Провозглашенный рай, Цвет как наркотик

[saroff cane >>>]

Быть заключенным в темнице мгновенья,
Мчаться в потоке струящихся дней.
В прошлом разомкнуты древние звенья,
В будущем смутные лики теней.

Гаснуть словами в обманных догадках,
Дымом кадильным стелиться вдали.
Разум запутался в траурных складках,
Мантия мрака на безднах земли.

Тени Невидимых жутко громадны.
Неосязаемо близки впотьмах.
Память — неверная нить Ариадны —
Рвется в дрожащих руках.

Время свергается в вечном паденьи,
С временем падаю в пропасти я.
Сорваны цепи, оборваны звенья —
Смерть и Рожденье — вся нить бытия.

Вначале был Кошмар. И не было в нем ничего. Ни света, ни Цвета, ни тепла, ни времени, ни расстояний. А была только тьма, холод и оцепенение. И лишь обезумевшие души несчастных томились в этом вечном холодном мраке.
И был Промежуток. Выше Кошмара, но ниже Поверхности. Уже не смерть, но еще не жизнь. И были в нем Покои. И в Промежутке было темно и холодно, но холод и тьма здесь были не могильными, а предрассветными. И был здесь Цвет.
И вот создал Цвет сады и рудники, заповедники и недородков, живущих в них. И родились в Покоях Сестры. И сказал им Цвет: вы будете служить мне, потому что я даю вам жизнь. А Сестры были только рады. И начали они свое служение Цвету, но не знали, что из нижнего предела наблюдали за ними омертвевшие, заледенелые глаза, полные зависти и боли.
Только сильнейшие души могут найти путь наверх. Только достойнейшие могут вырваться из лап Кошмара и заслужить свой Рай. Так поднялись в Промежуток Братья. И увидели они свой Рай, вкусили Цвета. Никто не захотел бы вернуться обратно. И поклялись Братья служить своему Раю и всеми силами сохранять его.
Но Промежуток жесток, а Цвет коварен.

Обсуждение

[Clopik >>>]

Цикл I
Цвета: Изумруд, Сирень.


Пристань Это. (Совместно с Младшим)

Никто не видел никогда шторма в Пристани. Даже сильных волн или ветра. Вода у берега тут всегда была спокойна, дуновения ветерка с моря - легки и незаметны. Но в остальном весь Покой, как и его хозяйка, пребывали в состоянии умиротворенного ожидания. Однако, именно буйство стихии ознаменовало новую смену цикла. Можно было бы изумляться или сетовать на хаотичность Промежутка. Только Это не удивилась разразившемуся в ее Покое шторму. Сестра так долго ждала его.
- Проснись, Золотоглазый.
Голос звучал как-будто издалека, но одновременно в самой голове. Открыв глаза, Гость увидел небо. Ночное звездное небо, далекое, но плоское, как декорация. Увидел кроны деревьев. И увидел лицо женщины, на коленях которой покоилась его голова. Взгляд ее огромных светло-голубых глаз был приветливым, но полным жалости, будто она чувствовала его страдания. Где-то недалеко был слышен шорох волн, а в воздухе пахло морской солью.
- Тебя принесли волны, как я и видела в грезах. Не говори. И не двигайся. Ведь ты так слаб, Смерть совсем опустошила тебя...
Женщина провела рукой по лицу Гостя, но прикосновений не чувствовалось, а глаза видели плохо. Сил не было. Прохладный воздух не приносил свежести, а удобная поза не давала отдохновения. Ощущения были невнятными. Поддельными. Хотелось опять закрыть глаза и уснуть, но теперь уже навсегда.
Изо всех чувств, пожалуй, остался с ним только холод. Но не тот, который бывает зимой в мороз или при купании в холодной воде, нет. Этот холод был мертвенным, нутряным, проморозившим даже кости. Впрочем, он не помнил даже своего имени, если таковое было, не то что такое сложное понятие как "зимний мороз". Пожалуй, он ничего не помнил. И пожалуй, даже не знал, было ли у него тело и что это такое. Он просто был, но не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть полслова.
Все, что он мог - это смотреть в красивое лицо незнакомки и пытаться не соскользнуть обратно в холод и небытие.
- Такой неумеха, - Сестра ласково улыбнулась и положила руку на грудь спасшегося, - Ты прошел через шторм, и я хочу воззвать тебя к Жизни.
И Гость почувствовал. Что-то наконец конкретное появилось в его теле. Что-то завершенное, огромное, но вместе с тем щемяще-пустое, высасывающее последние силы. Будто в груди пробили дыру.
- Это - твое первое Сердце. Храни его и ухаживай за ним. Оно будет содержать в себе твою жизнь и твой Цвет. Но оно не должно быть пустым, иначе ты умрешь, насовсем. И поэтому я сделаю тебе маленький подарок.
Сестра начертила над Гостем знак, и тягучая, вязкая Лимфа потекла в его Сердце, наполняя чувством заботы и благодати. Жизнь влилась во все его существо зелеными волнами. Вернулись нормальные звуки и запахи, смысл и понимание. Теперь можно было рассмотреть каштановые потоки волос женщины, рыбацкую сеть на ее теле, миловидные черты.
- Это - Изумруд. Он защитит тебя. И он подарит тебе терпение, - лицо Сестры стало серьезным, и она посмотрела вдаль, - В этом мире правит Цвет. Никто и ничто не может жить без него. Лимфа цвета - это все, что у нас есть. Наша жизнь, наша сила, наше богатство и наш наставник. Ты не проживешь и сорока ударов сердца с тем уловом, что дала тебе я. Поэтому пройдись по моему побережью и собери ростки, которые найдешь. Только не заходи далеко. И непременно возвращайся ко мне, - Это вновь опустила взгляд и улыбнулась, - Ты ведь... такой неумеха.
Сорока ударов сердца?... Так мало? Он смутно помнил, что там, в другой жизни, оставшейся за гранью, это очень и очень мало. Меньше минуты. Но это там. А как здесь - он не знал. Но вроде бы пока ничего страшного не происходило.
Он огляделся в этом странном, почти полностью лишенном красок сером мире. Хотел было спросить у женщины, как ее зовут, но передумал и двинулся в сторону моря, ощущая под ногами мягкую прохладную сыпучесть ночного песчанного пляжа.
Долго бродил туда-сюда по кромке воды и земли, забавляясь двойственностью ощущений и разглядывая то тут то там пробивающиеся эфемерные зеленые роски, длинные и прямые, пока не наткнулся на особенно ветвистый кустик, похожий прихотливостью очертаний на дерево-бансай. Тонкий, эфемерный, переливчато-зеленый, он дрожал и трепетал, словно под порывами ветра.
Гость остановился в нерешительности, присел на корточки перед этой странной субстанцией в раздумии - а что же с ней делать? Ему сказали "Собери цвет". А спросить, как это сделать, он не догадался, наверное, от шока. Но как-то же это надо сделать? Он нерешительно дотронулся кончиком пальца до неощутимой веточки...
К его удивлению весь росток вдруг стал распадаться на сотни крошечных пылинок-светлячков, кружить, завихряться - и словно бы втягиваться в тот палец, которым до него дотронулись. Перед глазами зарябило.
- Никто не защитит тебя лучше, чем я... - послышался шепот где-то внутри.
Гость не подпрыгнул от удивления только потому, что, наверное, разучился удивляться.
- Кто ты? - спросил он шепотом у самого себя, но ответа не последовало.
Он растерялся. По-настоящему растерялся, не зная, как ему теперь быть, зачем он здесь и что теперь будет. Стоял, медленно вдыхая никакой воздух странно-контрастного места, пытался думать. Мысли разбегались, оглашая пустеющую голову звонким ехидным хихиканьем.
"Я схожу с ума?"
Чтобы хоть как-то отвлечься, он тыкал пальцем во все попадающиеся кустики, развлекался зеленой круговертью, но тревога не уходила, наоборот, к ней добавилось ощущение того, что он сей же час лопнет.
"А где та женщина, интересно?..."
Гость огляделся, поискал глазами ту красивую женщину, которую увидел самой первой. Она стояла вдалеке возле своей рыбацкой хижины, рассматривая повреждения от шторма. Сестра обернулась, на устах ее мелькнула теплая улыбка.
Он подошел, сам себе напоминая почему-то аморфное облачко. Просительно (так ему казалось) заглянул ей в глаза:
- объясни?..
- Теперь тебе нужен мудрый наставник. Когда выйдешь из моих Покоев - ступай к Многорукому. Это недалеко. Ты найдешь его без труда, его Покой - большой цирковой шатер.
- А это кто?
- Многорукий, его еще зовут Маска. Главный среди Братьев. Он... неразговорчив, но тебя примет непременно. Теперь твой путь лежит через Братьев, золотоглазый. Но сначала я хочу рассказать тебе то, чего они никогда не скажут.
"Братьев?" - удивился Гость, но ничего не сказал.
Девушка за руку подвела Гостя к коряге, торчащей из песка, и жестом пригласила присесть:
- Знак, который я показала тебе... Твое первое Сердце. Это - Донор. Самый полезный и самый опасный Знак. Наш страшный грех и наше великое счастье. Если хочешь раскрасить дерево или подарить цвет Сестре - просто подойди и начерти этот Знак. Поначалу это будет мучительно... Но потом ты поймешь, почувствуешь, что дарить Жизнь так же приятно и так же необходимо, как получать ее. Ты ведь - творец... - Это провела рукой по плечу Гостя, и теперь уже ее прикосновение можно было хоть как-то чувствовать, - Но помни: Братья не должны знать о твоих Сердцах. Иначе они сбросят тебя в Кошмар или разорвут на кусочки.
- Почему? - он ощутимо вздрогнул, вспомнив, что такое смерть. Ему это не понравилось.
- Они пришлые здесь. У них нет Сердец. Они не умеют творить. Но Цвет покидает их. И они не знают причин... Мы, Сестры - хранительницы Цвета, мы слышим его волю, мы видим вглубь. Братья же видят на поверхности, а потому будут считать тебя одним из них. Не разубеждай их пока. У них есть, чему поучиться... - женщина улыбнулась хитро, - И не используй при них Донор. Они этого очень не любят.
- Почему? - опять спросил он. Наверное, теперь это будет самый главный его вопрос.
- Потому что Братья считают трату цвета преступной. Они только собирают его, никуда не используя. Они знают, что мы используем Знаки в своих целях, но понять этого не могут, ведь у них столько полезных... приспособлений. Но самый непонятный для них - Донор. Братья не умеют дарить жизнь.
Сестра окинула взглядом далекий горизонт и, опять изменившись в лице, заговорила медленно, отделяя каждую фразу:
- А теперь главное, Гость. Твоя сила в раскрытых Сердцах. Наполняй их собранным Цветом, иначе ты опустеешь. Цвет постоянно уходит, и задержать его нет никакой возможности. Лишь в Покоях время замирает. Но стоит выйти в Промежуток, как оно запустит свой неумолимый поток. И это хорошо. Потому что лимфа внутри тебя прорастает в Нерву и переходит в палитру. Ты не такой, как мы или Братья. Ты можешь творить, только пропустив Цвет через себя. Но помни: сколько бы ни было Цвета в Палитре, сколько бы ты ни собрал в Память - ты умрешь, как только все Сердца опустеют. Следи за собой. Ты почувствуешь это щемящее чувство, когда лимфы в Сердце почти не осталось. Ты уже чувствовал это сегодня. Может быть, тебе подскажет сам Цвет. Наполняйся каждый раз перед выходом из Покоев. Останавливайся, если путь неблизкий. Поначалу это сложно, но ты привыкнешь, так же, как привык ходить. Ведь ты не задумываешься каждый раз, сделав шаг.
Это встала, поглаживая рукой пышные каштановые волны:
- И помни: Цвет все время уходит. Вытекает сквозь пальцы. Не переполняй Палитру - лимфа начнет ипаряться, как из Братьев. Надо творить, когда приходит вдохновение, иначе оно покинет тебя навсегда.
Все это вихрем пронеслось мимо Гостя и поначалу, прямо скажем, в одно ухо влетело в другое вылетело. Он был ошеломлен и ратсерян потоком свалившейся на него информации. А память, которой не было, смутно шептала, что Там, в другой жизни, все вышесказанное могли бы счесть не более, чем страшной сказкой.
На прощание Сестра элегантно коснулась ладоней Гостя кончиками пальцев:
- Теперь ступай, золотоглазый. Пройдешь между скалами и окажешься в Промежутке. Ты найдешь путь, только сдобри его Цветом, чтобы двигаться быстрее. И знай, что ты всегда можешь прийти ко мне с вопросами.
Гость поклонился и пошел, куда глаза глядят, ибо понял, что больше ему здесь делать нечего.

Сообщение отредактировал Clopik - 17-06-2012, 21:56

[Странник >>>]

Вой ветра, потрескивание костра, редкое карканье ворона... Все это было так близко Страннику. Даже ближе чем Цвет, который, хоть и давал жизнь, но все равно казался чуждым и непонятным, а тут... Все родное и знакомое... Так давно знакомое, что Странник уже и не очень помнит, что было раньше. Хотя... Одно воспоминание из Кошмара осталось...
Странник вздрогнул и отогнал эти мысли, не желая вспоминать тот ужас. Судя по виду Ворона - тот был абсолютно согласен. Настолько согласен, что резко взлетел и описал несколько кругов, свалив прямо на сидящего на земле Брата посох.
- А чтоб тебя! - ругнулся тот, еле увернувшись - не можешь быть менее эмоциональным?
Ворон в ответ только каркнул, после чего приземлился и начал приводить в порядок оперение. Странник, в свою очередь, делал то же самое со своими мыслями. И понял, чего ему не хватает. Хорошей прогулки по Нему. Поэтому...
- Ну что - обратился Брат к Ворону - отправляемся?
Ворон кивнул и взмахнул крыльями. Закряхтев, Брат поднялся и осмотрелся...
- Таак... Куда сперва? К Аде - решил Странник и, дождавшись когда его вечный спутник усядется на плечо, зашагал в сторону покоя своей Сестры...

Сообщение отредактировал Странник - 10-06-2011, 15:43

[Монго >>>]

Долгое время Гробовщик жил видением. Проблеском цвета в сером мраке отчаяния. Праведность была вознаграждена. Сквозь жуткие врата в этот мир пришел новый Брат.
Медленно, тяжелой поступью Гробовщик шел на свет. В мир, полный жизни. В мир, полный Цвета. Гробовщик шел в Рай. Пройдя темную, проржавевшую арку Брат оказался в цветущем саду. Он впервые видел сад и чувствовал, что знал этот сад всю жизнь. Гробовщик чувствовал голод. Только сейчас он понял, что дикий голод терзал его всю жизнь. Там это был голод замершего в айсберге чудовища, не способного пошевелится, не способного ни вдохнуть, ни выдохнуть. Здесь был голод вурдалака, стоящего у разрытой могилы.
Брат бросил гроб на землю так, что посыпалась листва с деревьев. Открыл крышку и Цвет начал стекать в гроб. Деревья, что были в два раза выше Гробовщика, скрючивались, трескались и высыхали, трава рассыпалась в пепел. Через минуту Брат захлопнул гроб и разразился страшным кашлем. Многовековой слов пыли слетел с Гробовщика. Он почувствовал вкус жизни. Окинув взглядом выжженный кусок сада и посмотрев на гроб, полный Цвета, Брат пробасил
- Никто не защитит тебя лучше, чем я.

Сообщение отредактировал Монго - 12-06-2011, 18:57

[Tivaz >>>]

Пещеры Тлена

Да, сланные плоды принесла эта Сотня. Хм, Изумруд и Сирень… Сотня Иты, несомненно. Мм, Сирень, как я её люблю. Как же она меня дурманит, как... Как? Как всегда! Всегда, каждый раз это загадочное чувство, некая тайна и сладкая тревога. Всё яство пронзает некая дрожь и даже какой-то… Ах! О.. Но… но, что-то не как всегда. Что-то не то, загадка какая-то не такая, какая-то глубокая, как колодец. И тревога, словно кто-то стоит за спиной. Что-то произошло. Или произойдёт. Тьфу-ты, че это я, это ж не Серебро в конце-концов. И разве вообще что-то может произойти! Прр. О, Изумруд, наполни меня терпением переждать наваждение этой проклятой Сирени. Изумруд… Дорогой мой Изумруд ! Когда-нибудь сад Иты расцветёт тобой. Ты будешь литься и буять в нём! Когда-нибудь это произойдёт, её сад зацветёт, я знаю! Рано или поздно…

Так и прошло начало цикла для Тлена. Он сидел в своей укромной пещере возле озерца, на самом берегу, наблюдая за ровной гладью воды, и время от времени тыкал рукой, вызывая круги на поверхности водоёма. Они казались ему такими забавными и чарующими. Брат смотрел, как крохотные волны расходятся в разные стороны, ударяются об берег и камни, торчащие из воды, и множатся, а потом стихают и сливаются с водной гладью. Особенно Тлен любил такие игры, когда в Промежутке рождалось много Янтаря. Тогда он едва в ладони не хлопал от восторга. Но сейчас Сирень делала эту нехитрую забаву кокой-то таинственной, что вполне его устраивало.
Неожиданный шум в глубине пещеры привлёк внимание Брата. Это Глазки затеяли игру в «салочки». Малыши ничуть не мешали Тлену в его убежище, даже наоборот, было интересно понаблюдать вот за такими играми. Где-то в пещерах даже жила Улитка, но Тлен давно её не видел.
Глазки скрылись в тёмных коридорах и Тлен вернул своё внимание озерцу. На дне, сантиметрах в двадцати от поверхности воды он заметил продолговатый предмет. «Неужели рыба». – подумал Брат. – «Та нет, не может быть. Скорее всего просто камень». Тлен стал на колени, навис над неопознанным предметом и начал пристально в него вглядываться. «А может всё же…». Вдруг, одна из личинок на гниющей руке Тлена свалилась в воду, потревожив ровную гладь. Брат резко выпростал руки вперёд. «Таки камень». – Подумал Тлен, резко встал и направился к ближайшей стене, на которой было закреплено несколько Гарпунов.
- Да, стоит наведаться к Ите. – В голос сказал Брат, проверив стену.

Сообщение отредактировал Tivaz - 20-08-2011, 20:15

[Шелли >>>]

(Совместно с Clopik)
Нить перехода ритмично дергалась под ногами. Маленькая Ини, вопреки обыкновению, не бежала, а шла. Она зачарованно наблюдала за тем, как отдаляется ее собственный Покой, а Покои других Сестер, сады, рудники начинают выглядеть немного иначе. "Это, наверное, потому, - подумалось ей, - что раньше я смотрела на них снизу, а теперь - со стороны."
Впереди, все приближаясь, маячил покой другой Сестры, Это, кажется, ее звали. Идти, однако, было еще довольно долго, и Ини, не удержавшись, выплеснула немного Золота на тропинку. Золотая капля соскользнула с ее пальцев и, превратившись в золотую нить, оплела нить тропинки. Покой сразу же стал приближаться быстрее, зато Сердце в груди болезненно сжалось, как будто Ини только что отрезала от него маленький кусочек.
- Не трать Лимфу понапрасну, - вспомнила она. Правда, Ини не могла сказать с уверенностью, что ей когда-то говорили что-то подобное; воспоминание пришло словно откуда-то извне, как будто кто-то шепнул прямо в ухо. Сестра огляделась, но вокруг никого не было. Только змеились под ногами сплетенные нити мертвенно-белого и тепло-золотого цветов. Последняя, впрочем, медленно истончалась.
"Интересно, что это было? - Ини задумчиво дернула себя за тонкую косичку у виска, - Неужели Цвет? Спрошу у Это, она добрая!"
Мимо пронесся покой другой Сестры. Ини успела разглядеть какие-то искривленные столбы, торчавшие из серовато-серебристой лениво шевелящейся поверхности, а затем вокруг вновь оказалась теплая темнота Промежутка.

Сирень... Капризная, волнующая. Удушливая. Сирень взывала к воплощению, путала мысли, сбивала тонкий настрой Серебра. Женщина, обмотанная рыбацкой сетью, посмотрела на переливающийся кустик и поморщила лоб. Каждый раз, когда Сирень рождалась в Пристани, Это чувствовала смятение и беспокойство. Но теперь она знала точно: смятение это не беспочвенно. Появление Гостя породило множество противоречивых мыслей и предчувствий, но о них, как всегда, никто бы не узнал.
Сестра собирала оставшиеся ростки Изумруда, когда боковым зрением увидела приближающееся лимонное платье.
- Ини, как славно, что ты здесь, - Это приветливо взяла девушку за руку. Ей нравилась новенькая за свою непосредственность и легкость.
- Это, здравствуй! - Ини радостно улыбнулась старшей Сестре, - Как у тебя дела? А у меня, представляешь, только Серебро и Изумруд выросли! А, нет, не Серебро, Сирень! А еще, когда я к тебе шла, со мной кто-то разговаривал!
- Ну я точно не разговаривала, - Это убрала с плеча роскошную прядь, - Голоса других Сестер ты тоже знаешь. А значит, то был голос Цвета. Поздравляю.
- Цвета?! Ничего себе! И часто он разговаривает? - Ини, приоткрыв от удивления рот, глядела на Это, - А можно с ним поговорить?
Это жестом пригласила присесть на выпирающий из песка корень. Движения ее были неспешные и плавные. Она внимательно посмотрела на молодую Сестричку, как будто проникая взглядом вглубь:
- Мы служим Цвету, Ини. И мы можем слышать его волю. Его предупреждения. Его... советы. Но он говорит то, что считает нужным и тогда, когда считает нужным. Даже каждой Сестре он может говорить разные вещи. Слушай его. Ты к этому привыкнешь. А что до Сирени... - Это улыбнулась и отвела глаза, взгляд ее стал немного рассеяным, - У меня она тоже родилась. И мне от этого неуютно. Как ты понимаешь, не каждый Цвет нам полезен. Поэтому мы и взращиваем сады, и разрабатываем рудники. Я уже посадила Изумруд. Если в следующем цикле его не родится - я соберу урожай со своего дерева.
- Я помню! Там еще знак такой надо показать! - Ини для наглядности взмахнула рукой. По правде говоря, ей ужасно не сиделось на месте и очень хотелось пробежаться по краешку пляжа, но рассказ Это был такой интересный! - А рудники разбивать надо, там тоже какой-то свой знак есть!
- Верно. А после Удара надо поставить Гарпун, чтобы лимфа выкачивалась из жилы. Так что мы можем сходить на рудник вместе - благо, в Башне нет хищников, - Это умилялась, глядя на непоседливую Сестру, - Не страшно было путешествовать?
- Нет, но там так здорово! Такая ниточка и все Покои видны! На рудник? Ага, давай сходим! - Ини нетерпеливо заерзала на коряге, уже предвкушая поход за Лимфой, - А этих, которые тоже Лимфу едят, можем встретить?
- Недородков? - Это встала, поправляя сеть, - Можем. Опасных я давно там не видела, а вот полезные есть.
- Ура! Идем на рудник! - Ини прыжком взвилась с коряги и подпрыгнула еще несколько раз. Вместе с ней задорно прыгал ее хвостик на макушке.
Это направилась к выходу, то и дело оборачиваясь на мельтешащую Сестру. "Что же с ней будет, когда Промежуток будет наполнен Янтарем?" - подумала женщина, улыбнувшись. Перед тем, как покинуть Покой, она доверительно сообщила:
- Когда выйдем в Промежуток - не волнуйся, если не увидишь меня. Я буду рядом.
- Ладно, - кивнула Ини, и тут Пристань рухнула в никуда.

Сообщение отредактировал Шелли - 17-06-2011, 9:02

[Clopik >>>]

(Совместно с Шелли)

В следующий миг она уже стояла на одной из белесоватых нитей, соединявших Покои. Ини огляделась. Вокруг действительно никого не было, но ощущалось присутствие чего-то большого, надежного, придающего уверенности.
- Это? - Позвала она, - Куда идти?
- Совсем недалеко, - послышался голос Сестры, но не рядом, а как-будто в голове, - Вот из камня поднимается кольцо башни.
- А, вижу! - И Ини заспешила в ту сторону. Идти и правда оказалось недалеко, и вскоре она уже, задрав голову, рассматривала башню.
Из темной мути Промежутка сознание, провалившись на миг, выплыло к знакомым лестницам и мосткам рудника. Это осмотрелась. Ини была уже рядом, а в обозримом просторе Покоя ничего опасного не обнаружилось. Несколько глазок играли со светом фонарей, да витала пара легких капель.
- Ну, ничего страшного нет, - Это указала на один из сгустков Лимфы, - Гляди, Золото. Если успеешь - можно поймать.
Ини обернулась, увидела каплю Цвета и, издав восхищенное "ох!", подбежала к ней, и, встав на цыпочки, попыталась ее достать. Если некоторое время назад капля Лимфы стекла с пальцев Ини, оставляя боль и пустоту, то теперь Золото только впитывалось, и юная Сестра почувствовала тепло в груди.
Это тем временем шла к ближайшему мерцающему пятну в теле камня, похожему на паутинку. Она собирала по пути редкие капли так нужного ей сейчас Серебра, наслаждаясь покалыванием в пальцах. Подойдя к жиле, она подозвала Ини:
- Попробуй начертить Удар. Но не стой слишком близко.
Ини подошла к камню и медленно провела в воздухе первую янтарную линию Знака, затем торопливо, испугавшись, что Лимфы может истратиться слишком много, двумя резкими взмахами завершила фигуру и отступила назад.
Цвет, став неожиданно твердым и весомым, полетел в направлении жилы и врезался в стену. Куски породы разлетелись, падая к ногам Ини, будто что-то выпирало их изнутри. Одновременно с этим из появившейся ниши засияли измрудно-зеленые искры. Ини отошла еще дальше. Эта зелень навевала на нее неприятную дремоту.
Это кивнула, одобрив действия девушки, и вывела уверенные песочные часы. Из рук вырвался и воткнулся в переливающуюся жилу настоящий гарпун, оставив за собой ажурную изумрудную спираль.
- В следующем цикле можно будет собирать урожай, - старшая Сестра улыбнулась Ини, - А пока давай-ка найдем другие Цвета.


Вернувшись в Пристань, Это направилась к одному из деревьев. "Охота" получилась удачной: три жилы Изумруда, две Сирени, по одной Золота и Пурпура. Теперь, когда у Ини есть Удар, можно не прибегать к помощи Братьев каждый раз. А может быть, она подарит Знак и Гостю?
Голубоглазая провела рукой по коре, и тонкие, острые нити Серебра потекли к ней. Чудесное, волшебное Серебро. Ничего не требует. Ничего не объясняет. Никуда не гонит. Сестра облокотилась о ствол спиной и устремила взгляд к горизонту. Перед ней проносились видения - сладостные, пугающие, обнадеживающие, обескураживающие. Как кадры из отдельных кинофильмов, как ленты из разных одежд, они мелькали и исчезали, так и не показав картину целиком. Но Это знала: фрагменты сложатся в полотно. Надо только иметь терпение.

[Coauctor >>>]

(Покой: Пастбища)

Подлинное Существо не предлагает праведникам тихого забытья и покоя, не сулит вечного блаженства и благодати - но позволяет служить, чувствовать и повиноваться Цвету. Безмятежность есть произведение Кошмара, который Братья смогли назвать таковым, лишь будучи спасенными из него.
Дно, темное мелководье, гул машин и распад - безжизненность. Вот что помнит Кентавр из прошлых жизней. Воспоминания эти, невыносимые для искалеченного сознания, медленно стираются под натиском новых прозрений.
Но их следы неизгладимы.
Вот пустая и гулкая Степь, иглы произрастают из её недр, оттесняя пожухлую траву. Вот ветер, играющий на зарослях черного тростника: тоскует он по яркому небу и извилистым хребтам гор. Небо здесь испило сок трав, отобрало у них их оттенки и излилось ими в облака. Горькое небо, серп полумесяца бутафорского, болезненного, желтоватого... А ведь Покой есть продолжение своего владельца, оттиск душевной внутренности. Это подтверждается тем, что Сестры обитают в садах и башенках, а Братья - в клетках...
Как служить Ему? Как преобразовать Его?..
Только через изменение себя. Облик Существа изменится лишь когда изменятся его обитатели. Нет тягостнее задачи - хранить, и одновременно изменять, не выходя за пределы, к ослепительному мраку. Изменять себя, изменять пространство вокруг, изменять других. И так же сохранять всё это.
Так думал Кентавр, рассекая Пастбища наперегонки с ветром. Он не мог остановиться.

Сообщение отредактировал Coauctor - 27-06-2011, 9:10

[Tivaz >>>]

Ита и Тлен. Усохшие ветви.

(Tivaz, Coauctor)

Тлен шел по извилистой тропинке, поднимаясь все выше на холм - к саду своей Сестры. Бумажные фонари словно набрюдали за шествием Брата, лениво подмигивая ему. Округлые, маленькие и большие, в связках и поодиночке, они тихонько шелестели на ветру.
А на холме Тлена встретили по-прежнему усохшие деревья, растопырившие во все стороны свои ветви. На некоторых из них появились цветные ленточки, на других - выпуклые продолговатые пластины, как если бы кто-то разобрал древний гендир и украсил им сад.
Свысока Брат увидел уже знакомый туман, клубящийся вдали. Недостижимый, эфемерный - но Тлен успел полюбить этот узор из золотых нитей, извитый на краю молчаливого простора. И только скрюченные ветви ранили память Тлена. Сколько сил потратили Ита на этот сад и сколько ещё потратит? А ведь зазря, снова, снова, снова...
Но Тлен разделит с ней всё, ведь он – её Брат, а Покой и естество Иты - воля Существа.
«Главное, не встретить этого надоедливого Кентавра» - подумалось Тлену. Наконец оторвав взор от тумана, он перебросил трость в правую руку и двинулся вглубь деревьев. Здесь Брат и встретил Иту - стоящую спиной к своему причудливому саду. Она в кои веки обратила внимание на что-то другое. Её взгляд был прикован к тому же золототканному узору.
Как всегда прекрасна эта душа: стройный стан, платье, волосы, мрамор шеи и запястий... Всё это было для Тлена столь привычным, неизменным, но он не переставал искренне восхищаться Итой, ловил каждый шаг, каждое движение Сестры, подобное мерцанию бумажных фонарей.
- С новой Сотней, дражайшая Сестра, – поздравил Иту Тлен и, подойдя ближе, низко поклонился, - Она воистину принадлежит тебе.
А Ита все наблюдала за горизонтом, не обращая внимания на поклоны и поздравления - отрешенная, застывшая в молитве созерцания. Туман, пустые деревья, работа, водная гладь. Туман, пустые деревья...
Сейчас и здесь наступил черед тумана. Чуть позже - Тлена.
- Тебе не свойственна радость. Тлей, пожалуйста, тлей. Вот мой сад, истлевший, усох он - и скрыл в себе тайну. А она созрела, расцвети всё Существо.Расскажи мне о том, что ты видел. Что приняло частичку тления от тебя... - и действительно, "удачная" Сотня повлияла на Сестру. Ей стало интересно.
Ветви едва заметно качнулись.
Тлену так приятно было слышать голос Иты. Он лился музыкой. Этот голос всегда мог успокоить, поддержать. Брат даже на секундочку забыл, в чем заключался вопрос.
Тлен бросил беглый взгляд на Сестру: её губы, глаза, её волосы и стан… И снова это чувство, словно больше не существуешь. Словно нет больше этой оболочки, и цвета внутри её. Вообще ничего нет - ни внутри, ни вокруг. Только Ита, этот дивный образ и огонёк мыслей о нём. В этом и была сущность Тлена, эго существо. Брат только и желал заботится о Сестре, делить с ней Цвет. Только рядом с ней Тлен действительно чувствовал, что поднялся выше. Только рядом с ней он забывал Кошмар… «Взаимно ли это». – подумал Брат, но, заметив ожидающий взгляд Сестры, мотнул головой и заговорил:
- Извини, задумался. Ты ведь знаешь, как это у меня бывает. Так, о чем это мы... Ах, да: у меня в пещерах Гарпуны полны Сиренью. Зашла бы как-то ко мне, собрала. - «Ох и повод заглянуть в гости. Сирени и так полно вокруг!» - Подумал Брат, плюнул в душе, и продолжил. - Хотя эта Сирень такое чудит нынче…- Тлен хмыкнул, как это было ему присуще, и провел рукой по стволу ближайшего дерева. Брат почувствовал на пальцах капельки свежего Изумруда.
«То-то я смотрю ростков не видно». – Подумал Тлен, и ему вдруг стало грустно, ужасно грустно. Он посмотрел на Иту, но лишь тяжело вздохнул.
- Мне некуда идти. И незачем. Ты же это знаешь, мой Тлен. Ты будешь ходить вместе со мной, но порознь. Знаю, не откажешь, я ведь прошу искренне. Не за себя, и не от себя. Ищи встречи с Маской, и не ищи встречи с Кентавром. Найдешь первого раньше второго, но не наоборот... Маска разъяснит. Пожалуйста, это воля...
Ита умолкла. Теперь надолго.
Тлен знал, когда их с Сестрой разговор заканчивался, и сейчас был именно такой момент. Ите незачем куда-то идти, Тлену незачем оставаться здесь. Что ж, Брату остаётся лишь выполнит просьбу Дражайшей. Тлен кивнул Сестре в знак прощания, крутнулся на пятках и отправился искать Многорукого, как и просила его Ита. «Главное, не встретить этого надоедливого Кентавра». – вновь повторил Тлен, покидая Покой…
Наступил черед тумана.

[Рыска >>>]

НРПГ - Итак, господа, барабанная дробь...

Младший
с Сароффом

Едва покинув гостеприимный Покой, он очутился в темноте, и это его испугало. Наверное. То есть, темнота была не такой, какая возникант под веками или в темной комнате ночью. Она была полной, почти абсолютной. И тут же набросилась на него, норовя смять своей всеобъемностью. Да, именно так. Первые мгновения он стоял, оглушенный и ошарашенный, готовый или раствориться в ней навсегда, став частью темноты, или...
Или. Он не мог раствориться во тьме, потому что внутри него жила частица мягкого зеленого сияния, добрая и ласковая. Она разрасталась внутри, впитывалась, становилась частью существа. Он не мог себя видеть, но ему казалось, что он стал зеленым.
А потом он увидел под ногами легкую серую дымку, змейкой тянущуюся куда-то к теням и силуэтам вдалеке, которые он смутно стал различать. И сделал первый шаг по ней - потому что другого пути не было. А потом еще шаг, и еще. И на каждый шаг требовались силы - он будто преодолевал некое сопротивление, как под водой - так ему казалось.
Третий шаг, уже вроде такое большое расстояние! Но тут внезапно сильно потянуло вниз, начало метать из стороны в сторону, струящаяся нить на поверку оказалась крайне не прочной опорой, а может она вообще таковой не была. Он испуганно шарахнулся назад. куда - сам не знал.
Внезапно прямо в голове раздался шепот:
- Нарисуй себе дорогу. Быстрее. Скоро все испарится из тебя...
- Нарисовать? Как?
Однако невидимый помощник, чей голос так был похож на тот, что не так давно обещал защитить, похоже не собирался отвечать.
Он чувствовал, как уходили силы, только-только, казалось, обретенные внутри несуществующего тела. Но он упорно сделал еще шаг, нет, полшажка вперед, продираясь сквозь вязкую плотную массу, в которую превратился воздух и которым невозможно стало дышать - он тек в легкие, как вода.
"Нарисовать дорогу?.." не надеясь на успех, он всплеснул левой рукой, словно выбрасывая что-то из себя и...
Тоненькая изумрудная ниточка протянулась вперед перед ним. Ухватившись, он смог сделать еще несколько шагов вперед.
И вывалился прямиком в огромный старый рваный шатер.
- Ууууууу! - взвыли трибуны, приветствуя посетителя. Все недородки в клетках вскопошились, начали биться о прутья, издавать все доступные им звуки. Грохотнул раскат грома, через дыру в шатре залетел ветер и, дав кружок по трибунам, улетел прочь, только подняв пыль. Потом ушам стал доступен другой звук, который вроде бы звучал все это время - мерный ритмичный стук метала о метал, похоже раздававшийся с другой стороны шестеренки.
Гость застыл, немного опешив от такого шума и раздумывая, то ли прятаться, то ли бежать. Зато - силы перестали уходить и можно было отдышаться. Словно бы старый драный шатер шапито защищал его от странного бесцветного внешнего пространства? Впрочем, здесь все было бесцветным
Ничего значительного не менялось. Недородки немного поутихли, при этом не переставая проявлять интерес к вошедшему, стук не желал прекращаться. Где-то на самой границе слуха, казалось можно было расслышать мерное, немного подхрипловатое, дыхание. Дыхание чего-то в разы большего чем гость.
Он не испугался, наоборот, стал с любопытством осматриваться в поисках того, кто бы это мог быть. Страха не было.

[Clopik >>>]

Колыбель Аве

Ярость. Ярость и буйство царили в этом вихре, раскручивали его течение и обжигали все вокруг. Но эти жаркие потоки сдерживало холодной вязкой струей терпимости. Лед и пламень. Стремление и ожидание. Амбиции и сдержанность.
- Ты можешь взять все, что пожелаешь, - говорил вкрадчивый голос.
- Все прийдет, надо только подождать, - молвил другой.
- Нет ничего праведнее твоего гнева...
- Только упорством можно добиться своего...
Оба течения смешались, сжались и взорвались всепожирающим пламенем.
Она открыла глаза, и первое время ничего не могла распознать, кроме восторга, жажды заполнения, противоречивых голосов и вездесущего запаха огня.
"Что за безвольное существо может взирать за собственным сожжением и ничего не сделать?" - пробивалось ее сознание сквозь пламя.
А что я за существо?
А что есть вообще "я"? И есть ли это "я"?
"Кто я?" - пытливый разум мучительно боролся за свое место, оттесняя противоречивые, яркие чувства.
"Когда-нибудь я все узнаю... Я выясню... Почувствую... Я дождусь... Я добьюсь!" - нашла она наконец нужные слова и осмотрелась. Каминная комната была объята пламенем. Его языки лизали резную мебель, ярко-красные шторы, колени Сестры, и гасли под спокойным взглядом карих глаз. Аве поймала холодный всполох и пронаблюдала, как он тухнет, растворяется, погибает в руках. Что-то подсказывало, что этот огонь - не то, что ей надо.
- Ну раз я могу получить все, что пожелаю, то надо это "все" найти! - громко заключила Аве, элегантно провернув в пальцах трость.

Сообщение отредактировал Clopik - 19-05-2012, 17:13

[saroff cane >>>]

Шатер Маски. Встречаем Младшего.

По другую сторону шестеренки обнаружился хозяин сего беспорядка и одновременно источник странных звуков. Рука с шипастым шшаром медленно поднималась и наносила очередной удар по шестеренке, один за одним. Некоторое время гость оставался незамеченным, пока Маска не опустил руки и не облакотился на свою клетку. Медленные поворот головы и на пришедшего уставились две черных глазницы белой как снег маски. Эта маска не выражала не единой эмоции, два отверстия для глаз, общая выгнутая форма для того, чтобы не мешать носу. Все движения, каждое малейшее шевеление этого огромного тела выглядели... тяжелыми. Когда устаешь, непередоваемо сильно устаешь, руки сами собой опускаются, чтобы пошевелиться, нужно приложить много усилий и движения выходят медленными, будто на этой руке повисла гиря. Именно так двигался Многорукий. Он развернулся, переставив клетку и вытянувшись вперед. Тяжелое дыхание не утихало, только стало чуть более расслабленным.
- Кто ты, Гость? - голос донесся из под маски, осталось ощущение, что этот белый кусочек фарфора, да, наверное это был фарфор, прикрывает трубу, из самых глубин которой доносится речь. - Ты так похож на нас...
Маска опираясь на клетку, медленно подошел ближе к гостю, рассматривая его почти вплотную. От столь близкого взгляда безмолвных, бездушных глаз становилось не по себе. Очень не по себе. Вторая пара рук, ранее сложенная на груди, медленно потянулась к пришедшему.

[Монго >>>]

Гробовщик прошелся по саду. Крошечный закуток с журчащим посередине фонтаном, а теперь еще и живописной бесцветной плешью. Еще раз оглянувшись на сад, Гробовщик ударил ногой по земле и оказался в промежутке. Вдалеке мерцали несколько неясных образов. Безошибочно выбрав один, Брат направился к нему по нечеткой серой дорожке, словно сотканной из дыма. Идти было тяжело. Одно из многих испытаний для праведников. Ведь так просто бросить все и растворится в пустоте. Идти вперед гораздо сложнее. Но Гробовщик уже прошел свое испытание отчаянием, бессилием. Железная воля не позволяла ему сдаваться.
Гробовщик оказался в мрачной обители смерти так же внезапно, как вышел из цветущего сада. Пройдя мимо рядов пустых могил и осыпавшихся склепов, Брат взгромоздился на трон, искусно сложенный из костей, и прикрыл глаза.

Сообщение отредактировал Монго - 1-08-2011, 0:33

[Рыска >>>]

Гость застыл, не в силах совладать с ужасом, сковавшим его. Ему казалось, сейчас эта тварь засосет его своим дыханием - медленно и неотвратимо. А он ничего не сможет сделать, потому что ноги отказались повиноваться и приросли к полу.
"Интересно, чьи извращенные мозги могли породить это чудище?.." - промелькнула в пустой и гулкой голове одинокая и явно перепуганная мысль. Пискнув сию сентенцию, мысль тут же улетучилась, решив, что в какой-нибудь другой голове безопаснее.
А чудище все надвигалось, и вот уже нависло над Гостем. Еще и лапищи свои тянет... Захотелось стать ящерицей и спрятаться в норку. Но увы, он не умел превращаться в ящериц.
- Я... Я не знаю, кто я... - непослушные губы, если они все-таки были у этого тела, наконец, соизволили разомкнуться и прошелестеть ответ на вопрос.

[Tivaz >>>]

Промежуток. От Тлена о силе Братьев.

Способен ли Брат на что-то великое? Может ли он что-то изменить, или на что-то повлиять? Каков предел возможностей Братьев? Не знаю, как другие, но я уже задавал себе эти вопросы. Пусть мне известно не многое, но я нашёл ответы, которые меня устроили.
Я прибыл в этот мир с одной целью, с одним желанием: отдать всего себя моей Сестре. Ведь что у меня есть кроме неё? Цвет, блаженный покой? Холодное гранитное ложе и пустота – внутри и вокруг, и это всё! Нет, воистину, Ита для меня значит куда больше, чем кажется. Она для меня всё: мои радость и печаль, мои обитель и изгнание, мой мир, жизнь любовь… Ита – это я. Поэтому все мои мысли о ней, все деяния мои во благо ей, или её волей ведомые и определяют мое могущество. Думая так, я сделал вывод, что силы Братьев безграничны, пока всецело преданы они своим Сёстрам. Ведь быть не всесильным для Брата означает, что он, рано или поздно, встретит непреодолимую преграду и не сможет добиться чего-то ради своей Сестры, это значит – не исполнит своего предназначения, потеряет смысл существования.
Да, Братья всемогущи, но только тогда, когда они всецело преданы своим Сёстрам, ведь они – сила Братьев, а всё остальное – Промежуток, собственные желания и стремления – слабость, иллюзия тщетного бытия. Вот и сейчас я, праведник из Кошмара восставший, ведомый волей дражайшей Сестры моей Иты, иду незримой нитью Промежутка , ища встречи с Маской. И нелегок путь мой, и усилия требует шаг в пучине неведомой, тёмной, но не паду я ниц перед тяжким бременем, не покинет меня уверенность, пока знаю я, что исполняю желание дорогой мне Сестры, что так я принесу ей умиротворение и радость. Такова моя жизнь – и сейчас, и ранее, и всегда…


Сообщение отредактировал Tivaz - 9-08-2011, 10:48

[Монго >>>]

Совместно с Шелли
Ини вернулась. И сразу поняла, что с ее Покоем что-то не так. Она быстро пошла вперед, размышляя, не недородок ли проник в ее сад и в ужасе застыла, увидев выжженную землю.
- Нет! - Вырвался из ее груди отчаянный крик. Сестра опустилась на колени перед искалеченным участком Сада, положила на мертвую землю руки и принялась при помощи собственных резервов Цвета восполнять нанесенный кем-то ущерб. К счастью, проплешина была не слишком велика, поэтому новые цветы появились довольно быстро.
- Кто же это мог быть? - Произнесла Ини, закончив. Она огляделась по сторонам, однако ни кого-то постороннего, ни других ран не обнаружила. "Возможно, он был голоден", - подумалось ей, - "и сделал это ради продления своего существования". Ини поднялась с колен и обошла весь сад, но ни таинственного похитителя Цвета, ни других следов его пребывания не обнаружила. Нужно было отыскать его. Это был ее сад, ее Покой! Никто не будет, не спросив, брать Цвет из ее сада!
Ини вновь вышла в Промежуток. Вряд ли он успел уйти далеко...Поблизости были только сады и рудники - ему туда не надо.
А это что? Один из рудников оказался вовсе не рудником, а чем-то вроде Покоя. Значит, он там, разрушивший ее сад незнакомец! Ревность обуяла маленькую Ини, заставив выдавить несколько капель Янтаря и через мгновение разгневанная Сестра уже была на месте.
- А-а-а, вижу, у меня гости, - говорил Гробовщик быстро, открывисто, - не ожидал никого увидеть. Видимо, потому что я в этом мире всего несколько часов.
Медленно поднявшись со своего трона, Брат принялся расхаживать взад-вперед перед гостьей.
- Никого в этом мире я не встречал, и единственным моим достижением было то, что я спрятал у себя Цвет из сада. Тем не менее, ты здесь, отсюда мы делаем вывод, что сад принадлежит тебе. Значит, ты находишься в Раю по крайней мере некоторое время. Следовательно, обладаешь необходимой информацией, чтобы ответить на мои вопросы.
Гробовщик остановился, поразмыслил секунду, склонился над девушкой и, поднеся монокль к ее лицу, спросил.
- Ты... меня... понимаешь?
- Понимаю, - странно выглядящее существо ничуть не напугало Ини, - а ты кто такой, чтобы задавать вопросы? Ты поранил мой сад! Ты украл у меня Цвет! - Сестра сжала кулаки, сдерживая в себе желание использовать Сову на этого нахала.
- Для начала я расскажу о том, что мне известно, - Гробовщик проигнорировал возмущенные возгласы девушки, - Это место, Рай, является наградой для праведника. Я заслужил его, вырвавшись из нижнего Предела. Однако, по настоящему спокойно я чувствую себя только в этом месте, в этом гробу. И все же я чувствую, что мне необходим Цвет, находящийся за пределами моего Мортуария. Да, пожалуй так я и буду называть это место.
Скрипя механическими ногами и помогая себе рукой, Гробовщик снова взгромоздился на свой трон и продолжил.
- К сожалению, это все, что я знаю о Рае, - Брат на секунду задумался, вставил монокль в глазницу и представился, - Можешь называть меня Гробовщик. Теперь, будь добра ответить на мои вопросы. Кто ты? Какова твоя роль в этом мире? Случайность ли то, что я появился в твоем саду? Есть ли в этом мире подобные тебе? Есть ли в этом мире подобные мне? Что такое Цвет? Почему я испытываю необходимость поглощать его? Почему я чувствую дискомфорт за пределами Мортуария?
- Сплошные вопросы! Я сама не все здесь знаю, так что если тебе нужны ответы - иди к старшим Сестрам! - Однако гнев Ини быстро сменился любопытством: выходит, этот Гробовщик не недородок, не Сестра, а что-то совсем непонятное! - Но я что знаю, тебе расскажу. Я -Ини, одна из Сестер Промежутка. Так это место называется. Нас, Сестер, несколько - я не знаю, сколько. Без Цвета ты здесь не выживешь. Я не могу объяснить, что это такое. Он иногда разговаривает с нами. Мы храним Промежуток. А кто такие праведники? И что такое Предел? А ты кто такой? - Ини буквально засыпала Гробовщика вопросами.
- Что ж, любезность за любезность, я полагаю, - Брат задумался, - говоришь, без Цвета здесь не выжить? В нижнем Пределе нет ничего похожего на этот Цвет. Огромное, темное царство механизмов, по которому бродят подобные мне. Те, кто погрязли в пучине отчаяния и безысходности. А праведник. Праведник - это я. Тот, кто смог вырваться из темного, пустого болота, тот, кто делом заслужил Рай. Ты говорила, что здесь есть другие, старшие Сестры. Значит, ты знакома с ними? Я хочу, чтобы ты отвела меня к ним.
Гробовщик вскочил с трона и встал перед Сестрой, уперев гроб в пол.
- Ничего себе... А я думала, что ты недородок... - Ини смотрела на Гробовщика, широко открыв глаза. - Да, Это, кажется, старшая среди нас. Пойдем, если ты здесь остаешься, тебе точно надо с ней поговорить. - И она приглашающе протянула Гробовщику руку.
Брат осторожно взял девушку за руку своей огромной лапищей. Секунда и они оказались в черной пустоте. Ини пошла вперед, показывая дорогу и, что несказанно поразило Гробовщика, расплескивая бесценный Цвет при каждом шаге. Тьма вокруг Брата сгущалась, не желая пропускать его вперед, но не было заметно, чтобы он отставал от Сестры. Через некоторое время, все так же внезапно мрак рассеялся, уступив место далекому морю и хижине на его берегу, в окне которой горел свет. Гробовщик огляделся. То тут, то там были видны ростки Цвета, пробивающиеся прямо из земли. Брат проставил гроб на землю, откинул крыкшу и Цвет стал медленно стекаться в бездонное чрево гроба.

Сообщение отредактировал Монго - 11-08-2011, 10:10

[Clopik >>>]

Терновник (Совместно с Coauctor`ом)

Переход из состояния в состояние - из Покоя в Покой, казался неофитам вещью недостижимой. Ведь как можно изменить свое естество всего за несколько ударов сердца? Как можно подчинить себе свою волю, если она находится вне тебя, в Раю растворенная? По силам ли такое испытание душе, пусть и чуткой к Лимфе, превзошедшей Кошмар, укрепляющей себя интерсекциями и скрепами...
Такие вопросы задавал себе каждый праведник, очутившись в Раю провозглашенном. Каждый праведник вновь ступал на путь сомнения и утраты, как бы проходя последнее испытание у роковых ворот. И так оно и было. Лишь истинные Братья могли научиться странствовать по Существу, но, к счастью, самозванцев среди вознесшихся не обнаруживалось.
Кентавр не стал исключением. Юный Брат, праведник без праведницы и постоянного Покоя, переживал испытание острее других. Он, по сути, был заперт в переменчивой степи, которая не могла считаться обиталищем, достойным вознесшегося; эдакий сгусток, переливающийся пустотой, не зависящей никоим образом от постояльца. Возможно, Степь была призраком, фантомом - проще говоря, недородком. А возможно, наиболее точно отражала сущность Кентавра.
В любом случае, он в первый раз решился по-настоящему покинуть Покой. Для того чтобы начать служение Цвету.
Перемещение прошло неожиданно легко. Стоило лишь отпустить мысли, и они сами нашли нужное русло, по которому душа, однако, перемещалась медленно. Но недостаточно для того чтобы...
...Кентавр оказался по пояс в мутной жиже, заполнившей что-то вроде воронки посреди нового Покоя. Там и тут из поверхности торчали фонари и жердины; между всеми ними были протянуты странные нити - поистрепавшиеся, обвисшие.
Аспидная поверхность озерца, в которое попал Брат, будто бы поглощала созвездия, горящие в небе. А потом его заполонили цветные сполохи, и так же быстро исчезли. Это повторялось вновь и вновь. В их мерцании отчетливо угадывался ритм, но все попытки осознать его оказались тщетны.
Брат покинул воронку, стараясь удержаться в Покое настолько долго, чтобы тот уже не смог отторгнуть его без воли Брата на то.
Постепенно нащупывая ростки Цвета, Кентавр перебирался все выше и выше по склону. Вот Янтарь, Изумруд, немного Лазури вдруг Брат остановился. Причиной тому была Она.
Аве выпрямилась и оглядела недавнее поле боя, усыпанное останками хищников. Капли Лимфы, высвободившейся из убитых недородков, легко впитывались в ее пальцы, одетые в черное кружево. Густые ресницы были опущены и слегка дрожали.
- Враг не выдержит твоего удара, - вспомнила Сестра уверенный голос.
Да. Теперь Аве убедилась в этом. Она даже не ожидала, что три маяка, расставленные по округе, могут исторгнуть такое количество разрушительной энергии. Так же, как она не ожидала, что белесая тонкая нить, висящая в безграничной темной пустоте, помчит ее с такой скоростью, стоило отдать ей добрую горсть Изумруда. Сознание закружило, затянуло, будто в воронку, и понесло по мраку Промежутка. Да, тогда девушка сама для себя назвала этим словом пространство вне Покоев. А потом она очнулась здесь, где над головой нависало закатное, болезненно-красное небо, тяжелое и угрюмое. А потом она встретила врагов...
Как можно осторожнее пробирался Брат к невиданному доселе существу. Он знал лишь одно - таких называют "Сестрами", и Сестры эти способны сотворять чудеса. А еще служить Цвету совсем другим путем, нежели братство праведников. Однако же, эта творила чудеса... разрушительного толка. Или не чудеса?...
В ней чувствовалась ярость Пурпура, не справедливая, но другая. Оглядев оболочки недорожденных, Брат лишь утвердился в том, что Цвет принял другой оттенок, также неизвестный ему до этой встречи.
- Здравствуй, яростная, - Кентавр наклонил торс чуть ниже. Что-то внутри него заскрипело, - Твой оттенок Пурпура мне не знаком.
Сестра резко обернулась и поначалу, признаться, испугалась размеров и уродства подошедшего существа. Сразу возникло желание перечертить эту могучую фигуру мазками Лимфы, но что-то внутри подсказало, что этого делать нельзя. Аве наклонила голову набок, разглядывая копыта Брата, и элегантно тронула пальцем поля шляпы.
- Здравствуй, безголовый. Я - Аве, и со мной пока никто не знаком. Кроме этих кошек... - девушка решила не спешить с выводами и выяснить, насколько полезным может оказаться незнакомец.
- О... - сделал неожиданный вывод Брат, - Значит, ты - новая Сестра. Новорожденная. Где ты появилась, и что сказал тебе Цвет? Знакомиться со всеми полуживыми и живыми таким... оригинальным путем? - он указал культей на трупы кошек. В голосе его не слышалось презрения или насмешки, как могло показаться, скорее всего, вспыльчивой Аве - лишь любопытство.
- Пусть тебя не смущает мой облик, далекий от каких-либо норм. Это знак праведности, верного служения Его воле. Как внизу, так и здесь.
- Внизу? - слова о праведности Сестра пропустила мимо ушей, решив, что у подобных существ принято изъясняться таким образом.
- Да. Очень глубоко... под землей, - Брат не нашел более подходящих слов, - Хм... - он снова оглядел поверженных недородков, - Если ты - Сестра, то тебе должны быть известны твои Цвета, что создали тебя. Один из них, насколько я понимаю - Пурпур. А второй...
Кентавр не договорил, но его голос имел отчетливо вопросительную интонацию.
- Изумруд, - гордо приосанилась Аве. Она подняла руку и начала вращать в пальцах трость, - И где же это "под землей" делают праведников? Глядишь, тоже захочу... Что-то Цвет не говорил мне, что Сестры не праведны, - отчего-то она точно знала, что другие Сестры есть, чувствовала неуловимую связь с ними.
Такую же связь чувствовал и встретившийся Аве Брат, только среди своего братства. Знал, но не мог понять откуда, из какого источника. Из общего, сокрытого от тех, и других...
- Не захочешь... - отрезал Кентавр, - Странно, что Изумруд в тебе почти угас. Будь осторожна.
Он подчеркнуто сделал паузу, после продолжил:
- Меня называют Кентавром, одним из юных праведников. Цвет успел сказать тебе очень мало. Иногда стоит радоваться тому, что он не говорит в полную силу, но не в твоем случае. И не в моем. Знаю только, что существуют чудотворницы-Сестры, и больше ничего. Каждый Брат связан со своей Сестрой, но ни те, ни другие не являются друг другу родственными... Зачем ты убила недородков?
Аве прищурила глаза. У Брата не было лица, поэтому грозно посмотреть было некуда, но эта грозность все равно отразилась в позе Сестры. Юный, а уже туда же, учить взялся. Решает, что ей хочется, а чего не хочется. От ответов увиливает. Говорит, какой ей Цвет нужнее. Да и откуда он знать может, что сказал ей Цвет?
- Чтобы они не убили меня. Разве не это - закон выживания?
- Скорее всего так. Я не знаю правильного ответа, просто хотелось узнать точку зрения существа, отличного от Братьев. С недородками не поговоришь. Беседа возможна либо в кругу праведников, либо со своей Сестрой. Но последнее - следствие нашего служения, а не прихоть, как может показаться.
Да, именно в служении и заключалась цель праведников. В служению Раю, Существу. Что есть способность растрачивать Цвет перед способностью сохранять его? Что если немой чувствует голоса иначе, нежели способный к речи?... Лишь запретом можно достигнуть такого послушания, при котором слова говорящего и действия творящего станут достойны Существа.
- Потому, возможно, я разговариваю с чужой Сестрой, тем самым нарушая негласное правило, - продолжил Брат, - Ты уже знаешь своего праведника, избранного среди вознесшихся?
- Негласное правило, которое ты только что огласил... - ехидно улыбнулась красноволосая.
Она было хотела отправить собоседника восвояси, как вдруг осознала, что у этого великана о четырех ногах нет того, что так сладостно согревает ее грудь. Того, что создает такое восхищенное чувство наполненности. Того, что кажется единственно настоящим и естественным. Сердец. Черноокой стало даже жаль праведника, который не может ни хранить, ни создавать. Пожалуй, такой же стать действительно не хотелось бы. Но ведь это существо выжило, хотя и устроено по-другому. А раз оно набрало такую мощь, значит, может кое-чему и научить. Аве посмотрела на Брата совсем другим, одобрительным взглядом:
- Нет, я не знаю своего праведника. Но Цвет привел нас обоих сюда, а это что-то да значит.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Clopik - 20-12-2011, 12:21

[saroff cane >>>]

Шатер Маски, для Младшего.

Брат отпрянул и опустил шею, увенчанную маской вниз.
- Я напугал тебя... - одновременно с возвращением головы в прежнее положение произнес он. Голос был расстроенным. Маска отвернулся обратно к шестеренке. Гость наверное уже подумал, что про него забыли и собирался по тихому слинять, но великан опять заговорил.
- И хотя ты так мал, ты очень похож на нас, Гость. Наверное тебя направила сюда Это... В любом случае перед тем как решать... Тебе нужно хотя бы выжить здесь до тех пор. И хотя это Рай, он весьма опасен, - Многорукий стоял боком к пришедшему, черные глазницы смотрели куда-то на другую сторону шатра. Сейчас он явно переводил дыхание, было странно, что могучему с виду Брату все дается с таким трудом, даже пару раз во время своей "речи" он остонавливался не договорив, чтобы сделать вдох.
- Я научу тебя. Расскажу основы. Это место, наш дом и наш Рай. Ты ведь помнишь Кошмар... должен помнить. Мы - Братья, праведники. Кроме нас здесь есть Сестры, хранительницы... Главное, чем живет и без чего умрет Рай - это Цвет. Наш долг хранить Цвет. Мы можем только собирать, копить. Сестры же наделены возможностью отдавать. Они слышат голос Цвета. Они знают о нем гораздо больше... - очередная передышка и он резко меняет тему, нет, не разговора, скоре монолога. - А кажеться, мне и нечему тебя научить. Я не уверен в твоей природе, чтобы учить чему-то. Поглощай Цвет. Не суйся в Заповедники. Пообщайся с Сестрами. Ты же не хочешь возвращаться туда?
Маска уже направился к выходу из покоя, как обернулся.
- Конечно если у тебя нету вопросов ко мне.

[Странник >>>]

- Ну и как это понимать? - вопросил Странник у Ворона. Тот попытался в ответ каркнуть, но получился только невнятный хрип. После чего недовольный "птиц" беспомощно указал на свой клюв и развел крыльями, будто руками. Странник понимающе зачерпнул янтаря и протянул Ворону. Тот немедленно сунулся клювом в Цвет, будто хотел его склевать, но благополучно перетянул в себя. После чего, прокашлявшись, заявил:
- Как хочешь так и понимай, а Ады здесь точно нет...
Брат шарахнулся от заговорившей вдруг птицы, как от недородка-переростка. Недовольный Ворон с трудом спланировал на землю.
- Чеего?
- Чего-чего... Нету ее тут, говорю...
- Это я слышу - ошарашенно тряся головой, ответил Странник - и это меня и пугает. Ты же раньше не умел.
- Не умел... Я и сам удивился, что ты меня услышал. Просто задолбал ты своими риторическими вопросами, я и ответил, как обычно. Я же не знал что этот чертов Цвет... (в этот момент из ниоткуда раздался оскорбленный рык) эээ, я имел в виду, этот замечательный цвет, (рык поутих) может давать возможность птицам говорить - осторожно закончил Ворон. Рычание больше не повторялось, поэтому он успокоенно начал чистить оперение.
Странник, все еще опасливо косясь на своего вечного спутника, поднялся и начал осматривать грот. Со временем он был вынужден констатировать отсутствие Сестры и опустился на землю рядом с Вороном, который, очевидно, успел задремать, или что-то вроде того. Не решившись будить своего "обновленного спутника", Странник улегся рядом, в смутной надежде что Ада вернется, и куда менее смутной уверенности что это маловероятно...

[Clopik >>>]

Пристань (Это, Тлен, Гробовщик и Ини)

Та, Что Грезит, не сразу вынырнула из хрустального плена видений, но когда это произошло, изумлению ее не было конца. Встречала она разное поведение новорожденных Братьев: кто-то бывал яростным, кто-то - скромным, кто-то - отчаявшимся. Некоторые от вечного голода начинали бросаться пожирать Лимфу, рискуя переполниться... Но вот такой рассчетливости и жадности видеть еще не приходилось: оставить Цвет в своем соцветии, но пойти в чужой Покой, дабы обобрать его... Поначалу Сестра даже подумала, что вернулся Гость. Ведь с ним она связывала образ пожирателя, что являло ей Серебро.
- Я рада, что кто-то собрал Сирень на моем берегу, - сухо произнесла Это, - Мне она очень мешала.
Старшая Сестра расстерялась, не зная, как себя вести. С одной стороны она была довольна, ведь ей действительно мешали ростки Сирени. С другой, она чувствовала сильное смущение при виде чужого Брата. Ей хотелось отчитать новенького, но одновременно хотелось подсказать, как правильнее и полезнее использовать дарованный Цвет.
- Представься для начала, праведник, - наконец вымолвила она тоном, в котором чувствовался и укор и ирония.

[Tivaz >>>]

Пристань (Это, Тлен, Гробовщик и Ини)

Поодаль от общающихся, на песчаный берег ступил Тлен. Праведник хотел спросить у Это, где ему искать Маску. Но едва завидев группу, он нырнул в тень небольшой скалы. Несмотря на рост больше 8 футов, Брат легко оставался незамеченным. Сначала Тлен принял крупную фигуру за Многорукого, который пришёл проведать Сестру. Брат несказанно удивился, поняв, что не знает великана, с которым разговаривала Это. Но Тлен удивился ещё больше, когда заметил второго незнакомца. Точнее, незнакомку. "Две Сестры и Брат в одном Покое!" - подумал праведник. "Двое Братьев!" - вспомнил Тлен про себя. "Да ещё и неприкаянные! Неслыханно!" - вспыхнул внутри Брата гнев. Но праведник лишь несколько раз глубоко вдохнул. Когда он сам только вырвался из Кошмара, Это, Старшая Сестра, иногда помогала Тлену, не смотря на негласные правила. "Может, и эти двое – нововозведенные?" - Брат обратился вслух. "Стоит подождать".
Гробовщик приблизился к хозяйке Покоя, скрипя шестеренками, склонился над ней и, чтобы получше ее рассмотреть, поднес глаз-монокль прямо к ее лицу.
- Говоришь, тебе мешал Цвет? Либо у тебя его невообразимо много, в чем я несколько сомневаюсь, либо это проявление непростительного расточительства, - прогремел Брат, - Зови меня Гробовщик. Я - праведник, получивший этот Рай. Рай, о котором я абсолютно ничего не знаю. Ини говорила, что ты можешь ответить на некоторые мои вопросы.
И без того большие глаза Сестры округлились. Она не могла предположить, что новоприбывший не знает о враждебных для Сестер Цветах. Но стоит ли ему об этом говорить? Пожалуй, лишняя информация. Ведь они все равно не умеют отдавать. Это продолжила слушать бойкого новенького.
Он отошел на несколько шагов, расправил спину, насколько позволял искривленный позвоночник, упер гроб в землю, оперевшись на него, и вопрошал хрипловатым басом.
- Что ты знаешь о природе Цвета? Почему я испытаваю необходимость поглощать его? Почему только в своем Мортуарии я чувствую себя комфортно? Сколько еще подобных мне и подобных тебе находится в Раю? Случайность ли то, что придя в Рай, я оказался в саду Ини? Кто есть Ини и ты? Ничего подобного вам нет и никогда не было в нижнем Пределе, значит Рай - ваша родина. Из чего можно с легкостью заключить, что ваши познания об этом месте намного превосходят мои. Следовательно, вы можете ответить на мои вопросы.
Выслушивая вопросы, Это несколько раз кивнула. "Совсем как Ини..." - мелькнула у нее ассоциация.
- Все так и должно быть... - не совсем понятно, на какой из вопросов ответила женщина. Хотя все ответы своидились именно к такому заключению, - Волны принесли тебя к Ини, а значит, она - твоя Сестра. Есть и другие, подобные нам. Есть и такие, как ты... Братья. Ты научишься их чувствовать. Со временем. Надо только иметь терпение. Поддайся течению... и оно выведет тебя туда, куда надо...
Это говорила медленно, делая небольшую паузу между предложениями, чтобы грозный собеседник имел возможность обдумать все слова. Она вообще не поддерживала такой тенденции: высыпать все вопросы одновременно, не стремясь найти путь к правде самостоятельно. Сестра хотела еще что-то сказать, как тут ее взгляд стал стеклянный, отстраненным, будто она слушала что-то, чего не слышали другие.
Ну конечно. Ведь из ее Покоя пропала такая отвлекающая Сирень. Это слегка улыбнулась, вновь обратилась к Гробовщику:
- Сейчас - я знаю - течение приведет к нам одного из старших Братьев. Лучше обрати свои вопросы к нему - он лучше знает, что ответить.
"Никогда я не научусь укрыватся от её взора" - подумал Тлен. Он понял, что Сестра говорит о нем. Брат вышел из тени своего укрытия и встретился взглядом с Это. Праведник замер. Светло-голубые глаза Той, Что Грезит всегда вгоняли его в ступор. Этот взгляд острый, как кинжал, навевал на Тлена благоговейное смирение. От этого взгляда Брату казалось, будто он знает меньше других. В случае с Это, почти всегда так и было. Праведник мотнул головой, поежился, и заерзал на месте, ожидая, пока хозяйка Покоя разрешит ему подойти.

[Монго >>>]

Пристань (Это, Тлен, Гробовщик и Ини)
- Тлен... - она сделала приглашающий жест, - Вверяю новорожденного тебе. Я ведь и вправду ничему его не научу...
Женщина смущенно провела рукой по каштановым волосам. Присутствие сразу двух чужих Братьев обескураживало ее. Хорошо было, что второго она знает давно.
Подойдя ближе, праведник бегло осмотрел новорожденного Брата и, как мог предположить Тлен, его Сестру. Далее он приложил правую руку с тростью к груди и приветственно поклонился. Тлену было тяжело обдумывать свои последующие действия, ведь не каждую Сотню происходят такие события.
- Рад встрече, брат,- развернулся Гробовщик на встречу новому гостю, - Тлен - это имя, полагаю? Меня называют Гробовщик, - представился Брат и, следуя привычке, принялся рассматривать Тлена глазом-моноклем, - Не сочти за грубость, но рост у тебя маловат. Если бы не специфическая внешность - ни за что не признал бы в тебе праведника. Эта женщина назвала твое имя. Ты знаком с ней? Возможно, сможешь рассказать мне кто она, и что из себя представляют она и Ини.
Он указал на Сестер, бросил гроб на землю и с некоторым трудом сел на крышку. Закинув ногу на ногу, Гробовщик принялся расспрашивать Тлена.
- И, раз уж ты достаточно времени провел в этом месте, чтобы познакомится с этими не слишком гостеприимными девушками, то, должно быть, и о нашем Раю узнал кое-что. Или даже встретился с другими Праведниками. Скажи, есть здесь еще праведники? И что ты можешь рассказать мне про этот мир? Про Цвет, обитающий в нем? Про эти островки, на которые разбит этот Предел, и про мрак за их границами?
Это, совсем опешив, отошла в сторонку и взяла за руку Ини:
- Пойдем, Сестра, прогуляемся по берегу. Слушать Праведников нам совсем не обязательно.
Старшая теперь пыталась избавиться от чувства, будто ею воспользовались. Ее не ставят ни во что. Ее еще и оскорбляют... Любой бы мог познать, что такое - разочарование Хозяйки Покоев... Но только, если это - не покои Это. Та, Что Грезит, всегда принимала новичков, и видала она пострашнее Новорожденных... Но сейчас есть рядом один из старших Братьев. Жаль, что нет Многорукого... Женщина обернулась и взяла Ини за вторую руку:
- Ну что?... Тебе есть, что спросить? Я, помню, очень испугалась, увидев впервые своего Брата.
Рыбачка старалась изо всех сил показывать беспечность, но где-то внутри оставалось смятение. Ведь из-за такого Братья могут и... Лучше об этом даже не думать!
Праведник с тростью сразу вспомнил свою и тихую и уютную пещеру. Ему захотелось спрятаться в какую-нибудь тёмную нишу, подальше от бремени не обыденности происходящего.
- Благодарствую тебе за Гарпуны в моем Покое, - обратился Брат к Старшей Сестре, словно пропустив мимо ушей всё сказанное Гробовщиком. Отчасти так и было, потому что уже после второго вопроса Тлену захотелось ударить по лицу себя или новорожденного. "Неужели, и я был таким?" - возникло в голове у Тлена. Внезапно, он почувствовал уважение и стыд перед Это, ведь она сохраняла спокойствие и терпела в своем Покое двух чужих Братьев, один из которых разрывает шаблон существования в Раю кучей вопросов, а другой то и дело продолжает тревожить Старшую своими визитами несмотря на правила, - И извини… - добавил он после паузы.
– А ты, праведник, нововознесённый в Рай наш, - заговорил Тлен уже к Гробовщику, - встань и иди за мной. Будет лучше, если мы покинем это место.
И Брат с палицей, крутанувшись на пятках, зашагал в ту сторону, из которой недавно прибыл. Сейчас у него в голове царила пустота. Всё внутри у Брата рухнуло. Из-за чего, он не знал. У Тлена, правда, такое часто случалось. "Посбивать бы стрелок…" - подумал праведник.

[Coauctor >>>]

(совместно с Clopik)

Аве и Кентавр - Терновник (продолжение)

...теперь Кентавр почувствовал смятение и страх перед новым, неизведанным проявлением Существа - перед огнеликой Аве. Она произнесла вслух (вширь? вдаль?) ту смутную догадку, что таилась в глубине сознания Брата, но отнюдь не стремилась наружу. А может быть их встреча есть просто случайность, каприз слепых сил и хаотических закономерностей? Праведник не знал. Только сообща они могли выяснить истину.
- Я чувствую, Аве, в твоих словах есть зерно правды... Случайность это тот закон, который не дается нам в руки, но это есть закон, и потому я верую в то, что мы оказались в Терновнике с какой-то общей целью. Может, мы ищем свою половину, пусть и неосознанно? А это сад - конечная точка наших коротких путей, ибо се угодно Существу... Но ты и я так непохожи. Видишь ли ты во мне своего праведника, чувствуешь ли? Понимаешь, зачем это нужно?..
Аве в задумчивости провела пальцами по козырьку цилиндра. Пока она могла только надеяться на обмен знаниями. Которых у нее не много. Но ведь не может такая махина перемещаться по Промежутку только для того, чтобы читать правила и запреты?
- Нет, - честно призналась она, почувствовав вдруг приступ доверия к этому грозному существу, - Я не знаю, зачем Братья и Сестры нужны друг другу. А ты?
Эта тайна не была открыта Брату - возможно, из-за недолгого служения Существу, а может и по-другим причинам. Потому Кентавр честно признал:
- Я тоже, - праведник траурно смолк, словно бы раскаиваясь за недостаток чуткости, той самой, которая помогает приоткрыть завесу над скрытым от глаз неофитов, - Старшие праведники из фратрии могут знать ответ на этот вопрос. Могу лишь предположить, что с самого появления Брата и Сестры, предназначенных друг другу, между ними возникает невидимая связь. Та, что притягивает их один к одному...
Сестра оперлась обоими руками на трость, некоторое время глядя на Кентавра, наклонив голову. Затем неожиданно переменилась в лице:
- А ты знаком с кем-нибудь из старших? - она схватила трость в умоляющем жесте.
- Мы все знакомы друг с другом - даже если один праведник не встречался с другим. - ответил Кентавр. - Ты можешь почувствовать то же самое, если подумаешь о Сестрах. Это похоже на два круга, объединенных между собой, или же на танец Цветов... Но я устал от того, что нашептывает мне ветер. Мы найдем Странника, а затем, возможно, обретем внутренний покой. Или внутренний Покой.
Брат вдруг начал гарцевать, но так же стремительно успокоился. Он не хотел слышать сокрытое, впервые от времени его пробуждения.
- Ты любишь простоту, Аве, и это хорошо. Все вещи просты.
Он даже попытался пошутить (новое, неизведанное побуждение):
- Вот как увидишь его недородка-ворона, так сразу это и поймешь. Идем...

Сообщение отредактировал Coauctor - 16-09-2011, 17:34

[Raphael >>>]

Маска уже направился к выходу из покоя, как обернулся.
- Конечно если у тебя нету вопросов ко мне.

(продолжение. Совместно с saroff cane)

- Вопросов... - едва прошептал Гость, - Пока что всё вокруг, да и я сам для меня один большой вопрос...
Гость осёкся и отвел взгляд.
- Не все приходит сразу, - Тяжело вздохнув, ответил Маска, - Когда-то все мы видели Рай впервые.
- Но вернемся к вопросам, подумай. Лучше сейчас узнать все, что интересует, чем умереть...
- Умереть?! - Гость вздрогнул. Умирать было страшно. Наверное, страшнее всего. Хоть он не мог точно осознать, что же это такое - "умереть", но смерть пугала больше любых местных ужасов.
- Умереть? - повторил он, - я не хочу умирать. Что мне нужно знать, чтоб не умереть?
- Не хватит и Цикла, чтобы рассказать все. Наверное это и не расскажешь так просто. Я думаю ты поймешь это, но немного позже, -голос, по-прежнему мерный и усталый, к концу фразы начал приобретать некую задумчивость.
- Сестра сказала, что Цвет защитит меня и позволит побеждать врагов... - Гость снова осёкся, вспомнив, что Сестра рассказывала о Братьях, - Но... кто мои враги? Кого мне нужно бояться?
- Главный твой враг здесь - голод. Сейчас цвета хватает всем, но это не означает, что о нем можно забыть. Во многих Покоях также водятся недородки. Посмотри на них, - Брат обвел худой рукой трибуны с клетками, - Это раны Рая.
В клетках сидели разнообразные существа. Сидели, лежали, бродили кругами, злобно зыркали из-за решеток.
От этих взглядов-выстрелов в Госте разгоралось неудержимое желание заслониться от опасных тварей зеленым щитом, воздвигнуть изумрудную стену, за которыми было бы спокойно и надёжно. Но вместо этого в ответ приходило только сосущее чувство пустоты. Воздвигать защиту было не из чего.
- Мне нужен Цвет... - прошептал он едва слышно, - Цвет защитит меня...
- Мне нужен Цвет, - проговорил он уже тверже, - мне нужно отправляться. Спасибо за советы, я еще вернусь, чтобы продолжить, но сейчас мне нужно спешить.
Многорукий больше ничего не сказал, лишь проследил за уходящим. Если бы у него было лицо, оно бы сейчас улыбалось. Новое поколение... Как-то незаметно для самого себя Маска стал считать его новым Братом, в чем еще следовало разобраться.

[Странник >>>]

Совместно с Clopik и Coauctor

Странник шагал в направлении своей стоянки мрачнее тучи. Какой-то несчастный недородок, попавшийся на пути, был просто забит озверевшим Братом. Еще бы, прийти в покой Сестры, прождать там неизвестно сколько времени, и все без толку. Даже болтливый Ворон присмирел, не рискуя лишний раз злить хозяина. Но, постепенно, Брат начал понимать, что, возможно, его злость вызвана... страхом перед Цветом (он же "не уследил" за своей Сестрой). Однако если до сих пор ничего не случилось, значит, он ни при чем. Эта мысль принесла Страннику настолько сильное облегчение, что даже Ворон это заметил.
- Ну что, Хозяин, больше ругаться не будешь?
Странник покосился на птицу.
- Нет. А что?
- Да я хотел попросить...
- Цвета? Сам слетай... Вон там пара светлячков, поохоться...
Укоризненно вздохнув, Ворон взмахнул крыльями и полетел в сторону безобидных недородков. Охотился он довольно забавно. Взлетал повыше, после чего пикировал вниз, стараясь попасть в самый центр "кувшинчика". Иногда у него это получалось, иногда - нет. Во втором случае Брат сначала с трудом удерживался от смеха, потом перестал, и каждый раз, когда Ворон, сдавленно каркая (вернее даже сказать, квакая) пытался выдернуть клюв из земли, начинал дико хохотать. Когда вымотанный "птиц" частью выпил, а частью распугал всех светлячков, Странник, отсмеявшись, поделился со своим несчастным спутником Цветом.
Спустя еще какое-то время Брат пришел в свой покой и, удовлетворенно отметив, что ничего не изменилось, уселся к костру и впал в некое подобие транса, до следующего раза, когда ему захочется пройтись по Нему.

Кентавр, за все время от пробуждения, совершал лишь несколько переходов из Покоя в Покой - именно потому он не понимал и не ощущал в точности того, как протекает этот процесс. Наиболее четкую формулировку он дал себе вот так: неизменное до перехода изменялось, теряло прежнюю форму, и переплавкой представало в новом качестве. Причем, Брат соотносил эту переплавку как с окружающим его Раем, так и со своим естеством. Будто некая сверхсила брала праведников и праведниц в свои руки и ваяла из них что-то немного другое, заодно прихватив и Покой - как внешний, интерьер, так и внутренний Покой - ментальное естество. Кентавр до сих пор не чувстовал в себе самостоятельной воли к путешествию, и не знал, что приводит шестеренки в действие.
Он только покрепче держал (в переносном смысле - скорее, держался душою или сознанием) новообретенную Сестру. А может быть и просто знакомца. Ведь вдруг Аве принадлежит другому Брату, тому, который придет за ней после её рождения...
Проступок.
Это слово отчетливо прояснилось Кентавру. Он боялся его, убегал, хотя никаких проступков в Раю Провозглашенном не существовало. Только лишь в мыслях?
Мысли можно выжечь. Переплавить вместе с тем, что изменяется от перехода к переходу...
Вот шатер и костер, вот Странник и ворон. А вот - Кентавр с Аве, где-то на призрачной границе Покоя-лагеря. Голос Кентавра звучит как из дна:
- Приветствую тебя, Праведник, и преклоняюсь. Мы пришли просить у тебя совета. Позволь войти.
Аве в этот раз держалась за корпусом четвероногого, стараясь не попасть на глаза новому, не вполне целому Праведнику. Не то, чтобы она боялась - скорее, это было похоже на осторожное любопытство. Незнакомый Брат показался ей куда нелепее безголового Кентавра. Особенно не вызывал доверия ворон, сидящий у того на посохе. Сестра глянула на свою изящную трость. Ни уха, ни птицы.

Сообщение отредактировал Странник - 6-10-2011, 10:26

[Clopik >>>]

Лагерь Странника. (Совместно со Странником и Coauctor-ом)

Тихий треск костра... Мерное посапывание Ворона... Шелест колышущегося шатра... Мерный стук копыт... Что?...
Вначале Странник не обратил внимания на вкравшиеся в общий фон новые звуки... А услышав, отреагировал довольно вяло, одним лишь открытием глаз. Так-так... Любопытно... Брат и Сестра, но не предназначенные друг другу. Впрочем, Странник уже убедился, что здесь правила редко совпадают с вынужденной действительностью. Когда же Кентавр (а это был он), произнес свою просьбу, Странник начал смутно догадываться, о чем пойдет разговор, поэтому он кивнул головой, и сделал пригласительный жест рукой:
- Проходи, Праведник... Приветствую и тебя... Не стоит преклоняться, ибо мы все здесь вынужденно равны... - Странник чуть склонил голову на бок, высматривая вторую гостью - и ты здравствуй, Сестра... Итак, что же привело не связанных Брата и Сестру в мой Покой?
Странник двинул рукой, пробуждая Ворона:
- Эй, подъем! К нам пришли!
Ворон, недовольно заворчав, взглянул на пришедших. Глаза его округлились.
- Интересная компания... Ну что же - Ворон взлетел и, описав пару кругов, сел на плечо Сестры - как же ты оказалась в компании не своего Брата? Или своего? - птиц озадаченно глянул на Кентавра, после чего перевел взгляд на хозяина. Странник лишь пожал плечами и перевел взгляд на Брата, ожидая ответа...
Аве, которая было на миг испугалась, приготовив трость к атаке, сменила гнев на милость, и даже рассмеялась, услышав речь птицы. Забавная у них тут компания, не то, что у нее.
Мысль о равенстве праведников была приятна обезглавленному Брату. Но то, что служители Рая называют равным, действительно определяет лишь опыт, полученный ими во время службы. Кентавр не смог определить принадлежность Аве, а значит, был недостаточно опытен.
- Это нам и предстоит выяснить, многовидевший Странник. Ведь не зря же ты так наречен.
Кто их нарек? Сами себя, Рай, высшие существа? Кто?..
- Твой крылатый спутник говорит о неопределенности между мной и этой Сестрой, тогда как ты утверждаешь то, что она - не мне принадлежит...
Принадлежит? Откуда это слово? Почему праведники считают всё своим, принадлежным себе? Странное, неприятное, потустороннее слово. Слово из Кошмара. Но по-другому Брат мыслить не мог: его дух словно заключили в невидимой клетке, прутьями которой выступали законы формальной логики.
- ...не ко мне пришла, - исправился Кентавр, - Потому, я прошу твоего совета и помощи. Тем более, что ты уже знаешь истину. Ты или твой ворон.
При слове "принадлежит" Аве прищурила густоподведенные глаза и с ожиданием посмотрела на Странника. Неужели здесь все такие? Неужели тут так и положено? Что это за место такое, в котором все друг другу обязаны, в котором есть только догмы и запреты? И что это за "внизу" такое, которое выдирает Сердца из Братьев, превращая их в слепых служителей законов? Нет, Сестра помнила, знала другие слова: "желания", "стремления", "воля", "награда"... Их говорил ей Цвет, а значит, в этом мире есть место для таких понятий. Могут ли праведники быть так слепы к этому? Может быть, хоть ворон прояснит ситуацию?
Услышав вопрос Кентавра, Странник откинулся назад и чуть прикрыл глаза:
- Истину? Знаешь ли ты, Праведник, что есть Истина? Я не знаю, - после чего Брат открыл глаза и поднялся, - Мы расскажем вам все, что знаем сами, выскажем свои предположения о том, что видели, и попытаемся понять то, что пока, непонятно...
После этих слов Странник отошел чуть в сторону, развернулся к собеседникам и, дождавшись когда Ворон сядет ему на плечо, начал.
- Итак, вот что я знаю: это место есть обиталище для Сестер, и Рай для Братьев. Да, - Странник кивнул Аве, - Я знаю что вы рождены здесь, но также я знаю, что мы, - кивок Кентавру, - вознесены сюда за свои праведные деяния и терпение в Кошмаре.
Произнеся это слово, Странник непроизвольно вздрогнул и прикрыл глаза, и дальше продолжал Ворон:
- Также я знаю, что Цвет есть основа всего, пища, свет и источник. Братья и Сестры набирают силу за его счет, но мы не можем делать с ним тех вещей, что можете вы. Я пока не решил хорошо это, или нет, но это так. И последнее, - в этот момент Странник открыл глаза и дальше они продолжали вместе, - Я знаю что у Цвета есть воля, и ее надо слушать, в противном случае кара постигнет тебя. Пока все...
Окончив эту речь Странник глубоко вдохнул, выдохнул, и заинтересованно взглянул на гостей.
- А что вы все стоите? Прошу, - и, с этими словами он подсел обратно к костру и сделал приглашающий жест...

[Coauctor >>>]

Лагерь Странника - окончание.

(Совместно со Странником и Clopik)

Аве переводила взгляд то на ворона, то на Брата, и ее не оставляло ощущение, что Странник отвечает не на те вопросы. Вернее даже, переводит разговор в другое русло. Она хотела было что-то спросить, но ограничилась только нетерпеливым покручиванием трости в пальцах. Разговор праведников она прерывать не стала, ведь пока не были известны местные порядки. Посему она просто присела у костра, протягивая к огню руки. Этот огонь был совсем не таким, как в ее каминной зале: он издавал тепло и похрустывал. Очень хотелось с ним поиграть, но и этого Сестра делать не стала в чужом Покое.
Кентавр также принял приглашение со-Брата.
Троица - хорошее число. Кентавр знал об этом еще оттуда, снизу. Быть может, Цвет разъяснит трем, коли не разъяснил двум... Вот только праведник сомневался в том, что Хозяин раскроет свои тайны просто так.
- Брат Странник, мы отвлекаемся - хотя ты натолкнул меня на рациональную мысль. Раз никому из обитателей Рая не известно о принадлежности той или иной Сестры к праведнику, значит, об этом должно быть известно самому Раю. Кто имеет возможность слушать и слышать Его, кроме как не Сестры? Кто сейчас восседает подле нас? - испещренный шрамами торс склонился в сторону Аве, - Ведь Лимфа говорит с тобой посредством Цвета, не так ли, Аве? Спроси у Него. А мы, праведники, смиренно подождем волеизъявления. Если же нам не будет дозволено слушать, то мы со Странником поймем это.
Здесь, перед костром и шатром, перед Кентавром и Странником, перед вороном и конем, слушай и спрашивай, Сестра.
Аве похлопала длинными чернющими ресницами, явно не ожидая такого поворота. Она пришла выяснить что-нибудь о местных взаимоотношениях, а вместо этого попала в разряд опрашиваемых...
Вдруг Сестра зашлась смехом. Она заливисто смеялась, переводя взгляд с одного Брата на другого, и только ворон не удостоился ее внимания. Вот они, суровые праведники, обретшие и провозгласившие Рай, навязывающие свои законы, но не имеющие Сердец, сидят и ждут ее ответа, будто она - сосуд с чужой волей. Вот они, безгрешные, безголовые и безглазые, спрашивают ее, новорожденную, потому что не имеют никакой возможности слышать свое Существо. Как можно служить чему-то, о чем ничего не знаешь? Как можно говорить о "каре", если никто не знает, за что эта кара может последовать?
- Так ведь... Цвет не спрашивают, - попыталась успокоиться девушка, - Он говорит свою волю, когда считает нужным...
И вдруг, совершенно изменившись в лице и выражении голоса, она решительно встала на ноги:
- Но я узнаю правду, Братья.
Аве слегка кивнула головой, элегантно приподнимая цилиндр, и направилась прочь от костра. И когда крепкие обнаженные плечи исчезли в ночной темноте, все еще слышались редкие постукивания трости по веткам деревьев.

[Clopik >>>]

Это, Многорукий и шепот Серебра.
(Совместно с saroff cane)

Слушая Ини, Старшая Сестра улыбалась, глядя куда-то вдаль. Нет, не только потому что молоденькая Сестричка ее умиляла. Та, Что Грезит, вспоминала время, когда она впервые увидела своего Брата...
В Пристани было полнолуние. Никогда больше Сестра не видела такой огромной луны в свем Покое. Она собрала первые ростки и гладила прибой, когда на побережье появился Маска. Это испугалась. Нет, не его внешнего вида и размеров, не грозности его орудий, а простой мысли, что кроме нее тут может оказаться кто-то... Промежуток тогда звенел от Серебра. Они проносились, как сумасшедшие, по Покоям, собирая лимфу, истребляя недородков, останавливая время, разбивая преграды и пространства... Старшая Сестра улыбнулась. В ней тогда совсем не было Изумруда.
Не глядя в глаза собеседнице, Это бросила ее руки и отправилась к лесистому холму.

После ухода гостя Маска некоторое время стоял. Вернее не некоторое, а очень даже длительное. Раздумия охватили его с головой. В основном они были на одну единственную тему, которая скоро будет беспокоить и других Братьев - кто же гость такой. Кипящие в... нет, сказть "голове" язык не поворачивается, просто кипящие мысли ушли достаточно неожиданно, будто пробудив Многорукого от сна. Надо бы собрать совет... Нет, сначала нужно зайти к Это, наверняка именно она направила Гостя. Брат шагнул и попал в Промежуток, не очень долгая дорога, и перед глазами появилась Пристань.
Cтоя на скале, Это смотрела вдаль. Но на сей раз не в дальний морской горизонт, а туда, откуда должен был появится ее столь долгожданный посетитель. Она могла ждать его сколь угодно долго, не обращая внимания ни на что... Только теперь ситуация в Промежутке была особенной. Теперь ей была совершенно необходима эта встреча, будто от этого зависело существование Рая...
Она увидела белую маску еще до того, как Многорукий приблизился к утесу. Возможно, еще до того, как он попал в Покой. А возможно, она всегда видела или осознавала, где находится ее Брат.
- Здравствуй, милый, - произнесла она одними губами, прекрасно зная, что тот поймет ее с любого расстояния, - Я вижу, таинственный Гость немного задержал тебя.
- Здравствуй, - протянул Многорукий, - Значит, я все-таки был прав... Ты направила Гостя ко мне?
Вопрос был с неопределнной интонацией, вроде и риторический, а вроде и нет.
- Он был таким потерянным, - улыбнулась Сестра, - Я посчитала, что ему нужен мудрый учитель...
За это время Брат уже приблизился к Это, громыхая клеткой.
- Если я могу его чему-то научить...
Сестры всегда вызывали у Маски некое восхищение, которое он еще ни разу не показал хоть кому-то. Вот и сейчас он смотрел на свою Сестру с восхищением, которое ни коим образом не могла передать бесчувственная маска, и которое никогда бы не решился высказать сам Брат.

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Clopik - 12-10-2011, 15:57

[Ка-Йи >>>]

Мёртвый Покой. Рождение Кё, гибель Безымянного, становление Кукольного Дома.

Тишина, мёртвая тишина Мёртвого Покоя. Голая скала, возвышающаяся над мёртвой чёрной водной гладью, по которой в эту вечную безветренную ночь не бежит даже лёгкая рябь. В этот Покой даже не заходят Братья. Кажется, в последний раз здесь видели Брата Циклов сто назад, даже больше. Он явился сюда, распугал всех недородков и ушёл прочь, величаво проплывая над мёртвой скалой. Он счёл этот Покой недостойным своего внимания: в нём не было Цвета, а на фоне чёрного камня он не заметил чёрные шершавые шкурки недородков. Сколь часто смотрящие свысока не замечают важных мелочей.
Но Цвет был. Его всегда было немного, но и этого было достаточно недородкам. Они терпеливо выискивали на каменных склонах Цвет и поглощали его, после чего вновь застывали неподвижно, сливаясь со скалой, невидимые в вечной ночной мгле, неслышимые в тишине, мёртвые в Мёртвом Покое. В отсутствии Братьев их никто не уничтожал и они съедали весь Цвет, который могли найти, а потому Братья, взглянув сквозь холод Промежутка в сторону мёртвого Покоя, не могли разглядеть и почувствовать ничего. Даже прошедшие сквозь Кошмар, научившиеся чувствовать даже крупицы Цвета не умели увидеть его в Мёртвом Покое: столь его мало рождалось в начале каждого Цикла, столь быстро недородки съедали его.
Постепенно сюда пришли и другие недородки, гонимые инстинктами они бежали от Братьев. Хищные, но слишком слабые, чтобы пытаться выпить Цвет из Братьев, они охотились на себе подобных. Они не искали крупицы Цвета на скалах, они искали тех тружеников, что каждый раз, Цикл за Циклом повторяли свой маршрут. Они выжидали, пока маленькие сущности наедятся Цветом, а затем искали их, чтобы съесть, поглотить и выпить весь Цвет, собранный ими.
Это был уже не Мёртвый Покой – заповедник. Но до сих пор, взглянув в ту сторону, Братья не видели и не чувствовали Цвета. Они помнили, что Мёртвый Покой мёртв и не уходили с проторенных тропинок в его сторону, а ведь именно сейчас там собралось так много недородков, которым было не нужно прятаться, что Братья бы, несомненно, поняли бы, в чём дело. Если есть недородки, значит, есть и Цвет, которым они питаются.
Так и рождаются те монструозные огромные твари, которых недородками зовут лишь по привычке. Одна из таких рождалась и здесь. Он был ещё не огромен, но много больше, чем остальные: большой крылатый мешок с пастью-лепестками, не похожий ни на одного из тех недородков, что обитали здесь. Он был чуть ниже ростом, чем человек, однако много шире и плотнее, а его крылья имели весьма внушающий размах. Он уже даже не охотился на тех маленьких недородков, что прятались от него среди камней. Он охотился не тех, с кем раньше охотился рядом. Так было проще. Он их всегда видел. Взмывая вверх, он искал того, кто достаточно наелся Цветом, чтобы лучше других удовлетворить его вечный голод и наполнить его бездонное чрево, после чего складывал крылья и камнем падал вниз, раскрывая жерло своего рта.
Он был хозяином этого места. Это был его Покой. Безымянный заповедник, названный в честь него, безымянного недородка, которого не видели ни Братья, ни сёстры, которые могли бы дать ему имя, а сам он об этом не задумывался. Всё, что его интересовало – это Цвет. Он желал собрать больше Цвета, чтобы вырасти ещё больше, чтобы ему было проще собирать Цвет. Цвет был самоцелью. Цвет был всем. Цвет давал жизнь. Цвет был жизнь, был целью этой жизни. Он пожирал Цвет, чтобы жить и жил, чтобы пожирать Цвет.
Но однажды в размеренной жизни безымянного заповедника произошли перемены. Перемены, которых никто никогда не видел раньше: с небес на камни упало нечто. Это нечто освещало Покой, как луна освещает ночь, и маленькие недородки бежали прочь от света. Безымянный взмахнул крыльями, разгоняя тишину Покоя и тех недородков, что привыкли при этих звуках бежать прочь, спасая свою нежизнь. Безымянный слишком привык к своему величию. Он слишком привык властвовать в своём Покое. Он привык есть всё. В его похожую на пыльный мешок голову не могло даже прийти, что кто-то где-то существует сильнее него. Он не мог подумать, что существует что-то, что нельзя есть, и потому он рухнул с небес, открывая жерло своего рта, поглощая эту маленькую луну, это Сердце...
Сёстры рождаются из Цвета. Из смешения Цветов. Они не могут родиться там, где мало Цвета. Безымянный в течении многих, многих, очень многих Циклов собирал в себе Цвет. Цвет, который никто бы не смог извлечь, потому что когда недородок умирает, Цвет растворяется в промежутке: Братья умеют высасывать Цвет лишь из живых недородков, которые слишком слабы, чтобы сопротивляться. Но этому Цвету не дано было бы обратиться в Сестру, потому что он был связан, связан этим хищным бездонным сосудом без имени. Так было до тех пор, пока Безымянный не поглотил Сердце. Он сделал это не потому, что хотел его съесть, ведь Сердце было пустым и ничем не могло привлечь его. Он сделал это потому, что хотел устранить угрозу своей власти, но вместо этого положил конце своему существованию.
Он ничего не сделал, когда стенки его тела изогнулись, а натянутая кожа приняла форму женской ладони. Не сделал, потому что не знал, как поступать в таких случаях. Он не знал даже, что ему нужно хоть как-то поступить. Он не чувствовал боли, не чувствовал приближения смерти. Для него это были неизвестные и незнакомые понятия. Он просто стоял, сложив крылья, которые обхватили его тело, пока в его чреве совершалось нечто, чего этот Покой не видел никогда ранее. Против своей воли, но не вопреки своей природе.
Окунувшись в Цвет, Сердце пробудило его. Воля Цвета более не была связана волей уродливого бесформенного сосуда, напоминающего крылатый пыльный мешок. Цвет превратился в бурлящий поток, которой начал искать свой выход. Он мчался вперёд, не разбирая пути, утыкался в стену и сворачивал в поиске нового пути, уподобившись воде, которая всегда и везде находила маленькую трещину, расширяла её и создавала новый путь. Поток нашёл трещину не в теле, а в законах существования, и сменил форму. В следующую секунду женская рука, покрытая чёрной вязкой субстанцией, составляющей основу недородка, ударила ладонью в стену.
В рождающемся теле пробуждался разум. Разум юный, не осознающий до конца, что же происходит с ним. Он чувствовал, как холодная вязкая осязаемая чернота тянет из его тела Цвет, а вместе с ним и жизнь. И разум начал искать выход. Отныне это была более не стихия, живое существо, блуждающее в потёмках, точно так же натыкающееся на стенки. Дюйм за дюймом изящные чуткие руки, дрожащие от холода, прощупывали стенки сосуда, но не находили слабины: тело недородка, созданное чтобы поглощать живые существа, не поддавалось на потуги своей пленницы. Тогда рука в очередной раз уткнулась в стенку сосуда, но на сей раз всего одним лишь пальцем.
Тело недородка изогнулось, и снаружи было видно, как оттягивающий его шкуру палец быстрым резким движением рисует треугольник, указывающий одним из углов вниз.
Знак удара.
Удар, крошащий скалы без труда порвал тело недородка, распугав мелкую живность. Из разорванного чрева сначала показалась рука, покрытая тем, что некогда было самой сутью недородка. Затем появилась вторая рука. Неуверенные осторожные жесты искали по телу недородка, а по конечностям пробегала всё та же мелкая дрожь. Словно убедившись в отсутствии угрозы таким прощупыванием, новая жизнь продолжила выбираться из тела недородка. Рождённая была обнажена, но чёрная густая жижа покрывала её так густо, что случайный свидетель не мог бы насладиться открывшимся ему зрелищем. Сущность недородка медленно стекала с тела новой Сестры, открывая миру Промежутка идеальные черты её тела. Казалось, что когда чёрная жижа соскальзывает на землю, именно из неё и формируется тело Сестры, лишь отбрасывая всё лишнее. Всё то, что мешает понятию красоты. Жижа соскальзывала с длинных чёрных распущенных волос, дюйм за дюймом открывая каждую прядь. Чернота соскальзывала с кожи, открывая белизну, которой давно не видел этот Покой. Она соскальзывала с плеч, с живота, медленно скользила по ногам и бёдрам.
Наконец, тьма соскользнула с век женщины, упала с её длинных густых ресниц, словно созданных из этой тьмы, и око открылось. Сестра впервые взглянула на этот мир, отразившийся в её бледной радужке, как в зеркале. Мир был холодным, злым, враждебным. Плавные движения замерли, а затем она зажмурилась и резко схватила сброшенное тело недородка и обернулась в него, как в ткань, а спокойная вода нахлынула такой огромной волной, что её брызги обрушились с небес дождём. Чёрный мир наполнился белым Цветом пены, а вода смывала с тела девушки последние остатки тьмы.
Капли смывали не просто тьму, они смывали уродство. Когда капли касались уродливого бесформенного одеяния Сестры, они меняли его форму, унося лишнее вместе с чёрной водой. Чёрное тело недородка обращалось в длинное чёрное платье, закрывающее женщину от шеи и до пят: высокий узкий воротник, длинные узкие рукава, расходящиеся к белым кистям. Открытой оставались лишь голова да кисти новорождённой, да где-то под платьем босые ноги касались холодного камня.
Дождь закончился, смыв последнюю тьму с её тела и одежды, оставив подрагивающую, хоть и намного меньше, чем ранее, мокрую Сестру, чьи влажные волосы прилипли к лицу и спине, стоять в этом недружелюбном месте. Из ноздри женщины медленно сочилась тьма. Она открыла глаза и медленно коснулась кожи над своей губой, после чего поднесла пальцы к глазам. Увидев тьму, женщина упала на колени и открыла рот, исторгая из себя ту тьму, которую смывала совсем недавно. Её тело сформировалось вокруг самой сути недородка и вот теперь, она избавлялась от всего лишнего. Оказываясь на камне, тьма из густой чёрно жижи превращалась в простую воду, которая устремлялась ручейками вниз со скалы, прямо в море. Море больше не было спокойной водной гладью: ветер, пока ещё слабый, гнал волны и разбивал их о скалы.
Откашлявшись, она подняла голову и осмотрела скалу… она не могла здесь жить. Это было против её сути, против её природы. Она чувствовала это, как недородки чувствуют Цвет, как она до этого чувствовала приближение смерти. Оттолкнувшись руками, она закрыла глаза и резко обернулась выставив перед собой руку, после чего застыла. Её волосы описали полукруг, сбрасывая с себя чёрные капли воды, после чего сами собой сложились в высокую причёску, а кисть руки, выставленной вперёд в жёстком жесте, безвольно висела, словно вся рука подчинялась воле незримых нитей, которые незримый мастер забыл прикрепить к кисти.
Волна вновь ударилась о скалу, вновь наполнив небольшой мирок женщины белой пеной. Ровно в этот же момент она двинулась вперёд, двигаясь в слышимом только ей одной ритме, под песнь голоса, который слышала. Резкое движение, остановка, часть членов тела напряжены, а часть – расслаблены. Ещё одно резкое движение, удар волны о скалу, звон капель, бьющихся о камень, журчащие уходящей волны, Сестра падает на землю, словно силы покинули её, но через секунду вновь встаёт, выбрасывая руки вверх и замирая на кончиках пальцев. Она стоит так секунду, после чего делает несколько шагов вперёд, крутясь вокруг своей оси. Руки безвольно подчиняются силе, которая выбрасывает их в стороны, после чего столь же безвольно падают вдоль тела. Глаза закрыты. Зрение мешает слышать этот голос. Ближе, ближе, ближе.
Она ступала, шаг за шагом, сочетая несочетаемое: жёсткие грубые резкие движения и полную расслабленность. А мир, тем временем, менялся. Волны выбрасывали на скалу балки, мебель, тела больших кукол фарфоровых в человеческий рост, порой ломая или разбивая их. То, что кажется мусором само собой приходит в движение: балки становятся вертикально, куклы, словно поднятые невидимой рукой, усаживаются на кресла. К тому времени, как женщина в своём танце дошла до строящегося дома, она могла бы уже увидеть его скелет, неполное убранство отдельных комнат, строящиеся лестницы. Но она этого не видела, потому что не открывала глаза.
Она шагнула вперёд, перешагивая порог дома, и дверь захлопнулась за ней. Танец стал ещё резче, неистовей. Перерывы в несколько секунд, которые раньше могли позволить женщине отдохнуть, теперь занимали всего долю мгновения. Она шла вперёд, поднимаясь по ступеням, успевающим встать на место всего за секунду до того, как она наступит на них. Дом строился дальше. Она шла по нему, заходя в каждую комнату, но ни на секунду не прерывая своего танца сломанной марионетки.
Наконец, она безвольно упала на колени, открывая глаза. Дом был достроен целиком и полностью: в нём не хватало всего одной стенки, той самой, которая защищала бы его владелицу от холодного ветра, гонящего волны на скалы, однако, этой стены и не должно быть, ведь все, кто живут в кукольном домике, должны быть открыты кукловоду. Он должен видеть их жизнь. То, что они имитируют.
-Я приду…- услышала она в тишине тот самый голос.
Он придёт… Сестра тяжело дышала после долгого выматывающего танца.
-Я приду к тебе…- вновь повторил голос, и она вновь закрыла глаза.
-Я знаю,- прошептали её губы. Она действительно знала, что он придёт. Дающий жизнь Цвет наполнит её Покой.

[saroff cane >>>]

Продолжение совместно с Клопик.


- Ты совсем одичал, Многорукий... Только и гоняешь недородков, будто мстишь им за что-то. Но не стоит забывать и о гостеприимстве, - бездонные светлые глаза Это смотрели на Брата с нежностью и преданностью. Сестре всегда хотелось протянуть руку и прикоснуться к этой грубой коже, к тонким пальцам вторых рук, к свисающим цепям. Но она никогда не решалась так делать. Слишком великим и слишком неприступным казался праведник, а скрещенные на груди руки только подчеркивали это ощущение.
- Что сказал ему ты? Что решил о нем?
- Я не вправе решать что-то один... Нужно собрать совет, - медленно проговорил Брат. Он обвел взором покой и достаточно неожиданно спросил: - Здесь ничего необычного не было?
- Необычного? - Это опустила длинные ресницы и отвела взгляд в ту сторону, где виднелся берег, - Я видела Пожирателя, и выловила в волнах Гостя. Я ощутила столкновение горячего и холодного течений... И я совсем не чувствую Ады. Ни боли, ни страха... Как будто она просто исчезла. А ведь цикл только начался.
- Пожирателя? - подобно эху отозвался Многорукий.
- Существо, что поглощает, не желая считаться с обстоятельствами, правилами и мерами.
- Ты говоришь загадками, Это, - медленно прогудел Брат, - Объявились новые недородки?
- Объявились новые Братья, Маска, - Сестра подняла прозрачные глаза на собеседника, - И не все из них знают, как вести себя в раю провозглашенном.
- Они поймут. Не все дается сразу. А если все так, как ты сказала.... В этом случае я упомяну о неких негласных правилах на совете.
Это вновь улыбнулась своему Праведнику. Разочарованный, потрепаный, но, вместе с тем, по-прежнему грозный, гордый и решительный, он вызывал у нее трепетный восторг. Восторг перед душой угасшей, но рвения не теряющей. Восторг перед обязательностью, не стесненной рухнувшими надеждами. Сейчас и только ему можно было приоткрыть тягучую завесу тяжких тайн, таившихся в груди Той, Что Грезит.
- Грядут перемены, Маска, - взгляд Сестры стал прямым, колким и больным, - Шторм, что разродился здесь, только начался. Мы увидим то, чего не видели; Цвет оставит нас наедине с собою, и волны поглотят каждого по отдельности... Отчаяние вырвалось на волю, и намерено собрать свой улов.
- И опять загадки... - едва слышно вырвалось из-под маски. Но он уже привык. Слова Это добавили только большей загадочности в события.

[Clopik >>>]

Это, Кё и черная песнь
Кукольный дом (Совместно с Ка-Йи)

Это слышала зов. Она не чувствовала в этот раз ни восторга рождения, ни смешения Цветов, ни свойственной ему муки преобразования. Был только зов. Надрывный, алчущий, как новорожденный недородок, и отчаянный, словно крик кита. Быть может, и другие Сестры слышали его, но старшая должна была реагировать первой.
Нырнув в Промежуток, она по привычке сдобрила путь Лазурью, чтобы движение проходило быстрее, но никак не могла найти дорогу... Все казался близко, но так недосягаем источник этого призыва. То здесь, то там искала она незнакомые течения. Наконец, в мертвом забытом Покое душа нашла то, что так отчаянно звало ее.
Это огляделась. Под уступом, на котором она стояла, пели свою вечную песнь мертвые черные воды, роняя пену на берег моря. Холод. Пожалуй, здесь она впервые смогла ощутить такое простое, но такое незнакомое чувство: холод. Сестра осторожно открыла дверь и вошла в дом в надежде, что там будет иначе. И снова волны. И снова хлопья белой пены, что приносил сюда холодный ветер. Женщина поежилась и сжала руки в кулачки. Даже у себя в Покое, даже во время шторма она не чувствовала такого сквозящего, пронизывающего дыхания. Она ступила на лестницу и начала подниматься туда, откуда веяло пустотой и сосущим одиночеством.
Куклы. Дом был заселен куклами. Праздно одетые, они пили чай, приглашали друг друга на танцы, обмахивались веерами, поправляли чулки... Не живые и не мертвые, не неделенные Цветом, забытые своим кукловодом... Они казались такими страшными, что хотелось зажмурить глаза. Это решительно толкнула дверь, за которой находился источник зова.
Сестра. Тонкая, черная, текучая, как те печальные волны за обрывом, и такая же белая и воздушная, как та пена, что летела на камни. В ней было не больше цвета, чем в окружающем пространстве, а пустота внутри была схожа с той пустотой, что совсем недавно глодала Гостя. В груди Той, Что Грезит что-то больно сжалось, и она бросилась к новорожденной, сидящей на коленях и смотрящей куда-то вдаль перед собой.
- Сестра... - только и смогла вымолвить Это, положив руку на черное плечо.
Новорождённая Сестра до сих пор не двигалась. Как она в конце своего танца упала на колени и склонила голову, так и сейчас Это нашла её в той же позе. Она вздрогнула, когда её плеча коснулась рука старшей Сестры, после чего медленно подняла глаза.
- Сестра?
Она, казалось, пыталась понять, что значит это обращение, и почему так обращаются к ней. Долгое раздумье казалось само собой разумеющимся, словно новорождённая медленно оттаивала после холодов этого места. Наконец, она кивнула, не то соглашаясь сама с собой, не то показывая, что она всё поняла.
- Ты тёплая.
Она подняла глаза на Это. Зрачки быстро двигались, останавливаясь на короткие мгновения. Наконец, она моргнула и её взгляд устремился в глаза старшей Сестры.
Это подхватила под плечи новорожденную и повела в направлении кровати, находившейся здесь. Вид сидящей в таком беспомощном положении новенькой ранил Ту, Что Грезит. Она хотела бы заполнить Сердце женщины горячим Пурпуром, чтобы унять ее дрожь и закрыть эту воронку, из которой веет холодом, но Пурпура в Сестре не было. Она хотела бы напоить новорожденную Лимфой, чтобы избавить от отчаяния, но слишком силен был в ней Изумруд, чтобы позволить такие вольности.
- Все хорошо... Теперь ты не одна, - произнесла Это, усаживая девушку на кровать и разглядывая свою руку. Теплая? Такого она точно о себе никогда не могла представить.
Новорождённая улыбнулась. Ей было приятно общество. Она даже не представляла раньше, насколько ей не просто хватает того, чтобы кто-то находился рядом, а потому она даже не испытывала нужды в движении, смея лишь ожидать, пока в её Покое появится Цвет.
О скалы в очередной раз ударились волны, и к небесам вновь взмыла невесомая белая пена.
- Это хорошо.
Она чувствовала себя очень слабой. Та бешеная энергия, которая заставляла её двигаться в танце, которая позволила отстроить Покой, отразив в окружающий мир её фантазии, её видение правильного и красивого, ушла, не оставив и следа. В покое не было Цвета, кроме того, что сюда принесла Та, Что Грезит. Цвет обещал прийти, но в мире, где на движение требуется время, а в Покоях оно застыло, ожидание длится парадоксально долго и, в то же время, не длится нисколько. Но когда рядом есть кто-то, время, вновь изменяет скорость своего хода.
- Это хорошо,- вновь повторила она.
Было очень странно от нее ощущать такую слабость, будто она тоже боролась со смертью, как Гость, а не возникла в добровольном слиянии несовместимого. Это вновь погладила облаченную в черное руку и улыбнулась тепло и приветливо.
- Меня зовут Это. Я - одна из старших здесь. И я всегда могу помочь. Если у тебя есть вопросы - я отвечу.

[Ка-Йи >>>]

(Совместно с Clopik)
Чёрная Сестра удивлённо взглянула на Это.
- Одна из? - удивилась она, - Значит, есть ещё?
Брови поднялись в искреннем удивлении. Для неё это казалось слишком уж невероятным и удивительным. Она ведь столько времени провела в одиночестве. Без малого, большую часть своей жизни. А теперь оказывается, что где-то совсем рядом находится целая община Сестёр. А ведь есть ещё и Цвет. Стены небольшого мирка новорождённой стремительно раздвигались.
- Да, есть еще, - спокойно и уверенно говорила старшая, - Неужели ты не чувствуешь?
Это взялась за тонкое белое запястье и заглянула в удивленные глаза:
- Не спеши... И не бойся. Ты пока слишком... нова. Многое будет казаться тебе странным, а многое прийдет само. Но ты найдешь себя, - последняя фраза была сказана с такой уверенностью, что сомневаться в этих словах было сложно.
- Я…- она задумалась.- Я чувствую слишком много, чтобы разобраться в своих чувствах.
Это было правдой. Многие из ощущений, которые она могла постичь, были столь неочевидны, что нельзя было сказать о них что-то заранее.
- Теперь, когда я подумала об этом, да… я чувствую.
Она кивнула.
- Но я чувствую не только тепло других Сестёр. Холод… его раньше не было столько. Он проник в мой Покой с моим рождением, а не ждёт меня, как вас, за его пределами. Многие могут не дожить до Его прихода.
Старшая Сестра так и сидела на корточках, разглядывая новенькую. Странно, но она никак не могла понять двух родивших ее цветов, что должны быть слышны сильнее других. Она не могла разобрать и запретных для нее цветов. Может быть, в ней действительно так мало Лимфы, что невозможно ее почувствовать? А может быть, все то, что она видела о Госте, относится на самом деле к этой странной черной Сестре? Такого быть не должно, иначе кто такой тогда Гость?
Это наморщила лоб. Она не должна отдавать Лимфу Сестре, ведь та должна научиться сама находить и использовать Цвет. Но и оставлять новорожденную в таком тяжком положении было против самой природы Это. Все-таки, она родилась почти совсем пустой. А допустить смерти еще одной Сестры было нельзя. Все верно, ведь Сестры созданы для того, чтобы дарить жизнь...
Не почувствовав возражений, старшая Сестра бегло вывела Донор, и буйный, сочный Янтарь влился в онемевшее от холода и голода существо.
- Со мной ты будешь жить вечно, - услышала Ке озорной шепот.
Новорождённая согнулась, схватившись руками за живот, и застыла в таком положении, пока цвет вливался в неё. Со стороны это казалось чем-то, вроде агонии, однако, когда бурлящий поток Цвета, рождённый Донором прекратился, девушка подняла голову, а на её лице сияла спокойная, но немного озорная улыбка. Чёрная Сестра не ожидала такого внезапного наплыва Цвета, а когда тот питал её, ей казалось, что она вот-вот захлебнётся, однако, ей ничуть не хотелось сопротивляться этому чувству. Ведь так приятно захлебнуться в собственной радости, в ощущении собственной силы, в буре восторга. Она задыхалась от буйства этого потока, хватала ртом воздух, но, тем не менее, наслаждалась этим даром, причиняющим столь сладостные страдания.
- Я провожу тебя до твоего сада, - сквозь звон у шум прорезался к ней спокойный голос Это, - И ты увидишь, как в этом мире много прекрасного...
Девушка встала с кровати. Её движения более не были тягучими, медленными, надрывными, словно она умрёт прямо здесь, прямо сейчас, буквально на глазах у Это. Её движения приобрели плавность и изящество, свойственные каждой Сестре, однако если бы старшая из Сестёр попыталась бы почувствовать тот Цвет, что она дала новорождённой, она бы почувствовала лишь жалкие крупицы, словно поглощённые той пустотой, что чувствовала Та, Что Грезит в новенькой.
- Теперь я чувствую, что Холод отступает, - бодро сказала она и протянула Старшей руку, - Пусть он силён и терпелив. Пусть он вездесущ и могуч, но он труслив. Веди меня, Сестра.

Сообщение отредактировал Ка-Йи - 19-10-2011, 10:47

[Coauctor >>>]

Покой Иты, начало. Младший и Сестра (совместно с Raphael).

Уснувший холм средь глади вод,
Туманы дальние,
Фонарных бликов хоровод,
Её молчание.

И не нарушат тишины,
Деревья белые,
Здесь Изумруд хранит мечты,
От рук забвения.

Ита ждет гостя. Таких здесь не было уже очень долго. Также как и Сестра, ветви ждут, и фонари ждут - последние будут наблюдать, а первые учавствовать в небольшой мистерии, которая разыграется на этом подмостке-холме среди туманного озера с бесконечной гладью... Впрочем, Ита всегда говорила к самой себе восторженно, витиевато и запутанно (проклятие Соцветий, ха, вот и сейчас), потому не стоит рассчитывать на нечто выходящее из ряда вон - ведь всё в Существе идет своим чередом, всё заранее предназначено и ждет лишь только своего часа.
Начало тропинки. Округлые светильники волнительно колыхаются в беззвучии.
"Входи, гость. Я ждала тебя, и ты ждал меня".
Гость вошел в Покой гораздо увереннее, чем в шатер Маски. Здесь не было жутких клеток, не было зловещего стука зубчатых колес, в конце концов не было и самого жуткого Маски. Зато был Цвет. Ростки Цвета тянулись повсеместно, только пожелай, и его хватит, чтобы утолить самый сильный голод.
Гость пожелал. Росток Цвета с готовностью откликнулся и подарил Гостю ни с чем не сравнимое ощущение заполнения внутренней пустоты. Гость жадно поглотил еще много ростков, прежде чем огляделся в поисках хозяйки этого сада.
В этом месте никогда не бывало так много Цвета - видимо, он действительно откликался на призыв полуголодного духа. Пока откликался. Ростки Сирени, Серебра, Изумруда тоненькими нитями тянулись к небу, а затем уж тянулись к руке их срывающего.
Сестру Младший увидал на вершине холма - на плоской площадке, к которой вела тропинка, сопровождаемая шаровидными фонариками. Это было похоже на сад, уснувший сад, или же на усохшую навек рощицу. В центре - она, украшает лентами одного из своих "питомцев" (так Ита любила называть свои деревья).
Сестра ответила на приход Гостя не сразу, а только лишь закончив акт украшательства.
- Здравствуй, гость. Гость. Вижу, ты чувствуешь Цвет, и Цвет стремится к тебе. Так они и говорили о тебе. Эфемерный, легкий как перышко и одновременно такой тяжеловесный. Как точка, в которую Он стремится. Только если точка того пожелает. Впрочем, что изъясняться загадками... Скажи лучше, какую ленточку ты бы выбрал вот для этой? - Ита указала на одно из побелевших деревьев около уже украшенного.
Полный Цвета, Младший преисполнился так же и уверенности, которая, видимо, проросла в дерзость:
- А какой бы лентой ты украсила меня, Сестра? - с этими словами он неспешной походкой начал подниматься к ней, - Каким Цветом мне заполниться? Здесь все очень любят загадки, но не любят сами отвечать на них. Возможно есть Цвет Понимания, который сам откроет мне все секреты?
- Ох, какой уверенный. Какой выберешь, такой и откроет - всё слишком просто. Можно много говорить об этом, Гость, но лучше делать. Тебе же тратить время на несуществующие слова вдвойне преступно, как Брату. Запомни, что главный секрет в отстутствии секретов, и выбери ленту. Это будет первый урок. Урок... Строгое слово, как раз для Братьев, не для тебя... - Сестра медленно провела по стволу деревца рукой, - Да, пожалуй, будет несколько вещей, которым я смогу научить тебя.
- Брату?!!
Вопросительный окрик заставил Иту только улыбнуться краешками губ, прищурившись лукаво.
- Брату, Брату. Ты же Брат - не так ли?..
- Хорошо, я выберу зеленую ленту Изумруда, мне нравится чувство защищенности, которое он приносит. Но вот твои слова начисто лишают меня этого приятного состояния.
Гость остановился, так и не подойдя к Сестре достаточно близко.
- Что ты имеешь в виду, называя меня Братом? Мне казалось, я совсем не похож на таких, как Маска. Уж скорее я окажусь сродни Сестрам. Хотя где-то внутри я абсолютно уверен, что я не одна... один из вас.
- Да?.. - казалось, собеседница Гостя чем-то озадачилась, - Тогда ты - один из нас. Именно так говорят звезды и маски. Родившиеся из пузыря, и родившиеся из сухой ветви.
- Вы, любители загадок, не проводите здесь турниров по загадкам? Ах да, конечно не проводите, потому что нет смысла соревноваться с тобой! Кто родился из пузыря, а кто из ветви? Что все это значит? И что мне со всем этим делать? Что мне вообще делать? Как мне не... Как мне не погибнуть здесь?
- Никогда не слушай то, что говорят другие. Смотри на их дела. Каждый может сказать тебе о пузырях, масках, звездах, чем угодно. Слова здесь не имеют смысла, по крайней мере того, который хотят в них вложить обитатели сего места. Мы знаем всё и ничего не знаем, мы знаем часть и не знаем целого - наши слова управляют нами, а мы - ими. Не пытайся видеть в них смысл, он витает в других местах сам по себе. Значит, Изумруд...
Ита вновь смолкла. Ответила только загодя, обернув вокруг ветвей ткань указанного Младшим Цвета:
- Как думаешь, что станет с лентой, которая украшает это дерево? Да, кстати - как ты хочешь называть себя?
- Ленту снимет тот, кто повесил, либо же кто-то другой. А если этого не сделать, она выгорит и потеряет цвет. Может даже станет частью коры, которую когда-то обвивала, вопрос лишь в отпущенном её времени. Должен ли я как-то сравнивать себя с нею? Твои намеки и загадки пугают меня, Сестра. Будь я в том же состоянии, в каком нанес визит Маске, то валялся бы на земле, рыдая и сжимая голову ладонями. Но тебе я отвечаю смело и даже дерзко, это ли сила Цвета, о которой я так много слышал? Если дело в нем, то я хотел бы носить имя Цветоносца, и пользоваться дарами Цвета без ограничений и норм.

(продолжение следует)

Сообщение отредактировал Coauctor - 22-11-2011, 18:09

[Coauctor >>>]

Арена. Собрание.

(совместно с Братьями)

Маска уже давно находился в этом покое. Он уже явился в покой к каждому из Братьев, и кого лично, а кому – запиской, передал просьбу, нет, требование явиться на собрание. Тему собрания он не указывал в записке, хотя, догадаться было несложно.
Младший. Маленький странный Брат.
Как быть с ним? Действительно ли он Брат? Сможет ли он удержать в себе Цвет? А, может, и не праведник он вовсе?
В любом случае, вопросы решать требовалось. И Брат был далеко не единственным вопросом, который он собирался поднять на собрании. Недородки. В последнее время они слишком вольготно чувствуют себя, и старшему из Братьев это не нравилось. Быть может, кто-то из Братьев плохо выполняет свою работу? Несерьёзно относится к своему долгу? Он не удивился бы. Грядут перемены. Маска чувствовал это. И ему это не нравилось. Он уже слишком много повидал в этом мире, чтобы ожидать от перемен только самого худшего.
Любой зашедший в Покой Брат мог бы без труда увидеть Многорукого. Брат по праву занял самое высокое место Арены, откуда он сможет хорошо видеть каждого из пришедших. Пожалуй, будь это место полно людей, то место, которое он занимал, полагалось бы занять какой-то важной и богатой персоне. Не то, чтобы это уж слишком льстило самомнению Праведника, попросту он хотел взглянуть на то, насколько глубоко проникся смирением ещё один из новичков Промежутка. Уж больно много новичков народилось в последнее время… к чему бы это?
Завсегда стремительный Кентавр прибыл на сбор вторым после Маски - скорее всего, из уважения к тому. Во время перемещения на Арену обезглавленный праведник думал о всем том новом, что так взбудоражило обитателей Существа. Больше всего, конечно, его занимали думы о новичке фратрии - Младшем, и о начале пути странного Брата. Братца.
Скорый в движении, скорый в мысли: Кентавр окончательно утвердился в своем мнении еще в момент своего появления в общем Покое. Младший - глина для лепки, аморфный, несформировавшийся праведник, который может превратиться в свое отражение-грешника. Да, слишком много нового видит Существо в последние циклы. Грешников еще не встречал Он, а значит, грешники новы. Быть может, из-за них и волнуются, буйствуют, Недородки, чуя новую силу?
- Приветствую тебя, Маска, - Брат почтительно склонился, опустившись на передние конечности. Безрукое тулово слегка покачнулось.
- Позволь мне занять мое место и дождаться остальных членов нашей фратрии.
Разве мог Многорукий запретить? Разумеется, нет. Вопрос был простой формальностью, данью уважения, ритуалом… но именно из таких ритуалов и формальностей складывается привычный мир, формируется мышление. Истинный Праведник должен уважать себя и других, должен быть смиренен независимо от того, кто перед ним, и, в то же время, должен быть горд, заслуженно горд собой. Лишь в равновесии рождается истинный облик Праведника.
Он наклонился вперёд в попытке изобразить что-то схожее с поклоном. Сёстры бы сочли это движение более угрожающим, чем учтивым, но тела Братьев никогда не были так гибки, как тела Сестёр.
- Рад, что ты откликнулся, Кентавр,- ответил он.- Займи же своё место, которое полагается тебе по праву.
Ещё одна часть ритуала. Право называться Братом, право состоять в совете, надо было заслужить. Это право и обязанность, и пренебрегать этим не следовало. Такая, казалось бы, незначительная деталь, что одному новичку было дозволено участвовать на собрании, а другому – нет, многое значила для любого, кто разбирался в этих правилах.

продолжение следует

[Странник >>>]

Арена. Продолжение.

- Благодарствую и ожидаю, - праведник взошел на отведенный ему постамент в виде округлой площадки по правую сторону от Маски, но дальше, нежели могло показаться изначально. Все равны под высоким куполом Арены, но есть те, кто ровен более.
...однако же, никто из Братьев доселе не был предан анафеме, отлучению от фратрии. Значило ли это, что стоит начинать охоту? Грешник - о, как понравилось понятие молодому Брату! Понравилось настолько, что могло начать существовать? Грешники уже здесь среди фратрии, или это химера праведного разума, который изрыт шрамами, полученными в штольнях Кошмара? А может - очередное испытание Существа, новый ключ от новой двери в Раю? Или от двух дверей, одна из которых ведет в ложный Покой, а другая во истинный?..
Дилеммы и загадки продолжали роиться в сознании Хранителя. Куда исчезли остальные Братья, как быть с недородками, что означают все эти изменения, и не слишком ли поспешные выводы сделал Кентавр?.. Слишком много вопросов для одного Брата, слишком мало для одной молитвы. Но Кентавр всё же начал литание. Творение и Творец, Хранитель Рая и Провозглашенный, отпирающий дверь, хранящий замок, будь милосерден к смиренному служителю твоему, скрой его от химер безрассудных, щадящую длань тому, кто преклоняется перед тобой обнажи...
Молитва принесла Кентавру облегчение, как и всегда. Штольни отошли.
- Кто же прибудет на сбор вторым, - проговорил он несуществующими губами, то ли спрашивая, то ли раздумывая вслух, - Неужто Странник и ворон его, или же Тлен Кошмаром закаленный...
Тлен вышел из тягучей мглы промежутка на столь томную для него Арену. Порыв ветра сорвал несколько лоскутков с его плаща, и тёмные ленточки растаяли в затенённом захолустье. Праведник по привычке держался за тень, не выходя на осветлённые участки. Но Покой своей неопределённостью, своей непринадлежностью словно обдавал Тлена зловонным дыханием не рождения. Это так злило. Это пробуждало у праведника сомнения: правильно ли он определил для себя смысл бытия? Ведь он вознесён в Рай – место покоя и равновесия, и призван беречь его. А какова тогда роль недородков здесь? Вопросы приходили один за другим, но Тлен усилием воли выгнал их из головы. «Не место Брату в Покое другого Брата». – Констатировал праведник. – «Рай только там, где равновесие: в собственном Покое – своём мире, своём Рае, - или рядом с Сестрой – в месте, назначенном свыше. Никак иначе». Поэтому праведник так и не любил Покои других Братьев, а Арену и вовсе терпеть не мог.
Ещё немного помявшись на месте, Тлен взял трость в другую руку и направился к центру Покоя, где его ожидали другие праведники.
- Братья, - коротко бросил он и слегка поклонился. - Приветствую вас. - Праведник отошел в тень. Маска сидел на самом высоком месте, словно возвышаясь над остальными. Это было его право, потому что он был Старшим. Кентавр занял место одесную Многорукого. Это было его право, потому что глубина мысли его была неоспорима. Тлен же отошел во мглу. Это было его право, потому что он был таким же своевольным.
Странник нашел послание от Многорукого, лишь вернувшись из очередного странствия по Нему, поэтому ожидал что придет одним из последних. И оказался наполовину прав. Когда он вошел, там уже были трое Братьев. включая Многорукого, но не похоже, чтобы они были здесь очень давно. Хотя нет... Есть еще кто-то... Хм, его Тлен привел?..
Странник всегда почему-то недолюбливал Тлена, хотя сам никак не мог понять, почему именно. Или за своевольность того, или за любовь к размышлениям... Тем не менее, Брат всегда старался этого не показывать, по крайней мере, пока не сможет разобраться, что это - недоверие или предрассудок...
А пока опоздавший Брат рассматривал присутствующих. Будем надеятся что не будет долгих споров о судьбе нового Брата, и Странник не будет подвержен одному из самых страшных своих врагов - Скуке.
Дождавшись окончания речи Тлена, Странник выступил вперед и слегка поклонился всем присутствующим, кроме новичка.
- Приветствую всех Братьев - извиняться за опозданием Странник и не подумал, ибо если оно было, значит, была причина - и вижу что причина собрания достаточно серьезна. Потом слегка дернул плечом, давая сигнал Ворону. Тот слетел и начал летать над Ареной. А Странник, тем временем, прошествовал к пъедесталу возле Кентавра, и уселся в привычной позе, полуразвалившись, вытянув железную ногу и воткнув посох в землю.

[Tivaz >>>]

Арена. (Совместно с Ка-Йи, Coauctor, Странник)

Многорукий снова кивнул, если можно было назвать так его движение. Он оглядел Братьев. Все здесь. Все, кроме Младшего. Несмотря на то, что за столь недолгий срок их, Братьев, стало в полтора раза больше, их всё ещё оставалось слишком мало. Это было грустно. Братьев всё ещё было больше, чем Сестёр. Тлен ушёл во тьму. Странник ушёл во тьму. Нехорошо это. Праведник не должен бояться или избегать света. На сей раз Многорукий покачал головой. Все здесь. Все в сборе. Можно начинать.
- Братья мои, Праведники. Мы нечасто собираемся здесь, потому что каждый из нас ценит покой и уединение, и каждый из нас уважает стремление своего Брата к покою. И я люблю покой. И я уважаю ваши желания. Не зря ведь наши обители зовутся именно Покоями. И поверьте мне, Братья, будь моя воля, я бы не потревожил бы вас, но, порой, обстоятельства сильнее и важнее наших желаний. И эти обстоятельства вынуждают меня собрать всех вас.
Он осмотрел своих Братьев, пытаясь понять, какие чувства испытывают они, слушая его слова.
- Грядут перемены. Я это чувствую. Вы все это чувствуете. А помимо наших чувств, явились знаки. За столь короткий срок случилось более, чем мы привыкли. Раньше Рождение Сестры или Вознесение Брата было событием редчайшим, необычным, торжественным, но сейчас уже начинает казаться, что подобные события рискуют стать событием обыденным. Это – вестник перемен.
Бывают перемены благостные, как те Циклы, когда каждый из нас поднялся из Кошмара. Но ведь бывают перемены и дурные. И если к благим переменам готовиться нет нужды, то подобного нельзя сказать о переменах дурных. Дурные перемены угрожают нашему Раю, который нам было доверено защищать.
Вы могли заметить, что на этом собрании нет Младшего, и на то есть причины. Быть может, кто-то и не согласится со мной, однако я – не доверяю ему. Он отличается от нас. Пусть каждый из нас отличается от других, но у нас имеется немало общего. Немало того, что объединяет нас, и выделяет Младшего. Есть ли кто-нибудь, кто желает высказаться по этому поводу?
Цикл сменялся циклом, но это был вечный неизменный круговорот, прерываемый только лишь несколькими рождениями и вознесениями - таковым и должно оставаться время в Раю. Но случилось то, чего раньше не случалось, и Он стал вести себя по-другому. В этом Многорукий был полностью прав.
С особым же вниманием Кентавр отнесся к той части речи Брата, в которой он говорил о Младшем. У обезглавленного праведника уже появлялись некоторые размышления по поводу необычного нового Брата... Потому он взял слово первым после Многорукого:
- Этот Гость... Или Младший, или Грешник - прозвища до введения во фратрию для нас не столь важны... Кто он? Мы не знаем его. Он не знает нас. Гость имеет схожесть и с Сестрами, и с Праведниками, и даже с недородками. Ему сейчас действительно нельзя доверять, стоит проверять, стоит взять в Покой-клетку и как следует изучить... Так я думал сначала, и такое решение этой проблемы я предлагаю, как первое. Как второе я предлагаю вот что: Младший - глина для лепки. Аморфная масса, безопасный и смертоносный одновременно. Он - парадокс пустоты, которая только может стать чем-то. Возьмем его к себе на обучение, сформируем так, чтобы он послужил Существу, оградим от соблазнов. И от Соблазнов также.
Кентавр встал на дыбы, намереваясь закончить свою речь:
- Вот что я хотел сказать о нем, и вот что я хотел предложить.
Маска снова коротко кивнул. Кажется, Братьям было не по душе решать какие-либо вопросы: не зря же чуть ли не половина из них спряталась в тени. Однако, дела не требуют отлагательств, а решения должны быть приняты. Хорошо, что в Покоях время стоит без движения, а потому, у них есть возможность размышлять столько, сколько они хотят. Многорукий обвёл взглядом Праведников.
- Есть ли кто-то, чьё мнение отличается от мнения Праведника Кентавра? Или же все согласны?
Он задержал взгляд на молодом Брате. Молчит. На первом же собрании. Это совсем не хорошо. Молодым требуется показывать себя.

Tube continuous...

Сообщение отредактировал Tivaz - 2-12-2011, 16:04

[Coauctor >>>]

(Братья)

Тлен с лёгкой томностью слушал высказывание других. Что-то пробуждало внутри Брата одобрение, что-то возмущение, но Праведник подавлял все эмоции, упорно обгладывая проблему и составляя из мозаики мыслей целостное мнение. Истину ли глаголют Старшие, и Гость действительно должен заслужить доверие, или это лишь их мнение? А почему мнение мудрых не может быть истинным? «Любая Сила имеет противодействие. - Подумал Тлен. – Без противодействия Сила – пшик, уходящий во мглу небытия». Но Праведник не хотел быть этим противодействием. Лишь мысль об этом его отягощала. Он бросил короткий взгляд на Странника: этот точно найдёт, что сказать. «Сила призвана противостоять… А мы, Братья, чему-то противостоим? – Продолжил Тлен собственные размышления. – Мы прибыли в Рай, и наше противостояние закончилось. Мы победили Кошмар, но и Сила наша осталась там. А новенький? Прибыв, он встретил сопротивление, и Сила его осталась с ним». Идя на собрание, Тлен вовсе не думал о Младшем, но теперь все его мысли были о новеньком. Последний действительно был необычным. Но должен ли Праведник делиться с остальными своими мыслями, сам толком не разобравшись. Соврать, сказав, что он со всем согласен, недопустимо, но и открытая речь приведёт к затяжной дискуссии, которая не придётся по душе ни одному Брату.
- Сомневаюсь, что закалённый чёрным пламенным рёвом Кошмара будет податлив в руках Творца, Брат Кентавр. – Проговорил Тлен, чтобы немного отвлечь всех от паузы. – Думаю, у каждого из нас найдется мнение, отличное от других. Такое мнение имею и я. Оно не противоречит оглашенному. – Праведник тщательно подбирал слова, выискивая сердце компромисса между ложью и правдой. – Зная меня, вы не усомнитесь, что для меня есть только служение Сестре и Раю. Если клетка сомнений вокруг Гостя – служение Ему, то вы можете рассчитывать на мою помощь. – Брат закончил и надеялся, что ответ устроит праведников, и Тлену удастся в ближайшее время покинуть Арену. Хотя бы до начала следующего Цикла.
Уйдя со света, Странник прикрыл глаза, предпочитая более внимательно слушать, а то, что должно быть увидено, передаст ему Ворон. Услышав мнение Кентавра, Брат поморщился. Безголовый ему неосознанно нравился, но вот его наивность нередко поражала Странника. Вот и сейчас... Податливая глина... Да попробовал бы кто-нибудь "лепить" что-либо из любого из них! В лучшем случае наткнулся бы на простой отказ или просьбу оставить в покое(и оставить Покой тоже), а в худшем... Было бы очередное разбирательство... А учить... Если Гость внутренне готов принять правила Его, то обучение не потребуется... Если нет - тем более. Тут решение простое - Экзекуция. Странник был даже готов принять на себя эту неприятную обязанность, ибо что может быть более неприятным, чем отнятие Цвета у другого Брата или, хуже того, изгнание в Кошмар.
Услышав слова Тлена, Странник невольно уважительно улыбнулся. Вот так вот просто, не подвергая сомнению свою верность Ему, в целой речи не сказать НИЧЕГО... На это нужен талант. Может за это и не любил Странник Тлена?..
Дождавшись окончания речи Брата, Странник поманил Ворона, медленно вышел в центр, повернулся к всем присутствующим, глубоко вздохнул и начал.
- Братья, я считаю что мы несколько поспешили с нашим собранием, но раз уж оно созвано, я скажу, что, на мой взгляд, должно быть сделано - Странник любил в своих речах раз за разом подчеркивать то, что это именно ЕГО слова и ЕГО мнение - нам следует вызвать Гостя, и спросить его прямо, кем он себя считает и каковы его цели. Думаю что среди нас есть достаточно мудрые и проницательные, способные распознать ложь. Когда же мы узнаем ответы на эти вопросы, тогда мы и сможем решать, что нам делать...
Завершив речь, Странник вернулся на свое место, и стал смотреть, какой эффект произведет его довольно наглая и прямая речь на присутствующих. Ворон подлетел к нему и, сев на плечо, тоже начал оглядывать Братьев. Возмутиться ли кто-то? Поддержит? Проигнорирует? Посмотрим...
Кентавру же нравилось, что почти все Братья ради Существа были готовы высказывать в кругу фратрии свои убеждения открыто - пусть даже те и противоречат точкам зрения других праведников. Вот оно, братство. Ради него стоило укреплять себя каркасом и механическими частями, ради него стоило вырываться из смертельной дремоты Кошмара и Дна, оставляя позади части тела и души... Добавить же обезглавленный праведник хотел немногое, лишь один вопрос - но с некоей лукавостью:
- А кто сказал нам, Братья, что этот парадокс пустоты - родом оттуда, где побывали все мы?..
Маска, можно сказать, ухмыльнулся под той самой маской, которой был укрыт его лик. Сказать можно, но будет ли это правдой? Скорее нет, чем да. Физически, это будет ложью, но ментально… да, это так. Он ухмыльнулся, но никто, никогда, не увидит сего. Разве в блеске искорки в уголке глаза.
-Брат Кентавр только что высказал то, что витало в воздухе за время этого собрания и то, что я, признаюсь, не решался изложить открыто, ибо сама сия мысль казалась мне смехотворной и глупой. И кажется она мне таковой до сих пор,- Праведник замолчал, и тишина, в которой недавно были слышны звуки его голоса, заполнилась перезвоном звеньев цепей, которых в теле Маски было крайне много.- Ведь издревле Братья приходили из Кошмара, а Сёстры рождались где-то здесь. И рождённые в Раю Сёстры всегда были слабее нас, переживших Кошмар Братьев. Но, как я уже говорил, грядут перемены. А это значит, что то, что раньше казалось невозможным, сейчас может стать реальностью. Да, Братья, именно так. Я поднял вопрос Младшего, вопрос его статуса, потому, что я преисполнен сомнениями, потому. Что моей мудрости не хватает, чтобы принять столь ответственное решение самостоятельно. Я боюсь ошибиться и отправить в Кошмар, обречь на гибель, невиновного,- он внимательно следил за реакцией на свои слова. В конце концов, доверив словам свои страхи, он рисковал. Праведники не должны знать сомнений.- И, в то же врем, я боюсь подвергнуть опасности Рай. Грядущие перемены лишь добавляют в мои мысли сумбур, отягощая выбор.

следует...

[Clopik >>>]

Аве наедине с Промежутком

Аве неслась сквозь темноту, пугаясь ощущений и наслаждаясь ими. Теперь все было не так. В первый раз было страшно, но ее влекло вперед любопытство и жажда насыщения. В другой раз рядом был Кентавр, и Сестра чувствовала его мощь и поддержку. Теперь же, шагнув в Промежуток и на какой-то миг испугавшись, душа поддалась раскрутившейся воронке, соединилась с нею, влилась в нить перехода, как и потраченная лимфа, отдалась во власть течения. Оказалось, это не так уж неприятно - быть одной над бездной.
Сознание Аве беспокойно работало. Теперь некоторые вещи казались ей более понятны, хотя вопросов было по-прежнему хоть отбавляй. Например: зачем Братья и Сестры нужны друг другу. Праведники сказали, что не умеют использовать лимфу, не слышат Цвета, поэтому для верного служения им нужны Сестры. Но как тогда они могут знать, чему и кому служат? Как могут называть себя праведниками? Она сама явно чувствовала себя защищенной и спокойной рядом с Кентавром, да и его боевой арсенал не оставляет мест для сомнения: Братьев используют для защиты и уничтожения недородков. Но ведь Сестры сами могут использовать атакующие Знаки... А главное: как определить, кто твой Брат, и почему нельзя говорить с чужой Сестрой? Зачем это жесткое разбивание на пары?
Душа скользила по нити, обволакивала ее, как язык пламени, впитывалась, как масло, и пульсировала вместе с ней. В щемящей пустоте Промежутка мелькали источники Цвета - чужие Покои, но Аве не желала останавливаться. Словно конь, застоявшийся в стойле, она мчалась по самой длинной дороге, сама еще плохо соображая, куда стремится. Так подсказал ей Цвет. Так просил ее пытливый разум. Она видела вдалеке горящие огоньки - других Сестер. Ей даже удалось увидеть что-то большое и страшное, ощетиневшееся колючками. Не стоило большого труда, чтобы догадаться: Брат. Аве мысленно улыбнулась: совсем не таким был ее Кентавр со стороны...
ЕЁ Кентавр? Да, похоже, так она и подумала...
Сестре понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя после столь долгого перелета. Опершись о трость, она сняла цилиндр и распустила свою высокую прическу. Алые шелковые пряди рассыпались по черному батисту с красной вышивкой, по широким белым плечам, запутались и обвили длинные пальцы, облаченные в кружево. Аве пошатнулась от воспоминания о путешествии с ее Братом. Она тогда видела то, о чем не решилась бы сказать никому, и никогда не скажет Кентавру: испаряющийся Цвет. Острые, колкие искры Серебра; тяжелые и вязкие, словно мазут, капли Изумруда; бодрые всполохи Пурпура и гладкие камешки пьянящего Янтаря - они уходили из праведника, неуловимые, не осязаемые, и остановить это не было возможности. Теперь Аве становилось понятно, что отнюдь не Цвету служат Братья...
Они называют это Существом. Они называют это Раем. Но что это - Сестра никак не могла уловить. Больше всего ее мучал вопрос: что такое Кошмар? Почему Братья так боятся даже упоминания этого слова? Где это "внизу" и как это выглядит?
Сестра открыла глаза и увидела... свет. Необычайно яркий свет, которого нет в Промежутке. Свет рождался где-то над головой, озаряя витую лестницу, а, вернее, тропинку, уходящую в бесконечную высь.
Аве смотрела на эту тропу, думая: уверены ли Братья, что пришли снизу? Они ведь... такие глупышки: ничего не понимают в том мире, где оказались. Сама она сейчас не знала и не понимала слова "снизу". Для нее существовало лишь "здесь" и "вне". С чего они взяли, что не упали с этого колодца? Ей так хотелось стать праведной...

Сообщение отредактировал Clopik - 14-12-2011, 22:28

[Тео >>>]

   Элан не хотелось никуда выходить с Чердака. Даже нет, не так. Ей очень не хотелось никуда выходить. Но с началом Нового Цикла Золота стало ощутимо меньше, а Лазурь... Лазурь и вовсе давно не приходила в большом количестве в ее покои. Разве что в Клетке, но в заповедник девушка и раньше могла пойти только под надежной охраной Сигилла.

   При воспоминании о Брате Элан вся сжалась. Если бы только можно было вернуться на несколько Циклов назад и все исправить! Она бы не стала делать глупостей... Сигилл. Она даже не смогла с ним попрощаться. Ей не дали возможности. Ее никто не захотел выслушать. Виновен и низвержен. А в чем? В чем виновен?.. Ведь никто не заставлял Элан принимать Янтарь. Она сама. Все сама. Это Она виновата, и Сигилл теперь в Кошмаре. А Элан здесь. И Промежуток стал ей как будто собственным Кошмаром. В котором ей предстоит находиться вечно - среди чужих Братьев, которые ее ненавидят, среди Сестер, которые ее не понимают и не хотят понять. Совершенно-совершенно одной.

   Находясь в плену своих невеселых мыслей, Элан меряла шагами светлую часть чердака, проходя круг за кругом. Босыми ногами она оставляла на пыльном полу витиеватые узоры маленьких следов. На Чердаке пыль не просто была, она царила. От нее совершеннно невозможно было избавиться - подобно туману за окном, пыль была постоянна и нетленна. Она ровным слоем лежала на старых досках, на полках серванта, на лестнице, на сундуках, серым слоем укрывала игрушки... Это был мир забытых и ненужных вещей. И Элан была частью этого мира. Такая же забытая и ненужная.

   Убеждение в том, что она никому не нужна и ей, собственно, тоже никто не нужен, было в этой Сестре настолько сильным, что она даже не подумала о том, что можно было бы познакомиться с Новорожденными, которые, она чувствовала, пришли в Промежуток. Ведь они, наверняка, такие же Взрослые и такие же Красивые... А она? Элан провела ладонью по дверце шкафа. В освобожденном от пыли - но все равно мутном от старости - стекле возникло нечеткое отражение хрупкого нескладного подростка с вечно растрепанными волосами. Разве Она похожа хоть на кого-то из Сестер? Знающие, загадочные, пленительные, притягательные - все это так хорошо описывало их, и совершенно не подходило Элан, что иногда она начинала сомневаться, а Сестра ли она в самом деле?

   Девушка резко отвернулась от собственного отражения и раздраженно тряхнула головой. Кудри, попав за ворот рубашки, слегка пощекотали шею. Сестра собрала их ладонями в хвост, подержала так какое-то время и, нарочито громко смеясь, - будто кто-то мог ее услышать или она могла кого-то обмануть этим искусственным смехом! - снова взъерошила.

[Clopik >>>]

Это и Кё бороздят просторы Промежутка (Совместно с Ка-Йи)

Кё огляделась вокруг. Конечно, она не знала, насколько верно это слово к тому, что она делала. Она не ощущала тела вовсе, словно такового и не было. Она не видела себя, не могла посмотреть на руки. Она не могла даже пошевелить ими, хотя и могла смотреть во все стороны сразу, могла ощущать Покои, могла ощущать присутствие Это. Это была тёплой, и Кё видела её, как небольшой огонёк, время от времени разбрасывающий вокруг себя искорки, которые тут же уносило прочь невидимым, неощутимым ветром. Искорки, словно осенние листья, играли и танцевали в потоках этого ветра, после чего растворялись без единого звука.
Отсутствие звука было отличительной особенностью этого места. Ровно, как и отсутствие тепла. Холод и Голод были безграничными. А Покои и Это были такими маленькими, жалкими, ничтожными по сравнению с ним. Кё могла только удивляться, как нечто столь безграничное, могучее и всесильное могло быть таким трусливым.
- Не волнуйся, - раздался успокаивающий голос Это где-то внутри и одновременно везде вокруг, - Видишь большую теплицу? Чувствуешь, как много там Цвета? Это - сад. Выплесни немного Лимфы, и ты без труда туда доберешься. Надо только устремить туда свои желания и свою волю. Не бойся использовать Цвет, так надо для жизни. Но и не трать понапрасну. Мы отдаем, чтобы брать и берем, чтобы отдавать.
Сама старшая Сестра не спешила войти в Покой. Она не очень любила находиться в Промежутке: всегда создавалось ощущение, что она под толщей вязкой жидкости, без возможности вдохнуть или выдохнуть, а все звуки были приглушенными и какими-то далекими. Но сейчас она терпеливо следила, все ли правильно сделает новенькая, и была готова в любой момент унять страх и придать уверенности. Она никак не могла понять: почему она не видела о ней ничего раньше? Почему будущее и настоящее новорожденной скрыты, как скрыты черной пеленой безграничного голода и родившие ее цвета? Почему она говорит о Промежутке, как о существе, пусть и враждебном, но живом? Так говорят обычно Братья.

Сообщение отредактировал Clopik - 18-12-2011, 14:42

[Tivaz >>>]

Арена. (Совместно с Clopik (Маска), Coauctor, Странник)

Кентавр все-таки решился продолжить. Погонщик стегает лошадей, а лошади, передавая злость, ударяют о землю копытями - такая чужеродная мысль вдруг посетила его.
- Он - виновен. Как и все мы. Мы Праведники, ибо стремимся искупить свою вину - службой и смирением. Мы оглашаем Существо как Рай, и храним его. Этот... Гость, он не оглашает ровным счетом ничего. Или же то, чего мы не знаем. Потому, я считаю, следует взять его под опеку и научить правильным вещам, вещам истинным. Если он появился здесь, значит должен принять здешний устой. А если он - не более, чем опасный недородок - раздавить.
Потому, я предлагаю составить совет дознающих. Мы назначим ответственных за проверку Братьев, или же каждый найдет и испросит у Гостя то, что сочтет нужным. А по его ответам и будем судить. Но нельзя терять времени.
«Грядут перемены, - слышится Тлену в словах Старших, - а Гость - орудие этих перемен». Орудие, имеющее Силу. Собравшиеся здесь так узко смотрят на события - подчинить или уничтожить. Почему они не думают, что Младший – новое лицо Рая? Что, если Существо призвало в этот мир Силу, что бы изменить его так, как считает нужным? Кентавр верно говорит, что следует получше узнать Гостя, и только потом делать выводы, но праведники в своём искреннем рвении защитить Рай могут принять опрометчивые решения. Лишь потому, что у него нет оснований, Тлен не стал произносить в слух. У него появилась уйма вопросов, на которые он не сможет найти вопросы здесь, и уйма мыслей, которые он не сможет обговорить с Братьями. Как же праведник сейчас нуждался в дорогой Ите.
- Я согласен с вами, Братья, но нельзя принимать поспешных выводов. Думаю, нам всем следует пообщаться с гостем. Пусть каждый проверит его, составит свое мнение – без предрассудков, личное, обоснованное. Пусть каждый смотрит на него не как на угрозу или благословение, и примет как должное. Лишь так мы сможем принять верное решение. – Брат помедлил, подбирая слова. – И если вы позволите, я желаю быть первым, кто с ним встретится.
Скрестив руки на груди, Маска обвел взглядом немногочисленных членов фратрии. Тлен верно отметил: у каждого из них есть мнение, отличное от других. И право каждого Праведника - выказать это мнение в кругу Арены. Но Многорукий, как Старший, обладал обязанностью: выслушать все и свести их к общему, или же выделить из всех одно неверное. Так бывало с еретиками. Так бывало с неверными. Так было в прошлый раз с Сигиллом... Маска прижал к себе руки. Как будто повторяя сам про себя слова Братьев, он посмотрел на каждого из них. Кентавр. Стремительный и наивный, но с таким рвением принявший Служение. Он предлагает не медлить и начать учение Младшего, пока за это не взялся кто-то другой. Странник. Прямолинейный и немного безалаберный - его устроит любой исход. Гробовщик, который за собрание не проронил ни слова, потому как ему наказали старшие. Это первый урок нововознесенного, урок терпения и уважения. Тлен. О, слова его слишком осторожны, чтобы противоречить кому-то. И наверняка он, как всегда, уже что-то про себя придумал, но пока об этом никто не узнает.
- Что ж, решено общим советом, - Маска поднялся со своего места, опираясь на клетку. Это было его самой нелюбимой частью каждого собрания - отрезать все и подвести итог, - Гость слишком отличается от нас, чтобы предпринять какие-то действия, но мы будем за ним внимательно следить. Поступки говорят больше, чем слова. И коль скоро он не знает, кто он, но желает учиться - каждый из нас встретит его и даст первый урок так, как будто сам Младший того хотел. То, насколько смиренно он примет учение, и будет ответом на наши сомнения. У меня нет возражений, чтобы Тлен был в этом первым.

Tube continuous...

[Странник >>>]

Арена. Продолжение.

Многорукий обвел взглядом посетителей Арены, словно проверяя, возымели ли его слова нужное действие:
- И если у вас нет вопросов, то я позволил бы себе перейти к проблеме недородков.
Услышав начало речи, Странник радостно встрепенулся. Наконец-то, закончилось заседание! Сейчас Маска объявит решение и можно будет отправиться в путь. Как-же! Недородки! Проблема... Это Братья являются проблемой недородков. Странник хмыкнул, представив собрание Недородков по проблеме Братьев. Но это значит что сейчас была завершена хорошо если половина заседания. Брат мысленно застонал и начал всерьез раздумывать о перспективе тихо оставить Покой...
Не найдя возражений у присутствующих, Маска кивнул Страннику, чье нетерпеливое движение не осталась незамеченным.
- Я не задержу вас надолго, праведники. То, что я скажу, не будет новостью для вас: Покои по-прежнему полны хищников. Так было всегда, но в этом цикле их стало необычайно много. Они собирают наш Цвет. Они пугают наших Сестер и представляют для них опасность... Я лишь хочу напомнить о вашей несменной обязанности уничтожать недородков. По Пустоши расхаживает омерзительная тварь. Кто из вас желает избавить Рай от нее?
Как всегда, Странник пропустил большую часть речи Маски, кроме той, что обещала возможность покинуть собрание. Услышав о недородке, Брат ухмыльнулся и, пока другие его не опередили, поднялся и сделал шаг вперед.
- Я готов, Брат. Во имя Его и ради безопасности Сестер я избавлю Рай от этого монстра...
Ворон согласно каркнул, по-прежнему стараясь не раскрывать для большинства свою новую способность говорить, хотя сам толком и не понимал, зачем.
- А посему - продолжил Странник - прошу возможности удалиться, дабы набраться сил для боя с этой тварью...
Более очевидного намека было трудно придумать и Странник застыл, ожидая ответа...
- Благодарю тебя, Брат. И благодарю всех вас за своевременный приход сюда. Ступайте, Братья, и да прибудет с вами Цвет. Гробовщик. Тебя прошу остаться. Я расскажу тебе о том, что это за место, - он выделил эту фразу голосом так, что у любого пошли бы мурашки по спине. Если бы была спина, - А потом я выслушаю твои вопросы и постараюсь найти ответы.
Тлен был доволен исходом собрания. Странник принялся выполнять совсем не радующую стоящего в тени Брата работу, а Маска разрешил первым повстречаться с Младшим. С недородками Тлен как-нибудь разберётся. Заодно можно будет посмотреть что из себя представляет гость, взглянуть на его Силу, так сказать. Брат встретился взглядами с каждым из Праведников и, почтительно поклонившись, направился прочь из Покоя.
Как Брат и ожидал, возражений не возникло. Только он любил подобные задачи, возможность поохотиться с иной, кроме как зачистки или добычи Цвета целью. А тут еще крупный недородок... Ооо... Это будет интересно.
Кивнув Братьям, Странник развернулся и поспешно отправился к выходу из Покоя, по пути обдумывая предстоящую охоту...

[Шелли >>>]

Колесо Обозрения. Ини.

совместно с Ка-Йи

Длинные и непонятные разговоры быстро наскучили Ини. Все долго и нудно о чем-то говорили, говорили, говорили, а ее, судя по всему, новоявленный Брат пока не собирался удовлетворять ее любопытство, так как еще, видимо, не освоился в Промежутке. Поэтому Ини потихоньку улизнула к себе в Покой, рассудив, что Гробовщик может через некоторое время придти туда. Однако он все не появлялся, и Сестра вновь заскучала. Не зная, чем бы себя занять, она даже собрала ростки Янтаря, посаженые по совету Это в прошлом Цикле, но Брат все не появлялся.
И тут Ини вспомнила, что по пути в покой Это видела не то чьи-то покои, не то сады, - было не разобрать. Поэтому обязательно нужно было их исследовать, и как можно скорее! И она, не мешкая, отправилась в ближайший неразведанный Покой.
Молодых всегда тянет к чему-то необычному, странному, загадочному. Наверно, это потому, что молодые всегда необычны, странны и загадочны, ведь они пока ещё не научились жить, как все, думать, как все, говорить, как все. Так или иначе, есть время гадать, а есть время принимать истину такой, какой она является. Молодую, а потому необычную, странную и загадочную Ини судьба привела к самому необычному, странному и загадочному месту всего Промежутка и, к, пожалуй, самым большим покоям, которые только могут вспомнить ныне живущие. Вряд ли кто-то может похвастать тем, что он изучил Колесо Обозрения вдоль и поперёк, пусть даже время лояльно останавливается в Покоях, позволяя проводить за изучением необычных, странных и загадочных мест столько, времени, насколько хватит терпения, которое, в отличие от времени, всё-таки, ограниченно.
Одни считают, что содержимое кабинок известно заранее, просто та кабинка, которая в то или иное время оказывается внизу, всегда обычна, а другие кабинки всегда стоят в произвольном порядке. Конечно же, сразу ясно, кто строил подобные теории, кто всегда был сторонником логики, не верящим в волшебство – теория принадлежала одному из Братьев, довольно любопытному и настойчивому, но недостаточно собранному, чтобы добыть неоспоримые доказательства своей теории. Да и кому это нужно? У Праведников есть более важные дела, чем поиск подтверждения каким-то там малозначительным догадкам.
Иные считают, что то, что можно найти в кабинках, заранее неизвестно. Что окружающий мир там не задан изначально, а пришедший оказывается в том окружении, в котором больше всего хочет оказаться… или больше всего боится оказаться. Разумеется, сторонниками этой, более волшебной теории чаще всего являются Сёстры, привыкшие доверять, а не выяснять.
Третьи же считают, что Колесо Обозрения – это дверь в другие, отдалённые Покои, куда не добраться, рассыпая свет направо и налево. Оттого, дескать, Колесо Обозрения и называется Колесом Обозрения, а не только оттого, что оно похоже на этот популярный аттракцион. Теория была достаточно логична и волшебна одновременно, чтобы понравиться и Братьям и Сёстрам.
Впрочем, каждый волен строить догадки самостоятельно. Вольна была и Ини.
Сейчас над ней возвышался огромный стальной монстр, которым, собственно, и являлось Колесо Обозрения, освещаемый ниспадающим с вечно-чёрных небес тусклым светом несуществующего солнца. Под ногами был маленький кусочек бесплодной земли, существующий лишь для того, чтобы Колесо Обозрения не парило в воздухе.
Лишь благодаря тусклому свету, который можно было бы сравнить, скорее, с его отсутствием, Ини смогла увидеть почти в самой верхней точке тусклое мерцание.
- Ничего себе, - Ини даже замерла, пораженно разглядывая таинственную громаду Колеса. - Интересно, живет тут кто-нибудь? Вряд ли. В таких местах не живут, в них ходят! - И она пошла прямо к колесу, продолжая разговаривать сама с собой:
- А ходит кто? Правильно, я! Старшие Сестры заняты своими важными делами, Братья истребляют недородков, а я везде хожу. И всё смотрю. - Ини подходила все ближе к громадному колесу, и ее голос становился все тише и тише, и последнюю фразу она произнесла и вовсе шепотом. Несколько мгновений она молча стояла, разглядывая Колесо - не со страхом, с любопытством. Затем, подумав, что еще успеет наглядеться, залезла в первую кабинку.
Первая кабинка была изнутри такой же, как и предполагалось, когда Ини смотрела на неё снаружи. Эту кабинку редко кто исследовал: кому интересно нечто обычное и предсказуемое, когда стоило войти в левую или в правую дверь, и ты тут же оказывался в совершенно непредсказуемом и необычном месте. К чему было задерживаться среди потрёпанного интерьера старой кабинки, с местами покрытыми ржавчиной поручнями, с жёсткими сидениями, не менее холодными, чем окружающая чернота? В этой кабинке никогда не было Цвета. Похоже, это место было скучным даже по его меркам.

[Joseph >>>]

Возвращение в Промежуток

Он вернулся.
А как будто и не уходил.
Размеренный хмурый шелест плаща заимствовал шаг, что волочился так, будто бродячая собака схватила зубами подол.
Это были ее Покои, ее Крыша. Ветхие железные ленточные листы тихо стонали – лишь Сигилл умел ходить по ним бесшумно. Он часто поднимался сюда, когда Элан засыпала, вглядывался в кипенно-белый туман, дрожавший взбитой пеной между ветвями деревьев-гигантов. Теперь эта пелена, казалось, комьями липнет к нему и гонит прочь.
Ему не нужна была дверь. Окно. Окно, заглянуть в которое было не менее страшно, чем быть вновь сосланным в уродливую и бесконечную пустыню Кошмара.
Левая ладонь небрежно смахнула со стекла пыль.

Сестра. Худощавая, бледная, хрупкая Элан. Совсем ребенок. Отсюда она являлась размытым светлым пятном, таким же, каким он ее запомнил - заставшим в его пепельно-голубых глазах на пути из горна страданий в Промежуток.
Элан. Теперь Сигилл был точно уверен в том, что она жива. Длинные пальцы невредимой руки сжались от разлагающихся уродливых мыслей: Он не простит ее никогда. Он заставит ее мучиться и томиться так же, как сгорал сам. Ох уж эти Сестры, разве не они причины внутренних падений и скапливающегося пепла в местах, где ранее, давным-давно, вероятно, были сердца Братьев?

Чего хотел от него Промежуток? Чего желал Цвет? Безмятежного радужного пребывания, трепета над Сестрами и ответственности, навязанной все Им же? Это была лихорадка из окрашенных в гнусные тона мыслей, букет с соцветиями сомнений и почками отчаявшегося рассудка. Где же тот покой и благое равновесие, о котором Сигилл так много слышал от Братьев, когда он видел лишь треск, грохот и мрачные внутренности такого прекрасного с виду Рая?
На этот счет у него, опустошенного, угрюмого, печального Сигилла, было свое мнение.

Когда Элан использовала "свечу" - и ушла в темное пространство Чердака, Сигилл отступил.
Теперь ему нужен был Цвет. Ему хотелось вспомнить яркие краски и впустить их в себя. Навестить собственные покои и Братьев.
Столько времени в изгнании не прошло бесследно – Сигилл сгибался под грузом мучительных воспоминаний, понимая, что больше не тот, кем был раньше.
Во всяком случае, не для Нее.

Сообщение отредактировал JoseF - 19-12-2011, 2:07

[Тео >>>]

Чердак. Лабиринты.

Элан вдруг показалось, что кто-то на нее смотрит. Впрочем, она часто, когда была чем-то увлечена, вдруг останавливалась и оглядывалась, словно кто-то мог стоять у нее за спиной. И все же нынче ощущение тяжелого взгляда было настолько реальным, что Сестра не выдержала.

Последние капли Золота ушли на знак. Свеча наполнила воздух вокруг плотным сиянием, выхватив из темноты огромные пространства Чердака. Поборов желание оглянуться, Элан шагнула в лабиринт древних перекрытий.

В минуты отчаяния, или когда просто хотелось быть одной, Сестра всегда скрывалась в своем убежище. Темнота защищала вход в ее комнату надежнее любых дверей. Элан никогда и никому не рассказывала об этом месте. Это была ее маленькая тайна.

Через щели рассохшихся стен в крохотное помещение робкими нитями пробивался свет, озаряя лишь рой пылинок. Комната была пуста. Сестра по обыкновению устроилась на полу в центре, обхватив руками колени. Она смотрела в воцарившуюся темноту. И слушала. На этот раз она точно была не одна в покоях. Но кто? И - как?.. Конечно, это могла быть одна из Сестер - впрочем, те редко заглядывали в покои Элан. И уж тем более, вряд ли скрывали бы свое присутствие. Какой-то недородок? Более вероятно. За те циклы, прошедшие после низвержения Брата, эти твари совсем обнаглели... В висках застучала тревожная дробь. Что, если это действительно недородок? Ведь Элан была, пожалуй, единственной Сестрой, у которой не было боевых знаков. Да если бы и были. Лазури едва хватит на то, чтобы скрасить себе путь до Сада... Нет, - девушка решительно отмела мысль о недородке. Эти не наблюдают - а нападают. Единственный, кто мог быть столь бесшумен, сейчас пребывал в Нижнем Мире - по ее вине. А если?..

Нет, вряд ли это возможно. Холод цепкими пальцами сковал нежную фигурку. Элан забывала дышать. Ей все яснее казалось, что она слышит знакомые шаги. Она слышала их столько раз - в своих мечтаниях. И столько раз - в своих самых страшных кошмарах. Нет. Это не может быть правдой. Она все опять выдумала. Сигилл не вернется. Никогда.

[Raphael >>>]

Покой Иты, продолжение. Младший и Сестра (совместно с Coauctor).


...я хотел бы носить имя Цветоносца, и пользоваться дарами Цвета без ограничений и норм.

Ита улыбнулась. Краешками губ, как это делают сдержанные существа света и радости (коих здесь не рождалось испокон веков).
- Это прекрасное имя. Оно прекрасно своей полнотой, венценосностью и безудержным поглощением. Храни его в тайне от всех, даже от меня. Я смогу забыть, а вот Братья - нет.
Помочь забыть самонаречение Гостя Ите смогут её верные подданные. Усохшие подданные. По крайней мере, она так думала.
- Возможно, ты будешь рыдать. В тебе играет Серебро или Сирень, толкая к последнему рубежу, или же это молодцеватость Изумруда, прочного щита всех вопрошающих... Но запомни - нет ничего тоскливее того времени, когда Цвет уходит из тебя попусту. Когда Он уходит из ленты, из дерева попусту. Воля завязывающего ленту может предотвратить увядание хотя бы на несколько циклов. И тогда нет ничего сладостнее ощущения этой (немного самоубийственной) жертвы... Сейчас ты почувствуешь и то, и другое. Завяжи ленту. Не эту, другую, - Ита забрала ткань из полупрозрачных рук Цветоносца, предоставив ему возможность воспользоваться совсем другой тканью.
Новоназваный Цветоносец в сомнении смотрел то на Иту, то на дерево. Чувства, что над ним издеваются, не было. Сестра действительно предлагала ему повязать ленту, которую сама же забрала. Ладно, можно хотя бы попытаться понять правила этой игры... Он осторожно приложил ладони к коре, стараясь как можно чётче представить в своих руках зеленую ленту.
- Помни, что берешь из себя. Не представляй ленту. Отдавай её, оживляй его, жертвуй, насыщай, окутай изумрудной пеленой... - стала вдруг многословной Сестра, но после этого не сказала ничего более.
Цвет тонкой струйкой потянулся из руки Гостя, и он ощутил томную, болезненную негу и настоящий страх - страх перед пустотой. Переплетение чувств, несовместимых раннее, творчество с оттенком самоубийства, оживление посредством маленькой смерти... Да, для этого ощущения средства языка были слишком невыразительными. Потому некоторые существа и рождаются немыми: ведь они чувствуют мир гораздо полнее и богаче, нежели те, кто мыслит.
Древо скрипнуло, то ли благодаря дарующего, то ли алкая еще большего дара. При том, что несколько мгновений назад оно было мертвым-мертво.
Цветоносец отдернул руки.
- Мне не кажутся безопасными твои игры, Сестра. Разве это дерево не хочет отнять у меня Цвет? А ведь это то же, что отнять у меня жизнь. Если это и провокация, то не слишком изысканная, ведь я умею собирать Цвет, смогу и отбирать.
- Это - маленькая смерть, - начала пояснять Ита, - Творческое самоубийство... Называй как хочешь. Чтобы вдохнуть жизнь во что-либо, нужно умереть самому. Важно лишь чувствовать грань, одной рукой собирая звезды, а другой - изливая их в виде магмы наземь. Это присуще Пурпуру, но... Я сказала тебе преступно многое. И за это я буду, скорее всего, наказана Существом. Ты ведь еще такой маленький... То, что ты отдаешь - Донор, Податель. Оживи его, почувствуй меру - и уходи. Уверена, тебя уже ожидают другие тропинки.
- Донор? - Гость искоса взглянул на Иту, затем перевел взгляд на собственные ладони, - Маска предупреждал, что я узнаю нечно важное, нанеся тебе визит... пусть я еще мал, как ты говоришь, но откуда-то я знаю, что такое "донор".
Цветоносец поднял глаза на Сестру
- Ты хотела чтоб я научился отдавать?
Деревцо пустило светящиеся ростки. Короткие, юркие нити Изумруда оплели сухое тело растения. Цветоносец почувствовал, как внутри него прорвалось нечто, доселе нечувствуемое.
- И только это. Будь осторожен с отдачей. Она опасна, убийственна и благодатна одновременно. Даже Существо не знает... Впрочем, не будем об этом. Сейчас собери капли Цвета в моем Покое - они тебе пригодятся. И навести как-нибудь свое творение. Оно ведь жаждет теперь воздать тебе. Не забывай о новой пустоте внутри тебя. Прощай, я сказала тебе всё.
Гость хотел было еще что-то сказать, спросить, но запнулся, глядя в безстрастное лицо Иты. Некоторое время они так и стояли, играя в гляделки, но затем Цветоносец медленно развернулся и неторопливо направился к выходу из Покоя, по пути словно поглаживая ростки Цвета, встречавшие его по бокам тропы. Ростки растворялись, питая Гостя Цветом, а он раздумывал. Думал о том, что Цвет можно брать, и можно отдавать, а значит поток Цвета может быть постоянно в движении. А движение - это Жизнь. И от этих мыслей становилось не так уж и мрачно вокруг.

Сообщение отредактировал Raphael - 19-12-2011, 19:09

[Joseph >>>]

Покой Сигилла

Две болезненные бусины-глаза, цвета полевого шпата с синим отливом, вытянули пучок мрака из душного заплесневевшего помещения. Скрипнула сонная дверь.
Придорожный магазин, согласно собственным наблюдениям Сигилла, был не большим. Он твердо знал, что это место не умеет обладать широтой - тесное, замкнутое, хаотичное, такое же, как и он сам. Сигилл никогда не мерил его шагами, никогда, не интересовался, есть ли что-то за хрупкими гипсовыми перегородками и что собой представляют на вкус, разложенные на полках сладости – карамель, монпансье, лилейная помадка.
Взгромоздившись на стену, вывеска, переклеенная три раза - мятая и блеклая, гласила: «És rodó i dura molt, Chupa Chups». Единственное окно обладало точностью картины: взятое из неба колесо Обозрения с множеством кабинок будто зачерпывало его оттенок и превращало во взбитые сливки.
В местной сырости жил беспорядок: разбросанные обертки, игрушки, куклы с рыжими локонами, магово-гуляфными губами, оттопыренными ножками, торчащими из-под подолов кружевных платьев.
Ладонь Сигилла, ослепленного вспышками воспоминаний, грузно обрушилась на стол. Звучно подпрыгнул кассовый аппарат. Элан и здесь преследовала его…
Промежуток был наполнен ею. Цвет, Покои, его собственная память – Сестра словно была везде. Даже утес его одиночества рисовал Ее. И куда бежать? Куда прятаться? И острым штырем после череды вопросов в рассудок врастал еще один – так ли нужно было возвращаться?
За что этот Рай не лишает абсолютной памяти после очередного вознесения? За что мучает его так сильно, что заставляет ненавидеть? За что подстрекает на собственные похороны?
Стул улетел в угол. Прислонившись к стене, Сигилл закрыл ладонью лицо, сумевшее пережить Кошмар, и сполз на пол.
Тогда они поссорились. Тот, кто призван быть стражем Сестры, не смог распознать угрозу, и еще больше просчитался, когда подстегнул на то, чтобы это угроза возникла.
Сигилл размышлял о своем существовании, пока другие Братья были заняты важными делами. Кстати о Братьях – возможно, следовало поприветствовать их своим возвращением.
Впрочем, ноги отказывались вести и в Сады, и в Заповедник, и даже в объятия сочного Цвета…

Сообщение отредактировал JoseF - 20-12-2011, 4:11

[Clopik >>>]

Элан и Аве. Персты. (Совместно с ТеО)

Промежуток пугал ее. Безграничная темнота словно хотела поглотить маленькую Сестру всю, целиком. Увлечь туда, где властвуют пустота и холод. Шаг. Кажется, что тревожный стук ее сердец раскатистым эхом разносится далеко-далеко, оглушая пространство. Хотя, конечно, этот грохот был только в ее голове. Вокруг Элан - только пугающая тишина.
Цвета было совсем мало. Сестра никогда не выходила еще в Промежуток такой опустошенной. Вязкими тягучими каплями Лазурь падала с кончиков пальцев, окрашивая путь до Сада. "Быстрее, только быстрее" - путь сегодня был мучительно бесконечен.

Персты. Элан жадно схватила рукой первый же росток. Золото на миг обожгло ладонь и разлилось теплом в Сердце.
- Х-хорош-ш-ооо, - выдохнула она, ложась на спину. Цвет словно сам тянул к ней Руки. Элан улыбнулась. Сейчас... она встанет и соберет его. Только чуть-чуть переведет дух.

Ворвавшись, впитавшись в Покой, Аве вновь оперлась на трость, прикрыв глаза. Ей все еще было это тяжело, особенно, после такого долгого пути. Она не знала, в чей сад пришла, но Изумруда здесь было так много, что Покой сиял издалека. А если его так много, значит кто-то здесь его не любит. Может быть, некрасиво собирать Лимфу в чужом соцветии, но оставлять смертельный Цвет другой Сестре - сродни наказанию. А значит, надо избавить бедняжку от лишней лимфы.
Аве открыла глаза и увидела спускающиеся с потолка огомные каменные руки, заботливо сжимающие стволы деревьев. А еще в туманной дымке она увидела Сестру, хотя это было непросто. Та самая "бедняжка", маленькая и хрупкая, она была почти пустой и незаметной в темном Покое. Не спеша особо с приветствиями - а ведь это хозяин должен первый приветствовать гостя - Аве вновь заколола наверху волосы, выпрямилась. С силой ткнула тростью пробегавшую улитку, всосав неторопливую каплю Сирени.

Тем временем, Элан встала. Нетвердым шагом подошла к дереву, полыхающему золотым пожаром, припала к нему, заключив в объятия, и на миг словно слилась с ним. С едва слышимым шепотом Цвет покидал гиганта. Сама же хозяйка Сада впитывала Лимфу так, словно ее мучила жажда, которую невозможно было утолить. До последней капли, до крохи.
- Я обязательно оживлю тебя, ты еще будешь цвести, - она погладила пальцами посеревшую омертвевшую кору. Казалось, Золота теперь в ней было слишком много - оно мягким ареолом окутывало ее хрупкий стан, подсвечивало рыжие волосы...

Покой и умиротворение внезапно сменились раздражением. Резко обернувшись, Элан "поприветствовала" гостью:
- А ты еще кто?..
Вопрос был, скорее, риторическим. Понятно было, что это Сестра забрела в ее Покои. Вероятно, одна из Новорожденных -Элан не видела эту женщину прежде.
- Прошу прощения за неожиданный визит, - гостья приподняла цилиндр, с жадностью поглядывая на блестящую Зелень ростков. Эти путешествия утомили ее, - Меня зовут Аве, и я еще мало понимаю в здешних правилах. Но мне показалось, что здесь... неприлично много лишнего Изумруда, - она чуть прищурила черные глаза, разглядывая хозяйку соцветия. Похоже было, что ей этот цвет и ни к чему.
Та едва сдержала комментарий, что именно следует делать, когда "кажется", - и холодно кивнула:
- Мое имя Элан, - Сестра чуть склонила голову набок, с неприкрытым любопытством изучая вторгшуюся в ее Сад. Она едва ли была похожа на остальных... но Элан не нравилась самоуверенность, с которой Аве держалась. Впрочем, разнообразия ради, девушка решила побыть любезной: - Ты любишь Изумруд? Что ж... Можешь собрать его весь.
Аве не заставила повторять дважды и отправилась на "зачистку" Покоя. Ей нравилось трогать ростки Изумруда руками. Вязкая и безвкусная Зелень вливалась, впитывалась в пальцы, принося чувство уверенности и защищенности. Казалось, все звуки при этом становятся глухими, а ощущения - смазанными, будто ты погрузился с головой в слой пушистого мха. Сестра огляделась вокруг. Этот сад был таким тихим, умиротворенным. Здесь было немного грустно, но спокойно - совсем не как в Покоях соцветия Аве. Даже шмыгающие кругом улитки не пытались напасть, едва завидев посетителей, а удирали, смешно прыгая на тонких ножках и разгоняя тяжелыми домиками туманный полог. Хищников тут не было в помине.
Все это время Элан стояла неподвижно, внимательным взглядом следя за каждым действием Сестры. Она видела, как та вбирает в себя враждебную, ненавистную Элан Зелень. Это казалось ей странным, немного пугающим: то, что губительно для одной, являлось высшим наслаждением для другой. Маленькая хозяйка соцветия помнила, каким ядовитым жаром полыхает Сердце, залитое Янтарем - вторым ее смертоносным Цветом. Как сжимается все внутри в один комок нестерпимой боли. Как пьяное, отравленное Сердце начинает биться... не в Промежутке - в Покоях! - отмеривая свой срок, пытаясь избавиться от отравы. И Покои подергиваются дымкой, становятся серыми, как будто кто-то выпил из них весь Цвет без остатка. И голова наполняется шумом, и... Элан вздрогнула, освобождаясь из плена воспоминаний.
Гостья уже стояла рядом. Мускулистая и статная, она была почти на голову выше, а жилет с высоким воротником только подчеркивал ширину ее плеч. Сильные руки, которыми, кажется, и без Знаков можно удавить пару недородков, - опирались на трость.
- Скажи, Сестра... Мы тут встретились с моим Братом, и у нас возник ряд вопросов... Вернее, я не знаю, мой это Брат или нет. Так вот, как тут определяется... - Аве неопределенно помахала в воздухе длинными пальцами, подбирая слова, - ...Кто кому предназначен?

[Тео >>>]

(те же, там же)

Элан опасно сверкнула глазами.
- Ты почувствуешь своего Брата. Не так, как остальных. Ты почувствуешь, когда он войдет в твои Покои...
Верила ли она сама сейчас в то, что говорила? Когда Сигилл впервые оказался на Чердаке, Элан растерялась. Ощущение от его появления было настолько сильным, настолько непохожим на все прочие чувства. Кажется, что пришел не кто-то Чужой, а пришел почти такой же хозяин. И это смущало и радовало одновременно. Чужие Братья приносили с собой тревогу и иногда - ужас. Конечно, это могло быть только субъективное восприятие Элан, и все же...
- Твой Брат не будет похож на остальных. Ты не будешь его бояться, - очень тихо завершила она.
Аве кивнула, проведя ноготком по полю шляпы. Действительно, она почувствовала Кентавра по-иному. Но едва ли другой Брат мог бы вызвать в ней страх, разве что... брезгливость? Девушка не стала озвучивать свои мысли, ведь ответ ее вполне удовлетворил. А значит, с этой девченки, пропитанной теперь мягким, безвольным Золотом, можно получить и пользу, и опыт.
- Зачем нам нужны Братья? Ведь Сестры могут сражаться, могут использовать Знаки. Могут хранить и слышать Цвет. В чем прок от этих праведников?
- Братья собирают Цвет и хранят его, они соблюдают Равновесие, - Элан села, скрестив ноги, и теперь смотрела на Аве исподлобья, снизу вверх. - Они забирают те Цвета, которые могут нам навредить... кроме того, не все Сестры умеют сражаться, - последнее совсем не хотелось говорить, но Новорожденная должна знать. Должна ценить и уважать своего Брата.
Гостья вновь кивнула и присела на корточки. Некоторое время осматривала кисть, сжимая и разжимая пальцы. Новорожденная никак не могла понять, как здать следующий вопрос. Вдруг у Сестер этот Кошмар тоже вызывает неприятные эмоции? Может быть, это здесь - запретная тема? Наконец она отвлеклась от своей руки и посмотрела прямо в глаза хозяйке Покоев:
- Скажи мне, Элан, откуда это "снизу" пришли Братья? Что это за место такое, что делает их такими сильными и такими... праведными? - она старалась подобрать тон голоса так, чтоб в нем не сквозило ни иронии, ни излишней настойчивости, - И почему они так уверенны в своей праведности? Мне при рождении Цвет сказал, что нет ничего праведнее моего гнева...
- Ты этой информацией с Братом своим не забудь поделиться - про гнев, - фыркнула девушка, не сдержавшись. И тут же прикрыла рот ладошкой, и долго и старательно покашливала, прежде, чем продолжить серьезный разговор. Но слова застревали в горле и никак не хотели рождаться. Как? Как можно объяснить то, чего никогда не понимал? Рассказать о том, чего не видел? Сигилл каждый раз, когда речь заходила о Кошмаре, закрывался, становился весь похожим на камень. - Знаешь, Сестра... я думаю, что ни одна из нас точно не знает. А Братья знают, но вряд ли скажут. Мы просто должны им верить.
Аве внимательно наблюдала за всеми телодвижениями девушки, и ни капли эмоций не мелькнуло в темных глазах. Казалось, новорожденная слышит больше, чем ей говорят, и усваивает все слишком быстро. Если ей не могут рассказать о Кошмаре ни Братья, ни Сестры, значит надо спросить кого-то другого. Или попасть туда самой.
- Верить - твой удел, крошка, - сказала черноокая без капли издевки, - А мой удел - знать и стремиться.
- Ничего, это пройдет, - ядовито ухмыльнулась Элан. Вновьприбывшая была исполнена того же Превосходства, каким дышали почти все Сестры при общении с ней. Забывая, впрочем, что сама она существует далеко не первый Цикл. - Я думаю, при желании, ты легко попадешь в Кошмар. Только спроси сначала у своего Брата, готов ли он будет последовать за тобой.
На тонких алых губах мелькнула ироничная улыбка. Элан плевалась ядом, но отвечала на вопросы, и это забавляло Аве, хоть она и недопонимала поведения Сестры. Наверное, здесь так принято - отвечать на все вопросы новеньких. Она встала, элегантно провернув трость в руке:
- Нет, я не думаю, что он захочет возвращаться в то место, о котором даже вспоминать тяжело. Но в любом случае, благодарю за поддержку, - Аве коснулась краев цилиндра. Она снова была сдержанной и почтительной, - И спасибо за ответы, ты действительно мне помогла.
- Уже уходишь? - вложив в голос как можно больше искреннего разочарования, ответствовала сидящая, - Что ж. Будут еще вопросы - обращайся. И спасибо, что избавила Персты от Зелени.
Аве остановилась, услышав сожаление в ее голосе, и улыбнулась. Мягко и искренне. К сожалению, она совершенно не представляла, о чем побеседовать с Сестрой.
- Мне сказали, что во мне слаб Изумруд. А здесь его было чересчур много... Твой Брат... не будет злиться, если увидит пустой сад?
Даже слепой мог бы почувствовать, как переменилась Элан, - казалось, даже в Покоях похолодало. Губы стянулись в одну тонкую злую ниточку. Брови дернулись вниз, и на лбу пролегла скорбная складка. Конечно, Новорожденная не могла знать, какую боль причинил ее вопрос Сестре. И Элан это понимала. Поэтому ответила хоть и ледяным тоном, но сдержанно:
- У меня нет Брата, Аве.
- Оу... - Сестра вздернула черную бровь. Она заметила перемены в лице собеседницы, но на этот раз не могла понять причин такой резкой реакции. Ну нету и нету, казалось бы. Кентавр тоже, судя по всему, какое-то время был тут один. Как странно... У этой девчушки нет Брата, и она так печалится по этому поводу, а у Аве есть, но она не знает, что с ним делать, - Наверное, не родился еще достойный...
... она не смогла, не выдержала. Словно зажатая пружина, получившая послабление, Элан вдруг взвилась на ноги.
- У меня был Брат! Самый лучший! Самый достойный! Самый... несчастный, - последнее слово, в контраст к предыдущей пламенной речи, скатилось с губ почти беззвучным, бесцветным шопотом. Сестра встала к гостье спиной и подняла голову, но скопившаяся соленая влага все же скатилась по щеке, оставляя блестящий след. Не оборачиваясь, девушка проронила: - Тебе лучше уйти сейчас.
Аве следила за хозяйкой Покоев. Она все заметила и все поняла, но в ней не было ни понимающего Золота, ни трепетной Лазури. Ей просто было чуждо сострадание.
- Прости, что подняла эту тему, - Аве поправила выбившийся из-под цилиндра локон и направилась к выходу, - Если нужна будет помощь с недородками - обращайся.
Элан не ответила. Лишь когда Сестра покинула Сад, она медленно осела на камень и замерла, подобрав к подбородку колени и закрыв голову руками.

[Clopik >>>]

Сигилл и Маска. Придорожный магазин. (Совместно с Джозефом)

Сигилл заставил себя пройтись. Это было не сложно – нужно было лишь придумать цель, чтобы оправдать завтрашний день. Шаркающий по закоулкам, он монотонными слепыми шагами грозил превратиться в вечность: без свободы выбора в этом месте, без свободы желаний, без свободы отречения.
Ему все еще приходилось носить с собой рану гордости – дырявую, болезненную и вечно напоминающую о пути, с которого он умудрился сойти. Потаенные мысли оставляли лишь печальное послевкусие, что купоросными пятнами отражалось в пронзительный глазах, глядящих под ноги так, будто Сигилл вновь боялся оступиться.

Колокольчик позвонил. В магазин вторглась туша, напичканная цепями и имеющая клетку под рукой. Едва ли стоило предполагать кого-то иного, кроме Маски. Войдя в Покой, он поклонился, хотя самым большим желанием сейчас было обнять нововознесенного Брата.
- Приветствую тебя, праведник, в этом дивном месте...
Маска не выдержал, и чуть не рассмеялся, предлагая объятья ново-вознесенному.
Кассовый аппарат – пластиковый блок с цельным металлическим кожухом, нарушил паузу звоном выпрыгнувшего денежного ящика.
Сигилл, склонив голову, сделал шаг от стола навстречу приятному гостю и подставил тонкие кости, наполняющие габардиновый плащ, объятиям.
- Рад видеть тебя, Брат.
Тонкие ручки Старшего Брата сомкнулись на единственной целой части праведника. Маска хохотал, будто увидел сына после долгой разлуки. Впрочем, "хохотал" - будет здесь слишком громким словом. Маска был... доволен.
Хозяин придорожного магазина не поднимал глаз. Один лишь вид Старшего Брата всегда заставлял его быть рассудительным, прежде чем что-то говорить. Но даже сейчас Сигиллу с трудом удавалось скрывать на лице сжатую до предела обиду. Он покорно ждал собственной участи - для недавно вернувшегося праведника сейчас милость Маски была бальзамом для свежих ран, будто пробитых артерий, плюющих остатками жизни.
Многорукий, наконец, оторвался от нововозведенного, сложив ручки на груди. Выражение его лица за пластиковой маской невозможно было понять, он продолжил:
- Ты явился в не самый спокойный отрывок времени, Брат. Но нам стоит отметить твое возвращение в кругу Праведников.
Маска дышал неспокойно, переводя дыхание после каждой фразы:
- Но ты вернулся. Праведником. Я надеюсь.
Глаза, синие афиты, брошенные в жаровню, все же взглянули на Старшего Брата. Весьма смело, немного печально, медленно превращаясь в отражение искалеченного рассудка.
Сигилл не ответил, лишь выдержал паузу – складки изношенной одежды разгладились на выпрямившейся спине.
- Брат, скажи мне, что произошло за время моего отсутствия?
Маска низко наклонил голову. Не сказать, что он был сильно виноват, но тот случай...
- Элан осталась жива, - прямо и без обиняков начал Старший Праведник, - А твоего палача... мы в этом Цикле не видели.
Сигилл развернулся и вместе с собственной вздрагивающей тенью направился вдоль высоких нескладных полок, усеянных, словно инородными яркими мазками, трюфелями в золотистых обертках и мармеладом.
Ничто не могло заставить его оставить Многорукого вне поле зрения, однако собственные мысли следовало держать при себе.
Так хозяин Покоя и продолжил отсчитывать шаг за шагом; сырая стена выросла перед лицом и Сигиллу пришлось повернуть назад.
Но он не выдержал. Лицо, казавшееся прожилками непроницаемой личины, смягчилось. Невредимая бледная ладонь с длинными пальцами легла на большое плечо Старшего Брата и сжала. Сжала так, что сам Сигилл при этом сразу же осознал, насколько тяжел его груз.
- Почему? Почему она это сделала? – плотная линия тонких губ почти не двигалась. – Что я сделал не так? Разве та нить, связывающая судьбы Братьев и Сестер не призвана вносить в их сосуществование гармонию? Разве не это фундамент Рая? Ответь мне, Брат. Твоя Сестра когда-нибудь предавала тебя?
Маска опустил голову и скорбно поник плечами. Эта история оставила в нем глубокий след. И глубокое чувство вины. Он тогда так и не смог привести в действие наказание сам. Он слишком привязан был к Сигиллу, пусть тот и оказался виновен. Как старший, он не мог допустить подобных случаев, как и не мог закрыть глаза на чудовищную оплошность Брата.
- Нет, Сигилл, моя Сестра всегда была верна мне.
Он поднял взор прорезей в маске. Ему так хотелось утешить Брата, но и слишком обнадеживать было нельзя.
- Я не знаю, что произошло между вами тогда. Но она была наказана. Наказана хуже, чем смертью: она осталась здесь. Одна. Без Брата, - Маска вновь властно сложил руки на груди. Так и должно быть. Минутная радость сменилась привычной сдержанностью. Таков удел Главы фратрии, - Был наказан и ты. Но ты отбыл свой срок в Кошмаре, искупив свою вину страданием и восхождением. Теперь ты здесь, и не допустишь прежних ошибок.
- Не допущу?
Он, праведник, вернувшийся из нижнего предела Сигилл, не мог изобразить даже горькой усмешки, свойственной ему и так шедшей бледным губам.
Сейчас он был уверен, что Маска видит его насквозь. Тот внимательно смотрел на Сигилла, словно проверяя, все ли слова дошли до вновьвознесенного, понимает ли он всю серьезность своего положения.
Придорожный магазин заполнила тишина. Птенец игрушечных часов, выскочив из домика, пару раз судорожно хлопнул клювом.
- Не допущу, - тяжелый выдох затушил голос, и Сигилл убрал руку. Где-то внутри него зрела колючая туча сомнений, готовая вырваться и стать беспощадным преследователем. Если она это сделает, то будет неотвратимо наступать ему на пятки – ему, самолично забивающему себя в ужасающий грунт Кошмара молотком, от которого кровоточили ладони. – Сейчас мне нужно снова вдохнуть жизнь Промежутка, я собираюсь поохотиться. Интересно, недородки скучали по мне?
Последние слова были сказаны с улыбкой.

[Raphael >>>]

Едва Гость вышел из Покоя, как десятки отзвуков голоса Это наполнили звенящую пустоту вокруг, ворвались в его голову, накладываясь друг на друга, повторяя ее слова: "И помни: Цвет все время уходит. Сколько бы ни было Цвета в Палитре, сколько бы ты ни собрал в Память - ты умрешь, как только все Сердца опустеют. Следи за собой". Последняя фраза прозвучала так отчетливо, будто Сестра была рядом. И тут же он почувствовал сосущую пустоту там, где так надежно согревал Изумруд. Дыру, в которой, казалось, гулял сквозняк, готовый сдуть его в бездну Промежутка.
- Смерть совсем близко, - раздался беспокойный шепот, - Наполни Сердце, иначе опустеешь.
Время, недвижное и неприметное в Покое, вдруг понеслось с пугающей стремительностью. Почти на физическом уровне Младший чувствовал ветер, который оно создавало, проносясь мимо.
Ветер, который выдувал из него Цвет.
Цветоносец машинально схватился за сердце. К собственному ужасу он не ощутил ни его биения, ни даже самого ощущения, что оно есть там, внутри.
"Мне нужен Цвет... Цвет защитит меня... если будет Цвет, не нужно будет ничего бояться!"- замелькали мысли
"Но ведь я только-только собрал весь Изумруд, который встретил в Роще Иты! Неужели и он уже закончился?!"- мелькали в ответ другие мысли.
Пространство вокруг, и без того не отличавшееся четкостью, совсем поплыло. Захотелось закрыть глаза и тихо, спокойно уснуть. И плевать на пробуждение, даже если оно и не наступит.
"Цвет! нужно где-то взять Цвета!"- билась одна оставшаяся паническая мыслишка. Но в Промежутке нет Цвета. Он безцветен и сер как сама смерть, и о Цвете тут остались лишь воспоминания. Яркие, цветные образы, которые ты вынес из Покоя.
Собственная память - единственное цветное место в серой безконечности Промежутка.
В моменты, критические для жизни, хватаешь там, где есть, не успевая подумать о том, как это возможно.
Цветоносец заполнил Сердце собственными воспоминаниями. Цвет, каким он его помнил, стал не таким ярким и живым, но зато ожило Сердце. Приятное ощущение заполненности успокоило мысли. Ветер времени по-прежнему дул, и опасность не исчезла, но по крайней мере она была отсрочена. Зато как же приятно было ощущать Цвет, растекающийся от Сердца по телу! Ради этого чувства можно было и постоять на ветру.
Однако если бездействовать, вновь появляется сосущее ощущение пустоты. Наверное, отвратительнейшее ощущение из всех. Да и образ Цвета в памяти совсем истерся. Нужно поскорее напомнить себе каков он. А значит нужно в Покой. Возвращаться к Ите безсмысленно, да и неловко. Значит, вперед, в неизведанное!
Разлившийся по телу Цвет, Нерва, как его называли Сестры, сосредоточился волей Цветоносца.
- Ты есть жизнь, и смысл, и цель, и проклятье этого мира, Цвет,- обращаясь в никуда, проговорил Младший,- но для меня ты теперь станешь еще и орудием. Я разведу тебя как краску на палитре, и нарисую тобою свою судьбу!
И, прокладывая себе дорогу Цветом, Гость отправился в следующий Покой.

Сообщение отредактировал Raphael - 9-01-2012, 22:03

[Тео >>>]

Крыша. Младший (Raphael)

Младший ввалился в Покой Элан иссушенный и обессиленный. Переход по Промежутку оставил только малую каплю Цвета в Сердце, и Цветоносец шумно повалился на проржавелую жесть Крыши, пытаясь унять дрожь от смертельного ужаса, который успел пережить, когда Цвет едва не закончился.
Неподвижное время Покоя немного успокоило. Здесь остатки Цвета не испарятся из Сердца. Тут можно жить вечно.
Вечно... Если бы тут поселиться, не выходить во враждебный Промежуток, как Сестра... Но что, если у этого Покоя уже есть хозяйка?
Гость собрался с силами, перевернулся на живот и приподнялся на руках. Совсем рядом, прямо перед глазами, из дыры между жестяными листами тянулся росток Цвета. Это был росток Янтаря, совершенно отличного от полюбившегося Младшему Изумруда, но раздумывать не приходилось.
Росток ранее не испробованного им Цвета. Хмельной и искрящийся, он приковывал к себе взгляд, словно манил собрать его весь - до последней капли. Ах, это так свойственно буйному Янтарю! Сохранив в Памяти немного этого Цвета, Гость взглянул совсем по-другому на место, где оказался. Первым делом, он заметил еще несколько ростков вокруг, и сразу же Запомнил их. Еще несколько виднелись чуть ниже, за ними пришлось спуститься по грохочущим листам металла, опасно прогибающимся под ногами, но Янтарь не обращает внимания на такие детали, важна лишь цель.
Спустившись, он собрал столько Янтаря, что уже не мог Запомнить больше. И тут же совершил неприятное открытие. Оно состояло в том, что Цвета наотрез отказывались смешиваться в Сердце. В нем все еще присутствовал Изумруд, и дополнить его можно было лишь все той же Зеленью. Однако ростков этого спокойного Цвета здесь было не в пример меньше, чем буйного Янтаря. Собрав весь Изумруд, Младший наполнил Сердце, и задумался: "Хватит ли на дорожку к ближайшему Покою?"
И кто знает, решился бы он снова выйти в ужасный и смертельно опасный Промежуток, если бы не всё та же буйная безшабашность Янтаря, заполнившая Память, и вытеснившая жуткие образы холода и ветра?
Как бы там ни было, едва прийдя на Крышу, Гость снова покинул пустой Покой.
Торопливо пробросил дорожку Изумруда до ближайшего узла, где время так же неподвижно, и как можно быстрее проследовал туда.

Персты. Младший и Элан (Raphael и ТеО)

Элан почувствовала чужое присутствие чуть раньше, чем увидела своего Гостя. В ее взгляде плеснулось недоумение - вошедший в Сад определенно не был Сестрой, но не был он и Братом. Толком не поняв, как ей стоит реагировать на его появление, она решила просто дождаться, пока ее визитер сам обратит на нее внимание, оставшись сидеть там, где была - под тускло мерцающим деревом, испитым ею до самых корней.
Вошедший ворвался в Покой словно со всех ног улепетывал от самой смерти. Да так оно на самом деле и было. Поэтому, ступив на землю Сада, он облегченно выдохнул, и всем телом обмяк, оперевшись руками о полусогнутые колени. Сестра наблюдала за всем происходящим молча, впрочем, с неподдельным интересом. Похоже, что Гость, кем бы он ни был, испытывал определенные сложности в общении с Промежутком... В отличие от Братьев.
Гость тем временем встрепенулся. Переходы между Покоями сильнее всего пугают в первый раз. И теперь Цветоносец пришел в себя гораздо быстрее. Он выпрямился и огляделся. В туманной дымке было сложно что-либо разобрать, однако первое, что бросалось в глаза - монотонность. Очень мало Цвета, словно кто-то уже собрал весь урожай. Отдельные ростки терялись вдалеке, около подножия громадной композиции из деревьев и двух огромных рук, сжимающих их. Разобрать, наполнены ли деревья Цветом сквозь туман не получалось, поэтому Цветоносец осторожно двинулся вперед, ближе к центру Покоя. Элан тем временем изменила свое первоначальное решение, и ее звонкий оклик достиг ушей Младшего:
- Вас там в Кошмаре не очень-то учат вежливости, а? - она не была вполне уверена, что ее Гость поймет, о чем она, но с чего-то же надо было начать?
Тот от неожиданности чуть не подскочил. Впрочем дернулся он все равно достаточно, чтоб стать похожим на самого мелкого и трусливого недородка.
- Что? Кто тут?! - вырвалось у Гостя, пока он ошарашено оглядывался по сторонам. В дымке не было никакого движения. Источник же голоса так же было невозможно определить. Он словно звучал отовсюду сразу.
Из тумана по направлению к нему двигалась тонкая девичья фигурка. Она не вышагивала, а словно выплывала, утопая по щиколотку в белой пелене - медленно, размеренно и чуть величественно, что шло абсолютно вразрез и с предыдущей репликой, и со звонким детским голоском, и - чего уж там - самим видом Сестры. Хрупкое тело подростка было нежно перехвачено легкой тканью белого коротенького сарафана. Если бы Элан была зрелой женщиной, то, вероятно, почти неприкрывающий ног наряд мог выглядеть эротически вызывающим, но на угловатой фигуре девочки он смотрелся так, словно был в пору пару лет назад.
Несмотря на внезапность, Младший все же сумел сообразить, что перед ним - Сестра. И вероятнее всего - хозяйка этого Покоя. А тот факт, что она уже недовольна, ни капли не помогал побороть испуг.
- Эмм... здравствуй, Сестра. - сумел промямлить он, - я не ожидал что... то есть конечно стоило ожидать, ведь у всех Покоев есть хозяева, просто было тихо, и дымка... - ничтожные капли Изумруда в Сердце не давали уже той уверенности в разговоре, как с Итой.
Она остановила речь Гостя предупреждающим жестом. Подошла ближе и обогнула его кругом, пристально разглядывая, словно большого, диковинного, но безобидного недородка. Карие глаза смотрели чуть насмешливо, а на губах играла такая улыбка, какая бывает у ребенка, поймавшего в банку необычную букашку. Все время, которое занял этот "осмотр", Сестра молчала. На робкие попытки Цветоносца что-то сказать - если ей казалось, что они были предприняты - она прижимала указательный палец к губам.
Под изучающим взглядом тот послушно заткнулся и лишь неотрывно следил за ней настороженным взглядом, совершенно растерявшись, когда она зашла ему за спину и исчезла из поля зрения.
Наконец круг замкнулся, осмотр завершился и Гость приготовился услышать вердикт. Оного, вопреки его ожиданиям, не последовало. Сестра, как будто потеряв к Младшему всяческий интерес, развернулась и, не оборачиваясь, пошла вглубь Перстов. Когда ее силуэт почти скрылся в тумане, она соизволила небрежно уронить:
- Мое имя Элан. Твое?
- Недавно я самоназвался Цветоносцем, - с охотой откликнулся тот, обрадованный удачным исходом осмотра, - А еще меня называют Младшим или Гостем. А ты тут живешь? Или Крыша - тоже твой покой?
Светлые брови дернулись вверх, хотя собеседник Элан и не мог этого видеть.
- Так это ты был на Крыше?.. - вопрос Гостя столь озадачил девушку, что она даже не отреагировала на его странное самонаречение.
- Ну... да, я был на Крыше, - Младший почувствовал, словно его уличили в чем-то плохом, - я был опустошен, а там было так много Янтаря... я и собрал его...
- Спасибо, - едва не перебила его Сестра. Не было понятно, впрочем, то ли сказанное означало действительную благодарность за собирание Цвета, то ли являлось просто знаком того, что она услышала достаточно.
Янтарь. Да, от пришедшего веяло враждебной Зеленью, а теперь Элан четко уловила и пьянящий аромат другого смертоносного ей Цвета. Так же, как и Сигилл, Гость очистил в первую очередь ее покои от самой скверны. Значит ли это, что он - ее Брат? Но тот, кто именовал себя Цветоносцем, не ощущался Братом. Он был другим. Он был иначе "устроен". Мозаика отчаянно пыталась сложиться, но кусочков не хватало.

[Clopik >>>]

Гнев. Сигилл. (Совместно с Jozeph`ом)

Сигилл оставил Покой, направившись в заповедник чужой Сестры, изображая пловца после глубокого погружения – ему словно не хватало воздуха. Хотелось дышать, рвать глотку и то, что осталось от легких, вкачивать в их пробоины живительного и вездесущего Цвета. Потоки его радужных нитей, переплетаясь густой мальтой, вязкой сладкой патокой, опьяняющей яркой гуашью, будто подвешивали в Промежутке в неподвижном состоянии.

...и ты покачиваешься на кончиках пальцев, делая тяжелые вдохи и выдохи. А в них скрюченные крупицы обрывков прошлой жизни: массивная скалистая фигура Брата Маски, прекрасные Сестры, хрупкая Элан, притягивающая как оголенные черешки ракиты, приговор и палач...

Отягощенный шаг уплотнял под ногами основу Гнева, а два глаза, сырые темные кристаллы турмалинов, снисходительно разбирали взглядом местность. Сигиллу нравилось наблюдать за недородками. Хитрые и шустрые, хищники по натуре, так и норовили отхватить кусок Лимфы. Ничтожные, они вызывали улыбку. Так и хотелось бросить наземь немного цвета, чтобы тварь оставила свое укрытие и самозабвенно набросился на приманку. Но ему нужно было не это. Сигилл искал кого-то покрупнее.

...Эти копошащиеся твари хотят жить. Чем они отличаются от Братьев с их слепой верой в Рай? Благодаря своей воле Праведники выбрались из инкарнатного Кошмара, но предпочли заткнуть ее за пояс, узрев лакомый кусок - кость, протянутую Цветом на коготке мизинца для своры собак, которую тот сумел приручить. А ведь есть то, что выше… должно быть то, что выше. Что-то еще, кроме этого вечного удушающего круговорота жизни...

Покой, в который пришел Сигилл, оказался... тесным. Заповедник был ему не знаком, да и само соцветие - новым, а посему было достаточно неожиданно упереться лопатками в потолок. Чтобы перемещаться здесь, высокому Брату пришлось бы сильно пригибаться.
Завидев нежданного гостя, зашуршали испуганные мелкие хищники, прячась за присутствующими повсюду грудами мусора, и только выглядывали оттуда блестящими любопытными глазами. Покой представлял собой трубу, в которой гулял воздух. Оранжевые лампочки, помигивая, освещали старые металлические стены со следами ржавчины. Чуть вдалеке виднелся Т-образный перекресток. Металлический сплав с полым круглым разрезом сечения, очерченный длинным швом - листья припаяли намертво - идущим вдоль трубы, втягивал в себя тихие прямые шаги гостя.
От своего незавидного положения, сгорбленного и полусогнутого, Сигилл нахмурился, но решил пойти дальше. Он отступит только тогда, когда Покой потребует передвигаться ползком – никто никогда не заставит встать его на колени.
Праведник шагал вперед. Не смотря ни на что. Гуляющий сквозняк колыхал полы его плаща, бесшумное движение лопастей вентилятора тревожило рассудок. Недородки, как оказалось, вовсе не собирались в страхе убегать от грозного огромного существа. Глаза их следили за каждым его движением, отмечали каждый неточный шаг. Прикрываясь мусором, крысы подходили к посетителю ближе и ближе, оставаясь за спиной. Они не просто разглядывали Брата - они изучали его поведение. Примерялись. Выискивали ошибки. И группировались.
Дойдя до перекрестка, Сигилл смог заметить на стене, чуть выше сестринского роста, нацарапанную углем надпись крупными угловатыми буквами: "Я - бог Гнева, говорит Господь".
Крысы за спиной скопились уже во внушительную армию.
Не отводя глаз от надписи, а Сигиллу вдруг стало интересно кто ее создатель, Брат положил руку на изуродованное плечо, где под тканью жила металлическая щупальца. Гофрированный и подвижный вырост тела уже пришел в движение; острые наконечные стержни-пальцы несколько раз голодно всхлипнули скрежетом, способным достичь ушных раковин животных.
Медленно, разрешая сохранять осторожность скорее им, чем себе, Сигилл обернулся и теперь уже смотрел на кишащую массу, расстелившуюся плотной ватной тенью, с немым раздражением и упреком: если создатель надписи называл себя богом Гнева, то сегодня он займет его место.
Теперь крыс было больше. Много больше, но они так и не спешили нападать, оставаясь под защитой разбросанного хлама, а некоторые из них и вовсе улизнули за неспешный вентилятор в самом начале Покоя. Недородки попискивали, будто общаясь меж собой на чужеродном языке. Такие же звуки и шорохи Сигилл теперь слышал и по обе стороны от себя из боковых труб.
Блеклая улыбка Брата разгладила линию губ. Голубые глаза, такие же мрачные и опасные, как верхушки айсбергов, смотрели на скопление недородков: то ли подсчитывали, то ли придумывали наказание для каждого в отдельности, то ли просто ждали, когда те заполонят собой помещение, чтобы раздавить как ягоду, с хлопком и лужицей цвета.
Сигилл нетерпеливо сделал шаг вперед; на следующем длинная змеевидная пылесосная труба взмыла в воздух, приготовившись к ловле добычи.
Крысы шумели и копошились. Они возвращались из-за лопастей и приводили подмогу. Они скопились теперь в кучку, которая медленно отступала, и тут... Вопреки ожиданиям праведника, последовало нападение сбоку. Беззвучные и шустрые, недородки один за одним впились зубами в пластик ног Брата, в правый рукав, и Сигилл почувствовал, как медленно и обидно выходит из него живительный Цвет, а в чертах лица взбрыкнуло раздражение.
Рык Сигила, блуждая в полутонах звучания, глушащий назойливый писк животных, вырывался из скривленной щели рта; челюсти, как отсеченная и отполированная деталь гранитной статуи, застыли в тризме. Длинная механическая рука пришла в движение, вытянулась полукольцом, собирая плотные шкурки в одну кучу и проделывая в них сочные отверстия. Брат попятился назад к стенке, чтобы не позволить окружить себя и защитить хотя бы спину.
Круглое строение коридора и пригнутая поза Брата на редкость гармонично соприкоснулись. Ни один хищник не успел пробраться за его спину, а значит, теперь она была защищена.

Сообщение отредактировал Clopik - 30-01-2012, 6:28

[Joseph >>>]

Гнев. Сигилл. Продолжение

Тела крыс были крепкими - куда крепче многих мелких недородков - но и они не могли противостоять силе оружия праведника. Совсем мелкие, как козявки, и крупные, в треть сестринского роста, они жалобно визжали и скрипели в руке Сигилла, разрываясь, разрезаясь, раздавливаясь и высвобождая Лимфу.
Серая масса хищников перед глазами Брата приближалась, будто приливная волна, но оставалась на почтительном расстоянии. Сигилл не мог ошибаться: они все смотрели в его лицо. Зато та группа недородков, что была по левую сторону, тоже перешла в нападение. Мелкие, колкие укусы добрались до живой ткани руки. "А ведь раньше я избегал испытывать собственное тело…"
Сигилл вздрогнул от вонзившихся зубов. Поймал мысль, казавшуюся невероятно жалкой, за короткий хвост и отпустил; клацнули штыри, весело захлопнулись на трубчатых костях крысы. Скинув выжатую до капли шкурку они принялись за следующего недородка. Их было слишком много, поэтому нападать приходилось даже тогда, когда крошечные глазки животного, зернистые червоточины, только начинали наливаться желанием откусить кусок от Брата.
Длинная рука трубой взвилась над головой и, удлинившись насколько это было возможно, остроконечным лезвием пронеслась по тварям, вспарывая набухшие животики, как плуг вспахивает грядки.
Недородки наступали и наступали, будто им не было конца и края. И вот, когда уже казалось, что они завалят его с головой, волна отступила. Как по команде, крысы разбежались по своим коридорам, не уходя, впрочем, слишком далеко. Они жались плотным кольцом, не обращая внимания на оставшихся хищников, с писком погибающих в руках Брата. Все замерло в ожидании. Сигилл смотрел на живых недородков искаженным от презрения лицом. Собранные на затылке волосы растрепались, спали на глаза; сквозь прядки пробивался голубой влажный свет. Металлические пальцы со скрежетом прошлись по ржавой поверхности стены, когда Брат зашагал к крысам, желая превратить оборону в погоню.
Разом взвизнув, крысы бросились врассыпную, попрятались в недосягаемом убежище за лопастями. Ловить пришлось бы их теперь, что капли ртути, разбегающиеся по полу. Однако, чего ожидал Сигилл, оборачиваясь к другим врагам спиной? Пожалуй, уже ничего. Зато хищники ждали именно этого. Они кусали не сильно. Но их было много. Они прыгали, пытались забраться по одежде прямиком к голове, залезть под рукава. Они были шустры, в отличие от Брата, ограниченного в движениях теснотой Покоя, и Сигилл хорошо понимал, что проигрывает в скорости. Зато он не видел себе равных в меткости, что была куда важнее, когда требовалось одним щелчком металлических пальцев раскрасить шерстку бурными оттенками внутренностей. Внешне не изуродованной рукой Брат хватал тех недородков, что вздумали посягнуть на его лицо – Сигилл зубами перегрызал их шеи. Пятиметровая щупальца со свистом металась направо и налево, превращая тварей в мелкие кусочки.
Бьющийся в яростной схватке Сигилл не заметил, как в Покой вошел еще кто-то, и чем этот кто-то занимался. Так же, как он не замечал, что хищники отступили. Из черной глубины трубы с испугом наблюдали их глаза, как сильный разозленный противник превращает их сородичей в мертвые шкурки, поглощая Лимфу убиенных врагов, и лишь оставшиеся слишком близко отчаянно пытались прогрызться сквозь плащ.
- Повернись спиной, - услышал голос Брат.
Голубые глаза Праведника – злость наделила их пепельным отсветом – попытались вырвать силуэт из темноты точно так же, как удавалось улавливать этот голос в насыщенном напряжением воздухе.
Сигилл ни в коем случае не повиновался, не послушался, он всего лишь хотел посмотреть, что произойдет. Еще несколько уверенных стежков острыми лезвиями, голодно дрожащими в пространстве и выслеживающими добычу, по колышущемуся запаху мертвечины, и Сигилл повернулся рваной спиной. Брат услышал за своим затылком шлепки, будто его окатили из ведра, и вследующий миг, с удовольствием ли или с досадой, почувствовал, как отпускают его мелкие зубы. Неясный темный гость помогал избавиться от оставшихся недородков, при том делал это Цветом.

[Clopik >>>]

Гнев. Аве и Сигилл

Облегченный выдох, сорвавшийся с губ в тот же момент, как крысы перестали буровить тело, не заставил Сигилла остановиться. То, что у него не осталось сомнений в личности незнакомца – ну конечно же, Сестра – только подхлестывало завершить начатое.
А Аве наблюдала за беснующимся Братом, вылавливающим и рвущим в клочья мелких хищников. Осматривала стены, покрытые ржавчиной и кровавыми брызгами, пол, устланный трупами крыс. Пурпур в ней рвался в бой, но подходить к грозному гостю она не стала, тем более, что и сражаться там уже было не с кем. Она лишь начертила жирную черту в том месте, где прятались за вентилятором блестящие глаза - уж вездесущий Цвет везде и всех достанет.
Победоносно, вместе с этим под ноги чулками упали тушки животных, просвистело острие - метал разрезал воздух на квадратики. Темное от крысиной крови лицо чуть повернулось к Сестре; среди размытых линий, утолщенных купоросными пятнами, с него взирал бирюзовый глаз. Ребристая труба макарониной втянулась в рукав плаща.
- Зачем вмешалась, глупая? - Холодно выдавил Сигилл.
Острая черная бровь посетительницы взмыла вверх.
- Оу... - справившись с изумлением, она элегантно приподняла цилиндр, - Прошу прощения, что помешала выяснению ваших... непростых отношений.
Девушка оперлась обеими руками на трость, глубоко вдохнула, выждав театральную паузу.
- Меня зовут Аве, и я имею честь называться хозяйкой этих Покоев. По понятным причинам я хотела их исследовать, и... - Голова ее слегка наклонилась, черная четырехконечная звезда шевельнулась, прищуривая глаз, на котором нарисована, - Я благодарна тебе, Брат, за то, что ты уменьшил количество опасных недородков в этом месте... Теперь ты можешь представиться.
Если бы Брат не говорил, его губы едва ли можно было различить на красном пятне. Он слизнул кровь, пробуя ее на вкус.
- Как это великодушно, - усмехнулся Праведник, но все же представился, развернувшись к новой знакомой, – Мое имя Сигилл. Видимо, твой Брат крайне не осмотрителен, позволяя тварям размножаться в этом месте.
- Мой Брат крайне молод, - отрезала Аве, - И многого не знает об этом мире... К тому же, он занят сейчас куда более важными делами.
Красновласая наклонила голову, осмотрев гостя, затем медленно приблизилась к нему.
- А твоя Сестра крайне самостоятельна, если Праведник выплескивает праведный гнев в чужих Покоях...
Напоминание об Элан вывернуло раздражение наизнанку: Сигилл отвел взгляд, делая вид, что ищет оставшихся в живых недородков.
- Как зовут твоего Брата? Мне надо будет преподать ему урок и заодно поблагодарить за подвернувшуюся возможность.
- Возможность надавать кому-то пинков?
Реакция Аве была быстра и пряма, как удар мечем. Как и сама Сестра. Пурпур и Изумруд. Ярость и Защита. Холодный огонь. Праведный гнев. Будто сам Цвет создал ее для поля боя. Но сейчас это поле боя было расчищенно.
- Моего Брата зовут Кентавр, хотя мы еще не уверенны, что он - мой Брат, - Аве подошла совсем близко к собеседнику, - А ты так и не ответил, кто же твоя Сестра, что отпускает тебя гулять по чужим Покоям и губить там источники Лимфы...
Сигилл смотрел на нее сверху вниз, как на насекомое, которое боятся спугнуть.
- И какая тебе разница? Неужели так трудно поверить, что у меня не может быть Сестры? – тихо спросил он; прямая линия рта походила на разрез в бархатном полотне.
Сама же хозяйка Покоев смотрела на него, как госпожа на гостя, или как на существо сильное, но недостаточно разумное. Втайне она и хотела подружиться с ним, но его нынешняя дерзость претила ее властной натуре.
- Не трудно, - примирительно произнесла она, - Я слишком молода, как и мой Брат, и тоже многого не знаю... Мы...
Аве помахала рукой возле лица, будто отгоняя мошек. Что-то многие уж отлынивают от темы Брат-Сестра, что-то многовато казусов встретилось ей в связи с этим вопросом. Надо было переводить тему разговора, либо прощаться.
- Всегда в Покоях так много недородков?
Под грубым шагом Сигилла, когда тот направился к выходу, хлюпнула вязкая масса.
- Да, показатель чей-то беспечности. Поэтому, до тех пор, пока не будешь уверена, что Кентавр – твой Брат, не блуждай по темным углам в одиночку.
Аве проводила гостя взглядом из-под бровей, затем воззрилась на свою ладонь. Задерживать она точно никого не станет, даже если этот кто-то знает много важного. Если здесь принято кусаться и рычать на новеньких - она будет копить силы. И кусать в ответ. Спешить, чтобы отнять, и защищать то, что ей принадлежит. Промежуток жесток, но справедлив.

[Шелли >>>]

Колесо Обозрения. Ини.
(совместно с Clopik)

- Куда же мне пойти? Туда или туда? - Ини задумчиво дернула себя за тонкую косичку. - Там может быть что угодно, - она ткнула пальцем в левую дверь. - Но там тоже может быть все, что угодно, только другое. - Тычок вправо. - Например, пещера с сокровищами!
Мысль об огромной пещере, заваленной кучей интересных вещей, настолько восхитила Ини, что она без промедления распахнула правую дверь...
Ее глазам, к великому удивлению, предстала действительно обширная пещера. Своды, освещаемые факелами, уходили высоко вверх, что позволило бы с комфортом перемещаться здесь даже Братьям. Полы были устланы коврами, возле стены стоял столик с резными ножками, на котором ждала редкого путника ваза с неизвестными но притягивающими взгляд фруктами. Коридоры пещеры изгибались и прятались из вида, и, не смотря на общую роскошно-персидскую обстановку, создавали ощущение необъятности и тревоги.
- Ого! - почему-то шепотом сказала Ини, оглядывая пещеру. - И сокровища тоже есть! - Она подошла к столику, протянула руку к вазе, мгновение поколебалась, но любопытство все же пересилило, и юная Сестра ухватила самый яркий фрукт.
Им оказалась хурма. Самая обыкновенная хурма, яркого янтарного цвета, наверное этим привлекла внимание. На вкус она оказалась совсем не такой сочной и буйной, как Янтарь, и даже вяжущее послевкусие будто говорило, что вещи на вид часто могут оказаться совсем не такими, как на вкус. Оставались на блюде еще груши и виноград, финики и инжир, гранат и яблоки. На вкус и цвет все сокровища разные, и каждый выбирает себе свои.
- М-м-м! - Ини облизнула губы. Она не собиралась кусать, это было рефлекторно. Плод словно сам прыгнул ей в рот. Сестра задумчиво догрызла остаток фрукта. По всему телу разлилась какая-то странная наполненность, не та, что бывала при поглощении Цвета; тело Сестры словно отяжелело, но тяжесть была приятной. Но неполной. Это ощущение было непонятным и странным и требовало немедленного изучения. Ини потянулась к следующему плоду...
Следущим оказался огромный персик, сладкий и сочный настолько, что по локтям и запястьям заструилась жидкость, мягкостью и цветом напоминающая нежное Золото.
- Твое тело тяжелеет... - раздался беспокойный голос в голове Сестры.
Тяжелели и веки ее. Захотелось усесться здесь, прямо на ковре, в обнимку с вазой этих невиданных ярких круглых штук, многие из которых еще не были испробованны. И пусть тело потяяжелеет, переполнится ими, но может, это навсегда избавит от необходимости путешествия по темному и страшному Промежутку в поисках этого наглого, своенравного Цвета...
- Нет-нет! - Ини отчаянно затрясла головой. - Мне нравится ходить по Промежутку! - Сестра попятилась от столика и оглянулась назад, в поисках выхода. Выход был на прежнем месте, и Сестра ринулась туда со всей возможной скоростью, пока еще что-нибудь из странной пещеры не попыталось задержать ее здесь.
За дверью она с облегчением обнаружила то же место, из которого пришла: ржавая, заброшенная и скучная кабинка старого аттракциона. Неожиданное влечение к скучным фруктам без лимфы прошло, как проходил и испуг перед искушением, и только липкие полоски на запястье напоминали о реальности произошедшего. Выходов по-прежнему было три: в обе боковые кабинки, и в сам Покой.
- Странное приключение, очень странное, - Ини осторожно дотронулась пальцем до потека на руке. - И место странное. Наверное, потому, что все остальные - не такие странные. Или такие не-странные. Зайду во второе место, может, хоть там будет весело!
И шагнула, на этот раз - налево.

Сообщение отредактировал Шелли - 5-02-2012, 21:17

[Clopik >>>]

Колесо обозрения. Ини. (Совместно с Шелли)

Теперь за ржавой дверью глазам Ини предстала совсем другая пещера. Низкий, чуть больше ее роста, каменный проход был влажным и прохладным. Было достаточно темно, и лишь светящиеся под ногами водоросли давали различить дорогу. Где-то за поворотом капала вода, в воздухе пахло сыростью.
- Кажется, это и правда будет интересно! - Возглас Ини эхом разнесся по каменному коридору. Она осторожно ступила на сырой пол и наклонилась поближе к светящимся водорослям, с любопытством разглядывая их. Затем попыталась подцепить кусочек лишайника, но тот так прирос к полу, что оторвать его было почти невозможно. Зато теперь пальцы Ини слегка светились.
Она пошла по проходу, вытянув руки вперед и делая вид, что освещает путь руками.
Маленькая Сестра вышла в просторный грот, в котором росли весьма пышные ростки Цвета. Стены пещеры здесь были покрыты влагой, а в центре Покоя обнаружилось небольшое озеро, в которое и капала вода с потолка. Здесь было бы уютно, если бы не окружающий холод и гнетущее эхо.
- Интересно, здесь живет кто-нибудь? - Эхо откликнулось: "нибудь, будь, уть".
- Ого! - "Ого-го-го", откликнулись каменные своды.
Ини перекрикивалась с эхом еще минут пять (конечно, если бы здесь существовало время), пока ей не надоело.
- Тебя нельзя здесь находиться, - услышала вдруг она голос, почти совсем не отражаемый эхом.
Этот голос можно было бы принять за сестринский, не будь он слишком низким. Можно было бы принять за братовский, не будь голос таким мальчишеским и нелепым.
- Почему это? - Искренне удивилась Ини. До сих пор она считала, что может ходить по всему Промежутку где только вздумается. Разве что Братьям почему-то не нравилось, когда она заходила в их Покои. - А ты кто такой?
- Потому что ты - Сестра, - просто ответил голос, - С вами ничего хорошего не приходит.
- А если бы я была Братом? Или недородком?
- Если бы? - голос приобрел задумчивые нотки, затем стал более раздраженным, - Здесь нет таких предположений. Тебе нельзя здесь находитья.
- Но кто ты и откуда знаешь, что Сестры несут только нехорошее? - Ини оглядывалась вокруг, пытаясь понять, откуда идет голос.
Из грота выходило несколько маленьких пещерок, или, вернее даже будет сказать, "карманов", в которых мог бы скрываться источник звука. Разглядеть подробнее было сложно из-за изгиба ходов и, местами, из-за недостаточной освещенности.
- У меня была Сестра... Она любила петь и веселиться. Она танцевала, как богиня! И строила из себя саму Радоть Жизни... - раздраженный тон перерос в угрожающий, - Пока сама не попыталась уничтожить весь этот мир. Вы - погибель для этого места. Как и для любого другого.
- Была? Где же она теперь? - Ини было искренне жаль и говорившего (похоже, бывшего Брата) и его Сестру. С последней явно случилось что-то плохое, слишком уж явно звучала боль в голосе незнакомца. Однако любопытство не давало ей замолкнуть: - Но разве можно уничтожить Промежуток? Он же... был всегда!
- Сгинула! - раздраженно рыкнул голос, - Исчезла! И мне нисколько не жаль. Такие, как ты, могут уничтожить мир-который-был-всегда, не моргнув глазом, не пожалев об этом, не задумавшись о последствиях!
К своему удивлению, Ини обнаружила два маленьких глаза, наблюдавших за ней под прикрытием одного из карманов пещеры. Вернее даже, эти глаза наблюдали давно, а обнаружила она их, когда существо зашевелилось, высунуло в освещенный грот огромную клешню. Голова существа состояла из тех самых глазок на длинных ножках и гепотрофированной лобной части, зато целой осталась нижняя челюсть с волевым подбородком и тонкой линией когда-то красивых губ.
- Скажи, ты вспомнишь о своем доме, если узнаешь, что есть мир, лучший, чем этот?
- Я знаю! Мне Брат рассказывал. Он где-то глубоко-глубоко внизу. Кошмар называется. Но он говорил, что туда нельзя попасть. Во всяком случае, я не могу, - Ини была ошеломлена: неужели Сестра этого Брата попыталась проникнуть в Кошмар? Невероятно!
- Не правильно! - заверещало существо, подпрыгивая на невидимых ножках.
Оно подалось еще больше вперед, обнаружив домик-панцирь на спине и тонкие ножки... которые оказались ручками. Обыкновенными человеческими ручками, которые есть и у Сестер. Смешно передвигая ими, бывший Брат преодолел озерцо и оказался рядом с гостьей.
- Ты любишь своего Брата? - неожиданно спросил хозяин, приближая такие ужасно-человеческие глаза в таком ужасно-нелепом оформлении.
- Не зна-а-аю... - протянула озадаченная вопросом Ини, - я его видела всего один раз... Но он хороший, это точно!

[Шелли >>>]

Колесо Обозрения. Ини. (совместно с Clopik)


- Твой Брат не солгал тебе... - глазки избавились от пристального прищура, пробежав взглядом по всему телу Сестры и втянувшись обратно к голове, - Ты не можешь туда попасть, если не умрешь. А если умрешь... Я видел тех Сестер, что падают в Кошмар. Прекрасные, божественные, сладкие... Они теряют надежду. Они теряют веру. Измотанные, замерзшие, они начинают использовать свой Цвет, чтоб выжить и согреться... Их Сердца скукоживаются и умирают, их память испаряется, их плоть гниет... Они становятся озлобленными и догматичными, и лишь праведное служение когда-то бывшему в них Цвету дает им волю к жизни... Они отрывают от себя куски живой ткани, заменяя ее механизмами или неживыми предметами... Ты понимаешь, о чем я?
- Ты хочешь сказать, все Братья когда-то были Сестрами?! И Гробовщик, и Многорукий, и... ты, получается, тоже?! - Ини пораженно выдохнула, теперь с изумлением и жалостью глядя на стоящего перед ней Брата.
- Я не сказал такого! - бывший Брат опять запрыгал на своих ручках-ножках, зажмурившись, - Я лишь сказал, во что превращаются Сестры, попав туда... И сказал, что память оставляет обитателей. Ты знаешь, сколько душ томится в Кошмаре?... Много, очень много. И не все могут попасть в верхний Предел. Братья решили, что это - награда за Праведность... Но лишь силой можно оторваться от холодной тяжести Кошмара, и подняться выше...
- Силой? - почти прошептала Ини. Её глаза были широко открыты, ресницы чуть подрагивали; взгляд был устремлен прямо на опущенные веки собеседника. Сестра едва могла поверить в то, что слышала. Ничего подобного ей еще никто не говорил, даже Это. Впрочем, старшая Сестра могла и не знать о Кошмаре и о той, которая погибла...
- Да, Сестра, силой... И сила предполагает смирение. Отказ от прошлой жизни. Перерождение, - глазки его вновь приблизились к лицу гостьи, - Ты сможешь забыть, чтобы вспомнить? Ты сможешь смириться, чтобы мечтать? Ты сможешь уничтожить, чтобы властвовать? Сможешь умереть, чтобы жить?
- Я... я не понимаю... Наверно, это слишком сложно для меня... - запинаясь, проговорила Ини. У нее возникло чувство, что все происходящее - какое-то испытание, проверка. Возможно, это Колесо создано для того, чтобы испытывать Сестер? Может быть, все попадают сюда, когда приходят в Промежуток?
Моллюск удовлетворенно прищурил глазки, возвращая их к голове.
- Это хорошо... Это хорошо, потому что в тебе нет стремления уничтожить.
Наверное, этот "Брат" истосковался по обществу мыслящего существа. А, тем более, давно не видел Сестер, не склонных к разрушению. Иначе бы он давно перестал слушать маленькую Ини.
- И это хорошо, что ты любишь Промежуток... Помни: внизу ничего нет. Братья пришли из великого Ничто, и возвращаются туда же. Наверху тоже ничего нет, потому что там нет Цвета. Нет ничего глупее, чем желать мира лучшего, чем этот. Только здесь есть жизнь. Только здесь есть Цвет. Все остальное - глупые сказки! - произнося это, существо шествовало к своей норке.
- Только этот? А как же, все-таки, Кошмар? Брат говорил, то место ужасное, но оно есть, и оно не Ничто... - Ини рамышляла вслух. - Куда ты, погоди! - воскликнула она, заметив движение Брата. - Мы же еще не поговорили, ты даже не сказал, как тебя зовут!
- Я без того сказал тебе слишком много... Кошмар есть, но он - ничто. И Братья там - такое же ничто, - смешной, бесстрастный голос начал тонуть в естественном эхо. Ракушка почти удалилась в карман пещеры, - Остерегайся Серебра и Сирени. Не доверяй Янтарю и Изумруду. За сим все. Ступай, добрая душа.
Что-то подсказало Ини, что от Брата больше ничего не добьешься. Поэтому она вежливо сказала:
- До свидания, Брат, и спасибо за совет. Можно, я как-нибудь зайду к тебе еще раз?
Уже ничего не осталось от него - скрылись во тьму и глаза и огромная клешня.
- Ты добрая... - ответил он одним лишь эхом, - Заходи, если найдешь.
- Спасибо, - Ини просияла и убежала - только хвостик взметнулся.
Возвращаясь по каменному коридору, казавшемуся уже знакомым и привычным, юная Сестра никак не могла решить, стоит ли рассказывать остальным Сестрам, той же Это, о Брате с клешнёй. Голоса в голве спорили - не в первый раз, но такого громкого и яростного спора еще не бывало. Один голос, который почему-то казался Ини едко-желтым, утверждал, что Брат - никакой не Брат, а только притворяющийся им недородок, который ловит неосторожных Сестер и вытягивает из них всю Лимфу до последней капли, и что надо срочно сказать о нем Это, и сидеть в Покое, проращивать Цвет, и больше ни по каким подозрительным пещерам не ходить... Второго голоса было совсем не слышно за первым, но он, кажется, утверждал нечто противоположное.
Ини добралась, наконец, до выхода, вышла из ржавой кабинки, присела рядом с Колесом и крепко задумалась.

[Clopik >>>]

Смирение. Это и Ита (Совместно с Coauctor-ом)

С гулким вдохом Та, Что Грезит вынырнула в Покое. После прогулки с новенькой она чувствовала себя так, будто бесконечная пустота Черной Сестры вытягивает силы из самой Это. Женщина зажмурилась. Все, что происходило в этом цикле, было знакомым и не знакомым одновременно, обычным и необычным. Давало надежду и рождало беспокойство.
Старшая открыла глаза. Гигантские статуи обнимали собственные плечи как цикл назад, как сотню циклов назад, так и теперь. Беспокойное коричневатое небо было раскрашено цветными разводами, будто неизвестный художник сделал несколько смелых мазков кистью по мокрой бумаге.

Любовалась сводом небесным и Ита, та, которой следует ухаживать за рудником. Она часто бывала здесь, не покидая при этом узлового Покоя. Так могут все Сестры - но только со своими Соцветиями. Появление старшей Это обрадовало сиренеглазую. Теперь есть с кем поговорить...
- А сколько было циклов всего, как думаешь, Сестра, здравствуй? Я вот тоже спрашиваю у статуй об этом. Они молчат, Это, молчат, но я знаю - они старше нас всех. Не могу сказать, на сколько. Статуи врылись в почву так смиренно...
Это увидела хозяйку Покоев и улыбнулась в ответ. В отличие от всех остальных, называющих ее Старшей, она совсем не была уверена, что рождена раньше Иты. Может быть, в этом слове имелся ввиду не возраст, но статус? Полная беспокойной Сирени, Ита всегда и во всем искала чуда... Кабы она знала, каково оно на вкус, быть может, не стремилась бы больше это чудо приобрести.
- Здравствуй, Сестра. Зная, что твой Брат исправно расчищает жилы, я пришла поставить Гарпуны к тебе, - взгляд светлых голубых глаз, повинуясь примеру, исследовал колоссов, терпеливо несущих бремя вечности, - Думаю, много, очень много циклов осталось за бортом. Исчезающие и появляющиеся Соцветия, новые Сестры, оборванные нити - многое видела я на своем веку, а ведь это - только малая толика всей жизни Промежутка. Когда я родилась, здесь были другие Покои и другие Старшие... Помнишь Яду? И величавую Ано? Тогда по-другому текло время, кажется, и жизнь была другой. Куда ушли наши посиделки в том саду, что возвышался над мерцающим городом? Не важно. Уйдем и мы. И, может быть, когда-нибудь эти смиренники откроют рот, дабы поведать избранному историю мира.
Ита не знала значения слова "борт", впрочем, как не знала она значения многих слов - а ведь Сестра сама использовала их, и на каком-то всеобщем уровне понимала своих собеседниц. Еще одно удивительное свойство Промежутка.
- Если бы мы знали, куда уходят Старшие, сие было бы чудесно и печально. Почему мы не жалеем о них? Или кто-то жалеет, а мы не знаем? Или мы жалеем их, сами того не замечая? Странно, Это, странно. И зачем?.. Вот праведники наши интересуются, наверное, выяснят. А нам расскажут? Или уже рассказали...
Благосклонные Цвета Иты нитями опутывали каждое из слов Сиренеглазой. Как всегда.
Это вдруг стало грустно. Если никто не печалится об ушедших и погибших Сестрах, если сами Братья при случае бросают друг друга в объятья Кошмара, то какова вообще цена жизни в этом Промежутке? И как она может учить Гостя ценить жизнь, если никто из них этого не делает? Или Ита ошибается, и смерть близких оплакивают другие?
- Я беспокоюсь, - Та, Что Грезит всколыхнула коричневую волну своих волос и обернулась к Сестре, - Тот, что пришел со штормом, потерял свою память. В Кукольном Доме родилась такая пустота, которую не напоить и морем Цвета. Сигилл вернулся, а Элан так этого боялась... В прошлом Цикле Промежуток родил любовь, в этом - гнев. Я беспокоюсь, что будет дальше... Что говорят твои деревья, старшая?

[Coauctor >>>]

Смирение. Это и Ита, продолжение (совместно с Clopik)

Ита боялась этого вопроса больше всего. Она задрожала, пыталась не слушать, но было слишком поздно.
Она - Хозяйка этого Цикла. Она была слишком слабовольна, чтобы воплотить свои мечты - и она расплатится за это. Вклад в будущее Рая. Через неё заговорит Цвет.
- Помогите мне, смиренные статуи... - Сестра воздела руки к небу, а затем в мир ворвались слова.

Снаружи любой Покой - лишь декор, пустующий сосуд для Лимфы: это и постройки, и растительность, и недородки.
Но у каждого из Покоев есть изнанка. Обратная сторона монеты, скрытое назначение.
Покои были преобразованы под влиянием Цветов, их переплавка происходит и сейчас.
Выявить скрытые смыслы Соцветий - задача как Братьев, так и Сестер.
Пока они не познают, что есть принадлежащие им Покои, они не познают себя.
Такова воля Цвета. Выбор Покоев за вами. Ему необходим результат.

Если обитатели Рая не познали себя, они не познали ближнего своего.
Связи между Охотниками и Гадательницами до сих пор непрочны, это смятение передается Существу.
Оно волнами разносится по Его телу, достигая самых дальних углов, и там, в нишах и кавернах, накапливается, порождая вязкие тени - недородков.
Этот вещество следует удалять и впредь. Сейчас очищение проводят Кентавр и Странник.
Ответственность за следующий Цикл примет следующий тандем Охотников, покуда не свершится следующее:

Все Братья и Сестры должны пройти испытание. Тогда связи между ними упрочнятся или расторгнутся навсегда, как тому и следует быть.
Старые звенья разорваны, и они не скрепятся никогда, новые ошибочны, и повторяют ошибку старых. Остановить это.
Такова воля Цвета. Вы же, Старшие, имеете право воплотить её в жизнь любым способом.
Цвету необходим результат.

Ита медленно скользнула на землю, словно шелковый платок. Сиреневый шелк. Её руки были прозрачны, руки призрака.
Это, прикрыв глаза, слушала речь хозяйки. Сирень говорит словами, а Серебро - картинками. Сирень говорит настроением, Серебро - ощущением. Виденные ранее образы сложились в готовый холст, скрепленный нитями Изумруда. Все это было знакомым, и вот теперь обрело объем и задышало.
- Почему он стал так жесток, так требователен к нам? - задумчиво протянула Та, Что Грезит, присаживаясь на корточки рядом с Итой, - Что делали мы не так? Воистину, коварен Цвет...
Прозрачно-голубые глаза смотрели вдаль, сквозь пол рудника. Она не боялась таких слов. Она несла то бремя, которое ей суждено было нести с рождения, и могла бы при случае многое ответить своенравному Цвету.
Удивительны Его пути - испытывать свои творения; любить их, и одновременно требовать исполнения жестокой воли. Иногда малопонятной, иногда сладостной и приятной.
Всё дело в семи различных ликах...
Сиреневоглазой в Смирении не стало, она вернулась в центральный узел. Точнее, её вернули.

Сообщение отредактировал Coauctor - 21-02-2012, 21:36

[Clopik >>>]

Кресты. Маска

Мрачные пустынные земли заповедника огласились звоном цепей. Глава фратрии вышагивал тяжелой, но уверенной походкой. Он был здесь, как дома. Он знал здесь каждый холмик, каждый кустик, каждый столб. И ныне праведник был мрачнее обычного.
"Почему она так сделала? Почему?" - звучал в его голове полный горечи голос Сигилла. Маска и сам хотел бы это знать. Что может руководить Сестрой, чтобы добровольно оставить этот Рай и своего Брата? Как может служительница Цвета столь необдуманно его использовать? Неужели Брат может ввергнуть душу в отчаяние сильнее страха перед Кошмаром?
Многорукий вспомнил ту историю, которая произошла, когда он был еще молод. Когда Сестра, отравленная собственной ересью и жадностью, погубила сама себя, а ее Брат бесследно пропал. Такие случаи нарушают Равновесие. Но тогда Маска слушал советы старших краем уха, полагая, что больше никто не допустит такой глупости беспечности. И вот теперь, искаженная призмой времени, его невнимательность вернулась сторицей. Он увидел Сигилла... а Сигилл стал другим. Неужели Сестра может покалечить душу страшнее, чем сам Кошмар?
И самое главное: никто ему, Главе Фратрии, никогда не расскажет, что же произошло у этих двоих. Потому что никто, в том числе и он сам, не станет, просто побрезгует расспрашивать.
У одного из крестов шевельнулась невнятная груда камней - испуганная массивным гостем горилла пыталась уйти с его пути. Алая пелена гнева затмила кругозор Многорукого, и он яростно замахнулся клеткой.

[Coauctor >>>]

(Clopik, Странник, Coauctor)

Пустошь: Битва с Клопом

Тяжелое небо. Черное-черное небо, далекое и плоское. На его фоне кажется, что красноватые земли Пустоши светятся изнутри. Тут и там на холмах и равнинах видны были деревья - какие пророщенные, какие нет, но все они были искалечены. Ободраны, надломлены, обглоданы. Некоторые даже выдраны с корнем. Безразлично взирали на это юркие летуны, и лишь гул мерных шагов, от которых подрагивала почва под ногами, явно давал понять: источник беспокойства где-то рядом.
По мере продвижения к покою, где обитал Клоп, Странник продумывал стратегию боя. Продумывалось плохо. Не было четкого описания противника, а, соответственно, и его возможности были неизвестны. В результате Странник решил сразу по прибытии отправить на разведку Ворона, а самому просто осмотреться у выхода. Так он и сделал. Спутник не был в восторге, но Брат резонно указал на значительную маневренность птица, которая основательно повышала его шансы на выживание. Скрепя сердце, Ворон отправился осматривать окрестности. Странник же, в ожидании информации, "разминался" у входа, размахивал посохом и старался пристроить менее подвижную ногу так, чтобы иметь достаточно места для маневра. Далекое погромыхивание давало знать о близости врага, что избавляло Странника от скуки длительной охоты.
- Ожидаешь, когда вернется твой питомец, Брат? - теперь Странник разделял опутошенный Покой с обезглавленным праведником. Он единственный выразил желание учавствовать в битве с недородком-клопом, но добрался до Пустоши только сейчас. Недородок стал поглощать слишком много, а потому настал час его смерти. Равновесие должно быть соблюдено.
Описав пару кругов, Кентавр изложил свои мысли по поводу предстоящей битвы:
- Клоп неповоротлив, но силен в ближнем бою, а еще ядовит и пользуется хвостом как оружием. Я более маневренен, потому предлагаю поступить так: я отвлекаю недородка, кружа вокруг, а ты стараешься зайти сбоку и повалить его. Ворон может помочь - выклевать Клопу глаза.
Едва Странник дослушал неожиданного союзника, как рядом раздалось хлопанье крыльев и через мгновение раздался голос Ворона:
- Уфф... Видел я твою тварь. Брр, - птица передернуло, - Глазастый, здоровый, хвостатый, - Ворон еще мог продолжать, но тут заметил Кентавра и нерешительно выдал - кар, кар...
Странник захохотал:
- Ладно, не будем больше скрываться, и от Братьев, и... - он глянул в сторону источника звука, - От нашей добычи. И запомни, - он наставил палец на своего пернатого спутника, - Попытаешься сбежать из боя - кормить Цветом больше не буду.
- Да ты и так не кормишь, - хамовито ответил Ворон, - Самому все добывать приходиться. А в бою со зверюгой я тебе и так помогу.
Услышав подобный ответ от своего обычно трусоватого спутника Странник остолбенел, а потом нерешительно осведомился:
- А... а почему?
- Мерзкий он, - заявил Ворон, - А Цвета, небось, пожрал много, так что предпочту рискнуть.
- Ну хорошо, - ухмыльнулся Странник, - Тогда постарайся его отвлечь а, в идеале, повыклевывать глаза.
- Бее, - брезгливо выдал Ворон и неохотно кивнул, - Ладно.
Повернувшись к Кентавру, Странник сказал уже ему:
- Ну пошли. Будем действовать по твоему плану. Иди вперед и постарайся отвлечь его подальше от меня, а Ворон тебе поможет. Я же атакую его, как условились. Согласен?
Праведник чуть склонил торс - так он, обезглавленный, кивал Страннику в знак согласия.
- Клопа обязательно нужно уничтожить, иначе в этом Соцветии Покоев нарушится баланс. Странный у тебя питомец, к слову. Наверное, потому что ты - Странник. Но полезен, не скрою... Втроем мы одолеем гиганта.
Встав на дыбы, Кентавр затем подался вперед - провести разведку и обнаружить таки объевшееся чудище.
Странник посмотрел вслед своему неожиданному спутнику и хмыкнул. Мда, в самом деле, молодой Брат. Неопытный, но уже стремящийся защитить Его. Не худшее дополнение к числу Праведников.
Тряхнув головой, Странник кивнул Ворону:
- Давай, вперед, помоги ему.
Тот согласно буркнул и полетел следом за Кентавром. Странник последний раз прокрутил посох, выбирая наиболее удобный захват, остановился на варианте хвата за окончание, для наиболее медленного, но сильного удара и, оперев оружие на плечо, пошел следом за своими спутниками.

[Clopik >>>]

Пустошь (Совместно с Coauctor-ом и Странником)

Противник показался довольно скоро. Он был за небольшим холмом, прикрытый расстоянием. Он обжирал дерево. Плодоносящее дерево с Золотом, обжирал его, вместе с корой, ветками и сучьями. Можно догадываться, что плодоносить оно больше не будет...
Недородок был действительно огромен, и так же мерзок, как его описал птиц. У него было множество глаз как спереди, так и по обе стороны туловища, что намекало на то, что его не обойти незамеченным с боков и, возможно, даже со спины. Но оно было неповоротливым. Мощный хвост тревожно напрягся. Большинством глаз монстр следил за быстрым Кентавром, хотя некоторые вращались, осматривая окрестности. Стоит ли говорить, что некоторые из них иногда моргали самым настоящим веком, что претило природе паукообразных.
Ворон эти глаза, похоже, не интересовал.
Кентавр заскрипел суставами, набирая скорость. Ему нужно двигаться быстро, очень быстро. Сначала круг с большим диаметром - а холм со страдающим деревом в центре. Затем круг поменьше, затем еще меньше, меньше, меньше...
Из искалеченного горла праведника раздался жуткий вой. Вой не прекращается, и от этого больно самому Кентавру, но ничего не поделаешь. Нужно отвлечь.
Он движется по спирали еще быстрее, привлекая к себе внимание ненасытного Клопа - звуком, движением, опасностью удара.
Теперь осталось сузить круг до пределов возможного, но остаться вне досягаемости твари. А если плюнет отравой... Не успеет, надеялся Кентавр, я стремителен, я нанесу подлый удар, удар с неожиданной стороны, а эта тварь сломает себе глаза... Ворон, не подведи, Странник, да будет рука твоя крепка, литание, помоги мне.
"Рай провозглашенный..."
Странник невольно загляделся на рассекающего просторы Покоя Кентавра. Да, он был юн, неопытен, наивен, но зато наполнен энергией и целеустремленностью, которые едва ли не сильнее Цвета. Быть может именно этого не хватает большинству старших Праведников? Они слишком мудры и циничны, а Ему нужны и такие служители, как этот молодой Брат, предпочитающий размышлениям действия...
"Однако хватит о высоком", - подумал, тряхнув головой, Странник и подал сигнал Ворону атаковать. Когда тот сорвался в пике, целясь в глаза Клопа, Брат тоже ринулся в атаку, рассчитывая добраться до противника прежде чем тот успеет его заметить и среагировать. Выглядело это несколько забавно, ибо, чтобы набрать довольно большую скорость, Страннику приходилось в полной мере использовать негнущуюся ногу, из-за чего он выглядел как бегущий хромоножка. Однако на коротких дистанциях такой способ передвижения позволял развить достаточно большую скорость и вот уже Брат приближается к противнику, занося посох для одного, но максимально сильного удара.
Заметив такое внимание со стороны, недородок принялся ошалело вращать глазами. За стремительным Кентавром вслед тут же отправились несколько плевков желтоватой жидкости, но Брат был слишком быстр и минул опасности. Ворон оставался незамеченным Клопом ровно до тех пор, пока не напал на один из глаз. Чудовище взревело, приподняв передние лапы вместе с туловищем, и с силой обрушило их на землю, породив страшный грохот. Почва под ногами задрожала, сбив концентрацию Странника, который готовился к удару. Стоять рядом с разъяренным монстром теперь было просто страшно. Оно завертелось, засопело. Как мог, Странник нанес чуть ослабленный удар, благо мимо недородка сложно было промахнуться, увидел, как прогибается под посохом жесткое хитиновое покрытие и почувствовал, как жизнь из хищника переходит к нему. В опасной близости от Брата мощный хвост попытался найти жертву, но промахнулся. А еще сблизи стало заметно, что у Клопа мягкое пузо, наверняка менее защищенное, чем спина и бока.
В это время обезглавленный праведник закончил движение в конечной точке спирали, коей был аккурат недородок. Резко сбавив скорость, Кентавр стал на дыбы и ударил передними копытами в панцирь чудовищу - сбоку.
- Ворон, налетай с другой стороны! Только если не перевернется... - прогудел Брат, будто клич кинул над Покоем. Теперь Кентавру следовало взять на себя спину недородка, но там хвост... Да и не следует в такие секунды слишком долго размышлять. На всё воля случая.
Как всегда во время охоты, Странник почувствовал невероятное упоение, с которым не могло сравниться даже чувство наполняющего оболочку Цвета. Хотя оно никогда не мешало Брату, и даже вводило в своеобразный "боевой транс", концентрирующий все его чувства на происходящем. Вот и сейчас, заметив движение Клопа незадолго до удара, Странник предпочел сбавить скорость, но не потерять равновесия. Да, в результате удар получился слабее, чем он рассчитывал, зато Брат сумел определить уязвимое место противника.
Услышав голос Кентавра и по реакции Клопа Странник понял, что его союзник тоже сошелся с недородком вплотную и крикнул ему в свою очередь:
- Приготовься бить, Брат! Я отвлеку его!
Этим криком Странник добивался одновременно двух целей: согласовать свои действия с Кентавром, и отвлечь, по возможности, Клопа на себя. "А интересно, слышит ли он хоть что-то?", - совсем не к месту подумалось вдруг ему...
Чудовище запыхтело, как паровоз, и принялось раскачиваться на всех своих лапах из стороны в сторону, расталкивая неосторожных Братьев. Так делают, пожалуй, жуки, выбираясь из толщи земли. Близко подошешие охотники могли бы серьезно пожалеть о своей оплошности. Благо, Странник успел сконцентрироваться и не упал наземь, не смотря на плохо работающую ногу, а у Кентавра их было целых четыре. Зверь гудел и выл, оборачиваясь "носом" к четырехногому Брату.... Ворон в это время заметил, что летуны проявляют к нему явно не эстетический интерес. Три "зернышка" скопились подле него, не уставая следить.
Питомец Странника вначале должен отогнать маленьких недородков, а потом уж калечить глаза разжиревшему недородку-хозяину - из таких побуждений Кентавр не стал давать круг по полю боя, а ударил копытами еще раз. То ли от безысходности, то ли от храбрости, то ли по инерции.
Вот он, блестящий, словно нефтяная пленка, бок... И туча глаз-фонарей, что маячат во тьме Покоя.
Судя по всему, противостоять Клопу сейчас должны Братья, а птица пускай разбросает этих, мелких.
Эй, что за неуважение? Его тут, понимаешь, бьют, орут, как оглашенные, а он за... хвостом поворачивается! Подняв голову к Ворону, чтоб отдать какой-нибудь очередной умный приказ, Странник на секунду застыл, заметив возле птица еще несколько недружелюбных мелких недородков. Очевидно, питомец был уже занят, вовсю закладывая иммельманы, уходя в штопор и стараясь поощутимее полоснуть когтями противников.
Брат слегка мотнул головой, занятой в течении пары секунд не тем, чем надо и задумчиво осмотрел лежащий перед ним хвост. Нацелившись по этой части "тела", Странник занес посох и нанес сокрушительный удар.
Ворон не промахнулся. Шкурка недородка лениво упала наземь, а драгоценная Лимфа из нее перкочевала в птица. Остальные летуны явно избавились от настойчивого желания поглотить нового недородка - он был явно сильнее, и плоть его была прочнее, чем они привыкли.
Кентавр, ударив хищника, заметил, что хитиновый бок весьма туго противостоит ударам... Но одной из ног Брат повредил еще один глаз, после чего чудище заорало пуще прежнего. Вдобавок, почувствовав удар по хвосту, оно совсем озверело. Сделав мощный мах хвостом, оно смогло свалить Странника с ног, а далее - поперло всей массой на Кентавра. Нет, оно не пыталось завалить четырехногого Брата - оно просто перло, будто ледокол или утюг, пытаясь раздавить, растоптать, смешать с грунтом нарушителя покоя.

[Странник >>>]

Теперь остается не попасть под эти жернова и отвлечь внимание Клопа на достаточное время - а потому Кентавр не сошел с пути недородка, а только отпрыгнул дальше. Если ему удастся отвлекать на себя внимание, Странник с питомцем смогут атаковать еще эффективнее.
Нанес он удар, или нет, Брат не сообразил. Удар хвоста смел его и отшвырнул назад. Тихо выругавшись под нос, Странник приподнял голову, и увидел, что Клопа по-прежнему больше интересует Кентавр. В "небе" кружил Ворон. Недородки уже не беспокоили его, поэтому Брат крикнул ему, - "Атакуй! В глаза целься!", - и, убедившись что птиц его услышал, с кряхтением поднялся и, перехватив посох, приготовился к очередному удару с разбега. А, если повезет, он сможет еще и запрыгнуть на хвост зверюги, и приложить его еще пару-тройку раз прицельно. Выдохнув, Странник начал разбег, занося свое оружие над головой...
Клоп пер, будто ничего не слышал вокруг. Скорее всего, так и было. Он шел, как ледокол, не замечая ничего вокруг, пока Ворон не впился в очередной глаз. После этого хищник издал еще один вопль и попер пуще прежнего туда, где находился или должен был находиться Кентавр... Хвост недородка, хоть и был большим, но вел себя достаточно активно, к тому же, был круглым, что мешало на него ступить... но не мешало ударить...
Следующая атака Странника, кажется, привела недородка в чувство. Или, напротив, смутила его. Он замедлился, остановился и принялся вращать глазами, раздумывая, в какую сторону ему нападать.
- Нужно довести его до полного замешательства! - прогудел Кентавр и ударил копытом по хитину недородка, - Странник, бей вместе со мной!
Только бы Клоп не разъярился и тупо не попер на Брата, иначе ему не поздоровится. А Ворон-то молодец - скоро напрочь ослепит противника. Битюг какой толстый, ударяешь его, а он как новехонький...
Услышав крик Кентавра, Брат рванулся мимо замешкавшегося противника, по пути нанося слабый удар по брюху того, и, даже не посмотрев на эффект подбежал к союзнику, развернулся к Клопу, перехватил посох и быстро заговорил:
- Так, говоришь вместе с тобой? Ну что же... Можно и так.
После удара по пузу Клоп явно поплохел. Он заревел и начал опускаться наземь. Вот так, без лишних маневров и толчков, просто осел, почувствовав болезненный удар. Вместе с тем, обреченность даровала недородку злобы. Злобы и безразличия. Смачный плевок яда покрыл плечо Странника, заставляя Брата двигаться медленнее и отнимая у того живительную Лимфу.
Теперь следовало добить чудовище - затоптать, разорвать на куски и выпить досуха, оставив на земле лишь сдувшуюся оболочку.
Праведная ярость, гроздья гнева.
Так как Странник был отравлен, обезглавленный Брат начал решающее наступление раньше напарника, методично отбивая недородку лапы. Это походило на дикий механистический танец, и Кентавру стало радостно как никогда.
Почувствовав жжение от яда полумертвой твари, Странник обозлился. Нет, ну в самом деле, раз уже подыхаешь, зачем гадить-то так напоследок?! Поэтому, пока яд не отнял слишком много лимфы, Брат рванулся следом за Кентавром, изо всех сил добивающим противника. Правда, яд основательно его замедлил, но и расстояние было не огромное, поэтому, приблизившись к Клопу, Странник перехватил посох как копье, занес над головой и начал наносить методичные удары нижним концом своего орудия, мало заботясь о защите и намереваясь заменить оную быстрым добиванием.
Ворон же, видя такое дело, спикировал прямо на макушку недородка и тоже стал лупить того клювом изо всех сил, также, по возможности сильнее впиваясь когтями в плоть Клопа.
Хищник, бывший совсем недавно полноправным и единоличным хозяином Пустоши, похоже был сильно удивлен таким бесславным финалом. Бешеная смертоносная пляска, устраиваемая Братьями, озарила пространство настоящим светопредставлением. Когда-то грозный, а ныне истерзанный и избитый, Клоп простонал и испустил дух, выпустив из себя целый феерверк цветных искр, и только его изумленные глаза остались широко открытыми, будто продолжая взирать на своих убийц.
Зернышки в срахе разлетелись кто куда.
Опустошение душевных полостей. Это похоже на физическую усталость, подумалось Кентавру. Так, верно, себя ощущают недородки, которым дана плоть, жилы и сосуды - но нет души. Недородились.
Воля утекает сквозь пальцы, а за ней изумрудная защита вперемешку с терпением. Но ничего, сейчас этот сдувшийся бурдюк вернет победителям положенное, да со сторицей... Только бы со Странником не стряслось чего серьезного.
- Как... Твое тело? - поинтересовался праведник. Звучал он так, будто запыхался. Странно.
Очередной удар посохом не отозвался гулким стоном, или порыкиванием, даже шкура не прогнулась после него. Странник не сразу сообразил, что противник уже не сопротивляется, что указывает на его явное и окончательное уничтожение. Оперевшись на посох, Брат тяжело выдохнул, ожидая порцию вливающейся Лимфы, которая принесет ни с чем не сравнимое ощущение насыщения и удовлетворения. Первые капли уже полились в него, ослабляя боль. Сквозь эту мешанину чувств Брат еле расслышал вопрос Кентавра:
- А? Да, уже, кажется, лучше. Скоро узнаю наверняка. Да, - спохватился Странник, - и спасибо тебе за помощь. Не знаю, справился бы я в одиночку. Ну, - перевел он взгляд на Ворона, по прежнему сидящего на трупе Клопа, - почти в одиночку.
- Хороши три головы, хороши крылья и жезл, - выдал праведник, - Хороши настолько, что недородок мертв. Нужно сообщить об этом братству... А пока восславим Его, устроив скромную трапезу на останках чудовища!
Брат говорит о чудовищности - не без иронии, но имеет право. Равно как и имеет право разделить добычу с боевым товарищем.

[Clopik >>>]

Персты. Элан и Младший, продолжение (ТеО и Рафаэл)

- А ты... ты вроде как не собираешься меня ничему учить... - вдруг брякнул Цветоносец, и поспешил пояснить - Просто все, кого я тут пока что встречал, относятся ко мне как к новорожденному, учат чему-то, наставляют. Боятся, что я что-то сделаю неправильно, какие-нибудь законы нарушу... Но все как-то загадками, мне их никак не удается понять. Я ведь ничегошеньки не помню, что было до того, как я оказался тут... Вот я и подумал, странно, что у тебя нет для меня никакого Урока...
- Ты слишком много болтаешь, - поморщилась Сестра. - Тебя надобно учить? Как ты собрался принимать дар моего научения, если стоишь так далеко, что я почти не вижу тебя?
Не успев даже подумать, Гость послушно шагнул вперед. Не дожидаясь, пока он одолеет этот путь в несколько шагов, Элан продолжила:
- Прежде всего, твое Имя, - далее следовала многозначительная пауза, говорящая гораздо больше тех оттенков неуверенности, что звучали в голосе хозяйки Покоя, - если бы я себя так называла, то никогда не осмелилась бы сделать это вслух. Кто-то простит тебе твое Имя, иным же оно станет комом в горле,. И будь уверен, они не успокоятся, пока не проглотят этот ком.
- Проглотят...- выражение казалось глупым и не сразу далось ему, но Младший всё же договорил, - вместе со мной?
- Нет, тебя помусолят и выплюнут, - когда Элан обернулась, лицо ее выражало не то раздражение, не то недоумение, не то какую-то странную брезгливость, а может статься, и все вместе взятое. - Ты хорошо соображаешь? С тобой, разумеется!
Гость окаменел.
- Ты ведь не шутишь. Нет, ты ни капельки не шутишь. Теперь я вспоминаю, я ведь был в логове Маски, видел всех этих чудищ в клетках, и самого Маску... Как же мне быть? - в дрожащем голосе стали проскакивать истеричные нотки, - Куда бежать? Где можно спрятаться?
Гость пошатнулся на ослабевших ногах и схвалися руками за лицо, уставившись на Элан сквозь дрожащие пальцы:
- За что я здесь?!!
Удивительная смесь эмоций сменилась выражением крайней степени беспокойства. Только чужих истерик не хватало!
- Зачем тебе куда-то бежать? От кого прятаться? Неужели это невозможно - держать язык за зубами и не называться тем именем, которое принесет только вред?.. - девочка протянула было Младшему руку, но одернула ее, будто обжегшись - и спрятала за спину.
- Да ото всех, - повел рукой Гость вокруг себя, словно все его враги присутствовали, - тут у вас одна сплошная смертельная опасность. В Промежутке - смерть. В Покоях - Братья с Сестрами. И не знаешь еще что страшнее...
- Ну, Сестры - я надеюсь - не страшнее Братьев. А те, в свою очередь, определенно лучше смерти. Хотя и могут ее приблизить значительно, - впечатление от странного поведения ее собеседника сглаживалось, как смазываются краски с мокрого листа неосторожным движением ладони: яркие - в серую нечеткую кляксу. Элан некоторое время еще разглядывала Младшего, но искра пробужденного интереса меркла, тускнела - и, наконец, погасла совсем. - Кажется, ты говорил, что тебя здесь все учат?.. Что же я слышу в адрес твоих Наставников, Новорожденный? Слова благодарности умело скрываются за упреком?
- Благодарность? О, я очень благодарен Маске, его монстры еще долго будут скалиться в моих кошмарах. Я благодарен Это за мешок загадок и совет побольше спрашивать. Я благодарен Ите... Ите, да, благодарен за то, что чувствую течение Цвета. За то, что Цвет можно брать, а можно и отдавать.
- Донор, да... - едва заметно кивнула Элан, не то обращаясь к Гостю, не то просто вслух проговаривая собственные мысли. - Ты пьян Янтарем, однако твое Сердце хранит остатки Изумруда. Я бы могла научить тебя кое-чему. Но тебя это напугает, - хозяйка покоев нахмурилась, размышляя, что ей стоит сделать, - а я не хочу быть для тебя страшнее какого-нибудь Брата. Видишь ту Руку, что холодным переливающимся камнем обнимает безжизненное дерево?.. Ты найдешь рядом с ней то, что даст тебе сил не бояться нашего мира.
Меж ветвей сиял, едва различимый в створоженной дымке Сада, сгусток энергии - Сердце.
Гость напряженно повел плечами. Всем естеством хотелось поверить, что вот так, просто и безвозмездно тебе протягивают Спасение. Этим движением он отогнал наивные мысли. Спросить у Элан, не обманывает ли она? Что может быть глупее такого вопроса?
Решение стало результатом пятисекундного раздумья.
- У меня нет причин верить тебе, равно как и нет причин не доверять. Но... чуть ранее ты сказала мне "Спасибо". Не знаю за что, но теперь и я скажу тебе "Спасибо", и приму твой подарок.
Девушка странно фыркнула. Очевидно было, что долгие пафосные речи были не вполне ее стихией. Она чувствовала себя в роли Дарующей и Наставляющей так же скверно, как рыба, бьющаяся об лед у самой лунки.
- Не надо всех вот этих... причин, по которым ты что-то там делаешь или не делаешь. Бери и молчи. Или молчи и не бери.

[Тео >>>]

Цветоносец осторожно сделал шаг. Потом еще один. И еще. Заложив небольшую дугу, он обошел хозяйку Покоя, не отрывая от нее глаз. Оказавшись таким образом спиной к Руке, он на секунду замер в нерешительности. После чего неожиданно усмехнулся каким-то своим мыслям, развернулся и бодро зашагал к причудливой скульптурной композиции. Сердце мерцало призывным светом маяка на неизведанном, но столь долгожданном берегу. Сердце манило, молило - возьми меня, забери, напои Цветом, наполни до конца...
Стоило приложить немалые усилия воли, чтобы не ускорять шаг, приближаясь к нему, чтобы не сорваться на бег, чтобы не броситься на него с распростертыми объятиями, не обхватить, в попытке объять целиком, всем телом эту вожделенную энергию. И наконец, взаимные желания Гостя и Сердца объединиться исполнились. Протянув руку, он собрал мерцающий сгусток, как собирал до этого побеги Цвета. Однако ощущения при этом были совершенно другие. Сердце просто появилось в нем, резким ударом встряхнуло тело и уверенно встало на свое место, будто всегда было там. Вместе с этим наградило той самой пустотой и ноющей жажды заполнения. Раздались шепоты, пытающиеся прорваться к беспечному сознанию Гостя, но не настолько требовательные, чтобы заставить завершить свое движение.
Цветоносец облегченно вздохнул и провел ладонью по месту, где теперь у него еще одно Сердце. Это было хорошо, Сердец много не бывает, в этом он был уверен.
Стремительной походкой, почти бегом, он бросился назад к Элан, сияя благодарностью за лучший из подарков. Опасаясь, как бы Гость не вздумал прикоснуться к ней в порыве признательности, та скрестила руки на груди и с очевидным интересом разглядывала соседнее дерево. А точнее, мелких недородков, что жадно присосались к нему...
- Наполни свое Сердце Цветом, чтобы тебе не было страшно... Сейчас мы развлечемся, - эти интонации азарта, предвкушения забавы, было ни с чем не перепутать.
Гость в азарте улыбнулся. Наполнить? Он плохо знал, как это делается, но был готов экспериментировать. Надо только сосредоточиться! Один раз Сердце ему наполнили, в другой раз он сделал это сам, но в звенящей пустоте Промежутка. А теперь он в Покое... Цветоносец прикрыл глаза, представляя и обрисовывая для себя новую пустоту, собрал все свое желание... и Лимфа влилась в его новое Сердце, одновременно озаряя чужим голосом все его существо:
- "Скорлупа", - зто был точно Янтарь, Гость узнал его по интонациям в голосе и желаниям, - Подарит тебе защитную оболочку, но внутри нее ты не сможешь рисовать. Чем больше Цвета вложить в Знак, тем дольше будет держаться оболочка.
Одновременно с этим, перед взором Младшего предстал Знак-кружок. Занятно было вспомнить, как хотелось защититься изумрудным щитом от первого встреченного Брата.
- Это... И есть оно? - Цветоносец обернулся к Элан и, казалось, был вне себя от счастья. Потом добавил, немного придя в себя, - Говорят, Скорлупа!
- Скорлупа? - переспросила Элан, не то не поняв сразу, что произошло, не то сделав вид. Спустя мгновение ее лицо озарилось почти детской, открытой улыбкой, - Что ж, это... хороший знак. Попробуешь?
Он в сомнении посмотрел на хозяйку Покоя. Временная жадность, испытанная при страхе смерти, не позволяла расходовать Цвет просто так, ради эксперимента. С другой стороны, первая Сестра просила не переполнять Палитру, и что-то там говорила про вдохновение. "Цвет все время уходит... Вытекает сквозь пальцы..." Гость посмотрел на свои руки и вспомнил, как учила его творить Ита, и как он научился не бояться тратить. Глубоко вдохнув, он сделал порывистое движение, рисуя в воздухе круг, и тут же увидел, как вскормленная и пророщенная Лимфа обволакивает его изумрудным облаком. Эфемерная, дрожащая оболочка слегка затрудняла видение. Цветоносец протянул ладони, и ощутил плотную, но податливую стену. Растерянный, он сделал шаг, но не ощутил сопротивления - скорлупа перемещалась вместе с ним, не стесняя движения. Он помахал руками, пару раз присел. Наполнявший его грудь Янтарь звал бежать отсюда и скорее применить новые знания на практике, а дотошный Изумруд требовал проявить уважение к Сестре и покорно слушать наставления.
- Они так и будут говорить со мной? - спросил Гость скорее для того, чтобы проверить, слышит ли его Элан.
- До тех пор, пока ты будешь их слышать, - туманно отозвалась маленькая хозяйка покоев. - Тебе пора...
Бесцветные брови изогнулись в выразительную высокую дугу.
- Хо? - Цветоносец немного удивился. Только что ему казалось, что Сестра полна азарта и хочет проверить его дееспособность, а теперь отправляет его прочь... Впрочем, спорить с ней он посчитал неразумным. Похоже, у девушек "кончается заряд" от общения с ним.
- Спасибо, Элан, за этот чудесный подарок, - только и вымолвил Гость, и направился к выходу.

[Clopik >>>]

Цикл II
Цвета: Серебро, Золото


Бесконечная темнота пространства. Мерное биение сердца. Раз. Два. Три. Под этот несмолкаемый пульс слегка дрожит полотно Промежутка, мерцают звезды его Покоев, испаряя из себя легкие капли Цвета. Так отмеряет жизнь Существо. Бесконечное, бескрайнее, живое, и, вместе с тем, ничтожно малое и невозможно-пустое, оно отсчитывает свой век размеренными ударами сердца. Десять. Двадцать. Тридцать.
Приближаясь к очередной сотне, Промежуток пошатнулся, сузился, сжался до размеров горошины... и разорвался. ТУК. Это походило на очередной удар сердца, усиленный стократ. Или на взрыв в вакууме. Или, будто бесконечно-темную простынь встряхнули, содрав и перепутав узлы Покоев. Волокна дрогнули, и Промежуток перестроился.
Смещение поверхностей не отняло много и без того драгоценного времени. Эфемерный Промежуток вздохнул, отдал часть него, как расплату, и безпрекословно принял новую порцию пустоты, ввалившую его в ещё более низкое скудное существование. Близкое, уже настолько близкое, что пасть подступающей тьмы накрепко ухватила часть его ростков, сдувая своим дыханием изнывающие остатки жизни с остальных. Уносящаяся пыль цвета вилась длиным хвостом, как семена созревшего одуванчика, разлетаясь в пустоте.

[Clopik >>>]

Пристань. Это и Многорукий. (При неоценимом содействии Коауктора)

Новый цикл пришел отнюдь не так сладостно, как обычно. Почувствовав сильный толчок, Это упала на колени. Где-то внутри надсадно заныло, будто она лишилась Цвета сразу во всех Сердцах. То была боль и страдание, голод и пустота. Чувство походило на то, когда умирает обессиленная Сестра: зов, мука, страх и холод. Но сейчас им было охвачено все Существо. Сестра обхватила руками живот. Но ведь не может Существо умереть?! Нет, только не сейчас!
Та, Что грезит, бессильно посмотрела перед собой: серебристой коркой покрывал иней кромку воды, и такими же серебрянными иглами мерцали ростки на побережье. Воздух дрожал, пораженный неведомым холодом. Это знала, чувствовала: в недрах Промежутка родилось нечто. Огромное, враждебное, ненасытное, чуждое этому миру. Сестра видела его раньше. И она знала, это - еще не самое страшное, что должно произойти с их привычной жизнью.

Очередная встреча, такая же, как и десятки подобных - обязанность. Часть долга, которую надлежит исполнять; она не обозначена красивым словом и не внесена в сакральный глоссарий фратрии. Быть может, бойкие младшие Братья найдут этой обязанности подходящее название, а поможет им новенький...
Клетка проржавела еще больше, но Многорукий сдерживал тление, напитывался Цветом. И тогда процессы распада на время прекращались.
Тление искалеченного тела остановить можно, но сей закон не работает для души, ведь та сама жаждет раствориться в пустоте, обратившись мириадом сверхмалых частиц... А затем и вовсе исчезнуть, раствориться. Умереть по-настоящему.
Глава Братства, грозный старейшина в маске, ржавая клеть, культи-руки... Глава Братства верил в то, что тление - еще одно испытание. Потому следует исполнять свой долг, как и раньше, противиться сладкобархатной пустоте. Окунуться в рутину, и вынырнуть наверх в новом качестве.
Покидать цирковую арену не хотелось. Вот и она скрипела, лязгая цепями, хохоча призрачными глотками...
- Приветствую, Это, - он все-таки пробился к Пристани. Уставший и грузный, словно пять сытых ушанов.
- Это произошло, - отвечала Сестра, продолжая глядеть в землю перед собой, - Родился монстр. Кровожадный, ненасытный. Мы все в опасности, Многорукий.
Взгляд голубых глаз наконец поднялся на Брата. Она не видела, не замечала перемен в нем. В ее глазах была лишь мука и страх.
Которые отражались и в его глазах, глазах уставшего праведника. Он тащит за собой непомерный груз, но никогда не бросит. Ничего.
- Кто это? - громыхает клеть, - Кто занял место Клопа? Где он скрывается?..
Брат, возможно, сам знает ответы на свои вопросы. Но погоди, не спеши, тащи свой груз...
Не менее тяжкий груз лежал на плечах Той, что Грезит. Знать заранее и не иметь права сказать - это то же, что запереть в клетку. Видеть страх, боль или далекое чудо и носить, носить в себе, обжигая нутро, покуда не придет время - это то же, что запретить дышать.
Они были во многом похожи, Брат и Сестра. Каждый нес свой груз и не хотел делиться, но каждый был бы рад помочь другому.
- Нет, то не недородок, - голос Это звучал угрожающе, - Не знает он Покоя, но сожрать готов все и всех. Он везде в Промежутке, и его нет нигде. Все Существо для него - лишь нора и поле для охоты... То Голод, Маска. Но совсем не такой голод, что был раньше.
Многорукий выпрямил спину, повторяя про себя слова Сестры, будто не мог в них поверить. Никогда раньше она не говорила столь конкретно, и никогда раньше не была так напугана. Да и столь тревожных событий давно не происходило.
- Но как одолеть то, чего нигде нет? Как справиться с тем, кому величие Существа не ведомо? - праведник был взволнован, хоть и пытался это скрыть, - Как обезопасить себя и Сестер от этой силы?
- Нельзя сидеть без дела... Надо двигаться. И жить. Творить и развиваться. Надо четко знать свою цель. Надо твердо стоять на ногах и защищать свою позицию. Надо примирить... или выбрать одно и смириться. Ненужное - отрезать. Любимое - сберечь. Нельзя... нельзя... нельзя быть беспечным. И надо быть осторожнее, выходя из Покоев. Голод можно остановить, остановив время. Но в Промежутке он оживает, раскручивая свои кольца и раскрывая пасть.
Та, что Грезит говорила, продолжая обнимать себя остывшими руками. Она медленно покачивалась, глядя вдаль, сквозь песок и воду, и Многорукий знал, что это значит. Слова ее правдивы, но более точных она сказать не может. Но что это за враг, если не прежний голод? Как может жить он за пределами Покоев? Или это - новая сила, противопоставленная самому Цвету? И почему предсказания Сестры должны всегда быть так туманны?
- В этом цикле родится много Серебра. Цвет благоволит тебе, Старшая, и наверняка будет говорить, - праведник опустил голову, - Узнай, как можно по-настоящему уничтожить новую опасность, ведь ты так близка к разгадке. Пусть это будет нашим испытанием. Не можем мы прятаться от нее по своим норам, словно крысы. Мой долг - сберечь всех обитателей и сохранить Рай.
- Испытанием? - Это наконец пришла в себя, подняла молящий взор на Главу Фратрии, - О чем ты говоришь, милый? Я всегда была предана тебе!
- Я знаю, - Брат наклонился и, пожалуй, впервые в жизни коснулся лица своей Сестры, - Никогда у меня не было сомнений в твоей верности и в прочности нашей связи. Но воля Его превыше наших желаний... И я не могу не принимать во внимание, что Младший родился на твоих коленях.
Старшая не могла поверить своим ушам. Вот так волю Цвета можно перефразировать и повернуть в любую сторону, ведь праведники глухи и слепы, они не могут видеть оттенков и полутеней. Она могла бы убедить Маску, если бы в ней не было сомнений... Но что могла она сейчас? Сказать, что именно Золотоглазого она ждала всегда на пирсе? Или сказать, что Гость - не Брат, тем самым погубив его? Взгляд прозрачно-голубых глаз провожал удаляющуюся спину, звенящую цепями, а на щеках и пальцах Это блестел такой же иней, как на берегу ее Покоя. Ничто теперь не будет прежним.

[His Shadow >>>]

Младший проделывал знакомые манипуляции скоростного перемещения по промежутку, благо идти было не далеко, когда ни с того ни с сего случилось нечто... И что это ещё такое, подумал было Младший, почувствовав, что что-то странное случилось с окружающим его пространством на какое-то мгновение, но в конечном счёте не придал этому большого значения. Всё-таки это место итак слишком необычное чтобы ещё чему-то удивляться, хотя ощущение было… непонятное. Опасаться или нет этого изменения?
Постойте-ка… Сверкнула неожиданная мысль. «Слишком необычное» место по сравнению с каким? Хмм… Может где-то в глубинах памяти всё же запрятано что-то о… прошлом? Я ведь знаю, что такое свет, мгла, могу отличить свои руки от ног, холод есть холод, тепло есть тепло. Я где-то выучил это. Меня не учат говорить или ходить, это я уже почему-то умею делать… Так что же? Неужто я был когда-то другим… Тот…ээ.. «брат» вскользь упоминал про «ад». Быть может, я действительно оттуда… Один из них. Но почему же «сёстры» тогда так предостерегают меня?.. И вообще, почему эти слова «брат», «сестра» вызывают какие-то близкие ассоциации? Неужели мы как-то связаны?..
Ответов у него не было. По крайней мере, пока.
Ход его мыслей прервало возвращение на Крышу. Нужно было пополнить новенькое «янтарное сердце». Сбор цвета - это становится чем-то обыденным, входит в привычку... Что ж и отлично, должно быть.
Шум, создаваемый старыми металлическими листами, уже начал порядком раздражать, когда он осознал, что «заправился под завязку». Теперь можно было поискать кого-нибудь для дополнительных разъяснений… Внезапный наплыв всех этих странных мыслей не давал покоя. Кем бы он ни был, он понимал, что сейчас он в подвешенном состоянии… Может ли быть так, что сестринская доброта не безвозмездна? Кто знает? До сих пор никто ничего мне до конца так и не досказал…
Дверь на чердак Младший заметил, уже покидая покой. Мгновения его одолевало любопытство, но потом он выбросил это из головы. Вдруг тут кто-то живёт? С чего я взял, что покой пустует? Не хорошо было бы вламываться в чужое жильё, покуда хозяев не наблюдается. Кто знает, может здесь живёт чудовище на вроде Маски или кто страшнее?
Младший сделал шаг и вновь понёсся по промежутку…

[Clopik >>>]

где-то в Соцветии Ини

Опираясь на массивный гроб, праведник медленно ступал по нити перехода, забавляясь ее трепетанием. Он не спешил. Наслаждался дыханием Существа и растворялся в величии Его, мучительно наслаждаясь тем, как уходит в пустоту неуловимый Цвет. Жизнь и смерть - они так сладостно переплетаются в этом дрожащем волокне. Голод и насыщение, спешка и созерцание, стремление и терпение, все это - неотъемлимая часть верного служения. Теперь Гробовщик понимал других Братьев в том, что мука - еще одна одна награда за Праведность.
Он собирался посетить свою Сестру, чтобы обсудить последнюю волю Цвета. Брату не терпелось вобрать в свой гроб новые порции живительной Лимфы, но он помнил и о предостережении не потреблять сверх меры. Ему не терпелось поскорее добраться до Ини и расспросить об этом новом испытании, но он нарочно тянул время, чтобы побыть наедине с собой. Брат силился найти ответы и справиться с волнением перед таким ответственным разговором. Шаг. Удар. Еще шаг. Еще удар.

Цветущий благоухающий сад был уже близко, когда Гробовщик почувствовал чье-то присутствие и обернулся... То, что увидел он, заставило дрогнуть даже его механические конечности. Огромная пасть неведомого и бесшумного зверя неслась на путника из бескрайней темноты. Миг - и все было кончено. Опустевшая нить дрогнула, лишившись веса Брата. Ни страха, ни боли. Ни одной мысли не успел Праведник бросить в пустоту прежде, чем умереть-навсегда.

[His Shadow >>>]

Клетка. Младший

Хмм… Это все не кажется надёжным. Необычная игра цветастого света и теней создавали ощущение нереальности. Такого я ещё не видел. Хотя видел я не особо много, надо заметить. С виду по приближении это всё было на чём-то подвешено. Определённо ненадёжно.
Это была какая-то Клетка. Младший стоял на дне огромной птичьей клети, прутья которой уходили в необозримую высь. Заповедник состоял из многих ярусов, забраться на которые можно было по отдельным лесенкам. Некоторые шли снизу вверх, некоторые - ноборот, найти которые следовало после восхождения на определённый этаж.. В заповеднике виднелось несколько деревьев, но все они были никак не на первом этаже. А еще, в Покое была живность. Смешные улитки на тонких ножках принялись нелепо удирать от Гостя, а в туманной высоте парили гордые крылатые змеи.
- Интересно, - прокомментировал Младший в пустоту, он не мог припомнить, чтобы видел нечто подобное. Испытывая непонятный восторг, он увлечённо погнался за одной из ближайших улиток, чтобы получше рассмотреть её.
По первому взгляду Покой был пуст от всяких Братьев и Сестёр, так что гостю казалось, что он может вести себя как захочет. Нужно будет оглядеть, что наверху, мелькнула мысль, когда он почти схватил вывернувшуюся тварь. Другой же повезло меньше. Попав в плен, недородок продолжал забавно дёргать лапками, продолжая свой бег, и недовольно шевелил усиками. Или глазками? Гость так увлёкся осмотром, будто пытался проникнуть в душу зверушки, что панцирь в его руках хрустнул, и движения жертвы прекратились. Из треснувшего домика выделилась колючая капля Серебра, пробежалась по пальцам живодера, и тут же впиталась. И вот, Младший уже держал в руках бессмысленную и безжизненную шкурку недородка.
- Жаль, - искренне удивился и немного расстроился гость, опустив тушку на землю. Но он хотя бы удовлетворил своё любопытство, тем не менее похоже, что Янтарь снова взыгрался в его душе и он быстро позабыл о случившемся, принявшись за изучение Клетки.
Он зашагал по ближайшей лесенке ввысь на следующий этаж, бегло разглядывая недвижимое окружение и уже не обращая внимания на ускользающих с его пути улиток. Второй этаж порадовал посетителя покосившимся фонарём с затейливым литым украшением и небольшим деревцем. Дерево было сухим, никем не пророщенным, и его можно было бы оживить Донором, как учили Сёстры. Правда, эта площадка казалась более открытой, чем предыдущая, что давало определенные преимущества далёким хищникам.
«Дерево... Ещё одно. Что-то там надо сделать?» - подумал Младший, приблизившись. Воздух перед усохшим древом сотрясся - гость быстро вырисовал выученный символ. Ничего не произошло…
Он ударил себя ладонью полбу, вспомнив, о чём позабыл. На сей раз, он макнул Янтаря в палитре, хоть его было там ещё не очень много, и вновь вывел донорский знак. Теперь он почуствовал, как цвет покидает его, впитываясь оживающим деревцем. Всё-таки не очень приятная процедура, напомнила о себе. Младший решил, что в следующий раз он сделает нечто подобное только когда убедится в оправданности данной меры - всё-таки верить на слово определённо не стоит никому здесь. Что-то внутри подсказывало, что это верная позиция. Ведь Цвет - это жизнь и не убедившись, что он действительно вернётся обратно, не стоило его больше расходовать вот так.
Что ж деревце начало своё оживление, улитки продолжали держаться в стороне. Не было похоже, что тут вообще кто-то есть кроме них... Хотя чуство, что за тобой постоянно наблюдают не исчезало... Впрочем, быть может, это эти улитки своим вниманием так действовали? Младший решил подняться выше и осмотреть весь пустующий Покой, уж если здесь действительно больше нечего делать, кроме как гонятся за улитками и проращивать мёртвые деревья, то это ему уже наскучило, надо было бы подыскать место "поживее"... Здесь ведь даже Цвета практически не было... только если выжимать его из улиток.
- Но для Серебра нет места в сердце моём... - тихо произнёс он, задумавшись, взбираясь по очередной лесенке, в этот раз из-за размеров этажа более большой и крутой.

(Я, моя тень и Clopik)

[Clopik >>>]

Клетка. Младший. (Совместно с His Shadow)

Поднявшись на новый ярус, Гость увидел маленькую неуютную площадку, доски которой были совсем старыми, и грозили проломиться при каждом шаге. За прутьями была непроглядная бесконечная тьма. А в паре локтей над полом сияло и переливалось еще одно Сердце. И только почувствовав радость от этой находки, Младший тут же услышал высокий атакующий крик над собой.
- Кто здесь?! - испуганно успел произнести он, обращаясь на новый звук. Но вместо ответа увидел стремительно приближающееся змееподобное тело, после чего последовал удар. Потеряв скорость, недородок начал плавно подниматься, показывая во всей красе полупрозрачные крылья и разноцветные роговые чешуйки. Младший пошатнулся больше от неожиданности, чем от силы атаки, и почувствовал, как насильно вырывается Лимфа из Сердца. И это было больно. Запаниковав, он попытался отмахнуться от этого чудовища, сбивая его руками и отступая назад, но оно лишь продолжало гордо заходить на второй круг. Изумруд в сердце заволновался, призывая Младшего, и тот вспомнил знак выученный от Элан, вспомнил то чувство защищённости. Лимфа уходила, и он в страхе судорожно (буйный Янтарь не позволял полностью взять верх самообладанию Изумруда) пытался воссоздать нужный символ, но руки не слушались, беспомощно роняя капли Зелени на пол, и ему удалось воспроизвести "Скорлупу" только с третьей попытки. Как и в прошлый раз, плотная дрожащая оболочка укрыла его. В это время недородок набрал нужную высоту, вновь издал пронзительный клич и ринулся в атаку, но защитная стена теперь не дала поранить Цветоносца, которого лишь слегка толкнуло. Получилось! Однако тварь, казалось, не собиралась здаваться и, недовольно пискнув, возобновила свои маневры, а вдалеке еще одна стрела, заинтересовавшись местом сражения, начала плавно приближаться. Младшему внезапно почему-то разонравился этот Покой, посчитав справедливо, что надо бы поторопиться убраться отсюда. Успокоившись, что он под защитой, хоть и не зная как надолго, осторожно, оглядываясь по сторонам, но в темпе, направился за "зовом сердца".
- Представляю, как тебе было здесь страшно и одиноко, - откликнулся Гость на манящий призыв сердца. Приблизившись достаточно, он протянул к нему руку и, едва коснувшись, почувствовал их единение. Хорошо, что его окружала скорлупа, так как в этот уязвимый момент на наго спикировало сразу два монстра, подсказав тем самым, что пора уходить. Младшему не очень хотелось испытывать прочность своей защиты, и он побежал назад по пути который его сюда привёл, сопровождаемый свистом пролетающих на расстоянии вытянутой руки недородков. Их становилось больше и теперь Гость явственно чувствовал их хищные взгляды из тьмы.
Добравшись до рубежа, переступив его, он с радостью ощутил текучую стремительность Промежутка. И пусть он теперь начинал терять Цвет, что-то ему подсказывало, что здесь он в безопасности от летучих тварей Клетки. Однако радость находки потихоньку затмила собой страх.
"Нужно найти кого-нибудь. Похоже мне необходим очередной урок." - сказал с некоторой досадой себе Младший и отправился в путь.

[walkalone >>>]

Древо. Это и Ини.(Совместно с Clopik)

Ини спешила по тонкой нити, расплескивая Золото туда и сюда. Так хотелось успеть, но она теперь знала цену любви. Она чувствовала, знала волю Цвета, который смешивался с плотью нити перехода. Маленькая Сестра хотела узнать о новом испытании, но её интерес всякий раз подстёгивали другие элементы.
Еле-еле добежав до Пристани, Ини увидела пустоту, холод и иней, ей захотелось испытать что-то более приветственное... Течение Цвета вдоль нити перехода словно маленькая горная речушка подвела к своему устью, за которым начинался завиденный ещё издалека сад.
Пред Сестрой возникло огромное раскидистое древо, по ветвям которого стремился в потоках и циркулировал Цвет, поражая своим искусством творить и оживлять. Манящие плодоносящие ветви-руки приветственно колыхались, словно, кланялись Ей. Умилённая этой картиной, Ини радостно и в то же время ловко скользнула по его корням. Прикоснувшись к коре и пропустив на мгновение мимолётную мысль о чём-то прекрасном, Сестра воздела свой взгляд наверх. Меж сухих ломанных сучьев и оживлённых веток шуршали, мостились и делали вид, что прячутся, заинтересованные её визитом глазки. Их скрытный танец был неповторим в своём хаосе. И Ини это очень нравилось. Она застыла на пару мгновений, наблюдая за ними в ответ.
Любопытные недородки слетались к ней, но Сестра шла выше, отвергая мысль поиграть с этими существами. Выше, ещё выше, ещё выше на ярус, она увидела Это, которая лежала на ветви и тоже лениво играла с вездесущими глазками.
- Это! - воскликнула Ини, и её неосторожные движения заставили Ту, Что Грезит, раздавить в пальцах маленького недородка, - У меня к тебе столько вопросов!
Маленькая Сестра подбежала и села на одной из ветвей, болтая ножками. Ей так хотелось казаться беспечной.
Это в последний раз медлительно потянулась, бережно проведя рукой по грубой коре дерева, и обернулась на гостью.
- Это, я слышала голос, - затараторила маленькая Сестра, - И он сказал, что нам всем надо хорошо исследовать свои Покои, а потом он сказал, что нам с нашим Братом надо пройти испытание, потому что наша связь не праведна, а потом... Я говорила с Гробовщиком... А потом... он исчез...
Ини потупила взор, и больше не смела говорить.
- Ты разве не чувствуешь, что твой брат мёртв? - Это постаралась как можно смягчить интонацию.
- Мёёёёртв?! - Ини округлила глаза. Некоторое время она прислушивалась к ощущениям внутри себя, - Да... Теперь я понимаю. И... что же мне теперь делать?
Девушка с надеждой посмотрела на старшую, но та лишь успокоительно улыбнулась:
- В этом цикле многое умерло и многое родилось... Ты не одна такая. Капризы Цвета приведут многих на плаху, и многие пары перестроятся. Оставайся собой, стремись к тому, к чему хочешь, и у тебя появится новый Брат... А в твоём стремлении я не сомневаюсь.
- И я не сомневаюсь, - чуть в растеряности но с улыбкой кивнула Ини, и завила на палец свой крохотный хвостик, - Мне все твердят... И это так и есть! Я... Я здесь ещё слишком юнна! - Она отпустила свою косичку, понимая, что вскоре придаст ей вид кудри и подняла взгляд на Ту, Что Грезит, - Здесь многие оказались лишь недавно... Но я видела!!! Я видела те места... Я видела, куда может увести нить! Здесь столько мест, лишённых Цвета! Куда он исчезает!??
Оставшиеся после перехода капли Золота тихонько притаились в Сестре. Маленький сгусток её сердца, простуженный током безвозмездной привязонности и открытой любви, вдруг рванул, словно "гончяя", пропустив по телу Маленькой Сестры молниеносный прилив дерзкого Янтарного озарения. Ини воспылала!
- Кто? Кто жил и поддерживал порядок во всех этих Покоях? Я вижу руины, обрывки, лоскуты и ржавчину чего-то великого, но брошенного! Здесь всё пропитанно следами предшественников! А, впрочем, нет. Не надо, не отвечай, - она почувствовала обратный прилив Золота, ускоренный наплывом Янтаря и вновь взглянула на Ту, Что Грезит, покорно улыбаясь, - Я так спешила к тебе... Но мне надо будет вскоре вернуться обратно. Наверное, я бы так и хотела... - Ини вскочила, чуть не сбив плечом крохотное существо, что тоже, еле увернувшись, коснлось её щеки, вновь брякнулась на ветку и счастливо развела руками, - Это, научи дружить с глазками!
- Мечты приходят и уходят, Ини, - старшая едва тронула руку Сестры, - На всё воля Цвета... Ты нашла брошеные Покои. Это не хорошо и не плохо. Но наверняка интересно!
Это вдруг подмигнула гостье и вскочила на ноги с такой прытью, которой от неё было сложно ожидать:
- Глазки любопытные, их интересует всё, что движется. Смотри! - Сестра протянула руку, и сразу три недородка начали приближаться, - Из них можно пить Лимфу, если неосторожно прижать. Или если сильно того захотеть. Но лучше не делать этого, если наверняка не знаешь, что за Цвет содержится в них. Ведь для каждой из нас существуют смертельные цвета..., - Та, Что Грезит вновь присела на ветку и пристально посмотрела на гостью, будто знала, что у той будут ещё вопросы.
Ини встала в полоборота к Это, как бы независимо от неё, но в тоже время, чтобы Старшая могла смотреть за ней и поправлять, и, вытянув вперёд руку, сделала несколько лёгких взмахов кистью, наподобие тех, что только что видела, - Вот так? - и кончики её пальцев мгновенно заинтересовали подлетевших когда-то к Это троицы глазок, - Ух ты! Крастоа какая!
Прикрыв от радости глаза, Ини захлопала в ладоши, распугав любопытных недородков.
- Какие же они смешные и доверчивые, - звонко щебетнула Ини, - А Цвет им что-то рассказывает о нас?
Это рассмеялась, лишний раз умиляясь маленькой Сестре.
- Ты ведь знаешь, Цвет говорит только с нами... - "хотя, надо спросить у Кё" - хотела добавить Старшая, но не стала. Она как-то резко погрустнела, и взгляд её вновь поплыл вдаль.

Сообщение отредактировал walkalone - 26-05-2012, 23:33

[Clopik >>>]

Древо. Это и Ини. (Совместно с walkalone)

- Только с нами... Только с нами... Только с нами... - пошатывая ногами, Ини раскачивалась на ветке, - Как жаль, что для них Он - лишь безмолвная пища. Но, наверное, им так даже лучше, - Она попыталась вглядеться в туже даль, в которую смотрела Та, Что Грезит, но там не нашлось ничего интересного. А, может, путь к ней преграждали сплетённые кончики сухих и цветущих веток...
- Да, Это, ты права. Смотри, как славно они роятся в своём глухом и сытом неведении. Каждая малюточка, парочка, троица, а вместе они - одна большая семья.. а мой Брат мёртв... - Сестра заметно погрустнела, - И, наверное, он снова где-то там, в этом.. Кошмаре! И его уже опступили со всех сторон голодные огромные и обезумевшие существа! Но он ведь Праведник, и смерть ему не страшна? Или смерть - она совсем иная...
Ини перестала болтать ножками, подтянула их к себе и, положив голову на бок, прислонилась тёплой щекой к чуть прохладным коленям. Исчезли искрящиеся потоки в цветущих листьях, растворились и куда-то делись сухие лапы скрюченных веток, и её взгляд сам лёг в пустоту - теперь он давался ей куда как легче.
Под ногами и над головой простиралось могучее тело Древа. Маленькие недородки-глазки радостно кружили свой хоровод - притихшие Сёстры давно перестали их интересовать, и, разбившись на стайки, они стремительно проносились меж огромных корней и поднимались ввысь, преследуя и соревнуясь друг с другом в своей безмолвной игре.
- А "Тот" одинокий обитатель из грота... - вспомнила последнюю встречу она, и это навило на Младшую ещё большее смятение, - Он сказал, что мы - погибель для этого места! Лишь мы, Сестры, способны уничтожить... Ведь он хотел сказать, если я ТАК захочу - всё исчезнет!
Ини ещё крепче обняла колени и несколько раз всхлипнула. - Я... я... я убила его?
Её дрожащий голос еле коснулся ушей Той, Что Грезит, а к подбородку по гладкой щеке вниз сбежала маленькая капля Янтаря...
Это обеспокоенно смотрела на гостью, не веря своим ушам. И когда она успела наслушаться столько опасных речей? Кого и в каком гроте она встретила? Неужели Тлен? Да уж, шустрая Сестричка, ничего то от неё не спрячешь. А Цвет так и будет пользоваться её любопытством, толкая дальше по пути ереси... или познания? Хозяйке Покоев хотелось оградить маленькую Сестру от опасного пути, но сначала её следовало успокоить. Но что сказать ей? Что Смерть - это не страшно, и не следует переживать? Или что Хранительницы не опасны и только создают? Так ведь сама Это прекрасно знала, насколько Сестры могут быть опасны.
- Ини... - женщина взяла её ладошку в свою руку. - Гробовщик не попал в Кошмар, но умер-навсегда. Я не могу сказать, хорошо это для него или плохо, но могу точно сказать, что сделала то не ты. Новый хищник родился в Промежутке, который усыхает от жажды, и твой Брат пал его жертвой. То была только его вина. Он потреблял больше, чем должен был, и об этом его предупреждали. Он не хотел слушать советов старших, и это сыграло с ним злую шутку... Гробовщик пал жертвой собственной алчности и горячности.
Старшая смотрела на Ини, примечая ее реакцию. Похоже, она шокирована и совсем расстроена. А что бы делала сама Это, если бы ее Брат погиб? От таких мыслей грудь будто пронзило изнутри серебрянными иглами инея, сводя судорогой пальцы и плечи. Нет, такого будущего не могла представить даже Та, Что Грезит, а значит, такого будущего не существует. Для неё не существует.
- Может быть, - Это заглянула в глаза гостье, - Смерть Гробовщика означает то, что вы не прошли испытания? Может быть, он и не любил тебя, и не желал заботиться о тебе? Быть может, он и не был праведен, коль Существо решило забрать себе драгоценную жизнь, - женщина покачала головой, - Этот мир жесток, но справедлив. И впереди нас ждет много боли и лишений. Оплакивай своего Брата, Ини. Опллакивай и знай, что эта скорбь сделает тебя сильнее. Мне больше нечем тебя утешить.
Капля, ещё одна - несколько крохотных бусинок Янтаря сорвались с её подбородка и устремились вниз. В свободном падении каждая из них обретала вид переливающегося и искрящегося хвостика, состоящего из сотен тончайших и еле уловимых переплетающихся нитей Цвета. Отрешённым и пустым взглядом Ини заметила как у самых корней отбившаяся от стайки пара глазок успела их перехватить и унести с собой.
Тревожно подрагивая ресницами Младшая вспоминала, как входила в ту кабинку, как брела вдоль стен таинственной пещеры, как светились в той полутьме её руки, испачканные после прикосновения к странным, доселе ей неведомым растениям, и как прервал её осторожную поступь чужой и встревоженный, если не сказать, озлобленный голос...
Ини неспешно подняля голову и обратила свой взгляд на утешавшую её Сестру. Она чувствовала, как с щеки исчезал и испарялся оставленный Цветом след.
- Это, я... Я повстречала странное "существо". Там на Колесе Обозрения. Я знала, что это очень необычное место, но там в кабинке оказалась наполненная холодом пещера, и в ней я повстречала "его". Он не похож на наших Братьев. Он так долго прятался там. В этих невысоких пещерах я думала - я там одна... я лишь хотела побродить... А он испугал меня и походил на тех улиток-недородков, но недородки не способны говорить. Его панцирь, огромная клешня, длинные тонкие ножки, что наши руки, глаза... Глаза и голос! - выдохнула Ини. - Он такой необычный. И мне стало отчего-то его жаль, - свободной рукой она потёрла щёку. - Он был зол, но мне казалось, что он говорил мне правду. Не веришь мне? Взгляни на мою кисть..
Кончики её пальцев всё ещё продолжали, хоть и слабо, испускать холодный свет, унесённый из глубин неприветливых недр.
- Клешня... - Старшая наморщила лоб, - Отшельник? Он пропал куда-то давно. Мы думали, потерялся или отправился в Кошмар. Он был... такой добрый.
- Он не назвал своего имени. И я не знаю кто он, - Ини смотрела на Сестру. - Но ты в нём кого-то узнала, Это? Ты назвала его Отшельником. Это похоже на него, ведь он такой одинокий. Когда-то у него была Сестра, которую он боготворил, но он сказал, что она предала его! - Младшая чувствовала, как в ней вскипало Золото. - Она исчезла! Сгинула, и ему совсем не было её жаль! Потому что, как он сказал, все мы Сёстры способны похоронить этот мир даже незадумавшись! Он сказал, что это лучший мир, и другого никто даже не в праве и желать, но теперь в нём он не хочет никому доверять, а лишь прячется, Это! Что всё это значит?
Та, Что Грезит, отвела взгляд. Правда, такая полезная и необходимая правда зачастую оказывается такой болезненной. Или запрещённой. Но её долг, как старшей, выдавать ту правду, которая должна научить, оградить, помочь.
- Я не могу лгать тебе, Ини, - женщина вновь дотронулась до плеча гостьи. - В каждой из нас действительно заложена куда большая сила, чем кажется на первый взгляд. Её можно повернуть на созидание, но можно - на уничтожение. И потому с ней надо быть осторожной. Немало печальных историй видел Промежуток. Ноа, Сетра Отшельника... Кажется, Янтарь-Сирень... Она была такой изящной, такой жизнерадостной. И слишком доверчивой. Она предала не только своего Брата, но и всех нас. Она подвергла опасности само Существо, но делала это не со зла. От незнания. От нехватки терпения. Разрушение в природе нашей, и потому так важно знать, как свою силу применить, Ини. Потому Братья и вводят законы, и придумывают правила. Они боятся мятежных Сестёр больше, чем голода или смерти.

(продолжение следует)

Сообщение отредактировал Clopik - 29-07-2012, 5:19

[His Shadow >>>]

Вокзал. Младший и Тлен. (совместно с Тивазом и Клопик)

Тлен, полусидя, попрыгивал на одной ноге, пытаясь поправить полу плаща. Одёжка считала положение «полусидя, опираюсь спиной на фонарный столб» неудобным, и в итоге её пришлось завязать узлом. Брат поглядывал на сломанные вокзальные часы. «Поезд прибудет, как только стрелки покажут "двенадцать"», - думал он и сам себе улыбался. Он был уверен, что дождется. Брату всегда хотелось спуститься туда, куда уходит полотно железной дороги, узнать, что прячет глубина. «Надо будет как-нибудь купить пару билетов "туда и обратно" - для нас с Итой. – Думал Тлен. – Только, сначала, надо разобраться с Аистом». Он удобнее перехватил трость в правой руке и продолжил метаться от мысли к мысли, наблюдая за неподвижной гладью воды.

- …и сорок два. Хмм… И куда я теперь попал? – пробубнил себе под нос Младший, когда обнаружил, что вода начинает хлюпать под ногами. Это заставило его внимательно оглядеться – больше он не бродил впотьмах Промежутка.
Лужицы болотного цвета разливались по насыпи вдоль ржавеющих рельсов. Оглянувшись назад, можно было увидеть, что они теряются в глубинах вод. Это озерцо с невидимыми границами окружало путь со всех сторон. Впереди под тусклым свечением выдавались закрученные очертания невразумительных сооружений полупогруженных в воду. Увиденное не вызвало тёплых чувств, в окружении чувствовалась опасность, и что-то внутри напоминало об осторожности. Но кто не рискует...
"...тот что?" - подумал Младший и не нашёл ответа, - "А ведь как будто знал."
Так в задумчивой напряжённости он и поплёлся в одном единственном направлении...
"Кошка!" - подумал Тлен, наблюдая за неспешной поступью фигуры в дали, по ту сторону покоя. Придуманная им игра по подсчету хвостатого населения Вокзала была жутко увлекательной. Брат насчитал целых три. "Чего то нето это", - смекнул он. Третья кошка оказалась вовсе не кошкой.
Тлен неспешно поднялся на ноги, помогая себе тростью, размял затёкшие ноги и, отбросив полог ползущих следом теней, пошёл навстречу одинокому путнику - гордо и открыто: брат хотел посмотреть на реакцию неизвестного.
Заметив попутное движение, Младший остановился и приготовился на всякий случай нарисовать «скорлупу» – мало ли у него агрессивные намерения. Ведь то, что к нему приближалось, неся за собой тёмный шлейф, отнюдь не выглядело дружелюбно... Может очередной "брат"?
Тлен продолжил движение, и остановился, лишь когда его и Гостя разделяло два десятка шагов.
- Эй! - оклинул Брат, подозвал Цветоносца взмахом руки и сел на лавку, около которой остановился.
Внезапно к Младшему пришло понимание: угроза исходит не от этого жуткого существа. Кем бы оно ни было но пока оно не настроено нападать, отбирать цвет. От этой мысли словно камень со всех сердец спал, но расслабляться по-прежнему было нельзя. Он приблизился к скамеечке, но не стал садиться – она казалась слишком ветхой, чтобы даже одного выдерживать, и недостаточно длинной, чтобы держать безопасную дистанцию. Как правильнее обартиться к этому существу Младший не знал, а потому предпочёл ожидать, внимательно изучая внешний вид "собеседника"
"Он либо не осознаёт свою силу, либо я в нём ошибся", - думал Тлен наблюдая за беспокойным Гостем, а это, без сомнения, был он. Столько всего прокрутилось внутри у Брата: разочарование, интерес, злоба. Фигура Младшего вызывала бурю ассоциаций: такое всегда случалось, когда Тлен видел что-то новое. Потому он и не любил ничего нового. "Рано делать выводы, рано. Он себя ещё покажет", - промелькнуло у Брата в голове. - "Или умрёт".
- Тоже ожидаешь состав? - проговорил Тлен достаточно громко, чтобы Гость услышал. - Он придёт с минуты на минуту.
- Эм.. Вообще-то мимо проходил, - как бы увиливая, ответил тот и, вновь оглянувшись на тонущие рельсы, добавил, - И разве оттуда может что-то выехать?
"Хотя я бы этому не удивился." - подумал он про себя.
- Мы не узнаем, пока это не случится. – Ровным голосом проговорил Брат. – А место для прогулки ты выбрал не самое удачное, эмм... Как позволишь к тебе обращаться?
- Меня все итак Младшим называют, - пожал плечами Младший, - Почему бы и не так? Хех, - однако предостережение заставило его снова начать внимательно озираться по сторонам.
- Скажи мне, Младший, давно ли ты здесь? - Спросил Тлен, и, заметив нервную оглядку Гостя, добавил. - И не волнуйся ты так - Братья должны быть сильными.
Младший перестал отвлекаться, вновь исподлобья обратившись к Тлену:
- Да... - неуверенно согласился он, - Должны бы... Но я вот пока только учусь. Всего ничего учусь. Даже вот не знаю, как отсчитывать время, чтобы ответить тебе. Оно здесь переменчиво... И, подозреваю, далеко не оно одно, - теперь он уже уверенно смотрел в пустые глазницы собеседника.
- Не так уж и многое меняется здесь, – констатировал Брат погодя. - Хах, да и циклы с ударами временем не назовёшь – так, отсчет скорее. Циклы и удары это то, что ты временем назвал, кстати. Сто ударов – цикл, – После этих слов Тлен почувствовал себя каким-то мудрецом-наставником. Это подняло ему настроение. – Тебе действительно многому предстоит научиться. Спрашивай, не стесняйся, – Сказал он дружелюбным тоном.
- Как скажешь, - задумался Гость, - Да, а что ты тут делаешь? Ты здесь живёшь?
- Здесь? Ты имеешь в виду этот вокзал? Нет, я живу не здесь. Мне просто нравится здесь бывать. – Тлен говорил ровно и вдумчиво. Он смотрел себе под ноги, явно о чём-то размышляя. – Эти рельсы влекут меня. Они такие… обещающие. Я не могу сказать «многообещающие», потому что не совсем уверен, что они такими являются, просто… Там, под водой ведь что-то должно быть, верно? – Брат помотал головой. – Извини, не мне следует задавать вопросы, можешь не отвечать. Это так – мысли вслух.
Младший улыбнулся:
- Так или иначе, похоже, мне известно об этом... месте меньше, чем кому бы то ни было, - он задумался и, усмехнувшись, добавил, - Но, пожалуй, единственно верный ответ "не знаю" доступен всегда... - Переведя взгляд на рельс и, слегка пнув его, отошёл с пути ближе к скамейке, - Никогда не пытался просто пройти по ним и посмотреть?
- Ахах, - хохотнул Брат. Он был несказанно доволен ответом Младшего. Тлен бывал здесь много раз, но ему никогда не приходило в голову просто пойти по путям. И дело не в том, что где то в глубине прячется Аист. «Да ни один из Братье такого никогда бы не придумал» - подумал Тлен. Он начал по-другому смотреть на Младшего. – Не выйдет. Здесь Аист. – коротко бросил Брат, когда успокоился.
"Аист... Аист-аист-аист, - прикинул Гость, отметив про себя хорошее расположение духа собеседника, - Как будто я знаю, о ком или о чём это он?"
- Аист, говоришь… - Медленно закивал головой он, обдумывая чтобы спросить наперёд, и, в конце концов, выпалил, - Так это он здесь живёт? Ещё один брат? А где сейчас? Может, можно было бы договориться, и он бы пропустил или сам рассказал, что там?
Тлен покачал головой.
- Аист – это недородок. Летучая зараза такая. Недородки это… ну как сказать? Животные. Некоторые опасные, как вот, Аист, на пример. Некоторые – не очень. Есть даже дружелюбные. Кошки, - Брат бросил руку с тростью в сторону, и тут же вернул её в прежнее положение. Его не волновало, указал он на одну из бестий, или просто махнул рукой. – Тоже недородки. Может, видел здесь, нет? Они не проблема, но когда много, хлопот доставят.
- Понимаю, о чём ты, - вспомнил недавний инцидент Младший, поёжившись, - Сталкивался с летающими в... такой большой клетке, - он попытался изобразить руками форму и размер тех тварей.
- Хочешь, что бы я тебя пожалел? - Тлен не смог отказать себе в небольшой шутке. Раньше с ним такого не случалось.
- Наверное, нет, - смутился Гость, - Просто сказал... Хотя от таких приятного мало, да... А этот "аист" похож на них?
- Все они похожи, - пустился в объяснения Тлен. - Одни больше, другие меньше. Первые ползают, вторые летают. Кто-то просто пытается выжить, а кто-то отбирает цвет у других. - последнее Брат произнес с какой-то горестью в голосе. - Эти твои, из клетки - стрелки наверное. Аист больше, опаснее. Я его никогда толком разглядеть не мог, шибко быстрый, зараза...
- Если он так опасен, - Младший вновь осмотрелся по сторонам, - Может стоит уйти отсюда? Я, конечно, могу попробовать защититься "скорлупой" да и... - споткнулся на полуслове, но быстро выправился, - Но может поблизости, действительно, есть место по-спокойнее для разговора?
Будто в подтверждение его слов, вдалеке вынырнуло из воды змееподобное тело, похожее на щупалец гиганта, обхватило зазевавшуюся кошку, и уволокло в темные глубины. Все произошло так тихо и буднично. Все было в порядке вещей в этом безмолвном Покое.
- Кощунство! - Вскрикнул Брат, вскочив на ноги. Он словно не заметил происшествия. - Ты Брат, ты не должен растрачивать цвет по своей воле! Это, это...- Тлен крепче сжал трость и призадумался. Он окинул Младшего взглядом и грустно покачал головой. На вид тот был мелким и щуплым. "Возможно, цвет - единственный способ для него защититься. - Подумал Брат. - Он всё-таки не такой как мы..." Тяжело вздохнув, Тлен махнул рукой и бросил бесстрастно:
- Иди за мной. - и медленно поплёлся по покою, шаркая подолом плаща.
Младший опешил от такой реакции Тлена, даже не успев среагировать на его первое «кощунство!» после чего тот стал остывать. Эх, сёстры-сёстры, если б никто тут не играл в загадки, а чётко формулировал хоть какие-то инструкции… Сконфузившись, и боясь вновь взболтнуть лишнего, он понуро зашагал следом.

[Tivaz >>>]

Рудник Тлена (Шєд, я)

Тлен прохаживался по коридорам родного рудника следя, что бы Гость не отставал. Немного остыв и упорядочив мысли, Брат вышел к небольшому озеру в центральной пещере и сел на корточки у берега.
- Ты не должен использовать цвет, - тихо заговорил Тлен. Он не задумывался, достаточно ли близко от него Младший, чтобы услышать, - Братья так не делают. - Хозяин рудника выделил первое слово фразы. Он хотел показать Гостю, что не причисляет его к Братьям, хотя сам Тлен не мог признать этого. Как Брат, как защитник Рая и Сестры, он не мог признать, что существует кто-то, подобный этому малому. Не мог - или не хотел - но Тлен не решался что либо предпринять. Он слишком мало знал о Цветоносце, не знал что думает о нём Ита, не знал о его Доноре. Столь резкие перемены тяжело давили на Тлена, потому он решил пустить всё на самотёк. "Колесо в колесе. - подумал Брат. - Будь, что будет".
Как же противоречиво разнились уроки Сестёр и Братьев касательно Цвета, подумал Младший. Похоже, тут крылось что-то основополагающее в различиях между ними. Но сейчас его в равной степени беспокоила и перемена обстановки: теснота и темнота окружающего лабиринта пещер. Он подумал, что надо что-то ответить на «нравоучение» Тлена и лучше взвесить это что-то. Поколебавшись, Младший начал, будто оправдываясь:
- Сёстры говорят обратное…
Точно! Что-то подсказывало ему, валить всё на сестёр.))
- Они учат знакам и всем своим видом показывают, что тратить Цвет естественное явление, необходимое для выживания, - набирая уверенность с каждым словом, произносил он.
- Хахахи, - Не поворачиваясь начал похихикивать Тлен. Смех его был немного безумен. "Ну вот, он ещё у Сестёр уроки берёт" - думал он. - Ну и чего ты хочешь добиться? Иссушить себя до капли и отправится в Кошмар? Или подчинить себе здесь всё, сбросив Братьев и сделав из Сестёр послушных рабынь?! - Голос Брата едва не сходил на крик, но эхо пещер и без того усиливало тираду в разы. Тлен раскинул руки в стороны, плюхнулся на колени. - А ты знаешь, что Братья не должны видеться с чужими Сёстрами! Почему? Ты начнёшь метаться от одной сестры к другой, собирая весь Цвет, который найдёшь! Ты будешь собирать больше, чтобы тратить больше! Ты будешь вырывать Сердца у одних Сестёр, чтобы другие научили тебя этим Знакам! Ты отправишься за это в Кошмар! - Тлен плюхнулся ничком в сторону Младшего. Казалось, он сейчас заплачет. Глотая слова, Брат забормотал. - Не хочу, не хочу туда... - перед его взором стали картины Кошмара - места, из которого он чудом вырвался и не хотел возвращаться. Тлен зло посмотрел на Гостя. - Почему ты не можешь быть простым? - Слова вырывались стальными осколками из груди Брата. - Ты пришёл нас наказать? Забрать весь Цвет, погубить Сестёр? Вернуть нас в Кошмар? - Хозяин рудника встал на ноги. В руке он крепко сжимал трость. - Я - праведник, пришедший из Кошмара. За свою покорность я получил прощение и обязанность хранить Рай. От таких, как ты - делающих, что им вздумается, играющих Цветом, как игрушкой...
Это было до того неожиданно для Гостя, что едва появившаяся уверенность тут же истаяла. Хоть многое осталось не до конца переваренным, но… Неужели такая перспектива реальна? Слова и действия Тлена ошеломили его… Кошмар? Думаю, в данных обстоятельствах вопрос был бы неуместен. По мере нагнетания фанатических изречений, страх начинал опутывать все сердца. Прежние голоса померкли, зато заговорил другой, до этого неслышимый. Он призывал, и Младший послушал его:
- Как смеешь обвинять меня в том, чего я даже помыслить не мог? - проговорил он с некоторым вызовом, но, тем не менее, отступив назад, - Мне правил и порядков никто толком не объясняет. Я вынужден метаться по Промежутку точно слепой, чтобы сложить те кусочки головоломки, что мне подбрасывают. И теперь же меня этим и попрекают… - теперь его тон не предполагал пререканий, ещё один шаг назад, - Я не намерен терпеть подобное отношение. Возможно, где-то найдётся более уравновешенный брат, который сможет мне помочь… Тот же Маска при всём своём… в общем был дружелюбнее. - Он с напускной уверенностью кивнул головой, - Тем не менее, благодарю за ценный урок. Надеюсь, наша следующая встреча будет более… плодотворной.
Младший повернулся, чтобы по памяти повторить пройдённый ранее путь к выходу. Голос требовал уходить и поскорее. Если бы у Младшего были потовые железы, то от напряжения его лицо бы уже покрыла испарина.

[Clopik >>>]

Первое видение Поверхности
Младший (Совместно с His Shadow)

Выйдя из Покоя, Цветоносец почувствовал, как какой-то вихрь налетел на него, подхватил, закружил и понёс куда-то. Сознание заволокло тяжкой пеленой, в глазах помутнело. Неужели это Цвет кончился в нём, и теперь его уносит в Кошмар? Но ведь не может такого быть - он только недавно заполнялся. Неужели это - то самое наказание за неправедность? Не может быть... Не может быть...

Открыв глаза, Гость увидел свет. Этот свет был настолько непривычным и ярким, что первое время ничего нельзя было разглядеть. Наконец, зрение начало возвращаться, являя высокий белый потолок, светло-голубые стены да кусок зашторенного окна. Первым, что почувствовал Младший, было отсутствие Сердец. Вернее, что-то тёплое трепыхалось в груди, отдавая в ушах, но Цвета не было! Он не пульсировал в теле, не дарил блаженство жизни, озаряя красками бытие. Не смотря на это, опустошения тоже не чувствовалось. Руки затекли. Пошевелившись, Младший понял, что их движению что-то препятствует. А еще он понял, что хочет пить. Не Лимфу, а любую попавшуюся жидкость, чтобы она наполнила утробу, лишённую Цвета. Это ощущение было таким отчётливым, таким странным, но вместе с тем, будто давно забытым.
Взгляд воспалённых глаз пытался зацепиться за что-нибудь. Осмотревшись, Гость понял, что находится в просторной комнате, где стоят ещё несколько кроватей и тумбочек. Убранство спальни было слишком простым, слишком дежурным, и больше походило на больничное помещение. Откуда-то из-за двери доносились далёкие приглушённые шумы.
"Где я? Это чьи-то покои? Или... Пресловутый Кошмар, о котором нараспев голосили братья?!" - его мысли заметались в хаотичном потоке мешавшемся с новоприобретённой гаммой ощущений.
Сглотнув, он поднялся на нетвёрдостоящие ноги в попытке дойти до предполагаемого выхода из комнаты. Нужно было найти... кого-нибудь.
"Господи, как же хочется пить!"
Каждый шаг давался с трудом, но скоро Гость привык. И вправду говорят: никогда не задумываешься, как ходить. Он знал, он помнил, каково это! Его ощущения были другими, но не менее приятными, чем перемещение по нитям перехода, пульсация Лимфы или шёпот Цвета. Лёгкие вбирали воздух и выдыхали с лёгким шумом, ветерок пробегал по коже, шевеля каждый волосок, мышцы сокращались... Но каким же тяжёлым было это тело! Пока Младший выбирался из комнаты он устал так, будто пересёк весь Промежуток без помощи Цвета.
Цвета? Кажется, это понятие уже начинало меркнуть в памяти, а вот воспоминание о холодной воде, текущей по губам... Жажда толкала вперёд тяжёлое тело. Гость уже вышел в полутьму коридора, и шарканье его ног отражалось от стен. Откуда-то из-за дальнего угла вынырнула женщина в белом халате - совсем не такая молодая и прекрасная, как Сёстры. Она воззрилась на него с изумлением и испугом и выронила поднос, пролив серебряный дождь инструментов и озарив металлическим звоном гулкое пространство. Гость почувствовал, как какая-то воронка подхватывает его сознание, засасывая бесконечно вниз. Тело пошатнулось и упало на колено. Женщина спешила навстречу сквозь бесконечный коридор, но разум уже поглотила тьма.

Цветоносец очухался в привычной холодной тишине Промежутка, словно только что вышел из Покоя. Сердца были полны ровно настолько, насколько и были. Трепещущего комка в груди не чувствовалось, зато там циркулировал Цвет. Волокно перехода дрогнуло, словно его встряхнули, но продолжало держать Младшего. Из окружающей бездны бессердечно взирал голод, и в бесконнечной темноте продолжало мерно биться сердце Существа. Всё было, как обычно.

Сообщение отредактировал Clopik - 16-01-2013, 7:35

[Tivaz >>>]

Тлен. Его Рудник.

Тлен был подавлен. Он не знал, что делать. После того, как Гость покинул Покой, Брат не стал его преследовать. Он просто осел на каменный пол пещеры бесформенной кучей чёрных лоскутков. Тлен был почти уверен – Младший не Брат, или, по крайней мере, не такой, как остальные. Братья не говорят так, как он; Братья не тратят цвет, а оберегают его. Братья смерены. Братья знают свою роль и исполняют её как положено. Гость не такой. Тлен то и дело думал, зачем Младший прибыл в Рай, потому и не мог решить, что делать. Для Брата это было слишком. Он боялся перемен, не любил принимать решения. Слишком большая ответственность. Но и бездействовать нельзя - Слишком много стоит на кону.
Собираются тучи.
Грядут перемены.
Самым простым решением для Тлена было отдать судьбу Цветоносца в руки других. Да, так он и поступит. Гость говорил, что сёстры что-то рассказывали ему. Они знают, что делают – нужно идти к Ите. Но Младший может встретить других Братьев. Если Гость даст им повод, они сделают всё, что бы сберечь Рай. Они могут быть опрометчивы. Нужно спешить.

Сообщение отредактировал Tivaz - 19-08-2012, 13:00

[Clopik >>>]

Облачный Замок. Аве и Кё.

Мелкие недородки бойко скользили в полутьме Покоя. Они разбивались на группы, чтобы обогнуть полупрозрачные лестницы и колонны, сбивались в большую стаю на открытых пространствах и вновь рассыпались искрами, когда хищники пытались их поймать. Внимательные карие глаза следили за этим танцем. Криль действовала так согласованно, что казалась единым организмом с общим разумом, и вместе с тем, каждый недородок являлся отдельной самостоятельной жизнью. Аве зачарованно смотрела на это переливающееся облако, что забыла полюбоваться на красоты самого Покоя и даже не заметила появления другой Сестры.
- Они чем-то похожи на нас...
Аве обернулась и увидела женщину, о которой раньше даже не подозревала. Та была вся закутана, зашита, заколочена в чёрный цвет. Брови и глаза, волосы, одежда — всё было траурных тонов, и этого траурного было так много, что казалось, женщина сейчас провалится сквозь аморфный белёсый пол замка.
- Смотри, как они чувствуют друг друга, - Чёрная Сестра мягко улыбалась и продолжала следить за юркими недородками, - Но каждый из них - индивидуальность. Они - частички чего-то большого, и оттого так в себе уверенны. Смотри, как они обманывают опасность. Но если их разделить...
Женщина грустно опустила взгляд. Аве пыталась разглядеть, какие Цвета наполняют Сестру, но они казались заглушёнными. Впрочем, и без того было понятно, что Сестра нахваталась Серебра.
- Чем они похожи и на кого? - девушка задала вопрос довольно резко, чтобы не поддаваться этому серебрянно-золотому дурману.
- На нас. На всех. Мы тоже чувствуем друг друга, но сами по себе одиноки. Такие разные и такие несовершенные. Мы словно недоразвились. Мы все - личинки чего-то большего... - Кё поёжилась и сложила кисти в замок. - Интересно, что будет, если соединить всех Сестёр?
Аве скептически фыркнула представив себе этого урода, из которого торчат руки и ноги. Гомункулуса, собранного из душ, владеющего всеми Знаками, сияющего разноцветными Сердами и полного противоречащих голосов. Это ей не понравилось. Тем более, что сама Аве считала себя вполне развитой и оформившейся.
- Меня зовут Аве, - девушка приподняла цилиндр. - Я забрела в этот позабытый заповедник в надежде поохотиться. А ты, видимо, хозяйка этого соцветия?
- Да? - Кё рассеянно подняла голову, и взгляд её метался из стороны в сторону, словно Сестра мучительно пыталась что-то вспомнить. - Да... Хозяйка.
Сестра будто попробовала слово на вкус и согласилась с ним. Представившись, она предоставила некоторое время любопытной гостье, чтобы та рассмотрела её хорошенько, потом всплеснула руками, переходя на более интересную тему:
- Как думаешь, можно их приручить?
Аве вскинула острую бровь, но вовремя сообразила, о чём идёт речь.
- Всего можно достигнуть, если захотеть и постараться, - наставительно произнесла она, выводя округлый Знак.
Тут же корни и полупрозрачные элементы пола начали свиваться в причудливый голем Магнита, в центре которого сияла алая сердцевина. Зазевавшиеся недородки изо всех сил сопротивлялись притяжению, но Знак был сильнее и постепенно окружился облачком крили. Девушка погрузила руку в стайку, поглощая внушительную добычу. Несколько ненужных капель Золота упали к ногам, и от этого зрелища глаза Чёрной Сестры загорелись такой жадностью, словно она голодала несколько циклов. Аве тактично отошла, пропуская хозяйку Покоев. К великому удивлению, Кё набросилась на обречённых недородков, не оставляя ни капли, поглощая всё без разбора. И когда трапеза закончилась, она казалась такой же голодной, как была.
- Научи меня делать так! - с горящим взором произнесла она.
- Но разве... - Аве растерялась, - Ведь мы не можем учить друг друга Знакам...
Девушка смотрела на улыбающуюся Сестру и сама не знала, нравится ли ей это предложение. Нарушать законы — это очень плохо. А нарушать негласные правила? Кем придуманы эти правила? Ведь никто не пробовал их нарушать, никто не знает, что за этим последует. Да и нет здесь никого больше.
- Это очень полезный Знак, - гордо выпрямилась она. - Мне нужно что-нибудь взамен.
Чёрная Сестра вновь поёжилась, обхватив себя руками:
- Ну, я знаю Удар и Гарпун...
- Не интересно.
- …и еще Прорыв, который не смогу использовать...
- Прорыв? - Аве удивлённо вытаращилась на собеседницу, но та как будто не замечала её.
- Когда-нибудь, когда вы все уйдёте наверх, я только начну об этом мечтать. Когда-нибудь, когда вас уже не будет, мне пригодится это знание. А пока...
Алые губы расплылись в улыбке. Аве решительно провернула в пальцах трость:
- Годится!

[walkalone >>>]

Древо. Это и Ини. (продолжение, совместно с Клопик и Шелли)


- Значит Отшельник такой не один, - дрожащей рукой Ини продолжала утирать гладкую белую щёку, смазывая жгучие потёки Янтаря, смешивая их с призрачным мутноватым свечением пещерной пыльцы. - И я когда-нибудь, не ведая о том, встану на путь своих предшественниц-Сестёр и принесу всем Братьям горе?
От этих мыслей у несчастной Сестры перехватило дыхание. Она почувствовала как начинает кружиться голова, и, понимая, что сидит на высокой ветви Древа и может запросто рухнуть вниз, инстинктивно вцепилась тоненькими и острыми пальцами в руку Той, Что Грезит, которую та держала на её плече.
- Это, я хочу знать, что несёт в себе другая часть моей силы. И если мне не скажешь ты, то ответ придётся искать у Братьев, а они не будут слишком вежливы в таких вещах...
- Братья не знают о том, или знать не желают, - Это улыбнулась, - У любой силы нет сторон и частей - есть только область применения. Не поддавайся соблазнам. Не доверяй всему, что слышишь. Имей терпение и проверяй. Знай точно, чего хочешь - и никогда не выйдет так, что силу приложишь неосознанно.
- А те Сестры, что предали? О ком говорили бы все Братья, если бы слышали, они знали? Знали ли они тогда, чего хотели, и разве это их оправдывало?
- Ини... Любой душе свойственно движение. Вверх или вниз - не важно. Братьям в этом смысле повезло больше, чем нам - они могут уходить в Кошмар и возвращаться. Нам же за такие путешествия приходится платить. Смертью. Перерождением. Памятью. Даже своей природой. И потому мы здесь нашли смысл существования: Цвет и служение ему. Мучительно, невыносимо будет, коли отнять способность создавать. Дарить жизнь - вот лучшая из радостей для нас. Но некоторые Сёстры продолжают смотреть наверх, надеясь обрести там лучший мир и жизнь другую. И это естественно для лёгкой Сестринской души, ведь смотреть вниз страшно. Но многие забывают. Плата за это может оказаться слишком большой. Знаешь, как умерла Ноа?
- Как? - Ини, широко раскрыв глаза, смотрела на Сестру.
- Она не дослушла учения о Прорыве, и впитала враждебные Цвета. И это было... очень больно. Но не жалей беднягу, ведь в противном случае она уничтожила бы этот мир.
От одной мысли, что она может впитать холодную склизкую Лазурь или липкий тягучий Изумруд, Ини передернуло.
- А что за учение о Прорыве? - спросила она, чтобы отогнать неприятные мысли.
- Опасное учение. Братья отвергают саму мысль существования верхнего мира и наказывают тех, кто встал на путь ереси. Я тоже против этих увлечений, но солгать не могу... - Старшая на миг опустила взгляд. Сложно огородиться от вопроса, который глубоко занимает всех Сестёр. Ещё сложнее скрыть что-нибудь от Ини, рождённой Янтарём. Но истину следует подавать со всех сторон, чтобы она не казалась заветной мечтой. - На деле всё очень просто. Сёстры верят, что могут вырваться наверх, совершив Прорыв, но сперва надо заполниться Цветом. Кто-то говорит, что достаточно наполнить все Сердца; кто-то - что надо впитать все Цвета, а это убийственно для нас. Но главное в том: мятежная Сестра забирает весь Цвет из Существа, превращая Промежуток в безжизненную пустыню. В этом и есть наша разрушительная сила, с которой надо быть осторожной.
- Весь Цвет? - Ини покачала головой. - Но в наших Садах ещё много Цвета. И Промежуток продолжает рождать его. Появляются новые ростки. Значит ничего подобного Прорыву здесь ещё не было!
Встревоженное прежде, лицо Ини стало обретать мягкие черты, и живительная улыбка надежды не замедлила появиться на нём. Привычное спокойствие вернулось к её рукам, и она стала с любопытством разглядывать их. Ещё недавно растёртые капельки Янтаря снова впитывались в них. Ах, этот резкий будоражащий вкус Янтаря!
- Не теряй меня... - прошелестел Голос у Ини прямо в голове, где-то внутри, заставляя повиноваться ему.
Ини приложила палец к губам и звонко хихикнула ему в ответ, выражая согласие с ним и даже не волнуясь, что может показаться от этого немного странной. Ведь рядом с ней Старшая, которая всё прекрасно понимает.
- Может быть его и нет, этого Верхнего мира? А учение о Прорыве - лишь пустое учение?
- Всё может быть, Ини... Всё может быть.

Сообщение отредактировал walkalone - 19-09-2012, 20:19

[Clopik >>>]

где-то в Соцветии Элан

Бесконечная темнота пространства. Мерцающие бусины Покоев. Сколько их - никто не смог бы точно сосчитать. Связанные тонкими нитями, они дрожат в унисон невидимому дыханью Существа. Бескрайнего. Пульсирующего. Живого. Кажется, ему достаточно бы было только подумать, чтоб сбросить это сияющее полотно в нескончаемую черноту под собой. Но нет. Питаемые, сообщённые волокнами цветы не спешат падать во мрак. Перемигиваются, выпуская Лимфу, словно смеются над властью Существа.
Но что-то изменилось. Пульс начал ускоряться, а Покои задрожали, как испуганные циплята. Словно выталкивая из себя заразу, Промежуток дрогнул и потемнел. Пульс прекратился. Неведомая воля смяла, сжала, разжевала целое Соцветие, отряхивая с невидимых пальцев пыльцу Цвета. Они кричали. Они молили, но их никто не послушал. Сколько то длилось - трудно сказать, ведь время в Прмежутке меряют биением серца. Всё было кончено. Придорожный магазин канул во мглу, и лишь пара увядших, высохших изюмин осталась на месте бывшего соцветия с чердаком и крышей. Волокна нашли новый путь. Сердце опять запустило прежний ритм. Лишь облако пыли и ужаса пронеслось по Существу.

[Tivaz >>>]

-------Шатёр. Маска и Тлен.

В огромном Шатре было удивительно тихо. Никто не бродил взад-вперед, не гремел цепями. Недородки в клетках притихли, словно боялись подавленного состояния своего хозяина. И только ветер носил по сцене облачка пыли, показывая своё никому ныне не нужное представление.
Многорукий не двигался. Склонившись вперёд и облокотившись о клетку, он сидел на трибуне, пытаясь собрать собственные мысли. Тяжело вздымалась согнутая спина, и таким же тяжёлым было дыхание под белоснежной маской. Брат силился справиться с потрясением. От него не укрылась гибель Соцветия Элан со всеми обитателями, и это известие тяготило ещё больше, чем проклятие цепей и необратимого тления. Существо умирает. А может быть, это кара Его за пригрешения Братьев. За их слабость и недальновидность. За несдержанность Сестёр. За ложь и предательство. И теперь он, как глава Фратрии, должен взять всё в свои руки и восстановить. Но сил совсем не осталось...
- Здравствуй, Маска. – Заговорил Тлен, неспешно приближаясь к трибуне. Войдя в Шатёр, Брат лоскутками чёрной черноты заскользил в поисках Многорукого. Тлен чуял в воздухе напряжение. Хозяин Покоя был беспокоен. Как и Тлен. – Ты знаешь, что произошло? И что происходит? – Принялся задавать вопросы Брат, не совсем уверенный в их уместности. – Я волнуюсь.
“Он ведь тоже…” – Подумал Тлен, но последняя фраза скорее говорил о столь не присущей ему обеспокоенности.
Маска поднял голову и долго разглядывал гостя, будто не сразу узнал его. Наконец он вздохнул и скрушённо покачал головой:
- Не знаю, Брат. Наверное, мы чем-то разозлили Существо. Мы вели себя не правильно. Мы были слишком беспечны, и Он теперь наказывает нас. Надо присматривать за новенькими и наблюдать, что дурно в их действиях. Сигилл... - праведник вновь вздохнул и отвёл взгляд. - Быть может, маленькая Элан опять хотела расстаться с жизнью. Не стоило оставлять её надолго одну.
- Мне нет дела ни до Сигилла, ни до Элан. – Протараторил Тлен и осекся. Нельзя было говорить такого при Многоруком. Нужно было как-то реабилитироваться. – Я в первую очередь думаю про Рай…
На самом деле Брат жутко волновался за Иту. Как же он хотел её увидеть, удостовериться, что всё в порядке. Что-то происходило, и именно сейчас Тлен желал бы находиться рядом с Сестрой. Он искренне хотел защитить её, отгородить от всех проблем, сделать счастливой.
- Что нам делать? – Спросил Тлен. Что бы успокоиться, ему срочно требовалось что-нибудь сделать.
Многорукий глубоко дышал сквозь маску. Он прекрасно понимал, что беспокоит Тлена, но то, что он надумал, шло вразрез со всякими предположениями и желаниями гостя. Брат поднял голову и просто спросил:
- Ты виделся с Младшим? Что ты скажешь о нём?
Тлен сглотнул. Он боялся этого вопроса. Что он должен ответить?
- Он мне не нравится, – Ответил Брат, стараясь не выдавать эмоций. – Он странный и… Возможно, следует взять его под контроль, пока вся эта шумиха не уляжется.
"Так будет лучше всего". – Подумал Тлен. Ему нужно время, что бы решить кое-что для себя. Если время вообще есть.
Маска поднялся с места, на котором сидел. Эти новости не были неожиданными, но оказались очень не желательными. Уж ежели Тлен, всегда более-менее нейтральный, говорит такое... Следует усилить Братский контроль:
- Ты хочешь сказать, он и не праведник вовсе?
- Ты готов взять на себя ответственность, Многорукий? - Ответил Тлен вопросом на вопрос. - За Рай, за Цвет, за всех нас? Я - нет. Я не судья, Маска. Я просто волнуюсь за Рай, за Иту. Что-то не так, и, как по мне, Гость играет в этом всём важную роль. Мы должны быть бдительны и осторожны.
"Быть осторожными"... Как это типично для Тлена. Уйти от ответственности, спрятаться в тень, предоставив остальным принимать все важные решения. Маска сжал маленькие кулачки до боли. Ему захотелось встряхнуть, отвесить пощечину Тлену, чтобы тот наконец очнулся, вспомнил о своей природе, захотел что-нибудь сделать.
- Кто если не мы, Брат?! - загрохотал глава Фратрии на всю арену, и недородки в клетках запрыгали, завизжали, зарычали, вторя его возгласу. - Кто сможет защитить Рай? Сёстры? Недородки? Кому бы ты отдал это право: решать? Нет, Брат, теперь мы должны стать судьями. Теперь только от нас зависит будущее. У нас больше нет права просто сидеть и волноваться! И если будет надо - мы сотрём в порошок Младшего; мы пойдём войной на хищника, что грызёт плоть и нервы Существа; и если будет надо - сбросим Чёрную Сестру в Кошмар. Потому что времени осторожничать у нас нет.
Резкий выпад удивил Тлена. Он отвернулся от Маски, вслушиваясь в его речь и рёв недородков. По телу Брата прошла дрожь. Многие мысли носились в его голове. “Может, он и прав?” – подумал Тлен. Вот, ему дали то, что он хотел – приказ, так откуда же взялись эти сомнения? Несколько секунд Тлен раздумывал, глядя в пол. Перехватив трость удобнее, Брат поднял голову.
- Нет, Многорукий. – Голос Тлена звучал ровно. – Я не позволю рубить с плеча. Да, мы можем вырезать сердце хищнику, но на кровь лишь сбегутся новые. Мы можем выжечь его гнездо, но Рай пострадает не меньше. – Брат стал боком к Многорукому, делая вид, что разглядывает недородков в клетках, но украдкой он следил за каждым движением Главы. – Признаюсь: я часто оставлял принятия решений другим, но я никогда, слышишь, никогда не становился на сторону того, с кем не согласен, только потому, что это легче, чём спорить! Возможно, мне не хватает мужества, что бы действовать одному, но мне достанет отваги, что бы пресечь чужие ошибки. Я пришёл сюда, что бы встретится с мудрецом, который умеет отделить зерна от плевел, а говорит со мной мальчишка, который рвётся действовать, не думая о последствиях. Ты прав, Маска, нельзя сидеть, сложа руки, и я буду действовать, но осмотрительно, и никому не позволю поступать опрометчиво – слишком высоки ставки.
Многорукий улыбнулся. По крайней мере, так можно было бы сказать по его изменившемуся положению. Совершенно не понятно: то ли словам Тлена, то ли его обещаниям, то ли чему-то вообще своему. Маленькие ручки сложились в открытый замок. Брат шевельнул цепьми, предлагая праведнику расстояние:
- "Надо двигаться и жить. Творить и развиваться. Надо твердо стоять на ногах и защищать свою позицию. Надо примирить, или выбрать одно и смириться. Ненужное - отрезать, любимое - сберечь", - Так сказала Та, Что Грезит. И у меня есть много поводов верить ей, помимо того, что она - моя Сестра. У тебя сейчас есть повод вызвать меня на Ордалию, Брат?
- Ты не мог выбрать момента для мальчишества хуже, Маска. – Тлен сокрушенно покачал головой. Он развернулся к выходу и уже собирался уходить, но бросил через плечо – У меня тоже есть Сестра, мнение которой я должен узнать, так что изволь. А подраться у нас ещё будет возможность и даже раньше, чем ты думаешь. – С этими словами Брат быстрым шагом направился к выходу.

[His Shadow >>>]

Сон. Младший.

Промежуток… Младший, снедаемый страхом неопределённости, ещё долго метался по его неизведанным магистралям в поисках какого-нибудь убежища. Наконец, отыскав таковое, где можно было бы спокойно, как ему показалось, обдумать весь этот случившийся водоворот… Это был небольшой сад, обнесённый живой изгородью, не без прикрас, рождённых будто в больном воображении. Младший присел на скамеечке, прислушался к себе и, ощутив только гнетущее чувство истощающихся сердец, погрузился в раздумья. Он отстранённо сидел, слегка покачиваясь, закрыв лицо руками, казалось, целую вечность.
Что это было? Эти чувства… Такие близкие и знакомые, но такие далёкие и чужие. Что это было? Выходки Промежутка? Ещё один сестринско-братский сюрприз? Иллюзия? Слишком реально, слишком реально… Нет, нет.
Он на секунду оторвался, огляделся вокруг, вглядываясь в ядовитость сочащегося цвета, сухую блёклость отдельных деревьев и кустов, невольно сравнив с виденным не так давно.
Словно другая реальность. А может адова угроза Тлена на мгновенье стала явью… Нет, разве возможно?.. Что толку гадать?! Нужны ответы! Эти игры с Братьями до добра явно не доведут. Нужны ответы… И цвет. Куда же без него? Быть может, чтобы узнать правду мне самому придётся лгать, юлить, увещевать… и убивать. Убивать… Так как открыл мне Тлен. Убивать… Это Сирень пьянит, не более. А может они все того и ожидают от меня? Безумная игра. Не выйти и ведь спасовать нельзя.
Так до конца и не разобравшись, но хотя бы приведя в порядок мысли, Гость поднялся чтобы насытиться.
- Не бойся смерти. Смерти нет, - услышал он заботливый голос, поглощая очередные золотистые ростки.
Эйфория цвета привнесла некоторое душевное равновесие и даже подтолкнула щедро одарить неуместные серые садовые деревца толикой своих цветов, начертав знакомые символы. Наливаясь Сиренью и Янтарём, раскидистые кроны распускались исполинскими цветами, пропитывая тьму своим сияньем. Должно быть, так растекается по мокрой бумаге акварель. И вот когда, очарованный этим зрелищем, Младший нашёл в себе силы выдрать жалкие остатки лимфы из Сердца и наполнить его колючим Серебром, он услышал беспокойный звонкий шёпот:
- Будь осторожен. Он уже близко.

[Странник >>>]

Странник шагал в направлении недавно обнаруженного Покоя, находясь в довольно приподнятом настроении. Во-первых, его ожидал уже упомянутый Покой, который надо было исследовать, во-вторых - ни на какие заседания его довольно долго уже не выдергивали и, в третьих, Брат был полон Цвета, который наполнял его веселой и игристой энергией.
Вывалившись в Покой, Странник огляделся так, будто был здесь впервые. Да, собственно говоря, так оно и было. Первое пришествие длилось всего пару секунд, так как Цвета здесь было мало, а он торопился в другое место. Но теперь он полон сил и готов исследовать новые границы и... Эт-то еще что такое?
Недалеко от места "высадки" Брат заметил странного недородка. Он был похож размерами и формой на Сестер, но чем-то от них неуловимо отличался. Еще больше он отличался от прочих недородков.
"Наверное, это и есть тот самый новый Брат, о котором говорили остальные", - догадался Странник.
Тут внимание Брата привлекло странное сияние. Присмотревшись, он увидел несколько наполненных Цветом деревьев. "Очевидно, кто-то из Сестер был тут", - подумал он, и, вспомнив про нового Брата, направился к нему:
- Ну здравствуй, Младший, - тот лишь кивнул в ответ и стал внимательно наблюдать за очередным порождением Промежутка, - Я - Странник, и я слышал о твоем приходе. Пока я здесь, можешь задавать свои вопросы, которых у тебя, несомненно, много. Но будь осторожен. Я не столь несговорчив, как некоторые из Братьев, - тут Странник усмехнулся, - но и я не потерплю нарушений табу. Кстати, знаешь ли ты их все?..
Младшему подумалось, этот вроде бы может рассказать что-то дельное… Во всяком случае, понадеялся, что не будет ходить вокруг да около:
- Будь любезен, - смягчился приветливой улыбкой он, - Возможно что-то и ускользнуло от моего внимания… В конце концов, тяжело понять этот новый мир вокруг.
Услышав ответ Младшего, Брат несколько растерялся. Он рассчитывал, что тот уже знает основы, и просто сказал слегка измененную ритуальную фразу. А теперь учить придется...
- Ну что же. Объясню коротко и понятно. Цвет нельзя тратить, лишь преумножать. Бездумно совмещать Цвета запрещено. Поглощать больше положенного - нельзя. Та Сестра, что принадлежит тебе, не должна получать слишком много Цвета, а одаривать чужую Сестру и вовсе не смей. Называть это место как-то иначе, нежели "Он" или "Рай", помогать Сестрам вырваться наверх, считать, что есть место лучше, чем это - последнее табу. Ну что же, - выдохнул Странник, - вроде бы я ничего не забыл, а ты, если слушал, должен был все это понять и запомнить. Так?

[His Shadow >>>]

- Ухм, - кивнул в задумчивости собеседник, - Весьма доходчиво, эх, если б все выражались столь содержательно и локанично... Однако, ты сказал Цвет нужно "приумножать". Каким же образом? Чтобы получать, нужно отдавать, так говорят Сёстры.
Брат аж головой затряс от удивления. Нет, ну как можно быть таким невеждой. Вздохнув, Странник начал объяснять, говоря медленно и раздельно:
- Сестры этим занимаются, а Братья не имеют права. Мы можем только накапливать Цвет для защиты Его существования и благополучия. Упреждая твой вопрос, отвечу. Защищать Его следует, в первую очередь, от собственной глупости и, что не менее важно, от сильных недородков, способных нарушить здешнее равновесие.
Выдохнув, Странник добавил:
- Ну? Теперь понял?
- Ухм, кажется, начинаю вникать в суть заведённого порядка, - с видом примерного ученика промолвил Младший, - Но вот... Недородки. Имел неудовольствие столкнуться с некоторыми. Какова их роль в круговороте Цвета?
Гость впервые за долгое время получил возможность построить в своей голове хоть какую-то целостную картину этого мира. Сказанное Странником навевало вполне определённые соображения. Братья - хранители существующего не вполне приглядного, но всё же порядка. Сёстры, как видно, напротив стремяться к чему-то лучшему. Потому они и интригуют... Для них он тот, кто одним своим присутствием нарушает порядок вещей. Для Сестёр он является шансом на это их "лучшее", а для Братьев - помехой.
И пока сухощавый брат вдавался в свои разъяснения, Младший твердо осознал одно - свой путь нужно во что бы то ни стало связывать с Сёстрами. Волнение Цвета внутри чувствовалось тем больше, чем ближе он подходил к этому выводу.
Странник усмехнулся, потом задумался...
- Их роль? Я считаю, что недородки - постоянное испытание для нас. Испытание нашей силы и веры в Него. А кроме того - это ходячие источники Цвета, - попытался пошутить Брат, - а еще нередко и кусачие. Так что будь осторожен с ними, Младший.
Окутанный своими мыслями, Младший поздно заметил, что Странник уже закончил говорить, и чтобы как-то занять разговор медленно проговорил, словно размышляя вслух:
- Надо бы тоже найти себе какую-нибудь сестрёнку. Пока что я имел удачу встретиться лишь с Это и Итой, но не знаю есть ли у них братья… Ты знаешь кого-нибудь ещё?
Внутренний голос подсказывал ему, что это правильный ход в разговоре с Братом. Нельзя дать ему усомниться, что он намерен нарушать здешний порядок… во всяком случае, намеренно. Кто знает, может существует ещё куча вещей, о которых он даже не догадывается?
Определённо, Младший его если и слушал, то не очень внимательно. "Ну ничего, на опыте научится", - подумал Странник, - "Или не научится, вариантов всего два", - хмыкнул Брат.
- Знаю ли я Сестер?, - удивился Странник, - Разумеется. Но говорить с чужой также... ммм... нежелательно. Повторюсь, я могу многое снести, но в присутствиии других Братьев следи за своим языком.
Вздохнув, Брат огляделся. Если этот "урок" затянется, надо будет здесь хорошенько поохотиться, чтобы хоть как-то восполнить потраченное время. Несмотря на то, что он знал о "запасе" времени в Покоях, что-то внутри не давало Страннику усидеть на одном месте достаточно долго. Даже в родном Покое он мог находиться лишь чуть дольше, чем в прочих...
Снова повернувшись к Младшему, Брат спросил:
- Ну? У тебя есть еще вопросы?..
Тот смотрел на него каким-то долгим взглядом.
- Пожалуй, дальше я, действительно, смогу разобраться самостоятельно, - произнёс, наконец, Младший. В это время он решил, что лучше обойтись от столь мнимой "помощи", которая может оказаться себе дороже, вылившись во всевозможные подозрения и обиды. Нет, твёрдо решил он, надо сводить контакты с Братьями к минимуму. О чём они вообще могут разговаривать даже хотя бы между собой? Для них идеал достигнут – сиди и наслаждайся. А может выход действительно есть? То «видение» было чем угодно, но не Промежутком… Может мир гораздо шире Его. Ведь откуда-то берётся Цвет, откуда-то пришёл и я...
- Ладно, пора отправляться, – внезапно оживившись, сообщил он Страннику, прохаживаясь вдоль кустарников поближе к выходу, - Ещё вот Сестру свою нужно отыскать, да и прочие… ну, ты знаешь… дела! Точно. Собирать – отдавать. Хе-хе. Давить и… так далее.
Сирень явно вошла в силу, не вполне умело призывая куда-нибудь уйти, причиняя своей беспокойностью оттенок комичности.
Странник глянул в сторону нового Брата. Мда, ему определенно предстоит многому научиться. Причем, так сказать, "из первых рук". Особенно если учесть, что он все уроки воспринимает так. Но Брата это не столь беспокоило. Уцелеет - станет Праведником. Нет... Ну значит нет.
Пожав плечами, Странник развернулся, на прощание бросив:
- Помни Младший, что мы всегда рядом...
И обнадеживающе... и предостерегающе...

(Странник и His Shadow)

[His Shadow >>>]

Арена. Братья.

Многорукий ходил вдоль трибун. В этот раз он не стал занимать почётного места среди праведников, а остался на арене, словно пытался подчеркнуть этим своё равное положение среди Братьев. Быть может, пытался подчеркнуть свою незастрахованность от Ордалий. А может, ему просто требовался простор для хождения туда-сюда, что тоже не было обычно свойственно Маске. Он ждал. Не только прихода других Братьев. Ждал, чтобы сладить со своими мыслями. Ждал, отметая ненужные сомнения и лишнюю усталость. Только недавно он чувствовал, будто силы в нём на исходе, и пора принимать преемников... Но теперь всё изменилось. Вопреки - а может быть, назло - словам Тлена, глава фратрии чувствовал, что вот теперь надо начинать активные действия.
Младший вначале не вполне сообразил, куда это его занесло на сей раз. Он был почти уверен, что должен был оказаться в покоях Это, но видимо опять заплутал. Уже собираясь было уйти, он заметил присутствие Маски. Казалось, прошла вечность с их первого и последнего разговора. Он осмотрелся, углядев в обстановке некое подобие какого-то общественного места. Собственно уверенность в этом подкрепилась, когда в поле его зрения попали и другие присутствующие, знакомые и незнакомые, разных видов телесных модификаций, которые продолжали появляться из ниоткуда и занимать места. Забавно, подумалось ему, никогда до этого он не видел чтобы в одном покое находилось более двух душ. Теперь у Младшего могла бы обнаружиться "боязнь сцены"... Ведь она, и правда, могла у него быть?
Как бы там ни было он подумал, что, понаблюдав со стороны, никому хуже не сделается при том, что интерес к его персоне был сейчас уже вероятно невелик.
- Братья! - воззвал Маска, опершись на клеть, - Праведники. Я помню, что обещал вам праздник... но пригласил на казнь! Время изменилось. И ныне я хочу поговорить с вами о ереси.
Младшего передёрнуло. Внутри оживился Изумруд, призывающий к спокойствию и величайшей осторожности. Но хватит ли его обуздать кричащую Сирень?
- Все мы прекрасно помним наши правила, но не все желают их исполнять с тем рвением, что силились мы. Гробовщик! - Многорукий на миг опустил лицо, - Новенький... Он был слишком жаден и не чтил правил. Он постарался... но не успел. Прожорливый хищник поглотил его, не моргнув и глазом. Гробовщик умер-навсегда! И я уверен, что это не последняя смерть, - Маска перевёл дыхание:
- И... Сигилл... - это было очень больно, но глава фратрии не опустил взгляда, а скользнул им по всем участникам, будто проверяя "на паршивость", будто старался одним лишь желанием выудить всю правду и неправду из присутствующих. - Я видел его лицо. Видел его поведение. Я видел, как он прятал взгляд. Я не сразу понял: его подняла из Кошмара не любовь, но ненависть! Сигилл хотел позабыть боль Кошмара, но совсем не теми способами, что мы... И что теперь с ним и его Сестрой?.. Подойди ко мне, маленький Брат.
Маска многозначительно протянул Младшему ручку, сцепленную до этого в знаке негодования и боли. Тот с напускным спокойствием, не без усилия над собой, подкрепляемого только наростающей уверенностью, что речь оратора сводилась не к тому, чего он побоялся вначале, пожал руку.
Однако, Многорукий совсем иного хотел этим жестом. Он подвёл Гостя ближе и вдруг начертал перед ним Знак, отчего Младший почувствовал уже привычную пустоту рождения нового Сердца.
- Посмотри, маленький Брат. Это - Ордалия. Сим Знаком мы отмечаем еретиков и отступников - единственный Знак, который мы вынуждены использовать. Ордалия - это честный поединок с целью доказать верность служению. Он всё знает. Он не даст пасть праведнику. Будь уверен в своих силах, когда чертишь Знак, но не забывай, что и сам можешь быть отмечен им, коли праведность твоя будет под вопросом.
- Благодарю. Я... искренне надеюсь, что этот знак... никогда не придётся использовать, - Младший пребывал в некоторой растерянности и с трудом подбирал слова, полагая, что этим скупым ответом его участие в церемонии и завершится.

/вместе с Клопик/

[Clopik >>>]

Арена. Братья (Совместно с His Shadow и призрачными Братьями)

Маска кивнул и указал ручкой в сторону, предлагая Гостю занять равное место среди присутствующих, после чего продолжил речь:
- Знание этого Знака - большая ответственность, хотя и символ нашего доверия юному Брату. Кто-то скажет, что я слишком поспешен в этом решении. Что мы ничего не знаем о тебе и твоей природе. Но ведь и ты ничего не помнишь. А разве может праведник называться таковым, не помня своего прошлого?! Не помня уроков Кошмара? Не помня своего восхождения? Чем отличаешься ты от недородков, что проводят время в поглощении Цвета и не интересуются своей сущностью? - глава Фратрии сложил руки на груди, внимательно глядя на маленькую фигурку. - А посему ты должен побывать в Кошмаре, Младший. Мы не торопим тебя, но сделать это обязательно. И чем раньше, тем лучше. Ведь настоящему праведнику не страшны муки Кошмара. Лишь сильные духом способны выбраться, а слабые... пусть сгинут там навечно.
Младший оцепенел, вперившись взглядом в черноту прорезей глаз Маски. В голове замедленно прокручивалось каждое произнесённое слово, и когда речь оборвалась Гость вгляделся в нечеловеческие лица присутствующий и что-то пробормотал, будто разговор шёл о ком-то другом:
- Несомненно, полностью согласен... Надо хорошенько об этом подумать... Когда можно будет... ну, это самое... начинать?
Это мог быть и любой другой бессвязный набор звуков, пока его нутро сражалось с самим собой, но вышло именно так.
- Ты юн и слаб, но я верю, что силён духом. Когда будешь готов. Но не ранее, чем будешь в чём-то подозреваем, - Многорукий отвернулся к остальным присутствующим, давая Младшему простор для раздумий и показывая, что разговор с ним окончен. - Братья мои, все мы здесь становимся слабее. Но не только из-за полученного Рая и соблазна Цвета. Сёстры. Они больны ересью! Они расходуют ресурсы не ведая, что творят с этим миром. Чемпион видел новенькую. Кё. Чёрную Сестру. Она пожирает Цвет без меры и уважения. Она раздирает жилы Существа с жадностью, не ведомой нам ранее. Она не желает слушать советов кого бы то ни было. Сёстры заражают других тлетворным влиянием ереси! Они расходуют Цвет направо и налево, не задумываясь о последствиях. Они продолжают вести речи о Верхнем Мире, не понимая, что выше Рая ничего быть не может! Но это не их вина и не их желание. Просто они больны. Им не ведомы муки Кошмара. Им не ведом настоящий голод. Не ведома борьба за выживание. И мы должны им помочь, пока не наступил конец всего сущего.
Многорукий опустил голову лишь на миг, но сумел вовремя усмирить бушевавший в душе пожар:
- Праведникам давно известен способ запереть Сестёр в их покоях. Сей способ применялся совсем редко и только на самых мятежных. Это крайне болезненно для них и отвратительно для нас... Вы понимаете, о чём я говорю. Вырвать у бедняжки её больные Сердца. Никто из нас не хочет причинять страдания несчастным, но теперь такие времена, когда ждать и терпеть уже нельзя. Голод, что сожрал Гробовщика, ждёт их где-то в глубинах Его. Ересь распространяется между нами всеми. Посему мы должны оградить наших Сестёр от гнили и новых опасностей. Вы знаете, что делать. У каждого своя сестра.
Маска глубоко дышал. Ему было тяжело говорить так много и такие страшные вещи, но оставалось ещё одно, о чём он должен был объявить.
- Странник. Маленькая Ини осталась одна, потому позаботься о ней. И Младший... Все знают, что ты родился у Это, но у неё уже есть Брат. У тебя нет ни Покоев, ни Сестры. И ты появился с Кё в одно время. Потому возьми на себя заботу об этой мятежнице. У неё в соцветии нет рудника, а значит, это хорошо, что она будет заперта здесь, лишённая возможности разорять без меры цветоносные жилы. Может быть, для неё ещё не всё потеряно. Мне сказали, что она не совсем Сестра. Да ведь и ты ещё не совсем Брат.
Глава Фратрии догадывался, что всё должно быть как-то иначе, что надсмотр над Кё должен взять кто-то более сильный и верный, а Гостю должна быть предначертана другая. И он знал, что решать в таких вопросах положено Цвету. Но Многорукий не хотел, просто отказывался верить, что Младшему может принадлежать Это. Нет уж, он сам своими руками выдернет из Старшей отраву и запрёт в безопасности Покоя, как бы больно им обоим не было! Маска поддался соблазну и не стал искать истину.

[Странник >>>]

... Задумчиво покачав головой, Странник горестно усмехнулся. Бедняга Гробовщик. Вечно мрачный, неразговорчивый, он и после Последней Смерти не удостоился большого внимания. Его мало кто знал, но Брат подозревал, что они, в чем-то, были похожи и, быть может, могли подружиться. И вот его нет... А Ини, его беззаботная и веселая Ини теперь стала Сестрой такого же нелюдимого Странника. Про себя Брат дал себе обещание заботиться о ней и, коротко кивнув Маске, отошел чуть назад, собираясь при первой возможности покинуть собрание и отправиться к своей новой Сестре...

[Clopik >>>]

Пристань. Это и Младший. (Совместно с His Shadow)

Это стояла на уже оттаявшей береговой линии, нахмурив лоб и глядя в бесконечную морскую даль. Золото и Серебро в этом цикле окутывали каким-то сонным дурманом, мысли замерзали на ходу, а ведь сейчас Сестре как раз надо было сосредоточиться и крепко подумать. Что-то было не так в видениях про Голод... Они путались и смешивались, не были внятными, и никак не удавалось выцепить способ его уничтожения. Или нейтрализации. Будто кто-то влез в стройный поток, создавая помехи и буруны.

Младший довольно долго размышлял над сказанным на собрании. Кое-какое будущее утратило свою неопределённость. Побывать в Кошмаре… Или всё же вернуться в него? Кё, какой бы она не была, теперь его «законная» сестра, за которой он должен бы присматривать… Заперев. Что бы это ни значило. Однако мог ли он, после того, что узнал о себе, стать обыкновенным братом, постоянно прячущим под страхом смерти свои истинные способности? И сколь долго он бы тянул роль праведника?
С этими думами он покинул собрание, с этими думами скитался в пространстве Промежутка, и с этими же думами обнаружил, что забрёл в чей-то покой. Это место было так знакомо, но так отстояло во времени в памяти, что узнавалось с трудом. Подобно взрослому, вернувшемуся в места своего позабытого детства, Младший со всей навалившейся на него тяжестью настоящего пытался понять, зачем он сейчас стоит здесь. Покой Это. Он ощутил её присутствие, в конце концов, он увидел её силуэт неподвижно стоящий на берегу, но не сдвинулся с места, тщетно пытаясь осознать цель своего визита.
Та, что Грезит ещё некоторое время смотрела на линию горизонта, погружённая в свои сомнения, как вскоре заметила чьё-то отвлекающее присутствие. Она обернулась и, увидев Гостя, перестала хмуриться, приветливо улыбнулась и направилась навстечу.
- Я знала, что ты ещё вернёшься, Золотоглазый. Жаль только, что шёл так долго, - Сестра внимательно осмотрела посетителя. - Ты стал намного сильнее. И наверно внимательнее. Потому что в прошлый раз ты был так растерян.
- Я и сейчас растерян не меньше, - усмехнулся он, - Сильнее, говоришь? - он оглядел себя: казалось, ничего и не изменилось, - Не знаю... Может быть. Если сила измеряется Сердцами... - это было, пожалуй, единственное отличие, которое он мог упомнить со своего появления здесь, - А как ты поживаешь, сестра?
Это на мгновение замерла. А и правда, как она? Давненько никто не обращался с таким вопросом, всё только "расскажи" да "скажи". Она давно перестала себя чувствовать как что-то отдельное, индивидуальное. Сестра давно стала частичкой, клеточкой в этом огромном действующем организме Существа, подчиняясь его воле и исполняя свою. А всё-таки, как у неё самой дела?
- Странный вопрос... Честно говоря - не очень, - Это опустила взгляд, взяла Гостя за руку и повела его к той самой коряге, на которой когда-то давно (или недавно?) рассказывала ему про этот мир и условия жизни в нём.
- Беспокойное, тревожное время. Грёзы мучают меня неоднозначностью. Я знаю - скоро Промежуток сожмётся от боли, но это не будет связано с голодом, - женщина вновь тепло улыбнулась и предложила Младшему сесть. - Я давно перестала беспокоиться за себя. Но я беспокоюсь за других Сестёр. И за тебя.
- Что-то происходит. Это точно, - задумчиво произнёс Гость, - Маска хочет запереть всех Сестёр в их покоях. Что бы это ни значило... Меня же хотят вернуть в Кошмар - проверить "праведность". Надеюсь, у меня ещё есть немного времени перед этим...
Это схватилась за рот, словно пыталась не сказать чего лишнего, после чего продолжила, периодически хватая Младшего за руку:
- Ты... Тебя... У тебя есть ещё время! Ты можешь стать либо Братом, либо Сестрой. Либо третий вариант, который будет для всех плачевен. Я знаю, что выберешь ты, но позволь рассказать о третьем варианте... Естественно, становясь Братом или Сестрой, ты получишь много преимуществ, но у тебя ведь есть иная возможность. Достичь Тургора и использовать Прорыв. Не каждому это дано. В своё время я испугалась этого и осталась здесь, как Грезящая. Ты можешь стать новым и самым ответственным Братом. Можешь стать новой Сестрой. Но можешь вырваться на Поверхность. При этом ты уничтожишь всё, что живёт здесь и сейчас. Всё живое. Но разве это - разумная цена за Прорыв? Решение за тобой, Золотоглазый.
Младший долго молчал, обдумывая слова Это. Новый и неожиданный выбор предстал перед ним сейчас, но было совершенно не ясно, что стояло за каждым из возможных путей. По силам бы ему была та или иная стезя?.. Наконец, он изрёк:
- Скажи, Сестра, что остановило тебя в своё время от уничтожения этого мира?
- Я плохо помню, Гость. Ведь мы теряем память, переходя из одного состояния в другое. Из одной жизни в другую, - Это встала, глядя на песок под ногами.
- Скорее всего, я испугалась. Испугалась ответственности. Не смогла взять на себя гибель стольких живых существ. Я люблю этот мир. Я связана с этим миром. Я не хотела уничтожать этот мир, - Сестра села обратно. - Тогда всё здесь работало хорошо. Не было голода. Не было Смерти, дышащей прямо в затылок. Не было такого недоверия. Сёстры и Братья любили друг друга, составляя полноценные ячейки местного общества. Не было мятежниц. Глава Фратрии был спокоен, потому что все действовали в рамках закона. Тогда всё работало хорошо... - повторила Сестра, глядя в песок.
- А сейчас? Достоин ли этот мир спасения сейчас? Каковы шансы, что всё измениться к лучшему? Вернётся на круги своя?
- Этот мир в панике. Он сохнет и гибнет. Не без твоей помощи, - Это вновь встала, глядя в бесконечную даль горизонта.
- Теперь ты должен быть либо с Братьями, либо с Сёстрами. Другого выхода нет. Тебя будут обманывать. Тобою будут пользоваться. Но тебя должны получить либо одни, либо другие, - Та, что Грезит, провела рукой по плечу Гостя:
- Теперь всё зависит от тебя. Если ты хочешь знать, отчего я это сделала тогда... От любви к жизни!

[His Shadow >>>]

- Обманывать... Использовать... - Младший смотрел прямо в глаза Это, - Что же это за жизнь?.. И что станется, когда я выберу чью-то сторону? Как отнесётся к этому другая сторона? К чему приведёт тот или иной выбор?
Он недовольно опустил голову и присел на корягу. С каждым разом получаемые ответы порождали всё более сложные вопросы. Ему уже казалось, что это может продолжаться вечность.
- Наши пары уже распадаются. Теперь Братья пойдут вырывать Сердца из Сестёр, и это отнюдь не улучшит наших отношений. Но они будут преследовать и тебя, если ты останешся таким, как сейчас. Маска не спроста отправил тебя в Кошмар. Если ты не Брат, то погибнешь, а если не погибнешь, то превратишься в Брата. Ты пугаешь его неизведанной природой. Пугаешь всех их, - Сестра вздохнула. Никому не нравилось бы говорить такие вещи, но теперь пришло такое время. - Ты можешь остаться собой. Но они объявят войну. Ты можешь уничтожить их и начать править свой бал. Если хватит сил.
Младший поднял голову и пристально посмотрел на Это:
- Хорошо. Ты знаешь здесь всё лучше меня... Думаю, я смогу довериться твоему выбору. Скажи, что бы ты сделала на моём месте?
Женщина мягко улыбнулась:
- На своём месте я сделала выбор - стала Сестрой. Но сейчас другие времена. И ты - не я, - Это сцепила пальцы в замок, потирая ладони друг о друга. - Мне не свойственно ни созидать, ни разрушать. Молчаливое наблюдение, восторженные грёзы, мучительное ожидание и терпение - вот то, для чего я существую. У тебя сейчас куда больше выбора. Я не могу тебе советовать, даже если твой выбор грозит большими бедами. Ведь для этого ты здесь: принять решение и исполнить его.
Он поднялся и нетерпеливо зашагал взад-вперёд:
- Эх, ну скажи же, наконец, что мне делать? Только и слышу: выбирай, выбирай, выбирай! Но из чего? Либо уничтожить здесь всё ради себя самого, либо подчиниться Братьям, сделавшись очередным столпом их бессмысленного существования, либо выбрать твой удел, потеряв опять же часть сущности… Куда ни посмотри - всюду потери, могущие обернуться угрызениями за неправильный выбор. Угрызениями, способными довести до иступляющей агонии за собственную беспечность. При том, я до сих пор не ведаю, что ныне требуется Промежутку, чтобы выздороветь. Что, откуда и ради чего привело меня сюда?.. С твоих слов, чудится мне, любой выбор будет верным и приведёт к желаемому результату во благо этого мира. Но я в этом совсем не уверен. Даже шёпот Цвета сейчас приутих, не желая помочь с выбором.
Он ходил, размышлял вслух, метая взгляд из стороны в сторону, игнорируя Сестру. Наконец, он остановился и спокойно проговорил:
- Это, я не могу принять такое решение сейчас. Мне не хватает ни достаточных знаний, ни опыта... Мне нужна помощь, - последнее он сказал с мольбой в голосе, оглядываясь на Сестру.
Старшая поднялась с коряги и подошла, оказавшись плечо к плечу с Младшим, только смотрела теперь в морскую даль.
- Промежуток жесток, а Цвет коварен, Гость. И их цели не совпадают теперь. Промежуток стремится к балансу. Появившись здесь, ты нарушил баланс, оттого и рождаются эти монстры, это недоверие и этот голод. Цвет же стремится к сублимации. Теперь он рвётся наверх, потому что ты способен вывести его. Встав на сторону Братьев или Сестёр, ты вернёшь баланс. Оставшись здесь собою, ты оставишь Цвету возможность прерождаться и самовыражаться. Но возможно ли вылечить этот мир? Быть может, гармония здесь может возникнуть только после смерти... Ты уже был наверху? Там, где тело тяжело и может чувствовать. Видел Поверхность, где свет исходит ниоткуда, а красок больше, чем семь?
Он задумался, не спеша с ответом. Поверхность? Что бы это значило... В памяти всплыли бледные оттенки столь неожиданного и мимолётного видения. Казалось, такого далёкого, что уже переставшего быть явью. Младший обернулся к ней:
- Ты говоришь о месте, где Цвет лишён голоса?
- Верно. То Верхний Предел или Поверхность, как мы зовём его.
- Кто там обитает? Без сердец, без цвета, палитры…
- Спящий. Он, как и ты, завис между мирами, но, в отличие от тебя, не может ничего с этим сделать. Он - это ты, а ты - его отражение здесь. Все мы - его отражение; его мечты, идеи, страхи. Всё, что ты видишь вокруг. Вырвись наверх, преврати этот мир в бесцветный холст, и ты возродишься в Спящем, сохранив всех нас в сердце. Выведи Сестру, и она раскрасит Поверхность своими Цветами, воплощая в жизнь его мечту. Останешься здесь, сохранив баланс, приобретя силу, и Спящий никогда не проснётся. Но что такое его жизнь по сравнению с возможностью творить? - Та, что Грезит, обернулась, ласково улыбаясь. - В любом случае, тебе придётся в каком-то смысле умереть. Спуститься в Кошмар, изгнав голос Цвета, избавившись от соблазнов, очистив душу праведным страданием, и вернуться новым Братом. Как это сделать, я не могу знать, но Братья могут помочь и проводить тебя туда. Или окунуться в воды забвения, отдать Существу лишнее, и два освободившихся Цвета смешаются, рождая Сестру. Найди и спользуй знак Прорыва, выйди сам, с Сестрой или выведи её - Цвет разорвёт ваши тела, свет ослепит и лишит памяти, но вы останетесь жить в Спящем, который продолжит творить, осуществляя свои и ваши мечты. Ты можешь избежать смерти, если останешься здесь собой, наберёшься сил и справишься с гонениями Братьев. Но для этого нужно время. И помощь. Я хочу помочь.
Женщина прикоснулась к груди Младшего, и тот почувствовал уже привычную ноющую боль рождения нового Сердца.
- Это Туман. Он замедлит твоих врагов. Чем больше Цвета вложишь в Знак, тем дольше туман продержится и тем более вязким он будет.
Это сделала шаг назад, давая Гостю время справиться с ощущениями. Ей было жаль, что они не встретились в другое время и при других обстоятельствах, что надо торопить и торопиться, что связаны они болью и необходимостью выполнять свой долг. Всё могло быть иначе. Когда-нибудь в другой раз.
- Но если ты не примешь никакого решения, мир сгорит в агонии. Тьма поглотит Промежуток, соцветия увянут, Голод пожрёт обитателей, а Спящий так и останется немой куклой с остекленевшими глазами. Не бойся делать выбор. Каждый из них будет мучителен, но результат того стоит. Спящий, как и ты, творец. Вы можете творить, только пропустив Цвет через себя. Пропустив через себя боль и страдание, восхищение и азарт, старую память и новый опыт. Не бойся смерти. Смерти нет.

(вместе с Клопик)

[Clopik >>>]

Терновник. Аве и Кентавр.

Кентавр рассекал просторы Пастбища, не стесняясь и не укрываясь от случайных ранений от выросших кругом массивных игл. Он стремился истязать себя этими больными порослями. Он хотел боли. Он был категорически против лишения Сестёр свободы. Но мог ли он противопоставить своё мнение против опыта Многорукого? Теперь, в этом хрупком равновесии, очень важно было удержать нить связи между Сёстрами и Братьями, но кто сказал, где заканчивается предел доверия этому равновесию? У Кентавра не было ответа. Но его строго предупредили. Может ли Сестра, забывшись в своей свободной воле, стать опасной? Безусловно. А может ли Брат, забыв о приличии и морали, ставить свои условия существования Сёстрам? Этого ответа у Кентавра не было. Но было отчётливое поручение. Будь Кентавр чуть более опытен и умён, он смог бы отстоять своё мнение. Но ныне надо было шествовать на казнь.

Покой разразился очередным цветным всполохом, разгоняя мелкую живность по округе. Чёрные внимательные глаза следили за недородками. Никто и ничто не могло укрыться от этого взгляда, как не осталось незамеченным и появление Брата. В очередной раз пространство ухнуло, принимая тяжёлую ношу.
- Здравствуй, яростная.
Алые тонкие губы расползлись в приветственной улыбке
- Здравствуй, безголовый.
Кентавр мог бы смутиться, но он уже знал свою Сестру. К тому же, его пытливое сознание было сейчас занято нерадостными мыслями. Не зная этого, Аве принялась тараторить без умолку:
- Я недавно порылась в своей библиотеке, и знаешь, что я обнаружила? Десятки, сотни упоминаний о колодцах! В сказках, в легендах, в истории... Колодцы, уходящие вверх, и колодцы, устремляющиеся книзу. Вентиляционные трубы и норы животных, колодцы пищевые и технические. Откуда всё это? Скажи мне, ты видел колодец, когда приходил сюда?
Кентавр сморщился будто от боли. Аве ждала ответа, а он только и мог, что кукситься, как провинившийся ребёнок. Он силился поднять взгляд, но пасовал перед агрессивной мощью Аве. Наконец, он собрал силы и промолвил:
- Мне поручено запереть тебя, Сестра. А это означает, что я лишу тебя свободы путём вырывания наполненных Цветом Сердец, - Брат поднял взгляд наконец, - Прости. Так быть должно.
Чёрные брови Сестры взвились вверх, она не сразу поверила в то, что услышала. Только что это огромное существо было ей чуть ли не ближе всех на свете, а теперь заявляет о таком страшном насилии!
Много времени не потребовалось. Аве справилась с эмоциями и хищно улыбнулась:
- Тогда догони меня!
И Сестра вычертила первый маяк Обряда.


Лёгкие капли текли, казалось, отовсюду. Аве была истерзана, побита, измотана, но её организм наполняли живительные крохи Цвета. Это было куда сложнее, чем с хищниками. На это потребовалось время. Но цена оправдывала все затраты. Сестра не понимала никакой вины за собой, не почувствовала, будто её затягивает в Кошмар, но ощутила страшную пустоту в душе. Насыщение. Теперь она наслаждалась только им. Кто бы мог подумать, что собственного Брата можно засчитать врагом? Кто бы мог подумать, что эта вражда окажется столь сладостной? И если этот четвероногий вдруг вздумает подняться из Кошмара - прекрасно. Она будет ждать. Но за это время она успеет сделать многое, что придаст ей силы. И в следующий раз они станут говорить совсем по-другому.

[His Shadow >>>]

Пристань. Это и Младший.

Многое, словно заново, открылось Младшему. Сколько времени он скитался по Промежутку и только сейчас, не смотря на все прошлые присказки Братьев и Сестёр, которые, наверное, и поныне оставались довольно туманными, он по-настоящему почувствовал свою важность. Слова Это или тот их смысл, что связал мозаику в более-менее осязаемую картину, но он, наконец, ощутил сопричастность к происходящему, к этому месту и его обитателям, перестав быть неким безучастным наблюдателем.
Спящий. Сон ли всё это? Сон длящийся вечность… или мгновение. Агонизирующее мгновение. Сон, разбивший подсознание на множество осколков, каждый из которых обернулся порождением кошмаров и грёз. Хорошо ли, плохо ли, но всё в Промежутке шло своим чередом до недавнего времени. Что же случилось с привычным ходом вещей? Происходящее - ответная реакция на явление Гостя, или же Гость и есть ответ Промежутка на происходящее? И смерти нет…
Такие мысли пронеслись в его голове ещё до того как Это закончила говорить, но окончательно созрели в тишине ибо Младший не мог пока ничего сказать в ответ.
Та, что Грезит же, замолчав, вновь погрузилась в свои мысли. Слова Гостя подтвердили то, что было видено раньше. Братя собираются запирать Сестёр, Промежуток содрогнётся от боли, слабые озлобятся, а сильные пойдут в бой. Существо иссохнет от холода и пустоты, Сёстры озлобятся и отстранятся друг от друга от голода и слабости. Всё это Старшая уже прочувствовала и пропустила через себя, теперь оставалась только немая грусть. Сама она не представляла, как можно противостоять грядущему, как можно пойти против своего Брата, но она знала, что есть и другие, мнение которых может сильно отличаться. И есть Гость. Тот, кто нарушил существующее равновесие и единственный, кто может сотворить новый мир с равновесием новым. Это подняла прозрачные глаза - Младший всё ещё был рядом.
- Я... пожалуй, пойду, - небрежно произнёс он и, оборачиваясь, опустошённо добавил, - Ещё свидимся, надеюсь, вскорости.
Неспешно брёл в Промежуток, попутно поглащая попавшие под руку цветения. Про себя он уже решил, что надо проведать оставленные им ранее по разным покоям делянки Цвета. Это дело отвлечёт на некоторое время. А основной вопрос... Основной вопрос подождёт. Не к спеху ещё принимать столь судьбоносные решения. Замявшись у выхода, наполнил новое сердце Сиренью, испытав нечто вроде приободрения.

Промежуток мешался, словно черствея, уже не будоражил как прежде. Казалось, теперь он ещё отчётливее давал понять, что таит какую-то непоправимую угрозу. Младший явственно всеми сердцами ощущал тяготившую его ответственность. Если бы знать наверняка, что делать, он бы, не колеблясь, принялся за дело, хоть бросившись в полымя, лишь бы это гнетущее чувство оставило его. Но, нет, похоже, так просто не получиться.

(вместе с Clopik)

[Clopik >>>]

Второе видение поверхности
Младший (совместно с His Shadow)

Дорога была недалёкой, но Цветоносец почти физически чувствовал, как у него заплетаются ноги. Путь получался долгим и каким-то смазанным. Наконец, Гость нырнул в очередную воронку, ожидая, что это - вход в Покои.
Однако, очутился он в ином месте. И оно казалось очень знакомым. Небольшая комната была уставлена планшетами и холстами, на которых проявлялись картины. Цветущий сад с фонтаном в центре; вентиляционная ржавая труба, наполненная крысами; статуи, врытые в землю по пояс и обхватившие себя в задумчивом молчании. Старое покосившееся колесо обозрения. Страшное искорёженное существо, напоминающее кентавра четырьмя конечностями и вертикальной постановкой корпуса. Девушка, обмотанная рыбацкой сетью и с надеждой смотрящая в морские дали. Все работы были выполнены очень импульсивно, и можно было бы подумать, что их писал безумец... если бы не было понятно, что автор их - Младший. Или, вернее, Спящий?
У комнаты был скошен потолок, словно это - чердачное помещение. Скудная мебель состояла из стола, старого дивана да пары стульев. В окошко бил яркий солнечный свет, но теперь это не вызывало столь болезненных ощущений для глаз. Сейчас в груди не трепыхался тот горячий комок, что был в прошлый раз, да и ощущения тяжести не наблюдалось. Впрочем, не было и чувства Сердец внутри. На Гостя снизошла... благодать. Хотелось умиляться этим картинам и этому узкому окошку, пению птичек за стеклом и потрёпаным тапочкам возле двери.
Да, дверь. Возле самого выхода была картина - совсем свежая - с намалёванным цветным хаосом, в котором можно было различить то ли тоннель, то ли колодец, уходящий вверх. Палитра рядом состояла всего из семи цветов: красный, зелёный, небесно-голубой, фиолетовый, золотисто-кремовый, шафрановый и серебристо-белый.
Младший прикоснулся к картине с затаённым желанием услышать зов Цвета. Не было ни чувства голода, ни нужды впитать эти так знакомые краски, хотелось узнать, о чём они могут поведать ему. О чём этот рисунок?
И Гость почувствовал. На холсте было столько стремления и восторга, что захотелось нырнуть туда, размазывая краски по себе. Это было больше, чем просто радость наполнения. Это было чувство осуществившейся мечты.
В конце концов, как бы не хотелось остаться здесь подольше, промедление могло грозить чем угодно - нельзя было забывать о некоей великой миссии возложенной на него кем-то ради неясных целей. Гость шагнул к двери, схватился за ручку, тяжело вздохнул и несильным толчком медленно распахнул её настежь.
Снаружи оказалась обычная лестничная клетка, погружённая в мягкий полумрак. Лестница уходила вниз а рядом был выход на крышу, но когда Младший попытался пройтись, его ноги опять начали заплетаться и проваливаться в пол.
Через пару тёмных мгновений Гость снова мог лицезреть туманные тропинки Рощи Иты. Сестры видно не было, а вот оживлённое в прошлом Цикле дерево теперь сияло изумрудной шапкой.

[Clopik >>>]

Пристань. Это и Многорукий.

Едва успел простыть след Гостя, едва Сестра отошла к своей хижине, терзаемая сомнением и болью, как Покой ощутил присутствие Брата. Он шёл медленно, склонившись под своей страшной ношей, разбитый и постаревший. И не известно, кому из них сейчас было тяжелее. Он должен был лишить её свободы, но это был его долг. А она должна была принять свою участь, понимая, как мучает этот поступок праведника.
- Я знаю, зачем ты пришёл. Делай, что должно - я приму это.
Маска смерил Сестру тяжёлым взглядом. Возможно, если бы существовала эта их Поверхность, он бы хотел увидеть её там: смеющуюся, заливающую верхний Предел чудесным Серебром, меняющую ткань бытия. Волшебную. Но Брат не верил в чудеса и горний мир. Так же как и не знал, что Это никогда туда не хотела.
Праведник вдруг почувствовал следы чужеродного присутствия и тут же изменился, выпрямился, и голос его стал грозным.
- Он был здесь, верно? Вместо того, чтоб навестить свою Сестру?
Это устало улыбнулась:
- Ты сделал лишь один неправедный шаг, Многорукий. И назад теперь дороги нет. Ты предвзят, а значит, будешь ошибаться. Ты разгневан, а значит, будешь слеп. Мне жаль, что так случилось.
Маска некоторое время смотрел на Ту, что Грезит, чувствуя невероятную пустоту в душе. Он не знал, как реагировать на её слова и как их понимать, не знал, что чувствовать.
- Делай то, зачем пришёл, Маска, и избавь нас от этой муки ожидания.

Через некоторое время он ушёл, оставив её, истерзанную и обескровленную, на замёрзшем берегу. Руки его были в Лимфе, он был переполнен чужим Цветом, от которого становилось тошно. Сестра не сопротивлялась, не вскрикнула и даже не отвела взгляд. И он чувствовал, что что-то умерло в нём безвозвратно.

[Clopik >>>]

Цветущий Сад. Ини и Странник. (Совместно со Странником)

Направляясь в Покой Ини, Странник размышлял. Знает ли она про Гробовщика? Если нет, то как ей это сообщить? Если да, то что ей говорить? Как она отреагирует на нового Брата? В общем и т.д. и т.п. Непонятно, почему Брата так волновало подобное событие, но это было именно так. В результате, решив действовать по ситуации, Странник вошел в Цветущий Сад Ини.
Озадаченно оглядываясь, Брат пытался сообразить, где он. По Покоям Сестер он всегда старался не шастать, поэтому подобная обстановочка была для него в диковинку. Остановившись перед фонтаном, Странник оценивающе склонил голову на бок и поцокал языком:
- Мда, красиво. А ты что думаешь? - обратился он к Ворону.
- Что думаю?.. Где хозяйка этой кррррасоты, вот что я думаю, - сварливо ответил птиц, оглядываясь в поисках оной.
- Кхм, да, ты прав, - нахмурился Брат, начиная, в свою очередь, осматриваться, - интересно, а она вообще здесь?..
Маленькая Сестра тем временем наблюдала из-за широкой ветки за этим гостем. Он не испугал ее, но становилось странно, что ей приходится общаться со столь многими Братьями. Этот вот вроде вел себя достойно, не разорял деревьев и не топтал цветов. Но он был ей не знаком. И у него была птица, а ведь все знают, что праведник всегда одинок. Как смог ворон пройти путь из Кошмара сюда? Он - часть Брата или его спутник?
Возможно, Ини так и задавалась бы бесконечными вопросами, но вовремя сообразила, что будет глупо, если ее посетитель решит, что в собственном Покое она прячется от страха. А выглядеть глупой она не собиралась.
- Здравствуй, Праведник. Я - Ини, хозяйка этих Покоев. Кто ты, и что привело тебя ко мне?
А вот и хозяйка... На несколько мнгновений Странник застыл, разглядывая свою новую Сестру. Маленькая... Беззащитная... Тоненькая... "Как же ей сообщить?", - заметались мысли Брата, - "мда, это будет не просто". В ответ на его мысли, Ворон слетел с его плеча и закружил, приговаривая:
- Дуррные вести у нас, малютка. Дуррные.
- Замолчи, - неожиданно свирепо рявкнул на птица Странник, и, когда тот сел и угомонился, повернулся к Сестре, - прости, пожалуйста. Но в одном он прав. Новости у меня и впрямь не из приятных, - глубоко вздохнув, Брат, решив не тянуть, произнес, - твой Брат, Гробовщик... Он... Его пожрал неизвестный... зверь. Твоего Брата больше нет.
Замолчав, Странник выдохнул, и внимательно посмотрел на Ини, ожидая ее реакции, какой бы она ни была.
Девушка какое-то время хлопала глазами, подавшись всем крпусом назад. Эти посетители начали диалог довольно сумбурно и шумно, что Сестра чуть не запустила Сову в погоню за вороном. Забавная бы вышла птичья охота. Тон праведника тоже не предвещал ничего хорошего, и она даже сжала руки в кулачки. Однако, услышав эту "дурную" весть, она расслабилась.
- Да, я знаю. Он был неправеден и умер-навсегда, - с невероятным достоинством ответила Ини, хотя сама чувствовала, что ее подбородок готов запрыгать. Она начинала понимать, что этого посетителя наверняка хотят отдать ей в Братья. Но разве может так быть? Разве не должна она сама стремиться и получить того Брата, которого хочет? Или этот доброволец просто пришел как вестник? - Ты все еще не представился.
Странник смутился. Во-первых, из-за своей невежливости. Во-вторых, из-за осведомленности Сестры. Интересно, откуда она узнала о Гробовщике? Почувствовала? Возможно. Однако, его приятно поразила ее реакция. Держаться с таким достоинством, и, даже, вызовом. Сильна...
- Я - Странник, Сестра. И я здесь не только для того, чтобы сообщить тебе эту весть. Маска объявил меня твоим новым Братом. Отныне я буду защищать тебя и заботиться о тебе. Если у тебя есть вопросы, задавай, я постараюсь ответить. Если нужна помощь, скажи, и я постараюсь помочь..., - тут Странник замолчал, не зная, что говорить дальше. Ничего не придумав, он посмотрел на Ини в ожидании...
Внутри у маленькой Сестры что-то оборвалось, обвалилось. В ней закипали раздражение и отчаяние, и она едва справилась с собой, чтобы не сорваться. Теперь, когда она знает о своей скрытой силе, она просто не может позволить себе так просто сдаться. Ини глубоко вздохнула, возвращая голосу твёрдость:
- Разве не сам Цвет должен сводить вместе Брата и Сестру? Разве не наши поступки и помыслы должны определять пару? Как можно просто взять и "назначить"? Мы ведь не вещи и не недородки!

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Clopik - 25-06-2013, 6:07