Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

ДваПера

Нет, размеры "пространства в произведении" мне неважны.
Если вы присмотритесь внимательней, вы заметите, что его составляют образы, они идут потоком, иногда чуть ли не бессвязным... но одновременно они перекликаются. Я не могу их разорвать точкой.

Идут чуть ли не бессвязным потоком. Какое я странное и наивное существо - всегда-то предполагала, что проза это поток связанных и стилистически красиво и грамотно оформленных мыслей. И... насколько я помню из русского языка: (.) - вот этот вот значок, под лаконичным названием точка (именно в подобном варианте) разделяет предложения, но никак не разрывает мысли, которые эти предложения выражают.

Это произведение напоминает мне плачь ребенка... Он начинает что-то говорить, произносит фразу, замирает, льются слезы из глаз. Ребенок вытирает их, размазывает ручками по лицу, вздыхает и продолжает свою речь...

Может быть тогда стоило написать что это говорит ребенок, чтобы не вводить в заблуждение читателя?

Можете попробовать поставить вместо многоточия точку и прочитать, увидите, что выйдет.

Если вы читали тему, то наверное заметили несколькими страницами ранее, как мы беседовали с Рейн по поводу многоточий и того, что в большом количестве они производят крайне угнетающее впечатление. Там же можете посмотреть пример, где я и Спектр взяли на себя смелость убрать многоточия. И там же посмотреть, что получилось

И то и другое  Сразу все.
Я - зритель, который понимает, чувствует... и есть эта собака 

Объяснили, благодарю

Вот такие круговерти... Бредни воспаленного мозга и шизонутого сознания

Это к поэзии. Она более непривередлива к связанности.

Айлинда Анатиэлла
Понятно... Работать по материалу, где у каждого игрока свой стиль написания дейстивтельно сложно.
Кстати, здесь на улице была тема, посвященная творчеству по приключениям. В ней, конечно, в основном выкладывались иллюстрации, но ведь прозу никто не запрещал?... Правда тема давно не обновлялась, но если захотите – вы вполне можете поднять ее рассказами по приключению.

Леонардо да Винчи
*без комментариев*, кроме моего восторженного "мя-ау".

Иронично-уважительно, Соуль.

Сообщение отредактировал Соуль - 19-10-2005, 21:54

Откровение

Вселенная пуста, пуст и тот мир, который ты создал чтобы выжить. Ты существуешь, твой мозг живёт, мысли медленно переползают с одной половины головы в другую. Глаза - то открываются, то закрываются, скрывая от тебя на некоторые секунды то, что ты нежелаешь видеть. Чёрные тени призраков прошлого исполняют вокруг твоего сознания свой таинственный танец. Тебе просто иногда тяжело осознавать то, что заставило тебя вновь поступиться своими принципами. Ты в поисках выхода находишь лишь неизбежные двери щедро увешанные замками твоих комплексов. И пускай твой путь полон судьбоносных ловушек и необходимых ошибок, на которых ты учишься. Ты идёшь вперёд, медленно и старательно продумывая каждый свой шаг. Прости и прощай. Ирония мыслей ? Нет, просто то, что тебе нужно знать и то, что когда-нибудь придётся сказать. Но ты подумай прежде чем, что-либо говорить. Попробуй прочистить свой мозг, старательно прочистить, ибо там есть то - о чём ты позабыл то, что ты не хочешь видеть, ты хочешь выкинуть это из своих воспоминаний, хоть на один момент забыть тот мир о котором ты был, откровенно говоря, не самого лестного мнения. И одновременно с другой стороны ты хочешь вернуть его, и говоришь о нём так, как не говорил никогда и ни о чём.
Кто был там поймёт о чём я, но... тот кто там не был... Тому я лишь посоветую никогда там не бывать...

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-12-2005, 17:34

Эсанти задумчиво слушала Леонардо да Винчи. Голубые глаза наполнились слезами. Вздрогнув, девушка уселась поудобнее и начала читать.

Скучно.

Вампир вонзил клыки в горло жертве, сжал в смертельных объятьях. Девушка дернулась последний раз и затихла. Морок выпустил безвольное тело.
- Скучно, как скучно.
- Стой!
Вампир обернулся, взметнулись чёрной волной мягкие волосы.
- Скучно…
Морок отвернулся и, переступив через жертву, пошёл по бульвару.
Щелкнул курок. Вампир скосил глаза.
- Стой.
Морок хмыкнул.
- Даная. Снова ты. Снова хочешь убить. Не решаешься, - он не спросил, а констатировал факт. – Ты не сможешь победить меня. И ты об этом прекрасно знаешь. Тогда я не промахнулся, а отпустил тебя ещё немного пожить. Скучно… - выдохнул вампир и вновь отвернулся.
Рука, с зажатым в неё револьвером, заметно дрожала.
- Говорю же, стой.
- Ну что ещё?
Грохот выстрела. Расширены голубые глаза. Радужка меняет цвет. Словно кошачьи, вертикальные зрачки чуть подрагивают, будто от непролитых слёз. Хотя, разве вампиры умеют плакать?
Морок осел на асфальт.
- Я победил, - прохрипел вампир и рассыпался в прах.
- Скучно,- девушка кинула револьвер в лужу.
Даная достала из-за голенища сапога кинжал. Полоснула по ладони. Капельки крови упали на кучку праха.
- Скучно, - проговорил вампир, обнимая девушку.

Конец

Вот и наступил тот самый последний момент, когда мысль останавливается только в одном месте. И с этого самого начинается обратный ход. Вспоминаешь как ты дошёл до того, что служило причиной для этого последнего продвижения твоих воспоминаний. Тебе хочется остановить время и потратить несколько секунд на то, чтобы полностью использовать свою возможность подумать.
Остановись и сделай выбор !
Кто это сказал ? Это был твой собственный голос, который в какой то мере пылает алчным пламенем достатка и желает принять единственно правильное решение по поводу конца твоей жизни.
Никому ничего !
Это опять был я ? Да, это вновь твоя, полная финансовой зависимости совесть. Тебе не хочется расставаться со своими жизненными достижениями и при этом точно хочется сохранить всё в собственном маленьком мирке. Этот мир называется твоим кошельком в котором ты хранишь свои достижения и окружаешь их своими страхами. Да, ты более зажиточен в своих начинаниях чем кто либо другой, и при этом совсем не умеешь любить.
Мысль останавливается и дыхание замедляется.
Зачем ? Зачем я это делаю ?
Рука медленно нажимает на курок револьвера и ударник начинает свой долгий, словно движимый сквозь резиновое временное пространство, путь к капсулю патрона. Ты успеваешь в последний рраз вспомнить тот самый путь, который привёл тебя сюда и стараешься не думать о своей финансовой зависимости.
Девушка.
Действительно это была она. Красивая и молодая. Полная самых разнообразных достоинств и при этом конечно же любящая деньги. Твои ! Мои деньги ! Тебе дейстивительно плохо ? Настолько плохо, что ты сейчас старательно пытаешься вспомнить всё хорошее о ней ? Да ты действительно болен, она украла твои деньги и убежала с другим, а ты сейчас пытаешься её оправдать.
Нет !
Сухой щелчок выстрела.
Ещё такое тёплое тело молодого миллиардера Эдвардса Ментени упало на пол. Его глаза остались смотреть мёртвым взглядом на фотографию той самой Элеоноры, которая даже после всего сделанного осталась для него единственным, что он полюбил больше, чем деньги.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-12-2005, 17:35

Эсанти неловко улыбнулась.
Вздохнув, она достала очередной листочик и, посмотрев в глаза Леонардо, начала читать.

Одиночество.

Странный холодок пробежал по спине. Расправив плечи, он опустился на ступеньки. Дракон смотрел перед собой. Он всю жизнь так смотрел: только перед собой, не видя никого вокруг.
Что ему нужно было для жизни?
Немного. Револьвер, немного денег (на хлеб), пачка сигарет и всё.
Кто ему нужен?
Никто. Зачем позволять кому-то быть рядом, если всё равно прейдёт одиночество и сотрёт даже самые счастливые воспоминания, разобьёт сердце.
Что надо сделать, чтоб этого не произошло?
Просто не впускать никого в сердце, жить одним днём и смотреть только вперёд.
Что у него осталось от прошлой жизни, когда была семья, дом, любимая жена?
Ничего. Хотя нет, остались воспоминания. Или и их уничтожили время и одиночество.
Когда Рози ушла, мир вокруг Дракона рухнул. Всё стало не важно. Сначала, он хотел отомстить, забрать у неё всё. Но так и не смог. Он всё ещё что-то испытывал к ней.
Любовь?
Нет, совсем нет. Любви тут не было. Наверное, это забота. Дракон не мог смотреть без жалости в её большие, по - щенячьи наивные глаза. А ведь это нелепое создание сбежало, прихватив всё его сбережения. И с чего она решила, что Дракон не найдёт её. Это не проблема для профессионального убийцы, а он прошёл хорошую школу.
Дракон закурил. Сегодня надо было вновь приниматься за работу.
И кто теперь?
Девушка. На фотокарточке горели зловещим светом её нереально большие и загадочные глаза.
Пора работать.

Голова полна звуками разбитого стекла.
Ощущением разбитого стекла.
Эта мысль вибрирует, скачет и пляшет. Вьётся, как разноцветная лента,
перелеплетается с другими, вплетается в них, теряется в одном тугом и
движущемся наподобие муравейника клубке. Вот уже и не осталось ни одной мысли.
Только клубок. У него есть форма, серый цвет, запах, вкус. И звук сотни голосов,
шепчущих, шепчущих, шепчущих сквозь туман. Шепчущих в унисон, да так - что
ничего не понять, только мешанина отдельных, случайных слов, что удалось
разобрать.
Он поёжился, явно ощущая, как по мышцам пробежала волна, они сократились,
судорожно обвились, сдавили кости, и так же медленно и как-то очень трагически
ослабили хватку.
Он снова потерял мысль. Снова потерял мысль. Мысль потерял снова.
Это тоже улетело в клубок.
Иссушеная наждачка слизистой, ощущение песка во рту. Восприятие. С одной
стороны - маленький, размером с собственное отражение в свежепомытой виноградине -
мир внешний. С другой - клубок мыслей мира внутреннего, ошалевшего, к которому
не подступится никак. А сам - завис, завис, завис в промежуточной пустоте.
-оте, -оте, -оте - насмешливо передразнило эхо растянутых мыслей.

Мозг словно забился в конвульсиях, пытаясь поймать что-то из ускользающих
нитей, вплетающихся в клубок, что-то одно... И тут пришло что-то вроде озарения.
Была бы под руками ручка, и осознавал бы он сейчас сами свои руки - так бы и
проштопал ею лист.

Мир. Наш, цивилизованный, радостный мир. Величие, долг, цель, жизненный
путь, карьера - его признаки по принципу самого откровенного - ассоциативного
ряда.
Ещё - секс, душа, внутренний мир, обязанности служащего.
Ещё - еда, любовь, потребность в общении, демократия.
Ещё - семья, материально-духовные ценности, золото, храбрость.
Руки вспотели.
Все вокруг радостно принимают правила этой игры. И играют, играют, играют.
Стремятся. Идут. Сами строят законы, сами их соблаюдают, да считают чем-то
поданым свыше.
И тут какой-то идиот.
Глотает одну, всего одну маленькую таблетку. С изображением пальмы,
перечёркнутой линией для разлома. Он называет их в шутку "остановите кокосы".
Там - одна доля псилоцибина.
Одна доля загадочного вещества DMX, "д-лизергина с тёмным окрасом
реальности"
Три доли ещё чего-то.
Ещё - связующее вещество, розоватая основа. Это ведь волшебство - всё важно.
Пол бутылки виски. Марихуана для полировки.

И тебя вдруг выбрасывает из этого мира. Остальные люди продолжают вертеться
в своём восприятии реальности. Любить, работать, убивать себя, страдать от
одиночества, мечтать о признании собственных интелектуальных способностей.
Такое копошение! А тебя вдруг выбрасывает - на внешний уровень. Здесь холодно.
Здесь одиноко. Ты обезьяна, ты кусок активной протоплазмы, ты несёшся в
железном ящике сквозь мир, состоящий из серых очертаний, мелькающих на чёрном
фоне. И ты вдруг ощущаешь, как фальшивит окружающий мир. И ты вдруг вырываешся
за его предела, и садишся, и широко распахнувшимися зрачками наблюдаешь за тем,
что осталось позади.
Смех дерёт горло.
Фальшиво. Фальшиво. Фальшивая игра, фальшивый мир, ограниченные цели....
цели.....
* * *
-- Боб? Эй, Боб! Ты слышишь?
Голос пробился словно сквозь туман. Вслед за ним постепенно начали
вплетаться звуки... звуки.... шум двигателя... нарастающий-удаляющийся гул
встречных машин, резкий, бьющий в мозг звуковой волной...
-- Давай, давай. - тычок в бок, удары по щекам.
_Возвращение_.
Презрительно-насмешливый взгляд дьявольски зелёных глаз.
-- Ты уже здесь? - сверкнули белые, отборные зубы.
-- Да... кажется... - Боб осоловело мигнул и мутно огляделся. Машина. Заднее
сидение. Приглушённый свет. Всё тот же мир, проносящийся за окном, но утративший
весь свой мистический, щекочущий органы мозахистского удовольствия ужас.
Восхитился на миг распахнутостью своего сознания, способностью одним, скользящим
мимо взглядом охватить и собрать в одно все мелочи. Царапины на оббивке, немытая
пепльница, проститутка, пронёсшаяся за окном...
-- Знаешь, Бобби... а ты лишний раз доказываешь одну мою теорию. Одну из
моих теорий. - Боб перевёл взгляд на Джо. Тот отстранённо смотрел в окно и
говорил словно в никуда. - Теория состоит в том, что эта цивилизация - устала
от самой себя. Да, устала, и уже готова свернутся в кольцо и жадно жевать
собственный хвост, мурлыкая от предсмертного наслаждения. Всё дело в том,
что людям мало самих себя. Они настолько субъективно улучшили свою иллюзию
существования, что им уже нехватает самих себя, своего восприятия, они
дрожат от ничтожности перед творениями собственных рук.
Джо попоксился на Боба, нервно разминающего пальцы и глядящего в одну
точку.
-- Тебе не хватает самого себя, старик. Ты содрогаешся от собственного
ничтожества... и прикрываешся новыми ощущениями, новыми возможностями
своего обдолбанного сознания. Вот у индейцев грибы - это был обряд. Он помогал
им слиться с природой, жить в гармонии с собой и своими религиозными
представлениями. А тебе надо вырваться. Войти в запретную зону. Ты не
выдерживаешь всей этой правильности, давящего на тебя дыхания предков,
выстроивших такую иллюзорную систему, правила которой нужно соблюдать. Тебе
надо рвануть в обьезд. Тебе надо вдруг свернуть с дороги, и попереть по
тротуару, вырваться и за его рамки и взлететь, попереть через дома...
Да?
Боб остранённо вспомнил своё озарение и сонно кивнул.
-- И вы не находите ничего лучшего, как спасаться, убегать. Спасаться в мареве.
Понимаешь? Таких как ты - сотни. Вы уже не живёте. Вы даже не существуете.
Вы отколышы, отбросы. Но есть такие как ты... а есть другие. Их много больше.
Другие, кто деградирует. Кому нужно не прорваться вверх и вырваться за пределы
будней, кто мучается от непонимания и к пониманию идёт... А другие. Те, кому
нужно стать животным и закопаться по уши в гуано. Чтобы даже не задумываться.
Чтобы существовать в зоопарке, который сам о них заботится, вгоняет их в
уровень моды. Понимаешь? Мы санитары этого леса. Мы садовники.
Боб покосился на Джо. Смысл слов до него доходил явно тяжело.
-- Ладно. Забей. Ты просто вдохновляешь на поиск новых слов и такой бред, как
осознание собственной пользы. Жалобный эмбрион, свернувшийся на заднем сиденье...
к слову, мы уже приехали.
Жалобно скрипнув тормозами машина остановилась. Некоторое время в салоне
молчали, Джо сидел, его горбоносый, задумчивый профиль отражался в стекле.
Он что-то шептал. Затем взглянул весёлым взглядом на Боба.
-- Идём.

На улице было холодно и темно. Едва выйдя из машины Боб ощутил пронизывающий
до костей, жалобный и неуверенный ветер, постоянный, наводящий тоску.
Вокруг стояли сплошь тёмные, угрюмые, мрачные дома, щетинящиеся на прохожих
пожарными лестницами и решётками на окнах.
Узкая полоска тротуара. И яркая неоновая, холодная вывеска на тридцать
метров вниз по улице.
В багажнике они взяли три канистры.
-- Знаешь куда мы идём?
Боб мотнул головой
-- Клуб какой-то?
-- Да. Клуб "Капитан Немо". Одно из самых злачных мест окраины нашего великого
города. Место сборища золотой молодёжи, неудачных детей богатых родителей,
место для модных бесед о модных книгах и прочистки мозгов, продажи марихуаны и
сьёма шлюх на ночь. Самый настоящий наркотик - это не то, что ты так бездумно глотаешь.
Наркотик - это образ жизни. Такой образ жизни. Пустые люди, простые танцы,
похожие на конвульсии эпилептика, лёгкие наркотики, разрывающая давно пустой
мозг музыка. И самое главное - стадный инстинкт. Это язва общества. Мне нет
нужды спасать это. Но новое построишь только на здоровой основе. Слышишь, Боб? Нас
тысячи по всей стране. Макдональдсы, клубы, банки! Оковы, оковы, мишура...
Они подошли к вывеске, под которой стоял здоровяк в черной униформе,
подозрительно возрившийся на странных проходимцев. Джо поставил глухо
звякнувшие канистры на плитку тротуара, Боб последовал его примеру.
-- Здорово, парень. - Джо улыбнулся здоровяку. Тот был ростом под два метра,
потому щуплому Джо приходилось смотреть на него подчёркнуто снизу вверх. В прочем,
это не мешало ему выглядеть более уверенно и нагло.
-- Сегодня вход только по флаеру. Закрытая вечеринка.
Джо проигнорировал охранника и с улыбкой повернулся к Бобу
-- Ты слышишь? Нам повезло! Закрытая вечеринка, надо же.
Охранник нервно сплюнул и положил руку на пояс. Джо насмешливо проследил
за этим жестом и снова взглянул здоровяку в глаза.
-- Так, мужики. Или у вас есть флаеры, или вы валите. Ясно?
-- Чего не ясного? Ясно. А тебя как зовут?
Здоровяк удивлённо мигнул.
-- Тебя не касается. Вали отсюда, пока цел.
-- Пока? Как интересно... А что в другом случае?
Охранник ещё раз сплюнул, и вместо ответа просто шагнул вперёд, поднимая
руки.
Не успел он замахнутся, как Джо рванулся всем корпусом, и выбросил вперёд
руку. Охранника отбросило к стене, он схватился за солнечное
сплетение. Затем, ругнувшись, потянулся во внутренний карман куртки. Но Джо уже
подскочил к нему, последовала серия ударов по корпусу кончиками пальцев, застившая
бедолагу задёргаться, как от ударов током, затем - удар под ключицу, удар под кадык.
Глаза охранника потеряли осмысленность, отслоившись от стены он покачнулся
и начал валится на Джо. Отступив на шаг назад тот поймал его в воздухе, резко
перекрутил голову и отпустил. Тело глухо шмякнулось на тротуар.
Джо одёрнул пиджак, поправил галстук и с улыбкой повернулся к Бобу.
-- Представляешь себе этот конец? Ощущаешь цену жизни? Есть в этом какая-то
красота, не правда ли? И самое страшное - это логично. - Джо нагнулся к
охраннику и вынул из его руки пистолет, - Пошли.
Подняв канистру Джо вошёл в двери, за которыми слышался неистовый грохот
музыки.

Коридор был пуст. Через десяток шагов от него справа и слева ответвлялись
две винтовые лесенки вниз, остальная же его часть представляла собой эдакий мост
через всё помещение, нависавший над залом.
Джо зашёл первым и просунув руку в кабинку кассира два раза спустил курок,
затем с высокомерной брезгливостью отёр с руки капли крови.
-- Отлично, - улыбнулся Джо. Они поставили канистры у двери, Боб осоловело
взглянул на Джо. Тот махнул рукой.
-- Я сам всё подготовлю. постой на балкончике пока.
Мутно кивнув, Боб повернулся и пошёл, прислушиваясь, как его
спутник сворачивает крышки с канистр и начинает расплескивать содержимое одной из
них по коридору. В воздухе запахло бензином и сдержав рвотный позыв Боб ускорил
шаг.
С мостика зал был виден как на ладони. Разноцветные огни
лазеров, психоделически меняющие свои цвета, заведённая музыкой
толпа, дёргающаяся в судорогах на танцполе, и другая её часть - с криками
осаждающая барную стойку, на которой уже танцевала пара девиц из персонала.
Ночь была в самим разгаре. Музыка, огни, разноголосица - снова вогнали Боба в
какое-то подобие транса, головы танцующих складывались в причудливые узоры и
орнаменты, толпа внизу уже не чувствовалась сборищем отдельных людей - нет,
в ней было что-то от единого, бьющегося в конвульсиях организма... Бобу
мучительно захотелось осесть на пол, закрыть глаза и отдаться потокам этой
музыки, послать к чёрту этого безумного философа, который чего-то хочет,
когда ему так хорошо... Но вместо этого он вдруг почувствовал, как что-то,
давно уже терзавшее его изнутри пошло липкой волной через грудь, заполнило
истрадавшийся без жидкости рот... Его вывернуло и прорвало, белесые брызги на
миг словно зависли в воздухе, переливаясь в огнях и обрушились вниз, на толпу.
Затем ещё. И ещё. В центре зала родился единый, оглушительный, звериный
рёв. Танец затормозился, зал заполнинла ругань, особо расторопные - рванулись
к лестнице, на которой тут же началась толчея и давка - стеклянная винтовая
лестница и в нормальном состоянии тяжела для преодоления. Боб отшатнулся и
жалобно поискал глазами Джо.
Тот уже был рядом, его лоб блестел от пота, в руках он сжимал всё ту же
канистру
-- Ну ты и придурок, Бобби... - беззлобно сказал он и наклонил канистру над
залом, заливая бесновавшихся внизу людей. Рёв окончательно перекрыл музыку,
через стеклянный бортик Боб наблюдал за дикой толчеёй, начавшейся внизу.
Ошалевшая толпа ничего не понимающих людей, пытающихся уклонится от резко
пахнущих струй, хлеставших сверху - неожидано к месту вписалась в общую психоделию
эого заведения.
-- Поджигай.
Боб кивнул, и достав из кармана зажигалку - чиркнул и поднёс язычок
пламени к струе. Вниз обрушился чистый огонь, и молниеносно разошёлся по залу.
Джо молча выпустил канистру, полетевшую в визжащую толпу и спокойно пошёл к выходу,
по дороге пристрелив двоих, которым всё же удалось вскарабкаться по лестнице на
мостик.

-----------
Идеальное преступление. Идеальное в том, что нет никаких причинно
следственных связей. Нет причин. Нет поводов. Есть два человека, непредсказуемых
человека, самовольных судей.
Два санитара леса.
Партизаны ведомой одной им войны.
-----------

На выходе Джо закурил от спички, и аккуратно положил её на влажный от бензина
порог, тут же радостно вспыхнувший.

-- А теперь, мой друг, поехали в какой-нибудь бар. Кожей чувствую - нам обоим
надо хорошенько надраться - и Джо, насвистывая, пошёл к ждавшей их машине.

Сообщение отредактировал merlyn - 27-10-2005, 20:28

Приветливо улыбается всем. Достаёт из сумки листки бумаги, пёрышко неизвестной птицы и начинает писать...
Ангел.
Он стоял на крыше. Ласковый ветер трепал его белые, как первый декабрьский снег волосы. Взгляд ярко-синих глаз был рассеян и смотрел в небо.
Ангел хотел вернуться... Подошёл к краю и посмотрел вниз. Днём он ходил среди неблагодарных и жестоких людей, а ночью приходил на крышу и бессильный вопль ангела взрывал ночную тишину. Его когда-то белые крылья запылились в дороге и превратились в горсть мерцающей при лунном свете пыли.
Ему нужно было вернуться... Но воспоминания прервал пронзительный вой машинной сигнализации.
Ангелу не дали уйти...
Пошёл дождь. Небо рыдало на плече у падшего ангела, его белые, как первый декабрьский снег волосы устало упали ему на лицо, ярко-синие глаза его потухли и ангел бросился вниз.

Сообщение отредактировал Ора - 29-10-2005, 8:41

Падение

Острый, пронизывающий ветер как будто бы старался испортить причёску одинокого мужчины, стоявшего на краю крыши. Он смотрел немного вдаль и как будто бы старался разглядеть, что то за ровной линией горизонта. Там, казалось вырастала гора из беснующихся чёрных облаков, которые практически уже превратились в ураган.
Что я здесь делаю ?
Шорох !
Мужчина резко обернулся, но никого не увидел. Он облегчённо вытер рукой лоб и сделал шаг в сторону от края. Сегодня он должен был умереть, но ему нестерпимо хотелось жить. И хотя ему ещё предстояло закончить одно дело, всё же история уже было дописана.
Разве так должно было быть ?
Он сделал ещё несколько шагов в сторону небольшой будки, которая являлась входом на крышу этого здания. Ему очень хотелось есть, но он старался этого не замечать, дела были важнее всего. Да и зачем покойнику еда ?
Скрип !
Да что же это такое ? Сегодня определённо кому то хочеться, чтобы я умер от шока. Здесь никого не должно быть.
Он подошёл к двери будки и открыл её. Скрипучий звук несмазанных петел противно разорвал барабанные перепонки на множество частиц. Ему не хотелось слушать этот звук ещё раз и поэтому дверь осталась открытой. Сделав несколько шагов в темноту он достал из кобуры на плече пистолет. Затем покопавшись в левом кармане пальто он нашёл и глушитель, и взяв пистолет покрепче прикрутил его. Затем ещё несколько шагов в тёмный зов неизвестности и взгляд вниз. У стены лежала девушка, именно та самая. Она была удивительтно красивой и смотрела на него полными ужаса глазами. Связана она была крепко, здесь он действительно постарался в этот раз. Её милый ротик был закрыт ужасающего вида тряпкой, но и это не было главным. Сейчас для неё это уже станет не важным. Опустив пистолет, он остановил дуло точно между глаз и на миг закрыв глаза нажал на курок. Ему не хотелось видеть её лицо теперь... Мужчина развернулся и выкинул пистолет рядом с телом, затем снял перчатки и скинул их в сторону лестничного пролёта. Он делал это по привычке, рефлекторно. Хотя это уже не имело смысла.
Движение ? Шорох ?
Нет, снова показалось. Нужно успокоиться.
Мужчина медленно подошёл к краю крыши, здесь его попытался опрокинуть неистовый порыв ураганного ветра, но тот сумел удержать равновесие. На миг взглянул в сторону будки и раскинув руки бросился вниз. В последний момент перед ударом он успел вспомнить её так любимое им лицо.
Лицо предательницы.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-12-2005, 17:35

Одинокий человек одетый в пальто и шапку, с короткой бородкой и абсолютно лысый вошел в парк. Он шел медленно, в его душе после распада Великого Советского Союза была лишь боль. После распада он начинал понимать к чему рано или поздно приведет капиталистическая зараза. И написал об этом свой рассказ.

STMS(Special Task Military Squad)
Война, люди бояться этого слова. Оно означает, горе, потери, неизвестность будущего, смерть. Однако, несмотря на это войны всегда начинались, всегда гибли люди, сначала от камней и копий, потом от тактических ядерных боеголовок. В году 2045 началась новая война, некоторые говорили что она станет последней для человечества, однако чтобы в полной мере осознать ужас той войны надо обратиться к самому началу. Понять её причины. Понять, что породило такую злобу и ненависть в сердцах людей. Что послужило причиной краха правительства, концом развития цивилизации.

И так год 2044, ровно десять месяцев до начала кошмара, последние десять месяцев когда люди могли жить спокойно. Было холодно, я открыл глаза, вставать жутко не хотелось, однако, если сегодня не попаду на вступительные экзамены в институт, то есть реальный шанс загреметь в армию, а эта перспектива никого не радовала. Я встал и отправился в ванную. Подойдя к раковине, я умылся и посмотрел на своё отражение в зеркале. Обычный парень 18 лет, длинные черные волосы до плеч, обыкновенные глаза, хотя нет, глаза были именно тем, что отличало меня от других, глаза были полностью лишены цвета, казалось, что они прозрачные. В детстве мне говорили, что в них отсутствует какой-то пигмент, и предлагали его искусственно добавить, но я отказался. Нравилось быть немного непохожим на других. Умывшись, я вошел на кухню, отца не было, он уже ушел на работу. Я сел за стол и щелкнул пару раз по сенсорной панели на холодильнике.
Электронный голос с порядком поломанными динамиками вещал:
«Здравствуйте Евгений, сегодня четверг 30 августа 2044 года 7:36 утра. Температура воздуха 27 градусов по шкале Цельсия 91.8 по шкале Фаренгейта. Сегодня солнечная погода, без осадков. Ваш отец оставил одно голосовое сообщение. Желаете прослушать?»
Я, щелкнул два раза по сенсорной панели, эта доисторическая модель ещё даже не реагировала на голосовые команды.
«Проигрываю сообщение»
На небольшом экранчике появилось изображение отца, немного искаженное, порой теряющее цвет.
«Сынок, я желаю тебе удачи! Уж постарайся сдать эту чертову контрольную! Я ведь в свое время сдал и вроде передал все знания тебе! Так что давай не пуха! В холодильнике…. О боже, все возвращаюсь в свое детство! Холодильник тебе и так все скажет! Ну, давай, удачи!»
«Запись Окончена, у вас нет новых сообщений»
Я щелкнул по клавише «проверка».
«Холодильник BROWN 35000 осуществляет проверку содержимого.
Бутылки молока, количество 2. В обеих бутылках истек срок годности!
«Приятная новость!» - сказал я и продолжил слушать
«Вода «Минеральный Источник, количество 1 бутылка.
Сыр. Количество 250 грамм. Срок годности 2 недели»
Кетчуп. Количество 1 бутылка срок годности истекает
Хлеб Количество ровно половина батона. Свежий требуется употребить!»
Я встал и открыл холодильник. Сделал бутерброд с сыром. И пожевывая, пошел в комнату. Комната была у меня самая обычная. Стены с бежевыми обоями.(все нормальные люди уже приобрели голографическое напыление на стены и меняли их вид хоть по три раза в день) Кровать с синим одеялом, сейчас оно было скомкано и я быстро его постелил. Потом шкаф из какого-то там дерева, им отец очень дорожил. Стол, обыкновенный письменный стол, нагромождение учебников. Компьютер с большим плоским экраном, старьё, на шлем виртуальной реальности у нас денег нет. Комп новый, но он делается компанией «Vitual Inc.» специально для таких людей как мы у которых нет денег на нормальные компьютеры. В нем есть все для работы и практически ничего для отдыха. То есть его графическая карта ужасно слаба, звуковая тоже.
Я быстро сложил все, что мне нужно в сумку. И пошел к выходу. В прихожей на вешалке висела моя куртка, я её накинул. И вышел, вон закрыв дверь, щелкнул замок с детектором отпечатков пальцев и вышел. На улице я подошел к автобусной остановке. Кроме меня там было две девчонки лет 15, мужчина в пиджаке читающий газету, я посмотрел заголовок «Новые забастовки на заводе Красный Орел, правительство вызвало силы STMS»
Опять… Новое правительство не стесняется применять свою силу. STMS – Special Task Military Squad, глупая аббревиатура заменившая ОМОН после того как проамериканская политика окончательно овладела Россией. Наконец подъехал автобус. Я вскочил внутрь и сел на сиденье.

Продолжение следует....

Эсанти, заслушавшись, почти забыла как дышать.
Как только Леонардо закончил, достала очередной свиток.

Ангел.
Она села на подоконник, обняв колени, и уткнулась в них носом. Солнечные лучи пробегали по лицу, чуть задевая припухшие губы. Затуманенным взглядом она выглянула в окно и, вздохнув, вновь уткнулась в колени.
Один парень сказал, что когда она плачет, её глаза становятся цвета летнего неба. Только глубокая грусть в них напоминала о приближающейся осени. Прозрачная капелька, прочертив сияющую линию, скатилась по щеке, упала на подоконник и разбилась на тысячу бликов и искр. Она так и не привыкла к одиночеству. Что-то странное творилось в её душе. Это что-то росло, ширилось, заполняло всё её существо. Хотелось выть. Не кричать, а именно выть, уткнувшись в колени и уговаривать сердце не болеть так сильно или перестать биться вообще. Ей было трудно дышать, упрямые рёбра не поддавались, не позволяли нормально вздохнуть. Хотелось, взять нож и исправить это.
И пришли воспоминания, не тихо постучавшись, а словно чёрная кошка, они прокрались в мысли.
Она была прекрасна в своём бесстыдстве. Девушка, моля бога о прощении, отдавала своё тело в тщетной попытке сохранить хотя бы часть души. Но это всё было ложью. Она жила лишь ради страсти, сжигавшей её, и дарила её всем подряд.
Лишь одно существо любило её душу.
Ангел каждую ночь спускался с небес и заглядывал в окно её спальни, что бы полюбоваться на безмятежный сон возлюбленной. Она знала, что он рядом всегда, что смотрит на всё, что она творит днём не с осуждением, а с жалостью.
Он любил её всем сердцем. Небо перестало манить его, и полёт потерял всю сладость. Сложив за спиной белоснежные крылья, он ходил по земле среди людей, рядом с ней.
И лишь ветер, что так привык чувствовать скольжений его крыл, сгорал от ревности, глядя, как ангел следовал за своей возлюбленной.
В тихой комнатке едва заметен свет ночника. Переплетенье рук, переплетенье ног, слияние душ и сердец. Она положила голову на плечо человека, что прижимал её к себе.
- Я люблю тебя…- раздался чуть хрипловатый голос.
- Маркус, я…
- Не говори ничего, не надо, – он коснулся её губ ладонью.
Ветер, услышав это признание, взвыл и, разгоняя тучи, помчался туда, где догорал закат, туда, где жил одинокий влюблённый ангел.
- Дурак! – кричал ветер, - Она любит другого. А ты…. Ты не нужен ей и не нужен был никогда.
Ангел, на миг, задумавшись, взвыл, будто раненый зверь.
Вспыхнув, словно яркий пламень, он воздел руки к небесам. Огненный ореол пожирал крылья, перо за пером, сглаживая линии, ломал формы.
Синие глаза распахнулись, губы изогнулись в беззвучном крике.
Болезненно согнувшиеся, руки рассыпались в прах, а огонь всё бушевал, пожирая плоть, извивался в дьявольском танце, торжествующе рвался к небесам.
Миг, краткий миг и от ангела, осталась лишь кучка мерцающего пепла. Налетевший ветер разметал его над землёй. Там куда падали серебристые крупицы вырастали цветы.
Ветер, раздувавший совсем недавно адский костёр, сейчас нежно ласкал белоснежные лепестки и напевал песни о любви и преданности.
Она долго смотрела в окно.
- Он не пришёл… не пришёл… - шептали бледные губы.
Она села на подоконник, обняв колени, и уткнулась в них носом. Солнечные лучи пробегали по лицу, чуть задевая припухшие губы…

Прослушав рассказы Эсанти, человек перевернул страницу своей книжки и продолжил читать:
Я вскочил внутрь и сел на сиденье. Рядом сидел какой-то чернокожий господин и смотрел в окно.
«Солдат будешь, парень?» - спросил он, я вздрогнул от неожиданности и посмотрел на него и спросил
«Что простите?»
«Солдат, будешь! Сколько лет?» - спросил он опять, он говорил с сильным акцентом.
«Мне лет?» - я был в растерянности
«Да. Восемнадцать?»
Мое сердце замерло от ужаса. В конце салона стоял солдат. В шлеме с голубыми очками- визорами, весь он был в броне напоминающей средневековые доспехи. В руках он держал дробовик. Судя по всему не смертельный, просто причиняющий дикую боль, а на поясе пистолет. Последняя разработка Макаров Т-230 с подствольным фонарем и лазерным прицелом. Пули пробивают 12 мм кевлара. А на мне только куртка. Нет что за глупость! – одернул я себя, он не в коем случае не станет в меня стрелять.
«Семнадцать» - соврал я.
«Хорошо, пока свобода. Восемнадцать служба! Армия!» - сказал чернокожий.
«Да» - я вскочил с места и выскочил на первой попавшейся остановке. Я бежал как можно быстрее. Пока не убедился, что солдаты не гонятся за мной. Хоть они и смотрели на меня отовсюду, с заборов и рекламных щитов, с газет и вывесок. Повсюду, надписи: «Вступай в Армию Федерации!»
Эти сволочи упростили выражение Российская Армия, после того как модернизировали армию. Я шел по улице, наконец дошел до универа. Там было все спокойно. Огромное здание, построенное на месте разрушенного МГУ.
Около дверей тоже стояли солдаты, они просканировали меня и убедившись что оружия у меня нет пропустили. Внутри здание напоминала какую-то лабораторию. Белые стены. Двери кабинетов с синими табличками на них
«May I help you?» - спросила девушка стоящая около одной из дверей с папкой в руках. Ей было лет двадцать на вид, длинные каштановые волосы, зеленые глаза.
«Do you speak Russian?» - спросил я. Не люблю английский! Он окончательно пришел в нашу страну после модернизации, которую я ненавидел.
«Да. Я немного говорю» - сказала она.
«Я записан к профессору Корневу.»
«Так. One moment» - сказала она просматривая папку.
«Evgeniy Strachov, да?» - спросила она
«Да, я Страхов» - ответил я.
«Вам, на этаж 3. Кабинет второй налево»
«Спасибо» - сказал я
«You`re welcome» - ответила она.
Я пошел к лифту, зашел внутрь и щелкнул третий этаж. Лифт сорвался с места.
Я быстро ехал наверх, когда лифт неожиданно остановился. Я думал, что сейчас кто-нибудь зайдет и лифт продолжит свой путь, однако он не двигался. Лампы освещения погасли. Осталась лишь подсветка клавиш. Я начал паниковать, что могло случиться? В детстве я боялся ездить на лифтах, думая, что они возьмут да рухнут вниз. Неужели это случится? То чего я перестал бояться в семь лет. Я щелкнул по клавише информация.
«Внимание, лифт обесточен и работает в автономном режиме. Энергия аккумулятора хватит только на радиосвязь, просьба не нажимать клавиши, в противном случае это может привести к потере энергии» - сообщил электронный голос.
Я сел на пол и начал ждать. Меня вытащат! Уже сейчас сюда направляется монтер или бригада ремонтных роботов, которые все быстро починят.
Неожиданно электронный голос прервал мои размышления.
«Входящее сообщение, желаете прослушать?»
«Вот и монтер!» - подумал я и встав с пола щелкнул клавишу «ОК».
«Кто-нибудь меня слышит? Это доктор Малев! Иван Малев!»
«Я вас слышу доктор» - немного неуверенно и не сразу сказал я.
«Кто это? Вы оперативник STMS?»
«Нет, я просто студент пришел сдать вступительные экзамены» - что-то неладно, думал я. Почему он сразу спросил оперативник я или нет?
«Черт!» - голос доктора был очень нервным, он даже начинал заикаться – «Вызовите STMS!»
«Что случилось доктор? Я просто застрял в лифте и не могу выбраться! Вызовите монтеров или роботов»
«Боже…. Они здесь! В здании террористы! Я не могу выйти на связь!»
Я не верил своим ушам, террористы! Здесь? В центре Москвы! Это все было похоже на какой-то ночной кошмар. В переговорнике послышались крики и стрельба.
Я был в растерянности, не знал, что делать. Надо просто сидеть тихо, и тогда они меня не найдут. Мне можно сказать несказанно повезло! Ведь они наверняка рассчитывали, что отключат лифты, чтобы никто не мог сбежать. Мне повезло, но я заперт здесь. Единственным выходом было позвонить по мобильному телефону. Телефон, выпущенный, также, корпорацией Virtal был довольно красив и функционален, но, тем не менее, дешев.
Я набрал номер полицейского управления.
«911 emergency, may I help you? 911 служба спасения, можем мы вам чем-нибудь помочь?» - послышалось из трубки.
«Да, я хочу сообщить о преступлении» - дрожащим от страха голосом и как можно тише сказал я.
«Понятно, вам угрожает опасность?»
«Да!» - неожиданно громко сказал я и тут же замолчал.
«Какое преступление?»
«Захват заложников, я в институте имени Рузвельта» - мерзкое американское название.
«Да. Сэр оставайтесь на связи, опергруппа уже в пути»
«Да, с-спасибо» - сказал я.
Дальше все завертелось слишком быстро, трудно было запомнить ход событий. Лифт пришел в движение и поехал вверх, сердце у меня наоборот ушло в пятки от страха.
Я щелкнул клавишу стоп, но слишком поздно. Лифт дзинькнул и двери начали открываться. Я не знал что делать и замер на месте. Когда они открылись, то я увидел что передо мной стоял террорист, весь в камуфляже и шлеме с прибором ночного видения. В руках он держал довольно серьезного вида дробовик. Не знаю, после всех этих событий мне приходилось много раз сталкиваться лицом к лицу со смертью, но сейчас это было в первый раз.
«Хендс ап! Андерстенд?» - спросил он с сильным русским акцентом.
Я кивнул и положил руки на затылок.
«Гоу! Гоу!» - говорил он. Я пошел, не знал что делать. Корридор был таким же как на первом этаже, столы стулья. Двери с табличками и тут я застыл в ужасе, около стены лежали тела охранников, профессоров и учеников. Повсюду была кровь. Тут до меня дошло, что сюда они складывают все трупы, и ему просто было лень меня сюда тащить от лифта! Надо было что-то делать, хотя в голову ничего не приходило. Террорист тем временем вскинул свой дробовик и прицелился.

Эсанти задумчиво смотрит в окно на снежинки. Она поёжилась и, вынув записную книжку, стала читать.

Цвета осени..
Кисточки легонько касались холста, оставляя почти незаметные линии.
Лэйте склонилась над красками, смешивая всё новые и новые цвета: пасмурно-серый, огненно-рыжий, багряный, словно тёплая живая кровь – это всё были цвета осени.
Девушка не любила осень. Она вообще мало что любила, ну разве что свою собаку и краски.
Лэйте подошла к окну и распахнула раму, впуская осенний запах в маленькую мастерскую.
Девушка устроилась на подоконнике, рассматривая людей-муравьёв, что бежали по своим делам там, внизу. Раньше она не замечала, что они все такие одинаковые, раньше она их вообще не замечала.
Сегодня выпал снег, первый снег самый белый. Он стёр все осенние краски. Земля казалась невинной, чистой.
Лэйте не любила осень, но ещё больше она ненавидела зиму.
Её раздражала белизна, что укутывала всё вокруг. Казалось, что зимой природа пытается прикрыть всю грязь все грехи. Но Лэйте же знала, что это невозможно.
Сегодня казалось, что все родились за ново чистыми и более совершенными созданиями. Они лучились счастьем. Но Лэйте же знала, что это самое нелепое их заблуждение. Сейчас ей хотелось осени с её грязью, слякотью, яркими, но такими правдивыми красками.
Людям было все равно, они любили обманывать всех, даже самих себя. А Лэйте не могла, она хотела сказать им всю правду, что прейдет весна и снег потускнеет и растает, что он уйдёт водой, а за собой оставит всю ту грязь и ложь, что они так старательно прикрывали снегом.
Девушка взяла нож. Блестящее лезвие как нельзя кстати подходило зиме, но только с его помощью можно было вернуть хоть какую-то часть осени.
Лэйте полоснула по венам и выставила руки в окно. Красные капли побежали ручейками, капали на белый, невинно-белый снег, окрашивая его в цвета осени, рассказывая правду

Сообщение отредактировал Эсанти - 9-11-2005, 19:40

Присоединённые эскизы

Крестик

Сегодня было действительно и по зимнему холодно. Неуютное состояние было обильно подкреплено поражающе яркими отблесками холодного и безразличного солнца на чистом и белоснежном снегу. От всего этого хотелось убежать и не прекращая движения окунуться во что то тёплое и от этого такое родное и близкое. Маленькие кусочки лета были развешены по всей комнате в виде небольших картин, которые Антуан старательно рисовал в свои недолгие периоды гениальности. Юноше было всего двадцать лет, но он уже прослыл отличным художником по пейзажам. Во всяком случае для себя. Ему нравилось рисовать то, что уже прошло или то, чего ещё не было. Он любил и прошлое и будущее, но ненавидел настоящее с его промозглыми сугробами и ледяным дыханием ветра. На всё это ему указывал его крест, сиротливо висевший на груди. Подаренный любящей матерью много лет назад, он всё ещё беспрекословно давал возможность дышать, думать, существовать.
Красивое время, где же ты ?
Эти слова молодой художник использовал вместо псевдонима, старательно выводя их кистью на холстах своих картин. Этот крестик остановил для него прекрасное летнее время и даже эти, огромные снежные глыбы не могли огорчить юношу. Этот блеск всегда был фальшивкой и всегда будет напоминать ему то время, когда она ушла. В тот вечер, когда она сказала ему всё.
Правда ? Нет, ложь.
Ложь направляет тех, кто не может любить. Тех, кто уходит когда наступает зима. Тех, у кого вместо сердца лёд. И вот наступило это время, зима... Когда ему хотелось просто уйти из этого мира потому, что он всё ещё любил её. Не переставая надеяться Антуан постоянно рисовал её красивое личико в своей памяти и при этом дотрагивался до крестика пытаясь совладать со своей безумной надеждой, что крестик остановит время в тот момент, когда она была с ним. Но надеждам не суждено сбываться и в который раз художник подходил к окну оглядывая беспомощным взглядом фальшивое зимнее великолепие.
Ты... Рождаешь таких как она, людей со льдом вместо сердца... Но таких прекрасных...

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-12-2005, 17:36

Для всех любителей ЗВ: мой маленький фанфик, описывающий события между 2 и 3 эпизодами, а именно свадьбу Энакина и Падме, а так же всё связанное с гостями и самими героями. Прошу оценить

Присоединённые файлы
 _________________________________________________________________________.doc ( 44.5кб ) Кол-во скачиваний: 137

Он не помнит, когда последний раз ел или спал.
Но ему это не нужно, он слышит музыку, столь прекрасную, что сердце замирает, а душа поёт. Он беседует с теми, кто лучше людей, надёжнее.
Почему его назвали душевнобольным? Потому что Он говорит с Ними? Странно. И почему ДУШЕВНОбольной? Душа его излечилась, когда он впервые услышал музыку и Тех, Кто Лучше Людей... Он зовёт Их Музами.
Душевнобольны остальные... кто не слышит музыку, кто погряз в своей невыносимой жизни. Как они этого не понимают? Он счастлив! Он мог бы даже легко умереть! Но страх того, что ТАМ музыки нет вынимает его из петли.
Ещё Он хочет подарить глухим Музыку...
Чтобы они тоже освободились от оков рабовладелицы Повседневности, как это сделал Он...
............................................
Творить значит отдыхать, а творить для людей значит дарить им часть себя.
............................................
"Не судите строго. В следущий раз принесу что-нибудь более осмысленное и жизнеутверждающее." - подумал большой серый волк, положивший этот клачок бумаги на скамейку, и скрылся между деревьями.

- Добрый вечер, господамы. - Улыбнулся, минут несколько назад, вошедший молодой человек в широкополой шляпе, костюме-тройке вместо пиджака которого был одет плащ, полам которого не хватало всего нескольких миллиметров, чтобы начать подметать пол. - Я конечно не силен в написании рассказов, но есть у меня несколько небольших произведений которые все таки можно выносить на суд общественности. Не судите строго, я еще только учусь.
Он немного помедлил, поочередно обшаривая карманы, потом, очевидно нащупав то, что надо - улыбнулся и достал старую, засаленную тетрадку, истинное предназначение которой давно затерялось в глубине веков.
- Итак. - Начал он.

Сказка наоборот

Во всех сказках побеждают добрые светлые рыцари. Об этих рыцарях слагают легенды вовремя подвернувшиеся барды, немного привирают... И вот уже у нас очередной герой, скачет на белом единороге стремясь обрасти сотней-другой слухов. И про него пишут-пишут-пишут... Куда ни зайди, на полке в книжном магазине в рядок стоят рассказы о героях, или антигероях. И все об одном, но с разным сюжетом. Что-то интересно читать, что-то не очень. Интересно, а как выглядела бы антисказка? Точнее сказка, но наоборот...

может так?

***
Конь, отчаянно прихрамывая на три ноги плелся по дороге. На его спине, в проржавленных латах сидел человек. Человек, словно маятник в напольных часах, покачивался из стороны в сторону. Он был пьян. Пьян беспробудно уже третьи сутки. И черт дернул его пообещать местному царьку, что он, Сэр Грейхельм Отважный в одиночку сразит дракона. Задание вдвойне опасно тем, что дракон-то вполне себе настоящий и тут уж не отделаешься одной головой свежеубитого крокодила. Грейхельм потрепал лошадь по холке.
- Ну что Россион, зададим жару?
Конь мотнул ушами, и это можно было расценивать одновременно и как согласие и как выражение удивления. Рыцарь решил, что скорее первое и направил, отчаянно прихрамывающее животное ко входу в пещеру...
Дракон отдыхал. Только что перечитанный томик был заботливо отложен в сторонку. На обложке красовалась надпись: *лучшие поэты мира*, и шорох у входа ему показался весьма раздражающим. Тяжело вздохнув дракон поднялся и пошел навстречу рыцарю, перепуганному не менее, чем его лошадь. Сэр Отважный достал проржавленный меч и гордо выпятил тщедушную грудь, тем самым показывая огромные зияющие пространства на кольчуге. Дракон вздохнул еще раз и мысленно пожаловался на низкое качество людских рыцарей.
- У меня сегодня выходной. - Заявил он рыцарю. - Приемные часы с понедельника по четверг с десяти до восемнадцати. И - добавил он, несколько поморщившись. - Недизенфицированным рыцарям в пещеру вход воспрещен! Это нарушение пункта пять восьмого раздела кодекса рыцарей!
- А я это...вот...мне надо. Тут король, и вообще, у него дочь...
- По факту дочерей, это не ко мне, а к Истилиглисилиону, в двух пещерах отсюда на север. Заранее проинструктирую, что для подачи заявки на кражу дочери вам надо предоставить справки, что она не больна смертельным заболеванием, рекомендована к долгосрочному хранению, не младше семнадцати и не старше тридцати, а также является девственницей(рыцарь отчаянно покраснел, хотя кто сказал, что это не алкоголь дал о себе знать), если принцесса не удовлетворяет этим требованиям, то за дополнительную плату можно закрыть глаза на эти факты, но тогда король должен честно уведомлять рыцарей, в каком конкретно пункте произошло правонарушение. В случае невыполнения условий, дракон имеет право отказаться в одностороннем порядке от контракта и вернуть объект домой.
- Да я..эээ не по поводу дочери...
- Хм...тогда я вас слушаю. Вы хотели выяснить правила убийства драконов?
- эээ...типа...ик...
- Ладно. - Сказал дракон, принявший икоту за выражение согласия. - Согласно инструкции Рыцарь должен являться в начищенном до блеска полном латном доспехе. Отсутствие латного доспеха на своё страх и риск, так как в таком случае возникает повышенная опасность получения травмы. То, что одето на Вас я не считаю за доспех, а посему извините. Также у рыцаря должен быть меч-кладенец. Ваше жалкое подобие зубочистки-переростка я также отказываюсь воспринимать как оружие. Ваш же *лучший боевой товарищ* является таким очевидно только по документам. Сожалею, но очевидно вас обманули, когда вы приобретали коня так как он не соответствует стандарту Драконоборец-51 и, очевидно, до сих пор не прошел техобслуживание. Сожалею, но по всем вышеперечисленным параметрам я вынужден вам отказать. В качестве утешения могу предложить сувениры: Головы драконов, имитация настоящих почти на сто процентов. Драконьи молочные зубы и молочные рога. Берете?
Рыцарь крепко задумался... Конь переступил с ноги на ногу, взмахнул ушами и с его молчаливого одобрения сэр Грейхельм отважный протянул кошель с предоплатой, полученной от короля.

- И тут он попер на меня, глаза бешеные, рога дыбом! Ну я ему сначала с левой, а потом с правой, потом Россион добавил с копыт и...держите! - добаил он снимая окровавленную голову драона с луки седла.
- Хм, условие ты выполнил рыцарь! Ты имеешь право на руку моей дочери! - Заявил король, тоже пытавшийся вспомнить события вчерашней ночи. Очевидно, не нашарив в голове ничего кроме остатков утренней боли, он решил, что несмотря на свой внешний вид этот рыцарь неплохо способен расправиться с кровожадным чудищем. Однако если все будут знать, что он ходил в таком виде, это как минимум неприлично. Поэтому король, отпустив помолвленных подозвал к себе менестреля.
- Слушай, тут такое дело - сказал он похлопывая по кошелю с золотом. - Надо песенку составить, а то люди не поймут. Ты уж расстарайся на благо отечества...
Расстарался.
На пиру посвященному свадьбе отважного героя и молодой невесты среди столов танцевал менестрель громко повествуя о нелегкой победе героя над злобным монстром. О его сверкающих латах, о его прямом клинке, бросающем во Тьму непроглядную блики, о его верном коне, с гордой статью...
А кольчуга как раз отправлялась на переплавку, меч был выброшен на помойку, а верный конь отправлен в стойло. Сам же сэр Грейхельм Отважный щеголял в новых латах и рядом со столом стоял новенький двуручный клинок с витой гардой...

***

Но мы то с вами знаем, что все было совсем не так...
Может это не сказка наоборот, а одна из многих сотен подобных историй. Не знаю. Писатель всегда пишет правду, только вот правда для каждого своя...

****

С улыбкой.

Пока в разговоре возникла некая заминка, и каждый задумался о своем, возможно придумывая очередной сюжет, Лэ'ниэль появился, словно неоткуда. Он пришел по маленькой, не очень хорошо освященной улице, но все могли поклясться, что еще секунду назад там никого не было. Он подошел к очаровательной Эсанти, и протянул ей лист пергамента, свернутый в трубочку и обвязанный черной шелковой ленточной. Хотя лицо Лэ'ниэля было плохо видно, из-за капюшона на его голове, ей всеже удалось уловить его едва заметную улыбку, и глаза, его зеленые глаза... А потом он ушел, молча так ничего и не сказав, словно его здесь и не было, приведя остальных в некоторое замешательство. Через пару минут обсуждения столь странной личности, взгляд упал на пергамент. Эсанти развязала ленточку и развернула пергамент...
" Лоскут

Он был не таким как все. Он был одним из немногих кто был способен на высокие чувства. Не смотря на разлагающееся общество в котором ему приходилось существовать. Существавать, не жить, ибо от такой жизни его воротило. Она была для него единственным счастьем, ему не нужно было больше ничего кроме того как быть с ней. У него не было корыстных мыслей, он не желал богатств и власти. Он не таил зла, и умел прощать, он понимал проблемы других, и всегда помогал всем чем мог. Он ненавидел себя за это. Все кто его знал, как они счтали хорошо, считали его хорошим, добрым, отзывчивым человеком. Возможно так оно и было.
Он питался несчастьем других, наверно это был способ самоутверждения. Он искренне сочувствовал, сопереживал, предлагал помощь. Но однажды он увидел ее, и жизнь его изменилась. С ней не было проблем насущих. Мир казался проще, мягче... Но было в ней одно, что сводило с ума, не давало ему покоя. Это нечто терзало его душу, не давая покоя, он пребывал в постоянном беспокойстве за нее. Он видел ее, общался с ней, но он чувствовал, что есть барьер, который был не видем и не осязаем, и никто другой будь он на его месте, не заметил бы его. У нее была не лучшая жизнь, и ему было от этого больно, он хотел помочь, но не знал как и чем. Может он и знал и понимал ее чувства, но он не знал ее мыслей. Было чтото, чтото такое что она не говорила, не могла сказать ему, и это его беспокоило. Когда бы ей не было плохо, он был готов немедленно явится перед ней, и протянуть ей свою душу, чтобы она могла вытереть ей свою, покрытую слезами несчастья, в трудные минуты. Возможно она просто не понимала его. Она боялась? Кого? Или чего? Его, или может себя? Боялась открыться перед ним, и стать слабой? Раскрыть ему свою душу. Он не понимал, это его беспокоило. Он пытался найти ответ. В границах своего разума он метался от стены к стене, в поисках ответа.
Он был честен перед ней, и в первую очередь перед самим собой. Он действительно любил ее, но преграда между ними все еще оставалась на месте. Жизнь шла своим чередом, они встречались, гуляли по лесу, вдоль морского пляжа. Они встречались в пещере недалеко от побережья. Об этом месте знали только они двое, и прибывали в уверенности что их здесь никто не побеспокоит. Это был их маленький мирок. Они были счастливы и несчастны. Каждый по смоим, и по общим причинам. Когда они были вместе, на ее лице была улыбка. Для него не было большей награды чем ее улыбающееся лицо. Но он замечал как иногда, мысли, те самые о которых она не говорила, накатывали на нее, и как волна покрывали ее с головой. Буквально на мгновение, миг, она становилась задумчивой, и лицо ее приобретало странное выражение, на котором читалось горе. По ее лицу было видно что она боролась со своим разумом. Чувства ее хотели сказать ему все, обратиться за помощью, но разум препятствовал этой отчаянной попытке. Она повидала много несчастий, и страх все же жил в ее разуме, именно страх был главным препятствием, наверно он понимал это, но не больше. Он понимал ее на столько, на сколько она хотела чтобы он ее понимал, и на сколько позволяла ему понять себя.
Он был предан ей, и слепо верил. Он доверял своим чувствам, не разуму. Много раз это приводило его к печальным последствиям, но на этот раз он зашел дальше, намного дальше чем даже сам мог представить, и гораздо дальше чем вероятно думала она.
Скоро она должна была уехать, ненадолго, но каждое расставание угнетало его. Он жил от встречи до встречи, и час их разлуки приближался все ближе. Когда он был с ней, все было хоршо, как только он прощался с ней до следующей встречи, мир вокруг него начинал сыпаться и рушиться превращаясь в прах и серую массу. Каждый день когда он не видел ее он считал прожитым зря. И вот день настал, они стояли на дороге, экипаж дожидался ее. Она должна вернуться через один, два дня:
- Береги себя, будь осторожна.
- Хорошо, не беспокойся, я скоро вернусь, ты даже не заметишь как пройдет время.
Он улыбнулся, она улыбнулась в ответ. Она оторвала лоскут от своего красного платья и протянула ему. Он сжал его в руке.
- Я люблю тебя!
- И я тоже.
- Я буду ждать тебя, не важно сколько это займет времени.
- Поверь, я быстро вернусь, ты даже не успеешь соскучиться.
- Тогда на нашем месте.
- Да.
Они поцеловались, и она села в экипаж. Лошади поскакали вперед, она смотрела на него улыбаясь, он шел рядом, все ускоряя шаг, потом он перешел на бег, и на последок помахал рукой. Она послала воздушный поцелуй, и он поймал его, прижав к сердцу. Так он еще долго стоял всматриваясь как экипаж удаляется, и исчезает в лесу.
Он зашел домой, чтобы взать необходимые вещи, и пошел в их место, разведя там костер, он сел на большой камень и облокотившись на стену шещеры смотрел на вход. Он много раз сидел так, дожидаясь ее прихода. Казалось, что вот она опять немного опоздала и сейчас зайдет, но он знал что ему предстоит ждать довольно долго. Он так и сидел сжимая в руках красный лоскут.
Она приехала в другой город, он был большим, совсем не таким в котором она жила. Большие здания казалось достигали небесного свода и поражали своей красотой. Все казалось ей необычной. Жонглеры и шуты, выступали на площади увеселяя зевак, и зарабатывая тем самым себе на жизнь. Продавцы кричали, предлагая свои товары. Толпы народу сновали туда и обратно по своим ведомым только им делам. Множество экипажей разъезжали по дороге. Она поселилась в гостинице, рядом был большой парк, в котором она гуляла. Столько всего неожиданного и интересного свалилось на нее, что она и не заметила как прошла неделя, с того момента как она появилась здесь. Она уже привыкла к парням в щегольских костюмах, которые сновали перед ней каждый день, обсыпая ее комплиментами и подарками. Каждый пытался показать себя важной птицей, и добиться ее расположения. Так прошел месяц, за ним другой, потом год. Она прижилась здесь, ее уже видели на балах устраиваемых самыми различными достопочтенными лицами. Носила дорогие платья и украшения. Еще спустя некоторое время она вышла замуж. Спустя год после замужества муж ее умер от пъянства. Потом был другой, который предпочитал ходить налево нежели к своей жене. Так прошло десять лет, потом еще десять. Она сидела в большом доме. Одна, уже женщина в расцвете сил, но одна. она была несчастна, и никому не нужна. У нее было все, большой дом, множество слуг, богатства, известность, все кроме любви... Внезапно в голове ее всплыли образы, давно минувших дней. Она вспомнила его. Может..Нет. Может он еще ждет меня? Нет. Она уже перестала верить в такие вещи как и в любовь в котрой ей все клялись и божились. Он наверное женат и управляет фермой или что-нибудь еще. Но ей так захотелось снова увидеть его, и она решила ехать. Следующим же утром она уже ехала в экипаже, в маленький провинциальный городок, из которого двадцать с лишним лет назад уехала.
Здесь ничего не изменилось, все было также как и тогда. Детишки бегали по улицам, бабки сидели на скамейках и шептались. Вот его дом, покосившийся от времени. Она постучала в дверь. Вот сейчас казаось он откроет дверь и заключит ее в свои объятья. Дверь отворилась, на нее глядели старик со старухой. Она их узнала, это были его родители. Она спросила где может найти его. На их лице была гримасса несчастья, старуха бросилась в слезы.
- Он ушел на следующий день после того как ты уехала. - коротко ответили ей, и закрыли дверь.
Она стояла, так потеряв счет времени, стояла не зная что делать и о чем подумать. Мысли ее сковал страх. Он ушел. Теперь она уже не сможет найти его. Наверно он тоже уехал, может быть даже в поисках ее. Теперь он как и она наверное живет в большом городе и стал важным чиновником. Кто бы мог подумать, что все случиться именно так. Все что ей оставалось это вернуться назад, в свой пустой дом.
На последок она прошлась по лесам, по которым когдато гуляла с ним, и которые теперь навевали эти воспоминания. Вспомнила как им было хорошо вместе. Прошлась вдоль берега. И тогда она вспомнила. Пещера! Да, он сказал что будет ждать меня на нашем месте, может быть он оставил там хоть весточку, где его можно найти? Она устремилась туда. Вход в пещеру показался ей очень маленьким, она довольно выросла с тех пор когда последний раз была здесь, но тем не менее без особого труда пробралась внутрь.
Ее сердце упало и разбилось на миллионы осколков. Ноги подкосились и она упала на колени, слезы потекли по ее щекам. Дна увидела его. Он ждал ее, ждал все это время... Здесь было довольно темно и пусто, Только скелет сидел на камне одлокотившись на стену, взор его был устремлен прямо на нее. В его руке был потускневший от старости лоскут красной ткани.
Она была не в силах пошевелиться. Она закрыла свое лицо руками и рыдала. Он ждал ее не смотря ни на что. Образы сразу навалились на нее всем своим весом. Она представила как он сидел здесь, он умер от голода, когда у него кончились припасы что он принес собой. Он остался здесь чтобы дождаться ее, дождаться и пусть даже ценой жизни сдержать данное ей обещание, ведь он действительно любил ее. Чувства захлестнули ее.
- Прости меня, я боялась, боялась что ты не будешь меня ждать...
Словно услышав ее рука скелета сдвинулась и выронила лоскут, который упар прямо перед ней... "

Эсанти задумчиво перелистывала страницы дневника. Хотелось рассказать что-то из своей жизни, но время ещё не пришло. Девушка удобнее устроилась не подоконнике и начала читать.

Личный ад.
Он наклонился к воде. Концы белых волос намокли и потемнели. Странно, это был его первый рассвет, когда за спиной распахнулись белоснежные крылья, подготавливая к полёту. Какой-то слишком красный рассвет приветствовал рождение нового дня и нового существа.
Легко быть ангелом, когда некого любить, некого и нечего ждать.
Голубые глаза смотрели на водную гладь, считали искорки «засыпающих» звёзд.
Одна, две, три… три, две, одна… пропала.
Пора идти, хоть как-то двигаться.
Ангел, потягиваясь, встал и расправил затёкшие плечи. Он расправил крылья и взмыл в небеса, туда, где ещё мгновение назад открывались врата в рай.
Странно было бы спрашивать, хотел ли он уходить из рая.
Конечно, нет. Может, кому и интересны люди, со всеми своими страстями и ложью. Спасибо, хоть крылья дали.
Он был чужим в чужом мире.
Там, на небе, ему не надо было заботиться ни о чём. А тут. Тут всё непонятно и странно. Всё по-другому.
Зачем его послали? Просто, кто-то решил, что он недостаточно хорош для рая и слишком хорош для ада. Палка о двух концах. Но что делать?
Он взлетел, но врат будто бы и не было в помине. Далеко впереди простирались огромные долины, дремучие леса и непроходимые горы.
Ангел назвал себя – Люцифер. Может, в той, другой жизни, его так и звали, но он не помнил. Просто в глубине сознания всплыло это имя или всего лишь слово. Он не знал.
Люцифер опустился в саду. Никого. И даже ветер пропал.
Совсем никого. Лишь пустота и бесконечное одиночество.
-Это ад,- прошептали бледные губы прекрасного создания и, белые крылья, вспыхнув ярким пламенем, почернели.
-Это мой ад!- крикнул ангел, провозглашая себя дьяволом.

Проклятый Путь

Он шёл по своей, как ему казалось, дороге. Путь времени или путь надежды основательно давал ему время подумать и решить свои насущные проблемы по дороге в никуда. Он шёл в ту сторону уже довольно долго и невольные свидетели его путешествия тихо с суеверным страхом сторонились его открытого пути. Он шёл вперёд не забывая изредка оглядываться назад. Его заботило то, насколько далеко он сможет дойти, но шаги не замедлялись и время давало ему ещё множество шансов прорваться.
Настолько жестока эта дорога, насколько я в это верю.
Он остановился и вспомнил начало пути:
Время 23:14, Новогородский подземный переход.
- Люся подожди, всё ещё наладится, - он попытался остановить её мягко взяв за руку, но она лишь надменно сбросила её и ускорила шаг. - Подожди, давай поговорим.
Ответом ему было лишь молчание, и отрывочный стук каблуков по перекосившемуся плиточному покрытию подземного перехода. Она убегала от него, теперь уже убегала. Ей хотелось уйти, хотелось закончить всё это бессмысленное действие и поскорее уйти из этого места и не видеть больше его глаза. Он любил, просто любил её всем тем, что осталось от его сердца. Ему было тяжело и сейчас и тогда, вот только сейчас он скорее задыхался от неизбежности этого события. Того момента, когда она на его глазах окончательно покидает его. Мысли терзали мозг до такое степени, что становилось трудно дышать и он остановился. Остановился прямо посреди этого промозглого подземного перехода.
Да будь ты трижды проклят, старый, полуразваленный переход, который так незаметно стал местом моей последней встречи со своей любовью.
Время 00:51, Улица Старовского.
Он лежал на асфальте и судорожно глотал ртом воздух. Кроме тягучей лужи крови вокруг были только усмехающиеся лица десятка малолетних подонков. Он улыбнулся сам себе и прокляв все свои мысли на много веков вперёд встал с холодного и безжизненного тротуара. Он встретился глазами с теми, кого успел повстречать во время боя. На их лицах не было улыбок, они лишь осторожно ощупывали свои рёбра и сплёвывали выбитые зубы прямо в лужу крови, его крови... Он сделал несколько шагов в сторону этой толпы и они разом, словно стервятники набросились на него. Несколько точных ударов быстро вернули их на исходные позиции, впрочем какие здесь позиции. Типичная уличная склока, десять к одному. Он занимался кикбоксом, да что там занимался. Был чемпионом, только вот малолетки об этом врядле знают и поэтому так и вышло. Он пошёл сюда за Люсей, он следил за ней, боялся за неё и когда они подошли к ней рванул вперёд. Мыслей не было, он лишь автоматически наносил заученные удары и искал слабые места. Несколько человек из этой десятки уже лежали на асфальте не имея сил подняться. Остальные по тихоньку начинали понимать что к чему. Люся плакала возле кирпичной стены, он крикнул ей, чтобы она уходила, убегала подальше от этого страшного места, но она стояла на месте и с ужасом смотрела на происходящее. Это было глупо и он понимая это пытался побыстрее избавиться от этой компании. Он отвлёкся, отвлёкся в её сторону. Так глупо было оборачиваться назад и понимать, что вот и оно. Тонкое и блестящее лезвие карманного ножика, который с лёгкостью пробил летнюю рубашку. Парень державший рукоять моментально отлетел в сторону ближайшего бордюра с благополучно сломанным носом. Но это уже не было столь важным. Он грузно осел на асфальт. Предательски подогнулись колени и он буквально присел на холодное покрытие дороги. Почему то стало безразлично. Безразлично и одиноко. Подонки как то сразу разбежались по сторонам. Одна лишь Люся бежала к нему, бежала спотыкаясь и выкрикивая какие то слова, смысл которых тонул в безжизненном покрывале воздуха вокруг него. Смерть подошла и тихонько дотронулась до его плеча. Сразу стало как то легко и он мог встать. Встать и посмотреть на своё тело со стороны. Какой же красивой была Люся. Ради неё он был готов рвать их зубами, он смог. Он защитил...
Смерть.
...Он шёл по своей, как ему казалось, дороге. Путь времени или путь надежды основательно давал ему время подумать и решить свои насущные проблемы по дороге в никуда...

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-12-2005, 17:36

Телефон который никогда не звонит

День сменяется ночью, и на смену ей вновь приходит день. Время тянется, продолжая свой путь не смотря ни на что, и никто не в силах это изменить. Захламленная комната, разбросанная одежда, пустые бутылки и закиданный бумагами стол. Маловероятно во всем этом найти то что нужно, но тем не менее это всегда удается. Полки забитые книгами, и куча приложений и заметок по ним, стоят ли того? Бессоные ночи проведеные за клавиатурой, в попытке выдавить очередное творение, дописать пока муза не улетела на свои блаженные небеса играть на арфе.
Вот здесь было бы неплохо применить сильный оборот, чтото похожее было раньше. Надо найти. Но в каком направлени это искать, в принципе это не особенно важно, так как любая часть комнаты одинаково захламлена. Грязные носки в перемешку с недочитанными книгами, неоконченными творениями, и прочими никому не нужными материалами, которые черт знает сколько здесь уже лежат, но судя по слою пыли достаточно давно. Провода, на полу провода, идущие от одной стороны комнаты к другой. Соединяющие чтото с чемто, и все это с сетью питания.
А что это за странная коробочка? тоже с проводом, хм не замечал ее раньше, толи потому что не пользовался, толи потому что была закидана хламом, и мусором, от еды. Да не плохо бы тут прибраться. Так что это такое? Телефон. Оказывается у меня есть телефон! Замечательно, телефон, который никогда не звонит. Может просто отрезали его? Снимаю трубку, слышу длинный гудок, мысли останавливаются. Вдруг гудок сбивается и на его место приходят короткие, противные, гудки. Которые проникают прямо в мозг, минуя уши, и заставляя вернуться давно ушедшие воспоминания.
Давным давно, это было, сейчас надо поточнее вспомнить. Сидел так-же точно, держа в руке эту трубку. В голове всплывали диалоги, обрывки фраз, разговоры давно минувших лет. Что же случилось? Последний звонок когда он был? И был ли?
Воспоминания заполонили голову, и уже не обращая внимания на гудки доносившиеся из трубки откинулся на кресло, скинув с него всякий хлам. Вот обычная прибранная комната, ничем не отличающаяся от других. Люди, которые называют себя моими друзьями, они тоже здесь, всем весело. Наверно какой-то праздник. В комнате появляются новые вещи, стиль комнаты весьма изменился, да как давно это было. Людей все больше, и больше, одни приходят другие уходят, музыка, смех. Девушка. Кто она? Очень знакоемое лицо, но как ее имя? Видел ли я ее раньше? Была ли она здесь? Люди расходятся она остается. И вот уже она постоянно присуствует тут. Она тоже здесь живет? Все те же люди, приходят, но она остается здесь. Что это? Вся комната в осколках, и обломках, здесь явно чтото произошло. Да, наверно здесь придется долго убираться. Телефон, трубка в руке, короткие гудки...Последний звонок, вот он. В голове промелькает недвусмысленная фраза, и я сижу в ступоре, так проходит около дня. Потом появляются бутылки, пустые, они заполняют комнату, удивительно что один человек может столько пить! Вещей становится все меньше и меньше, бутылки не убывают, не смотря на то что переодически их количество уменьшается. Вскоре остаются лишь голые серые стены, и мигающая лампочка на потолке. Нет ни мебели, ни вещей ни чего. Только я посреди комнаты заставленной бутылками. Обхватив колени руками, сижу и думаю, о чем? Это уже серьезный вопрос. Да, надо как-то жить дальше. Здесь больше нет других людей. Только я. Да, бывали времена, и как давно это было? Время идет, в комнате появляются какието вещи, совсем дряблые, но хоть какие-то. Появляются полки, постепенно книги прочитанные мной кладутся на нее, рядом с пометками к ним. Все это занимает так много места. Стол, на столе печатная машинка. Дни просиживаются за ней, перерывы только на походж в магазин, и поход до полки с книгами. Куча бумаг валяются на полу смятыми, и если посмотреть с просони может показаться, что в комнате лежит снег, или же белый ковер постелен тут. Но есть и ровные листы, которые складываются в стопку. Потом эти стопки кудато, исчезают, на их место приходят новые вещи. Качество еды, становится лучше, да и ее ассортимент увеличивается. И вот за клавиатурой проходят недели, дабы было написанно что либо еще, некоторые вещи не заканчиваются, некотрые бросаются, и откладываются в сторону. Места мало, и вскоре пол вновь устлан листами, тряпками, грязными носками и рубахами. Которые явно некому постирать. Чтото заставило меня остановиться, и пойти к полке, вот я ищу что-то и натыкаюсь на телефон, который никогда не звонит...
И где спрашивается все те люди, что приходили сюда, и назывались друзьями куда они все делись? Что это за лист? Номера, номера, телефонные, на против каждого есть имя. Чтож может позвонить? Набираю, занято, набираю, никто не подходит, набираю, и слышу в трубке:
- Алло.
Я узнаю этот голос, только этот голос, который снился ночами, который терзал душу, голос, который невозможно забыть. Слова теряются, смысл расплывается, надо чтото сказать.
- Привет.
- Привет, а это кто?
Кто? В смысле я? А н на самом деле кто?
- Это Сергей.
- Сергей? Какой Сегрей?
И в самом деле какой? Как объяснить, что эо тот человек которого она когдато знала, и с которым обошлась не лучшим образом?
- Павлов Серега, помнишь?
- Павлов? Какой Павлов? Подожди, ты?
- Да я самый.
- Где ты пропадал эти два года? Когда ты вернулся?
Что тут можно было сказать?
- Только что. Давай встретимся? Заодно можно позвать и остальных.
- Конечно! Я сегодня же всем позвоню, вечером все будем.
- Спасибо.
- Ну тогда до вечера. Пока...
Короткие гудки. Последнее слово как ножом полоснуло по сердцу. Отложил телефон в сторону. Надо возвращаться к работе. И снова я сел за клавиатуру, обдумывая как бы продолжить начатое. Но не успев вернуться к работе, я услышал странный звук. Звонок, давно такого не слышал. Наверно у соседей. Нет, слишком громко. Взгляд упал на телефон. Да это он, телефон который никогда не звонит...