Новые Земли, колонизация

[Reylan >>>]

& V-Z

Хранитель шел легко и быстро; лес едва ли не расступался перед ним. Пройдя между несколькими деревьями, он вдруг отступил в сторону - давая увидеть исполинское древо, ствол которого уходил ввысь, а крона затеняла всю поляну под ним. Ветви были толщиной едва ли не в тело среднего лиа; крупные зеленые листья подрагивали и слегка светились изнутри. Девушка невольно ахнула и вспомнила, что забыла закрыть рот, лишь когда собралась заговорить.
- Что это за место? - спросила она.
Шейер вновь чуть заметно улыбнулся. Но вместо ответа позвал:
- Друг мой, спустись, пожалуйста, к нам.
И одна из странно изогнувшихся ветвей вдруг распрямилась, скользнула вниз; это оказалась отнюдь не ветка, а исполинский змей, покрытый толстой, темно-зеленой чешуей, отблески на которой можно было принять за листья. Длина его превосходила рост Шесиль раз в пять; темные глаза светились холодным цепким разумом.
- Изумрудный Ветер, - произнес Шейер, - позволь представить тебе Шесиль Итай. Шесиль - это Изумрудный Ветер, ашари и мой давний друг.
Девушка приложила ладонь к груди, склонила голову, на миг задумалась... и приветствовала ашари на змеином наречии. Она сомневалась в правильности произношения, но все же решилась. Те змеи, у которых училась она и прочие молодые сетонцы, частенько жаловались на жуткий акцент, однако же были к нему привычны и не оскорблялись неточностями.
Старый хийе изогнулся, довольно зашипев.
"Шесиль Итай. Это и есть та недавняя девочка-змея о которой ты говорил, Эран?"
Слова не звучали вслух, но были слышимы ясно и отчетливо - неспешные, шипящие.
- Она самая, - кивнул Хранитель.
"И даже умеет говорить на языке Тихого Народа... - Ашари полностью соскользнул на траву, немного приподнялся над головой Шесиль. - Это приятно".
- Вы говорили обо мне? - воскликнула лиа, от волнения позабыв о манерах и перейдя на обычную речь. Затем, опомнившись, она старательно проговорила на змеином наречии: "Я рада быть здесь, и почитаю это за честь."
- Ну как же я мог не рассказать о таком... примечательном визите? - улыбнулся Шейер. - Изумрудному Ветру интересно, что происходит в мире, я и рассказываю...
"Снабжая массой ненужных подробностей, - дополнил фразу ашари. Его внимание вновь вернулось к Шесиль. - Дитя Дома Сетон. Они меня всегда удивляли".
Шесиль представила, какие именно подробности мог рассказать Шейер о том памятном визите, и кровь прилила к ее щекам, румянец не скрыли даже золотистые чешуйки на скулах.
"Удивляли - в хорошем смысле?" - рискнула полюбопытствовать лиа. Она чувствовала, что сильно смущается перед ашари. Он заметно отличался от тех представителей тихого народа, с кем Шесиль довелось расти и общаться. Большинство из них были змеями, но так долго жили бог о бок с небольшим кланом сетонцев и сроднились с ними настолько, что едва ли не переняли их манеры и повадки. С ними можно было болтать обо всем, не боясь показаться смешным, глупым или нечаянно задеть непониманием.
"В разном, - спокойно отозвался Изумрудный Ветер. - Ты вот обрела форму, к которой хийе идут большую часть обычной жизни. Теперь сбросила ее. Почему?"
Вопрос прозвучал неожиданно - и глаза исполинского змея взглянули цепко.
Шесиль на миг растерялась - она и не думала, что такое поведение может казаться странным. Но тут же мысленно поправила себя: метаморфозы - обыденность для их небольшого клана, но откуда другим знать об этих изысканиях.
"Но я могу вернуться к ней в любое время, - пояснила девушка, - В изменении тела смысл нашего знания. Мы постоянно совершенствуемся в этом искусстве."
"И потому не сможете по-настоящему оценить каждую форму, - кольца змеиного тела неспешно принялись свиваться и развиваться. - Хийе идут через изменения трудным путем, многие из них не проходят весь путь - но потому каждый новый облик исполнен ощущения, которого сложно понять не-изменчивым... или же постоянно меняющим обличье".
Шесиль задумалась над словами ашари. Ей действительно было сложно понять то, что он говорит о хийе. Большая часть ее усилий всегда была направлена на ускорение метаморфоз, и она помнила, как раздражалась в детстве, пока еще не освоила навыки настолько, что смогла меняться, не тратя на это дни и даже часы.

[V-Z >>>]

"Мы... предпочитаем скорость", - попыталась пояснить Шесиль, - "Чем быстрее ты меняешь облик, тем более непредсказуем ты... для врага. Ведь это важно. Особенно теперь. Когда у нас снова есть враг".
"Враг, - с непередаваемым презрением прозвучала мысль ашари. - Война. Хорошо, вот ты научишься менять облик с быстротой молнии, и отличишься на войне, сражая врагов. А потом война кончится. И враги кончатся. А жизнь пойдет дальше - и снова возникнет тот же мой вопрос".
"Мы изучали метаморфозы задолго до войны", - совсем растерялась Шесиль, - "И... просто это ведь так интересно - быть разной... и долго не ждать".
Она огорчилась, поняв, что не находит слов для объяснения того, что чувствует. И что если она не объяснит все правильно, Изумрудный Ветер больше не захочет с ней общаться.
Ашари вдруг подался вперед, оказавшись совсем рядом.
"Средоточие может обеспечить долгую жизнь. Зачем торопиться?"
От неожиданности Шесиль вздрогнула, но удержалась, чтоб не отступить. Слова для ответа вдруг нашлись сами собой.
"Чтобы жить здесь и сейчас именно такой, какой хочешь. В любой момент".
Странно - но, похоже, этот ответ Изумрудному Ветру понравился. Во всяком случае, тот зашипел явно одобрительно.
"Сколько ты проводишь времени в каждом облике?" - тон мысли сейчас был более благожелательным.
"Иногда по несколько дней", - осторожно пояснила Шесиль, - "А иногда...", - тут интонации ее сделались смущенными, - "...меняюсь по нескольку раз в день".
"Будь в каждом облике дольше, - веско посоветовал ашари. - Почувствуй его. Ощути мир его восприятием, посмотри на мир глазами не Шесиль Итай в чешуе змеи, а глазами змеи с памятью Шесиль Итай".
Лиа попыталась представить, как это будет. Она помнила, как однажды зимой ее подкосил недуг, и на метаморфозы просто не оставалось сил. Через пятнадцать дней пребывания в одном теле она начала сходить с ума от скуки и какого-то навязчивого дискомфорта, похожего на нестерпимый зуд при невозможности почесаться.
"Дольше - это дней семь?" - осторожно уточнила она.
"Этого, - в мысленной речи послышалась явная ирония, - я тебе сказать не могу, потому что я - не ты. Научись терпению. Судя по тому, что говорил Эран, его тебе сильно недостает".
Шесиль опять представила в красках возможный рассказ Хранителя и нахохлилась, встопорщив чешуйки на локтях.
"А что дает терпение?" - спросила она.
"Способность тоньше воспринимать. Не пропускать важные детали. Не терять самообладания по пустякам. Понимать, что важно, что менее существенно, что вообще иллюзорно. Для того, кто меняет формы, терпение вообще первоочередное..."
Ашари неспешно свернулся, шелестя чешуей.
"Века четыре назад я знал сетонца, менявшего формы постоянно, и не учившегося терпению".
Шесиль обхватила руками колени и заинтересованно склонила голову:
"Он постиг много форм? Больше трех?"
Заполучить в свое распоряжение еще один образ было пределом мечтаний Шесиль. Не многие из ее сокланов могли похвастаться владением тремя формами. Упоминанию об отсутствии терпения у обсуждаемого лиа она явно не придала должного значения.
"Много, - огромная голова задумчиво кивнула. - Много освоил - но ни одну из них не познал, не почувствовал до конца, в погоне за числом. И потерялся в этих изменениях, они вышли из-под его власти, взяли верх. Он менялся постоянно - каждую секунду прорастал чешуей, перьями, шерстью, когтями, клыками, иглами, терял и отращивал конечности, создавал и разлагал яд в собственном теле... Неудивительно, что тело не выдержало".
Шесиль изумленно распахнула глаза. Меняться каждую секунду - такое казалось непостижимым даже тому, кто избрал главной целью скорость.
"Что с ним случилось?"
"Тело не выдержало, - повторил Изумрудный Ветер. - Изменения разорвали его".
Шесиль на какое-то время задумалась. Деятельность их небольшой группы была немного необычна, и даже лиа из клана, носящие гордое звание наставников, были достаточно молоды. Едва ли вдвое старше Шесиль. Многие из их целей были лишь теориями. И мечтами.
"Мои наставник по метаморфозам считает, что идеальным состоянием тела будет субстанция - не плотная, так что ее нельзя повредить, но и не жидкая, которая течет, но не растекается и, будучи разделенной, притянется к своим частям обратно. И из нее мы сможем вылепить что угодно..." - Шесиль замолчала, пытаясь оценить, правильно ли она объяснила то, что сама никогда не видела. - "Такое... такое не должно разорвать".
"Наверное, - насмешливо согласился ашари. - И когда такого идеального состояния добьетесь? А кроме того тело - это лишь второе главное в изменении".
Девушка пожала плечами. Лиа и сама не очень представляла себя текучей субстанцией.
"А первое - что?" - поинтересовалась она.
"Разум. То, что должно помочь почувствовать каждую форму. Тот, потерявшийся в изменениях, утратил рассудок еще до того, как было разорвано тело - сознание не выдержало смен форм, не успевало меняться вместе с ними. Идеальное состояние... субстанция... если и сумеете достичь - то из десятка достигших выдержит в лучшем случае один. И это я еще смотрю с надеждой".

(те же)

[Reylan >>>]

(и еще раз они)

"Наверное, наставник что-то об этом знает. И примет меры. Во всяком случае... Я очень надеюсь, что его не разорвет," - Шесиль привыкла верить тому, с кем выросла, у кого научилась всему, и тем не менее, она не хотела отвергать представившуюся ныне возможность узнать что-то новое. Иное мнение. Причем мнение такого необычного существа, как ашари, а потому она добавила, - "Но я постараюсь последовать вашему совету".
Она не была уверена, что у нее получится, и кажется не смогла не допустить эту неуверенность в свои мысли. Это чувство было там наравне с другим: с желанием постигать и учиться.
В ответной мысли ашари отчетливо читалась холодная улыбка.
"Упорная. Это хорошо и полезно. А когда к упорству прилагается терпение - еще лучше. Да, старый змей опять заводит тот же разговор... но поверь, если ты собираешься жить долго - терпение понадобится".
"Чтобы вытерпеть эту долгую жизнь?" - тут же ляпнула Шесиль, прежде чем успела осмыслить глупость подобного вопроса.
"И это тоже, - последовал насмешливый ответ. - Долголетие без терпения не обходится. Иначе ты просто не проживешь много... может, конечно, уйдешь ярко и красиво. Стоит ли оно того?"
"Не знаю, хочу ли я уйти ярко и красиво. Об этом я как-то не думала", - призналась лиа, - "Наверное, я бы хотела жить ярко."
"И пылать долго, - прибавил ашари. - Вероятно, у тебя получится... если станешь чуть спокойнее, Шесиль Итай".
"Мне бы хотелось", - не то растерянно, не то смущенно заверила оиа, - "Но как я узнаю, когда я стану?"
"Тебе скажут", - с откровенной иронией отозвался Изумрудный Ветер.
Казалось, Шесиль хотела еще что-то спросить, но не решилась. Ашари лениво свернулся, шелестя чешуей.
- Похоже, для тебя день получился необычным, - прозвучал голос Шейера; до этого момента Хранитель не говорил ни слова. Можно было подумать, что его вообще нет рядом. Шесиль непроизвольно вздрогнула от звука его голоса и обернулась.
- Я не ожидала такой встречи, - и собственный голос звучал как-то непривычно. Как будто она не говорила как минимум неделю.
Эран усмехнулся; в улыбке ясно читалось, что практически для всех знакомство с Изумрудным Ветром бывает неожиданным. Лиа помолчала. И все же решилась на незаданный ранее вопрос.
- Я... смогу прийти сюда снова?
- Да, - спокойно ответил Эран. - Если найдешь.
Шесиль снова открыла рот, чтобы что-то сказать. И вновь смолчала. Она странно чувствовала себя в обществе ашари. И в обществе Хранителя тоже. В этом они явно были похожи: заставляли ее ощущать себя маленькой и глупой, вызывая одновременно желание сбежать и провести в их компании больше времени.
Когда она шла к Хранителю, она рассчитывала не только принести извинения. У нее была просьба, так и оставшаяся невысказанной. Сейчас она не посмела бы ее озвучить, ей казалось и так дали больше, нежели она заслуживала, и просить еще явно не стоило.
- Что ж... - пауза затягивалась, и лиа почувствовала, что на сегодня ее время закончилось, - Но чтобы искать, мне сначала нужно уйти и потеряться...
Последняя фраза прозвучала полувопросительно.
- Главное - не потерять себя, - заметил Хранитель. Чуть склонил голову. - Больше ничего не хочешь сказать?
Она на миг задумалась, потом упрямо мотнула головой.
- Ну раз так...- неспешно протянул Шейер. - Надеюсь, визит сюда был тебе полезен.
Шесиль кивнула и поднялась. Чувствовала она себя странно. Так мог бы ощущать себя щенок, которому надолго запретили играть и бегать. И, то ли это была особенность этого места и этих двух странных существ - Хранителя и его друга ашари, а может ей все это чудилось, но только ей и впрямь казалось, будто она провела на этой поляне, укрытой исполинским шатром из листьев, никак не меньше нескольких дней.
- Я благодарна за эту беседу и обдумаю все, что услышала, - приложив руку к груди, Шесиль чуть поклонилась в сторону Изумрудного Ветра, и обернулась к Хранителю: - А к вам я могу еще прийти?
- Да, - кратко ответил Эран. Ашари довольно зашипел.
Лиа вновь легко поклонилась обоим. Затем развернулась и быстрым шагом направилась прочь. Не скрывшись еще окончательно из виду, она не утерпела и перешла на бег. Казалось, что только движением она сможет заставить время вновь течь в привычном ей темпе.

[Барон Суббота >>>]

День: четырнадцатое августа
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

Выслушав рассказ Кира, Рейтенар кивнул и во главе небольшого отряда "Стрел" - следопытов умчался проверять находку. Так и получилось, что Кинна и Кир остались в лагере чуть ли не единственными бездельниками - все остальные либо блуждали в поисках, либо тренировались, либо несли обязательную вахту.
- Что ж, похоже, нам всё-таки придётся отдохнуть, несмотря на всё нежелание, - улыбнулся Кир. - Чем хочешь заняться, а сестрёнка?
Больше всего «сестренка» хотела завалиться спать, наконец, но не говорить же об этом цей-ину? последнее время им и так до невозможности мало времени удавалось проводить вместе.
- Не знаю, - пожала она плечами, - я бы, может, сходила искупаться. Видела с высоты небольшое озеро чуть к западу. Но…
- Но? - удивился Кир.
- … у меня нет сменной одежды, - выдохнула Кинна, - поэтому, видимо, купаться я пойду позже и в гордом одиночестве. Если ты, конечно, сочтешь это достаточно безопасным.
- Если хочешь, я могу посторожить тебя, - не подумав, предложил Кир, потом понял, что сказал и поспешно добавил. - Не глядя на озеро, конечно!
Тонко Чувствующая улыбнулась:
- Хочу. Если это не доставит тебе неудобств.
Она потянулась, разминая затекшие мышцы.
- Это недалеко, где-то в получасе лета… ну, может, пешком оно дольше. Впрочем, это мне оно дольше…
- Держись, - улыбнулся в ответ Кир. - Домчу с ветерком!
Кинна хорошо знала, что эта фраза, сказанная ее братом, буквально означает то, что держаться надо очень-очень крепко. И знание её не подвело: Кир сорвался с места в карьер так, будто за ним гналась орда найрити. К счастью, дикая скачка надолго не затянулась - "полчаса лёта" каким-то непостижимым образом трансформировались в двадцать минут бега.
Кир вылетел на берег небольшого лесного озерка, постепенно сбавляя скорость, и застыл, стоило ему рассмотреть водоём поближе. Озеро было потрясающе красиво. Его дно составляли два вида камня: нежно-зелёный и жгуче-малиновый, что в сочетании и преломлении через чистейшую, чуть колеблющуюся воду создавало потрясающий эффект.
-Ух ты! - только и смог выдохнуть Кир.
Фино спрыгнула с его могучей спины и подошла к самому берегу.
- Здорово, правда? – она наклонилась и тронула воду рукой, - Теплая. И чистая.
Из-за ближайшего валуна, густо поросшего яркой губкой, неспешно выплыла стайка рыбок, которые кинулись врассыпную, едва завидев лиа.
- Знаешь, в чем необычность этого озера? – обернулась Кинна к своему спутнику.
- Оно прекрасно, - абсолютно очарованным тоном ответил цей-ин, так и застывший в одной позе.
- Ахха, - с придыханием произнесла Тонко Чувствующая, - Ты только посмотри туда, - указала она пальцем на самый центр, - Гляди, каким образом сформированы его берега. Видишь, они идут словно уступами от узкого колодца?
- Ты знаешь, как так получилось? - Кир таки смог сделать несколько шагов, поднявшись на небольшой песчанный пригорок, и вглядевшись в центр озера.
- Знаешь, когда я была маленькая, мы с подругами на берегу какой-нибудь реки выкапывали колодцы. Рыли и рыли песок до тех пор, пока на дно его не просачивалась вода, - несколько отвлеченно проговорила Кинна, - вода постепенно наполняла наш колодец, обрушивая его своды…
- Кто же его выкопал, - удивился Кир.
- Я не думаю, на самом деле, что его выкопали… Хотя и не исключаю этого. Может быть, когда-то здесь было просто каменное плато, а вглубине – подземное озеро, которое за многие века размыло камень… Сложно сказать. Но получилось изумительно.
Она улыбнулась и повернулась к Киру спиной, развязывая пояс. Кир, до того не отрывавший взгляда от безумного в своей красоте озера, тут же покраснел до самых кончиков ушей и отвернулся, преувеличенно грозно схватившись за лук. Вполне невинная ситуация явно смущала его так, что дальше некуда.
- Ну, - нерешительно сказал он, - ты только не молчи, хорошо, сестрёнка? Чтобы я знал, где ты.
Фино нервно хихикнула. Она хотела было отпустить шпильку на тему того, что ее не смущает то, что Кир обнажен… большей частью своего тела, но она оставила эту задорную мысль при себе. Что естественно для цей-ина, то для фино – стыдоба. Впрочем, как раз фино, по большей части, не смущались быть нагими, хотя Кинна была не из их числа.
- Знаешь, я едва ли получу хоть толику удовольствия, плавая, пока ты, пунцовый от смущения, будешь таращиться на соседние деревья, - неожиданно сказала она, - Потому предлагаю посидеть рядом и весело поболтать лапами в воде. Да повернись ты уже, одетая я!
Кир явно и видимо расслабился, после чего осторожно обернулся.
- Давай, - согласился он. - Только тебе за двоих болтать придётся - я не очень люблю просто так лапы мочить.
Сказав это, он приблизился к самой воде и уселся на небольшом каменном холмике, блаженно жмурясь тёплому летнему солнцу. Как и всегда в такие моменты, Кир гораздо сильнее походил на огромного кота, чем на человека.
- Нет, так не пойдет, - нахмурилась девушка, - может, тогда ты и поплаваешь?.. Тебе-то стесняться нечего? А я за компанию ножками поболтаю. Может, даже по колено в воду зайду. Мне кажется, что вода здесь какая-то очень особенная. Не знаю почему, просто…
Она неуверенно пожала плечами, аккуратно ставя маленькую ступню на первый подводный уступ.
- Ну, раз уж особенная, - Кир прищурился и принялся расстёгивать пряжки ремней, удерживающих на его боках кожаную сбрую с луком и стрелами.
Аккуратно уложив всё это добро подальше от воды и накрыв туникой, цей-ин подобрался, воинственно фыркнул и сорвался места одним гиганстким прыжком. Могучее тело распласталось в воздухе и врезалось в хрупку водную гладь, подняв небольшое цунами.
- Уххх! - выдохнул Кир, выныривая и отфыркиваясь. - Хорошо!
Плыл он совершенно по-кошачьи, быстро работая всеми шестью лапами. Мощный человеческий торс же рассекал потревоженные воды озера гордым корабельным килем.

[Тео >>>]

Кинна невольно рассмеялась:
- Никогда не видела плавающих цей-инов. Правда, если честно, до тебя вообще не видела цей-инов вживую. Хорошо смотришься, - она наклонилась и, сложив ладони в лодочку, зачерпнула воды.
С явным наслаждением омыла лицо. Вода сверкающими каплями стекала по оливковой коже. Девушка зашла в озеро уже по середину икры. Поверхность камня была неожиданно шероховатой и теплой, а не скользкой и противной, как можно было ожидать.
Кир сделал страшное лицо, набирая побольше воздуха и нырнул, одним махом погрузившись на глубину. Сквозь волнующуюся, но дивно прозрачную воду цей-ин казался диковинным подводным зверем, не иначе как вышедшим из сказки. Когда он вынырнул, озеро снова пришло в движение. Кир яростно отфыркался, протёр глаза и споро поплыл в сторону Кинны.
- Осторожно, - она предостерегающе выставила вперед руки, - лапы не переломай. Здесь уступы очень резко обрываются.
Она смотрела на цей-ина глазами, полными обожания и трогательной заботы. Почему-то именно сейчас она отчетливо увидела то, чего никак не могла видеть на самом деле. Как Кир бежит по лесу, трепетно прижимая маленькую лиа к груди, в его глазах – сострадание к совершенно незнакомому существу, в его шеа – страх не успеть. И два сердца наперегонки гулкими ударами… Помнишь ли, брат цей-ин?..
- Помнишь ли… - непроизвольно сказала Кинна вслух, и тут же, словно испугавшись, запечатала рот ладошкой.
- Помню, - неожиданно ответил Кир, слегка улыбнувшись. - Я всё помню, сестрёнка.
Он внял совету фино и на мелководье выбрался осторожно, стараясь не поранить лапы.
- Знаешь, иногда… иногда мне хочется слышать стук твоих сердец. Не тогда, когда ты взволнован, и они колотятся как бешеные так, что того и гляди вырвутся из груди. Не тогда, когда нужно усмирить тебя, чтобы ты не наделал глупостей. Не тогда, когда ты лежишь, подобно брошенной на пол шкуре – уж извини – и я молю Средоточие, чтобы все было в порядке… Я хочу услышать, как они бьются, когда ты спокоен, умиротворен и счастлив.
Кир долго собирался что-то ответить, подбирал слова, набирал воздуху, а потом просто отмахнулся хвостом, запустив над берегом целый веер брызг и порывисто обнял маленькую фино. Сердце в его груди колотилось пойманной птицей. Обвив его могучую шею руками, Кинна прижалась к нему всем телом. Секунды… нет, доли секунды блаженства. Мимолетный порыв ветра в жаркий полдень. Вихрь потревоженных бабочек на цветущем лугу…
- Слышу, - шепотом, едва различимо, - красиво бьется. Красиво.
Кир вздохнул и ласково улыбнулся, осторожно ероша волосы на затылке своей совсем недавно обретённой сестры. Что-то билось в его душе сейчас, что-то маленькое, тёплое и очень-очень важное. Как светлячок, что подмигивает звёздам, купаясь в их ласковых лучах-ответах.
"Мы есть, - почему-то отдавалось в его голове. - Средоточие, мы правда есть!"
- Возьми меня на руки, как тогда? – попросила фино робко, - Ты высокий, мне не дотянуться до твоего лица…
Кир осторожно перехватил тоненькое тело и лего поднял Кинну на руки. Фино осторожно, боясь спугнуть это странное наваждение, касалась ладонями его щеки, зарывалась пальцами в волосы. Умиротворение. Ландыши. Почему-то сейчас, в разгар жаркого дня уходящего лета, в воздухе отчетливо витал нежный аромат этих хрупких северных цветов. Вестники жизни, вестники весны.
- Чувствуешь?.. – одними губами спросила она.
А Кир даже и ответить вслух не смог. Кивнул и осторожно коснулся губами чистого лба Кинны. Чувствую, дескать. А слов найти не могу.
Этот целомудренный, почти отеческий поцелуй почему-то обжигал. Так же, как обжигало такое спокойное и ровное дыхание. Тонко Чувствующая слегка потянулась и поцеловала цей-ина в щеку. Несмело и очень искренне.
Они не видели, как далеко, по ту сторону лагеря "Стрел" Сайамар усмехается мудро и понимающе. А даже если б и увидели каким-то чудом, ни за что не связали бы эту улыбку с камнем под пятой Кира, который вдруг обрёл небывалую волю к свободе и рванулся.
Цей-ин потерял равновесие, хотел было взмахнуть руками, удерживая равновесие, но не посмел выпустить Кинну. В воду рухнули оба.
Фино вынырнула, непонимающе тараща глаза и отфыркиваясь. В том месте, куда они с Киром упали, на счастье, было довольно неглубоко. Девушка задумчиво оглядела себя. То, что намокла туника и брюки – это полбеды. А вот два травяных браслета – подарки Виды и Шейсы – едва ли были рассчитаны на водные процедуры. Несмотря на это, стоя по пояс в воде, Кинна откровенно веселилась.
Кир восстанавливал равновесие куда тяжелее. Совершенно ошалевший, он молотил лапами по дну и привычно пытался взмахнуть хвостом, что отнюдь не прибавляло устойчивости.
Наконец, чудо свершилось: Кир взял себя в руки и бешено вращая глазами выбрался на поверхность.
- Прости, - выдохнул он, слегка ошалело. - Нога скользнула...
- Бывает, - развела руками Кинна. Ее теплые карие глаза смеялись, - Даже с тобой. Ничего. Искупались. Ты ведь не будешь краснеть и смущаться?
- Не буду, - опрометчиво пообещал Кир.
В следующую секунду его взгляд скользнул по груди Кинны, облепленной мокрой тканью...
В общем, цей-ин нарушил своё слово толком не успев его дать.
- Давай выбираться, что ли? - буркнул он, старательно отводя глаза.

Фино согласно кивнула и медленно, стараясь не оступиться, побрела к берегу. Идти в толще воды маленькой и легкой лиа было тяжело. Конечно, можно было попросить Кира и опереться на его руку… но Кинне вовсе не хотелось еще сильнее вгонять его в краску.
Она выбралась на берег и зябко поежилась. Солнце уже медленно клонилось к западу, и приятный ранее ветерок приносил ощутимый холод с севера.

[Bes/smertnik >>>]

День: четырнадцатое августа, ночь
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2
с Даркнесс)

Ян вновь озадаченно потер переносицу, вопросительно посмотрел на дознавателя. Нарре выглядел задумчивым.
- Что будем делать? - оглянулся через плечо темноглазый инквизитор, глядя в сторону пришедшего в себя мага.
- Думать, - как-то расплывчато отозвался Максимиллиан. Его помощник протянул нечто вроде "Гммм" с явно вопросительными интонациями.
- Еще раз: что ты почувствовал? - Нарре теперь смотрел на Яна. Тот пожал плечами.
- Сильную связь. Сила - незнакомая, я даже не могу точно описать её; только запах - земля, железо. И сила эта - очень мощная, - молодой инквизитор привычным жестом коснулся переносицы.
- И все?
Эгире кивнул. Максимиллиан вновь посмотрел на отрядного мага.
- Стоит подумать. Но пока - ничего не будем делать.
Волшебник, стоя поодаль, косо поглядывал на беседующих дознавателей. Даже не слыша отдельных слов, он мог точно определить, о чем, а, вернее, о ком они говорят. Впрочем, их окончательное решение было ему безразлично – что бы они там не надумали, осуществить это всего за один час они не успеют.
Шестьдесят минут. Тонкая цепочка с шестью десятками звеньев. Слишком короткая для по-настоящему важных дел и слишком длинная для дел незначительных.
Поначалу Светоч собирался перед трансформацией завершить все начатое, составил в уме список... Например, маг хотел без обиняков, но с красочными примерами поведать Поуну о том, какая он сволочь. Однако чем дольше волшебник обдумывал план мщения, тем незначительнее последний ему казался. Мелочно выходило как-то. Глупо. Устраивать же из собственного ухода плохонькую театральную сценку – с долгими прочувствованными монологами главного героя и наигранным слезливым «прощанием» – желания было еще меньше. Светоч превратился в ярого сторонника внезапных исчезновений. Правда, где-то в глубине души он винил себя за малодушие, но менять ничего не собирался. Более того, если решение принято, разумно ли медлить с его исполнением?
Надо привести в порядок ящики с кристаллами, причем сделать это по возможности незаметно: интерес дознавателей к своей персоне лучше лишний раз не возбуждать.
Кроме того, нужно оставить на всякий случай записку, поясняющую, где какой инструмент лежит. И пожать Мими лапу. И ни в коем случае не думать о том, что это в последний раз.
- Куда спешишь, труженик? Кончай возиться с кристаллами, ночь уже, - угловатая фигура механика неожиданно вынырнула из мрака в нескольких шагах от волшебника.
- В приведения записались, сэр Мелкий? - вопросом на вопрос ответил Светоч.
Техник невесело улыбнулся:
- Ага, конечно.
- Не переборщите с мистикой. Все-таки у нас под боком… орган церковной власти.
- Дались мне твои инквизиторы! Тем более их органы!
Разговор был совершенно обычным, из тех, что быстро перерастают в обмен короткими шутливыми фразами. Вскоре механик, посмеиваясь над очередным каламбуром собственного изготовления, пошел прочь.
- Мелкий, подожди!
Паренек оглянулся, намереваясь сказать что-нибудь колкое насчет того, что «сэр маг» наконец опустился до уровня простых смертных и перестал «выкать» всем подряд. Но запнулся, встретившись с выцветшим взглядом Светоча.
- Передай командиру – я встану поздно, - колдун поспешно отвел глаза.
- Ладно, - пожал плечами техник, вновь поворачиваясь, чтобы уйти.
- Мелкий…
- Чего?
- Доброй ночи.

***
Первыми отказали суставы – теперь они сгибались и разгибались с громким неприятным хрустом, как будто ломались одна за другой под чьими-то тяжелыми подошвами сухие ветви. Потом онемела шея и исчезла во рту слюна. Глаза сильно чесались; приходилось часто моргать, спасаясь от болезненной сухости.
Светоч лежал на голой земле, подтянув голени к груди и с головой накрывшись одеялом. Это было сделано нарочно, чтобы одновременно облегчить себе контакт со стихией и скрыть трансформацию от нежелательных наблюдателей. Так или иначе, поменять позу колдун уже не смог бы – одеревенелое тело сводило судорогой при любой, даже самой робкой, попытке шевельнуться.
«Сначала личинка, затем кокон, и только потом – бабочка…» волшебник не сдержал глубокого вздоха. Колючий воздух оцарапал легкие.
Холод, растворяющий в себе любые ощущения, медленно и методично пробивался к сердцевине каждой косточки. Онемение происходило постепенно, от кончиков пальцев и дальше, дальше… В палатке, кроме мага, еще должен был находиться Поун. Присутствовал разведчик или нет, Светоч не мог знать, да и не хотел. На границе между живой, пульсирующей плотью и окоченелым куском непонятно чего с шипением плясали морозные иглы.
«Сначала личинка, затем кокон…» Откуда взялся этот жуткий шипящий звук!? Колдун рефлекторно дернулся. Его стремительно мертвеющая оболочка едва вздрогнула. Отныне Светоч казался себе крохотной фигуркой, запертой в беспросветно-темном сосуде.
«Затем… А что – затем?..» Тело мага, столько лет служившее вместилищем его духу, с тихим шелестом расщеплялось на части и ложилось на землю мириадами песчинок, смешиваясь с почвой. Пористая, мягкая темнота жадно впитывала, глотала его.
Не было ни кокона, ни личинки. Существовало лишь непрерывное движение куда-то вглубь. Личность волшебника распадалась по пути, становясь прозрачной и ломкой шелухой. А он… оно, лишенное пола и возраста, продолжало отчаянно вгрызаться в черноту.
В его расслоившемся воспаленном сознании крепко засела мысль о новом рождении… о бабочке.

Сообщение отредактировал Bes/smertnik - 21-04-2010, 17:41

[V-Z >>>]

День: шестнадцатое августа
Фигура: пешка B7
Ход: в рамках хода a3 bxa3
Официальная клетка: B4
Фактическое местоположение: B4


Ночной мрак тоже был синевой. Яркой, доброй, и пусть бы она была частично скрыта туманом. А синева была её домом... и за этот дом она шла теперь в непроглядный мрак.
Гулять по Шэн-лие ночами было у Гелары в привычке, ходить по воде - тоже. И сейчас, любуясь собственным отражением в воде, женщина немного приплясовала, нервно теребя сапфировую брошку и наблюдая, как готовятся к высадке её спутники. Спутники... на ближайшие несколько минут. Потом они расстанутся. наверное надолго. Может, навсегда - ведь это пока ещё война.
Ночная вода холодила ступни, поднимаясь волнами до щиколодок и чуть задевая подол платья. Было немного досадно - она едва-едва успела написать несколько строчек Кристофу. Ведь прежде они даже общались, а теперь... как-то не сложилось. Чёрный готов был мстить, она - спасать. Может, поэтому? И всё же та бутылка, которую она умудрилась выиграть, честно была оставлена магу. На добрую память, если и им не суждено встретиться. Каждая встреча - прощание. Каждый шаг - как в последний раз. И всё острее, живее, чётче и ближе, чем всегда. Потому что - на войне. Жизнь живее всего за миг до смерти.
Гелара крутанулась на месте и с головой ушла под воду. Проплыла несколько гребков вперёд, тут же вынурнула, тряхнув косой, разбрызгивая во все стороны тёмные, леденящие капли воды.
- Хорошо... - едва слышно шепнула девушка, поправляя мокрое платье. - Море - всегда хорошо. Вы скоро, Чиам?
- Уже, - лаконично отозвался лиа, спускаясь в лодку. Она даже не покачнулась - хотя спустившиеся раньше Хассаи и Кайше едва не вывалились за борт. - Киасс?
- Ссейчас, - послышалось сверху.
Ночную тишину разорвал громкий всплеск - массивное змеиное тело плюхнулось в воду; Киасс мгновенно вынырнул, парой движений оказался рядом с Геларой. Мощный хвост легко держал его на поверхности.
- Интересно у вас... - мурлыкнула Гелара, разглядывая отряд. - Почему я раньше с вами не встречалась. Столько лет живу в Шэн-лие, а столько народов встречаю впервые в войну... Как-то это неправильно. У вас какое задание... В смысле - нам по пути?
- Мы обязаны скользить во тьме и свету, дабы Тигр знал, куда он меч направит, - благожелательно ответил миаш.
- А если этот меч укажет на детей? Женщин? Я знаю, Веалеен Теграэ так никогда не псотупит... Но если бы? - с тревогой в голосе осведомилась Гелара, медленно, бросив последний взгляд на славный корабль, ставший её пристанищем на последние дни, ступая по волнам в сторону берега. - Вы бы смогли направить меч на ребёнка человека?
- Я не ношу меча, и не умею владеть длинными клинками, - развел руками Киасс; когти сверкнули в лунном свете.
- Это не ответ, - настаивала Гелара. - Или... или это и есть - ответ?
Миаш вздохнул. Коснулся пояса, на котором висело множество склянок и кожаных футляров и пояснил:
- Целитель.
- Я тоже умею врачевать, - кивнула Гелара. - Яды. Болезни. раны. Только это мне однажды... дорогого стоило. Но сейчас, быть может, пригодится.
- Всегда приятно заниматься тем, к чему лежит сердце?
- Пригодится не талант целителя, а старый долг... может быть. Не знаю. Но да, мне нравится лечить. Правда, теперь выходит как-то иначе... Лиа - не такие, и я не такая, как привыкла прежде. Даже вода - не такая. Она словно... учит меня, как мне жить, и я понимаю, что так и надо. Как лиа стали такими? Или это было всегда? Простите... задаю глупые вопросы. В первый раз с начала пути - волнуюсь.

(и Скорп)

Сообщение отредактировал V-Z - 26-04-2010, 20:04

[Scorpion(Archon) >>>]

Ташэа на груди грел - словно тянулся множеством тонких лучиков-огоньков к её шэа, не давая замёрзнуть в страхе и на морском ветру. Брошь то и дело поблёскивала, ловя свет редких звёзд. Под ногами колыхалась вода, а в глазах Гелары плескалась синева. И синеве было страшно.
Миаш покосился на женщину, но расспрашивать о "долге" не стал. Это было не в характере хийе вообще и Киасса в частности.
- Слова бывают сильнее всех армий мира.
- Если это правильные слова, сказанные тому, кто сможет услышать. Интересно, смогу я сойти за техномагессу или хотя бы обычную бродяжку-нищенку? - грустно улыбнулась Гелара. - А то ведь надо скрываться, пока не доберусь, куда следует... Вы вот умеете быть тихими. Этому с детства учат?
- Учат тех, кто желает учиться, но и они развивают то, что течет в крови. Не зря нас зовут Тихим Народом.
- Наверное, мой прежний народ следовало обозвать "шумным". То, что я никак не могу забыть, что они были... моим народом, наверное неправильно. Но я иду туда, потому что они... живые. Вам ведь необязательно это знать, верно? Сама не знаю... хочется с кем-то поделиться, - прошептала под нос Гелара.
До песчаного берега, покрытого ракушками и мелкой галькой, оставалось всего пара минут и с четыре десятка шагов. Темнота густела и лилась вокруг непроглядным домашним киселём. Черничным.
"Надо будет угостить таким Таану... я никогда не варила мастеру черничного киселя. Да... и что я вообще делала для него, кроме как училась къямай, отвечала и спрашивала?"
Воспоминания о Таану тоже согревали. Сперва Гелара думала, что всё из-за ташэа, но... нет. Просто память цеплялась за всё светлое, что оставалось позади, не давая забыть. И как так получалось, что молчаливый, бесконечно мудрый и какой-то совсем странный Таану Оневи был в этих воспоминаниях и почти всегда улыбался так, как умел, наверное, только он? Почему так... Почему так - только теперь?
Ответы просто не хотелось искать. Все найденные были нечестными, все честные - обидными, и тогда светлые капли доброты обжигали, как слёзы упущенных мгновений. В шэа словно боролись льдинка и огонёк - маленькие, и потому беспощадные друг к другу. Одну питало прошлое и потери. Другого - будущее. И надежда.
Киасс задумчиво держался рядом; длинные пальцы касались воды. Миаш плавать любил, в отличие от многих сородичей.
- С теми, кто из моего племени, непросто говорить о различиях народов.
- Верю. Вы будете осторожны, правда? Тигр-Властитель ждёт от вас слов и сведений.
- Тихий Народ не бывает неосторожен, - отозвался хийе.
- В отличие от меня. Скажите, Тихий Народ... это последнее, о чём я попрошу, а потом - мы расстанемся. Но - скажите: вас кто-нибудь ждёт? Дома?
Киасс пристально посмотрел на женщину. Подумал, и решил хотя бы на эту фразу отринуть эмшес.
- Да, - уверенно сказал он. - Каждого из нас.
- Постарайтесь вернуться к ним.
Босая нога чародейки коснулась песка. Маленькие камушки и мокрый песок расступились, оставляя на берегу тонкий след женской ножки. Первый. Второй. Третий. набежавшая затем волна слизнула первые два, разбрасывая камни и весело шелестя галькой. Северянка чиркнула большим пальцем по песку, вырисовывая длинную, тонкую черту и, улыбнувшись собственным мыслям, картинно переступила через неё. Сапфировая брошка блеснула в темноте, поймав тонкий лучик блеска очередной звезды.
- Я пойду. Пройдусь немного по берегу, может переночую чуть дальше. Потом... а потом будет видно. Удачи вам, друзья, - женщина осторожно присела в старом реверансе, смотревшемся совсем неуклюже в её чародейском одеянии, ночью, на мокром песке берега, ставшего враждебным и неизвестным.
- Да сохранит вашу жизнь Средоточие, - серьезно ответил Киасс. Будь Гелара хийе, он бы добавил "и мудрость колец ашари".
Другие хийе, выбиравшиеся из лодки, кивнули. Чиам бесшумно подошел, взглянув на Гелару неподвижными змеиными глазами. Покачал головой и вновь повернулся к отряду.

[Соуль >>>]

День: поздний вечер шестнадцатого августа
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1

- Ма-ам, расскажи что-нибудь…
Кристалл связи холодил живот даже через плотный пояс халата. Саяра сидела, забравшись в кресло с ногами. Она слушала голос сына и смотрела на кристалл, как будто могла увидеть в ледяных гранях лицо Сазела.
- По то, как ты была маленькой… - продолжал упрашивать сын. Лиса слушала его голос с улыбкой. – Пожалуйста.
- Хочешь, расскажу, как жрицей искала Манхет?
- Я помню, - ответил Сазел, - ты тогда едва вернулась, ты рассказывала, только не говорила. Манхет – он какой?
Саяра приподняла темные брови. Какой он, Манхет? Она помнила его стенами бархатистого, темно-желтого песка, тяжелыми камнями в узорах, стеной… из которой вырастали бессильно тянувшиеся к небу руки. Вода стекала из узкого желоба капля за каплей. Она падала на безмолвно раскрытые пальцы, медленно катилась с ладони на ладонь, пока не достигала основания.
«Так плачет закат о рассвете, так плачет стрела без цели, так песок раскаленный плачет о прохладной красе камелий. Так прощается с жизнью птица…»
…одинокая капля жизни.
Саяра побывала в Заклятом Городе трижды. На два раза больше, чем любой из солнцепоклонников.
- Он – мечты, Сазел, - ответила лиса.
Она услышала, как ребенок задержал дыхание.
- Когда я была там, один… лис рассказал мне сказку, - Саяра прикрыла глаза.
Это воспоминание жило в ней так глубоко, что походило на разрушенный корабль под тоннами песка. Оно резало душу сломанными мачтами, занозив сердце щепками бушприта. Как другие воспоминания, это – растворилось в глубинах сознания с возвращением к племени после обряда. Вырвалось - когда Ренан скалил зубы, рассказывая, как поделился с бездарной девочкой силой.
Раскаленное солнце текло в глаза погребальным шафраном. Она не понимала, где находится и не видела ничего за колышущимся зноем. Устала так сильно, что ей было безразлично все –дальше идти не имело смысла. Она потерялась и не понимала, где север и юг, лежала неподвижно на горячем песке.
Кто-то подошел, стряхнул прилипшие песчинки с потрескавшихся губ и смочил водой, обнял ладонями обожженное лицо, положил голову на крепкие колени, укрыл тенью халата. Незнакомец шепнул:
- Держись.
От него веяло теплом, а не жаром; его голос звучал сильно и спокойно. Она закрыла опухшие веки и опустила плечи. Мысли спутались, тело ослабло.
- Скоро ночь, Яра… - шепнул незнакомец, - и взойдет звезда дорог.
Она попыталась поблагодарить, но слово вырвалось хриплой жаждой. В ответ незнакомец подарил губам еще каплю влаги. Он дал Саяре напиться воды и говорил, и говорил обо всем, пока она не заснула.
- Он рассказал, что однажды пустыне стало одиноко, и она придумала фенеков, маленьких золотистых лисичек, которые могут радовать ее и днем и ночью, - заговорила Саяра, отгоняя воспоминание. – Пустыня придумывала фенеков целый день, от первого часа рассвета до последнего – заката.
Молчавший Сазел спросил:
- И что – Манхет?
Лиса улыбнулась нетерпению сына.
- Они родились детьми и остались ими, потому что Пустыня не хотела, чтобы дети выросли. А фенеки жили и спрашивали: «Почему мы такие? Почему мы не растем?». Они хотели объяснить себя и придумывали мириады историй. Одна им понравилась больше других… - Саяра качнула кристалл в ладони. – История о Заклятом Городе.
«Кровь, которая ищет на тысяче древних дорог запыленные кости, и пепел белесый, и арки небес, коченеющих ночью, где бродят безмолвные толпы планет…»
- Однажды племя кочевников Раяса нашло в пустыне развалины, и Сат-Нетъян придумал, что этот город – отражение другого, который скрывается в тенях, которого нет на земле. Раз фенеков прежде на земле не было, значит, они пришли из этого города. Заклятого города, - повторила лиса. Она улыбнулась. – История понравилась всем племенам, и наши мечты создали Заклятый город, которого нет на земле. Заклятый и Проклятый, потому что дорогу в него мы находили только в самые сложные времена…
- Так жрицы его находят потому, что могут умереть в пустыне? – спросил Сазел.
- Да, он – как мост через весь мир. Жрица через Заклятый город возвращается к племени, - ответила лиса.
Незнакомец гладил ее по волосам и рассказывал о Заклятом Городе, как будто родился в нем или был частью его памяти. От его прикосновений тело наполнялось силой, незнакомой и чужой, но приникавшей к телу, как жаждущий – к роднику. От чужих пальцев становилось легко, от поцелуев – тонких, словно крылья сумеречного ветра – к вискам, бровям, щекам, губам – свободно…
- Мама? – встревожено спросил Сазел.
Лиса подняла голову, как будто могла посмотреть ребенку в глаза.
- Да, Сазел?
- Ты думаешь о чем-то другом… - тихо заметил сын. – Когда ты рассказываешь, то говоришь, красиво и плавно, а сейчас – сбивалась.
Незнакомца звали Ренаном.
- Ты прав, я задумалась немного…
- Ты говорила, что была в Заклятом городе не один раз, - любопытство звучало в голосе ребенка. Саяра улыбнулась.
- Верно, не один…
Между ними хрупким касанием лисьей лапы замкнулось молчание. Робко качнулось из стороны в сторону и растворилось.
- Город, которого нет на земле. Город, который придумали мы. – задумчиво проговорил Сазел. - Город, который существует только в наших мечтах, и куда мы можем уйти, когда нам плохо. Я бы хотел побывать там.
Саяра выдохнула:
- Оттуда тяжело вернуться…
"Только плач - как единственный ангел, только плач - как единая свора, плач - как первая скрипка на свете, захлебнулся слезами ветер и вокруг - ничего, кроме плача"*
- Спокойной ночи, Сазел, - тихо сказала лиса.
_________

*Ф.Г. Лорка.

Сообщение отредактировал Соуль - 22-04-2010, 20:47

[Барон Суббота >>>]

День: шестнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: E1 (ОНР)

- Осторожнее! Осторожнее, пожалуйста! - Гил на ходу поймал пытающиеся сбежать с переносицы очки и продолжил руководить действиями рабочих, переносящих его вещи в новое обиталище.
Ну или хотя бы думать, что руководит - рабочие тихо матерились сквозь зубы и делали всё по-своему, подчиняясь малозаметным жестам бригадира.
- Гремлинов бы попросил, - Вейонке Страмарк, перегнулась через перила, наблюдая за процессией. - Сколько же у тебя вещей...
Сегодня, после аварии, она поднялась первый раз. Цвет лица техномагессы оставлял желать лучшего - зеленовато-серый, порядком бледный. Расплетенные из кос волосы лежали потускневшей гривой цвета больного красного дерева. Однако каре-зеленые глаза сияли: Вейонке была рада наконец-то избавится от постоянной опеки - впрочем, Эйвёр категорически советовала не напрягаться.
- Вейонке! - возрадовался Гилберт. - Как хорошо, что ты, наконец, поднялась. А я бы и рад к гремлинам обратиться, но снабженцы настояли...

С грохотом на пол опустился очередной свёрток.
Каюта Манфрейду досталась просторная, но единственная, так что ему светило оборудовать здесь логово настоящего учёного, совмещающее одновременно спальню, мастерскую и лабораторию.
- Не спрашивай сколько жту разгребали, - Страмарк погладила одну из перегородок. - Альтернативой была - на третьей палубе.
Помещение располагалось на второй. Оно было на порядок меньше тех, которые занимали Эвелина и Ростис, но все же куда более просторным, чем хотя бы каюта самой Страмарк.
- Ничего не разбили? - техномагесса подошла и бегло оглядела немаленькие "пожитки" советника.
- Сейчас узнаем, - отозвался Гил. - Ладно, ребят, спасибо, дальше я сам.
Грузчики удалились без долгих разговоров. Это были простые, крепкие ребята, не оказавшиеся в военных частях только потому, что профессионалов было в достатке, а ополчения пока не требовалось.
Гил проводил их взглядом и обвёл своё новое хозяйство рукой:
- Ну что, буду устраиваться. Если хочешь, сядь на кровать...
- Я лучше займу край стола, - Страмарк сделала вид, что косится на железную лежанку с суеверным ужасом. - Меня тошнит от койки.
- О, прости, - Гил взялся за первую коробку, которая была полна книгами. - Конечно, устраивайся где тебе удобно.
Мебель в его комнате уже была: три стола - письменный, лабораторный и верстак, одноместная узкая койка, несколько шкафов для книг, один для одежды и...всё. Манфрейд явно был в душе аскетом.
- Спасибо. Могу помочь, - предложила Вейонке.
- Ну, тебе же нельзя напрягаться, наверное? - Гил осёкся, перехватив что-то в лице Вейонке. - Хотя, книги ведь не тяжёлые. Помоги, пожалуйста!
Девушка довольно спрыгнула со стола, едва успев устроиться на самом краешке. Она склонилась над одной из коробок, доставая тома один за другим.
- Как там Скала? Срок сдачи через день, да?
- Собрали почти, - Манфрейд поставил на полку очередную порцию книг. - Красавица! Твои доработки активной брони оказались бесценны... эх, только бы с калибровкой не облажались!
- Могу съездить и проследить, - заметила Вейонке. Стопка книг, которую взяла она была на порядок меньше, чем отобранная Манфрейдом. И двигалась техномагесса куда осторожнее. - Поправить, если увижу ошибки.
- Съездим вместе, - твёрдо сказал Гил. - И не сегодня. Там сейчас инженерный отдел работает, мы только мешаться будем.
Вейонке приподняла брови:
- ...тяжело же жить с начальством под одной крышей, - и весело подмигнула.
- О да! Отныне ваша доля будет ужасна, - сделал страшное лицо Гил. - Так, ну это пока лучше на распаковывать...
Он покрутил в руках тканевой свёрток и быстро засунул его под кровать.
- А вдруг ты найдешь кухарку и мы наконец прекратим питаться сухим пайком?.. Что там?
Гилберт посмотрел на неё поверх очков и прикрыл дверь.
- Помнишь ночной разговор?
- Помню.
- Так вот... я решил перейти к практике. Там прибор, позволяющий точно определить выброс маны, даже фоновый.
- Как работает?
Гил почесал нос и снова принялся вращать очки меж пальцев, как и всегда, когда подбирал слова для объяснения чего-то непростого.
- Я случайно узнал, что некоторые химические реакции идут иначе если рядом с ними идёт выплеск. Даже маленький! Вот я и сделал прибор - внутри две камеры с веществами. А, давай покажу!

Сообщение отредактировал Orrofin - 22-04-2010, 20:43

[Соуль >>>]

Манфрейд полез под кровать и вытащил оттуда свёрток. Размотав ткань, он предъявил Страмарк металлическую коробку с двумя медными "усами" в верхней части и небольшим циферблатом на сотню делений.
- Вот смотри. Нажимаем рычаг, вещества внутри поступают в камеру и вступают во взаимодействие с медью. Начинается реакция...а теперь внимательно.
Он поднёс "усы" к груди Вейонке. Стрелка на циферблате дрогнула и медленно, но верно поползла вверх.
- Любопытно... - протянула Страмарк. Она немного подалась вперед, стрелка поднялась еще выше. - Таким образом, он реагирует дар..
- Не просто на дар, - Гилберт улыбнулся. - А на его потоки в твоём теле. Только не надо сейчас что-то колдовать - потом замучаюсь с калибровкой!
Страмарк подняла ладони в успокаивающем жесте.
- Расскажешь подробнее о проекте? Колдовать не стану, пока... обещаю.
- Конечно! - Гилберт взглянул на циферблат и присвистнул. - Ого! А ты очень сильный маг. Смотри, стрелка переваливает за отметку!
Он повёл прибором вверх, к голове Вейонке и выше. Стрелка тут же перестала метаться в районе сотни и поползла к предыдущим делениям.
- Таким образом я открыл, что энергетические потоки распределены в нашем теле неравномерно. Есть центр, есть ключевые точки, а есть пути и окончания. Кстати, знаешь, чем именно мы творим магию?
Страмарк немного наклонила голову к плечу и привычным жестом уперла ладони в пояс широких рабочих брюк.
- Тебе пересказать университетский курс?..
- Одно слово, - Гил одел очки и улыбнулся, прикладывая руку к груди. - Сердцем.
Его собеседница улыбнулась. Сама коснулась пальцами груди, задумчиво улыбнулась. Неожиданно - немного помрачнела, вспомнив что-то.
- Мой учитель считал, что я зря иду в техномагию.
- Почему? - удивился Манфрейд
Страмарк пожала плечами.
- Потому что техномагия не дает развиться стихийному дару в полную силу.
- Может быть, мне трудно судить. У меня то, - он болезненно усмехнулся, - стихийного дара кот наплакал.
- Но мне кажется, что дело не в том, что ты делаешь, а как и для чего. Часто хорошие техномаги на голову выше своих собратьев... что ты задумал с кристаллами?
Гилберт долго молчал прежде чем ответить. Потом медленно расстегнул верхние пуговицы рубашки и потянул полы в стороны, обнажая грудь. На его бледной коже были чётко видны тёмные карандашные линии.
- Я собираюсь вживить их в плоть, - сказал он твёрдо и чуть кивнул, словно подтверждая решение. - Но не в чистом виде. Нужен прибор.
- Ты собираешься... надеюсь, не в область сердца? - интонации, начавшие было набирать силу, потеряли львиную долю эмоций. - Какого рода?
- Я не знаю. Я слишком мало ещё продвинулся, но...похоже без сердца не обойтись, - Гил вскинул брови и ладони, будто отрекаясь от чего-то. - Нет-нет, я понимаю, что это такое! И не возьмусь, пока не буду уверен
- Полагаю, голова на плечах, у тебя есть, - рассудительно ответила Вейонке. Замолчала. Двумя пальцами девушка задумчиво потерла подбородок. - Мне кажется, что я похожее что-то видела.
- Правда? - оживился Манфрейд. - Где?!
Девушка потерла большие пальцы об указательные и нахмурилась. Ей и правда доводилось встречать нечто подобное, кажется… еще на юге, вроде бы. Каре-зеленые глаза немного потемнели. А… может, потом и здесь настолько мельком, что почти не осталось в памяти.
- Кажется, на материке, - неохотно ответила Страмарк.
- Попытайся вспомнить, вдруг есть какие-нибудь наработки, - в глазах Манфрейда разгорался научный азарт. - Неужели этим действительно занимались раньше...впрочем, погоди, не нужно. Потом просто подумай, хорошо?
Девушка согласилась легко.
- Тогда ты обстраивайся пока, хорошо? Я к тебе еще зайду.
- Спасибо, Вейонке, - кивнул Гил и принялся упаковывать демон-машину обратно. - За всё. И обязательно заходи - чаем напою.
- Я попробую вспомнить и... подумаю, как это может быть и с какими рисками связано.
- Это всё рассчитаем. А вот что действительно было бы здорово, так это найти хорошего и неболтливого целителя, готового помочь. У тебя на заметке нет кандидатур?
Страмарк коснулась пальцами ворота рубахи.
- Думаю, есть.

[Хелькэ >>>]

День: пятнадцатое-шестнадцатое августа
Фигура: С2, часть D2, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: С4/нет
Фактическое местоположение: С4


- Мари…
«Вот оно», подумала женщина, «начинается». Именно то, чего она боялась. То, чего не хотела слышать – и то, чего он не мог не сказать, рано или поздно.
- Нам надо поговорить.
- Это тебе надо поговорить, - она даже не повернулась.
Фиерс пожал плечами, но маска хладнокровия все же дала трещину. Легкая дрожь коснулась спины, лопаток и плеч, мелькнула - исчезла. Он сел рядом с ней, не слишком близко, но и не слишком далеко.
Мария не пошевелилась.
- Пусть так, - продолжил он, - это надо только мне. Надеюсь, ты хотя бы послушаешь, - она молчала. – Если… если ты думаешь, что за эти годы что-то изменилось, то ошибаешься. Ни черта не изменилось. Кроме того, что мне стало больно, до ужаса больно о тебе думать.
Глубоко и судорожно вздохнув, она нашла в себе силы повернуть голову. Даже посмотреть в глаза.
Майор видел, как движутся еле уловимо под мраморной кожей ее ключицы, и едва сдерживался, чтобы не рвануться к ней, не обхватить руками, крепко, лишив возможности сопротивляться, и коснуться наконец ее губ своими – хоть на призрачную секунду… Но Марийка бы этого никогда не простила.
- Я… я все еще люблю тебя. Я не знаю, почему ты ушла, и не думаю, что хочу знать, потому что это – ты, а я никогда не пойму тебя до конца, - она горько усмехнулась. – Но хочу спросить. Ты бы вернулась, если бы я поклялся, что все будет как прежде? Я ни словом, ни жестом не напомню о том, что было, обещаю. Я не могу без тебя. Это – не жизнь, а демон знает что.
- Нет, Фиерс, - ответила Мари спокойно, - я бы не вернулась. Уже ничего не будет как прежде. Забудь.
- Есть вещи, которые не так-то легко забыть, - голос его стал резким и твердым, почти злым. – По крайней мере, мне. А вот ты удивительно легко забываешь…
- Нет. Не легко. Наоборот. Но я мирюсь с тем, что есть вещи, которые необходимо оставить в прошлом, и тебе было бы лучше…
- Откуда ты знаешь, что мне было бы лучше?! – перебил он, все-таки сорвавшись на крик. – Почему ты решаешь за меня, что – лучше? Почему ты уходишь, не говоря ни слова, потом появляешься как снег на голову и тут же обещаешь исчезнуть опять?! Чем я заслужил это?
- Ничем, - Мария опустила голову. – Мне жаль, Фиерс. Ты… многое дал мне, и...
- А ты ничего мне не дала, - бросил он. – Ты только отняла.
- Врёшь, - она вспыхнула, вскочила на ноги, глаза засверкали. – Я дала тебе больше, чем было у меня самой! Больше, чем ты, видимо, в состоянии оценить! – тонкие пальцы сжались в кулаки так, что костяшки стали белыми. – Я дала тебе защиту, спасение от чего угодно, я дала безопасность и уверенность в том, что завтра будет наступать каждый день… Ты на войне, майор, и ты можешь пройти эту войну живым… если уж сунулся, а я знала, что сунешься, где ты, там и война. Вы принесли в Шэн-лие кошмар, и даже в этом кошмаре ты выживешь благодаря этой защите…
- Мне не нужна жизнь без тебя, - отрезал он, поднимаясь. – А что до Цербера… да, в самом деле. Он не раз спасал мою шкуру. В том числе и этой ночью. Да, признаюсь, я не оценил твоего щедрого дара по достоинству. Знаешь, почему? Потому что ты ушла…
- Не дави. Да, так и есть. Это я виновата в твоих бедах. Это я принесла тебе больше боли, чем и та, и эта война. Но пойми, Фиерс - мне не нужна жизнь с тобой.
- А с кем нужна? – быстро спросил он. – Что, Лис…
- Брось. Ты сам в это веришь? Если так, ты законченный идиот.
Он шумно выдохнул.
- Возможно. Пусть так. Но… я люблю тебя, Марийка. Полюбил не сразу, понял не до конца, но ты, такая, какая есть, была моей, я принимал тебя, я прощал тебя, я утешал тебя, я… а для тебя сейчас даже этот едва знакомый некромант, похоже, значит больше, чем я!
Она сощурилась, насмешливо и зло.
- Я была с тобой. Но – не твоей. Если этого ты не понял, то не понял меня вообще. Впрочем, я этого не ждала и, тем более, не требовала… Фиерс, я благодарна тебе за многое, пусть это тебя и не утешит, однако – я не вернусь. Никогда. Не трави своих ран. Отпусти меня. Забудь, возненавидь…прошу.
В висках бились колокола, и он прикрыл глаза. Темно. Пусто.
- Я тоже попрошу тебя, Мари. Кое о чем. Всего лишь малость, - майор расстегнул кобуру, достал пистолет и протянул ей, рукоятью вперед. – Не разучилась стрелять? Тогда стреляй. Я не шутил, когда сказал, что жизнь без тебя мне не нужна.

[Барон Суббота >>>]

Глаза ее были удивительно спокойны.
- Да, Лис был прав. Ты… отличный человек, Фиерс. Если ненавидеть, если любить, если исполнять свой долг – так от всего сердца. Разве я допущу, чтоб перестало биться такое сердце?
- Разбить его ты не побоялась, - прошептал он.
- Побоялась. И – разбила. Конечно, ты решил, что это было для меня игрой. Что это доставило мне удовольствие. Что мне… что мне совсем не сложно было уйти раз и навсегда, оборвав все нити. Что же, если ты так считаешь, то кто из нас заслужил пулю, ты или я?
Точно так же спокойно она взвела курок и приставила пистолет к собственному виску. Фиерс вздрогнул.
- Та Марийка, которую ты встретил десять лет назад, без колебаний спустила бы курок. Спасла бы отличного человека от лишних мучений, - усмехнувшись, она отвела дуло, потом щелкнула барабаном и высыпала патроны на траву. – Но она умерла. Она умирала много раз, пытаясь забрать с собой в могилу и свое прошлое, но прошлое неумолимо воскресало, а вот Марийка – нет. Я потеряла себя настоящую, и никак не могу найти… - вдруг по ее щеке скатилась слезинка, одна-единственная. – Не смогла найти тогда, на войне. Ни с Артуром. Ни с тобой. Ни здесь. Позволь мне искать дальше. Отпусти. Я прошу только этого… и - прощения.
Фиерс опустил голову, закрыв лицо ладонью. Она видела – еще немного, и он может сорваться. Но верила, что не сорвется: он был неизменным, надежным, всегда одинаково… отличным человеком.
Не сорвался. Сказал почти ровно:
- Да. Я… прощаю тебя. И отпускаю. И…
Все-таки он шагнул к ней, привлек к себе, обнял. Вдохнул полной грудью знакомый и незнакомый запах, губами дотронулся до светлой вьющейся прядки у виска.
Она беззвучно плакала, но – молчала.
- Больше я не скажу тебе ни слова, - пообещал он. – Не причиню… никаких неудобств. И не попрошу ничего взамен. Прости, Мария. Прости и прощай. Навсегда. Теперь – навсегда.
Когда Фиерс наконец отпустил ее, слезы уже перестали блестеть в глазах.
У него – тоже.

***
- Ну рассказывай, - Лис потянулся и всем видом показал, что приготовился слушать.
- Что рассказывать? Мне рассказывать? - удивленно посмотрела на него Ренн. - Это ты давай рассказывай. Куда уехал, где жил, как вообще оказался тут...
Лис поцокал языком.
- Тебя не пугает, что история может оказаться долгой?
- Мы не виделись полтора года, братец, - напомнила она. - Даже больше. Так что послушать тебя часик-другой я всегда рада.
Лис вздохнул и поведал обо всем... ну, почти обо всем. О том, что нашел работу в другом городе, о том, как потом его там отыскала Марийка; немного рассказал и о ней, так как Ренн живо заинтересовалась тем, что же их в итоге связывало, если это - невеста майора...
- Да нет, - поморщился Лис, - не невеста. Жили они вместе. Долго и почти счастливо. А потом она все-таки сорвалась с места, решив, что это не для нее, и отправилась в путешествие. Позвала меня с собой. Ну, ты меня знаешь - отказаться было невозможно.
- А почему ты нам об этом не сообщил? Даже не написал!
- Мари запретила. У нее, конечно, странноватые представления о том, как нужно уходить, но было в этой идее что-то... притягательное.
Ренн надулась.
- Это прямо восхитительно, - произнесла она ядовито. - Как вы с майором носитесь с этой женщиной, уму непостижимо. Послушные, как... Цербер! Может, она вас околдовала?
- Дорогая сестренка, - важно сказал Лис, - в тебе говорит обычная зависть еще не сформировавшейся толком юной девы к взрослой и зрелой женщине. И ревность. Не знаю только к кому, ко мне или к Фиерсу...
- Лассе! - сердито прикрикнула она. - Во-первых, это ерунда, и ничего я не ревную, - впрочем, уши у Ренн покраснели, - а во-вторых, она же... она такая странная. Ни с кем не разговаривает, сидит одна целый день.
- Иногда мне кажется, - протянул Лис, - что странная не она, а все мы. И только она - нормальная. Глупо звучит, да? А ты пообщайся с ней.
Магичке сразу стало как-то неуютно.
- Ну... я не хочу. О чем с ней говорить? Я же ее не знаю, - она пожала плечами. - И ты не ответил на последний вопрос. Что вы тут делаете?
- Мы попали в шторм, наша лодка разбилась, - повторил Лис в который раз, - и нас вынесло к скалам. Мы перебрались через них, - Ренн безразлично кивала, будто не слушая, - потом шли пустошью... и там нас нашел Цербер.
- Это всё я помню, - фыркнула она. - Это ты сказал Фиерсу, и он почему-то забыл об одной важной детали. Вы что, отправились путешествовать по Неуштадту и окрестностям? Почему именно сюда?

[Хелькэ >>>]

Лис вздохнул очень тяжело, потом подобрал длинные волосы и повернулся к сестре спиной. Ренн ахнула - из его шеи, до этого скрытый, прорастал короткий упругий стебель, оканчивающийся удивительным цветком.
- Фейра, - пояснил Лассе. - Нужен, чтобы понимать язык лиа. Они его дарят не каждому, заметь.
- И два года назад у тебя его не было, - вспомнила магичка. - А... зачем тебе? Вы с Марией разве занимались дипломатией?
Он рассмеялся.
- А ты скорее во что поверишь: что мы работали в дипломатическом корпусе – или что мы жили среди лиа?
- Ты шутишь? - прошептала Ренн. - Если да, то шутка... очень глупая! Вы не могли жить среди них, они же наши враги...
Пришел его черед хмуриться.
- А ничего, что врагами они стали буквально недели назад? Ничего, что изначально был заключен договор? Который нарушили, заметь, с нашей стороны! Когда мы прибыли в Шэн-лие, никакой войны еще не было. Поэтому нечего делать из меня предателя, сестренка.
Ренн помолчала немного.
- А майор знает?
- Узнает. Я ему скажу.
- Не думаю, - покачала головой Ренн, - что он обрадуется...

Все же она оказалась неправа. Фиерс принял новость не просто стоически, а хладнокровно и почти безразлично. Впрочем, он вообще был безразличен ко всему - после того, как днем поговорил с Марийкой.
- Ну и ладно, - пожал он плечами, - ваш выбор. Могли и не рассказывать, мне все равно.
- А у нас же приказ, майор, - напомнил Дентон, присутствовавший при разговоре. - Вроде как, если нам попадается враг, то мы его должны... того. Не, Лис, ты не подумай, что мне охота вас... того; но оправдание-то мы себе должны выдумать.
- К чертям приказ, - сказал Фиерс. - Кристалла нет. Штаб про нас ничего не знает. А если б даже и был кристалл, Штаб все равно ничего бы не узнал. Врагов я тут не вижу. Понятно, Дентон?
- Да я-то чего, - невинно улыбнулся тот, - я только за. Лис, а покажи цветочек?
Лис показал. Дентон потрогал его, даже понюхал, и, кажется, остался под впечатлением.
- И у Марийки такой же? А больно его вставлять? Или его не вставляют? Расскажи!
- У меня, наверное, язык сегодня отсохнет, - притворно простонал Лассе. - Ладно. Расскажу. Но только после обеда.

***
- Странные у тебя ребята, - говорил Лис Фиерсу вечером. Они сидели у палатки майора, на траве, и лениво перекидывались в карты, которые Фиерс случайно обнаружил завалявшимися в кармане. По крайней мере, сам он утверждал, что случайно.
- Не без того, - согласился майор.
- Мы старше были, когда... помнишь?
- Помню. Старше и лучше.
- Всегда кажется, что раньше было лучше, Фиерс...
- Это ты их еще плохо знаешь, - усмехнулся майор. - Глотки друг другу грызть готовы, хоть растаскивай. По крайней мере, неделю назад так было, сейчас они поспокойней. Очень трудные ребятишки, почти волчата. Но в каждом что-то такое есть, знаешь... вот, например, Эрис.
- Черненькая?
- Ага, она самая. Та еще стерва. Всё ей не так, а виноват в этом кто? Правильно, майор виноват. И дерется она, как черт, как будто ей все равно, ранят ее, заденут, убьют - лишь бы врага порвать. Когда эта некромантка только появилась и устроила нам ад, я, честно, боялся к ней сунуться - не сталкивался с такой магией. А Эрис не побоялась. И отходила ее кнутом.
Лис расхохотался.
- С ума сойти! Слушай, Фиерс... а где ты их взял? Почему именно эти ребята?
- Уж каких выдали, - проворчал майор. - "Безымянные" - это эксперимент. У них тела усилены магическими кристаллами. Они превосходно обращаются со своим оружием, превосходно работают в команде, когда дерутся... только вот уживаются друг с другом хреново.
Глаза Лиса постепенно становились все больше, все круглее.
- Мда, - подвел итог он, - ну и повезло тебе. Придумали наши умники, тоже мне... так и ждал от них какой-нибудь подлости. Я-то думал, канонизация Мацумбахера - самое страшное, что они могут выдумать, а оказывается, нет...
Фиерс махнул рукой.
- Ничего. Что поделаешь, такая у нас страна.
- В этом весь ты, - улыбнулся Лис, - ничуть не изменился. Такая у нас страна, такая у нас служба, жизнь у нас такая, и сопротивляться как будто заранее бесполезно.
- Я не бунтарь, - согласился Фиерс. - В отличие от вас.
- Да ну? Помнится, когда мы драпали от короля Матео, ты был настроен несколько иначе... Вполне так по-бунтарски повел нас в совершенно другую сторону, и что же? Спас в итоге нас всех!
- Роковая случайность, - майор выбросил козырной туз. – Прости, Лассе. Ты продул.

[Барон Суббота >>>]

***
Дентон, ведомый природным любопытством, а также измученный чувством гнетущей скуки (учитывая состояние Ригора, поболтать ему было не с кем), явился вечером к поваленному дубу. Может, не дубу, конечно - здесь деревья отличались от тех, к которым он привык, но это конкретное дерево было немного похоже на дуб. Марийка провела там весь день, почти ни с кем не разговаривая и почти никуда не уходя.
Вроде бы и в лагере, а вроде и поодаль от всех. Должно быть, именно это ей и было нужно.
- Здрасте, - сказал Дентон и присел рядом, не спросив разрешения. - Я все мучаюсь вопросом. Вам не холодно, а?
- Погреть пришел? - беззлобно, даже как-то равнодушно поинтересовалась она.
Дентон смутился.
- Да ну... вы чего. Я про другое - платье у вас тонкое совсем, еще и испачкано, будто в грязи валялись.
- Валялись, - подтвердила Марийка, коротко кивнув.
- Вот оно что. Но это ладно. Вы чего босиком-то? Ночью тут холодно будет.
Мари с недоумением уставилась на собственные ноги, словно и не заметила, как сняла туфли.
- Да нравится мне так, - объяснила она наконец. - Земля тут хорошая - идешь, а она будто ноги тебе целует. Зря вы ее ботинками армейскими топчете.
Дентон улыбнулся.
- Кажется, я понимаю этот тонкий намек! Воевать - плохо, ходить босиком - хорошо...
- Вроде того, - согласилась Марийка.
- Но мне и в ботинках нравится. Не жмут, во всяком случае. Блестят красиво, если протереть, и вообще - хоть танцуй.
- Вот и танцуй, - она раздраженно повела плечом. - Отсюда.
В чем она нуждалась сейчас меньше всего, так это в пустой болтовне. Она не собиралась ни с кем знакомиться, ни с кем сближаться, только - подождать пару дней, как просил Йохан...
Нет. Все-таки - Ригор. Некромант, малефик, убийца. Едва знакомый человек, каким-то чудом оказавшийся именно здесь и именно сейчас. Совсем уже не тот, что раньше. И это она повторяла про себя каждые несколько минут, чтобы, не приведи боги, не забыться.
Не решить, что снова - вот они, семнадцать лет, и луна, как тогда, яркая.
И мамка с сестрой - живые.
- А вы со мной станцуйте, - Дентон протянул ей руку, все так же улыбаясь. Марийка подняла брови в безмолвном удивлении. - Вот так, босиком. А если откажетесь - я не уйду, буду всю ночь тут сидеть и доставать вас всякой ерундой.
И вдруг, безо всякой причины, ей стало весело. Поднялась, взяв его за руку, теперь - легко приобнять за плечо, позволить чужой ладони (горячей!) лечь на талию; взглянуть в глаза...
Глаза у него смеялись. Будто говорили: "Вот видишь, какая ты, Мария. Совсем не такая, какой хочешь казаться!"
Раз-два три...
- Посмотри, - хлопнул Фиерса по плечу Лис, отвлекшись от карт. Кивнул в сторону, майор проследил, куда тот указывает... прищурился, силясь понять, не обманывают ли глаза.
Юноша, высокий, широкоплечий и мягкий в движениях, обнимал тонкую, чуть угловатую девушку (женщину?), кружа ее в медленном танце. Шаг, поворот, три шага, поворот; они смотрят друг на друга, и губы у них шевелятся, произнося одни и те же слова: "раз-два-три"…
Вальс.
- Дентон, - произнес майор, отвернувшись. - И Мари.
- А красиво, - Лис не отвернулся, продолжая наблюдать. - Вот чудная... босиком танцует, Фиерс. Погляди!
Но он не стал.
Они остановились после третьего, широкого круга - оба уже дышали неровно, и оба не могли понять, почему. Ведь вальс, он такой... медленный.
- Руку... убери, - напомнила Марийка. Дентон немедленно отпустил ее.
- Извините. А здорово получилось, правда?
- Здорово. И не выкай мне. Не такая уж у нас разница в возрасте.
Дентон прищурился.
- Ну сколько? Лет пять-шесть?
- Раза в два побольше. Уйди, парень, всё. Оттанцевали.
Дентон безмятежно улыбнулся, повернулся спиной, направился прочь. Шагах в пяти остановился и тихонько сказал:
- А в следующий раз – танго! Договорились?
Ответом ему была усмешка, которой он, впрочем, увидеть не мог.

[Хелькэ >>>]

***
Эти два дня Макабрей в основном занимался тем, что спал. Выглядело это несколько неестественно: некромант часами лежал бесчувственной колодой, не реагируя на внешние раздражители, потом вдруг поднимался и, не говоря ни слова, исчезал в лесу. Спустя некоторое время где-то недалеко раздавались выстрелы, а ещё чуть позже Ригор возвращался несколько посвежевший, но снова падал на прежнее место и отключался от действительности.
Полноценно он проснулся лишь шестнадцатого августа, поздним вечером. Потягиваясь и хрустя позвонками, как целое неупокоенное кладбище, он поднялся, удивлённо осматриваясь. Вокруг никого не было, но поляна вроде бы была та и не носила на себе следов поспешного бегства. Кроме того, как только чувства вернулись, малефик почувствовал, что живые рядом есть, просто его решили не тревожить, аккуратно перенеся ближе к лесу.
"А если бы меня сожрали голодные плотоядные белки?!" - мысленно возмутился он, и двинулся к ближайшему ощущаемому источнику жизненного тепла.
- О, - сказал он, увидев Марию, устроившуюся у корней поваленного дерева. - Здравствуй.
Женщина, что сидела, обхватив руками колени и закрыв глаза, будто спала, сразу же встрепенулась - словно испугавшись звука чужой речи.
- И ты здравствуй, - она внимательно рассмотрела его лицо, пытаясь определить-угадать состояние. - Как ты?
Ригор честно попытался улыбнуться. Нормально, а не скособочить лицо в привычной едкой гримасе. Мышцы с трудом вспоминали забытые движения, но, кажется, что-то у него получилось.
- Нормально, прихожу в себя, - он уселся рядом. - А ты... в порядке?
- Да, - кивнула Мари. - Сижу и стараюсь не привлекать внимания, но меня упорно пытаются окружить заботой, теплом и иллюзией понимания. Не самые приятные ощущения. Окажись я в другой обстановке среди этих ребят - непременно бы постаралась узнать всех поближе. А сейчас не хочу. Хочу исчезнуть.
И само собой, вроде бы ни к чему, вырвалось:
- И с Фиерсом вот... говорила.
Некромант помолчал, потом спросил, абсолютно ровно и спокойно:
- И как?
- Очень глупо и... больно. Даже не знаю, чего больше, - едва заметно взмахнула кистью, будто отгоняя надоевшее насекомое: - Зато теперь все так кончено, что уже наверняка.
Ригор еле слышно выдохнул и аккуратно оплёл кисть Марии своими пальцами. Он сидел рядом молча, чувствуя сухую и горячую кожу девушки в своей ладони. Хотелось курить. Хотелось сказать что-нибудь важное. В голову лезло исключительно что-то ядовитое и ехидное. Только сейчас он понял, что маска Ригора Макабрея не просто приросла - пригорела, вплавилась в его лицо, став им.
- Все живы? - наконец выдавил малефик, не отняв руки.
- Да, - протянула Мари, чуть заметно морщась, - но…
Вспомнился спасительный холод пистолетного дула у виска, сулящий облегчение и долгожданный покой.
Такой же спасительно-холодной была рука Макабрея. Она сидела, боясь шевельнуться, чтобы он вдруг не убрал руку.
- Впрочем, ладно, без всяких «но», - закончила она с деланным спокойствием.
- Только не говори мне, что майор попытался застрелиться, - Макабрей невольно дёрнул уголком губ от такой мысленной картины. На усмешку это не походило - скорее на тик. - Или Эрис пыталась кого-то прибить?
- Я не помню их по именам, так что вопрос бессмысленный. А майор... я бы посмеялась, только не очень это смешно. Ну да, пытался. Хорошо хоть, никто не видел.
Она пожала плечами и тут же испуганно замерла, потом, все-таки решившись, накрыла ладонь Ригора своей, свободной ладонью.
- Прости, - тихо сказала она. - Мне... нужно.
Макабрей вздрогнул, а потом сжал ладонь девушки чуть сильнее.
- Не бойся, - тихо сказал он. - Теперь я рядом.
- Не могу не бояться, - призналась Мари. - Понимаешь, я тут... размышляла о многом. И поняла, что очень боюсь. Тебя. И... не думай, что мне легко это говорить, слова как иглы в глотке, Ригор, но мне чертовски страшно.
Все это она говорила, уже закрыв глаза - в темноте было легче, хотя дымчато-серые сумерки и так начали опускаться на их полянку.
Кривая усмешка вылезла на лицо некроманта, как дурной мертвяк из обвалившейся могилы. Медленно, рывками, она поганила окрестности одним своим видом. Было в ней что-то сардоническое.
- Правильно делаешь, - каким чудом Ригор не отнял руки?.. - Я - некромант, малефик и беглец. Причём гоняют меня отнюдь не просто так. Ты права, Мари. Ты имеешь право бояться, когда я рядом.
- Смешно. Я ведь совсем не поэтому...

[Барон Суббота >>>]

- Тогда о чём ты? - одними губами, шёпот хлещет, как самого себя плетью по бедру. - Объясни, я не понимаю.
- А я думала, как раз ты - поймешь.
Вдох-выдох; глубоко-глубоко, до самого сердца.
- Это чудо, что ты здесь и что я тоже здесь. Что мы оба живые после всего, что творилось у вас на Севере, у нас на Юге. Вот только... мы - уже совсем не мы, я неприлично скверно помню, каким ты был тогда, но точно знаю - другим. Совсем другим. А какой сейчас - еще не понимаю, и поэтому боюсь. Да и я, конечно, была совсем другая, вспомнить стыдно... может, потому и вспоминается так плохо?
Через силу улыбнулась.
- И самое страшное - никак не могу объяснить себе, почему для меня это все вдруг так важно.
- Даже не пытайся. Бесполезно это - понимать такие вещи. Я тоже, когда тебя увидел, сначала думал и терзался. А сейчас, должно быть, во сне, познал истину - не важно. Просто лично я собираюсь попробовать заново. Всё - заново, понимаешь?
Она почувствовала, как в животе зашевелилось что-то липкое и холодное, выпускающее щупальца в грудную клетку и дальше, в горло - не оттого ли дыхание перехватило?
- Что "всё"?..
- Всё - что потребуется начинать заново, - Макабрей чуть пожал плечами, чувствуя, как меж их ладонями скачут ледяные искры. Такие знакомые, звучащие бубенцами.
- Я сам не понимаю, Мари. Просто... нет, не просто. Но я попытаюсь. А ты?
- Я тоже. Мне больше и не остается ничего.
Задумалась - не придвинуться ли чуть ближе? Не придвинулась, хотя почему-то начала мерзнуть.
Ветра не было. Совсем.
Да и мира вокруг, в общем-то, снова не было... как тогда, ночь и два дня назад, в тот самый момент, когда Мария осознала - ей нужен как воздух этот человек. Зачем, для чего, с какой стати - до сих пор неясно. Но - нужен.
- Знаешь, я хочу уйти. Оставить их наедине с их счастьем и их войной. Я чувствую себя так, словно вторглась сюда незваной гостьей, еще и против моей воли.
Макабрей привычно оглянулся, хотя прекрасно чувствовал - нет никого рядом. На границе слышимости - уж точно.
- Мы уйдём, Мари. Но сначала я должен у тебя кое-что спросить. Скажи, как ты смотришь на то, чтобы вернуться в Неуштадт? Вернуться - и вмешаться в планы очень могучего тайного общества, которому раздавить отдельную личность - раз плюнуть?
Женщина распахнула глаза, удивленно взглянула на некроманта.
- Даже так?.. Вообще, мне все равно, куда и зачем. Лишь бы уйти отсюда. Все смотрят; жалеют, пытаются помочь... кто-то и правда помогает, но остальные всё больше просто смотрят. Не хочу... - она мотнула головой.
- Хорошо, - малефик наконец-таки смог улыбнуться. Было видно, что ему был очень важен её ответ. - Очень хоро...
Он дёрнулся и застыл, неестественно напряжённый. Пальцы впились в ладонь Марии, пригвоздив её к бревну.
- Мари..., - он отчего-то задыхался. - Расслабься. Быстро расслабься! Выдохни. Давай, не спрашивай...
- Ты...
Ее вдруг начало трясти, не от возмущения, не от внезапного приступа страха... Мари не знала, от чего. Расслабиться - это показалось сначала невозможным, но все же она послушно выдохнула столько воздуха, сколько было в легких; виски заломило, она снова зажмурилась - стала считать про себя.
Раз-два-три, раз-два...
Вальс.
Дыхание восстанавливалось, сердце билось все медленнее. Почему же до этого оно опять решило притвориться мятущейся в клетке птицей?!
Ригора тут же бросило вперёд, будто лопнула тугая струна, связавшая его затылок и пятки. Некромант практически рухнул на вовремя подставленные руки, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотилось почти как у нормального человека, а перед глазами плавали цветные круги.
Марийка рывком поднялась на ноги, быстро отступила на несколько шагов - на глубине черных зрачков плескалась паника, или беспомощность, или недоумение... или и то, и другое, и третье.
- Что происходит? - а в голосе сквозило отчаяние. - Что с тобой... нет, это чушь. Что со мной, Ригор?!
Не подходить. Просто так, на всякий случай - не приближаться ни на шаг.
- Сядь, - железная воля выпрямляет позвоночник и заставляет лёгкие работать равномерно, а не так, как им вздумается. - Я как раз собирался к этому перейти.
Он сел, привалившись спиной к бревну. Очень хотелось уронить свинцово-тяжёлые веки и вновь забыться сном. Нельзя. Сначала надо объяснить.
- Мари, ты знаешь, кто такой твой Цербер?

[Хелькэ >>>]

Заставив себя успокоиться, она послушалась и села на самый край поваленного дерева.
- Он... я всегда считала, что он - какой-нибудь эксперимент Криона. Особая порода или что-то в этом духе. Но, конечно, он слишком необычен, чтобы все было так просто. Да?
И не дожидаясь ответа, добавила:
- Я знаю, о чем он думает, когда он рядом. И так было всегда. Странно...
- Мои коллеги достаточно давно знакомы с предками этого милого пёсика, - ответил Макабрей, старательно гоня сонливость прочь. - Мы зовём их Стражами, потому что в иных мирах, откуда некроманты берут свою силу, эти трёхголовые собаки чаще всего что-то охраняют. Что-то важное. Так повелось, что обычно они нашего брата терпеть не могут. За одним-единственным исключением. Иногда так получается, что некромант, специализирующийся по духам, вытаскивает в наш мир одного из Стражей, чаще всего щенка. В этом случае между ними образуется прочнейшая ментальная связь. Ничего не напоминает?
- Нет, - она помотала головой, заново заплетенная коса опять растрепалась, - нет, ты что...
Потом улыбка на губах ("ведь сущий вздор, разве нет?") застыла, и сама Мария застыла тоже, каменным изваянием.
- Вот что за дрянь у меня внутри сидит, - произнесла она резко через минуту-другую. - Вот почему меня в спецотряд взяли - дар почуяли. Не разобрали только, что некромантский.
Пальцы рванули воротник рубашки - новой, выпрошенной Лисом у сестренки, из ее запасных вещей, - будто она и горло себе хотела разорвать вместе с ним, выпуская наружу то, "что сидит внутри".
Ригор снова криво усмехнулся - хорошо, что волосы лицо закрыли. О проклятом даре и некоторых его носителях, готовых вены себе перегрызть, он был наслышан. А вот что с ними делать...
- Мари, - на активное шевеление сил не было. Да и рискованно было сейчас к ней прикасаться, - послушай меня. Ты прожила с этим всю жизнь. Этот дар - он как музыкальный слух. Он ни-че-го в тебе не меняет. Это просто способности.
Давно Ригору Макабрею не приходилось ТАК врать.
Как ей хотелось крикнуть сейчас - "Не из-за этого ли дара у меня жизнь разлетелась на осколки? Не из-за него ли я так запуталась однажды, что до сих пор не выберусь из силков?"
А чуть позже пришлось - вот оно, и правда. То, что в ней есть, и чего она о себе не знала.
Теперь, Мария - не останавливаться.
- И что я должна с этим делать?
- Учиться, - тон Макабрея не оставлял вариантов. - Ты спасла нам жизни тогда, с призраком, но это имеет свою цену. Твой дар проснулся и будет проявляться... не всегда приятным способом. Пока ты просто бесконтрольно тянешься к энергии. Как младенец сосёт материнскую грудь, понимаешь?
- О-ох, - она закрыла лицо руками. - Так это я натворила! Прости, мне правда... я с ума сейчас сойду. Всё как во сне, и на настоящую жизнь совсем не похоже...
Ригор всё же рискнул. Осторожно, как хрупкую стеклянную статую, он взял девушку за плечи и прижал к груди.
- Ты нас спасла, - повторил он. - Стоит ли просить за это прощения?
- Думаю, стоит, если такой ценой, - подавив желание спрятаться, зарыться лицом в его форменную куртку и забыть обо всем, Марийка рванулась из объятий. - Не трогай меня, я же могу сделать больно.
- Я отпущу тогда, - пальцы у некроманта оказались крепкими и цепкими - держали плотно. - Мари, перестань себя есть. Да, этот дар не из тех, что в нашем обществе горячо одобряются, но это совершенно не повод...ах, демон, ну почему этот старый пердун не объяснил мне, как надо разговаривать с новичками?!
Женщина не выдержала и расхохоталась - заливисто, звонко.
- Всё, всё, я знаю, - произнесла она сквозь смех, - это точно как в тот раз... когда ты взялся учить сельскую девчонку языку древних сказаний, а она пугалась, краснела и никак не могла взять в толк, что с ним потом делать, с этим языком. История - спираль, а не прямая. Видишь, - сказала Мари, уже успокоившись, - всё повторяется.
Макабрей тихонько, но заковыристо выругался. Без злобы – так, для отведения души. Он часто любил говорить, что не верит в судьбу. А потом добавлял, что она-то в него верит. Да, некромант любил пошутить насчёт судьбы и никак не ждал, что она ему так вот ответит.
Мари заулыбалась чему-то своему. Тревога, все еще царапающаяся внутри, постепенно успокаивалась. Уже верилось, что и правда все будет нормально, и даже с этим проклятым даром они что-нибудь придумают...
- Хорошо, что мы встретились, - сказала она. Только сейчас она перестала в этом сомневаться.
- Хорошо, - кивнул Макабрей, но расслабиться себе не позволил. - Ты не волнуйся, у всех поначалу трудности возникают. Справимся. А теперь последний важный вопрос: как ты относишься к... компании в пути?

[Барон Суббота >>>]

Мари напряглась.
- Какой именно компании?
Ощущения были - как будто кто-то собирается вмешаться в дорогое, близкое, построенное только для двоих. Вмешаться и принести с собой что-то неприятное, что-то, что все испортит. "Нет", напомнила она себе, "никаких "двоих" уже давно не сущетвует. Пятнадцать лет и войну назад. Плевать на компанию, лишь бы не..."
- Ты ведь не Фиерса хочешь захватить с собой?
- Нет. Майор, конечно, мужик хороший, но здесь не подойдёт. Я говорю о некоторых его подопечных. О Эрис и Дентоне. Ты могла их заметить - они несколько живее остальных, несколько...более похожи на личностей, а не на оружие.
Макабрей гадливо поморщился, вспоминая эффективную покорность Айдена, Брента и Калеба.
- Дентон. Тот, что с бородкой. Веселый и танцует прекрасно, - она выдохнула с плохо скрываемым облегчением. - Идет... Про Эрис ничего сказать не могу, но на главный вопрос ты мне уже ответил.
- Танцует, значит прекрасно, - по тону некроманта было ясно понятно, что Дентону ничего хорошего от ближайшего будущего ждать не стоит. - Славно, славно. С Эрис ты познакомиться успеешь. Об одном прошу - не поубивайте друг-друга.
Мария вспомнила вдруг - это же та девушка, что уговаривала ее убраться подальше от духа. Когда они остались на поляне вдвоем.
"Шипела, как змея, но кусать не стала. Успеем, значит, познакомиться..."
- Все так скверно?
- Всё даже интересней, чем ты думаешь, - загадочно улыбнулся Макабрей. А сейчас секундочку внимания. Можешь мне ответить, что ты чувствуешь вот прямо в этот момент?
- Я... наверное, интерес. Немного задумчивости, капельку предвкушения. Твои руки на моих плечах. И еще что-то... - она указала пальцем на ямочку между своими ключицами. - Вот тут. Оно большое, щекочется, но мне от него хорошо.
- Вот, - палец Ригора скользнул п плечу девушки, переместившись в указанную точку. - Вслушайся в это чувство. Запомни его. Это поднимает голову твой дар. Не стихийная и грубая сила, но тонкий инструмент, которым нужно учиться пользоваться. Обязательно запомни это чувство, Мари и постарайся вызывать его каждый раз, когда меня рядом с тобой начнёт дёргать и трепать.
- Запомню, - кивнула она. - И постараюсь больше не делать тебе больно.
- Дело не в моей боли - я переживу. Дело в том, что...сейчас, конечно, об этом говорить рано, но судя по всему, тебе не вполне подойдёт энергия моего типа. Ты ведь не хочешь неожиданных телесных изменений, так ведь?
- Например, каких? - заинтересовалась Мари.
- Например, аменорея, патологические изменения сердечного ритма, некротизация некоторых тканей, - без какого-либо обдумывания, походя перечислил Макабрей, потом всё же подумал и добавил: - И частичные мутации эпидермиса, конечно же.
- Тогда не хочу, - она поежилась. - Это точно вид магии, а не болезнь?
Некромант поперхнулся, но всё же проявил твёрдость характера и верность традициям:
- Точно. Просто с этой магией надо обращаться осторожно - и буду несомненная польза и определённый профит. Помнишь, как я дрова колол у вас? Так вот, сложным мне это не казалось.
Мария кивнула.
- Ладно. Там, дальше, будет видно, да? Не хочу сейчас об этом...
- Разумеется. Только если почувствуешь что-нибудь необычное - сразу мне об этом скажи, хорошо? Даже если ощущения будут несколько...интимны.
- Да уж... - она усмехнулась. - Некромантия сближает людей не хуже прогулок под луной. Конечно, скажу.
Макабрей тяжко вздохнул и опустил руку с ключиц девушки.
- Кстати о прогулках. Ничего не имеешь против того, чтобы пройтись в надвигающихся сумерках?
Качнула головой.
- Пойдем.
Где-то в лесу металлически стрекотали насекомые, которых даже Мари не могла распознать по звукам. Словно тонкая стальная пластина задевает за зубчики медных шестеренок...
А лагерь молчал. Закончились разговоры, веселые истории, жаркие споры. Осталось тихое дыхание, спокойные, должно быть, сны... Только у палатки майора тишина была не спокойной, а давящей, гнетущей. Оглядываясь на нее, Мари даже подумала - не спит, потому что догадывается о ее уходе. Захочет остановить.
Но уже не сможет.

[Darkness >>>]

День: утро шестнадцатого августа
Фигура: пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b2
Фактическое местоположение: b2

- Как думаешь... Джи сильно будет ругать? - Тьяр подпихнул ногой груду металлолома, которая еще двадцать минут назад была дальнострельной пушкой.
- Не знаю... - лиса озадаченно потерла ладонью перемазанный машинной смазкой нос.
- Будет, - вынес вердикт её брат и сунул гаечный ключ обратно в коробку с инструментами. Близнецы переглянулись - между ними на пару мгновений повисло глубокомысленное молчание - а потом захихикали.

Джи не ругался. И даже не кричал. Он просто смотрел. Невысокий орк был примерно одного роста с близнецами, но те откровенно прятали взгляд и, сцепившись ладонями, явно были готовы дать дёру в любой момент.
- У вас, что, март? - наконец проговорил Гран.
Тьяр округлил глаза.
- Мы - не кошки!
- А мозгов - как у них в марте, - процедил капитан. Ирсея хихикнула, но осеклась под тяжелым взглядом.
Кристиан, наблюдавший со стороны за разносом, перевел взгляд на металлические останки пушки - как не старался маг представить, что надо было сделать с техникой, чтоб бы она так стала выглядеть, фантазия ему отказывала.
- Так... - а еще Асальто никак не мог понять, как Джи может оставаться спокойным. Поразительно спокойным, - чтобы через час и духу вашего здесь не было.
- Что? - в один голос переспросили лисы. Джи наигранно-недоумленно приподнял брови.
- Что слышали. Поработайте на благо обществу, отправьтесь на разведку.
- Но, Капита-ан, - протянул Тьяр, переглянувшись с сестрой, - какая разведка? Тут же все... свои вокруг.
- Оспариваешь приказы начальства? - елейно поинтересовался орк.
Близнецы вытянулись по струнке, зная, что означают медовые интонации в голосе Грана.
- Никак нет! - Тьяр отсалютовал Джи. Кристиан хмыкнул: лисам нравилось отдавать честь - их это забавляло и, уж точно, не несло никакого уважения. Просто - смешной жест.
- Исполнять.
Близнецы замешкались на мгновение, а потом кинулись к своей палатке уже на четырех лапах, только махнув рыжими и пушистыми лентами хвостов.

Через сорок минут, когда одинаковые фигурки двойняшек исчезли на другом берегу реки, Кристиан подошел к капитану, смотрящему разведчикам вслед.
- Думаешь, это разумно?
- Хм? – орк покосился на долговязого мага снизу вверх. Тот повел рукой.
- Отправлять их неизвестно куда.
- Все в порядке. По крайней мере, в ближайшие дни мы будем спасены от неминуемых разрушений, - хмыкнул Джи, но потом помрачнел. Крис вопросительно приподнял брови. Джи махнул рукой:
- Воздух просто… пахнет странно.
- Дождем?
- Если бы, - не весело усмехнулся орк.
- А чем?
- Знать бы еще.