Ищем приключения, на свою... голову

[Мукекун >>>]

Если честно, Муке не совсем понимала, что вокруг нее творится и только металась туда-сюда, ошарашенно расширяя глаза до размеров собачьей миски и приоткрывая от изумления рот. Люди, белки, белки, люди... В ее голове торжествовала анархия. Когда, казалось бы, заканчивалась чертовщина, начиналась чертовщина другого порядка! На ее глазах перевоплощенная Кьяра чуть было не продала Кауха мерзкому толстопузу-торговцу. Причем, торг шел явно не в пользу бедной разъяренной белки, которая, тем не менее, сумела за себя постоять, больно укусив парня за руку. Серая сложила руки на груди и чуть склонила голову. Ей было интересно - хоть кто-то намерен ей что-либо объяснить? Заманчивая авантюра обратилась сумасшедшим домом на колесиках, и конца-края безумию видно не было. Однако, Муке нашла в себе силы стоять на месте, не чертыхаясь и не поминая кого только можно непотребными для приличного общества словами и вся обратилась в слух, когда Кьяр задал свой вопрос магу...

[Алеф >>>]

- Что вам угодно, господин? - вежливый привратник занимал своими плечами весь дверной проем и предусмотрительно держал руку поближе к рукоятке ятагана. Опыт верного слуги подсказывал, что не стоит слишком доверять черноволосому чужаку со злыми глазами и странным рыжим животным под мышкой.
- Я слышал, твой господин Велиан интересуется редкостями, - лениво ответил парень. - А редкие животные ему случайно не нужны?

Господин Велиан чрезвычайно любил редкости и диковинки. Равно как и роскошные ткани, тонкие вина и прекрасных молодых наложниц. Все эти приятности он мог себе позволить, потому как был весьма удачливым торговцем. А точнее - работорговцем. Покупал и продавал Велиан не каких-нибудь там туповатых, годных лишь для грязных работ дикарей с Восточных островов, а самых красивых и умных детей - мальчиков и девочек, чем моложе, тем лучше. Как раз сегодня господин Велиан очень удачно продал партию живого товара - четыре сестры-погодки, самой младшей было восемь лет. Очаровательные, смуглокожие, с миндалевидными глазами и тяжелыми черными косами!

Нечего и говорить, что Велиан после такого успеха решил себя побаловать. Поэтому визит торговца редкими животными пришелся как нельзя кстати.
- И что же это за животное? - полюбопытствовал господин Велиан, возлежа на шелковых подушках и лениво обрывая виноградную кисть.

Кьяра оглянулась. У входа замерли как истуканы двое телохранителей, каждый вдвое шире громилы-привратника. Больше охраны вроде не наблюдалось.
- Это белка, господин! Крайне редкое северное животное.
- А что умеет эта белка?

Кьяра опустила крайне недовольную белку на пол. Каух был невероятно зол. Сегодня его продавали уже второй раз. И это было унизительно!
- Например, она умеет прыгать, - сообщила Кьяра. - Ну-ка, белочка, попрыгай для господина Велиана.
Каух испепелил напарницу взглядом. Встряхнулся. Потоптался на месте. И подпрыгнул!

В воздух взлетала упитанная пушистая белка, а вот на пол упруго опустился шустрый бородатый маг. И не вставая в полный рост, из упора лежа, швырнул прямо Велиану в горло маленький метательный нож. Работорговец беззвучно сполз с подушек и больше не двигался.

Кьяре достались охранники. Рослые плечистые мужики на удивление быстро сообразили, что к чему, и с кошачьей грацией двинулись на северянку. Вернее на северянина, как они думали. А гибкий молодой северянин даже не вытащил клинка из ножен. Извернулся невероятным образом и ткнул одного охранника в живот невесть когда вытащенным кинжалом. В следующий миг оказался за спиной у второго и коротким движением перерезал южанину горло.

Тишина. Кьяра с Каухом переглянулись, маг снова принял беличий облик... И вот уже торговец редкими животными с белкой под мышкой неторопливо выходит из дома Велиана, бросив на прощанье привратнику:
- Не купил белочку твой господин. Ну и ладно!

Так же неторопливо Кьяра прошагала за угол, где ждали Мукекун и забинтованная, но не сломленная Вирна.

[MjavTheGray >>>]

- А что это ты подкинул в угол комнаты? - спросила Къяра.

Теперь, когда Каух уже снял с неё колечко, жизнь вновь обрела все свои краски.

- Сюрприз для нанимателя, - буркнул Каух. - Ты что же, думаешь, что племянник покойника от доброты душевной решил от дядюшки избавиться? Да племянник такая же гадина, если не хуже. И детьми он так же будет торговать.

- И? - не поняла Къяра.

- И теперь, когда он вызовет стражу, чтобы начать играть роль безутешного наследника, стража найдёт в углу его кинжал. Не так и сложно было этот кинжал стащить, знаешь ли. Вот только жаль, что нельзя будет остаться и посмотреть, как этого идиота будут сажать на кол...

[Иннельда Ишер >>>]

Вирна смотрела из-под пушистых ресниц на Кауха, Къяру и незнакомую серую обороть. В глубине души она была рада тому факту, что не пришлось отдать этому сумасшедшему всю свою кровь, как тот мечтал. но представляла. что начнется, открой она сейчас глаза.
Сначала кошку задушат в объятиях, а если она после этого останется жива, то убьют за самовольничание и умение влипать в проблемы. Так что оборотень помалкивала и пыталась не выдать своего среднепаршивого, но достаточно вменяемого состояния перед ... да, теперь уже наверно можно сказать, что перед друзьями.
Маленькая предательская слеза скатилась по шерстке и заблестела на солнце.

[Алеф >>>]

- Каух, я тебя убью!
- А я-то тут при чем?

Привычная перебранка Кауха с Кьярой тянулась уже давно. Ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы ласковое утренее солнышко успело взобраться почти в самый зенит и превратилось в огнедышащий золотой диск. И все это время северяне в компании Вирны, Мукекун, Ирги, Шер-эд-Даха и бессловесного (поистине удивительно!) серого ослика ждали, когда же святейший настоятель монастыря соизволит их принять. А ждать приходилось на гладком, вымощенном твердым камнем пятачке перед вратами монастыря. И тени там не наблюдалось. Ну вот ни на столько!

- Ты, кажется, обещал, что нас в библиотеку пустят? - Кьяра замоталась в белый платок так, что только злые черные глаза были видны. - Где же книги? Что-то я их тут не вижу!
- Откуда же я знал? - маг раздраженно вытирал потный лоб не слишком чистой тряпочкой. - Это все эти м... монахи!

За качественное и своевременное устранение торговца детьми северян пообещали завтра же провести в библиотеку монастыря. Но когда дошло до дела, выяснилось - сначала на чужеземцев должен взглянуть настоятель, и уж потом, если он сочтет их достойными...

- Нас просто надули! Как детей! - тихо бесилась Кьяра.
Каух даже не стал отвечать на этот раз. Устало прикрыл глаза и принялся перебирать старые почерневшие четки.
- Тьфу ты! Еще один монах! - Кьяре оставалось только пнуть с досады створку огромных ворот.

- Не ошкверняй швоим шапогом швященных ворот, о, женщина! - трясущийся от старости привратник, похожий на седого верблюда, наконец-то соизволил заметить северян. - Наштоятель уже идет к вам!

[Момус >>>]

Я жду...
Многоликое время течёт сквозь меня и чувствую его в каждом шорохе песчинок на полу, в поскрипывании рассыхающихся кож...
Я жду!
Груз и мудрость веков давят и не дают дышать и нет избавления от яда мудрости пропитывающего меня...
Я жду...
Безмолвен! Безучастен! Безъязык! Я дряхлею и иссыхаю храня во чреве своём... Что?
Письмена народов которых уж нет ибо ушли они тропами вечности? Голоса вождей и речи провидцев? Азбуку нведомых богов, что сокрыли тайны мироздания в других и подобных мне?
Чего жду я, наивный в полумраке библиотеки окружённый такими же никчёмными в оказываемом им почёте товарищами?
Где скажите мне, шелест страниц по кторой тростниковый калам выводил знаки знания... И капал красная краска на пол... И руки переписчика дрожали от волнения и усталости...

Дивные звери, редкостной красоты птицы, чудные растения - как давно потукнели они на удивительных в изяществе своём гравюрах.
И истлевают перенасыщенные велеречивыми речами страницы. и желтеют и крошаться под пальцами оберегающих нас...
От чего оберегающих? Книги должны служить людям. Пусть рваться, пусть затираться жадными руками или гореть в кострах несчастных разумом не видящих света и от того вдвойне жалких, но жить!!! Жить!!!
Великие боги, отчего вы не даровали мне ног, дабы мог я соскеочить со своей полки и устремится в мир. К своему истинному служению и предназначению.
Но недвижностью более унизительной, нежели бездвижность калеки, потерявшего ноги в сражении, прикован я к месту своего заточения.
Лишь руки оберегающих меня и мне подобных, изредка переносят меня с места на места. Лишь их глаза пробегают по строчкам на моих страницах. И затхлой плесневой пеленой, оседает на столы для чтения мудрость, что бъётся во мне мёртвым ребёнком, не имеющим возможности покинуть чрево матери.
Я жду...
Я жду своего избавителя!

[Мукекун >>>]

Ожидание у монастыря длится вечно.. Малознакомые личности, все молчаливые, не считая Кауха и Кьяры, смысл жизни которых, казалось, заключается в перебранках, стоят на маленьком пятачке, выложенном из камня у монастырских ворот. Стоят и молчат. Рядом... О... Рядом стоит едва ли не единственный положительный герой этой кампании - ослик. Если бы не обстоятельства, Серая его давно уже бы съела. И природа осла чувствует это, противится, но виду не подает. Конечно, есть еще верблюд... Но этот зверь еще не изучен Мукой, она даже не смотрит на него. Так, крупное вьючное животное с некрасивыми обвислыми губами. Лошадей как средство передвижения Серая любит больше, намного больше. Однако, желудок подает недвусмысленные сигналы и этот ослик......
Оборотень мягко тронула руку Кьяры: - Кьяр, я отойду на время. Получив более-менее утвердительный ответ (раз возражений не последовало - значит, никто не против), Серая быстрым шагом направилась прочь от своих малознакомых знакомых, но краем уха все же успела услышать, что их появление не осталось незамеченным и цель визита оправдает, собственно, визит. Если, конечно, все пойдет так, как надо.

Сообщение отредактировал Мукекун - 18-03-2007, 2:57

[Алеф >>>]

Давненько настоятель древнего монастыря не получал такой благодатной паствы! И такого замечательного повода произнести великолепную проповедь, обличающую страшные грехи мерзостных северян, пришедших, по всей видимости, испытывать крепость его веры.

- Ты, испоганивший благородную бороду мерзкой краской, гнусной хной!

Нельзя было страшнее оскорбить Кауха, гордившегося втайне оттенком своей бороды. Маг скрипел зубами, но пока сдерживался.

- Ты, женщина, поправшая свое божественное предназначение - рожать детей и угождать мужчине!

Кьяра уже тянулась к мечу, но чувствительный тычок в спину от Кауха остановил северянку. Девушка фыркнула и старательно погладила рукоять меча.

- Ты, грязная кобыла, как посмела ты ступить своими копытами на священную землю?
- А Ирга-то тут при чем? - проворчала тихонько Кьяра.

Но настоятель уже разошелся не на шутку. Его крючковатый палец уперся в безучастного серого ослика.
- А ты, уроженец благодатного Юга, как ты мог примкнуть к этой банде? Как мог носить на своей спине сосуд греха?

Ослик, ясное дело не ответил. Зато подал голос Каух. Старательно прокашлявшись и гордо погладив бороду, маг выступил вперед:
- Достопочтенный настоятель! Мы всего лишь хотели припасть к вашей мудрости и...ээээ... испить из источника благочестия! И тогда наши умы просветлятся, а души...кхм... исполнятся благодати! И мы...мммм... станем самыми ярыми приверженцами и последователями. Нам только надо посетить вашу замечательную библиотеку!

Глаза настоятеля полезли на лоб от такой наглости. Седая борода встопорщилась. Старик взмахнул посохом.
- Никогда! Слышите? Никогда не допущу я таких закоренелых грешников в обитель мудрости и благочестия, дабы не осквернили они своим мерзким присутствием священные стены!
- Так-таки никогда? - уточнил Каух, явственно скрежеща зубами. Кьяре показалось, что изо рта мага сейчас посыплются искры.

Настоятель вскинул руки к небу.
- О, великая Ариан и всемилостивейшая Малеиз! Вас призываю в свидетели! - вредный старик ткнул посохом в сторону мирно стоящего Шер-эд-Даха. - Скорее эта двугорбая скотина заговорит стихами, чем я пропущу богопротивных северян во врата святой обители!

Сообщение отредактировал Алеф - 21-03-2007, 8:25

[Мукекун >>>]

Серая вернулась с охоты как раз вовремя - настоятель разбушевался не на шутку, обвиняя ее друзей во всех смертных грехах. Однако, он не видел еще оборотня у врат своих. Что-то он скажет? В любом случае, Муке была не прочь накостылять даже инквизиторам, появись они здесь.
Каух был зол, Кьяра едва сдерживала себя. Конечно, любой придет в ярость от такого приема. Может, поговорить с ним на языке стали?..
Тем временем настоятель воздел руки к небу: - О, великая Ариан! Вас призываю в свидетели! Скорее эта двугорбая скотина заговорит стихами, чем я пропущу богопротивных северян во врата святой обители!
Серая с восторгом посмотрела на верблюда. И правда.. А что, если он заговорит стихами?

[бабка Гульда >>>]

Верблюд с брезгливой опаской покосился на слишком близко подошедшую волчицу и пожевал губами, как будто собирался плюнуть. Но вместо этого с высоты длинной шеи покатилось плавное и грозное:

Будь ты злодей или святой, к добру или злу тебя влечет,
В богатстве или в нищете влачишь свой путь, о человек,
Но путь твой вечно озарен незримой чистою свечой –
Не отводи от света глаз, спеши взглянуть, о человек!
Неважно, нищенским тряпьем, или серебряной парчой,
Иль одеянием святым укроешь грудь, о человек!
Будь ты хоть дервиш, хоть султан – у Бога все наперечет.
Он помнит каждого из нас – и в этом суть, о человек!

Замолчав, верблюд пожевал губами и все-таки плюнул. В настоятеля.

[Алеф >>>]

- Тааааак... и вот эту еще подай! И вооооон ту!

Каух был счастлив! Зарылся в книги чуть не по самую макушку, отвлекаясь лишь для того, чтоб указать Кьяре на очередной фолиант. Северянка сдерживала нетерпение и послушно тягала книги, каждая из которых была величиной с дверь и весила ой-ой-ой сколько. Бухнув перед магом очередной кладезь премудрости, Кьяра отряхнула руки от бумажной пыли и присела отдохнуть - прямо на стопку книг, уже просмотренных и забракованных магом.

- Ну и рожа была у этого настоятеля! - вдруг вспомнила с удовольствием северянка. - Молодец, Шер-эд-Дах! Да за один этот плевок я готова выслушивать его стихи хоть целый месяц!

Когда боги вынесли свой приговор посредством Шер-эд-Даха, да еще дополнив его немалой долей верблюжьей слюны, коя, как известно, весьма липка, вонюча и трудно отчищается, настоятель впал в столбняк. Просто стоял и хлопал глазами, пока северяне, почтительно поклонившись, прошли в ворота монастыря. Монахи им не препятствовали. То ли боялись гнева богов, то ли не желали схлопотать от верблюда.

- Ну, нашел чего-нибудь интересное? - Кьяра с любопытством заглянула магу через плечо.

Сообщение отредактировал Алеф - 23-03-2007, 9:06

[Момус >>>]

Впервые за много веков, что-то изменилось...
Я не могу с уверенностью сказть, что дождался, но что-то изменилось.
Я снят с полки, которая стала моей тюрьмой и с другими, подобными мне вынесен к свету.
И толстые, нетерпеливые, но такие осторожные пальцы листают мои страницы, словно лохматят волосы мальчишки.
И строчки букв на моих пожелтевших от происков времени листах, словно ошалевшие мотыльки летящие к огню, так и стремяться оказаться перед глазами читающего.
Неужели я и впрямь дождался?
Возможно ли, чтоб этот человек, с таким запоем вглядывающийся в узоры чернил, открывающие знающему горизонты фантазии и колодцы истины, смог вынести меня из заточения.
Возможно ли, что крупицы знаний, посеяные во мне в виде слов, дадут наконец пышные всходы дел, там за толщей камня и душной темнотой затхлости, которую невозможно изжить совсем.
И если моя свобода близка, то может стоит и мне сделать ответный шаг на встречу, тому, кто кидается в пучину мыслей, как молодой любовник кидается в пучину страсти со своей подругой?

- Привет тебе, о муж многомудрый,
Чья борода, что покрыта
Пылью дорожной от странствий не близких
Цветом подобна ясному солнцу,
Что в дни грозовые, с заката,
Сквозь облаков хоровод
Луч посыдает прощальный на землю,
Ка обещание будущей встречи.
Что, мне ответь, если нет в том секрета,
Ты ищешь
Средь омертвевших от времени тяжкого груза
Книг, что писались руками мужей,
Столь умудрённых, что другие,
Их называли царями науки и чародеями мнили?

[MjavTheGray >>>]

А ведь жарко как... Скажи, брат Сингур, у тебя осталось ещё сколько-нибудь воды во фляжке? Не осталось? Ну, я тогда схожу к колодцу, а ты сторожи давай. А то капитан нам с тобой голову снимет, не пожалеет. А что за злодеев мы с тобой караулим? Чего они натворили-то? Не знаешь? Вот и я не знаю. И главное - странные какие. Северяне... Здесь... Толстый старый маг и злобная фурия с двумя мечами. Что? Не старый, а пожилой? Не с двумя, а с одной саблей? Ну да, я спал, когда капитан распрягался. И ещё поспал бы. Ладно бы мы людоедов каких ловили, а то... северян. Кишка у них тонка, здесь у нас злодейства творить. Ну ты стой, стой. Я за водой схожу...

[бабка Гульда >>>]

Верблюд, может, и скотина, но все время ловить на себе испуганные и враждебные взгляды охранников-монахов – приятного мало. Ибо люди это явно грубые и непросветленные. Жалкая чернь. То, что верблюд разговаривает, их, видите ли, поразило так, что едва с поста не сбежали. А строки, наполненные глубокой мудростью и совершенные по форме, не оценили. Мелкие людишки...
Гордо задрав голову, верблюд отошел от ворот монастыря.
Чуткие ноздри дразнил запах воды от колодца за поворотом. Наверняка там была поилка для скота. Сердобольный прохожий запросто мог бы плеснуть ведерко воды мающемуся от жажды верблюду...
Но бывалый Шер-эд-дах знал, что отходить слишком далеко рискованно. Этот сердобольный прохожий так же запросто мог и присвоить себе чистопородного красавца-бегуна, сочтя его потерявшимся. А доказывать человеку вслух его ошибку Шер-эд-дах не хотел...
А потому он отошел от монастыря недалеко – так, чтобы видеть ворота – и от нечего делать прислушался к разговору двух плечистых, рослых мужчин. Они привлекли его внимание тем, что один назвал другого Сингуром: имя явно северное...
Уже первые слова незнакомцев согнали с верблюда сонную оторопь. А когда разговор закончился, Шер-эд-дах затрусил назад к воротам.
Ему было что сказать Кьяре и Кауху, когда они появятся...

[MjavTheGray >>>]

Если бы не поэт и его нерадостные (но отнюдь не неожиданные новости), Каух, быть может, обнюхал бы и обстучал всю библиотеку на предмет других говорящих книг. А ночью (благо внутри он уже побывал и теперь его никакие хитрые хитрости монахов не остановят) вернулся бы и вынес на хребте в мешке всё, что только смог бы поднять. Но... Паладины Ордена ждать не будут. Сказано "взять злодея", значит - возьмут! Невзирая ни на какие потери.

Посмотрев мрачно на Къяру, Каух снова вытащил из кармана кольцо, и надел себе на палец. Поморщился, когда магия добралась до "ниже пояса", потом - когда до "выше пояса", зашипел, когда стала испаряться борода... На самом то деле это кольцо тоже было одним из видов оружия Гильдии. Вот узнаёт какой-нибудь богатый покойник, что его заказали. И, поскольку покойник он богатый - начинает нанимать десятки стражников, платить дознавателям - "а кому поручили меня... того?".

И дознаватели честно говорят,что вот слышали, что рыжый Гэр заказ у Гильдии взял. (Оно опять же, почему Гильдии не получить деньги ещё и с покойника? Никому не хуже, покойнику всё равно не поможет...) И начинается поиск Гэра. А Гэра и не видно вовсе. День не видно, два не видно... А потом одна из новеньких наложниц (проверенная стражей со всех сторон на факт бытия рыжим Гэром) вдруг "чик!" - помогает пойокнику наконец умереть. И растворяется в темноте. А потом, вернувшись в Гильдию, идёт к Гильдийским магам - и те колечко снимают. Потому что сам никто это кольцо снять не может. Их, эти кольца, тысячу лет назад наделал один маг-шутник, обажавший дарить сюрпризы новобрачным.

Мага, говорят, тоже в своё время заказали Гильдии. Большие деньги заплатили. И маг исчез. То ли умер, как положено. То ли до старости сидел в подвале Гильдии и делал такие вот кольца и прочие сюрпризы.
Кто знает?

А спустя несколько минут из монастыря неспешным шагом вышла мрачная толстуха лет под сорок, с пыльной книгой в одной руке, и верещащей и махающей когтями белкой - в другой. Странно как-то посмотрела на рыцарей, и пошла себе по улице, через шаг вытирая со лба обильный пот...

[Алеф >>>]

- Только не в белку! - успела воскликнуть Кьяра.

Потом, покрытая рыжей шерстью и украшенная роскошным хвостом, северянка извивалась в руке Кауха. Конечно, маг хорошо придумал. Вдвоем против отряда - это самоубийство, а в самоубийцы Кьяра не записывалась. Куда как лучше - изменив облик, проскользнуть тихонько и исчезнуть. Но в очередной раз стать белкой - Кьяру трясло при одной этой мысли. Нет, северянка не стеснялась животного обличья и шепелявого беличьего голоса. Не страшило ее и ожидание боли при обратном превращении. Но у белки-Кьяры шерсть вставала дыбом, когда она вспоминала прошлое свое пребывание в зверином состоянии - мимолетные, почти незаметные, но оттого не менее страшные ощущения какой-то черноты. Словно вдруг откуда-то из глубин памяти выплескивалась темная волна и на мгновение накрывала с головой.

Признаться в своих страхах Кьяра не желала. Поэтому просто мстила как могла. Верещала дурным голосом, царапалась изо всех сил и усердно грызла пухлую ладошку женообразного Кауха. Заодно прикидывала, как поиздевается над магом, внезапно сменившим свой пол.

Сообщение отредактировал Алеф - 10-04-2007, 12:49

[Иннельда Ишер >>>]

Из подворотни вслед за толстухой вывернула потрепанная песочно-серого цвета кошка, худая, исцарапанная и абсолютно беспородная.
Один из рыцарей развернулся, дабы наподдать животному ногой, чтобы не шастало где неположено, однако в последний момент кошка развернулась, презрительно смерив громадину взглядом прищуренных медовых глаз, и, покопав в его сторону пыль задними лапами, побежала дальше - туда, куда уже завернули Каух с Кьярой.
Завернув за угол, кошка припустила со всех лап, чтобы настигнуть довольно бодро передвигавшегося мага.
Догнав же, Вирна впустила коготь точно в большой палец раззявы с фолиантом и белкой.

Сообщение отредактировал Иннельда Ишер - 10-04-2007, 22:17

[бабка Гульда >>>]

Когда толстуха с белкой прошествовала мимо верблюда, большая голова с отвислой нижней губой чуть заметно качнулась в сторону женщины.
Шер-эд-дах никогда не видел эту почтенную особу с представительной фигурой, а вот белка была ему определенно знакома. Как и песочно-серая кошка, что бежала следом за женщиной...
Верблюд, не взглянув даже вслед женщине, свернул в переулок, откуда тянуло запахом воды, и допил у колодца то, что осталось на дне корыта для скота. А затем, не обращая внимания на прохожих, прошел меж двумя глиняными заборами (еле протиснулся – так узок был проулочек) и вышел на пути у толстухи – там, где его не могли бы уже увидеть двое воинов, что продолжали нести свой бессмысленный караул у монастырских ворот.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 10-04-2007, 22:32

[MjavTheGray >>>]

Точнее будет сказать, что закогтять матрону кошка ПОПЫТАЛАСЬ. Рука с книгой отдёрнулась со скоростью быстрее человеского взгляда, но толстуха остановилась ненадолго, оглянулась на верблюда, чуть заметно кивнула, подсадила на плечо сердитую непонятливую Вирну, и - двинулась дальше.


...Но капитан... Вы же сказали - мужчина маг и девица воин!.. Вы же говорили - не спугнуть... Вы говорили... Есть чистить нужники когда вернёмся! Есть бить во все барабаны!

- Ох не нравится мне вся эта музыка посреди бела дня... - пробормотала матрона, и прибавила шагу.

[Алеф >>>]

По мощеным улицам славного города Халмула торопливо шла дородная рыжеволосая женщина в красном бурнусе. Не было в ней ничего такого уж необычного, а потому прохожие не оглядывались на незнакомку. Ну женщина и женщина. Похожа, правда, на мамку из борделя, но стараньями господина настоятеля все увеселительные заведения вынесены в особый квартал, все вольные девки переписаны, а все мамки исправно платят налог. Поэтому прохожие, равнодушно глянув на толстуху, уходили по своим делам. Только самые дотошные замечали - на плече у незнакомки восседала, тараща медовые глаза, серая кошка, а из-за пазухи выглядывал странный рыжий зверек.

- Успеваем, успеваем… - бормотал себе под нос Каух, шагая к городским воротам – не главным, а боковым, где стражи поменьше. Дойти до ворот оставалось чуть-чуть – шагов тридцать…
- ААААААА!!!!!! Попались, нечестивцы! – надтреснутый старческий голос ударил как колокол. Каух дернулся и обернулся – из переулка вытекал железный поток. Воины, закованные в железо с головы до пят, с лязгом ступили на булыжники мостовой. На шее у первого сидел, свесив тощие ноги, настоятель монастыря и дрожащим перстом грозно указывал на Кауха.
- Горе вам, ибо не раскаялись, когда давали вам возможность! И падет на ваши головы святое оружие! И отринет….

Визг настоятеля потонул в грохоте железных рыцарей. Воины двинулись на Кауха широкой дугой. А Каух в три прыжка оказался у высокой, в два человеческих роста, городской стены. Ухватил поперек живота кошку, швырнул вверх. Вирна удивленно мявкнула, но послушно выпустила когти и уверенно утвердилась на стене. Следом взлетела Кьяра, брошенная умелой рукой мага. То есть швырнул-то Каух белку. А в шершавый гребень стены вцепилась уже бледная северянка.
- Кааааауууух! – позвала Кьяра сверху, морщась от боли. Как подумаешь, что сейчас придется спрыгивать вниз на помощь магу, так вообще жить не хочется.
- Иду! – спокойно отозвался Каух, вытягивая руку навстречу рыцарям. Несколько непонятных слов, произнесенных магом, породили облако бледно-зеленого пара, которое устремилось к нападавшим.