Хочешь, я расскажу тебе сказку, дружок..., Парный прикл

[Мышара >>>]

- Это не красиво, - она с тоской посмотрела на ту часть ее сада, что омрачала вид, но принадлежала, увы, не ей. – Красота это жизнь, ты же убиваешь все, к чему прикасаешься. Я не хочу видеть мир таким и не позволю тебе сделать его таким. – Сильный порыв ветра пронесся по заиндевелой роще. Мелодично зазвенели сталкивающиеся обледенелые ветки, застонали сухие стволы, засеребрился облетающий иней, мерцающей занавесью спускающийся с крон деревьев на палую листву. Порыв утих, роща не изменилась, но лишь потому, что Бог продолжала уважать его право на творчество, и война пока не объявлена, чтобы крушить его творения. – Я все помню, - ее глаза потухли, она рассеяно пробежала взглядом по доске, - и сожалею о том, что это в прошлом. В мире еще осталась работа для творцов, то ты предпочел разрушать. Ты знаешь меня дольше и лучше чем кто-либо и должен понимать, что ревность глупа, что я могу любить всех моих детей с равной силой и ты ни в чем не был бы обделен. Они не насекомые – они хозяева, а мы лишь творцы. Что значит прекрасная картина, завернутая в холст и пылящаяся на чердаке? Что значит великолепное произведение литературы, истлевающее в полке писателя? Что значит мир, в котором живут лишь творцы? Он мертв и некрасив. В нем нет места продолжению – он создан и остается константой, я этого не хочу, я не творю мертвых миров, мне это не интересно. Мир без людей это скорлупа, статичная картинка, у него нет цели и смысла существования. В чем ты видишь смысл существования мира для нас двоих? Его не было тогда, не появится он и сейчас, если ты победишь. Почему другие мои дети слушают меня, а ты закрыл свой разум для моих слов и доводов? - Бог с легкой улыбкой посмотрела на Михаила на доске, тот расправил крылья, повел широкими плечами, обернулся и посмотрел гроссмейстеру в глаза, она склонила голову и улыбнулась шире. Архангел взмахнул крыльями, король рядом прикрыл голову от ветра, и перелетел на g1 через вершину уже сменившей позицию башенки познания, что с h1 перебралась на f1. Рокировка.

Возмездие за легкомыслие, оно рождает положения, в которых люди начинают сознавать, чего лишились. Солнечные лучи уже не так ласковы и приятны – они обжигают, они вызывают болезни. Но дух познания и способность творить не дают разрушительной силе долго править провинившимися людьми – они изобретают новый способ борьбы с бедствием – защитные средства и медикаменты предотвращают и исправляют вредное действие ультрафиолета.
Воздух загрязнен, в городах нечем дышать. Ученые ищут и находят способы отчистки воздуха.
Природные ресурсы истощаются, светлые головы изобретают альтернативные источники энергии…

- Позволю себе не согласиться, они творят и гораздо больше чем уничтожают. Своей же деятельностью они вынуждают себя к познанию, они сами себя ставят в положение, когда, не сотворив чего-то нового и конструктивного, они погибнут, а инстинкт выживания не позволяет игнорировать это. Выбив у себя из-под ног опору, они ищут новую, более прочную. Такой путь познания, увы, он не совершенен, но он работает.

[Spectre28 >>>]

- Говоришь, всё, к чему я прикасаюсь - умирает?.. Но я снова вернусь к прошлому - ведь так было далеко не всегда. - Противник протянул руку к своей роще; обледеневшая веточка дуба с тихим звоном оторвалась от ствола и через миг Сатана уже вертел её в пальцах - и с каждым движением иней слетал с дерева, а через несколько мгновений над столиком поплыл аромат зелёной листвы - на ветке появились нежные листочки, трепетавшие от лёгкого ветра. Сатана бережно опустил веточку на землю и провёл над ней рукой, полуприкрыв глаза. Повинуясь воле творца, ветка изменилась; миг - и рядом с игающими стоял чудесный молодой дубок, тянущийс к солнцу. Сатана со вздохом положил руки на доску и снова обратился к сопернице:
- Так было - и так ещё может быть, если ты, наконец, откажешься от этих... как там в теории эволюции?.. ах, да! от этих обезьян переростков. Да разве они способны оценить то, что ты для них делаешь? Ах, да. об этом уже говорилось. Ради редких капель мёда ты готова терпеть эту бочку дёгтя. Что же, твоё право. Но если не секрет - что за работа для творца ещё осталась? Ты же так заботишься о людях, даже сама уже давно не творила ничего нового - вдруг это отразиться на их нежной психике... новых создания в мир выпускать нельзя. Новые растения - пару раз за столетие. Фи.
Сатана поёрзал на "стуле", устраиваясь поудобнее.
- Мир, в котором есть лишь творцы подобен пылящемуся холсту? Но разве мы с тобой не способны оценить творения друг-друга? Или тебе этого недостаточно? Но я способен на это куда больше людей - потому что сам - такой же. Такой же, как ты - часть тебя. Скажешь, что я неправ? Что люди способны оценивать лучше? Скажи - я рассмеюсь. Говорят, смех продлевает жизнь... проживу лишних несколько часов. Уже смешно звучит из уст бессмертного, правда? Но ты не смеёшься почему-то, как жаль. Наверное это потому , что ты тоже попробовала вечность на вкус и не находишь её смешной. А впереди - ещё одна вечность. А за ней - ещё одна... но я заговорился - зря. Наверное, старею. Ещё одна хорошая шутка - но ты снова не смеёшься, матушка. И опять же, зря... Конь - на f6! Голос стих, пригибаемый к мягкой траве всё тем же лёгким ветерком, а крестоносец уже взвил коня на дыбы, прежде чем сделать прыжок через голову пешки, испуганно скорчившейся на своей клетке.

Высокомерие - это хорошо. Особенно когда ты сидишь в глубоком удобном кожаном кресле за большим столом, по размерам приближающимся ко взлётной полосе для Боинга среднего размера, да кабинет твой под стать столу размером и эффектностью. Вот и сидишь, озирая вошедших из под кустистых бровей: чего, дескать, пришли? Всё равно ничего важного у вас нет, а я - ЗАНЯТ! И тушуются посетители, опускают глаза - даже подчинённые! А ты радуешься новому трюку, как ребёнок - в конце-концов, не так уж много радостей и осталось, а всё, что когда-то радовало - куда-то ушло. Да и некогда. За власть надо платить. Но и покупка дорогого стоит! А сколько проблем было в стране из-за того, что не выслушиваешь толком людей да и ко мнению знающих не прислушиваешься - то уже другой вопрос, к делу отношения не имеющий. Да и то - страна большая, как-нибудь сама выкрутится... разве нет? Выкрутиться, всегда выкручивается. А мы пока сделаем ещё шажок к тому, что бы прослыть самодуром. Что у тебя за проблема, говоришь? Опасность оползней в таком-то районе? Да чушь ты несёшь братец, не может такого быть! В прошлом году не было, в позапрошлом тоже не было, а теперь будет? Не разводи мне тут панику! Свободен!

- Инстинкт самосохранения работает только в близкой перспективе - тебе ли не знать! Ни один промышленник не думает о том, что произойдёт из-за его заводов лет эдак через пару сотен - ему не до того, да и: после него - хоть потоп. Ты никогда не задумывалсь над тем, что будет, коли они не сумеют найти "нового конструктивного решения", или просто-напросто не смогут или не успеют привести его в жизнь? Мне всегда было интересно: ты будешь просто смотреть, как они уничтожают мир и себя вместе с миром, или всё же вмешаешься?

игра открыта заново) С уважением, Я ))

Сообщение отредактировал Spectre28 - 17-11-2005, 15:58

[Мышара >>>]

- Почему ты не делаешь этого больше? - она с мягкой улыбкой наблюдала за деревцем, на его ветку слетел соловей и завел замысловатую трель, - если ты скучаешь по этому, то почему не вернуться? Не для них, для себя. К чему условия, зачем ты требуешь от меня что-то взамен? Разве я требовала? Я вижу, тебе это нравится, ты получаешь удовольствие от созидания, так зачем разрушаешь? Из ребеночьей принципиальности: не по-моему, значит никак? Они не оценят... неужели ты недостаточно зрел, чтобы без чьей либо оценки получать радость от процесса? А работа для творца... Ты же сам знаешь, когда кладешь немалые силы на создание чего-то столь большого и сложного, что оно становится не просто частью тебя, а самим тобой и вот когда бессонные ночи, неудачные эксперименты, вопросы без ответа и метания позади и ты видишь, как твое творение работает - живет, дышит, движется. Не пылится на музейной полке, а приносит пользу, радость, не только для творца, но и для тех, кто творением пользуется, тогда и испытываешь настоящее удовлетворение творца и настоящее счастье. Да, они пользуются нерационально и расточительно, но они дети – учатся, пробуют. Разбирают механизм, чтобы понять, как он устроен. Глупо было бы ожидать от них нашей мудрости и терпения. Где же твое терпение? Почему ты не даешь им вырасти? Мешаешь, растлеваешь умы, искушаешь, не удивительно, что их взросление идет так медленно и постоянно отклоняется от курса. Ведь я же не воплощение доброты, я справедливость, я возмездие и воздаяние. Я ли не караю? Я ли не преподношу уроки? Ты же мешаешь мне, мне не им. Их жизнь слишком коротка, чтобы осознать в полной мере твое деструктивное воздействие, его оценила я, ты мне делаешь больно…
Она отвела глаза, воспользовавшись своим ходом как причиной для этого, ладья вздрогнула и перешагнула на соседнюю клетку, подойдя вплотную к человеку. Тот повернулся и посмотрел на познание оно было совсем рядом и человек-король мог бы коснуться его рукой, если бы захотел. Ладья f1 на е1…

Ничто не стоит на месте. Сегодня родился младенец, такой же как все, казалось бы, но уже через два-три десятка лет он совершит переворот в науке, а до него это сделает один, два, десять, сотни, Тысяча светлых умов, которые будут разбираться в сути, докапываться, раскрывать одну за другой грани познания.
Сегодня студент доказал недоказанную доселе теорему. В лаборатории удался эксперимент и новый источник энергии, наконец, заработал.
А малыш пяти лет заинтересовался, как устроена его говорящая игрушка и начал разбирать…

- Я буду смотреть, - она не поднимала глаз от доски, - если мое творение не жизнеспособно, я смирюсь, я не буду искусственно поддерживать умирающую жизнь и остаток вечности потрачу на работу над ошибками и когда-нибудь создам что-нибудь изначально совершенное. Ведь я тоже учусь вместе с ними, - она подняла глаза, и он увидел, что Бог улыбается, - ты же тоже учишься. Так?

[Spectre28 >>>]

Дьявол в раздражении вскочил с места и всплеснул руками, после чего зашагал по поляне, пиная ни в чём не повинные листья, которые, опадая с деревьев, устилали его путь.
- И так – всё время! Аргументы, доводы, контрдоводы! – Сатана остановился, крутнувшись на месте, оборачиваясь к собеседнице, и поднял руки, будто сдаваясь. – Мы спорили бессчётное количество раз – и столько же раз играли. И, как и в начале, так и сейчас – снова! – никто не может одержать верх. Пат и ничья – вот наш удел, соперник мой. И мы, всемогущие и бессмертные – ничего не можем поделать с этим.
Сатана вернулся к столику и с усталым вздохом опустился на стул – по сравнению со вспышкой эмоций это выглядело так, будто из него выпустили всю энергию – или она вся ушла, истаяла.
- Или можем? – Потерев виски, дьявол уставился на бога, терпеливо ожидавшего прекращения истерики. – Если нет новых аргументов у нас, может, они найдутся где-нибудь ещё? Всезнание – это такая странная вещь, при которой никогда нельзя быть уверенным в том, что ты знаешь именно всё... о чём мы спорим? Всегда и всюду – о людях, об их душах, об их судьбах, снова о людях... а мы когда-нибудь спрашивали у них, что нужно им?
Сатана улыбнулся в ответ на усмешку бога и возразил не прозвучавшему:
- Я не говорю о давних временах. Иисус и прочие мессии не в счёт. И я не имею в виду искушения или... порицания. Мы соблазняем, уговариваем, прельщаем – да-да, я говорю во множественном числе, ибо здесь наши с тобой подходы мало чем отличаются – но мы издавна не спрашивали. Подразумевая, что и сами всё знаем... но люди меняются с течением времени, и, может, теперь нужно что-то иное? Я предлагаю вот что... да, так будет лучше всего... а если?.. Нет, всё же стоит брать обе стороны...
Прекратив обсуждать проблему сам с собой, Сатана небрежным взмахом руки сдвинул столик с шахматами в сторону. Сидения, повинуясь тому же взмаху, перенесли своих «владык» на разные края поляны.
- Я предлагаю на время отложить игру и задать несколько вопросов тем, за кого мы, так сказать, боремся. Выбирать будем случайных людей... из ада или рая. Всё же не хочется вытаскивать их из мира живых – помятуя твоё болезненное отношение ко вмешательству в дела земные...Засим – приступим!
Дьявол, предвкушая приятную работу, засучил рукава и хлопнул в ладоши, вызвав к жизни звонкое эхо, заметавшееся меж деревьев.
- Как же оно там... дай, Бог, памяти... а, вот оно!
Эхо смолкло – а над поляной зазвучали слова на языке, который мало кто помнил на земле. А если и помнили, то только как «мёртвый» язык, только куда менее известный, чем, скажем, латынь. Слова древнеарамейского – со странными ударениями, гортанными звуками – звучали всё громче, и, повинуясь им, в центре поляны набирал скорость вихрь из жёлтых и красных листьев, в центре которого корчился человек. Из разинутого будто в крике рта не доносилось ни звука, как если бы он был отрезан от поляны и двух существо на ней толстой плёнкой. Жуткое зрелище – хотя не было на поляне тех, кого оно могло бы ужаснуть... Но вот отзвучало последнее слово – и призванный Сатаной из обители мучений человек упал на траву.
- Хм. Не лучший экземпляр, но сойдёт. – Сатана легко поднялся, подошёл к человеку и потыкал его под рёбра носком ботинка, на что жертва не отреагировала, только начиная приходить в себя. – Позволь представить: Дмитрий Андреев, преуспевающий бизнесмен. Ни грехов особенных, ни святости... однажды по пьяни пристукнул жену – попритчилось, что та ему изменила (что, кстати, святая истина), да не прост изменила, а с конкурентом (а вот тут уже домыслы). Когда за ним пришли представители органов правопорядка, выпрыгнул в окно. Шестой этаж... умер мгновенно. Как бы написали в рапорте английские полисмены: DOA. Dead On Arrival.
Дмитрий тем временем, приходя в себя, неверяще дотронулся до стебельков травы, которые перед самыми его глазами пригибал к земле ветерок.
- Трава... неужели на самом деле – трава?.. снова?.. После всего этого.. но как, я же...
Не обращая внимания на бормотание несчастного, дьявол продолжал:
- Итак, прошу любить, жаловать и – задавать вопросы. Сможешь его убедить в том, что права ты – а не я?

Сообщение отредактировал Spectre28 - 20-11-2005, 11:36

[Мышара >>>]

Бог молчала долго, ее веки были полузакрыты, а тень от ресниц скрывала направление взгляда, но и без того было ясно, куда и на кого она смотрит. Пушистую челку развивал ветер, шевелил длинные пшеничные пряди лежащие на траве, ворошил подол сарафана. Сама же фигура этого существа оставалась скульптурно недвижимой - ни шевеления пальца, ни вдоха, ни взмаха ресницами. Обманчиво живое изваяние. Звуки в саду будто тоже замерди вместе с ней - природа будто вдохнула, а выдохнуть не решалась, ожидая на то разрешение создателя.
Могло бы показаться, что Бог думает о том, какой вопрос задать этому человеку, но смешно предположить, что подобные размышления могут занять у Бога столько времени. Но Сатане так не казалось, отнюдь, он знал, что она лишь дает человеку прийти в себя, потому что для того, чтобы почувствовать немыслимую боль от этой выдуманной им пытки ей тоже много времени не надо.
Человек тем временем вдыхал запах живой, зеленой травы, прижимался к ней ладонями и лицом, плакал от счастья или же от горя, дрожал и кажется молился? Могло ли им - двум спорщикам это показаться? Наконец, спустя довольно долгое время он поднял взгляд и осмотрелся. Первым ему на глаза попался его мучитель, что с некоторым нетерпением холодно взирал на него. Глупый и бесполезный по сути инстинкт заставил человека податься назад, отползая подальше от этого надменного существа спиной вперед, пока он таки не уперся в ее колени. Человек затравленно обернулся и угодил взглядом прямо под русую челку, под недвижные ресницы, глаза в глаза. Ресницы ее вздрогнули и человек сначала замер, потом напряжение в его позе начало все усиливаться, будто сводя каждую мышцу в судороге. По щекам его покатились беззвучные слезы, а дыхание стало частым, он будто только вдыхал, забывая выпускать из легких воздух.
Ее губы тронула мягкая материнская улыбка, ладонь поднялась с колен и потянулась к нему, чтобы коснуться волос, погладить по голове, но человек со сдавленным рыданием отшатнулся и отполз обратно в то самое место, где и появился, тяжело с надрывом дыша. С некоторым разочарованием Бог опустила руку и вздохнула.
- Нравится ли тебе наш сад, Андрей? - спросила она, - что было с тобой там, откуда ты пришел? – ее голос словно тонкостенный хрустальный шар разбился о мраморный пол безмолвия и в саду вновь появились звуки – запел жаворонок, зашумела листва, зажурчала вода.