Чужая Тьма-2, Война продолжается

[Сигмур >>>]

Серая тень...

Кендер под влиянием винных паров вовсю рассказывал историю о женщине с белоснежными волосами и горящим взором. Им никто не верил, ведь все знали, что кендеры любят всякие истории, особенно собственного сочинения. Все лишь согласно кивали головами и продолжали пить...

Лишь двое в этой комнате слушали внимательно, и знали что кендер говорить правду. Одним из них был толстяк, что чуть не подавился своим пивом, когда рассказчик упомянул амулет. Он быстро кинул монеты хозяину и вышел. За ним неспешно двинулась фигура в неприметном сером плаще. Этот человек появился здесь вскоре после начала смуты и каждый вечер стоял в стороне, как будто что-то ожидая. И похоже он дождался этого...

Выйдя из таверны, фигура неслышно и незаметно отправилась вслед за толстяком, что был одет в одежды библитекаря. Фигура шла за ним долго, но всегда тихо и незаметно. Ближе к полуночи толстяк достиг какого-то затхлого кабака и вошёл в него. Фигура тихо вошла за ним, но на неё никто не обратил внимания, посетителям показалось что это свой и они, бросив лишь мимолётные взгляды, вернулись к своим делам, сразу забыв о незванном госте...
Незнакомец занял место недалеко от толстяка и его собеседника и стал слушать.

К слову: одет был этот человек в серый плащ, на его голове был капюшён и небыло никакой возможности ни разглядеть его лица, ни узнать что он носит по плотно запахнутым плащём.

Сообщение отредактировал Сигмур - 8-11-2005, 19:46

[Scorpion(Archon) >>>]

- В этом нет никакой тайны, - Элтанас не собирался обманывать своих спутников, даже Даламара. Пусть это тёмный маг, пусть чёрные одежды всегда думают только о собственной выгоде - но у Даламара ведь были годы на то, чтобы переметнуться к Мелькору. Почему он этого не сделал? Выжидал? Нет, не верится. Он всё же не хочет служить никому, кроме самого себя... И в этом Элтанас его понимал. Какими бы разными они ни были, но всё же их объединяло что-то... Наверное - острое нежелание подчиняться тому, кто сейчас властвует этим миром. Всем миром, кроме Квалинести - и уж его-то он не получит!
- Вы знаете о том, что мои латы скованы из чешуи золотого дракона. От тебя, чёрный маг, наверняка не укрылось и имя этого дракона - Сфайрат, великий герой Неракской битвы, величайший из золотых драконов Кринна. Тебе ведомо то, что с ним случилось. Я же, притронувшийся к его наследию, получил благоловение - ибо обладаю теперь частью сил самого Сфайрата. Но с ним пришло и проклятие - меч Мелькора, что поразил дракона, передал этим латам частичку своей тёмной силы. Два духа живут в этой сияющей чешуе - и оба сулят мне помощь, каждый ради своей цели, ради Света или Тьмы. Я достаточно твёрд в своей вере и силён духом, чтобы подчинить Тьму в доспехе своей воле и использовать его силу... но если она всё же одолеет и поглотит меня... вы знаете, что делать. Убейте меня.
Всё это было сказано ровным голосом, спокойно и уверенно. Элтанас поймал взгляд Даламара и, усаживаясь у корней какого-то дерева, бросил вдогонку:
- Кстати, я вовсе не был испуган - просто боялся за Тессу. Она вскрикнула, и я решил, что могло что-то случиться... А теперь простите меня - мне нужно немного отдохнуть. Спокойного времени до пробуждения.

Первый раз за всё время Элтанасу не приснился кошмар - хотя и этот сон был по-своему страшен. Он просто видел себя и Элу на опушке квалинестийских лесов... давным-давно, ещё задолго до Нераки... Когда все думали, что Война Копья - самое страшное, что могло быть. Они скакали по деревьям, быстро и проворно, словно играя в догонялки - хотя в конце концов он неизменно догонял её. Им было весело, и они смеялись, а потом вдруг чуть ли не вместе оступились и упали на мягкую сочную траву. Хорошо, что ветка была невысоко... Там она первый раз поцеловала его. Там было так много счастья, там не было войны, тот мир был под опекой Паладайна и Мишакаль. И вот теперь он - новый Паладайн этого мира. Он должен защитить Свет и Добро. А где же она, его Мишакаль? Неужели в ледяных объятиях Чемоша?
А во сне оба они всё также смеялись... оба... живые... вместе...

Тем временем
Армия Квалинести двигалась в сторону Восточного Рога. Соламнийцы подбадривали друг друга, подбадривали и эльфов, хотя те были заметно сдержаннее. Воины шли и ехали уверенно, но достаточно быстро. С обозами приходилось передвигаться медленнее, но командир, Алатор Ут-Дарэл, твёрдо знал, что делает. На душе у рыцаря было не спокойно, и он не позволял себе рисковать всей армией, даже несмотря на то, что жизнь восставших в Восточном Роге зависела от этого. Это сражение могло обернуться крупной победой - или крупным поражением, но Ут-Дарэл предпочитал умереть в бою, а не отсиживаться за Барьером весь остаток жизни - такое могли позволить себе эльфы, жившие по несколько сотен лет. Человеку столько ждать не позволяли короткая жизнь и горячее сердце. Алатор ни в чём не обвинял эльфов, наоборот, он был им глубоко признателен за всё, что они сделали для других народов Ансалона... но сердце воина не могло смириться с положением "узника собственной свободы". Тем более, это было сердце соламнийского рыцаря.
Соламния... родина, которой он не помнил... Страна благородства и доблести, ныне лишённая их. Что ни говори, а даже под властью легендарных Рыцарей Тьмы ей было бы лучше - но только настоящих рыцарей тьмы, а не тех подлецов, выслужившихся из дорожных головорезов, какими теперь кишел их Орден. Алатор всегда мечтал увидеть, как над страной, которую он всегда, с первых вздохов почитал своей родинйо и святыней, снова будет виться знамя Рыцарей Света - знамя с короной, зимородком, мечом и розой... Такое же знамя вилось сейчас над их войском. Чтож... если они идут на смерть, то это будет благородная смерть... Если они победят... Что тогда? Неизвестно. Об этом надо будет думать после победы.

[Инэйлэ >>>]

Восточный Рог, улицы города

Две тени - одна повыше и постройнее, другая - пониже и коренастая - стремительно скользили по улицам города, избегая открытых площадей, где расхаживали патрули. Конечно, встреча со стражниками ничем не грозила - и кузнец, и талантливый не только в своём ремесле, но и в воинском искусстве лекарь были довольно известными персонами, но объянять, куда это они спешат постреди ночи ни человеку, ни гному не хотелось. Оба были крайне взволнованы возможными неприятностями, и торопились в расположенный неподалёку от городских стен дом-кузню-мастерскую Халласа, чтобы вместе разобраться в поведении артефакта. Чтобы совсем обезопасить себя от нежелательных встреч. Александр обострил свои чувства так, что теперь ощущал присутствие даже спящих на карнизах ворон - те были сыты после дневного пиршества за стенами города...
Они уже были у двери Халласова дома, как вдруг Александр замер - словно в тёплый полдень повеяло затхлым холодом подвала - так ощутил он некое существо, приближающееся к ним из-за стены. Он мгновенно замер, вызвав короткое недоумение гнома, и прислушался к своим ощущениям. Вздрогнув, сотворил короткую молитву и прикрыл глаза, а когда открыл, то в них застыл ужас. Он пронептал:
- Скорее, Халлас, за мной! - и со всех ног кинулся дальше по улице, преследуемый шепотом ругающимся гномом. Александр добежал до перекрёстка, свернул влево на более узкую радиальную улицу и прибавил ходу. Ещё секунд десять безумной
гонки - и он замер как вкопанный. Отставший гном сумел затормозить, а даже если бы и не сумел - человек изо всех сил вцепился в него и удержал на месте, зажав нос и рот. Губы жреца непрерывно что-то шептали, а глаза не отрывались от отвратительного пятна на мостовой, медленно растекающегося зловонной лужицей...
- Халлас, живо в дом, - негромко, но твёрдо произнёс Александр, закончив первую молитву, - принеси тот большой горшок с крышкой, совок и скребок.
Гном сорвался с места - то, что осталось от птицы, само по себе было достаточным стимулом, а уж когда друг начинает говорить ТАКИМ тоном...
Александр тем временем подошёл к останкам ястреба поближе и сделал несколько пассов над ними, негромко напевая молитвы защиты и очищения. Точнее, так их называли, а действие их было куда шире и глубже, нежели могли описать простые слова на любом из языков Кринна... Он уже давно ощущал присутствие вернувшегося гнома, но не оторвался от моления до того момента, пока не был уверен в том, что смертоносный "подарок" от служителей Мелькора не сможет причинить горожанам вреда. Взяв у Халласа принесённые предметы, он аккуратно собрал останки в горшок и закрыл его, усилив крепление крышки жреческими чарами.
- А теперь что? В горне эту дрянь пережечь? - не выдержав, спросил гном.
- Нет, Халлас. В горн пойдут скребок и совок, а ЭТО отправится обратно к пославшим его. Пусть жрецы Мелькора сами разбираются со своими отходами, может быть, это отучит их играть с Чумой Моргиона.
Говоря это, Александр жестом приказал гному скинуть плащ и завернул в него совок со скребком. Пропев молитву, жрец взял в одну руку горшок, другой ухватил свёрток и сопровождаемый Халласом, отправился на стену, туда, где стояли катапульты. Им повезло - там дежурил один из пациентов Александра и без лишних разговоров согласился отправить врагам "посылку". Они дождались полночной перемены ветра, и механизм при помощи попутного ветра с лёгкостью забросил относительно лёгкий горшок в пределы лагеря Чёрных Рыцарей.

Халлас раздувал горн, Александр молился. В пламени погибал свёрток с коснувшимися заразы предметами. Наконец жрец замолчал и гном решился задать вопрос:
- А... Почему ты решил, что там, в лагере, есть жрецы Мелькора?
Александр несколько секунд помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом заговорил:
- Потому что создать и отправить к нам очаг Чумы Моргиона мог только жрец. Способных на это не-жрецов можно пересчитать по пальцам одной руки, и не думаю, что рыцари притащили сюда кого-то из них. Хм... Откровенно говоря, Халлас, я ждал вопроса о самой Чуме...
Гном фыркнул:
Ты ведь не учишь меня ковке и литью, так? Ты знаешь, что это моя работа. Вот и я полагаюсь на твоё мнение в некоторых вопросах... Логично?
- Логично, - устало улыбнулся Александр.
_____________________
Новое написал в обсуждение. Там же ранее инфа по Восточному Рогу и Гавани.
Хигф

Сообщение отредактировал higf - 8-11-2005, 22:08

[Гадюка >>>]

Небо. Звонкое и холодное, украшенное россыпью звезд, словно россыпью нот. Каждая звезда поет свою песню, но прислушиваться нет времени. У Огня редко бывает время слушать. Ему чужд далекий вдумчивый блеск звезд, его удел - стремленье, его жизнь - танец.
Я слишком долго сидела на цепи и копила силы... Лишь на мгновенье мое сознанье задержалось на гребне хребта, чтобы победоносно обозреть долину и вдохнуть морозный воздух гор. И я рухнула вниз, набирая скорость, пожирая рыжие сосны, дробясь на реки пылающей ненависти, любуясь своим отражением в гранях льда на соседних вершинах. Вся долина окрасилась моими цветами, и даже стены крепости стали ржавым пятном, метнулись отблески меж деревьев, метнулись тени на снегу... Это движенье - моя радость, эта битва - мое ликованье, этот час - час моей силы.
Кричите, смертные, плачьте, трубите тревогу - все едино. С кем вы собрались воевать, уж не со мной ли? Я не замечу обнаженного вами оружия, я с равной алчностью сожру и клинки, и знамена, и плоть. Бегите, бегите, бегите, и если сможете спастись, помните, помните, помните и рассказывайте детям, что есть моя ярость... Пусть ваши менестрели споют о моем торжестве над Ард-Гален! Мне все равно, кто с кем чего не поделил, мне все равно, кто из вас Свет, а кто Тьма, я не вижу разницы между Жизнью и Смертью - одним я дарую гибель, другим спасенье. Я есть Ярость, я - Огонь.
Но холодный пот прошиб рыжеволосую девушку, что ехала с Илласом и Бейнином, когда она вдруг поняла - это не ее взгляд мчался над верхушками сосен, это не она со злорадным торжеством выжгла долину, а Огонь Кринна ничего не знал об Ард-Гален... Джигеши с трудом скрыла охватившее ее волнение и ощущение того, что она залезла туда, куда залезать еще рано... А может не стоит и вовсе. Но сколько вопросов разом возникло, и что обидно - скорее всего все без ответа!

Прочь, прочь видения, Огню ли сожалеть о прошлом, тем более чужом?

Джигеши оглянулась на спутников и украдкой зажгла язычок пламени между ладоней. Она хотела проверить то нехорошее предчувствие, что охватило ее в Утехе, когда взор стихии застлала пелена. Язычок ласково лизал ладони, но не поддавался. Огненная нахмурилась. Неимоверным усилием она заставила его раскрыться и увидела себя со стороны - как будто смотрела на свое лицо из собственных рук. Джигеши расслабилась, поправила выбившуюся прядь волос и восстановила дыхание - этот детский фокус отнял слишком много сил. Вопросов возникло еще больше. Неужели то напряжение, которое дало ей возможность наблюдать за битвой в Утехе, разом исчерпало ее возможности? Но раньше такого не было. А если исчерпало, то как и когда они восстановятся? И восстановятся ли полностью? Что-то подсказывало Джигеши, что дело не в ней... Как будто одна из тысячей нитей, связывающих Стихию и Воплощение, порвалась. А может, между Стихией и Кринном прошла трещина... Аора почувствовала тоже самое, а Дангина? Повлияло ли расползающееся равновесие на Воду? Если да, то как? И как это скажется на битве Воды и Огня?

Прочь, прочь мысли, Огню ли тревожиться о будущем, тем более не скором?

Гораздо больший интерес у Джигеши вызывали ее спутники. Все-таки это не Мелькор, не Джеян и не Аора, это настоящие, живые люди. О чем они думают? Чего просят у богов? О чем печаляться и мечтают? Как это так - жить на земле всего несколько десятков лет? Рассердятся ли они, если элементаль нарушит молчанье и заговорит с ними? Джигеши мучительно подбирала тему для разговора, ведь ее небольшой опыт подсказывал, что у смертных фраза "давайте о чем-нибудь поговорим" должна вызывать в лучшем случае удивление. Впрочем, все ее душевные терзания отражались на физиономии, как в зеркале.

нрпг: посту возможно предстоит правка.

[Иридия >>>]

Библиотекарь расценил брошенный в свою сторону взгляд, как разрешение начинать. Набрав полную грудь воздуха, он выпалил на едином дыхании:
- я знаю, чем вы занимаетесь. Мне нужна ваша услуга. В городе появилась вещь, которая мне необходима. Это простая безделушка. Вы найдете ее у девушки, что пришла сегодня утром в город. Она не носит оружие. Путешествует одна, без спутников. Не думаю, что у вас возникнут с ней проблемы. – Тут он перевел дух и продолжил. – Деньги не проблема. Сейчас задаток, когда принесете амулет (библиотекарь не заметил, что проговорился) - оставшаяся часть. Если все сделаете быстро, получите сверх того десять процентов. – Он на миг запнулся, вспоминая, что забыл сообщить. – Ах, да! Узнать ее легко. У нее белые, как снег, волосы, голубые глаза. Да и вообще она отличается от девиц Палантаса. Наконец, библиотекарь замолчал. Вытер утратившим прежнюю белизну платочком намокший лоб и уставился на «собеседника», ожидая его решения.

[SkyDragoness >>>]

Странные мысли начали приходить в голову черной…Непонятные, никогда раньше не посещавшие ее. Песня эльфа коснулась струн еее души, струн светлых и они отозвались тихим, едва уловимым печальным звоном. Драконэссе вдруг поняла, что мир вокруг нее полон злобы и ненависти и она в силах изменить это. Что она способна зажечь новые звезды - звезды путеводные во мраке ночи, огоньки надежды.
Мирэ тряхнула головой, отгоняя внезапно нахлынувшие видения и мечты. Что с ней случилось? Сейчас не время заниматься подобной ерундой. Карп закончил петь и драконэсса вновь стала прежней. Или все же - не совсем?...
Мирэ задумчивым, невидящим взглядом обвела поляну, потом глаза ее остановились на Фиске. Пару минут она сидела неподвижно, глядя в одну точку, словно пыталась сформулировать какую-то постоянно ускользавшую мысль.
-Послушай, Клык - наконец обратилась она к нему - ты знаешь, что творится с вашим магом?
- С этим? - Эссен обернулся, так словно впервые увидел мага - так или иначе, он тоже находился во власти песни эльфа. - С Утехи такой, сначала неплохо колдовал, а потом - как подменили, стал сам не свой - то к Мелькору взывает, то пытался элементаля на путь истинный наставить.
Наемник нервно рассмеялся.
- А если точнее - он такой, после жреческого лечения.. как бы сейчас проповедь читать не начал...
- Это-то мне и не нравится. Я чувствую две ауры. Будто - две личности сосуществуют в одном теле. Он с ума сходит - вот что мне думается.
- Остановитесь неверные! - Вырвалось из глотки Фиска с хрипом, и он зло сомкнул челюсти, вновь принимая невозмутимый и отрешенный вид.
- Да хоть бы и так? Что ж его, кончать теперь что ли? - Клык мало понимал в магии, к его же собственному сожалению, но отлично выучил фразу - нет человека, нет проблемы.
Мирэ в сердцах стукнула рукой по колену.
- Что за бред? Это, естественно, не выход. Но какая польза в сумасшедшем? Никакой. Я же...могу попробовать - драконица облизала внезапно пересохшие губы - вернуть его. В случае удачи - он будет совершенно здоров. В случае провала....
- Его придеться убрать, - хмыкнул Клык, вспоминая как маг сам попросился в отряд. - Легко пришло, легко и уйдет. Он в твоем распоряжении.
- Обездвижь его. Я имею в виду - свяжи, если есть чем - так будет легче. И еще - что бы со мной не происходило - не вмешивайся. Иначе будет только хуже. Я вернусь в любом случае.
Клык молча кивнул, поднялся с земли рывком, вскидывая тренированное тело, и двумя прыжками добрался до мага, опустив ему на голову рукоять кинжала раньше, чем тот успел слово сказать. Тело безвольно повалилось на землю, и тут же Эссен связал Фиска его же поясом, удобно устроив руки за спиной.
Раф и Карп опешили от такой прыти командира, но он знаком приказал им не вмешиваться.
- Приступай, Мирэ, - коротко бросил Клык.
Драконэсса села на землю около мага и двумя пальцами коснулась его лба, шепча слова связующего заклятия. Пока она просто пыталась понять, что с ним произошло. Практически ничего нового Мирэ не узнала - две астральные сущности боролись за это тело, две воли сошлись в противоборстве, каждый желал одержать врх и управлять телом самостоятельно. Все весьма туманно, похоже на обычное раздвоение личности. И все же черную терзали сомнения - все это казалось ей весьма странным. Человек со слабой волей магом стать не мог, тнм более - магом неплохим. Так как же тогда он допустил такое??Почему не мог справиться?
Драконэсса фыркнула, убрала пальцы от лба мага и прижала правую ладонь к своему лбу, а левую - к его сердцу.
- Тьма Извечная, Тьма Изначальная, дай мне силы! Ту, что темнее крови, сильнее шторма, яростней степного пожара. Эл сэррэнэ дласс! Нет путей для меня закрытых! Нет недоступных дорог - будь то земля, или воздух, или астрал...Или астрал! Сьяниилен! Сьяниилен!
Тело девушки конвульсивно дернулось затихло. Кажется, она перестала даже дышать, сердце ее не билось. Астральный двойник Мирэ сейчас находился рядом с двойником Фиска. И напротив Бартека.
- Нет Бога кроме Мелькора, - донесся раскатистый бас Бартека. Здесь, в астральном мире он был иным, нежели в мире, где его настигла эльфийская стрела. Не жирная орясина, с заплывшими глазками - но могучий мужчина с окладистой русой бородой, облаченный в вороненый доспех, и державший в руках булаву - таким он был на пике лет, в годы когда нес слово Мелькора в иные земли.
Фиск же напротив казался жалким, забитым, с поникшими плечами и потухшим взором, он явно терпел поражение в схватке воль.
- Драконица, - грозно произнес жрец. - Ты служишь не тому божеству...
- Я не служу никому, кроме самой себя - дерзко ответила Мирэ, глядя ему в глаза. Теперь ей многое становилось понятно. Но осознание этого также открывало ей глаза на трудность задачи. И это девушке совсем не нравилось. Стараясь с максимальной пользой использовать крупицы времени, она железной хваткой вцепилась в плечо мага и с силой тряхнула его, надеясь, что он выйдет из той апатии, в какой находится и поможет ей в этой борьбе. Борьбе за душу. За жизнь. Не больше, но и не меньше.
Маг поднял на нее глаза полные боли и страдания, куда исчезла его жажда славы, где его честолюбие - смирение пришло на смену ему. Он был слаб, в этой битве он уже потерял свою душу, сломленную словами жреца, но сейчас схватился за единственную соломинку, за руку помощи, протянутую бывшим противником.
- Все служат Ему, - ответствовал жрец, сделав шаг вперед. - Люди ли, эльфы ли, драконы... Пади ниц!
Он вознес булаву и она осветилась темным пламенем, готовым обрушиться на девушку.
Фиск подался назад, в страхе следя за действиями жреца, но пальцы его плели узор заклятия - здесь, в астрале он мог колдовать без устали и ограничений, накладываемых физической оболочкой.
Это битва на смерть. Никаких уступок, никакой пощады.
- Никогда! - Мирэ резко прыгнула вперед, поднырнула под руку жреца и оказалась за его спиной. Он не мог так же внезапно остановить движение своего тяжелого оружия - и это дало девушке преимущество. Драконэсса прикоснулась ладонью к его спине, шепча слова Силы - и ладонь ее стала раскаленной, словно клеймо она до кости должна была прожечь плоть жреца. Точнее - плоть души.
- Мелькор, направь руку мою! - Выдохнул жрец, опуская черно-огненную булаву, но противница успела ускользнуть от удара. Маг не успел - он как раз вскинул руки, направляя в сердце жрецу, желавшему забрать его тело сотни смертоносных жал, когда тяжелая булава перебила ему кисть. Серебристые сгустки пронзили астральную плоть, отбрасывая жреца назад, на раскаленную ладонь драконицы.
Прожигая доспехи, она достигла его естества, самоей души Черного Жреца, что звался Бартеком, и боль разлилась по астральной проэкции священника, лишая его рассудка. Он пытался развернуться, отклонился, заламывая свободной рукой руку девушки, и, отбросив булаву, нанес ей удар в грудь кулаком, обратившимся в подобие черного клинка.
- Во имя Твое!
- Арррр! -что было в этом крике - ярость драконэссы, боль девушки или все вместе - кто смог бы разобраться? Великая Тьма, какая боль! Миреналисса успела кое-как уклониться, но все же не до конца, и черный клинок прошелся аккуратно между ребрами. Брызнула не кровь, но Сила и девушка поняла, что ей с каждой минутой все сложнее творить заклятия, что вскорее ее вообще может"выкинуть" из этого плана бытия. "Ну уж нет!" - Мирэ заскрежетала зубами, зажимая левой рукой рану на боку. Сила воли тоже кое-что сейчас значила.
- Бей же!! - крик магу. Сама же она отчаянно плела заклинание ментального исцеления.
Впрочем, вряд ли этот жрец теперь сможет быстро реагировать. Темный огонь - явно не слабое заклятие.
Бартек рванулся вперед, продолжая заламывать руку девушке, и пытаясь вырвать ее обжигающую ладонь из спины. Человек давно уже скончался бы от подобных ранений, но не дух, заключенный в Астрале. Не обращая более внимания на ничтожного колдуна, он ринулся назад, желая придавить собой пронивницу.
Возможно именно это его и сгубило - Фиск, едва сдерживаясь от немого крика, не чувствуя повисшей плетью руки, разбитой булавой, плел новое заклятье, оформившееся в кинжал, сотканный из чистейшей Тьмы. Лезвие, вошло под ребро Бартеку, проворачиваясь и иссушая неупокоенный дух истинного жреца.
Внезапно захват ослабел - жрец Мелькора постепенно становился призрачным, как и положено выглядеть духу. С каждой минут тело его становилось все прозрачнее, пока не исчезло. Мирэ и Фиск, точнее, их разумы, остались наедине и драконэсса торжествующе улыбнулась, чтобы в следующий миг почувствовать ужасную слабость. Сдержав вскрик она упала, на бок, глаза ее закрылись.
Девушка, сидящая рядом с магом резко, будто конвульсивно, дернулась, убрала ладонь, закричала что-то, попыталась встать, но не смогла пройти и пары шагов, упала навзничь на траву. Сердце ее билось часто-часто, но дышала она
ровно, словно спала и ей снился кошмар.
Фиск резко раскрыл глаза, дабы окружающие могли прочесть в них ужас самой бездны. Рука его неестественно вывернулась, сама собой, так словно он сознательно сломал ее. И рассмеялся столь безумным смехом, что стоящий возле него Клык в ужасе отшатнулся.
Позади лежала, вздрагивая всем телом драконесса, так же лишившаяся сознания, и Эссен Майриган дорого заплатил бы, дабы узнать, что все же произошло там, в закутках омраченного разума этого безумного мага.
Хлесткий удар по щеке ладонью должен был привести девушку в чувство.
Драконэсса почувствовала боль и, резко встряхнув головой, села. Коснулась рукой щеки, метнула гневный взгляд на Клыка....и еле удержала себя от того, чтобы бросить на этого ничтожного смертного, сменив облик, и разорвать его в клочья. Да как он смел! В ее взгляде читалась такая ненависть и презрение, что лучше было бы Клыку сейчас извиниться.
Бывший капитан, а ныне дезертир, искривил губы в подобии улыбки, поймав взгляд драконессы.
- Ну что, Мирэ, вправила мозги нашему болезному? - Голос звучал ровно и без эмоций, так словно он сидел в кабаке и разговаривал со старым дружком-собутыльником, а не драконессой, пусть и принявшей облик симпотичной девушки.
С трудом сдерживая ярость, Мирэ все же соизволила ответить:
- Как видишь...
Он обернулся, бросив взгляд на мага, бьющегося в конвульсиях. На чудесно исцеленного он не походил даже с большой натяжкой.
- Вижу, - коротко ответил Клык, решив больше не испытывать судьбу. - Может его успокоить как - нибудь?
- Твои методы подходят только для вечного успокоения - ядовито усмехнулась Мирэ, грациозно поднялась на ноги и подошла к Фиску. Драконэсса положила руки ему на плечи и взглянула в глаза. "Успокойся. Прекрати. Возьми себя в руки. Приди в себя. Будь собой..." - тихонько шептали ее губы и взгляд мага постепенно начал приобретать осмысленность.
Клык ощерился, приняв колкую фразу девушки за комплемент.
Маг же тем временем медленно но верно стал засыпать, крепким, здоровым сном, которого был лишен с тех пор, как день назад в него вселилась душа черного жреца. Душа, которая уже неслась на встречу с Мелькором.
- Нам бы тоже не мешало вздремнуть, впереди дорога дальняя, - бросил Эссен, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.
- И казенный дом, - хмыкнул Раф.
- А это уже лишнее, - одернул его эльф.

[higf >>>]

Ангбанд
Черный Вала шел по коридору, охранники двигались за ним на расстоянии нескольких шагов. Ковер приглушал шум шагов и лишь иногда позвякивало оружие в руках телохранителей. Легкое дуновение воздуха от вентиляционных шахт разносило по коридорам почти исчезающий запах горных трав, который могло различить только обоняние Мелькора. По дороге он бросил взгляд в окно во внутренний двор. С высоты был различим крошечный огонек и фигурки вокруг него – видимо – грелись караульные. Внезапно пламя как будто приблизилось, бросившись в лицо, и невесть с чего стало жарко от нахлынувших огненным валом воспоминаний.
Темный Властелин остановился, сделал шаг к окну, почти на ощупь оперся на подоконник, не отрывая взгляда от огня и делая левой рукой знак охране, чтоб не беспокоились. Он сам не понимал, почему так внезапно и с такой силой вспомнилась Дагор Бреголлах…
Он долго ждал этого часа, ждал несколько долгих веков с тех пор, как гордые пришельцы из Валинора опрокинули его первую армию, выставленную против серых эльфов. Века в подземельях Ангбанда, потраченные на накопление сил. И заклинание, в которое было вложено все искусство и вся мощь, остававшиеся в его распоряжении тогда. Увы, не те, что сейчас, он слишком много вложил в свои творения.
Тогда он так же смотрел вдаль, и отблеск всепоглощающего огня, превращавшего зеленый Ард Гален в сожженный Анфауглиф, плясал в его глазах. Горела трава, горели деревья, горели оказавшиеся там Нолдор и их кони. В черных безднах глаз Владыки Тьмы не было жалости к тем, кто ненавидел его и бросал оскорбления, торжествуя. К тем, кто не мог и не хотел прислушаться к иной стороне, наконец, просто к врагам. Тот, кто больше четырехсот лет просидит в осаде, поймет его. Отблеск вызванного им буйства огня превращался в торжество на лице.
Эльфы, бессмертные и прекрасные, оказались такими же застывшими в красивом совершенстве. Им не по пути с его планами, и эльфы должны уйти. Не забыл он и презрение, испытанное в землях, называемых ими Благословенными…
Теперь рухнет осада, а затем пойдут вперед его армии, которые поведут Барлоги и старший из драконов – Глаурунг…
Черный Вала вспоминал, ждала охрана, мигало пламя костерка, минувшее смешивалось с нынешним, то двигалось в его мыслях плавно, то шло скачками…
Вот он смотрит глазами магии, как пламя встречает стены небольшой крепости, слизывает со стены часовых, поднимается огненной стеной вокруг стены каменной, затем немного опадает и обходит ее, сжирая высокие сосны. А за ним идут орки, и вскоре армия вливается в разбитые тараном ворота…
Исчезают эльфийские княжества, освобождая место для новых городов. И воспоминание не менее мрачное, но куда менее приятное, которое он никогда не любил, но сейчас не мог освободиться от текущей мысли – серебристой стрелой вздымает пепел конь Верховного Короля Нолдор Финголфина, и все шарахаются с пути обезумевшего от горечи и ярости эльфа… Поет труба, вызывая Мелькора-Моргота на поединок. И он выходит из железных ворот. Он никогда не уклонялся от открытого боя, а что может угрожать ему, Вала от рук эльфа. Но эльфийские короли и их оружие всегда обладали определенной силой магии, а в тот день он почувствовал скрытую поддержку силы Валинора, незримо стоявшую за Финголфином. И огромный орел, глаза Манвэ, кружился в вышине…
Его Гронд безрезультатно рассекал воздух, хотя мог бы сокрушить горы,, а верткий эльф наносил раны, неопасные для его тогдашнего гигантского тела, но болезненные. Конечно, такой темп нельзя держать вечно, и в конце концов удар свалил Финголфина наземь, но это не принесло радости. Его меч пронзил наступившую на него и превратившую в кровавое месиво ногу, а затем Торондор, вырвавший из-под ног то, что осталось от короля, резанул острыми. как бритва, когтями по лицу.
И Светлые братья Валар постарались, чтоб ни одна из этих ран так и не зажила и причиняла как можно больше боли. Так было десятилетиями, до самого заточения за Стену Мира…
На этом месте наконец прилив памяти отхлынул вновь, так же внезапно, как и поднялся.
Стражники, особенно тот, что помоложе, кажется, его зовут Валд, припомнил Мелькор, смотрели с благоговением и некоторым испугом. Хозяин Кринна улыбнулся, кивнул и зашагал дальше в комнату, где хранились подробные карты интересовавших его областей. По пути он успокаивал разбушевавшиеся мысли и пытался понять, что же их вызвало.

[Heires$ >>>]

…Аора… Последние отзвуки имени бились в голове Водной. Оболочка, в которую была заключена её сущность по воле эльфийских магов, казалась невыносимо тесной. Элементаль была больше, нежели это тело: она была морем, бушующей речкой, каплей росы на нежном зеленом листке… Границы разума разорвались, и Дангина устремилась по скользким камням, взбиваясь в пену, хлестнула волной по песчаному берегу, пролилась каплей дождя в далеком краю…
Это единение с родной стихией было столь полным, даже больше, чем в те минуты, когда она растворялась, отдыхая на дне реки.
Неожиданно горечь наполнила её рот - отвратительный привкус, чуждый всему живому. Элементаль потянулась к источнику зловонного яда, он казался таким далеким, таким незначительным, но слишком ощутимым. Речка несла свои смертоносные воды в маленькое озеро. Дангина сжала кулаки в бессильной ярости, кто-то осквернил её стихию, а она была не в силах остановить распространяющуюся смерть. Ненависть к Огню стала почти нестерпимой, Водная была уверена, что именно повелитель Джигеши причастен к этому. Её помощь людям начинала обретать смысл…

[Гадюка >>>]

Бэйнин пару раз хотел что-то сказать Илласу, намекнуть, или же просто сообщить, но всякий раз косился на огневолосую спутницу, и вжав голову в плечи, сникал - пухленький, невысокий лекарь так не любил ничего сверхестественного, старался сторониться магии и жрецов, что иногда его даже подозревали в сговоре с Квалинести, но он умел защитить свое доброе имя от посягательств врагов, ссылаясь на протекцию генерала Илласа.
Сам Кривин со скучающим видом обозревал окресности, размышляя о бренности бытия, и собственном месте в пространстве и времени, а в частности о том, чем ему грозит побег серебрянной драконицы, если раскроеться его непосредственное участие в оном.
Краем глаза отметив скучающее (надо же, оказываеться они могли испытывать какие-то эмоции) выражение на лице элементали, он решил немного разрядить обстановку, хотя о чем говорить с существом, чей возраст исчисляеться тысячами лет?
- Хороший воздух в этом лесу, целебный, - наконец произнес он, поскольку ничего более интересного ему в голоу не пришло, а лесной воздух, и бодрящий ветерок (наверное тоже дело рук второй элементали) действительно имели место быть.
Накапливающееся между спутниками напряжение исчезло. Элементаль повернулась, возможно чуть быстрее, чем это сделал бы смертный, сверкнула лукавыми глазами и улыбнулась. Правда, тема для разговора была выбрана потрясающе глубокая и наболевшая, но что ж поделать, если другой не нашлось... На мгновенье задумавшись о том, а не подразумевается ли под этими словами чего-то более насущного, Джигеши согласилась:
- Насчет целебности утверждать не буду, но в присутствии Аоры чистый свежий воздух нам обеспечен.
Иллас чуть по лбу себя не хлопнул, это ж надо - о врачебном применении воздуха начать разговор с существом, мягко говоря не слишком живым в понятном смысле этого слова. "Стареешь генерал, стареешь". А ведь на языке вертелся другой вопрос, совсем другой, о прошлом, далеком прошлом.
- Столь же чистый как в горах Нераки, - размеренно произнес он. Столько лет назад он желал узнать, что же произошло там на самом деле, в битве определившей лицо мира, и теперь рядом с ним ехало существо, принимавшее участие в той войне. - Ты.. Вы помните о Неракской битве, миледи?
Резкая смена темы, оставалось лишь надеятся, что огонь примет это как должное, но смотря на предостерегающее лицо Бейнина, еще сильнее вжавшего круглую голову в плечи - врядли.
На лице Джигеши вспыхнуло (по другому и не скажешь) удивление. Хотя... Что может спросить существо, живущее на свете менее сотни лет, у воплощения вечной стихии? О прошлом, которое ему неведомо так же, как и будущее...
- Разве в рассказах о той битве не упоминается имя огненной элементали? Ее звали Юттрей... - Взгляд девушки скользнул мимо генерала и лекаря и в ее глазах мелькнуло мрачное жестокое пламя. Такое же, как у предыдущего воплощения. - Воздух в Нераке горький...
- С привкусом пепла, - кивнул Кривин. Там, возле Ангбада, где горит неугосимое пламя, а дальше, по склонам он становиться гораздо приятнее. - Я считал, что Элементали связаны друг с другом? Или это не так?
Огненная пожала плечами.
- Аора не помнит своих предшественников. Я помню... Не знаю почему. Я помню Неракскую Битву. Считайте, что я видела ее глазами Багровой Ярости.

Думвинг, прошипел что-то спутнику, сивак хмыкнул и отвернулся, не желая ни помогать, ни препятствовать, и драконид направил лошадь к генералу, с опаской косясь на элементаль, он , поровнявшись с конем генерала, прошептал, надеясь что его не услышет огненноволосая (или же наоборот, надеясь что услышит):
- Генерал, вы должссны сссссснать, - он посмел перебить беседу генерала с элементалью, и Иллас прекрасно понимал, что информация, которой он распологает, должна быть весьма ценной. - Возссдушшшшная, она хочет всссстретитсссся ссс водной... в тайне ото всссех...
Возможно впервые за годы жизни, Думвингу было страшно... страшно за собственную жизнь. Ведь только что он раскрыл тайну Черного Маршала.

Произошедшее повергло элементаль в шок. Думвинга спасло чудо. Если бы на месте Джигеши была Юттрей, она подарила бы наглецу целую минуту всепожирающего огненного ада. И смерть. Это змеиное отродье посмело ее перебить. Эта разменная монета посмела подслушивать Черного Маршала. Это ничтожество посмело упоминать в ее присутствии... о Воде!!!
Но мысли Джигеши слишком перепутались и с лихорадочной скоростью метались в голове, так что драконид отделался слегка задымившимся седлом и неприятными ощущениями в области шеи. Кровь билась в висках. Что же дальше... Как же так... С одной стороны, Огненная подчинялась (и то это вопрос) лишь Мелькору, а не Джеяну. Но к Кривину она не имела вобще никакого отношения. Хотя не побежит же она докладывать маршалу, что его подслушали, и Иллас знает о затее Аоры? Аора это вобще номер... Встретиться с водной... Но ведь Джигеши тоже тянуло к Воздушной, почему бы Воздушной не тянуться к Воде? Отношения элементалей едва ли проще человеческих. Что может сделать она, Огненная, в такой ситуации? Остановить Аору? Глупость. Попытаться отговорить ее? Еще больший бред. Наблюдать? Бессмысленно. А что если Аора перейдет на сторону Света? Нет, там же Твердь. Но Земля и Воздух не испытывают друг к другу такой ненависти, как Огонь и Вода. О чем только думает Джеян? Хотя ему лучше знать смысл слова "любовь". Что же делать? Стоит ли вобще показывать кому-либо, что она слышала то, что сказал драконид?
Все эти мысли мелькали в голове Джигеши гораздо менее четко и логично. Короче говоря, в голове был хаос. Но молчать Огненная еще не научилась, и поэтому, уставившись в гриву своей лошади, негромо и мягко произнесла:
- Генерал, простите что вмешиваюсь, но кажется личные дела элементалей не должны вас интересовать...
Сказать, что ее голос был холодным, никак нельзя. Скорее наоборот, в нем слышался хищный шелест рвущейся наружу обжигающей лавы...

[Иридия >>>]

нрпг: отыгрыш чужого персонажа с разрешения мастера

- Нет. – Ответил Гаррет. Допив пиво из кружки, он уже собирался вставать, когда библиотекарь схватил его за рукав.
- Как «нет»?! Почему «нет»?! – залепетал тот, - постойте…
- Я сказал: «нет». – Он отмахнулся от надоедливого заказчика и вышел из таверны.
Почему Гаррет отказал библиотекарю, так и осталось загадкой. Может, его не прельстил потертый вид неуклюжего толстяка. Может, не поверил, что у того есть приличные деньги для оплаты услуги. Может, у него уже появилось новое задание, и он не хотел браться за другое, не выполнив первое, может… может… да что угодно, но итог был один: поверженный отказом библиотекарь невидящим взором смотрел на дверь, через которую вышел Гаррет.
Скупая слеза показалась на его толстом, морщинистом лице. Он медленно вытер ее рукавом и кряхтя поднялся со скамьи. Ему казалось, что жизнь закончилась, и ему больше никогда не видать власти. «О, ушедшие боги, за что вы так суровы со мной!» - причитал он про себя, выходя из таверны, весь жалкий и побитый, как дворовая собака. Так и шел библиотекарь к себе домой, понурив голову и плохо соображая, какой путь он выбрал. Дорога же его проходила по самым мерзким и грязным, без единого фонаря, дворам и переулкам Палантаса, полностью соответствуя состоянию нашего путника.

Сообщение отредактировал Иридия - 10-11-2005, 16:50

[Черон >>>]

Отряд приближался к Гавани, в данный момент пережидая короткий привал, а Тарим не чувствовал ничего. Остался за горизонтом лес, пропал в белесой дымке, словно его и не было - и с ним в гиганте-элементале что-то замерло. Он по-прежнему молча мерял дорогу на своих двоих, но птицы и мелкое зверье, что раньше по ночевкам частенько пережидало темноту в тени спящего Тверди, сейчас даже не подходили к нему. Чувствовали, наверное - Старший не хотел говорить как всегда, в безмолвном единении мыслей и чувств, в сладко накатывавшем чувстве спокойствия и величия...

Чужая волшба жреца Моргота рассеялась недавно и Твердь окунулся в объятия Матери. Он не спал, как впрочем и никогда - но сейчас его слияние с Землей стало чем-то большим, нежели прежде - так, что он чувствовал все телом, как ворочаются спящие сотоварищи и даже более того - как скользят по Ее изборожденному морщинами лику тени плывущих в небе облаков. Песня, глухая и изобилующая низкими обертонами мелодия-резонанс, мелодия-сон, мелодия-покой. Он вспомнил откуда-то, что мертвые, упокоенные в земле, засыпают навечно, в отличие от сгоревших в огне - а потом потерял себя в глубоком чувстве всеобъемленности.

Ночь проходила, а с лица Тарима до сих пор не стерлась доверчивая детская улыбка. И до такой степени уместной казалась она у приземистого крепыша-здоровяка, покрытого еще свежими рубцами и шрамами после битвы, что верилось - будь на его месте закорнелый злодей, погрязший в крови и смерти - и он бы вспомнил, как когда-то улыбался матери... вспомнил и дрогнул во внезапно ожившем сердце своем.

И даже сам темный бог...

Впрочем, об этом не стоило.

[Сигмур >>>]

Серая тень...


Толстяк неспеша брёл домой, расстроенный отказом. Самыми тёмными и мрачными переулками, он незамечал куда брёл, поэтому незаметил тень, что двигалась за ним от самого кабака.
и был очень удивлён внезапно возникшей фигуры на его пути. Библиотекарь чуть не подавился свом страхом. Незнакомец был закутан в плащ и в лица невозможно было рассмотреть. Да и ночь уже на дворе.
Человек, а незнакомец был похож все-таки на него, приблизился к опешившему толстяку и тихим голосом произнёс:
- Я возьмусь за ваш заказ... Только мне нужно как можно больше информации о той женщине... Вы согласны?

[Last Unicorn >>>]

Литас обещал оторвать маленькому поганцу уши, переломать пальцы и подстричь под нуль, но это не действовало - кендер продолжал воровать все, что ухитрялся обнаружить в карманах спутников. Более того, дважды исчезало бабушкино кольцо с безымянного пальца, отцовский перстень, кожанный ремень, кинжал, десять золотых, сорок медных и пятнадцать серебрянных монет, а точнее - все сбережения разведчика.
Но впечатления от похода были бы не полными, если бы Литаса не изнуряли сомнения по поводу познаний проводника в данной местности - ибо они уже битый час блуждали по кругу... или квадрату. Но вот вдалеке пропел петух, возвещая о долгожданном рассвете - деревня! Или снова Утеха...
Но проверить было необходимо.
- Дамы вперед, - улыбнулся он спутнице, предлагая ей первой выйти из леса на открытое пространство, полагая и не без оснований, что на красивую девушку крестьяне с вилами набрасываться не будут, спутав с разбойниками.
-Мдаа...-протянула она, очередной раз выхватывая кольцо из рук кендера. Ей уже надоело с ним спорить и говорить, что сейчас в дракона она не превратится девушке уже надоело..Вианда осторожно вышла из леса, потом напустила на себя уверенный вид и быстро пошла по вытоптаной дорожке к домам. Отлично. Здесь можно найти не только еду и кров, но и лошадей, что особенно было важно для их перехода..Интересно,А ее спутники останавливались в этой деревне?Ведь той черной драконице Оллевианда была обязана жизнью...Сереброволосая остановилась у дома, оценивая обстановку...
Видимо жители были относительно дружелюбны, раз пока еще не подняли крик на всю деревню, значит с ними можно будет договориться. Литас вышел вслед за девушкой, тщательно оглядывая окресности в поисках собак, но те молчали или же их не было. Хорошо бы хоть лошади были.
Кендер вырвался третим, и оттолкнув разведчика, юркнув под руки драконессы, бросился к первому дому:
- Тук-тук, а вы правда крестьяне? А где ваши коровы?
Похоже если жители этого дома и были бы настроены дружелюбно, после встречи с кендером, их дружелюбие явно пропадет...

[Тельтиар >>>]

Амбиции рыцаря Тьмы

Ночь

Гарсиаса назвать глупцом можно было лишь сильно покривив душой, и на осаду города он двинулся, лишь собрав все сведения о нем - в том числе и о оборонных сооружениях. К примеру о дальности стрельбы катапульт, и расположил лагерь за пределами возможного обстрела - зачем давать возможность осажденным обстреливать их по ночам?
Посланный жестокой рукой Александра, горшок с изысканиями Мхаэля все же пролетел немногим дальше, нежели обычный камень, или горючая смесь, и плюхнулся на передовых постах, разбившись прямо под ногами у часового. Бедняга даже не понял, что тот вздох ужаса стал для него последним. Зловоние Скверны проникло в легкие, выжигая их, и страж упал бездыханным. Спустя всего несколько минут, тело начало стремительно разлагаться.

Старший и Младший, слуги и ученики Мхаэля возвращались, сотворив черное дело как раз мимо этого поста - наметанный глаз одного из подмастерий различил падающее тело, воздух над ним словно набухал - хорошо еще, что ветра не было, иначе эта зараза разнеслась бы по всему лагерю. Без отлогательств Старший ринулся к целителю, уже закончившему приготовления и отходившему ко сну.
- Господин! - Крик срывался на визг. - Ваша Чума в лагере...
- Что!? - Сон как рукой сняло. Мхаэль, набросив парчовый халат, схватил со стола пару склянок и бросился вслед за Старшим, с трудом поспевая за рослым слугой. Пару раз его тапочки увязали в грязи, но он продолжал двигаться.
Когда лекарь наконец добрался до места, его окружали проснувшиеся стражи, солдаты и рыцари, но ни один не рискнул подойти к телу ближе, чем на сорок шагов. От погибшего уже остались лишь клочья гнилого мяса, свисавшего на костях, и зловоние тяготило воздух - единственного порыва ветра хватило бы, дабы разнести болезнь, заразив всю армию Гарсиаса, но Тьма была милостива к своим воинам.
Глубоко вздохнув и задержав дыхание, Мхаэль двумя прыжками оказался возле тела. Тощая рука поднялась и махом опустилась, разбивая склянку о доспехи погибшего. На секунду их накрыло облако пара, и лишь когда оно рассеялось, лекарь рискнул вздохнуть. Но вместо облегчения на сердце была злоба - на такую ерунду он потратил столь драгоценное зелье! И как только этим мятежникам удалось вернуть его подарок? Жрец! Только жрец мог сделать это. Следовало сообщить Гарсиасу.
- Лекарь! - Внезапно окликнул его вышедший из задних рядов Повелитель Бласк. - Что здесь Свет возьми, происходит?!
- Мятежники хотели заразить наших людей отвратной балезнью, - походя ответил старик, кутаясь в тонкий халат. - Сожгите останки.
По рядам рыцарей прошли возгласы негодования...

Утро

Десять гиганских погребальных костров было разложено на пространстве перед осажденным городом - на них ушли три полностью вырубленные рощи, некогда украшавшие предместья Восточного Рога. Еще две рощи в данный момент усиленно вырубали солдаты Заалина - этим они разом выполняли две задачи - во-первых делали все пространство перед городом открытым, и врагу не удалось бы подобраться незамеченным, а во вторых получали материал для построения укреплений. В словах Ут-Деймара Бертрем не сомневался, а значит армия ельфов должна быть на подходе, и встретить дорогих гостей требуеться хлебом - солью.
Параллельно с этим воины насыпали земляные валы и готовили десятки других сюрпризов, предпологаемой вражеской армии. Устраивать бойню в стиле Неракской Битвы ни Гарсиас, ни Бертрем не желали - победа любой ценой была им не нужна, чем меньше потерь будет с их стороны, тем лучше.
Тела погибших воинов и рыцарей сложили на дровнях, по тридцать человек в ряд, не самое достойное погребение для верных воинов Мелькора, но другого сейчас они провести не могли. разве что для двоих погибших Повелителей поставили отдельные костры, поменьше размером.

- Братья мои! - Гарсиас произносил речь, обращаясь к большей части воинов, что собрались на сожжение. - Не должно благородным солдатам Мелькора, цвету Темного Рыцарства лежать непогребенными, точно волчья сыть! По моему приказу погребение было отложено на день, дабы вы смогли узреть все лицемерие и коварство наших врагов в посмертных масках друзей и соратниках! Вы видели их исполненные мукой лица, их иссеченные тела! Сегодня мы предаем тела огню - но души, души наших соратников не найдут упокоения, доколе Восточный Рог не будет взят! Вслушайтесь! Они взывают к отмщению!!!
Воины разразились дружным криком, выражавшим их готовность к повторному штурму.
- Друзья! Братья! - Таймир поднял руку, призывая к тишине. - Сегодня скорбный день, день памяти наших ушедших товарищей, и он не будет омрачен битвой. Пусть трусливые предатели трясуться от страха в своем жалком городке, считая что стены способны защитить их от нашего гнева! Праведного гнева!!! Пусть страх заставляет их выворачивать желудки наизнанку, а сердца уходить в пятки! Сегодня мы помянем наших ушедших братьев, и поклянемся на их крови, что пройдем до конца, и сломим любого врага! Во имя погибших! Во имя Тьмы! Во имя Мелькора!
Казалось ударил гром, столь раскатистым был крик сотен глоток, поддержавший Гарсиаса Ут-Деймара, он вновь стал любимым лидером своей армии.
- Сегодня, в эту тихую ночь, в вероломстве своем, мятежник желали распространить зловещую чуму в нашем лагере! Разве это поступок, достойный воинов? Разве после жтого они достойны честного клинка и поединка?
- НЕТ!!! - слишком явственно вставал образ погибшего, разложившегося стражника перед глазами многих.
- Я клянусь, клянусь своей честью и рыцарским званием, браться, что за этот поступок они ответят своими жалкими жизнями! Поджигайте.
Десятки факелом соприкоснулись с хворостом, разжигая костры.
Гарсиас усмехнулся - город уже умирает, отравленна питьевая вода, сожжен продовольственный склад. Это лишь дело времени. Когда они пойдут на второй штурм - защищать стены будет уже некому.

[Тельтиар >>>]

Красная Ярость

Ашшариаторекс погрузился в сон, сон долгий и глубокий, который не способны были нарушить ни стук копыт наемников, ни тряска крытой повозки. Древний дракон спал, погружаясь в воспоминания. В те времена, когда он еще был свободен от глупых условностей, когда ему не надо было присягать на верность самозванному богу и проклинать ушедшею из мира богиню.
Ашар видел и другие времена Войну Хаоса, в которой погибли многие из его сородичей, и все то безумие, что творилось после нее. Пришествие Мелькора, Неракскую Битву.
Смерти, бесчисленные смерти драконов, что восстали против Мелькора. И возвышение Ашара. Он смог, сумел выдвинуться по трупам других, стал сильнее, но теперь его интересовало лишь одно - схватки и убийства таких как он.
А теперь его путь лежал в Палантас. Разбойники, зверствовавшие на дорогах, с опаской поглядывали на вооруженный отряд, сопровождавший повозку, и не решались напасть.


Крыло Судьбы

Думвинг сжался, почувствовав жар, и поспешил отъехать прочь. Чешуйкии на его шее расплавились, и он понимал, чем вызвал такую кару. Хорошо еще, тчо Огненная оставила его в живых.
Иллас, одарил девушку-элементаль странным взглядом, и медленно кивнул.
- Дела элементалей, касаются меня лишь тогда, когда они косаются нашего дела. - Он счел разумным не продолжать.

[Agrainel >>>]

- Убить? - тихо спросил про себя Даламар - убить всегда успеется, это сделать не сложно, а вот воскресить... Нет... Значит, вот в чём дело... - имя Сфайрат, конечно же, многое говорило тёмному магу. При всей светлости дракона, существовал ещё мечь Мелькора и у Даламара, если честно не было оснований верить Элтанасу. Кто знает, может быть, эльф врёт и он уже уступил Тёмной частице? Хотя, с другой стороны стал бы он тогда рассказывать об этом? Почему нет? Отвести подозрения... Значит, есть возможность, что Элтанас - шпион? Что в решающий момент он предаст их? Уж Даламару ли корить своего спутника за это! Впрочем, не подозревать Элтанаса тёмный эльф тоже мог с чистой совестью. Элатанас пока не дал повода усомниться в своей честности, да и как он после этого продолжал бы молиться Паладайну? Если бы он мог отправиться в Вайретскую Башню! Он бы обязательно узнал, как доспехи. выкованные и чешуи дракона могут влиять на сущность их носителя. Но, увы, такой возможности не было. Значит, придётся обходиться своими силами. И рассказать о своих подозрениях некому. Тессе? Видно, как хорошо она относится к Элтанасу. Тариму? А он что-нибудь поймёт? Остальных же с ним не было... Нет... остаётся полагаться только на себя. Разве что при встрече с Мирэ можно будет острожно обсудить некоторые детали, но привык ли Даламар советоваться с кем-то? Ответ отрицательный.
Впрочем, утро вечера мудренее.

[higf >>>]

Утро началось с пробуждения, причем весьма бесцеремонного. Проснувшийся первым, Клык пару раз пнул под ребра провалившегося в дремоту Рафа, и наткнулся на неприязненный взгляд Карпа, стоящего на страже. Фиск похоже совсем пришел в себя, и хотя кисть у него так и осталась висеть, точно неживая, взгляд уже светился осмысленностью.
Последней он растряс дракону за плечи, поскольку будить ее тычком под ребра не решился - инстинкт самосохранения у Клыка пока еще работал исправно.
- На коня, - произнес он достаточно громко. - Гавань ждет.
Черная драконица отнюдь не привыкла посыпаться подобным образом. Подсознательной реакцией был оскал челюстей, однако она уже много времени провела в человеческом теле. и вовремя подавила бесполезное побуждение. Брошенный на союзника взгляд был очень красноречив, однако на этот раз Мирэ сочла ниже своего достоинства отвечать Эссену. Она оглядела спутников, задержав взгляд на Фиске, жестко усмехнулась и поднялась.
Подчеркнуто спокойно, потратив минут пять, девушка привела в относительный порядок волосы и одежду – хотя по женским меркам это трудно было назвать порядком – и все так же молча пошла к лошадям.
Клык вздохнул, и, наконец, дождавшись, когда отстающие в лице драконессы и все еще не пришедшего в себя мага были готовы к продолжению пути, пришпорил коня - Карп и Раф то уже давно в седлах прохлаждались, эльф даже деланно зевнул, выражая легкое негодование медлительностью их спутницы.
Как бы то ни было - остаток путь они преодолели в молчании - возможно оттого, что еще не до конца проснулись. После полудня, а точнее часа через три после него, впереди показались башенки Гавани, и ее высокий маяк. Цель медленно, но верно приближалась.

[Трэнелах >>>]

«Аора... Я хочу увидеть тебя...»
Воздушная резко натянула поводья.
«Снова Водная.»
Аора бросила быстрый взгляд на Джеяна.
«Уйти и не сказать? Ведь будет опекать, я знаю... Я бы не отпустила одного, даже если бы сказал ему об этом, слишком велика моя тревога за него.»
Девушка обдумывала, как бы ей поаккуратнее исчезнуть. Ненадолго. Только чтобы поговорить и сразу вернуться.
И снова крик, раздавшийся в ее голове: «Я должна тебя увидеть! Должна!»
Девушка прикусила губу.
«Где ты?»
Картинка. Вода... Лопасти сдвигаются под ее мощью...
Разум победил. Воздушная подъехала к Черному Майе.
- Сейчас, - прошелестела ветром Аора. Так, чтобы услышал только любимый. – Кольцо со мной. Проследи, чтобы никто не последовал за мной.
На мгновение девушка замолчала.
- Особенно, Джигеши... Она все испортит.
Молчаливое согласие.
Быстрый обмен взглядами.
Грусть расставания.
«Ненадолго... Я вернусь...»
И вперед... Так, чтобы ветер был не только в ней, но и вокруг нее...
Быстрей... Еще быстрей... Чтобы вернуться и растаять в его глазах...
Далеко...
Но ветер играет на стороне Воздушной...
Почти рядом...
- Дангина?

[Heires$ >>>]

Всем своим существом Водная ощутила приближение сестры, и в то же мгновение услышала голос, похожий на шелест ветра...
- Дангина?
- Я здесь, рядом...
Дангину охватило непонятное чувство... "Волнение?".. Неужели она так долго пробыла среди живых, что стала испытывать другие чувства? Другие, помимо ненависти на грани с любовью, которую она питала к Огненной...
- Аора? Я бы хотела поговорить, но не как враги, а как два воплощения бессмертных стихий. - Водная посмотрела на сестру. Она не готовила речь, честно сказать, она даже не знала что будет говорить. Но сейчас слова, неожиданно для неё самой, полились быстрым ручьем. - Почему? Почему ты с ними? Мои стремления направлены лишь на Джигеши, мне плевать на людей, эльфов, драконов... Лишь Огонь ведет меня. Но ты - ты другое, я знаю, что ты не чувствуешь жгучей ненависти к воплощению Земли. Так что же держит тебя?
Водопад слов пролился, и элементаль замолчала, разглядывая Аору. Дангина сделала шаг к сестре, и под её ногой хлюпнула лужица воды.

[Тельтиар >>>]

Веселый Полупроводник (напару с Ласти)

Девушка оттянула кендера за шиворот от дома.
-Перестань! Нам еще здесь, может быть, приедется ночевать...МОжет, поищем какую-нибудь таверну?-она перевела взгляд на Литаса, надеясь увидеть там поддержку.
-И еще как с лошадьми...-она перешла на шепотм.-С ними будет гораздо быстрее, но ведь у нас нет денег на три лошади...
Вианда даже не удивилась, когда кендер согнулся под их тяжелыми взглядами.
-Ну ты же кендер..Подумаешь-возьмем лошадей..на прокат...
- Может наконец будет прок от этого карлика, - хмыкнул Литас, кивнув девушке. - Слушай, Урфин, ты не мог бы ук... то есть зайти в конюшню так, чтобы не разбудить хозяев (уж если они до сих пор не проснулись) и привести двух лошадей и пони, мы с Виандой очень хотим на них посмотреть, а беспокоить добрых крестьян нет нужды из-за такой ерунды.
- Да никаких проблем, - пожал плечами Урфин, и юркнул к конюшне, что по счастливому стечению обстоятельств находилась всего в паре домов от края деревни. Он проделал это с такой ловкостью что создалось впечатление, что он не первый раз уводит коней из под носа хозяев. Обычно кендеры подобным не промышляли.
Парень вопросительно взглянул на спутницу, скосив глаза на исчезнувшего в конюшне проводника.
-Ну что, бежим?Это был хороший способ от него избавится...-она быстрым шагом пошла в противоположную сторону.-Я знаю, куда идти дальше,А этот кендер нам совершенно не нужен..У меня от него уже уши болят...
- Не у тебя одной, - с улыбкой кивнул разведчик. - Должен признать, у тебя вышло превосходно!
Он не скрывал той радости и облегчения, что пришло к нему, едва лишь они отошли от деревни всего на десять шагов. Прощай, надоедливый кендер, и лишь тут его пальцы, должные сомкнуться на материнской цепи, что он носил на шее в память о погибшей матушке, ничего не нащупали.
"Этот поганец украл ее!" Пришло озарение. И что делать? Не возвращаться же за крысенком. Потери неизбежны... хорошо еще перстень остал.. стоп, а где перстень? Надо уходить, пока он не вернулся и еще что-нибудь не утащил.
- Веди!
Решительно списал потерянное золото Литас, не желая больше иметь дела с маленьким воришкой.
Девушка схватила за руку Литаса-пока он думал, чт стащил у него кендер, тот мог и вернутся.
-Я здесь была. Давно, правда, но была. Еще совсем маленькой,Я летала у этих земель..-тут она запнулась, и немного уменьшила бег. Интересно, что он о ней думает..как о драконе?....
- Тогда веди... я в здешних краях впервые, - голос на мгновение сорвался, ибо тут он немного покривил душой, но воспоминания подкатывали к горлу холодным комом. Именно эта деревня, здесь... вон оно, расщепленное моленией дерево! Век бы его не видать!


- Ну что, боитесь, ваше благородие?! - Голос звучал насмешливо, и зло. Эльф похоже упивался свой властью в этот момент - в его руках было оружие, и еще трое таких же, стояли, натянув тетивы. Двое стражников лежали с пробитыми стрелами шеями, а отец... отец стоял на коленях перед разбойником, трясясь от страха. - Жить поди охота? А ну отвечай, ублюдок!
- Д-да.. - промямлил отец, уткнув взгляд в сапоги эльфа.
- В глаза мне смотри, сволочь! - он рывком поднял головы человека за волосы. - Когда крестьян обдерал, храбрее был, а? Все вы, Мелькоровы приспешники таковы!
И отвесил пинок под ребра отцу. Мать что-то вскрикнула, но другой эльф выволок ее из повозки, бросив на землю и придавил сапогом.
- Ну давай, реви, может я сжалюсь, - рассмеялся эльф. По щекам матери стекали слезы, но разбойник лишь презрительно хмыкнул. - Не верю.
Его сообщник наступил на кисть матушки, раздался хруст. Она плакала, билась в истерике, а Литас смотрел, застыв в страхе. От разбойников его скрывали две шкуры, брошенные поверх телеги, но он видел все.
- Чего вы хотите? Денег? - промямлил отец.
- Все на деньги мереешь, мытарь?! Деньги и так уже мои, что ты можешь предложить за свою жизнь? Ничего? - Раздался смех его сообщников. - Ну так и не ожидай от меня пощады, после того, что ваши рыцари сделали в Сильванести!
Меч резко вошел в грудь отцы, и дважды провернув клинок в ране, эльф вынул, с отвращением обтерев о одежду сборщика налогов. Матушка в ужасе замолчала, глядя на убийцу мужа, и ее тело сотряслось от беззвучного плача.
- Успокойся, тварь, - усмехнулся эльф. - В отличии от ваших рыцарей, мне противна сама мысль о насилии над человеческой женщиной. Так что и не надейся выносить полуэльфа, впрочем как и человечье отродье!
Второй удар оборвал и ее жизнь. Крик вырвался из груди Литаса, разбойники обернулись к нему, срывая шкуры.
- Что будем делать со щенком, Кимириэл?
- Оставь тут, пусть подыхает...


Но Литас выжил. Выжил и убил немало остроухих в память о той ночи.
- Летала? - Он поспешил сменить тему, избавляясь от непрошенных воспоминаний.


Крыло Судьбы

Думвинг заметил исчезновение воздушной, и прошипев, поехал в авангард. Снова возвращаться к этому вопросу он не имел ни малейшего желания - уж коли его, за столь бесценную информацию едва не спалили, то и не ждите, что он снова будет хоть что-нибудь рассказывать. Сердце драконида жаждало боя, а не этой бесконечной езды.
Иногда на горизонте появлялись отряды Темных Рыцарей и вольных всадников, и обменявшись сигналами, исчезали - никаких признаков беглецов пока не было обнаружено, но поиски продолжались.