Новые Земли, колонизация

[Барон Суббота >>>]

- Ты удивишься, - Макабрей задвинул сундук под кровать, сам сел сверху и принялся натягивать сапоги. - Но малефики делают примерно тоже, что и остальные люди. Специфическое отличие заключается в магии, которой они при этом иногда занимаются, но там уже свои тонкости. И, поверь, к нам всяческие извращения давно уже не относятся. Вот демонологи - это да, они могут, но, опять же, не от больной головы, а по производственной необходимости.
- Вызвать демона - необходимость?! - Мария грустно улыбнулась. - Воистину, во имя этого стоило объединить магию и технологию! На Юге обязательно должны были узнать, что для магов Севера призвать в наш мир демона - это так... производственная необходимость...
Она покачала головой.
- Чем больше вспоминаю родину, тем больше люблю Шэн-лие.
- Знаешь, демонолюбов я и сам не очень понимаю. Они сдвинутые какие-то все. Кого ни встреть, каждый считает, что сумеет оставить существо, старше его на пару тысяч лет и гораздо более могущественное, в дураках. Получить своё и отказаться платить. У некоторых даже получается, впрочем, этим завидовать не стоит вообще. Мари, - вдруг спросил некромант, после непродолжительной паузы. - А как оно там, в Шэн-лие?
В глазах ее загорелось что-то - мечтательно, тепло.
- Как дома. Я ни одно место не чувствовала до этого своим домом... настоящим. А здесь - почувствовала. Каждая травинка несет это в себе. Лиа такие... чудесные. Они очень разные, но в них есть то, чего нет и никогда не будет у нас - они все дети этой земли, они говорят с этой землей, а она им отвечает. Словно это не они в Шэн-лие, а Шэн-лие - в них. Наверное, я тоже хотела бы... нет, не так. Я и правда хотела стать частью этого места, но это было неправильно. Судьба не дала. И я к ним уже не вернусь.
По позвоночнику - холодок, из того места, где пустил ростки под кожу цветок Фейра.
- Зато здесь у меня есть ты. Оно того стоило.
"Спасибо", - безмолвно ответил ей Ригор. Одними глазами и губами, сжавшимися в тонкую полосу. - "Спасибо за самые лучшие слова за всю мою жизнь".
- Что ж, если лиа такие хорошие, - сказал он уже вслух, - то я буду желать им победы. Только вот вопрос: как они отнесутся к нам. Ну, к малефикам.
- Не думаю, что благосклонно.
"К нам... к вам? Нет, теперь - к нам. Господи, как это больно".
- А я не стану желать им победы, - поморщилась Мари. - Потому что... для того, чтобы победить, им придется искупаться в крови колонистов. И пролить не меньше крови собратьев. Страшно подумать, во что превратится этот рай. Во что он уже превращается... я не хочу победы ни для тех, ни для других - понимаешь? Я хочу, чтоб войны этой - не было.
Снаружи хлопнула дверь - кто-то из ребят, должно быть, вышел из комнаты.
- Победы, они разные бывают, Мари, - малефик встал, взял её лицо в ладони и поцеловал в лоб, оставив на коже не сразу пропавший отпечаток холода. - Думаю, нам пора выйти из своего добровольного заточения, пока Дентон не нашёл и не пожрал всю тушёнку.
Марийка не стала возражать. Она была совершенно согласна.
Не утруждая себя дальнейшим одеванием - зачем бы? все свои; да и долгие странствия наложили отпечаток, заставив забыть лишний формализм в одежде, - Мария потянула за щеколду, толкнула дверь...
Коридор был девственно пуст.
А вот в кухне явно кто-то возился.
- Мрачные прогнозы сбываются, - улыбнулся Макабрей. - Пойдём?
Его взгляд непроизвольно задержался на правой руке Мари, на которой неярко поблёскивало успевшее за пятнадцать лет покрыться благородной патиной кольцо.
- Пойдем!
Легко и быстро она сбежала по ступеням, абсолютно бесшумно - то ли потому что босиком, то ли шаг ее просто был невесомым, как и положено лейтенанту разведки.
Бывшему... бывшему. А сейчас - настоящее.

[Кысь >>>]

День: двадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С1-D1 (Лес)

К обеду Фелико блеснул навыками охоты сам - раздобыл двух крупных птиц, похожих на фазанов, на изящных длинных ногах. Первая, лишившись перьев, сразу отправилась на расставленную пятиногу, а маг вытянулся в тени деревьев. Ракшас обернулся на костер, посмотрел на рыскавшую среди озерных камней Иснари и присел рядом с акуромантом.
- Тебе не боязно? - покосился пришедший на Фелико.
- На предмет? - тот открыл глаза. Обычно почти черные, сейчас они были тускло-коричневыми.
- Ты с пустынной ведьмой связался, - поежился ракшас.
- Или она связалась со мной, - Фелико тоже впору было поежиться, но он не поежился. Он к себе привык.
- Ну, если не боишься, тогда ладно... - покачал головой пришедший.
Маг приподнялся на локте и честно посмотрел в глаза демону.
- Она лиса, белый скиомант и девушка, которая считает, что ей некуда идти. И которая без встречи со мной ни на кого не подняла бы руку до смерти. Почему я должен бояться?
Ракшас ковырнул когтями кору дерева.
- Может быть, потому, что она, не раздумывая, приказала мне разорвать горло двум инквизиторам?
- И поэтому уже полдня общается исключительно с озерными камнями? - посерьезнел Фелико.
- Нет, она травки для твоей руки ищет, - ухмыльнулся пришедший.
- Еще лучше, - вздохнул маг. - Раз начал, расскажи мне, за что их так свои любят.
- Ты про Манхет слышал?
- Больше чем сам хотел бы.
Ракшас сел, скрестив покрытые шипами ноги, и упер ладони в колени.
- Вот представь, что Манхет, это, если по церковной вашей вере, это и благое место и проклятое одновременно. Там, где его озаряет солнце - цветут сады, блестит вода, стоят прекрасные дворцы с высокими минаретами. Там, где тень, живем мы, демоны. Редкость когда одного вытащат из нас и будут из ладошек кормить силой... На закате и рассвете, в сумерки, грань между песками становится особенно тонкой, а в Манхете, между светом и тенью, размытой. В это время мы охотимся. Иногда нам везет, и мы проскальзываем в этот мир. - пришедший облизнул потрескавшие губы. - Вот и получается, что пустынным от нас нигде не скрыться, а говорящие они единственные, кого мы не можем тронуть. Только и они нас не отваживают по древнему договору.
- То есть они вас призывают, а проблемы у всех соплеменников? - улыбнулся Фелико.
Ракшас кивнул шишкастой головой.
- Да если даже не призывают, нам все равно касаться их нельзя. Остальных это злит.
Фелико невольно улыбнулся. "Черные маги лисьего мира". Звучало почти в его вкусе.
- В лисьей общине ее лучше не оставлять, - вслух согласился он. - Тебе что-нибудь дает убийство не-лис?
- Души они везде души, но песочные - сильнее и вкуснее, - зажмурился ракшас, - и открывают дороги на потаенные тропы.
Маг кивнул. Интересно, души инквизиторов что-нибудь защищало от употребления в пищу?.. Вслух этого произносить не хотелось.
- Она спокойно перенесла убийства?
- Это ведь не первое... - протянул ракшас.
- Даа? - в тон ему спросил Фелико.
- Она же упоминала при тебе всколзь, что ее мать убила ее отца? - прикрыл черные глаза пришедший, на лице блуждала странная, нахальная улыбка, так что становилось непонятно, шутит он или нет.

[Соуль >>>]

- За таланты?
- За таланты, - кивнул ракшас. - Угадай, кто бы был следующим?
- М? - акуромант заинтересованно склонил к плечу голову.
Ракшас улыбнулся, плотоядно обнажив в улыбке острые, мелкие зубы. Фелико терпеливо ждал, не спуская с демона взгляда.
- Из тех трех, кто был в доме, в живых осталась она. Вот тогда, может быть и спятила бы, если не бывший хозяин, - пришедший замолчал. - Я ту душу помню.
- Прелесть... - прокомментрировал маг.
- Я рад, что ты задумался, - показалось, еще мгновение и ракшас панибратски похлопает акуроманта по плечу. Но удержался.
- Не люблю сводить с ума лис, - мрачно согласился с ним акуромант.
- Ведьме не страшно, - ответил демон.
- Я вижу, - Фелико сел и оперся локтем на собственное колено. В голове бродила мрачная мысль о том, что все-таки извинитсья стоит.
Ракшас развалился на траве.
- А на меня там поесть хватит? - он кивнул на птиц.
- Вполне. Но тебе может понравиться и вторая, - с оттенком лукавства улыбнулся акуромант.
Ракшас потянул носом воздух и зажмурился удовлетворенно:
- Всю - можно?
Маг кивнул и поднялся на ноги. Та порция, что готовилась для него и лисы, как раз нуждалась в переворачивании.
Иснари вернулась спустя еще одну шестую часа, неся на широком и плоском камне несколько озерных, уже подсыхающих растений. За ухом лисы висела ворохом темного света Джана.
- Это надо заварить.
- С целью? - улыбнулся маг, проверяя заостренной палочкой мясо.
- Заразу прогоняет из крови, - улыбнулась Иснари, - надо пить два дня.
Фелико кивнул. Осторожно снял разноцветную птичью тушку с огня, выложил на ворох заранее набранных листьев.
- Иснари?
- А? - Женщина-лиса села с другой стороны костра, раздирая растения на отдельные волокна и нити сворачивая в небольшие клубки.
- Извини... Что втянул тебя во все это.
- Можно и жевать, впрочем... - пробомотала лиса и остановилась, проводя ногтями по камню. - Мне... нравится.
Фелико сложно изогнул бровь, но оборачиваться не стал. Кивнул. Птица была покрыта не слишком аппетитной на вид сухой корочкой, но стоило ее разломить, и над поляной поплыл пряноватый запах.
- Обед. Вилок не завезли, увы.
- На, съешь перед едой, - протянула неаппетитно свернутую водоросль Иснари и добавила. - Спасибо.
Маг с преувеличенно-подозрительным видом понюхал траву, потом опустил ее в рот. Отступил в сторону, открывая возможность набрать в листья суховатого странного на вкус мяса.
Иснари отковыряла несколько плотных перышек, перекатывая их между пальцами, перебрасывая - слишком горячие; потом подула на угощение и на обожженные ладони. Перед тем, как начать есть, лиса подозрительным взглядом окинула раненную руку Фелико, явно задумавшис как он охотился... но ничего не сказала. Тот загадочно усмехнулся в ответ на взгляд.
Иснари занялась едой.
А Фелико за обедом всерьез думал о том, чтобы уйти на пенсию. Свести клеймо, зарыть оружие, выбрать домик, заняться каким-нибудь земледельчеством... Картина получалась такая, что в другое время он не преминул бы описать ее в красках, но сейчас - не хотелось. Струсил ввязываться в бой со святым - правильно, но как-то не слишком привычно. Не взял объект в лесу - правильно, но обидно. Промазал - дважды! - с двух десятков шагов по тени - на грани позора. Позволил попасть по себе...
Воспитание пары дурацких крылатых коров переставало казаться такой уж плохой идеей.

Сообщение отредактировал Кысь - 24-06-2010, 13:35

[Darkness >>>]

День: семнадцатое августа, вторая половина дня
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (неподалеку от лагеря "Гласов Урагана")

Увиденное днем логическом объяснению не поддавалось. Раз за разом Янита спрашивала себя, что же случилось - но не могла дать ответа. Просто потому, что с той точки зрения, с какой техномагесса смотрела на мир...
Женщина повела головой, убрала за ухо назойливую прядь, постоянно выбивающуюся из пучка. Кончики волос были суховаты, чуть секлись - забывала сходить к цирюльнику, да и не до того было, с момента, как Рееден прибыла в колонию.
Вокруг было тихо. Янита умудрилась выскользнуть из лагеря незамеченной - или просто Гласы решили её не задерживать.
Дикий пейзаж вокруг успокаивал, помог упорядочить мысли. Позади темнела громада странных – не то камней, не то грибов, в стороне вилась золотистой под светом солнца лентой речка. Речушка. Темный и узловатый силуэт техномага сидел на берегу, сгорбившись – словно разом небо упало на плечи, заставив согнуться. Под ногами едва заметно шелестела суховатая трава – или её шевелил ветер. Знакомые говорили, что Янита слишком много общается со своими кошкам, и плавный звериный шаг, когда узкая ступня ложится между золотисто-зеленых стеблей плавно и аккуратно – от домашних питомцев. Только тень, легшая рядом с Фарадеем, выдала то, что к оружейнику подошли. Тонкая, высокая тень. Заметив ее, техномаг поднял голову. Он дернул уголком губ в подобии улыбки.
- Говорят, шум воды и её бег – успокаивают, - Янита села на ближайший камень, теплый и неровный. – Думаю… глупо спрашивать, как вы, верно?
- «Необычно» - вас устроит? – Фарадей задержал взгляд на Рееден, сглотнул в горле комок – она и вправду была чертовски похожа.
Женщина повела острыми плечами и чуть склонила голову.
- Верю. Могу попытаться отвлечь вас дурацким разговорами о технике.
Фарадей криво улыбнулся, впрочем, тут же сменив оскал чем-то более вежливым, даже мягким.
- Давайте попробуем.
Янита зачерпнула ладонью мелкие камни, смешанные с влажным песком, покатал эту шелестящую массу на ладони.
- Хотя, я даже не знаю, чем можно вас удивить. Разве что, своими кошкам – но технологии разработки искусственных органов чувств уже давно известны.
- «Гончие» и «Василиски», - согласился Константин. – Как считаете, у вас получится с местными страйдерами?
- Не знаю, - честно отозвалась Рееден. – Это… достаточно странные машины, хотя я и надеюсь в них разобраться.
- Скажите, вы веруете в Единого?
Янита отвела взгляд от облаков, уходящих к горизонту растрепанными перьями.
- После сегодняшних событий… Он наверняка есть.
- Вот так, чудо есть… - вздохнул Фарадей. - Есть его сила.
Он посмотрел на воду, и во взгляде техномага мелькнуло что-то сердитое, хмурое, а еще – сожаление.
- Надеюсь, вы сможете это понять, чтобы работать с «Гласами».
- О чем вы говорите?
- Если я вам скажу, что одним из элементов техномагического снабжения является вера? – усмехнулся техномаг.
- Вы хотите сказать, святая магия? - женщина чуть приподняла уголки губ, - ведь вера это, что лежит за гранью.
- Святой магии не существует, Янита. Это чудо.
Техномагесса поднесла ладонь к глазам, отняла спустя мгновение.
- Хотите сказать, что принцип работы "Гласов" это... чудо?
- Чудо, вера, - развел руками Фарадей, продолжая откровенно любоваться стоявшей напротив женщиной. – Как то, что вы недавно увидели.

Сообщение отредактировал Darkness - 21-06-2010, 18:47

[Соуль >>>]

Та качнула головой и скрестила руки на груди, поверх темной и свободной рубашки и поднялась.
- Чудо нельзя заставить работать на себя. Иначе, какое это чудо?
Фарадей посмотрел ей в глаза.
- Я сказал, что вы не сможете понять, верно?
Янита упрямо приподняла острый подбородок.
- А вы так ничего и не объяснили, - медленно произнесла техномагесса.
- Я объяснил, что нужно верить.
- Я - верую в Единого. Как вера может влиять на понимание того, как сломан страйдер?
Фрадей вздохнул, мягкость скользнула в его взгляде.
- Перестаньте на меня так смотреть, Константин, - Рееден вновь заправила рукой за ухо непокорную прядку с виска, но в жесте уже скользило раздражение.
Константин проследил движение худых пальцев, а потом послушно отвел взгляд. Янита уперла руки теперь уже в бока - под пальцами чуть смялась ткань мягкого пояса.
- Вы хотите сказать, что сила "Гласов" находится в вере? И чинить, и управлять ими могут только верующие?
- Не знаю, что касается управления и остального механизма, но такие сложности, с которыми столкнулись техномаги, способны починить только верующие. - Фарадей замолчал.
Янита выдохнула.
- Это звучит... невероятно. То есть тот, кто не верит, не сможет даже увидеть проблемы? - Рееден сжала губы в тонкую линию. - То, что я не смогла увидеть это сразу, еще ничего не значит.
- Можете попробовать завтра с каким-нибудь другим страйдером, - спокойно посоветовал Костантин. Яните шла злость. На ее скулах появился легкий, как лепесток розы румянец, глаза начали гореть, вспыхивать темными звездами.
- Звучит так, будто вы не верите в это! - негромкий голос Рееден неожиданно зазвенел.
- Верно, - тихо и совершенно искренне ответил техномаг.
Техномагесса зашипела разъяренной кошкой, а потом хлестко взмахнула рукой. Фарадей отклонился назад, и кончики чужих ногтей только едва-едва скользнули по щеке. Разъяренная Янита показалась техномагу прекрасной. Он коротко улыбнулся и отошел на два шага. Женщина сжала небольшие кулаки, пару раз тяжело выдохнула:
- Перестаньте издеваться!
- Я не издеваюсь, Янита, - все так же тихо ответил Фарадей.
Почему-то он вспомнил, как убегал от Валентины, прятался в колосьях. Еще там, на материке. На зрачке отпечаталось движение темных лент, прядей техномагессы.
- Да-а? - протянул Янита, на мгновение зажмурившись, словно пытаясь успокоиться. Крылья тонкого и длинного носа зло раздувались - женщина явно не могла успокоиться, как не старалась, - вы... вы! - она вновь зашипела, - прекратите на меня так смотреть!
- Я просто вами любуюсь, - поделился Фарадей; и, только произнеся эти слова, он понял, что сказал.
На высоких и бледных скулах еще ярче вспыхнула краска. Янита подалась вперед и вновь взмахнула рукой. Гибко, как черная змея, Константин поднырнул под острый локоть. Он обхватил женщину руками за талию, прижал к себе, закружил. Янита задохнулась от злости, глядя в темные глаза техномага. Уперлась ладонямя ему в плечи.
- Отпустите! Немедленно!
Он так же легко разжал руки, как до того – сомкнул. В душе всколыхнулись, как будто ожившие заново, чувства, которые, казалось, давно сгорели.
- Простите, Янита, - как будто Фарадей и вправду чувствовал себя виноватым; однако - нет.
Женщина чуть опустила голову, нахмурилась, исподлобья глядя на Константина и держа перед собой руки.
- Если желаете, и правда можете меня ударить, - сказал Фарадей.
Янита фыркнула кошкой.
- Не хочу, не глупите, - она прикрыла глаза, прикусила нижнюю губу...
Про себя техномагесса медленно считала до десяти.
- Это ничего не изменит. Вы не начнете понимать.

[Darkness >>>]

Небольшой, но острый кулачок Яниты чувствительно ткнулся Фарадею в плечо.
- Вы бросаете мне вызов? - резко вскинула голову женщина. В темных глазах мелькнули сердитые искры.
Константин отвел взгляд. Он поймал себя на том, что боится задохнуться в темных зрачках Рееден.
- Я никогда не дрался с красивыми женщинами.
Резко побелевшая от злости Янита кинулась на него. С кулаками. Фарадей перехватил тонкие запястья. Нет, драться он не хотел, но техномагесса походила на разъяренную кошку - гибкую, ловкую... кошку. Ее пальцы оцарапали предплечья, и оружейнику пришлось отскочить. Только Янита, словно маленький ураган, рванулась следом. Темные волосы растрепались по плечам, и несколько прядок упали на лицо, превратив его в причудливую карнавальную маску.
Рееден дралась по-мужски. Фарадею пришлось отвечать, хотя драка походила больше на танец. Причудливый и странный, во время которого ломаются колосья, ноги приминают траву.
В какой-то момент Янита оказалась вплотную к Константину, глядя ему в лицо; темные глаза техномагессы были сощурены и походили на тускло тлеющие угольки. В воздухе мелькнула узкая ладонь. Крепкие пальцы техномага снова обхватили запястье.
Они не заметили, как начали танец, не поняли, почему стали драться, а затем – не смогли вспомнить, как оказались в траве – нагими.
Колосья покалывали спину Яниты, щекотали ее плечи короткие волосы Фарадея. Дыхание мага, пахнущее пеплом и порохом, коснулось мочки уха, затерялось в длинных прядях Рееден, сквозь которые проросли стебли трав и цветы. Тонкие и чуткие пальцы женщины скользили по спине Константина - как руки музыканта по струнам. Янита улыбалась, и в темных глазах плавилось солнце, оставаясь тяжелыми и золотыми капельками у зрачка. Кожа техномагессы пахла железной стружкой и каплю - ромашкой...

Константин лежал рядом, не мог оторвать глаз, не мог налюбоваться тем, как соединяются хрупкие веточки ключиц, как скользит последний луч остывающего солнца по прикрытой рукавом рубашки груди. Кожа, покрытая незаметными веснушками, еще жгла хрупким теплом ладонь, и колосок, которым водил по телу женщины Фарадей, казался перышком.
И душа неожиданно стала – перышком, отринув все тяжелые мысли.
Янита опустила ресницы - короткие, густые, и с тихой улыбкой выдохнула - легко, спокойно. Темные и длинные волосы разметались по траве, а отдельные прядки свивались у плеча растрепаными завитками. Женщина приподняла руку, поймала пальцами запястье Константина и шутливо его пощекотала, потом отпустила. Техномаг положил ладонь на ее плечо и тихо поделился.
- Я не со зла сказал о страйдерах, я правда верю, что Он – есть, и сила Его – есть.
Фарадей поцеловал острые пальцы Рееден. Женщина приоткрыла глаза и несколько мгновений смотрела на мага, словно повторяя про себя его слова - губы несколько раз беззвучно шевельнулись.
- Верю тебе, - наконец так же негромко отозвалась Янита, - но - сложно понять.
Констанин укрыл ее своим рединготом, защищая от прохладного ветра, скользившего между колосьев.
- Неделю назад моя коллега попала в аварию. Она умирала, когда наш начальник привез ее на крейсер. Я молился за нее и заснул возле кровати. Мне приснился ангел, который одарил ее жизнью. – Фарадей замолчал на несколько долгих секунд. – Когда я проснулся, она уже говорила, а врач разводила руками не в силах поверить, что коллега идет на поправку.
В какой-то момент ладонь мага накрыла узкая и теплая ладошка Яниты. Женщина слушала внимательно, как до этого, несколько часов назад - наблюдала за действиями Константина у страйдера. Потом губы легко шевельнулись:
- Чудо. Ты говорил про чудо... - Рееден повернулась на бок, лицом к Константину. У локтя, которым техномагесса опиралась на землю, смешно высовывалась из травы бело-золотая головка ромашки.
- Если Единый может спасать жизни, то оживить страйдер ему раз плюнуть, - криво улыбнулся Константин.
Теплые пальцы легко, как крылья бабочки, коснулись его щеки, скулы. Янита вновь легла спиной к щекочущую кожу траву, чуть поежилась, когда лопатки уколол какой-то нахальный колосок. Женщина долго смотрела на высокий, чистый, словно вымытое стекло, купол неба.
- Покажешь... еще раз? - наконец попросила она.
- Если ты хочешь, Янита...

[Соуль >>>]

День: очень раннее утро двадцатого августа
Фигура: ферзь d1
Ход: без хода
Официальная клетка: d1
Фактическое местоположение: b4 (Ясный)

Прежде в Ясном Саяра засыпала, как младенец на руках матери, но сегодня ее преследовали кошмары: море обратившееся песком; пальцы мертвых, раскрытые, словно лотосы; долгие тени, от которых невозможно убежать; превратившиеся в лабиринт стены Вечного Города, и голос, немой, когда хочется закричать в полную силу дыхания.
Женщина резко села на кровати и обхватила себя ладонями за предплечья – белая рубашка Вензела промокла насквозь и от гулявшего по комнате сквозняка стала в секунды ледяной. Хрустальными пальцами пробежала дрожь вдоль позвоночника Саяры, и холод прочно впитался в руки; зубы начали выбивать чечетку. Этот мороз, набросившийся из теней, был чуждый, отличный от прикосновений мужа, неродной. Сильными руками он стиснул дрожащую фигуру, прижимая к могучей груди, и от его дыхания повеяло остывшим и сырым полуночным песком.
С трудом прогнав наваждение, нетвердой рукой женщина повернула ключ в светильнике и тихо зашипела, случайно мазнув запястьем по стеклу колбы. Нетвердое желто-оранжевое пламя выхватило желто-серую шелуху сходящей вокруг цветка язвы кожи.
Не поверив собственным глазам и все еще ощущая, как ее колотит от холода, Саяра накрыла рану другой рукой и потянулась к неясному свету, исцеляя. Исцеление обернулось жгучей болью, и женщина отдернула пальцы, негромко крикнув.
Сквозняк опрокинул пламя лампады, заставив затрепетать его подобно сгорающей бабочке.
Женщина вскочила с пола и быстро захлопнула наглухо окно, прижалась лопатками к холодному стеклу, чтобы видеть, как на ладони всю комнату. Еще подрагивающий огонек, крадучись, раскладывал по углам каменной комнаты густые и глубоки тени. Лежала на полу узкая полоска света, сочившаяся из-под двери. Кто-то шагнул в нее, и различимыми стали острые когти. Стекло за спиной вздрогнуло от удара но, обернувшись, Саяра не увидела ничего – за окном лежало волнующееся ночное море, на чьих волнах покачивались искалеченные корабли. Тонкой лентой серая тень протекла в открывшуюся щель…
Женщина отступила на один шаг, потом еще и еще – она запнулась о кого-то, и лежавший взвизгнул радостно, как будто не было лучшего развлечения. Саяра упала. Тень сгустилась перед ее глазами.
- Уходите, - подняла замерцавшие хрупким светом ладони женщина и повторила, - уходите.
Тени брызнули в стороны, как из разбившейся чернильницы, и неожиданно в комнату вернулось, казалось, навсегда исчезнувшее тепло.

[Scorpion(Archon) >>>]

День: поздний вечер семнадцатого августа
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (лагерь "Гласов Урагана")


Личный вызов от епископа – не та вещь, которой можно пренебречь. Даже если он звучал как приятельское «зайди, надо потолковать». Дознаватель Эйнар Крюгер мешкать по поводу подобных аудиенций не любил. Уже седьмая трубка за день («и последняя!» - дал себе слово старый вояка) была спешно докурена, мундир подтянут и застёгнут, борода – приведена в порядок. Хоть на парад!
- Вы желали меня видеть, ваше преосвященство?
- Готфрид, - епископ стоял посреди комнаты и топил камин. Неровные огненные сполохи играли ярко-рыжими бликами на металлических пальцах руки священника. – Проходи.
Эйнар вошёл и остановился в шаге от епископа, вытянувшись, как на смотре.
Несколько минут оба молчали.
- Я сегодня узнал… неприятные вещи.
- О войне?
- Не только. Но да, о войне.
- Местные проявили неожиданную прыть, я так понимаю?
- Если бы местные. О них разговор особый и отдельный. Уж не обессудь – не с тобой.
- Тогда в чём дело?
- Малефиция, Эйнар. Опять. Как всегда.
- С чьей стороны? При всём уважении, ваше преос…
- Я же попросил.
- Простите. При всём уважении, Готфрид, я не верю, чтобы лиа, или как они там называются, применяли чёрнокнижие. С их культурой знакомились вы, не я, но это всё равно что представить себе друида, оскверняющего могилы. Точнее, целый народ таких друидов. Невозможно.
- Именно. Потому, как ты, я полагаю, понял, малефиция применена нами.
- Но ведь она разрешена?
- Да. И креп-доспех с демоном внутри, и «злодеяния во славу Творца» - всё это разрешено. Только вот за всё время применения магии чёрнокнижников «во благо» не было ещё таких последствий. Вызванный демон оказался слишком силён. Он сорвался.
- Сорвался? – Крюгер вскинул правую бровь в недоумении. – Но позвольте, это же…
- «Высочайшее дилетантство», как сказал бы наш… кхм… связист. Это катастрофа, Эйнар. Кто-то скажет, что это «всего лишь одна ошибка». Но где гарантии, что следующая ошибка не приведёт к нашествию демонов в мир? Да такому, что лиа или любые другие враги покажутся нам милыми братьями, лишь бы остановить прорвавшийся кошмар? Погибли люди. Тварь, которую вызывали жрать души и рвать плоть врагов, атаковала наших солдат. Даже такой чурбан, как Гартвиг, мог бы понять, что зашёл слишком далеко. Нельзя играться с такими вещами, нельзя! И торговать собственной совестью, душой своей – тоже!
- Мог бы понять… ваш… то есть Готфрид, насколько достоверны сведения?
- Пока что – условно. Передал Круорин, в основном – слухи и то, что удалось вытянуть из связистов. Я хочу уточнить это всё. С зарядкой вроде бы разобрались, так что я на время покину вас. Вернусь в Неуштадт, поговорю с губернатором, с генералом… с Моденборгом тоже придётся, я полагаю. Его инквизиторы совершили вопиющую оплошность, и не только они. Потом хочу посетить ОНР – надеюсь, господин Фарадей составит мне компанию. Он меня… заинтересовал.
- Понимаю.
- Но… если всё именно так, как я описал, что бы ты начал делать, окажись с такой ситуацией на руках?
- Как кто?
- Допустим Йост.
- А что я могу сделать? Могу что-то сказать, сделать значительное лицо и согласиться с тем, что скажет генерал. У нас война, последнее слово за военными. К счастью или к сожалению.
- Хорошо. Как Гартвиг.
- Я бы действовал. Ситуацию нужно срочно локализовать и свести её последствия к минимуму. Любой ценой. Малефиция – слишком хорошее оружие, чтобы отдавать его на растерзание общественности из-за каких-то пары десятков…
- Или сотен.
- … или сотен душ. «Мы должны быть готовы пожертвовать кем-то, чтобы спасти много больше» - знаете, наверное, такую фразу. Это армейский заменитель для «ещё нарожаете» в разговоре с неглупыми гражданскими. Старый и проверенный. Оттого не менее поганый.

[Соуль >>>]

помогаю выкладывать

- Так. Моденборг?
- Извините, Готфрид, но вот на его месте, - Крюгер недобро усмехнулся, - я побрил бы задницу и ждал пинка лично от вас в свежевыбритое место. Вы не находите, что инквизиция, не справившаяся с ситуацией, должна отвечать за свою некомпетентность?
- Нахожу. Очень даже нахожу, друг мой, - тон линтаария не изменился. – Боргес?
- Не лез бы. У примаса восхитительное чутьё на опасность, как показал это ещё мятеж Отрицающих. Здесь у него нет полномочий. Попасть под раздачу за компанию со своим кольценосным любимчиком? Только не Боргес.
- Неуважение к церковным иерархам?
- Почему же? Вас, Готфрид, я искренне уважаю, например.
- Искренне? Ну чтож… проверим.
Епископ резко развернулся, чуть не задев огонь полами мантии. В полумраке блеснули из-под капюшона холодные, острые глаза.
- Я не знаю, что именно делают сейчас наши… друзья. По обе стороны конфликта – что в штабе, что в лесах и чащобах. Но я не намерен сидеть сложа руки. Ты хорошо знаешь весь ЭКК. Ответь мне, сколько людей, эльфов и прочих имело в прошлом касательство к Церкви. До прибытия сюда – сколько?
- То или иное… каждый пятый, если не больше. Не все – приятное, но факт, - рассудил дознаватель, почёсывая бороду. Взгляда он не отвёл, и со стороны могло бы показаться, что друг на друга смотрят не два человека, а два волка.
- Сколько из них надёжно?
- По какому критерию?
- Вера в Творца, верность слову, полезные навыки в условиях, приближённых к невозможным – явные и тайные.
Церковник призадумался, снова почесал подбородок и изрёк:
- Каждый четвёртый. Могу назвать лично и дать характеристику.
- Связь с ними – доступна?
- Круорин…
- У нас есть теперь другой техномаг.
- Думаете, госпоже Рееден можно в этом вопросе доверять?
- Предпочтёшь Синерема?
- Может, Фарадей?
- Фарадей безусловно – но он сейчас не может задержаться, и… ты его видел? Тогда сразу? То-то же. Не хочу лишних вопросов. Даже в таких мелочах.
- Это перестраховка.
- Да. И тем не менее я поговорю с ним позже. Только… не хочу даже пытаться использовать чудеса Создателя для подобных дел. Использовать, ха! Как?! Это же чудо было, Эйнар! Настоящее, у всех на глазах! Чудо господне! Как его используешь-то? Скажи вот… чем отличается магия от волшебства?
- Простите?
- Магия, друг мой, - епископ усмехнулся. На кончике металлического пальца коротко полыхнуло пламя, - вот она. Это наука. Это энергия. Волшебство – это чудо. Кролик из шапки. Вода, ставшая вином у тебя на глазах, прямо в прозрачном стакане. Дождь из розовых лепестков над головой, падающих из ниоткуда.
- Блитиарейские рассуждения, Готфрид. Верно?
- Нет. Вот представь себе разницу между костром, который можно зажечь, и фокусником, который может вынуть кролика из своей остроконечной шапки. Что нужно сделать, чтобы зажечь костёр?
- Поднести огонь? – предположил дознаватель.
- Люблю твою сообразительность. Да, поднести огонь. Воздействовать. Возьмём энергию из мира, или из себя, или ту, что течёт сквозь нас – Творец знает, я не маг – и воздействуем на мир как умеем. Вот он, огненный шар. А теперь представь, что ни кролика, ни шляпы, ничего этого у нас нет. А у фокусника – есть. Что нужно сделать, чтобы свершилось чудо – хотя бы потенциально?
- Что?

[Scorpion(Archon) >>>]

- Подойти и добрым голосом попросить: «Дядя фокусник, покажи фокус». Я утрирую конечно, можно и не подходить… Но мы надеемся, что из шапки, в которой ничего нет, на наших глазах появится кролик. Или – верим, что он там есть, просто мы его не видим. И просим, когда очень хотим увидеть, как кролик вынырнет на свет божий.
- Ещё немного, Готфрид, и вы сами осудите себя за ересь, а заодно и меня, - недоумённо хмыкнул дознаватель, упирая руки в бока. – К чему вы клоните с этим кроликом?
- К тому, что кролик из шляпы для нас – чудо, волшебство, и только для фокусника – может быть магия. И то мы не знаем, фокусник ведь никогда не раскрывает своих секретов, правда? Вот представь теперь, что мир – это большой цирк. А Творец – фокусник…
- А вот и она, родимая, - глухо хохотнул Эйнар.
- Кто она?
- Ересь, ересь, ваше преосвя… ну то есть Готфрид, конечно. Я слушаю вас, не обращайте внимания. Дальше пожалуйста, прошу вас.
Епископ хмыкнул.
- Всё просто. Мы можем просить о чуде. Надеяться на него, мечтать… можем в него верить и очень хотеть, чтобы оно совершилось. Только не заказывать чудеса. И не делать их сами. Всякий, кто пытается сам «творить чудеса»…
-… уподобляет себя Богу, и может делать что угодно, только не святое чудо.
- Верно. Я знавал святых воинов, которые были наделены силой Господа. На самом деле. Они не творили Его чудес. Они бились во славу Его. Их чудеса были чудесами отваги, их сила была святой и священной, у некоторых она и правда была дарована Господом и, наверное, могла быть отнята им же. Но они не творили Чудес. Теперь понимаешь?
- Да. Святые Чудотворцы - проводники воли Господа. Пытаться использовать их дар – всё равно что пытаться использовать Бога в своих целях. Бессмысленно и грешно.
- Так, - кивнул Готфрид.
- Скажите… линтаарий, вы никогда не думали подняться выше? – совершенно серьёзно осведомился воин. – Вы стали бы… достойным первосвященником в Метрополии.
- Это комплимент?
- Это мнение.
- Я служу Господу и людям, Эйнар. Мне этого хватает. Больше власти – больше соблазна. И тем не менее?
- Да?
- Да. Наладь связь со всеми, кого считаешь надёжным. Ветераны-ЦОСНАЗовцы из тех, у кого в душе была вера, а не шестерни и клапаны; техномаги; инквизиторы из тех, кто не лёг под Моденборга с потрохами и надёжен, словно прибрежный утёс…
- Какая поэзия. Кто ещё?
- Все, кто может быть нам полезен и не предаст даже на краю кислотной бадьи. Будь осторожен. Это предприятие, от которого зависит судьба, быть может, не только его участников.
- Тайное общество? Ложа… Круг?
- Не шути так. Скорее… Да. Орден.
- Орден чего?
- Создадим – там придумаем достойное летописцев название. Я хочу навести порядок в ЭКК. Сюда прибыли в надежде на новую, лучшую жизнь. На шанс всё изменить. Если этот шанс проглотит война, чья-то алчность, беспринципность, злоба, жестокость… Значит Создатель ошибся в нас.
- Вы боитесь подвести Создателя?
- Я боюсь подвести то лучшее, что есть в нас… в каждом из нас.
- Ну хорошо… а если всё же причина в нетерпимости с чужой стороны? Со стороны местных?
- Первое, что надо сделать – разобраться с тем, что произошло. Мы смогли не убивать друг друга какое-то время. Значит, сможем и дальше, даже если ради этого придётся расшибиться в лепёшку.
- Боюсь, что придётся, - Эйнар подошёл к огню, поравнявшись со священником, и, ловко ухватив кочергу, помешал хрустящие в огне поленья. – Хотя бы потому, что мы рубим их леса.
- Они тоже делают что-то из дерева. Их леса не исчезли.
- Потому что они, наверное, что-то знают о своём доме, чего не знаем мы…. С кем вы прикажете поговорить из высшего, хм, состава?
- С Эльмой я поговорю сам. Позже. Губернатор… очень хотелось бы. Ему трудно в одиночку, Гартвиг забирает всё больше власти. Вместе – возможно… Всё равно, не сразу.
- Это всё?
- Да. Не нарывайся, сам говори только с теми, в ком уверен больше, чем в нас с тобой. Сколько времени тебе нужно на всех?
- Неделя.
- Даю тебе четыре дня. На пятый отчитываешься. Лично мне.
- Хорошо. Я могу идти? – дознаватель отставил кочергу, потёр нагревшиеся ладони, посмотрел на линтаария. Улыбнулся – просто, по-солдатски.
- Можешь. Хорошего сна.
- И вам, ваше преосвященство, - отдал честь Крюгер и, развернувшись на каблуках, вышел в темноту.

Не заметив, как в отблеске дрожащего огня, плясавшего в камине епископа, мелькнула за окном мешковатая тень, и, укутанная мраком, поспешила в сторону «малефицкой», подобрав полы широкого облачения.

[Darkness >>>]

***

У Яниты был мелкий, быстрый и малоразборчивый почерк. Вязь букв постепенно покрывала желтоватый блокнотный лист, очерчивала странные узоры вокруг четких схем и рисунков. Женщина на мгновение прикусила карандаш - деревянный стержень хранил множество едва заметных отпечтков зубов. Дурацкая, по сути, привычка. Не конспектировать все, конечно же, карандаши грызть. Словно и не техномаг, а бобер какой-то.
Представив на мгновение себя в качестве... бобра, Рееден не удержалась, хмыкнула. Потом дочертила парой быстрых движений последнюю схему, закрыла и отложила в сторону блокнот. Откинулась назад, раскинув руки по кровати и глядя в потолок выделенной ей комнаты, прокручивая в голове все воспоминания сегодняшнего дня. Волей не волей уголки губ женщины поползли вверх. Янита тихо фыркнула, прикрыла глаза. Картинки-воспоминания перетекали одна в другую, как восковые фигурки на жаре, принимая совсем не те формы, которые задавали им изначально....
Вдруг раздался шорох, хлопнула оконная створа, потом шух-шух... Не открывая глаз, Янита нащупала пальцами уголок подушки, сжала посильней... и неожиданно запустила в сторону источника шума.
Кто-то подушку поймал, а потом легко и даже капельку вальяжно, словно кот, опустился на краешек кровати.
- Позвольте вернуть подушку, - Константин Фарадей протягивал трофей, полуштливо склонив голову.
Янита приоткрыла один глаз, улыбнулась и, привстав на локте, подушку забрала назад.
- Благодарю вас, - женщина улыбнулась еще шире, прижала снаряд к себе, - а я уже думала: не то враги, не то воры. В вашем Отделе все специалисты предпочитают окна, а не двери?
- Я никогда не искал легких путей, миледи, - подмигнул Константин.
Янита тихо рассмеялась, перевернулась на бок и подперла ладонью голову.
- Рада вас видеть, в таком случае. Не спится?
Фарадей развел руками.
- Немного. Да и ищу компанию, чтобы опробовать недавнее и новое изобретение нашего отдела. Нет, что вы! Это определенно не машинное масло.
- А я то уж думала, что мы устроим ночное испытание нового масла, - сверкнула глазами Янита. - Что же это тогда?
Фарадей завел руку за спину и вытянул длинную бутылку темного стекла, закупоренную деревянной пробкой. Внутри что-то плавно булькнуло: жидкость была густой.
- "Зеленая фея", - посмотрел через бутылку на свет Константин.
- Фея? Зеленая? - Янита подалась ближе, разглядывая бутылку и её содержимое, - на масло действительно не похоже. Мы не превратимся в фей?
- О, разве что только "их увидим", - как говорил создатель... Можем сбежать из этой комнаты куда-нибудь под шляпы огромных грибов... - задумчиво прищурился Константин. - Феи, кажется, ведь бывают грибными?
- Дикие, лохматые феи, выгрызающие себе домики в ножках грибов, - рассмеялась Рееден, - может, они живут как раз в тех... больших, что вокруг лагеря растут? Или это не грибы?
Фарадей снова спрятал бутылку под курткой и поднялся, протягивая руку Рееден:
- Плантерны?
Янита вложила свою ладонь в пальцы ученого.
- Будем горланить песни под грибами?
Он забрался на подоконник и помог Рееден заскочить рядом, потом - спрыгнуть на землю: осторожно поймал в кольцо рук и как будто невзначай дотронулся кончиком носа до носа техномагессы. Еще минутка - показалось, что закружит, как мальчишка - крохотную девочку.
Янита негромко рассмеялась, взъерошила волосы Константина на затылке и потянула его за самый край уха.
- Побежали? Только тихо, а то всех перебудим тут.
Это походило на то, как двое детей крадутся в темноте, чтобы убежать от строгих родителей - ровно до кухни, где стоит на дальней полке варенье. Константин осторожно стянул вокруг них воздух, чтобы приглушить звуки и то и дело слетающий бисером смех. Он придерживал Рееден за талию и чувствовал под ладонями плавные изгибы - худенькая, легкая...
Янита забыла туфли в комнате, и теперь скользила босыми ногами по земле, траве, мелким камням, иногда ойкая, когда те царапали острыми краями ступни.
- А вдруг в этих грибах живут призраки старых жителей? - таинственным голосом зашептала техномагесса, легким движением оказавшись перед Фарадеем. - И выскочат из темноты?
Женщина попыталась изобразить страшную гримасу, не удержалась и тихо засмеялась, прикрыв рот ладонью.
Константин подхватил ее на руки и переступил последнее препятствие "лежачего" частокола, направившись в сторону плантернов. В темноте было видно, как техномаг отрицательно покачал головой. Он не переставал улыбаться, разглядывая лицо Яниты. Женщина осторожно обхватила Фарадея руками за шею, на мгновение прижалась щекой к его плечу и тихонько проговорила:
- Чувствую себя, как во сне. Никогда так никуда не убегала.
Он улыбнулся, чуть покачивая ее на руках.
Фарадей опустил Рееден на землю только под широкой шляпой плантерна. Спохватился не сразу - только через несколько секунд догадался постелить куртку, что проделал в легкой и виноватой улыбкой.

[Соуль >>>]

- Ночью тепло, - Янита чуть подвинулась в сторону, освобождая место Константину, и вытянула босые ноги по мховой подстилке. С легкой настороженностью откинулась назад, укнувшись лопатками в ствол гриба, прежде ощупав его ладонью.
- Погода хорошая, - ответил Фарадей, откупоривая бутылку. Потянуло густым и горьковатым ароматом полыни, и когда Рееден сделала первый глоток, ее нёбо обожгло. Женщина закашлялась, зажмурилась, смаргивая невольные слезы с ресниц.
- Ох, ну и фей же вы создаете в отделе, - она вернулась бутылку Фарадею.
Тот отпил и прикрыл глаза, позволяя горячему теплу разлиться от груди к рукам и ступням.
- Не я автор.
Янита глубоко вдохнул через приоткрытые губы - после обжигающего глотка во рту осталось странно-мягкое, приятное послевкусие.
- А кто?
- Гилберт Манфрейд.
Рееден уважительно посмотрела на бутылку:
- Не думала, что советник по техномагическим вопросам на досуге варит фей.
- Не знаю, что он там сварил, но синтез получился довольно неплохой, - Константин осторожно приобнял техномагессу за плечи, укрывая краям собственной теплой, фланелевой рубашки.
Помедлив, Янита положила голову техномагу на плечо, глядя сквозь бархатистую темноту на тускло мерцающий огоньками лагерь Гласов.
- И секрет не раскрывает?
- Я просто не спрашивал, - честно ответил Фарадей.
Янита улыбнулась, протянула руку к бутылке - теплые и сухие пальцы легли поверх ладони Константина. Он аккуратно погладил ладонь женщины.
- День был богат на чудеса.
Рееден улыбнулась, радостно, открыто.
- Я могу вам показать еще одно чудо; с вашими, конечно, не сравниться, но… Позволите?
- Попробуйте, - немного отстранился Константин.
Янита с резвостью девчонки подскочила на ноги, огляделась по сторонам и, вновь улыбнувшись Фарадею, выскользнула из-под шляпки плантерна, под которым сидели техномаги, к другому. Гриб, старый и чуть скособоченный, был больше похож на какую-то корягу – покрытый наростами ствол, полуобвалившаяся шляпка. Впрочем, это не помешало Яните подпрыгнуть, чудо за что-то ухватиться и с неожиданной легкостью подтянуться к шляпке – только мелькнули в воздухе узкие, белые ступни.
Добравшись до верхушки гриба, Рееден раскинула руки в стороны, удерживая равновесие – тонкая, высокая фигурка.
- Вам никогда не хотелось достать хотя бы пару звезд с неба, Константин? – донесся до оружейника веселый голос техномагессы.
Он встал.
- Я никогда не задумывался об этом, Янита! - крикнул Константин, приложив ладони ко рту, как рупор - чтобы женщина услышала.
Рееден негромко рассмеялась, а потом, не боясь упасть, вскинула ладонь вверх, к поблескивающим капелькам звезд, словно хотела дотянуться кончиками пальцев до них и достать хотя бы одну. Фарадей улыбнулся.
Он поднял вверх левую руку, и крохотный светлячок теплого, необжигающего света поднялся к ночному небу. Искорка подлетела к волосам Яниты и закружилась вокруг ее головы, подобно крохотной звездочке. Ее цвет изменился, потеряв жар, и лучи наполнились глубокой индиговой синевой серебра.
- Вы меня опередили, - Янита вновь засмеялась, а потом раскрыла руки быстрым, плавным движением, встряхнула ладонями.
Если бы дождь мог быть золотистыми… На плечи Фарадею опустились первые искорки, потом – еще, еще… Словно техномаг стоял под дождем из крохотных звезд. Сама Рееден потянула ладонями к чужой капле серебра – звездочка легла в ее ладони, а сам Константин раскрыл узловатые пальцы, смотря как собирается и тает на линиях жизни волшебный, искрящийся дождь…

Бутылка «Зеленой Феи» успела опустеть, оставив горький запах полыни после поцелуев и дурман от пряток между плантернами. Они играли, как дети – не взрослые: в салочки между большими стволами, и возвращались с крыльями усталости на влажных спинах. Все настолько невинно, что смешно так, что хочется, глядя в глаза друг другу, просто улыбаться.
Фарадей приподнял Яниту, перенося через лежащие бревна частокола. Техномагесса смешно и доверчиво уткнулась в чужую, теплую шею и щекотала кожу дыханием. Потом – спрыгнула на землю, оплела чужие пальцы своими и в ритме какого-то причудливого, на ходу придумываемого танца повела Константина в сторону «резиденции» епископа.
Они вернулись так же, как вышли – через окно.
Константин уже укрывал с нежностью безумца Яниту краешком одеяла, когда оба техномага услышали чей-то крик…

[Scorpion(Archon) >>>]

***

…Опять.
Прошлой ночью всё обошлось. Милостивое, пустое, спокойное забытье приняло его и качало на волнах сна, как младенца в колыбели. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось, весь мир растворился в великом, спокойном, самовластном Ничто…
… и вот опять. Гарь, дым, оседающий на губах пепел. Руки тянутся к собственному горлу, силясь рвануть высокий ворот облачения. Рук нет, и облачения тоже нет. Нет дыхания – и всё равно что-то перехватывает несуществующее горло, острым сухарём впиваясь в податливую гортань.
- Говори. Кайся.
Снова он здесь! Снова ненавистный ледяной голос безразлично, с ленцой и безучастной, чуждой твёрдостью зачитывает обвинение – словно ведёт беседу о набежавшей туче за окном. Снова сквозь запах дыма прорывается смрад прелой овчины и кислый пивной привкус…И снова резь в глазах.
Сколько этих снова ещё будет?!
- Кайся.
- Пр-рошу в-вас, оставьте меня-а-а…
Голос несчастной девочки крошится и звенит битым хрусталём. У неё тоже больше нет сил.
Во угорелом, тёплом мраке сквозь марево жары проступают тёмные силуэты. Несколько кривых, уродливых, всклокоченных и угловатых. Один – высокий, ладный, монолитный и неподвижный. Кучи мусора вокруг глыбы камня. Словно пародия на языческий алтарь какой-нибудь уродливой секты. А рядом – тонкое, стройное деревце… Белое с чёрным. Полоска раз – полоска два, полоска раз – полоска два… Молодая берёзка, которую кто-то зачем-то обвязал синими лентами – для праздника? Какой праздник среди такой гадости? Создатель?! Создатель, ответь – хоть раз в жизни ответь, что это всё значит?!
Создатель молчит. Говорит каменный столп в середине:
- Здесь нет кислоты. Огонь – дольше. Тебе лучше признать свои грехи.
- Пожалуйста… я не могу больше…
- Господин, сейчас того… совсем скочурится. Гля как дрожит!
- А тебе её, грымзу, жалко? Чё, совсем осоловел, как мясцо увидал?
- Да хрен с ней, только на кой она нам мёртвая нужна? Мы ж вроде душу спасаем!
- Ой, братва, а дайте-ка я её спасу разок! Вмиг праведницей сделается!
- После тебя-то конечно…
Гранитный столп приходит в движение. Резкий, отточенный взмах руки – как взмах резца скульптора. Лишняя крошка слов опадает под ноги, в пепел. Хрустко давят серый тёплый порошок походные тяжёлые сапоги, попирая прах сальных речей.
- Покайся.
- К-каюсь… да, я ведьма… ведьма! Я грешница, каюсь я, каюсь, каюсь!
Голосок берёзки захлёбывается в рыданиях. Полоска раз – полоска два… белая кожа в синяках и оковах.
Полоска раз – полоска два…. Обрывки платья, свисающие с обнажённых плечей.
Полоска раз – полоска два… Серые следы слёз на щеках, красные заплаканные глаза. Клеймо на плече – не разглядеть, ярко-алое…
Мусорные кучи ржут вставшими на дыбы жеребцами. Глыба гранита, кажется, довольна…
- Вот видишь, как это просто. Создатель, прости ей грехи, как и я прощаю…
Слышится хлёсткий хлопок, треск удара. Стройное девичье тельце падает на землю, поднимая клубы пепла. Белая кожа сереет, грязь мешается с потом, слезами… словно забирает что-то.
На губах снова медный, металлический привкус. Что-то стекает по подбородку, а горло перехватывает и душит… Словно клешни какого-то чудища раздирают глотку, силясь вырваться на свет. Господи, лишь бы это кончилось, лишь бы…
На грязной щеке девчушки пылает багровый след. Мусорные люди обступают её, пропуская сдвинувшийся в сторону монолит. Каменная колонна движется к тебе, вбивая ноги в пепельную землю.
Он попирает мир.
Силуэт каменного становится чётче. Выплывают из сухого, жаркого марева широкополая шляпа, длинный плащ на крепких плечах… Лица не видно. Но видны глаза.
Если это глаза. Если две ледышки, два мёртвых куска замороженной воды, присыпанной пепельным свинцом, могут хоть что-то видеть. Если этот взгляд не смотрит только в себя самого. Глаза в одну сторону, взгляд – в другую.
- Господин, что с девкой-то теперь делать?
- Она покаялась, на ней клеймо. Выживет – отучится колдовать навек.
- Ну дык… только шось с ней терь делать-то?
Ледяные глаза на каменном силуэте смотрят тебе в лицо. Не видят – смотрят. То, что у них за спиной… это вообще есть?
Каменный мир холоден и спокоен. В нём, наверное, нет ни сухого жара, ни липкого серого пепла, ни вони немытых тел этих мусорных теней, что сейчас потирают сальные лапищи, нависая над нагим тельцем…
В голове молнией – страшная догадка. Память? Совесть, душа? Хочется ругаться матом, как нищий из трущоб, хочется кинуться вперёд резвее, чем опытный забулдыга в трактирной буче… Хоть сказать что-то… Хоть крикнуть… хоть вбить костяшки пальцев поглубже в эти пепельно-мёртвые глаза из потустороннего холода и монолитной, нездешней гордости…
«Не смей… Слышишь, не смей, чтоб тебя… Не смееей!»
- Делайте что хотите. Только недолго.
- А мы долго не станем… да, девонька?
- Н-нет… что вы… не надо… Я же покаялась! Госп-подин инквизитор, Прош-шу вас, прошу вас!
Сдавленный лепет, смешки и шебуршение, возня…
- Не юли, зараза! А ну, братва, разверните-ка её…
- НЕТ! НА ПОМОЩЬ! КТО-НИБУДЬ! ПУСТИТЕЕЕ!! АААААА!!!

- АААРРГХХХ! – глухой, злобный хрип подбросил линтаария Готфрида фон Гальдера в постели, чуть не скинув на пол. Горло горело, в глазах стояли слёзы. Рука – там, под начищенным металлом – нестерпимо болела, и в груди, словно дикий барабан, отбивало чечётку одуревшее сердце…
- Не могу… так… больше… - камнем сорвалось сорвалось с высохших, прокушенных до крови губ.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 21-06-2010, 21:29

[Соуль >>>]

День: вечер восемнадцатого августа
Фигура: ферзь d8, король е8
Ход: без хода
Официальная клетка: d8
Фактическое местоположение: d8 (Эаши)

Ромашка оставила всех троих айкани недалеко от переплетающихся ветвей могучего дерева в центре Эаши. Она бойко направилась следом за Лакку ко входу, весело помахав рукой стражникам. Лысый лиа закинул посох на плечи на манер коромысла, словно был в стеных родного монастыря, а не в столице. Монах шагал, высоко поднимая ноги в драных штанах и демонстрируя всем, кто норовил поглазеть, грязные пятки.
А вслед за Тенри гордо шествовал хорек, словно был не мелкой зверюшкой, а, как минимум, личным нейа Тигра-Властителя.
Стражники смотрели на монахов озадаченно, однако оборванцы шли уверенно, и воины Камеда, поразмыслив, в конечном счете пришли к выводу, что случайные бродяги так себя не вели бы.
Но когда из-за ствола показался огромный, огненнорыжий цей-ин... стражники окончательно уверились в том, что этот день будет поистинне странным. Монахи безаппеляционно потребовали их пропустить, и Лакку даже посохом приложил по земле - по посоху ловко взобрался хорек, свернувшись навершием.
Когда ко входу приблизился и Дангъе... словно почувствовав его, монахи обернулись и слажено поклонились, показав зениту - и стражникам - края рубах, веревочные пояса штанов, и...
Реакция молодых стражей была, впрочем, однозначной и молниеносной, с секундой колебания на "ударить или ущипнуть", благо среди новоприбывших наглецов обреталась и женщина... девушка... девочка... Оценить возраст Ромашки со спины не успевшим присмотреться стражам вовремя не удалось, и рука для жеста, продиктованного традициями нахальных молодых людей всего мира, уже была занесена, когда суровый, хоть и довольно высокий голос меткой стрелой оборвал готовый исполниться жест:
- Ещё миг - и я тебе не позавидую.
- Но господин... - смущённо залился краской увалень-альдейа, - простите, я...
- Им это объяснишь. А пока что возьми оружие на караул и салютуй Опоре!
Цей-ин только рукой махнул. Выглядел Дангъе мрачным и каким-то уж больно встрепанным. Из медной гривы торчали какие-то травинки, веточки. Монахи, как один, выпрямились и снова тут же стали похожими на странствующих нищих - одежда в заплатах, и только волосы хорошо убраны.
Тенри обернулась и подмигнула тому юнцу, который хотел ущипнуть ее за задницу. Увалень стал пунцовым.
- Нам к Тигру, - нахально и бодро сказала Ромашка.
- Что привело тебя сюда, хранитель Жизни? - тем временем спросил Лакку.
Стражи меж тем и правда гордо вырямились и отсалютовали пришедшим. Всем, даже монахам. Багровый, жутко смущающийся гигант-альдейа махнул своим оружием так, что едва не выронил его, и залился алым ещё больше, но вот его друг, по виду - типичнейший альранэ, перехватив жест гостьи, радостно подмигнул в ответ.
Вал'Каэн Траи, старший сын Тигра-Властителя, рыжеватый и широко улыбающийся, также чиркнул в воздухе клинком, поймав шальнйо блик кристалльным лезвием.
- Дорогие гости, вам всегда рады здесь, в Веладоне. Что же привело вас сюда? - высокопарность давалась юноше с трудом, и он с трудом удерживался, чтобы не прыснутьв кулак при всех, но прочие оружейники, видимо, что было сил подыгрывали своему предводителю - хотя бы потому, что он один убедительно делал вид, будто бы понимает, кто эти голодранцы и что им тут надо. О цей-ине на фоне таких нахалов, кажется, вообще все позабыли.
- Вести самые дурные, - немного распев ответил Лакку, разглядывая молодого лиа с прищуром. Хорек на посохе монаха пару раз распахнул пасть - словно смеялся.
Ромашка заложила руки за голову, чуть с высока и очень весело изучая державшихся за оружие стражей: в зеленых и насмешливых глазах читалось: "Вы хоть обращаться-то с этим умеете, дети?"

Сообщение отредактировал Соуль - 21-06-2010, 23:29

[Darkness >>>]

- Дурные, - заговорил молчащий до этого Дангъе, с высоты своего немаленького роста глядя на Вал'Каэна. - Мне нужно увидеть твоего отца, юный эй-раан... - мягко, несмотря ни на что, продолжил Опора.
- Отец сейчас у Граатронда. Я могу отвести вас к нему, если хотите. Скоро, боюсь, великому нейа снова предстоит нести Тигра-Властителя в бой, а он ведь давно не сражался...
Тенри зеленоватым ветерком пронеслась под локтем Вал'Каэна:
- Животных можно натренировать. Веди.
- Есть новости, которые не могут ждать, - по загорелому лицу цей-ина мелькнула тень.
- Тренировать его не так уж и нужно... Скорее дать вспомнить, - усмехнулся сын владыки. - Пройдите за мной, нам лучше выйти отсюда. если бы Граатронда держали здесь - Веладон врядли простоял бы долго.
Путь, по которому великана-тигра водили к Веладону и от него, было трудно с чем-то спутать - короткий, но широкий, протоптанный,а уже потом расчищенный тракт на запад так и называли в городе тайком - "Тигриной тропой". Намекая, что ходят по ней только Тигры...
Тропа заканчивалась широченной поляной, оборудованной под нечто среднее между небольшим полем боя и дворика для выгула живности. например, лошадиного загона - если бы лошади могли быть размером с хорошего слона или дом в пару-тройку этажей.
Тигр-великан носился по этой арене кругами - со стороны довольно комично, на деле на удивление быстро для такой огромной махины. То и дело, заслышав громкий командный голос Веалеена, расположившегося на пригорке в середине поляны, зверь менял скорость или направление, раз в полторы-две минуты из любой точки взмывая в воздух и пролетая над головой своего хозяина, чтобы приземлиться на другом краю. Как и положено коту - на все четыре лапы и почти не поднимая даже пыли, что уж говорить о земле.
- Хорош, - кивнув в сторону чуда къямай-мастеров, ухмыльнулся Вал'Каэн. - Ещё осталось одоспешить - и кто его, такого, остановит?
- Опора, - пожала плечами Ромашка. Цей-ин только плечами повел. Потом, впрочем, на скуластом лице появилось подобие улыбки.
- Было бы для чего останавливать... - Дангъе тряхнул головой и, никого не дожидаясь, пошел к Тигру-Властителю.
Граатронд резко остановился, шумно втянул воздух ноздрями, прянул головой, словно почуяв сородича или кого-то очень к нему близкого... После чего глянул на Веалеена. Властелин Камеда, проследив за взглядом нейа, обернулся и почтительно склонился перед Опорой Жизни. Сам же Граатронд поступил проще - подошёл и, оглушительно, утробно мурлыкнув, ткнулся здоровенной рогатой головой прямо в Дангъе. Цей-ин хмыкнул, а потом, с невыразимой нежностью в глазах, запустил пальцы в густую шерсть нейа, почесывая и почухивая. Тенри радостно, как маленькая девочка, которая без ума от нейа, спрятала ладони за пушистыми ушами Граатронда.
- Ясного дня, властитель, - даже на высокого Веалеена Дангъе смотрел сверху вниз.
- И тебе, Опора Жизни. Впрочем, ясными дни будут, когда будут днями мира, - пожал плечами Веалеен, опускаясь на утоптанную тигриными лапами траву, скрестив под собой ноги. - Прошу, присядьте, дорогие гости. Пусть Граатронд немного отдохнёт - силы ему ещё пригодятся.
Зверюга меж тем упоённо мурлыкала, наслаждаясь алской случайных посетителей, которых хозяин удостоил своим уважением. Лишь чуть-чуть показывались из громадных, с самого владыку лап острые, размером с хороший клинок когти. Ромашка забралась на могучую спину, мурлыкая, точно котенок.

[Scorpion(Archon) >>>]

Лакку сел и внимательно посмотрел на Опору. Они словно поговорили взглядами, и Дангъе начал рассказывать первым.
Опора не стал утруждать себя вежливыми эпитетами и долгими вступлениями. Говорил - хмуро, мрачно... и прямо. Про то, как проснулся от боли, как почувствовал, что убивают, как добрался до деревеньки и...
- Не достали мы всех, Веалеен, - Дангъе недовольно хлестнул хвостом по земле. - Вернулись. Учуяли смерть. Надеюсь, один, но... Гхара-нэг.
Слово легло тяжелыми камнем. Лакку недобро прищурился. Танри резко сила на спине Граатронда и обхватила ладонями грязные ступни:
- Я могу отправиться за ним, если позволите, братья.
- Отец, это возможно? - Вал опустился на колени рябом с собравшимися. - - Извращённые твари могли выжить?
- Возможно всё, сын, - Веалеен протянул руку и почти нежно провёл по рогу Граатронда. Зверь издал длинный, глубокий, протяжный"урррр". - Возможно, что гхара-нэг вернулись... или вернулся. Возможно, он никуда и не исчезал, а сумел скрыться в былые года. Мой долг мне ясен. Я должен был бы отправиться за ним сам... но идёт война. А потому... потому скажи мне, та, что оседлала мохнатую спину моего скакуна, почему ты хочешь биться с ним сама? Очевидное я понимаю и не нуждаюсь в пересказе, но - почему ты?
- Потому что я - дитя обители, - улыбнулась Ромашка, и Лакку, слушая ее ответ, удовлетворенно кивнул, потом добавил:
- Впрочем и тебе не помешало бы отправиться туда, где все произошло, Властитель.
Хорек, до этого молча сидевший на колене у бритого монаха, спрыгнул вниз, странно кувыркнулся по траве... выпрямляясь уже не хорьком. Встрепанный молодой лиа, похожий на Лакку - и не только одеждой, такой же потрепанной, сел, скрестив ноги.
- Мы пойдем с тобой.
К кому обращался третий монах, до этого момента бывший в облике нейа - было не ясно.
- Отец, я тоже поеду, - гордо выпрямился юный меченосец. - Я никогда не видел найрити, это верно. Но они - враги моей родины. То, что ими порождено и отнимает даже шэа... Я хочу увидеть блеск моего клинка в глазах этой твари. Ты будешь знать об этом сразу, когда я найду её - потому что я принесу тебе...
... её голову, - закончил Веалеен. - Это всё просто, чтобы мне что-то доказать?
- Доказать, отец? Я уже доказал многое и многое могу - но кому? - Вал потянулся, довольно хрустнув шеей. Граатронд настороженно фыркнул. - Зачем мне кому-то что-то доказывать, когда есть дела важнее. Умирают лиа и нейа. Умирают страшно и жестоко. Это неправильно. Разве этого не достаточно?
- Для сына Тигра-Властителя?
- Для простого лиа, который хочет остановить зло, - обезоруживающе улыбнулся юноша.
- Хочет, пусть идет, - заметила Ромашка, - мы за ним приглядим.
- У тебя не хватит сил, - спокойно заметил Дангъе, глядя на юного воина, - и твой клинок будет бесполезен против гхара-нэг.
- У отца и подобных ему хватало сил. Я - тоже алэдро. Тоже лиа. Лиа победили найрити. Огромной ценой, но победили. Значит, можем победить и этого, последнего... дай Средоточие, чтобы последнего.
Цей-ин улыбнулся, но улыбка вышла... не слишком мягкой. Мелькнули на мгновение кошачьи клыки.
- Ты - юный лиа. Пусть даже и сын правителя. Дети не должны умирать.
Дангъе последний раз провел ладонью по рогатой голове Граатронда, поднялся на лапы.
- Мне пора, Веалеен. Слишком много боли в том месте, я должен что-то сделать. А дети не должны воевать. И умирать. Это мое слово, как ча'нэи.

[Соуль >>>]

Огромный рыжий цей-ин прижал ладонь к груди, коротко поклонился и пошел, не дожидаясь ничьих слов, прочь. С каждым шагом его силуэт таял, словно Опору окутывал туман. На пятом шаге Дангъе исчез. Лакку посмотрел ему вслед.
- В его словах есть доля правды, но... - монах качнул головой.
- Но молодые всегда рвуться в бой, даже если это неразумно, - продолжил его слова младший оборвыш.
- Много ещё мудрых слов, которые говорились веками и веками были бесполезны, мы выбросим на ветер? - усмехнулся, приваливаясь к боку огромного нейа, юный меченосец. - Я еду, отец. Знаю, ты можешь приказать... но станешь ли? Скажи - станешь?
- Смотря какой приказ жаждет получить твоё сердце.
- Ты можешь приказать даже умереть - я подчинюсь и выполню...
- Знаю. И ещё знаю, что сейчас ты рвёшься не умирать. Но... у тебя мало опыта, а это - не поединок.
- Я и не обещал драться честно, как на поединке, - фыркнул Вал. Граатронд, видно сочтя это комнадой, скопировал звук на пять порядков громче.
- Хочешь подраться со мной? - ехидно прищурилась Ромашка, свешиваясь с бока огромного тигра - ее темная макушка оказалась над самым плечом сына Властителя, глаза сверкнули насмешливо и точно вода в озаренном солнцем ручье.
- А заодно проверим... - молодой монах, в темных волосах которого виднелись небольшие, звериные уши, стянул с пояса расшитый яркими нитками кисет, кинул, не глядя, бритоголовому. - Ромашка занимается у нас в обители нейа. Овцы там, кошки...
- Кошками и владыки занимаются порой, - глубокмысленно изрёк Веалеен. - Я не против.
- Без оружия? - Вал расстегнул пояс, отложил в сторону ножны с мечом, осторожно стащил через голову лист-доспех и тёмно-синюю короткую тунику. - Или что-нибудь возьмём?
- Можешь взять, - благосклонно разрешила Тенри.
Молодой монах коротко хмыкнул. Потом упал на траву, закинув руки за голову - оборвыш не стеснялся присутствия правителя и нахально демонстрировал жуткие манеры...вернее, их отсутствие.
- Зачем? Так тоже неплохо.
Юный воин потянулся, поднимаясь, легко прошёлся колесом раз-другой, расправляя затёкшее тело. Дерзко глянул на гостью.
- Начинай! А вы пока отцу расскажите, зачем пришли - не просто же нашего котёнка погладить, а?
Ромашка ласково улыбнулась ему и скользнула вперед, широко размахиваясь для удара. Кулак промчался под предплечьем сына властителя; показалось - его ладонь пригладит Тенри по темному загривку... ан нет - вывернулась Тенри, покатилась по траве птицей, а поднялась - даже одежда не примята. Задорно гикнув, Ромашка снова кинулась вперед, высоко подпрыгнув.- пальцы промчалась возле самого уха Вал'Кэна, и только чуть-чуть не хватило юному воину, чтобы ухватить нахалку за плечи и опрокинуть. Тенри подмигнула, села на траву и скрестила ноги.
- Твоя очередь, - хмыкнула она.
Тот, подмигнув сопернице, рыжим лисом метнулся вперёд. Скок, скок - и Вал уже заходил справа на удар, и костяшки пальцев проходят у самого носа юркой шалопайки, и разворот, подсечка, но красавица-нахалка уже в воздухе, снова мимо.
- Вот хороша, а! - мысль "а я ведь ещё своего Эу'Теи'Ла не танцевал" была мигом припрятана до конца боя, как ненужная, а альранэ взметнулся в высь, нога скользнула вдоль бока начавшей падать соперницы, руки чиркнула у самых волос раскрытыми крыльями, словно жестокие изаррэа...

Сообщение отредактировал Соуль - 21-06-2010, 23:31

[Darkness >>>]

Они приземлились спиной друг к другу - Вал умудрился перепрыгнуть девушку и теперь, стоя на одном колене, с упоением ждал следующей контратаки. Захват? Подсечка? А может быть просто удар? Со странной наглостью, она обернулась и хлопнула, не стесняясь, Вал'Каэна по плечу - а затем отпрыгнула.
Они бросились навстречу друг другу одновременно. Силуэт в светло-зеленых одеждах неожиданно взметнулся вверх, словно взбежал по воздуху, и крыльями захлопали испачканные землей и покрытые шерстинками огромного тигра рукава. Тенри оттолкнулась кончиком босой ноги от чужого запястья, и противник сам не заметил, как подыграл нахалке - подкинул к зрячим небесам.
Приземлясь на кончики стоптанных пальцев, Ромашка снова хлопнула ладонями сына властителя по лопаткам и резко, словно пьяная, отклонилась, не дав сжаться могучим рукам на худеньких плечах.
Хоть те и не сжимались. Вал резко вскинулся, падая назад, развернулся на пятке и, обхватив длинными руками девушку, кинулся вместе с ней вперёд, параллельно земле, юркой ручейной рыбкой. Клубок из сплетшихся рук и ног прокатился по земле с добрых двадцать шагов и распался надвое, причём воитель оказался снизу, а Тенри - сидящей на нём, держась за плечи. Не дожидаясь, пока красавица-бой-девчонка прижмёт его за ключицы, алэдро дёрнулся вверх - наглее, наверное, даже самой Ромашки - и, едва-едва дотянувшись, легонько сдёрнул с губ... нет, назвать это поцелуем было верхом наивности и глупости, но чем назвать? В любом случае за спиной Тенри остальные ничего не увидели... наверное.
Альранэ раскинул руки в стороны и, деланно трагично, выбросил в воздух:
- Признаю поражение!
Темные брови Тенри взлетели вверх. Она уперлась ладонями в грудь Вал'Каэна, а потом поцеловала чужие губы и откатилась в сторону, разметав по траве руки.
Веалеен поднялся, по-страчески крякнул и, передразнивая старушечье шамканье, гордо возвестил:
- Ешли, шынок, ты штаралша докажать, што доштатошно шерьёжен - пождравляю, ты только што докажал обратное!
- Оно того... стоило? Да, стоило, - Вал повернул голову к Тенри. - Извини. Я и не сомневался. Ну что... гхара-нэг на двоих?
Тенри отрицательно покачала головой, и, смягчая отказ, улыбнулась.
- Дангъе прав, нужен хороший шепчущий. - она повернула голову к Лакку, который растормошил кисет и теперь перекатывал в пальцах крупицы фиолетового порошка. Лысый лиа показал крупные зубы.
- Другое нас сейчас тревожит. Пришедшие-из-за-моря, которые пришли к нам, но вмешиваются в Круг Жизни.
- Как вмешиваются?
- Нарушают, - пояснил Веалеену, как неразумному ребенку, который, впрочем, даже на вид был едва ли не вдвоем старше, "ушастый" монах, - разрывают. Не дают уйти шэа встретиться со Средоточием, в уже остывшем теле держат её.
- О другом вмешательстве мне врядли бы сообщили, - в точности повторяя тон гостя, ответил правитель. - Как вы об этом узнали, где сейчас тот, кто нарушал Круг Жизни?
- Да... расскажите всё, поподробнее, - не спеша, потирая затылок, сын правителя сел, усмехаясь собственной наглости. Она так влияет, может быть? Эта, потёртая... а губы мягкие... или ему показалось? - Всё, что знаете. Пожалуйста.

[Scorpion(Archon) >>>]

Лакку сел. Вокруг монаха клубился фиолетовый дым, от которого на душе становилось легко, однако голос Лакку был мрачен. Он рассказал, как столкнулся с пришедшим-из-за-моря, которому подарили цветок фэйра на полях сражений неподалеку от обители. Там лежали тела тех, кого осквернили найрино, и кто ждал, когда целительный свет леса коснется их шэа. Настоятель обители приказал убить отступника.
- Я сжег его, а Лахте - развеял пепел, - нараспев произнес Лакку.
- Вы сделали это сразу? Как было его имя, зачем он делал это? - хмуро поинтересовался Вал'Каэн. Веалеен кивнул:
- Вопросы моего сына разумны.
- Его звали Нервейн. Он изучал, - ответил Лакку, - но жизнь нельзя изучать, когда каждый шаг ей мешает.
Что-то странное появилось в его словах, тяжелое и дымное, наполненное глубоким фиолетовым цветом. Тенри прищурилась, повернув голову.
- А ну, дай и мне льясы щепоть!
- И правителю нужно... - протянул младший из монахов. Он лежал на траве, так же, как Ромашка, закинув руки за голову, и глядя в небо. - Одного Пришельца видели мы, но кто знает, сколько течение Лаай нарушит еще.
- И кто знает, сколько ещё гхара-нэг бродит по нашей земле, верно? Гхара-нэг - были лиа. Один паршивый выродок - не повод не доверять всем. Но... - Веалеен с поклоном отклонил предложенное угощение. - ... это повод их проверить. Можно почувствовать такого? Понять, кто?
- Можно, - протянул в ответ Лакку. - Лаай расскажет нам как.
- От них пахнет, - повел по-звериному носом младший брат лысого монаха.
- Уж не горьколистником ли? - усмехнулся юный алэдро, вспоминая старую сказку... но, поймав тут же ставший хмурым взгляд отца, понял: над этой бедой лучше не шутить. Доверие господина Живых Клинков было достаточно редко и дорого, чтобы обманывать его, и, если принятые пришельцы рискнули заигрывать с ним... Чтож.
- Проверить нужно всех. Всех. Кого найдём... можно отнять эти знания? Запретить их применять так, чтобы ничто не могло снять запрет?
- Мы запретили, - фыркнул Латхе. - Сожгли и развеяли.
- Мы найдем, - повторил Лакку, но отчего-то Веалеену показалось, что в этом ответе не было и следа дурмана.
- Сжечь и развеять - это их запрет. Не наш. Мы делаем иначе, - благосклонно улыбнулся Веалеен. - Что курите-то? Не разобрал.
- Льясу, - хмыкнула Тенри и снова предложила властителю в сомкнутых ладонях пригоршню мелко перемолотой фиолетовой травы.
- Спасибо, - усмехнулся тот, принимая дар. Чёрно-красная перчатка Крови Земли, на которую высыпался порошок, треснула, словно открылся маленький, неровный рот прямо на кисти - и кристаллы один за другим начали впитывать крупинки. Глаза Тигра-Властителя блаженно закатились. Вал чуть не раскрыл рот от удивления.
- Отец?
- Всё в порядке, сынок, - хохотнул Веалеен. - Это... интересный способ. На будущее.

[Тео >>>]

День: ночь и утро 20-го августа
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: F6
Фактическое местоположение: F6 - F5

Лайте казалось, что эта ночь никогда не кончится. Кровь, чужая боль, догарающий гарнизон, хлопья сажи, оседающий на коже. Ли рен-лааец сбивался с ног, пытаясь успеть - с каждому, хотя бы парой прикосновений, чтобы уменьшить мучения. Пусть даже - на десяток минут.
Глаза монаха запали, щеки ввалились, но он упрямо продолжал обходить ряды раненых, кидаясь к каждому новому, кого приносили с развалин.
Хлопки крыльев анйар над головой вывели из черно-красного тумана, стелющегося перед глазами. Лайте вскинул глаза.
Второй отряд всадников спускался; нейа фыркали, недовольно перебирали копытами - им не нравился запах гари. Запах смерти.
Трое прилетевших с ними фино беззащитно озирались по сторонам, пытаясь понять, то ли им закрыться от оглушающей боли и холодного страха, то ли впустить их в себя. Пятачок, где лежали раненые, гудел, как рассерженный пчелиный рой. Вскрики, стоны, возгласы и шепот - все смешалось в единую барабанную дробь, безумно колотящую в висках. Ата выхватила взглядом из толпы Толу. Та выглядела хуже, чем накануне, когда терялась в собственных эмоциях. Почти черная от сажи, она как раз отходила от одного из защитников форпоста, скорбно заламывая свои руки. Еще мгновение назад живого - поднял кто-то из всадников и перенес на другую сторону, в ряды погибших.
"Патруль всадников попал в это месиво, - подумалось Ате, - Тола об этом, наверное, еще не знает точно... " Она многозначительно глянула на Илаю и Виду, приложив палец к губам. Те подавленно кивнули. Как раз в это время их заметили.
- Что встали, отправляйтесь в гарнизон, там под обломками еще лиа, - бросила им Тола вместо привествия. Потом, словно опомнившись, все же спросила, - Новости есть?
- Курта нашли, - ответила полукровка. Испуг, отразившийся в глазах у фино, заставил ее поправиться, - В смысле, он живой и с ним все в порядке.
- А... хорошо. И где он?
- Сушит крылья на берегу Дайай, - честно призналась Ата.
- Как он там оказался-то? - удивилась девушка.
Ответом ей было напряженное молчание.
- Сама у него спросишь, мы не знаем, - бросила Вида, чувствуя, как отчаянная ложь дрожит в голосе. Тола либо действительно не заметила, либо предпочла не замечать.
- Ладно, давайте, возьмите себе кого-нибудь в пару... там, в догорающих домах, от нас, честно, больше пользы, чем...
- Не стойте на месте, - к фино подошел помощник Тейны - долговязый Фадде. На щеке лиа виднелись следы сажи, на руках - пятна чужой крови, - хватайте любого свободного всадника из наших и, - он мотнул головой в сторону гарнизона, - туда. Только, Средоточия ради, осторожней. Там все едва-едва держится.
Фино кивнули. Самым благоразумным было пойти с теми же, с кем они летели в паре. Тола с горькой улыбкой смотрела, как Ата уходит с Йаром. Сама оглянулась в поисках Эйфи:
- Ну что, пойдем? - горечь не исчезла и из голоса. Почему все так... криво?
Со стороны озера послышались возгласы всадников, из темноты показалось двое, вернее... Один из лиа нес на руках чье-то тело. Мимо Толы с абсолютно нелецеприятными выражениями в адрес всего мира пронеслась в ту сторону Тейна.
Всадник укладывали найденного на землю. Дайо замерла рядом, зло, отчаянно сжав кулаки. Лицо лиа исказилось, она что-то прошипела сквозь зубы и опустилась рядом с телом на колени. Волна ее беспомощной злости, отчаяния и почти физической боли подсказала фино, что найденный - из всадников. Сердце Толы сначала бешено забилось, а потом - ухнуло вниз. Медленно и неуверенно она приблизилась к скорбной фигуре Тейны. Каждый шаг - и внутри ледяной холод. И одновременно - выжигающее все пламя. А если?..