Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

*одна просьба уже есть, значит, можно и дальше написать продолжение...*
__________________________________________________

Выйдя из Геффена, двое путников устремились на Запад, щуря глаза от солнца, нещадно светившего навстречу. Крестоносец все оглядывался назад, кляня себя, что так и сподобился купить карту Гласт Хейма у торгашей Геффена. Но тут уж не на кого было больше пенять, кроме как на самого себя. Поэтому Эльвиг молча продолжал путь. Марий неустанно бормотал молитвы и осенял себя и спутника священными знамениями, дарующими скорость. «Это уже вошло в привычку» - отвлеченно подумал Священник, в очередной раз творя маленькое чудо своими руками.
Поначалу, будучи еще Аколитом, он восхищался каждым своим свободным мановением, дарующим силу, исцеляющим. Он довольно долго предавался даже и мыслям о том, как это происходит – магия странно наделяет тело чем-то большим, чем радость, каким-то волшебным, ни на что не похожим чувством. Знакомые Маги и Волшебники говорили Марию, что, творя свои заклятья, они ощущают какое-то злое удовлетворение. Наверное от того, что подвластные им стихии вот-вот обрушатся на их врагов... Крестоносцев, что умеют делать Великий Крест Господень, переполняет, по самым достоверным источникам, святой гнев, весьма ощутимо бьющий и уничтожающий всех недругов Господа Бога. Мудрецы испытывают наслаждение магией, они познают какую-то часть её с каждым заклятьем. Монахи, умеющие обращать всю энергию заполняющей их магии в один страшный, смертоносный удар, несомненно, самый сильный во всем мире, чувствуют всей душой очищение перед чем-то высшим, чему они служат, может быть, перед ними самими.
Из всего этого Марий, став Священником, научившись воскрешать, научившись благословлять и защищать сильнее и лучше, а, соответственно, испытав больше ощущений, заключил, что Магия у каждого своя, по-разному дается и по-разному чувствуется. А еще Магия по-разному творится. Может, это от того, что каждый вкладывает в свою Магию разную толику души, разные переживания и сомнения, разные жизни. Может, и нет, Марий того не знал. Зато сейчас усиленно размышлял над этим.
Эльвиг такими глубокими мыслями не утруждался, он просто шел, думая о насущном. Что будет, когда они доберутся наконец до Гласта? Как они вдвоем собираются прорываться в самую гущу, так сказать, событий? И смогут ли прорваться? Ладно, решил Эльвиг. Будем действовать по обстоятельствам.
Тем временем солнце окончательно закатилось за уже виднеющиеся стены проклятого города, тьма опустилась на землю, не принеся, однако, избавления от летнего зноя. Обливаясь потом, Эльвиг остановился у самых полуразрушенных ворот. Эльвиг вынул Святой меч из ножен и покрепче стиснул в руке. Взяв в руки щит, Крестоносец двинулся вперед, строго-настрого приказав Марию двигаться не иначе, как за его спиной, под его прикрытием. Терять товарища, и, что важнее, Священника, то есть опору и подмогу, не входило в его планы. Едва два человека шагнули под своды Гласт Хейма, как на них обрушилась неестественная, странная, нездешняя тишина, а вместе с ней и ощущение опасности, не отпускающее ни на миг. «Странно видеть такой огромный город заброшенным!» - думал Марий, озираясь по сторонам и глазами ища возможную угрозу, а заодно таща на себе остатки их поклажи – случись что, Эльвигу она будет сильно мешать. Почти сходные мысли были и у Крестоносца: «Странно знать, что в эдаком царстве ты, наверное, единственная живая песчинка...». Как ни крути, мысли невеселые.
Первым опасность заметил Марий. Собственно, он первый ей и подвергся. Казалось, только что эта гаргулья была статуей, а вот прошли мимо, повернулись спиной – и она с горящими глазами готова всадить тебе в эту самую спину стрелу из своего лука. Она почти и всадила. Марий, услышав у себя за спиной едва заметное шебуршание – возможно, тихое пение натягиваемой тетивы, а может, шорох падающего камня или дуновение тихого ветра – резко повернулся и вскрикнул:
- Pneuma!!
Стрела ухнула впустую, почти добравшись до цели. Вокруг Мария образовалось странное зеленое поле, которое буквально поглотило стрелу – может, сожрало, спалило, а может, куда-то отправило... этого не знал никто. Даже Высшие Священники.
Не успел Марий завершить заклинание, как Эльвиг уже творил свое – каждая клеточка тела напряжена, мускулы на руках вздулись от напряжения, горло разрывает крик. Эльвиг хорошо знал, как это бывает – когда захлестывает кровавая радость боя. Сейчас он почему-то ничего не чувствовал... и тем не менее:
- Shield Boomerang!!
Щит полетел, направляемый умелой рукой бывалого Крестоносца и святой магией, ему дарованной. А через долю секунды он уже нанес сокрушительный удар по врагу. Не давая гаргулье опомниться, Эльвиг выставил перед собой щит, спровоцировал – Provoke!! – гаргулью атаковать себя и отшвырнул её подальше от Мария, пригвоздив тем самым к стене и добавив еще трещин на древнюю поверхность. И оглушив. Эхо очередного крика витало над головами людей и гаргульи:
- Shield Charge!!
Не всякий способен выдержать такие удары. Горгулья – смогла. Не просто смогла, но и отстреливалась в упор, благо, каждая третья стрела отлетала от щита Эльвига в ближайшие кусты, а остальные никак не могли пробить щит. Эльвиг лишь чувствовал легкое неприятное покалываение, быстро снимаемое, впрочем, усердными воплями «Heal!!» у себя за спиной. Заклятье Defender здорово держало оборону – больше двух третей стараний гаргульи ушло в никуда. Зато сам Эльвиг ни разу не промахнулся, хоть и сильно выдохся – его не менее усердные вопли «Bash!!» требовали много сил и сосредоточения. Вернее, требовали не вопли, а то, что за ними следовало: огромной силы мощные удары Святым мечом, похожим на топор. В ночном воздухе стало ясно видно белое свечение меча, и было ясно – это не просто блики металла. Взмахи меча сливались в единое целое, образуя светящуюся и свистящую дугу. Завораживающе.
Однако вот последний решительный удар пронзил гаргулью – она испарилась в ночном воздухе, оставив легкий и горьковатый привкус дыма в воздухе. И лук, упавший к ногам двух людей.
- Назад?
- Никогда.
«Вот упрямец» - восхитился Священник, хотя восхищаться, в сущности, пока было нечему. Просто Марий не знал, какие опасности ждут впереди.
Оставив место боя за спинами и поминутно оборачиваясь, путники шли дальше – темными переходами замковых улиц. Непохоже было, что здесь был город, думал Марий. Ведь в городе полагается быть домам, хоть какому-то пристанищу для защитников. Наверное, решил Священник, здесь была цитадель. Замок. Последний оплот, павший, рухнувший под неведомой темной и злой силой. Низвергнутый в пропасть небытия. Но – оставшийся каменным шрамом на земле Рун Миргарда.
Давным-давно Марий слышал легенду, появившуюся века назад, легенду о том, как группа людей спасла Рун Миргард от очередного конца света, от Рагнарёка. Тогда команда из Крестоносца, Священницы, Ассасина, Мудреца (впрочем, девушки), Охотницы и, как ни странно, какой-то амбициозной Торгашки, тоже когда-то ворвались на территорию Гласт Хейма. Они пытали предотвратить появление Темного Лорда, каждый из них встретился со своим демоном: Ассасин пал в бою со своим же лучшим другом, Крестоносец чуть не потерял жизнь при непосредственном содействии своей возлюбленной Священницы, девушка-Мудрец взяла верх над своим бывшим учителем, Высшим Волшебником... Впрочем, можно ли это назвать «взять верх», если сам погибаешь после победы? Тем не менее. Торгашка и Охотница сразились с демонами самого Гласт Хейма, оставшись, впрочем, в живых. Насколько знал Марий, имена героев затерялись в веках, никто не знал доподлинно, было ли это на самом деле, но Священник не сомневался – было.
Эльвиг молча шагал вперед. Вдруг он сделал знак Марию, подняв руку вверх – приказ остановиться. Марий повиновался и прислушался. В полной тишине Эльвиг присел на корточки и медленно пополз к ближайшим кустам. И сделал спутнику знак следовать за ним. Изо всех сил стараясь не громыхать мешком с припасами, Марий двинулся следом. Едва оба человека успели засесть в кустах, из-за очередного поворота стены совершенно бесшумно, не нарушая неестевственной тишины Гласт Хейма, выплыл на коне неведомый черный рыцарь, окруженный свитой из скелетов в доспехах. Марий во все глаза смотрел на него. Такого он еще ни разу не видел. Огромный, рыцарь на черном коне с длинной пикой в руке, в которой наметанный глаз Эльвига сразу признал лансу, балансировал всего в сантиметре над землей, не касаясь её. Копыта коня не взбивали пыль, не мяли траву, вообще ничем не нарушали нетронутость дороги. Рыцарь неспешно протопал мимо двоих спрятавшихся людей. Вся его свита, за исключением одного скелета, так же бездумно проследовала за хозяином, зато вот один из скелетов заметил тихое шевеление в кустах в двух метрах от него. И снова бездумно направился в сторону Мария и Эльвига.
Марий почувствовал на плече ладонь Эльвига, которая с силой рванула его назад, на открытое пространство по ту сторону кустов. И услышал взволнованно-ядовитый голос Крестоносца:
- Отходим, ну, отходим, Ваше Святейшество!
Явно издевательский тон подействовал отрезвляюще – Марий очнулся от опьяняющего действия черных пустых глазниц свиты рыцаря. Они не успели отойти достаточно далеко: Марий очень вовремя указал воину на праздно шатающийся силуэт гаргульи в нескольких метрах от них. Ничего не поделаешь, придется воевать на два фронта. Эльвиг рассчитывал быстро справится с гаргульей, а пока отослать Священника подальше, чтоб до не добрался Калицбург – скелет из свиты Рыцаря Бездны, Abysmal Knight. Получилось иначе.
Пока Эльвиг ожесточенно бился с гаргульей, явно не желая подставлять ей свою незащищенную спину, Марий поддерживал его своей святой магией – ставил невидимые барьеры и подкреплял его физические силы:
- Blessing!! Increase Agility!! Kurie Eleison!! Magnificat!! Gloria!!
Разные виды магии, улучшающие удары, дарующие защиту, исцеляющие, повышающие удачу, разом навалились на Эльвига, не оставив, однако, никакой неприятной тяжести. Наоборот, он чувствовал себя всемогущим. И забыл об опасности сзади. Вспомнил он о ней лишь когда ушей его достиг отчаянный крик Мария – его достиг скелет. Марий поспешно отступал от него, невидимый щит явно колебался под ударами старого меча. Марий пытался отбиться, но получалось весьма неуверенно:
- Holy Light!!
Однако мерзкий скелет не желал распадаться прахом – все рубил и рубил по щиту Мария, который уже вот-вот готов был лопнуть. Эльвиг понимал, что не успевает помочь своему другу-Священнику, но попытаться он был должен. Одним мощным ударом щита от отбросил гаргулью вдаль, при этом сильно её оглушив, а сам бросился на выручку. Он не успел. Щит взорвался под ударом скелета, лопнув, как перезрелая дыня под ударом молота, так, что белые брызги разлетелись в разные стороны, исчезая по дороге на землю. Остатки щита кое-как задержали удар по Священнику, но основная сила пробилась. По счастью, меч опустился как-то косо, да и сам он был ржавый, старый, не точенный уже много лет – Марий отделался огромным синячищем. Впрочем, удар отшвырнул его от скелета, который уже снова замахивался своим коричневым мечом. Марий видел, что Эльвиг не успевал, он понял, что не успеет даже поставить щит, чтобы огородить себя от верной смерти. Марий зажмурился. Скелет шагнул ему навстречу и с лязгом костей и старых доспехов опустил ржавый меч.
Марий услышал звук – где-то что-то тяжелое ударилось о старую мощеную мостовую, с визгом прошило её и там и застряло. Не было времени думать о том, что это было – сейчас это не важно. Марий прислушивался к собственным ощущением: надо же запомнить, каково это – умереть. Однако ничего необычного он не ощущал. Будто бы и продолжал сидеть на земле. Марий открыл глаза и увидел перед собой Знак Господень – бело-золотой крест на фоне серого камня. Священник поднял глаза и увидел ухмыляющегося Эльвига. Во все глаза посмотрел на него. И услышал его голос:
- Ну что, умер?
Марий промолчал. Он с удивлением поднялся и огляделся по сторонам.
- Что случилось?
- Тебе сегодня чертовский везет, Слуга Божий! Прямо странно даже! Не иначе, как твоя Глория сработала: когда ты уже приготовился к смерти кто-то там, наверху, смилостивился. Рыцарь Бездны отозвал своего скелетона в тот самый момент, когда на тебя стал опускаться его меч. Радуйся. Добро пожаловать в наш мир обратно!
При этих словах с лица Эльвига не сходила его ухмылка, однако в его глазах виделось искреннее облегчение – спаслись!
- А что гаргулья? – спросил Марий.
- Видимо я её прикончил ударом щита – это очень и очень сыграло нам на руку, поверь мне! Невелика была радость, спасая тебя, получить стрелу в спину.
Марий поднялся и наконец улыбнулся. Потом подхватил оброненный им мешок с припасами и закинул себе за спину. И подмигнул Эльвигу:
- Продолжим?

Разительная перемена в Марие была очень заметна. Если раньше он хмуро и пришибленно молчал, то сейчас он... Нет, конечно, он не распевал песни по дороге, не пускался вскачь и не говорил сам с собой. Просто он шел, улыбаясь, рассматривая каждую стену, арку или проём, открывавшиеся перед ним с неподдельным интересом и странным азартом. Он будто поумнел на пару лет вперед, и, ввиду этой перемены, искал случая еще раз опробывать свою Госпожу Удачу и провести еще разок Госпожу Смерть. Конечно, он не стремился этого делать. Просто искал случая.
Конечно, Марий не забывал накладывать на них с Эльвигом благословения, тихонько шепча «Magnificat!!», или «Blessing!!», или что-нибудь еще. Странно, но любое заклинание, любое умение требовало вслух произнести определенную формулу. Без вскрика не работало ни одно умение. Будто бы облечение в словесную форму помогало магии окончательно оформиться и в апогее своем вырваться наружу стальным потоком ударов, буйством стихий или исцелением ран.
И это касалось всех, абсолютно всех – будь то Рыцари, Маги или Супер Новички. Кстати, одним из самых загадочных классов в Рун Миргарде! Кроме, наверное, таинственных Ниндзей или стоящих на вершине прогресса Ганслингеров из Эйнброча, что нашли способ облекать смерть в ма-а-аленькие шарики и цилиндрики, рекомые пулями. И не только пулями! Говорят, что у них появились еще и новые виды некого «огнестрельного» оружия – какие-то гранатометы, которые сеяли огненную смерть на площади, совсем как Маги, только гораздо быстрее. Но для Мария это были всего лишь слухи, он отнюдь не клял все на свете и не сетовал на то, что приём в Ганслингеры, или, как их еще называли, Стрелки, начался слишком поздно для него – он уже тогда был Священником.
Тем временем они приблизились, как рассчитывал Эльвиг, к нужному им зданию. По дороге они пришибли еще три гаргульи, но там обошлось безо всяких происшествий и приключений. Эльвиг вспоминал дорогу исключительно по своим воспоминаниям да по снам-кошмарам. Благо, это было не трудно, так как такие сны были для него явлением постоянным. Ну смотря, конечно, что принимать за благо. Постоянные кошмары – это тоже, знаете, не радость.
Однако же они действительно приближались к нужному месту. И чем ближе они подходили, тем меньше становилась улыбка Мария, пока, наконец, не исчезла совсем, и тем беспокойнее становился взгляд Эльвига, пока в нем прочно не укоренилось это самое беспокойство. Эльвиг, конечно, не имел при себе карты, но предполагал, что это здание, пристройка, находилось прямо напротив входа, но напрямик пройти было бы нельзя, они обходили территорию замка с юга. Возможно, когда-то это были бараки солдат, потому что в самом здании находились монстры, останки этих самых солдат напоминающие. От Калицбургов, уже знакомых им с Марием, до Райдриков-воинов и Райдриков-лучников, представлявших собой пустые доспехи, ничем не скрепленные, кроме, наверно, злого волшебства, когда-то покорившего всю обитель Гласт Хейма.
Марий и Эльвиг уже вошли внутрь и теперь рассматривали огромной высоты потолки над головами, колонны перед входом и снующих туда-сюда монстров. Без промедления выставив перед собой щит и заслонив Мария, Эльвиг двинулся вперед. Тихо произнеся про себя заклинание Shield Reflect, отражающее почти половину нанесенного Эльвигу урона обратно обидчику, сам Крестоносец осматривался по сторонам. Все так, как ему и снилось. Этим путем, только обратно, в сторону выхода, он почти каждую ночь рвался наружу. Память цепко хранила события пятилетней давности, увиденная раз или два в жизни картина стала его проклятьем. Но Эльвиг не жаловался. Он пришел сюда сразиться со своим демоном, пришел, чтобы отчистить, оградить себя от этого кошмара. Марий тревожно наблюдал за другом: тот, незаметно для себя, бормотал какие-то слова и стал совсем бледным, глаза, которые Марий лишь изредка видел, подернулись пеленой неуверенности в собственных силах. Взгляд, беспокойно блуждающий по развалинам этого жуткого места, не находил какого-то пристанища, все больше терял осмысленность. Марий кинул на него и себя пару благословений, и увидел, что это немного оживило Эльвига. Они продолжали двигаться вперед.
Марий тихонько толкнул Эльвига в бок, как только они оказались в совершенно пустой комнате, видимо, бывшей столовой. Воин повернул голову и услышал:
- Куда мы направляемся?
- На второй этаж. Там находится то, что мы ищем.
- Объясни наконец, что это?
- Не могу. Впрочем, ты сам все увидишь.
- Эльвиг, я должен знать, что именно меня поджидает. Чтобы подготовиться. Хотя бы мысленно. Я понимаю, тебе тяжело говорить, тебе легче сделать, только мне от этого не легче. Если я буду хотя бы знать, с чем нам придется столкнуться, я буду гораздо более спокоен и собран. В конце концов я совсем не обязан торчать в этом жутком месте – ты знаешь от заклинании Warp Portal и Teleportation. Р-раз – и я в Пронтере.
Эльвиг промолчал.
- Я понимаю, что это твой внутренний демон. Но ты хотя бы скажи, что мы ищем? Без конкретики. Монстр? Клад? Труп? Что??
- Монстр. Это... Bloody Knight. Его мы должны уничтожить.
Если бы Эльвиг в этот момент поднял глаза, он бы мог увидеть перемену, произошедшую с Марием. Глаза как два блюдца, челюсть отвисла... Эльвигу, в принципе и глаза поднимать не надо было, он и так знал, что произойдет. Он зажмурился, готовый увидеть синюю вспышку, сопровождающую каждую телепортацию в Рун Миргарде. Мысленно Эльвиг уже видел как Священник достает из карманов своей рясы голубой камень и кидает его на пол, заставляя на месте падения раскрыть портал, чтобы шагнуть туда и исчезнуть. Но Крестоносец так и не дождался этого. Прошло тридцать секунд, минута, две. Эльвиг не выдержал – он открыл глаза и увидел напряженное лицо Мария. Священник задумался.
- Ты, конечно, должен быть либо чертовски силен, чтобы одолеть Кровавого Рыцаря, либо чертовский безумен, чтобы попытаться это сделать. Идиотом ты не выглядишь, – рассуждал вслух Марий. – Значит, ты силен. Я смотрю, у тебя Кольцо на пальце – оно Античное? Одно из тех, что даруют обладателю толику силы Древних?
Эльвиг кивнул.
- А внутри, как я понимаю, Карта Мантиса, дающая хорошую прибавку к силе удара? – снова кивок. – На тебе я вижу святой Крест на цепи – он ведь тоже не простой? Что в нем?
- В нем-то тоже Карта Мантиса, но сам по себе он тоже неплох – дает защиту от магии и немного удачи.
- Странно, обычно воины носят два Кольца с Мантисами, разве нет?
- Да, но я считаю, что защита не менее важна, чем нападение. Тем более для Крестоносца.
- Хорошо... что с доспехами, друг мой? Поножи и кованные сапоги у тебя выглядят устрашающе – но они небось тоже непростые? Ты же не из бедных, насколько я знаю, ты один из самых сильных и богатых Крестоносцев Рун Миргарда.
- Нуууу... – замялся Эльвиг. История получения Карты Матира, что давала владельцу толику быстроты и живучести этого ужасного животного, была окутана завесой не самой приятной Эльвигу тайны. – В них Карта Матира. Ну и сами поножи с сапогами, конечно, укреплены, что дает сравнительно высокий уровень защиты. Щит с Картой Тары, укрепленный семь раз – иного пока не достал, но хотелось бы, конечно, Зеркальный Щит. Что еще? Ну, на голове, как сам видишь, Крылья Дьявола, дающие силу и точность, Забрала не ношу из принципа, предпочитая, как ты видишь, Маску Оперы. Мантия...
Мантию Марий мог оценить самостоятельно – прошитая стальными пластинами, укрепленная по меньшей мере шесть раз она была не магазинной, не покупной – в них нельзя вставить Карты Монстров. Эта была одной из древних, которые было очень трудно найти, и далеко не всегда – у людей. Но место для Карты в ней пустовало – то ли Эльвиг не успел найти достойную замену пустоте мантии, то ли не хватало денег, что было более маловероятно. Уж скорее предложение нужных ему Карт было равно нулю...
Уединенное спокойствие друзей, так труднодостижимое в этих проклятых бараках, было нарушено взрывом недалеко от входа в их комнату. Эльвиг поднял и выставил перед собой забытый было башенный щит и двинулся по направлению звуков боя. Они были здесь не одни – то ли монстры что-то не поделили, что вряд ли, то ли кто-то еще зачем-то прорывался сюда с боем. Крестоносец выглянул в коридор как раз в тот момент, когда крик Pierce!! повторился раз в пятый раз. Он увидел Рыцаря на Пеко-пеко, который копьем своим разил двух окруживших его Райдриков. Позади него стоял Священник, на которого надвигалось еще двое.
- Holy Light!! Pierce!! Pierce!! Holy Light!!
Эльвиг ясно видел, что ситуация у этой компании становится критической, но прямо так вмешиваться Крестоносец не мог: у воинов была своя этика.
- Помощь нужна? – Громко крикнул Эльвиг, в надежде на положительный ответ. Если обороняющиеся люди не безумцы, они с радостью примут так вовремя подошедшую подмогу. Однако Рыцарь на пеке напряженно и молча лупил по обоим Райдрикам. Впрочем, Эльвиг его понимал – когда от быстроты действий зависит жизнь, и не одна, а больше, не до разговоров. Оставалось надеяться на Священника. И тот надежды оправдал:
- Да!! ДА!!! Помоги!!!
Эльвиг ринулся на помощь Рыцарю, попутно удивляясь, куда же запропастился Марий. С лету отшвырнув щитом одного Райдрика от чужого Священника, воин, не оставляя откинутому Райдрику времени опомниться, бросился вперед. Покуда Эльвиг управлялся со своим противником, Рыцарь уже прикончил одного из своих. Священнику, втянутому в битву, приходилось нелегко – он едва успевал излечивать себя, своего спутника и нежданную подмогу в лице Эльвига. Крестоносец рубил нещадно, от души, будто бы эти удары могли каким-то образом излечить его боль, избавить от неё исстрадавшуюся душу. Он закончил с противником быстрее, чем Рыцарь, и теперь направлялся на подмогу к святому отцу, все еще не избавившемуся от своего Райдрика. Подспудно у Эльвига начала появляться тревога – куда запропастился Марий? Уж не кинул ли он Эльвига?
Чужой Священник с облегчением вздохнул, когда настырный Райдрик отлетел в сторону от него, буквально сбитый с ног сокрушительным ударом, ознаменовавшийся треском доспехов и криком «Shield Charge!!». Теперь его избавили от одной обязанности – лечить себя любимого – и он вплотную занялся исцелением своего спасителя. На подмогу Эльвигу подоспел освободившийся Рыцарь – как только враждебные доспехи Райдрика рухнули наземь, он развернул своего Пеко и кинулся в сторону Крестоносца. Однако это было уже необязательно – размашистый удар Эльвига пришелся как раз по тому месту, где у людей обычно находится шея, и, видимо, перерубил связывавшие Райдрика в единое целое чары – на пол беспорядочно полетели доспехи монстра.
Рыцарь и Священник облегченно прислонились к пыльной стене, но Эльвигу было не до того: он ринулся обратно в комнату, где последний раз видел Мария. И подоспел как раз к тому моменту, когда ослепительная вспышка света, врезавшаяся в Калицбурга у дальней стены, расчертила комнату от середины до того места, где стоял монстр, окончательно повергнув того в прах, подарив последнюю смерть. А в середине комнаты с самодовольной улыбкой стоял Марий. Он быстро обернулся на звук шагов, явно готовый начать прочтение еще одного атакующего заклинания, но остановился на полпути.
- Ты куда делся? Я думал, ты идешь за мной!.. – начал Эльвиг, но Марий жестом его оборвал:
- Не кипятись. Стал бы я тут задерживаться по своей воле! Как только ты выскочил за угол, прямо на месте, на котором ты стоял, появился Калицбург. Я решил тебя не отвлекать, наученный горьким опытом, испытанным на собственной шкуре, - он улыбнулся. – Калицбургов хоть и наделили дьявольской силой, забыли снабдить мозгами и скоростью! Я просто кружил по комнате, ставя на него Аэтерну и подтачивая его силы Холи Лайтом. Заклятья я шептал, чтоб тебя не отвлекать, - сразу сказал он, отвечая на невысказанный вопрос Крестоносца. – Я же вижу, что кому-то еще нужна помощь! А поскольку о себе я позаботиться могу, то...
Доводы его были убедительными. Сам завалил Калицбурга! Да этот парень многого стоит!
Из-за поворота на Пеке торжественно въехал Рыцарь – с ног до головы закованный к сталь, даже волос и лица не видно под тяжелым шлемом с забралом. За ним следом пришел и спасенный Эльвигом Священник.
- Спасибо огромное, дорогой друг, - начал последний, обращаясь к Эльвигу. – Ты нам очень помог. Если бы не ты.... ух, тяжко нам бы пришлось!
- Да не за что, ребята, я же только рад помочь! – с улыбкой сказал Крестоносец. – Живы- здоровы? – на всякий случай спросил он, хотя мог в этом убедиться – доказательства, как говорится, на лицо.
- Да, большое спасибо, – отозвался Священник.
- А друг твой говорить умеет? – спросил Эльвиг, с интересом рассматривая Рыцаря, спустившегося со своего зверя.
В этот момент Рыцарь снял шлем, озарив мрачную комнату неожиданным для черных волос блеском:
- Я просто хотела поблагодарить тебя лично, пожав руку, - с простодушной улыбкой ответила красивая девушка, вдруг и внезапно явившаяся из-под стального панциря. И, в подтверждение своих слов, пожала руку ошарашенному Эльвигу. Который, впрочем, быстро справился с собой и даже своевременно протянул руку для пожатия.
- Хорошо бы познакомиться, - впервые подал голос Марий, доселе молчавший. – Я – Марий, Святой отец Великой Пронтерской Церкви.
- Меня зовут Эльвиг, - представился Крестоносец. И по примеру Мария добавил: Крестоносец на защите Стольного города.
- Моё имя Гертруда, член Рыцарского ордена Пронтеры - улыбнулась девушка, поглаживая Пеку. – А это мой верный боевой конь – Сивур. Имя речки. Вычитала в какой-то книжке... уже не помню, какой. Намек на то, что Сивур мой быстрый, как река! – со смехом сказала Гертруда.
Как странно прозвучал этот девичий смех под сводами мертвой колыбели цивилизации! Как поразительно было его воздействие на Эльвига! Он впервые за долгое время улыбнулся по-настоящему тепло и радостно. При чем совершенно неизвестно, чему.
- Моё имя... – начал было Священник, но в этот момент в комнате потемнело.
Совершенно неожиданно за стеной, совсем близко к арочному пролету рядом со не назвавшимся Священником, заскрежетали по потемневшему от времени полу когтистые лапы скелетов. Миг – и в арку выплыл Рыцарь Бездны, а за ним неизменная свита из Калицбургов. Совершенно бесшумно взлетели два меча и копьё. И с тяжелым лязгом опустились.
Священник был явно посильнее Мария. И чары его тоже были сильны. Сильны, но не всесильны. Один меч отскочил назад от образовавшегося неизвестно откуда щита – видимо, Святой Отец ставил его давно, и он еще не слетел. Второй, с трудом пропоров защиту, почти невесомо опустился на плечо человеку. Копьё же не потеряло стремительности и силы удара. Оно пронзило Священника так же легко, как горячий нож прошивает масло. Раздался тихий вскрик, и бедняга начал оседать на пол. Все заняло не более трех секунд.

Я знаю, что хотя бы один человек меня читает... это повод продолжить рассказ
______________________________________________________

За это время девушка уже успела вскочить на Пеко и даже одеть шлем, а Эльвиг, выставив вперед щит и прячась за ним, двинулся вперед. Ярости ему было не занимать. Он видел глаза Гертруды в тот миг, когда черное копье пронзило бедного Священника. Теперь он намерен был мстить. И эта кровавая месть, застлавшая глаза, закрыла собой то тщательно подавляемое чувство страха, которое Крестоносец ощущал с самого того момента, как вступил под своды здания.
Эльвиг был уже совсем близко к мертвецкой компании, когда заметил сбоку оранжевое оперение Пеки Гертруды. Раздался полный яростной ненависти крик:
- Brandish Spear!!
Эльвиг увидел, как широкое копьё девушки-Рыцаря врезалось в толпу Калицбургов и отшвырнуло их назад на пару метров. Эльвиг и сам собирался сделать нечто подобное, но он не мог действовать в таких масштабах, он хотел вышвырнуть их по одному. От удара Гертруды спасся лишь черный всадник. Эльвиг решил докончить начатое дело девушки и, не мудрствуя лукаво, врезал по рыцарю в полную мощь своей силы и злости:
- Shield Charge!!
Не подействовало. Не откинуло. Видно, что удар был действительно болезненный, но Рыцарь Бездны и не думал никуда отлетать. Ладно. Эльвиг взялся выполнить задачу минимум – вытянуть из-под этой своры монстров Священника, так и не назвавшего им с Марием свое имя. Сам Марий в это время колдовал, ставя защиту и подкрепляя друзей. Гертруда в это время ожесточенно месила Калицбургов Брандишем, но видно было, что скоро ей это станет не под силу, и на каждый удар придется собирать силы. Действовать надо было быстро или не действовать вообще. Эльвиг попытался прошмыгнуть под копьем черного Рыцаря, но не тут-то было – копьё взмыло в воздух для удара. Эльвиг загородился щитом, удар прошел вскользь, но все равно было ясно, какой чудовищный удар только что отразил Крестоносец. Подхватив одной рукой холодеющее тело безымянного Священника, Эльвиг стал обходить Рыцаря Бездны с правой стороны – благо, девушка оттеснила Калицбургов довольно далеко. Крикнув Гертруде «Уходим!», он глазами проследил, услышала ли она, и, убедившись в том, что услышала, обернулся к своему противнику. Еще один маневр с прошмыгиванием осуществить явно не удастся – на руке висел умирающий Священник, а обойти Рыцаря не выйдет – с одного боку нагромождением свалялись какие-то бочки, с другого стояли в ряд столы. Пока Эльвиг колебался, Гертруда мигом решила проблему: со всего маху налетев на преграду в виде бочек, она врезала по ним Брандишем. Эльвиг последовал за ней в образовавшийся проход.
Отступление было спешным. Однако благодаря чарам Мария и девушке, которая взяла друга с плеча Эльвига и переложила его перед собой на Пеку, они продвигались быстрее, чем можно было ожидать. Пока им очень везло – в тесных коридорах не было монстров, а те, которых они встречали в проходных комнатах, были слишком заняты своими делами. Через десять-двенадцать минут они отыскали комнатку в тупике одного из коридоров, в которой никого не было. Тут и обосновались.
Очевидно, это комната выходила непосредственно ко внешней стене здания, потому что кроме тусклого света факелов здесь можно было увидеть и лунные блики, пробивавшиеся сквозь тесные оконца-бойницы, находившиеся на уровне глаз. Комната была совершенно пуста, если не считать опустевших стоек из-под оружия – очевидно, эта комната раньше была оружейной. Ничего такого, чем можно было бы забаррикадировать дверь, Эльвиг не увидел.
Здесь невольные беглецы могли привести себя в порядок. Оказалось, Гертруда была изрядно потрепана сражением с Калицбургами, хотя и старалась не подпускать их к себе. По несчастью, она бегала там, где Марий не мог достать её заклятьем излечения. Зато мог теперь – синяки и ссадины зажили на глазах. Но вот с её другом Священником дело было хуже некуда. Похоже было, что бедняга скончался. Heal Мария как не действовал, впрочем, как и Resurrection. Бездействие Хила указывало на то, Священник мертв, бездействие Реса – на то, что он жив. Странно...
Пока Марий хлопотал над безымянным Священником, попутно что-то объясняя Гертруде, Эльвиг, тайком поглядывая на девушку и её реакцию, думал, как быть дальше. Похоже, что пока что поход на второй этаж откладывался на второй план. Первостепенное значение обретала сложившаяся ситуация – надо было помочь Гертруде и её другу. Который, впрочем, белел прямо на глазах. Марий, искусный лекарь, ничего не мог поделать. Нынче Священники совсем пренебрегают искусством врачевания при помощи рук, подумал Крестоносец. Благо, Марий был не из таких. Не всегда можно обойтись заклинанием, иногда его применению мешают внешние факторы – например, проклятия Священников другой Гильдии во время Войны за Империум. Заклинание Lex Divina, прозванное в народе «молчанкой», запрещало чтение каких бы то ни было заклинаний и использование каких бы то ни было умений человеком, против которого заклинание было обращено. Поэтому Марий решил обучиться нелегкому искусству ручной работы – и обучился вполне успешно.
Но в данном случае произошло что-то из ряда вон выходящее: превосходный врач и искусный Священник, Марий разводил руками. Рана его собрата по вере, по началу широкая, выталкивающая из себя струи крови, сейчас затянулась, превратившись в один безобразный шрам, который распространял странную черноту по всему телу Священника...
Эльвиг тем временем был занят другими мыслями. Честно говоря, мысли в его голове смешались. Вернее, они разделились на два параллельных потока. Один поток мыслей обдумывал план защиты в случае нападения извне. Эльвиг окинул глазами проём арки, ведущей в коридор – видимо, двери были не в чести у строителей этого замка. Крестоносец прикинул расстояние от одного конца арки до другого – получилось, что он со своим щитом перекрывал лишь треть расстояния. С другой стороны, если бы он встал в середине, то врядли кто бы прошел мимо него. К тому же Гертруда навряд бы оставила его одного закрывать проход в комнату. А с ней защита получалась приличная. Особенно при поддержке Мария сзади. Да-а... он и девушка-Рыцарь вполне смогли бы здесь продержаться...
Гертруда... Эта красавица на Пеке... Ею был занят второй поток мыслей Эльвига. За время сидения в этой тесной комнатке он успел рассмотреть её руки и руки Священника, за жизнь которого она была готова встать горой. К величайшему своему облегчению, обручального Кольца он не увидел ни на одной, ни на другой руке. У девушки были только два античных кольца, от которых веяло самоуверенной силой – совсем как у него, Эльвига.
Чтобы не терять времени, Эльвиг встал, подхватил щит и шагнул навстречу арочному проёму, единственному выходу из комнаты. Наткнувшись на удивленный взгляд Мария, он пробурчал что-то, похожее на «пойду постерегу», и ускорил шаг. На самом деле он почувствовал, что Гертруда замечает его взгляды, и решил, что пришло время пока что ретироваться за стенку, где она не сможет его видеть. Совсем как мальчишка, подумал Эльвиг. Маленький влюбленный мальчишка...
Выйдя за угол, Эльвиг с облегчением ощутил спиной свободу от твердого изучающего взгляда. Вышел Крестоносец как раз вовремя, чтобы заметить слоняющегося неподалеку Райдрика. Он молча двинулся вперед, желая выяснить, нет ли где еще каких-нибудь сюрпризов по дороге. Но сюрпризов не было. Тогда Эльвиг прошептал про себя привычный набор заклятий – Guard, Shield Reflect, Shrink, Endure – и пошел прямо на Райдрика, прикрываясь щитом. Defender он не стал произносить – оно смягчало только дистанционные удары, то есть защищало от стрел и пуль, а в ближнем бою было бесполезно. А поскольку лучников впереди не предвиделось, то... Райдрик заметил его. Над шлемом скрепленной волшебством груды доспехов взметнулись в воздух пара мечей – это было заклинание Weapon Perfection, что максимизировало силу ударов. Это не понравилось Эльвигу, но отступать было некуда – сзади ничего не подозревающие друзья, впереди неизвестность: а вдруг за ближайшим поворотом еще пять-шесть Райдриков? Тогда Эльвиг отправится вслед за тем не назвавшемся Священником, другом Гертруды.
Райдрик тем временем занес свой меч для удара, но Эльвиг успел уклониться, заметив направление взмаха. И ответил башем – ударом со всей силы. Второй удар был отбит в сторону крепким щитом, и открывшегося Райдрика Эльвиг резанул по нагрудному доспеху. В третий раз Крестоносцу повезло – замахиваясь, противник споткнулся о лежавший на полу осколок стены, и меч просвистел мимо. Зато меч воина попал, довольно сильно погнув нижнюю часть доспеха. Наконец, Райдрик попал по Эльвигу, но кованная броня приняла на себя удар, поглотив основную его часть. Эльвиг отделался синяком, который будет существовать еще не более двух дней. Зато очередной баш Крестоносца разнес вдребезги древнюю броню поножей Райдрика...
С тех пор, как ушел Эльвиг, Гертруде стало немного легче дышать. Она очень беспокоилась за Арона – своего друга, Священника, который сейчас лежал перед нею в совершенно ужасном состоянии. Она очень за него переживала, корила себя в том, что не успела ничего сделать для три секунды, целых три секунды, она могла совершить Spear Boomerang, но нет, она в ужасе смотрела на подплывавшего Черного Рыцаря с его свитой! Что такое, она бывала в переделках и похуже, быстрота реакции никогда не подвергалась сомнению! И вот на тебе...
Гертруда судорожно вздохнула и посмотрела в сторону арки, куда скрылся Крестоносец. Интересный малый. Привлекателен, черт... может, не зря носит Devil Wings, Крылья дьявола, на голове? Он усмехнулась подобным мыслям. Странно было бы черту ходить со щитом со знаком Господа. Девушка снова взглянула на Арона и мысли вернулись в прежнее русло. Но тут подал голос Марий:
- Ты это зря. – проговорил он.
- Что зря? – подняла бровь Гертруда.
- Коришь себя. Зря. Ты не виновата в том, что не успела.
- С чего ты взял? Я ни о чем подобном не говорила!
- Думаешь, этого не видно? Очень даже. Ты явно считаешь себя виновной в том, что никак не помогла другу. Как, кстати, его зовут? Он так и не успел произнести своё имя.
- Арон.
Марий замолчал.
- А что?
- Ничего. Он твой брат?
- Нет... Друг... я давно его знаю... не одну передрягу с ним прошли, он, так сказать, моя постоянная поддержка, если надо куда-то идти.
- А зачем вы сюда пришли?
- Ну, я хотела найти здесь доспехи... говорят, у здешних монстров хранятся Зеркальные щиты, античные Плетеные Кольчуги... Те, которые могут принять в себя Карты. На этом можно поживиться, да? Вот я и хотела... А еще Карта Райдрика. Очень в цене! Raydric Card, кто ж её не знает? Поглощает пятую часть удара. Не магического, конечно, но...
В этот момент раздался взрыв. А через пару мгновений еще один. Марий и Гертруда вскочили со своих мест и бросились в арку.
Чертов Райдрик применил Magnum Break – умение, доступное любому Мечнику, пожелай он его выучить. Площадное умение, которое заливало местность вокруг применяющего его человека огнем. Фактически, небольшой взрыв. Эльвигу повезло – он скрылся от взрыва за своим щитом. Рефлексы тела оказалось быстрее мозга, Крестоносец увидел, как его противник замахивается мечом, но, вместо того, чтобы опустить его на голову воину, Райдрик устремил остриё в землю. Раздался взрыв. «Ну ничего, я так тоже умею!» - зло подумал Эльвиг и на этот раз сам провел приём (Magnum Break!!), не забыв, впрочем, подобраться ближе ко врагу – магнум Райдрика отодвинул его со щитом на три шага. От удара Райдрик развалился на части, среди огня, вызванного Эльвигом, блеснуло что-то серебряное.
Когда Гертруда с Марием добрались до места сражения, все, понятное дело, было кончено. Они застали Эльвиг, рыскающего среди груды обломков брони – нечто, видимо, бывшее Райдриком.
- Эльвиг? Ты в порядке? – окликнула было Гертруда, но победный вопль Крестоносца прервал её.
Сияющий Эльвиг выпрямился и показал им свою находку. Гертруда застыла с широко открытыми глазами, а у Мария уже во второй раз за сегодня отвисла челюсть. В руках его друга сияла Raydric Card. Трясущимися руками Эльвиг отстегнул золотую брошь в виде креста, и положил мантию на пол. Тщательно расправил её, не оставив ни одной складки. И положил в центр Карту Райдрика. Она провалилась вниз, словно не было под ней обшитой стальными пластинами мантии Крестоносца, не было старинного каменного пола, не было земли. У Эльвига даже закралось подозрение, а не исчезла ли она, но, только закрепив на шее мантию с помощью броши, он ощутил силу Карты. Это было поистине бесценное сокровище.

Всем привет. Неожиданно - увидеть мявов здесь, правда?
Вот только мявы - не со своим творением пришли. Творение принадлежит kathy, и она - по причине очень ограниченного интернет-времени - попросила выложить своё творение. По правде говоря, мявы тоже чуть-чуть приложили лапу к... Но было это всё давно и неправда, а написана повестюшка (фанфик по ЗВ) была несколько (пять, четрыре, три? - ну не меньше трёх) лет назад.
Итак, вот оно:


СЕЗОН
ДОЖДЕЙ


Старая республика мертва. Вероятно, я только сейчас смогла это осознать. В память о ней и обо всех Рыцарях Ордена Джедаев, я, Дэя Джин, составила эти записи на основе дневника моего отца. Надеюсь, что потомки рассудят, был ли он истинным Джедаем или же положил начало моральному распаду ордена.
Дэя Джин.

Глава 1. Потерянный рай

Раннее утро. Ну, настолько раннее, что его еще можно принять за поздний вечер. Как там бишь это время называют на окраинах галактики? Кажется, “Час волка”? Ну, сие очаровательное животное мне видеть не посчастливилось, но животинка, она же все-таки из мяса, костей, крови и прочей органической лабудени. А следовательно, и эти… как их там…волки спят еще. И брехня все это - все нормальные животинки спят в такую рань!
А я - новоиспеченный Джедай - не животинка. Не из плоти и крови, а из камня и ртути…даже ртути ноль целых, шиш десятых. А посему и в “Час волка” я должен быть аки огурчик. Маленький и зеленый. По крайней мере, именно овощ, а не человека я увидел сегодня с… (допустим) утра в зеркале. Это только в мечтах восторженных девиц Рыцарь Джедай - высокий, косая сажень в плечах, с огнем в сердце и мудростью в глазах. А вот он я! На самом деле рост у меня высоченный, со среднего аклая, просто, видите ли, согнулся под тяжестью недоспанных часов. Плечи? Что плечи? Тоже ничего. Иногда даже широкими кажутся. А вот с огнем в сердце проблемка. Ему ж неважно, что аскет, что каменный, ему ж топливо для огня надобно, хоть чуточек. А что до мудрости… ну ведь в этих глазах ни капли интеллекта. Откуда ж ему там взяться в четыре часа утра, скажите на милость! Не скажете? Ну и ладно! Сам знаю, не откуда!
Э-эх! Только бы челюсть свою небритую дотащить до корабля, да не вывихнуть.
Ну надо же! Вот сюрприз-то! Не все животинки дрыхнут. Есть еще некоторые маньяки, коим неймется. Спали бы вы, миряне, сном младенца. Не тревожили бы суетой сует духа юного пада… Джедая. И ситх с ним, с тем, что не так юн. Двадцать пять лет - еще даже маловато для ученика самого Йоды. Сам он либо лет в двести рыцарем стал. Но зато сразу качественным, хоть пробу ставь, не придерешься.
Тут еще кланяется что-то. Синеватое все, утыканное щупальцами различного калибра: от толстенных канатов, до тонюсеньких жгутиков. Явно не нашей расы. Может, иностранец? Приветствую тебя чудо-юдо космическое, какого роду - племени? Я пришел с миром! И если что, уже сдаюсь, психологическая атака прошла на ура… надо было побольше сменного белья захватить. Ну не силен я был ни в космологии, ни в биологии… Зато, я - самый сильный!
- Приветствую вас, мой господин!
- Я вам не господин.
- Извините, господин!
Ладно, ситх с тобой, лебези, коли угодно! Рыцарю Куай-Гон Джинну все в новинку, все в диковинку. Первое задание как никак, самостоятельное. И никто за ним ходить больше не станет. И указывать не будет. И носом тыкать в… его ошибки права никто не имеет. Так что может Рыцарь и господином побыть, хотя бы самому себе.
- Ваша каюта готова, коли угодно…
- Угодно - угодно. А кровать там есть… ну или рогожка? Сено? Солома? Камень под голову?
- Все что господин пожелает! Сделаем`c, лучшим образом сделаем`c! Как в лучших домах Алдераана и Корусканта!
- Ну и иди, иди, делай. Да пребудет с тобой Сила… Чудо - юдо...



Каюта не фонтан. Может, мы чего упустили, сидя за высокими стенами родного храма? Спасать может надо мирное население? Если так живут в лучших домах Алдераана и Корусканта, то любой средне статистический житель нашей галактики может дать сто очков форы пресловутому джедайскому аскетизму.
Из учебника общегалактического языка: (какая?) (что?) послала меня на эту (какую?) планету? И вот только не надо пошлить, не надо! Джедаи - люди приличные, и смиренные. Как правило.
Какая? Маленькая и зеленая. Самого что ни на есть жизнеутверждающего цвета.
Что? Зверушка. Маленькая зеленая зверушка. И не какое-нибудь там земноводное. Это создание поразумнее многих будет. Магистр - это вам не хухры-мухры! А еще он - мой друг, отец и учитель в одном флаконе. Если короче - Йода, просто Йода. А то, что маленький и зеленый - маскировка, обманный маневр, тонкий психологический ход самой природы.
На какую? На закрытую, самую таинственную в космическом пространстве планету. Бастета - одна из знаменитых лун Иего. Там живут ангелы. Похоже на это. Никто их не видел, а они есть. Чисто теоретически. Кто-то там точно живет. По крайней мере, благодаря космической базе, зависшей рядом с планетой, Бастета ведет оживленную торговлю со всей Республикой. Вот именно с этой базы то и поступила просьба направить Джедая для “разрешения серьезных внутриполитических вопросов”. Есть просьба - есть ангелы. И я стану первым за многие сотни лет, кого допустят в святая святых. Ура! Ура! Ура!
Ну вот, значится, маленькая зеленая зверушка послала меня на эту закрытую планету с целью разрешения серьезных внутриполитических вопросов. И в раю ситхи водятся. Так то!



Проснулся я уже на вышеупомянутой космической базе. В зеркало смотреться не стал принципиально: зачем портить себе настроение перед ответственным заданием? В общем, банально продрав свои патлы пятерней, я с чувством собственного достоинства выплыл из корабля. Чудо-юдо чуть ли не под ноги стелится. Погоди еще, ты у меня поплатишься за каюту со всеми удобствами. Вот возьму и обижусь! Кстати, перед отплытием туалет бы поискать что ли…
Здравствуйте, господа встречающие! Ну что вы, что вы! Не нужно цветов и оваций. Не стоит. Я и так польщен вашим вниманием. Впрочем, нет ни салюта, ни фанфар. И господ встречающих тоже как-то не наблюдается. Стоит посреди огромной взлетной полосы парень и его чудо - юдо.
Чего хочешь ты, мой синеватый друг? Уж не денег ли жаждешь. Не отвечай, сам знаю - денег. Эх, братья по разуму, что же это в мире творится? И куда вам столько денег? Доведут вас кабаки да бабы до… Ну ни до чего хоть сколько-нибудь положительного не доведут уж точно. На вот, держи пару кредитов. Ни в чем себе не отказывай.
- Спасибо, господин.
- Чего-то еще?
- А можно?
- Чего?
- Еще!
Вот нравы! У одних есть совесть, у других - все остальное. Я, между прочим, не кореллианский контрабандист, хотя и здорово со своей патлатостью и небритостью на него смахиваю. Я между прочим, если вы не заметили, всего-навсего скромный Рыцарь. И у меня, знаете ли, не золотые россыпи за пазухой, и даже не серебряные. У меня всего-навсего несколько кредитов, на крайний случай. Ладно, грабьте меня, обирайте!
- Держи.
- И еще, господин…
- Как еще? Денег еще? Ты же лопнешь, деточка!
- Нет, господин. Еще кое-что к вашему сведению. Мне передали, что в левом секторе вас дожидается ДУЧ.
- Чего-о-о?! Какой - такой ДУЧ.
- Самый обычный, господин. Здесь только такими и пользуются.
- Ты это… того самого? Да?
- Чего того? ДУЧ, господин. Дистанционно Управляемый Челнок, господин.
- Так бы сразу и сказал.
- А я и сказал, господин.
- Да ну тебя к ситху!
- Я тоже был рад с вами пообщаться, господин.
- К ситху!




Если челнок дистанционно управляем, значит, он управляем кем-то из вне! А Джедаи, хотя они и белые, и пушистые, и верят всем, доверять свою судьбу НАСТОЛЬКО слепо вовсе не любят. А вдруг этот кто-нибудь внизу имеет что-то против Ордена, или просто пальчиком нечаянно не на ту кнопочку тюк? И мордой меня, мордой! Небритой Джедайской мордой о прекрасную землю потерянного рая. Ой! Да это ж он сам, не рассчитал. А кто не верит, пусть первый сядет в ДУЧ!
Хотя не так уж и дурна эта Бастета. Симпотненькая. Этакий очаровательный сине-зеленый шарик, окруженный нежно-голубым свечением атмосферы! Просто конфетка. Супер мега чупа-чупс! Дык ведь то ж вид из космоса! Мы на Корусканте со своей громадины храма тоже не видим грязи нижних кварталов. А как спустимся - о Сила! Хоть стой, хоть падай. Впрочем, лучше стоять: тут свалка, там туалет, дальше и смотреть то страшно. А запах! Зато сверху все чистенько так, цивильно.
А теперь самая приятная часть путешествия - вход в атмосферу. Желудок от страха съеживается, сердце застревает в глотке, а завтрак упирается в кресло. И тут я почувствовал ЕЁ. Ну, то есть Силу. Она обволакивала, сканировала, изучала и, наконец, отхлынула, словно и не было. Какое, однако, занятное природное явление! Несколько наиприятнейших мгновений и я на грешной земле. Так таки добрался. На подкашивающих ногах плетусь к двери, чтобы глотнуть свежего воздуха и… Ну вы хотя бы предупреждали, что ли!
Прямо перед выходом стоит АНГЕЛ. Крыльев, правда нет, зато есть все остальное. Я - убежденный аскет, и то от такой красоты дар речи потерял. Женщина, в прямом смысле и с большой буквы. Не мало повидал я прекрасных экземпляров, но эта… Попка, грудь, кольца темных волос, скрывающих остренькие уши, забавная фиолетовая прядка (отличительный знак?), ослепительно белая форма… Военная? Да какой же изверг такую красоту в армию заслал? А если убьют? Это же непоправимый вред генофонду. И, как истинный военный, без расшаркиваний, в лоб. Хотя и елейным голоском.
- Приветствуем вас… - Ну что не так? Красавица морщит лобик, осматривая меня с ног до головы и обратно. Ну не прынц, знаю. Так я и не претендую! - Вы…- мужчина?
Ой, а это так заметно? Какой конфуз! Жить мне теперь в позоре. А может это только между нами останется, а? Ага, точно! Межу нами двумя и взводом не менее пленительных амазонок, расквартировавшихся за спиной обольстительницы.
- Н-надеюсь. А что?
- А… мы… - Я право, даже польщен такой реакцией. - Мы здесь, чтобы сопроводить вас во дворец. Прошу, пройдемте с нами.
Ну, зачем же так официально?! Я понимаю, что военная, что на службе, но… Сила, как же ты хороша! Может, познакомимся?

- Меня зовут Куай-Гон Джинн, если кому-то это интересно.
- Кому-то - может быть…
- А может быть -вам?
- Быть не может.
- А если подумать?
- Не если, а тем более!
- Хотя бы, как вас зовут? Чисто ради праздного любопытства.
- Ради любопытства - генералиссимус Вельветта Кенд. Удовлетворены? А теперь - по машинам!

Ну, зачем же опять - по машинам? Можно хоть раз - по бабам? Тем более что их - целый взвод, и всё ради меня одного. Ну что, красивые, поехали кататься?

Видимо, сравнивать Бастету с нижними этажами Корусканта было кощунством. Как, впрочем, сравнивать этот потерянный рай с Корускантом вообще. Если верить в то, что каждая планета имеет свой запах, то, например, Татуин пахнет раскалённым песком, Альдераан - почему-то морем, Корускант пахнет… ой! Ну не при дамах же! Впрочем, если это правда - чего уж там? Чем ещё могут пахнуть большие города, и нижние этажи в особенности? Чем, чем… Чистящими средствами! А вот Бастета пахнет цветущими садами. И запах постоянно меняется, то нежный, то - горьковатый, то резкий, то - пьянящий. Благо, что весна тут всего четыре раза в год. Вот и сейчас - одни деревья в цвету, другие уже облетают, на третьих созревают плоды, на четвертых уже созрели, а пятые - снова в цвету.… А виды! И девушки кругом, тоже - цветут и пахнут. А я среди них - один, как король на именинах. Ну, я ж не волшебник, я только учусь, и мне не восемьсот пятьдесят лет, как Йоде, а всего-навсего четверть века! Се-е-ердце, тебе не хочется покоя!… Искушение святого Куай-Гон Джинна... Даже не искушение, издевательство - вот как это называется!
А как они все же следят за своей планетой.. У них, наверное, даже танки на воздушной подушке. По крайней мере, артефакт, на котором я проплывал в данный момент, не примял ни травинки. А вот и город. ГОРОД?!! Ну, знаете! Такое живописное ущелье я видел разве что на голографических открытках незапамятных времен. Крутые склоны, поросшие густыми, цветущими деревьями. А между деревьями - крыши домов, как грибы в травке: много-много маленьких и среди них - огромные, отливающие серебром, лопухи дворцовых крыш. И все в цветах.
Вопрос: чем отличается садовая беседка от дворца на Бастете? Ответ - размерами. Разница в пару этажей. А как же там защита от врагов, укрепления, барикады? Эх, девушки! Сразу видно, не хватает вам нормального мужского руководства.
Кстати, о руководстве… Иллизара Кенд. (Уж не родня ли очаровательнейшему генералиссимусу?). Королева, не старая ещё женщина, без вредных привычек, жильём до ближайшего путча обеспечена, ищёт молодого, ну очень симпатичного Джедая для решения серьёзных внутригосударственных вопросов. Обращаться: Потерянный рай, центральная беседка. И снова здорово!
- Мужчина?
Кто сказал? Провокация! Все - провокация! Это было давно и неправда!
- Что - то не так?
- Не так, как хотелось бы. - А марку держит. Этикет как-никак. Королевский. А тут мужчины, понимаешь. Работать мешают, понимаешь.
- Если вы заметили, на нашей планете предпочтение отдают женскому полу. Кто может разбираться в жизни лучше, чем тот, кто ее дал.
Феминистки ситховы. Вот природа извращается: самые прелестные создания во вселенной считают мужчин вторым сортом. Впрочем, по заслугам нам, нечесаным и небритым. По заслугам!
- Для вас это принципиально?
- Принципы - привилегия свободных.
- А вы заняты, стало быть.
- Стало быть - королева.
- А в чем проблема?
- В условностях.
- Условности - кандалы власти. Но в чем вопрос? Государственный?
- В угрозе жизни.
- Вашей?
- Её!
Не успеваю за королевской мыслию. Растеклась она как-то по просторам софистики. А вот направление царственного взгляда улавливаю. Выше... Выше... Все выше, и выше, и выше! Вверх по плетеной винтовой лестнице. И не забыть глаза прикрыть. Ослепший Джедай - все равно Джедай. Но уже не та котировка.
Чего это там черненькое белеется? Спускается, понимаешь, с грацией дикой кошки. Девочка? Девушка? Женщина? Ты постой, постой, красавица моя…
Остановилась. Нет уж, лучше иди, иди с миром. Или мне уйти? Убежать с позором от…
Спокойно, Куай-Гон, спокойно. Я не буду дрожать под оценивающим взглядом прелестнейших в галактике миндалевидных глаз, цвета предгрозового неба. И пялиться в вырез черного платья не стану, как гунган на блестящую безделушку. А вот научиться дышать заново мне бы не повредило.
Не запирай дыхания, Куай-Гон!
- Моя младшая дочь - Элисадель. Наследница престола.- Элисадель - редкое имя. Что то оно мне напоминает… Ну если снова: “Мужчина?”. Плюну и уйду.- С этого момента вы будете ее охранять… И да пребудет с вами Сила.
Все! Всем молчать! Теперь будет говорить богиня!
- Моя мама слишком сгущает краски - голос такой прохладный, освежающий - лично я бы не стала переоценивать ситуацию. Но вы видимо слишком устали. Ваша комната готова, а вечером я жду вас в зеленом зале. Там увидим, на что вы способны.
И прямой наводкой - в дверь. Вроде: “Все! Я сказала.” Интересно, долго речь-то готовила? Жаль, что не нашлось в ней места удивлению по поводу моей половой принадлежности. Или ей без разницы? Или… Или тебе может выспаться, а, Куай-Гон? Девчонке - лет шестнадцать, а ты - слюни до полу. Сопли бахромой. И молчал, как не родной. Куда это годится? Иди, проспись… А то здесь и ляжешь от... ОТ УСТАЛОСТИ! Спать!



Добавлено:

Глава 2. Первое впечатление

Спать днем - извращение. Если честно, Джедай может вообще не спать по несколько часов к ряду. Впрочем, если обстакановка располагает… В общем, проснулся я аккурат под вечер. А что у нас на ужин? Воздух? Нет? Фрукты и какие-то, интригующие на вид морепродукты? Ну что же вы, дамы! Вам то фигуру блюсти надо, а я и так до безарбузия худющий, хорошо, что меч на поясе, иначе бы ветром унесло.
Однако, съев только половину предложенного я был уже готов к труду и обороне. Обороне самого очаровательного существа во вселенной. И прилагающихся к ней параллельных измерений. Ну вот, опять разобрало на лирику. И все таки! Какая такая дрянь желает убить эту малышку? Вот найду и… заставлю извиняться.
Где там, она сказала, ждать будет? В зеленом зале? В зеленом зале, в зеленом зале… принцесса в белом. И вовсе не в платье с рюшечками и декольте, а вполне строгом… А-а-а, нет! Вовсе не в строгом, а в очень даже вызывающе обтягивающем костюме! С Джедайским мечом в руках!
Ой, ну что собственно такого? Ну меч, ну в хрупких ручках молоденькой девушки. Подумаешь! Каждый день вижу. И вовсе мне не в новинку наблюдать, как сие достопримечательное оружие с такой скоростью прокручивается в тонких пальчиках. Да еще в таких неожиданных направлениях, так что кажется, будто девочка заключена в серебристый энергетический кокон. ЧТО ВЫ?!! Рискни я повторить этот боевой танец - тут же настрогал бы сам себя тоненькими ломтиками.
- Рыцарь Куай-Гон!
Надо же! Уже мое имя знает. Таки донесли! Хорошо работает царская охранка, жаль не в том направлении.
- Принцесса Элисадель?
- Элиса. Просто Элиса.
- Позвольте спросить, просто Элиса, я так понимаю, у вас в руках Джедайский меч.
- Не понимаю. Почему Джедайский? Этот меч принадлежал еще моей бабушке.
- Мощная у вас бабушка… была. - Ошибиться трудно. Если меч у внучки значит, бабушка «была». И судя по той же внучке, не приведи Сила с такой старушкой встретиться в открытом бою.
- Могучая! Как и все правители дома Кенд. А у вас теперь меч - привилегия Джедаев? Вот это нонсенс!
- Миряне предпочитают теперь постреливать... из бластеров.
- А-а-а! Понятненько! У нас тоже некоторые… постреливают. Но, Бастета - закрыта. Прогресс - в ступоре. А мы - все те же дикари, что и пять сотен лет тому. Не покажете мне, насколько мы отстали по части ведения боя, рыцарь Куай-Гон?
- Отчего же? Покажу. Наглядно покажу. Но чур, потом на меня не обижаться!
- И на меня тоже!
Р-р-раз! И в боевую стойку. Словно родилась с оружием в руках. Кажется, что и без того остренькие ушки встали торчком от напряжения. И взгляд такой добрый-добрый! Что-то тут не так! И правда, пируэт, кульбит, прыжок и все мои удары красиво рассекают воздух. А принцесса уже где-то сзади, задумала очередную диверсию. Открытое посягательство на честь Ордена.
- Что-то мне кажется, ваши враги так или иначе зубки пообломают.
- Многие уже пообломали - выпад, разворот, защитная стойка - но не все предпочитают вести открытый бой.
С моей стороны очередной выпад - отчаянная попытка врезать девчонке по ногам. С нее не убудет, и так от ушей растут. Хоп!
С ее стороны - виртуозный прыжок и не менее виртуозное приземление на мое колено. Хоп! А не обнаглели ли вы, сударыня? А не убрались бы вы с моего колена? Спасибо силе - зашита сработала, словно сама по себе, иначе не избежать мне живописной проплешины на затылке, хотя мечи и в тренировочном режиме.
А Эллиса белым комочком на пол шлеп! Перекат через плечо - снова на ногах. И легким движением руки - темную прядку со лба.
- Если бой скрыт, почему вы уверены в его существовании?
- Я не знаю, кому перешла дорогу, но… - она усмехнулась и тряхнула головкой, так что в темной гриве засверкали золотые искорки - но мне прислали письмо…
- О, ваше высочество, если бы я каждого, кто присылает мне письма подозревал в заговоре… Боюсь, мне для охраны понадобились бы все члены Ордена.
- Неужели и вам пишут кровью на стенах « Твое время пришло!»?
Ну не то, чтобы кровью… Сила, какой пафос! Кто бы это ни был, а фантазия у него бедная. Нет чтобы нанести удар в спину, как нормальное двуногое. Или хотя бы интригу какую-нибудь сплести хитроумную. Фигушки! Надо, видите ли, заявить о себе: вон он я какой крутой. Кровью по стене. И фразу похлеще завернуть, чтоб красиво и в глаза бросалась. А мы все гопники, коли не дрожим от страха. Не ценим и не понимаем тонкой души художника. А впрочем, у этого загадочного террориста не только с фантазией, но и с мозгами худо. Чего он спрашивается, добивался? Чтобы Джедая на разборки выписали? Ну вот он и я. Во всей своей красе. Будто делать мне больше нечего, кроме как изучать сей замечательный образчик наскальной живописи. Палитра конечно бедновата, оригинальность хромает, но за старания… можно и похвалить. Молодчина, не полени… лась?...
Джедаи пофилософствовать ой как любят. Хлебом не корми! Но увлекаться болтологией, хотя и внутренней, во время боя Учитель мне не советовал. Мало ли отвлечешься, финт - другой пропустишь… А потом ищи - свищи свои покоцанные конечности. Поэтому - лучше сосредоточиться на защите.
А как всем известно, лучшая защита есть нападение. Красивый разворот, обманное движение и верхний удар. Ну кто так ставит защиту? Так криво, что мой клинок скользит, скользит… СКОЛЬЗИТ! И меня со свистом проносит…ну то есть э-э-э-э… проворачивает и разворачивает, а принцесса из кривой защитной стойки - в боевую. Чик! И локон моих волос красиво приземляется на узкую ладошку обидчицы.
Ага! Вот так «тренировочный режим»!
- Эй! Это мое! Хотел бы постричься - обратился бы к профессионалу. С ножницами.
- Это мой боевой трофей. На память.
- Ну, с такой техникой боя, у вас видимо, целый парик уже составлен.
- Что правда, то правда. И я вижу - вы неплохой воин, раз со своей корявой тактикой продержались так долго… Видимо, в этом привилегия Силы.
- Даже Сила меня не спасла…
- Джедаю - Джедаево, ситху - ситхово. Но если пожелаете - научу. Примет ли блистательный рыцарь пару уроков из рук мирянки?
- Тут дело не в гордости, просто Эллиса. Имею ли я право становиться столь грозным оружием. Сила, плюс исключительная техника боя - слишком большое искушение.
- Не хотите и не надо! Я не напрашиваюсь.
- Извините, Ваше Высочество, но с какой целью вы будете раскрывать свою секретную технику первому встречному.
- С целью обеспечения собственной безопасности.
- Веский аргумент…
- Итак, против кого будем дружить?
- Против врагов короны.
- Мы корон не носим. Может только венок из луговых цветов…
- «Враги венка» как-то не звучит. Но вашим врагам лучше уносить ноги, кем бы они ни были… Я с вас глаз не спущу.
Не спущу, потому что это выше моих сил. Я теперь даже моргнуть то боюсь. Вот закрою глаза и зареву, оттого, что не буду видеть тебя.
- Согласна. Но давайте вы не спустите с меня глаз чуть попозже…
- Как так?
- Просто так. Очень просто… Ну не можете же вы ВСЮДУ за мной следовать. Каюсь. Не смогла я распланировать свой день с учетом вашего надзора. Ну вот не смогла! Зато с сегодняшнего вечера я в вашем распоряжении.
- Простите, а сейчас у нас что?
- А что у нас?
- А у нас не вечер?
- А еще аскет, еще выносливый. День только начинается. И закончится балом, где мы собственно и встретимся. А пока разведайте обстановку, освойтесь… Увидимся! Аласэо!
Аласэо? Это еще что за фрукт и с чем его едят? Ага, теперь вижу - выплывает лебедь белыя. Красавец писаный. Остальные герои-любовники понуро курят в сторонке, а что до меня - лучше бы и вовсе на свет не появляться.
Принц Аласэо - не типичный представитель расы гуманоидов. Что вы! Такому наверное даже пищу прожевывают, чтобы не утруждался. Какая там работа - племенной экземпляр, знаете ли! Только на развод! Не в пример мне, быдлу небритому. Высокий, статный. Ни грамма лишнего жира (Впрочем, я ожирением тоже не страдаю. На казенных то харчах!). Иссиня черные волосы и небрежно спадающая на лоб меланхолическая прядка. Не человек - а гениальное творение античного скульптора с Алдераана. Образец для подражания и поклонения. Одним словом - ИДЕАЛ!
Проходит значит сия статуя мимо, и недобрые взгляды в мою сторону пускает. Ну здрасьте пожалуйста! Я между прочим, скромный рыцарь - аскет. И вовсе не сумасшедший, чтобы со всякими там античными статуями соревноваться. Вот!
- Дорогая! - голос тоже чудный! Бархатистый. Глубокий. Но что за манеры, сударь?! Что за бесцеремонность?! Или это показное выступление? Типа метка территории: моя планета, мой дворец, моя женщина. Трижды ха! И два хи-хи! Ну неужели такой… такой экземпляр… породистый экземпляр… может всерьез воспринять меня как соперника?
- Принц Аласэо!
А вот у девочки манеры на высоте. Подчеркнуто вежливый тон, подчеркнуто нейтральное отношение к принцу и изящное уклонение от навязчивого поцелуйчика в щеку. Ну а я то чего радуюсь, скажите на милость? Я лучше пойду…( как там она сказала: «Разведайте обстановку?»)... вот, я лучше пойду разведаю обстановку. Какой чудный садик за окном! А мне как раз с этими двумя голубками неуютно что-то. И настроение как-то сразу упало.




Разведывать обстановку не самое легкое занятие. Особенно когда не знаешь где ее разведывать и у кого. У этих ангелов характер тот еще. Даже Джедаю подойти страшновато, А особенно когда у этого самого Джедая голова не тем забита. Интересно, какие светские разговоры сейчас ведет Элиса с этим павлином?
И вообще пора прекратить обманывать себя. Учитель говорит, что начинать решать проблему следует с осознания ее наличия. Мудрёно, но верно. Итак, проблема в принцессе. И возможно самым очевидным выходом был бы побег. Причем на максимальной скорости и на максимальное расстояние. Но хорошим бы я был Джедаем, если бы при любой трудности демонстрировал окружающим сверкающие пятки. Но не скрою, в сложившейся ситуации я бы наверняка предпочел одной хрупкой девушке армию бешеных ситхов. Воистину, больше смерти - женщина. Благо никакого искушения не предвидится: кто она и кто я. Так, мусор космический.
- Я схожу с ума.
- Зачем?
C-c-ситх! Я что, в слух это сказал? Не очень то приятно осознавать, что ничто человеческое тебе не чуждо. Хуже, когда это осознают другие. Одна надежда на то, что моя новая знакомая не все слышала.
А эта тоже ничего. Рыженькая такая. Ей лет двадцать, но мордашка видимо навсегда останется юной. Хорошо еще, что по настоящему влюбиться можно только в одну. Иначе, я действительно бы удрал.
- А вас, юная мисс, не учили, что подслушивать нехорошо.
- О, рыцарь, я не думаю, что моложе вас. Просто лучше сохранилась.
Настоящая женщина! От всяких вопросов, ставящих в двусмысленное положение, уходит посредством не менее двусмысленного ответа.
- То есть, я сохранился куда хуже?
- Хуже некуда… вы выглядите, как… как влюбленный.
- Что-о-о? С чего вы взяли? Какие ваши доказательства?
- Ну… Вы только не обижайтесь.
- Не обижусь, так уж и быть. Объясняйте.
- Так уж и быть, объясню:
Во-первых - худой, словно потеряли аппетит. Вы только не обижайтесь…
Во-вторых - бледный, словно и сон посеяли. Вы только не обижайтесь…
В-третьих - небритый. Вы только не обижайтесь…
В-четвертых - вслух с собою разговариваете. Вы только не обижайтесь…
В-пятых - (вы сами в этом признались) сходите с ума. Вы только не обижайтесь..
ВЫ ТОЛЬКО НЕ ОБИЖАЙТЕСЬ! Кстати, меня зовут Тайра Лейми.
- Вот и познакомились. А я Куай-Гон Джинн. - Как приятно улизнуть от неприятного разговора. - Вы вероятно уже осведомлены о цели моего приезда.
- Принцесса Элисадель.
- А вот и не угадали. Ее обидчик.
- Такую обидишь!
- Это точно. И все-таки, как думаете, кому выгодна её смерть?
- Как раз об этом мне думать то и нельзя. Дворцовые интриги, знаете ли!
- Не знаю, но о-о-оч-чень ХОЧУ УЗНАТЬ. Но если… чисто гипотетически… Элиса…дель…с принцессой Элисадель случится что-то… э-э-э… непредвиденное, неприятное… Кто главный претендент на престол? Надеюсь, я понятно изъясняюсь?
- Вполне понятно. Но непонятно почему вы так нервничаете. Успокойтесь… Вдыхайте в правую ноздрю, выдыхайте - в левую. Ну как?
- Да ровным счетом никак. Никакой информации. Абсолютно. Вы просто увиливаете от ответа. И Я НЕ НЕРВНИЧАЮ!
- Хорошо, хорошо! Хорошо, что не нервничаете… Генералиссимус Вельветта Кенд.
- Кто «Генералиссимус Вельветта Кенд»? Я - Куай-Гон!
- Да не вы, а она.
- Что она?
- Главный претендент… и единственный. Старшая сестра и все такое…
- Какое такое. Что вы хотите сказать: ваш принцип наследия от младшего к старшему?
- Ваша правда. Первый блин комом - практика родов, практика воспитания… Каждый последующий ребенок совершеннее. Если это не мальчик, конечно.
- Да уж, конечно… А Вельветта…
- Что «Вельветта»? Мне послышалось, или вы с советницей Лейми говорили обо мне?
А вот и генералиссимус! Вышагивает с таким видом, будто заговор разоблачила. Сестра, значит. Старшая, значит. Первый блин, значит. Ничего себе эксперимент! Хотя оно конечно, Элиса совершеннее будет. И, может это только мое личное восприятие, но младшая сестренка как-то посветлее, помягче. Хотя, если Вельветта родилась наследницей, то появление другой претендентки её здорово обломало. Хочешь - не хочешь, а будешь ходить мрачнее тучи…
- Да вот, собственно, мне тут сообщили, что вы тоже королевских кровей будете.
- А еще вам наверное сообщили, что я - главный подозреваемый.
- Ну уж, скажете тоже, порфирородная вы моя. А что, есть основания?
- Ровным счетом, никаких! Я давала клятву во имя Великой Богини Кошки, что буду защищать сестру даже ценою собственной жизни.
О как! Они еще и язычницы. Везет мне сегодня на экзотику!
- Клятва - еще не стопроцентная гарантия.
- Как же хорошо, что Бастета изолирована. Тлетворное влияние вашей цивилизации распространилось уже и на Орден.
- Кстати о птичках, почему вы прячетесь?
- Лично я?
- Лично вы. И остальное население планеты.
- Во всем виноваты энергетические смерчи… - Тайра не выдержала долгого молчания. Как бы там ни было, а женщина - находка для шпиона. Впрочем, Вельветта тут же прожгла в ней дыру взглядом.
- А давайте включим минуту молчания, герцогиня. Неужели у вас нет более важных занятий? - последняя фраза больше похожа на: «Пошла вон, козявка!». Ну она и пошла. В конце концов, кому захочется связываться с такой фурией. А я остался наедине с генералиссимусом.
- О, ваша светлость, давайте будем вести себя как взрослые люди! Если вы поклялись во имя Великой Богини Кошки, то почему же сейчас вставляете мне палки в колеса?
Ого! Что это с ней? А где же военная выдержка? Такт? Мне кажется, или красавица настолько вне себя, что даже воздух потемнел от гнева? Или это у меня в глазах? Ну прямо молоденький ситх, честное слово! Не удивлюсь, если окажется, что она обладает чувствительностью к силе.
- Знаете, куда бы я вам палку вставила?
- Фи! Как грубо! А еще ангел! Еще генералиссимус! И все-таки, вернемся к нашим… смерчам. Что за смерчи то?
- Обычные энергетические смерчи…
- Обычные? И где простите, их можно увидеть?
- В атмосфере планеты… Правда те, кто их видел уже того…
- Чего того?
- А ничего. Уже ничего и никогда. Поняли? Ну напрягите мозги, вы же Джедай!
- Я понимаю, что сквозь энергетические смерчи не может пролететь ни один транспорт, нашпигованный электроникой. Но что такое тогда из себя представляет ДУЧ?
- Вижу, вы в восторге от этого генит… гениального творения.
- И что же в нем такого гениального, позвольте спросить?
- Позволяю…спрашивайте.
Иногда красноречивый взгляд лучше всяких слов. Изволили поиздеваться, ваша светлость? Ню-ню! Ведь мы и не таких за пояс затыкали. Главное, глянуть построже.
- Биотехнологии, которые есть лишь у нас. Вот поэтому-то никакие незапланированные визиты нам не грозят.
- Ну а вы то чего как куркули засели на своей планетке и носу не кажете?
- Не отрицайте, в вашем мире еще существует торговля рабами.
- Не буду. Хотя добавлю, что такие сделки уже редко где разрешены.
- Пока они где то разрешены, ни один житель Бастеты не будет в безопасности. Надеюсь, полученная информация наведет вас на след .
- О-о-острый язычок!
- Дли-и-инный нос!
Обмен взаимными любезностями и я повержен. Остался с носом, как теперь наверняка думает Вельветта. Интересно, последняя фраза была брошена в адрес моего любопытства или в адрес именно этой части моего тела? Хотя, и тот и другой вариант верны… А я и не утверждал, что красавец! На этот случай у них Аласэо имеется. А кстати, информация не так уж бесполезна. Если на планету проникнуть никто не может, значит, гниль местного производства. И скорее всего из благородных… А вы думаете, я остался с носом!... И вообще, очень даже миленький у меня нос!



Добавлено:

Глава 3. Первый удар


Королевский бал - это, в представлениях большинства нормальных людей, дамы в длинных платьях, кавалеры с безупречными манерами, вальс и прочая дребедень. Признаюсь, я тоже так думал… пока не попал на бастетский королевский бал. Не знаю, что некоторые особы имели ввиду, когда называли население планеты диким, но, по сравнению с такой прогрессивной тусовкой, многие развлекательные заведения Корусканта просто отдыхают. Этакий коктейль из светских расшаркиваний и молодежной вечеринки с дискотекой. Впрочем, музыка естественного происхождения, но вовсе не аристократичная. А где же вальс? Ну я так не играю!
Хотя бы где моя подопечная? А-а-а, здрасьте, здрасьте! А мы тут плюшками балуемся! Что ж, как и следовало ожидать, принцесса Элисадель вновь побила все рекорды по обворожительности. Оделась, как говорится, по случаю: что-то черное, кожаное, вполне открытое. Единственное, что выбивается из общего образа сексапильной старлетки - черная лента на шее. Точнее камешек, прикрепленный к ней. Оч-чень интригующий камешек, знаете ли. На дворе ночь, свет только от факелов и каких-то странных жучков-светлячков на плетеных столбах и в воздухе (здорово, кстати, смотрится!). А камешек сверкает таким холодным звездным светом. Никогда раньше такого не видел. Хотя за этот день я много чего нового успел узнать.
- Ну как провели этот вечер? - Я что, с ума сошел? Да кто я такой, чтобы устраивать ей сцены ревности? Идиот, вот кто я! А ведь молодчина девчонка, даже бровью не повела!
- Я в полном восторге. А вы? Узнали что-нибудь новенькое, может, друзей завели?
- У-у-у-у! И не пересказать. Кстати, ваша сестра - любезнейшее существо!
- Так ей и передам. Скоро она должна появиться.
Так, так, так, так…. Похоже надо срочно перевести тему. Со всякими там королевскими особами ухо надо держать востро.
- Не могу не высказать восхищения по поводу этого бала…
- О, это не официальное мероприятие. Королеве на таких вот сборищах даже показываться зазорно… -Эй, эй! Ну что, ты маленькая? Погрустнела вся как-то, осунулась. - Скоро и мне будет зазорно…
- Ну, может и не скоро. Королева Иллизара цветет и пахнет. Может еще и нам форы сто очков вперед дать. И это учитывая то, что Джедаи живут достаточно долго. Правда!
- Понимаете, у нас не совсем… классический принцип наследия.
- О, это я уже понял!
- Не будьте так самоуверенны. Я стану королевой после своего шестнадцатого сезона дождей. То есть через два месяца.
- Что есть сезон дождей?
- Узнаете… через четыре дня. И, кстати, я надеюсь до него дожить… вашими стараниями.
- Я буду очень стараться.
- Я знаю.
И что бы это значило? Что мы знаем и, главное, откуда? Ой, как неудобно. А может, это она так… о Джедайском долге мне напомнила, и все такое. А у Рыцаря Куай-Гон Джинна паранойя, легкая такая стадия. И спросить то, что она имела ввиду, не получится. Уже не получится, так как Эллиса уже на другом конце зала в кампании каких-то местных красавчиков. Здесь что, все мужики такие? Не знаю, разоблачу ли я сию прекрасную половину местного населения, но похоже они КРАСЯТСЯ! Зато на женщинах ни следа косметики, а выглядят сногсшибательно. Или мне только кажется, что ни следа. В таком случае визажисты у них не хилые.
Обидно стоять у стенки молодому скучающему организму, когда вокруг сами ангелы в пляс пустились. Да какой пляс! Как раз такой, на который Джедаю даже смотреть-то, наверное, запрещено. Какая акробатика, какие движения! О-о-о! Что-то мне эти танцы напоминают. Какая беспардонность… какая красота!
Вон и Эллиса не удержалась - идет в круг танцующих пар. Хотя нет, сквозь него! И пристально так мне в глаза смотрит. Интересно, что вы задумали, ваше высочество? Уж не пригласить ли меня? Дудки! Забавно же я буду смотреться в своей монашьей хламиде среди полураздетых прекрасных тел. Да и судя по всему, ей до меня не добраться - из толпы выделился Аласэо и пошел на перехват. А прыткий оказался малый! Даже принцессе не уйти, видимо придется ей на этот раз с ним танцевать. Впрочем, не особо то она расстроилась. Ну и ладно, тем легче для меня. Искушения меньше.
- Потанцуем?
Кто здесь? Ба, старая знакомая! Советница Лейми, и вы тут! А я похоже пользуюсь популярностью. Экзотика, наверное. Не накрашенный, небритый и пахну вовсе не духами. Видать гормонов вокруг!... Тьма!
- Плохая идея. И здесь дело даже не в том, что я танцую с грацией гунгана. Понимаете… Тайра… Я должен позаботиться о безопасности принцессы.
- Может, дело не столько в работе, сколько в том, что я - не она?
Ну я же говорил - настоящая женщина. Чтоб мне такую проницательность! Даже Сила не поможет. Так вот, поймали, разоблачили и попробуйте-ка сударь отвертеться. Хотя есть еще один из вариантов варианта: моя хата с краю, а я - не я, дурак и не лечусь.
- Она? Что вы имеете ввиду?
Ответом мне была горькая усмешка. О, с Тайрой этот номер не пройдет. Как ни старайся. Может, не стоило так уж откровенно смотреть на принцессу, но вот только кажется, что она, хоть и танцует с Аласэо, делает это только для меня. Соблазняет? Как же, рыцарь Куай-Гон! Мечтать не вредно. Наследница престола только и ждала, что приезда безродного рыцаря, у которого за душой ни кредита. Да и душа уже принадлежит Ордену.
Тайра тоже не отрывала взгляд от будущей королевской четы.
- Их свадьба - дело решенное…- Сказано будто в пустоту, но кому надо, тот услышит. И я слышу. Мне вообще здесь похоже больше всех надо… - После сезона дождей, она назовет его мужем.
Красивая пара. Бастета может спать спокойно, генофонд в хороших руках. И правда, чего это я себе нафантазировал? Танцуют, словно давние любовники… И кстати, Аласэо уж точно для меня танцует. Такие пассы выделывает с видом победителя … А я танцевать с советницей все равно не буду, пойду лучше свежего воздуха глотну!
А прямо перед дворцом - огромный лабиринт из высокого, опять таки цветущего кустарника. И чего только эти дамочки не придумают! Вот бы нам в храме такой же, чтобы можно было затеряться в бесконечных зеленых переходах… Кстати, надо будет как-нибудь там прогуляться, подумать о смысле жизни. Но не сейчас. Так, Куай-Гон, набери побольше воздуха в грудь, нервы в кулак и вперед к новым победам над врагами престола, и над собой. Эй! А где все? То есть, все здесь, даже Аласэо, а… а куда, простите подевалась Элиса? Саботаж? Так быстро? Быть не может, потому что не может быть! Эли-и-иса-а-а! Цып-цып, то есть кис-кис-кис! Во имя Великой Богини Кошки!
Какие двери могут быть в беседках? Так, шторочки повешены для виду! Но беседка большая, шторочек много, интересно зачем им тот зеленый лабиринт, если лабиринт дворца ни в чем не уступает? Джедайское чутье, конечно, не подведет, но долго-то ка-а-ак! За это время ее могут раз двадцать убить, причем десять из них - со зверскими извращениями. Ладно, зажмурился я, нащупал след в бесконечной паутине Силы… и поскакал! Прямо-таки полетел выручать бедненькую беззащитную девочку.
-Ты в ночную уходишь кромешную мглу,
Сквозь туман и сквозь тучи уносишься ввысь,
Я тебя удержать никогда не смогу,
Об одном лишь прошу… Умоляю - Вернись!
Чу! Что я слышу?! Кто это поет? И голос какой-то слишком знакомый… Ну-ну, ваше высочество, теперь вы решили в прятки поиграть? Что ж, принимаю правила игры. Но если вас в мое отсутствие нечаянно убьют, чур потом не обижаться!
-Мне тебя не понять, мне тебя не простить,
Лишь искать в темноте твою быструю тень,
Я не в силах летать, но сумел полюбить,
Пусть живёшь ты в ночи, а мое время - день…
Итак, крайняя занавеска справа. Темная комната, свечи по периметру пола и светлячки по периметру потолка. А в центре - несколько девушек, и даже пара юношей. Ну и конечно та, кого я собственно и искал. Сидит себе распевает, и в ус не дует. Точнее, в ус то она конечно не дует, за неимением последнего. Но и на меня, как говорится, ноль внимания и фунт презрения.
-Твоя жизнь - это небо, и ты - лишь полёт,
Ты живёшь только в небе, ты мчишься во мгле,
Но молю - не забудь, что тебя вечно ждёт
Тот, кто волею судеб прикован к земле!
А я кажется знаю эту песню. Древняя, как собственно и все на этой планете… Я имею ввиду обычаи, нравы, а обитатели оч-чень даже ничего: молоденькие такие, свеженькие. И голос тоже приятственный. Постою-ка я в сторонке, а заодно всем своим видом покажу как я обижен на такое вот поведение. Хотя нельзя. Нельзя показывать, что у Джедая могут быть какие-нибудь чувства, акромя покоя, любви и смирения. Сопли с сахаром (извиняюсь, не удержал, то есть не выдержал). В общем, встану я в сторонке: руки на груди, глаза на выкате. Точнее на закате, но это только со стороны так кажется, что я сплю стоя, будто какой-нибудь Тоон-Тоон. А на самом то деле высоко сижу, далеко гляжу. И наблюдаю за всеми, правда по-джедайски, исподтишка, ненавязчиво так. Итак, кто у нас тут? Генералиссимус? И почему это я не удивлен?
-Ты умна и красива, но как же чужда,
Только я не могу, не хочу отступить,
Мне тебя не понять ни за что, никогда…
Но тебя, ангел мой - продолжаю любить!
И тишина… И чего это они все на меня так смотрят?
- Знаете… эту песню написал ситх… давным-давно, в далекой-далекой галактике. У вас в Храме её наверное считают еретической?
Ну уж ваше высочество, лучше продолжайте петь и не мучайте меня такими каверзными вопросиками.
- У нас в Храме никогда не закрывают глаза на очевидное, просто дело в том, что если ты настоящий Джедай, то ты и думаешь и поступаешь как Джедай,… а не как с-с-ситх. Но не буду вас обманывать, эту песню я знаю.
В доказательство того пришлось поднапрячь свой голос и сделать то, чего мало какой рыцарь вообще способен сделать. Я тихо, чисто формально напел знакомый куплет.
-Снова манит меня твой загадочный взгляд,
Ты - опять в темноту… Превращаешься в тень.
Выхожу, и под небом бреду наугад,
А наутро - рассвет… тебя губящий день!
В момент, когда голос мой готов был сорваться на фальцет (хотя я и не пел даже, а просто бормотал себе под нос, это все нервное), а я сам провалиться куда угодно, и желательно поглубже, принцесса пришла мне на помощь.
-Ты вернёшься домой, ты уляжешься спать,
И опять мне сидеть у постели твоей,
А под вечер в ночи ты исчезнешь опять,
Лишь молю - до рассвета вернуться успей!
Дальше, дорогая, сама пой. И так уж я давным-давно исчерпал лимит дозволенного молодому Джедаю. А у тебя по-моему без моей помощи получается куда лучше.
-Тёмный город затих, жив лишь ветер ночной,
Ты скользишь в темноте, ты касаешься крыш,
И лишь ветер-бродяга играет с тобой…
Только ветер-бродяга играет с тобой…
Ты - создание ночи… Летучая мышь…
Песня спета. Всем спасибо! В койку, в койку! Охранять такого популярного человека, как принцесса Элисадель - дело не самое легкое. А когда она в компании, где любой может оказаться ТЕМ САМЫМ, это еще труднее. Но нет же, ее высочеству захотелось поговорить. И обязательно на самую щекотливую тему.
- Вы только показали свое знание текста, но не свое отношение к нему.
- Я к нему никак не отношусь, а те кто относились уже никогда не выскажут своего мнения.
- Вы крепкий орешек, рыцарь Куай-Гон… Почему бы вам сразу не сказать, что вы избегаете двух вещей, касающихся этой песни: ситхов и любви?
- Ваше высочество, вы не совсем правильно понимаете ценности Ордена.
- Да уж какие ценности у Ордена, который запрещает любовь?
- Я же говорю - не понимаете… просто у Джедаев «другая» любовь, всеобщая так сказать…
- Какая угодно, только не любовь к женщине… Глупо, считать себя умнее Силы.
Опять она куда-то клонит. И меня наклоняет перед всеми присутствующими… Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Собрались поговорить на такие ха-аро-о-ошие темы, однако!
- Вы о чем?
- О Силе, так вы называете своего бога?
- Оригинальное сравнение, но в целом и общем… В общем, что-то в этом есть.
- Что-то есть… и мы так считаем, только называем по-другому. Значит, вы согласны с тем, что все сущее произошло из Силы?
- Еще бы!
- Значит, согласны с ее мудростью?
- Значит, согласен…
- Знаете, прежде чем управлять Силой, нужно научиться подчиняться ей. Если я правильно понимаю.
- Понимаете-понимаете! И понимаете слишком много для не-джедая. Но к чему вы ведете?
- А веду я к тому, что вы не подчиняетесь одному из главных её законов. Если растения, животные, другие разумные существа существуют лишь благодаря любви, значит вы считаете себя выше мудрости Силы. Сиэль Ати айне раор! - И принцесса, не дав мне шанса реабилитировать в глазах бастетской общественности Орден, встала и вышла. Просто так, молча. Хотя взгляд мне все же подарила, взгляд победительницы…
И знаете что, ваше высочество, лично я не выше Силы, поскольку её так называемая «мудрость» настигла меня в один из самых ответственных моментов жизни. Во время моего первого самостоятельного задания.



Очень глупо селить телохранителя чуть ли не в противоположном крыле дворца, как можно дальше от охраняемого тела. Случись что, я конечно почувствую, но от этого действовать быстрее скорее всего не сумею. Будь моя воля - лег бы под дверью… точнее под занавеской, и никого не пустил бы. И не выпустил! Но это и Элису скомпрометирует, и меня, и Орден… И вообще, в природе все взаимосвязано, даже в огороде корнеплод, и на Татуине дядька!
И чуйвство во мне нехорошее какое-то завелось. Оно может и от тех неизвестных морепродуктов, что умял сегодня (до сих пор, будто маленький, всякую гадость в рот тащу!), и если так, то ничего страшного - джедайский организм хоть хатта переварит. Ну а если не обед меня так волнует - лучше сразу занять законное место цепного пса. Сказано (ну или подумано) - сделано. А кто узнает то?
Как быстро однако все улеглись. Только и шума, что ветер на улице, стрекотание этих самых забавных светлячков, мирное посапывание Элисы, да какое-то монотонное жужжание чего-то механического…
И в каком же ухе у меня жужжит? У меня жужжит в обоих ухах!
Стоп! А что тут такого может быть механического? Нука-нука… Ага, нашел! А, ничего особенного, самая обычная БОМБА… Как знал, как знал… Хотя, знал, конечно. На то я и Джедай. Проблема только в том, что как раз в этой механике, электронике, химии… чего тут еще намешано?... я не понимаю ровным счетом ничего! Ничегошеньки!
М-мама родная, вот это чушка прикреплена к опорному столбу! Что же мне с тобой делать то, а? Бить тревогу? Не-е-е… набегут, зашумят, сами дворец на сувениры разнесут. Тогда что? Спокойствие, только спокойствие!... Вот висишь ты тут, гениальное творение безумного разума, весело подмигиваешь всеми своими лампочками, жужжишь себе беззаботно. А я - несчастнейший из Джедаев, не знаю с какого шипастого бока за тебя взяться.
По идее что надо сделать? Разобрать на винтики, перегрызть пару проводков, с чувством растоптать микрочип. Но боюсь такая самодеятельность и самонадеянность приведут к оч-чень громким последствиям.
Так, так, так, та….придумал! Все гениальное просто. До безобразия просто! Лучше всего поддаться панике и вышвырнуть бомбу в окошко, наивно надеясь, что не зацепит. Дело то житейское…
Ба-а-абах!
Все трясется, пыль столбом, а я - ласточкой на Элису. Со стороны - маньяк маньяком. И в самом деле, среди ночи, в одинокой обители юной девы, небритый и нечесаный с размаху всей своей тушей плюх сверху! Под аккомпанемент рушащейся стены и под покровом пыли и дыма. И как это понимать? А понимайте уж как знаете… Дела мне до того, как сия ситуация выглядит со стороны абсолютно никакого. Мне и надо то, укрыть чем-либо царственное тело от каких-нибудь шальных обломков. Хоть и самим собой…
…А от ее волос так приятно пахнет…
О чем вам говорит это звездное небо, принцесса? О том что завтра будет хороший день? Может и будет. Может, и мы его увидим. Потому что это небо говорит о том, что стена наконец то рухнула и самое интересное уже позади.
Только вам, принцесса, оно ничего не говорит. И вы ничего не говорите: молча сели в кровати, обвели сонным взглядом учиненный мною беспорядок, застонали, почесали нос и рухнули обратно. Мол хорошо справляешься, Куай-Гон, так держать!
Что, она в самом деле может после такого спать? Видимо, уже спит… Ох уж эти бастетки!
После недолгого объяснения с дворцовой охраной (Никакой паники - люди выходили, спрашивали и, получив ответ, молча возвращались в свои комнаты. Только Вельветта распорядилась удвоить охрану) я решился таки поспать. На этот раз уютно устроившись у подножия её кровати.






Добавлено:

Глава 4. Разбор полетов

Смешно, но я почему-то люблю грозу. Хотя, большинство считает, что грозу, как и ночь, должны любить плохие парни. Это чтобы со вспышкой молнии появиться перед невинной жертвой. А в руке - металлическим блеском играет смерть на острие чего-то режущего, рубящего или колющего. И зубы чтобы обязательно гнилые.
Ну может я маньяк и извращенец раз люблю стоять у окна и наблюдать за разбушевавшейся стихией. Вот как сейчас… Но только наблюдать, а из темноты со вспышкой молнии пусть другие выскакивают… Вот как сейчас.
Мадам, прошу извинить меня за дерзость, но вот так, исподтишка. А-яй как некультурно!
Встала и стоит. Напоминает мне кого-то. Миленькая, конечно, даже на Элису чем то смахивает, но кто такая, чего надо?
- Вы кто?
- Тайна…
Что такое маленькое, коричневое и сморщенное есть в каждой женщине? Конечно изюминка. А еще в каждой есть тайна. У каждой разумеется своя. У одной - ребенок, мальчик и девочка, все четверо - школьники. У другой - ноги волосатые. А у этой имя, наверное, идиотское.
Тайна, так тайна. Больно надо. Лучше на грозу посмотрю…
Оборачиваюсь и… что-то не так… С каких пор молнии у нас рубиновые? В общем, неизвестно из-за каких таких атмосферных явлений появилась эта вспышка, но мне стало страшно… И больно… И темно… Элиса!
- Элиса?
А народу то! Народу! И все такие деловые, копошатся, убираются… И даже не скажешь, что вчера здесь был трам-тарарам. А принцесса по закону жанра снова исчезла. Такая сякая сбежала из дворца! Ну как спрашивается в таких условиях можно работать? И что мне теперь делать?... А делайте что хотите, уважаемый, но будьте любезны найти и перепрятать. Подальше от посторонних глаз перепрятать. Не смотря на все протесты. Особенно после вчерашнего.
И опять это предчувствие…
Впрочем, Элисадэль я нашел достаточно быстро. Из дворца она не убегала и, насколько я понял, в ближайшие примерно полчаса делать этого даже не собиралась. Томно развалившись на столе, она позволяла какому-то бугаю зверски издеваться над своим телом. М-мас-саж… Кажется так на некоторых отсталых планетах называется сие священнодействие. Некоторые считают, что оно даже укрепляет здоровье, но в более развитых мирах предпочитают акупунктуру или энерголечение. Такое же вот зверство, по моему мнению, может нравиться лишь массажисту. Ему-то позволяют делать такие вещи, за которые многие другие мужчины получили бы по морде. Хотя… не на этой планете…
- Ваше высочество, ой как нехорошо!
- Вам? Может, массаж? Сразу поможет.
Значит, верно - массаж. Но уж увольте. К такой горе мышц добровольно под руку! Не-е-е, у меня спина не казенная.
- Нехорошо ВЫ поступили, ваше высочество. Ну почему ведете себя как маленькая, в самом деле?
- Вы слишком напряжены… Успокойтесь, выпейте чего-нибудь. Кстати, вы уже завтракали?
С беспечности такой в зобу дыханье сперло… Ну ничего себе напряжен! Да я сейчас взорвусь! Кстати о птичках… точнее, о взрывах.
- Судя по вашему спокойствию, госпожа, на Бастете в порядке вещей что-нибудь взрывать на ночь. Знаете, у нас на Корусканте при бессоннице советуют мысленно считать эвоков… Безопаснее для всех… и дешевле.
- Зато не так интересно! - Принцесса протянула руку к столику перед собой, взяла одну из баночек, понюхала и протянула массажисту. Однако, лично мне кажется, что всякие ароматические масла ( а в баночке скорее всего оно) лишние. Вчера, когда я не очень деликатно плюхнулся на принцессу, её естественный запах показался мне очень собл… приятным…
- Вам что, жизнь не мила? Если так ( а это видимо так) то зачем меня вызывали, тревожили. Все дела можно сказать, бросил, поехал фигней заниматься. А где-нибудь может…
Может, где-нибудь кто-нибудь и может, но здесь и сейчас как раз фигня и происходит… или вот-вот произойдет. Может, Элисадель и здорово мечом машет, может, и я ей в подметки не гожусь, но кое-что и наш брат умеет. Например, всякую опасность предчувствовать и всякие баночки со всякой бякой из рук бугаев-массажистов, не двигаясь с места, вышибать. Р-р-раз! А вы, госпожа, еще нюхали это «масло»… Впрочем, соглашусь - запах от разлившейся жидкости сногсшибательный, как сшибет, так ноги и протянешь. Яд он и на Бастете - яд, какие ароматы к нему не примешивай.
- Зачем же злиться то так… А как же знаменитая джедайская невозмутимость? Может все-таки массаж?
- Только не с этим маслом, ваше высочество. Не те ингредиенты.
- Яд? - как всегда без лишних слов. Кратко и по делу. По-королевски…
- Яд!… Вы все еще считаете, что я напрасно так… напрягаюсь?
Бах! Ох видно тяжела королевская длань. Особенно при столкновении с твоей собственной мордой. И плевать что подбородок у тебя квадратный, и что мышцы у тебя, словно под кожу затолкали металлические шары… Больно! Наверное. По крайней мере, морда у массажиста, которому досталась эта смачная плюха, сияла вовсе не от счастья. И так ошарашенный моим фокусом, верзила не понимал что же все-таки произошло. Однако, уже зажмурился, ожидая нового удара (ну и мужики на этой планете!). Судя по позе Элисадель, бугай зажмурился не зря… А нечего всякой гадостью королевское тело умасливать! И не надо напоминать кто эту пресловутую баночку со стола взял, понюхал и протянул. Ну не себе же в самом деле в сердцах пощечины отвешивать, правда?
В общем, кровь из носу а «малого» спасать надо. Ведь изобьет же до полусмерти. Эта может. И что касается крови, то, кажись, она уже имеется и именно из носу. Воистину Элиса будет править твердой рукой, очень твердой и тяжелой. Если доживет, конечно.
- Э-э-э… Если мое мнение здесь кого-нибудь интересует…
Испепеляющий взор разгневанного ангела сказал мне, что «да, интересует, но если можно, поскорее… пожалуйста».
- Так вот, по-моему, он - я красноречиво смерил взглядом массажиста, что заняло какое-то время - не виноват…
- ????
- Ну понимаете, если я не ошибаюсь, то этот яд начинает действовать при контакте с кожей… Если для этого… человека ваша смерть не дело чести… и если он не псих, то…
- Он находился в аналогичной опасности… - закончила Элиса. И тут же на её личике нарисовалось что-то вроде «ой, как нехорошо получилось». Да уж, нехорошо. Он вас тут истязал, не жалея сотой доли своей мышечной силы, а вы его крохотной ручкой по кирпичной морде… Нехорошо! - Прости, Клор, Я погорячилась.
Горячие бастетские девы! Сначала в морду, а уж потом разбираться что к чему. А что? Для профилактики. Боятся, значит, уважают.
- Я… я… ничего, ваше высочество. Я понимаю. Видимо, на сегодня я свободен?
- Да, Клор.
- Нет, Клор! - Эти принцессы начисто лишены всякого здравого смысла в минуту опасности… - Скажи-ка, кто еще кроме тебя имеет доступ к этим… этим…
- Благовониям.
- Благовониям…
- Да кто угодно… Чего их таить-то?
- Вы не поверите - вмешалась Элиса - но до недавнего времени преступность на Бастете имела не такой устрашающий размах.
- Отчего же, ваше высочество, верю. Знаете, дикие звери, не сталкивавшиеся с разумными, сами идут в руки охотников. Так как непуганые еще.
Элиса манерно закатила глаза и застонала, одновременно жестом отправляя Клора. Понаехали тут, понимаешь, учат. К бомбам не подходи, ядами не мажься.
- А чего вы собственно ждете, господин хороший? Чтобы я завизжала как резаная, заметалась по дворцу и наконец нашла укрытие под подолом вашей туники?
Что ж, гордо восседающая в одном полотенце принцесса привлекательнее жмущегося к моей волосатой ноге перепуганного существа.
- Я жду, что вы хотя бы будете держаться в поле моего зрения.
- Я слышала, что Джедаи - фаталисты…
Ага. Понятненько к чему вы, ваше высочество клоните. Впрочем, особой необходимости врать пока нет.
- Сила во многом определяет нашу судьбу.
- А нашу - определяют боги. Понимаете, если мне суждено умереть тогда-то и тогда-то, то, как бы я не пряталась, мне конец. И наоборот, я не умру раньше положенного мне срока.
- Если вы сейчас вот надушитесь содержимым во-о-он той баночки…
- Это излишняя дурость… Я же говорю о том, что нет смысла паниковать. И вообще, в данной ситуации меня волнует лишь прекращение массажа. Вы же меня теперь и до туалета провожать будете. Так?
А что, можно? Правда? Я бы в случае чего и до туалета проводил. Судя по всему наш друг-рецедивист фантазией обладает не хилой: и ядом умаслить готов, и с пиротехникой опять же знаком. Кто знает какой сюрприз готовит наш таинственный доброжелатель и, главное, где и когда?
- Если хотите… - Я подошел к ней и осторожно дотронулся до загорелой спины, предлагая лечь, - Я кое-что умею. Правда, немного по-другому…
По-другому, немного не так… Не истязая и не выворачивая на изнанку, а просто легко, еле касаясь поглаживая по спине.
- Что это вы такое делаете?
- Массаж…
- Массаж?
- Массаж! А что?
- Да собственно ничего… Если это массаж, то я - королева Корусканта.
- На Корусканте нет королевы.
- А это не массаж!
- Массаж!
- Нет!
- Да!
- Ладно, согласна…Только… Странный какой-то массаж. Ничего не чувствую. Ничегошеньки.
- А вот я чувствую.
- В каком смысле?!
- Не в том… В каком вы могли подумать. С помощью силы я могу прочувствовать каждую клетку вашего организма. Вот у вас давление наверное скачет, как тоон-тоон… Сейчас мы его осадим… Та-а-ак…
- Получается?
- Еще бы! Но получалось бы лучше, лежи вы смирно.
- Извините… Просто столько новых ощущений.
- Ага! Почувствовали таки!
- У вас очень… приятные руки… если можно так сказать.
И по закону жанра в тот самый момент, когда эти самые руки были в районе чуть ниже поясницы, входит Аласэо. Во всей своей красе.
А мы тут плюшками балуемся!
Плюшками балуетесь? Странный однако способ: полуобнаженная принцесса и Джедай с «приятными» руками в области чуть ниже поясницы.
- И как это понимать, ваше высочество?
- Ого-го! Аласэо, это что, сцена ревности?
- Никак нет, ваше высочество, разбор полетов…
- Пшел вон, немедленно!
Элиса начала подниматься со стола. «Здравствуй, Элисадэль! - Здравствуй, Аласэо!». Вот так слово за слово его высочество получил по морде. Ох, крепка королевская длань. Еще немного и принц в этом убедится.
- Я просто хотел уточнить своё нынешнее положение. Я все ещё ваш жених?
Если вы, принц, спрашиваете у меня, то нет, вы не в моем вкусе. Хотя, по логике вещей, вы спрашиваете у Элисы. Ну вот и спрашивайте у неё, чего на меня то так в упор смотреть?
- Я не обязана перед вами отчитываться!
Впрочем, она передумала насчет пощечины. И верно, зачем такую красоту портить. Даже у меня бы рука не поднялась… Хотя… А почему бы и нет? А потому, потому что мы Джедаи. Пока еще Джедаи. А вот если принцесса и впредь будет выкидывать подобные фокусы, мы в скором времени перестанем ими быть.
А что с принцессой?
А ничего с принцессой. Даже полотенца с ней нет. Ну не в нём же ванну принимать в самом деле. А ванна, как назло прямо тут находится. Пара шагов и вот он, маленький, уютно отделанный мрамором бассейн. И по поверхности воды - лепестки цветов. Красиво и удобно! Удобно всем, кроме меня. Уф-ф-ф! Интересно, с какой физиономией я так поспешно отвернулся? Видимо с очень и очень напуганной… А вот Аласэо даже бровью не повел. Видимо, все происходящее было вполне в традициях этой планеты. Или же он просто не увидел ничего нового. Я, как настоящий джентльмен, конечно, был уверен в первом. Хотя, если честно, как последний дурак, на это надеялся.
- Я просто делал массаж.- Решил вмешаться я.
И зря…
- А всю, эту ночь, что вы провели в комнате принцессы? Тоже сеанс массажа? Сейчас догадаюсь, эротического?
Ну вы, батенька, хам! Нечего сказать. Его невесту вчера чуть было по ветру не развеяли, а он тут истерики закатывает!
- Я защищал её высочество.
- А кто защитит её высочество от вас?
Ну вот, снова здорово! И почему я чувствую себя последним посмешищем? Однако же Элиса решила встать на мою защиту. Сейчас она сидела к нам спиной и, судя по всему, попросту развлекалась.
- Сразу видно Аласэо, что ты ничем кроме себя не интересуешься.
- Ваше высочество?
- Последний неуч знает, что Джедаи - аскеты. Сиэль Ати айне раор! А Куай-Гон, если ты ещё не заметил - Джедай.
- Ещё я заметил, что он - человек. Более того - мужчина.
- Сейчас ты мне напомнишь, что я - женщина…
Э-эй, ребята, разошлись тут, понимаешь. Я, между прочим, тоже здесь. Как бы сильно это некоторых не раздражало. И за себя постоять могу, если это кому-то интересно.
А впрочем, никому это не интересно, рыцарь Куай-Гон. И вы, похоже, здесь уже никому не интересны... И вообще интересны не были. Принцессе Элисадель вы с самого приезда - заноза в известном месте. А принцу - вы лишь повод, средство…дабы показать, что он не просто банта - производитель, а жить торопится и чувствовать спешит. Одним словом, у него не одна извилина от носа к заднему проходу, но и ответвления имеются. И вообще, рыцарь Куай-Гон, милые бранятся - только тешатся. Хотя… Милые ли? Знаем, знаем какие там у вас браки свершаются на небесах… Ну то есть в высшем обществе. Сплошь по заказу мам и пап (как правило, пап), и сплошь между собой, что приводит к известным последствиям… Интересно, в каком родстве состоит эта парочка?
- Принц! Со всем уважением… не стоит ли проявить уважение?
- К вам?
- Можно и ко мне, но к принцессе - НУЖНО!
- Это хорошо…
- Хорошо что?
- Хорошо, что к вам не нужно. Потому что я вам не верю!
- Вы опять? Повторяю, это был всего лишь МАССАЖ!
- Причем тут массаж? Я говорю об этих… покушениях.
- И я делаю все, чтобы…
- Не знаю, что вы там делаете, но до вашего приезда были одни лишь угрозы. Веселье началось только теперь.
- Аласэо! - Элиса щелкнула пальчиками, но так и не обернулась. - Придержи язык.
Судя по всему, щелчок был условным сигналом, потому что в комнату тут же вбежали несколько служанок. Аласэо подождал пока они завернут королевское тело в какую то легкую белую ткань и продолжил, но уже более смиренным голосом.
- Я просто констатирую факт.
- Еще одна такая констатация…
- Ваше высочество! - Нет, мне вовсе не жалко было бы, получи принц заслуженную плюху. Теперь, наверное, я сам уже был бы не прочь снять с него штаны и принародно выдрать. Просто я не хотел снова увидеть как эта изящная кра

прошу прощения что так вот оборвал некрасиво - очень спешил на работу...
...савица превращается в злобную фурию. Может я и слишком требователен, но по-моему это неэстетично.
- Да?
- Э-э-э-э… Я бы не отказался чего-нибудь перекусить…
Элиса забавно склонила головку на бок и, оценив мой благородный порыв, кивнула.
- Через час я буду ждать вас у входа в лабиринт…
Ах, какая женщина, какая женщина… И только в такие моменты жалеешь, что не родился простым фермером. Хотя у этого самого фермера супротив его высочества принца Аласэо шансов столько же, сколько и у меня.
- Можете даже не надеяться - будто прочитав мои мысли, сообщил мне принц, когда Элиса со своей свитой удалилась. - после сезона дождей она назовет меня мужем.
- А вам еще не надоело - наконец меня прорвало.
- Не надоело что?
- Вести себя как... как... как не мужчина?
- Я веду себя так, как подобает моему положению.
- Прячась под юбкой у девчонки?
- По крайней мере, вам, уважаемый, под этой юбкой не бывать!
Что правда, то правда! Этот раунд за вами, ваше высочество!



Глава 5. Экскурс в прошлое.

Через час у входа в лабиринт стоял только я. Через два соизволила появиться и Элиса.
Вообще-то мне никогда раньше не приходилось ждать девушку, но я был уже давно наслышан о «мобильности» прекрасной половины. Вне зависимости от расы или возраста они всегда умудряются опаздывать. Хотя, о таких, как Элиса, говорят, что они лишь задерживаются…
Впрочем, как и полагается на первом свидании, девушка пришла не одна, а с подругами. Видимо, с моей стороны полагалось равное количество особей мужского пола, но единственным существом, которое я мог бы назвать другом, был Йода. Однако, он во-первых, в данный момент был вне досягаемости, во-вторых он не подходил ни по цвету, ни по возрасту, ни по габаритам ни к одной из сопровождающих принцессу, и в-третьих, он был убежденным аскетом. Все восемьсот с хвостиком лет. Смотрите юные Джедаи и берите пример. А то ишь тут на всяких там бастеток засматриваются! Скромнее надо быть, скромнее… В своих желаниях скромнее. Нужно сидеть в Храме, упорно учиться, прилежно заискивать перед старшими, исправно открещиваться ото всех мирских соблазнов и… постепенно сохнуть и зеленеть от тоски… Сила! Что я говорю!? Точнее, о чем я думаю!?
- Ваше высочество! Не прошло и года, а вы уже здесь!
- Не стоит ёрничать. Мы что, куда-нибудь опаздываем?
Вроде и не опаздываем, да и ёрничать видимо правда не стоило. И как это Элисадель вообще умудрилась собраться за два часа? Я не злорадствую. Я восхищаюсь! Оно конечно, такой девушкой трудно не восхищаться, но сейчас ей не восхищаться просто не возможно…
Девушки бывают разные… Особенно, если учитывать масштабы нашей великой Республики и запредельные территории. Я за свою недолгую жизнь уже успел насмотреться на всевозможных представительниц «слабого» пола: Лысые и мохнатые, саблезубые, не совсем «сабле…» и совсем беззубые, маленькие и огромные, многоглазые, безглазые, с глазами на руках (хвостах, щупальцах, рогах) и т.д. и т.п. Разумеется, я оценил и разнообразие цветовой гаммы: синие, красные зеленые, в крапинку, в полосочку… А вот золотую окраску видел лишь на паре-тройке дроидов, которых с сомнением можно было бы отнести даже к разумной форме… существования.
Тем не менее, принцесса сейчас имела самый что ни на есть жизнерадостный золотистый оттенок. Я это не в смысле того, что «она сияла, аки солнышко», и даже не в смысле того, что «она была просто золотым человеком». Не знаю что это было: напыление, краска, гормоны, - но кожа её была ЗОЛОТОЙ! Везде. И это не от богатой фантазии я пришел к такому выводу, это от скудности одежды, прикрывавшей эту кожу. Точнее одежда выглядела тоже очень и очень дорогой, а так же очень и очень прозрачной. Насколько может быть прозрачной крупная сетка, велением какого-то изощренного ума превращенная в платье с длинным-предлинным шлейфом.
Прелестные королевские ножки были обуты в легкие черные сандалии, ремешки которых перекрещиваясь доходили до колен. А по золотой коже был пущен черный плетеный узор, который, по-видимому, нес какую-нибудь смысловую нагрузку. И, конечно же, драгоценности, самым интересным из которых был тот камень, что я заметил еще на «балу». Кстати, попозже надо будет расспросить Элису поподробнее об этом украшении. Но всему своё время, как говаривал Учитель Йода.
Спрашивается, зачем все женщины прихорашиваются, одеваются как можно привлекательнее? Чтобы затем врезать по морде зазевавшемуся поклоннику? Вроде: «А какого ситха ты меня взглядом чуть ли не раздеваешь?», совсем не думая над тем, что дальше раздеваться практически некуда. В данном случае остается лишь сколупнуть сверкающий налёт…
Ничего не понимаю в этой загадочной женской психологии! И хотя платье Элисадель в характерных местах дополнено достаточно плотной чёрной тканью, расчёт несомненно был на мужскую реакцию. Воистину, ходячая пыточная камера для Джедая-недоучки!
Видимо, я тоже должен был приодеться?
Для кого?
Для того же, для кого и вы.
Но моя одежда – для моих богов. Вашей же Силе безразлично.
Ваше облачение?
Ваше… Однако, надеюсь с нашими богами у вас не будет проблем, так как мы идём к ним.
А я думал, что мы идем завтракать…
Боитесь?
С вами-то рядом?! Что вы!
Это правильно: мы сумеем вас защитить.
Под «мы» Элиса как оказалось имела своих «подруг», которые тут же заключили нас в кольцо обороны. Что-что, а от такой охраны не отказался бы ни один самый искушенный правитель. Не то что я. Эх, видел бы меня сейчас Учитель… мигом бы уши надрал!
Однако же, чтобы защищать Элису… и меня от кого бы то ни было, нас сначало надо было бы найти. А это как я понял не раз плюнуть. И не два. И вообще, хоть обплюйся, а не найдешь.
На закрытой планете, посреди запутаннейшего лабиринта, за высокими-высокими стенами из плотного-плотного кустарника… нет никого! Как так нет!? Вот только сейчас были!
Были да сплыли! А точнее нырнули в один такой миленький тупичок, а там - дверка… И мы – нырь в дверку… А там – лестница… И мы – шнырь по лестнице… И под землю! Всё глубже и глубже…
Я ЖЕ ПРОСТО ПРЕДЛОЖИЛ ПЕРЕКУСИТЬ!
Глубоко завели меня дамы. Даже солнца не видно. Вообще ничего не видно. Только слышно.
Ара! – Это Элиса. (Я, кажется стал понимать язык Бастеты. Тем более, что это всего лишь диалект старогалактического.)
Вжикх-х-х-х – Это факелы в руках «подружек».
Сила! – Это уже я. От неожиданности, от восхищения, от удивления. Другими словами ото всей гаммы чувств, положенных человеку, увидевшему ТАКОЕ!
Под землей опять же еды не оказалось. Да и откуда бы ей тут взяться? Еды нет, зато много другого интересненького. Пища, так сказать, не для тела, но для ума! И много!
Под землей… еще один лабиринт. Не из кустарника, разумеется, но из каменных плит. Каждая размером с три корабля. Каждая испещрена рисунками и иероглифами. Каждая судя по всему старше, чем сама республика.
Что это? Что это за место?
Город древних. Здесь все достижения нашей цивилизации: Библиотека, музей, сокровищница… А так же Храмы, склепы и другая историческая лабудень.
А что тут такого на стенах понаписано?
Много чего. В частности, история Бастеты.
Расскажешь?
Это долго и нудно.
Мы что, куда-нибудь опаздываем?
Своего я конечно добился, даже подталкивать к откровенности излюбленными джедайскими способами не пришлось. И признаюсь, было что послушать:
Давным-давно, в далекой-далекой галактике… на далекой-далекой планете жили дикие-дикие племена. Жили себе, за пределы своей планеты не высовывались, а другие цивилизации не совались к ним. Особенно учитывая те энергетические сюрпризы, которыми была богата атмосфера Бастеты.
Как-то (это уже совсем другая история) случилось им прогневить своих богов. И те, в свою очередь, наслали на благодатные земли потерянного рая маленькое такое проклятье. Забрали к себе на небеса девяносто девять и девять десятых процента всего мужского населения планеты.
И вот в одном из племен пришла к власти строгая, но справедливая королева. И стала её власть расти и шириться… Сначала на соседние племена, затем, когда планету соблаговолили-таки открыть, на другие луны Иего. Правда, из-за того, что энергетические смерчи были только на Бастете, характерные порядки только на ней и сохранились.
Не думали не гадали ангелы, но оказались они самыми красивыми существами в галактике. Многие дороги открывала их внешность, но большинство из них приводило в чей-нибудь гарем. И как-то в один прекрасный день, из пятисот улетевших в большой мир вернулось лишь сорок два… Через несколько месяцев еще двадцать бежали из плена, семеро даже остались в живых, а остальные покончили с жизнью, не вынеся перенесенного позора.
И приказала тогда действующая королева никого на планету не впускать и не выпускать. По возможности. И обломались стервятники-работорговцы. И остались кружить вокруг Бастеты в тщетной надежде урвать лакомый кусок. А местные изобрели ДУЧ и жили долго и счастливо все пятьсот лет. До моего появления.
Разумеется, есть и другие легенды, но эта самая реалистичная…
На этой оптимистичной ноте… погас свет. Что за шутки?
С богами не шутят! Сиэль Ати айне раор! – словно читая мои мысли заявила Элиса.
Зато боги шутят с вами.
Иногда.
Всегда.
Что ж, это их прерогатива. Здесь обитают темные боги. Они не рады свету.
Понимаю. Но куда теперь идти, в лабиринте-то?
Страшно?
За вас… разве что.
Элиса осторожно взяла меня за руку, и я прикрыл рот, опасаясь, что расшалившееся вдруг сердце радостно выпрыгнет из груди под ноги принцессе.
Вы не можете видеть, поэтому слушайте.
Слушайте, как эхо от шагов гулко прокатывается среди высоких стен, гораздо более высоких, чем я видел при свете факелов.
Слушайте, как шуршит кончиками пальцев по холодной стене, считая пропуски и повороты, одна из охранниц.
Слушайте, как легко дышит самая прекрасная девушка во вселенной.
Слушайте, как громко стучит сердце впервые полюбившего Джедая.
Слушайте, и вы услышите.
И кстати, Джедаи очень хорошо видят во тьме. И даже в такой густой, как здесь, в бастетских подземельях. Впрочем именно здесь я могу различить лишь неясные силуэты. Но и этого достаточно. Более чем.
Боги действительно тут есть. В качестве статуй, но есть. Могучие боги. Не в смысле сильные, а в смысле большие.
О-о-о-оч-ч-ень большие.
Громадные.
Для сравнения: я в два раза меньше, чем мизинец ноги одного из них.
Здравы будьте здешние боги. Большие здешние боги! И ты здравствуй, еле уловимая тень, прячущаяся за одной из колонн.
Не террорист, не маньяк (я бы почувствовал) – просто тень. С глазами желтого кошачьего цвета.
Мелковат что-то данный экземпляр по сравнению со здешним контингентом. И больно уж подвижен. Звериными шкурами по каменному полу шур-шур-шур-шур, босыми пятками по нему же шлёп-шлёп-шлёп-шлёп, и в вязкую темноту очередного туннеля шмыг-шмыг-шмыг-шмыг.
Ара! – звонкий голос Элисадель прогнал все мои мрачные мысли по поводу не менее мрачного субъекта.
Вжикх-х-х-х
Еще немного вперед по лабиринту и лбом в дверь. Не буквально, конечно, но дверь вот она. И тоже не маленькая…
Охранницы у этой самой двери, только завидев нашу процессию, опустились на одно колено. И глаза тоже опустили… Правда, одна все же не удержалась и тайком бросила на меня оценивающий взгляд. Видимо решала не будет ли лучше скрутить эту образину (то есть меня небритого, меня нечесаного, меня ненакрашенного, вопреки всем канонам бастетских понятий о мужской красоте ) прямо здесь и оставить отдыхать (сдыхать?) в самом дальнем коридоре самого темного лабиринта.
Дверь открылась и почти все, кто находился в следующем зале, тоже опустились на колено. Сразу видно – властная структура и, кажется мне, есть ещё и кое-какая религиозная подоплека.
Когда кажется, рыцарь Куай-Гон креститься надо. А сейчас не просто кажется, но так и есть. Здесь царская власть – прямое продолжение власти богов. А значит, Элисадель не просто принцесса, но ещё и наследница небес, которую должно: первое – бояться, второе – уважать, третье - обожать. Не знаю как насчет первых двух пунктов, но третий в моём случае исполняется ой как исправно.
Когда крестишься, рыцарь Куай-Гон, еще больше кажется. Кажется, например, что одна из коленопреклоненных девиц – генералиссимус Вельвета Кенд собственной персоной. Странные, однако, у них, у этих бастеток, семейные отношения!
Зато вопреки всем законам логики и бастетского этикета стоять остался МУЖЧИНА.
- Здравствуйте, отец.
- Доброе утро, Элли, дорогая!...
Отец??? Впрочем… ОТЕЦ!!! И как я сразу не догадался!? А ведь мог бы понять, что Элисадель не нашего роду-племени, что отец у неё должен быть тоже заметной личностью. Вот например высокий, интеллигентного вида старик, представший перед нами, на эту роль подойдет. Фирма веников не вяжет!
Говори, говори Джедай, да не заговаривайся! Высокий – да. Но не сухощавый, как некоторые, а вполне атлетического телосложения. В своё время мог бы даже с Аласэо поспорить
Интеллигентный – тоже да. Величественная смиренность в осанке и кроткая мудрость в глазах цвета предгрозового неба. И хотя разум упорно твердил ЧЕЛОВЕК, глаза кричали ДЖЕДАЙ. ( Есть, дорогой мой падаван, Джедаи, которым место в миру, а есть миряне, которым место в Ордене).
Старик – нет, нет и нет!!! Длинные седые волосы – да, но… не старик! Лицо максимум лет на сорок тянет, красивое, волевое, и всего одна морщинка – поперёк лба. Но это от сложной жизни. Попробуй-ка хоть пару лет постоять у власти на планете, где мужчина – второй сорт.
- Познакомьтесь, Куай-Гон, это мой отец Дармион Кенд.
Интересно, на Бастете муж берет фамилию жены или все-таки жена мужа? А если я… Впрочем, никаких «если».
- Так значит, вы и есть тот самый… телохранитель? Джедай? – голос тихий и размеренный. Так что волей-неволей ставишь ушки торчком, чтобы не пропустить ни единого слова. А значит и внимание к смыслу речи – тоже повышенное.
- Значит, тот самый, ваше величество.
- Очень вам благодарен.
- За что, ваше величество?
- Как за что? За то, что охраняете бесценное тело наследницы престола и моей дочери… в первую очередь.
- От вашей дочери благодарности не дождешься. Фаталистка видите ли. Как, наверное, и большинство здесь.
- Только не в вопросах жизни и смерти.
- Боюсь, именно в этих вопросах. Даже принц Аласэо не очень-то переживает…
Дармион отвернулся и замолчал. Та-а-ак… Ляпнул что-то не подумав. Не подумав о том, что я пренебрежительно отзываюсь о высоких чувствах не менее высокого человека. Вот Дармион и задумался как лучше наказать нахала. И вся Джедайская армия, и вся Джедайская рать не сможет Куай-Гона собрать. Если конечно предварительно сможет на Бастете приземлиться.
И помощи-то искать неоткуда. Где Элиса? Нет Элисы! Элиса взяла и бросила меня одного, чинно удалившись со своей свитой за угол.
- Аласэо – дурак!
Вот это его величество выдал! Молчал, молчал и вдруг – нате! А мне-то как реагировать?
- Аласэо – дурак. Сиэль Ати айне раор! Он вообще не должен был стать женихом Эл. Его брата Аэда всю свою сознательную жизнь готовили к этому браку. Но… как-то захотелось ему полихачить, покататься на дикой кшахти.… Упал,… очнулся – на том свете. Наверное.
- Значит, на Бастете мужчины с самого рождения…
- На Бастете мужчин отдают в мужья ещё до их рождения.… А иногда и до их зачатия.
- Заманчивая перспектива…
- На самом деле, все зависит от восприятия. Мужчины, имеющие власть над женщинами, тоже не всегда справедливы, но вам, воспитанному в иных традициях, это никогда не приходило на ум.
- У любой власти есть свои недостатки и свои преимущества.
- Однако же всяк свое болото хвалит.
- На другой планете вы могли бы править единолично.
- А зачем? Подумайте, я живу в роскоши и почете, но на мне не лежит никакой ответственности за судьбы миллионов подданных. Я могу заниматься любимым делом. Не ищите абсолютную истину, мой друг, она у каждого своя.
Дармион обвел рукой помещение, словно по одному его виду я должен был оценить особенности королевской забавы.
Помещение как помещение. Старое, большое. С большим количеством стеллажей. А на стеллажах…
А что на стеллажах?
Эх, сразу видно, Куай-Гон, плохо учил историю в молодости.… Зато самый сильный…
И толку?
Впрочем, историю учил хоть и плохо, но с живой историей время провел немало. Йода! Хоть и мал, да удал. И «мал» в смысле роста, а не возраста, так как он стар, он очень стар, он суперстар… нашего Ордена. И эта нетленная звезда впихнула в мою никчемную голову эхлементарные знания истории.
Кни-ги! Допотопные информационные носители, которые ныне могут прочитать лишь истинные любители старины и Йода, являющийся её частью. А теперь ещё и Дармион Кенд.
- К-кни-ги?
- Они самые. Очень древние и очень ценные. Ценные как по своему содержанию, так и в прямом смысле этого слова. Некоторые из них стоят как целая планета.
Много книг… Древних и ценных. На всю высоту и ширину исполинской библиотеки. Вообще-то неплохой бизнес: сэкономил горстку мелочи или пару бульварных романчиков и через тысячу лет ты миллионер. Я всегда говорил, что все в нашем мире относительно…
Во сколько можно оценить жизнь?
Жизнь бесценна!
Во сколько можно оценить жизнь миллиардов живых существ, населяющих какую-либо планету?
В стоимость одной книги из этой библиотеки…
Парадокс? Нет… Я всегда говорил, что все в нашем мире относительно… Вот может когда-нибудь и мою жизнь оценит какой-нибудь торговец, которому я перейду дорогу в бизнесе. Впрочем, это не моя стезя.
- И вы все их прочли?
- Все? Даже сотой доли… в руках не держал, хотя я практически здесь живу. Вот.. – Дармион словно наугад взял первую попавшуюся книгу. Наверное какое-нибудь стихийное бедствие, то есть сборник стихов молодых поэтов. Нет, я ни в коем случае не против поэзии, но… – это интересно… Дарю, почитайте на досуге, отдыхая от трудов праведных.
- Не такой уж я и праведник. Но спасибо, почитаю… на досуге.
- А я думал все Джедаи – праведники.
- Все так думают.
- Все ошибаются?
- И Джедаи тоже…
- Кстати, я не шутил, когда говорил, что живу здесь. И сплю. И ем. И вам советую.
- Жить здесь?
- Нет, поесть. Но и выспаться вам не помешает, выглядите как влюбленный. Вы только не обижайтесь!
…Где-то я уже это слышал…



- Вижу, отец и вас зацепил своим хобби.
Элисадель вместе с Вельветой сидели за столом и всем своим видом демонстрировали, что прождали целую вечность.
- Дорогая моя, не стоит чесать всех мужчин под одну гребенку. Некоторые, знаешь ли, тоже думать умеют.
- А я и не чешу, отец. Вас уж точно не чешу… Да и рыцаря Куай-Гона тоже… Хотя, кто знает кем бы он стал, родись на Бастете.
- Сила выделяет людей из ряда себе подобных. – Не выдержал я.
- Да ладно вам скромничать…

Не комплимент. И даже не ирония. Впрочем, в глазах принцессы я определенно заслужил осмеяния…. Хотя бы за то, что осмелился возразить. Избалованная девчонка. Почему же рядом с ней я чувствую себя… не как Джедай, определенно. Нет, я вовсе не считаю себя пупом вселенной, сливками общества…. Я уже даже смирился с тем, что являюсь частью природы и подвержен всем её законам. НО ПОЧЕМУ ОНА?
А потому что есть в ней что-то…. То самое маленькое и сморщенное, что есть в каждой женщине. Я чувствую…. Я верю…. Я ХОЧУ ПОВЕРИТЬ!
Насмешку пришлось проглотить вместе с кусочком аппетитно хрустящего нечто, которое было похоже на клубок хорошо прожаренных ниток. Уж не моего ли синеватого знакомого изловили?
Терпи, падаван, Джедаем будешь!
А я и так уже Джедай!
Тогда магистром.
Мечты, мечты…. Богатая у вас фантазия, рыцарь Куай-Гон Джинн! Или уже экс-рыцарь? Нет ещё? Мечты, мечты….
- Я собрал вас, господа, с тем, чтобы сообщить… Элисадель в опасности. Сиэль Ати айне раор! – Дармион не дал мне возможности отшутиться. Пошутил сам. Или он серьезно?
- Да ну, пап, ты это серьезно? – Вельвета что, мысли читает?
- Серьезно. Серьезней, чем к этому вы относитесь.
- Что-о-о?
- Относились бы серьезно, Куай-Гон остался бы без работы.
Что?... Где?... А я то здесь причем? Сижу в сторонке, никого не трогаю. Ем. Впрочем не ем, а задыхаюсь. При последних словах Дармиона, пища испугано забилась где-то в районе дыхательных путей. Как без работы? Без Элисадель?
Между лопаток услужливо грохнулся маленький кулачок Вельветы. Я ткнулся носом в крышку стола и еще с минуту искал на нем свои легкие, которые несомненно должны были вылететь.
- Нет, его интуиции не заменит целая армия. Сегодня, например, он обнаружил яд, который явно предназначался мне.
По раздосадованному лицу Элисы было понятно, что та сболтнула лишнего.
По разгневанному лицу Вельветы было понятно, что так оно и есть.
- Сегодня?
- Сегодня…
- Куай-Гон, и вы молчали?
- А должен был сломя голову бежать докладывать.
- Нет, но…
- Аризар считает, что скоро престол может лишиться наследницы. – Продолжал меж тем король.
- Много он знает, твой Аризар. – Обиженно буркнула Элиса.
- Много. Он – жрец и знает много.
Жрец значит. Впрочем, следовало бы догадаться. Где язычники – там боги. Где боги – там жрецы.
- И что он предлагает?
- Аризар предлагает… не сдаваться.
К столу семенило нечто приземистое и мохнатое. Э-э-э нет! Стреляного Джедая на мякине не проведешь! А жрец то голый! Только звериные шкуры срамоту и прикрывают.
А не вас ли, сударь, я видел в подземных апартаментах темных богов?
- Аризар, и ты здесь… - Элисадель явно была расстроена. Эх, не уважает современная молодежь традиций. Верит во всесилие науки, считает стариков глупыми неандертальцами.
- Я всегда там, где нужен, ваше высочество.
- Что-то незаметно. Чего ты хочешь?
- Его!
- М-меня?! – Мало того, что жрец, дикарь… так еще и… Э-э-э нет, братец, это не по моей части.
- Спятил? – О, спасибо ваше высочество за заступничество.
- Давно уже, ваше высочество, давно. Да и зачем мне разум, когда я всего лишь рупор богов.
- А зачем рупору Джедай?
- Да, зачем рупору Джедай? – Ну не мог я не встревать, не мог! Когда дело касается моей чести, моя сдержанность отходит на второй план.
- Не рупору, а богам. – Аризар глубокомысленно поднял к потолку указательный палец. Видимо, при этом жесте мы с Элисадель должны были сказать: «О-о-о-о-о!» и застыть в благоговейном испуге.
- А им-то зачем человек другой веры? – не сдавалась Элиса.
- А вы знаете что будет, если вы умрете? – не особо надеясь на почтительный ответ спросил Аризар.
- Бастета взорвется, и все мы умрем? – как и предполагал жрец, съязвила принцесса.
- Не ерничайте, ваше высочество…
Да, ваше высочество, не ерничайте. Конечно, мы все умрем, если Бастета взорвется. ДУЧей на всех не хватит…. Впрочем, все и не успеют до них добраться.
- Да ладно вам, как может одна смерть сказаться в рамках планетарного масштаба?
- Концом света! – Воистину говорят, что священника и женщину не переспоришь. Но могут ли они переспорить друг друга? – Вы – часть этой планеты, а она – часть вас. Это объясняет и то, что истинная бастетка, куда бы ни занесла её судьба, все равно вернется домой.
- Это называется патриотизм.
- Это называется жизнью! И чтобы вы с ней не расстались, богам нужен этот мужчина!
- В жертву?
- Что-о-о? – Куда бежать, куда податься? Некуда, тем более что Вельвета угрожающе постукивает пальчиками по рукоятке меча. Мол, никуда ты от нас не денешься, Д-дж-жедай! Найдем, свяжем и… принесем в жертву! Так-то!
- Нет, он нужен, чтобы увидеть. Сиэль Ати айне раор!
- Что?
- Вот увидит и расскажет. Прошлое. Настоящее. Будущее.
К кому душа лежит, чем сердце успокоится. Вот увижу, и расскажу. Если захочу.


Сообщение отредактировал MjavTheGray - 14-01-2008, 16:32

продолжу, наверно ))

Однако времени любоваться находкой у Эльвига не было: из комнаты, в которой прятались единственные в Гласт Хейме живые существа, неожиданно раздался громкий вскрик. Голос Арона. Похоже, представился случай проверить. Девушка первая среагировала на звук и мигом рванулась в том направлении, Крестоносец и Марий побежали следом. То, что их ожидало в тесной комнатушке, было гораздо страшнее того, чего они могли себе представить. И Гертруда убедилась в этом самая первая. С налету чуть не врезавшись в появившегося у входа Райдрика, она тем не менее смогла разглядеть, что творилось в комнате. Над телом Арона, недвижно лежавшем на столе и от раны покрывшемся от ног и до шеи черной пеленой, стоял Рыцарь Бездны. Вокруг расположилась неизменная свита Калицбургов, перекрывавшая всякий доступ в бедному Священнику. Черный Рыцарь проводил какой-то странный ритуал, колдуя над телом Арона. «Он что, душу его забирает?» - ужаснулась Гертруда. Однако, что бы не творил над Ароном Черный Рыцарь, довершить начатое ему не удалось.
- Spear Boomerang!!
Крик разнесся чуть не по всему замку, копьё девушки пролетело через всю комнату и, миновав свиту Калицбургов, врезалось в Рыцаря Бездны. Тонкая оболочка творимого заклятья порвалась – заклинание прекратилось. Спустя секунду копьё уже снова было в Руках Гертруды
Рыцарь протяжно вздохнул, медленно повернулся к Гертруде и поплыл вперед. За ним двинулись Калицбурги. В это время подлетели Эльвиг и Марий. На ходу отбросив собиравшегося ударить Гертруду Райдрика, Эльвиг оценил обстановку. И, не задумываясь ни секунды, встал, заслонясь щитом, перед девушкой.
- Бей сверху меня, меси Брандишем или Пирсом., не жалей сил… попробуем справиться!
- Хорошо! – кивнула Гертруда.
- Вы рехнулись? Вы вдвоем не убьётё Рыцаря Бездны!! Бесполезно! Он же со свитой!
- Для свиты у меня Брандиш, -заметила Гертруда.
- А для Рыцаря? – не унимался Марий.
- Для него Пирс и твоя Аэтерна. И Эльвиг. – она глянула вниз и встретилась взглядом с Крестоносцем, изготовившемся к битве.
Взгляд Этот подействовал лучше всяких благословений и усилений. Наполнил силой и уверенностью. И Решимостью. Решимостью выполнить долг Крестоносца – защитить. Марий Все-таки сдался, бормоча, что он погибать не собирается, но оставлять двух этих безумцев на произвол судьбы не может. И начал раскидывать заклинания:
- Blessing!! Increase Agility!! Kurie Eleison!! Magnificat!! Gloria!! Impositio Manus!! Aspersio!!
Под конец он воскликнул «Sanctuary!!», и под бойцами возникло поле сияющего света, граница которого заканчивалась у ног Крестоносца. Потоки теплого света придавали сил, исцеляли и озаряли мрачные коридоры Гласт Хейма.
На несколько мгновений вновь повисла та самая неестественная тишина, что давила на путников как только они пересекли незримую границу Мертвого Города. Она поглощала даже скрип костей Калицбургов, что медленно двигались в направлении застывшей тройки. А затем тишина взорвалась:
- Spear Boomerang!! Shield Boomerang!! Holy Light!!
Раз за разом метая тяжеленный щит во врага, Эльвиг думал о том, что это, возможно был его последний бой. И он был рад, если что, погибнуть рядом с Марием и Гертрудой. Вот в чем прелесть и уникальность смертельно опасных походов, с улыбкой подумал он. Привязываешься к незнакомым прежде людям, как к родным.
Копьё вылетало из рук девушки и, пронзив врага очередной раз. Возвращалось обратно, но только для того, чтобы снова отправиться в этот путь. Гертруда и не думала умирать, в отличие от Эльвига, она не боялась, как Марий. Она должна была победить, она отомстит, ибо она знала – этот Рыцарь Бездны – тот самый, что убил Арона. И тем не менее ей было спокойно вовсе не от собственной ярости и безрассудства. Она знала. Что за щитом Эльвига она в безопасности.
Марий забрасывал врага Холи Лайтом, не переставая молить Господа подарить этим двум сговорившимся безумцам хоть каплю разума. Он понимал, что Эльвиг скорее умрет, чем отступит, особенно сейчас, на глазах у девушки-Рыцаря. И знал, что Гертруда тоже не отступит, пока Крестоносец рядом. Его молитвы постепенно отошли на задний план, он весь сосредоточился на бое – ему предстояло не дать этим двоим умереть.
Когда Рыцаря Бездны от путников отделяло всего пара метров, Эльвиг вдруг обернулся, снял что-то с пояса и всучил Гертруде:
- Возьми, здесь около тридцати Белых Зелий, если что, ты… вообщем, воспользуйся!
- А ты?
- У меня еще есть…
Конечно, не было. Но сейчас препираться было поздно.
Черный Рыцарь поднял своё копьё, но Эльвиг не шелохнулся. Щит, поставленный Марием, выдержал, хоть и не без труда, удар острой лансы. Эльвиг врезал Башем по Черному Рыцарю, Святой меч прочертил белую полосу на броне его лошади. Сзади Гертруда со всей силы ударила его Пирсом в нагрудный доспех. А затем обрушила на подоспевших Калицбургов Брандиш. Стайку скелетов отнесло назад, но Рыцарь Бездны снова остался стоять, как стоял. Щит выдержал второй удар лансы, но этот щит был уже не создан Марием. Эльвиг отвел в сторону мощный взмах, а сам контратаковал. Снова Святой меч оставил широкую белую полосу, но теперь уже в нижней части доспеха Рыцаря. Марий не успевал кидать заклятье Lex Aeterna, которое увеличивало урон по врагу ровно в два раза. Эльвиг рубил Рыцаря. не жалея сил. Он понимал, что, чем быстрее они будут стараться, тем больше останется шансов на спасение. Bash!! Bash!! Bash!! Bash!! Сзади девушка-Рыцарь, видимо, пришла к такому же выводу. Пирс полетел гораздо чаще, все меньше сил оставалось на Брандиш во Калицбургам. С другой стороны, если бы они успели, Калицбурги им не помеха – если уничтожить того, кто магией своей создаёт себе свиту, то свита эта после смерти остаётся свободна, и ни разу еще она не оставалась мстить за господина. При смерти Рыцаря Бездны Калицбурги исчезнут.
На этот раз удар отразить не удалось. Копьё Черного Рыцаря миновало щит Крестоносца и вонзилось в грудь, немного выше сердца. Броня выдержала, не дав копью пронзить плоть, но через миг распалась, перестав быть надежной защитой. Холодный пот прошиб Эльвига, который в миг понял, что случилось. Главное сейчас было не показывать этого Марию и Гертруде. Чертов Рыцарь применил Armor Break, сломав броню Крестоносцу. Ну чтож, ладно, мы тоже умеем не хуже…
Но не успел Эльвиг додумать, как Черный Рыцарь удивил их еще раз. И пренеприятно удивил. Совершенно молча и тихо блеснуло копьё – и на троих людей обрушился Brandish Spear небывалой силы. Крестоносца отнесло на три метра назад, потеря брони весьма и весьма сказалась на нем – от тупого удара брандишем тело превратилось в один сплошной кровоподтек. Благо, Карта Райдрика и Карты Тары сдержали довольно большую часть удара. Гертруду едва не снесло с Пеко, но бедное животное умудрилось лучше противостоять удару Рыцаря – девушку отнесло примерно на метр, чуть больше. Марий шлепнулся о боковую стенку и затих. Времени размышлять не было, Эльвиг снова рванулся вперед, прикрыв ошарашенную подобным ударом Гертруду щитом. Ланса Черного Рыцаря скользнула в сторону, не причинив никому вреда. Сзади зашевелился Марий, подняла и окинул взглядом сражение. И тут же прозвучало Heal!! и Sanctuary!!. Снова граница света застыла рядом с Крестоносцем, и тот почувствовал, как исцеляется рана, и уходит боль. Magnificat!! – и он почувствовал, как силы возвращаются к нему. И снова принялся сокрушать противника Башами.
Мимо Гертруды мелькнула синяя тень – Эльвиг ринулся в бой. прикрыв её щитом. В отдалении что-то шевельнулось. Неожиданно вспыхнуло зеленовато свечение, которое быстро прекратилось. Тьма, затмившая взгляд, поглотила её. Но вдруг откуда-то появился нестерпимый свет, и, разгоняя тьму, он принес исцеление. Гертруда очнулась посреди сияющего поля, с одного боку Эльвиг дрался с Рыцарем Бездны, с другого боку что-то кричал Марий. Девушка ринулась на подмогу Крестоносцу, чувствую, как проходят все следы ужасного брандиша. С налёту Гертруда ответила своим. Калицбурги опять отодвинулись на второй план, трое человек снова заняли оборонительную позицию, очнувшись от страшного удара.
Каждый новый неотраженный удар все тяжелее давался Эльвигу. Сил оставалось все меньше, белое поле, придававшее уверенности, с каждой секундой теряло свой свет, его целительных способностей не хватало, чтобы поддержать Эльвига. Марий был все больше занят подоспевшей неприятностью – тот самый Райдрик, которого Эльвиг отшвырнул подальше, когда они услышали крик Священника, вернулся, чтобы отомстить. Брандиш Черного Рыцаря подвинул их ближе к этим живым доспехам, и они нашли обидчиков. Теперь отдуваться приходилось Марию. Все чаще слышалось за спиной Holy Light!! и все реже Эльвиг чувствовал исцеляющее прикосновение руки Господней. Силы, и жизненные и телесные, стремительно таяли.
Еще один удар Черного Рыцаря прошел мимо, и Эльвиг уже окончательно понял, что сил не хватит. Если сейчас они не сломят хребет сопротивления Рыцаря Бездны, все они в эту самую бездну ухнут с головой. Решение пришло само собой: Марий их больше не поддерживает, ибо сам не может справиться со своей напастью. У Эльвига нет ничего такого, что могло бы восстановить его силы, а чудесное белое поле уже почти угасло совсем. У Гертруды есть его Белые Зелья, следовательно, она сможет сдерживать Рыцаря, пока он спасает Мария. Эльвиг мысленно кивнул и, отбив очередной удар, прокричал девушке:
- Я помогу Марию! Сдержи его, я быстро! Зелья, про Зелья не забудь!
Гертруда мигом поняла его и двинулась вперед, чтобы Черный Рыцарь не погнался за Крестоносцем. Эльвиг кинулся спасать друга. Удар, еще один, еще, еще…. Силы стремительно покидали его. Но вот свершилось – чертов Райдрик свалился грудой мертвых доспехов, Марий освобожден. Снова засветилось великолепное белое поле, снова силы вливались в тело – но в его тело, а как же девушка?! Эльвиг мигом кинулся ей на выручку. И вовремя, чтобы попасть под еще один Брандиш со стороны врага. на этот раз Крестоносец умудрился закрыться щитом, поэтому не попал в зону поражения. Гертруду снова снесло назад, причем сильнее, чем в первый раз, но она не растерялась. Почти ничего не видя от боли. Она разбежалась на своём Пеко и вложила все оставшиеся силы в один последний, решительный Брандиш. Он вышел очень даже удачно: Черный Рыцарь покачнулся, издав протяжный вздох. Эльвиг понял, что надо пользоваться моментом, иначе другого шанса может не воспользоваться. Для верности обернувшись вокруг себя, он одним мощным рывком швырнул свой щит в сторону врага: Shield Boomerang!!Но мгновением раньше под сводами Гласт Хейма раздался еще один крик – Lex Aeterna! Это окончательно добило Рыцаря Бездны. Силуэт его начал расплываться, весь он подался вверх. Один протяжный стон – и не осталось ничего, кроме Элуниума на полу. В знак победы.
Эльвиг с облегчением вздохнул. И прислонился к стенке.
- Ну что? – начал было он, как вдруг совсем рядом раздался тихий шелест. С другой стороны еще один. И еще…
Эльвиг мигом схватился за щит, но тут же понял, что это практически бесполезно. С разных сторон на них надвигались, услышав предсмертный стон товарища, трое Knight of Abyss.

Глава 6. Там, на неведомых дорожках…


И снова в темноту. Мне кажется, или вокруг все темнее? Вот и я уже не вижу ничего, а темнота все сгущается и сгущается. И свет в конце тоннеля. Впрочем, я размечтался…
Забавное ощущение, когда идешь куда-то в полной темноте, не видя даже собственных ног. Словно на тренажере с «бегущей лентой», когда вроде и идешь, а вроде и на месте стоишь. Все идешь, идешь, идешь…
-Стойте!
-Стою!
- Слушайте!
Слушайте, и не говорите, что вы не слышали!
Слушаю, но ничего не слышу! Кроме звука подло удаляющихся шагов.
- Эй! Куда же вы?
Темно. Куда не плюнь, темно. И страшно. Первый порыв – бежать вдогонку. Но в такой темноте не то, что бегать, даже ползать достаточно проблематично. Поэтому-то, наверное, я и вмазался со всей дури в стену.
Упал, очнулся… по-прежнему темно. Правда, глаза и тело уже начали привыкать к новому состоянию. Благодаря чему я понял, что влепился не в стену, а всего лишь в колонну. Обычную колонну, размером с Джедайский храм на Корусканте. Одну из десятков (а может сотен?) колонн, подпирающих своды какой-то нереально огромной пещеры. Без конца и начала….
Поначалу, я даже забыл, что очень… обиделся на Аризара. Если выберусь, надо будет непременно спросить, на какой глубине сей выдающийся памятник архитектуры? (Не удивлюсь, если я где–то в районе ядра планеты.) Но это только при условии, что я отсюда выберусь.
Самое страшное – это ожидание. Ожидание удара в спину, оскорбления в лицо, плевка в душу. Стоять и ждать, словно жертва на закланье – не по мне. Поэтому – шажок, шаг…. Только гулкое эхо от колонны к колонне. И дальше, вглубь пещеры, за горизонт…
Цок-цок превращается в зловещий бум-бум. Надо же! От такого маленького Джедая (по отношению к размерам монумента) и столько шума (по отношению к размерам маленького Джедая).
Когда ночью тебя настигает зубная боль – некуда бежать. Время твой злейший враг. И уже через пару – тройку тысячелетий ты начинаешь сходить с ума... Один, в кромешной темноте, на немыслимой глубине – это не в кровати с зубной болью. Однако же, эффект тот же – начинается бред. Точнее слуховые галлюцинации. Так, например, сейчас мне показалось, будто эхо моих шагов превратилось… в шипение, затем в шепот. И вот я уже могу различить отдельные слова.
Чудненько! Псих в подземном лабиринте! Чертик в коробочке. Скелет в шкафу прекрасной Элисадель. Остается только надеяться, что хоть изредка она будет проведывать своего свихнувшегося телохранителя. Кормить с руки, чесать животик… Да, кхм!... Чего это я, заговариваюсь?
Ну попадись мне только жрец! Ишь удумал чинить такие вот шуточки!....
…«Не шуточки, а серьезные дела, неразумный!»…
- Кто здесь?
…«Никого, кроме тебя, неразумный»…
-А кто же тогда говорит?
…«Говорит Корускант! Общегалактическое время…»
- Хватит! Кто вы? Где вы? Чего вы от меня хотите?
…«Слишком много вопросов, неразумный»…
- Это я – неразумный?
…«Здесь никого, кроме тебя, неразумный»…
- А вы, стало быть, умные? Чего же тогда прячетесь»
…«Мы не прячемся»…
- Тогда где вы?
…«В твоей голове»…
Во как! Значит, все-таки сбрендил. На всякий пожарный стукнул себя ладонью в ухо. А вдруг из другого посыплются загадочные визитеры?
- Кто вы?
…«Местные зовут нас богами и духами, но это другая ипостась»…
_ Если честно, вдаваться во всякие ипостаси у меня нет ни малейшего желания… Говорите скорее чего вам от меня нужно.
…«Нам от тебя ничего не нужно. Зачем ТЫ пришел?»…
- Ничего себе «пришел». Да вы хотя бы знаете, что за похищение Джедая…
…«Так тебе нужны ответы?»…
- Какие?
…«Зависит от вопросов»…
- Тогда…нужны. Определенно не помешают - В сказках всегда неправильно поставленный вопрос или просьба приводят к каким-либо курьезам. Еще ребенком я надрывался над глупыми героями, не сумевшими точно выразить свою мысль. Однако теперь, поддавшись непонятной панике, я с трудом мог сообразить как меня зовут и что я собственно тут забыл. - кого или что я ищу?
…«Ты спросил»…
Спасибо за уточнение, господа… разумные. Все мудрые похожи один на другого, по крайней мере в манере разговаривать. «Ты спросил»! Вроде, твой вопрос – мы за конечный результат не отвечаем. Так что осознай свою ответственность, получи заслуженное и катись ко всем ситхам, не смея вякнуть в возражение.
Ты спросил…
А мы ответили…

Женщина лежит на столе и кричит. По какому вопросу так надрываетесь, миледи?
Впрочем, она не надрывается, а разрывается. В прямом смысле этого слова. Изнутри.
Как тяжело быть женщиной. Особенно рожающей: нечто, росшее внутри тебя, словно опухоль, целых девять месяцев, решило-таки мир посмотреть и себя показать. Только процесс этот сложный и болезненный. По крайней мере, для новоиспеченной мамочки.
А может, пошло оно все к ситхам? Может, не рожать вовсе? Пусть дитё навсегда останется в животе. И хлопот меньше…
Но не попрешь супротив природы, ай не попрешь! Вот и приходится надрываться-разрываться…
-Первые роды – всегда тяжелы, а потом легче пойдет. Практика – дело не шуточное. – Успокаивает повитуха.
- Да мне и не до шуток, знаете ли. – Цедит сквозь зубы роженица, удивительно похожая на ее величество Илизару Кенд.- Может, махнемся местами.
- Да у вас и так неплохо выходит. Смотрите, какая чудная девочка!
Нет ничего чудеснее первого крика долгожданного ребенка. Кажется, будто сама вселенная улыбается, приветствуя новую жизнь.

Однако, когда этот крик раздается в твоей голове, улыбаться очень сложно. Поэтому я инстинктивно прикрыл уши ладонями и зажмурился.

Полуобнаженный мужчина пытается натянуть тонкую рубашку. Однако мускулистая рука никак не желает пролезать в рукав. Поэтому-то я и успеваю разглядеть интересную татуировку – переплетение ромбов, повязкой смыкающееся на предплечье.
Мужчина очень красив. Даже Аласэо рядом с ним не валялся. Длинные светлые волосы, огромные наивные глаза и ямочки на щеках.
Чего же ты так разнервничался, милый?
- Мы не должны были этого делать! – словно в ответ на мои вопросы наконец восклицает красавец (А голос у него гораздо ниже, чем я себе представлял). – Я помолвлен с Элисадель. И я… я люблю её.

Ноги мои ноги! И чего же вы меня не держите? Неужто я разучился ходить по грешной земле, которая, кстати, все ближе и ближе. Ближе оттого, что вышеупомянутые нижние конечности предательски согнулись в коленях.

Элисадель плачет… Значит, и она – человек. Из плоти и крови, значит.
И слезы как натуральные. И заламывание рук, и закусывание губ…
- Аэда… Аэда… И что теперь делать прикажешь? Долго жить? Ну это мы уже поняли, а как жить-то ?Куда пойти, куда податься… кого б найти, кому б отдаться? Впрочем, отдать-то меня отдадут. Кому-нибудь точно отдадут… Но не нужен мне «кто-нибудь». Мне ты нужен. Единственный, кто не… не… не пресмыкался.
Но вот в затуманенных горем и слезами глазах мелькнул огонек. Она тоже не так-то проста. Тоже не пальцем делана (вроде как). Ну нет! Кому-нибудь её не отдадут. Королева она или нет (хоть и в будущем)? Тварь дрожащая или право имеет?
Но… на все воля богов.
- Богиня Кошка! Не прогневись! Не из праздности взываю, а из необходимости…

Какая боль, какая боль… Так и хочется свалиться на землю и кататься, кататься. А еще громко кричать.
Сказано – сделано! Особого облегчения это увлекательное занятие конечно - же не принесло, но галлюцинации закончились. Вскоре ушла и боль.
Век бы лежал и не двигался: ни звуков, ни движений, ни мыслей. Но как всегда кто-нибудь исключительно сердобольный нет-нет да плеснет в лицо стакан воды, сочувственно плюнет в пылающую душу. Спасибо вам большое, но не пошли бы вы со своим сочувствием…
Открыл глаза – дождь. Закрыл глаза – все - равно мокро. Наверное, это все-таки дождь, заключил я (как бы парадоксально это не выглядело под землей) и открыл-таки глаза совсем.
- Дождь… Момент, когда небо соединяется с землей… Красота! Ты со мной согласен?
Высокий… мужчина (судя по голосу) в плаще с капюшоном медленно прохаживается вокруг меня. Важный такой. Весь из себя…
Учитывая, что совсем недавно находился где-то в районе ядра Бастеты, чисто для себя я решил воспринимать все происходящее, как очередной (хотя и чересчур реалистичный) глюк. Интересно, это подземелье так действует на психику, или же мне все-таки дали что-то не то скушать на приеме у Дармиона?
- Мокро… - прохрипел я, вставая и как можно более нахально уставился на собеседника.
- Всего лишь обратная сторона медали! – жизнерадостно сообщил глюк - Однако же, Элисадель нравится.
Последние слова были сказаны так, словно я должен был обязательно усмотреть за ними какой-то смысл. Ну я и усмотрел…
- Кто ты?
- Тот, кого ты больше всего боишься…
- С-с-ситх! – молниеносно я выхватил меч и занял боевую позицию. Однако мои действия вызвали лишь волну смеха со стороны оппонента. Смейся, смейся! Смеётся тот, кто смеется последний. Первому уже не до улыбок!
- Ситх? Не-ет, ситхов ты не боишься. Смотреть в глаза реальной угрозе не так страшно. А вот бороться со мной тебе не по силам. – руки глюка потянулись к капюшону. Сила! Откуда на этой маленькой планете столько пафосных людей: неизвестный враг Элисадель, со своей кровавой росписью по стенам, Дармион, со своими аудиенциями в подземном городе… Теперь вот вполне нормальная галлюцинация, и та претендует на интригу. Тоже мне, цыганочка с выходом!
Ну же, дорогой, открой личико.
Как говаривал Йода, будь осторожен в своих желаниях, они имеют обыкновение сбываться.
Вот, пожелал.
Вот, сбылось.
Извините, мы раньше нигде не встречались? Что-то ваше лицо мне знакомо… Длинные волосы, небритые щеки, надменный взгляд…
Я?
- Куай-Гон!
Да я - Куай-Гон, а вот он – нет. Я один такой, единственный и неповторимый. Или я чего-то не знаю?
- Куай-Гон!
Да, именно так, и никак иначе. Что бы там не говорили, я это я… а он, это не я. Хотя и здорово на меня похож.
- Куай-Гон! Очнитесь же! – и р-р-раз! Легкой ладошкой по румяной щечке!
Где я? Кто я? И почему меня, извиняюсь, бьют?
И поделом бьют! Нечего, понимаешь, валяться перед высокопоставленными особами. Такими, как, навпример, советница Тайра Лейми. Иначе можно и по морде схлопотать.
- Советница Лейми! Как вы здесь оказались?
- Здесь это где?
- Здесь – это ЗДЕСЬ! И определенно не ГДЕ-НИБУДЬ! Если я не ошибаюсь, мы где-то в районе… дворца?!
И в самом деле: колонны, гобелены, цветы и, самое главное, дневной свет! Я определенно снова очутился во дворце. Но как? Это что же, она умудрилась перетащить меня с невесть какой глубины на свет божий?
- Вообще-то я здесь живу! – Тайра недоверчиво оглядела меня, но бастетское самообладание взяло верх над неизбежной иронией в адрес моего психического состояния. Я же был слишком счастлив, что удалось-таки остаться в живых после общения с «другой ипостасью» местных духов. Сдержать это счастье, конечно же, не сумел и вместе с улыбкой от уха до уха воскликнул:
- В таком случае - как я рад вас видеть! Вы просто себе не представляете!
Тайра инстинктивно увернулась от моих не по-джедайски гостеприимных объятий. Однако же, я сумел-таки подметить, как уголки губ чуть дернулись в намеке на ответную улыбку, а в глазах загорелся огонек.
Не стоит, ох как не стоит пада… Джедаю замечать подобные искры. Нетто в мгновенье можно сгореть от некой «всепоглощающей страсти». Вместо этого стоит умерить свой пыл и скромно опустить глаза. Весь мир – это склеп. К чему давать ложную надежду? Лучше притвориться блаженным…
Даже если такое поведение вызовет ответную холодность…. Многообещающее выражение лица сменилось на «ногообещающее». Тайра вся подобралась и выдала официальным тоном:
- Зато я великолепно представляю, в каком бешенстве будет принцесса, если через пять минут вы не появитесь у главных ворот.
- Что-то случилось? – сердце бешено взялось подскакивать в груди, словно пыталось выглянуть наружу и лично поучаствовать в диалоге.
- Не волнуйтесь, – официальный тон перешел в леденящий, – с ней все в полном порядке. Она просто зовет вас на верховую прогулку.
- Верховую?
- Верховую!
- Простите, а вверху чего я должен буду находиться.
- Кшахти…
Ах, кшахти! И как это я не догадался? Конечно же КШАХТИ!
-Простите, а что такое… кшахти? С чем это едят?
- Кшахти не едят. Теперь уже не едят. На них только ездят.

Глава 7. …следы невиданных зверей.

На чем я за свою жизнь только не ездил, но ни один из верховых представителей разнообразнейшей фауны не выглядел столь агрессивно. Может, конечно, у страха глаза велики, вот только не хочется мне залезать на эту кшахти, и хоть ты тресни!
Я очень люблю кошек, и всякие подвиды этого семейства уважаю. Но вот если эта киска размером с пол банты, если зубки и коготки у неё соответствующего размера – то я предпочитаю оставаться в стороне. И никак не верхом!
- Что-то не так? – с некоторой издевкой спрашивает Элиса. Ей то хорошо, её то, лапоньку, с детства приучили сидеть в седле, крепко обхватив коленями упругие бока.
- Все в порядке, просто… Я никогда раньше не ездил на таком… НА ТАКОМ! – огромный перламутровый кот с серебристым рогом посреди лба, словно возмутившись этим эпитетом, выгнул спину, встал на задние лапы (так что державшие его под узды амазонки едва ли не повисли в воздухе) и зычно рявкнул. Разумеется, все крохи моего самообладания немедленно сдуло звуковой волной.
Что-то не так?
Ну что вы! Все в ажуре. И я немедленно займу свое место на спине этого смиреннейшего животного… Вот только отведу взгляд от полированных клыков в его не самой маленькой розовой пасти. Шок – это по-нашему!
- Ту эрт даместерт! – иссиня черная кшахти Элисы плавно выпрыгнула перед взбесившимся животным. – нэй фэйг! – принцесса властно взглянула в глаза коту и тот притих. Женщины! Что мы, мужчины, можем им противопоставить? Вот как посмотрит властно, или наоборот глазки долу опустит, так мы, родненькие, и растаяли, так и улеглись у ног. Даже кот, и тот не выстоял.
- А какая такая надобность нам куда-то ехать?
Нам? Ровным счетом никакой. Но я ХОЧУ прогуляться, а вы ДОЛЖНЫ находиться при мне. Я еду ВЕРХОМ, а вы можете либо последовать моему примеру, либо бежать следом. Впрочем, есть еще один вариант…
- Мы оба остаемся во дворце!
- Нет, вы остаетесь во дворце, а я еду на прогулку. Сиэль Ати айне раор!
- Вы не поняли, ваше высочество, МЫ ОСТАЕМСЯ ВО ДВОРЦЕ! Выезжать сейчас за пределы дома крайне неразумно, и крайне неразумно выезжать верхом на таких животных. Вам – лишний риск, мне - лишняя головная боль.
Элиса снова улыбнулась, склонив головку на бок. Как бы там ни было, улыбка – понятие растяжимое. Не в смысле «от уха до уха», а в смысле «от значения до значения». Вот мне и показалось, что данное значение не сулит ничего хорошего.
И точно: принцесса легонько пнула кшахти в бока и та мягкими прыжками направилась к воротам.
Вы еще ничего себе не сломали? Тогда мы едем к вам!
Сам того не заметив, я вскочил верхом на своего «котика» и, только проехав достаточное расстояние, я сообразил, что ЕДУ. Еду верхом на животном с когтями и клыками, размером с мою руку.
Тут же, почувствовав на своей спине более слабое существо, мой «боевой товарищ» выгнулся и закрутился вокруг своей оси. Сбросить меня он пока не пытался, но уже возмущенно порыкивал в усы. Нечего, мол, всяким проходимцам лезть куда ни попадя.
Что касается Элисы, то та на помощь не спешила, а только лишь остановилась поодаль и заинтересованно смотрела на разыгрывающееся представление. Её кошечка мягко перебирала лапами, словно пританцовывала от нетерпения: ну когда же ее перламутровый друг сбросит самозванца со спины и они вместе смогут поиграть в кошачий футбол его головой?
Ну, нет уж! Развлеклись, и хватит! Джедай я или нет? Просто мужчина или что-то умею?
Умею и много чего! Например, сосредоточиться, нащупать в непокорном сознании тоненькую нить и потянуть. Ты и я одной крови! Оба мы мужчины, и оба не хотим ударить лицом в грязь перед нашими дамами. Особенно на этой планете! Одним словом ты мне – я тебе!
Кот понял и принял правила игры. И даже решил проявить инициативу, которая, впрочем, не особо меня порадовала. Вместо того, чтобы просто направиться вслед за Элисой, он решил покрасоваться и в мгновенье вскарабкался на спину огромной статуе, изображавшей, по видимому, богиню-кошку. Там он вскинул голову и издал зычный рык, я же выглядел на его спине патетично до идиотизма. Весь такой на белом коте, с развевающимся плащом и в слепящих лучах солнца.
Кошечка картину оценила, рыкнула в ответ обольстителю. А вот принцесса банально прыснула со смеху. Впрочем, смех у неё был не злой, а даже наоборот, приятный, заражающий. Почему-то мне стало легко-легко. И для пущей веселости я выхватил меч и вскинул его над головой, подчеркивая несерьезность ситуации. Элиса расхохоталась еще громче, а я засмеялся вслед за ней.
А еще я подумал, что никогда не забуду этот момент.



Обе кшахти ловко карабкались по крутому холму, на верхушке которого ровной стеной стояли исполинские деревья, величиной чуть ли не с колонну подземного храма.
Кстати о храме, такое дело и обойти молчанием! Не знаю как принцессе, а мне страсть как хотелось эту конструкцию обсудить.
А женщины всегда знают, чего хотят мужчины. Не всегда делают, но всегда знают: хочет мужчина помолчать – знаем, но… нужно поговорить, хочет мужчина поесть – знаем… но не хочется готовить, хочет мужчина…- знаем, но…
- Вы хотите об этом поговорить?
- Об этом, это о чем?
- О подземелье, ведь так?
…знаем, но…
- А вы не хотите узнать о том, что я там видел?
- Я не хочу, да и не пойму, скорее всего. Но ведь вы ХОТИТЕ ПОГОВОРИТЬ?
- А что это за место такое?
- Место как место. Подземный лабиринт. Он находится прямо под зеленым лабиринтом перед дворцом, но не повторяет его. Там никогда не зажигают свет и проход к Храму Судеб могут найти только жрецы или члены королевской семьи.
- Храм Судеб?
- Храм в центре лабиринта. Таинственное место… впрочем, все зависит от отношения к нему человека.
- Это как?
- Да так… оно показывает вам вас же: ваши страхи, мечты, фантазии.
- А будущее оно показывает? А ответы на вопросы ?
- А вам, стало быть, показало.
- Стало быть. Оно мне показало…
Элиса подняла руку - не надо продолжать, мне не интересно.
- Мне не интересно. То, что вы видели - только для вас. Только вы сможете в этом разобраться.
Кшахти уже вошли в лес и сейчас спокойно пробирались по глубокому насту из опавших листьев, карабкались на поваленные деревья, перескакивали через ямы и невысокие кусты. Я же успел оценить этих животных по достоинству и проникся-таки симпатией к своему новому, пусть и не в меру зубастому, товарищу.
- Но стоит ли принимать все увиденное, как шутки подсознания, вызванные наркотиком, или же нужно отнестись к этому более серьезно.
- А откуда вы узнали про наркотик?
- От вас. Только что. Мне его за обедом подсыпали?
Принцесса снова рассмеялась и наклонилась в седле, чтобы почесать кошку за ухом.
- Признаю, вы меня обхитрили… А что касается видений, то это сугубо ваше дело. В конце концов – это чужая планета, чужие боги.
- А вы бы поверили?
- Смотря что я увидела бы…. – Элиса замолчала на некоторое время и её кшахти стала нервно оглядываться, почувствовав перемену в настроении хозяйки.
- И куда мы все же едем?
- Куда? Скоро сами увидите…
Зря я это спросил. Ох, как зря. Все-таки юные девы – игривые создания. И особенно игривы они, когда избалованы, особенно весной (а на Бастете весна четыре раза в год), особенно в присутствии мужского пола.
А давайте поиграем в догонялки?
А давайте «не давайте»!
А собственно плевать на чужое мнение, когда избалована, когда весна и когда рядом мужчина. Элиса пришпорила кшахти и скрылась из виду. Нас не догонят!...
От непривычного положения, у меня определенно появились морщины на рабочей поверхности. Впрочем, упомянутая «поверхность» была сугубо моей заботой. Если женщина хочет, мужчина не смеет отказать. К тому же, мне не оставили никакого выбора. Пришлось мчаться следом во весь опор, благо, что мой кот тоже хотел догнать свою вороную подружку.
Долго ли коротко, близко ли, далеко ли, а вынес меня мой верный друг из леса прямиком в открытое поле. А полю тому ни конца, ни края не видать. И все-то оно кругом в руинах, в деревьях, ветром изувеченных, в лианах, протянувшихся прямиком из леса.
Те руины, что поближе, лес уже себе прибирает, все в переплетении ветвей, в цветах. А те, что поодаль, будто жизни сопротивляются, даже листьях на деревцах нет, трава не растет. Вот там то, поодаль, я и обнаружил кошечку Элисы.
Хозяйка обнаружилась неподалеку. Она сидела на ступеньках, подставив лицо солнцу.
- А это что за место?
- Грань.
- Грань так грань. Но грань обычно бывает между чем-то и чем-то.
- Эта грань между миром живых и миром мертвых.
- А, ну тогда понятно. Только вот то, что у вас под землей, более похоже на «грань».
- Там тоже грань, но другая. От неё спятить можно.
- Еще бы… а от этой каких сюрпризов ждать?
- От этой никаких. Сюрпризов от неё ждут разве что уже умершие. Живым бояться нечего. Раньше, еще до чумы, здесь был храм, теперь – грань.
Элиса встала и указала белой рученькой на горизонт, где щерилась ровная стена шестигранных пирамид. Внутри каждой горел огонь, жаль, не хватало лишь почетного караула.
- Далее город мертвых, куда ходят только жрецы.
- И ты. – Сила! Я что, сказал ей «ты»? Определенно это так, но ни грома, ни молнии, ни Йоды, грозно потрясающего зеленым кулачком. Я сказал её высочеству « ты» и даже оплеухи не заработал. Мир сошел с ума!
- Нет, я за грань не выхожу.- Элиса словно не заметила моей вольности.– И тебе не советую. - Или просто приняла правила игры.
- Боишься мертвых?
- Жрецов. От них ничего хорошего не жди.
- Тогда есть ли смысл подходить к мертвым так близко?
Иногда лучше жевать, чем говорить. А поскольку жевать нечего, злополучный выскочка Джедай выдает глупость за глупостью. Не удивлюсь, если завтра мы поедем, мы помчимся прямо в Орден утром ранним. С первым ДУЧем. Прямо в Храм, пред светлы очи Учителя.
«Почему так рано вернулся, мой бывший падаван?»
«Потому что меня выгнали, Учитель. Со свистом выгнали. И с треском.»
«Что же ты такого натворил, мой бывший падаван? Осквернил святыню? Развязал войну?»
«Развязал язык, Учитель. Сначала влюбился в будущую королеву, затем, обратился к ней на «ты», и, наконец, испортил ей настроение, упомянув о мертвых.»
«А не пошел бы ты, мой бывший падаван, окучивать кукурузу на задворки вселенной?»
- Но ведь мертвые сами не могут подойти к нам.
Логично. Как бы мы к мертвому не относились, пускай уж лучше он лежит там, где его положили. Лежи-ка, дорогой усопший, чем дальше, тем лучше. Не тревожь загробными заботами духа живых.
Только сейчас (а еще Джедай, ещё один из лучших!), я усмотрел на ступеньке неумело нацарапанную надпись: Аэда. Мне не забыть.
Иногда лучше жевать, чем говорить…
- И часто ты сюда приходишь?
- Чаще, чем ты думаешь, но реже чем хотелось бы.
- Я ничего не думаю.
- Нет думаешь. Ведь ты уже давно оценил меня, как заносчивую, непоседливую, избалованную, бесчувственную.
- Последний пункт плана я уже вычеркнул.
Принцесса кивнула. И когда это мы стали понимать друг друга без слов?
- Впервые я увидела Аэда, когда мне было пять лет. Ему было уже восемнадцать (ведь сначала его готовили в мужья Вельветте). Не всякая девочка может похвастаться таким взрослым женихом. Не всякий мужчина может смириться с тем, что его невеста еще играет в куклы….Впрочем, Аэда с детства готовили к этой роли. Благородный, сильный, умный, он прекрасно с ней справлялся. До того, как мне исполнилось тринадцать, Аэда обращался со мной, как с младшей сестрой. Мы вместе гуляли, играли. А потом…. – Элиса проглотила комок в горле – на мой день рождения… он поцеловал меня и сказал, что отныне для него не существует женщины, кроме меня. Затем он упал с кшахти и умер. Хэппи энд.!
Конечно, ни о каком хэппи энде речи не шло. Так, злая ирония, чтобы завуалировать не менее злую боль.
Да и сама история любви попахивала чем-то вроде: «Я не могу иметь детей! – Так тебе и надо, педофил несчастный!». Но кто я такой, чтобы судить чужие обычаи. Особенно обычаи королевской семьи. Просто великолепно, что на Бастете не практикуются внутриродовые браки. Вроде бы.
- Что ж, Аласэо не такая уж плохая партия.
- Ты прав. Просто ужасная. На этот брак, как и на смерть брата, он смотрит так, словно вытащил счастливый билет. Зато из него получится великолепный деспот.
Деревья в лесу, словно соглашаясь, заскрипели и закивали верхушками. Все вокруг стихло в ожидании чего-то. И даже я положил ладонь на рукоятку меча.
Паранойя, господин хороший, самая что ни на есть классическая паранойя. Да и как ей не быть, когда с самого начала дня только и получаешь сюрприз за сюрпризом.
На мгновенье я почувствовал опасность. Откуда же, откуда…
Есть! Со стороны, где остались предаваться любовным играм наши кшахти..
Нет, не то. Со стороны этих животных всегда следует ожидать опасности. Среди крупного рогатого скота, кошка – самая большая скотина. Хотя, береженого сила бережет. Шаг в сторону кшахти и…
…и лес наконец то разродился нехилым порывом ветра. Сквозь стволы с оглушающим ревом вырвались струи воздуха. Перламутровый кототскочил в сторону и оскалился. Чуть позже лес выплюнул нам в лицо целое облако мелких лепестков (интересно, осталось ли где еще не облетевшее дерево), которые словно снег стали опадать на угрюмые руины.
А Элиса улыбнулась, раскинула руки в стороны и закружилась в танце. Стать бы ей, наследнице дома Кенд, одним из этих лепестков. Без проблем, без забот. Вот так танцевать и танцевать под цветочным дождем. Плевать, что её сегодня уже два раза чуть не убили, что дома её ждет Аласэо.
А этот молодой Джедай подходит все ближе и ближе, щурясь от летящих прямо в глаза лепестков. Ему, конечно же, нужно быть рядом. Мало ли что с ней может случиться. И хочется отчаянно вцепиться в его плащ, заглянуть в синие, не затуманенные временем глаза и…
- Он меня не получит…. Сиэль Ати айне раор!
Ясненько: он – получается Аласэо, меня – получается, её высочество принцессу Элисадель, наследницу дома Кенд. Не получит, значит – не получит. Ни миллиметра тела, ни грамма души. Но только мне то что?
Что – что, а мне полегчало, что ли? Легкость какая-то пришла, безмятежность. Глупо, очень глупо. И на это есть как минимум две причины:
Во-первых, её высочество Элисадель Кенд – наследница престола. Популярная, красивая, молодая, богатая наследница. А всякие там Джедаи, чей аскетизм граничит с нищенством, пусть принимают «антигубораскатин». Очень полезное средство. Для аскетов особенно.
Во-вторых, рыцарь Джедай Куай Гон Джинн - рыцарь. Джедай. Комментарии излишни. За дополнительной информацией обращаться в ближайший центр по связи с общественностью.
И плюс ко всему, ангелы красивы, изящны, мудры, оригинальны и бла-бла-бла… А вот остренькие ушки нет-нет, да наведут на размышления о совместимости рас.
Между тем, Элисадель вовсе не спешила отпускать меня с миром, наоборот все сильнее прижимаясь ко мне. Так, знаете ли, и до греха недалече… Конечно… раз уж оно так само собой… сама собой…
Я должен отстраниться от принцессы!
А тело не слушается, будто кол проглотил. И слабость в ногах.
Я не должен прикасаться к ней!
Но если одной рукой чуть приобнять её за плечики. Плохо ведь человеку. А если одной рукой обнял, то и вторая уже погоды не сделает. Вот ведь сила воли – не хотел обнимать, а обнял.
Я не должен её целовать!
Но садящееся за гребенку леса солнце так нежно блестит в темных волосах, а золотая прядка так и отливает расплавленным золотом. Так тепло и хорошо… Даже не скажешь, что рядом кладбище.

Глава 8. Дело было так…

Смеркалось…
Между прочим, я так её не поцеловал. И сила воли тут ни при какой кухне. Просто, заглянув мне в лицо, Элисадель громко и со вкусом разрыдалась. До сих пор туника на груди мокрая, будто рыбу за пазухой спрятал. Нет, я все конечно понимаю: не красавец, не ангел. Не Аласэо. Но ведь и не настолько же страшон. Хотя, по бастетским меркам… Эй, тогда при виде Аризара, у её высочества вообще должен бы случиться нервный срыв.
И все же гложет меня что-то. Противное, опасное. Чем дольше тем сильнее.
- У меня плохое предчувствие. Надо поскорее вернуться во дворец.
- Во дворец… - Элисадель скривила личико – теперь у меня плохое предчувствие….
- И все же, ваше высочество, не усложняйте мою задачу.
- Да… Идите, я сейчас.
Пошел и не задумываясь взгромоздился в седло. Не задумываясь над згмовзд.. над згвро… В общем думал я не о настоящем, а о будущем. Возможном будущем, надеюсь. Знаю ведь, зад… носом чую – придется сегодня еще понервничать. Побегать, али мечом помахать. Э-эх! Развернись плечо, размахнись рука!
Элиса стояла поодаль, вперив взгляд за горизонт. Туда, где небо приобрело густо-багровый цвет, так что касалось, будто лиловый Иего, с черной бороздой прямо по экватору (однако же здорово похоже на кошачий глаз!) принимает кровавую ванну.
Мне, дабы не впасть во искушение пришлось вперить взгляд во что-нибудь другое. В землю хотя бы… И не зря, не зря отрекаемся мы от благ земных, ибо за ними не видим сути. А в чем суть? Как правило в переулках на нижних ярусах Коррусканта. Но эта не та суть, это жизненные блага.
А духовная суть в том, что когда мы подносим соринку слишком близко к глазам, она заслоняет собой весь мир. Элиса, конечно, не соринка. Но мир заслонила. Не в прямом смысле, разумеется, не габаритами. Но её высочество отвлекла меня настолько, что я даже позабыл (на мгновенье, когда каждая минута кажется часом) о своем долге.
Вот пока мы онимались-обжимались, за нами кто-то нехороший подсматривал. И Сила помоги, чтобы эти шпионские игры вылились лишь в разбор полетов. А скорее всего…
Следы уводят на север. К пирамидам.
Аэда?! Бррррррррррр! Свят, свят.
Но что этот (или эта) кто-то здесь делал?
Вот тут он ходил-бродил.
Вот тут стоял – топтался.
Вот тут, поганец, веточку у деревца обломил. А деревце чудноватое, маленькое, приземистое и без листьев. И все шипами утыкано.
А потом он пошел… Болван ты, Куай Гон! Зато самый сильный.
- Элисадель, нет!
Но в полете ведь не зависнешь. Так? Так! И времени назад не воротишь.
Элиса уже успела вскочить в седло. А еще она успела кинуть на меня испуганный взгляд.
Успела… до того, как кшахти взревела и подскочила на два метра вверх.
Сила дает нам новые возможности, не доступные простым смертным. Иногда (чаще всего) её благодаришь за помощь, подсказку, защиту. А иногда… Произошедшее в одно мгновенье (когда каждая минута кажется часом и это длится вечно) я видел от и до. Видел, осознавал, но опередить сам себя не мог. И хоть ты тресни.
Кшахти, чудовищно изогнув спин,у приземлилась на передние лапы, а Элиса, чудовищно изогнув спину, вылетела из седла. Прямо под эти самые передние лапы. Хрупкое тело скрылось в облаке пыли (ну надо же какая поэтика!) и судя по всему, осталось лежать там, где его «положили». Животное же не растерялось, и словно раскатывая ковер, покатило наездницу по тропинке.
Я наконец соскочил с моего обалдевшего кота и бросился на помощь тому, что осталось от её высочества.
Тем временем, кшахти надоело валять «дурочку» и в мощном прыжке, вонзилась отполированным рогом в жертву.
- Элисадель!
Несовершенна человеческая сила. И даже мне не дано изменить ход некоторых событий. Она умерла в расцвете лет. Как я посмотрю в глаза её внукам?
Но… не тут то было. Не смотря на мой ступор (так я даже двигаться теперь не могу?), кшахти пребывала не в более подвижном состоянии. Она все еще пыхтела, скалилась, но голову держала наклоненной. Может помочь освободиться из плена уже стынущей красавицы?
Впрочем, когда пыль над «полем битвы осела» стало ясно, что красавица вовсе не стынет, а наоборот распаляется. Элисадель, упрямо стиснув зубы, обеими ручками вцепилась в перламутровый рог, относительно ограничив действия «мирного вьючного животного». Однако же, у этого самого «мирного…» оставались еще клыки и когти.
- Ну чего стоишь? Помоги!
- Я помогаю…
Я и правда помогал. Шинковать кошечку вовсе не хотелось, тем более учитывая то, что животное было не виновато. Страшная боль (а я это чувствовал через Силу) заставляла защищаться и нападать на обидчика, даже если это собственный хозяин. Главное не торопиться и сосредоточиться. Сейчас мне нужно:
Закрыть глаза и почувствовать в паутине Силы мозг незаслуженно обиженной кшахти. Даю установку: ты не чувствуешь боли, ты не чувствуешь ярости, ты самая обаятельная и привлекательная, мужчины оборачиваются тебе вслед…. И так далее, и тому подобное.
Помочь израненной и испачкавшейся (что хуже всего) принцессе встать. Вот ведь женщины: когда идет дождь из цветочных лепестков – они плачут, когда сверху падает разъяренный зверь – они поджимают губы.
Выяснить причины столь эксцентричного поступка кошечки. Оно понятно, женский организм – главная загадка природы. То у них месячные, то климакс. То дождь, то солнце. То в магазине не нашлось кара под цвет сумочки, а то на пятой планете в системе Догма ребенок проснулся голодным…. Все может быть, все может статься… и все же….
Первое.
Второе.
Третье – ясно. Не месячные и не климакс. А самая обычная веточка от дерева. С шипами. Под седлом.
Сам бы загрыз.
А теперь осторожненько веточку из спины выдергиваем. Кажется, идти придется пешком. И скорее всего, мне.
- Ваше высочество, вы… что с тобой?
А её высочество сидит на земле, теребит окровавленную ветку и рыдает в три ручья.
Птичку… э-э-э-э то есть киску жалко? Не скажите, маленькие люди – маленькие проблемы, а Элисадель не маленькая. Стало быть, имеются большие проблемы. Может даже у меня.
- Аэда убили.
Как убили? Когда? Почему мне не доложили? Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, он уже год как мертв.
- Что это значит.
- Значит, убили. Или «убила», или «убил». При любом раскладе он не своей смертью умер. Сиэль Ати айне раор!
Не понимаю я этого выражения: «не своей смертью». А чьей же тогда? Что бы не послужило причиной: старость ли, болезнь ли, чья-то злая воля – смерть то приходит именно к тебе, с разными масками, но по одному адресу… Но, раз сильный мира сего однажды выразился «не своей», значит и мы, дабы не ударить в грязь лицом, перепишем все словари, детей переучим и сами переучимся. И умирать будем «чужой смертью», раз так полагается. А что мы, в самом деле, рыжие что ли?
Суха теория, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет. И вот, пока я философствовал (а Джедаев хлебом не корми – дай порассуждать на злобу дня), древо жизни в лице принцессы Элисадель Кенд снова крепко, так что и не оторвешь (при желании), прижалось к моей груди.
Контакт!
Есть контакт!
Духовный контакт на уровне подсознания. А я даже и не думал, что миряне так умеют. На какое то мгновенье я УВИДЕЛ.

Картина неизвестного художника: «грозная кшахти убивает своего наездника». На заднем плане горы, леса. Прекрасно дополняет пейзаж золотистая тушка кшахти, с элегантно ощерившейся пастью. Ярко-алая кровь животного смешивается с не менее яркой кровью мужчины, туш… тело которого в трагичной позе помещено на первый план. Мужчина сильно изуродован (без сомнения, той самой кшахти), однако страшные кровоточащие раны не могут скрыть былой стати. Очень изящно смотрится татуировка в виде переплетения ромбов на руке умирающего.
Перед телом – коленопреклоненная девушка, со световым мечом в хрупкой руке. В ней без труда можно узнать принцессу Элисадель. Платье её тоже в крови, а лицо в слезах.
- Элисадель, ты должна быть осторожна. Маленькая и слабая змея убивает большую и сильную кошку.
Хотел бы я знать имя этого неизвестного художника, так как боюсь он уже рисует вторую такую картину.

- Скорее всего, вместо Аэда должна была умереть я.
- Ваше высочество, не стоит так убиваться, вы …. Ты еще молода.
- Я не убиваюсь. И убитой быть не хочу. Просто та кшахти, которая… она принадлежала мне. В тот день Аэда подарил мне другую, черную. А сам сел на мою.
Ну, в таком случае, выражение «умер не своей смертью» обретает новый, более подходящий смысл. Все таки вожди, дети вождей и дети их детей – сливки общества и знают что народу говорить и как.
- Под седлом тоже были шипы?
- Не знаю, наверное…
- То есть как это «наверное»?
- Наверное, были.
- Вы не проверяли?
- Кшахти – не самый безопасный вид транспорта.
- Да что ты говоришь!?
- Не ерничай.
- Не ёрничаю. Искренне удивляюсь.
- Мало ли за что животное могло разозлиться, тем более, если в седле мужчина. Его просто как есть сбросили в овраг.
- Аэда? Ничего себе у вас обычаи?
- Дурак! – Элисадель надула губы и демонстративно уселась на благословленную землю Бастеты – Кшахти, как есть, прямо с седлом выбросили в овраг.
- Здорово же у вас тут дела делаются. Член… почти член королевской семьи…
- Правящего дома.
- Что в лоб, что по лбу. Итак, «почти член» ПРАВЯЩЕГО ДОМА зверски растерзан кшахти, которая с тем же успехом могла бы растерзать и наследницу престола, а все вокруг только покачали головой: «А-я-яй, бедный юноша, как не кстати!». Кошку…
- Кшахти!
- Кшахти – на свалку, покойника – в склеп, концы – в воду. Насс… наплюй в глаза, скажут: «божья роса»! Да в цивилизованных мирах каждого мальчишку с рогаткой допросили бы. И девчонку.
- Это все оттого, что в нашем, варварском, мире, каждая девчонка (и тем более, мальчишка) не мечтают стать императорами галактики, и не лезут в шипованных ботинках по головам конкурентов.
Это все оттого, что в нашем варварском мире каждый знает свое место и правительницу ценит, как олицетворение власти богов на земле.
Это все оттого, что в нашем варварском мире правительница властвует не для себя, а для народа. Причем сама искренне верит в это.
А змея, змея может приползти даже в самую сплоченную и крепкую семью и убить того, кого захочет, не зависимо от его личностных качеств.
- Боюсь к вам, в вашу «семью» как раз и заползла маленькая, слабенькая, но очень ядовитая змея.
Хотелось бы мне знать имя этого неизвестного художника.





Возвращались уже затемно и на своих двоих. Так как из ездовых кшахти у нас имелась только одна штука, никто не хотел уступать. Принцесса не могла привыкнуть к тому, что я вполне самостоятельный мужчина, а я всего-навсего представил себе триумфальное возвращение во дворец: Рыцарь, вызванный аж с другой планеты, гордо восседает на кшахти, которую под узды ведет хрупкая принцесса. Возможно, это и в рамках Бастетского поведения, но мне после этого шествия останется лишь утопиться.
Впрочем, я успел таки пожалеть об утраченном средстве передвижения, когда в очередной раз, посылая всех родственников по материнской линии в пеший поход с эротическим уклоном, проваливался в яму или оскальзывался на коряге. Элисадель же с легкостью перескакивала все эти коварные местечки. У меня даже сложилось такое впечатление, что она видит под толстым ковром опавшей листвы все эти ловушки. Эй, кто из нас двоих Джедай?
Паранойя. Как часто теперь это слово всплывает в моем мозгу. Примерно с такой же частотой, как «любовь», «прекрасная и недоступная». В запретных чувствах я себе уже признался, осталось признаться в том, что у меня поехала крыша. Впрочем, эти два процесса взаимосвязаны.
Паранойя. И мне кажется, что из леса мы выходим в два раза дольше, чем входили в него.
Если заблудился в лесу, иди строго на север, и тогда обязательно выйдешь на шоссе.
А если на планете шоссе отсутствуют в принципе?
Все равно куда-нибудь выйдешь. На каменистый обрыв, например. А что у нас за? М-ммама родная! А «за» - бескрайние просторы и безбрежные моря. Ярко розовый гигант Иего, заслоняя полнеба, опускается краем прямо в воду. А прямо над ним ярко-ярко, чуть с прозеленью сверкает звезда. Не очень разбираюсь в астрологии, но, по-моему это все-таки Тордис.
- Кажется, мы где-то не там свернули.
- Кажется, ты всю жизнь ходишь по заданной траектории, Куай-Гон. Не боишься пропустить что-нибудь интересное?
Странные речи, от странного создания. Как можно обвинять Джедая в том, что он ходит по заданной траектории. Ну да, ходит. По траектории, заданной Советом. А Совету диктует Сила, а Кто Силе диктует – знать про то не обязательно, и, более того, кощунственно. Так как Сила – это Сила, а вассал моего вассала – не мой вассал. Что в переводе значит – моя хата с краю, что говорят, то и выполняю. А ради какой цели – не мое дело.
- Заданная траектория – самая безопасная. На данный момент.
- От рождения к смерти – тоже заданная траектория. Ни любовь, ни дружба в ней не запланирована. Все определяется лишь выбор.
- В моем выборе нет любви.
- Ой ли?
- Что?
- Твой ли это выбор? Сверни с пути. Хоть раз. Хоть разочек, и ты увидишь…
- Ямы да коряги.
Элисадель посмотрела на меня странно – престранно.
- Ты увидишь, что ты ни разу еще не выбирал… Знаешь что это за звезда?
Тонкий пальчик указал на Тордис.
- Тордис.
- Мы называем её Дэя – прощальная звезда.
Сейчас её высочество снова ударится в пересказывание очередной легенды. Впрочем, послушать интересно. Сказок мне даже в детстве не рассказывали, готовили к серьезной Джедайской работе. А на самом деле, мой ли это был выбор?
- Однажды, в далекие варварские времена, когда правили мужчины…
Начало захватывающее уже от осознания того, что мужчины, вроде Аласэо, правили женщинами, вроде Элисадель. Впрочем, если сосредоточиться на образе Дармиона, воображение работает. Хромает, ситх его, но работает.
-…Богиня Кошка влюбилась в смертного. Раану. Она дала ему все – деньги, знание, славу, власть над людьми, а самое главное – себя (предварительно приняв человеческое обличие, разумеется). Но, мужчины – есть мужчины. Раану был украшением этой половины населения, а вот братья его…. Они были как раз типичными представителями: агрессивны, завистливы, жадны. Плюс ко всему – настоящие самцы – главной их целью была прекрасная жена Раану.
Раану, как можно догадаться, убили, власть и деньги поделили, а вот Богиню Кошку поделить не смогли. Да и не успели бы – пообломали зубы.
Богиня разозлилась и наслала на мужчин чуму – выжили немногие. В качестве правительницы она оставила свою дочь, а сама ушла на небо, оплакивать мужа, что и делает до сих пор. Регулярно. Во время сезона дождей.
Первую свою слезу Богиня поместила на небо, в качестве звезды. Вторую слезу – обратила в прекрасный камень – звезду Раану, который теперь передается из поколения в поколение правящей семьи. А если камень увести с планеты, он обязательно вернет того, кто увез его обратно.
Такие вот дела
- Так вот что за камень ты носишь. Фамильная драгоценность?
- Драгоценность всей Бастеты.
- Дашь поносить?
- А я думала, республиканские мужчины не носят украшения.
- И слава Силе! Скажи, тебе действительно нравятся такие мужчины?
- Республиканские?
- Не-а, бастетские? Павлины нахорохореные?
- Нет. Но у меня нет выбора. Сиэль Ати айне раор!
- Так сверни с пути.
- Не волнуйся, я-то всегда успею.



Хороша Бастета днем, особенно учитывая сезонное разнообразие. Хороша Бастета ночью, особенно если пробираться не по запланированному пути. Море – морем, город - городом.
Мне никогда не нравился Коррускант. Хотя мало чего я видел кроме, но мне всегда не нравился Коррускант. Слишком грязно, слишком шумно, слишком светло. Как дне, так и ночью.
На Бастете тоже светло, как днем, так и ночью. Но только свет не мертвенно-электрический, а естественно-пожароопасный. От свечей, расставленных в бесчисленных количествах вдоль узких улочек. А вокруг – дерево: живое и уже срубленное. Живое – в качестве развесистых лап над самой головой, в качестве необъятных стволов между (перед и позади) домами, в качестве исполинских корней, среди которых большинство домов и приютилось (город то все таки на склоне холма!). Уже срубленное – в качестве столбов, колонн, веранд, лоджий и т. д. и т. п. А посреди всего этого – свечи, ровными рядками вдоль дорог, факела. Надеюсь, в этом женском царстве заведено первыми из горящего дома выносить мужчин и детей…
Хотя, если идти строго посередине улицы, повалить свечи трудно. И вряд ли по ночам тут шатаются пьяные вдрызг бастетки, чья траектория зависит от расположения центра тяжести. Это только в цивилизованных мирах делают дополнительные входы, из-за невозможности вписаться в основной, даже если это – дверь ангара.
- О чем задумался, Куай-Гон?
- Бастета – красивый мир. С непредсказуемым прошлым.
- И мутным настоящим… Сиэль Ати айне раор!
- Не в бровь, а в глаз. Я вот думаю, тот, кто подсунул ветку под седло мог знать куда мы направляемся?
- Сомнительно.
- А мог он обогнать нас?
- Сомнительно.
- А мог сидеть там, ожидая нашего приезда?
- Сомнительно.
- А мог пробраться какими-либо иными путями. Через склепы, например?
- Без сомнений.
- То есть, как это: «без сомнений»!?
- Очень просто. Подземный лабиринт, с которым ты имел удовольствие ознакомиться…
- Сомнительное удовольствие.
- Тем не менее, без сомнений остается то, что это «удовольствие» - сооружение отнюдь не замкнутое само на себе. Есть предположения, что некоторые его ходы тянутся на сотни километров. А может и на тысячи.
- Предположение? Значит, ты не знаешь?
- Конечно, нет! – Искреннее удивление на лице принцессы должно было, наверное, навести меня на мысли о медленно, но неумолимо подступающем склерозе. Будто это не она несколько часов назад распиналась передо мной, что только члены правящего дома знают схему подземного лабиринта. – Этот лабиринт был построен древними. И ситх его знает, чего именно они там понастроили. Можно всю жизнь провести под землей, но так и не выяснить настоящего его предназначения.
- Разумеется, ты скорее с ума сойдешь от местных обитателей. Как их там? Др-ревние, ситх их побери!
- Древние помогают и направляют.
- Запутывают и выводят из себя!
- У вас не очень то теплые отношения сложились, да?
- Да! Они мне гадости всякие показывали, запугивали.
- И ты испугался?
- Дудки!... Но настроение испортилось.
Может, стоит сказать, что её единственный и неповторимый Аэда – олицетворение верности и благородства, на самом деле был обыкновенным бабником. И разглагольствовал о чистой и светлой любви к наследнице престола в постели с очередной бастетской красавицей? Впрочем, глюк – это глюк. И не стоит принимать его на веру. Пока не стоит. Пока не узнал что за наркотик подсыпал мне жрец. Почем нынче опиум для народа? Для тебя, рыцарь Куай-Гон - бесплатно. И против воли.
Тиха бастетская ночь, но сабер держим наготове. Ведь Куай-Гон – профессионал. А нюх, как у собаки, а глаз, как у орла! Никакая красота, не отвлечет внимания Джедая. Никакая тьма не укроет злоумышленника… Ладонь на рукояти меча, тело – натянутая струна…
- Так вот как вы охраняете наследницу престола? А я то уж перепугалась, вдруг вы где-нибудь в безопасном месте.
Вельвета Кенд. Сомнений быть не может. И вкупе с ней десяток – другой вооруженных амазонок. И вся эта красота – за нашими спинами.
- Ваша светлость! А мы тут плюшками балуемся.
- Дурью вы тут маетесь, а во дворце все на ушах стоят.
Хотел бы я посмотреть на ту же Иллизару Кенд, выделывающую чудеса пластики.
- Принцесса – свободный человек, а я – всего лишь охранник, а не надзиратель.
- Вы – болван.
- Вельветта! – Словно бы невзначай обронила Элисадель, вскакивая в седло кшахти – еще одно непочтительное обращение к Куай-Гону и я за себя не отвечаю.
Конечно же, принцесса за себя не отвечает. За неё отвечают все, кроме неё самой. Привилегия сильных мира сего. Или же, наоборот, - ущемление свободы действий. А вот мы, мелкие сошки, того и гляди, перегрыземся за право эту свободу действий ущемлять.
Вельветта, разумеется, замолчала, но бросила на Элисадель та-акой взгляд! Мол, сегодня ты не разрешила набить морду этому бородатому, а завтра вообще продашь родину мужикам. Но принцессе все параллельно. Она свое веское «р-р-р-р-ры» сказала, а вы все глядите – не глядите, подчинитесь, как миленькие. Голубчики вы мои!
Вот, теперь и у меня есть лапа в правительстве, даже сам генералиссимус не достанет. Свобода воли, свобода действий – вот и расслабился, обнаглел…
- Скажите, ваша светлость, насколько хорошо вы знаете подземный лабиринт?
Крикну, а в ответ тишина… Бедная Вельветта, так унижаться. Отвечать на наводящие вопросы и кому!? Кому!? МУЖЧИНЕ! Умоляющий взгляд на сестру, но та явно не заинтересована происходящим. Увлеченно рассматривает ночное небо – ЛАПА! Лапочка…
Вельветта подобралась, будто кол проглотила. Грудь колесом. Глубокий вдох. Жалостное потрескивание пуговиц на кителе. И… Сейчас скажет. Вот сейчас…
- Я неплохо знаю основную схему лабиринта. Центральную его часть. Но у меня были более важные дела в последнее время, чтобы заняться его доскональным изучением.
- Вам пришлось оставить изучение лабиринта после рождения Элисадэль?
- Я до сих пор имею туда доступ, если вы об этом.
- А если о другом?
- А можно уточнить?
- Можно, ваша светлость, и даже нужно, ваша светлость… На самом деле, я хотел узнать, каково это быть сброшенным с такой верхотуры?
- Мне кажется, вы и так знаете. Наверняка падали в детстве, причем исключительно головой вниз.
Тонкий намек на толстые обстоятельства. Мол ну и на-аглый же ты Куай-Гон. И наглость твоя до того велика, что граничит с безумием.
Её светлость, генералиссимус Вельветта Кенд – далеко не безумна, и вопрос поняла, но отвечать! Нет, это надо же какая наглость! В присутствии подчиненных, в присутствии начальства начать допрашивать!
Но я – всего лишь рыцарь Джедай. Светскому расшаркиванию не обучен. Да еще и лапу в правительстве имею. С куоготками.
- Нет, вы меня не поняли. Я говорю о том, что в десять лет, вам пришлось отказаться от престола, от жениха.
- Нет, я прекрасно вас поняла. Вы хотели сказать, что мне отказали в престоле и женихе.
- Какая разница?
- Принципиальная. Ведь ваши подозрения основываются на моей гипотетической ревности к сестре.
- Ну что вы! Кто вам сказал, будто я вас подозреваю?
- Все подозревают, но никто не учитывает одного: я – главный подозреваемый и в случае чего меня казнят. Как я, спрашивается после этого, займу место Элисадель.
- О-о-о-о! Это серьезный аргумент и мы о-бя-за-тель-но его учтем. Учтем и трактуем в пользу подозреваемого.
- Так меня все-таки подозревают.
- Подозревают всех.
- Даже вас? Может вы, ситхово отродье, анархист-одиночка. Или психопат с шовинистическими наклонностями. А что? Внешность вполне подходящая… В конце концов, активные действия начались только после вашего появления. Факт? Факт! Вывод – в каждом зле ищите мужчину. Сиэль Ати айне раор!
- Активные действия начались еще год назад, с убийства Аэда…
Пришлось заткнуться, поскольку Элиса аж на сто восемьдесят градусов развернулась в седле и умоляюще уставилась на меня. Оно и понятно. Ляпни я сейчас про последнее покушение и уже завтра к ней будет приставлен полк охранниц и еще полполка – ко мне. А если у семи нянек дитя без глазу, то что за уродец у семидесяти семи?
- Убийство? Какой у вас, однако, оригинальный взгляд на произошедшее. Свежий.
- Возможно, уже завтра я докажу вам свою правоту.
- Лучше бы вы занимались своими прямыми обязанностями. Лезете куда ни попадя…
- Вельветта! – И снова психологический прессинг со стороны власти – я сказала хватит!
- Да, Ваше высочество! Но…
- Ты сделала то, что я просила?
- Да, Ваше высочество! Но…
- И никаких возражений.
- Да, Ваше высочество! Но…
- И никаких больше «но».
- Да, Ваше высочество!



Что просила сделать Элисадель, и что сделала Вельветта, я узнал сразу по приезду во дворец.
Мне, наконец-таки, предоставили условия для работы. Предоставили соседнюю с принцессой комнату. Даже обстановка получше. Покачественее. Тут тебе и кровать застелена шкурами, тут тебе и столик с фруктами, и занавесочки покрасивее. За одной занавесочкой – выход в коридор (Ну надо же, часовые! Охрана у охраны! Или все-таки конвой?). А за другой? Посмотрим, посмотрим.
А за другой, как и следовало ожидать, соседняя комната. Покои принцессы. По-моему, я тут уже был: в этой комнате, на этой постели, как раз с этой самой принцессой. Ай, да молодец, Куай-Гон! Везде поспел!
Смотри-ка! Скоро работают эти аборигены, будто и не взрывалось тут ничего, не обрушивалось. Благодать!
Элисадель, словно какая-нибудь легендарная правительница древности восседает на кровати, а вокруг неё суетятся служанки: кто волосы расчесывает, кто ноготки подпиливает… Но меня тут ждали, определенно ждали.
- Как тебе новые апартаменты?
- Шикарные, но крайне небезопасные из-за близкого расположения (соседства, точнее сказать) с твоими.
- Да ты не волнуйся, если что, я сумею тебя защитить. Сиэль Ати айне раор!
- В таком случае, я совершенно спокоен.
Наконец, прислуга, закончив все необходимые процедуры, удалилась, и мы с принцессой остались наедине. Вот он близок миг блаженный, тень любимого лица… И даже не тень, а все лицо, во всем его материальном объеме, а так же все остальное тело: руки, которые тут же растормошили гладко причесанные волосы, ноги, вместе с которыми принцесса тут же взобралась на постель.
Я осторожно присел на краешек кровати.
- Скажи, а кому раньше принадлежала та комната.
- А почему тебя это интересует.
- Просто так.
- Просто так только кшахти родятся. Ито не все так просто.
- Просто твой сосед, или соседка, имея доступ в твою комнату, мог как раз, и устроить маленький переполох прошлой ночью.
Ну и вредный же ты, Джедай, протии-ивный! Всюду со своими вопросами суешься, то покажи, то расскажи… Воистину, анархист-одиночка, ситх тебя дери, вносишь сомнения в народные массы, портишь настроение наследнице престола.
Элисадель устало откинулась на подушки.
- Раньше здесь жила Вельветта. Но она этого сделать не могла.
- Почему не могла. Что она, хуже всех? И сложного ничего нет: принес бомбу, прилепил. Вот тебе и теракт. А в чем, в чем, в оружии и взрывчатых веществах твоя сестра разбирается. Генералиссимус, это тебе не хухры-мухры!
- Ты снова идешь по указанному из вне пути, Куай-Гон.
- Все может быть, все может статься… Слушай, а можно тебя кое о чем попросить?
- Проси чего хочешь.
- Всего, чего хочу?
- Смотря чего хочешь, конечно. В рамках дозволенного.
- А поцелуй на ночь в рамках дозволенного?
- А в ухо?
- Да шучу я. Я же аскет.
- А если серьезно?
- Я серьезно аскет. Куда уж серьезней?
- Да нет, на самом деле, о чем ты хотел попросить?
- Всего лишь о бритве.
- Что такое «бритва»?
- А ты не знаешь?
- А должна знать?
- Ну… а как ваши мужчины … удаляют волосы с лица.
- Никак. У наших мужчин волосы на лице не растут. Так что считай, что бритва тоже за рамками дозволенного. Но тебе итак идет… э-э-э-э…
- Борода?
- Борода. Да.
- Ну хоть на этом спасибо. Ладно, спокойной ночи. Если что – кричи.
И уже мне в спину.
- А целоваться мы все-таки не будем?
- А в ухо? – шутливым тоном, конечно же, но что-то ты осмелел, Куай-Гон. Скромнее надо быть, еще скромнее. Так как посторонний наблюдатель такие задушевные беседы может расценить как самый настоящий флирт.

Девушка одиноко шла по парку и куталась в плащ. Хотелось курить, но сигарет теперь небыло и небудет...она всё таки бросила эту вредную привычку. Теперь она просто чиркала зажигалкой в кармане, чтобы хоть как-то согреть замёрзши пальцы.
- А теперь будем читать... - тихо сказала Ора садясь на обледенелую скамейку.

Как появляются Ангелы.

Слуги быстро выбегали из горящего дома. Маленькая Барыня сидела на чердаке и боялась. Становилось всё жарче, а на улице была зима…
Девочка уже сорвала голос, она кричала, чтобы слуги сняли её отсюда, но они не слышали.
Сиплым голосом она прошептала:
- Ангел мой, помоги мне!
Огонь подбирался всё ближе. Малышка начала кашлять и задыхаться от удушливого угарного газа, она подошла к окну и взглянула вниз. Слуги забрасывали дом снегом, стараясь потушить бушующее пламя. Барыня снова закашлялась – находиться на чердаке стало невозможно.
Девочка прыгнула вниз.…На долю секунды в её голове мелькнула мысль о том, что земля слишком далеко – она непременно разобьётся. Но эта мысль казалась такой неважной…
На землю упало бездыханное тело Малышки. Слуги обернулись, женщины вскрикнули, увидев распростёртый на земле труп своей Госпожи.
- Вот видишь, я спас тебя, - ласково проговорил Ангел, стоящий рядом с телом девочки, - мир так жесток, а я спас тебя от него и от всех страданий, что были тебе уготованы, - Ангел усмехнулся.
От лежащего на земле тела отделилась душа Девочки. Ангел взял её за руку и всё тем же ласковым голосом произнёс:
- Вот так и появляются ангелы, дорогая, а теперь пойдём, тебе дадут крылья, и ты будешь пополнять наши ряды!

последню часть уже грех не отпостить ))

________________


Первым среагировал Марий.
- Safety Wall!! Safety Wall!! Safety Wall!!
Вокруг Эльвига появилось небольшое розовое поле. Он знал, что это значит. Несколько следующих ударов, каковы бы они не были, уйдут в пустоту. Но это не надолго – учитывая, что Рыцари Бездны пришли вместе с Калицбургами. Оболочка заклятья мигом рухнет, не оставив им шанса.
- Надеюсь, вы не собираетесь биться сейчас?! – прокричал Марий. – Это сумасшествие! Надо бежать! – он указал рукой на единственный путь к отступлению, который постепенно загораживал один из Черных Рыцарей. – на узкий коридор, уходящий на юг.
- На этот раз ты прав, Марий! Остаться здесь – это безумие…они нас уничтожат, и причем быстро! Боюсь, нам придется бежать! – сказала Гертруда, мельком глянув на Эльвига.
Эльвиг кивнул.
Все троя рванули в сторону спасительного коридора. Все трое Рыцарей тяжко вздохнули и увеличили скорость своих коней, начал преследовать беглецов. Не дело давать убегать людям, убившим их собрата! Уж лучше пусть они присоединяться к их числу.
- СТОЙТЕ!!! – вскрикнула Гертруда и остановилась через двадцать метров.
- Что? – Эльвигу это не понравилось. Она что, решила-таки обороняться? Может, сказать им про броню? Но следующие её слова объяснили все:
- Арон… - даже больше прошептала, чем сказала девушка.
Выхода из ситуации практически не было. Арон был слишком далеко от них, заслоненный стеной практически самой Смерти, а если быть точнее – Бездны. Что делать, что делать?
Секунда молчания. Еще одна.
- Единственное, что я могу, - сказал Марий, - это попробовать телепортироваться к нему и унести через Warp Portal… Но проблема в том, что телепорт кидает в неизвестную местность, я могу оказаться за спинами Рыцарей, около входа или в комнате, густонаселенной Райдриками…
Из-за поворота, до которого было несколько шагов, показалось длинное черное копьё.
- Пожалуйста, попробуй! – взмолилась Гертруда. – я не могу оставить Арона здесь! Пусть даже и мертвым – не могу! Если ты попадешь не туда, ты, думаю, успеешь уйти, да? – она с надеждой посмотрела на Мария.
- Хорошо, - Решился Священник. – я попробую.
Марий отлично знал, сколько его собратьев по вере погибло так, доверившись слепому случаю. Ну почему он не запомнил в памяти ту безлюдную, а скорее, безмонстровую комнатку?! Хотел ведь, так нет, не запомнил! Сейчас бы, потратив один Драгоценный Камень, уже спас Арона и вернул бы обоих домой.
Кстати!! Драгоценные камни! Я могу вернуть Эльвига и Гертруду домой, а сам отправиться за Ароном!! Марий сделал знак друзьям, мол, побежали, нечего стоять, я и на бегу исчезнуть могу, и залез в сумку в поисках спасительного камня. Увы, понял Марий с упавшим сердцем, никак они не смогли бы осуществить его такой стройненький план. Три камня ушли на Safety Wall для подстраховки, когда они решали, как быть, еще несколько он потратил на битву с первым Черным Рыцарем. В итоге остался один. Как раз, чтобы спасти Арона. Чтож, подумал Священник. Надо, значит надо.
- Teleportation!!
Его окутало голубое сияние, и через миг Марий пропал во вспышке света. Крестоносец и девушка-Рыцарь продолжали свой путь одни.
Они снова бежал. Темные коридоры сливались в одно серое марево, факелы на стенах не разгоняли тьму. Вокруг раздавались странные звуки, заглушавшие даже бег и бешеный стук крови в висках. Поначалу еле слышные, они становились все громче, они приближались все ближе, давили на подсознание. Едкий пот заливал глаза. И снова Эльвиг был не один. Рядом маячило оранжевое пятно – Пеко Гертруды. Они бежали.
Вдруг оранжевое пятно неожиданно дернулось вперед, затем будто застыло на мгновенье. А после рухнуло на пол. Гертруда вскрикнула от неожиданности и боли – Пеко придавил ей ногу. Крик мигом просочился в сознание Эльвига, все еще не снижавшего скорость, и выявил в подсознании картину.
Он, молодой и глупый Крестоносец, решил похвастаться своими новообретенными силами перед возлюбленной – моррокской Ассасинкой. И не нашел лучшего места, чем Гласт Хейм. Когда они пришли туда, он сразу сказал – нечего нам здесь делать, первый этаж не для нам. Вот второй… на втором обитает его заработок. Bloody Knight. Кровавый Рыцарь. Вот за ним мы и пришли, сказал тогда Эльвиг. И она поверила. Что он действительно справится. И что она поможет. Все вышло иначе.
Да, до Кровавого Рыцаря они добрались без приключений, то есть – не встретив никого по дороге. И Эльвиг даже успел один раз по Рыцарю ударить. Успела и его возлюбленная. Два удара, мечом и катаром, они так красиво смотрелись вместе… Но, когда Кровавый наконец обратил на них внимание, оба полетели к стенкам. Тогда Эльвиг понял свою ошибку. Крестоносец мигом ринулся в сторону выхода, крикнул ей, чтоб бежала за ним. Они побежали. Где-то на середине пути она споткнулась о каменный выступ, торчащий из пола. В темноте вообще мало что было заметно. Она упала, а Эльвиг не заметил этого. Тихий вскрик поглотила тёмная тишина, мгла Гласт Хейма. Эльвиг в ужасе понял, что случилось, только когда еще один вскрик вспорол тишину. Последний.
Прошлое всей своей силой ударило по сознанию Крестоносца. Он не должен был допустить такого еще раз. Он должен искупить свою вину перед здешним местом, перед той, которую сам предал верной смерти. Благо, она давала шанс на искупление.
Эльвиг затормозил и мигом рванулся назад. Гертруда лежала на земле, придавленная Пеко-Пеко, из темноты арочного провала справа подбирался Райдрик, что и был причиной падения – он резанул Пеко, отчего он и упал. И, похоже, теперь был мертв. Девушка лежала без сознания, видимо, ударилась головой о каменный пол. Крестоносец отшвырнул Райдрика подальше от неё, и, глянув на маячившие в неясном свете факелов силуэты приближавшихся Черных Рыцарей, начал вытаскивать Гертруду из-под тела её верной боевой птицы. С трудом отвалив Пеко в сторону, он с беспокойством посмотрел на ноги девушки – нет, вроде, целы, бежать сможет. Теперь надо было привести её в чувство, и привести как можно скорее – Рыцари Бездны стремительно приближались, по обыкновению своему не касаясь пола. Крестоносец быстрым движением расстегнул поясную сумку и извлек на свет сокровище мироздания – Ягода дерева Иггдрасиль, дерева жизни. Yggdrasil Berry, она восстанавливала все, что ни есть, потраченные в бою силы, почти что воскрешала из мертвых. Эльвиг еще раз глянул на Черных Рыцарей, которые были уже в считанных метрах от него. Действовать надо было быстро.
Марий несколько раз неудачно переместился. Первый раз он попал в пустую комнату, заваленную всяким хламом. Он вздохнул и произнес заклятие еще раз. Второй раз он попал в коридор рядом со входом в какую-то комнату. В одном конце коридора был поворот, а другой конец упирался, казалось, в бесконечность и тонул в беспросветной мгле. За поворотом слышались торопливые шаги, к тому же им заинтересовался Райдрик, который стоял в арочном проходе немного глубже в комнате. Марий торопливо шепнул заклинание и снова куда-то унесся. Поэтому он не видел, как из-за поворота вылетели Эльвиг и Гертруда, а подошедший Райдрик, услышав дробный звук шагов бегущих людей, поднял меч и направился в сторону коридора.
Еще семь раз Священник попадал не туда, куда надо. Один раз на него успели напасть, но магический щит выдержал удар, и Марий снова растворился в воздухе. Это могло тянуться до бесконечности. Однако наконец, очередной раз переместившись, Марий понял, что попал, куда надо. На полу все еще валялся Элуниум, позабытый в спешке, оставленный за ненадобностью. Марий воровато оглянулся, подобрал металл и усмехнулся своим действиям. Он же не вор. Он это заслужил. Быстрым шагом Священник направился в комнату, рядом с которой начались неприятности. Арон лежал на столе, где его и оставили друзья. Его грудь тихо и медленно вздымалась и опускалась, но и это было хорошо – значит, он жив. Для верности Марий испробовал Heal – и он заработал! Отлично! Дела Мария шли почти что хорошо. Оставалось надеяться, что Эльвиг с Гертрудой уже добрались до выхода – хотя бы из здания. Арон тяжело вздохнул и приоткрыл глаза. Марий еще раз использовал Хил, и взгляд раненого Священника обрел ясность.
- Где я? – попробовав приподняться на локте, спросил он, но попытка далась ему с большим трудом – в глазах поплыли красно-желтые круги. Сквозь разноцветную муть он услышал знакомый голос:
- Ты в Гласт Хейме, приятель. Тебя ранил Рыцарь Бездны, когда мы знакомились – я, Марий, Крестоносец Эльвиг и Гертруда, твоя подруга. Помнишь этот момент?
- Помню! Ноо… как я оказался здесь?
- Рассуждать нет времени! – поторопил Марий. – мы втроем убили того Черного Рыцаря и принесли тебя сюда, но тут они снова появились, и нам пришлось бежать. Я вот вернулся за тобой, потому что я могу отправить тебя в Геффен – у меня остался еще один последний Синий Драгоценный Камень. Ты встать можешь?
- Вряд ли… давай попробую.
- Секунду…
Марий бросил на землю последний Камень и громко воскликнул «Warp Portal!!». Синее сияние распространилось по полу, образовало круг диаметром примерно полтора метра, и окружило его легкой стенкой синевы. Марий помог Арону встать. Затем они сделали пять тяжелых шагов в сторону открывшегося портала, и через миг очутились в самом сердце просыпающейся Пронтеры – вот-вот должен был наступить рассвет. Марий молил Бога помочь его друзьям.
Гертруда пришла в себя спустя несколько минут, когда было уже почти поздно. Эльвиг, конечно, не стал дожидаться, пока их окончательно достанут черные пики и широкие мечи нежити, и, повесив щит за спиною, поднял девушку на руки. Святой меч больно бил по ногам, уставшим носить нерадивого обладателя. В щит на спине уже вонзилось несколько стрел, посланных обеспокоенными переполохом Райдриками-Лучниками, но Эльвиг, потратив почти последние силы, произнес заклинание Defender, и они уже не причиняли столько боли.
Она проснулась от почти спокойного мерного покачивания. Открыв глаза, она увидела запыхавшееся лицо Эльвиг и проплывающий мимо высокий потолок, почти что спрятавшийся в темноте и высоте сводов. Эльвиг мельком глянул вниз и притормозил:
- Бежать можешь? Вопрос жизни и смерти, учти.
- Я попробую…
Она встала на ноги и, глянув назад, увидела в темноте все те же размытые силуэты. Первый шаг дался нелегко, второй чуть легче, потом шаги стали все уверенней, а затем прошла и слабость, связанная с потерей сознания. Гертруда теперь бежала наравне с Крестоносцем.
Они одолели уже более половины пути, впереди замаячила огромная дверь выхода. Спасительная дверь. Около неё сновали Райдрики и Лучники, так что пройти было сложно. Эльвиг не секунду замялся, перебросил щит со спины на руку и прокричал на бегу Гертруде:
- Я побегу вперед и отвлеку их! Обеги с другой стороны!
- Но…
- Никаких но, из нас двоих за щитом могу укрыться только я!
Девушка пробежала еще несколько метров, а затем нырнула за одну из немногих боковых статуй, растворившись в темноте – свет факелов туда не долетал. Эльвиг, не скрываясь, пошел прямо вперед. Свет факелов у входа и тоненький лучик восходящего солнца, просочившийся в обращенную в востоку дверь, отражались от позолоченного щита, Крест Божий светился золотом, Святой меч разгонял тьму своим сиянием, и такими нелепыми казались Крылья Дьявола на голове Крестоносца! Райдрики сразу заметили его и всем своим скопом рванулись навстречу. Эльвиг тоже нырнул за статую, заметил краем глаза, что двое остались стоять на месте. А Гертруда рассчитывает на свободный проход, и скоро появится рядом. Действовать, как стало принято в последнее время, надо было быстро. Обогнув статую кругом, он снова выскочил на открытое место и со всей силы метнул щит. Теперь все зависело от его удачи и меткости. Щит прочертил в темном сыром воздухе изящную дугу, попал по одному из стоявших Райдриков, немного изменил траекторию и…. Черт! Второй монстр как раз сошел со своего места, чтобы глянуть, что за шум раздавался с противоположной стороны! Щит почти успел вернуться к Эльвигу, но тут же полетел снова. Врезавшись в чересчур любопытного Райдрика, он заставил того обернуться и кинуться к обидчику. Щит Эльвиг поймал уже на бегу, когда бежал обратно, дальше от спасительной двери. Резко обернувшись на бегу, Эльвиг с радостью заметил, как тонкая фигура девушки, облаченной в золотистый доспех, проскользнула наружу. Ну и хорошо.
Крестоносец стал наматывать круги вокруг статуй, понадеявшись сбить преследователей с толку. И наматывал, пока нос к носу не столкнулся с одним из Рыцарей Бездны, что тоже вели охоту на него. Эльвиг успел заметить агрессивно настроенную тень, и это его спасло – он инстинктивно поднял щит, только почувствовав присутствие врага, но еще не увидев его, и черный меч скользнул в сторону. Крестоносец ринулся назад, еще раз обежал кругом пару статуй и выбрался в главный вестибюль. Сразу рванув к спасительным воротам, он подумал о том, что надо закрыть за собой дверь, потому что монстры никогда не покидают занятых мест, а это здание видимо было домом для охотников по его душу.
Неожиданно с обеих сторон из-за статуй бесшумно, не касаясь пола, выскользнуло две тени, стремившиеся перекрыть Эльвигу дорогу к выходу. Он поднажал, вытрясая из себя последние силы, пригнулся, уходя от удара справа, и проскользнул в незакрытую дверь, затем резко развернулся, потянул за собой кольцо на двери и закрыл её. По ту сторону раздался дружный разочарованный вздох.
Гертруда ждала его снаружи, прислонившись к стене около двери и напряженно вглядываясь в окрестности. Её ланса осталась в Гласте вместе с верным Пеко-Пеко, но печалиться не приходилось – там ведь могла бы и остаться её жизнь.
- Надеюсь, у Мария все получилось… - проговорила она.
- Я уверен, что получилось! - улыбнулся Эльвиг.- он парень толковый.
- Дааа….
Молчание. Еще несколько секунд.
- Нам пора уходить. Здесь больше нечего делать. Держись рядом, так, чтобы я мог в случае чего тебя прикрыть.
- Хорошо. – кивнула девушка. Не давай меня в обиду!
Эльвиг улыбнулся.
Еще около пятнадцати минут они бродили по постепенно светлеющим развалинам древней крепости. Никого по дороге не повстречав, они вышли за пределы Гласт Хейма и устремились в Геффен.
Марий, оставив Арона в гостинице и тщательно обработав его рану, поспешил навстречу Эльвигу с Гертрудой. Он был почти уверен, что смекалистый и быстрый Крестоносец выдержит дорогу обратно, и не только сам, но еще и Гертруду хоть бы и на плечах вынесет оттуда. И все равно на сердце было тревожно. Солнце било в спину спешащему Священнику.
Гертруда шла, с удовольствием подставляя теплым солнечным лучам измученное лицо, и моля Бога, чтобы с её другом все было хорошо. События сегодняшней ночи казались кошмарным сном с неожиданно счастливым концом. Девушка кинула взгляд на шагающего рядом Эльвига. Знала ли она, что её спасение обретет такую форму? Может быть, это была Судьба, в которую она не верила? Гертруда не знала, но обязательно должна была проверить.
Крестоносец легко и споро шел навстречу солнцу, он смотрел на него, даже не щурясь. Солнце. Оно слепит глаза только незрячему. А он сегодня прозрел. Солнце. Оно выжигало душу, но выжигало лишь для того, чтобы посеять там благостные семена. Кошмар, длившийся на протяжении вот уже шести с половиной лет, перестал преследовать его. Эльвиг чувствовал, что он искупил свою вину. Он повернул голову и встретился взглядом с изучающей его девушкой. Как прихотлива Судьба! Отобрав у него почти все, Она дала ему шанс, он им воспользовался. Старые раны заживали прямо на глазах, уступая место новому, сильному и молодому чувству. Никогда не сдавайся и не сетуй на Судьбу, подумал Крестоносец. И Жизнь вознаградит тебя.
Солнце вставало, чтобы дать жизнь новому дню. Солнце вставало, чтобы дать шанс провинившимся. Солнце вставало, чтобы позабыть былые обиды. Солнце вставало…

Глава 9. Суета сует….

- Сестренка-а-а! – вслед за боевым кличем на меня обрушилось что-то несусветно тяжелое, и чьи-то мускулистые руки стиснули меня так, что кости начали вслух жаловаться на свою нелегкую судьбу.
Осторожно высунул голову из-под мехового одеяла и смерил взглядом оседлавшего меня бугая. Однако! Я, конечно же, чисто интуитивно сравнивал местных мужчин с представителями определенных мужчин. Но оказалось, что форма вполне соответствует содержанию.
Лицо у моего нового знакомого от уха до уха расползлось в счастливейшей улыбке. Во все сорок восемь зубов. Так что мне даже захотелось стрельнуть глазками и послать красавцу воздушный поцелуй. Сдержаться удалось. Джедай я или не Джедай, в конце концов. Даже удивление удалось сдержать. В результате, выражение моего лица было таково, будто ко мне в постель каждое утро запрыгивают мальчики. А что касается этого, так его я вообще ждал. Не спал – всю ночь ворочался.
Увидев мою безмятежность, а может мою «легкую небритость», визитер как то погрустнел, осунулся. И даже скорчил такую рожу, та-акую! Как бы объяснить?...
Однажды, на Корусканте, мне посчастливилось наблюдать, как один тойдарианец мимикой пытался изобразить железу внутренней секреции ранкора. Что-то в этом роде изображал мой наездник. Однако же слезать с меня он не спешил.
- Вы кто? – наконец спросил визитер, не переставая корчить рожу.
- О, друг мой. Вы задаете очень сложные вопросы – я демонстративно поерзал под ним, но намек не был понят. – Кто мы? И что мы делаем в этом мире? На этот счет существует великое множество мнений. А НА САМОМ ДЕЛЕ ОСТАЕТСЯ ЛИШЬ ТОЛЬКО ДОГАДЫВАТЬСЯ ОБ ИСТИНОМ ПОЛОЖЕНИИ ВЕЩЕЙ. Вот взять хотя бы вас: в чем цель вашего существования, в чем смысл того… ЧТО ВЫ СПОЗАРАНКУ ПРЫГАЕТЕ НА СПЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ЗАВЕДОМО ВАМ НЕ ЗНАКОМ, И ЕЩЕ СПРАШИВАЕТЕ КТО ОН? А кто собственно вы такой?
- Вижу Куай-Гон, ты уже познакомился с моим братом.
Элисадель медленно сползала по стене. Хрупкое тело дергалось в титанических конвульсиях смеха. Очень смешно, ваше высочество, вот сейчас выберусь из-под этого… брата и посмеюсь вместе с вами.
Визитер наконец-таки слез с меня.
- Элисадель, что ЭТО значит? – Вероятно, под «это» он имел ввиду меня. Сие мудрое умозаключение так же подтверждал характерный жест (в виде откровенного тыканья указательным пальцем) в мою сторону.
Наблюдать за семейной идиллией, нахально развалившись на кровати – можно, но… не нужно. Взять со столика одежду, используя Силу – тоже можно, но тоже не нужно. Злоупотреблять не нужно, и выпендриваться тоже. Лучше мы как-нибудь своими силами. По старинке: кряхтя, почесывая затылок. Мы же не аристократы какие-нибудь, не пиявки на теле общества (не в обиду присутствующим), мы же – профессионалы, мы даже кряхтим профессионально, и затылок чешем тоже…
- «Это», - принцесса тоже успела оценить это «это», а в данный момент она оценивала меня. С нескрываемым интересом и некоторым удивлением. Вероятно, ее заинтересовал волосяной покров на груди. Интересно, а в каких еще местах у местных мужчин не растут волосы? - дорогой Гэсэр, мой телохранитель.
Прошу любить и жаловать. Это Куай-Гон, и теперь он будет жить у нас!
- А что этот телохранитель делает здесь?
- Да вот…. Завелся.
- Как это «завелся»?
- А как дрохи заводятся. Завелся вот и живет.
- А Вельветта где?
- О! – Элиса подняла указательный пальчик вверх – этот вопрос тебе стоило задать прежде, чем прыгать. Я лично от твоих выходок скоро за-за-за-икой стану, п-п-понимашь ли.
Брат Элисадель был не похож на неё так же, как и Элисадель была не похожа на Вельвету. Но только если брать «состояние духа». Чисто внешне Гэсэр взял что-то общее от обеих сестер: от Элисадель – игривые глаза, цвета предгрозового неба, от Вельветы – фиолетовую прядку в волосах. А в мощи тела явно просматривалась наследственность Дармиона.
- Куай-Гон, очень приятно – я протянул Гэсэру руку и постарался улыбнуться как можно шире. Если сейчас меня огреть по башке чем-нибудь тяжелым – идиотская улыбочка останется навсегда. Это я так, к слову. Если же относиться тому, что этот малый несколько минут назад запрыгнул ко мне в постель слишком серьезно, то нужно отправиться в душ, и там, как водится в таких случаях, разрыдаться. А потом повеситься, отравиться, вскрыть вены, застрелиться и сброситься с крыши небоскреба одновременно, не выдержав позора.
- Очень приятно, Гэсэр. Так вы теперь отвечаете за жизнь моей сестры? Я, как только о покушениях услышал – мигом сюда. Теперь глаз с Элисы не спущу! Сиэль Ати айне раор!
- Надеюсь, это не означает, что вы примете мои обязанности на себя.
- Ну что вы! Как может мужчина всерьез взяться за охрану женщины.
И правда, чего это я? Всерьез пытаюсь относиться к своему заданию. Право, какая глупость. Фи!
Повисла неловкая пауза. Значит, где-то родился Джедай. Глупая, конечно примета, но хочется верить в лучшее.
- Гэсэр, ты с семьёй? – наконец прервала молчание Элисадель.
- Конечно! – вновь улыбка в сорок восемь зубов – Они сейчас у мамы, пойдем, поздороваешься.
- Куай-Гон?
- Иди. – Не стоит, конечно, оставлять её без присмотра, но интуиция подсказывает, что ничего не случится – но не забудь, я сегодня еще хотел осмотреть тело той кшахти.
- Тогда через два часа во внутреннем дворе. Не волнуйся, со мной все будет в порядке.
- Уверен, ведь с тебя теперь глаз не спустят.
Элиса засмеялась и, ухватив брата за рукав, потащила его прочь. Бедный Гэсэр, у него такой ошарашенный вид. Оно и понятно – день не задался с самого утра, когда из-под одеяла, вместо горячо любимой сестры, вылез бородатый мужик. Потом оказалось, что он – телохранитель, а наследница престола спрашивает у него разрешения уйти. Ну и в довершение всему – этот хам еще говорит «я хочу», а принцесса, воспринимает это как должное. Куда катится этот мир?




Аристократия, по моему глубочайшему убеждению, всегда была самым несчастным из сословий. Повсеместно, она никогда не знала, как ей оправдать свое безделье, и тем более как скрасить его. На выдумки, как показала практика, хитра только голь. А вот аристокра-атия…. Аристократия давным-давно исчерпала всю свою фантазию: скармливать преступников диким зверям – скучно и неэстетично, избивать прислугу – неэкономично, угнетать народ – чревато. Одно время нашли себе развлечение – ударились во все тяжкие – на время помогло. Потому что появился определенный процент холопской крови. Вот тогда повеселились – тут тебе и любовь, и понятие о чести, и воинские походы во имя идеи. Однако, и это приелось бедным аристократам…
Обратились было к той самой «голи», мол, помогите, братцы, тоска зеленая совсем обуяла. И компот не льется в горло, и икра не лезет в рот. На некоторых планетах голь попалась сочувственная, помогла господам хорошим, устроила им праздник жизни под кодовым названием «революция». Теперь у них ни один аристократ больше не скучает.
На Бастете голь оказалась неизобретательной. Впрочем, как выяснилось, голи, как таковой, на Бастете вовсе и не было. Посему праздник жизни прошел мимо скучающей местной аристократии. А мы?
А кто мы? А-рис-то-кра-ти-я! И нам скучно. Ох, как нам скучно! И голи, как таковой, нет, ситх ее дери. Идеальная, ситх ее дери, экономическая и социальная система – развлеклись в свое время. Поэтому и сам класс аристократии – чисто номинальный. По роду, по цвету крови…. Ну еще и по цвету прядки в волосах: белая – правительница, золотая – наследница, фиолетовая – признак принадлежности к правящему дому.
А вот рыцарь Джедай – это интересно. Мужчина-воин – еще интереснее. Расследующий убийство – развлече-е-ений на целый день! Один пошел посмотреть, другой последовал его примеру, третий - за компанию, четвертый – чтобы не выделяться. И все с семьями и охраной.
Паломничество, ситх подери, к могиле неизвестной кшахти. Точнее к оврагу, где покоится печально известная кшахти.
- Многие поражены нашим предположением, хотят увидеть все своими глазами – Элисадель виновато тупит глазки. Вроде как извинение.
- Пока это всего лишь предположение. Но в любом случае не парк аттракционов. – Я слегка хмурю брови. Вроде как упрек.
- Все беспокоятся за меня – Вроде как оправдание.
- Но в такой толпе мне будет трудно вас охранять – вроде как несогласие.
- Зато в такой толпе я всегда буду на виду – вроде как уговаривание.
- На виду у заговорщика – вроде как подковырка.
- На виду у сотни придворных.
- Их сотня!?
- Ну, может, чуть больше.
- В любом случае, я над ними не властен. Ну что, по кшахти! – но морду скривить надо обязательно. И обязательно недовольную-недовольную. Мол, мешаете мне работать, граждане аристократы, вам бы все хиханьки да хаханьки, а я – профессионал. Джедай я, вот кто!




Овраг оказался совсем недалеко. Зато дорога – несоизмеримо долгой. Чем больше компания – тем больше суеты. Суета сует и томленье духа.
Сам овраг оказался местом поистине благолепным: высокая трава, яркие цветы и, как неотъемлемая часть пейзажа, скелет кшахти. Как и предполагалось, вместе с седлом.
Высоко, однако! Но была не была. Набрать побольше воздуха в легкие, закрыть глаза и сделать шаг вперед. Главное – не перепутать последовательность.
- Куай-Гон, а можно вас спросить?
- Ххх-хы! Ч-ч-что?
Гэсэр, как ни в чем не бывало, стоял позади меня и теребил волосы светленькому мальчишке.
- Можно вас спросить, на самом ли деле в некоторых мирах мужчины управляют женщинами?
- Сейчас? Вы хотите спросить об этом сейчас?
- А что, какие то накладки?
- Да нет, ровным счетом никаких.
Я с жалостью посмотрел в овраг. Гибкая фигурка Вельветты уже склонилась над скелетом. А на помощь к ней спешила Тайра - вот это оперативность, вот это слаженность! А может, Гэсэр специально меня отвлекает, чтобы собравшаяся публика не решила, будто мужчины что-то могут делать наравне с женщинами?
- Так вот. Я все думаю, зачем мужчинам рваться к власти, развязывать войны, зарабатывать деньги, если все это за него может сделать женщина?
- А вы никогда не задумывались о свободе выбора?
- Но это и есть мой выбор.
- А если захотите что-то изменить?
- Не захочу. У меня есть любимая жена, которая заботится обо мне, дети. Я не думаю, как мне их накормить и свободное время посвящаю себе: читаю книги, пытаюсь сочинять стихи.
- Ваше счастье, вы довольны тем, что имеете.
- Так вы не ответили на мой первый вопрос.
- Да, такие планеты есть.
- И на них все так же как здесь? Нет войн, бедняков, распрей…
- К сожалению, все это есть.
- Тогда мне вас искренне жаль.
Я добросовестно подумал над ответом. Сложил все «за» и «против», вычислил среднеарифметическое и неуверенно выдал ответ:
- Мне вас тоже.
Вельветта в этот момент выхватила меч и рассекла седло на две части. Вероятно, у неё был свой взгляд на методы обращения с уликами. Или же она всего-навсего заметала следы.
- Скажите, вы хорошо знали Аэда?
- Аэда? Конечно. Он из очень древнего рода. Лучшего претендента в женихи наследнице престола трудно было сыскать. Сиэль Ати айне раор!
- Несомненно, он был достоин любви обеих ваших сестер.
- А вы откуда знаете?
- Вы сами мне только что сказали.
Маленькая хитрость для бесхитростных людей сработала безотказно. Гэсэр был подавлен, так как понимал, что ревность Вельветты – не менее существенный стимул для устранения Элисадель.
- Вельветта действительно, всей душой любила Аэда. Однако, закон суров, но это закон. А моя сестра – законопослушна. Любить, впрочем, не перестала, но и возмущаться не смогла.
- У неё есть жених?
- Да. Ей, после рождения Элисадель, немедленно подыскали другого мужчину. Но это было уже не то.
Вельветта же не понимала, и даже не догадывалась о нашем разговоре – она с ликованием подняла над головой шипастую ветку. Хорошая игра? Искренняя радость? В любом случае, такие бурные эмоции неуместны.
А ко мне уже приближалась разрумянившаяся Тайра. Мелькнула лестная мысль, что я ей нравлюсь, но я немедленно переключился на деловой тон.
- Все, как вы и предполагали, Аэда был убит.
- Надо сообщить правительнице.




Правительнице сообщили, но та сочла дела давно минувших дней недостойными своего внимания. Мол, тот факт, что убили жениха, совсем не объясняет то, почему хотят убить невесту.
Невеста же, ожидая такого внимания к своей персоне, прямой наводкой, через подземные переходы помчалась в библиотеку. И, как я понял, не книжки читать. Поэтому и на обед я шел вовсе не обедать.
- Так вы считаете, что Аэда был убит из ревности. – Дармион даже взгляда от стола не оторвал. Давал понять, что уважает мое мнение, но чувство ревности не знакомо его просветленному обществу.
- Это пока одна из версий.
- И пять же не в мою пользу. – Вельветта наоборот – испепеляла меня взглядом, давая понять, что я – лишь король положения лишь на время.
- А разве я виноват, что у вас больше всего мотивов? Разве вы не любили Аэда.
Элисадель вздрогнула. Ну-ка, ну-ка, расскажите-ка поподробнее. Как все оказывается интересно!
Вельветта же как сидела с каменным лицом, так и осталась. Правда на этот раз камень был немного позеленее.
- Да, я любила его. Если вам так уж не терпится покопаться в грязном белье, сначала изучите его особенности. На нашей планете все построено на долге и чести. Амбиции – удел слабых. Сиэль Ати айне раор!
- И у сильных, уж поверьте мне, бывают амбиции. Просто они их маскируют под долг и честь.
Неожиданно вздрогнул стол, так что некоторые фрукты выскочили из блюд. Сила. Её ни с чем нельзя спутать. Спонтанная, необузданная, дикая, но… Но! Си-и-ила!
Кто здесь? Кто здесь такой умный, такой сильный? Кис-кис-кис…
Дармион? Все может быть…. Такой типаж, такая харизма. Вырасти под гнетом женщин гордым и несломленным – признак Джедая. Сосредоточиться, напрячься – нет. Не то. Слабые отголоски – есть. Предрасположенность, но – не то.
Элисадель – тоже не то, отголоски чуть сильнее. Чуть большая предрасположенность, но…
- Куай-Гон – не выдержала Тайра, - я думала Джедай должен искать самое хорошее в каждом человеке и направлять его по пути света. А вы сидите тут – скепсис во плоти.
- Джедай, так же должен бороться с темными началами в каждом человеке. А чтобы начать бороться с проблемой, нужно сначала признать, что она существует.
- Но не на одних же предположениях. Давайте рассуждать логично… Под седлом Аэда была найдена ветка гаюна. Я не буду даже спрашивать, с чего вы принялись ее там искать. Пока что мысль понятна?
- Понятна. Не понятно куда вы ведете.
- Всему свое время.
- Время не имеет значения, важна только жизнь. В данном случае жизнь принцессы.
- А кто спорит? Сиэль Ати айне раор! Я просто хочу поставить все на свои места. Итак. Кшахти, на которой ехал Аэда, принадлежала Эллисе. Так с чего вы взяли, что убить хотели именно Аэда, и именно из ревности?
Умная девочка. Не даром ест свой хлеб. Не даром является советницей. Может это она?
Ан нет! Снова не туда! И отголосок меньше и предрасположенность.
- Па-та-му чта! Потому что ваши Боги, или как вы их там, кличете по матушке, показали мне кое что в вашем чудесном «Храме Судеб». Показали мне, как Этот самый Аэда развлекается с кем-то в постели, притом разглагольствует о вечной любви к принцессе Элисадель. А ваши боги – дураки, не зазря же устроили мне просмотр сего эротического детектива.
Элисадель поперхнулась и закашлялась так сильно, что на глаза выступили слезы. Сидевший рядом с ней Аласэо не нашел ничего лучше, кроме как взять ее за руку. Нечего сказать, восхитительнейший медицинский ход. При случае обязательно им воспользуюсь.
Вельветта не нашлась что ответить, а Гэсэр почему-то пугливо от меня отсел.
Да знаю я, знаю! Слишком много экспрессии, особенно для Джедая, особенно в отношении чужой культуры и религии. Но я ж не волшебник, я только учусь. Правильно сворачивать с пути.
- Слишком большая разница в возрасте, этого следовало ожидать – невозмутимо, будто бы между делом промолвила жена Гэсэра, Ласема. Между делом я проверил и ее – как и у всех остальных, только частичная чувствительность к силе.
- Это его не оправдывает – Тайра грозно ударила кулачком по столу. – Он должен был осознавать свою ответственность.
- Он ее и осознал. Падая с кшахти.- Вельветта тоже была в ярости – Но я с ним не спала.– последние два слова выделила интонацией. Специально для одаренных. Специально для меня. А может….
Тррррыкх! Вместе со стулом я отлетел к стене. Эх, зря я несерьезно относился к занятиям по левитации. Джедай, хоть и из камня, а мягкое место – оно у всех МЯГКОЕ! И оч-чень болезненное. У-у-у-у! Любопытство кошку сгубило.
Гэсэр – добрая душа, немедленно бросился меня поднимать. Спасибо тебе, Гэсэр, спасибо, тебе добрая душа. Спасибо и тебе, душа моя Вельветта. Спасибо за то, что хоть и бессознательно, но швыранула меня дай боже. Впрочем. Сам виноват.
- Куай-Гон, что с вами? – Дармион, тоже вроде озабочен. Но у разных культур разные правила поведения за столом. Кто его знает, этого «Джедая», может, у них в Ордене все время от времени бьются о стенку. Для улучшения пищеварения, так сказать.
- Да нет. Все в порядке. Говорил мне Учитель: «не качайся на стуле, шею свернешь!». Вот как сказал, так и случилось. Правда шея на месте, зато… не за столом будет сказано.
- Ну и славненько. Мудрый человек, ваш Учитель.
- Он не человек.
- Но в любом случае мудрый. Надеюсь, вы в него пошли. Посему, хотелось бы узнать ваши дальнейшие действия.
- О, ваше величество, мне бы самому хотелось их узнать. А пока не узнал буду действовать по старому плану.
- А в чем собственно он заключается?
- В охране принцессы Элисадель от пока еще неизвестных деклассированных элементов.
- То есть как «деклассированных»?
- Выделяющихся своим поведением и ходом мыслей из вашего благословенного общества.
- Правильной дорогой идете, товарищ. И рассуждаете правильно. Я спокоен за свою дочь.
- А вот я беспокоюсь за Элисадель – Не вытерпела Вельветта.
- Вельветта! – Элисадель сверкнула глазами. Мол, как смеешь ты спорить с отцом?
Вельветта сверкнула глазами в ответ. Мол, когда дело касается горячо любимой сестры, я еще как смею.
Элисадель выпрямила спину и посмотрела на отца. Мол, спустим ли мы, такое вопиющие неповиновение? Решай сам.
Дармион флегматично продолжал жевать. Мол, ну ее. Сейчас у всех нервы на взводе.
Элисадель опустила взгляд. Мол, делай, как знаешь.
Вельветта встала и прожгла меня взглядом. Мол, это все ты виноват. И вышла.
- Извините. – прервал я этот молчаливый диалог (интересно, сколько еще Джедаев успело появиться на свет. И вышел вслед за Вельветой.
Уф-ф-ф-ф! Еле успел догнать длинноногого генералиссимуса. Однако, вельветта даже не думала останавливаться.
- Извините, ваша светлость… - В спину.
- Не извиняю.- Не оборачиваясь.
- Простите…- Снова в спину.
- Не прощу.- Снова не оборачиваясь. Даже прибавив шагу. Ну это уже издевательство! Я тут бегу, путаюсь в тунике (Ситх, какая же неудобная свпецовка!), чтобы сообщить ей, что она владеет Силой, а она – ноль внимания, фунт презрения!
- Да постой те вы, хотя бы.
- Стою, боюсь. – Что стоит, правда. Что боится, явная издевка.
- Чего боитесь?
- Ну, в любом случае, не вас.
- Тогда себя, может быть?
- С чего вдруг?
- Так вы не поняли, почему я упал.
- Потому что неуклюжи?
- Нет… то есть… Что!? Почему это неуклюж?
- Все мужчины неуклюжи. В мужчина, стало быть неуклюжи.
- Софистика. Сплошная софистика. Все кошки смертны, вы тоже смертны, но это не означает того, что вы – кошка.
- Это кто не кошка? Я не кошка? Да вы…
- Все-все. Молчу, дурак. Неудачный пример, не для той культуры. Но мы отвлеклись от темы разговора…. Я упал, потому что вы меня толкнули.
- Поклеп. Я вас пальцем не трогала. И у меня есть свидетели. Много свидетелей!
- Да вы меня не пальцем. Вы меня Силой. Вы знаете, что вы можете управлять Силой?
- Сейчас вы скажете, что я Джедай.
- Нет Джедай – это философия и мировоззрение. А есть просто чувствительные к Силе. Ну там предчувствуют события, приподнимают предметы. Вы, кстати, часто потрясаете столами?
- Только когда злюсь.
- Ч-ч-что? Только когда злитесь?
- Здесь что, эхо?
- А когда вы испытываете положительные эмоции, что-то происходит.
- Ага! Я испытываю положительные эмоции. Вы возьмете меня в поддавалы?
- В падаваны, может быть?
- А я что сказала?
- Не важно. Ни в какие падаваны вас не возьмут. Ни я, никто другой. Вас нельзя обучать.
- А что я, левая?
- Нет, темная. У вас предрасположенность к темной стороне.
- Я этого не переживу – Вельветта картинно приложила тыльную сторону ладони ко лбу. – Знаете что, не приставайте ко мне со всякими глупостями.
- А с какими такими глупостями вы пристаете к моей сестре? – Элисадель, подкралась неслышно, словно тень. А вопрос поставила с такой интонацией, будто я перед ней в ответе.
- С непотребностями всякими. – Вельветта победно уставилась на меня.
- Что!? Что вы говорите!
- Теперь вы почувствовали себя на моем месте? Наслаждайтесь. – И летящей походкой прочь. Счастливая от того, что сделала пакость. Подставила Джедая. Оставила его наедине с…
- А еще аскет – Элиса укоризненно покачала головой. Но беззлобно.
- Да я же…
- А еще Джедай – Она погрозила пальчиком и рассмеялась, давая понять, что верит в мою аскетичность. – А не смогу ли я увлечь вас тренировкой. Нет, конечно, если у вас никаких других планов. Я могу и подождать, а вот Вельветта – она уже сейчас далеко. Придется побегать.
- Вот ведь вредина!
- Вот ведь аскет!
- Может выясним отношения в бою?

Жаль, конечно, нарушать всю гармонию большого произведения, но почему бы и нет? Собственно... меня никто не видел, я никого не видела. Просто мимо пробегала, хвостиком махнула... ну и побежала себе дальше.

- Возьми трубку, ну же. Пожалуйста.
Вновь эти короткие гудки. Сколько бы не звонила, не умоляла – одно. Ты думаешь, что так будет лучше? Веришь в это? Ну, так вот – это неправда. Как и все твои слова, лживые и пустые как воздух. Возможно, ты уже нашла себе другую? Не хочу верить.
Почему в такой день светит солнце? Оно смеется, ухмыляется, краснеет от удовольствия. Ветер, колышащий зеленые листья. И кто сказал, что весна – это пора любви? Я бы убила этого человека. Я мечусь по комнате, словно собака, брошенная на произвол судьбы. Догадываешься, кем?
Бритва, лежащая на столе, притягивает взгляд. Может, так будет лучше? Не тебе – мне. Кровь красная, как твои любимые розы. Я хочу ее пролить. А весенний воздух так и манит к себе, так и тянет распахнуть окно и окунуться в его плавное течение. А потом раздеться и выпрыгнуть. Может, тогда я научусь летать? Назло всем, а в первую очередь – тебе. Ведь у тебя свой полет, в котором меня не будет. А если и буду – то незваным гостем, балластом, который стоит выбросить.
У меня была одна мечта – свадебное платье. Ты испугалась? Не верю… ведь риск – твой близкий друг. А здесь лишь банальная любовь. Моя любовь к тебе. Телефон не звонит… почему? Сколько сообщений я тебе оставила? Не помню. А смысл все один – люблю, позвони. Закрываю глаза и представляю, как ты закуриваешь и слушаешь. Морщишься и нажимаешь на delete. Удалить.
Может, так будет лучше? Нашу первую фотографию я храню до сих пор. Ты на ней такая красивая. А я – что взять с уродины? Помнишь, как мы смеялись над теми парнями? Они ведь не знали, что мы вместе. Сколько прошло дней, лет? Немного. Но ты ветрена, и это убивает. Время не только исцеляет, оживляет, но и убивает. Новая жизнь нужна, как воздух. Теплый поток – надежный, согревающий ледяное сердце.
Мокрые ресницы – и опять слезы. Сколько их было, не помню. А как хочется их высушить, поверь. Только ты смогла бы сделать это. Моя волшебница. Ну почему же ты не звонишь? А я так хочу увидеть твои большие темные глаза, коснуться теплой бархатистой кожи. Увидеть улыбку. Увидеть тебя.
Виновата весна… рыжая бесстыдница. Она свела тебя с ума. А я не могу даже улыбнуться, видя ее проделки. Какая же она смешная, правда? Я никогда не думала, что такое возможно. Оказалось, что лишить меня любимой – дело одной секунды. Особенно, если это делает весна. Помню, как ты смотрела на нее тогда. А у меня в предчувствии сжалось сердце. Знала ведь, что это случиться. Виновата сама.
Сюжет для дешевой мелодрамы… как будто все уже было. Жмешь на repeat и все просматриваешь снова. В который раз уже – не сосчитать. А мое больное воображение придумало, что это впервые. Я сегодня смеюсь ему в лицо. Оно совсем не боится. Смотрит на меня снисходительно, совсем как ты. Не хочу в это верить…
Свитер теплый, как твои руки. Может он согреет ледышку в груди? Кажется, что сами груди обратились в лед, холодный и обжигающий. А губы красные, алые, бархатные… как та валентинка, которую я нашла в твоей сумочке. Не от меня. Как ее звали? Я уже не помню. Но знаю, что она была. Камни тихие, они лишь слушают стук каблуков. Сама уже не знаю, куда иду. Наверное – далеко. Чтобы забыть и забыться. Когда же ты позвонишь?
Частое дыхание – мое? Да, наверное. Резкий гудок и визг тормозов. Я чуть не коснулась рукой гладкого металла. В глазах страх? Нет, пусто. Как – будто ничего не случилось. А ведь это неправда. Я оглядываюсь через плечо – зеленый кабриолет, рыжие вьющиеся волосы… Разве это ты? Нет, просто весна. А я все смотрю на тебя. Может, решишься? Сделать еще одну попытку. Не нужно. Просто скажи, что любишь, и вернись.
А я буду ждать. Всегда.

Сообщение отредактировал Даниэль - 23-01-2008, 16:28

Сказочник на ночь
(безусловно с Сигрид)

Есть на свете одна такая далекая страна (мы не будем ее называть, иначе нас обвинят в чем-нибудь... ведь бедных художников слова все так и норовят в чем-нибудь обвинить), и в стране этой был один город (который мы тоже не будем называть), а в городе этом, в одной из многочисленных населяющих его семей жил мальчик. Как главного героя рассказа нам, бедным художникам слова, все же придется его как-то назвать. Поэтому мы назовем его, скажем, Ганс. А второе имя, скажем, Христиан... да, точно, Ганс-Христиан. Совершенно не примечательное такое имя. А фамилию семьи мы называть не будем, все по тем же веским причинам, разумеется.
Так называемый Ганн-Христиан очень любил сочинять сказки. Говорят, он часами мог сидеть на столе напротив своего преподавателя философии и говорить совершенно невероятные вещи, и преподаватель – странное дело! – верил, слушал с открытым ртом и не торопился бежать на лекции к младшему курсу. Дети из соседних дворов, узких и грязных, как манжеты приказчика, души не чаяли в Гансе-Христиане, подолгу заставляя сочинять фантастические истории…
Единственный человек не верил ни единому слову. Сам Ганс-Христиан.
Во всяком случае, не верил до того момента, как однажды ночью...
Ганс-Христиан, уже не мальчик, но взрослый мужчина, выпил перед сном чашку горячего сладкого кофе, прочитал молитву, в которой благодарил маму, папу и преподавателя философии за все, за что их можно было поблагодарить, лег в кровать, накрылся одеялом и уснул. И тут случилось страшное.
Ему приснилось, что он сидит за столом, обложенный бумагами, и пишет, очередную сказку, как вдруг...
- Привет, - сказал Стойкий Оловянный Солдатик. Ганс-Христиан подпрыгнул от удивления на своем стуле - он так и не понял, каким это образом Солдатик очутился с ним рядом.
- Осторожнее!- это Трубочист помогал Пастушке забраться повыше, на стол по стулу, и на него чуть не сел великий сказочник. Надо сказать, ни фарфоровые статуэтки, ни солдатик не выглядели очень обрадовано. По крайней мере, счастьем от встречи со своим создателем они не лучились.
Рядом в чашке с остатками кофе что-то булькнуло. Ганс-Христиан оставил фигурки устраиваться на столе, подошел посмотреть. Он наклонился над чашкой, не без страха - и тут же едва не закричал – из мутно-коричневой жидкости на него смотрело хорошенькое девичье личико.
- Что такое здесь происходит? - наконец решился вымолвить он после того, как появился грустный темноволосый мальчик, который все время тер правый глаз, словно туда попало что-то, доставляющее массу неудобств.
Однако, когда из-за занавески вышел еще один гость, грустный мальчик вообще закрыл глаза ладонями и долго не решался убрать их от лица. Как, впрочем, и все остальные, кроме Русалочки - она не увидела полностью, кхе-кхе, голого мужчину из-за бортиков чашки.
- Простите, - сказал голый мужчина и замотался в занавеску. Пошарив где-то внизу, он поднял упавшую корону и водрузил ее на голову. - Вот... так-то лучше. Еще раз прошу прощения.
Ганс-Христиан сидел на полу. С открытым ртом, точь-в-точь как его преподаватель философии.
- Вв-ваше величество? – промямлил сказочник («Ва-ва-ва-ва..» услышал мужчина в короне, но это не важно). Кажется, где-то он видел всех этих странных существ, но где? Неужели в кофе было слишком много кофеина? Или в вечерней молитве он забыл упомянуть кого-то из своих издателей? – Кто вы? Что вы делаете в моей бедной каморке на чердаке самого бедного дома?!! –вскричал он, отползая на карачках в угол потемнее.

(продолжение)
(естественно, с ХаКэ))


- Неужели ты не узнаешь нас, Ганс-Христиан? - нахмурилась Пастушка, скрестив руки на груди, от чего фарфоровый взгляд ее стал еще более суровым. Трубочист на всякий случай попятился от нее.
- Мы - плод твоего воображения, - сообщила Русалочка из чашки, брызгаясь кофе на занавеску Короля.
- Я так и подумал, - простонал Ганс-Христиан в ответ.
Если бы он знал, что спит, то приложил бы все усилия, чтобы проснуться... но он не знал. Ах, во сне все кажется таким реальным!..
- Она не об этом, - замахал руками Оловянный Солдатик. - Ты нас придумал, вот оно как. Мы - твои персонажи. Ну как, вспоминаешь?
-ннн..нннн.. НЕТ!!! – закричал Ганс-Христиан и принялся истово креститься (потому что, если креститься неистово, он читал в какой-то книжке, то ничего не получится). Свет от свечи бросал жутковатые тени на лица чудовищных персонажей. Он ясно видел, что у Солдатика нет одной ноги, что у Пастушки откололся кусочек юбки, Трубочист безнос, а король страдает диабетом и варикозным расширением вен. Он заметил и то, что мальчик страдал конъюнктивитом, что у русалочки вылезала чешуя, и на сгибе хвоста был некроз тканей. Он увидел множество мелочей, очень реальных мелочей..
..и потерял за ними сказку.
- Вы... вы же совершенно ужасны! - воскликнул он.
- Ну а кто в этом виноват, если не ты? - ответила Русалочка. - Кто придумал мне две дурацкие ноги, на которых я не могла нормально ходить?
- Кто засунул мне в глаз осколок зеркала? - вопросил грустный мальчик, в котором Ганс-Христиан узнал юного Кая.
- Кто внушил всем детям, что я старый эксгибиционист? - Король упер руки в боки, занавеска размоталась и соскользнула, Пастушка вскрикнула и Король спрятался за шторину снова. - Вот-с, - произнес он извиняющимся тоном, - собственно, этого ты, наверное, и добивался, да?
Ганс-Христиан заорал совершенно нечеловеческим голосом, схватил первое, что попалось под руку – а по иронии авторов, это оказалась свеча – и бросил им в короля. В мальчика, в фарфоровые статуэтки и оловянного солдатика.
И проснулся.
Краешек занавески мирно полыхал. На полу валялась свечка. Но больше в комнате никого не было.
Сбив пламя, Ганс-Христиан сел на угол кровати и хорошенько подумал.
- Это все ветер, - сказал он себе, - ветер влетел в форточку (вот она, открыта), сбил свечу, та упала и подожгла занавеску, - он вытер одеялом холодный пот со лба. - Да, все ветер. И больше никакого кофе на ночь.
Собираясь снова лечь спать, он взял разнесчастную кружку, чтобы вылить остатки кофе, как вдруг
кружка совершенно явственно хихикнула и обрызгала его пижаму.
В эту ночь Ганс-Христиан больше не уснул.
Не уснул он и на следующую ночь. Перестал ходит в Университет, потмоу что единственный путь до него лежал мимо магазина фарфора, а там, на самой витрине, которую он некогда так любил, стояли., среди прочих, Пастушка и Трубочист. Нет, не те самые, конечно, не те самые! И во всяком случае, Ганс-Христиан их не боялся. Просто ему не хотелось. Ходить. Мимо.
Теперь он читал на ночь молитвы по маленькому требнику, и пил только молоко. И через неделю ему стало казаться, что он зря волнуется, ив се это не больше, чем больное воображение. Ганс-Христиан надел свою длинную ночную рубашку, колпак, и лег спать.
Но, к несчастью, он придумал слишком много сказок, чтобы спать спокойно.
Хихикая и подталкивая друг друга локтями, в комнату прокрались злобный тролль с большущим зеркалом в руках, две жабы (судя по виду, мамаша с сыном) и маленькая девочка с коробком спичек...

Все совпадения "any mental damage..." - случайны и непреднамеренны.
Просто смешит меня этот тэг. сочинилось.

Жили-были старик мастер со старухой сомастером. Не было у них своих детей игроков. Стало им одиноко на старости лет через год присутствия на форуме. И решили они, что не хуже всех остальных и пора им завести детей развести игроков на новую игру. Суть да дело - слепили они колобка придумали они сценарий из хлебного мякиша ... ... ... придумали, в общем. И стали они дальше жить-поживать припеваючи радоваться началу игры и раздавать указания. Но не долго радовались мастер с сомастером, стоило им отвернуться слегка потерять интерес - разыгрались игроки и убежал колобок в лес пошла игра куда-то не в ту сторону, что планировалось...
Катится колобок по лесу Играют себе игроки играют и натыкается на зайца заинтересовался игрой цензор - о грамотности говорить начал. Плачут старик со старухой.
- Цензор-цензор, ты чего к запятым цепляешься? Я от мастера ушел, я от сомастера ушел Так и было задумано, гляньте, все персонажи - люди неграмотные! И от тебя заяц уйду!
Онемел заяц цензор от такой наглости новости, решил уточнить у старика со старухой, но ни в тот день, ни на следующий не ответили ему ПМ авторы игры, горько плакали колобка искали, наверное.
Укатился колобок от цензора. Катится дальше по дикому лесу по непредусмотренной сценарием ветви событий, и выскакивает ему навстречу серый волк удивляется происходящему модератор из соседнего раздела.
- Колобок-колобок... Уважаемые игроки, так и до устного...
Зубы у волка острые, Модератор все таки - глаза желтые, замерла на секунду игра и огнем горят.
- Я от мастера ушел, я от сомастера... заняты старик со старухой, горько плачут отмечались в "отчете исчезновений". и от цензора... Что ж нам теперь - не играть?
Поругался немного модератор и ушел укатился колобок от волка заниматься делами своего раздела.

...тут еще про медведя быть должно, но в данный момент мне лень об этом рассказывать...

*мемуары Лисы*

----------------------------------*---------------Обрывок---------------------------------*----------
* Я шел по тротуару к метро. Новые, но уже такие старые высотки смотрели своими тысячеглазыми ликами на окружающий мир, своими пустыми остекленелыми взглядами. Их суть в том, чтоб содержать на маленькой площади громадные, со всеми оттенками черного, людские эмоции, которые впитывались в их тела-перекрытия. Так они и стоят в шеренгу, разделенные между собой узкими переулками и кусками того, что называется травой. Серое, промозглое небо старалось омыть мелкими слезами загрязненный воздух. Я всегда удивлялся, почему мы его еще не можем видеть, ведь он уже настолько грязен, что уже пора бы. Порыв ветра поднял брошенный полителеновый пакет с тротуара и понес его вдаль кружа.
* Рядом прошел человек. Иногда хочется даже отпрыгнуть в сторону. Не знаю, смотрел ли он на дорогу или нет, но он полностью был в своих мыслях. Невыспанность после бурной ночи в компании, нехватка денег, но последняя сигарета в его внутреннем кармане куртки его злила больше всего. Даже начальник, который мутным образом маячил в его недалеком будущем со своим выговором за опоздание, не так был страшен. Этот рой окружал его разум, жаля его естество, распространяя яд в его мыслях. Он толкнул меня плечом. Сам себе виноват, надо было смотреть на его действия, а не на его сознание. Я остановился и посмотрел назад. Он не обратил никакого внимания, продолжая идти. Идти к своим серым будням. Я ускорив шаг направился к метро. Не слушать. Не видеть. Быть как все. Натянуть маску всепоглощенности, сделанной из выдуманных проблем. Нырнул в эту темную массу людей, растворился в них. Быть с ними, жить с ними и так до ночи.
* Иногда я досиживаюсь до трех ночи. Близкие ругают меня, что я не сплю и по их словам мешаю спать им, хоть я знаю, что это не так. Врятли им может помешать тусклый свет светильника, побивающийся из щели под дверью, или музыка, которую я слушаю в наушниках. Спросите зачем я это делаю? Знаете ответ один – я жду. Чего? - Переспросите. Я отвечу вам. Жду того, когда большинство людей заснет. И на земле наступит Тишина. Как я ею наслаждаюсь, просто не представляете. Тогда я перестаю быть одиноким, бесцельно живущим существом. Нет, я стаю единым. Я тогда слышу ветер, шепчущий вековые тайны за окном, я иногда на самую маленькую частицу времени понимаю суть всего, что Есть. “Почему” и “зачем” стираются как ненужные элементы сознания. Просто я знаю и все. И тогда в эту секунду я счастлив, счастлив полностью. Я не осуждаю людей, я разучился это делать, правда совсем недавно, когда я увидел себя. Со своими ошибками, склонностями к тому или к другому, со своими проблемами, со своими мыслями.
*Просто я есть такой. Такой, который просто Есть.

Сообщение отредактировал SimiRel' - 25-01-2008, 19:10

Мадлен.
Все решено, окончательно и бесповоротно, Франсуа знал это, поэтому то, собственно говоря, он и вел себя так спокойно. Слишком уж спокойно для человека, который потерял всё. Всё, к чему шёл всю свою жизнь, к чему стремился и о чем так желанно мечтал.
Проклятая ведьма, она знала, она всё знала, но молчала.
Старуха могла бы рассказать несчастному человеку о том, что его ждёт, и последний, быть может, смог бы всё изменить. Повернуть время вспять и спасти свою любимую.
Как горько, что теперь уже слишком поздно.
Всего пару дней назад, Франсуа видел глаза, той, которую искал всю свою жизнь. Прекрасные, изумрудного цвета, глаза. И даже сейчас, в кромешной темноте, Франсуа видел, как они блестели, как звали его. Нет, ни один человек не в силах противится такому зову.
“Иди сюда, любимый, я жду тебя”
Пронеслось в голове у человека, и Франсуа пошёл. Он аккуратно открыл дверь своего дома и вышел на улицу, в ночной сумрак.
Где-то вдали слышались треск цикад и ругань какого-то пьяного, который, явно споткнувшись, скатился в овраг возле трактира.
Но Франсуа не слышал ничего, кроме голоса Мадлен, так звали ту единственную, ради которой каждый любящий был бы готов на всё.
Мужчина медленно, на ощупь двигался во мраке ночи. Он позабыл обо всех своих страхах, и, тихо брёл куда-то вдаль.
“Сюда”
Вновь раздался голос, разорвав тишину, в голове Франсуа, и, бывший романтик, повиновавшись, последовал на звук.
Не прошло и пяти минут, как Франсуа покинул свою деревню и вышел в поле. Справа тянулся тёмный лес, многие опасались его и старались обходить стороной, считая, что последний является местом сбора нечистой силы. Другие, напротив, охотились там и собирали ягоды, из которых, позже делали варения. Франсуа никогда в своей жизни не пробовал малинового варения, а так мечтал об этом. В детстве, он каждый день просил свою мать, сварить такое, но грозная женщина была не приклонна, считая, что малина из тёмного леса “нечистая”.
В отличие от правой стороны, слева, располагалась спокойно текущая куда-то река.
Макушки деревьев покачивались в такт ветру, который с каждой секундой завывал всё сильнее и сильнее, срывал с бренных веток пожелтевшие от времени листья и уносил их далеко-далеко, за долину холмов.
“Я здесь, любимый, иди сюда”
Прокатился по воздуху голос Мадлен.
“Скорее, мне так тяжело без тебя”
Казалось, голос девушки в любой момент мог сорваться на плач, это соподвигло Франсуа ускорить шаг.
Вот за спиной остался тёмный лес и спокойная река, в прошлое ушли деревья и падающие с них, исчезающие в темноте листья.
На горизонте возник блик старого, заброшенного кладбища.
Разрушенная часовня, давно стала пристанищем для бедняков, а склеп, с такой прекрасной, но, увы, прогнившей, от времени деревянной оградой, скорее напоминал какую-ту хибару, нежли место вечного упокоения.
По телу человека пробежала лёгкая дрожь, сопровождающаяся нечеловеческим холодом, но это никоим образом не остановило Франсуа, скорее наоборот, он даже немного прибавил к своему и без того не медленному шагу.
Примерно через десять минут, путник достиг одинокой мельницы, хозяин которой давно уже почил непробудным сном.
Мешки с мукой до сих пор лежали на своих местах, никто не осмелился их трогать, ещё бы, ведь беднягу забрала чума.
Примеру людей, последовал и Франсуа. Мужчина покинул место последней битвы мельника со смертью, и начал взбираться на гору, которую, местные жители прозвали “Пик смерти”. Никто из смельчаков, что раньше пытались прославиться, покорив вершину, не вернулся обратно, к скандирующей толпе, все они остались лежать, где-то на подступах к своей славе.
Первые же метры, остались в душе Франсуа, глубокой раной на правой руке. Осколок камня, порвав плоть, вошёл глубоко под кожу, но, не смотря на адскую боль, человек полз, к своей возлюбленной.
Вот уже треть горы осталась позади, пальцы на левой руке превратились в кроваво-красную кашу, правая штанина, давно оторвалась, от шелковых штанов, и исчезла в ночи, опустившись к самому подножию горы.
“Выше, любимый, выше”
Уже кричала красавица Мадлен.
Франсуа же взбирался так быстро, как только мог, в попытке ускорится, романтик ошибся, и, получив каким-то пролетающим мимо камнем по макушке, вернулся к прежней скорости.
-Любовь, моя, жди, я иду.
Бормотал, про себя Дебеньен.
Луна светила с каждой секундой, всё ярче, она как-будто помогала Франсуа, освещая последний путь, в который шёл мужчина.
Сам Сатана, обомлел бы, увидев бой человека с неприступной горой.
Примерно через полчаса гора была сломлена, и Франсуа стоял на вершине, озираясь во все стороны.
-Любимая, где ты, я пришёл!
Закричал во всё горло, казалось обессиливший уже Дебеньен.
Несчастному глупцу отозвалась только тишина.
-Я здесь!
Вновь крикнул романтик.
-Я пришел!
-Да, любимый, я вижу.
Снова пронеслось в сумасшедшей Голове.
-Пойдём.
Из туманной мглы, выплыло нечто белое, пожалуй, даже прозрачное.
-Ты видишь меня, это я твоя Мадлен, твоя любимая Мадлен.
Франсуа упал на колени.
-Боже, ты ничуть не изменилась.
пробормотал мужчина.
-Пойдём, мы должны быть вместе.
Очертание Мадлен подплыло к Франсуа, и нежно взяло его за окровавленную руку, после чего подвело Дебеньена к краю обрыва.
-Что ты видишь?
Тихим шёпотом произнес призрак.
-деревья и землю.
Ответил Дебеньен.
-А я вижу нашу вечную любовь, только тебя и меня, там внизу. Сделай всего один шаг, только он отделяет тебя, от нашей вечной любви.
-Но…
Попытался возразить Франсуа.
-Ты не доверяешь мне, своей любимой!
Яростно крикнула Мадлен.
-Прости, полностью доверяю, прости, только прости.
Дебеньен вновь упал на колени, но по приказу призрака поднялся с холодной земли.
-Теперь иди.
Властно, но при том так романтично, проговорила Мадлен
-Конечно, как скажешь.
Произнес Франсуа, после чего, ступив в небытие, полетел к самому подножию горы.
Глупец умер мгновенно, и, конечно же, никакой любви не получил, как оказалось позже, Дебеньен страдал острой шизофренией. А после потери возлюбленной, совсем тронулся умом.
Однако то, как Франсуа смог добраться до вершины горы, осталось загадкой.

Сообщение отредактировал Рикардо Альварес - 26-01-2008, 11:17

Глава 10. …и томленье духа.

Два дня прошли тихо и гладко. Будто наш недоброжелатель решил взять отпуск и отдохнуть от трудов праведных.

Придворные заметно заскучали, впрочем, тут же сосредоточив свое внимание на заморском чуде - на мне. Меня расспрашивали, исподтишка трогали, нюхали, так что Элиса, в конце концов, взбеленилась и показала всем, кто в доме хозяйка. Помогло.

Теперь она стояла на краю обрыва и наслаждалась закатом. Лиловый Иего, с черной бороздой по середине, уже готовился окунуться В море-окиян. Меня немного беспокоили приближающиеся тучки, но я слишком увлекся отрабатыванием удара, показанного на днях принцессой. Сама же Элиса вызубрила этот прием в возрасте пяти лет.

- Сегодня вельветта… - сказала она не оборачиваясь.

- Что Вельветта?

- Ты не понял. Сегодня канун Сезона Дождей. Вель Ветта - Бархатная ночь. Главный праздник на Бастете.

- Ты ни о чем таком не говорила. Когда праздновать будем.

- Да прямо сейчас.

- И прямо здесь?

- Почти угадал.

В спину дунул сильнейший порыв влажного ветра. Я на мгновенье отвернулся, а когда вновь перевел взгляд на принцессу…

Ну вот, снова здорово! На земле валялся лишь оторванный подол ее белого и несомненно дорогущего платья. Не цените вы, ваше высочество, ох, не цените труда бедного портного. Впрочем, цени вы его, и портной, возможно, остался бы без работы. А так придется шить еще один экземпляр.

Но, ситх с ним, с платьем. Где его содержимое. Как ни крути, вариант один. Долой плащ, долой тунику, долой сапоги, долой штаны…. (нет, штаны я, наверное, оставлю) и в омут с головой. Ну или в море, что там у нас под рукой имеется? В любом случае - незапланированное и нежелательное погружение в жидкость.

Море, как море, а берег не как берег. Точнее берег, как оказалось, только сверху: травка, насекомые… А под водой этот берег превращается… город превращается…превращается город… в элегантный подводный город. Серый, каменный город. С колоннами, лестницами, стенами - но подводный. Наземный город есть, подземный - тоже имеется, теперь вот и подводный обнаружился. Надо будет исследовать воздушное пространство.

Оно конечно если найду Элисадель. Нето буду исследовать безвоздушное пространство за пределами Бастеты. И без спец-костюма.

Э-эх! Была не была! Чего я здесь только не повидал, в какие места не забирался.

Странное, однако, ощущение «плыть по городу». Необычное. Зато есть время подумать об историческом наследии Бастеты, пока воздух не кончится. Вероятно, вся архитектура тут - что-то вроде капусты: построили один город - затопило. Построили другой - засыпало, построили третий. А может и не третий уже, кто знает, сколько ярусов еще покоится под землей. Нет, определенно надо исследовать воздушное пространство. Хотя бы, чтобы глотнуть воздуха.

Как назло усилилось течение. Свернуть бы, по любому бы. А кукиш вам, уважаемый Куай-Гон Джинн, не на-а-адо было лезть куда не просят. От любопытства, как говорится, кошка сдохла. А Джедай и подавно пропадет. Ма-а-ама, погибаю. Считайте меня республиканцем.

Течение, подхватило, закрутило, понесло. И только одинокий голос Силы во тьме переулков, шептал: «Не бойся, расслабься и получи удовольствие». Ничего себе парк аттракционов! Но бороться все-равно бесполезно. Ох, сгубила меня пара глаз цвета предгрозового неба!

Но Сила не обманывает. Никогда не обманывает. Даже сомневающихся (камень в огород сомневающихся), даже испуганных (камень в огород испугавшимся), даже тонущих (камень в огород тонущих). И в результате - весь мой огород в камнях. А-я-яй, а еще Джедай. Что-то я там говорил? Филосо-о-офия, мировоззре-е-ение! А сам: «Ох, сгубила меня пара глаз цвета предгрозового неба!». Тьфу ты, срам какой!

Вот, значит, вылезаю, я весь такой осрамленный прямо из озера. А народу вокруг! Что-то полянки я этой не узнаю, видать, ранее не бывал. Да и мудрено сюда попасть, если со всех сторон скалы, горы, холмы и другие труднопреодолеваемые препятствия.

- Решили воспользоваться старинным путем? - Подал голос Гэсэр. Лучше бы руку подал, или накинуть чего - А вы смелый!

- Будешь тут смелым. Вы случайно Элисадель не видели, я бы хотел сказать ей пару слов, по поводу техники безопасности на водных аттракционах.

- Видел. Но теперь вы её не найдете.

И в самом деле, мудрено найти красавицу среди форменных чудовищ. А вокруг их столько! Волосатые, рогатые, глазастые, зубастые… тысячи масок. Карнавал заказывали?

В этот момент Гэсэр обрушил маску и на меня. Что это была за маска, я разглядеть не успел, зато оценил по достоинству ее размер - по пояс!

- Не снимайте - приказал Гэсэр и заговорщическим тоном добавил - это традиция!

Традиция так традиция. Традиции положено уважать, хотя бы ради того, чтобы не получить по шапке. Главное - с Элисой все в порядке. Теперь осталось ее найти и…. А что «и»? Попробуй-ка, отыщи девушку на маскараде в тысячной толпе! Слабо? То-то же!

Я попробовал найти Элисадель через Силу. Закрыл глаза, сосредоточился и… Будто кто-то разбил иллюминатор на корабле. Почти половину всей моей энергии высосало наружу. Что за дела!?

Ла-а-адно, раз такие напряги с использованием моих способностей «по назначению», поступим по-другому. Будем рассуждать логически: если бы я был принцессой, где бы я находился? В психушке! Но это из другой оперы, а принцесса должна находиться у всех на виду. Например, на огромном пьедестале, расположенном у подножия статуи Богини Кошки.

А на огромном пьедестале вся королевская чета: И её величество Иллизара Кенд, и достопочтимый муж ее Дармион, и прелестная Вельветта. Не хватает самой малости - наследницы престола. Причем, не хватает всем. Не хватает сильно. Аласэо, например, готов спрыгнуть с почетного места и лично посрывать маски с каждого подвернувшегося.

Позади королевской четы висит огромный золотой щит, с изображением кошки, придавившей к земле змею. Вот как раз в самый его центр Вельветта ка-а-ак даст, что есть мочи.

- Дон-н-н-н! Глухо взмолился щит.

- У-у-у-у - откликнулась разношерстная толпа.

- Рррр-я-у-у-у - взревела перепуганная кшахти.

Бояться есть чего. Жила себе, жила. Никого не трогала. И никто не трогал, ни прикрикнул, ни пришпорил. Кормили всегда лушшими кусками. Холили, лелеяли. Всегда выделяли среди других. Но, бесплатный сыр, как говорится.... Одним прекрасным весенним вечером тебя заковывают в цепи, волокут неизвестно куда, шумят, кричат. Правда, некоторые кидают под лапы цветы, но это утешает слабо.

А на встречу из толпы уродцев выступает главный урод - в звериных шкурах. Кланяется, бормочет какую-то тарабарщину. Нет, этот тип кшахти определенно не нравится! Она хочет встать на задние лапы, но две охранницы туже натягивают цепи, и приходится смириться.

Урод в звериных шкурах подходит к пьедесталу и дает одной из женщин (видимо главной в этом ужасном месте) желтый коготь, а та, в свою очередь передает его другой, судя по запаху, более молодой. Люди - слабые существа, физическая аномалия. Но слабость свою в достаточной мере компенсируют хитростью. Они не имеют шерсти, но заменяют ее шерстью других животных, они не имеют когтей, но заменяют их более острыми когтями из серого или желтого вещества. И, как правило, коготь в руках человека, не сулит ничего хорошего. Кшахти припала на задние лапы и снова попыталась вырваться, но…

Вельветта подошла с боку, чтобы огромная когтистая лапа не смогла ее достать. Это, конечно, не честно по отношению к животному, но один на один у генералиссимуса не было бы никаких шансов. А так…. Запросто можно подойти к опасному зверю и перерезать ему глотку. Ритуальным золотым клинком. От уха до уха.

Я поморщился. Все эти языческие традиции никогда особым эстетизмом и гуманностью не отличались. И почему для большинства из этих ритуалов нужна чья-то кровь, чья-то смерть?

Но людям нравится. А вот кшахти не очень… Да и кому понравится погибать такой бесславной смертью?

Кровь хлестала из раны, путалась в серебристой шерсти. Когда же кшахти захрипела и повалилась на бок, к ней подскочил Аризар с глиняной чашей в руках, чтобы собрать кровь. Ишь, какой кровожадный!

Уйди, назойливое создание, не видишь ей, жертвенной кшахти, не здоровится? Горло болит, лапы подкашиваются. Вот сейчас ка-а-ак вскочит, ка-а-ак хватанет поперек хребта. Вот тогда и подставляй чашку. Нет? Чужая кровь заманчивей?

Впрочем, кшахти уже не вскочит, и тем более не хватанет. Так дай хотя бы умереть спокойно! Дай! Не дает, кровожадный человек, и не даст пока с последней каплей крови из неё не вытечет жизнь. Но вот туман застил глаза, и уже бежит она, жертвенная кшахти, свободная и сильная, по шелковой траве, на встречу лиловому Иего.

Аризар победно поднял кровавую чашу над головой и, словно знамя, пронес её к алтарю в центре поляны. Стоило ему поставить её на каменную плиту, как вокруг жреца вспыхнул огненный круг. В тот же миг, на четырех холмах зажглись какие-то знаки, вроде круга с вертикальной полосой посредине. То ли кошачий глаз, то ли Иего.

- Биэр итан лэйэ!2- закричал Аризар.

- Биэр! - откликнулась многоликая толпа.

И началось! И девушки, и парни стали бегать друг за другом, визжать, кричать. В конце концов, образовавшиеся пары за руки прыгали через огонь, окружавший Аризара. А тот, зорко следил за вступающими в священный круг, расцепивших руки отправлял обратно. Искать новых партнеров. Нечего и пытаться быть вместе, если огонь не освятил союза!

А не разъединившие рук, добро пожаловать к алтарю! Здесь пара снимала маски. На некоторых лицах можно было прочесть радость, на других - удивление, на третьих - разочарование. Но независимо от мимики, Аризар окунал палец в чашу и ставил кровавые метки на лбы «счастливцев». На этот вечер они - пара! Их союз освящен огнем. Их союз закреплен кровью жертвенной кшахти. Их союз угоден богам! Хотя бы на одну ночь.

- Идем со мной! - нежные пальцы коснулись моих рук и уверенно потянули в сторону алтаря. - Идем!

Неужели и я кому-то приглянулся? Скорее всего, приглянулся уже давно. Скорее всего, не кому-то, а самой советнице Лейми.

Но, извините, милая леди. Я осторожно высвободил руки. Дела, дела. Долг зовет!

«Долг», обнаружился в двух шагах. Принцессу было узнать непросто из-за огромной лохматой маски, но все-таки возможно из-за мокрого оборванного платья.

Между тем, пары, прыгающие через огонь, почти иссякли. Знаки на холмах, похожие на колеса от телеги, почти прогорели. Аризар заскучал, Аласэо изнервничался, а Тайру как ветром сдуло. Она тоже опознала Элисадэль, у нее тоже появился долг. Долг перед будущей королевой ангелов.

- Могла бы хоть предупредить!

- Ты должен был сам найти дорогу сюда. Это традиция.

- А ты должна была быть рядом со мной. Это одно из условий твоей безопасности. - Я попытался сорвать маску, но Элиса остановила мою руку.

- Свободным нельзя!

- Свободным от чего?

- От семьи.

- В таком случае, у вас очень относительное понятие свободы.

- Как будто ты знаешь другое.

Я не нашелся что ответить принцессе. Отчасти, из-за того, что действительно не знал семейной жизни, а отчасти из-за того, что Элиса схватила меня за руку и потащила в огненный круг. И чего им всем сегодня неймется?

- Пошли! - подбодрила меня Элиса - Ты все равно от меня всю вель ветту не отвяжешься.

Не отвяжусь, это точно. Но стоит ли из-за этого становиться парой? Хотя бы на вечер. Какой-то я сегодня заторможенный, податливый. Весна что ли на меня так действует?

В лицо пыхнуло жаром. Волосы на груди и ногах опалило. Я захотел отдернуть руку, защитить хоть какую-нибудь часть горящего тела, но принцесса не позволила. Погибать так вместе! Ах, какой был мужчина! Настоящий Джедай!

Через мгновенье мы влетели в священный круг, и я с удивлением обнаружил, что кроме моего самолюбия и волос все на месте. Руки, ноги, даже борода, защищенная маской. И в воде не тону, и в огне не горю. Два испытания позади, будем ждать медных труб! Итак…

Аризар поставил нас с разных сторон алтаря и позволил снять маски. Ох, какое счастье! Ради этого стоило кидаться в огонь. Но, тише, тише! Нужно умерить свой скептицизм. Ритуал, однако!

А как красиво пляшут отблески огня в глазах Элисадель! Я так засмотрелся, что даже вздрогнул, когда грубый палец Аризара коснулся моего лба, оставляя кровавый след. Может, на один вечер можно? Ведь это только обряд, ни к чему не обязывающий священный ритуал. К тому же, мне по-любому необходимо быть все время рядом.

Стоп! У неё же есть пара! Краем глаза я заметил, как Аласэо дернулся, было, в сторону алтаря, но Дармион рукой преградил ему путь. Ку-у-уда прешь!? Ослеп что ли? Не видишь, ритуал, однако! Даже чужеземец его соблюдает, а тебе, принцу, и подавно необходимо. К тому же, это всего лишь на одну ночь! Аласэо, скрипя зубами, вернулся на место.

А в это время… Вместо того, чтобы как и предыдущие пары, удалиться, мы оставались стоять у всех на виду. И правда, любо дорого посмотреть, как наследница престола и всего неделю назад прилетевший чужеземец стоят в священном кругу. Интересно, а где проходит грань превышения должностных полномочий?

Аризар снова поднял глиняную чашу над головой, призывая всех к молчанию. Народ притих, я затаил дыхание.

Элисадель испуганно смотрела мне в глаза.

- Сэн ати лаэнэ дарр ах?3 - воскликнул жрец.

Элисадель выжидающе смотрела мне в глаза.

- Иллизара нэй кару дарр!4 - Ответила ему королева.

Элисадель гордо смотрела мне в глаза.

- Вельветта нэй каро дарр!5- Вторила матери генералиссимус.

Элисадель опустила глаза. А все остальные (включая и королеву, и генералиссимуса, и Дармиона и Аласэо) опустились на колени и склонили головы. Ну, Куай-Гон, сказал «А» - говори и «Б». Начал соблюдать чужие традиции - продолжай в том же духе!

Я тоже склонил и колени, и голову перед новой королевой Бастеты. Таков был обычай….

Элиса же приняла из рук коленопреклоненного Аризара чашу и, как ни в чем, не бывало, с ловкостью кошки вскочила на алтарь.

- Биэр итан лэйэ! - Воскликнула она и под грохот барабанов, извиваясь и рыча на поляну выползла огромная змея. Не настоящая конечно, и даже отдаленно настоящую не напоминающая. Просто огромная уродливая голова и длиннющий хвост, под которым скрывалось десятка с два Бастеток. Интересно, кого они хотели напугать этой куклой?

Эллису, впрочем, кривляния так называемой змеи немного позабавили. Но немного. Делу время, а потехи час. Змея потешилась, настало время заняться делом.

- Биэр этан аглар!6 - скомандовала она, и глаза у статуи Богини Кошки зажглись (не без помощи масла и огня, разумеется). А все бастетки кинулись к «змее» и тоже начали кривляться. Они бегали, прыгали, кричали, махали руками, палками. В общем, веселились от души, изображая охоту. Это навело меня на одну грустную мысль: если испокон века бастетки охотились на таких змей такими методами, то, как они вообще выжили?

Я так понял, сие представление каким-то образом должно было напомнить присутствующим о некой легендарной битве. Скорее всего, между добром и злом. И, как водится добро должно победить, дабы другие подлюки усвоили мораль и не мешали жить хорошим людям.

В общем, как я и предполагал, бастетки, изображавшие змею, упали на землю, а бастетки, изображавшие бастеток, патетично возрадовались. Хэппи энд! На сим стоило бы народные увеселения и закончить, но, как показала практика, самое интересное было еще впереди.

Элиса, дождавшись исхода битвы, с готовностью отпила немного крови. Какая гадость! Какая гадость эта ваша заливная рыба! Наверное… Меня передернуло.

А новоявленная королева, Обвела всех собравшихся победным взглядом и подняла чашу к небу.

Итак, продолжим ритуал. Что там у нас по плану? А по плану у нас групповая молитва и запланированный экстаз слияния в Силе. Все как всегда. Ничего нового. Ничего нового для ангелов, но не для чужака Джедая.

Как вы сказали? Экстаз? Слияния? В Силе? Так, так, так…. Так вот значит как! Вот значит, почему у всех ангелов предрасположенность, слабая, но чувствительность к Силе. Чтобы затем раз в году слиться в ней всем вместе. Единение нации, ситх побери, вместе мы сильны, а поодиночке… тоже, но не так, не так. Вместе мы и горы сравняем с землей, и реки вспять повернем. Ну по крайней мере призовем тучку-другую…

Всем встать, королева слово молвить хочет! Все встали. Новоявленная королева молвила:

- Сиэль Ати айне раор! Ланэ ати галат даместерт кшах клэссэс,7

Над поляной в один миг сгустились тучи и закрутились в черную воронку. А всем хоть бы хны. Стоят себе, балдеют. Особенно балдеет Элисадэль: глазки прикрыла, голову запрокинула. И от нее во все стороны - нити, нити, нити…. И когда это принцесса Бастеты заделалась ткацким станком - спросит непосвященный. Не знаешь, непосвященный, вот и молчи. Нити вокруг принцессы не простые, а золотые. Нити Силы! Все вокруг в этих нитях, но более всех - Элиса.

- Ластеннэт тэллин, нэлай дэлия!8

Грянул гром и сильный порыв ветра растрепал волосы Элисе. Так значит, гроза приходит по просьбе? Очень, знаете ли, удобный вариант. Захотел солнца - получите и распишитесь, захотелось прохлады и свежести - пожалуйста! Только попросите!

Так. А каким это образом гроза возникает в ионизированной атмосфере? Что-то непонятно! Как непонятно и само возникновение этой ионизированной атмосферы и этих… как их там… энергетических смерчей?

Гениальная догадка наконец-то посетила мою затуманенную голову. Сим-би-оз! Заумное слово, но как нельзя более подходящее для определения отношений ангелов и Бастеты. Кто еще не понял попытаюсь объяснить на пальцах:

* Все ангелы - ходячие батарейки. Целый год они копят силы (или Силу), а потом в «вель ветту»…
* А потом в «вель ветту» отдают эту энергию в атмосферу. Всю до капли. И та платит им сторицей. А именно - полной уединенностью и защищенность от внешнего «цивилизованного мира».
* А главной точкой сосредоточения всей энергии является…. Кто бы вы думали?

- А вы знаете что будет, если вы умрете? - не особо надеясь на почтительный ответ, спросил Аризар.

- Бастета взорвется, и все мы умрем?- как и полагал жрец, съязвила принцесса.

- Не ерничайте, ваше высочество…

Да, ваше высочество, не ерничайте. Конечно, мы все умрем, если Бастета взорвется. ДУЧей на всех не хватит…. Впрочем, все и не успеют до них добраться.

- Да ладно вам, как может одна смерть сказаться в рамках планетарного масштаба?

- Концом света! - Воистину говорят, что священника и женщину не переспоришь. Но могут ли они переспорить друг друга? - Вы - часть этой планеты, а она - часть вас. Это объясняет и то, что истинная бастетка, куда бы ни занесла её судьба, все равно вернется домой.

- Это называется патриотизм.

- Это называется жизнью!

Ну разве я не молодец? Как долго пытался понять то, что лежало на поверхности. А ведь вот что имела ввиду принцесса, когда говорила, что Джедаи идут против природы Силы. Для ангелов природа и есть сила! Ей они подчиняются, согласно её законам и для нее же живут. И в результате все счастливы, все довольны. Гармония, ситх побери!

А мы, Джедаи, существа все-таки социальные. Живем для общества. Мира во всем мире. По его законам и правилам. А это иногда вызывает дисгармонию с природой.

Они используют общество, ради природы, а мы - природу ради общества. Опять же все очень и очень просто.

- Дэлия-а-а-а!

Сверкнула молния.

- Дэлия-а-а-а!

Наконец небо разродилось дождем. Или это Богиня Кошка все еще оплакивает возлюбленного? Вот это я понимаю горе…

Грохнул гром, вторя ему, грохнули барабаны. А Элиса, может из-за отсутствия барабана, грохнула глиняную чашу. Прямо с кровью. Прямо на алтарь. И прямо на черепках начала отплясывать босыми ногами, смешивая свою кровь с кошачьей.

Стоило, конечно, помешать этому самоистязанию, но кто я такой, чтобы сделать это? К тому же, смотреть на Элису в мокром, прилипшем к телу платье, да еще сверху вниз - выше моих сил. Поэтому я принялся разглядывать других «отдыхающих», хотя они были и в не менее мокрых одеяниях.

Когда-то в академии нам, молодым падаванам, они, опытные Джедаи, рассказывали о том, «куда катится этот мир» и о том «каким он был во времена их молодости». Отцы и дети. Извечный диалог поколений. Так вот, поприсутствуй один из этих «тертых калачей» на Бастете в вель ветту и тема, думаю, была бы закрыта. Эта ночь стала традицией еще задолго до «времен их молодости», и вообще, задолго до того как… А все ведут себя, словно тинейджеры под кайфом. Тут схватили голову змея и носятся по поляне, как ошпаренные, там двое в масках устроили «петушиные бои», здесь просто танцуют, а на другом конце поляны просто целуются.

Ох, и тяжко неискушенному Джедаю присутствовать на празднике жизни. Кстати, стоило мне вновь обернуться к алтарю, как вопрос об искушении встал ребром. Точнее принцессой во всей ее промокшей красоте.

Что-то сейчас будет! Эта мысль пришла не случайно, слишком уж одержимыми были ее глаза, слишком близким тело. Настолько близким, насто-о-олько!

Настолько, что нашим губам было слишком тесно на этой огромной поляне. И мы… Ну да, да! Мы поцеловались. Впрочем, следовало ли ожидать иного исхода событий с самого начала?

Я почувствовал во рту соленый привкус кошачьей крови и в тот же миг контроль над собственными поступками был утерян. Я был ангелом, частицей внутри отдельного, хорошо слаженного организма. Я был везде и всегда.

Везде! Это я носился по поляне с огромной змеиной головой. Это я играл в «петушиные бои». Это я источал яд ревности на пьедестале. Это я целовался на другом конце поляны. И на этом конце тоже. У всех на виду новоявленный Джедай прощался со своим аскетизмом. И с Орденом.

Всегда! Шелковые губы, вкус крови во рту, упругое горячее тело под мокрой одеждой - все это уже было когда-то. Не первый раз я целовался у алтаря, и не второй, и даже не десятый. Сто поколений назад, и даже тысячу - я был здесь. Я знал, что сам ритуал не изменился, изменился лишь его смысл.

А когда-то давно, у этого же алтаря дикие предки выбирали себе пару на всю жизнь. У этого же алтаря становились мужем и женой. Я был выбран на роль избранника принцессы, как только прилетел, ею самой, а до того - ее божествами. Сила связала нити наших судеб и вот я здесь. Как того требовал ритуал, я сам нашел дорогу к священному месту, я прошел огонь и воду, а этот поцелуй - моя заслуженная награда. Мое проклятие. Мои «медные трубы». Я, сквозь эти тысячи «всегда» и «везде», чувствовал, что спина Элисы уже прогнулась назад. Дальше оставалось только лечь на алтарь и возродить давно забытые традиции. Кровь бешено стучала в висках: «Опомнись, Джедай, опомнись!».

- Элисадэль! - голос Аласэо выдернул меня из силового поля безвременья - Как это понимать?

Я вновь вернул способность здраво мыслить. И увидев глаза Элисы, такие властные, такие дикие, не придумал ничего лучше, как с позором ретироваться. Куда бежать? В любом из направлений - толпы веселящихся людей. А мне как-то не до веселья.

Как бешено колотится сердце. Вот сейчас, прямо сейчас оно раздробит грудную клетку, выпадет наружу, еще немного потрепыхается и сгорит без следа. Хорошо бы. Слишком хорошо, чтобы могло стать правдой.

Бежать к озеру? Не самая заманчивая перспектива, к тому же, если течение одностороннее, буду болтаться на середине, как поплавок или… не скажу что.

А дождь льет, как из ведра. Наверное, холодный. Но разгоряченное тело не ощущает температуры. Только дышать тяжело.

С разбегу вписался в группу танцующих девиц.

- Талион'ндил! Талион'ндил!9

Как в бреду я ощущал поцелуи на своих губах и щеках. Девушки плакали, кололись, но продолжали целовать Джедая. Одна из них схватила меня за руки и попыталась закружить в танце. Но напрасно. По инерции я, конечно, описал один круг, но по зову сердца раздвинул, словно кусты, руками бастеток и ломанулся дальше. Не особо четко представляя себе куда и зачем.

Оставьте меня, оставьте меня все!

Не хочу, не хочу! Ничего уже не хочу!

Мокрая одежда (из той, что осталась на мне) от воды отяжелела и тянула к земле. Ноги двигались, словно к ним привязали по гире. Но… Бежать, бежать. Куда-нибудь, куда не важно. Главное - бежать. Главное - прочь!

Не хочу, не хочу! Ничего уже не хочу!

Какой-то мужчина в жуткой маске дружелюбно огрел меня ладонью по плечу. И сам испугался, когда увидел, что телохранитель повелительницы с его «легкой руки» плюхнулся в лужу.

Вяло отстранил чью-то руку помощи и, оскальзываясь на мокрой глине, побежал дальше. Не нужна мне ничья помощь!

Не хочу, не хочу! Ничего уже не хочу!

А навстречу - чьи то веселые лица, огромные маски, мокрые тела. Словно какой-то бред, ночной кошмар.

Не хочу, не хочу! Ничего уже не хочу!

Но вот голоса и музыка остались далеко за спиной. Ноги отказались бежать дальше. Я сел в лужу. И в прямом и в переносном смысле.

Не хочу, не хочу! Ничего уже не хочу!

Хочешь, Куай-Гон, хочешь! Раньше хотел, и сейчас хочешь! Разве ты не понимал, к ЧЕМУ все шло? Понимал, отчетливо понимал. И не сделал ничего, чтобы ЭТО предотвратить! Потому что ты ЭТОГО хотел! Хотел! Хотел! Хотел! Хотел! Хотел!

- Да, ситх подери, я этого ХОТЕЛ!

И бах кулаком по воде!

Это ты виновата, что я влюбился в Элису!

И бах снова.

Это ты виновата, что я её поцеловал!

И снова…

Это ты виновата, что не быть мне больше Джедаем.

И снова… И снова…. И снова…

Конечно, вода не виновата. И никто, кроме меня не виноват…. Да, я хотел, чтобы Элиса полюбила меня, с самого начала. Да, да, да, да, да! И теперь, сорвав поцелуй с её губ, я не знаю, что дальше делать.

А ничего дальше не делать. Забирать свои пожитки и убираться по добру, по здорову. Как избитая собака, поджав хвост и скуля, вернуться к старенькому Учителю и расплакаться у него на коленях. Или же ты, Куай-Гон, надеешься на серьезные отношения с Элисой? Кто ты и кто она?!

Нет, не надеюсь.

Нет, надеешься!

Как добрался - не помню. Наверное, думал о чем-то другом, не о дороге.

А до того ль, голубчик было? Ой, не до того!

Сейчас все на поляне, поэтому во дворце тишь да благодать. Лишь редкие слуги снуют туда сюда.

Может, уйти по-тихому? Нет, без ДУЧа не уйти, а он «дистанционно управляемый».

В комнате все чисто прибрано, на кровати - мой плащ, видимо подобранный кем-то из слуг у обрыва. Высушенный, выглаженный и накрахмаленный - захочешь упасть, не упадешь.

Оч-чень кстати. Не придется завтра носиться по Бастете в поисках собственной одежды.

Сейчас начнется. В соседней комнате слышится шорох. Играет страшная музыка из дешевого ужастика. Кровь снова начинает бешено колотиться в висках. Волосы по всему телу встают дыбом.

Сейчас начнется. В соседней комнате раздается шлепанье мокрых ног по полу. Желудок отяжелел, будто я проглотил замороженную рыбу. Во рту вновь появился привкус кошачьей крови.

Вот отводится в сторону занавеска и на пороге появляется… Конечно, не утопленница. Хотя очень похожа.

На пороге появляется Элисадэль. Мокрая, мокрая. Она делает шаг вперед. Я - шаг назад.

- Ты рано ушел.

- Я не мог остаться.

Она делает шаг вперед. Я - шаг назад.

- Ты меня боишься?

- Я себя боюсь.

Она делает шаг вперед. Я - шаг назад.

- Я не дотронусь до тебя, пока ты сам этого не захочешь.

- Пойми, Я ХОЧУ! В этом то и вся проблема.

- Заветы Ордена….

- Жизненные принципы.

- Тогда я расскажу тебе кое-что… Давным-давно, в далекой-далекой галактике (избитое начало, не правда ли?) жила была одна принцесса. И любила она принца, лучше которого на свете не найти. Он был добр, красив, умен. А главное - у него было собственное мнение, цель в жизни. И целью этой была вовсе не власть.

Но случилось несчастье, и принц умер. Тогда убитая горем принцесса взмолилась своим богам, чтобы они послали ей другого, но не менее достойного.

И боги смиловались. Однажды, принцесса вышла из своей комнаты и увидела человека, даже отдаленно не напоминающего ей её принца.

Думаешь, принцесса расстроилась? Нет. Она стала присматриваться к этому человеку, испытывать его. А он каждый день удивлял и восхищал ее. И тогда она снова рискнула полюбить. Вопреки всему. Ведь в случае чего, она многое могла потерять. А он… Испугался?

Она делает шаг вперед. Я - шаг назад.

Еще шаг, и снова отступление.

- Скажи мне, что не хотел этого. И я уйду. Завтра же ты вернешься на Корускант.

Как бы ей ответить, чтобы не обидно?

Элисадэль, я не люблю тебя.

Нет, это не правда. А я и так слишком запутался.

Элисадэль, я не могу оставить Орден.

Нет, получается, что она могла потерять все, а я действительно испугался.

Элисадэль, то, что произошло на поляне, было случайностью.

Ну, за такое можно и в ухо. Ничего себе случайность!

Элисадель, пойми, у нас ничего не получится!

- Элисадэль… я… люблю тебя.

Тоже вариант. Немного отличается от первоначального, но зато не обидно и честно.

Она делает шаг вперед. Я - шаг назад. Но за спиной - стена. В определенных ситуациях, это даже хорошо, враг сзади не подкрадется, сильный порыв ветра не собьет с ног.

Вот только Элиса подходит не со спины.

От безысходности пришлось закрыть глаза, набрать воздуха в грудь, чтобы…

Впрочем, планы изменились, когда я вновь ощутил шелковое прикосновение к губам.

Я был везде.

Я был всегда.

Темный зал с высоким потолком, вытянутые окна, за которыми вечная осенняя хмарь… Да, так и есть, в строгом соответствии с каноном. И я на полу. Клетка на серхы клетках плитки. Я пылинка.
Я наказан.
Как положено – заперли в мрачной комнате, чтобы *думал над своим поведением*. Чтобы шкафы давили молчанием, и потолочные своды над головой перекрещивались, как паучьи лапы, и мне от этого становилось не по себе, чтобы стыд пробудился, стало быть.
Меня уменьшили. Сначала декан наложил закл, дотронулся палочкой до лба (мне, а что бы промахнуться!), потом сюда вот запустили и заперли дверь на тяжелый металлический брусок («засов»). Еще специально повозились с ним, чтобы мне жутко стало.
Мне не жутко. Мне тоскливо и неприятно. Я ниже стола раза в три! Сияющая, как это унизительно.
Я обижен? Голос звучал внутри и все же вне меня. Он говорил, будто знал, что говорить, но пи этом я не разомкнул губ – и я слышал впервые эти слова.. знал ,что запишу их синим на черном пергаменте, выйду только…
..я полон гнева
Я отверг Радугу
Я отверг Солнце
Я жизнь отверг в сердце своем и его обратил в пепел
Я полон пепла…

Я испугался. Испугался, что отвергну заодно и тебя, Сияющая. Не ты ли мне в душу вложила – не ты ли пела то, что лилось следом?
..я полон света
Я сияющий камень, и сердце мое – сияющий камень, и свет мой не дарует тепло, но спокойствие,
И любовь моя не распустится розами, но оросит облака над где-то..

Над пустыней, наверное. Я не расслышал. Я ждал третьего. Он обязан был прийти.
Долго-долго возились с «засовом» по ту сторону.
Благой звон изображают? И дверь сейчас будут открывать осторожно-преосторожно, чтобы не сшибить маленького перепуганного меня, который бросился к своим спасителям и, утопая в слезах раскаяния, начнет им в ноги кланяться и туфли целовать их начищенные, что неправ я был и мандрагора последняя, ах, простите-извините!
Я напряженно слушал – но не внешне нагромождение звуков, мне неинтересны были шаги декана или посыльных Его, что принесли бы мне прощение и свободу.
Мне интересен был Третий, что замкнул бы Звезду – открытая, сколько она может принести, завязанная на моей досаде?
Декан оскорбился, когда я раздраженно отмахнулся от его «Ты одумался, отрок?..».
При всей недалекости и серости декана я его уважаю- за мудрость, как ни странно и пошло звучит. Он замолчал и удалился, придержав створки, чтобы не захлопнулись. Наверное, когда я захочу обрести нормальный рост, он без разговоров ткнет меня нужным концом палочки.
Наверное, когда я стану нормального роста, и голоса затухнут, и не узнаю никогда окончание Звезды – а может, и не здесь должен я услышать?
Я уцепился за эту мысль, как за подсказку Сияющей, мгновенно и неуклюже вскочил…