Хроники древнего королевства, эпическая средневековая летопись

- Случилось ужасное... Меня позвали на бал, - негромко ответила Виола, в долю секунды оценившая выражение лица королевского шута. "Мне показалось, или он действительно рад меня видеть?"
Шут улыбнулся еще шире:
– Госпожа моя, пусть все ужасные события, которые стрясутся с тобой в жизни, будут не ужаснее этого... Приглашение на бал – это еще можно пережить, верно? Особенно в молодости...
Девушка испустила тяжкий вздох, прозвучавший, однако, слегка искусственно:
- Ах, если бы на бал звали танцевать и веселиться... Так нет - зовут, чтобы повеселить других. Блямс, меня опять заставят читать стихи... - в последней фразе прозвучали откровенно тоскливые нотки.
Блямс посерьезнел. Он-то понимал, что это такое – быть на чужом празднике не гостем, а потехой...
Он заговорил серьезно и деловито:
– Тогда лучше знать все заранее... Это, собственно не бал, а вечеринка с танцами у королевы. Даже короля не приглашали, хотя он, вероятно, нагрянет и без приглашения. Условное название - "Вечер красок". Фрейлины – каждая в платье избранного цвета. Королева – в черном.
На сей раз тяжкий вздох был абсолютно искренним.
- А мне, наверное, лучше всего одеться в белое? Как и положено покойникам... Впрочем, белого платья у меня нет. Единственное приличное - вот оно, на мне... Хм, это немного дерзко!
Виола даже улыбнулась, представив лица придворных дам. Впрочем, улыбка быстро погасла от новой мысли.
- Но мне туда лучше совсем не являться. Читать-то нечего... - мрачно проронила поэтесса. "Даже если бы он и хотел помочь, всё равно не успеет..."
– Черное платье, как у королевы? Пожалуй, не дерзко, а верноподданно, – прикинул шут. – В крайнем случае, можно сказать, что носишь цвета своей государыни! А стихи... ну, какие-нибудь да сложатся! А если не получится, то на всякий случай... – И он выразительным взглядом указал лежащий на столе исписанный листок.
Всё ещё боясь поверить в своё спасение, Виола пробежала листок глазами.
- Ты... Ты написал... Блямс! – всё, что не смогли сказать слова, договорили сияющие зеленые глаза. - Спасибо, спасибо. Я – твоя вечная должница! Спасибо, дорогой Блямс.
Девушка крепко сжала руку шута.
Блямс онемел от волнения. Только чудовищным усилием воли он смог взять себя в руки.
– Сонет так себе, но сойдет, чтобы изобразить экспромт, – сказал он с нарочитой небрежностью. – Но, госпожа, нам надо спешить. На вечеринках у королевы ждут только ее величество, остальным лучше не опаздывать...
Он хотел сказать "особенно таким, как мы...", но вовремя проглотил конец фразы. Незачем унижать девушку, ставя ее на одну доску с собою.
Виола поняла, о чем недоговорил шут, и это её окончательно развеселило (хотя и нашептывал внутренний голос, что не к добру такое веселье).
- Блямс, не окажите ли вы честь, сопроводив даму к сиятельному сборищу сливок высшего света?
"Сумасшедшая! – подумал Блямс. – Или... или просто отважная и дерзкая! Неужели она хочет показать этим наглым фрейлинам, что знает свое место в их компании, но не стыдится его?"
– Буду бесконечно счастлив сопровождать вас, сударыня! – низко поклонился шут.

НРПГ: совместно - Блямс и Виола Вран.

Сообщение отредактировал MitRana - 4-02-2007, 20:36

– Если считать подвигом борьбу со стихией – то несомненно, – отреагировал безупречно вежливой улыбкой Дайен. – К моему сожалению, рассказать о ней будет затруднительно… ибо для достоверного рассказа потребуются цитаты из участников. А таковые идеально подходили происходящему… но я никогда не произнесу их в обществе дам.
(Чистая правда, кстати; сам Малкольм не принял участия в выражениях лишь потому, что до профессиональных моряков ему все равно было бы далеко).
А поймав и удержав внимательный взгляд леди Шерилл, граф ответил столь же заинтересованным, хоть и более кратким; все же сейчас внимание общества оказалось сосредочено на нем.

Тут от дверей послышался пронзительно верещащий голос:
– Эй, дорогу Глупости и Уму! Как в жизни часто и бывает, Ум шествует рука об руку с Глупостью!
Шут торжественно ввел Виолу Вран. Девушка чуть смущалась, но держалась молодцом. Храбро.
– Эй, Блямс! – крикнул кто-то. – А кто ж из вас - Глупость? И кто - Ум?
– А это сразу видно! – откликнулся Блямс. – Ум знает, кому достойно подражать. – Он кивнул на платье Виолы, такое же черное, как и у королевы. – А Глупость подражает всем подряд, причем чаще всего таким же дуракам! – И шут завертелся на месте, давая разглядеть свой пестрый наряд, на котором словно отразились краски всех нарядов, что украшали зал.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 5-02-2007, 19:06

Лианна, чей взгляд искал среди гостей совсем другое лицо, расхохоталась; хотя королева всегда предпочитала прямоту, ей не составляло труда воспользоваться многими годами обучения жизни при дворе (а вот они-то уже были на редкость сложны!).
- Блямс, ты как всегда на высоте!- Конечно! - восторженно завопил шут. - Пусть попробуют сказать про того, кто так близок к вашему величеству, - Блямс подошел к королеве, - что он низко стоит!
- Я вижу, ты тоже пришел к нам не один, - улыбнулась Лианна. - Значит, уже обзавелся подружкой?
- Ох, ваше величество, - изобразил Блямс испуг, - зачем вы так... а если услышит госпожа Шерилл? Лна так ревнива...
- У госпожи Шерилл большое сердце, оно вмещает многих, но если вдруг случится беда, - королева сложила веер и шутливо трижды ударила шута по плечу, - обращайся ко мне, мой верный рыцарь.
На миг из глаз шута ичезло дурашливое выражение. Он быстро и серьезно глянул в лицо королеве, но сдержался и, обернувшись к гостям, заорал, перевирая формулу посвящения в рыцари:
- Ибо такие, как я, суть соль земли!!!
Гости бурно и весело поздравили новоявленного "рыцаря".
- А теперь, - по лицу королевы тоже скользнуло далеко не смешливое выражение, но тень миновала, пока все смотрели на шута; Лианна опять улыбалась. - Баладу в честь рыцарей и их прекрасных дам!
- Сонет... - зашипел шут.
- Сонет, - согласилась с ним королева.

(совместно с бабкой Гульдой)

Ответ Дайена, исполненный истинного благородства, пришелся Шерилл по душе. И прямой, честный взгляд тоже. Она даже на мгновение улыбнулась ему в ответ, совсем не свойственной ей мягкой, даже ласковой улыбкой. Похоже, Ричарду, наконец, повезло, и появилась достойная альтернатива пустозвонам, его окружавшим. Жаль только, что пустозвоны, подобно репейным колючкам, столь крепко прицепляются к венценосным особам, что те, оглушенные постоянным звяканьем, не могут расслышать достойных речей. Но это выражение задержалось на лице статс-дамы не долее, чем может показаться благосклонным суровый лик луны в морозную ночь.
Зазвенели бубенцы. На сцену вступил Блямс. Вот уж с кем нужно было всегда держать ухо востро. Он еще и давешнюю поэтессу с собой притащил. Что же, фрейлина приготовилась слушать сонет, предлагаемым их вниманию, с тем особым выражением пренебрежения, которое так часто принимают бесталанные люди, готовясь соприкоснуться с миром непонятного им искусства, чтобы потом непременно втоптать его в грязь.

"Молодец шут! - восхитился Малкольм. - И ведь даже придраться не к чему - сами спросили, и получили ответ".
А вот поэтическое предложение Дайена изрядно заинтересовало. Сам он себя к стихотворцам ничуть не относил, но оценить творение был способен. В остроте языка шута граф уже убедился, поэтессу, правда, видел впервые...
Любопытно. Весьма.
В замке Дайенов нередко бывали менестрели, и Малкольм запомнил немалое количество песен. Правда, большинство из них были... под очень конкретное настроение.
А что будет здесь?

Альбина Суар спешно собирала Мелиссу. Девочка стойко терпела какие-то чудовищные махинации с ее прической. Конечно, она должна выглядеть принцессой, дабы Ее прекрасному величеству не пришло в голову, что пора перепоручить воспитание своего отродья кому-то другому. От Мелиссы волнами исходило раздражение. На это… «сборище», иного слова она подобрать не могла, она решила пойти добровольно. Но что еще делать несчастной девочке запертой во дворце? После многих лет сплошных занятий, причем по крайне бесполезным предметам, таким как генеалогия королевского рода, история, танцы и прочие глупости, которые никак не могли быть интересными и захватывающими даже эти собрания щебечущих фрейлин казались ей забавными. Такая жизнь иссушала всю ту резвость и наивность, которая была свойственна юным барышням. Мелисса устало прикрыла глаза.
«Пройдет немного времени, и я стану по-настоящему «образцовой» леди».
Ее одевали, причесывали, учили правильно двигаться и говорить правильные вещи. Все это входило в обучение, которое представлялось Альбине таким важным.
«Кукла! Кукла! КУКЛА!!!» - безмолвно кричала Мелисса.
Раздражение все усиливалось. Альбина уловила легкую дрожь, проходящую по телу девочке. Она положила ладонь на ее плечо и с сочувствием посмотрела на нее.
Конечно, она понимала, что ее воспитанница находится в тяжелом возрасте, и что она сильно меняется, возможно, как раз сейчас она начала осознавать свое место в жизни, и оно ей явно не нравится. Но также она и понимала, что пройдет немного времени и она поймет, что у каждого есть своя роль, которой надо следовать и не в силах человека изменить свою участь.
Альбина внимательно посмотрела на девочку, пытаясь заглянуть в ее глаза.
Мелисса дернулась, поведение Альбины говорило о том, что сейчас последует еще одна проповедь. Она поднялась с кресла и быстро подошла к окну.
- Вы закончили? Теперь мы можем идти?
Альбина нахмурилась, ее воспитанница говорила так, словно, исполняла какую-то нелепую прихоть Альбины. Но гораздо больше ее волновала внезапная скрытность всегда такой открытой Мелиссы. Она будто в статую превратилась, причем статуя эта совсем не вписывалась в остальную обстановку замка.
«И что она там высматривает, в этом окне?»- внезапно разъярилась госпожа Суар. Она-то знала, что ничегошеньки из того, что простирается за пределами замка, там не увидишь.
- Да, мы можем идти.
Мелисса молча повернулась и вышла из комнаты. Альбина пошла рядом. К ним присоединились два стражника из тех, чьей задачей было охранять принцессу от призраков.
«Интересно сколько их здесь… этих призраков?» - подумала Мелисса, оглядывая темные коридоры. Наверняка больше чем указывалось в ее книжках.
Они дошли до покоев королевы.
Когда Мелисса вошла, ей захотелось прикрыть глаза рукой. Она поражалась тому, что некоторые люди мечтали окружить себя таким цветником.
Едва Мелисса появилась в дверях, она сразу же обратилась к королеве. Ее неестественно высокий голос прозвучал, пожалуй, слишком резко, она будто не обращала внимания на чужие разговоры.
- - Здравствуйте, матушка. Простите, что прерываю ваше веселье, но я очень давно не видела ни Вас, ни Его Величество.
Мелисса запнулась на слове «матушка», так как называла подобным образом королеву лишь в детстве. Она снова повела себя как капризный ребенок, подчеркнув то, как невнимание ранит ее. Это было всего лишь еще одной возможностью обвинить всех и вся. В глубине души она, конечно, понимала, что вовсе не хочет ни общества матери, ни общества Его Величества.

НРПГ. Извините, за повторение.

Виола выслушивала насмешки придворных и меткие выпады шута с вежливо-скучающе-холодным выражением лица, слегка прищурившись от света канделябра, который она внимательно рассматривала. Но при всем при том отметины ногтей на ладони остались глубокие. Почти до крови.

- Сонет, - кивнула королева.
Поэтесса привычно "сделала" вдохновенное лицо - "Хотите экспромт? Сейчас всё будет" - и впервые прямо посмотрела не в пространство, а в глаза... "Или у королевских особ глаза называются как-то по-другому? Очи? Кхм... Скорее отвести взгляд..." Ещё сочтут за дерзость. Ещё увидят, как в зелени, бьющей из-под расширенных зрачков, скачут смешинки.

Ах, господа, предупредить могли вы,
Хотя б из милосердия, меня,
Что в свете угасающего дня
Увижу я невиданное диво!

Вот в танце дамы - красок переливы!
Одна в багряном - как язык огня...
Вторая - в желтом, нежностью маня...
В зеленом третья - словно ветвь оливы...

И все ж скажу я, голову склоня:
"О господа, послушайте меня!
Всех красок краше - обаянье Ночи!

Да правит миром бархатная мгла,
И дивный отсвет лунного чела,
И звезд ее сияющие очи!".

Глуховато, без всякого пафоса, прочитала Виола Вран, мысленно вздохнув напоследок: "Да... Блямс - молодец. Красивый сонет... Но для кого!"
Едва затихли последние слова поэтессы, в зал вошла молодая принцесса. Виола заметила невольное движение руки и выражение лица девушки и непроизвольно послала ей сочувственную улыбку. "Вот уж кому во дворце жить нелегко..."

НРПГ: сонет принадлежит перу Блямса

Сообщение отредактировал MitRana - 9-02-2007, 17:36

Анри иногда люто ненавидел своих предков и тех, кто надоумил их взять столь дурацкий герб! Соловей на бежевом фоне! Серое на бежевом! Хуже этого только розовое на зеленом! Но там где история посмеялась над тобой всегда можно найти выход, тем более если следовать фелюньеррской моде, а не этой архаике под названием мода Синерайса. Анри скривился вспоминая виденные платья аристократов: «Интересно, из каких всё-таки сундуков они это достают, ужас, ужас»
На вечер Анри решил отказаться от бубенцов, хотя при дворе короля Этьена они были в большом фаворе, здешние варвары наверняка не оценили бы их, поэтому бубенцы были заменены фестонами. Анри выбрал светло-серые лосины, только подчёркивающие стройные ноги графа, туфли из лучшей кожи со слегка загнутыми носами, темнобежевый, расшитый серебряными нитями и стразами таперт который он стянул богато изукрашенным поясом, таперт был значительно короче, чем у местных, и доходил до середины бедра. К этому облику граф добавил изящную витую цепь и несколько перстней, и немного сбрызнул себя духами: чуть-чуть мускуса с миндалём.

Когда посол добрался до Её Величества праздник уже видимо начался – странного вида дама без интонации читала стихи:
«- Надо привлечь к себе внимание, а то уже и принцесса здесь – вихрем пронеслось в голове у посла.
- БравО брависсимо! – Анри активно захлопал поэтессе, когда та закончила – Какой талант! Какая интонасия! Манифик! Манифик! Прекрасный слог!!!
Стразы на его костюме ослепительно сверкали в свете свечей.

Амия сидела на кровати, облокотившись на объемные подушки, и слегка прикрывшись одеялом. Какое-то странное серое настроение захватило ее разум, и уже в течение нескольких дней она практически не выходила из своей комнаты, представившись больной. Ей ничего не хотелось, ни-че-го... Но каждый раз, когда кто-то стучался в комнату, она с надеждой поднимала глаза, надеясь там увидеть... Ричард снился ей каждую ночь. Она снова видела его блестящие глаза, чувствовала горячее дыхание на своих губах, и его нежные руки. Она не могла его забыть. Этот человек прочно и навсегда поселился в ее сердце и никак не хотел покидать ее мысли. В дверь снова постучались, девушка приподнялась в постели, чтобы посмотреть в зеркале отражение пришедшего. И снова обреченно вздохнула - это была всего лишь служанка, заглянувшая в комнату.
- А, это ты, Габриэль... - сонно протянула Ами, облокачиваясь обратно на подушки.
-Да, миледи!.. - служанка толкнула ногой дверь, неся в руках огромную охапку свежего постельного белья. Постаравшись с тяжелой дверью и с трудом протиснувшись в небольшом открывшемся проеме, она наконец-таки добралась до кровати и положила все на краешек.
- И кого вы решили пригласить? - осторожно начала Габриэль, поднимая глаза на лежащую девушку.
- Что?.. Куда? - госпожа растерянно приподняла бровки, не понимая, о чем говорит ее служанка.
- Ну на вечер! Вас же приглашала королева! - удивилась Габриэль, раскладывая белье, и после паузы продолжила, заметив замешательство Амальтеи. - Ну, дамы приглашают господ... Вы уже решили, кого пригласите?
Амия поднялась с подушек, скрестив руки на груди. А кого ей приглашать? Только одно имя вертелось в ее голове.
- ...я слышала Найджел уже был приглашен, - тихо продолжила служанка.
- Да неужели? - искренне удивилась Эйнхорн. А служанка продолжила:
- Я слышала, он был приглашен какой-то фрейлиной. Но это, конечно же, могут быть только слухи. Я слышала, как подруги, болтая у кухни...
Но Амия дальше не слушала. Сначала она потеряла Ричарда, а теперь и ее идеальный план был провален! Ну уж нет!
- Пожалуй, я уже придумала, кого пригласить, - прошептала сквозь зубы девушка и уверенно поднялась с постели.

Три события произошли почти одновременно, по крайней мере, со столь малым разрывом, что им можно было и пренебречь. Закончился сонет, так блистательно сочиненный и так бездарно продекламированный. Явилась кислая, словно недозрелое яблоко, и сердитая на весь мир, точно обделенный молоком ежик, дочь. И бурно восхитился стихами господин посол.
- Здравствуйте, матушка. Простите, что прерываю ваше веселье, но я очень давно не видела ни Вас, ни Его Величество, - успела вставить плоть от плоти Лианны перед тем, как громкий порыв фелюньеррца заглушил все вокруг.
Ее величество подумала, что кое-чего не понимает. А именно, если Мелисса имеет шанс убраться из ненавистного ей дворца, только переселившись в другой, не менее ненавистный, то поэтесса-то чем прикована к здешнему трону?
- Садись рядом, - предложила Лианна дочери, отлично сознавая, насколько той неприятно ее приглашение. - Расскажешь, что тебя так печалит.
Одновременно королева улыбкой подбодрила сверкающего посла.

Гертруда Лерлиннь.

Гертруда сидела в углу и нервничала. Вокруг происходили интереснейшие события, но мысль о том, что Найджел может и не придти, и тогда она останется, в отличие от её стервозной сестрицы, без пары, девушку ужасно мучила. Вот Теус, ну не могла она допустить ещё одного промаха, тем более Гера не без оснований подозревала, что Шерилл всё-таки видела сегодня её небольшую отлучку и, конечно же, не пременёт полезть с расспросами, да ещё с таким ужасно гадким видом. И это не есть хорошо. «Ну, ничего, выкручусь, хотя, конечно, в стадию открытой конфронтации переходить не хочется»,- думала фрейлина.
Граф Дайен был весьма занятной личностью. Как поняла Лерлиннь из разговоров, прибыл он совсем недавно, но уже попал на приём к королеве, и, похоже, не без участия Шерилл. В какой-то момент, Гертруда поймала странный взгляд сестры, брошенный ею на графа. «Так, так, это становится интересным, неужели что-то будет…?»,- как всегда сделав неправильные выводы, подумала она.
Ну, ни для кого не секрет, что старшая сестра Шерилл особыми способностями к мыслительному процессу не отличалась.

Сообщение отредактировал Ноэль - 15-02-2007, 15:15

Время шло. Утекало сквозь пальцы.
А Рауля всё не было.
Люсинда то сидела за столиком, нервно перебирая пальцами подвески на колье, то вставала и начинала расхаживать по комнате, как запертый в клетке зверь. Подходила к окну и долго смотрела куда-то вдаль.
А его всё не было...
"А вечер, наверное, уже начался..." - с тревогой, волнением и детской обидой думала девушка. Он же обещал! Как она может появиться без него? Как она может не появиться?
А время шло.
Минута за минутой, как стук бешено колотящегося сердца. Как же так? Почему всё так неловко? Почему это происходит с ней?
А может... отрывочные мысли метались в голове. А может, с ним что-то случилось? Девушка порывисто бросилась к дверям.
Замерла. Ну куда она бежит? Где будет его искать? Нет, ей надо успокоиться. Ей надо идти к королеве. В конце концов, он просто наверняка про неё забыл! Ну что ему какая-то провинциальная девчонка? Ха! Куда уж ей, серой мышке, до придворных красавиц. Возомнила тут невесть что...
При этой мысли Люси чуть не расплакалась и упрямо топнула ножкой. А и пусть его! Она тоже не лыком шита. Вот и ей всё равно, что он не пришёл. Ха! Будет она его дожидаться. Вот сейчас как пойдёт и встретит кого-нибудь в сто раз лучше! Он ещё сам пожалеет, что упустил её. В конце концов, все придворные девицы - злюки, как леди Шерилл, так что пусть с ними мучается. То-то повезёт с женой!
И с такими мыслями девушка рывком встала и направилась к выходу.

Люсинда Лантогенет
Синерайс
Хеалдан, столица королевства

И с такими мыслями девушка рывком встала и направилась к выходу...
Когда ее взгляд наткнулся на лежавшую на столике записку. Записку, о которой она успела позабыть, отдавшись сначала то во власть страху, то волнению, что нужно идти - или не нужно - к королеве, а там не будет Болларда...
"Раулю грозит поасность. Только вы можете ему помочь. Приходите завтра вечером в беседку у южной стены сада в полночь".
Кто передал это непонятное и пугающее послание? Совершенно вылетело из головы. Кажется, это был Блямс или кто-то из прислуги. А ведь Кари могла прочесть, она тут лежит еще со вчерашнего дня...
А ведь в ней сказано "завтра". И сказано было вчера.

Джон О'Беннон
Каледония
Килдар, морской порт, в нескольких днях пути от Кейслина

Лорд Скегерд обошел небольшой стол и наполнил кубок Джона О'Беннона красным вином, затем совершил то же самое со своим и, поставив кувшин на столешницу, взял золотой бокал в руку, задумчиво глядя на епископа и почесывая свою бородавку.
- Что же вы собираетесь делать, ваше преосвященство? - спросил он, поднося кубок к губам. Не отпил, поводил вином в бокале, принюхался, слегка поморщился, ставя кубок обратно на стол. - Совсем у нас плохо, ваше преподобие. Ни провизию нормальной, ни людей толковых. Все, что осталось от прежних времен, от милорда Твиггера, уже давно покрылось гнилью, - Скегерд хихикнул, но вмиг посерьезнел. - С дорогами тоже не все гладко. Вроде как Доггерти правит островом. Но есть Кланы, которые подчиняются ему лишь... как это... номинально. Вроде и не спорят, но ходить по их территориям, даже с эскортом наших, синерайских, конников - опасное дело.

Ричард Элленроф
Синерайс
Хеалдан, столица королевства

- ...твоя ошибка не в том, что ты стал королем, Ричард, - Людвиг говорил медленно, уверенно и тихо, не позволяя полыхавшему и затухавшему на краткие мгновения гневу короля перебить его. - Твоя ошибка в том, что ты не можешь контролировать себя. На тебя смотрят все люди нашей аристократии. Понимаешь, что как ты себя будешь вести, так они и будут о тебе судить?
- Так пусть и судят, мне плевать! - рявкнул Ричард, разворачиваясь к наставнику. - Плевать! - он подошел к столу и с силой опустил на него кулак. - Я их повешу! Всех! Всех, кто будет возмущаться! Отправлю в гости к Хольму!
Фон Штенберх подался вперед, опираясь на стол кулаками.
- Ты этого не сделаешь.
- Сделаю! - все так же громко ответил юноша. Ткнул пальцем в сторону барона. - И не ты мне, Людвиг, смеешь приказывать, что я могу, а чего - нет! Ясно?!
- Ты говоришь, как кровавый тиран. Как Мильтон Первый.
- И правильно делаю! Правильно! Кто создал Синерайс, Людвиг?! Кто?! Мильтон! На крови своих врагов, он взрастил наше королевство! Всех, кто был недоволен, он отправлял на смерть! Сразу же, без долгих переговоров! Мне плевать на Фёлюньерру! Мне плевать на этого старого хрыча Этьена! Я прикажу отрубить этому послу голову и отправлю ее в качестве ответа! И пусть попробуют возмутиться! Они лишили меня отца, заставив надеть корону! Так пусть теперь считаются с моими прихотями!..
- И брата.
- Что?!
- И брата, - повторил барон, внимательно глядя на тяжело дышащего короля. - Они лишили тебя отца и брата, Ричард.
- Да, - глухо ответил юноша, отворачиваясь. - Да-да, и брата...
- И теперь ты - единственный наследник. Последний Элленроф-мужчина. Хочешь оставить бремя власти на плечах своей матери? Сделать дядюшку регентом при Мелиссе, которую срочно выдадут замуж за какого-нибудь... Малихера?.. Ты этого хочешь, Ричард, выключая свои мозги и не собираясь задумываться над слишком громкими словами?
- Я... - он повернулся, вновь ткнул в сторону Штенберха пальцем, покачал рукой в воздухе и опустил ее. Помотал головой, не соглашаясь. - Я не собираюсь с этим мириться. Я не собираюсь сидеть и ждать, покуда де Труа празднует победу. Покуда Доггерти имеет наглость заявлять о своих правах на мою... мою землю, Людвиг! Я, я - король! Это моя земля!
- Да, - кивнул головой, не спуская взгляда с юноши, барон, - твоя, никто ее у тебя не отберет, если ты начнешь думать, Ричард, а не постоянно жалеть себя и разбрасывать пустые угрозы. Доггерти отнял землю? Пусти ему пыль в глаза. Отвлеки. Мы не сможем воевать на два фронта. Я это тебе говорю, как твой новый коннетабль, не забыл?
- Меня меньше всего волнует Доггерти, - махнул рукой Ричард. - То есть... да, конечно, волнует. Просто... Что это за прием у моей матери?
- Какой прием? - поднял брови фон Штенберх.
- У моей матери, - раздраженно повторил король.
- Я не знаю, Ричард.
Юноша замолчал, сдавливая свои пальцы и не глядя на барона.
- И что, - наконец, нарушил молчание он, - мне сделать? Извиниться перед этой расфуфыренной куклой? Как его там?.. Дадли?..
- Анр-ри дэ Пуатъе, - попытался проговорить Людвиг. - По крайней мере, прими. И не забудь, что еще твоей аудиенции ожидают оба посла от конунга и ярла. И Родригес Калу недавно интересовался твоим здоровьем, Ричард.
- Калу... - фыркнул юноша. - Оставь меня, Людвиг.
Барон кивнул, вздохнул и выпрямился. Затем, пару раз стукнув костяшками одной руки по столешнице, вышел из комнаты.
- Калу... - повторил самому себе Ричард и вновь фыркнул.

Сообщение отредактировал Father Monk - 15-02-2007, 15:19

-Попалась, птичка!- с усмешкой подумала Шерилл. Она даже приоткрыла рот, чтобы прокомментировать услышанное, но ее опередил только что вошедший посол. Он столь активно выражал свое восхищение, что был даже в известной степени смешон. Девушка посмотрела на королеву, пытаясь понять ее отношение к услышанному. Но Лиана, по-видимому, решила до поры воздержаться от комментариев. Что же, леди Лерлиннь достаточно хорошо знала свою госпожу, чтобы не бояться ей не угодить своим суждением. В конце-то концов, от нее все равно ждали только одного. И не зря ждали. Придворная жизнь- это своего рода хорошо отрепетированная постановка, где уже давно розданы все роли, а потому заранее известно, кому что говорить. А исключения столь редки, что не стоит о них задумываться.
-Вы находите это прекрасным, милостивый государь?- с улыбкой обратилась к Анри де Пуатье Шерилл, сияющее улыбаясь и слегка обмахиваясь веером. Она сделала несколько неспешных шагов ему навстречу, не сводя с него горящего лукавством взора.
-Действительно, слог изумительный! Хорошая ремесленная работа. А какая милая двусмысленность, вы не находите? - фрейлина повернулась к поэтессе, указывая веером на ее черное платье,- Куда уж нам с нашими нарядами до подобного чуда!

Сообщение отредактировал Ноэль - 15-02-2007, 15:19

"Тысяча чертей, до чего же нелепое положение!", раздраженно покусывая губу подумала Виола, "Я ведь не могу ответить ни слова на эти колкости... Но и промолчать..."
- Увы, поэзия - действительно моё ремесло, к тому же - я не сильна в экспромте, признаю. Может быть, молодая леди прочтет что-нибудь своё, явив настоящее чудо вдохновения?
И поэтесса послала фрейлине премилую улыбку - с такой улыбкой Паула смотрела на свою левретку, помявшую ей платье, и приговаривала: "Чтоб ты сдохло, мелкое отродье!"
И только потом повернулась к человеку, так шумно отреагировавшему на сонет Блямса. Конечно же, мигом состроив до смерти смущенное лицо, на котором читалось - "Ах, ну что вы, милорд... Право, эти строки того не стоят... Я и лучше могу".

Сообщение отредактировал MitRana - 15-02-2007, 19:43

Шерилл мелко рассмеялась, тоже посмотрев на де Пуатье, словно призывая того вместе с ней посмеяться над премилой шуткой.
-Действительно увы, что поэзия ваше ремесло… Знаете, забавно было бы услышать от башмачника, стачавшего дурную пару туфель, предложение покупателю самому взяться за шило. Каждой птице своя ветка. Я не называю себя поэтессой. А из вас, признаться, вышла бы дурная фрейлина. Хотя, впрочем, у нас уже есть один увенчанный бубенцами рыцарь, так почему бы не полюбоваться на ворону, залетевшую в павлиний павильон. Только вот черный цвет, к счастью, не всем идет. Ведь настоящий ум заключается не только в умении правильно определить того, кто достоин подражания, но и верно рассчитать, достоин ли ты сам стать подражателем.

Сообщение отредактировал Ноэль - 15-02-2007, 21:11

Анри достал из рукава кружевной, надушенный платок, приложил к губам и чуть покашлял, как будто что-то попало в его горло.
«- Оля-ля, какой напор, главное не слишком смеяться – Анри ослепительно улыбнулся – А фрейлина умна, надо держать ухо востро и продолжить комедию»
- Ни одна птица никогда не срравнятся по красоте и гр-рации с дамами Синер-р-райса! – Анри отвесил девушкам галантный поклон.
- Но позвольте мне мешать вам далее, ибо я желать засвидетельствовать почтение хозяйке бала, Её Величеству Лиане, прррошу, милая сударыня! – посол снова чуть-чуть поклонился, на этот раз только Шерилл – Прредставляйте меня вашьей королеве!

Шерилл улыбнулась в ответ еще более ослепительно, с хлопком закрыла веер и подала послу руку. Ретироваться, покуда за свою протеже не вступился Блямс, было весьма недурной мыслью. В самом деле, коль уж подвернулся столь удачный повод отступить без потерь, выполнив все, что хотелось, то грех им не воспользоваться.
-Разве Вы можете мне помешать, милостивый государь?- мелодично произнесла девушка, подходя со своим кавалером к Лианне.
-ваше Величество, позвольте представить Вам посла прекрасной Фелюньерры, о котором мы уже так много слышали, Анри де Пуатье. Не думаю, что ему требуется слишком длинное представление, так как он куда блистательнее расскажет о себе сам.
Леди Лерлиннь замолчала, сделав реверанс.

Хеалдан. Магнус Росби.
(совместно с Фазер Монком)
Карета ехала по узким улочкам - кучер знал город так, как его мало кто знал. в этой карете ему было сказано, что лорд Кеннет хочет его выидеть -причем как можно быстрее, без промедлений...
Магнус помнил, что с Демоном шутки плохи... На его здоровье Кеннету плевать. Не зря же его Лорд-Демон называют. Страшный человек - этот милорд Кеннет. Росби, как умный человек, знал о повадках Кеннета. Когда он убивал ни за что, ни про что, только чтобы кому-то что-то доказать или припугнуть тех, кто, по его мнению. был недостаточно послушен. Лучше уж рискнуть горлом, чем всей жизнью...
Карета въехала в ворота. Росби сошел с кареты, и предупредительно встреченный слугами, проследовла за ними в дом.
Росби провели в полутемную комнату. Лишь множество свечей и огромный камин освещали полумрак. За дубовым столом, заставленным пищей и недурно пахнущей жареной курицей сидел человек, по лицу которого будто бы змеилась тень, создавая впечатление демонического выражения. Человек сунул косточку в рот, обсасывая и саму кость, и державшие ее заляпанные жиром пальцы.
- Лорд Магнус Росби старший, барон...
- Я знаю кто это, - проговорил Кеннет, откидываясь на стуле и бросая кость на стол. - Ты свободен, Уильям.
Слуга учтиво поклонился и прикрыл за собой дверь.
- Магнус, - Демон скривил губы в улыбке. Улыбке, которая абсолютно также, как и весь облик Кеннета, соответствовала его прозвищу. - Ты голоден? - он сделал приглашающий жест рукой.
Магнус кивнул, уселся и жадно набросился на еду, начав с курицы, и, наконец насытившись, выпил вино и аккуратно вытер губы салфеткой.
- А теперь к делу, - просипел он, придерживая горло ладонью.
- К делу? - фыркнул Кеннет, играясь с медальоном, висевшим поверх сиреневого кафтана, жирными пальцами. - Где ты раздобыл сиё чудо природы, Магнус? - щелчок, и указательный палец уставился на забинтованное горло Росби.
- На улицах теперь небезопасно... - прохрипел Магнус. - Воры... Напали, когда я выходил из цирюльни...
Демон секунду смотрел на него, затем расхохотался и ударил ладонью по колену.
- Когда тебя повесят, Магнус, - прекратив смеяться, сообщил он Росби, - то веревка обязательно порвется, и тебя придется нашпиговать стрелами, как дикого гуся на охоте, с твоим-то везением ты еще успеешь помолиться Теусу.
Кеннет подался вперед, положив локти на стол и вперившись в барона будто бы всегда злым, всегда раздраженным взглядом.
- До меня дошли слухи, Росби, - Магнус знал, что когда Деннис переходил на родовые имена, то значит шутки закончились. С Демоном вообще шутить было опасно. - Слухи, что, якобы, какой-то идиот хочет осуществить давление на бывшего коннетабля Его Величества. Правдивы ли слухи, а, Росби?
- Это правда. Этот план был одобрен лордом Шелдоном. Девушке уже передали запису. Если забрать у него эту курочку - он не выдержит и будет нас слушаться как...
- А-а-а-а... лордом Шелдоном, - протянул Кеннет, прерывая барона и ухмыляясь. Он продолжал так смотреть на Магнуса, пока тот вновь не дотронулся до повязки. После чего ухмылка Денниса исчезла, оставив лишь тени на его лице, отбрасываемые из-за плящущих языков пламени в камине. - Одна проблема, Росби. До Шелдона слегка запоздали известия. Или кто-то их ему неправильно передал.
Он резко схватил со стола салфетку, вытирая пальцы.
- Затеял свою игру, а, Росби? Решил управиться сам? - Демон засмеялся. - А то, что замок сейчас напоминает рассерженный улий - ты забыл? Или кого подставить хочешь?
Салфетка полетела в камин, и Кеннет вновь подался вперед.
- Твой план, - палец указывает на Магнуса, - обречен на провал, Росби.
Брови Магнуса взметнулись вверх, и он наклонился к собеседнику.
- Вот как? Я делал то, что считал лучшим, сэр. Они усилили патрули?
- Да, - Демон встал, взял косточку со стола и швырнул ее в камин, глядя, как пламя пожирает остатки жира. - Усилили, Росби, еще не то слово. Максимум, что мы можем сделать сейчас - это проникнуть и выйти. Но никак, - он резко развернулся, опираясь руками о стол и нависая над Магнусом, - но никак не красть кого-то! Так что я советую тебе хорошенько подумать и отменить свое поручение, Росби. Иначе Милорд будет очень недоволен, ежели вдруг вскроется хотя бы часть его планов.
Магнус побледнел.
- Я приложу все усилия, сэр... но... почему они усилили стражу?
- Ты что, глухой? - Демон вновь фыркнул. - Двойное покушение - сначала на короля, потом на десницу, его высочество герцога Малихера. Убийство в коридорах. Кто-то угрожал барона де Фержену. Беспорядки на улицах города. А теперь - еще и три посла, от Хибернии, Фёлюньерры и этого ярла Торгхейма, Туркхейма, я уже не помню этого варварского имени. Комьер теперь и муху не пропустит, не говоря уже о твоем плане, Росби.
Кеннет заложил руки за спину и прошелся вокруг стола, остановившись с другой его стороны.
- Если у тебя всё, и тебе нечего больше добавить, то можешь убираться.
- Не совсем... - Росби снова подержался за горо, сдерживая кашель. - Еще был план дискредитации посла. Я слышал, что он якобы любит малолетних девушек... и ему можно одну подсунуть... это будет скандал. его могут обвинить в домогательствах к юной принцессе. А еще есть планы... всякие прочие мелкие пакости... еще... я подготовил все письма для раздачи перед Советом Лордов...
- Довольно этой бредятины, Росби! Если ты или твои прихвостни что-то придумают, прежде всего надо поставить меня в известность. Ты меня понял? Я не собираюсь отчитываться перед Милордом за вас всех, - Кеннет пристукнул кулаком по столу.
- Да, милорд, - просипел Магнус, побледнев еще больше.
- А теперь, можешь убираться.
Росби встал из кресла и попятился, пробираясь к выходу.

Сообщение отредактировал Father Monk - 16-02-2007, 21:25