Новые Земли, колонизация

[Тео >>>]

Кинна с какой-то особой благодарностью посмотрела на Шейсу, словно та спасла не птицу, а ее саму.
- А что это значит?.. Последнее… - спросила она со свойственной ей непосредственностью.
Этот простой вопрос заставил Шейсу, явно до того собиравшуюся высказать вообще все, что она думает о воине и его умственных способностях, осечься и смутиться.
- Это... в общем, не говори так никому, маленькая сестра, - быстро проговорила она и прикрикнула на своих бойцов:
- Ну, чего встали?! Идём дальше!
- Не буду, - сопроводив обещание энергичным кивком, Кинна улыбнулась. – А привал скоро? Не то чтобы я ною, но у меня уже ноги немного затекли…
«И попа тоже» - добавила она мысленно. Фино не привыкла долго сидеть, и – тем более – не была приучена к длительной верховой езде, особенно на цей-ине, который, при всем своем очаровании, мало был приспособлен к такому способу передвижения в плане удобства для седока.
- Скоро, - дружно кивнули Шейса с Киром, потом посмотрели друг на друга и одновременно усмехнулись.
- Через полчасика, я думаю, - продолжил уже только Кир. - Как раз выйдем к одному небольшому лесному пруду.
И действительно, спустя некоторое время в воздухе отчаянно повеяло влагой. Берега водоема густо поросли высокой травой и камышом. Над поверхностью воды жужжала туча насекомых.
- Хвала Средоточию! - воодушевился Кир. - То, что нужно.
- Проверить место лагеря, - металлическим, звенящим тоном приказала Шейса. - Выставить часовых, всем боевая готовность.
И добавила совсем другим, живым, тоном:
- Кинна, девочка, ты что-нибудь странное чувствуешь здесь?
Фино повела носом, словно принюхиваясь. В последние дни она училась понимать окружающее не только внутренними ощущениями, но и всеми доступными внешними. Из всех чувств больше всего помогало именно обоняние. Прикрыв глаза – опытным путем она выяснила, что так запахи становятся как будто резче – она на время впала в глубокую задумчивость. Тишина, размерянность, леность, спокойствие… Святость. Из мерного укачивания окружеющего мира Кинну вырвали… голоса. Неявные, путанные, они больше походили на вихрь мыслей, что проносится в голове. Какое-то бормотание, далекое и неразличимое. Вместе с этим маленькая лиа явственно почувствовала, как пульсирует кровь в висках и на тело накатывается слабость.
- Что это? – с испугом вскинулась она, широко раскрывая глаза от изумления, - Кто-то сейчас что-то говорил?
"Нет, кажется", - раздалось со стороны Кира и, с каким-то мгновенным запаздыванием он будто бы повторил:
- Нет, кажется, - и добавил. - Я ничего не слышал.
- Что-то не так? - Шейса напряглась так, что Кинна явственно услышала звон туго натянутой тетивы.
Фино воспринимала все, как в густом тумане. Слова отражались, натыкались друг на друга и гулко падали на землю. Перестук в висках стал отчетливее и заглушал уже весь окружающий мир. Девушка зажала уши руками и потрясла головой. Пелена спала. Взглядом, полным восторга и ужаса одновременно, Кинна уставилась на своего названного брата и прошептала:
- Кир, я… я слышала тебя дважды. Но мне очень плохо…
Кир старательно пытался обернуться, не двигая при этом тигриным крупом, но получалось у него не слишком хорошо.
- Сестра, что с тобой?! - в его голосе и волне чувств от него беспокойство сквозило так, что почти перебило всё остальное.
- А ну, всем внимательно! - рявкнула Шейса рядом. - Рассредоточиться, обследовать местность!
И сама скакнула вперёд, активно включившись в действия своих воинов.
Фино мягко опустилась на тигриный круп всем телом, прижалась щекой к мягкой шерсти:
- С местом все в порядке, - махнула она рукой воительнице, - Просто… что-то не так со мной. Я… - она замялась, соображая, стоит ли говорить то, в чем она сама не уверена, - я слышала голоса. Невнятно. И твой, Кир, - четко. Ты сказал «нет, кажется» - дважды. Сначала подумал, потом сказал. Но я слышала. Понимаешь?
Если бы Кинна всё ещё читала мысли названного брата, то услышала бы чёткое "Нет", однако, это ощущение от неё уже ускользнуло, а вслух он сказал несколько иначе:
- Не знаю, сестрёнка. Я никогда не слышал о таком. Разве что с учителем бывало...Ладно, ты погоди, я сяду, тебе удобней будет.
И он медленно, очень осторожно опустился, поджав под себя лапы и постаравшись сделать спину как можно более удобной.

[Барон Суббота >>>]

- Это совершенно иначе, - продолжила Кинна, задумчиво прочертив по боку полутигра линию пальцем, - Просто чувствуешь, как сила льется из тебя, будто сильный ручей… Никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Это неприятно, - Кир почувствовал, как лиа вздрогнула всем телом, - Но голоса. Как думаешь, я смогу это повторить?
-Уверен, что сможешь, - ответил он сразу. - А стоит ли? Если тебе неприятно...подожди-подожди. Как говоришь, сила льётся?
- Как сильный ручей, - недоуменно повторила Кинна, - а что?
- И источник где-то в груди, да? - цей-ин явно волновался. - НУ, будто у тебя рядом с сердцем родник открылся?
- Н-ну-у-у, - неуверенно протянула фино, пытаясь вспомнить, - Не знаю. Может, и так. Но, скорее, будто источник - вся я... не могу сказать точно, я... не помню. Надо будет еще попробовать.
- И это с одного настоящего занятия по концентрации. Ты молодец, сестрёнка, горужсь тобой! - Кир ликовал так явно и чисто, без малейшего следа зависти или чего-то в этом роде.
- Только ты не надрывайся сейчас. Оно поначалу трудно будет, потом легче, да и попривыкнешь.
Шейса и "Стрелы", тем временем, прочёсывали местность вокруг так, будто тут не Тварь могла прятаться, а десяток найрити.
- Угу, - Кинна сползла на землю и залегла в высокую траву, - Не буду. Разве что при крайней необходимости. Потому что читать мысли – это… как-то нечестно. Хватит и того, что я чувствую окружающих. Да?
Общение с цей-инами не прошло даром, голос Кинны, точнее, ее интонации, неуловимо менялись. Вот и сейчас, лежа и блаженно раскинув руки, фино едва не мурчала.
Кир чуть наклонился и потрепал её по волосам над ухом: как котёнка почесал.
- Ты очень похожа на нас, знаешь об этом? - спросил он, улыбаясь почти как Шейса
Кинна довольно зажмурилась и потянулась вслед за ладонью цей-ина.
- Правда? – она шутливо оглядела себя, - нет, вроде бы не очень…
- Похожа-похожа! Было бы ещё четыре ноги и шкура с полосками, так вообще - котёнок настолько, что даже у Шейсы материнский инстинкт просыпается.
- Вот как? – если бы у фино были брови, они бы удивленно выгнулись, - Занятно. А ведь я, наверное, даже старше тебя буду…
- А разве это важно? Мой дедушка котёнком жил, котёнком состарился и котёнком когда-нибудь и умрёт, несмотря на то, что охотник и воин не из последних. Душа у него такая - детская. У тебя...нет, у тебя не как у него. Но очень-очень похоже.
- Не уверена, что иметь детскую душу так уж и хорошо, - мягко улыбнулась Кинна, вновь прикрывая глаза, - Шейса со своими далеко ушла? Не пойдешь с ними?
- Не пойду. Они скоро вернуться, да и тебя оставлять одну я не собираюсь.
Судя по всему, Кир был прав: Шейса с бойцами уже возвращалась, всё так же напряжённая и собранная.
- Здесь никого не нашли, - почти отрапортовала она, но потом мотнула головой и чуть успокоилась. - Всё, ребята, отдых. На дозор в четвером, сменяясь по одному.
Кинна сорвала травинку и задумчиво отправила ее в рот.
- Шейса, ты обещала рассказать, если я спрошу. Я спрашиваю, - любопытные карие глаза смотрели на воительницу снизу вверх. Из положения лежа цей-ин казалась фино еще больше, чем была на самом деле.
Жало Осы внимательно посмотрела на Кира, тот понимающе кивнул и, заявив, что хочет немного освежиться, трусцой отправился к пруду.
- Котят я хотела, - просто и как-то немного устала начала Шейса, когда Кир ушёл. - Зачать, выносить, родить, потом воспитать, учить. Ну, сама понимаешь. Только вот не выходило почему-то. Я и так и эдак, и травки пила, и тренировки бросила. Потом только к Средоточию пошла.
- И как? – Кинна напряженно приподнялась на локте, внимательно смотря в глаза говорящей, - Получилось?
- Получилось бы, - кивнула Шейса. - Только я не дошла - заснула. На самой границе, должно быть, потому что приснился мне здоровенный такой цей-ин и объяснил, что если я хочу котят, то должна отказаться от своей жизни. От "Стрел", от боёв, от охоты...от всего. Стать матерью.
Она помолчала, с непривычной, не свойственной ей грустью глядя на свои руки: жилистые, с мозолями от лука и набитыми косятшками.
- Когда я проснулась, ревела, как дура, наверное, часа два. А потом встала и пошла назад. Поняла - не готова ещё. Рано.
Больше всего в этот момент Кинне почему-то хотелось обнять эту красивую тигрицу. Повинуясь своему внезапному порыву, она подскочила на ноги и… замерла. Не решилась.

[Тео >>>]

- Дети отнимают у тебя – тебя. Но дают что-то невообразимо большее, - с серьезной грустью проговорила она, вспоминая слова матери.
- Знаю, - Шейса протянула руку и погладила фино по щеке. - Потому и обязательно пойду к Средоточию ещё раз, если войну переживу. А пока буду матерью этим оболтусам. Они же шагу сами сделать не могут!
Энергичный взмах хвостом в сторону "оболтусов", которые даже на отдыхе не теряли бдительности, прекрасно иллюстрировал её слова.
- Если войну переживу, - задумчивый взгляд наверх, к светлому небу и ясному солнцу, - Я, пожалуй, тоже подумаю о семье. Очень долго жила прошлым. Это душит.
- И правильно, - горячо и искренне одобрила Шейса. - Только бы...только бы войну пережить нам всем. И почему эти пришельцы не хотят слушать?
- Может, потому что мы как-то неправильно говорим? – неуверенно предположила фино, а потом неожиданно спросила, - Тебе Кир нравится?
- Как посмотреть, - осторожно ответила Жало Осы. - Парень он хороший, умный, у Сайамара учиться, а это уже показатель. Но, уж извини, не вижу я брата твоего как самца ну никак. Мы, цей-ины, довольно простой народ. У нас мужчина должен быть сильным воином и хорошим охотником...во всяком случае, лучшим, чем женщина, на которую он претендует!

Кинна облегченно вздохнула.
- Вот и славно, - она вымученно улыбнулась, - Извини за бестактный вопрос. Не знаю, что на меня нашло…
- Правда? - Шейса улыбнулась с изрядной долей лукавства. - Ну, может нам у Сайамара спросить, он известный мудрец! Да, не переживай, девочка, я просто шучу.
Фино посмотрела на воительницу чуть затравленным взглядом и непроизвольно попятилась.
- Шейса, не надо… так шутить. И этот разговор между нами, хорошо?
- Ох, прости меня, - лицо воительницы честно попыталось отразить её смятение, но не получилось - слишком оно привыкло к командной мине. - Кинна, девочка, я же не хотела тебя пугать! Прости глупую полутигрицу, больше я так делать не буду. И, да, конечно, разговор между нами.
- Все нормально, просто… я … мне… - Кинна опасливо оглянулась, как будто кто-то мог их подслушивать. Но слова рвались с губ, и надо было поделиться хоть с кем-нибудь, и она выдохнула, - Мне он нравится. Очень.
- Я знаю, - снова улыбнулась Шейса. - Это очень хорошо видно...хотя, могу поспорить, что он до сих пор ничего не понял. Эх, мужчины!
- Не понял, - с непонятной интонацией подтвердила Тонко Чувствующая, - И я даже не знаю, хорошо это или плохо. Я ему… сестра.
- Поймёт ещё, не торопи его. Только вот...понять-то поймёт, а вот что делать будет, про то я сказать не могу - не знаю.
Кинна мотнула головой:
- Не надо ему понимать. Я справлюсь. А если он узнает… - она лихорадочно облизнула губы, - мне придется уйти. Потому что это тупик.
- Это ещё почему? - нахмурилась Шейса. - Объясни.
- Потому что взаимность невозможна, - грустно улыбнулась фино, опуская голову, - И его будет мучить чувство вины за это. Или он просто станет держаться гораздо дальше, испугавшись. Разные варианты…
Она нервно прочертила по траве пальцами ног полукруг впереди себя.
- А взаимность… - девушка опустила глаза, - кто он и кто – я?..
- Жалко, что Сайамар тебе ещё не объяснил. Понимаешь, Кинна, мы, лиа, разные. Очень-очень разные, иногда так, что дальше некуда. Но всё же мы единый народ, который любит свою землю и любим ей, потому что нас объединяет Средоточие. Вот и выходит, что ничего невозможного для вас с Киром нет.
- Я все понимаю, - взгляд глаза в глаза, - Просто не хочу питать иллюзий.
Фино села и обняла руками колени. Настроение у нее было на редкость странным – очень светлая грусть. И чуть горьковатый привкус надежды.
- Эгей, там! - раздался голос Кир от прудика. - Вы наговорились? А то я уже замылся, воины смотрят косо!
Несколько "Стрел", опровергая своё тигриное происхождение, заржали на зависть иному коню.
- Можешь возвращаться, - крикнула ему в ответ Кинна, - А воины пусть не завидуют, потом искупаются.
Кир шумно встряхнулся и тремя длинными прыжками переместился из пруда к ним.
- Хорошо тут, - почти промурчал он, устраиваясь за шаг от девушек, чтобы обсохнуть на солнце. - Вы-то, как не хотите?
- Мне нельзя, - отозвалась Шейса. - Я вас тут охраняю. Кинна, ты, если хочешь, вполне можешь искупаться.
Фино отрицательно мотнула головой:
- Я, видимо, немного простудилась... поэтому - нет, пока обойдусь.
- Тогда отдыхайте, - Шейса поднялась. - А я ещё разок обойду тут всё. Через полчаса выступаем дальше, так что, вы лучше отлежитесь немного.

[Хелькэ >>>]

День: семнадцатое августа
Фигура: пешка С2 («Безымянные»)
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

Фиерс

если ты спросишь, откуда я знаю,
как она выглядит, я скажу тебе:
- она ушла вчера.*

Почему я не забеспокоился сразу, увидев, что ее нет на обычном месте, возле поваленного дерева?
Нет, неправда. Забеспокоился, но не придал значения. Вспомнил о данном обещании. В конце концов, мало ли зачем она отошла...
Почему я не стал волноваться, отметив непривычную для лагеря тишину?
Нет, снова самообман. Волнение — было. Потом я сказал себе: «Дентон вовсе не обязан торчать при тебе круглые сутки», к тому же (правда, в это уже верилось с трудом) он мог и... молчать.
Черт побери, я даже заметил, что Эрис не вышла, как обычно, на зарядку.
А про Макабрея и вовсе не подумал, списав все на его странное состояние в последние дни.
И вот, вышло так, что я имел все основания заподозрить неладное сразу. И — не заподозрил.
Видно, хреновый из меня командир.

Думать вот так, успокоившись, уже легко. Появляется логика, рассудительность. Но тогда, спустя часа два после рассвета, когда все уже собрались на завтрак, а их все не было... когда подошла Ренн и сказала, что их нет и в палатках...
- Брент, - нахмурился я (точно помню, что нахмурился — куда бы они ни пошли, это было ярчайшее проявление их проклятой безответственности, и это раздражало), - глянь, где их носит.
Толстяк осмотрелся, прищуриваясь. Выражение его лица, внезапно изменившееся, заставило меня насторожиться еще больше.
Знал бы я заранее, что уже в этот момент было поздно, невероятно поздно.
- Майор, может у меня чего с глазами, ты извини, - пробормотал парень, - но я их вообще не вижу. Нигде.
Я совершенно явственно ощутил, как мой желудок превращается в холодную склизкую тварь и выпускает липкие длинные щупальца мне в глотку.
- Что за... Брент, внимательно!
- Издеваетесь? - он выглядел потерянным, да и я понимал, что смотрюсь наверняка не лучше. Как и остальные. - Их серьезно нигде нет. Как будто они... еще ночью куда-то делись, ушли там или еще что...
Вот тут я наконец вспомнил про пса.
Цербер! Где он?
А он, как ни странно, уже был рядом.
- Собачий ты сын, - я пристально посмотрел ему в глаза, во все по очереди, - ну-ка бери след. Где твоя хозяйка?
В следующую секунду он удивил меня так, как не удивлял за все годы нашего с ним знакомства.
Он не послушался.
- Цербер, - повторил я, - след.
Пес невозмутимо смотрел на меня.
- Слушай, Фиерс, - это Лис хлопнул меня по плечу, легко, словно остерегаясь, - кажется, он не собирается... Я думаю, она ушла. Она ведь собиралась уйти, как только поправится.
И вот тут я не выдержал.
- Уйти?! - заорал я. - Да на здоровье, скатертью дорога! Мне глубоко на нее плевать! Но какого черта она увела с собой трех моих людей?!
Ренн еле слышно ахнула у меня за спиной.
- Ну-ка все подняли задницы, - приказал я. - Прочешем местность. И без тебя справимся, предатель блохастый. Даже если они ушли ночью, то вряд ли далеко, в таком-то состоянии... нужно разделиться...
Разум готов был к действиям, вспоминал привычные тактические схемы, искал возможные пути решения... а вот сердце бунтовало, ехидно нашептывало: «Все, майор. Спета твоя песенка. Она ушла, и ты больше ее не увидишь».
Боль раздирала грудь, но все же была... скорее душевной, значит, можно было терпеть. А потом она стала физической, сосредоточившись на моем запястье.
Проклятая псина ухватила меня за руку своими клыками. Не сильно, скорее, придерживая, но шевельнуться я не мог. А Цербер как будто этого и добивался...
- По-моему он не хочет, чтобы ты куда-то шел и что-то делал, - заметил Лис. - Чтобы искал.
- Это она ему запретила, - простонал я. Черт, это было.. это было очень умно, хитро и до отвращения подло.
Она ушла, увела Дентона, Эрис и Макабрея, а я ничего не мог с этим поделать. Погоня была невозможна.
- Успокойся, - сказал Лассе.
Наплевав на боль, я рухнул на колени, дернул рукой. Неожиданно собака меня отпустила, но легче не стало.
Сердце все-таки победило.
- Как же я тебя ненавижу, Мари... - процедил я сквозь сжатые от ярости и обиды зубы.
А внутренний голос добавил, к счастью, неслышно для остальных: «И как люблю...»

-----
*(с) A.V.Hernandez

[Барон Суббота >>>]

День: семнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3

Наступающий вечер сплетал тропинки в клубок, словно заставляя беглецов остановиться в раздумье - а стоит ли идти дальше?.. Не остановиться ли, дав измотанному за день пути телу долгожданный, целительный отдых?
Небо неудержимо серело, и сквозь хмурые облака уже начали проглядывать светлые рожки месяца, складываясь в этакую ехидную кривую улыбку.
Они шли уже куда медленнее, чем днем. Эрис всеми силами старалась не показать, что устала, но если учесть, что утром она не спала, в то время как Дентон успел отдохнуть, это было сложно. Впрочем, пареньку тоже было несладко - но далеко не из-за трудного пути.
Чем дальше они продвигались, тем отчетливее ему представлялось, что майор Фиерс с укоризной глядит ему в спину. С расстояния одного выстрела. И глядит - через прицел.
"Как все-таки паршиво", думал Дентон, "я просто свинья, даже не попрощался". Впрочем, он был единственным из четверых, кого терзало хоть что-то, смахивающее на угрызения совести. Во всяком случае, судя по виду.
Стемнело, как всегда, неожиданно. По вечерам всегда так, заметила Марийка про себя, потихоньку наступают сумерки, но момента между вечером и ночью никогда не поймаешь - темнее, темнее, темнее, а потом внезапно становится окончательно темно.
- Всё, ребята, встали, - неожиданно сказал Макабрей, до того несколько часов хранивший молчание.
Сказал, встал, обернулся, посмотрел в лицо Эрис и объяснил:
- Там дальше поселение Айтар. В темноте можем на него наткнуться, а это было бы... нежелательно. Да и лес скоро кончится. В общем, лучше нам остановиться сейчас.
- Почему нежелательно? - сощурилась она.
И тем самым нарушила одно из главнейших правил "Безымянных", которое в них едва ли не буквально вбивали, с самых первых дней тренировок: "если командир сказал, выполняй, а не спрашивай, почему".
Впрочем, там, в подвалах Лаборатории, где развернулся чуть не целый город, выстроенный специально для них, лучше было не задавать вопросов вообще.
Ригор сощурился и улыбнулся, той самой настоящей радостной улыбкой, что появилась совсем недавно. Буквально день-два назад, если задуматься.
- Дело в этом, - он ткнул себя в левую скулу. - В Айтаре точно есть инквизитор, а уж агентов-то... Вот подумай, Эрис, как будет выглядеть картинка: несколько солдат в форме ЭКК ведут в военное время малефика с линии фронта?
Она развела руками, признавая очевидную ясность вопроса, поставленного вот так.
- А я мог бы придумать легенду, - с некоторым сожалением протянул Дентон. - Захватывающую, полную приключений...
- И неправдоподобности, - вставила Эрис.
- Ну да, - с извиняющейся улыбкой подтвердил парень. - Зато инквизиторы с агентами заслушались бы.
- Не, особо проблем не было бы. Но меня, как предателя, пришлось бы вести в кутузку, а это отняло бы время и силы. Подождём, пока станет чуть светлее, и обойдём. Тем более, утренний сон - самый крепкий и сладкий. Какой же я был бы злодей, если бы вас его не лишил?!
Дентон рассмеялся.
- Нет, Ригор, злодей из тебя не вышел бы! - он критически оглядел Макабрея, даже обошел кругом, присматриваясь. - Во всяком случае, амплуа у тебя не то. А вот внешность подходящая...
Мари, уже усевшаяся на траву, с интересом следила за обоими.
- Ах, значит, не вышел бы, - прошипел Макабрей, состроив чрезвычайно злодейское лицо и, для пущего драматического эффекта, сгорбившись и скрючив пальцы. - Сейчас я тебе продемонстрирую свою злодейскую сущность! Налагаю страшное проклятие: пошли собирать хворост для костра! И пусть твои муки на этот счёт будут поистине ужасны.
- Я ввергнут в бездонную пучину страданий! - завопил Дентон, отпрыгивая. - И муки мои поистине сравнимы с адовыми муками! А то и вовсе несравнимы...
Эрис коротко, но емко высказалась в привычной ей манере о том, кем она считает Дентона. Потом спросила:
- Вдвоем соберете, или помочь?
- Соберём, - отмахнулся Ригор. - Вы пока посмотрите, место, может, тут топляк какой рядом или за водой километр идти. Не понравится, поищем другое. Ладно, давайте быстрее, пока совсем не стемнело.
Он направился в сторону от выбранной полянки (совсем крошечной, едва-едва впятером уместиться можно было), но вдруг остановился и обернулся.
- Мари, - сказал он. - А тебе у меня есть задание. Попробуй одновременно с осмотром лагеря постоянно чувствовать меня или Дентона. А ещё лучше - обоих.

[Хелькэ >>>]

- Ладно, - кивнула она, поднимаясь. Прикрыла глаза, будто настраиваясь на только ей слышимую мелодию, чуть улыбнулась уголками рта, удовлетворенно... сейчас она их "слышала" хорошо. Когда они будут далеко - будет сложнее, но нужно ведь только попробовать, а там...
Эрис, бесшумная и по-кошачьи ловкая, уже сбросила вещи и деловито направилась прочь.
- Подожди, - позвала ее Марийка, но та даже не остановилась. Мари пришлось догнать ее - и наткнуться на холодный, насмешливый взгляд.
Взгляд свысока - бледная, черноволосая девица была выше нее на полголовы.
- Хочешь в компанию? - поинтересовалась Эрис. - Страшно одной?
Мария ощутила совершенно явственно, как Зверь, дремавший в груди, пробудился и... проголодался. И как тянется сейчас своей жадной пастью почему-то к правой руке девушки.
- Что у тебя там? - спросила она прямо, игнорируя издевательские вопросы. - Что-то магическое?
Эрис поморщилась.
- Только заметила?.. Ах да, смотришь ты не по сторонам, а исключительно на своего поклонника-малефика. Что ж, это явно магическое. Кристалл и нити от него, по всей руке, - она засучила рукав и продемонстрировала мерцающую сквозь кожу "паутинку".
Мари еле слышно вздохнула, пораженная.
- Ну и дрянь же... где над тобой такое сделали? И зачем?
Эрис всплеснула руками, фыркая.
- Может, тебе всю мою историю рассказать, от начала и до конца? Сделай милость, отвяжись от меня и осмотри поляну. Я не собираюсь тебя развлекать в отсутствие твоего...
- Сделай милость, - вдруг отчеканила Марийка твердым, звонким, так не похожим на ее собственный, голосом. - Не разговаривай со мной так. Я не знаю, кто причинил тебе боль, из-за которой ты не спишь по ночам, но это точно не я.
Девушка сжала кулаки, склонила голову чуть набок, словно задумавшись - ударить или оставить в покое?..
- Следила? Слушала? - прошипела она. - Это... не твое дело, сплю я или нет. Просто отвяжись, ладно? Идиотский разговорчик...
Она будто хотела добавить что-то еще, столь же резкое и неприятное, но вместо этого замолчала, развернулась и быстрым шагом скрылась в тени. Мария вернулась туда, где они оставили вещи, ощущая, как звучат переливами флейты за кустами две песни, две жизни - одна почти обычная, другая - совершенно искаженная.
И как еще одна мелодия, больше похожая на рваные звуки струн, бьется совсем неподалеку. Остановилась и бьется, разрываясь изнутри на части - от обиды и ярости.
Тем временем, Ригор Макабрей делал одновременно три важных дела: собирал хворост, слушал Дентона и думал о том, что делать с Марией и Эрис.
На первый взгляд, всё было не так сложно: все тут друг друга любить не обязаны. Не убивают, и ладно, но почему-то некроманту такая позиция не нравилась. Да и если взять их по отдельности: той же Марии надо было много чего рассказать. И темы были не из лёгких.
- ...а я ему говорю, - трещал Дентон, не замолкая буквально ни на секунду и даже не пытаясь делать паузы между словами, - вы, майор, не переживайте, потому что в жизни так бывает, и вообще все у вас будет хорошо, а он мне говорит: "Ничего, Дентон, уже не будет хорошо", и смотрит так страшно, что я подумал - ну всё, сейчас он ка-а-ак схватится за пистолет, и либо себя, либо её, либо меня, чего доброго, пока я тут рядом стою! Ну, как в пьесе, помнишь, про солдата, который до безумия любил танцовщицу, и от ревности ее взял да и прирезал... хотя нет, ты, наверное, даже не знаешь... Но ведь пронесло же! - он споткнулся и чуть не выронил охапку веток. - Тьфу ты... в общем, я сейчас как про него подумаю, мне так его жалко становится.
- Понимаю тебя, - кивнул Макабрей, с усилием отвлекаясь от пункта три и уделяя больше внимания пункту два. - Майор человек неплохой, но вот бывают такие, о ком маледикты говорят, что их проклинать - только зря ману тратить. Вот он из них, судя по всему.
- Это в смысле? - не понял Дентон. - Он такой хороший человек, что на него и проклятья не подействуют?
- В смысле, его проклинать не надо - ему и так не везёт, что дальше некуда - с кислой миной пояснил некромант. - Только вот я не пойму, почему так получается?

[Барон Суббота >>>]

Дентон серьезно задумался.
- Или он - фигура полностью трагическая, - изрек он наконец, - или судьба готовит для него на редкость счастливый финал. А может, ему просто чья-то еще роль досталась, потому что сценарий перепутали... как считаешь?
- Может быть, - коротко согласился Макабрей и добавил: - Всё может быть. Но, знаешь, я ему желаю счастья. Хоть он мне человек чужой, но вот, надеюсь, что выкарабкается.
- Да я тоже... - Дентон попытался скрестить пальцы, но опять едва не выронил хворост. - Да что ж такое?.. Слушай, Ригор. А я тебе тоже чужой, да?
Что-то детское, наивное звучало в этом вопросе.
Макабрей остановился и хмуро посмотрел на парня.
- Был бы чужой, я бы с собой не позвал, - словно бы нехотя ответил он. - К Эрис, как ни странно, это тоже относится.
Парень хихикнул.
- Ну ладно у меня странные вкусы, - он смешно сморщил нос, - но тебе-то она чем глянулась?
- Считай это приступом идеопатической аутоностальгии, - на ходу поставил сам себе диагноз Ригор. - А что до вкусов... девушка она, конечно, справная и вообще, всё при ней, но с моей стороны конкуренции на этом фронте можешь не ждать.
- Это ты хорошо сказал, про ауто... фиг поймет что, - закивал Дентон. - И про конкуренцию тоже хорошо, только я все равно никак не уловлю... у тебя, кхм, другой объект вожделения теперь, да?
- Как тебе сказать... я этот объект пятнадцать лет забыть пытался, потому что похоронил. Только об этом никому распространяться не надо, хорошо?
Дентон застыл столбом и абсолютно ошарашенным взглядом посмотрел на Ригора.
- Могила, - пообещал он, - в смысле, я и не думал болтать. Но, как бы так спросить поделикатнее, Макабрей - ты ее что, так плохо похоронил, что она теперь живая?
Бровь Ригора поползла вверх, но потом он понял, куда его завели иносказания, и смачно сплюнул в сторону:
- Тьфу ты! Говорил мне умный учитель: с людьми надо по-человечески говорить, а то они половины не понимают и придумывают своё! Знал её давно. Недолго, но так, что когда услышал о её смерти и узнал, кто виновен, мстил всей Северной армии. Может, слышал о бойнях мертвецов на Восточном фронте?
- А-а, - Дентон ощутимо расслабился, - это... не, не слышал, но я же тогда совсем малявкой был, еще по канату бегать без шеста не научился.
Он помотал головой, усваивая информацию.
- Знаешь, я думал, только в спектаклях такое бывает. Вот так вот - раз, и нашлись давным-давно потерявшие друг друга и все такое... - в глазах его промелькнула творческая искорка. - А ты мне случаем не расскажешь вашу историю полностью?
- Может, и расскажу, - подмигнул некромант, подбирая ещё пару веток. - Но, во-первых, тогда буду ждать ответной истории, а, во-вторых, не сейчас. Всё же скоро совсем стемнеет, а нам ещё хоть какой-нибудь еды приготовить надо.
- Круто! - вдохновился парень. - Ладно, нам уже хватит, по-моему, пошли обратно. Надеюсь, там ничего страшного не случилось... да... надеюсь.
Он прислушался на всякий случай, но подозрительных звуков не было слышно. Да и вообще не было слышно звуков. Никаких.
Макабрей потянул носом воздух, пытаясь почувствовать оставленных на полянке девушек.
- Живы, - уверенно констатировал он. - Причём обе, что радует. Ага, а ещё разошлись по углам, - некромант усмехнулся и уверенно зашагал в сторону поляны.
Дентон, обеспокоенный, двинулся следом.
Непосредственно на полянке они застали только Марию - та вздрогнула при их появлении и открыла до того закрытые глаза.
- Долго вы, - заметила она.
- Как успехи? - сходу спросил Макабрей, сваливая заготовленный сушняк примерно в середине полянки и начиная готовить костёр. - И, кстати, где Эрис?
- Не уверена, но... кажется, вышло, - Мари неопределенно взмахнула рукой в воздухе, - это было как песня. Как две разные песни, и мелодию я могла и слышать, и... будто бы видеть. Вы такие непохожие.
Она погрузилась на секунду в свои мысли, потом вспомнила и о втором вопросе Ригора.
- Девушка ушла, потому что... я нечаянно задела ее. Сейчас успокоится и вернется.
Макабрей переглянулся с Дентоном и вздохнул:
- Что ж, по крайней мере, если она кого-нибудь там прибьёт, будет практика.
Поддев ножом пласт дёрна, Макабрей сложил имеющиеся сучья особым образом, свернул совсем уж тоненькие веточки тугим жгутом и поджёг его с одной-единственной спички. Получившийся факел был пристроен в основании деревянной пирамиды, и вскоре на поляне разгорелся огонь.

Сообщение отредактировал Orrofin - 7-05-2010, 21:26

[Хелькэ >>>]

- Дентон, кашеваришь опять ты, - сообщил Ригор, когда следить за огнём неотрывно было больше не нужно. - Мари, вы тут воду рядом нашли?
- Ручеек, совсем крошечный, но в двух шагах. Я схожу, только дайте посуду...
Дентон потянулся к рюкзаку и скоро вытащил оттуда небольшой походный котелок и фляжку.
- Береги как зеницу ока, - напутствовал он, передавая их женщине, - без них нас постигнет страшная участь.
"Вот черт", думал он в то же время, "это как же надо было ухитриться задеть Эрис, чтобы она не набросилась с кулаками, а ушла сама, да еще и пытается успокоиться?"
- Понятия не имею, - вслух ответил Макабрей.
Дентон вздрогнул.
- Понятия... чего?
- А ты ещё не понял? Я спокойно читаю все ваши мысли и знаю всё, что творится в твоей голове, - некромант с удовольствием пронаблюдал, как лицо Дентона постепенно затапливает ужас, а потом фыркнул:
- Шучу я. Просто у тебя во всю физиономию написано недоумение было, а я сам несколько не знаю, что такого надо Эрис сказать, чтобы она не порвала на тряпочки, а ушла в дальний край поляны.
- Шуточки у тебя... еще хуже, чем у меня! - справедливо возмутился Дентон. - Но что точно, так это то, что Эрис лучше не спрашивать про... Мария, кстати, а ты не скажешь...
Но Марийки рядом уже не было. Только высокие травы прошелестели там, где она прошла минуту назад.
- Зар-раза, - выдохнул парень, - кажется, мы никогда этого не узнаем.
- Может, и не узнаем, - задумчиво кивнул Ригор. - А может, и удастся. Ладно, ждём наших дам. Есть у меня мнение, что надо нам всем поговорить.
Как ни странно, первой вернулась Эрис. Села у костра, обхватила руками колени, не сказала ни слова.
Выражение лица у нее было... как будто испуганное. Как будто заглянула за ту самую дверь, куда в детстве смотреть запрещали, и убедилась, что запрещали не зря.
А еще она была растеряна. И бледна, как самый настоящий труп. Дентон, знавший, что бледнеет она чаще всего от злости, остерегся к ней подходить.
- Эрис, не буду спрашивать, что между вами случилось, - всё же сказал Макабрей, довольно осторожно. - Прошу об одном: никаких ударов в спину. Все полечь можем.
- Сколько внимания к моей скромной персоне за один вечер, - процедила девушка, не поворачиваясь в его сторону. - Ладно, малефик. В спину - бить не буду. И еще не буду обещать не бить в открытую. Устроит?
- Устроит, - вздохнул он. - Как будто есть выбор. Кстати говоря, ребята, я тут давно хочу у вас узнать одну вещь: кто же конкретно вас снабдил такими интересными дополнениями к несовершенной человеческой конституции?
- Конкретно - это как? - Дентон поднял одну бровь. - Имен врачей я не то что не помню, а даже не знаю... по крайней мере, всех. Или что ты хочешь узнать?
Почти бесшумно появилась Марийка, протянула Дентону котелок (тот повесил его над костром и снова полез в рюкзак за съестным) и уселась между ним и Ригором.
Эрис тут же опустила глаза.
- Переформулирую вопрос, - Макабрей непроизвольно чуть-чуть сдвинулся вбок, так, чтобы касаться Марии плечом и бедром. - Где вас так... модифицировали? Территориально, в смысле. Ах да, ну и, конечно, какие специалисты с вами работали? Что делали?
- Сначала тренировали, - подала голос Эрис, и голос этот был полным тихой, сдерживаемой, но все-таки - злости. - Развивали мускулатуру, выносливость, и прочее. Кормили и поили всякой дрянью, чтоб подготовить организм, как объясняли потом. Были врачи-хирурги, врачи-ортопеды, много военных - стрелки и спецы по ведению боя. Чертова туча полных кретинов.
- Эй, не говори за всех! - поморщился Дентон, забрасывая в котелок что-то, что уже невозможно было идентифицировать в темноте, оставалось лишь надеяться, что он не перепутал еду с каким-нибудь снаряжением. - Были и классные ребята... но самое интересное, конечно, в том, где это было. Началось-то все еще на континенте. А вот вживляли кристаллы многим из нас уже тут. Вот Эрис, к примеру. А мне - раньше.
- Значит, всё-таки тут, - констатировал Макабрей. - И как, ребята, не хотите нанести туда визит вежливости?
- Мечтаю, - хмыкнула Эрис. - Нет, правда. Добраться бы до этих уродов. Ладно я, черт бы со мной, я-то не выжила бы, не подбери меня лабораторные крысы... но они сейчас готовят новую партию. Ждут только, чтоб Фиерс связался с ними и подтвердил, что эксперимент удался.
- Детка, - строго сказал ей Дентон, - те ребята, которые должны занять наши места, они тоже наверняка не выжили бы. Если бы не Лаборатория. Понимаешь? Нам ведь давали выбрать - или оставить все, как есть, или получить крышу над головой и еду за скромную услугу - передать науке свое бренное тело.
- А помнишь, сколько "бренных тел" не перенесло операцию?
Марийку передернуло.

[Барон Суббота >>>]

- Да уж, - очень невесело, но вполне привычно усмехнулся Макабрей. - Знаете, меня всегда радовало, когда люди, готовые разорвать любого, уличённого в некромантии, сами творят такое, что так и хочется им сказать: мы-то, мол, хоть на мертвых работаем, а вы вот так вот с живыми. Гады они, однако.
- Все для родного ЭКК, - пожал плечами Дентон. - А вот... я подслушал как-то одну беседу там, в штабе - только тсс! Оказывается, нашей лаборатории не просто не существует официально - она так здорово связана с той военной частью, где готовят разведчиков, что майор Фиерс будто бы ведет реальный отряд из реальных, совсем обыкновенных, людей. Без всяких там кристаллов в теле. И значатся эти люди в бумагах под другими именами. А что спецотряд, так кто будет разбираться, почему он там "спец"...
Он грустно улыбнулся и добавил:
- Вот так убили бы нас - а хоронили бы кого-нибудь другого.
- Да, ребята, хотел я просто зайти, узнать, что надо, и ретироваться без шума, а теперь думаю, как бы Лабораторию-то вашу того, подорвать.
Мари испуганно посмотрела на него.
- А... а как же люди?
- Господи, ну что вы от меня всё массовых расстрелов ждёте, - Макабрей сокрушённо припечатал себя ладонью в лоб. - Разумеется, без лишних жертв. Хотя, с организаторами этого дела я бы потолковал...
- Слушай, я ничего от тебя не жду, - тихо сказала Марийка. - Мне кажется, я представляю, какое отношение к себе постоянно встречает некромант. Но я не представляю, почему ты ждешь его даже здесь. Даже сейчас.
Она хотела продолжить, однако Дентон ее перебил (отчасти - намеренно, опасаясь, как бы не случилось какого неприятного разговора при всех):
- С организаторами и я бы потолковал!.. Только, Ригор, черта с два туда проберешься. Нам-то с Эрис даже нос показать рядом нельзя.
- Извини, Мари, - по некотором размышлении всё же ответил Макабрей. - Просто я как-то раньше не очень сталкивался с иным отношением.
Она кивнула.
- Знаешь, когда меня взяли в спецотряд, - при этих ее словах Эрис вскинула голову и внимательно посмотрела на Марийку, - нам сказали: каждый из нас должен быть готов отдать собственную жизнь для того, чтоб выжили остальные. Вышло наоборот - они все умерли, чтобы жила я, и такие жертвы нельзя не ценить.
Дентон растрогался.
- Дамы... и господин, - сказал он, - если кому-то из вас понадобится моя непутевая жизнь, я готов ее предоставить.
- И я, - сказала Мари. - Слышишь, Ригор?
- Слышу-слышу, - вздохнул тот. - Но давайте как-нибудь обойдёмся без этого. Иначе говоря: только посмейте мне помереть, подниму в таком виде, в каком мне подскажет моя больная фантазия!
- В тебе нет ни капли романтики, - фыркнул Дентон. - Сплошной некромантский юмор.
- Спасибо вам, - через некоторое время всё же добавил Макабрей. - Правда, ребят, спасибо.
Они помолчали.
- Пока - не за что, - твердо сказала Эрис. И заметила: - Тони, кипит...
Дентон выругался и, стащив с себя куртку, снял котелок с огня, пользуясь ей как прихваткой. Пахло... съедобным.
- Походный супчик, - объявил парень. - Эскпромт, поэтому за последствия не отвечаю.
- А что там? - на всякий случай поинтересовался Макабрей. - Нет, я вижу, что в основе лежит очень разварившийся сухпаёк, но что это за травки тут плавают?
- Травки? - Дентон посмотрел на него такими невинными глазами, что чувствовалось недоброе. - Да так, просто травки. Вот тут росли. Ты не бойся, мы когда с майором проходили примерно такие же равнины, там этой травки полно было - и тоже в суп добавляли. Ренн сказала, они безвредные, а для вкуса - вполне хорошо подходят...
- Дентон, на всякий случай предупреждаю: чувство юмора у меня не хуже, чем у тебя, а опыта солидно больше! В случае чего, из-под земли достану, причём, не факт, что в переносном смысле этого слова! - Макабрей выдержал паузу, дожидаясь, не станет ли парень вылавливать зелень, не дождался и принялся есть, вытащив из кармана походную складную ложку.
Тони пожал плечами, словно говоря: "Ну травки и травки, что такого, совершенно безвредные травки", и, подавая пример остальным, присоединился к трапезе, бросив Марийке свой складной ножик с кучей насадок. В их число входили ложка, ножницы, пилка для ногтей, шило, отвертки и странный инструмент, о назначении которого даже не хотелось строить предположений.
Эрис не спешила с едой, словно дожидаясь, пока закончат остальные.
- Эрис? - позвал девушку Макабрей, утолив первый голод. - Что, настолько не доверяешь травкам Дентона?
- Нет, - она криво улыбнулась. - Просто не хочу есть.
- Ну, как знаешь.

[Хелькэ >>>]

Некоторое время ели молча, давая ногам отдохнуть, а желудкам, напротив, поработать. Дневной переход явно не прошёл даром ни для кого, так что маленький отряд просто отдыхал, восстанавливая силы.
- Мари, - сказал Макабрей, когда котелок показал дно, - знаешь, я тут подумал, что Дентону и Эрис не помешает узнать чуть больше о специфике нашего отряда. Но, как я уже и говорил, решать тебе. Расскажем?
Она закусила губу, задумавшись ненадолго.
- Расскажем. Надо.
Дентон оживился, потер руки и приготовился слушать:
- Страшные тайны прошлого, надеюсь, тоже будут оглашены? - поинтересовался он. - Сколько скелетов хранят шкафы некромантов?
- А зачем их в шкафах-то хранить? - удивился Ригор, судя по всему, неподдельно. - Они гораздо полезнее в функциональном отношении... а, ладно, не важно. Рассказывай ты, Мари.
- Хорошо, - судя по ее лицу, все было на самом деле не слишком "хорошо", но решение уже было принято. - Не знаю, как начинать, чтобы объяснить всё, поэтому пусть будет про главное. Я... - хоть Мари и старалась не запнуться, но вынужденная пауза повисла на секунду в воздухе незримой тяжестью. - Я некромант. То есть могу им стать, если выучусь.
Дентон застыл с открытым ртом, а Эрис склонила голову набок и еще раз пригляделась к женщине.
- Обалдеть, - сказал Тони. - Над колониями пасмурно, ожидаются осадки в виде некромантов.
- Собственно, Мари выразилась кратко, но точно, - резюмировал Макабрей. - И именно поэтому мы сейчас идём не в Неуштадт.
- А что же мы будем делать до того, как наконец туда пойдем? - Дентон растерянно переводил взгляд с Марии на Макабрея. - Два некроманта, пусть и очаровательных, на мою бедную голову - это серьезно. И, черт... Ригор, ты-то хоть легальный! А если Мари обнаружат?
- Было бы грустно, - сказала Эрис, - если бы нам всем пришла крышка из-за кого-нибудь одного. Не так ли?
- Тут ты не прав. От других малефиков я Марию закрываться научу, это не так уж сложно. Маги стихий нас обнаружить не могут, так что моя татуировка - это как раз большой минус. Ну, это ничего. Исправим, как только появятся условия для этого.
Он задумчиво вгляделся в костёр, на некоторое время замолк, а потом, видимо, что-то решил.
- Мари, - сказал Ригор. - Покажи ребятам наш маленький козырь.
Марийка вытащила из кармана инквизиторскую инсигнию. Молния в круге, поймав отблески костра, казалась почти настоящей, только совсем маленькой.
- Это её, да? Той малефички? - спросила Эрис. - Ну здорово. Мы эту некромантку теперь будем выдавать за ту некромантку?
- При необходимости, - кивнул Макабрей, ухмыляясь. - Штайнер была агентом, причём не самого высокого ранга, но с вполне достаточными полномочиями среди мирян. То, что нам нужно, но есть опасность, что попадётся кто-то, кто знал её в лицо.
"Или тебя, Мари", - мысленно продолжил он фразу, но вслух, почему-то произносить её не стал.
- Если нас раскроют, будет плохо, да? - догадался Дентон. - Нет-нет, подожди... будет очень плохо?
- Ты проницателен как никогда!
- А правда, что именно будет-то? - не унимался он.
- Это в зависимости от того, кто именно нас раскроет. Если инквизиция, то сценарий скорее всего будет таков: некоторое время мы отбиваемся от подоспевших агентов, пытаемся уйти. Потом нас накрывают ударная часть... ну, скажем, аэропехов, размещённых по соседству. Беглые малефик и его приспешники, да ещё и шифрующиеся под инквизитора... не, это серьёзно, попытаются взять живыми. Если не получится - повезло! Если получится - допросы. Много. Больно.
На полянке воцарилось уныние. Оранжевые отсветы костра на лицах только добавляли мрачности сцене.
- Значит, нельзя, чтоб раскрыли, - Дентон схватился за голову.
- Это было очевидно с самого начала, - фыркнула Эрис.
- Ничего страшного, - сказала Марийка. - Будет то, что будет.
- Именно, - Макабрей мимоходом отметил, что он молодец и умница - начал рассказ с возможного раскрытия инквизицией, а не малефиками, похрустел пальцами, словно пианист, разминающих их перед игрой и продолжил. - Так вот, к слову о конспирации. Раз уж теперь все всё знают, Мари, сегодня буду тебя учить скрывать своё присутствие от наших собратьев. Ты как, готова морально?
- Готова, - подтвердила она. Только как же - учить, если кроме тебя здесь нет некромантов?
- Тебе мало? - усмехнулся он, не очень осознав двусмысленности вопроса. - Ладно, для начала попробуй расслабиться внутренне. Как можно сильнее, как будто заснуть хочешь. Ну и, заодно, слушай коротенькую теорию.
Это было... странно: пытаться даже просто представить, что хочешь заснуть, когда именно этого хочется меньше всего. Но, раз уж собралась учиться - учись, Мария.
Она глубоко вдохнула, закрыла глаза, чтобы легче было представлять...

[Барон Суббота >>>]

Темнота. Слабые, едва различимые дрожащие огоньки танцуют на внутренней стороне век - это костер, никак не желавший покидать мысленного взора. Постепенно огоньки исчезли один за другим, а Зверь в груди заурчал, свернулся клубком. Ему было тепло и хорошо; Марийке - тоже.
А откуда-то снаружи и чуть сверху раздавался голос Макабрея, более мерный и мягкий, чем обычно. Какой-то вкрадчивый.
- Энергия, что течет внутри нас, имеет принципиально иные корни, чем у классических магов. Строго говоря, мы ближе к праведным священникам, которых одаряет силой та или иная могущественная сущность. Разница в том, что мы эту силу берём сами, но не из Элементов, а из иных миров. В нашем с тобой случаи - это миры смерти. Чуть подробнее о них мы поговорим позже, а пока сосредоточимся вот на чём. Энергия, что течёт в малефиках, ярко отличает их на определённом уровне от других людей. Другие малефики, само собой, это чувствуют, потому без особого навыка ты для "своих" всегда как на ладони. Проблема в том, что иногда это совсем нежелательно, и вот для этих случаев умными людьми и был придуман способ скрыться. Ты готова, Мари? Тогда протяни руки вперёд
Женщина послушно вытянула руки, стараясь оставаться при этом спокойной, не волноваться - но и не выпасть в полусонные грезы окончательно.
- Не сдерживай своих порывов, что бы ни случилось! - услышала она, а потом в её запястья крепко вцепились холодные, длинные пальцы, а перед глазами вспыхнуло два зелёных огонька.
И Зверь, что жил у Марии в душе явственно почувствовал запах чужой силы - такой сладкий, такой желанный...
... щелкнули клыки. Или ей только послышалось, что щелкнули? Зверь жаждал насытиться и, сметая все преграды на своем пути (поглотив ее саму, такую маленькую и хрупкую перед ним), рванулся из человеческого тела, заполнив прежде его - собой.
Она была Зверем и ей нужен, отчаянно необходим был хотя бы глоток живительной влаги... Силы.
И вдруг всё кончилось. Аромат, столь притягательный и дразнящий вдруг пропал, а на том месте, где только что была чужая сила, оказалась пустота. И притом ледяные руки всё ещё сжимали её запястья!
Но что это? Запах всё ещё был, он витал совсем-совсем рядом, так близко, что можно было ощутить его дыхание, но вот увидеть его не получалось никак. Как будто источник его неведомым образом ухитрился угнездиться у Зверя на затылке.
Марийка дернулась, открыла наконец глаза, не понимая, что произошло - огляделась, почему-то попыталась вырваться...
Потом пришла в себя.
- Как это? Только что ты был собой, а потом - перестал?
- Я не переставал быть собой, - Макабрей помог девушке восстановить равновесие и лишь после этого отпустил её руки. - Подумай: ты ведь ни разу не чувствовала моей силы напрямую, так? Лишь её аромат. Или я не прав?
Ее тонкие ноздри непроизвольно втянули воздух еще раз.
- Да... но... он ведь был!
- Конечно, был. Этот "запах" - это эманации, веяния от того запаса энергии, что есть внутри мага. Чем больше сил, тем сильнее эманации, тем проще его почуять. Также сила эманаций очень зависит от эмоций. Поэтому, скажем, нам никогда нельзя испытывать сильные чувства рядом с большими и, тем более, старыми кладбищами, - некромант перевёл дух, одновременно растирая кисти, и бросил косой взгляд на Дентона и Эрис.
Оба завороженно слушали, но поймав на себе взор Макабрея, синхронно сделали вид, что смотрят на небо.
- Про эмоции - понятно, - кивнула Мария. - А что делать с эманациями?
- Так вот, - некромант вернулся к своей непосредственной ученице. - Я как раз к этому и веду. Как думаешь, что такое эманации?
- Что значит - что такое? - женщина подняла бровь. - Я помню, это означает "истечение". Как будто невидимые волны. Что еще?..
Макабрей пощёлкал в воздухе пальцами, пытаясь переформулировать вопрос, не смог и махнул рукой.
- Короче говоря, эманации - это часть твоей силы, несколько менее тебе подконтрольная и потому вырывающаяся наружу. Как дыхание или, действительно, запах. Соответственно, при некоторой тренировке ты можешь ими управлять. Это понятно?
- Это... логично, - ответила она. - И - да, довольно ясно. Остается лишь самый главный вопрос.
- Что со всем этим делать? - улыбнулся Макабрей.

[Хелькэ >>>]

- Именно, - она улыбнулась в ответ.
- А вот что: если ты знаешь, что тебя не ищут (а это почувствовать проще простого), то достаточно просто приглушить эманации, насколько это возможно. Тогда тебя сочтут чьим-то фоном, а если всё же заметят, то всегда можно прикинуться неофитом, в ком дар ещё не пробудился. Совсем другое дело - если тебя ищут вполне адресно, прощупывая территорию. Тут надо поступать так: уловить эманацию ищущего... и максимально под неё подстроиться. Этому можно научиться только с помощью тренировки, а потому подъём и марш в лес! Спрячешься там за любым деревом, а я сначала просто послушаю окрестности, а потом пойду тебя поищу. Пытайся скрыться, но с единожды избранного места не сходи, хорошо?
Сдавленные звуки, послышавшиеся позади Макабрея, заставили обоих посмотреть в ту сторону.
Дентон, с невыразимо серьезным, даже печальным лицом отчаянно зажимал себе рот обеими руками... но в конце концов не удержался и в голос захохотал.
- Вы... просто больные, особенно ты, Ригор... - он откинулся на спину, продолжая заливисто смеяться. - Заговор малефиков! Происки злобной Лаборатории! Война с лиа, черт возьми! - Дентон перевел дыхание, приподнялся на локте и завершил монолог: - А у нас тут два некроманты в прятки играют...
Эрис хмыкнула и отвесила ему подзатыльник.
- Спасибо! - поблагодарил её Макабрей, с явным трудом сам сдержавший приступ хохота. - Что поделать, обучение - это обучение, меня Наставник куда интереснее гонял, но я его методов до сих пор не одобряю. Какой смысл браться за обучение, а потом честно пытаться убить? Не понимаю.
- Убить? - Мари часто заморгала. - Это.. всегда так учат, да? Если так положено, то ничего страшного, в "Крионе" и похуже бывало...
- Тьфу! - сплюнул Макабрей, после чего сверхвыразительным жестом пояснил своё отношение к традиционным системам образования. - Иди уже прячься, чудо...
"Моё", - спокойно могли различить Дентон и Эрис, обученные читать по губам.
Дентон посмотрел на девушку и с философским видом изрек, почесывая бородку:
- Тебе не кажется, что, когда между людьми происходит что-то, они как бы становятся немного сумасшедшими?
- Не мне судить, - холодно сказала она.
- Экая жалость, а я вот хотел тебе предложить...
Взгляд, которым одарила его Эрис, все-таки заставил его заткнуться. Ненадолго.
- Не умеешь ты разделять чужое счастье, - Тони показал ей язык и отодвинулся подальше, на случай, если она вздумает еще раз вывихнуть ему руку.

Марийка, оглядываясь через каждые пять шагов, пробиралась по зарослям. Перепрыгнула через тот самый ручей, где набирала воду с час назад, легко пробежала мимо цепочки кустарников...из-под ног метнулось что-то маленькое, серое, и обиженно пискнуло.
"Ньяри", догадалась женщина. Их должно быть полно в этом месте - и кустарники, и деревья привлекают этих чудных зверушек.
Мысль, где остановиться, пришла как-то сама собой. Она поцокала языком, и зверек, только что взлетевший наверх по коре ближайшего дерева, удивленно свесился с ветки.
- Я к тебе, - сообщила ему Марийка и забралась наверх. Устроилась на одной из нижних веток, прислонилась спиной к широкому стволу...
Покой. Безраздельно тихая ночь, шорохи трав и поскрипывание насекомых даже не кажутся звуками - они словно вплавлены в эту темноту, являются неотделимой ее частью, и ночь в Шэн-лие без них не мнится. Впрочем, колонии уже близко...
Но даже поэтому земля лиа не перестает принадлежать им. У этой земли только одни, настоящие хозяева. Те, кто умеет ценить красоту таких ночей.
"Я навсегда останусь здесь", подумала Мари, "и Шэн-лие всегда останется со мной. Как бы далеко мы ни были друг от друга". Сейчас казалось необычайно простым раствориться в окружающем мире - она и ее Зверь на самом деле лишь голоса, звучащие в ночи, они - неуловимо быстрый ветер, запутавшийся в кустарнике, они - маленький ньяри, уцепившийся за ветку задними лапками и удивленно смотрящий на человеческую женщину - ишь куда забралась...
Они - некромант Ригор Макабрей, который, должно быть, уже отправился на поиски.
Макабрей тем временем сидел у костра, широко расставив ноги, умостив локти на коленях и сгорбившись. Волосы падали некроманту на лицо, и вся его длинная, не очень складная фигура выглядела скорее статуэткой, памятником погибшему солдату, которых на континенте после войны появилось великое множество. Только сигарета в руке дымилась, да время от времени посверкивали в пламени костра глаза с неприятно сузившимися зрачками.
Сейчас Ригор впервые за долгое время позволил себе не думать.
"Пардон, - мысленно поправился он. - Второй раз за долгое время".

[Барон Суббота >>>]

Некромант прислушивался к трепещущему ледяному огню, давным-давно поселившемуся в его сердце. Сейчас его призрачные языки свивались в вечном изменчивом танце почти неторопливо и плавно. И они пели танго. Макабрей и сам не заметил, как начал кончиками пальцев отстукивать его ритм, плавный, томный, с затаённой страстью. Идеально подходящий для таких вот ночей.
Затем он встал. Губы малефика сложились в трубочку и он двинулся в лес, насвистывая простую, вроде бы, мелодию. Только вот отчего-то с неё пробирала дрожь.
А в голове Ригора снова, как тогда, во время войны, всплывали строчки не самой известной фронтовой песни. Песни, которую предпочитали не петь даже те, кто знал её.
"Бараки. Плац. И музыканты.
Герштейский лагерь. Смерть людей.
Под музыку велели оккупанты
Стрелять в людей. Так веселей!"
Мария почувствовала его еще до того, как услышала свист. Замерли ветки над головой, замер зверек, забравшийся было к ней на плечо, замер весь мир, её тихий, чуть грустный мир...
И в него вошло что-то чужое, чуждое, страшное.
"Вот теперь он ищет", поняла Мари.
"Это не игра", догадалась она.
Зверь почувствовал себя добычей и забился в самый угол грудной клетки, что почти не вздымалась теперь. Старалась не вдыхать холодный и тяжелый воздух слишком глубоко. Старалась разучиться дышать на время. "Я - ночь, глушь, тишь, необъятное небо, непроглядная тьма, податливая трава под ногами, шершавая деревянная кора, покрытая янтарными слезами, я - жизнь..."
Ты меня не заметишь. Меня никогда не замечают, меня - слишком много и так ничтожно мало...
Во внутренний огонёк подбросили дров. Нет, не так. Откуда-то со стороны потянуло горючими парами подземных газов, и он вспыхнул, налился мрачной и удивительно тяжёлой для огня силой. И он явно тянулся в определённую сторону. Топливо пыталось уменьшиться, сжаться, но теперь он искал именно его, а потому все подобные попытки были обречены на провал.
Губы Макабрея сами собой продолжали шептать жёсткие, шершавые, не подходящие ни к чему слова.
"Два года - двести тысяч павших.
Под "танго смерти" шёл расстрел.
И музыкантов, порохом пропахших,
Ждал скорбный, как и всех, удел. "
А Мария услышала голоса. на самой грани слуха, то ли есть, то ли нет их.
Не бойся, говорили они.
Мы здесь. Мы укроем, спрячем, говорили они.
Только отвечай нам, отвечай, нездешняя. Мы так устали молчать.
А ты такая теплая.
Ее губы зашевелились, но она вовремя вспомнила про игру. Если отзовется, если заговорит с ними - растеряется, станет снова собой, проиграет. "Уходите", попросила она их мысленно (Зверь оскалился в предупреждении), "мне сейчас нельзя. В другой раз". Они поняли; ушли, растворившись в сумраке.
Где-то рядом пульсировала тонкая нить, а Мари никак не могла за нее ухватиться. Нить-паутина, нить-струна. Он идет за ней, раз-два-три, нет, это не вальс...
"Я ищу тебя", сказала она себе, "я иду за тобой".
Огонь затрепыхался, потерял направление. То, что питало его все ещё было здесь, но теперь определить его место стало куда труднее...
Шаги малефика изменились. Из бесшумных они стали вообще практически невесомыми и очень-очень осторожными, как у большой кошки. Под высокими армейскими сапогами не хрустнула ни одна веточка, не зашуршал ни один листик. Но в этом беззвучии, как ни странно, был свой ритм. Ритм, продолжавший складываться в слова:
"Остались сорок оркестрантов,
Играют "танго". Их черёд!
Под громкий смех и говор оккупантов,
Раздевшись, падают на лёд. "
Сердце у Марии - белокрылая птица, которой так тесно в клетке из ребер, - забилось иначе. Раз (ладонь на плечо!), два (ладонь в ладонь!), три-четыре-пять-шесть (несколько шагов в сторону, дробно отбивая каблуками ритм, вколачивая их в навощенный пол!).
Вспышка, страсть, красные шелка, смуглая кожа, огонь внутри...
...это всё - откуда?
Она не спрашивала себя. Смотрела, закрыв глаза, и видела; слушала, зная, что нет здесь на самом деле этих звуков, и слышала; и стучала кончиками пальцев по воздуху, желая извлечь из него мелодию.
Красные шелка - это и огонь, и любовь, и... кровь.
Раз-два, три-четыре-пять... дробь.
Оружейная.

[Хелькэ >>>]

Каблуки невольно щёлкают друг о друга, а спина выпрямляется. Он никогда не танцевал танго, но знал, что сейчас, посреди чужого леса, под чужим небом он ведёт именно этот танец. Или это его ведут. Ночь кружилась вокруг, одурманивая, сбивая с ног. Макабрей почти не удивился, когда где-то за деревьями зазвенели бубенцы и щёлкнули кастаньеты.
Танго лилось, только вот, напев у него был совсем не тот, о котором хотелось бы помнить:
"Над всей Землёю скрипки всё рыдают.
Под звёздным небом люди умирают...
Опять расстрел! Терзает души "танго".
О, "танго смерти", "танго смерти"!
Забвенья - нет! "*
Спина ощутила твёрдый и шершавый ствол гигантского дерева. Он знал, что она по ту его сторону сейчас стоит точно так же, и точно так же, ну, может быть несколько чаще, дышит, словно запыхавшись в танце.
- Мари, - спросил Ригор, не отрываясь от ствола. - Что это было?
Что-то быстро защелкало, как белка, потом зашелестела листва - до самой, кажется, верхушки. Это ньяри сорвался с ветки и удрал наверх, окончательно напуганный.
Мария едва не потеряла равновесие. Ухватилась рукой за ветку, на которой сидела, спрыгнула вниз... не подошла, застыв на месте.
- Не знаю, - ответила она. - Оно пришло - и не оставляло, пока не закончилось.
- Но пока оно не пришло, ты от меня почти спряталась, - кивнул он. - Молодец. Ещё практики и сможешь спокойно перемещаться не будучи узнанной.
Она не знала, что сказать в ответ. Что тут скажешь?
Что эта магия, не-кро-ман-ти-я, безмерно пугает ее и завораживает, так близкая к смерти и в то же время дающая неповторимо яркое ощущение жизни?
Что Зверь в груди стал послушным и тихим, и только иногда поднимает голову?
Что она едва не запуталась - хотелось ей или нет, чтобы он ее нашел?
- Ригор, - сказала она, - а со мной мертвые говорили.
- Вот как? - некромант всё же оторвался от дерева и двинулся в обход его ствола. - А раньше такое бывало?
- Один раз, во сне... или это не сон был... что бывает в выжженных землях?
- Не знаю, - отозвался Макабрей. - Я не знаю, что это, но оно о прошлом. И что же, говорили с тобой тогда и сейчас?
Мари опустила голову, заговорила тихо, словно доверяя что-то глубоко личное, важное... то, что не должен был услышать сейчас кто-то еще.
- Когда я упала, там, в пустыне, то увидела себя. Как во сне, в дымке, со стороны. Видела, как лежу на черном песке, а ко мне подходят один за другим... покойники. Все, кого я теряла. Мама, Геленка, сестра моя - помнишь ее, наверное, - Артур... Выглядят, как живые, но по глазам видно, что на самом деле - мертвые. И просят - поговори с нами, Марийка... А я хочу ответить, но не могу, точно голоса нет.
Судорожный вздох - захлебнуться холодным воздухом.
- А сейчас, - продолжила она, - тоже голоса. Успокаивали, обещали разное. Мертвые лиа. Я испугалась, что ты меня сразу найдешь, если я стану говорить с ними - и попросила их уйти. И они исчезли.
- Правильно испугалась, - он вдруг оказался совсем близко и обнял, прижал к себе. - Я бы нашёл сразу, потому что это прямое воздействие, но не это самое страшное. Духи мёртвых иногда ведут себя как демоны: пытаются тянуть тепло жизни и заключать сделки. Не стоит идти у них на поводу. Ты - Госпожа мёртвых, и иногда об этом надо напоминать.
- Звучит ужасно, - Мари устроила голову на его плече, закрыла глаза. - Словно я сама мертвая, а я не хочу... Ригор, почему они до этого со мной не разговаривали? Десять, восемь лет назад - почему? Этот дар, он недавно появился, так выходит?
- Нет, он возникает при рождении, - вот этого-то разговора Макабрей и боялся. Боялся и ждал. - Просто раньше твои способности спали. Потом ты применила их, когда вызвала Цербера и невольно подкармливала его энергией. А недавно, когда мы бились с Марией Штайнер, ты применила свой дар в полную мощь, и теперь он окончательно проснулся.
Она задумалась.
- А применила бы раньше - и проснулся бы раньше?.. - в голосе ее звучало разочарование. - Получается, такие способности нельзя разглядеть, пока они хоть сколько-нибудь не проявятся?
- Можно, - Ригор приготовился удержать её, если отпрянет. Он говорил ровно, но по ощущениям это было всё равно, что отрезать от себя куски. - Их всегда видно, если присмотреться.
Минута молчания длилась целую вечность. А потом все-таки прозвучал глухой, прорывающийся болью в паузах вопрос:
- Значит... тогда, давно... еще в деревне... ты тоже видел? Видел, что у меня есть дар?

----
*(с) Л. и Л. Дмитриевы

[Барон Суббота >>>]

- Видел. И сейчас ты спросишь, почему не сказал. Довольно просто, Мари. Я не был уверен, что переживу следующий день. Всё же пять боевых магов против подростка-некроманта... не смешно даже.
Ее пальцы, легшие было на грудь некроманта, разжались, и бессильно опустились руки.
- А против двоих - смешнее? - Мария взглянула на него снизу вверх, на кончиках ресниц подрагивали слезинки-бриллианты. - Мы могли бы вместе, раз и навсегда... Йохан, я бы пошла с тобой, ничего бы не пожалела, сразу бы все бросила! А теперь себя ломаю, не знаю, как к самой себе подойти, ты представь, - чего уж о тебе говорить...
- Знаю. Но... вдвоём мы вряд ли смогли бы от них прятаться. Демоны... Мари, я сам знаю, что именно потому, что не позвал тебя с собой тогда, у нас всё сложилось... так. Но могло не сложиться вообще. Понимаешь, для того, чтобы скрыться от магов, мне пришлось утонуть в болоте. Вполне натурально, между прочим, и лишь по большому счастью они не заметили верёвку, которую я привязал к корням одного дерева и с помощью которой выбрался.
Он умолк и тихо вздохнул.
- Прости меня, Мари.
- Не сейчас, - честно сказала она. - Сейчас не смогу - больно очень. Я как подумаю о том, чего не было - наизнанку душу выворачивает. А если смотреть иначе, то выйди все по-другому, уже и я была бы не я, и ты - не ты. Мне нужно немножко времени, чтобы перестать злиться на свое прошлое. Только... будь рядом в это время, пожалуйста. Ты мне как воздух.
Маленькая, хрупкая, ломкая, она снова прильнула к нему, ища понимания, защиты, тепла. Боясь не найти, но все-таки еще веря в хорошее.
А Ригор Макабрей, некромант, дважды предатель и циник, тихо поклялся себе, что никогда не оставит эту женщину. Свою женщину.
Поклялся, мысленно выругал себя за пафос и поцеловал её. Просто и очень-очень нежно.
- Это счастье, - шепнула ему Марийка. Коснулась кончиками пальцев сначала его губ, потом своих, будто проверяя - на самом ли деле все это случилось?
Убедилась. Улыбнулась облегченно, спокойно, радостно.
- Пойдем, Ригор?.. Ребята, наверное, ждут.
- Погоди, - заговорщически улыбнулся он, хитро подмигивая. - Давай ещё чуть-чуть подождём и посмотрим, пойдут ли подглядывать или опять удержатся?
- Думаешь, найдут? - удивилась Мария. - Мы далеко.
- Две минуты!
Она кивнула.
Две минуты - не пятнадцать лет, пролетят быстрее. Две минуты... можно взять за руку, прижаться щекой к холодной ладони, пользуясь тем, что никто чужой не видит, и не бояться больше не быть сильной, такой, которая все выдержит, перенесет, стерпит; заглянет в чужую душу, а своей не покажет.
Раскрыться - на две минуты.
В лесу стало очень тихо.
Не выдержал - прижал к себе. Сильно, почти грубо. И впиться губами в губы, снова обжечь рот её языком.
Две минуты становятся вечностью.
...никто не пришел. Марийка поняла вдруг - она ведь чувствует, что эти двое там, на поляне, у костра, и даже не собираются сюда идти. Так, говорят... нет, молчат о чем-то своем, общем.
Узкая ладонь уперлась в грудь некроманта, не отталкивая, но - удерживая.
- Ригор, - напомнила она, улыбаясь одними только глазами, - пойдем.
- Пойдём, - зелень глаз, кажется, светится в окончательно сгустившихся сумерках. Или это лунный отблеск? - Надо же, какие тактичные. Кстати, что думаешь о них?
- Они непохожи на остальных, - Мари неопределенно взмахнула рукой, - тех, что были... с Фиерсом. Глаза, как у волчат, злых и затравленных, кто-то напуган, кто-то - просто камень. Тот, что куртку мне отдал... Калеб? - пожала плечами, кутаясь в ту самую куртку. - А эти двое - другие. Дентон безумно хороший, когда настоящий. А девочку мне жалко.
- И мне, - кивнул некромант. - На неё смотрю, себя вижу. А тебе почему?
Они шли через лес, обратно к костру. По пути Макабрей подмечал мелкие, почти неуловимые собственные следы. Оказалось, что Танго Смерти завело его куда дальше, чем могло бы показаться. Огонька костра даже не было видно из-за деревьев, но две жизни чувствовались ясно. Макабрей скосил глаза на Марийку, уверенно держащую направление и понял: она чувствует. Причём если и не наравне с ним, то не намного. Угол губ невольно потянулся в сторону, но усмешка вышла не ехидная, как всегда, а наоборот - гордая.
- Потому что она пытается от себя скрыть что-то очень, очень больное, что у нее случилось. Пытается себя переделать, или думает, что уже переделала - а боль иногда все-таки прорывается. Я в лагере ночью слышала, когда все спали, и даже Цербер уснул... - Мария поджала губы, словно сомневаясь, стоит ли говорить. - У всех так тихо было в палатках. А она ругалась шепотом. И всхлипывала - тоже тихонечко. Она будто из сказки одной...
- Из какой?
- Про Ледяную царевну. Знаешь? Далеко-далеко на Хрустальной горе...

[Хелькэ >>>]

Макабрей, который прекрасно знал и саму сказку, и её, так сказать, историческую основу, поспешил кивнуть. Он не слишком любил вспоминать истории, которые изначально были жизнеописаниями гениальных маледиктов и их жертв.
- И что, думаешь, Эрис ждёт тёплых губ своего принца?
- Еще как ждет. Только сама об этом не знает - а надо, чтоб узнала. Надо её из неё же самой вытащить... чтоб она тепло чужое почувствовала и растаяла. Понимаешь?
- Понимаю. Это как, - он пощёлкал пальцами, подбирая сравнение. - Ну, как если бы хрустальный гроб царевны неведомый шутник заминировал с головы до пяток на два метра во все стороны. И принцу, чтобы не остаться без чего-то очень важного для счастливой совместной жизни, нужно сперва конкретно поработать металлодетектором и руками, расчищая себе пространство для манёвра.
Она засмеялась. Потом резко посерьезнела и добавила:
- Нет, я думаю, все обойдется. Только вот что скажи - неужели ей за всю ее жизнь никто не сделал ничего хорошего? За что она на весь мир такая злая?
Вдалеке замаячил огонек, крошечный, как упавшая звездочка.
- Знаешь, видел я одного такого... ну, не совсем такого, но похожего, - Макабрей невольно прикусил нижнюю губу, когда перед его глазами встало лицо: крупный, породистых очертаний нос, острый подбородок, скошенный назад лоб и выпирающие скулы, туго обтянутые бледной кожей. И глаза. Замёрзшие серо-зелёные лужицы, присыпанные по краям белым снегом. Некромант с трудом отогнал наваждение
- Так вот, этому похожему сначала делали только и исключительно хорошо, а потом сделали так плохо, что и представлять не хочется.
Мария вздрогнула невольно.
- Я когда-то думала, - сказала она, - что худшее, что может со мной случиться - это если б я чумой заболела. А потом думала не раз, когда из винтовки целилась - уж лучше б чума.
- Зря ты так, - враз помрачнел Ригор. - Ты её, чуму, видела хоть раз?
- Мне рассказывали, кто видел. Понимаешь, от нее хотя бы умирают. Надежно, раз и навсегда. А на войне ты все умираешь, умираешь, потихонечку, помаленьку... а все равно живой. Зря я на войну пошла, Ригор. И в спецотряд - тоже зря. Ломали меня, ломали, так и оставили надломленной, до конца не вышло. До сих пор противно.
"Да, - подумал Макабрей. - Куда уж надёжней".
Эта ночь словно взбесилась, перепутала времена, перетасовала, как колоду карт. Он шёл по лесу рядом с Мари и одновременно снова видел нестройные ряды беспокойных мертвецов, покрытых отвратительными язвами и исходящих гноем. Опасных даже для некромантов.
Рука Макабрея невольно шевельнулась, наметив складывание в направляющий знак, а перед глазами мелькнула вспышка зелёного пламени. Нет. Всё это было давно. Слишком давно, чтобы вспоминать.
- Значит, тебе нужно срастись, - сказал он. - Или вырастить новую ветвь из места надлома.
- Мне нужно успокоиться, - не то возразила, не то согласилась она. - Но это будет нескоро.
Они вернулись. Больше не было места разговорам для двоих.
Дентон, явно засыпающий, вскинул голову, когда они приблизились. Просиял, помахал рукой, весело поинтересовался:
- Что это вы так быстро?
- Пряталась хорошо, - пояснил Макабрей. - Но у меня глаз-алмаз, ухо зверское и нюх на собратьев. И сосестёр.
- Со-сес-тёр... - медленно повторил Дентон по слогам. - Однако! Я-то было подумал. Мария, я вас поздравляю.
- Мы же договорились, - напомнила она.
- А я вас обоих поздравляю, - ничуть не смутился парень. - Не знаю как вы, а я того и гляди упаду и усну. Прямо в костре, если что. Будет неприятно.
Эрис до сих пор даже не пошевельнулась, хотя не спала и точно заметила их появление. Мари ясно ощутила ее тихое раздражение и безмерную, тяжелую усталость.
Макабрей уселся рядом с костром и потёр лицо руками. На то, чтобы уснуть сегодня он уже не рассчитывал, а потому решил не мучить остальных зря.
- Ложитесь все, - сказал он, оглядывая маленький отряд. - Я на рассвете вас подниму, так что отсыпайтесь.
- Сама доброта, - оценил Дентон и не стал противиться высшей воле: достал из рюкзака спальник, расстелил на земле и устроился.
Эрис занялась тем же, но явно не спешила. В ее движениях чувствовалась некая... механистичность - делаю то, что делала тысячу раз, и ни о чем не думаю при этом.
Мари постучала себя пальцем по подбородку. У нее не было вещей, а за последние два дня стало намного холоднее, чем обычно.
"Как раньше просто было", подумала она, "спали все рядом, сбросив куртки в кучу, никто не мерз. И когда просыпаешься, видишь чью-то улыбку..."
- Мари, ты мой возьми и ложись к костру поближе, - подсказал Макабрей. - Я его под себя модифицировал, так что, тебе может быть в нём холодно.
- А ты? - нахмурилась она.
- А я посижу и покараулю. Ничего, ночь не спать - это я привык.
Какой-то он не такой сейчас был, некромант Ригор Макабрей. Серьёзный, собранный и одновременно отрешённый, будто не здесь и не сейчас его мысли витали.
Марийка покачала головой, но спорить не стала.
Устроилась быстро - совсем рядом - положила ладони под голову, как имеют обыкновение спать дети, закрыла глаза. Как во сне, запахло фиалками и ландышами, и где-то далеко в темноте, пролившейся из зрачков, послышался счастливый смех.
"Пусть приснится хорошее", попросила она у ночи.
И почувствовала - не то уже во сне, не то наяву, - холодное прикосновение губ к своей щеке.

[Тео >>>]

День: ночь с восемнадцатого на девятнадцатое августа
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: e8

Серые гряды перистых облаков проплывали в темной синеве небесного купола. «Стрелы», кроме тех бойцов, кто был на карауле, уже давно улеглись. Шейса обещала ранний подъем. Откуда-то справа периодически доносился басовитый храп, изредка прерываемый негромкой руганью и, видимо, кулаком в бок, после чего на некоторое время восстанавливалась тишина, насколько она может быть при ночевке на открытом воздухе. Иногда пронзительно вскрикивал драген, где-то ухала какая-то ночная нейа, со стороны небольшого пруда, около которого разбили ночной лагерь цей-ины, раздавалось противное пение лягушек.
Трава рядом с Киром зашуршала под легкой поступью. Цей-ин то ли уже совсем спал, то ли погрузился в одно из странных упражнений, которые регулярно проделывал на рассвете и отходя ко сну. Во всяком случае, Кир был неподвижен, дышал размерено, глаза его были закрыты, а ноздри чуть трепетали. Единственной странностью были настоящие волны мышечного напряжения, гулявшие по его обнажённому торсу.
Кинна на какое-то время замерла, разглядывая спящего. Потом легкая рука легла ему на плечо, и фино осторожно потрясла Кира, сопроводив действие громким шепотом:
- Эй.. ты правда спишь?
Цей-ин на мгновение застыл, а потом медленно открыл глаза, и взгляд его был очень насторожен.
- Ох, Кинна, это ты! - выдохнул Кир секунду спустя с явным облегчением. - Я уж испугался...
- Твой сон весьма крепок, - в темноте забелела чуть смущенная улыбка, - Извини, что… что вот так. Просто мне отчего-то неуютно и страшно.
- Нет-нет, сестрёнка, что ты, - в свете звёзд блеснули крепкие белые зубы Кира. - Спасибо, что... разбудила. Иди сюда, тебе ведь, наверное, холодно? С пруда сыростью тянет.
- Нет, на пруду хорошо, я там была только что, - Кинна села рядом, прижавшись к теплому тигриному боку, - Но вообще ночь, конечно, свежая. Там, - она указала куда-то наверх, - еще и ветер дуркует.
Кир обнял маленькую фино, пытаясь поделиться теплом. Ему как-то не приходило в голову, что эти хрупкие создания привыкли проводить большую часть времени наверху, где ветры куда более суровы.
- А что тебя напугало? Расскажешь?
Девушка чуть развернула к нему голову и неуверенно сказала:
- Не знаю. Просто какая-то тяжесть такая. Вроде вокруг все спокойно, почти волшебно. Я не верю, что где-то здесь сейчас бродит Тварь. А шэа вся просто черная. Пыталась успокоить себя рисованием. Но выходит какая-то совершеннейшая муть. Асиль из рук падают.
- А я кошмар увидел, - сказал Кир. - Ну, не такой как обычно...тебе кто-нибудь рассказывал, почему Сайамар именно меня выбрал себе в ученики?
- Ты не рассказывал, - Тонко Чувствующая пожала плечами, - А больше вроде бы и некому. Расскажешь сейчас?
- Конечно, - там в темноте он, должно быть улыбнулся. - Я когда котёнком был считался в прайде неумёхой и рёвой. С детства так было: вдруг ни с того ни с сего начинаю орать, а то и плакать. А потом обязательно какая-нибудь дрянь случается - оса, там, укусит или ещё что-то в этом роде. В общем, не ждали от меня, что я на Первой Охоте трофей возьму. А я взял и...взял. Причём очень быстро: сначала пошёл прямо к логову, на следы почти не глядя, как Средоточие вело, а потом выстрелил не целясь и попал прямо в сердце. Праздник был, радовались все...гордились мной. Говорили даже о том, чтобы на следующий же год прозвище дать, но тут пришёл Сайамар. Он давно у нас в деревне мелькал, всё приглядывался к тигрятам, а в ту ночь подошёл ко мне и объяснил, что к чему. Дар у меня, оказывается с рождения был. Пророческий дар. Я будущее чувствую, хотя сам не всегда понимаю это, а если как следует сосредоточиться, то ещё и вижу.
Кинна честно пыталась представить себе цей-ина, лежащего рядом с ней, маленьким ревой, но получалось плохо. Она улыбнулась своим мыслям, впрочем, довольно скоро посерьезнела.
- Значит, дар?.. А что за сон тебе приснился? Думаешь, это как-то связано с будущим?
- Знаю, - кивнул он. - Только я увидеть ничего не успел, лишь почувствовал. Больно и плохо там. Очень плохо. Я это так же ясно почуял, как то, что сейчас скоро станет совсем-совсем темно.
Будто отзываясь его словам откуда-то с Востока приползли плотные облака, набравшиеся влаги за долгий и жаркий день, но ещё не дозревшие до того, чтобы разразиться дождём. Звёзды и луна скрылись за этим покрывалом, и воцарилась непроглядная тьма.
Кинна поежилась и теснее прижалась к цей-ину, обхватив его руку своими двумя.
- Наверное, зря я тебя разбудила, - совсем тихо сказала она, утыкаясь носом в его грудь, - А ты только плохое предвидишь? Или что-то хорошее тоже? Не сейчас, а вообще…
- Плохое видеть легче, - грустно вздохнул тот. - Оно как будто само лезет, предупреждает о себе. А хорошее, нет, оно тоже бывает. Знаешь, мне сейчас кажется, что я ждал, что тебя встречу.
Фино издала непонятный звук, не то сдержанное удивление, не то что. Она чуть отстранилась от Кира, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.
- Вот как? Признавайся, ты тоже научился читать мысли? – в голосе слышалась улыбка, - Я только хотела спросить, предчувствовал ли ты тогда, в ту ночь, что… И что значит «ждал»?
Лицо цей-ина совсем потерялось где-то во мраке, и до Кинны доходил только его голос и осторожные прикосновения руки, поглаживающей её по голове.
- В ту ночь...не помню, что я почувствовал. Просто пошёл. И увидел тебя. Я не знал, что встречу именно тебя и всё сложится вот так, нет. Просто, я как будто всё это время был уверен, что ты появишься и останешься, понимаешь?
- Нет, - честно призналась девушка, - Не понимаю.
Она непроизвольно потянулась вслед за его рукой, утыкаясь головой в ладонь, как это делают кошки в просьбе почесать за ухом.
- Ну, иначе я всё равно не могу объяснить, - обе руки цей-ина легли ей на талию. - В любом случае, я рад, что здесь, маленькая.
Он оторвал её от земли легко, как пушинку, поднял на уровень своего лица и осторожно поцеловал в щёку. Поцелуй был бы вполне братским, если бы не темнота, не позволившая Киру попасть точно, куда он хотел и направившая его губы так, что затронут оказался и уголок губ Кинны.
- Ой, - смутился Кир, осторожно ставя Кинну на землю. - Прости, пожалуйста, это всё темнота...

[Барон Суббота >>>]

В ответ он услышал грустный вздох, вслед за которым последовало растерянное:
- Да, темнота… я понимаю.
Кир сам не понял, зачем он сразу после этого крепко обнял Кинну, прижав её к широкой груди. А ещё он уж совсем не понимал, отчего так сильно бьётся сердце.
- Кир, я хотела сказать тебе, - Тонко чувствующая осеклась и мотнула головой. Нет, она не разрушит все своим признанием. Слова подбирались с трудом, - Хотела сказать, что ты – замечательный…
Прибавить «брат» все же не хватило сил. Или желания.
- Спасибо тебе, - он тоже не прибавил обычного "сестрёнка". И не очень задумывался об этом.
На востоке небо полыхнуло молнией и, спустя какие-то секунды, разразилось громовыми раскатами. Фино вздрогнула всем телом. Она явственно вспомнила, как в детстве молния попала в дерево, соседнее с тем, где жила ее семья. Как оно почернело, умирая, почти моментально. Как языки огня жадно лизали стены чужого дома и как рушились веревочные мостики. Будто весь мир отстранял от себя беду.
- Как думаешь, будет ливень?
- Будет, - уверенно кивнул цей-ин. - Но до нас не дойдёт, далеко он.
- Это хорошо, - но голос неуверенно дрожал, - Не люблю грозу. Дожди тоже не очень. Когда льет сверху, вода попадает в глаза. У нас ведь нет бровей и ресниц. По той же легенде, что я тебе рассказывала когда-то, мы лишены их, как важных черт индивидуальности. Мы же не должны были просуществовать долго…
- Выброси это из головы, - почти строго ответил Кир. - Вы выжили и не утратили контакт со Средоточием, какие ещё доказательства нужны?
Кинна поморщилась, но едва ли цей-ин мог это увидеть.
- Да-а-а, - протянула она, - Но неудобств от этого меньше не стало.
Она невольно провела пальцем по своим векам, слово желая убедиться, что ресниц там не появилось. Кир молчал, но не отстранённо. Наоборот, он был совсем рядом, большой, размеренно дышащий и тёплый, по ощущениям куда больше похожий на обычного мурлыку-кота, отчего-то разросшегося до неприличных размеров, а не на представителя грозного народа воинов и охотников.
Где-то рядом Шейса шёпотом отчитывала нерадивого караульного, позволившего дрёме притупить бдительность.
- Ладно, - Кинна въерошила волосы, - Извини, я тебя разбудила, да еще и пристала со всякой ерундой. Завтра вставать рано, а тебе потом еще меня и везти.
Уходить не хотелось. До почти реального болезненного ощущения в груди.
- Сестрён... а можно тебя попросить?
- Попросить - можно, - с некоторым удивлением ответила фино.
Цей-ин, судя по голосу и ощущениям не просто смущался - горел от стыда так, что если бы его чувства были бы светом, то на полянке не осталось бы ни клочка темноты.
- Ну, - тихо сказал он, видимо собирая волю в кулак. - Не уходи, а?
И добавил, совсем уж растеряно:
- Хорошо ведь сидим…
- Сидим отлично, - согласилась Тонко Чувствующая, стараясь не видеть смущения Кира. В какой-то момент она поняла, что не хочет знать, что он ощущает, пытается загородиться от этого. Кинна тихо и счастливо вздохнула, - Я не уйду.
- Спасибо, - сказал Кир и очень осторожно обнял её за плечи. - Устраивайся тогда как тебе удобнее, хорошо?
«Мне с тобой всегда удобно» - мелькнуло в белокурой голове. Хорошо, что цей-ин не умеет читать мыслей.
- Кир, можно, я тебе кое-что пообещаю?
- Можно...
- Я никогда не буду читать твои мысли, если ты сам не попросишь об этом, - выдохнула Кинна.
- Спасибо, - совершенно серьёзно ответил Кир. - Мне нечего от тебя скрывать, и я бы не просил об этом. Спасибо тебе, Кинна.
Вместо ответа фино прижалась щекой к его груди. Его сердце билось ритмично и быстро.
- Ты чем-то взволнован, - невольно констатировала она.
- Не знаю. Всё странно. - он в свою очередь чувствовал, как колотиться её маленькое сердечко. - А ты почему?
- Грозы боюсь, - усмехнулась Тонко Чувствующая, - веришь?
- Не верю, - ответил Кир. - Гроза не здесь, а я тебя укрою.
Сердце ухало, ухало, ухало… Слова вертелись в голове маленьким, но мощным торнадо, которое набирало силу с каждым мгновением, с каждым вздохом, проведенным рядом.
- Не веришь?.. Правильно делаешь, - интонации горькие, как высушенная полынь, - Потому что я солгала. И… лгу, наверное, уже слишком долго.
Томительная пауза… Чересчур затянувшаяся, чтобы еще ждать. Словно шаг в открытую пасть бездны:
- Поцелуй меня…
Кир застыл. Оцепенел, и даже его рука, до того ласково гладившая Кинну по спине, замерла в воздухе. Его дыхание сбилось, а сердце, напротив пустилось в бешеный галоп.
Будто во сне цей-ин взял фино за талию и приподнял. Он не знал почему, но сейчас её эмоции впервые обрушились на него сильным и ясным потоком. Таким чистым. Таким оглушающим.
Кир уже сам не понимал, где его чувства, а где нет, когда их губы всё-таки встретились.
Это было похоже на удар молнии. Губительно красивая, яркая и внезапная вспышка. Когда Кинна вновь обрела землю под ногами – в прямом и переносном смысле - больше всего ей хотелось куда-нибудь убежать. От собственной дерзости, от собственной глупости. От своего невозможного счастья.
Слушая в почти нереальной тишине частое и ошарашенное дыхание Кира, она пыталась найти хоть какие-то слова, не будучи уверенной даже в том, нужно ли сейчас что-то говорить. Мягко провела ладонью по густой шерсти:
- Прости меня, я не смогла стать тебе сестрой.
- Я... самый... худший... брат, - тихо проговорил Кир, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. - Прости. Я... мне нужно... подумать. Обо всём. Да.
Реальность таяла и ускользала, но Кир держался. За неё и за талию тоненькой, маленькой фино.

[V-Z >>>]

День: семнадцатое августа
Фигура: ладья A1, пешка B7
Ход: в рамках хода Rxa3 e5
Официальная клетка: а3
Фактическое местоположение: а3

За несколько дней до разгрома Отта

- На, полюбуйся - ван Геллерт на правах командира обладал той незначительной привилегией, что его каюта (описание которой ёмко охарактеризовало бы слово келья), освещалась скудным и урывочным, но солнечным светом, через дистрофичный глаз бойницы.
Бойд неторопливо присел на садистки жёсткий и столь же прямой, как стиль общения ван Геллерта с начальством, стул и белая полоска ткани, закрывающая глаза, проделал короткий путь от начальных строк документа, до последний точки.
- И когда выдвигаемся?
- Сейчас. Скорость полкрейсерской...

Через несколько минут после разгрома Отта

... СОС, СОС - надрывался голос в комутаторе искаженный помехами неся в открытый эфир нехитрую мысль, что в Шэн-Лие не всё спокойно - всем кто меня слышит, говорит фелука "Красотка". Отряда Людвига Отта больше нет! Повторяю - отряда Людвига Отта больше нет! - И снова, с обречённостью любой беспомощности, закрепляя мысль о том, что всё плохо - СОС!СОС...

Ван Геллерт последние две ночи не уходил с мостика. Глаза даже издалека производили пугающее впечатление - красные прожилки набухших протестующих сосудов, мешки и жёсткий прищур, как шоры, как узда для беснующегося бастующего организма - раз мозг трудится, то, что могут возразить, какие-то другие органы. При этом, образец офицера, стройный подтянутый, гладко выбритый (когда только успевал), выглядел командир Башни, хоть сейчас на плакат: "Гордость армии!".
- Честь имею, господин майор - голос полный доброжелательности, вкупе с чувством собственного достоинства заполнил каждый уголок пространства (Салари ещё и пел изредка - первый баритон ЭКК, это вам не шутки)
- Прошу, господин капитан. Хоть я и не одобряю слухов, но в данном случае скорость цыганской почты должна облегчить задачу распространения информации. Вы уже в курсе?
- Относительно отряда Отта? Да, вполне. Более того, общался с Бойдом. Говорит, в нескольких милях от нас мелкое, но стабильное возмущение стихийного магополя, удаляющегося от Полуночных скал. Он подозревает, что это остатки отряда, правда не может точно сказать, чем именно спровоцирован всплеск - неполноценной активизацией кристалла связи или вражеским воздействием...
По лицу ван Геллерта скользнула лёгкая тень - облачко усталости на миг закрыло солнечный лик беспощадного слова "Надо"
- Курс на Полуночные скалы - приказ камнем рухнул в воронку устройства внутренней связи, отозвавшийся глухим и одновременно гулким: "..сссть!"
- Жду распоряжений, господин майор - склонное к полноте тело напряглось, в углах глаз залегли морщинки - сейчас Аякс Салари был похож на подобравшуюся гончую взявшую след и ждущую команду:"Фас"
- Численно вражеского отряда нам неизвестна. На их стороне мобильность, ночь, рельеф... да всё, вплоть до того, что эта земля - их. Огнемёты заправлены?
- Так точно.
- Тактика выжженой земли. Спалите всё, что может сгореть. Вокруг Башни должна быть голая территория, на кторой даже лягушка в лунном свете, будет мишенью для трёхлетнего ребёнка.
- Приступил к выполнению.

...лес стонал, он вбирал резкие запахи чего-то страшного, , чужого, внимал молчаливым крикам боли растений и то укрывался, то скидывал шали многоруких теней, в зависимости от того, куда ветер откидал полы рыжего плаща пламени с окантовкой чёрного жирного дыма...

И в этом трещащем ломающимися стволами, гудящем, истекающим звуками мечущихся зверей и птиц аду, бесшумно, как фантом, плыла Башня.

- Дойдём до Полуночных - палец ван Геллерта скользнул по голографическим изгибам магокарты, и оттуда назад. Так зигзагом будем двигаться, пока не появятся.
- Лес жалко - Валенрод вызванный для проработки действий стрелков, с тоской смотрел на главный магоэкран мостика
- И мне жалко - по голосу командира чувствовалось, что он не врёт - но это война.

Хийе только успели как следует расположиться там, откуда были изгнаны чужаки; Кайше внимательно изучила скалы и осталась довольна тем, как по ним можно забираться.
Хассаи приглядел себе несколько подходящих позиций для стрельбы, прикидывая, как лучше всего будет поразить стрелой любого возможного нападающего. А в том, что нападение будет, сеши не сомневался. Разве кто оставит в стороне уничтожение целого своего отряда?
Молодой хийе очень мало знал о пришельцах, но поводов считать их дураками у него не было.
- Утро, - Киасс, свернувшись в тени скалы, задумчиво перебирал склянки, снятые с пояса. - Неудобно.
Стоявший рядом Чиам молча кивнул. В темноте немногочисленный отряд действовал без проблем - что и доказал предыдущим боем. А вот на свету, особенно если прибудут крупные силы... Камие уже прямо сейчас набрасывал в уме возможные планы действий.
Хотя и сомневался, что за краткое время можно перебросить сюда действительно много солдат.

(с Момусом вместе)

Сообщение отредактировал V-Z - 11-05-2010, 22:46

[Момус >>>]

(Совместно с Визетом)

Утро врывалось в мир столбами дымов, отчего малиновый свет казался тусклым и напоминал скорее о засохшей крови, и запахом гари.
Лучи скользили по округлым бокам Башни и казалось, что это узор змеиной кожи, поднявшегося во весь свой рост небывалого питона или удава из совсем уж древних легенд.
Огнемёты давно молчали - огонь сам поддерживал себя . Злобный дух вырвался из заточения, подкормился и теперь рыча и завывая пожирал всё на своём пути.
- Полуночные прямо по курсу, сэр.
- Примерное время?
- Минут десять, сэр.
- Хочется верить, что ночные гости ещё там... не хотелось бы делать ещё один заход...

- Кьесс!
Хассаи, привычно проверявший стрелы, вскочил: Кайше стремительно скользнула вниз со скалы. Такой встревоженной он эйфе еще никогда не видел, и ничего хорошего это не предвещало.
- Ссюда что-то приближается, - быстро заговорила Кайше, остановившись перед Чиамом. - Огромное, блестящее железом. Что-то вроде подвижного дома. Я видела огонь.
Камие не сказал ни слова, но стремительно рванулся к скале. Несколько секунд - и командир уже вскарабкался по почти незаметным выступам. Застыл, вглядываясь вдаль; зрение у лиа было превосходным, далеко не во всем Чиам считал нужным подражать змеям.
Хассаи бросил взгляд на старших товарищей; Кайше напряженно застыла, касаясь рукояток ножей. Киасс спешно паковал свои снадобья.
Сеши почувствовал, как по чешуе скользит неприятный холод; пальцы крепко стиснули лук. Тревога, охватившая других, передалась и ему.
Несколькими мгновениями спустя Чиам спрыгнул вниз.
- Уходим, - отрывисто скомандовал он. - Нам не ссправитьсся. Разделимсся. Хассаи - ссо мной.
Хийе кивнули, не возражая. Командиру виднее.
- А что сс ним? - Киасс кивнул на все еще пребывавшего без сознания пленника. Корабли ушли, так что передать его ранее хийе не удалось; снадобья хийе вывели яд и залечили рану, но он еще не пришел в то состояние, когда его можно было бы допросить.
- Осставим, - безразлично пожал плечами Чиам. - Их территория.

- Сэр...
- На мостике. Слушаю
- Обзорная башня сообщает... отмечено движение на северной оконечности скального массива.
- Кто видно?
- Стопроцентной уверености нет, сэр, но как минимум один - антропоморф
- Ждите - и тут же практически без перерыва, хриплым от усталости связок голосом - Бойд
- На связи - мягкий баритон маготехника нарущали лишь шорохи шумов системы внутренней связи.
- Оптика не справляется, необходимо определить, что за скопление у северной оконечности скал.
- Две минуты.
- Жду

Хрупкий точно мыльный пузырь и так же переливающийся всеми цветами радуги по гладким бокам магозонд взмыл вверх и рванувшись в сторону предполагаемого противника вспыхнул разваливаясь на части озаряя при этом всё вокруг светом. Точно вторая заря взошла над лесом.
Яромир Бойд взглянул на экран и ухмыльнувшись кивнул
- Это явно лиа, Курт

Башня не прерывая движения сдвинулась и ао дуге ускоряясь понеслась к целиЮ точно гигантская гончая охваченая охотничьим инстинктом

Хассаи даже представить себе не мог, как чужаки заставили двигаться такое количество мертвого металла. Но он и не хотел представлять - потому что кратко прозвучавшее рядом "Уходим" мигом заставило отступить посторонние мысли.
Хийе не тратили времени на разговоры, рванувшись в стороны; их и так уже обнаружили. Разведчики рванулись в разные стороны; Хассаи всегда был отличным бегуном, командир ему в этом нисколько не уступал. Кайше и Киасс долго выдерживать высокую скорость не могли - но за небольшое время мощный хвост и шесть конечностей могли унести их достаточно далеко.
Атаковать башню они, разумеется, не собирались.

- Разделяются!
- Не могу отказать в разумности решения - Майстрад воздвигся в проёме - Мы готовы, командир...
- Отставить. Смысла не вижу.
Раструб переговорного устройства, точно змеиная голова на гибком, змеином же теле шланга, метнулся к губам, чтоб поймать слова приказа
- Лучникам... Приготовиться. При попадании целей в поле видимости - Огонь на поражение!
-... ссть
Дотоле незримые, открылись первым рассветным лучам провалы бойниц и Башня, точно ощетинилась десятками жезных жал.
Бей врага! Пусти ему кровь! Проткни насквозь его тело, так чтоб дух вон! Смерть! Смерть им...