Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

А ему все равно….
Ты стоишь и ждешь…. Идет дождь. Мокрые волосы облепили мокрое от слез лицо…. Он не пришел…, ты вообще не увидишь его никогда. И зачем только ты так долго выбирала это небесно-голубое платье, проведя несколько часов в магазине, стояла у большого старинного зеркала, ища хоть один изъян в своем теле, провела бессонную ночь перед этим решающем свиданием?
Зачем?… Не так давно стала понимать, что вечера и ночи, поливая подушку слезами, проводишь одна, что что-то не так: нет больше тепла его рук, нежных слов и губ и утешающих дальних звонков тоже…нет, ничего нет….
А сейчас ты стоишь одна, одетая, как кукла, но…брошенная в грязь кукла. Вся мокрая с головы до ног, чувствуя каждой клеточкой своего тела каждую капельку дождя, воспринимая ее как маленькое одинокое существо….
Внезапно в твоей душе загорелся лучик солнца сквозь непроглядную тьму ночи…. А может, может что-то случилось, и он не смог? Ну конечно, да….
Вспыхнула надежда, и ты пошла под своды своего, казавшегося каким-то черным пятном вдали, но ставшего теперь чем-то близким, дому. Ты шла и пела, несмотря на мрак, царивший вокруг и везде….
На столе лежало письмо. Только издали увидев его, ты поняла от кого оно, и бросилась скорее читать. Разрывая в клочья конверт, ты дрожала от нетерпения ( как же долго он не писал! ), но вытащив единственный листик, даже скорее клочок, бумаги, испещренный такими знакомыми буквами, ты заплакала…. Каждое слово врезалось в сердце острым клинком, разрезало его и рвало на куски…. Но почему? Как он может просить прощения за невосполнимую вечную рану и боль, боль, съедающую изнутри, как медленный яд, стекающий по жилам и убивающий, убивающий все то, что даровано было Всевышним Разумом….
На улице все еще шел дождь…. Каждая капля, падающая на землю, отдавалась во всем теле дрожью, пробегающей несколько раз….
«Нет спасенья в черной мгле, подступающей к горлу…. Бежать, бежать подальше от всего, бежать к той, кто меня спасет!» — думала ты, уже выбегая из дома.— «Бежать и не оглядываться!»
Вот дорога, ведущая к ней,…к спасению и множество голосов, выкрикивающих отовсюду, проникающих в твой мозг, а не в окружающую среду: «Постой! Не надо! Остановись! Обратной дороги нет!»
А тебе все равно, уже все равно…. Та видишь впереди море, поблескивающее от лучей заходящего солнца.
Неожиданно перед тобой возникает странная женщина в походном сером плаще. Она стоит и встречает тебя на краю неба и земли. Ее зеленые глаза смотрят с добротой и нежностью, черные волосы спадают на плечи, капюшон отбрасывает легкую тень на лицо. Она протягивает тебе руку, а ты подаешь ей свою, безмятежная улыбка озаряет ваши лица, ты знаешь, кто она, она знает, кто ты, ее ты ждала сегодня. Ее зовут….

Тишина зимнего парка резала уши. Эсанти перевернула очередную страницу дневника и улыбнувшись начала читать.

Закономерности.
Кто-то уходит, но кто-то должен остаться. Кто-то прав, а кто-то вечно обречён на ошибки. Кто-то счастлив, кто-то сгорает от ненависти к себе. Мир полон закономерностей. И хорошо, если ты доволен своей жизнью. Но если тебе взбредёт в голову хоть что-то поменять, всё может поменяться, и ты окажешься совершенно с другой стороны, и именно тебя распнут на кресте или сожгут на костре.
-И жили они долго и счастливо…
-Неа, не бывает чтоб и долго, и счастливо. Либо то, либо другое.
Книга со стуком захлопнулась и улетела проч.
-Ещё как бывает.
-Это сказка. В жизни всё не так,- возразил чуть хрипловатый голос.
-Ты мне не веришь?- переливчатый голосок звенел негодованием.
-А когда я тебе верил?
-Ну…
-Вот именно что.
-Но всё равно, возможно же счастье.
-Не в этом мире, мой милый.
-Что ещё за фамильярность? Видимо это всё-таки был не чай,- задумчиво протянул обладатель переливчатого голоса и потянулся, расправляя затёкшие плечи.
Его собеседник фыркнул и, прижав кулак ко рту, пытался прекратить смех.
-Нет, ну ты просто лапочка,- но, получив подзатыльник, обиженно прошипел.- Тебе-то откуда знать, что такое счастье? Всю жизнь видать цветочки собирал.
-У каждого своё счастье,- послышался ответ.
-Ей! Ты что, обиделся?
-Отстань. Тебе бы только пить и шататься непонятно где.
-У каждого своё счастье блондинчик, как ты говорил?
Ангел обескуражено хлопал огромными голубыми глазами, пытаясь осознать, с чего это его собеседник с ним согласился. А чёрт, сверкнув белоснежной улыбкой, потянулся за книгой.
-Таааак… Что там дальше-то?

Это всего лишь фрагмент, миниатюрка написанная в попытке не озвереть от вынужденного ничегонеделания. Возможно, когда нибудь будет продолжение... а возможно и нет...

Фрагмент из цикла "Приключения в неизвестности".

За узкими окнами древнего замка хлестал ливень. Тяжёлые ставни, скрытые сейчас за толстыми тяжёлыми шторами, мрачная, псевдоготическая атмосфера, создаваемая каменными стенами, и двумя большими бронзовыми канделябрами почти в мой рост, надёжно закреплённых специальными, вмурованными в стены кольцами.
Двое слуг только что принесли огромный поднос с едой, а следом за ними ещё двое втащили бочонок вина. Указав неповоротливым бездельникам на дверь, я, дождавшись пока они уйдут, встал, и подошёл к огромному зеркалу закреплённому на одной из стен.
Да уж, в гроб наверное, и то краше кладут. Лицо вытянувшееся, бледное как непонятно что, глаза ввалившиеся, вокруг тёмные круги. Красотища. И в довершение картины, мои чёрные волосы, которые доходят уже почти до лопаток, на добрых две трети разбавила седина.
А если прибавить к этому чёрную, с серебряной вышивкой по краям рубаху, такого же цвета штаны и сапоги, которые все вместе великолепно оттеняли мою бледную кожу, то получался этакий вампир, аля Граф Дракула или Лестат…
Стянув волосы в хвост, и перевязав его кожаным шнурком, я наполнил кружку вином из бочонка, и тихо матеря тот день, когда я влез непонятно в чьи разборки, и меня неизвестно как перенесло из родного Минска в эту псевдореальность средневекового фэнтези, приступил к обеду (или все-таки ужину?).
Перекусив, я уселся в кресло, и теперь, заливая в себя вино, оказавшееся отменнейшим, я уже не ругался, а пел для снятия стресса песни, естественно, что песни эти знал и понимал их смысл только я сам…
Стук в дверь выдернул меня из задумчивости, смешанной с распеванием песен и распитием вина. Подойдя к двери я, слегка качаясь от выпитого вина, сдвинул брус засова и открыв дверь, увидел графа Армана Лотарского, в чьём замке я в данный момент находился. Сам замок, если конечно можно так назвать построенный из гранитных блоков огромный особняк в готическом стиле, окружённый стеной, расположился на довольно большом утёсе возвышающемся метров на двести над берегом озера, прекрасно гармонирующего по мрачности с этим образцом архитектуры.
- Доброй ночи граф, сказал я, хватаясь за дверь чтобы не упасть.
- Как я погляжу Эйден, вы неплохо провели вечер в компании бочонка вина, давайте же поговорим утром, на свежую голову, сказал граф и неторопливо направился дальше по коридору. Я на пару секунд задумался, после чего решив, что Арман прав, и утром, на трезвую голову разговор пойдёт лучше, закрыл дверь, задвинул засов, дошёл до кровати и стянув сапоги упал и отрубился…

Вот начало моей фантастической повести, потом выложу продолжение, если понравится.

Последний из людей.
Он потерял все. В сердце пустота, все люди мертвы. Он последний. Последний из некогда великой расы. В душе жуткая тоска и грусть. Сердце все ещё бьющееся в его груди сжато ледяной рукой ужаса. Зачем он это делает? Почему? Ведь все мертвы, Мартин, Джейн, Мастер Ли(вспоминая его сердце человека сжалось ещё сильнее) и все остальные. Всех их забрали... но он не умрет трусом. Он умрет как герой, дорого отдаст свою жизнь. Сегодня он встретится с самим Императором. Он шел, черный плащ развивался за его спиной. Черные волосы ниспадали на лицо и на плечи. Голубые глаза смотрели вперед. Впереди была Цитадель. Оплот Клонов. Сегодня они покидают эту планету для завоевания дугих миров и оставят его совершенно одним. На целой планете. Куда не иди везде обломки напоминающие о битвах сопротивления с клонами. Хотя прошло уже несколько месяцев с окончания боев, трава все равно нигде не росла, а он видел живое существо, собаку, лишь раз. Цитадель нависала черной махиной, огромная, украшенная символами победителей. Клоны быстро сворачивались, несколько кораблей уже висели на орбите. Но Император ещ здесь, Кроу чувствовал это. Когда он подошел совсем близко и мог чувствовать запах ужаса исходящий от Цитадели, двое солдат клонов в тулупах и противогазах с винтовками наперевес перегородили ему дорогу.
"Руки вверх человек." - приказал один. Кроу хорошо знал этот голос, голос один на всех солдат-клонов. Он сотни раз слышал его. Кроу поднял руки. Солдат бросился срывать у него с пояса пистолеты, но что-то остановило его. Клоны замерли и опустили ружья. Кроу не удивился, что Император хочет видеть его лично и убить лично. Кроу прошел мимо клонов устремляясь к черным воротам Цитадели...

Вечер

Когда наступает вечер, мы все погружаемся в какую то магическую атмосферу. В ней, часть чувств притупляется, а другая часть наоборот просыпается в предвкушении того истинного момента, который обычно знаменует конец сегодняшнего дня и переход на следующий. Чаще всего этот переход плавный, словно течение реки и вот именно он называется вечер. В такие моменты хочется улыбаться концу рабочего дня, началу завтрашнего и предстоящему короткому мгновению отдыха между ними, которое зовётся сном. Но эта история как раз о вечере. Понятие вечер, становится особо приятным, когда вспоминается лето и его вечернее время, когда благоухает зелень парков, когда воздух похож на молоко, и когда держишь любимую за руку. В такие момента сердце готово выпрыгнуть из груди от радости, а душа поёт. Именно в такой вечер Макс и познакомился с Леной. Он увидел её сидящей на скамейке с сигаретой в руках и у него как раз не оказалось с собой зажигалки. Помедлив секунду он всё же согласился со своими мыслями и направился в её сторону. Как только до неё остался один метр, он остановился.
- Простите, я могу попросить у вас прикурить ? - слова уже плохо удавались Максу тогда, когда он увидел её красивое тело и изящные туфельки на не менее изящных ножках.
Она медленно повернула голову и с вызовом посмотрела на парня, который вдруг решился отвлечь её от каких то своих возвышенных мыслей. Лицо её было не менее красивым чем тело. Оно слово объединяло в себе те образы красивых девушек, которые он себе представлял.
- Конечно, если только ты не маньяк, - её переход на "ты" ознаменовал разрушение какого то социального барьера между ними. Она достала из сумочки зажигалку и протянула её Максу. Возможно так она уничтожала порог недоверия между ними, а возможно просто считала что парни должны прикуривать сами.
- Да нет, я не маньяк, конечно если ты не захочешь, чтобы я им стал, - тот самый переход на "ты" немного расслабил Макса и он стал чувствовать себя несколько более уверенно. Он взял у девушки зажигалку и прикурив, вернул её обратно.
- Нет, не хочу. Пока не хочу, - она улыбнулась пряча зажигалку обратно в сумочку.
- Меня зовут Максим, я могу присесть ? - спросил он.
- Конечно, садись Максим. Не курить же тебе стоя, - кивнула она, не обратив внимания на вопросительный смысл его слов о своём имени. Он присел рядом и некоторое время они просто сидели рядом на скамейке и смотрели прямо перед собой.
- Как тебя зовут ? - спросил он, когда ожидание уже заметно затянулось.
- Лена, - просто ответила она и так же просто взяла его за руку. Их взгляды встретились и он поцеловал её. Она не остранилась, лишь только после поцелуя с улыбкой смотрела ему в глаза. И он не мог прочесть этот взгляд, то ли изучающий, то ли насмешливый. В этот вечер они были вместе, как и в слудующий, как и во все остальные. Так прошло пол года, в воспоминания об этом вечере всё ещё были свежи в памяти. Пол года - интересный срок с точки зрения психологии, особенно если учесть, что большинство знакомств происходит летом и весной. То есть получается, что пара проводит вместе и осень и зиму, а зимнее время всегда считалось испытанием. Так случилось и у них. В один вечер их отношения буквально перевернулись с ног на голову.
Он зашёл к ней после работы, поднялся на второй этаж с букетом цветов. У него не было ключей от её квартиры, для этого было слишком рано. Макс стряхнул с пальто снежинки, которые успели упасть пока он шёл от машины до подъезда. Затем он снял перчатку с правой руки и позвонил. Некоторое время ничего не происходило, затем за дверь послышался её смех. Смех стал слышен четь чётче, а затем раздался совсем рядом с дверью. Глазка на ней не было.
- Сейчас, сейчас подождите. Это наверное подруга, она хочет помочь нам, - ответила она сначала мне, а потом кому то, кто оставался за дверью, у неё в квартире.
Она даже не подумала спрашивать кто там, а возможно просто не сомневалась, что эта соседка. Лена стояла передо мной на пороге, в прозрачном халатике, через которое я прекрасно мог разглядеть её красивое тело, которое так любил.
- Максим ? - удивлённо спросила она. - Ты разве не сказал, что позвонишь ?
- Я хотел сделать тебе сюрприз, любимая, - Максим протянул ей букет, и она взяла его.
- Ты не должен был... - она запнулась потому, что из комнаты за её спиной послышались пьяные мужские голоса. Лена на мгновение обернулась, а затем растерянно посмотрела ему в глаза. Впрочем этот взгляд не помешал ей дёрнуть дверь на себя. Но закрыться ей помешала нога Макса, которую он заблаговременно просунул в щель.
- Максим, всё нет так, - она попыталась успокоить его, когда он одним движением отодвинул её в сторону и шагнул вовнутрь. Дверь, из за которой были слышны голоса, была совсем рядом. Он резко открыл её и в нос ему ударил запах тел, такой бывает после интимных отношений мужчин с женщинами. Впрочем он был изрядно подправлен запахом спиртного. На диване сидели трое пьяных незнакомых мужчин. Они вскочили с дивана как только заметили его. Ещё там была одна голая женщина, видимо одна из Лениных подруг.
- А ты тот самый хахаль ? - расхохотался один из них указывая на нашу с Леной фотографию в рамке на столе.
- Рогатый как олень, - добавил второй и опрокинул в своё горло стакан водки.
- Закрой свой рот мразь, я даю вам две минуты, чтобы убраться отсюда, - голос не дрожал, злость мгновенно вытеснила все остальные чувства.
- А вот это ты зря сказал ! - крикнул третий и схватив нож со стола бросился на Макса.
Отработанные рефлексы сработали на славу, Макс чуть повернул вверх руку с ножом и блестящее лезвие с мягким чмоканьем вошло в шею нападавшему. Ещё одно движение и пальто сброшено на пол. Теперь, когда руки свободны он бросился в атаку. Серия ударов руками и характерный хруст шеи добавили второго неудачника к первому. Последний жалобно пискнул в тот момент, когда кулак Макса вогнал сломанную кость носа ему в мозг. Затем он резко развернулся на месте и выхватив их кобуры пистолет с глушителем и выстрелил в голову подруге. Чувство, что за ним наблюдают заставило его обернуться. Она стояла на пороге и по щекам её текли слёзы, впрочем в следующее мгновение она отошла от шока и поняла, что произошло. Открыв рот она собралась крикнуть, но не успела.
- Я любил тебя, - слова сорвались с его губ в тот момент, когда он дожимал курок пистолета. Пуля вошла точно между её красивых глаз. Мгновение и её тело грузно осело на пол. Он засунул пистолет обратно в кобуру и взял фотографию со стола. Разбив стекло он вытащил лист фотобумаги и забрал его с собой. Затем поднял с пола пальто и придирчиво осмотрел его. Перчатки всё ещё были в кармане и он одел их. Пройдя на кухню и включил микроволновую печь на нагревание, предварительно засунув вовнутрь бутылку с водкой. Конечно этого было мало и он вырвал газовый шланг из плиты, брезгливо отвернувшись от потока газа. Оставив шланг болтаться, он прошёл в гостинную и оторвав кусок ткани от её халата, поджёг его и бросив тлеть вышел из квартиры. Стальная дверь отгородила его от её изувеченного пулей лица. Он спустился вниз и сел в машину. Двигатель завёлся с пол оборота, но он этого не заметил. Выехав со двора он повернул на главную улицу и услышал громкий грохот взрыва.
Вот и всё...
Его больше ничего не интересовало, он просто пытался забыть тот вечер. Вечер, когда он нарушил свои правила и проиграл.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 27-01-2006, 13:09

Эсанти отрешённо сидела на скамеечке, зажигая спичку за спичкой, и наблюдала за маленьким огоньком, что съедал тонкую палочку.

МОЙ СОН.
«Любимый, раз ты читаешь это письмо, значит, моё сердце уже не бьётся, значит, меня больше нет, в живых.
Сегодня ты сказал всё, что думаешь. Что я ничтожество.
После всего этого мне незачем жить.
Знаешь, я всё это время считала, что мы смогли преодолеть прошлое, и ты сможешь забыть нашу ненависть. Но ты не забыл. Ты копил её всё это время внутри. Странно, но твои друзья были правы. Я не подхожу тебе. Лучше б ты выбрал умницу Катрин, а я…
Если ты, в самом деле, считаешь меня такой отвратительной, мерзкой дрянью, значит, любви между нами больше нет или её вообще не было. Хотя я уже не знаю. Но ведь ты говорил, что любишь меня, что, хочешь прожить со мной жизнь... Как же это возможно, ведь в глубине души ты презираешь и ненавидишь меня. Мне казалось, что я нашла счастье, что ты именно тот человек, с которым мне будет не страшно смотреть в будущее, но у нас его просто быть не могло. Я не смогла доказать тебе, что любовь возможна, что я её заслуживаю, а может нет, а может ты прав и мне стоило умереть ещё тогда, когда ты ненавидел меня.
Я не умею жить без тебя, да и не хочу,… а зачем?
Да уж, я даже не могу выпить эти чёртовы таблетки, что бы уснуть навсегда и продолжать смотреть тот сон, где ты меня по-прежнему любишь, где у меня есть шанс остаться с тобой навсегда.
Сейчас ты прейдешь с работы, соберешь вещи, поедешь к своим друзьям, и вы будете сидеть около камина, пить виски и обсуждать глупую Таэли. Очень глупую…
А я… я останусь тут, на нашей с тобой кровати, свернувшись комочком. Я никогда больше не увижу тебя, не услышу твоего смеха и чистого голоса. Я так устала.
А сейчас прости, мне нужно вернуться в мой сон!
Только во сне ты любишь меня. Значит, я буду спать вечно.
Вечно твоя, Таэли»
Раин опустился на пол, сжав в кулаке злополучный листок бумаги. Ну, зачем он в порыве злости вспомнил старые обиды, зачем не позвонил сразу, а ждал вечера. Когда сможет прийти домой с букетом цветов, обнять свою малышку и долго умолять о прощении.
Раин встал и вышел за дверь.
-Только во сне ты любишь меня, значит, я буду спать вечно!- шептал голос любимой. Стон, полный отчаянья и боли, разрушил тишину ночи.
четверг, 26 января 2006 г.

Этот рассказ я написала, как домашнее задание по журналистике на тему " Премия 2006 года и человек, которому бы Вы ее присвоили".
Выложу небольшое начало, а снизу весь рассказ, который совсем коротенький.

"Проклятый мюзикл".
Скромный коттедж, ничем не отличающийся от расположенных на этой же улице загородных домов, таил в себе одно загадочное помещение. Хозяин коттеджа редко нарушал мрачную, привычную тишину, царившую в этой комнате; а если и входил туда, то пользовался не ярким светом, а тусклым, исходившем от пламени свечи, словно боялся убить им таинственность и уединенность странного места.
За стеной послышались нетвердые, шаркающие шаги, тяжелая дверь со скрипом отворилась, и в проеме появился мужчина. На первый взгляд он был очень стар: седая голова, морщины, опущенные плечи, потускневший взгляд. Все указывало на то, что вошедший человек повидал в жизни многое…
Это был один из дней осени, что вместе с противным серым дождем, который, казалось, никогда не закончится, принес воспоминания, терзавшие душу мужчины уже многие годы. Повинуясь внезапным нахлынувшим чувствам, хозяин коттеджа, в который раз оказался в полупустом, запущенном помещении.
Посреди мрачной комнаты стоял продолговатый стеклянный стол, в центре которого красовался предмет причудливой формы. Это была ваза, настолько хрупкая, что даже не верилось, что она была создана руками человека. Ваза казалась сплетенной из тонкой, хрустальной паутины; тысячи узоров, идущие от ножки сосуда к горлышку напоминали собой изморозь, оставленную на стеклах в сильный мороз.

Сообщение отредактировал Anhenes Asel - 3-02-2006, 14:32

Присоединённые файлы
 ________________.doc ( 38кб ) Кол-во скачиваний: 18

Ты пришёл…
Ты пришёл…
Ты вновь вернулся просить прощения.
Смешно.
Почему ты так уверен, что прошу?
Наверное, привык видеть в моих глазах, что я ждала, ждала твоего возвращения, поэтому ты пришёл сейчас, надеясь, что мои глаза не изменились.
А я не знала, что делать.
Ведь ты предал меня.
Как ты думаешь, я простила?
Нет!
А прошу когда-нибудь?
Нет! Ни за что! Никогда! Предатель…
Теперь пришла твоя очередь опустить глаза и слушать, то что накипело в моём сердце. Ты стоишь, нервно сжав, побелевшие от напряжения, пальцы. Теперь ты должен слушать, как я ухожу.
Ну что ты молчишь? Нечего сказать?
А раньше ты мог долго говорить. А теперь молчи и слушай, как разбивается твоё сердце, точно так же, как ты разбил когда-то моё.
Надеюсь, тебе больно!
Зачем ты вернулся?
Ведь говорил, что уходишь навсегда, а сейчас стоишь и ждёшь.
Чего ты ждёшь? Хоть кивни, если я окажусь права.
Прощения?
Любви?
Хотя бы надежды?
Ах, вот оно что!
Ну, что ж.
Говори.
Молчишь?
Твоё дело.
Да, садись уже, рассказывай, что да как.
Женился? А когда?
Ну, что ж, поздравляю, но зачем ты тогда ко мне пришёл?
Бедная…
За что ты так с ней? Вообще не понимаю, как она не тебя клюнула? А я? Что я?
Я глупая была. А она же умная.
Знаешь, а я думала, много думала. О тебе, о нас, хотя какое там… нас ведь больше нет. Но я всё равно думала. За что ты так со мной? Ну, понимаю, не красавица, но это же не повод, всё вот так, ради какой-то. Господи, ты ведь даже не знал её толком. А я. Я всегда могла бы быть рядом и любить, как никто не любил. Она ведь не выдержит и уйдёт… уж поверь мне. А я бы выдержала, но разве это сейчас чего-то стоит. Просто слова.
Тебе пора уходить!
Вижу, что не хочешь. Глаза у тебя всё те же, добрые, но я их ненавижу.
Знаешь, а вот я знала, что ты прейдешь рано или поздно, и даже речь приготовила, но ты даже этот план испортить смог и пришёл слишком поздно.
А сейчас уходи.
И не смей возвращаться!
Ты ведь вернулся просить прощения?
Уходи.
У мёртвых прощения получить невозможно.
Мёртвые не умеют говорить, они только помнят. А раз помнят, то не могут простить.
Хм… цветы…
Ну, что ж, спасибо.
А теперь уходи.
воскресенье, 29 января 2006 г.

В самом центре парка начинал сгущатся магический сиреневый туман... Что-что, а эффектно появлятся Тэриэл умел и любил... как всегда с распущеными волосами... в чернов фраке со стоячим воротником и неизменной синей накидке расшитой серебром на плечах...

- Это один из многих моих рассказов.... но почему-то он трогает душу сильнее остальных... - произнес он спокойным и немного печальным голосом и начал свой рассказ...


“17”

Ему было 17…
С волосами цвета вороньего крыла, с бездонными глазами цвета безмятежного синего неба…
Он стоял на крыше своего дома где-то на окраине родного города…
Теплая летняя ночь. Легкий ветерок трепетал в кронах деревьев, наполняя ночную тишину легким шелестом листвы…
Его волосы, поддаваясь порывам ветра, казались живыми. Яркая полная луна освещала его безмятежно печальное лицо…
Он опять стоял здесь и думал о Ней
«Сколько прошло… месяц, год? Неужели всего неделя прошла с того момента, как она тебя бросила? Бросила, хоть и любила. По настоящему любила тебя…»
Внизу проехала машина…
«Кажется серебристая «девятка», как у её брата» - как-то отстраненно подумал он и посмотрел на свой медальон, что она ему подарила не так давно… Металлическая половинка сердечка жадно ловила ласковый свет луны и казалась светящейся…
«Луна сегодня особенно прекрасна…» подумал он глядя по сторонам…
«Один… Опять один…. Что же это за злая судьба разлучила нас… ведь больше всего на свете я хочу быть с тобой…»
Он сбросил свою куртку, вдруг ставшую такой неуютной, и остался в черной шелковой рубашке… Лунные блики оставляли на ней серебряные линии…
-Один…- сказал он одними губами.
Ночной ветерок все так же трепал его волосы…
Луна манила его своей мистической красотой.
«Иди ко мне» - говорила она – « Ты ведь этого хочешь???»
Всегда такая спокойная, безмятежная…
«Да» - подумал Он – «Ведь выхода нет, чудес не бывает и Она не поднимется к тебе сюда, на крышу, не будет с тобой, как тем вечером… Надежда это самообман…»
Он сделал шаг по направлению к краю…
«Любви нет, ничего нет… неверно… ложь… всё ложь…»
Еще шаг…
«Люблю…только тебя люблю… все отдам тебе… даже жизнь…»
Ещё шаг…
Внизу раздался визг тормозов… Приглушенные взволнованные голоса… Хлопок входной двери…
Ещё шаг…
Стоя на краю он повернулся к смотровому окну на чердаке, который служил выходом на крышу…Кто-то спешно пробирался по чердаку…вот уже открывается окно…
«Это Она… только она знает, где меня можно найти» - мысленно воскликнул он
Действительно, на крышу выскочила девушка и от её красоты у парня защемило в груди…Она действительно была красива… Огненно рыжие волосы струились водопадом по её плечам… А яркие зелёные глаза напоминали о весенней зелени…
Она смотрела на него…
Он снова утопал в её глазах….
Он увидел в её глазах мольбу…
«Нет» - сказал он глазами – « я должен уйти, здесь не место для меня…»
- Почему? – тихо прошептала она.
- Потому, что я до сих пор люблю тебя, солнце…- так же тихо прошептал он.
Взглянув на неё в последний раз, он закрыл глаза, чтобы лучше отпечатать её образ в своем сердце и раскинув руки в стороны качнулся назад и стремительно полетел к земле…
«будь счастлива» - успел подумать он…

Он не слышал удара о землю, не слышал сирену «скорой», что везла его в больницу…

Когда он открыл глаза, то за окном стояла поздняя осень…Он лежал в палате районной больницы…

Дверь в палату тихонько приоткрылась и в неё скользнула Она…
Она смотрела на него и улыбалась, а по щекам её текли слёзы….
Она присела на край больничной койки, взяла его руку в свои… Он ощутил прикосновение металла к своей руке… на ощупь он догадался, что это был его медальон

- Я берегла его… - сказала она, сквозь слезы она подняла руки и надела ему на шею его половинку сердечка. – Не оставляй меня, никогда не оставляй меня….

- Не оставлю, никогда… Обещаю… - Сказал он чуть дрогнувшим голосом… он увидел у неё на шее вторую половинку сердца…

Она разрыдалась и прижалась к нему….
Она верила в любовь…
Ей было 17
...

Пятница 10. 02. 2006
4:04 - 10:32

Сообщение отредактировал Тэриэл - 11-02-2006, 18:15

Эсанти поправила серебристое одеяние. ветер нашёптывал очередную историю из чьей-то жизни, может быть из её...

Другой мир.
Кто-то сказал, что умирать страшно. Нет, что вы, ещё страшнее жить. Наверное, поэтому многие выбирают именно смерть. Ведь проще вскрыть себе вены острым лезвием, чем справиться с невозможностью этого мира.
Маери была одной из многих, обычным «синим чулком». Ничем не примечательная девушка с заурядной внешностью и поведением. Но у каждого человека есть обязательно какая-то отличительная черта, так уж в мире повелось. А у Маери, казалось, не было даже этого. Но она умела писать. Хотя, разве умела? Просто изливала все переживания на белые листы, бумага ведь всё стерпит. И девушка писала, раз, за разом вспоминая всё новые моменты, давая имена всё новым героям.
Но как трудно оставаться в реальном мире, когда есть рядом другой, более совершенный, более подходящий такой девушке. И однажды она ушла в него и не вернулась.
Казалось, кто бы мог сожалеть об этом. Да никто. Слишком уж незначительная утрата, хоть это и утратой-то не назвать, так как когда уходит человек, всегда находится хоть кто-то, кто оплачет, а с Маери всё по-другому.
Никто не заметил тишины в комнате, опустевшей школьной парты. Даже родители забыли имя той, что жила тихо жила на чердаке, не проявляя никакого интереса к жизни, что окружала её.
Говорят, если человек находит себя, то ему больше ненужно ничего в этом мире. Маери нашла. Но что-то найдя, нужно что-то потерять. А что потеряла она? Связь с внешним миром? Любовь и уважение друзей?
Нет.
Никто не замечал пухленькую девочку на последней парте, никто не провожал до дома, никто не встречал, спрашивая об уроках. У неё была лишь печатная машинка, стопка чистых листов и свой мир, в котором всё так, как должно быть, где люди не разучились любить не за красоту внешности, а за прекрасную душу, где есть, о чём мечтать.
понедельник, 30 января 2006 г.

Дню Всех Влюбленных посвящается... не все так как кажется... статья - записка...

« 14 февраля и его последствия »

М-м-да… День Святого Валентина… Прошел… и слава Богу. А то все время в этот день то подарочки, то сувенирчики, признания в любви и ещё черт знает что… и все в том же духе…
И каждый год одно и тоже…
Все стремятся натянуть на себя маску дружелюбия и всеобщей любви…
Черт, как же болит голова…
А вот вчера было так весело…
Где мой «Аспирин»??? Ага, вот ты где…
Черт…
А как все красиво начиналось…
Романтическая обстановка, свечи, бутылка вина… Потом другая… Так… Стоп. Не буду я описывать то, что происходило потом, (Я же не порнографию пишу, в самом деле) но сейчас я даже встать не могу без боли во всем теле и в голове особенно…
Кое-как встаю и иду делать себе и ей кофе…
Как не странно, но нужно идти на работу. Не хочется этого делать, ни иначе нельзя, ведь это мой кусок хлеба, с маслом и повидлом… Если ещё и сегодня я не появлюсь, то у меня этот кусок хлеба вырвут из рук, не дав даже надкусить…
Одеваюсь и выхожу на улицу… Погода премерзкая. Потеплее укутываюсь в пальто и тихо матерясь, иду на остановку ждать автобус… Машина в ремонте, поэтому приходится трястись в общественном транспорте…
Полчаса толкотни и раздраженных голосов, которые слышны даже сквозь наушники плеера с кассетой «Арии», и Я в редакции…
Что характерно, все мои коллеги такие же помятые как и я. Даже стажер Сашка, который не пьёт в принципе, сейчас сидит напротив своей наставницы Ольги (Кстати Ольга и Сашка ровесники) и старается не дышать на неё перегаром…
Между прочим Ольга тоже выглядит не лучше чем Он, но что – то не то в их взглядах, особенно когда они смотрят друг на друга… ой не то…
Мимо меня проходит наш начальник Сергей Петрович, в принципе человек солидный и немолодой, но похоже и для него эта ночь не прошла зазря…
Лицо опухшее, в руке бутылочка минералки…
Остановился, хлебнул минералки и тихо так мне на ухо сказал:
«Хех… Влюбилась наша молодежь…»
Я в полном недоумении смотрю то на Ольгу с Сашкой, то на Сергея Петровича.
Начальник снова хмыкнул, приложившись к бутылочке со спасительной влагой, покосился на меня и добавил:
« Они здесь всю ночь были вдвоем… работы говорят много, а оба свободные молодые люди…эх… молодость… Не удивлюсь если через месяцок – другой мы на свадьбе гулять будем…»
Хмыкнув ещё раз и покачав головой он развернулся и направился к себе в кабинет.
Обсалютно выпав в осадок, собрал последние капли ускользающих от меня мыслей и направился к своему столу.
Смотрю что нужно сделать…
Ага… так… написать статью, причем по поводу 14 февраля, обязательно светлую, добрую и романтическую (Нет… это уже чересчур)
Но ничего не поделаешь…. Придется писать… Это моя работа….


P.S. А Ольга и Сашка поженились и до сих пор вместе… Счастливчики… Работают все там же… рядом со мной… за соседним столом…

Вообще-то я на Прикле уже как бы не живу, но по поводу прошедшего праздника появлюсь. Кажется, никаких конкурсов к Дню Св. Валентина на этот раз не было, но рассказ я все-таки написала)
Правда, длинненький вышел (10 стр.), ну да ладно. Надеюсь, кому-нибудь понравится)

Старая Сказка о Главном

Боль.
Когда она ушла, мир Тиля разбился на тысячи осколков. Нет, не на блестящие хрустальные части, а на кусочки тьмы. Мари всегда, одним своим видом умела разогнать все печали. В ней светилось маленькое солнце. Поэтому они и расстались.
Глупо? Нет, совсем нет.
У неё было большое и доброе сердце, но свою доброту девушка дарила всем подряд, кто бы не попросил помощи. А Тиль не умел и не хотел делиться, только не ею. И однажды они расстались. Она сама ушла, что бы её не держал ревнивый возлюбленный и не мешал помогать нуждающим.
И пришла пустота, нет, не боль. Тут почему-то не было боли. Лишь странная обречённость и неверие, что всё вот так закончилось, что 5 месяцев их счастливой жизни вылетели в трубу. 5 месяцев – это много или мало? Для него – это очень много, а для неё… самое страшное было услышать, что она не любила, что он ей понравился как человек. И когда Тиль признался ей в любви, пожалела и ответила взаимностью. А все эти месяцы, она пыталась полюбить его, но не смогла.
Когда она это написала ему, (нет, не сказала лично, а послала электронное письмо) до его дня рождения осталось каких-то 6 дней или даже меньше. Разве сейчас это имело значение? Ха!
Тиль строил планы, а тут такое и всё, пустота.
Очень страшно потеряться в своём собственном отчаянье, но тут появилась она. Просто возникла из неоткуда. Ей тоже было плохо, в её душе так же жила пустота. Наверное, их встреча была предопределена свыше, но… ей не нужна была его любовь, ей нужна была боль, что бы заглушить чувство одиночества. И он принял игру. Но единственное чего Тиль не мог учесть, так это чувств, возникших к этой непонятной особе.
-Что между нами?- часто спрашивала она.
-Боль и страсть!- в тон ей, отвечал он севшим голосом.
Она грустно вздыхала и уходила, что бы с закатом вновь постучаться в эго дверь. Тиль её любил, но скажи он об этом, она бы пропала. А так она приходила. И будет приходить. Ведь между ними любовь, но они перепутали её с болью и так им проще верить…
четверг, 2 февраля 2006 г.

Война… Война – хреновая штука.

Был субботник. Мы трое тогда драили коридор перед бомбоубежищем, который хитрые студенты использовали как курилку – в остальных местах система пожаротушения мешалась… Когда заорала сирена, мы не раздумывая кинулись в открывшийся люк – не от большой дисциплинированности, а от любопытства скорее – что же там внутри?
За 45 секунд, которые стоит открытой дверь после объявления бомбардировки никто больше не успел добежать до люка и равнодушная гидравлика запахнула двери… Три следующих часа мы ехидно посмеивались над «недисциплинированными» однокурсниками, проигнорировавшими учебную тревогу…
Потом Шурик почти сутки прослушивал все радиочастоты подряд. Два часа играл в эфире одинокий аккордеон сквозь дребезжащие динамики… Или это был плохой микрофон с той стороны? Теперь уже не важно, он молчит.
Потом дня три не помню. Следом мы прикончили весь запас спирта из аптечки – ничего не помогало против пустоты в душе, даже боль… Шурика откачали с трудом, этот дурак даже вены не смог порезать толком – руки тряслись.
Следующий месяц как в бреду – растительное существование: Анька готовила круглые сутки что-то вычурное из тушёнки и сублимированных макарон, непрестанно что-то напевая, Шурик собрал «барабанную установку» из посуды и книг и непрестанно барабанил какой-то марш в микрофон радиоузла, я читал книги, стараясь забить голову…
Небольшой ликбез: убежища для научных работников имеет право открыть только старший офицер охраны или директор института, иначе она открывается автоматикой спустя немалый срок – достаточный для падения уровня радиации снаружи.
Поскольку компьютер для всех троих – студентов первого курса танкостроительного факультета – был загадкой природы тогда, о взломе защиты автоматики речь и не шла. Оставалось только гадать, какой уровень радиации считается достаточно малым , и однажды утром я заметил, что Гейгера разбит вдребезги табуреткой, валяющейся рядом со спящим Шуриком.
Потом я наткнулся в учебнике по радиохимии на сноску со сроком полураспада урана 235 и понял, почему склад пищи такого размера при наличии в убежище всего двух десятков спальных мест… Тут же порвал проклятую книжку на самолётики и принялся за дело – отобрал у Аньки ключ от кухни и приказал экономить продукты – для путешествия к людям после выхода на поверхность. Уломал Шурика, круглого отличника в отличие от меня - троечника разобраться в фильтре для воды и кашеварке (хитрая такая штука, которая перерабатывает сухую сублимированную основу, разбавленную такими же витаминами и живым белком – хоть тушёнкой, хоть орехами, хоть кровью – в пресную, но питательную кашу).
Слушаться стали сразу – зря я что ли был капитаном команды по дзюдо? Я старался их приободрить – учились ставить палатки, собирать рюкзак – для путешествия после того как люк откроется… Ставили сценки, играли в шарады, придумывали кроссворды, Анька сочинять стихи начала – в память о каждом погибшем, набралась немалая стопка – и очень активно, Шурик смастерил из деталей со склада синтезатор, начал музыку сочинять… По праздникам ели не кашу, а тушёнку с макаронами, наряжали вешалку самодельными игрушками.
А я всё отчаянно искал выхода… Ночи напролёт – если верить часам при входе в книгохранилище – читал книги по биологии, статьи по генетике… Начал понимать, втянулся… И, спустя почти пять лет, очередная соломинка не сломалась в огрубевших от работы в мастерской пальцах. В сноске на краю страницы старого номера «Науки и жизни» обнаружилась такая фраза:
«Если ситуация опасна для вида – рождается больше самцов, ибо они являются элементом творческого поиска эволюции, ключом к решению. Если же ситуация катастрофическая – самцы почти не рождаются, ибо природа переходит в глухую оборону, а именно самки являются закрепляющим элементом уже найденных удачных путей развития».
Почти год я всеми правдами и неправдами пытался свести Аню с Сашей. Однако она всё твердила ему в ответ, что любовь на пепелище отвратительна, а он стеснялся даже чихать за общим столом… Тогда я начал потихоньку обрабатывать его всеми найденными всё в той же библиотеке психологическими методами (по чуть-чуть, понемногу).
В одну ночь удалось таки сделать ключ, открывший арсенальную комнату. В то же утро объявил в честь Дня Всех Влюблённых особый обед, обернул совместную готовку настоящим балаганом и праздником, тайно подсыпав в тарелку Аньки ударную дозу купленного тогда, семь лет назад, перед субботником, для первого вечера с… больно вспоминать её имя, шпанской мушки.
Когда все разомлели от разведённого спирта и обильной еды, я сказал, что приготовил подарки и позвал Аню первой в соседнюю комнату, где вручил ей сшитое из флага платье (ох и исколол же я пальцы чёртовой иглой!). Она глупо улыбалась – видно было, что сама не понимает, что это с ней творится и борется с непонятным состоянием.
Вторым позвал Саню. Увидев наставленный на него ствол автомата он поперхнулся, но ничего не сказал. Я вкратце рассказал ему, что он должен сделать и что будет, если нет. Он не сказал ни слова. Пацифист. Молча пошёл в спортзал, где Анька крутилась перед зеркалом…
Потом она плакала, говорила, что уже делала аборт, ещё когда жила на родине, будучи старшеклассницей Киевской средней школы №1369 с Математическим Уклоном, потому что у неё узкие бёдра и она сильно рискует жизнью рожая. Кроме того, оказался… не тот день…
Я держал их в жилом отсеке, кормя и снабжая всем необходимым. Сам за это время без душа и нормальной постели превратился почти в чудовище – страшно оброс и начал изрядно попахивать. Всё это время сидел над пособием для акушеров…
Кесарево сечение – кровавая процедура. Она умерла от болевого шока, но её двойняшки оказались весьма крепкими малышами, почти под четыре кило каждый. Дочь и сын. Будущее человечества. Я и не смел надеяться на такую удачу!
Однако Александр отказывался что бы то ни было понимать, пытался сломать вентили крематория, потом почти месяц даже не смотрел на меня, не занимался детьми. Я же наоборот, холил и лелеял последнюю надежду Рода Людского. Не забывая заботиться о себе. Ведь у её детей должны быть здоровые гены, поэтому я и выбрал Сашу первым отцом – он слабее меня физически и не смог бы дать потомства, приспособленного к одичавшему, не интеллектуальному миру снаружи люка… Кроме того, кровосмешение надо максимально оттянуть, хотя бы на это одно поколение…
Да, я часто оправдывался перед Александром, хотя тот орал, что оправдываться, держа жертву на постоянном прицеле ещё чудовищнее того, что я сотворил. Я увещевал его, умолял, успокаивал, однако он не желал слушать. Отчасти я его понимал, но… долг не позволял дать ему хоть шанс нанести мне или детям вред.
И однажды утром за завтраком он впал в истерику, заявил, что не желает больше пить собственную отфильтрованную мочу и жрать кашу из своей же крови, выбежал в коридор, заперся в туалете, а когда я выломал дверь, он уже не дёргался, тихо покачиваясь на собственных подтяжках…
Я плакал над его телом, погружающимся в Кашеварку, но успокоился, смотря как дети пьют тёплое сублимированное молоко, засыпают в своих колыбелях, произносят первые слова… Потом сжёг все книги о войне, сломал автоматы, оставив только винтовки – орудия охоты, но не убийства, составил программы обучения сел на диету и стал заниматься йогой, чтобы экономить на продуктах…

По мотивам одной компьютерной игры. Написано без единого взгляда в официальный бэк игры, сыро и грязно, как мысли солдата...

Десант.


«И новый, новый мир станет нашим домом…» - капеллан закрыл книгу, - Вопросы?
- Отец, как много времени прошло с тех пор, как люди покинули Терру?
- Эту дату точно никто не может назвать. Архивы сгорели вместе с флагманским звездолётом. Однако вы можете быть уверены, мы вернёмся в наш дом, ибо таково Слово Императора.
- Да, отец.
- А теперь приготовьтесь к десантированию.
Астропехотинцы прижали кулаки к груди, прощаясь со своим звездолётом и капелланом. Капеллан перекрестил их на прощание. Весь взвод занял свои позиции в десантной капсуле.
Короткая перегрузка, жёсткое приземление. Удар непременно сломал бы хребты всем, кто находился в капсуле, если бы не Священный Амортизатор. Одна из главных составляющих Культа Машин, жрецом которого я, лейтенант-инженер Сокол являюсь всю свою сознательную жизнь.
Тут стоит заметить, что жизнь эта длится уже восемнадцать лет, с момента моего рождения в инкубаторе на планете Сирена и присадке мне чипа Памяти Предков. После этого были долгие десять лет обучения инженерному делу, три года боевой подготовки (из моей группы выжили только трое, но тридцать процентов – это высокий показатель), а затем та заварушка на Сирене, когда обнаружилось что половина Стражников уже заражены безумием Хаоса. Тогда я получил три внеочередных звания за то, что успел перепрограммировать Осквернитель хаотиков. И вот, наконец, служба на Левиафане – крупнейшем ударном авианосце Империи. И первое моё серьёзное задание.
Капсула с громовым хлопком отстрелила крышки люков и выпустила облако пара, разогретого до трёх сотен градусов, превратив площадку тридцати метров диаметром в безжизненную проплешину. Закованные в экзоскелеты и вооружённые тяжёлыми пулемётами две дюжины пехотинцев посыпались наружу, распределились по площади заранее отработанным маневром и установили свои смертельные станки на треноги. Нет ничего более завораживающего, чем деловитая суета Солдатов Империи за работой…
Я вышел следом за последним пехотинцем и, преисполненный гордости и осознания величия и правоты своего дела, вонзил жезл со знаменем моего Легиона в терминал мельницы.
- Слава Империи! Слава Имперским Кулакам! – возвестил я под жужжание запускаемых механизмов мельницы.
- Слава! – отозвались пехотинцы и грохнули стальными кулаками по нагрудникам своей механической брони.

Подготовка.

В следующие два часа я запустил трёх Оруженосцев, собрав их из останков тел рабов Хаоса, работавших на захваченной нами мельнице. Это были здоровые, крепкие люди и зараза не успела проникнуть в них глубоко, поэтому они работали очень хорошо. Казармы-монастырь были возведены этими совершенными работниками за четверть часа, а затем в столь же короткое время развернут завод. Я повернул тумблеры и Машина Войны закрутила свои Священные Шестерни.
Оруженосцы загружали части человеческих тел в недра завода, медленно погибая от излучения радиоактивного сердца Машины, а из её Лона с другой стороны выходили Ангельские Броненосцы – такие же симбиоты живой материи и стали, как и безмолвные мои работники, но гораздо более смертносные и наделённые памятью павших солдат Империи благодаря Священным чипам памяти…
Атака.

Броне-ангелы крошили заражённых людей словно песочные скульптуры своими огромными пулемётами, разрывали их на части бензопилами манипуляторов и рушили укрепления своими мощными корпусами. Женщины, дети, старики – не имеет значения. Те, кто заражён безумием, не имеют пути обратно. Все они вооружены, все готовы умереть и все умрут. Во имя своих тёмных богов, одержимые мелкими бесами. Погибнут от рук славных воинов Империи.
В этом локальном аду, бывшем некогда одним из курортов Империи, в самом его центре я, в окружении своих пехотинцев, стою на возвышении, сложенном из обломков кинотеатра, держа в руках знамя своего легиона: Стальной кулак на жёлтом поле. Жёлтом, как грязно-песочные экзоскелеты моих воинов, как броня моих боевых ангелов, как закатное небо моей родной Сирены, уничтоженной отступавшими войсками Империи, стёртой в пыль вместе со всеми, кто остался на ней, дабы они не попали в сети Хаоса.
Наконец, последний адепт Хаоса распят на стене бывшей городской ратуши, пригвождённый к ней сержантом моего взвода. Настало время найти главный рассадник заразы: Храм Хаоса, скрытый где-то в недрах подземки. Ангельские броненосцы не пройдут туда. Теперь время зарабатывать славу для ещё живых воинов, и если они покажут себя достойными воинами Императора, после смерти им дадут второй шанс, второе воплощение в ангельском броненосце.
Мы спустились по разбитым гранитным ступеням на платформу метро. Пусто, как в склепе. И темно. Только знамя пылает Священным Огнём. Пехотинцы включили мощные прожекторы на своих комбинезонах и, выкрикивая сова Молитвы, ринулись в единственный не заваленный проход, сминая уцелевшие шпалы стальными ботами. Послышались первые выстрелы, грохот взрывов гранат…
Я остался один - моя миссия важнее, чем их - Закрепил знамя за спиной, в специальном штативе, обнажил электро-меч, извлёк из кобуры плазменный пистолет – оружие жрецов Культа Машин. Напомнил себе: «Открытый разум – словно крепость, врата которой открытии и не охраняются.» Теперь я готов.
Один выстрел и в стене, казавшейся монолитной, зияет огромная дыра. Пыль осаживается быстро в тяжёлом удушье подземелья, и вот уже виден алтарь, к которому прикован Магистр города, приготовленный к жертвоприношению. Пятеро пехотинцев Хаоса в своих рогатых шлемах становятся передо мной плечом к плечу и открывают огонь… Куда им до скорости Священной Брони лейтенант-инженера. Одного за другим я рублю их со всей силой моих стальных мышц, действуя со скоростью мысли (моя броня подсоединена прямо к спинному мозгу). Они смеются, умирая. Смеются безумны но счастливым смехом хаотиков, отправляющихся прямо в ад. Последнего я насаживаю животом на меч и срываю его шлем. Это девушка красивая блондинка, уроженка Нового Бирмингема, планеты, сплошь населённой потомками жителей северных стран Терры.
Она смотрит на меня чистыми голубыми глазами, полными кровавого безумия, даже не пытаясь больше драться: поздно, одно моё движение и она развалится пополам.
- Отправь меня в ад поскорее, цепноё пёс Императора Лжи. Вслед за моими братьями, - хрипит она улыбаясь и приподнимая бровь.
- Только поцелуй на прощание, - шипит она, хватается рукой за рукоять моего меча и всем телом подаётся вперёд, загоняя клинок глубже в свои внутренности, тянется к моему лицу, стараясь хотя бы откусить мне губу напоследок. Но утыкается лицом в ствол плазменного пистолета.
Я нажал на курок и её голова превратилась в пепел, не проступило ни единой капли крови. На месте шеи остался страшный ожог. Поцелуй хаотика – верная дорога в ад. Движение меча, и её рассечённый пополам труп лежит на полу. Теперь между мной и алтарём – жрец Хаоса. Седовласый парень лет пятнадцати. Он бросается на меня, размахивая ритуальным клинком…
Пока он делает одно движение, я успеваю сделать три: убираю пистолет в кобуру, меч в ножны, хватаю его за горло стальным кулаком экзоскелета. Жрец повисает в воздухе, яростно извиваясь, зубами впивается в металлические пальцы костюма.
- Именем Императора, изыди! – в его лоб втыкается серебряный кол со страницей Книги на нём. Хаотик кричит, плачет, не смеется: он знает, что теперь попадёт в рай и его ждёт вечность в благостном месте, без смерти, насилия, разврата…

Бой окончился. Умерло три десятка пехотинцев Хаоса и семь раз по три моих братьев. Хороший бой, выгодный обмен. Бургомистра понесли наверх, чтобы он запустил аварийные мельницы города и организовал поиски выживших, радист вызывает отряды зачистки и похоронные бригады с орбиты. А я сижу на груде тел, куря толстую сигару с нео-опиумом, очищающим разум и дарующим адекватное восприятие происходящего и мысленно благодарю Императора за то, что тот даёт мне возможность послужить во имя Его и во славу Его

Эсанти закрыла Ноут-бук. Сегодня вышло солнце и, девушка, прикрыв глаза, наслождалась теплом. Рассказ рождался сам собой...

Интернет-вселенная.
Говорят, что судьба хранит дураков. Тогда Гарри был именно дураком. За всю свою жизнь он сделал столько глупых ошибок, что страшно становилось, но он выходил победителем почти всегда. Но единственное чего он не мог терпеть, так это одиночества. Он ведь всего лишь человек. Гарри создал вокруг себя империю, что подчинялась только ему и существовала только ради удовлетворения его нужд и желаний. Но это всё равно не давало ощущения счастья.
Каждый вечер он, король всего мира, садился за компьютер и уносился в совершенно другую вселенную, где он всего лишь человек, а не бог, не король. Гарри мог говорить, что ему нравится, и любил, как хотел.
-Привет.
-Здравствуй.
-Я ждал весь день, что бы увидеть тебя.
-Правда?
-Да… а ты ждала?
-Нет.
-Нет… как день прошёл?
-Мимо.
-Это как?
-Очень просто. Весь день провела в окружении совершенно ненужных и непонятных личностей.
-А зачем?
-Так надо. А ты, что весь день делал?
-Тебя ждал.
-И всё?
-Нет. Работать пытался. Знаешь, я так устал. Мне надоели эти игры, и хочется по-человечески отдохнуть.
-Я уезжаю завтра.
-Куда? Значит ты больше не сможешь приходить?
-Почему не смогу. Там тоже есть Интернет.
-Но я думал приехать к тебе.
-Зачем?
-Я… я люблю тебя.
-Глупый. Зачем ты так. Это ведь всего лишь игра.
-Ты действительно так считаешь?
-Да. Это ведь так. Или ты действительно думаешь, что тут есть хоть что-то настоящее? Что тут может родиться такое непонятное чувство, как любовь?
-…….
-Ты и, правда, так думаешь. А зря. Неужто жизнь до сих пор не научила, не доверять людям.
-Научила. Но я поверил тебе. Только не смейся.
Гарри отвернулся от экрана. Теперь был разрушен и этот тщательно выстроенный мир. Он пожертвовал жизнью ради обустройства этой самой жизни и так и не понял, где совершил ошибку.
четверг, 2 февраля 2006 г

Ветер разметал полы пальто, холодными костяными пальцами пощекотав тощие рёбра Ника. Мысленно пожав эту ледяную ладонь, Сторож засунул руки поглубже в карманы и запахнулся, стремясь сохранить хоть какие-то остатки тепла. Утро выдалось на редкость промозглым.
Деревья за ночь покрылись толстым слоем инея, кажущимся сказочным на фоне грязного снега обочины, но Ник знал цену таким вот сказочным чудесам. Сторож быстро перебежал дорогу, как только появился небольшой просвет между вечно спешащими куда-то автомобилями и оказался на тротуаре над набережной. Не вынимая рук из карманов, перегнулся через заграждение и посмотрел на гладь реки внизу: туман. Теперь никаких сомнений не осталось.
Ник побрёл вдоль ограды в сторону моста – там осыпавшаяся уже от старости лестница позволит ему спуститься с тротуара на узкую полоску бетона, окаймляющую реку. Голос Чичериной в наушниках плеера начала перемежаться шипением и хрипом динамиков. Ещё одно подтверждение его догадок. Сторож ускорил шаг, переходя почти на бег. Мозоль, натёртая кожей левого казака заныла от такого грубого к ней невнимания.
Наконец, лестница, мост, музыка уже совсем погибла, задавленная треском помех. Ник легко сбежал вниз по ступеням и остановился: ноги его уже по колено скрыл густой речной туман. Слишком медленно он шёл. Нельзя так вальяжно относиться к своей работе. Теперь уже Сторож без боязни быть принятым утренними водителями за психа побежал со всех ног. Не застёгнутое пальто снова зашлёпало, как крылья неуклюжей птицы, отпущенное на волю.
На бегу Ник проверил пистолет в кобуре под левым плечом… Краем глаза отметил, что туман уже добрался до его ремня, стал густым, как молоко… Правой рукой зачерпнул из напоясной в сумки (в стиле продавцов с Черкизовского) горсть Бисера… Вот уже руки скрылись в белёсой пелене...
Тень следующего моста накрыла Сторожа с головой, как покрывало… Затрещала ткань реальности, Тварь зашипела, продираясь сквозь бетонную опору моста (через дыру в Нормальности, на самом деле)… Ник с разбегу бросил ей прямо в отвратительную харю сгусток Весеннего Утра... Шипение оборвал нелепый «бульк», дыра захлопнулась, проглотив Тварь… Ветер подхватил излишне сгустившийся туман и разнёс его по просыпающимся улицам города.
Сторож остановился, затормозив каблуками, постучал пальцем по наушнику, восстанавливая нормальное качество звука, отряхнул осевшую влагу с одежды, снова засунул руки в карманы, кутаясь в пальто и побрёл домой, досматривать Другой Мир и доедать уже наверняка остывшие макароны по флотски…

Человек лежал между тротуаром и проезжей Частью, истекая Правдой. Ощетинившись бодрыми оскалами мимо проходили Лица. Поспешно за ними чавкали Ноги, пытаясь обогнать собственный Звук. Одинокий художник рисовал акварелью радугу на Большом Доме напротив и к краскам прилипал снег. От этого было смешно. А человек лежал, иногда двигая ушами и истекал правдой, наблюдая ноздрями за небом. В ноздри из неба сыпался ослепительно белый порошок.

В его глаза постепенно въезжал вечерний город.

маленькая Девочка с фасетчатыми глазами остановилась на изжелта-белой полосе посреди заснеженой Дороги и стала человека разглядывать, глядя на него то одним глазом, то другим. А иногда обоими. Но в мыслях её вертелось совсем другое - лето, слякоть, смех, Освенцим, весенний ливень и охота на пионеров. А ещё она была из тех, кто мечтает потрогать дым из заводской трубы.

Вокруг стало странно. Все задрали головы, тобы посмотреть. Одинокий художник метнул в прохожего кистью и засмеялся, запрыгал, заскакал на лесах. Смеялся он препогано - постоянно сбивался, брал на полтона ниже там где надо на тон выше и фальшивил, создавая ощущение диссонанса, противно пробежавшее у маленькой Девочки между лопатками, затем обвившись двумя змеями вокруг бёдер и подарив ей первое в маленькой жизни астрально-эротическое переживание.

На этом я наконец умер.

Ангел

Он сидел на подоконнике, свесив ноги в комнату (а точнее, кухню) и едва слышно мурлыча себе под нос какую-то мелодию. Черные крылья плотно прижались к спине и находились уже по ту сторону распахнутого настежь окна. Правда, учитывая позднее время суток (кажется, уже ночь?) и десятый этаж, вряд ли кто-то мог увидеть сие чудо. В перьях.
Деловито достав из кармана джинс пачку сигарет, он вытащил одну и закурил, при этом огонек пламени плясал прямо у него на пальцах. Удовлетворенно затянувшись, он перевел взгляд на меня:
- Что-то не так?
Только тут я поняла, что последние несколько минут бесцеремонно пялюсь на гости. Отведя глаза, я принялась старательно разглядывать обои на стене.
- Не каждый день видишь ангела.
По возникшей паузе я поняла, что сигарета для него важнее быстрого ответа, поэтому успела еще ввернуть:
- К тому же курящего.
Он в ответ только хмыкнул:
- Если у людей есть вредные привычки, то почему бы им не быть у ангелов?
М-да, в логике ему явно не откажешь! Устав разглядывать премерзкие клеточки обоев, я снова посмотрела на гостя. Судя по философскому выражению лица (кстати, весьма миленькое личико!), он был готов изречь еще что-то жутко логичное и правильное. Что и не замедлил сделать:
- Ну, я не совсем ангел. Я – темный ангел.
- А в чем разница?
- В крыльях, - наставительно ответил он и не глядя выбросил за спину окурок.
- Кстати, о крыльях, - пробормотала я, подходя поближе.
Ангел широко улыбнулся и распахнул за спиной крылья, чтобы я смогла получше рассмотреть их. Красота! Они заняли весь оконный проем, а казались не настолько большими! Я недоверчиво ткнула пальцем. Перья. Настоящие. Мягкие.
- И как, они не мешают? – глупо спросила я.
- Привык.
Я кивнула, словно именно такого ответа и ожидала. Ангел сложил крылья и с интересом на меня посмотрел:
- Может, внутрь пригласишь? А то здесь немного дует, знаешь ли.
Вот так вот! Заходя на кухню, застаешь ангела, а теперь он еще и в гости набивается.
- Проходи, конечно, - я посторонилась. – Чаю?
Спрыгнув с подоконника, ангел по-хозяйски уселся на стуле.
- Давай чаю, - согласился он.
Хорошо хоть чайник оказался горячим! Между прочим, интересно, каким образом?.. Но решив не думать о таких мелочах, я налила две чашки и уселась напротив ангела.
- Какая прелесть! – удовлетворенно произнес он, глотнув ароматного напитка.
Я же снова не отрываясь смотрела на него. Впрочем, посмотреть было на что.
- А что, ангелы всегда вот так… в одних джинсах? – да, похоже сегодня вечер глупых вопросов с моей стороны!
- В основном да, - улыбнулся он. – Мы ж совершенные существа.
- Это еще кто сказал? – недоверчиво фыркнула я. Скорее, из духа противоречия.
- Ну… а ты на меня посмотри.
Я наконец-то перевела взгляд на его довольную рожицу.
- А самомнение входит в комплект «Ангел»? – поинтересовалась я, прищурившись.
- Разумеется. Вместе с крыльями.
Мне так и хотелось сказать очередную глупость, и чтобы этого не сделать, я наконец-то попробовала чаю. Ангел тем временем отставил кружку вперед.
- Вообще, ты задаешь какие-то неправильные вопросы.
- Ну, больше всего меня интересует, как… - я глянула на крылья, - гм… то есть зачем ты здесь оказался.
- О, вот это правильный вопрос! – обрадовался он. И снова полез за сигаретами. Потом спохватился. – Ты не против, если я закурю?
- Да пожалуйста, - махнула я рукой. Если уж ангел сидит на моей кухне, то почему бы ему не курить?
- Так вот, - продолжил он, после того как выпустил в воздух струйку дыма. – Меня сюда послали.
- Как мило, - не удержалась я.
- Да дослушай сначала! Меня выбрали как наиболее соответствующего твоему идеалу мужчины и послали сюда напомнить, что тебе, собственно, надо.
Мама дорогая! И вот это – мой идеал?.. Я вздохнула и подперла подбородок рукой. Ну и ну… идеал тем временем огляделся в поисках пепельницы, таковой не нашел и снова выбросил окурок в окно.
- Никогда не думала, что у меня такой вкус, - пробормотала я.
- Вот так вот, - обиженно отозвался ангел. - Уж какой есть!
- Ну, и как же ты должен мне напомнить? – мрачно поинтересовалась я, пытаясь сообразить, что мне «собственно, надо».
- Вот я сижу и напоминаю!
Ангел откинулся на стуле, довольно сложив руки на груди. Я скептически оглядела его фигуру в одних джинсах:
- Что у меня гардероб маленький?
Ангел закатил глаза. Похоже, ему очень хотелось выругаться. Сдержавшись, он снова посмотрел на меня.
- Я напоминаю тебе о том, что скоро ты встретишь такого же как я, но человека. И не пропусти его, иначе потом будешь искать очень долго.
Я задумалась:
- Такого же?
- Только без крыльев.
- Тогда еще ладно.
Я снова задумалась, а ангел поднялся. И когда только чай успел допить?
- Ну что, пошли в постель?
Я удивленно вытаращила на него глаза:
- В какую еще постель?
- В твою. Нет, не надейся, ночные услуги в мои обязанности не входят, но тебе уже пора спать.
И ангел направился прочь из комнаты, прямиком в комнату. Обиженно пробормотав «и не надеялась», я уныло поплелась за ним.
И чуть не врезалась в его крылья.
- Что застыл на пороге? – проворчала я.
Ангел повернулся с просяще-умильным выражением лица:
- Знаешь… мне так не охота на ночь глядя лететь обратно… да и путь неблизкий… «пробки» к тому же, ночью в небе вообще не протолкнуться… можно я у тебя переночую, а утром улечу, а?
- Неужели все ангелы такие наглые? – проворчала я. – Ляжешь на раскладушке.
- Я не могу на раскладушке! – жалобно отозвался ангел. – Мне же крылья мешают!
Я уже протиснулась мимо него в комнату и, обернувшись, придирчиво оглядела его с ног до головы.
- М-да… с такими крыльями я вообще не представляю, как ты спишь!
- Сейчас покажу! – и он направился к моей кровати. – К тому же у меня идея: ты когда-нибудь спала в объятиях ангела? Вот и пользуйся моментом, пока можешь…
…Что ж, должна признать, перья оказались очень теплыми и приятными на ощупь. Я зарылась носом в одно крыло, а другое мягко укрыло меня, так что я оказалась в целом ворохе черных перьев. И все же засыпая я подумала, что не буду особенно жалеть об этих крыльях. Гораздо больше мне нравилось ощущать чужое сердце совсем рядом. Так когда там, он говорил, я встречу обалденного мужчину?..

Нрпг: рассказики старые, эксперементальные так сказать... Коль не понравятся, просьба не бить мну сильно ногами ...


рпг:

Сжигатель кожи

… Я стар… И устал… Я очень устал… Из-за своей работы в последнее время я вынужден переезжать каждые два-три года… Я мог бы бросить работу, но это не спасет меня от переездов…
Огонь в печи пылает жарко, варится похлебка… Я живу в этом городишке десятый месяц и чувствую: скоро надо уезжать… За это время всего два раза довелось поработать. Да, не те нынче времена. В былые времена у меня была работа чуть ли не каждую неделю… А теперь… Месяцами я не разжигаю костер. Не для кого… Что это? Стук? Скорее затушить огонь.
- Войдите.
- Старик, ты все еще при работе?
- Если надо…
- Радуйся, сможешь купить дров, чтобы погреться и крупы для похлебки. Разведи костер, вечером принесем.
И они ушли. Двое. Стражники. Такие важные. Люблю стражников за их недальновидность и ограниченность. Хорошо, что они сообщают мне новости о работе… Пора снова зажечь огонь: чуть прищуриться… готово. А похлебка? Немного масла и жиру ей не помешает. Так-то лучше.
Стражники не обманули: принесли вечером… К их приходу у меня давно была прогрета печь. Не та, обычная, на которой готовлю". А большая, железная. Еще довольно крепкая, хотя и весьма старая. Когда она горит, то дым идет из всех ее щелей… Поначалу меня это беспокоило, а теперь привык. Иной раз даже радуюсь – ведь никогда не знаешь, что тебе перепадет… Стражники принесли мешок, подвешенный на палке. Так и кинули мне вместе с палкой. Беру мешок и бросаю его в печь, чтобы стражники убедились – работа исполняется.
- И палку – кивает один из них.
Я исполняю его просьбу, в то время как другой достает два гроша – обычная плата за каждую такую работу – и кидает их мне.
Стражники уходят, а я поплотнее закрываю за ними двери… Ничего, что черный дым валит из всех щелей печи, а сжигаемое испускает зловонный запах. Скоро это пройдет. Я сажусь перед печью и пытаюсь расслабиться. Только так можно воспринимать. Воспринимать и впитывать. Запах мудрости. Знаний знаний. Искусств искусств…
Да, работы нынче мало. Раз в несколько месяцев может повезет… Но я уже так давно этим занимаюсь, что моих знаний и мудрости вполне хватит прожить спокойно остаток дней… Сколько еще буду работать? Не ведаю… Иной раз хочется бросить все и признаться… Вот интересно, какой черноты дым будет от меня… Я ведь так много впитал. Так много чужих знаний… Когда-нибудь мою кожу тоже отнесут какому-нибуть сжигателю… Восемьсот лет я сжигаю кожи колдунов и магов. Восемьсот лет…


Тысяча сердец

- Выписки из мемуаров -

…Самое яркое и, пожалуй, самое ужасное воспоминание – смерть отца.
Это случилось под рождество – 24 декабря. Мне было 6 лет. Отец украшал елку вместе с нами, когда внезапно побледнел и упал. Помню, что закричал, а следующие несколько дней стерлись из моего сознания. В памяти всплывают только события 31 декабря… Тогда я впервые осознал, что отец умер от сердечного приступа… В тот год единственным моим желанием было не умереть, как отец, от инфаркта…
Вскоре после этого, мы с матерью и младшей сестрой Тиной переехали на побережье атлантического океана. В маленький тихий городок, где я и проучился успешно 12 лет. Настолько успешно, что был принят без экзаменов в юридический колледж…
…Из 90 лет своей прожитой жизни, 65 я посвятил работе судьи… Да, я стал дрябл телом и память порою подводит меня, но зато мое сердце работает отменно, чем не может похвастать ни один из моих современников… И мне кажется, что оно с каждым годом работает все лучше…

- Новости канала «ПиэР» -

«В возрасте девяноста двух лет ушел из жизни известный судья Неин Фаркт, прозванный в народе неутомимым. Смерть его оказалась более чем нелепой: он подавился пирожком. Мистер Фаркт завещал свое сердце Первой городской больнице, а, как известно многим, оно у него работало отменно. Сейчас, в эти минуты, врачи собираются взять здоровое донорское сердце Неина Фаркта…»

- Экстренное сообщение -

«…Неудивительно, что ныне покойный судья Фаркт не жаловался на сердце. Невозможно жаловаться на то, чего нет. Работу сердца в организме Неина Фаркта исполняли бесчисленные маленькие сосуды…
Ученые провели более тщательный осмотр этого феномена и, как оказалось, каждый из сосудов, заменяющий мистеру Фаркту сердце, весьма напоминает этот орган, а его предсердиями и желудочками… Поистине, Неин Фаркт был человеком с тысячью сердцами…».

СПОКОЙСТВИЕ

Как хорошо. Просто хорошо вот так сидеть в кресле перед камином с рюмочкой коньяка и сигареткой в зубах. Можно расслабится и позабыть обо всем на свете и просто отдаться мечтаниям глядя на языки пламени которые ласково лижут сухие поленья, которые отвечают мягким потрескиванием. Помечтать… Да… помечтать о спокойной, неторопливой жизни которая течет как степная речка. Правда зачем мне все это, у меня и так все здорово: хорошая работа, заботливая любящая жена, богатый дом…
Как же все-таки хорошо…
В двери вошел довольно такой симпатичный мужчина с моей женой. Его звали Игорь, он когда-то был моим лучшим другом… Да, время меняет людей. Вот этот человек говорит тебе что он твой друг, а на самом деле… эх… ладно, это было давно, слишком давно, чтобы сердится на него за его преступление… Ведь для меня время теперь не имеет значения.
Ух ты… не прошло и месяца, а этот Жигало уже целует мою жену в засос… Вот свинья… ни чести, ни совести у него нет… Хотя ладно… мне уже все равно… пускай так… я все равно её люблю… пусть будет счастлива.
Глубоко затянувшись и хлебнув коньяка устраиваюсь поудобнее в кресле и начинаю смотреть на то что происходит совсем рядом со мной…
Да… этот засранец не теряет времени даром как я посмотрю… даже у меня все так быстро не получалось…
«Игорь… подожди…» хрипло говорит моя дорогая женушка пытаясь отцепится от вышеупомянутого сексуального маньяка. «Что случилось дорогая???» непонимающе спрашивает Игорь. «Да ничего…Просто вспомнила, что произошло с Олегом, мне стало как-то… Стыдно что ли?» отвечает жена стряхивая руки Игоря со своих плеч. «Да ладно, его уже месяц как нет в живых, не будешь же ты ходить в трауре до самой старости? Или все-таки собираешься?» Спросил Игорь не отрываясь от лица моей супруги осыпая его жаркими поцелуями. «Просто мне кажется, что он до сих пор здесь, сидит и наблюдает за нами из своего любимого кресла» прошептала она косясь именно на то кресло где сидел я закинув ногу на ногу покуривая сигарету. На миг мы даже встретились с ней взглядами и её передернуло, как будто ударило током вольт так в сто двадцать. Я про себя довольно хмыкнул, затушил сигарету и встал с кресла. Хотелось на последок отмочить какой-нибудь финт. Недолго думая я глотнул коньяка, налил себе ещё рюмочку и встал перед камином. Когда коньяка осталось всего лишь на пару глотков я вылил его в камин. Коньяк вспыхнул и двое влюбленных вздрогнули так как будто привидение увидели. Я улыбнулся, хотя конечно они меня и не видели, так как призраки бесплотны, но все же кое-что с реальностью мы вытворять можем. Пройдя сквозь них обоих я направился к двери. Я очень устал и мне хотелось спать. Выходя из комнаты я услышал дрожащий голос Игоря « Спокойно дорогая, это всего лишь смола с полена вспыхнула, ничего страшного».
Конечно ничего, подумал я и ухмыльнулся. Страшно будет завтра ночью, когда я явлюсь к тебе подлый предатель и сведу тебя с ума за то, что ты подло убил меня Игорь. Медленно, спокойно… да… спокойно… Поднимаясь на чердак, где теперь я обитал, немного поскрипел ступенями, скорее для порядка, чем для устрашения обитателей дома. Я заснул крепким, безмятежным сном. Нужно быть спокойным, ведь месть это блюдо, которое подавать лучше в холодном виде…