Хроники древнего королевства, эпическая средневековая летопись

Она, услышав голос Ричарда, подняла на него взгляд. На танец?
Девушка улыбнувшись, кивнула в знак согласия и так же молча встала. На кого он смотрит? На ту девушку, которая только что отвесила звонкую пощечину? От кого он скрывает свои взгляды...Что он прячет в себе?
Амальти положила руку ему на плечо, опустив глаза.
Она должна ему сказать о том, что расторгла помолвку с Найджелом...Она обязана обрадовать его этой новостью!
Но что-то в его взгляде было не так. Молодой король был напряжен намного сильнее чем раньше. Что это так взволновало?
Взяв себя в руки, она наконец подняла на него глаза,и, ласково улыбнувшись, шопотом произнесла:
-Ричард...Я сегодня расторгнула помолвку с Найджелом. Я больше не его невеста...
Ее сердце было готово вырваться из груди, пожалуй, она никогда еще так не волновалась.Она не знала, как Ричард отрегарирует на нее столь необдуманный поступок..Но она больше не могла обманывать ни себя, ни Найджела. Ее судьба была в ее руках, и она не хотела терять ни секунды.
Сотни взглядов были направлены на короля и его пассию. Многие девушки хотели сейчас оказаться на ее месте...
Медового цвета волосы были распущены,голову украшала диадема, переливаясь драгоценными камнями. А в глазах горел огонь хищницы, которую загнали в угол...Она боялась сделать последний прыжок, который мог стоить ей всего...
А его взгляд то и дело останавливался на молодой, неизвестной ей красотке. Да кто она такая, черт возьми?!Девушка встряхнула головой,слегка нахмурившись.
-Милорд?

Лилит буквально буравила взглядом поднявшегося Ричарда. Его неуверенность не скрылась от внимательных фиалковых глаз. Но он пошел не к ней! Леди Тампти с ног до головы оглядела поднявшуюся девушку. Интересно, кто это? Девчонка миловидная, но ничего особенного. Симпатичная дурочка? Лилит казалось, что это так.
- Леди Амальтея Эйнхорн, невеста Найджела Мидлстайна, лучшего друга короля.
Этот шепот не скрылся от ушей леди Тампти. Так вот, кто ты, таинственная незнакомка! Теперь, зная имя, Лилит почувствовала себя гораздо увереннее.
- Как же так! Его Величество флиртует с невестой лучшего друга! - как бы невзначай негромко бросила Лилит.
Но она была уверена, что сидящие рядом ее услышали. Пусть говорят, пусть шепчутся... пусть ходят слухи! Сама же Лилит не спускала глаз с танцующей пары, и на ее губах играла обворожительная улыбка, адресованная только одному человеку на этом балу.

   Рауль нахмурился и в глазах его появился блеск. Злость постепенно забирала всё больше и больше места в поведении постоянно спокойного Болларда, а левая рука сжала рукоять кинжала.

   - Сэр Чарльз, я охотно верю вам, что определённое количество из присутствующих здесь гостей, служат не королю, а своим целям, прикрываясь при этом верностью, но, - Рауль понизил голос и чуть наклонился в сторону лорд-протектора, - здесь есть и те, для кого верность королю не прикрытие, а - цель жизни. Я офицер и законы чести мне хорошо известны. Я рыцарь и в бою я защищаю не только себя, но и честь герба на знамени, под которым я сражаюсь.

   Коннетабль сделал глубокий вздох и отпустил рукоять кинжала, затем натянуто улыбнулся Хейлайну и поднял правой рукой кубок.

   - За короля, сэр Чарльз! - Рауль блеснул глазами, давая понять, что слова лорд-протектора могли стоить ему жизни, но в этот вечер они ему прощены.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 20-04-2006, 16:32

Когда Ричард поднялся со своего места, взгляд Шерилл, так же как и многих других девушек в этом зале, устремился на него, тая один единственный вопрос: Кто?
Когда же король подошел к леди Эйнхорн, молоденькая фрейлина улыбнулась так, как обычно улыбается игрок, ни на минуту не сомневавшийся в правильности своей ставки и закономерно выигравший. Девушка, сидевшая рядом, злобно прошептала что-то про ненасытных вертихвосток, которым одного жениха мало - подавай еще получше да повиднее. Глаза леди Лерлиннь блеснули, и она негромко, но отчетливо произнесла:
-Зря вы так говорите. Этот танец не более чем дань уважения невесте близкого друга. Да и знак поддержки: ведь, как говорят, молодой Мидлстайн серьезно ранен на пути к несколько отдаленному от столицы месту своей службы.
Сказано это было не слишком тихо, чтобы многие могли услышать, но и не излишне громко, чтобы никто не мог заподозрить фрейлину в нарочитости. Удостоверившись, что эти слова возымели должный эффект и окружающие, наверняка, сделали нужные ей выводы, Шерилл аккуратно поднялась со своего места и, ни на кого не глядя, несколько торопливыми шажками направилась к месту, где сидела королева. Слуга, стоявший позади Лианны удивленно посмотрел на подошедшую девушку, но Шерилл знаком показала ему отойти и встала позади кресла матери Ричарда.
-Еще вина, Ваше Величество?- мягко произнесла она, чуть склоняясь к своей госпоже.

Сообщение отредактировал Ноэль - 20-04-2006, 15:52

- За короля, сэр Рауль, - вступил в разговор молчавший до той поры Корвин, подняв наполненный до краев кубок. Герцог сделал несколько мелких глотков и отставил вино в сторону, с интересом посмотрев на Ричарда и Амальтею.
- Король - будущее Синерайса. Я как раз хотел поговорить о будущем. Война закончилась и пора подвести ее печальный итог. Конечно, мне хотелось бы, чтобы этот ужин состоялся в честь великой победы над фелюньерцами, но, к сожалению, наши желания зачастую расходятся с нашими возможностями. Кто знает - может, такова воля Теуса? Так что нам следует принять положение вещей и продолжать жить. Особенно это тебя касается, Вильям.
Корвин вгрызся в сочную оленину. Норвич-младший ухмыльнулся:
- Лорды, свет Синерайса, жадно рвут зубами жареного оленя. Символично. А что вы там про будущее сказали, герцог Корвин?
Натаниэль сделал еще один глоток терпкого красного вина и повертел кубок в руках, задумчиво изучая декольте склонившейся к королеве-матери фрейлины.
- В будущем же я вижу еще одну войну. Вильям, что ты думаешь о Каледонии? А вы, граф Комьер? Как вы посоветуете поступить с бунтарями - они ведь по-вашему тоже мирное население?
- Уж не менее мирное, чем герцог Малихер, - подал голос Аспен.

   Я вот пока не вижу грядущей войны, герцог Корвин. Хотя могу и ошибаться, - Рауль сделал глоток вина и оставил кубок в сторону. - Вот вы говорите о Каледонии, а мои шпионы говорят об грядущих неурядицах с теми же фелюньнерцами. Вы говорите об спокойствии, хотя бы временном, а я говорю о врагах короля, которых нужно загонять в застенки.

   Боллард символично сжал кулак и бросил яростный взгляд в сторону лорд-протектора. Вино давало о себе знать, и хотя причин сажать сэра Чарльза не было, всё же хотелось поставить точку в этом споре.

   - А Каледония пойдёт вслед за фелюньерцами, если вздумает вести свои игры за нашей спиной, - коннетабль закашлялся и быстро глотнул из кубка. - Гвардейская элита быстро поставит их на место.

-Приятного аппетита?- деланно удивилась Шерилл, окинув Люсинду чуть насмешливым взглядом,- В подобных условиях, скажу по секрету, он вообще пропадает. Даже если Вам удастся проглотить хоть кусочек под этим пристальным вниманием сотен пар глаз, то он непременно станет комом в желудке, благодаря тем милым пожеланиям, которые направляют девичьи взгляды, хотя бы вскользь задевшие Вас. Так что не надейтесь здесь поесть… Зато танцевать будет легче, если кто пригласит и урчание желудка не заглушит музыку… Наслаждайтесь!- дружески улыбнулась леди Лерлиннь.
Люсинда с удивлением слушала фрейлину и в то же самое время с отменным аппетитом уплетала еду. В ответ девушка только пожала плечами. Ей чужие взглядыв не мешали. Хотя, может, в этом виновато то, что у юной Лантогенет с утра и маковой росинки во рту не было?
Заиграла музыка, и все взгляды тут же устремились на Его Величество. Испугавшись, что она делает что-нибудь не так, Люси тоже подняла взгляд на короля, остановив руку на полдороги ко рту.
- Этот танец не более чем дань уважения невесте близкого друга. Да и знак поддержки: ведь, как говорят, молодой Мидлстайн серьезно ранен на пути к несколько отдаленному от столицы месту своей службы. - сказал Шерилл, и Люси обернулась к леди Лерлиннь.
- Серьёзно ранен? На него кто-то напал? - непонимающе переспросила Люси, но Шерилл уже ушла.

Нельзя сказать, что граф Комьер любил танцевать. Танцевать его в свое время, как и прочих оруженосцев, бывших при дворе, научили, но особого удовольствия ему это занятие не доставляло. Но сидеть в том окружении, в которое он попал, хотелось еще меньше.
Аларик обогнул стол и подошел к Люсинде:
- Разрешите Вас пригласить на танец, леди Лантогенет.

Мелисса откровенно скучала, сидя за столом. Нет, заподозрить её в этом не смог бы никто, кроме, пожалуй, няни. Она тщательно скрывала свои чувства.
Застольные беседы мало волновали принцессу. Происшествие между Ричардом и бароном несколько отвлекло Мелли от грусти, и она даже тайком порадовалась за брата, что тот избавился от этого толстого и противного человека, внушающего своим видом отвращение принцессе, но вскоре безразличие к происходящему вновь вернулось к ней.
Мелли чувствовала себя, как птица с подрезанными крыльями на этом вечере. Когда начались танцы она несколько оживилась, и чтобы хоть как-то поникнуться праздничной атмосферой стала наблюдать за танцующими. Выбор Ричарда обрадовал её (Мелли очень понравилась Амальтея), а когда со стороны фрейлин полетели ехидные комментарии на этот счёт, Мелисса едва сдержалась, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего в их адрес. Положение спасла Шерилл, которая к удивлению принцессы не стала говорить ничего плохого, а наоборот повернула ситуацию так, что это самое "плохое" сказать уже было бы и нельзя.
Мелисса сначала огорчилась, что её никто не приглашает на танец, но потом даже обрадовалась этому. Она совершенно не в настроении была танцевать.

- Разрешите Вас пригласить на танец, леди Лантогенет. - к Люсинде подошёл незнакомый симпатичный мужчина. Девушка кинула быстрый взгляд на Рауля, но тот был слишком увлечён разговором, чтобы обращать внимание на юную фрейлину. А Люси так хотелось танцевать! Правда, танцевать в таком обществе было немного страшно. Как-никак, её учили в провинции, вдруг в столице принято танцевать иначе? Или что будет, если она случайно отдавит кому-нибудь ногу! Или перепутает фигуры...
Молчание затягивалось, и Люси уже хотела ответить вежливом отказом, но с губ как-то само собой сорвалось:
- Это большая честь для меня, сэр.
Пугаясь собственной смелости, девушка сложила столовые приборы и вышла из-за стола.

(совместно с Last Unicorn)

Ричард Элленроф

Он совсем не волновался, когда думал о ней раньше. В первый раз, тогда, в его кабинете после Совета, это было совсем по другому... он чувствовал, как дрожат его колени, как горят уши, как бешено колотится сердце...

Девушка села за стол, осматривая просторную комнату.
- Как прошел Совет? Я смотрю, вы устали… - Амальтея увидела измученный взгляд короля.
- Совет? - горько усмехнулся Ричард, обходя стол и садясь напротив. - Я теперь понял, почему мой отец редко проделывал подобные вещи. Как жаль, что я... я должен это проделывать! Во благо Синерайса, я ведь практически ничего не знаю о том, что творилось в Хеалдане и за его пределами в последние пять лет. А здесь... так много всего...
Юноша скривился, словно ему было больно это вспоминать.
- Я устал, леди Эйнхорн. Устал от этого Совета. Поэтому мне жизненно необходимо ваше общество. Ваше... или Найджела. Но его я... не нашел.
Ложь далась достаточно легко, и Ричард поспешил отвести взгляд, чувствуя свою вину за сказанное.
- Найджела? - девушка резко вспомнила последние происшествия, связанные с ее женихом. - Ах да, Найджела... Может, я смогу вам чем-нибудь помочь?
- Хотите вина? - поспешно опомнился король, стараясь перевести тему.
- Вино? - девушка с любопытством посмотрела на короля. Ужин начинать с вина? – Конечно хочу!
- Ильпачитское белое, сухое, - продемонстрировал Ричард, извлекая бутылку с печатью княжества. - Пришлось изрядно потрясти повара, чтобы достать... Это, кхм, это была шутка. А чем вы любите... кхм... как вы любите проводить свободное время? - спросил юноша, открывая свою устрицу.
- Когда мы жили там, я очень любила ездить на охоту... бешеная скачка очень возбуждает, лай собак, крики людей… это действительно завораживает… Правда, потом очень усталая приходишь домой... - вино уже начало действовать, и у Амальтеи слегка развязался язык. - Мой отец, как я помню, разводил гончих собак… Знаете ли, у нас были лучше гончие в округе! Так вот и получилось, что моя страсть - это лошади и собаки... а Вы не устраиваете охоту?
- Я? - Ричард удивленно поднял глаза, затем улыбнулся. Похоже, что впервые за этот день, если не считать утра, улыбка вышла искренней. - К сожалению, пока нет. Понимаете, у меня не было на это времени...
Юноша замолчал, задумчиво покрутив бокал.
- Я считаю, что король не должен проводить свое время в роскоши и развлечениях, таких как охота и пиры, пока королевству угрожают проблемы. Возможно, отец не согласился бы со мной. Но это так.
- Так значит, вы любите охоту. А что вы скажете про обычную конную прогулку? Это не займет много времени, и не потребует особых затрат, как финансовых, так и физических.
- А конная прогулка – это заманчивое предложение, - девушка сделала еще глоток чудесного вина и поняла, что Найджел с его поездками вылетел у нее из головы... Что? Ах да, он же ее жених... И она должна, должна, как приличная невеста... Амальтея не отводила глаз от короля. Нет, лучше бы она не соглашалась на этот ужин! Какие поползут слухи - она и король! У девушки слегка закружилась голова, хотя она не слишком много пила вина... Она прислонила руку ко лбу – было немного жарко.
Юноша, взглянувший на Амальтею, встрепенулся:
- Вам нехорошо? - король недоверчиво поглядел на дверь кабинета.
- Нет, все в порядке, - отозвалась девушка.
- Простите, просто сегодня, как я уже говорил, умер... - юноша прикрыл глаза и помассировал виски. - Не стоит об этом. Слишком тяжело вспоминать...
Он залпом осушил кубок.
- Может, будет лучше, если вы подышите свежим воздухом? В стенах дворца воздух спертый, тяжелый от факелов и гобеленов. Здесь совсем нет ветра...
Ричард вновь смутился и перевел взгляд на свои руки, которые сцепил в замок:
- Я... я знаю одно место... кхм... башню. Я... я там жил до того, как... там можно взобраться наверх... и это недалеко отсюда... там потрясающий вид... да...

Господь Теус!.. Зачем он тогда это сделал? Зачем вообще пригласил ее на тот треклятый ужин, зачем повел на башню смотреть на звезды?! Зачем?!

- Боже, как тут неописуемо красиво! - сотни звезд мерцали над ними, а внизу спал город, не подозревая, что за ним наблюдают. Амальтея была просто в восторге - она даже и не ожидала, что вид с этой, казалось, совсем не примечательной башенки будет таким… таким… Девушка даже не знала, как выразить это словами… Даже когда у Мидлстайнов они забирались на крышу, звезды не были так близко...
Ричард, сложив руки на груди, прислонился к невысокой стене надстройки, в которой и находилась дверь, ведущая на площадку. Ветер трепал его волосы, а глаза, уже в который раз за этот день, возвращались и видели прошлое. Здесь, на этой площадке, даже Эдмон был, в тот самый первый раз, когда он рассказал о судьбе Ричи. А потом... потом здесь были Ричард и Эрик, и брат с упоением и огнем в глазах повествовал о своих амурных похождениях, рубил воображаемых драконов, а после чуть не свалился с края. И были длительные ночи одиночества, когда Ричард сидел прямо на полу площадки с закрытыми глазами, слушал тишину и думал. Он тогда очень много думал.
А сейчас он просто наблюдал за еще одной искрой жизни, которая радуется, которая что-то сотворила с рассудком короля, раз у него язык заплетается при разговоре с ней.
- Я рад, что вам понравилось, - проговорил юноша. - Осторожнее, не свалитесь вниз. Стражник на стене будет удивлен, если сверху что-то упадет...
- Вы часто тут проводите время? Я даже и не знала, что в замке есть такие места... – сказала девушка, прикрыв глаза и подставив ветру лицо.
- К сожалению, сейчас уже не так часто, - улыбнулся юноша. Почему-то здесь он почувствовал себя намного лучше. Здесь... и сейчас. - Точнее, с тех пор, как я уехал на турнир при Окскроссе, я больше не бывал в Хеалдане до того дня, когда меня нарекли королем...

А потом он сказал про турнир. Сам не понимая, как глубоко проваливается в прорубь...

- Турнир? А мне можно будет приехать посмотреть? - немного помолчав, она добавила: - Я буду болеть за Вас.
Ричард бросил на нее взгляд и вновь воззрился на город. Его город...
- Не буду Вас обманывать, я бы очень хотел, чтобы Вы присутствовали на турнире. При дворе не так много людей, которых я бы хотел видеть. А некоторые меня просто пугают... - он вновь передернул левым плечом, проверяя рану. А затем осторожно протянул руку и взял в нее руку девушки. - Мне вправду стало намного легче. Все королевские дела... выматывают больше изнутри, чем снаружи...
Его теплые руки. Она улыбнулась, заглядывая в глаза королю:
- Может, мы будем чаще встречаться, чтобы я вам поднимала настроение?
"Интересно, как люди сходят с ума? На что похожа страсть? Как отец встретил мать? Что он к ней испытывал? Доводилось ли ему проверять на прочность свою..." - мысль в голове Ричарда не закончилась, обрываясь при словах Амальтеи. Голос, словно кокон, обволакивал юношу, слова уже не имели какого-то значения, в ушах, казалось, шумел морской ветер, а перед глазами стоял только один человек. Что-то яростно колотилось не только у него в груди, но и в его сознании. Кажется, это было то, что он называл "здравым рассудком"? Или просто он о чем-то забыл, а теперь это "что-то" торопится напомнить о себе? Что будет, если он...
Ричард слегка приблизил свое лицо - непроизвольно, сам не замечая этого. Власть над его действиями захватило нечто древнее, но настолько сильное, что противиться было бессмысленно...
- Чаще? - вторил он ее словам. - Если то позволят мои дела...
Она улыбнулась, заметив блеск в его глазах. Тот блеск, который она видела у сотни мужчин, с которыми разговаривала... Но это было в других ситуациях, не таких, как сейчас… Она знала, какой восторг вызывает у людей противоположного пола, она всегда играла с ними, не открывая своего сердца. Да, она всегда была такой – холодной и неприступной. Но почему же сейчас она не такая? Почему?
Белое сухое еще не успело выветриться у девушки из головы, и она, почувствовав дыхание Ричарда вблизи, осторожно прикоснулась губами к его щеке. А потом резко сделала шаг назад, чтобы посмотреть на его реакцию.
Ричард часто наблюдал за работой кузнеца, особенно когда Кримсон - кузнец при дворе барона Штенберха - ковал первый в жизни Ричи меч. Этот меч хранился в комнате, что осталась за королем в резиденции барона. Наблюдая за опускающимся молотом, Ричи всегда будто бы сам чувствовал, как на раскаленную сталь опускается тяжелый инструмент. А потом долго не мог оторвать взгляда от красного металла. Наверное, не стоило вообще приходить сюда. Потому что на раскаленную щеку Ричарда опустился молот, и та часть мыслей, которая вроде как именовалась "здравым рассудком" окончательно погибла под давлением того, что шло не из головы, а от яростно трепыхающегося мешочка, разгоняющего кровь по всему телу юноши. Север делает человека железным и холодным, как лед. Но Ричард родился не на севере и слишком быстро растаял...
Он поднял руку другую руку и осторожно прикоснулся к щеке. А потом, не в силах больше противиться древнему, словно этот мир, чувству, мягко привлек Амальтею к себе и поцеловал. В голове взорвалась какофония звуков, будто бы ней собрались герольды всего королевства, затрубившие о военной тревоге...
Поцелуй обжег, но Ами этого ожидала. Она осторожно обняла его, а потом подняла на него глаза. Это была настоящая романтика – двое на самой высокой башне города при мерцании тысячи звезд. Девушка улыбнулась:
- Наверное, нам не нужно было сюда подниматься...

Он очнулся от своих мыслей, обжигавших изнутри, словно раскаленное пламя в горниле Кримсона, и взглянул на Амальтею:
- Что Вы сказали?
- Ричард... Я сегодня расторгнула помолвку с Найджелом. Я больше не его невеста...
Она замолчала, глядя в его глаза. А Ричард погиб. Сгорел в пламени, был пронзен вражеским клинком, попал под лошадь и свалился с башни, чувствуя, как ветер режет его лицо длинными холодными пальцами... Этого не могло быть, и это случилось. То, о чем он, ослепленный эмоциями, позабыл в бреду. И теперь, словно ушат холодной воды, эти слова вернули его на землю, на бренную землю грешников, где и сам король только что понял, что согрешил, жестоко согрешил против своего же собственного друга...
- Милорд?
Он в испуге посмотрел на нее, словно видел в первый раз. Взгляд Ричарда, до этого слегка уставший, был подобен взгляду человека, узревшего свою смерть. Казалось, что сами волосы на голове шевелятся от всепоглощающего ужаса.
- Нет... - вырвалось у него прежде, чем король успел осознать смысл слов. - Нет... нет, нет, нет!.. Амальтея, нет, ни в коем случае!..
Он хотел отстраниться, но вовремя вспомнил о взглядах, вернул своему лицу подобие нормального выражения и быстро зашептал:
- Нет, ни в коем случае! Скажи, скажи, что это неправда!.. Немедленно вернись к кардиналу и скажи, что это была шутка... Теус!.. - хрипло взмолился юноша, отошел от леди Эйнхорн и поклонился, показывая, что танец с ней закончен. А затем быстро направился к своему месту.

К счастью для барона де Фержена, все смотрели на короля, вышедшео танцевать с какой-то девицей в легком белом платье, а потому последнюю выходку барона никто не заметил. Ругаясь и отплевываясь, люди стали возвращаться на свои места. Барон демонстративно встал и направился к прямо противоположной стене зала, туда, где сидели музыканты.
Никто его не замечал. Неожиданно король прекратил танец, и направился к своему месту за столом. Это был шанс. Пятясь бочком, и опасливо оглядывая зал, барон де Фержен буквально вполз на кухню. Повара были заняты своим делом, и особого внимания на него никто не обратил.

От Лилит, конечно же, не укрылось, как поспешно Ричард закончил танец. Что же это, леди Эйнхорн чем-то не угодила? Тем лучше, тем лучше... в конце концов, есть кому утешить Ричарда! Леди Тампти бросила на короля долгий взгляд из-под полуопущенных ресниц и улыбнулась. Скорее бы закончился этот пир!
Словно отзываясь на мысли леди, пир плавно перешел к своей заключительной части, а именно - чтению стихов, как и обещалось.

Натаниэль проследил траекторию движения Комьера, негромко фыркнул под нос и обернулся к направо:
- Не очень-то вежлив нынче граф Аларик.
- Да, - ехидно хихикнул со своего места Огюст, - Ни во что не ценит старость!
Корвин кивнул, абсолютно серьезно подтвердив:
- Удивительно, как он смог занять свой пост, если вместо того, чтобыпобеседовать со старыми и мудрыми людьми, предпочитает выписывать ногами кренделя.
- У него кровь в голову бьет, когда он танцует. Помогает, как считает Комьер, думать, - хохотнул Аспен.
Герцог извлек из кармана трубку и принялся неспеша ее забивать.
- Впрочем, - изрек он, - Нет худа без добра. Теперь сэр Боллард может сесть поближе. Давайте, Рауль, не стесняйтесь, что нам кричать через весь стол. Садитесь, побеседуем о будущем.
- Точнее, о его темных перспективах, - ухмыльнулся Аспен. - Особенно, если учесть...
Граф взглянул на Болларда и не закончил фразы, предпочтя вновь улыбнуться и отпить из кубка.
- Я откланяюсь, господа. Хочу пригласить вон ту милую даму, - и Уоллес направился в сторону Шерилл, несмотря на то, что немногие танцевавшие уже усаживались на места.
Корвин выпустил несколько клубов ароматного дыма. Он намеревался продолжить беседу, несмотря на то, что какая-то девица уже готовилась читать стихи:
- Должен сказать, Рауль, я всегда уважал ваш взгляд на искусство войны. Конечно, я не во всем разделяю ваши позиции, но искра таланта в вас, бесспорно, есть. Я был бы рад оказать вам поддержку на Дирленском поле - так как вы оказали под Кастельгардом моим Кровавым Воронам. Увы, не сложилось. Так что вы говорили о Фелюньерре?

Сообщение отредактировал Locke - 24-04-2006, 18:22

Виола Вран и в этот раз выделялась темным пятном среди блестящего, во всех отношениях, общества, хотя и сидела среди мелкопоместных дворянчиков с семьями и таких же придворных дам с неопределенным статусом. Однако её прозрачные, сияющие зелёным глаза своим лихорадочным блеском могли сейчас поспорить с бликами изумрудов и прочих побрякушек, увешивающих некоторых светских львиц. Этот блеск поэтесса до поры до времени притушила полуопущенными ресницами и изводившее её волнение мог заметить лишь очень тонкий наблюдатель, тем более что от обрывков салфетки, безжалостно порванной в клочья, она весьма ловко избавилась, высыпав их в отворот сапога какого-то зазевавшегося франта.
Несмотря на волнение, Виола всё-таки умудрилась поглотить несколько кусочков и попыталась запить их глотком вина, но взглянув мельком на шута, который послал ей великолепнейшую гримасу, едва не забрызгала платье дамы почтенного возраста, сидевшей справа. И тут, перекрывая равномерный гул сплетничающих аристократов, прозвучал голос объявляющий, что завершением трапезы послужит чтение стихов. Для Виолы эти слова прозвучали как удары поминального колокола, а небольшой свиток превратился в тонкую веревку, удерживающую от падения в пропасть. Веревкой, которую сплел Блямс.
Мысленно обратившись к своему святому покровителю (который в этот момент неожиданно приобрел черты всё того же королевского шута), Виола Вран встала, изящно развернула свиток, хотя помнила каждое слово, обежала взглядом незнакомые лица, в большинстве своем обращенные к ней, мелодично откашлялась... "Почему так потемнело в зале? Или это у меня в глазах?", мелькнула слегка паническая мысль.
- Ваше Величество, дамы и господа... Позвольте мне смиренно представить на Ваш суд моё скромное творение и да не судите по всей строгости, ибо моя Муза всё ещё не пришла в себя от тягостей дороги.
Голос звучал вполне уверенно, хотя немного глуховато... За столом кто-то фыркнул: "Ага, у неё музу укачало". Виола Вран улыбнулась вышитому гобелену на противоположной стене, приняла загадочное и вдохновенное выражение лица, которое подглядела когда-то у безумного дервиша с Желтой реки, и нараспев стала читать строки, начертанные ею на свитке под диктовку Блямса:

Милостью Господа Нуарриль благословен навек:
Миру дольнему подарил он могучий побег.
Превыше туч и сильнее гор -- деревом стал росток.
На юг и на север ветви простер, на запад и на восток.
Весь Синерайс листвою укрыт -- щедра могучая сень.
У корня на алом камне лежит царственный черный олень....
На западе дальнем, в Эргальском краю, где бьет о скалы прибой,
Где бури над чащами песни поют -- вырос побег другой.
Гордый ствол, что могучий князь, -- встал среди бурь бойцом!
На ложе янтарном гадюка свилась у корня черным кольцом.
Ветви деревьев друг друга нашли -- радуйся, Синерайс!
Листья, как пальцы, они сплели, и крона в гнездо свилась.
Два юных орла подросли в гнезде. Похожи -- перо к перу!
Достойны друг друга были везде -- хоть в битве, хоть на пиру.
Увы, небес суровый закон не нами определен --
Один из братьев в битве с врагом смертельной сталью сражен.
В молитве выплеснув боль свою, утешься, царственный род:
Пускай над телом псалмы поют -- душа вовек не умрет!
А тот, кого небеса хранят на радость своей стране --
Да будет Владыкой Высоких Палат до самых преклонных дней!
"Умножил он наш вековой почет!" -- воскликнет род Элленроф.
Добавят Ярнгольды: "В нем течет и наша гордая кровь!"

НРПГ: ода принадлежит перу Блямса.

Сообщение отредактировал MitRana - 24-04-2006, 23:28

После того, как затихли последние слова Виолы, зал на несколько секунд притих, а затем буквально взорвался аплодисментами. То ли всем пришлись по вкусу стихи, то ли отдавали дань вежливости. В любом случае, талант поэтессы был оценен и явился отличным завершением пира и вечера.

НРПГ: Написано вместе с МитРаной.

Когда стихли аплодисменты, наступила тишина -- и вдруг в этой тишине кто-то из гостей брякнул, не рассчитав силу голоса:
-- Ой, сейчас Блямс ее порвет...
И над столами пробежало легкое пофыркивание: все уже привыкли к тому, что злоязычный Блямс охотно расправляется с появившимися при дворе талантами -- поэтами, певцами, актерами...
Виола сначала вспыхнула, потом побледнела и загнанно сверкнула глазами на говорившего... А потом беспомощно посмотрела на Блямса... "Неужели ты это всё специально? Чтобы прилюдно поиздеваться?" -- казалось, говорили её глаза. Но в них не было мольбы. Там, в глубине зрачков, назревало только темное отчаяние.
А Блямс на миг растерялся. Только что он с удовольствием и затаенной гордостью внимал собственным строкам, которые красиво и выразительно читал чудесный женский голос. Нет, он не ревновал к прозвучавшим аплодисментам. Наоборот, ему казалось, что эта тайна связала их с Виолой Вран...
И вдруг ему напомнили, что он -- злой шут, который издевается над теми, кто пробует свои поэтические или музыкальные способности перед королем...
Нет, он и не думал "порвать" Виолу. Но и молчать, когда на него устремлены взгляды всего зала, шут не собирался. Надо же уважать свое ремесло!
И тут глаза Блямса сверкнули. Виола может говорить что угодно об "ученых собаках", но Герберт Вейр когда-то был отменным импровизатором. И сейчас Блямс чувствовал знакомое странное чувство -- будто ты можешь творить чудеса...
Обернувшись к поэтессе и не вставая с пола (так меньше бросалось в глаза его уродство), Блямс начал звучно и без шутовских ужимок:

Так это -- Муза?! То-то я гадаю:
Чеканный стих, слегка надменный тон...
Но что за прихоть странная такая --
На платье темное сменить хитон,

Забыть подружек пляшущую стаю,
Для Синерайса бросить Геликон,
Явиться в Хеалдан, красой блистая,
Чтоб воспевать могучий, древний трон...

Иной, возможно, усомнится в этом...
Но коль паяц, не будучи поэтом,
Средь шутовских прыжков и выкрутас

Под взглядом этих умных строгих глаз
Внезапно разражается сонетом,
То, значит, верно -- Муза среди нас!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 24-04-2006, 23:26

   Рауль улыбкой ответил на лестное приглашение герцога Корвина и придерживая полы плаща, перебрался поближе к собеседнику. Кубок он предусмотрительно прихватил с собой и теперь с гордым лицом поставил его среди тарелок.

   - Уважаемый герцог, именно искусство войны, как составляющая правления любого государства присуща скорее полководцам, таким как мы с вами, - Рауль подмигнул Корвину, обращая внимание герцога на тонкий комплимент в его сторону, после чего продолжил: - А вот узды правления и прочие премудрости организации деятельности онного государства можно и нужно оставить на попечении короля. Мудрость нашего правителя остаётся непоколебимой.

   Боллард перевёл взгляд на Люси и отметил, что сегодня она - особенно прекрасна, ей очень подходило платье и красиво уложенные волосы, лишь дополняли и без того аккуратный вид девушки. Коннетаблю почему-то хотелось верить, что она оделась так для него, но воспитание не позволяло этим мыслям появляться в его голове.

   - О Фелюньерре я говорил, что до меня доходят слухи о неспокойности местных лесных головорезов. Партизанская война не поможет против тактически развитых командоров. Да и вообще, войну не выйграешь обороняясь. Именно потому гвардейская элита несёт тяжёлый доспех и атакует в боевом клине на отборных скакунах. Тактика упреждающего удара всегда была на высоте, отмечу лишь, что обязательно умелое исполнение. Никто ведь не хочет превратиться из охотника в дичь, - Боллард усмехнулся и подняв кубок, сделал глоток. В этот момент прозвучали своевременные и, как всегда насыщенные тонким скрытым смыслом, стихи Блямса. Рауль улыбнулся: - А Блямс сегодня не так строг, вы не находите, герцог?

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 25-04-2006, 10:23

Поместье Норфолка в Хеалдане
После скоротечного обсуждения предстоящего турнира, герцоги перешли к обсуждению непосредственно важных дел.
- Почему кардинал поддержал идею назначить молодого Мидлстайна мастером над монетой? - поинтресовался десница, начиная расправу над жареным мясом по-мертийски.
- Кардинал мне не докладывает, к сожалению, но могу предположить, что мотивом к этому послужило либо желание устранить Мидлстайна от двора, либо укрепить власть Ричарда, хотя бы над финансами королевства. Может быть в ближайшее время сменят и сударя казначея, хотя мне кажется он ведь итак всех устраивает?
- Лично меня фигура Джакоба Мейерса, этого старого хитрого еврата, вполне устраивает. Он не замечен ни в каких опасных связях, нет сильных группировок, способных оказать на него влияние. А на воровстве из казны он еще не попадался… Так что… сами понимаете! Менять его никто не собирается. – Малихер еще чуть-чуть подумал. – Ну, мне он не мешает. Пока.
Норфолк неопределенно кивнул, то ли соглашаясь с тем, что Мейерс действительно достаточно чист и компетентен, то ли с тем, что судьба казначея напрямую зависит от деснициного "Пока".
- А как вы думаете, герцог, может ли это быть связано с симпатиями Его Величества. Я имею в виду невесту Найджела, Амальтею Эйнхорн?
- Наш король еще мальчик, в жилах играет кровь, не удивлюсь, если есть и такая подоплека дела, - ухмыльнулся Генрих, отпивая вина из кубка.
- Ричард известен как стороник рыцарственых манер, - заговорил вдруг Эдуард. - Забавно будут смотреть такие поступки на фоне его же пристрастий к честности, особенно когда о них вдруг узнают в народе.
- В любом случае, лучше спросите об этом нашего сударя кардинала, он у нас уже давно при дворе занимает пост Мастера над сердечными делами.
Небольшая пауза заполнилась появлением лакеев со второй сменой блюд.
- Не получали вы писем с предложением на предстоящем Совете Лордов предъявить Его Величеству ультиматум.
- А такие письма имели место быть? Кто же если не секрет уже получил их? - проявил неподдельный интерес Норфолк.
- Спросите лучше, кто не получал их. Любая видная семья, когда-либо замеченная в несогласии с королем. Одним словом, почти все. Скажем так, я получал его. Но это была насмешка. Тот, кто ее отправил, отлично знает, что я думаю по этому поводу. Вы, наверное, теперь хотите спросить – так, кто же это… Даже допускаю мысль, что Вы подозревали меня. Но… спешу вас огорчить – это не я. Это другая сила, которая алчет того, чтобы власть Элленрофов пошатнулась и перешла в другие руки. В их руки…
- Тогда я первый подозреваемый, - вновь усмехнулся Генрих. - Я не получал таких писем, да еще и принадлежу к герцогской фамилии. Жаль, что за такую идею моя любимая жена скорее всего выбьет мне единственный глаз каким-нибудь подсвечником.
Молодой барон прыснул от смеха, но быстро взял себя в руки.
Малихер чуть прищурил глаза.
- Скажите честно, Генрих, Вы ничего не слышали о все более растущем недовольстве? Неужели для Вас такая новость, что половина помазанников божьих - графов и баронов выступает за рератификацию Хартии Лордов? И скажите правду, неужели вы не понимаете их желание?
- Конечно слышал, слышали уже все. Но Мерту откровенно наплевать на Хартию, с престолом Синерайса нас связывает целый ряд других договоров, и тут возникает некая двусмысленность, - Норфолк задумчиво замолчал, затем продолжил вновь. - Если Совет сумеет надавить на короля, то править в королевстве будет Совет, если не сможет, то править будет король. Все зависит от того, как лорды поведут себя на заседаниях.
Малихер улыбался. Слуга обошел стол, подливая всем вино в кубки.
- Завтра утром жду вас на Мастерском Совете. Вот, хочу поделиться с вами идеями. Мастером над законом останется старик Блаунт. Что-что, а закон он знает, и при необходимости примет правильное решение. Дальше, мастер над торговлей – старина Уоллес Аспен. Над землями – ставлю барона Штенберха. Это как дань уважения ему, что воспитывал будущего правителя. Чтобы ему не было скучно – над просвещением решено поставить Джона Твиггера. Вы – мастер над кораблями. Мастером над войной, ненавижу я это фелюньерское «коннетабль», станет мой друг Натан Корвин. А Боллард отправится верховным амбассадором… Что вы думаете?
- Вы, должно быть, смеетесь, милорд десница? Поставить над армией Корвина все равно, что подготовить ее вооруженное восстание. Солдаты и офицеры в особенности в королевских войсках испытывают столь высокую неприязнь к герцогу, что он серьезно рискует, попытавшись возглавить их. Наши вояки тоже умеют плести заговоры. хотя бы против ненавистных командиров.
- Вынужден согласиться с Эдуардом, Корвин весьма дельный командир и хороший стратег, но его методы вызывают жесткое неприятие у тех, кто весьма разборчив в понятиях воинской чести и морали. Признаюсь, я не столь щепетилен в этих вопросах, по этому не против такого расклада в будущем Совете Мастеров, но подумайте о судьбе герцога. Болларда поставили с той целью, чтобы успокоить военщину, назначение же Корвина приведет к новым шатаниям и брожениям в рядах. Кроме того, до меня дошел слух, что Его Величество уготовил герцогу немного другую роль, что-то связанное с Каледонией. Вы ничего такого не слышали?
- Скажу так, Боллард не справляется со своими обязанностями… А наши вояки… Согласитесь, в последнее время они сильно приборзели.
- Чертовски хорошо сказано, герцог! - расхохотался теперь и Норфолк-старший.
- Я много времени провел рядом с ними, и даже среди них, поэтому я считаю, их нужно подстегнуть. Никто не возразит, что Натаниэль – блестящий военный, выигравший огромное количество битв и сражений. Только благодаря его военному гению и решительности мы долго держались. Он – победитель, вы понимаете? А победителей не судят, они могут как угодно, любыми доступными средствами и методами. Потому что они делают это, чтобы победить и они побеждают! – Малихер отхлебнул вина, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. – Но, я все же подумаю над вашим советом… Да.
- В принципе, ни что не машает Мастерскому Совету, с благословения короля, после приведения Корвина в Мастера над войной устроить нашим доблестным воителям хорошую чистку рядов, - с намеком протянул Норфолк.
В глубине поместья почти не было слышно как за стенами барабанит дождь, уже покинувший столицу, но задержавшийся в ее предместьях.
Герцог Норфолк озорно блеснул одним глазом.
- И насчет Мастера над торговлей, - начал он, - не стоит ли поставить на этот пост кого-то менее заметного, но имеющего лучшие связи в этой среде, например, среди купцов-евратов? – Генрих заметил, как Малихер брезгливо скривил губы - На эту роль прекрасно подойдет какой-нибудь не слишком знатный лорд с периферии, допустим, все тот же молодой Уотерс?
- Не думаю.
- Речной город - торговые ворота Синерайса, и эти ворота находятся в его прямом владении.
- Герцогство Малихер – основной запас угля и железа. Может, сделаем меня мастером над ресурсами? – хитро прищурился десница.
- С удовольствием поддержу вашу кандидатуру на эту должность, если вы обещаете мне похлопотать о месте, которое сейчас занимаете вы, - со смехом ответил Генрих.
- Уотерса, теперь уже не младшего, а главного, все равно придется привлечь к работам казначейства, монетного двора и Торговой гильдии, - продолжая разделывать рябчика, проговорил Эдуард. - Он слишком сильно погряз в этих делах еще при своем отце, отвергнуть его совсем будет ошибкой, особенно после назначения Мидлстайна на пост, который по всем признакам должен был перейти к баронету вместе с титулом его отца.
- Я буду думать. Много думать. Наверное, всю ночь... Если завтра приду с опухшими глазами и дурным настроением - знайте, я думал...
- Я хотел бы уточнить еще один вопрос, герцог. Что вы думаете по поводу эвиандцев? Кстати, именно Боллард притащил во дворец этого посла от клана Ворона. Странное совпадение, не правда ли?
- Эвиандцы… - Малихер замолчал и задвигал челюстью, как будто что-то пережевывая. – Насколько я разобрался в этом вопросе, к нам прибыли две делегации от них. Один явился к королю, другой к Болларду. К слову, сказать, сегодня я общался с лордом Тэтчером и он сообщил, что впервые слышит об этих эвиандцах. А он – Верховный амбассадор, повторяю, он, а не Рауль Боллард. Но это лирика, а проза… Пока я не разберусь в этой истории, пожалуй, воздержусь от возможно ошибочных обвинений. Но ваше мнение мне интересно!
- Мое мнение просто, - окликнулся Норфолк. - В союзники надо барть того, что сильнее, поскольку мы же не собираемся плыть в Эвианд помогать более слабому... Искренне надеюсь, что король будет действовать в этом вопросе как и вы, то есть сначал разберется во всех подробностях. А то не равен час, посадим на шею Синерайса еще и кучу оглоедов-пиратов, думающих лишь о наживе для себя родимых.
- Вот-вот! Ну что же, герцог, - Малихер побарабанил пальцами по своему наетому животику, - пора мне отправиться решать дела страны. Спокойной ночи, барон. Генрих, проводите меня...

Сообщение отредактировал Drogo - 26-04-2006, 16:23

Некоторое время Шерилл внимательно следила за королем и его партнершей, подмечая все малозаметные, но столь о многом говорящие детали, улавливаемые, а порой и просто угадываемые, только женским взглядом . Но вот Его Величество весьма порывисто изволил вернуться на свое место, и сердце девушки, внезапно оказавшейся подле владетеля страны и , по сути дела, властелина тысяч жизней и, что немаловажно, ее собственной, забилось с такой силой, что Шерилл была уверена в том, что оно вот-вот выскочит из груди. Но людям свойственно ко всему привыкать, потому фрейлина потихоньку успокоилась и принялась вновь внимательно осматривать залу, благо с нового места видно все было неоспоримо лучше. В одном конце зала молоденькая фрейлина принимала приглашение на танец от Аларика Комьера, потом Уоллес Аспен покинул свое место, направившись к королевским креслам. Шерилл улыбнулась графу, потупив взгляд, но, не спуская глаз с видного мужчины, разбившего не мало сердец. Тут заговорила Виола Вран. В других обстоятельствах девушка наверняка не отвлеклась от своего приятного занятия ради пустого рифмоплетства, как называла она любую поэзию, но тут она невольно заслушалась, внимательно глядя на поэтессу. Когда же зазвучали аплодисменты, статс-дама королевы матери замерла в ожидании рецензии Блямса, обещавшей быть как всегда безжалостной, с тем особым нетерпением посредственностей, жаждущих увидеть, как будет втоптан в грязь очевидный талант. Но у придворного шута сегодня не было намеренья тешить собравшийся здесь великосветский сброд видом очередной поломанной судьбы. Шерилл же, от разочарования не подумавшая, что говорит, приглушенно пробормотала:
-Нда, Блямс явно решил отдать свой колпак на сегодняшний вечер кому-то другому, тем самым передав привилегию быть смешным. А может быть Его горбатое шуткоплюйство нашел себе новую невесту, раз уж старая сбежала.
Слова сорвались с губ, и девушка в ужасе от сказанного прикусила язычок, благодаря Небо за то, что произнесла все это негромко, и моля о том, чтобы никто ничего не услышал или не разобрал.

Сообщение отредактировал Ноэль - 25-04-2006, 20:01