Новые Земли, колонизация

[Darkness >>>]

День: ночь с тринадцатого августа на четырнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: d8

На рассвете, в разгар полдня и на закате - Эаши всегда бывал разным. Огромный лесной город менялся, подставляя кроны старых и мощных деревьев лучам солнца и луны, и меняя свой облик, как капризная эй-раани - ухажеров.
Кино всегда, когда приезжал в столицу, любил играть с городом: эрбр-полукровка выискивал мелкие детали, какие-то крохотные изменения - новое дерево, переброшенный на другие ветви мост-улицу, недавно созданный дом. Эаши, казалось Шатти, нравилась эта игра. Но сейчас воин был слишком... вымотан. Оставив микуе на окраине города, на попечении тико, хозяев придорожного трогра - места, где можно было оставить ездовых нейа, к центру Эаши Кино двинулся пешком. Вернее - бегом.
О том, что говорить - если дозволят, если дадут - своему повелителю - Шатти не думал. Не получалось.
Ночной мрак медленно сменял пылающий багрянец закатного костра, тени забирали власть у ослабевшего света, ожидая своих часов под светом выступающих в тёмной небесной синеве звёзд. Лишь стражники дома Камеда - в багрянце ли, в темноте ли, их лица оставались неизменны - спокойны и внимательны, лишь отблески на броне и кристаллах менялись.
- Куда ты? Стой... Кино? Кино Шатти?
Воин в резном деревянном шлеме, украшенном тонкой вязью - церемониальном, не боевом - кажется, узнал собрата. - Давно же я тебя не видел. Ты ведь, кажется, куда-то уезжал?
- По поручению Тигра-Властителя. В Чареи, - Кино взъерошил волосы на затылке. Сейчас он начал осознавать, что выглядит не самым лучшим образом – всклоченный с дороги, с колкими от щетины щеками, в запыленной одежде. И к правителю…! Смех и только. – Теперь – обратно, с донесениями возвращаюсь.
- Прямо к нему? - поинтересовался приятель. - Чего ж ты так торопишься? Неужто что-то важное случилось? Эти... пришельцы выступили первыми? Что-то ещё? Может, уже приходится защищаться, так?
- Нет, нет, - вскинул ладонь Шатти. Не хватало еще, чтоб волнения начались. – Просто… ответ надо доставить. Мало ли, вдруг владыка решит, что это должно было быть срочно. Я недолго – отдам послания. И все.
- Ну тогда беги. Потом зайдёшь - расскажешь, как там в Чареи... И кстати, ты ездил-то вроде не один? - деловито осведомился любопытный страж.
- Да-а, - протянул Кино, - с эй-раани. Но она – уплыла с флотом.
Перед глазами быстрой тенью мелькнул силуэт, тонкий, густо-синий, и в тоже время – прозрачный, как слюда, если смотреть через неё на солнце.
- Да-а... Красивая была эй-раани. И весёлая, - пожал плечами боец. - Чтож, ты беги. Там кажется какой-то праздник, не помню, у кого, но по-моему соединяются сердца.
Воин мечтательно закатил глаза.
- Знаешь... вот я бы на Обряд не решился. Моя... ну, моя, та... наречённая клинками не владеет вообще. Не знаю, что бы она со мной сделала. А ты - попробовал бы?
- Не была. Есть. Эй-раани Гелара – есть, - лишь в конце фразы Кино осознал, что в голосе скользят абсолютно нелепые интонации. Полукровка тряхнул головой, - не знаю. Не думал, по правде. Это ведь… надо найти настоящую нареченную.
Разговор плавно перетекал в неуютное русло. Шатти поправил на плече ремень сумки.
- Я пошел. Мне на праздник все же не надо. Только – с владыкой поговорить.
Махнув рукой приятелю, Кино поспешил сбежать.
О том, что Тигр-Властитель наблюдает за танцем Эу'Теи'Ла Кино Шатти сказали сразу - невысокий и крепенький гвардеец. Почти сразу же рядом с ним возник из тени высокий и худощавый лиа, в котором против воли читалось что-то птичье. Кейке Йамме, Крыло Солнца Дома Эриан.
- Я могу проводить тебя, если твое дело - срочное, - сказал лиа.
- Срочное, - кивнул Кино, не сомневаясь в своих словах. Он просто знал, что если сейчас помедлит, сошлется на то, что можно обождать - то будет поздно.
Кейке вздохнул.

Сообщение отредактировал Darkness - 11-04-2010, 15:30

[Scorpion(Archon) >>>]

- Обряд опасный, я бы не стал прерывать. Как тебя зовут? - прищурился Крыло Солнца.
Эрбр-полукровка отвел взгляд от змеящегося вперед коридора, поднял глаза на Йамме.
- Кино Шатти, эй-раан. Я... - он оборвал себя, чуть нахмурился. - Могу все же подождать.
Мелькнувшая затем на небритом и осунувшемся лице улыбка было не слишком веселой. Кейке внимательно посмотрелся к нему, прищурил ясные глаза.
- Пойдем, - как совсем недавно младшему вестнику, кивнул Крыло Солнца Шатти.
- Спасибо вам, - негромко поблагодарил его Кино. Он устало выдохнул, опустил плечи; в глубине шэа наконец начала распускать корни неуверенность. По крайней мере в том, что Тигра-Властителя стоит отвлекать... вот так вот. Шатти на мгновение опустил ресницы. Прохладная синева, глубокая, цвета индиго, у центра, и аквамариновая - по краю.
Крыло Солнца проводил его туда, где начинался танец Эу'Теи'Ла.

Мрак внизу, мрак наверху. Свет - в центре, в самом сердце. Свет кристаллов - здесь, снизу. Свет звёзд, рождающихся из ночной темноты, и свет разведённых костров - там. Многие другие Дома удивлялись, как в традициях Камеда жизнь в сердце леса оставляла место кострам... Но - или обычаи, где огонь оставался другом и братом, были столь древни, или в душах воинов и мастеров Дома живых клинков продолжала дрожать крупица пламени, из которого рождались и их кристаллы - не все, но многие - и неисчислимые новые виды славного оружия, призванного защищать их земли.... Может быть, и то и другое какой-то каплей, а если спросить у рудознатцев тех лиа, что годами не выходили на свет, об огне порой удавалось узнать такое, что удивило и поразило бы лучших из къямай-мастеров.
Веалеен всё это знал. Обе церемонии сегодня не решились начинать без него, как ни надеялся он доверить хотя бы одну сыну - тому уже пора было приучаться править Домом. А ведь он будет править, когда придёт его срок.
"Когда я уйду в Средоточие..." - подумал Веалеен. на войне это всегда означало одно. "Скоро". Даже если ничего такого не случалось.
Обе пары выбрали сегодня один и тот же ритуал - звон металла и гром войны на пороге заставляли решаться на самые смелые поступки, оставляя за спиной мелкие сомнения. Кто-то искал старого врага и протягивал ему руку перед лицом общей опасности; другой - успевал доделать давно отложенное дело; третий навещал друга, которого не видел многие годы. А кто-то признавался в любви. В том числе и так.
Кристаллы сегодня блестели лазурью и изумрудом. Тихие, спокойные цвета, не обещавшие грядущего действа... деяния. Для обоих это будет деяние, и все, кто собрался посмотреть сегодня на танец Эу'Теи'Ла, знали, чем кончается... такое. Знал и Веалеен. Лучше многих знал.
Церемониальные одежды утомляли. Синяя ткань и украшения из резного, вызолоченного мастерами дерева (кажется, самим Мэлратором - повадился же!) были красивы и торжественны, но в них Веалеен чувствовал себя уязвимым. Всегда - даже когда вокруг не было ни одного воина с оружием - когда он оставался вдвоём с Иной. Других моментов без оружия в его жизни, пожалуй что, вовсе не было.
Сейчас любимая и сын ждали наверху, готовя другую пару. Кажется, юный альранэ, что согласился принести своё обет перед звёздами и пламенем, выбрал для боя что-то пострашнее змеепосоха... Для "боя"! А ведь бывали когда-то случаи - молодым свойственно увлекаться. Да что там.. свойственно всем. Он тоже увлёкся когда-то. Ей - его Иной - не увлечься мог только глупец или гордец. Две беды, от которых правителя Камеда надёжно излечило время.
Многие лиа собрались посмотреть. Блестели в отсветы в зрачках, блики касались волос, щек, бровей. Могучий цей-ин стоявший далеко и в полумраке казался каменным изваянием.
Неподвижно не так далеко от Тигра-Властителя стоял Таану Оневи, которого сегодня сопровождали ученицы Альмы - торжественно нарядившаяся по случаю праздника светловолосая Ева, тихая Шани и, конечно, Иннария Рэд, которую наставница порой, любя, называла "недоразумением": слишком уж шумной и говорливой она была для водной целительницы. Сама Мондрус также присутствовала. Строгая, холодная, одетая во все черное. Прищурясь, она оглядывала собравшихся с видом экзаменатора, пришедшего в зал, полный студентов. Рядом наблюдал за происходящим Аннатар, чьи светлые волосы сегодня против обыкновения были заплетены в косу.
- Красиво, правда?.. - беззаботно прощебетала Ева, ни к кому толком не обращаясь.
- Это тревожная красота.

[Bes/smertnik >>>]

Тигр-Властитель, похоже, прекрасно слышал всё, говорившееся в зале, несмотря на море звуков и шепотов, то и дело колыхавшееся волнами чувств, охватывавших собравшуюся толпу, когда то один, то другой кристалл менял цвет на жёлтый, рыжий или алый. Свет медленно изменялся, теряя спокойную, изумрудно-синюю монолитность и превращаясь в яркие, гневно-чувственные вспышки - то один, то другой кристалл, то целая гроздь начинали мигать, пригасали или разгорались.
- На этот обряд редко соглашаются, - продолжал правитель, не поворачивая головы. - Кто из вас владеет оружием достаточно хорошо, чтобы не бояться поднять его против друга, и поднять не ради потехи?
Аннатар промолчал. Таану перевел взгляд на Веалеена, янтарные глаза - слишком мудрые для столь молодого лица, задумчиво блеснули.
- Тебе не стоит задавать этот вопрос, потому что традиции народов слишком разные.
- Мало отлично владеть оружием, - проговорила Альма. - Нужно еще обладать мужеством и решимостью. Ведь никто не застрахован от случайностей... надо это понимать, вступая в любой бой. Тем более, в бой с другом. У меня, например, мужества не хватит. Возможно, это слабость. Но это так.
Женщина оглянулась на своих учениц. Красавица Йелло пыталась завязать разговор с замкнутой Шани, Рэд несколько потеряно озиралась. Ей улыбнулся Реджине, кивая в сторону остальных лиа, как будто предлагая наблюдать. Ему ответили улыбкой сразу две волшебницы. Вновь обретшая уверенность Инария - спокойно, искренне. И Альма Мондрус - сдержанно-ласково, благодарно.
- Таану, мы пытаемся их понять, они пытаются понять нас... и - есть ли всё ещё "они" и "мы"? Мы поверили и приняли. Они - благодарны, и они - это мы. Теперь так. И потому я верю, что вы, друзья, - Веалеен не стал выделять слово, хоть и оборачиваться не стал, - поймёте, ради чего делается то, что делается сейчас. Дом Камеда - дом алэдро. Почти полностью, хоть и многие другие лиа принадлежат к нашему Дому. Традиции Камеда - во многом традиции алэдро. Каждый Дом соединяет двух лиа, нашедших друг друга среди многих, на свой лад. В Доме живых клинков единение даруется светом... и кровью.
- Традиции алэдро, но не каждого народа, Веалеен, - спокойно возразил Таану. Видящий посмотрел на Альму. - Народ, входящий в Дом, вправе воспользоваться обрядом, который предложат господа, но могут и отказаться и провести тот, который хранится испокон веков.
Оневи улыбнулся.
- Я никогда не видел, например, цей-инов, которые бы проводили иной, отличный от положенного в их народе, обряд. Даже если это были цей-ины Дома Камеда. - последние слова были снова сказаны Тигру-Властителю. - Поэтому не стоит говорить об этом, как о положенном, Веалеен. Дома объединяют обычаи мастерства, но не традиции народов.
- Обычаи, как и искусство, могут многое рассказать о людях. Мы, пришедшие издалека, с почтением и интересом относимся к вашим традициям, - Мондрус посмотрела на Таану, бросила короткий взгляд в сторону Тигра-Властителя. - Однако мы... большинство из нас... не готово перенять ваши ритуалы, праздники и все остальное. Если мы и переймем их когда-нибудь, то неизбежно изменим - без тайного умысла, инстинктивно.
Многим в стороне от Веалеена и его окружения остановился, затерявшись среди других лиа, Кино. Крыло Солнца остался рядом.
Шатти то смотрел в сторону Тигра-Властителя, то - в сторону самого главного действия этого вечера. Как воин дома Камеда полукровка знал про Эу'Теи'Ла и видел даже за те недолгие годы, что длилась его служба - несколько празднеств.
Но сейчас этот обычай, красивый и опасный, отчего-то отдавался тяжестью в шэа.
- Спасибо за пояснение, Таану. Если мои неточности заставят тебя не только видеть всё, но и говорить об этом, я буду делать их чаще. Давненько, кажется, не доводилось мне рассказывать что-то под твоим... наблюдением, - "ехидства на семя, а смеха на урожай". Так говорили древние мудрецы, и в голосе владыки не было обиды или раздражения, но слова так и блестели старой, доброй шуткой между двумя друзьями, известной им уже долгие и долгие годы.
В ответ видящий Дома широко улыбнулся. Он и правда давно не вспоминал свои обязанности Говорящего. Дом Амар всегда сохранял равновесие между остальными.
- Обычно единение двух лиа - веление сердца, и достаточно лишь дара любви. Кристалла, - Веалеен улыбнулся, вспоминая свою историю. Жазурраш Шасса злился до сих пор... и всё равно любовь Ины стоила того небольшого обмана, который правитель себе позволил. - Хотя и не всегда. Иногда дарят что-то другое... Порой - оружие, или украшения. Дар обычно делает тот, кто решился первым, но ответный дар - такая же традиция. Но многие выбирают другой путь.

продолжение)

[Соуль >>>]

Четыре волшебницы внимательно слушали Тигра-Властителя. Шани - несколько испуганно, Рэд - с живым любопытством, Альма - сурово хмурясь. Внимание же Евы было скорее данью вежливости. Если бы ее спросили, как она относится к подобным боям, она сказала бы что-то вроде: "Ну, это романтично..." и осталась вполне довольна своим ответом. Мерцающий свет играл на ее длинных волосах, уложенных в сложную прическу. Самолюбование, свойственное молодой колдунье, не смогла искоренить даже жесткая Альма, поощряющая аскетический образ жизни.
- Есть возможность просто уйти. Уйти вдвоём туда, где никто не сможет найти, и провести там какое-то время, пока шэа двоих не станут едины, - Веалеен прикрыл глаза. Оставалось несколько мгновений. - Есть возможность избрать ритуал из тех, что известны со времён предков... А есть Эу'Теи'Ла. Танец с оружием. Танец при свете. Танец крови. Когда двое, что станут едины, готовы скрепить свои слова делом - нанести рану друг другу и обменяться кровью. Сперва - рана к ране, затем - губы к ране, наконец - губы к губам. Три шага после одного движения, что рассечёт или иначе поразит того, кому ты никогда бы не принёс вреда.
- Пусть начнется, - тихо сказал Оневи.
Мондрус кивнула. За ее спиной глухо всхлипнула впечатлительная Шани, принявшая все сказанное близко к сердцу.
- Успокойся, девочка, - прошептала ей на ухо Инна. - Глядя на твои горькие слезы можно подумать, что ты тоже решила сражаться с возлюбленным.
- Ей и сражаться-то пока не с кем, - бросила Ева, сдерживая смешок. Альма сердито шикнула на учениц, погрозив им пальцем для солидности.
- Начнётся, Таану. Я чувствую - они идут, - кивнул Веалеен
- А ты... - взгляд правителя скользнул к Шани, в первый раз оторвавшись от огромного, выставленного в центр по такому случаю кристалла,в котором медленно разгоралось багрово-золотистое, почти медное пламя, окрашивая центр образованной гулкой толпой арены в цвет запёкшейся людской крови, если бы та могла мерцать, - а ты подойди ко мне, прошу тебя.
Шани приблизилась, на ходу вытирая слезы обеими руками. Она была очень смущена неожиданным вниманием Тигра-Властителя, поэтому не решалась поднять на него глаза. К тому же волшебница спиной чувствовала неприязненный взгляд Евы, считающей, что если кто-то и должен подойти к такой важной особе, то уж совершенно точно не эта мелкая выскочка, не научившаяся еще нормально одеваться и двигаться.
- Я - танцевал Эу'Теи'Ла, - Веалеен улыбнулся. - Я знаю, каково это. Я сам помогал любимой освоить избранное ей оружие. И когда последний, третий поцелуй пришёл ко мне, я стал самым счастливым алэдро в Шэн-лие. И остаюсь им до сих пор... даже если с этой формулировкой Таану тоже не согласится! А теперь - время! Смотрите, как кровь соединяет судьбу, освящённая светом и при взглядах Дома и народа!
Толпа зашумела пуще прежнего, когда дальний край зала, утопающий в сиянии золотых и алых кристаллов, выпустил на всеобщее обозрение два утопающих в великолепии игры бликов и теней высоких силуэта.
Почти обнажённые, и юноша, и девушка были очень красивы. Высокие, загорелые, она - изящна, как тростниковый стебель, с заплетёнными в косу медовыми волосами, и грудь её, прикрытую тонкой тканью, украшали почти у шеи несколько золотистых топазов. Белая полоса, словно прикрытая некогда от загара, ближе к животу расходилаьс на три корня-завитка. Он же - довольно широк в плечах и на полголовы выше её, с коротко подстриженными серебристыми волосами, блестящими, словно рой сияющих искорок костра, а длинную линию на груди покрывали небольшие рубины и один крупный аметист, переливавшийся фиолетовыми всплесками потаённого огня.
Юноша держал в руках длинный, тёмно-зелёный с белой полоской змеепосох. Девушка избрала в качестве оружия изаррэа.
- Я не уверен, кто и кого учил владеть оружием, - усмехнулся Веалеен, подмигнув Шани. - Тавель - отличный боец, но девушка, умеющая владеть изаррэа... Кто она?
- Майииль, дочь Далгоона, - подсказал откуда-то возникший, словно по волшебству, Идавель. - Она владеет ими с раннего детства, её учил отец.
- Чтож... - Веалеен медленно поднялся с трона. Девушка и юноша остановились перед Тигром-Властителем и салютовали: он - воздев в воздух зашипевший и изогнувший голову-капюшон змеепосох; она - изящно склонившись в глубоком реверансе, почти припав на колено. В темноте ярко-алые изаррэа блеснули огненными бликами, поймав каплю света из бушующего медного кристалла.

[Darkness >>>]

Тихонько спорившие о чем-то молодые волшебницы замолчали сами - в этот раз Альме не пришлось напоминать им про хороший тон. Магессы зачарованно наблюдали за разворачивающимся действом, забыв о предмете разговора. Лучистый свет плясал отражениями в глазах каждой, делая разных по характеру и возрасту женщин неуловимо похожими между собой.
- О, Создатель... - только и выдохнула восхищенная Шани.
Таану кивнул своим мыслям. Он наблюдал происходившее спокойно, невозмутимо. Только янтарные глаза немного поблескивали.
-Тавель из Дома Камеда, - голос Веалеена был глубок и красив. Вся толпа собравшихся лиа смолкла, внимая правителю, - твоя шэа - на грани твоей воли, твоя любовь - на конце твоего оружия. Ты избрал во единение Эу'Теи'Ла и твёрд в своём решении. Начнёшь ли ты сегодня танец, что соединит вас отныне и до поры, когда Средоточие примет вас, а равно и далее.
- Да, - юноша снова полонился, и змеепосох медленно опустился к шее воина, свиваясь толстыми кольцами. Тихий, свистящий шип оглсил затихший зал.
- Майииль из Дома Камеда, - продолжал Тигр-Властитель, - твоя шэа - на грани твоей воли, твоя любовь - на конце твоего оружия. ты приняла выбор Эу'Теи'Ла и не изменишь решения. Вступишь ли ты сегодня в круг света, дабы три поцелуя соединили ваши судьбы навеки?
- Да, - звонкий, чистый, певучий голос девушки никак не походил на голос воина, но блестящие изаррэа, описали в воздухе полукруг, подобный взмаху крыльев огромнйо птицы - уверенный и восхищающий красотой.
- Да будет так! рана к ране, губы - к ране, губы к губам. Три поцелуя, одно касание оружия - всё теперь ваше и всё во имя любви. Средоточие да хранит вас обоих. Эу'Теи'Ла!
- Эу'Теи'Ла! - возгласила толпа в один голос. Раздались звуки барабанов и флейт, зазвенели, словно капель, бубенцы, отбивая причудливый, быстрый и звонкий ритм. Юноша, взмахнув змеепосохом, занял позицию, направив острые зубы и раздвоенный язык оружия в грудь возлюбленной. Та, пригнулась, склоняясь на колени, твёрдо упираясь в пол босыми ногами, готовая к любому движению.
Эу'Теи'Ла начался.
Веалеен, опустившись на трон, блаженно смотрел на происходящее, порой переглядываясь то с Таану, то с Идавелем, который, как обычно, покачивал в руках вэйэль. Толпа то затихала, то вздрагивала, следуя ритму диковинной музыки. А у огромного кристалла, овеянные медным сиянием, двое кружились в танце любви - и крови.
Он был стремителен и спокоен, как холодный поток, то и дело вздымающий небольшие, игривые волны. Длинный, сияющий тёмно-зелёными глазами посох извивался, уходя от изящных пируэтов, щёлкал зубами, шипел, пытаясь обойти защиты прекрасной альранэ - но та не уступала партнёру ни в чём: ни в скорости, ни в выносливости, ни в грации и сноровке, уходя то перекатом, то прыжком, от которого захватывало дух, то переходя в молниеносную, исполненную звериного великолепия контратаку. Так, словно змея сражалась с журавлём, сражались двое, любящих друг друга больше жизни - ведь никто другой не решился бы на Эу'Теи'Ла. Взмахи длинных лезвий-крыльев проходили в волоске от туловища змеи, порой натыкаясь на мгновенно затвердевающий хвост, но сотавляя на нём тнокие, едва заметные рубцы, от которых посох лишь арспалялся - но не его хозяин.
музыка становиалсь всё быстрее, уббенцы звенели переливами бьющихся стёкол и сталкивающихся кристаллов, которые сами, словно ощущая своим существом перемены звучаний, всё убыстряли и убыстряли смены цветов и оттенков, гасли и загорались. Лишь медный свет центрального монолита оставался неизменным, и было видно, как две тени, две шэа тянутся друг к другу, желая прижаться в первом поцелуе - рана к ране. А для этого нужно было нанести рану - и Тавель с Майииль не жалели друг друга ни на вздох, ни на удар сердца. По тренированным, сильным телам градом катился пот, ноги взлетали, пытаясь подсечь соперника или сбить его с ног, тут же опускаясь, лишь только устремлялись к ступне острые зубы, лишь только взмахивал изарру, целясь в бедро или над коленом...
Силуэты сражающихся отражались в янтарных глазах видящего Дома Амар. Сейчас рыжий и выглядевший слишком молодо для своих лет лиа казался деревянной статуей, неподвижной, прямой - слишком. Он только иногда отводил от стражавшихся взгляд, чтобы посмотреть в глаза Тигра-властителя, а потом снова и снова возвращался к поединку.
Все волшебницы, кроме Шани - она так и осталась стоять около правителя - держались за руки. Они молча наблюдали за ходом сражения и были, казалось, полностью поглощены происходящим. Юная Блу то испуганно вздрагивала, то соблегчением улыбалась. Духом она находилась там, рядом с красивой и страшной парой. Девушка как будто проживала вместе с ними каждый выпад, каждый уход от атаки.

[Scorpion(Archon) >>>]

Танец крови и любви был величественен и в тоже время настолько искренен, что, казалось, все остальное в мире - фальшиво. Кино знал, что так считают - ощущают! думают! - все стоящие вокруг лиа. Он понимал их. Но не мог, как не пытался, как не впивался глазами в силуэты, кружащиеся друг напротив друга, вобрать в себя быстрый ритм музыки, биение чужих сердец, волнение, восторг - весь тот вихрь эмоций, что висел плотным облаком в огромном зале.
Шатти отвернулся.
... Когда острые, сверкающие зубы змеепосоха чиркнули у самой шеи девушки, толпа ахнула - хором, дружно, восторженно - и сникла мигом, когда стало ясно, что касания всё же не было - чтобы тут же вновь разгореться опять, закричать громче и ещё яростнее, когда тонкий изарра осторожно, почти случайно прочертил на груди Тавеля почти незаметную, но открытую, мгновенно набухшую кровью полоску под ключицей. Восхищённые зрители замерли, встал Тигр-Властитель, Идавель подался вперёд, громко охнул какой-то эрбр... и рванувшийся вперёд посох довольно вонзил клыки чуть выше левой груди открывшейся девушки. Последний шаг Майииль оказался и последним движением её любимого: оружие вжалось, свиваясь вокруг правой руки, словно волшебный браслет... а тонкие, изящные руки возлюбленной - победившей возлюбленной - уже поймали в объятия влюблённого - поверженного влюблённого, который в тот же миг ответил Майииль не менее жаркой лаской.
- Рана к ране! - грянул голос Теграэ.
Тавель осторожно, трогательно, чуть вздрагивая от охватившего его возбуждения, прорвавшего наконец занавес спокойствия, прижал Майииль к груди - тонкой полоской к двум глубоким и широким точкам над левой грудью. Кровь любимых, стекая из ранений, смешалась в едином порыве, оставляя на телах общий след.
- Губы - к ране!
Майииль отступила, расставляя руки, словно изящный аист, смиренно склоняющийся перед своей парой - единственной и вечной. Тавель наклонился, нежно и трепетно целуя открытую рану. Капля крови стекла по губам юноши. В свою очередь, отступив сам, но преклонил колено, давая любимой возможность и самой коснуться его раны. На губах Майииль также остался след крови, на ране Тавеля - след сладкого поцелуя.
- Губы к губам! - радостно воскликнул Тигр-Властитель, и Тавель, не сдерживаясь более ни мгновения, прижал наречённую к себе - теперь навеки свою. Единственную, прекраснейшую и нежнейшую, лучшую на свете. Поцелуй, соединяющий двоих альранэ, взорвал озарённую притихшими кристаллами темноту, оглашая ночной мрак вскриками восторга и всеобщим ликованием.
- Отныне ваши шэа - едины, и сердца ваши бьются как одно! да хранит Средоточие вас, славные дети Дома Камеда! - Веалеен не скрывал радости, и с ним - никто. Влюблённых окружили, помогая подняться и не в силах разорвать их объятий - да и не стараясь: кто мог разъединить тех, что соединены Эу'Теи'Ла?
- Эу'Теи'Ла! Эу'Теи'Ла! - кричали все. музыка заиграла с новой силой, кристаллы засияли всеми известными цветами и оттенками. Празднество единения кровью и светом состоялось, а таинство - свершилось.
- Почему вы не смотрите? Не нравится такие ритуалы?.. - бесцеремонно шепнула на ухо Шатти Ева, неожиданно появившаяся около него. Саму магессу подобные вещи могли захватить лишь ненадолго. Исключением были, разве что, события, в которых она принимала непосредственное участие.
Кино вздрогнул, обернулся на голос. Не сказать, что полукровка слишком сильно задумался - он просто был не совсем... здесь.
- Нет, что вы. Эу'Теи'Ла это... действительно прекрасно, - на магессу смотрели снизу вверх и как-то растерянно.
- Вот и мне так кажется, - пропела женщина, привычно наматывая на указательный палец с идеальным маникюром свой длинный бело-золотистый локон, выбившийся из прически.
- Пойдем, милочка, - Альма напряженно, холодно улыбнулась ученице. - Я уверена, поболтать ты еще успеешь. И вообще, молчание - это...
- Смерть, - прошептала недовольная Йелло, нехотя отпуская добычу. То есть, Шатти. Добыча изобразила вежливую улыбку, в которой этой самой вежливости было больше, чем самой улыбки.

[Bes/smertnik >>>]

Пока пожилая магесса непринужденно и мирно... оттаскивала Еву подальше от Кино, к лиа подошла еще одна студентка Мондрус. На этот раз Рэд.
- Вы... извините мою подругу, - судя по тону, крупная рыжеволосая волшебница, в отличае от Йелло, не собиралась брать штурмом крепость под названием "Шатти".
- За что? - как-то озадаченно спросил эрбр-полукровка, который, судя по всему, мыслями был где-то далеко. Он покосился в сторону Евы, протянул нечто вроде "а-а-а", видимо, осознав. Перевел взгляд на Иннарию.
- Все в порядке, - Кино повел ладонью перед собой.
- Отлично, - обрадованная Инна бодро хлопнула лиа по плечу. - Успокоили. А то прям камень на душе. Ева... она у нас такая... Человек настроения, в общем. Но это не все понимают. Кое-кто пугается...
Рэд помахала наставнице - мол, все в порядке, дело улажено. Альма ответила ей взглядом, говорящим: "Я всегда знала - у тебя есть дипломатический талант".
- Че-ло-век? - переспросил Шатти, с пробудившимся любопытством глядя на Рэд. Глаза у полукровки были откровенно покрасневшими от усталости. Картину дополняла уже не самая легкая небритость. - Вы...э-э.... - Кино опомнился, замолчал. Пробормотал затем, - простите.
- Эй, вам нехорошо? Помочь? - конечно, тридцать пять - не возраст для колдуньи, но все же годы давали о себе знать: у Инны периодически просыпался материнский инстинкт.
Шатти помотал головой.
- Нет, нет, эй-раани, что вы. Просто.... долгая дорога, - вестник дома Камеда как можно более бодро улыбнулся.
- Ладно. Если что-нибудь понадобится, скажете, - еще раз похлопав Шатти по плечу, женщина отошла от полукровки на несколько шагов. Теперь надо было только внимательно следить за Евой...
Тем временем, Кейке Йамме, как и обещал, подошел к Тигру-властителю. Он двигался легко, напоминал птицу. Мог бы быть незаметным, если бы хотел. Крыло Солнца очень тихо передал слова одному из сопровождавших Веалеена, а потом - и самому Тигру.
Тот, переведя взгляд на Крыло Солнца, благосклонно кивнул и, улыбнувшись, передал:
- Позовите.
Праздненство захватило всех в нижних покоях, разливали эрбрскую медовуху, ледяную воду, горькие настойки и сладкие вина, рецепты которых знали лиа с древних времён. разносили сладости, пели, смеялись и танцевали. Соединённые, одетые теперь в множество лент и с венками диких цветов на головах, не отпускали друг друга ни на минуту. А Тигра-Властителя и его свиту ждали верхние залы, костры и второй сегодня танец... Веалеен тяжело расправил плечи и снова рассмеялся. Счастье накануне войны было странным, тяжёлым, отдавало горечью скорой разлуки, но... Но оставалась надежда. на скорую победу. На мирный конец. На разум и сердце тех, кто не жаждал крови - и лиа, и пришельцев.
Три маленьких надежды - как три поцелуя Эу'Теи'Ла: те, что свершаются совсем редко... но порой - свершаются.
В сопровождении одного из воинов к Веалеену подошел Шатти. Кино заметно нервничал, и обычная манера ходить - легко и плавно, не по-медвежьи даже, по кошачьи, теперь превратилась во что-то резкое.
Он остановился чуть в стороне, покосился краем глаз на своего сопровождающего. Тот стоял рядом, ожидая повеления Тигра-Властителя.
- Рад видеть тебя, славный воин Камеда, - кивнул Веалеен, позволяя говорить юному воителю. - И рад, что ты посетил праздник единения двух шэа, что случается столь редко. О чём ты хочешь говорить со мной. Я выслушаю тебя.
Даже теперь, когда снова нужно было бы сделать серьёзное, суровое лицо, в такой праздник... не выходило, и мудрые, старые глаза владыки Живых клинков лучились счастливым светом, а на лице играла добродушная улыбка.
Шатти подошел чуть ближе, и на последнем шаге, когда между ним и Веалееном осталось расстояние чуть больше двух вытянутых рук, полукровка наконец понял, что не знает... что говорить. Он всегда был далек от искусства красноречия, и теперь молча смотрел на Теграэ, сжав руки за спиной и опустив плечи.
Молчание грозило затянуться. Кино тяжело выдохнул.
- Правитель, я... был вестником в Чареи. Я... - он огляделся, замолчал. Нужно было бы сказать о том, что послание доставленно, что флот - вышел, но как говорить о таком - на празднике любви, празднике счастья.

[Соуль >>>]

- Ты, - кивнул Веалеен. - Говори. Я слушаю тебя, юный воин. Не робей, робость не к лицу... особенно на празднике любви и вечной жизни, что сияет в сердцах влюблённых ярче любого кристалла.
И властелин лиа... подмигнул своему подданному. От этого Кино растерялся еще больше. Он недоуменно смотрел на Теграэ снизу вверх, и то поднимал взгляд, то опускал себе под ноги.
- Повелитель... - Шатти на мгновение прикрыл глаза. Плеснула под ресницами смеющаяся синева. Полукровка опустился на одно колено, вскинул глаза на Веалеена, - я прошу: отпустите меня в земли пришельцев. Я... я должен... должен защитить одну лиа, отправившуюся туда.
Веалеен нахмурился. Почти незаметно, но по тому, как сдвинулись к переносице брови и похолодели глаза, было видно - тема правителю неприятна... или болезненна.
- Пойдём со мной, - кивнул он Кино и, развернувшись, чеканя шаг, двинулся сквозь толпу. Путь наверх занимал несколько минут, даже когда идущий очень торопился. А сейчас не было смысла спешить...
Шатти молчал двинулся вслед за Теграэ, глядя куда-то в сторону. Удары сердца тяжело отдавались в груди.
Эти минуты молодому лиа показались вечностью. Вечностью, заполненной пустотой в голове и бессмысленным счетом собственных шагов.
- Гелара? - Веалеен дождался, когда многочисленная свита, растянувшаяся по коридорам и лестницам Веладона, останется позади и не сможет слышать их разговор. На полуэрбра он не глядел.
- Да. Эй-раани Гелара, - послышался негромкий голос воина у него за спиной.
- И как же ты намерен её защищать, парень?
Шатти вскинул голову.
- Я воин, повелитель.
- Я не о том, воин ты или нет. Где она - ты знаешь?
Кино молчал. Слова Веалеена отдавались в голове грохотом камнепада. "Ты знаешь...?" Шатти не знал. Догадывался. И только. Молодой лиа сжал зубы так, что резко проступили скулы. А потом ответил - порывисто, сбивчиво.
- Я не знаю, повелитель. Не знаю этого, но знаю другое: я не могу позволить ей погибнуть; а ведь она идет на гибель, идет в землю врагов. Идет - одна!
- Идёт одна. А скажи мне, Кино Шатти из дома Камеда - что видно, судя по принятому решению, - Веалеен улыбался, но всё ещё не глядел на юношу. Только руки его скрестились на груди, словно у наставника на уроке. - Скажи, с чего бы это она решилась пойти на гибель? По эй-раани Геларе не скажешь, что ей скорее хочется умереть, правда?
- А идти в земли тех, с кем идет война - не может это обернуться гибелью? - Кино зажмурился. Нет. В его воспоминаниях, ярких, недавних, смеющаяся синева, звонкая вода - хотела жить. - Она этого не хочет, но... повелитель, там - опасно.
Кино внезапно шагнул вперед, встав рядом с Веалееном, глядя ему в глаза - снизу вверх. Полукровка не думал о том, чем обернется этот шаг и дерзкий взгляд на Тигра-Властителя.
- Я не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось. Не могу допустить, чтобы из мира исчез этот свет.
- Этот свет, веришь мне или нет, Кино Шатти, вот также стоял передо мной и говорил, во что верит, - на нарушение и непочтительность правитель внимания не обратил. Не в этот раз... Сам он, разве же, не был когда-то молод? Или, может, ещё и не совсем состарился? Спросить бы у Иниалесты?
- Потому я и отпустил её. Но она знала, что делала. Знала, куда идёт - и знала, почему и зачем. Ты всего этого не знаешь, воитель. Будешь спорить со мной?
- Буду, правитель, - Шатти не отвел взгляда, все также - упрямо и самую каплю - устало, глядя на Веалеена. - Я знаю, почему и зачем я хочу туда идти.
- Но не знаешь куда. Ты можешь её не найти. Можешь попасть в плен или быть убит. А сейчас каждый воин на счету, Кино Шатти, и ты это знаешь. Она пошла туда, чтобы защищать свой дом. Зачем ты идёшь туда, когда долг воина - защищать его с оружием в руках? Чтобы поставить под угрозу всё, за что она рискует собой?
Вкус росы. Ощущение хрупкой ладони в своей. Тепло мимолетного поцелуя на щеке. Полукровка зажмурился. Теграэ был прав; он был прав во всем, но шэа, выпустив когти, рычало, прижав уши, как разъяренный зверь.
Для Кино Шатти, простого воина дома Камеда, Тигр-Властитель был не прав.
- Я знаю, мой повелитель. А еще я знаю, что, - ...как, как объяснить про этот прозрачный и ясный свет, синий и звонкий - и пусть нельзя так говорить про свет, пусть. Как? - что я не попаду в плен. И не умру. Что я должен её защитить. Это знаю я, это знает шэа.
Пауза. Легкая. Чтобы выдохнуть и вдохнуть.
- А спросить о том, куда она пошла я всегда могу у тех, кто это знает.
Собственная отчаянная наглость повисла над молодым лиа карающим звуком падающего топора.
- У тех, кого она встретит? Уж не собираешься ли ты каждого пришельца распрашивать: "А не проходила ли мимо вас прекрасная лиа в синем одеянии. Я хочу не дать ей погибнуть от вашей жестокости!"

[Darkness >>>]

Шатти задержал дыхание, сжал за спиной ладони так, что побелили под загорелой кожей костяшик пальцев. Он продолжал смотреть на правителя Шэн-лие, не отводя взгляд ни на мгновение. Наглость? Непочтительность? А Кино просто боялся, что если опустит глаза, то уже не сможет их поднять.
- У вас? Она ведь говорила с вами об этом?
- А если нет?
- Вы сами сказали, что она с вами говорила, - от собственной наглости белели скулы.
- И сказал, что она поведала мне, куда именно пойдёт? Ты спешишь, Кино, - Веалеен положил руку на плечо воина. - ты слишком горячишься. Это плохая черта для воина сейчас. ты же знаешь это - ведь ты из Камеда. Так что... всё ещё не отступаешься?
- Я должен, повелитель. И знаю это не разумом. Шэа.
- Ну и нахал же ты, полуэрбр, - усмехнулся Теграэ. - Я вижу, что ты искреннен и храбр, и что цель твоя благородна. Но отпустить тебя в земли пришельцев за Геларой я не могу.
Путь закончился внезапно. Последние ступени лестницы, одной из нескольких внутренних, ведших в покои, окружавшие крону Веладона, отделяли их от просторных палат с выходом в переплетение ветвей, по которым шла дорога к тронному залу под звёздами, где уже пылали костры для второго танца Эу'Теи'Ла за эту ночь - редкое зрелище и редкое совпадение... То, которое приходит с неспокойными временами и трудными решениями.
- Я должен. - в который раз за весь разговор повторил Шатти. В голос едва ощутимо вкралось отчаяние, отдающееся медно-соленым привкусом во рту. Кино не заметил, как до крови прикусил губу.
Он наконец отвел взгляд от Теграэ, но, глядя перед собой - не видел ничего. Только яркие пятна, плывущие по миру, где синих - больше всего.
- Однако...
- Вы знаете, какая на вкус роса, повелитель? - безцветным голосом спросил Шатти.
- Однако я могу отправить тебя в передовые отряды воинов Шэн-лие, - рассудил Веалеен. - Там ты будешь двигаться с нашими воинами, сражаться вместе с ними, защищать наши земли вместе с ними. И - наверное, если на то будет воля Средоточия - найдёшь и эй-раани Гелару. Однажды. Это большее из того, что я могу для тебя сделать, Кино. И не проси меня отпустить тебя совсем. Доверься себе и своей шэа, а Средоточие сохранит и тебя - и ту, о которой ты так печёшься. Это моё слово. Ты принимаешь его?
Кино молчал. Он опустил голову и видно было, как вздыбились, словно шерсть животного, темные волосы на затылке и шее. Из всех слов Веалеена громче всех отдавалось в ушах только "Однажды". И это "однажды" могло растянуться на вечность. Или не случиться совсем.
В шэа словно сцепились два Шатти: тот, что принял и понял слова Теграи, и тот, кто видел перед глазами синева воды, и стремился к ней всем собой.
Полукровка сжал ладонь в кулаки. Сильно. До боли.
Но - молчал. Губы казались тяжелыми, как огромные камни в горах. Где небо такое высокое, прозрачно и...
Кино зажмурился.
- Кино? - Веалеен, словно приятеля, легонько ткнул Кино кулаком в плечо. - Отвечай правителю, воин. А то я ещё подумаю, что ты совсем оробел - а какой из робкого мальчугана воитель?
Волосы полукровки на загривке окончательно встали дыбом. Шатти резко вскинул на Веалеена глаза - неожиданность жеста и последующих слов изрядно выбили почву из-под ног, но и прервали яростную схватку внутри самого себя.
Молодой лиа пару мгновений смотрел на Теграэ, потирая плечо.
Потом опустил голову и выдохнул:
- Принимаю.
Веалеен хмыкнул. Смерил полуэрбра оценивающим взором, хмыкнул ещё раз. И наконец рассмеялся - громко, заливисто, уперев руки в бока.
- А знаешь, Кино Шатти... если ты дезертируешь, чтобы пытаться её спасти - я не буду к тебе милосерден, - перебарывая смех, сообщил наконец Тигр-Властитель. - И всё же хорошо, что я правлю Домом, а не остался простым воином. Потому что ради Иниалесты я бы сбежал... - и, чуть погодя, добавил, - когда судьба - или Средоточие - дали бы мне знак. А они дадут. Я... знаю. Давным-давно знаю.
Шатти смотрел на Веалеена исподлобья, но по мере того, как правитель Шэн-лие говорил, что-то неуловимо менялось во взгляде полукровки. Когда Теграэ замолчал, Кино как-то неловко и чуть кривовато приподнял уголки губ, но в светло-карих глазах, резко очерченных тенями усталости, мерещились искры.
- Ну что? - Веалеен расправил затёкшие плечи, отпуская своего воина. - Доволен? Достаточно я уже убеждал тебя, или мне всё же придётся приказать? А если уж доволен, то не заставляй старого, усталого оружейника и дальше разглагольствовать с тобой, и пойдём посмотрим второй танец, условленный на эту ночь. Мы и так зставили два сердца ждать чуть дольше, чем им было отведено. Идёшь?
- Нельзя заставлять сердца ждать, - себе под нос, едва-едва слышно, прошептал Шатти. Кивнул. - Пойдемте, повелитель.
Пауза невесомо легла между двумя воинами, а потом Кино негромко проговорил:
- Спасибо.
В эту минуту их разговор нарушил мальчишка, взбежавший по ступенькам - легкий, невесомый и встрепанный лиа с ежиком светлых волос.
- Тигр-Властитель! Видящий...

[Барон Суббота >>>]

День: тринадцатое и четырнадцатое августа
Фигура: С2, часть D2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4/нет
Фактическое местоположение: С4

***
- …Нет ничего проще, чем идти по своим же следам, - вдохновенно вещал Дентон, придерживая магичку за локоть. Его никак не покидало ощущение, что Ренн, хоть и согласившись помочь, только и ищет возможности невзначай скрыться.
Эрис, почти не усмехаясь, шла сзади, всем своим видом показывая, что возможность бегства следует исключить.
- Места, где особенно много поломанных веток и в земле огромные вмятины, будто слон прошелся, указывают на несомненное недавнее присутствие Брента, - продолжал юноша тоном заправского следопыта. Мимо его уха пронеслась шишка неизвестного хвойного растения. – Эй! Это было не оскорбление!
- …Знаешь, майор, - говорил тем временем Макабрей, идущий впереди вместе с Фиерсом. - Иногда я жалею, что отказался травить себе глаза. Сейчас это помогло бы знать, где именно призрак.
- Травить? - тот чуть повернул голову. - Как много узнаешь о малефиции...
- Ну да, травить. Вот ты, майор, никогда не хотел бы... ну, например, лишиться возможности чувствовать боль? Или усовершенствовать свои мышцы до предела, доступного человеческому организму?
- Да я мечтал об этом, - хмыкнул Фиерс. - И до сих пор мечтаю. Мечтаю не чувствовать вообще, и блаженствую, представляя, как эмоции навсегда оставляют меня, уступая место лишь холодному рассудку. А потом возвращаюсь на землю и выбиваю у себя из башки эту дурь.
- Ну ты, уж прости, майор, и дурак, если серьёзно говоришь! - Макабрей неодобрительно прицокнул языком. - Это довольно просто - себя выморозить, но никогда того не стоит.
- Ни черта не просто, - скривился командир. - Твой жизненный опыт, может, и поопытней моего, и... пожизненней, но с моей ничтожной точки зрения это совсем непросто, - продолжать этот разговор сейчас ему не хотелось, и Фиерс решил вернуться к теме: - И что же ваши глаза, Ригор?
- Да не наши. Не все это делают, но... скажем так, я знаю, что сделали с Брентом. Не знаю, как именно, но что - знаю, потому что у нас нередко заливают себе в глаза, кхм, особый яд. Он таки образом изменяет ткани, что начинаешь видеть энергии Негатива, в частности некро-эманации.
- И это помогает?
- Это даёт свои преимущества, - Ригор чуть поморщился, будто говоря о чём-то не слишком приятном и приличном. - Но нормально видеть мир уже не получается. Кроме того, не все понимают, зачем это нужно.
- Дрянь, должно быть, - попытался представить себе майор. - Бедняга Брент... Это нужно, чтоб видеть призраков?
- Ну, вот ты его сейчас видишь, а? - Макабрей лукаво улыбнулся, с трудом пряча инферналов, откалывающих в зелени его глаз неприличные па.
На всякий случай Фиерс огляделся.
- Не вижу.
- А она тебя видит, - Макабрей воплощал собой саму невинность. - Хотя сделать ничего не может, не нервничай.
- Это ты хочешь вселить в меня уверенность перед ночью, что нам предстоит провести вместе с очаровательной, но мертвой женщиной? - майор скептически ухмыльнулся. - Пока что у тебя фигово получается.
- Увы, майор, ободрить мне тебя совсем не чем. Разве что скажу так: шансы пережить ночь у нас есть, а там будем рассчитывать на твою собачку
- А дух... обязательно будет нас преследовать? Я был бы очень рад услышать, например, что она навек прикована к месту, где приняла смерть, и ни за что не последует за нами дальше.
- Будет, майор, будет. Сам же видел...
Фиерс обреченно махнул рукой.
Стена леса постепенно редела, обнажая взорам поляну... без сомнения, это была их поляна, с их палатками (две из которых лежали на земле, павшие во время внеурочного бегства), их кострищем и их котелком, сиротливо валявшемся на боку.
"А ведь так и не позавтракали", мрачно подумал Брент.
Макабрей принялся за осмотр места и вещей тщательно, но абсолютно бессистемно: прошёл мимо котелка, не удостоив его даже мимолётным вниманием, а вот палатку Эрис только что на зуб не попробовал. Затем он отыскал свой рюкзак и долго проверял его содержимое.
- Что ж, всё подтвердилось, - сказал он, поднимаясь. - Она не может взаимодействовать с материей. Пока что.

[Хелькэ >>>]

- Хочешь сказать, что сможет?! - ужаснулся Дентон. - Когда?
- Когда сможет покрепче привязаться к миру, - Макабрей почесал подбородок. - Сутки. Может двое. Примем меры - будет проще. Да, будем одним действием решать множество задач.
- Я явственно ощущаю витающий в воздухе и приближающийся к нам полный... - начал было Дентон, но вовремя заметил выражение лица Ренн и заткнулся. - Неважно. Давай примем меры.
- Выкопаем труп и продолжим над ним глумиться, - процедила магичка.
- В точку, - кивнул некромант. - Но прежде чем мы начнём отвратительные процедуры, кое-кому здесь следует подкрепиться... хотя бы, чтобы было чем блевать во время глумления.
- Согласен, - Фиерс поднял многострадальный котелок. - Я принесу воды... кстати, Ригор, забыл спросить. А где твоя одежда?
Дентон старательно сдержал улыбочку.
- На берегу реки. Представьте себе, некроманты тоже потеют и воняют, если долго не моются, - проворчал Макабрей. - Ладно, вы занимайтесь завтраком, а я схожу оденусь и займусь...рабочей силой.
- А я уж подумал, дух украл, - Фиерс потер щеку, заросшую щетиной, и решил, что надо будет сегодня побриться. Если время останется. - Ну что, ребята, открывайте пока рюкзаки.
Калеб, проявив зачаточное бунтарство, почему-то не полез в рюкзак, а отправился следом за Ригором. Остальные проводили его недоуменными взглядами.
- Ты собираешься стрелять из пушки по воробьям, - как всегда спокойно и отстраненно констатировал он, поравнявшись с малефиком.
- О чём ты? - удивился малефик. Его тон скорее говорил: "Ого! Не знал, что пни общаются!"
- Ты станешь поднимать трупы. Это неумно. Нас - восемь человек.
- Точно. И все участвовали в похоронах Марии, так?
- Да. Это важно?
- Важно. Это что-то вроде разрыва старых связей с ней. Вот лично ты хочешь коснуться тела и образовать новые?
Калеб, как показалось, на секунду задумался.
- Я не знаю. Зависит от того, на что это повлияет.
- На шансы нашей группы выжить этой ночью. В худшую сторону, - Ригор раздвинул ветви кустарника и выбрался на берег реки. - Ага, моя одежда тут.
- Понятно, - ответил Калеб. - Хорошо.
Замер ненадолго, словно собравшись сказать что-то еще, потом все-таки развернулся и ушел собирать сухие ветки.

Когда Макабрей вернулся в лагерь, он уже был не один. Сразу было понятно - что они не живые существа. Куклы. Длинные, выше среднего человеческого роста, тонкие и угловатые, они двигались как куклы - равномерно, монотонно и механистично. А когда некромант подошёл ближе, стало видно, что плоти на них не осталось вообще.
Ренн отвернулась с выражением отвращения на личике, Айден поморщился... Эрис наблюдала с интересом, а Дентон восторженно подскочил к мертвецам и помахал рукой перед черепом у одного из них.
- А они видят меня? - спросил он Ригора, демонстрируя трупу высунутый язык.
Некромант осклабился, а скелет, в прошлом явно бывший гуманоидом, очень похожим на человека, довольно-таки быстро поднял четырёхпалую руку с явным намерением схватить оный язык.
Дентон быстро отпрыгнул, погрозив мертвяку пальцем.
- Вот зараза! - впрочем, он ничуть не испугался и продолжал шагать поблизости. - Хм, а будут всякие патетические речи вроде: "За мной, мои темные слуги!" или там: "Повинуйтесь слову вашего господина, что пробудил вас от смертного сна"?..
- И чем, по-твоему, мои тёмные слуги, пробуждённые от смертного сна, должны меня услышать?! - Макабрей для наглядности постучал по черепушке ближайшего скелета. - Это же кости.
- Ах да, я и не подумал, - Дентон расстроился. - Но ты представь, какой вышел бы образ малефика... Полководец во главе своей черной рати! Хотел бы я сыграть такую роль, если бы в балаганчиках ставили спектакли про некромантов.
- Любишь театр? - заинтересовался Ригор.
- Обижаешь, - Дентон всем, чем только мог, изобразил обиду. - Я актер! А также акробат, гимнаст, канатоходец, метатель ножей, предсказатель будущего и прошлого... и просто хороший человек. Ладно, сознаюсь, про предсказателя наврал.
- Трепло ты, - вздохнул Макабрей. - Приятно всё же родственную душу встретить! Так как, дамы и господа, вы поели?
Ответом были несколько нестройных "да" и "угу". Фиерс добавил:
- И уже об этом жалеем, по крайней мере, я. Ты не мог бы не подводить их слишком близко? Они, прости меня Создатель, попахивают...

[Барон Суббота >>>]

- Майор, у тебя галлюцинации. За пятьдесят с лишним лет черви и грызуны основательно потрудились над моими тёмными слугами. Демон побери, как звучит-то, а?
Дентон взмахнул рукой, всем своим видом утверждая – «ну а я что говорил?»
- Значит, они уже выглядят так, словно воняют, - упорствовал командир. – А ты для них и трупы лопат из-под земли достанешь? Или они черепными крышками землю вычерпывать будут?
- Идея богатая, но мне казалось, что пехотные лопатки у вас есть. Или я не прав?
- Да есть, есть. Калеб, вытаскивай.
Молчаливый и беспрекословный, юноша этот показался сейчас Фиерсу удивительно похожим на... вот таких мертвецов. Высокий, худой, в взгляде - ни тени возражения "своему темному господину". Устыдившись собственного образного мышления, майор предпочел отвести взгляд в сторону леса.
Калеб же, быстро расстегнув на всех рюкзаках один и тот же отсек, достал лопатки и поднес Макабрею.
- Раздавать... не надо? - бледная тень слабой улыбки скользнула по его лицу.
- О мои тёмные слуги! - оказалось, что малефик может выдавать практически оперный бас, причём очень громко. - Примите сии орудия по единому в каждую руку и будьте готовы направить их на исполнение моей воли к вящей славе сил Зла!
Покойники всё так же механистично и одновременно забрали у Калеба лопаты. Каждый по две.
- А что, стильно, - хмыкнул Ригор.
- А-а-а... - простонал Дентон, захлебываясь смехом. Он, согнувшись пополам, стоял на коленях рядом с новоиспеченным повелителем тьмы и ударял по земле кулаком, никак не в силах успокоиться. Все это как-то снизило градус пафоса сей страшной картины.
Остальные "Безымянные" тоже расхохотались, Фиерс сделал вид, что вытирает скупую мужскую слезу, и даже Ренн улыбнулась, но улыбка вышла кривая и грустная.
- Пошли уже, - фыркнул малефик. - Грешно же смеяться над больными людьми!
- А чего пошли-то? - Дентон округлил глаза. - Мы все что, любоваться на труп обязаны?
- Нет, не обязаны. Но для ритуала вы мне все понадобитесь.
Ригор подхватил свой рюкзак, потом подумал и повесил его на одного из скелетов. Костяк даже не шелохнулся.
- Ну... ну пойдем тогда, - Фиерс кивнул в сторону рощицы, туда, где небольшим холмиком возвышалась свежая могила.
Не сказать, чтобы лица ребят выражали восторг. Скорее, настороженность, а Ренн просто олицетворяла собой отвращение.
Брент, как ни странно, выглядел... веселым.

- Как дома прям, - сказал он Айдену, и тот побледнел еще больше.
- Интересными вещами вы дома занимаетесь! - сказал Макабрей, и они тронулись в путь.
- У меня отец - сторож на погосте, - ни с того ни с сего поделился Брент. Дентон сочувственно ему покивал.
Вскоре выяснилось, что мертвяки работают куда слаженнее и быстрее живых - всего двадцать минут спустя тело Марии Штайнер, уже изрядно тронутое гниением и ароматизирующее так, что резало глаза, было извлечено из могилы во всём своём раздувшемся-червивом великолепии.
- Мда, - только и прокомментировал Макабрей, копаясь в своём рюкзаке. Вскоре на свет творцов был извлечён приличных размеров и угрожающей формы нож. Никаких рун или зловещих драгоценных камней на клинке видно не было, но сама форма, сам тёмный металл, из которого было выковано это оружие ясно давало понять: сосиски им резать не стоит. А если уж порезал, то лучше их не есть.
- Лучше отвернитесь, - посоветовал некромант, сноровистым движением втыкая нож в подвздошную область трупу. - Сейчас будет действительно сильно пахнуть.
Раздался хруст, Макабрей задержал дыхание и, упёршись в землю ногой, сильным движением рассёк тело чуть ли не до горла. Затем его рука, с засученным чуть ли не по плечо локтем нырнула в холодную, тронутую гниением утробу, что-то там нащупала, рванула на себя...
На поляну вывалился перевитый жилами комок плоти, некогда бывший сердцем Марии Штайнер. Вскоре к нему присоединились лёгкие, печень и уцелевшая часть желудка с кишечником.
- Ренн, - жги, - невозмутимо приказал Ригор, указывая ножом на вырванные внутренности.
- Я... - она болезненно скривилась и отвернулась в сторону. - Я даже смотреть на это не могу!
- Попробуй не глядя, - мрачно посоветовал майор.
Магичка, закусив губу, подняла руку. Пальцы чуть подрагивали, Фиерс, вставший рядом, все ждал, пока с них сорвется хоть искорка, но Ренн всё медлила и медлила.
- Девочка, давай, - попросил он.
- Не могу, - всхлипнула она. - Как будто магия вдруг перестала действовать...
- Сейчас снова начнет, - пообещала Эрис, вставая за ее спиной и неожиданно бесцеремонно хватая ее за руку. - Глаза закрой. Закрой, говорю, свои глазенки, и слушай меня!
Судя по тому, как напряглась рука Эрис, магичку она держала не просто цепко, а специально причиняя боль.
- Плевать мне на твои религиозные взгляды и тонкую душевную организацию, мне вообще на тебя плевать, зато я знаю, что ужасно тебя выбешиваю, - она шептала эти слова, сочащиеся ядом, в ухо Ренн, но слышно было прекрасно и остальным. - А ты терпишь, и теперь всегда будешь терпеть, потому что ты, как ни крути, слабее почти во всем. Кроме одного. Я-то колдовать не могу. Так чего же ты сейчас стоишь и делаешь вид, будто тебе не больно? Я знаю, что больно. Я могу сломать эту твою руку, и я обязательно это сделаю, если ты сейчас же не взорвешься и не покажешь, что на самом деле ты не такая хлипкая, как...

Сообщение отредактировал Orrofin - 8-09-2010, 17:50

[Хелькэ >>>]

Огненный столп ударил по сгнившей, исковерканной плоти с такой силой, что языки пламени не остановились, а прянули в стороны, грозя достать каждого. Эрис едва смогла удержать магичку, та начала рваться с такой силой, будто не она управляла огнем, а огонь - ей.
Жар стоял ужасный еще и после того, как Ренн наконец выдохлась.
- Круто, - Эрис сплюнула на землю. - Вот так бы сразу.
Магичка обмякла в ее руках, и пришлось ее придержать.
- Погорячилась, - отметил Дентон.
От сердца и прочих органов Марии Штайнер не осталось ничего, кроме пепла, который каким-то чудом все еще сохранял форму.
- Отлично! - Макабрей, успевший очистить свою руку и заставить искалеченную плоть Марии Штайнер сойтись, снова приник к своему рюкзаку, чтобы извлечь оттуда большую, явно ритуальную чашу с плоским дном.
- Значит так, - некромант широким жестом зачерпнул праха, наполнив чашу до краёв и с горкой. - Сейчас все взяли вот этот нож, порезали себе лапки и смочили прах нашей подруги своей кровью. Быстро-быстро!
- Зачем это еще? - с подозрением осведомился Айден, которому происходящее не нравилось чем дальше, тем больше.
Эрис просто взяла нож, полоснула по ребру ладони и поинтересовалась, сколько крови необходимо, поднимая сжатый кулак над чашей.
Фиерс принял лезвие после нее с некоторой опаской.
- Да, хоть пару капель, - некромант достал пузырёк с кровью Цербера. - Это нужно, чтобы завязать эту защиту на нас всех. И скажите спасибо, что я не классик и не требую ритуальных эякуляций в ритуальный состав!
- Спасибо! - хором произнесли действительно обрадованные этим майор и Дентон.
Нож прошел по кругу. Ренн потребовалась помощь - как оказалось, она не в состоянии даже порезать себе палец, и это пришлось делать Фиерсу, предварительно успокоив ее тем, что "больно совсем не будет".
- А если по горлу, то уже никогда, - фыркнул Макабрей. - Шучу-шучу, не напрягайтесь.
Тем временем, мертвецы пришли в движение. Судя по всему, вербальной команды им действительно не требовалось - своими марионетками некромант руководил на совсем ином, тонком уровне.
Один из скелетов подошёл ближе и взял чашу, держа её так, чтобы никому не приходилось тянуться. Второй принялся очерчивать чуть в стороне круг примерно двух метров в диаметре. Собственной нижней челюстью, вырывая в земле небольшую канавку.
- В чувстве юмора тебе, Ригор, не откажешь, - заметил Фиерс, наблюдая эту картину. - А здесь что будет? Домик построим?
- В некотором смысле, - кивнул некромант. - Скажем так, ночь мы сможем пережить, если не покинем этот круг. Ну...и соблюдём ещё некоторые условия, поэтому очень рекомендую как следует поесть вечером. И заготовить горячего питья - костры жечь нельзя будет. И, пардон, укрепить мочевые пузыри - выйти не получится, а если границу размоет...
- Умеешь ты обнадежить, - порадовался Брент.
- Не грех, наверное, еще и поспать будет, а? - жалобно протянул Дентон. - Если уж у нас такая ночка намечается... в интимной обстановке. Только представьте - тела, покрытые холодным потом от ужаса, прижимаются друг к другу в порыве... порыве чего, хм?
- Еще большего ужаса, - строго сказал майор. - Который ты, несомненно, испытаешь, если прижмешься ко мне слишком сильно.
- Эх, гормоны-гормоны! - вздохнул Ригор. - Но вообще, парень прав, поспать тоже не мешает. Все смогут уснуть самостоятельно или сделать микстурку? Она, правда, яд, но если как следует развести...
- Мы лучше сами, - заверил Дентон. - Тебе от нас... еще что-нибудь нужно?
- Пожалуй, что нет. Хотя...мне нужно сосредоточиться будет. Буду весьма признателен, если Эрис позаботится о сохранности моего почти бессознательного тела, а Ренн не будет мешать своими стихийными эманациями.
- Ренн не будет мешать, - пообещала Эрис. - А я - позабочусь.
- Вот и чудненько, что все так быстро решилось, - выдохнул майор. - Пойду отосплюсь - подняли, черти, ни свет ни заря, а я полночи глаз сомкнуть не мог... - и удалился, продолжая ворчать что-то себе под нос, в палатку.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 8-09-2010, 17:53

[Барон Суббота >>>]

***
Когда солнце начало обретать оранжевый закатный оттенок, Макабрей наконец шевельнулся и открыл глаза. Весь день до этого он просидел над чашей без какого-либо движения, абсолютно отрешившись от всего вокруг.
- Ну что ж, - задумчиво пробормотал он. - Посмотрим, получилось ли...
Эрис, несшая добровольный караул немного поодаль, встрепенулась. Она уже успела поспать, размяться, пройтись вокруг, еще раз размяться... Иногда на горизонте возникал кто-то из отряда, желая проверить, не помер ли случайно малефик, сам того не заметив, но девушка отгоняла любопытных подальше, дабы священный покой не был нарушен.
В лагере же, напротив, кипела жизнь. Кто-то шумно ругался, кто-то чем-то гремел, кто-то бегал к ручью за водой и обратно. А здесь, рядом с ними двумя, стояла тишина. Немного мертвая.
- А что должно было получиться? - спросила Эрис, поднявшись с травы.
Макабрей ответил не сразу. С хрустом потянувшись, он покачался на расслабленных ногах, разгоняя застоявшуюся кровь.
- Защита. Ваша кровь и этот пепел проникли друг в друга, а я... ну, настроился на них, что ли. Теперь осталось добавить лишь два компонента...
Он достал из нагрудного кармана пузырёк с кровью Цербера. Густая, очень тёмная, она выпала в пепел одной большой каплей и тут же впиталась, оставив после себя свежий, чуть ли не режущий запах.
Макабрей похлопал себя по карманам и сплюнул.
- Тьфу, забыл. Эрис, есть лезвие?
Девушка сдернула с пояса кнут и протянула малефику. Когда он был уже готов взяться за рукоятку, нажала на кнопку - лезвие выскочило совсем не далеко от его пальцев.
- Бу, - улыбнулась она.
Судя по выражению ее лица, это было не утонченное, и не какое-либо другое издевательство. Она действительно так шутила.
Ригор тихо фыркнул и лукаво улыбнулся. Он осторожно взялся за рукоять кнута, а потом одним быстрым движением вскрыл себе горло от уха до уха. Однако, кровь не ударила тугой волной, почему-то, напротив, лишь несколько капель показались на бледной коже. Малефик дотошно собрал их на клинок и аккуратно перемешал им прах. Потом он приложил руку к шее и прикрыл глаза, а когда отнял, о страшном разрезе напоминал только тонкий шрам.
- Вот для этого я и медитировал, - объяснил он. - Чтобы предельно замедлить ритм сердца. Эй, Эрис... ты чего так побледнела-то?
- Твою мать, - прошептала она, - твою долбаную, прости Создатель, мамочку... Сдурел! Некромант клятый...
Дальше эмоции выплескивались в менее сдержанной форме, причем довольно продолжительное время.
Когда Эрис перевела дух, к ней уже вернулся обычный цвет лица.
- Я, демоны тебя дери, готова была подумать, что ты вдруг о какой несчастной любви вспомнил и зарезаться решил. Или там о собачке, которая у тебя в детстве подохла. Или просто захотел нам подгадить в самый опасный момент... а ну-ка покажи шею.
В тот вечер некромант Ригор Макабрей, носивший, впрочем, и другие имена, проявил подвиг самоотверженности и торжества духа - он не начал ржать, как конь драгунский. О нет, даже тени улыбки не просочилось на его бледное худое лицо - он просто вздохнул и чуть нагнулся, давая Эрис исследовать его шею.
Та, не церемонясь, потыкала в шрам пальцем.
- Готова поспорить, ты заявишь, что через пару дней уже никакие следы не будут напоминать про вскрытую глотку?
- Нет, шрам останется надолго, если не навсегда, - Макабрей потёр горло. - Я же не вампир какой и не тролль, чтобы абсолютную регенерацию иметь!
- Ух как. И много у тебя шрамов от самоистязаний?
- Если хочешь, я тебе продемонстрирую все, - многообещающим тоном ответил Макабрей. - В приватном порядке, так сказать.
Девушка хотела сначала изобразить бурный приступ тошноты, но потом просто ответила:
- Не-а. Не хочу. Так что больше не буду задавать вопросов, которые ты странно толкуешь.
- Шучу я так, - пояснил малефик. - Реагировать не обязательно. На самом деле такой, - он подчеркнул это слово голосом,- шрам у меня всего один. Показать?
- Это я не реагирую. Это у меня активная жизненная позиция, - огрызнулась Эрис. - Смотря где у тебя... такой шрам.
- Здесь, - малефик спокойно расстегнул куртку и задрал форменную тёмно-зелёную кофту. Шрам был заметен не в пример горловому. Он был крупный, но не такой широкий - скорее от сильного и глубокого укола. И он был под левым соском - точно напротив сердца.

[Хелькэ >>>]

- О, - девушка подняла брови. - Даже так. А этот - от какого ритуала, малефик? Наверное, не для оживления какой-нибудь заурядной мертвечины ты так над собой поиздевался?
- Конечно, нет. Это я пытался вернуть к жизни одну персону, - Ригор говорил спокойно. Так спокойно, что обманул бы кого угодно. - Увы, труды оказались напрасны. Надеюсь, теперь будет лучше.
- Вернуть к жизни - как тех скелетов? - усмехнулась Эрис, не заметив тона некроманта. - Или вы, малефики, и правда можете воскрешать?
- Сказки о вампирах слышала? Или о страшных личах-умертвиях? - Макабрей посмотрел на постепенно приближающееся к закату солнце и чуть нахмурился. Времени оставалось всё меньше, но замыкать круг было рано.
- Слышала, конечно. Эти сказки не лишены своей доли романтики.
- Так вот, основой для них являются последствия наших экспериментов по возвращению человеческой личности к жизни. Увы, успехи были редки.
- Мерзко становится, как представлю, - Эрис задумчиво посмотрела на темнеющий горизонт. - Как по мне, лучше - или туда, или сюда. Или живой, или мертвый. Но никак не что-то среднее.
- Да, пожалуй, - немного подумав, согласился некромант. - Бесконечность существования может утомлять. Но срок человеческой жизни неоправданно краток, как ни крути.
- Неоправданно? - она округлила глаза. - Знаешь, я столько успела набедокурить за свою недолгую жизнь, что порой думаю - Создатель приберет меня совсем скоро. Кто-то успевает развязать войну, кто-то - обзавестись потомством, - девушка презрительно хмыкнула, выражая свое отношение к таковым, - а кто-то не успевает ничего... и поделом ему. Интересно, я так много болтаю потому что могу не пережить эту ночь? Наверное, да.
- Вот, кстати, ещё один пример: эта ночь покажется нам всем длинной, но на самом деле едва ли продлится дольше остальных. Иллюзорность отпущенного времени... знаешь, в своё время именно её понимание и толкнуло меня на исследования.
- И давно ты... исследуешь?
Ригор фыркнул и поднялся.
- Да вот вторая сотня пошла... или третья? Вчера как раз сбился со счёта. Ладно, нам пора собирать остальных, потому что очень скора наша добрая подруженька обретёт свободу и очень захочет нас дружески обнять.
- Какие же вы с Дентоном засранцы, - вздохнула Эрис и повернулась в сторону лагеря.
- Деееентон! - немедленно завопил Макабрей, с удовольствием глядя, как парень, до того спокойно занимавшийся своими делами чуть в стороне, заполошно дёргается. - Она нас лююююююбит!
Дентон очень испуганно посмотрел сначала на малефика, потом на Эрис. Та продемонстрировала ему сжатый кулак. Дентон облегченно вздохнул.
- А я всегда это знал, - безмятежно сказал он. - Или подозревал. Ну, по крайней мере, верил. Надеялся уж точно.
- Или хотя бы опасался, - кивнул Макабрей. - Собирай наших. С вещами.
Парень отсалютовал и бросился сеять панику в стройных рядах "Безымянных".

Ни один не выглядел абсолютно уверенным в себе. Даже обычное хладнокровие майора стало казаться напускным, хотя он отчаянно сдерживался и не позволял пальцам нервно барабанить по кобуре. Ренн постоянно оглядывалась, ожидая, что вот-вот над верхушками деревьев проплывет зеленоватая тень.
Брент не оглядывался, и без того зная, что ничего не увидит.
- Ригор, - выдохнул майор, - если ты сейчас скажешь, что все это была дурацкая шутка и на самом деле нам ничто не угрожает, я буду тебе очень признателен.
- Если я это скажу, майор, то вы, в порыве признательности, продемонстрируете мне, что такое по-настоящему жестокая смерть, - отозвался некромант. - Значит так, сейчас я расскажу вам правила выживания сегодняшней ночью. Их не так много и они простые, но если их нарушит кто-то один, то защита падёт для всех, поэтому слушать лучше внимательно. Все готовы внимать и содрогаться?
- Готовы. Лично я уже содрогаюсь, - ответил за всех Дентон.
- Правило первое, оно же главное - границы круга после того, как я его замкну не нарушать. Вообще. Ни движением, ни даже плевком! - некромант обвёл всех присутствующих суровым взглядом. Правило второе, оно же тоже главное - в глаза нашей гостье не смотреть. От слова совсем. Потому что это грозит одержимостью и, соответственно, нарушением границ круга. Теперь не правила, но однозначные требования: сдать всё оружие. Просто упакуйте его в рюкзаки, а их мы уложим в центре круга. Тут по идее должны быть вопли возмущения и праведного гнева.

[Барон Суббота >>>]

- И будут, - нахмурился Фиерс. - Почему мы должны сдавать оружие?
- Потому что, если кто-то из вас нарушит правило номер два и у него будет что-то смертоубийственное, это будет грозить гибелью всем остальным. А так револьвер останется только у меня и... в общем, об одержимом я позабочусь быстрее, чем он сможет двигаться.
- Чегооо?! - поперхнулся Дентон. - То есть если я вдруг дернусь не туда, ты вот так возьмешь и в меня выстрелишь?
- Именно, - ласково улыбнулся Ригор. - Только дёрнуться не туда ты не успеешь - призраку на полное овладевание требуется пара секунд, так что я успею почувствовать и...принять меры до того, как двигательные функции станут ему подвластны. Скажу сразу: спорить времени нет, у нас осталось меньше, чем полчаса, так что, вы складывайте свои причиндалы, а я посижу и подожду.
Раздался металлический звон - это Калеб отстегнул наручи с лезвиями.
Остальные последовали его примеру с выражением крайнего неудовольствия на лице. Привыкшие к своему оружию за несколько лет, неразлучные с ним, в опасной ситуации они лишались моральной опоры, оставшись безоружными. Впрочем, каждый из них был оружием и сам.
Фиерс, хмурясь и перекатывая желваки на скулах, снял кобуру, вытащил из сапога нож-выкидуху, из какого-то еще тайного кармана - кастет...
Убрали всё, кроме импульс-пушки - она никак не могла влезть в рюкзак. Впрочем, Брент отключил ее и оттащил подальше от круга.
- Ма-йор, - раздельно сказал Ригор, сверля Фиерса выразительным взглядом. - Я сказал, всё оружие.
Тот вздохнул, вытащил из второго сапога еще один нож, совсем маленький и тонкий, будто хирургический.
- Запасные патроны и так в рюкзаке, - проворчал он. - Все, все, Ригор, у меня кроме леденцов ничего в карманах не осталось.
- Если прошлогодние, то тоже сдай, - кивнул Макабрей. - Теперь второй пункт нашей программы. Ренн... протяни руки вперёд, у меня для тебя подарок.
Магичка непонимающе посмотрела на него, но руки вытянула.
Тогда некромант жестом ведущего аукциона, выставляющего самый лучший лот, достал из-за спины...браслеты святого Гротха. Те самые, памятные, со следами засохшей крови.
- Ну нет, - быстро сказала Ренн, делая шаг назад. - Нет, нет, нет. Лучше просто свяжите и заткните рот.
- Ренн, деточка, всё проще! - улыбка Ригора источала мёд и патоку. - У тебя есть ещё почти десять минут - просто развернись и беги, надеясь, что призрак будет долбиться в барьер, а не погонится за тобой.
- Не вздумай, - угрожающе сказал Фиерс, заметив, что магесса как будто колеблется, выбирая. - Макабрей, надевай наручники.
- У меня очень сильное предчувствие, - тяжело вздохнула Ренн, - что мы все сдохнем этой ночью. Что этот чокнутый малефик решил нас всех убить. Предварительно обезопасить, а потом убить.
- Ничего-ничего, - успокаивающе произнес Дентон, - даже если и так, это будет самая памятная ночь в моей жизни.
- Что вполне логично, если она окажется последней, - философски вздохнул Ригор, замыкая на запястьях Ренн противомагические браслеты. - Ну вот, девочка, теперь ты нам точно не навредишь. Клянусь, как только необходимость минет.
Магичка почувствовала холод на запястьях. И страх – а вдруг эти наручники сломаны, неисправны и сработают независимо от того, станет ли она колдовать?
- А ты, выходит, не будешь ограничен ничем, так? - сквозь зубы спросила она, стараясь не опускать взгляда на кандалы.
- Кроме моей совести, - кивнул Макабрей. Оскал, казалось, прилип к его лицу намертво. - Так что бояться вам абсолютно нечего.
После фразы про совесть все ощутимо сникли.
- Пойдем устраиваться, раз все готово, - Фиерс подал пример, первым швырнув свой рюкзак в середину круга и усевшись рядом.
Через линию "Безымянные" переступали с такой осторожностью, словно нарушение границы грозило неминуемой смертью. Впрочем, почти так оно и было.
Ригор занял своё место последним, то ли по случаю, то ли специально оказавшись между Дентоном и Эрис. И точно напротив Ренн, что снижало вероятность неумышленности этого поступка почти до нуля.

[Хелькэ >>>]

Один из мертвецов поднял чашу с окровавленным пеплом и медленно пошёл по кругу, равномерно распределяя содержимое в свежевырытой канавке. Так вычерчивают пороховую дорожку к заложенной взрывчатке. Так насыпают наркотик на зеркальную гладь. Мертвец шёл по кругу, а солнце закатывалось. Когда его последний луч померк, пепел в чаше закончился. Скелет протянул сосуд Ригору, отошёл на пару шагов, где и развалился, лишившись силы, что вливал в него некромант. Кости истлели, не успев коснуться земли, и в то же мгновение граница вокруг "Безымянных" и Ригора вспыхнула тёмно-фиолетовым пламенем.
- Вот и всё, - сказал некромант. Теперь всем смотреть в центр. Можете помолиться, если есть желание.
Дентон нервно хихикнул:
- Как будто это поможет, а...
"Безымянные" послушно уставились на собственные вещи, на носки своих ботинок, на колени товарищей.
- А глаза закрыть можно? - спросил Айден, сглотнув.
- Можно. Но засыпать всем нельзя. Можете спать по двое, не больше, - Макабрей расстегнул кобуру и положил револьвер на колени.
"Эрис и Дентон наиболее неудобные мишени", - думал он. - "Остальные как на ладони".
Тени залегали всё гуще. На небе разгоралась луна и проглянули первые звёзды. Свет на западе окончательно померк, и теперь лишь магическое пламя завесы малефика освещало лица отряда, придавая им особенно зловещий вид.
- Она пришла, - тихо сказал малефик. - Никому не оглядываться.
За его спиной над поляной и бесстыдно разверзнутой могилой поплыл зелёный туман...
- Уснешь тут, - мрачно усмехнулся Фиерс. - Дети, хочу вам сказать кое-что, только не вздумайте поднять на меня глаза.
"Дети" кивнули, выражая готовность слушать. Ну, почти все.
- С тех пор, как мы вышли из колонии, прошла неделя, - сказал майор. - И... мы успели уже узнать друг друга, порой даже ближе, чем хотелось бы, - Эрис с пониманием улыбнулась, но никто этого не увидел. - В общем, вы довольно сносные ребята в большинстве своем, и я, пожалуй, даже немного расстроюсь, если с кем-то из вас сегодня случится что-нибудь нехорошее.
- Спасибо, майор, - с чувством произнес Дентон. - Вы нас очень приободрили, мы все страшно прониклись, и... ну, мы тоже вас обожаем. Даже Эрис обожает!
Вышеупомянутая потянулась было к Дентону, чтоб отвесить ему тумака, но Макабрей мешал, и попытка была оставлена.
- Очень надеюсь, - отозвался Макабрей. - Что вы все друг друга любите, как истые прихожане церкви Творца. Потому что если облажается один - погибнут все. Убежать от призрака ночью мы не сможем.
Изумрудная вспышка мелькнула слева от некроманта. На мгновение она соткалась в оскаленное изувеченное лицо Марии Штайнер, рванулась к людям...и расплескалась о языки фиолетового огня, ведущие свой мерный танец.
- Что ж, майор, твой пёс и палка моего учителя нас спасли.
- Хоть бы мой пес вернулся поскорее, - пробормотал командир. - Как без рук...
- Она точно не сможет нас достать? - на Айдена было просто жалко смотреть, но никто и не смотрел. - Вдруг защита возьмет и ослабеет?
- Может, и ослабеет, - взгляд некроманта острым хирургическим скальпелем скользил по лицам "Безымянных", зрачки его глаз были сужены настолько, что почти терялись в бешеной зелени. - Но ты не волнуйся, если это случится, мы тут же узнаем. Такой момент трудно будет пропустить.
На некоторое время воцарилась долгая, напряженная тишина.
- Ригор, - позвал наконец Дентон шепотом. - Где она сейчас?
- Рядом. Ждёт.
Туман затопил всю поляну. Не было видно даже звёздного неба. Лишь ядовитая, болезненная зелень, ставшая плотной кисельной пеленой, скручивающейся жгутами и пульсирующей.
- Что-то мне не по себе, - поделился Дентон и снова замолк.
Следующим молчание нарушил Фиерс, зашуршав чем-то в кармане. Кое-кто вздрогнул, тут же получил тычок в бок и стал неподвижен, как статуя.
- Держи, - майор сунул что-то Калебу. - И ты держи, Брент...
Раздача пошла по кругу.
Последним конфетку в хрустящей обертке получил Макабрей.

[Барон Суббота >>>]

- Спасибо, майор, - кивнул некромант, пальцами одной руки разворачивая обёртку. - Смотри, изведёшь весь свой запас, что делать будешь?
- У меня их полно, - махнул рукой Фиерс. Махнул осторожно, стараясь никого не задеть. - С прошлой войны завел привычку таскать конфеты в карманах. Немного... развлекает. И отвлекает.
- Лимонные, - блаженно заулыбалась Ренн, пряча леденец за щеку.
На этот раз круг вспыхнул со всех сторон сразу, а по ушам резанул дикий визг. Одновременно сотни тонких, костистых рук с изувеченными запястьями и длинными когтями устремились к "Безымянным" и не оставляли своих попыток до тех пор, пока не сгорели.
- Сильна, - прицокнул языком некромант. - Да. Калеб. Посмотри-ка мне в глаза.
Юноша послушно поднял голову.
- Порядок, - кивнул Макабрей, после недолгого, но очень напряжённого молчания. - Показалось. Следите за собой, ребята.
- Да как тут уследишь? - возмутился Брент. - Она же любым может овладеть!
Дентон едва не прослезился.
- При всей интимности обстановки... я бы жутко не хотел, чтобы мной овладела мертвая малефичка! У меня другие представления о романтике!
Малефик издал звук, будто чем-то подавился.
- Не любым, - всё же ответил он. - Только тем, что посмотрит ей в глаза. Держимся, ребята. Она нас чует, но не видит. Держимся.
- А слышать она может? - в голосе Дентона звучали довольно коварные нотки.
- Проверь экспериментально!
Парень откашлялся и громко объявил:
- Дорогая бывший инквизитор Мария Штайнер! Сим повелеваю вам немедленно прекратить ваши грязные инсинуации и оставить в покое бедных мальчиков и девочек… а также майора Фиерса и Ригора Макабрея. Причем немедленно.
Судя по всему, малефичка слышала и ещё как! Не успел Дентон смолкнуть, как бешеная атака на их эфемерную защиту повторилась, причём с куда большим натиском.
- Ты продолжай-продолжай, - подбодрил юношу Макабрей, когда всё стихло. - Только глаза для верности закрой и продолжай.
- А... э-э... она не ушла? Не растворилась в ночной мгле, подобно изгнанному в преисподнюю демону?
Ответом ему был длинный, вибрирующий визг где-то там, в тумане. Звук хлестнул по ушам семихвостой плетью, отдаваясь в корнях зубов и таинственных глубинах души. В тех самых, где спит древний ужас, понуждавших далёких предков человека бежать сломя голову из тёмной пещеры, спасаясь от костровых теней, пляшущих на стене. Бежать и попадать в объятия совсем других, куда менее дружелюбных теней.
- Полагаю, ответ понятен, - усмехнулся Фиерс, к сожалению, не имеющий возможности видеть, как половина отряда зажимает уши. - Терпите, ребята. Еще часик - и разольем чай. Может, ночь будет не такой уж долгой...

Ночь таяла медленно. Разговоры постепенно прекратились, кто-то всё-таки уснул, а кто-то продолжал бодрствовать, нечеловеческими усилиями удерживая взгляд на центре круга. Атаки призрака повторялись всё чаще, но привыкания от чего-то не происходило. Вздрагивали и каждый раз ждали, что вот сейчас коснуться, нет, не плоти, но самое души холодные когтистые пальцы мстительного духа и...
Макабрей затылком чувствовал, что восток начинает понемногу светлеть. Ощущение было почти болезненным - хотелось оглянуться, но нельзя. Как если чешется нос, а руки в крови по локоть.
Когда в зелёном тумане в первый раз зазвенели колокольчики, Ригор как-то пропустил. Просто вдруг знакомый звук пролетел рядом, чуть не заставив повернуть голову. Потом рассыпался горстью жемчужин девичий смех. Задело макушку мягкое крыло цветастого платка. Мелькнула гибкая тень. Она снова пришла к некроманту, а Он, это ясно чувствовалось, стоял где-то неподалёку. Неподвижно и молчаливо.
- А мы вообще узнаем, когда встанет солнце? - пробормотал Дентон, чуть поднимая голову с плеча некроманта, выполнявшего до этого момента роль жестковатой, но вполне приемлемой подушки.
На втором плече некроманта все еще спала Эрис.
Майор смотрел на свое отражение в кружке с давно остывшим чаем и считал морщинки.
- Узнаем, - негромко ответил Ригор. - Круг погаснет.
- Не забыла бы тварь, что ей полагается исчезнуть, - глухо проворчал Брент, делая попытку выпрямиться. Спина, всю ночь пробывшая в одном и том же согнутом положении, сопротивлялась с болью.

Сообщение отредактировал Orrofin - 7-04-2010, 20:31

[Хелькэ >>>]

- Птички как будто защелкали, - с надеждой в голосе произнес Айден. - Или не птички... или я совсем уже с ума схожу...
- Птички-птички, - малефик как-то странно улыбался. – Конечно, птички.
Кастаньетной дробью по кругу.
Дентон мрачно покосился на Макабрея и снова уронил голову ему на плечо, совершенно явственно всхрапнув.
Утро всё же настало. Злого чуда не случилось, и восход послушно занялся робкими огоньками, а потом и вспыхнул во всю мощь, пробуждая Лес. Небрежными мазками художника пробуждающееся солнце стирало, размазывало по воздуху до того чёткие языки фиолетового пламени, пока оно и вовсе не исчезло. Ещё несколько мгновений над поляной стояла безмолвная неопределённость, но потом утренний ветерок снёс изрядно поредевшие клочья зелёного тумана и рассеял их без всякой жалости.
- Мы живы, - тихо сказал Макабрей. - Странно, не так ли?
Ренн огляделась, удивленно хлопая ресницами. Похоже было, что она с трудом в это верит и все еще ждет подвоха... но его не последовало.
- Странно, - согласился Фиерс и рывком поднялся на ноги. - Но знаешь, я отчего-то чертовски этому рад.
- Удивительно! - Макабрей посмотрел на посапывающих Эрис с Дентоном, и почему-то не стал резко вставать, вместо этого аккуратно уложив молодёжь на землю и лишь после этого поднявшись.
- Ренн, - тихо позвал он. - Иди сюда, я обещал.
- Наконец-то, - пробормотала она. Приблизилась, протянула руки, стараясь не встретиться взглядом с малефиком.
Ригор достал из нагрудного кармана небольшой ключ и чуть наклонился вперёд, колдуя над хитрыми запорами браслетов. Его лицо оказалось совсем рядом с лицом Ренн.
- Запомни, девочка, - тихо-тихо, почти не шевеля губами, прошептал он. - Кристалл внутри можно разбить, если очень сильно ударить браслетом по твёрдому. Располагается он сбоку. Бить лучше в голову конвоира, особенно если он маг. Поняла?
Запоры щёлкнули, и тонкие запястья девушки наконец-то освободились от медного плена.
Магичка покусала губы и все-таки произнесла:
- Спасибо. Надеюсь, мне это не понадобится.
"Почему все так... странно?" - ее не покидала одна мучительная мысль. "Почему этот человек, жестокий, насмешливый и резкий, почему он может быть таким... хорошим? Почему он нас спас?"
Почему люди - разные? В одно время - одни, в другое - совсем иные? Ренн давно задавала себе этот вопрос, но ответа так и не нашлось.
Макабрей движением головы отбросил волосы на лицо и дёрнул уголком рта. Без десяти минут усмешка, без пяти нервный тик.
- Я тоже, - сказал он. - Но ты запомни.
Она не успела больше ничего ответить, потому что рядом возник Фиерс.
- Ригор, - попросил он, - можно тебя на два слова? Извини, Ренн.
- Ничего, - девушка улыбнулась и ушла в лагерь.
- Отойдём, майор, - Макабрей кивнул на спящих. - Пусть отдыхают...растущие организмы.
- И правда.
С молчаливым одобрением майор глянул на Дентона - парень держался всю ночь, развлекая остальных болтовней и скрашивая жуткие часы до рассвета байками из собственной жизни. До этого никто из "Безымянных" на откровенность не решался... впрочем, все истории Дентона могли с равным успехом оказаться как правдой, так и удачной импровизацией.
Когда полянка осталась позади, Фиерс остановил Макабрея, тронув его за локоть, и сказал:
- Так вот, те два слова, некромант. Спасибо. Большое. Это второй раз в моей жизни, когда я обязан другому человеку тем, что могу эту жизнь продолжать.
И снова непонятный тик дёрнул щёку некроманта, будто его тело бунтовало против хозяина, постепенно выходя из подчинения.
- Во-первых, это значит только то, что мы квиты, майор, - как бы нехотя сказал он. - А, во-вторых, боюсь, что если твой пёс не вернётся, то эту жизнь ты сможешь продолжать ровно до того момента, как солнце закатится. Крови Стража у нас больше нет.
Тот пожал плечами.
- Одним днем больше - уже дело. Цербер должен вернуться до сумерек... по крайней мере, я удивлюсь, если он этого не сделает.

Фиерс не подозревал, насколько удивительным окажется для них всех этот день.

[Тео >>>]

День: двенадцатое августа
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8


Когда, вечером над лагерем "Золотых Стрел" стали собираться косматые грозовые тучи, Кир вздохнул чуть ли не с облегчением. Вообще, цей-ин бури не любил - они с детства казались ему чем-то хаотичным, необузданным и опасным. Чем-то, что будило в душе ответные страсти, причём не из тех, которые пристали ученику мудреца. Однако сейчас это было то, что нужно - то дикое, поднимающееся из сердца нечто было необходимым лекарством, против остатков духовной пустоты. И он ждал, искренне ждал первого взблеска молнии и бьющих струй дождя.
Курт очень устал. Он должен был добраться до лагеря до того, как хлынет дождь и сгустившаяся темнота не даст разглядеть, что там внизу. Холодные редкие капли уже падали на его перья и спину…
Посланник от Сайамара прибыл утром одиннадцатого числа. Курт только вернулся с изнуряющего вылета и мечтал закрыть глаза. Известие о том, что Кинна находится у «Золотых Стрел», прогнало сон и усталость, будто их и не было. Крылатый ничего не сказал девушкам, и только Ата, кажется, поняла, куда командир сорвался столь внезапно. Курту отчего-то хотелось подойти к ней, сказать, что он просто хочет вернуть потеряшку в лагерь, не более. Убедить ее в этом. Он понял – не получится. Даже пытаться не стал. Да и зачем ей это знание, если …
Вот и лагерь. Эрианец с удвоенной силой замахал крыльями. Казалось, от напряжения они уже болели, каждое перышко.
- Эгегей! - рявкнул кто-то из часовых. - К нам приближаются с неба!
- Свои! - взревел в ответ Сайамар, невидимый в подступивших сумерках. - Не стрелять!
Кир заинтересованно выбрался из-под сени дерева и осмотрелся.
"Может это Кинна, наконец, вернулась?" - подумал он. Ему было на удивление неуютно без новообретённой сестры, а за все эти два дня они виделись кратко и мало. Будто само Средоточие их растаскивало, давая время подумать и почувствовать.
Приземлиться плавно и величественно не получилось. Зато эффектно – очень даже. Едва устояв на ногах, Крылатый пошатнулся и затрепыхал крыльями, чтобы не потерять равновесие.
- Мое имя Курт, - произнес он отчетливо, - Я командир разведывательного отряда, и у вас мой… боец.
- Ага, - почти враждебно ответил Кир, волей-неволей встретивший гостя. - Явился сам, значит. Что ж, я Кир, ученик Сайамара Гуляющего по Лесу. Это...
- Это я, - сказал мудрец, подходя из-за спины ученика. - Чистого неба, крылатый брат. Позволь предложить тебе наше гостеприимство, приближается непогода. Кир, найди Кинну.
Цей-ины только кивнул и быстрым шагом отправился выполнять. На Курта он больше не оглядывался.
Кинна сидела у ручья, задумчиво наблюдая, как чистый поток покрывается рябью от капель. Приближение Кира она почувствовала задолго до того, как он смог ее увидеть. Он был напряжен и дышал какой-то непонятной злостью. Фино позвала его:
- Что-то случилось?
- Там, - мотнул головой. - Курт прилетел. За тобой, кажется.
когда цей-ин встал рядом стало понятно, что злость - лишь поверхностный слой, скрывающий страх возможной потери. Такой сильный, что Кир был готов кричать, но заставлял себя говорить спокойно.
Девушка вздрогнула и порывисто вскочила на ноги. Она посмотрела на цей-ина, и было непонятно, что было в ее взгляде. Надежда? Волнение? Страх?..
- Надо идти, значит. Раз прилетел.
Она понуро опустила голову и вот так, ссутулившись и от этого становясь еще более маленькой и хрупкой, пошла к лагерю.
Кир догнал её одним скачком и остановил, положив руки на плечи.
- Сестрёнка...если ты не хочешь, я не дам ему тебя заставить, - глухо сказал цей-ин. - Пусть этот пернатый даже не думает...
- Не злись на него. Он делает то, что должен. У каждого есть свой долг. Я, кажется, забыла о нем. Пришло время вспомнить…
Голос звучал тихо и безжизненно. Ноги сами несли ее туда, где она увидит свое недавнее прошлое и ближайшее будущее. Курта.
- Кинна! - Кир чуть не плакал. - А ты хочешь этого? ответь, пожалуйста...
Фино оглянулась. Больше всего ей хотелось сейчас обнять его, зарыться лицом в мягкую шерсть, раствориться в радости от того, что он настолько близок.
- Нет, я этого не хочу. Я хочу остаться с тобой, здесь. И не только здесь. Вообще – везде. Только бы рядом. Но… мы ведь не всегда делаем то, что хотим, правда?
- Не всегда, - в душе Кира родилось и в рекордные сроки набрало силу новое, звенящее чувство. - Но сейчас, сестрёнка, будет по нашему. Я тебе обещаю.