Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Доброго времени суток, уважаемые! - молодой человек, переминаясь с ноги на ногу, поправил очки - предстовляю вам своё творение. Я знаю, что грамотность оставляет желать лучшего...но всё же просмотрите. Быть может вам понравится. Планировался он на две страницы, но разросся. И он, я так думаю, будет не единственным. Приятного чтения вам, уважаемы...

Забытые Качели

На кухне что-то зазвенело... Джером вскочил, как ошпаренный. Этой ночью ему снился кошмар, и в этом кошмаре его же крик стал сигналом к пробуждению, а пробуждение завершилось звоном с кухни... Джером встал и тихо, чтобы не разбудить жену, достал из ящичка в шкафу револьвер. Перед тем как выйти он бросил взгляд на Викторию, такую прекрасную в лунном свете, что она даже казалась ему нереальной, призрачным видением, воплощением красоты....коротко остриженные волосы создавали вокруг её головы чудный рыжий нимб.... ангел во плоти. На кухне вновь что-то зазвенело, а потом в гостиной забормотал телевизор. Джером вздрогнул, и отогнал наваждение...
В ночи лестница казалась ему дрогой в ад, уходящей в чёрные глубины бездны. Джером готов был всадить пулю в ночного вора, но... но что-то не давало ему ясно думать. Нет, кончено в такой ситуации любой обыватель бы не мог ясно соображать....но Джером недаром тридцать лет служил в полиции, и не один бандит словил свои 9 граммов из его табельного револьвера.
Внизу, в гостиной, очередное ток-шоу рассказывало об очередных архиважных проблемах нового лака для ногтей и последних модных тенденциях. Джером выставил вперёд свой револьвер и тихо прошёл на кухню. Дверь во внутренний двор был приоткрыта, впуская с улицы холод и мелкие дождь. Он выглянул в тёмный провал и вгляделся в стену дождя, но ничего кроме детской, ржавой качели видно не было. Та мерно раскачивалась под струями дождя, оглашая двор тихим, жалобным и грустным скрипом. Только Джером хотел отвел взгляд, как краем глаза зацепился за фигуру, раскачивающеюся фигура. Он вновь вскинул на неё взгляд, но та была пуста...и лишь всё так же мерно раскачивалась невидимым гостем...
Через мгновение из стены дождя выросла фигура. Джером не успел выстрелить...

Виктория проснулась из-за неясного чувства тревоги. Лениво, не открывая глаза, она положила руку мужу на грудь и повернулась к нему, чтобы обнять его. Она не сразу поняла, почему он такой холодный... а когда поняла, то даже не нашла в себе сил закричать...
Джером лежал на кровати. Лицо его белело в темноте, глаза и рот его были раскрыты. С него тоненькими струйками стекала вода, а рот был забит грязью. А глаза. Его глаза невозможно было забыть. На улице печально скрипели качели.
Виктория вскочила и бросилась вниз, к телефону в гостиной. Она судорожно схватила трубку и начла набирать 911, пока не поняла, что телефон молчит. Зато бормочет телевизор. Слова диктора начали медленно-медленно проникать в её мозг, наполняя ужасом: "Сегодня ночью был убит Джером МакКензи, офицер полиции...- эфир прервали помехи, в которых смутно угадывалась невысокая фигура, а после он вновь отвоевал себе место, но это был уже другой канал, с рекламой какого-то нового фильма - ...буду мстить... - и вновь канал сам собой переключился - ...теперь твоя очередь! - проговорил накаченный тип другому не менее мускулистому мужику, указывая на штангу - а потом телевизор замолчал. Как и качели...
- Здравствуй, мама...я вернулся... -тихий голос разорвал тишину не хуже, чем последовавший за ним крик Виктории...

Виктория лежала рядом с Джеромом, стеклянным глазами смотря в потолок. А на улице печально скрипели качели, раскачивая своего невысокого гостя. Тот ласково обнимал свою игрушку, которую Джером поставил ему в шесть лет. Качели тихим скрипом отзывалась на печаль своего маленького хозяина...
*************************



Энтони поёжился, а потом дотронулся до плеча Сета, отвлекая того от дороги:
- Мне неприятно...дай мне таблетку... пожалуйста ... - Сет обеспокоено взглянул в зеркало заднего вида на мальчишку и покачав, головой проговорил:
- Нет, Тони, прости....ты же знаешь, что тогда мы можем не успеть...
Тони, мальчишка четырнадцати лет отроду лишь грустно кивнул и откинулся на заднее сидение, пытаясь отвлечься от терзающей его боли. Голоса усиливались, и вот уже из-за их крика он не мог различить шума проносящихся мимо машин. Они кричали, просили, молили...и страдали. Как они страдали....проклинали своих убийц, проклинали судьбу, проклинали Бога...проклинали всех и вся, кроме себя....хотят так часто они сами виноваты...
Сет остановился у приземистого серого здания напротив больницы, такого же унылого и невзрачного, как и цвет его стен. Сет помог Энтони выбраться из машины и достал из бардачка пакетик с какими-то таблетками, лежащими в нём россыпью.
В глазах Энтони уродливо и приземистое здание выглядел совершенно иначе. Окутанное тёмной аурой, он выпускало извивающиеся чёрные щупальца во все стороны...они ползли по стенам и заглядывали в окна, они опутали собой парочку унылых деревьев во внутреннем дворике, они тянулись и тянулись во все стороны...
Тони выхватил из руки Сета таблетки и бросил их себе в рот, потом, поморщившись, проглотил лекарства. Через секунду глаза мальчишки подернулись матово-синей дымкой.
Мальчик тихо выдохнул и уверенным шагом вошёл в здание городского морга...

Сет действовал по отработанной схеме: уверенный и наглый вид, значок ЦРУ и командный, бескомпромиссный тон. С натяжкой, но всё прошло так, как надо. Вид у Сета был в меру уверенный из-за того, ЧТО он знал. Голос правда дрожал, но актёрское образование не подвело его. Ну и значок ЦРУ был всё же отменной фальшивкой.
Дежурный врач оказался русским с непроизносимой фамилией Дубрович. Сет чуть язык не сломал, пытаюсь произнести его фамилию, а тот лишь улыбался. Когда доктору надоели мучения Сета, он разрешил называть его просто по имени - Олег. И как истинный русский он сказал, что не позволит им перейти к делам, пока не угостит их чаем. Сет, как совсем юный оперативник, сплоховал и поддался на уговор врача. Вряд ли он когда-нибудь забудет чаепитие в холодной прозекторской, в окружении трупов пока что целых и уже не очень. Когда же доктор окончил рассказывать анекдоты исключительно из разряда чёрных или профессиональных, кои могли показаться смешными только маньяку или патологоанатому, Сет всё же смог перейти к делу:
- Мы вообще-то прибыли сюда осмотреть тела Джерома и Виктории МакКензи. Поступили к вам в девять часов утра.
- Да-да...сейчас...
Доктор отвёл их к телам. Обнажённые и бледные они в одиночестве лежали на операционном столе. Вскрытие ещё не начинали, но и без него они выглядели ужасно. нет, тела их были в порядке. Но глядя на них становилось тошно. Как будто перед вами на столе не тела, а две кучи протухших кишок, в которых уже поселились черви....
Сет отогнал наваждение и отодвинулся в сторону, пропуская вперёд Энтони. Увидев, что Олег хочет пройти за ними, он загородил ему путь:
- Спасибо, доктор, вы нам пока не нужны. Будьте неподалёку.
Олегу явно было интересно, что делает мальчик с телами, он пытался заглянуть за плечо оперативника, но наткнулся лишь на суровой взгляд Сета. Состроив недовольное лицо, он удалился.
Мальчик тем временем начал водить руками вокруг тел, закрыв глаза, иногда вздрагивал, словно от резкого удара током. Когда он наконец закончил, Сет подошёл к нему и спросил вспотевшего мальчишку:
- Ну что там?
Парня колотило, пот градом катился с него, а глаза бессмысленно блуждали. Увидев состояние напарника, Сет лишь вздохнул и извлёк из кармана прививочный пистолет. Сделав инъекцию и усадив парня на стул, он закурил, ожидая, пока подействует препарат. Когда взор мальчика прояснился, Сет повторил свой вопрос:
- Что там, малыш?
Энтони не обратил внимания на это обращение, и не стал укорять напарника, что тот прекрасно знает его отношение к подобным высказываниям...
- Мы пришли по адресу. Здесь есть чем заняться Г.Л.А.З.у...

- Мистер Дубрвоич, пройдите, пожалуйста, сюда...
Сет приводил взглядом доктора, и когда тот зашёл в операционную, закрыл дверь. Олег явно был обижен на лже-цэрэушников, и в этой своей детской обиде он развеселили Сета. Эта загадочная русская душа....
- Доктор, начинайте вскрытие...
Через пять минут Олег был готов. Резиновые перчатки нежно - салатового цвета, маска на лице и особый прозрачный щиток, закрывающий лицо доктора навевали на Сета воспоминания о фильмах ужасов третьего эшелона. Доктор начал вскрытие. Когда Олег вынул кишки из тела Виктории и небрежно кинул их в таз, желудок парня не выдержал...
Дверь снова брякнула, впуская в операционную Сета, вытирающего губы тыльной стороной ладони."Завтрак коту под хвост...блин, как-то двусмысленно звучит..." - мысли одна забавней другой метались в его проясняющейся голове.
Тут Олег проговорил что-то на русском, но судя по интонации и выражению его лица, это мог быть только знаменитый русский mat.
- Что не так, мистер Дубрович?
-Kakogo hrena! У них же нет сердец! Это невозможно! Я бы понял, если бы какой-то маньяк извлёк их сердца, распоров грудную клетку, но на телах нет никаких физических повреждений! Вообще нет! Знаете, я сначала долго думал, от чего они умерли...наверное от того, что их сердца испарились! - и доктор как-то глупо засмеялся, а потом его лицо стало серьёзней некуда - мне нужно выпить.... Господа...прошу вас на выход. Морг закрывается по техническим причинам...

Сет задумчиво вёл машину по шоссе. В салоне царила гробовая тишина. Сет всё так же нервно курил. Тела без единого физического повреждения с просто исчезнувшими сердцами. И Энтони.... Сет бросил взгляд в зеркало заднего вида и посмотрел на мальчишку. Тот съёжился на заднем сидении и глядел в никуда пустыми глазами. Сет выкинул в окошко недокуренную сигарету и обратился к напарнику:
- Эй, Энт, что там было?
- Там...- мальчишка нервно сглотнул, глядя в окно всё такими же пустыми глазами - ...эти двое...они...там сильная аура греха...они...они были безумны...я явно чувствовал, что они сделали нечто ужасное... - голос парнишки дрогнул. Сет вновь бросил быстрый взгляд назад и увидел, как по щекам Энтони катятся крупные слёзы.
- Энт, что они сделали? Ты ведь знаешь?
- Да...они...я... - голос Энтони затих.
- Энт! Энт, давай, говори! Энт? - Сет повернул голову назад и увидел подтянувшего к подбородку ноги парня, смотрящего абсолютно опустошёнными глазами куда-то в пустоту. И еще он что-то тихо, едва слышно бормотал....
- Энт! Энт! - Сет дотянулся до него рукой и затряс....

Из-под капота валил белый пар, заполняя собой салон... осколки лобового стекла лежали по всему салону. Фонарный столб рухнул сверху, превратив салон в месиво из металла, кожи, ткани и стекла...
********************
- Сет, мать твою за ногу три раза! Это же твоё первое дело! Ерунда... да раз плюнуть! И что в итоге? Ты разбил машину в хлам, чуть сам не угробился, да ещё и Энтони, такого мощного псионика, ввёл в кому! Да тебя за это пять раз кастрировать надо без наркоза! -
- Но сэр! Энтони впал в ступор до аварии...
- Конечно! Чёрт возьми... - голос высокого, мускулистого и жилистого мужчины в годах, что ходил как лев в клетке перед Сетом, смягчился, в нём прорезались отческие нотки - пойми... Энтони нам надо беречь. Он чрезвычайно мощный псионик..... и потому особо уязвим... Я не знаю, что там почувствовал Энтони, но ты не успел среагировать...ты вколол ему не то, что надо...ментальное эхо настигло его...и ты сам видишь, что с ним стало...
- Сэр, я всё прекрасно понимаю, я весь курс Теории Псионики прекрасно помню, что всё это значит...я. ...просто не ожидал, что ментально эхо будет таким сильным....этого больше не повторится.... - несмотря на то, что Сету было уже двадцать три, его уши пылали. Он чувствовал себя как первоклассник перед строгим учителем.
- Да нет, Сет...если бы эхо оказалось не таким сильным, и ты бы решил перестраховаться, то я вообще не уверен, что Энтони был бы сейчас жив...
Так всегда. Сет никогда не мог понять, сердится на него начальник или нет. То он начинает ругать, а потом хвалит, то наоборот. Говорят, что те, кто работают в Г.Л.А.З.е больше пяти лет, научились раскалывать своего начальника. Хотя сету всё это казалось просто байками, не имеющими никакого отношения к реальности.
- Ты сам-то как думаешь, почему оно оказалось столь сильным, Сет?
- Если честно, то мне кажется дело не в самом эхо. Энтони...то, что он увидел как-то задело Энтони. Сбудь на его месте кто-то другой - и ничего бы не произошло. Но тела обследовал именно он.... ну, я так думаю.
В ответ начальник лишь улыбнулся:
- Ты молодец, Сет. Я думаю точно так же... и ты знаешь, как нам вытащить малыша Энта из задницы, в которой он оказался?
Сет начал напряжённо шевелить извилинами, а после начал осыпать босса одним предложением за другим. Но в ответ на них Начальник лишь качал головой:
- Нет, Сет. Всё это хорошо...но не в этом случае. Слышал, что клин клином выбивают? Ну вот. Считай, что рядовое дело о Запредельном убийстве супружеской пары превратилось в задание по спасению ценного оперативника. Дерзай, Сет... если что надо - свяжись с Рональдом. Ах да, чуть не забыл...Энтони постоянно бормочет - Медвежонок. Может быть тебе это поможет...

Ночь опустилась на штаб-квартиру Г.Л.А.З.а. Обычно ночью большинство организаций погружаются в сон. Нет, ночью он не оживает. Он круглые сутки бурлит, как варево в ведьмином котле. Г.Л.А.З., или Гражданская Лаборатория Анализа Запредельного, ночью просто была чуть более активной. Ибо тогда выползали их подопечные... Сет курил в своём кабинете. Вернее даже не в кабинетчике, а закутке, отгороженный от остальных картонными перегородками. А на столе перед ним лежало досье Виктории и Джерома МакКензи. Сет затушил в пепельнице ещё одну сигарету, глотнул из чашки горячего кофе и вновь стал перечитывать дело Джерома. "Джером МакКензи, 1960 года рождения. Отец - священник, мать - беженка с Кубы. Всю свою жизнь проработал в полиции, зарекомендовал себя просто отлично. Несколько раз ему предлагали повышение и как следствие - работа в офисе, но он отказывался. Всегда. За свою карьеру отметился в поимки Матрёшки, в ликвидации Дона Линотти, он лично задержал Чёрного Нарезчика. Так. Чёрный нарезчик...это маньяк. Убивал людей и нарезал их на куски, а потом красил куски мяса в чёрный цвет и прятал в фургонах с углём. Приговорен к смертной казни через смертельную инъекцию. Дон Линетти. Итальянская мафия. Дон до сих пор сидит, как и всё его ближайшее окружение. Матрёшка. Русская киллерша. Имеет связи с Виктором Черносотенным. Или Чёрным Виком по другому.
Итак. Сам Джером никогда по базе данных Запредельного не проходил. Дон Линетти тоже. А вот Нарезчик и Матрёшка. Ну, первый был просто одержимым бесом по имени Квип, ну а Квип - маленькая мстительная тварь. Если он вернулся, то вполне мог устроить что-то такое. Ибо мстительности у бесов хватает. Есть ещё Матрёшка. Сама она с Запредельным контактов не имеет, кроме одного. Чёрного Вика. И хотя сам Вик не является "Запредельником", но в курсе всех дел Запредельного мира. И успешно наживается на этом. Мог ли Джером как-то перейти дорогу столь могущественным русским мафиози? В принципе - мог. Хотя вряд ли бы тогда Вик стал прибегать к услугам Запредельников. Скорее всего, просто бы нанял убийцу. Но всё равно - скидывать его со счетов не стоит. Ну теперь Квип. Он вроде бы восстановил себе тело три года назад. Вполне мог набраться сил и решить отомстить - Сет перевернул страницу и продолжил чтение - Так. С Викторией он женат шесть лет. Детей у них нет". Сет ещё некоторое время читал дело Джерома, но ничего интересного он больше не увидел. Сет тяжело вздохнул, отложил дело в сторону, сделал ещё глоток из чашки и принялся за чтение второго дела.
"Виктория МакКензи, в девичестве - Райтер. 1963 года рождения. Мать - торговка в бакалейной лавке, отец - священник. Была замужем два раза. Первый раз - за пилотом Генри Стоурзом. У них есть сын - Майкл. Генри разбился в 2001. Через год она вышла за Джерома. Через В 2005 году Майкл исчез. Его списали на дело Черного Нарезчика. И на этом всё..." Ещё один, гораздо более глубокий вздох последовал за окончанием чтения дел...

Сет спустился на парковку и, задумчиво куря, стал неспешно прогуливаться вдоль рядов всевозможных колёсных и даже нескольких гусеничных средств передвижения (ну и во втором случае - также средств разрушения, зачастую - массового). Хэтчбэки, седаны, внедорожники, минифургоны, грузовики различного тоннажа и те самые гусеничные средства массового разрушения - трио БТРов, пяток БМП и даже один советский танк Т-72. И среди всех машин можно было найти фактически в любом состоянии. Вернее, в любом внешнем состоянии. Конечно же внутри они работали как часы, наверное, даже лучше. Побитые ржавчиной, десяток раз ремонтированные, с облупившейся краской, совсем новенькие и, конечно же, самые обыкновенные, ни чем не выделяющиеся из потока таких же серых машин. Словом - на все вкусы и для всех целей.
Конечно, впервые увидев это всё, Сет замер с открытым ртом, а потом стал метаться от машины к машине, желая порулить то новеньким серебристым Лексусом, то ярко-красным Феррари, то угольно-чёрным Мерседесом. Правда, когда он наткнулся на ту самую плеяду гусеничных монстров, то сразу забыл о колёсных малышах. Увы, порулить военной техникой ему дали только на курсах, и то - совсем малость. К огромному сожалению Сета и счастью мирных граждан БТРы и БМП используются крайне редко, ну а танк и вовсе не разу не выезжал из своего гаража.
Инстинктивно Сет стал искать взглядом свою Тойоту, пока воспоминания не обожгли ему мозг. Его Тойта ныне является грудой металлолома, а Энтони...малыш Энт...лежал в глубокой коме, и боль наполняла его разум... Сет ещё раз глубоко затянулся сигаретой и со злостью швырнул её на пол. Тяжёлый день, чертовски тяжёлый день...
Главный Надзиратель Всия Автопорковки, как в шутку называли старика Рона, как обычно занимался излюбленным видом деятельности любого охранника - спал. Деликатно постучавшись, Сет вошёл в его тесную коморку. Рон, конечно же, делал вид, что тщательна следит за камерами. Хотя получалось притворяться у него не очень, Сет сделал вид, что купился. Удивительно, но факт, старик часто обижался на очевидную правду, даже если его застукали на месте. Может у него просто начался маразм, может ему достояла удовольствие такая вот игра в кошки-мышки, а может сказывалась психологическая травма, которую он получил, когда шестеро вервольфов заживо пожирали его, начиная с ног. Собственно из-за того, что их и обглодали ему до колен, он и служит ныне охранником на парковке. Тот, кто коснулся Запредельного мира, уже никогда не сможет вернуться в мир обычный.
- Эй, Рон, как твоё ничего? Гремлины в моторах не позаводились?
- Ааа, это ты, Сет...ну садись, садись, в ногах правды нет! - старик был рад поболтать, ну а Сета он вообще никогда просто так от себя не отпускал. Старик уже, ловко орудую инвалидным креслом, наливал горячий чай в чашки и извлёк из маленького холодильника какое-то печенье. Сет чуть не захлебнулся слюной. Увы, он не смог побороть искушения.
- Ну, ты прям демон-искуситель... - пробурчал парень, плюхаясь на свободный стул.
Через пятнадцать минут, когда горячий чай приятно согрел кровь в жилах, а печенье приглушило голод, разговор как-то незаметно перетёк в деловое русло:
- Малыш Энт в коме... твоя Тойота на свалке... и с чего начать ты не знаешь....
- Да, Рон. Чёрт возьми. К Виктору меня просто не пустят, а где искать Квипа - я понятия не имею...
- Сет, мальчик мой, а ты не думал, что тут не Квип, не Виктор не замешаны?
- Думал. И больше не хочу. Если это не они - то зацепок вообще нет.
- Да я бы не сказал, Сет. Вобщем так: к Вику тебя пустят. Если ты забыл, то у нас с ним договорённость. Квипа ты найдёшь в клубе "Ржавые глотки". Только осторожней там - это место сбора всяких чертей и бесов, они не шибко-то жалуют глазовцев. Ну да если вдруг обе версии провалятся - лучше копни поглубже, узнай о них больше. От соседей, например. В бумагах нет и половины грязи, что обычно бывает, поверь мне.
Сет встал, кивком поблагодарил Рона и собрался было выйти из коморки, но вдруг замер в дверях и как-то неуверенно перевёл взгляд на ухмыляющегося сторожа:
- Рон...у меня ведь нет колёс...
- Эх вы, молодые... я всё ждал, когда ты меня спросишь об этом. А ты чуть пешком не ушёл!
С этими словами Рон кинул парню ключ:
- Место 113-А, чёрная секция.
И подмигнул растерявшемуся Сету.

*************************
Восторг переполнял Сета и выплёскивался в виде восторженного крика, перекрывая шум ветра в ушах и свист рассекаемого воздуха... Чёрный байк, украшенный зелёными языками пламени, мчался по ночному городу, неся на себе Сета...куда? А разве это важно? Сейчас для него существовал лишь ветер, адреналин и скорость...а потом наступила свобода. Он взлетал в ночное небо, ближе к звёздам, и не было вокруг огромного, гудящего города, не было миллионов снующих туда-сюда людей, не было неоновых огней...не было ничего, кроме звёзд. И этого вполне было достаточно...

А потом Сет проснулся. Жалкая, в общем-то, квартира, в коей мебели почти не было, а вещи лежали по углам огромными кучами, после сна о настоящей свободе, вызывала ещё более негативные чувства. На секунду Сету захотелось сжечь эту квартиру... а потом ему захотелось сжечь себя, потому что было уже одиннадцать часов дня, а это значит, что у Сета будут проблемы... Выскочив из своего подъезда, Сет замер на месте, как вкопанный. Перед подъездом стоял чёрный байк, украшенный зелёными языками пламени...

Сет затормозил возле небоскрёба, куска стекла и бетона, упирающегося крышей в облака... Возле входа в него суетились одинаковые серые людишки в костюмах и с кипами каких-то бумаг или, в лучшем случае, с дипломатами....суета сует...Сет слез с мотоцикла, снял шлем и уверенным шагом направился внутрь. Конечно же в таком виде охрана не могла проигнорировать его. Не каждый день в бизнес-центр пытается проникнуть некто в кожаной байкерской куртке, в тяжёлых армейских ботинках и с грязными чёрными волосами. Охрана в предвкушении работы размяла шеи и решительно преградила путь парню:
- Ты куда это собрался, панк?
- Руки убери, гомодрил - и не успел охранник врезать Сету за дерзость, как тот извлёк из внутреннего кармана значок ЦРУ, ткнув им в лицо второму амбалу - ЦРУ, так что разбежались...
Что-то бурча про себя, охрана пропустила его внутрь:
- Ты смотри какое у нас ЦРУ... берут сопляков каких-то наглых. Коззёл...

Кабинет Виктора Черносотинного владельца корпорации "Красный солдат" и, по совместительству, главу самого могущественного в регионе клана русской мафии, находился на последнем этаже небоскрёба. Виктор...виктория...победа. Вершина. Ну что ж, он достиг победы. Грязной и кровавой. А ещё он один из немногих людей Запредельного мира, что являются в нём ОЧЕНЬ уважаемыми и при этом не имеют никаких Запредельных способностей. Он просто человек. Просто человек, которого боятся и уважают все.
- Ааааа, оперативник Сет - высокий блондин в белом смокинге обворожительно улыбался ему и лишь глаза выдавали жестокую натуру этого человека. И тут Виктор протянул руку Сету - вы должно быть уже догадались, что я и есть тот самый Чёрный Вик. Хотите выпить? Закурить? - всё так же улыбаясь он предложил Сету стакан коньяка и сигару.
- Нет, спасибо, мистер Chernosotinniy...
- Ох, да брось, Сет. называй меня просто - Виктор.
- Договорились, мист...Виктор. В 1998 году вы подписали соглашение с Г.Л.А.З.ом, в котором...
- Да брось ты, Сет! Я прекрасно помню всё, что там говорится! И как всегда - готов к сотрудничеству.
- Хмм...ладно. Виктор. Расскажите мне про Ирину Краснову, также известную как Matreshka...
- Ирину я знаю ещё по своей деятельности в России. Высокопрофессиональный киллер. В 2001 приехала сюда, в Америку. И увы - в неё вцепились копы. К сожалению, её засадили за решётку всего через два месяца после её приезда. Сейчас она мотает срок в тюрьме, расположенной в Колорадо.
- Скажите, какие отношения связывают вас?
На секунду в глазах Виктора промелькнуло удивление:
- Я не знаю, откуда вы это узнали...да, мы с ней родственники, но я не понимаю, какое это имеет значение.
Сет ничем не выдал своего удивления. Ходили слухи, что Виктор и Ирина - любовники, и именно за них и цеплялся Сет. А тут всё выходит несколько по другому.
- Кхм...убит полицейский, принимавший участие в её задержании, при чём явно при содействие Запредельного...
- Аа...теперь понимаю. Вы думаете, что я, используя свои связи в Запредельном мире, решил отомстить? Глупости. Даже если бы я решил отомстить, то прибёг бы к услугам обычных людей. И тогда не имел бы никаких проблем, кроме разве что с полицией. Ну да, значит никаких проблем у меня бы не было. Поверьте мне, Сет. Сет... у вас есть мать, и, насколько я знаю, младшая сестра. Скажите, вы бы стали мстить, учитывая, что всё обошлось и худший вариант так и не случился? Её могли убить при задержании, могли приговорить к смертной казни, но она всего лишь села. И вскоре уже выйдет. С моей стороны было бы верхом глупости мстить сейчас.
Сет лишь убедился, что этот человек знает всё и обо всех. И что недаром он так уважаем даже в мире Запредельном. Он прямо-таки источал из себя обаяние. Его манера говорить располагала к себе. Тут даже оборотню было бы трудно устоять.
- Простите, что потревожил вас, Виктор. Это была пустая формальность. Удачного дня.
- И вам удачи в вашем расследовании, Сет.
И вновь Сет пожал протянутую ему руку, взглянул в улыбающееся лицо русского мафиози, на руках которого кровь сотен человек. На тех самых руках, что он сейчас пожимал. А потом молча вышел из кабинета. Оставался лишь Квип.

На этот раз байк Сета вовсе не бросался в глаза. Ибо в подворотне, куда он заехал на своем железном коне, было яблоку негде упасть от всевозможных мотоциклов и машин не менее впечатляющих. И речь здесь даже не об огромных монстр-карах, которые так часто на экране телевизора давят своих младших собратьев. Речь здесь о когда-то обычных авто, а теперь будто бы вылезших из какого-нибудь фильма в жанре киберпанк. И в этом дворе курили, пили и били морды огромные толпы различных байкеров, металлистов и панков.
- Бесы, твою мать... - прошептал Сет, глядя на нескольких молодых парней с ядовито-зелёными ирокезами, забравшихся на чей-то балкон и жутко орущих в окно. Хозяева квартиры вторили им в ответ. Потом дверь распахнулась и на балкон выскочил здоровый мужик в семейных трусах и бейсбольной битой. Не теряя времени даром, он слегка пристукнул самого наглого, отчего тот рухнул вниз, прямиком в мусорный контейнер. Его дружки увидев это залились неестественным, громким хохотом. Один из них от смеха не удержался на перилах и рухнул вслед за приятелем. Увидев это двое оставшихся, трясясь от смеха, прыгнули на головы своим товарищам, оглашая двор громким матом.
А ведь действительно - бесы. Ну и черти, конечно. Клуб "Ржавые глотки" был известен в Запредельном тем, что там собирались в основном бесы и черти. Наверное потому, что мало кто мог вытерпеть их больше часа, там почти никого другого не было. Разве что какие-нибудь упыри, вурдалаки, грайверы и оборотни, столь же безбашенные и отмороженные.
Внутри всё утопало в сладковатом дыму марихуаны, а в грохоте панк-рока ничего невозможно было услышать. Плотная толпа не уставая слэмилась, где-то в дальнем углу уже вспыхнула драка, а пол был завален мусором. Где-то наверху, в подвешенных к потолку клетках, танцевали стриптизёрши. Не сразу Сет заметил, что на этих клетках сидели несколько смутных фигур высотой сантиметров тридцать, размахивающих из стороны в сторону хвостиками и время от времени расправляющие кожаные крылья. Что именно они там делали в такой близи от танцующих девушек, Сет предпочитал не знать. Хотя смутно догадывался.
Все в этом клубе были либо одержимы чертями или бесами, или это были просто черти и бесы в своём натуральном...хххммм...обличье. И конечно вели они себя соответственно. То есть - наркотики, азартные игры, пьянки, разврат и беспредел процветали здесь. Мусор, похоже, здесь вообще не убирали. Сет подошёл к стойке, за которой сидел, скучая...чёрт. Рожки, шерсть, красная кожа, звериные зрачки и прочие атрибуты. Правда вместо вил у него в руке была зажата вилка.
- Эй, рогатый, мне пива и немного информации.
Насколько было известно Сету, "рогатый" - обычное обращение в сфере этих тварей. Чёрт замер на месте и окинул сета негодующим взглядом. Внутри парня что-то оборвалось. Чёрт пристально взглянул в глаза Сету, а потом выхватил из-под прилавка дробовик, наставил его на него и истерично, бешено вращая глазами, заорал, брызгая слюной:
- Ты кого рогатым назвал, [вырезано цензурой]...да я тебя счас кишки собственные собирать заставлю...чмо гладкокожее! [вырезано цензурой]! [вырезано цензурой]!
И нажал курок....



Сет открыл глаза. Всё вокруг утопало в дыму, адский скрежет рвал воздух на атомы, а вонь была нестерпимой. Голова раскалывалась на куски, перед взором всё плыло, руки и ноги онемели... и тут Сета будто током ударило. Вокруг него столпились черти. Множество низкорослых, краснокожих, рогатых тварей окружили его и о чём-то переговаривались на своём мерзком, лающем, грубом языке. Голоса у них были именно такими, как представлялось во множестве фильмов. Но Сету на ум почему-то пришла именно пластинка, проигранная задом наперёд из фильма "Никки, дьявол младший". Неуместная аналогия.
- Я что, умер? - Сет задал вопрос, который мучил его с тех пор, как он очнулся.
- Ты чего, гонишь? Ты просто облажался, безрогий! Кривой башмак просто пошутил, а ты взял и вырубился...кишка тонка - чёрт ели сдерживал смех, в отличии от своих товарищей. Те откровенно потешались над парнем. Уши Сета запылали. А если бы тот чёрт выстрелил, то парень в действительности бы отправился на тот свет. В душе Сет проклинал себя: "Настоящий бы оперативник ушёл из под траектории выстрела, обезоружил бы рогатого и проучил как следует. Ну почему я такой неудачник? нужно было и дальше играть в театре, отказаться от этого....я же не воин, я актёр! Здесь меня ждёт неминуемая погибель. Не сегодня, так завтра. Не черти, так оборотень или ещё кто...". На секунду парню захотелось испепелить все эти гнусные рожи, камня на камне не оставить от этого заведения, кровью смыть свой позор. А потом всё прошло. Сет сел, и не успел даже сделать попытки подняться, как увидел, что ему руку протягивает высокий, хмурый мужчина, облачённый в косуху, обмотанный цепью, и абсолютно лысый. Сет поколебался несколько секунд, а потом принял помощь. Черти стали расходиться, а хмурый мужчина кивком головы пригласил Сета за столик. НУ что ещё оставалось делать молодому и неопытному оперативнику? Только присоединиться к незнакомцу.
- Эй, Крибашш - последнее слово он скорее полупрошипел, полупрогромыхал - принеси два пива.
Чёрт, что недавно так мило пошутил над Сетом, кивнул, и через несколько секунд заказ принесла абсолютно голая девушка. "Ну у бесов и нравы... хотя может это они у людей набрались?".
- Ну что, человек, струсил?
- Да я...как бы...мммм...да - Сет ещё ниже опустил голову.
- Ну, зато тебе хватило сил признать это. Давай же выпьем за храбрость!
Кружки с пивом звонко ударились друг о друга, и Сет сделал несколько крупных глотков тёмного нефильтрованного.
- Этот ваш бармен над всеми так шутит?
- Нет. Только над людьми, что иногда забредают сюда.
- Хммм...но откуда он узнал? Не уж то "рогатый" - это не ваш лексикон?
- Наш - тут лысый улыбнулся. Хотя на первый взгляд ему сразу хотелось припаять пару лет на каменоломне, он оказался приятным собсеседником, - но ты ведь человек, а для чёрт или беса грех не разыграть вас, смертный. Вообще как я понял - ты чертовски недавно в Запредельном...
- Да. Всего три месяца.
- Ясно. Как только ты вошёл все сразу почуяли, что ты человек. Мы же видим ауру, как вы цвет! Наше зрение совершенно отлично от людского. Ну, кроме одержимых, конечно. Таких, как я. Мы делаем тело человека - своим, а через это и все его чувства. Знаешь, черти и бесы не испытывают жажды вообще, но в людском теле нам вода становится необходимо почти также, как вам. Давай за вас, смертный!
Сет снова выпил с одержимым, со стуком поставил на стол кружку и пристально глянул в лицо незнакомца:
- Мне нужен бес по имени Квип. Я слышал, что его часто здесь можно встретить....
- Малыш, а зачем тебе старина Квип? Он ведь опасен. Слыхал про Чёрного Нарезчика? Это был он. А ещё он помнит Первый крестовый поход. Он ведь стар, малыш. И сил поди хватит справиться с тобой, если у тебя на уме его арестовать.
- Он? Крестовый поход?
- Ну да. Бесы да черти в основном тоже очень древние, хотя силёнок от этого у них не шибко прибавляется. Квип к примеру вселился в одного из рыцарей-крестоносцев. Ох он там развлёкся. Чинил все семь смертных грехов именем божьим. Сколько награбил, сколько сожрал и выпил, сколько разрушил, а скольких девок изнасиловал. Вообще все эти крестовые походы - дело рук Сатаны. Не то чтобы я тебе сейчас открыл секрет великий...
- Даже так...а ведь я всегда считал из инфернальных исчадий лишь демонов достойными уважения. А что бесы и черти - просто ничто. Прости, конечно...
- Да ничего. Многие так же считают. А ведь мы видели столько, что вам и не снилось. Ну да ума нам это всё равно не добавляет. А зачем тебе старый Квип?
- Ну-у-у...я лишь хотел задать ему пару вопросов. Если честно, то он подозревается в убийстве...семейной пары.
Несколько минут лысый молчал, а после сказал:
- Ты про пару МакКензи, что ли?
- Откуда ты знаешь?
- Да так...и ты думаешь, что Квип убил их?
- Если честно - не знаю. Это единственный вариант. Думаю, он мстил...
- Вряд ли бы он стал мстить за малыша Майкла....Квип вряд ли может назвать себя ответственным отцом...
Сет даже виду не подал. Со столь же невозмутимым видом он продолжал потягивать своё пиво. А лысый тем временем продолжал:
- Да фиг с ними! Фиг с малышом Майклом! Квип бес, ему плевать! Он не знает, что такое любовь! А эти набожные придурки...два сапога пара...им воздастся!
И тут одержимый с силой стукнул кулаком по столу, аж кружки с пивом подпрыгнули, а дерево жалобно затрещало.
- Извини, смертный, но у меня тоже есть дела.
Сет пожал протянутую ему руку и остался за столиком дописать своё пиво. Через несколько секунд после того, как одержимый ушел, всё тот же чёрт-бармен подошёл к Сету:
- Я так полагаю, и за себя, и за Квипа будешь платить ты?
- За Квипа?
- Ну да, смертный. Вы с ним вместе пили, а раз он ушёл, значит платить будешь ты. С тебя двадцать баксов.
Когда Сет разобрался с оплатой и выскочил во двор, от одержимого Квипом байкера и след пропал....
*********************
Пепельница давно уже была переполнена, а кофейный аппарат мигал Сету сигнальной лампочкой, предупреждаю о том, что кофе вскоре прикажет долго жить. С расстройства автомат удостоился пинка, из-за чего на нём загорелась красная аварийная лампочка. "Ну вот...теперь он поломался...гадский день...вернее - гадская неделя....первое дело...и на тебе! Угробил машину, напарник впал в кому, опозорился в клубе, так что все инферналы города уже наверняка об этом знают, потерял все зацепки, а Квип улизнул прямо из-под носа!"
Еле переставляя ноги, он добрёл до своего рабочего стола, тяжело плюхнулся на стул и задумчиво стал перебирать бумаги. "Нужно собраться. Собраться, чёрт возьми! Голова совсем не работает... Кофе...кофе умерло. Сигареты кончились... Да и не помогают они!"
Сет вздохнул и вновь направился к автоматом в коридоре. Конечно же по закону подлости сигареты в автомате кончились. Негодую Сет покалечил и этот автомат. Забрав свою куртку, он вышел из здания, прошёл КПП и вышел на улицу. Мимо проносились машины, а по улицам шли редкие в этот час пешеходы. И никто даже не догадывался что за трёхметровыми стенами, в этом обычном особняке, идут эксперименты по выведению средств, что помогут оборотням контролировать себя и изучают демонов. Что там хранятся кое-какие очень интересные артефакты дней минувших, что где-то там пылятся редкие Гримуары, а молодые вампиры, куря в столовой, обсуждают начальство....

Сет перебежал дорогу и вошёл в магазинчик 24\7. Как всегда в это время - он был пуст. Лишь продавец за стойкой дёрнулся, когда открылась дверь, и проводил недоверчивым взглядом Сета. По привычному маршруту парень направился к полкам, заставленным всевозможным куревом. У полок стоял ещё один человек в кожаном плаще с поднятым воротником. Чёрные волосы его были коротко стрижены, а на носу он с какой-то подчёркнутой гордостью носил очки. К слову, эти очки смотрелись на нём и придавали неповторимый оттенок интеллигентности и обаяния его, вобщем то, не слишком красивому лицу. Только потом он понял, что у незнакомца нечеловеческие зрачки... и что человек смотрит на него с того самого момента, как парень вошёл в магазин. И черзе мгновение он осознал, что взгляд этот направлен не на него....взгляд этот пронзает душу, выворачивает её и нагой выставляет на всеобщее обозрение...
- Возьми это, Абла'Дарат.
И сунул что-то в безвольную руку Сета, а потом повернулся к нему спиной. А потом он как будто ударил кулаком в лицо невидимого противника, и от этого удара пространство исказилось, по нему пошли круги, как по воде, в которую упал камень, и оно просто лопнуло. Совершенно беззвучно вместо пространства перед незнакомцем оказалась чёрная дыра, в глубине которой виднелись переливающиеся цвета: красный, серебряный и ядовито-зелёный. Незнакомец шагнул в провал и исчез. Всё вернулось на свои места. За окном вновь гудели машины, продавец всё так же смотрел маленький телевизор. Лишь в руке Сет сжимал пачку сигарет....

Сет побрёл назад, ничего вокруг не замечая. В душе он чувствовал себя опустошённым. Как будто из него душу вытряхнули.
- Эй, Сет, малыш! Ты какой-то сам не свой сегодня! - голос Рона вывел его из ступора. Старик катился к нему на инвалидной коляске, искренне улыбаясь. И это зрелище ещё больше нагнало тоски.
- Привет, Рон...
-Ты сам не свой. Что случилось?
Сет колебался. Рассказать о том, что произошло в магазине? Нет, не стоит...Почему? Сет сам не знал.
- Проблемы по делу, Рон. Я...не знаю что делать. Нету у меня идей! Нету! Вик действительно вряд ли здесь замешан, Квип...не знаю. Но мне кажется, что он не убивал. А кто тогда? И за что? Они ведь были набожными....
- Послушай моего совета, Сет. Возьми блокнот и ручку. И просто запиши всё, что, по твоему, относится к делу. А потом будет легче увидеть всю картину. Этот способ никогда меня не подводил за двадцать с гаком лет службы.
- Спасибо, Рон... Чёрт, ты постоянно меня радуешь. То сейчас обнадёжил, то дал ключи от того, о чём я всегда мечтал.
- ДА не за что. Я же сам был в твоём возрасте. Вся молодёжь мечтает о огненном Феррари.
- Огненном Феррари? Рон, ты ведь дал мне ключи от чёрного мотоцикла....ммм...не помню производителя.
- Малыш. Я точно помню, от чего я дал тебе ключи. Хватит шутить над стариком. Я видел, как ты уезжаешь на Феррари.
Сет окинул старика недоверчивым взглядом. А потом вспомнил, что утром у его подъезда стоял огненно-красный Феррари. Сет замер. В голове всё путалось. Феррари....а как же мотоцикл? откуда он? точно такой, о каком Сет мечтал...да почти всю жизнь. Что происходит? Не обращая внимания но продолжавшего что-то говорить Рона Сет зашагал в свой кабинет.

Голова раскалывалась. За два дня столько всего навалилось! Да тут ещё этот незнакомец...и мотоцикл с Феррари...Сет затянулся. А потом поперхнулся. Сигарета. Чёрно-красная сигарета. Из той самой пачки, что дал ему незнакомец. Сет закурил на автомате, забыв о странном происхождении пачки. Сет, как завороженный, перевёл взгляд на неё. Серебристо-зелёная пачку, только вот ни одной надписи на знакомом Сету языке. Больше всего на название сигарет и их описание походили красные закорючки, которые почему-то напоминали Сету руны. И тут....на него снизошло озарение. Или вдохновение. А может детективная муза села на плечо? Сет кинулся к блокноту, как одержимый и стал строчить в нём что-то. Через двадцать минут усиленной работы он оглядел то, что получилось. И вновь пробежал глазами текст:
"1. Чета МакКензи убита ночью, 23 сентября. Ночью. Дождь. Найдены в своей кровати. Рты были забиты грязью.
2. При вскрытии оказалось, что у них отсутствуют сердца, при этом никаких внешних повреждений нет.
3. Виктория была жената до этого. Первый муж - пилот. Разбился в 2001. Есть сын - Майкл.
4. Майкл пропал уже после повторной свадьбы матери. В 2005. Списан на дело Чёрного Нарезчика.
5. Чёрный Нарезчик арестован Джеромом. Нарезчик - одержим бесом Квипом. Казнён.
6. Квип - очень древний бес. Проговорился, что состоит в родстве с Майклом? А с Викторией?
7. Джером и Виктория. Отцы - священники. Разгадка?
8. Очень набожны.
9. Квип - отец Майкла?"
Сет в изнеможении упал на стул. И засмеялся.
- Вот она, разгадка! Вот! Осталось найти тело! Да! ДА! Чёрт возьми, ты гений, Сет!

Тёмно-синий "Ниссан" затормозил возле дома покойных МакКензи. На улице вновь лил дождь. Он хлестал пустой, мертвый дом будто бы в наказание.
Сет выскочил из салона, распахнул задние двери и бережно взял на руки безвольно тело Энтони. Тот лишь сильнее засопел, когда капли дождя забарабанили по его лицу.
- Потерпи ещё немного, малыш...потерпи... - тихо прошептал Сет, неся мальчишку на руках.
Внутренний двор казался миром снов из-за плотной стены дождя, в которой тонуло всё вокруг. А Сету, знающему, что здесь происходило, он казался ночным кошмаром. Под ногами чавкала вода, превратившая ухоженный некогда газон в маленькое подобие болота. Сет, то и дело поскальзываясь в грязи, нёс Энтони к старым, покосившемся качелям....
Сету пришлось одной рукой придерживать Энтони, чтобы тот не рухнул в грязь с качели. Второй рукой он, путаясь в складках дождевика, наконец-то сумел достать прививочный пистолет с ярко-фиолетовой жидкость в ампуле. Закатав рукав Энта, он вколол препарат ему в плечо. Мальчишка изогнулся и закричал, при этом даже у Сета не хватило сил с ним сладить, и оперативник полетел спиной в грязь. Энт, не прекращая дёргаться, рухнул в грязь лицом вслед за своим напарником. Когда Сет вскочил, чтобы помочь парнишке, Энт уже оказался на ногах. В пустых глазах его не было ничего, кроме отражения дождя. А потом он заговорил:
- Папа...мама, а где папа? ....Куда он уехал? А он вернётся? А почему он не взял меня с собой полетать? ....Мама, а кто этот дядя? Как это мой новый папа? А где старый? ну ладно, пойду смотреть мультики... мама, я хорошо себя вёл...нет....я не знаю, почему у мисс Гаркинсон на стуле оказалась кнопка....нет, мам, я не знаю, почему загорелись очки мистера Джойвуда....мама....я случайно сломал ему нос...но он же первый! И он старше меня на....на много! Мам, ну мам! Нет! Я же случайно! Зато он больше задирать младших не будет! Мам....а что значит "бесово отродье"? Как это мне ещё рано знать! Я уже большой! Ммммм...пап, что ты...мммм....мммм!!!!!...
Энтони замолчал. Слёзы, смешиваясь с дождевой водой, стекали по его лицу и падали в грязь. Взгляд его приобрёл осмысленность и он тихо-тихо проговорил:
- Джером убил его...Майкл звал маму...вернее пытался позвать, потому что его душили подушкой во сне. А Вероника стояла в дверях и смотрела на второго мужа, убивающего её дитя. И она даже не заплакала. "Бесово отродье"...он сама спуталась в молодости с одержимым. Она изменила первому мужу и в результате на свет появился Майкл. В нём тело несколько капель инферанльной крови. Но этого было достаточно. И она решили во имя Бога избавиться от порождения дьявола. А потом они закопали его маленькое тело здесь, под качелями. Они стали единственным надгробием для малыша Майкла... А он не мог упокоиться с миром. И он забрал их сердца. Ибо им они были не нужны. "Они в душе бессердечны, дак пусть и физически они станут такими!" - говорили ему черти.
Энтони потерял остатки самообладания и разрыдался:
- Как? Как они могли? Как она могла? Ведь это ЕЁ сын! Он.... - Энтони не смог продолжать. Сет взял мальчишку за плечи и отвёл к машине. Когда он доставал две канистры и лопату из багажника, то слышал лишь тихие всхлипы Энтони и его бормотание...

Качели лежали на боку, а на месте, где они стояли красовалась яма, в которой по пояс стоял Сет. На дне ямы лежали кости, и Сет всё не мог решиться начать. Он знал, что произойдёт с духом. И не мог заставить себя сделать это с духом малыша Майкла.
- Давай же, Сет....соберись. Это необходимо. Необходимо...
Парень закурил чёрно-красную сигарету, и не докурив её и до половины, решился. Быстрыми движениями, чтобы не дать себе времени успеть задуматься, он натянул над ямой свой дождевик, снял крышку с одной из канистр и высыпал несколько килограмм соли на белые кости. Откинув в сторону пустую тару, он вылил весь бензин из второй канистры в яму. А потом кинул чёрно-красное сигарету в лужу бензина. Заполыхал огонь, и в его треске отчётливо послышался истошный детский крик...

Приветствую!

Я походу влез не в ту тему, ну да простит меня админство.

Меня давно интересуют проблемы стилизации текста.
В последнее время я активно ищу способ стилизации под мысли, мотивации, речь и действия существ с иной нежели у человека психикой. Существо, чей разум имеет совершенно иную мотивацию, абсолютно чужие нам стереотипы мышления, не испытывает чувств или эмоций свойственных человеческому существу, имеет совершенно иное восприятие окружающей действительности.
Очень сложно выражать мысли, не используя привычные человеку шаблоны и стереотипы, к сожалению даже у состоявшихся мастеров пера невозможно найти ничего подобного, по крайней мере, я не нашел.
Единственное что хоть как-то подходит это стилистика текста в игре «Вангеры».
Все мои попытки сваять нечто подобное провалились, разработать собственный шаблон не хватает мозгов.
Вас никогда не забавляло что какие-нибудь «чужие» в фантастике весьма условно стилизованны, автор в паре мест вставит упоминание о чужеродности их мышления, а в основном тупо шпарит, используя совершенно человеческие стереотипы, логические схемы, ассоциации, мотивации, я уже молчу про речь и мысли, в лучшем случае от балды накропает какой-нибудь абракадабры с понтом что это язык чужих и не более.
Чтобы мысль была яснее, мне приспичило описать существ из разумного улья насекомых, практически полное отсутствие личности, при отличной памяти, абсолютное самопожертвование ради блага колонии, слабые псионические способности на уровне ощущения общего эмоционального фона колонии, слабое зрение, прекрасное обоняние. Отсутствие слуха в нашем понимании, но повышенная чувствительность к вибрации, инсектоидная морфология, отсутствие материальной культуры, общение языком тела, запахом, проецированием эмоций.
Не хочется описывать от третьего лица с колокольни человеческого восприятия, а представить что чувствует, думает, чем мотивируется такое существо я не в состоянии.
Не смотря на обширный изученный материал об общественных насекомых, их поведении, структуре колоний, их развитии и эволюции.

Если у кого-то есть наработки, примеры или идеи прошу ответить, сам я в тупике и не имею ни малейшего представления как подступиться к проблеме. Можно ли вообще представить нечто совершенно отличное от типа мышления человеческого существа.

Всем кто решится, на сей литераторский подвиг, прошу описать ряд событий от лица инсектоида. Кратко, но в едином стиле.
1. вылупление рабочей особи из куколки
2. первые впечатления и действия
3. поиск и прием пищи
4. выход из тоннелей колонии на поверхность
5. восприятие окружающего мира
6. взаимодействие и совместная работа с другими членами колонии

По моему, далеко не авторитетному, мнению это серьезная и интересная задача для любого кто считает себя хоть чего-то добившимся в литературе.

+++++++++++++++++++++++

На сею неблагодарную работу меня вдохновила книга «Муравей, семья, колония» автор А.А. Захаров. (через поисковик найти просто)
Чрезвычайно интересный труд, с большим количеством схем, рисунков, научной и популярной информации о разных видах муравьев.
В советском союзе велись исследования, целью которых было использование муравьев в народном хозяйстве для борьбы с вредителями.
Прочитав эту книгу, мне стало стыдно за человечество, на сколько примитивно наше общество по сравнению с какими-то букашками, которые уже миллионы лет живут при «развитом коммунизме», имеют сложнейшие «торговые» межвидовые конфедерации, ведут войны, меновую торговлю, в том числе и работорговлю. Количество используемых и выращиваемых муравьями видов насекомых, грибов и растений, в десятки раз больше, нежели у людей. Население средней колонии лесного муравья ТРИ МИЛЛИОНА, и каждое насекомое занято своим делом. Общественные насекомые возводят сложнейшие архитектурные/инженерные сооружения, «пасут скот», выращивают грибницы и злаковые, накапливают и складируют продовольствие и строительный материал, имеют сложнейшие системы общения, которые смело можно называть «язык».
Лично у меня сложилось стойкое впечатление, что людям есть чему поучиться у общественных насекомых, наше общество и за тысячи лет не сможет развиться в столь рациональную структуру, существующую в гармонии с природой.

Прошу не судить строго, это одна из попыток стилизовать текст под не человеческое восприятие, (в данном случае не инсектоид). На мой взгляд, совершенно провалившаяся, в тексте множество абстрактных понятий человеческой логики, как я уже упоминал выше, писать без использования человеческих понятий не получается, сам наш язык для этого не предназначен, для понятий чуждых или неизвестных человеку просто нет слов.

Урод.

Тьма, спокойствие и завершенность…
Приятное тепло разливается по всей вселенной…
Звуки льются спокойно и ритмично, отмеряя времени течение …
Вселенная пульсирует размеренно, приводя пространство вязкое в движение …
Я чувствую, как плавно обтекает меня оно, наблюдаю за движением его …
Иногда кажется мне, что так было, есть и всегда так будет. Но память искажает всегда ощущения эти, из прошлого извлекая эмоций сильных отголоски …
Свет… Звуки… Из Вне…
Резкие, рваные, искажающие пространство и само время, они всегда вызывают волну эмоций ярких, навсегда вселенную изменяя …
Нередко вся вселенная в движение приходит, меняя мира стороны местами…
Все пространство сотрясая, движение силы Внешней спокойствие вселенной нарушает лишь за тем, чтоб показав себя затихнуть…
Переливы света, быстрого как мысль, вселенную пронзая, эмоции прекрасные рождают, с воображеньем соревнуясь, прекрасные картины, столь миру чуждые, рисует…
Но время, всех других вещей хозяин, меняет все, и даже память прошлое рисуя, ему подвластно события былые искажает…
И теперь в глубины памяти своей я погружаясь, былых вещей картину узреть не в состоянии…
Ничто в начале великое лишь было…
Затем родилось чувство слабое, и словно не веря что есть оно, затухало и рождалось вновь…
Неопределенно было чувство то, рождение эмоций первых предвещая…
Неумолимо времени теченье в движение приводит всю тьму вещей, чувство все росло и расширялось волнение рождая в пустоте…
Тепло родившись отделило, вселенную от пустоты. А в след теплу пришел покой, волнение вселенной он уняв, все силы, на мира рост направил…
Вязкое пространство, придя в движенье, эмоций бурю пробудило и породило твердь, движение свое вокруг и сквозь нее направив…
Мира стороны родившись, друг с другом соревнуясь, себе искали места, но и найдя, покой не обрели, завидуя друг другу, в движенье приходя пространство сотрясали…
Звук рождаясь, погибал неоднократно поглощенный сильными вещами мира, но время, требуя хранителя покоя, порождало его вновь, слабый но размеренный звук, времени теченье миру показал и вскоре вся тьма вещей, через него, теченью времени подвластна стала…
Но Вне вселенной в пустоте рождалось нечто, мир силою своею сотрясая…
Свет рожден во Вне был, силою огромной обладая во вселенную проник, своевольно и свободно приходил и уходил, картины дивной красоты рисуя…
Вселенная росла пространство поглощая и в стены тверди упиралась, что не раз спасали ее от гибели в Ничто, теперь мешали росту…
Вселенная однажды странное движение тверди породило и часть его являлась мной. Тогда я осознал себя как нечто новое, отличное от всей тьмы вещей, являясь частью мира, мог волей движение рождать своей…
Сила моя росла и вскоре твердь в движенье приходила, прогибаясь под моею волей…
Теперь весь путь свой вспоминая, осознаю себя способным прорвав преграду тверди, с силой встретиться, мир породившей, чтоб продолжать свой рост или исчезнуть…
Во Вне…
В Пустоте…
В Ничто мир породившей…

Сообщение отредактировал rahay - 15-11-2007, 6:19

Снежная королева. Зеркало Эрена.

Ветер.
Ветер всюду, из каждой щели, щупает тебя, ты кутаешься напрасно в колючий шарф, словно бы в сугроб заворачивая продрогшую шею Горло болит, грудь болит до самых легких.
Ты и сама теперь не рада, а, Йель?
В огромном разрушенном замке зима. Ты хочешь, чтобы замок перестал быть разрушенным, или хотя бы чтобы в нем нашлась одна целая, одна малюсенькая целая комната, с камином, пусть не затопленным, камином и креслом. Или даже без кресла. Без камина. Перестал бы ветер!!
Она пришла, когда ты примерзала пальцами к собственным губам, когда пар изо рта шел ледяной, льдом обжигал.. ты не чувствовала ничего.
Она пришла.
Она сказала только «Живи», и дохнула на тебя. Каким же морозом повеяло, ты вдруг поняла, что горяча была, горяча, как печка, а она – она и есть Зима. Та, что побеждает смерть. Ибо смерть может пылать, смерть может любить, но ты-то стала Её адептом, и она вдохнула в тебя свою силу, чтобы ты продолжила.
И она сказала «Эрен». Потом ушла. Ты осталась.
Ты села на пол, долго гладя онемевшими кончиками пальцев шершавую крошку штукатурки, пока не поняла, что замок может перестать быть руинами – тебе стоит только принять в себя эту силу, только повелевать, только отдать – то, что в тебе еще не лед. И, осознав, ты медленно подняла руку на уровень глаз, словно не узнала, словно видела в первый раз.
Отречься? Как просто.

Да, меня зовут Ис. Ис. Лёд. Мама назвала.
Она была голубоглазой блондинкой, и отец был голубоглазым блондином, и все вокруг, даже дедушка Яков, но они все какие-то ..теплые? были. Я был умен, холоден, поступил в институт. Я носил красную рубашку навыпуск и стильную полужилетку-полу не знаю что поверх. Я был кареглаз. Я к месту шутил, заставляя друзей сгибаться в приступе хохота. Все вокруг соглашались, что моя мама – очень мудрая женщина.

Эрен, Йель. Тебе не надо знать, кто это. У него есть зеркала. Зеркала и белые волки. Забери их, Йель. Ты станешь Королевой.

Я любил себя. Да? Нет. Никого. Никогда. Незачем. Я работал над проектом, кодового названия которому мы так и не придумали, я был счастлив полоумным счастьем гончей, взявшей след. Держать след двадцать лет.. только ради..?

Ты обратилась к замку, и он с ехидством подсказал, что нужно делать. Ты подняла опорные колонны, ты навела арки и контрфоры, ты вымостила стрельчатые своды потолка – все – одним лишь взмахом руки. Ты знала, по коже, по душе ползет, постреливая, узорец мороза, ползет, затягивая. Ты не противилась.
Ты вышла из замка и завершила его. Башенки, шпили, водостоки в виде лебедей и такие изящные наличники на высоких окнах. Ты осталась довольна собой, и своей силой.
Эрен жил много-много Снежных королев назад. И живет до сих пор, но тебя не должно это волновать. У него есть зеркала и волки, тебе надо всего лишь взять их. Ты облачаешься в пушистую шубу из свежего сугроба, ты вызываешь ветер, пусть он несет тебя. Ты идешь за своим.

- Здравствуй, Эрен.
- Нам с тобой здоровья не желают. Нет Эрена, Крюм я, наследник его наследников.
-Теперь знаю. Отдай мне зеркало.
- Зачем?
- меня прислала Она.
- ну и что? Кто ты?
- Йелка.
- Йелка? Сида, колдующая погоду? Хо-хо, вот так насмешила!
- я отреклась.
- Да?
- От Иса.
- Да?...
Уже совсем по-другому, тихо. И ирония пропала, и недоверие.
- Зеркала там. Волки придут сами – если позвать сумеешь. Они владелицу посоха слушают.
- Где посох?
- сердце твое.
Брови вскинула, обе ладони к груди прижав. Крюм покачал головой.
- Ис.
- Ис?
- иди теперь. Поймешь, как зеркало забрать, как посох добыть, как волков позвать – один шаг до вечности, один взгляд до могущества.
- Вопрос.
- Вопросы задает суетный. Смертный. Иди.

Добавлено:

…
- Ис.
- Ты пришла.
Я знал, что придешь. Это же сказка, вот ты и пришла.
- Ты изменилась, Йель.
Ты киваешь. Я будто примерз взглядом к твоим глазам. Синий свет в институте. Окоченевшее тело поперек прохода. Ты перешагиваешь, будто и не касаясь.
- Ис. – ты повторила – уронила льдинку на замерзшую реку, звякнуло бесцветно имя, отлетая от твоих синих губ.
Замерзла, ты сама замерзла, давай, согрею? Хочешь, в ладони мне упади хлопьями снега, пушистого, теплого, я их отогрею дыханьем? Йелка, пойдем жечь костер? Пойдем, я и гитару возьму, только так отрешенно не смотри!! Страхом каким-то, холодным, паническим, от тебя веет, и мог бы – не ушел. Не могу. Сердцем к тебе примерз.
Ты кладешь руки мне на грудь. Спокойная ты, но и не ты, а Она, а ты еще живая где-то в глубине - почему я тебя не позвал?
- …Ис… - поземкой прошелестело. Я больше не ощущал ничего – ни боли, ни холода. Твои руки – вот так, просто, с потаенной грацией – вывернули меня, вывернули наизнанку, вытащив наружу мою душу – ледяной посох. А то, что снаружи было, пламенно – яркое, убрали мягко внутрь.
Ты улыбнулась, прикрыв глаза. Не ты… Она. Улыбнулась, покидая институт. Теперь ты сможешь призвать Белых волков. Ведь мое «пламенное», мое «внешне», что теперь стало «внутренним» - оно по твоей воле вырвется из посоха, оно станет душой волков, и они – да, они будут тебе служить.
Ты подошла к зеркалу. Я видел теперь все – и словно бы твоими глазами, той тебя, что еще в уголочке живая теплилась. Подошла к зеркалу, а отражение – ее. И это отражение ответило удовлетворенной улыбкой. Ничего не надо никуда забирать. Ты – Снежная королева.

Йелка, Анжеи тебе не поможет. И я не помогу. И никто не поможет. А ты почему-то еще веришь. Иначе – зачем бы ты разбила зеркало Эрена, то, которое не одно поколение Снежных Королев хранило как святыню, за которое алым красили не один снег? Зная, что оно забирает в себя, превращая, все больше превращая в Неё, за него могли отдать все, все отнять. А ты .. ты разбила. И осколки пустила по ветру. Ты ждешь девочку Герду? Чтобы вспомнить, что такое – быть маленькой теплой сидой?...

написано при неоценимой помощи и моральной поддержке ХаКэ и SergK`а. За что им огромное спасибо)

Сообщение отредактировал Сигрид - 27-11-2007, 18:16

Черное зеркало.
Глава первая.
Алексей проснулся от звона будильника, взмах руки и будильник, слетев с заботливо поставленной матерью табуретки, приземлился на пол и выключился.
- Как же меня задолбал этот будильник. - Сонно произнес Алексей, но, потянувшись, встал с кровати и принялся одеваться. Натянув джинсы и футболку, он еще раз зевнул и направился на кухню. Как всегда на столе был завтрак и большая кружка кофе. Действия Алексея были отработаны до автомата. Сам же он досыпал свои последние минуты этого утра. Сняв вилкой, кусок яичницы, заботливо порезанной матерью, он сонно жевал. Но вот дело дошло и до кофе. Глотнув обжигающий напиток, Алексей проснулся окончательно. Допив кофе, он поставил, пустую чашку на стол и протер глаза. Теперь пришла пора отправиться с рукописью по издательствам. Как всегда мать положила ее в дипломат, чтобы он солиднее выглядел. И поставила дипломат в коридоре. Натянув на ноги туфли и надев ветровку, он вышел из квартиры, не забыв конечно закрыть за собой дверь...

- Ну вот, еще одно издательство отказалось от моей повести.
Грустно сказал Алексей и сел на скамейку перед парком. Все издательства, обойденные им за две недели, отказались принять его рукопись.
- Черт! Как же мне не везет!
Его взгляд остановился на красивой девушке с собакой. Они так веселились. А его жизнь так никчемна.
- Когда же и мне выпадет счастье.
Он сам не заметил, что сказал свою мысль вслух...

Алексей спускался по эскалатору в метро. Уже вечерело, опять ему не повезло с издательствами. Остановившись перед поездом, он взглянул на потолок. Увидев свет приходящего поезда, он опустил голову и заметил руку, поспешно вылезающую из его кармана.
- Эй!
Он заметил лишь руки толкнувшие его. И темнота...

P.S.
Только по почкам не бейте.

Сообщение отредактировал Xareno - 5-12-2007, 20:01

Обрывки
Посвящается просто многим...


- Дым кальяна, с дурманяще-сладким запахом, полумрак в комнате и нечеткий профиль на фоне красных занавесок; свежий кофе, рыжая кошка, конфеты, смятое одеяло; фильм на мониторе, в разных кадрах - красные розы, кровь на белом кафеле, плачущая женщина, пистолет...
Кто-то из нас в чем-то ошибся.

- Разговоры обо всем, сказки на двоих, почти что жизнь - на двоих; прищуренные глаза с хитринкой, тонкие пальцы, брызги холодной воды; нитка бисера, бубенцы, синие буквы на тетрадном листке и обратный адрес, совсем недалекий...
Мы умеем не только видеть чудеса, но и создавать.

- Уверенность в том, что таких, как я, нужно изменять; доверие и недоверие, упреки, зависть; невозможность простить и нежелание отпускать; скамейка на берегу реки, слезы, капающие на мое плечо, разметавшиеся от ветра длинные темные волосы; гитарный вальс и стихи - про любовь измену.
Сейчас мне кажется, что я с самого начала знала - так и будет.

- Озорные глаза, вечная улыбка, заостренное правое ухо (и почему только правое?); искрящиеся, как фейерверк шутки,
песенка про хиппи и крокодила (мы так смеялись...); посиделки после занятий в кружке - со сливовым вином и вафельным тортом, ощущение полной свободы и безмерное удивление - когда мы узнали, сколько тебе на самом деле лет.
А потом ты сделала то, чего никто не ожидал. Вышла замуж и родила ребенка.
И я до сих пор не знаю - мальчика или девочку.

- Ошибки в словах, ядовитые замечания; настоящее - спрятанное глубоко в душе, за дверью с семью замками, не совсем настоящее - зачем-то показывается всем; понимание, непонимание, снова ядовитые замечания; лето, история России, запах типографской краски и глянцевой бумаги.
Когда-нибудь я выверну тебя наизнанку, обещаю.

- Распахнутое настежь окно, плакаты на стенах, фигурки драконов на полочке; коллекция морских раковин, клавиши синтезатора, чистое сопрано и стихи Ахматовой; карандашные линии на белом листе, акварель и кисти, красные-желтые-зеленые кленовые листья; растерзанная на Хэллоуин тыква, разноцветные свечи.
Вторая семья, говоришь? Так и есть.

- Морщинки в уголках глаз - часто смеешься; теплый шарф то ли в клетку, то ли в полоску, джинсы и кеды; непонятные фразы на понятном языке, функции падежей и диакритика; пронзительный взгляд, странная улыбка, существование наполовину в своем мире, наполовину в реальном; глокая куздра и финикийцы, храм, воздвигнутый из фломастеров, фотографии ужасного качества; почти серьезно произнесенное: "А вы веселый человек..."
На "вы" называть не хочу, на "ты" - не могу.
А ведь мы могли бы подружиться.

- Сон без сновидений - по утрам в электричке, друг у друга на плече; полумрак на кухне, свечи, глинтвейн; гитары, фотографии вместо обоев на стенах; спиритический круг, блюдце и пентаграмма; манная каша с бананом, шоколадные блинчики почти что круглой формы, крюшон из арбуза; болото, старый полуразрушенный дом, чердак главного корпуса института...
Хэй... Ты - понимаешь.

- Сообщения в ЖЖ; приглашения на концерты, свои и чужие; старые-старые песни, многие из которых были записаны еще на магнитофон, и - не тобой; сказки; однокомнатная квартирка на окраине Москвы, Анечкина (у нее сын родился недавно) сковородка, пианино в углу и пиво из больших бокалов; его жена, его сын, твои дети.
Ты живешь наполовину своей жизнью, наполовину - Его.
А я горжусь тем, что когда-то пожала тебе руку.

---
Всего лишь обрывки, осколки воспоминаний, что-то из настоящего, что-то из прошлого. Они, безусловно, нужны, без них я - не я...
Это то, что я больше всего боюсь потерять.

Сообщение отредактировал Hellish Cat - 14-03-2008, 20:30

хе. Посвящение, ага. Кому-то. кто так ее и не понял...

Снежная королева. Конец сказки.

Йелка… Йел-каа? Ты спишь, моя королева.
Я теперь твой посох, твой страж, безмолвный, безропотный. Твоя холодная ладонь на древке-мне, и я перестаю быть, потому что холод, которым вихрится твоя душа, серебряной жесткой фольгой покрыл все, чем ты была.
А зачем мне быть, если тебя нет?

«Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо.
Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля - у него была своя школа - рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.
- Теперь только, - говорили они, - можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!
И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде.
Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, - ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.
Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки.»*

Ты закрыла книгу со смехом, стайка встревоженных снежинок испуганно разлетелась в стороны от толстого ледяного переплета, жалостливо оседая на полу и подоле твоего платья.
- Ты слышал, Ис? Тролль! Тролля-ля-ля!!! – От твоего смеха вздрагивали своды дворца, и я дрожал, прислоненный к стене рядом с твоим троном, и жались к плитам пола белые волки. – Какой гений придумал эти детские сказки? Тролль! Не сам ли Эрен скрылся под этой глупой легендой?
Снежный буран впряжен в небольшие сани, похожие на летящего оленя. Ты возьмешь меня с собой, Йель?
- Ис, ты остаешься. Привяжу волков, нечего им ходить, еще в Институт забредут, не стоит.
Странно, ты все еще думаешь об Институте, а с тех пор, как зеркало разбито, оно случается все чаще. Весна не приходит дважды, так написано в Древних книгах, у тебя целая огромная библиотека древних книг с Истинной. Без меня волки, напитанные частичкой моей души, не покидали дворца и белого-белого поля, что его окружало; духи Зимы, им не нужно было охотиться, ни спать, они выли на луну, а луна, синяя и пронзительно-холодная, принимала их молитвы со снисходительностью верховной богини. Они и была верховной богиней этой ночи.
Ты привезла мальчика. Зачем, Йель? Чтобы кто-то явился его освободить? Ты кутала его в свою шубу, он спал у твоих ног…
- Ис, ты задаешь слишком много вопросов. Ты стал скучным. Посмотри. Это - свечение (люминесценции) верхних слоёв атмосфер планет, обладающих магнитосферой вследствие их взаимодействия с заряженными частицами солнечного ветра. Ты ведь этим занимался? Его называют Северным или Полярным сиянием. Красиво, не правда ли?
Ты согласен со мной, Кай?

Кай. Какое у него имя. Не для тебя. Оно звенит на твоих губах замерзшей слезинкой, а ты его все добавляешь после каждой фразы. Весь свет и пару новых коньков. Когда-то ты сказала мне в шутку, что родину бы продала за пару коньков «Снегурочка».

А, вот и Герда.

Знаешь, тут я ставлю точку. Ты ведь сломала меня, наконец, глядя, как маленькая девочка Герда уводит маленького мальчика Кая. Ты так и не смогла заплакать, не смогла оттаять. Ты просто сломала меня-посох, и это правильно, но теперь тебе не с кем говорить. Тебе некому сказать, что ты поняла. Что ты, самая теплая из всех Снежных королев, ты, единственная, кто справился с зеркалом Эрена, ты - …

Ты приняла в себя Зиму, до конца. И весна не приходит дважды, Йель. Как бы я тебя…
Как бы я тебя ни любил. А тролль смеется, держась за бока, так приятно щекотал его успех его выдумки..

_____
Г.Х.Андерсен, "Снежная королева"

Сообщение отредактировал Сигрид - 22-12-2007, 17:46

"Куда я со своим идиотизмом лезу?" - думал про себя Спаркс, - "Написанно "Парк для писателей", а не для придурка."
И действительно. Мой рассказ не вызывает душевного трепета, в нем нет глубины мысли, лихо закрученный сюжет отсутствует, но я все равно выкладываю его. Вопрос к модераторам: "Может мне его стоило выложить в "Конкурсе Юмора", чтобы не позорить это прекраснейшее место?"

Другой разум.

Давным-давно, когда груши не знали о своем существовании, а белки на деревьях разговаривали, жил маленький мальчик, которого звали Роджер Головоруб. Был он веселым человеком, смеялся, когда рубил головы. Но история не о нем. Эта жуткая история о прекрасном, выдающемся, умопомрачительном капитане Нельсоне МакКаргари, которого портал трансгумационого транслирования заслал в этот мир. Мир Роджера Головоруба. Нельсон непременно должен вернуться домой, ведь через неделю Новый год, а подарок дочери так и не куплен.

Предупреждение автора:

В данном рассказе будет много тупого и очень тупого юмора. Люди с отличной фантазией! Пожалуйста, будьте осторожны, не пытайтесь представить все, что будет нацарапано. Опасно! Затянет и не отпустит. Также присутствует фонетическое написание слов в диалогах, для большей эмоциональности, а не от безграмотности. А теперь, поехали!

Глава 1. Возле дома твоего.

Капитан Нельсон МакКаргари был дядькой строгим и шуток не любил. И поэтому сейчас он сильно матерился. Нельсон матерился очень хорошо, долго и заковыристо. А ругался он из-за своего полета, сквозь недра космоса. Звезды мелькали, проносясь мимо капитана на бешеной скорости. Здраво рассудив, Нельсон не стал одевать противогаз. Во-первых – это глупо, во-вторых, противогаза с собой не было. Ну откуда же он мог знать, что выйдя покурить, его засосет в неведомый портал.
- Вот и дела! Здорово! *мат*, - орал Нельсон, - *мат*. Даже не могу представить *мат*!
Вдруг, откуда не возьмись, впереди появился огонек. Через некоторое время капитан остановился возле огонька.
- Сержант Петров! Вы превысили скорость, ваши документы! – строгим тоном сказал огонек.
- До… Доку…? Петров? Что? – выпучив глаза, словно гренландский крокодил, пролепетал Нельсон.
- Так-с. Вы еще и пьяны? А ну! Прочь из машины, сейчас будем ставить опыты! – также строго сказал сержант и довольно ухмыльнулся.
Но судьба распорядилась иначе. Капитан МакКаргари с бешеной скоростью полетел дальше, оставив бедолагу Петрова в дураках! Летел Нельсон, долго летел, вспоминал, как ловко обманул сержантика. Вдали возник голубой шар.
«Земля!» - подумал Нельсон радостно, но оценив температуру в верхних слоях атмосферы, тут, же погрустнел. Шар и МакКаргари неслись навстречу, друг к другу. Приглядевшись, Нельсон различил континенты. Это была не Земля. Атмосферные слои были все ближе. Огонь. Жар. Тьма.

Глава 2. Похороны.

Роджер сидел, на своем ранчо, в удобном кресле-качалке, покуривая сигару. Напевал пошлую песенку и следил глазами за огненной полосой в небе. Траектория полоски заканчивалась аккурат за домом Головоруба.
- Кажись, на воздух полетим! – пробурчал Роджер, продолжая курить сигару. – Вечно так, присядет человек рабочий отдохнуть, сразу с неба какая-то фигень упадет и рабочего людя разнесет на малюсенькие кусочки!
Судьба наделила Роджера великим даром – он мог видеть будущее. И как он сказал, так все и вышло.
- … аминь! – закончил священник и две маленькие урны аккуратно положили в ямки и закопали.

Альтернатива 1. У автора хорошее настроение.

Глава 1.Красные идеи не меняют маленьких хулиганов.

Капитан Нельсон МакКаргари был дядькой строгим и шуток не любил. Поэтому когда, вышедшего покурить, Нельсона била стайка пионеров, капитан медленно напевал гимн юных коммунистов.
- 9 «Б» против курения! Да, ребята? – прокричал самый старшой из детишек.
- Да! – заорали пионеры хором. – Курящим – смерть!
После двух часов напряженного труда, пионеры скрылись во тьме ночи. Они искали новую жертву…

Глава 2. Только не ранчо!

Роджер сидел, на своем ранчо, в удобном кресле-качалке, покуривая сигару.
- Красота! Прям, рай на земельке! – довольно приговаривал Роджер, качаясь в кресле. – Хто это?!
- Кто шагает дружно в ряд? – начал старшой.
- Пионерский наш отряд! – допели остальные.
Надев на голову капюшоны и достав факелы, пионеры окружили Головоруба. Один из них вышел вперед, по-видимому, он был главным.
- Во имя святой окружающей среды! Ты обвиняешься в ее загрязнении! – проорал он в лицо Роджеру.
- Смерть! Смерть! Смерь! – хором выкрикивали остальные…

- … аминь! – закончил священник и два гроба закопали.

Альтернатива 2. Где же хаппи энд?!

Глава 1. Дед Мороз по шапке!

Капитан Нельсон МакКаргари был дядькой строгим и шуток не любил. Он стоял и курил. Канун Рождества не нагонял на него ни одной позитивной мысли, как впрочем, и плохих не нагонял. Но неожиданно Нельсона задавил каток. Водитель не справился с управлением…
Приехавший наряд милиции, не заметив труп, припарковал на нем машину. Тело Нельсона в тот день так и не нашли. А водителю катка дали по башке, за ложный вызов.
А Дед Мороз был в Великом Устюге. Чего ему делать 23 декабря в городе?

Глава 2. Автор и Роджер Головоруб отдыхают.

Роджер сидел, на своем ранчо, в удобном кресле-качалке, покуривая сигару. Рядом в гамаке лежал Спаркс и спал крепким сном, видя сны о розовых лианах, вьющихся на реках Ниагарского водопада, прекрасные русалки с волнами бились об скалы. Пингвины расхаживали по улицам Детройта в поисках пропитания. Пьяный танцовщик диско жонглировал на батуте. И многое другое снилось автору.
А в это время Роджер боролся с гигантским кариозным монстром.

- … аминь! – закончил священник и два гроба закопали. Спаркс кинул три гвоздики, на каждую могилку.
- Спите спокойно, друзья.

На-Двоих
Сигрид и Хакэ

Я сижу на полу, и курю свою трубку, и думаю о том, что всегда мечтал научиться пускать дым колечками, но почему-то никогда не получалось. И сейчас не получается - неудавшиеся колечки собираются в туманые облака и расплываются по всей комнате, наполняя ее сладким и тяжелым запахом.
На стуле напротив, скрестив ноги, сидишь ты, приложив к губам флейту, и по-прежнему ни звука. Вся в дыму, так что не видно, закрыты глаза или открыты.
Я знаю, что на самом деле тебя здесь нет.

Я сижу на стуле, и пускаю звуки в узкую дырочку флейты. Мне всегда хотелось научиться пускать звуки колечками, будто дым. Но пока не очень получается. Получается серпия вечера под смазанный ретушью табачный дым, и еще ты. На полу. Ты куришь трубку и выдуваешь подкрашенный травами воздух . Мы дышим им вместе – не все ли равно, кого из нас нет?

Мне хорошо с тобой, как ни с кем другим, а ведь других было... Было много. Но с тобой, здесь и сейчас, где тепло и светло, где все искренне и безыскусно - я свят, я свободен, я способен на все. Мне кажется, что ты веришь мне, веришь в меня. Монеты, которыми полон пустой карман, звенят, звенят, ударяясь друг о друга. Я выдыхаю еще раз, дым медленно сворачивается клубком у твоих ног. Девочка... ты такая, ты совсем еще девочка.

Я отнимаю флейту от губ и смотрю на тебя, чтобы увидеть в тебе – тех, других, что до тебя и после тебя, от чьих рук следы останутся на пушистых клубах сладковатого дыма. Я слегка покачиваюсь, в такт музыке, что рождается во мне, но еще не оформилась, чтобы быть спетой моей флейтой. Я ее спою, обязательно спою, для тебя, ведь она создана. Рождена – и тобой тоже, твоей забавной трубкой, невесомой пепельной пылью со дна твоих глаз. Подношу флейту – нет, еще не сейчас. Еще звучит та, другая. Я смотрю на тебя.

Я хотел бы видеть тебя здесь, рядом, всегда. Какой тебя нет и какая ты есть. так я могу Чувствовать, Дышать, Слышать по-настоящему, необыкновенно, непохоже на серое будничное и печальное, одинокое. Твоя мелодия разгоняет мой туман, не останавливайся, слышишь, не клади флейту на колени, играй дальше, дальше...

Вдыхаю дым. И с ним вместе в горло, в кровь, вдыхаю тебя. И – снова выдыхаю, в маленькую овальную дырочку, выдыхаю воздухом и звуком, и ты снова тут, передо мной, пройдя через меня, или это я прохожу через тебя, вгоняя струйку дыхания в тонкий мундштук-амбушюр. Он трепещет в моих руках, я знаю, я играю этот вечер, ты выкуриваешь этот вечер, и иначе нельзя, иначе не бывает.

Я прикоснулся бы к тебе, но понимаю, что от этого я могу проснуться - или ты можешь проснуться. Не знаю, но дотронуться боюсь, боюсь потерять то, что мне принадлежать не может. Я тебя выдумал, милая, себе на беду, и не знаю теперь, что делать - остается только свивать дым вокруг тебя в живые спирали и надеятся, что этот сон не кончится.
Но пока ты здесь - я снова набью трубку. Возьму карандаш, альбом... как раньше. Я хочу сохранить тебя такой, какая ты есть сейчас... какой тебя сейчас нет.

В твоих глазах – целый мир. В моих руках – целый мир. Ты хотел бы сблизить их, ты хотел бы подойти –но сидишь, не двигаясь, и я не двигаюсь, лишь пальцы лениво отлипают от дырочек флейты, чтобы припасть к новым. И ты не узнаешь, хочу ли я подойти ближе, ты и не хочешь этого знать, ты вдыхаешь звуки, я слушаю дым. Я, может быть, хотела замолчать. Но- тогда – не перестанешь ли ты существовать?

Штрихи на белом листе, рефлексы, полутона, контур, тень - и белые облака. Трудно рисовать белое на белом; знаешь, с жизнью то же самое - на чистом листе все равно можно рисовать только черным. Играй! Отчего-то мне кажется, что, когда я поставлю точку на рисунке (точки можно ставить везде, не подумай, что художник ошибся словом), все закончится.

Бесконечно-медленно вылетает из трубки новый мягкий пухлый шар, не бублик, но уже ближе.. ближе… ближе к рассвету. А я понемногу засыпаю, или это травы дурманят, или мне просто так хорошо с тобой. И я все задаю себе вопрос, глупый вопрос, постоянно, как привязчивый мотивчик: когда я перестану играть – кто из нас исчезнет?
Никто. Вернее, оба. Потому что – меня нет без тебя. А ты.. и ты вряд ли будешь.

... А знаешь, на самом деле, я боюсь, что нас обоих выдумал кто-то еще. Ты смотришь мне в глаза, но мимо меня.
...Я смотрю тебе в глаза, но вижу только пустоту. Знаешь, на самом деле, я боюсь, что нас...

- Ну что... поставим точку?


(ХаКэ и Сигрид)

В моей голове живет жук, заставляющий меня говорить голосом Терри Пратчетта.
Ну, по крайней мере, пытаться.


Господин Филиус Хорт был определенно доволен жизнью.
Он возвращался с работы, самоотверженно разделавшись со всеми сегодняшними делами. Вокруг царили не лишенные приятности декорации под названием "праздничная зима", в которых естественность снега гармонировала с мигающими под вечер огоньками гирлянд. Откровенно говоря, гармонии в таком сочетании Всех Возможных Существующих Цветов и Белого было не больше чем, скажем, в сочетании обезьяны и гранаты. Эффект получался такой же - много цветных ошметок во все стороны, абсолютно лишенный даже намека на стиль. Но празднества творят с восприятием людей чудеса - подумать только, необходимо всего лишь время плюс коллективное исполнение одних и тех же, утрачивающих год за годом смысл обрядов, чтобы облагородить духом торжества сочетание чего угодно.
Впереди господина Хорта ждал горячий ужин, чай, любимая трубка, скрипящая качалка и камин. А также прилагающиеся атрибуты уюта, наполняющие дом приятным успокаивающим ощущением действия (жена и дети).
Вернее, это он так думал.
Момент времени можно представить как пучок расходящихся в стороны нитей, перехваченных посредине кольцом. Мы - это кольцо, кольцо - это мы. Ничего сложного. Дальнейший путь, которым мы пойдем, будет одной из нитей, расходящихся в будущее - обычно выбирается самая толстая, именуемая "повседневность", но иногда возможны и вариации.
А еще не стоит забывать, что даже метафизические кольца имеют предел прочности. В частности, наше в любой момент от напряжения может расколоться, выпустив линии жизни на свободу.
Господин Хорт только что свернул в развилке своей жизни на путь, отличающийся от Самой Толстой Нити - и отличающийся достаточно сильно.
За поворотом его ждал человек, которого можно было бы охарактеризовать как Загадочную Персону В Черном. По крайней мере, частично он этому соответствовал - даже отъявленный дальтоник признал бы, что одеяние человека было черного цвета. Загадочности в нем, правда, не наблюдалось. Лицо его выражало изможденность и усталость, а еще проникновенный интерес. Примерно так смотрит на лягушку, распластанную на стеклянном столике хирург, который до этого безуспешно перепробовал десятки образцов, и только это последнее земноводное осталось его единственной надеждой на успешное испытание новой вакцины.
Обычно лягушки не находят в таком взгляде ничего хорошего.
- Вы не заинтересованы в билете на ту сторону жизни? - осторожно, и даже в некоторой степени робко спросил человек, держа руки за спиной.
Господин Хорт сбился с шага, поправил котелок и задумался. По его представлениям, Загадочные Персоны В Черном должны говорить были что-нибудь менее выспренное. Скажем, "эй, ты, ну-ка выклыдавай сюда все твои чертовы деньги, иначе получишь дыру в пузо!"
- Билете.. э-ээ, куда? - осторожно поинтересовался он, пытаясь одновременно какой-то задней частью сознания вернуться в накатаную колею событий.
Как уже упоминалось, господин Хорт был сегодня в хорошем настроении. Такое иногда случается с людьми: некий приступ внезапного снисхождения ко всему на свете, и они готовы без малейших признаков раздражения беседовать с самыми раздражающими в жизни людьми. Например, с разозленным начальником, с террористом, который держит вас в заложниках, или даже с назойливым туристическим агентом (последнее лежит в области невероятного, но факты - упрямая вещь).
- Ээ, ну да. - уже более уверенно кивнул головой "агент". - Ты не чувствуешь такой, знаешь, печали и горечи от неправедно прожитых лет? Может, тебя выгнало на такую позднюю прогулку глубокое желание... э-э, умереть? Тебя не тянет покинуть эту юдоль скорби?
- Совсем нет. - твердо ответил господин Хорт, намереваясь обойти незнакомца и продолжить следование колее. - Меня, знаешь ли, вполне устраивает моя жиз...
На середине фразы кольцо момента лопнуло.
Господина Хорта посетило странное видение - как будто человек, стоявший перед ним, вывернулся наизнанку и охватил собой весь маленький мир господина Хорта, вместе с работой, горячим ужином, камином и детьми. Серая с белым темнота обняла его, и мягко уложила на свежевыпавший снег.

Казалось, прошла какая-то жалкая секунда, и господин Хорт открыл глаза и попытался встать. Это, казалось бы, ничуть не сложное действие, внезапно оказалось ему не по силам - уже почти поднявшись, он ощутил какое-то сопротивление сзади, как будто невидимая нить привязывала его к земле.
Он обернулся. Нить действительно была. И была отнюдь не невидимой - бледно-синяя нить, идущая из области сердца в сторону... в сторону лежащего на снегу еще одного господина Хорта.
- Ну хватит. - нахмурился он. - В конце концов, у меня нет времени. Бросьте немедленно эти дурацкие шутки!
Последняя фраза адресовалась человеку в черном, который, крадучись, пытался подобраться поближе и перерезать зажатым в руке ножом нить между двумя Филиусами.
- НЕ СТОИТ ЭТОГО ДЕЛАТЬ.
От неожиданности черный человек резко отпрыгнул в сторону и выронил нож. Он звякнул о тротуар и укатился куда-то к границе между светом ближайшего фонаря и тенью ближайшей ночи.
- Ч-что?
Смерть терпеливо выждал положенное время реакции человеческих органов. Затем он шагнул в конус света и повторил снова:
- Я СКАЗАЛ: НЕ СТОИТ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. РАЗРЕШИ ОСВЕДОМИТЬСЯ: ОН ДОСТАТОЧНО ОСТР, ЧТОБЫ ОСУЩЕСТВИТЬ НЕОБХОДИМУЮ ОПЕРАЦИЮ БЕЗ СОПУТСТВУЮЩИХ БОЛЕВЫХ ОЩУЩЕНИЙ?
Черный человек растерянно перевел взгляд на нож. Без сомнения, его можно было считать острым. Он неплохо резал (по своему изначальному предназначению) мясо, справлялся с веревками, тканью и даже деревом - но сравнения с косой Смерти, заточенной лунным светом и разрубающей пополам молекулу, нож явно не выдерживал. Так он казался не просто тупым, а огромным, толстенным бруском железа, который неплохо годится для нанесения черепно-мозговых травм, но совершенно никчемен в тонкой операции отсечения души от тела.
- Ты прав, - человек в черном сгорбился и бессильно покачал головой, - Никудышный нож. Прости, я думал, что смогу ему чем-нибудь помочь...
- ЭТО РАБОТА ДЛЯ МЕНЯ.
Смерть взмахнул косой, синяя нить беззвучно тренькнула, и господин Хорт наконец смог встать на обе ноги. До него уже начало доходить, что в происходящее вкралось что-то на редкость необычное. Увидев перед собой трехфутового скелета в черном плаще и с косой, а под ногами - собственное тело, господин Хорт понял, что влип куда серьезнее, чем мог себе представить.
С одной стороны, ему было до смерти (неудачный каламбур. Но в эктоплазменном состоянии у людей обычно несколько понижается общая острота шуточного фона) жаль несостоявшегося вечера отдыха. С другой же - подумав об этом, господин Хорт быстро повеселел - завтра ему определенно не придется снова идти на работу.
- А... меня убили? Это он?
- СОМНЕВАЮСЬ. ФИЛИУС ХОРТ, ВЕРНО?
- Да. Да? Э... да. Это я. И что теперь со мной?
Смерть пожал плечами. Напуганный этим движением, с крыши дома спрыгнул дремавший там до поры кот, задев в прыжке краем пушистого хвоста лезвие косы. Через мгновение в подворотне скрылся не менее испуганный, но уже гораздо более озадаченный кот с наполовину бритым хвостом. В воздухе некоторое время кружились клочья рыжей шерсти, затем улеглись.
В это время тень господина Хорта растаяла в воздухе. Человеку в черном показалось, что отбывая тем рейсом без возврата, куда он только что купил билет, господин Хорт пробормотал что-то о пикулях и подливке. Поразительно, какой малый след Бесконечность оставляет в некоторых, крепко стоящих на земле людях.
От размышлений его отвлек голос Смерти:
- ЗНАЕШЬ, Я НИКОГДА РАНЬШЕ НЕ ПОДУМАЛ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ВЫГЛЯДЕТЬ ТАК.
- Обычно не можем. - уныло ответил черный человек, не поворачивая головы. - Это со мной, наверное, что-то не так.
- ОН УМЕР ВО СНЕ. У НЕГО НИКОГДА НЕ БЫЛО ДЕТЕЙ, А РАБОТАЛ ОН НА ПОЧТЕ. СЕЙЧАС ОН ПРОСНЕТСЯ, ВСПОМНИВ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ОБРЫВКИ, И БУДЕТ НЕ БОЛЕЕ МЕРТВ, ЧЕМ ЭТОТ КОТ.
- Да. Да. Ээ... наверное.
- И ЕГО СОН - ЭТО ТЫ.
- Все верно.
- ОБЫЧНО СНЫ МЕНЕЕ НАТУРАЛИСТИЧНЫ. ОНИ БОЛЬШЕ НАПОМИНАЮТ БОЛЬШИЕ КУСКИ ФИОЛЕТОВОГО МЯСА. С ЩУПАЛЬЦАМИ И ВСЯКОЙ БАХРОМОЙ... И С ДЕСЯТКОМ ГЛАЗ.
- Я знаю. - мрачно кивнул черный человек. - Бессмысленные обрубки без какого-либо чувства сюжета. Разве может настоящий кошмар выглядеть как пара зубастых шерстяных носков? Это ведь не внушает никакого страха! И как их еще не выперли с работы...
- ТЫ ОЧЕНЬ ПОХОЖ НА ЧЕЛОВЕКА.
- Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.
- НЕ СТОИТ.
- А я и не знал, что Смерть посещает сны.
- Я ПРИХОЖУ ВСЮДУ, ГДЕ ЛЮДИ ВЕРЯТ В ВОЗМОЖНОСТЬ МЕНЯ. ТО ЕСТЬ ВООБЩЕ ВСЮДУ.
- Только не к детям, - быстро сказал черный человек, подбирая нож и пряча его где-то в руками. - Дети ведь не верят в собственную смерть, верно?
- ДА. ДАЖЕ КОГДА ОНИ УМИРАЮТ, МЕНЯ ОНИ НЕ ВИДЯТ. ДЛЯ НИХ Я - НЕ АНТРОПОМОРФИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ, А ПРОСТО НЕКИЙ МАЛОПОНЯТНЫЙ ПРОЦЕСС.
- Я никогда не попадал в их сны. Интересно, на что они похожи.
- НЕ СЛИШКОМ УВЛЕКАТЕЛЬНО. ОНИ ТОЖЕ НЕМНОГОЕ ЗНАЮТ О ПРАВИЛЬНОМ КОМПОЗИЦИОННОМ СЮЖЕТЕ. ВОЗМОЖНО, В ЭТОМ ИХ МУДРОСТЬ.
- Правда? В любом случае, я хотел бы оказаться отсюда где-нибудь подальше. Ты видел, что было с этим? Не успел я даже его напугать как следует и немного поугрожать ножом, как он сразу...
- НЕПРАВИЛЬНЫЙ ТОН. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ БЕРИ ПОПРОЩЕ, И ПОБОЛЬШЕ ГРУБЫХ НАТУРАЛИСТИЧНЫХ УГРОЗ. ТЕБЕ СТОИТ ПОРАБОТАТЬ НЕМНОГО НАД ГОЛОСОМ.
- Вот именно. Ну почему этот бюргер так боится уличного бандита? У меня очень хорошо получаются вампиры. Или дьявольски хитрые и злобные демоны. Честно. Нет, я подумываю о том, чтобы сменить работу. Да и коллектив здесь не слишком веселый.
- ПОНИМАЮ. РАБОТАТЬ В ОКРУЖЕНИИ ГЛАЗАСТЫХ ФИОЛЕТОВЫХ БИФШЕКСОВ НЕ КАЖДОМУ ПО ДУШЕ.
- Точно. Ну, видишь ли, я и подумал, что раз уж я по неизвестной причине так отошел от формы... может быть, в меня тоже влилась какая-то вера? И поскольку единственным из богообразных существ я знал только тебя (люди во сне редко вспоминают богов, но зато каждый помнит о возможности умереть), то я...
- РЕШИЛ УСТРОИТЬСЯ НА ПОДРАБОТКУ СМЕРТЬЮ? ХА-ХА. СМЕШНАЯ ШУТКА, ЮНЫЙ СОН. НО ПОЧЕМУ БЕЗ КОСЫ? ОБЫЧНО Я ПРИХОЖУ С КОСОЙ, ИНОГДА - С МЕЧОМ. НО НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ, ЧТОБЫ МЕНЯ ПРЕДСТАВЛЯЛИ С МЯСНИЦКИМ НОЖОМ. СОГЛАСИСЬ, ТАКОЙ СМЕРТЬ ВЫГЛЯДИТ НЕСКОЛЬКО...
- Ты же видишь, здесь везде город. - черный человек обвел руками пространство вокруг, подтверждая - да, это город, он выглядит именно так. - За косой пришлось бы присниться какому-нибудь фермеру, а я редко им являюсь. Особенности чистой психологии, ты понимаешь.
- О ДА. ХМ... А ЗНАЕШЬ, У ТЕБЯ НЕПЛОХОЙ ЗАМАХ.
- Спасибо.
- НО ЭТОТ НОЖ НИКУДА НЕ ГОДИТСЯ.
- Да, я знаю.
- МЕНЯ ЗАИНТРИГОВАЛА ЭТА ИДЕЯ. Я НЕ СЛИШКОМ ЛЮБЛЮ ЭТО ПРОСТРАНСТВО - ОНО СЛИШКОМ ЛИЧНОСТНО ДАЖЕ ДЛЯ МЕНЯ. ЧТО ТЫ СКАЖЕШЬ О ТОМ, ЧТОБЫ ЗАМЕЩАТЬ МЕНЯ ВО СНЕ ПО МЕРЕ НАДОБНОСТИ? ОФИЦИАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО, ПОЛНАЯ КВАНТОВАЯ ДИСКРЕТНОСТЬ, НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ ВРЕМЕНИ. МОГУ ОДОЛЖИТЬ НА ВРЕМЯ РАБОТЫ СВОЙ МЕЧ. ОФИЦИАЛЬНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СМЕРТИ... НЕПЛОХО ЗВУЧИТ?
- О да. - черный человек сглотнул. Он и понятия не имел, что его дурацкая мыслишка, сорвавшаяся с языка, могла быть кем-то принята настолько серьезно. В таком положении, должно быть, мог пребывать распятый на дыбе, который в перерыве между экзекуциями от чистого сердца советует своим палачам: "эй, ребята, по-моему, вы забыли затянуть вон тот винт. Держу пари, что с ним зажим будет крепче."
- Я хотел только узнать, - заторопился он, понимая, что ответа может и не дождаться, - а что происходит с ними... ну, после.
- ПОСЛЕ?.. АХ ДА. ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ?
- Я думал, ты знаешь об этом все.
- Я ТОЛЬКО СМЕРТЬ. А ТЫ, МОЙ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ ПАРТНЕР?
- Меня зовут Аегис. Аего. Ээ, ну то есть вообще-то... Уильям. Просто я думал, что так звучит лучше.
- БИЛЛ? КАК СИМВОЛИЧНО. ДАЖЕ В СТРАНЕ ГРЕЗ И ОЖИВШИХ МЕЧТАНИЙ ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ МЕСТО ДЛЯ СТАРОГО ДОБРОГО БИЛЛА. ТАК МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ?
- Хорошо. Да. То есть, я хотел сказать: "ДА".

Материя снов - это облака под ногами, но это так же и зубастые носки. Это танец на льду и десятилапый котенок с крокодильей пастью. Возникают определенные сложности с тем, чтобы представить случайный узор, выбрасываемый машиной мозга в виде остаточных данных. Считать ли чем-то большим то, что эти данные образуют узор? Наверное, не более чем узоры на окнах зимой, которые образуются из совершенно непоэтичных кристалликов льда, пара и явления конденсата.
...Где-то на дымных узорах, висящих посреди небес, стоят двое. Мимо них проносятся, одна за другой, странные фигуры, но эти двое, не обращая ни на что внимания, ведут разговор, понятный только им одним.
- ...я все хотел спросить, как же так выходит, что ты - анро... анто...
- АНТРОПОМОРФИЧЕСКАЯ.
- ...да, точно... сущность. Почему же коса режет дерево и камень, а не только нити душ? И тогда, с котом, помнишь?.. Разве ей не полагается быть, ээ...
- ЛЮБОЕ ТВОРЕНИЕ НА ОСНОВЕ ВООБРАЖЕНИЕ НУЖДАЕТСЯ В ПОДКРЕПЛЕНИИ ВЕСОМОЙ МАТЕРИАЛЬНОЙ ВЕЩЬЮ. БОГ - ИДОЛОМ, ИГРА - КУКЛАМИ, СМЕРТЬ - КОСОЙ, РАЗУМЕЕТСЯ. БЕЗ ЭТОГО СУЩНОСТИ БЫ ПЛОДИЛИСЬ НА ЗЕМЛЕ БЕЗ СЧЕТА...
...Тени облаков отражаются и преломляются, превращаясь здесь в свет, а таинственные силуэты, созданные воображением, отбрасывают ореол сияний...
- ...И НЕ СТИСКИВАЙ ЕЕ ТАК СИЛЬНО. ПЛАВНО, РОВНО И НЕ ЗАТЯГИВАЯ ЗАМАХ...
...Из тишины вырастает музыка, из шума появляется музыка, голоса становятся музыкой. Потому что здесь музыка - это шум и голос, щедро поперченные тишиной...
- ...Я НИКОГДА НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ О ЗВУЧНОМ ИМЕНИ. ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ В СПИСКЕ ВЕЩЕЙ, КОТОРЫЕ ЗА МИЛЛИОНЫ ЛЕТ МОЕЙ РАБОТЫ СПРАШИВАЛИ У МЕНЯ ЛЮДИ. Я ДАЖЕ ЗАВЕЛ ЦЕЛУЮ ЭНЦИКЛОПЕДИЮ...
...И начинается движение сухих капель дождя, и оно поглощает собой все, стирая различия между фигурами говорящих и пространством вокруг них. Какое счастье, что дедушка Евклид в свое время не добрался до этих краев - тогда бы мы, наверное, до сих пор чертили палками на песке...
- ...ТЫ СМОЖЕШЬ ДЛЯ КАЖДОГО ВЫГЛЯДЕТЬ ТЕМ СМЕРТЬЮ, КОТОРОГО ОН ЖДАЛ. НЕ СКАЗАЛ БЫ, ЧТО ЭТО НЕОБХОДИМАЯ ЧАСТЬ РАБОТЫ, НО ЭТО ВОЗМОЖНО...
...И в конце всех концов, миг тишины сменяет пробуждение. Очередное пробуждение перед очередным сном...
- ...И КСТАТИ, НЕ ЗАБУДЬ СВОЙ НОЖ. ПО-МОЕМУ, ЛЕЖАЛ ГДЕ-ТО ПОД ТЕМ ОБЛАКОМ. ИЛИ ПОД ЭТИМ. НИКАК НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ, КАКОЕ ИЗ НИХ БЫЛО ТВОЕЙ НОГОЙ, А КАКОЕ ТРОТУАРОМ. ЗДЕСЬ ВСЕГДА ТАК?

Сообщение отредактировал Черон - 30-12-2007, 13:58

Скромно вошла в парк и присев на скамейку достала свою тетрадку и начала читать своё первое произведение

Песня души

На скале стоял человек, а внизу шумело и волновалось, будто предчувствуя что-то, море. Небо было затянуто тучами, но вот одинокий луч заходящего солнца выглянул сквозь них и осветил человека на скале. Это оказалась молодая, можно даже сказать, юная, очаровательная эльфийка. Она была в лёгком, коротком, но очень удобном платье, а за спиной у неё был лук из красного дерева с тетивой из гривы птицы грома. Её глаза, цвета ночи, были устремлены вдаль, а длинные волосы развевал ветер, который сама девушка казалось, не замечала. Когда луч солнца осветил её, то девушка принялась что-то быстро шептать и перебирать пальцами как будто играла на арфе. Через пару мгновений тучи скрыли последний, прощальный, луч солнца, то у эльфийки в руках действительно оказалась светящаяся, сделанная из света, арфа. Тут девушка начала играть на солнечном инструменте и петь. Её голос был лёгок и свеж как утренняя роса, но при этом его слышала вся планета, начиная от неба и моря, и кончая последней травинкой и листочком. А звуки арфы, были тёплыми и светлыми как лучи солнца, освещающего всё вокруг. Это была песня, которую знал каждый, но не исполнял никто. Это была песня Души. Песня влюбленной, но раненной Души. Редко кто отваживался выпустить её наружу, потому что последствия не мог предсказать никто. Это зависело от исполнителя. Когда прозвучали первые звуки песни, то сразу стало светлее и казалось, что небо и море затаились и прислушались к этой чудесной мелодии. Ещё через несколько мгновений в воздухе начала появляться фигура, точная копия девушки, а у самой исполнительницы начали появляться белые, пушистые крылья. Когда песня кончилась, тень эльфийки исчезла, а сама девушка, с чистой памятью и новой жизнью так и стояла на скале. Она просила, и к её просьбе прислушались.

Показалась со стороны Сквера Поэтов. Услышав окончание произведения Рыжика, по памяти начала читать один из своих мини-рассказов.

Сестра ветра

Она шла по ночному городу. На ее губах была легкая улыбка. Ветер то ласково, по-братски трепал ее волосы, то перебирал их прядь за прядью, а когда ее лицо омрачалось от какой-то непонятной грусти, он ласково гладил ее по щеке, и улыбка снова появлялась на губах девушки. Немногочисленные прохожие, прятавшиеся от осеннего холода под теплыми кофтами и куртками, удивленно и подозрительно смотрели на нее, ведь она была одета лишь в тонкое платье и распахнутый легкий плащ, развевающиеся за ее спиной при пронзительных порывах ветра. Вот в очередной раз ее лицо опечалилось, по щеке скользнула слезинка - ее родители разбились на машине, когда ее любимый вез их домой... Ветер снова коснулся ее щеки, высушив слезу, и вот она уже снова улыбается. "Да, я потеряла всех близких, но ведь у меня есть ветер." - думала она, а ветер снова играл с ее волосами.
Она шла по ночному городу, а потом исчезла. Никто этого не заметил, и только пьяный бродяга уверял всех, что видел, как ветер закрутил опавшие листья, в результате чего они стали походить на ладонь, протянутую девушке. Она улыбнулась и, прошептав: "Спасибо, брат...", протянула свою руку. Еще этот бродяга говорил, что после этого ветер поднял ее и унес в ночное небо... Впрочем, мало ли что привидится пьяному?

Закончив читать, исчезла тени деревьев.

На пике темных эмоций.

Под сенью древ, переплетением ветвей
Один всегда получит больше.
В другом же - гнев до кончиков ушей
Но и, признаться, проживет он дольше.
Shining Blade

Костер, разведенный эльфами ночью, давно потух. В наспех вырытой ямке остался только серый пепел. За высоким кустарником, вокруг выбранного для стоянки места, путников трудно было бы обнаружить. Только если это не ночной хищник.
Заснули Джас и Тах’р только с рассветом и никто не потревожил сон охотников за головами. Давно перепутали они день и ночь, рассветом для них стал кровавый закат. Слишком долго, чуть более месяца, они провели без света огненного шара и огней Нарбондели. Кроны древ, через листву которых проникали редкие лучи света, качались на ветру. Прохладный воздух дул с гор с восточной границы леса Невервинтер. В любой другой день утреннее щебетанье птиц помешало бы чуткому сну наемных убийц, но не в этот раз. Вчерашним вечером они поставили все на кон, включая свои жизни, и не прогадали. Искусство лесного эльфа, как мастерского лучника, позволяло ему пускать стрелу за стрелой намного быстрее, чем способны были проделать то же самое обычные воины. Или способность темного эльфа так ловко сражаться с закрытыми глазами в кромешной тьме, ничем не уступая Джассину в его прекрасном владении длинным мечом при свете. То была великолепная битва на пределе возможностей двоих соратников, партнеров против превосходящих их сил эльфийских рыцарей. Они были и без того измотаны долгим переходом по Андердарку и исчерпали не только свои физические силы, но и эмоциональные.
За ночь они не слишком далеко продвинулись от горы Хотнау и еще меньшее расстояние отделяло их от лагеря лунных эльфов. Джассина и Тха’рлала перед отбытием с места разбоя посетила идея отдать дань уважения телам поверженных противников.
«И зачем нам это нужно? – вспомнил свою мысль Джас».
Рыцари не защитили себя. Они слабы. Лесной эльф презирал слабых. Смерть для рыцарей стала великой милостью с его, наемника, стороны. А дроу более не вспоминал о убитых эльфах. Ему было все равно кого покарают его мечи – близнецы. Тха’рлал переживал лишь о том, что его прекрасные адамантовые клинки превратились в кучку черной сажи с первыми лучами солнца. Лесной эльф попробовал поддержать друга, ободрить, что теперь он стал обладателем клинков, выкованных эльфийскими мастерами на Поверхности, которым не страшны ни яркий свет ни кромешная тьма, но мечи лунных эльфов не шли ни в какое сравнение с родным оружием дроу из Мензоберранзана.
Тха’р метался во сне. Образ маски преследовал его. Он никак не просыпался, дурман не уходил, как бы того он страстно ни желал. Веки его подрагивали. Испарина выступила на лбу дроу. Кошмар не отпускал. Дроу перекатился на живот. На нем была такая же одежда, как и на лесном эльфе, только смотрелся он в ней лучше Джаса. Эбеновая кожа приятно контрастировала со светлым оттенком дорогой атласной ткани, а белые волосы добавляли к общему виду убийцы неповторимую изюминку. Плащ под дроу смялся от продолжительных мучений. Джассин лежал на спине, прикрыв куском ткани глаза, чтобы солнце не мешало сну. Впервые он мог отдохнуть и не опасаться, что малаугрим вернется отомстить за поражение. Проведя столько времени в Андердарке, он начал лучше понимать, почему темные эльфы столь умелые противники.
Вчера, по звездам, маг определил, где они находятся, и теперь не волновался, что они доберутся до Врат Балдура. Денег они раздобыли достаточно, чтобы обеспечить себе путешествие с комфортом.
Грудь лесного охотника размеренно опускалась вверх вниз. Он ровно вдыхал почти забытые ароматы леса. Рыжие волосы переливались в рассветных лучах, когда те достигал земли и причудливо плясали на локонах, когда ветер играл с листвой на кронах деревьев.
Безмятежность и расслабленность…
Лунная эльфийка подтянула к себе осторожно кинжал. На ее лице отразилось напряжение и испуг. Плащ под ней сбился в складки, открыв усыпанную прошлогодней листвой землю с пробивающейся к свету примятой редкой травой. Она крепко сжала украшенную зеленой эмалью рукоять с изображениями желтых и красных цветков хризантем. Некоторое время Исильфаррел наблюдала за спящими убийцами. Она присела, стараясь не наделать много шума, и удобнее перехватила кинжал. Неожиданно пришло осознание того, что она не способна лишить жизней даже таких отъявленных негодяев, столь безжалостных воинов. Она помотала головой, отбрасывая, заглушая эту внезапную мысль – олицетворение своей слабость, своего страха перед убийством.
«Они убили всех моих стражей! Я должна отомстить за смерть своих сородичей! Пусть это будет подлостью убить их спящими, но они заслужили это!» - думала Верховная леди.
Исильфаррел занесла кинжал для удара в сердце лесному эльфу, посмевшего путешествовать с дроу… Промелькнула тень… Спящий рядом Тха’р очнулся от ужасного сна и перехватил руку леди. Он успел спасти жизнь другу, хотя и не воспринимал отношения между ним и Джассином дружбой в понятиях жителей Поверхности. Дроу до боли сжал запястье лунной эльфийки и она выронила кинжал. Темный эльф щурился на свету, но это не могло скрыть отпечаток болезненности на его лице. Он подобрал кинжал, а жестокие красные глаза впились в женщину. Стальной взгляд охотника за головами заставил в страхе замереть благородную леди. Джассин продолжал дремать. Его нисколько не потревожил случай. В прекрасный теплый день он и не подозревал, что его могла убить столь прекрасная особа во сне. Тимора изменчива. В следующий раз наемникам может не повезти.
Пребывая под впечатлением от приснившегося сна, Тха’рлал тихо перебрался ближе к эльфийке. Исильфаррел испуганно дернулась назад, глаза выдали ее страх, но дроу уже заключил ее в свои объятия. Верховная леди смотрела в землю, не понимая как ей реагировать. Она чувствовала ненависть к дроу, но не отвращение, удивление и скорбь, а так же всепоглощающий страх. Убийца понял значение своего сна и более не волновался, кровь снова прилила к лицу, вернув живость глазам. Вайарун все еще с ним и он не предавал Божество в Маске. Богу были угодны смерти светлых эльфов, и он наблюдает за своим преданным слугой.
Тха’р нежно шептал эльфийке на ушко певучие слова темноэльфийского языка, такого усыпляющего и сладострастного, хотя она и не понимала ни слова:
- Глупая, разве я позволю тебе убить его? У меня давно не было столь совершенного, столь хитрого противника… Дрожишь… - он откинул за спину ее синеватые волосы и поцеловал тонкую шею. Верховная леди осознала себя лишь тогда, когда прикрыла от удовольствия глаза.
«Все… больше не представится случая для мести. Дроу знает мою тайну. Ах, если бы только поймать его в любовные сети. Тогда… Тогда я смогу сделать с ним всё. Абсолютно всё. Нет. Если он будет любить меня… Больше ни боли, ни обиды, никто не причинит мне вреда. Если бы он полюбил меня так сильно, как его жаркие поцелуи» - с теплотой и ненавистью думала она, отдаваясь инстинктам, любовному возбуждению.
Тха’рлал обнял ее за талию и подхватил на руки. Он оставил Джаса наедине со снами, а сам, прихватив с собой два плаща и прильнувшую к его груди лунную эльфийку, направился развлечься. У реки он остановился и осторожно опустил леди. Сверкнул кинжал, обрезав путы. Исильфаррел смотрела с удивлением и никак не могла поверить в происходящее.
- Ты отпустишь меня? – заговорила она на Всеобщем, в тайне надеясь, что темный эльф поймет ее.
- Нет, дорогая. Но со мной тебе будет приятно.
Лунная эльфийка улыбнулась, обрадовавшись, что дроу понял ее. Убийца говорил с сильным акцентом, но она смогла разобрать несколько слов.
- Приятно? – переспросила эльфийка. Дроу взял ее ладонь в свои и поднес к лицу, рассматривая оставшиеся на нежной коже раны и синяки.
- Ты не жрица и плети у тебя нет, - ответил он.
Высшая леди покраснела, заставив Тха’ра рассмеяться. Он поцеловал ее раскрытую ладонь, не отрывая взгляда от розовых бутонов губ. Дроу притянул эльфийку к себе, она не думала сопротивляться его порыву.
- У тебя есть имя? – прошептал он, лаская ее тело.
- Исильфаррел, - томным и одновременно трепетным голосом ответила она, ощущая как руки Тха’рлала скользят по изгибам ее тела. Мгновения и ее губы нашли его, такие мягкие и обещавшие наслаждения. Приятно удивленный он вкусил ее нежные губы, светлые как ткани с Поверхности и сладкие как нектар в храме Паучьей Королевы. Страстные порывы Исильфаррел только разбудили в нем еще большее пламя. Любовники не заметили, как раздели друг друга. Одежда уже лежала в стороне. И только восторженные вздохи вырывались у них, когда тела их переплетались всякий раз с озорными играми и воодушевлением изголодавшихся по ласкам существ. Они отдавались другу другу душой и телом, поглощенные только друг другом. Певучие стоны, стоны любящих и влюбленных… Они разбудили Джассина. Лесной эльф дернулся, схватившись за кинжал, и приоткрыл один глаз, вначале осмотрев местность вокруг, а затем взглянув на светило. Не сразу пришло к нему осознание того, что за шум он слышит. Он распахнул глаза, вскочил и стал оглядываться в поисках Тха’ра и девицы. Маг зло стукнул о землю, оставив отпечаток кулака. Ему было невыносимо слышать, как темный эльф развлекается с лунной эльфийкой без него, но и присоединяться… делить женщину с кем-то тоже не доставило бы ему удовольствия. Джас грязно выругался и улегся дальше дремать. Эльфийский убийца надеялся, что милующихся голубков сожрет медведь, пока они забавляются любовными утехами.
«Теперь она будет стоит дешевле» - цинично подумал маг, снова погружаясь в транс.
Прошло несколько часов после полудня, еще немного и наступит вечер. Тха’р, лежа на плаще, заложил руки за голову и томно полуприкрыл глаза. Он думал о том, если бы он родился и вырос на Поверхности, тогда бы он понял чувства Исильфаррел и смог ею управлять. Не подозревающая о коварстве дроу лунная эльфийка положила голову ему на грудь и требовательно гладила накаченный живот темного эльфа. Убийца и бровью не повел, что заметил ее позывы. Он лишь перевел взгляд с облаков на небе на женщину и смотрел выжидательно из-под белых ресниц красными глазами. Уставшие, они оба были обнажены, но успели искупаться, чтобы очистить свои тела от любовных соков.
- Пора вернуться в лагерь, - сказал Тха’р, приобняв за плечи лунную эльфийку.
Когда через полчаса эльфы вышли к лагерю, где они оставили Джассина, то застали лесного эльфа во время тренировки. Обнаженный по пояс он отрабатывал проходку с мечом, прыжками и сальтом назад. Темный эльф засмотрелся на волшебника и неосторожным шагом выдал себя. Кинжал в мгновение вонзился рядом с сапогом дроу. Напарника спасло только то, что лесной эльф признал в нем своего друга. Джассин опустил меч и полыхающие злобой зеленые глаза уставились в глаза дроу.
- Ты развязал ей руки? – маг отлично понимал, для чего лесную эльфийку развязали, но он тем не менее спросил убийцу на языке дроу, желая получить ответ от него лично.
- Это портит внешний вид товара, - отозвался Тха’р.
- Не больше чем ты, - на языке жестов гневно ответил маг.
- В каком смысле? – с безразличием пронаблюдав вспышку ярости друга, спросил Тха’рлал. Не дожидаясь ответа, он, как галантный кавалер, отвел Исильфаррел к седельным сумкам, чтобы она перекусила перед тем, как они вновь отправятся в путь. Эльфийка могла лишь догадываться о смысле разговора двоих эльфов, но судя по резким, даже злым, жестам ее светлого собрата, то рыжеволосый был не в самом лучшем расположении духа.
- Девственницы дороже.
- Не переоценивай ее, - напустил на себя скучающий вид дроу и взглянул на Джаса. Он оставил Верховную леди разбираться с ужином, а сам вплотную приблизился к все еще вооруженному воину. Тха’р лишь желал доказать, что не боится вызывающего вида лесного мстителя. Наемник вложил клинок в ножны и усмехнулся словам мужчины-дроу.
- Шлюха, - выдавил он и покачал головой.
Тха’р рассмеялся и подмигнул лесному эльфу незаметно для Исильфаррел.
- Если тебе хочется, можешь тоже с ней развлечься, - произнес дроу.
- С лунной?.. Не нравятся мне они, бледные.
- Женщины… удовольствие доставляют одинаково. Тебе же не любить ее нужно. Да и… женщины-дроу тебе еще меньше понравятся.
Джас коварно усмехнулся в ответ и направился к седельным сумкам. Дроу прищелкнул языком явно не разочарованный в спутнике.
Вскоре трое всадников, а точнее двое, покинули временную стоянку верхом на белоснежных эльфийских конях. Исильфаррел ехала вместе с дроу на одном скакуне. Джассин сохранял ледяное спокойствие, наблюдая ласки любовников. Ему не было дела до милостей лунной эльфийки к дроу, но подобное поведение, когда надо быть внимательным ко всему, несколько раздражало.
Кони бесшумно ступали, выбирая путь среди древ. Путешествовать по дикой местности в лесу не доставляло никакого удовольствия и удлиняло их путь. Одно радовало, что лес Невервинтер в этой части был не слишком густым, что и позволило всадникам ехать верхом на конях. Эльфы за время пути изредка пригибались в седле, чтобы не задеть низкую ветку. Пейзаж сменялся пока они продвигались на запад. Авантюристы решили продолжить двигаться в сторону города Невервинтер в течение всей ночи. Низкие клены все реже встречались им. Величественные дубы с ветвящимися кронами тянули свои мощные «руки» в небо. Вязы и ели терялись за буками и вековыми исполинами. Среди буйства растений попадались на пути животные, пугливо убегающие прочь, когда почти в двух метрах от себя замечали тихих и смертоносных остроухих убийц. Охотящиеся ночные пернатые хищники с любопытством провожали взглядами фосфоресцирующих глаз, оторвавшись от своих окровавленных жертв.

Ревность Высоких сильнее людской:
До крови, бывает, доходит.
Эмоции взор застилают порой,
Убийства дух по лесу бродит.
Shining Blade

"Варлок-2: Возмездие"
(пушистый триллер-ужастик с элементами кровавой психологической драмы)
Сигрид и Хакэ


У подножия одной большой горы - ну не Фудзиямы, конечно, а чуть поменьше и где-то в другом месте - раскинулась совсем небольшая деревушка.
Ну ладно, не раскинулась - съежилась. Она все-таки была совсем-совсем небольшая. Так вот, жили в ней исключительно добрые (по большей части) и приветливые (почти всегда) люди. Занимались хозяйством, каким могли, пасли на горных лужках своих козочек (такие, знаете, с колокольчиками на шее), по вечерам пили эль, или что там пьют в горах, и не знали горя. Пока одной зимой, которая еще в декабре совсем не предвещала беды, в деревушке не случилось нечто такое... чего там раньше, в общем-то, никогда не случалось.
Да и с чего бы ему случаться? Если бы это была гора Фудзияма, или деревенька хотя бы раскинулась, ну или, на худой конец, люди в ней были все сплошь через одного разбойниками и душегубами, или хотя бы водились горах какие духи злые, оно бы и понятно, случайся - не хочу. Только жизнь в той деревеньке текла спокойная, без происшествий, даже и поговорить вечерами не о чем, люди и расслабились, перестали собак мясом сыром для злости откармливать, перестали колья в ямах волчьих затачивать, а зря. Как показала неумолимая практика…
Практика вообще много чего интересного могла показать тем людям, но фантазия практики в тот зимний день ограничилась фигурой кого-то огромного, с лохматой белой шерстью, которое чуть не до полусмерти напугало местного охотника, который надеялся подстрелить какого-нибудь зайчика в местном лесу.
- Я шел, никого не трогал, ружьем помахивал, и вдруг в кустах шорох, - рассказывал охотник в тот вечер собравшимся у него в домике жителям (которые перед этим полчаса отпаивали его элем и валерьянкой). - Я останавливаюсь, а из них - ОН. И сразу попер на меня - глаза бешеные, шерсть дыыыбом...
Жители, конечно, переглянулись, и ни слову не поверили, а эля и валерьянки наливать перестали. Нет, а кто еще настолько с головой не дружит, чтобы в подобные сказки верить? Пошумели, покричали, разошлись. А эль, к слову, и правда добрый был, иначе с чего бы Йонсену Кривой Каблук, пока шел он от трактира к своему дому, померещилась странная тень, огромная, и вроде как мохнатая, точь-в-точь, какую видел охотник. Только Йонсен Кривой Каблук уже месяца три как с охотником из-за косули не разговаривает и в глаза его не видел..
А потом стали ходить страшные слухи, что, мол, мохнатый этот зверь - если такое вообще можно назвать зверем - ворует у хозяек блины, вот прямо через окно, просовывает так лапу и ворует. И когда у кого что пропадало, сразу все думали на это чудище.
Согласно статистике (которая стоит в одном ряду с маленькой ложью и большой ложью, так как является их превосходной степенью), Чудищем было украдено: кадка с маслом, панталоны матушки Гризельды, 12 пузырьков валерьянки, три тарелки блинов (что получалось в сумме, если сложить все украденные им блины), веник Йонсена и одна прищепка.
Но самое страшное, что никто не знал, как же на самом деле выглядит чудище, его даже назвать пришлось – Чудище. Некоторые приписывали ему огромные красные рога, хвост пикой и одуряющий запах серы, другие уверяли, что на тарелке из-под блинов видели белые волос…шерстинки, а следы на снегу сильно напоминали человеческие, если бы человек вздумал пойти по снегу в цветочных горшках на босу ногу. Многие приписывали ему крылья, кое-кто даже догадался, для чего Чудищу веник, но сходились все, как полагается в одном – Чудище надо изловить. Путем добровольной жеребьевки, с совершенно формальным условием не отбирать скот у вызвавшихся, определилось пятеро счастливчиков, которым выдали инвентарь, примерное описание Чудища, сухпай на пять дней и проводили до ворот. Прямо за воротами начиналась узкая обледенелая тропа, ведущая в горы.
- Говорят, если называть по имени зверя, на которого охотишься, можно накликать беду, - неуверенно произнес один из охотников, взвешивая в руке доставшееся ему оружие (лопату). - Вроде как что-то там, связанное с духами, я точно не помню.

(та-та, продолжение)
(ХаКэ и Сигрид)

- Это типа не называть медедя медведем, а волка волком? - догадался Второй Охотник.
- Ага, - кивнул Первый. Они поднимались все выше и выше.
- То есть, нельзя называть Чудище Чудищем? - уточнил Третий Охотник.
Один из сугробов рядом с ними как-то неприятно зашевелился.

-Вот варлок! – испуганно выругался от неожиданности Пятый охотник. Решив не дожидаться своей очереди и отпрыгнув сторону, с разбегу нырнул в сугроб напротив, что торчали только подбитые кожей валенки. Остальные тоже перепугались и бросились следом с громкими, криками, кроме одного, который..
Который вообще был не охотник. Потому что он был эльфийская принцесса все-еще-в-бегах.
- Так, ну и кто это у нас в сугробе прячется? - вкрадчиво спросила она, одной рукой отклеивая накладные усы, а другую запуская по локоть в тот самый сугроб
Крепкая хватка профессионального боевого мага со стажем мигом напомнила ей старые времена тайных и таинственных операций по обезвреживанию и уничтожению. Гендальф, так и не собравшийся сменить кличку, дернул принцессу в сугроб и только там сказал ей «тсс»
- Тсс!! – сказал Генальф шепотом. – Я здесь в засаде. С осени сижу. Варлока караулю. Помнишь, которого мы в тараканчика белого и пушистого превратили? Он еще травки всякие сушил и лягушек ел? Так вот, лягушки, с травками, вступили в реакцию с заклинанием, и варлок вырос…
- Ужас какой, - прошептала принцесса, качая головой. - Мне эти лягушки всегда казались какими-то подозрительными.
Тем временем в сугробе напротив, откуда торчали предметы обуви и лопата, началась странная возня.
- Кстати, тот сугроб мне тоже показался подозрительным.
Охотники в количестве четырех штук выскочили из сугроба один за другим и помчались в сторону деревни. Ворча и отряхиваясь, из снега вылез прекрасный. пушистый. Веееник. огромный. Лохматый. Вааарлок.
- ААА!! – кричали, забираясь на ворота повыше, люди. Испуганно и в страхе.
- ААА!!- кричали Гендальф и эльфийская принцесса, выныривая из сугроба. Обрадовано.
- Попался!!! – еще добавила принцесса, пока боевой маг закатывал рукава, готовясь произнести заклинание и раз и навсегда…
Но тут что-то их остановило. Они посмотрели на варлока повнимательнее…
Варлок тоже на них смотрел. Глаза у него были красивые-красивые. И жалобные-жалобные.
- Я не могу, - сказала принцесса. - Нет, ну ваще. Ну ты посмотри на него, Гендальф. Я не могу. Он же добрый, белый, пушистый. Ну подрос чуть-чуть, с кем не бывает.
- Действительно. Нехорошо, - боевой маг растерянно смотрел на белого пушистого варлока, который был теперь выше его головы на две (а если в эльфийских, то и на три), и был готов окончательно избавить мир от чудовища, только руки его опускались при виде блестящих от жалобности глаз. – Слушай, Эйтамэль, давай его отпустим? Насовсем? Ну, воровал блины, так голодный! А веник.. веник ему просто идет…
Эльфийская принцесса, имя которой наконец стало известно читателям, тяжело вздохнула.
- Да. Наверное, так будет лучше всем нам. Беги, малыш..!
По эльфийской щеке скатилась прозрачная эльфийская слезинка. Варлок, который все это слушал с таким видом, словно все-все понимает (хотя он действительно все понимал, только сказать не мог), сделал шаг назад. Тоже вздохнул. Потом улыбнулся, развернулся, и зашагал прочь.
Помахивая прекрасным. Пушистым. Веееником.

Сообщение отредактировал Сигрид - 9-01-2008, 17:42

- Куда ты лезешь? - кричал разум Спарксу, - Ты и так меня взорвал! Хочешь, чтобы остальные разума хороших людей полопались?!
Спаркс грозно посмотрел на непонятную субстанцию, достал свой обрез и пальнул.
- А теперь, уважаемые читатели, сажмите головы руками. Я снова в парке, снова бред.

----------------------------------

Верните мой билет!

Посвящается Лире, поклоннице моего творчества (я надеюсь). Решил повесть о Тихом Доне и пингвине перевести в полнометражку. Не пытайтесь критиковать этот рассказ! Не пройдет.

Глава 1. Прям на хуторе.

Новый год! Крестьяне торжествуют и вместе дружно пьют! Самогон течет рекой, огурцы выпрыгивают из банок и волшебным образом попадают в рот. А кобылка снег почуяв, с крестьянами тоже пьет. Лишь священнослужитель (попик по-простому) изредка выпивает. Но вот беда! В гостеатр коммунистической партии «Тихий Дон» приехал какой-то там чиновник-бурократ с важнейшим докладом. За час до прибытия важного человечка, староста собрал народ хутора и сказал «А то же! Шот, нучальство понаехать решило! Пойдем, послухаем чавой-то там лепетать будут!» . Народ кивнул, закусил и пошел в «Тихий Дон».
Пришли, дружно сели, закусили. В зале гостеатра был Аншлаг. Народ ждал зрелищ и полит информации. Сцена пустовала, за ораторской стойкой не было ни души. Чем больше народ ждал, тем больше градус в помещении повышался. Наконец, после пяти минут ожидания, из рядов сидевших граждан начало доноситься звонкое «РЫБА!» и щелчок. Домино – великий источник терпения. После двадцать пятой РЫБЫ, староста не выдержал и вышел на сцену.
- Дорогие товарищи! Чиновничье высочество задерживается, поэтому предлагаю обсудить насущную проблему! Первый закон фотоэффекта! «Количество электронов, выбитых с поверхности металла за единицу времени, прямо пропорционально интенсивности света», - отчеканил староста так, что зубы у всех отпали вместе с челюстями, а философское «РЫБА» повисло в воздухе. Настала немая сценка. Глаза хуторян и хуторянок наливались кровью, руки сжимались в кулаки.
- Богохульство! Бей богохульника! Батюшка отец, благослови на честный бой! – крикнул здоровенный Микула-кузнец.
- Тебе сын мой благословения не нужно. Зачем дураку ложка? - отозвался попик с задних рядов.
Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и перед ошеломленными селянами предстал пингвин. Черно-белый, с высоко поднятым клювом, он важно посмотрел на всех и сказал:
- Это вы правильно мордобой устроили! Будем развивать межплеменные конфликты! – сказал пингвин.
- Батюшки! Говорящий, жирный, черно-белый аист! – взвизгнула женщина, потом другая, а затем и весь второй академический военный хор.
- А ну, гражданочка! Не сеять панику в рядах почтенных хуторян! – приказал пингвин. – Это некрасиво и вы должны понимать, что в наше время развития внутренних отношений между животными и людьми, мы играем большую роль!
- А! У меня сейчас взорвутся мозги! – вскричали с последних рядов и короткий «Бум!» осветил дальний конец зала.
Вдруг дверь сильно распахнулась и ударила пингвина. Словно Ванька-встанька упал черно-белый птицозверь, но не поднялся.
- Ребята! У кого солярка есть? – прокричала чумазая голова, появившаяся в проеме двери.

Глава 2. Где искать Солярку?

- Граждане! Инокентий Матросович поднял глубокую социальную проблему нашего хутора! – прокричал на весь зал староста, которого уже не били, хотя доброжелательный Микула стоял рядом и весело улыбался.
Дверь опять отворилась, на сей раз еще сильнее. Тельце пингвина немного вдавило в стенку. Голова проорала:
- Ребят! Все отлично! Солярка нашлась! Мы ее еще прошлым летом в озеро вылили! – и голова, блеснув своими глазками, скрылась.
- РЫБА!

Глава 2,5. Праздник к нам приходит.

Народ скучал. Чиновника нет, староста лежит. Микула случайно уронил на его голову кулак и ненароком разбил об него три десятка скамеек. Вдавленное в стену черно-белое тельце принялось подавать признаки жизни, в виде истошного вопля:
- Через семь дней вы умрете!
Бам! Дверь открылась, вопль прекратился.
- Те, кто не женат дураки! – крикнули в зал несколько появившихся голов. За дверью послышался веселый хохот. Микула направился к двери, он развелся три недели назад. Хохот сменился радостными приветствиями, приветствия сменились криками ужаса, вскоре крики утихли, взамен пришли глухие стуки чего-то твердого обо что-то мягкое.
Вдруг из суфлерской будки на сцену вылезли два шарика. Один красный, другой желтый.
- Они настоящие! – крикнули шарики и упали без сознания.
Неловкая тишина пронзила скучную тишину.
- Эк, Кузминишна! Пасха на дворе? – прервал молчание старческий голос миловидной бабули.
- РЫБА! – последовал ответ Кузминишны.

Глава 3. А вот и мы!

В зале раздалась торжественная музыка. На сцену вышел Иван Ургант. Улыбнулся, закусил и заснул. Музыка закончилась, ансамбль народной музыки Монголии улетел в Тайланд. - Говорю же! Пасха!

Глава 4. Возвращение Пингвина или Великий Пингвинатор.

-Оценка ситуации….-
-Оценка произведена….-
-Включение аварийного питания….-
-Включение невозможно….-
-Батарейку……-
-Стащили……-
-Микула…..Гад….-
Пингвин так и остался лежать. Звук бьющегося стекла пронзил тишину. Тишина, корчась в судорогах, рубанула с плеча напоследок, и звук бьющегося стекла упал на пол без головы. Хуторянам уже хотелось домой, как вдруг из-за кулис выпрыгнул, совершив десятикратное сальто-мортале, Санта Клаус.
- Хе, а вы думали все так легко? – сказал Сантик и достал автомат Томпсона.

Глава 5. Дедушка ЖИВ!

У всех людей в зале на лицах, были испуганные лица. Староста поднял руки вверх, подошел к Санте и со всей дури выкрикнул ему в лицо:
- Дедушка-а-а-а!
Послышался треск, и в крыше образовалась дыра. В нее влетел Дед Мороз, верхом на страусе.
- Ах, ты! Отброс империалистической диктатуры! – крикнул Дед с высоты, - Прямой наводкой! Пли!
Крылья страуса поднялись и с тихим шипением вырвались две ракеты типа «Воздух-земля».
- Ааааа! – напоследок сказал Санта, раздал всем подарки, отразил титановым щитом ракеты и убежал за кулисы.
- Буэнос диас, мучачо! – сказал вслед Дед Мороз, потом повернулся к хуторянам и крикнул, - Живите богато! А мне нужно спасать мир!
И дедушка улетел.

Глава последняя. Домой.

Все селяне, устав от этого грандиозного зрелища, отправились домой. По пути кто-то поднял пингвина, влил ему в клюв стакан спирта. Пингвина перетряхнуло, и он достал из кармана невидимого пальто волшебную палочку. Несколько слов прозвучало в зале, и у каждого хуторянина на голове появилась красная, новогодняя шапочка. С потолка посыпались золотые звезды, которые падая, рассыпались на тысячи безвредных, светящихся осколков. Каждый мог взять осколки домой и украсить свою елку. А безобидный кузнец Микула отдал пингвину батарейку и крепко обнял.
Перед уходом, пингвин сказал еще несколько слов, взмахнул палочкой и исчез. Разноцветный луч полетел в небо и разорвался там, освещая улицу разными красками. Хуторяне следили за этим чудом. А потом кто-то крикнул « С новым годом!», все посмотрели на часы и закусили.

Дезмонд неслышно вошёл в парк и огляделся. Вокруг тихо и спокойно, только скрип пера доносился из ниоткуда- так, наверное, и должно быть в Парке Писателей. Молодой Нианорец присел на лавку и, достав толстенную и широченную книгу, впрочем, пустую, начал писать... рассказ лился рекой и не собирался заканчивать. Ясно было, что это лишь одна часть чего=то большого... может быть, если рассказ понравится здешним обитателям, Дезмонд напишет сюда продолжение...
______________________________
Заранее извиняюсь за возможные некорректности и опечатки. Рассказ создан по мотивам одной популярной Он-лайн игры, но всё расписано так, что, думаю, будет ясно и тем, кто не играл. это лишь первая счасть, если кому понравится - пишите в личку или плюсуйте - буду знать )) выложу продолжение.
______________________________

Вечерело. Легкий туман ложился на необозримые просторы Рун-Миргарда, укрывая леса, сады и дома теплой тонкой пеленой белесого цвета. Днем все не так, как вечером, в тумане. Днем идешь себе по лесу, видишь дерево – а оно дерево как дерево, ничего интересного. А в тумане иначе… Умом-то понимаешь, что от этого ничего не меняется, но все тот же ум переиначивает до боли знакомые предметы в их таинственные подобия, меняет их суть до неузнаваемости, используя силу собственного воображения… Но этот туман еще легкий. Сквозь него были почти ясно видны алые нити закатных лучей, тянущихся с Запада. Холст неба раскинулся высоко над головой и далеко-далеко в стороны, на самой границе горизонта почти сливаясь с тепло дышащей после жаркого дня землей… Красные, оранжевые, желтые. синие краски разлились по нему, словно специально раскинутые умелой рукой опытного художника, знающего, что может поразить и порадовать глаз случайного очевидца его нового творения… Впрочем, кто может поручиться, что не сам Один благословил этот чудный день таким великолепным закатом?..
Так хорошо и радостно на душе в такие минуты, минуты созерцания природных красот. Добрый вечер обещает назавтра почти безоблачный теплый день, полный радостных забот для жителей столицы страны – Пронтеры.
Однако не все жители Миргарда радовались красивейшему природному чуду. Некоторым было просто не до него. Двое шли от стольного города прямо на Запад, держа путь к магической столице государства – к Геффену. Лучи закатного солнца светили прямо на них сквозь листву редких деревьев. И вот ведь прекрасный случай подставить лицо этим еще теплым солнечным лучам, забыть о цели похода, снять эту неудобную бронь и сесть где-нибудь на холмике близ реки, предавшись глубоким размышлениям и дискуссиям на тему счастья, бессмертия или, на худой конец, просто о судьбах мира.
Но нет. Двое шли не просто на прогулку. Судя по тяжелому щиту за спиной одного из них, и по двум увесистым обоюдоострым мечам, висевшим сбоку у того же путешественника, они собирались на какое-то дело. А, посмотрев на их напряженные лица, заглянув в их глаза, в которых виделась сосредоточенность на чем-то одном, немыслимо важном, да и вообще оглядев вид этих ничего не замечавших странников, становилось ясно, что они шли на такое дело, на которое решаются считанные разы в жизни, и его либо совершают, либо умирают, пытаясь
Один из людей, одетый в красивую белую робу, освященную в его родной церкви, а, значит, несущую ему частичку удачи из родного дома, время от времени творил какие-то пассы руками, и над головами путников вспыхивали небольшие нимбы, похожие на кружащих ангелочков с арфами, которые, впрочем, тут же исчезали. Он испрашивал благословения у Богов, просил сил, дарующих ловкость, скорость и сокрушительность ударов, просил защитить его друга, шагавшего впереди него, (да и себя тоже) от страшных ран и яда, который вполне могли нанести там, куда они шли.
Священник очень волновался, ибо это был его первый и, как он надеялся, не последний поход в Гласт Хейм, мертвый город. Когда-то давно он был практически стерт кем-то или чем-то с лица земли вместе со всеми жителями. От пышного и величественного некогда города остались одни руины да неуспокоенные души, пугавшие изредка криками о мести жителей Геффена. Не то чтобы Магический Город находился в непосредственной близости к такому опасному месту, как Гласт Хейм, нет. Просто крики были ну очень уж громкими. Конечно, разрушение Гласта не прошло бесследно и не было забыто людьми. До сих пор по земле бродило много песен и легенд, на тему падения столь мощной державы.
Друг Священника шел молча и размышлял о своем. Это он задумал поход. Он и Священника потянул за собой. Так как прекрасно понимал, что одному ему там придется тяжело. Да чего уж там – он довольно быстро помрет там. Поэтому для похода он выбрал себе в спутники одного из лучших Священников, которых только знал. Однако, в заплечной сумке крестоносца плескалось в просторных бутылочках довольно большое количество белый зелий, заботливо завернутых в тряпки, чтобы не разбились – не то, чтобы он не доверял священнику или, тем паче, считал его неумехой и неопытным. Просто… лучше все-таки перестраховаться, даже несмотря на тот факт, что, по слухам, Священники могут воскрешать погибших в битве. Сам Крестоносец такого чуда еще не видел никогда.
Воин шел и на ходу разрабатывал план дальнейших действий, хотя решение о походе было принято не вдруг, не из-за какого-то секундного порыва, а давно, заранее обдуманно, и обдуманно много раз. Тем не менее, крестоносец знал о том, что они собирались делать по прибытию в Гласт Хейм не больше священника, который не знал ничего. Воин пришел к выводу, что надо будет в Геффене раздобыть карту Мертвого Города, когда услышал сзади взволнованный голос товарища:
- Смотри, Геффенская Башня! Мы скоро придем!
Крестоносец ухмыльнулся про себя. «Какой наивный» - подумалось ему. «Вот что значит всю свою жизнь пользоваться услугами Кафры или собственными силами для перемещения!»
Он знал, как обманчива эта видимая близость Башни. Кажется, идти осталось от силы полчаса, но нет – ты идешь и идешь, а Башня не приближается. Это из-за того, что треклятые колдуны вздумали достигнуть небес, будто это бы могло им помочь в их магических изысканиях, и возвели Башню немыслимых размеров. А начинающих бедняг-Магов заставляют еще бегать вверх-вниз по лестницам огромной Башни, чтобы достичь сана Волшебника. Небось, потешаются за взмыленными спинами бегающих Магов.
Крестоносец не очень жаловал и любил надменных Волшебников. Ему куда больше нравились всезнающие Мудрецы, никогда не гнушавшиеся общества воина и с радостью делившиеся своим знанием. А воин только слушал, набираясь опыта и мудрости, чтобы однажды совершить самому то, что он задумал. Самому Крестоносцу Эльвигу недавно исполнилось двадцать восемь лет. Из которых Святой Щит он носил более семи. А Священнику этому, исполнилось ли ему хотя бы двадцать четыре года? Ну, по крайней мере, он носил почетный сан уже четыре года… немалый срок, чтобы многого добиться! И несмотря на кажущуюся молодость и неопытность, этот парень успел побывать во многих передрягах. И спас много жизней. Хоть и странно, что он в первый раз шел в Мертвый город. Сказать по правде, Эльв сам шел туда всего во второй раз.
Через полтора часа путники увидели ворота Геффена. К тому времени туман успел сгуститься и стать похожим на молоко, разлитое в воздухе. Эльвиг и Марий, Священник, остановились в гостинице, открытой, несмотря на позднее время. Эльв решил остаться здесь до следующего вечера, когда и был назначен выход из города. В сторону Гласт Хейма. Марий сразу ушел в свою комнату и больше не показывался оттуда до самого утра. Его примеру последовал и Эльвиг.
Проснувшись рано утром, Эльвиг первый делом подумал о то, что надо бы сходить в кузницу, еще раз проверить оба его меча и, возможно, подкрепить щит. Что он, позавтракав, и сделал.
Два меча, купленные на знаменитом Пронтерском Рынке за непомерно высокую цену, были её поистине достойны. От одного из них так и дышало пламенем подземных глубин. Кроме того, Крестоносец знал, меч выкован не просто из простой стали, или, вернее, оридеконов (материал, используемый для заточки оружия): в его «крови» также есть осколки звезд, павших с небес. Такой меч очень трудно сломать. И столь же трудно починить. Это был Огненный Фламберг.
Второй меч выглядел более странно и больше походил на топор – на конце лезвия был заостренный со всех концов крест. Само оружие, если хорошенько присмотреться, немного во тьме светилось, и становилось понятно, что оно освящено самим Господом Богом, чтобы дети его огнем и мечом несли свою веру и искореняли Зло.
Щит Крестоносца с виду был вполне обычен: совершенно неподъемный каменный блок, которому придали форму и нарисовали на «фасаде» знак Господа – золотой крест. Конечно, щит был укреплен целых шесть раз, но и это не являлось причиной его исключительности. Стоило взять его в руки, как чувствовалась некая уверенность в битве, а, сражаясь с любым представителем расы полу людей, можно было физически почувствовать, как некий невидимый кокон поглощает почти треть силы удара противника. В нем находилась одна из наиболее востребованных к Карт в мире – Карты Тары, Thara Frog Card.
Кузнец был поражен, увидев в руках Крестоносца такие баснословные богатства. Как только Эльвиг выложил ему цель визита, он сразу предупредил Крестоносца:
- Знайте, что есть большой шанс сломать оружие при заточке. Особенно после пятого раза. Если что-то не получится, то восстановить оружие будет невозможно. Оридекон обладает удивительной силой – он усиляет оружие. Но, стоит неправильно его применить, как он отдает больше силы, чем надо, оружие не выдерживает и ломается. То же самое и с элуниумом, что используется для улучшения брони. Как я вижу, оба ваших меча и щит, господин Эльвиг, уже заточены свыше безопасного лимита, когда оружие готово принять любой заряд силы из оридекона или элуниума. Так что, умоляю вас, подумайте, прежде чем делать.
- Я подумал. Берите. Здесь два оридекона, здесь – элуним, - Эльвиг развернул свертки, что нес в руках. – Пожалуйста, будьте осторожны. Вот задаток.
Кузнец заверил Крестоносца, что заказов у него больше нет, и к семи часам все будет готово. Эльвиг поблагодарил мастера кузнец и побрел домой. По дороге в гостиницу он думал, как быть дальше. В принципе, такой расклад вполне устраивал Эльвига. Они с Марием успевали выйти даже раньше назначенного срока.
Весь остальной день Эльвиг провел в безделье, тщательно стараясь отгонять мысли о предстоящем походе. Марий очень хотел вытащить Крестоносца прогуляться по окрестностям и посетить Геффенскую Башню, но в итоге ему пришлось идти одному. А Эльвиг отправился к себе в комнату с твердым намереньем выспаться перед сложным делом.
…Он снова бежал. Темные коридоры сливались в одно серое марево, факелы на стенах не разгоняли тьму. Вокруг раздавались странные звуки, заглушавшие даже бег и бешеный стук крови в висках. Поначалу еле слышные, они становились все громче, они приближались все ближе, давили на подсознание. Едкий пот заливал глаза. Щит валялся брошенным где-то далеко, забытый, ненужный. Вдруг сзади раздался женский крик. Юный Эльвиг с трудом поборол желание продолжать бежать и остановился. Крик раздался еще раз. Как? Он думал, она рядом! Совсем близко он слышал её дыхание! В темноте было не различить силуэтов, что кружили вокруг застывшего Эльвига. Крик молодой ассасинки раздался последний раз, самый громкий, самый призывный. Из темноты на него глянули сверху вниз два огромных красных глаза. А затем из темноты вылетел окровавленный катар. Откуда тут взяться крови, мельком удивился молодой Крестоносец, а через мгновенье катар вошел ему под сердце…
Эльвиг резко сел на кровати. Солнце приветливо глянуло ему в лицо, разгоняя тьму кошмара. Большие часы, стоявшие в комнате, прозвонили семь часов. Надо было двигаться. Эльвиг встал с кровати, вышел на улицу. Было несколько прохладно, людей на улице ходило немного, ветер мел по дороге пыль. Крестоносец направился в сторону кузницы, отгоняя кошмар. «Без щита как без рук» - подумал он. Непривычно.
Кузнец с прискорбным видом сообщил, что ему не удалось усилить Огненный Фламберг. При попытке он принял на себя больше энергии, чем это было возможно, и раскололся буквально в руках у мастера. Зато, сообщил он с улыбкой, щит и Святой меч находятся в идеальном состоянии. И предложил Эльвигу проверить качество работы. Само собой, Крестоносец согласился. Они прошли на задний двор кузницы, где Кузнец предложил Эльвигу перерубить на лету полено, дабы убедиться качеством выполненной работы. Святой меч легко рассек бревно пополам, а затем еще раз – скорость довольно важная штука. Щит же играючи выдержал удар кузнецкого молота, а он был немаленький. На щите даже царапины не осталось. Эльвиг улыбнулся впервые за, кажется, прошедшую вечность, заплатил мастеру и ушел. Не забыв, конечно, поблагодарить.
Торопить Мария не понадобилось – он отлично знал, что, когда и как, и к приходу Эльвига, был уже практически готов – укладывал в поясную сумку синие Драгоценные Камни. Увидев у Эльвига только один меч, Марий вопросительно поднял брови.
- В Хранилище Кафры сдал, - соврал Эльвиг, и Марий кивнул, мол, понял. Поверил.
Закатное солнце снова светило в лицо, но выходили они уже из других ворот. Почти все как вчера. Только теперь она были немного ближе к цели. Хотя самое трудное оставалось впереди.

Сообщение отредактировал Dezmond - 8-01-2008, 20:50

*одна просьба уже есть, значит, можно и дальше написать продолжение...*
__________________________________________________

Выйдя из Геффена, двое путников устремились на Запад, щуря глаза от солнца, нещадно светившего навстречу. Крестоносец все оглядывался назад, кляня себя, что так и сподобился купить карту Гласт Хейма у торгашей Геффена. Но тут уж не на кого было больше пенять, кроме как на самого себя. Поэтому Эльвиг молча продолжал путь. Марий неустанно бормотал молитвы и осенял себя и спутника священными знамениями, дарующими скорость. «Это уже вошло в привычку» - отвлеченно подумал Священник, в очередной раз творя маленькое чудо своими руками.
Поначалу, будучи еще Аколитом, он восхищался каждым своим свободным мановением, дарующим силу, исцеляющим. Он довольно долго предавался даже и мыслям о том, как это происходит – магия странно наделяет тело чем-то большим, чем радость, каким-то волшебным, ни на что не похожим чувством. Знакомые Маги и Волшебники говорили Марию, что, творя свои заклятья, они ощущают какое-то злое удовлетворение. Наверное от того, что подвластные им стихии вот-вот обрушатся на их врагов... Крестоносцев, что умеют делать Великий Крест Господень, переполняет, по самым достоверным источникам, святой гнев, весьма ощутимо бьющий и уничтожающий всех недругов Господа Бога. Мудрецы испытывают наслаждение магией, они познают какую-то часть её с каждым заклятьем. Монахи, умеющие обращать всю энергию заполняющей их магии в один страшный, смертоносный удар, несомненно, самый сильный во всем мире, чувствуют всей душой очищение перед чем-то высшим, чему они служат, может быть, перед ними самими.
Из всего этого Марий, став Священником, научившись воскрешать, научившись благословлять и защищать сильнее и лучше, а, соответственно, испытав больше ощущений, заключил, что Магия у каждого своя, по-разному дается и по-разному чувствуется. А еще Магия по-разному творится. Может, это от того, что каждый вкладывает в свою Магию разную толику души, разные переживания и сомнения, разные жизни. Может, и нет, Марий того не знал. Зато сейчас усиленно размышлял над этим.
Эльвиг такими глубокими мыслями не утруждался, он просто шел, думая о насущном. Что будет, когда они доберутся наконец до Гласта? Как они вдвоем собираются прорываться в самую гущу, так сказать, событий? И смогут ли прорваться? Ладно, решил Эльвиг. Будем действовать по обстоятельствам.
Тем временем солнце окончательно закатилось за уже виднеющиеся стены проклятого города, тьма опустилась на землю, не принеся, однако, избавления от летнего зноя. Обливаясь потом, Эльвиг остановился у самых полуразрушенных ворот. Эльвиг вынул Святой меч из ножен и покрепче стиснул в руке. Взяв в руки щит, Крестоносец двинулся вперед, строго-настрого приказав Марию двигаться не иначе, как за его спиной, под его прикрытием. Терять товарища, и, что важнее, Священника, то есть опору и подмогу, не входило в его планы. Едва два человека шагнули под своды Гласт Хейма, как на них обрушилась неестественная, странная, нездешняя тишина, а вместе с ней и ощущение опасности, не отпускающее ни на миг. «Странно видеть такой огромный город заброшенным!» - думал Марий, озираясь по сторонам и глазами ища возможную угрозу, а заодно таща на себе остатки их поклажи – случись что, Эльвигу она будет сильно мешать. Почти сходные мысли были и у Крестоносца: «Странно знать, что в эдаком царстве ты, наверное, единственная живая песчинка...». Как ни крути, мысли невеселые.
Первым опасность заметил Марий. Собственно, он первый ей и подвергся. Казалось, только что эта гаргулья была статуей, а вот прошли мимо, повернулись спиной – и она с горящими глазами готова всадить тебе в эту самую спину стрелу из своего лука. Она почти и всадила. Марий, услышав у себя за спиной едва заметное шебуршание – возможно, тихое пение натягиваемой тетивы, а может, шорох падающего камня или дуновение тихого ветра – резко повернулся и вскрикнул:
- Pneuma!!
Стрела ухнула впустую, почти добравшись до цели. Вокруг Мария образовалось странное зеленое поле, которое буквально поглотило стрелу – может, сожрало, спалило, а может, куда-то отправило... этого не знал никто. Даже Высшие Священники.
Не успел Марий завершить заклинание, как Эльвиг уже творил свое – каждая клеточка тела напряжена, мускулы на руках вздулись от напряжения, горло разрывает крик. Эльвиг хорошо знал, как это бывает – когда захлестывает кровавая радость боя. Сейчас он почему-то ничего не чувствовал... и тем не менее:
- Shield Boomerang!!
Щит полетел, направляемый умелой рукой бывалого Крестоносца и святой магией, ему дарованной. А через долю секунды он уже нанес сокрушительный удар по врагу. Не давая гаргулье опомниться, Эльвиг выставил перед собой щит, спровоцировал – Provoke!! – гаргулью атаковать себя и отшвырнул её подальше от Мария, пригвоздив тем самым к стене и добавив еще трещин на древнюю поверхность. И оглушив. Эхо очередного крика витало над головами людей и гаргульи:
- Shield Charge!!
Не всякий способен выдержать такие удары. Горгулья – смогла. Не просто смогла, но и отстреливалась в упор, благо, каждая третья стрела отлетала от щита Эльвига в ближайшие кусты, а остальные никак не могли пробить щит. Эльвиг лишь чувствовал легкое неприятное покалываение, быстро снимаемое, впрочем, усердными воплями «Heal!!» у себя за спиной. Заклятье Defender здорово держало оборону – больше двух третей стараний гаргульи ушло в никуда. Зато сам Эльвиг ни разу не промахнулся, хоть и сильно выдохся – его не менее усердные вопли «Bash!!» требовали много сил и сосредоточения. Вернее, требовали не вопли, а то, что за ними следовало: огромной силы мощные удары Святым мечом, похожим на топор. В ночном воздухе стало ясно видно белое свечение меча, и было ясно – это не просто блики металла. Взмахи меча сливались в единое целое, образуя светящуюся и свистящую дугу. Завораживающе.
Однако вот последний решительный удар пронзил гаргулью – она испарилась в ночном воздухе, оставив легкий и горьковатый привкус дыма в воздухе. И лук, упавший к ногам двух людей.
- Назад?
- Никогда.
«Вот упрямец» - восхитился Священник, хотя восхищаться, в сущности, пока было нечему. Просто Марий не знал, какие опасности ждут впереди.
Оставив место боя за спинами и поминутно оборачиваясь, путники шли дальше – темными переходами замковых улиц. Непохоже было, что здесь был город, думал Марий. Ведь в городе полагается быть домам, хоть какому-то пристанищу для защитников. Наверное, решил Священник, здесь была цитадель. Замок. Последний оплот, павший, рухнувший под неведомой темной и злой силой. Низвергнутый в пропасть небытия. Но – оставшийся каменным шрамом на земле Рун Миргарда.
Давным-давно Марий слышал легенду, появившуюся века назад, легенду о том, как группа людей спасла Рун Миргард от очередного конца света, от Рагнарёка. Тогда команда из Крестоносца, Священницы, Ассасина, Мудреца (впрочем, девушки), Охотницы и, как ни странно, какой-то амбициозной Торгашки, тоже когда-то ворвались на территорию Гласт Хейма. Они пытали предотвратить появление Темного Лорда, каждый из них встретился со своим демоном: Ассасин пал в бою со своим же лучшим другом, Крестоносец чуть не потерял жизнь при непосредственном содействии своей возлюбленной Священницы, девушка-Мудрец взяла верх над своим бывшим учителем, Высшим Волшебником... Впрочем, можно ли это назвать «взять верх», если сам погибаешь после победы? Тем не менее. Торгашка и Охотница сразились с демонами самого Гласт Хейма, оставшись, впрочем, в живых. Насколько знал Марий, имена героев затерялись в веках, никто не знал доподлинно, было ли это на самом деле, но Священник не сомневался – было.
Эльвиг молча шагал вперед. Вдруг он сделал знак Марию, подняв руку вверх – приказ остановиться. Марий повиновался и прислушался. В полной тишине Эльвиг присел на корточки и медленно пополз к ближайшим кустам. И сделал спутнику знак следовать за ним. Изо всех сил стараясь не громыхать мешком с припасами, Марий двинулся следом. Едва оба человека успели засесть в кустах, из-за очередного поворота стены совершенно бесшумно, не нарушая неестевственной тишины Гласт Хейма, выплыл на коне неведомый черный рыцарь, окруженный свитой из скелетов в доспехах. Марий во все глаза смотрел на него. Такого он еще ни разу не видел. Огромный, рыцарь на черном коне с длинной пикой в руке, в которой наметанный глаз Эльвига сразу признал лансу, балансировал всего в сантиметре над землей, не касаясь её. Копыта коня не взбивали пыль, не мяли траву, вообще ничем не нарушали нетронутость дороги. Рыцарь неспешно протопал мимо двоих спрятавшихся людей. Вся его свита, за исключением одного скелета, так же бездумно проследовала за хозяином, зато вот один из скелетов заметил тихое шевеление в кустах в двух метрах от него. И снова бездумно направился в сторону Мария и Эльвига.
Марий почувствовал на плече ладонь Эльвига, которая с силой рванула его назад, на открытое пространство по ту сторону кустов. И услышал взволнованно-ядовитый голос Крестоносца:
- Отходим, ну, отходим, Ваше Святейшество!
Явно издевательский тон подействовал отрезвляюще – Марий очнулся от опьяняющего действия черных пустых глазниц свиты рыцаря. Они не успели отойти достаточно далеко: Марий очень вовремя указал воину на праздно шатающийся силуэт гаргульи в нескольких метрах от них. Ничего не поделаешь, придется воевать на два фронта. Эльвиг рассчитывал быстро справится с гаргульей, а пока отослать Священника подальше, чтоб до не добрался Калицбург – скелет из свиты Рыцаря Бездны, Abysmal Knight. Получилось иначе.
Пока Эльвиг ожесточенно бился с гаргульей, явно не желая подставлять ей свою незащищенную спину, Марий поддерживал его своей святой магией – ставил невидимые барьеры и подкреплял его физические силы:
- Blessing!! Increase Agility!! Kurie Eleison!! Magnificat!! Gloria!!
Разные виды магии, улучшающие удары, дарующие защиту, исцеляющие, повышающие удачу, разом навалились на Эльвига, не оставив, однако, никакой неприятной тяжести. Наоборот, он чувствовал себя всемогущим. И забыл об опасности сзади. Вспомнил он о ней лишь когда ушей его достиг отчаянный крик Мария – его достиг скелет. Марий поспешно отступал от него, невидимый щит явно колебался под ударами старого меча. Марий пытался отбиться, но получалось весьма неуверенно:
- Holy Light!!
Однако мерзкий скелет не желал распадаться прахом – все рубил и рубил по щиту Мария, который уже вот-вот готов был лопнуть. Эльвиг понимал, что не успевает помочь своему другу-Священнику, но попытаться он был должен. Одним мощным ударом щита от отбросил гаргулью вдаль, при этом сильно её оглушив, а сам бросился на выручку. Он не успел. Щит взорвался под ударом скелета, лопнув, как перезрелая дыня под ударом молота, так, что белые брызги разлетелись в разные стороны, исчезая по дороге на землю. Остатки щита кое-как задержали удар по Священнику, но основная сила пробилась. По счастью, меч опустился как-то косо, да и сам он был ржавый, старый, не точенный уже много лет – Марий отделался огромным синячищем. Впрочем, удар отшвырнул его от скелета, который уже снова замахивался своим коричневым мечом. Марий видел, что Эльвиг не успевал, он понял, что не успеет даже поставить щит, чтобы огородить себя от верной смерти. Марий зажмурился. Скелет шагнул ему навстречу и с лязгом костей и старых доспехов опустил ржавый меч.
Марий услышал звук – где-то что-то тяжелое ударилось о старую мощеную мостовую, с визгом прошило её и там и застряло. Не было времени думать о том, что это было – сейчас это не важно. Марий прислушивался к собственным ощущением: надо же запомнить, каково это – умереть. Однако ничего необычного он не ощущал. Будто бы и продолжал сидеть на земле. Марий открыл глаза и увидел перед собой Знак Господень – бело-золотой крест на фоне серого камня. Священник поднял глаза и увидел ухмыляющегося Эльвига. Во все глаза посмотрел на него. И услышал его голос:
- Ну что, умер?
Марий промолчал. Он с удивлением поднялся и огляделся по сторонам.
- Что случилось?
- Тебе сегодня чертовский везет, Слуга Божий! Прямо странно даже! Не иначе, как твоя Глория сработала: когда ты уже приготовился к смерти кто-то там, наверху, смилостивился. Рыцарь Бездны отозвал своего скелетона в тот самый момент, когда на тебя стал опускаться его меч. Радуйся. Добро пожаловать в наш мир обратно!
При этих словах с лица Эльвига не сходила его ухмылка, однако в его глазах виделось искреннее облегчение – спаслись!
- А что гаргулья? – спросил Марий.
- Видимо я её прикончил ударом щита – это очень и очень сыграло нам на руку, поверь мне! Невелика была радость, спасая тебя, получить стрелу в спину.
Марий поднялся и наконец улыбнулся. Потом подхватил оброненный им мешок с припасами и закинул себе за спину. И подмигнул Эльвигу:
- Продолжим?

Разительная перемена в Марие была очень заметна. Если раньше он хмуро и пришибленно молчал, то сейчас он... Нет, конечно, он не распевал песни по дороге, не пускался вскачь и не говорил сам с собой. Просто он шел, улыбаясь, рассматривая каждую стену, арку или проём, открывавшиеся перед ним с неподдельным интересом и странным азартом. Он будто поумнел на пару лет вперед, и, ввиду этой перемены, искал случая еще раз опробывать свою Госпожу Удачу и провести еще разок Госпожу Смерть. Конечно, он не стремился этого делать. Просто искал случая.
Конечно, Марий не забывал накладывать на них с Эльвигом благословения, тихонько шепча «Magnificat!!», или «Blessing!!», или что-нибудь еще. Странно, но любое заклинание, любое умение требовало вслух произнести определенную формулу. Без вскрика не работало ни одно умение. Будто бы облечение в словесную форму помогало магии окончательно оформиться и в апогее своем вырваться наружу стальным потоком ударов, буйством стихий или исцелением ран.
И это касалось всех, абсолютно всех – будь то Рыцари, Маги или Супер Новички. Кстати, одним из самых загадочных классов в Рун Миргарде! Кроме, наверное, таинственных Ниндзей или стоящих на вершине прогресса Ганслингеров из Эйнброча, что нашли способ облекать смерть в ма-а-аленькие шарики и цилиндрики, рекомые пулями. И не только пулями! Говорят, что у них появились еще и новые виды некого «огнестрельного» оружия – какие-то гранатометы, которые сеяли огненную смерть на площади, совсем как Маги, только гораздо быстрее. Но для Мария это были всего лишь слухи, он отнюдь не клял все на свете и не сетовал на то, что приём в Ганслингеры, или, как их еще называли, Стрелки, начался слишком поздно для него – он уже тогда был Священником.
Тем временем они приблизились, как рассчитывал Эльвиг, к нужному им зданию. По дороге они пришибли еще три гаргульи, но там обошлось безо всяких происшествий и приключений. Эльвиг вспоминал дорогу исключительно по своим воспоминаниям да по снам-кошмарам. Благо, это было не трудно, так как такие сны были для него явлением постоянным. Ну смотря, конечно, что принимать за благо. Постоянные кошмары – это тоже, знаете, не радость.
Однако же они действительно приближались к нужному месту. И чем ближе они подходили, тем меньше становилась улыбка Мария, пока, наконец, не исчезла совсем, и тем беспокойнее становился взгляд Эльвига, пока в нем прочно не укоренилось это самое беспокойство. Эльвиг, конечно, не имел при себе карты, но предполагал, что это здание, пристройка, находилось прямо напротив входа, но напрямик пройти было бы нельзя, они обходили территорию замка с юга. Возможно, когда-то это были бараки солдат, потому что в самом здании находились монстры, останки этих самых солдат напоминающие. От Калицбургов, уже знакомых им с Марием, до Райдриков-воинов и Райдриков-лучников, представлявших собой пустые доспехи, ничем не скрепленные, кроме, наверно, злого волшебства, когда-то покорившего всю обитель Гласт Хейма.
Марий и Эльвиг уже вошли внутрь и теперь рассматривали огромной высоты потолки над головами, колонны перед входом и снующих туда-сюда монстров. Без промедления выставив перед собой щит и заслонив Мария, Эльвиг двинулся вперед. Тихо произнеся про себя заклинание Shield Reflect, отражающее почти половину нанесенного Эльвигу урона обратно обидчику, сам Крестоносец осматривался по сторонам. Все так, как ему и снилось. Этим путем, только обратно, в сторону выхода, он почти каждую ночь рвался наружу. Память цепко хранила события пятилетней давности, увиденная раз или два в жизни картина стала его проклятьем. Но Эльвиг не жаловался. Он пришел сюда сразиться со своим демоном, пришел, чтобы отчистить, оградить себя от этого кошмара. Марий тревожно наблюдал за другом: тот, незаметно для себя, бормотал какие-то слова и стал совсем бледным, глаза, которые Марий лишь изредка видел, подернулись пеленой неуверенности в собственных силах. Взгляд, беспокойно блуждающий по развалинам этого жуткого места, не находил какого-то пристанища, все больше терял осмысленность. Марий кинул на него и себя пару благословений, и увидел, что это немного оживило Эльвига. Они продолжали двигаться вперед.
Марий тихонько толкнул Эльвига в бок, как только они оказались в совершенно пустой комнате, видимо, бывшей столовой. Воин повернул голову и услышал:
- Куда мы направляемся?
- На второй этаж. Там находится то, что мы ищем.
- Объясни наконец, что это?
- Не могу. Впрочем, ты сам все увидишь.
- Эльвиг, я должен знать, что именно меня поджидает. Чтобы подготовиться. Хотя бы мысленно. Я понимаю, тебе тяжело говорить, тебе легче сделать, только мне от этого не легче. Если я буду хотя бы знать, с чем нам придется столкнуться, я буду гораздо более спокоен и собран. В конце концов я совсем не обязан торчать в этом жутком месте – ты знаешь от заклинании Warp Portal и Teleportation. Р-раз – и я в Пронтере.
Эльвиг промолчал.
- Я понимаю, что это твой внутренний демон. Но ты хотя бы скажи, что мы ищем? Без конкретики. Монстр? Клад? Труп? Что??
- Монстр. Это... Bloody Knight. Его мы должны уничтожить.
Если бы Эльвиг в этот момент поднял глаза, он бы мог увидеть перемену, произошедшую с Марием. Глаза как два блюдца, челюсть отвисла... Эльвигу, в принципе и глаза поднимать не надо было, он и так знал, что произойдет. Он зажмурился, готовый увидеть синюю вспышку, сопровождающую каждую телепортацию в Рун Миргарде. Мысленно Эльвиг уже видел как Священник достает из карманов своей рясы голубой камень и кидает его на пол, заставляя на месте падения раскрыть портал, чтобы шагнуть туда и исчезнуть. Но Крестоносец так и не дождался этого. Прошло тридцать секунд, минута, две. Эльвиг не выдержал – он открыл глаза и увидел напряженное лицо Мария. Священник задумался.
- Ты, конечно, должен быть либо чертовски силен, чтобы одолеть Кровавого Рыцаря, либо чертовский безумен, чтобы попытаться это сделать. Идиотом ты не выглядишь, – рассуждал вслух Марий. – Значит, ты силен. Я смотрю, у тебя Кольцо на пальце – оно Античное? Одно из тех, что даруют обладателю толику силы Древних?
Эльвиг кивнул.
- А внутри, как я понимаю, Карта Мантиса, дающая хорошую прибавку к силе удара? – снова кивок. – На тебе я вижу святой Крест на цепи – он ведь тоже не простой? Что в нем?
- В нем-то тоже Карта Мантиса, но сам по себе он тоже неплох – дает защиту от магии и немного удачи.
- Странно, обычно воины носят два Кольца с Мантисами, разве нет?
- Да, но я считаю, что защита не менее важна, чем нападение. Тем более для Крестоносца.
- Хорошо... что с доспехами, друг мой? Поножи и кованные сапоги у тебя выглядят устрашающе – но они небось тоже непростые? Ты же не из бедных, насколько я знаю, ты один из самых сильных и богатых Крестоносцев Рун Миргарда.
- Нуууу... – замялся Эльвиг. История получения Карты Матира, что давала владельцу толику быстроты и живучести этого ужасного животного, была окутана завесой не самой приятной Эльвигу тайны. – В них Карта Матира. Ну и сами поножи с сапогами, конечно, укреплены, что дает сравнительно высокий уровень защиты. Щит с Картой Тары, укрепленный семь раз – иного пока не достал, но хотелось бы, конечно, Зеркальный Щит. Что еще? Ну, на голове, как сам видишь, Крылья Дьявола, дающие силу и точность, Забрала не ношу из принципа, предпочитая, как ты видишь, Маску Оперы. Мантия...
Мантию Марий мог оценить самостоятельно – прошитая стальными пластинами, укрепленная по меньшей мере шесть раз она была не магазинной, не покупной – в них нельзя вставить Карты Монстров. Эта была одной из древних, которые было очень трудно найти, и далеко не всегда – у людей. Но место для Карты в ней пустовало – то ли Эльвиг не успел найти достойную замену пустоте мантии, то ли не хватало денег, что было более маловероятно. Уж скорее предложение нужных ему Карт было равно нулю...
Уединенное спокойствие друзей, так труднодостижимое в этих проклятых бараках, было нарушено взрывом недалеко от входа в их комнату. Эльвиг поднял и выставил перед собой забытый было башенный щит и двинулся по направлению звуков боя. Они были здесь не одни – то ли монстры что-то не поделили, что вряд ли, то ли кто-то еще зачем-то прорывался сюда с боем. Крестоносец выглянул в коридор как раз в тот момент, когда крик Pierce!! повторился раз в пятый раз. Он увидел Рыцаря на Пеко-пеко, который копьем своим разил двух окруживших его Райдриков. Позади него стоял Священник, на которого надвигалось еще двое.
- Holy Light!! Pierce!! Pierce!! Holy Light!!
Эльвиг ясно видел, что ситуация у этой компании становится критической, но прямо так вмешиваться Крестоносец не мог: у воинов была своя этика.
- Помощь нужна? – Громко крикнул Эльвиг, в надежде на положительный ответ. Если обороняющиеся люди не безумцы, они с радостью примут так вовремя подошедшую подмогу. Однако Рыцарь на пеке напряженно и молча лупил по обоим Райдрикам. Впрочем, Эльвиг его понимал – когда от быстроты действий зависит жизнь, и не одна, а больше, не до разговоров. Оставалось надеяться на Священника. И тот надежды оправдал:
- Да!! ДА!!! Помоги!!!
Эльвиг ринулся на помощь Рыцарю, попутно удивляясь, куда же запропастился Марий. С лету отшвырнув щитом одного Райдрика от чужого Священника, воин, не оставляя откинутому Райдрику времени опомниться, бросился вперед. Покуда Эльвиг управлялся со своим противником, Рыцарь уже прикончил одного из своих. Священнику, втянутому в битву, приходилось нелегко – он едва успевал излечивать себя, своего спутника и нежданную подмогу в лице Эльвига. Крестоносец рубил нещадно, от души, будто бы эти удары могли каким-то образом излечить его боль, избавить от неё исстрадавшуюся душу. Он закончил с противником быстрее, чем Рыцарь, и теперь направлялся на подмогу к святому отцу, все еще не избавившемуся от своего Райдрика. Подспудно у Эльвига начала появляться тревога – куда запропастился Марий? Уж не кинул ли он Эльвига?
Чужой Священник с облегчением вздохнул, когда настырный Райдрик отлетел в сторону от него, буквально сбитый с ног сокрушительным ударом, ознаменовавшийся треском доспехов и криком «Shield Charge!!». Теперь его избавили от одной обязанности – лечить себя любимого – и он вплотную занялся исцелением своего спасителя. На подмогу Эльвигу подоспел освободившийся Рыцарь – как только враждебные доспехи Райдрика рухнули наземь, он развернул своего Пеко и кинулся в сторону Крестоносца. Однако это было уже необязательно – размашистый удар Эльвига пришелся как раз по тому месту, где у людей обычно находится шея, и, видимо, перерубил связывавшие Райдрика в единое целое чары – на пол беспорядочно полетели доспехи монстра.
Рыцарь и Священник облегченно прислонились к пыльной стене, но Эльвигу было не до того: он ринулся обратно в комнату, где последний раз видел Мария. И подоспел как раз к тому моменту, когда ослепительная вспышка света, врезавшаяся в Калицбурга у дальней стены, расчертила комнату от середины до того места, где стоял монстр, окончательно повергнув того в прах, подарив последнюю смерть. А в середине комнаты с самодовольной улыбкой стоял Марий. Он быстро обернулся на звук шагов, явно готовый начать прочтение еще одного атакующего заклинания, но остановился на полпути.
- Ты куда делся? Я думал, ты идешь за мной!.. – начал Эльвиг, но Марий жестом его оборвал:
- Не кипятись. Стал бы я тут задерживаться по своей воле! Как только ты выскочил за угол, прямо на месте, на котором ты стоял, появился Калицбург. Я решил тебя не отвлекать, наученный горьким опытом, испытанным на собственной шкуре, - он улыбнулся. – Калицбургов хоть и наделили дьявольской силой, забыли снабдить мозгами и скоростью! Я просто кружил по комнате, ставя на него Аэтерну и подтачивая его силы Холи Лайтом. Заклятья я шептал, чтоб тебя не отвлекать, - сразу сказал он, отвечая на невысказанный вопрос Крестоносца. – Я же вижу, что кому-то еще нужна помощь! А поскольку о себе я позаботиться могу, то...
Доводы его были убедительными. Сам завалил Калицбурга! Да этот парень многого стоит!
Из-за поворота на Пеке торжественно въехал Рыцарь – с ног до головы закованный к сталь, даже волос и лица не видно под тяжелым шлемом с забралом. За ним следом пришел и спасенный Эльвигом Священник.
- Спасибо огромное, дорогой друг, - начал последний, обращаясь к Эльвигу. – Ты нам очень помог. Если бы не ты.... ух, тяжко нам бы пришлось!
- Да не за что, ребята, я же только рад помочь! – с улыбкой сказал Крестоносец. – Живы- здоровы? – на всякий случай спросил он, хотя мог в этом убедиться – доказательства, как говорится, на лицо.
- Да, большое спасибо, – отозвался Священник.
- А друг твой говорить умеет? – спросил Эльвиг, с интересом рассматривая Рыцаря, спустившегося со своего зверя.
В этот момент Рыцарь снял шлем, озарив мрачную комнату неожиданным для черных волос блеском:
- Я просто хотела поблагодарить тебя лично, пожав руку, - с простодушной улыбкой ответила красивая девушка, вдруг и внезапно явившаяся из-под стального панциря. И, в подтверждение своих слов, пожала руку ошарашенному Эльвигу. Который, впрочем, быстро справился с собой и даже своевременно протянул руку для пожатия.
- Хорошо бы познакомиться, - впервые подал голос Марий, доселе молчавший. – Я – Марий, Святой отец Великой Пронтерской Церкви.
- Меня зовут Эльвиг, - представился Крестоносец. И по примеру Мария добавил: Крестоносец на защите Стольного города.
- Моё имя Гертруда, член Рыцарского ордена Пронтеры - улыбнулась девушка, поглаживая Пеку. – А это мой верный боевой конь – Сивур. Имя речки. Вычитала в какой-то книжке... уже не помню, какой. Намек на то, что Сивур мой быстрый, как река! – со смехом сказала Гертруда.
Как странно прозвучал этот девичий смех под сводами мертвой колыбели цивилизации! Как поразительно было его воздействие на Эльвига! Он впервые за долгое время улыбнулся по-настоящему тепло и радостно. При чем совершенно неизвестно, чему.
- Моё имя... – начал было Священник, но в этот момент в комнате потемнело.
Совершенно неожиданно за стеной, совсем близко к арочному пролету рядом со не назвавшимся Священником, заскрежетали по потемневшему от времени полу когтистые лапы скелетов. Миг – и в арку выплыл Рыцарь Бездны, а за ним неизменная свита из Калицбургов. Совершенно бесшумно взлетели два меча и копьё. И с тяжелым лязгом опустились.
Священник был явно посильнее Мария. И чары его тоже были сильны. Сильны, но не всесильны. Один меч отскочил назад от образовавшегося неизвестно откуда щита – видимо, Святой Отец ставил его давно, и он еще не слетел. Второй, с трудом пропоров защиту, почти невесомо опустился на плечо человеку. Копьё же не потеряло стремительности и силы удара. Оно пронзило Священника так же легко, как горячий нож прошивает масло. Раздался тихий вскрик, и бедняга начал оседать на пол. Все заняло не более трех секунд.

Я знаю, что хотя бы один человек меня читает... это повод продолжить рассказ
______________________________________________________

За это время девушка уже успела вскочить на Пеко и даже одеть шлем, а Эльвиг, выставив вперед щит и прячась за ним, двинулся вперед. Ярости ему было не занимать. Он видел глаза Гертруды в тот миг, когда черное копье пронзило бедного Священника. Теперь он намерен был мстить. И эта кровавая месть, застлавшая глаза, закрыла собой то тщательно подавляемое чувство страха, которое Крестоносец ощущал с самого того момента, как вступил под своды здания.
Эльвиг был уже совсем близко к мертвецкой компании, когда заметил сбоку оранжевое оперение Пеки Гертруды. Раздался полный яростной ненависти крик:
- Brandish Spear!!
Эльвиг увидел, как широкое копьё девушки-Рыцаря врезалось в толпу Калицбургов и отшвырнуло их назад на пару метров. Эльвиг и сам собирался сделать нечто подобное, но он не мог действовать в таких масштабах, он хотел вышвырнуть их по одному. От удара Гертруды спасся лишь черный всадник. Эльвиг решил докончить начатое дело девушки и, не мудрствуя лукаво, врезал по рыцарю в полную мощь своей силы и злости:
- Shield Charge!!
Не подействовало. Не откинуло. Видно, что удар был действительно болезненный, но Рыцарь Бездны и не думал никуда отлетать. Ладно. Эльвиг взялся выполнить задачу минимум – вытянуть из-под этой своры монстров Священника, так и не назвавшего им с Марием свое имя. Сам Марий в это время колдовал, ставя защиту и подкрепляя друзей. Гертруда в это время ожесточенно месила Калицбургов Брандишем, но видно было, что скоро ей это станет не под силу, и на каждый удар придется собирать силы. Действовать надо было быстро или не действовать вообще. Эльвиг попытался прошмыгнуть под копьем черного Рыцаря, но не тут-то было – копьё взмыло в воздух для удара. Эльвиг загородился щитом, удар прошел вскользь, но все равно было ясно, какой чудовищный удар только что отразил Крестоносец. Подхватив одной рукой холодеющее тело безымянного Священника, Эльвиг стал обходить Рыцаря Бездны с правой стороны – благо, девушка оттеснила Калицбургов довольно далеко. Крикнув Гертруде «Уходим!», он глазами проследил, услышала ли она, и, убедившись в том, что услышала, обернулся к своему противнику. Еще один маневр с прошмыгиванием осуществить явно не удастся – на руке висел умирающий Священник, а обойти Рыцаря не выйдет – с одного боку нагромождением свалялись какие-то бочки, с другого стояли в ряд столы. Пока Эльвиг колебался, Гертруда мигом решила проблему: со всего маху налетев на преграду в виде бочек, она врезала по ним Брандишем. Эльвиг последовал за ней в образовавшийся проход.
Отступление было спешным. Однако благодаря чарам Мария и девушке, которая взяла друга с плеча Эльвига и переложила его перед собой на Пеку, они продвигались быстрее, чем можно было ожидать. Пока им очень везло – в тесных коридорах не было монстров, а те, которых они встречали в проходных комнатах, были слишком заняты своими делами. Через десять-двенадцать минут они отыскали комнатку в тупике одного из коридоров, в которой никого не было. Тут и обосновались.
Очевидно, это комната выходила непосредственно ко внешней стене здания, потому что кроме тусклого света факелов здесь можно было увидеть и лунные блики, пробивавшиеся сквозь тесные оконца-бойницы, находившиеся на уровне глаз. Комната была совершенно пуста, если не считать опустевших стоек из-под оружия – очевидно, эта комната раньше была оружейной. Ничего такого, чем можно было бы забаррикадировать дверь, Эльвиг не увидел.
Здесь невольные беглецы могли привести себя в порядок. Оказалось, Гертруда была изрядно потрепана сражением с Калицбургами, хотя и старалась не подпускать их к себе. По несчастью, она бегала там, где Марий не мог достать её заклятьем излечения. Зато мог теперь – синяки и ссадины зажили на глазах. Но вот с её другом Священником дело было хуже некуда. Похоже было, что бедняга скончался. Heal Мария как не действовал, впрочем, как и Resurrection. Бездействие Хила указывало на то, Священник мертв, бездействие Реса – на то, что он жив. Странно...
Пока Марий хлопотал над безымянным Священником, попутно что-то объясняя Гертруде, Эльвиг, тайком поглядывая на девушку и её реакцию, думал, как быть дальше. Похоже, что пока что поход на второй этаж откладывался на второй план. Первостепенное значение обретала сложившаяся ситуация – надо было помочь Гертруде и её другу. Который, впрочем, белел прямо на глазах. Марий, искусный лекарь, ничего не мог поделать. Нынче Священники совсем пренебрегают искусством врачевания при помощи рук, подумал Крестоносец. Благо, Марий был не из таких. Не всегда можно обойтись заклинанием, иногда его применению мешают внешние факторы – например, проклятия Священников другой Гильдии во время Войны за Империум. Заклинание Lex Divina, прозванное в народе «молчанкой», запрещало чтение каких бы то ни было заклинаний и использование каких бы то ни было умений человеком, против которого заклинание было обращено. Поэтому Марий решил обучиться нелегкому искусству ручной работы – и обучился вполне успешно.
Но в данном случае произошло что-то из ряда вон выходящее: превосходный врач и искусный Священник, Марий разводил руками. Рана его собрата по вере, по началу широкая, выталкивающая из себя струи крови, сейчас затянулась, превратившись в один безобразный шрам, который распространял странную черноту по всему телу Священника...
Эльвиг тем временем был занят другими мыслями. Честно говоря, мысли в его голове смешались. Вернее, они разделились на два параллельных потока. Один поток мыслей обдумывал план защиты в случае нападения извне. Эльвиг окинул глазами проём арки, ведущей в коридор – видимо, двери были не в чести у строителей этого замка. Крестоносец прикинул расстояние от одного конца арки до другого – получилось, что он со своим щитом перекрывал лишь треть расстояния. С другой стороны, если бы он встал в середине, то врядли кто бы прошел мимо него. К тому же Гертруда навряд бы оставила его одного закрывать проход в комнату. А с ней защита получалась приличная. Особенно при поддержке Мария сзади. Да-а... он и девушка-Рыцарь вполне смогли бы здесь продержаться...
Гертруда... Эта красавица на Пеке... Ею был занят второй поток мыслей Эльвига. За время сидения в этой тесной комнатке он успел рассмотреть её руки и руки Священника, за жизнь которого она была готова встать горой. К величайшему своему облегчению, обручального Кольца он не увидел ни на одной, ни на другой руке. У девушки были только два античных кольца, от которых веяло самоуверенной силой – совсем как у него, Эльвига.
Чтобы не терять времени, Эльвиг встал, подхватил щит и шагнул навстречу арочному проёму, единственному выходу из комнаты. Наткнувшись на удивленный взгляд Мария, он пробурчал что-то, похожее на «пойду постерегу», и ускорил шаг. На самом деле он почувствовал, что Гертруда замечает его взгляды, и решил, что пришло время пока что ретироваться за стенку, где она не сможет его видеть. Совсем как мальчишка, подумал Эльвиг. Маленький влюбленный мальчишка...
Выйдя за угол, Эльвиг с облегчением ощутил спиной свободу от твердого изучающего взгляда. Вышел Крестоносец как раз вовремя, чтобы заметить слоняющегося неподалеку Райдрика. Он молча двинулся вперед, желая выяснить, нет ли где еще каких-нибудь сюрпризов по дороге. Но сюрпризов не было. Тогда Эльвиг прошептал про себя привычный набор заклятий – Guard, Shield Reflect, Shrink, Endure – и пошел прямо на Райдрика, прикрываясь щитом. Defender он не стал произносить – оно смягчало только дистанционные удары, то есть защищало от стрел и пуль, а в ближнем бою было бесполезно. А поскольку лучников впереди не предвиделось, то... Райдрик заметил его. Над шлемом скрепленной волшебством груды доспехов взметнулись в воздух пара мечей – это было заклинание Weapon Perfection, что максимизировало силу ударов. Это не понравилось Эльвигу, но отступать было некуда – сзади ничего не подозревающие друзья, впереди неизвестность: а вдруг за ближайшим поворотом еще пять-шесть Райдриков? Тогда Эльвиг отправится вслед за тем не назвавшемся Священником, другом Гертруды.
Райдрик тем временем занес свой меч для удара, но Эльвиг успел уклониться, заметив направление взмаха. И ответил башем – ударом со всей силы. Второй удар был отбит в сторону крепким щитом, и открывшегося Райдрика Эльвиг резанул по нагрудному доспеху. В третий раз Крестоносцу повезло – замахиваясь, противник споткнулся о лежавший на полу осколок стены, и меч просвистел мимо. Зато меч воина попал, довольно сильно погнув нижнюю часть доспеха. Наконец, Райдрик попал по Эльвигу, но кованная броня приняла на себя удар, поглотив основную его часть. Эльвиг отделался синяком, который будет существовать еще не более двух дней. Зато очередной баш Крестоносца разнес вдребезги древнюю броню поножей Райдрика...
С тех пор, как ушел Эльвиг, Гертруде стало немного легче дышать. Она очень беспокоилась за Арона – своего друга, Священника, который сейчас лежал перед нею в совершенно ужасном состоянии. Она очень за него переживала, корила себя в том, что не успела ничего сделать для три секунды, целых три секунды, она могла совершить Spear Boomerang, но нет, она в ужасе смотрела на подплывавшего Черного Рыцаря с его свитой! Что такое, она бывала в переделках и похуже, быстрота реакции никогда не подвергалась сомнению! И вот на тебе...
Гертруда судорожно вздохнула и посмотрела в сторону арки, куда скрылся Крестоносец. Интересный малый. Привлекателен, черт... может, не зря носит Devil Wings, Крылья дьявола, на голове? Он усмехнулась подобным мыслям. Странно было бы черту ходить со щитом со знаком Господа. Девушка снова взглянула на Арона и мысли вернулись в прежнее русло. Но тут подал голос Марий:
- Ты это зря. – проговорил он.
- Что зря? – подняла бровь Гертруда.
- Коришь себя. Зря. Ты не виновата в том, что не успела.
- С чего ты взял? Я ни о чем подобном не говорила!
- Думаешь, этого не видно? Очень даже. Ты явно считаешь себя виновной в том, что никак не помогла другу. Как, кстати, его зовут? Он так и не успел произнести своё имя.
- Арон.
Марий замолчал.
- А что?
- Ничего. Он твой брат?
- Нет... Друг... я давно его знаю... не одну передрягу с ним прошли, он, так сказать, моя постоянная поддержка, если надо куда-то идти.
- А зачем вы сюда пришли?
- Ну, я хотела найти здесь доспехи... говорят, у здешних монстров хранятся Зеркальные щиты, античные Плетеные Кольчуги... Те, которые могут принять в себя Карты. На этом можно поживиться, да? Вот я и хотела... А еще Карта Райдрика. Очень в цене! Raydric Card, кто ж её не знает? Поглощает пятую часть удара. Не магического, конечно, но...
В этот момент раздался взрыв. А через пару мгновений еще один. Марий и Гертруда вскочили со своих мест и бросились в арку.
Чертов Райдрик применил Magnum Break – умение, доступное любому Мечнику, пожелай он его выучить. Площадное умение, которое заливало местность вокруг применяющего его человека огнем. Фактически, небольшой взрыв. Эльвигу повезло – он скрылся от взрыва за своим щитом. Рефлексы тела оказалось быстрее мозга, Крестоносец увидел, как его противник замахивается мечом, но, вместо того, чтобы опустить его на голову воину, Райдрик устремил остриё в землю. Раздался взрыв. «Ну ничего, я так тоже умею!» - зло подумал Эльвиг и на этот раз сам провел приём (Magnum Break!!), не забыв, впрочем, подобраться ближе ко врагу – магнум Райдрика отодвинул его со щитом на три шага. От удара Райдрик развалился на части, среди огня, вызванного Эльвигом, блеснуло что-то серебряное.
Когда Гертруда с Марием добрались до места сражения, все, понятное дело, было кончено. Они застали Эльвиг, рыскающего среди груды обломков брони – нечто, видимо, бывшее Райдриком.
- Эльвиг? Ты в порядке? – окликнула было Гертруда, но победный вопль Крестоносца прервал её.
Сияющий Эльвиг выпрямился и показал им свою находку. Гертруда застыла с широко открытыми глазами, а у Мария уже во второй раз за сегодня отвисла челюсть. В руках его друга сияла Raydric Card. Трясущимися руками Эльвиг отстегнул золотую брошь в виде креста, и положил мантию на пол. Тщательно расправил её, не оставив ни одной складки. И положил в центр Карту Райдрика. Она провалилась вниз, словно не было под ней обшитой стальными пластинами мантии Крестоносца, не было старинного каменного пола, не было земли. У Эльвига даже закралось подозрение, а не исчезла ли она, но, только закрепив на шее мантию с помощью броши, он ощутил силу Карты. Это было поистине бесценное сокровище.