Новые Земли, колонизация

[Хелькэ >>>]

Гален скрипнул зубами.
- Но… ты-то не хочешь нас отправить в кислоту? – он кривовато хмыкнул. И осторожно, тайком от Флемминга, нашел ладонь Сола и сжал чужие пальцы.
Тот улыбнулся и кивнул с благодарностью, то ли одному Эйприлу, то ли им с волшебником..
- По-моему, в кислоту за другое отправляют, - фыркнул техномаг. - За измену там, или дезертирство в особо крупных размерах. Я бы вообще ее отменил, кислоту эту, если честно - право жизни и смерти только у Создателя есть, и нечего с ним равняться.
Он прищурился и протянул трубку:
- Покурить никто не хочет?
- Я хочу, - не стал отпираться Эйприл. Он втянул носом воздух, - вишнёвый, что ли?
Пилот протянул свободную ладонь – худую, загорелую, утянул чужую трубку и затянулся. Потом кинул быстрый взгляд на Мая, потом – на мага:
- Так ты… ну… э-э… - слова никак не шли.
- Нормально, ребят, - Флемминг мотнул головой в сторону командирской палатки, - если что, словечко за вас скажу, не переживайте. Только совсем уж защищать не буду, это, понимаете ли, не из тех вещей в моем личном списке, за которые я грудью на амбразуру... Май, не куришь?
- Не курю, - радостно сказал совершенно обалдевший от такой удачи Май.
Гален выдохнул облачко дыма в сторону мага и вернул ему трубку.
- Спасибо. Да, ты точно не идиот, - в устах пилота это звучало похвалой высшего разряда.

- Нет у меня никакого желания влезать в ваши проблемы, - Джин Кармин, старший техник «Толстушки», сплюнул сквозь зубы в траву и отхлебнул из фляжки. Джин был маленький, толстый и лысоватый, а узкие глаза смотрели цепко и не особо добро, - сами виноваты. От меня-то что нужно?
Гален сжал зубы в тонкую линию и вскинул острый подбородок. На языке крутились ответа, но – один хуже другого.
- Я не понял, - жалобно сказал Майрон, пряча руки за спиной. - А... в чем мы виноваты-то?
Кулаки его бессильно сжимались и разжимались. Вот жалко иногда, что он - не как Эйприл. Не может так вот просто взять и засветить, даже если - заслуженно. Или - если очень хочется.
Техник коротко хохотнул и вновь глотнул из фляги. У него была там спиртовая настойка, от которой плевались остальные. А вот Кармин пил – и не морщился.
- В чем, в чем? В том, что баб не люб…
- Заткнись, - зло процедил Гален. – Тебе-то какое дело до того, кого мы там любим?
- Да не правильно это…
- Неправильно - то, что можно любить одного конкретного человека, а не целый пол? - Сол насупился, скрестил руки на груди, поднял плечи. Стал похож на нахохлившегося воробышка. - Тогда, конечно, пусть мы будем неправильные. Джин, а правильно то, что ты один вот так запросто судишь о том, что правильно, а что нет?
Тот так и не донёс флягу до рта. Покосился на Майрона:
- Просто я знаю, что не должны мужики друг с другом спать.
- Кто это сказал? – едва ли не прошипел Эйприл.
- Да никто не говорил, - техник отмахнулся, - не должны и всё.
- Я когда-то тоже верил в слова вроде "должны", "не должны", - Май сдвинул брови и заговорил совсем другим голосом, твердым и звонким, как осколок стекла. И таким же острым. - А потом понял, что никто никому ничего не должен... ладно, договорились, в твоем мире, Джин, мужики друг с другом не спят, и это правильно. Это значит, что в твоем мире нас как бы не существует, но...
Он помахал ладонью перед носом техника.
- Ау, мы здесь. И этого не изменишь. Мы просто хотим знать, как ты будешь относиться к этому после того, как перестанешь по-детски игнорировать нас, следуя заповедям командира.
- Когда перестану? А как еще могу? Как к пи… - тут техник заметил угрожающе сжавшиеся кулаки Эйприла, с которыми был знаком не понаслышке, и осекся, заметно изменившись в лице. – Да никак не стану. Ну… мне, конечно, противно обо всем этом думать, ага. Но вы-то пилоты хорошие. И «Толстушку» нашу любите.
На губах Галена мелькнула кривоватая улыбка, хотя кулаков он так и не разжал.
- Никак – это как?
- Ну, никак! Я ж говорю – пилоты вы хорошие…
Майрон тяжело вздохнул.
- Ну, тогда просто не думай... обо все остальном.
Джин запустил тяжелую руку в битые сединой волосы.
- Ладно. Попробую. Ради «Толстушки».
- Все для ее блага, - подтвердил покорившийся судьбе Сол.
И подумал, что полдела - это уже почти что все. Только оставшаяся половина пугала куда больше первой.

[Darkness >>>]

Эйни Ланкастер, младший техник корабля, при одном виде Галена поморщился и потер левую щеку. Несмотря на мазь от ушибов, которую ему составил в порыве добродушия Флемминг, синяк еще не прошел...
- Даже не подходите близко, - предупредил Ланкастер, - кулаки чешутся. Очень.
Май испуганно взглянул на старшего пилота - ну вот как с таким поговоришь? Тот слегка наклонил голову, зыркнул на техника из-под чёлки (попросить, что ли, Мая за нож взяться, да к черту обкорнать все?), а потом неожиданно махнул рукой, подразумевая более-менее мирный жест.
- А мне тебя бить надоело. Давай поговорим, а? Ты стой там, мы – тут. Идёт?
- Идёт, - процедил Эйни, - можно сказать, бежит. Летит. Как летала наша бедная "Толстушка"... Вот ведь зараза, мало того, что мы влипли с этой аварийной посадкой, теперь еще и вы угля в топку подбросили, черти.
Он покачал головой, отказываясь воспринимать сам возмутительный факт.
- А не хрен в нашу топку лезть! – начал закипать Гален; загорелый, он от злости бледнел, и скулы сейчас заметно посветлели.
Старший пилот попытался выдохнуть – раз, другой, третий… Кинул быстрый взгляд на Сола и… отпустило. Сразу же и быстро. «Вот ради него и постараюсь. И к черту всех»
- Ланкастер… Эйни, слушай, нам ведь еще летать вместе… - попытался начать Эйприл как можно более спокойно.
- Вот именно, - тот скрестил руки на груди, - а мне с вами из одного котелка есть противно. Вы же раньше оба... нормальные были! Мы ж давно вместе. Чего вам в голову-то взбрело?!
- И ты туда же, - устало выдохнул Май, - опять мы "ненормальные".
- Вот я об этом и говорю, - с жаром закивал Ланкастер. - Тьфу, Создатель, я как представлю...
- А ты не представляй, - услужливо посоветовал Гален, - раз такой нежный, - он едва удержался, чтобы не добавить «и глупый», - то надо беречь твой завтрак. А то, вдруг, наружу еще полезет.
Он опять принялся говорить гадости. Не мог удержаться. Никак. Совсем.
- Черти… Ланкастер, ну попробуй ты… не думать просто об этом, а?
Тот широко развел руками:
- Ну вы ж, маму вашу, все время здесь, хвала Творцу, что не под ручку ходите... пока что... А пока вы здесь, я не могу не думать, хотя очень стараюсь, ей-ей, - Эйни сплюнул, крепко и сочно выругался в сторону и добавил: - Вот кто-нибудь из вас может мне объяснить, чем это лучше, чем с девкой?
- Я не могу, - Май густо покраснел, - я как-то...не знаю, в общем.
По лица Ланкастера можно было предположить, что он готов разрыдаться. Или взорваться.
- Перебьешься – объяснять тебе, - буркнул Гален. – Если тебя это успокоит – представь, что я – девка, а? Злая, страшная на морду девка. И успокойся, ладно?
На морду старший пилот не был страшным, хотя и девица из него вышла бы… оригинальная. Да вот если и пойдёт с этого разговора, что его в отряде будут «девкой» дразнить, так лучше его, чем Мая.
- Нам бы выбираться отсюда, а вы тут… словно белены объелись.
- А вот про выбираться - это ты дело говоришь, - Ланкастер щелкнул пальцами. - Со всей этой ерундой потом разберемся... мне, кроме того, чтоб кулаки об тебя почесать, еще и выжить охота!
И усмехнулся, но в этот раз совершенно искренне.
- Я тебе все зубы выбью, - улыбка Эйприла просто-таки источала… мёд. Он запустил ладонь в черные вихры на затылке, взлохматил и хмыкнул в ответ, - ты… скажешь это, если что? Ну… что на хрен всю ерунду, лучше шкуры свои спасать?
- А надо? - поперхнулся Эйни. - Я за слова свои всегда отвечаю, пилот!
- Может пригодиться, - туманно ответил Сол и нерешительно замялся на месте. - Это...Спасибо, Ланкастер.
- Ну… да, - поддержал его Гален, - спасибо. Ты… настоящий мужик, вот. Спасибо.
Несколько позже, уже оставшись в одиночестве, Эйни запоздало подумал - а что, собственно, должен для него значить такой комплимент... из уст такого, как Эйприл?! Впрочем, сердиться было уже поздно.

[Хелькэ >>>]

Оставалось… самое сложное. И от мысли про это самое «сложное» Гален предательски бледнел и нервно щурился, хотя и не хотел показывать младшем пилоту, как волнуется.
- Май… - поймал за руку, перед этим оглядевшись – нет ли ни кого вокруг? Нет; техники ошивались вокруг «Толстушки», а вот между палаток – чисто и тихо. И хорошо.
Эйприл быстро глянул на Сола, а потом притянул того к себе, положив ладони на чужие лопатки. Молча.
Май уткнулся лбом ему в плечо, совсем по-детски, и пробормотал:
- Я с ума сейчас сойду... это так сложно! Ну почему все должно быть так сложно...
Ветер равнодушно пошевеливал его светлые волосы, торчащие чуть в стороны, тоже - по-воробьиному.
- Все будет хорошо, - Эйприл прижал к себе младшего крепче, но – осторожно, словно хотел защитить от всего. Потом освободил одну руку, нашел чужой висок, линию щеки и коснулся кончиками пальцев.
«Все будет хорошо, Май, все правда будет хорошо, даже если мне глотки им придется порвать. Май-Май… мой»
Сол котенком потерся о его ладонь и шепнул:
- Вот когда ты так говоришь, я тебе верю, а никому другому бы не поверил, - и обнял Эйприла так крепко, как только мог.
"Потому что все другие - это неважно, их как будто нет, а есть только ты. Для меня - только ты".
- Все будет хорошо, - повторил Гален, а потом коснулся чужого подбородка, молча прося приподнять лицо – и потянулся своими губами – к губам Сола. Легко, быстро – и словно бы всем наперекор.
Оно и было - наперекор всем. Только для двоих, и лишь пока не мешают ничьи косые взгляды. Но если сейчас все получится, то насколько же свободнее они смогут вздохнуть!..
Единственное, что останется - война. Но война - это ведь будет уже не настолько страшно?
Не страшно. Абсолютно. Потом что есть светлые вихры, есть глаза, в которые хочется долго смотреть, лицо – целовать каждую черточку, губы – касаться то нежно, то властно… Ради него, Мая – всю эту войну пережить. И его – защитить.
По другому – никак.

Командир обнаружился возле лагерного костра; Неренсел, недовольно хмурясь, перебирал какие-то чертежи. На подошедших пилотов он даже не поднял глаз, сделав вид, что не заметил их.
Гален, стоявший впереди, тихо кашлянул, привлекая к себе внимание. Потом еще раз, уже громче. На третий раз, пилот, скривившись, уже в голос окликнул Аймена.
- Сэр?
Тот поднял взгляд. Заметил Сола и Галена он, конечно, куда как раньше, но…
- Что вам нужно?
- Поговорить… мы. Хотим поговорить.
Неренсел молча опустил взгляд обратно в чертежи.
Майрон хотел уже махнуть рукой и уйти, признав поражение... если бы рядом не было Эйприла. Но он был, и Май вспомнил, что они вдвоем сегодня сделали уже очень много, чтобы можно было так сразу сдаться.
- Просто нам кажется, что это несправедливо, - решительно, пусть и тихо, сказал он. -. А еще - бесполезно и глупо, учитывая, в каких мы находимся обстоятельствах.
- Это всё, что вы мне хотели сказать? – сухо поинтересовался Аймен. Гален зло сощурился:
- Нет, сэр. Мы хотим сказать, что стоит прекратить этот… идиотский бойкот, которого хотите только вы!
- Так как вы в данный момент ничем не можете помочь техникам, то отсутствие общения с вами команде не повредит, - ровно отозвался командир.
- Но команда с нами совершенно не согласна! - обиженно воскликнул Сол. - мы уже поговорили со всеми... и все разъяснили. Так что остались только вы, сэр.

[Darkness >>>]

- Сол, - Аймен поднял на младшего пилота взгляд, - то, что остальные оказались столь мягкосердечны к таким, как вы, еще не значит, что таким буду я. И точка.
- Это глупо, сэр! – взвился Эйприл.
- Вы забываетесь, Гален.
Тот издал приглушенное шипение сквозь зубы.
- Ну хорошо, - Май не сдавался, - тогда, может быть, вы объясните нам простым и доступным языком, чтобы мы поняли раз и навсегда, чем лично вам мешают "такие, как мы"? Расходы на наше содержание вроде бы не изменились за последнее время, и мы не перестали вполне себе сносно справляться с управлением и навигацией...
"Вполне себе сносно" даже для Мая было слишком скромным. В конце концов, если бы не Эйприл и не он сам, их аварийная посадка была бы... намного более аварийной. Но про гордость на какое-то время нужно было забыть.
- Сол, мне тебе доступным языком объяснить, а? – Аймен сплюнул, - от одной мысли, что ты с Галеном – или он с тобой, мне плевать – спишь, как с бабой – убить обоих на месте хочется. Понятно?
- Нет, - резко и быстро отозвался Эйприл, - ни хрена не понятно. Ни капли. Вам-то какое дело до этого?!
- Нам Джим сначала то же самое сказал, - вставил Майрон. - Но потом решил, что для него кораблик наш важнее, чем то, что в чужой палатке творится. Я не понимаю, почему вам плохо от того, что мы делаем... но еще больше я не понимаю, почему нам должно быть плохо от того, что вы думаете.
- Потому что это – мерзость, - отрезал Неренсел.
- А вы – идиот.
Секунду спустя Гален осознал, кому и что он брякнул, но отступать уже было поздно. Над костром повисло молчание.
- Это в смысле... конкретно в этом случае, - Май от одной мылси о том, что сейчас с ними будет, за голову готов был схватиться. - То есть... не очень разумно себя ведете. Обычно разумно, а вот сейчас - нет... это мы и хотели сказать...
Голос его становился все тише и тише с каждым словом, так что последнюю фразу он высказал шепотом.
Аймен отложил бумаги, медленно, даже как-то угрожающе неторопливо, поднялся на ноги.
- Гален, повтори, что ты сейчас сказал?
Эйприл, найдя ладонью запястье Сола, потянул его к себе за спину.
- Нет, сэр. Не буду.
- Повтори.
"Только не это", еле слышно шепнул Май, сделав лишь полшага назад, за Галена. Они ведь не станут драться с командиром?!
А если придется?..
- Не буду, сэр, - вздернул подбородок Гален, - я… сказал глупость.
- Вот как? – ледяным тоном переспросил Аймен. Его с пилотами разделял костер, но такому вояке, каким был командир отряда, это расстояние было преодолеть – легче легкого.
Эйприл сжал зубы так сильно, что резко выступили скулы. «Надо… придушить гордость. Надо!»
- Он правда так не считает, - Сол стиснул пальцы Галена покрепче, - никто из нас не считает. Но, знаете...
Голос юноши предательски дрогнул.
- Вы назвали мерзостью лучшее, что у меня вообще было в жизни.
- Паршивая же у тебя жизнь была тогда, Сол, - процедил сквозь зубы Аймен.
Гален резко выпрямился, расправил плечи, сжал на мгновение – сильно, почти до боли, ладонь младшего пилота, а потом отпустил, сделал шаг вперед.
- Сэр… вы не правы.
Слова падали тяжелыми каплями.
- И я повторю. Вы – идиот.
Эйприл не думал. Совсем. Его душила черная ярость, злость – за другого. Май бросился к нему, встал плечом к плечу, пусть и был ниже на полголовы. Сжал кулаки, выставив их вперед - пусть только Неренсел попробует что-нибудь сделать Галену...
Теперь ему стало, в общем-то, все равно, убедят они командира или нет. Уж слишком "не так" с ним все шло, с самого начала.

[Хелькэ >>>]

Аймен посмотрел на обоих пилотов, выдохнул зло и выругался. Он не был идиотом, как бы не вопил об этом Эйприл – и понимал, что оба пилота нужны ему… здоровые.
Но… но!
- Гален, ты забылся? Даю последний шанс.
В голосе командира звучал металл. Шанс – действительно был последним.
- Скажи что-нибудь, - тихо попросил Май, - хоть что-нибудь.
И потом, уже в голос, Неренселу, обиженно и чуточку зло:
- Неужели вы просили повторить для того, чтобы он не повторял?
- Я хочу услышать его окончательные слова, - командир перевел взгляд на Сола.
Гален сделал еще шаг вперед, стоя перед самым костром – руку протяни, уже стоит Неренсел.
- Я считаю, сэр, что вы – самонадеянный ублюдок, который не может, ради команды и корабля, избавиться от своих глупых неприязней, - голос Эйприла почти не дрожал. Почти.
Глаза Аймена сузились.
- Ублюдков здесь двое, Гален. Это ты. И Сол.
Костёр Эйприл перепрыгнул один резким, быстрым прыжком.
- Не надо! - закричал Май, бросаясь следом. Что делать - не знал, попытался, однако, хоть как-то влезть между ними, чтобы помешать покалечить друг друга...
Однако это не могло не обратить на себя внимания всех остальных. Вот из своей палатки на шум уже высунулся Флемминг, и на лице его явно прочиталось "Ну этого еще не хватало".
Неренсел и Гален покатились по земле крепко сцепившимся комком; они дрались по-настоящему, зло, пытаясь ударить противника как можно сильней. Аймен был крепышом, да и ловкостью мог похвастаться; жилистый и резкий Эйприл дрался с остервенелостью загнанного в угол зверя.
- Вашужмать! – на шум выскочили техники – Кармин и Малыш Джер, флегматичного вида тролль.
Дерущиеся на миг замерли, глядя друг другу в глаза, тяжело дыша, сглатывая кровь. А потом взлетел чей-то кулак, и яростный клубок покатился по земле снова.
- Вот уж от кого-кого, - со вздохом приговаривал Флемминг, засучивая рукава, - а от этих я не ожидал... от Эйприла ожидал, конечно... о, вот и ты, Эйни, погляди-ка, что творится...
Ланкастер, прибежавший последним, замер, остолбенев.
- Он командира бьет? Свихнуться можно!
Май, не знавший, как подступиться к дерущимся и что сделать, с отчаянием в глазах посмотрел на остальных:
- Ну... ну сделайте хоть что-нибудь!
- Я ждал этой фразы, - довольно улыбнулся Флемминг, хлопнул в ладоши... и Галена с Неренселом окатил поток ледяной воды: щедро так окатил, сухого места не осталось. Костер тоже залило, но на это никто не обратил внимания.
Вода отрезвила, хотя еще десяток секунд Аймен сжимал захват на чужом горле, а Эйприл до побелевших костяшек сжимал чужое запястье, явно желая его сломать. Потом – расцепились, отпрянув друг от друга. Гален хрипло дышал. У Неренсела кровоточила рассеченная бровь.
- Кэп… - как-то не решительно произнёс Кармин, явно не зная, что вообще делать, кому помогать. Или вообще – на месте оставаться.
Аймен сплюнул на траву кровь.
- Спасибо, Флемминг.
- Рад стараться, - буркнул маг. - То есть был бы рад, если бы это были не вы, командир. Знаете что, по-моему нам всем надо обняться и поговорить. То есть сначала поговорить, а потом, возможно, обняться, если после разговора мы все еще будем хотеть остаться командой...
Майрон кинулся к Эйприлу, опустился рядом с ним на колени.
- Ты как? Сильно тебя?.. Черт, ну почему....
Тот прокашлялся, вскинул глаза на Мая и кривовато улыбнулся:
- Жить буду. Не бойся, - Гален вытер ладонью кровь с губ и вновь кашлянул, - черти…
И снова улыбнулся, глядя на Сола – каплю виновато, мол – прости, не удержался.
Аймен поднялся на ноги, отмахнувшись от помощи Кармина.
- Поговорить… - он со злостью покосился в сторону сидящего на земле пилота. Помолчал, явно разрываясь между желанием пристрелить Галена на месте – и потом жалеть об этом, и сдержаться… и все же поговорить.
Неренсел глянул на «Толстушку». На мага… и на пилотов.
И не хотя кивнул.

[Darkness >>>]

- Вот и чудно, - пропел Флемминг, усаживаясь прямо на землю и скрещивая длинные ноги, - вот и славно. Давайте начнем...
Он взмахнул руками, потом пошевелил ладонями - словно между ними было что-то округлое, размером с мячик; и искорка, появившаяся между его рук, разрослась в световой шар, ярко-оранжевый и теплый.
- Это нам вместо костра, - извиняющимся тоном сообщил он, водружая шар над еще дымящимися углями, - ну и... обсохнуть некоторым. Так вот, как я понимаю, позорная драка произошла из-за обоюдного неумения сторон сдержаться, когда следует. К ней можно больше не возвращаться. По ситуации в целом - кто-нибудь хочет высказаться?
Май, обнявший Эйприла за плечи, с удивлением вдруг подумал, что из Флемминга вышел бы неплохой дипломат... или писатель. Старший пилот на мгновение склонил голову, коснувшись скулой чужой ладони, вновь сел ровно. Дышал Гален еще хрипловато.
Аймен стоял, скрестив руки на груди – через созданный магом шар, как можно дальше от пилотов. Потом чертыхнулся, вытер руками форменной куртке кровь с виска, вновь выругался. Казалось – хочет что-то сказать, но…
- Тогда начну я, - невозмутимо продолжил маг. - Наши пилоты, как бы неисповедимы ни были их пути, приложили усилия к тому, чтобы изменить... положение дел. Я имел с ними приватную беседу, в ходе чего выяснил для себя, и доношу до сведения всех сейчас - мне абсолютно все равно, есть между ними что-то или нет. По факту.
- Мы, - вставил Май, - со всеми поговорили. Вообще со всеми, кроме...
- Командира, с которым решили подраться, - фыркнул Эйни и печально посмотрел на Неренсела. - Шеф, это моя привилегия - чесать кулаки об Галена, вы бы ее и оставили мне в личное пользование.
Аймен передернул плечами; мелькнула в голове мысль о сжимающемся круге. «Черти…»
- Хорошо, Флемминг, я понял. Ты решил побыть миротворцем. Твоё право. Ланкастер… - теперь командир перевел взгляд на техника и словно бы молчаливо спросил: «Какого… черта?»
Гален вновь наклонил голову и тихо фыркнул в ладонь Маю. Почти даже насмешливо.
- А я решил побыть... решил по исполнять свои прямые обязанности, - Эйни насупился и демонстративно скрестил руки на груди. - Вон стоит, то есть лежит, наш корабль, мы застряли в каком-то болоте, и я вдруг понял, что в этой ситуации меня абсолютно не...
- Не волнует, - быстро подсказал техномаг.
- Точно. Не волнует, кто там кого... кому... - Ланкастер потряс головой, - короче, вообще не волнует. Не моего ума, как говорится, дело.
"Жаль, он не сразу это понял", невесело шепнул Майрон Галену в ухо. Тот не весело хмыкнул, вспомнив все свои драки с Ланкастером.
Неренсел зло хмыкнул.
- Хорошо исполняешь, Ланкастер. Хвалю за такое рвение спасти «Толстушку», - сухо отозвался командир и перевел взгляд на Кармина и Малыша Джера. Старший техник как-то озадачено почесал в затылке, а тролль неожиданно развел широкими ручищами.
- Командир, вы… того, не злитесь. Я вот совсем не понимаю, что за камнепад вы тут устроили, - его скуластая, сероватая физиономия расплылась в улыбке, - у нас вот тоже в деревне такие были. И ничего - славные охотники.
В плечо Солу сдавленно хрюкнули, пытаясь сдержать откровенно нервный смешок.
- Ш-шшш, - Май положил ладонь между лопаток Эйприлу, мягко похлопал. - Все будет нормально, - он и сам почти в это верил.

[Хелькэ >>>]

- Есть у меня теория, - с умным видом заявил Флемминг, - что сексуальные предпочтения, э-э... не сказываются на складе личности и профессиональных навыках. Можете оспорить, если хотите.
И даже те, кто хорошо его знал, не могли бы сейчас с уверенностью сказать, издевается тот или нет.
- Вот уж спасибо, - скривился Неренсел. Глянул на Кармина, последнего из еще не высказавшихся. Техник вновь почесал в затылке.
- Да я… нам же выбираться надо отсюда, да? Ну, вот и… а ребята же с «Толстушкой» справляются. Вернемся на базу, а там уже все и решим.
Аймен покачал головой. Обложили его со всех сторон и конкретно. Наконец, командир перевел взгляд на Галена – тяжелый, с тлеющей в зрачках неприязнью, и явно ожидая, что пилот что-то скажет. Тот, тихо выдохнув, поднялся, покачнувшись… выпрямился и вскинул голову.
- Мне не стоило с вами драться… сэр.
- Вы... простите нас за всё, если можно, - тоже вставая, робко сказал Сол. Спрятал руки за спину, как обычно, когда смущался или терялся.
Теперь оставалось ждать приговора.
Аймен сплюнул. Резко развернулся на каблуках, направился прочь – и бросил через пару шагов, обернувшись к Флеммингу через плечо:
- Посмотри, что у Галена с ребрами. Кажется, я его крепко помял.
И пошел дальше.
- Так это было да или нет? - захохотал маг. - Командир?!
Эйни, с непониманием глядя на него, покрутил пальцем у виска.
Неренсел через плечо показал неприличный жест.
- Ничего-ничего, - пробормотал Флемминг, вытягивая ноги, - время лечит. Эйприл, тащи сюда свои ребра, мне лень вставать.
- А мне, значит, не лень тащиться? – фыркнул пилот. И перевел взгляд на Мая, приподняв уголки разбитых губ в улыбке – неуловимо-нежной, такой, которую – только одному, только – для одного.
- Ты уже стоишь, - напомнил маг. - Ну ладно, так и быть...
На ноги он поднялся одним рывком, вразвалочку приблизился и хмыкнул:
- Надеюсь, малыш Май, ты не против, чтобы я его слегка пощупал.
Майрон, до того поглаживавший Галена по плечу, посмотрел на Флемминга озадаченными круглыми глазами и залился краской.
- Смотри, чтобы я не был против. И будь нежным, - съязвил в ответ старший пилот, повеселевший прямо-таки на глазах, несмотря на откровенно помятый вид.
- Вот уж не сомневайся, - пообещал Флемминг, - скажи сначала - где-нибудь болит? Чур не хорохориться, а то знаю я вас, стойких да выносливых.
Сол отступил на шаг, чтобы не помешать, если вдруг, но и быть рядом в случае необходимости.
Гален поджал губы и явно собирался соврать насчет того, что где болит, но потом со вздохом принялся перечислять.
- Морда болит. Ребра болят. Горло, - он хрипло хмыкнул, - да вроде… и все. Кажется.
Он помолчал, коснулся припухшей скулы:
- Да ладно, Флемминг, что уж тут. Меня Ланкастер и сильней прикладывал, и ничего – жив-здоров.
Ланкастер, как раз собиравшийся обратно в свою палатку, радостно покивал на прощанье.
- Вдохнуть можешь? - неумолимо уточнил маг. - Глубоко вдохнуть.
Эйприл приподнял плечи, явил на физиономию выражение не прошибаемости и вдохнул. Поморщился, но тут же ухмыльнулся.
- Все нормально, ага.
- Тогда даже щупать не буду, - Флемминг скорчил гримасу, - а когда станет ненормально, сам позовешь. Что дальше делать намерены, братцы?
- То есть - дальше? - не понял Майрон. - Дальше мы все будем ждать, пока вы с ребятами поставите "Толстушку" на крыло...
- И новой драки с Айменом не предвидится?
- Если он будет держать язык за зубами, - тихо и угрожающе фыркнул Гален. Потом, явно вдумавшись, покачал головой и куда как более мирно продолжил, - я сейчас не в состоянии драться. И не хочу.
Пилот посмотрел в ту сторону, куда ушел командир.
- Да и он вряд ли хочет.

[Darkness >>>]

- Еще бы, - вздохнул Май. - Это, наверное, неприятно... все видели, что вы дрались, и...
- Да уж, не сильно поднимает авторитет и командный дух, - хохотнул маг. - Интересно, что он будет делать дальше... - он хлопнул Эйприла по плечу, а Мая потрепал по светлой шевелюре. - Держитесь, мальчишки, все будет. А я пойду кристалл проверю, что ли - вдруг у него к вечеру все само собой наладилось.
- Пить он будет, - тихо предположил Гален и пояснил, - я бы стал пить.
Он потер предплечьем ребра и ухмыльнулся:
- Спасибо, Флемминг. Удачи тебе с кристальными потрахушками.
Маг пробормотал в ответ что-то вроде: "Ну не всем же так везет с партнерами, как тебе", и степенно удалился.
Сол, донельзя обрадованный тем, что количество присутствующих уменьшилось, обнял Эйприла за плечи и выдохнул в ухо:
- Ну какой ты дурак, что в драку полез, ну... И какой молодец, что живым остался!
Гален приобнял младшего и уткнулся носом ему в висок.
- Я не смог удержаться, когда Аймен начал тебя грязью обливать. Убить хотелось.
- Ты не умеешь терпеть, - это не прозвучало упреком, просто - как факт. - А я, наверное, только это и умею.
Май весело фыркнул.
- Наверное, поэтому мы так подходим друг другу.
Эйприл мягко запустил ладонь в светлые волосы, взъерошил.
- Наверное…
Он прикрыл глаза, снова уткнулся в чужой висок и замер.
- Пойдем отдыхать? - Сол погладил его по затылку. - Я устал и вымотался за сегодня, как... ужасно устал, в общем. Пойдем?
Гален кивнул, выпрямился и, поймав чужую ладонь, потянул Мая в сторону палатки.
- Мы теперь в праве себе устроить до-о-олгий отдых… - он тихо фыркнул.
- Вот и устроим, - решительно произнес Май, задорно улыбнувшись, - заслужили, в конце концов.
- О да… - коротко хохотнул Эйприл, чуть сощурился – смех отдался покалыванием в ребрах, и потащил Сола дальше.
За пологом палатки - только отвести его в сторону, как занавеску, - маленький и уютный мир. Только для двоих. Презрение, пренебрежение, жестокость... заодно с войной и прочими опасностями для жизни остались снаружи, с другой стороны.
Сюда мы их не впустим.
В углу - самое настоящее гнездо из двух спальных мешков. Тоже одно на двоих.
- Давай сюда, - кивнул Май, - только.. ты осторожнее. Вдруг у тебя все-таки перелом.
- Нет у меня никакого перелома, - фыркнул Эйприл, но теперь – почти нежно, мягко, словно говоря: «Май, я ценю твою заботу, просто гордый и дурак». Улыбнулся, стащил куртку, ботинки и все же осторожно опустился на спальные мешки, поймав Сола за запястья и потянув к себе.
Теперь можно – успокоиться. Улыбаться. Забыть об этом дне, вымотавшем до предела.
Забыть будет не просто, но они постараются.
Май сбросил ботинки и верхнюю одежду - даже форменный свитер, - оставив только майку, и присоединился к Галену. Прижался к боку, ласковым котенком, только что не мурлыча.
- Скажи мне еще раз, что все будет хорошо, - попросил он. - И я еще раз поверю.
- Все будет хорошо, - Эйприл мягко растрепал светлую челку, потянулся и коснулся губами чужой щеки, - обещаю. Я тебя никому не дам в обиду.
Гален знал – никому. Никогда. Ни за что.
Май коротко вздохнул, а потом шепотом, словно мог услышать кто-то посторонний, сказал:
- Я... люблю тебя, Эйприл, - это признание ему, обычно открытому и совсем не стесняющемуся говорить о чувствах, все еще давалось с трудом. Но он старался больше не смущаться из-за этого чувства. Пусть для других оно и будет вечно неправильным. - И ты действительно лучшее, что есть в моей жизни.
На щеку Сола легли теплые, загорелые пальцы старшего пилота. Очертили линию лица, обрисовали губы; Эйприл улыбнулся. Он отчаянно не умел такое говорить, потому что казалось всегда – скажет как-то не так.
- Ты для меня… - он не договорил. Подался вперед, поцеловал – легко, невесомо…
- А я знаю, - серьезно ответил Сол, отстранившись на миг.
Но только на миг.

[V-Z >>>]

День: десятое октября
Фигура: ферзь d1
Ход: в рамках хода Qd7, Qe6
Официальная клетка: a1, d7 e6
Фактическое местоположение: e6

Птица из прозрачного льда заложила вираж, переходя от парения к планированию, опускаясь к серым громадам дирижаблей. Вензел, смотревший глазами мор'ана, признал, что зрелище впечатляет: массивные сигарообразные корабли медленно плыли в воздухе, в полном молчании бросая тень на далекую землю. Вероятно, снизу это выглядело еще более внушительно.
Впрочем, проверять такую теорию криомант не стал: бесполезная трата времени. Он направил мор'ана к самому крупному из дирижаблей; на борту выделялась надпись "Зарница", заменявшая номер. Про себя данЛей решил, что это не самый удачный ход - так флагман становился легкой мишенью для врага. Но дело военных.
На подлёте посланца ДанЛея прощупали. Короткое, быстрое заклинание, явно из воздушной стихии, коснулось её мимолётно и отступило, почуяв следы своей, родной магии.
Одна из секций борта гондолы чуть приподнялась и отошла в сторону до половины, открывая птицу взлётную палубу, хранящую в себе странным образом пристыкованные авионы.
Отметив необычность стыковки, Вензел направил мор'ана мимо летучих машин, вглубь палубы. По мнению криоманта, там должны были если не выйти навстречу - то хотя бы прислать кого-то.
Это действительно было так. Шеренга солдат с оружием в парадном положении, тройка мужчин в строгих кителях, освобождённая полоса. Вензел видел подобное множество раз. Сюрпирзом для него подобная встреча стать не должна была. Птицу встречали молчаливым салютом.
На борту "Ланьяр" криомант неопределенно хмыкнул; мор'ан же опустился на свободную полосу, сложил крылья. Вензел сосредоточился, вызывая вторичную функцию заклинания; глаза ледяной птицы замерцали, тонкие лучи света спроецировали копию самого мага, словно сотканную из мириадов снежинок.
- Вензел данЛей, - представился маг. - Доброго дня.
Ответом ему стал короткий кивок старшего представителя делегации - коротко стриженного полного мужчины с лычками капитана и очень внимательными серыми глазами.
- Здравия желаю, господин ДанЛей, - сказал тот. - Честь имею, офицер военно-воздушного флота ЭКК, капитан Маэс. Прислан полковником Кербери, дабы приветствовать вас и проводить в конференц-зал для передачи полномочий и ознакомления с ситуацией.
- Конечно, - чуть кивнула призрачная фигура. - Приношу извинения за удаленный контакт; к сожалению, лично я прибыть смогу лишь через несколько часов.
- В извинениях нет необходимости. Ситуация не терпит отлагательств. Следуйте за мной.
Судя по всему, капитан Маэс, для лётчика удивительно прочно стоявший на ногах, предпочитал прямолинейность и короткие, чёткие фразы.
Он провёл образ Вензела сетью узких коридоров, говоривших о внутренностях летучего корабля слишком мало. ДанЛей легко мог узнать в этой строгой функциональности и минимализме, в этой отделённости одного помещения от другого, стиль и руку своего ученика - Гилберта Манфрейда. И не ошибся бы - "Зарница", как и прочие корабли этого типа, были спроектированны именно Гилом.
Вслед за образом следовал служивший ему передатчиком мор'ан; птицы на земле обычно неуклюжи, но волшебное создание скользило по полу легко и бесшумно, словно конькобежец - по льду. Хотя тут было как раз обратное - лед скользил по металлу.
Конференц-зал оказался наудивление просторной овальной комнатой, центр которой занимал овальный же стол, явно созданный для того, чтобы моделировать на нём ход боя. Стол этот странно выделялся неуместной на боевом корабле роскошью: из дорогого дерева, со сложной инкрустацией по краю...
Лишь со второго или третьего взгляда становилось понятно: стол был магическим инструментом, а сложная инкрустация была призвана направлять потоки магической энергии. Но вот какой эфект планировалось достигать этим?
Вокруг стола, сидя в простых, привинченных к полу креслах, расположились двое. Пожилой седовласый ветеран, смуглокожий, немедленно ожёгший образ Вензела пронизетльным взглядом ярко-жёлтых глаз, и совсем молодой человек. Юноша, даже можно сказать, причём без всяких знаков различия на мундире. Маг, как мог почувствовать ДанЛей, причём воздушник, но какой-то необычный.
- Доброго дня, - повторил криомант, изучая чужие лица. - Вензел данЛей. Насколько я понимаю, положение серьезно изменилось?
По мнению мага прямоту и переход к делу военные могли оценить.

(с Оррофином вместе)

[Барон Суббота >>>]

- Полковник Кербери, - отозвался седовласый господин. - Исполняющий обязанности командующего ударной воздушной группой "Буря". Господин ДанЛей, вас поставили в известность, относительно последних планов командования и вашей роли в них?
Молодого человека полковник, казалось, полностью игнорировал, да тот и не стремился привлечь к себе внимание.
- Штаб был удивительно... лаконичен, - сухо ответил Вензел. - Должен сразу сообщить, что у меня практически не имеется опыта руководства силами подобного размера, и не наблюдалось таланта к такому руководству. Я был чрезвычайно удивлен тем, что именно мне поручили этот флот и некоторым образом усомнился в справедливости этого решения.
- Опыта нет? - Кербери приподнял бровь. - Что ж, тогда я рад, что вы удивлены и сомневаетесь.
- Насколько я понимаю, - произнес криомант, - у вас есть предложения о том, как компенсировать этот недостаток.
- Есть, - вояка прищурился, не то с хитрецой, не то оценивающе.- Господин ДанЛей, скажите, сколько вам лет?
- Пятьдесят один, - прозвучал ответ. В голосе отразилось легчайшее удивление.
- Так вот, я всего на три года меньше в небе. И лишь на десять лет меньше командую, - фыркнул тот. - Разрешите представиться ещё раз: Аид Кербери, рыцарь полного титула особого королевского корпуса драконьих всадников Северная Роза. В отставке, разумеется. И я сочту за честь быть...вашим советником в деле командования флотом "Буря".
- Скорее употребим термин "руководитель", - спокойно уточнил криомант. - Я рад этому.
От кого иного это прозвучало бы саркастически - но все, слышавшие о Вензеле данЛее знали, что он всегда говорит именно то, что желает сказать.
- Хотя мне по-прежнему неясно, по какой причине командование передали мне, когда у вас значительно больше опыта и квалификации.
- Моё мнение, что вас просто пытаются держать подальше от штаба, господин советник, - фыркнул отличающийся прямотй и саркастичностью вояка. - Ну или надеются, что когда придёт время выжигать эти прекрасные леса, ваша рука не дрогнет, в отличие от, скажем, моей.
- Выжигать я не смогу, вне зависимости от мнения штаба, - уточнил Вензел, - так как этой магией не владею. Должен заметить, я предполагаю, что определенным лицам в штабе необходима консультация специалиста по психическим расстройствам.
- Выжигать можем мы, буря, - со сложной смесью отвращение и гордости сказал Кербери. - В каждом корабле моего флота особое отделение трюма забито зажигательными бомбами новейшей конструкции. Не знаю, какой головастик это придумал, но я надеюсь, чо он хотя бы видел эффект своего детища. Иначе мне страшно подумать, что он там наизобретает ещё!
- Я бы ввел такую демонстрацию в обязательные требования для всех военных изобретателей, - согласился криомант. - Известно хотя бы, что ожидается от воздушного флота?
Аид пожал плечами.
- Тут всё ясно, как Творцов день. Мы должны сыграть роль эдакого кулака в латной перчатке, нежно, но крепко держащего Шэн-лие за самое уязвимое место. Ну и по мелочи....
- Я не думаю, что перемещение таких сил останется незамеченными для лиа.
- Значит нам предстоит хорошенько постараться, - пожал плечами Кербери.- Впрочем, зелёные сейчас заняты. Мы летели над тем, что, должно быть, является линией фронта...там преисподняя, господин ДанЛей.
- Точнее? - чуть поднял бровь криомант.
- Лиа наступают. Они воюют совсем не так, как мы, и их война она страшна. Бесчисленные стада животных, туманы, яды, кажется, погода на их стороне. А ещё, они каким-то образом сводят на нет усилия магов. Если учесть, что в рукопашной средний зелёный превосходит нашего на голову, неудивительно, что когда они доходят до позиций начинается резня. Мы отступаем. Пока что медленно, потом будем быстро...а потом будет океан, если ничего не изменится.
- Это не обнадеживает, - нахмурился Вензел. - Каким образом они противодействуют магам, установить не удалось?
Судить о военной тактике криомант не собирался, но считал, что в вопросах волшебства дать совет может.
- Если я хоть что-то понял, а понял я немногое, то они рассеивают сам эффект заклинание. Лёд в воду, огонь в ничто, землю укладывают на место и так далее.
- Так. А не-стихийная магия?
- Не видел, - покачал головой Кербери. - У нас был приказ - идти на всех ветрах к вам, не отвлекаясь ни на что.
- Жаль, - констатировал криомант. - Это было бы весьма полезно.
- Хотите ещё что-то спросить, господин ДанЛей?
- Нет, - покачал головой криомант. - Я представляю себе ситуацию. Скорее всего, детали и планы мы можем обсудить, когда "Ланьяр" прибудет к флоту.
- Как скоро это состоится?
- В пределах четырех-пяти часов по максимальным оценкам.
- Тогда спустя два часа я вышлю вам навстречу два звена авионов сопровождения, - сказал Кербери, и зачем-то добавил. - Для собственного успокоения.
- Благодарю, - кивнул данЛей, оставив при себе размышления о том, что он бы с возможной угрозой справился сам.
-Всегда пожалуйста, - понимающе улыбнулся старый вояка.

[Darkness >>>]

День: пятнадцатое октября
Фигура: без фигуры
Ход: в рамках хода Qxh1
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: с8

Йель шел долго. Вокруг него проплывал мир, в котором шептались о войне, о надвигающихся битвах, о том, что армии уходят на восток, и непонятно, сколько лиа вернуться домой, а сколько – останутся на полях, орошенных кровью двух народов.
Йель слышал все краем уха, замечал – иногда. Но он чувствовал, как тревожен мир и как боится земля, как тихо стонут во сне деревья и как неспокойны нейа.
По ночам лиа сидел, обняв колени, и смотрел в безмолвное небо. На него в ответ глядели звезды, и в их тихом мерцании т’Айлари словно бы видел все ту же тревогу, что царила вокруг.
А еще ему в те недолгие часы отдыха, когда ноги уже не могли нести, а тело требовало покоя, снились сны. Чужие. Страшные. Там звучал чужой язык, мелькали странные лица и не-нейа, иногда лилась кровь… Просыпаясь, Йель долго смотрел перед собой, кусая губы и смаргивая слезы с ресниц. Ему было жутко.
Он ушел один, не сказав никому ни слова. Казалось, что все вокруг слишком заняты, а Йель не хотел никому досаждать. Он даже не оставил записки Таану, только положил лиственную птицу на планширь деревянного корабля лиса – немое «Дождись меня. Прошу».
Наверное, т’Айлари бы оставил и что-то названному отцу, но… отчего-то в груди сидел горьковатый и холодный комок и, казалось – Оневи не до него. Йель кусал губы из-за этих мыслей, ведь они были… глупыми.
Но ничего не мог с собой поделать.
И Джейл он не видел… очень давно.
Этой ночью он остановился у реки, свернувшись калачиком у корней старого дерева, раскинувшего узловатые ветви в стороны и тихо скрипящего под слабыми касаниями ветра.
Положив руки на голову, Йель прижался спиной к шероховатому корню и прикрыл глаза. Мерный плеск воды убаюкивал.

Тело не-нейа отливает сталью… Сильные лапы оставляют следы в земле, а воздух вокруг пахнет опасностью. Она разлита в воздухе, густая, как сметана, и горькая, как корень аира. Не-нейа идет медленно, словно ищет что-то.
Слышатся хлопки больших крыльев…

Из-за деревьев поднялась большая, налитая серебристым светом, луна. Она резко очертила силуэты камней и травы, очернила ветви и кроны, бросила блики на уставшее, осунувшееся лицо спящего мальчишки. Качнулась, глянула в своё отражение в спокойной речной воде и поднялась выше, круглолицее отражение солнца.
Между тонких бровей спящего пролегли морщинки…

Двое – парень и девушка, едва ли недавно вышедшие из подростков. Лиа. Настороженные лица, в глазах – решительность, сосредоточенность. Они вглядываются в пахнущую чужаками ночь, а в руках парнишка сжимает длинный кинжал. Редкий лес вокруг – беспокойный, тихо шелестящий и желающий вновь провалиться в сон, из которого его выдернула война…

Где-то в прибрежных кустах плачет птица. Тонко и отчаянно. Её крик подхватывает вторая, потом – третья. Птицы плачут о тех, чьи шэа скоро уйдут в Средоточие, чьи тела – остынут, и чья кровь уйдет в землю, чтобы окрасить лепестки цветов в алый.

Нейа хлопают крыльями, срываясь в прохладный воздух. Стремительные силуэты, они летят над деревьями, и всадники молчат.
Вдалеке чует их приближение стальной не-нейа. Он ждет.

Птицы смолкли. По воде плывут выдранные перья, а кусты чуть шевелятся и слышится тихое урчание. Кто-то догнал свою добычу.
Лиа, спящий между корней старого дерева, мечется по травяной подстилке, желая проснуться. Он устал видеть чужие сны.

И смотрит испуганно на темные силуэты маленькая пожилая женщина…
А где-то вдалеке свистят стрелы, и воздух разрывает грохот чужого оружия. Боль. Кровь. Ночь.
Война.

Йель проснулся под утро, когда рассвет постепенно начинал разгонять ночной мрак, и мир был серым, зыбким. Тронутое на востоке тусклым золотом, небо еще оставалось темным, с блекло-зеленым отливом.
К его спине прижимался теплый, урчащий комок – крылья, шерсть, втянутые сейчас когти. Еще двое – у колен. Один – уткнулся мокрым носом в щеку.
Они вернулись. Они нашли.
Лиа закрыл глаза. Под опущенными веками встали – красное с черным и проблесками огня – осколки ушедшего сна. Мелькнули лицо незнакомой женщины… имя которой Йель никогда не узнает.
В уголках глаз блеснул мелкий бисер слез, а потом раздалось тихое урчание, и в лицо ткнулись, вылизывая шершавым языком соленую влагу с щек.
Наару чувствовали чужую боль.
- Все… хорошо, - т’Айлари накрыл ладонью ушастую голову Рьяремы. Тихо выдохнул. – Все хорошо.
На востоке постепенно вставало ярко-алое солнце.

[Барон Суббота >>>]

День: пятое октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: нет

Хорошо!
На пороге – уже не стучится, в топчет крыльцо сапогами Война. Происходит неведомо что. Постоянно. Без остановки. Создание Ордена – дело далеко не простое, и да, путь он уже, уже работает, уже выполняет первые задания, но до боеспособной, управляющей всей жизнью Корпуса силы, у которой в критических точках всегда есть свой рыцарь – ещё работать и работать.
Неважно. Хорошо!
Огненный поток срывается с руки, обращаясь огромным пылающим кулаком. Р-раз! Р-раз! Р-раз! Разлетаются в пыль хрупкие фигуры-тени, оседает на каменный пол серовато-грязная пыль, не приставая к идеально начищенным сапогам, лишь порой оставляя лишнюю крупинку-другую в складках алого шарфа или на полах шляпы.
Рука сидит как влитая и слушается без малейшего промедления, всегда точно рассчитывая силу. Р-раз – и фигура, похожая на огромного теневого колосса, распадается грудой осколков. Два-аа! И трёхглавый змей теряет правую голову. Пламенный кулак не устаёт, не затухает, даже не меркнет хоть на миг – о не-ет, не теперь, теперь больше никогда.
Шляпа слетает с головы, повинуясь картинному жесту левой руки, и вздымает пылевое облако, та ки не пристающее к одежде. Он давно не одевал костюм странствующего охотника на ведьм.
Пора навести порядок. Пора! Хватит воевать, хватить лить невинную кровь. И лиа, и воинам корпуса. ХВАТИТ!
И р-раз!
Готфрид фон Гальдер крушит тени на своём пути. Одну за другой. И нет среди них хотя бы одного достойного противника епископу, вновь поверившему в себя – также пылко, как верил он в Единого.
Одна из теней вдруг обернулась, вывернулась наизнанку и заиграла цветами. Бумажно-белым налилось лицо, полыхнули чёрной бездной глаза, пронёсся багровый отблеск по лезви огромной боевой косы, и перед Готфридом фон Гальдером предстал сидящий на корточках бледный человек в чёрном, неправдоподобно легко закинувший тяжеленное оружие себе на плечо.
- Доброй ночи, епископ, - сказал тот знакомым тоном. - Интересные у вас сны.
- На самое интересное вы опоздали, пресвятой брат мой. С уборочной? - усмехнулся фон Гальдер, разжимая пламенный кулак в огромную ладонь над головой.
- Нечто вроде того, - усмехнулся тот, поднимаясь. - Готовлюсь к большому сенокосу, который, впрочем, будет не сейчас.
Он разжал пальцы, и коса растворилась в воздухе, а на правой ладони собеседника блеснуло что-то золотое.
- Вам удобно беседовать здесь, ваше преосвященство? Или перенесёмся в более подходящую обстановку. Сны, они пластичны...
- Вы - гость. Предлагайте, я настрою, - деловито почесав подбородок, поддержал тему священнослужитель. Огненная ладонь растаяла, оставив лишь раскалённо-красный отблеск на пальцах металлической. - Рад, что не забываете посещать. Как ваши успехи?
- Расскажу. Всё расскажу, а пока...да, добавлю немного памяти. Осень...метрополия, север. Вы знаете, полурослики пекут замечательные булочки!
В нос епископу ударил почти сбивающий с ног аромат выпечки, а кожу обдало теплом. Пространство вокруг изменилось так стремительно, что вполне могла закружиться голова.
Дощатый пол покрытый ковром, округлые своды, стены, украшенные резьбой, плотный, крепенький стол, пара удобных кресел.
- Располагайтесь! - брат Гротх уже развалился в одном из кресел, посмотрел на стену долгим взглядом, и в ней немедля появился камин. - Уютное местечко, не правда ли?
- Не вполне правда. По крайней мере, не однозначно в моём вкусе, но, учитывая обещанные булочки.
Кресло для Готфрида обернулось качалкой с мягкими подлокотниками, и тут же возник ещё и пуфик для ног. Епископ степенно опустился в предложенное и, протянув руку, достал прямо из воздухе резную белую трубку из крупной звериной кости.
- Во сне, кстати, очень приятно обходится ограничение "куришь ты или не куришь". Не угодно?

[Scorpion(Archon) >>>]

- Сейчас нет, - улыбнулся его визави. - А вы устраивайтесь, как вам удобно. Удивительно, епископ, но вы первый, кто настолько вольно обходится с материей своего сна. Стоило лишь намекнуть вам, где мы, как вы тут же начали кроить реальность под себя. Хорошее качество. Я в вас не ошибся.
- Посмотрите кошмары с моё... Впрочем я не уверен, что вы видели их меньше, брат Гротх, так что свои вам не предлагаю, тем более их уже и нет при мне. Да и потом, если с этой материей так вольно обращаетесь вы - значит сон наш, на двоих. Итак, надо полагать, что разговор будет серьёзный, если уж он непременно должен сопровождаться косой, креслами и булочками?
- Коса, это так. Дань неосознанному тщеславию, - улыбнулся тот. - А разговор, да, он будет серьёзный. Помнится, в прошлый раз я услаждал ваш слух откровениями, касательно Круга Малефиков, верно?
- Было дело. Откровения Святого Гротха, том второй?
- Вроде того. Итак, наши с вами враги зашевелились. Не спрашивайте, откуда, но мне стало известно, что основной их удар пойдёт с двух сторон. Во-первых, это будет попытка легальным образом создать на территории Корпуса войска, состоящие из нежити. Попутно, как я предполагаю, будет вестись активная работа по перестройке народного мнения на этот счёт. Во-вторых: демон. Могущественный, из Князей. Его собираются призвать и натравить на лиа. Вам всё ещё интересно слушать?
- Более чем. Позволю себе воздержаться от комментариев - церковному служителю не положено выражаться так, как приличествует ситуации. Но в личной беседе с теми, кто окажется со мной наедине из этой... компании, я врядли буду стеснителен. В выражениях.
- Начну с первого пункта. Нежить, - брат Гротх произнёс это слово с особенным смаком. - Полагаю, что спустя некоторое время обстоятельства сложатся так, что совершенно необходимым станет обязательный подъём больших количеств павших. За будет практически всё: логика, расчёт, тактика и стратегия. Параллельно что странное случится с общественным мнением: люди будут чуть ли не требовать, чтобы их родных и близких подняли ради благого дела. Вот тут-то и объявится кто-то, кто внесёт предложение пополнить ряды армии за счёт мертвецов. Смерть - не повод нарушать присягу, чем вам не девиз?
- Да уж... Храбрость и самопожертвование древних героев, крик тех, кто вытаскивал из грудины копьё, чтобы прикрыть товарища - в устах некромантских марионеток. Воистину история повторяется дважды, и второй раз как фарс. И кто же может быть этой харизматичной личностью, которая объявит о необходимости освящённого святотатства?
- Сложно сказать. Обычно это кто-то, кто до того сидел тихо, но при этом всегда обладал немалыми полномочиями. Что же касается демона, то тут просто: место, предмет или что-то в этом роде, тесно связанная с Проклятыми будет подвержена ритуалу. Долгому. Сложному. Требующему недюжинного таланта. И вот тогда в этот мир явится кто-то из...тех. И его ярость будет направлена на лиа. Разумеется, они справятся с ним, но Шэн-лие будет тогда нанесён смертельный удар. Останется только лишь добить...
- Демон. Высший демон. Здесь.
Подлокотник под правой рукой надрывно, умоляюще хрустнул - поздно: металлическая длань епископа сжала его раз. Два. Три.
Из под пальцев посыпалась крошка. Мелкая-мелкая - словно дерево подлокотника за миг состарилось на лет триста. Или прошло через нещаднейшую из молотилок.
- Им мало Сердца? Мало Тайфуна? Мало "Тёмного Пламени"? Скалы? Теперь ещё у этих подонков, не в обиду вам, брат Гротх, возникла своя идея совершенного оружия! Уродство... Захватить Корпус, уничтожить Шэн-лие. И на месте обоих - королевство малефиков. если не империя. И ведь никто - никто! - не будет об этом знать ещё лет... да сколько угодно. Но нет уж... Хватит с них.
Готфрид поднялся, резко сделал несколько кругов перед собеседником, развеваясь шарфом и дымя по невесть откуда взявшемуся всё время встречному ветру. Затем - вырвал изо рта трубку, отшвырнул в сторону и протянутой рукой схватил на лету подброшенную кем-то горячую булочку с изюмом. Откусил - с полбулки разом. И, работая челюстями даже жёстче, чем до этого пальцами - как бы зубы не сточил! - продолжил:
- Демоном я займусь. У местных некромантов, брат Гротх, уже должны были начаться суровейшие проблемы с "неофициальными источниками" для их дел. Не думаю, что на правильно освящённом мной кладбище сейчас может что-то поднять рядовой малефик, да и не рядовой должен будет постараться... Но - демон. вы можете сказать мне что-то ещё о нём? Потенциально кого могут вызвать, например, где, точные сроки от нашего... этого разговора. Что-то, что помогло бы. У меня в Ордене уже найдутся те, кто готов этим заняться, и я сам в числе первых - кого только не доводилось... отрабатывать. Но - тут каждая капля кровью плачена. Так что - капайте сколько есть.
- Сядьте, ваше преосвященство, - тон брата Гротха оставался совершенно спокойным и очень серьёзным. - О демоне я могу вам сказать лишь одно: для его призыва нужно нечто очень, очень сильное. И, да, демоном должны заняться вы и только вы, но это не всё. Сядьте.
Готфрид остановился точно напротив гостя. Скрестил руки на груди. Сесть и не подумал.
- Я вас слушаю, собрат. Я поверьте - пока что я спокоен как никогда. Оглашайте дальнейшее, не упаду.

[Барон Суббота >>>]

- Вы должны будете кое-что сделать, епископ. И не всё из этого будет столь же праведным и приятным, как борьба с демоном. Во-первых, вестнику нежити вы не возразите и словом. Ничем не покажете, что можете стать серьёзным препятствием. В противном случае вы погибнете, а второго такого союзника мне не найти. А значит, с демоном бороться будет некому. Во-вторых, вы должны остановить войну. Как - ваше дело. Экк и Шэн-Лие должны прийти к паритету и прекратить. В противном случае малефики продолжат качать маятник смутного времени к своей пользе. В-третьих и это надо сделать срочно, в полной тайне от вашего друга Хайнца, вы должны отслужить полноценную заупокойную по трём людям, обязательно в этом порядке: Йохану Шмидту, Ригору Макабрею и Меласу Аметеру. Тела их, увы, обнаружены не были, но мне нужно, чтобы никто не смог потревожить покой этих мертвецов. Не думая, что найду для них лучшей защиты, чем ваша молитва, епископ фон Гальдер...
Во сне люди не всегда бледнеют также, как в жизни. Но епископ побледнел. Впрочем, это единственное, что изменилось в обличье охотника на ведьм, скрестившего на груди две руки - живую и металлическую.
- Вы предлагаете мне обречь на поругание огромное количество людей. за то время, что мы тут живём... Сколько умерло? Сколько - умерло тут ещё до нас - лиа, кого-то ещё, да Единый их знает кого. Вы предлагаете мне согласиться с пророком мертвецов и позволить некромантам Круга поднять себе войско нежити. И после этого - как-то остановить войну. Когда лиа увидят в наших рядах шагающие гниющие трупы наших же воинов, а потом - ещё и некромантов-бойцов, реанимирующих погибших прямо на поле боя в виде нежити - они просто загорятся желанием помириться с нами, так ведь? И - молебен за трёх людей в тайне от четвёртого. Йохан Шмидт, Ригор Макабрей и Мелас Аметер. Не говоря Хайнцу Шмидту. Проще говоря, я должен упокоить три души, взвалить гору грехов на души жителей Корпуса, которые сами не будут ведать, какой пандемониум творят своими же руками, и втрое большую гору грехов - на свою душу? Я ничего не упустил?
Меньше секунды молчания. И - втора горячая булочка из воздуха, подхваченная и переправленная сотрапезнику рукой из ледяного металла.
- Хорошо.
- Знал, что мы поймём друг друга, ваше преосвященство, - рука, поймавшая сдобу был, напротив, тонкой, почти призрачной. - В свою очередь даю вам слово, что воспользоваться войском немёртвых малефики не успеют. Грехи, которые мы с вами совершим лягут печатью, которая запрёт путь чему-то во много раз худшему. А теперь у меня есть к вам просьба личного характера.
Скажите Шмидту...скажите, что его внук жив, просто не может выйти на связь.
- Вы забавный человек, брат Гротх. предложи вы епископу солгать человеку - я бы вас понял. Но волей-неволей подивишься наглости того, кто предлагает епископу солгать Единому.
Глаза Готфрида смеялись много громче сдержанной улыбки. И не считали нужным стыдиться этого. В конце концов, это ведь сон.
- Передам. Надеюсь, до того, как он опять кого-нибудь напоит в моём особняке и уснёт, обнимая одной рукой сестру Агнесс, а другой - глушитель от её драндулета. Этот старый хрен, простите за прямоту, был бы давно мной отлучён, не будь он так восхитительно бесценен. Ни беса не боится. Надо думать, родовая черта.
- Не сомневайтесь в этом. А что до лжи Творцу...что есть правда в Его глазах? Разве что - вот это.
Брат Гротх развернул правую кисть ладонью к епископу, и между линий судьбы и жизни проступила золотистым светом печать Церкви. На мгновение ему показалось, что линии собираются сложиться в иную фигуру, но молодой человек уже сжал кулак.
- Я буду приглядывать за вашими снами, епископ, - сказал он, поднимаясь. - Захотите поговорить - поговорим.
- Творцу виднее, кому открывать свою правду, - благосклонно согласился фон Гальдер. - вы меня заинтересовали больше, чем прежде. Вы будете приглядывать за моими снами? Не взыщите, если я полюбопытствую вопрос обратной связи. Техномагическое у нас сейчас образование или нет, в конце концов? Удачи вам, брат Гротх. И... верьте мудрости Длани его.
Епископ подмигнул странному монаху и протянул руку за подлетевшей услужливо к правому плечу чашкой горячего чёрного кофе.
- Обратная связь, увы, невозможна. Кстати, кристалл, что я вам дал можете выкинуть. Теперь он бесполезен.
- А вот и проверим. "Все знают, что это невозможно. Находится один, кто этого не знает. Он и делает открытие". Чьи слова?
- Понятия не имею.
- Манфрейда. Хорошее руководство к действию, на мой взгляд. До встречи, брат Гротх.
- Лёгкого вам утра, епископ!

Сообщение отредактировал Барон Суббота - 23-02-2011, 21:35

[Хелькэ >>>]

День: 7 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: F2

- Новости? - переспросили из угла кабинета, откуда неяркий свет выхватывал лишь край темно-синего капюшона и длинный рукав, опущенный до самых кончиков пальцев. - Из разряда никаких - господин Крой отказался от предложения. Из разряда хороших - на всех фронтах огромные человеческие жертвы. Из разряда плохих... я бы мог сказать, что не буду хвалиться, дабы не сглазить, но сглаз все-таки моя профессия... Вот такие новости у меня. А чем нас порадуете вы, коллега?
Он едва заметно кивнул в сторону Черной.
- Мы окончательно определились с кандидатом на работу с Сердцем. Поддержка ему потребуется минимальная, а пользы будет масса. Нам осталось лишь синхронизировать действия, - был ему ответ. Чёрная, несмотря на всю невозможность хоть какой-то передачи выражения через плотный капюшон, всем своим существом источала оптимизм.
- Чудненько, - медовым голосом протянул маледикт. - И, разумеется, насчет устранения одной маленькой назойливой помехи нам даже и спрашивать не стоит, господин Багряный?
Багряный, обычно молчаливо берущий на себя роль председателя, на сей раз отмалчивался, похожий на большую нахохлившуюся птицу. Прежде чем заговорить, он промедлил, будто собираясь с силами.
- Не стоит, друг мой, - ответил он старческим, дребезжащим голосом. - Вам итак известно о моём провале. Или вы хотите подробностей? Что ж, пожалуйста. Я заманил мальчишку в одно из Старых мест на Той стороне. Явился в его же облике, наговорил всякого о его наследстве и так далее. Не буду повторять общеизвестные факты о том, что такое Старые места и каково тем, кто пытается туда войти.
Синий старательно сдержал смешок.
- Так вот, с ним ничего подобного не было. Он туда вошёл, а потом вышел - другим. Я не уверен, что теперь его можно хотя бы приблизительно считать человеком после нашей последней встречи.
- И... он не перестал представлять проблему, не так ли?
- Он стал для нас основной проблемой номер два, после фон Гальдера, - пальцами правой руки, затянутыми в перчатку, Багряный коснулся лба под капюшоном. - Ибо он знает теперь о нас большую часть того, что знаю я сам. Но есть и хорошая новость - я тоже знаю многое из того, что ведомо ему.
- Так поделитесь с нами этим знанием! - нетерпеливо воскликнул маледикт. - В конце концов, если уж все так серьезно, я мог бы направить ему персональное проклятие.
- Правда? Что ж, попробуйте проклясть того, кто теперь не вполне существует, - Багряный чуть пожал плечами, а в его тоне скользнул намёк на привычную иронию. - А узнал я о его спутниках. Наибольший интерес представляют из себя Дентон и Эрис - бывшие подопечные Микаэля Радцига. Настоящего, разумеется. Есть ещё одна молодая девушка, но с ней странно. Она занимает в его сознании важное место, но её образ не слишком чёткий. Я даже не уловил имени.
Человек в темно-синих одеждах скрестил руки на груди.
- Насчет детишек из Лаборатории можно выспросить поподробнее у господина Кроя. Что до третьей спутницы... вот уж действительно странно и даже, позволю себе сказать, противоречиво. У вас есть какой-нибудь план действий, коллега? Что вы собираетесь делать теперь?
- Ничего, - ответил Багряный. - Или почти ничего. Он придёт к нам. Лично - ко мне и через свою свиту в Лабораторию. Нам достаточно подготовиться. В остальном продолжим воплощать план.
- Вот как... Уж второй-то промашки вы не допустите, верно? - хладнокровно поинтересовался маледикт.
- Не допущу, - кивнул тот. - Ибо буду не один.
- А что касается Сердца? - поинтересовалась Чёрная, набравшись сил не допустить насмешки в голосе. - Об этих планах он знает?
- Возможно, - был ей ответ. - Но я предпринял всё возможное, чтобы скрыть от него это. Даже если он знает что-то о вашем ведомстве, то лишь общие моменты.
- Это утешает. Что ж, раз нам остается только ждать, мы будем ждать, - Синий вздохнул. - Кстати, хотел вам напомнить... передайте господину Моденборгу, что, когда потери в личном составе достигнут оговоренного максимума, ему нужно будет выступить с постулатом, - малефик хихикнул, - о вторичном использовании.
- Это сделает не Моденборг. Пора разыграть примаса. А экзарх понадобится на ином поприще...

[Барон Суббота >>>]

Дата: 30 сентября – 1 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2 (штаб РДО "Игла")

Утром следующего дня Марийка снова проснулась в одиночестве. Постель рядом с ней была ещё тёплой, а на подушке лежал какой-то странный цветок. Женщине пришлось несколько секунд его изучать, чтобы понять, что он сделан из бумаги.
Осторожно, самыми кончиками пальцев, она подняла его и положила себе на ладонь. Посидела так какое-то время, задумавшись, потом заложила цветок за ухо, набросила на плечи рубашку - хотя бы в этой комнате можно было без зазрения совести оставаться полуодетой, - и подошла к окну.
Они все еще соблюдали осторожность и старались открывать их как можно реже, но от запертых ставней Мари было не по себе. Отодвинув внутреннюю щеколду, она подождала, пока створка отъедет чуть в сторону и придержала ее пальцами.
Сквозь тонкую вертикальную щель можно было одним глазком, но все-таки увидеть кусочек сада, окружавшего дом, и утреннее небо.
Небо было чистым, очень высоким и синим-синим, каким бывает обычно на картинах хороших художников. Было тепло. Даже сквозь оконное стекло Мари чувствовала напоенное запахом цветов дыхание утра. А ещё ощущение, с недавних пор поселившееся под сердцем говорило, что там внизу, в саду, был живой человек.
Мари снова закрыла окно и решительно направилась к выходу - коридор, вниз по лестнице, потом...
- ... дай сюда, а? Это вообще не так делается!
- Женщина, ты что, будешь меня учить еду готовить?!
- Ну если тебя никто этим раньше заниматься не учил - выходит, придется мне.
- Тебе-то откуда знать, как это делается? Давай, скажи мне, великий кулинар - когда ты в последний раз что-нибудь готовила?
...потом очень тихо пройти мимо кухни - почему-то Мари не захотелось беспокоить ребят, поглощенных своим делом; к тому же, последующий грохот и ругань подсказали, что спор перешел в несколько более интимную плоскость. Заднюю дверь, до которой ей удалось дойти так, что ни одна половица ни скрипнула, сегодня уже кто-то открывал - она так и осталась приоткрытой.
Толкнув ее, Марийка вышла в сад.
Первым, что она увидела, был Макабрей. Он сидел под деревом, скрестив ноги, и улыбался чему-то. Глаза его были закрыты, а на обнажённом торсе блестели капельки воды. Рядом стояло ведро.
- Эй, - тихо позвала она, подходя чуть ближе.
Что бы это ни было, ее присутствие могло быть нежелательным, и Мари хорошо это понимала. Особенно вспоминая некоторые обряды из Книги.
Макабрей, не переставая улыбаться, открыл один глаз, внимательно изучил Мари, потом прислушался к каким-то своим ощущениям и резюмировал:
- Нет, всё-таки, быть совсем живым - это хорошо!
- А поначалу ты казался не очень довольным, - она тоже сощурила один глаз. - Ну-ка, что изменилось? И что ты тут делаешь?
- Сижу. И жду, когда ты решишь ко мне присоединиться, - Ригор решил начать с конца и не переставал лукаво-лукаво улыбаться. - Смотри какие удобные колени!
- Умеешь ты делать предложения, от которых нельзя отказаться, - усмехнулась Марийка, беззастенчиво заняв предложенное место. Поерзала, устраиваясь получше - от того, что колени бывшего некроманта были удобными, худыми и острыми они быть не перестали (Тони, впрочем, предположил вчера, что непрерывное питание улучшит положение).
- Итак?
- Тепло, - он пожал плечами и запустил пальцы в её волосы. - Никогда не думал, что от подобного можно получать удовольствие. На тебя вот посмотрел в одной рубашке...тоже, знаешь ли, масса приятных ощущений! В общем, слабости есть и их много, но позитивных сторон это не отменяет.
Мари кивнула:
- Жаль только, что ты все это узнал в таком, прости меня, солидном возрасте, - она быстро показала кончик языка, дразнясь, - быть живым вовсе даже не плохо, а вот стать живым, да еще так внезапно... Ну, хорошо, что ты все-таки убедился... о, я вспомнила!
Она показала пальцем себе на ухо - вернее, выше, там где был цветок.
- Это твой?
- Мой, - лукавство снова появилось в выражении его лица. - Научил один...интересный человек делать.
- Когда это? - удивилась женщина. - Кажется, раньше ты не... или зря мне кажется?
- Нет, не зря, я правда никогда раньше этим не занимался. Тебе он понравился?
- Очень! - Марийка просияла и поцеловала его в щеку. - Как настоящий. Я очень люблю цветы, знаешь. Только не живые, а срезанные. Бумажные - тоже прекрасно, правда-правда!
Макабрей молча погладил её по волосам. Его пальцы, теперь двигались совсем иначе - осторожно, будто страшась наткнуться на что-то острое.
И в этот момент мир моргнул. Застыл на ускользающую долю секунды и снова пришёл в движение, но уже иным. В окружающей действительности появилось что-то, чего раньше не было.

[Хелькэ >>>]

Марийка непроизвольно отстранилась, вздрогнув, и огляделась.
- Что-то... случилось?
- Ага, значит, незаметно этого лучше не делать, - загадочно ответил Макабрей. - Это вернулась моя тень.
- Тень? Вернулась?
Переспрашивать было, конечно, глупо. Мари, с немым удивлением на лице, покинула Макабрея, опустившись рядом, отыскала взглядом его тень на земле и похлопала по ней рукой.
- Ты, конечно, что-то скрываешь, а мне очень интересно, что, - заявила она, не обнаружив в тени ничего необычного. Даже не смогла вспомнить, была ли там эта тень раньше... такие вещи в глаза не бросаются.
- Знаешь, боюсь, что если я буду объяснять, то ты решишь, что я издеваюсь. Может проще показать?
- Н-ну покажи, - осторожно согласилась Марийка, подтягивая колени поближе.
Макабрей протянул руку и взял из высокой травы...бритву. Опасную, с чёрной деревянной ручкой и острым лезвием. Ту самую, которой Дентон обрезал волосы Мари несколько дней назад. Бывший некромант внимательно посмотрел на свою тень, потом его зрачки резко расширились, заполонив всю радужную оболочку, и Ригор нанёс быстрый режущий удар. На землю упало несколько травинок, а потом Мари снова ощутила, что в мире что-то не так.
- Она ушла? - эти два слова не хотели связываться между собой - и с действительностью; впрочем, Марийка уже давно готова была поверить, что невозможного не бывает.
Сегодня во сне она видела мужчину в шарфе, за столом, заваленным чертежами, и как кто-то с ним спорит (она даже знала, кто). Все было так реально, что было, кажется, и вправду реальным.
- Нет, правда - куда она делась?
- Действительно, куда она могла деться? - раздался голос Макабрея у неё из-за спины.
Мари быстро обернулась, взметнув брови.
- Ну-у... - со вздохом она откинулась на траву и скрестила руки на груди. - Я вообще ничего не понимаю. Опять. В который раз. Как ты это делаешь?
- Это иллюзии, - ответил он сбоку.
- Что-то, чего нет, - снова со спины.
- Я просто отрезал свою тень и придал ей форму, - теперь они стояли рядом. Три Ригора Макабрея, отличающиеся друг от друга не более, чем отражения в зеркале.
- Что будет, если дотронуться до иллюзии? Исчезнет?
- Пожалуй, да, - средний Макабрей хлопнул двух других по плечу, и те тут же исчезли, как мгновенно стёртые картинки. - И это ещё не всё. Пока тень не приросла на место, я могу отправить её на большое расстояние. Или что-то ещё в этом роде.
- А я-то думала, это мне повезло с Таэлью, - женщина присвистнула. - Не знаю, как называется эта магия, но она... весьма любопытная.
- Она...чуждая, - Макабрей невольно повернул голову вбок, будто собирался увидеть за спиной что-то. Или кого-то.
- Это заметно, - не смогла не согласиться Мари. - Ригор... Ты чего-то опасаешься? Или, наоборот, ждешь?
- Я...постоянно чувствую, как что-то смотрит у меня из-за плеча. Всегда. Даже сейчас.
Она поморщилась, видимо огорчившись.
- Неприятно. Но я не вижу там никого... правда, это еще ничего не значит. Теперь так будет всегда?
- Кажется, да, - ответил он. - И, знаешь, если ЭТО и есть цена за всё произошедшее, то я буду весел, как жаворонок на рассвете.
Марийка снова села, вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене и подтянув к себе.
- Знаешь, мне, наверное, нужно сказать тебе кое-что. То есть.. бывают вещи не очень приятные, но если они есть, по-моему, о них лучше говорить. Даже если это чувства. А с другой стороны, мне меньше всего хочется расстроить тебя, - она вопросительно посмотрела на Макабрея, снизу вверх
Тот вопросительно изогнул бровь и сел рядом.
- Я очень не хочу, чтобы повторилось... ну, когда ты был еще... - слова не желали складываться во фразы. - Нет, все не то. Я не хочу снова чувствовать, что боюсь тебя. Что мне есть от чего тебя бояться. И по-моему, я снова начинаю ощущать это, и не хочу, чтобы было так, но ничего не могу поделать.
Макабрей вздохнул и усмехнулся прежней горько-колкой усмешкой.
- Жаль. Я как раз собирался сказать, что ты, похоже, единственная, кто этого не чувствует, - негромко ответил он. - И всё же, это, похоже скорее нормально, чем нет.
- По-моему, не нам с тобой судить о том, что нормально, - Мари покачала головой. - Понимаешь... это же не от того, что я боюсь за себя - мне уже давно за себя не было страшно. И не за ребят. Страшно от того, что ты связался с чем-то, для меня непонятным, наверное, даже непостижимым... что, если оно причинит тебе вред? Этот страх я уже испытывала, да - когда ты вызывал Белую Когорту, когда ты бродил по ночам, когда перестал просыпаться, - она сжала кулаки, так что ногти впились в ладони, - я не хочу вдруг потерять тебя из-за... я вообще не хочу тебя потерять.
Макабрей положил руку на плечо Мари и заглянул ей в глаза.
- Я тоже тебя люблю.
- Да, - она грустно улыбнулась, - да. Вот это то, что я имела в виду. Я очень хочу быть для тебя тем, чем ты успел стать для меня, но не знаю, получится ли... Я с тобой и я люблю тебя, что бы ни случилось. Можно обнять тебя?
- Почему бы и нет? - Макабрей сам придвинулся ближе и обнял её.
Марийка крепко прижалась к нему, сомкнув руки кольцом за его спиной зарывшись лицом в его волосы.
- Если я вдруг буду плакать, - тихо сказала она, - ты мне ничего не говори, хотя я, может быть, и не буду.
Непривычно тёплые руки Макабрея осторожно касались её головы, плеч, спины. Мари не видела небольшого движения за своей спиной, когда поднявшаяся из травы тень раздалась во все стороны и накрыла их полупрозрачным колпаком.

[Барон Суббота >>>]

***
- Слушай, - это Дентон, выждав момента, когда Макабрей будет в комнате один, сунулся в дверь и заговорил каким-то очень, очень подозрительным шепотом, - помнишь ягодный пирог? Ну, вернее, то, что Эрис выдавала за ягодный пирог, на завтрак-то... помнишь?
- Ну, помню, было дело, - Макабрей до того сосредоточенно отжимавшийся, опустился на колени и сел на пол. - А что?
- Ну, просто мы эти ягоды нашли на очень дальней и очень пыльной полке, и я только сейчас вдруг подумал - а не могли ли это быть некромантские запасы каких-нибудь особенно ядовитых ягод... Но ты все еще жив. И я. И все остальные. Это пока что утешает...
- Тони, а кто тебе сказал, - Макабрей всё ещё дышал тяжело, отчего ироничность тона несколько сбивалась, - что все некромантские яды действуют мгновенно? Может нас всех ждёт ужасная участь через пару-тройку недель?
Дентон развел руками:
- Это же не я тут специалист по некромантским ядам! Кстати, а нет такого яда, который подействовал бы лет этак через сорок-пятьдесят? Я бы, пожалуй, и отказываться от такого не стал... да, а что бы ты стал делать, если бы вдруг узнал, что через две недели... - он выразительно провел указательным пальцем поперек своего горла.
- Что бы сделал я или чтобы сделал я, но на твоём месте?
- Расскажи мне сначала, что ты сделал бы на моем месте, - Дентон бессовестно упал на макабрееву кровать, - а я послушаю тебя и посмеюсь.
Макабрей поднялся, выглянул за дверь и прикрыл её. Лишь после этого он уселся на подоконник и сподобился дать ответ:
- Ну, для начала я бы признался Эрис в своих чувствах, если бы был тобой, разумеется. Мне продолжать?
Тони приподнялся на локтях и посмотрел на Макабрея очень, очень ошарашенным взглядом.
- Я... ты... да это же... че-е-ерт, - он сел и обхватил себя руками, да я собираюсь, я и так собираюсь! Уже давно, правда. Это сложно. Ты знаешь вообще, как это сложно?!
- Ещё как знаю, - Макабрей похлопал его по плечу. - Но тебе удивляюсь, если честно. Ты умудряешься курочить собственную природу, оставаясь рядом с ней столь долгий срок, но не можешь совершить одно решительное действие... Кстати, Тони, а с какой полки, говоришь, были ягодки?
- Самая что ни на есть верхняя полка, - пробубнил Дентон, выражением лица сравнявшись по эмоциональному накалу с кирпичной стенкой.
- Тогда у меня для тебе плохая новость. Это яд, который действует ровно через три дня. Мы все умрём, тихо и без боли, просто погрузимся в очень долгий сон...и ты будешь последним придурком, если до этого упустишь своё, - нигиломант мечтательно улыбнулся неизвестно чему и заложил руки за голову. - Разумеется, ты можешь решить, что я соврал, ведь, демоны ядрёные, это похоже на ложь! Только...Тони, не забывай, мозги у меня набекрень, и в моих устах любая дикость может оказаться правдой...
- М-м-м, - многозначительно протянул Дентон. - Ты, черт, умеешь приободрить. А что бы делал ты, если бы был на своем месте, а? То есть, вот... тоже, через три дня умереть и все такое. А?
- Ну, наша с Мари личная жизнь тебя не касается, так что этот аспект я опущу...а вообще, я бы кое-чему научился. Кстати, Тони, ты можешь мне с этим помочь!
Парень, окончательно убедившись в том, что Ригор проснулся тогда еще более тронутым, чем раньше, вопросительно на него посмотрел:
- Это с чем же?.. И вообще, почему самые интересные вещи меня не касаются?..
- Потому что тогда у тебя будет больше стимулов обзавестись своими "интересными вещами", - отрезал безжалостный Макабрей. - А насчёт обучения...Тони, научи меня бриться. И, да, я осознаю, что ты мне сейчас отомстишь за всё, что можно, причём на десять лет вперёд...
Дентон закашлялся.
- Что... что-о-о делать?! Бриться?! Иди к черту, Макабрей, зачем ты надо мной изде... или ты не издеваешься?... - лицо его вдруг стало маниакально-восторженным. - Не издеваешься?!
- Нет, я не издеваюсь, - он мрачнел с каждым мигом. - Тони, мне в первый раз пришлось срезать лицо в одиннадцать лет, там раньше ни единого живого миллиметра не было. А теперь есть. И у меня такое чувство, что каждый долбанный живой миллиметр нижней челюсти зудит из-за этой драной щетины!
- Ну-ка иди сюда, моя прелесть, - проворковал Дентон, ловя Макабрея двумя пальцами за подбородок. - А я-то, глупый, думал, что ты всегда бреешься очень чисто... а у тебя, оказывается, там и не росло-то ничего! - он сделал страшное лицо. - Гляди-ка, а теперь растет! Ха-ха, вот ужас-то!
- Дентон, прежде чем ты скажешь следующую фразу, хочу тебе напомнить: то, что меня, вооружённого чем-нибудь острым и зазубренным, до сих пор нет в каждом твоём сне - это только и исключительно жест доброй воли...

[Хелькэ >>>]

Юноша подергал себя за длиннющую ярко-алую челку, с очень задумчивым видом, и показал Макабрею язык.
- А я, я тоже тебе напомню, что если ты вдруг сейчас ранишь мои чувства, то никто - никто, хахаха! - не научит тебя бриться, и тебе придется мучаться вечно, ты слышишь - всю оставшуюся... ты страдаешь, скажи мне? О боже, Ригор, да тебе, может, даже бороду отрастить придется! Давай же, будь со мной лапочкой, - заискивающая улыбка на лице Тони с каждой секундой становилась все более издевательской.
- Тони, а тебе красный цвет не надоел? - невинно поинтересовался Макабрей.
- Предлагаешь на фиолетовый сменить? Нет уж, спасибо!
- Да не, я к тому, что зелье-то не простое. Цвет не выведется, если не обработать антидотом.
- А-ха, - протянул Дентон, щурясь. - И ты сейчас скажешь, что у тебя-то есть антидот, а у меня-то нету, поэтому это я должен быть лапочкой и мы как бы совершим взаимный обмен, ты мне, я тебе, мир, дружба, фейерверки... так?
- Ну, вроде того. Ты меня учишь бриться без издевательств, я тебе готовлю антидот. Без встроенных сюрпризов. Мир, дружба и фейрверки!
- Пропустил один пункт. Очень важный. М-м-м, да, забыл кое о чем, - Дентон пожал плечами с невинным видом. - Я ведь могу поступить как очень коварный и расчетливый человек, и попросить.... - он понизил голос и сделал страшное выражение лица, - попросить её. Она всегда была со мной очень милой. Черт, я могу ей вообще пожаловаться на твое поведение, а!
- Тони, вот поэтому я и упомянул встроенные сюрпризы! Ты же не хочешь через пару дней внезапно проснуться, например лысым? Или наоборот?
Тони поперхнулся.
- Лысый наоборот - ты это как себе представляешь? Ой, нет, лучше не говори, я не хочу это знать. Так, вставай, давай руку - я отведу тебя в ванную. Все будет очень... короче, все пройдет нормально!
- Знал, что мы найдём общий язык!

...Сочувственно оглядев результат совместной работы, Дентон покачал головой.
- Могло, знаешь, быть и хуже. Что ж, - он протянул ладонь, - позволь пожать твою руку, ты стал мужчиной в полном смысле этого слова, я сейчас расплачусь.
- Тони...у меня в руках очень, поверь, друг мой, просто обалденно острое лезвие, которым я только что добровольно, подчёркиваю, совершенно добровольно и без принуждения изрезал себе половину лица.
Макабрей был внешне невозмутим, но вот глаза у него наливались каким-то маниакальным огнём.
- Понимаешь, Тони, что это значит, а?
Тони убрал за спину обе руки, очень быстро.
- О, понимаю, да. Это значит, что вы с этим лезвием теперь будете проводить очень, очень много времени вместе и станете настоящими друзьями, искренними и верными.
- О дааа, - шумно выдохнул Макабрей, поднимая лезвие бритвы к своему лицу и медленно слизывая с него кровь. - Хорошими, очень хорошими друзьями...
- Да я, блин, не шучу, - серьезно сообщил Дентон. - Фу, не делай так. Ты ведь понимаешь, приятель, что этим дело не кончится, а? Послезавтра снова будешь бриться. И уж на этот раз сам.
Ручка бритвы жалобно скрипнула в пальцах Макабрея, а потом события стали развиваться очень быстро. Хлопнула об стену открытая пинком дверь, жалобно заскрипела стена, в которую вонзилась бритва, а весь дом вздрогнул от рёва Макабрея:
- Мариииии! Ты срочно нужна мне как некромант!
Судя по звуку шагов, с лестницы она практически слетела, а не сбежала.
- Что случи... творец милосердный! - какое-то время Мари сосредоточенно изучала нижнюю половину лица Макабрея. - Кто это сделал с тобой?!
- Я, - Макабрей был лаконичен, как никогда. - Мари, ты не могла бы срезать кожу с моей нижней челюсти, а потом прирастить её обратно? Ритуал и рецепт зелья есть в книге, а как это делается - я тебе покажу.
У нее даже рот приоткрылся.
- Я, может, чего-то не понимаю, но...зачем тебе вдруг понадобилось срезать кожу?
Замаячивший на заднем плане Дентон почему-то прикрывал рот рукой. Впрочем, хихиканье все равно было слышно.
- Потому что эта пытка под названием бритьё будет повторяться каждые несколько дней! А на мёртвом не растёт!
- Но... - Мари задумалась. - Все мужчины это делают.
- Подтверждаю! - радостно встрял Тони.
- Наверное, ты скоро привыкнешь, - рассудила женщина. Хотела было протянуть руку, чтобы погладить Ригора по щеке, но решила, что не стоит - пока все не заживет. - Или... хотя бы станешь делать это аккуратнее. Я не буду отрезать тебе кожу, даже не подумаю.
- Мари, понимаю, это звучит странно, - безумие в глазах Ригора постепенно гасло. Да и говорил он уже тише. - Но вот теперь я понял, что слухи о жестокости некромантов - вовсе не слухи!

Сообщение отредактировал Хелькэ - 27-02-2011, 18:17

[Барон Суббота >>>]

- Жестокость? - нахмурилась она. - Скажи-ка, ты обработал порезы одеколоном?
- А поможет?
- Продезинфицирует, - мягко сказала Мари. - Пойдем, я тебе помогу.
"Беги", очень выразительно сообщил одними губами Дентон. Макабрей его призыв проигнорировал и последовал за Мари.
- А откуда у тебя тут одеколон взялся? - по пути спросил он.
- Ну это же не мой - или ты думаешь, я тоже бреюсь по утрам? - захохотала она. - Дентон выудил, наверное, из каких-то запасов... я еще удивилась, - она привстала, подходя к настенному шкафчику, чтобы дотянуться до пузырька, - потому что у Фиерса был такой же...
Какое-то время она стояла с пузырьком в руках и смотрела на ярко-оранжевую жидкость внутри. Потом, с выражением озарения, повернулась к Макабрею и отчетливо произнесла:
- Я голову ему оторву. Вот возьму и просто-напросто оторву голову.
Макабрей сохранил непроницаемость лица, хотя далось ему это великой внутренней борьбой.
- Он способный мальчик и быстро учится, - проникновенно сказал нигиломант.
- Ага, - мрачно ответила Мари, - точно. Это тоже, кстати, о жестокости.
С той же полки был снят небольшой бумажный сверток, внутри которого обнаружилась вата. Марийка оторвала маленький кусочек, смочила одеколоном (воздух наполнился довольно едким запахом):
- Сядь куда-нибудь, а? Так будет чуточку удобнее.
Макабрей уселся на пол и принялся ждать, с оттенком любопытства во взгляде.
- И помни, пожалуйста, - со страданием в голосе попросила она, - что я тебя люблю и это для твоего же блага... и не кричи, если сможешь...
Мари склонилась над ним и коснулась одного из порезов ваткой.
Макабрей вздрогнул, его пробил приступ лёгкой, но настойчивой дрожи, а потом всё прошло.
- Терпко, - сказал он, стараясь не морщиться. - Неожиданно.
- У тебя все лицо изрезано, - Марийка, впрочем, поняла, что ничего нового не сообщает, - еще долго терпеть. Но ты хорошо держишься.
Одной рукой она обрабатывала ранки, второй нежно гладила его по плечу.
- В жизни не видела ничего смешнее.
- Если я услышу сейчас хотя бы смешок со стороны Тони, то эротические кошмары ему гарантированы, - сквозь зубы прошипел Макабрей.
- Ригор, ты же ему обещал, - напомнила Мари. - И он совсем не смеется!
Тони, маяча неподалеку, всеми силами изображал, что является частью стены - столь же молчалив, неподвижен и безымоционален. Последнее получалось хуже всего.
- А кто сказал, что я полезу в его сны? О нет, у меня есть куда более интересные методы...
- Ты ему собираешься устроить эротический кошмар наяву? - Марийка застыла на месте, удивленно наклонив голову. - По-моему, он не готов к отношениям такого рода, и я, наверное, буду ревновать... да... мне стоило бы, как думаешь?
Дентон не выдержал и заржал в голос.
- О нет, милая, что ты! Просто я знаю, где в этом доме можно услышать всё, что творится в остальных комнатах. И мои комментарии в самый, ты слышишь, Тони, в самый ответственный момент, навеки лишат его возможности спокойно спать!
- Я спрячу твою бритву, - обворожительно улыбнулся Тони.
- Волосы, Тони!
- Да что-о-об тебя... - вздохнул тот.
- Все, - сказала Мари, выпрямляясь, - все, ты свободен, можешь идти и упиваться страданием. Я жестокая, да? Но мне правда тебя очень жалко.
- Ты сама жестокость, - Макабрей поднялся и поцеловал Мари в макушку. - Зато от меня теперь пахнет этим одеколоном.
И тут в его голове что-то щёлкнуло.
- Одеколоном, - повторил нигиломант. - Который Тони спёр у Фиерса. От меня пахнет, как от майора?!
- Упс, - сказал Тони и испарился.
Марийка жалобно посмотрела на пузырек, потом на Макабрея, потом опять на пузырек.
- Да нормальный же запах, - робко сказала она.
- Я и не спорю, милая, - обреченно вздохнул тот.
- И здесь нет другого одеколона, - напомнила Мари.
- Здесь есть спирт, - отозвался Макабрей мечтательно. - Много-много спирта.
Она поболтала пузырьком и открыла было рот, собираясь что-то сказать, но потом - это видно было по выражению глаз, - пришедшая мысль ее сбила.
- Вообще, - тихо сказала она, - мне этот запах нравился. И что можно было рисовать на полях ненужных документов, - Мари с какой-то тревогой взглянула на Макабрея. - Все так... меняется.
- Да уж, меняется, - ответил тот хмуро. - Ты хотела бы, чтобы я пользовался им?
Она поставила пузырек на пол, нагнувшись, и отодвинула ногой в сторонку.
- Мне все равно, - сказала Марийка, безмятежно улыбнувшись, - ты разве не знаешь, что мне все равно?
- Ты для меня всё ещё остаёшься большой нераскрытой тайной, - чуть улыбнулся он в ответ.
- И ты для меня, - парировала она. - Знаешь что? Нам надо узнать друг друга получше, это точно.
- Но сначала, - мрачно сказал Тони, высунувшись из-за угла, - мои волосы.
Макабрей с хрустом размял пальцы и хищно оскалился.
- Ну что, дорогой мой Дентон, сделка есть сделка! Скажи, какие цвета ты на своей голове точно НЕ хочешь видеть, а я выберу из оставшихся.
- Просто... Просто сделай все как было! - запротестовал Тони. - Это же куда легче, разве нет?..
- Легче...а тот факт, что это гораздо скучнее, тебя уже не пугает, да?!
Дентон выглянул из-за его спины, встретился с вопросительным взглядом Марийки и жестом попросил ее отойти чуточку подальше, или не прислушиваться, или что-нибудь такое. Она поняла все правильно и ушла.
- Ригор, - проникновенно сказал Тони тогда, - я собираюсь совершить важнейшее дело в своей жизни, а у меня ярко-красные волосы. Это какой-то бред, ты не находишь? Сделай как было!