Хроники древнего королевства, эпическая средневековая летопись

- Да... пожалуй. Добрый вечер. - улыбнулась Люси, поправляя чепец. - Меня зовут Люсинда Лантогенет. Помните, я заходила вчера? Вы, наверное, не узнали меня в этом наряде... - чуть смутившись, добавила девушка. - Просто в письме Вы предупреждали, что мне не стоит приходить одной, чтобы не вызвать сплетен... Но я не знаю, кого бы я могла пригласить с собой... Поэтому решила, в таком наряде смогу остаться незамеченной, и никто ничего не узнает...
Видя, как астролог внимательно осматривает коридор за её спиной, девушка переступила с ноги на ногу тоже настороженно осмотрелась.
- Вы обещали, что составите мне гороскоп и, может, расскажете про свою науку... - Люси с надеждой посмотрела на господина Рао.

Около покоев короля

Эррен улыбнулся. Гилрой хотел было рассмеяться, но сдержался, придав серьезное выражение своему лицу.
- Миледи, - мягко проговорил Эррен, в душе прикинув, сколько может быть лет этой "миледи". В отцы ей гожусь, небось, - появилась саркастическая мысль. - Миледи, я не пропущу Вас в спальню Его Величества, даже если Вы приставите нож к моему горлу. У Вас, как я вижу, нет дела королевской важности, раз Вы так упорно молчите. А значит, миледи, Вам не следует задерживаться здесь, если только Вы не собираетесь провести всю ночь под дверью короля.
Эррен сложил руки на груди, спокойно и выжидательно глядя в глаза Шерилл. Человек, который не зря стал командиром "королевского отряда" знал лишь один страх. Страх, который часто преследовал его по ночам...

В королевском парке

- Сержант! - предупредительно поднял руку один из стражников, указывая на беседку. - Там люди.
- Какие еще... - выругался Дари, приподнимая взгляд с носок своих сапог до беседки, куда смотрел страж. - Проклятье...
Рука сама собой опустилась на рукоять меча, ощупала эфес. Зубы до боли закусили губу.
- Что будем делать? - озадаченно спросил второй стражник. Он уже потянул свой клинок из ножен и косился на сержанта, ожидая утвердительного кивка. Ожидание, как известно, хуже пытки. Уж лучше, подбадривая себя криком, вломиться в беседку и рубануть тех, кто там стоит с плеча, отдаваясь на волю захлестнувшему азарту боя...

Противник медлил, Августус начал уставать от ожидания. Чтобы подхлестнуть захромавшие клячей события, он выдвинул меч из ножен, пока - немного, но уже безо всяких намеков. Позади Болларда, который явно потянулся к своему кинжалу, дабы обезопасить себя на случай нападения, что-то блеснуло в неясном свете, пролившимся на землю после вспышки молнии. Ослепленному Августусу могло показаться, что это Боллард взмахнул кинжалом, и кровь в жилах юноши стремительно вскипела от нарастающего азарта. Норвич не стал ждать - выхватил меч. Он бы бросился на противника, но после вспышки тьма как будто стала еще гуще. Августус усмехнулся.
- Ну что ж, - процедил он сквозь зубы. - Так - еще интереснее.
Легкий взмах меча в сторону отшатнувшегося Болларда, иллюзия того, что вот сейчас острие прочертит на теле Рауля алую борозду, нарастающий вскрик Амальтеи...
Меч прошел мимо, не достав Болларда; коннетабль качнулся назад, слегка подскользнулся на грязи, что растекалась за пределами беседки, и взмахнул руками, откидывая в сторону плащ и сохраняя равновесие. Момент, когда можно было ударить противника, был упущен. И больше не предоставился...
- Именем короля! - рявкнул чей-то голос, и мгновенно, прежде чем этот же незримый собеседник успел закончить фразу, к Августусу и Болларду подлетели стражники. Меч Норвича отлетел в сторону, руки юноши резко заломились назад, заставляя его хрипло хватать ртом воздух и низко сгибаться. Рауль хотел что-то сказать, но его руку с кинжалом так же бесцеремонно, повторяя движения, заломили за спину коннетабля. Отличие состояло в том, что Болларда ударили по ногам, отправляя его на колени и вышибая воздух из легких. - Сложить оружие!
- Не дергайся, - зло посоветовал Раулю державший его стражник, и прежде чем Боллард сумел отдышаться, дабы ответить, вновь заговорил сержант:
- Увести их отсюда за нарушение королевского запрета на дуэли!
- Куда их, сержант?
- Пока в караулку, а там разберемся, - Дари властно взмахнул рукой. - Фергус, останься с леди. Вы в порядке?
Не дожидаясь ответа Амальтеи, Дари зашагал рядом. И Норвича, и Болларда резко рванули, потащив следом за сержантом. У обоих разом заболели руки, на мгновение лишив их возможности думать о чем-то ином, кроме как о своей боли.
- Я... - хрипло начал Норвич, но стражник сильнее заломил руку.
- Да-да, ты тоже, - усмехнулся он.
- Вы не... - будто бы вторя словам юноши, проговорил Боллард, но с ним поступили точно также, как и с Августусом. При этом стражник явно специально протащил его по грязи, где встретился неприятный, но очень твердый камень.
- Та-а-ак, - протянул Дари, разворачиваясь к двум пленным возле дверей караулки. - Какого черта вас понесло посреди ночи в парк, а?
Он поднес к забрызганным лицам фонарь, причмокнул губами и улыбнулся.
- Всё ясно, - что было ясно, никто не понял, но Дари удовлетворенно выпрямился. - Перебрали, да?..
Сержант спокойно повесил фонарь на место.
- Я... - вновь попробовал Норвич, но стражник быстро его перебил:
- Молчать! Вы нарушили запрет, распространяющийся на дуэли. Хорошо, я всё понимаю, сам не без греха... но какова наглость - на территории королевского сада! Под боком у Его Величества! Совсем с ума посходили в этих стенах, воздухом свежим не дышите?! Где Ваши секунданты, вы об этом не подумали? Если взлетели до таких должностей, это еще не значит, что всё дозволено. Да-да, нечего морщиться, сэр Боллард! - Дари передернул плечами. - Обоих - под домашний арест! Запереть в комнатах и поставить стражу! Доложить сэру Росгарду о случившемся, пускай разбирается. А покуда - по комнатам! Я не ожидал такого от вас, сэр Боллард.
Стражники чуть ослабили хватку, позволил Норвичу разогнуться, а Раулю - встать с колена, на котором он стоял, морщась от боли в другом своем колене.
- Увести! - не давая возможности оправдаться и взмахнув рукой, скомандовал Дари.
- Идемте, сэр Боллард, - страж подтолкнул коннетабля в спину, выпустив его руку, дабы сохранить достоинство Рауля. Августус удостоился подобной же чести. Двух арестованных, обменявшихся на прощание взглядами, повели разными путями, а Дари, смотрящий им вслед, цокнул языком, тяжело вздохнул и направился к Росгарду. Докладывать - так сержанту...

   Проклятье бери эту стражу, всегда в самое время, - мысленно выругался Боллард и на мгновение остановился, чтобы потереть ушибленное колено. Плащ - горой мокрой ткани остался лежать в беседке, остальная одежда промокла насквозь.

   Коннетабль бросил многозначительный взгляд на стражника, но в который раз сдержался. Дойдя до своей комнаты он вынес ключ и отдал его в руки солдата, после чего захлопнул за собой дверь и скинув мокрую одежды, подошел к тазику для умывания.

   - Важнее начальника караула во время несения дежурства может быть только Его Величество, - посмотрев на себя в зеркало, Рауль повторил заученную фразу и набрав в ладони воды ополоснул лицо. - Однако отдавать такие приказы без предварительного разбирательства не может даже он. Может быть мы просто решили показать оружие леди. Черт бы его побрал и эти камни, и беседку.

   Впрочем беседка относилась к парку Его Величества, поэтому Рауль поспешил забрать обратно свои последние слова и перекрестился.

   - Утром мы разберемся в полномочиях, когда закончится вахта этого... этого... - Рауль силился вспомнить имя сержанта. - Дари! Вот именно, этого самого Дари! Бить раньше приказа о сдаче оружия?! Где честь?!

   Вино уже покидало тело коннетабля, и вместе с этим волной накатывалась усталость. Рауль зевнул и бросив последний взгляд на серую пелену за окном, лег в кровать.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 22-05-2006, 16:24

Вы будите смеяться, но именно этим мне и остается заняться. Причем спальня Его Величества, как таковая меня отнюдь не интересует… Дел королевской важности у меня, конечно, нет, но сказать, что меня не интересуют королевские дела не могу… А нож к горлу подставляете мне скорее Вы, но, увы, мне не в чем Вас упрекнуть… - Шерилл улыбнулась и, бросив пронзительный взгляд на Гилроя, развернулась.- Спокойной ночи нам всем…
Шелест платья, шелест слов, а девушка уже в одной из галерейных ниш. Точнее не одной из, а именно в той самой, в которой несколькими днями раньше она оставила Геру наблюдать за королевскими покоями. Леди Лерлиннь ни сколько не сомневалась, что ее там видно столь же хорошо, насколько хорошо видно ей. Все ее поступки были нарочито вызывающими. Может быть еще сегодня утром она никогда не стала бы сознательно делать все то, чем занималась сейчас, но уставший мозг отказывался подсказывать другие решений кроме очевидного.
-Возможно только три выхода: либо я спокойненько просижу здесь до тех пор, пока незнакомка не выйдет сама; выйдет Гомо, а там уже разговор продолжим с ним; ну, и конечно, совсем идеальный вариант, если один из этих каменных сфинксов все же решится отделиться от стены и предложить мне убраться отсюда- можно будет тогда напрямую спросить:"Кто?". И все это имеет смысл только в одном случае- если там вообще есть кто-то кроме спокойно посапывающего венценосца… - сонно думала Шерилл, разглядывая доспехи стражников. Мысли ворочались в голове с неторопливостью разморенных жарой мух.
-Стареешь, девочка…-сама себе пробормотала Шерилл,- более дурацкой идеи тебе вообще в голову никогда не приходило.

- Смеркается. – Неуверенно проговорил Огюст Норвич-Старший. Он стоял в самом углу комнаты, и свет от камина лишь едва касался его, играя на блестящей лысине. – Как бы чего не случилось. Ведь, Эдмон, если король прознает… если он… или кто-то из его прихвостней…
- Лорд Норвич, держите себя в руках. – Замогильным голосом произнес Бенедикт Тампти, недовольно скривив и без того некрасивое лицо. – Если люди, вроде вас будут поменьше болтать, вероятность провала снизится до нуля.
- Прекратите. Норфолк мне сказал – «Если Совет сумеет надавить на короля, то править в королевстве будет Совет, если не сможет, то править будет король. Все зависит от того, как лорды поведут себя на заседаниях» Вот шельма! Темнит! Не показывает своего лица до последнего, пока не увидит окончательной расстановки сил, пока не увидит, на чьей стороне перевес. Кстати, как вы думаете у кого?
- Хумм, - выдохнул Бенедикт, - основные денежные запасы у нас. Как никак, богатейшие землевладельцы Корвин, Скрапсворд и Малихер выделили немалые деньги на успех операции. Людские массы. Наверное, здесь мы им проигрываем, Шелдон развернул хорошую работу с простолюдинами. И все пишет новые и новые письма…
Дверь скоро отворилась. Малихер, позабыв о возрасте, скоро метнулся к ней, вытаскивая из-за пояса узкий кинжал. Норвич вскрикнул. Тампти испугано округлил глаза. Но, на пороге стоял Аспен. У него была довольная ухмылка, и он напевал известную фельюнерскую песенку «Прекрасная куртизанка».
- Ба, господа, я к вам с песней, а вы – с оружием.
- Мелиот! – прикрикнул Малихер, и из-за двери показался крупный широкоплечий охранник. – Высечь тебя надо! – и громко хлопнул дверью.
- Ах, какие женщины на балу были, Эдмон. И вы променяли их на старого одноглазого прохвоста. Неужели это разумно!
- И какие женщины были на балу? – продолжил игру Малихер.
- Была ее Высочество, если вас это интересует. А вас это интересует, Эдмон!
- Ха! Скажите лучше, явилась ли на бал Лилит Тампти?

Около покоев короля

- Я не услышал стука каблуков, чтобы они ушли так уж далеко, - сообщил Гилрой с серьезным лицом, даже не поворачивая в сторону Эррена голову.
- Я тоже, - ответил Эррен.
- Следит за дверью?
- Похоже на то.
- Проверить?
Эррен улыбнулся:
- Смысл, Гилрой? Сейчас пройдет отряд Чандлера, а там будет Борланд, и уж этот отпрыск не упустит своего шанса, дабы заметить даму. Пусть даже стоящую в неположенном ей месте.
Гилрой усмехнулся, еле сдержав готовый вырваться смех.
- Надеюсь только, что наличие в отряде Кайла заставит парня потуже затянуть ремень и захлопнуть рот.
- Горбатого могила исправит, - тихо сказал Эррен, скорее самому себе, нежели напарнику. Гилрой понимающе промолчал.
______________

- Стоять! - это было первое, что услышала слега задремавшая Шерилл, убаюканная размеренным шелестом горящих факелов.
- Эрик, проверь! - тут же последовала команда, и к фрейлине приблизился юноша со светлыми волосами, гладко причесанными, и короткой ухоженной бородкой.
- Миледи? - приглядевшись, вопросил названный Эриком, и в мозгу Шерилл заворочалась память, услужливо подсказав, что это Борланд, четвертый по счету сын лорда. - Что вы здесь...
Он не договорил, когда его отодвинул в сторону черноволосый Чандлер, приходившийся Эрику дядей по материнской линии. Последний гвардеец, с нацеленным на Шерилл арбалетом, стоял позади двух напарников.
- Какого черта Вы здесь делаете в столь поздний час, миледи?! - громко сказал Кайл, глядя в лицо фрейлине. Его взгляд метнулся в сторону покоев короля, где, привлеченные шумом, два гвардейца смотрели в их сторону. - Следите?..

Говард слушал рассказ шута молча. За все повествование на его лице не дрогнул ни один мускул, немигающий взгляд не выражал ничего. Лишь после последнего вопроса он очнулся от странного оцепенения, и, привстав, на несколько секунд возвел глаза к потолку, как делает что-то прикидывающий человек, одновременно рассеянным жестом ладони подбрасывая воздух. После чего внимание убийцы вновь вернулось к заметно нервничавшему Блямсу. Впрочем, его нельзя было за это винить.
- Можешь идти. Хотя нет, погоди. Приведи сюда… человека, с которым пришел. После чего навсегда забудь о нашем знакомстве.
Говард отвернулся, давая понять, что разговор окончен, а возражения не уместны. И в неожиданно образовавшемся перерыве вновь погрузился в раздумья. Складывающаяся ситуация не была похожа на лисий капкан, более того, грозила открыть новые перспективы, но все же интуиция настоятельно советовала остерегаться. Все-таки ночной гость был человеком сколь полезным, сколь и опасным. От этого вопроса мысли плавно перешли к шуту. Говард не чувствовал себя преданным и не находил ни повода для мести, ни даже резона для убийства. Глупо было бы ожидать от связного по неволи, которым двигал лишь страх перед хозяином, какой-либо твердости. Что касается старинной поговорки о знаниях, не совместимых с жизнью, то… как раз они у Блямса отсутствовали. Условные сигналы отпадают за ненадобностью, в крайнем случае их можно сменить, а вот внешность… знание лица Говарда в других обстоятельствах было бы надежным путем к Теусу, вот только его уже уподобился лицезреть сам король. Другого же вреда, учитывая искреннее желание Блямса поскорее завязать с сомнительным сотрудничеством, быть не могло.
«Поздравляю, шут. Ты вышел сухим из воды, хотя тебе полагалось уже трижды быть убитым».

Блямс еле сдержался, чтоб не вскинуться радостно с места. Хоть он и делал вид, что ему на все наплевать, но ему было страшно, действительно страшно. От собеседника исходила волна холода. Не потому, что он только что вынырнул из глубины дождливой, промозглой ночи. Нет, это был иной холод -- тот, что пробирал шута в застенке. Холод, струящийся из-за невидимой грани, которая иногда подходит к человеку слишком близко...
Надо было молча уносить ноги, про себя восхваляя милость Теуса. Но наглость слишком въелась в характер шута.
-- Ухожу, ухожу, Марчикита вас познакомит с моим спутником, я ей прикажу... -- И уже от порога шут обернулся. -- Ты на этом знакомстве, надо думать, заработаешь. Комиссионных мне не надо, вместо комиссионных оплати Марчиките мой сегодняшний счет, ладно?.. Ну, вот и спасибо!
И шут выскользнул за порог, не дожидаясь ответа, который наверняка бы ему не понравился.

-Нет, караулю короля, дабы он, решив прогуляться во сне, не соскочил с какой-нибудь башни….- чуть было не ляпнула спросонья Шерилл, но вовремя прикусила не в меру длинный язычок, доставивший ей в этот день изрядно хлопот.- Вы, наверное, очень удивитесь, но я здесь сплю!- абсолютно серьезно ответила девушка, даже тряхнув головой на последнем слове. –И вообще, будить незнакомых дам среди ночи, тыкая в них арбалетом, не совсем вежливо.
Шерилл расправила платье и, едва подавив желание потянуться, расслабляя спину после неудобной позы, вновь обратилась к Кайлу:
-А если по существу, то я пыталась поговорить с Его Величеством. Ну, или на худой конец с Гомо, но господа придверные статуи пред светлые очи первого меня не пустили, а про второго молчат… Кстати,- вдруг по извечной женской привычке заговорила про другое Шерилл,- а что делают с фрейлинами, замеченными в галерее между покоями Его Величества и Ее величества и заподозренными в слежке?

Около покоев короля

- Если гвардейцы, стоящие на страже, вас не пустили, то это значит, что сегодня вы вряд ли сумеете поговорить с Его Величеством, если только он не решит выйти из своих покоев. Однако и королю нужен отдых, вы не находите? - Чандлер бросил взгляд в сторону коридора, что вел к покоям Ее Величества.
- Мы должны вас обыскать, - встрял Эрик, вопросительно, будто ища поддержки, взглянув на дядю. Формально командовал патрулем именно Борланд. На деле - Кайл. И Эрик постоянно опирался на мнение родственника. Гвардеец с арбалетом придвинулся чуть ближе, дабы не упустить Шерилл, ежели та решит вдруг побежать.
Щеки Шерилл вспыхнули румянцем. В голове шел сложный для этого времени суток мыслительный процесс: что лучше предпринять в данной ситуации. Вариантов было несколько: упасть в обморок от возмущения (пусть потом повозятся, да посуетятся), прочитать нахалам гневную отповедь о неприличии подобных действий… Можно было бы даже расцарапать кому-нибудь лицо, но от этой идеи девушку предостерег направленный на нее арбалет.
- Сама виновата, - подумала леди Лерлиннь, - идиотские поступки ведут к идиотским последствиям…
От обиды она была готова разрыдаться. Конечно, потрясающая новость облетит завтра весь замок: фрейлина королевы была обыскана патрулем у королевских покоев.
- А что вы планируете у меня найти: ножичек для вскрытия писем, которым я собиралась прирезать сначала охрану, а потом короля?.. А сижу я здесь, так как не могу выбрать, кого из двух этих остолопов прирезать первым! - едко произнесла Шерилл, посмотрев на Эрика со злостью, к которой примешивалась если не немая мольба, то легкий на нее намек. Борланд смутился, вновь оглянулся на дядю, но тот лишь прищурил свои и без того узкие глаза, провел тыльной стороной ладони по черной с сединой бородке и кивнул племяннику:
- Ну, ежели миледи сама дает нам повод подозревать ее в намерении убийства, то почему бы и не обыскать? - казалось, что вот сейчас Кайл рассмеется, словно заправский солдат, однако ни единый мускул не дрогнул на лице гвардейца, не дав даже намека на то, что он шутил.
- Она все же статс-дама Ее Величества... - протянул Борланд. - Это как-то...
- Ты здесь командир, Эрик, - апатично произнес Чандлер. - Решать тебе...
Вена на виске билась с такой силой, что, казалась, сейчас порвет кожу.
- Вы еще реверансы друг перед другом делайте... Вы... Нет вы... - с ноткой отчаянья огрызнулась фрейлина.
По лицу Чандлера скользнула улыбка. Борланд как-то странно выпрямился, глядя на Шерилл с напускной серьезностью. Их напарник чуть приопустил арбалет, а после, получив немой приказ от Кайла, и вовсе убрал оружие.
- Успокойтесь, миледи! - приказал Эрик. - Делать вам здесь абсолютно нечего, так что пройдите, пожалуйста, с нами.
- С вами хоть на край света... - пробормотала девушка, побледнев. - Может по пути заглянем в Фёлюньерру?
- А может просто ее арестовать? - спросил арбалетчик. Он, как и Чандлер, был намного старше юного Борланда и явно не сильно смущался в присутствии дамы.
- Пускай Гринвуд ее расспрашивает, - согласно кивнул Кайл. - А нам идти пора, Эрик.
Юноша покрутил головой, пытаясь принять верное решение.
- Нет, мы отведем вас к покоям Ее Величества, - упрямо возразил он.
- Прекрасная идея, - согласилась Шерилл. - Вдруг я потеряюсь...
Последняя фраза было произнесена тихо, по привычке что-то говорить, не думая о последствиях.
Одарив Борланда сияющей улыбкой, девушка опять не сдержалась:
- А можно даже ко мне... Этажом ниже. Мало ли, я и туда не доберусь... Кстати, здесь водятся привидения, и я их очень боюсь...
Эрик раздулся от важности, оглянулся на дядю и второго гвардейца:
- Продолжайте патрулирование, я провожу миледи до ее покоев и присоединюсь к вам! - волевым голосом приказал он.
Арбалетчик промолчал, Чандлер же тихо заметил:
- Как прикажете, сэр. Смотрите не нарвитесь на призраков, что бродят по этим коридорам. Говорят, они убивают не только арфистов...
Махнув рукой напарнику, Кайл зашагал прочь.
- Идемте, миледи, - мягко сказал Борланд и сделал приглашающий жест рукой.
Все кончилось значительно лучше, нежели началось. Пусть ничего вызнать и не удалось, но и скандала вроде избежали. С опаской посмотрев на Чандлера, а потом на арбалетчика, особенно ей не понравившегося, Шерилл перевела взгляд на Борланда. Взгляд полный благодарности.
- Да уж действительно, сэр. Будьте осторожны - вы ведете опасную меня, а ножик для вскрытия конвертов еще не отняли… - без тени иронии, так же мягко как и ее собеседник произнесла леди Лерлиннь.
Эрик широко улыбнулся, восхищенно глядя на Шерилл. Он периодически оглядывал коридоры, но делал это скорее по привычке, после долгих тренировок, и вряд ли сумел бы что-либо заметить, ежели таковое имело место быть.
- Я уверен, что с ножиком сумею справиться, миледи, - уверенно ответил Борланд. - К тому же, я не уверен, что такие прелестные ручки созданы для убийства. А уж ваш ангельский облик никак не сочетается с вашими намерениями...
Юноша хохотнул собственной то ли шутке, то ли комплименту.

Чандлер остановился возле Эррена и вопросительно поднял бровь.
- Что ей было надо от короля, Эррен?
- Судя по всему, скорее увидеть самого короля, нежели узнать от него что-либо, - пожал плечами гвардеец.
- А еще вероятней - узнать, кто именно с королем этой ночью, - добавил Гилрой, поглядев в сторону, откуда пришли Кайл с напарником.
Арбалетчик покачал головой:
- Зря этого паренька сделали сержантом. Ему девушка три раза мигнет, так он уже готов ехать и в одиночку Фёлюньерру покорять. А уж про то, что она делала в неположенном месте забыл в первую очередь.
- Молодость, - фыркнул Чандлер. - И кровь его отца.
- У вас всё в порядке? - спросил Эррен. - Никаких загадочных силуэтов?
- Нет, вроде ничего не было, - отстраненно ответил Кайл. - Увидите Росгарда - сообщите ему об этом случае, ладно?
- Сообщим, - кивнул Гилрой.
Все еще раз кивнули друг другу, и Чандлер с напарником двинулись дальше.

(совместно с Ноэль)

А тем временем в своем загородном поместье одноглазый прохвост мерил широкими шагами каминную залу вдоль дальней стены, вешанной портретами рода Норфолков, начиная с самого Кайла I. Эдуард-младший сидел в кресле у камина, протянув к ноги огню, и со скучающим видом вычищал из под ногтей несуществующую грязь коротким тонким ножичком.
- Отец, ты мечешься, словно бешеный горностай в курятнике.
- Момент приближается, надо слишком многое решить.
- Пришло письмо из Речного города?
- Да, Альбот докладывает, что уже встретился с бондом Бьорном. Его драккар стоит у пристани, а завтра двинется в сторону столицы. У корабля высокая посадка, бонд думает, что сумеет миновать отмели Эа и собирается войти в Королевскую Гавань, как и предстало послу.
- Резкий контраст с появлением посланца Хакена.
- Этого он и добивается, днем я извещу об этом Его Величество, он должен будет, скорее всего, послать для встречи кого-то из своего двора и стражников для сопровождения. И пошлет он, наверняка, меня, а это будет удачно, если я встречусь с Бьорном до того как это сделает кто-либо другой.
- А вести от Генриха?
- Жду завтра, - герцог остановился и посмотрел в глубину алого пламени камина. – Флот Мерта уже должен быть в Геате, голубь с послание будет отправлен лишь по утру.

--- Неделю спустя ---
Среда, утро

Солнце украдкой выглянуло из-за туч, осветив пробудившуюся столицу, однако тут же, будто испугавшись увиденного, спряталось за серым полотном, затянувшим небо. Порывистый ветер загудел в подворотнях, затрепыхались вымпелы на крыше ратуши, вздулись знамена на стенах замка. Рыбаки выловили в водах Эа чей-то труп, и их жены целое утро судачили о неслыханной дерзости. Неделя, казалось, пролетела незаметно. Однако для обывателей столицы все сводилось к тому, чтобы лучше прожить следующий день.

Ричард. Король был везде – и почти нигде. То его видели в церкви, то его он был в столице, проносясь вихрем вместе со своими гвардейцами. То посещал свою сестру, то соревновался в мастерстве с самим графом Аспеном под бдительным присмотром дюжины гвардейцев. Однако к концу дня Ричард весело смеялся в обществе Уоллеса, а после его заметили в компании с несколькими молодыми людьми, куда входили Джек Борланд, Джеймс Аспен и даже Бенедикт Тампти, с которым, после его назначения, у короля был долгий разговор. Юноша, казалось, расслабился, приняв, наконец, корону, как должное. Однако некоторые придворные стали замечать его легкость в поведении – от некоторых дел он попросту отмахивался, аргументируя тем, что нынче есть вещи и поважнее. Посла от ярла Торгхейма, прибывшего в субботу в доки Хеалдана, Ричард поручил встретить Аларику и Норфолку, однако так и не нашел времени, чтобы побеседовать с ним, ограничившись лишь формальным приемом.

Малихер. Десницу, как и кардинала, после совета видели мало. Он заперся в своих покоях, что-то писал, что-то требовал, посылал Бенедикта за документами в библиотеку к старому Маршаллу. Однако результаты и новые назначения заставили людей удивленно перешептываться. Эдмон решил всерьез заняться государственными делами и, если не переплюнуть уровня своего предка Воланда, то хотя бы достичь его. Постепенно порыв десницы пошел на спад, он стал чаще выходить, общаться с прибывающими лордами, даже совершил краткую поездку вместе с Норфолком к месту предполагаемого турнира, побывал на приеме у лорда-протектора Хеалдана, наведался в церковь, где отстоял положенную службу, а после ушел гулять по вечернему городу. Назад он возвратился достаточно поздно и тут же проследовал к себе в покои. Видевшие его слуги говорили, что милорд десница не доволен творящимися делами в столице, и что за Боллардом со своей должности может последовать и Хайлайн. Эти слухи были настолько опасными, что передавали их шепотом.

Аларик Комьер. Граф, в отличие от некоторых, посвящал свое время в том числе и исполнению своих прямых обязанностей, а именно, улучшению несения караульной службы во дворце и обеспечению безопасности. Поэтому, хоть происшествия и происходили, а по дворцу продолжали гулять призраки Заговора и Таинственного Убийцы, дела в плане дворцовой безопасности определенно налаживались. С так называемой "дуэлью" разбираться по рангу должен был король (ибо дуэлянты были как-никак голубых кровей да знатных родов). Король, однако же, буквально отмахнулся от графа и дело для обоих "смутьянов" ограничилось суточным удержанием под стражей в собственных апартаментах (для Болларда, правда, последствия дуэли простерлись дальше заключения в собственной комнате). Таким же примерно образом внимание короля миновало и вопрос о томящемся в подземелье бароне - пусть еще посидит, не до него теперь. Аларик поприсутствовал на совете у Десницы, где имел удовольствие беседовать с Людвигом фон Штенберхом, назначенного на упомянутом совете коннетаблем на место "отличившегося" Болларда. После совета король поручил Комьеру вместе с Норфолком встретить посла от ярла Торгхейма, что Аларик с присущей ему пунктуальностью и выполнил. Графом было получено назад его фамильное кольцо, а также были предприняты попытки расследования обстоятельств возникновения поддельного перстня.

Герцог Корвин. Для Натаниэля это выдалась трудная неделя – нужно было успеть сделать множество вещей и дел, которые не терпели отлагательства. Былые связи, старые знакомые, а также визиты к тем лордам, которые уже успели достигнуть столицы для сбора на Совет. Неожиданный совет у десницы поставил Корвина в не самое удобное положение, ибо он получил место Верховного Амбассадора, что делало его шанс стать главой Совета Лордов весьма сомнительным. Тем не менее, в присущей ему манере, Корвин не стал спорить, а лишь начал разбирать дела перепуганного лорда Тэтчера, который больше боялся за свою жизнь, чем за своё место.

Шерилл. Фрейлине было скучно. Скучно, скучно, скучно. Конечно, поручение королевы оказалось занятным и нетривиальным, однако же сплетни являли собой повседневность для фрейлины. Мужское внимание все же лучше. Немного дежурного флирта с лордом Аспеном. Шерилл было капельку жаль того молодого дворянина, что так запросто попался Гертруде на удочку, а теперь, по слухам, сгинул в Речном городе. Как-никак друг короля, а король... Что касается короля, то тут в прелестной головке царил сумбур и некоторая неясность - ужели Его Величество проявил внимание по отношению к статс-даме? В этом определенно стоило разобраться.

Гертруда. Фрейлина, внезапно заболевшая с неделю назад или около того, сейчас постепенно приходила в себя. Она уже находила в себе силы стоять в присутствии королевы, правда была бледна и немногословна. Из головы у нее не шла внезапная и случившаяся так некстати встреча с Мидлстайном и потерянный мешочек.

Лилит Тампти. Это сладкая победа, когда чувствуешь себя богиней сего бренного мира… миг триумфа и сладкие грезы наяву… разрушились, когда Лилит столкнулась с совершенно непонятным для нее поведением короля. Казалось бы, еще два дня назад он был в ее руках, он был сломлен и побежден, готов был преклоняться перед ней, перебирать ногами в ожидании ее очередного поцелуя… и тут эта холодность и отчужденность. Он избегает ее, сторонится, ссылается на неважное самочувствие, а стража на дверях получила строгий приказ никого не пропускать. Не привыкшая проигрывать в делах любовных, Лилит всерьез взялась за осаду королевских покоев, но всего, чего она добилась – это пара коротких встреч с Его Величеством. Король готов был сдаться, но держался. И это подогревало интерес Лилит.

Боллард. Коннетаблю определенно, можно сказать, по всем меркам, не везло. Этот вечер, бал, напитки, вскружившие голову... Арестован, словно набедокуривший юнец - надо же такому было случиться. Однако этим неприятности, обрушившиеся на голову Рауля, бывшего теперь уже коннетабля, не окончились, ибо произошел совет у десницы, результатом которого и стала его "бывшесть". Место его теперь занимал Людвиг фон Штенберх, а Раулю досталось унизительное место заместителя.

Виола Вран. Поэтесса начала привыкать к дворцовой жизни, если конечно вообще можно привыкнуть к существованию, наполненному интригами и корыстью. Но это была лирика и к все к той же жизни имела небольшое отношение. Она ощущала "замкнутость" людского пространства и тягу к встрече с единственным на данный момент человеком, что сумел сохранить человечность во дворце - с шутом. Судьба, однако распоряжалась людьми по своему, и за истекшее с момента их последней встречи время, она увидела шута лишь раз, да и то поговорить не удалось - обстановка была не подходящая. Виола чувствовала, что задыхается и человеческая поддержка сейчас нужна ей как никогда.

Астролог и Люсинда. Рао Хаттилэн, господин столь же таинственный, сколь и сдержанный, предсказал Люсинде в самых общих чертах ее будущее. Именно в самых общих - астрологи и прочие люди подобного толку только и знают, что ограничиваться общими фразами... Люсинда же, всего больше желавшая узнать ну хоть что-нибудь о своем будущем женихе, извлекла из предсказания лишь намек, на испытания, ожидающие ее будущего избранника... Озадаченная таким развитием событий, она, впрочем, без особых происшествий добралась до своих апартаментов - маскарад не был раскрыт. А дальше понеслась рутина, захлестнувшая головку Люсинды - прием у королевы, мечтания о том, чтобы встретиться с Боллардом, который, однако, будто бы пропал.

Мелисса Элленроф. Юная принцесса поначалу не могла найти себе покоя, почему-то каждый раз возвращаясь мыслями к загадочному Анри де Пуатье. Однако рутинная жизнь скоро вобрала Мелиссу в привычную колею, прервавшуюся лишь тогда, когда принцесса повстречала своего спасителя – того самого юного лейтенанта, который вывез ее из горящего города. Воспоминания, вызванные его появлением, заставили сестру короля слечь в постель с лихорадкой, и мастер Далбредж провел пару бессонных ночей возле кровати Мелли, поя ее маковым молоком и настойками. Когда Меллиса почувствовала себя лучше, она краем уха услышала страшную весть – Шанна шепталась с горничной, что король хочет сосватать сестру за хибернийского принца.

Анри де Пуатье. Всё шло на руку послу – он до сих пор оставался в столице, выполняя приказ своего короля. Ричард медлил с ответом, явно разбираясь с другими своими проблемами, о чем Анри не забыл упомянуть в своем послании, тщательно составляемом вот уже пятые сутки. В Хеалдан стекались лорды, и Пуатье слегка обеспокоился, узнав, что прибыл и Штенберх, и Рейнард, и вот-вот должен был нагрянуть Лампорт. Короткая встреча с Малихером убедила Анри, что Корвин, гроза фёлюньерских войск, не представляет пока для Фёлюньерры угрозы, и, довольный таким раскладом дела, посол предавался прогулкам по выдавшейся хорошей погоде, вспоминая встречу с юной Мелиссой.

Амальтея Эйнхорн. Амальтея после запомнившегося многим и по разным причинам бала пребывала в странном, неопределенном состоянии - ее охватили спокойствие и безразличие. Это было так глупо, так жизненно и так нетипично для Двора - влюбиться по-настоящему. Не в кого-нибудь, а в самого Короля. Король, ради которого она была готова на многое, ради которого она сделала столько опрометчивых поступков, ради которого изменила собственной рассудительности и уму... Король поиграл ею и бросил ее, лишь завидев новую игрушку. И теперь она жила в замке, гуляла в саду, здоровалась со встречными, если того требовали правила этикета, кажется, видела пару раз короля: "Ваше Величество... Да, Ваше Величество... Благодарю Вас, Ваше Величество...". Найджел не погиб на дороге, в которую отправился по велению короля. Теперь он жив и возвращается ко двору. А она ждет его. Ждет и остается совершенно спокойной.

Альбина Суар. Для няни главное – забота о подопечной. Захворавшая Мелисса заставила Альбину позабыть чуть ли не обо всем на свете, и Суар вместе с Далбреджом проводила ночи рядом с кроватью девушки. Время, казалось, тянется медленно, но в то же время оно летело со скоростью пущенной стрелы. Встревоженная Альбина не особо обратила внимание даже на то, что сказал ей король, навестивший сестру. И лишь когда Шанна зашепталась о том, что Его Величество планирует сосватать Мелли за хибернийцев, Суар вспомнила о том, что она не просто молчаливая статуя.

Людвиг фон Штенберх. Барон был несказанно удивлен сначала тем обстоятельством, что прямо под окнами королевского замка была совершенна попытка дуэли, а потом тем, что сам Малихер вызвал его на совет у десницы. Заинтригованный подобным приглашением, Штенберх был удивлен повторно – когда десница, чуть не давясь слюной и тыча пальцем в Болларда, разнес всю репутацию Рауля и добился его смещения с занимаемой должности. А после этого, в момент когда Штенберх беседовал с Алариком, прозвучало имя самого барона, и Людвиг в мгновение ока – и по кивку короля – стал новым коннетаблем страны. Только именоваться стал «мастером над войной». Возражения Людвига, что он слишком стар для подобного, никто и слушать не захотел, и барон, чувствуя, что творится что-то неладное, попытался встретиться с Ричардом наедине. Однако юноша крайне изменился и не смог уделить воспитателю должного времени, постоянно где-то пропадая. Людвиг, пообещав себе сделать это чуть позже, принялся разбирать дела своего предшественника – благо Рауль был назначен его заместителем.

Лианна Элленроф-Ярнгольд. Королева-мать явно забавлялась – так посчитали фрейлины, сидящие в ее покоях. Однако никто, как и обычно, не смог угадать настоящего настроения Лианны. Выслушав Шерилл, а после, узнав, что в покоях ее сына побывала Лилит Тампти, королева-мать позволила себе крайне язвительные замечания в адрес новоприбывшей. Подобные высказывания мгновенно охватили весь дворец, передавались из уст в уста, заставляя слуг пожимать плечами – никто не знал, смеяться им или бояться гнева Лианны. Поэтому слуги сошлись на едином мнении – передавать-то передавали, но этим и ограничивались. После Лианна удивила всех, придя на закрытый совет десницы, явно слегка озадачив его участников. Малихер, однако, не подал вида, что удивлен. Забавляясь подобным образом, Лианна встретилась с Августусом Норвичем-младшим и даже разрешила ему сопровождать ее на конной прогулке.

Блямс. Перемена, произошедшая с шутом, осталась для дворцовых обывателей за гранью их сознания. Никто и никогда не сумел бы раскусить Блямса, ведь тот слишком хорошо играл свою роль, чтобы придворные смогли уловить изменения в его поведении. Впрочем, может ничего особенного и не произошло. Может, он являл собой образец самого настоящего человека - был непоследователен и непостоянен. А может быть и нет. Душа шута - потемки. Что тем более верно для дворцовых интриганов – свои-то души они давно продали за золото и должности... Однако у шута было одно желание - он желал увидеться с Виолой Вран, хоть просто в коридоре, хоть встретиться взглядами. Последнее действительно ему удалось. Он видел, как ей тяжело во дворце, как сдавливают ее тонкую натуру парча дворцовых платьев, унизанная лестью и лицемерием... Но не было возможности вот так вот запросто поговорить по душам, как в ту ночь, ибо каждый раз с ней рядом кто-то был. То глупая, словно корова, Паула, то кто-то из дворцовых подхалимов, слишком низкой должности, чтобы быть представлены королю, но чувствующие свою важность рядом с поэтессой. Блямс не единожды засиживался по вечерам на том самом, "их" балкончике. Но она так и не пришла. Блямс продолжал ждать.

Кардинал. Роджер, которому давно что-то не здоровилось, практически не показывался на людях, и приближенные недоумевали – куда же делся кардинал? Ибо Лантогенет, если и покидал свои покои, всегда казался обычным – сдержанным, подобранным, здоровым для своих немалых лет. Истинные причины знал лишь Риммель, но он в силу определенных причин не торопился делиться ими с окружающими. Расследование причин бунта, так удачно приведшее к Вайс-Вольфу, затормозилось. Орден Искариот, применяя все возможные методы, медленно продвигался вперед, оступался и крутился на месте. От барона ниточки шли во многие направления, но истинной никто так и не смог нащупать.

Говард "Лис". Говард, который явно задумался о своем положении, был несказанно рад встретиться с таинственным спутником шута. Эта встреча изрядно перевернула жизнь убийцы – и не только перевернула, но и наполнила кошелек звонким золотом, достаточным для того, чтобы не думать о заработке в течение ближайшего месяца. Однако и заказ незнакомца оказался странным – помочь с одним делом, а после убраться из Синерайса. Говард не стал возражать. Делать ему в Хеалдана становилось нечего, а посмотреть на заморские страны в тот момент, когда его могли искать ищейки хотя бы того же Комьера, представлялось более радужным, нежели сидение в самых грязных районах столицы.

Найджел. Милорд Мидлстайн провел время в Речном городе с толком, чередуя прогулки с юной Жанной по вечерним улицам и вершение дел государственной важности на монетном дворе. Нельзя сказать, чтобы он совсем не уделял времени раздумьям о своей будущей женитьбе и очаровательной невесте, просто не самая приятная встреча и разговор с лордом Уотерсом (бывшим некогда Младшим, а ныне ставшим главой рода) по поводу новообретенной должности отвратили мысли Найджела от неблизкого Хеалдана. А произведенные несколько позже изыскания на предмет работы монетного двора, произведенные, надо сказать, не без помощи Жанны, отвратили мысли милорда и от последней, заставив его отправить к Королю гонца с депешей, а после кратких сборов отправиться в Хеалдан самому. Утро среды застало его и более многочисленных на этот раз попутчиков в столице у ворот замка.

Августус Норвич-младший. Уязвленный юноша, посаженный под унизительный домашний арест за то, чего не было, давал себе одну клятву за другой, проверял стены на прочность, а затем, ощутив боль в голове, уверил их что, выйдя из комнаты, найдет способ разобраться с обидчиками. Однако к утру ясность вернулась к рассудку Августуса, и в его голове мелькнула холодная мысль, не подверженная эмоциям – даже если он вновь встретится с Боллардом в поединке, то коннетабль, скорее всего, сделает из Норвича несколько маленьких Августусов. Поняв это, юноша сумел уснуть, а с утра, когда дело о ночном происшествии не получило продолжения, и Августуса выпустили, его уже видели на тренировочном поле, где юноша, стиснув зубы, следовал инструкциям Грегора МакИнтайра, а затем – самого Аспена. Через некоторое время Норвич со злорадной улыбкой на лице узнал о понижении Болларда, а на следующей же день юношу вызвали к королеве-матери, которая милостиво разрешила Августусу сопровождать ее на конной прогулке. Обрадованный таким поворотом дел, юноша не обратил особого внимания на то, что жениху Лилит уделяет намного меньше времени. Пару раз Норвич столкнулся в коридорах с Амальтеей, но привлечь ее внимания так и не сумел.

Вильям Рейнард

Герцог, задумчиво глядя вниз с балкона, теребил в руках стебелек розы. Затем резко отдернул руку, досадливо покосившись на острый шип, о который укололся его палец. Почему-то захотелось смеяться, но Вильям сдержал себя и бросил розу вниз. Она, плавно качаясь, устремилась к зеленым насаждениям сада и скрылась меж листьев кустов.
- Тучи сгущаются, - медленно произнес Людвиг, стоявший рядом с герцогом. - Тучи, что всё чаще и всё дольше висят над нами, напоминают мне о творящемся во дворце.
Рейнард покосился на барона, промолчал, глянул на небо и пожал плечами.
- Ричард уже не тот, - будто бы сам с собою продолжил Штенберх. - Ричард уже совсем не тот...
- Он король, Людвиг, - ответил герцог, складывая руки на груди. - Для меня этого достаточно, чтобы повиноваться и следовать его приказам.
Барон, смотрящий перед собой невидящим взором, моргнул, повернулся к герцогу.
- Да, он король. Но он еще и мальчик. Заблудший, потерявшийся во мраке мальчик, который нуждается в твердой руке, способной провести его через препятствия и ужасы, скрывающиеся во тьме.
- А-а... - отмахнулся Вильям. - Вечно ты со своими оборотами речи... Говори прямо, Людвиг. Паршивец Малихер запудрил Его Величеству мозги, заставив отдать всю власть в руки десницы. Как забавно... в руки десницы...
- Можно и так сказать, - наклонил голову Штенберх. - Можно сказать, что Малихер запудрил ему мозги. Однако не стоит всю вину сталкивать на Эдмона.
- Ну да, будто бы это не он требовал смещения Болларда с поста, - нахмурившись, пробормотал Рейнард.

Малихер обвел всех присутствующих победоносным взглядом. Его взгляд остановился на кислой ухмылке Тэтчера, на спокойном лице Болларда и напыщенном выражении лица Блаунта. Еще один быстрый взгляд наверх – король пока всем доволен, хотя сидит на кресле как-то криво, облокотив голову на правую руку.
- Пришло время нового совета, тридцатого по счету! - Небольшая пауза. Как раз такая, чтобы каждый осознал серьезность происходящего. Малихер позволил себе улыбку. – Я, герцог Малихер, Эдмон, назначенный Помазанником Божьим Ричардом Элленрофом быть его Десницей, объявляю новый Мастерский совет! – Еще одна пауза. Каждый собравшийся в зале внимает слову Эдмона Малихера. Десница улыбнулся еще шире. – Матис Блаунт, - Эдмон повернулся к этому седеющему вечному солдату. – У совета и короля нет замечаний о вашей работе. Судите дальше. Квентин Тэтчер, король и совет посчитали, что вы устали и вам пора на покой. Рауль Боллард… - Малихер замолчал, теперь на его лице не было улыбки, лишь тень жалости и сожаления. – Мастер над законом!
- Да? – ответил Блаунт.
- Как у нас наказывают халатность?
Блаунт прокашлялся, провел ладонью по седеющим волосам, взглянул на короля:
- Халатность… - Матис будто бы посмаковал это слово. – В военное время это серьезное нарушение, Ваше Величество.
Ричард промолчал.
- Смотря, в чем именно она выражалась, эта халатность, - лорд опустил ребро ладони на столешницу. – Если эта халатность повлекла за собой новые нарушения и большой… кхм… ущерб, то здесь в особых случаях и тюрьмой не обойтись.
- А как карается разжигание восстаний?
- Восстания? – Матис чуть улыбнулся. – Восстания всегда карались смертью, Ваше Величество.
- С Вами говорит герцог Малихер, лорд Блаунт, - неожиданно сказал Ричард, возвращая взгляд на Матиса. – Почему Вы обращаетесь ко мне?
- Виноват, Ваше Величество. Виноват, милорд Малихер.
- А общение с врагами короля?
- Ну и вопросы, герцог! – хохотнул Матис, резко посерьезнел и вновь провел рукой по волосам. – Общение с врагами короля суть есть предательство. Предательству соответствует казнь. Оно… оно неизменно. Я имею в виду предательство.
- Не стоит так поспешно судить о том, что такое предательство, - тихо вставил барон Штенберх. Блаунт молча взглянул в его сторону, оставив реплику Людвига без комментариев.
- Еще была ложь. Я имею в виду лжеприказы, которые наш король в глаза не видел.
- Что Вы хотите от меня, герцог? – Блаунт выразительно пожал плечами. – Если эти приказы повлекли за собой поражение – это одно, - ребро ладони Матиса опустилось на стол. – Если лжеприказы были вызваны ложной же информацией – это другое.
- Стоит также заметить, что в то время был иной король, герцог, - сказал Людвиг, холодно взглянув на Малихера. – И мы не знаем, видел ли король Генрих приказы, о которых Вы сейчас толкуете, или нет. Мне вообще любопытно, откуда столько информации…
- Сейчас говорит герцог Малихер, - жестко, ни на кого не глядя, прервал Ричард. Его кулак всё так же подпирал щеку короля. – Продолжайте, герцог.
- И еще, утайка от короля и совета важной информации, которая может серьезно пошатнуть основы власти. Как Вы на это смотрите, мастер над законом?
- Герцог, - Блаунт оперся руками о поверхность стола. – Если крестьянин скрыл свое имя, казнить мы его за это вряд ли будем. Если кто-то сокрыл информацию о том, сколько у нас потерь, но при этом выиграл битву – здесь тоже, на мой взгляд, казнью не пахнет. Во всяком случае…
Матис не договорил, увидел, как блеснули глаза короля.
- А если человек скрыл такую информацию, которая помогла бы королю и государству, и которая может быть направлена против короны?..
- Я не совсем Вас понимаю, - проговорил Блаунт, сурово глядя на десницу.
- Я вообще не понимаю, о каком сокрытии идет речь! – вновь подал голос Штенберх. – И о каком совете. Ибо совета, как такового, при Генрихе не было.
- А теперь скажите, мастер над законом, друзья и Ваше Величество, - проигнорировав слова барона, продолжил Эдмон. - Что стоит ждать человеку, который совершил все из озвученных мною преступлений. Какая кара ждет Рауля Болларда?
- Вы предлагаете мне выносить приговор, герцог? – Блаунт сцепил ладони, положа их на стол. Он сидел необычайно прямо...

- Боллард и слова не сказал, как Малихер вынес вердикт, - выдавил из себя Рейнард, возвращаясь от воспоминаний к балкону.
Людвиг вздохнул, сцепил ладони, поднеся их ко рту:
- Я помню, Вильям. Не трудись напоминать.
- Корвин на посту Верховного Амбассадора, ха! - Рейнард передернул плечами, оперся на баллюстраду. - Аспен теперь у нас зовется "мастером над землями"! Мастер над торговлей, мастер над просвещением... откуда он выкопал эти титулы?
- Придумал, - пожал плечами Людвиг.
- Аспен и земля - понятия несовместимые! Тем более, Аспен - и мастер над землей. Лерлиннь теперь у нас мастер над просвещением, Уотерс - над торговлей, а эта гнида Тампти занял пост мастера над людьми! Ишь ты, королю нужны собственные ищейки, и Бенедикт Тампти как никто другой подходит на роль главной из них!
- Успокойся, Вильям, - спокойно протянул Штенберх. - Успокойся.
- А король! - Рейнард взмахнул рукой. - Подпирал свою щеку и смотрел куда угодно, только не на нас! Кивал, соглашаясь, и возразил лишь однажды, когда вместо Лерлиння Малихер хотел назначить Норвича!
Барон вновь вздохнул.
- Будем радоваться хотя бы тому, что армия еще не в руках десницы! - слегка утеряв свой пыл, подвел черту герцог. - Мастер над людьми... а король-то еще с этим Тампти вместе время проводит, смеется. Давеча с Борландом, Аспеном и этим прохиндеем куда-то ускакал...
Людвиг провел указательным пальцем по губам, бросил быстрый взгляд на Рейнарда:
- Тучи, Вильям. Тучи.
Герцог не понял, что хотел сказать барон, и лишь вновь передернул плечами.

(совместно с Drogo)

Солнце еще только лениво выглядывало из-за фиолетовой черты горизонта, присматриваясь и размышляя, не спрятаться ли за ближайшую занавеску облака, когда Шерилл проснулась и осознала, что уснуть более не в силах. Она сладко потянулась, улыбнулась уплывающим грезам и, перевернувшись на живот лицом к окну, подперев лицо руками и болтая босыми ногами, принялась разглядывать легкий шарфик, за какой-то надобностью обмотанный вокруг перил балкона. Целая неделя прошла в глухой тоске и апатии. Казалось, что дворцовый улей, потревоженный чехардой необычных событий, вновь затих, притаившись в ожидании новых происшествий, готовый вонзить в какого-нибудь виновника происходящего тысячи острых пчелиных жал. Мало-помалу страхи и опасения придворных касательно нового короля поутихли. Короля… Сама не зная почему, Шерилл вдруг представила себе молодого монарха с заспанной августейшей физиономией и в скособоченном ночном колпаке на всклокоченной венценосной голове и по-девичьи хихикнула.
-Ну, разве можно представлять себе короля в подобном виде?- пожурила себя девушка, все еще улыбаясь,- Ужас. Короли они строгие, великие… Если уж пришла охота о них подумать, так видеть надобно их причесанными, с короной, в мантии и с серьезным выражением лица, вызванным крайней озабоченность судьбой вверенного ему народа.
Фрейлина попыталась исправиться, но воображаемый Ричард только состроил смешную рожицу и почесал за ухом.
-Ну и шут с ним, -подумала леди Лерлиннь и перевернулась на спину, раскинув руки и рассматривая свои маленькие ступни. К заспанному Элленрофу в ее голове присоединился Блямс.

***
Спустя некоторое время как всегда тщательно причесанная и одетая Шерилл вошла в переднюю королевы. Все как обычно. День завертелся согласно давно отрепетированному сценарию.

Среда, утро. Трактир "У Зеленого Змия".

В комнате сидели двое. Как и неделю назад - дородный мужчина с аккуратно постриженной бородкой и усиками, и худой молодой человек с впалыми щеками и низким покатым лбом. Только камин не горел, а в окна сквозь прикрытые ставни пробивались солнечные лучи.
- Кажется мой папенька был прав, - сказал худой. - Ричард будет слабым королем. И это нам на руку. Значит в этой стране снова будет править Совет, как в старые добрые времена.
Молодой худощавый дворянин сидел, вальяжно развалившись в кресле и потягивая вино.
Толстяк, сидевший в кресле напротив, скривил губы в ироничной усмешке.
- И это все, что ты мне можешь сообщить о том совете? Жаль я не мог там присутствовать сам. Я еще раз прошу тебя походатайствовать перед твоим отцом, чтобы он пошевелился и обеспечил мне место на предстоящем Совете Лордов. Иначе наши козыри так и останутся в рукаве...
- Так вроде бы мы уже преуспели. Пусть и не во всем пока... - отстраненно заметил мужчина, больше акцентируя внимание на вине, чем на собеседнике.
- Не спеши с выводами. Еще слишком мало времени прошло. Хотя кое-какие признаки есть, но все покажет Совет. Да, он снял Болларда с должности коннетабля, но эти ослы не знают, что они сами себе усложнили задачу. Барон Штенберх еще покажет, что он умеет. А он старый волк, и умеет многое. Так что контроль над армией для Лордов потерян. И для нас, и для них. Здесь Малихер просчитался. Король еще не настолько ему доверился, чтобы дать рычаги контроля над армией.
- Успокойся, Штенберх уже стар, а все другие рычаги у нас, - мужчина покрутил кубком в руке.
- Кроме монетного двора и торговли. Контроль над финансами все еще у явных монархистов. А пока мы не добились контроля над финансами - мы бессильны. И надавить на короля будет сложнее. Слишком многие козыри остались у него на руках...
- Мы этого добьемся. Папенька в этом уверен. А папенька знает, что делать.
- Запомни - ни в чем нельзя быть уверенным. И на полпути никогда нельзя раслабляться...
- Пока похоже, что Ричард такой же разгильдяй, как и его брат. Династия катится к своему закату, - ухмыльнулся собеседник толстяка, потянул вино, блаженно прикрыв глаза.
- Меня это безусловно радует, - Росби еще раз просмотрел свиток, водя по нему пальцем и произнося имена и новые титулы, - Черт знает что, - пробормотал толстяк. - Я еще могу понять, что значит Мастер над войной, мастер над торговлей, но что, черт возьми, означает мастер над людьми?
Тощий пожал плечами.
- Ты это у меня спрашиваешь? Откуда мне знать? Здесь все должности, - тощий ткнул на свиток пальцем, - придумал герцог Малихер. Ему не нравится, что у нас столько фелюньерских названий, вот и решил заменить их нашими.
- У нас таких названий никогда не было. По крайней мере, многих из них, - толстый хохотнул. - У этого Малихера точно не все дома. А Корвин в качестве Верховного Амбассадора. Худшей кандидатуры даже я не смог бы придумать. Он сделал за нас всю работу. Переговоры о мире зайдут в тупик. И надолго. Из Корвина дипломат, как из меня благочестивый приходской священник.
Тощий ухмыльнулся, хотя скорее по привычке, нежели действительно веселясь.
- Я думаю, стоит подождать еще пару дней, а потом можно будет устроить небольшую провокацию. Только я за это дело берусь сам. Иначе можно навредить всему делу. Прежний коннетабль сыграл нам на руку, отослав Каледонский полк в Першерон. Фелюньерцы могут посчитать это признаком подготовки к новой войне. И мы на этом можем сыграть...
- Папенька еще не решил...
- Пока он решит, время будет упущено. Пусть решает быстрее. Мы можем позволить себе срок до завтра. Два дня уйдет на отправку голубей в нашим людям в Першерон.
- А как там посол? - худой покрутил головой, оглядывая помещение. Ему показалось, что в словах Росби звучала дерзость, но, следя совету, он не был в этом уверен.
- Господин Пуатье? Говорят, мается от безделья. Король уже неделю обещает дать ему аудиенцию, но не находит для него времени. Нам это только на руку. Представляю, что он пишет своему королю... - толстый снова хохотнул.
- А нельзя узнать, что именно он пишет? - вновь отстраненно спросил тощий.
- Для этого надо перехватить его голубей. Наша агентура в Этуале не настолько сильна. Вот когда у него закончатся голуби, - а это произойдет скоро, и он будет вынужден использовать наших голубей или курьеров... Пока мы можем лишь догадываться. Что, впрочем, совсем нетрудно...
- Тогда у нас будут какие-то шансы? - бровь мужчины поползла вверх.
- Очень небольшие, но будут. Пока что все идет, как задумано. Я жду дальнейших распоряжений. И надеюсь, твой отец выполнит свое обещание. Негоже особам королевской крови ходить в баронах.
- Я напомню отцу об этом, - сказал худой.
- Непременно. Надеюсь, что твой отец умеет сдерживать обещания, также как и я... Подведем итоги. Это все, что ты мне можешь сейчас сообщить?
- Да, - кивнул худой. - Все, что нужно знать - в этих двух свитках.
- Мои сведения здесь, - толстяк протянул свиток запечатанный сургучом. - Замаскировано под любовное послание некоей Агнессе. Ты ее знаешь. Мне нужно еще попасть на одну встречу...
- Удачного дня, барон, - тощий встал из кресла.
- Удачного дня, граф, - толстяк церемонно поклонился.
Как только за посетителем закрылась дверь, барон встал, натянул свой дорожный плащ, и нахлобучл на голову свою широкополую шляпу. Спрятав свитки в складках плаща, он быстро спустился по лестнице к черному ходу.
К нему подошел хозяин заведения.
- Сэр, ваша комната еще будет нужна вам?
- Думаю, пока да, - ответил барон, протягивая хозяину три монеты. - Еще дня три может мне понадобиться. Потом будет видно.
- Всего хорошего вам, сэр, - трактирщик расплылся в улыбке на всю ширину своей косматой бороды. - Удачного дня!
- И тебе удачного дня. Больше посетителей и луженых глоток.
- А как же... И вам счастливой дороги, сэр!
Барон вышел во двор к черному входу и сел в ожидавшую его карету.
- Куда едем, ваша светлость? - спросил кучер в широкополой шляпе, надвинутой прямо на глаза.
- К Норвичам. В резиденцию...
Кучер дернул возжи, и карета тронулась.

(совместно с Father Monk)

Сообщение отредактировал Skaldaspillir - 22-06-2006, 7:13

   Рауль смотрел в окно своего нового дома. Он снял эту квартирку почти неделю назад за несколько монет у местного домовладельца. Прошла ровно неделя с того момента, как он оставил свой пост, а вместе с ним и ставший таким родным замок.

   Замок, который я так рьяно защищал. Видимо не в ходу сейчас рвение и услужливость... - мысль пришла сама собой и так же медленно уползла в сторону, освобождая место для свежей: - И что теперь?

   - А ничего, - ответил сам себе Боллард и повернувшись, обвел взглядом свое скудное жилище: сундук для вещей у стены, стол со стулом и кровать; вполне достаточно для того, кто лишен любимого дела.

   Он с честью принял приговор и вынужденную отставку.

   - Помощник? - спросил сам себя Рауль. - Что может быть хуже для человека ранее занимавшего этот пост?

   Обшарпанные стены навевали тоску. Бывший коннетабль подошел к своему столу и посмотрел несколько бумаг, лежавших у самого края.

   - Отчеты... обмундирование... - бормотал Рауль, просматривая списки. - Передам все бумаги новому коннетаблю и дело с концом! - Приняв твердое решение, Рауль решил ненадолго прилечь. И хотя было ранее утро, усталость - словно внезапный враг, наполнила его тело тяжестью.

Сообщение отредактировал Леонардо да Винчи - 21-06-2006, 13:12

Почему Блямс решил на этот раз завершить вылазку в город посещением "Рыжей красотки", он и сам не мог бы объяснить. Трактирчик паршивенький, вино -- дрянь, никакой рыжей красотки не наблюдается -- один хозяин с рожей продувного малого.
И этот продувной малый вместо приветствия заявил:
-- Ты, приятель, если хочешь и дальше моими услугами пользоваться, так изволь платить, а то я от тебя давно гроша ломаного не видел...
-- Что-что? -- не сразу сообразил шут. Но тут же вспомнил, что именно этот "приятель" в свое время вывешивал у себя на окне тряпку -- знак для Говарда Лиса. -- Нет, больше никаких услуг не надо.
-- А-а... а то тут твой дружок заходил как-то... вот я и подумал...
-- Дружок? -- сразу вскинулся Блямс. -- Когда?
-- А я запоминал? Мне оно надо?
Блямс знал, что трактирщик вечно путает дни, поэтому задал другой вопрос:
-- Меня искал?
-- Нет. Болтал тут с каким-то... тоже вроде из ваших, из дворцовых...
-- Что за человек, как выглядит? -- Блямс почувствовал под ложечкой тугой холодный ком страха. От Говарда Лиса он не ждал ничего хорошего.
-- А мне оно надо -- всякие рожи разглядывать?
Серебряная монетка скользнула по стойке, лапа тракирщика ловко ее накрыла.
Серебро хорошо действует на память. Когда задумчивый Блямс покидал трактир, он уже знал приметы того, кто пил с Говардом Лисом.
Мужчина лет тридцати. Длинные светлые волосы, которые все время падают на лицо. Заплывший глаз (должно быть, ячмень). И заметный каледонский выговор...

Занятный и пылкий молодой человек, представленный Лианне как сын одного из лордов (имя тут же вылетело у королевы из головы, и некоторое время ее величество обращалась к спутнику "м-мм... будьте так добры..."), занимал августейшие мысли с самого утра. У Лианны не было привычки нежиться в кровати, но положение при дворе не позволяло вскакивать чуть свет и заниматься любимым делом, поэтому ее величество дождалась прихода Шерилл, лениво предоставила фрейлине выбрать за нее платье, а служанкам - облачить себя в это платье и затянуть шнуровку.
Читать Лианне было лень, она попробовала сесть за вышивку и исколола себе все пальцы.
- Шерилл, дорогая, - Лианна пососала последним подвергшийся нападению предательской иголки палец, вынула его изо рта и отогнала служанку, подавшую платок. - Нам пришло в голову, что...
На самом деле в королевской голове вновь возник образ сумрачного юного спутника, и ее величество решила не противиться судьбе.
- Нам пришло в голову. - повторила она, - что если написать одно почти компрометирующее письмо и передать его с Блямсом адресату, то можно неплохо повеселиться, когда наши напыщенные лорды забегают, как муравьи.
Лианна хлопнула в ладони.
- Бумагу, чернила и... Шерилл, милая, как звали того нашего спутника?

(Совместно с СонГоку)

Искать Блямса не пришлось -- явился сам, едва вернулся во дворец. Последние дни он часто крутился в приемной вдовствующей королевы -- зубоскалил с фрейлинами, поддразнивал гостей, рассыпался в комплиментах Лианне. Стража привыкла к частым появлениям шута и с молчаливого разрешения королевы пропускала его без худого слова.
Вот и сейчас: приоткрыл двери, сунул в щелочку нос и заголосил:
-- Прошу принять! Я -- посол от недобитого лесного зверья! Уцелевшая дичь прислала меня парламентером. Лесной народ готов под белым флагом сдаться Лианне-охотнице!
Королева невольно улыбнулась.
- Что ж, послам мы всегда рады, - сказала она, усаживаясь на низкий стул у окна. - Хотелось бы послушать, что нового завелось в нашем лесу.
Она запоздало подумала, что оставила недописанное письмо чуть ли не на самом видном месте, но поздно было кидаться и, краснея подобно юной фрейлине, прикрывать улику платком. Возможно, когда-нибудь раньше Лианна так и поступила бы, хотя даже сейчас она всерьез в том сомневалась.
-- Лес погружен во мрак и уныние, -- охотно сообщил Блямс. -- Уцелевшие олени и лани собираются податься за границу. Если надо -- хоть вплавь. Медведи и рыси думают, не покончить ли жизнь самоубийством -- так быстрее и без нервотрепки. Дрозд-пересмешник, мерзавец, научился подражать охотничьему рожку королевы, так теперь зверье вообще потеряло сон, покой и аппетит. И только один толстый старый кабан никуда удирать не собирается, а подумывает пробраться во дворец и вместо барона де Фержена занять место главного отведывателя блюд. Говорит, никто не заметит разницы...
За дверью хихикнули подслушивающие фрейлины. Королева залилась смехом.
-- Вот они меня и прислали парламентером, -- продолжил шут. -- Умоляют ваше величество хоть на время дать им передышку и найти для себя какую-нибудь другую дичь...
- Предлагаешь натравить собак на кого-нибудь из наших лордов? Я бы с удовольствием, но боюсь, что наш сын придет в негодование!
"Хотя кое-кого я могу представить в виде добычи", - добавила Лианна мысленно.
-- Я понимаю, -- покаянным тоном сказал шут, -- что истинно верноподданный предложил бы для королевской травли себя. Не задумываясь. Увы, охотиться на меня было бы так же скучно, -- Блямс покосился на свой горб, -- как на черепаху.
Королева легонько стукнула его сложенным веером.
- Я имела в виду ту дичь, которая славится быстроногостью и поспешностью в перебегании из одного укрытия в другое, - успокоила она шута. - При дворе найдутся такие, которые стократно превосходят тебя в этих "достоинствах".
-- Да полдвора таких! -- с энтузиазмом подтвердил шут. -- Только из убежищ их выковыривать для вашего величества было бы затруднительно. Потому что большинство из них прячутся в тени вашего венценосного сына, а остальные прикрываются краем плаща какой-нибудь другой высокой особы...
- С твоей мудростью, Блямс, тебя бы в советники Ричарду... - пробормотала королева едва слышно, и трудно было сказать, шутила ли она на этот раз. - Как ты думаешь, этот юный... Шерилл?
- Норвич, - подсказала все знающая фрейлина.
- Юный Норвич тоже быстро бегает?
-- Августус Норвич? -- переспросил Блямс, быстро сообразив, что этот небрежный вопрос означает очень и очень многое. -- Ну... любую дичь, даже самую быструю, можно если не затравить, так подстеречь в засаде...
- Этого оленя хотелось бы взять живьем. - Королева протянула руку и взяла неоконченное письмо; вновь пробежав взглядом по строчкам, она пришла к выводу, что недоговоренность тоже бывает полезна, и сложила листок. - Это наша приманка. Передай ее по назначению.
У Блямса хватило ума оставить поручение без комментариев. Он лишь поклонился так низко, как позволяла искалеченная спина, взял листок и поспешил к двери.

(с трепетом – первый опыт работы с бабкой Гульдой)

Сегодня ему досталось крепче обычного, но зол Августус был по другой причине. Светловолосая девушка, видение из беседки, законная его добыча, ускользала - будто ее не было, будто они ее придумали. А может быть, действительно так? Молодой Норвич ударил кулаком по шершавой стене, поморщился, слизнул капельки крови с ободранного кулака.
- Проклятье...
Он подставил лицо свежему ветру, вот уж чего было предостаточно на галерее, так это сквозняка. И тут из-за спины донеслось тихое, почтительное:
-- Молодой господин не намахался руками в фехтовальном зале? Он изволит гневаться только на стену -- или бедному шуту тоже лучше под кулак не подворачиваться?
- В фехтовальном зале молодой господин махал оружием, - не задумываясь, огрызнулся Норвич. - Что тебе?
Этот горбун - что хуже всего! - был прав, наставники тоже повторяли: забудь про руки, забудь, силы тебе хватит, думай о мече.
-- Руками молодой господин махать умеет, -- задумчиво сказал шут. -- Оружием молодой господин махать умеет. А вот интересно -- умеет ли он махать языком? Если, скажем, получит записочку от дамы -- так может ли дама рассчитывать на скромность и молчание?
Усталость и раздражение от нее смыло, как водой. В мыслях вновь замаячил образ светловолосой. Августус хотел возмутиться: за кого его принимают? Не то чтобы передумал - почувствовал себя дураком большим, чем этот урод в нелепом костюме. Этот хоть по должности, а он? Кажется, от рождения.
Краснел Норвич быстро, качественно - до кончиков ушей; слишком бледная тонкая кожа, слишком горячий нрав.
"Если сейчас рассмеется - убью..." Августус сумел только кивнуть.
А шут с поклоном и величайшим почтением подал молодому дворянину письмо. С таким выражением лица можно было передавать ковчежец со святыми мощами. Все веселые искорки были утоплены очень-очень глубоко в глубине глаз Блямса. Чтоб нельзя было догадаться, как искренне, по-мальчишески веселится шут в эту минуту.
Августус сначала распечатал письмо, лишь потом сообразил, чья была печать. Никогда в жизни он так быстро не менялся в лице; кровь отхлынула так же быстро, как раньше прилила к щекам, лишь на скулах остались чахоточные пятна. Норвич попытался засунуть письмо за пазуху, не сумел, спрятал в рукав.
- Уйди... прочитаю послание в одиночестве!