Пепел и золото, прикл по TES

[Crystal >>>]

- Наверное, очень удобно иметь таких слуг: еще подумать не успел, а они уже выполняют, - улыбнулся Ллвеен, но потом вздохнул. - Когда я первый раз попросил у тебя аудиенцию, то больше всего меня интересовало, как отсюда выбраться. Прошло несколько дней, и я с головой увяз в местных загадках - настолько, что мысль спросить у тебя про выход, пришла ко мне вот только что. Ты можешь помочь мне вернуться в Тамриэль? Или подсказать - как это сделать?
- Вход на Острова находится в Пределе - это огороженный остров на западе. Но путь в него охраняет превратник Релмины. Выход... Я никогда не слышала про выход. Но иногда жрецы Арден Сула или сектанты открывают врата в Тамриэль. Я помню, Храм Шеогората поддерживал какую-то осаду в Морровинд...
- Видимо, в Альд Даэдрот... - Ллевен чуть нахмурился, вспоминая. - Через врата в этом святилище я как раз попал сюда.
- Если так, я могу написать им письмо, - улыбнулась Ламиэ.
- Это было бы здорово - учитывая обстоятельства, - Телванни тоже улыбнулся и пересказал герцогине историю их с Вендилом похождений в Альд Даэдроте более подробно. Он чувствовал себя обязанным объяснить, почему тратит ее время, и при этом ему хотелось ее немного развлечь.
- Кажется, Шеогорат благоволит всем участникам этого танца, - улыбнулась Ламиэ, когда он закончил. - Подожди немного.
Она опустила чашку и прошелестела к письменному столу, где принялась писать, пока Ллевен наконец-то решился попробовать фрукты.
Закончив, герцогиня поднялась из-за стола и передала ему стопку конвертов. Верхний был адресован архикурату Храма Шеогората, нижние - герцогам Тамриэля, Морровинда и Нирна, а также "владетелю Альд Даэдрота". Глянув на имена, Ллевен заулыбался - он вспомнил про "символ власти", который так и стоял на столе у него в комнате.
- Рекомендации есть, теперь дело за малым - придумать, как их отдать при случае. Спасибо, Лами.
- Не стоит благодарности, - улыбнулась герцогиня. - Ллевен, можно тебя попросить кое о чем?
- Конечно. Я постараюсь сделать, что нужно, - данмер убрал письма и посмотрел на герцогиню.
- Это может оказаться невыполнимым; в таком случае моя просьба не стоит волнений, но если представится возможность... Пожалуйста, если получится, возьми Потему с собой.
Во взгляде Ллевена отразилось удивление:
- Почему? Я имею в виду - она же родилась здесь, что ее ждет в Морровинде?
- Понимаешь... - Ламиэ опустилась в кресло и тронула пальцами подбородок, подбирая слова. - Здравый рассудок на островах... Сродни болезни. Пока никто не обращает внимания - все хорошо, но один заметный симптом - и больной уже выброшен прочь из города, и ему угрожают железом и факелами. Моей власти пока достаточно, чтобы она была в безопасности, но это может скоро закончиться. Поэтому я прошу твоей помощи, Ллевен. Ее и моего золота будет достаточно, чтобы найти пристанище в вашем мире. Но ее трудно будет уговорить уйти.

[Кысь >>>]

- Ну, пристанище я бы ей нашел и без золота, пожалуй, - Ллевен представил реакцию отца, реакцию Нилеры и решил, что где жить, у девочки точно будет. - Но если она сама не хочет... Ты с ней говорила?
Он вдруг нахмурился:
- А почему ты считаешь, что твоей власти не хватит? Ведь тебе ее дал сам Шеогорат.
- Прости, - виновато улыбнулась герцогиня. - Это, наверное, слишком мрачная тема для утренних разговоров.
Она помолчала, подбирая слова.
- Мой срок жизни... вряд ли он будет длинным. Потема не хочет уходить, пока я здесь. Это... Очень удручает меня.
- Ты больна? Тебе что-то угрожает? - забеспокоился Ллевен. Похоже, что его ассоциации с хрупкой стеклянной статуэткой оказались ближе к истине, чем он сам мог подумать. - Этому можно как-то помочь?
- Не волнуйся, пожалуйста, - примиряюще улыбнулась Ламиэ. - Это просто так как есть. Но это очень опасно для Потемы.
- Я... с ней обязательно поговорю, но... Ты уверена, что тебе нельзя помочь?
- Я уже получила больше, чем это возможно, - тепло улыбнулась герцогиня. - Но я благодарна тебе за участие.
Ллевен мог бы ответить, что участие не так полезно, как действия, но не решился. Лами явно не хотела развивать эту тему, и продолжать допытываться он не считал себя в праве.
- Если я могу что-то сделать - обязательно скажи мне, - все же попросил он, поднимаясь. В отличии от Леноры или Элонде, Лами вряд ли сама предложит ему уйти. - Сказать правду, я не ожидал, что утро окажется таким приятным, но больше я не буду отнимать твое время.
- Я была рада тебя увидеть, Ллевен, - поднялась следом и Ламиэ. Она вышла вместе с ним, и охранницы - ауреаль и мазкен - синхронно опустили оружие. Потема уже ждала - болтала ногами, сидя на перилах лестницы.
Ллевен улыбнулся на прощание герцогине и поманил к себе бретонку:
- Пойдем в сад, или еще куда-нибудь.
- Идем, - согласилась девочка, первой скатываясь по ступенькам. Внизу она посмотрела на спускавшегося следом данмера. - Вот видишь, она не страшная.
- Да вроде я это никогда и не утверждал, - тот состроил гримасу, но потом снова посерьезнел. - Но она отказалась рассказать мне, почему считает, что проживет недолго. Ты знаешь что-нибудь?
- Она болеет, - вздохнула девочка. - Но не говорит, чем. Лами очень нервная, когда дело касается ее тела. Всегда переводит тему.
- И она не обращалась к докторам? Она сказала, что Элонде у кого-то лечилась, значит, и Лами тоже могла бы. Мне неприятно думать о том, что она умрет.
- Ты не понимаешь. - Они шли через темный коридор, но улыбка старшей чувствовалась в ее голосе. - Лами очень нервная.

[Crystal >>>]

- Не понимаю, - честно признал Ллевен. - Когда я ее видел, она всегда была очень спокойная и... - он постарался подыскать подходящее слово, не нашел и махнул рукой. - Но должны быть причины, по которым она стала герцогиней. Верю, что ты знаешь лучше.
- Ты просто не пробовал ее трогать, - они вышли из стенного коридора в обычный, и Потема аккуратно закрыла за ними дверь.
- У меня нет для этого причин, - данмер слегка смутился. Ему вспомнились Лураша-Лэй с привратником Лори и захотелось согласиться с утверждением, что дети болтают не думая.
- Вот. А я пробовала, - Потема вздохнула как взрослый, обсуждающий проблемного ребенка. - Она скорее умрет чем пойдет к доктору.
- Плохо. Получается, что как раз к этому дело и движется. И... Шеогорат ничего не сделает? Ведь если она умрёт от болезни, то он потеряет герцогиню.
- Я не знаю, - склонила голову девочка. - Но, думаю, Ше... он очень много не знает. О Лами и вообще.
- Как так? - от удивления Ллевен едва не споткнулся на ровном месте. - Ведь он их нашел, заключил с каждой договор - как я понял, принес сюда.
Потема молча поманила его пальцем, ускоряя шаг. Уже в саду, на знакомой Ллевену скамейке, она села, скрестив ноги, и посмотрела ему в глаза.
- Он не всеведущий, а главное - невнимательный. А Лами и прочие - хотят жить.
Теперь настал черед Ллевена ощутить себя ребенком. Глупым и наивным.
- Но... Это же его владения - он сам тут все создал. Я думал, что он хорошо знает, как у него все устроено. С другой стороны... Да, мое счастье, что он и правда не знает всего.
- Никто не знает, что именно он знает, - улыбнулась Потема. - И поэтому все боятся. Но я его видела. Ему очень быстро становится скучно.
- Как? Когда? - глаза данмера загорелись интересом. - Я еще не встречал кого-то, кто... его видел. Герцогини не в счет.
- Лорд иногда спускается во дворец. В последний раз он устроил дождь из кур и смотрел с крыши. А в позапрошлый - оживил все платья Лами. Только тогда я его не нашла. А когда он сделал всех женщин мужчинами на час у Эо, он был собакой. Я по глазам узнала.
Ллевен только присвистнул. Он бы и хотел сказать, что не отказался бы сам на такое взглянуть, но чувство самосохранения не позволило. Всезнающий или нет, но Лорд Безумия оставался одним из самых жутких принцев-даэдра и встречаться с ним данмер не желал.
- Я надеюсь, Элонде никого не убила в тот раз, - вспомнив, что нынешняя герцогиня Деменции боится мужчин, Ллевен покачал головой. - И что сама не напугалась слишком сильно...
- Мазкен - очень хорошие стражи. Но переполох все равно был большой.
- Да, наверное, я могу представить... - данмер вздохнул. - Лами переживает, что будет с тобой, когда она не сможет тебя защищать.

[Кысь >>>]

- Это потому что она добрая, - улыбнулась Потема. - Но меня защищать не нужно.
- Она уверена в обратном, - Ллевен пристально посмотрел на бретонку. - И разве ты сама не говорила, что быть нормальным здесь опасно?
- Если меня найдет Лорд, Лами меня не спасет, - покачала головой девочка. - А остальные не догадаются.
- Никто не застрахован от ошибок. Но... Потема, я скажу - как есть. Лами попросила меня забрать тебя с собой. Потому что она боится, что когда ее не станет, то с тобой могут расправиться.
- Я останусь с ней, - Потема посмотрела на данмера в упор. - Тогда она не умрет.
- То есть, ей все же можно помочь? - тот ответил таким же взглядом.
- Я обязательно что-то придумаю, вот увидишь.
Про себя Ллевен подумал, что увидит он это только если все еще будет здесь сам.
- Если я смогу что-то сделать - ты знаешь, где меня найти. И все же - подумай и о плохом варианте, если Лами умрет. Мне бы не хотелось, что бы с тобой что-то случилось. В Морровинде у меня есть младшая сестра - вы бы с ней хорошо поладили.
- Ты говоришь как взрослый, Ллевен, - вздохнула Потема, понуро обнимая собственные коленки. - Я не хочу бросать Лами.
- Мне бы пора уже начинать становиться взрослым. Наверное, - улыбка у данмера вышла не слишком веселая. - И я понимаю. Мне тоже не хочется, чтобы с ней что-то случилось. Но, к сожалению, не всегда получается так, как хотим мы.
Он чуть поколебался, но все же осторожно погладил бретонку по волосам и мрачно добавил:
- Если ты умен и хочешь жить, то нужно пытаться учитывать все варианты. Выбирать - как быть, следует уже после этого.
- Да. Я понимаю, что мне будет трудно, Ллевен. И что было бы лучше, если бы на моем месте был кто-то... хорошо, взрослый. Но их нет, поэтому, если я уйду, то все просто закончится. Быть принцессой - хорошо, когда у тебя куча рыцарей. А когда рыцарей нет, нужно делать все самой. Извини.
- Мне жаль, что я не могу остаться - я бы стал твоим рыцарем, - улыбнулся ей данмер. - Но пока я здесь... Давай попробуем помочь Лами, но если у нас не получится... подумай над ее предложением уйти отсюда. Было бы здорово однажды увидеть тебя выросшей.
- Чтобы помочь Лами, нужно знать, что надо делать, - Потема положила свою ладонь на голову Ллевена, почти копируя его жест. - А на это может уйти много времени.
- Вдруг нам повезет? Хотя для этого стараться придется, скорее всего, тебе - сам я могу помочь, наверное, только действием.
- Да, наверное, - вздохнула девочка.

[Crystal >>>]

Разговор оставил после себя тягостное впечатление. Ллевен не особенно задумывался, что будет, когда он вернется в Морровинд - его интересовали только собственные заботы. Но теперь он не мог отогнать от себя видения, в которых так или иначе погибала герцогиня Делириума, а затем и Потема, и остро чувствовал собственное бессилие, от чего хотелось ругаться и разнести что-нибудь в щепки. Незаметно для себя он привязался к маленькой бретонке и только сейчас сообразил, что она чем-то напоминает ему Нилеру. Во всяком случае, рассудительность и уверенность в себе у обеих были одинаковыми. События вокруг него скручивались во все более замысловатый узел и Ллевен никак не мог понять, как потянуть за концы так, чтобы распутать из клубка и себя и тех, кто в этом нуждался. Ключом, который бы подошел к разгадке, могла стать память Элонде, но как ее вернуть, данмер не знал. Ему очень хотелось сейчас бросить все и получить аудиенцию у герцогини Деменции, поговорить с ней, но одновременно он понимал, что полукровке нужно время. Потому он заставил себя выйти из дворца и отправиться на поиски форм для Резчицы, дав себе обещание, что пойдет к Элонде завтра с утра.
Часть для лука нашлась на крыше собора, куда Ллевен без особых трудностей выбрался по витым лестницам на обзорную площадку. Небольшая коробочка, с украшенной резьбой крышкой, обнаружилась в одной из неприметных ниш, когда данмер насмотрелся на город внизу. Собор выходил на две части Нового Шеота и контраст между Манией и Деменцией отсюда, с высоты, казался поразительным. Было похоже, что над Манией сияет солнце и улицы переливались красками, тогда как Деменция была словно погружена в сумрак, а ее мрачная, угловатая архитектура навевала мысли о тщете всех усилий. Когда данмер уже закончил осмотр Крубила, и вернулся к заведению Бернис, чтобы пообедать, он обнаружил деревянный настил, уводящий куда-то вверх. Пройдя по нему до конца и перебравшись по найденной неподалеку доске на другую часть улицы, Ллевен нашел еще одну коробочку, на этот раз с частью шлема. Про себя он вздохнул - ни то ни другое ему было не нужно, но Резчице точно пригодится - к ней он решил зайти после того, как все-таки поест. Потому той же дорогой данмер спустился вниз и толкнул дверь "Цедильного дома". Спросить Бернис о том, сколько он ей должен, Ллевен тоже давно собирался, а теперь он мог себе позволить расплатиться со всеми долгами.
Бернис возмутилась попыткой заплатить так, будто Ллевен сообщил ей, что собрался сменить трактир. Она по нескольку раз переспросила, не разонравилась ли ему еда и нет ли у него к ней жалоб.
- Нет, но... - на очередном круге Ллевен сдался и махнул рукой. Если бретонка не хочет заработать - это ее дело, ей лучше знать, как вести свое хозяйство. В том, что еда ему не разонравилась, данмер убедил ее достаточно наглядно, без остатка съев предложенный обед, после чего ненадолго поднялся к себе в комнату. Там он рассортировал монетки по приобретенным у портного заодно с новой безрукавкой кошелькам и полил "символ власти", который сиротливо стоял на столе, раскрыв ловушки. После чего направился к Резчице - ее радость при виде принесенных им форм выразилась несколько черезмерно, но разогнала невеселые мысли, которые весь день не давали Ллевену покоя. Потому на часть Мании он отправился с куда большим энтузиазмом - ему хотелось найти еще формы, даже если среди них и не окажется меча или щита. По дороге данмер прикинул в уме, не стоит ли поискать Малькома, чтобы рассказать ему, что удалось выяснить про его друга, но отказался от этой мысли. Если он помнил верно расписание торговца, то его еще не было в городе.

[Кысь >>>]

В сакеллуме Арден Сула было тихо и сонно, может быть, потому, что на этот раз никто ни с кем не спорил. На скамейке спала, сидя и втянув голову в плечи, очень старая на вид данмерка. Стараясь ее не потревожить, Ллевен прошел мимо и, никого больше не найдя внутри храма, вышел в Блисс.
Большеглазая обнаружилась сразу - недалеко от входа рос большой кремово-розовый гриб, шляпка которого была достаточно широка, чтобы там раскинула скатерть и удобно устроилась пара аргонцев. Рядом с Большеглазой сидел какой-то ее сородич, наряженный в рыбачью одежду и, судя по всему, своим появлением Ллевен прервал не то стихийный пикник на открытом воздухе, не то плановую трапезу.
- Извини, что отвлекаю - я не думал, что ты занята, - поприветствовал Ллевен аргонку, когда поднялся на несколько ступеней по лесенке, приставленной к шляпе гриба. - Боюсь, что мне снова нужна твоя помощь.
Та гостеприимно указала на гриб и поставила на его сторону маленькую, причудливо разукрашенную чашечку с крошечной ручкой. На белоснежной скатерти чудом удерживались не только они, но и тарелки с кексами, и даже солидных размеров чайник.
- Мм, спасибо, но я сейчас уйду, - покачал головой данмер в ответ на приглашение. - Я только хотел у тебя спросить - может быть ты знаешь, с кем из твоих сородичей дружил Старый Резчик?
Аргонка с улыбкой кивнула:
- Конечно же, знаю, - и рукой указала в сторону своего спутника, который просиял тоже.
- Старый резчик, - закивал он, слегка выпевая слова. - Старый-старый. Старо-грустный. Грустно-старый. Мог делать вилки, не делал вилки, получил по заслугам малый.
Ллевен, который после жеста Большеглазой внимательнее присмотрелся к аргонцу, только вздохнул. До сих пор на Островах ему попадались на удивление адекватные обитатели, хотя и не без странностей. Но рано или поздно стоило ждать и классических ненормальных, и было похоже, что сегодня он наконец-то такого встретил.
- Я ищу формы от меча и щита для новой Резчицы, - данмер не был уверен, что он найдет нужные слова, но все же решил попытаться. - Если Старый Резчик тебе что-то оставил - может быть ты захочешь их продать? Или обменять на услугу?
- Он не оставил вилок, совсем ничего не оставил, - вздохнул аргонец. - Ничего поет Большеголовому в уши, ничего лежит на заветной полке. Ничего не продать, ничего не поменять на новую вилку.
На этой мысли глаза его вспыхнули внезапным озарением.
- Новая резчица - новая вилка. Новое время! Новое пламя!! Черные, желтые, новые вилки! Горн поет новую песню!
Он подскочил на ноги и принялся озираться.

[Crystal >>>]

- Резчица живет в Крусибле, - спокойно подсказала ему Большеглазая. - А гость, который тебе о ней сказал, наверное, хочет твою подставку под стойку для вилок.
- Крусибл ждет Большеголового, - прислушался аргонец в рыбачьих шортах. - Песня черных вилок. Танцует танец надежды. Новые вилки кружатся по его улицам. Облицовывают его кружевами!
Ллевен покосился на Большеглазую:
- Кажется, у тебя получается лучше, чем у меня. Мы сможем договориться?
- Принеси ему необычную вилку, - кивнула аргонка. - И попроси взамен подставку под стойку для вилок. Ты сразу ее узнаешь, если уже видел литейные формы.
- Х-хорошо, - данмер с некоторым сомнением еще раз глянул на аргонца, но говорить продолжил скорее с Большеглазой. - Где мне его потом найти? И почему вилку?
- Недалеко от Сакеллума, его дома или Попрошайки - это ресторан у северных ворот. Его дом как раз посередине, на главной улице, он большой и оранжевый, - объяснила аргонка. Второй вопрос она предпочла вежливо проигнорировать.
- Что ж, ладно. Я постараюсь найти что-нибудь, что ему понравится. - правда, перебрав в уме варианты, Ллевен решил, что выбор у него не слишком богат. Но, вероятно, Резчица согласится помочь. - Больше Старый Резчик ни с кем не дружил?
Аргонка неопределенно покачала головой, а Ллевен внезапно для себя ощутил руку ее соплеменника у себя в кармане. От неожиданности он едва не свалился с лестницы, но успел ухватиться за аргонца.
- Это еще что? - данмер удивился тому, что он ничего не заметил до последнего. Правда теперь его возмущала бесцеремонность приятеля Большеглазой и - ненормальный он там или нет - Ллевен уставился на него с плохо скрываемым раздражением.
- Не противься воле вилок, - посмотрел ему прямо в глаза сумасшедший. - Воля вилок - воля дырок. Король дырок тебя видит.
- Еще раз так сделаешь - останешься без руки, - пообещал ему Ллевен. Он понимал, что не стоит связываться с безумцем, но злость всегда оказывалась плохим советчиком. Оттолкнув от себя аргонца, данмер вздохнул и снова посмотрел на Большеглазую. - Ладно, прости еще раз, что помешал. И спасибо за советы.
- Приятного вечера, - пожелала она на прощание. Ее спутник подмигнул данмеру большим оранжевым глазом.

[Bes/smertnik >>>]

Восход солнца, день 24, Эбенгард

Утром Илвер купил у алхимика новое зелье, нейтрализующее алкоголь. За малым не купил два, но в последний момент передумал – зелья тоже могут портиться, и лучше всегда иметь под рукой свежее.
Обратно мер шёл медленно, пытаясь одновременно разобраться в себе и не налететь в задумчивости на какого-нибудь прохожего. Вчерашнее позорное бегство под нелепым предлогом о чём-то смутно ему напомнило. Горячка, огонь, жар… Илвер замешкался и чуть не попал под деловито топающего в поводу гуара.
Когда-то он, ещё молодой агент, решил, что нельзя учиться лишь на своих ошибках и стоило бы найти хорошего наставника-дипломата. В Вивеке жил один такой – ходячая легенда, имперец, успешно распутавший не одно хитроумное дело. Марк Тулий был уже глубоким стариком и два десятка лет назад ушёл на покой, но учеников, по слухам, всё же брал, обучая редких счастливчиков риторике, ораторскому мастерству и основам философии.
Данмер целый месяц всюду за ним таскался, предлагая и деньги, и вечную преданность, и Азура знает, что ещё – но упёртый дед оставался непреклонен. Не возьму, говорил, тебя на обучение, и точка. Без объяснений. Наконец, Сатис пришёл к нему и заявил, что оставляет попытки и более не побеспокоит Туллия. Однако он хочет знать, по какой причине оказался не пригоден для ученичества. Старый имперец хитренько сощурился, поскрёб длинным ногтем свой крупный хрящеватый нос, и изрёк:
- Обучать чему-то самоубийцу есть пустая трата сил, юноша.
Не глядя на задохнувшегося Илвера, Марк Тулий неторопливо продолжил:
- Вы – талантливый мальчик, я наводил о вас справки. В вашем возрасте не всякий добивается подобных успехов. Хотите учиться риторике и прочему? Всё, что я говорю моим ученикам, записано в моих трактатах, копии которых есть во многих библиотеках – для того, чтобы впитать мой опыт, вам не нужен я сам. Если касаться непосредственно сути вашего вопроса, то я глубоко убеждён, что надолго вы в нашей профессии не задержитесь. Я наблюдал за вами и заметил, что вы перманентно контролируете себя, круглыми сутками. Глотаете обиду, душите ненависть, наступаете на горло самолюбию, если надо, загоняете гнев в тёмный колодец неосознанного. О, и не разочаровывайте меня окончательно, спрашивая, с чего я это взял. Готов поспорить, желание любить вы подавляете точно так же.
- При всём уважении, вы не правы, сера! - не утерпел Илвер. - Когда я чего-то хочу, я это получаю. Ни одна женщина не была разочарована – той не хватало ласки, другой страсти, третьей приелось супружеское благочестие. Все они были довольны мной.
- О, - поднял брови философ. - Тогда всё ещё хуже, чем я думал. Вы не просто любовь подавляете, вы ей торгуетесь. Если продолжите беспрестанно лгать себе…
- Я всегда правдив!
- Вы взяли за правило искренне верить собственной лжи. Это не делает её правдой, - старик доброжелательно улыбнулся, наблюдая за растерянным данмером. - Если продолжите мучить собственный дух, не давая ему свободы, со временем вы сгорите. Всё, что вы силились задавить, восстанет и превратится в раскалённую лаву… Не знаю, как это произойдёт. Начнутся мигрени или ночные кошмары. Возможно, вы приметесь нести околесицу или заговариваться в самый ответственный момент, потеряете мужскую силу, сопьётесь, будете кричать на клиентов. В любом случае, сгорев, вы станете паршивым агентом и скоро переквалифицируетесь в фермера.
Марк Тулий беззастенчиво поковырял в ухе мизинцем.
- Даю вам шесть… нет, семь лет. Потом, когда будете убирать за скотиной, вспомните меня.
Шёл пятнадцатый год с того разговора; язвительный философ давно умер. Илвер стоял посреди улицы, тупо разглядывая облезлую дверцу от тумбочки, выброшенную кем-то на помойку.
- «Паршивым агентом» стану, значит? - спросил он мусорную кучу. Та промолчала.

[Spectre28 >>>]

***

Всё оставшееся до обеда время Илвер метал в цель ножи и с десяток больших гвоздей, купленных им по дороге в таверну. Гвозди мер прикупил в расчёте на дальнейшие тренировки в, возможно, не слишком подходящих для этого условиях. С гвоздями получится тренироваться хоть на краю обрыва, не боясь, что ценное оружие ухнет в пропасть. Мишенью служила пресловутая дверца от тумбочки, которую мер предусмотрительно захватил с собой.
Солидные бойцы, конечно, пренебрежительно назвали бы такую тренировку развлечением, так как дистанция в четыре-пять шагов не может считаться серьёзной. Да и тренироваться, по-хорошему, следовало бы на улице, дабы отработать привычку к меняющимся условиям – в разную погоду нож летит по-разному. Оправдать Илвера могло только то, что тренировку он начал совсем не для повышения своих навыков владения оружием.
Перед броском нельзя очень сильно желать попасть в цель. Эмоции порождают напряжение, напряжение лишает мышцы пластичности и вынуждает метателя совершить ошибку. После такой оплошности сосредоточиться ещё тяжелее, неудача усиливает страх промахнуться, сковывая мышцы больше и больше. Справиться с этим замкнутым кругом можно лишь одним способом – волевым усилием избавить тело от «зажимов», а разум – от посторонних мыслей. Агенту было жизненно необходимо вернуть себе способность владеть собой. Меняя дистанцию, стойку, хват и количество оборотов оружия при броске, мер упорно добивался от себя спокойной созерцательности, того особого состояния сознания, при котором случайные воспоминания и сиюминутные желания отступают далеко на второй план.
Через некоторое время усилия Илвера были вознаграждены. Умывшись и пообедав, он отправился заниматься с Салорой, окружённый незримой аурой умиротворения. Такое состояние духа ему пригодилось незамедлительно, потому что девушка попросила обучить её вкусовым иллюзиям, которые у самого Сатиса получались не всегда; крайне редко бывали нужны, а без практики...
Агент, поднапрягшись, попытался изобразить вкус хлеба. Когда он с видом Мудрого Наставника спросил Салору, что она чувствует, молодая данмерка задумалась всего на пару мгновений, а затем принялась нахваливать учителя: «Словно я и вправду пепельный батат съела!». Батат, так батат – Сатис спорить не стал. Хорошо, хоть не дреугский воск. Дальше дело пошло лучше: девушка быстро освоила на практике основные принципы, заученные ей ранее по учебнику, а Илвер – чуть медленнее – их вспомнил.
- А как тебе это? - неожиданно спросил агент в середине занятия. Девушка вскинула брови:
- Жареное мясо пахнет просто умопомрачительно… Но, дядя, это же запах!
- Да, - легко согласился Илвер. - Но, я вижу, ты рефлекторно сглотнула слюну. Ты уже почти чувствуешь вкус этого мяса, правда? Всё из-за того, что обоняние тесно связано с вкусовыми ощущениями. Хочешь усилить иллюзию какого-либо привкуса – добавь соответствующий запах.
- Вот так? - совершенно по-детски обрадованная Салора щёлкнула пальцами.
Сатис невольно поморщился – его щит благодушной созерцательности дал трещину.
- Хорошая иллюзия. Даже прекрасная. Откуда ты взяла… образец?
- О, это замечательное сухое вино папа совсем недавно приобрёл для особых клиентов! Стоит как телега флина. Дал мне попробовать, чтоб я запомнила «вкус жидкого золота». У меня получилось передать лёгкий оттенок пряностей? Там должна быть характерная терпкость, такая, ну, от специй.
Сатис покатал на языке несуществующее элитное вино, вдохнул изысканный иллюзорный аромат:
- Всё вполне удалось, ты молодец. На сегодня мы закончили.
Определённо, какой-то даэдрический принц смеётся над ним. Сангвин, Шеогорат?! Стоило Илверу успокоиться, как ему в буквальном смысле под нос подсунули одно из тех вин, которые… агент не позволил себе додумать. Что ж, пока концентрация не потеряна окончательно, стоит прогуляться по местам скопления народа и послушать свежие сплетни.

[Кысь >>>]

Первый Посев, день 5, Ллевен

На утро, как и запланировал, Ллевен отправился во дворец - он еще поймал себя на мысли, что это вошло у него в привычку. На трети Крусибла ничего не поменялось и его все так же провожали косыми взглядами придворные дамы. До зала аудиенций, впрочем, Ллевен добрался без лишних вопросов.
Комната была все еще пуста, только открытые двери и свежие букеты блеклых белых лилий говорили о том, что он все же вовремя. Пожилая данмерка , укоризненно качая головой так, будто он лично был виноват во всем, от нарушения протокола и до кое-где поцарапанной обивки стен, проводила гостя по широкому коридору в большую полутемную комнату, все убранство которой состояло в диванах и невысоких круглых столах. Другая дама преклонных лет - альтмерка с ярким красным ртом и драматически обведенными черным глазами - вошла следом и привела за собой стайку совсем юных девушек, по очереди опустивших на столы серебряные подносы с едой и напитками. Служанки откровенно таращились на данмера, а одна даже робко ему улыбнулась, но ойкнула и чуть не выронила поднос от ответной улыбки.
Эо показалась не сразу и вошла через другую дверь. Она была уже одета для приемов, но выглядела так, будто почти не спала. Она остановилась и сдержанно-приветливым жестом предложила Ллевену занять место за столом. Тот рассеянно послушался и опустился на ближайший к нему стул. Все три раза, что он видел Элонде, она оказывалась разной и теперь Ллевен не мог решить, как себя с ней вести. Герцогиня опустилась на край дивана на некотором расстоянии от данмера, потом улыбнулась.
- Доброго утра, Ллевен.
- И тебе, - Телванни развернуся так, чтобы удобнее было смотреть на девушку. С грустью он уже понял, что она все так же его не помнит, но тоже улыбнулся в ответ. - Я хотел узнать - как ты?
- Я? Я лучше, спасибо. Мне в прошлый раз стоило это спросить, но - как твои дела... здесь? Как тебе этот город?
- Здесь... странно, - честно ответил Ллевен. - Вроде бы город есть город, он живет своей жизнью, как и любой другой. Но тут свои правила и я не уверен, что до конца их понимаю, или хочу понять.
- Тебе не нравится здесь, - то ли спросила, то ли предположила Элонде.
Данмер на секунду задумался, потом несколько виновато улыбнулся:
- Я... Не знаю. Тут неплохо, наверное. Но я здесь не на месте.
Полукровка кивнула.
- Я провела вчерашний день в мыслях о том мире и этом... Жалко, я не могу спросить сама себя.
- Думаю... я понимаю, о чем ты. Увы, общих воспоминаний у нас с тобой не так много, но если хочешь, ты можешь спросить у меня. Я постараюсь ответить без прикрас. - предложил ей Ллевен.
- Хорошо, - улыбнулась уголками губ данмерка. - Я вчера говорила со многими людьми и мерами здесь. Многие повторяли, что на Островах лучше и безопаснее жить. Страшен только Лорд и его развлечения, а остальное почти не меняется от года к году. Нет войн, голода... Некоторые при этом сказали то же, что ты. Что мне здесь не место. Как думаешь, почему? Что определяет... Это место?
- Когда я здесь оказался и понял, что вернуться назад не так просто, я и сам об этом задумался. - Ллевен чуть нахмурился, собираясь с мыслями. - Что если не нарушать правил, то подданство у... Лорда не так и плохо. Для меня проблема в том, что я все же нарушаю одно из самых главных правил, а потому изначально не имею права здесь находиться. Я пытался расспросить о том, как здесь появилась ты и... Думаю, что изначально и ты не годилась для местной жизни, но сделки с Лордом безумия не обходятся даром. Он отнял твою память, без которой ты потеряла часть себя. Если ее вернуть, то ты окажешься в том же положении, что и я.
На несколько секунд Ллевен умолк, пытаясь подобрать слова. Те, что говорить ему не хотелось, но сказать было необходимо:

[Crystal >>>]

- Заодно я много раз задавался вопросом - нужна ли тебе твоя память. Есть ли для тебя смысл возвращаться обратно, где война как раз вступает в силу, а голод - частая реальность для многих, кто неспособен заработать на хлеб. Где твоя жизнь была наполнена борьбой и разочарованиями и даже отдаленно не напоминала теперешнюю. Я... многое бы отдал за то, чтобы ты меня вспомнила и захотела вернуться со мной обратно в Морровинд. Но отнимать у тебя покой и счастье, если ты довольна своей судьбой здесь, я не хочу.
- Я... Не знаю. Мне трудно сравнить, - вздохнула Эо. - Я хочу поверить одному или другому... Но не знаю, что выбрать. Кто прав. Я чувствую, что вы понимаете ситуацию лучше меня, но вас обоих так сложно понять и прочесть. А остальные... Мне кажется, они просто хвалят свое болото. Но и в этом они могут быть правы.
Она беспомощно улыбнулась.
- А кто второй? - осторожно поинтересовался Ллевен. - Что до сложности - да, верю. Но я уже пообещал тебе отвечать честно, не пытаясь расхваливать товар.
- У меня есть друг... В Делириуме. Я спрашивала совета.
- И что он посоветовал? - данмер чуть улыбнулся.
- Он спросил, что я хочу сделать за время своей жизни, - тоже улыбнулась Элонде. - Но вопрос застал меня врасплох.
- Твой друг задает сложные вопросы, - улыбка Ллевена стала шире и он кивнул. - Но очень хорошие. Так что бы ты хотела сделать?
- Я никогда не думала об этом. Я... до сих пор я хотела просто жить, как-нибудь, как получится. У меня-прошлой... У нее была какая-нибудь цель?
- Я не знаю, - опустил голову Ллевен. - Мы почему-то не говорили о будущем, больше о прошлом и настоящем. Но... мне кажется, что та Элонде, которую я помню, тоже хотела просто жить. Так, как ей нравится - и она была готова отстаивать свои взгляды льдом и молниями, чем поразила меня с самого начала. На твоем фоне я был таким мямлей...
Тут данмер вздохнул, вспомнив обледевший котелок, который Вендил едва не опрокинул ему на голову.
- Льдом и молниями, - повторила данмерка. Она невольно улыбнулась. - Я немного завидую себе-прошлой.
- Почему? Тебе хорошо давалась школа Разрушения. Или... ты забыла, как творить магию тоже?
- Думаю, да. Я не помню, как делать это по доброй воле, но иногда у меня выходит случайно. В прошлый раз я чуть не сожгла собственную кровать, - грустно покачала головой данмерка. - Теперь, видимо, моя очередь быть мямлей.
Ллевен в смятении на нее взглянул, но тут же одернул себя и постарался улыбнуться:
- Нет, не думаю. Когда я увидел тебя здесь в первый раз, ты была такой же сильной и уверенной, как и прежде. Независимо от умений. - он все еще чувствовал неприятный холод где-то в груди от мысли, что полукровка, которая была достаточно одарена, чтобы поспорить с Вендилом, сейчас лишилась своих способностей. И если она сама могла не помнить ощущения магии, текущей сквозь пальцы, то сам он - будучи недоучкой - представил ощущение потери вместо нее. - Думаю, что если задаться целью, то ты вспомнишь и магию. Я... Мне сказали, что тебя кто-то лечил, прежде чем ты стала правительницей? Ты ничего об этом не помнишь?
- Только обрывки. Мой... друг из Марвела говорил, что меня лечила очень опасная женщина, но я не помню даже ее лица.
- Откуда он знает? - ухватился за идею Ллевен. - Может, он поможет ее найти и можно будет узнать что-то уже у нее?
- Он не знает ее имени, а я не помню, - покачала головой Эо.

[Кысь >>>]

- Но... он знает, что она опасна? - тут Ллевен спохватился. - Прости. Я даже не знаю, нужно ли тебе это, но уже накинулся с расспросами.
- Мне не тяжело отвечать. У меня тоже множество вопросов к себе, - герцогиня слегка улыбнулась. - Он видел ее однажды, когда я только появилась во дворце.
- И... он мог бы описать ее внешность? - данмер с настойчивостью посмотрел на девушку в пышном платье перед собой - знакомую и незнакомую одновременно. - Если ты захочешь, я бы мог попытаться ее найти.
- Нет, не нужно. У меня... у нас есть подозрения, кто это, хотя мы и не знаем точно.
- Лами сказала, что твоя память ухудшилась после этого лечения, - Ллевен уставился было на крышку стола перед собой, но снова поднял глаза на Элонде. - Я думаю, что можно было бы попытаться поговорить с этой женщиной. Но если тебе это не нужно и ты не хочешь вспоминать, я не буду настаивать. Не хочу, чтобы ты потеряла покой.
- Лами говорила тебе?.. Тогда в шарадах нет смысла. Но если мы правы, тебе не стоит ее видеть, Ллевен. Она очень опасна.
- Это Релмина? О других опасных женщинах я больше не слышал, - Ллевен не отводил взгляд от Элонде, которая вздрогнула и посмотрела прямо на него при упоминании имени, потом смешалась, не зная, что отвечать.
- Значит, я прав, - кивнул данмер. - Но ты не ответила. Хотела бы ты вспомнить - кто ты?
- Не знаю. Кажется, последнее время сделало меня трусливой, - Эо поднялась на ноги и прошлась до дверей и обратно - маленький резкий круг. Потом остановилась возле дивана, рядом с местом, где сидела раньше. Глубоко вдохнув и прижав кулак к груди под ключицами, она быстро сделала еще несколько шагов, и, наконец, снова села - на этот раз в двух шагах от Ллевена.
- Бояться неведомого - естественно. Особенно, когда на кону стоит привычная жизнь. - тот снова развернулся так, чтобы было удобнее разговаривать. Ему очень хотелось коснуться ее, обнять, дать ей понять, что он сопереживает, но вместо этого он только глубоко вздохнул. - Я не хочу давить на тебя и не сделаю ничего, что пойдет вразрез с твоими желаниями.
- Чего я хотела бы - это понять, что именно мне нужно, - придавленно улыбнулась данмерка. Ее лицо заметно побледнело - это и нервные, ломаные движения напомнили Ллевену слова Потемы. Он с усилием отвернулся и тихо проговорил:
- Думаю, мне сейчас лучше уйти. Позови меня, если захочешь.
- Нет, не стоит. Я очень благодарна за этот разговор, - она поднялась на ноги. - Если тебе что-то нужно: комнаты, место для тренировок... Ты званый гость здесь.
- Элонде... - на миг в голосе данмера прорвались эмоции, которые он старался удержать в себе - сожаление, печаль, тоска, но он все же взял себя в руки. И даже смог вымученно улыбнуться. - Если мне скажут, где можно помахать мечом, я буду очень признателен. Я совсем забросил тренировки с тех пор, как сюда попал. А это неправильно.
Эльфка кивнула и, подняв со стола колокольчик, позвала уже знакомую Ллевену пожилую данмерку. Та с почти лихорадочной охотой согласилась проводить данмера в тренировочный зал.

[Crystal >>>]

Движение и необходимость сосредотачиваться на нем через какое-то время все же помогли Ллевену собрать обрывки мыслей и эмоций воедино. Стойки, шаги, удары, блоки - мало-по-малу, но данмер перестал чувствовать себя так, словно безнадежно и безвозвратно потерялся в топком болоте. "Хотела бы ты вспомнить - кто ты?" "Чего я хотела бы - это понять, что именно мне нужно." От манекена полетели щепки, когда Ллевен ударил мечом сбоку. "Я хочу, чтобы ты удалил герцогиню Эо с Дрожащих Островов. Увёз или сделал так, чтобы она ушла сама". Глухой стук, когда край щита соприкоснулся с деревом. "Эо было... плохо, когда мы познакомились. Она говорила, что жила у доктора раньше. Поэтому ее память в худшем состоянии, чем моя." Отскок, блок, удар. Хор голосов, звучащий в его ушах, подталкивал к действиям, на которые Ллевен никак не мог решиться. Словно чьи-то руки настойчиво тянули его куда-то, куда он вовсе не был уверен, что должен идти. "Есть ли для тебя смысл возвращаться обратно, где война как раз вступает в силу, а голод - частая реальность для многих, кто неспособен заработать на хлеб. Где твоя жизнь была наполнена борьбой и разочарованиями и даже отдаленно не напоминала теперешнюю."
Ллевен уже понял, что в своем нынешнем состоянии Элонде не сможет решить сама и ждать этого от нее бесполезно. Она, пожалуй, находилась в еще более подвешенном состоянии, чем он, поскольку ничего не помнила и, судя по всему, не могла вспомнить. Но сделать выбор за нее Ллевен боялся - если бы он только был более уверен. До тех пор, пока он не появился во дворце и не узнал Элонде, судя по всему она была достаточно счастлива. Или же просто примирилась с судьбой убедившись, что покончить жизнь самоубийтсвом не получится.
- Проклятье! - тяжело дыша, Ллевен отступил от маненекена, опуская оружие. Точный ответ, скорее всего, можно было найти у этой загадочной Релмины, но чтобы попасть к ней ему придется согласиться на сделку с Лураша-Лэй. Или рискнуть самому, несмотря на многочисленные предупреждения - правда в случае неудачи, которая была наиболее вероятным исходом такого риска, он уже не сможет помочь никому. Элонде, Вендил, Потема, Лами - данмер скрипнул зубами и с яростью атаковал манекен снова. Его душила злость за неспособность решиться хоть на что-нибудь, но вымещая ее на своем деревянном противнике, Ллевен не чувствовал облегчения.

Когда он все же вышел из дворца, было уже заполдень. Теплая вода помогла расслабиться мышцам, еда утолила голод, который отчетливо дал о себе знать после нагрузок, и теперь Ллевен отправился к Резчице, чтобы договориться о "необычной вилке". Та пришла в полный восторг от идеи обменять вилку на форму и пообещала, что через два дня все будет готово. Слушая комментарии босмерки и глядя на ее лицо, Ллевен про себя подумал, что есть этой вилкой будет не слишком разумно, но это уже будут проблемы аргонца.
После того, как они договорились с Резчицей, Телванни отправился бродить по городу - он хотел оставить свой адрес, по совету Малькома, в других тавернах, на случай, если Вендил все же когда-то появится. Заведения разительно отличались друг от друга, но ни в одном никто не слышал о его брате. Наконец, Ллевен вернулся к Бернис - до заката и до прогулки Ушнара еще оставалось время и данмер собирался немного отдохнуть, прежде чем снова пытаться найти хаджита, докучающего орку.

[Spectre28 >>>]

* * * * *

Гам он услышал ещё за квартал. Открывшаяся картина была неожиданной, но, несомненно, яркой. Ушнар, который каким-то чудом ухитрился забраться на миниатюрный балкончик, пытался найти способ сбежать, но выше точек опоры уже не было, и всё, что он мог – это пытаться не свалиться вниз.
Туда, где со слегка недоумённым, но несомненно счастливым выражением на морде вертелся среди собак Бхиша. Животные прыгали, крутились, некоторые, не понимая ситуации, но находя её интересной, исступленно гавкали на всё вокруг. Над балкончиком Ушнара, на крыше, в воздухе парила рыжая и очень наглая морда хаджита, за которым некогда гнался Ллевен. Тела у морды не было, но это не мешало ей издевательски показывать язык попеременно орку и Бхише. Заметив данмера, морда ненатурально вздрогнула, свесила язык набок, закатила глаза и растворилась в воздухе.
Оценив ситуацию в один миг, Ллевен едва подавил желание закрыть глаза ладонью, чтобы этого не видеть. Вместо того, он рванулся вперед, схватил Бхишу за загривок и потащил за собой, подальше от несчастного орка.
- Что ты, глупый кот, натворил?! Зачем ты его напугал - мало ему другого хаджита? Что вообще сейчас произошло? - на ходу допытывался он у рыжего мера.
Хаджит, вяло сопротивляясь, всё же позволил уволочь себя в сторону.
- Бхиша не виноват! Этому хаджиту показалось, что там другой хаджит, и, может, ещё один хаджит, а потом красивые собаки подошли слишком близко!
- Там и был другой хаджит - и нужно было его выследить, или договориться, или я не знаю... Но не таращиться на собак и уж точно - не попадаться Ушнару на глаза! - затащив хаджита за угол, где орк их больше не видел, Ллевен остановился. - Как теперь все это расхлебывать? Ты не узнал - кто это был?
- Бхиша не видел того хаджита, о котором говорил сэра! - сутай-рат провыл этот вопль отчаяния так, что из-за угла отозвались лаем собаки. - Не было тут плохих хаджитов!
- Как не видел? Что же тебе тогда показалось? - настроение у Ллевена в целом было не слишком хорошим, и сейчас ситуация, которая в другое время могла и позабавить, вызывала злость и раздражение. Не добавляло радости и то, что изначальный виновник переполоха, похоже, оказался магом, хорошо знакомым со школой Иллюзий. Ллевен в очередной раз пожалел, что сам он магом не может назваться даже условно и что Мистицизм никогда не удавался ему и в самом отдаленном приближении.
- Сначала Бхише показалось, что идёт серый скучный хаджит. Но это оказался данмер в мохнатой шапке. Тут плохой, скучный свет, - начал объяснять хаджит, загибая короткие толстые пальцы. – Потом Бхише показалось, что может быть идёт рыжий хаджит, но снова нет! Эти глупые маленькие раскрашенные аргонцы бросаются в глаза даже в тумане, но они не хаджиты! А старые, больные глаза Бхиши хорошо видят только собак! Не было ни одного другого хаджита! Но пока Бхиша смотрел на данмера и аргонца, собаки подошли слишком близко и начали чуять! И чуяли, пока не нашли Бхишу, который был слишком рад чтобы вовремя сбежать!
- Эх ты, растяпа. - данмер выпустил хаджита и вздохнул. - Подожди, пока я поговорю с Ушнаром. И, во-имя Азуры, не показывайся ему больше.
С этим напутствием, он торопливо вернулся туда, где оставался орк.

[Crystal >>>]

Тот не сводил взгляда с почти спрятанного за углом хаджита и, одновременно с заиканием, дрожащим голосом и попытками удержать собак постоянно терял нить разговора, то отвечая невпопад, то вовсе игнорируя данмера. Когда Ллевену это окончательно надоело, он предложил:
- Давай я провожу тебя домой. Они все уже разбежались, но я присмотрю, чтобы тебя больше не пугали.
Орк осторожно кивнул, не делая, впрочем, попыток слезть вниз.
- Ну так пойдем. Если ты будешь продолжать тут сидеть, кто знает, может еще какой-нибудь кот появится, - данмер честно попытался подавить раздражение. Ушнара ему было жалко и он чувствовал свою вину в том, что произошло.
При упоминании еще одного кота Ушнар ускорился. Прихватив данмера (очевидно, в качестве живого щита), орк почти бегом добрался до собственного дома, забросил внутрь собак и Ллевена, и, наконец, запер дверь на засов.
- Это... Это... - он никак не мог отдышаться. - Это было испыта-ние...
- Ну, ты с честью его выдержал, - Ллевен не планировал заходить в гости, но возразить не успел. - Хотя, тебе сейчас, наверное, стоит выпить.
- Да. Выпить, - ухватился за идею орк и метнулся на кухню, откуда вскорости послышался звук вынутой из горлышка пробки и льющейся жидкости.
- Я догадываюсь, что тебе было не до того, но... Может быть ты заметил как или откуда появилась иллюзия? - поинтересовался у него вдогонку данмер.
- Какая иллюзия? - орк вернулся из кухни с двумя стаканами, один из которых сразу же залпом выпил, а второй протянул данмеру.
Ллевен жестом отказался, давая понять, что стакан нужнее самому Ушнару.
- А разве... Ты не заметил ничего в воздухе на крыше?
- А там что-то было? Другой кот? - жесткие волосы на голове орка, казалось, на мгновение встали дыбом все.
- Ты не видел голову над крышей? - припомнив сцену, Ллевен чуть нахмурился. С его точки зрения Ушнар должен был хорошо видеть не только Бхишу.
- Нет, не видел, - орк понемногу допивал порцию данмера и уже расслабился достаточно, чтобы не пугаться перспективы невидимого кота.
- Хм. Это хорошо, пожалуй. - данмер нахмурился еще больше, поскольку задумался, что может быть показалось именно ему. Если ни Бхиша, ни Ушнар ничего не видели. Но размышления о зравости собственного рассудка он пока отложил. - Кстати, с Бхишей я говорил - ему действительно очень нравятся твои собаки. Потому он приходил смотреть на них, не думая, что доставляет тебе неприятности.
- Ты... подал ему эту идею? - расслабленное выражение на лице орка сменилось жестким.
- Она была у него изначально - почему он вообще тебе докучал, - наблюдая за сменой настроения орка, Ллевен подумал, что есть гармония во вселенной. Паршивый день паршиво заканчивался. - Когда я искал того рыжего хаджита, на которого ты жаловался, я думал, что это Бхиша. Но оказалось, что Бхиша - совершенно другой мер и я думал, что он поможет мне найти того, кто тебе мешает. Мне жаль, что так вышло.
- Какой другой хаджит? - рыкнул орк, постепенно вернувший свойственный его расе угрожающий вид. - Этот ужасный, - его передернуло, - мерзкий рыжий кот портит мне жизнь вместо завтрака и обеда, а ты, значит, с ним заодно? Вон отсюда сейчас же!
- Я уйду, - кивнул Ллевен. - Но я ни с кем не заодно и правда хотел, как лучше.

[Spectre28 >>>]

Когда в скверном настроении данмер вернулся к Бернис, то оказалось, что день еще не закончился. Едва он переступил порог, бретонка весьма сдержанно с ним поздоровалась, после чего принялась накрывать на стол, явно сдерживая слезы. На недоуменные расспросы Ллевена она почему-то начинала расстраиваться еще больше, так что ничего не понимающий Телванни в конце-концов прекратил попытки узнать, что произошло. Впрочем, вскоре Бернис сообщила, что ему пришло письмо и ее голос обдал Ллевена холодом не хуже ледяного шторма. Он проводил ее озадаченным взглядом, когда она чопорно удалилась наверх, впервые оставив его за ужином одного, и уставился в тарелку. Похоже, что Дрожащие Острова медленно, но верно сводили его с ума и Ллевен не мог сказать, что это ему по нраву.
В его комнате действительно обнаружилось письмо в красивом конверте, который оформлял хороший художник. Внутри, написанное каллиграфическим почерком с завитушками, оказалось приглашение разделить завтрак с герцогиней Лори следующим утром. Глядя на него, Ллевен застонал сквозь зубы - только этого ему сейчас и не хватало. Он швырнул письмо на стол, прошел к окну и распахнул створку, впуская ночь в комнату. Опершись на подоконник, Ллевен смотрел на мерцающие окна Крусибла и пытался избавиться от мыслей, которым было слишком тесно в его голове.

[Кысь >>>]

Восход солнца, день 25, Эбенгард

Амер встретил восход еще в море. Солнце окрашивало блеклый пейзаж южного побережья в нежные приглушенные оттенки, и данмер невольно залюбовался островом, ставшим ему за все эти годы родным. Красота Вварденфелла не бросалась в глаза, она открывалась постепенно, и только тому, кто умел и мог ее рассмотреть. Континентальная часть провинции была другой, ярче и будто живее, но все более чуждой с каждым его приездом. Амер до сих пор не считал своим домом предгорья Красной Горы, хотя и провел там многие годы, а Блэклайт времен его детства давно остался только воспоминанием. Ему нравилось путешествовать, открывать забытые всеми уголки Нирна, менять свои навыки на чужие истории, а проведенные дни на опыт. И все же Вварденфелл занимал особое место в его душе.
Его прогулка в столицу Редоран была неожиданной, короткой, сумбурной и оставляла после себя ощущение горечи. Когда-то Амер был считал редкой удачей то, что рано покинул дом – ему казалось, что в семейном особняке ничего никогда не меняется. Он каждый раз приезжал другим, а вот Азарфар оставался все тем же упрямым серьезным юношей без чувства юмора, Азарсет все так же отвечал вопросами на вопросы, Анес все так же старался всех примирить. Но время текло и для них, может быть, даже явственнее, чем для их беззаботного младшего брата. Один за одним ровесники стража поступали на службу Дому, женились, врастали в свои должности, будто в раковины, и приезд старого приятеля стряхивал с них годы все неохотнее. Из повадок Азарфара совсем исчезла обаятельная юношеская неловкость, он все реже отступал, чтобы подумать, и все чаще говорил отцовским приказным тоном. Анес и Азарсет, наоборот, стали молчунами. Азариен и Азарат, когда-то свободолюбивые и неразлучные, как близнецы, признанные мучители в равной мере младших и старших, будто бы разучились шутить.
Последняя их встреча была натянутой и неловкой. Амер привел с собой Иму, с которой его тогда роднило намного больше, чем долгая история и заметное сходство в характерах – они оба постепенно выходили из возраста молодости, и все чаще задавались неудобными вопросами взрослых. Данмерка не так давно потеряла глаз. Для ее профессии это значило переход на несколько ступеней ниже привычного уровня, тяжелый и унизительный для нее. Страж, слишком привыкший заглядывать в глаза смерти на Красной Горе, во внезапной тишине чувствовал себя бесполезным. Брак и место в иерархии Дома все еще казались ему душной ловушкой, но теперь он все чаще начинал задумываться, не искажен ли его собственный взгляд. Если раньше свобода означала возможность быть там, где хотелось, и где была нужна еще одна пара рук, способная держать оружие, то после смерти Дагот Ура и исчезновения Трибунала храмовых воинов стало слишком много на один маленький остров. Из дома начали приходить письма, напоминавшие о его долге перед семьей и все более прямо рекомендовавшие вернуться в Блэклайт. Посомневавшись немного, Амер предложил Име брак и вместе с ней приехал домой, но у родных уже были планы на его партию и все закончилось трагедией. Данмерка погибла. Страж нашел виновника и убил его, но вместо облегчения месть принесла только чувство вины перед семьей погибшего.
Это раз и навсегда развеяло его сомнения в отношении Дома. Он любил свою семью, ценил все, что было дано ему когда-то в детстве и юности, но... им было не по пути. Амер слишком привык полагаться на собственное суждение, которое никогда до конца не укладывалось в рамки иерархии семей. Его родные слишком дорожили своим положением, влиянием и богатством, чтобы терпеть своеволие в своих рядах. Он и сам не хотел создавать им проблемы. Страж покидал Блэклайт так, будто видел город в последний раз, с печалью и пустотой в душе, и одновременно со странной легкостью.

[Crystal >>>]

И когда он появился, благодаря странной шутке Моры, прямо посреди редоранской столицы, он меньше всего хотел ворошить старые угли. Но его внешность привлекла внимание стражей, и начальник дозора наотрез отказался его выпускать, пока он не назовется. Пришлось воспользоваться помощью младшей сестры, променявшей внесенный залог на два дня в его обществе.
Он помнил Азали еще ребенком, которого с непривычки тискал и баловал заметно больше, чем стоило, но за семь с лишним лет разлуки она сильно изменилась. Амер едва узнавал сестру в этой томной деве, завивавшей волосы крупными кольцами и то и дело пытавшейся его приобнять. Кажется, этой же манерой отличалась и ее мать, Алфеа, которую пасынок видел всего несколько раз за всю жизнь – отец оберегал свою третью жену от каждого лишнего взгляда. Азали не умолкала ни на минуту, рассказывая, какими жесткими стали порядки в доме после смерти Азариена и Азарата, как она сама мечтала сбежать из дома и пойти в Мораг Тонг, какими нелепыми и непривлекательными были юнцы ее возраста – а особенно те юнцы, с которыми ее знакомил отец... Амер же искренне старался принять ее заново, со всеми шелками и украшениями, досужими разговорами и внезапной нежностью к почти незнакомому брату.
В этот момент он впервые задумался о том, что каждый из них, по сути, платил свою цену. Он жил вне прочных сетей семейных и клановых обязательств, в которых застряли, как мухи в паутине, связанные по рукам и ногам Азарфар и Анес, которые тщетно пытался обмануть Азарсет – но и расплачивался за это, возвращаясь к ушедшим лодкам и давно сожженным деревням. Его привязанности быстро сменялись новыми, но стоило оглянуться – и он не находил ничего знакомого. Покинутые им места, оставленные им меры продолжали жить своей жизнью, постепенно меняясь, и в конце концов все, что было Амеру дорого, оставалось только в его собственной памяти. Он был несправедлив к Азали, ожидая, что она не изменится – ведь это его не было рядом с ней семь с лишним лет.
Она помогла ему улизнуть из города в последний момент, уже после того, как старший брат, разъяренный их маленьким заговором, принялся обыскивать постоялые дворы и таверны. Оказавшись на открытой воде пролива, Амер вздохнул свободнее, и горечь постепенно начала проходить. Он все чаще задумывался, найдет ли в Вивеке своих бывших попутчиков, и в каком количестве. Данмер был почти уверен, что девушки его дождутся. И что второй страж постарается не узнать при встрече. Что тогда на него нашло, после этого бренди?.. Амер чувствовал, что заступил тогда слишком далеко на запретную для чужих территорию, намного дальше, чем Ано когда-нибудь пустил бы его добровольно. Это было жестокой ошибкой, но уже безвозвратным прошлым.
Он невольно задумался о своих бывших спутниках снова, пока сидел в ожидании на парапете у пристаней. Кроме легких почтовых лодок и частных грузовых баржей из Блэклайта в Эбонхарт ходили корабли Дома – один в неделю. Если брата не окажется на сегодняшнем – у него будет целых семь дней, чтобы найти их спокойно. Если он сорвался в путь сгоряча, лучше было повстречать его сразу.

[Spectre28 >>>]

* * *

Это утро застало успевшего придти в себя норда и Илвера в порту. Накануне шпион разговорил одного имперца, чей грустный вид привлёк его внимание. И не пожалел. Печаль таможенного чиновника, как оказалось, была вызвана слухами о том, что маг-телепортист мог задержаться. А то и вовсе не прибыть в Эбонхарт довольно долгое время – точно никто не знал. Ходили только слухи о каких-то сложностях между Ведамом Дреном и главой отделения в старом Эбонхарте. И вот теперь спутники вынуждены были на всякий случай искать замену уже обрисовавшемуся было средству добраться до материка. И ругать про себя неиспользованную возможность отправиться предыдущим кораблём. По крайней мере Аллард мысленно пнул себя за задержку. Дразнить шпиона наличием в море чудовищ и штормами было занятно, но только пока эти шутки не приводили к задержкам на неопределенное время. Впрочем, слухи вполне могли оказаться только слухами, поэтому пока что он выбросил эти мысли из головы и просто наслаждался ветром и приятной погодой, оставляя переговоры Илверу, который куда лучше понимал местные порядки.
Сатис, что закономерно, в свою очередь винил в заминке себя. Рассказы норда о древнем ужасе, жаждущем поглодать косточки путников, сделали бы честь любому барду, однако в основе выбора данмера лежал обычный расчёт. И, как показала практика, беспочвенная надежда на отсутствие подвоха. Положим, есть у вас две возможности: одна обещает длительное и не самое безопасное путешествие, вторая сулит моментальное перемещение с минимальным вредом для здоровья. Что выберете? Неправильно. По суровому закону жизни, заставляющему всяких босмеров в жёлтых шлемах обрушиваться с неба именно вам под ноги, второй вариант обязан содержать ловушку. Во время прошлого визита Илвера в Эбонхарт телепортёр также был в отлучке - мер не удивился и даже предполагал нечто подобное. Но чтобы проклятый маг не вернулся к оговоренному сроку вовсе? Увы, слухи выглядели подозрительно правдиво.
Оставалось только разузнать, когда отправляется следующий корабль, и стоит ли надеяться на возвращение телепортёра в срок. Насчёт корабля-то агент и разведывал прямо сейчас, мысленно сделав себе пометку поковырять ту историю с Дреном позднее, если представится возможность.
Илвер огляделся, наметил жертву расспросов и приступил к делу. В «жертвы» попал жилистый данмер, смахивающий на старшего брата Сатиса – у обоих было открытое лицо честного трудяги и широкие ладони, словно созданные для физической работы. Разве что одежда агента была малость почище, пусть и такого же простого кроя.
Внимание норда тем временем привлек данмер, сидевший немного выше на парапете пристани и крутивший в руках копье с зачехленным острием. Они перекинулись несколькими словами, потом оружие перешло из рук в руки. Аллард даже начал было снимать чехол, но новый знакомый, похоже, разубедил его это делать.

[Bes/smertnik >>>]

К беседующим подошёл Илвер. Со сдержанной почтительностью поклонившись собеседнику норда и извинившись перед обоими за прерванный диалог, Сатис обратился к Алларду:
- Я узнал, что ты просил, господин. Маленькая лодка отходит через час, судно побольше – завтра в полдень. Надо бы поспешить с решением. Езжай я туда один, сера - прыгнул бы на лодочку сегодня. Сказать, почему?
- И почему? - вскинул бровь норд, неохотно отвлекаясь от тяжелого копья.
- Я тут пораскинул мозгами... - Илвер почесал затылок, - в общем, сколько слухи не уточняй - они слухами и останутся. То есть, терять день ради расспросов вряд ли выгодно. Может, объявится маг, а может, нет. Лодку же я вижу, вон, стоит. Могу посулить рыбакам пару монет, чтоб подождали нас, если за час со сборами не управимся.
Закончив говорить, агент внимательнее присмотрелся к данмеру с копьём, обращая внимание на язык его тела, манеру себя держать и мимику. Со стороны это выглядело, впрочем, как ничем не прикрытое досужее любопытство - пусть и не слишком тактичное, зато безобидное.
Незнакомец был просто одет, но сам – далеко не прост. Свободная, словно бы скользящая манера двигаться выдавала в нём опытного воина, потенциально принадлежащего к военной элите. Глядел же он на путешественников расслабленно и, пожалуй, с дружелюбным интересом.
Аллард помолчал, прикидывая, потом пожал плечами.
- А завтра лодки будут? Тогда я бы подождал. Если маг не покажется, мы теряем только один день. А если всё-таки объявится, выигрываем много больше. Но про волшебника я судить не берусь. Если считаешь, что он скорее всего не объявится, то что же, можно и уплыть.
- К сожалению, мы теряем два дня, - развёл руками Сатис. - Штатный телепортёр, если и покажется, то двадцать седьмого. А сегодня двадцать пятое число. Лодка, отплывающая двадцать шестого, нам ничем не поможет; ситуация до послезавтра не прояснится. Чтобы проверить слух, надо будет ждать два дня, считая этот. Три, если учесть, что время возвращения телепортёра неизвестно, и мы можем прождать его до вечера.Так как завтрашнее судно бесполезно, имеет смысл либо плыть прямо сейчас, либо дожидаться мага.
- Потерялся во времени, - пробурчал норд себе под нос. Потом ответил уже громче: - Ты прав, друг. Три дня терять ради надежды не стоят. Плывём. Собраться - дело недолгое.
В его случае это, несомненно, было правдой. Не слишком плотно набитый заплечный мешок да то, что он носил с собой.
- Вы плывете на юг? - внезапно спросил данмер, до этого с легким интересом слушавший диалог. - Тогда, возможно, я могу вам помочь. Мой капитан собирался задержаться на пару дней, а потом идти вверх по реке.
- На юг, - кивнул Аллард, повернувшись. - Если он задержится до вечера двадцать седьмого, то это может сгодиться. Который корабль?
- Это почтовая лодка Редоран, они стоят дальше от грузовых пристаней.
- Стоит попробовать? - спросил норд уже у Илвера. - Или не надеяться уже на мага?