Ищем приключения, на свою... голову

[Алеф >>>]

- Замечательные стихи! - совершенно искренне ответила Кьяра. Она еще подумала, не обидеться ли на "смятые комья глины". Но потом решила, что на верблюда обижаться глупо. Пусть даже и на говорящего. И бывшего человеком.
- Так ты на самом деле человек? Кто же тебе так подпортил жизнь? И, главное, мы-то тебе чем можем помочь?

Сообщение отредактировал Алеф - 7-09-2005, 7:08

[Латигрэт >>>]

Айквен «проводила» наконец-то проголодавшихся северян до дверей хорошо знакомой ей корчмы, мысленно посочувствовала северянам и, не меняя прогулочного шага, отправилась дальше. Что-то ей подсказывало, что за ближайшее будущее подопечных можно не опасаться (в плане что шума не будет), и можно час-половину посвятить своим делам. В частности, вопросам за какими именно бумагами охотились северные наемники, и почему за ней уже второй час по пятам ходит одна навязчивая личность. Так попятам, что в голову приходят какие-то неприятные ассоциации с ее собственной слежкой за северными.
Некоторое время поупражнявшись в скоростном шаге с преследователем, Айквен четко установила, что личность тянет на уровень «почти-профессионала», и на сем успокоилась. Если ничего кроме слежки объекту не хотелось (а захоти он иное, выглядело бы по-другому, и реакция от девушки последовала бы тоже другая), пусть бродит на здоровье. Как бы ноги не натер...
После чего с чистой совестью перешла к бумажным делам, благо память была хорошая, и размышлять на ходу у Айквен получалось. Для этого вовсе не требовалось обкладываться свитками с информацией и напряженно на них смотреть. Для наемницы это был очень большой плюс, ибо обычно упомянутые свитки читались всего один раз, после чего быстро убирались на место, пока законные владельцы макулатуры не предъявили претензию на сохранение тайны.
Так и сейчас, мельком прочитав записи из сумки мага, южанка отправила пожитки в нужный путь (то есть обратный) и только теперь взялась за их осмысление. Заодно по ходу дела... в смысле дороги, сверяя написанное-прочитанное с действительным. А именно, информацией о владельце еще одной партии бумаг, и предположительным местоположением оных свитков.

[бабка Гульда >>>]

-- Что ж, -- вздохнул верблюд. -- Раз ты умеешь ценить прекрасное, о стройная северная пальм... э-э... сосна, значит, ты не безнадежна в глазах богов. Они благосклонно глядят на тебя -- и, возможно, помогут тебе свершить благородное деяние...
Спутника Кьяры, который так и не высказал своего мнения о стихах, верблюд подчеркнуто игнорировал.
-- Знай же, о цветок, взошедший на полях сражений, что перед тобой в недостойном облике вьючной скотины тот, кого прозвали Шер-эд-дах -- "измеряющий шагами дорогу"...
Воцарилось молчание. Верблюд явно ждал от собеседницы какой-то реакции - и не дождался.
-- Ты не слышала этого славного прозвища, чье сияние давно затмило скромное имя, данное мне отцом и матерью?.. Впрочем, ты недавно на Юге, бедная девочка, и еще не успела обогатить свой разум многим из того, чем по праву гордятся наши земли... Итак, я -- Шер-эд-дах, прославленный поэт и философ, странствующий из страны в страну и в каждом городе принимающий, к вящей славе своей, участие в диспутах мудрецов и в поэтических поединках. Вполне понятно, что победа за победой...
В глазах мага-северянина верблюд прочел желание отходить палкой велеречивого четвероногого философа. Шер-эд-дах заторопился, комкая рассказ:
-- Моя слава подарила мне множество завистников и злопыхателей. Не знаю, кто из них нанял этого гнусного типа... Не знаю его по имени, но запомнил: длинный, тощий, в черном одеянии, по выговору -- уроженец Наррабана. На лбу, меж бровями -- маленькая татуировка в виде буквы "рэй"... Мы вместе пили вино, и он изумлялся: как мог я, в столь молодом возрасте, достичь таких высот мудрости? А потом сказал, что я мог бы стать еще мудрее, достигнув высот, неведомых человеку... ни одному человеку из созданных богами. Он, мол, знает тайну зелья, которое сам испить не рискует -- опасается, что великая мудрость раздавит его неподготовленный разум...
Верблюд виновато дернул длинной шеей.
-- Вы уже догадались, да?.. Именно его зелье превратило меня в двугорбую тварь. А наррабанец насмешливо сказал: "Вот теперь ты постиг высоты мудрости, непостижимые для людей. Ибо верблюд мудрее человека: он почти всегда держит рот закрытым..."
Несколько мгновений верблюд горько молчал. А затем продолжил деловито:
-- Словом, я готов щедро заплатить тому, кто разыщет наррабанского колдуна и заставит его снять с меня мерзкие чары... -- Тут голос Шер-эд-даха стал почти мальчишеским: -- И наподдаст ему за дурацкие насмешки!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 28-09-2005, 23:18

[MjavTheGray >>>]

Каух капризно поморщился. Ни говорящие верблюды, ни оверблюженные философы, ни кто-то ещё из данной категории не относились к числу особо любимых им существ. К магии зелий Каух тоже не питал особо тёплых чувств - после нескольких особо неудачных экспериментов в юности. Да и ожидание нападения в позе "умирающего лебедя" ему порядком надоело.

[Алеф >>>]

Отчасти Кьяра в душе понимала злого завистника из Наррабана. Философ-верблюд был так самоуверен, что невольно возникало желание слегка сбить с него спесь. А на "бедную девочку" Кьяра даже слегка обиделась, несмотря на свое решение не воспринимать всерьез высказывания верблюда.

В глазах Кауха, которого двугорбый философ старательно игнорировал, ясно читалось желание взять палку покрепче и побеседовать с вьючным транспортом отнюдь не в стихотворной форме.

Но природный азарт и интерес взяли верх. Кьяра еще никогда не встречалась с колдунами, способными к трансформации живой плоти. Она примерно знала, что превратить одно в другое можно лишь если вес и величина предметов совпадают. А человека в верблюда? Это какой же крупный должен быть человек! Или каково мастерство волшебника!

- Каух, ты как насчет познакомиться поближе с колдуном из Наррабана?

Сообщение отредактировал Алеф - 9-09-2005, 7:01

[MjavTheGray >>>]

- Не знаю... - мрачно откликнулся маг. - Я занят. Подсчитываю, хватит ли
у меня денег подарить кому-то это говорящее жвачное. Ясное дело - без
денежной добавки такое сокровище никому не преподнесёшь...

Каух, ясное дело, бессовестно врал. Ни продавать верблюда, на котором
можно будет поставить столько интересных опытов, ни тем более - оставлять
в покое Наррабанского преступника (исключительно потому, что там наверняка
было что отобрать) он не собирался.

Равно как маг не собирался отходить от роли больного, тем более что он засек
как минимум четверых "доброжелателей", готовых напасть, как только северяне
расслабятся.

[бабка Гульда >>>]

-- Подарить? -- возмутился верблюд. -- О неразумные чужестранцы, найдите лекаря, который пользует глухих, ибо ваши уши не слышат моих речей! Разве я прошу оказать мне милость? Разве я не сказал, что могу щедро воздать за все, что вы сумеете сделать для меня? Что ж, продайте меня первому встречному караванщику! И вы никогда не увидите знаменитый сапфир "Слеза богини". И венец, в котором среди бирюзы и лазурита сияют три изумруда, дарующие спокойствие и твердость духа тому, на чьей главе возлежит сей венец! И скипетр в виде трех танцующих кобр, чьи глаза тоже сияют зеленым изумрудным огнем, ибо создавал скипетр тот же мастер, что творил венец, и предназначил их в пару друг другу! Ничего этого вы не увидите! Ступайте на базар, предложите свои мечи какому-нибудь жирному купчишке для охраны товаров на пути из Ангры в Хумсар! И радуйтесь, если он заплатит вам серебром, а не медью!

[Алеф >>>]

Кьяра почувствовала легкое покалывание в ладонях. Как будто сапфир "Слеза богини" уже лежит в руках.

- Драгоценности, говоришь... - Кьяра изо всех сил старалась не облизнуться и не потереть рук. Драгоценности она любила. Почти так же, как хорошее оружие.

Однако же она любила и ясность во всем. Особенно в том, что касалось честно заработанного вознаграждения. Платежеспособность верблюда мягко говоря вызывала сомнения. Но показывать этого Кьяра не стала. А вдруг этот философ и впрямь имеет чего-нибудь ценное? Незачем его обижать подозрениями. Поэтому Кьяра, пометив про себя не слишком верить обещаниям златых гор и изумрудных венцов, постаралась как можно честнее изобразить желание ими обладать. Впрочем, сильно притворяться не пришлось. Ведь Кьяра, как уже было сказано, любила драгоценности.

- Не волнуйся, уважаемый философ. Мы не продадим тебя и даже не подарим. Ты же ведь не какая-нибудь бессловесная скотина, а человек. Правда, Каух?

Сообщение отредактировал Алеф - 23-09-2005, 7:38

[бабка Гульда >>>]

Услышанный Каухом шорох раздался не потому, что у кого-то затекла нога. Это вздрогнул Хуррагаш, потрясенный описанием сокровищ.
То, что верблюд разговаривает, -- дело удивительное, но боги создали в этом мире столько удивительного, что не хватит никаких "ах" и "ох". А вот вещи, которые перечислил этот горбатый, покрытый шерстью и стоящий на копытах...
Хуррагашу довелось видеть эти драгоценности очень близко. Более того: венец с изумрудами он, дурачась, надел на голову. И пробыл в нем три минуты -- пока не получил затрещину от атамана.
Зерхет ибн Харуд сказал тогда: "Заяц, прицепивший себе тигриный хвост, смешон даже лягушкам на пруду!"
Может, венец и волшебный. Но Хуррагашу он не придал твердости духа. По-прежнему при виде атамана хочется превратиться в тушканчика и ускакать прочь по барханам...

[Раймон >>>]

Для людей, чья нога ни разу не ступала на благословенную одними и проклятую другими Богами землю Востока, пустыня отождествляется с бесконечным и безжизненным морем песка. Но это не так.
Среди песчанных барханов скрываются зеленые островки оазисов, где под сенью зеленых пальмовых листьев царит воистину благодатная прохлада, чье волшебство способен в полной мере оценить лишь тот, кто познал тяготы караванных троп. Иногда дюны сменяются проплешинами чахлой степной травы пополам с верблюжьей колючкой или каменистыми хаммадами. В этом обширном царстве, таком скупом на живительную влагу, тем не менее, есть место множеству живых тварей - от маленькой юркой ящерки и песчанной змейки-эфы до стройной тонконогой газели и пышногривого мускулистого льва.
Пустыня сурова. Дневная жара, заставляющая дрожать раскаленный лучами палящего солнца воздух, после заката быстро сменяется не менее гибельным холодом, покрывающим налетом инея потрескавшиеся камни редких колодцев. Эти две крайности с равным успехом могут погубить заплутавшего или просто не знакомого с коварством пустыни путника.

Зерхет ибн Харуд хорошо знал дорогу и давно привык к природным особенностям взрастившего его края. Изредка подбадривая верного скакуна ударами пяток, он кутался в накидку из верблюжьей шерсти, которая прекрасно хранила человека как от полуденной жары, так и от ночного мороза. Закат догорел, раскаленный тигль солнца скрылся за отлогими вершинами дюн, и воздух начал стремительно терять накопленное за день тепло. Благо, что до убежища, которое после стычки в Гадючьем Ущелье избрали для себя он и его нукеры, было уже рукой подать. Возможно, они еще и вернуться в горы, потом, когда об их старой пещере все позабудут, но сейчас сгодятся и пески. К тому же, из нового гнезда Коршунам было куда сподручней совершать налеты на купеческие караваны. Пустыня умеет надежно хранить свои тайны. ...А тайн у нее ой как много!
Никто уже не вспомнит, когда и какой правитель построил ту крепость, к развалинам которой атаман разбойников сейчас подъезжал. Пески Времени унесли и надежно похоронили имена воинов, которые сражались и умерали под этими стенами, изгрызли камни, пожрали цветущие сады и дома некогда живших здесь дехкан, иссушили и надежно скрыли русло реки. И никогда не вернулись бы сюда отпрыски рода людского, если бы не колодец во внутреннем дворе.
Полузанесенный песком, он, тем не менее, сохранил в себе единственное настоящее сокровище пустныни, имя которому - вода. Насколько знал Зерхет, ни один из живущих ныне караван-баши не знал об этом колодце, который находился всего лишь в половине дневного конного перехода от главной караванной тропы. Отделенная от нее песками и широкой полосой каменистого хаммада, на котором не остается следов, старая крепость могла стать надежным укрытием для остатков зерхетовой шайки.

[MjavTheGray >>>]

- Конечно! - желчно отозвался маг. - Что может быть надёжнее, чем работать на верблюда? Разве только - работать на бродячего философа. Всем известно, что верблюды так же богаты, как и философы... Так что, многоуважаемый скакун, - Каух постарался подлить побольше яда в голос. Чем сильнее разозлится верблюд, тем больше лишнего он расскажет - я вас ОЧЕНЬ внимательно слушаю.

[бабка Гульда >>>]

Как ни странно, на "скакуна" философ не обиделся. Скорее, наоборот, был польщен.
-- О да, я из породы архугарских беговых верблюдов, причем отличных статей. Именно так и сказал разбойничий атаман Зерхет ибн Харуд, да плюнут на его могилу его же потомки, когда его люди изловили верблюда, бредущего неведомо куда без хозяина. И еще он добавил, что таких красавцев выставляют на верблюжьих бегах в Нарра-до... Именно из-за своих достоинств я и стал, увы, невольным пособником местных разбойников. Потому что именно в моем седле восседал помянутый Зерхет ибн Харуд, да укусит его песчаная эфа, когда Коршуны грабили караван, везущий из Ахтаннара в Гириджан подарки гириджанскому калифу от тестя его, правителя Ахтаннара...
Шер-эд-дах намеревался было красочно расписать налет разбойников на караван, кровавую резню и свой бег сквозь эту бойню -- с разбойничьим атаманом меж горбов. Но даже в верблюжьем облике он не разучился различать в человеческих глазах раздражение и злость -- а именно эти чувства ясно читались во взоре мага-северянина.
Поэтому поэт заставил себя пропустить самый эффектный кусок повествования и приступил к главному.
-- К несчастью для атамана, среди Коршунов завелись две змеи... интересная игра слов, надо будет использовать в касыде... Двое разбойников, чьи грязные имена не пожелала впустить в себя моя память, решили предать и обокрасть своих товарищей по шайке. Безлунной полночью погрузили они два вьюка с самой ценной частью добычи на самого лучшего из верблюдов...
Шер-эд-дах заметил, что северянин угрожающе приподнимается, и скомкал повествование:
-- Короче, негодяи зарыли клад в некоем месте, о котором я не скажу ни слова, пока пребываю в верблюжьем облике. А потом подлая привычка к предательству взяла верх. Каждый из негодяев захотел все сокровище для себя -- целиком! Они жестоко сражались, изранили друг друга -- и скончались от потери крови...
Верблюд тяжело, очень по-человечески вздохнул и закончил деловито:
-- Словом, когда стану человеком -- укажу, где спрятан клад!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 30-10-2005, 19:03

[Алеф >>>]

- Как все просто у тебя выходит, уважаемый! – язвительно усмехнулась Кьяра. – Найти колдуна, уговорить его вернуть тебе человеческий облик, потом найти место, где зарыт клад и обрести великое богатство. Но, видишь ли, есть несколько моментов, которые нужно уточнить. Во-первых, где искать этого колдуна? Пустыня большая. Во-вторых…Хотя насчет уговорить колдуна – это просто. Есть несколько хороших способов убеждения. Ну и в-третьих! А не собирается Зерхат ибн Харуд, да укусит его песчаная эфа, найти свою добычу? И не будет ли он рассылать своих людей на поиски отличного верблюда с драгоценной поклажей?

[бабка Гульда >>>]

-- Правильно говорят мудрецы, -- вздохнул верблюд, -- женщина прекрасна, как цветок, но цветок молчалив -- и ей это тоже приличествует... Коршуны ищут не верблюда, который не отвечает за кражу, а своих дружков. А пустыня и вправду большая, а за ней еще горы и море, а дальше -- заморские земли, куда наррабанского колдуна тоже может занести... Если бы дело было легким -- разве я предлагал бы за него тронные драгоценности? Может, ты ждешь, звезда чьих-то там желаний, что я возьму тебя зубами за рукав, подведу к нужному человеку, попрошу набить ему морду -- и за это расплачусь драгоценным венцом, скипетром, да еще добавлю полный вьюк прочих ценностей?.

[MjavTheGray >>>]

- Некоторые жвачные... - вспыхнула Къяра - ведут себя совершенно по-хамски!

- Ремнём по заднице просят - слабым голосом выдал Каух. Его и на самом деле начинало мутить от навозных ароматов. - А если так уж просишь - то можно и выдать. Помоги мне влезть на эту животину, и поехали отсюда!

[бабка Гульда >>>]

Намек насчет ремня до верблюда дошел. А от страха в нем всегда отключался человеческий рассудок и брало верх верблюжье нутро.
В панике он вскочил на ноги, боком опрокинул низенький плетеный заборчик и канул во мрак...
Оказавшись на темном заднем дворике, верблюд сразу успокоился и, возможно, вернулся бы в загон. Но тут его чутких ноздрей коснулся запах, которого Шер-эд-дах не обонял целую вечность, а верблюд так и вовсе никогда...
Аррумское вино! Нектар, привозимый в маленьких бочонках из дальних земель и распиваемый из специальных крохотных чашечек...
И эта благословенная влага сейчас благоухала в здоровенном чане, стоявшем на заднем крыльце!
Человеческий разум сразу ожил и смекнул, в чем тут дело: мерзавец хозяин замыслил смешать аррумское с какой-нибудь местной гадостью и на этом дельце заработать...
Ну, кто б на месте Шер-эд-даха удержался?
Он вытянул вино одним глотком -- так умеют пить лишь верблюды...
Постоял немного, смакуя полузабытый вкус. А потом вскинул голову и трубно (но с неожиданной музыкальностью) запел:

Даров караван из поверженных стран --
К чему тебе это, султан?
Кто чашу вина осушает до дна --
Счастливей тебя, ибо пьян...

Верблюд пел давнюю, невесть когда сочиненную им самим застольную, раскачивая в такт головой на длинной шее.

"Уж близок рассвет, а любимой все нет..."
Уймись, не чирикай, поэт!
Кто чашу вина осушает до дна --
Забудет рифмованный бред...

Верблюд плясал, высоко вскидывая длинные облезлые ноги, качаясь всем своим большим телом, словно корабль в бурю, и не замечая хозяина постоялого двора, который в ужасе окаменел на крыльце...

И мед своих слов на двуногих ослов,
Не надо, не трать, богослов!
Кто чашу вина осушает до дна --
Воочью увидит богов...

В застольной было еще много куплетов -- обращение к воину, ремесленнику, богатому скряге... Но охмелевшие верблюжьи мозги не могли справиться с человеческой памятью -- и вот уже песня сменилась громогласным ревом...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 30-10-2005, 19:07

[Алеф >>>]

- Каух, ну может, не надо было так с ним? - задумчиво сказала Кьяра, еле увернувшись от шарахнувшегося верблюда.
- Человек все-таки.

- Верблюд он и есть верблюд! - брюзгливо ответил Каух. - Никуда не денется со двора. Пусть побегает, охолонет.

Но верблюд бегать не собирался. Со двора донесся его голос, громогласно запевающий песню.

- Проклятье! Он же сейчас всех перебудит! Полгорода соберется!

И Кьяра опрометью выскочила во двор. А там - о ужас! - знаменитый философ в верблюжьем облике творил совершеннейшее непотребство. Он плясал, кружился и орал во всю свою верблюжью глотку. Кьяра почувствовала запах отличного вина, увидела опрокинутый чан и кажется начала что-то понимать.

Но времени уже не было. На крыльце постоялого двора стоял хозяин с отвисшей челюстью, а в окнах уже начали мелькать огни.

- В него демон вселился! - завопила Кьяра, пытаясь утихомирить разошедшегося верблюда. Не тут-то было! Длинные верблюжью ноги с острыми копытами опасно свистели в воздухе. Попробуй, подберись к пьяному животному в состоянии полной невменяемости.

Кьяра кинулась обратно в конюшню.
- Каух, сделай что-нибудь! Этот проклятый философ, похоже, напился!

Вдвоем они выбежали во двор. Магу уже некогда было изображать смертельно отравленного. Каух принялся бормотать какие-то заклинания.

А Кьяра тем временем объясняла хозяину:
- Видите ли, уважаемый, мы купили этого верблюда случайно. И продавец, заешь его мухи, как-то странно ухмылялся. В этого верблюда определенно вселился демон, а может даже и не один. Мы уведем его подальше и прирежем.

[MjavTheGray >>>]

- Пачо пачу перерро! - взревел Каух, выбрасывая вперёд ладонь. Некогда было разбираться с полузабытыми заклинаниями воздействия на разум, тем более что маг никогда не сравнится в таких тонких вопросах с силой священников... Поэтому бродячий маг, мысленно проклиная верблюда, без особых сантиментов просто лишил философа веса.

- Хватай его за хвост и пошли! - рявкнул он Къяре. - Там разберёмся, что делать с этой дрянью.

Хозяин постоялого двора попытался было показать рукой на опрокинутый чан с вином, но осёкся, когда взбешенный маг ткнул в его сторону пальцем, на кончике которого мерцали голубые искры - следы от общения с духами воздуха.

[Алеф >>>]

Оказавшись в воздухе, верблюд перестал реветь и даже забыл размахивать ногами. Наверное от удивления.

Но Кьяре некода было доискиваться причин столь быстрой смены поведения философа. Она схватила его за тощий облезлый хвост, свистнула Ирге (верная лошадь мигом оказалась рядом с хозяйкой) и опрометью кинулась со двора на улицу. Каух тяжело затопал следом.

Недолгий, но стремительный бег по темным улицам городка привел Кауха и Кьяру на окраину. Кьяра оглянулась - вроде никто не преследует.

- Куда дальше? - поинтересовалась она, переводя дух.

[Латигрэт >>>]

С полной головой, усталыми ногами и зверским голодом Айквен добралась до оставленных «подопечных», где в первую очередь узнала Страшную Историю Про Одержимого Верблюда. Быстро оценив, что северяне уже давно куда-то делись, наемница откинула покрывало, и, потребовав возможно более приличный обед, приготовилась слушать. Или не слушать, смотря кто будет рассказывать.
К концу трапезы картина произошедшего окончательно утвердилась в итак переполненном разуме южанки, заставив ее горько пожалеть об уходе. Впрочем, когда бы это сделать пришлось, а кто знает, что потом бы учудили северные наемники с этим... верблюдом. И еще учудят, да.
После таверны Айквен сделала крюк до своих комнат, снимаемых в редкостно мирном квартале – достоинства жилья были лишь в его безопасности, но вот иногда приходилось скрываться от собственных соседей. Особенно насчет причин разрезов в одежде, явно ножевого происхождения, или такого же свойства ран. И тысяче и одной причине, затем «приличной девушке» такое количество медикаментов временами... Оставив сумку с какими-то маловажными бумагами, второй чадрой, и запасенными лепешками на ужин (или завтрак), девушка третий раз сменила наряд, после краткого раздумья прихватила еще один метательный нож, и отправилась на поиски «исчезнувших» северян. Плюс – верблюда. Учитывая степень затертости крыши в конюшне, испуганный вид трактирщика, все таки подавшего приличный обед, и следы чьей-то попойки (может, это не северный демон двугорбого одолел, а копытное просто упилось?.. вдребодан), долгие поиски Айквен не грозили. Берем за рукав первого попавшегося уличного мальчишку и...
Благо, отношения самой Айквен с упомянутым мелким людом улиц были хорошими. В смысле, они старательно друг друга не замечали, но иногда общались. По делу.