Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Плуты

«Будто небо упало на землю,
Или солнце сказалось луной.
Я не верю. Наверно, я дремлю.
Это страшно - остаться одной.
Это бред? Всех жестоко убили?
Стража. Лучники. Где я... Не сон,
Все кто были - внезапно в могиле...
Безжалостно… и без похорон.»
Ri

Тха’рлал инстинктивно потянулся за мечами. Блеснули лезвия. Дроу и не подозревал, что после предложения о сотрудничестве, лесной эльф нападет на него. Темного эльфа спасла его реакция, когда он парировал мечом кинжал Джассина, нацеленный ему в бок. Он отступил назад и вторым мечом хотел нанести смертельный удар в живот магу, но огненный меч парировал клинок убийцы. Полыхающий по желанию владельца огонь от клинка светлого эльфа отбрасывал на лица противников оранжево-желтый свет, жаля глаза дроу. Эльфы шумно дышали, выжидая момент, чтобы продолжить бой в самый неожиданный момент для противника. Прохладный ночной ветер подхватил их волосы и пустил в причудливый пляс. Белоснежно-белые пряди дроу мерцали в свете полумесяца, а рыжие отливали огнем в ночном мерцании звезд. Воины смотрели друг на друга глазами полными ярости, но что-то их сдержало, чтобы продолжить бой.
- Прекрасно, - вдруг произнес Тха’р и ухмыльнулся.
- Идем? – уже более мирным тоном подхватил Джас, но клинки отвел одновременно с дроу. Пламя огненного меча потухло по желанию мстителя. Оружие ни тот ни другой не убрали. Он представить себе не мог, что дроу сумеет отразить его подлую атаку, но это возможно потому, что левая рука у него не разработана так же хорошо как правая. Все же это Тха’р двурукий, а не он. – Я проверял тебя.
- Лесной эльф, ты же не собирался со мной соперничать? – по хитрому взгляду темного эльфа было мало что понять, но мститель все же насмешливо улыбнулся.
- Что ты, что ты. Маг не соперник воину.
- Тогда хорошо, что ты признал свое… - хотел уколоть союзника дроу, но вдруг остановился и уже серьезно посмотрел на Джассина. Следующие его слова могли только все испортить и по тому, как лесной эльф напрягся, Тха’р понял, что если клинок промелькнет рядом с его горлом, то уже никто из них не остановится.
- У дроу оказывается тоже есть разум, - холодно отозвался Джас. – Не будем задерживаться. Хочу еще до восхода солнца найти нам прибежище, еды и понять где мы, Девять Проклятых Кругов, находимся.
- Мы далеко ушли от Мензоберранзана, - заметил темный эльф тихо, когда Джассин пошел вперед. Они внимательно осматривались по сторонам. Темного эльфа сбивало с толку такое количество разнообразных звуков, свет сверху, незнакомые запахи. Невозможность распознать все новые ощущения раздражало убийцу.
- В какую сторону? – поинтересовался лесной эльф, бесшумно кравшийся по звериной тропе куда-то вглубь леса.
- Хм… толи на северо-запад, толи на юго-запад.
- Ты не уверен, - Джас остановился и взглянул в глаза напарнику. - Что это значит? – в нотках его голоса прозвучало возмущение.
- На определенном моменте я заблудился, - без гнева признался Тха’р, - ибо этим путем ходил очень давно и тоннели… они изменились. – Тут уже Джассин удивился, но не подал виду. Он бросал быстрые взгляды по сторонам, пока говорил темный эльф. - Не то, чтобы там вырос лишний сталагмит, - шутливо заметил убийца, - а именно… изменились… Может даже сместились. Не знаю, как бы точнее выразиться. Не я маг, а ты, - Тха’рлал пожал плечами.
Джассин еще некоторое время раздумывал над словами воина, но потом продолжил путь по едва различимой среди трав тропе.
- Даже если и так, то уж на Поверхности мы точно выживем, это не Андердарк, - прошептал он.
Эльфы проникли вглубь Невервинтерского леса, двигаясь очень осторожно, хотя они еще и не знали, что жемчужина севера не так далека от них.
***
Дроу в алой мантии с сияющими иссиня-черными словами силы на окантовке добрался до заповедного уголка среди запутанных пещер Андердарка к своей лаборатории. Позади него шли порабощенные рабы: дроу и пещерные уроды. Один из его прислужников был красивым темным эльфом и некогда великолепным бойцом по имени Мэсдж. Брат Тха’рлала теперь прислуживал злобному магу даже после смерти. Как можно быть таким чудовищем, чтобы не дать останкам мирно упокоиться? Но волшебник с лихвой поплатился за свой омерзительный проступок. Когда он заметил изуродованных растительных стражей, маг издал такой гневный крик, что показалось будто содрогнулись даже камни. Одно из древ было переломано пополам дверью от его лаборатории!
- А-а-а-а-а! - продолжал гневно вопить чародей, схватившись за голову. Он был не в силах поверить, что кто-то посмел проникнуть в его лабораторию. – Ублюдки! Проклятье Ллос на ваши головы, кем бы вы ни были! Дай мне сил, богиня! Я найду треклятых скотин и медленно зажарю на ветках от этих же древ! Столь редкие экземпляры из южной страны Поверхности обошлись мне в целое состояние! Проклятье! Да будьте вы прокляты!
Маг потерял присутствие духа настолько, и если бы кто-то поджидал его, то с легкостью бы смог убить темного эльфа.
- Что вы встали, тухлятина! – вскричал волшебник, указывая посохом на своих неживых слуг. - Быстро уберите здесь все. Дверь перетащите сюда. О-о-о-о! Сил моих нет! – болезненно скривил он лицо, более не сдерживая эмоций. Безжизненные трупы наблюдали за метаниями мага и, могло показаться, что они осуждают его эмоциональность, ведь эмоции – это слабость.
- Лаборатория! – чародей-дроу нашел в себе смелость и заглянул в проход. - Она уничтожена! Мой монстр! – бродил он среди развалин помещения, где постигал тайную магию, проводил исследования и создавал волшебные свитки и артефакты, где добился могущества. - Я превращу их в драуков, даже если это не дроу! – в запальчивости выкрикивал он пустые обещания.
Спустя пару минут маг снова обрел былую холодность ума и спокойно подозвал к себе слугу:
- Мэсдж, подойди ко мне. Твое сердце теперь мое, служи мне верно. Я начертаю волшебный символ, а ты стой и не шевелись, - аура могущества окружила мага и никто бы не поверил, что пару минут тому назад он метался от одного сучка к другому, выкрикивая проклятия, так что они донеслись до слуха самых опасных тварей дикого Андердарка.
***
- Селуна посеребрила воду… - пела у костра лунная эльфийка, играя на маленькой арфе, в окружении прекрасных бойцов-эльфов в великолепных доспехах. Отбрасываемый огнем свет играл на их маскировочных латных доспехах. Рыцари не стали снимать броню, ибо они сопровождали Верховную леди в опасном пути. Отряд направлялся в Вотердип верхом на прекрасных эльфийских скакунах. Кони были настолько чистой крови, что приделай им искусственный рог, то можно было легко спутать с единорогами. Серебряные волшебные колокольчики украшали заплетенные в косички белоснежные гривы. Ночная мошкара не смела докучать ни эльфам ни их прекрасным рысакам.
Некоторые из воинов сидели у костра, кто-то занимался приготовлением пищи, кто-то щеткой чистил скакуна; другие просто стояли в стороне от леди и тихо переговаривались, чтобы не мешать пению прекрасной эльфийки. Волосы у нее отливали темно-синим, а кожа при свете Селуны казалась призрачной. Нежно-голубое платье, сшитое точно по фигуре и украшенное вышивкой серебреными нитями по лифу и рукавам придавало эльфийке какую-то особую возвышенность духа. Если лунным эльфам это и казалось красиво, то явно не лесному эльфу и дроу. Что может быть красивого в мертвенной бледности?
Джассин и Тха’рлал не приближались близко. Они припали к земле и тихо наблюдали за отлично вооруженным отрядом светлых эльфов под прикрытием кустарника. Дроу мучила одна и та же мысль, что Джас его предаст именно в этот момент. Он нервно сжимал рукояти мечей. С лунными эльфами, по мнению убийцы, мага связывало больше, ведь они тоже жители поверхности. Но тогда почему напарник медлит и не пытается его убить, Тха’р не понимал.
Джассин осторожно отполз поближе к темному эльфу. Жестикулируя на языке дроу, он поведал Тха’ру, что он знает об их противниках.
- Разведчиков не видно, но они где-то здесь. Лунные эльфы хорошо подготовлены, ты это видел по их доспехам. Если мы нападем неожиданно, то сумеем вырезать их раньше, чем они спохватятся. Нас двое… так что это будет рискованно. Надеюсь, что та лунная девка не волшебница. Если ты согласен, мы можем побродить вокруг их лагеря и найти караульных. И нам очень пригодится твой арбалет, abbil.
- Стоп, - жестом приказал Тха’р Джассину помолчать. – Зачем нам нападать на них?
- Неужели в тебе проснулась совесть? – нахально улыбаясь, спросил лесной охотник. Двух эльфов разделяло меньше метра, когда они переговаривались жестами. Темный эльф внимательно посмотрел на Джаса и перевернулся на бок. Он отпустил мечи, и те остались лежать на земле. Дроу подпер рукой голову, а вторую положил себе на бедро. Поначалу серьезный, Тха’р театрально раздумывал над словами союзника, даже не беспокоясь о безопасности, но тут поманил пальцем лесного пододвинуться поближе. Охотник нехотя выполнил эту незатейливую просьбу. Дроу мгновенно выхватил стрелу для ручного арбалета из маленького колчана и приставил ее к горлу рыжеволосого убийцы. Джассин вызывающе смотрел в глаза дроу, но дернуться не посмел. Безмолвное противостояние взглядов безжалостных наемников длилось достаточно, что бы оба воина успокоились.
- Если они твои враги, то ты мог прямо сказать об этом мне, - прошептал на ушко Джассину темный эльф. Мститель потянулся рукой, чтобы отвести стрелу от горла, но Тха’р только сильнее прижал наконечник к нежной коже светлого собрата. Лесной эльф не мог ничего поделать. Он так глупо попался на эту уловку и сейчас проклинал себя за неосторожность.
- Они не… - голос лесного эльфа дрогнул, когда он шептал в ухо напарника (а напарника ли?), но тут же взял себя в руки. Джассин не видел, как при этой его слабости дроу победно оскалился, а его глаза засияли красным огнем еще сильнее, - мои враги. Нам нужны кони, продовольствие и новая одежда.
- И ты убьешь их ради всего этого? – Тха’рлал сделал вид, что ему противная сама мысль об этом, что потрясло лесного эльфа до глубины души.
- Выживает сильнейший, - прозвучал простой ответ.
- А ты… ты - сильнейший? – продолжал издеваться дроу.
- Я лучший в своем деле, - сдержавшись, чтобы не скрипнуть зубами от подступающего гнева, произнес мститель.
Темный эльф отвел от горла ассасина арбалетную стрелу и положил ему руку на плечо, - Вот теперь мы квиты, hal’abbil.
Джассин беззвучно выдохнул и, не веря в произошедшее, покачал головой, чем вызвал ухмылку на лице темнокожего воина.
Тха’р уселся, так чтобы его не было видно лунным эльфам, осторожно вложил один меч в ножны и приготовил арбалет. Лесной эльф тоже спрятал клинок и снял волшебный Черный лук Охотника. Это оружие было особенно эффективно против дроу, но его придется обагрить в крови светлых. Джас надеялся, что в тот момент, когда он будет убивать поверхностных эльфов, его не поразит собственная стрела. В этот момент лесной эльф отрекся окончательно и бесповоротно от Шевараша. Из скудной копилки с золотыми монетами выпала одна. Полубог заметил, как у него убыло сил, но теперь уже ничего нельзя поделать. Его Мститель совершил самый страшный грех против церкви своего угрюмого божества. Больше никогда Джассин не сможет стать Черным Охотником.
- Вначале перебьем караул, - на языке жестов сказал дроу.
Лесной эльф кивнул и привстал. На согнутых в коленях ногах, низко пригибаясь и сливаясь с ночной темнотой, стараясь не попадать в освещенные лунным светом участки, он двинулся вокруг лагеря лунных эльфов. Дроу наблюдал пару секунд за ним, потом поступил так же, только направился в противоположную сторону. Среди листвы притаились трое эльфов, несших ночное дежурство. Если бы их было двое, это одно. Но третий усложнял ситуацию. Хотя если их быстро перестрелять, то есть шанс на внезапное нападение. В ином случае, против закованных в эльфийкую броню воинов придется наемникам очень туго. Счастье уже то, что убийцы заметили своих противников первыми.
Джассин наложил стрелу на тетиву и натянул лук, прицелившись в незащищенную доспехом шею воина. Пропела тетива и стрела угодила точно в цель. Противник схватился за древко стрелы, а второй рукой потянулся за мечом, но ноги его подкосились, и он упал лицом в землю, заливая пригнанные по фигуре доспехи, стилизированные под листву, кровью. Шум клацнувших доспехов донесся до лагеря лунных эльфов, но спохватились не все и не сразу, ибо некоторые слушали Высокую леди, и факт нападения для них остался незамеченным.
Одновременно с лесным эльфом, выстрелил из арбалета Тха’рлал. Механизм бесшумно пустил в полет смазанную ядом стрелу. Болт угодил в незащищенную доспехом часть ноги, но этого было достаточно, чтобы яд проник в кровь и вырубил противника. Третий караульный спохватился, но просвистевшая стрела сразила и его, угодив в красивое лицо. Послышался вскрик боли и ужаса, ибо воин умирал медленно и мучительно. Но наемникам было все равно. Мечи скользнули из ножен и убийцы напали на лагерь с разных сторон. Темный шар, созданный Тха’рлалом, погрузил в сферу непроницаемой тьмы нескольких воинов. Все смешалось, но не задетые магической способностью темного эльфа рыцари, были готовы к атаке.
Просвистела еще одна стрела. Джас сразил выстрелом на бегу замахнувшегося на дроу двуручным мечом лунного воителя. Этот выстрел дался ему с таким трудом, но все же у него это вышло. Отбросив лук в сторону, он выхватил огненный меч и сразу же парировал удар. Один из воинов зашел ему за спину, но наемник вошел в сферу темноты. Он, спустя мгновение, вышел из нее в кувырке. Огненный клинок разрубил зачарованный доспех с трудом, и задел ступню. Не позволив никому и шагу сделать, эльф перехватил в другую руку меч и сделал стойку на одной руке. Ноги лесного охотника проскочили в сантиметре от носа раненого противника. Джас взмахнул мечом, атакуя с плеча и в раскрутке. Огненное пламя вначале опалило руку нового противника, а потом еще и отрубило ему пальцы. Когда маг приземлился на ноги, он тут же сделал шаг в бок и парировал два клинка. Ловко отскочив, он отбежал назад.
Тха’рлал выпрыгнул из кустов, перепрыгнув эту незначительную для ловкого и умелого убийцы преграду. Меч обрушился сверху на плечо воина, разрубив его доспех вместе с мясом и костью. Не успела брызнуть кровь, как второй клинок колющим ударом пронзил живот второго противника. Рыцарей не напугал вид темного эльфа, но сильно разозлил. Дроу пробежал мимо лунных эльфов и скрылся в шаре тьмы. Послышался звон скрещивающихся волшебных клинков, затем звук падающих тел. Хорошо еще, что дроу видел, как в сфере скрылся Джас, иначе бы он случайно прирезал бы и его.
Двигаясь назад лицом к противникам, Джассин отбивал тяжелые двуручники, пока не улучил момент. Он проскользнул под клинками. Левой рукой он метнул в лицо одному из лунных эльфов кинжал, но тот отбил нож. Только охотнику было все равно, он уже отвлек противника. Оказавшись у того за спиной, он рубанул мечом воину по спине. На эльфе вспыхнула одежда и волосы, меч угодил в стык доспеха между стальной юбкой и нагрудником, резанув по позвоночнику. Парализованный противник свалился еще живым, но это не надолго. Пользуясь моментом, Джас сделал второму подсечку и, повалив его, просто проткнул мечом грудь лунного эльфа. Интуитивно почувствовав опасность, он пригнулся и вовремя. В него метнула кинжал эльфийка. На нем не было доспехов, потому любое ранение было бы значительным.
Не успел лесной эльф развернуться, как Тха’рлал выбежал из шара непроницаемой тьмы со скрещенными V-образно мечами. Джассин преодолел расстояние до дроу и эльфийке в несколько изящных кувырков и оттолкнул темного эльфа. Наемник-дроу попробовал балансировать, но не удержал равновесие и упал в кустарник.
Пораженная тем, что лесной собрат защитил ее, Верховную Леди, но мгновение назад перерезал половину ее почетного эскорта, лунная эльфйика спряталась от Тха’ра за спиной неожиданного спасителя. Она уже не могла трезво соображать, иначе бы воспользовалась моментом и попробовала убежать в лес, хотя это оттянуло бы ее смерть всего на несколько минут.
- Орк ты пришибленный! – дал волю гневу дроу, но произнес он эти слова не повышая голос. Выбрался из кустарника темный эльф ловко и без лишнего шума, присущих более людям и другим неблагородным расам. Мечи воин не стал убирать и угрожающе двинулся на Джассина. Лесной эльф выставил перед собой меч и отстегнул плащ, готовясь к сражению. Бесстрастные убийцы снова собирались сойтись в поединке. Подав едва заметный знак-прикосновение лунной, он заставил ее отойти. Кружа вокруг костра, два воина двинулись против движения солнца. Джас шуточно замахнулся мечом, но вместо того, чтобы нанести удар, подцепил мысом своих сапожек головешку и метнул ее в темного эльфа. Тха’р чуть не попался на уловку. Он высоко подпрыгнул и открылся. Джас выбил левый клинок из рук дроу. Плащом, который он держал в руке, лесной охотник смотал вторую руку противника. Он отбросил огненный клинок, и только темный эльф приземлился, как он молниеносно выбросил руку и хватил дроу-убийцу за кадык.
- Мы будем убивать друг друга из-за какой-то бабы? – прорычал Джас. Нервы у него были на пределе, а союзник корчит из себя непобедимого небесного воителя.
- Лови ее! – попытался отыграться дроу, но лесной эльф ему не поверил. Маг хищно улыбнулся и отпустил темного эльфа.
- Спор закончен, - оттолкнул он Тха’рлала и сам сделал шаг назад. - Иди куда считаешь нужным. Надеюсь, мы больше не встретимся.
Дроу был обескуражен, но его эго было задето. Вначале он подумал, что раз напарник оставил ему жизнь, то можно попробовать сразиться еще раз. Удача, она ведь капризная дама. Но потом тряхнул головой и фыркнул. Белые волосы упали на лицо и темный эльф откинул их назад рукой.
Джассин направился к лунной эльфийке, улыбаясь, как если бы он никого из светлых эльфов не убивал на пару с наемником-дроу. Высокая леди выдавила ответную улыбку. Ей очень хотелось остаться в живых и то, что она сейчас не сможет отомстить за своих друзей, так то всего лишь отсрочка. Но лесной эльф предвосхитил сам себя и дал пощечину эльфийке. Она упала, застонав, и прижимала ладонь к щеке. Он разбил ей губу и хотел еще добавить, но не стал. Взяв из седельных сумок веревку, он связал лунную эльфийку, и грубо оттащил ее к костру. Тха’рлал наблюдал за маленькой местью лесного эльфа и никуда не ушел.
- Я вошел в раж, - отозвался дроу, вложив клинки в ножны.
- Я понял, - огрызнулся лесной эльф.
- Abbil, ты иногда вырубай меня, если я… - он слабо улыбнулся и гордо посмотрел на Джаса.
- Я тоже погорячился. Забудем… У тебя есть еще то снотворное?
- Решил поспать после хорошей драки? – пошутил дроу, и кинул пузырек с нервно-паралитическим ядом, который и являлся при правильной дозе снотворным.
Джассин ухмыльнулся и ничего не ответил. Его разум снова был чист от гнева. Боевой запал утих, но никуда не исчез. Если ты путешествуешь с дроу, то должен быть готов ко всему.
Лунная эльфийка тихо хныкала, ее платье местами порвалось и испачкалось, волосы растрепались. Она была такая хрупкая, особенно красивая когда по белоснежному лицу капали горькие слезы унижения. Джассин открыл черный как уголек пузырек и капнул себе на палец. Он поднес его ко рту эльфийки в беззвучном приказе слизнуть снадобье. Глаза благородной дамы в ужасе расширились, но когда Джассин положил ладонь на рукоять меча, то она со слезами слизнула с грязной руки убийцы молочно-белую каплю. Спустя пару мгновений, эльфийка потеряла сознание и упала на землю в неестественной позе. Тха’рлал подошел к ней и взял легкое тело на руки. Он отнес ее к лошадям и перекинул через седло. Наемники добили всех противников, перерезав каждому, без исключений, глотки.
Не успела окончиться ночь, как трое эльфов покинули лагерь. Они забрали с трупов врагов и из их седельных сумок все самое ценное: деньги, драгоценные камни, ювелирные украшения, красивую одежду, два длинных меча и несколько эльфийских кинжалов вместе с запасом еды на пару недель. Наконец, воины смогли перекусить нормальной едой. Авантюристы увели пять белоснежных коней, а остальных отвязали и пустили гулять по лесу, чтобы они смогли прокормиться и убежать от лесных хищников. С тела одного из рыцарей, темный эльф снял неиспорченный доспех и переоделся. Джассин нашел в седельных сумках запасную одежду и тоже сменил костюм. Светло серый камзол, вышитый листками плюща, штаны в тон и темно-зеленый плащ смотрелись странно на чумазом смуглокожем эльфе. Дроу же в доспехах работы поверхностных эльфов выглядел придурковато. Переодеваясь, эльфы успели высказать друг другу все, что они думают о новых нарядах. Обнаженные тела убийц блестели на лунном свете - смуглая кожа и эбеновая - смотрелись очень красиво. Воины уже пообтерлись, общаясь друг с другом, и больше не бросали любопытных взглядов, рассматривая натренированные мышцы.
Пару часов спустя, они набрели на речушку и решили привести себя в порядок. Лунная эльфийка была связана и все еще находилась под действием снотворного в палатке, так что темный и лесной эльфы смогли искупаться.
***
Погрузившись с головой в воду, Джас через минуту вынырнул.
- Почему ты ее ударил? - спросил дроу, тщательно вымывая белоснежные волосы.
На некоторое время вопрос обескуражил лесного эльфа.
- Она всего лишь женщина. Я мог бы ее убить, - спокойно отозвался он. - Это ничего не меняет.
- Но не убил, - парировал Тха’р, подплыв к напарнику и на боку проскользил по водной глади, чтобы оказаться у того за спиной.
- Я хочу ее продать по прибытии в город, - оглянулся Джассин.
- Рабыня… аха, я понял тебя, - дроу подмигнул лесному эльфу и продолжил уже разговор на более мирную тему.
К рассвету они приготовили лагерь и смогли отдохнуть. Солнце припекало в жаркий солнечный день, но под сенью древ в лесу было довольно комфортно. Измученная вчерашним происшествием эльфийка очнулась от дурмана и стала дико озираться, пока не вспомнила все произошедшее прошедшей ночью. Высокая леди проверила путы, но связавший ее лесной эльф отлично умел вязать узлы. Веревка никак не поддавалась, а своими попытками она только причинила себе боль. Поерзав, женщина заметила изящный эльфийский кинжал в украшенных бирюзой ножнах рядом со спящим Джассином. Волосы лунной разметались по лицу, но она запрокинула голову и откинула их, чтобы те не лезли ей в глаза. Осторожно подбираясь, чтобы не разбудить убийц, эльфийка подцепила ноготком рукоятку…

Сообщение отредактировал Маришка - 27-07-2007, 10:19

/Пока без названия. Даже без рабочего названия /
Придумано и написано великолепной Сигрид в соавторстве со мной.

Однажды в прошлом - а может, и в настоящем - но упаси нас Боги от того, чтобы это случилось когда-либо в будущем... В общем, однажды в мире произошло Кое-что. А правильнее будет сказать, что произошло Нечто. Такие вещи, как это нечто, происходят порой даже в самых непримечательных, скучненьких мирках каких-нибудь далеких-предалеких галактик, ни разу не похожих на нашу. А может, и похожих.
В любом случае, Нечто произошло.
Еще даже раньше этого, в год Белой Смерти гордое и славное племя Теплых Спальных Мешков встретило в обледенелом лесу странных путников, замерзших и усталых, доверчиво предложило им свою помощь и немедленно было порабощено коварными Двуногими Людьми.
С тех пор прошло несколько... много веков, гнев на узурпаторов копился в пыльных кармашках и нестираных складках Спальников, но они терпели, ожидая прихода Мессии, которому суждено было освободить племя от унизительного рабства. И вот Он пришел.
Морозоустойчивый Спальник кинул клич, и изо всех краев палаток поползли озлобленные, исхудавшие мешки…
Они не оставляли за собой следов. Они ползли беззвучно, движимые одной-единственной целью - мстить. Поглощать. Двуногие, эти отвратительные тираны, что прежде забирались внутрь, в тепло, и спали спокойным эгоистичным сном, - что ж, пусть теперь снова окажутся внутри, но уже в другом качестве.
Щелкали молнии, зловеще шуршали складки, Люди кричали - и замолкали, оказываясь внутри. И исчезали.
И не было спасения от Них. Мрачные холодные леса обрастали легендами - но ни одна легенда не могла рассказать всего, что творили освободившиеся Спальники. Сбросив гнет, они почувствовали кровь на зубчиках молний и остановиться уже не могли…
Паника и ужас охватили Двуногих Людей плотным кольцом и тоскливо сжимали растерянных гуманоидов изнутри, как снаружи стискивали их мягкие объятия спальных мешков. Казалось, надежда утонула первой, и спасения нет, но в далекой, особенно заснеженной <стране>* случайно жил <некий великий ученый>**
Пытливый ум его никогда не знал отдохновения от интеллектуальных трудов, но гений Ученого редко бывал признан современниками. Однако именно ему уготована была великая судьба спасителя нации.
Каким образом, почему в голову Ученого пришла идея заручиться именно Их*** поддержкой в борьбе против Спальников - неизвестно, но тем не менее, идея Пришла. Правительство <страны>, вопреки обыкновениям своим, поддержало Ученого и Идею, и скоро уже отважные генералы с посеребренными висками и позолоченными звездочками на погонах отдавали приказы пехоте диванов, вели в бой десантные войска одноместных вагонных коек и бросали в тыл врага тяжелую трехтанковую дивизию Трехспальных кроватей имени Подушки в Цветочек.
И спальные мешки, что подкрадывались из-за угла и нападали, что таились в темноте, выжидая часа, что со временем захватывали все больше и больше территории, угрожая все большему числу невинных человеческих жизней - и спальные мешки содрогнулись.
Мессия свернулся в уголке Большого Штабного Рюкзака и наморщил подушку. Он бросал на врага модифицированные мешочки, но все они гибли под колесиками свирепых танковых кроватей и летучих коек. Тогда Он задумал План.
Он пришел к <некому великому ученому> и, прикинувшись ковриком для вытирания ног, залег под дверью. Ничего не подозревающий <некий великий ученый> был очень сердобольным, сердомягким и еще много всячески сердым, подобрал маленький коврик и принес в свой обогреваемый обогревателем дом.
Темной-темной ночью, когда <некий великий ученый> спал на своей большой двуспальной кровати, из-под нее выполз коврик, на самом деле являющийся Мессией, и медленно пополз к столу ученого, чтобы выкрасть из потайного ящика чертежи. Но в столе не оказалось потайного ящика, - чертежи с планами захвата оставшихся отрядов спальных мешков лежали прямо на нем, на столе... И Мессия с наслаждением избавился от них тем же варварским способом, что применяли и его братья по оружию. Прожужжала молния, прошуршала ткань - и чертежи исчезли. А Он с дьявольским, но очень тихим смехом, пополз к кровати <некого великого ученого>, чтобы наконец отомстить ему.
Мудрый и находчивый Морозоустойчивый Спальник был мудр и находчив, однако не знал, что <некий великий ученый>**** никогда не засыпает, не выпив чашку зеленого чаю. Вспомнив, какая едва не свершилась катастрофа, <некий великий ученый> вскочил и побежал на кухню, а распластавшийся в эпическом прыжке спальник упал прямо в щель Кровати, и только жалкие обрывки его нашел бы <некий великий ученый>, если бы включил свет.
А в это время дивизия кресел-трансформеров под командованием одногого капитана Стула спешно отступала к ущелью Черепа, Серпа и Молота, отстреливаясь винтиками, гайками и последними гвоздиками из фанерных донышек.
Дела дивизии были плохи - оставшиеся отряды спальников, собравшись в последнем безумном рывке, прорвали линию обороны и теперь теснили защитников Двуногих Людей.
Однако, несмотря на то, что планы и чертежи <некого великого ученого> теперь были уничтожены, командование, не знавшее пока этих уже уничтоженных планов, все же не растерялось и позвонило по одному очень секретному телефону. И уже через полчаса в ущелье Черепа, Серпа и Молота был сброшен с воздуха на парашютах батальон боевых тумбочек особого назначения.
Скрипя дверцами боевую песню, тумбочки особого назначения распахнули створки и выпустили на Спальники особый боевой батальон Межконтинентального Обстрела Лазером (МОЛь). Спальники отступили.
И в Мире воцарилась тишина и покой... Но надолго ли?

В глубине горы, среди камней, на берегу маленького подземного озера сидело маленькое сморшенное существо. Маленькое и сморщенное. И голодное. Забывшее, что такое «порошок» и «кондиционер». Маленький серый спальник.
Он ловил рыбку.
Вкусссную рыбкуссс........

________

* - в интересах государства, название опущенно
** - скромно пожелавший остаться неизвестным науке и технике
*** - произносить с благоговенным придыханием
****- вот зачем его так шифровали? Прописать вымышленное имя было бы проще и быстрее (прим. протоколиста)

Сообщение отредактировал Hellish Cat - 27-07-2007, 19:33

Невервинтер.

Серебристый диск Луны плыл по небу. Гуляли северные ветры над прекрасным градом, раскачивая верхушки елей. Пожелтевшие листья опадали с ветвей, срываемые мощными потоками воздуха. О, эта ночь, наполненная звуками писка и предсмертными криками нечаянных жертв хищников, тихими шорохами, крадущихся охотников, уханьем совы. Проснувшаяся белка опасливо перепрыгивает с ветки на ветку, еще не подозревая о великом событии. Лес дремлет, но дети богини не спят. По темным переулкам города крадутся бесшумные непроницаемые тени, куда не проникает небесный свет. Свет звезд падает на землю. Дивное время для эльфов, пляшущих в лунном свете. Глаз пытается вобрать в себя сияние неба, но может лишь блуждать по млечному пути не в силах постигнуть его. Когда правит Луна, нет места Солнцу. Но вдруг! Неожиданно! Стремительно и нагло! врывается пришелец чужого мира. Он несется, затмевая звезды, сжигая их в своем пламени, и красный хвост очерчивает его страшный путь. Сухая осень… Огненный небесный всадник проносится над Луной. Его шаровидное тело искрит, врываясь с боем в наш мир. И задаешься вопросом, с чем он пришел, этот необузданный вестник бед и перемен? Метеорит все приближается и вот он уже пролетает в нескольких тысячах метрах над городом, разбрасывая мелкие огненные шарики и сея панику среди неспящих жителей.
И ты, случайный путник, или ночной охотник, или даже убийца нежити, стоишь, не в силах оторвать взгляда от огненного шара и красного пламени за ним. Все ближе и быстрее. Оно проносится над городом. Секунда, мгновение и понимаешь, что оно упало. Вспышка, но ты, кем бы ты не являлся, путник, еще ничего не слышишь. И вот, качнулись деревья в стороны от места падения. Иные сломались, переломанные у самого корня и звуковая волна достигает твоего слуха. От резкой боли ты закрываешь уши ладонями. Крик. О да, именно крик, но неведомый и чуждый. Ни с чем не сравнимое ощущение. И когда все вокруг снова приходит в гармонию, ты замечаешь на монетке-Луне черный дымок. Раздается треск и в ночной темноте, освещаемый слабым звездным светом поднимается огненный всадник. Но с удивлением обнаруживаешь, что не демон ада пришел покарать. Клубок из корней разворачивается. Это подобие на живое древо медленно встает как человек, возвышаясь над лесом своей головой. Его глаза сверкают изумрудами. Ты закрываешь глаза, не в силах поверить в происходящее. И вот… видение ушло незаметно и неслышно… А мысль все продолжает хвататься за увиденное. Не может же это быть сном…

Я - дождевая капля, растворяющаяся в морской пучине и сразу же поднимающаяся неосязаемой дымкой испарения. Я - путник идущий по дороге и - путь, устремляющийся вдаль. Я - янь, половина целого, и - инь, вторая половина целого. Я в них, и они во мне. Я - взгляд, созерцающий природу, и я - природа, созерцаемая взглядом. Иллюзия и реальность - одно. Поэзия тончайших ароматов, нежных, белоснежных лилий, философия огня, мгновение первой вспыхивающей звезды в вечернем небе, прохладная волна, набегающая на раскаленный берег и охлаждающая каждую его песчинку, сок дерева, парадоксально текущий от корней вверх, по стволу к каждому его листку - всё это во мне, и я во всём, что окружает меня. Я - рыба, любующаяся своим отражением в зазеркалье вод, и я - птица, высоко парящая над землёй в тёплых воздушных потоках. Я - червь, пашущий землю для улучшения её плодородия, и я - волк, охотник, добывающий себе пищу. Я - полый сосуд, жаждущий пополнения, и я - источник, дающий бесценную влагу. Я - частица огромной Вселенной, поражающей своим величием, и я - Вселенная, заключенная в частицу.

Neden samarlamis?

   Samarin acisryla dikkatli olur.

1733 гг.

Махмуд 1 начал свое правление в 1730 году фактически с восстания, которое произошло в октябре. Турция переживает не лучшие годы своего государства. Влияние Франции весьма ощутимо. Янычарская армия уже не такая как 14-16 веках, но это все еще значимая сила.

Запорожье, границы с Россией.

Ночь, было лето 1733 года, когда отряд в сто тридцать шесть человек - элитных янычарских конников, подобрался к небольшому поселку. Казан везли позади - почти что святая реликвия каждой орты, вместе с продовольствием на время похода: рис, и сушеное мясо. Живых баранов воины для вылазки не стали брать, чтобы не замедлять переход. Ятаганы уже покинули ножны и сверкали в свете звезд, готовые снести неверным головы. Отряд передвигался осторожно, высылая разведчиков на случай, если кто-то из мирных жителей или русских воинов заметят их. Передвигались всадники без зажженных факелов, только чтобы не выдать своего расположения.
Было здесь живописное место. Среди высоких холмов, поросших зеленью, чуть поодаль начиналось плато. Там было озеро, полное рыбы, и леса такие, что зайдешь внутрь - а там плющи обвивают ветви древ. Население большей частью мирное, хотя и там есть свои защитники.
По приказу аги, беззвучному жесту, отряд рассредоточился, каждый управляемый своим офицером, чтобы напасть быстро и со всех сторон. Бывалые воины имели нехватку в диких развлечениях, деньгах (с момента разрешения жениться многие воины несли огромные расходы), на радость Султану, и просто, чтобы унизить мерзких гяуров.
Ветеран сражений - ага - своего отряда пустил коня шагом, ибо только дурак будет взбираться на холм бегом, утомляя своего верного спутника. А был Саид на вороном коне, прекрасном, как живописный закат, темным как беззвездная ночь, и быстром, как безжалостные ветры пустынь. Командир был уже взрослым мужчиной лет под тридцать, крепким и ловким воином, который отлично владел ятаганом, луком и другим оружием. Агой мог стать только лучший воин по старшинству и пользовался огромным уважением среди янычар. Отряд командира не таскал с собой жен и гулящих баб, довольствуясь теми девками, что они захватывали в набегах на военный период. Саид был прирожденным турком. Родители аги выдали его за сына христиан, когда отдавали для воинского обучения. Он был типичным представителем турков со жгучими черными волосами, глазами - угольками и смуглой кожей, а вот лицо скорее было европейского типа. Саида украшали аккуратно подстриженные усы.

Темно-красные долармы воинов были собраны по бокам в складки и закреплены ремнем, коричневые шаровары и наколенники. У аги через плечо была переброшена шкура леопарда и закреплена, чтобы не потерять в бою. У каждого воина к головному убору пристегнута впереди деревянная ложка.
Один из воинов, следящий за обстановкой поодаль от небольшого отряда, выехал на коне к своим, ведя на веревке за собой казака с разбитой головой, кляпом во рту, безоружного и сильно помятого.
- Паган урус! - плюнул на него Саид, когда того подвели к аге.
Казак бросился на командира, но его удержала удавка на шее. Послышались смешки в отряде из тридцати воинов.
- Перебудить хотел весь поселок, - обратился по-турецки молодой воин к аге, не слезая с коня.
- Ну и сколько вас там? - с интересом спросил Саид с акцентом на ломаном языке христианской России, разглядывая русского.
Казаку вынули кляп изо рта, предупредив заранее, что если поднимет шум - убьют. Но, глупый, только хотел закричать... а лезвие ятагана молнией пронеслось, разрезав ему глотку и обдав кровью коня командующего.
- Собака, - презрительно процедил всадник сквозь зубы. Этот удар нанес ближайший друг и заместитель аги - Ахмед. Он резким и точным движением смахнул с ятагана кровь.
Почти такая же картина происходила с и другими охранниками, что стерегли город от внезапных набегов правоверных. Благо их было не много, да и жизнь на границе была паршивая и не сладкая как в столице, где пировала Анна Иоанновна.
Четыре отряда янычар окружили город со всех сторон. Они сговорились напасть по условному знаку - пущенной в небо зажженной стреле. Кони фыркали и нервно переминались на месте, чувствуя возбуждение и боевой пыл всадников.

Ага пронаблюдал за редкими окнами, из которых лился на улицу свет и дал знак рукой, что бы начинали. Подожгли стрелу. Лучник из короткого лука, удобного в верховом бое, выстрелил. Янычары словно только и ждали этого несколько месяцев. Зажглись факелы. У каждого воина был при себе лук, полный стрел колчан за спиной, ятаган, кремневые пистолеты с особыми пулями, соединенными пружинной, и кинжал с односторонней заточкой. И хлынули всадники, вытесняя трели цикад гиканьем и боевыми кличами – пугая спящий народ. Первый и самый мощный удар пришелся на сторожку казацкую. Ее янычары забросали факелами, а сами выбежавших противников из луков расстреливали, а кто добежать успевал, так тех ятаганами разрубали.
Людям мирным досталось еще сильнее. Спящие и испуганные, они порой даже из дома выбраться не успевали, как хибарки их охватывало пожарище. Порой янычары врывались к зажиточным, по сравнению с другими, крестьянам, и даже к купчинам. Они вначале убивали хозяина, потом грабили его дом, а затем поджигали. Некоторые хватали красивых девок и, перекидывая через седла, одним движением крепкой руки вырубали, чтобы потом вдоволь натискаться с нею к утру.
Саид, не слезая с коня, отбил шашку подбежавшего к нему казака, схватился одной рукой за луку седла и ногой в морду ударил мужика. Управляя коленями конем, он подвел жеребца и, наклонившись в седле влево, одним точным ударом ятагана добил противника. Ахмет взирал на это спокойно, защищая тыл командира.
- Смотри Саид! – показывал отрубленную голову главы поселка Ахмет, потрясая ею в воздухе с усмешкой. Раскрытый человеческий рот и выпученные глаза смотрели на агу.
- Зажрался, - хохотнул турок и направил своего коня в сторону метавшихся в панике крестьян. Ятаган Саида сверкал в свете факелов.
Какие-то веселые воины из отряда янычар поотрубали руки и ноги двум крестьянам и теперь метали, когда позволял случай, их в некоторых выживших казаков. Русские, надо было отметить, храбрые воины, но право неожиданности было у турков.
Вскоре пылал весь поселок, огонь перекидывался от одного здания к другому. Саид, заботясь об отряде, велел боевым барабаном оповестить орту, чтобы заканчивали насиловать и убивать и готовились покинуть проклятое место.

офф: итого коротенький рассказик... хех

Записки безумного лича - 2.
Свобода. Что есть свобода и почему в наше время она все чаще ассоциируется с деньгами? Вернее, с возможностью купить на эти деньги что угодно, право быть независимым и делать что пожелаешь. Но, тогда, свобода ли это или вседозволенность. Или это одно? Как-то не хочется так думать. Может ли свобода быть без денег? Или только такой она и бывает, - когда ты не зависишь от финансов. Когда ты ни от кого и ни от чего не зависишь? Но разве такое возможно? И кем ты тогда станешь, если не будешь зависеть ни от марали, ни от предрассудков, ни от родных тебе людей? А будут ли тогда родные? Может, ты будешь совсем один? Но, тогда, принесет ли тебе свобода счастье? Может ли свободный человек быть счастливым? Может ли человек быть абсолютно свободным? Свободным от чувств и привычек, от мыслей и сомнений. Да или нет? У каждого свой ответ.… И все же, я не понимаю, почему все люди так стремятся к этой свободе. Почему считают ее панацеей от всех бед и вздыхают: «Ах, если бы я был свободен!» Почему они не думают о том, что иногда так хорошо быть НЕсвободным, кому-то нужным и даже необходимым?
Нет. Мне кажется, что абсолютная свобода не даст людям счастья. Она как мираж, хрустальный, волшебный, манящий и недосягаемый. И, по-моему, это к счастью. Ибо человек, нашедший ее, потеряет все…


К оружию привыкать нельзя
Колеса стучали, навевая мысли о непостоянстве и скоротечности жизни, а так же грусть, которая всегда сопутствовала таким мыслям. Олеся прислонилась к окну, наблюдая из под косой челки за проплывающим мимо пейзажем. Через пару часов она будет дома. Окрестности уже казались знакомыми. Впрочем, это и неудивительно, если учесть, сколько раз она возвращалась этой дорогой. Дома мать и брат, нетерпеливо ждущие, когда Олеся начнет рассказывать о своей поездке, о тревогах и неудачах, и, наконец, о победе. И пусть победа не абсолютная, - третье место тоже не плохо. А еще, через десять минут после того, как она окажется в городе, зазвонит ее сотовый телефон, ее или Сереги, и на экране отразится единственное слово, - тренер. А значит, несмотря на накопившуюся усталость, надо будет отчитаться о том, как прошли соревнования. И неважно, что Максим Васильевич уже давно не тренирует ни Олесю, ни Сергея. Все равно, для них он остается тренером, тем, кто первым наставил их на «путь истинный». Девушка рассеяно похлопала по чехлу с разобранным луком и тут же отдернула руку, как будто обожглась. Привычка, пришедшая к ней с первыми тренировками, первыми соревнованиями, с ее первым луком. Олеся улыбнулась, поймав себя на мысли о том, что о своем первом луке она думает как о первом мужчине. Какая чушь! И все же, иногда, да нет, часто, она скучала по старому рабочему оружию, с которым начинала тренировки, по ощущению тяжелой рукояти в руке. У этой рукояти она знала каждую неровность, каждую щербинку, каждую выбоинку. Но пришел момент, когда тренер сказал, пора работать с настоящим оружием, а не с какой-то развалюхой, с которой никогда не добиться настоящих побед. Старый лук уже не соответствовал ее статусу. Через какое-то время тренер так же перестал ему соответствовать. Он сам передал ее Вадиму Константиновичу, точно эстафетную палочку. Но так было нужно.
- Лесь, приехали!
Ну, надо же, как она задумалась! Олеся подхватила свою сумку и чехол с луком и вышла из купе, смешавшись с другими пассажирами, стремящимися выйти на перрон.

- Да, конечно приеду! Я о Вас не забываю. Никогда.
Она с облегчением положила трубку. Почему-то разговаривая с Максимом Васильевичем, как по телефону, так и при личной встрече, Олеся испытывала какую-то неловкость. Нет, она все также испытывала благодарность к своему бывшему тренеру, по-своему любила, была привязана, но.… После того, как он отдал ее другому тренеру, между ними выросла стена. Тонкая, прозрачная, как стеклянное полотно, но пробить ее было невозможно, и она стояла, привнося в их отношения толику чужеродного и непривычного холода, делая и без того непростое общение, еще более тягостным. А может, это началось раньше? Когда она по его совету сменила лук. Ерунда! Какая же глупость лезет в голову. И все же, это была правда, только вот в этом не хотелось признаваться никому. А уж тем более себе.
Девушка начала одеваться, - юбка, рубашка и пиджак, легкие босоножки на каблучке. Спортивный костюм отправился в пакет, - не в нем же идти. Лук она решила не брать, настоящий мастер должен стрелять из любого оружия. Перед уходом, Леся замешкалась, идти не хотелось, но ведь она обещала.


- Держать! Держать, я сказал! До последнего! Так, так. Отложили. Устали? Эх, вы, слабачки! Вот до этого у меня ученики были, - сталь!
Олеся невольно улыбнулась, услышав голос Максима Васильевича. Когда-то, он точно так же отчитывал их. Ругал и смеялся, хвалил и укорял. Девушка смотрела на учеников, и лишь потом поняла, что высматривает, у кого в руках ее первый лук. Но его не было.
- Ну, кто так стреляет!
- Но я к тому луку привык.
- Ерунда! Нельзя привыкать к оружию! Целься нормально, стрелу загубишь – платить заставлю. За весь комплект!
Олеся с грустью посмотрела на юного стрелка, попавшего под горячую руку тренера. К оружию привыкать нельзя. Как трудно запоминается это правило. Максим Васильевич, наконец, отвлекся от нерадивых учеников и подошел девушке.
- Ну, что, можно поздравить с Мастером Спорта?
- Да, только документы оформлю на звание.
- Покажешь этим недорослям мастер-класс?
- Угу.
- А лук где?
- Я из старого…
Лицо тренера изменилось. На какое-то мгновенье в его жестких чертах отразилась странная неуверенность.
- Лесь, не стоит… из него уже никто не стреляет.
- Почему?
- Бьются. В кровь. Вроде и держат правильно, и тетиву натягивают, защиту надевают, но его будто проклял кто-то.
К щекам прилила кровь, Олеся почувствовала, как краснеет.
- Я попробую…
- Ладно. Дело твое.
Со склада принесли чехол. Ее чехол. Она сама его сшила, специально, чтобы защитить плечи и рукоять оружия. Красная ткань, черные неумелые стежки и озорные кисточки, которые Леся сделала на завязках. Когда она взяла его в руки, ей показалось, что сердце стукнуло невпопад, и девушка вновь поняла что краснеет. А пальцы и ладони уже зудели от того особенного чувства узнавания, что знакомо каждому стрелку, не важно, стреляет он из лука или пистолета. Тускло блеснули белые плечи лука. Правый стабилизатор чуть оцарапан, на тетиве след от ее помады, который остался на ней Бог знает сколько лет назад. Пальцы привычно пробежали по рукояти, плечам, будто приветствуя оружие. Показалось или откуда-то из неведомых глубин пришел ответ. И вот он собран. Как всегда пришлось повозиться с тетивой, поправить прицел. Олеся с внутренней дрожью надела крагу. Не может же ее лук ее ударить?
Стрела на тетиве, дистанция пустяковая – восемнадцать метров. Выстрел. Боль пронзила локтевой сустав с такой силой, что на мгновение на глазах у девушки выступили слезы. Кто-то сдавлено охнул, увидев наливающийся лилово-черным синяк. Олеся не обратила внимания. Для нее этот удар имел свое значение. Почему ты так долго не появлялась? Почему оставила меня? Нет, теперь все будет хорошо, - это знание пришло к ней из тех же глубин, что и ощущение приветствия, возникшее при прикосновении к луку.

Стрелы ложились хорошо, кучно, параллельно. Максим Васильевич только удовлетворенно хмыкал, глядя на очередной выстрел.
- Вот как надо стрелять, малышня!

Олеся уже разбирала и складывала лук. Свой лук! Она его больше не оставит. Услышав за спиной знакомые тяжелые шаги, девушка обернулась.
- Максим Васильевич.
- ?
- Я забираю его…
- Лесь, зачем…
- Сколько он стоит? Я заплачу!
- Бери так. Все равно из него больше никто не стреляет…
Нельзя привыкать к оружию, ибо оно может привыкнуть к тебе.

Сообщение отредактировал Uceus - 16-08-2007, 11:12

(фик по квесту. квест еще идет и, вообще-то, он был стебным. Данный квест водила Маришка лично. мои только слова)

«Я простил её.
Может потому, что любил.
Может потому, что ненавидел.
Может, мне просто грустно?» Рё.
«Скрытен. Недоверчив.
Склонен к рефлексии». Из квенты.

Резкий удар. Путь опережающего кулака ? О, ты быстра.
И я подставил себя твоей жажде убийства. Почему?
Только я могу это спросить, только мне это интересно, ты же лишь цинично заберешь мои вещи, может, великодушно спихнешь труп в яму. Ты сразу меня насторожила.
Твой кулак летел быстрее, чем падает с небес на землю тоскующая по ней молния – а я видел Рингиль, мою Рингиль, с распущенными косами, в серебряных запястьях, она шла ко мне и на вытянутых руках несла венок, тот, что я плел для нее, но так и не подарил, не успел подарить.
Я не упал, выбитый из тела твоей холодной ненавистью, я шагнул навстречу Рингиль, и ее свет наконец-то стал моим, пусть и по ту сторону теней. Слились наши взгляды, наши мысли, я забыл о ядовитом драконьем лесе.

Красное выродилось зеленым, потом почему-то белым.
Зачем я вернулся?
Зачем, Рингиль? Звезда третьего летнего вздоха, перышко из крыла птицы Аист, зачем ты отпустила меня? Ради …мести?....

Я влюблен.
Воот в то облачко, с розоватым ватным подбоем, а оно плывет к морю.
Я скольжу по весеннему лесу, как скользят тени – привык, и после смерти не могу остановиться, а дышал бы полной грудью, а упал бы спиной на мягкие луговые травы, раскинув руки, и солнышку бы отдал себя, облакам – оно, с розовым подбоем, оно плыло бы медленнее, если бы видело, что я за ним слежу.
Что я влюблен.
Да сказки это, так, легенда, чтобы себя успокоить. Я ведь мстить иду. Той, что меня убила.
И не до облачка, не до «упасть, раскинув руки». Оживает седое сердце, медленно набухает желчной обидой, я скольжу, как скользят лесные тени.

По близости оказалось небольшое человеческое поселение, аул или кишлак, ничего не смыслю в их названиях, да и повода не вижу. Шарф поправил на лице, направился к нему: доброй волей Сияющей, удастся узнать что-нибудь стоящее.
Тук… тук-тук-тук! Обмотанными костяшками по деревянным доскам ворот. Тук-тук- да просыпайтесь, февральские ежи!
Недовольно зашаркала задвижка, открылось маленькое смотровое окошечко, точь-в-точь, как в тюремной камере.
- Кого там принес шайтан? – с явным южным акцентом, зато без южного радушия. Взгляд помутнее, личико помятее, голосочком пьяным с усталой хрипотцой будем давить на жалость.
- Помоги, брат! Я много дней в пути, я сбился со счета, сколько раз луна сменила платье, я давно ни лепесточка ветра не брал в рот, я одинок и заблудился, ибо мой род, мой дом безжалостно сожжены – и я даже не знаю, кем! Я прошел столько дорог, сколько волос нет у твоей прекрасной жены, пусти же меня хоть подышать жилым теплом, хоть к стене позволь прислонить онемевшее от голода тело, хоть водой дождевой плесни в лицо – не дай умереть, не вспомнив дождя….
И все – на одном дыхании, не давая ему ни опомниться, ни вслушаться в мой бред. У привратника даже усы отвисли, а темные глаза из неприветливых очень приветливыми сделались, полными желания разделить и облегчить мои беды. Вот это я понимаю – южанин.
- Так что ты здесь стоишь, захади, канэчно! Памагу, да! – он отпер калитку, запустил меня внутрь маленькой каморки, четыре на восемь футов, стол едва не на всю длину, два стула, вешалка, камин, вычищенный до белого камня. Я расслабился, чтобы натурально пошатываться, ввалился в гостеприимную комнатку, плюхнулся на ближайший стул. Перед носом, как в хорошей книге, оказалась тарелка с неприлично толстым куском хлеба, полголовкой белого сыра и кувшин кислого вина.
Отлично.
Я поел (вяло, мол, давно голодаю, хуже бы не было), приподнялся, но так и упал обратно на стул – уснул.
Минутку поиграв в потерю сознания, чтобы у доброго привратника подозрений не возникло, «очнулся», слабым голосом попросил меня в таверну отвести – есть, чем оплатить, а обременять хозяина не хочу, да и..
Мне клинок к горлу нужно в таверну, если что и можно из этого кишлака-аула выцарапать, то – там!
Южанин на меня покосился, но желание гостя воспринял как вполне осмысленную волю, кивнул, накинул плащ.
- Пайдэм, пакажу, да! – с сочувствием глядя на меня, он открыл дверь, ведущую в поселок.
Итак, поселок. Поселение. Жалкое скопление грязных мазаных коробок, персональных тюрем-нор с плоскими крышами и малюсенькими дырочками окон; дорога тоже никуда не годится, жесткая, в шрамах рытвин, через мягкие подошвы сапог чувствуешь всей ступней каждую неровность, каждую травинку, а при подобных колдобинах изображать нетвердую походку не пришлось – шаг отдает тупой болью в позвоночнике.
Я шел, низко опустив голову, чтобы из-под капюшона рассматривать куцеухих. Дети, оборванные, неумытые, нищий в застиранном бурнусе, пара стражников.
Вдруг – как стрелой пронзило, и затрепетало жарко сердце – мелькнули знакомые цвета. Жрец… ох, как же сладко и странно-мучительно самому себе объявить! Жрец Шар.
Ты где-то здесь.
И я найду, что сказать тебе.

Долго следил за ним – узкой щелкой острых до резкости глаз, запоминая внешность. Если он сменит одежду – я должен буду его узнать.
Следил. Доследился. Запнулся о кочку, а вторая нога уже для шага занесена, о первую зацепилась, я запутался в плаще и свалился в канаву, именем Сверкающей, как муха в паутине! В лицо дохнула мелкая въедливая пыль.

Муха в сети, не бьется, не сопротивляется, лежит и покорно изображает обморок. Паук не медлит, он получил звоночек от порванной сети, он бежит к жертве, перебирая мохнатыми ножками.

Сразу три стражника в затасканных коттах наклонились ко мне, один затряс меня за плечо.
- Эй, путешественник, чего разлегся? Эль крепковат? так за печкой у себя пей, чтобы жена следила!
Молчу, честно разыгрывая крайнюю обессиленность.
Второй охранник людского спокойствия (о, глупые, как мало могут ваши «дозоры»!) оценил неэффективность действий первого, приподнял меня и встряхнул сильнее.
- Не устраивай тут богадельню, понял! Койка нужна – в таверну загляни, нечего посреди улицы спальню делать!
Чуть голова не оторвалась, грубияны, низкая, невоспитанная раса!
Я сонно пролепетал, что приношу извинения и готов самостоятельно продолжить путь, но они, кажется, придумали что-то захватывающее.
Подхватили меня под руки и поволокли куда-то.
Естественно, и привратника, и жреца я потерял.

Тюрьма.
Лучше не придумаешь.
Я с тоской посмотрел на золотое солнце, оно рвется ко мне сквозь отверстия в стене, заменяющие окна. И куда меня понесло от родных корней, от спокойных просторов, от влажного полумрака хвойных лесов, веселого полушепота сухих рощиц?
От твоих теплых глаз и рук, лучик зари?
Так. Если просунуть веревку в несколько отверстий, а потом дернуть на себя... даже в случае успеха, как я объясню местным провал в стене? А задержаться в поселке придется.
Тогда я решил свернуть с заросшей тропы и пойти светлой утоптанной дорогой простых решений – я закричал.

Очень громко и неприятно закричал, завыл, с подсвистами и всхлипами, чтобы голову сломали в догадках о моем состоянии (а заодно и ноги, пока сюда бегут). Сам вжался в стену рядом с дверью, в занесенной левой, ближней к проему, руке зажав клинок.
- ААУУУУУЭЭЭИИИИ…..
Тюремщики, вопреки уставу и правилам безопасности, не особенно осторожничали, замок открыли быстро, распахнули дверь.
Я бил резко и точно, целясь яблоком в основание шеи вошедшего. Оглушить не получилось – сразу все пошло криво! – но хотя бы я затолкнул его в камеру.
Не давая проснуться, я через левое плечо довернулся до полного круга и атаковал второго (ах, мы с Алтаром ходим парой!); он никуда не доворачивался, с самого начала находился в удобной позиции, и тоже атаковал, причем успешнее, скользким режущим ударом по ребрам. На пол брызнули соломкой седые волосы. С горечью я оглянулся на них, и упустил момент, хотел ногой закрыть дверь, оставшись наедине с охранниками, а оказался зажат в вилы одновременно атакующих обозленных людей в дырявых кольчугах.
Я сделал шаг назад, в надежде, что они столкнутся друг с другом, не рассчитав инерции – Сияющая, неужели ты оставила меня – в тот миг, когда я стал слугой дракона?
Я сделал шаг назад и оказался зажат в угол.
-Оох, - прижав правую, свободную, руку к боку, я осел на пол, роняя на грудь голову. Больно, ранен, умираю.
Люди – не орки, им не чуждо сострадание, и к врагу тоже. Эльфы – светлые и чистые, пока не умрут. Я умер, я мерзкая сволочь.
Они переглянулись, удивленно опустили мечи. Они подошли чуть ближе к беспомощному мне – ближе настолько, чтобы я смог достать их клинком.
Я садился на корточки, скручиваясь, как пружина – и теперь осенним вихрем опавших листьев я раскрутился, красивой ровной дугой выводя лезвие клинка на горячий пир плоти, аккуратно по коленям стражников.
Клинок еще не лязгнул о стену, когда они дружно свалились на пол, бледные от болевого шока.
Я ликовал.
Бы.
Я не хочу убивать. Сияющая, не хочу отнимать жизнь!

Старость. Привет. Снова ты.
Умер от Старости – в моем случае, это немножко другая сторона листа.

Острая, вспарывающая боль в животе, красный туман. В него, как в болото, погружаюсь, вокруг мельтешат обрывки эмоций… одна вдруг накрывает с головой – всплеском обжигающих брызг, ярости и снова боли. О твоем ударе и том красном тумане, из которого я не выплыл.
Ярость сильнее, она выжала меня, как тряпку, сделав жмыхи мыслей прозрачными. Выхватив второй клинок, я воткнул со звоном оба лезвия в каменный пол – не устойчивость нужна мне была, но звук.
- Так, все, братья, ничья, а стать частью кровяного рагу я не хочу. Вы тоже вряд ли. Поговорим?
Один продолжает слепо махать мечом, второй услышал меня, остановил занесенную руку.
- О чем? – без любопытства спросил он.
Я сложился, чтобы пережать хоть капельку сосуды с черной хлещущей кровью, опустил клинки.
- Не хочу драться. Я попал сюда по ошибке. И… кто знает? Возможно, вы могли бы мне помочь…
Особенно обиженный тюремщик тоже успокоился, мы втроем сидели в луже крови и моей желчи и дышали со свистом. Они старались говорить мало, берегли жизнь, мне же мало что было терять.
И я рассказал им легенду о сожженном нелюдями доме, который покинул много лун назад. И еще – о девушке, в которую безнадежно влюблен и которую мечтаю найти…
О, тут я покраснел и весьма кстати, другое дело, что не от смущения… врать я всегда умел, но не настолько же неприкрыто! Слышали бы меня… да хоть кто угодно из свидетелей моей смерти…
Да, еще я попросил о врачевании – с распоротым животом я не нужен ни одной девушке, как бы ярко не сияли глаза.

Тюремщики задумались. Поверили ли в сказку слабо, или просто тяжелы на подъем, как медвежьи задние лапы, однако мне согласились отплатить только лечением – и то при некоторых условиях.

Ах, почему я не менестрель! Сколько красивых баллад написал бы я за тот день, переложив в стройные раковины стихов неуклюжую историю стражника!

Если двумя строчками – у него есть невеста, но родители требуют слишком большой калым. Моя работа – калым сбить до 25 баранов. Я мысленно фыркнул на их грубость, но согласился – и угораздило же отправиться в путь без целительных зелий!

Меня вылечили и выпустили, великодушно позволив отстирать от крови плащ и штаны в фонтанчике внутреннего тюремного двора.

Найти двор искомой девушки для следопыта – дело двух взглядов. Я сбросил капюшон, опустил шарф, постарался глазам придать побольше весеннего задорного света. Длинные уши коснулись плеч, разлетелись выбившиеся из плотных кос седые дерзкие пряди. Эльф как эльф, бродячий, веселый, наивный как березка. Изящно поднялся на крыльцо, три раза стукнул в кривенькую дверь. Открыл хмурый хозяин, желанием меня мируворе напоить не горящий ни на полпальца – видно сразу, дочь на выданье.
Вариант с очаровыванием и перекупом отпал немедленно, я наскоро прикинулся менестрелем несуразным таким, спросил у него лютню купить. Пока хозяин бурчал и ворчал, я рассмотрел комнаты, немного, но хоть какое-то представление получил.
Брать буду вечером, кода солнце уйдет спать, а пока отправился наконец в таверну. Главная-то звезда моя не меркла, как ни сбивался я с пути.

Маленький темный зал, под потолком витает терпкий перегар, сколько-то столиков, один даже чистенький, в углу двое молодых парней болтали за кружечкой пива.

Сверкающая, я зря на тебя грешил, прости. Парни разговорчивые, на мою легенду о давней безответной любви и искренне пылающие уши (Сияющая, это я сейчас говорю? Сгорю от стыда, точно сгорю, разве можно так беззастенчиво врать?) посочувствовали, один всплакнул. А за кружку вина (с честными глазами обещанную мной) рассказали о монастыре и провожатом.

В монастырь, говорят, часто наведываются странные существа, часто не совсем люди – это огромный плюс, слава тебе, Сияющая. Я вышел из деревни, огляделся. Если проводник живет в лесу…
«я подскажу проводника. Это следопыт…» я едва со смеху не лопнул. Где же я это слышал?..

До вечера много времени, странно не хочу никого видеть. Я вышел на опушку леса.
Поднялся на какой-то холмик, небольшой, напоминающий олений курган, присел на склон.
Тихий солнечный холмик на полянке, сквозь плотную сеть отмерших серых трав пробиваются редкие юные стебельки, упорные и прямые, как лезвия, земля теплая и ласковая. Мирный холмик, может, и правда, курган чей-то.
Сел, обнял колени. Солнце обняло меня, так мы и сидели вдвоем, я тихо покачивался в его золотых руках, оно гладило мою макушку.
Зачем ты меня убила?
Горечью отозвалось в горле, солнце отшатнулось от таких вопросов.
Зачем ты меня убила?
Да, я тебе не нравился, но мне ты тоже не нравилась, я же тебя не убивал?
Ты отняла друга-волка. Ты убила мое оружие. Ты самое имя мое уничтожила! За что?...
Никого не хотел убивать.
Я заблудился.
Всепонимающее солнце ласково дунуло мне в лицо, ветерком зарылось в седые пряди, по-матерински стирая со щек крупные слезы.

Собственно, о проводнике мне практически ничего не сказали. Полукровка, следопыт, живет в лесу. Я только на опыт свой полагался - лес чужой, хозяина тревожить … снова хохоток. Я терпеть не мог, когда кто-то приходил незваным.
Да, здесь кто-то правит дорогами листьев и звериными тропами. Не слишком тонко, чего от полукровки ждать, но вполне умело. По крайней мере, обнаружив его присутствие, я далеко не первым заметил его.
А мальчишка понравился мне.
Презираю метисов, глумление над Старшей расой. Ненавижу дроу, гибель Красной Рощи – их клинков дело.
- Кто ты?
А я спел ему сказку о своей «любви» (ой-ой, спаси, Сияющая, я сам себе верить начинаю, на третий раз складно вру, не стесняюсь уже!) и утраченном доме.
- Хе.. так ли это важно? Я и сам не знаю. Ты-то кто?
А он поверил. И мне рассказал, что изгнан, что его не принимают ни дроу, ни люди, лес его приютил.
Ослабил напряженную тетиву, опустил стрелу – в душе своей стрелу опустил, на меня нацеленную, не в колчан убрал, но и в горло не целит.
Понравился мне мальчишка. Зим семь назад в ученики бы его взял. Зим семь назад.

- Хорошо. Допустим, я тебе верю. Допустим, я помогу тебе. Не за бесплатно, конечно.
- Что ты хочешь?
- У моего народа есть такой артефакт – золотой лук…
- Дикий чеснок? Да без ручья, на опушке его укушайся, хоть сейчас нарву.
- Золотой лук. Со стрелами.
- Да. Со стрелами. Стрелы тоже есть можно, но они горькие…
С юмором у него тоже не все в порядке, оставили эту тему на том, что я согласился. Жалко мне его. Жалко, и от себя отпускать не хочется.
Старость, привет.

Сумерки. Самое хорошее время суток для воров и плутов, когда ссорятся Луна с Солнцем и ни одно не выходит на небо. Заря убегает их мирить, и по земле ползет, вихляя, липкая звездчатая полутьма, когда нельзя верить глазам, только слуху и носу, если есть. Я набросил плащ, капюшон поглубже, шарф потуже – до момента меня не должны обнаружить.
По-хорошему войти не удалось, пришлось разбивать… и окно тоже. Еще на улице я развязал косы, оставил у больной смолящейся вишни лук, подпрыгнув пружинисто на носках, посмотрел на заднюю дверь.
Шаговый разбег, удар в прыжке, внешним ребром стопы, всю массу вкладываешь в него, становясь устремленной к двери стрелой…
Дверь крепче оказалась.
Тот же прием, послабже только, против окна. Меня услышали, я много потерял.
Ветер ворвался, с благословения Сияющей, задул большую часть свечей, навеял сумерек.
Посреди комнаты стоял я.
Резко-белые в сумраке длинные косы змеились и извивались вокруг, отчетливыми зелеными линиями переплеталась на плече татуировка. Зловещий зеленый огонь прищуренных глаз. Я с гордостью ощущал себя мифическим пустынным демоном.
Женщины в комнате, похоже, ощущали меня как грабителя.

Да, с женщинами я разговаривать не умею – мы с тобой еще это выяснили, помнишь? Умел бы, до сих пор водил бы вас по драконовским закоулкам и подпространственным карманам.

Матушка будущей невесты сущая ведьма, схватилась за посох, хоть я ей и условия поставил мягкие. Да, демон я, но смертельный долг имею, стремлюсь отдать возможно малыми затратами. 15 баранов за девушку и десять золотых мне…
Женщина схватила посох.
10 баранов и мешок серебра завтра к городским воротам.
Она замахнулась палкой своей неуклюжей – я легко перехватил ее косами – но тетка вдруг передумала и ударила меня…
Ударила меня…
Сияющая, у меня же и без того никогда не будет детей!!!!
Я сложился.
Скатился на пол, в трех кувырках оказался рядом с девушкой, которая стояла как статуя, не соизволив пискнуть. Одной рукой стиснул ее на уровне груди, чтобы руками не шевелила, к себе прижал, другой клинок приставил к шейке.
5 баранов и три мешка серебра.
Мамаша не верила.
Чуть изменив наклон лезвия, я вызвал змейку крови на пышной шее дочери. Мать впечатлилась наконец.
3 барана. Мешок серебра. Гарантии. Я даю девочке защитный амулет, использовать может лишь один раз, но держать в страхе всю деревню – пока мудрости хватит. Мать кивнула, с ужасом следя за дочериной кровушкой. Мнением девушки, похоже, здесь не интересовались в принципе.
Я отломал наконечник старенькой стрелы, вручил женщинам и скользнул в сад, пока они не начали соображать и не позвали кого-нибудь нехорошего. На ходу закутался в плащ, подобрал лук и тенями побежал из поселка.
Я вернулся в лес, решив сделать небольшой крюк – не слишком явно обращать внимание деревни на полудроу.

- Успешно? – юноша жарил что-то, спрашивал, не поворачивая головы.
- Угу, – я принялся обустраиваться в углу, изредка с тоской оглядываясь на ароматный до головокружения ужин.
Он перехватил мой взгляд, пришлось смутиться.
- Просить не смею.
Он вспыхнул. Обиделся, что ли?
- Думаешь, отравлю? – ядовито спросил, с обидой.
- Нет. С чего бы? Тебе и самому мало, я еще нахлебничать стану.
Молча бросил мне деревянную миску с куском оленины с рагу. Как ему сказать, что мяса я не ем?

Я уснул и спал ровно. Ровно проснулся – посреди ночи, в широкой лунной дороге. Не луна же по мне соскучилась, что-то тревожное в воздухе витало. Я вызвал одними губами Эялу. Пантера вот соскучилась, мордой мягкой ткнулась в плечо, потрепал ее по шелковой холке, отправил вокруг дома, проведать, а сам пошел в сени – вроде как воды напиться.
Дроу не спал. Старательно изображал сон, но луна была на моей стороне, пару раз отразилась от блестящей радужки приоткрытого внимательного глаза. Я дошел до бочки с водой, зачерпнул полный ковш.
Солнце мое, ты, несомненно, умрешь. От икоты.
Вспоминая тебя всеми ласковыми словами, которые знал, я подошел к полукровке и выплеснул на него весь черпак.
Он успел вскочить и под холодный водопад не попасть, но, Сияющая, сколько было визгу!
Если вкратце – утром мы проснулись почти друзьями.



Добавлено:
Взгляды переплелись, как горячие пальцы, зеленное море схлестнулось с зеленым морем и стало одной стихией, без ненужных судов, без назойливых берегов.
- Рингиль…
- Тсс… тихо, тихо, журавленок. Я все еще не хочу тебя видеть.


Да, утром мы проснулись и отправились за его золотым чесноком с дикими стрелами. Он шел впереди, по узкой горной тропке, напряженный и внимательный, а я орал песни самым немузыкальным способом, и чувствовал себя последним орком, пьяным в ореховую кашу. В конце концов, мальчишка сделал мне замечание. Нет, я бы его точно в ученики взял.
- Тсс! – он отошел, давая и мне увидеть. Футах в пятидесяти нас ждал огромный паук, неприятно-мохнатый, с длинными тощими ножками и маленькими глазками. Я жестом показал на деревья по краям тропинки и свой лук.
- Знак?
- Я чихну.
Я белкой взлетел на дерево, присел на упругие ветки, выглядывая дроу. Мальчишка срывался уже третий раз. Сиди там, ладонью указал я ему, когда поймал взгляд. Он кивнул, а я зря над ним смеялся – лук-то мой не собран! Снова ласково вспомнив тебя, свинтил плечи, упираясь в ложе ногой, натянул тетиву. Оперение привычно шелестит тихонько у кончика уха.
- апчхи! – коротко. Два стрелы дружно впились в глаза зверя. Паук взвился, я уже морозную стрелу приложил.
- Апчхи! – длиннее получилось, натуральнее, прицел сбил, обе в молоко ушли.
- аап-чхи! – простой стрелой, но обе опять влетели куда надо, паук жалко упал на спину и съежил лапки.
- Я, как видишь, тоже неплохо стреляю, - с небрежной гордостью сообщил дроу, пока я спускался. Боишься, что я тебя за полцены держу?
- Ты здорово стреляешь. Даже для следопыта.

- Пришли. – с трепетом, лежа в бурьяне, час спустя.
Я никогда бы не пошел в пещеры дроу. В твой монастырь – да, тоже верная смерть, но мне есть, что тебе сказать, а их пещеры коварны и непредсказуемы, как они сами. Помоги мне, Сияющая!

Мы зашли в темный коридор, слепые с дневного света, они ждали нас: я услышал двоих и еще четкий щелк, так срывается арбалетная тетива. И болт ядовитый вгрызается в мою плоть.
Я упал, не от боли, просто за камень, считать собой количество их зарядов не тянуло никак. Их двое. Нас двое. Но они дома.
Снова вызвал Эялу, заставил броситься на них – не допрыгнула, не испугались. Отозвал – переход длился слишком долго, слишком медленно, свет портала не пронял темных эльфов. Я напряженно думал. Яд упорно полз по венам. Мой полудроу убежал.
Дроу-охранник побежал за ним, второй искал меня.
Рингиль, ты уверенна, что не готова меня принять?

Полумесяц – я выхватил клинки.
Он странно полоснул пальцами воздух, крикнул нечто – меня окружила плотная темнота. И права, зачем мне зрение, здесь, в подземелье? Я вышел на большие трехплоскостные восьмерки – если и не задену, подойти он побоится.
Он все же поднырнул, попытался ткнуть в бок, снова на пол полетели волосы. Я знаю, где он. Растущий месяц – я повернулся к нему, скрестив над головой клинки, обрушил на дроу, разводя руки в стороны. Сдавленный крик, лезвия кое-где шли туго – я задел его. Не останавливаясь, я крыльями распахнул руки, провернул рукояти прямой-обратный-прямой хват, одновременно ведя большой круг плечами, и в глубоком выпаде на левую ногу опустил на плечи дроу параллельные лезвия.
Прием казался беспроигрышным, он был ранен, я действовал быстро.
Конечно, не так быстро, как ты.
Он ушел в сторону.
А потом началась серьезная драка, и я не думал ни о тебе, ни даже о Рингиль, ни о своем проводнике, что где-то у входа перестреливался с темным эльфом. Я думал о том, как прожить еще хоть на слезинку луны.
Он какое-то время выныривал и снова уходил, безрезультатно для нас обоих. А потом его темная богиня улыбнулась ему, и Сияющая закрыла ладонями лицо. В длинном прыжке он настиг меня сильным ударом. В голову.
Я понял, что – конец. Что проиграл, потому что зелий, Сверкающая, зелий у меня нет!!!!
Тогда я решил…
Нет, о тебе я уже не думал.
Я решил продаться подороже. Дороже, чем в прошлый раз.
Соображалось с огромным трудом, проще камни сдвигать или мумию Фаркарнагга убедить в собственной несъедобности. Я выкатился из непроницаемой тьмы.
Скоро дроу вышел.
Я попробовал вызвать вспышку света – пальцы неуклюже и вяло зацеплялись друг за друга, я только потерял время. Тогда…
Дроу заходил слева.
Я взял лук.
Мне не одолеть его на клинках. Сейчас, с проломленной головой – не одолеть. Но свалить его я могу попробовать.
Я взял лук, кое-как закрепил веревку на концах плеч, сел поудобнее на колено, крестом перехватив тело лука. Я ждал.
Он прыгнул как-то неудачно, неуклюже прыгну. И снова мы – лицом к лицу.

..передо мной – его змеиная усмешка.
Он снова достал меня, кажется, серьезно.
Как же он меня достал!

Голова… да, правильно, раскалывается, и между краев раскроенного черепа наверняка нервно пульсирует белый мозг. Кровь заливает лицо; кровь, липкая, в глазах, в ушах, как же ее много! Я ослеп. Я оглох. Я мертв.
Я улыбаюсь.
Живот болит…
Вспыхивает сердце, как луны назад, но не любовью, и выталкивает в меня еще капельку жизни, капельку силы, на самый кончик лезвия.
Страшен, я наверняка страшен, даже для дроу.
..а еще у меня бьется сердце, хоть уже давно не любовью, а он носил в груди камень, поэтому я прожил дольше.
На целый миг.

Сообщение отредактировал Тишка - 17-08-2007, 19:52

Сказка о мальчике и звездочке

Однажды мальчик гулял поздним вечером вдоль леса и смотрел на звездное небо. В то время как другие думали о машинках и роботах, он мечтал о любимой, о семье и детях. И вот он неожиданно увидел свет между деревьями. Вначале мальчик подумал, что это костер, и хотел уже идти дальше, но что-то манило его, и мальчик пошел, как мотылек, на свет. Пропетляв среди деревьев, он вышел на небольшую полянку, посреди которой сидела звездочка.
- Привет, - сказала звездочка, увидев его.
- Здравствуй, - неуверенно произнес мальчик. Он был настолько очарован красотой звездочки, что утратил дар речи.
- А что ты тут делаешь? - спросила звездочка.
- Гуляю, - словно сквозь сон ответил мальчик.
В воздухе нависла тишина. Звездочка молча смотрела куда-то, а мальчик смотрел на звездочку. В траве потрескивал кузнечик, и приятно пахло хвоей.
- Пока, - улыбнулась мальчику звездочка и растворилась в чаще леса. Посмотрев ей вслед, мальчик пошел домой. Всю дорогу он думал о звездочке. Как она там, одна в лесу? На следующий день он встал пораньше и пошел в лес искать звездочку. Обойдя половину леса, он начал беспокоиться. Но вскоре мальчик увидел ее на берегу речки. Он настолько обрадовался, что, позабыв о робости, подсел к ней.
- Привет.
- Ой, приветик, - удивленно ответила звездочка и немного смутилась.
- Ты не замерзла тут в лесу? - спросил мальчик.
- Нет. Все нормально, - ответила звездочка и улыбнулась...
Они сидели и беседовали весь день и всю ночь. Они не очень много узнали друг о друге, но звездочка рассказала, что очень хочет попасть на небо к другим звездам, найти там свое место. На утро мальчик пришел домой и лег спать. Но он продолжал думать о звездочке. Проснувшись, он решил ей помочь. Сделать ее счастливой, во что бы то не стало. Мальчик вышел во двор и, собрав гору досок, начал строить огромную лестницу в небо. День ото дня лестница становилась все выше и выше. Мальчик, забыв про еду и сон, пилил, резал, строгал и забивал гвозди. И вот, спустя две недели, лестница была готова. Собрав остатки последних сил, мальчик пошел в лес. Поплутав по нему, он не нашел звездочку и, обессиленный, опустился на траву. Спал мальчик целый день. Ему снилось, как они со звездочкой гуляют по ночному небу, танцуют меж облаков, обнимаются под луной. Проснувшись после заката, он потянулся и продолжил поиски. И вот он увидел вдалеке знакомый свет. Сердце сжалось и быстро забилось в груди. Неуверенным шагом мальчик пошел вперед. Вскоре кроны деревьев расступились, и он увидел звездочку.
- Привет, - улыбнулся мальчик звездочке.
Та вздрогнула и обернулась.
- Пойдем, я тебе кое-что покажу, - сказал он, протянув ей руку. Звездочка взяла руку мальчика, и они пошли к его дому. Там мальчик провел звездочку во дворик и подвел ее к лестнице.
- Ты хотела на небо... Эта лестнице приведет тебя туда.
Звездочка просияла от счастья. Она обняла мальчика и встала на первую ступеньку. Мальчик помог ей взобраться и последовал за ней. Они поднимались все выше и выше, и вот последняя ступенька преодолена. Звездочка вскочила на облако и побежала вперед, кружась и любуясь всем вокруг. Увидев это, мальчик улыбнулся - она счастлива. Но когда он шагнул на облако, то провалился сквозь него и полетел вниз. Он не умел ходить по небу.

Лишь в середине лестнице мальчик смог ухватиться за ступеньку, ударившись о нее правой рукой. Он был слишком низко, что бы докричаться до звездочки. Верхние ступеньки лестницы были сломаны... Спустившись вниз, мальчик еще раз взглянул на небо и пошел в дом. На улице начал накрапывать дождь. Перебинтовав руку, он принес книги и стал искать ответ на вопрос - как люди могут ходить по небу?
Дождь барабанил по окнам, стопка книг постепенно редела. Но ответа не было. Были машины, пароходы, самолеты, но ничто из этого не могло долететь до звезд. И тут, в отблеске молнии, он увидел картинку, на которой космический корабль уносился сквозь облака вдаль. Затаив дыхание, мальчик стал вчитываться в текст. "...Космический корабль способен обеспечить многолетние перелеты к дальним планетам и звездам..." Вот то, что он искал. Мальчик отложил книгу и посмотрел на дождевые тучи. Совсем скоро он увидится с ней. Когда рука немного зажила, мальчик начал собирать материалы и изучать строение корабля. Долгими вечерами он паял схемы, а днем собирал обшивку. Минуло полгода. Корабль был готов на половину. И не было ни дня, что бы мальчик ночами не смотрел на звезды, вспоминая свои грезы. В доме пахло канифолью и кислотой. За окном моросил дождик. Минул год. Под брезентом стоял готовый корабль, в своей комнате мальчик дошивал костюм. Тучи разошлись, и солнце осветило лес и долину с домиком. Надев скафандр, мальчик вышел во двор, снял брезент и сел в корабль. Тот загудел, взревел и стал медленно отрываться от земли, сжигаю траву и кусты под собой. Но, поднявшись на пару десятков метров, он рухнул обратно на землю. Выбравшись из кабины, мальчик сел на обуглившуюся траву и заплакал. Спустя пять дней он закончил проверку и починку всех деталей. После этого он снова попытался запустить корабль. На этот раз тот сорвался с места и взмыл в небо, оставляя за собой выжженный двор и одиноко стоящий домик. Прорвав пелену облаков, мальчик устремился вперед и ввысь, к звездам. Припав к иллюминатору, он вглядывался в каждую встречную звезду, ища ту, которую встретил на той поляне. И каждый раз ошибался.
Все дальше и дальше корабль уносил мальчика от его дома. Миллионы образов проплывали мимо него, исчезая во тьме. Одно лицо сменялось другим, но ни одно не могло сравниться со звездочкой, которая снилась ему каждую ночь. День за днем, месяц за месяцем, год за годом бесследно уходили в прошлое. И однажды корабль остановился - мальчик не нашел звездочку.

*маленькие сказки но ночь**

Желтая
(подарено Соуль))
Золотые лучи заплетались в венок над пушистыми пепельными волосами. Золотое в Арьяне солнце, теплое, под ресницами арьянцев хоронится – оттого ночью в домах лучины не жгут, света за день накопленного хватает.
И дерево в Арьяне золотое, солнечное, и избы теплые, ни плесень их не берет, ни жук-короед; и на скамье спать – только хорошее видится.
А рожь в Арьяне, что косы дев – колосы тугие, упругим золотом так и брызжут, и зерно к руке льнет, полные горсти зачерпни и слушай, как шелестит оно, о своем, солнечном, наперебой рассказывая.
Князя в Арьяне не было.
А костров не жгли, ни на Ярилин, ни на Тридухов день, ни даже в светлую Купавкину ночь – тусклы костры рядом с глазами ясными арьянцев, грубо пламя их.
Головы у Арьяна не было.
И стога золотые по полю, точно мохнатые звери лесовички с шерсткой мягонькой, хороводы водили, да застал их чужой взгляд, так и застыли, неживыми притворились.
Солнышко в Арьяне наперед Матери почиталось – только Мать и есть солнышко, ни спора про меж них не было, ни брани пустой, всего-то рисовали прежде круг со тремя молниями, а посля, рядом, со словом добрым ласковым – два треугольника навроде заморской буквы восемь да черту поперек.
Редко заморские гости в Арьян наведывались – не досуг, и не зачем. Мед сладкий и рожь рассыпчатая – все, что могли они за свои товары выменять, а товары их арьянцам ни к печи, ни в огород: лето жаркое, зима ласковая, ни мехов, ни мечей не хотели жители.

Только однажды заглянул в Арьян хитрый торговец Аа. Глазами черными, как мыши, посмотрел, солнышка Арьянского покушал и говорит Сеире, девчонке конопатой, кузнеца дочери:
- А хочешь, говорит, солнышко, всегда в кармашке будет? И ночью глухой, и в бурю, и в колодце, хоть на самое дно спустись.
Засмеялась Сеира звонко, точно лучики золотые рассыпала:
- Зачем солнце мне в кармашке, если всюду оно разбросанно – и в косах сестриных, и в руках отца, и в материнских глазах, и на носу у меня и щеках целая горсточка!
Засмеялась и убежала.
Подошел тогда Аа к слепому сказителю Тиалху.
- А что, старец, - говорит, - обидело тебя солнце, глаза твои лучистые отняло. Хочешь, подарю его тебе полную шапку – новые глаза себе купишь? И гусли новые, со струнами шелковыми.
Помолчал слепой сказитель Тиалх, а потом так сказал:
- Не нужны мне гусли новые, ни струны шелковые. Не обидело меня солнышко, а в былинах моих золотым блеском играет. Уходи, злой человек, не топчи зря Арьяна.
Но хитрый торговец Аа не захотел с пустыми руками покинуть теплый край. И подошел он к пастуху Уэллу, что за лошадьми легконогими ходил.
- А скажи, пастух Уэлл, хочешь ли, чтобы подарил я тебе солнышко? – и мешочек с монетами развязывает. Сияют монетки, и правда, как настоящие. Загорелись глаза у пастуха, и сердечко загорелось, огнем черным, да так и сгорело.
- Хочу, говорит, очень хочу! Что за солнышко карманное просишь?
Усмехнулся недобро хитрый Аа.
И пошли с тех пор дела другие в Арьяне. Тянутся туда купцы заморские, да пилигримы с северных островов со святым словом, да ученые с пергаментными плешами. Богатый стал Арьял, процветающий, каких только товаров диковинных в нем не найдешь! И князь даже появился, сильный князь, гордый, с таким не страшно и караван за горы отправить, и с соседями на границе поспорить.
Да, другие, взрослые пошли дела.
Только нет в Арьяне больше солнышка.

Синяя
(вакантна))
Небо там, высоко, синее-синее, еще синее, чем это кажется с земли. У неба есть драконы.
Они небольшие и верткие, как сказочные светлячки-эльфы, и крылышки у них маленькие, с длинными сине-зелеными перьями – небо ведь сине-зеленое, там, высоко над землей, и отливает солнечными искорками. И глаза у них большие и раскосые, немножко похожие на ладью огненного охотника Ра и еще на вытянутые крылья облаков, когда их обнимает засыпающее солнце.
Вокруг шеи у них перья розовые и золотые, и немножко черные. А на хвосте – совершенно особенные. Они вырастают жесткими, цвета бронзы или стылой меди, и постепенно созревают в мягкий белый пух. Тогда драконы выдергивают легкие зрелые пушинки со звездно-искристой каемочкой и пускают по небесам. Внизу люди называют их атмосферным явлением, перистыми облаками и еще какой-то гадостью, и ведут бесконечные свои скучные диспуты о их природе и свойствах. А драконы дуют на пушинки, сбивая их в большие воздушные комья, и весело летают вокруг, грациозно извиваясь и лениво помахивая переливчатыми крылышками.
Больше всего драконов на севере, они там доверчивые, не пуганные вертолетами и часто показываются людям, сверкают разноцветной своей чешуей, гладкой и плоской, чешуйка к чешуйке.
Кофейные люди с золотыми браслетами на руках и ногах звали дракона пернатым змеем и приносили ему жертвы. Дракон резвился вверху, высоко-высоко и даже не вспомнил о кофейных людях.

А по ночам на небе перемигиваются звезды, которые не драконьи глаза, и не их домики, но и маленькими солнцами их не стоит называть – вдруг какая-нибудь обидится и скроется, тогда небо опустеет – и загрустят драконы, потому что в их щелочках-глазах будет отражаться на целую звезду меньше.

Сказка-то где, спросит круглоголовый мальчик-якут в шапке пушистой, точно драконья грива. А нету сегодня сказки. Сегодня небо синее-синее. И там живут драконы.

Рыжая с белой кисточкой на хвосте
(вакантна))
Лис был дикий. Взъерошенный, с грязными шершавыми сосульками вместо шерсти и непрерывно рычащий. Когда лис уставал рычать, потому что в горле начинало першить, он молча скалил желтые зубы на любого, кто к нему приближался или хотя бы проходил мимо.
Как лис попал в дом, он не заметил, просто запахи вдруг стали резкими и очень едкими, просто пропал дождь, и больше не пахло мокрой травой, терпким луговым медом и еще много чем, зато появился запах Человека и всего мусора, которым он себя окружает столь заботливо… но это не важно.
Первой появилась несмелая Рука. Нервная немножко, широкая, она потянулась к загривку - то ли ударить, то ли погладить, лис не стал разбираться, цапнул зубами воздух рядом с Рукой. Рука отдернулась, вроде пригрозила даже.
Потом лис был один в доме человека, по-прежнему дикий и взъерошенный. Несмелая Рука еще пару раз подходила, пока лис наконец не укусил ее больно-пребольно. С тех пор она не появлялась – лис не вспоминал ее.
А еще потом появилась другая Рука. Поначалу лис подумал, что это та же самая и собрался ее опять укусить, но Рука неуловимо пахла другим чем-то, и, пока лис старался понять, чем, ласково щелкнула влажный холодный нос.
Лис, конечно, сделал вид, что очень обиделся, и громко-громко зарычал.
На другой раз Рука принесла мисочку молока. Не тянулась к лису, а поставила мисочку и удалилась, ничего не сказала. Лис осторожно понюхал молоко – вода водой, подкрашенная чуть-чуть, но вроде безвредная. Лис аккуратно опустил в молоко длинный красный язычок и стал лакать – тьяп-тьяп-тьяп.
И еще потом Рука несколько раз приходила, иногда пыталась погладить – лис всегда рычал и скалился, правда, все тише, все фальшивее, пока наконец не настал День.
В этот День лис решил, что позволит себя погладить.
Он вылизался, старательно, и оказалось, что вместо грязных сосулек у него есть шерсть, и, если ее хорошенько отстирать под летним дождем, шерстка будет вполне хорошенькой. Он свернулся корзиночкой, накрывшись пушистым хвостом, и стал ждать, когда появится Рука.
Рука не появилась.
Лис забеспокоился, он подскочил, покружился как бы за хвостом. Рука не появлялась в одно и то же время, но появлялась! Лис лесным своим, звериным чутьем понимал – и не придет.
Лис сел на подоконник – это такая плоская деревянная досочка, на которой Человек пытается вырастить траву. Сел, собрал лапы, сверху пристроил удобно хвост. И стал ждать – считать облака, звезды, солнца и луны – стал ждать, когда вернется та Рука и погладит его.
Ведь даже самые дикие и взъерошенные лисы хотят, чтобы их погладили.

Сообщение отредактировал Сигрид - 25-08-2007, 0:31

"Запасись сильными заклинаниями, верными друзьями, острым мечом и ты сможешь прожить достаточно долго, чтобы вздохнуть и осмотреться вокруг".

Небольшая страна на южной границе с Озером Пара. Приграничье это не просто название на карте для многих авантюристов. Всего несколько сказаний от торговцев из Калимшана, которые одни знают что-то более-менее полезное.
В Вестгейте о Приграничье знают лишь то, что это любимое место для путников всех мастей, которые могут завоевать здесь себе звание в зависимости от своих успехов и выбранной деятельности. Именно о судьбах, порой со смешной и нелепой смертью, рассказывают барды истории по всему Фейруну. Страна, которая переживает экспансию калишитов и набеги кочевников из Шаара. Еще Эльминистр рассказывал о выбросах дикой магии, и да не оставит Тимора авантюристов в момент бушевания силы!

Адаерглас. Долина Магов.
Одно из самых опасных мест во всем Приграничье. Одинокие фермы разбросаны в удаленности друг от друга. Сухую землю приходится все время поливать, потому поля пронзает ирригационная система каналов. Крестьяне работают с рассвета до заката, сгибая спины под палящим солнцем. Они ведут оседлый образ жизни и продают по высоким ценам свои товары оголодавшим в пути странникам из Калимшана.

Все изменилось, когда два молодых и очень амбициозных мага прибыли в эти земли. Они построили замок в Маринджаре. Возвели высокие и крепкие стены, поставили хорошо натренированных стражей охранять их обитель и стали заниматься изучением магии, все более уходя в грезы о божественном могуществе. Они назвали свое убежище "Замок Темной Грез", ставший известным по всему Приграничью, потому что они насылали страшные видения на весь Адаерглас. И были в тех наваждениях странные мысли о божественной избранности двух магов. Всегда заклинателей - Лорда Ирауна и Лорда Сриввена (которые предали своих собственных правителей) - сопровождали живые доспехи. Всех неугодных, чародеи уничтожали, но некоторым везло и они сохраняли жизнь, после чего их продавали в рабство.
Они так сильно укрепились в регионе, что смогли создать альянс магов, так что теперь помощь им поступает из других королевств, от Халруа до Вотердипа.
Их колдовство настолько сильное, что они постоянно создают какие-нибудь новые артефакты на продажу, или новые заклинания для очередных завоеваний.
Но и в самом Адаерглас всегда было много магии, потому они посылали вызванных монстров нападать на торговые караваны, в особенности - Почтовых Рук (или просто "Рук"). В одно из таких нападений выяснилось, чем можно побороть Королей-Колдунов, когда атаковали Высокого Лорда Мага.
Многие готовы заплатить кругленькую сумму авантюристам, которые бы взялись за работу, уничтожить двоих магов: Зентарим, Красные Волшебники Тая, торговцы- калишиты и из Вилхорн Рич, эммисары Халруа.
Лорд Ираун и Лорд Сриввен были когда-то волшебниками одной из уничтоженных школ магии в баталии между студентами-бунтарями и их мастерами. По слухам, там они открыли заново некогда забытые заклинания, применяемые в давние времена в Мулхоранде.
Хранители Побережья предлагают множество сияющий монет любому, кто возьмется поколебать силу возомнивших себя богами Королей-Магов.

***
Небольшой городок с невысокими толстыми стенами в степи. Светлое небо и палящие лучи. Уставшие после долгого перехода путники устроились в местной таверне, чтобы выпить прохладного вина из погреба, когда один из Хранителе Побережья с отличительным знаком – красный круг, и белое кольцо, а в сердцевине заключена молния, распахнул дверь и остановился на пороге. Мужчина обернулся и точно шепнул кому-то, оставшемуся укрытым от глаз любопытных, подождать его снаружи.
Одноэтажное здание с плоской крышей и маленькими окнами, в которые почти не проникали лучи солнца из-за прикрытых ставень. Царила духота. Свет почти не проникал внутрь, создавая в это время суток полумрак.
Человек лет тридцати в клепаном доспехе и при мече, града которого украшена темным сапфиром, приметил, по указанным ему в письме чертами, троих путников: эльфа, человека и весьма нехарактерного пришельца из далекой страны юго-восточного региона Фейруна.
Он подсел за их столик, не спрашивая разрешения, и заговорил.
- Хорошо, что вы прибыли, господа. Немного запоздал, ибо подыскивал вам лекаря. У меня такое предложение, - он понизил голос до шепота, чтобы лишние люди их не подслушали. - Мы платим вам по пятьдесят тысяч золотом каждому при выполнении задания. Напоминаю, что вам предстоит отправиться в Шаар. Руки нашли какой-то способ… вам надо добраться до озера Леспен, а точнее до трясин. Один из шпионов узнал, что именно в тех края отправились маги тайну своей успешной жизни. В мангровых зарослях можно укрыть почти все. Вот часть этого сооружения, - он достал тридцатисантиметровый серебряный цилиндр с золотыми навершиями, но очень неохотно, и положил перед собой, сжимая в руке. Наемники не выглядели очень надежными, как и все их профессии. – Когда прибудете к месту, то заклинатель, которого я вам подобрал, сможет найти изделие по свитку. Ее зовут Шивет То Харр, шаарка.
Вы еще не передумали?

Предания старины глубокой. Датируется 2004 годом.

Северный Трэнт

Утреннее солнце освещало гордые голубые купола замка Северный Трэнт. Легкий иней еще лежал на траве и на листьях деревьев. По серой ленте дороги свита приближалась к замку. Во главе свиты ехал молодой всадник на вороном коне. Бок о бок с ним ехала прекрасная девушка. Ее красота просто божественна во всех смыслах. Молодое и мудрое лицо, голубые, как два кристально чистых озера, глаза. Светлые волосы заплетены в косу. Белоснежный плащ накинут поверх сложенных крыльев. Она – самое прекрасное, мудрое и непорочное существо на свете – ангел. Рыцарь же простой человек. Пусть еще молодой, но смелый и закаленный в боях он один из тех, кто оберегает Империю от разных бед, будь то чумной мор или атаки демонов.
На его лице, когда-то прекрасном, крест на крест лежали два старых кривых шрама, оставшихся после битвы с лесным троллем. На левом глазе «красовалась» синяя лента-повязка. Глаз рыцарь потерял в одной из крупных встреч с демонами. Случилось это пару лет назад. Тогда он единственный из пятитысячного отряда остался в живых! Но не потому, что отсиживался где-нибудь в замке и ждал, пока другие расправятся с демонами, наоборот, он встречал адских отродий в первом ряду кавалерии, рядом с другими не менее умелыми воинами. Все они храбро сражались с силами Тьмы, раза в три превосходивших рыцарей численностью, но выжил лишь он. Остатки демонов позорно бежали обратно в свое Сумрачное царство. Армия Империи была полностью разбита, но победила. Рыцарь, в той битве, получил не мало смертельных ран, но самостоятельно смог добраться до ближайшего селения, где его, можно сказать, воскресили. Своим исцелением он обязан ангелам. Не встреть он в том селении команду ангелов-спасителей, спешащих на помощь армии уже давно разбитых рыцарей, он был бы мертв. После этой битвы Эараса поставили командовать сотней кавалеристов. Поэтому рыцарь не смог отказать в помощи ангелам, правда не зная, что от него требуется.
И теперь он ехал рядом с прекрасной Аликс, во главе отряда кавалеристов, чтобы узнать свое задание.
Темно-синий плащ рыцаря развивался на ветру. Под ним, блистая серебристыми колечками, тихо позвякивала кольчуга. К кожаному седлу пристегнут огромный двуручный меч. Черные, как смоль, волосы рыцаря опускались из-под капюшона. Лицо, с единственным карим глазом, застыло в печально-задумчивом выражении. Сотник казался сейчас воплощением силы и благородства. Впрочем так оно и есть.
Вздохнув всадник продолжил свои раздумья, в основном касавшиеся дней будущих. Иногда проскакивали грустные мысли о делах минувших дней, но рыцарь старался не задумываться об этом. Вспомнить старые войны, значит вспомнить друзей, погибших на них. А такие воспоминания обязательно подорвут и без того плачевное состояние духа.
Мимо ехавшей свиты в утреннем тумане проплывали пушистые ели. Белоснежные вершины могучих гор виднелись вдалеке за замком. На их фоне Трэнт казался еще более величественным и старинным. Утренний воздух поддернут легкой, еле заметной, дымкой.
Рыцарь оглянулся. Половина его воинов – пол сотни тяжеловооруженных всадников, естественно на месте.
«Все это очень и очень странно, - сотника не покидали тревожные мысли, - Зачем лорду Кунару понадобилось отправлять пятьдесят рыцарей в эту глушь, здесь даже люди не живут. Хотя, как он нам сообщил, ангелы просят в помощь людей, чтобы разобраться с волками-людоедами (все-таки людоедами, а не ангелоедами). Вывод первый – лорду Кунару нужно потренироваться в умение врать. Но, не смотря на это, я согласился, хотя плохо представляю себе, как кавалеристы с копьями наперевес будут ловить по еловому лесу стаю ошалелых волков. Вывод второй – я – глупец. Ну, а если кавалерия все-таки нужна для чего-то другого, не думаю, что оно будет легким. Вывод третий – ждать можно чего угодно».
Покончив с выводами, сотник повернулся к Аликс:
- Извини, что беспокою тебя, но, Аликс, для чего все же нужны мои воины? Не волков же разгонять?
Ангел устремила свой голубоглазый взгляд на воина. В ее глазах загорелись искорки интереса:
- Волки? Ваш лорд не мог придумать что-нибудь поправдоподобнее?
- Видимо нет.
- Ладно, рыцари нужны для дела, но о нем тебе расскажет магистр Герульф.
- Кто?!
- Не пугайся, Эарас, Герульф вовсе не такой страшный, как о нем говорят в Империи. Пушистый немножко, полосатый, но не страшный. Он не виноват, что остался последний в своем роде.
Эарас представил себе получеловека - полутигра:
«Конечно, не страшный. Нет, ну может он и не страшный, но слухи об его племени, ходившие по королевству, более чем страшны».
- Что с тобой, Эарас, ты так поменялся в лице?
«Тут не только в лице поменяешься, но еще и с коня упадешь»,- про себя заметил рыцарь.
- Я же говорю: тебе нечего бояться. Он не такой кровожадный, как говорят о нем. Тигры НЕ едят людей, НЕ насылают порчу, НЕ крадут души, они вообще НИЧЕГО плохого не делают!
Аликс, явно недовольная тем, что рыцарь думает про тигров (как ей кажется, самых мудрых существ в этом мире), отвернулась в сторону восходящего солнца. - Извини, кажется я испортил тебе это чудесное утро.
- Ладно, рыцарь, забыли, - Аликс повернулась обратно, - Мы уже почти приехали.
Из-за поворота показались стены замка. Словно гигантская завеса, их покрывал широколистный плющ. С криками один из бастионов покинул сокол.
«Безусловно, это место более, чем древнее»,- подумал, глядя на замок, всадник.
Сейчас отряд проезжал по длинному каменному мосту, на котором через трещины в его тверди пробивались пучки травы и одинокие травинки. Словно два застывших на веки стража, мраморные статуи драконов охраняли мост.
Тихие воды прозрачной реки, протекающей под мостом, бились о земляные берега. Шелестела трава, стучали копыта пятидесяти двух лошадей, тихо звенели доспехи всадников…
Через пару минут Эарас, Аликс и рыцари уже стояли перед исполинскими воротами. На них красовалось изображение огромного дракона.
Больше не в силах скрывать любопытство Эарас, повернувшись к Аликс, спросил:
-Почему здесь везде изображения дракона? Статуи на мосту, ворота, да и на твоем плаще тоже вышит дракон.
-А, ждала, когда ты спросишь, - со скрипом ворота открылись, и рыцари въехали во двор замка, - есть такая легенда, наверное ты ее уже слышал, про синего дракона.
-Что-то не припоминаю. Напомни.
-Давным-давно, в непроходимых лесах стоял замок, оплот светлого волшебства. И замок этот охранялся драконом по имени…
-…Трэнт. Да, знаю эту легенду. Но не хочешь же ты сказать?..
-Да, наш замок назван в честь дракона, охранявшего его.
-Ты хоть сама веришь в это?
Аликс зло сверкнула глазами:
-Да.
«Ну, конечно, дракон замок охранял, - думал Эарас,- на то она и легенда, что правдивого в ней нет ничего. Сказка добрая для малышей».
По середине внутреннего двора стоял фонтан в виде все того же дракона. Тоненькая струйка воды все еще струилась из приоткрытой пасти ящера. Все стены и сам фонтан оплетены плющом. Сквозь камни мощеного двора пробиваются травинки. Конь Эараса наклонился, с жадностью ухватил пучок свежей травы и с самым радостным выражением морды принялся его жевать.
-Ворон, не время, поешь позже, - Эарас похлопал коня по могучей шее.
Ворон недовольно фыркнул, но на траву больше не покушался.
Подъехав ближе к фонтану рыцари спешились. Тут к ним подошли слуги – с десяток человек и по очереди начали уводить уставших от долгой дороги лошадей в просторные конюшни.
Когда скакуна Эараса увели, он подошел к прекрасной Аликс.
-Где разместят моих ребят?
-Ты ведь не это хотел спросить. Их разместят тут в замке. Места в Трэнте хватит еще на три сотни людей. Так что не переживай по этому поводу.
-Ага. А откуда ты узнала, что я не это хотел спросить?
Аликс весело сверкнула глазами и, сняв плащ, ответила:
-Тебя выдает лицо. Врать ты не умеешь. Ты слишком благороден.
-Спасибо. Можно я все-таки задам вопрос?
-Конечно, давай.
-Извини, что так грубо, но этот тигр Герульф он нормальный? – увидев подозрение в глазах Аликс, Эарас поспешил исправиться, - Ну, в смысле, ты же знаешь, что о нем болтают в Империи.
-То, что он чокнутый, и, закрывшись в этом замке творит черное колдовство?
-Ну, да.
Аликс звонко рассмеялась:
-Черное колдовство при ангеле? – в подтверждение сказанному Аликс взмахнула крыльями.
Одно белоснежное перышко оторвалось и мягко опустилось на землю. Там, где оно упало, мгновенно появился маленький белый цветок, похожий на ромашку. Но, к сожалению, Эарас не увидел этого чуда. Он смотрел на Аликс и любовался ее красотой и безмятежностью, - Ты хоть сам в такое веришь?
-Не очень, - Эарас вздохнул.
-Ну а если Герульф и чокнутый, то не больше, чем ты.
-Серьезно? Как жаль, тогда наши дела безнадежны.
И они оба весело рассмеялись. Тогда ни один из них не знал, что это, возможно последний смех в их жизни.

-Аккуратно, пригнись, здесь паутина, - Аликс наставляла Эараса. Сейчас они шли по извилистым узким коридорам замка на встречу с Герульфом.
-Вы что, тут никогда не убираетесь?
-Убираемся, только паутину с пауками не снимаем. Они назойливых мух ловят.
Эарас взглянул на паутину. На ней действительно сидел огромный, с кулак, паук. Рыцарь невольно скривил физиономию:
-А людей ваши пауки не ловят?
Аликс тоже взглянула на паука-гиганта:
-Нет, не ловят. Этот паук самый обыкновенный, просто его Герульф с помощью магии увеличил. Чтоб он мух лучше ловил.
«Да-да, а мухи тут размером с кошку…», - подумал Эарас.
На стенках коридора потрескивали свечи. Висели какие-то картины. Приглядевшись сотник угадал в них изображения битв. Тут бились белые тигры с черными тиграми ( злейшие враги белых тигров и ангелов), на других картинах в небе парил огромный синий дракон, но, в основном сражались люди рядом с ангелами против полчищ демонов. Вспомнив бой, в котором Эарас один выжил, рыцарь горько вздохнул. Его вздох гулким эхом отразился в длинном коридоре.
-С тобой все в порядке?
-Да, Аликс. Я просто вспомнил былые времена.
-Наверно эти времена были очень ужасные. Столько боли, столько грусти в твоем вздохе, - Эарас удивился, как точно ангел определила его чувства, - Расскажи мне пожалуйста о том бое, в котором ты выжил один.
-Ты откуда знаешь про этот бой.
-Видишь ли, я была в той команде ангелов-спасителей.
-Правда? Я вам очень благодарен, но, позволь спросить, почему вы не пришли раньше?
-Не гневайся, я очень сожалею по тем жизням, которые мы не смогли спасти. Просто мы попали в засаду демонов. Пол нашего отряда было убито. Когда же мы пришли к людям, было уже поздно.
-Прости… Я не знал… Я только помню, как мы благородно сражались с исчадиями Тьмы. Как гибли мои друзья и товарищи. Как я один стоял посреди гор трупов. Как брел к деревни, ноги скользили по земле, скользкой от крови. Как меня спасли ангелы. Я не помню их лиц, я был без сознания. Помню только руки, дарящие покой и исцеляющие мои раны. Я даже их не поблагодарил за спасение. Ангелы ушли раньше, чем я очнулся.
-Можешь поблагодарить сейчас, - Аликс еле заметно улыбнулась, - Знаешь, почему я попросила лорда Кунора прислать именно тебя. Да, ты любимец удачи, ты благородный воин, ты сильный и бесстрашный, но я хотела увидеть тебя вновь. Это я исцелила тебя, Эарас.
Рыцарь замер на месте, Аликс тоже остановилась.
Он медленно достал из ножен свой меч, приклонил одно колено и поставил двуручник перед собой:
-Теперь я вспомнил, вспомнил твой прекрасный голос: «Не беспокойтесь, он будет жить, а нам надо уходить». Я хотел тогда сказать что-то в ответ, но язык меня не слушался. Я не мог открыть глаза, не мог увидеть своих спасителей. Но я жив, жив до сих пор. Аликс, прекрасная Аликс, я готов служить тебе верой и правдой. Я готов оберегать тебя от опасностей и отдать за тебя жизнь!
Ангел ошеломленно смотрела на воина:
-Я, я не знаю что и сказать…
Вдруг из-за двери, напротив которой они остановились, раздался голос:
-Эарас, поднимись. Жизнь за Аликс тебе отдавать не придется, пока…
Рыцарь поднялся и огляделся по сторонам.
-Не пугайся, это Герульф, - теперь она обращалась к тигру, - Не пугай Эараса!
-А кто пугает? Ладно, проходите.
Аликс хмыкнула и потянула за дверную ручку. Со скрипом старая дверь открылась и взору рыцаря предстал маленький кабинет. Здесь света оказалось гораздо больше, чем в коридоре. Через огромное окно Эарас увидел горы во всей красе: белоснежные пики впивались в небо, где облака лежали будто на стекле. Белесый туман ложился на пушистые ели. Над небольшим горным озерком кружил белоголовый орел.
Утреннее солнце освещало книжные шкафы, стоящие здесь в два ряда. На средних размеров столе стояло множество баночек с неизвестными рыцарю порошками. Огромными стопками на нем же лежали свитки и пергаменты. За столом стоял резной стул с большой спинкой, на которой изображен уже порядком надоевший дракон. Со скрежетом стул отодвинулся и из-за стола поднялся тигр ростом с Эараса. Желтые глаза, как два костерка сияют на кошачьей морде. Усы, полосы, кончик хвоста торчит из-под длинной синей рясы. В общем полноценный тигр, если бы он преспокойно не стоял на задних лапах и не говорил.
Вообще то тигры похожи на людей, у них человеческое тело, правда покрытое мехом. А вот руки и голова – тигриные. Но тигры спокойно могут писать пером. Их пальцы на руках удлинены и венчаются когтями.
Герульф протянул руку сотнику и они обменялись рукопожатиями. На удивление Эараса лапа тигра вовсе не такая ужасная и даже… приятная!
Рыцарь смотрел на тигра с удивлением и уважением. Поймав его взгляд полосатый улыбнулся. Улыбка получилась не хуже человеческой.
-Как ты уже понял, я – Герульф, - рыцарь лишь кивнул, - Да Эарас, таким я тебя и представлял после всех рассказов Аликс. Сильный, благородный, и, как я только что мог слышать, с чувством долга. Ты точно уверен, что хочешь присягнуть нашему ангелу на верность?
-Точно! Она спасла мне жизнь, я теперь обязан ей жизнью!
-Ничем ты мне не обязан. Но я не против если ты, после выполнения задания, останешься здесь на пару дней, - Аликс лучезарно улыбнулась.
-Ладно, друзья, пора приступить к рассказу, садитесь, - тигр указал на два кресла, стоящие у книжных шкафов. Ангел и рыцарь устроились поудобней и Герульф начал свой рассказ, - Эарас, полагаю, ты не имеешь представления, зачем тебя суда вызвали.
-Имею. Здесь что-то нехорошее случилось или случится, - рыцарь положил под ноги снятый с пояса меч.
-Ты прав, случиться. И совсем нехорошее. Ну, все по порядку.
Вы знаете, что первыми в этом Мире появились тигры. Белые и черные. И вам известно, что черных тигров мы победили в Великой схватке. Белых осталось совсем мало. Но, несмотря на это, Инквизиции взбрело, что оставшиеся тигры есть злые колдуны. Почти всех белых сожгли в это время на кострах. Но меня и еще одного тигра, его звали Арруль, взяли под свою опеку ангелы. К сожалению Арруль погиб в битве с горным троллем. Получается, что я единственный из когда-то великой расы. Я очень долго думал об этом, пока не узнал страшную весть от Оркоры. Оказывается, я не единственный живой тигр. За Пушистыми горами прячется небольшое войско, состоящее из парочки горных троллей и пары десятков дикарей. Я долго пытался убить или прогнать их при помощи магии, но мои попытки не увенчались успехом. Кто-то мне постоянно мешал. Когда Оркора сообщила мне, что этой армией управляет маг, не простой маг, маг – черный тигр, я попросил Аликс послать гонцов к лорду Кунору. Лорд прислал тебя сюда. Эарас, прошу, помоги мне. Да не только мне, всем!
-Маг, а что мои воины могут сделать против мага?
-Мага я возьму на себя, тебе и твоим воинам останется разобраться с дикарями и троллями.
Давняя рана Эараса, при упоминании троллей, начала пульсировать болью.
Сотник задумался.
«А что, если там не пара и даже не три тролля, а целая куча? И как эта Оркора вообще увидела армию за горами? Да и кто она такая?»
-А кто эта Оркора?
-Мой ручной сокол.
«Прелесть, сокол!»
Рыцарь обратил свой взгляд на Аликс. В ее глазах таилась немая мольба. Такому взгляду воин не смог противостоять.
-Ну хорошо, когда отправляемся?
Аликс несказанно обрадовалась, а тигр широко улыбнулся:
-Я буду готов через день.
-Значит через день мы превратим этих тварей в пыль!
-ДА! – в один голос крикнули Аликс и Герульф.

Следующий день прошел для Эараса напряженно: сначала пришлось доказывать рыцарям, что два тролля – это не так уж и страшно ( правда мало кто поверил, все при словах сотника, «Тролли жутко тупы, вы их убьете прежде чем они это поймут…», косились на шрамы Эараса). Потом стала проблема за провизией. «Мало еды, ничего удивительного», - как выразился один из ветеранов – кавалеристов – «Эти ангелы святым духом питаются» (хорошо, что его Аликс не слышала). Но еду все-таки нашли. Следующая проблема состояла в том, что до предлагаемого(!) места размещения вражеской армии два дня идти пешочком, на лошадях по горам очень-то не поскачешь. Правда лошадей решили взять с собой. На то она и кавалерия, что сила в лошадях. Большую часть пути решили пройти верхом на конях, до горного хребта дорога вполне сносная. А подняться в горы можно и пешком, ведя лошадей с собой.
Эарас сидел на краю фонтана и старался привести разбросанные мысли в порядок, когда к нему подошел Герульф со старой картой в руках (или лапах).
-Эарас, вот карта гор, - тигр протянул свиток рыцарю. Эарас развернул карту и положил на край фонтана, - Вот здесь нам легче всего будет пройти через горы. Высота небольшая да и снега практически нет. Но предполагаемая стоянка наших врагов западнее этого места. Вот в чем наше преимущество: за горами мы сможем сесть на лошадей, а против кавалерии Империи эти дикари мало что сделают. Но черный тигр-маг, возможно сильнее меня, но я приготовлю заклинание для его уничтожения.
-Значит завтра с утра выступаем?
-Конечно.
-Я буду готов.
Тигр кивнул и неожиданно громко свистнул. Это само по себе показалось Эарасу невозможным. Кошки же не свистят. Но похоже этот замок просто переполнен чудесами.
Пронзительно крикнув с одной статуи дракона, которых здесь по меньшей мере штук пять, слетел сокол и уселся тигру на плечо.
-Это Оркора, она поможет тебе без труда найти путь в горах. Протяни руку.
Эарас выполнил требование тигра. Сокол осмотрела протянутую руку рыцаря, с подозрением легонько клюнула Эараса в палец, и, когда убедилась в том, что опасности нет, перепрыгнула с плеча Герульфа на руку сотника.
Эарас пересадил Оркору себе на плечо и погладил ее пальцем по серым перьям на груди. Сокол, недолго думая, клюнула рыцаря за палец.
-Понял, у нас чисто партнерские отношения!
Птица довольно заклекотала, а тигр рассмеялся.
-Герульф, а ты разве не пойдешь с нами?
-Я присоединюсь к вам позже. Карту оставляю тебе. Отдыхай, завтра начнется приключение. Я в своем кабинете, не беспокойте меня без веской на это причины.
Тигр слегка кивнул головой Эарасу и быстрым шагом направился к большой дубовой двери, являвшейся входом внутрь замка.
Оркора слетела с плеча сотника и опять уселась на рог каменного дракона.
Рыцарь вздохнул и стал разглядывать свое отражение в прозрачной воде фонтана. Сняв перчатки и повязку с глаза, Эарас зачерпнул хрустальную ледяную воду и умылся. Ему показалось, что «драконья вода» (фонтан в виде дракона) прибавляет сил и успокаивает душу и разум. Зачерпнув еще воды рыцарь выпил ее. По всему телу сотника разлилась сила. Эарас снял с пояса флягу и наполнил ее водой из фонтана. «В пути такая вода точно пригодиться».

Солнце начало клониться к западу, даря свои последние лучи серым стенам замка Северный Трэнт. Воздух похолодел, и поднялся ветер. Эарас расхаживал по двору, наблюдая, как его воины упражняются в умение владеть мечом. Молодых бойцов наставляли более старые, можно сказать ветераны. Серебристые лезвия сверкали в наступающих сумерках, звеня сталью. Блеск, к которому Эарас уже давным-давно привык. Более десяти лет рыцарь жил одним этим блеском, таким знакомым и близким, но в это же время зловещим, несущим смерть как врагам, так и товарищам.
К задумчивому рыцарю подошла Аликс и молча стала расхаживать по двору вместе с ним. Первым молчание прервал рыцарь:
-Аликс, фонтан в виде дракона, - сотник жестом пригласил ангела присесть на край фонтана, - его вода будто наполняет жизнью, силой, духом.
Ангел скромно улыбнулась:
-Да, этот фонтан наполнен магической святой водой. Любой, чье сердце исполнено злостью, прикоснувшись к этой воде мгновенно умрет, а тому, чье сердце открыто для света, эта вода прибавит сил для борьбы со злом. Этот фонтан стоит здесь с самого первого дня постройки замка. Он и раньше был наполнен магической силой. Герульф и Арруль поддерживали эту силу на протяжении столетий, пока Арруль не погиб. Теперь эта сила потихоньку истощается.
-Жаль, какую бы пользу могла она принести Империи в борьбе против демонов!
-Понимаешь, Эарас, не все воины такие, как ты. Встречаются хитрецы, воры, предатели. Встречаются те, чье сердце подвластно злу.
-Да, ты права, прекрасная Аликс. Расскажи мне пожалуйста об этом Арруле.
-Хм… Арруль был братом Герульфа. Он был очень близок к природе, любил гулять по горным лесам. Он всей душой любил горы. О, он бы все отдал, чтобы жить в горах вечно. Арруль умел разговаривать с животными, возможно, он даже знал, где живет дракон Трэнт.
-А Герульф тоже может разговаривать с животными? И дракон, он и вправду не легенда?
-Герульф умеет говорить только с Оркорой. А дракон не легенда, он действительно оберегал этот замок. Так во, Арруль часто ночевал в горах. Горы были для него вторым домом. Примерно год назад из-за Пушистых гор сюда пришел огромный тролль. Арруль решил избавить лес от него, но похоже тролль избавил нас от тигра. Наши разведчики нашли труп тролля и след крови тигра, ведущий глубоко в лес. Арруля так и не нашли, ни живого, ни мертвого. Я всей душой надеюсь, что он жив, но надежда тает с каждым днем.
-Да, грустная история. Но может тигр все же жив, может он просто решил остаться в горах.
-Надежда умирает последней.
Эарас кивнул и устремил свой взор на первые звезды, появившиеся на небе. Аликс вздохнула и тоже подняла голову к небу. Звон мечей стих, рыцари отправились отдыхать перед дорогой.
-Эарас, завтра в долгий путь. Тебе стоит хоть немного отдохнуть, я знаю, ты устал, - Аликс негромко запела, -
Темная ночь тиха,
Да только есть печаль,
Неужто на века
Скажу тебе прощай?..
-Красиво, ах, Аликс, как ты прекрасна!
-Спасибо, я очень рада, что снова встретила тебя.
Голубые глаза ангела словно светились. Эарас и Аликс молча смотрели друг на друга. Ангел всем своим изящным телом подалась вперед и поцеловала рыцаря в губы. Эарас никогда еще не чувствовал ничего подобного. Он обнял Аликс, и они долго сидели так под неустанным взором звезд и молодой луны.

Эарас вдохнул наполненный морозом воздух и расстелил на камне карту местности, пытаясь закрыть ее рукой от легких снежинок. С утра, как назло, начался сильный снегопад, поэтому Оркора не смогла следить за происходящим на земле с воздуха.
-Язир, - крикнул Эарас высокому молодому воину на сером коне, - Бери двух ребят и отправляйся разведать местность примерно на милю. Мы будем ждать вас здесь. Если заметите неприятеля, в бой не вступать!
-Есть, командир!
Трое всадников скрылись за снежной завесой. Эарас, вздохнув, свернул карту и приказал воинам спешиться.
Усталые бойцы с удовольствием слезли со своих коней.
-Расставить по периметру часовых! Неизвестно, что может случиться в следующую минуту. Парман, - обратился Эарас к ветерану-кавалеристу, - Следи, чтобы часовые выполняли свои обязанности. Ждать разведчиков придется долго. Местность нам не так известна, как этим дикарям. Если что заметите, сразу сообщите мне.
-Хорошо, Эарас.
Когда Парман ушел, сотник принялся изучать скалы. Ничего особенного: неровные каменные стены возвышались где-то в два человеческих роста. Покрытые шапками снега, стояли неколебимые ели. В общем место вполне удачное для перехода через горы, если бы не снег, в прямом смысле свалившийся на голову так внезапно.
-Кто-то идет!
Эарас обернулся на крик. Один из часовых протянул меч в сторону замка, который казался сейчас маленькой точкой. По дороге действительно кто-то шел, а вернее летел. С криком Оркора, сидевшая на плече Эараса, поднялась в небо. Все замерли в напряженном ожидание приказа сотника.
-Убрать мечи! Это Аликс!
Вскочив на Ворона, Эарас помчался по засыпанной снегом дороге навстречу ангелу. Аликс остановилась и стала ждать сотника. Когда Эарас приблизился к ангелу настолько, чтобы можно было хорошо увидеть ее из-за снегопада, он замер: Аликс явно собралась на войну. Серебристая нагрудная плита отражала белый свет, заполнивший все вокруг. Шлем в виде головы дракона скалился рядом стальных зубов. На тяжелом поясе висел меч в прекрасных ножнах.
-Аликс, - сотник поравнялся с ангелом, - Что ты здесь делаешь?
-Я пришла воевать.
-А, но… - Эарас просто не знал что и сказать. Кажется такое нежное и хрупкое существо просто не способно облачиться в доспехи и взять в свои прекрасные руки меч.
-Черный тигр пытается сбить вас с толку непогодой. Снег - это его рук дело.
-А ты то тут причем?
-Я хочу сражаться рядом с тобой, не бойся, мне не впервой.
-Аликс, а если что-нибудь…
-Не случиться. Ты же будешь рядом.
Ангел лучезарно улыбнулась. Ее улыбка одарила рыцаря уверенностью и теплом.
Аликс взлетела на лошадь Эараса.
-Ты не замерзла?
-Немного крылья замерзли, а так ничего.
Рыцари расслабились, когда увидели что на коне Эараса рядом с ним сидит ангел. Кто-то даже выкрикнул: «Теперь нам нечего страшиться!». Дружный хор голосов подхватил этот клич, и он эхом растворился в мертвенных скалах.

Из-за серых, нависших словно ветви раскидистого дерева, туч ни разу не появился лучик солнца. Заметно похолодало, но снег уже не валил так сильно. Эарас сидел рядом с Аликс и остальными воинами у костра. Костров пришлось развести несколько, чтобы все смогли погреться и перекусить чего-нибудь горячего. Парман травил какие-то байки про троллей, с которыми он расправлялся одним взглядом. Все от души смеялись и хвалили героя – Пармана. «Пусть посмеются, - думал сотник, - Это и дух солдат поднимет и согреться поможет. Но где же все-таки разведчики?»
Аликс с испугом посмотрела на небо, в котором, тревожно крича кружила Оркора.
-Что это с ней?
-Она кажется нашла разведчиков.
-Ты тоже ее понимаешь?
-Да.
-Ну и что с разведчиками?
Аликс с дрожью в голосе проговорила:
-Они убиты…
Те рыцари, которые прислушивались к разговору ангела и сотника вскочили, а за ними поднялись и все остальные. По рядам кавалеристов промчался испуганный шепот: «Разведчики мертвы». Эарасу даже не пришлось объяснять что случилось. Буквально за считанные секунды о смерти разведчиков знали все воины. «Черт, только смуты в рядах мне не хватало» - Эарас хлопнул себя по коленке ладонью.
-Тихо все! – шептания прекратились, все обратили взгляды к сотнику, - Еще ничего не известно, сокол мог и ошибиться! А теперь седлайте коней, отправляемся в путь!
Эарас уже сам понимал, что Оркора вряд ли могла ошибиться. Поймав испуганный взгляд Аликс, он тихо прошептал:
-Все будет хорошо… надеюсь…

Немые скалы с укором смотрели на всадников и летящего невысоко над землей ангела. Над скачущими рыцарями, в сером небе, с криком кружила Оркора, указывая путь. Сокол снизилась и летела наравне с Аликс, что-то клекоча. Аликс кивнула, опустилась на землю и сложила крылья. Эарас скомандовал рыцарям остановиться. Настроенные на битву воины с недовольством приостановили коней.
-Аликс, в чем дело?
-Оркора сказала, что вон за той скалой, похожей на крест, нас ждет громадный снежный тролль.
Рыцари озабоченно переглянулись, кони зафыркали. Эарас посмотрел на скалу, про которую «говорила» Оркора. Серый камень действительно напоминал крест, в центре которого вделан кол. Приглянувшись получше сотник понял, что на колу висят человеческие черепа.
Неожиданно, сорвавшись со скал словно хищная птица, подул сильный ветер.
-Черный тигр знает, что мы здесь. Эарас, что делать? – ангел обратила к рыцарю свой взгляд. Сотник очень удивился - ее глаза, голубые, как два озера, сейчас будто замерзли. Они не выражали никаких чувств.
-Аликс, с тобой все в порядке?
-Если честно, не знаю…
Рыцарь спрыгнул с коня и, подняв на руки Аликс (в доспехах!), посадил ее на Ворона.
-Отдохни, я сам справлюсь.
-Но, тролль…
-Ничего, не впервой.
Эарас улыбнулся и, глубоко вдохнув воздух, достал из ножен свой двуручный меч.
-Обойдем эту зверюгу с двух сторон! Вперед!
Рыцари поскакали к скале. Два воина, которые первые завернули за скалу, в прямом смысле вылетели из-за нее вместе с лошадьми. Остальные рыцари приостановились. Ветер все усиливался, начиналась буря.
-Кажется, троллей немного больше, чем один, - Эарас хмыкнул и приказал воинам спешиться, - На лошадях мы будем не столь маневренные. В битве с троллем подвижность – пожалуй главное. Постарайтесь ослепить тролля, проткнув ему глаз. Предупреждаю, роста тролль немалого.
Как будто услышав «похвалу» в свой адрес, из-за скалы вывернул громадный тролль. Толстую зеленую шкуру покрывал серый мех, глаза светились ненавистью ко всему живому. За ним неспешным шагом вышли еще две зверюги. С когтей первого тролля капала кровь. Увидев ужасных зверей и почуяв запах крови, лошади будто сошли с ума. Несколько коней, громко заржав, вырвали поводья из рук хозяев и рванулись в еловый лес. Другие лошади заметно занервничали и, пофыркивая, стали пятиться, но услышав твердый голос Эараса, навострили уши и остановились.
-Парман! Берешь на себя левого! Авак, ты с ребятами – правого. С собой по пять воинов! Остальным стоять, чтобы не случилось!
Тролли не торопились нападать на рыцарей, они ждали, когда воины подойдут поближе. Тролли упивались своей силой.
«Зря, зверюги, радуетесь. Вам недолго еще жить», - думал Эарас, медленно приближаясь к первому троллю. За сотником двигались двое ветеранов и десять внушительного вида кавалеристов. Несмотря на то, что кавалерии положено сражаться на конях, воины Эараса не раз доказывали, что они сильны в пешем бою.
Остальные воины, в их числе и Аликс, которым не удосужилось сражаться с троллем, напряженно наблюдали за происходящим. Чтобы поддержать воинов, ангел запела:
-О, вьюга белая, расскажи мне,
Где рыцарь правый мой?
Все ли ведет кровавый бой?
Все ли он на коне?
Ветер разносил песню Аликс по провалу. Ее прекрасный голос отражался от скал, кружил вместе с пушистым снегом. Хотя песня и грустная, но она вселяла дух в солдат. Подбодренные песней ангела, воины ускорили шаг, а потом побежали, крепко держа широкие мечи в руках. Тролли, не понимая от чего рыцари, минуту назад боявшиеся подойти к ним, преодолели страх и с яростью в глазах перешли в нападение, отступили на пару шагов назад. Опомнившись, главный тролль пригнулся и прыгнул в сторону Эараса. Сотник успел увернуться, сверкнула сталь, и тролль, получив удар мечом по ноге, недовольно завыл. Эарас, развернувшись, со всей силы ударил тролля мечом по спине. Рыцарь даже не надеялся прорубить твердую шкуру зверя, но у снежных троллей шкура оказалась тонче, чем у их лесных собратьев. По серому меху заструилась темно-синяя кровь. Тролль взвыл и, увидев на фоне серых рыцарей белое пятно – Аликс, ошалело кинулся на нее. Но зверя встретили длинные копья. Они без труда проткнули навалившегося всем телом тролля. Рыцари, державшие копья, отступили под весом туши. Два других тролля, переглянувшись (что со стороны этих глупых тварей казалось подозрительным), двинулись бок о бок на рыцарей. Воины, по приказу Пармана, рассредоточились по полю боя, окружая троллей и оставляя достаточно места для маневров. Молодой воин, наверно хотевший показать свое бесстрашие, сделал выпад в сторону троллей, но получив удар крепкими когтями в грудь, бездыханный упал на холодный снег. Случилось то, чего Эарас больше всего боялся: воины не удержались и бросились в бой. Не обращая внимания на крики Эараса, Пармана, Аликс и Авака, кавалеристы нанесли удар по троллям. Сжав зубы, сотник тоже бросился на троллей. О том, что будет, он предпочел не думать.

-Тридцать два убитых! О, Всевышний! Ну почему вы атаковали!? – Эарас уже не говорил, он кричал.
Небо потемнело, но тучи окончательно разошлись, метель стихла. Под светом холодных звезд снег казался черным от крови. Усталые рыцари прятали глаза от пристального взора сотника. Многие из них ранены, но большая часть кавалерии убита.
-Почему??? Тролли бы не убили стольких! Я не давал команду атаковать! Почему? Какие-то два жалких тролля, - Эарас покосился в сторону двух мертвых зверюг, лежащих на холодной земле, - разгромили больше половины нашего отряда! О, Всевышний! Да еще с лошадьми! Да мы сами затоптали своих воинов! Проклятье!..
Эарас продолжал кричать. С ним такого никогда не случалось. Обычно сотник был хладнокровный. Но тут погибло пол отряда! Хотя раньше на его глазах гибли армии, в которых тридцать рыцарей – капля в море. Что-то случилось. В воздухе как будто летал дух напряженности, раздражительности и… страха. Да, сотнику стало по-настоящему страшно. Раньше он почти никогда не боялся, даже когда встретился один на один с лесным троллем, а сейчас…
Один из воинов поднял глаза и неуверенно заговорил:
-Командир, не знаю, что на меня нашло, но я почувствовал настоящий страх вперемешку с желанием убить проклятых тварей! Я никогда еще так не срывался, но тут…
Рыцари удивленно переглянулись и закивали головами.
-Я тоже это почувствовал!
-И я!
-Мы все почувствовали страх и ярость!
Эарас с подозрением глянул на воинов. Он и сам это чувствовал во время битвы. Доселе недвижимо сидящая на Вороне Аликс вдруг заговорила. Ее стеклянный взгляд пропал, и на лице читалась тревога:
-Это ментальный удар. Черный тигр наслал на воинов ментальный удар. Мощное заклинание, действующее на разум, внушающее заклятому страх и гнев в одно время. Вот почему перед боем мне было плохо. Я чувствовала приближение зла, но не могла понять в чем оно будет выражено. Очень мощное заклинание. Черный тигр и вправду сильнейший маг!
Аликс не сдержалась и заплакала. Эарас подошел к ангелу и обнял ее. Белоснежные перья Аликс были испачканы в грязи и крови. Шлем в виде головы дракона валялся на земле. Рядом с ним лежал и острый ангельский меч, покрытый синей кровью. Уткнувшись в плечо рыцаря Аликс плакала.
-Аликс, все будет хорошо, вот увидишь, мы победим тигра. Герульф должен нам помочь.
-Да, только где он?
Ангел еще крепче обняла Эараса и нежным голосом зашептала ему:
-Я не хочу тебя потерять.
-Ты и не потеряешь, я обещаю.
-Спасибо…
Рыцари смотрели на обнявшихся Эараса и Аликс. И у каждого в сердце появилась искорка надежды.

-Оркора говорит, что в миле отсюда лагерь черного тигра. И он знает, что мы здесь.
По рядам (громко сказано, от всех рыцарей осталось человек пятнадцать) пронесся недовольный шепот.
-Воины! Но есть и хорошая новость! Со мной связался Герульф! – все приободрились от слов ангела, - Он поможет нам, как только Оркора увидит черного тигра.
-В путь воины! Готовьтесь биться насмерть! За Всевышнего! – крикнул Эарас.
Его голос эхом разнеся по снежной долине, вселяя дух в не спавших уже почти вторые сутки солдат.

У подножия склона воинов ждала армия. Еще издали послышались боевые кличи и песни. Чтобы поддержать боевой дух воинов, Эарас запел походную песню, а остальные воины ее подхватили. Эта песня несла столько силы, что боевые кличи поначалу смолкли, ошеломленные песней, но потом зазвучали еще громче. В утреннем воздухе, поддерживаемая сильными голосами рыцарей, прекрасным мелодичным голосом ангела и криками сокола, песня неслась по долине, как лавина накрывая все остальные звуки:
«Облака плывут, землю тенью закрывая,
Режет острый дождь, нам погода как чужая,
И дорога длинная впереди вьется змеей,
Этот день печальный, в этот день идем на бой.

С ветром нам по пути и одна судьба с дождем,
Нужно идти, мечи и латы сверкают огнем,
Синее знамя ветер рвет, как дикий зверь,
Небо плачет, скоро нам откроет дверь.

Путник вечный - черный ворон ждет наживу,
Гром беспечный нас проводит пока мы живы,
Солнца нет, тучи ему ныне как щит,
Может когда-то этот бой будет забыт…»

Так, с песнями на устах встретились две, пусть небольшие, но армии. Дикари превосходили силы Северного Трэнта втрое - вчетверо. Кавалеристы атаковали дикарей, клином врезавшись в их ряды и смяв их. Это заставило врага посторониться, но он с новой силой ринулся в бой. Эарас запомнил каждую смерть, смерть своих воинов. Лошади, понимая всю тяжесть положения, помогали хозяевам чем могли: старались ударить копытами врагов, оттолкнуть их могучей грудью. Даже Оркора кидалась с небес на дикарей, стараясь попасть им когтями в глаза.
Ворон, которому стрела проткнула грудь, упал на землю. Эарас еле успел спрыгнуть с коня.
-Жаль, мой верный друг. Покой тебе, мой конь, - прошептал сотник на ухо Ворону. Конь фыркнул и закрыл большие темные глаза.
Отбив удар топора и сразив мечом его обладателя, рыцарь бросился на помощь Аликс, которую окружили трое варваров. Но ангел сама неплохо справлялась. Легко увернувшись от удара шипастой дубины, она воспарила над землей и закружилась в танце меча, несущем смерть врагам.
Где-то с десяток дикарей бросились в лес.
-Это остатки армии тигра! Мы победили! – закричал Парман, но оглядевшись по сторонам, добавил, - только какой ценой…
В живых остались лишь Эарас, Аликс, Парман и еще два воина. Наклонившись над мертвыми хозяевами, фыркали лошади. Оркора кричала, кружа в небе.
«Неужели это все? Конец битве? Мы выиграли?», - подумал Эарас, но через секунду поняв, что это только кажется.
На небольшой холм поднялась фигура. Черная шкура с красными полосами. Это черный тигр.
Внезапно рядом с Эарасом воздух начал запруживаться и образовался голубой портал. Из портала появился Герульф и метнул в черного тигра шар света. Черный даже не пытался увернуться. Попав ему в грудь, шар раскололся на две половинки и, упав к ногам тигра рассыпался в пыль.
На морде Герульфа читалось удивление:
-Это не черный тигр! Это… человек!
Эарас пригляделся получше и застыл на месте. Это действительно человек, только на нем была одета шкура черного тигра. Вот почему Оркора ошиблась! Смотря с неба, она подумала, что это тигр!
Ответный удар «черного тигра» - черный шар врезался в грудь Герульфу. Белый даже не успел ничего понять. Его отшвырнуло к скале.
-Герульф! – Аликс бросилась на помощь тигру, но уже поздно. В светлое создание попал сгусток настоящей тьмы. Герульф лежал на земле с широко открытыми глазами. Он не дышал.
Маг громко рассмеялся. Как будто призванные его смехом, из леса вышли пять снежных троллей.
-Это конец… - прошептал Эарас, - Так продадим нашу жизнь подороже!
-Да! – крикнули трое воинов и ангел и запели песнь:
«Утро наступит, утро застанет кровавую сечь,
Копья и луки сломаны, сломан и меч,
Ворон закружит над полем, громко крича,
Он дождался пира для палача…»
-Аликс, лети! – сотник посмотрел на ангела, яростно отбивавшуюся от троллей.
-Но…
-Ты не хочешь потерять меня, а я не хочу потерять тебя! Лети!
Повинуясь рыцарю, ангел взлетела в небо, оставляя внизу своих противников.
Эарас даже не до конца понимал, что происходит: увернувшись от удара тролля он оказался рядом с темным магом на расстояние вытянутой руки. Маг занес кинжал для удара. У рыцаря в голове пронеслись мысли: «Он человек, злой». Эарасу вспомнились слова Аликс: «Любой, чье сердце исполнено злостью, прикоснувшись к этой воде мгновенно умрет…». «Драконья вода!»
Мгновенно сотник содрал с пояса флягу с водой и подставил ее под так мило подвернувшийся кинжал. Вспоротой флягой Эарас ударил по лицу мага. Темный закричал звериным воплем. Никаких вспышек и молний. Маг просто упал на землю. Он умер.
«Герульф, покойся с миром, я выполнил твое задание».
Но тролли шли на сотника. Эарас огляделся по сторонам: только он и Аликс живы. Два молодых война и Парман были убиты троллями. «Упокоит Всевышний их души».
-Прощай, Аликс! Лети в Трэнт и предупреди всех!
-Нет! Я останусь с тобой!
Ангел спустилась на землю и встала плечом к плечу с сотником.
-Мы умрем вместе, - рыцарь хмыкнул.
-Нет, мы вместе победим!
Эарас с удивлением посмотрел на Аликс. Она говорила искренне, от всего сердца и души.
Вдруг послышался удивительный крик. Такого ни Аликс ни Эарас еще ни разу не слышали. Тролли испуганно попятились. Удивление рыцаря и ангела не имело границ: вылетев из-за горы, в воздухе появился гигантский ящер. Его синяя чешуя блестела, ловя лучи солнца. Рога на голове отливали серебром. Громадные крылья отбрасывали тень на землю.
-О, Боже! Эарас, это синий дракон! Это Трэнт!
Как будто услышав речи Аликс, ящер удивительно закричал. Спустившись низко над землей, Трэнт, как листики, раскидал ошалевших от такого поворота событий троллей. Это можно было считать победой!
Опустившись на землю рядом с Аликс и Эарасом дракон приветливо кивнул. По крылу у него со спины спустился… белый тигр!
-Арруль! – Аликс просто задыхалась от счастья, - Ты жив!
Сотник просто остолбенев смотрел на эту картину: огромный синий дракон, белый тигр. Ему никак не верилось, что он еще жив, что он видит такое.
-Где мой брат? Где Герульф?
Ангел отвела свой взгляд от тигра.
Эарас нашел силы сказать:
-Он мертв.
Тигр опустил голову, и по пушистой морде скатилась слеза.
- Где тело Герульфа?
Аликс молча указала на скалу, рядом с которой лежал тигр.

Стоя над могилой тигра, вырытой драконом и прикрытой еловыми ветвями и камнями, ангел плакала, Эарас молчал и про себя молился. О чем думал Арруль знать не дано.

В лучах дневного солнца, рассекая воздух могучими крыльями, летел синий дракон, неся на спине Арруля, Аликс и Эараса. В шуршание ветра можно было расслышать тихий голос, поющий грустную песню:
«Утро наступит, утро застанет кровавую сечь,
Копья и луки сломаны, сломан и меч,
Ворон закружит над полем, громко крича,
Он дождался пира для палача.

Все ночью будет, а может не быть,
Кто нас осудит за то, что хотим пожить,
За то, что хотим вернуться домой,
Ветер взбешенный знамя сорвал, закружил над водой…»

Легенда о прошлом. (начало)

Посреди парка разлегся старик. Он спал, а точнее храпел, как дикий кабан (если вы слышали, как кабаны храпят(?)).
К счастью, старик никого не беспокоил, так как был в парке единственным посетителем, и даже постояльцем.
Только что взошло солнце, и его палящие лучи начали нагревать землю, после долгой и прохладной ночи.
День обещал быть достаточно ясным.

И вот, спустя какое-то время в парке появился ещё один посетитель, это был молодой человек, хорошо одетый, среднего роста, он носил модную шляпу и плащ. Человек был весьма богато наряжен, в ином случае мог сказаться и за дворянина.

Молодой человек огляделся, но никого кроме старика в парке не обнаружил. ( и вообще что он тут делает в такую рань?)
Делать нечего, он сел на ближайшую скамейку, предварительно очистив её от росы, достал трубку и табак, завёрнутый в плотную ткань; привычными движениями он хорошенько набил трубку табаком, вставил её в зубы, поджег и закурил, обильно пуская дым.

Вскоре в парке резко запахло табаком. От этого запаха старик моментально проснулся, наконец закончив храпеть.
Старик приподнялся, кряхтя и охая, он подошел к скамейке и сел рядом с только что вошедшим в парк, молодым человеком.
-Дайка табачку парень? - небрежно сказал старик.
Молодой человек повернулся к нему, выпуская табачный дым, чуть ли не в лицо своему новому собеседнику - С какой стати ? - проронил он.
-Ну, ладно, дашь табачку, а я тебе...историю расскажу поучительную, таких ты не слышал, это точно!
-А откуда ты знаешь может и слышал? и потом, зачем мне твоя какая то там история за этот превосходный табак! - удивлённо сказал молодой человек.
-Да, точно не слышал ты её, я эту историю только один раз рассказывал, потому что она правдива, многие не желают её слушать именно по этому. А ты можешь её рассказывать кому хочешь, мне плевать... Главное дайка мне табачку, и услышишь одну из самых удивительных историй, которые кто-либо слышал! - с этими словами старик подмигнул собеседнику и достал свою трубку из кармана.
-Ладно старик, мне табака не жалко, сомневаюсь что твоя история чем то полезна или пригодиться , но мне делать нечего, время коротать как то надо, а то ты от меня не отстанешь, "дай табачку", "дай табачку". Так, что давай свою историю, слушаю, внимательно. - сказал молодой человек выпуская очередное кольцо дыма.
Старик набил трубку и закурил.
-Вот и слушай. А как, кстати тебя звать парень?
-Эрик - сказал он, снова выпуская дым.
-А меня Ниваль, будем знакомы. Так вот парень, было это давно, как говориться очень давно, и в другом мире. В те стародавние времена в том мире повсюду царил хаос. Войны, магические и простые, в общем полный разлад. Конечно, этот мир в то время привлёк множество искателей приключений... на свою, хм, голову. И не все из них вернулись домой или остались в живых, да, да парень именно так.
-Ну и что?
-А ты не встревай в историю, слушай пока что. - повысил голос старик.
-Ладно слушаю, продолжай.
-Так вот, был из числа этих искателей приключений один человек звали его.. ну скажем Эртоном. И был этот Эртон не прост как кажется на первый взгляд, он считал себя воином, хорошим воином, каким одно время и был. Но, случилось событие которое перевернуло его жизнь и жизни других обитателей этого мира, раз и навсегда. Да так перевернуло, что теперь нет ни только никаких карт этого мира, но и сведений о нем, как его не искали, назад мало кто возвращался, а те кто вернулись, рассказывали лишь, только то, что они ели выбрались из тех мест, через которые только и можно было попасть (наверно и сейчас можно?) в тот мир. А случилось там вот что: один воюющий маг из своей башенки, собрав всех своих сторонников и использовав все свои источники магической энергии, открыл ворота в Запретный Мир, так называют одну область в которую лучше не стоит соваться... И призвал от туда пару монстров; монстры это ещё мягко сказано, парень, это были настоящие чудовища, ещё те чудики... Маг думал что подчинил их себе, и что они выполняли только его приказы. Но он жестоко просчитался, да, но к счастью он открыл ворота только один раз, и это отсрочило неминуемые события, ненадолго. Те монстры, за его спиной готовили новые источники энергии, они собирались открыть ворота вновь и впустить всех остальных... Маг конечно, благодаря своим стараниям, победил всех своих врагов, и другие его бывшие враги стали ему на время союзниками, но это был ещё не конец. Новые союзники, предали его, собрались с силами и ударили по магу, всеми своими средствами. Удар был сокрушительный, и что бы спастись, тот маг приказал монстрам делать всё что угодно, только спасти всё. Монстры приняли этот приказ, последний из приказов того мага. Убив большинство главарей бывших союзников, монстры накопили достаточно энергии и на короткое время открыли ворота, и этого было достаточно. Тот маг погиб от руки своих бывших союзников, монстры предали своего хозяина и ушли, что бы собрать армии своих. Все представители того мира попытались объединиться, но было поздно, война началась, и расклад был не в пользу представителей мира... Но они всё равно боролись, боролись до конца.
Как раз в этот момент на сцену вступает, наш искатель Эртон, и он сталкивается с теми монстрами в плотную... Ну как парень начало?
-Да, впечатляет старик, то есть Ниваль..
-Да ладно парень, зови меня как хочешь, дайка ещё табачку, ты же хочешь услышать продолжение этой истории?
-Эх, ладно, на, держи свой табачок... - Эрик передал горсть табака старику. -Так что там дальше?
-Хех, а дальше следующее парень, сиди да слушай...



(как водится продолжение следует....)

Встреча

Он бежал сквозь толпу. Быстрее и быстрее, поглядывая на часы. Скоро уже должен закончиться экзамен. Взлетев по эскалатору наверх, он оказался на улице. В голове вспомнилась карта. Так, метро на углу, от него идет эта улица, тот проулок и... Ага, вот! Сорвавшись с места, он нырнул в подземный переход и, миновав запруженную транспортом дорогу, побежал вверх по нужной улице. Интересно она обрадуется или удивится? Да и что ему сказать? "Здравствуй"? "Привет!"? Он взглянул на часы. Может дать ей сказать первое слово? Голова пошла кругом от обилия вариантов. Но он пока совсем не знает ее, ведь познакомились они не так давно. Рука опустилась в карман и нащупала заветную вещицу. Надеюсь, ей она понравится. Глаза забегали по номерам проносящихся мимо домов. Ноги отбивали размеренный ритм. Дыхание было частым и немного сбивчивым. Еще пол-улицы, еще пол-улицы. Он проскочил какую-то боковую улочку. А как ему вести себя. Может ли он коснуться ее или нет? Поздороваться поцелуем, как это сейчас модно, или рукопожатием. Как ему понять что можно, а что нет? Как найти общий язык? По спине побежал приятный холодок. В голове мелькнула шальная мысль - ведь это их первая спланированная встреча. Пусть она и спланирована только им, но она не будет случайной. Хоть бы все было так, как он задумал. Впрочем, нет, пусть эта встреча будет полна неожиданностей. Ведь жить намного интереснее, не зная, что будет впереди. Он не заметил едущего наперерез автомобиля.

Завизжали тормоза. Он ударился о капот и отлетел на тротуар. На миг солнечный день для него стал непроглядной ночью. В голове зазвенело, в груди заныло. Но через несколько секунд ему уже удалось подняться. Немного пошатываясь, сделал несколько шагов. Надо уходить, пока водитель не подошел, а то проблем не оберусь. Прибавив шагу, он заторопился прочь.
Проклятая машина. Впрочем, он сам виноват - надо было смотреть по сторонам. В голове еще немного звенело, но это было терпимо. Он миновал небольшой сад с деревьями и подошел к институту. Мысли об этом инциденте сразу испарились. Сейчас он встретится с ней. Встав неподалеку от входа, он стал ждать. И вот выходит она. Он делает шаг навстречу. Она смотрит на него и улыбается. Он улыбается в ответ. Здравствуй. Привет. Он хочет достать подарок. Она проходит сквозь него и обнимается с подругой. Он в замешательстве.
Он смотрит на свои дрожащие руки. Они пропускают свет. Он смотрит на землю. Он не отбрасывает тень. Его тело осталось лежать под колесами автомобиля, неподалеку от нее.

Первый контакт

Сергей задумчиво почесал затылок.
- С радаром что-то не то. Лех, не посмотришь?
Алексей оторвал от пульта и подошел к напарнику.
- Вот, - Сергей ткнул пальцем в дисплей. – Это точка то пропадает, то появляется и движется с невероятными скоростью!
Поправив очки, Алексей стал следить за точкой. Потом посмотрел отчетные записи.
- Кто его знает. Наверное, барахлит. Этой станции триста лет. И за весь этот срок ни разу не обновили оборудования. Только сегодня прислали – опомнились.
- Может Жака позвать?
- Нее, он сейчас новое оборудование тестирует.
Пожав плечами, Алексей вернулся к пульту. В его обязанности, как пилота, входили отслеживание курса станции и корректировка ее орбиты. Хоть это и было чисто формально из-за полной автоматизации, он подходил к этому со всей ответственностью.
Сергей откинулся в кресле и устремил взгляд в даль.
- Одни ли мы здесь?
- Нет. Еще трое ученых в лаборатории и Жак в транспортном модуле, – машинально отозвался Алексей.
- Да я не об этом.
- А о чем?
- Неважно. – Сергей снова устремил взгляд в бездонную черную даль.

- Приветствую! – в отсек навигации зашел Жак и уселся в кресло.
- Ты уже? – отозвался удивленный Сергей.
- Я запустил внутреннюю программу анализа системы.
- Ясно, – Сергей вернулся к созерцанию космоса.
Жак пересек отсек и уселся рядом с иллюминатором. Алексей проверял отчет о продвижении станции. В принципе это должна была делать машина, но он ей не доверял.
- Интересно, чем мы отличаемся от животных? - после некоторой паузы спросил Жак.
- Мы умнее, используем логику при рассуждениях и способны адаптироваться к разным условиям, - отчеканил Алексей, не отрываясь от пульта.
- А откуда такой вопрос? - Сергей повернулся к собеседнику.
- Не знаю. Просто так.
- Я считаю творчеством. Способность творить делает нас людьми.
- Тогда уж способностью мыслить, - Алексей включился в беседу.
- А в чем тогда разница между мыслями и инстинктами? - возразил Жак.
- Тем, что мысль это мысль. Каждое наше действие побуждается мыслью. Инстинкты просыпаются только в критические моменты, - Сергей почесал затылок, - Ну и все происходит от мыслей.
- Слишком стереотипичное деление. Если так рассуждать, то тогда интеллект. Мы в разы умнее всех животных, поэтому и являемся доминирующим видом.
- Но это не означает, что мы не животные, - запротестовал Сергей. - Обезьяны используют простейшие орудия труда, а мы, ввиду нашего интеллекта более сложные.
- Ну хорошо, а что по твоему? – Алексей поправил очки.
- Чувства и творчество.
Жак перевел взгляд с одного на другого.
- Ты считаешь, животные никогда не создадут что-то бесполезное для услаждения чувств?
- Да. У них лишь стремление выжить.
Неожиданно Жак тряхнул головой.
- Ладно, пойду, проверю приборы. До свидания.
Встав, он подошел к дверям и скрылся в проеме. Сергей уставился в пустоту.
- А может мы и есть животные.
Алексей тоже призадумался. Двери отсека открылись, и в них зашел Жак.
- Прив! Чё такие загруженные?
- Думаем над твоим вопросом – отозвался Алексей.
- Про пиво?! Да лан, это я в шутку сказал. Фух, ну и работенка! Облазил всю эту груду железа с датчиками. Жить вроде будет.
- Ты же запустил внутреннюю программу анализа системы? – удивился Сергей. – и пришел к нам.
- Не, я два часа мутузил этот металлолом. Какой тест?!
Сергей и Алексей удивленно переглянулись. Неопознанный летающий объект уносился прочь от станции в бескрайний мрак.

Сообщение отредактировал Silencewalker - 2-09-2007, 20:53

Ангелы боя

Взвыла сирена. Ты открываешь глаза и встаешь с койки. Вокруг небольшая комната барака с десятью кроватями. С них встает Второе звено - твои товарищи и друзья. Ты киваешь своим подчиненным - пора. Быстрая проверка амуниции. Ты поправляешь правый наплечник, проверяешь надежность крепления дополнительных наколенников, надеваешь стальной ранец, в котором располагались баллон дыхательной смеси и блоки питания костюма, берешь в руки шлем. Все занимает пару секунд - руки делают все машинально, потому что делали это десятки тысяч раз. Ты вдыхаешь сухой воздух барака и надеваешь шлем. Слышен щелчок герметических замков. Теперь ты в этих доспехах, как в подвижной крепости, пока не кончится питание. Потом они станут гробом. Шаг из комнаты. Знак остальным следовать за тобой. По коридору разносится лязг металла - идут мехвзводы. Сотни бойцов в безликих масках и стальных костюмах, напичканных электроникой и механикой. Вы присоединяетесь к своему взводу. Прямо, налево, прямо. В конце коридора стоит офицер в серой форме и молча указывает на проход к десантным модулям. Посредине ангара надрывается координатор.
- Третий механический взвод! Первое звено в модуль А5, второе звено в модуль А6, третье...
Ты входишь в эту десантную коробку - прочная обшивка, два двигателя, три отсека на десять сидячих мест. Занимаешь крайнее левое место, садишься и стальная рама ложится тебе на плечи, обхватывая шею и прижимая к спинке кресла. Расслабившись, ты по-родительски пересчитываешь всех сидящих. Костя, Дима, твой лучший друг Артем, Миша, Георгий, несколько новичков, радист Слава, Данила - все на месте. Затихает сирена, и ворота модуля захлопываются.
- Удачи!

Корабль нещадно трясет. Кругом стоит невыносимый гул. В голове мелькает недавний инструктаж. "Задача - высадиться перед нашими отрезанными частями пехоты и артиллерии. Удержать позиции до подхода подкрепления". Резко вспыхивает красная лампа над входом. Скоро приземление. Ты начинаешь мысленно считать. Десять, девять, восемь... Два, один, удар. Модуль с грохотом падает на землю, вгрызаясь в нее своим корпусом. В глазах темнеет, мысли на несколько секунд покидают тело. Из подлокотников выдвигаются штурмовые винтовки. Ворота модуля с треском падают вниз и два пулемета, выскочившие из потолка, начинают стрелять вдаль. На них нет дорогих систем наведения: их задача создать заградительный огонь, пока пехота не разбежится по укрытиям, подобно тараканам. Ты откидываешь скобу и, подхватив винтовку, поворачиваешься выходу, оперевшись о стену. Перед тобой открывается пейзаж разрушенного города, напоминающий скелет. Поломанные хребты домов, изорванная кожа улиц, пустые глазницы выбитых окон. Выбегая из модуля и прячась за его боком, ты все еще смотришь на руины. Что они здесь делают? На плане были наши части на небольшом холме, выжженное поле пригорода, а город был вдалеке. Там была обозначена позиция противника...
- Внимание! Ошибка в расчетах! Первый, второй и третий взводы, немедленно отступайте. Вас забросили дальше, чем планировали.
Одно из зданий с грохотом исчезает в ребрах мертвеца. В голове вспыхивает мысль: идет танковый марш. Ваши позиции накрывает ответный огонь врага.
- Данила! Срочно скажи всем, чтобы отступали! Приближаются танковые колонны!
Он кивает и бежит к модулю. Шаг. Он заскакивает в отсек. Следующий шаг - шаг мертвеца. Модуль накрывают снаряды артиллерии, разрывая его, как картонную коробку. Нет больше Данилы. Но ты не успеваешь это понять. Взрывом тебя опрокидывает на землю, в грязь. Через несколько секунд ты вскакиваешь на ноги и начинаешь поднимать товарищей. Перед глазами все плывет, но это быстро проходит. Еще одно здание с грохотом падает вниз. Танки все ближе и ближе.
- Слава! Там идут танки, - ты показываешь ему пальцем на город. Словно в подтверждение твоих слов сквозь фасады домов, как через тонкую пленку, на поле вырываются пятьдесят стальных монстров.
- За нами уже вылетели. Расчетное время – минут десять, пятнадцать.
- Кто за нашими спинами?
- Двадцать седьмая, восьмая и девяностая роты. Почти все еще новобранцы.
Из-за обломков одного из модулей вылетела ракета и угодила в гусеницу одного из танков. Прогремел взрыв. Гусеница сползла с колес и танк, повернувшись, завалился на бок, давя следовавшую под его прикрытием пехоту.
- Прикажи транспортникам забрать их! Немедленно.
- Не могу. У них приказ командования. Они бросают этот сектор. А мы более ценные части.
- Механизированные подразделения не подчиняются общему командованию. Выполняй!
Еще одна ракета пронеслась над полем боя и попала в башню танка, сорвав ее.
Постепенно место высадки накрывает огненный шторм. Бесконечные рои пуль рассекают сухой, затхлый воздух, пропитанный запахом обгоревшего железа и запекшегося мяса. Взрывы снарядов вырывают клочья земли и осыпают ими позиции мехвозвода. То тут, то там в небо взмывают ракеты. Кругом слышен рокот винтовок, удары танковый орудий и канонады артиллерии. Иногда в секунды затишья можно услышать стоны раненных и умирающих. Ими усеяно все пространство вокруг модулей. Ими – и оторванными руками, ногами, обезглавленными и изорванными трупами.
Ты встаешь на ноги и начинаешь бежать вдоль линии обороны. В голове, как горящая птица в клетке, бьется мысль – надо их отсюда вытащить. Ты вскидываешь правую руку. Автоматика выравнивает ее, компьютер обсчитывает цель и маркирует ее. Тебе остается только нажать на курок. Но зачем ты тогда здесь?! Чтобы просто нажать на курок?! Это может и машина. Но у машины нет стремления выжить. И когда отказывает оборудование, она сдается, но не человек. Человек всегда будет стремиться выжить. Выжить там, где расчеты пророчат гибель. Неожиданно одна из пуль разносит твою винтовку и пронзает плечо. За ней вторая и третья. Потеряв равновесие, ты с головой окунаешься в грязь. Вот она – цена жизни. Ни геройства, ни доблести. Просто шальная пуля, случайный снаряд – и все. Прервана нить жизни. Но ты не намерен так легко сдаваться. Поднявшись из грязи, ты отряхиваешь фильтры на шлеме и продолжаешь бежать. Наконец ты видишь свою цель – солдата с серебристой полосой на наплечнике. В наушнике слышен голос Славы.
- Их заберут. Расчетное время – тридцать минут.
- Отлично, - ты подскакиваешь к командиру взвода.
Он стоит на коленях в воронке рядом с тяжелым пулеметчиком.
- Надо удержать этот рубеж в течение получаса! – орешь ты, стараясь перекричать пулеметный грохот.
- Это почти невозможно!
- Перегруппируйтесь и держитесь. Нужно прикрыть эвакуацию новобранцев.
- Но...
- Не забывайте ради чего нас создали! Наш долг…
Вспышка.

Небо. Как оно прекрасно. За годы обычной жизни мы привыкли к нему. Мы привыкли ко всему. Но тут, где жизнь ничего не стоит, все выглядит по-другому. Ты радуешься даже неприметному цветку на обломках домов. Каждый день – это победа, победа над смертью. Тут нет лжи, предательства. Тут только жизнь и смерть…

Ты с трудом разлепляешь глаза. Над тобой одна за другой проносятся длинные лампы, подвешенные к белому потолку. Ты лежишь на койке, которую везут трое медиков. Поодаль идет штабной офицер в сопровождении врача. У тебя на глаза наворачиваются слезы.
- Руку пришлось ампутировать из-за нагноения раны. Правую ногу оторвало взрывом. Левая ступня была раздроблена обломком посадочного модуля, и нам пришлось ее также ампутировать. Ожог левой части лица – повреждение шлема.
Ты поднимаешь трясущуюся руку и отдаешь честь офицеру.
- Вы их вытащили? – произносишь ты, разлепляя сухие губы.
- Да.
Ты откидываешься на койку. Сердце начинает биться все реже и реже. Санитары ускоряют бег и везут тебя в операционную. Проскочив двойные двери, они скрываются в лабиринте коридоров.
Офицер еще некоторое время смотрит на качающиеся двери. Потом он достает небольшую фотографию. На ней парень лет восемнадцати, в военной форме. На плече нашивка – двадцать седьмая рота.
- Спасибо вам. Спасибо за то, что вы есть.
Дверные створки останавливаются.

Охота на волков, часть 1.


По следам Химеры.

Темно. Сыро. Тесно.
Три слова, способных окрестить это место. Чердак заброшенной многоэтажки на краю большого города. Гул ветра, что пронизывает до костей. И одинокий человек, сидящий в углу около окна, обхвативший колени и раскачивающийся в такт ветру, что бы хоть как-то согреться.
Ночь спокойна, но это спокойствие в любой миг может быть разодрано воем душевных сирен и светом прожекторов. Человек начеку. Он сидит, сжав зубы, глаза порой слипаются, но холод не дает заснуть окончательно, холод напоминает о действительности. О темной действительности.
Химера загнала его в угол. Все исчезло так быстро... Все мечты сгорели, вся жизнь сломалась в одночасье. Жизнь преуспевающего бизнесмена, чья власть росла с каждым днем, жизнь далеко не последнего человека в городе... Но теперь его власть ему не поможет. Никакие деловые связи, никакие деньги не способны выручить его сейчас. Друзья покинули его еще в интституте, остались лишь партнеры по бизнесу. Но партнеры будут только рады уходу из денежной игры сильной фигуры. Партнеры не помогут. Не поможет никто.
Потому что на него объявила охоту Химера.
Впервые это существо появилось неделю назад. Рабочий день заканчивался, он выходил из офиса и собирался ехать домой. Он сел в машину. И вдруг с заднего сиденья послышался странный звук, похожий на шипение змеи. Он повернул голову и закричал. Закричал так, как не кричал никогда в жизни. Сзади сидело высокое и ужасное существо, похожее на уродливого человека без кожи. Он в ужасе выбежал на улицу, вернулся в офис и велел охраннику идти с ним. Но когда они вернулись, машина была пуста...
Затем она пришла к нему ночью. Тихо раскачивалась в темноте на спинке дивана, уцепившись когтями лап, и шипела... Шипела... Он с ужасом покинул квартиру и ночевал у соседей, сказав, что у него затопило. Но это было только начало.
Когда на следующий день явился в офис, ему сказали, что все его сделки прогорели и на него осели огромные долги. Не выдержав ужаса обстоятельств, он ушел и напился на улице. Идти было некуда. Он до ночи гулял по Москве, пропивая на осеннем холоде последние деньги. Замерзнув и хорошо захмелев, бесноватый решил все же вернуться домой, в надежде, что все ему лишь представилось... У своего дома он заметил пожарные машины. С ужасом ринулся к дому и узрел последнюю каплю в своем терпении. Его квартира горела.
И теперь ему действительно не было куда идти. Он потерял все. Родственники жили далеко от столицы, сбербанковская карточка сгорела в квартире, а паспорт потерялся в процесее очередной попойки.
И он пришел сюда, в эту заброшенную многоэтажку на краю города. Он не знал куда идти, ноги вели его сами. В голове не осталось ничего кроме ужаса и ощущения нереальности происходящего. Химера приходила к нему каждый день, и все чаще и чаще... Пока она его не трогала. Пока она его только пугала. Но он знал, что когда-то это кончится и в один роковой момент она придет к нему в последний раз.

Вы ухмыляетесь и не верите мне? А как поступите вы, если она к вам придет?
***

Я шел по следу этой твари уже неделю. Впервые она показала себя как простое бесовсоке отродье, коих в наше время не счесть в любом городе. Тем более, если речь идет о Москве. Но все усложнилось уже на следующий день.
При попытке уничтожить ее, я и не думал, какой прытью она обладает. Едва почуяв Инквизитора, она исчезла и замела за собой следы. Лишь на том месте, где она была, осталось зловоние ада...
Потом я понял, что имею дело с настоящей Химерой. Днем и ночью я искал ее, пытался зацепиться за любую ниточку к месту и времени ее нового появления. Но единственной зацепкой был бесноватый.
Ищи Химеру там, где ее жертва.
И охотничье чутье не подвело меня на этот раз. Первый бой с этой тварью произошел в квартире живца. Обгорелые стены помнят эту схватку. Обгорелые стены - все, что там осталось.
Тогда убить ее мне не удалось. Более того, невредимым выйти из горящей квартиры я не смог. Тогда я понес первое поражение. Она вывела меня из игры на несколько дней. Я мог лишь молиться, чтобы не было поздно. Согласно трудам Инквизиторов, Химера "вынашивает" свою жертву неделю. А значит, скоро наступит ночь Расплаты.

В ту ночь никто из нас не спал. Человек остановился в заброшенной многоэтажке на краю города. Он сам выбрал место своей смерти. Химера пришла к нему в последний раз, пришла забрать его. Я же пришел убить Химеру.

Все произошло быстро. Я спешил изо всех сил, но едва ступив на холодный бетон этажа, понял, что опаздал.
Она пришла сюда молнеиносно. Пришла в последний раз, что бы выполнить свое задание и уйти обратно. Туда, откуда родом.
Откуда все они родом
Но дать такого шанса ей я не мог. Короткие слова, лишенные звуков. Невидимый молебен. И поток света, что уничтожает тварь, очищает это место от скверны.
...В наступившей тишине здесь остались лишь я и труп ее жертвы. Осталось лишь похоронить и оплакать.

Так и живем... Они охотятся на души людей, мы - на них.

Прошло уже несколько дней, но мне все время не дает покоя ощущение, что в ту ночь кто-то помог мне опаздать. Решающим оказался телефонный звонок, как будто вынырнувший из моих мыслей однажды ночью…

- Ты все сделал правильно.
- Я не спас его.
- Над тобой тоже есть небо. И, видишь ли…
- Мы потеряли душу. Еще одну.
- … оно иногда решает за нас.


10.03.07


Охота на волков, часть 2.

Черный Цветок


Это произошло, когда мы с моим учеником шли по следам очередной твари. В лабиринте бетонных иголок несложно заблудиться, если ты поглащен охотой и суть хищника вытесняет в тебе суть человека. Не поддасться этому порыву, этому азарту охоты, могут немногие. Я уже сейчас вижу в моем ученике, Алексее, дикую страсть хищника, выслеживающего жертву. На самом деле эта жертва сама является хищником, вот только область и объект для охоты у нее другая. Людей в центре Москвы много. И что хуже всего, ниточек к их душам у этой бестии тоже много. Обычно в таких ситуациях у нее появляется власть над этими людьми, а тогда уж тварь может возвращаться к себе домой, как говорится, с чистой душой. Если бы она у нее была.
Но в нашем случае по ее следам шли двое в темных плащах, а это значит, что существовать в мире людском ей осталось недолго. La poussière dispersera le vent… (прах развеет ветер, франц.)
Мимо идут люди, спешат по делам, предаются страстям, впадают в мелочность, скупость и гордыню. И все – независимые. Каждый себе голова.
Как сейчас хорошо наблюдать за вами, не знающими, что за гранью вашего вгляда идет невидимая война… Кто-то испольняет чужую волю, кто-то является ее порождением. Мудрецы говорят, что зрячий не должен верить своим глазам, ибо глаза часто врут. Все слишком сложно и многослойно. Не исключено, что и от наших глаз скрыто многое. Очень многое.
Люди поглащены миром ежедневности, своим кумиром обыденности, что окрестил всю их жизнь. Бедные.
И лишь две души выделяются из серой массы, лишь у двух душа трепещет, в то время как у всех остальных зарыта глубоко внутри. И в обоих этих душах зоркий глаз Инквизитора нашел темное зерно.
- Видишь ее? – Тихо спросил я Алексея, не спуская глаз с затаившейся твари.
Он осматривается, раздраженно и суетливо. Двух неприметных не замечает. Как правило, важные вещи всегда неприметны. И потому прежде всего от Инквизитора требуется умение читать лица, как страницы.
Слишком неопытен, малец. На самом деле мой ученик младше меня всего-то на пару лет, но иногда возраст духовный не определяется возрастом физическим.
Одни и те же годы можно прожить по-разному.
- Нет. – раздасадованно тенет он. Волосы взъерошены, на лбу капельки пота, в глазах – разочарование.
- Плохо, что не видишь. Маскировка у нее - дрянь. Такую чернь и в другом районе почувствовать можно.
Тут я конечно преврал. Но надо же его как-то задеть.
И задел. Алексей вспыхнул, глаза мечут молнии. Помалкивает с трудом.
И тут он вдруг замер. Взгляд вмиг стал сосредоточенным и холодно-внимательным.
- Вижу.
Я улыбнулся.
- Que la poussière revienne à l'enfer. (пусть прах вернется в ад, франц.) – произнес я тихо. Посмотрел на двух людей, совершенно непохожих, но в обоих в этот момент засела тварь адова. Так пусть же она выйдет на свет небесный.
- Que la poussière revienne à l'enfer. – повторил ученик, двигаясь к людям. Настало время его практики. Я лишь обучаю.
- Que de l'enfer, à l'enfer reviendra. (что из ада, в ад вернется, франц.)
- Que de l'enfer, à l'enfer reviendra. – повторял ученик, переходя на бег. В его руках появился томик Библии и небольшой крест. Он приближался к одержимым. Те остановились, замерли, в глазах – страх. Они ничего не видят, не видят бегущего к ним Инквизитора, не знают и не слышат, как внутри у них кричит зверь.
Пришло время последнего Слова.
- Il n'y a pas de place à toi sur la Terre. (нет места тебе на земле, франц.) – уже самостоятельно произнес Алексей. – Изыди.
Но точка стояла за мной, как за более сильным Инквизитором.
- Amen.

И в это мгновение раздался крик. Ужасающий душевный крик, что заставил содрогунться даже меня. Тварь вопила. Тварь изходила. Оставляла людей, что были взяты на пару часов в плен, в покое.
Огромный величины взрыв духа сотряс всех, люди на улице поежились. Даже я, довольно повидавший экзорцизма на своем веку, содрогнулся. В это мгновение в душах бесноватых открылась темная воронка, через которую покидала наш мир эта тварь. Воронка прямиком в Ад.
Я никогда не смотрел в нее, когда уничтожал бесов. А когда поймал взгляд Алексея…
- Смотри на крест! НА КРЕСТ!
Но было поздно. Алекс замер, не в силах оторвать взгляд от темного сгустка внутри человеческих душ.
Сужающегося, но таящего в себе такое Зло, что весь белый день может в ночь обратится для того, кто в него посмотрит. Взгляд утаскивает тебя внутрь, ты отлучен от этого мира и видишь мир падший. Так гласили догадки мудрейших Инквизиторов. Из нас еще никто не смотрел внутрь этого прощального фестиваля зла. Все знали, что это слишком опасно.


(Из мыслей Алексея, младшего Инквизитора московской обители).

В ту минуту я забыл все. Я хотел уничтожить эту тварь, поднял над головй крест, бросил на беса полный ярости взгляд. Но его уже не было на прежнем месте, он исчезал сквозь черную дыру в душе одного из этих людей. Тварь я уже не видел. Зато видел что было за ней.
Мягкая темнота. Я бы назвал ее так. Одного взгляда было достаточно, чтобы на ум пришел космос – только с его темнотой можно сравнить эту тьму. Одновременно и страшной, и мягкой. Таящей в себе сотни тайн. И прямо передо мной была одна из них, в этот момент для меня, - самая удивительная, красивая и завораживающая.
В сердце этой тьмы рос удивительной красоты цветок. Черный цветок. На его липестках были заметны темные капли росы, в каждой капле – мое отражение. Везде был разный. В отражении одной капли улыбался, при взгляде на другую – плакал. Сквозь его стебель вглубь меня проникала мудрость. Я ощущал ее! Она текла в меня при взгляде на эти липестки, на этот дивной красоты цвет. История человечства, гениальные идеи, что правят нашим миром незаметно, словно порождения искуссных кукловодов.
Черный цветок хранил в себе сотни тайн. Я забыл, где нахожусь. После того как перед глазами моими вместо блаженной темноты предстал суровый взгляд Старшего, я едва сдержался от ярости. Как можно отбирать такое блаженство?! Такое познание?!

…

Сотни тысяч черных теней, падающих от голых, обезображенных, застывших в муке или в вожделении, радости или страсти, тел, на фоне черных туч и багрового неба.
Они были мертвы. Они были мертвы, но смеялись, совукуплялись, образуя красное, как жаренное человеческое мясо, единое тесто. Это было страшно. Но в это мгновение взгляда на цветок я понял, что в нем – наш мир. Он часть нашего мира, великая и вечная часть. Все эти ужасные картины ударили по мне единым залпом, все это сменило его красоту… но после этого цветок был снова красив и свеж, зловоние исчезло, осталась свежесть этой нечеловечески мягкой темноты.
Этот цветок – невообразимая загадка для меня. Уверен, как и для всех. И что бы разгадать эту загадку…
Чтобы понять, где эти цветы растут в нашем мире, как их найти и вырастить… их необходимо выращивать, эта красота несравнима ни с одним земным цветком!
…Даже после того, как я понял, что это за тайна, я не остановился в своем намерении. Я обязан прийти к нему.
Я ухожу из московской обители, ухожу, быть может, из этого мира, чтобы сорвать его и прийти в этот мир обратно в более высоком и величественном обличие, что мне даст мне Черный Цветок.




Охота на волков, часть 3.

Правда Его

Невидимый фронт, священная и вечная война…
Проходят года, проходит вся жизнь на этом фронте, и старые потери забываются, когда-то кровоточищие раны души затягиваются, сердца обволакивает стальная оболочка, и мы превращаемся в бездумных псов господних…

На Третий Рим лег поздний вечер. Люди пришли с работы и начали пить дома чай, или смотреть телевизор, блаженно засыпая. На улицы потянулась молодежь, проснулись субкультуры.
Город не спит. Город живет ночной жизнью.
Проезжает маршрутное такси, почти пустое. Лишь женщина с ребенком и странный человек в плаще, забившийся в самый угол.
Когда инквизитор стареет… это страшно. Когда он проносит в памяти через всю жизнь сотни битв, уничтоженных бесов и химер, когда помнит, как сам висел на волоске… И везде – ад на земле, и постоянно – ад на земле.
Я смотрю на лицо ребенка и мне больно. Невыносимо больно смотреть на него. На это невинное, детское, святое лицо. После сотен уродливый морд, звериных оскалов и волчьих улыбок… Нестерпимо больно видеть перед собой невинную детскую улыбку. Простую детскую улыбку!
- Мужчина, вам плохо?
На меня обратила внимание женщина. Но я не могу вымлолвить и слова, я весь вжался в сиденье, мне хочется с головой укрыться черным плащом, надеть темные очки… только бы… не видеть этого взгляда детских глаз.
- Эй, мужик, тебе хреново что ль? – Повернулся и водитель, до того и так долго косившийся на меня в заднее стекло. – Вылезайте давайте, конечная!
Женщина опомнилась, подняла ребенка и поспешила удалиться. Лишь я успел заметить, что улыбка ребенка потускнела, и он с радостью покинул маршрутку, провожая меня со страхом в глазах.
После этого случая я никогда не снимал с себя темные очки.


Сущность простого человека, кем был когда-то, заменилась сущностью бойца невидимого фронта, привыкшего к постоянной войне. Заменилась сущностью пса Господнего. Да, я разговаривал со священником, и он подтвердил мои самые страшные догадки.
«Инквизиторы стареют рано. – сказал он тогда. - Люди, которых избрал Господь для священной войны с порождениями ада, приблизились к ангелам по сути. Но к ангелам, не видящим ничего кроме войны. Не видеть светлых радостей и жить войной, не давая сердцу окаменеть – тяжелейшая задача и огромный крест всех инквизиторов. И потому вы быстро исчезаете. Многие не способны нести этот крест долго, ибо он тяжелеет с каждым днем. И они исчезают, не в силах сдерживать наложенный на них груз.»
Но то, что сказал священник последним делом, едва не убило меня на месте. Я слаб, но после этого знания, о котором я сам попросил, мне стало плохо и горько до такой степени, что душа прогунлась под невидимым грузом.
Скоро я могу разучиться любить.

- И это тоже, - сказал священник. – И это тоже твой крест.
«Но почему?! – вопило во мне, когда в ярости покидал церковь. – Почему Господь соизволил приблизить меня к себе, сделав инквизитором… а теперь так мучает? Разве заслужил я этого, уничтожая бесов и химер день за днем?»
Я остановился, не в силах двигаться. Злость стянула мышцы. Я стоял на мосту, не чувствовал множество машин, проезжающих мимо на огромной скорости. Раньше, когда еще был человеком, боялся больших дорог. Но теперь… Теперь стал свободнее от страха.
Внизу простилался седой лед, а с неба шел снег… и ответы.
«Это мой крест. Значит Ему так угодно. Порой тяжелая болезнь и огромный недуг ложится на человека не из-за изобилия грехов… а наоборот, словно Небо признается в его силе и накладывает новое испытание, веря, что тот выдержит.»

И новоя война, и новый вызов в горячую точку.
Звонок координатора застал меня в глубокой ночи. По его словам в Москве был замечена невообразимо сильная химера. Сейчас у нее на хвосте один старший и трое младших инквизиторов, тварь не ликвидирована еще с вечера, когда была обнаружена Осведомленным. Нужен еще один Старший.
В такие мгновения чувствуешь себя суперагентом… но таковы уж обязанности координатора: доложить все быстро, компактно и на деловом языке. Я считаю, что достаточно сказать лишь адрес, а дальше все само ясно. Быть может потому, что не встречал никогда серьезных противников… Но, не изменяя принципу, сбрасываю звонок бюрократа.
Вокруг – холодная полутьма столичной квартиры. Ненавижу эту полутьму! Московская ночь вообще не имеет права зваться ночью. Как может такая униженная, разрезанная светом миллионов фонарей тьма царить во время Ночи, во время Истинной Тьмы?!
Не подумайте, я не надеваю темную маску, просту полагаю, что враг обязан быть в силе. Всегда. Дело в том, что я – инквизитор…

Таксист матерится, но держит максимольно дозволенную скорость, как приказал. По словам того же координатора, к месту нужно подобраться максимально быстро. Вопрочем, эта особенность вызова для меня всегда по умолчанию. Сразу после звонка оделся и вышел… в который раз…
Таксист матерится, но вдруг на светофорной остановке начал подозрительно коситься в мою сторону.
- А куда это вам так гнать приспичело, сударь?
Смотрю на узбека с непониманием. Я давно перестал общаться с людьми, привык к их полному безразличию и выполнению лишь своих функций. И потому вопрос водителя поставил в некоторый ступор.
Однако, когда тронулись дальше, сообразил посмотреть на себя со стороны. Средних лет мужчина в плаще, кожанных перчатках и темных очках. Ночью. Удивительно, как у этого иностранца вообще хватило смелости взять такого клиента к себе в машину. Хотя, джигит, как известно, горячая кровь…
Но ответил я лишь когда проехали еще метров тридцать, с болью почувствовав, как отвык от разговоров с простыми людьми.
- Людей спасать, батюшка.
По глазам человека было видно, что сперва удивился незнакомому русскому слову, далее, кажется, почел за оскорбление… но когда доперла первая часть фразы, выпучил глаза и крпече сжал руль.
- Дэржу на максэ, шэф!
Странный человек в теневых очках лишь улыбнулся.

Повалил снег. Окрестности быстро облепило седым налетом.
Выйдя из машины почувствовал сильный напор ветра. И это тут-то, в Москве, где люди столько каменных иголок настроили, что даже батьке-ветру разгуляться негде.
Ночной дождь и ветер. Ударила гроза, осветив пустынную улицу синеватым светом. Мой джигит, схватив денюжку, поспешил удалиться, послав природу «ко всем ифритам».
А я стал вглядываться в улицу… дома… бензоколнку… пару магазинов… обратил внимание, что улица совершенно пуста… опят дома… света нигде нет… что за черт?
И тут, как в старой сказке, потухли фонари. Ветер громко раздувает плащ, под темными очками глаза закрыты… вскоре веки поднялись, но сквозь презренное стекло на мир стал глядеть уже другой, не человеческий взгляд. Инквизитор искал врага.
Тьма, бег, невообразимо яркий свет глаз. Такой же как у меня, но вдали, за парой домов… и там же чрезвычайно черное пятно…

Они были в сырой и темной подворотне. Четверо инквизиторов, окруживших крупную, но почему-то замершею химеру.
Сразу ясно, что применили Морфей. Конечно, адову тварь не усыпить, эффект лишь похож на сон. У нас все сложнее. Дело в том что каждая из этих тварей когда-то была человеком. Даже у них были души, ныне горящие в Геене. Но при вылазках на землю Люцифер решил дать им их обратно, на время, разрешив поглумиться на земле во плоти ужасных тварей адовых. Так гласили догадки мудрейших инквизиторов.
Так это или нет, но сила Небесная отправляет их души обратно в ад, но не уничтожает их смердящие оболочки, вынуждая в определенное время снова вернуться на землю. Эффект оказывается похожим на Морфей, но проснуться тварь может в любоме время. Именно по этому лица четверых сосредоточены, а руки держат кресты на готове.
Нам не нужно слов когда мы на работе, к чему применять их силу здесь? Ясно и так, ясно по глазам, что бес очень силен. Потому и Морфей, потому и меня позвали. Значит, отправить обратно полностью не хватает сил. Хотя, отправить туда душу уже – самое главное. Но, кажется, силы инквизиторов на исходе и потому, когда достал свой боевой крест, глаза стали смотреть с благодарностью что беру сражение в свои руки.
Внезапное возвращение души в плоть заставило вздрогнуть, даже меня. Глаза налились огнем, пасть обножила сотни клыков. Не дожидаясь удара, вскидываю крест к небу, к темному и грозовому небу, призывая Его силу на помощь. В крест бьет молния и рикошетит по твари, глаза ослепляет, земля дрожит, ноги подгинаются.
Держись, Инквизитор.
С трудом устаиваю на ногах, сквозь какой-то непонятно откуда взявшийся дым еле разглядываю беса… скулившего, но «живого». Удивению моему нет предела. Давно Господь не делал таких чудес, и присутствие плоти, отсутствие праха?
- Отойдите-ка… - говорю я четверым, стоящим за спиной.
Сам подхожу к телу этой твари, теперь видно, что она лежит на спине, скребет когтистыми лапами по земле и бьется в конвулсиях. Глаза горят огнем Геены, в них видна ярость и страх. Гнев огромной силы движет мною, я беру в руки Библию и намереваюсь читать вслух, но едва химера это пронюхивает, как с громчайшим воем вскакивает и исчезает.
Вот такой вот цирк получился.

Вокруг – клубы дыма. Кажется, пару гаражей загорелось… Закашлившись, едва стою на ногах. Удар молнии поблизости ударил по мозгам так, что в глазах все плывет.
- Знаешь что, - подхожу, шатаясь, к замершему на месте Старшему, - это не простой бес или химера. – На удивленный взгляд поясняю, - это Демон.

Демонология гласит, что Люцифер не каждую падшую душу удостаивает выокого звания. Душа простого грешника, горящая в Геене, максимум может надееться на первоплощение в беса. Хотя звучит это глупо, всегда говорил, что все демонологи – сатанисты. На самом деле души всех живых знают Правду Его, и стать бесом адовым для них - огромное мучение. Но тем не менее, все эти мелкие бесы, на которых охотился годами – простые бывшие воры и убийцы. А вот Демонами могут стать лишь те, кто пришел к Люциферу сам, по своей воле. Кто при жизни не простым грехам предавался, а открыто славил Тьму. Это тоже мучение, быть может, еще большее… продавшие душу стократно чернее пришедших в царствие тьмы по обману… но и власть им Хозяин дает большую. Были случаи, когда Демоны убивали инквизиторов. Но это – самые темные пятна нашей истории.

Возвращаясь домой, я не мог отделаться от воспоминания о случившимся в эту жаркую ночь. Чем-то этот Демон меня заинтриговал, что-то читалось в его полных ярости глазах.
Я шел, шатаясь, по темной улице, ветер несет навстречу мусор. Голова раскалывается, все-таки на какую-то часть я еще перестаю быть человеком и потому их слабости до сих пор во мне. Погрязший во воспоминаниях и мыслях, я не обращал внимания на тьму, уж слишком сильно сгустившуюся у меня на пути. Тьма людских грехов в мегополисе повсюду, предавать ей значение постоянно – глупость. Наверное, я, давно не встречавший серьезных противников на Священной Войне, был слишком самонадеян. И потому тварь, подкравшаяся незаметно на фоне уличной тьмы, застала меня врасплох.

Она выпрыгнула незаметно, из-за темного угла, и сразу царапнула лапой по груди. Я с удивлением увидел свою кровь, сочившуюся вниз, на грязный и мокрый асфальт. Рука дрогнула, и следующим ударом Враг выбил крест из дрожащй ладони. Теперь уже быстро, схватив томик Библии, висевший на цепи и поясе, повернул переплет… Но язык пал в кому, когда невольно снова посмотрел в глаза этой твари…
Сквозь темное стекло очков я видел лишь две красные точки, но в голове крутились ужасные картины ада, я видел миллиарды черных душ, ощущал жар и страх, огромный страх, сочившийся со всех сторон и проникающий внутрь. Я чувствовал, как тьма окружает мою острую, словно светлый клинок, душу, затачивает ее, обволакивает и растворяет в себе…
Очнулся я лишь от сильного удара, почувствовал, что и священный переплет предательски покидает руки, а сам лечу, словно в медленной перемотке старого фильма, на грязный и сырой асфальт дороги. Мимо свистят машины. Осознаю, что лежу поперек трассы, но не чувствую боли. Впрочем нет, тело кидает из стороны в сторону, словно резиновый мяч. Но я уже свободен от тела.

Передо мной – черное небо, заложенное гнилыми тучами Третьего Рима. Мгновение, и где-то на месте звезд, там, где они должны быть, я замечаю красные точки глаз. Демона. Ощущаю, как когтистой лапой с моего лица сдирает темные очки, так и приросшие к душе. Дает в последний раз посмотреть на небо, не сквозь черные линзы. Оказывается, оно не такое темное, как казалось… Мговение - вижу перед собой лишь красные глаза, которые дают читать душу, что они отражают, как книгу. И узнаю своего бывшего ученика.


(Из мыслей Алексея, Старшего Демона Геены Огненной).

В поисках Черного Цветка я стал скитаться по свету. Первоночальное впечатление так меня покорило, что я энергично проходил сквозь страны и ужасался, не находя его. Я понимал, что Цветок одновременно нигде и везде. Но до определенной поры не представлял, как же найти его полностью, еще раз увидеть… и сорвать. Понимание этого пришло лишь, когда облетал пол мира, остановившись, кажется, в Штатах.
Хозяин сам пришел ко мне. Громкой нью-йоркской ночью. Это была она. Красивая девушка в отеле, что ошиблась номером и случайно забрела в мой, непонятно как отворив дверь. Или я сам оставил дверь открытой, дожидаясь Гостя?
Она была красива. Даже очень. И спросила лишь, «Black Flower?» и я сказал «да». После этого лишь мгновение смотрела мне в глаза, и в это мгновение я захотел закричать «нет!», но было поздно.
Притиснувшись ко мне в темноте, она ловко повалила меня на кровать. Среди жарких поцелуев и громкого оргазма я запомнил лишь одну ее фразу. «Black Flower – I».

***

- Хозяин!
- ?
- Я убил инквизитора!
- Славно! Еще один воин по ту сторону отправился на небеса… За это я дам тебе свободу на Земле… на шесть дней. Но с условием: мне нужно три чистые души. На каждую – по два дня. Чтобы через шесть дней они были здесь, в аду! Иначе… я сделаю тебя простым бесом.
- Тело…
- Что?
- Мне нужно человеческое тело. Это, на сей раз, мое условие.
- Ха-ха! Зачем тебе тело человека?
- Хочу снова побыть человеком… хотя бы шесть дней.
- Может, пожелаешь сделать тебя еще и инквизитором?
- Тело, Люцифер.
- Хорошо.

***

Следующим утром в гостиннице «Звезда» поселился молодой мужчина. Вида делового, в пиджаке, с галстуком. Волосы темны и лакированы. Если бы кто спросил, то пятый год работает в западной фирме и вообще – иностранец. Хотя и по-русски говорит. По большому счету, ничего в нем подозрительного видно не было, лишь глаза немного черны, так это лишь игривые тени от зимнего московского солнца…
Все трое прибыли в эту же гостинницу. Первый два дня назад, второй вчера. Третий должен появиться завтра. Так что Демон не случайно выбрал «Звезду». К тому же выяснилось, что первые двое – большие друзья, всюду вместе, оба – немцы.
Они сидели в баре и пили «колу». Незнакомец в черном пиджаке подошел сзади и без разрешения сел на свободный стул.
- Можно? – спросил с улыбкой, впрочем, запаздало.
Друзья улыбнулись, один закивал. Это были двое мужчин в одинаковых футболках, с похожими, крупными лицами. Казалось, что братья, но данные говорили ясно – друзья. Небольшие родословные связи имелись лишь восемь колен назад.
- Алексей. – Незнакомец протянул руку. – Alex. - На экскурсию приехали, или так, отдохнуть?
- Досуг! А еще мы хотим увидеть храм Василия Блаженного. Огромная архитектурная достопримечательность русских!
Незнакомец поморщился.
- Я хотел бы побыть вашим гидом по Москве, мне не хватает общения здесь, среди русских. А работать тут приходится.
- О! о! Будем друзьями! – немцы заулыбались и снова протянули руки.

***

- Досуг, говорите. Девочки, алкоголь?
- Н-нет, мы католики.
- А если по большому счету?
- Хм, разве что пару проституток… говорят, у русских лучшие в мире проститутки!
- Травка, деньги?
- Можно позабавиться. А деньги это хорошо!
- Я дам вам денег. Дам вам все, чтобы вы никогда не забыли эти шесть дней в Москве. С вас возьму лишь слово, что когда по-русски спрошу у вас кое-что, вы ответите «да». Поняли?
- да!

***

И вот уже он идет по темному коридору отеля с пистолетом в руках к номеру двоих друзей. Не заперто. Прямо как и с ним когда-то… души чувствуют свой конец…
Оба спят, рядом, проститутки – на другой кровати. Что ж, умрете вы тоже вместе.
Пол усыпан бутылками, в воздухе запах марихуаны.
Черная пустота его глаз мгновение дергается, будто бы на что-то не решаясь. Пару минут он проводит недвижим, словно черная статуя. Протягивает пистолет. Выстрел. Второй. Внутри слышится смех Хозяина.
- Они твои, Люцифер.
Он уходит, оставив двое убитых друзей в вечном сне и вечных муках.
Лишь когда затворял дверь, было заметно, как из пустых черных глазниц Демона на холодный пол отеля упала слеза.

Это была девушка. Молодая и одинокая. Свободно и без акцента разговаривала по-русски, очень вежливо и деликатно. Из Финляндии, дочь бизнесмена. В Москве по работе.
Встретил он ее первый раз в коридоре. Взгляд сразу вцепился в глаза, хотя сам знакомиться не спешил. Просто он всегда, когда видит жертву, смотрит первым делом в глаза. Это уже стало принципом его охоты.
То, что увидел, не обрадовало. Чистая, невинная и не тронутая тенью душа. Работать с такими сложно, если вообще возможно. У таких, так сказать, врожденный иммунитет ко злу, и если жизнь этот иммунитет не притупила, никто, даже Демон, не сможет его пробить. Но Хозяин указал на нее…

Познакомился в биллиардной, девушка, видимо, очень любила эту игру и обыгрывала всех мужчин до его прихода. Молча взял кий и подошел к одинокому игроку, оставшемуся без равных соперников.
- Сыграем вдвоем? – с улыбкой предложил незнакомец.
- Давайте… - как-то холодно согласилась финка, разглядывая его.
Началась игра. Играли молча, хотя он чувствовал, как в ней кипит азарт. Сперва шли наравне, но потом он стал выигрывать… и увидел, что к азарту внутри девушки подмешалась злоба.
То, что надо.
Окончательно ее обыграв, протянул руку и улыбнулся.
- Меня зовут Alex.
Девушка с обидой и каким-то страхом посмотрела в глаза победителю, и руку не пожала. Развернувшись, пошла к выходу… Но на пороге света, царившего в коридоре (биллиардная была в полумраке), развернулась и чуть слышно представилась.
- Guilty…

***

- Мальчики, алкоголь?
- Я православная христианка, не пью.
- Травка, деньги?
- Деньги у меня есть и мне достаточно. Спасибо, но нам с вами не по пути.
- Но может…
- Нет.

***

Ночь. В его комнате полная тьма. Она – ортодокс. Дело невыполнимо.
Лежит на кровати и клянется Хозяину что добудет для него эту душу. Любой ценой, но добудет.
Ночь. Пол первого. Пора идти на охоту.

На дискотеке ее нет, в биллиардной – тоже. После поисков в босейне и сауне решился на поход прямо в номер. Заперто. Впрочем, открыла быстро. Улыбнулась, пригласила на чай.
Долго гадал, чем занималась. Потом увидел рядом с ней на кровати книгу. «Идиот» Достоевского.
- О, вы любите литературу?
- Очень.
- Русскую классику читаете?
- Только начала. Позади только Пушкин, вот, принялась за Достоевского. Говорят, гениальный классик.
- А Булгакова, другого гениально классика, знаете?
- Нет, не слышала о таком.
- Прочтите, вот. – вынул томик из кормана. – «Мастер и Маргарита», гениальнейшее произведение!
- О, обязательно. – Девушка удивилась. – Но… знаете, я очень быстро читаю, я вам верну через… два дня… надеюсь, вы не улетаете завтра?
- О нет, я вас не тороплю. У меня еще… кажется, дня три. Успеете?
- Конечно. Спасибо вам. Вы… странный.
- Да, есть немного.
Девушка улыбнулась. И он – вместе с ней.

***

(Из мыслей Алексея, Старшего Демона Геены Огненной).

И все-таки нашел зацепку, нашел метод максимально приблизить ее душу к Люциферу. Путем книги… а впрочем, что, как не книги, еще так управляет нашими душами?
Впереди – три дня отдыха, три последних дня на Земле. Надо их провести так, что бы потом было что вспоминать сотни лет… Да, Хозяин намерен лешить меня визитов сюда… месяц прибытия в демоническом облике, огромная скрытность от Инквизиторов, Фестивали Тьмы по всему миру… Затем Москва… Город, в котором они впервые на меня вышли. Впрочем, не было ничего сложного. Лишь тот Инквизитор, которого пришлось убить, ради этих шести дней… что-то в нем было странное, будто бы знакомое. Вот только что?
Потом – тело, благословенное тело человека и новое задание Хозяина. Будь он проклят.
А что дальше? Три дня в теле человека… свободных три дня. Почти свободных. А точнее – совершенно не свободных. Три дня, зная, что обречен на сотни лет в муках? Огромное счастье, безусловно! Впрочем, я человек, почти человек сейчас. Это значит, что есть голова. А это значит, что могу сойти с ума. А вот это – уже интересно. Сумасшедшие всегда представляли загадку для Хозяина. Может… Нет, не может. Душа – в Геене, а это значит, что уйти не удастся. Да и куда теперь уходить?!
Три дня, проведенных в уничтожении невинной души, убийство которой уже начал. Капкан захлопнулся.
Три дня, в которых мне не будет покоя… такого желанного все это время покоя…

Книгу она читает уже второй день. Сказала, что прочла больше половины, безумно инетересно. Глупышка. Ты не понимаешь, куда затянет тебя эта книга.
Это мука! Новая игра Люцифера, послать демона на сбор урожая и знать, что для демона значит это время, проведенное на Земле! Будь он проклят!
Это невыносимо! Невыносимо больно смотреть в эти глупые, невинные глаза и знать, что скоро они почернеют так же, как мои.
Ты заплатишь за это, Люцифер! Когда-нибудь – за все заплатишь!

Последний день. Она уже не улыбается. Смотрит на меня как на палача, и это правда. Души чувствуют свой конец.
Зайдя после встечи с ней к себе в комнату, бьюсь головой об стену, ломаю шкаф и стол, срываю зановески, раздераю кровать… демоническая сущность стократно увелечивает не только моральную, но и физическую силу, даже в облике человека. Я не могу этого сделать! У меня на счету девяносто девять душ, но я не могу убить эту, последнюю в сотне. Пусть бежит, пусть я вечно буду гореть в аду, но она – спасется! Хозяин, сделай так, прошу!
Мне стучат в дверь, посылаю всех в ад. Все равно все там будут. Никуда не денутся. Никто никуда не денется!
Я в тупике. В нем еще с тех пор, когда ко мне в первый раз пришел Хозяин. Выхода нет. Никогда не было!
Или…

***

- Где душа, Алекс? Где последняя душа?
- Будет.
- У тебя осталось двенадцать часов…

***

Темный шаг по светлому коридору. За окном светит Солнце и неприятно скользит по лицу.
Подхожу к ее номеру. Незаперто. Как всегда… горечь солью прожигает остатки души, тлеющей сейчас где-то далеко, где огонь, где жарко.
Он ничего не говорит, он весь во мраке. Она – тоже, только пока еще не в таком густом, но уже затягивающем.
- Ты прочла?
- Да.
- И как?
- Гениально.
Другого и ждать не приходилось. Какое дело обычной библиофилки до высших материй? Инструмент сработал и она готова к ритуалу. Ее душа – готова.
Он просто протянул пистолет и посмотрел ей в глаза. Глаза, в которых не было страха. Не было того ужаса, что должны, обязаны испытывать души перед Злом. Она полностью отдавалась ему, он это чувствовал. Она все знала и понимала. Она – даже улыбнулась.
И это уже наслало ужас на него. Пистолет в руках дрожит, и он не может нажать на курок.
- Ну же, Алекс. Давай, не заставляй папу ждать.
- Нет!
В ответ слышится лишь смех. Он дрогнул, жертва пошла на него сама. То, что она собиралась сделать, ужаснуло даже Демона.
И вдруг – взрыв света из ниоткуда.
- Он здесь!
- Он в человеческом облике, отрезать все пути к выходу.
- В номер входить по трое!
За ним пришли Инквизиторы. Пришли, чтобы лишить его оставшихся двенадцати часов на Земле.
Она стала вырывать из его рук пистолет. Казалось, сам Люцифер в нее вселился, ибо сила девушки заставила пошатнуться даже Демона. Глаза загорели красным, на него смотрело чудовище. Люцифер смеялся ему в лицо. Он продолжал бороться, бороться с Хозяином, в то время как инквизиторы ворвались в номер.
- Спасите! Он хотел меня убить! – тут же закричала девушка. Хозяин покинул своего агента. Хотя мог бы разбросать эту кучку вояк, не особо пачкаясь.
- Бьем Хоровым Молебеном!
Демон был в ловушке. Чертово тело! Выход? Окно!?
- Уходит!

…


Когда инквизитор добровольно меняет цвет глаз, отдавая себя Злу, это страшно. Когда белый огонь вытесняет огонь черный, и душа его, что клинком должна рассекать тьму, в ней тонет... тогда наступает время лишь для скорби.
Сейчас лишь один из множества прихожан, собравшихся в небольшой московской церквушке, скорбил по заблудшей душе его. Свечка в руках, взгляд на образе, и обрывки молитвы, слетающие с уст… суть ее непонятна, просьба невыполнима, но лик был светел…
Двери отворились. В храм вошел Демон.

Святой дух был нестерпим ему, его всего прожегало болью. Позади осталось лишь отчаяние, враги и Тьма, окружившие его… Инквизиторы остановились, загнав его сюда, и стали ждать очевидного.
Но они ошибались. Не они его сюда загнали. Видит небо, он сам сюда пришел. Но зачем? Чтобы быть распятым?
…чтобы доказать, что и сейчас свободен, в чем-то… хоть и потерял давно свободу.
Он был одинок и загнан, словно дикий зверь. От него веяло смрадом зла, кресты, окружившие, причиняли нестерпимую боль, с каждый шагом все больше и больше… он шел, что-то шепча сквозь зубы… еще пара шагов, и превратится в прах… еще пара шагов, и…
И тут произошла неожиданность. Если не сказать - чудо. В этот самый момент что-то где-то вдруг решилось, в весьма неожиданную сторону. Посторонний наблюдатель бы ничего не понял и не заметил, вот только прах его стал светел, а дух вознесся ввысь.
Такова была Правда.


Верни им небо,
Хозяин Света и любви.
И в знак прощенья,
Дай вновь крылья © Catharsis



--.08.07.

Голубиный Триллер.
В соавторстве с Сигрид.
Часть 1.

День был солнечным и, как следствие, довольно теплым, и поэтому - как еще одно следствие - все вокруг прямо-таки цвело жизнью. Всякие разноцветные бабочки пытались кружиться между серыми многоэтажками, не натыкаясь на спутниковые тарелки; бродячие кошки вылезли из подвалов и мяукали на вполне себе радостных нотах, приветствуя весну; даже люди, обычно наблюдающие за носками собственных башмаков по дороге на работу, толпой двигались к метро, задрав головы и глядя на солнце.
Ничто не предвещало беды. Пока не...
На крышу многоэтажки приземлились два голубя. Если быть до конца честным и откровенным, голуби тоже сначала не предвещали беды. Они были сытой, на совесть откормленной семейной парой в этот четверг, он - крупный наглый голубь с блестящими сизыми перышками, она - пестрая сварливая птица неочевидной национальности.
Горлица хищным взглядом обвела крышу и сразу же определила, что к черному проему лучше не походить по причине потенциальных кошек, а на антенне можно свить неплохое гнездо. А голубь тем временем полез знакомиться с окрестностями…
Собственно, он рад был на некоторое, пусть незначительное, но все же время, улизнуть от жены. В определенном смысле он был подкаблучником - то есть был бы им, если бы его супруга носила каблуки. А сейчас нужно было позаботиться о том, где найти пропитание на ближайший час. Вдруг где-нибудь рассыпано зерно или добрая старушка с семечками решила пошвыряться ими на мостовую? Итак, горлица осталась ждать голубя, а тот, размяв крылья, полетел на разведку - но об этом мы уже сказали.
Полет - это, конечно, прекрасно, но только если лететь высоко. Голуби никогда так не делают, потому что у них кружится голова от высоты. Поэтому город вовсе не казался голубю муравейником, а солнечный свет не разливался, как золотой сироп... Гм, хотя у голубей и так проблемы с метафорами.
А еще у голубей стойкая проблема с ориентацией (в пространстве), но данный Голубь заметил это небольшое недоразумение, нарезая двенадцатый круг над одной и той же лавочкой, и то только потому, что у старушки закружилась голова и она швырнула в птица крошками от печенья. Крошка попала в крыло, и довольно больно, голубь всерьез разочаровался в старушках. Он резко сменил траекторию и взмыл практически вверх, в неизведанное, на сей раз выраженное открытой форточкой, что вела на кухню деда Валерия…
А дед Валерий, в свою очередь, проблем с ориентацией - какой бы то ни было - не испытывал, ибо в том деле, которым он сейчас занимался, отсутствие проблем было крайне важным. Можно даже сказать, жизненно важным.
Дед Валерий варил Свою Фирменную Настойку От Всевозможных Болей в Различных Частях Тела. О составе этого страшного зелья мы ничего говорить вам не будем, ибо секрет ингредиентов давно разыскивают интерпол, собачка кинологов Тузик и злые талибы. Так вот, дед Валерий варил настойку, и в это время совершенно неожиданно в кухню влетел Голубь...
Голубю фирменная Настойка немедленно понравилась, и, чтобы доказать это деду Валерию, голубь как был, со всеми сизыми блестящими перышками, булькнул прямо в кастрюлю, головой совей круглой вниз.
Автор настойки перекрестился и залез под стол, ухитрившись там накрыться двумя табуретками, которые начали дрожать синхронно с зубами деда Валерия. Те, хоть и были вставными, но дрожали на редкость замечательно.
Тем не менее, следующие полчаса прошли относительно тихо. Не слышалось даже плеска. Дед Валерий решился вылезти из своего укрытия... Настойки в кастрюле не было. Голубя тоже. Форточка была по-прежнему открыта, но уже более зловеще.
Вот это-то и начало предвещать беду.
Голубица нервно ходила по крыше, от волнения жестокого игнорируя выползших на обед кошек. Кошки оскорблено мяукали, но горлица раздраженно отмахивалась от них крылом. И тут.
Когда кошки собрались держать военный совет.
По поводу наглости местных птиц.

Сообщение отредактировал Hellish Cat - 14-09-2007, 20:16

Голубиный триллер.
в соавторстве с ХаКэ.
Часть 2.

На крышу вразвалочку по тангенсоиде влетел Голубь*, нежно обнял рыжего в пятнышко котенка, курлыкнув «Милая, а вот и я», важно взъерошил перышки на груди и пошел пешком по парапету крыши.
Кошки выгнули спины и зашипели, но глаза их при этом были такими круглыми, что даже Голубице стало ясно - они Испугались. Честно говоря, она и сама была немного в шоке, поэтому потеряла дар речи (хотя в некотором смысле, этого дара у нее и так не было).
Зато Голубь ничего не потерял. Ощущения у него были такими странными... внутри что-то кипело и булькало, даже в голове.
- А хотите, я расскажу вам легенду? - курлыкнул голубь, обращаясь к кошкам.
Окретсные бабочки замерли в полете над крышей.
- Так вот, одна маленькая но очень гордая птичка...

Дед Валерий не оценил поступка храброй птицы. Выбравшись из-под баррикад, он нашел старый облезлый веник и полез на крышу ( да-да, через окно, по трубе, ведь это действительно была Очень Важная Настойка, и дед Валерий очень расстроился). На крыше наверняка водятся голуби, думал он. Или, в крайнем случае, кошки. В любом случае, удасться привлечь кого-нибудь к ответу.
С веником наперевес дед Валерий вскарабкался на широкий парапет крыши.
- А ну!..- гаркнул он, намереваясь запугать. Или хотя бы спугнуть.
- ..И взлетела это маленькая, но очень гордая птичка.. - кошки плакали в обнимку с голубицей, а перебравший голубь вдохновенно помахивал крылом в ритм своего проникновенного рассказа.

А потом случилось страшное. По крайней мере, для того самого Голубя. Хотя нет, пожалуй, пока не совсем страшное.
Проигнорированный всеми дед Валерий решил обратить на себя внимание чуть более действенным путем. Он швырнул в того самого голубя веником. Более, того - он даже попал.
И вот тут-то самое страшное и случилось. Ну кто же знал, что Настойка взаимодействует с вениками именно так?
- Птичку жалко, - ошарашенно курлыкнул ушибленный Голубь.
И взорвался.
Не менее ошарашенный дед Валерий, не потеряв еще боевого пыла, стоял в ошметках голубиных потрохов. А голубица..
Эта несчастная женщина, за одну секунду ставшая вдовой во цвете голубиных лет, первая пришла в себя и, нахохлив перья на шее, отчего стала два раза больше, с грозным «курлы-твою-под-коленку» с короткого прыжка взлетела и на низком бреющем врезалась деду Валерию в большой палец правой ноги.
Дед не ожидал такого поворота событий. Схватившись за покалеченную конечность, он запрыгал на другой, пока еще здоровой ноге, но под ней каким-то образом оказался кот. О которого дед Валерий не замедлил споткнуться. Зашататься. И так далее.
Край крыши был уже не просто опасно близок, а начал становиться далеким... Но деду Валерию, следом за которым пикировала вниз разъяренная голубица, повезло - он ухватился за водосточную трубу и поскользил по ней вниз.
А потом ему снова не повезло. Труба не выдержала такого надругательства над собой, медленно накренилась, отваливаясь, и стала заваливаться вбок.
Но волшебные - нет другого слова! - свойства Настойки не закончились, нет-нет! И потроха, все еще живописно украшающие домашними рубашку и любимые тренировки деда Валерия, вдруг засветились всеми красками.
-Мама! - верещал дед Валерий, но только ему почему-то было неудобно верещать во вю глотку, а только чуть-чуть ворковать. -Курлы! -крикнул дед. Да, так было гораздо удобнее.
А потом дед Валерий подумал: « а чего это я , собственно, вишу?».взмахнул сизыми крылышками и полетел. А голубица с тоской и любовью смотрела вслед своему будущему голубю..

А кошки на крыше...
А люди на улице...
И даже разноцветные бабочки, такие маленькие и хорошенькие, с крылышками и сосущим ротовым аппаратом...
Настойка, которую ветер вместе с перышками безвременно почившего голубя разнес над всем городом, изменила этот город в одночасье. Даже в одноминутье.
Везде. Были. Голуби.

Сообщение отредактировал Сигрид - 15-09-2007, 11:42

Добрая Сказка. Про Варлока.

Посвящается Тельтиару...

(вместе с Сигрид, разумеется)

В темном-темном лесу, в самой его чаще, далеко от людей и прочих плодов цивилизации, жил-был злобный Варлок. Жил (и был) он в маленькой избушке с заколоченными окнами, в которые, само собой разумеется, никогда не проникал солнечный свет. Даже сквозь щелочки.
Варлок никогда не выходил на улицу, даже за грибами, питался он плесенью и иногда маленькими девочками, которых мамы по ошибке называли Гретель и которые искали Пряничный домик. Но нет, не пряничным был этот старый мрачный дом, где обитал злобный варлок!!! Иначе варлок бы его давно съел.
А еще в избушке варлока под потолком висели пучки растений - сорванных, высушенных до смерти и подвешенных на веревочках. Вот такой он был злой, мучал даже ни в чем не повинную травку. Редкие-редкие путники, забредавшие в тот лес, а потом выбравшиеся из него (что случалось еще более редко, чем сами путники) говорили, что травы эти варлок использует для составления страшных колдовских зелий - чтобы летать, например, по ночам над деревней и зловеще завывать, пугая детишек.
Но была у варлока одна слабость. Он очень любил пельмени. И не просто какие-то завернутые в тесто кусочки мяса, но огромные вкуснющие пельмени со сметанкой, которые готовила варлочья мама, добавляя в бульон немного отвара.
Однажды в лесу, где жил варлок, забрели двое путников. Они были из другой сказки и, естественно, слыхом ни о каком варлоке не слышали.
Шли они, шли, собирали ягодки, грибочки - и удивлялись: а почему это в лесу так много грибочков и ягодок? Неужели зверушки лесные их совсем не едят? невдомек было бедным-несчастным, что в лесу-то и зверушек не осталось. Один только варлок. Голодный и злой.
"Смотри", сказал один путник другому, "вон избушка стоит. А скоро вечер. Может постучимся, на ночлег попросимся?"
"Пойдем", наивно согласился второй путник. Подошли они к избушке. Постучались.
Варлок довольно облизнулся. Уже давненько не заглядывали к нему маленькие девочки, и варлоку хотелось кушать. Он неспеша, вразвалочку подошел к двери и тоненьким сладеньким голосочком спросил:
- А кто это там?
Если бы путники были обычные, они бы так и ответили, мол, обычные путники мы, гуляем, ягодки-цветочки собираем, вот домик увидали, решили постучаться. Но это была шпионская разведгруппа в лице прекрасной эльфийской принцессы в бегах и боевого мага-воздушника по кличке Гендальф.
- А налоговая инспекция, - таким же тоненьким и сладеньким голоском пропел Гендальф. - Ну что, уклоняемся от уплаты, да? Скрываем доходы, да?
- Государство обворовываем... - продолжала принцесса. - Милостыню, не подаем, в церковь не ходим...
- Открывай, короче, - сурово отрезал Гендальф. - А то хуже будет.
Варлок, однако, не сразу понял, какая опасность только что попросила его открыть дверь по-хорошему. Он важно ответил:
- Моя дом есть крепость, как говорили в нашей университи! А если вы не маленькие девочки или хотябы не принесли мне чего-нибудь покушать, то уходите подальше, пока я вас не съел!

Добрая сказка. про варлока.
часть вторая.

(естествено, с ХаКэ)

Разведчики задумались. Маленькими они вроде бы не были, да и девочками, кажется, тоже. Хотя, если эльфийскую принцессу сложить пополам...
- А мы несъедобные, - нахально заявил Гендальф, все-таки прикидывая: может, и правда, сложить принцессу, и, так сказать, на живца?
Варлок поворчал.
- а раз несъедобные, то и топайте отсюда!!
Но путникам такой ответ показался неправильным. Тогда боевой маг заклинанием пятого уровня разрушительности «Otktojte Milicia» высадил дверь, но хитрый варлок успел отскочить и не получить ею по носу. Однако эльфийская принцесса, не смотря на то, что была в бегах, не растерялась и схватила варлока за уши.
- Ой-ой-ой, мои бедные ушки!! – заплакал варлок.
Но было уже поздно.
- Попался, - заключила эльфийская принцесса и сильно-сильно дернула варлока за левое ухо. - Значит, маленьких девочек обижаем? - теперь за правое ухо. - Запрещенные зелья варим? - снова за левое. - Гендальф, надо его однозначно наказать!
Гендальф задумался.
Принцесса уселась на свалившегося на пол варлока, продолжая экзекуцию.
- Думай-думай, - улыбнулась она под аккомпанемент варлочьего "ой-ой!". - Ты у нас все-таки бывший научный руководитель Братства Кольца.
Некому было выбежать и крикнуть «Тихо! Гендальф думать будет!», но за годы армейских лишений маг научился думать и в жестких полевых условиях. Он снял шляпу и в задумчивости укусил край полей.
-мм.. Исправлямус? Нет, слишком просто. В лягушку? Банально. Да и вдруг набредет на него Иван-царевич какой, дурак, целоваться ведь полезет, жалко зверушку. О! придумал! Отойди-ка, - скомандовал он эльфийской принцессе, поднимаясь и закатывая рукава.
Принцесса быстро подчинилась, а вот варлок ничего сделать не успел. Гендальф взмахнул руками.
«Derevnya!» -прогремело заклинание, вмиг..
Когда рассеялся дым..
Всем стало видно..
Что на полу
Сидело
Маленькое
Белое и пушистое зверушко.
- Тарака-анчик, - умилилась принцесса и взяла офигевшее существо на руки. - Гендальф, а давай его не будем властям сдавать? Давай себе оставим? Он будем нам тапочки приносить... хвостиком заметать...
Принцесса, хоть и в бегах, но все же была принцессой. И Гендальфу оставалось только подчиниться.
Тем более, он уже давно мечтал, чтобы ему кто-нибудь приносил тапочки. Конечно, лучше б Король-Кольценосец, но варлок тоже сойдет.
И оставили они себе белую и пушистую зверушку. А начальство их потом и к ордену представило. За храбрость.

Сообщение отредактировал Сигрид - 26-09-2007, 16:24