Новые Земли, колонизация

[Хелькэ >>>]

День: восемнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: с2
Фактическое местоположение: с2 (Лаборатория)

- И что мы в итоге имеем? – поинтересовался развалившийся в кресле с максимальным комфортом Эленберг, после того как маг удалился.
- Серьезные проблемы, - ответствовал Радциг. Он сидел, оперевшись локтями о столешницу и сжав пальцами виски: напряженное обдумывание безвыходной ситуации. – Вариант один – мертвы все. Вариант два – мертвы не все. Вариант три – неполадки с кристаллом.
Эвлин всплеснул руками.
- Какие долбаные неполадки могут быть в куске камня, а?!
- Понятия не имею, - устало сказал Мике, - я не маг, мне трудно судить. В любом случае, все варианты для нас весьма плачевны. Я должен знать о результатах эксперимента. О том, как все проходит, нет ли проблем.
Его собеседник хихикнул.
- Слушай, там же твоя Эрис. Поэтому там точно есть проблемы.
- Не надо так о ней, - попросил подполковник. – Я без малейших колебаний назову именно ее лучшим нашим оружием. Лучшим, что создала Лаборатория.
Эвлин многозначительно подвигал бровями.
- Лично мне кажется, что в процессе создания кто-то упустил пару болтиков в ее голове. Ну-ну, не гляди на меня волком! Вернемся к ситуации.
- Неблагоприятной, как ни крути, - признал Радциг. – Я мог бы полагаться только на личный отчет Фиерса, а он всё тянет и тянет с ним. Черт, если с ним что-то случилось…
- … то я не расстроюсь, - хмыкнул Эвлин. Получил в ответ вопросительно-мрачный взгляд начальника, хмыкнул еще раз: - Ну да, да, я его терпеть не могу, что мне теперь, посыпать голову пеплом?!
- Хотел бы я знать, из-за чего вы так… повздорили, - сломанную челюсть младшего (тогда еще) лейтенанта Эленберга помнили многие. В частности, как раз потому что Фиерс наотрез отказался объяснять, что побудило его приложить руку к физиономии сослуживца, а младший лейтенант Эленберг, по понятным причинам, объяснить не мог ничего. Довольно продолжительное время. А когда челюсть срослась, тоже отказался об этом говорить.
Некоторые знающие Эвлина люди, впрочем, говорили, что и сами бы рады были… лишь бы повод нашелся.
- Из-за несогласия по одному богословскому вопросу, - с кривой улыбкой ответил Эленберг. – Слушай, я же тебя не пытаю расспросами по поводу твоего якобы племянника!
- Вот и молодец.
Радциг похрустел костяшками пальцев, некоторое время глядел на чистый лист бумаги перед собой; потом решительно произнес:
- Ладно. Какие новости в столице?
- Фиговые, - честно сказал Вильгельм. – Жуткий погром в Ясном, - он быстро изложил все, что ему удалось узнать, но самое интересное приберег под конец: - И говорят, с нашей стороны огромного маху дали малефики. Упустили вызванного демона. Здорово, правда?
- Здоровее некуда, - Радциг посидел минуту в молчании, потом ударил сжатым кулаком по столу. – Черт! Боюсь, как бы не решили усилить надзор. Если сюда пришлют еще кого-нибудь из Инквизиции…
Эленберг поморщился, согласно кивая.
- Мало нам двоих, - сказал он. – И от этих-то избавиться бы неплохо.
- А вот глупостей говорить не надо.
- Серьезно, от них только подвоха и жди! Мике, убрать бы под шумок…
- Заткнись.
- А некромантов припугнуть, чтоб держали язык за…
Подполковник молча достал револьвер и взвел курок. Эвлин замер.
- Не надо при мне говорить такие вещи. Усек?
- Усек, - недовольно ответил Эвлин. - Все, все, убери пушку. Я буду послушным мальчиком.
Когда Михаэль снова застегнул кобуру, Эвлин отважился продолжить беседу:
- Расскажи-ка лучше, как у вас тут дела? Как поживает четвертая группа?
- О, - сказал Радциг, все еще немного напряженно, - в ней, представь себе, пополнение… весьма любопытное.
Он выдвинул нижний ящик стола, отперев его ключом, достал тоненькую папку, швырнул лейтенанту. Тот вытащил из нее два листка – один со словесным портретом и фотографией, другой с описанием.
- Ужас, - сказал Эвлин, глянув на фото.
- Ты даже не представляешь, насколько, - туманно заявил подполковник.

[Darkness >>>]

где-то в небе с Рейлан.))

День: ранее утро восемнадцатого августа
Фигура: слон C8, конь B8
Ход: без хода
Официальная клетка: C8, B8
Фактическое местоположение: в небе над C8

Размеренно поднимаясь и опускаясь, крылья нгуу рассекали воздух. Двойная ноша не беспокоила крупного нейа. Его собственный хозяин весил совсем немного. Второй седок также оказался не слишком упитан. Трое маленьких наару, следовавших неподалеку, тоже не вызывали особого беспокойства. За пару дней совместного житья и охоты нгуу привык к такому сопровождению.
- Ты летишь с открытыми глазами или как? – поинтересовался Кай, не оборачиваясь.
- Я просто пытаюсь не смотреть вниз, - сумрачно отозвался Йель, однако ладони на поясе сидящего впереди лиа сжал чуть-чуть сильней. - Облака... тоже красивые, знаешь ли.
Но что-то в голосе т'Айлари говорило о том, что сидит он все же зажмурясь.
- Я думал, создатели крылатых существ сами обожают полеты, - звонкий голос Кая смешался со свистом встречного воздушного потока.
- Ничего не имею против неба, - фыркнули за его спиной, - но на земле как-то спокойней. И в доме Эриан мне не слишком понравилось, - после недолгой паузы добавил Йель.
- Мне тоже, - отозвался Кай, - Приятно, что с тобой можно говорить об этом так… свободно.
- Да? Мне казалось, что лиа... трудно со мной говорить, - несколько озадаченно донеслось из-за спины всадника.
- Я не знаю, как другим, - задумчиво протянул Кай, - Я с ними тоже не очень-то лажу.
- Проще - с нейа, да? Они понимают лучше. Хотя есть лиа, с которыми так же легко. А у тебя?
- У меня… - Кайафи задумался. Затем вздохнул, - Не… Не совсем. Есть Ютаэль. Она не обращает на меня никого внимания. И есть Руамей. Наверное… я все время его подвожу.
Он хмыкнул, и голос его сделался смущенным:
- Кажется, я непонятно говорю?
- Поня-я-ятно, - протянул т'Айлари. - Я тоже боюсь Таану подвести.
Он замолчал, а потом внезапно добавил:
- С закрытыми глазами небо - красивое.
- Я тоже попробую посмотреть, - оживился Кай, зажмуриваясь.
Нгуу поймал восходящий поток и, довольно взрякнув, устремился выше, набирая скорость.
В плечо всадника уперся чужой острый подбородок.
- Ты не смотри; слушать надо... а цвета - сами поймешь, когда получится услышать, - проговорил Йель, отодвинулся снова.
За нгуу, недовольно перекрикиваясь, устремились наару, быстро хлопая крыльями.
И Кай слушал. Как уже много раз до того слушал ветер. Только теперь он постарался слушать иначе. И тут же расстроился, что, кажется, не ощущает того, о чем говорит его новый приятель. Он потянул повод скорее по привычке, и нгуу, накренившись, заложил вираж.
За спиной Кайафи сдавленно пискнули, и ладони Йель сжались на поясе всадника откровенно испуганно.
- Чт-то случилось?
Всадник поспешно выровнял полет своего нейа.
- Прости, - виновато проговорил он, - Так всегда бывает, когда я задумаюсь. Это странно, я не чувствую себя своим в Эриан, но люблю полеты. Как-то… противоречиво.
Он оживился:
- Эх, я бы мог показать тебе такую петлю!
- Если обещаешь не уронить... - осторожно отозвался Йель, - и, знаешь, Дом - это все же не самое главное, а? Главное это... ну, ты сам.

[Reylan >>>]

Кайафи протянул руку к седлу, выудил из-под лиственного клапана два запасных ремня и перебросил их за спину. Лианы проворно обхватили Йеля за бедра и талию, крепко притягивая к седлу.
- Здорово, правда? Это Ютаэль вырастила, - в голосе Кая звучала странная смесь благоговения и зависти.
- Ма-астер, - протянул т'Айлари, осторожно ощупывая лианы. - Они не только её слушаются, да?
Наару подлетели ближе, с подозрением глядя на странные растения, что-то - на взгляд нейа - делающие с их хозяином. Йель махнул своим созданиям рукой, мол, в порядке все.
- Ну, задушить тебя они не смогут, даже если я попытаюсь приказать, - по голосу было слышно, что Кай улыбается, - У них есть определенное… Ютаэль говорит, внушенная схема поведения. Она начинает их учить, пока они еще маленькие.
- Эй-раани Ютаэль - хороший мастер, - Йель, отцепив одну руку от пояса Кайафи, осторожно провел ладонью по стволу лиану, оплетшему ногу, - она - тоже летает?
- Да, на крыльях, которые вырастила сама, - подтвердил Кайафи.
- Сама... на себе?
- Нет, они сродни этим ремням. Обхватывают хозяина и несут. Только они… мне кажется, они еще более живые. Однажды я стоял совсем рядом. И мне показалось… глупо да? Они… говорят.
- Это не глупо, - серьезно ответил т'Айлари, - можно говорить даже с камнями. Правда - они молчаливые. Очень молчаливые. А что говорили крылья твоей эй-раани?
Кай на мгновение задумался.
- Мне кажется, они грустят…
Перед носом нгуу с нахальным рычанием пронесся один из наару, заложил лихой вираж.
- Почему - грустят? - Йель проводил своего нейа взглядом.
Воспользовавшись тем, что увлекшийся беседой хозяин ослабил хватку, нгуу рыкнул и дернулся следом. Кай не стал мешать.
- Я не понял, - вздохнул он, - Я тогда попытался спросить Ютаэль, а она… сказала, чтоб я не лез.
Несмотря на то, что лианы держали крепко, Йель все же вцепился в Кайафи - на всякий случай.
- М-может, она сама не знает?
Мимо пронеслись оставшиеся двое наару. Нейа явно нравилась эта игра в воздухе.
Кай лишь пожал плечами. Резкое отношение Ютаэль было ему неприятно, и говорить о нем не хотелось.
- Я не решусь еще раз к ней подойти, - хмуро пробормотал он и встряхнул головой: - Но я обещал петлю! Держись!
И он ухватился за упряжь на шее нейа, толкая руку вперед, и лягнул пятками по чешуйчатым бокам. Радостно рыкнув, нейа устремился вниз по спирали и, повинуясь натянутому поводу, резко вверх, переворачиваясь в воздухе под восторженный возглас хозяина.
В Кайафи вцепились мгновенно похолодевшие ладони его нового приятеля. Даже с закрытыми глазами Йель чувствовал, как мир проносится мимо, а потом - переворачивается.
Где-то в стороне заверещали, повторяя действия большого нейа, наару. Им все это было в радость.

Сообщение отредактировал Reylan - 12-06-2010, 23:31

[Кысь >>>]

День: ночь с 19го на 20е августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С1 (Побережье)

Когда темнота ручной кошкой обвила хвост вокруг деревни, и маленькая комната погрузилась в хрупкую тишину, Фелико неожиданно поймал себя на том, что не может уснуть. Щекотное чувство, похожее на азарт, разгоралось под ребрами. Акуромант давно уже не надеялся встретить того мага, виденного за несколько лет до последней войны. Черный король же... Имя давало надежду на то, что он жив, и доживет до того дня, когда...
Тряхнув головой, маг уставился в окно, туда, где в ночных тенях ртутным серебром блестела река, разбрасывая брызги-звезды по небу. Когда что? Идти на сторону лиа, чтобы найти давнего врага? Вариант казался нелепым, подкупающим и подозрительно-простым одновременно. Бросить город? Он был вне закона. И где гарантия, что глава местной церкви не считает колонию шансом установить удобные ему порядки? Что будет дальше? От того, чтобы недооценивать лиа, Фелико тоже был далек - и не поставил бы на свою жизнь среди них даже ломаного гроша.
В первую очередь стоило вернуть девочку. Маг уже жалел, что связался с лисой. Ни один нормальный отряд не брал солнцепоклонника без десятка проверок - хрупкие дети-феньки не выдерживали мясорубок и бездарно ломались в первой серьезной яме. Потом... может быть, поискать новостей в городе. Там - решить.
А сейчас не стоило расслабляться. Фелико устроился на травяной постели и закрыл глаза, принуждая себя провалиться в сон.
Через несколько долгих секунд забытья, изящная но когтистая лапа царапнула его руку. Мужчина проснулся мгновенно. Посмотрел на фенька. Иснари, рассыпавшись звездами искр, приложила к губам акуроманта палец. "Машины. Кажется, пять. Только что они подъехали к деревне", - мысленно произнесла лиса.
Он кивнул и, поднявшись на ноги, скользнул к двери. Привычно проверил кобуру револьверов. Один - левый - беззвучно оказался в его руке.
"Они пока еще далеко, в деревне может кто-то постарадать", - покосилась на акуроманта Иснари.
- Мы в лес, - вслух проговорил Фелико - не громче шепота. - Следи за следами в песке. Идем.
Бесшумно маленькая, золотистого цвета лиса, направилась за мужчиной. Фелико берег силы, и, пока машин не было видно, не трудился отрезать лишний свет. В неярком свете луны сваи напоминали то диковинную мертвую рощу, то развалины древнего деревянного храма, над которым непрозрачными громадами застыли тяжелые тучи. На границе между последней тенью и полем лунного света маг замер.
- Сейчас сама быстро в лес, - резкий шепот прозвучал одновременно со щелчком вскинутого пистолета. Раздался выстрел, и темнота со скоростью разбитых осколков стекла разползлась по песку из тени.
"Нет, - неожиданно скупо отрезала лиса. - Шаги... слева, метрах в ста пятидесяти. Двое".
Еще выстрел - Фелико не нуждался в свете, чтобы определять мишени. Кивнул.
- Тогда в комнату. Приказ.
"А я у тебя в подчинении? - ядовито осведомилась Иснари. - Справа, триста метров, один".
Еще до того, как мысль отзвучала, маг сменил место, петляя между колоннами. Резкие пятна света и тени играли ему на руку. Коснувшись коленом земли за колонной на самой границе, Фелико выстрелил еще дважды и, не дожидаясь толпы, сменил барабан.
- Здесь святой. Когда появится - от меня, - снова меняя место, прошептал в пустоту маг. Что его услышат, он не сомневался. Что послушают... Была надежда. Слабая.
Дома стояли подозрительно-тихими, словно ни одна живая душа не проснулась от выстрелов. Или все души были предусмотрительно погружены в сон, чтобы не мешать… Беззвучно один из патронов, выбив щепы, вписался в балку над головой акуроманта. "Хорошо", - оценил Фелико, привычно уходя в тень, еще более глубокую, чем та, что лежала здесь. Отвечать он не спешил.
Церковники появились сразу втроем. Один - с той стороны, откуда отзвучал выстрел, еще двое - вели между собой худого, костлявого старика. Целясь в первого, Фелико привычно отстегнул левой рукой правую кобуру - времени на патроны могло не остаться. Выстрел.
- Иснари, если слышишь и можешь, подними песок и уходи, - выдохнул он себе под нос — надежда умирала последней. И прицелился в первого поводыря.
"Я никуда не пойду", - мысль, ввинтившаяся в висок была шипящей и злой.

[Соуль >>>]

Инквизитор, не дожидаясь чужого выстрела, выстрелил сам. Маг даже раздражения не ощутил - не до него было сейчас. Пуля пролетела опасно близко, чиркнула по плечу, и Фелико стоило усилий выстрелить туда, куда был намерен. Отступив за колонну, маг бросил прострелянный револьвер на землю и поднял другой, тот, над рукоятью которого красовалась массивная шишка магического кристалла. Этим не стоило пробовать управляться одной рукой. Упав в песок коленями, маг взял на прицел второго.
Его никогда не подпускали к чудотворящим, но одно правило он усвоил: преимущество всегда у того, кто ударит последним.
Выстрел. Втрой. Третий. Четвертый. Они разбивались о преграду за спиной акуроманта. Ощущение силы, искрящейся, белой и слепой становилось с каждым мгновением ближе. Отвечая пальбой, маг отступал, отходя от сваи к свае. Меньше всего он хотел оказаться близко к слепцу, особенно — посреди деревни, а потому уходил по самому краю, прячась в четкой, словно вырезанной ножом тени. Когда второй поводырь упал, вихрь светлой, белеющей силы впечатался в землю возле ноги Фелико и взвился стремительно растущим смерчем, потянулся к акуроманту.
Маг секунду смотрел, как языки «белого огня» опутывают его ноги, и только потом отступил, на ходу создавая «кокон». Бросив взгляд на пустое пространство, залитое луной, потом на старца, маг побежал, резко изменил направление, схватил в охапку фенька и, пригибаясь к земле, скользнул туда, где лес граничил с прибрежным песком.
Фенек свесил язык набок и уперся передними лапами в плечо акуроманта. Позади раздались выстрелы - гроздьями, как покатившиеся со склонов камешки. Фелико - трое сразу - выступили перед святым из трех сгустков полумрака. Свет полыхнул упавшим с небес пламенем. Молитва оставшегося в живых инквизитора позади прозвучала руганью. Маг заставил темноту хлопьями заплясать вокруг настоящей пары. Световое шоу разворачивалось позади, и Фелико невольно хмыкнул себе под нос на бегу - и тут фальшивка. Тень от первых листьев - диковинное дерево с тремя стволами - коснулась песка под ногами и беглецы очутились под сводами леса. Акуромант поставил лису на землю.
Ветер шевелил ветви и играл в загадки со звуками. Шорохи и скрипы то становилась громче, то совсем пропадали, путая и обманывая. Фенек, осторожно ступавший по следам Фелико, то и дело замирал, настороженно приподнимал большие треугольные уши...
"Справа, слева, позади. Как будто берут в кольцо", - поделилась лиса с акуромантом.
Фелико продолжал идти, еще тише и медленнее. Здесь, в царстве теней, он сам был похож на обманчивый силуэт, созданный узором листьев вверху. Тихий лязг - смена барабана в оружии без кристалла, еще тише - застегнутая кобура. В такие моменты маг невольно вспоминал и охоту "Балгеста", и то, что он сам до сих пор считал единственной настоящей инквизицией - и что давно перестало существовать. Чудодеи были злом не только для врагов церкви.
Неясное ощущение заставило его замереть на месте. Ощущение оказалось едва проступающим через мешанину листвы ореолом тепла. Собравшись в комок, маговампир азартно сверкнул глазами и скользнул прямо к инквизитору. Замер, не доходя, в тени. Ненадолго затихший ветер выдал негромкий металлический щелчок. Металл упал на разрыхленную корнями деревьев землю. Шорох одежды, скрип бронежилета... Уши фенека поворачивались, как треугольные локаторы кораблей, но сейчас не были нужны - в сиюминутной тишине и так было слышно достаточно.
Ударившись о ствол дерева, шагах в двух за спиной акуроманта упала граната. Зашипела, выпуская дым.
"Свинство", - Фелико задержал дыхание и, дотянувшись до снаряда, бросил его обратно. Потом скользнул следом. Позади, едва не чиркнув по пяткам упала еще одна граната с удушающим газом, и шаги церковников, шедших позади и слева, стали слышны отчетливо. Землю вспорол шальной выстрел - пустая механика даже без намека на техномагию. Кулак Фелико впечатался в основание шеи первого инквизитора. Впечтался - в ладонь. Похожая на медвежью лапа сграбастала кулак акуроманта. Человек посмотрел сквозь защитную маску. Маг выстрелил в упор.
Глаза за стеклами маски удивленно расширились.
Другой выстрел насквозь пробил плечо акуроманта - сзади.
Наливалась темнота сиренево-зелеными облаками. За спиной раздался громкий треск, а потом глухой удар приклада о бронежилет, и треск ломающейся шеи, и злобное, почти змеиное шипение ракшаса. Одновременно - еще один выстрел, метили снова в Фелико. Промахнулись. Переложив пистолет в рабочую руку, маг упал, кое-как загородившись трупом в броне и выстрелил в едва видимый за дымом сгусток тепла. Второму помощь в том, чтобы упасть на землю, не понадобилась. Фелико потянулся к залитой кровью маске на голове незадачливого щита, но вместо облегчения вдох чистого воздуха принес с собой зыбкую пустоту.

[Кысь >>>]

Патрон от выстрела маговампира оцарапал бедро последнего инквизитора. Он отбросил револьвер и размахнулся короткой и тяжелой дубиной, отбрасывая в сторону тянущего когтистые лапы ракшаса. Обожженный пришедший из тени завопил так дико, что фенек, прыгнувший к церковнику, припал к земле, зажмурившись. Было чувство, что барабанные перепонки натянулись - вибрируют и вот-вот лопнут. Силуэт распался. Собрался из искр в человеческий, глухой к безумным визгам. Иснари задержала дыхание, закрывая руками уши.
Инквизитор замахнулся снова, на этот раз метя в говорящую. Через его лицо, спрятаное за маской, пронеслась Джана - вспыхнула, как шелк от искры.
Вопль демона поднял бы и труп рядом с Фелико, если бы от шеи трупа осталось.. что-нибудь. Маговампиру этот звук живо напомнил об окружающем мире, в частности, еще живых инквизиторах, чудотоворце и компании демоно-демонологов, оставшихся где-то в отравленном воздухе леса. Дурнота понемногу начала отступать. Накинув крепление маски, Фелико осторожно перекатился на ноги и щелкнул затвором. Прицел быстро нашел сгусток тепла подходящих размеров.
Патрон впечатался в бронежилет возле левого плеча. За стихшим выстрелом раздался - показалось? - раздался треск сходящих со своего места костей. Инквизитор качнулся, отступил на один шаг, другой, третий... как бутылка, опрокидываясь назад. Перестал визжать ракшас и вперед прыгнула Иснари, помогая церковнику упасть. Следом - вскочил демон, когтями распарывая крепкую шею противника. Лиса тут же закашлялась, пытаясь выгнать из легких ядовитый дым.
Фелико подобрался ближе - и содрал маску с головы мертвеца. Поймав лису, прошептал: "Выдохни", и надел фильтр на нее. Сам - застыл, прислушиваясь к ощущениям. Два трупа, один умирающий. И - белый огонь, все еще на грани, но уже ближе, чем был. Содрав с церковника еще пояс, Фелико наспех перетянул им плечо у основания.
- Идем.
Иснари крепко вцепилась в его руку.
Маг потянул ее через лес - на восток, подальше и от деревни, и от слепца. Скос, русло ручья с непрозрачной черной водой, ядовито-сладкий запах лиан, какая-то зубастая мелочь, приплывшая, когда капли крови упали в воду. Здесь даже тишина была по-другому зловещей. Мягче. Лес стал таким густым, что пришлось пригнуться к самой воде, потом поредел и, наконец, расступился, открывая странную на вид поляну. Посреди вогнутой чаши прогалины, в полукольце небольшого озера, рос единственный каменный дуб, такой старый, что в арке его корней могло бы поместиться две лошади. На подсвеченной ночным небом воде плавали крупные листья. В озеро впадало два или три ручья, а вытекал только тот, по которому беглецы только что прошли.
Иснари содрала маску и часто-часто задышала. Холодный и чистый воздух не хуже бритвы резал легкие. Лиса остановилась и разжала пальцы на руке Фелико. Тот снял свою маску и терпеливо дождался, пока солнцепоклонница придет в себя.
- В порядке? - спросил он.
Она кивнула и вскинула глаза на акуроманта. Замешательство сменилось настороженностью, когда взгляд коснулся разкуроченного пулей плеча.
- Надо прижечь.
- Потом. Насколько ты знакома с Ренаном? - Фелико застегнул в кобуре револьвер и набрал в горсть воды из озера, смачивая лицо и губы.
- Дедушка его знал, я - меньше, - отозвалась лиса. - Зачем он тебе?
- Есть смысл к нему идти? - следующая горсть воды смыла лишнюю кровь вокруг раны. На месте старой черной дорожки сразу же появилась новая. Фелико отодрал клочья ткани, открыв синеватую кожу.
- ...он - плохой лис, - помедлив, ответила Иснари и повторила. - Надо прижечь.
- Плохой - в каком смысле? - Фелико задумчиво смотрел на отражения звезд в воде. Идти через лес на север не хотелось до глубины души.

Сообщение отредактировал Кысь - 13-06-2010, 11:52

[Соуль >>>]

- Он плохо относится к другим лисицам, к лисам - лучше, а еще ему неуютно рядом с такими, как дедушка и я, - Иснари хмурилась, сминая грязными пальцами, испачканное кровью платье.
"Все-таки через лес". Причин для плохого настроения у Фелико было и так предостаточно, начиная от невеселых мыслей о собственных промахах, заканчивая перспективой потерять руку или набрести прямиком на заставу. Кивнув, акуромант снова поднялся на ноги.
Подходящее для костра место нашлось не так далеко дерева-исполина: дубы и мирт плотно переплелись ветвями, ловя дым в частое сито листьев. Когда пламя укрепилось на ворохе хвороста, Фелико ушел из освещенного круга и принялся ножом счищать с ближайшего молодого дерева слой коры. Конус, собранный из полосы, не выглядел подходящей посудой для пламени, но вода из озера легко в нем вскипела. Дождавшись, пока остынет, маговампир промыл кожаные лохмотья, обработав края и принесенными лиской стеблями. Пласт коры лег на рану жесткой повязкой, плотно привязанной тканью поверх.
Иснари, сидевшая напротив, молча наблюдала и даже не предложила помощь. Не предложила - в третий раз.
- Куда ты дальше?
- В город, думаю. Ты? - улыбка вышла бледнее обычного, но боль от промывания отпускала, и вскоре акуромант уже задумчиво рассматривал лису.
- Туда, где меня не найдут, - ответила она.
Фелико вздохнул.
- Я знаю место, где тебя не станут искать, - задумчиво кивнул он. - Но оно возьмет свою плату за это. Есть и второй способ.
- Не нужно. Ты сказал, что тебе больше не нужна моя помощь. Значит и мне твоя больше не нужна, - фыркнула лиса.
- Процитируй, - улыбнулся Фелико.
Вместо ответа Иснари указала глазами на рану.
- Спасибо за... - название травы акуромант не знал, - растение.
- Пожалуйста. Это было алоэ.
- Так где я сказал, что твоя помощь не нужна? - терпеливо переспросил маг.
- Я предлагала дважды заняться твоей раной, - так же терпеливо объяснила лиса.
- Ты предлагала прижечь ее, не уточняя, кто будет это делать, так?
- Так.
- Я не хочу прижигать рану, пока есть надежда сохранить руку, - Фелико достал нож и начал спарывать остатки рукава по шву. - Тебе это очень нужно?
- Огонь выжигает заразу и останаливает кровь, руку бы ты не потерял, - ответила Иснари. Замолчала. Тряхнула головой. - Извини меня, я... лишь всегда жду худшего.
Она коснулась ладонями коленей.
- Пусть ракшас посторожит, я пойду, отмою грязь.
Фелико молча кивнул ей. Спорить он не стал. После огня рана становилась безопасной... Только сейчас он не мог поднять руку. Коснись раны огонь - уже никогда бы не смог. Говорить об этом хотелось меньше всего.
Точно так же Иснари промолчала о том, что умеет лечить.

[Reylan >>>]

День: Восемнадцатое августа. Утро.
Фигура: пешка G2
Ход: в рамках хода G3
Официальная клетка: G2
Фактическое местоположение: G2

Искореженный аппарат выглядел жалко, и Золе почему-то казалось, что подобный же вид пилота не вызвал бы в ней большей горечи. Впрочем, оболтус-маг был почти в порядке.
Риян, числившийся по спискам за номером восемь, виновато хлюпал разбитым носом, прижимая к оному носу наспех замороженную кем-то флягу. Мастерство мага воздуха уберегло его от падения вместе с аппаратом, но в последний момент изменило, не оградив от столкновения с деревом. Что само по себе можно было счесть за доказательство существования в этом мире справедливого возмездия за грехи: деревьев в этих краях было немного. А на территории лагеря и вовсе одно.
Отборные ругательства, украcившие утро отряда, постепенно стихали. И только самые пострадавшие никак не могли успокоиться.
- Нет, ну не идиот ли! – кипятились двое встрепанных перепачканных сажей парней, щеголяющие на фоне обгоревшей палатки в одних лишь трусах, - Такое вытворять над лагерем! Ты чуть всех нас не угробил!
- Минус еще один аппарат, - бесцветно констатировала Зола, наблюдая, как эльфы-алхимики Кессен и Ренталь исчезли в высокой и сухой, выжженной солнцем траве, собирать разлетевшиеся детали. Братья вновь намешали в своей лаборатории какой-то отравы, которую тут же, не опасаясь последствий употребили. Они утверждают, что новое пойло чудесным образом обостряет чувства, и теперь они отыщут все до единой детали по запаху. Ну и пусть идут, вынюхивать придется долго. Что сделал с машиной этот болван, если она начала разваливаться в воздухе?
Последний вопрос Зола и адресовала Рияну, чей распухший нос не вызывал ни малейшего сочувствия. Вообще-то хотелось еще и добавить.
- Хотел увеличить мощность, - виновато прогундосил маг, - Честное слово, надоело… Плетемся мы на них, как вареные улитки…
- Технические нововведения – моя работа, - похоже, Зола всерьез рассердилась. Во всяком случае, ее ровный голос сделался чуть громче обычного. Самую малость, - Твоя работа управлять машиной в соответствии с инструкцией. Эти кристаллы не рассчитаны на такой всплеск энергии.
- Сможешь починить? – глухо прозвучало из-за спины.
Зола обернулась и посмотрела на отца. За его спиной маячила затянутая с головы до ног в черное Иона Лорей. Легер ван Дис выглядел неважно, под глазами залегли тени, а морщины, казалось, сделались еще резче. Накануне он снова пил. Об этом свидетельствовал запах, который не скрыли ни пряные листья растений, который капитан жевал все утро, ни очередная гениальная разработка сумасшедших алхимиков, которая, быть может и могла уменьшить запах спиртного, зато сама пахла так, что невольно возникал вопрос , не перепутали ли братья свой гениальный очиститель дыхания со средством для разгона толпы. Как бы там ни было, Зола воздержалась от комментариев по этому поводу и перешла сразу к делу.
- Нового нам уже не собрать. Часть деталей замене не подлежит и кристаллы испорчены. Нужных запчастей у меня нет. Думаю, тебе стоит написать запрос, я приложу отчеты и…
- Не сейчас, - остановил ее Легер, - Сворачиваем лагерь. Новый приказ.
- Приказ? Нам? – белесые брови девушки едва заметно дрогнули, что свидетельствовало о немалом удивлении.
- Нас перебрасывают на запад, - Легер ухмыльнулся, - Поближе к лесным бестиям.
В улыбке отца Золе почудилось что-то безумное, и она продолжала вопросительно глядеть на него.
- Никому не нужны твои исследования, - странно оскалившись, продолжил капитан, - И исследования этих остроухих бездельников тоже. Пушечное мясо. Все вы, детишки, всего лишь мясо. Там просто хотят посмотреть, способны ли на что-то лесные дьяволы у этих границ, вот и подсовывают им сперва, кого не жалко.
- Ты хочешь сказать, что ты… - начала было Зола.
- Что я? – отец посмотрел на нее уже с более вменяемым выражением на лице, - Я выполню приказ. Но думать я буду так, как сочту нужным.
- Пойди проспись, ты же все еще пьян, палатки свернут и без тебя, - встряла молчавшая до того Иона, и повернулась к Золе, - Исследования действительно придется свернуть. Теперь мы действуем как разведка.

[Кысь >>>]

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3 (Айтар)

Некоторые Айтар в самом деле любили, и в их устах колониальный пост был уютным поселком, словно сошедшим со страниц старых гравюр. Деревянные крыши домов, высокие стены заборов, крепкие люди с ружьями, лай собак... Другие считали Айтар дырой, где не случается ничего кроме праздничных пьянок, но где можно заработать - и послать семье после шторма - хорошие деньги на лесопильнях и стройках.
И только у тех, кто здесь прожил большую часть своей настоящей жизни, было другое мнение.
В этом году Грегорию исполнялось двенадцать, и то, что было в его жизни до Айтара, он помнил одной смутной чередой суматошных образов. Огромный город, огромные корабли, огромный мир новостроек, и... этот поселок. Он и его друзья жили в собственном затерянном мире, где Айтар был небольшим форпостом цивилизации с ее обедами и обязанностями, а вокруг был неизведанный лес с воинственными аборигенами и загадочными сокровищами.
Привычно кидая камень в любопытную морду ящерицы на ветке (в его мире зверь был соглядатаем страшной лесной ведьмы, уже пять сотен лет не мывшейся и поросшей грибами), мальчишка бросил на небо случайный взгляд. И - раскрыл рот в изумлении.
С неба, снижаясь так же стремительно, как подлетая, словно прямо на него падала стая белоснежных сверкающих птиц. Птиц, чьи крылья даже не сгибаются под ветром…
Авионы заходили на посадку один за другим на аэродром неподалеку от поселка. Это была вторая дюжина, первая – прибыла вчера после полудня. Утверждали, что двадцать четыре авиона это знаменитая эскадрилья капитана Самонда, которая оказала неоценимую помощь в сражении за Ясный.
С ее прибытием, аэродром, обычно стоявший пустым, ожил. Теперь там постоянно крутились между подтянутыми пилотами рабочие в комбинезонах: переносили ящики и бочки с горючим, заряжали снаряды.
Спрятавшись за пустым ангаром от давно уведенного на работу грузовика (помещения аэродрома активно использовали в отсутствие авионов под временные стоянки), Грегорий зачарованно смотрел на то, как садятся птицы, выходят пилоты, как официальный комендант крепости - высокорослая, очень статная Ливия Горштейн, и неофициальный - владелец лесозаготовительной компании и патента на землю - приветствуют сухощавого человека с лицом, словно вырезанным из неподатливого местного дуба.
Мальчишка ожидал, что вот-вот пилотам освободят комнаты в "общих" зданиях, будут рассказы и праздник, но возня на аэродроме не прекращалась, и вскоре стало совсем ясно - летчики ненадолго. Даже обед уже везли от поселка, спешно устанавливая на аэродроме столы и лавки. Увидев, что некому носить плошки, Грегорий покинул свое убежище, и вскоре обнаружил себя совсем рядом с Ливией. Высокая массивная комендант дала бы фору любому мужчине в бою. Сейчас она шутя правила столешницу на огромном сборном столе - для всей эскадрильи и помогающих вдосталь хватило бы трех.
- ...вылетают к вечеру, - не поворачиваясь, говорила она бородатому коренастому повару. - Миль на сотню правда, не больше, так что завтрак мне тоже нужен будет.
Бородач выразил озабоченность запасом моркови, но не нашел у нее сочувствия, а мальчишка опустил взгляд, старательно стараясь скрыть блеск в глазах. Завтра... Уже после вылета, счастливые и свободные, летчики будут тут. Может быть, даже подарят чего... Боевого.
Плошки он подавал так увлеченно, что даже разбил пару штук. Кто-то шикнул на него и тут же продолжил заниматься делом.
- Бомбы готовили… - донеслось до Григория из дальнего угла, где две девушки разливали морс по стаканам. – Мой так сказал.
«Мой» - значит, жених и скорее всего из инженеров.
- Потом подведут силы покрепче, чтобы не получилось, как с Ясным, - разглагольствовал техник, забежавший, чтобы стрельнуть лишний пирожок с кухни.
- Там лиа, - тихо и как-то обреченно проговорила увядшая женщина, в пятый раз пересчитывавшая хлеб, и все - неправильно. - Уже у озер, где наши...
- Не переживай, женщина, - дружелюбно и чуть свысока ответил ей высокий усач, из летчиков. - По данным разведки, вернемся.

Эскадрилья капитана Самонда вылетела ровно в десять часов и тридцать минут ночи. Ведущие – пилот и маг на двухместном авионе – поднялись с земли первыми. Темнота сомкнулась бархатным цветком по обе стороны от кабины, расцвеченной огнями приборов. Красные, желтые и зеленые диагонали перебегали крохотными волнами по стеклу. Слева и справа раздавалось надежное гудение, немного вибрировал корпус. Немного – ровно столько, чтобы чувствовать себя уверенно.
Красные огоньки на фюзеляже с земли казались крохотными алыми звездами. Клинья алых звезд, падающих к границе.
Когда эскадрилья удалилась от поселка на пятьдесят километров, две дюжины авионов разделились на три группы, по восемь в каждой. Черты на темном небе изогнулись: капитан Самонд собирался взять форпост лиа, названный среди колонистов «Озерцом», в кольцо.

[Соуль >>>]

День: ночь с 19го на 20е августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е5 (Южный берег)

Пост стоял здесь уже несколько дней и лиа не успели еще узнать друг друга достаточно, чтобы смешаться и познакомиться. Погонщики тяжелых, медлительных ящериц, несших на себе каскады живой артиллерии, были привычны к равнинам и только зрелище гор на западе чуть отравляло им мирные приготовления к бою. Земная охрана, собаки и люди, уже не одно поколение не покидали могучих лесов к северу от Средоточия, и бескрайнее небо над головой словно размазывало их по траве. Илант, глава стаи, не мог удержаться: он то и дело поднимал взгляд к непривычной, пугающей глубине, гадая, какие неприятные тайны она готовит. Ящеричники над ним смеялись.
Сейчас, к вечеру, когда разбитый лагерь впал в вечернее оцепенение - короткая вереница секунд между последним заснувшим ящером и первым проснувшимся псом - тико снова смотрел на небо. И был первым, увидевшим, как из лиловых сумерек выступил тупой клин стальных птиц. В ответ на движение его шеа за спиной вскочил и протяжно, пронзительно завыл кааши.
С каждым мгновением становилось все громче и гулче переливающееся металлом жужжание. Крылья птиц отмечали алые огни, как алые звезды. Они приближались так быстро, что казалось – время утекает, как вода сквозь растопыренные пальцы.
Собаки уже поднялись по тревоге, и даже медлительные погонщики ящериц теперь сновали вокруг своих питомцев, одно за одним активируя хищные растения-симбиоты, густо налипшие на их спины. В гнездах маленьких боковых растительных пушек располагалась сейчас единственная надежда поста - крупные особи, способные стрелять далеко. Достанут ли они до стальных чудовищ? Пробьют ли броню? Ни один не знал. Кааши смотрели вверх и протяжно выли. Все, что они могли сейчас сделать - это грозить с земли.
Неожиданно показалось, что земля качнулась. Взрезав душный воздух, жар из которого не сумела прогнать даже ночная прохлада, вспыхнул огонь, выбросив струи песка. Это разорвался снаряд слишком близко к форпосту.
Первая пушка с хлопком выстрелила вверх - и промазала. Сразу за ней синхронно разрядились и остальные. Лиа-погонщики прижались к бокам своих ящериц, но это был плохой ход: кааши, повинуясь командам своих Нарелан, принялись отгонять ящериц друг от друга, мохнатыми тенями прорезая поле травы.
Один из погонщиков запрокинул голову к небу и увидел, как такие же неплотные клины краснооперенных птиц приближаются слева и справа.
Снова качнулась земля, потом еще и еще. Те, кто приблизились к форпосту первыми выбрасывали из птичьих животов снаряды – продолговатые яйца, холодным блеском звезд и огня мерцавшие ночью.

Два авиона, летевших близко друг к другу, упали – один на правое крыло, другой – на левое. Между ними распался в воздухе снаряд лиа. Пилот показал напарнику три пальца: указательный, большой и средний, и тот кивнул несколько раз.
По-кроличьи петляя, авионы устремились к центру форпоста.
- До сброса бомбы пять секунд, - произнес сидевшему рядом пилот, - начинай отсчет.
- Пять, четыре, три, два…

Собакам удалось заставить ящериц броситься врассыпную, и сейчас крупные животные обоих видов неплотной пеленой рассыпались по равнине. Одна из растительных пушек стрельнула почти наугад, остальные - тратили время на то, чтобы прицелиться, старательно, но очень редко - успешно. В самом центре хаотического полотна из живых, движущихся пятен зеленого и иссиня-серого на прожелтевшей за лето траве, застыл Илант со своим вожаком. Илант - наблюдал неподвижной статуей, его кааши - выл боевой клич, подбадривая собратьев.
Птицы метались в небе, выписывая кульбиты. Словно нитка, которая проскальзывает в ушко иглы, как морской узел, который затягивает сам себя. От снарядов колонистов пламя поднималось к алыми лентами и, подхваченное жарким воздухом, разгоралось только сильнее.
Следующий выстрел лиа заставил один из авионов развернуть нос и двинуться в обратном направлении, хромая на одно крыло, заваливаясь на него неумело. Однако птица продолжала держаться в воздухе.
Три ящерицы уже лежали в луже липкой крови, совсем черной в лунном свете. Три ящерицы и две собаки - но о собаках Илант запретил себе думать. Тень его собственной мысли откликнулась в сознании вожака кааши темной горячей яростью, потом отчаянием - пес мало что мог сделать сейчас кроме того, чтобы гонять свою стаю и надеяться на удачу. Еще шестеро пушек жило, и снова плевало в небо безобидными на вид снарядами. Стоило только попасть - и спешно созданные Камеда существа, невидимые даже глазу, начнут грызть металл, пока хватит сил и тепла. Новый снаряд - новый пес падает с переломанной шеей. Больше всего Иланту хотелось отвернуться сейчас, но такого права он не имел.
Пронзительный вой снова прорезал низкий моторный гул, заставляя собак - и ящериц - двигаться.

[Кысь >>>]

- Катапультируюсь, подберите меня, - голос пилота отдавал страхом.
Другой «Бриз» из его восьмерки, услышав, пошел на снижение в указанном квадрате, чтобы подобрать товарища.
- Забирай и возвращайтесь, - сквозь шумы донесся приказ Самонда. – Остальные справятся.
Опытный пилот – важнее холодной и бесчувственной машины. Авион всегда можно восстановить. Тренированного пилота – нет, придется обучать даже асса работать в новой эскадрилье.

Снаряды больше не падали. Теперь землю взрывали острые, как бритва, пулеметные очереди. Колонисты метили в наиболее крупные цели.
Повинуясь мыслям своих погонщиков, сразу трое собак отделилось от карусели ящериц и рвануло по степи к падающему самолету. Илант от всей души пожалел, что не может рвануть с ними, опередить их... От жажды крови почти становилось дурно. Дождь патронов сверху ранил единственную ящерицу, в клочья разорвал пушку на бронированной спине другой, и превратил еще троих собак в комья боли и меха. Кааши умирали молча, но один не выдержал, и резкий, совсем щенячий визг прорезал темноту. Тико узнал Санико, самого младшего в стае, принятого в основу только неделю назад. Снова хлопок выстрела снизу - и еще одну пушку разрывает в клочья перекрестный огонь пулеметов.
Колонисты добивали тех, кого видели. Они кружили, словно хархеры над форпостом, нарезая одну ось за другой и не замирая не на мгновение. Звезды и луна смотрели на завораживающий полет немигающими взглядами.
Еще одна очередь, еще один залп, и клинья, отмеченные алой вышивкой, развернулись на восток, поднимаясь выше и выше, как в надежде прорвать темную синеву неба. Среди оставленных ими на земле лежал и огромный пес с синеватыми метками вожака на тяжелой морде, и длинноволосый, совсем юный лиа, все еще сжимающий пышную криву кааши в застывших пальцах.

Авион снижался неторопливо, подсвечивая огнями указанный пилотом пятачок земли. Где-то здесь должно быть скомканное крыло парашюта, где-то здесь должен быть крохотный по сравнению со всем остальным миром человечек.
Яркой вспышкой вспорола небо сигнальная ракета, и пилот повел авион увереннее, снижаясь. Огни выделяли светом участки земли, и погружали в тень все остальное - высокую траву с редкими кустарниками, ямы грызуньих селений... Троих псов и двоих погонщиков, что тенями двигались туда, где упал самолет, чутко принюхиваясь к переменчивому степному ветру. Пилот перевел орудия, направляя пулеметы. Очередь пропахала землю в десяти метрах перед лиа. Псы бросились врассыпную - двое с погонщиками на загривках, один сам. Собаки умели петлять лучше самолетов - и сейчас намеревались рискнуть. Очередь стихла только затем, чтобы ударить снова – полукругом, изогнутой полосой.
Впереди показалось белое пятно скомканного парашюта и человек размахивающей руками, в правой была зажата ракетница. Псы не спешили бросаться к пилоту, вместо этого танцуя вокруг самолета свободными петлями - попробуй попади в три размытых иссиня-серых точки в траве. Один из лиа скатился со спины своей кааши и, зарывшись в густую траву, заскользил к асу.
Еще одна очередь разбила землю, и авион, неловко стукнувшись шасси о траву, замер. Пилот, лишенный крыльев, бросился к приоткрывшейся кабине, на бегу оглядываясь. А псы - рванули вперед с трех сторон одновременно, так, словно вовсе утратили страх перед очередями. Двое - потому что в их груди плескалась ненависть их погонщиков, а один - потому что его погонщик остался там, с ящерицами и собратьями, бессильный даже ударить в ответ. Стрела, пущенная из недлинного, но тугого лука, вонзилась в руку бегущего колониста.
Он вцепился в край кабины, пытаясь подтянуться на одной руке. Две сильные ладони схватили его за ворот куртки, стараясь втянуть вовнутрь.

[Соуль >>>]

Авион тут же сдвинулся с места, и пулеметы полыхнули снова.
И почти сразу же на обоих упал массивный пес с черными пятнами на лапах и морде. Даже когда пулемет насквозь прошил его грудь, последним усилием кааши было не спрятаться - а перегрызть горло верхнему из двоих.
С другой стороны уже прыгал новый, отмеченный тускло-оранжевым. Закратое стекло треснуло, но авион продолжил движение упорно и медленно.
Раненный пилот выдохнул, цепляясь из последних сил. Он повернулся – хрустнуло плечо – и разрядил сигнальницу прямо в морду пытавшемуся дотянуться дальше каши. Кабину обдало жаром, яркий свет резанул по глазам. Стекло начало закрываться, стараясь придушить рвущуюся к сидящему на своем месте пилоту, который вжался в тонкую перегородку между креслами так плотно, как только это было возможно.
Кааши с черной мордой сделал последнее усилие, слепо рванувшись вперед - и захрипел в агонии. Второй, едва не разбивший нос в неудачной попытке пробить стекло весом, принялся отталкивать первого, пролезая мордой в узкую щель и скользя по стальным бокам лапами. Авион набирал скорость. Самолет тряхнуло, когда третий пес приземлился на крыло у самого основания, и, пытаясь удержаться, заскрипел по обшивке когтями. На помощь оранжевомордому прыгнул высокий изящный на вид тико, успевший уцепиться пальцами за край кабины до того, как тяжелое тело пса выскользнуло из захвата, и стекло, наконец, захлопнулось. Лиа обрубило бызымянный и мизинец.
Авион упорно продолжал тянуться вперед, пытаясь вырваться из-под тяжелого веса кааши. Резанула очередная пулеметная очередь, неловко и нестройно – в попытке повредить одну из собак и не задеть фюзеляж.
- Санет-тхайлё, - лиа был совсем молодым, и рука, превращенная в кровавый обрубок, вызвала на его глазах слезы. Он ударил по корпусу простым каменным ножом в слепой надежде пробить броню, но кристалл мало что мог сделать многослойной стали. Его собрат, еще недавно стрелявший в выжившего пилота, уже подтянулся с другой стороны, и теперь пытался вывести пулемет из строя.
Шасси еще раз зашелестели по траве. Внутри авиона что-то щелкнуло, заскрежетало. Пулемет слева застыл. Стрелок - черноволосый лиа с сеткой старых шрамов на красивом скуластом лице - бросился к еще действующему.
И в этот момент внутри авиона что-то вспыхнуло. Один из псов - раскрашенный оранжевой краской- неуверенно развернулся и попытался спуститься. Лиа встревоженно поднял голову, потом попытался увести своего кааши вниз - на всякий случай. Не успел ни один.
Пламя разорвало авион изнутри, разбрасывая во все стороны осколки стекла и куски брони.
Покалеченный тико потрясенно опустился в траву, глядя, как оранжевые плети пожирают и ненавистную птицу, и брата, и - большую часть его самого, еще минуту назад бывшую оранжевомордым кааши.

[Кысь >>>]

День: двадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D3 (Айтар)

Грегорий дождался того, о чем мечтал, не засыпая, большую часть всей ночи - эскадрилья вернулась, и вместе с завтраком был и щедрый запас положенного уставом пива, и байки, и песни. Только вот на авионе не покатали - сказали, нельзя.
А еще мальчик видел, как один из пилотов нарисовал под вереницей золотых звезд - еще три черных. Тот пилот потом подошел к нему и посмотрел снизу вверх, ободряюще улыбнулся.
- Вы тут как? – спросил летчик.
- Обороняемся, - старательно, по-военному, отдал честь подросток. - Готовы сдерживать полчища дикарей.
- Хочешь, когда вырастешь, наверное летчиком быть? – снова спросил пилот.
- Хочу. Ток кто даст, - вздохнул Грегорий.
- А ты иди просто, - хмыкнул пилот и снял летные очки с шеи, протянул мальчишке. – Держи. Они принадлежали одному хорошему человеку.
Глаза мальчишки загорелись как два сигнальных огонька в ночном небе, но из уважения к падшему он наклонил голову и смиренно принял подарок. В нем боролись детский восторг и непривычное, почти взрослое ощущение торжественности момента.
- Я... Буду хранить их до вылета. Спасибо. 

[Bes/smertnik >>>]

День: восемнадцатое августа
Фигура: пешка g7
Ход: без хода
Официальная клетка: g7
Фактическое местоположение:g7 (около деревни Ли-нари)

Двигаться среди леса баобабам было, мягко скажем, не слишком удобно. Да и Пауш был довольно поганым навигатором: местность для него была совершенно незнакомая. Поначалу он пытался двигаться вдоль реки, но маленькие поселения тянули древесных гигантов, как большой магнит, и Говорящий всерьез опасался, что до места назначения их не доведет. В лесу же деревья вели себя куда более спокойно.
Поначалу молодой лиа боялся диких нейа. Не дай Средоточие встретиться с кем-нибудь из крупных хозяев чащи! Но впечатление, которое производили ожившие баобабы на местную фауну, видимо, было настолько неизгладимым, что никто из зверья и близко не подходил. И Пауш расслабился. Пожалуй, чересчур.
Утро выдалось ленивым и сонным. Парень, давно уже потерявший в монотонности своего пути счет дням, мечтал не вылезать из своего обиталища как минимум до обеда. Но такой знакомый, ни на что больше непохожий скрип, заставил его высунуть нос наружу. Два баобаба неспешно уходили. Уходили! Его собственный "дом" терпеливо ждал своего управляющего. Сон с Пауша смыло моментом. Кого почуяли его подопечные, которых сейчас могло вести вперед только одно желание - желание найти себе Разумного?
Совсем рядом, в траве, кто-то зашевелился. Слабый шорох, возня, попискивание – в этих, казалось бы, обычных для леса звуках, не было ничего удивительного. Но они настораживали, как пристальный взгляд незнакомца. Вскоре показался источник шума: у самых корней баобаба Пауша деловито шныряли маленькие существа, напоминающие покрытых чешуей мышей. Тавви. Размеры стаи было трудно определить, но в ней явно было больше пяти зверьков. Один из них поднялся на задние лапки и начал внимательно изучать лиа, мигая блестящими черными глазами-бусинками. На его острой мордочке застыло выражение вежливого любопытства… И ни капли страха!
- Ты еще кто? - воззрился на него Пауш, прикидывая, насколько существо может оказаться разумным. Знание видов нейа и народов лиа не были его коньком, кроме того, мысли молодого человека были заняты целиком и полностью уходящими гигантами. Догнать и быстрее!
Конечно, бойкий тавви не ответил, только подобрался немного ближе. Видимо, он был тут главным, потому что остальные малыши гурьбой последовали за ним. Первопроходец остановился совсем рядом и громко пискнул. Смотри, мол, вот он я.
И тут же из дальних зарослей раздался ответный писк.
- Надо же, какие маленькие, а не пугливые... - пробормотал лиа и, развивая собственную мысль, продолжил, наклоняясь к мелкому незванному гостю, - Какие вы славные ребята. И меня, кажется, совсем-совсем не боитесь? Правильно, Пауша бояться нечего, Пауш ничего плохого таким малышам не сделает. Пауш - это я, кстати. Тебя можно погладить? - рука парня осторожно приблизилась к мордочке зверька.
- Вообще-то они ядовитые, - тот, с кем недавно переговаривался путем свиста вожак тавви, покинул свое укрытие за старым ветвистым деревом. - Но дружелюбные. Так что да, гладить можно.
Это был неами средних лет, одетый в лиственный доспех. Его лицо украшал затейливый рисунок, а левую руку плотно облегала перчатка. Солнечные блики, пробивающиеся сквозь листву, ложились на его кожу густого серого цвета зелеными бликами.
- Вот... !!! - вообще то слово, которое сорвалось с языка молодого лиа, было не принято произносить не то что в приличном обществе, а вообще. - Вы еще тут откуда?.. Мать моя женщина, ты здесь один?
Пауш почти орал, потому что понимал, чем может грозить присутствие разумных рядом с деревьями.
Новый знакомый Пауша был не слишком разговорчив и держался замкнуто:
- Со мной моя стая. Остальные у поселения. Неподалеку, - неами неторопливо побрел к остававшемуся на месте баобабу. - Послушный?
В голосе хозяина тавви послышалось восхищение.
- Этот - да! - бросил лиа. В голове мысли метались бешеными белками. Молодой человек стоял, почти картинно заламывая руки. "Поселение. Неподалеку. О, Средоточие!.."
- Поселение далеко? - спросил он и, не дожидаясь ответа, позволил побегам унести себя на верхушку баобаба. - Вернитесь, мать ваша дерево! - прокричал он вслед своим странным подопечным, словно хоть какие-то его слова могли возыметь эффект.
- Не очень, - лиа озадаченно потер подбородок. - Что может их остановить?.. - он кивнул в сторону удаляющихся силуэтов огромных шагающих деревьев.
- Уже только чудо, - последовал от Пауша громкий, с нотками истерики, ответ сверху.

и Темный Омут)

[Darkness >>>]

День: утро восемнадцатого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: G8

Ветер бил в лицо. Внизу проносился лес - зеленое, колышущееся покрывало, тянущееся до самого горизонта. Воздух звенел в ушах, и сердце билось в такт двум большим сердцам айкани.
Повинуясь легчайшему прикосновению, порыву мысли, нейа лег на левый бок, а потом взмыл вверх, хлопая черными, блестящими мелкой чешуёй, крыльями. Лахте восторженно вскрикнул, крепче сжал коленями теплые бока айкани и раскинул руки. Лиа не боялся упасть.
Ветер хлестал по щекам, глаза слезились.
Перед нейа и его всадником раскрывалось небо - прохладное, густо-синее, в пушистой пене бело-золотистых облаков.
Нейа еще раз взмахнул крыльями, потом - замер, на долю мгновения, на время, меньшее, чем удар сердца - или сердец. А потом рухнул вниз, сложив крылья, устремляясь к земле.
Порыв воздуха вышиб дыхание, уголки глаз мгновенно пересохли, горло перехватило. Лахте прижался к теплой спине, почти лег между прижатых крыльев. Ветер свистел в ушах, пытался сорвать всадника с его нейа, закружить, как палый осенний лист и, наигравшись, избалованным ребенком швырнуть на землю.
Землю, приближающуюся стремительно.
- Сейчас... сейчас... - губы ли рен-лаай шевелились беззвучно, но айкани все понимал. Чувствовал. - Давай!
Рывок. В распахнувшиеся крылья нейа ударил воздух, Лахте бросило назад, и лишь тонкий ремень, обхватывавший пояс, и сжатые колени лиа не дали упасть. На мгновение желудок подскочил к горлу, а потом обветренные щеки мягко погладил ветер, еще хранящий тепло недалекой земли.
Лахте выдохнул. Рассмеялся. Его звонкому смеху вторил радостный рык айкани, несущегося над лесом, едва ли не задевая кончиком хвоста вершины деревьев.
- Весельчак! – радостно крикнула Тенри.
Ее Хвостатик летел ровно, плавно. Он качался в воздушных потоках, словно младенец в колыбели. А Лакку смотрел за братом внимательно и строго.
Пушистая Лапка заложил вокруг двух других айкани несколько кругов. Лахте, пролетая мимо старшего брата, хитро подмигнул ему, потом, не удержавшись, сверкнул довольной улыбкой. А нейа, словно почувствовав настроение всадника, взмахнул крыльями и вновь устремился вперед, оставляя остальных далеко позади.
- К вечеру будем в Эаши, - заметила Ромашка, подлетев близко к Лакку. Айкани обменялись не то рычанием, не то мяуканием. Лысый монах кивнул.
- Кто знает, сколько их еще, таких…
Откуда-то с северной стороны показался силуэт летящего нейа. Постепенно приближайся, он оказал небольшим, темно-коричневым анйар с всадником. Когда монахи оказались в поле зрения, лиа вскинул руку, привлекая их внимание. Вблизи всадник оказался совсем юным мальчишкой - в светло-серой форме вестников эриан, с вышитыми на груди голубыми крыльями и стрелой.
- Ясного дня, эй-раан, эй-раани! - черноволосый лиа сверкнул приветливой улыбкой. Его анйар хлопал крыльям, но звук были много тише, чем у айкани, словно длинные и мягкие перья смягчали удары по воздуху.
Ромашка потянула за уши Хвостатика, и он застыл почти в воздухе, расправив сильные крылья.
- Да пребудет благословение жизни с домом Эриан!
Мальчишка приосанился, расправил узкие плечи и со всей важностью, на которую был способен, произнес:
- Я, вестник дома Эриан, был послан Крылом Луны, чтобы пригласить вас в Аэсеи-Тал. Это личная просьба Крыла Луны.
Лахте краем уха услышал, как хмыкнул Лакку.
- Случайно не песню про монахов исполнить? – звонкий смех Тенри бисером рассыпался, полетел к земле крупинками.
Девушка весело взглянула на Лахте.
- Это про герань, что ли? - хмыкнул мальчишка, - можно и про герань. Или еще про что. Вы, давайте, не отказывайтесь. Эй-раани сказала, что надолго вас не задержит.
Вдалеке послышались восторженные вопли - Лахте и Лапки. Было видно, как айкани ли рен-лаай закружился "бочкой", провернулся несколько раз, взмыл вверх. Вестник Эриан восхищенно распахнул глаза. Тенри махнула рукой. Показалось, словно хочет отвесить вестнику дружеский подзатыльник.
- Время ведь терпит, - мягко заметил Лакку. – Правильно, Тенри?

Сообщение отредактировал Darkness - 13-06-2010, 20:49

[Соуль >>>]

Белые камни Аэсеи-Тал мягко золотились в лучах солнца. На вершинах тонких башен развевались под порывами ветра серо-голубые флаги, то и дело проносились туда-сюда жители Нейлары - на крылатых нейа, коих водилось в городе бесчисленное множество.
Вестник Эриан, успевший представится, пока монахи летели в город, как Цай Наали, направил своего анйар к открытой, широкой площадке, приютившейся между двух башен. Завидев приближающихся всадников, стражи, прогуливавшиеся по площадке, вскинулись, но затем успокоились, разглядев коричневого анйар Цая. Наали первым опустился на площадку, спрыгнул на утрамбованную множеством копыт и лап землю.
- Кто такие? - двое короткостриженных, светловолосых детин в безрукавках, смотрелись, несмотря на одинокие клинки у пояса, достаточно грозно.
- Что, меня не узнали? - выпрямился во весь невысокий рост Цай.
- Да не ты. Они, - один из стражей кивнул в сторону айкани и ли рен-лаай.
- По приглашению Крыла, - насупился Наали.
- Да?
- Да. Спорить будете?
Стражники спорить хотели. Казалось, им просто скучно.
Цай провел монахов по высоким, светлым и прохладным залам, вглубь Аэсеи-Тал. По пути Наали трещал без умолку, рассказывая про то, как строился дворец дома Эриан, что в нем находится. Мальчишка выглядел неимоверно гордым - собой и своими обязанностями.
У Крыла Луны как раз заканчивалась аудиенция с кем-то из нейларской аристократии. Встреча проходила в длинном, открытом зале - скорее даже широкое галерее, с которой открывался весь город, словно лежащий на ладони. Наали посторонился, пропуская мимо себя трех богато одетых лиа, прошмыгнул внутрь, поманив за собой монахов.
Они в зале смотрелись неуместно - в залатанных и потрепанных одеждах, с босыми пятками. Нищие с улицы - и только. Только монахи не жались по углам, и шли уверено, словно было у них полно право находится Аэсеи-Тал... А ведь и было! Пригласили воспитанников обители! И не кто-нибудь, а сама Крыло Луны, Айа Ла!
Госпожа Дома Эриан обернулась на звук шагов от высокого окна, приветливо улыбнулась. Рыжие волосы лиа были убраны вверх, а сама Айа Ла была в простом, легком темно-зеленом платье с широкими, до локтей рукавами.
- Ясного вам дня, эй-раан, эй-раани, - Крыло пошла навстречу монахами, кивнула с улыбкой Цаю. - Спасибо, юный вестник.
Мальчишка, потерев вспыхнувшую от смущения скулу, замер на месте, не зная, уходить ему или остаться.
Тенри подмигнула вестнику. Лакку поклонился и поприветствовал Айа Ла. Тенри огляделась по сторонам и спрятала грязные ладони за спиной как будто бы в смущении. Стоявший немного в стороне тико смерил Ромашку внимательным взглядом.
Айа Ла замахала руками.
- Нет, нет, не стоит. Это честь для меня - принимать воспитанников монастыря Идущих Тихо. Вы - устали с дороги?
- Мы чудесно отдохнули ночью, - бойко ответила Тенри.
- Здесь спокойные и тихие леса, - накрыл ладонью макушку младшего брата Лакку.
Под ладонью Учителя вопросительно шевельнулись звериные уши. Лахте скорчил физиономию, должную выражать смирение и послушание.
Айа Ла вновь улыбнулась.
- Мне передали, что вы спешите в Эаши. Надеюсь, я вас не задержу? Мне просто хотелось... поговорить с вами. Ведь Ли Рен-Лаай, несмотря ни на что, редко, все же, бывают в Нейларе.
Лакку щелкнул по губам языком.
- Плохие вещи творятся в Шэн-лие, Крыло. Но да... буду я разве рассказывать о плохом лиа, с которой случится вскоре самое прекрасное из чудес жизни?
Крыло Луны вопросительно склонила голову на бок, повела ладонью у лиц недоуменным жестом.
- Я... не понимаю вас, эй-раан. О чем вы?
Лахте потянул носом воздух, потом - внезапно, расплылся в широкой улыбке, но промолчал.
- Мальчик. Будет. - улыбнулся Лакку.
Глаза Айа Ла расширились. Рыжеволосая лиа, неловко и растерянно улыбнувшись, присела на каменную скамью под высоким и широким проемом окна, потом - вскинула взгляд на Лакку.
- Вы... уверены?
- Абсолютно, - откликнулся, вместо брата, Лахте.

[Darkness >>>]

Ромашка, покивав, села прямо на пол. Тико смотрел на нее со все возрастающим интересом. Босые и грязные пятки Тенри скрестила, продемонстрировав подошвы вычурному потолку.
Айа Ла качнула головой, все так же растерянно расправила мягкие складки платья на коленях.
- Это... внезапно. Но - вы ведь и правда принесли добрые вести. Спасибо! - Крыло улыбнулась, и на усыпанных мелкими веснушками щеках появились едва заметные ямочки.
Лакку подошел и взял ее за руку, коснулся двумя пальцами точки между бровей и тепло-тепло улыбнулся.
Лахте выглянул из-за плеча брата.
- Он родится в апреле. Это хорошо - добрый месяц.
Айа Ла сплела ладони, метнула быстрый и счастливый взгляд в сторону тико.
- Да, да... - лиа, все же, казалась еще ошарашенной таким известием.
Лакку попросил чистой воды, толченой коры и немного земли. Тенри-Ромашка улыбнулась Айа-Ла, а потом юркнула в уголок к капитану эрианской гвардии.
За водой, корой и землей помчался Цай, до этого тихо и незаметно маячивший возле дверей. Лахте широко улыбнулся брату, потом повернулся к Крылу Луны:
- Лаай будет оберегать вашего ребенка. Всякая новая жизнь сейчас - новая надежда.
Лиа сплела ладони на коленях, перевела взгляд со Старшего на Учителя.
- Расскажите про Идущих Тихо? Я знаю про вашу обитель лишь из слухов и чужих рассказов, которые - тоже родом из слухов.
Лахте сверкнул улыбкой. Горностаевы уши, выглядывающие из встрепанных после полета волос, задорно дернулись.
- Мы пасем овец...
- И воспитываем айкани, - хмыкнул в тон младшему брату Лакку.
- А как же... вселенская мудрость и медитации? - Айа Ла переводила взгляд с одного монаха на другого. - Или - в свободное от овец время? - она хитро прищурилась.
- В овцах - великая мудрость, милостивая эй-раани, - протянул Лахте.
Лиа несколько секунд молчала, а потом рассмеялась - порывисто, легко и звонко.
- Я теперь буду знать, к кому отправлять набираться мудрости нерадивых советчиков.
В зал мышью прошмыгнул Цай, осторожно неся в руках поднос, на котором стояла глубокая пиала с водой и две плоские - с землей и корой.
- Быстрый, а, - одобрительно заметил Лахте. Потом устроился на полу, скрестив ноги и положив на колени мандолину. Выудил из маленького мешочка, висевшего на шее, костяной плектр, коснулся струн.
- Думаю, что аили справится с благословением. А я - если позволите - сыграю вам.
Струны ожили под тонкой костяной пластинкой. Тихая и мягкая мелодия коснулась прохладного и свежего воздуха, вспорхнула птицей на подоконник.
- Был некто, и жил он совсем один,
А время текло, как сон.
Недвижим и нем сидел господин,
И тень не отбрасывал он...
Голос Лахте стал совсем другим; услышь его те патрульные, что встретили монахов в лесу - удивились бы. Исчезли звонкость и наглость, уступив место кошачьей бархатистости, мягкости, вкрадчивости.
- Под звездами лета, под зимней луной
Совы кружились в тиши
И чистили клювы, любуясь собой,
На том, кого камнем сочли...
Айа Ла оперлась ладонями о край скамьи, чуть подалась вперед, полуприкрыв глаза и вслушиваясь в песню. Юный всадник анйар, неловко перехватив поднос, замер на месте, явно чувствую себя не очень уверенно и как-то смущенно.
Лакку тем временем растер корой ладони, а воду налил в пиалу с землей. Не смущаясь грязи, растер ее пальцами. Песчинки забились под ногти монаха, но монах внимания не обратил. Только мокрой ладонью хлопнул себя по лысой макушке.
- Вам... помочь? - шепотом, едва-едва слышно спросил Цай, с любопытством разглядывая Лакку и переминаясь с ноги на ногу.
Мелодия словно бы встрепенулась разбуженной птицей, взметнулась вверх, захлопав крыльями-аккордами. Лахте чуть приподнял уголки губ, и в улыбке будто бы можно было уловить хитринку.
- Но в сумерках серых пришла госпожа
В сером просторном плаще,
И встала пред ним, и стояла, дрожа... - монах посмотрел на Айю Ла, и улыбка стала чуть шире, и сквозь наледь серьезности проступил тот нахальный певец, горланивший стишки про герань в лесу. Но, словно морок, это ощущение исчезло, оставив вновь чуть грустную серьезность, осеннее - отчего-то - настроение.
- С цветами в пышной косе.*

Сообщение отредактировал Darkness - 13-06-2010, 20:54

[Соуль >>>]

Когда проиграла песня, Лакку пальцами, осветленными водой, коснулся лба и плеч Айа Ла, прошептал несколько слов молитвы. Что-то скользнуло в воздухе – легкое и солнечное, как будто пробежала искра, щекоча лучиками и лица. Рыжая лиа прикрыла глаза в эти секунды, но уголки губ подрагивали в чуть смущенной, как у молодой девчонки, улыбке. Топтавшийся в стороне юный всадник завертел головой.
- Не волнуйся, - обернулся к нему Лакку и поманил к себе. Когда мальчишка подошел, и его плеч коснулись влажные пальцы монаха – лучики помчались снова, словно рябь на ручьевой воде.
- Теперь солнце всегда будет с тобой, - Лахте пробежал плектром по струнам, прокрутил костяную пластинку между пальцев, - а если ты осмелишься покормить наших айкани, то и горные ветра – тоже.
- Правда? – доверчиво распахнул глаза Цай, переводя взгляд с одного брата на другого.
Айа Ла тихо, прикрыв рот тонкой ладонью, засмеялась.
- Правда! – весело крикнула из угла Тенри, где весело обсуждала что-то с тико-капитаном.
- А они… мне руку не откусят?
- Откусят, - с преувеличенной серьезностью отозвался Лахте, - откусят и благословят.
Горностаевы уши на голове монаха восторженно встали торчком, словно так и выпрашивали увесистого подзатыльника. Лакку его и отвесил.
После чего он вежливо поблагодарил Айа Ла, благословил ее на словах еще раз и извинился за то, что им пора собираться в дорогу. Крыло Луны помотала головой, сказав, что извинятся не за что – времена не те, чтобы кого-то можно было задерживать.
- Я могу вас попросить, эй-раан, эй-раани? – Крыло Луны сплела вместе пальцы, опустила на ладони подбородок. – Если вы в Эаши встретитесь с Кейке Йамме, Крылом Солнца… благословите его? Ему… нужна удача и чистое небо многим больше, чем мне.
- Благословим, - кивнул Лакку. – И сообщим ему радостную новость.
- А это, - улыбка Айа Ла стала шире – и много радостней, - я хочу сказать ему сама.
- Действительно, - хмыкнул Лахте, поднимаясь на ноги, - а то если к Крылу Солнца придут какие-то оборвыши и вот так вот с порога: «Эй-раан, ваша супруга ждет мальчика!». Да нас с лестницы спустят.
- Я бы не хотел, - усмехнулся Лакку.

---
* Дж. Р. Р. Толкин "Невеста-Тень"

[Кысь >>>]

День: ночь с 19го на 20е августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С1-D1 (Лес)

Костер давно догорел, но маг продолжал смотреть на угли, наблюдая, как тает в серой золе тепло. Ему было о чем подумать, хотя мало что из этого было связным - обрывки впечатлений, логические связи, работа над ошибками. Меньше и меньше оформленности, пока особенно странная связь не вывела из полузабытья. "Сон логики". Над сравнением Фелико улыбнулся. За деревьями не было видно занимающегося рассвета, но его явственно можно было различить в свежем воздухе. Иснари, долго сидевшая на берегу озера, пропала из поля зрения часа на пол прежде, чем вернуться. Женщина принесла с собой надранный длинными пластами мох, который положила на одну из деревяшек возле костра. Фелико пошевелил в воздухе пальцами здоровой руки. Подобрать нужные слова не получалось просто.
- Моя помощь тебе не нужна, я прав? - Наконец, улыбнулся он. - И мне нечему тебя больше научить.
- Ты сказал, что тебе нужна моя помощь, когда ты пришел, - откликнулась Иснари.
- И ты ее оказала позавчера, - кивнул маг. - И, вдобавок, помогла мне сегодня.
- Но тебе я - ненужный груз? - напрямую спросила лиса.
- Мы разные люди, с разными дорогами. Я не хочу менять собственной.
- Я и не просила тебя ее менять.
- У меня не было бы выбора, - усмехнулся Фелико.
Иснари рассмеялась. Маг перевел взгляд на огонь - как раз вовремя, чтобы увидеть, как пропал последний тепловой след. Сейчас Фелико остро чувствовал, как ему надоел Неуштадт. Впрочем, что здесь делать вне города? Мысль повисла стылым пятном тоски по работе.
- Я надеюсь, что кикимор не тронут инквизиторы, - Иснари обняла коленки ребяческим, ломанными жестом: это странно переплеталось в ней - плотно сжатые губы без намека на улыбку, когда никто не видит; хмурая складочка... и задумчивый взгляд, когда смотрят; приподнятые уголки рта. - После ночного от дома дедушки ничего не останется.
- Не тронут, - качнул головой Фелико. - Они знают, что говорить, и формальной вины на них нет.
- Значит, хорошо.
- Постарайся сменить прическу. Тогда тебя не отличат от другой лисы.
- Иллюзию просто наложить. Нелегко остаться собой, Фелико.
Морщины наползли на лицо Иснари, волосы поседели, стали длинными, заплетенными в две долгие косы; неуловимо изменился голос, наполнившись старческим кряхтением.
Маг улыбнулся.
- Этот вопрос есть над каждым.
- Прости, что я тебя обманула.
- Ты меня обманула? - Фелико приподнял брови.
- Я чуть-чуть знаю то, что умел дедушка на самом деле, но правда то - что действительно, немного. Еще я могу в любой момент шагнуть в песочный город, но ненадолго, хотя дедушка проводил там дни. Через песочный город ходить быстрее, он как короткая дорога, если знаешь, как идти, - иллюзия спала. На плече Иснари прятался обожженный призрак. - А еще... сфагнум, его лучше прикладывать к ране.
Женщина кивнула на мох.
- Спасибо, - кивнул маг. - Я в самом деле в долгу у тебя... надолго.
- Поучи меня еще немного?
Маг кивнул. Хотел он того или нет, его планы уже менялись. По крайней мере, время означало меньше сожалений потом.
- О чем ты хочешь узнать?
- Ты акуромант. Можно ли сделать так, чтобы закрыть от тебя свою силу?
- Если превзойти меня в умении прятать концы. Абсолюта нет ни среди магов, ни среди нас.
- Конец и начало?

[Соуль >>>]

- Чтобы выдернуть нитку, мне или такому магу, как ты, нужна надежная опорная точка, - неторопливо начал объяснять Фелико. - Сильному магу достаточно слабого зазора, но легче всего - узловые нити. Если опутывать их ничего не значащими потоками и концами, пробиться к нужному и не увязнуть будет долго и тяжело. Искусство прятать концы - искусство мешать собственную ключевую нить с множеством других, ведущих из никуда в ниоткуда, расходуя попусту внимание и силы мага. У мастеров эти нити могут аукнуться неприятным сюрпризом, каждая - собственным.
- Та маскировка, которую ты объяснял?
- Замаскировать три-четыре линии. Маг найдет, откопает, уцепится... и вытащит ложную. Время утеряно.
- Для него или для меня? - продолжала допытываться Иснари; на золотистом лице появилось любопытствующее выражение.
- Для него. Твоя нить осталась при тебе, а ты не стояла столбом, правда? У акуромантов есть большой минус - мы можем предупредить заклинание, но не эффект.
- А разве нельзя поймать силу, когда она летит в тебя? - теперь женщина-лиса даже подалась вперед, заинтересовано сверкая глазами.
- В этом игра. Можно кинуть силу, а можно разогнать силой камень... А дальше он летит сам. Понимаешь?
- Представь, что ты можешь останавливать пули. Стрелять в тебя нет смысла. Но если пуль вокруг много, какую ты остановишь?
- Которая летит в меня, - логично ответила Иснари.
- Твой враг выпустил ее, чтобы отвлечь, а другой, прицельной - пробил над тобой паровую трубу. Ты сваришься заживо. Так же убивают и нас.
- А как ты так долго выжил?..
- Во-первых я знаю о собственной смерти больше, чем маги вокруг. Во-вторых, помню о трубах. В-третьих, мне везет на напарников, - по-мальчишечьи усмехнулся маг.
Иснари подняла любопытный нос:
- Возьми меня в напарники?
- Не стоит, - Фелико посерьезнел так резко, что даже воздух вокруг него словно переменил температуру. Потом мягко улыбнулся, заглаживая неловкость, - у тебя еще есть шансы жить собственной жизнью. Правда.
Иснари резко села на пятки, словно ее щелкнули по носу.
- Послушай... - маг вздохнул. - Чтобы жить моей жизнью, не нужно быть полезной, или смелой, или отчаянной... Для... Нормальных это яма без дороги наверх. Кровь, убийства, грязь, боль, смерть, ложь, еще раз смерть. Я видел что это делает с лисами. Даже теми, кто верил, что очень этого хочет.
Иснари села на землю, уперевшись ладонями в траву и запустив в нее пальцы. Она, не перебивая, выслушала Фелико, затем серьезно кивнула. Складочка легко, как по мановению акварели, нарисовалась между бровями. Маг спокойно смотрел, как вода на видимом участке поляны меняет свет с глубокого фиолетового на невесомо-лиловый.
- Просто нас нигде не принимают, даже свои, - она пожала плечами и неловко замолчала ненадолго. - Смешно это наверное, правда... конечно, вроде бы просто исправить, потому и смешно.
- Помнишь, ты говорила, что нет ничего невозможного? - Улыбнулся ей маг. - Иногда просто искать приходится долго.
Иснари промолчала, дернула плечами, сорвала траву - сама не заметила, как оказался в ладони ворох тонких бледно-изумрудных с прожилками фиолетового стеблей. С удивлением женщина-лиса посмотрела на свою руку.
- Я не хочу пытаться больше, искать нарочито. Я бросила просто через два года, как здесь оказались. "Здесь" такое же как "там" оказалось. Не нужно надеяться и думать не нужно, что... Просто это смешно. Мне самой, когда гляжу со стороны.
Речь, потерявшаяся в середине, как слишком тонкая паутинка, выровнялась, закончившись улыбкой и смешком.
- Если белые чайки смеются, всегда можно попробовать черных, - процитировал Фелико непонятно кого, и качнул головой. - Я знаю, где тебя примут, но примешь ли ты их?
- Моя жена и ее цветник, - загадочно улыбнулся маг. - Но они не из тех людей, перед кем город снимает шляпы.
- Я хотела пойти в Айтар или Ясный, - с подозрением посмотрела Иснари.
- Можно и туда, - кивнул Фелико. - Айтар лучше.