Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Эсанти ненавидела зиму, ненавидела холод, но что-то заставило её вновь вернуться в парк и начать читать...


Судья.
Мастер застегнул плащ и вышел в дождь, навстречу холодным колючим каплям. Сегодня всё должно было свершиться, и, он обязан хоть попытаться что-то изменить, пока мир не перевернётся с ног на голову и не утопит в этом безумстве таких беспомощных людей. А что он, собственно, может, седой старик с револьвером за пазухой? Это не его дело. Он всего лишь должен следить за погодой, а не отлавливать глупцов, что позарились на господство. И чего это он согласился?
Мастер вздохнул и, и сильнее укатался, в уже промокший плащ. Он шёл.
Языки пламени лизали своды пещерки, озаряли все ещё закоулки, пылали нестерпимым жаром. Чуть поодаль всего этого безобразия сидел парень, горестно опустив голову. Казалось, что вся тяжесть этого мира сейчас давила на хрупкие, с виду, плечи. Светлые пряди намокли и, завились крупными кольцами, ниспадали в беспорядке.
Мастер откашлялся.
-Ты долго…- раздался тихий голос. Юноша поднял глаза на старика. Влажные гуды озаряла не приятная ухмылка, будто этот мальчишка знал то, чего не дано было постичь ни одному умнейшему старцу вселенной.
-Я вижу, ты меня ждал.
Юноша едва заметно склонил голову в знак согласия.
-Ты ведь знаешь, за чем я пришёл?
-Знаю…
-И что же меня остановило?
Мастер замер в нерешительности. И, правда? Что же остановило мальчишку от возможности переделать этот мир под себя.
-Не знаю…
-Вы, люди, очень глупы, что бы понять…
Только тогда Мастер заметил, что перед ним вовсе не человек. Это загадочное существо улыбалось завораживающей и одно временно глумливой улыбкой. Кто он? Ангел? Демон? Или и то, и другое? Юноша склонил голову к плечу, всматриваясь в глаза старику.
-Ты ведь даже не знаешь, с кем тебя свела судьба. Хочешь узнать? Вижу ведь, что тебе интересно. Не боишься ответа? Боишься… - мальчик хмыкнул, и кинул ещё несколько поленьев, в и без того жарко-пылающий костёр, и небрежным движением руки собрал волосы в высокий хвост.
-Эльф!- ошарашено прошептал Мастер. Ещё бы, встретить представителя Высших в 21-ом веке не представлялось возможным, разве, что в книгах и фильмах.
-Приятно быть узнанным.
-Зачем ты здесь?
-Я всего лишь хочу обвинить в расточительности и провести суд.
-И кто судья?
Юноша закатил глаза.
-Я!
-Кто обвиняемый?
-Человечество.
-Всё?
-Да… вы слишком небрежно распоряжаетесь жизнями и ты, Мастер, ничем не отличаешься. Вы испытываете одиночество и боль, только когда причиняете боль кому-то другому, кому-то, кто вам дорог. И вы жалеете об этом. Вы сами убиваете в себе всё лучшее, лишь стараясь, походить на других, пусть даже они и не отличаются завидным умом. Вы повинуетесь зову тела, совершенно позабыв о душе. Вы уничтожаете гениев, признав их сумасшедшими и выставляете их клоунами на рыночной площади. Вы не цените верность и любовь. Вы убиваете просто так, ради удовольствия. Вы готовы уничтожить любого, кто хоть как-то не похож на вас. И поэтому я здесь и поэтому могу судить. Мне не нужно ваше очередное мимолётное раскаяние. Всё равно оно забывается слишком быстро. Вы осуждены на смерть. И я приведу приговор в исполнение.
Мальчик взмахом меча расколол сферу мира, выпуская смерть и пустоту. И мир рухнул, так и не узнав, что его осудил эльф. Что холодному народу так опротивело зло, творимое людьми, что оно пошло на другое зло, что оно начало летопись человечества заново.

Моя последняя зарисовка. Без названия.


Ты всегда знала, что мои сны наполнены тьмой. И ты всегда успокаивала меня, когда я в поту просыпался среди ночи. Сжавшись в твоих объятиях, под твоими чуткими руками я видел вокруг не тьму, а всего лишь ночь. Я успокаивался и засыпал, и больше мне ничего не снилось, ты словно берегла меня от демонов.
Но даже ты не можешь представить, что мне пришлось преодолеть, чтобы вернуться. Но это не пугало меня, нет. Меня вели воспоминания о тебе, мысли, в которых была ты. Мне хотелось прижать тебя к себе, обхватить своими крыльями и больше никогда не отпускать. Только и ты не отпускай меня.
И я готов был преодолеть этот мрак, который заставил меня покинуть тебя. Я продирался сквозь вязкую мглу, храня в памяти твой облик. И все демоны Ада не могли остановить меня на пути возвращения! Ведь я возвращался к тебе.
Я задыхался от жара, корчась в судорогах, но вспоминал твои прохладные пальцы, и словно воочию видел их. Они прикасались к моему израненному телу, охлаждая его, и я поднимался, продолжая свой путь вперед.
А когда мои черные перья жег огонь, я кричал от боли, смутно надеясь, что ты меня услышешь. Но разумеется, это было глупо, мой голос не мог достичь тебя. И я терял крылья, отдавал их пламени и мгле, даже они больше не были для меня важны! Помнишь, ты когда-то спросила, что является моей Жизнью? Тогда я ответил - крылья. Но только потом понял, что это не так. Моя Жизнь - это ты.
И я добрался. Да, я преодолел все преграды, я потерял крылья, прошел сквозь мрак, но я вернулся к тебе. А ты посмотрела удивленно, ты слегка улыбнулась и сказала, что все проходит, все меняется.
Что я больше не нужен тебе.

Ястреб не смог надолго улететь....вскоре он вернулся на любимое место,и все вновь услышали тихий женский голос:
"ваши слова достигли самых глубин моей души...и мне тоже захотелось рассказать вам одну историю....давайте ненадолго забедем о печали,боли...этого всего слишком много...но бывает,хоть и редко,случаются чудеса,пусть и предрешенные судьбой....
то,что я хочу рассказать,произошло не в этом мире,но это и не так важно....

Девушка, которая хотела жить.
Она гуляет здесь каждый день. Обходя Старый и Новый Арбат по несколько раз. Просто идет и идет, не смотря вперед и не смотря назад. Каждый день вот уже год, как вижу ее. Бродит по пустынным улочкам и переулкам ночью, а утром приходит на Арбат. И только на пару часов исчезает, так и не находя не в чем утешения….
Кто она? Я не знаю…. Пытался проследить за ней---безрезультатно. Я вижу ее каждый день и…не вижу. Она здесь, но мысли, душа и сердце ее далеко. В глазах боль, соизмеримая разве что со Вселенной, и изредка промелькают обрывки жизни. Жизни ли? Что вообще такое жизнь? Какой-то ничтожный отрезок времени. Жизнь---малость, песчинка на ладони вечности….. Только песчинка….
В эти небольшие мгновенья ее мысли уносились в самую глубину своего естества: смерть родителей, вечные скитания по интернатам, непонимание людей, одна, без друзей и подруг, с которыми можно было бы поделится, бесконечные предательства, понимание того, что преданность---ее вредная привычка---порок на всю жизнь, колебание на последней ступеньки мироздания души…над пропастью, когда так хочется упасть, но ты не можешь…. Задумывалась о самоубийстве, так как больше не могла выносить такой жизни, в которой она ничего не значит, но не могла сделать этого---слишком сильным был дух, который не хотел погибать, даже если телу, сердцу и сестре-душе было плохо и хотелось умереть…
Взгляд показывает силу души. Ее взгляд, не смотря на всеобъемлющую печаль, притягивал к себе. И тогда, после того, как она вскользь посмотрела на меня на улице, как обычно прохожие смотрят друг на друга, я решил нарисовать это существо. Но поскольку я не мог попросить ее помочь мне в этом, я стал художником на Арбате, рисующем всех бесплатно и никого, потому что меня интересовала только она.
В старших классах у меня обнаружился дар к рисованию. Все

говорили мне заняться этим серьезнее, но тогда мне хотелось иного….
Поэтому, проводя дни и ночи на улицах Москвы, изредка заходя на несколько часов домой, чтобы поспать, питаясь в кафешках, я все же ловил каждый поворот ее головы, движенья, румянец от мороза. Ее тайна приводила меня в трепет. Как только она появлялась из-за поворота, я сразу же бросал начатый мной портрет какой-нибудь девочки, мама которой так хотела запечатлеть свое чадо кистью мастера и повесить в золотой рамочке над кроватью, любуясь им день ото дня, и начинал довершать портрет той, ради которой я вспомнил свое искусство.
Таким образом я рисовал девушку около месяца, урывками, но рисовал.
Не знаю для кого делал это, может быть, для того, чтобы хоть на секунду развеять ее грусть и горе, увидеть мимолетную улыбку. Сейчас, наверное, эту улыбку вызвал я у Вас на устах, при виде этих строк. Думаете: «Влюбился, глупый мальчишка». Может, Вы и правы…. Наконец, закончив, я стал ждать, когда она не просто пройдет мимо, а заметит свое отражение и остановится, взглянув удивленно. И вот день настал.
Смешно звучит, но с каждого своего портрета я делал копию, подписывал ее именем изображенного и вешал рядом с мольбертом. Так получилась за месяц целая галерея. Только ее завершенный портрет висел без подписи, ожидая свою хозяйку. И она заметила, остановилась, удивленно посмотрела на него, а потом на меня, как я и предсказывал. Разглядывая нас поочередно, она продолжала молчать. Тихо улыбнулась и спросила, какой чудесный голос, почему под этим портретом нет подписи. Тогда я взял кисть, окунул ее в бирюзовую, цвета морской волны, краску, и подписал: «Девушка, которая хотела жить»….

"так было....пусть и не со мной....я хочу чтобы вы знали,что в этом мире случаются чудеса,есть счастье....нужно верить..."
Девушка спустилась вниз,обвела взглядом собравшихся и прислонилась спиной к дереву...

Не люблю…


-Не люблю,- шептал он, пропуская прядки рыжих волос через пальцы. - Не верь мне… Ведь я не люблю тебя.
Синие глаза смотрят с осуждением и обидой, кажется, ещё миг и эта синева прольётся слезами, такими чистыми.
-Почему?
-Не люблю, - шептал он, целуя складки около таких сладких, мягких, податливых губ, что сейчас кривились.
-Никогда не буду любить…
Она отворачивается, прикрывая лицо ладошками, только что бы он не видел её слёз, не знал, что она в отчаянье.
-Хочешь, уходи…
Она замерла.
-Я не буду думать о тебе. Я не люблю тебя.
Она всматривалась в его бесстрастное лицо, пыталась понять его.
-Почему?
-Я не любил тебя никогда. Всё, что было, всё это только слова,- он отвернулся, только бы не смотреть в её глаза, синие и печальные. Он боялся увидеть там ненависть, но она не могла его ненавидеть. Просто не могла и не хотела чувствовать.
-Прости. Я виноват перед тобой.
Она молчала.
-Уходи… я не люблю тебя.
Он обернулся к ней и испуганно отступил назад. Она стояла и смотрела прямо в глаза, нет, прямо в душу.
-Не верь тем моим словам…- шептал он, а она казалось, и не слушала или не слышала ничего.
-Я уйду,- её губы шевельнулись.
-Уходи.
-И ты не пожалеешь?- синие глаза полны решимости.
-Нет, я не люблю тебя.
Холодный блеск лезвия. Удар. И алая кровь, горячая. Только она может поведать, что в этом теле всё ещё есть жизнь или о том, что ещё миг назад, она была, а сейчас…
-Я не верю тебе,- шептали, ещё губя с последним вздохом,- Не верю…
-Я не люблю тебя!- кричал он, сжимая в объятиях, самую любимую девушку в этом мире.- Ну почему ты не поверила мне?

Любовь

Любовь - странная штука, - подумал он тогда. Ведь на самом деле, как мало надо людям, чтобы понять, что они нужны друг другу больше чем воздух или еда. Конечно же здесь свою роль играет и обычная человеческая логика, которая подсказывает, что еда важнее. И всё таки влюблённый, вопреки всем возможным законам нашего мира не хочет ни есть, ни спать, когда любит. Именно так и ощущал себя Сенни, у него было смешное имя, которое она никогда не произносила. Гораздо более принятым в их отношениях было слово - гномик. Именно так она называла его. Нет, она не старалась изливать сарказм или дышать насмешками, нет, она так просто думала и принимала это обидное прозвище как самое подходящее для него. Он давно уже перестал обижаться. Он так сильно любил её, что просто не мог позволить ей придумать хотя бы один повод для ссоры. Поэтому он всегда улыбался и целовал её в такие моменты. Его радовал каждый миг их встречи, и огорчали расставания. Но и этому времени пришёл конец в тот день, когда он гулял по парку. Парки, это всегда атмосфера любви и радости, здесь то самое место, где влюблённые сердца находят покой и могут вдоволь насладиться друг другом. Сенни позвонил ей.
- Привет, - сказала она в ожидании его голоса.
- Привет, любимая, - просто ответил он и постарался максимально наполнить свои слова теплом, чтобы она поняла насколько он честен.
- Почему ты звонишь ? - она явно была удивлена, ведь на это время у них не было никаких запланированных заранее встреч.
- Потому, что хочу встретиться с тобой ! - он был удивлён интонациями её голоса, но решил сразу сказать свою идею, наверное ей понравиться.
- Я занята сейчас, у меня дела на работе, - голос её был тороплив, создавалось такое впечатление, что у неё действительно много работы.
- Конечно, конечно. Прости, я позвоню позже, - ответил он, потому что просто не мог подобрать других слов. Он был готов ждать сколько угодно, только бы иметь возможность ещё раз увидеть её.
- Пока, - она положила трубку.
Сенни вздохнул, ему ничего не оставалось делать, кроме как погулять по парку одному. Он гулял и смотрел по сторонам. Ведь специфика его работы привила ему чувство осторожности и одновременной наблюдательности. И тут он увидел её, первой мыслью было, что вот она здесь ! Можно увидеть её и провести время с ней здесь. Вновь много, много раз сказать ей о своей любви. Но затем он понял, что она здесь не случайно и не был удивлён, когда увидел как к ней идёт парень с двумя морожеными. Она сидела на скамейке и улыбалась своему знакомому, о котором Гномик ничего не знал. Не знал до этого самого момента. Он быстрым шагом направился в их сторону, в сердце тяжёлым пламенем вскипала ярость. Он помнил её своей, и не собирался ни с кем делить. Впрочем это было последней мыслью, потом его разум поглотила злость. Он повернул на дорожку и прошёл мимо них, она узнала его и хотела, что то сказать, но не успела. 9-ти миллиметровая пуля с лёгким хлопком вылетела из ствола и попала прямо ей в сердце. Пистолет спрятанный под полой пиджака чуть повернулся и две пули прошили тело парня, который нёс ей мороженное. Он мог бы легко попасть ей в голову, но не мог заставить себя сделать это. Он хотел помнить её красивой, помнить её любимой собою и принадлежащей только ему...

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 18-01-2006, 15:50

Эсанти слущала Леонардо вспонимая, как это было у её. Как она запомнила его предательство и его лицо. Но воспоминания давили и отбросив прошлое, девушка тихо заговорила.

ТИШИНА…
Серый город, серые улицы, дома, серые люди. Ничто не выбивается из обычного ритма этой серой жизни.
Люц натянул шапку и вышел на улицу. Сегодня он перестал слышать тишину. Странная фраза, но это так. Сегодня во сне к нему пришла давно погибшая мать. Было бы интересно, если бы она что-то сказала, но она просто стояла и смотрела и тишина…
Люц шёл по улице пытаясь подумать. Везде голоса. Нет, не серых людей. Там был голос матери.
-Иди!- кричал он. – Иди!
Люц зажимал уши и бежал, просто бежал, не останавливаясь не на миг, не давая голосу завладеть его рассудком. Но вдруг всё стихло. Будто мир вымер. Бесшумно двигались люди, взлетали голуби, проносились машины. Казалось, что это был не его привычный мир, а немой фильм, где он играет главную роль, сам того не понимая.
И снова голоса. Они говорили, говорили, говорили каждый о своём.
-Иди!
-Оставь меня…
-Убей!!!
Их много… сотни, тысячи…
Люц упал на колени.
-Уходи!- кричал голос матери. – Умоляю, уходи.
Люц зажмурил глаза, закрыл как можно сильнее уши, лишь бы прекратить всё это слышать, но голоса будто звучали в его голове. Люц открыл глаза. Свет фар приближающейся на страшной скорости машины, визг тормозов, такой желанный и родной звук. Глаза водителя в ужасе глядят на юношу, сидящего на коленях прямо перед его машиной и нет возможности избежать трагедии.
Люц вновь закрыл глаза. Краткий миг боли и тишина…
Губы погибшего юноши растянулись в улыбке.
Тишина …

А ему все равно….
Ты стоишь и ждешь…. Идет дождь. Мокрые волосы облепили мокрое от слез лицо…. Он не пришел…, ты вообще не увидишь его никогда. И зачем только ты так долго выбирала это небесно-голубое платье, проведя несколько часов в магазине, стояла у большого старинного зеркала, ища хоть один изъян в своем теле, провела бессонную ночь перед этим решающем свиданием?
Зачем?… Не так давно стала понимать, что вечера и ночи, поливая подушку слезами, проводишь одна, что что-то не так: нет больше тепла его рук, нежных слов и губ и утешающих дальних звонков тоже…нет, ничего нет….
А сейчас ты стоишь одна, одетая, как кукла, но…брошенная в грязь кукла. Вся мокрая с головы до ног, чувствуя каждой клеточкой своего тела каждую капельку дождя, воспринимая ее как маленькое одинокое существо….
Внезапно в твоей душе загорелся лучик солнца сквозь непроглядную тьму ночи…. А может, может что-то случилось, и он не смог? Ну конечно, да….
Вспыхнула надежда, и ты пошла под своды своего, казавшегося каким-то черным пятном вдали, но ставшего теперь чем-то близким, дому. Ты шла и пела, несмотря на мрак, царивший вокруг и везде….
На столе лежало письмо. Только издали увидев его, ты поняла от кого оно, и бросилась скорее читать. Разрывая в клочья конверт, ты дрожала от нетерпения ( как же долго он не писал! ), но вытащив единственный листик, даже скорее клочок, бумаги, испещренный такими знакомыми буквами, ты заплакала…. Каждое слово врезалось в сердце острым клинком, разрезало его и рвало на куски…. Но почему? Как он может просить прощения за невосполнимую вечную рану и боль, боль, съедающую изнутри, как медленный яд, стекающий по жилам и убивающий, убивающий все то, что даровано было Всевышним Разумом….
На улице все еще шел дождь…. Каждая капля, падающая на землю, отдавалась во всем теле дрожью, пробегающей несколько раз….
«Нет спасенья в черной мгле, подступающей к горлу…. Бежать, бежать подальше от всего, бежать к той, кто меня спасет!» — думала ты, уже выбегая из дома.— «Бежать и не оглядываться!»
Вот дорога, ведущая к ней,…к спасению и множество голосов, выкрикивающих отовсюду, проникающих в твой мозг, а не в окружающую среду: «Постой! Не надо! Остановись! Обратной дороги нет!»
А тебе все равно, уже все равно…. Та видишь впереди море, поблескивающее от лучей заходящего солнца.
Неожиданно перед тобой возникает странная женщина в походном сером плаще. Она стоит и встречает тебя на краю неба и земли. Ее зеленые глаза смотрят с добротой и нежностью, черные волосы спадают на плечи, капюшон отбрасывает легкую тень на лицо. Она протягивает тебе руку, а ты подаешь ей свою, безмятежная улыбка озаряет ваши лица, ты знаешь, кто она, она знает, кто ты, ее ты ждала сегодня. Ее зовут….

Тишина зимнего парка резала уши. Эсанти перевернула очередную страницу дневника и улыбнувшись начала читать.

Закономерности.
Кто-то уходит, но кто-то должен остаться. Кто-то прав, а кто-то вечно обречён на ошибки. Кто-то счастлив, кто-то сгорает от ненависти к себе. Мир полон закономерностей. И хорошо, если ты доволен своей жизнью. Но если тебе взбредёт в голову хоть что-то поменять, всё может поменяться, и ты окажешься совершенно с другой стороны, и именно тебя распнут на кресте или сожгут на костре.
-И жили они долго и счастливо…
-Неа, не бывает чтоб и долго, и счастливо. Либо то, либо другое.
Книга со стуком захлопнулась и улетела проч.
-Ещё как бывает.
-Это сказка. В жизни всё не так,- возразил чуть хрипловатый голос.
-Ты мне не веришь?- переливчатый голосок звенел негодованием.
-А когда я тебе верил?
-Ну…
-Вот именно что.
-Но всё равно, возможно же счастье.
-Не в этом мире, мой милый.
-Что ещё за фамильярность? Видимо это всё-таки был не чай,- задумчиво протянул обладатель переливчатого голоса и потянулся, расправляя затёкшие плечи.
Его собеседник фыркнул и, прижав кулак ко рту, пытался прекратить смех.
-Нет, ну ты просто лапочка,- но, получив подзатыльник, обиженно прошипел.- Тебе-то откуда знать, что такое счастье? Всю жизнь видать цветочки собирал.
-У каждого своё счастье,- послышался ответ.
-Ей! Ты что, обиделся?
-Отстань. Тебе бы только пить и шататься непонятно где.
-У каждого своё счастье блондинчик, как ты говорил?
Ангел обескуражено хлопал огромными голубыми глазами, пытаясь осознать, с чего это его собеседник с ним согласился. А чёрт, сверкнув белоснежной улыбкой, потянулся за книгой.
-Таааак… Что там дальше-то?

Это всего лишь фрагмент, миниатюрка написанная в попытке не озвереть от вынужденного ничегонеделания. Возможно, когда нибудь будет продолжение... а возможно и нет...

Фрагмент из цикла "Приключения в неизвестности".

За узкими окнами древнего замка хлестал ливень. Тяжёлые ставни, скрытые сейчас за толстыми тяжёлыми шторами, мрачная, псевдоготическая атмосфера, создаваемая каменными стенами, и двумя большими бронзовыми канделябрами почти в мой рост, надёжно закреплённых специальными, вмурованными в стены кольцами.
Двое слуг только что принесли огромный поднос с едой, а следом за ними ещё двое втащили бочонок вина. Указав неповоротливым бездельникам на дверь, я, дождавшись пока они уйдут, встал, и подошёл к огромному зеркалу закреплённому на одной из стен.
Да уж, в гроб наверное, и то краше кладут. Лицо вытянувшееся, бледное как непонятно что, глаза ввалившиеся, вокруг тёмные круги. Красотища. И в довершение картины, мои чёрные волосы, которые доходят уже почти до лопаток, на добрых две трети разбавила седина.
А если прибавить к этому чёрную, с серебряной вышивкой по краям рубаху, такого же цвета штаны и сапоги, которые все вместе великолепно оттеняли мою бледную кожу, то получался этакий вампир, аля Граф Дракула или Лестат…
Стянув волосы в хвост, и перевязав его кожаным шнурком, я наполнил кружку вином из бочонка, и тихо матеря тот день, когда я влез непонятно в чьи разборки, и меня неизвестно как перенесло из родного Минска в эту псевдореальность средневекового фэнтези, приступил к обеду (или все-таки ужину?).
Перекусив, я уселся в кресло, и теперь, заливая в себя вино, оказавшееся отменнейшим, я уже не ругался, а пел для снятия стресса песни, естественно, что песни эти знал и понимал их смысл только я сам…
Стук в дверь выдернул меня из задумчивости, смешанной с распеванием песен и распитием вина. Подойдя к двери я, слегка качаясь от выпитого вина, сдвинул брус засова и открыв дверь, увидел графа Армана Лотарского, в чьём замке я в данный момент находился. Сам замок, если конечно можно так назвать построенный из гранитных блоков огромный особняк в готическом стиле, окружённый стеной, расположился на довольно большом утёсе возвышающемся метров на двести над берегом озера, прекрасно гармонирующего по мрачности с этим образцом архитектуры.
- Доброй ночи граф, сказал я, хватаясь за дверь чтобы не упасть.
- Как я погляжу Эйден, вы неплохо провели вечер в компании бочонка вина, давайте же поговорим утром, на свежую голову, сказал граф и неторопливо направился дальше по коридору. Я на пару секунд задумался, после чего решив, что Арман прав, и утром, на трезвую голову разговор пойдёт лучше, закрыл дверь, задвинул засов, дошёл до кровати и стянув сапоги упал и отрубился…

Вот начало моей фантастической повести, потом выложу продолжение, если понравится.

Последний из людей.
Он потерял все. В сердце пустота, все люди мертвы. Он последний. Последний из некогда великой расы. В душе жуткая тоска и грусть. Сердце все ещё бьющееся в его груди сжато ледяной рукой ужаса. Зачем он это делает? Почему? Ведь все мертвы, Мартин, Джейн, Мастер Ли(вспоминая его сердце человека сжалось ещё сильнее) и все остальные. Всех их забрали... но он не умрет трусом. Он умрет как герой, дорого отдаст свою жизнь. Сегодня он встретится с самим Императором. Он шел, черный плащ развивался за его спиной. Черные волосы ниспадали на лицо и на плечи. Голубые глаза смотрели вперед. Впереди была Цитадель. Оплот Клонов. Сегодня они покидают эту планету для завоевания дугих миров и оставят его совершенно одним. На целой планете. Куда не иди везде обломки напоминающие о битвах сопротивления с клонами. Хотя прошло уже несколько месяцев с окончания боев, трава все равно нигде не росла, а он видел живое существо, собаку, лишь раз. Цитадель нависала черной махиной, огромная, украшенная символами победителей. Клоны быстро сворачивались, несколько кораблей уже висели на орбите. Но Император ещ здесь, Кроу чувствовал это. Когда он подошел совсем близко и мог чувствовать запах ужаса исходящий от Цитадели, двое солдат клонов в тулупах и противогазах с винтовками наперевес перегородили ему дорогу.
"Руки вверх человек." - приказал один. Кроу хорошо знал этот голос, голос один на всех солдат-клонов. Он сотни раз слышал его. Кроу поднял руки. Солдат бросился срывать у него с пояса пистолеты, но что-то остановило его. Клоны замерли и опустили ружья. Кроу не удивился, что Император хочет видеть его лично и убить лично. Кроу прошел мимо клонов устремляясь к черным воротам Цитадели...

Вечер

Когда наступает вечер, мы все погружаемся в какую то магическую атмосферу. В ней, часть чувств притупляется, а другая часть наоборот просыпается в предвкушении того истинного момента, который обычно знаменует конец сегодняшнего дня и переход на следующий. Чаще всего этот переход плавный, словно течение реки и вот именно он называется вечер. В такие моменты хочется улыбаться концу рабочего дня, началу завтрашнего и предстоящему короткому мгновению отдыха между ними, которое зовётся сном. Но эта история как раз о вечере. Понятие вечер, становится особо приятным, когда вспоминается лето и его вечернее время, когда благоухает зелень парков, когда воздух похож на молоко, и когда держишь любимую за руку. В такие момента сердце готово выпрыгнуть из груди от радости, а душа поёт. Именно в такой вечер Макс и познакомился с Леной. Он увидел её сидящей на скамейке с сигаретой в руках и у него как раз не оказалось с собой зажигалки. Помедлив секунду он всё же согласился со своими мыслями и направился в её сторону. Как только до неё остался один метр, он остановился.
- Простите, я могу попросить у вас прикурить ? - слова уже плохо удавались Максу тогда, когда он увидел её красивое тело и изящные туфельки на не менее изящных ножках.
Она медленно повернула голову и с вызовом посмотрела на парня, который вдруг решился отвлечь её от каких то своих возвышенных мыслей. Лицо её было не менее красивым чем тело. Оно слово объединяло в себе те образы красивых девушек, которые он себе представлял.
- Конечно, если только ты не маньяк, - её переход на "ты" ознаменовал разрушение какого то социального барьера между ними. Она достала из сумочки зажигалку и протянула её Максу. Возможно так она уничтожала порог недоверия между ними, а возможно просто считала что парни должны прикуривать сами.
- Да нет, я не маньяк, конечно если ты не захочешь, чтобы я им стал, - тот самый переход на "ты" немного расслабил Макса и он стал чувствовать себя несколько более уверенно. Он взял у девушки зажигалку и прикурив, вернул её обратно.
- Нет, не хочу. Пока не хочу, - она улыбнулась пряча зажигалку обратно в сумочку.
- Меня зовут Максим, я могу присесть ? - спросил он.
- Конечно, садись Максим. Не курить же тебе стоя, - кивнула она, не обратив внимания на вопросительный смысл его слов о своём имени. Он присел рядом и некоторое время они просто сидели рядом на скамейке и смотрели прямо перед собой.
- Как тебя зовут ? - спросил он, когда ожидание уже заметно затянулось.
- Лена, - просто ответила она и так же просто взяла его за руку. Их взгляды встретились и он поцеловал её. Она не остранилась, лишь только после поцелуя с улыбкой смотрела ему в глаза. И он не мог прочесть этот взгляд, то ли изучающий, то ли насмешливый. В этот вечер они были вместе, как и в слудующий, как и во все остальные. Так прошло пол года, в воспоминания об этом вечере всё ещё были свежи в памяти. Пол года - интересный срок с точки зрения психологии, особенно если учесть, что большинство знакомств происходит летом и весной. То есть получается, что пара проводит вместе и осень и зиму, а зимнее время всегда считалось испытанием. Так случилось и у них. В один вечер их отношения буквально перевернулись с ног на голову.
Он зашёл к ней после работы, поднялся на второй этаж с букетом цветов. У него не было ключей от её квартиры, для этого было слишком рано. Макс стряхнул с пальто снежинки, которые успели упасть пока он шёл от машины до подъезда. Затем он снял перчатку с правой руки и позвонил. Некоторое время ничего не происходило, затем за дверь послышался её смех. Смех стал слышен четь чётче, а затем раздался совсем рядом с дверью. Глазка на ней не было.
- Сейчас, сейчас подождите. Это наверное подруга, она хочет помочь нам, - ответила она сначала мне, а потом кому то, кто оставался за дверью, у неё в квартире.
Она даже не подумала спрашивать кто там, а возможно просто не сомневалась, что эта соседка. Лена стояла передо мной на пороге, в прозрачном халатике, через которое я прекрасно мог разглядеть её красивое тело, которое так любил.
- Максим ? - удивлённо спросила она. - Ты разве не сказал, что позвонишь ?
- Я хотел сделать тебе сюрприз, любимая, - Максим протянул ей букет, и она взяла его.
- Ты не должен был... - она запнулась потому, что из комнаты за её спиной послышались пьяные мужские голоса. Лена на мгновение обернулась, а затем растерянно посмотрела ему в глаза. Впрочем этот взгляд не помешал ей дёрнуть дверь на себя. Но закрыться ей помешала нога Макса, которую он заблаговременно просунул в щель.
- Максим, всё нет так, - она попыталась успокоить его, когда он одним движением отодвинул её в сторону и шагнул вовнутрь. Дверь, из за которой были слышны голоса, была совсем рядом. Он резко открыл её и в нос ему ударил запах тел, такой бывает после интимных отношений мужчин с женщинами. Впрочем он был изрядно подправлен запахом спиртного. На диване сидели трое пьяных незнакомых мужчин. Они вскочили с дивана как только заметили его. Ещё там была одна голая женщина, видимо одна из Лениных подруг.
- А ты тот самый хахаль ? - расхохотался один из них указывая на нашу с Леной фотографию в рамке на столе.
- Рогатый как олень, - добавил второй и опрокинул в своё горло стакан водки.
- Закрой свой рот мразь, я даю вам две минуты, чтобы убраться отсюда, - голос не дрожал, злость мгновенно вытеснила все остальные чувства.
- А вот это ты зря сказал ! - крикнул третий и схватив нож со стола бросился на Макса.
Отработанные рефлексы сработали на славу, Макс чуть повернул вверх руку с ножом и блестящее лезвие с мягким чмоканьем вошло в шею нападавшему. Ещё одно движение и пальто сброшено на пол. Теперь, когда руки свободны он бросился в атаку. Серия ударов руками и характерный хруст шеи добавили второго неудачника к первому. Последний жалобно пискнул в тот момент, когда кулак Макса вогнал сломанную кость носа ему в мозг. Затем он резко развернулся на месте и выхватив их кобуры пистолет с глушителем и выстрелил в голову подруге. Чувство, что за ним наблюдают заставило его обернуться. Она стояла на пороге и по щекам её текли слёзы, впрочем в следующее мгновение она отошла от шока и поняла, что произошло. Открыв рот она собралась крикнуть, но не успела.
- Я любил тебя, - слова сорвались с его губ в тот момент, когда он дожимал курок пистолета. Пуля вошла точно между её красивых глаз. Мгновение и её тело грузно осело на пол. Он засунул пистолет обратно в кобуру и взял фотографию со стола. Разбив стекло он вытащил лист фотобумаги и забрал его с собой. Затем поднял с пола пальто и придирчиво осмотрел его. Перчатки всё ещё были в кармане и он одел их. Пройдя на кухню и включил микроволновую печь на нагревание, предварительно засунув вовнутрь бутылку с водкой. Конечно этого было мало и он вырвал газовый шланг из плиты, брезгливо отвернувшись от потока газа. Оставив шланг болтаться, он прошёл в гостинную и оторвав кусок ткани от её халата, поджёг его и бросив тлеть вышел из квартиры. Стальная дверь отгородила его от её изувеченного пулей лица. Он спустился вниз и сел в машину. Двигатель завёлся с пол оборота, но он этого не заметил. Выехав со двора он повернул на главную улицу и услышал громкий грохот взрыва.
Вот и всё...
Его больше ничего не интересовало, он просто пытался забыть тот вечер. Вечер, когда он нарушил свои правила и проиграл.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-01-2006, 13:09

Эсанти отрешённо сидела на скамеечке, зажигая спичку за спичкой, и наблюдала за маленьким огоньком, что съедал тонкую палочку.

МОЙ СОН.
«Любимый, раз ты читаешь это письмо, значит, моё сердце уже не бьётся, значит, меня больше нет, в живых.
Сегодня ты сказал всё, что думаешь. Что я ничтожество.
После всего этого мне незачем жить.
Знаешь, я всё это время считала, что мы смогли преодолеть прошлое, и ты сможешь забыть нашу ненависть. Но ты не забыл. Ты копил её всё это время внутри. Странно, но твои друзья были правы. Я не подхожу тебе. Лучше б ты выбрал умницу Катрин, а я…
Если ты, в самом деле, считаешь меня такой отвратительной, мерзкой дрянью, значит, любви между нами больше нет или её вообще не было. Хотя я уже не знаю. Но ведь ты говорил, что любишь меня, что, хочешь прожить со мной жизнь... Как же это возможно, ведь в глубине души ты презираешь и ненавидишь меня. Мне казалось, что я нашла счастье, что ты именно тот человек, с которым мне будет не страшно смотреть в будущее, но у нас его просто быть не могло. Я не смогла доказать тебе, что любовь возможна, что я её заслуживаю, а может нет, а может ты прав и мне стоило умереть ещё тогда, когда ты ненавидел меня.
Я не умею жить без тебя, да и не хочу,… а зачем?
Да уж, я даже не могу выпить эти чёртовы таблетки, что бы уснуть навсегда и продолжать смотреть тот сон, где ты меня по-прежнему любишь, где у меня есть шанс остаться с тобой навсегда.
Сейчас ты прейдешь с работы, соберешь вещи, поедешь к своим друзьям, и вы будете сидеть около камина, пить виски и обсуждать глупую Таэли. Очень глупую…
А я… я останусь тут, на нашей с тобой кровати, свернувшись комочком. Я никогда больше не увижу тебя, не услышу твоего смеха и чистого голоса. Я так устала.
А сейчас прости, мне нужно вернуться в мой сон!
Только во сне ты любишь меня. Значит, я буду спать вечно.
Вечно твоя, Таэли»
Раин опустился на пол, сжав в кулаке злополучный листок бумаги. Ну, зачем он в порыве злости вспомнил старые обиды, зачем не позвонил сразу, а ждал вечера. Когда сможет прийти домой с букетом цветов, обнять свою малышку и долго умолять о прощении.
Раин встал и вышел за дверь.
-Только во сне ты любишь меня, значит, я буду спать вечно!- шептал голос любимой. Стон, полный отчаянья и боли, разрушил тишину ночи.
четверг, 26 января 2006 г.

Этот рассказ я написала, как домашнее задание по журналистике на тему " Премия 2006 года и человек, которому бы Вы ее присвоили".
Выложу небольшое начало, а снизу весь рассказ, который совсем коротенький.

"Проклятый мюзикл".
Скромный коттедж, ничем не отличающийся от расположенных на этой же улице загородных домов, таил в себе одно загадочное помещение. Хозяин коттеджа редко нарушал мрачную, привычную тишину, царившую в этой комнате; а если и входил туда, то пользовался не ярким светом, а тусклым, исходившем от пламени свечи, словно боялся убить им таинственность и уединенность странного места.
За стеной послышались нетвердые, шаркающие шаги, тяжелая дверь со скрипом отворилась, и в проеме появился мужчина. На первый взгляд он был очень стар: седая голова, морщины, опущенные плечи, потускневший взгляд. Все указывало на то, что вошедший человек повидал в жизни многое…
Это был один из дней осени, что вместе с противным серым дождем, который, казалось, никогда не закончится, принес воспоминания, терзавшие душу мужчины уже многие годы. Повинуясь внезапным нахлынувшим чувствам, хозяин коттеджа, в который раз оказался в полупустом, запущенном помещении.
Посреди мрачной комнаты стоял продолговатый стеклянный стол, в центре которого красовался предмет причудливой формы. Это была ваза, настолько хрупкая, что даже не верилось, что она была создана руками человека. Ваза казалась сплетенной из тонкой, хрустальной паутины; тысячи узоров, идущие от ножки сосуда к горлышку напоминали собой изморозь, оставленную на стеклах в сильный мороз.

Сообщение отредактировал Anhenes Asel - 3-02-2006, 14:32

Присоединённые файлы
 ________________.doc ( 38кб ) Кол-во скачиваний: 18

Ты пришёл…
Ты пришёл…
Ты вновь вернулся просить прощения.
Смешно.
Почему ты так уверен, что прошу?
Наверное, привык видеть в моих глазах, что я ждала, ждала твоего возвращения, поэтому ты пришёл сейчас, надеясь, что мои глаза не изменились.
А я не знала, что делать.
Ведь ты предал меня.
Как ты думаешь, я простила?
Нет!
А прошу когда-нибудь?
Нет! Ни за что! Никогда! Предатель…
Теперь пришла твоя очередь опустить глаза и слушать, то что накипело в моём сердце. Ты стоишь, нервно сжав, побелевшие от напряжения, пальцы. Теперь ты должен слушать, как я ухожу.
Ну что ты молчишь? Нечего сказать?
А раньше ты мог долго говорить. А теперь молчи и слушай, как разбивается твоё сердце, точно так же, как ты разбил когда-то моё.
Надеюсь, тебе больно!
Зачем ты вернулся?
Ведь говорил, что уходишь навсегда, а сейчас стоишь и ждёшь.
Чего ты ждёшь? Хоть кивни, если я окажусь права.
Прощения?
Любви?
Хотя бы надежды?
Ах, вот оно что!
Ну, что ж.
Говори.
Молчишь?
Твоё дело.
Да, садись уже, рассказывай, что да как.
Женился? А когда?
Ну, что ж, поздравляю, но зачем ты тогда ко мне пришёл?
Бедная…
За что ты так с ней? Вообще не понимаю, как она не тебя клюнула? А я? Что я?
Я глупая была. А она же умная.
Знаешь, а я думала, много думала. О тебе, о нас, хотя какое там… нас ведь больше нет. Но я всё равно думала. За что ты так со мной? Ну, понимаю, не красавица, но это же не повод, всё вот так, ради какой-то. Господи, ты ведь даже не знал её толком. А я. Я всегда могла бы быть рядом и любить, как никто не любил. Она ведь не выдержит и уйдёт… уж поверь мне. А я бы выдержала, но разве это сейчас чего-то стоит. Просто слова.
Тебе пора уходить!
Вижу, что не хочешь. Глаза у тебя всё те же, добрые, но я их ненавижу.
Знаешь, а вот я знала, что ты прейдешь рано или поздно, и даже речь приготовила, но ты даже этот план испортить смог и пришёл слишком поздно.
А сейчас уходи.
И не смей возвращаться!
Ты ведь вернулся просить прощения?
Уходи.
У мёртвых прощения получить невозможно.
Мёртвые не умеют говорить, они только помнят. А раз помнят, то не могут простить.
Хм… цветы…
Ну, что ж, спасибо.
А теперь уходи.
воскресенье, 29 января 2006 г.

В самом центре парка начинал сгущатся магический сиреневый туман... Что-что, а эффектно появлятся Тэриэл умел и любил... как всегда с распущеными волосами... в чернов фраке со стоячим воротником и неизменной синей накидке расшитой серебром на плечах...

- Это один из многих моих рассказов.... но почему-то он трогает душу сильнее остальных... - произнес он спокойным и немного печальным голосом и начал свой рассказ...


“17”

Ему было 17…
С волосами цвета вороньего крыла, с бездонными глазами цвета безмятежного синего неба…
Он стоял на крыше своего дома где-то на окраине родного города…
Теплая летняя ночь. Легкий ветерок трепетал в кронах деревьев, наполняя ночную тишину легким шелестом листвы…
Его волосы, поддаваясь порывам ветра, казались живыми. Яркая полная луна освещала его безмятежно печальное лицо…
Он опять стоял здесь и думал о Ней
«Сколько прошло… месяц, год? Неужели всего неделя прошла с того момента, как она тебя бросила? Бросила, хоть и любила. По настоящему любила тебя…»
Внизу проехала машина…
«Кажется серебристая «девятка», как у её брата» - как-то отстраненно подумал он и посмотрел на свой медальон, что она ему подарила не так давно… Металлическая половинка сердечка жадно ловила ласковый свет луны и казалась светящейся…
«Луна сегодня особенно прекрасна…» подумал он глядя по сторонам…
«Один… Опять один…. Что же это за злая судьба разлучила нас… ведь больше всего на свете я хочу быть с тобой…»
Он сбросил свою куртку, вдруг ставшую такой неуютной, и остался в черной шелковой рубашке… Лунные блики оставляли на ней серебряные линии…
-Один…- сказал он одними губами.
Ночной ветерок все так же трепал его волосы…
Луна манила его своей мистической красотой.
«Иди ко мне» - говорила она – « Ты ведь этого хочешь???»
Всегда такая спокойная, безмятежная…
«Да» - подумал Он – «Ведь выхода нет, чудес не бывает и Она не поднимется к тебе сюда, на крышу, не будет с тобой, как тем вечером… Надежда это самообман…»
Он сделал шаг по направлению к краю…
«Любви нет, ничего нет… неверно… ложь… всё ложь…»
Еще шаг…
«Люблю…только тебя люблю… все отдам тебе… даже жизнь…»
Ещё шаг…
Внизу раздался визг тормозов… Приглушенные взволнованные голоса… Хлопок входной двери…
Ещё шаг…
Стоя на краю он повернулся к смотровому окну на чердаке, который служил выходом на крышу…Кто-то спешно пробирался по чердаку…вот уже открывается окно…
«Это Она… только она знает, где меня можно найти» - мысленно воскликнул он
Действительно, на крышу выскочила девушка и от её красоты у парня защемило в груди…Она действительно была красива… Огненно рыжие волосы струились водопадом по её плечам… А яркие зелёные глаза напоминали о весенней зелени…
Она смотрела на него…
Он снова утопал в её глазах….
Он увидел в её глазах мольбу…
«Нет» - сказал он глазами – « я должен уйти, здесь не место для меня…»
- Почему? – тихо прошептала она.
- Потому, что я до сих пор люблю тебя, солнце…- так же тихо прошептал он.
Взглянув на неё в последний раз, он закрыл глаза, чтобы лучше отпечатать её образ в своем сердце и раскинув руки в стороны качнулся назад и стремительно полетел к земле…
«будь счастлива» - успел подумать он…

Он не слышал удара о землю, не слышал сирену «скорой», что везла его в больницу…

Когда он открыл глаза, то за окном стояла поздняя осень…Он лежал в палате районной больницы…

Дверь в палату тихонько приоткрылась и в неё скользнула Она…
Она смотрела на него и улыбалась, а по щекам её текли слёзы….
Она присела на край больничной койки, взяла его руку в свои… Он ощутил прикосновение металла к своей руке… на ощупь он догадался, что это был его медальон

- Я берегла его… - сказала она, сквозь слезы она подняла руки и надела ему на шею его половинку сердечка. – Не оставляй меня, никогда не оставляй меня….

- Не оставлю, никогда… Обещаю… - Сказал он чуть дрогнувшим голосом… он увидел у неё на шее вторую половинку сердца…

Она разрыдалась и прижалась к нему….
Она верила в любовь…
Ей было 17
...

Пятница 10. 02. 2006
4:04 - 10:32

Сообщение отредактировал Тэриэл - 11-02-2006, 18:15

Эсанти поправила серебристое одеяние. ветер нашёптывал очередную историю из чьей-то жизни, может быть из её...

Другой мир.
Кто-то сказал, что умирать страшно. Нет, что вы, ещё страшнее жить. Наверное, поэтому многие выбирают именно смерть. Ведь проще вскрыть себе вены острым лезвием, чем справиться с невозможностью этого мира.
Маери была одной из многих, обычным «синим чулком». Ничем не примечательная девушка с заурядной внешностью и поведением. Но у каждого человека есть обязательно какая-то отличительная черта, так уж в мире повелось. А у Маери, казалось, не было даже этого. Но она умела писать. Хотя, разве умела? Просто изливала все переживания на белые листы, бумага ведь всё стерпит. И девушка писала, раз, за разом вспоминая всё новые моменты, давая имена всё новым героям.
Но как трудно оставаться в реальном мире, когда есть рядом другой, более совершенный, более подходящий такой девушке. И однажды она ушла в него и не вернулась.
Казалось, кто бы мог сожалеть об этом. Да никто. Слишком уж незначительная утрата, хоть это и утратой-то не назвать, так как когда уходит человек, всегда находится хоть кто-то, кто оплачет, а с Маери всё по-другому.
Никто не заметил тишины в комнате, опустевшей школьной парты. Даже родители забыли имя той, что жила тихо жила на чердаке, не проявляя никакого интереса к жизни, что окружала её.
Говорят, если человек находит себя, то ему больше ненужно ничего в этом мире. Маери нашла. Но что-то найдя, нужно что-то потерять. А что потеряла она? Связь с внешним миром? Любовь и уважение друзей?
Нет.
Никто не замечал пухленькую девочку на последней парте, никто не провожал до дома, никто не встречал, спрашивая об уроках. У неё была лишь печатная машинка, стопка чистых листов и свой мир, в котором всё так, как должно быть, где люди не разучились любить не за красоту внешности, а за прекрасную душу, где есть, о чём мечтать.
понедельник, 30 января 2006 г.

Дню Всех Влюбленных посвящается... не все так как кажется... статья - записка...

« 14 февраля и его последствия »

М-м-да… День Святого Валентина… Прошел… и слава Богу. А то все время в этот день то подарочки, то сувенирчики, признания в любви и ещё черт знает что… и все в том же духе…
И каждый год одно и тоже…
Все стремятся натянуть на себя маску дружелюбия и всеобщей любви…
Черт, как же болит голова…
А вот вчера было так весело…
Где мой «Аспирин»??? Ага, вот ты где…
Черт…
А как все красиво начиналось…
Романтическая обстановка, свечи, бутылка вина… Потом другая… Так… Стоп. Не буду я описывать то, что происходило потом, (Я же не порнографию пишу, в самом деле) но сейчас я даже встать не могу без боли во всем теле и в голове особенно…
Кое-как встаю и иду делать себе и ей кофе…
Как не странно, но нужно идти на работу. Не хочется этого делать, ни иначе нельзя, ведь это мой кусок хлеба, с маслом и повидлом… Если ещё и сегодня я не появлюсь, то у меня этот кусок хлеба вырвут из рук, не дав даже надкусить…
Одеваюсь и выхожу на улицу… Погода премерзкая. Потеплее укутываюсь в пальто и тихо матерясь, иду на остановку ждать автобус… Машина в ремонте, поэтому приходится трястись в общественном транспорте…
Полчаса толкотни и раздраженных голосов, которые слышны даже сквозь наушники плеера с кассетой «Арии», и Я в редакции…
Что характерно, все мои коллеги такие же помятые как и я. Даже стажер Сашка, который не пьёт в принципе, сейчас сидит напротив своей наставницы Ольги (Кстати Ольга и Сашка ровесники) и старается не дышать на неё перегаром…
Между прочим Ольга тоже выглядит не лучше чем Он, но что – то не то в их взглядах, особенно когда они смотрят друг на друга… ой не то…
Мимо меня проходит наш начальник Сергей Петрович, в принципе человек солидный и немолодой, но похоже и для него эта ночь не прошла зазря…
Лицо опухшее, в руке бутылочка минералки…
Остановился, хлебнул минералки и тихо так мне на ухо сказал:
«Хех… Влюбилась наша молодежь…»
Я в полном недоумении смотрю то на Ольгу с Сашкой, то на Сергея Петровича.
Начальник снова хмыкнул, приложившись к бутылочке со спасительной влагой, покосился на меня и добавил:
« Они здесь всю ночь были вдвоем… работы говорят много, а оба свободные молодые люди…эх… молодость… Не удивлюсь если через месяцок – другой мы на свадьбе гулять будем…»
Хмыкнув ещё раз и покачав головой он развернулся и направился к себе в кабинет.
Обсалютно выпав в осадок, собрал последние капли ускользающих от меня мыслей и направился к своему столу.
Смотрю что нужно сделать…
Ага… так… написать статью, причем по поводу 14 февраля, обязательно светлую, добрую и романтическую (Нет… это уже чересчур)
Но ничего не поделаешь…. Придется писать… Это моя работа….


P.S. А Ольга и Сашка поженились и до сих пор вместе… Счастливчики… Работают все там же… рядом со мной… за соседним столом…

Вообще-то я на Прикле уже как бы не живу, но по поводу прошедшего праздника появлюсь. Кажется, никаких конкурсов к Дню Св. Валентина на этот раз не было, но рассказ я все-таки написала)
Правда, длинненький вышел (10 стр.), ну да ладно. Надеюсь, кому-нибудь понравится)

Старая Сказка о Главном

Боль.
Когда она ушла, мир Тиля разбился на тысячи осколков. Нет, не на блестящие хрустальные части, а на кусочки тьмы. Мари всегда, одним своим видом умела разогнать все печали. В ней светилось маленькое солнце. Поэтому они и расстались.
Глупо? Нет, совсем нет.
У неё было большое и доброе сердце, но свою доброту девушка дарила всем подряд, кто бы не попросил помощи. А Тиль не умел и не хотел делиться, только не ею. И однажды они расстались. Она сама ушла, что бы её не держал ревнивый возлюбленный и не мешал помогать нуждающим.
И пришла пустота, нет, не боль. Тут почему-то не было боли. Лишь странная обречённость и неверие, что всё вот так закончилось, что 5 месяцев их счастливой жизни вылетели в трубу. 5 месяцев – это много или мало? Для него – это очень много, а для неё… самое страшное было услышать, что она не любила, что он ей понравился как человек. И когда Тиль признался ей в любви, пожалела и ответила взаимностью. А все эти месяцы, она пыталась полюбить его, но не смогла.
Когда она это написала ему, (нет, не сказала лично, а послала электронное письмо) до его дня рождения осталось каких-то 6 дней или даже меньше. Разве сейчас это имело значение? Ха!
Тиль строил планы, а тут такое и всё, пустота.
Очень страшно потеряться в своём собственном отчаянье, но тут появилась она. Просто возникла из неоткуда. Ей тоже было плохо, в её душе так же жила пустота. Наверное, их встреча была предопределена свыше, но… ей не нужна была его любовь, ей нужна была боль, что бы заглушить чувство одиночества. И он принял игру. Но единственное чего Тиль не мог учесть, так это чувств, возникших к этой непонятной особе.
-Что между нами?- часто спрашивала она.
-Боль и страсть!- в тон ей, отвечал он севшим голосом.
Она грустно вздыхала и уходила, что бы с закатом вновь постучаться в эго дверь. Тиль её любил, но скажи он об этом, она бы пропала. А так она приходила. И будет приходить. Ведь между ними любовь, но они перепутали её с болью и так им проще верить…
четверг, 2 февраля 2006 г.

Война… Война – хреновая штука.

Был субботник. Мы трое тогда драили коридор перед бомбоубежищем, который хитрые студенты использовали как курилку – в остальных местах система пожаротушения мешалась… Когда заорала сирена, мы не раздумывая кинулись в открывшийся люк – не от большой дисциплинированности, а от любопытства скорее – что же там внутри?
За 45 секунд, которые стоит открытой дверь после объявления бомбардировки никто больше не успел добежать до люка и равнодушная гидравлика запахнула двери… Три следующих часа мы ехидно посмеивались над «недисциплинированными» однокурсниками, проигнорировавшими учебную тревогу…
Потом Шурик почти сутки прослушивал все радиочастоты подряд. Два часа играл в эфире одинокий аккордеон сквозь дребезжащие динамики… Или это был плохой микрофон с той стороны? Теперь уже не важно, он молчит.
Потом дня три не помню. Следом мы прикончили весь запас спирта из аптечки – ничего не помогало против пустоты в душе, даже боль… Шурика откачали с трудом, этот дурак даже вены не смог порезать толком – руки тряслись.
Следующий месяц как в бреду – растительное существование: Анька готовила круглые сутки что-то вычурное из тушёнки и сублимированных макарон, непрестанно что-то напевая, Шурик собрал «барабанную установку» из посуды и книг и непрестанно барабанил какой-то марш в микрофон радиоузла, я читал книги, стараясь забить голову…
Небольшой ликбез: убежища для научных работников имеет право открыть только старший офицер охраны или директор института, иначе она открывается автоматикой спустя немалый срок – достаточный для падения уровня радиации снаружи.
Поскольку компьютер для всех троих – студентов первого курса танкостроительного факультета – был загадкой природы тогда, о взломе защиты автоматики речь и не шла. Оставалось только гадать, какой уровень радиации считается достаточно малым , и однажды утром я заметил, что Гейгера разбит вдребезги табуреткой, валяющейся рядом со спящим Шуриком.
Потом я наткнулся в учебнике по радиохимии на сноску со сроком полураспада урана 235 и понял, почему склад пищи такого размера при наличии в убежище всего двух десятков спальных мест… Тут же порвал проклятую книжку на самолётики и принялся за дело – отобрал у Аньки ключ от кухни и приказал экономить продукты – для путешествия к людям после выхода на поверхность. Уломал Шурика, круглого отличника в отличие от меня - троечника разобраться в фильтре для воды и кашеварке (хитрая такая штука, которая перерабатывает сухую сублимированную основу, разбавленную такими же витаминами и живым белком – хоть тушёнкой, хоть орехами, хоть кровью – в пресную, но питательную кашу).
Слушаться стали сразу – зря я что ли был капитаном команды по дзюдо? Я старался их приободрить – учились ставить палатки, собирать рюкзак – для путешествия после того как люк откроется… Ставили сценки, играли в шарады, придумывали кроссворды, Анька сочинять стихи начала – в память о каждом погибшем, набралась немалая стопка – и очень активно, Шурик смастерил из деталей со склада синтезатор, начал музыку сочинять… По праздникам ели не кашу, а тушёнку с макаронами, наряжали вешалку самодельными игрушками.
А я всё отчаянно искал выхода… Ночи напролёт – если верить часам при входе в книгохранилище – читал книги по биологии, статьи по генетике… Начал понимать, втянулся… И, спустя почти пять лет, очередная соломинка не сломалась в огрубевших от работы в мастерской пальцах. В сноске на краю страницы старого номера «Науки и жизни» обнаружилась такая фраза:
«Если ситуация опасна для вида – рождается больше самцов, ибо они являются элементом творческого поиска эволюции, ключом к решению. Если же ситуация катастрофическая – самцы почти не рождаются, ибо природа переходит в глухую оборону, а именно самки являются закрепляющим элементом уже найденных удачных путей развития».
Почти год я всеми правдами и неправдами пытался свести Аню с Сашей. Однако она всё твердила ему в ответ, что любовь на пепелище отвратительна, а он стеснялся даже чихать за общим столом… Тогда я начал потихоньку обрабатывать его всеми найденными всё в той же библиотеке психологическими методами (по чуть-чуть, понемногу).
В одну ночь удалось таки сделать ключ, открывший арсенальную комнату. В то же утро объявил в честь Дня Всех Влюблённых особый обед, обернул совместную готовку настоящим балаганом и праздником, тайно подсыпав в тарелку Аньки ударную дозу купленного тогда, семь лет назад, перед субботником, для первого вечера с… больно вспоминать её имя, шпанской мушки.
Когда все разомлели от разведённого спирта и обильной еды, я сказал, что приготовил подарки и позвал Аню первой в соседнюю комнату, где вручил ей сшитое из флага платье (ох и исколол же я пальцы чёртовой иглой!). Она глупо улыбалась – видно было, что сама не понимает, что это с ней творится и борется с непонятным состоянием.
Вторым позвал Саню. Увидев наставленный на него ствол автомата он поперхнулся, но ничего не сказал. Я вкратце рассказал ему, что он должен сделать и что будет, если нет. Он не сказал ни слова. Пацифист. Молча пошёл в спортзал, где Анька крутилась перед зеркалом…
Потом она плакала, говорила, что уже делала аборт, ещё когда жила на родине, будучи старшеклассницей Киевской средней школы №1369 с Математическим Уклоном, потому что у неё узкие бёдра и она сильно рискует жизнью рожая. Кроме того, оказался… не тот день…
Я держал их в жилом отсеке, кормя и снабжая всем необходимым. Сам за это время без душа и нормальной постели превратился почти в чудовище – страшно оброс и начал изрядно попахивать. Всё это время сидел над пособием для акушеров…
Кесарево сечение – кровавая процедура. Она умерла от болевого шока, но её двойняшки оказались весьма крепкими малышами, почти под четыре кило каждый. Дочь и сын. Будущее человечества. Я и не смел надеяться на такую удачу!
Однако Александр отказывался что бы то ни было понимать, пытался сломать вентили крематория, потом почти месяц даже не смотрел на меня, не занимался детьми. Я же наоборот, холил и лелеял последнюю надежду Рода Людского. Не забывая заботиться о себе. Ведь у её детей должны быть здоровые гены, поэтому я и выбрал Сашу первым отцом – он слабее меня физически и не смог бы дать потомства, приспособленного к одичавшему, не интеллектуальному миру снаружи люка… Кроме того, кровосмешение надо максимально оттянуть, хотя бы на это одно поколение…
Да, я часто оправдывался перед Александром, хотя тот орал, что оправдываться, держа жертву на постоянном прицеле ещё чудовищнее того, что я сотворил. Я увещевал его, умолял, успокаивал, однако он не желал слушать. Отчасти я его понимал, но… долг не позволял дать ему хоть шанс нанести мне или детям вред.
И однажды утром за завтраком он впал в истерику, заявил, что не желает больше пить собственную отфильтрованную мочу и жрать кашу из своей же крови, выбежал в коридор, заперся в туалете, а когда я выломал дверь, он уже не дёргался, тихо покачиваясь на собственных подтяжках…
Я плакал над его телом, погружающимся в Кашеварку, но успокоился, смотря как дети пьют тёплое сублимированное молоко, засыпают в своих колыбелях, произносят первые слова… Потом сжёг все книги о войне, сломал автоматы, оставив только винтовки – орудия охоты, но не убийства, составил программы обучения сел на диету и стал заниматься йогой, чтобы экономить на продуктах…

По мотивам одной компьютерной игры. Написано без единого взгляда в официальный бэк игры, сыро и грязно, как мысли солдата...

Десант.


«И новый, новый мир станет нашим домом…» - капеллан закрыл книгу, - Вопросы?
- Отец, как много времени прошло с тех пор, как люди покинули Терру?
- Эту дату точно никто не может назвать. Архивы сгорели вместе с флагманским звездолётом. Однако вы можете быть уверены, мы вернёмся в наш дом, ибо таково Слово Императора.
- Да, отец.
- А теперь приготовьтесь к десантированию.
Астропехотинцы прижали кулаки к груди, прощаясь со своим звездолётом и капелланом. Капеллан перекрестил их на прощание. Весь взвод занял свои позиции в десантной капсуле.
Короткая перегрузка, жёсткое приземление. Удар непременно сломал бы хребты всем, кто находился в капсуле, если бы не Священный Амортизатор. Одна из главных составляющих Культа Машин, жрецом которого я, лейтенант-инженер Сокол являюсь всю свою сознательную жизнь.
Тут стоит заметить, что жизнь эта длится уже восемнадцать лет, с момента моего рождения в инкубаторе на планете Сирена и присадке мне чипа Памяти Предков. После этого были долгие десять лет обучения инженерному делу, три года боевой подготовки (из моей группы выжили только трое, но тридцать процентов – это высокий показатель), а затем та заварушка на Сирене, когда обнаружилось что половина Стражников уже заражены безумием Хаоса. Тогда я получил три внеочередных звания за то, что успел перепрограммировать Осквернитель хаотиков. И вот, наконец, служба на Левиафане – крупнейшем ударном авианосце Империи. И первое моё серьёзное задание.
Капсула с громовым хлопком отстрелила крышки люков и выпустила облако пара, разогретого до трёх сотен градусов, превратив площадку тридцати метров диаметром в безжизненную проплешину. Закованные в экзоскелеты и вооружённые тяжёлыми пулемётами две дюжины пехотинцев посыпались наружу, распределились по площади заранее отработанным маневром и установили свои смертельные станки на треноги. Нет ничего более завораживающего, чем деловитая суета Солдатов Империи за работой…
Я вышел следом за последним пехотинцем и, преисполненный гордости и осознания величия и правоты своего дела, вонзил жезл со знаменем моего Легиона в терминал мельницы.
- Слава Империи! Слава Имперским Кулакам! – возвестил я под жужжание запускаемых механизмов мельницы.
- Слава! – отозвались пехотинцы и грохнули стальными кулаками по нагрудникам своей механической брони.

Подготовка.

В следующие два часа я запустил трёх Оруженосцев, собрав их из останков тел рабов Хаоса, работавших на захваченной нами мельнице. Это были здоровые, крепкие люди и зараза не успела проникнуть в них глубоко, поэтому они работали очень хорошо. Казармы-монастырь были возведены этими совершенными работниками за четверть часа, а затем в столь же короткое время развернут завод. Я повернул тумблеры и Машина Войны закрутила свои Священные Шестерни.
Оруженосцы загружали части человеческих тел в недра завода, медленно погибая от излучения радиоактивного сердца Машины, а из её Лона с другой стороны выходили Ангельские Броненосцы – такие же симбиоты живой материи и стали, как и безмолвные мои работники, но гораздо более смертносные и наделённые памятью павших солдат Империи благодаря Священным чипам памяти…
Атака.

Броне-ангелы крошили заражённых людей словно песочные скульптуры своими огромными пулемётами, разрывали их на части бензопилами манипуляторов и рушили укрепления своими мощными корпусами. Женщины, дети, старики – не имеет значения. Те, кто заражён безумием, не имеют пути обратно. Все они вооружены, все готовы умереть и все умрут. Во имя своих тёмных богов, одержимые мелкими бесами. Погибнут от рук славных воинов Империи.
В этом локальном аду, бывшем некогда одним из курортов Империи, в самом его центре я, в окружении своих пехотинцев, стою на возвышении, сложенном из обломков кинотеатра, держа в руках знамя своего легиона: Стальной кулак на жёлтом поле. Жёлтом, как грязно-песочные экзоскелеты моих воинов, как броня моих боевых ангелов, как закатное небо моей родной Сирены, уничтоженной отступавшими войсками Империи, стёртой в пыль вместе со всеми, кто остался на ней, дабы они не попали в сети Хаоса.
Наконец, последний адепт Хаоса распят на стене бывшей городской ратуши, пригвождённый к ней сержантом моего взвода. Настало время найти главный рассадник заразы: Храм Хаоса, скрытый где-то в недрах подземки. Ангельские броненосцы не пройдут туда. Теперь время зарабатывать славу для ещё живых воинов, и если они покажут себя достойными воинами Императора, после смерти им дадут второй шанс, второе воплощение в ангельском броненосце.
Мы спустились по разбитым гранитным ступеням на платформу метро. Пусто, как в склепе. И темно. Только знамя пылает Священным Огнём. Пехотинцы включили мощные прожекторы на своих комбинезонах и, выкрикивая сова Молитвы, ринулись в единственный не заваленный проход, сминая уцелевшие шпалы стальными ботами. Послышались первые выстрелы, грохот взрывов гранат…
Я остался один - моя миссия важнее, чем их - Закрепил знамя за спиной, в специальном штативе, обнажил электро-меч, извлёк из кобуры плазменный пистолет – оружие жрецов Культа Машин. Напомнил себе: «Открытый разум – словно крепость, врата которой открытии и не охраняются.» Теперь я готов.
Один выстрел и в стене, казавшейся монолитной, зияет огромная дыра. Пыль осаживается быстро в тяжёлом удушье подземелья, и вот уже виден алтарь, к которому прикован Магистр города, приготовленный к жертвоприношению. Пятеро пехотинцев Хаоса в своих рогатых шлемах становятся передо мной плечом к плечу и открывают огонь… Куда им до скорости Священной Брони лейтенант-инженера. Одного за другим я рублю их со всей силой моих стальных мышц, действуя со скоростью мысли (моя броня подсоединена прямо к спинному мозгу). Они смеются, умирая. Смеются безумны но счастливым смехом хаотиков, отправляющихся прямо в ад. Последнего я насаживаю животом на меч и срываю его шлем. Это девушка красивая блондинка, уроженка Нового Бирмингема, планеты, сплошь населённой потомками жителей северных стран Терры.
Она смотрит на меня чистыми голубыми глазами, полными кровавого безумия, даже не пытаясь больше драться: поздно, одно моё движение и она развалится пополам.
- Отправь меня в ад поскорее, цепноё пёс Императора Лжи. Вслед за моими братьями, - хрипит она улыбаясь и приподнимая бровь.
- Только поцелуй на прощание, - шипит она, хватается рукой за рукоять моего меча и всем телом подаётся вперёд, загоняя клинок глубже в свои внутренности, тянется к моему лицу, стараясь хотя бы откусить мне губу напоследок. Но утыкается лицом в ствол плазменного пистолета.
Я нажал на курок и её голова превратилась в пепел, не проступило ни единой капли крови. На месте шеи остался страшный ожог. Поцелуй хаотика – верная дорога в ад. Движение меча, и её рассечённый пополам труп лежит на полу. Теперь между мной и алтарём – жрец Хаоса. Седовласый парень лет пятнадцати. Он бросается на меня, размахивая ритуальным клинком…
Пока он делает одно движение, я успеваю сделать три: убираю пистолет в кобуру, меч в ножны, хватаю его за горло стальным кулаком экзоскелета. Жрец повисает в воздухе, яростно извиваясь, зубами впивается в металлические пальцы костюма.
- Именем Императора, изыди! – в его лоб втыкается серебряный кол со страницей Книги на нём. Хаотик кричит, плачет, не смеется: он знает, что теперь попадёт в рай и его ждёт вечность в благостном месте, без смерти, насилия, разврата…

Бой окончился. Умерло три десятка пехотинцев Хаоса и семь раз по три моих братьев. Хороший бой, выгодный обмен. Бургомистра понесли наверх, чтобы он запустил аварийные мельницы города и организовал поиски выживших, радист вызывает отряды зачистки и похоронные бригады с орбиты. А я сижу на груде тел, куря толстую сигару с нео-опиумом, очищающим разум и дарующим адекватное восприятие происходящего и мысленно благодарю Императора за то, что тот даёт мне возможность послужить во имя Его и во славу Его