Арчер Клуб — 2, 1934 год, теслапанк

[Элис >>>]

Рынок, Сан-Стефано, Александрия. 14 июня, несколько часов до воссоединения.
Беатриче, вскочив на ноги, склонилась к его уху и торопливо зашептала:
- Их отец давно погиб, преданный лучшим другом. Брат мужа моего взял на себя правление семьей, но до сих пор не смог решить, какой его жене стать первой, ведь каждая хороша в своем! А все, что можем мы - попытаться облегчить им жизнь и хоть как-то влачить свою... - прижавшись к плечу торговца, она всхлипнула. - Не суди моего мужа строго, я - его единственная жена, ведь большего он позволить себе не может! У нас даже нет детей, ведь мы не сможем их прокормить!
По арабу было видно, что он совсем скоро пойдет и утопится в любой, даже самой мелкой речушке.
- Беда вам, - откровенно прошептал торговец. - А брату мужа твоего скажи: кто из жен сумеет лучше усладить, та и решит за вас всех, главную выбирает отросток, прости, Аллах, речи мои.
- Благодарю тебя, благородный господин, за речи твои, - Беа поклонилась ему в ноги, прихватывая третью палатку. - Возьми же еще и это, - она протянула ему вторую пачку купюр, после чего ухватилась за четвертый тюк. - Пусть вовек ты будешь жить в неге и блаженстве, мудрейший! - не переставая кланяться, она подтащила палатки к Лукасу. - Надеюсь, муж мой, ты доволен?
- Как я могу быть доволен? - вскинул руки к небу Арчер-Анджелини. - Вся жизнь - сплошное скитание.
- Переигрываешь, - едва слышно проворчала финансист, вручая ему палатки. - Пора уходить к новой жертве, пока слух о нас не разошелся по всему базару.
Лукас едва слышо вздохнул, принимая груз.
- Бене, теперь за спиртовками, - прибавил младший брат Томаса.
Успех сопутствовал тяжелой, но искусной поступи двух акул переговорного жанра. За суммы, едва покрывавшие себестоимость товаров, они грузились необходимым оборудованием, а в один из перерывов постояли под тенью палатки, жадно вгрызаясь в сочные персики, взятые "на пробу".
- Беа, я еще никогда не был так счастлив, - признался Лукас. - Мы с тобой на острие, и никто не остановит нас!
- Я удивлена тем, как хорошо ты включаешься в ситуацию, - Беатриче улыбнулась. - Честно говоря, я была почти уверена, что ты начнешь возмущаться и возражать.
- С чего бы? - юноша сплюнул косточку. - Как будто ты не знала, на что я способен. Я-то, в свою очередь, думал, что ты будешь... сдержаннее в этой закупке.
- Я должна была притвориться, что играю по их правилам, заставляя их играть по моим, - девушка пожала плечами и вытерла тонкую струйку сока, стекающую из уголка губ. - Я ведь Анджелини.
- Это точно, - кивнул Лукас. - Если Дарио так же рьяно строил свою империю, я... Знаешь, я удилвен, в таком случае, как же банк не вырвался за пределы Италии. К слову, ты теперь еще и Арчер, не забывай.
- Я переняла от отца лучшее, - рассмеялась Беа. - А уж наши с тобой дети явно покорят мир!
- Надеюсь, из них выйдет кто-нибудь получше Чингис-хана, - нервно хохотнул Арчер-Анджелини. - Кстати, раз уж мы заболтались, да и список вещей покрыт полностью, не поехать ли нам в ресторан, бросив в отеле покупки?
- Мне придется рыдать и валяться на полу? - подозрительно уточнила его жена.
- В отеле? - уточнил Лу.
- В ресторане, свет мой.
- Ну, нет, там мы будем, как обычно.
- Чудно, будет повод надеть единственное нормальное платье, которое я не отправила на "Синедрионе", поддавшись уговорам Селии, - Беатриче коротко поцеловала Лукаса в щеку. - Выбор ресторана и блюд - на тебе. Каждый раз поражаюсь...
- Странно, что ты еще не привыкла, - ответил довольный Лукас. - Пошли, в общем.

[Кираэль >>>]

Чайхана "Полная чаша". Александрия, 14 июня, 14:30.
- Лучо... - Беатриче кокетливо выглянула из-за раскрытого меню. - А ты всегда будешь меня поражать и удивлять? - она поправила узорчатый шарф на волосах, прикрывавший ее голову и плечи, создававший восточный колорит и удивительно гармонирующий с красным шелковым платьем. Шарф - единственная вещь, за которую она торговаться не смогла, была готова выложить за него едва ли не все наличные, но супруг, к счастью, положение спас. Не дело это, когда шарф стоит дороже трех палаток.
- Да, было бы желательно, - многозначительно улыбнувшись поджатыми губами, кивнул Арчер-Анджелини. - Я ведь именно так и покорил тебя. А ты будешь удивлять меня?
- Конечно, - хихикнула финансист. - Думаю, мой подарок на день рождения удивит тебя, - она нежно коснулась руки Лукаса и сменила тему: - Ты уже выбрал, чем меня угостить?
- Да, суп-пюре молокхейя и шакшук с говядиной. И холодный каркадэ с медом, чтобы окончательно погрузиться в атмосферу.
- Очаровательно, - Беа довольно сощурилась. - А еще пусть будет курица по-каирски, рыба-гриль и пахлава. Да, я знаю, что я это все не съем. Но так хочется! Милый, мы ведь потом будем торчать в пустыне! Возможно, это наша последняя нормальная трапеза! - сообразив, что может подействовать, девушка невинно улыбнулась. - Я только по кусочку попробую, а остальное отвезем Томасу и Лие! Ты ведь хочешь подкормить брата и племянников?
- Брат и правда вряд ли подумал о нормальной еде после завтрака, - согласился Лукас. - Будь по-твоему, милая.
Пока блюда готовили и приносили, за едой можно было обсудить что-нибудь, чем и воспользовался Арчер-Анджелини.
- Так все-таки, что за подарок?
- А ты мне какой приготовил? - Беатриче ответила вопросом на вопрос, злорадно улыбаясь: ловушка захлопнулась. - Мой день рождения ближе...
- Везу на "Синедрионе", и не один, - ответил Лукас. - Тебе правда хочется узнать заранее?
- Конечно! - отозвалась Арчер-Анджелини. - Чтобы я могла купить себе новый, на твои деньги, если мне не понравится, - она рассмеялась так, что стало совсем не ясно, шутила она, или говорила всерьез.
- Ладно. Первый подарок - кожаный блокнот, листы которого заранее расчерчены так, как ты привыкла. Неплохо быть в Клубе, до любого эксклюзива рукой подать. Такой подарок нравится?
- Дай угадаю, - с кислой миной произнесла финансист, - ты заказал его у Джанлеоне Бенедетти?
- У его сына, - поправил Лукас.
- Боже... - Беа прикрыла глаза ладонью. - Марко Бенедетти. Ты не мог придумать ничего хуже. Блокнот, вероятно, желтый, с тиснением нашего герба на обложке и глянцевой бумагой, на которой невозможно писать. Лучо, я весьма резко отшила Марко, после нескольких бурных свиданий. Если он берется делать блокнот для меня, он собирает все, что я ненавижу. Представь, на прошлый день рождения мне подарили четыре этих убожества.
- Сожги их и пользуйся тем, который я заказал, - невозмутимо парировал Лукас. - Синий, просто синий цвет обложки, бумага белая и нормального качества. И, да, я знал. После того, как мы составили договор заказа, я включил туда пункт: "Исполнитель, сказавший слово "желтый" в процессе обсуждения технического задания, получает оплату вдвое меньше". Ему было сложно предложить свое видение.
- Я удивлена, - Беатриче улыбнулась уголками губ. - Если мне не понравится этот блокнот, я вас обоих слегка отравлю. Его - сильнее. У Селии есть должок, так это и закроем...
- Ну и ну, - присвистнул Арчер-Анджелини. - Ты умеешь набирать себе хороших должников.
- Естественно, - глаза финансиста хитро блеснули. - Иметь должников - очень приятно. Во всех позах.
- А было?

[Элис >>>]

Чайхана "Полная чаша". Александрия, 14 июня, 14:30.
- Хммм... да.
- С Селией?!
- Боже, нет! Я предпочитаю мужчин!
- Иметь??!!
- Изредка... Шутки ради.
- Однако, и шутки у тебя... - покачал головой Лукас. - Ты и правда удивляешь.
- Я же обещала, - невинно улыбнулась девушка. - А я - деловой человек, обещания держу. А теперь давай вернемся к обсуждению моих подарков, раз уж их несколько. Эта тема приятнее, чем мужской зад, как ни крути.
- Согласен.
- Лучо?!
- Что?
- А ты когда успел?! И с кем?!
- Мне просто не нравится тема мужских задниц.
- Откровенно радует, - Беатриче облегченно выдохнула. - Итак, подарки!
- Сложно описывать подробно, так что вкратце, а дальше сама увидишь: наручные часы, маленькие, на золотой цепочке-браслете; тот парфюм, на который ты тогда загляделась; серьги, аккуратные такие. Еще я планировал подобрать что-нибудь здесь, на память. Думаю, килограмм каркадэ сгодится, как рабочий вариант.
- Лу! - Беа зажмурилась и тихо пискнула от счастья. - Какая растрата семейного бюджета!
- В конце концов, зачем еще нужны деньги? - философски рассудил супруг.
- О, тебе придется уговаривать меня принять эту прелесть! - финансист вскочила с места и порывисто обняла Лукаса. - И кошку! Местную кошку, непременно! Она подойдет к папиному подарку на окончание медового месяа!
- Где он расположен? - моментально вникнув, уточнил Лукас.
- Виа Галлия, через несколько домов от Селии и Томаса. Мы хотели купить соседний, но владелец перегнул палку.
- Мы постепенно заселяем этот квартал, - хмыкнул Лукас. - Такое, знаешь, английское гетто.
- Ты - итальянец, Лучо, - Арчер-Анджелини вернулась на место. - Слишком мало английской крови, слишком мало.

[Кираэль >>>]

Чайхана "Полная чаша". Александрия, 14 июня, 14:30.
- Знаю, потому и говорю "такое, знаешь". Ну, такое...
- На четверть? - Беа поправила на волосах шарф. - О, я надеюсь, ты сумеешь сделать для папы удивленное лицо, может, даже, расплакаться от счастья?
- Я возьму с собой луковицу, - пообещал Лукас. - Буду мять в руке.
- И вонять ей?! - возмутилась девушка. - Я дам тебе капли.
- Так вот оно что! - просиял супруг. - Одним секретом меньше. Что ты подаришь мне?
- А ты правда хочешь знать? - Беа потянулась и мурлыкнула.
- Очень.
- Помнишь, чем ты пытался меня покорить? Я о вещи.
- Если ты не даришь мне "Цезарь холл", то... я все равно доволен, - докончив фразу, Лучо почувствовал, что краснеет от волнения.
- Лучо... "Цезарь холл" я планировала подарить на десятилетие, - Беатриче огорченно покачала головой. - Слишком долго, да?
- Я подожду, - смирился Лукас. - Мне еще нужно освоить то, что произойдет с банком и Клубом, после того, что произошло с нами.
- То есть, машине ты тоже обрадуешься? - финансист встревоженно посмотрела на него. - Та же модель, тот же цвет, отреставрирована... Только детали под корпусом новые.
- Все годится, я просто не могу поверить своему счастью, - признался Лукас. - Беа, ты чудо!
- Уффф! Я волновалась! - Беа снова довольно сощурилась, но тут же ругнулась, одними губами, пытаясь справиться с куриной ножкой, с помощью ножа и вилки.
- Волноваться было незачем, - улыбнулся Арчер-Анджелини. - А птицу можно и руками.
- Но тут люди... - его супруга едва заметно покраснела. - Или ты настаиваешь?
- Я настаиваю, тем более, что ножи здесь ни к черту.
- Тогда прости меня за то, какой урон я сейчас нанесу семейной репутации, - восторженно выдохнув, Беатриче принялась ловко обгладывать ножку. А потом крылышко. Бросив на мужа грустный взгляд, она притянула к себе тарелку с рыбой, и начала выбирать из нее косточки.

[Элис >>>]

Римская резиденция Клуба. 14 июня, 13:00.
Опираясь на трость, в Клуб вошел улыбчивый старик с абсолютно седыми волосами и ясным взором. Медленно покрутив головой, он кивнул Джонатану и, заметив Мими, дребезжащим, но громким голосом воскликнул:
- Малышка Мими, ты ли это?
Леди-мать замерла, услышав голос. Повернувшись к старику, Мими улыбнулась:
- Дядя Джон! Все такой же бодрый и молодой, как ты так умудряешься, красавец?
- Так же, как и ты умудряешься оставаться малышкой, женив обоих сыновей, - Джон медленно двинулся к ней. Глянув на Франку, явно недовольную тем, что ее прервали, он снова повернулся к старой знакомой. - У меня к тебе дело. Вероятно, самое серьезное за мою жизнь. И срочное настолько, что я позволил внуку привезти меня сюда, а не поковылял на трамвай, как обычно.
- Средней крепости, черный, с тростниковым сахаром, - Джонатан тем временем передал чашку Франке. - Прошу прощения за задержку.
- Срочные дела? - с серьезностью переспросила Мими. - Тогда обсудим это в приемной, полагаю?
- О, да, - тут же кивнул старик. - Джонатан, принесешь нам виски? Ну, ты все уже знаешь... да только на этот раз вынь лучшее из того, что ты припрятал для себя, - он подмигнул бармену, повернулся к Франке, поцеловал ей руку и серьезно произнес: Простите, барышня, что вынужден украсть у вас Мими, но дело не терпит никаких отлагательств.
Донна Орсини-Анджелини поджала губы и чопорно кивнула.
- Идем, девочка, - галантно взяв Мими под локоток, Джон повел ее к приемной, пусть и в своем темпе.
Джонатан проводил их взглядом, продолжая пристально всматриваться в Джонсона, теперь уже обращая внимание на походку и повороты головы. Просьба, которую озвучил "дядя Джон", один из старейших мастеров Клуба, была действительно серьезной. И самый лучший виски лет пять назад перестал быть тем, что люди пьют. За это можно было драться, и украсть, и даже убить. Повод настолько серьезный? Такие бывают?
Проморгавшись, избавляясь от нервного тика, бармен ушел в кладовую.

[Кираэль >>>]

Приемная Клуба. 14 июня, 13:00.
- Ты ведь не против, если я не буду долго ходить вокруг дела? - тихо кряхтя, старый мастер-обувщик сел на диван. - К сожалению, на изящные игры словами у меня нет времени.
- У меня тоже, - согласилась Мими, - присаживаясь на краешек стола. - Говори, я слушаю.
- Сначала говорить придется тебе, - натянуто улыбнулся Джон. - Что ты знаешь о Бриджит О'Нил? И говори действительно все.
Леди-мать вздохнула.
- Да, предания старины глубокой. Что ж, она вместе с Арчерами сбежала из Англии в тот самый момент, дружила с Элизабет Арчер, хотя передают из уст в уста, что спала с ней. Рыжая художница, ирландка, ничего толком после себя не оставила. У меня все.
- Оставила, - вот тут улыбка старика стала искренней. - Сына.
- Значит, история не так проста, - воодушевленно среагировала Мими. - Почему это важно? Почему это важно для меня? А для тебя? Погоди! Твой отец?
- Да, ты поняла верно, - старый Джон Джонсон вздохнул. - Моя настоящая фамилия - Арчер, как и моих детей, и внуков, и даже маленькой правнучки.
- Кто бы мог подумать, что ты внук Джеймса Арчера.. - прошептала Мими, на секунду запнувшись. - Погоди-ка... Для внука ты, уж прости, слишком молод.
- Конечно, - обувщик сунул руку в карман, после чего на дрожащей ладони протянул два перстня: на одном красовался герб О'Нилов, на другом - Арчеров. - Я его сын. Брат Родольфо и дядя твоего Самуэле, да будет земля ему пухом.
- Спасибо, потому что и на небе он не найдет себе сил на покой, - кивнула Мими. - Подумать только, Джеймс!.. Я считала.. А, да мало ли я там считала... Нет, определенно, это становится просто лихо закручено! Даже про сэра Джеффри ходил слух, что он где-то что-то оставил, теперь Джеймс. И... Боже, о, Томас, лишь бы он... Лишь бы Самуэле!
Старик, сжав перстни в кулаке, беспомощно развел руками.
- Могу сказать только про Родольфо, с ним мы дружили. Он - чист. Если не по связям, то уж ребенок у него точно один. Я вырос в приюте, но мама меня навещала. Тайно. Лет в пятнадцать она рассказала мне, кто я такой, а позже вручила доказательства... на всякий случай. Как ты понимаешь, мне не нужно было причислять себя к вам, я и без того неплохо жил. А вот моя внучка... - он тихо вздохнул. - Вергилия решила, что сейчас - на редкость удобный момент, чтобы заявить о себе. Девочка... немного зла на то, как все сложилось.
- Вот оно что, - хмыкнула леди-мать. - Я так полагаю, она прочитала на входе табличку "Незаконнорожденным вход воспрещен"?
- Она прочитала в светской хронике, что твои дети уехали из Рима, - поморщился Джон. - И сочла тебя легкой добычей. А я вам обеим зла не желаю, вот и приковылял.
- И что же она хочет добыть? - резко вскинулась Мими.
- Признание, - с едва заметной гордостью улыбнулся старик. - И право вступить в Клуб, не скрывая фамилии.

[Элис >>>]

Приемная Клуба. 14 июня, 13:00.
- Получит, прямо с порога получит и признание, и право, - согласилась Арчер-Миттельштерн. - А ты, собственно, что тянул с вопросом?
- А мне это зачем? - искренне улыбнулся обувщик. - Вы люди хорошие, никого не обижаете, незачем вам расплачиваться за грешки предка. - он поскреб седую щетину на лице. - Мастерскую свою я благодаря вам создал, это уж ради детей ко второй родне обратился... да неважно. Мне только нужно, чтобы вы с Шелой... - он резко осекся, вытер слезу, невольно покатившуюся по щеке. - Чтобы вы с Вергилией друг друга не обидели. А тогда уж всего один вопрос останется...
- Не обидим, - решила Мими. - Какой вопрос останется?
Джон стал едва ли не таким же серьезным, как в начале разговора:
- Неужели крошка Лия снова в детские сандалики переобуется?
Мими непонимающе посмотрела на Джона.
- Хочешь сказать, и она у тебя заказывает обувь? Как леди Лукреция в свое время? Честно, не знаю, как быть ей дальше.
- Ой, да мне еще уговаривать ее пришлось! - глаза Арчера-старшего помутнели. - Ей восемнадцать было, случайно забрела ко мне, зачитавшись. А я, так же случайно, был в мастерской. И где же это видано, чтобы в таком возрасте, да детская обувь? Она очнулась, когда я уже мерку снимал. Такая крошечная ножка! А уж теперь-то... Да, вот уже второй леди Арчер обудь делаю! - старик зарделся. - Ты проследи, Мими. Я все записи по ней оставил, мои дурни все сделают!
В приемную вошел сияющий, как новая лира, Джонатан с подносом. На нем стояли пара роксов и ЭТО. Бутылка из темного стекла с истрепавшейся по краям этикеткой, на которой золочеными выступающими буквами была выведена марка. На боках бутылки остались следы наскоро стертой пыли.
- Я... принес, - объявил бармен, ставя поднос За массивной бутылкой обнаружился третий рокс. - Могу идти?
- Я был бы рад разделить с тобой такой... момент и напиток, - Джон вопросительно посмотрел на Мими.
- С превеликим удовольствием, - согласилась леди-мать, принимаясь разливать виски на полтора пальца. - Есть в мире еще Арчеры, наши.
Джонатан с волнением покрутил стакан в руке:
- И?
- Джонсон - это псевдоним.
- А, зна...
- Арчер.
- Выпьем?
- Выпьем!
- Выпьем. За Арчеров!
Джонатан с благоговением поднес рокс к ноздрям и, закрыв глаза, сделал едва слышный вдох.
- Томас убьет меня, - расплываясь в улыбке произнес бармен.
- Я старше, - строго сказал Джон, делая крошечный глоток. - Если я доживу до его возвращения, я ему скажу!

[Кираэль >>>]

Приемная Клуба. 14 июня, 13:00.
- Мы же не собираемся наливать еще? - с сомнением спросила леди-мать, пробуя напиток. - Хотя... Никаких "хотя".
- Я не могу оставить Главу Клуба без такого удовольствия, - подтвердил обувщик. - Ему еще предстоит узнать, что у него есть двоюродный дедушка!
- Он обязательно оценит, - улыбнулась Мими. - Слушай, у тебя ведь есть правнук?
- Правнучка, - с гордостью выдохнул мастер. - Табита.
- Хорошо, - задумчиво протянула Мими. - Был же какой-то девятилетний парень, я думала, правнук. Ошиблась?
- Матиасу одиннадцать, он мой внук, - Арчер сделал еще глоток. - А Табите год.
- Что Матиас думает про свое будущее?
- Что он непременно станет героем, путешественником, детективом или летчиком, - рассмеялся Джон. - А что еще могут думать мальчишки в этом возрасте?
- Разное, - пожала плечами Мими. - Но эти варианты самые романтичные.
- Эх, романтика... Она прекрасна всегда. Тебя-то, дорогая, как угораздило снова выйти замуж?
- Я хочу быть замужем и не хочу быть вдовой, - резонно ответила леди Арчер-Миттельштерн. - Мы желали Самуэле покоиться с миром, так нечего нести мрачный крест всю оставшуюся жизнь.
- Не думал, что кто-то сумеет тебя впечатлить теперь, вот и все, - виновато развел руками старик. - Но я очень рад, что ошибся.
- Лет через двадцать и Томас мог бы, он мало чем отличается от отца, - шутливо отозвалась Мими. - Жизнь налаживается у всех, в общем. Я не знаю, что еще могу сказать, дядя Джон.
- Ты сказала главное, - облегченно улыбнулся тот. - Все счастливы, Вергилия не натворит глупостей, а семьи... хмм, семья объединится. У тебя ведь найдется, как сообщить новости нашему юному Главе?
- Телеграф, дядя. Или... как-нибудь еще.
- Чудесно, - опершись о трость, мастер поднялся. - Тогда не буду тебя задерживать. Кажется, та милая синьора желала продолжать беседу с тобой...
- Я пройду через это, - вздохнув, Мими поднялась и вышла следом за новоявленным Арчером.

[Джин >>>]

Римская резиденция Клуба. 14 июня, 13:20.
Как раз в это время входная дверь Клуба отворилась, и внуть зашел синьор Джузеппе Орсини, в чистом костюме-тройке серого цвета и почти без следов похмелья на лице. Не то, чтобы он считал посещение этого "вертепа, полного разврата и что еще хуже - странных мыслей" чем-то важным для себя. Но раз уж тут водятся персперктивные женихи для Ребекки и Фабианы, то желательно было бы произвести на этих молодых синьоров впечатление солидного человека, а не алкоголика в запятнанном пиджаке и с трясущимися руками.
- Доброго дня всем присутствующим, - негромко произнес сицилиец.
- Ну наконец-то здесь появился хоть кто-то понимающий! - едва ли не всхлипнула Франка, допивая свой чай. - Представь, пришел какой-то старик и от меня просто отмахнулись!
- Добрый день, - Анри, все еще погруженный в размышления о новостях, случившихся в его отсутствие, поднял голову в ответ на приветствие появившегося гостя.
- День добрый, рады приветствовать в Клубе, - поздоровалась с гостем Мими. - Вы знакомы с донной Франкой?
- Да, синьора, я знаком со своей дорогой кузиной, - ответил Джузеппе, подойдя поближе к донне Анджелини. По дороге он еще пытался высматривать тех самых перспективных женихов, но вышло так себе. Впрочем, сосед Серджио по столику удостоился довольно продолжительного взгляда.
- В смысле? Вот прямо взяли и отмахнулись? - этот вопрос, естественно, был адресован уже Франке.
- Да! - воодушевилась та, поворачиваясь к Мими. - Что же, это оказалось важнее, чем наладить отношения с нашей семьей?!
Джон, медленно бредущий к выходу, тихо усмехнулся. Алекс, сделав Джонатану знак повторить, с любопытством взглянул на жену.
- Стоило, - кивнула леди-мать. - Тоже дела семейные и, как оказалось, куда более близкие.
Серджио, насторожившись, прислушался к беседе внимательнее.
- Наверное, с большими семьями всегда так, - Анджелини-младший тихо поделился мыслями с Анри. - Много сложных историй.
- Я думаю, что почти у каждой семьи есть свой скелет в шкафу. Иногда грешу мыслью о том, что не так плохо было бы родиться сиротой, - усмехнулся Анри, вспомнив свою поездку. - Впрочем, семья Арчеров всегда казалась мне...образцовой. Насколько это возможно.
- У нас все очень странно, - с улыбкой отозвался немец. - Раз уж мне позволено причислять себя к Арчерам.
- Что за семейные дела? - глаза донны Орсини-Анджелини возбужденно заблестели.
- Запоздало признаем побочную ветку Арчеров, - ответила Мими. - Подумать только, все эти годы они были рядом. Все эти десятилетия.
- Бог мой, дорогая, ты серьезно?! - Миттельштерн вскочил с места. - Но кто?!
Анри удивленно покачал головой.
- Обрести родственников спустя столько лет – то либо большое горе, либо большая радость. Надеюсь, что в вашем случае все же второе.
"Еще бастарды?!" - сицилиец, услышав новость, так и застыл на месте с широко открытыми от удивления глазами. - "В этом городе что - незаконнорожденный на незаконорожденном и таким же погоняет?"
- Джонсоны, - пояснила леди Арчер-Миттельштерн. - Джон Арчер - его настоящие имя и фамилия. И он - результат любви сэра Джеймса и мисс Бриджит.
- Что ж, я не знаю, насколько хорошо или плохо, - ответил Анджелини-младший. - Все-таки, для меня они будут сильно дальними родственниками. У меня своя история. Помните, я сказал - "это мой отец и его жена"?

[Таис >>>]

Римская резиденция Клуба. 14 июня, 13:20.
- Да, я заметил это, - Анри кивнул. - А...ваша мать? Надеюсь, это не слишком бестактный вопрос.
- Простая женщина. Как и большинство в этом городе... Хотя сейчас уже слабо веришь в это. Обыватели превращаются в исключительно редких героев, ради появления которых на свет звезды должны сложиться определенным образом. Либо гении, либо бастарды, либо что-то еще отличительное. Слишком много экстраординарного, по горло эпатажа и драмы.
- Добро пожаловать в Арчер Клуб, - усмехнулся Алекс, поцеловав жену в макушку. - Еще раз прошу прощения за тот двигатель.
- И вы!.. Ваша семья!.. - Франка воодушевленно задыхалась от ярости. - И мою единственную дочь сюда?!
- Все-таки почти середина двадцатого века. Времена меняются, приходится меняться и нравам, - Анри сделал попытку успокоить синьору. - Жизнь была бы слишком скучной без эпатажа и драмы, как бы нам ни хотелось уверить себя в обратном.
- Это не драма, а чересчур много разврата, как по мне, - буркнул Джузеппе. - Возмутительно!
- Он уже совершился, - хмыкнул фармацевт. - Приходится работать с тем, что есть, не так ли. Нельзя отправиться в прошлое, чтобы исправить чужие ошибки...или свои.
- И я хочу сберечь от этого дочь! - воскликнула Франка. - Бармен, вина! Красного, полусладкого, не менее пяти лет выдержки!
- У вас не получится сберечь ее от всей грязи и разврата этого мира, - уверенно возразил Анри, пока Джонатан наливал в бокал заказанное Франкой вино. - И уж пусть лучше она столкнется с этим в приятной ей компании.
- А потом, когда ее муж нагуляет пару побочных детей, она прибежит плакаться ко мне, - фыркнула сицилийка, делая крупный глоток вина.
- Не все дети повторяют ошибки родителей, - ответил врач. - Возможно, иногда мы рождаемся как раз за тем, чтобы пойти совершенно другим путем.
- Хотелось бы верить, - заметил Серджио. - Например, не убивать же меня теперь?
- Я попрошу не строить предположений насчет Лукаса, - сбросив улыбку с лица, заявила Мими. - Не стоит забывать, где вы находитесь.
- Не стоит забывать, где хранятся ваши деньги, - Франка резко умерила свой пыл и холодно усмехнулась. - Думаю, нам все же лучше сотрудничать.
- Нам определенно стоит сотрудничать, - согласилась леди-мать. - В конце концов, последнее, что стоит делать - это пытаться отнять что-то у Арчеров.
- Или обидеть Анджелини, - донна подошла к кузену. - Орсини обижать тоже не советую.
- Не нужно никого обижать, - улыбнулся Анри. - Выпьем за примирение кланов.
Бармен поспешно разлил по стопкам сладкий ягодный ликер.
- За дружбу кланов, - уточнила Мими. - Примирение идет после ссоры. А ссориться я бы не захотела.
- Хоть в чем-то мы сошлись, - устало вздохнула Франка. - Ты, - она повернулась к Серджио. - Иди сюда, пей с нами, не заставляй меня чувствовать себя монстром. Все же, ты не виноват в том, что твой отец - редкостный кобель.
- Спасибо, большое спасибо, - почувствовав долю добра от донны Орсини-Анджелини, Серджио подошел к ним и взял стопку с ликером.
Переглянувшись, представители семей немедленно выпили за большую и крепкую дружбу.

[Кираэль >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
К месту входа в гробницу все прибыли более или менее одновременно, за исключением Лукаса и Беатриче. Юрий смело топтался у лестницы вниз, поглядывая на Таис, которая, по ее собственным словам, была тут не в первый раз.
Томас в это время раздавал всем электрические фонари, попутно проверяя, работает ли каждый из них.
Таис стояла у входа, чувствуя жар каменной кладки гробницы, и лениво курила. Запах дыма от сигареты был сладковатым и терпким, совсем не похожим на обычный табак.
- Слышали о проклятье египетских гробниц? – протянула она, наблюдая за князем Юрием. – Или мните себя бессмертным?
- Ох, знали бы вы! - взвыла мисс Арчер. - Конечно, он ведет себя, как бессмертный!
- Никки! - Селия, старательно игнорирующая всех, дернула подругу за руку. - Прекрати! Мы все себя именно так и ведем! - алхимику было сложно держать себя в руках. Волнение шкатулки и нити, идущей от нее, становилось все более осязаемым, поэтому девушка была даже более нервной, чем обычно.
- Что нам нужно знать о том, что внутри? - наконец спросил Юрий у леди Таис.
- И стоит ли нам ожидать опасности от чего-либо более-менее живого, - добавил подошедший Армандо, который принес собой по чемодану в каждой руке - один обычный, другой - ощутимо более длинный. - Про ловушки я, вроде бы, краем уха что-то слышал уже.
- То, что внутри, опасно, но эта опасность исходит не от живых, и не от мертвых. От тех, что вечны, - сказала Таис. – Гробницы - они, понимаете ли, вообще не созданы для гостей. Нас там не ждут. Внутри будет лабиринт – не Минотавра, конечно, но достаточно длинный и достаточно сложный и узкий. Постарайтесь не касаться стен и держитесь вместе, не теряйте друг друга, говорите шепотом и будьте начеку. Ловушки ожидают на неверном пути, поэтому, прошу, следуйте за мной и не отклоняйтесь, даже если вам почудится что-нибудь. Мираж рассеется, а верный путь будет потерян.
- А если нам почудится, как вы сворачиваете сразу в две стороны? - уточнил Томас. - За кем идти?
- За мной, - нехотя отозвалась Лия. - Вряд ли нить ведет по неверному пути.
- А разве она не может пойти напрямую, игнорируя материальные объекты и проходя сквозь стены, или же пойти по кратчайшему пути, не делая поправки на то, опасен ли он для простых смертных? - стрелок слегка сдвинул солнечные очки вниз, на мгновение прикрыв глаза, а затем вновь открыл их, попытавшись настроиться на все эти обычно незримые потоки, которые он, к счастью или нет, все еще мог видеть, даже когда глаз восстановился. Происходящее вокруг предстало силуэтами, очерченными красными нитями, остывающий воздух пустынной местности оказался исчерчен вдоль и поперек натянутыми до звона струнами Гобелена. От шкатулки, которую держала Селия, отходила заметно подрагивающая нить, конец которой вел через спуск в неизвестность. Удовлетворенный увиденным, Армандо вновь закрыл глаза, возвращая миру в них привычные очертания.
- Держитесь за руки, - пожала плечами Таис. - Я не вижу нитей, про которые вы говорите, но думаю, что такое вполне возможно.
- Беремся за руки, - повторил Юрий, глянув куда-то в сторону. - И, кстати говоря, у тебя хорошо получается.
- Одну секундочку, - стрелок едва заметно кивнул магу, решив, что реплика относилась к нему, затем поднял палец вверх и, поставив на землю оба чемодана и открыв сначала один, а потом второй, заученными движениями отправил по карманам четрые пистолетных магазинов, оставшихся нетронутыми еще со времен битвы с Сантьяго. Затем карманы на поясе были наполнены обоймами от винтовки в количестве шести штук - по две на каждый карман. В завершении Армандо достал само оружие, большее повесив на спину, а меньшее убрав во внутреннюю кобуру. Затем он поднялся, закрыв оба чемодана, и несколько секунд на них посмотрел. Затем перевел глаза на вход в гробницу и вновь посмотрел на "багаж".
- Нда, это я как-то не учел, - Гаттони поднял глаза на Юрия. - Скажи, ты можешь как-то... замаскировать их до нашего возвращения или прибытия Лукаса?
- Я не специалист по маскировке, вот магией... - начал было князь. - Ну да, магии-то и ждем... Смогу, главное - просто слегка прикопать, чтобы о чемоданы не спотыкались, а все остальное, считай, в шляпе.
На секунду взгляд розенкрейцера стал менее осмысленным.
- Ну да шут с ними, со шляпами.
И Юрий предпринял все действия, после которых чемоданы смог бы найти только он сам.
Глянув на приготовления брата, леди Арчер поставила перед собой шкатулку и прикрыла глаза, пытаясь перевоплотиться. Быстро осознав, что это ей не дается - опять! - она взглянула на Викторию. Глухой хлопок дал присутствующим понять, что теперь в отряде на одну гарпию больше.
- Интересно, - пробормотала Таис, наблюдая за арсеналом стрелка. - Собираетесь палить по умертвиям, ковбой?

[Piromant >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
Тот лишь пожал плечами с легкой улыбкой - подобное обращение его позабавило.
- Патроны были зачарованы, - отозвался он. - Несколько для других целей, правда, и довольно давно, но надеюсь, что магия с тех пор не выветрилась и для этого случая тоже подойдет. И, честно говоря, в глубине души я надеюсь, что протаскаю это все с собой зря.
Обернувшись к русскому, Армандо благодарно кивнул:
- Большое спасибо. Было бы не очень здорово, если бы пришлось их оставить тут просто так. Постараюсь учесть это в следующий раз.
- Ничего, живого ли, мертвого ли, огонь всех берет, - мрачно изрекла Вик, бросая окурок в песок и тут же вынимая следующую сигарету.
- Не думал, что скажу это, но сейчас мне нравится твой настрой, - Армандо одобрительно потряс указательным пальцем в сторону рыжей.
- Вам придется убедить в этом Анубиса или Исиду, - рассмеялась Таис.
- Значит, буду убеждать, - пиротехник медленно провела языком по губам. - А я умею быть очень убедительной...
- Надеюсь, что у вас это получится лучше, чем у лорда Карнарвона, - кивнула леди Таис. - Хотя он тоже был очень уверен в своих силах...
Гаттони тем временем посмотрел по сторонам и озадаченно нахмурился.
- Дамы и господа, а куда делся наш друг-путешественник?
- Я же говорю, хорошо выходит, - заметил Юрий. - Просто расслабься, если забыл, как возвращаться.
Стрелок выругался про себя, но постарался не подавать виду. По большому счету, оставался шанс, что никто и не понял, что Армандо принял реплику розенкрейцера на свой счет.
- Кажется, у меня сигареты кончатся раньше, чем мы сдвинемся с места, - недовольно фыркнула Виктория.
- Господин Кур аль Врон тоже ходить вниз, - нерешительно нахмурился гид и переводчик. - Тоже дурак, совсем английский.
- Мертвый английский дурак, - заметила Таис по-арабски.
- Вот-вот, - Усри решил перевести. - Господи... жа говорит то же самое.
- Только мы не дураки, и госпожа не лорд Карнарвон, - усмехнулась Таис.
- Чем пугать, лучше расскажите, какие ошибки он совершил, - заметил Анджелини, который каким-то образом обнаружился возле князя. - Кстати, спасибо за напоминание. Видимо, вот над этим и надо будет потрудиться в... следующий раз?
- Меня там не было, - ответила Таис. – Основную ошибку он сделал, когда решил, что готов разгадать загадки гробницы. Вы не слышали о его экспедиции? Он захотел сокровищ, несметных богатств, что, как он думал, хранились там. Захотел славы. Гробница отравила его. Это очень древние стены, но яды не имеют срока годности, поэтому, повторюсь, не касайтесь их. Не вызывайте богов на битву, вы к ней не готовы. Мы тихо спустимся внутрь, пройдем лабиринт и окажемся в погребальной комнате. Там будет почти безопасно.
- Я слышал о нем. А я еще я слышал, что этот достопочтенный сэр умер от воспаления легких, - чуть более резко, чем необходимо, ответил Рико. - В принципе, это не так уж и удивительно, если столько возиться в холодных помещениях. Просто я предполагал, что Вы можете рассказать нечто более интересное, чем очередная набившая оскомину версия легенды о "проклятии фараонов".
- Да, от воспаления легких, в результате лихорадки, - спокойно сказала Таис. - А потом умерли остальные члены экспедиции. Кто-то покончил с собой, кто-то заразился. Но конец один. Вы можете называть это легендой, но, боюсь, лорду Карнарвону уже все равно. Он писал мне, но слишком поздно.

[Таис >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
- У вас сохранились образцы ядов? - почти заискивающе спросила Селия, глядя на Таис по-птичьи черными глазами.
- Да, разумеется, - кивнула Таис. - Это мышьяк, смешанный с дурманом и аконитом. Я покажу.
- Какая прелесть! - алхимик едва не захлопала в ладоши. - Я буду безумно рада!
- Вообще-то, не могу, а назову, - усмехнулся Энрико. - Начнем с того, что мистер Картер, который, если верить спекуляциям о всяких проклятьях, должен был умереть первым, все еще жив и смеется над этими сказками.
- Значит, он был умнее и осторожнее многих, - пожала плечами Таис.
Рико некоторое время почти в упор рассматривал собеседника своими ярко-синими глазами, но потом, не сказав ни слова, повторил жест англичанина и отвернулся. Видимо, сэр Роберт, леди Таис или как там еще был признан собеседником, имунным к доводам и упорно гнущим свою линию в споре.
- Я тоже не верю в силу проклятий, - заявил Прествитч. - Но верю в силу мышьяка, смешанного или не смешанного с чем бы то ни было. Так что пусть никто даже не думает о том, чтобы подпереть стену.
- Может, прожечь? - раздраженно предложила Виктория, вынимая следующую сигарету.
- Мы не вандалы, - возразил Юрий. - Кстати, леди Таис, ловушки - это тоже египетское наследие, или можно обезвреживать?
- Можно, разумеется, иначе они обезвредят вас, - рассмеялась Таис. - Просто не разрушайте ничего. Пожалуйста.
- Если оно не будет пытаться разрушить нас, - кивнула рыжая. - Так мы идем? Руками не трогать, дышать через раз, держаться за ручки, вести себя, словно приличные детки на прогулке с... - она взглянула на Таис и усмехнулась, - няней.
- О да, - кивнула та, и в синих глазах забегали смешинки. - И тогда в конце пути всех ждет сладкое. Пойдемте.
Стрелок посмотрел по сторонам, развел руки ладонями вперед и спросил, обращаясь сразу ко всем:
- Ну и кто будет моими соседями по спуску в зловещую и опасную гро... - он замер, затем снял с себя очки и, повесив их на ворот рубашки за дужку, вновь развел руки, заканчивая мысль. - В зловещую и опасную гробницу?
- А какие есть варианты? - поинтересовался Анджелини. - Вообще, может я, во избежание чего-либо, пойду первым? Насчет проклятий ничего не знаю, а вот яды, как верно заметил мистер... Прествитч, верно? В общем, лучше было бы так.
- Первой пойду я, если позволите, - возразила Таис. - Для вас дверь внутрь не откроется.
- Как пожелаете, - невозмутимо ответил Рико. В конце концов, участь малознакомого человека - дело рук его самого. Да и интересно будет понаблюдать, что еще умеет... леди Таис, кроме уже показанного фокуса с дымом.
Селия заметно разнервничалась, бросая взгляды на Томаса, Никки и Армандо, а потом на шкатулку в руках.
- Если я подержу шкатулку, ты увидишь нить? - уточнила мисс Арчер.
- Да, я могу пропустить ее между ладонями - своей и спутника, - кивнула химик. - Но, если ты возьмешь шкатулку, то как ты будешь держать за руку книазя?
Хью взял Таис за руку, князь взялся за его вторую и положил вторую ладонь на шкатулку:
- А если я положу в карман и избавлю всех от этих игр с перестановками?

[Кираэль >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
- Тогда мне нужно только три руки, а не четыре, - вздохнула Лия.
- Ты можешь просто глазами следить за нитью? - спросил Юрий.
- Да мне не нить держать! Просто я не знаю, за кого хвататься!
- Расслабься, сестра, - усмехнулся стрелок. - Я вполне могу вверить тебя в руки Томаса... вернее, в руку. И да, у меня их по-прежнему две, - молодой человек помахал ими в воздухе, дабы подтвердить свои слова наглядно. - Желающие?
- Я! - Селия взвыла. - Но я еще и Никки держать хочу!
- А я встану с другой стороны, - подойдя со спины, промурлыкала Вик на ушко Армандо.
- Интересная ситуация, - хмыкнул путешественник, глядя на собравшийся хоровод. - Я следующий или же кому-то уступить эту... "честь"?
- Уступай, итальянский! - надсадно взвыл гид и переводчик, кидаясь хватать Вик за руку, как солдат на амбразуру.
- Не обессудь, красавчик, - Виктория взглянула на него сверху вниз, - но я пройдусь со старым другом, - она подмигнула Рико. Тот опешил, но предложение все же принял.
Усри печально взглянул прямо на уровне своих глаз и поплелся в хвост.
Армандо, глянув на мастера-пиротехника, пожав плечами, впрочем, особо не возражая, после чего обернулся к сестре:
- Ну так что, ты определилась?
Томас, тем временем, уже взял Никки за руку и протянул вторую Селии:
- Я и Армандо, и Никки рядом. Лия, тебя устроит? Считай, что это мы держим Никки, больше никаких "ты" и "я", леди Арчер, да?.
- Да! - облегченно кивнула девушка. - Спасибо, Масси.
Стрелок протянул руку девушкам, про себя хмыкнув с общей забавности ситуации.
- Самат, ты не прогонять? - уныло поинтересовался гид, осторожно хватая Рико за вторую руку.
Путешественник молча покачал головой.
Таис терпеливо подождала, пока все разберутся с непростой задачей, докуривая свою сигарету. Когда все были готовы, она повернулась и уверенно пошла вниз по ступенькам, постукивая своим чародейским жезлом по каменным плитам. Жезл светился голубоватым светом. В конце лестницы оказалась каменная стена - тупик, казалось бы. Таис остановилась. Голос ее звучал негромко и спокойно.
- Приветствие тебе! Дочь Анубиса, которая на небесных каналах, находящаяся на перекладинах лестницы. Открой путь для Таис, чтобы она могла пройти. Приветствие тебе, бык Солнца с четырьмя рогами, один твой рог на западе, второй твой рог на востоке, третий твой рог на юге, четвертый твой рог на севере. Это значит, ты сгибаешь свой западный рог для Таис, чтобы она могла пройти.
Она стукнула жезлом об пол. Каменная стена начала поворачиваться, образуя проход внутрь - в кромешную тьму.

[Таис >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
- Включайте фонари, - сказала Таис. - Идем.
После небольшой заминки, связанной с включением фонарей у всей цепочки, они продолжили движение.
В лабиринте было темно и сыро. Затхлый воздух обволакивал легкие, дышать становилось труднее. Вереница узких коридоров, замшелых стен, странный хруст под ногами и эхо - каждый их шаг резонировал от камней и повторялся стократно.
- Спешит спешащий со своим ка, спешит Гор со своим ка, спешит Сетх со своим ка, Тот спешит со своим ка, Ба спешит со своим ка, Осирис спешит со своим ка. Хонтиируи спешит со своим ка, когда спешит твое утверждение с твоим ка. Рука твоего ка впереди тебя! Рука твоего ка позади тебя! Нога твоего ка впереди тебя! Нога твоего ка позади тебя! - Таис тихо шептала себе под нос заклинания, быстро и уверенно идя по лабиринту. Повороты возникали неожиданно, и уклоняться от внезапно возникающих стен было непросто.
Селия, снова забыв о когтях, вцепилась в руки брата и мужа, максимально прижала крылья к телу и старалась не пищать от ужаса. Голова начала неимоверно кружиться, а к горлу подступала тошнота. Как же невовремя! Девушка едва не начала всхлипывать. Брат аккуратно перехватил руку, проведя по пальцами девушки своими, надеясь, что ее это хоть немного успокоит. Она благодарно кивнула, попытавшись изобразить подобие улыбки на бледном лице.
Из соседнего коридора послышался приглушенный смех, а затем неясный шепот тысячи голосов - как будто духи тех, что умерли здесь, наблюдали за путешественниками. Тусклые огоньки начали вспыхивать повсюду, как навязчивые светлячки, ослепляя путников в сумраке коридора. Что-то пронеслось мимо, почти задев искателей приключений, и растворилось в темноте, рассыпавшись эхом шепота и смеха.
- У Кроули было интереснее, - как будто между делом заметил Рико.
- Пойдем к нему? - предложил переводчик. - Мы все умереть минуту назад.
- Это северные небесные боги, которые не могут погибнуть – мы не погибнем. Которые не могут устать - мы не устанем. Которые не могут умереть - мы не умрем, - пробормотала Таис, полуобернувшись к ним.
- Потом можем и сходить. Чтобы и нет. Человек занятный. - ответил путешественник на вопрос коротышки. Он хотел было сказать еще что-то, но, видимо, передумал.
- Мы не умереть, - шепотом соглашался Усри. - Мертвый не умирать, да.
- Томми... - едва слышно проскулила алхимик. - Мне плохо.
- Придем, дам финик, - пообещал супруг. - Держись, мы все рядом.
- Не упоминай при мне эту дрянь! - пискнула Лия, которой едва удалось подавить очередной приступ тошноты.
- Давайте все помолчим, - тихо подал голос Армандо. - Ну, правда.

[Элис >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
Хью и так молчал. С тех самых пор, как перед глазами пронесся силуэт с горящими глазами, что-то внутри переломилось.
"Я видел. Я сам видел. Призраков не может быть, таких призраков. Классификация, данная в серьезных работах, не предполагает наличия, принципиально самого существования этих тварей".
Прествитч натужно сглотнул. С одной стороны, слова Таис. Просто не отпускать руки. С другой - маловероятно, чтобы самостоятельные духи с остатками прижизненного разума их оставили в покое. Зачем-то они здесь нужны?
В голове, пусть и не так быстро, как обычно, возникали магические формулы, геометрические построения для защиты от воздействий.
На поясе был кармашек с мелом и воско-угольным стержнем. Просто отпустить руку Таис и дотянуться. Никто позади не поймет и не догадается, что паникующий мистик уже поспешно чертит на руках необходимые символы из Гоэтии.
Но... Не отпускать рук. Не делать ничего.
Не делать ничего.
Покориться?
Таис - чародей, и очень сильный. Почему бы ей не вести всех остальных с другой целью?
Прествитч прикусил губу и постарался не обращать внимания на то, как дергалось левое нижнее веко. Все, от выучнных в юности отрывков из книг, до кончиков пальцев, твердило одно - опасность в полушаге. И все. Волнение, как и прочие сантименты в этой жизни, которых Хью опасался, не стало трещиной на линзе микроскопа. Оно разнесло ее вдребезги, царапая осыпающимися осколками уверенность в следующем шаге. Отчаяние медленно сминало трубку окуляра, через который Прествитч с младых ногтей видел мир и составлял взвешенные мнения. Где они? Смешались в одной куче с детскими страхами и ночными кошмарами, возникавшими после нового химического эксперимента над собой. Не отсортировать - весы хрустнули под тяжелой пятой каменного свода. Ржавчина сомнений и бессильной злобы начала разъедать подставку Хью-микроскопа... или то был лишь песчаный постамент, который он воздвигал, чтобы оказаться выше своего старшего брата? Вот, пришла волна, которая смоет его навстречу океану, который никого не выбрасывает на берег.
Никки старалась не обращать внимания на панику подруги, на давящую сверху толщу камня, раздражающий шепот этой странной жрицы и неожиданно громкие удары собственного сердца.
- Самоконтроль – первая доблесть мага, - упорно повторяла она про себя, голосом князя. Все хорошо. Это просто дырка в земле, у нее есть пол, стены и потолок, с ней самой ничего не случится, ведь рядом те, кто смогут защитить. Спокойствие пришло неожиданно быстро. Мисс Арчер взглянула на свою руку, мягко лежащую в ладони Юрия. С каждым шагом кожа на этой руке покрывалась морщинами, становилась дряблой… а вот маг ничуть не менялся. По ладони Никки поползли пигментные пятна….
- Нет, стойте! – истошно заорала она дребезжащим от старости голосом. Обернувшись, чтобы взглянуть на брата, девушка обнаружила лишь пустой коридор.
- Еще пара шагов, любовь моя, и все кончится, - ласково произнес русский, улыбаясь ей, как больному животному. – Все будет хорошо.
Издав еще один вопль, Никки отпустила его руку и съежилась в комок.
Армандо устало поморщился, услышав вскрик Никки. Ну неужели так сложно соблюдать правила и не забывать о предупреждениях? Хорошо хоть, что сестра пока еще ведет себя спокойно... И ровно в этот момент что-то изменилось. И без того искаженное тело Лии стало заволакивать какой-то непонятной мерцающей чернотой, сквозь которую проносились сверкающие разными цветами потоки и линии, но самое страшное представляли собой глаза. Казалось, в них сверкали звезды всей вселенной сразу, утопая в пустоте космоса. Будто сама вечность заглядывала в душу, видя одномоментно все вариации судьбы стрелка, все повороты, которые он уже прошел, и те, которые еще предстояло пройти. Внутри глаз девушки один Армандо Гаттони сменял другого, и каждый раз они отличались - кто-то почти незаметно, а кто-то - практически до неузнаваемости. "Константы и переменные..." - прошептал какой-то абсолютно незнакомый доселе женский голос. Стрелок зажмурился и изо всех сил вцепился в руки идущих впереди и сзади девушек.

[Кираэль >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
Усри плелся за высоким белым человеком, голова которого была замотана на бедуинский манер белым платком, ниспадавшим на сверкавшие латы. От крестоносца разило соленой рыбой и кислым вином.
На шею мавра была накинута петля, повязанная из суровой веревки.
Боль. Усталость.
- Христианский... - тщетно молил Усри. - Ты отпускать, ты не убить. Тебе твой аллах говорил вообще?
Белый мужчина лишь раздраженно дернул за веревку, заставляя низкорослого пленника упасть на колени и протащиться так несколько шагов, прежде чем тому удалось неловко вскочить, взметнув натертыми в кровь пятками горячий песок пустыни.
- Пить. Пожалуйста.
- Я напою тебя кровью, грязное отродье сарацинской шавки! - рявкнул доселе молчавший рыцарь, почти не оборачиваясь. - Я приведу тебя к своим, мы будем есть твою жену, твоих детей, мать и отца твоих, мать жены твоей, отца твоей жены, всех детей твоих детей будем убивать и есть, будем кормить своих собак их кишками. А тебя не будем кормить. Ты, карлик, плевок Дьявола в род человеческий, будешь стоять посреди этой бойни и просить кусочек с костей твоего брата, и капельку крови твоего верного жеребца.
Усри шел, не в силах больше рыдать, и кричал, запрокинув голову к небу, умоляя Аллаха забрать его прямо сейчас. Араб исступленно дергал веревку, сдирая смуглую кожу с ладоней, соленый пот обжигал каждую царапину, а вокруг роились мухи, метившие между лопаток, в рассеченные плетками раны.
- Умри, христианский! - вопил Усри. - Умри, Аллах! Я умри! Кто готов жить так?!
Услышав крик подруги, алхимик забыла о собственных страхах и рванулась вперед, легко вывернувшись из хватки брата и мужа, не заботясь о том, что могла поранить их острыми когтями: там Никки Арчер, единственная подруга, ей страшно, она кричит! Все люди, стоящие между ними, стали лишь блеклыми тенями: проскользнуть мимо, извернуться, добраться, помочь, спасти.
В голове назойливо гудит предупреждение о стенах: не касаться. Значит, стать живой ртутью, протечь мимо, никого не задеть, не оттолкнуть навстречу смерти.
Вот она, на полу.
- Никки! – крик эхом отдается от каменных стен и стены стеклянной, отделяющей мисс Арчер от остальных. – Никки, подожди, я рядом! – царапать стекло, бить его, рычать, кидаться снова и снова! Коридор, за прозрачной стеной, заполняется белесой дымкой, удушливой даже на вид.
- Никки, встань, да встань же, задержи дыхание! – еще немного, самая малость!
Внезапно становится ясен смысл иероглифов, так удачно расположившихся перед незримой преградой: путь откроет живая кровь, отданная добровольно.
Договор. Любое сознательное причинение себе вреда будет означать потерю детей, еще не рожденных гениев, будущего рода Арчеров. Лезвие уже подрагивает в правой руке, внезапно ставшей влажной. Можно сказать Томасу! Он пожертвует несколькими каплями крови, ради сестры! Но за спиной – какая издевка! – ровно такая же стена. Томас стоит за ней, глазами, полными ужаса смотрит на разворачивающуюся картину. За какое решение он будет ненавидеть ее меньше? А за какое она сама будет меньше корить себя?
Повернувшись, Селия снова смотрит на Никки. Дымка уже почти добралась до ее лица, пора решать. Взгляд назад. Это всего лишь отражение, игра бликов идиотского фонаря! Но нет, так и есть: Томаса держат за руки два полупризрачных малыша, на лицах которых такое причудливое сплетение знакомых черт. Большеглазая серьезная девочка, с растрепанной косой. Мальчишка, в очаровательной улыбке которого не хватает переднего зуба.
Лезвие находит кожу само. Все это – пустые миражи и обещания, а Никки – живая, пока еще.
Капли крови, попав на стекло, шипят, как кислота, с этим шипением сливаются вопли нерожденнных детей. Еще один ручеек крови начинает течь по ногам.
Дымка рассеивается и Лия падает рядом с Никки, дотянувшись до нее рукой. А за стеклом, что позади, отблеск фонаря играет на рыжих локонах Виктории. Виктории Арчер.

[Джин >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
"Я не должен бояться. Страх - убийца человечности. Страх - разрушительный прилив, оставляющий после себя лишь животные инстинкты. Я встречусь лицом со своими страхами. Я позволю им пройти сквозь меня и уйти. И когда они уйдут, я обращу свой взгляд на их путь. Там, где были страхи, не будет больше ничего. Останусь только я".
Рико периодически повторял эту литанию, пришедшую из ниоткуда во время очередного сеанса с Деревом Силы, пока шагал по тускло освещенным и извилистым коридорам гробницы. Впрочем, больше по привычке. Сейчас ему было не очень-то и страшно. Присутствие рядом по крайней мере двух людей, как ни странно, но вселяло некоторую уверенность. Путешественника больше беспокоило не это.
За последний месяц с чем-то Рико познакомился с миром сверхъестественного, который до этого осмеивал. Точнее, наличие его, несмотря на знакомство с тем же Кроули. Сделал несколько странных решений, которые привели его к здесь и сейчас. И хотя сожалеть обо всем случившемся было бы крайне глупо (разве что о нерешительности в знакомстве с одним отдельно взятым человеком), сейчас Энрико принялся гадать. А что бы произошло, выбери он другой путь? Например, вместо ввязывания в авантюру с опиатами возьми и уедь в какую-нибудь из стран, в которой еще не бывал.
Тяжелое одеяло из шкуры белого медведя, как всегда с утра, показалось и вовсе неподъемным. Все тело сотрясал сильный кашель - вот уже вторую неделю никак не удавалось оправиться после того, как провалился в прорубь во время охоты на тюленя. Надо же было так опростоволоситься... Хотя, ошибка была совершена явно не в тот момент, а гораздо раньше - в конце концов, глупо было отправляться в очередную полярную экспедицию в свои семьдесят два. Что там может сделать такой глубокий старик, несмотря на весь свой опыт?
Но этого уже не исправить. А сейчас только и оставалось, что подняться с постели, кое-как позавтракать кусками жира, сесть возле пышущей жаром печки, да подкинуть туда дров. И предаться ежедневным занятиям - унынию и самокопанию. А что еще оставалось делать больному, когда его товарищи из экспедиции ушли на промысел? Нет, конечно, можно было написать письмо сестре. Еще одно. Очередной клочок бумаги, который скорее всего, попадет в огонь, вслед за своими предшественниками. Непрочитанным. Беатриче так и не простила его за смерть отца в уже далеком тридцать четвертом. Кто же тогда знал, что у несгибаемого Железного Ангела не туберкулез, с которым он мог бы протянуть до возвращения сына из Индии или даже дольше, тем самым дав шанс отыскать для себя хорошего лекаря? Но нет, у дона Дарио было кое-что пострашнее. Рак. Энрико, завершив поездку, застал только могилу отца, и после этого в семье все пошло наперекосяк. Рико все больше стал пропадать в экспедициях. Беа, на плечи которой свалился семейный бизнес, вышла замуж за кого-то там из кандидатов, которых то и дело подсовывала ей матушка. Брат и сестра все сильнее отдалялись друг от друга, попытки хоть как-то наладить отношения неизменно оканчивались взаимными упреками и обвинениями. И вот к чему это привело...
- Вик, моя нежная малышка Виктория, - ласково шепчет мама, укладывая спать, пока папа опять запускает салюты на каком-то страшно важном банкете. – Я нашла работу, представляешь?
- Правда? – нахмурившись шепчет рыжеволосая девочка, кутаясь в любимое лоскутное одеяло. – Но ведь папа говорит, что тебе нужно не работать, а быть со мной. Нам хватает папиных денег! У нас даже есть кот, а по выходным мы покупаем вишневый пирог и…
- Солнышко, поэтому я и говорю об этом тебе, а не ему, - красивая женщина легонько шлепает ее по носу. – Мне иногда нужно будет кое-куда уходить. Не говори ничего папе, ладно?
- Я не хочу, чтобы ты уходила, - малютка сердится и отворачивается к стенке.
- Викки, радость моя, помнишь, мы с тобой видели атласные туфельки? Алые…
- …как вечерняя заря, - мечтательно подхватывает девочка.
- Именно! Но у папы нет на них денег. Он сказал…
- Он сказал, что они дорогие и бесполезные, как твои духи. А еще он сказал, что мои, кожаные, гораздо лучше, - по золотистой от загара щечке скатилась слезинка, - что они прослужат мне, пока я из них не вырасту, значит, других и не надо.
- А я смогу купить их тебе! – женщина улыбается. – Нужно только иногда сидеть дома одной и ничего не говорить папе, понимаешь?
- А ты мне точно их купишь?
- Обещаю. И ленту для волос, точно в тон.
Через неделю Сильвия Лоретти сбежала из страны с фразцузским художником, прихватив все сбережения мужа.
Через пятнадцать лет Виктория Лоретти теряет обе ноги в несчастном случае, произошедшем при сносе здания.
Но есть одна вещь, которую она не открыла никому: ни любимому Томасу, ни магистру Родриго, который вернул ей ноги.
Когда она впервые очнулась, после того рокового взрыва, ей показалось, что на подоконнике стоят крошечные шелковые туфельки. Алые, как вечерняя заря.

[Кираэль >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
...Голову украсил венок из желтых и алых полевых цветов. Вик, в легком платье, бежала к нему, хохоча, обняла его, и Томас, лишь прижавшись к ней, понял, что не узнает места. Где-то за городом устроили фестиваль, праздник весны, и все, от мала до велика, кто смог приехать, гуляли по полю, накрывались столы, вино лилось рекой. Где-то заиграл оркестр, молодые люди и девушки пустились в пляс. Мандолина наигрывала не мелодию - вихрь, вокруг улыбки и счастье до головокружения.
Рыжая втянула Арчера в хоровод, Томас не глядя схватился за тощую бледную руку и посмотрел в ту сторону, хихикнув. Он держал за руку Селию, которая плясала вместе со всеми, скача, подпрыгивая в танце, да так, что ее предлинная черная коса змеей вилась следом за ней, и тоже плясала в такт.
- Масси, а давай целоваться? - задорным голосом спросила - нет, воскликнула Гаттони, смело заглядывая в голубые глаза сэра Арчера.
- Только после меня! - старалась перекричать музыку Виктория, на очередном скачке толкнув ножкой Томаса - несильно, так, для подначки.
Песня лилась, и так красивы были они обе, жизнерадостные, дышащие полной грудью девушки, а вокруг - праздник, и пусть бы ему никогда не кончаться!
Издалека машет рукой дедушка Родольфо, поднимает высоко над головой бокал вина и выпивает залпом. Его слабые ноги подкашиваются, и Родольфо валится в зеленую траву, теряясь из виду.
- Том! - к танцующим спешит подвыпивший отец, сверкая заразительным задором в глазах, уже тянет руку к сыну, но тут его сбивает официант в белом фраке, и Самуэле падает, разлив на себя красное вино.
Томас хохочет, из груди на полную выходит громогласный смех. Упал. Как в кино! И котелок отца, самый настоящий чаплиновский, лишь заставляет слезы катиться из зажмуренных в припадке веселья глаз.
Два повара в белых халатах и колпаках с вышитыми на них розами поднимают смеющегося над собой Самуэле и уносят прочь. Тот наотмашь кидает в сына котелком и метко нахлобучивает шляпу ему на макушку.
- Надеюсь, он не пропустит все веселье! - кричит Арчер своим соседкам по хороводу, и те заливаются девичьим смехом, кивая: пропускать ТАКОЕ нельзя.
Утомившись, Томас вырывается из хоровода вместе с девушками, не выпуская их, лишь крепче прижимает к себе, те льнут и тащат к столам, поят молодым вином и кормят ягодами, протягивая тонкими пальчиками к губам. Сэр Арчер хватает ягоды, целует кончики пальцев и чувствует, как все заботы остаются позади.
..На лацкан падает красная капля. Томас скашивает глаза и видит, как она расплывается густым пятном. Под котелком мокро - жара, не иначе.
Новая капля стекает по волосам, за ухо, оттуда падает за плечо. Голову начинает давить.
- Что со мной? - взволнованно спрашивает Арчер у спутниц. Те смотрят на него и смеются.
- Так у тебя венок из колючек под шляпой! - замечает Вик, улыбаясь.
- Погодите-ка, я сниму, - Томас разжимает правую ладонь, как рыжая тут же за нее хватается обратно.
- Нельзя! - кричат обе в один голос.
- Но почему?
- Надо! Поверь!
Кровь сочится, течет по ушам, щекам, заливает глаза. Солнце заходит за тучи, и тут все преображается. Сгущаются сумерки, вокруг никто не веселится, да и нет живых - только ходячие трупы идут все ближе, наперебой шепча.
"Сэр Томас Арчер, Глава итальянский", "...родился в одна тысяча девятьсот восьмом году", "Дата смерти - четырнадцатое июня одна тысяча девятьсот тридцать четвертого года".
Обе девушки держат его на месте, не давая сбежать, и Томас слушает, потому что иначе никак.
"Бросил калеку", "Обесчестил и бросил невесту", "Потом хотел заняться двоеженством", "Поклялся мстить за отца", "Судить лично, без прокуроров и присяжных", "Без помилования", "Сжил со свету первую любовь", "И бродит она теперь, как тень", "Потому что Глава даже себе приказать не умеет", "А все туда же", "Сердцу не прикажешь? А сердцу ли?", "Знак Арчеров - салют Виктория. Виктория. Салют", "Салют, Виктория!" "Салют? Нет, Селия", "Селия Виктория". "Виктория Арчер", "Селия Арчер", "Самуэле Арчер", "Он не выдаст убийцу", "Он простил убийцу? Он простил убийцу", "Он и сам - убийца", "Поправка пять сантиметров каждые сто метров", "Ветер западный, три метра в секунду", "Плавный спуск", "И выдернуть из грудной клетки возвратным движением", "Приложив силу", "В Сантьяго дали силу", "Он их убил", "Он всех убил. И чужих, и своих", "Врагов убил не он", "Но зато своих-то, согласись?"
Селия-убийцы-отец-Виктория-свадьбы-битва-враги-дети-семья-Клуб-виски-перегрузки-тренировка-счета-облигации-винтовка-чердак-корректировка-котировка-ремонт-автомобиль-бомба-зажигание-коррозия...
Смерть.
Безумие.
Беспамятство.

[Таис >>>]

Гробница жреца, пригород Александрии. 14 июня, 17:00.
Таис шла вперед, не обращая внимания ни на шепот, ни на назойливые огоньки, ни на расплывчатые тени. Приглушенные разговоры за спиной она слышала как бы сквозь стену, находясь под влиянием транса, который был ей необходим, чтобы чувствовать верный путь. Чья-то невидимая рука вела ее через темноту лабиринта, указывая правильный поворот. Она почувствовала, как дрожит ладонь Прествитча, уже почти готовая выскользнуть, и поняла: что-то не так. Миражи. Галлюцинации. В первый раз они были и у нее. Она заставила себя вернуться в реальность, услышала женский вскрик, почувствовала смятение и страх, почти осязаемый.
- Я избранный за миллионы лет, тот, кто пришел из Туата, чье имя неизвестно. Если его божественное имя будет написано на берегу реки, она смоет его, если на земле – вырвется огонь. Я бог Шу в облике Ра. Если то, что на воде, откроет свой рот или сотворит насилие своими руками, я заставлю землю упасть в воду. Юг станет севером, и земля тоже. Убирайтесь!
Жезл, направленный во тьму перед ними, вспыхнул сияющим светом. Нечеловеческий вопль, отраженный сводами гробницы, прокатился над путниками, и Таис почувствовала его первородную ярость, дрожание раскаленного воздуха над головой. Мираж нахлынул, как морская волна, и был таким же горько-соленым, с привкусом полыни и базилика. Молодой мужчина в черном костюме и белоснежной рубашке усмехался из зеркала, и его синие глаза смотрели осуждающе и неумолимо. Таис зажмурилась, отражение дрогнуло. По лицу – её собственному лицу – расползалась паутина тонких, как морщины, трещин, но лорд Роберт Мортимер продолжал улыбаться. Синие глаза стали черными безднами, из уголка рта показалась тонкая алая струйка. Она чувствовала вкус мяты и железа на языке.
- Ты убила меня, но я еще здесь, - лорд Мортимер прислонил ладонь с другой стороны зеркала. – Я с тобой. И без меня ты ничто.
Таис резко открыла глаза, удивляясь, что позволила наваждению подойти так близко. Она крикнула в темноту, уверенная, что прозвучит лишь шепот, что слова будут только словами, и перед внутренним взором навеки останется собственное искаженное отражение.
- Всякий враг будет сокрушен Осирисом Ани, чьё слово — истина. Я Осирис Ани. Спускаются ли враги с небес, или же они выступают с земли, или они приближаются на водах, или же они выходят из Среды богов-Звёзд, Тот, сын Акра, выступая из Акарти, разорвёт их на куски. И Осирис Ани сделает их молчаливыми и бессловесными.
Голоса смолкли, и тишина, воцарившаяся вокруг, была оглушающей, до звона в ушах, до горечи во рту. Таис глубоко вздохнула, злясь на себя за проявление слабости. Затем обернулась и окинула взглядом вереницу приходящих в себя путников.
- Это всего лишь мираж, - успокаивающе проговорила она. – Не поддавайтесь наваждениям, помните только одно: нельзя сворачивать с дороги. Нельзя отпускать руки. И нельзя касаться стен. Всё, что вы увидите, нереально, так что не давайте злым силам овладеть вами. Верьте мне. Все здесь? Можем идти дальше? Половину уже прошли.
Томас лежал на полу и тихо рыдал, размазывая слезы по раскрасневшемуся лицу.
- Это было жестоко, - только и мог выдавить сэр Арчер.
- Ай, саул, плохо, умер! - гид и переводчик чувствовал себя не лучше. Возвращение из воображаемого кошмара в реальный ни на грамм не обрадовало Усри.