Новые Земли, колонизация

[Соуль >>>]

День: ночь с пятого августа на шестое
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)


Дорога вилась по предгорьям, между покрытых желтоватой летней травой холмов, иногда становивившихся выше, иногда - переходившях в почти плоские низины. То и дело попадались какие-то заставы, распаханные поля и другие признаки того, что эти земли принадлежат ЭКК.
Эйвёр развлекала Сазела историями - про лекарское дело, выбирая самые "детские", на пальцах объяснила мальчику, как из подручных средств сделать маленькую бомбу. Младший Дану не так давно был того же возраста, что и Сазел, а потом Эйвёр знала, как нужно разговаривать с мальчиком. Да и потом, ДанЛей был забавным, милым и умным ребенком.
За окном уже наливались густотой августовские сумерки, а на небе постепенно становились все ярче и ярче россыпи звезд… Мотор транспорта внезапно отчетливо заскрипел, застонал. Машина замерла.
Сазел, успевший немного задремать, тут же вскинул светлую голову и внимательно всмотрелся вперед. Сонное выражение стремительно покинуло лицо ребенка.
Эйвер, приподнявшись, выглянула в окно. Впереди, подсвечивая себе большими фонарями, переговаривались военный и те двое техников, что ехали в Штаб.
- Сломались, кажется... - озадаченно проговорила девушка, а потом улыбнулась лисенку. Он протянул что-то вроде «а-а…» и разочаровано откинулся в кресле.
- Мамина шхуна никогда не ломается.
Дану рассмеялась.
- Ты сравнил... Ваша шхуна - и этот битюг, - она похлопала ладошкой по креслу.
К окну подошел военный, сопровождавший транспорт, невысокий и крепкий парень чуть старше Дану, с короткой стрижкой и длинным, с легкой горбинкой, носом.
- Сломались, - он чуть приподнял фонарь, который держал в руке, - техники говорят, ничего страшного, но ночью чинить - гиблое дело. Тут родник рядом есть, разобьем лагерь, а утром поедем.
Сазел снова привстал и деловито осведомился:
- Тебе помочь?
Парень быстро покосился на Дану; девушка приподняла уголки губ. Военный хмыкнул:
- Надо пройтись к роднику, посмотреть, все ли там в порядке. Пойдем?
Мальчишка отстегнул ремень; кивнув Эйвёр с видом «не беспокойся, я обо всем позабочусь», Сазел выбрался из машины и вытянулся рядом с военным.
- Сазел, да? Я - Рэй, - парень кивнул в сторону узкой, едва видимой в сумерках, тропинки, петлявший куда-то в сторону от большой дороги, - держи фонарь. Будешь светить мне, хорошо?
- Конечно. А откуда ты знаешь, что там родник? – с подозрением спросил мальчик.
- Езжу здесь часто; а тут останавливаются, чтобы отдохнуть или набрать воды.
Рэй уверенно повел мальчика по тропинке. Свет фонаря выхватывал из густых, плавно перетекающих в ночь, сумерек, редкие густы, заросли травы, одинокие камни. Где-то трещали ночные цикады, и множественно отдельных звуков сливались в один, шедший, казалось, отовсюду.
Метров через пятьдесят от дороги тропинка прижималась к подошве невысокого холма и кончалась у старого и кряжистого дерева. У его корней был обложен камнями родник, тихо журчавший и ускользавший потом под землю.
Сазел остановился возле истока, наклонился и опустил ладони в воду. Они мигом заледенели и мальчишка недовольно поморщился, вытянул, отряхнул от капелек и вдруг… зажмурился, довольный контрастом холода и тепла. Рэй присел на корточки, напротив. Также, как и лисенок, опустил ладони в воду, зачерпнул немного и сделал глоток. Улыбнулся.
- У неё здесь странный вкус. Чистый и свежий.
- Была бы немного похолоднее, - мечтательно сказал мальчик и прикоснулся ладонью к воде…
И, отозвавшись на его слова, родник покрылся ледяной коркой. Сазел ойкнул.
Рэй озадаченно хмыкнул.
- И как же нам теперь воду доставать?
Лисенок не ответил. Он смотрел на родник широко раскрытыми глазами.
- Эй? - военный встал, подошел к мальчишке и осторожно тронул его за плечо, - ты чего, парень?
Мальчишка вскинул голову, потом снова с ужасом посмотрел на воду и отрицательно покачал головой, чуть заикаясь:
- Эт-то не я, да?
Рэй озадаченно провел ладонью по короткому и темному ежику волос.
- Ну, может и не ты... - казалось, военный растерян поведением младшего ДанЛея. Военный помолчал, а спустя пару секунд кивнул на фонарь, - давай лучше пройдемся еще, посмотрим - мало ли, что за холмом может быть.
Сазел нерешительно взял Рея за руку. Нахальство и бравость растворились. Парень взлохматил светлые волосы мальчишки.
- Готов задать трепку местным чудовищам и защитить прекрасную леди в транспорте?
Держа ребенка за руку, Рэй обошел кругом холм - но там никого не было, только вспорхнули из кустов ночные птицы, да испуганно сверкнули глазами сурки, большие, по колено человеку. Пока шла "разведка" военный рассказывал Сазелу про местные холмы - по сути, ничего интересного, но Рэй болтал не переставая. Лисенок молчал. И старался держать руки на виду. И смотрел на собственные пальцы с подозрением. Очень сильным подозрением. Оборвав Рея на полуслове, он неожиданно жалобно спросил:
- Лагерь мы будем ставить у ручья?
- Нет, ты что? Хочешь, чтобы нас комары обглодали до костей? Дальше поставим, чтобы до воды просто не так далеко было ходить.
Лисенок помрачнел.
- И как я Эйвёр объясню ледяную скульптуру на месте ручья?
- Она уже давно растаяла, - приподнял брови Рэй, - жара такая.
- Надеюсь… - вздохнул мальчик.
- Пока перенесем вещи, лед уж точно растает. Ничего твоя прекрасная леди не увидит, - Рэй отдал Сазелу фонарь, - пойдем обратно.

Darkness, Соуль

[Хелькэ >>>]

День: 5 августа (середина дня)
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С2
Фактическое местоположение: С2

Когда Дентон вошел в комнату, Эрис лежала на полу – одна рука, больная, за спиной, вторая под грудью, ноги удивительно прямые, словно и не расслабленные… Он обрадовался, что не подбежал к ней в порыве беспокойства, потому что в следующую секунду она поднялась на левой руке с тяжелым вздохом. Снова опустилась.
- Отжимания? Поздняя зарядка? – как ни в чем не бывало, поинтересовался он. Эрис замерла на подъеме.
- Пшел вон, - ответила она в своем обычном тоне. «Явно идет на поправку», подумал Дентон.
- И ты здравствуй, - не меняя интонации, продолжал он. – Я тут зашел тебя проведать, узнать, как замечательно идут твои дела…
- Оглох? Мне хватит и одной руки, чтобы запустить в тебя чем-нибудь тяжелым.
- Я тоже обожаю тебя, моя неземная, моя прелестная королева фей. Вот только твоя агрессивность меня настораживает. Прямо-таки заставляет волей-неволей решить, что тебе нужен доктор, если случилось осложнение на нервную систему. С твоего позволения, я перестану тебе докучать, пойду к нему и попрошу сделать тебе пару уколов в твою очаровательную...
Ему показалось, или она тихонько зарычала? «Зарядка» окончилась – подогнув под себя одно колено, Эрис поднялась на ноги (правая рука снова повисла плетью), затем опустилась на край кровати и посмотрела на него ничего не выражающим взглядом.
- Ну заткнись уже, ладно? – попросила она. Дентон возликовал.
- Узнаю нашу крошку. Давай-ка теперь перейдем к делу, по которому я пришел.
- Давай, - с наконец-то проявившимся интересом согласилась девушка.
Дентон, понизив голос, спросил:
- Ты и в самом деле не знаешь, с чего вдруг кристалл…
- Да знаю, - оборвала его Эрис, и он с удивлением отметил, что в ее голосе вдруг снова зазвенел холодный металл. Холодный и бритвенно-острый. – Но я ни с кем не буду об этом говорить, ясно?
- Даже с Калебом? – погрустнел Дентон.
- Разве что с ним. Выметайся.
Дентон пожал плечами и направился к дверям.
- Мне вот только интересно, - сказал он, ни к кому напрямую не обращаясь и уставившись в пустой коридор, - когда ты с ним разговариваешь, он вообще отвечает?..

Негодованию Фиерса не было предела – сорвать выступление непосредственно в ночь перед выступлением не могло быть ничем иным, как наглостью в высшей степени. Доктор Нольвенн с трудом убедил его, что симулировать такое невозможно, и дело действительно в «поломке» кристалла.
От Фиерса не укрылось то, что доктор старается выразиться как можно пространней. Особенно когда он поинтересовался, что именно в кристалле «поломалось».
- Мы… еще не выясняли. Загадочные, воистину загадочные причины. Склонны считать, что при прошлой зарядке маг допустил ошибку.
- А при нынешней, надеюсь, не допустил? – буркнул майор. Тут доктор уже не выдержал.
- Милейший, извините, но почему вы решили допрашивать именно меня? Моё дело – самочувствие пациентки! Я ни малейшего понятия не имею о том, как происходит процесс зарядки! Вы можете обратиться напрямую к юной магессе и узнать все у нее; удачного дня!
Взмахнув полами белого халата, Нольвенн удалился. Майору осталось только пожать плечами. И отправиться к Ренн.

Он нашел ее в столовой, за тарелкой остывшей гречневой каше. Ренн задумчиво ковыряла ее вилкой, но смотрела при этом в стену.
- Привет, - сказал майор. Девушка вздрогнула и уронила вилку.
- Ой, - пробормотала она, краснея, - майор, вы подкрались незаметно.
- Это моя работа, - без тени улыбки сообщил Фиерс. – Хотел поговорить с тобой насчет Эрис.
Ренн покраснела еще больше и, сама почувствовав это, тут же подперла руками обе щеки, чтобы предательский румянец был не так заметен.
- Ты не догадываешься, что у нее стряслось с кристаллом?
- Наверное, недозарядили в прошлый раз, - она дернула плечом. – Поговорить бы с тем, кто это делал, но говорят, он уехал еще до меня.
- А она, то есть Эрис, могла этого не заметить?
- Теоретически – да, - осторожно сказала Ренн.
Фиерс вздохнул.
- Вот и ясно, что ничего не ясно. Но… я надеюсь, ты-то все сделала вчера добросовестно? Если до отхода случится еще что-нибудь подобное, я скормлю вас всех Церберу и выйду на задание один.
Он вышел из столовой сильно расстроенным. А Ренн отчего-то именно сейчас почувствовала себя на редкость скверно, осознав достаточную мерзость своего поступка.
На край тарелки с кашей приземлилась сонная муха.

[Соуль >>>]

Orrofin, V-Z, Соуль

День: пятое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

В следующий раз они смогли поговорить только в лаборатории у Джейма. Всё дело было в том, что двигатель их машины по неведомым причинам начал барахлить, и обильно сдобрил атмосферу кабины порцией смрадных выхлопных газов. В итоге все, включая невозмутимого шофёра, к концу поездки были жёлто-зелёного цвета и старались не открывать рот без веского на то основания. Да и вообще, совершать какие-либо действия, требующие участия вестибулярного аппарата. Выйдя, Страмарк сердито, но очень тихо, так, что ее едва услышали, выругалась,однако, сразу лезть под капот не стала.
- Думаю, нам надо выпить, - изрёк Манфрейд уже в мастерской, когда почувствовал, что дар речи вновь ему доступен. - Всем и крепкого.
- Что, опять? - ужаснулся Джейм. - Мне и вчера хватило... да и зачем, собственно?
- По-моему, Гилберт просто отдыхает. Или ты изобрел что-то необычное и горишь желанием проверить? - поинтересовалась Страмарк, занимая один из двух стульев возле рабочего стола Джейма.
- Я не просто отдыхаю! - Гил почти возмутился. - Я отдыхаю заслуженно и без надежды на полное восстановление сил. И, да, кое-что изобрел, хотя наше патентное бюро в восторге не будет.
Манфрейд сунул руку за борт редингота и извлёк плоскую фляжку, примрено в две ладони длинной.
- Опытный образец, а в седьмой лаборатории ещё есть. Понравится - отправим кого-нибудь. Ну, кто будет пробовать?
Страмарк повернула голову:
- Что это?
- Алкоголь. Настойка на местных травах с приятным вкусом и таким градусом крепости, что я его даже посчитать точно не смог. Самое то, что сейчас надо, - Гилберт был кристалльно честен и абсолютно безжалостен.
- Вы в этом настолько уверены? - уточнил Ростис со страдальческим видом. - Нет, правы были те, кто говорил, что инженер-алхимик делает ради прибыли то, что простой алхимик делает из удовольствия.
- Уверен? Я уже это пробовал и, как видите, жив!
Страмарк неопределенно покачала головой. Знакомым жестом она скрестила руки на спинке стула, наблюдая начальников.
- Да вроде бы на результат "Искупления" не похожи, - признал Джейм.
- Ну, так кто рискнёт первым? - то, что следующий будет рисковать вторым Гил подразумевал самим своим тоном, прозрачно намекавшим, что такое недоверие его алхимическим талантам - это почти оскорбление.
Еще несколько фраз, и фляга все-таки пошла по кругу, причем первой досталась Вейонке. Особенность Страмарк - подобно пушистому тигренку, брать окружающих за шкирки и, оттаскивая от опасностей, оберегать, знал весь ОНР. Девушка сказала, что с ней ничего не случится точно и решительно сделала глоток. Горло обожгло. Губы сжались в линию. Страмарк молча передала флягу Ростису. Джейм с подозрением осмотрел флягу, тяжело вздохнул, пробормотал: "Ну вот, вынуждаете собственным словам противоречить" и тоже отпил. Слегка поперхнулся, медленно выдохнул и вернул флягу хозяину.
Гилберт ласково посмотрел на своих визави любящим взглядом нежного вампира, и тоже сделал приличный глоток, на некоторое время лишившись возможности дышать.
- Хоррошо! - наконец сказал он. - Но мало. Надо кого-то послать в седьмую. Там есть...кхм...чуть-чуть.
В седьмую лабораторию послали первого выловленного в коридоре сотрудника. Страмарк вернулась, прикрыла дверь и прислонилась к ней. На кончике языка оставался пряно-приторный вкус полыни, а в горло как будто насыпали перца. Зато исчез аромат гари, преследовавший после поездки. Вейонке тряхнула головой.
- Как это вообще называется? - поинтересовася Джейм.
- Сначала я решил, что название должно отражать содержимое. Потом понял, что "Artemisia absinthium fortis" будет звучать несколько громоздко, к тому же, оно не отражает суть. Поэтому, пусть оно называется "Зелёная фея", - Гилберт уселся на край столешницы и покачал ногой, мечтательно глядя куда-то в потолок. Ему постепенно становилось хорошо.
- После глотка десятого феи безусловно появятся... - помедлив, изрекла Страмарк.
Вернулся сотрудник. Но не с одной, двумя или тремя бутылками "Зеленой феи", а с небольшим квадратным ящиком. Открывшая дверь Вейонке приняла груз слегка рассеяно. Сотрудник посмотрел с подозрением, и ему пришлось объяснить, что это особый химический систав, необходимый советнику по техническим вопросам.

Сообщение отредактировал Соуль - 15-02-2010, 21:37

[V-Z >>>]

- Только после десятого? - поднял брови Джейм. - Боюсь, могут и раньше... не факт, что зеленые.
- Других не заметил во время испытаний, - был им ответ, причём таким тоном, что сложно разобрать: сарказм ли это или чистая правда. - Во всяком случае, лаборанты очень неплохо пели.
Вейонке заглянула в ящик. Бутылки были небольшими, высотой в ладонь и с широкими горлышками. Ненадолго задумавшись, Страмарк отдала одну Гилберту, вторую - Джейму, третью взяла себе. За бледно-зеленым стеклом плескалась густо-изумрудная жидкость. Сильные пальцы открутили крышку, и всех троих окутал терпкий и вяжущий горьковатый аромат полыни.
- ...во имя Феррет, Рейта и святого Ростиса, - негромко произнесла техномагесса.
- Благословляю вас, дети мои, на подвиги во имя науки, - вздохнул Джейм, открывая свою бутылку.
- Аминь! - и бутыли звонко соприкоснулись горлышками. Жить становилось всё веселее...
...после того, как открыли вторые, Страмарк села на пол. На ее щеках появился легкий румянец. Пальцами девушка постучала по металлу пола и задумчиво заметила:
- Мне тут пришла в голову мысль о маленьких "Скалах". Множестве маленьких "Скал" с к
рохотными двигателями...
Ростис задумался. Мысль казалась логичной, но он все же уточнил:
- Зачем?
- Ну... вот, представь себе, - Страмарк как-то неожиданно перешла на "ты", - маленького такого паучка, который бегает сам. Механического... Ораву механических паучков.
- Можно и не маленького... - задумался Джейм. - В зависимости от функции... если нападать или грузы таскать...
- Берем кристалл, в него запихиваем, например, земляную элементальку...
- Мааааленькую такую, - уточнил Манфрейд, восседающий посреди рабочего стола Ростиса в позе расслабления духа и концентрации воли. - Как паучки.
- Ага... ага, вот дай мне мел, рядом с тобой лежит, - подняла руку Страмарк.
- Держи...держи... ага, вот теперь держи! - с третьей попытки поймав вертлявый кусок известняка, Гил опасно перегнулся со стола и протянул мел Вейонке, так и застыв в неудобопредставимой позе. Техномагесса сжала мел двумя пальцами, поднесла кусочек к виску, обдумывая задачу минуты две.
Манфрейд с грохотом навернулся со стола.
- Всё в мире преходяще, - философски заметил он, не делая попыток встать. - И приходяще. Что-то преходит, а что-то к нам приходит. Вот как пол например. А вот закуска к нам так и не приходит. Почему? Скажу вам, секрета нет: потому что мы совершенно об этом не подумали заранее. Вот так причина разрушает следствие своим отсутствием. Вот так несуществующее влияет на бытие.
- Бытие определяет сознание, - машинально заметил Ростис, не вдаваясь в подробности того, что именно что определяет. Задача его интересовала куда больше. - А если создать мор'ана, но не доводить до материализации, а в середине творения вселить в механизм? Или еще некросущество можно...
- Мне голем больше нравится, - Страмарк разломила мел и положила половинку рядом.
Девушка пересела, подвернув под себя пятки и протянула руку. Краешек мела оставил на полу белую точку. Потом еще одну. Затем еще. Тук-тук - мысли стучались о виски примерно так же, заторможено и гулко.
- Сейчас, начальник, выведу...
На полу появилась первая формула.
- Так, только при таком подходе слишком уж хороший металл нужен, чтобы выдержать. А если так?
Вторая половинка мела, оказавшись в пальцах Ростиса, вывела иную, похожую формулу. Страмарк решительно стерла половину его тождества и переписала. Получился третий вариант.
- Тоже подходит, - согласился Джейм. - А если дальше вот так...
Мел вывел новую формулу. На этот раз Страмарк стерла только две переменные.
- Вам понадобится форма! - продолжал сентенциировать Гил. - Форма для сути. Сейчас сделаю.
Он выставил перед собой ладони, сосредоточился...и в комнате резко похолодало, причём так, что пар начал вырываться изо ртов.
- Ой. Не то. Какие любопытные тут двоящиеся линии силы! Тааак! - потеплело, но одна из бутылок тут же взорвалась градом осколков. - Вот!
Манфрейд, проявляя чудеса эквилибристики, ногами снял получившийся от заморозки "зелёной феи" кусок льда с края столешницы и взял его в руки. Спустя некоторое время то, что венчало его ладонь стало приблизительно походить на ледяного паука очень трудной судьбы, детство когторого было исполнено опасностей и превратностей. Страмарк вскинула голову; защелкали, настраиваясь на проявление абстрактной фантазии Гилберта, окуляры.

Сообщение отредактировал V-Z - 24-02-2010, 0:10

[Барон Суббота >>>]

- Ему нужно лицо, - сказал тот, уловив в движении очков Вейонке что-то своё. - Сейчасс, вс-сё будет.
Некоторое время он разминал лёд пальцами, а потом представил на строгий суд присутствующей общественности своё творение. Лик мастера ДанЛея на паучьем теле смотрелся одновременно инфернально и неожиданно трогательно.
- А почему именно паук? - задумчиво вопросил в пространство Джейм. - Четыре ноги обладают не меньшей устойчивостью... может, попробовать...
Он помедлил, припоминая, что "Гончая" уже есть, и озвучил мысль:
- Может, попробовать фелиноидный вариант?
- Кот с лицом ДанЛея? - ужаснулась Страмарк, продолжая рисовать. Чертеж, выходивший из-под ее пальцев, получался довольно условным, но вполне внятным. - Сейчас...
Она ударила ладонями по полу, и тонкий слой металла послушно свернулся в несколько спиралей, которые начали свиваться, образуя силуэт крохотного, короткохвостого кота с вислыми ушами. Техномагесса использовала металл, как пластилин, лепя то, что требовалось, и не обращая внимания на появившиеся в полу неглубокие, в пол пальца глубиной прожилки.
- Уши поострее, может? - предположил Ростис. - Лучше сенсоры получатся...
Страмарк смяла их, вытягивая.
- И лицо мастера Вензела. А то он решит, что мы его не любим! - логика допившегося до глубокого философского понимания мира Манфрейда поражала воображение. - А вот схема потоков! Пусть она будет полна жизни.
Тонкие ледяные полоски одна за одной ложились на металлическую поверхность кошки, образуя сложный узор.
- Берем сущность мор'ана и переселяем... - Страмарк мечтательно вытянулась на полу, не обращая внимания на меловые формулы и чертежи, и подперла подбородок ладонями.
- Сейчас... - снежное сияние завихрилось между ладонями Джейма, и он осторожно поднес его к узору. - Сейчас будет призыв и вселение, спасибо за базовую структуру, Гилберт...
Вейонке протянула руку и поправила хвост кота, шлифуя получившуюся живую скульптуру любовно, как истинный художник; потом девушка зевнула и потерла скулу запястьем, а после - легла, опустив голову на предплечье.
- Кис-кис-кис...
С некоторым скрежетом кот шевельнулся, выпустил когти, уперся лапами в пол, потягиваясь.
- О, работает! - весело констатировал Джейм.
- Кис-кис-кис-кис... - повторила Страмарк, и металлическое животное, мяукнув, припало на передние лапы, а потом подошло и принялось тереться о ноги Манфрейда, оглашая мастерскую протяжным, переливчатым скрежетом, отдаленно напоминавшим урчание.
- Хорошая киска, - растеряно проборматал Гил, несколько содрагаясь от сочетания серьёзного лица Вензела и кошачьего тела. - Инетересно, чем тебе кормить? Чугунной рыбой?
- Что, рыбу тоже создавать и оживлять Холодом? - оживился Ростис. - Мысль интересная...
- Давай попробуем, - оживилась Вейонке. - Иди сюда, Джейм!
Ростис немедля передвинулся поближе, разминая пальцы, на которых уже заплясали ледяные искры.
- А ты, - Гилберт сфокусировал взгляд на коте. - Иди на кухню и принеси нам чего-нибудь поесть. А...а мы тебя за это погладим, вот!
Чтобы не быть голословным, он тут же погладил кота просто так, видимо, в качестве аванса. Как ни странно, зверь Манфрейда понял. Кот снова заурчал, затарахтел, и, скрежетая деталями, направился в коридор. Под уход животного, Гилберт предложил отметить его создание, и техномаги открыли по новой бутылке. Тост был торжественным и длинным. Он повторился, когда кот вернулся, волоча в зубах пакет с сухим пайком - надо же было виновнику торжества услышать, что пьют именно в его честь? Надо. А потом отметили и то, что кот так ясно и хорошо понимает приказы и умеет находить кухню на незнакомом крейсере. Выпили за разумных существ. За Бога, их создателя. За техномагов, святых и апостолов его.
Затем коту создали рыбу. Создание рыбы отметили тоже. Кот не стал ее почему-то есть и пришлось разобрать, а металлические части сравнять с полом, с чем Вейонке справилась с попытки пятой или шестой, чего за ней прежде не замечалось. Обычно выходило с первой. Отметили, что кот такой разборчивый. Выпили за упокой рыбы и за упокой упокоя…

[Тео >>>]

День: шестое августа, вечер.
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8
(совместно с Orrofin)
Лагерь "Золотых стрел" уже к вечеру после прибытия Кира с фино на руках изнывал от любопытства.
Уважаемый цей-инами Сайамар строго запретил беспокоить спящих, а сам куда-то исчез, так что, ситуация сложилась просто ужасная.
С одной стороны, тигролюди очень уважали Гуляющего по Лесу и нарушить его предписание не могли, а с другой, их терзало любопытство, доставшееся от далёких кошачьих предков. Был допрошен с пристрастием Нартэн, но его быстро пришлось оставить, так как ничего путного Пришелец рассказать не смог, только нагнал туману. Все, кто хоть мельком видел прибытие Кира в лагерь тотчас же сравнили смутные воспоминания, но единой картины так и не получилось: кто говорил, что ученик Сайамара нёс бездыханной и начавшее коченеть тельце, а кто, что беседовал с фино о чём-то своём.
Одним словом, в тому моменту, когда солнце коснулось клубящихся на западе облаков, "Стрелы" были доведены до крайней степени неудовлетворённого любопытства, а до того скромная персона Кира обросла чуть ли не мифическими атрибутами.
И вот, убедив себя и окружающих, что, как командир, она имеет такое право, Шейса Жало Осы стояла над маленькой фино и с любопытством её разглядывала. Нартэн, на удивление всему отряду тепло общающийся с бесстрашной воительницей, стоял рядом, задумчиво накручивая длинную косицу на палец.
Чужое теплое дыхание шевелило короткие волосы на голове. Сон Кинны был некрепким сейчас, она перевернулась на бок, случайно задев рукой Кира, и от неожиданного прикосновения проснулась.
- Ой, - только и смогла сказать фино, увидев незнакомцев.
Над ней возвышалась женщина цей-ин, крупная, как и все тигролюди, но каким-то странынм образом умудряющаяся выглядеть изящно. Поджарое тигирное тело, маленькие, но каменно крепкие мышцы, играющие при каждом движении, правильные черты лица, коса в руку толщиной, переброшенная на грудь, всё это делало её похожей на храбрую деву-воительницу из древних легенд. А когда на неё упал луч солнца, сходство сделалось окончательынм: её шерсть была золотистой и чуть светилась.
- Здравствуй, маленькая сестра, - сказала она, опускаяясь на колени рядом с Кинной. - Хорошо ли тебе спалось?
Фино ошарашено потрясла головой. Виски отозвались ухающей болью.
- Хорошо, - осторожно промямлила она, пытаясь сообразить, где она, кто рядом с ней, и почему от них так сильно веет тревожным любопытством.
- Я Шейса, прозванная своими соплеменниками Жалом Осы, - представилась цей-ин и добавила, не без гордости. - Капитан первой полусотни "Золотых стрел" на службе дома Камеда.
Девушке мало что сказало последнее пояснение, но она поняла, что для полутигрицы это было очень важно.
- О-о-о, - протянула фино, выражая этим междометием свой пиетет, - очень приятно. Мое имя Кинна.
- А я Нартэн, - смуглый человек средних лет опустился рядом на одно колено. - Здесь меня зовут Пришельцем, и я счастлив засвидетельствовать вам моё почтение.
У него было очень интересное лицо: узкие, чуть раскосые глаза, тонкие губы, бородка клинышком и роскошных размеров нос. Веяло от него всё тем же интересом и, немножко, усталостью от жизни. Его серые глаза смотрели на мир явно дольше, чем он хотел показать.
Фино посмотрела на Нартэна и непроизвольно нахмурила лоб. Он ощущался каким-то очень чуждым, и это впечатление было ново для Кинны.
- Вы Пришелец, потому что пришли из-за моря, да? – в лоб спросила она, немного внутренне напрягшись.
- Нет, - губы человека тронула улыбка. - Просто, я как-то заблудился в лесу и вышел к цей-инам, упражняющимся в стрельбе на звук. После того, как я отбил седьмую стрелу, они меня признали и опустили луки. С тех пор и зовут Пришельцем.
- Заблудились в лесу-у?.. – для Кинны это заявление было чем-то из разряда фантастики. Ведь каждая травинка может дать подсказку. Маленькая фино никак не могла уяснить, что далеко не все могут общаться с лесом так, как это делают представители ее народа.
- Ну да, - хохотнула Шейса. - Нартэн до сих пор не может корень шер отличить от травы костянки!
Кинне показалось, что Пришельцу стало неуютно от этого разговора.
- Долго я спала? – невпопад, желая просто сменить тему, спросила она, запустив пальцы в короткую, но густую белую шевелюру.

[Барон Суббота >>>]

- Кир Сайамар-дангэ принёс тебя сегодня утром, - отозвалась Шейса. - Сейчас солнце готовится уйти за океан.
- Как ты себя чувствуешь? - Нартэн изучал Кинну пристально и с сочувствием. - нигде не болит?
- Сегодня утром, - эхом откликнулась девушка, - а какое сегодня число?..
Возможно, ее вопрос прозвучал нелепо, но фино помнила только ночь ухода рысенка. Дальше – переплетение сна и реальности, и теперь казалось, что прошла целая вечность.
- Сейчас шестое августа, - ответил Пришелец. - Но всё же ответь, как ты себя чувствуешь?
Шестое августа! О, Средоточие, сколько прошло времени… Кинна извлекла из волос пожухшую травинку и задумчиво на нее посмотрела. Пальцы дрожали.
- Спасибо. Вроде бы ничего, но слабость такая в руках… - проговорила Тонко Чувствующая и добавила уже себе под нос, - Курт меня придушит…
- Я попробую помочь. Не шевелись, пожалуйста, - Нартэн взял кисти фино в свои ладони, закрыл глаза, сосредоточился и...
Кинну словно бы ударила холодная, несущая свежесть молния. На какую-то долю секунды, каждая клетка её тела наполнилась лёгкой, пьянящей энергией, котора, уходя, забирала с собой что-то тяжёлое и лишнее. Это чувство длилось несколько мгнвоений, а потом Пришелец разжал пальцы, и сила ушла, оставив чувство свежести и бодрости.
- Может мне и не стоило это делать на ночь глядя. Ты теперь едва ли сможешь заснуть, но после тяжёлых испытаний подобыне вещи полезны, да.
- Шейса! - зычно взревел кто-то сзади. - Гони своих котяток по щелям - буря идёт!
Что-то закрыло Кинне свет вечернего солнца, и рядом с Жалом Осы встал...похоже, народ цей-инов был создан только для того, чтобы потрясать фино своими размерами.
Этот воин с толстенной, чёрной, как смола, косой, был таких устрашающих размеров, что даже опора Жизни рядом с ним казался бы подростком.

Ветер действительно усиливался. Тревожно перешептывались травы, смолкли обычно говорливые лесные птицы. Кинна покосилась на Кира. Тот лежал недвижимо, и лишь ритмичное вздымание груди говорило о том, что жизнь его не покинула.
- Хха, опять Саймаров котёнок в отключке! - продолжал громыхать гигантский цей-ин. - Ладно, дотащу его! Иди собирай своих.
- Нартэн, позаботься о гостье! - совершенно иначе, командно и коротко бросила Шейса и громадными прыжками ускакала в дальнюю часть поляны, резкими воплями созывая своих.
- Вот это баба, я понимаю! Огонь - не баба! - фыркнул гигант, провожая Жало Осы хищным взглядом. - Так, вы валите отсюда, а я этого задохлика дотащу. Ну!
Нартэн протянул Кинне руку, предлагая помощь.
Фино благодарно кивнула, и ее маленькая ладошка легла в широкую теплую ладонь Пришельца. Обретя вертикальное положение, она легким кивком головы указала на вновь подошедшего и одними губами, чуть слышно, спросила:
- А кто это?..
- Рейтенар Скала. Краса, гордость и воплощение мужской силы среди цей-инов. Потом расскажу дальше, побежали!
И маг Земли припустил к исполинским майре, кольцом обступавших поляну. Среди корней зелёных гигантов виднелись двери, сделанные явно под цей-инский рост и сложение. К одной из таких Нартэн и устремился.
Кинна даже среди фино не отличалась быстротой передвижения, а представители ее народа и так были бегуны неважные. Нагнав Пришельца у самого дерева, она послушно забежала в открытую дверь, и оглянулась.
- Поберегись! - рявкнули снаружи, и Нартэн едва успел отпихнуть Кинну с прохода, когда в дверной проём практически влетело всё ещё несознательное тело Кира.
Следом за ним в помещение ворвался Рейтенар и с шумом захлопнул дверь.
- Ух! - выдохнул он, вслушиваясь в усиливающиеся завывания ветра снаружи. - Надеюсь, мои успели!
Сзади тихо застонал Кир. Кинна бросилась к распластанному цей-ину и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Удостоверившись, что изданный им звук скорее являлся стоном неудачно разбуженного, чем стоном боли, фино зло зыркнула на гиганта.
- Не мешок с картошкой несешь! – зашипела она, непроизвольно сжимая маленькие кулаки.
- Ха! - Рейтенар различил в потёмках силуэт фино и попытался потрепать её по голове. - Это, сестрёнка, как посмотреть.
- Шёл бы ты, - раздалось с той стороны, где должен был быть Кир. - Далеко. В лес. Погулять.
Упираясь всеми лапами, Кир смог подняться, но тут же пошатнулся: полумрак комнаты сперва показался ему собственным замутнённым зрением.

[Тео >>>]

Фино поймала его руку и едва заметно сжала ладонь. Непонятно, чего было больше в этом жесте – желания поддержать или желания самой найти поддержку.
- Порядок? – покосилась она на своего недавнего спасителя.
- Да...кажется, - Кир несколько раз дёрнул шкурой, повёл хвостом и лишь после этого ответно сжал ладонь Кинны. - Где это мы и что случилось?
- До нас дотянулся язык Шторма, кажется, - ответил Нартэн. - Мы укрылись в чьей-то казарме, а тебя принёс Рейтенар.
- Не благодари, Кир, - по тону чувствовалось, что Скала усмехается.
Кир закусил губу. Его всегда бесило то, что командир второй полусотни всегда называет его по имени, как бы подчёркивая отсутствие прозвища.
- Желчь - это чернила дурного сердца, - невольно процитировала фино, как всегда, не успев вовремя попридержать язык.
В полумраке раздался тихий, чуть удивлённый смешок Нартэна.
- Сейчас я сделаю свет, - безразлично отозвался Кир, но в душе его Кинна могла прочитать предвкушение и злорадство.
А потом молодой цей-ин сосредоточился, и будто бы пропал начисто, перестав чувствовать что-либо. Сперва ничего особенного не происходило, а потом его шерсть засветилась мягким серебристым светом, легко отодвинувшим тени в самые дальние углы.
Стало видно, что казарма цей-инов представляет из себя круглое, довольно просторное помещение с соломенными лежаками, расположенными полукольцом от входа, и деревянной, чуть возвышающейся, поверхностью в центре. На стенах висело несколько мотков тетивы, а у дальней от двери части стены стоит ровно десять колчанов, полных стрел, каждая из которых была чуть ли не в руку Кинны толщиной.
Рейтенар невольно зашипел и отодвинулся подальше от Кира. Он явно побаивался того, чего не мог объяснить. Тонко Чувствующая, хоть и была морально подготовлена к чему-то не вполне обычному эмоциональным фоном Кира, в первый момент чуть дернула рукой в порыве отойти, но потом лицо ее озарила непроизвольная улыбка, и фино, со свойственной ей непосредственностью, прошептала:
- Ой, а можно… погладить? – и, не дожидаясь ответа, легко провела свободной рукой вдоль спины цей-ина. Пальцы нежно тонули в мягкой полосатой шкуре.
- Можно, - ответил Кир, удивлённый ничуть не меньше остальных.
Он-то намеревался вызвать свечение стен и потолка, так что, получив столь странный эффект, всерьёз обеспокоился, удастся ли вернуть всё обратно. Кинна заливисто засмеялась, уловив настроение стоящего рядом. О причинах этого безудержного хохота остальные могли лишь догадываться, впрочем, в их праве было списать эту смеховую истерику на пошатнувшееся после пережитого душевное равновесие маленькой лиа.
Тем временем и Нартэн, и Рейтенар уже расположились на лежаках. Цей-ин, по солдатской привычке, моментально заснул, памятуя о том, что ночью возможно выдвижение. Чародей же с интересом наблюдал за Киром и Кинной. Странно они выглядели - огромный тигрочеловек со светящейся шерстью и тоненькая, хрупкая фино.
Кир переступил лапами и опустился прямо на пол, явно подставляя спину для поглаживания.
- А ты му-рчать умеешь? – встав на колени и уже двумя руками теребя прекрасную шкуру, тихо икая от смеха, продолжила допрос Кинна. Тискать цей-ина доставляло ей видимое удовольствие.
Когда узкие ладошки фино скрылись в его шерсти, Кир на мгновение застыл. Неожиданно для самого себя он почувствовал... нет, не саму Кинну. Скорее что-то глубинное, крохотную зелёную искорку, пульсирующую в такт биению её сердца. Этот трепещущий огонёк разгорался и гас, но почему-то ощущения хрупкости не возникало, напротив! Угадывалось за ним что-то такое, что можно назвать как угодно, но уж точно не хрупким. Шэа.
В ответ на вопрос Кинны, где-то внутри тигриной половины Кира раздалось негромкое басовитое гудение.
Нартэн, судя по всему, был близок к тому, чтобы расхохотаться.
- Прево-сходно! - искренне восхитилась девчонка, подумав, что им очень повезло, что насмешливый гигант уже видел сны. Рейтенар ей не понравился. Своей манерой общения он очень напоминал Толу. Вспомнив про сестер по отряду, Кинна внезапно погрустнела. И даже на секунду прекратила наглаживать Кира. Потом пальцы опять заскользили по тигриной спине, но как-то по-другому, задумчиво… Не совладав с испортившимся настроением, фино резко встала и обошла Кира. Сейчас, когда он лежал, они были практически одного роста, и Кинна впервые могла посмотреть на него не снизу вверх.
- Спасибо тебе… за все, - серьезно сказала она, а потом порывисто обняла его лицо руками и чмокнула в щеку. Испугавшись возможной отрицательной реакции, она быстро убежала на свободный лежак, соседний с тем, что занимал Нартэн.
- Ничего не говори, - обратилась фино не то к Пришельцу, не то сама к себе, и свернулась в уютный клубок.

[Инэйлэ >>>]

дуэт с Тёмный Омут)))

День: седьмое августа, раннее утро
Фигура: конь g8
Ход: без хода
Официальная клетка: f6
Фактическое местоположение: f6

Фино уже спали. Или, по крайней мере, делали вид. Стон ветра постепенно затухал, отражаясь от густой смрадной жижи. Курт залез повыше – подальше от тех, кто мог бы прочитать его настроение. На душе было погано. Он вспоминал разговор с алькоро.

Проводив Ату до места, где она может расположиться, чтобы отдохнуть, Курт брел по деревенской улочке, когда увидел Ялль’Ри в сопровождении своего отряда. Они как раз заходили в дом, но волшебница остановилась, пропуская девочек вперед, и жестом дала понять, чтобы он подождал.
Перекинувшись несколькими фразами с ученицей, Ялль’Ри отпустила её и повернулась к Курту. Уведя воина чуть в сторону от дома, алькоро вздохнула и прикрыла третий глаз, словно пытаясь за что-то извиниться или смущаясь.
- Я переговорила с девочками, Курт. Постараюсь передать свои мысли и ощущения как можно более чётче и адекватнее, но ситуация сложная. Мне удалось выяснить их основные претензии к тебе. И первая – они заявили, что «он сам не знает, чего хочет от нас». Привожу почти дословно. И вторая – они убеждены, что ты не до конца искренен с ними в своих чувствах, что-то скрываешь. Я уговорила их сдерживаться и не говорить с тобой о твоих же чувствах – в обмен на то, что ты постараешься быть с ними не столь резким.

Когда Ялль’Ри заговорила о второй причине, он сразу подумал о том, что девчонки могли почувствовать… нет-нет-нет, это было невозможно, они бы не сдержались и точно подкольнули бы его. Идиот, тогда он думал, что это самая большая его сложность.

- Хорошо, я постараюсь, спасибо Вам.

[Тео >>>]

Ялль’Ри вздохнула ещё раз и свела вместе кончики пальцев.
- Не за что… Это обычная житейская чепуха, на мой взгляд, есть кое-что посерьёзнее… Я говорила с ними в присутствии Ласии, она чувствовала их эмоции, пронаблюдала и сделала выводы. Они, твои подопечные – очень разные, очень. В обыденной жизни эта разница не была особенно заметна, но вот когда ситуация выходит за рамки обычного – то может случиться что угодно… Очень прошу – пока я не скажу «всё» - не говори ничего, мне сложно об этом говорить. Первое – что касается Аты. Она носит имя чистокровной и ею считается, но она высока ростом для своей расы, и у неё длинные волосы. Ласия сначала сочла её полукровкой, и не сдержала удивление, услышав её имя. Судя по всему, сама Ата привыкла себя считать чистокровной фино… Но некие зародыши сомнений у неё были, и возможно вторая причина её ухода к реке – именно сомнения. Остальные девочки эту заминку заметили, и, я уверена, запомнили. Особенно меня беспокоит Тола – она наиболее резка и наименее сдержана, и может даже поступиться негласным кодексом поведения… Вида, скорее всего, находится под её влиянием, но говорить более определённо я не могу. Илая резкостей не одобряет, и вообще она склонная не судить, а понимать. Если мне будет позволено попробовать дать более-менее приблизительный прогноз ситуации – то в случае длительного безделья возможно обострение отношений.


Конечно, для командира не было новостью, что фино – разные. Но то, что они разные настолько – было для него новостью из разряда легко шокирующих. Разговор с Атой на речке приобретал совершенно другие смыслы. Бедная девочка.
А вот Тола… Тола была той занозой, которая незаметной черной точкой докучает под кожей, и чтобы ее достать – надо раскурочить всю фалангу. В противном случае придется отрубить палец. Курт скрипнул зубами и зло сплюнул.

- Я возьму ее под свою защиту…

Тогда это казалось очень правильным, великодушным даже. Сейчас Крылатый всерьез задумался, не обострит ли его попытка оградить девчонку от ее всечувствующих подруг и без того нелегкую ситуацию. Как бы оно все боком не вышло. В отряде нельзя, ни в коем случае нельзя допустить раскола. А сделать это возможно только двумя способами. Точнее, способов было больше, но Курт видел только два.


Ялль’Ри кивнула и распахнула третий глаз, и в его непостижимой глубине на доли секунды вспыхнуло её понимание смысла слов Курта - защита эта будет максимально ненавязчивой. Секунду спустя веко опустилось, снова спрятав мрачное око от света угасающего дня, а алькоро добавила ещё несколько слов.
- Или, если придётся дробить отряд на некоторое время, организовать дробление так, чтобы она очутилась в компании Илаи – или по крайней мере, в стороне от Толы. И стоит получше присмотреться к Виде – возможно, она не до конца разделяет мнение подруги. А я, если Кинна проследует по вашему пути и приземлится здесь, расскажу ей всё.
- Всего не говорите, - цокнул языком Курт, - достаточно просто сообщить, что мы будем у озер. Впрочем, я ей оставил записку… там.

В голове снова возник образ этой трогательной веснушчатой девочки. Средоточие, будь благосклонно, пусть у нее все будет в порядке, и она присоединится к отряду целая и невредимая. Крылатый зажмурился, словно пытаясь отогнать наваждение. Потом тихо спустился ниже. Настроение было препаршивейшим. Солнце еще не притрагивалось к хлюпающей топи. А может, слабые рассветные лучи не пробивались сквозь густой туман. В предутреннем полумраке Курт пробрался к своему рюкзаку. Жалобно лязгнул замочек, и хрипло запела, словно старая скрипка, иссохшаяся ветка. Неподалеку ухнул драген, и Ата, в полусне, приложила палец к губам, призывая своего Несущего молчать. Пошарив рукой по карманам торбы, крылатый достал флягу в черном кожаном оплете. Открыл. Принюхался. Поморщился. Глотнул. Выдохнул.

(с Инэйлэ)

[Darkness >>>]

Соуль и Darkness

День: шестое августа
Фигура: ферзь D1, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: E1

Ночь прошла спокойно. Взошедший над холмами полумесяц светил мягко, без напора полной луны, но оттенял звезды. Дежурили, попеременно, Рэй и двое техников - Аксель и Тайрен, оказавшиеся братьями.
Конечно, на территориях, занятых ЭКК, вряд ли могло что-то угрожать, но Рэй твердо сказал - надо. Техникам - было не сложно. Благо, ночь выдалась прекрасная, со спавшей дневной жарой и свежим ветром, пришедшим с моря.
Утро встретило колонистов мягким солнечным светом, еще не успевшим раскалиться и перерасти в августовскую жару.
Эйвёр не спала пол ночи.
"Домашняя девочка", она не привыкла ко сну на улице, под открытым небом. Хотя больше, конечно, волновал конверт из плотной бумаги, лежавший в сумке. Назначение никак не шло из головы и не давало спать, и Дану то и дело замечала, что глупо улыбается. Сазел терпеливо охранял сон Эйвёр. Когда приблизился рассвет, мальчишка обратился в фенека и подлез девушке под руку, грея и успокаивая.
Утром врач просыпалась с трудом... Но рядом стояла чашка с чаем, и светловолосый мальчишка терпеливо ждал пробуждения Дану. Эйвёр села, по-детски потерла ладонью глаза, потом - увидела лисенка. Улыбнулась, чуть сонно, повела взъерошенной головой с растрепанными косичками.
- Доброе утро, Сазел, - взгляд скользнул по чашке с чаем, и Дану вновь улыбнулась, - ты настоящий рыцарь, знаешь? И мой спаситель.
- Нам пора собираться в дорогу, - серьезно ответил ей ребенок.
Дану кивнула, подхватила чашку и сделала небольшой глоток, чувствуя, как горячая жидкость постепенно разгоняет сон. Неподалеку сидели вокруг уже догоревшего костра Рэй и техники.
После того как закончился завтрак, палатки свернули. Техники занялись машиной, и уже полчаса спустя она снова была на ходу.
Рэй загрузил вещи в транспорт, помог Эйвёр забраться внутрь, и ушел вперед - он был шофером. Битюг тронулся. Снова потянулись неторопливо изгибы холмов и гор. В левое окно была едва-едва видна полоска протекавшей вдалеке реки.
- Сазел? - осторожно окликнула мальчика лекарь, - мне показалось, что ты вчера был чем-то... испуган?
Мальчишка, задумчиво смотревший то в окно, то на свои ладони, резко обернулся.
- Испуган? Я? Ты, наверное, шутишь.
Девушка слегка пожала плечами.
- Обеспокоен?
- Может быть, - не стал отрицать Сазел, - но я справлюсь, - решительно завершил ребенок.
Дану серьезно посмотрела на мальчика - как на взрослого.
- Расскажешь? Или - секрет?
Он несколько секунд смотрел в ответ; потом неохотно сознался:
- Папин дар открылся…
- Это плохо, Сазел? - Эйвёр продолжала смотреть серьезно: помнила, по своему брату, что детские проблемы иногда бывают важнее взрослых.
- Я… я просто не ожидал.
Дану, чуть помедлив, пересела ближе к мальчику, потрепала его по плечу.
- В этом нет ничего не страшного. Мой брат, когда обнаружил свой дар, был тебя старше - и то, испугался очень сильно. А ты - молодец, и со всем справишься.
- А какой у него дар? – заинтересовано посмотрел на девушку Сазел.
- Эйнех у нас - маг-огня, - улыбнулась лекарь, а потом добавила, - когда у него проявился дар, он нам чуть дома колодец не спалил.
- А как он стал священником?
- Ох... - Эйвёр вздохнула, - долгая история.
Она уже хотела было продолжить, когда со стороны кабины донесся дружный хохот. Потом - мычание, причем явно не одной коровы. Сазел подался вперед. Трое пастухов гнали стадо коров, среди которых, не отличаясь ни цветом шкуры, ни размерами, то и дело попадались животные с кривоватыми и смешно хлопавшими крыльями за спиной. Еще пару лет назад, когда колонисты активно начали выращивать привезенных с собой животных, им на глаза попались местные коровы - унилаэ, название которых, впрочем, сократили до "уни". Какому-то шутнику пришла в голову идея проверить, получится ли у крылатых и бескрылых - потомство.
Результат эксперимента сейчас вальяжно шел вдоль дороги. Пара коров, явно напуганных хохотом, попытались взлететь - крылья громко хлопали по воздуху, и одному животному даже удалось слегка приподняться, но оно тут же опустилось обратно на землю, оскорблено мыча.
Хохот стал громче. Сазел немного нахмурился. Эйвёр, выглядывавшая вместе с ним в окно, качнула головой.
- Не все могут привыкнуть к тому, какие странные здесь бывают...животные. Видел здешних...скунсов?
- Видел, - ровно отозвался мальчик.
Машина постепенно удалялась, оставляя позади стадо. Спустя пару часов транспорт уже подъезжал к аэродрому. Все это время Эйвёр снова развлекала Сазела байками: про младшего Дану с его кетъенами с их повергающими в ужас любого истинно верующего именами, про способного в плохом настроении что-нибудь спалить старшего.
"Хорошо, что он у нас спокойный", - смеялась потом лекарь.
На подъездах к "Пламявержцу" машину ждало три, а то и четыре блокпоста - с нудными охранниками, бумажной волокитой. Техники, помахав напоследок, сошли перед аэродромом.
Впереди уже виднелась темная громада "Пламявержца".

[Хелькэ >>>]

День: 5 августа (вечер)
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С2
Фактическое местоположение: С2

Брент

Слишком поздно поняв, что ненависть к людям может быть чем-то совершенно иным, чем просто неприятие конкретных характеров, личностей, привычек, - слишком поздно все это поняв, я решил смириться с неизбежностью, но это оказалось не так-то просто.
Интересно, а здесь, в колонии, есть кладбище? Я прежде не видал.
Вдоволь насмотревшись на человеческие тела, нагие, грязные, покрытые пролежнями, струпьями, рваными ранами, иногда – выпотрошенные, волей-неволей перестаешь относиться к людям как к людям. К живым людям, разумеется. Что до мертвых – о них и вовсе не говорю.
Как это говорится – «кто старое помянет…»
Ногти – короткие, длинные, обломанные, слоящиеся, желтые, черные. Ресницы – тонкие, загнутые, залепленные смерзшейся слизью, редкие, опаленные до половины. Глаза – устремленные в небо, закрытые синими веками, выбитые, закатившиеся и глядящие на тебя исключительной своей белизной, испещренной кровавыми сосудами.
Сведенные судорогой (руки, ноги, пальцы).
Холодные, никому не нужные, покинутые, брошенные в земляные ямы (мужчины, женщины, дети, старики).
Мертвые, мертвые.
Я видел их так много. Я думал, что видел людей всякими. Я ошибался.

Сгусток… тепла. Нервно колотится, светится красным и желтым. Красные нити, сплетаясь в диковинный паутинный узор, чуть пульсируют. Самые теплые нити – красные. Меньше – желтые, еще меньше – зеленые. Все они двигаются, оживают; я не люблю на это смотреть, но выбора уже нет.
Солнце мое – это бесконечно далекая красная точка.
Весь остальной мир – бледный, почти бесцветный, но с одинаково четкими контурами днем и ночью.
Это помогает… целиться из пушки.

Раньше, когда я видел людей больше мертвыми, чем живыми, я думал, что буду таким же, но мне будет уже все равно. А когда видел живых, знал, что я такой же, и это придавало мне сил.
Но сейчас я вижу только сгустки тепла и красные паутинки, принявшие облик знакомых и незнакомых, разных людей.
И я их ненавижу. Слышите, я вас ненавижу.
…я часто думаю о том, как скажу все это кому-нибудь. Кому-нибудь, кто пожелает выслушать. Или даже тому, кто не пожелает, а окажется рядом в подходящий момент.
Но я до сих пор никому этого не сказал.

[Тео >>>]

День: седьмое августа, раннее утро
Фигура: конь g8
Ход: без хода
Официальная клетка: f6
Фактическое местоположение: f6

Было раннее утро. На востоке все ярче разгоралась ржавая заря. Первые лучи солнца прорвались из-за горизонта, и, едва пробиваясь сквозь туманную пелену, осветили призрачные топи. Зеленее стала трава, заискрилась вода в лужицах, то тут, то там разбросанных среди осоки, между ветвями заиграли, переливаясь серебром, нити паутины.

В светлеющих клубах тумана один за другим гасли загадочные огоньки. В поселениях много сказок ходило о маленьких болотных духах, танцующих над трясиной… а еще о необъяснимых порывах ледяного ветра, случавшихся иногда теплыми летними вечерами, и о странном Звере, которого нельзя ни почувствовать, ни понять. От одной мысли об этом Толу передернуло. Издалека донесся тревожный свист – дикая мелодия, напоминавшая экстатическую пляску фавнов. Фино взрогнула.
- Вида! Вида, что это? – принялась она тормошить подругу.
Та нехотя открыла глаза и, сонно щурясь, спросила:
- Что?
- Ну, только что... звук.. свист…
- Я ничего не слышала, - сладко зевнула Вида, - ты чего в такую рань вскочила?..
- Не знаю, тревожно как-то, - Тола ссутулилась и обняла колени руками, - Знаешь, я огоньки видела, а потом вот этот звук странный донесся…
- Какие еще огоньки? – спросила с подозрением зеленокожая.
- Ну те, про которые легенды ходят.
- Знаешь, подруга, - задумчиво проговорила Вида, - по-моему, кое-кому надо меньше разной чепухи слушать, тогда дрянь всякая сниться не будет.
- Ты что, думаешь, что я вру?!
- Да нет, нет, не думаю… спи давай лучше.
И подруга отвернулась, практически тотчас блаженно засопев.
- Дура, - резюмировала Тола. Она встала и напряженно вслушивалась. В рассветную тишину деликатно врывалось треньканье птиц, противно квакали, раздувая желтые горловые мешки, болотные лягушки. Где-то чавкала трясина, выпуская из самых своих недр пузырьки воздуха.
Над головой оглушительно захлопали крылья. Девушка в испуге посмотрела наверх и облегченно вздохнула – это командир, видимо, уже успел поохотиться. В когтях он нес отчаянно извивавшегося ужа. Разместившись всего в каком-то полуметре от нее, крылатый с остервенением стал рвать свою добычу когтями. Тола отчетливо ощутила, как ком тошноты подкатывает к горлу.
- Эмм… вы не могли бы этим заниматься в каком-нибудь другом месте? - с напускной робостью спросила она.
- Нет, не мог бы, - с блуждающей улыбкой ответил Курт, странно сверкнув глазами. Что-то новое и непонятное было в нем. Тола никак не могла пробраться сквозь лабиринт эмоций и образов. Совершенно беспричинное веселье причудливыми узорами ложилось на внутреннюю агрессию. Он добил несчастную змею и вышвырнул ее прочь. Фино внутренне похолодела. Только что, на ее глазах, это омерзительное существо убило нейа даже не с целью пропитания, а забавы ради.
- Ты что, всерьез думала, я буду это жрать? – правильно расценил ее взгляд Курт, ядовито ухмыльнувшись.
- Вы чудовище! – повысила голос Тола.
- Отставить, - распорядился крылатый, и добавил, - Немедленно слезла с дерева и пошла набирать ягоды для своих подруг. Живо!
Остальные девушки, разбуженные их громким разговором, тоже стали было собираться.
- Нет, Тола пойдет одна. Она у нас сегодня… того… дежурная, значит. – идиотская улыбка не сходила с лица командира. От безуспешных попыток понять, что сейчас творится в его шэа, у Толы даже закружилась голова. В смятении она безропотно спрыгнула на неверную почву. Хлюпая ногами по мокрой траве, она слышала за спиной раскатистый хохот Курта, и идти становилось и тяжелее, и противнее.
Сейчас она, как никогда раньше, желала, чтобы этот напыщенный индюк свалился с ветки носом в какую-нибудь очень едкую грязь. Тола вообще тяжело переживала вынужденное подчинение. Ох, если бы только не Курт, а она имела право командовать, вот уж бы ему мало не показалось. Ел бы одну траву, как миленький. Это же надо…послал ее, одну, в совершенно незнакомой местности, собирать ягоды! Это при том, что в деревушке их изрядно снабдили фруктами – Тола знала это наверняка. Что он хотел показать этим приказом? Что у него есть власть? – Фино знала это и без того. Что она подчинится любому приказу? – Да как бы не так. Ягоды набрать несложно, пусть этот горлопан потешит свое самомнение. Тола нанесет удар тогда, когда Курт расслабится и меньше всего будет ожидать подвоха.
С этими мыслями девушка один за другим обирала кустики черники и складывала свой урожай в перевязь. Из водоворота планов мести девушку выдернуло гулкое уханье филина. Фино обернулась и ужаснулась – она совершенно не заметила, что зашла слишком далеко. В панике она метнулась в сторону – но там хлипкая суша погружалась в гнусное чмоканье трясины. В тумане опять нервно запрыгали таинственные огоньки, и из невидимой его глубины донесся тихий протяжный вой. Охвативший Толу ужас мешал ей сосредоточиться и найти верный путь. За спиной зашуршала высокая трава, Тонко Чувствующая обернулась. Молочная мгла обозначила невысокий силуэт. Темная фигура замерла, будто прислушиваясь, и безошибочно пошла по направлению к фино. Девушка вся обмерла. Она села на холодную влажную землю и закрыла лицо ладонями.
Легкая рука мягко легла ей на плечо, и знакомый голос чуть насмешливо произнес:
- Твой страх можно учуять за милю, наверное.
Это была Ата. В первый момент Тола обрадовалась ей, как родной.
- Пойдем уже, - приложила палец к губам ее спасительница.
- Я все ягоды растеряла.
- Ну и что? У нас полно фруктов, - отозвалась Ата.
- А как же Курт? Он ведь сказал, что…
Пришедшая оборвала ее на полуслове.
- Я думаю, он уже забыл о своем приказе… О Средоточие, Тола!.. Ты действительно не поняла, что он пьян?

[Хелькэ >>>]

День: шестое августа (калейдоскоп)
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С2
Фактическое местоположение: С2

Калеб

… это отличный доспех. «Базой» служит костюм из плотной ткани. Мне нравятся эти цвета – черный, коричневый, зеленый. Хорошая маскировка.
Наручи – довольно тяжелые. Для обычного человека. Так сказал Мике, когда попытался примерить их. Но они сделаны только под мою руку.
Особенно меня удивили выкидные лезвия. Старался не порезаться. Приходилось держать кисть под углом. Поначалу было неудобно; теперь не представляю себе иного.
Лезвия заточены идеально. С обеих сторон. Одинаково мягко пробивают дерево и тонкий металл. Не тупятся. Не ржавеют.
Будь я влюблен – смог бы говорить о любимой с такой же нежностью?..

Фиерс
Ренн

- Расскажи мне о нем. Когда ты его видела последний раз?
- Полтора года назад. Я тогда приехала домой ненадолго, навестить... уже тогда знала, что отправлюсь сюда. Думала, что с учителем, но у него приключилось… он очень заболел. Михаэль сказал, что с радостью примет и меня одну.
- Как он выглядел, девочка? Расскажи мне.
- Смешно. По-чужому. Отрастил волосы до лопаток. И бороду. Потом, правда, побрился. Очень много рассказывал о вас.
- Что он говорил?
- Что вы… вы тогда были ему самым близким человеком. «Среди прочих, кто даже не помнил моего лица и чьи лица я сам забыл с радостью» - так он сказал.
- Он тоже был для меня самым близким. Был и остается.
- Майор… расскажите теперь вы. Вернее, я хочу спросить, всего только одну вещь.
- Давай, девочка.
- Как вы его называли?
- Лис.

Айден

«Здравствуй, Никэ. Здравствуй, моя хорошая. Скучаешь по мне? Знаю, что не скучаешь. Знаю, что у тебя уже сын. От него, да… от этого. Которому я обязан шрамом, на виске, глубоким таким шрамом. Спасибо тебе, милая Никэ, что не скучаешь. Так мне будет проще, гораздо проще…
Здравствуй и ты, Ловисс. Здравствуй, милый старший братец. Я никогда не забуду твой охотничий ножик, который отец тебе передал. Да-да, по праву старшинства. Он никогда не любил меня, отец… тебя все любили. И моя Никэ. Только вот – кровь за кровь, ты ведь помнишь, да?.. даже твоей скорости, твоей силы не хватит, чтобы меня остановить, потому что теперь я умею многое. Я смогу убить вас обоих, не двинувшись с места – просто выхватить диск, тонкую, свернутую кругом полоску стали, раскрутить на пальцах; вы даже пикнуть не успеете…
А твой ножик я заберу. Он должен был достаться мне; это отец ошибся…»
Свист в воздухе. Стальная чакра находит свою цель. Две цели.
- Айден!
Вздрагиваю от неожиданности.
- Тренируешься?
Всего-то Мике. Просто зашел в тренировочный зал. Не заметил, как исказилось мое лицо.
- Ну да, - бросаю беззаботно.
Из распоротых глоток тряпичных манекенов весело сыплется солома.

Дентон
Фиерс

- Передай всем своим, что завтра, ладно? Я заглядывал к Эрис, врач говорит, она уже почти в порядке.
- Конечно, передам, майор!
Парень уже поворачивается, чтобы уйти по коридору. Даже делает несколько шагов. Потом возвращается и тихим, необыкновенным для себя голосом просит:
- Майор, не оставляйте этого дела просто так? Здесь что-то так нечисто, что просто грязнее некуда. Вам точно никакого труда не составит вывести на чистую воду любого из нас. А я чую, что это кто-то из наших «помог» девчонке, больше некому.
Фиерс хмурится.
- Ты хочешь сказать, что на самом деле я выступаю в поход не со слаженной командой, а с кучей разных людей, готовых порвать друг другу глотки за тараканов в собственной голове?
- Вот видите. Вы очень быстро это поняли. Мне на это понадобились годы.

[Reylan >>>]

День: четвертое августа. Вечер, переходящий в ночь.
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8
ночные похождения с Даркнесс

Кайафи не помнил, сколько просидел на земле, когда оленеголовый и его жуткая свита исчезли. Отползя в сторону, лиа обхватил руками обугленный пень, прислоняясь щекой к почерневшей коре, вцепившись в древесный остов как в самое надежное, что было в мире. Он не ощущал даже отголосков смерти, которые слышал всегда, касаясь погибших в этом страшном месте деревьев. Но именно эти отзвуки через какое-то, похоже - не слишком продолжительное время вернули его к реальности, пробившись в отключившееся на время сознание. Лишь только к Кайафи вернулась способность ощущать, он отодвинулся от пня и долго еще оттирал руки о покрывающую колени мягкую ткань штанов, безуспешно стараясь согнать ощущение касания. Затем с трудом поднялся, огляделся и побрел прочь. Он почти не выбирал направления, способность мыслить ясно к нему не вернулась, но он к этому и не стремился. Целиком полагаясь на ощущения, он брел, точно во сне, не соображая куда.
Серые краски пепелища сменились яркой зеленью леса. Поначалу, рядом с пустошью, деревья казались больными, на них проступали черные и тусклые пятна, но затем к природе вокруг возвращалась жизнь.
Темнело, и лес наполнялся ночными звуками - перекрикивались нейа, крылатые и те, что жили на земле. Солнце постепенно скатывалось за горизонт, и под густыми кронами становилось все меньше и меньше света. В какой-то момент деревья перед лиа будто расступились, и на широкой, поросшей мелкими кустами и высокой травой, поляне в подступающих сумерках еще можно было различить темные очертания какого-то строения.
Находка выдернула Кайафи из полусонного состояния. Вместе с осознанностью появилось чувство неловкости за то, что он столь позорным образом раскис. Хорошо хоть не как в прошлый раз. Еще не хватало, чтоб его вновь обнаружили валяющимся без чувств в слезах и соплях. Кайафи сердито тряхнул головой. Злость на себя отрезвила еще больше, он пообещал себе непременно вернуться в лагерь до рассвета. Но сперва все же решил осмотреть постройку. Осторожно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, он подошел ближе.
Дом казался... опаленным. И давно заброшенным. Пусть даже уже темнело, но на каменных стенах, вокруг арки прохода, были заметны старые пятна копоти, которые словно не могли смыть дождь и время. Крыша небольшого одноэтажного дома кое где зияла прорехами, окна были без створ или стекол. Неподалеку темнело русло высохшего по августовской жаре ручья - вода едва-едва проступала между камней, почти сразу же уходя под землю. Сперва Кайафи обошел постройку, заглянул в окна и лишь затем отважился зайти внутрь. Кое где сквозь пол проросла трава, и теперь торчала густыми пучками. С порога сразу же шла большая и просторная комната, с темнеющими очертаниями какой-то мебели.
На полу валялись, небрежно брошенные, какие-то вещи - осколки глиняной посуды, старая и уже рваная от времени одежда. Казалось, обитатели дома, перед тем, как покинуть его, не то дрались с кем-то, не то - собирались так быстро, что роняли все, что попадалось под руку.
Юный лиа двигался осторожно, стараясь не наступать на разбросанные вещи. Собственные шаги казались ему неуместно громкими в этом покинутом месте. Он наклонился, подобрал один из осколков, задумчиво повертел его в пальцах. Шагнул дальше, коснулся рукой какого-то шкафчика - в пыли остался отпечаток ладони. Кайафи попытался представить лиа, в спешке бегущих из дома, причины, заставившие их это сделать. Следы огня на стенах и встреченный недавно призрак - все это вместе оживляло в его воображении весьма пугающие образы.

[Darkness >>>]

Под ногой Кайафи что-то скрипнуло, хрустнуло - как старое и сухое дерево, ломающееся от любого прикосновения. Звук - резкий, внезапный, на мгновение разогнал тишину, царившую в покинутом доме, которая вернулась снова и будто бы многократно усиленная.
От неожиданности лиа отшатнулся и заозирался, точно потревоженный зверек. Невольно попятился к выходу.
Тишина. Пустота. Никто не кидался из-за угла, не выскакивал из темноты. Только где-то в лесу перекрикивались ночные птицы, которым не было никакого дела до испуганного Кайафи.
С минуту он продолжал оглядываться, тяжело дыша. Затем раздраженно фыркнул. Глупо пугаться каждого шороха. Хотя, что ни говори, а причины пугаться у него были. И те, кто посмеивался над Кайафи еще в прошлый раз, даже они что-то чувствовали в этих местах. Посмотрел бы он на них, когда... Кай оборвал свою мысль и вздохнул. Представить того же Руамея, в котором юный лиа видел предмет для подражания, а от того особенно горько воспринимал снисходительное отношение, так вот представить командира обнявшим пень и жалобно всхлипывающим никак не получалось. Еще больше рассердившись на себя, Кайафи сжал кулаки и вновь шагнул вглубь комнаты.
В сгущающихся сумерках были заметны еще две арки дверей в углу, пустых, без створ - словно тех там и не было. Под ногами вновь что-то скрипнуло, но уже много тише, слабей.
Угадывались очертания стола, двух длинных и низких лавок, шкафа, на котором стояли или лежали какие-то предметы. Все - брошенное, старое, покинутое...
Кайафи подошел к столу. Потоптался в нерешительности. В этом месте произошло что-то трагическое и неправильное, и верно ли он поступил, потревожив прошлое? Дом, быть может, до сих пор ждет своих хозяев. А вместо них заявился чужой. Но любопытство взяло верх, и лиа осторожно коснулся предметов, разглядывая, изучая, стараясь представить хозяев.
Под его пальцами все было пыльным, грязным. Глиняная посуда, несколько бутылок, оплетенных сухой травой, связки листьев елани, хрупких, готовых рассыпаться под прикосновением. Деревянная фигурка какого-то нейа, грубая и словно бы не доведенная до конца.
Казалось, что в доме жил не один лиа - Кайафи попался костяной гребень, украшенный причудливой резьбой, старый и ржавый нож, еще одна фигурка, уже законченная: птицы с распахнутыми крыльями.
Она восхитила Кайафи, он осторожно взял ее в руки, поднес ближе к глазам, рассматривая, бережно вернул на место, затем взял со стола недоделанного нейа, которого отчего-то стало очень жаль, погладил его и тоже вернул на место, вновь огляделся, двинулся к одной из замеченных ранее дверей, а подойдя, застыл на пороге, осторожно заглядывая в соседнюю комнату. Из-за огромного, на всю стену, окна в ней было светлей, чем в первой комнате. Кровать, со смятым и трухлявым травяным покрывалом, несколько сундуков в углу, тусклое зеркало... Это была чья-то спальня, но такая же покинутая и брошенная.
Кайафи бросил заинтересованный взгляд на сундуки, но открыть их постеснялся. Он замер в нерешительности, не сразу сообразив, что стоит напротив зеркала, глядя на свое мутное отражение. Зеркало было тяжелым и большим, в резной оправе - вокруг тусклой амальгамы вился запыленный травяной узор. Под зеркалом на широкий и низкий столик был брошена какая-то одежда - то ли платья, то ли длинные рубашки. Когда-то они были белыми, но сейчас - стали серыми.

[Reylan >>>]

Не трогая ничего, лиа покинул спальню и заглянул в соседний дверной проем. Там была тоже спальня, но - меньше размером. В углу стояла маленькая, словно детская кровать, вдоль стены шли полки, а пол был завален какими-то небольшими предметами - деревянные и глиняные фигурки нейа, сухие ветки, причудливых форм камни. Казалось, житель этой комнаты стаскивал в неё все, что могло показаться ему интересным.
Кайафи осторожно опустился на колени посреди разбросанных фигурок. Сгустившаяся темнота заставляла подносить фигурки к самым глазам, чтобы рассмотреть. Он перебирал их одну за другой, стирая пыль, вертя в руках, вновь возвращая на пол. Сперва у Кайафи мелькнула мысль расставить их по полкам, но он отбросил ее, решив оставить все так, как бросил их неизвестный и, судя по всему, совсем юный хозяин. Под пальцами лиа зашуршали сухие и старые листы елани - в темноты не было видно, что рисовал на них обитатель комнаты, лишь угадывались темные линии. Детская была такой же заброшенной, как и весь остальной дом. Но в ней, казалось, нет ощущения той паники, бегства, что была в других комнатах.
Поднявшись и осторожно ступая среди разбросанных вещичек, Кайафи подошел к окошку детской и выглянул наружу. Уже совсем стемнело, и лиа засомневался, идти ли ему обратно одному через пустоши. Неуверенно ступая в темноте, он возвратился в главную комнату, осмотрелся и принялся осторожно обшаривать полки в поисках какого-нибудь светильника.
Среди многолетнего слоя пыль, набившихся сухих листьев, брошенных вещей, лиа наткнулся на несколько длинных восковых свечей – несколько были сломаны, но две или три оказались целыми.
В лесу громко и тревожно закричал какой-то нейа, стих.
Следом за свечками Кай нашарил огниво, вернулся к столу. Руки отчего-то тряслись и не слушались. Зажечь свечу удалось не сразу. Огонек был крошечным и не давал ощущения тепла и уверенности, зато сгустившиеся по углам тени стали казаться чернее, и все же... С появлением, даже слабого, света, дом перестал казаться таким мрачным. В одном из углов, оказалось, стояло еще два кресла, плетенных из тростника – когда-то на них были навалены, видимо, подушки, но они уже давно превратились в грязное тряпьё.
Трепещущий огонек свечи выхватывал из темноты то и дело какие-то детали: резьбу на дереве шкафов, какие-то странные предметы, висящие на стенах – из кости, веток, глины и перьев.
Кай постепенно успокоился, глаза привыкли к свету и тени перестали казаться такими уж черными. Нашарив старый подсвечник, Кайафи укрепил в нем свечу и принялся обходить комнату во второй раз, задержавшись около странных настенных украшений. Они были сделаны из костей нейа, хрупких от времени и…хранивших на себе следы пожара. Темные, с въевшейся в них навсегда гарью, они не были обработаны никак, и щерились иногда сколами и сломами. К них крепились перья, глиняные колокольчики, нитяные паутинки – обвисшие от времени. Украшений было около десятка – и все разные, причудливые.
Они живо напомнили юному лиа недавний призрачный хоровод, и Кай отшатнулся, оглядываясь, точно ожидал увидеть в дверях возвратившегося хозяина.
Было тихо и пусто. Только ветер, шумевший листвой, и перекрикивание ночных птиц. Заметавшийся огонек свечи выхватывал очертания предметов на полу, тут же погружая их в темноту, заставлял тени на стенах безумно плясать.
Кайафи вздохнул. Он уже устал ругать себя за пугливость и неосмотрительность. Устал от собственных изменчивых чувств, то заинтересованно разгорающихся, то сжимающихся в страхе. Поставив подсвечник на стол, он опустился на лавку и некоторое время сидел неподвижно, прислушиваясь к звукам ночного леса. Затем улегся, поджав под себя ноги и подложив ладони под щеку, и продолжил глядеть на танец теней на противоположной стене.

Сообщение отредактировал Reylan - 16-02-2010, 23:18

[Тео >>>]

День: седьмое августа, полдень
Фигура: конь g8
Ход: без хода
Официальная клетка: f6
Фактическое местоположение: f6

Отряд, чертыхаясь, продирался через заросли упругого камыша. Точнее, чертыхался один Курт, зато громко – за всех. Солнце безразлично подсвечивало болотную мару. Почва дышала жаркой влагой. Разведчики пробирались в этой болотной смрадной бане уже несколько часов.

***
- До ночи надо выбраться отсюда, - безапелляционно заявил Курт еще тогда, утром, сразу после завтрака, - Поскольку драгены спят, придется вам тащить своих пташек.
Фино переглянулись. Средний драген имел массу, равную примерно половине их собственной.
- Почему нельзя дождаться ночи? – Тола к тому моменту уже отошла от впечатлений о своей прогулке и опять осмелела.
- Разговорчики! – щелкнул ее по носу командир, - Потому что, едва солнце начнет клониться к закату, тут такое повылезает…
- Но в эту ночь все было спокойно?.. – несмело заметила Илая.
- Этой ночью был сильный ветер. Те, кого скрывает туман, не любят, когда их видно издалека.
Тола хмыкнула, будто позабыв о своих предрассветных видениях.
- Смейся, смейся, - устрашающим шепотом произнес крылатый, - А я видел…
- Пить надо больше, еще не такое привидится, - выпалила девушка.
- Я смотрю, тебе мало было утренней прогулки?
Фино втянули головы в плечи. Идти в раскаленный полдень было безумием. Курт явно еще находился под действием алкоголя. А может, и еще чего… Но пререкаться с ним сейчас можно было с тем же успехом, с каким спорят с поваленным дубом. Возможно, дуб убедить было бы проще.
- Так, девочки, встали и собираемся.
Никто даже не шелохнулся. Тонко Чувствующие выжидающе смотрели на командира, всем своим видом показывая, что идти куда-либо по этой парилке не собираются.
- Кому-то нужно особое приглашение? – словно в ответ на его реплику из туманной пелены донесся тот самый не то вой, не то свист… Особого приглашения не понадобилось.
***

Курт временами поглядывал на небо и задумчиво качал головой, цокал языком и, ничего не говоря, махал рукой, указывая дальнейшее направление.
- Идем, идем, не останавливаемся…
- Не могу больше, - выдохнула Илая и села на землю, утирая со лба пот. – Хоть пристрелите меня, я с места не сойду.
- Не сойдешь с места, и пристреливать уже не придется, - крылатый весьма бесцеремонно, едва ли не за шкварник, поднял полукровку и несколько раз встряхнул, - Девочки, вы устали, я понимаю. Я тоже устал, – Курт не кривил душой. Лапы его по щиколотку увязали порой в топкой земле, и несколько раз он отчаянно взмахивал крыльями, чтобы выбраться. Командир перевел дыхание и продолжил, - Но нам надо идти. Нам нельзя делать передышки, устраивать отдых… Я обещаю, мы очень скоро выберемся отсюда. Просто доверьтесь мне.
Ата напряглась. В словах Курта она слышала предательские нотки страха. Как будто командир видел и слышал то, чего не ощущали они, фино. Но разве это возможно?..
Уставшие и злые, разведчики продолжали свой малоосмысленный путь. Туман рассеялся внезапно, хотя топи еще не закончились. Перед отрядом открылось местами заболоченное, но поле. Почва с каждым шагом становилась все более упругой, а осока сменилась чуть пожухшей травой. Курт остановился подле невысокого скрюченного дерева – одного из немногих, видимых глазу, - и отстегнул рюкзак. Драгены с видимой неохотой устроились на ветках.
Командир кинул беглый взгляд в сторону болот. Ата тоже оглянулась. Там, в молочной дымке, ей причудился исполинский уродливый силуэт. Фино сглотнула и затравленно посмотрела на крылатого. Тот покачал головой и натянуто улыбнулся:
- Тебе показалось.

[Хелькэ >>>]

День: седьмое августа (раннее утро)
Фигура: пешка С2
Ход: в рамках хода С2-С4 (начало)
Официальная клетка: C2
Фактическое местоположение: С2


Фиерс прошел перед выстроившимся в линию отрядом, бегло оглядывая каждого. Легкая броня, и то не у всех, серо-зеленые куртки со множеством карманов, огромные рюкзаки, которые, судя по отсутствию мрачных лиц, никому не были в тягость… Кроме Ренн, разве что, но она старалась этого не показать.
«К концу дня точно свалится», подумал майор и на долю секунды почувствовал страшную зависть. Каких-то десять лет назад он выводил другой отряд, и те ощущения, что он испытывал тогда, ни в какое сравнение не шли с нынешними. Тогда это была ответственность за жизни еще не знакомых, но уже связанных с ним людей, чувство важности своего задания, важности своего разведотряда в бушующей войне, благоговение перед королем… да много чего еще. Сейчас – некоторое раздражение, неумолимо вызываемое кучкой этих сопляков, пусть они и искуснее многих в бою, но все же – сопляков, не имеющих понятия о долге.
Не перед страной, конечно. Не перед ЭКК. Скорее уж перед собой, перед делом, которое действительно важно, а уж под чьими знаменами выступать –дело десятое.
В тот раз он, конечно, так не думал, за что и пострадал.
Да и с отрядом вышло в итоге… странно. Чем ближе он узнавал своих товарищей, вернее, тех, кто должны бы стать товарищами, а стал в итоге просто тем, кого терпишь рядом – чем ближе он их узнавал, тем дальше ему хотелось от них уйти. Разные взгляды на жизнь, на ее проявления, на взгляды других. Слишком разные.
Только Лис, бывший поначалу чужим, стал действительно своим. Настоящим другом. Несмотря на разницу в возрасте – Лис был младше лет этак на восемь.
Что же будет с этими ребятами? Не все из них могут терпеть остальных, хотя они вместе уже несколько лет. Радциг потом объяснил ему, что тут не все так просто – их взяли в лабораторию в разное время, кого-то раньше, кого-то позже (всего было четыре набора так называемых волонтеров), и если что их объединяет, так это только мерзкие обстоятельства, в силу которых им, бывшим еще подростками, пришлось согласиться на участие в эксперименте.
«Так это было не добровольно?» - с некоторым удивлением спросил Фиерс у начальника.
«Не совсем. Не полностью. Представь, что тебе нечего есть. Добровольно или не добровольно ты согласишься на дармовые харчи и крышу над головой, в обмен на то, что люди в белых халатах прольют некоторое количество твоей крови?»
Майор не нашел, что ответить.

- Ну что, пошли, - сказал он. Потрепал Цербера по загривку, поправил лямку рюкзака, зашагал к воротам.
«И что, вот так?» - удивилась Ренн. «Вот так оно должно начаться? И это всё?»
Начало было многообещающим – обещающим много… неприятного. Рюкзак давил на плечи со страшной силой, даже при том, что Фиерс лично помог ей «уложиться», чтобы вес был грамотно распределен.
Ей уже не нравилось абсолютно все. Погода, камни под ногами, собственная экипировка – ей, конечно, не дали ни брони, ни базового комплекта, и пришлось собирать костюм из того, что нашлось под руками: удобные зелено-коричневые штаны, удобная легкая куртка того же цвета, черная рубашка и неудобные, грязно-серые высокие сапоги.Среди подтянутых,крепких, сильных бойцов она смотрелась как белая… как вывалявшаяся в грязи ворона.
«Если бы я знала, что быть магом при военном отряде до такой степени гадко, я ни за что бы не согласилась».
Услышь Фиерс ее мысли – отправил бы назад. Но он, разумеется, не мог услышать.

Сообщение отредактировал Хелькэ - 17-02-2010, 11:51

[Reylan >>>]

День: шестое августа
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b7

Одно неприятное обстоятельство вынудило приземлиться раньше, чем они достигли окрестностей сердца дома Сетон, конечной точки своего путешествия. Проблема оказалась в сюрпризе, который Шесиан Итай заготовил для сестры. С согласия Йолара Шесиан усыпил парочку фьюни, но видно не рассчитал, и крылатые вонючки проснулись еще в полете. Плетеная с широкими ячейками клетка, прикрытая холстиной, едва ли могла защитить Шесиана от бурного изъявления неудовольствия пробудившихся скунсов. И только бивший в лицо ветер помог не задохнуться окончательно. Поспешно снижающийся к блестящей полоске реки всадник, точно позабыв, что в общем-то его никто не заставлял тащить вонючек с собой, проклинал Йолара, недоумевая, как тому в голову пришло создать столь бесполезных и вредоносных существ. Приземлившись, Шес едва удержался, чтоб тут же не зашвырнуть клетку с верещащей и продолжающей портить воздух разноцветной парочкой подальше в кусты. Нгуу всецело разделял мнение хозяина, и как только его избавили от поклажи, устремился к воде. Отмывшись и кое-как отстирав вещи, Шесиан отыскал коробочку с расфасованным по дозам сонным порошком и осторожно приблизился к клетке. Фьюни, наконец, затихли и теперь, настороженно мигая круглыми глазами, жались друг к дружке. Шес, задержав дыхание, распылил содержимое одного пакетика над клеткой. Ожидая, пока зелье подействует, он вернулся к воде. Нгуу продолжал полоскаться, поднимая крыльями фонтаны брызг. Окончательно избавиться от резкого запаха им так и не удалось.

Она встретила его в месте, от которого до ее собственного жилища оставался еще час пешего хода, а до храма - все два. Так бывало каждый раз, и Шесиан гадал, кто именно доносит сестре о его приближении. Сегодня он надеялся на неожиданность, рассчитывая свалиться с неба на голову едва ли не в буквальном смысле. Но фьюни ему помешали.
Нгуу почуял ее первым, но прежде, чем Шесиан сообразил, куда именно смотреть, она окликнула его.
- Здравствуй, Шес.
- Здравствуй, Шес, - ответил Шесиан и обернулся. Его сестра Шесиль Итай лежала на нависшей над дорожкой толстой ветке, обмотав ее гибким змеиным телом. Голова не была змеиной, лицо оставалось лицом лиа. Такие же, как и у брата, шесть рожек. Их они вырастили едва ли не в первую свою трансформацию, и оба сохранили на годы, точно памятный знак. В отличие от брата Шесиль не избавилась от длинных волос, бывших сейчас ярко-рыжими с изредка встречающимися совсем светлыми прядями. Цвет, впрочем, не был постоянным. Шесиль могла возиться с ними часами, заплетая во множество мелких косичек, которые, по мнению Шесиана, только мешали трансформации.
- На этот раз по запаху, радость моя. – сообщила Шесиль в ответ на невысказанный вопрос, свесилась совсем низко над землей, отцепилась от ветки и упала на тропинку, сложив свое змеиное тело кольцами. Подняв голову вровень с его лицом, лиа-змея придирчиво осмотрела брата и сморщила золотистый чешуйчатый нос.
- Откуда это ты вылез, что от тебя и твоего нейа несет, как… как… - она не смогла подобрать слова, но выражение лица говорило само за себя.
- Не переигрывай, - отмахнулся Шесиан, - мы вымылись.
- Хочешь сказать, что было хуже?
Метаморф отступил на шаг и сдернул с закрепленной на спине нгуу клетки холстину, открывая взору сестры спящих друг на дружке вонючек.
- Судя по твоему вопросу, милая Шес, прежде ты не встречала фьюни. Иначе ты наверняка узнала бы запах.
- Мне повезло, но я слыхала о них. Действительно, такое сложно забыть, - все еще морщась, согласилась девушка-змея.
- Не бойся, я усыпил их, сейчас они не опасны, - видя ее неуверенность, подбодрил Шес, и сестра вновь приблизила лицо к клетке, разглядывая мирно посапывающих нейа. Оперенные крылья их были сложены, пушистые хвосты закручены вокруг маленьких мохнатых тел с широкими продольными полосами. Один из нейа был фиолетовый с голубым, второй – красно-золотистый.
- Девчонка, - пояснил Шес, указывая на красного фьюни, - Рыжая, как ты.
- С виду миленькие, – покачала головой змея, - Кстати, зачем ты их притащил?
- Как зачем? Тебе в подарок, конечно, - обезоруживающе улыбнулся Шес.
- В подарок?!! – девичья голова на змеиной шее взвилась вверх, нависнув над братом и гневно раскачиваясь, - Этого только не хватало! Обратно повезешь!
- Ну… если ты не хочешь их взять так, я выпущу их рядом с твоим домом, - лучезарно улыбнулся Шесиан, однако улыбка его из ехидной моментально превратилась в страдальческую, когда гигантская змея, прежде чем Шес успел сообразить, что к чему, стремительно обмоталась вокруг его тела и теперь все плотнее сдавливала чешуйчатые кольца.
- Ну хорошо, хорошо, я пошутил, - примирительно прохрипел Шесиан.