Парк для писателей, Располагайся...

Город разрастался. Появились новые улицы, скверы, парки, башни... Наконец и для писателей нашлось место.
Если пройдёте от Сквера художников на восток, то заметите небольшой парк, разместившейся здесь несколько неожиданно, но тем не менее он оказался довольно уютным, особенно для тех, кто пишет. Приходите сюда, и вы услышите различные сказания. Невероятные и реальные, длинные и короткие....
Отсюда видны все постойки ещё молодого города, приходите и насладитесь зрелищем и красивым рассказом, кто первый?
- Я, я первая! - послышался голос.
- Так проходи.
- Конечно, я это и собираюсь сделать.
- Чего же ты стоишь?
- Понимаете, мой рассказ ещё не закончен, изначально он пранировался, как ма-аленький, а сейчас новые идеи охватывают меня и он разрастается.
- Покажи хоть незаконченный, а потом будешь рассказывать нам продолжение.
- Обязательно, улыбнулась девушка и начала *см. вложение*

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (пм Соуль или мне).
Здесь только свое творчество.
Джет

Сообщение отредактировал Джет Тимера - 25-11-2006, 3:01

Присоединённые файлы
 _____________________.doc ( 58кб ) Кол-во скачиваний: 156

Холмы дикой, варварской страны остались позади. Воинственные девушки проводили его до самой границы, но не рискнули идти дальше. Опять потянулись долины, пришлось переходить вброд реки и даже души рек все остались где-то там, дома. Он приближался к краю мира, как и требовал его долг...
- Все. Спасибо, дружище! Ты меня очень выручил!
Думалось с огромным трудом, слова почти не воспринимались, но когда чужие руки подхватили тяжкую ношу - свои это восприняли. Тоже далеко не сразу, но заметно быстрее всего остального тела и тем более рассудка. Затем руки ненадолго отнялись и совершенно не хотели отзываться на приказы.
Он немного отдохнул и, попрощавшись, ушел в глухой лес. В глазах от рябило усталости. Где-то сбоку по краю восприятия мелькало рыжее пятно. Позади что-то кричали, кажется что-то про направление... или про ошибку? Это тоже не воспринималось. Рефлекторно отметив, что и душ леса здесь, на краю мира нет, он прошел куда-то, где было тихо, и уснул. Проснувшись, почувствовал страшный голод - пора было возвращаться.
Несколько часов пути... где-то здесь уже должна быть первая река, но нет - обрыв впереди выглядел слишком резким. Отметив этот факт, он настороженно подошел к краю и заглянул вниз.
Там было пусто... и дальше - пусто... и много-много пространства, гораздо больше, чем по сторонам или сверху. Исчезая из виду, уходила туда цепь и виделся уцепившийся за что-то, чего, увы, видно не было, якорь.
- А и впрямь - кричал ведь, что я иду не в ту сторону...
Пожав плечами и поправив шкуру не так давно убитого льва, он оторвался от созерцания и повернул обратно - пора было возвращаться домой, как и требовал его долг.
- Надо же, якорь...

*мемуары лисы

Сообщение отредактировал Ri - 5-02-2008, 11:49

Странные.

Внезапно как вражеский десант, на город обрушилась осень. Весело шумевшие зеленью кусты акации и клены, в один день погрустнели. Слегка пожухли, утеряв яркую зелень листвы, поблекли и съежились. Стояли, понуро опустив ветви, словно слезы роняя, листья.
Холодный туман по утру струился по мостовым, воровато заползал во дворы, пытался проникнуть в открытые двери подъездов. Дождь, мокрой пылью висевший в воздухе, залезал за воротник, заставляя ежиться и невольно прибавлять шаг, не было от него спасения ни зонтом, ни плащами. Картину дополнял резкий ветер, запутавшийся в проводах и завывавший от собственного бессилия.
Я отошел от окна, невольно поежившись, в квартире было тепло, она не любит когда холодно. Но ежился я не от холода, от собственного отражения, я не люблю его, да и никто, наверное, не любит, кроме нее.
Засвистел закипевший чайник, я выключил газ, налил кипяток в заварник, распространяя по кухне аромат свежезаваренного чая, запах трав и непередаваемой свежести.
Она вошла, кутаясь в белоснежный пушистый свитер. Мягко улыбнулась мне и как всегда, внутри что-то невольно екнуло. Я боюсь потерять ее, нет ничего в этом мире, что я ценил бы выше.
- С молоком будешь?
Она кивнула, не переставая улыбаться.
Мы пили чай и я разглядывал ее, как разглядываю каждое утро, я не могу к ней привыкнуть, словно вижу впервые. Эти зеленые, лесные глаза, чуть продолговатые, с озорными искорками в зрачках. Черный туман ресниц, проказницу прядку, спадающую на лоб, мягкие губы, умеющие быть такими нежными и ласковыми. Чуть розовеющие щеки и маленькие чудные ушки, спрятанные под рассыпающейся волной пепельно-серых волос.
Она пила чай с молоком маленькими глотками, едва прихлебывая и жмурясь от удовольствия, в тот момент она была похожа на кошку. Нет, не на моего, толстого и необыкновенно ленивого, Жорика, пушистым комком шерсти, развалившегося в зале на неубранном одеяле. А на маленькую лесную хищницу, пробующую необыкновенное лакомство. Да, она очень любит чай с молоком, сладкий почти приторный. Еще любит шоколад, может есть его пачками, к моему удивлению это никак не сказывается на ее фигуре. Любит кукурузные хлопья с молоком, да много чего, как и любой из нас, наверное.
Я тяжело вздохнул и поднялся, чашка замерла на полпути к ее губам. Глядя умоляющим взором, она медленно опустила чашку на стол, в уголках глаз блеснули слезы.
- Не на, - произнесла она, почти шепотом, все так же умоляюще глядя на меня.
- Я должен, понимаешь? – я говорил тихо и медленно, поясняя слова жестами. Я знаю, что сегодня суббота, но я должен идти работать, – я тяжело сглотнул, эти объяснения давались мне с не меньшим трудом, чем ей. Еще не известно кому было хуже ей, пытающейся понять меня, или мне видевшему как ее красивое лицо искажается от боли, как она упрямо хмурится, пытаясь вникнуть в смысл моих слов. Как пытается говорить на моем языке, ломая саму себя, собственную природу и все это ради меня, ради нашей любви.
- Я должен, - повторяю я – это не надолго, я вернусь к обеду. Солнце будет на середине неба. Я приду и буду с тобой до послезавтра.
- Не ха, не ха, - тяжело дыша, бормочет она и мотает головой, волосы покорно рассыпаются по плечам, окутывая ее пушистым пепельным облаком. На кухню с мявканием врывается Жорик, он терпеть не может этих сцен, очевидно, чувствует ее боль. Начинает тереться ей об ногу, пытается заглянуть в глаза и жалобно поскуливает. Да, именно поскуливает, почти как собака, никогда бы не подумал, что кошки так могут.
- Я должен, - твержу я, как попугай, - это моя работа, чтоб мы могли жить, чтоб когда-нибудь, смогли уехать отсюда к чертовой матери, туда в лес, в тайгу или джунгли, где тебе будет хорошо, понимаешь? И мне будет хорошо. Нам всем и даже Жорику, этой ленивой скотине опять разлившей молоко, будет хорошо!
Я глухо ворчу, почти плача от бессилия, она вряд ли понимает меня, она чувствует только эмоции или то, что я могу объяснить жестами. Язык глухонемых ей не подходит, она ведь не глухая и не немая вовсе. Она просто другая. Я подхожу и мягко обнимаю ее за плечи и мы замираем вдвоем, на маленькой кухне почти пустой, однокомнатной квартиры, на краю огромного города, этого вечноживущего и всепожирающего организма.
Через пять минут, я шагну туда, за дверь в слякоть и промозглость осеннего утра, буду толкаться в переполненном автобусе и спешить на работу, чтоб к обеду мой счет в банке изменился на пару цифр. Эти цифры медленно, слишком медленно, приближают тот день, когда мы сможем все бросить и уехать на край света. Туда, где нет людей, есть только небо, неумолимо синее, вечное небо и деревья, высокие с тяжелыми кронами, тихо шумящими на ветру. Где могут найти покой странно попавшие в этот мир, полуорк и лесная эльфийка.


Добавлено:
Валькирия.

Прибрежная галька жалобно скрипнула под подошвами сапог, а после почти застонала под весом тяжелого боевого корабля, уткнувшегося в береговую полосу. Легко, словно это не боевой драккар, а рыбацкая лодка воины выдернули корабль на берег еще на пару шагов.
- Стоп! – кормчий вскинул руку, - Все в порядке, прилив не заденет, мы и так почти на пике.

Могучие воины, словно ребятишки, весело плескались в прибрежных волнах, докрасна натирали спины чистым песком. На берегу жарко пылал костер, над ним во всю бурлил большой почерневший от копоти котел.
- Хорош плескаться тюлени, идите жрать! – старый Хаген махал от костра деревянной ложкой – я два раза звать не буду, сядем с Гуннардом и сожрем все. Он подхватил большой кусок дымящегося мяса и обжигаясь отправил его в рот. Жевал он с таким чавканьем и так прикрывал глаза от удовольствия, что воины наперебой кинулись из воды.

- На кой нам эта пустыня? – сказал оглянувшись вокруг Сильгред – ответь мне Гуннард. Мы шли в Гардарику, грабить богатые города, а ты высаживаешь нас тут, на пустом берегу и сидим мы уже третьи сутки, как моржи на лежбище, мой меч хочет крови!
- Твой меч ее получит, – спокойной отозвался Гуннард – я жду одного человека, он должен сказать, удачен ли будет мой поход.
- Он что пророк?
- Нет, она валькирия, – Гуннард легко вскочил и пошел вдоль полосы прибоя.

Хильдегарда стояла на краю утеса, внизу клубился туман, укрывая уходящую в бесконечность бездну. Она стояла, неподвижно, прикрыв глаза и вытянув к северу руки. Губы беззвучно шевелились, словно произносила молитву. Могло показаться, что на долю мгновения туман, урывавший бездну, вспыхнул голубоватым пламенем, из бездны донеслись крики людей и звон стали. Но налетевший порыв ветра завертел звуки и клочья тумана и рассеял их в воздухе. Девушка опустила руки, еще какое-то время стояла, закрыв глаза, затем открыла их и по ее щекам прокатилась пара слезинок.

Воины уже забрасывали костер и грузили последние вещи в драккар, когда из леса на прибрежный песок ступила девушка. Стройная, среднего роста с необычайно красивыми вьющимися волосами золотистого цвета. Легкая кольчуга перехвачена широким кожаным поясом, мощный двуручный топор никак не гармонировал с ее точеной фигуркой.
- Смотрите девка! – Сильгред радостно взвыл – вырви Один мне глаз, девка! Неужто боги услышали мои молитвы! И я, наконец-то, смогу позабавиться! Швырнув тюк на драккар, он с гоготом кинулся к девушке.
- Погоди идиот, - кричал Хаген - это ж валькирия Гуннарда. Но Сильгред уже не слышал, огромными скачками как охотничий пес за добычей он мчался к девушке. Хильдегарда смотрела на приближающегося воина так, как смотрит мать на неразумное дитя.
- Погоди красотка, – орал на бегу Сильгред - я осчастливлю тебя, ты не пожалеешь. Хаген ударил чьи-то вскинувшиеся было руки с тяжелым луком – не бей в спину, удачи не будет, – рявкнул он – если она валькирия ему и так не поздоровиться.
Сильгред не останавливая бега, попытался ухватить девушку, как проделывал это не раз в набегах на прибрежные деревеньки. Но вместо этого ухватил пустоту и по инерции пролетел еще десяток шагов. Развернулся и оторопело уставился на спокойной стоящую девушку. Вблизи она оказалась еще прекраснее.
- Ну что же ты, – он расплылся в улыбке - или я тебе не нравлюсь?
- Ты глуп, – грустно улыбнулась Хильдегарда - к тому же ты мертвец, правда еще и сам не знаешь об этом.
- Что?!! – Сильгред взревел как раненный тур – ты предрекаешь мне смерть?! Да я! – выхватив меч, он прыгнул вперед, нанося молниеносный удар. Клинок ухнул в пустоту, песок фонтанами брызнул в разные стороны.
- Ярость не лучший союзник, – Хильдегарда смотрела на побагровевшего от гнева Сильгреда. Хочешь победить, дерись с ясным умом и трезвым расчетом. Она крутнула топор и Сильгред едва успел отпрыгнуть в сторону, спасая ноги, а топор уже летел сверху, угрожая развалить надвое. Сильгред прыжком ушел от атаки, кувырнувшись через голову, заученно рванул меч кверху, защищаясь от удара, хотя был уверен, что достать его невозможно. Но меч буквально застонал под тяжестью двуручного топора.
- Ты демон, – прохрипел Сильгред, с трудом удерживая холодное лезвие направленное в могучую грудь. Он попытался пнуть девушку по ногам, лишая ее опоры, но вместо этого сам получил весьма ощутимы пинок в колено.
- Ты предсказуем, – лезвие топора исчезло и в тот же миг, рукоять отшвырнула клинок Сильгреда в сторону. Он рванулся к верху, но получил удар в грудь, каблук сапога припечатался точно в родник жизни, сбивая дыхание и заставляя согнуться от мучительной боли.
- Вдобавок ты очень не ловок, – Хильдегарда оглядела поверженного противника и направилась к стоящим возле драккара воинам.
- Где Гуннард? – спросила она, остановившись в паре шагов от корабля.
- Ушел тебя искать, – Хаген махнул в сторону тянувшейся вдаль песчаной косы.
- Скажи ему, удачи не будет – Хильдегарда нахмурилась – Гардарика сильна, вас ждет только смерть. Она развернулась и молча скрылась в лесу.

Пару раз всхлопнув парус упруго наполнился и корабль рванул вперед как застоявшийся конь.
- Надеюсь, ты не принял ее слова всерьез, – Сильгред стоял рядом с Гуннардом – она всего-навсего воительница.
- Она валькирия, а они на ты с богами. Идем на север! – звучно крикнул он – Варяги давно не слыхали наших мечей!! И гулкое ОДИН!!! Было ему ответом.

В СОАВТОРСТВЕ С WOOZZLE
(И более того, не вмешайся она, этот текст вообще не был бы написан.)

ИЗ КРОХОТНЫХ МГНОВЕНИЙ СОТКАН ДОЖДЬ. ЧАСТЬ 1.

Глава 1
(Алекс)

Дождь заполнял все пространство, барабанил по асфальту, гулко колотил по крышам, пьяным варваром ревел в водосточной трубе, взрывался каплями в лужах. Воздух был насыщен водой, вода была всюду.
По-моему, никогда так не ощущается торжество жизни, как во время дождя. Хотя, возможно, все это лишь особенности перехода. Накануне перехода все чувства обостряются, все ощущается полнее и ярче.
Еще не осознавая всю бессмысленность действий, я по привычке достал сигарету и попытался прикурить. Она тут же намокла и скисла. Улыбнувшись собственной глупости, я щелчком послал ее в зарождающийся ручеек. Курить под дождем? Надо же было додуматься.
Я поправил ворот плаща, добротная кожа намокла и отяжелела. Плащ был моей тайной гордостью, купленный по случаю на барахолке, он оказался раритетной вещью. Странная, толстая кожа была достаточно легкой и мягкой. Единственно она быстро намокала под дождем и, хотя влагу не пропускала, становилась очень тяжелой.
Появилась машина, вынырнув из пелены дождя, темным силуэтом скользнула на фоне здания, сверкая желтыми зрачками фар. Прошуршав по мокрому асфальту, замерла в паре шагов. Мотор затих, и фары погасли, словно заснул какой-то большой зверь.
Она вышла из машины, сжавшись, быстро раскрыла зонт, она терпеть не могла дождь, а я его обожал.
- Принесла? — я непроизвольно шагнул на встречу.
- Здравствуй, — ее глаза смотрели с тоской и невыразимой нежностью.
- Здравствуй, здравствуй, — торопливо кивнул я, расшвыривая капли дождя. — Принесла?
- Да, — знакомым жестом она поправила пушистые волосы. — Может не стоит этого делать? Во всех ее движениях и в голосе сквозила жалость, нечто граничащее с любовью. Хотя нет, чушь, меня нельзя любить. Скорее сострадание.
- Брось, — ухмыльнулся я. — Ты не представляешь что это такое! Откуда тебе знать? — Я придвинулся вплотную к ней. — Ты ведь боишься даже темноты! А уж как ты боишься перемен!
Я был доволен полученным эффектом. Она сжалась в комок и смотрела напуганной мышью.
- Ты никогда не решишься на отчаянный поступок, — напирал я. — Не прыгнешь с парашютом, не рванешь в шторм до буйка, ты трусиха. — Я ликовал, сердце бешено колотилось, переход близок. — Давай! — я протянул руку. — Давай сюда!
Неловкими движениями, открыв сумочку, она протянула мне сверток. — Ты знаешь, — она немного замялась — Я больше не смогу приносить тебе… это.
- Почему? — я мгновенно насторожился, чувства были обострены до предела, в ее голосе слышалась фальшь, или скорее нотки страха. Хотя возможно, это всего лишь опасение, что ее поймают.
- Лабораторию решили закрыть, — она опустила взгляд.
- Посмотри на меня, — взяв ее за подбородок, я попытался заглянуть ей в глаза. Господи, как она сладко пахнет!
- С чего это вас решили прикрыть!? — услышал я свой собственный голос.
- Финансирование прекратили, сказали: раз нет результатов, то нечего и исследовать.
- Нет результатов! — я опешил. — А это что? — Я потряс свертком перед ее лицом. — Это не результаты?! Не результаты, я спрашиваю!?
- Ты не поверишь, — она осторожно освободилась от моей хватки. — Дело в том… — Немного запнувшись, словно собираясь с мыслями, она продолжила. — Дело в том, что кроме тебя никто не вернулся.
- Что? — меня будто ударили обухом по голове. — Как никто, а Олег? Он же… — я замолчал, увидев, как на ее глаза наворачиваются слезы.
- Он умер вчера вечером, — всхлипывая, выдавила она. — Я звонила тебе, но ты не брал трубку.
- Черт, — я скрипнул зубами. Мы не были друзьями, но Олег все же был неплохим парнем, вдобавок, он единственный из людей, кто меня понимал. Он сам был на той стороне и прекрасно знал, что, побывав там, нельзя вернуться к обычной жизни.
- Как это случилось? — я снова достал сигарету, но, вспомнив про дождь, смял и выкинул.
- Он просто перестал дышать, — она прекратила всхлипывать, но слезы все равно стояли в глазах. — Сон перешел в смерть тихо и незаметно.
- Ученые, вашу мать, — я выругался сквозь зубы. — Тогда почему я до сих пор не сдох, можешь мне объяснить?
- Нет, — она помотала головой. — Никто не может, да и не знает никто, что ты… — она снова принялась всхлипывать. — Что ты тоже…
- Как не знает никто?
- Я врала тебе! — ее слова превратились в рыдания. — Все время врала! Я просто боялась, что ты уйдешь! Идиот, я люблю тебя! — Она стукнула меня кулачком и, отшвырнув зонт, побежала к машине.
Я оторопело смотрел, как она дергает ручку дверцы, как пушистые волосы, намокая, темнеют под дождем. Забравшись внутрь, она судорожно толкала ключи в замок зажигания, захлебываясь слезами. Все это время я тупо смотрел и не мог понять, как это так — люблю? Машина рыкнула и, злобно сверкнув фарами, рванула в ночь. Шум дождя поглотил рев мотора и только где-то вдалеке, на повороте, визгливо скрипнули тормоза.


(Марина)

Оказавшись в машине и захлопнув за собой дверь, кое-как, дрожащими руками, справившись с зажиганием, я рванула с места так, словно не один безмолвный человек в мокром кожаном плаще смотрел мне вслед, а все демоны преисподней.
- Да, я боюсь! Я боюсь всего! — я кричала, хотя никто не мог меня слышать. — Я боюсь, каждый раз отпуская тебя туда: считаю, минуты до твоего возвращения и беспрерывно набираю твой номер! Я боюсь, видя, как угасают все, кто ушел, — стремительно, словно свечи на шквальном ветру! Я боюсь, принося тебе это — твое счастье, адреналин, эйфорию! И молюсь поочередно то господу, то черту — лишь бы не сегодня, не сегодня оно обернулось твоей смертью!
Машина неслась с бешеной скоростью, меня нещадно трясло, слезы лились непрекращающимся потоком. Я резко ударила по тормозам и, схватив сумку, выскочила из машины. Дождь встретил меня извечно равнодушными объятиями.
Ненавижу дождь. Его тоскливую, заунывную песню, его холодные касания, которые подобно тысячам ледяных игл пронзают насквозь, доставая до самого нутра. Ненавижу. Но сейчас, прижимаясь спиной к мокрой дверце своего авто, я была ему даже благодарна. Пусть смоет слезы, темными дорожками туши сбегающие по лицу, пусть остудит лихорадочно пылающие щеки, пусть прикроет привычным ознобом горячечную смятенность мыслей.
- Да, я боюсь всего… — голос мой все еще чуть дрожал, но в нем теперь была и новая нотка — непривычная упрямая решимость. — Значит, я никогда не решусь на отчаянный поступок? Посмотрим, что ты скажешь там.
И, щелкнув замочком сумки, я извлекла из ее недр второй сверток.


(Алекс)

Первый раз это страшно. Страшно так же, как шагнуть за борт самолета, только там, наверху, ты знаешь, что шансов выжить очень много, мало шансов погибнуть. Все проверено: и парашют, и запаска. Все срабатывало сотни раз до тебя, и вряд ли на тебе оборвется счастливая нить. И все равно там страшно. А тут еще страшней, ибо все в первый раз и никто не знает, что там и как вернуться оттуда, и можно ли вернуться вообще. Но я думаю, будь у вас шанс, вы бы тоже рискнули, пусть не все, но многие. Вот и я рискнул. Этот серый порошок чем-то схож с кокаином, вот только эффекты абсолютно разные, хотя… Олег, бывший наркоман, рассказывал, что под действием кокса фантазии тоже бывали абсолютно реальны. Но то, что делала эта серая смесь, было отнюдь не фантазией.

Мир, как всегда, потемнел и искривился, я скрипнул зубами от боли. Переход — это всегда боль, но она того стоит, за все нужно платить. Я сжался в комок, сползая по мокрой стене, началось, страшная ломота в костях заставила меня взвыть. Черт меня дернул начать переход прямо тут, на улице, придется прятать плащ. Ломота перешла в тупую ноющую боль, которая постепенно схлынула на нет. Потихоньку возвращалось сознание. Мир снова стал цветным, более того — он приобрел сотни, нет, тысячи запахов и звуков. Вы когда-нибудь слышали дождь? Не человеческим ухом, а волчьим или собачьим. Это потрясающе! Это совсем не то, к чему мы привыкли. Слышно каждую каплю в отдельности, более того, понятно, где и куда она падает, надо только захотеть этого. Звук капли, упавшей на обочину, абсолютно не схож со звуком капли, упавшей на середину дороги.
Я с шумом втянул воздух, хлынули запахи: мокрой травы, бензина и горячей резины. Запах размокшего под дождем табака и ее духов. Тело стало распирать, я поспешно скинул плащ. Мышечная масса увеличивалась, пусть ненамного, основные изменения происходили внутри.


(интерлюдия)

Алла Павловна прошла на кухню не включая свет, она, без малого, сорок лет жила в этой квартире и ей не нужен был свет, чтоб пойти на кухню и выпить заранее приготовленный отвар. Ее внимание привлек какой-то странный звук на улице. Шагнув к окну, она замерла, удивленно уставившись наружу.
На той стороне улицы, прислонившись к стене дома, под проливным дождем корчился человек. С ним происходило нечто странное, он весь выгибался, словно изнутри его терзала страшная боль, вдобавок Анна Павловна могла поклясться, что он стал выше ростом и буквально шире в плечах. Несмотря на возраст, на зрение она никогда не жаловалась. Быстро прильнув к стеклу, она стала наблюдать.


(Алекс)

Меня снова скрутило, накатила очередная волна перехода. Захрипев, я рухнул на мокрый асфальт, тело забилось в конвульсиях. Глаза жгло, сводило ноги, я с трудом дышал, практически выталкивая воздух из легких. Очередная волна боли катком прошлась по всему телу и отступила. Тяжело дыша, я перевернулся на спину, переход завершен.
Счастливый я лежал, глядя в небо, на несущиеся вниз капли дождя. Краем глаза заметил неясную тень в одном из окон на противоположной стороне улицы. Слегка сконцентрировавшись, без труда различил удивленное лицо пожилой женщины, прильнувшей к оконному стеклу. Я встал, скинул лохмотья футболки и поднял плащ. Сделав пару глубоких вдохов, почувствовал, как тело наливается силой и мощью. Я помахал глазеющей тетке, она невольно отпрянула от окна, и в следующую секунду я прыгнул. Тело легко взвилось на шестиметровую высоту, я ухватился за одну из балконных решеток и рывком зашвырнул себя на крышу. Есть! Переход закончен. Как тут не поверить в сказки про оборотней? Я и есть оборотень — самый настоящий, вот только не лохматый и зубастый, но такой же сильный и быстрый. Легко разбежавшись, я перемахнул на соседнюю крышу. С нее на близлежащие гаражи, там, между гаражами, есть одна ниша, в которой я храню свои вещи.


(Марина)

Ну и что в нем такого, в этом вашем переходе? — я, поигрывая серебряным браслетом часов, ожидала начала действия препарата. Прислушивалась к ощущениям, отмечала изменения в состоянии, так, словно не на ночном шоссе под дождем торчу, а на законном рабочем месте, в лабораторных стенах.
Пять минут эксперимента, дыхание ровное, пульс нормальный. Шесть минут эксперимента, дыхание ровное, отмечается легкое покалывание в левом подреберье. Семь минут эксперимента, дыхание прерывистое, пульс учащенный, наблюдается головокружение. Восемь минут экспери…
И тут меня не стало. Я распадалась на миллионы элементарных частиц, обрывались связи, стирались границы сознания. Я была стихией. Громадой черного неба нависала над городом, сумасшедшим ветром срывала пожелтевшие афиши с обтрепанных стен, дождем выплескивалась на крыши, на пустынные улицы, на хрупкую женщину, без чувств лежащую возле колес притулившегося у обочины автомобиля. Мне стало жаль ее — трогательно-беспомощную, одинокую и удивительно близкую, поэтому я решила стать и ею тоже, ею — могущественной, цельной, практически всесильной.
Пятнадцать минут эксперимента, — ошалело пробормотала я, взглянув на часы. — Это длилось вечность, какие к черту пятнадцать минут?! А мне-то казалось, что мы кое-что знаем о переходе. И кто придумал этот дурацкий термин — мы или наши подопытные кролики, добровольно отдающиеся в наши руки? Уже и не вспомнить. Нет, это не просто переход. Это перерождение.


Глава 2
(Алекс)

Марина как-то вскользь упомянула о том, чем они занимаются в лаборатории. Мы с ней познакомились случайно, я просто помог ей в библиотеке с зависшим не ко времени компьютером. Разговорились, и я пригласил ее вечером погулять, она согласилась на удивление легко. Дальше дружеских встреч у нас не пошло, я, и сам, не знаю почему. Она была какая-то воздушная, невыразимо домашняя и трогательно нежная, как мимоза или ранний подснежник. Обидеть ее было выше моих сил и совсем не хотелось терять то очарование, которое я получал от наших встреч. Мне почему-то казалось, что если мы станем ближе, оно обязательно пропадет. И я не делал тот самый шаг, после которого друзья становятся, ну, вы знаете… Я не делал, а она и подавно, ей воспитание не позволяло.
Так вот, как-то раз она обмолвилась, чем они занимаются, мы разговорились, и мне открылась удивительная картина. Вообще я далек от науки, если дело не касается компьютеров. Но даже и там назвать меня экспертом трудно. Обычный сисадмин, каких в Росси тысячи, если не больше. Все свое свободное время я проводил, занимаясь экстремальными видами спорта. Прыгал с парашютом, занимался дайвингом и альпинизмом. Занятие конечно не из дешевых, но зарплата позволяла. Я жил один и достаточно скромно. От Марины я узнал, что, оказывается, в нашем городе, в той самой корпорации, куда я так и не смог устроиться, открылась лаборатория. Да еще какая! В общем, название труднопроизносимое, мало, что кому говорящее, но со слов Марины я понял, что они там мудрят с ДНК! Причем не влезают туда хирургическим лазером или магнитными полями, если ими вообще можно туда влезать, а делают все при помощи химии. Марина — ведущий научный сотрудник, идея вообще была ее, но потом руководство ей в помощь подключило одного известного химика. Надо объяснять, что недостатка в финансировании не было?
Идея была проста: если человеческий мозг используется всего на 15-20%, то почему бы не заставить его работать хотя бы на 50%? Параллельно Марина решила осчастливить человечество улучшенным зрением и слухом. Увлеклась не на шутку, каждую нашу встречу, она с жаром доказывала мне, что ее исследования имеют огромные перспективы. Кипятилась, глядя на мою скептическую улыбку, и твердила, что господь бог просто ленивец, если не довел свой проект — это она про людей — до совершенства. Я согласно кивал, но скептическую улыбку не прятал. Иногда даже подтрунивал, мол, может, господь-то как раз понимал, что рановато нам еще на полную мощность. Наворотим такого, что за сто лет не расхлебать. Она же верила, что человечество, в массе своей, прекрасно, надо лишь его разбудить. Я улыбался. И вот однажды она принесла тот самый порошок, принесла с улыбкой победителя и показала мне.
- Вот то, что перевернет мир! — она была похожа на Геракла, только что совершившего свой тринадцатый подвиг.
- Это что, точка опоры? — попытался пошутить я.
- Смейся, смейся! — она гневно тряхнула своими волшебными локонами. — Только вот хватит ли у тебя духу попробовать это, а? Экстремал! — последнее слово она произнесла, смакуя, словно заранее предчувствуя мой отказ.
- Попробовать? — я был обескуражен. — Ты хочешь, чтоб я стал подопытным кроликом?
- Между прочим, — насмешливо сказала она, слегка склонив на бок свою чудесную головку, — мыши после приема этого порошка были очень даже довольны! И более того, они стали слышать и чувствовать намного лучше! У них даже повысился коэффициент интеллекта!
- Ага, небось, Шекспира наизусть цитировали? Или самого Лобачевского посрамили?
- Ты просто боишься! — ее прищуренные глаза буравили во мне две дырки. — Признайся, что боишься!
- Да ничего я не боюсь, — хмыкнул я. — Очень надо жрать какую-то гадость. Что тут экстремального?
- Ну, хотя бы то, — на полном серьезе произнесла она. — Что никто до тебя этого не делал.
Хотел бы я знать, как становятся наркоманами. Поздно вечером, на кухне, я сидел за круглым столом, покрытым зеленой клеенкой, и смотрел на маленькие серые гранулы. Я в сотый раз пытался убедить себя, что это не страшно. Это просто необычно. Как потом оказалось, эта дрянь на всех действует по-разному. В тот раз я дико орал от испуга и ломал мебель, меня спасло лишь то, что не было за стенкой соседей. Я мало что понял с первого раза.


(Марина)

А начиналось все радужно. Моя, казалось бы, весьма смелая идея дала блестящие первые результаты. Эксперименты с лабораторными мышами прошли без сучка, без задоринки, во всей выборке за весьма короткий срок улучшились показатели слуха, зрения, выносливости, интеллекта. Следующая серия экспериментов показала, что в результате применения препарата срок жизни подопытных мышей увеличился в 2 раза! Уже это было настоящей революцией в области модифицирования ДНК, но и это еще не все. Дело в том, что помимо прочего в молекулах ДНК закодирована генетическая память популяции, передающаяся из поколения в поколение в процессе воспроизводства. У меня были все основания считать, что с помощью созданного нашей лабораторией препарата можно вскрыть генетическую память человечества. Это кружило голову, равно как и абсолютный успех всех предыдущих стадий эксперимента. Это требовало перехода на новый уровень испытаний — испытаний на человеке, а руководство организации все тянуло время, не решаясь дать согласие на проведение таких работ. И тогда я решила рискнуть. Влюбленный в свое открытие ученый и влюбленная женщина — я выбрала, как мне казалось, лучший из возможных вариантов, я принесла препарат Алексу. Более подходящего испытателя трудно было представить — отчаянный любитель экстремальных развлечений, он не поддастся панике, столкнувшись с неизведанным, сможет сориентироваться в непривычных условиях, а трезвый ум и отличная память сослужат хорошую службу, когда в последующем мы будем воссоздавать картину эксперимента.


(интерлюдия)

Александр Николаевич Сизов, глава и отец-основатель корпорации Сан-Эйч-Ти, был недоволен. Мало того, что перспективный проект разработок для оборонки тихо загнулся, так еще и ведущий специалист, Трофимова Марина Валерьевна, словно в воду канула. Канула, похоже, с последними результатами разработок, по крайней мере, так утверждал профессор Кудрин. Не доверять ему Александр Николаевич не видел смысла. Однако и в простое исчезновение поверить не мог.
- Ниночка, вызовите мне Кудрина, — наклонившись к интеркому, произнес он. Ожидая прихода профессора, налил себе виски, хотя терпеть не мог пить с утра и вообще предпочитал спортивный стиль жизни. Сел в кресло и принялся крутить бокал в руках, рассматривая его на свет.
- Можно? — робко поинтересовался профессор, как школяр, просовывая голову в приоткрытую дверь.
- Входите, входите голубчик, — жестом пригласил его Александр Николаевич. — Присаживайтесь, — он указал на ближайшее кресло, однако профессор предпочел сесть подальше. — Странная штука у нас получается профессор, — начал Александр Николаевич. — Видите этот напиток? Прекрасный цвет, замечательный аромат, а на вкус дерьмо, извините за выражение. И вот за это, простите опять же, дерьмо с меня дерут немыслимые деньги… — Он многозначительно помолчал, глядя на поникшего профессора. — Вам не кажется это странным?
- Наверное, — смущенно пробормотал профессор. — Однако же, всегда есть выбор, можно и не покупать.
- Конечно, — легко согласился Александр Николаевич. — Но ведь какова реклама, как подают, сукины дети! 10 лет выдержки! В лучших традициях. Только из натуральных компонентов! Как тут не купиться? Есть только один способ узнать правду — попробовать. Попробовать и выплеснуть, — он, поморщившись, поставил бокал на стол, так и не притронувшись. — Когда я начинал этот проект, — Александр Николаевич в упор взглянул на профессора, — я был обнадежен вашей рекламой, вашей и Марины Валерьевны. Вы помните, что вы мне обещали? Это будет прорыв! За формулой будут гоняться все спецслужбы мира! Вы помните?
- Да, — едва слышно ответил профессор.
- Ну и где? — Александр Николаевич огляделся по сторонам. — Где спецслужбы, голубчик? И самое главное, где прорыв, где формула?
- Формула существует, — профессор трясущимися руками извлек из портфеля какие-то бумаги, — вот, извольте взглянуть. Состав стабилен, проверен на шести добровольцах, результаты замечательные, если не считать конечного исхода. — Профессор сник и закончил фразу почти шепотом.
- Значит, если не считать конечного исхода? — слегка склонив голову набок, поинтересовался Александр Николаевич. — И не соблаговолите ли вы сообщить мне этот конечный итог?
- Все шесть пациентов мертвы, — пролепетал профессор.
- Замечательно! — Александр Николаевич прихлопнул в ладоши. — Просто чудесно! Все мертвы, мы так и напишем в рекламе: чумовой способ самоубийства! Потрясающий эффект перед смертью, или как? Вам, профессор, как больше нравится?
- Я все понимаю, — профессор нервно перебирал бумаги. — Но ведь мыши выживали, и живы до сих пор, живы и обезьяны. У Марины Валерьевны были какие-то соображения по данному поводу, она вела журнал и, похоже, что-то выяснила.
- И где же она? — недоуменно оглядел кабинет Александр Николаевич.
- Пропала два дня назад.
- Ах, пропала, — Александр Николаевич сочувственно покивал. — Вы не знаете почему?
- Нет.
- Странно, — Александр Николаевич пожал плечами. — Работали вместе, создавали вместе, и вдруг — бац! — и нет человека, а вы не знаете, почему. Вдобавок, насколько мне известно, пропали образцы?
- Ну да, — профессор поежился, словно в кабинете было холодно. — Я и раньше замечал некоторые неточности, с самого начала, как стабилизировали формулу. Профессор судорожно сглотнул. — Я понимаю, что должен был сообщить службе безопасности, но я не был уверен, пропадали малые дозы, я думал, может какие-то неточности в отчетах или дополнительные эксперименты, я пытался поговорить с ней, но она уверяла меня, что все в порядке, она все контролирует. Вы же сами ее назначили руководителем проекта.
- Ясно, — кивнул Александр Николаевич. — Когда вы заметили пропажу?
- Вчера утром. Я сел писать детальный отчет, Марины Валерьевны не было второй день, и я подумал, что кто-то должен написать отчет. Стал разбираться в записях и понял, что не хватает конечного продукта.
- И много там не хватало?
- Почти 300 грамм.
- Это много?
- Ну, как вам сказать, доза рассчитывалась из массы пациента, приблизительно 1 грамм на 10 килограмм веса. Чуть больше 30 доз, если усреднено брать.
- Как вы думаете, Марина Валерьевна могла их похитить в корыстных целях?
- Ну что вы! — профессор замахал руками. — Как вы могли такое подумать. Возможно, она решила что-то опробовать, ее очень удручил конечный результат эксперимента, когда стали умирать пациенты, она была просто вне себя.
- В таком случае как вы объясните то, что ее нет дома?
- Не знаю, — профессор судорожно теребил ручку портфеля, — Честное слово, не знаю.
- Хорошо, — Александр Николаевич поднялся, хлопнув ладонью по крышке стола. — Идите, работайте, продолжайте исследовать и получите мне конечный результат и как можно скорее. Мне не нужны летальные исходы, мне нужен стабильный продукт, товар, который я смогу продать. Вам ясно?
- Вполне, — профессор, кивая, скрылся за дверью.
- Ниночка начальника службы безопасности ко мне, срочно! — Александр Николаевич уставился в окно, задумчиво барабаня пальцами по столу.


ИЗ КРОХОТНЫХ МГНОВЕНИЙ СОТКАН ДОЖДЬ. ЧАСТЬ 2.

Глава 3
(Марина)

В экспериментах с людьми сразу все пошло наперекосяк. Действие препарата было великолепным: после его принятия подопытный демонстрировал воистину нечеловеческую силу, скорость, выносливость, реакцию, интеллект. Увеличение всех этих характеристик по сравнению с базовыми показателями было невероятным и в разы превышало величины, спрогнозированные нами на основании ранних стадий исследования.
Второе отличие — и гораздо более неприятное — заключалось в том, что влияние препарата на человеческий организм оказалось временным, и это разом перечеркнуло все предположения относительно механизма встраивания молекул в цепочку ДНК. Кроме того, вскоре стало ясно, что препарат вызывает привыкание. К этому времени Алекс — ранее улыбчивый и искренний — сделался сух и холоден, и нечастые наши встречи все больше напоминали передачу «товара» с рук на руки. Увещевания и просьбы на него не действовали, а смелости, чтобы откровенно рассказать ему все, что открылось мне за последние недели, я в себе не находила. А потом понеслось…
Аркадий, нестарый еще мужчина — сорока лет от роду, один из моих добровольцев, отправился пообедать. Я ломала голову, пытаясь увязать вновь полученные данные с результатами более ранних опытов, и его слишком длительное отсутствие заметила лишь спустя несколько часов. Когда Аркадия нашли, реанимационные мероприятия были уже бесполезны. Остановка сердца без видимых причин. Сказать, что я была в шоке, — значит не сказать ничего. Все имеющиеся данные, все предыдущие результаты свидетельствовали в пользу того, что связи между применением препарата и смертью одного из подопытных нет, и быть не может. Однако я, встретившись с глазу на глаз руководителем корпорации, Александром Николаевичем, попросила эксперимент приостановить до выяснения всех обстоятельств. Выслушав справедливые упреки в непоследовательности (ведь именно я была инициатором проведения исследований с привлечением людей-добровольцев), я получила решительный отказ в ответ на свою просьбу. Однако, чувствуя ответственность за оставшихся пятерых членов группы, я намеревалась дальнейший ход работ банально саботировать. Вести подсчеты, сравнивать результаты, но ни в коем случае не допускать приема препарата подопытными. И поговорить, в конце концов, с Алексом. Немедленно.
Поговорить с Алексом не вышло ни в тот день, ни в ближайшие пару недель. Он то не брал трубку, то отказывался от встречи под любым незначительным предлогом, то обещал обязательно заехать, как только появится свободная минутка.
Мои добровольцы, люди, которых я видела первопроходцами будущего человечества, умирали. Умирали один за другим, буднично и непонятно. Руководство безмолвствовало, словно происходящее не вызывало у него и тени беспокойства. Я чувствовала себя убийцей, меня терзало чувство вины, в недолгие часы ночного забытья являлись тени тех, кого убило доверие к моему открытию, и укоризненное молчание их было страшнее любых кошмаров. На грани сумасшествия меня удерживала лишь необходимость понять, в чем мы допустили ошибку, почему вещество, призванное дарить жизнь, стало ее отбирать. Понять и, может быть, успеть спасти последних оставшихся в живых — Олега и Алекса. Хотя бы Алекса. Потому что однажды утром Олег не проснулся.
Стопроцентная смертность в группе. Дьявол! Мое великолепное открытие оказалось безотказным медленнодействующим ядом. Вот только… Только Алекс, который начал прием препарата намного раньше, чем вся моя экспериментальная группа, был жив — назло страхам, прочно угнездившимся в моей душе, назло ежесекундному ожиданию черной вести. И все настойчивее посещала мысль, что для получения полной картины этого страшного эксперимента не хватает каких-то деталей, вот только понять, каких именно, было выше моих возможностей. Меж тем, эти самые недостающие возможности услужливо предлагал невзрачный серый порошок, который хранился в лабораторном сейфе. Что мне было терять? Отправляясь — в последний, наверное, раз — на встречу с Алексом, я уже точно знала, кто станет следующим подопытным кроликом.


(интерлюдия)

- Этот Сан-Эйч-Ти мне вот уже где! — начальник ГУВД Семенов поморщился и чиркнул ладонью по горлу. Мало того, что они запустили свои лапы во все структуры города, они теперь еще и нам будут указывать?
- Они просят, товарищ подполковник, просто просят.
- Просто просят!? — подполковник, побелев от ярости, стиснул кулаки. — Стало быть, мы можем просто им отказать?
- Нет, — майор повесил голову. — Вы же знаете, как у нас с финансированием, они предоставили нам семь патрульных машин, иномарки, движки форсированные, бронежилеты закупили на пять участков, бензином нас снабжают ежемесячно. Если б не они, мы бы на велосипедах за преступниками гонялись. Как только они стали нам помогать, криминогенная обстановка в городе снизилась на 12 процентов.
- А тебя это не настораживает майор?
- Товарищ подполковник, мы ведь тоже не сидим, сложа руки, и потом Сан-Эйч-Ти закупили нам партию компьютеров, создали базу данных, это заметно облегчило поиск информации и способствовало раскрытию преступлений.
- Че ты мне лепишь как на пленуме ЦК! — гаркнул подполковник. — Я сам всю молодость в комсомольских вожаках проходил! Говори, как есть!
- Я и говорю, — буркнул майор. — Можно, конечно, их на хер послать, но тогда с голой жопой останемся. Что-то я не помню, чтобы руководство побеспокоилось о запасах бензина, оно только о дачах своих, да о зарплатах беспокоится.
- Молчать! — рявкнул подполковник. — Ты у меня договоришься.
- Сами же сказали, как есть говорить, я и говорю.
- Чего они хотят?
- Если найдем любые следы Трофимовой Марины Валерьевны, первым делом немедленно сообщить их службе безопасности. Это их работник, пропала три дня назад.
- Ладно, — Семенов отмахнулся. — Черт с вами, делайте что хотите.


- Можно? — Начальник службы безопасности возник на пороге кабинета, словно из воздуха.
- Входи, — Александр Николаевич махнул ему, не отрываясь от ноутбука.
Майор Мажаров не был отставником, он ушел из ГБ добровольно, почуял время и ушел на вольные хлеба, однако старых связей не терял, справедливо полагая, что никогда не знаешь, где, когда и что пригодится. Столкнувшись с набиравшей обороты Сан-Эйч-Ти, он, недолго думая, предложил свои услуги руководителю корпорации, а чтобы устроиться наверняка, намекнул о своих связях в конторе. С Александром Николаевичем они неплохо сработались, их объединяло умение быстро и логически мыслить и буквально сверхъестественное чутье ситуации.
- Значит так, — Александр Николаевич захлопнул ноутбук. — Ситуация следующая: контора напирает на нас, требует формулу, они, очевидно, что-то пронюхали.
- Исключено, — замотал головой Мажаров. — У нас все чисто, мышь не проскочит.
- Не перебивай, — поморщился Александр Николаевич. — Мышь не мышь, а девчонку упустили, к тому же, похоже, ухажер ее тоже в этом замешан. Пока еще не знаю, как, — ответил он на немой вопрос Мажарова, — но замешан точно, нутром чую. Милиция не чешется, самим надо меры принимать.
- Я допустил утечку информации в ГБ, о смертях наших пациентов, все как ты и просил.
- Отлично, — Сизов задумчиво кивнул. — О том, что мы сами их пришили, точно никому не известно?
- Обижаешь, — усмехнулся майор. — Я лично работал, в таких делах я ни на кого не надеюсь.
- А если вскрытие?
- С какой стати? — удивился Мажаров. — Да хотя бы и вскрытие, — тут же самодовольно улыбнулся он. — Сработано чисто, комар носа не подточит, смерть от естественных причин. К тому же у них и так у каждого было от чего загнуться, мы же их не на физкультурном факультете набирали.
- Ладно, — глядя в пустоту, проронил Сизов. — Будем считать, что этот этап завершен. Задача у нас с тобой следующая: надо убедить контору, что проект загнулся, убедить любыми средствами. Этот профессор мне не нравится, он уперто считает, что формула стабильна, нам это ни к чему.
- Убрать его?
- Сдурел!? — Сизов в упор уставился на Мажарова. — Ни в коем случае, контора нас сразу за жабры возьмет. А с покупателем я уже договорился, — он кивнул на ноутбук. — Предлагают в два раза больше, чем наши, и не какие-то там рубли, а твердую валюту. До конца дней нам с тобой хватит. Главное сделать все чисто. У нас теперь одна заноза, вернее две — Марина и ее ухажер.
Сизов поднялся и стал расхаживать по кабинету — Я думаю, она опробует формулу на себе. Мажаров удивленно приподнял брови, наблюдая за прогулками Сизова удобно развалившись в кресле.
- Да, да, не удивляйся, — улыбнулся Сизов. — Знаю я эту ученую братию, они для науки готовы на любые жертвы, а тут такое детище, можно сказать — мечта всей жизни. Стало быть, как только мы ее найдем и выясним, куда она дела препарат, можно ее убрать.
- А если препарата нет? — ухмыльнулся Мажаров.
- Думаю, что при ней.
- А если?
- Тогда вынь из нее душу, но узнай, где препарат, а потом несчастный случай.
- А что с парнем?
- Тут ситуация сложнее, мы не знаем, что ему известно, придется импровизировать, у тебя есть парни на улицах?
- Конечно.
- Тогда подключай их, раздай его фото, у тебя есть его фото?
- Само собой, — кивнул, поднимаясь Мажаров. — Он же сюда приходил, а любой, кто заходил на мою территорию, уже под колпаком.
- Ну, вот и отлично, пусть они его найдут и пощупают, если он пустышка, то пусть живет, а если нет то… — он многозначительно взглянул на майора.
- Каким образом?
- Без разницы, его с проектом все равно никто не свяжет.
- Понял, — Мажаров направился к выходу. — А профессор, — уже в дверях замер он. — С ним то что?
- Я сам его обработаю, — улыбнулся Сизов. — Действуй.


Глава 4
(Алекс)

Меня трясло от отвращения: автобус, переполненный людьми, вонял невыносимо. Вонял смесью пота, духов, перегара и никотина. Картину дополнял запах нагретого металла, бензина и выхлопных газов. Я теперь прекрасно понимал собак, морщивших нос при входе. Меня так и тянуло плюнуть на приличия и забраться на крышу, к свежему воздуху. Сквозь толчею людей, к заднему проходу, двигалась полная, очкастая женщина, с каким-то одутловатым, морщинистым лицом. Она что-то спрашивала у всех подряд, зачем-то наклонялась к пассажирам, я, наконец, понял, что это кондуктор. Деньги лежали во внутреннем кармане куртки и я, прижавшись спиной к стеклу, принялся рыться в карманах.
- Оплачиваем проезд.
Голос у нее оказался резким и неприятным, я поднял глаза и увидел, что призыв обращен к трем молодым парням, пьющим пиво и весело ржавшим на задней площадке.
- Отстань тетка, — отмахнулись они.
- Странная троица, — промелькнуло у меня в голове. — Одеты в кожаные куртки и спортивные штаны и ведут себя, как местная шпана, но что-то не сходится, то ли глаза слишком умные и внимательные, то ли смущает запах дорогого парфюма, перебитого китайским ширпотребом. — Выправка! — озарило меня. — У них явно армейская выправка, местная шантрапа разболтана, вечно ломается, словно на шарнирах, а эти даже пиво пьют, словно на плацу стоят, ощущение, что им кол в позвоночник загнали, привыкли тянуться перед начальством.
Конфликт между тем развивался.
- Я кому сказала, берите билеты или вылазьте! — визгливо кричала тетка. — Автобус коммерческий, нечего на халяву ездить! — Крик ее резал по ушам, и воняло от нее кислым потом и чесноком, адская смесь запахов, хуже не придумаешь, меня едва не вывернуло.
- Отстань, — отмахнулись они, практически не обращая на нее внимания.
Я уже хотел было отвернуться, когда заметил, как один из них быстро стрельнул глазами в мою сторону и, тут же отвернувшись, деланно засмеялся.
- Следят, за мной, почему? — мысли понеслись в голове со скоростью ветра. — Марина… Неужели рассказала обо мне? Наша последняя встреча встревожила меня не на шутку, все, кто принимал этот проклятый порошок, умерли. Но я начал раньше всех и не чувствовал никаких болей или странных ощущений. Странных ощущений, — я внутренне рассмеялся. — Да весь переход — одно большое странное ощущение! Ощущение всемогущества над этими тараканами, они, набившиеся в эту консервную банку, даже не представляют, насколько я выше их. Если б не эти чертовы предубеждения, я бы мчал сейчас по улицам в два раза быстрее этого ржавого агрегата, давно бы в медцентре был. Действие порошка закончится минут через тридцать, я взглянул на часы — половина второго, как раз подъеду к центру, обследуюсь, не мешает убедиться, что со мной все в порядке.
- Слышь, ты, огоньку не найдется?
Я медленно повернул голову, они работали грамотно, до остановки меньше минуты, свара с теткой в разгаре, втянут меня и вытащат за собой, недаром один переместился в проход. У меня нет выхода. Я неприятно оскалился. — Какой базар братишка, — откуда-то снизу живота рванулась ярость. — Сейчас дам прикурить, всем троим!


(интерлюдия)

- Дежурный, наряд на улицу Ленина быстро и опер-группу, — надрывался голос в динамике отделения. — Тройное убийство, похоже!
- Выезжают, — рявкнул дежурный и ударил по тумблеру. — Ну почему всегда в мою смену? — устало простонал он и нажал кнопку.


Мажаров буквально ворвался в кабинет
- Ухажер нашелся! — с порога выпалил он. — Троих моих оперативников отправил к праотцам, зараза, и скрылся!
— Спокойно, — Сизов поднялся и пошел к нему навстречу. — Садись, — он взял графин и плеснул полстакана воды. — Виски долить?
- Давай, — согласился майор. — Они его пасли от самого парка, — он глянул бокал на просвет и осушил его практически одним залпом, крякнул и отер губы тыльной стороной ладони. — Извини, Саша, — улыбнулся он. — Но пойло — говно.
- Я знаю, — ухмыльнулся Сизов. — Стоит, однако, как золото. Так что дальше?
- А ничего, парень как парень, шлялся по городу, поел пару раз, затем куда-то поехал, они из машины пересели за ним в автобус, а потом все, кирдык. Наружная группа видела только, как они из автобуса вылетали. Один через заднюю дверь, два других через окно. Тот, что через дверь, насмерть сразу, двоим повезло не больше. У одного проломлена грудная клетка, скончался в машине, у второго сломан позвоночник, умер в реанимации.
- А парень где?
- А черт его знает, наружка его упустила, он рванул так, что на машине не могли догнать!
- Это препарат, — поморщился Александр Николаевич. — Интересно бы знать, откуда он его получил, вполне возможно что от Марины. Что мы о нем знаем?
- Немного, — Мажаров крутил пустой бокал в руках. — Еще нет тридцати, программист или администратор — их там не разберешь, короче с компьютерами связан, экстремал, жил один, квартира на окраине, мы там все вверх дном перевернули — ничего полезного.
- Друзья, родственники, связи?
- Ничего, — Мажаров покачал головой. — Не человек, а тень какая-то, он приезжий — мы через милицию выясняли, — у нас в городе пару лет обитает, он вообще кочевой какой-то, нигде похоже больше четырех лет не живет.
- Что с Мариной?
- Ищем. Как сквозь землю провалилась.
- Слава, не подведи меня, — покачал головой Сизов. — Игра пошла по-крупному. Я сдаю профессора конторе, вместе с липовыми отчетами по проекту. — Профессора я убедил, что формула нестабильна, и мы не в праве подвергать людей риску. Напел ему про мораль, этику и человеколюбие.
- Да контора из него душу вынет! — Мажаров вскочил, едва не опрокинув графин.
- Не бойся, он у них проживет максимум дня три, — успокоил его Сизов. — Но у нас нет времени, нам за три дня надо найти этих двух, убрать их, забрать препарат и заключить сделку. Самолет подготовлен, паспорта тоже. Слава, найди их и убери, затем приезжай в аэропорт, я в 17 ангаре.
- А почему бы нам просто не свалить? Отдать формулу, получить деньги и свалить.
- Покупатель желает убедиться, что формула будет известна только ему. Потому и сумма там астрономическая. Слава, ты что думаешь, я на пару миллионов игру затеял? Действуй, Слава, действуй!
Майор вздохнул и поднялся. — Ладно, вспомню молодость, — холодно сверкнув глазами, произнес он.


Глава последняя
(Марина)

Хватит. Хватит пустых воспоминаний и беспочвенных сомнений. Я бросила взгляд на машину — нет, пожалуй, она будет меня только сдерживать. С моей-то нынешней скоростью, да напрямую — пару километров по шоссе, дальше через парк, потом пересечь несколько проходных дворов — весь путь не займет и четверти часа.
Проникнуть на территорию корпорации мне не составило труда, а вот корпус, в котором велись наши секретные разработки, охранялся гораздо более тщательно. Для обычного человека попасть внутрь не представлялось практически никакой возможности. Вот только я не человек. Я — тень. Бесшумная, стремительная и, в качестве дополнительного бонуса, отлично представляющая расположение всех входов и выходов.
Оказавшись внутри здания, я быстро поднялась на третий этаж, на миг затаилась, пропуская охранника, совершающего обход помещения, и лишь прикрыв за собой дверь лаборатории, позволила себе победно усмехнуться. Разгильдяи!
Я не знала, что именно хочу найти, и в своих действиях руководствовалась каким-то чутьем, интуицией ученого, многократно усиленной действием препарата.
Я лихорадочно пролистывала бумаги. Мои собственные выкладки по теме, промежуточные итоги исследования, отчеты о смерти экспериментальной группы… Нет, все это я читала десятки раз. Результаты анализов крови подопытных взятые до начала эксперимента, по ходу его проведения и после смерти. Все изменения в допустимых пределах, ничего настораживающего. ЭКГ каждого из подопытных. Никаких отклонений!
Мог ли препарат активизировать дремлющие гены, ответственные за серьезные наследственные заболевания? В таком случае мы бы заметили изменения в состоянии подопечных. Но в любом случае, нужно повнимательней рассмотреть дела ближайших родственников. Подопытных набирал Мажаров, вероятно, полное досье хранится в его кабинете. Я покинула лабораторию, спустилась на этаж ниже и, воровато оглянувшись, просочилась в кабинет начальника охраны. Перерыв все документы в ящиках стола и не найдя там ничего интересного, тщательно осмотрела комнату и обнаружила на левой стене чуть выступающую плиту. Нажатие, и плита, щелкнув, оказалась у меня в руках, открыв моему взору потайной сейф. Цифры замка буквально сами собой сложились в нужную комбинацию. Я достала из тайника первую попавшуюся папку, бегло ее просмотрела и отложила прочь, не найдя ничего для себя интересного. Зато содержимое следующей заставило меня похолодеть. В папке находились сведения о двух десятках людей, шестеро из которых и принадлежали к моей экспериментальной группе. Странно, отбор велся на вокзалах и в каких-то мелких забегаловках. В графе «родственники» у всех шестерых стоял прочерк, а сама графа была выделена маркером. Это что же получается — отсутствие родственников стало определяющим фактором при наборе группы?! Веселые дела. Выглядит так, словно, будучи уверенными в провале эксперимента, заранее продумывали, как удачнее замести следы. Но я-то была уверена в успехе! И всем твердила, что осечки быть не может. А это значит, что следы собирались заметать вне зависимости от хода эксперимента. Вот они, недостающие фрагменты мозаики страшного исхода эксперимента. Мой препарат не убивал подопытных — теперь я вновь была в этом уверена. Мажаров убил их сам или чьими-то руками, не имеет значения. Хотя, что там Мажаров — мелкая сошка, заправляет-то всем, конечно, Сизов.
Я вернула папки на место и хотела уже закрыть тайник, но тут мое внимание привлекла лежащая в глубине ниши фотография. Достав ее, я обомлела — с глянцевой поверхности задумчиво глядел Алекс.
Бог мой! Значит, они его ищут? Знают, что он принимал препарат? Не важно, если и не знают — догадаются. Стало быть, я должна найти его раньше.
Я распахнула окно и прыгнула вниз. Теперь меня, конечно же, заметят, но я не стала придавать этому значения — сейчас имеет значение только скорость. Пулей пролетев мимо ошеломленных охранников, я легко перемахнула через забор и, не сбавляя темпа, побежала прочь.
Когда сигнальные сирены, включенные охраной, остались далеко позади, я позволила себе остановиться и, откинув пряди спадающих на лицо волос, приступила к поиску Алекса. Я растворилась в пространстве, стала самим городом, каждой клеточкой ощущая происходящее вокруг.
Машины скользили черными шинными лапами по поверхности моих дорог, птицы вили гнезда в кронах моих деревьев, голодные кошки ловили тощих мышей по моим сырым подвалам. Тысячи людей пульсирующими алыми точками перемещались по моим улицам. Разве может быть что-то легче, чем узнать тебя среди тысяч прочих? Среди миллионов прочих? Среди миллиардов? Я-город чувствовала каждый шаг Алекса и каждый его вздох, я-Марина бежала к нему, бежала на пределе своих немалых возможностей, задействовав все ресурсы питаемого препаратом организма. Я должна была успеть.


(интерлюдия)

Майор лежал на старой, видавшей виды плащ-палатке, в перекрестье оптического прицела находилась пара обычных гаражей. Обычных, если не считать того, что там, в темнеющем провале стен, был захоронен кожаный плащ и пара шипованых ботинок. Вещи принадлежали Алексу.
Майор ждал. Ждал и холодный, покрытый каплями утренней росы, ствол калибра 12,7. Рано или поздно Алекс за вещами придет, рассуждал майор, не может не прийти, иначе не стал бы прятать, а выкинул бы, как рваную футболку. Надо же было этой дуре позвонить в милицию, — ухмылялся майор. Если б не эта глазастая тетка, искали бы мы этого парня еще лет пять. Мысленные разглагольствования майора прервал Алекс, появившийся в дальнем конце прохода. Парень шел, не таясь, очевидно, абсолютно уверенный в своей безопасности. Майор пару раз глубоко вдохнул и приник к прицелу.

Алекс наслаждался рассветом, босые ноги шлепали по асфальту и лужам, и в душе царило полное спокойствие, так всегда по окончании действия порошка — еще пару часов будет все отлично и лишь затем кошкой подкрадется беспокойство и желание снова нырнуть туда, за границы реальности.

Марина не бежала, летела, неслась на пределе возможности, она четко видела Алекса, но так же видела и того, кто приник к оптическому прицелу. Она понимала, что не успеет ни за что и тогда всеми силами души пожелала невозможного…

В утренней тишине выстрел грянул подобно раскату грома, майор вскочил, не веря своим глазам, за долю секунды до выстрела парень исчез! Просто растворился в воздухе!
- Так не бывает, — пробормотал майор себе под нос и спрыгнул с крыши. Следы обрывались на ровном месте, в стене — там, куда угодила пуля, выбив здоровенный кусок плиты, — образовалась яма. Следов крови не было.
- Чтоб тебя! — Майор огляделся по сторонам. Свидетелей нет, но надо убираться отсюда, а Сизову можно сказать, что работа выполнена, с милицейским начальством он договорился заранее, факты несчастных случаев у него будут на руках. Майор еще раз огляделся и, поправив перчатки, направился к припаркованной неподалеку машине.

Люди толпились вокруг, ничего не понимая. На мокром асфальте, разметав пушистые локоны, лежала девушка, на бескровном лице застыла счастливая улыбка. Рядом, уткнувшись ей в грудь лицом, едва заметно раскачиваясь, сидел парень.
- Она успела, она успела, — едва слышно бормотал он. — Она и вправду любила меня. Слышите! — Алекс вскочил, лицо его было искажено. — Она любила меня! А я убил ее!


Этим же вечером самолет, зафрахтованный кампанией Сан-Эйч-Ти, потерпит аварию, все находящиеся на борту пассажиры погибнут.
Этим же вечером в камере следственного изолятора будет найден повешенным гражданин А., арестованный по подозрению в убийстве троих сотрудников службы безопасности корпорации Сан-Эйч-Ти и своей невесты.
Этим же вечером… Впрочем, сейчас утро. И поникший, усталый человек баюкает в объятиях красивую, безжизненно улыбающуюся девушку, а вновь начинающийся дождь тщится укрыть их от подступающего дня.

Тебе больно?


У нее были красные глаза. А еще она улыбалась, так, что становилось жутко. Настоящий маленький уродец с претензией на оригинальность.
Мальчикам, конечно, не дарят кукол. Тем более таких.
- Машинка будет в следующий раз, - сказала мама. И погладила его по голове. И добавила: - Извини.
Вообще-то она хотела девочку. Но такое не всегда получается.
- Я заберу ее, если хочешь, - предложила мама.
- Не надо.
Он не хотел обижать маму - у нее ведь больше никого нет, кроме него, хотя она рассказывала, что когда-то был папа. А потом он ушел и ему сейчас там хорошо, поэтому не надо плакать.
Главное, чтобы ребята во дворе не узнали.
Он посадил куклу в угол, рядом с зайцем, у которого было оторвано одно ухо, и до вечера про нее не вспоминал.

У нее было такое выражение лица, что хотелось ее ударить. Оторвать руку. Или ногу.
То есть она всего лишь улыбалась, но от этого было очень неприятно. Он пошел на кухню и взял ножик.
- Что ты делаешь? - мама заглянула в комнату. - Это тебе зачем?
- Кукла заболела, - соврал он. - Я доктор. Я ее буду лечить, делать ей операцию.
- Понятно, - сказала мама.
Может быть, он станет врачом, когда вырастет. Дети обязательно должны кем-нибудь стать, когда вырастут.

- Тебе больно?
Он улыбался. Кукла молчала. И он воткнул ей в глаз еще одну булавку.
Потом он сломал ей обе руки.
Разрезал живот, сначала вдоль, затем еще поперек.
Аккуратно вырезал ноздри.
Проткнул щеку ножницами.
И повесил в ванной, на бельевой веревке. Пока мама была на работе.

- А где кукла? - спросила мама.
- В углу. Только ее нельзя беспокоить, - объяснил он. - Кукла еще не выздоровела.
Мама улыбнулась.

Лезвие проделало только малую часть пути по гладкой коже.
- Тебе больно?
Она только тихо застонала в ответ. Слабо шевельнулись связанные руки, с отрезанными фалангами пальцев.
- Я хочу заглянуть тебе внутрь.
Черные дыры, на месте которых недавно были глаза, слепо смотрели в пространство темной комнаты.
- Знаешь, - лезвие заскользило дальше, оставляя за собой тонкую багровую дорожку, - когда я был маленьким, у меня была кукла. Отвратительная кукла, с ужасными красными глазами. Мальчикам вообще не дарят кукол...

Он печально посмотрел на свои окровавленные пальцы.
- Ничего интересного. Вы все одинаковые внутри. Скучно.
В углу сидела кукла. С отрезанной до локтя рукой, поломанными ногами, вырванными волосами, вязальной спицей в щеке. Старая-старая кукла.
У нее были красные глаза. А еще она улыбалась.

*считать фанфиком на песню "ТиБиБо" А. Литвинова *

Сообщение отредактировал Hellish Cat - 23-02-2008, 13:25

- Я вовсе не помыкаю тобой, как могло бы показаться, – рассуждал Вармен, ведя в поводу невысокую, навьюченную, парой добрых мешков, мохноногую лошаденку, степной породы.
Они двигались по старой заброшенной дороге, направляясь в Аркаим. Жаркое летнее солнце, до мелкой пыли иссушившее дорожную грязь, радости путешествию не добавляло и поэтому, Вармен беседовал с единственным, возможным попутчиком.
- Ну, сама посуди, я ведь кормлю тебя? – Вармен разглагольствовал, не обращаясь к лошади напрямую, но, предполагая, что та слышит и прекрасно его понимает.
- Я за тобой ухаживаю, обеспечиваю тебя амуницией, в конце концов, я обеспечиваю тебя на постой! За это ведь нужно платить, а денег у тебя нет! – резко остановившись, Вармен обернулся и уставился на удивленно замершую лошадь – ну-ка, посмотри мне в глаза, - он попытался заглянуть в глаза лошади - у тебя ведь нет денег?
Лошадь от неожиданной остановки глотнувшая изрядную порцию пыли чихнула и замотала головой.
- Я так и думал, – успокоился Вармен и продолжил движение.
- Так вот, исходя из всего выше сказанного, я утверждаю, что раз я забочусь о тебе, я имею право на твою дружескую помощь, которая и выражается в доставке груза с одного места на другое. Ну, согласись, я ведь не требую от тебя много? – Вармен возвел глаза к небу, собираясь перечислить все то чего, он от лошади не требует, но не успел, так как перед ним, буквально шагах в десяти, возникла парочка ребят весьма залихватского вида.
- Не надо быть колдуном, чтоб понять, что в попутчики они не набиваются, – пробубнил Вармен себе под нос, от неожиданности выпустив повод. Лошадка, потеряв поводыря и практически смысл в жизни, замерла посреди дороги каменным изваянием.
- Доброго денечка, – радостно поздоровался Вармен, не забыв, однако, ощупать всех опытным взглядом торговца. Не подскажете ребятки до харчевни тут далеко?
- Тебе уже нет, – криво усмехнулся один из них и шагнул вперед – товар гони, да и клячу свою тоже!
- Позвольте, - Вармен не на шутку возмутился – во-первых, ее зовут Шико, во-вторых, товар принадлежит мне, а в-третьих, вам бы не плохо представиться!
- Это ты скоро преставишься, – прогудел бородатый здоровяк, и низко нагнув голову, двинул на Вармена. Предводитель остановил его жестом – Погоди, я думаю, наш друг просто ошалел от жары. Он усмехнулся Вармену - Мы не монахи, мы разбойники и потому, если тебе дорога жизнь, скидывай кошелек и тягай отсюда так, чтоб только пятки твои сверкали.
- Нет, ну, это просто хамство! – возмущенно развел руками Вармен – остановить порядочного торговца посреди дороги, ни здрасте, ни доброго денечка. Скидай сапоги давай деньги и беги коли жизнь дорога! А где же справедливость? – он вопросительно уставился на небо, словно ожидая ответа. Небеса молчали.
- Да я ему башку проломлю! – вновь зарычал детина и попытался отстранить предводителя.
- Черте что творится в мире! – сокрушался разгневанный торговец. Он спокойно снял перемет и повесил его на шею понуро стоявшей лошаденки – подержи-ка подружка, пока хозяин разберется с этими нахалами. Молодые люди! Я уважаемый торговец, мое имя Вармен и мой вам совет, исчезните так же, как появились и я клянусь, что даже не стану доносить на ваше нелицеприятное поведение, в противном случае мне придется вас убить.
- Что?! Дружный хохот огласил пустынные окрестности. Ладно, – оба разбойника вразвалочку направились к нему.
- АНАКАНИС!!! – воскликнул Вармен, вскинув к небу руки, и на одного из врагов обрушилась сияющая сеть.
Выхватив меч, Вармен встал в боевую стойку – Вы друзья немного ошиблись, полагая, что человек в одиночку отправившийся в такое приключение полагается только на бога.
Здоровяк, рыча, как медведь, катался в дорожной пыли, пытаясь разорвать сеть.
- Бессмысленная затея, – бросил ему Вармен, не спуская глаз с противника – магическую сеть не берет даже серебро и булат.
В этот момент предводитель швырнул кинжал. Лезвие клинка Вармена, прочертив в воздухе тусклую молнию, отшвырнуло кинжал в пыль.
- Хорошая попытка, – кивнул он, улыбаясь – но глупая, парным оружием легче одолеть соперника, ну если конечно владеешь. Показать?
Сделав шаг вперед, неуловимым движением, Вармен, подкинул кинжал в воздух и поймал его левой рукой.
- Анже! – выкрикнул он и окутавшись слабым голубоватым сиянием, ринулся на врага.
Поединок длился считанные секунды, клинки встретились и с противным скрежетом заскользили друг по другу, в этот момент Вармен, резко припав на одно колено, вогнал кинжал под ребра сопернику, сбоку, под руку, где никакая кольчуга или латы не могли дать защиты. Еще секунду разбойник стоял с остекленевшими глазами, затем, хрипло выдохнув разорванными легкими, рухнул в пыль, пуская кровавую пену.
- Вот так, - с грустью констатировал Вармен.
- Думаешь, мне было приятно его убивать? – спросил он, присев на корточки возле затихшего здоровяка. Должен тебя разочаровать, вовсе нет.
Он отшвырнул в сторону окровавленный кинжал – Но вы не оставили мне выбора. Я буду более великодушен, я дам тебе выбор. Сейчас я сниму заклятие и отпущу тебя на все четыре стороны. Но вначале ты пообещаешь мне, что больше никогда не станешь грабить и убивать. Если ты этого не сделаешь, – Вармен слегка призадумался – я, пожалуй, все равно сниму заклятие, но лишь для того, чтоб дать тебе умереть как мужчине с оружием в руках. Ну, так как?
- Я обещаю, обещаю - неуклюже закивал здоровяк.
- Надеюсь, ты понял, что я колдун, – улыбнулся Вармен - и ты только что, сам на себя наложил заклятие и если ты нарушишь его, ты умрешь!
Вармен сделал страшное лицо, по крайней мере, ему так показалось. Поднялся, что-то прошептал, взмахнув рукой над беспомощно лежащим бородачом, сеть мгновенно исчезла. Бородач тут же вскочил и отбросив шестопер, рванул в сторону темнеющего невдалеке леса.
- Вот так вот Шико, ни тебе слез умиления, ни слов благодарности, за наставление на путь истинный, - тяжело вздохнул Вармен. Ну и что мне с тобой делать? – спросил он, глядя на труп? Заставить тебя самого вырыть себе могилу? Я бы конечно мог, хоть я и не некромант, но как это отразится на психике проезжающих? Нет уж, – Вармен сложил руки, словно для молитвы, закрыв глаза, тихо зашептал. Через какое то время на труп обрушилось облако сияющей пыли, когда оно рассеялось, на дороге лежала только одежда несчастного. Так то лучше, – Вармен отер пот со лба - все равно, что могилу копал – ухмыльнулся он. Сняв с шеи Шико перемет, он легонько потянул за повод и лошадка, вновь обретя хозяина и смысл жизни, так же устало и грустно, как и пять минут назад, двинулась вслед за ним по старой заброшенной дороге.

Секунда

Одна секунда. Промежуток времени, взятый условно. Она равно примерно произнесению вслух слов «раз и», неспеша, с расстановкой. Или «двадцать один». Или «тридцать три». Много это? Немного?
Ты не знал, почему так случилось, ты ничего не сделал, просто пришел с приятелем в торговый центр, не взяв даже крупных денег с собой. А оно случилось вдруг, даже внезапнее, чем вдруг, оно как в плохом монтаже, просто следующий момент, а предыдущий болтается оторванной лентой и бахромится.
Ты понял, что взрыв изнутри выглядит совсем не так, как в кино, и нет в нем ничего зрелищного. Тебя придавило упавшей балкой, ведь должно же кого-то придавить. Кто-то погибает сразу, кто-то убегает, а кого-то придавливает. Причем из них кого-то вытащат, кого-то – нет. почему именно тебя – нет, ты не мог понять, не хотел поверить, и не верил. Ты ведь кричал.
Ты кричал так громко и долго, что собственные уши перестали слышать что-либо. Ты кричал и был уверен, что услышан, тебя невозможно было не услышать!!
Ты еще кричал, и звал, и скреб пальцами известку, она забивалась под ногти, но это все ерунда. Ты кричал, потому что знал, был уверен, что вот сейчас, именно сейчас, тебя услышат, и прибегут, и станут откапывать. Сейчас. Сейчас. Сейчас.

Ты замолчал ровно за секунду до того, как я мог тебя услышать.

Я пришел в этот зал, прислушиваясь чуткими ушами к малейшему шороху. Вдруг кто-то остался под завалом? Вдруг кто-то еще жив, и ему нужна, необходима моя помощь? Я искал тебя.
Но ровно за секунду до этого ты замолчал.

Я не услы..

Одна секунда. Раз и. Двадцать один. Тридцать три. Как тебе больше нравится. Если вывернуть ее наизнанку, она окажется больше года, больше столетия, она может так много…
Не молчи. Кричи. Кричи. Кричи.

Это снова мы с Сигрид.

Вначале было слово. Точнее, десять:

-столб (фонарный)
-ландыши
-пепел
-занавеска
-простыня
-макароны
-тесемка
-военкомат
-чернила
-комар

И предполагалось, что с ними в ходе эксперимента надо написать сказку.
Да, с первого взгляда и не скажешь, что могло что-то такое сказочное получиться…
Но вроде получилось.


День был тихий и непорядочно грустный.
Непорядочно - потому что небо совсем не было затянуто тяжелыми свинцово-серыми тучами, и мелкий дождик вовсе не накрапывал случайным одиноким прохожим за высоко поднятые воротники, и у поэтов не начиналось обострение меланхолии от одного взгляда за окно, и печальные голуби не сидели, нахохлившись, на козырьках подъездов. Это был нормальный весенний день, с солнышком, белыми на голубом фоне облачками, звенящими по мостовым ручейками.... но все равно тихий и непорядочно грустный.
Фонарный столб поглядывал вниз, на однообразно ровный асфальт, и отчаянно скучал. Ему было просто потрясающе скучно. Стрелки на часах, которые на него зачем-то повесили в прошлом году, медленно, но верно подбирались к пяти, монотонно поскрипывая и нагоняя на столб еще большую скуку. В пять здесь обычно появлялись они. Двое. Сначала он, с непременным букетом, потом она.
Золотым пеплом ложилось на плечи и затылок неумолимо краснеющее солнце. Она подошла к столбу, подняла голову. Опоздание на десять минут почему-то сегодня ен принесло обычного эффекта- его не было. Ни с букетом, ни с конфетами, ни с мягкой игрушкой. Его не было вообще. Она неуютно поправила тесемки сарафанчика, легкого и воздушного, желтовато-белого, с бабочками на лямках. Она посмотрела на небо. На облака. На желтое без бабочек здание военкомата через дорогу. Он не появился.
Она ушла, когда обе стрелки благополучно миновали шестерку.
"Бедная", подумал фонарный столб и погрузился обратно в свои мысли. А тоненькая фигурка в сарафане брела прочь, опустив плечики, вся какая-то жалкая и до невозможности одинокая.

Ветер, залетевший через открытую форточку, заигрывал с занавесками. Она сидела на кухне, уронив голову на руки, и плакала, и сама не знала, от чего именно.
Было больно и обидно одновременно, а еще было непонятно. И страшно. И все это вместе. Он ведь обязательно предупредил бы, если бы точно знал, что не сможет прийти? Ведь предупредил бы? Маленький весенний комар, почти прозрачный, сел на запястье и легонько уколол его, чтобы наконец-то напиться, но она даже не пошевелилась. На плите остыли приготовленные макароны.

(с кошкой, дальше)

Перед ней лежал листок. Чистый листок, в линейку, на полях карандашом написано «Оля дура», в углу синела чернильная клякса, необъяснимо напоминающая букет ландышей.
Букет, который он ей не принес. Она не смотрела на комара, и он, обиженный невниманием, улетел, тонко и немного манерно жужжа.
Телефонный звонок, дребезжа, разорвал с треском простыню пустого вечера.
- Привет.
- Ты?
- Я.
Она помолчала. Вначале захотелось отшвырнуть трубку. Потом - крикнуть что-нибудь обидное. Потом - потребовать объяснений, извинений, оправданий, еще каких-нибудь длинных слов...
- Почему? - неожиданно спокойно спросила она наконец. - Я ждала.
Он улыбнулся. Этот мерзавец улыбнулся!
- я знаю. Спасибо. Прости, это все «Жигуль». Звоню из больницы. Нет, все хорошо. Ерунда. Прости. Завтра я тоже не смогу прийти. Не грусти.
Комар покружил под люстрой, с любопытством присел на рычаг телефона.
- Из больницы?
Уронить трубку, наверное, было бы правильно. Или опустить ее вот так, прижав к груди и побледнев - как в кино... в кино же не станут показывать зря? Но она не побледнела и трубку не уронила. И не опустила даже. Только добавила еще, тихо-тихо:
- Хочешь,я приеду? Прямо сейчас?
- Да… - пауза, смятая смущением, ехать через весь город, но..- да. Пожалуйста. Очень хочу тебя увидеть. – Голос такой, как в кино и не как в кино, потому что настоящий, даже более настоящий, чем комар у плафона, чем цветочки на занавеске, чем остывающие липкие макароны.
- я.. тогда.. через двадцать минут.. хорошо? Ты подождешь? Хорошо?
- Конечно.
Убегая, она даже не потрудилась закрыть окно.
По-прежнему скучающий фонарный столб даже внимания не обратил на желтое маршрутное такси, пролетающее мимо. А там - она прижималась лбом к оконному стеклу, считая про себя секунды, за секундами - минуты...
Все было хорошо. Правда.
А на следующий день она сама привезла ему ландышей.

Игроки
Когда человечество только начало активно заселять другие звездные системы, то некоторые философы пытались найти что-нибудь, что всегда будет общим у культуры Земли и тем, что развивается в колонизированных мирах. Как подметил один из наблюдателей – бары точно не переменятся.
Увы, с момента изобретения таковых сложно было бы придумать что-то принципиально новое. Разве что напитки теперь доставляли небольшие автоматы-официанты; на куда более развитых планетах стаканы наполнялись прямо на столике у клиента, но для Ветонии хватало и этого.
Еще одним отличием было то, что бармен не протирал стаканы (как это обычно изображают), а читал с экрана местную газету, не проявляя особого интереса к посетителям.
Таковых, впрочем, было немного. Пара пилотов, зашедших выпить между рейсами – потрепанные комбинезоны, значки по числу межзвездных рейсов. Худощавый молодой человек в деловом костюме, по виду клерк или корабельный счетовод, с крупным серым котом на коленях.
И еще одна, куда более примечательная личность. Бритая голова, мощные мускулы, тяжелый бластер в кобуре на поясе… сразу можно причислить к пиратам или наемниками.
Впрочем, на Ветонии этим никто не интересовался. Планета находилась в Нейтральном Поясе* и, естественно, отличалась свободными законами.
Негромко играла музыка. Пилоты беседовали о чем-то своем, щедро добавляя в речь профессиональных терминов. Клерк поглаживал кота и неспешно пил пиво. Бритоголовый осушил уже четвертый стакан, сосредоточенно читая что-то с электронного планшета.
Идиллия.
Идиллию нарушила распахнувшаяся дверь и прошедшие через нее четверо.
Возглавлял группу массивный вольфар** со светлой шерстью и в крупных очках с темными стеклами; тяжелым плазменником он поигрывал с почти что небрежной грацией. Два человека чуть позади держали на виду лазерный пистолет и игломет; вошедший последним гибкий темный фелисианин*** был вооружен сразу двумя легкими бластерами.
Бармен, только бросив взгляд на новых гостей, мигом нажал клавишу на браслете и скрылся в открывшейся позади стойки двери; та немедленно отсекла его от всего, что могло произойти. Принцип «ничего не вижу, ничего не слышу» был известен его коллегам по всему известному пространству.
– Нам нужен только один, – заявил вольфар. Кинул взгляд на пилотов. – Все остальные – вон.
Пилотов и долго упрашивать не пришлось; фелисианин вежливо посторонился, пропуская их.
Бритоголовый вскочил со стула, сжимая бластер.
– За мной пришли?! – рявкнул он. – Пусть и четверо…
– Заткнись, – бросил вольфар. – Ты нам до дюзы.
Смотрел он при этом мимо пирата, и тот недоуменно опустил оружие.
Четверо двинулись к столику в глубине, рассредоточившись так, чтобы не перекрывать друг другу линию огня. Все взгляды были прикованы к «клерку», спокойно отодвинувшему стакан с пивом.
– За котом приглядывайте, – велел вольфар. Предосторожность была не излишней – хватало примеров, когда безобидное животное на деле оказывалось результатом работы биологов и настоящей машиной смерти.
Движением зрачков он перевел очки в новый режим, осматривая цель. Нет, никакого оружия под одеждой. Обычный человек, пусть даже и в неплохой форме.
И у кота никаких имплантатов. Хотя это еще ничего не значит.
– Лазер, лучше тебе не сопротивляться, – предупредил вольфар, направляя плазменник в грудь «клерку». – С четверыми тебе не справиться.
– Четверо на одного – конечно, условия неравные, – согласился тот. – Как вы меня нашли-то?
Он по-прежнему был расслаблен, и даже улыбался. В серых глазах страха даже и близко не было.
Бритоголовый недоуменно смотрел на происходящее, и на лице отражалась даже явная обида – он был искренне уверен, что если по чью душу сюда и придут, так именно по его.
– Да он кто вообще такой? – прозвучал вопрос.
– Лазер, – мурлыкнул фелисианин. – Игрок. Очень хороший игрок. Только иногда обыгрывает не тех, кого надо, и получает из-за этого массу неприятностей.
– А теперь сгинь, – подвел итог вольфар, и с намеком покачал плазменником.
Соваться в чужие дела бритоголовому явно не хотелось, и бар он немедля покинул.
– Пошли, – велел вольфар.
– Все же ответьте – как вы меня умудрились найти? – Лазер пересадил кота на стол, и на зверя немедленно нацелились оба человека.
– Скажи спасибо своему питомцу, – оскалился вольфар, кивнув на кота. – Ты можешь внешность поменять, но зверь слишком заметен. Примелькался в каждом казино, в которые ты его таскал. Избавился бы от него – и тогда б искать было труднее.
– Может и так, – вздохнул игрок, поправляя массивный браслет на запястье. – Но это невозможно.
Кот приоткрыл один глаз, посмотрел на компанию, фыркнул и отвернулся.
– Рукавов не касайся, – предупредил вольфар. – И вообще держи руки на виду.
Увы, хватало видов оружия, которые детектор в очках засечь не мог.
– Хорошо, хорошо, – вытянул перед собой руки Лазер и начал вставать. Один из людей свободной рукой отстегнул от пояса наручники и подошел вплотную.
– Кстати, скажи и ты, если уж заговорили, – заметил вольфар. – Почему тебя так прозвали? Вроде ты не особенно скоростной. И играешь блестяще, но не то чтобы быстро.
– А, – улыбнулся Лазер. – Всем интересно. А все на деле просто…
Он посмотрел на наручники и внезапно резко дернул правой рукой.
Тонкие рубиновые лучи, плеснувшие из кончиков пальцев, с легкостью рассекли тело противника на части; Лазер взмахнул левой рукой, и точно такие же алые, почти беззвучно шипящие линии снесли голову вольфару.
Все произошло очень быстро; оставшиеся двое еще не успели ничего сообразить, когда игрок кинулся в сторону, вновь нанося удар.
Человек с лазером успел пригнуться, пропуская смертоносные лучи над собой; кот, слетев со стола, метнулся за стойку. Бластеры фелисианина полыхнули огнем.
На пол рухнули останки второго человека; мгновением спустя к нему присоединился обезглавленный вольфар.
Лазер оказался куда более быстрым, чем могло показаться изначально; от выстрелов он сумел увернуться и немедленно ответить.
Сложенные в щепоть пальцы левой руки метнули куда более мощную вспышку, не хуже обычного бластера; боец с лазером сделал шаг назад и повалился навзничь. Вместо верхней части лица образовался черный ожог.
Фелисианин уклонился от очередного взмаха лучей из пальцев, и с безупречной точностью всадил два выстрела в корпус противника.
Рубашка прогорела мгновенно, и на пол посыпался черный пепел от сожженной ткани… под которым блеснула зеркальная поверхность антилучевой защиты.
Боец успел этому лишь удивиться; долей секунды позже алые лучи полоснули по телу, отсекая руку и ногу.
– Ну вот и все, – поправил галстук… вернее, верхнюю, оставшуюся целой половину Лазер. Посмотрел на еще живого противника. – Это как, понятный ответ?
Он встряхнул руками; на кончиках пальцев уже нарастала синтеплоть.
Фелисианин затуманенным от боли взглядом поймал браслет на запястье и вдруг с необычайной ясностью понял, почему детектор в очках не предупредил об опасности.
Постановщик помех. Полная иллюзия обычного человеческого тела.
Редкая вещь, и очень дорогая. Впрочем, как и имплантаты в пальцах, или антилучевая защита.
Видимо, к обороне Лазер подготовился не хуже, чем к важной партии.
– Игрок… – выдохнул фелисианин, пытаясь заставить уцелевшую руку поднять бластер. И уже понимая, что попасть не сможет.
Лазер наклонился, поднимая игломет. Раздалось короткое шипение выстрела.
Из-за стойки вышел кот. Скептически посмотрел на тела и вспрыгнул на стол.
«Я всегда вам, людям, удивляюсь, – скользнула мысль. – Эти ваши хирургические лазеры были придуманы для лечения, а ты из них такое жуткое орудие сделал».
– Таковы мы, Тойо, – пожал плечами Лазер. – И не надо мне читать лекцию на тему того, что вы, эйсехи, такими грубыми методами не пользуетесь, я ее уже слышал.
«Не буду, – согласился Тойо. – Тем более, что я обо всем этом знал, когда тебя нанимал».
– Это точно, – хмыкнул Лазер. – Интересно, кто-нибудь когда-нибудь догадается, что игрок – это ты, а я – охрана?
«Было бы нежелательно, – фыркнул Тойо. – Хотя разве что нам псионик, как я, попадется».
Открылась дверь за стойкой; выглянул бармен. Звуки выстрелов, в отличие от негромкой речи, были слышны, и он здраво рассудил, что все кончилось.
– А убирать кто будет? – поинтересовался он, оглядывая помещение.
– У них в карманах наверняка хватает денег, чтобы оплатить уборку, – небрежно махнул рукой Лазер. Подняв на руки кота, он направился к выходу.
– Кстати, а чем это? – проявил интерес бармен. – Как они стреляли – слышал, а вот твоего ответа…
– Не поверишь, – улыбнулся Лазер. – Их мой кот задрал. Никогда не знаешь, что ожидать от этих зверей, правда?
Бармен недоверчиво посмотрел на зверя.
– Мур? – невинно осведомился тот.
26.02.2008

*Нейтральный Пояс – ряд планет, не входящих ни в какое государство, но и не являющихся частью Вольных Территорий. Принимают у себя всех, кто прилетает; местные законы запрещают лишь вредить жителям самой планеты. На сделки инопланетников, проводимые на их территории, внимания не обращают, разве что представителей планеты пригласят засвидетельствовать заключение, как независимую и беспристрастную сторону.

**Вольфары – киноидные гуманоиды, похожие на земных волков. Высокоразвиты, воинственны, агрессивны.

***Фелисиане – фелиноидные гуманоиды, похожие на земных кошек. Высокоразвиты, изящны, малопредсказуемы.

Кража

Вечер, обещал быть погожим, облака растворялись в пламенеющем зареве заката и ветер, зашвыривая их остатки за горизонт, разгонял рябь по холодным лужам.
Кованые ворота слегка скрипнули, пропуская вереницу из шести человек.
- Милости прошу, – произнес привратник, жестом приглашая всех следовать внутрь, - вас ждут.
Вошедшие направились к дверям, звуки шагов метались в каменном мешке двора и отражаясь от мокрой булыжной мостовой таяли в небе. Колонну приглашенных замыкал человек громадного роста.
- Видимо действительно случилось нечто серьезное, как считаешь, красавчик? –шепнул он впереди идущему.
- Поживем, увидим малыш, - так же тихо отозвался тот.

Немного погодя все шестеро стояли в зале приемов. Напротив, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной, расположился мэр города Таласа. Полумрак зала освещался пылающей магической надписью «Собственность города Таласа».
- Господа, - негромко начал он – надеюсь, вам известна причина, по которой вас собрали?
Никто из стоящих перед ним не нарушил тишину.
- Должен вам сообщить, – невозмутимо продолжил он – все, что вы услышите не должно уйти дальше этого зала. Если кто-то из вас сомневается в себе или собственной возможности хранить чужие тайны еще не поздно удалиться.
Тишина. Лишь негромко потрескивала под потолком пламенеющая надпись.
- Отлично, – кинул мэр – продолжим. Итак, сегодня, буквально пару часов назад, из сокровищницы города был похищен уникальный предмет, жезл сумрака. Кража настолько же уникальна, насколько бессмысленна, воспользоваться жезлом могут лишь немногие избранные. В любом случае, о любом использовании жезла в ту же секунду станет известно нам. Нам так же станет известно местонахождение предмета и его владельца. Однако нам не хотелось бы, чтоб этот уникальный предмет попал в чужие руки.
- Если позволите, – подал голос один из стоящих, – жезл уже в чужих руках, насколько я понял.
- Это так, – согласился мэр – но человек его укравший, скорее всего не представляет себе ценности предмета. И нам хотелось бы, чтоб кроме него никто более не видел жезла и тем более не прикасался к нему.
- Это понятно, – произнес юноша стоявший рядом с гигантом – однако хотелось бы услышать ваши мысли по поводу кражи, кто это мог быть и с какой целью он совершил данную глупость.
Мэр внимательно посмотрел на юношу - среднего роста, хорошо сложен, с мягкими вьющимися волосами и внимательным взглядом серых глаз. Его без преувеличения можно было бы назвать красивым, если б не шрам, перечеркнувший лицо наискосок от лба до правой скулы.
- Возможно, это как-то связано с некромантией, а может и нет, – пожал плечами мэр – у нас нет точных сведений, однако вам не стоит скидывать со счетов версию заказной кражи.
- Некроманты, – недовольно проворчал коренастый крепыш – если где-то запахло жареным, ищи неподалеку некромантов, гнилое племя. Он зло сплюнул себе под ноги и растер плевок.
- Итак, господа, - возвысил голос мэр – вы лучшие охотники за головами в этом маноре, но я хочу, чтоб вы запомнили, вор мне нужен живым! Я хочу услышать от него как он сумел проникнуть в сокровищницу и каким образом узнал о жезле.
- Вопрос, – снова подал голос крепыш – вор нужен живым или невредимым?
- А что есть разница? – удивленно спросил мэр.
- Если за дело берется кистень, – иронично усмехнулся юноша, которого гигант окрестил красавчиком, – то очень большая.
- Зато ты у нас милосердный, - буркнул крепыш, даже не глядя в сторону человека со шрамом.
- Что ж, спорные вопросы нужно решать сразу, - согласился мэр – вор нужен мне живым и невредимым. Еще вопросы есть?
- Вор использовал магию? – хмуро осматривая зал, осведомился красавчик.
- Мы думаем, нет, иначе бы наши сторожа это заметили, - мэр указал в темный угол, откуда донеслось глухое ворчание.
- Мрачные псы, - выдохнул верзила. Слышь красавчик, - он легонько толкнул соседа в бок – надо быть полным идиотом чтоб сунуться в эту дыру.
- Очевидно, дело того стоило, – обронил юноша, думая о чем-то своем.
- Еще вопросы? – спросил мэр, окинув взглядом собравшихся.
Охотники молча покачали головами.
- Отлично, - улыбнулся мэр – в таком случае не смею вас больше задерживать, вам выдадут денег на первичные расходы или возьмите одну вещь из сокровищницы на свое усмотрение. Тому, кто приведет вора, будет выдана награда, о сумме я думаю, говорить не стоит. Мы знаем, ваши услуги стоят недешево, а вы надеюсь, знаете цену нашего слова.
Мэр, прощаясь, слегка склонил голову и в ту же минуту боковые двери зала распахнулись.

Сокровищница впечатляла, охотники расхаживали по ней то и дело, замирая в восхищении.
- Дьявол меня раздери, - проворчал крепыш – такого я не видел нигде!
- И уже не увидишь, - усмехнулся красавчик. Он, в отличие от всех, стоял у входа с безразличным видом
- Как думаешь? – обратился к нему один из охотников - кто это мог сделать?
- Ты имеешь в виду эти вещи или кражу? – иронично поинтересовался юноша.
- Кражу конечно.
- Пораскинь мозгами, в городе не так много людей способных на такое, от силы человек десять. Теперь убери тех, кто не умеет обращаться с отмычкой хамелеоном, откинь тех, кто никогда при кражах не пользовался магией и останется всего ничего.
- Но мэр же ясно сказал, – перебил его охотник – магию тут не использовали!
- Ты неисправимо глуп, – покачал головой красавчик. Магию не использовали в замке, а как ты думаешь, совершивший такое, собирался убраться из города? Или он, по-твоему, сейчас пропивает жезл в кабаке? Тут не обошлось без телепортации, а заклинание такого уровня, даже разовое, без хорошей магической подготовки не прочтешь.
- Пошли, нечего уроки давать – прогудел, подошедший, громила – у них своя голова на плечах. Он сунул в руки красавчику кинжал с резной рукоятью.
- Более бесполезного предмета ты не смог отыскать? - поинтересовался юноша.
- Пошли! Умник! – бросил верзила, направляясь к дверям – это гораздо лучше, чем деньги.
Они проследовали полутемным коридором к выходу.
-Уф, – оказавшись на воздухе, выдохнул гигант – неуютно у них, так спину и свербит, словно кто в нее пялится.
- Не удивлюсь если ты прав, – с улыбкой произнес красавчик – и там понатыкано соглядатаев.
- Но как, а главное кто, умудрился жезл спереть а? – верзила легко толкнул тяжеленную створку и они оказались на улице.
- Размышляя логически, остается не так много – заметил юноша.
- И кто же? – спросил верзила, оглядываясь по сторонам.
- «Ночной лис», «Штырь», «Мышонок», «Вырви глаз», и «Сундук».
- «Сундук» сидит в тюрьме, – уверенно заявил верзила - и «Вырви глаз», отпадает, он третий месяц в кабаке, у торговой площади, обхаживает вдову трактирщика и небезуспешно. Судя по всему, решил уйти на покой. Вчера он был там, я сам его видел
- Нашим легче, – согласился красавчик – стало быть, всего трое. «Ночной лис» часто ошивается в богатом квартале в трактире «Рогатая луна». Пойдем, проверим?

«Рогатая луна» считалась приличным заведением. Абы кого туда не пускали, на то при входе всегда дежурила парочка головорезов. Район находился под защитой клана «ночных клинков», владельцы магазинчиков и прочих заведений платили им за охрану. Впрочем, деньги были потрачены не зря, драк и ограблений в этом квартале было меньше всего.
Красавчик и громила вошли внутрь беспрепятственно, их знали и плохого за ними не числилось.
- Габриель, – радостно произнес красавчик, указывая на очаровательную девушку одиноко сидевшую за угловым столом.
Вечер добрый Габриель! Они без приглашения уселись напротив. Как дела, как жизнь?
- Был добрый пока вы не приперлись, – ядовито буркнула она – какое вам дело до моей жизни? Я в последнее время никого не убивала, с чего бы охотникам за головами интересоваться мной?
- Ну, мало ли, – сверкнув зубами, улыбнулся красавчик, – а вдруг нам потребовалась информация?
- Я вам не осведомитель, – презрительно скривилась девушка.
- Но можешь им стать, – с угрозой в голосе произнес верзила. У тебя, несомненно, есть выбор, – нехорошо улыбнулся он – ты можешь стать трупом или узницей темницы Таласа.
- А можешь получить вот это, - красавчик выложил на стол кинжал. Нравиться вещица? – осведомился он, видя, как сверкнули глаза девушки. Она прямиком из сокровищницы мэрии, как думаешь, сколько людей может похвастаться таким оружием?
- Что вам нужно? – насторожилась девушка.
- Кто-то проник в сокровищницу города, - наклонившись через стол, прошептал юноша – сугубо между нами. Он сделал страшное лицо – это сверхсекретная информация! Наняты лучшие охотники за головами, мы с другом подумали, – юноша кивнул на верзилу – вдруг ты что-нибудь слышала, или догадываешься о чем-то. Мы бы могли обменять эту, по сути, бесполезную для нас вещь, на твои очень полезные для нас мысли. В конце концов, ты хоть и весьма молода, но принадлежишь к тому же цеху.
Габриель, откинувшись на спинку стула, задумчиво барабанила пальцами по столу.
- Даже не знаю, что вам сказать, – после недолгого молчания произнесла она. Надеюсь, вы, как и я вычислили людей способных на такое?
- Конечно, - улыбнулся юноша - иначе мы бы здесь не сидели. Проверив и осмыслив информацию, мы остановились на этих людях: Ночной лис, Мышонок и Штырь.
- Понятно, - Габриель облокотилась о стол и взглянула в глаза юноше. Меня вы в расчет не принимаете?
- Ты? – удивленно хохотнул юноша – тебе не хватило бы опыта, но даже соверши ты такое, глупо прятаться тут, нюхачи день и ночь шныряют по городу. Обшаривают каждый закоулок, вынюхивая украденную вещь.
- И что это за штука? – пытаясь казаться безразличной, спросила девушка.
- О! – юноша лукаво прищурил глаза – не думаю, что тебе нужно это знать. Тем более я, как и мой друг связан клятвой.
- Что ж, – Габриель небрежно придвинула к себе кинжал, слегка поглаживая рукоять – могу вам сказать что «Мышонок» и «Штырь» тут точно не при чем. Она бросила короткий взгляд на друзей. Это существенно сужает вам круг поисков, не так ли? Моя информация стоит этой безделушки? – она осторожно потянула кинжал к себе.
- Ох уж эти женщины, – буркнул верзила, накрывая громадной ладонью нежную руку девушки – информация конечно ценная, но хотелось бы точности.
- «Мышонок» и «Штырь», – девушка осторожно высвободила руку – сейчас обговаривают себе штатные должности в одном очень известном клане. Им явно ни к чему портить себе репутацию. Предупреждая ваш вопрос, – улыбнулась она – назвать вам клан я не могу, но вы можете догадаться, какой из кланов готов принять сомнительных личностей за приличный вступительный взнос.
- Это точно? – нахмурился юноша.
- Я не настолько глупа, чтоб врать.
- Поверю на слово, – красавчик сделал знак верзиле и тот убрал руку. Девушка принялась с интересом рассматривать кинжал.
- А ты случайно не в курсе, где «Ночной лис»? – юноша внимательно следил за реакцией Габриель на кинжал.
- Как сказать, – пожала плечами девушка – у меня, конечно, есть предположения, - она убрала кинжал за пояс. Я бы обследовала туманный остров. Хотя бы, потому что там запрет на магию, – она подмигнула – к тому же, там где видно не далее трех-пяти шагов, очень удобно прятаться. Особенно тому, кто способен чуять людей. Разве вы не знали о такой способности милого «Ночного лиса»? Она расхохоталась. Ну и напоследок, – ее слова просто источали патоку – не так давно он купил отмычку хамелеон и взял пару уроков у архимага Грегориана по вопросам телепортации.
Девушка поднялась с довольным видом и направилась к выходу – желаю удачи старички, – рассмеялась она и помахав на прощание рукой, скрылась в дверном проеме.

- Какого хрена! – орал верзила, когда они, с красавчиком, разбрызгивая лужи и грязь, неслись по улице. Ты что не видел, что этот гад нас подслушивает!
- Откуда я знал, что он станет за нами следить! – в перерывах между вдохами, вопил красавчик
Люди оборачивались на них и отпрыгивали в сторону, пытаясь увернуться от брызг и летевшей грязи. В конце улицы, диким гиканьем подгоняя низкорослую лошаденку, пытался уйти от погони хмурый крепыш. Он с трудом держался в седле, было видно, что бешеная скачка ему в диковинку. Полы его замшевой куртки трепетали за спиной как крылья маленького демона. Лошадь, сделав немыслимый пируэт на скользкой дороге, скрылась в переулке.
- Все, – махнул верзила, без сил остановившись на обочине – нам его не догнать.
- Теперь эта крыса воспользуется добытой нами информацией! – на одном выдохе рявкнул красавчик. Можно не сомневаться, – отдуваясь, произнес он – этот гад наймет людей и прочешет туманный остров вдоль и поперек!
- Я бы нанял орков, – отдышавшись, ответил верзила – они пахнут не так как люди. Больше шансов поймать беглеца, к тому же они сильней и выносливей.
- Какая разница, – расстроившись, отмахнулся красавчик – уплыли наши денежки.
- Есть идея! – громила невольно улыбнулся – мы можем купить свиток телепортации у Грегориана и прыгнуть на туманный остров. А там накостылять этому коротышке и отнять вора!
- Ты думаешь, он будет один?
- Да хоть с дюжиной орков! - осклабился верзила – я им такую головомойку устрою! А ты между тем умыкнешь вора. Главное тебе добраться до портала, а там кто вас найдет? Меня они, потеряв вора, убивать не станут, смысла нет, к тому же ты свидетель! Так что им останется только кусать локти.
- И чего мы торчим тут посреди улицы? – удивленно спросил красавчик – побежали!
И они помчались обратно провожаемые удивленными взглядами.
- Свиток телепортации? – удивился Грегориан. А можно узнать молодые люди кто вам посоветовал обратиться ко мне?
Они стояли в небольшом полутемном зале башни Грегориана. Почерневшие от времени и невиданных опытов стены еще хранили следы былого величия. Возле узкого окна, скорее напоминавшего бойницу, расположился письменный стол, массивный из темного старого дуба. Сам Грегориан был точной копией звездочета, которые так любят рисовать художники на старых гравюрах. Высокий, худощавый, с длинной седой бородой спускавшейся на некогда роскошную бело-синюю мантию.
- Ну, не то чтобы порекомендовали, – смутился красавчик – Габриель сказала, что вы продали свиток телепортации одному типу по имени Ночной лис.
- Габриель? – удивленно приподнял кустистые брови Грегориан - впервые слышу это имя. И вообще, я никогда не занимался телепортацией, это распространенная ошибка. Все это слухи, которые любят распускать мои бестолковые ученики, вам еще наплетут, что мне известен секрет философского камня. Я маг господа! Маг огня! Моя стихия огненные шары и пожары. Если вам угодно устроить небольшой Армагеддон, милости прошу, обсудим цены, а телепортация не моя стихия.
Громила и красавчик изумленно переглянулись.
- Но позвольте, – начал было верзила.
- Идем, – красавчик дернул его за рукав. Извините, – он поклонился магу – мы ошиблись, мы зайдем как-нибудь в другой раз.
- Как вам будет угодно, – улыбнулся маг.

- Ты что с ума сошел?! – вырвавшись, спросил верзила. Как мы без свитка попадем на остров!?
- Не дури, – холодно усмехнулся красавчик – нас только что облапошили, Ночной лис тут абсолютно не причем! Я не знаю, действительно ли он на туманном острове, или где-то в другом месте, но я точно знаю, что он ничего не крал! По крайней мере, в мэрии Таласа.
- Не он? – удивился верзила - а кто же тогда!?
- А ты пораскинь мозгами! Юноша довольно хлопнул себя по бедрам – ну надо же, провести нас как мальчишек! Ай да девчонка!
- Габриель? – лицо верзилы выглядело довольно глупо.
- Да ты сам посуди, – расхохотался, глядя на друга, красавчик. Кто наплел нам про телепортацию и Ночного лиса? Зачем ей врать? Зачем направлять нас по ложному следу?
- Ну, мало ли, - пожал плечами верзила – может, просто хотела заиметь кинжал.
- Нет, – протянул юноша - она отлично все продумала и я не удивлюсь, если подслуха она заметила раньше нас, потому и стала говорить так громко. Она рассчитывала, что мы кинемся на туманный остров и станем рвать там друг другу глотки. А затем обшаривать его минимум пару суток, за это время она успеет скрыться. Меня мучит лишь один вопрос, как она спрятала жезл?
- Никуда она не денется из города, – верзила прислушался к урчанию в животе – при появлении близь любых ворот вещь будет обнаружена нюхачами и ее тут же схватят, пошли лучше пожрем, а потом отправимся на поиски этой малявки.
- Бог ты мой! – воскликнул красавчик – как все просто, гениально просто, вот тебе и новое поколение, молодое да раннее.
- Что еще? – недовольно буркнул верзила
- Как ты не понимаешь! Мы сами подарили ей возможность обмануть нюхачей! Ни один из них не в состоянии определить количество вещей. Только присутствие, либо отсутствие вещи из сокровищницы. А у нее теперь есть кинжал! И она гордо может сказать, что подарили ей его мы и это будет правдой.
- И что же нам делать? – растерянно спросил верзила.
- Поставить себя на ее место, - улыбнулся красавчик.


- Итак? – мэр города принял их в личном кабинете
- Мы нашли вашу пропажу - улыбнулся юноша, протягивая сверток.
- Замечательно, а вор?
- Увы, - верзила сделал скорбное лицо – бедняге не повезло. Он оказал слишком сильное сопротивление и был убит в стычке. Тело лежит у вас во дворе.
- Кто он?
- Им оказался не местный и абсолютно незнакомый тип, – с прискорбием сообщил красавчик.
- Странно, – мэр испытующе посмотрел на охотников – вы уверены, что это он?
- Но жезл то был у него, – с невинным лицом произнес юноша.
- Что ж, - мэр поднялся и подошел к понуро стоящим охотникам – раз поставленная задача была выполнена всего лишь на 50% процентов, я думаю, никто из вас не станет возражать, если сумма оплаты будет уменьшена вдвое.
- Абсолютно справедливо, – кивнули оба.
- В таком случае, - мэр указал им на дверь - прошу, казначей ждет вас.
- Что ты думаешь об этом? – спросил в темноту мэр, когда за охотниками закрылась дверь.
- Они лгут, – ответил голос.
- Я так и думал, – одними глазами улыбнулся мэр – однако парни действовали оперативно. Я думаю, мы простим их на первый раз. Но тебе стоит выяснить мотивы их лжи.
- Это не трудно, – иронично откликнулся голос - если один мужчина врет другому, тут явно замешана женщина…

Сообщение отредактировал wwwolk - 13-03-2008, 20:14

А выбрать нам дано – одно…

Любовь и смерть, добро и зло…
Что свято что грешно - познать нам суждено…
Любовь и смерть, добро и зло…
А выбрать нам дано одно… (с)

Край крыши. Впереди, за горизонтом, - в сумрачной дымке луна. Внизу – темнота…
- Ника, дура, ты чего задумала? Сейчас же спускайся!! Ты же упадешь!!
- Н-не упаду!! Сама спрыгну!! У-уйди, не мешай мне!! Ты же знаешь… он не любит меня… Я так больше не хочу-у-уууууууууу…
- Ты что? Ты из-за Вальки чтоль? Глупая, спускайся!!! Черт, не нужно было позволять тебе столько пить – знала же…
Чуть качнувшись, Вероника сделала шаг вперед. Она слышала за спиной шум – значит, Алиса полезла следом и времени – в обрез.
- Ты ничего не понимаешь!.. Я его люблю-ю-ууу!... А он… даже не смотрит…
- Ника, дура пьяная, ну подожди же!! Остановись, послушай!!!
Еще один шаг вперед… Шаги все ближе…
- Бестолковая!!! Ты уверена, что он знает о твоих чувствах?..
Ника остановилась на полушаге, вздрогнула, покачнулась… и полетела вниз головой.
- Аааааааааааааааа….

Вероника рывком села на постели. В комнате царил полумрак, свет проникал лишь из полузавешенного окна. Рядом с окном стоял высокий человек в длинном плаще и курил. На мгновенье девушка опешила, и сердце забилось в груди, как растерянная птаха.
- Ва…
Юноша бросил сигарету в пепельницу и повернулся к девушке. В груди у нее сразу похолодело.
- Опять кошмары? Что на этот раз?
- Тьфу, Володя, напугал. Ну какие кошмары, ты что? Просто вспомнился один… мммм… неприятный момент. Что, уже утро?
- Только светает. Я уже хотел тебя будить. Все готово. Собирайся, нам пора.
Ника отбросила одеяло, сладко потянулась и опустила ноги на пол. Затем, абсолютно не стесняясь своей наготы, поднялась во весь рост и подошла к окну. За горизонтом поднимался яркий огненный шар. Рассвет. Рассвет первого дня новой жизни. Сегодня она наконец покажет, чего по-настоящему стоит! Губы самопроизвольно растянулись в улыбке. Она обернулась и посмотрела на спутника. Тот закурил вторую сигарету и поднял глаза.
- Прекращай нежиться. Одевайся, нам пора.

Они вышли в ночь вместе – высокий юноша с каштановыми волосами до плеч, в длинном темном плаще, и худенькая девушка, немногим ниже его ростом, в обтягивающем фигуру костюме. Сильный ветер развевал полы его плаща, делая куски ткани похожими на крылья гигантской летучей мыши, обнявшей и словно бы защищавшей пару.
- Ты готова? – он всегда спрашивает, хотя наверняка уже знает ответ.
Девушка молча кивает. Да, она готова. Уже давно готова.
Сила двух амулетов, сотканных из самых сильных эмоций в жизни молодых людей, создает пространственный переход. Он крепко держит ее за руку, чтобы сила разрыва между мирами не разбросала их. Легкая вспышка, практически незаметная в свете фонарей, мгновенье – и реальный мир теряет над ними контроль.

Переход – всегда вспышка перед глазами, но длится он лишь несколько секунд. Сегодня для нее все было иначе. В ярком свете, горевшем, казалось, в голове, начали вспыхивать эпизоды ее жизни.

…Двери детского сада. Мама держит за руку, но Ника видит других детей и вырывается – хочет чувствовать себя самостоятельной. Мама улыбается, понимающе кивает и отходит – однако наблюдает со стороны, девочка это знает. Однако неявный контроль ей не мешает. Кроха оглядывается по сторонам в надежде найти себе пару для игр. И тут видит ИХ.
Они стоят в сторонке от всех, так близко друг к дружке, словно представляют собой единое целое. Темноволосая девочка и мальчик, которому ярко светящее солнце создает на голове золотой ореол. Они держатся за руки, словно весь мир сосредоточен на клочке асфальта вокруг них. И похожи как две капли воды.
Ника замирает на мгновенье, потом делает шаг, другой – и вот уже решительно движется в их сторону. Протягивает руку.
- Я – Ника. А вас как зовут?
Мальчик окидывает ее долгим недоверчивым взглядом и отворачивается. Девочка же, наоборот, разглядывает с интересом.
- А я – Алиса. А это Валька…

…С Алисой они подружились сразу. И ходили постоянно втроем. Но Валентин всегда был холоден с ней. Сначала Ника не обращала на это особого внимания.
Но в школе все стало иначе. Общительная по природе своей, Вероника была душой класса и заводилой во всех озорных проделках. Каждый хотел дружить с ней. Избалованной девочке это нравилось. Годы шли, и у нее не было недостатка во внимании – особенно у противоположного пола. Все самые красивые мальчики – сначала класса, немного позже – школы, были у ее ног. И только потом она начала осознавать. Все, кроме одного.
Валентин всегда был хорош собой – светлые, чуть вьющиеся волосы, при каждом появлении солнца отливающие золотом, зеленые глаза, высокая, статная фигура… Всегда обходительный, вежливый… И такой недоступный… Ника поняла, что влюбилась, в старших классах школы. Дурнушкой она никогда себя не считала, в кавалерах ей не было недостатка. Но здесь она использовала все доступные ей приемы обольщения – и, как ни странно, ничего не помогало. Он единственный не поддался обаянию Ники…

…После школы его забрали в армию. Отец, видный правительственный деятель, выбил Алисе разрешение на поездку к брату. А Ника, как ее лучшая подруга, выпросила поехать с ней.
Это был ее звездный час. В военной части, где вообще не было женщин, на Нику смотрели, как на богиню. Алиса тоже была красивой, но она не придавала этому особого значения, а ее подруга – наоборот. В этот день все возможные средства были использованы. Излишне будет говорить, что выглядела она просто великолепно.
И вот ЕГО отпустили в увольнение – тоже результат стараний отца. ОН вышел – и она растаяла: так прекрасно смотрелся строгий солдатский костюм на его подтянутой фигуре. Валентин бойким солдатским шагом подошел к девушкам, улыбнулся, бросил руку по козырек…
- Здравия желаю!..
… и бросился обнимать сестру. Ника с нетерпением ждала, пока на нее обратят внимание. И вот, наконец, - после замечания Алисы – он повернул к ней голову.
- А, Ника, привет. А ты как здесь?
- Да, я… Просто захотелось новых ощущений… - сердце зашлось в груди.
- Ну, тогда ясно… Идем гулять? – это уже опять к Алисе, - я здесь все покажу…
…они шли о маленькому военному городку. Яркое весеннее солнце освещало первые зеленые ростки, маленькие изящные домики, редких случайных прохожих, спешивших по своим делам… Но все это солнце, весь мир сейчас сосредоточился на ярких бликах – золотых и угольно-черных – на волосах идущей впереди Ники пары. Валентин что-то рассказывал, смеялся, обнимал сестру за талию… она смеялась в ответ… Они словно не замечали идущей на два шага позади девушки.
Вероника остановилась, и цветы, которые она принесла для него и до сих пор растерянно теребила пальцами, рассыпались по мостовой.
- Почему так? Почему всегда так? Почему он не со мной? Это она, только она во всем виновата!!! Ведь знает же, что я сохну по ее брату… А все равно липнет к нему… Мне даже шанса не дает… НЕНАВИЖУ!...
Она вздрогнула, испугавшись своих мыслей. Нагнулась, подобрала цветы… огляделась вокруг… но ИХ уже не было видно. Вероника так и замерла на корточках, с помятым букетом в руках.
- Они даже не заметили, что я отстала…
Словно во сне, она встала и побрела в противоположную сторону – в сторону квартиры, которую они с Алисой сняли на время поездки…

…Воспоминания перешли в постоянно преследующий ее сон. Падение с крыши, первое появление в Некто… С Алисой, она попыталась ее удержать и упала следом. Они стали Пиратами – вместе…

…Момент, когда ненависть к подруге стала уже почти невыносимой. Вероника – в первый раз одна – ушла в Некто. В этот странный и иногда страшный мир, атмосфера которого сейчас как никогда соответствовала ее настроению. Здесь каждый пытается убить другого. Им с Алисой всегда приходилось защищаться. Но сегодня она сама хотела убить. Все равно, кого – лишь бы унять чувства, бушующие в груди и мешающие дышать.
С маленьким пистолетом она чувствовала себя увереннее. Шла по лесу, стараясь не шуметь, и вся будто превратилась в слух. Где-то справа хрустнула ветка. Ника обернулась, выбросив вперед руку с оружием. Но выстрелить не успела. Пистолет, выбитый из рук, упал где-то вне пределов досягаемости. Сначала на нее упала тень, потом чудовищная сила прижала к земле, тяжелая рука зажала рот, а другая начала шариться на шее. Конечно, амулет… Девушка отбивалась, словно разъяренная кошка, укусила руку, зажимавшую рот… И вдруг яркий свет одной из лун вдруг осветил фигуру нападавшего… И Ника вскрикнула. Волнистые волосы до плеч, длинный плащ… Так похоже на НЕГО… Но нет, волосы и плащ были темными. И лицо, смотрящее на нее теперь уже с интересом – совсем непохоже на Валентина. Она заплакала, спрятав лицо в ладонях. А потом провалилась в темноту…

…Владимир – так звали юношу – не стал убивать ее, а когда она потеряла сознание, отнес к себе домой. В нем она нашла утешение. Утешение, но не замену. Он тоже был одинок. У него тоже был друг – лучший друг, который не понимал его устремлений и делал все по-своему, наоборот. И Ника поняла, как она может отомстить.
Они вместе придумали познакомить Костика и Алису. Знали, что тот влюбится. И Алиса – тоже. Вероника торжествовала – вот теперь ОН поймет, что значит быть третьим лишним. Но удовлетворение не наступало. И тогда – в ее голове созрел еще более дерзкий план…

- Ника, очнись!! Да очнись же ты!!! Что с тобой?.. Ника!!!..
Вероника открыла глаза. Яркий свет рассеялся, и она увидела взволнованное лицо Владимира, который изо всех сил тряс ее за плечи.
- Ну наконец-то. Ты что? Еще перехода не прошли, а ты – бух в обморок. Минут пять достучаться не мог…
Парень порывисто обнял ее и практически сразу отпустил, вглядываясь в глаза.
- Ты вообще как? В порядке? Может, перенесем все?
- Нет!!!!!!!!
Ника сразу вскочила на ноги. Нет! Она и так долго ждала, дальше оттягивать миг торжества она не намерена.
- Со мной все в порядке. Не беспокойся обо мне – лучше позаботься о том, чтобы все прошло идеально.
Володя кивнул и поднялся следом. Некоторое время смотрел на нее, словно оценивая. Потом подал руку.
- Идем. Не отставай, только тихо. Нам повезло – почти на месте вышли. Придем раньше и подождем.

Быстро, как две тени, они двигались по лесу, миновали границу поля… И только теперь Ника почувствовала чужое присутствие. По тому, как напрягся ее спутник, девушка поняла – он тоже узнал это ощущение. Впереди встали две темные фигуры. Они тоже пришли раньше.
- Ничего страшного, - убедила себя Ника. – Мне главное – Алиса, а остальное неважно. Пусть Володя сам разбирается с Костиком. Ах, да… Он же не хочет его убивать… Ну-ну… Посмотрим, многого ли он добьется разговором… А, впрочем, все равно – главное, чтобы отвлек. Ну, здравствуй, подруга!!
Все произошло быстро, с настоящей пиратской скоростью. Две пары столкнулись под светом двух ярких лун. Слишком быстро… Вероника даже не смогла растянуть долгожданный миг триумфа. Алиса, конечно, тоже обучалась премудростям ночного боя у Костика, но ненависть сделала Нику сильнее. Резкий выпад – и подруга осела у ее ног. Девушка проверила ощущения – да, точно мертва. Не было необходимости ощупывать тело, проверять пульс – ее способности позволяли все чувствовать ментально.
Она поглубже вдохнула и задержала выдох, чтобы всем телом ощутить восторг от долгожданной мести.
И… ничего не почувствовала.
Только усталость навалилась на нее камнем, словно парализовав и прибив к земле.
Тишина оглушала, лишь где-то позади стоящей на коленях девушки почти беззвучно бились насмерть бывшие неразлучные друзья.
Тишина…
Ника закричала. Ей показалось, что крик достиг каждого затаенного уголка Некто. Но на самом деле она не издала ни звука. Лишь жадно ловила открытым ртом воздух.
На мгновение показалось, что на ее крик ответили. Ужасным, нечеловеческим – нет, это даже криком назвать нельзя… Шквал эмоций ворвался в сумеречный мир, бешеным ураганом разнося вокруг себя волны отчаяния. Она вздрогнула… и все поняла. Это был Валентин.
Через мгновенье все стихло. И эта тишина была хуже…
Что я натворила?...
На руках, поднесенных к лицу, была кровь подруги. Смерть лучшей подруги и безумная боль ее брата. Вот чего она добилась… Все, чем обернулись последние годы ее жизни?.. Все…
Ночь разорвал еще один крик, и Ника обернулась.
В паре шагов от нее, в невысокой траве, у ног темной мужской фигуры, лежало мертвое тело.
Володя…
На дрожащих ногах она поднялась и сделала шаг вперед. Ноги, как ватные, двигались с трудом, но ей было не до того.
Единственный человек, который ее любил…
...шаг вперед…
Тот, кто всегда был рядом…
…шаг…
Кто всегда поддерживал ее…
…еще…
От кого она родила сына…
Она упала в мокрую от его крови траву, обняла…
И почувствовала легкое биение жизни. Жив!.. От восторга она чуть не задохнулась, истерический хохот уже готов был вырваться из горла…
И тут на нее упала тень. Костик.
Жить ей оставались считанные минуты. И Ника поняла, что нужно делать.
Она знала, что Володя поймет ее. У него те же способности.
Прости меня… За то, что обманывала… Это я виновата… Я такая глупая… Позаботься о нашем сыне… Об Игоре… Я люблю ва…
Невероятный удар оборвал ее мысли. Девушка упала на лежащее в лужи крови тело, закрыв его собой и не давая почувствовать слабую искорку жизни.
И последнее, что она увидела – две неразлучные луны в начинающем бледнеть небе.

Нет, мне ничего не надо от тебя,
Нет, всё чего хочу я -
Тенью на твоём мелькнув пути
Несколько шагов пройти…(с)

Мудрость приходит с годами

   Вечернее небо, затянутое тучами, делало пространство вокруг еще мрачнее, чем обычно. Густая трава, тихо колышущаяся на легком ветру, отливала медным окрасом. И вроде бы все вокруг тихо и спокойно, не предвещает никакой беды, но это не так. Только тот, кто пробыл здесь годы, как Стервятник, знает истинное лицо Зоны…. Солнце не может пробиться и хотя бы бросить лучик сквозь пелену облаков. Пусто и тихо…. Слишком тихо…. Слева густые заросли красноватых деревьев, а справа бесконечный простор. И пустота… Стервятник шел тихо, держа винтовку наготове. Рюкзак за спиной казался невесомым по сравнению с тяжелым грузом души сталкера. Рука на курке, связка патронов на поясе, слух наготове. Кажется, по этим пустым полям вообще никто никогда не ходил. Стервятник услышал что-то и присел на корточки, прицеливаясь по слуху. Кусты, где только что что-то прошуршало, не шевелились, лишь ветер завывал где-то рядом. Сталкер ждал, ждал, ждал… и ничего. Только ветер завывает где-то рядом. Все спокойно. Стервятник встал и пошел дальше, опять погрузившись в глубокое раздумье. Он думал о тех, кого он убил. И ради чего? Деньги, слава? Тогда, в первое время на зоне, это казалось легким способом решить все проблемы. Господи, как же все они ошибались! Только сейчас, когда голос совести заиграл в их душе, сталкеры поняли свою ошибку! И единственной их мечтой стала отмотка времени назад, в прошлое…. Вот почему Стервятник ищет дорогу под саркофаг. Слух об исполнителе желаний дал им всем шанс исправить свою ошибку. Сделать все правильно. Только новички до сих пор охотятся за артефактами ради денег. Они еще многого не знают…

   Глухой выстрел прогремел из-за кустов неподалеку, где не так давно Стервятник услышал шорох. Пуля была пущена метко. Рана была смертельной, прямо до сердца. Сталкер упал на мокрую землю и закричал. Кричал не от боли, к которой привык здесь, а от обиды. Гнусной обиды из-за рухнувшей мечты, мечты, разбившейся вдребезги, мечты, о которой он думал всегда! Все рухнуло, а в душе осталась только пустота. Стервятник кричал и не слышал, что уже хрипит, лежа на мокрой траве. Из раны текла кровь, и пелена застилала глаза. Но спать нельзя, нельзя! Надо жить, жить, жить! Дойти до конца…. Увидеть исполнителя…. Загадать желание…. Вернуть все назад…. Веки отяжелели и закрывались, но сталкер хотел увидеть того, кто сделал это, того, кто разрушил его мечту. Руки не слушались, а ног Стервятник уже не чувствовал. И вдруг его пронзил страх. Простой страх за свою жизнь. Жизнь, полную грехов и ужасных поступков. Он осознал, что сейчас для него нет ни одного шанса на спасение. Ни одного…. Частенько многие даже не понимают значение слова никогда. Никогда больше Стервятник не раскроет глаза, никогда не увидит цвета жизни и никогда не вернется домой…. Глаза закрывались и открывались все реже и реже. Силы покидали его. Стервятник старался удержать, схватить их, но они лишь уходили, ничто не могло их остановить. Он не чувствовал температуры собственной крови, и замерзал не от недостатка тепла, а от нехватки душевных сил. И вдруг он понял, что задыхается. И начал глотать ртом воздух, но это не приносило желанного облегчения. Воздуха не хватало, и Стервятник понял - это конец. Конец его жалкой жизни. Глаза закрылись, сил не осталось, и жизнь ушла из его тела…

   Кусты раздвинулись, и Шип вылез из них. Из дула его ружья шел легкий дымок. Он зарядил длинный патрон в магазин и подошел к мертвому Стервятнику. Его первый труп и, возможно, первый артефакт. Надо же, только месяц в зоне, а уже преступник! Но это не волнует молодого сталкера. Мыслями он далеко отсюда: в пентхаузе, где-то в Подмосковье, рядом его «мерс», личный шофер, жена-красавица, трое детей…. Красивая и насыщенная жизнь. Его сокровенное желание. И время его исполнения все ближе…. Шип подошел к трупу и посмотрел на свою жертву. Его глаза были закрыты, и он выглядел спокойно. Юный сталкер ухмыльнулся. Он обыскал рюкзак Стервятника и вытащил оттуда «пустышку», две «зуды» и простенький «ломоть мяса». Первая добыча! Ликуя, Шип положил свои трофеи в сумку за плечами, и, забрав снаряжение у трупа, пошел дальше по тропе. Скоро он вернется домой богатым. И ничто не сможет ему помешать! Ни мораль, ни совесть, ни люди, ни звери, ничто! А что до этих сталкеров.… Сами виноваты! Не надо было стоять у него на пути!

Сообщение отредактировал GreyNight - 15-03-2008, 7:32

По Тиресканне.
В прикл - не вошло. И даже отыграно никогда и ни с кем не было. И упомянуто - не было. То, что осталось за кадром?.. Да, наверное. Просто это должно было быть написано.

- У нас все могло быть хорошо, - говорила она. - Нормальный род занятий, ну, из тех занятий, которыми занимаются нормальные люди. То есть хотя бы не убивают других людей. Семья, может быть. Может быть даже дети. Нормальное мировоззрение. Никаких страшных воспоминаний. Мы все испортили, слышишь?
- Чем? - не понял Фиерс.
- Мы встретились, - пожала плечами Мари. Грустно улыбнулась.

Было очень много всего, до, после, вместо и во время, я сама путаюсь в этих разрозненных кусочках. Соотносить их по времени с событиями прикла будет лишним. Потому что невозможным. Поэтому и не буду.

- Уже близко, - Дирке ткнул пальцем в карту. - Буквально пол-мили. Там что-то вроде ущелья или еще какой ерунды...
- Подземелья, - покачал головой Фиерс, - впрочем, ландшафт не из приятных, это да.
Пол-мили до разгадки, так думал командир.
Пол-мили до повышения, надеялся младший лейтенант Эвлин.
Пол-мили до обратного пути, вздыхал Дирке. Дома ждала жена. Если еще жива.
Пол-мили до очередного приключения, ухмылялся Лис. Прав оказался именно он.
У тех, кого никто и нигде не ждет, самые крепкие нервы. И самые крепкие кулаки.
Карта была свернута и засунута в карман походного рюкзака. Отдохнули и хватит. Подумаешь, какие-то пол-мили...
То, что они увидели через двадцать минут, никому не понравилось. Зато всех удивило.
- Стоять.
Щелчок предохранителя. А потом эта ужасная псина подняла голову.
И еще одну.
И еще.

Когда я только собрался писать квенту в Тиресканну, я был уверен, что это будет что-нибудь... стебное. И, кажется, даже начал нечто подобное творить, но - получились второстепенные персонажи, занявшие весь передний план, и, наоборот, главгерои, которые фигурируют как статисты.
Да нет, вроде ничего так вышло.

- Ты вот представь, - Мари сидела, обхватив руками коленки, - ловил бы ты бабочек, отрывал бы им крылья - и обратно в небо. А они не летят почему-то.
- Вечно ты мерзости какие-то говоришь, - поморщился Ксен.
"Дурак", подумал Лис. "Хотя мне тоже когда-то было девятнадцать".
Марийка махнула рукой.
- Смотри. Вот тебя и других таких же натаскивают в вашем отделении "три-а" или "четыре-б", говорят о том, как хорошо и почетно умереть за короля Матео, проникаешься ты всей этой красотой и романтикой... А тебя потом раз - и в особый отряд. Через всю войну и грязь - к подземельям Криона. Насмотрелись по дороге на романтику?
- Ну... - Ксен долго не решался произнести что-нибудь более существенное. - Да, было немного.
- Я вообще о том, - пояснила Марийка, - что королей быть не должно. Если ты король, тебе обязательно придет в голову что-нибудь этакое сделать с бабочками.

Посты далеко не всегда отображают мировоззрение игрока. Хотя кто-то, читая шахматный прикл (а такие были, я знаю, я узнавал!), наверняка не раз усомнились в моей адекватности.

Грязная, разбитая дорога. И она - такая же грязная и разбитая.
- Мама... мамочка...
Пока Марийка вытаскивала из обломков обгоревшего остова дома то, что осталось от ее жизни, внутри что-то натягивалось и рвалось со стальным звоном. А когда с последней горстью земли на одну братскую могилу ушла почему-то и боль, стало легче.
Когда понимаешь, что - не вернуть, жить дальше уже гораздо проще.
Длинную, до пояса, светлую косу, Марийка отрезала в тот же вечер. Сестра так завидовала ее волосам.
Тиночка, милая...

Наверное, любимые персонажи.

Цербер спал, мирно похрапывая в три глотки.
- Интересно, как мы объясним его существование, когда вернемся в штаб? - задумчиво протянул Лис.
- Мы вернемся? - Марийка подняла бровь. - Я не вернусь.
- Я тоже, - Фиерс держал ее за руку.
Теперь он имел на это право.
- А пес в любом случае не останется с нами. Уйдет туда, откуда пришел. Откуда бы он ни пришел.
Одна из голов Цербера открыла глаза, почувствовав, о чем шла речь.

Весь окружающий мир Цербер ощущал в цветах запахов.
От Марийки до сих пор пахло радугой.
Только теперь - восьмицветной.

Орлания бесшумно прохаживалась по парку упорно пытаясь найти скамейку, где не было бы никого... Когда же её поиски были закончены, она достала из походного мешка толстую тетрадь уже на половину исписанную и стала читать парку свою историю.

Мысли Придворного.

Стать дураком
Мне здесь пришлось,
Хотя я вижу
Всех насквозь. (с)

Бал был в самом разгаре. Тысячи свечей освещали зал для танцев. Играл торжественный и немного нудный минуэт. Юноша в костюме цвета вороньего крыла стоял в самом плохо освещённом углу зала и ухмылялся, глядя на это стадо. Вон кружит партнёршу Карл Ди Гизз – известный бабник, лицемер и лжец. И как его жена до сих пор ему верит? Когда он в дома-то ночует три ночи на неделе... А вон ту пышную даму зовут Элена Карро, очень серьёзная и волевая женщина… пока не выпьет вина, когда же выпьет, она весела и «воздушна». Смешно!
А та резвая девчушка – Амалия-Нерида Лоренс. Странное имя, согласен. Так нарекла её маменька. Старая сплетница и вообще мерзкая старуха. Кстати, она тоже здесь, но речь не о ней. Эта Амалия… милая юная мисс восемнадцати лет от роду. Хорошо воспитана, умна, чрезвычайно забавна и…. развратна до умопомрачения.
Да-да, именно так. Я даже немного расстроился…
Хотя, какое мне дело, ведь я сам знаю, что все, абсолютно все юные создания на этом балу строят из себя недотрог, хотя на самом деле последние шлюхи. Глупые продажные девки. Жаль.
А мужская половина?! Думаете, лучше? Ничуть. Похотливые животные, думающие лишь о том, как затащить в постель очередную девушку.
И разве это можно называть ВЫСШИМ СВЕТОМ?!! Это стадо!
- Ну а теперь пора работать, - со вздохом произнёс юноша, снимая костюм, под которым оказалось шутовское чёрно-оранжевое трико. Надел шутовской колпак и выбежал на середину зала развлекать дорогих гостей.

Уже выкладывал, но после многих чтений и редакций, многое изменилось
Наблюдатели.
«Мы наблюдаем не вмешиваясь!»
Девиз хроноисследования Ветвей.

Институт Нормального Развития Глобального Социума.
Точное время неизвестно.

Старший полевой наблюдатель N испытующе смотрел на своё отражение в зеркале. На первый взгляд, всё было нормально – он видел высокого, в меру широкоплечего мужчину лет тридцати, с немного узковатым подбородком, правильными чертами лица, спокойными серыми глазами и тёмными волосами, одетого в глухую серую форму с серебряной эмблемой в виде планеты на правой стороне груди.
«Материализация прошла успешно», - констатировал он, закончив анализ внешности и работы всех органов. В ту же секунду разума N коснулось чувство гордости, излучаемое откуда-то справа. Он повернул голову, мельком констатировав, что каюта также материализовалась нормально и выглядит, как и всегда – сдвоенный отсек для сна, рабочий стол с набором необходимого оборудования и пара передвижных сидений. На одном из отсеков, болтая босыми ногами, сидела копия старшего наблюдателя, только чуть более хрупкая, уменьшенная и женского пола. Ну и ещё улыбающаяся во весь рот. N почувствовал, что углы его губ также начинают двигаться и хотел было заблокировать свой разум, но вовремя уловил искру досады в радостно-гордом потоке эмоций, исходившем от его Спутницы, и не стал этого делать.
- Доброе утро! – её голос, очень похожий на голос N, звучал совсем иначе из-за искрящихся и бурлящих в ней чувств.
- В настоящий момент не представляется возможным определить время суток за бортом относительно стандартного потока, - ровно сказал он. – Но если ты хочешь меня приветствовать, то я тоже поздравляю тебе с пробуждением.
- Сухарь! – ни чуть не обиделась девушка, спрыгнув на пол и натягивая точно такую же форму, как и у N. – Как твоя тушка? Нормально работает?
- Материализация прошла успешно. Моё тело, как и твоё функционирует нормально.
- Мог бы хотя бы для приличия поинтересоваться моим самочувствием, бесчувственная ты колода! – легкомысленно заявила она, также придирчиво рассматривая себя в зеркало. - Хотя, если разобраться, то это даже хорошо! Если бы ты был кем-то вроде L, то мы бы с тобой такими красавчиками не ходили! Помнишь, как его в прошлый раз закошмарило и они с бедняжкой Y весь цикл отсиживались в изоляторе какими-то кроликообразными крокодилами.
- L - хороший специалист, но он слишком восприимчив и возбуждаем, - отозвался старший наблюдатель, добавляя несколько мелких морщинок у глаз и тем окончательно приводя свой облик в соответствие с эталонным. - Поэтому иногда ему бывает трудно отделить реальность от собственных фантомов. Моя эмоциональная сфера не так гиперактивна.
- За что тебя и люблю! - девушка повисла на шее N и чмокнула его в щёку. – Кстати, удлини мне волосы! И сделай их светлее!
- E, ты знаешь, что твоё эталонное тело предполагает наличие коротких волос тёмного цвета…
- Ну пожалуйста!
От эмоций все ещё висящей на его шее Спутницы у N начала кружиться голова, так что он уступил ей. Девушка слегка вздрогнула, когда её волосы начали удлиняться и светлеть прямо на глазах.
- До плеч, если можно! – попросила она, отцепившись от шеи своего Спутника и с видимым удовольствием наблюдая, как вьющиеся пряди ложатся на серую ткань формы. – Спасибо! Ты у меня умница!
Старший наблюдатель перевёл дух. Эмоции Спутницы вернулись в границы нормального и более не пытались пробить его ментальный барьер.
Внезапно серебряная эмблема на груди у N мелодично зазвенел и оттуда раздался раздражённый голос, могущий принадлежать женщине лет сорока, при условии, что последние двадцать она постоянно вдыхала сильно загрязнённый воздух:
- Всем в Главный конференц-зал!
- Опля! –E надоело рассматривать свои новоприобретённые кудряшки, и она вновь повернулась лицом к N. – Старушка материализовалась и, как всегда, не в духе после этого!
- Первая официально имеет право пребывать в том эмоциональном состоянии, в каком пожелает, так как на качестве её работы это не сказывается.
- Бу-бу-бу! – передразнила его Спутница, очень похоже изобразив равнодушное ко всему выражение лица. – Бревно ты бревно и есть!
N, стоящий на пороге каюты, не ответил - лишь махнул рукой, приглашая её следовать за собой. E скорчила своему Спутнику гримасу, но послушно пошла следом. Старший наблюдатель шёл по длинному коридору и не переставал спрашивать себя, правильно ли поступили те первые наблюдатели изменив свою генетику таким образом, чтобы у них и у всех их потомков рождались только разнополые близнецы, причём мальчик всегда получался более бесстрастным, но способным к изменению и материализации, а девочка более эмоциональной и не имеющая подобных способностей.
«Официальная теория учит нас, что так было сделано потому, что наблюдатели стали терять свою способность к рематериализации. И эмоции женщин стали аккумулировать энергию для реализации способностей мужчин, но почему тогда Первые всегда одиноки и обладают всеми способностями? – думал он, приближаясь к лифту. – Но как может столь важное дело, как наше зависеть от непостоянных эмоций? Это может нарушить весь процесс. Нелогично. Единственная и самая абсурдная нелогичность за всю историю Наблюдения. И всё же, они были правы. Не представляю свою жизнь без Спутницы.»
E, тем временем, себя подобными рассуждениями не утруждала – оно просто шла рядом, беспрерывно крутя головой и отыскивая следы влияния чужих эмоций на процесс материализации. Делала она это вовсе не для того, чтобы указать на них своему Спутнику и попросить исправить, а просто так, для удовлетворения собственного любопытства.
Наконец они достигли лифта. N нажал кнопку вызова, и двери открылись почти сразу же. Внутри уже стояли двое – приземистый тучный мужчина, на котором, казалось, вот-вот лопнет форма, и почти такого же роста женщина, но полная лишь в той степени, когда эта полнота приятна глазу.
- Сорок вторые! – обрадовалась она. – С пробуждением вас!
- Тридцатка! Привет, O! Привет, Z! – воскликнула Е и тут же полезла обниматься с обоими сразу.
Мужчина перенёс это стоически, даже наметил движение, должное означать ответное объятие, а женщина совершенно искренне помяла Е и посетовала на её «худобу»
- Совсем скоро за ногу своего Спутника спрячешься! – улыбаясь во весь рот заявила она.
N вошёл в лифт, спокойно подтвердил уже введённый коллегами код конференц-зала, осмотрел Тридцатых и счёл уместным сделать Z комплимент:
- Материализация совершенна. Ты справился.
Толстяк покраснел, вызвав у старшего наблюдателя что-то очень отдалённо напоминавшее досаду, и пробормотал что-то невразумительно - благодарственное.
Z был младшим полевым аналитиком в группе, возглавляемой N, и его эмоциональный уровень был несколько выше. Из-за этого он жутко стеснялся своей внешности, зачастую при материализации не мог справиться со своим подсознанием и обращался в дистрофично – чахоточного юношу не менее двух метров ростом. Выглядело это очень печально – мужчина должен всегда держать себя под контролем, а уж в такой ответственный момент, как создание тел для себя и Спутницы, и подавно!
Тем временем лифт остановился, двери его распахнулись, и взорам двух Пар предстал величественный и прекрасный Главный конференц-зал. Это было огромное помещение в виде геометрически идеальной чаши, на «стенках» которой лепились специальные ложи. Ровно сто две – по количеству исследовательских групп, находившихся на борту. В центре же находилась небольшая кафедра, за которой уже сейчас стояла женщина неопределённого возраста.
N, E, Z и О прошли к транспортнику, который доставил их к ложе. Там уже собралась их группа, приветствовавшая своего начальника и коллег с мужской стороны более или менее сухими кивками, а с женской доброжелательным щебетанием. Старший наблюдатель окинул своих шестерых подчинённых быстрым внимательным взглядом и отметил, что на этот раз, видимо, материализация прошла у всех, кроме…
- Где L и Y? – прогнозируя очередной микро-кризис спросил он.
- Мы здесь! - отметил ему тонкий голос, и из-за спинки пары кресел синхронно высунулись две головы, принадлежащие детям лет пяти. – Здравствуйте, шеф!
N скрипнул зубами да так, что E покосилась на него с неподдельным изумлением. В таком бешенстве она своего Спутника не видела с рождения.
- Почему. Вы. Не. В. Своих. Эталонных. Телах? – раздельно, слишком спокойно даже для мужчины спросил старший наблюдатель.
- Так получилось! – вздохнул L. Он был манипулятором высочайшего класса, но избыток эмоций слишком сильно искажал его восприятия, от чего постоянно случались казусы вроде этого.
- Отдам на программирование! – прошипел N сжимая кулаки.
Наверное, ещё секунда и он действительно вызвал бы бригаду для обработки посеревшей от ужаса Пары № 15, но вдруг его сознания коснулась волна изумления вперемешку с отвращением, исходящая от Е. Он резко взял себя в руки, и уже спустя секунду вновь был невозмутим.
«В конце – концов, сейчас они не опасны и в изолятор их не отправят. А значит ущерба нашей работе не будет!» - успокоившись, рассудил он, садясь на своё место и одевая наушник конференциальной связи.
Вскоре после этого остальные группы также заняли свои места, и освещение в зале померкло, оставшись лишь на небольшой площадке вокруг Первой.
- Дамы и господа! – её голос зазвучал одновременно во всех наушниках. – Поздравляю вас с успешным выходом в зону Ветвления. Согласно показаниям сканеров, переход из энергетического состояния в материальное прошёл успешно на девяносто четыре процента. Два процента брака составляют незначительные изменения в отдельных участках обшивки корабля, ещё два – в нестабильных топливных структурах. Оставшийся процент занимают участившиеся отклонения от эталонных тел среди персонала.
N выразительно посмотрел на кудри моментально вспыхнувшей Е и затылком ощутил, как буквально пылают от стыда Пятнадцатые.
«Всё же не стоило говорить про программирование», - запоздало укорил себя он, почувствовав, что укор идёт скорее от Спутницы, чем от него.
Не было вернейшего средства воздействия и страшнейшей кары для экипажа Института Нормального Развития Глобального Социума, чем полная коррекция личности, в прямом смысле слова подменявшая одну Пару совершенно другой. Проще операция эта называлась программированием и применялась лишь один раз, да и то по прямой просьбе одной из Пар.
Между тем, Первая продолжала:
- Разведывательная группа уже получила необходимый материал и аналитический отдел прелагает следующие выводы: мы находимся приблизительно в пяти годах от Ветвления. Наиболее вероятный толчок к нему –исход мировой войны, которая сейчас происходит практически повсеместно. На данный момент ей не затронуты лишь два полюсных континента, разумной жизнью не населённые. Уже сейчас выявлены все крупнейшие точки влияния на события и составлен прогноз на весь следующий год. – Она перевела дух и на несколько секунд замолчала. Наступал самый ответственный момент в каждом Наблюдении.
- Экипаж! – голос Первой затвердел, в нём зазвенела медь древних военных труб. - Как Директор Института, я объявляю начало Наблюдения настоящего отрезка Исторической ветви!
N всей кожей, всем организмом, всем своим существом почувствовал возбуждение, охватившее зал. Мужчины и женщины вставали со своих мест, тёрли руки друг о друга и улыбались, улыбались, улыбались…
«Нас для этого создали. Поэтому мы так и реагируем!» - подумал он, обнимая за плечи восторженно попискивающую E.
Сто двадцать пять минут спустя Пара№ 42 стояла перед начальственным и много более благодушным, чем после материализации, оком Первой. Та некоторое время изучала обоих, а потом подвинула поближе к N папку из прозрачного материала.
- Вам достаётся разработка одной из самых сложных точек влияния, - как всегда Начальник экспедиции сочла нужным произнести небольшую напутственную речь. – Это целая страна, которая является фактическим инициатором и агрессором в этой войне. Сейчас это классическое милитаристическое государство с жестокой диктатурой правящего круга и строжайшим идеологическим режимом. Особенность – замечено использование некоторых техник массового гипноза, в эту эпоху, предположительно, не существовавших. На этот факт вам стоит обратить особое внимание. Остальные материалы найдёте в этой папке. Кроме того можете в любой момент обращаться в отдел сбора информации. Вам присвоен высочайший приоритет на время данного Исследования. Верю в ваш профессионализм, Сорок вторые! И помните: «Мы наблюдаем не вмешиваясь!»
N молча кивнул, взял папку и покинул Первую. Вслед за ним ушла и Е, откровенно побаивавшаяся Директора и всё это время стоявшая рядом со Спутником тише доброго сна. Уходя, N испытал нечто вроде беспокойства по поводу того, что он вёл себя при Первой отнюдь не по уставу, но тут делать было нечего – одна из немногих, но свято исполняемых традиций гласила, что с момента начала Наблюдения уставные церемонии отменяются. Единственное, что отличает подчинённых от начальства – это то, что они должны выполнять указания. Откуда такое пошло N не знал и очень об этом сожалел, так как давно питал страсть к истории самого Наблюдения. По этой тропе он прошёл уже изрядную часть пути. Докопался и до самого начала, когда в сороковом веке человечество, давно уже отрешившееся от физического существования и перешедшее на новый уровень бытия, в первый и единственный раз видимо столкнулось с феноменом Ветвления – разделения существующей реальности на отдельные Ветви, далее развивающиеся самостоятельно и уникально. После этого многие учёные всерьёз заинтересовались вопросом «что же было раньше?» И начали создаваться Институты – громадные, способные перемещаться во времени корабли, изучавшие самые различные аспекты человеческого существования в прошлом. Согласно некоторым источникам, кто-то даже пытался влиять на прошлое, чтобы улучшить будущее, но добивался лишь образования новой Ветви, как правило ведущей к скорому тотальному уничтожению. После этого всякое воздействие было запрещено и выдвинут знаменитый постулат – наблюдать не вмешиваясь. Постепенно Институты забирались во временном потоке всё дальше и дальше, почти полностью потеряв связь с родным временем, они становились всё более самостоятельны и оторваны друг от друга. Ещё через некоторое время, Институты добрались до той эпохе, когда люди ещё не покинули свои физические оболочки. Вот как раз тогда и пришлось научиться материализовываться, чтобы проникнуть в эпоху и дематериализовываться, чтобы из неё выйти. Всё это требовало огромных затрат энергии от каждого участника экспедиции и именно тогда начали рождаться близнецы. В то же время появилось существенное ограничение – Институты могли материализовываться только в сравнительно небольшом отрезке времени до или после Ветвления. Десять лет не более. Из-за этого стало невозможным изучать многие Ветви и Институты разделились, окончательно потеряв всякую связь друг с другом.
- Осторожнее! – воскликнула Е, и N, слишком глубоко ушедший в прошлое, едва успел избежать встречи с закрытой дверью лифта.
- Благодарю за предупреждение, - сказал он.
- Что-то ты сегодня рассеянный! – хитро прищурилась Спутница. – Тебя что-то тревожит?
- Нет, ты бы почувствовала. Я просто задумался.
- Хорошо, если так…
Пока они разговаривали, лифт подъехал, на этот раз наполненный совершенно незнакомыми Парами.
«Видимо, они из другого сектора», - решил N.
Институт был огромен и поделен на различные секторы, каждый из которых был самостоятельно живущей и работающей единицей, при случае вполне способный к перемещению вне корабля-матки. Пары из различных секторов редко контактировали друг с другом, потому ни N, ни Е не нашли среди своих невольных соседей ни одного знакомого лица.
Тем временем, двери разошлись, и Пара№ 42 зашагала по небольшому, арочному коридору к овальной белой двери с серебристыми цифрами восемь и два на поверхности. Старший наблюдатель приложил руку к двери, и она растаяла, открывая их взорам просторную рабочую лабораторию, оснащённую всем необходимым для полноценного комплексного исследования любого объекта или явления, найденного в зоне Наблюдения. Научный состав исследовательской группы был уже на месте.
- Аналитики, - сказал N, протягивая папку вперёд. – Это вам.
О мгновенно вскочила со своего места, завладела папкой и с рекордной скоростью доставила её на рабочее место. Две Пары Аналитиков склонились над ней, моментально забыв обор всём на свете, о чём-то тихо переговариваясь и делая пометки в блокнот. Остальные члены группы не сводили с них глаз в ожидании. Двадцать минут спустя Z оторвался от работы, обернулся и протянул N первый планшет, заполненный данными анализа, выводами и прогнозами.
- Работаем! – скомандовал Старший полевой наблюдатель, и в глазах его полыхнул, совершенно не вяжущийся с его обычным хладнокровием, огонёк…






Институт Нормального Развития Глобального Социума.
Приблизительно пять лет спустя.

Старший полевой наблюдатель N шёл по коридору широкими ритмичными шагами. Его Спутнице Е приходилось почти бежать, чтобы держаться рядом с ним.
- Ты…не мог бы…идти помедленнее?! – несколько задыхаясь спросила она.
- Наше дело не терпит отлагательства, Е, каждая минута слишком ценна, чтобы терять её в дороге, - ответил N, не сбиваясь с ровного дыхания даже от такой ходьбы
- Смерти… моей… желаешь!
- Это не так. Насколько мне известно, ты ежедневно перемещаешься со скоростью, много превышающей эту.
- Так… то … в охотку!
Старший наблюдатель не ответил. Обычно невозмутимый его разум сейчас кипел от смутного ощущения, которое никак не удавалось объяснить логически. Вот уже пять лет их Институт пребывает в этой эпохе и пристальнейшим образом наблюдает за развитием войны, развязанной всего лишь одной, причём изначально далеко не самой сильной страной ради новых источников ресурсов. Располагая минимумом союзников, эта агрессивная держава ввязалась в сражение против всех, и до недавнего времени успешно теснила остальных. Но потом противники её объединились и наступил перелом. Сначала страна-агрессор, сдала всё ранее захваченное и теперь бои велись уже на её территории. Аналитики точно предсказали время её падения, совпадающее, кстати говоря, с началом Ветвления. Но почему? Ответ на этот вопрос у N был. Но был он настолько неправдоподобен и требовал такого, что было просто необходимо переговорить с Первой. Счёт времени шёл уже на часы.
Двойная дверь, ведущая в кабинет Директора распахнулась, пропуская Пару внутрь. Первая сидела за массивным письменным столом и изучала чьи-то предположения, на счёт направлений Ветвления.
- Сорок вторые, - приветствовала она. –Докладывайте!
- Есть, - коротко ответил N и тут же перешёл к делу. – Согласно данным, собранным и обработанным моей группой Ветвление, равно как и предыдущие события в конечном итоге зависели от единственного человеческого существа. Мы дали ему рабочий псевдоним «Вождь», и он занимал пост руководителя страны-агрессора в войне. Все эти пять лет мы пристально за ним наблюдали и я сделал вывод – данное человеческое существо помещёно в эту эпоху искусственно.
- Как это?! – Первая удивлённо вскинула брови. – Объяснитесь.
- Мы не смогли понять, была ли совершена подмена на каком либо этапе его жизни, или же он был внедрён изначально, но одно известно точно – он не должен был появляться здесь.
- Как вы определили это? – Первая успела успокоиться и теперь проявляла истинно мужское хладнокровие.
- Изначально мы судили по поведению и инстинктивному использованию некоторых техник ментального воздействия, с которыми мы уже сталкивались, но при прошлом Ветвлении, а это – почти через тысячу лет после данной эпохи.
- Эти техники могли зародиться как раз в это время у отдельных индивидов, а через тысячу лет стать общедоступными, - пожала плечами Директор. – Это ничего не доказывает.
- Мы тоже так сочли и поэтому продолжили изучать этот объект. Наконец, нам удалось получить небольшой образец его клеток…
- Сорок второй! Да как вы…, - хладнокровие Первой исчезло моментально. – Мы наблюдаем не вмешиваясь!
- Моя группа получила всего лишь каплю его крови в результате совершенно спонтанного события, о котором объект забыл почти сразу после того, как зажила его рана низшей категории на указательном пальце правой руки. Результаты феноменальны. Некоторые тонкости его физиологи и даже строения ДНК указывают на то, что этот человек принадлежит к эпохе, которая наступит через две с половиной тысячи лет. Здесь, - N положил на стол рабочий планшет. – Все данные, подтверждающие мои слова.
- Великолепно, Сорок второй. Вы блестящий специалист по наблюдению! – качнул головой Первая. – Это всё?
- Нет. На основании этой информации я сумел сделать несколько выводов, могущих показаться абсурдными. Первое – мы в первый и единственный раз столкнулись с работой другого Института, иначе объяснить здешние аномалии невозможно. Второе – его сотрудники не придерживаются принципа «наблюдать не вмешиваясь». Напротив, они активно воздействуют на эпоху, влияя на естественный ход событий. Третье – так как ни один Институт не способен переходить с одной Ветви развития на другую, то мы сталкивались с плодами их работы и ранее, но не замечали. И, наконец, четвёртое – всё вышесказанное означает, что за всю историю своего автономного существования наш Институт изучал НЕ нормальное развитие Глобального социума. Мы просто анализировали плоды работы наших, если угодно, коллег.
На Первую стало страшно смотреть. Она посерела и вцепилась в стол, словно рулевой в штурвал при десятибалльном шторме. Не лучше выглядела и Е, схватившаяся за рукав N, единственного сохранившего спокойствие.
- Но это ещё не всё, - продолжил он. – Мы совершенно точно можем сказать, что сотрудники этого другого Института не просто «подселили» в данную эпоху нужного им человека, но и неоднократно направляли его, подбрасывая ему технологии, ранее в этой эпохе не появлявшиеся. Это спровоцировало его начать активный поиск таких технологий, которые он считал либо инопланетными, либо божественными. Судя по тому, что поисковым группам продолжили постепенно выдавать самые разнообразные технологии, всё это соответствовало плану наших коллег. Далее мы вступаем в область предположений. Лично я считаю, что нечто пошло не так, и страна, ведомая ими к мировому господству, оказалась в проигрышной ситуации. Если принять это утверждение за истину, то следующий их шаг предскажет, даже самый неквалифицированный аналитик. Они попытаются вытащить своего, гм, протеже. Вытащить и использовать далее, дав новые идеи и снабдив новыми средствами. Сделать это можно лишь непосредственно в точке Ветвления и в момент перед Ветвлением, так что, лично я считаю известным место, где мы можем вступить с ними в контакт.
- У вас должны быть доказательства таких утверждений, N! – Первая почти шипела. – Иначе я лично вас отправлю на программирование! Вы понимаете, что, если всё сказанное вами правда, то все наши усилия были тщетны?
- Были, - кивнул N. – И доказательств, кроме материалов, собранных группой и собственных логических выводов у меня нет. Но мою правоту крайне легко подтвердить или опровергнуть. Для этого необходимо отправиться в точку Ветвления…и действовать там по обстоятельствам.

- Немыслимо! – Первая медленно выпрямилась и покачала головой. – Это нарушение основного принципа, не говоря уже об огромной опасности…Вы понимаете, что нахождение вне Института в момент Ветвления чревато необратимыми изменениями личности и…да никто не знает, чем это чревато. Я не могу подвергать сотрудников такому риску.
- Мы готовы! И Пятнадцатые тоже. Я с ними уже говорила и они пойдут добровольно. Как и мы, - неожиданно подала голос Е.
- Это единственный способ проверить вашу…гипотезу, N, - потёрла подбородок Первая. – А ещё, если вы правы, то это ещё и единственный способ войти в контакт с нашими коллегами и решить возникшую проблему. Готовьтесь, Сорок вторые. И Пятнадцатым скажите, чтобы были готовы. Мы идём в точку Ветвления!
Кабинет в засекреченном бункере. 3,5 км под уровнем моря.
За несколько минут до начала Ветвления.

Вождь тщательно и аккуратно наполнил обойму патронами и вставил её в вычищенный и перебранный пистолет. Затем он ещё раз проверил механизм спускового крючка и только после этого взвёл курок. Поднося оружие к виску, он думал о том, что теперь, когда всё провалено – это единственный достойный выход.
«Я всё равно буду умирать! Но перед этим меня лицемерно осудят, возможно запытают…Унизительно! Я выбираю свою смерть сам! – решил он и вздохнул.
Выстрелить себе в мозг оказалось намного тяжелее, чем представлялось раньше.
- Я бы не делал этого на вашем месте! - сказал кто-то у него за спиной.
От неожиданности вождь едва не спустил курок. Он подпрыгнул и резко обернулся, выставив перед собой пистолет, из которого только что он хотел застрелиться. Перед собой он увидел высокого человека, истинного имперца, судя по соломенным волосам и твёрдой, крупной челюсти. Человек был одет в чёрный, видимо кожаный, комбинезон с маленькой серебряной планеткой, проткнутой кинжалом на груди.
- Кто вы?! – пистолет в руке вождя был твёрд и смотрел точно в лоб незнакомцу. – Как вы сюда, чёрт возьми, попали?!
- Все в вашей ситуации задают подобные вопросы! – человек улыбался так открыто, словно это у него был пистолет, а его визави стоял безоружный. – К несчастью, времени ответить на них у меня нет, так же как у вас нет времени выслушать мои ответы. Ваши враги скоро будут здесь, так что просто поверьте – я друг, я предлагаю вам спасение, помощь и средства к отмщению.
«Издевается, каналья!» - подумал вождь и спустил курок. Пистолет коротко бабахнул, пуля устремилась ко лбу незнакомца и…прошла сквозь него, не причинив никаких повреждений. Глаза стрелявшего вылезли из орбит, а рот приоткрылся. Гость, продолжая всё так же улыбаться сделал шаг вперёд и вождю окончательно поплохело – тот, кого он пытался убить шёл не касаясь стопами пола.
- Вы…вы из тех, чьи аппараты мы находили?! Высший разум?! – прохрипел он.
- Говоря вашим языком, да. Пороховое оружие не причинит мне вреда, так что положите-ка его на пол и дайте вашу руку. У нас совсем мало времени.
Повелитель некогда великой державы медленно, словно загипнотизированный кивнул и протянул пришельцу руку.
- Стоп! – рявкнул глухой женский голос откуда-то.
Вождь и человек в чёрном одновременно повернули головы в том направлении и увидели высокую, крепко сложенную женщину лет сорока на вид, одетую в серебристо-серую форму.
- Я так понимаю, вы из Института? – спросила она, видимо, обращаясь к пришельцу. – Не затруднит ли вас пояснить, из какого?
- Институт Направленных Макровоздействий! – с вежливой улыбкой пояснил тот. – А вы, я так понимаю, Директор тех историков, которых мы водим за нос уже невесть сколько?
- Да, - кивнула головой женщина. – И я собираюсь положить этому «вождению» конец. Отступитесь и ищите другую Ветвь. Это конечно сложно, но не сложнее, чем война с нашим Институтом.
- Почему вы так уверены в этом уверены?
- Потому, что вряд ли ваши Пары смогут продолжать работу без того единственного, кто способен контролировать перемещение Института!
- А вы сможете меня ликвидировать? – в голос мужчины закрались угрожающие нотки. – Я ведь могу и оказаться сильнее вас!
- Всех?! – изумилась Первая, и у неё за спиной материализовались удивительно похожие мужчина и женщина, а также двое совершенно близнецовых, но явно разнополых детей.
Вождь поднял пистолет без всяких восклицаний или призывов к сдаче
Глаза мужчины засветились фиолетовым огнём, и повелитель Империи вдруг обнаружил, что прижимает ствол к своему виску, а указательный палец уже жмёт на спусковой крючок. Пришелец, стоящий рядом с ним, вдруг сощурился, и давление пальца на курок ослабло.
- Он мой! – раздалось шипение откуда-то из-за туманной пелены, застилавшей разум вождя
В следующую секунду глазами светили уже все пятеро его серебристых оппонентов. Вождь чувствовал, что начинает сходить с ума. Казалось, в его мозгу разом заорали шестеро, пять из которых понукали его застрелиться, а шестой убеждал не делать этого. Адски заболела голова. Из ноздрей потекла кровь, но он не заметил её. Ему было слишком больно.
«К чёрту всё!» - решил он и поддался пяти голосам.
Пистолет бабахнул ещё раз, и Вождь державы, бросившей вызов всему миру, перестал существовать.
Человек в чёрном поймал его падающее тело и крайне неприязненно взглянул на женщину.
- Вы испортили мне великолепный материал, Директор! Но всё равно – создать ещё – не проблема. До новых встреч! – сказал он и сделал попытку растаять в воздухе, но…
- Пятнадцатые, работать! - коротко приказала Первая, и дети ещё раз полыхнули глазами, зачем-то вцепившись друг в друга.
Прежде чем Директор Института Направленных Макровоздействий хоть что-то понял, какая-то сила властно заставила его оболочку обрести плоть. От неожиданности он едва не упал, но всё же удержался на ногах. Он коснулся своего значка и рядом появились две совершенно шкафоподобных Пары.
- Убить всех! – скомандовал он, одновременно посылая мощнейший болевой импульс в сторону Первой.
Та не сумела отразить атаку и выгнулась дугой, словно пытаясь достать затылком пятки. Пары «чёрных» действовали на редкость слаженно: ни лишних спецэффектов, ни резких движений – просто сокрушительная волна, должная смять, изломать, разорвать в клочья и пустить по ветру саму суть противника. Пятнадцатые ответили идеально выполненной ментальной стеной. По зеркалу, перед которым всего несколько минут назад хотел застрелиться Вождь, поползли трещины…
N и Е, тем временем, делали всё, чтобы привести в чувство Первую. В ход шло всё – от пощёчин, до сложнейших ментальных техник, но всё же Директор продолжала корчиться от боли. А «чёрные» тем временем снова наступали. К Парам присоединился Директор, и Пятнадцатым приходилось нелегко. Напряжение всё нарастало. Казалось, сам воздух перенасытился чем-то и вот-вот начнёт вязнуть в лёгких. Поверхность зеркала окончательно помутнела от трещин. Звонко взорвалась забытая в письменном столе рюмка…
N вскрывал пласты сознания Первой один за другим, почти не ощущая сопротивления, но боль была везде и он никак не мог найти её источник. Вождь был мёртв и до Ветвления оставалось лишь несколько секунд, когда он применил экстренное средство. Он просто взял и вобрал все мучения в себя. Последним, что N услышал был отчаянный вопль Е, разделившей с ним боль.
«Куда ты лезешь?» - хотел крикнуть он, но потом его тело скрутила первая судорога и из горла Старшего наблюдателя вырвался лишь нечленораздельный вой. Рядом с ним скорчилась Е…

Первая же в очередной раз доказала, что не зря носит своё звание Директора. Едва придя в себя, она резко села и притянула к себе пистолет, всё ещё лежащий в руке у бывшего Вождя. Грянул выстрел, и Первый из Института Направленных Макровмешательств упал, схватившись руками за окровавленной лицо. Все силы он отдал на то, чтобы остановить пулю, но сумел лишь затормозить её, а потому Директор смогла спокойно расстрелять всю оставшуюся обойму. В грудь и в голову. Верная смерть для любого, кто пребывает в состоянии физического тела.
- Уходим! – рявкнула она, чувствуя, как начинается Ветвление, и через мгновение в комнате остались лишь два мёртвых тела и Две Пары, не понимающих, что происходит.
А потом наступило Ветвление и вообще ничего этого уже не стало…


Неизвестное пространство.
Неизвестная система координат.
Время неизвестно.
- Интересные создания – эти люди! Идеальный материал для наших экспериментов!
- Мы правы. Они недостаточно совершенны для того, чтобы узнать о нас и подняться до нашего Идеала, но с тех пор, как мы предложили им идею Ветвления, они успели сделать много чего интересного.
- Самое смешное, что мы даже дали им ключевой принцип, но они не могут наблюдать и ничего не менять! А значит мы всё ещё самая совершенная форма жизни во Вселенной.
- Мы уверены? Мы ведь тоже вмешивались в их историю!
- Несколько раз? Ну…это не столь фатально! Всё равно, они дошли бы до того же сами, но много позже.
- Пожалуй, да, эти доводы нас успокаивают!
- Вот и славно!


27.05.07.

томик первый: "Нашер, вам..."
(с Кисточкой)

***
Великая империя объединенных подгорно-подводных лесов организовывалась с некоторым трудом - светлый властелин захватывал отдельные поселения русалок и переселял их к чуть раньше захваченным троллям.
"Империя - для всех!" Легионы несли свет, девиз и порядок. Русалки плакали и привыкали к троллям, тролли тихо злились, но открыто возмущаться побаивались. Морские змеи, кто был против, размышляли о переменах и сожалели о случившемся, пребывая в виде крепких морских узлов на якорях подводных дреноутов... обычным змеям повезло сильнее - им приходилось грызть грунт, преграждающий (по недомыслию, очевидно) путь подгорным линкорам.
***
В самой чаще Невервинтеровского Леса, возле святилища Сильвансу - чистейшего родника на ложе белого гранита, в окружении могучих деревьев - склонил голову одинокий эльф. Хитрой рыжей фейри-лисице было любопытно, о чем задумался рейнджер, но вместо того чтобы подойти и спросить, лиса предпочитала наблюдать за эльфом с дерева - откуда ей казалось более безопасным, чтоб на воротник не пустили.
***
Во время всей этой неразберихи отряд грозовых туч под командованием майора Облаковой флотилии Антрейи Ю спокойно себе висел, почти лежал на верхушке одинокой скалы, что торчала прямо из моря и иногда являлась пристанищем птицам, потерпевшим кореблекрушение и двенадцати диким лебедям. Волосы на голове майора шевелились, и не только от ветра. Море перевернулось, а любому мальчишке на небесах было известно, что, если перевернется море, жди беды.
***
Небесные воины пришли далеко с других планов - у светлого властелина были очень длинные руки, поговаривали даже, что ему покровительствует сам Овергад. Империя зародившаяся далеко в юго-западном море уже освободила тритонов, морских эльфов и (вне очереди) кормирцев. Тетир и Анм покорно ожидали своей участи, когда затрясется земля под ногами, выльются из берегов озера, в море падающих звезд попадают оставшиеся еще звезды и все провалится в подгорно-подводную империю. В Андердаке пока просто недоумевали - они находились чуть ниже основного театра военно-освободительных действий новой империи и не совсем понимали: "что там наверху происходит?!"
***
- В Андердарке только и делают, что недоумевают, - ворчал боцман, сматывая молниевый такелаж. - Где они были всю прошлую войну?!
Антрейя пожала плечами. Тот, кто их призвал, обещал проводника. Проводника не было. Или они ошиблись планом, или их обманули.
- Не мое это дело, - пользуясь безнаказанностью, боцман продолжал чуть громче, - но пора бы обещанному проводнику и появиться!
- Тихо. Смотри. - майор указала длинным пальцем, еще в юности потерявшим все перья от ожога, на водоворот. - это вход, как думаешь?
***
В роднике закружился водоворот, в воде показалось далекое синее море.
- О, Сильвансу. - Устало и укоризненно воскликнул рейнджер, - я же просил не это!
Фейри-лис навострила ухи и вытаращила глаза на родник - такого она еще не видела: Молниевый корабль с грозовыми воинами на всех парусах шел прямо в центр Невервинтеровского леса.
Рейнджер спал. Не потому, что устал, или эльфам очень нужен сон. Просто так получилось.
Он свернулся в клубок, превернулся на другой бок, бессознательно обнимая ножны с клинками. В этом лесу никто не мог на него напасть, он знал этот лес, как рукояти собтвенных клинков, как...
Лиса он, тем не менее, не заметил. Зато лис заметил, что рейнджеру сниться что-то чудовищно интересное - грезы странно отражались в роднике, и лис потрогал рейнджера лапой, за ухо, трогать воду фейри-лис поостерегся.
***
Представитель совсем нижних и иномирных планов, злой и ужасный танари Антрекот Т тем временем переругивался с командой своего небесного корабля - прогресс неотвратим, но танари консервативны, корабли должны быть небесными. Его корабль конечно же двигали не облака и не молнии, а простые мини-демоны... и демоницы. Шум стоял невероятный, но Антрекот давно привык. Запахи серы, гари, множества других сепараций, алые сполохи и багровые завесы скрывали подлинную форму корабля от любопытных взглядов (сопровождение из бихолдеров прилагалось, да).
- Шеф сказал лететь в Невервинтер... там зимы не бывает, там нормальная теплая атмосфера. - нудил первый помошник Антрекота.
- Шеф может идти в. Тут я командую. Курс на южное море!
- Но шеф сказал...
- Южное море!
***
Антрейя вздрогнула от раздвигаемой где-то неподалеку ткани плана.
- Ну наконец-то. О нас отправили сообщение этому, с позволения сказать, проводнику, - боцман с досады бросил веревки на пол.- капитан, позволь мне командовать отправление? Это развод, чистой лазури развод.
- Тсс. Позвали не только нас. Слышишь? И кое-с-кем из Тех я встречаться не хочу. Не сейчас, - Антрейя закрыла глаза, нащупывая нить послания. Ей хотелось лично поприветствовать провожатого.
***
Эльф вскочил от прикосновения мягкой лапой, резко сел. Долго смотрел на лиса.
- Рыжий. В этом лесу нет таких. Кто ты?
- Ну... если тебя они называют проводником, то я, наверное, изолятор. Буду, эээ, изолировать... - Фейри-лисица смущенно обмахнулась рыжим и пушистым хвостом. - Могу побыть ди-эльфектриком. Меня зовут Ди... и я немного электрик... ой, эльфектрик!
Эльф похлопал длинными ресницами.
- Так.
Узкие ладони плашмя ударили землю по бокам от него.
- Так, - еще раз сказал он, будто это могло поставить на место кое-что, что было не на месте.
- Так, - почти жалобно повторил эльф. - Нет, ну я совсем ничего не понимаю. Кто ты?
***
- Босс, Шеф сказал...
- Южное!
- Но, Босс, Андердак...
- Шеф сказал Невервинтер!
- Но, Босс, Южное... море, оно льется в Андердак.
- Класс! - Довольно потер чудовищные ладони Антрекот и обмахнулся чудовищно-невзрачными крылышками. Первый помошник злорадно отвернулся.
- Так мы прямо под ними, Босс...
- Вот ведь Шеф...

Фейрун, северозападные провинции, Побережье Мечей, поселение Невервинтер.
Три часа пополудни.
- Лорд Нашер, вам послание от друидов. Они сообщают, что в Невервинтеровском лесу...
- Что? Опять?!
- Еще нет, но друиды сообщают, что очень даже может быть. Кроме того с юга доносятся непонятные известия...

Сообщение отредактировал Ri - 3-05-2008, 10:11

Данный рассказ создавался (и создается) мною и моим другом очень интересным образом. Он пишется прямо в ICQ. Это сделано для того, чтобы можно было реагировать на ситуации в режиме реального времени. Что получилось - читайте, вроде, неплохо =)
Сам рассказ выполнен в сеттинге игры S.T.A.L.K.E.R.: Shadow Of Chernobyl, так что для полного понимания желательно пройти эту игру, благо она того стоит.
Для более простой ориентации в локациях есть карта. В будущем планирую указать микрозоны (напр. Ангар).

ЗЫ сам рассказ находится в стадии "бета-версии", к нему ущё будут добавлены кучи описаний. А ещё планируется вторая часть, которая будет обьяснять ранние приключения главных персонажей, расскажет про былой кошмар в Городе-32, и одновременно будет и продолжением.
К слову, происшествие в Городе-32 - именно из-за него в зону перестали наведываться иностранцы и их экспедиции.
Критика крайне приветствуется!
Ссылка

Сообщение отредактировал Кронд - 12-05-2008, 6:15

В результате пары слов из аси (пасиб, Лаэльк) родилась забавная миниатюра:

Мастер на самом деле нужен для солидности. В самом деле - игроки потом смогут сказать: "Да мы..." - и, подумав, добавить.
- Мы играли под началом самой (-ого) Имярек!
Подразумевая, что это "ого-го, как круто." Никто ведь не думает, что мастер в самом деле будет заниматься своими обязанностями? Нет, покричать немного, попинать игроков и в целом морально поподымать их дух - это завсегда пожалуйста, любой водитель так делает. Разумеется, это то, что любой мастер может и даже иногда не ленится... но исключительно для профилактики, когда самому в охотку. Ведь игра, как автомобиль, требует техосмотров, пары штампов в техпаспорте и лейбл на ветровом стекле... ну, раз в год. Иначе и машины не ездят - их гайцы останавливают. Вот только не сравнивайте мастера с водителем - жать на газ, жать на тормоз, ещё и рулить, тут вам не Садовое кольцо в час пик - этого мастер не умеет и в валах, карданах-шестерёнках не разбирается. А уж использовать масло, заливать бензин на заправках - фу, какая пошлость... А бензин - знаете сколько сейчас стоит? То-то же.
Зато он(-а) может обматерить соседних водителей. Ой! Мастеров, конечно, ведь не Садовое у нас кольцо... да, не Садовое. И даже не Невский проспект! Между прочим. Так что живём в далёком будущем некоторой гипотетической автореальности - машины ездят исключительно сами... колеса иногда заплетаются, руль вертится будто флюгер - это уже такие мелочи, зато покрышки на месте...
- А вы как думали? Покрышки всегда на ме... Пойду проверю, а то пока на этом несадовом кольце стоим, всякое ведь могло случиться!

*мемуары Лисы*

Сообщение отредактировал Ri - 16-05-2008, 9:13

Знаменитая смотровая площадка напротив МГУ на Воробьевых горах в тот теплый летний вечер была необычайно пустынна: ни толп туристов, на торговцев сувенирами, ни праздно шатающейся публики… Я стояла у раскидистого дуба, опершись о парапет локтями, любовалась тем, как вечернее солнце придает открывавшейся панораме нежно-золотистое сияние…
Ветер, всегда свободно гулявший в этом месте, играл с моими рыжими локонами, шаля, обвивал белую юбку вокруг моих ног и звал… Звал раскинуть крылья и взлететь ввысь, в это нежно-голубое небо, к облаками, окрашенным лучами солнца в бледно –золотистый цвет… «Прости… Я жду» - мысленно извинилась перед другом, с которым не один час мы провели в небесах, играя, резвясь да и просто исследую разные уголки этой смешной планеты…
Подставив лицо свету, грустно улыбнулась, привычно нащупывая рукой эфес шпаги… Прикрыла глаза…
«Вспыхнуло пламя, и кровь, как вино, горяча
Это привычная пляска кинжальных шагов
Это в пожар полуночный сгорает свеча
Это решенье любить даже сталь каблуков

Бешеный мир, заключенный в один поцелуй,
И невозможность глаза отвести от огня
В вихре фламенко, живым или мертвым, танцуй!
И растворяй расстоянье от нас до тебя…

Вихрем проносились воспоминания, будоража кровь и заставляя мучиться сомнениями и сожалениями… «Любовь… Страсть…»- мои губы дернулись в горькой усмешке…Очень жалко себя прошлую… Наивную, верящую в мечты… Наивную, насколько я могла быть по рождению…
Эта любовь сама по себе была странной… Можно ли любить того, кто так не похож на тебя, с кем вы различны настолько, что даже прикосновение вызывает мучительную боль… Можно ли любить настолько, что эта боль принимается с радостью… Становиться неотъемлемой частью жгучего круговорота чувств… Может ли ангел любить демона? Может… А может ли демон любить ангела… Неизвестно…А кто из нас ангел, а кто из нас демон? Лишь богу известно…
Но я все-таки его любила… Как могла… Просто демонам это чувство не дано, по воле Всевышнего… Но я пыталась…
И его святость обжигала меня сильнее огней Сатаны, его прикосновения причиняли мне мучительную боль, переступая свою демоническую суть, свою гордость я покорялась ему, признавая его право на мою любовь, на его ласки, на просто попытку быть рядом…
Больно… Я вздрогнула, скорее почувствовав твое присутствие, чем услышав твои шаги.… Обернулась, не снимая левой руки с эфеса шпаги… Мои глаза утонули в твоих, темных и холодных как сама вечность… Беззвучно шевельнулись губы, обозначая такое глупое слово: «Почему?»

Каким будет мой дом?

Я знаю точно.
В нем не будет места столам, кроватям, шкафам и стульям для одежды. Не будет мебели. Лишь компьютерный столик с креслом. Компьютер. Подстилка. Коробки с вещами.
А когда будет собственный дом, то может быть, в нем будет бильярдный стол на который, со временем, переползет подстилка.
В нем будут крюки, кандалы и цепи. Мартини и нунчаки, будокан и большой фарфоровый клоун.
Человек должен помнить о страхе.
а еще будет большая мягкая игрушка.
Человек должен помнить о Боге внутри себя.

Что еще?
Вроде, помнить больше не о чем.