Новые Земли, колонизация

[Барон Суббота >>>]

День: шестое августа
Фигура: E1
Ход: без хода
Официальная клетка: E1
Фактическое местоположение: Е1 ("Тайфун-VII", отдел связи)

(совместно с Визетом)

Дверь в отдел связи распахнулась от мощного пинка и едва не слетела с петель.
- Где он?! - раздался рык первобытного охотника, озверевшего от голода и запаха добычи.
Связисты, люди по натуре тихие и мирные, рефлекторно пригнулись, ожидая чего-то ужасного, и лишь наиболее храбрые отважились кинуть беглый взгляд в сторону дверного проёма.
Гилберт Манфрейд, стоявший там был страшен. Сгорбленные плечи, скрюченные пальцы, волосы стоящие дыбом, плотоядный оскал и хищно горящие очки - всё это ясно говорило: "Ты - добыча!", и трепет поселился в душах связистов, вынуждая их смиренно ждать кончины.
Однако, как ни странно, Манфрейда интересовали вовсе не они, а...цветочный горшок, стоящий на окне. Или вернее то, что за этим горшком скрывалось.
- Ага! - Гил безо всякого труда поднял чугунного кота за передние лапы и вгляделся в спокойные данлеевские глаза животного. - Попался, зверюга инфернальная?!
Кот невозмутимо смотрел в глаза техномагу; медленно облизнулся. В исполнении лица криоманта это выглядело... очень мягко сказать, странно.
- Г-господин Манфрейд? - жалобно спросил кто-то сзади.
Гил обернулся, чтобы встретиться горящим взором с перепуганными глазами главного связиста. Вас вызывает...мастер ДанЛей.
Гилберт сглотнул, разом потеряв всю грозность своего облика и поспешил к кристаллу. Металлического зверя он всё так же удерживал под брюшко.
- Да, учитель, - скорбно выдохнул он, готовясь к самому худшему
- Гилберт, - прозвучал обычный спокойный голос. - Сазел поделился со мной сведениями о вашем... соавторском эксперименте в состоянии опьянения.
- Простите, учитель, этого больше не повторится, - затылком чувствуя заинтересованные взгляды связистов и уже почти предвкушая грядущие сплетни, Манфрейд приготвоился принять любую кару на выбор ДанЛея.
- Насколько я помню, - все так же спокойно-размеренно продолжал криомант, - хотя мы занимались меньше, чем с Джеймом, я уделял внимание тому, как недопустим для магов алкоголь, особенно в чрезмерных количествах, и говорил о последствиях злоупотреблений.
- Говорили, мастер. Мы...рассчитывали, что сможем соблюсти меру, но оказались слишком самонадеянны.
- Позволь поинтересоваться, что именно вы пили? Не уверен, что обычные напитки приводят к таким эффектам.
- Это...моя авторская разработка. Результат... не вполне удачного химического опыта с применением магии.
- Этого следовало ожидать, - констатировал Вензел. - Скажи, пожалуйста...
Обычно после этой фразы следовало что-то ледяное и донельзя точное. Но на этот раз продолжение было нетрадиционным:
- Ты можешь привезти ко мне ваше творение?
Вопросительная интонация чувствовалась очень слабо.
- Напиток? - ужаснулся Гилберт, решивший было, что ДанЛей решил покарать его путём ещё одной сверхдозы алкоголя с последующим смертельным похмельем.
"Он ещё и задание с утра даст", - успел подумать Гил.
- Ваше творение, - повторил криомант. - Не твое.
- М-мастер, - Манфрейда начинало тихо колотить. - В говорите о...кошке?!
Животное в его руках недовольно заёрзало, намекая на свой мужской пол.
- Да, - лаконично отозвался данЛей. - Меня заинтересовал этот эксперимент.
- Как скажете...учитель. Отбой?
- Я буду ждать тебя в ближайшем времени. Конец связи.

[V-Z >>>]

День: ночь с шестого на седьмое августа
Фигура: король Е8
Ход: без хода
Официальная клетка: Е8
Фактическое местоположение: D8

Кейке стоял на галерее и смотрел в небо: высокое, чистое, не единого облачка. Так недолго… потом обязательно набегут тучи и скроют крепкие силуэты айшеру. Свернувшийся на плотной ветви, перилами охватывавшей ярус дерева, Кхай приоткрыл глаза и посмотрел хозяину в лицо. Йамме провел ладонью по холодной чешуе воздушного змея и пожелал про себя близнецам Ли спокойных снов.
- Крыло Солнца на закате, - послышался позади ехидный голос. - Чудное зрелище, хоть Чарующих зови, чтоб восхитились, и рисовать начали.
Эйири Тэй, прислонившись к дверному косяку, рассматривала главу Эриан, по привычке чуть склонив голову. Йамме обернулся. Он секунду смотрел на Эйири, а потом почтительно поклонился Опоре.
- Что привело вас в Эаши эй-раани Эйири?
- Послали, - произнесла Опора Воли с непередаваемой смесью интонаций. - Вообще-то, к Тигру, но я решила завернуть и сюда, и не зря. Хорошую картину застала.
Кейке снова поклонился, теперь не так глубоко.
- Вы хотели что-то передать?
- Ничего особенного, - отмахнулась Эйири. - Просто я теперь тут, и буду передавать слова других Опор, так что если что нужно...
Она чуть пожала плечами.
- Вообще-то, я и в других местах могла бы пригодиться, быть у властителей - не мое дело. Но на Дару тебе будет смотреть сердечно больно, так что пришла я.
Кейке выпрямился, по живому лицу Крыла Солнца скользнула гримаса из смеси страха и боли; он кивнул, сглотнув застывшие в горле невежливые слова.
- Я благодарю Средоточие.
- Да я не сомневаюсь, - махнула рукой Эйири. Развернулась, шагнула обратно...
И, остановившись, не оборачиваясь, бросила через плечо:
- Если захочешь что-то ей передать - можешь только сказать. Я передам в точности.
С тихим шуршанием змей сполз на дерево яруса и обвился, струясь, вокруг ног Йамме. Чешуя легонько вспыхнула в свете крупных желтоватых бутонов – внутри роились светляки, - оплетавших ветвь. Господин Дома Эриан ответил с прежней почтительностью:
- Я буду знать, эй-раани Эйири.
Тэй коротко кивнула и удивительно бесшумно скрылась в коридоре.

(и Соуль)

[Тео >>>]

День: вечер седьмого августа
Фигура: нет
Ход: нет
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: e7

Посреди зеленого ковра полевых трав стоял могучим исполином старый баобаб. Травы склонялись под сильным ветром, но гигант не шевельнул ни единой ветвью. В стремлении добраться до дерева, Миита ковыляла по полю уже не один час. Но великан, казалось, не приблизился ни на шаг. Земля была изодрана какими-то странными рытвинами, как будто кто-то варварски выдирал могучие корни… Мастер остановилась, рухнула на колени и взмолилась:
- О Средоточие! Будь благосклонно! Никак не дойти мне до цели…
Что-то мягко коснулось ее плеча. Женщина в испуге обернулась. Позади нее рос красавец-гранат, чьи плоды уже налились и готовы были сорваться с ветвей… и все было так естественно. Но еще минуту назад никакого дерева здесь не было.
- Придиии к нам, как мы пришшшшлиии к тебе! - прошептали листья, - Спешшши…
Миита вздрогнула и…
… проснулась.
Тихо охнув, она утерла лоб и повернулась к окну. Вечерние сумерки опускались на поселок. Мастер проспала приличную часть светового дня. Эта привычка - спать днем, а бодрствовать в то время, когда большинство лиа видят сны, - осталась у нее с тех пор, как Миита тренировала фино. Хотя в этом поселке, где она жила всего несколько недель, никто и не слышал об ее эксперименте. Поэтому сию маленькую особенность просто списывали на еще одну странность причудливой бабы. Мастер не считала себя старухой, но годы брали свое, и из зеркала на Мииту смотрело какое-то чужое, испещренное мелкими морщинами одутловатое лицо.
Женщина неохотно встала с постели и стала одеваться, то и дело ахая и потирая затекшую спину. В общем-то, не было никакой реальной необходимости выходить на улицу, но сидеть круглые сутки в доме – этак совсем заплывешь и покроешься плесенью?..
Миита тихо насвистела какой-то незатейливый мотив. Из-под кровати, трепетно мельтеша маленькими полупрозрачными крылышками, выпорхнула пара видавших виды сандалий.
- Ну идите сюда, мои хорошие, - ласково позвала их хозяйка, но ее нежные уговоры были прерваны настойчивым стуком в дверь. Обувь взвизгнула и улепетала обратно в свое укрытие.
- Тьфу ты, - Мастер нехотя сдвинула щеколду,- И кого принесло в такое время?.. О, Средоточие! Какая птица огромная, чтоб я с табуретки упала, если когда-нибудь видела что-то подобное!..
- Мастеррр, - с некоторой досадой проскрипела Птаа-ха, - Я от Крррыла Луны. Можно войти?..
Через пять минут Миита носилась по комнате маленьким ураганом, составляя на стол едва ли не все запасы съестного, что были у нее в доме и квохча при этом, как курица:
- Птаа-ха, надо же, не признала… Вестника Эриан не признала, дурра набитая, бестолочь старая… Но ты, признаться, изменилась, душа девица, причудливо изменилась… Так, в потемках-то, и от настоящей птицы не отличишь.. Да чего уж, я б и при свете ни в жисть не увидела бы в тебе нынешней – тебя прежнюю. Ох, до чего дожила-то, вижу только глазами, но не сердцем…
Вестница слушала вполуха и устало хмурилась. Тарахтение Мастера ее порядком уже утомило, но прерывать столь вдохновенный монолог не хотелось, тем более, когда еще доведется услышать, как Миита себя обругивает?.. Наконец, словесный поток иссяк и женщина грузно опустилась на табурет напротив гостьи.
- Ну-с, какие новости нам птичка на хвосте принесла? – очевидно, найдя свой каламбур очень удачным, она заливисто рассмеялась.
Птаа-ха тяжело вздохнула. Настроение у хозяйки дома было явно хорошим, и портить его не хотелось совершенно.
- Что-то с моими девоньками не так, да? – мигом уловила ее настроение Миита, так, словно она сама была Тонко Чувствующей.
Вестник протянула Мастеру елани, на котором уже изложила ранее и о пропаже Кинны, и свои общие соображения по безопасности отряда. Женщина читала и хмурилась. На лбу пролегли скорбные морщинки.
- Эх, девочка моя, - прошептала она наконец, - Веснушка моя… От одной беды ее уберегла, на другую сама обрекла… Не знаешь, как она пропала-то?
Птица отрицательно покачала головой.
- Вррроде как они хотели ждать ее до вечеррра, но я пррролетата в тех кррраях недавно, видела дрррагена. Не верррнулась, значит.
- Может, кто-то из фино ее ждать остался? – с надеждой спросила Миита.
Птаа-ха пожала плечами.
- Я подумаю над защитой для моих худюшек, - Мастер скорбно поджала губы, - Но сейчас мне надо проверить кое-что… Сны мне последнее время странные снятся, знаешь.. Одинаковые такие. Будто Средоточие мне сказать что-то пытается, а я, бестолковая, не пойму никак. Может, конечно, и фантазия у меня слишком разыгралась…
Вестник спрятала голову под крыло, в надежде, что хозяйка не услышала невольного смешка. По глубокому убеждению Птицы, фантазия у Мастера Мииты слишком разыгралась тогда, когда она придумывала своих летунов.
Женщина ничего не заметила, или, по крайней мере, сделала вид, что не заметила. Опустившись на колени перед кроватью, она попыталась выманить свои сандалии. Но те затаились.
- А я вас сиропчиком протру, хотите? – увещевала их Миита, и уже обращаясь к Птаа-хе, пояснила, - Любят сладенькое-то… приучила на свою голову… Нет, не идут. Стесняются, стало быть. Может, подождешь меня за дверью, не сочти уж за непочтение…
Птица и сама рада была выйти уже на свежий воздух и расправить крылья. Через приоткрытую дверь она слышала, как соловьем заливается Мастер, пытаясь уговорить несносную парочку выйти на свет божий. В конце концов, в ход пошла швабра. Сандалии тонко заверещали и как миленькие выскочили из-под кровати.
- Так-то! Раз по хорошему не понимаете, - припечатала их ногой к полу Миита. Птаа-хе послышалось, будто обувь тихонько горестно вздохнула.

Несмотря на маленькие размеры, крылатые сандалии оказались на удивление проворными. И выносливыми, если учитывать отнюдь не маленькие габариты их обладательницы. Птаа-ха только молча позавидовала, разглядывая чудо-обувь. Впрочем, вспомнив нрав этой пары, она подумала, что завидовать, в общем-то, нечему. Время, на которое сократилось путешествие, с лихвой окупится временем, потраченным на уговоры…
В размышления Вестницы ворвался возглас Мииты:
- Матерь моя!.. Что ж это делается-то?
Птица глянула вниз, и едва не упала от неожиданности. Место в поле, где еще совсем недавно – Птаа-ха помнила это наверняка – стояла небольшая рощица гранатовых деревьев, было все изрыто… Как если бы кто-то неведомый с корнями выдрал растения и перенес их куда-то, волоча по земле…

[Darkness >>>]

День: восьмое августа, утро
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: g8, Нейлара

Утренний, еще прохладный ветер, колыхал пламя свечей. На востоке постепенно отступала темнота ночного неба, и облака становились серыми, а у самой линии горизонта еще не видимое пока солнце окрасило их в изумрудно-зеленый, словно плеснуло морской воды.
Айа Ла отложила уже отмытую от чернил кисточку, поправила сползающий с плеч платок. На рассвете всегда зябко, а травяной чай в пиале уже остыл.
Рыжеволосая эриан не любила листья елани: однажды ей приснилось, как ветер сдувает с листа слова и уносит их прочь. С того сна прошло уже несколько лет, но Крыло Луны до сих пор не могла приучить себя писать письма на елани. Всегда - на папирусе. Это считали причудой. Айа Ла верила своим снам.
Сложенный лист с подсохшими чернилами лег в плотный конверт. Печать - два крыла - запечатала его. Через час должен был прийти гонец.
Эриан откинулась на спинку кресла, держа в ладонях пиалу с чаем. Вкус шалфея, мяты и мать-и-мачехи - даже остыв, золотистая жидкость, казалось, согревала. Айа Ла сама собирала эти травы, полтора месяца назад. Они с Кейке тогда улетели, с самого утра, на север - там, где лес переходил в открытые поляны, золотистые и прогретые солнцем. Эриан собирали землянику, и у крупных, красных ягод на длинных черенках, был вкус лета и тепла. Айа Ла вплетала в волосы Кейке полевые цветы - мелкие и яркие, а он - кормил её с ладони земляникой. Потом щекотала спину летняя трава, чуть суховатая, ломкая, и у губ Кейке тоже - был вкус ягод...
В Нейлару они вернулись в тот день лишь поздно ночью.
Айа Ла прикрыла глаза, сделала еще один глоток, последний, самый терпкий. Грустно улыбнулась.

Гонца, молодого всадника анйар, звали Цай Наали. Он был одним из младших вестников, но Айа Ла знала, что быстрокрылый нейа доставит своего легкого и маленького хозяина в Эаши быстро. И безопасно. Цай вез несколько писем. Крыло Луны отдала юному эриан конверт, пожелала ясного неба и попутного ветра.
Только когда крылатый силуэт анйар начал таять в небе, унося своего всадника на юг, Айа Ла ушла с продуваемого нейларскими ветрами узкого балкона.

«Облака вчера складывались в птичьи силуэты. Я пыталась долететь до них, но эти птицы парят слишком высоко - там, где воздух так холоден, что обжигает горло, и так редко, что трудно дышать.
Я пожелала, чтобы эти белые птицы улетели к тебе, унося с собой мою улыбку и мою любовь.
На твоих плечах сейчас лежит война, как на моих - наш Дом. Вестники и ветра приносят в Нейлару новости, и я знаю, как мрачнеет горизонт на востоке, откуда идет опасность.
Каждый вечер я прошу ветра защитить тебя, и верю, что небо - с тобой.
Вееле стоит рядом со мной каждый день, и я могу на него положиться там, где не могу дать ответ. Твой Дом в порядке, моё золотое Крыло, мой ветер и мое небо.
Я просыпаюсь с каждым рассветом, и прошу Средоточие, чтобы он не был алым; чтобы небо не было цвета крови.
Сегодня он - зеленый.
Иногда я закрываю глаза, и представляю, как будет отсвечивать солнце на чешуе Кхая, когда ты вернешься. Как будут смешно растрепаны твои волосы, и как они будут пахнуть холодом неба и свежестью ветра.
Ты возвращаешься в моих снах каждую ночь. Просыпаясь, я долго смотрю на пустое небо. А потом просто шепчу: "вернись".
Возвращайся, Кейке. Завтра или через месяц, в полдень или в полночь, я буду тебя ждать.
Вернись.»

Сообщение отредактировал Darkness - 26-02-2010, 12:24

[Кысь >>>]

День: седьмое августа
Фигура: ладья Н8
Ход: без хода
Официальная клетка: Н8
Фактическое местоположение: Н8

А вот день выдался на удивление мирным. Нарей сама предложила стащить лист-доспехи вниз "если они остались в живых". Виану ее слова откровенно встревожили - он слышал завывания ветра ночью, но они были так далеко, что казались почти нереальными. Только после замечания золотистой он, наконец, осознал, что "далеко" было как раз там, наверху. Здесь, на дне высоколесья, была особенная погода, без ветров и солнца, даже почти без дождей, но перемены не исчезали из мира, просто проходили по самому верху.
Несмотря на его подозрения, миела оказались неповрежденными. Тико радостно улыбнулась, когда неами поблагодарил ее за казавшуюся еще недавно безумной идею - привязать лист-доспехи лианами. И сразу же полезла к нему зачем-то. Впечатление рассеялось без следа - все-таки они были дииикими... Впрочем, обида не помешала Нарей десять раз слазить наверх для того, чтобы доспехи вернулись на дно без поврежедний.
- Я это делаю не для тебя, - объяснила она, когда последние миела легко опустились на землю. - Раши защитятся ими.
Виану не знал, радоваться ли ему или оскорбляться.
- Ветер ползет обратно в горы, - негромко заметил обоим хрипловатый голос. Между двух деревьев стоял босой старик в потрепанной хламиде с перекинутым через плечо большим бурдюком.
Прозрачный и густо-зеленый полумрак рисовал по фигуре полосами, делая пятна на горле старика практически неразличимыми.
Нарей умудрилась одним слитным движением изумленно подпрыгнуть - и приземлиться двумя шагами дальше от незнакомца. Виану поднял голову.
- Доброго дня.
Девушка не поздоровалась, но, очевидно, ждала слов от пришедшего.
- Да пребудет с вами Средоточие, - смуглое и покрытое морщинами лицо старика превратилось из-за улыбки в маску из узловатой коры. – Как лиа? Как нейа?
- Оно и так везде, - сверкнула глазами Нарей прежде чем отвернуться сердито: она ждала хотя бы представления от того, кто так незаметно подкрался. Тико всегда полагалась на обоняние каам, но ее слух был намного острее собачьего. Виану раздраженно зажмурился, потом склонил голову.
- Я прошу прощения. Пройдете к огню? Собаки спят сейчас.
"А лиа... они тико".
- Пошли, - легко отозвался старик и протянул руку, коснувшись плеча Нарей, - я – Каан.
- Я Нарей, - без улыбки откликнулась девушка, но все-таки последовала за Опорой. Он был старше и не выглядел неприятным. К тому же она была занята.
- Я здесь принес кое-что, Нарей, - Каан, однако, шел рядом с Виану, - хотел угостить.
- Я этого не пойму, - на этот раз тико улыбнулась. - А Шаиса... - девушка покрутила головой, но хранительницы не обнаружила - ... где-то.
Виану подбросил в тщедушный костерок дерева. Нарей выволокла откуда-то плошку с орехами и мелкими лесными яблоками. Каан положил бурдюк в тени, но садиться не стал.
- Может, мне пойти, поискать ее? Да и остальных?
- Их - сюда? - уточнила Нарей.
- Хочу на вас всех посмотреть, - ответил Опора. – Дара рассказывала, и Сеон тоже. А я вот как-то не сподобился на север лишний раз сходить и посмотреть, кто здесь водится.
Тико вдохнула воздух и высоко, переливчато свистнула. Через несколько секунд из-за дальнего корня показался гибкий силуэт Шаиса. Каоре вышла на свет намного позже, но так, словно всегда была здесь.
- Опо-рра, - сразу определила предводительница отряда. Нарей вздрогнула и отстранилась от гостя. - Добррого дня.
- Ветер ползет обратно в горы, - кивнул в ответ на небо Каан, - и я его провожать зеленую воду принес. Позовешь своих, со мной – проводите?
Шаиса осмотрела своих, потом свистнула еще раз, повторяя сигнал Нарей. Показался последний участник отряда - невысокий крепкий тико. По знаку матери он присоединился к костру. Каоре расположилась на корне недалеко - одновременно со всеми и на своем особом месте. Золотистая перебралась к ней.
- Прошу вас, - хранительница предложила большую плетеную плошку Каану. С фруктами и орехами вместе лежали прямые длинные прутья, сырые, чтобы не сгореть слишком быстро.
Теперь опора сел. Он взял плошку на колени и вытянул к костру костлявые ноги. Налет земли, казалось, въелся в темные ноги. Когда-то скользнувшие по икрам и лодыжкам струйки воды – давно успевшие высхонуть – оставили светлые полосы.
- Расскажи о своих, и пусть твои расскажут о себе, - старик взял небольшую горсть орехов и положил в изгиб между двумя складками хламиды, - что захотят.
Он протянул руку и взял из тени бурдюк, поднял его над головой.
- Пусть берут, пьют и говорят.
Виану взял мех, но передал его Шаиса. Она и отпила первой.
- Я Шаиса, хранитель стай. Взяла право от Исани, та от Генара, Погибшего на Войне. Мои глаза в стаях - Аймар и Рау.
Женщина помолчала, глядя куда-то сквозь стволы и корни, туда, где спали раши.
- Каоре и Нарей, мои ученицы, смотрители стай. Сато, смотритель стаи. Виану, мастер доспехов. Ты первый.
Мех вернулся к Виану.
- Я оружейник из дома Камеда. Здесь, чтобы работать с миела. Неами из лесных, - он сделал глоток.
Следующим бурдюк взял себе тико.
- Я воин Каа-Рис, член Нарелан и смотритель стаи Рау. Он выпил заметно больше, чем водный. Потом встал на ноги, чтобы вручить мех Каоре. Она едва заметно отстранилась, принимая сосуд.
- Я смотритель стаи Рау. Мои глаза - Ирите.

(и Соуль)

Сообщение отредактировал Кысь - 26-02-2010, 17:41

[Соуль >>>]

- Я из Аймара, мой брат - Яоро, - сверкнула глазами из-за ее спины Нарей. Девушка все-таки подошла к костру, но не передала бурдюк в руки Опоре, а положила рядом с ним на ковер из опавших листьев.
Старик протянул руку и сам сделал глоток, на мгновение большие зрачки ярко-зеленых глаз стали такими огромными, что полностью скрыли радужку.
- Я – Каан, Опора Озарения. В один день я проснулся между корней къято старым младенцем, который не умел ни ходить, ни говорить и не помнил даже своего имени. Кааном меня назвала Дара Йамме.
Опора протянул бурдюк снова Шаиса.
- Я знакома с твоим именем, Каан, - кивнула хранительница. - Твой собрат был здесь вчера.
- Он рассказал мне, - отозвался опора. Он сгрыз орех. – Я хочу послушать про раши.
- Что именно хочет узнать Опора? - вежливо спросила пространство Шаиса, отпивая глоток от меха. На этот раз бурдюк перешел к Сато.
- Все, что расскажите, - косы Каана падали по обе стороны от морщинистого лица, - Нарей, иди по левую руку. Каоре, сядь справа.
Старик поднял взгляд с огня на Шаиса.
Нарей угрюмо сверкнула взглядом исподлобья - локоны длинных волос выбились из косы и глаза блестели звездами в сплошной тени. Каоре - невозмутимо сменила свое положение, только смерив недоверчивым взглядом Сато. После нее корень покинула и вторая, но, даже когда она села, поджав колени, рядом с Опорой, ее позу не покинуло напряжение. Сато вручил мех белокожей смотрительнице, она сделала несуществующий глоток и передала сосуд дальше, Каану. Он передал его Нарей, положил ей на колени и улыбнулся.
- Ты, возьми за руку Виану. Виану, дай руку Шаиса. Шаиса, ты – Сато. Сато, а ты – Каоре.
Золотистая сверкнула совершенно кошачьей улыбкой и протянула ладонь Виану. Тот едва заметно поморщился, но после колебания, медленно, протянул руку. Таким же усилием вторая его ладонь оказалась в руке Шаиса. Скулы неами заметно побледнели, что вызвало очередное улучшение настроения у Нарей. Впрочем, Каоре потребовалось вдвое больше времени, чтобы вложить пальцы в протянутую ладонь соседа.
- Раши из рода боевых псов. Они плохи против легких животных, но любят драться с гигантами. Они ищут вызовы и отвечают на них, - размеренно, словно исполняя какой-то известный только ей ритуал, проговорила хранительница. - В прошлую войну они умирали стаями, но мы не могли прогнать домой раненых.
- Они на месте в лесу, - сверкнула глазами Нарей, но продолжать не стала. После молчания откликнулся неами.
- Они упрямы и не всегда управляемы. Они хорошие воины.
Снова повисло молчание, потом заговорил Сато.
- Они созданы нашей семьей. Ни одна другая стая не может работать сама.
Тишина. Наконец, Каоре подняла голову.
- Мне нечего сказать, - на ее губах обозначилась невыразительная улыбка.
Каан сжал пальцы Каоре своими сухими, горячими.
- А ты все равно скажи что-нибудь.
- Я не знаю их всех. Но многие из них мне близки, - девушка чуть склонила голову, глядя теперь на угли.
Они сидели, взявшись за руки: Нарей, Виану, Шаиса, Сато, Каоре. И между Каоре и Нарей Каана не было словно. Молочно-голубая лента охватывала запястья, тянулась спиралью. Нарей была Виану, а Виану был Шаисой, Шаиса – Сато, Сато являлся частью Каоре, а Каоре – Нарей. Сейчас они были вместе, а не просто сидели рядом. Это не было заметно, но одновременно проникало безмерно глубоко. Каждый один из пяти, один из многой стаи.
Шаиса опустила голову, прислушиваясь к чему-то своему. Нарей - застыла на месте, рассеянным взглядом глядя в огонь. Ее подруга закрыла глаза. Виану посмотрел на Опору. Сато улыбнулся. Каан обвел их взглядом, и обратил совиные глаза к огню. Жал пламени грел стоптанные и покрытые мозолями ступни старика. Опора молчал.
Первой не выдержала Шаиса. Мягкое чувство родства со щенками ей нравилось, они всегда были ее частью, а сейчас, может быть, из-за Опоры в кругу, она чувствовала рядом не только своих учениц, но и Виану с Сато. Не так уж они различались, на самом деле. Но стая не состояла из пятерых лиа, и женщина инстинктивно потянулась к Аймару. Пес ответил вопросом и сонным теплом. На лице хранительницы тоже проступила улыбка того, кто не до конца еще вынырнул из обьятий сна.
В уголках рта Каана залегли глубокие черточки. Он переложил ладонь Каоре в руку Нарей и накрыл их ладони своими.
Золотистая уже тоже не была до конца одна. Она не смогла бы даже себе объяснить, зачем потянулась к Рако, может быть, потому, что привыкла делиться с ним каждой эмоцией. С Яоро - теплом, с Рако - теми мимолетными ощущениями, которые проходили едва замеченными, и одновременно переполняли. Или, честнее, Нарей просто не могла до конца разделить себя с каам.
Каоре ощутила Ирите, но не стала ее сейчас трогать. Чувство родства с другими одновременно было очень непростым чувством - и дарило свою разновидность покоя. Сама уязвимость отражалась в других, как в зеркалах, и в какой-то момент тико остро ощутила тревогу за них. Дурные предчувствия уже больше года висели незримым молотом над головой, и серебристой было бы спокойнее, если бы можно было отвести его в свою сторону. Для нее семья означала защиту.

[Кысь >>>]

Виану разомкнул круг первым. Ощущение "вместе" прошло по нему теплым течением, тем более теплым, что он сам никогда не умел найти нужный тон. Но без прикосновений все равно было лучше. За ним руку Сато отпустила Каоре. Нарей пожала ее пальцы своими.
Каан отодвинулся и положил на свое место бурдюк.
- Хорошая стая, - негромко заключил он и поблагодарил.
- Стая не мы, - возразила Нарей, впрочем, не особенно убежденно. Каан растянул в ответ сухие губы в улыбке.
- Каоре, сходишь со мной к вековому ручью?
Тико кивнула и легко поднялась на ноги.

Каан взял ее за запястье, чтобы не потерялась. Он шагнул на какую-то тропу, почти невидимо начинавшуюся среди стрел четырех деревьев, и позади лагерь за два шага исчез из вида. Деревья словно бы стали гуще, а полумрак налился болотно-изумрудным. Каоре озадаченно моргнула, но промолчала и не замедлила шага.
Каан поправил бурдюк на плече. Он шел не быстро, но шаги его были широкими. Он оглянулся на тико.
- Тебе приходилось слышать о зеленом ручье?
- Боюсь, нет, - Каоре отрицательно качнула головой.
- Сейчас тогда его увидишь, - Каан раздвинул ветви над тропой и наклонился, проскальзывая под ними; потянул за собой тико. По хламиде царапнули колючки. – В Шэн-лие уже все позабыли, но я понял воду, а она рассказала о ручьях.
На ее белой коже шипы оставили розовые полоски, которые, в свою очередь, быстро налились алым. Прядь волос тоже в них запуталась, но Каоре не глядя отцепила ее одним движением пальцев. Тропа повернула еще раз, и вывела к широкому ручью, похожему на маленькую реку.
Он брал начало между корней дерева с красновато-коричневой корой. Ствол уносился вверх, да так высоко, что нижние ветви терялись в далеком солнечном свете. Лучи падали вниз тонкими струями, и редкие из них разбивались на ручьевой воде.
По берегам росла густая и высокая трава, в которой виднелись небольшие фиолетовые цветы. Подмытая ближе к воде земля темнела илом, и камни, давно омытые и превратившиеся в голыши, блестели. Они были дымчато-серыми, покрытыми лазурными и желтыми пятнами.
Каан передал Каоре бурдюк.
- Выливай.
Тико опустилась на корточки у воды, и напиток вылился из меха тихо, почти без плеска. Когда стекли последние капли, Каоре выпрямилась и отдала бурдюк Каану.
- Хочешь искупаться? – спросил старик. Серебристая мотнула головой отрицательно. – Я далеко уйду. Здесь вода особая.
- В чем? - когда Каоре смотрела на зеленую воду, ее глаза тоже темнели.
- Реки говорят, она мудрая.
- Почему я?
Зрачки совиных глаз опоры расширились на несколько мгновений. Каан сжал косы в левом кулаке.
- Мне пришла мысль в голову, раз пришла – значит, не зря.
- Я останусь здесь, если ты хочешь.
Опора озарения поправил на плече бурдюк.
- Хочу, - он отпустил волосы, и ракушки и бусины негромко стукнули друг о друга. – А ты хочешь услышать, как поют камни?
- Я не знаю ответа, - качнула головой тико.
- Тогда узнаешь, когда услышишь. Они поют на рассвете. – помедлив, старик положил мех на траву и двинулся в сторону деревьев. – Я найду еды, а ты – купайся пока.
Тико кивнула.
Купаться Каоре так и не стала - умылась и побродила в воде, прислушиваясь к скользкому илу под босыми ступнями, к движению потока. Здесь легко было почувствовать себя единственным лиа в мире. Одиночество заставляло воспринимать мир по-другому. Жизнь словно текла сквозь тико, и в течении смешивались друг с другом капли ветра, капли деревьев, капли земли и тишины. Она словно растворялась на время, сама становясь частью шэа леса, тем ветром, что летает везде и нигде. Ощущение легкости расправляло плечи и делало воздух особенно свежим. Когда Опора вернулся, тико сидела на корне и следила, как уходит вниз по ручью вода. Она не сразу подняла голову. Каан молча сел рядом и протянул тико два апельсина, еще шесть он держал в складках хламиды. Когти Каоре отличались от когтей Нарей - едва отмеченные и заметно более слабые, но для чистки апельсинов они годились. Она благодарно склонила голову.
- Я отведу тебя обратно утром.
- Мне нужно вернуться до вечера.
- Из-за раши?
Тико кивнула.
Каан положил на землю яркие шкурки апельсина, разломил его и половину протянул Каоре, хотя она сама справилась с плодом.
- Я отведу, хотя и жаль.
Его собеседница снова кивнула.
- Спасибо.
Каан переложил половинку апельсина из одной ладони в другую, помолчал.
- Я могу привести тебя сюда на рассвете.
- Если ты того хочешь, - согласилась Каоре. И добавила еще раз, - спасибо.
Каан приподнял в улыбке уголок рта, немного высунул язык, положил на самый кончик дольку апельсина, потом проглотил.
Он вытянул ноги и опустил пятки в холодную зеленоватую воду, пошевелил пальцами.
- Тогда сейчас просто послушаем ручей, а потом пойдем.
Каоре не ответила. Тихо журчала вода и в воздухе висело что-то такое... Такого не бывало, если просто дать себе полчаса отдыха, или забыть обо всех и уйти. Тико улыбнулась: подумалось, в такие места всегда попадают нежданно. И никогда не находят там, где их ищут.

[Тео >>>]

День: вечер седьмого августа
Фигура: нет
Ход: нет
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: e7

Вестница спустилась и сожалением смотрела на изуродованное поле. Рваные раны тянулись на сотни метров к востоку.
- Что же это такое, а? – прошептала Миита, гладя руками комья земли.
Птица неуверенно пожала плечами:
- Могу слетать, посмотррреть…
- Птаа-ха, милая, слетай, а? А то мои тапки устали уже небось… Такая роща славная была, это же надо? Горе-то какое… кто ж посмел-то?..
Крылатая дернулась и недовольно щелкнула клювом. Выслушивать причитания Мастера никак не входило в круг ее обязанностей. Поднявшись в воздух и положив крылья на ветер, Птаа-ха увидела, что уродливая тропа находит свой конец у небольшой группы деревьев, километрах в двух от бывшей гранатовой рощи. Зоркий глаз улавливал странные движения среди растений, и это очень волновало Птицу. Может там как раз сейчас кто-то неведомый совершает свои варварские действа… но кто?..
Вестник подлетела ближе и осторожно снизилась. Ветви гранатов шумели и качались, будто под ударами сильного ветра, однако вокруг была тишина и воздух словно застыл.
Птаа-ха отказывалась верить своим глазам. Ощущение нереальности происходящего поглотило ее полностью. Корни взрывали землю и тянулись куда-то в сторону, и деревья… они двигались! Они ползли по полю, оставляя после себя неглубокую колею.
Один гранат ловко повернул ствол и тонкие шипастые плети метнулись в сторону Вестницы. Та вскрикнула и что есть мочи затрепыхала крыльями. Дерево не успело сомкнуть кольцо на лапе.
Чуть живая со страха, Птаа-ха понеслась обратно к Миите, словно эта пожилая женщина могла ее хоть как-то защитить.
Мастер тем временем решила сама пойти по следам, тянущимся от места преступления. Часто останавливаясь и заглядывая за каждый камень так, словно деревья могли быть укромно упрятаны именно там, она медленно, но верно преодолевала первый километр пути, когда с неба на нее свалилась Вестница Эриан. Свалилась практически в буквальном смысле.
- Там.. там… - Птица махнула сиреневым крылом на восток. Она никак не могла унять колотящееся сердце и восстановить дыхание. Грудная клетка ее порывисто вздымалась. – Деррревья. Они живые!
- Слава богу! - неправильно истолковала ее слова Миита, - Значит, еще не поздно спасти их и вернуть все на место…
- Не-не-не-не-не… - яростно замотала головой Птаа-ха, - Они па.. по-дррругому жи-живые. Он… они ходят! Один… одно… пыпот.. попыталось меня поймать!
Мастер недоверчиво покосилась на крылатую. Уж не разыгрывает ли ее Вестница Эриан?.. В навязчивых снах деревья тоже ходили. Но откуда об этом было знать Птаа-хе?
- Сны! – женщина громко хлопнула ладонью себя по лбу, - Ах я бестолочь ушастая, все на свете прошляпила. Это ж мне Знак был… Надо лететь туда немедленно, пока деревья никуда не сбежали!
Птица эту идею не поддерживала. Чудесные сандалии Мииты, очевидно, тоже – они горестно опустили свои узорные крылья.
- А ну-ка полетели быстро! – прикрикнула на них хозяйка. Пара даже не шевельнулась. Лиа зло сощурилась и пригрозила: - Выкину ведь…
Обувь заахала и заохала, но приказ выполнила.

-М-м-может быть, н-не н-надо? – неуверенно пролепетала обычно невозмутимая Птаа-ха но ее спутница уверенно летела вперед, быстро передвигая в воздухе ногами, словно это могло ускорить процесс. Роща приближалась неумолимо.
Словно почуяв их, деревья все разом развернули кроны, причудливо скрутив стволы.
- Подожди меня здесь, - бросила Миита, и Вестница с радостью выполнила этот приказ, осторожно спустившись в высокую траву. Она с недоверием оглядела соседнюю зелень, будто ожидая, что какая-нибудь травинка сейчас повторит фокус с обвитием вокруг лапы.
Но все было спокойно. Из своего «убежища» птица могла видеть, как Мастер сняла сандалии и нежно погладила их. Так гладят по голове маленьких друзей, когда прощаются с ними навсегда.
Неловко переступая через рытвины, пожилая лиа пошла к деревьям. До ближайшего оставалось всего несколько метров, и Миита оглянулась, одаривая такое тихое поле печальным взглядом серых глаз. В этот момент земля под ее босыми ногами пришла в движение, и мощный корень принял Мастера в свои объятия, увлекая наверх. Не успела женщина осознать, что, собственно говоря, произошло, как нашла себя уже на своеобразном сидении, там, где ветви расходятся и образуют пушистую крону. Тонкие и гибкие, как виноградная лоза, ростки оплели ее руки и ноги, вонзая под кожу сотни длинных шипов. Миита дернулась, и все тело тут же отозвалось нестерпимой болью. Ее душераздирающий крик разнесся над полем на километры.
Птаа-ха взлетела, намереваясь отбить Мастера у граната во что бы то ни стало, хотя и не очень хорошо себе представляла, что может сделать одна, пусть и очень большая, птица против десятка взбесившихся деревьев.
Боль отступила внезапно. Миита неожиданно ощутила в себе всю мощь схватившего ее растительного гиганта, его спокойствие и готовность… повиноваться. Лиа неуверенно пошевелила пальцами. Гранат, отвечая ее движениям, причудливо покивал отдельными ветками.
- Вот оно как, - вполголоса пробормотала Мастер, и тут же увидела готовую атаковать Вестницу.
- Погоди! – изо всех сил прокричала она крылатой, - Все нормально, но не подлетай ближе! – в подтверждение своих слов женщина помахала правой рукой, и дерево попыталось изобразить нечто подобное.
«Интересно, они реагируют только на физическое воздействие?» - почему-то лиа была более чем уверена в обратном.
Птаа-ха в растерянности кружила над рощей, не зная, что и думать. Густая листва скрывала от ее глаз Мииту, но с той, судя по бодрому голосу, все было в порядке. Движения дерева, схватившего Мастера, стали как будто плавне и осмысленнее. Оно изгибалось, шевелило ветвями, крутило ствол в разные стороны, но не хаотично, как раньше, а как будто упражняясь.
- Что там у тебя? – громко спросила Птица с надеждой, что ее услышат.
- Похоже, я могу им управлять, - весело отозвалась Миита. В этот момент гранат наклонился ветвями к самой земле и попытался листьями захватить пучок травы.
- Ого! – выдохнула Вестница.
Страх и неуверенность постепенно ослабляли свои тиски, и крылатая расслабилась. Как оказалось, слишком рано. Меньше, чем в ладони от ее головы в воздухе просвистел спелый плод. Он упал на землю, кожура лопнула и тысячи семян, подобно осколкам боевого снаряда, разлетелись во все стороны.
Из кроны донеслись виноватые извинения.
- А ты вообще с ним срррослась или как? – немного отойдя от шока, поинтересовалась Птаа-ха.
- Не знаю, сейчас попробую освободиться, - жизнерадостности в голосе у Мастера поубавилось. Но к ее удивлению, шипы вышли из кожи легко, доставив лишь несколько неприятных моментов. Гранат со скрипом поднял один из своих корней и обхватив женщину, мягко поставил ее на землю. Отпустил не сразу, как будто с сожалением.
Лиа ободряюще похлопала по гладкой коре рукой. Теперь она точно знала, чего хотят деревья.

[Момус >>>]

Восьмое августа
Пешка а2
Без хода
Официальная клетка а2
Фактическое местоположение а2

Из дневника
Восьмое августа. Там же
... стыдно. Да они не знают что такое быть хорошими солдатами. Но я ловлю себя на том. что ия теперь не особо понимаю.ч то значит им быть. В Морском, всё было просто - вот серо-голубое поле - это наши, вот светло-зелёное - враги. И стрелочки обходных манёвров. Но кто бы мне сказал, что придётся сидеть за деревянным забором и довольствоваться информацией ближней разведки. И кто бы мне тогда сказал, что свой страх и неумение объяснить причин ни себе ни своим бойцам, я буду прятать под маской искусственного гнева...

Ранчо Сигуаранца
Мистеру Зигфриду Аквисту Манхэйму.

Привет, олух! Надеюсь твои коровы ещё не затоптали тебя. Зиги, смирись - в твоей жизни всё шиворот на выворот. Начиная с имени и заканчивая твоей подолой изменой! Ты думаешь я забыл... думаешь хоть кто-нибудь из нас забыл, как ты плюнул на друзей и поддался на уговоры адептов Зла из Висмуртской академии? Как ты променял форму гардемарина на звание корнета лёгкой кавалерии? Но я прощаю тебя, сын мой!
Зиги, я очень надеюсь, что письма не проходят перлюстрации, иначе мне светит трибунал за богохульство. Хотя, если уж такого сатира, как ты не взяли, то мне тем паче опасаться нечего.
Ох, Зиги, ты не поверишь, но я соскучился. Надеюсь тебе хорошо в твоём коровьем Парадизе, хотя, когда я последний раз посещал молельный дом, то своими ушами слыхал разговор прихожанок, о том, что у вас там не спокойно. То коневоды бьют коровеводов, то наоборот. Ты береги себя, Зиги...

Синие, в цвет просторов Вечного и Милосердного неба и зелёные, в цвет весенней травы под лучами благодатного солнца, клетки коврика льнули к палубе. Шел третий час пополудни и Маруф творил молитву отрешившись от всего сущего. Начнись в этот момент заварушка, капитан и тогда вряд ли прервался бы.
Крош прислонившись к нагретому борту колдовал с ножом и деревяшкой. Наваха, точно кисть художника, то отлетала на взмахе от своего "холста", то осенённая печатью вдохновения, подобно пчеле изнывающей от жажды нектара и стремящейся к цветку, торопилась снять очередную стружку.
- Это что - вяло поинтересовался Братец Кролик возлежа головой на берете (спасибо, Людви! Чтоб тебе икалось!). Левая рука пака нянчила початую бутыль (какую уже по счёту... мешок у пака казался просто бездонным) с Мараскином, а в правой дымилась шала местного приготовления
- Фигура для "Смерти царя"
- А что, ты осквернил маруфовские и етперь он не может их коснуться? Нет, я конечно догадывался, что ты извращенец...
- Заткнись, а - беззлобно огрызнулся Крош, откладывая наваху и протягивая руку за шалой
- И чё ты к этой игре прицепился? - пикси наложи последний стежок, скривился не скрывая отвращения к своим портновским способностям и вынув бутылку из паковской хватки сделал хороший глоток. - А чё там Людви про конвой задвигал?
- Жратва на исходе. Если не подвезут - пойдём охотиться! Крош, а чё это будет за фигура?
- Уже есть. - Богл полюбовался своим творением и показал его собеседникам.
- И чё это за хрень?
- Это? Это ладья!
- Лаадьяааа - протянул пикси с таким сомнением, будто ему показали чёрный круг и сказали, что это жёлтый квадрат.
Удивление Кролика Рикошета было вобщем-то объяснимо, потому как вместо традиционной башенки, в руке Кроша была зажата уменьшенная копия, известного всему ЭКК креп-доспеха.

Знаешь, Зиги, у нашего капитана есть интересная теория, что все мы - всего лишь фигурки...

Сообщение отредактировал Момус - 4-03-2010, 22:08

[Darkness >>>]

День: ночь с седьмого на восьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Ледяной транспорт, лавируя между машинами на площади, затормозил у самого входа на крейсер. Джейм оглянулся на Вейонке, озабоченно покачав головой. Внести на борт, уложить в лазарете... а потом – на поиски Дану, причем срочно. Где находится новенькая, точно мог знать Константин.
Фарадей выглянул из комнаты встрепанный и сонный. Он выслушал путаные объяснения Ростиса, затем сразу же оделся и вышел. Вслед озадачено выглянула Греза, кутаясь в покрывало.
Каюты новичков располагались все три рядом. Вначале по ошибке оружейник забарабанил в ту, которую отвели Ройдену. Следующая была нужной.
– Эйвёр, – сразу и тихо – настолько тихо, что голос не допускал возражений – сообщил Константин, – ты нужна.
– Что случилось? – девушка опустила руки от лица, и не доплетенная косичка рассыпалась прядками.
Дану вгляделась в лицо Константина и как будто прочитала все. Она почти отбежала вглубь комнаты. На кровати стоял, не разобранный еще, чемоданчик из плотной черной кожи. Девушка осторожно, словно внутри было что-то очень хрупкое, подхватила его и поспешно вернулась к Фарадею.
– Где?
– Пойдем. Что там произошло у вас, Джейм?
Медицинского персонала на «Пламявержце» не было. Он не прижился. Каюта выглядела почти так же заброшено, как камбуз, и располагалась на второй палубе. Константин сразу включил дополнительные светильники.
Джейм оставил Страмарк на не застеленной койке. Рядом блестел железными дверцами, тронутыми прахом пыли, шкаф для лекарств. Ночной и тусклый свет падал через большой иллюминатор. Техномагесса была без сознания. Рыжевато-каштановые волосы горели алыми рядом с белой кожей. Правую ладонь Вейонке прижимала к левому боку, пальцы сминали заляпанную кровью рубашку. Ткань успела превратиться в похожие на глину складки, а на металле койки уже застыли черным бисером свежие капли крови.
Эйвёр тихо и зло выдохнула сквозь зубы и кинулась к Страмарк.
– Мне нужен свет. Много. Здесь, – свободной рукой девушка обвела пространство, – и обогреватель. Ей нужно тепло.
Фарадей кивнул. Он взглядом попросил Джейма позаботиться о светильниках и вскинул ладони. Потрескивающий огненный шар завис в оболочке отчужденного воздуха недалеко от стены. Каюта начала стремительно нагреваться, заплясали на холодных и невзрачных стенах и стекле иллюминатора рыжие и алые отблески. Ростис обошел койку, касаясь ладонью креплений; когда он отнимал руку, оставались крупные кристаллы льда, мигом начинавшие светиться, заливая комнату ровным и холодным светом.
Чемоданчик Эйвёр поставила на пол. Отерев руки антисептиком, Дану склонилась над Вейонке, осторожным и очень мягким жестом попыталась расцепить пальцы; мысли метались испуганными птицами. Рука техномагессы поддалась свободно и легко, безжизненно. Джем встревожено посмотрел на Вейонке, перевел взгляд на Эйвёр. Она сдавила двумя пальцами запястье Страмарк – пульс не прощупывался. Дану поднесла руку к жилке на шее, к кончику носа, потом попробовала приподнять рубашку, но ткань прилипла к ране. Чертыхнувшись сквозь зубы, Дану с щелчком замков раскрыла чемодан. Руки слегка дрожали: "Шок. Третья степень...предагониальное состояние. Кровотечение... Проклятье!"
Эйвер рассекла рубашку и резким слитным движением отодрала ткань. Страмарк дернулась и, не приходя в себя, застонала. Рана походила на борозду прочерченную пьяным пахарем, края потемнели, а на коже вокруг застыли тонкой сукровицей, как хрупчайшая слюда ломающейся под пальцами, алые разводы. Дану чертыхнулась уже вслух и зажмурилась на мгновение, потом внимательно осмотрела рану, легчайшими движениями кончиков пальцев помогая взгляду.
– Сколько времени назад это произошло? – медик вновь потянулась к чемодану.
– Час... час с четвертью, может, немного больше, – помедлив, ответил Джейм. Маг был напряжен как натянутая струна, переплетенные пальцы побелели.
В дверях бесшумно появился Куирен, по-прежнему бесстрастно окинул взглядом сцену. Релея, выглянув из-за его спины, тихо ойкнула. Робко предложила:
– Может, я помогу?..
Фарадей бросил в сторону новенькой быстрый взгляд и подкинул огненный шар парить под потолком. Оружейник отошел к иллюминатору, чтобы освободить Дану пространство, бегло взглянул на Джейма. Эйвёр быстро, не смотря на эльфийку, кивнула. Бутылка темного стекла с антисептиком, чистая ткань в бумажном конверте, инструменты – Дану выложила все рядом, на стол возле койки. Прикрыла на секунду глаза.
"Больше часа назад. Долго. Слишком долго!"
– Слишком высокая кровопотеря, – голос Эйвёр звучал ровно.
Девушка сжала губы в тонкую линию. Константин на мгновение подался вперед и тут же остановил себя. В каюту следом за Куиреном тихо заглянула Греза в ночном платье. Увидев лицо отца, дочь тут же юркнула обратно. Релея бесшумно оказалась рядом с Дану, уши эльфийки беспокойно дрогнули, целительница дернула рыжую прядь.
– Я могу попробовать поддержать, собственной жизнью. Энергией то есть... иногда целители так удерживают, пока не окажут помощь.
– В ней очень мало крови. И жизни. Поддержать – да, но это не поможет, – в нос ударил резкий запах спирта. Эйвёр чуть встряхнула руками – антисептик щипал кожу. – Ей нужна кровь. Срочно.

Сообщение отредактировал Darkness - 26-02-2010, 23:01

[Соуль >>>]

– Эйвёр, – тихо заметил Фарадей, – я плохо знаком с медициной, но удачны два случая из десяти?
– Чтобы попробовать, достаточно и одного успеха, – резко прозвучал голос Джейма; он почти цитировал Вензела, некогда сказавшего похожее, хоть и по другому поводу. – Что нужно сделать?
– Джейм, – еще тише ответил оружейник, – не торопись. Чужая кровь может не прижиться.
– От чего зависит?
– Потом. – Эйвёр с силой прикусила губу, будто на что-то пытаясь решиться. Резко поднялась.
– Зашьешь? – в вопросе, обращенном к Релее, было больше утверждения. Подхватив чемоданчик, Эйвёр быстро отошла в сторону, к столу возле стены. – Константин, Джейм.
Эльфийка коротко кивнула, склоняясь над Вейонке. Страмарк почти не отзывалась на прикосновения, только приглушенными стонами через сжатые губы. Оставалось только воздавать Единому молитвы, что техномагесса без сознания, и не осознает боль до конца.
Дану огляделась, словно пыталась еще кого-то отыскать.
– Мне нужны еще люди. Много. Трое. Минимум.
– Кому тут понадобилось много людей? – Ройден, уже почти не сонный, заглянул внутрь. Бросил взгляд на Страмарк, тихо покачал головой и шагнул к остальным. – Я, например, присутствую.
Фарадей посмотрел за его спину. Греза, топтавшаяся у порога и не решавшаяся войти, исчезла в полумраке коридора. Она сразу сбежала на третью палубу. Греза колотила в запертые каюты, подымая людей, вытащила из постели Самонд. Малена не сразу проснулась, но, когда к ней вернулась способность слышать и понимать – собралась очень быстро.
Спросонья девушка больше напоминала ветерана мира дешевых кукол, чем научного сотрудника, но от вида крови в обморок не упала, ограничившись явственно проступившей на лице зеленью. Чего в этом цвете было больше, инстинктивного страха перед ранениями и смертью, или тревоги конкретно за Страмарк, Малена не могла бы сказать и сама.
Эйвёр вытащила из чемодана странный и нелепые на первый взгляд предметы – стеклянные трубки, тускло-бардовые камни в латунных рамках, полые шары.
– Константин, дайте ладонь.
В руке Дану блеснула игла. Фарадей протянул ладонь. По пальцам мазнул влажный лоскут ткани, потом медик осторожно уколола указательный палец, перехватила второй рукой запястье Фарадея. Несколько тяжелых капель крови упали на дно узкой и вытянутой колбы.
Эйвёр отпустила руку Константина и склонилась над чемоданом. Один флакон, плотно закрытый. Еще один. В колбу с кровью Фарадея Дану вылила немного светло-серой жидкости. Эйвёр сдвинула несколько маленьких рычагов вокруг одного из камней и обернулась к Релее, глядя, как та справляется. Эльфийка не оборачивалась, полностью сосредоточившись.
– Новые методы, да-а? – с тихим интересом протянул Аскерс, подошедший поближе.
– Замолчите. – неожиданно резко отозвалась Эйвёр. Она вглядывалась в колбу, где алое сливалось с бледно-серым и шипело, чуть пенясь. – Проклятье. Нет. Джейм, вашу руку.
Ростис без колебаний протянул ладонь. По его пальцу так же прошлась игла. Под потолком лазарета поплыл странный запах: солоноватый, чуть горелый. Камни наливались густо-багровым оттенком и, казалось, чуть пульсировали.
– Нет. – Дану зло и отчаянно прикусила нижнюю губу. Вскинула глаза на остальных. Взгляд Эйвёр задержался на Малене.
– Бегом сюда.
То же самое молчаливо скользнуло во взгляде Джейма – техномаг посмотрел на Самонд одновременно с Эйвёр. Та подошла и протянула руку, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону от иглы.
– Чуть больно будет, – Дану осторожно провела по влажной от антисептика коже лезвием.
Она повторила все то же, что с Фарадеем и Ростисом. Алое, серое... Запах соли и чего-то жженного стал сильней. Эйвёр низко наклонилась над странным устройством, потом резко выпрямилась. Холодная ладонь медика обвилась вокруг запястья девушки.
– Пойдем.
Малена, которая из всей процедуры поняла только то, что "прошла реакция", безвольно побрела следом, стараясь не грохнуться в обморок, понять принцип творимого и его полезность, а заодно еще и выглядеть как-нибудь повзрослее. Греза с тревогой посмотрела ей вслед.
Услышав шаги, Релея скользнула в сторону, освобождая место, но отошла не сразу, накладывая последний шов. Теперь рана Страмарк походила на огромную и неровную багрово-алую с розовым и коричневым шерстяную нить, прижатую к телу стежками-скрепками. Эльфийка бросила на Эйвёр взгляд, наполненный отчаянной надеждой. Дану усадила Малену на койку возле колен Страмарк, метнулась к столу, где оставила чемодан, затем подскочила к Самонд снова:
– Закатай рукав. Левая рука. – Дану повертела головой. – Мне нужно что-то вроде подушки. Одеяла.
"Эйнех, ты святой. Ты святой, братишка, за то, что приучил – все с собой носить."
Малена подобрала рукав рубашки, обнажив по-детски пухлую незагорелую руку. Аскерс собрался что-то сказать, но поймал взгляд Джейма и промолчал. Сам Ростис по-прежнему стоял, словно статуя, не отрывая взгляда от Вейонке и Эйвёр.
– Мне нужно одеяло. Или подушка. Не стойте столбом! – уже много громче повторила Дану. В ее голосе проступили стальные нотки.

[V-Z >>>]

Неподвижно стоявший Фарадей очнулся и распахнул дверцы находившегося возле иллюминатора шкафа. Внутри нашлось все необходимое, хотя и отдавшее запахом плесени и влагой. Лазаретом действительно не пользовались.
Дану наложила на левую руку Малены выше локтя тугой жгут и затянула – было не больно, но... неприятно.
– Отвернись, – уже спокойней сказала девушке медик и потянулась за инструментами.
– И найдите стеклянную бутылку. На пол литра.
– У меня есть, – с неожиданной серьезностью сообщил Ройден. – Сейчас принесу.
Слова "пол литра" заставили сердце Малены переселиться куда-то в коленки, но девушка честно отвернулась и начала повторять про себя простую мантру: "Это скоро закончится". Заранее.
– Не бойся. Будет не больно. Запомни, просто сжимай и разжимай ладошку. Не резко, просто – обычные движения. Хорошо?
Эйвёр протерла кожу на сгибе локтя Самонд, другим лоскутом медик обработала инструменты. Прошло меньше двух минут. Дану оглянулась в поисках Ройдена. Он вернулся удивительно быстро – его шаги прозвучали в коридоре. Через несколько секунд Аскерс протянул склянку. Фарадей перехватил ее, опалил стекло снаружи и изнутри, потом забрал тепло, остужая. Константин отдал склянку Дану. Она мимолетно кивнула и положила скатанное одеяло под руку Малене. Прозрачная трубка протянулась от горлышка бутылки, зафиксированная резинкой, грубо и быстро. На другом конце Эйвёр закрепила длинную и полую иглу.
Малене действительно не было слишком больно: пара неприятных секунд, когда игла протыкала кожу и входила под неё. Эйвёр быстро примотала иглу тонким жгутом к руке.
– Сжимай-разжмай ладошку. Давай.
Малена последовала инструкции, стараясь сосредоточиться на движении мышц и на куске койки, доступном взгляду. Между взглядом и мышцами где-то была игла, но об этом девушка старалась не помнить. Эйвёр внимательно посмотрела на Малену и удовлетворенно сама себе кивнула, потом повернулась к Фарадею и Ростису.
– Нужна еще кровь.
– Я могу еще, – запротестовала Малена, стараясь не обращать внимания на пляс пятен в глазах.
Дану через плечо осмотрела девушку с ног до головы.
– Нет, не можешь. Маленькая слишком.
– Греза, отведи Малену, – обернулся Фарадей, – напои ее сладким чаем и накорми. Я попробую найти.
– Еще несколько минут, – медик внимательно смотрела, как бежит по трубке густо-бардовая кровь, постепенно заполняя бутыль.
Дану снова склонилась над Вейонке, потом снова поспешила к черному чемоданчику на дальнем столе. Покинутая Малена зажмурилась. Так было легче, хотя комната и казалась каютой утлого корабля в штормовом море. Греза тихо и быстро проскользнула мимо остальных, аккуратно взяла Самонд за плечи и потянула к себе.
– Пойдем. Пойдем.
Девушка поднялась на ноги, но равновесие обрела не сразу. Шторм набрал еще пару баллов. Греза поддержала ее. Выходя, оружейница напомнила Малене про высокий порог, потом оглянулась на собравшихся в медицинской каюте и нервно сглотнула; повторила в третий раз:
– Пойдем, – хотя это и не было нужно.
В коридоре Греза столкнулась с одним из работников отдела Страмарк, потом с другим. Они подходили лазарету, четверть часа назад разбуженные оружейницей. Мимо просочился Фарадей, быстро кивая людям:
– Не входите в каюту. Не проходите, не мешайте доктору. Она позовет. – от более тихого, чем всегда, голоса Фарадея мурашки бежали по коже, и работники ОНР вздрагивали. – Греза, когда закончишь с Маленой, вернись, твоя кровь может подойти.
Обернувшись, дочь тоже вздрогнула и кивнула.
Крови на одежде Вейонке было столько, что выжать несколько капель удалось легко. Дану смешала её с необходимым раствором, внимательно вгляделась. Устало выдохнула, и принялась подкручивать рычаги вокруг одного из камней на механизме. Округлый, тускло-серый камень начал постепенно темнеть, а смесь крови Страмрк и жидкости в колбе... словно отчищаться. От раствора.
Когда кровь вновь стала чистой, Эйвёр капнула в неё немного жидкости. Вновь посмотрела на реакцию. Кинулась обратно к раненой.
Трубка, игла, несколько маленьких, очень плотно запечатанных пузырьков... Дану быстро доставала все, что нужно было. Страха не было... почти.
"Держись, держись. Прости, что я так долго. Сейчас все будет... Ты только держись" - мысленно обратилась медик к мертвенно-серой техномагессе.
Благо, в ужасающем лазарете нашелся штатив, на который можно было закрепить бутыль с кровью. От него протянулась трубка, с полой, вымоченной в антисептике иглой - шнур был пока еще перетянут. Дану склонилась над Страмарк, нашла вену на локтевом сгибе. Надрез. Аккуратное движение иглы. Фиксация. Стежки по тонкой и длинной ране.
Эйвёр внимательно следила за Вейонке - в первые минуты могли пойти осложнения... Однако не было ни озноба, ни покраснений. Минуты тянулись одна за другой, и уровень крови в склянке медленно понижался. Дану поднялась, потерла предплечьем глаза.
- Так... Останьтесь, пожалуйста, те, у кого я еще кровь не проверяла. Все остальные... выйдите. Хорошо?

[Darkness >>>]

Джейм сжал зубы, шагнул к двери, у самого выхода оглянулся, потом все же вышел, пройдя мимо слегка посторонившегося Куирена. Внутри остались, не считая доктора и Страмарк, только эльфы и Аскерс. Пришедшие люди заходили в лазарет по одному и очень тихо, стараясь не мешать Эйвер. Почти все, как один, бросали осторожные взгляды в сторону раненной техномагессы, а потом молча подставляли ладони. В воздухе скользило напряжение, глупых вопросов было мало – сотрудники ОНР знали, что смогут спросить потом, после. Наименее разговорчивыми казались работники отдела тестирования, которые знали Страмарк дольше и лучше остальных и не раз сталкивались с ситуацией, когда испытания заканчивались плачевно. Однако во внешних мастерских лазареты были куда лучше. Их строили для подобных ситуаций. Лазарет «Пламявержца» - нет. На крейсере никогда и ничего не испытывали.
Через сорок минут среди двадцати четырех человек, которые жили на «Пламявержце» нашелся один донор с той же кровью, что у Вейонке, и еще двое. Эйвёр забрала у каждого где-то по пол литра, отправила отдыхать и отъедаться - их кровь могла скоро понадобиться еще.
Дану подсоединила к импровизированной капельнице новый сосуд с кровью. Медик то и дело проверяла состояние техномагессы, недовольно хмурясь. Между светлых бровей залегла глубокая складка.
Стоявший в коридоре Фарадей, внимательно следивший за людьми, обнял дочь и шепнул ей на ухо, чтобы шла спать. Бледная Греза послушалась, бросив полуиспуганный взгляд в сторону Ростиса. Когда она ушла, Фарадей устало выдохнул, соединив руки за спиной, и застыл темной фигурой рядом с начальником ОНР, прислонившись к стене. Джейм смотрел прямо перед собой, чувствуя спиной холодный металл; сжатые кулаки почти побелели, запястья охватывали еле заметные браслеты изморози. Константин закрыл глаза.
– Как получилось так, что она при смерти, а на тебе три царапины? – голос Фарадея сейчас был просто… тихим.
Ростис вздрогнул, оглянулся на коллегу.
- Не знаю, - еще тише промолвил он. - Когда машина сорвалась, я накрыл защитой оба сиденья, мы должны были пострадать одинаково...
Он помедлил, вспоминая в точности то, что случилось.
- Но... весь удар пришелся на сторону водителя. Именно этой стороной ударились о землю.
- Видимо, слишком сильный. Странно, - наклонил голову Фарадей, - обычно место смертника рядом с водителем.
- Лучше бы так и случилось! - выдохнул Джейм.
- Понятно, - тихо отозвался Фарадей. Джейм молча прикрыл глаза. Медленно разжал кулаки, прижимая ладони к стене, почти что вдавливая их в металл. – Она считает твою голову ценнее собственной.
- Да? - Ростис снова бросил взгляд в сторону Константина, медленно покачал головой. - Это... неправильно.
- Твою, Эвелины, мою - не очень.
С тихим вздохом в коридор вышла Эйвёр.
- У Вейонке есть родственники? Если да, то хорошо бы... им тоже появиться. - девушка на мгновение прикрыла глаза, - И еще мне нужен глюкозный раствор. Много. Отправьте кого-нибудь в ближайший нормальный, - она четко выделила последнее слово, - лазарет.
- У нее здесь брат, механик при армии, - Джейм подался вперед. - Раствор... подготовьте машину, я сейчас свяжусь по кристаллу. Как она?
- Я могу съездить к оружейному полигону, но лучше встретится с ними на середине дороги, - повернул голову Константин.
- Свяжитесь с братом - если он может приехать. - Эйвёр запястьем убрала волосы с лица, выдохнула, перевела взгляд на Джейма, - я сделаю все, что могу.
Прозвучало не слишком обнадеживающе.
- Если связаться, то он появится через день-полтора, иначе не успеть, - машинально прикинул расстояние Ростис.
Он потер лоб, бросив взгляд на Фарадея.
- Константин, подготовьте машину, я свяжусь насчет раствора. Если встретиться на полпути - минут сорок-сорок пять будет.
Фарадей невольно дернул уголками губ в подобии тени улыбки, он предлагал то же самое буквально пол минуты назад, но Ростис, похоже, был не в себе. Оружейник не стал спорить и исчез в глубине тускло освещенного коридора, направляясь к верхней палубе крейсера.
Эйвёр помолчала, кусая губы, кивнула.
- Х-хорошо. Кажется... Пока - все.
Она вновь зажмурилась, что-то прикидывая.
- Нет... Мне еще нужна теплая вода, немного. Бинты...
- Я принесу, - подала голос стоявшая неподалеку Релея. - У меня есть... а Куирен согреет воду.
Скайро ничего не сказал, но ответил равнодушным кивком.
- Действуйте, - согласился Джейм. - Я к кристаллам.

(втроем)

[Bes/smertnik >>>]

День: восьмое августа
Фигура: Пешка C7 (от лица персонажей без фигуры)
Ход: с7 – с5
Официальная клетка: с C7 на С5
Фактическое местоположение: край С5 (D8 - персонажи без фигуры)

Альма следила не только за домом Таану, но и затем, что проиходит в Эаши. Строгая и одновременно крепкая пожилая женщина заставляла Аннатара испытывать неподдельное восхищение. Старая волшебница одновременно знала все слухи и в то же время умела молчать, раскрывая только самые важные из них. Кто-то мог бы сказать, что творимое Альмой – неважно, но Реджине ощущал ее своей опорой. «Совсем как у Средоточия», - мелькала в голове ясновидящего кощунственная мысль.
- Я думал, как случилось, что волшебство перестало быть чудом, - неожиданно бросил через плечо Реджине, отвернувшись от окна.
Шойо Таану запрыгнул на колени к волшебнице и заурчал, прикрыв глаза. Нейа требовал ласки.
Колдунья неуверенно и даже немного робко – слишком редко ей приходилось это делать – погладила Шойо.
- Порой мне кажется, что чудеса ушли из волшебства уже очень и очень давно. Сами посудите: чудо нельзя заставить являться по звонку колокольчика или по любому другому сигналу. Чудо является подарком, исключительным даром, а не серой обыденностью. С чудом нужно обращаться почтительно. Даже мы не всегда придерживаемся этих правил, а уж эти североюжане и вовсе потеряли стыд.
Говоря, Мондрус все больше распалялась. По льдине спокойствия Альмы побежали горячие трещинки гнева.
Аннатар нахмурил брови:
- Знаете, Альма, мне показалось, что все началось с ДанЛея. Он принес волшебство туда, где ему места не было. И там магию изуродовали.
- Уродство и красота - слишком размытые понятия. Вот взять моего мужа. Ведь красавцем же был в молодости, а потом... - поморщившись, волшебница сменила тему: - Все зависит от того, кто управляет нововведениями. Я, пожалуй, смирилась бы с этой огромной техномагической машиной, если бы у нее были иные лидеры, а у этих лидеров иные взгляды.
- Вы так считаете? - негромко прозвучал голос Таану Оневи. Он вошел и бросил рядом с дверью сумку.
- Да. Эксперименты полезны, если только ими не руководит кучка политиканов, и, простите, куча Инквизиции.
- Вы говорите довольно резко. Да пребудет с вами Средоточие.
Аннатар отозвался схожим приветствием.
- Вы не слышали меня в лучшие годы, - ностальгически улыбнулась пожилая колдунья. - Да прибудет с вами Средоточие, друг мой.
Таану улыбнулся в ответ. Он прошел по гостиной, быстро касаясь кончиками пальцев стен и остановился у воды, соединил щепотью пальцы, коснулся.
- Я должен рассказать Тигру-властителю о ней… - тонкая рябь превратилась в изящное зеркало.
Краем глаза наблюдая за нейа Таану (скорее из любопытства, чем по необходимости), женщина неторопливо подошла к Аннатару.
Вместе они опустили взгляд на зеркало, изображавшее светлый берег, черту воды, линию скал. Маленькая фигурка даайра пробиралась к камням, и следом за КийКи шли такъен и двое шойо. Лиа догоняли несколько лучников и пехотинцев. Таану взгляделся в воду, наклонившись низко.
- Неужели ты все это видишь, Таану? – спросил Аннатар.
- Вижу, - плавно и в то же время отрывисто ответил Оневи, - я должен срочно поговорить с Веалееном, хотя…
Он сузил янтарные глаза.
- Если судить по знакам отличия, Тигр-властитель знает о КийКи и без меня.

и Соуль))

Сообщение отредактировал Bes/smertnik - 26-02-2010, 23:38

[Мора >>>]

Дата: ночь с шестого на седьмое августа
Фигура: ладья h1
Ход: без хода
Официальная клетка: h1 (док креп-доспеха)
Фактическое местоположение: h1

Молочно-белый туман обволакивал обнаженное тело, будто желая стать невесомой полупрозрачной одеждой. Должно быть, было холодновато, а камни под ногами были влажные, но Рейни не чувствовала ни того ни другого. Звуки не пробивались через легкую завесу тумана, а глаза отказывались сосредоточиться на темной фигуре, стоящей совсем рядом – руку протяни, и коснешься ее. Рейни тряхнула головой, но все равно ничего не услышала, вокруг царило мягкое безмолвие. Девушка попыталась сделать шаг навстречу фигуре, но туман не дал - бережно укутал ноги. Тогда Рейни попыталась окрикнуть неведомого человека, но звук, только слетев с губ, тут же утонул в безбрежном океане тумана.
А потом откуда-то издали, сначала еле различимый, а потом все отчетливее и отчетливее звучащий, раздался вой. Жуткий вой.
Рейни рывком вскочила с кровати. Еще не понимая, во сне она или наяву, девушка огляделась. Туман пропал, лишь ровно струился привычный приглушенный зеленый свет в комнате под кабиной креп-доспеха. А вот вой никуда не делся – он раздался вновь, настойчиво пробиваясь к ушам демонессы даже через толщу инфернальной стали.
- Что за?.. – пробормотала пилотесса, спешно натягивая штаны. Сон как рукой сняло.

Бесы выглядывали из своих укрытий-комнаток, спрятанных в наплечниках креп-доспеха, настороженно следя за укрывшим скалы туманом. Пока было тихо, и эта тишина заставляла маленьких воинов беспокойно ерзать и негромко ругаться – хоть какое-то подтверждение того, что ты реален, не растворился еще в холодном воздухе и тумане.
- Что тут происходит? – демонесса ловко забралась на плечо доспеха. Ее голос разнесся по доку, заставив саму демонессу перейти на громкий шепот, лишь бы не металось меж скал жутковатое эхо: - Видели, кто это воет?
- Ар та наман ну ратт сан до бор! – Затрещали бесы на родном языке.
– Сор ванорат крам трол со ну ронг!
- Ист совер кросз зорг!
- Крашанаман сррхал убн ворр тонгу демарн.
- Так, успокойтесь. – Произнесла демонесса, поняв из посыпавшегося на нее ряда ругательств только то, что бесам, мягко сказать, неуютно просыпаться от такого воя и, если уж она тут главная, то пусть срочно избавит бедных бесов от необходимости слушать эту ночную "песенку".
- Успокойтесь. Сейчас мы покажем этой напасти, что такое настоящий вой. – И девушка спешно спустилась назад в кабину…
…Как только из тумана раздалась очередная рулада, от дикого рева содрогнулась земля и затряслись скалы. Вот "Дьяволы"-то обрадуются посреди ночи услышать обычный утренний зов креп-доспеха…
…не обрадовалась и тварь из тумана – ее заливистый голодный вой внезапно недоуменно оборвался. Рейни еще немного погудела для острастки, и доспех смолк. Радостная демонесса выглянула из кабины и задорно прокричала во тьму:
- Ну что, съело?!
Судя по раздавшемуся в ответ вою – съело, и даже не подавилось.
- От ворот воет, - заметил один из бесов тихо, но девушка прекрасно его расслышала.
- Не страшно, - отозвалась она. – Через ворота не перемахнет, не корова же крылатая.
- А если перелезет? – усомнился один из пушистых обитателей доспеха.
- Ха! – не слишком уверено, но с презрением отозвалась девушка.
Вой настойчиво повторился, будто тварь приглашала выйти и познакомиться с ней поближе.
- Провоцирует, скотина. – Серый бес недовольно встряхнулся, и по шкурке его пробежали искры.
- Не, запугивает. – Отозвался другой.
- Может эта штука подумала, что у нас тут в доке ее самка? – тут же выдвинул свою теорию еще один бес.
Мелкие расхохотались, но быстро умолкли, как только зверь вновь завыл.
- Я не намерена всю ночь слушать это, - решительно заявила Рейни и вновь скрылась в кабине. – Ты посмотри, какая настойчивая, - обратилась она к сердцу. То предостерегающе стукнуло. – Да не переживай, что какой-то упрямый зверь сможет сделать демону с винтовкой? – И Рейни действительно прихватила с собой оружие. – Я ненадолго, не переживай.
- Ну что, хвостатые, - девушка закинула винтовку за плечо и поглядела вверх, на бесов. – Пойдем поглядим, что там за гость такой.
В глазах бесов явственно читалось, куда они предлагают пойти Рейни с такими предложениями, но девушка мягко добавила:
- Это приказ…

[ORTъ >>>]

Через док шли в полном молчании – Рейни впереди, а за ней толпа из двух десятков бесов тех, что похрабрее. Одна девушка, пожалуй, пойти бы не решилась. Но маленькие метатели огня хоть немного придавали уверенности в своих силах.
Вой утих, но легче от этого не стало – неопределенная тишина действовала на нервы ничуть не меньше. К воротом подкрадывались чуть ли не ползком, так тихо, насколько это вообще возможно. Остановились. Прислушались.
- Ушло? – робко предположил коричневый в желтую полоску бес.
- Испугалось, наверное, - кивнул головой другой.
- Да тихо вы, - шикнула на них Рейни, но не успела она договорить фразу, как горько пожалела о том, что не родилась троллем – говорят, они сами из камня, видимо и слышат туго – вой раздался совсем рядом, в метре от девушки, но за дверью. Бесы бросились в рассыпную, попрыгав за камни и старые ящики и укрывшись там. А Рейни еле устояла на ногах – уж очень сильно желали они подкоситься. Девушка уже не была уверена в том, что ее волосы все еще черные, а не белоснежные, как горные вершины. Свою храбрость она явно переоценила – руки тряслись, и нацеленная на дверь винтовка выписывала такие круги, будто перед ней расположилась сразу дюжина тварей, и каждую оружие желало держать на мушке. А издалека, бес возьми, так страшно не было!..
- Так… - трясущимися губами произнесла девушка. – Все обратно, х-храбрецы-молодцы. – И бесы невольно повылазили из своих укрытий. – Кто-нибудь слетайте наверх – поглядите, что там… такое.
Выполнять приказ бесы не спешили. Конечно, на такой высоте безопасно, ведь тварь крыльями не обладает, а то бы давно сидела в доке, но и смотреть на нее особо не хотелось – вдруг умрешь… от страха?
Пока бесы подталкивали друг друга, неуверенно взмывали в воздух, но через секунду снова опускались на землю, тварь за дверью решила, что гостеприимства ей не дождаться, а если уж демоны не хотят впускать ее сами…
- Что за?.. – в который раз повторила Рейни, упуская самую содержательную часть фразы.
С той стороны по воротам скребли когти… ну, или что-то другое такое же острое. Потом послышались короткие поднимающиеся вверх удары, перемежающиеся металлическим скрежетом, словно тварь, не удержавшись, скользила вниз… Не удержавшись?! Скользила?! Она что, карабкается по воротам?!
- Это невозможно, - Рейни ужаснулась вслух своим мыслям. – Двадцать метров стали…
Толком разглядеть появившееся на гребне ворот чудовище никто не успел. Бесы метнулись в стороны, взмыли в воздух, подхватывая своих бескрылых товарищей, когда тварь, съехав немного по внутренней стороне ворот, спрыгнула вниз. Нежданный гость заметался, впустую хлопая огромными волчьими челюстями на воздух – бесы были уже высоко. А вот Рейни пожалела во второй раз, что родилась именно такой, какая есть… Ну чего стоило мамаше подарить ей настоящие демонские крылья?!
Огромная серая тварь медленно обернулась, и взгляд ее пронзительных, человеческих глаз уперся в демонессу. В этот момент Рейни осознала сразу две вещи: ей не справится со зверем в рукопашной, и, следовательно, пора стрелять.
Выстрел на тварь впечатления не произвел, а прошившая шкуру пуля осталась незамеченной. Но и такой прыти от маленькой девушки тварь не ожидала – оскаленная морда вместо плоти отведала стальную дверь. Человек, возможно, даже не уловил бы движения твари – молниеносного, внезапного. А Рейни уже вовсю припустила к креп-доспеху – бегала она тоже быстрее человека, чем и озадачила серую тварь на пару секунд. Ну всего на пару секунд. Взревев, зверь бросился следом, широкими прыжками настигая жертву. Вверху визжали бесы, некоторые даже запустили в тварь огненными шарами, но, конечно же, промахнулись – невозможно было попасть в этот серый росчерк теней.
До доспеха оставались считанные шаги – еще чуть-чуть, и можно будет взбежать по ноге и боку прямо в кабину… И Рейни четко осознала, что не успеет. Тварь сейчас прыгнет, повалит ее. Встречать опасность спиной девушка не пожелала – резко развернулась, вскидывая винтовку и готовая при необходимости хоть сама зубами вцепиться в зверя. Но Рейни так и не выстрелила. А тварь – не прыгнула.
Исполинская тень пробежала по земле, накрыв собой демонессу, и ступня креп-доспеха опустилась на серого зверя, погребя его под тоннами стали. Доспех пыхнул паром и вновь застыл, в движении были лишь чуть пульсирующие светом руны на его обшивке.
Стало тихо.
Очень тихо.
Рейни обернулась, шумно выдохнув и, задрав голову, поглядела на громаду инфернальной машины, возвышающуюся над ней.
Никто, кроме пилота, не способен был сдвинуть исполина с места; не в силах была заставить двигаться его какая-нибудь случайность – доспех неколебим, будто сами скалы.
- Никому ни слова, - только и произнесла девушка окружившим ее бесам. – Я переключусь в осадной режим, нужно будет очистить ступню, да и вообще прибрать тут.
Бесы охотно закивали, должно быть первый раз не кривляясь и не пререкаясь с пилотессой.
Они тоже прекрасно поняли, что доспех сдвинулся по собственному желанию. И вряд ли на монстра он наступил случайно…

Сообщение отредактировал ORTъ - 27-02-2010, 18:45

[Соуль >>>]

День: ночь с седьмого на восьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Сазел, хвостом чувствуя, что всё хуже некуда, вел себя тихо, как новорожденный котенок. Он провел ночь там, где Джейм в день приезда отвел ребенку место, а когда все завертелось, закружилось, даже попытался поделиться кровью. Эйвёр безапелляционно сказала лисенку спать. Видя серьезность происходящего, младший ДанЛей даже не возразил, хотя в постель не отправился. Вместо сна он бродил по коридорам и пытался понять, как воспринимает случившееся.
Сазел соскочил со второй ступеньки лестницы третьей палубы. Ненадолго он представил себе на месте Вейонке маму, затем папу. Мальчишка почувствовал, как неожиданно ему стало очень холодно, очень больно. Внутри все сжалось, и черные глаза защипало. Чтобы не заплакать, Сазел зажмурился.
Мимо него, аккуратно поддерживая Малену и почти шепча успокаивающие глупости, пробралась Греза. Она поймала мальчика свободной рукой за плечо и спросила:
- Почему ты не пошел спать?
- Не хочу, - упрямо ответил мальчик, он посмотрел на бледную практикантку Страмарк, и педантично отметил про себя, как похожи внешне Малена и Вейонке.
- Иди, - попросила Фарадей, - или посиди с Маленой и сам сделай для нее чай.
- Не ну-ужно…
Греза обернулась. В фиолетово-коричневой темноте коридора, Лорелея выглядела вырезанной из белоснежной бумаги человеческой фигурки.
- Позаботишься о ней? – спросила Греза и, получив удовлетворительный ответ, передала Малену в чуткие руки светловолосой. – Пойдем, Сазел.
- Не хочу, - повторил, упершись, мальчик. – Там Джейм волнуется, и с этой рыжей не понятно, что будет…
Греза присела на корточки возле ребенка и, протянув руки, аккуратно сжала маленькие плечи. Сазел хмуро смотрел Фарадей в лицо. В полумраке оно было пятном, обрамленным мягкой, как кошачья шерсть, паутиной, с безднами-провалами глаз.
- Хочешь, я тебя на руках отнесу?
- Тем более не хочу, - возмущенный идеей, гневно и гордо вздернул подбородок мальчик.
Греза растеряно отвела глаза. С детьми она совершенно не умела обращаться, только помнила, как за ней самой ухаживала мама. В отличие от супруга, она была очень нежной и любящей. Константин же воспитывал дочь как будто она была его товарищем по оружию.
- Прости, - Сазел услышал в тихом голосе девушки просительные нотки, и сменил гнев на милость. – Я… волнуюсь за нее. А меня Эйвёр мне ничего не разрешила.
- Она и Малене не разрешила помочь больше, чем необходимо, - пояснила Фарадей. – Сазел, я не хочу сказать, что ты мешаешь, но, если ты сейчас не будешь лезть под руки старшим, от тебя будет гораздо больше пользы.
Мальчишка нахмурился, и Греза поняла, что снова сказала что-то не так. Она вглядывалась в лицо ребенка, пытаясь сообразить, как же быстро исправить положение; однако неожиданно брови мальчишка разгладились.
- Я понял. Пока я умею слишком мало, чтобы помогать, и к тому же я – лис, а лисья кровь не подходит.
Фарадей неровно приподняла в улыбке уголки губ.
- Я пойду спать, чтобы никто не беспокоился, - Сазел взял девушку за руку, – а тебя отведу к лазарету, потому что ты,в отличие от меня, помочь можешь.
- Спасибо, Сазел, - Греза сжала маленькие пальцы и выпрямилась, и положила свободную ладонь на холодный поручень ведущей на вторую палубу лестницы.

[Darkness >>>]

День: четвертое августа (вечер)
Фигуры: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b2

- Рыжий - это Эл, дылда - это Кервин, а вот эта улыбчивая морда - Аксель, - бесцеремонно представил солдат Кристиан, усевшись сам за стол, - и кто-то из них наверняка хочет размять ноги и сгонять за приветственными дарами нашим гостям... верно?
Высокий и широкоплечий Кервин, почувствовав где-то у своего уха взгляд отрядного чародея, поднялся, изобразив на лице наигранно-обреченной выражение.
- Отче, благословите на поход, - прижав тяжелой ладонью к груди форменную беретку, парень повернулся к отцу Эвану.
Священник с явным удовольствием выпрямился в полный рост и воздел обе ручищи в благословляющем жесте, на краткий миг приобретя заметное сходство со вставшим на дыбы медведем.
- Благословляю тебя, чадо, ибо дело твое самое благое и праведное. Поспеши исполнить его, как подобает доброму сыну Церкви.
- Слышал, Кервин, что сказал отче, - махнул парню Кристиан, - давай, бегом.
"Посланец", чуток насмешливо отдав магу честь, отошел в сторону полевой кухне. Было ясно, что все явно пользуются отсутствием начальства; при Джи инженерные войска такого, скорее всего, не позволили бы себе.
- Спокойно тут у вас? - поинтересовалась шаманка.
- Мир да благодать. Не считая ежеутренней муштры и тренировок кэпа. И нашей, - маг хмыкнул, но с какой-то.. добротой, - разведки.
- А местные звери не докучают? У нас из моря чего только не лезет...
- Мелочь только попадается всякая. Суслики там, с медведя размером, дятлы-бронебойцы... - с абсолютно серьезным видом начал Крис.
- Шутите. - Хмыкнула троллиха. Если в существования гигантских сусликов она еще готова была поверить, то дятлы наводили на мысли о сладко пахнущей травке и мире разноцветных духов.
- Клюв можем показать... - изобразил мировую уязвленность маг. Сидящие напротив него Эл и Аксель хранили невозмутимость каменных изваяний.
- Покажите! - весело отозвалась Сон-Тха.
Смуглая физиономия Кристина хранила все тоже серьезное выражение лица, когда он поднялся из-за стола, театрально взмахнул рукой и удалился. Подошедший с огромным подносом Кервин проводил мага удивленным взглядом.
- Куда это он?
- За дятлом, - хмыкнула троллиха.
Парень озадаченно покосился на товарищей. Те ответили честными улыбками, смотревшимися на суровых и загорелых физиономиях, как бабочка на дуле танка. На стол с подноса перекочевали большие кружки, большое блюдо с холодным мясом и всяческая "зелень" на тарелках поменьше.
- О духи, мясо! - Восхитилась троллиха и тут же пояснила: - У нас сплошная рыба и... другие водные твари.
- У нас кэп за рыбу бы придушил, - отозвался рыжий Эл, - вот и ходим на охоту.
- Не ходим, а Элиен. Ходит, - поправил его Кервин.
- Да уж, лейтенант у нас уже тут всякого зверья настрелял.
- И кто это? - ткнула троллиха пальцем в мясо. - Интереса ради.
- Суслик.
- Медвежачий? - уточнила Сон-Тха недоверчиво.
- А то. Только шкуру близнецы утащили. Вернуться - спросите у них, - охотно пояснил Аксель, придвигая себе и товарищам по кружке.
Сон-Тха остро ощутила, что, похоже, еще не совсем отошла от чудо-травки. По крайней мере, хотелось глупо хихикать, а подобного за троллихой раньше не наблюдалось.
- А в небе спокойно?.. Ну, конечно, не считая вашего дятла. Думаю, возвращаться нам сегодня или уже завтра.
- По ночам иногда... летает всякое. Мы их гоняем техникой, конечно. Да и не лезет эта живность уже - поняла, что с артиллерией лучше не связываться, - отозвался один из бойцов.
- Лучше - утром все же. По темноте еще не туда улетите, - поддержал его второй.
- Хорошо. - Кивнула шаманка и не стесняясь принялась за угощение.
- А вот и наша разведка, - кивнул в сторону появившихся в стороне близнецов.
По лагерю уже зажигали фонари, и Аксель, поднявшись, прошелся по периметру навеса, поворачивая замки фонарей - те осветили пространство не очень ярким, золотистым светом.
- Комары налетят, - буркнул Кервин. Его товарищ махнул рукой:
- Темнеет быстро, уж лучше сейчас зажечь.
- Тут ночи не такие, как в старом свете, - отстранено заметила троллиха. - С моего утеса ночью казалось, что ты стоишь на краю бесконечного звездного поля.
Если кто-то из бойцов и хотел ответить, то не успел: рядом с Сон плюхнулись на лавку мрачные лисы. Они уже успели переодеться в темно-синюю форму инженерного отряда, и рыжие макушки венчали береты. Хотя, судя по выражению лиц, близняшек явно заставили переодеться.

[Мора >>>]

- Суслика? - троллиха беззаботно предложила лисам тарелку с мясом и, посерьезнев, добавила: - Вам что, влетело?
- Нам прочитали лекцию.
- И в самых высоких и изящных выражениях рассказали все, что о нас думает.
- А Ли - еще говорят.
- Они будут не скоро, - закончили уже хором близнецы и потянули руки к кружкам. Чужим. Перегнувшись через стол, Ирсея и Тьяр в нахальную забрали их у сидевших напротив солдат.
- Не представляю, чтобы Ксгнем кому-то "в изящных выражениях" высказывал свое мнение. Иногда ему глянуть достаточно.
- В деле наставления заблудших душ на путь истинный командор наш Арктурус поднаторел весьма, - важно подтвердил Эван. - Если же требуемо приобщить чадо, упорствующее в заблуждении, к промыслу Божьему... - гигант неопределенно повел могучими плечами. Молота он с собой не взял. - Так что цените, бесовы дети, пастыря своего и командира долготерпение!
- Мы ценим, - отозвался один из двойняшек.
- Но когда кэп - спокойный.
- А спокойный он почти всегда, - хмыкнул Кервин, - и только вы его умудряетесь доводить до... лекций.
Сон-Тха улыбнулась:
- Неудивительно. С такими... непоседами.
Клаус сидел в углу. Он молчал, и больше слушал, внимательно разглядывая гостей лагеря. По лицу паренька нет-нет, да можно было прочитать, что ему не терпиться потратить не один час у ранцев аэропехотинцев. Страмарк потдтянул к груди одно колено, опустил на него подбородок, поставил рядом кружку. Прищур зеленовато-карих глаз обращался на Сон-Тха, то на отца Эвана, и скользило во взгляде механика что-то одновременно пристальное и веселое.
- Капитану иногда все же нужна помощь, - неожиданно, негромко и не очень уверено - так, что его почти не услышали - сказал Клаус.
- А капитан может в этом и не признаться, - подхватила слова Клауса троллиха и улыбнулась ему, мол, всех внимательно слушаю. Механик ответил ей улыбкой, в которой, впрочем, очень глубоко пряталось некоторое стеснение.
Лисы фыркнули. Потом кто-то из них, помедлив, отозвался.
- Мы перед ним извинились.
- И потом еще - извинимся, - подхватил второй близнец.
- Прилюдно, - отозвался появившийся Кристиан. Маг грохнул какой-то, явно тяжелый и, судя по звуку, металлический предмет на стол. - Когда вернется кэп. И тогда же, - он повернуся к Сон, - решим, где вас разметить.
- Хорошо, - кивнула шаманка, с интересом покосилась на мага.
- Это - клюв, - Крис пододвинул нечто в сторону Сон. Нечто оказалась продолговатым, заостренным к концу, предметом, действительно напоминающим птичий клюв. Отодранный с особой жестокостью и слегка помятый.
Сон-Тха скептически хмыкнула:
- Не может быть, вы шутите.
Крис развел руками, сел за стол.
- А вы в птицах разбираетесь?
- Конечно. Я же из из клана Неба-Закрытого-Птичьими-Тенями. У меня в горах было много птиц, - припомнила шаманка.
Маг с трудом подпихнул по столу "клюв" в сторону троллихи. Близнецы с интересом вытянули шеи, разглядывая артефакт животного мира.
- Я бы сказала, что он принадлежит гибриду дракона и грифона, - с самым серьезным видом проговорила Сон-Тха.
- Я же говорю, это был бронебойный дятел, - с не менее серьезной физиономией ответил Кристиан, - перья его были по прочности с драконьей чешуей сравнимы, и нрав его ужасней грифоньего был.
- Ты - плохой поэт, - хихикнул кто-то из близнецов.
- И, конечно же, вы поймали его голыми руками? - понимающе улыбнулась троллиха.
- Что вы; с помощью новейших достижений магии и техники.
- Настолько новейших, что от бедняги остался лишь клюв? - уточнила троллья женщина.
- Еще была туша. Но она куда-то делась. Остались перья, - стихийник смотрел на Сон честными глазами.
- Хорошо, хорошо, поверю на слово, - некое безумство разговора забавляло шаманку. - Надеюсь, спящих ваши дятлы не трогают? - И троллиха выразительно зевнула, оскалив устрашающие клыки.
Кристиан развел руками и мило улыбнулся.

----------------
Дарки, Соуль, Орт, Мора

[Тео >>>]

День: седьмое августа, вторая половина дня.
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

Кинна сидела неподалеку от дерева, где они провели ночь, и задумчиво вертела в руках тьерль. Иногда она склонялась над землей и делала несколько движений им по траве в разных направлениях. Потом хмурилась и порывисто руками разметывала все, что было сделано ранее. И снова сидела, погруженная в свои невеселые мысли. О том, что мысли были невеселыми, можно было догадаться по упрямо сжатым губам и по печальному прищуру карих глаз.
Тень Кира упала на неё неожиданно, до того, как фино смогла почувствовать молодого цей-ина. Тот шёл к ней размеренным, немного неловким шагом, выдающим недавнее долгое сидение в неудобной позе. Лицо Киро было хмуро, а хвост чуть подрагивал, словно собираясь начать нахлёстывать по бокам.
- Зачем ты согласилась? - без обиняков поинтересовался он, опускаясь рядом. - Это ведь верная смерть.
Что-то поменялось в нём, неуловимо, но явственно. Будто эмоции поблёкли и оглохли, уподобившись звуку под водой.
Кинна промолчала. Только глянула на цей-ина и снова склонилась над травой. Выверенными легкими движениями она набросала пейзаж: заостренный вершины могучих гор, река, разбивающаяся водопадом, поля, очертания деревушки…
- Видишь это? – не поднимая головы, наконец, спросила она.
- Красиво, - выдохнул Кир и...в одночасье стал прежним, будто рухнула с него прозрачная блестящая корочка, невесть когда успевшая прилипнуть. - У тебя здорово выходит.
Фино покачала головой.
- Ничего ты не видишь… Это, Кир, жизнь. В ней есть все… воздух, вода, воля, свобода, красота, любовь…
Тонко Чувствующая резко провела ладонью по только что созданному рисунку, смазав его.
- А это – то, что осталось у меня после встречи со Зверем.
Кир вздрогнул. Шерсть на его крупе начала медленно подниматься, а верхняя губа дёрнулась, будто он хотел обнажить зубы. На ученика Сайамара от этой маленькой фино неожиданно повеяло могилой, но не тёплой купелью отходящего к Средоточию, а сырой ямой, куда сваливали трупы отравленных ими болотных нейа найрино.
- Ты можешь погибнуть, - тихо сказал он и вздохнул. - И ни я, ни Сайамар не сможем тебе помочь там, на болотах.
- Может, потому и согласилась. – Кинна отшвырнула гребень в сторону. Безразлично, будто не замечая состояния цей-ина, вынула из ожерелья одну палочку. – В этой асиль, Кир, содержится такой яд, что укола этой палочки хватило бы, чтобы свалить юргай. Но смотри… - она провела инструментом по травинке, и она из пожухшей болотно-желтой стала тепло-изумрудной, - смотри, как красиво… То, что должно было стать причиной смерти, стало причиной изумительного превращения. Понимаешь меня?
"Нет, - хотел сказать, Кир. - Нет, не понимаю, потому что жизнь - это жизнь, а смерть - это смерть".
Хотел, но не сказал, потому что откуда-то изнутри, там, где после спасения фино поселился тёплый золотистый лучик, пришло понимание того, что и почему делает Кинна, а вслед за ним уважение к её выбору.
- Да, - ответил он, опуская голову. - Не знаю, почему, но теперь понимаю.
Тонко Чувствующая, наконец, подняла голову и посмотрела на своего собеседника. Это был странный взгляд. Надежда и какая-то особенная нежность была в нем.
- Я уже умирала … Если я пообещаю тебе, что не умру больше – ты мне поверишь?
- Да, - снова кивнул Кир. - Поверю. Опять таки не знаю почему, но я верю тебе так, будто ты моя сестра по окоту.
- Я тебе скажу, почему. – Кинна постаралась сдержать улыбку, которая невольно тронула уголки ее губ, - Ты мне веришь, потому что я говорю тебе правду.
Кир, настроившийся, было, на таинственные откровения не удержался и фыркнул, совсем по-кошачьи. Фино хихикнула, но как-то не слишком убедительно. Она вернула асиль на ее место, защелкнув замочек, и прислонилась к тигрочеловеку, как уставшие путники прислоняются к дереву – с надеждой на отдых. Зарылась лицом в шерсть.
- Ты пахнешь надежностью, цей-ин, - сообщила она, - Это хорошо. Потому что… потому что на самом деле мне очень страшно.
Кир не знал, что на это ответить. Он хотел сказать ей, что ещё молод и зелен, что на него нельзя положиться. Он хотел объяснить, что Учитель больше его ровно настолько же, насколько гора больше песчинки. Он хотел обратить внимание, что пока что их знакомство приносит Кинне одни неприятности...он промолчал и просто погладил её по голове, осторожно и медленно. Девушка в первый момент вздрогнула. Так вздрагивают кошки, когда не ожидают, что к ним прикоснутся. Некоторое время она просто слушала, как бьется его звериное сердце.
- Шейса считает меня маленькой, - вдруг поделилась фино, - не в плане роста. По-другому маленькой. Ты, наверное, тоже.
- Нет, - немного подумав, честно ответил Кир. - Сначала считал, но потом...понимаешь, я всегда мечтал о сестре. У меня в окоте одни братья - отец до сих пор гордится, а я всегда хотел, чтобы была у меня сестрёнка родная, о которой заботится надо. А вот теперь...ты у меня...как сестрёнка.
Цей-ин залился густым румянцем и неловко погладил Кинну по голове.
- Извини, если что-то не так.
- Тут нечего извинять, - голос неуловимо изменился, и фино как будто немного отстранилась, - Но твоя забота – опасная.
Она нехотя поднялась и огляделась в поисках тьерль.
- Куда-то я его сюда бросила… Новый сделать не очень сложно, но это – подарок был… Жа-а-алко.
Кир наклонился и сильно втянул носом воздух.
- Там, - сказал он, указывая пальцем в сторону от Кинны. - Да, он там.
Отчего-то цей-ина кольнула горечь.
Девушка отошла к указанному месту и, пошарив в траве рукой, ликующе продемонстрировала найденный гребень.
- Смотри-ка, нашла! И зачем вам Тонко Чувствующая в отряде? – она непринужденно улыбнулась, пряча инструмент в глубоких складках пояса, - Нюх у вас потоньше моего!
Потом глубоко вздохнула и снова села рядом.
- Прости, Кир. Я дрянь и эгоистка.
- Да нет...что ты, - он улыбнулся, но в уголках глаз так и остались морщинки. - Ты только береги себя, хорошо?