Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Тише…
Слышишь стены дышат?
Наказанье свыше…
Им открыли крыши….
(с) Кукриниксы

Кто-то крадётся по пятам. Стены домов наблюдают за очередной игрой, придуманной этими глупыми смертными. На сей раз – это «Кошки-мышки». Он догоняет, а она соответственно должна убежать.
Город наблюдает и молчит. Он видит, как она, спотыкаясь, бежит по его бульварам. В холодной тишине звучит стук её каблучков. За ней бежит тень и ещё кто-то, затаившийся в этой тени. Они бегут втроём по его улицам.
Они сами придумали себе роли, они рвутся, пытаясь опередить друг друга, хотя бы на шаг, им большего и не надо, хотя бы шаг…
Ночь. Над городом бушует гроза. Хотя, нет, она замерла и тоже наблюдает.
-Вот так вот и бывает в театре?- спросила она.
Он лишь прошуршал кронами деревьев. Воздух такой густой, будто замешанный крыльями ангелов.
Она бежала. Стук каблучков подгонял. Она чувствовала чьё-то дыхание, и город его тоже чувствовал.
Она – рыжая. На столько рыжая, что хочется прикрыть глаза, лишь бы не видеть сияния. А он белый, как снег, настолько белый, что кажется призраком выцветшего будущего. Она могла долго смеяться и готовить сладости для соседских детей, он мог долго говорить о смерти и о том, что кровь… чужая кровь так легко смывается с рук, они разные. Настолько разные. Что в этом мире им обоим не было места.
Они любили. На самом деле любили. Он и она, убийца и жертва. Сейчас он догонит, обязательно догонит, сожмёт в объятиях, и они опять будут вместе, на какой то миг.
Добро и зло.
Золотая и белый.
А город наблюдал за ними, разговаривая с грозой, спорил и делал ставки.
Они жили.
Они играли свои роль в театре города…
Они…

Дон Жуан вышел на променад и неспешно побрел вниз по течению позевывающей Сенны. Мысли текли неторопливой рекой и толи случайно, то ли специально, он изменил привычный маршрут и вышел на набережную. Волны легкомысленно разбрасывались пеной при ударе о гранитные валуны, словно девушки бросающие лепестки роз под ноги своих кавалеров во время дуэли. Вода то наступала, то отступала, но она никуда не уходила и нигде не оставалась. Она просто была.
Сомнения великого любовника, подобно воде, то накатывали на набережную его сознания, то отступали под натиском житейского мира, но никуда не исчезали. Этот вечер не предвещал ничего нового, и это было хорошо, поскольку новое в «прекрасном», неизменно приводит к одним расстройствам. Он не любил расстраиваться, и может этим можно было объяснить ту необычайную легкость бытия, которую он положил в основу своего существования. А может быть всему виной время и окружение. Хотя слово «вина», тут не совсем уместно, дабы Жуан не сожалел о происходящем и надеялся на такое же будущее.
И только мысли-волны то и дело накатывали на его счастливое бытье, оставляя на гальке довольства водоросли разочарований. Замки из песка, может быть, не разрушаются одной волной, но череда приливов всяко сделает своё дело.

«Строим замки из песка. Крутим пальцем у виска».

Шаль из воспоминаний легла на плечи и, словно пудовая плита, придавила, согнула, сжала юношу. Можно было дёргаться и визжать. Рвать тонкие кости. Не ломать, а именно рвать, стараясь выбраться из-под неподъёмных камней воспоминаний. «Не бери камень на душу». А уже поздно.
Ночь. Фонарь. Аптека. Было. Осталось. Ночь. Фонарь. Он выходящий из зёва старинного, даже по меркам этого осколка прошлого мира, дома. Замер. Сердце гулко бьется в груди под козырьком аптеки. Замерла. Сердце гулко бьется в груди у окна.
Ночь. Фонтан. Гулко. Бьется. Сердце.
Вечер. Парк. Гулко. Сердце. Тревожно.
Утро. Азартно. Блестят. Глаза. но всё так же тревожно.

Шорох. Пауза.
Скрип. Замер.
Плевать. Пускай. А всё равно давит.
Давит. Раздавит.
А до чего же хочется…до чего же хочется…до чего хочется быть хоть раз этим рогоносцем-мужем.

Чем дальше, тем хуже ) вообще-то.
===
PE 007
Минут двадцать спустя я уже обошла все комнаты, в одной даже был еще не умерший человек. Точнее, он почти умер, но успел произнести что-то вроде: "Мелиссссс... она дья..."
Что Ева - монстр, я и так знаю. Наверно, ему не стоило пытаться говорить, я бы могла успеть позвать парамедиков.

В двух комнатах я наткнулась на крыс, тех самых - сейчас они уже не составили проблемы, похоже у меня и впрямь что-то происходит с телом - ожоги не только вылечиваются сразу (для этого надо, правда, сосредоточиться и вызвать те шарики-светлячки - как у меня получается и почему они холодные - сама не знаю!). И еще, полное чувство, ожоги стали гораздо слабее. Или это крыски ослабли? Стрелять я тоже стала лучше, и это мне уже не кажется - я просто вижу, куда входят пули и, заодно, где у монстриков расположены уязвимые точки. Светятся они - черно-зеленым светом (точки, не монстрики).

Еще я нашла евин дневник, оказалось ее и зовут Мелиссой, умирающий ничего не напутал. Наркотики она принимала, незнакомый мне иммунодепрессант, и вроде даже по предписанию врача, хоть и в каких-то ненормальных дозах. Надо взять наименование на заметку - может быть, он из новых, да медики на тестах промахнулись?

Еще тут была интрига - борьба за место Примы. В театре тоже люди работают. В гримерке той самой соперницы Мелиссы, сидел попугай. Вот он меня удивил. Понятно, что из него монстр вылез - но это был красивый монстр... кто не видел нео-крыс, меня не поймет. Даже жалко было убивать это чудо. Но пришлось - метаморфоза наделила его ничуть не меньшей агрессивностью - летал вокруг, поздравлял с рождеством и кусался. Хех. Недолго, конечно. И, главное, еще пару раз от пяток к вискам прокатывалась волна жара - никаких глюков. Просто иногда, со смертью очередного монстра, внутри будто открывался кусочек бездны. Нарочно такое не придумаешь. Это слегка настораживает, но с другой стороны - я ведь себя превосходно чувствую?

Да, забыла сказать - я как раз обследую последнюю комнату - из шкафа только что выпрыгнула очередная крыса, я ее прибила и чувствую себя... эээ, это не похоже на кайф. Это похоже на бездну под ногами - немного страшно, но адреналин бурлит. И главное - отката нет.
Пока не было. Решаю, не заморачиваться раньше времени.

О! Наконец я нашла веревку, фонарик нашелся еще в комнате дежурного. Вопрос в одежде. Во-первых, та курточка, что я накинула на плечи в дежурке-гардеробе, уже сгорела, во-вторых, в сценическом костюме мне ходить не хочется - сгорит еще быстрее, а в-третьих, хорошо же я буду в нем смотреться! И, главное - у меня практически не осталось патронов. Обойма в "дезерте" и три патрона для "глока" - проблема-а-а. Думать надо. Например - послать все, вызвать подкрепление, оно быстро сгорит... Хмык.

***
Вот так, стоя в задумчивости, Айя рассматривала комнату, когда заметила, что в дальней ее части, одна часть стены по цвету немного отличается от соседних. Высотою около метра от пола. С интересом подойдя ближе, обнаружила кусок плотно пригнанной к стене и окрашенной под ее цвет фанеры. Быстро отодрав ложную стену, Айя присела на корточки и заглянула внутрь. Посветила фонариком. От неожиданности чуть не выстрелила в скелет, висящий на цепях на дальней стене этой потайной комнаты.

Покачала головой, но удивить ее уже было сложно. На стене слева обнаружился переключатель, так что, встав на четвереньки, Айя проползла внутрь и включила свет. Вдоль стен стояло несколько ящиков. Осмотрев все вокруг и высказавшись, она пошла смотреть, что лежит в ящиках. К ее удивлению в одном из ящиков нашелся "глок", правда другой модели, и патроны к нему. Патроны она взяла. А, выпотрошив остальные ящики и найдя во что переодеться, решила, что "все к лучшему" - этими сапогами крайне удобно пинать крыс - такими носком или шпилькой убить - как раз чихнуть, а уж придумать что-нибудь более подходящее, чем одежда из натуральной кожи в ее случае крайне сложно... разве что скафандр? Утешая себя такими мыслями, она выключила свет, выползла обратно и, подобрав веревку, отправилась в репетиционную.

PE 008
На входе в репетиционную, Айя обратила внимание, что отстреливать замок не было никакой необходимости - изнутри он и так открывается... открывался. Дернув плечами: "это ж еще думать надо было!" И пожурив себя за напрасно потраченный патрон - несильно, ведь судя по паре разбитых зеркал, это была не единственная такая пуля, Айя подошла к дыре в полу. В свете фонарика, прикрученного клейкой лентой к "глоку", было видно, что ничегошеньки там не изменилось - далеко внизу попрежнему отблескивает вода, в отдалении что-то пищит и шебуршится. И Мелисса обратно выпрыгивать пока что не торопится.
Новоприобретенные и потому пока еще сумбурные чувства утверждали, что актриса все еще где-то внизу, недалеко, но и не близко. Хмыкнув, Айя глянула на остатки маникюра, достала из-за пояса перчатки (в тон одежде, естественно), заткнула за него пистолет и пошла привязывать веревку к станку.

***
Цап-цап-цап, плюх!
До воды еще оставалось метра три, когда ко мне, рассекая воду, рванули две крыски. Пришлось поторопиться: одна из крыс, усевшись прямо подо мной, уже изготовилась метнуть огонь, и я просто на нее спрыгнула. Хвост я ей отдавила сразу, а вот по загривку промахнулась - наверно, это было ошибкой, ведь упрямая сволочь тут же попыталась меня укусить! Повезло, что вода и валяющиеся в ней метры веревки немного сковывали ее движения. Таким образом пока вторая огнекрыса бестолково бегала вокруг, мы с первой выясняли, кто тут хозяйка положения. Через две с половиной секунды стало ясно, что я. Выхватываю глок и объясняю то же самое второй крысе. Еще четыре секунды. И один файер-болл мне в левый бок.
Интересно! Рассматриваю бок. Похоже, пока эта одежка будет мокрой (а я изрядно забрызгалась, возясь с первой крысой) настолько "холодная" плазма ей не страшна. Очень хорошо. Окатываю бок водой из ладони. Пар пошел. Улыбаюсь до ушей, вынимаю дезерт из кобуры, подымаю руки с пистолетами и плюхаюсь в воду по грудь. Водичка грязноватая, но это такая сентиментальная чушь по сравнению с ожогами. Конечно, я могу вылечиться, но это не значит, будто мне нравится, когда меня поджигают!
А качество импровизированных "ванн" я Мелиссе припомню.

Вообще-то я рано обрадовалась, крыски в дальнейшем проблемы не представляли - это верно, но за первым же поворотом этого подземелья вылезло (ну да опять) такое. Раньше это, наверно, было лягушкой. Теперь это выглядело чем-то метр в холке, почему оно при такой массе еще и прыгало под потолок (шесть метров!) не представляю. И язык у этой жабы остался длинным. Что еще хуже - бритвенно острым. Разочарованно разглядываю порезанный рукав и шиплю от боли, залечивая руку, это вам не банальный ожог, а множественные рваные раны, до кости достало. Пинаю тварь, уже дохлую, конечно, и опять шиплю. Баюкаю пострадавшую правую лапку в левой, но дезерт игл из нее не выпускаю. Опять повезло - не найди я в комнате клоуна второй пистолет, остались бы от меня... смотрю на тварь... осталось бы от меня мокрое место. Иду к правой стене, надо "глок" найти, где-то он тут упал, когда меня по руке хлестнуло. Долечить до конца на этот раз не получается, пустота какая-то внутри. Тянущее такое чувство, будто закончилось что-то. Хорошо, хоть кровь больше не хлещет.

***
Во время стычки со следующей крысой, Айя обнаружила, что опять может вызвать лечащие огоньки, чем и не примянула воспользоваться, даже не добив крысу. Внутри играл приятный холодок и жизнь потихоньку налаживалась. Крысу добила, в одном закутке обнаружилась относительно сухая и чистая ветошь, и Айя почистила от грязи "глок". А очередной зал, похоже, облюбовали неформалы, по крайней мере надпись поверху "врата в небо" присутствовала. Неформалы были совсем неформальные - потому что в нише в одной из стен обнаружился маленький схрон: немного наркотиков - штуки на десять, немного денег, липовые документы и оружие. У Айи уже сил не было удивляться. Да и чему тут удивляться? Это же не попугай с четырьмя крылышками и радужным полупрозрачным хвостом! А обыденная, повседневная головная боль другого отдела.

Сейчас был тот редкий случай, когда она не чувствовала себя полицейской, так что наркотики, деньги и документы она утопила, просто порвав пластиковый пакет когтями ближайшей дохлой крысы и смахнув в воду, а оружие забрала. Ей было плевать даже, в кого из него раньше стреляли. В конце концов - это не первая вещь, о которой она не собиралась упоминать в отчете.

PE 009
Появилось ощущение, что Мелисса уже близко. Точно, вот она, в том ответвлении, что перекрыто решеткой. Удивительно, здесь даже есть автоматика, поворот рубильника на стене и решетка ушла в пазы - прямо "звездные войны продолжаются". А там впереди - тупик и в самом конце тоннеля стоит Ева... висит, в воздухе, спиной ко мне и что-то там разглядывает - отсюда не видно. Интересно, как она решетку за собой закрыла? Впрочем, у нее сейчас руки длинные. И сдается мне, она не учла наличие у меня фонарика.

Вообще-то я сейчас нервная, еще бы - мне только что попались сразу две жабы! Как она их делает?! Я еще понимаю - крысы и попугаи мутируют, но эти существа в центнер весом? Из чего?! Пришлось вертеться, стрелять с двух рук, что никогда не было моей сильной стороной, падать в воду... Стряхиваю какую-то гадость с уха и отплевываюсь. Есть наблюдение, которое меня озадачивает - когда я снесла первую жабу, опять от ног к голове пробило жаром, я не успевала отпрыгнуть от второй жабы и... Что я такое сделала, что жаба стала двигаться медленнее? Ощущение сорвавшейся с ладони невидимой ленты - помню. Но как?!!
Ладно, истерику отставить. Протираю лицо тыльной стороной ладони, делаю вдох и иду внутрь.
Почему-то теперь уже мне сначала хочется поговорить. Морду потом бить будем.

Подхожу и задаю очень простой вопрос:
- Почему я?
- О!- Разворачивается ко мне Ева.- Ты наконец поняла!
Она смотрит в мое непонимающее лицо и говорит:
- А если и не поняла,- она чуть колеблется прежде, чем продолжить,- то я здесь затем, чтобы дать тебе время.
Я ее не понимаю, но меня по прежнему мучает этот вопрос:
- То есть сколько бы ни было людей в зале - они бы все сгорели?
- Это не важно. Твоя митохондрия знает. Они всегда знали. Настанет время, когда ты пробудишься.

Лично мне кажется, что разговор зашел в тупик. И, раз практика показывает, что пистолетами тут не обойдешься - затыкаю из за пояс "глок", ("дезерт" уже в кобуре) и тяну из-за спины трофейный АКМ. Мелисса настороженно смотрит на меня, переводит взгляд на свои руки (что думает - это сон? ню-ню), и с них срываются куда-то вбок большие комки... эээ, субстанции - не знаю, как назвать эту гадость.
А я замираю и... цепенею и... как завороженная смотрю в тот угол - там что-то "появляется". Это она "ТАК" делает? Там в воде шевелится какая-то большая тень... что-то очень, очень большое и оно растет и дергается! Прихожу в себя от стука раскатившегося эхом по коридору удара металла о камень. Резко оборачиваюсь. Эта! У меня от возмущения нет для нее слов. Сбежала и захлопнула решетку!!!
- СУУУУУУУКА!
Медленно, обреченно поворачиваюсь... делаю длинный вдох.

Вижу, как из воды вырастает тень. Огромная, до потолка рептилия (крокодил? динозавр?) Узкая и длинная крокодилья пасть, гигантский вздернутый вверх хвост, кажущиеся хрупкими передние лапы, на которых однако когти размером с длинный нож. По всему телу чешуйки размерами с ладонь, очень крепкие на вид, а в пасти между челюстями посверкивают маленькие молнии.
Смотрю на свои руки - может, это я сплю? Крайне вовремя смотрю - в руках по прежнему лежит штурмовое ружье. Каким-то чутьем я понимаю, что основные мозги у этой твари не в голове, а в хвосте. Вздергиваю руки, собираясь прицелиться в хвост, когда с него (с хвоста) в мою сторону срывается цепь молний. Будто все замедлилось - вижу, как молнии стелются над водой и часть ударяет в меня.
Потом я поняла, что мне опять повезло - основная часть разряда, попала мне в живот и по мокрой кожанной одежде ушла в воду, меня конечно дернуло, кожа (моя) раскалилась, но одежда - та просто хлопьями осыпалась вниз.
Монстра тоже коротнуло, но, не надеясь, что ему это хоть как-то повредит (замер на секунду и то хорошо), я выпустила рожок в ту точку на хвосте твари. Первые пули разбили чешуйки и пуль пять попало, куда надо. Хвост у "крокодила" безвольно повис, а я бросила под ноги бесполезную (без патронов) штурмовую винтовку и наконец взвыла. Затем вызвала лечение.

Все-таки я делаю успехи - меня долбануло током, на поясе взорвалась обойма с патронами (а после этого я еще и стреляла), и вместо того, чтобы тихо умереть - я, всего минуту спустя, уже стою, как новенькая, точнее, не стою, а быстро-быстро бегаю по кругу от взьяренной, но заметно заторможенной твари. Тварь швыряется линейными разрядами (у нее еще пасть осталась), а я от них бегаю. Почему бегаю? Так с пистолетом (что болтается под мышкой) против ТАКОГО, что зубочисткой против танка - только чешуйки гаду пощекочу.
Впрочем, впрочем - а если прямо в пасть? Вон как разевает. От меня-то не убудет!
Следующие минут пять бегаю и методично, аккуратно, ни в коем случае не спеша, всаживаю пулю за пулей монстру в глотку. Ну и подлечиваюсь по необходимости. И когда он наконец сдох!
Я была на седьмом небе от счастья... и от ТАКОЙ волны кайфа - куда там наркотикам. Шучу. И плющусь. Это было странно: будто раньше я была мутным кристаллом, а теперь меня разбили на кусочки и пересобрали заново в более прозрачную форму.

В общем, когда я немного пришла в себя, сидя в мокрой и холодной воде (угу, именно) на дохлом крокодиле... выснилось, что Мелиссы в окрестности не ощущается, совсем. Вот теперь она точно смылась. Остатки "глока", я - еще когда бегала - в монстра кинула. В обойме "дезерта" - два патрона. Мне осталось сказать только одно:
- Когда я пробужусь? Трепись сколько влезет, Ева!
И идти искать способ отрыть решетку.

В конце концов, я дотянулась прикладом штурмовой винтовки до рубильника. Надо же, опять пригодилась! Да и бросила ее. Ну ее эту наркомафию, мне и Мелиссы за глаза хватит. По дороге назад выяснилось, что трупы крыс исчезли, а вместо жаб остались маленькие оплывающие комки. Нестабильная органика? Полчаса и трупа нет? Ну хоть не воняют. А вот веревка валялась внизу, часть ее была обуглена. Привет от Евы, наверное. Пришлось делать петлю, хорошо, что я взяла веревки с запасом. Еще минут пять прошло, пока она за что-то там наверху зацепилась.
Вылезла, гарью пахнет. Идя по коридору, выяснила, что гримерка Мелиссы сгорела. Точно привет от Евы. Выйдя в зал, чудом вспомнила про валяющуюся возле моего кресла сумочку. Посмотрела на себя трезвым взглядом - вспомнила, что в гардеробе пальто осталось - ну кто бы его оттуда забрал?
Пальто и впрямь было на месте. Вот так, в чужих сапогах, местами прогоревшей кожанной одежде и накинутом поверх этого безобразия своем пальто я и вышла на улицу. "Дезерт" остался катакомбах. Зачем он мне сдался с двумя патронами? Чтоб жетона лишиться на старости лет? Нет уж. Да и чувствовала я, что ни Мелиссы, ни "сюрпризов" вокруг нет.

В лицо мне опять уперлись прожектора. Проморгавшись и присмотревшись я обнаружила, что патрульная машина только одна - и, о ужас любого полицейкого, репортеры!
- Мисс!- Проорал радостно журналист.- Вы единственная уцелевшая в этом аду!
- Мы ведем эксклюзивный репортаж от Карнеги Холл.- протрещал он в микрофон, повернувшись к видеокамере.
- Оставьте меня в покое,- тихо сказала я, продолжая спускаться по лестнице.
- Но, мисс! У вас есть шанс в прямом эфире!- Последние слова журналист благоговейно выдохнул.- Выступить перед миллионом зрителей национального телевидения!
Он повернулся к своему коллеге, срочно звонящему куда-то. Я продолжала спускаться. Журналист вцепился мне в руку и что-то спрашивал, подъехала еще машина с мигалкой, из нее вышел Дэниэл, подойдя к нам, он без разговоров сбил журналиста с ног. Упавший слуга пера и микрофона тут же пронзительно завопил:
- Что вы себе позволяете? Джим, ты снимаешь это вопиющее безобразие?!
- С рождеством, приятель,- сказал Дэниэл и повел меня к машине.
Уже в машине, поворачивая ключ зажигания он спросил:
- Что, напарник, похоже я сильно опоздал?

PE 010
Усадив замученную Айю в закрепленную за ними обоими патрульную машину, Дэниэл сел на место водителя. Возле входа возмущался журналист, до сих пор не догадавшийся встать на ноги. Но синяка не будет, и камера была выключена - поорет да успокоится. Даниэл тронул машину с места, бурнув себе под нос:
- Да, я и впрямь сильно опоздал.

До этого момента он подчеркнуто не смотрел на Айю. Да и сейчас в первую очередь он смотрел на дорогу. Девчонка плохо выглядит, праздное внимание ей, наверно, будет неприятно. Чистенькое, новенькое модное пальтишко накинуто поверх одежки, которую скорее ожидал увидеть на клиентах соседнего отдела. Одежка между тем выглядит, как после боя - прожжена, местами порвана, грязные полосы. Запах гари смешивается с запахом сырости и еле слышным хлюпаньем в сапожках. И засыпает на ходу. Дэниэл все же не удержался от подколки:
- Свидание накрылось медным тазом?
Айя убито кивнула.
- Что тебя в театр-то понесло?
Айя потупилась.
- Понимаешь, мы хотели отдохнуть...
Дэниэл хохотнул, глянул в ее сторону и заметил:
- Ага, я слышал, твой ухажер сбежал, как последний трус?
Айя вздернулась и горячо проговорила:
- Да нет! Он не...
Затем скучающе глянула в окошко и завершила фразу:
- Вообще-то да.
Затем опять вздернулась:
- Понимаешь, это я настояла. Он хотел...
Дэниэл иронично глянул в ее сторону и поспешил сменить тему:
- То есть, в театр тебя привел инстинкт полицейской?
- Инстинкт?- Озадачено пробормотала себе под нос Айя, посмотрела на Дэниэла:
- А ты встретил сочельник с Беном?
- Да, но давай не будем об этом,- Поморщился уже Дэниэл, с сыном после развода он виделся не так часто, как ему бы хотелось и эта тема была для него не слишком приятна.
- Что там случилось-то? Все эти разговоры о возгораниях?
Айя глубоко задумалась, пробормотала себе под нос:
- Возгорания. Митоходрия? Госпиталь... Когда я лежала в госпитале?
И мгновенно уснула.
Дэниэл с мягким вниманием рассмотрел ее и вызвал по рации начальство. Объяснив, что напарнику необходим медицинский осмотр и отдых, и выбив такового для нее аж до: "Чтоб в обед оба были на месте! У нас ЧП и пресс-конференция в шестнадцать тридцать!"- Даниэл подумал, что про ЧП он и так знает, глянул на часы - шесть сорок утра. Затем развернул машину и повез Айю к ней домой. По дороге вызвал медсестру.

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 18-08-2006, 13:56

PS... я малк, рассказы соответственные... *призрак с вниманием опустила озорной зеленый взгляд в пол*

"Война... за чувства, за жизнь... за то, чтобы суметь ее почувствовать... Иначе я задыхаюсь... Плохая ночь, в ней боль и страх... страх того, что что-то рядом, но я этого никогда не коснусь... оно так и будет здесь, рядом... Возле меня, но не моим... даже не со мной...
Нет, это не глупая любовь... это не борьба за сердце мужчины или снисходительность какого-то человека... Это война за чувства, которые наверное не стоят того, не стоят таких сил и такого рвения... Я никогда более ни за что так не борюсь, как за эмоции... Никогда... Никогда я так отчаянно не хватаюсь за те толики чувств, что проплывают мимо и ранят, колят меня... Это не мазохизм, это схватка за те небольшие клочки эмоций, благодаря которым я не стала до конца призраком...
Чужие, свои... я борюсь за то, что многим не нужно, чего многие боятся, ведь оно приносит боль... Но боль - такое же чувство, как можно сторониться его?... Знаю, можно... испытала... Сторонюсь и сама... когда трезвая... Когда не пьяная жизнью настолько, что начинаю ей задыхаться... Мне нужны чувства, потому что чем дольше я живу, тем больше остываю... Всего... много... куча эмоций, и все проходят... все проходят через меня, оставляют следы... всегда...
Мне надо чувствовать - постоянно... Я умираю от этого, задыхаюсь... Но без чувств мне не жить... Чем их больше, тем мне хуже... удел энергетика... Я не виновата, это моя жизнь... Чем дальше, тем хуже... и тем слаще те эмоции, что я могу получить...
Что я пытаюсь описать?... Кому?... Тем, кто это читает?...
Прочтут те, кто не должен знать это... прочтут те, кому все равно...
И каждый что-то для себя увидит и поймет, только все равно ошибется... в выводе... Обидно, больно за это...
Каждый видит то, что хочет видеть..."

... - Я до сих пор тебя не знал, - мужчина покачал головой и отложил смятый листок. - Да и сейчас не знаю и боюсь еще больше, чем прежде... Ты знала, что я прочту, ведь так? Но это слишком тонкий рассчет! Нет-нет... - он покачал головой и подошел к окну.
Темно-синее бархатное небо... ночь.
...Где-то через несколько улиц она... вампир, энергетик... Любит и не хочет любить. Страдает и упивается этим страданием. Ненавидит и показывает то, что прячет эту ненависть...
- Как я боюсь тебя, жизнь моя! - он вздохнул и сел на подоконник. - Но не полезу в твою загадку даже после этого... - зажигалка помогла в несколько секунд спалить листок, все равно она его выкинула. - Я снова делаю вид, что не понимаю тебя. Так у нас больше шансов быть вместе, чем если я окончательно скажу себе, кто ты... и так сильно захочу убежать от тебя, что останусь... Вампирка...
Его мягкая улыбка растворилась в ночи и коснулась ее мыслей...

... - Прочел, - прошептали губы, а разум облегченно провалился в долгожданный сон, домысливая последнее: "Узнал, понял и выбрал сам... спасибо. Теперь я не опасна..."

Заранее прошу прощения за Орфографию, у меня на компьютере нет Ворда.

Ложный Мир beta

Сомнение
Опять этот сон. Я стою на лесной тропинке, дует теплый ветер чувствуется приятный запах цветов. Впереди идут люди. Куда, зачем? Не важно. Главное все они улыбаются, все они счастливы. Кажется что солнце светит в каждом их лице. Но я этот сон видел достаточно раз, это всего лишь иллюзия, я это знаю и мне совершенно не хочется идти за ними. Получить наслаждение уходя в свои сны от реальности, нет уж я знаю что все равно проснусь. Люди машут мне, зовут за собой, но я стою. Пытаюсь узнать их лица, они кажутся смутно знакомыми будто воспоминания из прошлой жизни. Но сон снова срывается... Лес тает и я возвращаюсь к реальности.
"Женя! Проснись!" - голос сестры. Веки медленно поднимаются. Сестра на кухне готовит что-то на чугунной сковороде. Сколько себя помню она была рядом со мной. Поддерживала меня со смерти отца, хотя почему-то я совершенно не помнил их. Ну разумеется были какие-то общие воспоминания, но ничего радостного ничего сугубо семейного. Будто я знал о них только то что знали все. Их зовут Мария и Олег Страховы у них есть сын Евгений дочь Катя, все. Никаких обычных воспоминаний, ни как помогал матери, ни рассказы отца, ни своего детства я не помнил, какая-то ложь окружала меня, будто они и не мои родители вовсе. Я даже не помню говорил ли я с ними когда-то. Однако нет времени на долгие раздумия, пора вставать и идти работать. Я медленно встал со своей, не знаю как это назвать, ибо кроватью это точно назвать было нельзя. Хотя у всех такие. У меня сейчас даже кличка "Аристократ" говорят мол, почему тебе не нравится? Ведь у всех так. Помню в школе была кличка Рыжий, странно, ибо после того как я ее рассказал новым знакомым никто не счел ее остроумной ибо волосы мои никто, даже дальтоник, не мог принять за рыжие. Это тоже создавало ощущение некой лжи, будто кличку сочинили случайно и она вдруг прижилась.
"Будешь есть?" - в комнату вошла Катя, как всегда в своей рабочей одежде и протянула мне тарелку с яичницей. Вся в саже, на голове красная косынка, как у всех работниц на заводе. Глупость эти красные косынки, вообще не с чем не связанный цвет, ибо про них никто ничего не знал. Говорили только: Так было всегда. Будто какой-то другой человек взял что-то из своей жизни(но далеко не все что знал) и смешал с нашим миром. Я проглотил еду мигом так как вчера ничего не ел. Затем повернулся к Кате и сказал, вопрос казался на редкость детским, но он был для меня очень актуален:
"Зачем ты носишь эту красную косынку?"
"Что?" - спросила она, она смотрела на портрет нашей семьи, я она и родители, она правда переживала по этому поводу, а я почему-то совсем по ним не скучал, может я пофигист? Нет врядли...
"Косынка, Катя. Зачем ты ее носишь." - повторил я настойчивее.
"Униформа такая на заводе." - ответила она так быстро как будто зубрила эту фразу наизусть.
"А откуда она взялась? Что это вообще за форма такая?"
"Форма заводского рабочего." - сново машинально ответила она.
"Почему красная косынка? Ведь в этом есть какой-то смысл? Можешь же ты прийти на работу без нее?"
"Нет" - отрезала она
"Почему?"
"Потому что я в отличие от некоторых соблюдаю правила! А ты уже опаздываешь на свою работу! Развел тут дискуссию!" - она вспылила. "Скрывает что-то" - пронеслось в голове, но я обросил эту мысль,чего ей скрывать? И к тому же она ведь моя сестра. Последний аргумент почему-то был самым прозрачным...
"Хорошо" - я кивнул и встал с кровати. Подошел к стулу на котором была повешена моя повседневная одежда и натянул ее на себя. Обычное серое пальто и серые штаны, а также кепка. На кепке спереди красовалась красная звезда. Я тоже не знал что она означала. А хотя какая разница? Я махнул сестре и пошел к двери, снял ключ с крючка и распахнул дверь. Внешний мир встретил меня серым туманом и холодным дождем. Я на секунду замер раздумывая над этим дождем, стоит ли сегодня идти? Люди ходили по улицам будто не замечали его. Странно ведь хлестало "как из ведра". Помниться меня всегда спрашивали почему меня так отталкивает этот дождь? Ведь он идет в этом городе без перерыва, ещё со времен его основания. Казалось я был единственным кто хоть как-то реагировал на дождь. Я спустился по ступенькам и вышел к мостовой. По тратуарам шли люди, все как один с серым ничего не выражающими лицами. Все шли на работу. Странно но эти люди никогда не опаздывали. Всегда выходили из дома в один момент и всегда возвращались и так без изменений. Мне было как-то от этого не по себе, неужели они вообще никогда не опаздывают? Не задерживаются? У них не бывает проблем дома? На секунду мой взгляд остановился на одном человеке. Одетый в зеленую куртку и перчатки с обрезанными пальцами. Он курил сигарету и смотрел прямо на меня своими серыми глазами. Увидив мой взгляд он резко повернулся и замаршировал следом за всеми уронив сигарету на асфальт. Я несколько секунд смотрел ему в спину, неожиданно кто-то толкнул меня в спину. Я пошатнулся и оглянулся. Здоровенный усатый мужчина в одежде рабочего грубо произнес:
"Что встал? Иди давай!"
Я пропустил его вперед и вновь посмотрел на то место где видел таинственного незнакомца. Но он уже исчез, я пожал плечами и пошел дальше. Кто этот человек? Просто рабочий остановившийся покурить? Или кто-то иной? Скорее всего просто рабочий. Я решил наплевать на это и просто пошел на работу. Работа наша скажу жутко скучная. Работать мне приходится на огромном заводе, который
производит... Как вам обьяснить, я и сам-то толком не знаю что он производит, мы складывали какие-то капсулы в коробки и опускали на конвеерную ленту. Можете себе представить работу скучнее? И так изо-дня в день, одно и тоже. Машина проехала в паре сантиметров от меня, сработал условный рефлекс, я отскачил, думая что наверное сейчас буду весь мокрый, однако. Брызгов из-под колес не было, хотя лужа на дороге была огромная. Я замер на секунду, но затем пошел дальше. Мне эти странности не давали покоя, этот дождь, эта бессмыслица в нашем мире. Зачем мы живем здесь? Для кого? Почему мы складываем какие-то пробирки, вместо того чтобы строить самолеты и лететь искать жизнь за пустошами? По улицам среди людей бродили солдаты с винтовками наперевес, это самые таинственные личности в городе, работают как механизмы изо дня в день делая одно и тоже, они патрулировали местность, могли часами стоять на одном месте не взирая на дождь и холод. И хотя на стенах висели плакаты с их изображением и надписью: "Горжусь своей Армией!" почему-то особой гордости они не вызывали, лишь неопределенный страх. Безликие одетые в одинаковые шинели и противогазы они казались клонами. Наконец я дошел до завода. Огромный комплекс сделанный из кирпича. Не смотря на то что он был сделан из обычного кирпича и цемента, стены были абсолютно гладкими, а углы резкими и острыми. Над входной аркой красовался красный серп и молот, наш символ, не смотря на то что серп никогда не входил в наш обиход, а подобие молота было лишь на кухне для приготовления отбивных. У входа неподвижно замерли четверо солдат. Я прошел мимо них и оказался внутри. В нос ударил резкий запах смазки и топлива. Внутри было очень душно не смотря на то что работающих механизмов было не так много. Впереди показался мой "пост". Я подошел ближе к конвееру и сказал себе: "Ну за работу..." И посмотрел на висящий на стене агитплакат "Нет выше звания чем рабочий человек!" Конвеер заработал тутже мне поднесли три ящика с пробирками. Я начал медленно переладывать их в коробочки и отправлять в путь. Все работали слаженно, казалось идеальное место для работы, ну как-то слишком нереально. Однако я вновь отогнал от себя эти мысли. Меня зовут Евгений Страхов, я работаю здесь, я здесь родился, мои родители здесь родились, это мой мир! - сказал я себе, но неожиданно я заметил чью-то фигуру за окном. Я обомлел, тот самый парень с сигаретой. Он бросил окурок и тутже исчез из виду. Я так растерялся, что уронил на пол ящик с пробирками. Те со звоном разбились. Люди вокруг меня замерли. Наступила гробовая тишина. На моей памяти никто раньше не ошибался на работе. Мне стало жутко страшно за то что я сделал, не зная что делать я просто тупо стоял и смотрел. С губ была готова слететь фраза "Упссс", но так и не слетела. Неожиданно все люди залились воплями: "Охрана! Охрана! Тут саботаж!" Они кричали слаженно и хором, будто не люди а какая-то сирена. Тутже появились четверо солдат. Внутренний голос приказал бежать и я рванулся с места. Загремели выстрелы, засвистели пули. Я бежал к заднему выходу, однако дверь сама-собой захлопнулась. Я в ужасе замер, не зная куда бежать, чувствовал себя как рыба попавшая на крючок, мои глаза наконец наткнулись на окно. Времени на раздумье не было и я решился на безумие, прыгнул пробив своим весом стекло. Упал я в кучу грязи и мусора, но тутже сорвался с места и понесся, мои преследователи бежали следом. Я бежал вдоль реки, солдаты шли по пятам. Грянул выстрел, пуля ударила в каменную стену в миллиметре от моей головы. Оцепенев всего лишь на мгновение я продолжил бег. Неожиданно я почувствовал зверскую усталость и ноги подкашивались, пробежав ещё несколько метров я грузно свалился на землю. Что происходит? Я ведь бежал ни так долго? А тело какбудто налилось свинцом, не пошевелится. Я услышал что солдаты уже близко. Они остановились неподалеку. Замерли. Это конец... Выхода нет. Такая крохотная ошибка и вся жизнь прахом. Мне вдруг стало жутко тоскливо, хотелось попасть домой, к той казавшейся чужой сестре, увидить друзей, которые пусть и вели себя странно, но все же лучше чем это...
"Один произнес! Оставайтесь на месте гражданин!"- крикнул один. Они что издеваются? - пронеслось у меня в голове.
"Я и так на месте и не могу двигаться!" - хотел произнести я, но понял что солдат обращается не ко мне. Я нашел в себе силы поднять голову. Напротив них стоял тот самый парень, он бросил на землю ещё одну сигарету и извлек что-то из кармана. Это было нечто с экраном и кучей кнопок, похоже на пульт управления, такие есть у нас на заводе. Безумец, сейчас они его убьют, точно убьют. Солдаты не ведают жалости.
"Не двигайтесь!" - повторил солдат. Однако странный незнакомец что-то набрал на пульте и...(сейчас рассказывая это я давно понял как он тогда это сделал, но впервые это выглядело для меня как чудо, страшное и удивительное вдвойне.)...первый из солдат замер, его тело сотрясла судорога и неожиданно он, как это лучше сказать, обесцветился, превратившись полностью в белую статую. Остальные вскинули ружья и открыли огонь, однако таинственный колдун вновь что-то прощелкал и пули полетели в разные стороны натыкаясь на неизвестную преграду, будто он сотворил незримую стену.
Затем после ещё пары нажатий на таинственный пульт солдаты провалились под землю по пояс, а затем и вовсе исчезли. Колдун рассмеялся и подошел ко мне. Меня трясло от ужаса. Вдруг он и меня сейчас во что-нибудь превратит? Колдун и правда принялся колдовать над пультом, и когда я уже ожидая провалиться под землю прощался с жизнью , неожиданно тяжесть с моих конечностей спала и я легко поднялся. И взглянул на своего спасителя. Он улыбнулся продемострировав далеко не идеальные зубы, у него были довольно-таки приятные черты лица, длинные седеющие волосы и бородка. Он не походил на грозного мага только что без жалости убившего трех человек.
"Не бойся парень, я не причиню тебе вреда!" - произнес колдун мягким голосом. - "Я тебе не враг."
"Кто вы?" - спросил я, мне стало чуть полегче, но бросив взгляд на "статую" мне снова стало непосебе.
"Меня зовут Игорь, но чаще меня называют Сталкер." - ответил он, видимо он ожидал что его прозвище произведет на меня впечатление, однако это странное слово не говорило мне не о чем.
"А меня Евгений, Евгений Страхов." - сказал я, решив что этот парень не собирается меня закапывать.
"А вот это мы ещё узнаем!" - неожиданно произнес он. Неожиданно у меня пронеслась мысль что он все-таки маньяк, и чтобы узнать мое "настоящее имя" он будет меня пытать.
"Как это?" - дрожащим голосом спросил я.
"Это..." - он прервался услышав шум неподалеку. Вдруг он быстро заговорил шепотом - "Быстрее, бежим! Узнаешь позже!"
Он рванулся к реке и начал снова колдовать над пультом. Я подбежал к нему и замер молча прислушиваясь к крикам неподалеку. Солдаты и их много. Возможно даже целых две группы,хотя я не знал чем ограничены способности моего нового знакомого. Игорь наконец закончил свои странные действия. И вода в реке начала закручиваться, будто водоворот. "Даже вода подчиняется ему!"
"Прыгай давай!" - закричал Игорь. Я не двинулся с места, собираясь с мыслями. Сзади послышались крики и приказы поднять руки. Я прыгнул, вода мягко приняла меня и я закружился в водовороте. Снова мелькнула мысль, что этот маньяк просто решил утопить меня, но спустя мгновение я оказался совсем в другом месте.


Правда о Лжи
Я медленно открыл глаза, было холодно. Я лежал на холодном и мокром каменном полу, было очень сыро и темно. Я медленно поднялся, огляделся. Я находился некоем помещении, которое одновременно напоминало пещеру, канализационный коллектор и кабинет. Такое сочитание было весьма и весьма странным, не понятно кто мог жить в таком не комфортном месте, некоторые вещи выглядели вообще очень странно и пугающе, некоторые книги, а книг было множество "лежали" на потолке. Как это возможно я осознать не мог, но все здесь подсказывало что это обитель колдуна. На стенах висела куча оружия от странных мечей, до винтовок и полуавтоматических ружей. В "комнате" было две кровати. Одна была железной, неудобной "раскладушкой", а другая полноценной деревянной кроватью с мягкими перинами и резными ножками. На столах вперемежку с фолиантами в кожанных обложках валялись пласкогубцы, отвертки и куча электронных приборов, о назначении которых я мог только догадываться. В общем можно сказать что живет сдесь личность весьма неординарная и с кучей странных интересов. В комнате была дверь которая вела в другую комнату, там слышался шум воды. Я подошел поближе взглянул внутрь и обомлел, внутри была вполне нормальная, даже раскошная, ванная комната, с плитками, огромным зеркалом и душевой в которой сейчас кто-то находился и напевал незнакомую мне мелодию.
"Простите?" - спросил я.
"Кто? Что?" - послышалось изнутри и из душа выскочил человек, он был среднего роста и худой как спичка. У него были темные кудрявые волосы и козлиная бородка. Он с секунду стоял так, а потом осмотрев себя заскочил обратно, спустя ещё мгновение он появился полностью одетый и сухой, а в руках сжимал такой-же пульт как у Игоря.
"Вот, не дают помытся по-человечески!" - произнес он. - "Кто ты и чего тебе надо?"
"Эээ..." - замялся я и вдруг меня осенило, может никто не знает что я здесь? Может Игоря достали пули преследователей и он теперь безжизненно спускается вниз по течению реки?
"Не отвечай! Все равно ты и так ничего о себе не знаешь!" - произнес он одев на глаза огромные очки и теперь смотрел на меня. Глаза его казались огромными и это было довольно забавно, но сейчас улыбаться не хотелось.
"Не обращай внимание на очки, я ношу их по привычке, легко могу обойтись и без них!" - громко произнес он. Я не стал спорить, мало ли какие у этих колдунов причуды? Тем временем мой новый знакомый подошел к столу и уселся на стул, затем указал на стул стоящий рядом, может у меня плохо со зрением, но я готов был поклястся что этого стула секунду назад не было. Я уселся на жесткий стул и посмотрел на странного колдуна. Честно сказать этот мужик лет сорока-пяти был похож на колдуна ещё меньше чем Игорь. Он был похож на профессора с причудами. Пару секунд мы седели молча, наконец я спросил:
"А где Игорь?"
"Игорь?" - колдун посмотрел на чайник стоящий на на полке и вода в чайнике начала закипать. - "Игорь скоро будет, а пока выпьем чаю, или кофе? Или вина? Или водки?"
Я помотал головой.
"Саке? Коньяк? Вишневый сок?" - продолжал он.
"Нет, чай будет в самый раз."
Колдун разлил воду из чайника по чашкам, махнул рукой и вода в моей чашке стала темнее. В нос ударил аромат чайных листьев. Я пригубил напиток он был в меру горячий, а совсем не кипящий. Чай был очень вскусным и я быстро расправился с ним. Я даже перестал удивляться всем чудесам и спросил:
"А вы кто?"
"Мое имя Василий" - ответил колдун - "Я хакер."
Это слово было тоже мне не знакомо и я спросил:
"А что это значит?"
"Чтобы обьяснить тебе, придется рассказать тебе правду об этом мире... Хочешь узнать правду? Хотя, что я говорю. У тебя пути назад нет.... Чтож устраивайся поудобнее и приготовься услышать правду..."
Моя чашка вновь наполнилась чаем и я принялся слушать.
"Пойми парень... Этот мир, он как тебе обьяснить, не реален, он был специально создан для нас."
"Как это, почему?" - я с первого раза не понял что он имеет ввиду, кому захочется создавать целый мир? И за чем?
"Видишь ли, мы не совсем уверены. Ни мне ни Игорю не удалось попасть в реальный мир, и никому до нас, мы лишь по крупицам собирали информацию. Из всего что мы раскопали мы поняли вот что: В реальном мире начался сильный кризис, правительство не контролировало ситуацию, большой проблемой стал разгул преступлений, тюрьмы были переполнены и всех преступников вместо содержания в реальной тюрьме отправляли сюда. На самом же деле мы просто спим, а все это нереально. Иллиюзия, ложный мир. Также как и его обитатели, большинство из них просто программы создающие иллюзию жизни, работы, семьи, всего. И лишь немногие такие как мы с тобой настоящие люди, впрочем ты не совсем. Ты должен ещё раскрыть свою сущность."
У меня закружилась голова, стало все намного проще и намного сложнее. Я осознал что у меня нет не сестры не друзей здесь, я не работаю на заводе... Вот почему этот мир такой не родной мне! Потому что он просто ложь!
"Значит все это не настоящее? Ни стулья ни чай? Ни комната, вообще ничего?" - спросил я
"Да, так и есть. Насколько нам известно нас на самом деле кормят через трубочки биологической смесью. А это всего лишь программа с параметрами состояния, цвета, вкуса и запаха. Ничего больше."
Живот скрутило, я не знал что такое эта биологическая смесь, но звучало не очень аппетитно. Я оставил кружку с чаем и посмотрел на нее с отвращением.
"А вот этого не надо!" - неожиданно заявил Василий - "Допивай! Мир нереален, так что пей и ешь, пока нахаляву. А то выберемся, а там по слухам законы совсем другие!"
Но я не стал допивать и решился на вопрос:
"А кто вы собственно такие?"
"Мы, мы те кому не хочется навсегда оставаться в этом мире, мы собираем сведения и используем ошибки в программе для того чтобы выбраться отсюда."
"Ошибки?"
"Да, программа далеко не идеальна, появляются разные ошибки. Бывает это совсем незаметно, допустим птица будет летать кругами неделю и менять переодически цвет, но бывает и так что люди начинают загораться прямо на улице. Это происходит когда программа управления одним обьектом смешивается с программой управления дргим."
Я не совсем понял это и встряхнул головой усваивая информацию. Что бы это не значило, но звучало страшновато.
"И что тогда происходит?"
"Ну, сейчас покажу." - сказал Василий и схватил скатерть со стола, затем он скомкал ее и бросил на пол. Потом выхватил из кармана пульт, точно такой же как у Игоря.
"Так... минутку.." - сказал он сосредоточившись щелкая по клавишам. Наконец он радостно заявил: "Готово."
Я уставился на скатерть ожидая увидеть нечто невероятное, но этот кусок ткани продолжал также бесформенно валятся на полу и кажется не торопился бежать куда-то, менять цвет или взрываться. Я с недоумением посмотрел на Василия. Он, на секунду просиявший, понял мое недоумение и сказал с ухмылкой: "Ну? Нет чуда? Тогда возьми и положи ее на стол, Игорь не любит беспорядка!"
Я повиновался, и прикоснулся к скатерти. Она была холодная и твердая, я замер на мгновение и попобовал ее поднять, но она весила никак не меньше ста килограмм и после минуты бесполезных усилий я плюхнулся рядом со "скатертью", тяжело дыша.
"Вы заморозили ее?" - наконец выдавил из себя я.
Улыбка Василия стала ещё шире: "Ну не совсем, я сменил кое-какие коды и придал нашей мягкой и легкой скатерти свойства металлического бруса с завода. Не все, лишь вес и температуру. Даже форму не менял."
"И вы так можете сделать со всем чем угодно?"
"Да, но чтобы превратить скажем тебя" - я поежился - "В ну.. допустим круглый деревянный стол на одной ножке, надо попотеть, долго мудрить с весом, цветом, запахом, вкусом... хи-хи и прочим. А теперь представь что программы неожиданно смешиваются! Скажем несчастный парень идущий по улице неожиданно скрещивается со скамейкой! Это ужасно, врагу такого не пожелаю. Дикая боль, руки и ноги выламываются укорачиваясь,часть членов покрывается металлом, часть деревом, парень теряет две-третьих своих мыслей, конечно какие у скамейки мысли! Жуть в общем. Конечно это бывает и не так страшно, он может просто позеленеть или посинеть в зависимости от цвета скамьи."
Голова закружилась, мне вдруг стало дико страшно, я в ужасе смотрел на стол, боясь что вот вот я тоже превращусь в стол, стану тупым куском дерева. . Органы чувств напряглись до предела, но ничего не произошло. Василий посмотрел на меня с недоумением и спросил подняв бровь:
"Ты в порядке?"
Я глубоко вздохнул и произнес:
"Ничего, продолжайте."
Василий кивнул головой и продолжил:
"Так вот, эти ошибки можно использовать против самой программы, чтобы ее победить и сбежать отсюда."
"Сбежать? Неужели это возможно?"
"Да, дело в том что часто чтобы выявить некоторые ошибки программы невозможно с помощью простого сканирования, нужно чтобы кто-то отправился сюда, какой-то инспектор и лично проверил все ту или иную ошибку. Остается вопрос, как они выбираются назад?"
Я пожал плечами показывая, что не знаю как инспекторы выбираются из ложного мира. Василий встал и стал прогуливаться по комнате взад-вперед и задумчиво говорил:
"Есть только два возможных варианта. Один разрушение нашей физической оболочки в этом мире или.... или нечто нам пока неизвестное. Хотя у меня есть мысли на этот счет."
"А почему они не выбираются разрушением оболочки?"
"Дело в том что здесь в этом мире заключен наш разум или по крайней мере его часть. Если он будет уничтожен, мы выбиремся, но будем не умнее грудного младенца. Как ты понимаешь никакой инспектор даже если ему заплатят круглую сумму не захочет лишится мозгов. Значит им нужен иной выход."
"Ясно" - сказал я и кивнул.
"А теперь о главном, хочешь ли ты выбраться отсюда? Пойдешь ли с нами? Или тебе по нраву жизнь здесь?"
Я ответил незамедлительно, у меня здесь ничего не осталось, да и как оказалось и не было никогда.
"Учти парень...." - Василий достал из кармана сигрету и закурил - "Я могу стереть этот день из твоей памяти, сменить твою внешность и ты останешься здесь и не будешь помнить этот разговор."
"Ладно, я согласен." - я согласно кивнул.
"Пути назад не будет." - он посмотрел мне в глаза.
"Я понимаю."
Василий переменился в лице и широко улыбнулся:
"Вот и чудно! Тогда нам предется кое-что изменить, но сначала дождемся Игоря."
Затем Василий удалился из комнаты и я остался один. Однако мое одиночество длилось не долго, вскоре появился Игорь. Он материлизовался прямо под потолком и полетел вниз что-то лихорадочно набирая на своем пульте. Прямо под ним появился старый потрепанный матрац и Игорь благополучно приземлился на него. Он огляделся и завидив меня улыбнулся.
"Вот и ты и здесь. И как я понимаю раз ты здесь то предложение ты принял."
"Да, принял" - ответил я - "А вы откуда?"
"Да так задержался, система решила уничтожить меня и за мной послали целую кучу солдат, еле сумел скрыться, весь город восстал против меня. Теперь придется менять код заново."
"Уже второй раз за месяц!" - в комнате появился Василий.
"Да, система вновь функционирует на полную мощность. Пока они не начинают тотальной проверки и это хорошо." - Игорь закрыл глаза и так просидел несколько минут тяжело дыша. - "Но нам надо торопиться, иначе они могут начать проверку на всех уровнях и нам конец. Выходим сегодня же."
"Сегодня?" - Василий опешил - "Погоди! Но парень не готов! Он не может пойти в таком виде!"
Я посмотрел на свою одежду и не очень понял что с ней не так, но решил не спорить.
"Да точно." - Игорь приложил руку к лицу и погрузился в размышления, спустя несколько секунд он сказал - "Ладно, мы с ним пойдем в библиотеку и все сделаем, а ты подождешь нас у нашей точки."
Василий согласно кивнул.
"И ещё, Василий. Рейв и Макс погибли. Их вычислили."
Казалось что Василий впал в ступор, но лишь на несколько секунд, а затем разразился дикими криками:
"Какого черта, теперь всему конец, без них нам не пройти Пустошь! Пойми Игорь черт подери, легче сменить полностью код и залечь на дно на пару месяцев."
"Нет, Вася, ты меня знаешь и поверь мне сейчас мы по уши в дерьме, нам не отвертеться, или ты хочешь отправиться в Комнату Процедур?"
Лицо Василия перекосилось и он резко замотал головой: "Нет, ты прав, уходим сегодня. Лучше сгинуть в Пустоши. Чем... чем Процедура."
Сборы не заняли много времени, Игорь и Василий достали три автоматические винтовки и протянули одну мне.
"Представляешь как пользоваться?" - спросил Игорь.
Я разглядывал железный корпус винтовки с деревянными частями и сказал:
"Очасти, да."
"Хорошо" - сказал Игорь - "В патроны винтовки заложена программа разрушающая програмный код цели, то есть она может уничтожить любого противника, также патроны, они самовоспроизводятся, но для этого нужно время, секунд десять для полной обоймы. Отдача ликвидирована, так что стрелять значительно легче, главное не стреляй без команды."
Я кивнул. Игорь включил свой пульт и щелкнул несколько раз. Стена раздвинулась и оттуда повеяло холодом.
"Идем" - сказал он и шагнул вперед, я последовал за ним. Последовали странные ощущения перехода, будто тебя разрывает на мелкие кусочки, а затем сново собирает. Я очутился в каком-то грязном тупике, сюдя по всему в центре города. Игорь появился здесь же. Шел как всегда дождь, стояла жуткая вонь. Игорь махнул мне рукой, я подошел. Он поколдовал над пультом превращая свой плащ в одежду рабочего и нацепил на плечо красную повязку. Мы вышли на улицу где люди шли как всегда плотным строем. Мы шли также как все, я всматривался в их ничего не выражающие лица и меня брал ужас, только некоторые люди перешептывались, двое молодых людей даже смеялись. Я понял что эти люди скорее всего рано или поздно тоже начнут что-то понимать и скорее всего умрут. Выживут лишь те кто идут не проявляя никаких эмоций. Мы вышли к библиотеке, это было огромное здание из красного кирпича. На фасаде был изображен символ нашего(то есть уже не нашего...) народа, скрещенные серп и молот. Напротив библиотеки на площади была статуя какого-то мужчины в пиджаке он протягивал к небу руку будто указывая на что-то. На постаменте золотыми буквами было написано "Лидер и Создатель." А ниже приписано "TJ" Что эти буквы означали никто не знал но люди верили что этот человек привел их к этому Светлому будущему.
"Пасхалка" - сказал усмехнувшись Игорь.
"Что?" - переспросил я.
"Это Том Джонсон, ведущий програмист, создатель программы." - обьяснил Игорь. Я взглянул на статую, обычный парень с совершенно не выделяющимися чертами лица на вид лет двадцать-пять тридцать, может чуть больше. Одет в пиджак, на носу очки. Обычный человек, таких даже в нашем городе сотни. Но тем не менее межды ним и любым человеком здесь огромная разница, он настоящий бог программы и он всемогущ. Мы обошли статую и отправились в библиотеку. Изнутри она поражала своими размерами, тысячи книг если не миллионы. Десятки лестниц по которым можно было попасть на верхние полки. Я уже был здесь пару лет назад с сестрой брал учебник для школы. Мы шли межды стойками. Мимо нас прошел солдат я сжался и старался чтобы он меня не заметил, к нашему счастью солдат просто прошел мимо. Я вздохнул с облегчением. Мы обошли ещё одну стойку и оказались перед решеткой. За решеткой была комната с несколькими стойками для книг.
"Держись за руку." - приказал Игорь.

Сообщение отредактировал Ultramarine(Chaos Marine) - 25-08-2006, 13:43

Эсанти наблюдала за дождевыми каплями.

Поиграем?

Сегодня я начала играть, снова, но уже с другой игрушкой. Он смотрел на меня своими чистыми глазами и верил, а я запускала когти в волосы на загривке, мурлыкала, тёрлась о плечо, уверяя, что именно он тот, кто мне нужен. А потом уходила, усмехаясь.
Надоело. Или скорее он надоел. Сказала, что не нужен.
Потом другой, третий, четвёртый….
И так до бесконечности. Как можно заглушить боль, что разрывает сердце. Жаль, что нельзя стереть воспоминания мягким школьным ластиком. Так, раз, провёл и всё, белый лист. Но так нельзя, невозможно. Нельзя ТАК, как в детстве, закрыть глаза и сказать, что ты спрятался и никакие печали не доберутся до этого, самого самого тайного, укрытия, что там то я точно буду в безопасности и даже эти нелепые взрослые не смогут всё изменить.
Но вот детство то кончилось, и я стала такой же взрослой.
Скольких я убила?
Двоих, троих?
А разве нужно считать? А разве так не видно на изящных руках следов крови? Не скажу, что они все были невинны, но…
Вновь иду по улице, выбирая новую симпатичную игрушку. Может этот брюнет с длинными волосами или чернокожий? Пока ещё не решила, пока ещё есть время, и играть не тянет.
Останавливаюсь на набережной, там, свесив ноги в воду, сидит он, тот с кем я сегодня уйду домой. Откуда столько уверенности? Ну, наверное, потому что я так решила. Он оборачивается, подходит. Тихо так, что шагов не слышно или просто сердце бьётся так сильно…
Он улыбается, проводит по шее, чуть сжимая пальцы. Мои глаза закатываются, ноги подкашиваются. Падаю, в его объятия, в его горячие руки.
Поцелуи…
Везде…
-Поиграем?- шепчёт он, впиваясь в губы, поцелуем и я понимаю, что именно я игрушка в умелых руках кукловода.
-Поиграем….

-Прекратите лезть в мою личную жизнь!
Прекратите лезть в мою личную жизнь!!
Прекратите лезть в мою личную жизнь!!!

-Но позвольте.. разве это возможно?? Вить она такая огромная.. её и заметить-то сложно.. она такая необъятная.. я бы сказал необхватная … Она как небесное покрывало.. она рассеяна тысячей звездочек.. до неё не докаснуться чужому руками.. разве в неё залезть можно???

- Не лезть в мою личную жизнь!! Вот же она!!! В центре зала!! Я собрал её и иссушил в концентрат, что бы потихоньку, что бы надолго хватало. Из этого порошка я наделаю потом эликсира. Из этой пыли наделаю себе счастья. Именно этим порошком!!! Не трогайте мою личную жизнь!!!

- Жизнь сложил в центр зала? В порошок иссушил чувства? И медленно размачивая их дозами, вводишь под кожу? И в душе не пусто? Жизнь в порошок и огородил беленькой ленточкой? Кучкой попиллюстрации судорожно лыбишься миру? Придумывая себе образ, бредешь прямо…по пунктиру??

- Не лезть в мою личную жизнь!!! Я специально выкрасил в яркий!! Что бы она не затерялась!!! Что бы было сразу видно где она!! Вот она!! В центре зала покрыта красным гуталином! Я специально взял красный гуталин дабы это оригинально!! Теперь она выделяется!! Теперь ее всем видно!!! Мою пыль в гуталине!!! Не лезть в мою личную жизнь!!!!

- Для чего пыль в гуталине? Гуталин он же для обуви.. красный.. цвет яркий. Только яркость – это пустое.. гниль вить тоже светится.. гниль вить тоже греет.. светлая теплая гниль.. но разве она превратит сказку в быль???

- Не лезть в мою личную жизнь!!! Вы ничего не понимаете!!! Вы ничего не понимаете!! Вы мне завидуете!!! Потому и хаете!!! Ваша жизнь – не такая огромная куча!! Она не покрыта гуталином!!! Моя жизнь лучше!!! Круче!!! Видите как на неё все смотрят??!! Не лезьте в мою личную жизнь!!!!

- Да вить вроде никто не лезет.. просто осторожно обходят кучу.. а конструкция огромная и хрупкая… вот и попадают люди в красную тучу…и тряпочкой протирая ботинки.. осторожно стряхивая что-то с штанин, они сдержано улыбаются….им интересно что за ..ммм…гражданин.. вытащил свою личную жизнь в центр зала…

- Не трогайте мою личную жизнь!!!! ВЫ..%;№:?№;:.. Я вас :;%:№№:%%:….только вот щас.. только сейчас… может кто-то заступится… защитит советом.. скажет «не стоит внимание» и я убегу обратно за пеплом.. за белоснежным пеплом подобным пуху… Эй собеседник! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ СУ…ууууу!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Малыш
Он стоял посреди грязной улицы. Голубые глаза смотрели на серое-серое небо. Он стоял, руки в карманы, стоял и смотрел. Голубые глаза, чуть прикрытые тонкими веками. Тонкая, слишком худая фигура и руки в карманы. Грязь улицы противоречила чистоте его небесно-голубых прекрасных глаз. Короткая чёлка, чуть припухлые губы сжались в одну линию.
Часы на башне пробили двенадцать раз. Он вздрогнул и оглянулся в поисках кого-то. Не нашёл. Вновь голубые глаза смотрели на странно-серое для этого времени суток неба. Он кого-то ждал, определённо ждал. А этот кто-то не торопился идти.
Я стояла совсем неподалеку. Просто смотрела на идеальные черты его по-детски наивного и чистого лица.
-Малыш…- сорвался с губ шёпот. Он не услышал, но почему-то обернулся, наверное, снова кого-то искал в толпе. Наши глаза встретились. Мои холодно-синие и его наивно-голубые. Он улыбнулся. Просто так улыбнулся. Моё сердце вздрогнуло и рухнуло, потом забилось
быстро-быстро.
Он отвернулся к своему небу, будто там было что-то очень интересное, интереснее меня. Мальчик с наивными глазами напевал какую-то песенку, весело так насвистывал. Вновь обернулся и вновь улыбнулся только мне. Смотрел на меня своими чистыми глазами. И я зачем-то улыбнулась в ответ. Никогда этого не делала, а сейчас улыбнулась. Он вздрогнул и испуганно отвернулся к небу. Но не надолго опять наши взгляды встретились, тихонько лаская друг друга. Он улыбался. Маленький мальчик лет пятнадцати улыбался мне самой особенной улыбкой на свете. Где-то над нами небо пело голосами ангелов, таких белых и чистых, прямо как этот малыш. С его доверчиво-наивными голубыми глазами.
Я подошла, приблизилась настолько, что бы его дыхание обожгло мои губы. Провела ладонью по мягкой нежной коже щеки с ямочкой.
Удар.
Холодное лезвие вошло в податливое прекрасное худощавое тело. Голубые глаза расширились. Они перестали быть наивными. Там плескалось бескрайнее море предательства.
-Малыш….
На грязной улице осталось лежать худощавое тело, одинокой изломанной куклой. А глаза смотрели в серое бездонное ночное странное небо.

Вот еще один шуршащий серебрящийся свиток, привезенный с Авалона.
Медиатор
Ди сделал еще глоток и потряс жестяной банкой, проверяя, не осталось ли там еще. Пиво хлюпнуло на дне банки. Да, это даже допивать не стоит – до последней капли пьют только алкоголики. А он не алкоголик. Он – почти звезда. И сейчас на гастролях.
Банка чуть хрустнула, когда он сжал ее в кулаке. Потом полетела в угол, громко ударилась о стену и покатилась по полу.
Ди вышел из клуба через черный ход – там его не поджидали поклонники. Вообще-то поклонников у его группы немного, но среди них уже были фанатики. И пара-тройка фетишистов. Эти тащили все: медиаторы, барабанные палочки, одежду. Один раз басиста раздели почти догола. Но вмешалась охрана, и одежду вернули.
Он подошел к стоянке. Слава Богу, мотоцикл на месте. Не угнали. Правда, у мотоцикла появилось странное дополнение: девица в косухе, с шипастыми напульсниками и ошейником. Она лежала на сиденье, откинувшись на руль. Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Девица играла своими темными, то ли черными, то ли русыми, не разберешь, волосами.
- Может, освободишь мой мотоцикл?
- Неа. Я поеду с тобой.
- С чего ты взяла?
- Я так хочу. А раз хочу – значит поеду. Садись!
Девица странным образом извернулась и села, схватив руками руль.
- Дай ключ.
Ди снял с болтающейся на поясе цепочки связку ключей.
- Ищи.
Девица брякнула связкой, поднесла ее к глазам... Ди мог бы запросто спихнуть ее с мотоцикла, но делать этого не хотел. Вовсе не потому, что был столь благороден – ему не раз приходилось ногами распихивать лезущих на сцену тусовщиков. С поклонниками так, конечно, не поступают. А вот тусовщики – совсем другое дело. Им все равно, подо что колбаситься. И заводятся они с первого аккорда. Машут козами, трясут волосами, орут: «Ты крутой!», дышат в лицо перегаром и сигаретным дымом...
Эта девица походила на суккуба. Говорят, их еще можно найти на задворках маленьких городков. И еще говорят, что с ними, хм, интересней, чем с обычными женщинами.
Девица завела мотор. Мотоцикл рванул с места, Ди едва успел ухватиться за талию девушки.
- Ты где живешь? – перекрикивая ветер и рев двигателя, спросила девица.
- В отеле.
- В каком?
- «Лагуна».
Девица свернула с проулка, в котором находился клуб, на центральную улицу.
Ди казалось, что он знает эту девицу. Но откуда? Гоняет она, как настоящая байкерша, а таких в этом городе было всего пять. Их еще называли валькириями. Казалось, они могли носиться по воздуху, земле и морю. Но их больше нет.
С одной из этих девушек Ди был знаком. Она была первой его поклонницей, они даже переписывались года два. Ди подарил ей свой медиатор с приклеенной к нему пивной крышкой. На крышке нацарапал «Di». Девушка долго смеялась: «У нас даже инициалы – одни на двоих!» Ее звали Диана.
А потом Ди узнал, что она разбилась насмерть.
Колеса взвизгнули и остановились. Ди слез с мотоцикла и протянул руку девице. Но та, не обращая на него внимания, спрыгнула на землю. Потом схватила Ди за пояс и поцеловала в губы. Обнявшись, они вошли в холл отеля, взяли ключи от номера. Консьержка неодобрительно пробурчала им вслед:
- Тоже мне Маккартни выискался! Девочек в номер таскает!
... Девица ушла, пока он спал. Ди проснулся один и попытался вспомнить, что же было ночью. Кажется, было больно. И не так, как с обычной женщиной.
Он пошел в ванну побриться (Ди не носил бороды, но очень гордился усами, отпущенными на кельтский манер), посмотрелся в зеркало. Выглядел он так, будто недели две ничего не ел. А на шее, с правой стороны, виднелись две крохотные ранки и запекшаяся дорожка крови.
Ди выбежал из ванной, осмотрел постель. Простыни и подушка перепачканы в крови. На прикроватной тумбочке лежит медиатор с приклеенной к нему пивной крышкой. А на крышке нацарапано: «Di».
20 августа

Тварёныш

В круг света вошло существо. Хобит? Гоблин? Нет… похоже, что это человек. Природа любит шутить. Зло и бессмысленно. Большая грушевидная голова на тощем маленьком тельце. Ручки-грабли. Ножки-колесики. Кто-то в небесной гончарной был не в духе. Он последние пятнадцать лет был не в духе. Иначе мальчик давно бы умер. Тихо и незаметно, а не дышал бы как забитый зверек, ожидающий финального удара. Напрасно ожидающий. Любимая игрушка судьбы. Пока был жив старший брат была надежда. Была… А теперь решено… Остается тихонечко сдохнуть. Незаметно для мира. Не вызывая его отвращения. Но как это все-таки обидно! Ему обидно не умирать, обидно, что еще на что-то надеется. Ждет чуда.. А его не будет…
Мальчик оглядел свои лохмотья. Лучшее что смог дать ему брат. Одежда с трупа. Трупа брата. Он сам перерезал себе глотку… Господи!! До чего же он ненавидит любимого брата. Ненавидит за слабость, за то, что тот ушел один и не взял его с собой. Большой трус и маленький… а теперь даже так не скажешь… только рубаха, в которой мальчик утонул целиком, еще давала что-то.. что-то родное.. последнее..
Страшно. Только писк крыс и кажется шум чьих-то шагов. Не важно чьих. Для него все палачи. Он знает, что он просто ошметок человека. Таких не оставляют. Брезгуя встретить еще раз - убивают. И правильно. Так и надо. Только очень страшно… и жалко.. что так и не увидеть ласковой улыбки. Грр… Хватит. Не судьба. Не думать даже об этом. А о чем думать? О своем имени? Пусто. Разве это имя – Твареныш. Нет. Наверно, нет. Но может и имя… Видь только брат меня так не называл. Он никак не называл. Подзывал свистом. Господи как не хватает брата. Такого сильного, доброго, нежного… ненавижу его!
Мальчик слушал как урчит в животе, смотрел на дно корыта под которым схоронился и просто ждал… толи смерти, то ли чуда… А может просто тихонечко уснул… может и навсегда…
*
А в голове были сны. Сны на яву. Красивый, стройный изящный мальчик легко бежит по дорожке из лунного света, со смехом перепрыгивает звезды и несется на встречу любящим людям. Ветер играет его золотистыми кудрями и озорные огоньки в глазах, словно бы кричат «Я счастлив!!!». Его изящные ножки так и мелькают в блеске пролетающих под ним звезд….Люди вокруг радостно машут ему руками и, улыбаясь, кричат «Мы всегда рады тебе! Ты наш друг! Мы любим тебя!» Мальчик, едва касаясь лунного света, подбегает к прекрасной беседке украшенной капельками утреней росы. Там его ждет девочка. Его девочка. Любимая. Ее длинные белоснежные волосы водопадом спускаются на плечи и при каждом ее движение, при каждом заливистом смехе ее волосы разлетаются подобно стае прекрасных лебедей, вспугнутых на мгновение с их прекрасного пруда. Глаза смотрят голубыми озерцами -синими огоньками так же счастливо как и у него. Она тоже счастлива. Счастлива от того, что он есть. Она дарит ему спелую ягодку. Ласково целует в губки и тихо произносит «Я люблю тебя».
*
Тело мальчика подбрасывает в воздух от жуткой боли. Боли не тела – души. Слезы застилают глаза, мгновенно наливая их кровью. Рыдания рвут грудь, и он стонет от безысходности. Кошмар. Еще один самый страшный кошмар. Еще один сон о счастье. Еще один палач-Морфей. Еще один плевок в ошметок.
*
Обрывки себя…люди улыбаются ему.. улыбаются.. вить сейчас его ударят…есть разные люди…есть те кто его просто, по-доброму засаживает ему кованным сапогом под ребра.. честно.. искренне… без обид…просто превращает мальчика в кровавый извивающийся ломоть.. есть другие.. улыбающиеся… самые злые.. заставляющие верить…надо отучиться… понять, что они тоже часть обреченного кошмара.. та женщина.. «Бедный малыш» ..ее добрые коровьи глаза.. теплое молоко.. ломоть хлеба.. тепло.. надежда… директор цирка уродцев… не купил.. побрезговал.. «Убирайся собачий корм.. а… это мысль…Ко мне!» ….. добрый дедушка… слепой педофил… та девушка… ее слезы.. ее слова.. ее слова ..жалости?.. черт!.. сочувствия… проклятье…я слишком.. силен?.. слаб? ..никогда не узнаю.. вдруг..?..может хоть она ?..испугался.. убежал…. стыдно…. больно… каждый раз надежда…ГРРР…ВСЕ ...врут.. глумятся.. это уже было…. Одни честно.. другие с улыбкой…что бы ты верил.. что бы отдал душу… у них такой кайф…раздавить душу…потушить пепел о мечущийся клочок сердца.. «Ты видел это? Про всех? Видел?» проклятый голос в голове.. НЕТ!.. не видел…а надо?! .. слишком страшна цена такой ошибки…. Нельзя верить…нельзя….это последнее что может не дать добить…не верить.. их улыбкам…словам.. объятиям.. все, что бы сделать страшнее… это те звери, что натешились ломанием тел…помни.. тебе улыбаются те звери, что хотят сломать ТЕБЯ…и душу.. и… просто скормить червям тебя.. не только тело…убить душу… насладиться пыткой сущности…улыбаются – самые страшные звери…самые… бессердечные и хитрые…звери дарящие мечту-иллюзию счастья… звери с улыбками…
*
-Привет!! Я так скучал все это время!! Только с тобой я могу поговорить по душам ) мне так тебя не хватало ) Выслушай меня )
*Немой кивок*
Мальчик сел напротив и как бы входя в транс начал рассказ
- Брат…он сегодня какой-то странный …он ..не знаю.. но мне почему-то хочется быть здесь… я вспоминаю… правда глупо? Мне вить нечего вспоминать, а я вспоминаю…
Ты помнишь всю свою жизнь? Хи ) ты мудрый… а я нет.. я не помню.. дети не должны.. (мальчик задрожал и вскинув на собеседника взгляд сжавшись в ожидание удара спросил хриплым шепотом)..я вить тоже ..тоже ребенок?? *мудрый собеседник успокаивающе молчал и мальчик облегченно кивнул* я тоже ребенок… другой. но ребенок.. ребенок…ребенок… ребенок… *как сладко это звучало!!*
-Я помню себя с шести лет…это не самое лучшее время..ты вить тоже знаешь.. я помню всю жизнь пятнами.. кусками.. и…*он безысходно заскулив вцепился себе в руку зубами пытаясь убить вой в себе.. не дать миру услышать его боль…не дать Им повода для радости…увидев капли крови ..своей крови.. малыш широко посмотрев на собеседника смущенно и стыдливо замолчал.. тот тоже молчал.. успокаивающе молчал.. не тени улыбки.. все хорошо..*
- Я помню тот день когда брат защитил меня… защитил от в таверне собак..встал… сломал… от людей-собак.. а потом он смеялся.. вспоминал как раздрабливал кости тех людей.. как своими ручищами выкалывал глаза…как бил ножом…брат мог быть таким.. редко, но мог….
- Я помню, как поверил в чью-то шутку..в чью-то игру..поверил в дружбу… как они кричали «Идем с нами!!» помню, как кто-то крикнул «отпускай!!»…помню как рвалось мое тело…помню жадное чавканье.. помню… ирония… я и это помню… только не помню спасителя…наверно он не знал что спасает..это меня и спасло…не разглядели…
-Я помню как брат дрожа от страха предлагал меня в качестве пугала бандитам.. помню как он бледный от страха.. с губами искусанными от ужаса в кровь, подталкивал меня в спину и, бормоча « с этим и грабить легче.. всякая тварь остановиться..» Он просил себе жизнь.. нес всякий бред.. тогда я узнал что и убить можно побрезговать… никто не захотел мараться.. нас отпустили… и меня даже не взяли в качестве пугала…забавно.
- Я помню

Сказка
Сегодня было на удивление тихо. Все ходили и как-то странно смотрели, будто знали намного больше, чем юноша, что сидел на высоком стуле посреди какого-то ночного клуба. В торбе, перемотанный бархатом лежал меч, самый настоящий, рукоять переливалась под разноцветными огнями цветомузыки.
Парень отпил немного кофе, отставил кружку в сторону, посмотрел на часы. Народ обходил юношу стороной. Никто не хотел подойти. Боялись, наверное.
Он был одет в походную одежду, что было очень странно для ночного клуба столицу, длинный чёрный плащ скрывал очертания фигуры. Чёрные длинные волосы рассыпались по плечам вторым плащом. Они скрывали чуть заострённые уши воина.
Когда-то он был менестрелем, пел свои баллады прекрасным дамам, прославлял героев. А сейчас настал черёд богов. Странно, как это он пропустил тот момент, когда всё так изменилось? Он остался совсем один в этой многоликой толпе, странное существо из древнего замка. Представляете, проснёшься так, а вокруг нет больше героев, драконов, друзей-эльфов и остального, к чему так привык взгляд.
Эльф поднялся со стула и вышел на улицу. Машины проносились мимо, как те люди в клубе.
-Ну что? Нравится тебе будущее твоего мира?- раздался за спиной голос. Юноша поднял глаза. Над ним сверкала лишь одна звезда – Элберет. – Нравится то, что сделали люди? Вижу, что не нравится. Даже меня назвали по-своему, – горький смешок. – Вот только ничего тут не изменить.
Эльф грустно улыбнулся и пошёл вон из города людей. Одно его существование рушило все законы человечества. Ведь он всего лишь сказка или, как они говорили… миф. Странное и непонятное перворождённому слово. Он брёл, пиная камушки.
Он уходил, что бы остаться сказкой.

Писали с Ортом рассказ на конкурс, но жестоко не уложились в норму символов. Поэтому вымещаю тут.

Две тени на одного


Ночь была холодная и, о диво, темная. Почему-то Олег поймал себя на мысли, что его это удивляет. Возможно, потому, что лампочка в фонаре еле светила каким-то неживым красноватым сиянием на плывущие перед глазами строки, и глаза, вопреки воле их хозяина, безбожно слипались. Олег поплотнее укутался в засаленный плед и огляделся. По сырым чердачным трубам стекали капли - не то осеннего дождя, не то чего погаже с крыши. Послышалось тихое и краткое бранное слово, "сосед" перевернулся на другой бок... как же его звали? Кажется, Семеныч. Скучный тип, спит целыми днями, да порой уходит "на дежурство". Кажется, квартиру свою он продал, чтобы купить моторную лодку... так он говорил. Чудак. Где, интересно, его лодка? А, неважно. Тут у каждого своя "лодка"
У него, Олега, например, это была кипа исписанных от корки до корки пожелтевших тетрадей, листов разного калибра, блокнотов - его роман, труд всей его жизни. А больше ему ничего не было нужно. Если бы он захотел, у него был бы дом, но зачем? Ему так нравилось здесь, под самой крышей, практически под небом, в собственном мирке, где он мог заниматься любимым делом свободно. Здесь его "кровать", пусть не всем пришлась бы по душе кипа листов картона, покрытая старым пуховиком, здесь его рабочее место, вон, даже освещение есть... было. Лампочка, тоскливо померцав на прощание, угасла напрочь. Олег вздохнул и улегся, глядя наверх, в темноту. Он был еще достаточно молод, ему не дали бы, пожалуй, и тридцати лет, и вполне справедливо. Чуть сутулый, с бледным, вечно запачканным и заросшим лицом и непрестанно смеющимися глазами, в облезлом свитере, когда-то модных джинсах и резиновых сапогах, он производил впечатление удручающее - оно его порядком забавляло. Он вообще был неунывающим человеком, не унывал и теперь - утром он поднимется на крышу и будет писать при солнечном свете, а сейчас можно воспользоваться случаем и поспать.
- Спокойной ночи, - бросил он сонно в темноту.
- Сам ты... - лениво отозвался Семеныч.
Бессонные сутки навалились на веки непосильным грузом и заставили блаженно закрыть глаза. Олег уже не слышал, что пробурчал его сосед, но надеялся, что это было пожелание спокойной ночи.

Ночь навалилась на город, словно темный огромный зверь. Тихая, безмятежная и необычно прекрасная. По крайней мере, так казалось тени. Ее хозяйка уже спала, разметав по кровати роскошные длинные волосы. На журнальном столике рядом с кроватью лежал дорогой подарок – кроваво-рубиновое колье. И кровавое оно было не из-за цвета. Его бывший хозяин умер. Он не смог жить без этой дамы, что так просто рассталась с ним. Эта дама вообще просто расставалась с мужчинами. И каждому она разбивала сердце. Это было ее хобби.
Работой тени было лишь подчеркивать безукоризненную фигурку хозяйки. Тень жила с хозяйкой все больше для порядка. Ведь нельзя человеку без тени. Это все равно, что без души. Только вот тень не была уверенна в наличии оной у своей хозяйки. Поэтому она решила покинуть ее. Кому от этого бы стало хуже? Но не бывает тени без человека, а человека без тени? Или бывает?..
Когда дама проснулась, солнце уже вовсю светило над домами. По привычке дама потянулась и хотела полюбоваться своей тенью на стене, такой идеальной и красивой, как и сама ее хозяйка. Но тени не было. Она ушла.

Просыпаться сегодня было мокро. Обычно в начале осени просыпаться просто холодно, а сегодня - мокро. Наверное, была гроза. Гроза? А он проспал?
Олег неожиданно резко вскочил и осмотрелся. Рядом по-прежнему посапывал Семеныч в своем тулупе, трогательно обнимая кусок арматуры. Все было так, как должно быть, но - мокро. Писатель, а все его многочисленные знакомые (уходящие и приходящие, впрочем, чаще все же уходящие - ну и скатертью) называли Олега просто Писателем (надо признать, его искренне уважали, даже если посмеивались - до чего же ему нравились эти простые, искренние, прямодушные люди - не всегда добрые и хорошие, но неизменно простые, понятные, открытые!), поднял глаза и уставил на люк, ведущий на крышу. Он был открыт и из него сыпалась мелкая морось. Бодро подтянувшись на руках и взобравшись по ржавым скобам (коих осталось всего две штуки, наиболее непотребного облика), он оказался на крыше. На плоской, мокрой и серой крыше, которую Олег не то чтобы любил, но уважал. По его мнению крыша, пусть самая неприглядная, была символом свободы. Вот такая она, выходит свобода... промозглая какая-то, правда. Зато сквозь просвет в низких облаках светит солнце. Солнце Олег тоже уважал. Просто потому, что оно солнце, а солнце принято уважать. Его лучи почти плашмя ложились на поверхность крыши, по которой от этого протянулись длинные блеклые тени антенн... тут в глаза Писателю наконец бросилась явная странность: все тени падали в одну сторону, а его тень - в другую, прямо к солнцу. Раньше он бы вряд ли обратил внимание, но тут сыграло роль еще и то, что тень была куда ярче, гуще и насыщеннее прочих, и главное - была непохожа на него, Олега, и непохожа абсолютно. Стоило признать, тень была на порядок симпатичнее - аккуратная, практически идеальная женская фигурка, миловидная и миниатюрная. А еще она, кажется, жила своей жизнью - потягивалась, нежилась на солнце, словно вовсе от него, Олега, не зависела. Писатель посмотрел себе под ноги. Да, это определенно его тень.
По крайней мере, он ее отбрасывает. Да и нет на крыше больше никого, только хмурая взъерошенная ворона, но у нее есть своя тень, маленькая, но гордая...
- Семеныч! - зачем-то позвал Олег, вконец растерявшись. - Семеныч, ты глянь!
К тому времени как заспанный Семеныч вылез на крышу, тень заняла положенное ей место и стала вполне себе мужской тенью.
Олег выругался и нервно протер глаза.
- Ты чего? - проворчал Семеныч сипло. - Марсиян увидел?
- Ну, марсиян - не марсиян, но... - Писатель замялся. - А, ладно, ничего, забудь. Привиделось.
Крайне лаконично и вместе с тем всеобъемлюще высказав свое отношения к такого рода видениям и мнение на тот счет, что надо делать, когда кажется (поверьте, отнюдь не креститься), и, ворча, полез вниз, в тепло, захлопнув за собой люк.
Тень снова приобрела очертания девушки и принялась рассматривать Олега, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Тихий мелодичный голос сообщил:
- Здравствуйте. Я вас не слишком напугала?
- Да нет... - промямлил Олег, и тут только до него дошло, что разговаривает он с той самой тенью. А разговаривать с тенями было не в его правилах. Он снова протер глаза.
- Вам не кажется, я настоящая. – Тень внезапно поднялась и набрала объем. Невысокая девушка с длинными прямыми волосами села на край крыши, обняв руками коленки. Она оказалась полупрозрачной, темно-серого цвета. Ворона испуганно шарахнулась в сторону, а потом и вовсе улетела от греха подальше.
- Кажется. А когда кажется... - тут Олег сообразил, что цитировать Семеныча при дамах, пусть даже немного... полупрозрачных не стоит. - Впрочем, так ли это важно? - к Писателю неожиданно вернулась прежняя беззаботность. - Будем знакомы, Олег. И кстати, чего ты со мной на вы, я человек простой... А ты так вообще... тень, - он немного смутился. - Так что давай без официоза, хоть с тенью-то можно говорить свободно? - он лукаво улыбнулся и присел рядом. Олега охватило странное чувство, ему было совершенно все равно, реальность это, сон, или что еще - но ему было безумно интересно.
Тень смущенно посмотрела на писателя:
- Леди-тень, приятно познакомиться. – Новая знакомая протянула Олегу руку.
- Приятно, - несколько замедленно ответил Писатель, осторожно касаясь руки тени.
Как не странно, рука тени оказалась вполне осязаемой, только мягкой, как шелк. Некоторое время Олег молча осознавал этот факт, а затем, одернувшись, поцеловал руку полупрозрачной девушки. Он вдруг развеселился, представив, как это все выглядит.
- Слушай, а можно нескромный вопрос? Ты откуда взялась? - усмехнулся он мягко. - Раньше вроде был вполне себе мужик, на меня похож, и немногословный... вернее, вообще никакой. Ну, знаешь, как... как тень.
- Я не знаю, куда делась твоя тень. Я заняла уже свободное место. Просто ты был единственный человек в округе без тени… А я сбежала от своей хозяйки. Дама-без-тени бездушная и любит только холодную красоту драгоценных камней. Мне не нравится у нее жить. – Тень грустно посмотрела на Олега.
Писатель заморгал.
- Взяла и ушла? У меня не было тени? Раньше была... Слушай, а что, все тени могут вот так... как ты?
- Могут, если им что-то не нравится. Ну, или нужно отлучится по делам. Обычно тени по делам ночью ходят. А твоя тень до сих пор не вернулась. Когда вернется, мне придется уйти... Она меня будет искать. - По щеке тени скатился темный хрусталик слезы.
- Ну, ну, чего ты? - Олег подсел поближе и аккуратно приобнял тень за плечи, стараясь не думать, что она нематериальна. Происходящее до крайности захватило его. - Оставайся, если хочешь! Ты мне нравишься больше, чем я... ой, тьфу, чем та моя тень... мой тень? У меня тут хорошо, уютно!.. А еще я пишу роман! Хочешь, дам потом почитать? - затараторил он. - Мы могли бы говорить целыми вечерами... со старой моей тенью особо не поговоришь, а Семеныч вечно спит. Уверен, ты многое могла бы мне рассказать, а я бы зачитывал тебе главы романа! Не нужно никуда уходить!
- Прямо как мастер и Маргарита, - всхлипнула Леди-тень, - моя хозяйка знает, что тени живые. Она колдунья. Она будет меня искать. И ты будешь в опасности.
- Я колдуний не боюсь, - уверенно заявил Олег с улыбкой. - Я сам колдун, каких мало. Могу неделю не есть и трое суток не спать!
Он ласково посмотрел на прозрачную собеседницу. Она казалась трогательно наивной и беззащитной, даже говорила как маленькая обиженная девочка. Теперь у него уже начисто вылетело из головы, что происходящее нереально.
- А я вообще не ем и не сплю. – Последний раз всхлипнула тень и прижалась к писателю.
"Тем более хорошо, жрать-то у меня нечего", - невесело усмехнулся про себя Олег.
- Ну вот и ладно! И никого не бойся - с нами Семеныч, он нас в обиду не даст, - хохотнул Писатель, поглаживая успокаивающе призрачные волосы. - Пойдем вниз? Или хочешь посидеть тут?
- Пойдем. – Тень снова перетекла в горизонтальное положение и приобрела форму бывшей тени писателя.

Теперь дни летели быстрее, без тяжких раздумий над новой порцией текста, разорванных в клочья и исчирканных листов. Олег все больше сидел в своем чердачном закутке, часами вглядываясь в темноту и говорил, говорил, говорил... Словно беседовал с кем-то. А потом садился и писал с утроенной энергией. Поначалу Семеныч удивлялся, а Писатель в ответ на его вопросы отшучивался, мол, муза его посещает. Муза! В конце концов, Семеныч плюнул на странности соседа и лишь покрепче укутывался в тулуп и порой накрывал голову каким-нибудь тряпьем, если Олег не давал ему уснуть. Здесь трудно было кого-то удивить беседами с музой. Растаман Егорка, например, мог подолгу болтать с кем-то по телефонной трубке со свисающим с нее куском провода.
А Олег никогда не чувствовал себя настолько... уютно. Раньше его все в жизни устраивало, теперь же ему все в ней нравилось. И вдохновение посещало его куда чаще после того, как они часами просиживали здесь, или наверху, на крыше, разговаривая о своем. Тень слушала главы его романа, порой критиковала или советовала, порой просто задумчиво молчала и тихо улыбалась. В темноте чердака ее совсем не было видно, но он точно знал - улыбалась. А еще никто кроме него не слышал ее голоса, почему-то... А ему этот голос безумно нравился, и он слушал, а потом читал, или декламировал стихи, потом отмахивался от предложенного Егоркой косяка или брошенного Семенычем валенка, и снова слушал. Кажется, он уже не мыслил себя без Тени, и давно забыл, что это ненормально, невероятно и неестественно. Он вообще забыл о многом. Раньше он был счастлив просто так. Теперь у него были на то все основания.
Но, к сожалению, в один ужасный день у них на чердаке появились два человека. Один огромный, как медведь, лысый, в темных очках и костюме с галстуком. Другой наоборот – маленький, тощий, но тоже при костюме.
- Дама-без-тени требует свою тень, - произнес маленький.
- Курите, братья мои! - великодушно объявил Егорка, протягивая им по самокрутке.
Олег обернулся и вскинул брови.
- Вы о чем? А, ясно, вы к нему, - он кивнул на Егорку. - Слышь, Семеныч, растаманы приперлись... Только что-то одеты странно...
Семеныч мрачно и немногословно откомментировал в своей манере, что он думает по этому поводу и куда идти новоприбывшим.
Егорка дружелюбно и обезоруживающе улыбался. Еще один пришлый, греющий руки у костерка в углу, пробормотал:
- Кино снимают?
- Сейчас такое кино начнется. – Шепнула на ухо Олегу Леди-тень. – Писатель, что делать? Они могут просто убить вас всех!
Олег медленно поднялся и решительно заявил:
- Господа, всякие там тени и Дамы - это к нему. Его Егорка зовут. У него не то что Дамы, у него еще Валеты есть и даже Бубновый Король. У нас тут вообще всем рады, проходите, располагайтесь.
- Я не знаю никакую Даму, - заявил Егорка. - Возьмите, братья мои, вот путь к обретению того, что ищете!
Большой зло зыркнул на Олега и грубо отпихнул Егорку в сторону, затем тщательно осмотрел весь чердак, ощупал стены и недовольно фыркнув, удалился.
- Мы еще вернемся! – Заявил маленький и отправился за своим дружком.
- Наши двери всегда открыты для вас, братья! - крикнул вслед нисколько не смутившийся Егорка.
В полутьме Семеныч пробурчал что-то насчет дверей и того, куда они ведут таких, как недавние визитеры. Олег выдохнул и сел на пол.
- Вернутся... Что будем делать?
Семеныч, Егорка и новый сосед уже усвоили, что такие неожиданные реплики не стоит принимать на свой счет.
Леди-тень отделилась от кипы бумаг и присела рядом с Писателем.
- Есть один шанс. Нужно идти к Хозяину Теней и попросить у него вольную для меня…
- Хозяин Теней? - переспросил Олег рассеянно. - И что, даст вольную?
- Да! Если повод будет серьезный. Пойдем скорее!- Внезапно тень замолчала. По щекам ее покатились слезы.
- Пойдем, конечно! Стой, стой, ты чего? - Олег не видел Тень, но слышал, как она плачет. - Не плачь, не нужно, все ведь будет хорошо!
Егорка согласно закивал, теребя в пальцах клочок газеты.
- Понимаешь, в мире теней нет воздуха. Мы не дышим. Я пойду одна! У тебя еще работа, роман!
- Погоди, погоди! Одна? Но... как туда попасть и... это не опасно? Ты... вернешься? - вскинулся Олег. - Если я могу пойти с тобой или помочь тебе хоть как-то, я помогу! Только скажи! Роман... да, роман... черт с ним! - неожиданно заявил Писатель. - Что нужно сделать?
Леди-тень ошарашено посмотрела на Олега.
- Ты не понимаешь! Людям туда нет входа. Только теням и… душам.
- Душам, - эхом повторил Олег глухо. - Мертвым?
- Да. Я обязательно-обязательно к тебе вернусь!
- Постой! - почти воскликнул Писатель. - Я с тобой! Я... не отпущу тебя одну, да и мне без тебя здесь делать нечего. Я буду с тобой, - заявил он решительно. - Ну что мне терять? И потом, я, оказывается, так многого не знаю и не видел... - он улыбнулся, немного печально, но задорно.
- Нет. Я не смогу убить тебя. Ты… ты такой необычный. Нет! Я иду одна!
- Тогда я сам... - начал Олег решительно, но люк, ведущий на чердак с лестницы, внезапно распахнулся. Давешняя парочка протиснулась наверх, маленький человек шагнул вперед, испепеляя Писателя взглядом.
- Ты обманул нас, но тебе не обмануть Ее. Мы знаем, что Тень у тебя, и мы пришли забрать ее.
- Забрать тень? - делано удивился Олег. - Ребята, вы ж вроде Егоркины косяки не взя...
Его слова внезапно прервал тихий хлопок, а следом за ним - еще два. Запахло пороховой гарью, показался сизый дымок. Олег пошатнулся и тихо сполз вдоль сырых чердачных труб, проведя ладонью по стремительно темнеющему и набухающему от крови свитеру. В глазах его застыло выражение досады и удивления, по губе стекла тонкая темная струйка, тело обмякло.
- Твою!.. - подскочил Семеныч, первым поняв, что произошло. Новый хлопок, и он рухнул, как подкошенный.
Большой шагнул в сторону удивленно моргающего в углу Егорки, коротким движением всадив ему под ребро полоску тусклого металла. Глаза, наполненные удивлением и почти детской обидой, остекленели, еще одно тело сползло на сырой пол. Позади прозвучал еще один хлопок и короткий всхлип.
- Ищи тень! - рявкнул маленький.
Леди-тень застыла на месте. Они убили ее Писателя! Убили! Тем временем от тел убитых начали подниматься синие огоньки, складываясь в образы.
Темнота схлынула, а с ней и боль, и вообще все ощущения. Осталась свобода. Осталось сознание. Остались чувства и мысли.
Олег попытался вздохнуть, но не ощутил того, что обычно ощущал при этом. Он оглядел себя с ног до головы - теперь Писатель выглядел, как... да практически точно так же, разве что образ его был соткан из полупрозрачной, голубоватой, мягко светящейся дымки. А мир вокруг стал бесцветно-серым и едва различимым, лишь смутные силуэты двух убийц по-хозяйски сновали по чердаку.
Рядом с Олегом тускло мерцал еще один призрак, в пляжном костюме и соломенной шляпе, с которой свисали какие-то крючки. Он ошалело озирался.
- Семеныч?! - Писатель поймал себя на том, что не слышит своих слов, но знает, что он их произнес.
Тот обернулся, но смолчал, по-прежнему не сумев прийти в себя. С другой стороны возник еще один призрак, с дредами, в огромных очках и пестрой одежде. Призрак Егорки. В углу, у еле видного из-под сумрачной пелены костерка, сидел, съежившись, четвертый призрачный силуэт, вообще мало похожий на человеческий.
А еще он увидел Тень, свою Тень, в точности такой, какой видел ее тогда, в день встречи!
Олег бросился к ней, обняв ее - теперь она казалась материальной, как никогда.
- Ну вот, видишь, как все получилось... Теперь я с тобой, теперь я точно с тобой! Навсегда, ведь правда? - зашептал он.
- Но… Они убили тебя… Они ищут меня, - Леди-тень била мелкая дрожь, - нужно отправляться к Хозяину Теней! Скорее, идем за мной!.. Не бойся, твоих друзей заберут.
- Она настоящая! - заметил Семеныч.
Егорка пробормотал что-то про любовь Джа, а Олег наконец выпустил Тень из объятий.
- Да, да, что это я... Идем скорее!
Стены зданий будто исчезли перед ними, Леди-тень и Писатель направились долгим темным коридором, который вывел их в просторное помещение, похожее на зал старинного замка. На троне восседала тень. Огромная, черная, как уголь, с красными горящими глазами. Тень устало улыбнулась.
- За вольной? – Очень утомленным старческим голосом вопросила тень.
- Угу. – Кивнула Леди-тень и прижалась к Писателю.
- Так-с, так-с, посмотрим, что у нас с вольными… - Перед стариком появилась в клубах серого тумана большая серебряная книга. Хозяин Теней принялся изучать что-то из этой книги, затем перевел взгляд на Писателя.
- А вы по какому делу?
- Я? - Олег немного растерялся, посмотрел на Тень, потом уже окрепшим голосом ответил, - я с ней. Я пришел просить свободы для нее.
- Вот как! – Восхитился Хозяин, - а вы ничего не теряли в последнее время?
Олег напряг память. Разумеется, ему и в голову не пришло вспомнить о своей тени, тихой, молчаливой, обыденной и привычной, а теперь безвозвратно забытой.
- Ну... разве только жизнь, но это уже не имеет никакого значения. А что, что-то еще?
Старик цокнул языком:
- Ай-яй-яй, а как же ваша тень, что пришла ко мне просить вольную?
- Моя? Тень? - непонимающе переспросил Писатель. - Вот она, она со мной... - тут до него наконец дошло. - А, моя прежняя тень? Просить вольную?!
- Да. Что-то ее не устраивало в вас. Кажется, ваш образ жизни.
Олег вдруг радостно расхохотался, как безумный.
- Так отпустите ее! Пусть идет, куда и к кому хочет!
- Ну, я так не могу. Нужен хозяин. И Леди-тень отпустить не могу. У нее есть хозяйка, которой нельзя без тени.
- Тогда... тогда пусть моя тень пойдет к ней! - с мольбой и надеждой в голосе воскликнул Писатель. - Вдруг они понравятся друг другу! И все будут довольны, все будет хорошо...
Хозяин Теней изумился ни на шутку.
- Насколько я помню, Дама-без-тени живет очень богато?
- Да, - кивнула Тень.
- Хм… Тогда сами спросите у вашей тени!
- А где она? - Олег огляделся.
- Тут я, - от стены отделилась тень.
- Здравствуй, - сказал Писатель отрешенно. - Ну так что? Слышишь, что тебе предлагают? Тебе ведь не нравилось у меня, верно?
- Как тебе сказать, - зябко пожала плечами тень. - Ты вспомни, как ты жил! Как бомж, право слово. Да еще уткнешься в свой роман, сутками бред пишешь, а мне это все читать... Надоело, не обессудь. Значит, богатая Дама?
- Ага! - горячо подтвердил Олег. - Иди, если хочешь!
- Ну... - тень замялась. - Можно? - Олег-тень перевел взгляд на Хозяина.
- Ох, молодежь. Ладно, последний вопрос: писатель Олег, почему вы пошли за Леди-тенью?
Олег замешкался и растерялся.
- Ну... я не знаю, то есть... нет, я знаю... вы можете подумать, что это странно, да. Но я думаю... нет, знаю... что я полюбил ее. Поэтому пошел за ней. Поэтому пойду за ней всюду, куда бы она не направилась! - голос Писателя окреп, стал уверенным и горячим.
- Опа-на... - охнул Олег-тень. - Ну это... я вам пожалуй мешать не буду, пойду?
Писатель не обратил на него внимания, выжидающе глядя на Хозяина.
Леди-тень лишь крепче прижалась к писателю, что-то яростно шепча. Хозяин развел руками.
- Что я могу тут поделать? Перед любовью даже я бессилен. Идите, все трое. Вольная Леди-тени.
Внезапно в зале вспыхнул огонь. Появилась Дама-без-тени. При виде этой женщины, мужчины обычно были готовы упасть на пол и целовать ее ноги, готовы были отдать за нее все, что имели, даже жизнь.
- Мне кажется, не спросили разрешения у меня. – Улыбаясь, произнесла она. Улыбка была холодной и мертвой.
- Это шо, та телка? - живо поинтересовалась тень Олега. - Ну, у которой я жить буду? А ничо так, я б сказал...
Олег молчал, прижимая к себе Леди-тень и переводя взгляд с нее на ее бывшую хозяйку.
Дама опешила. В жизни к ней еще так не обращались!
- Но, я… Да как ты смеешь!
- А я шо? - удивился Олег-тень. - Ты мне лучше вот чего скажи - ты, надеюсь, романов не пишешь? А по ночам спишь? И вообще, привычки там вредные есть? Я абы к кому не пойду, ты так и знай!
Хозяин Теней уже смеялся в кулак. Дама ошарашено смотрела на Олега-тень. Словарный запас хозяйки Леди-тени истощился в мгновение.
- Э… Да я… Да у меня…
- Что у тебя? - встревожился тень Олега. - Надеюсь, не вши? Ненавижу чесаться по ночам. И это... ты не извращенка часом? А то я уже не мальчик, не всякие выкрутасы повторить смогу... И еще ненавижу сало, - зачем-то добавил он.
Дама-без-тени не нашла ничего лучшего, чем грохнуться в обморок.
- Олег, ну как вы с дамой. Теперь сами ее несите до дома. – Улыбнулся Хозяин Теней. – Ну а что вы тут еще делаете? Идите, вы свободны! – Махнул рукой старик влюбленным.
- Ага, теперь мне эту дуру припадочную еще на своем горбу переть! - пробурчал Олег-тень. - Ладно, куда ж ее тащить-то? И как? Ну да разберусь... Слышь, Олег... ты это... не поминай лихом. Ты хороший был хозяин, только жил в дерьме по ноздри... Вот теперь мы заживем как надо, правда, крошка? - обратился он к бесчувственной Даме, у которой отныне снова была тень.
- И тебе всего доброго! - весело отозвался Олег. - Спасибо вам, Хозяин Теней! - он повернул Леди-Тень лицом к себе и ласково посмотрел ей в глаза. - Мы теперь свободны! Куда пойдем?
- Свободны… - только и смогла сказать Тень.
- А куда вам, извините, неживым, идти? Только туда. – Хозяин указал пальцем вверх.
- Тогда... пойдем? - Олег вопросительно посмотрел в лицо Тени, вдруг оказавшееся очень близко. И он почувствовал, что уже давно хотел это сделать. Он подался вперед и поцеловал ее, легонько притягивая к себе за плечи. Для него она сейчас была материальнее, чем когда-либо.
- Охо-хо... - пробурчал затихающий позади голос Олега-тени. - А мы с тобой целоваться будем, милая? Не? Ну и ладно, и не особо хотелось. А чего ты башкой о пол, не надо! Дай-ка поудобней перехвачу... ой, блин, тяжелая... - голос стал совсем неразличим…
Вскоре и Тень с Писателем отправились в и последний путь к счастью. По дороге тумана и звезд, луны и солнца, высоко в небеса…

Loading.


Тук-тук. Я тут. Я это Я. Это то, что Вы изволили скушать недавно. Я теперь буду с тобой. Я люблю тебя.


Это так просто. Это проще мёртвый младенец переходящий улицу. Всё так просто. Пугающе просто.

Шесть картин в комнате и одна статуя.

Это так просто. Пугающе просто.

Статуя из белоснежного мрамора. Крыло. Крыло. Два крыла. Острые бритвы-зубы. Сощуренные глаза-ледышки. Мощьнявый хвост-молния. Грудь-колесо. Чудо-юдо.
«Это Дракон» - прошептал пернатый голос внутри тебя.
«И без тебя знаю». Это напрашивалось, но не произносилось.
Статуя-Дракон. Именно такими они и были. Во всяком случае, ты так считаешь.
Белоснежный Дракон.

А вокруг картины. Раз, два, три, четыре, пять, шесть.

Красный. Красный дракон спаливает какую-то деревушку. Его чешуя давно уже спеклась от жара падающего солнца, и он весь подобен одному сплошному огню.
Оранжевый. Оранжевый дракон не любит почестей. Не любит славы. Именно по этому он такой маленький и беззащитный. Хотя так было раньше, а теперь у него плотная шкурка, он думает, что она надежно защищает его от невзгод мира, но люди только улыбаются прикасаясь к нему и кладут в корзинку к другим апельсинам. Но разве способность вызывать улыбки – не лучшая защита? Люди всегда улыбаются маленькому солнышку.
Жёлтый. Жёлтый дракон заслоняет собой всё небо. Он настолько велик, что целого мира мало. И неведомый художник выкинул его за пределы. Прочь из мира. Зачем-то присобачил дракону плащ развивающийся от звездных ветров, и дракон стал похож на шарик. Люди забыли. Забыли что это дракон. Они помнили только его имя. Солнце.
Зелёный. Зелёный дракон затаился в кустах и ждет. Эта игра началась ещё до рождения драконов, но теперь об этом никто не помнит. Мы ждем заката, того самого заката, когда солнце ложится на землю. Тут и выходит дракон на арену. Бросок и не продолжительная борьба с кровавыми брызгами, стрелами вылетающими из под изумрудных клыков. Все любят любоваться алыми, багровыми закатами? Скажите спасибо зелёному дракону.
Голубой. Голубой дракон не понимает зелёного. Он не мечтает о жёлтом. И не боится красного. Он голубой. Он не голубее неба, он и есть небо. У него такая прозрачная кожа, что ты видишь сквозь неё солнце. Но это вить здорово? Ты не хочешь жить в голубой коробке без стен? Ты знаешь как сложно быть открытым людям? Прозрачным? Не знаешь. Ты – коробка. А дракон нет, нет потому что ему помогают звёзды. Каждый вечер дракон костенеет и становится серым. Тут-то и приходят они, полощут его своим сиянием и дробят беды-тучи. Вот и утро! Вот он и как новенький! Добрый голубой дракон.
Синий. Синий дракон. Он всегда не понимал, как можно так открыто вести себя. Неет. Пусть голубой будет прозрачным, синий не такой. Синий сильнее. Кажется. Чувствуешь солоноватый запах? Так пахнет море. И так пахнут слёзы. Когда-то небу было так плохо, что оно плакало. Плакало от боли одиночества и непонимания. Просто плакало. Давайте не будем лезть небу в душу с грязными ногами. Плакало и пусть это будет прошлым. Слёзы в прошлом, а у нас есть море. Синее, солёное море...которое очень не любит любопытных и уверено хранит свои тайны. Тайны синего дракона.

Картины закончились.

Решила рассказ "Сказка" запихнуть в цикл под назвонием "Про Йольфов"

Второй рассказ цикла:

И нет больше...

Знаете, я ненавижу этот дом. Пустое вместилище воспоминаний. Я его ненавижу всей душой, хотя… ещё не ясно, осталась ли у меня душа. Ненавижу! Только это слово всегда у меня на языке, только его шепчут сухие губы, только оно отзывается в пыльной темноте коридоров.
Старый особняк на окраине города. Родовое поместье, вот только семья, что жила в нём давно уже не существует, ровно с того момента, как я сказал или приказал, не помню уже точно, убираться ей проч.
Дом пуст и уже давно мёртв. Только я брожу как призрак. Только мои шаги разносятся по десяткам комнат, но дом мёртв, он не отзывается на трезвон колокольчика в ещё идущих часах.
Тяжелые портьеры ласково погладили плечи, я отмахнулся и пошёл вниз по лестнице, уселся на холодной мраморной ступеньке. Гнездо древнего рода. Вот только род, вымер, как и все древние… ещё бы, эльф, последний эльф, решивший связать свою жизнь со смертной, лишь бы не потерять связь времён, лишь бы не покинуть этот мир, не оставив после себя никого. Она смеялась, когда он рассказывал о себе, смеялась и считала, что её возлюбленный всего лишь поклонник полоумного писателя, придумавшего мир эльфов. Она не могла и не хотела верить, что этот великий человек просто бывал в Лотриэне, что он своими глазами видел последнюю войну кольца, что он всего лишь выступил проводником между двумя, совершенно разными мирами. А как ей это объяснишь? Вот я и перестал рассказывать. Она притихла, поняла, что что-то скрываю. А потом скандал, упоминание о каких-то других, хоть я и любил только её… её одну. Но сорвался, надоело. Прогнал, наговорив столько страшного, что самому сейчас тошно, и она ушла, громко хлопнув дверью, ушла, что бы не вернуться больше никогда.
Я сам себя запер в доме. Такой вот добровольный затворник или, скорее всего узник, да, именно узник своей расы.
«Эльф!»- звучит как диагноз.
А, наверное, я и, правда, уже сошёл сума в своём скитании по тёмным комнатам и коридорам.
Она назвала меня сумасшедшим ролевиком. Сейчас я только и могу повторять её слова, ничего другого мне не осталось. Я сам запер все двери, занавесил окна. Странно, что никто за эти долгие сотни лет не позарился на «заброшенный» особняк. Всё-таки что-то или кто-то его охраняет. Интересно, кому это понадобилось сохранять моё уединение?
Кто-то писал письма:
«Где ты? Почему пропал? Мы беспокоимся. Разве можно быть таким безответственным? Может, приедешь в гости? Навестишь друзей?»
Но они так и не дождались ответа и вскоре перестали писать. Они считали, что я умер? А может, так было бы лучше? Может, я на самом деле свихнувшийся ролевик и мне пора лечиться? Может, острые уши лишь моя фантазия? Иногда я разговариваю сам с собой или с портретами, что висят в длинных коридорах. Там вся моя семья. Сотни поколений, сотни ветвей одного рода. Где они сейчас все? Они тоже считают меня мёртвым?
Смеюсь. Громко, отчётливо. Так что бы было слышно всему дому, что бы он ожил, вздохнул, потянулся…
Но смех стих и тишина поглотила все звуки. Вздыхаю и поднимаюсь на чердак. Канистры с бензином. Пройти по всем комнатам, по всем коридорам. Спуститься вниз, выйти на улицу и, кинув в сторону опустевшие ёмкости, чиркнуть спичкой, кинуть маленький огонёк в маслянистый след и смотреть, как огонь пожирает мёртвое тело дома.
Нет больше родового гнезда. Нет больше последнего прибежища сказки. Нет больше эльфов…

Когда-нибудь…

Скрип дверь. Чёртовы не смазанные петли. Толчок и она распахивается на полную, выпуская в парадную холодный осенний ветер.
Поёжился, повёл плечами. Будто не привык ещё к стылым утрам этого городишки. Привык ведь. Выходишь на улицу. Натягиваешь на запястья кожаные перчатки. Пожалуй, для данной части гардероба ещё рановато, но тебе всё равно. Ты всегда отличался от остальной массы.
Ступаешь на тротуар. Тихие постукивания трости при ходьбе, будто удары чьего-то сердца, оглашают сонные окрестности. Ещё слишком рано даже для дворников. Ты знаешь, что тебе никто не помешает. Поэтому и идёшь, так просто, не скрываясь.
Улицы пусты.
Заря ещё не скоро раскрасит небо причудливыми красками. Ты аккуратно перешагиваешь лужи. Сегодня не тот день, когда ты сначала заходишь в кафе, что бы выпить чашечку ванильного кофе и отведать совсем свежей выпечки. Сегодня нужно торопиться.
Ты любишь музыку скрипки. За что? Ты этого не знаешь. Просто любишь. Наверное, она созвучна с твоей душой или просто напоминает тебя самого. А впрочем, вы и правда похожи. Ты очень любишь слушать скрипичные концерты. Иногда целыми днями не выходишь из комнаты. Но сегодня тебе не до этого. Ты должен успеть во время.
За пазухой, оттягивая внутренний карман, лежит револьвер и горстка путь. Сегодня ты должен убить третьего из двенадцати. Сегодня он должен поплатиться за её жизнь. И ты идёшь с яростным желанием в сердце, убить. Покарать виновного в её смерти. Ты точно знаешь, что именно он виноват. Ну если и не он, так остались ещё девять человек. Те, кого она ненавидела. Но тебе было всё равно. Ты должен был их всех убить. Просто должен. И тогда…
… тогда, когда-нибудь, к другой жизни, она была бы с тобой.
Когда-нибудь…

Присоединённые эскизы

Серафим в панике металась по парку писателй. . "Ну где же? Где же? Где?!" Паника разрасталась до размеров маленькой катастрофы. Ну как же так? Впервые попасть в парк писателей и тут же потерять все свои свитки! Ну на такое могла сподобиться лишь забывчивая и переменчивая Серафим.
Приставая ко всем, кого встречала на пути с вопросами "А не видели свитки таки маленькие?" или "А свитки с печаткой красненькой не встречались?" Серафим буквально налетела на молодого человека мирно прогуливающегося по тенистой дорожке, видать, в поисках вдохновения. Через секунду они оба были на земле. Скомканно извинившись Серафим, поднялась и хотела уже помочь молодому человеку, как увидела свои свитки, завалившиеся за белую скамеечку.
Радости Серафим не было предела.

Эль-Муэрто.

Как-то Дух Смерти и Дух Сострадания ранним земным утром прогуливались в предместьях Эль-Муэрто. Обернувшись синим и белым сиянием, Духи наслаждались дивными рассветными лучами солнца, перламутровыми перьями облаков и изумрудом листвы в кронах столетних тополей. Но не одни тополя хвастались своею красой: река, огибавшая подножие холма, теряла разум в безумном беге, подкидывая к небу бриллиантовую россыпь брызг.
Завороженные зрелищем, Духи остановились, наполняя горизонты сознания неописуемой песней природы. Как вдруг раздался громкий треск, звук ломающегося дерева. Птицы, очнувшись от оцепенения, разом взметнулись с ввысь и подняли страшный галдеж. Минуту спустя, по самой кромке реки, волоча за собой бревно с человеческую руку толщиной, заплетающейся походкой шел Человек. Издавая непонятные крики, он всем корпусом раскрутил дерево и отпустил его, при этом нетвердые ноги человека покосились и сам он упал прямиком в воду. Быстрое течение подхватило его, и вот, уже через несколько мгновений он оказался довольно далеко от берега.
Вспомнившая об опасности рыба стайкой серебряных бус опустилась на дно реки. Одинокая лань, неосторожно вышедшая из лесных зарослей полюбоваться на восход, дернулась и унеслась обратно в лес. Гармония утра превратилась в хаос дня. Духи, с печальным интересом наблюдавшие за барахтающимся в воде телом.
Первым не выдержал Дух Смерти. Одним усилием мысли он заставил настоящую секунду растянуться до такой степени, что она показалась бесконечной. Что-что, а это Смерть умела делать лучше всего. В следующий миг, темный дух принял свой привычный для всех людей облик высокого, немного худощавого человека с косой. Медленной, но до ужаса твердой и неотвратимой походкой смерть приближалась к застывшему с искаженным от ужаса лицом мужчине. И там, где ступала Смерть, трава желтела и выгорала.
- Постой!- За балахон смерти ухватилась сверкающая рука Сострадания. Второй Дух тоже успел поменять облик, превратившись в девушку, источающую свет от самого своего сердца. Полные участия голубые глаза Духа были обращены в сторону умирающего человека.- Подожди, его час еще не настал, я чувствую. Зачем ты хочешь забрать его раньше срока?
- Его уже не спасут. – Ответил ей голос, доносящийся со всех сторон сразу.- Разве ты видишь кого-либо вокруг? Это вершится судьба: скоро тело его не будет способным поддерживать жизнь, и я помогу ему расстаться с нею.
- Он мог бы еще сам побороться за свою жизнь. Отбирая у него этот шанс, ты сам вершишь его судьбу.- Твердо стоял на своем Дух Сострадания.
- Шанс? О каком шансе ты говоришь? Этот человек пьян, я уверен, он даже не понимает, что с ним происходит. Нет у него никакого шанса.
Голос Смерти казался глубоким океаном, обволакивающим слушателя, гипнотизируя его и заставляя подчинятся воле своего хозяина. Но Сострадание, пройдя со Смертью рука об руку не легкий и уж совсем не короткий путь, было привычно к хитростям и уловкам своего спутника. Они могли каждый раз вводить человека в заблуждение и заставлять выполнять чужую волю, но Сострадание было Духом, а потому продолжило спор.
- Не думаешь же ты, что сам можешь решать кому пора уходить, а кому нет? Так ты почти всех за одно утро забрать можешь, если только им не помогут другие силы. Но если все действительно так, то знай – я та, кто поможет ему несчастному. И здесь по Закону ты не сможешь мне помешать.
- Сострадание…- вздохнула Смерть и опустила косу.- Закон Закону рознь. Я еще не успел приблизиться, а ты уже спасаешь его от меня. Зачем? Людей много и они всегда будут. Я один не сделаю так, чтобы их вдруг не стало, не потому что не смогу, но потому, что смысла такой поступок не имеет. – Дух положил руку на плечо девушки, привлекая ее внимание. Но Сострадание уже не слушало Великого Духа, оно неотрывно смотрело на человека, застывшего в сонме сверкающих брызг. Сделав правой рукой круговое движение и резко дернув ей в сторону, девушка вытащила человека из смыкающихся водных объятий. Время вновь пошло своей обычной скоростью. Откашлявшись, человек ошалело огляделся по сторонам, явно не понимая, что произошло.
- Зачем он тебе? Очнись, сердце затмевает твой разум. Если б не было нас сейчас здесь, я бы явился и забрал его минутой позже. Все равно.- С этими словами Смерть топнула ногой и направила косу на человека. И земля разверзлась под ногами несчастного.- Не мешай, этот человек обречен.
Теперь время остановил Дух Сострадания. Она свела разрозненную землю воедино и обратила взгляд, полный праведного гнева на своего спутника. Из-под капюшона Смерти на девушку смотрели два пылающих угля. Было видно, что это давний спор между двумя духами, в котором ни один не желал понимать другого. В конце концов, более мудрый и усталый Дух Смерти произнес:
- Если тебе так хочется спасти его, я дам тебе такой шанс. Если сможешь до заката сего дня сыскать на Земле одного живого человека, кто знает его и согласен будет за него жизнь свою отдать, я покорюсь твоей воле. – Смерть протянула руку, и на ней возникло сияние.- Ну как, на предложение согласна ли ты?
- Но что же будет, если у меня не получится?- Спросило вдруг Сострадание, чувствуя подвох в словах Великого Духа.- Что будет, если нет на земле такого человека, который захочет спасти этого несчастного?
- Твой человек будет лишен возможности Высшего суда. Это несправедливо, я уже чувствую твое возмущение, но помни, что это – твой спор.- Голос Смерти приобрел металлический оттенок.- Если спасешь его – он останется жить, не сможешь – отправится в небытие.
Девушка посмотрела на человека, лежащего у ее ног. Сомнение овладевало ее сердцем, но ведь должен же хоть кто-то на свете дорожить им? Ставки были высоки, однако, и на попятную идти было уже поздно, не могла она от спора отказаться. После некоторых раздумий, в руке девушки тоже возникло сияние и она пожала руку Смерти.
Так между Великими был заключен спор на жизнь и душу человека по имени Сантьяго де Минго, жившего в близлежащей деревне. Духи договорились, что покуда день не завершился, Смерть будет держать человека во сне между жизнью и забвением. А для точнейшего отсчета времени поставили на том же месте, где стояли, песочные часы, рядом с ними же и встретиться решили.
Сострадание для поисков свои силы применять не могло, но вместо того ему разрешалось принимать любые обличия, кроме человека, на кого спор велся. Дух остановился на облике юной странствующей девушки невысокого роста с каштановыми волосами и большими светло-карими глазами. Открытое улыбчивое лицо должно было с первого взгляда располагать людей к беседе. Закинув за плечи дорожную сумку и взяв в руки посох для полноты образа, Сострадание отправилось в путь.


Эль-Муэрто, некогда город, кипящий жизнью, теперь превратился в тихую захолустную деревеньку, почти полностью отрезанную от внешнего мира. Такое название эта деревня получила из-за горы, стоявшей у входа в бухту, с вершиной в форме человека с косой в руке. Более сотни лет назад город снискал себе славу успешного торгового порта, но от лени и достатка живших там людей, потеряло былые удачливость и вид. Но необычайно прекрасная природа вокруг заставляла людей оставаться в обжитых землях, а Великих Духов возвращаться сюда вновь и вновь, дабы насладиться истинной красотой.
Едва Сострадание вошло в деревню, как тут же раздались крики и страшные ругательства, а затем с противоположной стороны улицы над ее головой, едва не задев, пронесся глиняный кувшин, с треском разбившийся за ее спиной. Девушка внезапно осознала, что одержать победу в споре будет не так легко, как представлялось вначале, учитывая нравы здешних людей.
Решив, что сначала о жизни де Минго можно разузнать в людных местах, (в маленьких деревушках всегда все всё знают), Сострадание, обходя не в меру опасные дома стороной, и по возможности стараясь не привлекать к себе внимания, отправилось к центру деревни, где и располагался рынок.
Атмосфера рынка завораживала и рассеивала внимание. Состраданию, к такому обращению непривыкшей, было крайне сложно сосредоточиться: ее постоянно дергали, о чем-то спрашивали, навязывали не нужные ей вещи и уговаривали, уговаривали, уговаривали… Едва собрав мысли в порядок, ей удалось узнать, что де Минго действительно жил в Эль-Муэрто, но люди не видели его уже очень давно. Дотошные до всего старухи рассказали Состраданию так же, что у Сантьяго были жена и ребенком. Но он бросил их, не в первый раз обманув надежды бедной девушки. После она согласилась на предложение некого Пабло Солиза, и сейчас они живут в старом доме семьи Солиз недалеко от рынка.
Вокруг Сострадания собиралось все больше и больше народу. В таких заброшенных деревнях появление нового человека становится настоящим событием, где каждый хочет поучаствовать и, если может, помочь. Поначалу о Сантьяго говорили сдержанно, с неким недовольством, на вопросы о нем отвечали неохотно, но чем больше зевак собиралось вокруг, тем становилось понятнее, что Сантьяго здесь не столько недолюбливают, сколько вообще презирают. Из общего гомона Состраданию удалось выяснить, что Сантьяго ужасный проходимец и обманщик. Не редко он обещал что-либо, но потом отказывался от своих слов или же вовсе пропадал. Часто бывало, что он втягивал честных и порядочных людей в нехорошие истории и аферы, всегда выходя сухим из воды, но подставляя своих партнеров. Когда же Сострадание упомянуло о том, что у Сантьяго большие проблемы, и он нуждается в помощи, все согласились, что так ему и надо и пора бы уже проучить этого мошенника.
Решив, что здесь она вряд ли найдет того, кто ей нужен, Состраданию ничего не оставалось, как идти искать его бывшую жену. Но на выходе из рынка в дорожный плащ Сострадания вцепилась чья-то морщинистая рука. Сострадание обернулась и увидела старуху одетую сплошь в черное. Ее голову покрывала черная едва прозрачная вуаль.
- Забери меня. Меня. Забери, молю, забери меня. Возьми меня! Молю.- Старуха шептала словно завороженная.
- Прошу не обращайте внимание на нее. Это наша местная сумасшедшая старуха.- К ним подошла женщина, больше всех кричавшая, что Сантьяго взял у нее деньги и так и не вернул. Она оттолкнула старуху с такой силой, что та упала на землю. Вуаль слетела, и Сострадание увидела, что старуха слепая.- Никто уже и не помнит, откуда она взялась. Не обращайте внимание, идите своей дорогой.


Отыскать дом Солизов оказалось труднее, чем казалось с первого взгляда. Рынок был окружен множеством домиков, как один похожих друг на друга. Когда же Сострадание спрашивало у прохожих, где живет жена Сантьяго де Минго, люди плевали на землю и говорили, что не знают такой. Но когда девушка спросила о доме сеньоры Солиз, ей охотно объяснили, как до него дойти и не заблудиться в извилистых переулках.
Дом Солизов был очень большим и напоминал дворец по сравнению с облепившими его маленькими домиками и хижинами. Дверь открыл молодой человек лет двадцати, нервно выкручивая пальцы на руках. Впалые щеки, красные глаза и бегающий взгляд поразили Сострадание. Как же можно было довести человека до такого состояния? Паренек, боязливо озираясь по сторонам, сказал, что хозяина нет дома и не будет до вечера. Сострадание попыталась объяснить, что ей нужна сеньора Солиз, бывшая жена де Минго, но слуга уже закрывал дверь, как вдруг за его спиной раздался голос:
- Леон? К нам кто-то пришел? Я слышу голоса.
- Нет, хозяйка, вы ошибаетесь. Никто не пришел.
- Не лги мне, Леон- голос раздался совсем близко, и из-за плеча слуги выглянуло лицо молодой женщины.- Ну смотри придет муж, посмотрим, что он с тобой сделает. Иди отсюда!- Слуга втянул голову в плечи, быстро поклонился и убежал в глубь дома,
- Прошу простить моего слугу, у него ужасные манеры, такие же, как и внешний вид.- женщина виновата улыбнулась.- Но у меня очень ревнивый муж. Уходя, он запрещает Леону открывать дверь посторонним. Мне это не по душе и я наказываю слугу за это, приходит муж и тоже наказывает его. Но что-то я заговорилась. Меня зовут Иседора Солиз, вы хотели меня видеть? Я к вашим услугам,- сеньора Солиз улыбнулась и жестом пригласила Сострадание в дом.
Сострадание вошла в дом и пошла вслед за Иседорой. Они прошли через темный коридор первого этажа и вышли во внутренний двор дома Солизов, где стояла беседка, окруженная множеством цветов.
- Если вы не против, мы поговорим здесь, в доме слишком душно, а здесь мы будем на свежем воздухе и беседка скроет нас от солнца. Леон!- женщина позвала слугу и, не дожидаясь его появления, добавила,- принеси нам чаю со льдом!- Иседора повернулась к Состраданию и с улыбкой проговорила.- Так с какой вы ко мне просьбой?
- Сеньора Солиз, я знаю, что некогда вы были женой Сантьяго де Минго.- При упоминании этого имени, лицо хозяйки помрачнело.- Он сейчас в большой беде, и…
- Ни слова больше,- Иседора решительно перебила ее.- Как он не поймет, что все уже кончено? Сколько ему нужно? Сколько денег, чтобы я больше никогда не слышала об этом человеке?
- Нет, вы не понимаете...- Сострадание подалось вперед, ближе к собеседнице.- Ему нужно совсем другое, деньгами тут не поможешь. Он в смертельной опасности и спасти его, боюсь, сможете лишь вы одна, сеньора Солиз.
- Кто вы такая?- Иседора подняла глаза на Сострадание.
- Я, можно сказать, его знакомая, которой он небезразличен. Иседора, поймите, он нуждается в вас. Как вы когда-то нуждались в нем. Ведь я уверена, что вы любили друг…
- Замолчите! Он никогда не любил меня, он любил только мое знатное имя. И я никогда не нуждалась в нем, мой отец нуждался в его деньгах! Просите о чем угодно, только не о помощи этому человеку. Он уничтожил меня, мое доброе имя и мою жизнь. Я ничего не хочу слышать о нем!- Сеньора Солиз резко взяла себя в руки и дальше продолжила более спокойным тоном.- Я ничем не могу быть вам полезной, потому прошу вас покинуть мой дом.
Сострадание поднялась и пошла к двери, едва не столкнувшись с принесшим холодный чай Леоном. Слуга непонимающе посмотрел на гостью и, оставив чай на столике, пошел провожать девушку. Как вдруг Иседора окликнула их:
- Подождите. Если я не могу помочь бывшему мужу, это не значит, что никто не может. Расспросите его товарищей из «рыбацкого братства». Днем они собираются в таверне через две улицы отсюда. Леон проводит вас. Леон! Ты понял?
Но и «рыбацкое братство» не хотело слышать о проблемах Сантьяго. Все как один отворачивались от Сострадания, услышав имя своего некогда товарища. Но находились и такие, кто тут же принимался сетовать, какой же Сантьяго негодяй и что он наделал, отчего и его семья и семьи его друзей обеднели и теперь вынуждены были существовать впроголодь.

Возвращаясь, Сострадание поймало себя на мысли, что уже и само испытывает некое отвращение к Сантьяго. Она думала, что зря ввязалась в спор с Великим Духом ради жизни человека, который оказался не нужен никому вокруг, более того, чья смерть принесла бы всем лишь облегчение.
Вновь выйдя к рынку, Сострадание повернула в соседнюю, менее многолюдную улицу, как вдруг ее окликнули:
- Странница! Вы ли та, что ищет Сантьяго де Минго и его родных?
Сострадание обернулось. К ней шел невысокий мужчина лет пятидесяти, опираясь на трость с тяжелым набалдашником. Загорелое морщинистое лицо и теплый взгляд сразу же располагали к собеседнику, а одежды, расшитые золотом, явно свидетельствовали о том, что этот человек был далеко не простого происхождения.
- Да, я ищу родных сеньора де Минго. Вы один из них?
- Не то чтобы родственник, но близкий друг его отца. Во всем Эль-Муэрто вы не найдете человека, более близкого семье де Минго. Позвольте мне рассказать вам о ней то, что вы не узнаете на базаре от праздных зевак, если вы согласитесь прогуляться со мной по городу немного.
- Мне очень жаль, я не располагаю достаточно большим количеством времени, еще до заката я должна покинуть деревню. Но если ваш рассказ не будет слишком длинным, я с радостью соглашусь на ваше предложение о прогулке.
- О нет, я ни в коем случае не смею вас задерживать. Мой рассказ будет короток насколько это возможно и очень важен. – С этими словами мужчина галантно предложил Состраданию руку и направился неспешным шагом вниз по улице.- Вопреки всеобщему мнению, Сантьяго – хороший человек, просто невезучий. Как будто всю жизнь его преследовал злой рок. За какое дело бы он ни брался, оно либо прогорало, либо разваливалось, стоит учесть, что его вины в этом не было. Но ведь людям всегда нужен был нужен кто-то, на кого можно было свалить всю вину. Таким человеком в Эль-Муэрто и оказался Сантьяго де Минго. Как только происходили несчастья в деревне, все сразу говорили, будто опять Сантьяго постарался. И никто даже не трудился выяснить, был ли виновен Сантьяго и был ли он вообще в деревне, когда неприятности случились. Сантьяго же знал, что толпа на расправу быстра, потому даже не оправдывался, хотя, быть может, был в том не прав.
Но тут как будто удача, наконец, улыбнулась Сантьяго. Он купил рыболовецкую лодку, и несколько дней подряд уходил в море еще до восхода, а возвращался заполночь. Спустя две недели он во всеуслышанье объявил, что знает все рыбные места в окрестностях, а также может рассказать, где «рыба сама плывет в сеть». Он предложил трем не особо удачливым рыбакам объединиться под его началом в обмен на проценты с продажи рыбы.
Дела потекли у Сантьяго хорошо. К нему примыкали все больше и больше рыбаков. Появились лишние деньги. Он даже женился на дочери одного из своих рыбаков. Но едва успел родиться у него первый ребенок, лодки Сантьяго разбил шторм, а рыба, повинуясь зову стихии, ушла дальше в море. Дело его опять провалилось. Люди снова стали называть его плутом и обманщиком, жена, уставшая от постоянных насмешек, приняла предложение одного из деревенских и бросила мужа.
Сантьяго остался один. На последние деньги он страшно запил. Часто первым лез в драки, либо оскорблял людей, провоцируя их на конфликт. Стал вспыльчив и неразборчив в связях. У него появились «новые друзья», обещавшие де Минго золотые горы в скором времени. Другими словами он опустился на самое дно жизни.
Проводив Сострадание до ворот в деревню, мужчина остановился и повернулся к спутнице:
- Теперь я уже даже и не знаю, где он находится. В деревне его не видели уже давно.- Он опустил голову и посмотрел себе под ноги.- Мне искренне жаль его мать. Единственный родной ему человек. Вы, верно, слышали, будто у него нет братьев и сестер, и это правда, даже отец погиб в море, когда Сантьяго был еще ребенком, оставив его одного с матерью. Хотя ее я тоже давно не видел, должно быть, она уже умерла от старости и безумия. Раньше ее часто можно было встретить на закатном берегу в ожидании мужа, смотрящую в море... Спасибо, что выслушали меня, быть может, мой рассказ поможет вам в ваших поисках. Прощайте.- Мужчина развернулся и зашагал обратно в деревню, оставив Сострадание одну, потрясенную рассказом.
Посмотрев на горизонт, едва подернувшийся багряным цветом, Сострадание кивнуло самой себе и решительно направилось в сторону бухты.

Мужчина оказался прав. На берегу и в самом деле сидела женщина в черной накидке на голове. Ни секунды не сомневаясь, Сострадание подошла к ней и узнала в этой женщине слепую старуху, встретившуюся ее на рынке. Старуха, казалось, смотрела в море, надеясь невидящими глазами разглядеть кого-то скрывшегося за горизонтом.
- Вы ли сеньора де Минго, мать Сантьяго де Минго?- позвала старуху Сострадание.
- Ты вернулась ко мне, странница?- Заскрипела старуха.- А я ждала тебя здесь весь день. Ты могла бы и поторопиться,- она повернула голову в сторону девушки,- мне старому, немощному человеку, было очень сложно добраться сюда. Я уж было подумала, что зря послушала того вашего знакомого.
- Моего знакомого?- Сострадание почти ничего не поняла из слов старухи, но время поджимало, и Дух задал вопрос старому человеку.- Сантьяго де Минго находится в смертельной опасности, но он спасется, только лишь вы скажете, что согласны отдать свою жизнь за него?
- Дух, веди меня, я согласна. Ни одна мать не оставит своего ребенка в беде.- Из серых невидящих глаз покатились слезы.- Я готова отдать свою никчемную жизнь за него, лишь бы он остался на земле.

Едва верхушка солнца успела спрятаться за горизонтом, а в песочных часах последняя песчинка не успела коснуться дна, секунда вновь растянулась, а на условленном месте уже стояли два духа и два человека.
- Я чувствую ее решимость, эта женщина согласна по своей воле расстаться с жизнью, дабы спасти человека, стоящего перед нами.- Первым начал Дух Смерти.- Хоть эта женщина сама с минуты на минуту расстанется с жизнью, я согласен принять ее вместо этого человека. Он будет жить. Ты честно выиграла пари.- Смерть достала косу и направила ее на женщину.
- Постой…- перед Смертью уже во второй раз, как и в это утро, встал дух Сострадания.- Не спеши.
- Что опять? – На секунду в голосе Великого Духа показалось раздражение.- Я оставляю твоего человека, что ты еще хочешь от меня? Мы честно заключили пари и ты честно выиграла его.
- Этим утром, я думала только о том, чтобы спасти этого человека. От сострадания и идет моя сила, создающая и созидающая. Но этим утром я не думала о том, насколько сильно жизни людей связаны между собой. Пойми, этот человек и его мать не достойны такой глупой смерти. Это была ошибка.
- Ты предлагаешь мне оставить обоих?- Спросил Великий Дух, не опуская косу.- Ты знаешь, что нельзя человеку уйти в конец очереди, только если с ним не поменяются местами. А наш спор и так затянулся на целый день. Время пришло, я забираю душу этой женщины.- Дух сделал шаг в направлении старухи.
- Выслушай. Жизни этих людей не имеют для тебя никакой ценности. Забрав душу одного, ты отдаешь ее другому. Так сделай так, чтобы их души остались у них! Тебе нужно забрать сорок лет жизни этого мужчины, так забери вдвойне, но у обоих!
- ХВАТИТ!- Голос Смерти громом прокатился по долине. Небо в момент затянулось тучами, все вокруг потемнело.- Хватит уговоров, Сострадание, не тому духу мешаешь!- Великий дух оттолкнул Сострадание с дороги и замахнулся косой на мать Сантьяго.
На миг все вокруг погрузилось в кромешную тьму, ударила молния выхватившая из темноты лицо Сострадания, с глазами полными слез. А в следующую секунду на прежнем месте, у реки, не осталось ни песочных часов, ни духов, ни мужчины и старухи, но вместо них осталась молодая женщина с младенцем на руках…


***
- Тебе очень идет внешность старика с тростью.
- Правда? Я долго думал, какой образ выбрать.
- Значит, Великий и Справедливый Дух Смерти в последнюю секунду забрал у Сантьяго сорок лет его жизни, и столько же у его матери, в обмен на душу сына?
- Когда я выхватил ее душу, я вдруг понял, о чем ты говорила. Для матери нет на свете ничего страшнее двух вещей: видеть, как ее дитя страдает и понимать, что она не может ему помочь, страшнее для матери лишь пережить своего ребенка. В этом мире справедливости на всех не хватает, я решил дать им второй шанс.
- Это так. Я хотела сказать…спасибо.
***

Сообщение отредактировал ~Serafim~ - 22-09-2006, 18:18

А он всё пел…

Она танцевала на развалинах старых чувств. Просто скользила под водопадом взглядом. Она танцевала, а он играл. Пальцы перебирали серебряные струны. Тихая музыка лилась, искрилась тысячей слов, а она всё танцевала, плакала. Он смотрел и плакал вместе с ней.
Он пел, играл, она танцевала, а звёзды падали. Видимо это и было так кому-то нужно.
Полночь.
Она танцевала, скользила в лучах закатного солнца, но уже полночь. Красивая летняя полночь. Сегодня герои ушли в бой, что бы не вернулись. Она провожала каждого из них будто брата, будто любимого. А сейчас она танцевала. Он играл…
Ветер принёс запах крови, такой сильный, что казалось, от его прикосновений на плечах оставались кровавые полосы. Она танцевала, закрыв глаза. Там за опущенными веками жили тысячи видений о тысячи смертях тысячи братьев, тысячи любимых. На сердце осталась глухая тоска, осталось только танцевать и слушать пение последнего менестреля.
Он смотрел, как извивалось её гибкое тело, просто смотрел на её танец.
Вдруг она замерла, откинулась назад, упала на колени, закрывая маленькими ладошками чёрные чуть раскосые эльфийские глаза. Спазм боли скрутил тонкое тело. Она вскрикнула и упала навзничь. Будто пронзённая тысячами кленков. Она умирала, а он продолжал играть, он играл свою последнюю песню.
До рассвета осталась минута, миг, мгновение…
На лежала на развалинах последнего оплота Высшего Народа. Она лежала, а он пел о том, что хотел бы её спасти, унести далеко-далеко, но он не маг, что бы вот так превратить её в птицу, что он может только петь.
Она умерла, а он всё пел… пел…

А давайте я попробую вас развеселить? Вдруг получится...
О падших ангелах, причинах их падения, и о том, как распознать их в толпе

Нет ничего хуже, чем ехать летом в трамвае. Дребезжат пыльные стёкла. Люди толкаются, ворчат. Бойкие старушки спихивают подростков с сидений. Душно. Шумно.
Я ехала в центр на встречу с подругой. Рядом со мной сидела, прямо скажем, необъятная женщина. Она пухлой рукой вытирала пот со лба, что-то бормотала и тяжело вздыхала.
Трамвай остановился. Толпа немного схлынула. Моя соседка, охнув, встала и с трудом протиснулась в широкие двери.
В трамвай вошло нечто. О внешности вошедшего можно было сказать одно: образина. Лицо пропитого металлиста, футболка с сатанинской символикой, шифоновая чёрная юбка. Довершала картину нежно-розовая губная помада. Образина гордо прошла по всему трамваю и села рядом со мной. Сухонькая старушонка, с трудом державшаяся за высокий поручень, и потому всем недовольная, пробурчала:
- Ишь, вырядилась!
Сидевшая спереди от меня девчонка-неформалка мечтательно вздохнула. Кто-то покрутил пальцем у виска, кто-то отвернулся.
Я с удивлением уставилась на соседку. Она бросила на меня скучающий взгляд.
- Чо пялишься? Падших ангелов никогда не видела? Ну, смотри!
- Кого-кого? – переспросила я. Конечно, я знаю много людей с чудинкой, но чтоб настолько!
- Падших ангелов! Церата, - образина протянула мне руку.
- Вика. А разве падшие не там? – я недвусмысленно указала на землю.
- Там? Там только идиоты тусуются. Нормальные живут на земле!
- А ты как здесь оказалась? Тебя сбросили с неба?
- Щасом! В самоволке я! Меня на землю с заданием отправили. Ну я задание выполнил, а сам здесь остался. Меня искали-искали, потом об отлучении объявили. Думали, я сам вернусь. А вот и фиг им! Я сначала туда отправился. Говорю, сделайте меня демоном. А они и мне: «Демоном не можем. Рангом ты не вышел. Только суккубом». Ну, я сдуру согласился. Меня бабой сделали, стали в курс дела вводить. Послушал я их и говорю: «Ребята, это я, как последняя, извиняюсь, шлюха, всем давать буду?! Идите-ка вы…» И сбежал. Теперь здесь кантуюсь. Говорят, лет через двести могут обратно взять… - Церата мечтательно вздохнула (или вздохнул?). – Ангелессу ко мне приставили… А вон она сидит!
Церата ткнула пальцем в стекло. Весь трамвай, как по команде, устремился к окнам. На скамейке рядом с остановкой сидело попсового вида создание, всё в джинсе, с короткой стрижкой, и курило.
Трамвай остановился. Церата встала, махнула мне рукой: «Бывай!» - и выбежала на улицу.
Я видела, как моя соседка подошла к подружке, та пристроила горящую сигарету за ухо. Через мгновение Церата и ангелесса целовались на глазах у всей улицы.
Люди, прильнув к окнам, тоскливо и остервенело смотрели на них. А трамвай, дребезжа стёклами, ехал дальше.
9 мая

Спи, моя красавица…
Лунный свет.
Ветер лизнул камни, просоленные холодной морской водой. Лизнул, поморщился и полетел прочь, куда-то туда, куда улетали сны. Я смотрю, как ты спишь, просто стою и смотрю.
Где-то неподалёку стукнула калитка, чьи-то ноги протопали по мостовой. Интересно, кому это не спиться в такой час.
Вновь оборачиваюсь и смотрю на тебя. Интересно, что же тебе сниться? Наша весна? Наша любовь? Или просто я? Или кто-то другой? Интересно. Ты всегда удивляла меня. Такая маленькая, хрупкая девушка или девочка, нет скорее девушка.
Спи, спи, моя красавица, спи и смотри свои прекрасные сны.
Лунный свет за окном промчался по мостовой, заглянул в каждое окно, наверное, искал тебя, но сейчас я стою у окна и он просто боится подойти ближе, этот странный призрачный свет, вроде, вот он, близко, еще ближе, но нет…
Улыбаюсь, странно себя на этом ловить. А ты спишь.
Спи, красавица, спи.
Знаешь, я начинаю жалеть, что я не волшебник или маг, я бы унёс тебя от сюда, укрыл от всего мира. А ты спишь и не знаешь, что там, недалеко скрипнул замок, что рассвет гонит лунный свет прочь, что по холодному полу дробью отдаётся звук шагов. Ты не знаешь, что сейчас они заберут, вырвут из прекрасного сна, что бы погубить душу, такую же чистую, как и лунный свет, что, совсем недавно был за окном, а сейчас восход, и луны не видно.
А ты всё ещё спишь. Шаги ближе, звук открываемого замка, шаги замерли около твоей кровати. Рука протягивается и сжимает твоё плечо. Ты открываешь глаза и смотришь, но почему-то на меня. Глаза полные боли и невероятного доверия, ты встаёшь и уходишь с ними, уводят, что бы убить. А я поднимаюсь и сажусь в своё кресло императора. Тебя привязывают к столбу, поджигают хворост, костёр вспыхивает. Тебя охватывает пламя, и ты окунаешь в новый вечный сон.
Спи, моя красавица…
Я люблю тебя, твой император.

Что ж. Пришло время рассказать захватывающую историю о схватке "Рыцаря и Дракона"

Предисловие.
Если вам понравится прочитанное, обратите внимание и на другие эпизоды этой безусловно поучительной истории.
"Налётчики и маг". Пост №296 (15)
"Розыгрыш". Пост №300 (15)
"Насыщенный денёк". Пост за номером 307 на 16-ой странице.

*!* *!* *!*

Дракон с яростью грохнул лапой по стене из камней, за которую успел юркнуть рыцарь.
-Вылезай, червяк! – рыкнул ящер, перемежая речь пламенем.
За камнями послышался стук и невнятное ругательство. Очевидно, рыцарь в последний момент успел пригнуться. А после завопил:
-На себя посмотри, дылда!
-Что?! – дракон озверел вконец и с непередаваемым ревом прыгнул прямо в яму за камнями. Но рыцарь предвидел этот момент и, отбросив меч и щит, постарался как можно скорее выползти из лужи, аккурат разместившейся в яме. На его место тут же приземлился пастью вперед дракон, рухнув мордой прямиком в воду. Будь у рыцаря меч, схватка на том бы и закончилась, но, увы, оружие лежало по другую сторону дракона. Поэтому рыцарь, ругнувшись, пнул носком сапога шею ящера, но потерял при этом равновесии и покатился по каменистой насыпи в соседний овраг.
Шумно отплевываясь, дракон вырвал, наконец, морду из зарослей корней на дне ямы и с диким видом огляделся. Увидев рыцаря, он тут же попытался плюнуть в него огнем, но из пасти вырвался лишь огромный клуб пара. После чего ящер икнул.
Отползая прямо по грязи от опасного соседства, рыцарь не преминул бросить через плечо реплику:
-Это тебе за моего коня.
Дракон потряс головой:
-Угу, рыцарь. Принцесс тебе не жалко, значит?
-А что принцессы? – рыцарь вернулся на исходную позицию, с которой все и начиналось – группа вековечных дубов, теперь уже основательно поджаренных и поломанных. – На принцессах далеко не уедешь, а вот конь…
Пошатываясь, дракон поднялся на задние лапы, пристально заглядывая рыцарю в глаза. При этом в его собственных глазах плясали огоньки расплавленного золота:
-Тебе конец, дурень!
Рыцарь сделал в сторону дракона неприличный жест:
-Ну это мы еще посмотрим, старый пень, когда я буду наслаждаться своей победой и твоими сокровищами.
-Я затолкаю их тебе в глотку, ничтожество! – дракон ринулся в новую атаку, тяжело стуча хвостом по земле.
-А вот и не подавлюсь! – рыцарь, на ходу сбрасывая тяжеленный шлем, сиганул в очередную неровность ландшафта. Впрочем, что в шлеме, что без шлема, как рыцарь, так и дракон выглядели ужасно грязными.
-Раздавлю! – дракон опрометчиво сунулся следом за рыцарем, но получил удар заранее заготовленным березовым колом в ноздрю.
-Что, съел? – размахнувшись, рыцарь запустил вторым и последним бревном в трясущего головой ящера.
-Успею еще, - получив существенный толчок вбок, дракон не устоял на лапах и завалился на бок. Рыцарь, воспользовавшись ситуацией, со всех возможных сил выкарабкался из ямы и, спотыкаясь, побежал к своему мечу. Дракон бессильно ревел, пытаясь подняться из грязи, в кою он так неудачно угодил. В конце концов это ему удалось и они одновременно заняли боевые позиции друг напротив друга – рыцарь с мечом и легендарный красный дракон.
Из носа дракона поднимался дымок. Кажется, способность метать огонь начала возвращаться к нему. Решив не испытывать судьбу, рыцарь с места в карьер полетел навстречу дракону. Тот низко опустил голову и пустил по земле ослабленное, но, тем не менее, достаточно болезненное огненное покрывало. Рыцарь подпрыгнул, занося меч над самой шеей дракона. Но ящер был готов и встретил нежданную опасность мощным толчком, одновременно стараясь придавить рыцаря к земле.
-Эй! – рыцарь упал на спину, выпустив меч и схватившись за ушибленный бок. – Больно же!
Дракон, смущенно заерзав, виновато опустил взгляд:
-Извини, - а затем широко ощерил пасть в улыбке. – А правда я великолепный прием придумал?
Несмотря на боль рыцарь сумел расхохотаться:
-Да уж, Петигар, это твоя первая победа за последние пять лет. Черт, как ты до такого додумался? – дракон согласно захохотал, застучав хвостом по грязи.
-Да так, физика братец.
-Достойно, черт возьми, не будь я Каламиром Златоглазом.
-Дурацкое имя, - дракон презрительно фыркнул.
-Да что можешь понимать, ты, ящерица? – человек фыркнул и попытался подняться на ноги. Это ему не удалось и дракон, сжалившись наконец, протянул бедняге хвост.
-Ладно. Хватит уже препираться. Лучше пошли промочим глотки, - сказал дракон.
-Мудро говоришь, друг. Пошли!
Так, друзья скрылись в небольшом заведеньице, на заднем дворе которого они опробовали свои силы. А где-то на Деве другой пентюх встретил своего, другого дракона…

Сообщение отредактировал Сейден - 22-10-2006, 12:04

Дождливое настроение
Сижу на подоконнике, просто свесив ноги, вот уже несколько часов, просто сижу и смотрю, как капли дождя бьются о стекло, стекают с карниза. Бьются, ломятся в тепло просторной комнаты. Передёргиваю плечами и плотнее закутываюсь в плед, а они всё бьются, всё стараются процарапать себе путь.
-Ты так и сидела всё это время?- он стоит на пороге комнаты с букетом цветов, кидает его на кровать.
-Когда мы стали такими?
Странный вопрос, странный, правда, мой любимый тюремщик, правда? Огладываюсь на комнату. Небольшая, кровать, тумбочка, компьютер на столе, стул, телевизор и большое окно, на котором я постоянно сижу.
-Какими?
-А вот такими!
-Какими?- переспрашиваю, он стоит, так и не решаясь приблизиться.
-А ты разве не чувствуешь? Только не говори, что не чувствуешь? – вновь молчу.
Он качает головой, отворачиваюсь опять к дождливому окну.
Он подходит, касается плеч, чуть сжимает их, притягивает к себе, проводит руками по спутанным волосам, разворачивает к себе. Касается губами лба, носа, щёк. Целует плотно сжатые губы, прижимает сильнее к своей груди.
«Нет, я не поддамся!»- шепчу сама себе, но непроизвольно прижимаюсь и шепчу:
-Отпусти меня! Открой дверь! Дай уйти!
Он лишь качает головой и прижимает к себе, целуя, ломает последнее сопротивление.
-Выпусти!!!
-Шшш…- в самое ухо.- Ты свободна!- шепчет, защёлкивая сладкие оковы на моих крыльях.
А дождь всё плачет, всё рвётся ко мне.