Чужая Тьма-2, Война продолжается

[Черон >>>]

Утро...
Солнце озаряет поляну, ветер вовсю треплет шепчущие листья и холодком проходит по размякнувшему за ночевку телу, предвосхищая подъем и новую гамму ощущений. Человек просыпается как рождается на свет - так же быстро, неосознанно и всплывая из темноты. Картину перед разлепленными веками дополняют привычные вещи: стволы деревьев, капли росы на травинках, легкий туман-испарение на дальней гриве, что виднеется отсюда едва-едва, трели приветствующих новый день птиц, певчих и не очень... что еще? Холод еле ощутимо пробегает по спине, тянет разжечь костер и согреться, вскипятить чего-нибудь согревающего и наскоро перекусить, а потом двинуться в путь вдоль рассветного Ока - ведь время дорого, а Гавань неблизко. Глаза краями выхватывают из окружающего мира пробуждающихся спутников, да еще Тарима, у которого сна ни в одном глазу и который, видимо, поднялся часика на три раньше остальных. Вот только что это он делает, а?

Мысль стучится в голову, намекая каждой голове - свое. Элтанасу, например - вспомнить Светлых Богов и Сфарайта. Тесеренне - удивленно поднять идеальный излом бровей чуть выше. Даламару - "ничему не удивляться" и незаметно саркастически хмыкнуть. Будь здесь Дангина, она, думается, никак бы и не отреагировала. А что подумали бы Мирэ с Виандой - то и вовсе загадка для всех, кроме самих дракониц.

Ибо Твердь говорил. Не обращаясь ни к кому в отдельности и ко всем разом. Его слова были явно не для отряда Светлых, но чувствовалось, что они не лишние при этом древнем ритуале, где не нужны движения, жесты и торжественные восклицания, моления Богам или иным Старым Духам. Да и голос Тарима на голос человека был похож весьма отдаленно. Он напоминал нечто среднее между рыком дракона и ворчанием собаки, пришептыванием и мерным гулом... нет, не то. Если повернуться спиной, покажется, будто за ней - обрыв и земля медленно проседает, осыпь шуршит и мерным отзвуком отдается в ноги, а потом обваливается, падает вниз...

А потом - другое. Твердь сам словно стал похожим на дерево, мускулы вздулись, уподобившись перевивам толстых древесных жил и корней, густая копна волос зашелестела по ветру, кожа потрескалась и огрубела. Невысокий, но крепкий дуб... или бук, или кедр - не разберешь. Только - ударь такого топором и в лучшем случае топор отскочит обухом в лоб, а в худшем - разлетится на осколки, в обоих случаях не оставив ни царапины на красно-коричнево-медной-темно-серой-меняющейся коре.

А потом - деревья вокруг отозвались. Слова, способные описать этот молчаливый разговор, еще не родились на устах ни одного из поэтов; и слова замирали на языке у Светлых, когда они видели.
Видели как склоняются ветви, как скрипят вековые стволы, слышали как дрожат в земле корне. Небо померкло, а в памяти сразу же всплыл сказочный Лес Переплетенных Ветвей. И пространство между стволов замерцало, стягивая лиги и лиги в одну тонкую ткань, похожую на серебрящуюся солнцем паутину... диск озера, спрятанного меж сосен, зеркало, по которому плетется бледный вьюнок с розовыми цветами и темный плющ... вихрь листьев, медно-оранжевых и серых, минувшего года...

Лесной Коридор.

- Вы... идти... сюда... - проскрипел Тарим совершенно отличным от человеческого голосом.

[Тельтиар >>>]

Черная Риза

Дариас улыбнулся, откинув каштановую прядь назад, дабы не застилала глаза. Палантас был перед ним во всем великолепии былой столицы Ансалона - сказать кому, что он добрался до него всего за полтора дня, никто не поверил бы, за исключением наверное Рыцарей Терновника из маленькой крепости в десяти милях к востоку от Утехи. Потому что именно благодаря им, юный маг, нет, пока еще не маг, а всего лишь ученик, оказался возле древних стен, некогда павших под ударом Ариакана, а после сдавшихся на милость Мелькору.
Юноша мягко ступал по пыльной дороге, обходя иных путников, что не обращали на него никакого внимания - холопье, они даже не представляют себе тех глубин магии, тех ее таинств, в которые проник его разум. Ему на какое-то время даже стало жалко этих крестьян, ремесленников и торгашей, не видевших в жизни ничего, кроме жалких медяков, и редких серебренников. Впрочем жалость быстро сменилась презрением к грязным, чумазым деревенщинам, тянувшим в город свой нехитрый скарб - солнце еще не встало, и они спешили занять места на базарах города, дабы впаривать горожанам свои протухшие овощи и гнилые фрукты. Презрение сменилось отстраненностью, он просто шел мимо груженых телег, повозок, чумазых детей, клянчивших монеты у других путников, и старался даже случайно не задеть кого-нибудь полой роскошного, подбитого горностаевым мехом плаща. ниспадавшего с плеч. Выделанные из лучшей кожи сапоги уже успели запылиться в дороге и Дариас с нетерпением ожидал, когда сможет найти чистильщика обуви, а заодно и приличную таверню, за два года, проведенных в Утехе, юноша соскучился по настоящей цивилизации, столичной жизни и ее соблазнам. Зеленый камзол сидел на нем как влитой, еще бы - ведь отец, знатный и богатый судовладелец, заплатил портному сотню золотых, пуговицы, сделанне из малахита поблескивали в лучах восходящего светила, волосы аккуратными прядями падали на плечи. У пояса покачивался кинжал в золоченых, отделанных драгоценными камнями ножнах, и огромным изумрудом на рукояти. Ученик мага любил все зеленое, в тон своим глазам.
Впрочем, вместе с неплохим состоянием, в наследство от отца ему перешла и его скупость, платить по щетам юноша не любил - даже в ситуациях, где промедление было подобно смерти, он искал способа сохранить пару золотых. Как и два часа назад - в крепости Серых. У тех было немало полезных артефактов, но они заломили за них немалую цену - в итоге парень сумел выкрасть свиток телепортации, который глупый маг оставил на столе, наивно полагая, что еще не прошедший Испытание ученик не сможет даже прочесть начертанные на бумаге письмена. Недооценивать Дариаса было ошибкой - Серый за это поплатился, интересно было бы взглянуть на его лицо, когда придет ревизия и не досчитаеться столь ценного свитка.
Заклятие он прочитал идеально - и вот, не прошло и пары мгновений, как оказался возле Палантаса. Стража получила по серебренному "Ангбаду" и без лишних вопростов пропустила его в город, не подвергая длительному досмотру, как это делали с крестьянами. Миновав ворота юноша вздохнул полной грудью - наконец-то дома! Этот прекрасный воздух, наполненный ароматом большого города...

[Трэнелах >>>]

«Я здесь, рядом...»
Приблизиться... Рассмотреть... Жадно впитать черты родной незнакомки...
Аора без стеснения изучала Водную, замечая, как сильно они отличаются. Как сильно Дангина не похожа на человека.
«Вздор! Элементаль и не должна быть похожа!»
И вновь внутренний спор.
«А ты сама кто?»
Поток слов Дангины сначала озадачил Аору, но когда сестра задала главный вопрос «Почему?», Аора смогла лишь улыбнуться и развести руками.
- Я не на стороне эльфов, людей, драконов... Тьмы, в конце концов. Мне плевать на Мелькора. Я просто люблю Джеяна, - и Воздушная засветилась, вспомнив улыбку возлюбленного... нежный взгляд... рассыпавшиеся по подушке волосы... его запах...
Аора смотрела в непонимающие глаза своей сестры и была почти не в состоянии найти слова.
- Попробуем иначе. Представь, что Джигеши исчезла. Зачем тогда тебе существовать? Что будет тебя удерживать в мире? Ты хочешь уничтожить ее... Я же хочу его видеть живым... Быть рядом с ним, обнимать... Слышать его дыхание... Но и твое, и мое существование бессмысленны, если их не станет. Или есть что-то еще, что может тебя удержать? – Аора заинтересованно посмотрела на сестру.

[Heires$ >>>]

Дангина смотрела в сияющее лицо сестры и не понимала...
- Не знаю.. Я просто живу, так же как ВОДА просто существует. Если Джигеши погибнет, то я всё равно буду жить. Другое дело, что я вряд ли захочу дальше помогать смертным...
Дангина помолчала, слова Аоры врезались в её голову "Представь, что Джигеши исчезла"... Пустота нахлынула на Водную. Жизнь, но жизнь без смысла и цели...
- Я, кажется, начинаю понимать... но что есть то чувство, о котором ты говоришь? Мне трудно понять что есть НЕ ненависть..
"Как мало она себя осознает," - пришла к неожиданному заключению Аора. И ей завладело настойчивое желание помочь, объяснить, показать...
- Что есть Свет и что есть Тьма? Ты понимаешь разницу?
- Свет, тьма... всё это удел смертных! Я есть воплощение стихии.. и их передряги меня не волнуют, пока это не касается меня.
Дангина вновь ощутила во рту горечь - отвратительное напоминание о том, что сделали "Темные" с её родной стихией.
- Пока это не касается меня! - повторила элементаль с неожиданно нахлынувшей яростью. - Твои сторонники отравили реку где-то далеко от сюда! Осквернили воду! Вот это уже касается меня! Я это запомню..
- Твои сторонники творят не меньшее зло, чем мои, - пожала плечами Аора, сочувствуя, в принципе, Водной, но не испытывая особых переживаний. - Значит с этой стороны не зайти...
Аора молча нарезала круги вокруг Водной.
- Скажи мне, что тебе дорого? К чему ты испытываешь что-то, кроме ненависти? - глядя в глаза сестре, спросила Воздушная.
Дангина постаралась успокоиться, не для ссоры она звала сестру... Но вопрос Воздушной вновь поставил элементаль в тупик. Она начала понимать на сколько импульсивной и сиюминутной была её жизнь. Вокруг было нечто большее, чем просто существование, пропитанное безумной ненавистью к Огню.
- Я никогда не думала об этом... что можно чувствовать что-то ещё... У меня были спутники, но я не уверена даже, что помню их имена. Они просто БЫЛИ рядом... А какого это.. чувствовать что-то ещё?
- Ты, как Вода, чувствуешь привязанность к водной составляющей мира. Посмотри, в какой гнев тебя привело осквернение реки, - медленно, слегка растягивая слова, произнесла Аора. - В том, что ты чувствуешь что-то заключается твоя сила.
Воздушная замолчала ненадолго.
- И твоя слабость, - добавила она. - Те, кто любит тебя, помогут в случае необходимости. Но ты можешь потерять себя, спасая их.
Понимая, что может крупно нарваться, но решив рискнуть, Аора подошла к Водной и обняла ее.
Странное чувство... но всё же ЧУВСТВО охватило Дангину. Ощущение связи, контакта. Чувствовать оказалось весьма интересно и даже приятно. Водная подняла руки и сомкнула их вокруг Воздушной. Они стояли так пару секунд, пока Дангина познавала новые для себя ощущения. А потом она резко отстранилась.
- Это было... странно... Это и есть ЧУВСТВА?
Она и до этого испытывала некоторые новые эмоции, как то: угрызения совести, ненависть, гнев... но это новое ощущение было чем то положительным.. и определенно располагающим к тому, чтобы продолжить познавать жизнь. Настоящую жизнь, а не существование.
- Да. И это твоя сила, - сказала Аора, слегка отстраняясь от Дангины, видя, как на ее лице отражается понимание.
"Прости, это будет больно," - подумала Воздушная, не желая причинять боль сестве, но сознавая, что это необходимо. И резко ударила ее по щеке.
- А это твоя слабость. Когда те, к кому ты привязываешься, отвергают тебя. Это тоже чувства.
И вновь обняла, пытаясь донести все сожаление, всю любовь, которую она испытывала к незнакомой сестре.
Дангина несколько мгновений смотрела на сестру с горечью, но потом смысл её слов начал проникать в сознание. Аора так точно передала ощущения...
- Но не лучше ли быть бесчувственной, если в жизни есть подобные разочарования? Мне, кажется, они могут даже убить...
Дангина постаралась забыть какую острую боль испытала от пощечины... Боль не физическую...
- Зато с ними жить интереснее, - улыбнулась Аора. - Они... Привносят краски. Это как соленая и пресная вода.
Воздушная надеялась, что привела правильную аналогию, потому что стихия сестры ей была все-таки далеко. Но рассказывать ей о воздушных течениях?
Водной хотелось ляпнуть "а зачем нужно разнообразие?", но на самом деле она начинала понимать Аору. Даже эта короткая встреча стала чем-то необычным новым... тем самым разнообразием, которого Дангине, как оказалось, не хватало.
Она улыбнулась в ответ. Улыбка своего рода тоже чувство.
- А ты не скучаешь по своей первобытной сущности?
- Иногда.
И в этой улыбке Аоры было немного горечи.
- Когда мне больно. Но потом я вновь счастлива и не задумываюсь об этом. Зачем? - Воздушная безмятежно пожала плечами.
- Я постараюсь быть наблюдательней... Может у этих смертных и есть чему поучиться. - Дангина осеклась.. Она ведь и сама смертна, пора перестать ассоциировать себя со стихией.
- Спасибо.... Я чувствую, - Водная улыбнулась этому слову, - что наша встреча не прошла даром...
- Я рада была видеть тебя, сестра. Но...
Воздушная помрачнела.
- Не возвращайся к ним. Они используют тебя. Используют твою ненависть, чтобы достичь своих целей. Если ты так ненавидишь Джигеши...
Аора развела руками.
- Преследуй ее. Но не позволяй им играть собой!
Дангина не стала ничего отвечать на это. Сестра многое ей открыла, но Водная не могла позволить ей влиять на своё мнение.
- Прости, но я поступлю по своему. Ты тоже идёшь по войне не ради самой войны, в этом мы похожи... Нашу сторону решили за нас... чтож, так тому и быть. Следуй за тем, кто тебе дорог, а я за теми, кто против моего врага.
- Я и не прошу тебя поступать так, как я хочу. Иначе позвала бы с собой, попросила бы принять Джигеши... Но ведь это нереально.
Аора порывисто обняла сестру.
- Что ж, тогда здесь мы и расстанемся. И надеюсь, что мы не будем вынуждены встретиться в поединке.
Мгновение, и Аора в седле.
- Можешь передать Земле, что я против него ничего не имею? Не избегаю драки, ее не миновать. Но просто хочу, чтобы все было ясно. Прощай.
-Прощай! - Водная помахала вслед сестре.
Она села на берег реки, которую сама же и создала из ручья, и уставилась на бегущую воду. Ей было о чем поразмыслить после этой встречи...

[Тельтиар >>>]

Черная Риза

Наскоро перекусив в одном из лучших обеденных залов богатой части Палантаса - насколько хорош обед говорили хотя бы те двадцать золотых, что он за него выложил, крестьяне на такие деньги месяц семью кормили. Смерды! У юного мага аж лицо искривилось, когда он про них вспомнил. И тут же пригубил прекрасного Эрготского вина, держа бокал за тонкую ножку двумя бледными изящными пальцами, пальцами настоящего чародея.
Вино всегда стимулировало его умственную деятельность, и вот мысли завертелись, подобно урагану - после битвы в Утехе перед ним открывались поистине фантастические перспективы. Во-первых Тайпо, этот пропойца, надо отдать ему должное - передал Дариасу многое из запретных знаний, за рюмочкой-другой гномьей водки, но со смертью черноризца это уже никогда не будет предано огласке. Юноша практиковал такие заклинания, какие даже прошедшие Испытание маги страшились применять, тонкие губы презрительно изогнулись - трусы, глупцы и фигляры, они на вершине своего искуства не могли бы достичь его мастерства, а ему пока нет и двадцати.
"Ты жалкий бездарь, Дариас! Самовлюбленный бездарь!" Не к месту вспомнилось любимое порицание учителя - и что же, где ты теперь,Фиск? Страдаешь головными болями, или уже привык к тому, безумию, что отравило твои прогнившие мозги? Сколько уже - год, полтора не хотел ты допускать ученика до Испытания, лишь бы только талантливый юноша оставался у тебя на побегушках! Но теперь все измениться - Фиск стал не более чем воспоминанием, далеким и неприятным, он преподал неплохие основы, но теперь лишь тянул Дариаса назад.
Решено! Сначала надо зайти к отцу и испросить его благословения, а затем... хотя нет, к отцу он зайдет уже после, во всем блеске славы. Вино придавало храбрости, и юноша, встав из-за стола, бросил офицанту золотой за труды, и покинул гостеприимный дом.
Перекинув подол плаща через руку, по последней моде, Дариас легко и уверенно ступал по мостовой Палантаса, как и семь лет назад, когда его отдали на обучение в школу магии. Впрочем дни, проведенные за школьной партой отнюдь не поубавили его стати - он шел по улице, гордо расправив плечи, и во всех его движениях, в походке, во взгляде читалось - "Я хозяин своей судьбы... и ваших жалких судеб тоже".
Изредка он бросал недвусмысленные взгляды на встречавшихся ему симпотичных девушек, заставляя смущенно краснеть и отводить глаза, что вызывало у мага искреннюю улыбку превосходства. Он знал, что весьма хорош собой, красота передалась ему от матери - утонченная благородная красота истинного дворянина. Знал, что ни одна девушка в этом городе не устоит перед ним, даже если не будет знать о несметных богатствах его отца, тех бессчетных золотых "Мелькорах" и россыпях алмазов, с которыми он играл в детстве, как другие дети с солдатиками и корабликами. Его игрушки были иного толка - отлитые из чистого золота и серебра, тщательно выструганные из красного или черного дерева, сшитые из бархата и шелка, украшенные драгоценными камнями, точно бисером.
И с детства Дариас привык получать то, что желал, будь то игрушка, изысканное блюдо, прекрасный наряд, понравившаяся девушка, мастерски выкованный кинжал.
И сейчас он знал, чего хотел...

Сообщение отредактировал Тельтиар - 14-11-2005, 0:56

[Agrainel >>>]

Несмотря на то, что голос Тарима был отличен от человеческого, Даламар его понял. И понял значение этого коридора. Осторожно приподнявшись, он стал медленно подходить к элементалю, на минутку обернувшись на своих спутников. У тех тоже наблюдалось оживление. Кивнув им в сторону коридора, чтобы те не боялись и шли за ним, тёмный маг встал рядом с Твердью. Молча посмотрел на него и шагнул....

____________

Свет. Видно плохо. Как будто вокруг поставлены зеркала и от них отражается свет. Но он не режит глаза. Он лишь чуть слепит. Но так, что видно золотые и красные листья, зелёные (они здесь откуда?) с жёлтыми вкраплениями, а вот там, да вон-вон там! Там видно озеро? Озеро? И лебеди? Белые, чёрные? Никогда путешествие сквозь пространство ещё не было чтолько красочным и увлекательным. Серебряная паутина. Или это так похоже на паутину..... Всё же странный он, этот Путь. Дорога. Вроде бы и лес, а вроде бы и нет. Но, однозначно, раньше такого тёмный-светлый не видел.
Вот, вроде белочка проскочила. Или показалось? Ай! Что это? Жёлудь?
Тут, что весь набор деревьев? Потянувшись к какому-то кусту, эльф вскрикнул и отдернёл руку. Что-то сильно кололось. Присев и острожно осмотрев кустик, он пришёл к выводу, что это.... крыжовник! Улыбнувшись, Даламар лёгким движением руки сорвал ягодку и положил её в рот.
Как ни странно, ягода была спелая и просто таяла во рту. Как ни хотелось остаться и съесть ещё несколько ягодок, но нужно было продолжать путь.
В течение дороги, ему встретились ещё лесная земляника, ежевика, черника. Всё это было просто до безобразия вкусным, но, к сожалению, время поджимало (хотя Далмар не мог точно сказать, сколько он здесь находится: минуты-часы-дни.недели).
Вдруг. Как будто конец. Ещё раз несколько зеркал, свет, озеро, лебеди, листья, деревья, ягода, всё...
И всё пропало. Нет не яркого света, не золого-красного-зелёного-жёлтого-ничего.
____________

Всё. Больше нет ничего. Эльф огляделся, пытаясь понять куда попал.

[Иридия >>>]

Перед библиотекарем внезапно возникла серая фигура в плаще.
- Я возьмусь за ваш заказ...
Сердце толстяка дрогнуло и забилось с новой силой. Боги смилостивились над ним! Вот только незнакомец хотел больше узнать о девушке...
- Я н-не знаю... - пролепетал он, делая шаг назад. - Я только слышал разговор двух кендеров в таверне. Девушка... ну, она с белыми волосами, как они сказали, глаза голубые. А еще что-то болтали об обжигающем взгляде... но я этому не очень верю... Мне нужен только кулон. Больше я ничего не знаю. - Помедлил секунду. - Так Вы согласны?
Библиотекарь говорил почти правду. Он действительно не знал, кто она такая, ему было неизвестно о носители амулета. Тем более прошло больше пятисот лет. Да он особо и не интересовался этим, его полностью поглотил амулет и власть, как он думал, заключенная в нем.

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы

День шел к закату, Гарсиас укрылся в шатре от лучей гибнущего, палящего солнца - день выдаля на редкость жаркий - и пламя погребальных костров взвивалось в высь, поддерживаемое светилом, поглощая тела убитых - пропажи нескольких тел и конечностей никто не заметил в этой торжественной суматохе. Солдаты получили свое - и теперь вновь готовы были последовать за ним в огонь и воду - главное чтобы за следующие три дня их пыл не угах.
Что творилось в городе - Таймир не знал, агент должен был подать знак под утро, и то лишь в том случае, если произойдет нечто важное, способное спутать его карты. Но генерал был уверен - все пройдет по плану.
Весь день отобранные Заалином воины создавали линию обороны - простейшие укрепления и ловушки на равнине, что находилась между осажденным городом и квалинестийской стороной. Ловушки, надо сказать были простейшие - волчьи ямы с кольями из стволов и ветвей свежевырубленных рощ, присыпанные дерном - может худощавые эльфы и пройдут, а вот латники проваляться всенепременно - из выкопанной земли солдаты оздали линию валов, утыканных кольями и разместили артиллерию - несколько скорпионов - особых баллист, выпускающих за раз до двадцати обычных стрел. До поры до времени опасные машины замаскировали землей и ветошью, словно обычные редуты. Бертрем знал свое дело - не даром его учителем, поговаривали был сам Повелитель Крайтон - ученик великого Ариакана.
Он уже привычно сел за рабочий стол, ничуть не смущаясь навязанной охраны, разгреб карты, проследил вероятный путь вражеской армии, и краем глаза заметил прикорнувшего в углу Перси.
- Да ты спишь, сабака!.. - Но голос сорвался на хрип, только сейчас Гарсиас понял, что двое телохранителей, у входа в шатер тоже спат, опираясь на длинные копья. - Что?..
- Лишь мера предосторожности, господин, - произнес третий, холодным, но мелодичным, обволакивающим голосом. Серебристый амулет на груди покачивался в такт его дыханию. - Нам нужно о многом поговорить.

[Scorpion(Archon) >>>]

Элтанас сквозь сон ощутил, словно что-то влечёт его... правда, сказать точно, куда, он бы не решился даже проснувшись. Тем не менее спать больше не хотелось, и жрец сперва сел, потом аккуратно нащупал медальон Паладайна (теперь он с полным правом мог называть медальон своим, предавая этому слову совершенно новый смысл), тихонько сжал его в ладони и шепнул сам себе:
- Доброе утро, Воздаяние. И дай Паладайн, чтобы он и правда хоть раз было к нам добрым...
Доспехи были в порядке; меч, будава и сковорода снова заняли свои места за спиной и на поясе Элтанаса. Мельком - именно мельком, словно это было само собой разумеющимся - он заметил то, что сотворил Тарим. на лице его отразилась улыбка... Чуть странная, не совсем его - в этой вместо привычной многим грусти или жизнерадостности, вместо ясных насмешек или добродушного понимания, можно было различить какую-то неизбывную, неясную мудрость, которая только теперь приживалась в душе эльфа, срасталась с нею, проникая в самые потаённые глубины и заповедные тайники существа, именовавшего себя то Элтанасом, то Паладайном, то Воздаянием... Теперь он был всем этим, со вчерашнего дня он стал совершенно другим, и в то же время что-то сокровенное в его сердце сохранилось, неподвластное даже таким первозданным силам, как Свет и Тьма. Хотя есть ли что-то, что неподвластно им? Сложно сказать, ад и нужно ли искать на это ответ... Может быть, таков Хаос. Но если Хаос - свобода от Тьмы и Света, то такая свобода никому не нужна - ведт эта свобода всеобщего, всеобъемлющего ничто, которому ничего не нужно, которому никто не нужен потому, что оно - ничто... Есть ли оно, нет ли его - ему безразлично это. И само безразличие - оно тоже безразлично ему. Интересно, много ли лучше Тьма, чем это самое ничто? И много ли лучше Свет?
Он не задавал вопросов своей вере. Она была, и даже всей силе Тьмы, что сжалась в этом золотом доспехе, не поколебать его. С ним его вера - вера в добро, вера в то, что он может изменить мир к лучшему каким-то никому не ведомым образом... И пусть почти весь мир за это готов будет швырять в него камнями, а кто и воткнёт нож - в спину ли, в сердце, это было безразлично. Почти никому из них здесь, за барьером, не понять, что есть что-то, ради чего ожно всё бросить и уйти, уйти с гордо поднятой головой туда, где порой придётся голодать, а порой считать друзей, вернувшихся домой, и снова не находить пары-тройки тех, с кем неделю назад ты весело здоровался или прощался с надеждой на скорую встречу... встречу, которой не будет... Он порой всё-таки понимал тех, кто остался, понимал, что у каждого своя дорога... Но когда однажды он увидел сильванестийского эльфа, рыдавшего над мёртвым телом такого же (а живой эльф был из числа солдат Мелькора), он не мог понять этого... Убитый и убийца были родными братьями. И оба видели лица друг друга, когда сражались - и готовы были убить друг друга... Убить родного брата... ради чего? Ради чего один из братьев ушёл из дома - у Элтанаса был ответ. Ради чего второй пришёл к Барьеру - и тут ответ можно было найти. Но что заставило их идти именно навстречу друг другу? Что заставило одного атаковать, а другого обороняться, контратаковать, пробовать защиту соперника? Что заставило поразить сердце, которое было ближе всех прочих сердец на свете?
Он отпустил того эльфы. И ни слова ему не сказал... и эльф побрёл обратно, за барьер, горько плача о том, что убил своего брата... Хотя мог не убивать его, также как и мёртвый брат... И уже было не важно, кто ударил первым, а кто защищался... Просто один пришёл с мечом и вонзил его в сердце того, кто пытался защищаться... Такое бывает на войне.
Элтанас просто вошёл в Лесной Коридор. Дальше он ничего не запоминал - вело чутьё, проснувшееся в нём неведомо откуда. Может, это было драконье чутьё, а может быть, просто некуда было сворачивать. Он просто запомнил, что там было красиво и что это началось и кончилось... Возможно, потом в его сознании воскресали ещё неведомые образы, но он не предавал им значения.

Во имя Света
Алатор спокойно наблюдал, как его войска огибают Западный Рог. Гарнизона он оставлять не стал - было незачем. Обозы бросать и вправду не стали - слава Свету, эльфийские кони были хоть и не так выносливы и пригодны для битвы, как соламнийские, но заметно быстрее. За годы удалось даже вывести смешанную породу - по виду чистокоровынх боевых коней, зато заметно быстрее, и сейчас большую часть как вьючных обозных, так и боевых лошадей составляли именно представители этого благородного вида.
Алатор тих вспоминал все известные ему молитвы, и снова и снова думал о Соламнии... Его воины и не думали уставать, уж по крайней мере долгий переход почти без привалов никак не сказался на их боевом духе. Жрецы были спокойны и благостны, маги - сосредоточенны. Хоть это нигде не говорилось открыто, но на самом-то деле уже прошли те времена, когда рыцарство Соламнии не доверяло колдунам и волшебству - по крайней мере белым одеждам, да и некоторым из красных они тоже верили. И сейчас это было как нельзя кстати - мольбы жрецов укрепляли и волю, и тела бойцов Света, не давая проиграть противнику ещё до начала сражения.
Быстро, но размеренно и степенно катились повозки, ржали кони, говорили люди... А там, где-то совсем уже близко ждало сражение, жестокая и беспощадная сеча. И да позволит Свет, чтобы они встретились в бою с честным противником, как рыцари тьмы былых времён... Хотя от тех времён, как и от тех рыцарей, врядли что-нибудь осталось. До армии доходили странные слухи о происходившем, которым сложно было не верить, но и верить было ещё труднее...

Серебряный кинжал
Брахир работал не покладая рук. Из-под его молота летели снопы искр, и проходившие вдоль кузницы могли бы обеспокоиться, уж не загорелась ли она, если бы вся Гавань не знала, что старый гном верен своей работе больше, чем дракон - своим сокровищам. За последний день он сумел полностью закончить две красивейших воронёных кольчуги с серебряной вязью рун, заточить превосходный топор и привесить ещё одну голову пятиглавому кистеню, что сейчас гордо красовался на крюке под потолком, такой же воронёный и прекрасно скованный. Руки и лицо гнома, красные от долгой работы и чёрные от кузничного дыма, то и дело сталкивались в мощнейшем ударе или хлопке, когда он был особенно доволен результатом своих стараний. Каждый такой хлопок сотрясал чуть ли не всю кузницу и пугал бегавших на улице детей, которым так и хотелось примерить на себя новые творения мастера, но ни один из них не решался этого сделать без его позволения, которое было не так-то просто получить. Впрочем, среди городской детворы ходили слухи, что были и отмеченные благосклонностью кузнеца ребятишки.
Пару раз прибегал Стурм с криком вроде: "Гляди, что я добыл - кусок печенье с отпечатком зубов настоящего виверна!" или :"И чего этот минотавр за мной гнался... я всего-то попытался примерить к его копыту твои подковы для горных козлов, которые ты тогда продал одному пастуху... Что? Как они оказались у меня? ну видишь ли, тут такая история... в общем, он одну выронил, когда выходил из твоей кузницы, а я вижу - лежит... подумал, что хозяин может вернуться, и думаю - дай-ка я её сберегу... да и потом, она ведь удачу приносит, а кендеру без удачи плохо... Хотя по совести без неё всем плохо, только разве что магам хорошо, ведь если они будут удачливы, им будут удаваться любые заклинания, значит, они станут такими сильными, что запросто уничтожат мир, у как великий Рейстлин в той сказке... ты помнишь... как нет? Сейчас расскажу... Что? минотавр? Какой? Ах да, так вот, иду я мимо, а он хвать меня за шкирку - я чуть все кошельки не растерял... а он меня и спрашивает: "Это ещё что?", и давай меня ругать... а я даже не знаю, как она у меня в руке очутилась! Но это ладно, но сам не пойму, как я мог ухитриться примерять к минотавру? Ну ка, вот объясни мне... Не иначе он врёт, проклятый лгунишка с рогами. Клянусь честью, он врёт! Вот мы, кендеры, никогда не врём, я и тут не стал врать, ну и ответил честно:" подкова для козла!" А он как зарычит, как весь покраснеет... Хорошо, что он меня случайно выпустил - я бы его побил, не отпусти он меня, а так я его простил и сразу заторопился к тебе... Он ещё за мной побежал - наверняка хотел извиниться, представляешь? Я даже подумал, что зря я на него так, что на самом деле это очень вежливый минотавр, самый вежливый минотавр на всём Кринне... Но я ведь к тебе спешил, ну и не мог опоздать! Клянусь честью, так и было!"
На всё это Брахир отвечал только громким и маловыразительным: Отстань!" и возвращался к работе, несмотря на неуёмную болтовню своего друга...

Восточный Рог
Прошлая ночь обошлась городу очень дорого. Аргас был одним из самых уважаемых людей в Восточном Роге и не мог не признавать, что их восстание, безумно храброе, но и безумно скороспелое, принесёт им большие беды, но чтобы такое... Решительно, в воителях тьмы не осталось ни чести, ни совести, ни даже сострадания. За ночь почти полностью выгорел продовольственный склад, хотя где-то половину припасов смогли вынести вовремя увидевшие зарево горожане. Но некоторые из них сильно обгорели, в том числе и оба найденных на складе стражника. Один из них преставился ещё до рассвета, но другой, тоже обожжённый, но живой и в сознании, бородач с красным носом, рассказал всем о Гэррике и бутылочке красного вина, после которой его вдруг начало сильно клонить в сон. Сперва ему не хотели верить, но всем показалось странным - на полу, на пепелище склада, нашли осколки лопнувших бутылок, и можно было совершенно точно судить, что это гномья водка. Но вот каким образом она загорелась? кто-то вспомнил, что у стражников наверняка были при себе факелы, но в руках ни у живого, ни у сгоревшего даже огарков или углей, похожих на факел, с ходу не нашли... И тогда версия бородача стала куда как правдоподобнее, тем более что и в городе ему верили, потому и назначили на такую ответственное дело. Гэррика схватили и собирались было судить, как выяснилось, что город поразило новое несчастье - кто-то отравил воду, и уже умерло около двух десятков человек. Аргас был в числе тех, кто взял инициативу в свои руки, запретив жителям подходить к воде и тут же выставив вдоль русла стражников из ополчения. Это было не первым и не последним важным делом, которое он собирался сделать сегодня. Его жена и старший сын погибли при штурме, сражаясь наравне с мужчинами на стене... Из всей семьи и родичей у него остался только младший сын Сигмар, двадцати трёх лет от роду... Самому Аргасу уже было за шестьдесят, и он знал, что восстание в Восточном Роге для людей его возраста обычно становится последним делом, решиться на которое означало определить свою судьбу до самой смерти. Причём смерти скорой. Он понимал это с самого начала, понимал и теперь, и потому делал то, что должен был.
Гэррика прказали сбросить в отравленную воду. На смерть предателя смотрел весь город - мужчины и женщины, старики и дети. Женщины плакали, дети кричали и ревели, а что поменьше - молчали, не понимая, что происходит что-то неясное, но очень важное. Старики и взрослые мужчины были полны суровой решимости - в их сердцах для такого человека не было жалости. Затем все разошлись. хапасаов воды в городе хватило бы ещё дней на пять, если экономить, вина же должно было хватить ещё на три-четыре дня, но всем известно, что вино только усиливает жажду. Положение города становилось безнадёжным.
Зная это, Аргас привёл четырех своих старых друзей, которым доверял, открыл тайный подвал под своим домом и приказал вынести отуда всю пищу и воду, что хранились там на зиму. Он был одним из немногих предусмотрительных людей в городе, и сейчас дарил ему самое дорогое, что толкьо мог - ещё пару дней жизни. На выходе из погребов его и его друзей уже ждал Сигмар.
- Что ты задумал, отец?
- Отомстить, - коротко ответил Аргас. Его друзья ушли, и старик тихо поднялся к себе в кабинет, на второй этаж дома. Обставленный красиво, но без лишней росокши, этот родной уголок должен было когда-то стать его последним пристанищем. Но оказалось, не судьба.
- Что ты делаешь, отец? - не унимался поднявшийся вслед за стариком Сигмар. - Я твой сын... единственный теперь... когда Альрока нет с нами. Скажи мне.
- Я стар, сын мой, - почти шёпотом ответил Аргас, устало сев в кресле и закрыв глаза. - Я прожил столько, сколько отмерила мне судьба. Я видел и слышал достаточно, я сделал немало дел, многие из которых быи неплохими. Теперь твоя очередь.
- Я не понимаю, отец. Ведь ты ещё жив! Зачем ты хоронишь себя раньше времени?
- Моё время настало, сын мой. Сегодня нам пора прощаться. ты покидаешь Восточный Рог на закате.
- Как? Из города даже шагу ступить нельзя! Мышь не пробежит между стальных рыцарских сапог цепных псов Мелькора!
- Мышь - не пробежит. Но ты пройдёшь, сын мой. В память об Альроке, твоём брате. В память о Лазарэне, твоей матери, храбрейшей из женщин, ты пройдёшь.
- Но как, объясни мне? Я не понимаю...
Старик устало открыл глаза и с нежностью посмотрел на Сигмара. Затем неторопливо вытащил из за пазухи кожаный мешочек, висевший на длинном шнурке на шее.
- На закате достань то, что хранится здесь, и коснись его правой рукой. тебя перенесёт отсюда далеко... туда, где ты сможешь продолжить и наш род, и его славу, что при моём отце и при мне чуть было не угасла. Славу, которую мой прапрадед вознёс до самих небес.
- Ты ничего не хочешь рассказать мне, отец... - молвил Сигмар, подходя ближе и становясь на колени, позволяя Аргасу одеть себе на шею таинственный дар. Глаза старика вдруг блеснули огнём, он схватил запястье сына и сжал его так, что Сигмар почувствовал боль... Он никогда не подозревал подобной силы в своём отце, и никогда не слышал, чтобы его голос звучал так величественно и благородно:
- Поклянись, что исполнишь всё, как я сказал тебе. Клянись тем, что тебе дороже всего на свете!
- Клянусь вашей жизнью, отец!
- Эта клятва быстро потеряет силу! Клянись чем-то ещё!
- Что вы говорите, отец! Вы бредите!
- Клянись!
- Клянусь... честью семьи. Клянусь своей собственной честью.
Глаза Аргаса птухли, он отпустил руку сына и прошептал:
- Теперь я спокоен. Чести ты не потеряешь никогда. Перед закатом приди сюда. В шкафу потайной сундук, а в нём - доспехи и меч. Возьми их. И потом соверши то, в чём поклялся.
- Да, отец, - и Сигмар вышел.
Весь оставшийся день Аргас бродил по городу, вспоминая всю свою жизнь. Она была красива и насыщенна, в ней были и горькие потери, ибольшие достижения, много радости и не меньше печали. наконец солнце начало клониться к закату. Аргас вздохнул и тихо побрёл к крепостной стене, туда, где в город впадала отравленная, осквернённая река. Никто, кроме него и нескольких старожилов города, не знал или не помнил, чтобы там была шлюзовая система. А она была. Но только сам Аргас знал, что она была исправна - остальные не доверяли устройству шлюзов, ведь мастерили их в своё время гномы- механики, хоть и была эта какая-то банда гениев-оборванцев, изгнанных из-под горы Небеспокойсь за любовь к бредовым изобретениям древнего мастера Гнимша... Но Аргас знал чертежи механизма как свои пять пальцев, сам лично проверял его раз в месяц, подновлял, чистил, веря, что когда-то это может понадобиться. Вот оно и понадобилось. Аргас медленно спустился к рычагу, управлявшему шлюзами. В этот самый момент солнце коснулось земли на западе, и старик словно почувствовал, как часть его куда-то устремилась... кажется, тоже на запад... Значит, Сигмар привёл амулет в действие.
Со спокойной душой Аргас дёрнул за рычаг. Ворота шлюзов тихо заскрипели, послышался звук туго проворачивающихся шестерёнок... Ворота закрылись - закрылись с обеих сторон города, чему способствовала хитрая шлюзовая система авторства якобы всё того же легендарного Гнимша. Ядовитые испарения пахнули на Аргаса, он чувствовал, как яд начинает проникать в его горло, лёгкие, шиплет глаза и раздражает язык, обжигая... нет, выжигая...
Старик с трудом встал. С него катился холодный пот, ноги отказывались повиноваться. Он поднялся к берегу реки... медленно подошёл, блаженно улыбнулся, роняя на землю сгустки крови и слюны, падавшие с полураскрытых губ... покачнулся и, сделав последний шаг, упал в отравленную реку...
А ядовитая вода за стенами города хлынула из берегов. Причём хлынула в сторону лагеря воинов тьмы... медленно, на стремительно, наверняка... Заметить её продвижение до закатабы далеко не всякий, но к утру она обещала уже хлынуть в лагерь...

На морских просторах
- Сваргул, так твою растак налево, якорь тебе между кончиками языка! - орал Колвар Чернорог, топая здоровенными копытами по палубе. - Я тебе сказал, к Гавани заворачивай! Что, разве не помнишь наш план?
- Ссссспокойно, капитааан, ссспокойно,я жже вам ссказзал, шшшто корабль и тааак идёт под полными паррусссами!
- Если ты, ящеров сын, не выжмешь из Патри ещё больше, чем сейчас, я скормлю тебя москому змею, хоть он и твой дальний родич. Понял?!
Колвар и Сваргул продолжали переругиваться, а Мечеклюв сидел на фонаре, укреплённом у кормы и смотрел на волны. Скоро он снова увидится с хозяином... Уже очень скоро...

Инструкции.
Хигф

Сообщение отредактировал higf - 15-11-2005, 21:29

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы

рассвет

Глориан слегка пригубил вино, наблюдая за реакцией Гарсиаса, который, пусть и сохранил безразличное выражение на лице, но глаза... глаза выдавали его волнение. А генерал отлично понимал, почему из всех Повелителей этот... язык уже не поворачивался сказать "человек" пришел именно к нему. Их объединяло нечто, что можно было охарактеризовать как "цель", пусть для Гарсиаса эта цель и была весьма второстепенной, а для Глориана - основной.
Перейти Барьер.
Глориан стоял перед ним во всем великолепии - тугие связки литых мышц бугрились под черным одеянием, высок, широкоплеч, статен - да больше половины темных рыцарей продали бы Элсиноис душу, лишь бы быть похожими на него. Идеальное, без изъянов лицо, по красоте способное спорить с эльфийским, мужественный волевой подбородок, аристократический профиль... Но Ут-Деймар понимал, что это лишь магия. Пусть так, пусть этот "человек" не имеет на деле никакого отношения к Ордену Тьмы, пусть попал сюда обманом - но он будет ценным союзником, гораздо более ценным, нежели большая часть Повелителей, вместе взятых. Глориан уже дал несколько весьма ценных советов, и мог дать еще немало.
- Я согласен, - разомкнул губы генерал.
- Мудрое решение, - кивнул лжерыцарь, и втянул ноздрями воздух. - Что-то запашок с гнильцой.
Слегка оскалился он.
- Это наши друзья в Восточном Роге, - усмехнулся Гарсиас.
- Не будь так уверен, генерал.
Глориан направился к выходу. и откинув полог, всмотрелся в даль, слегка прищурив водянисто-зеленоватые глаза.
- Похоже, друг мой, река немного поменяла русло, - говорил он размеренно и нарочито медленно.
- Что? - Гарсиас Ут-Деймар вопросительно изогнул бровь.
- Понимаешь, она теперь течет сюда.
Генерал набрал полную грудь воздуха, и с шумом выдохнул, не находя слов. Неужели эти проклятые мятежники не могут просто умереть?! Он подошел к Перси, тряхнув того за плечо, и заставив проснуться.
- Простите, сэр, не знаю что на меня... - начал оправдываться оруженосец.
- После, Перси, - оборвал его Гарсиас. - Собери все необходимое, и уноси из моего шатра.
Сам он аккуратно свернул карты, и упрятал их в тубус - они и письма, вот что было бесценно. Разбудив оставшихся рыцарей - телохранителей, он приказал и им выносить из шатра его вещи.
-И, - словно вспомнив, добавил. - Предупредите воинов, что бы не лезли купаться.
Сказанно это было с легкой усмешкой не ведающего страха человека. Но на деле же Гарсиас просто пребывал в недоумении от того, как удалось мятежникам, осажденным повернуть русло реки на его лагерь! Благо - Глориан смог учуять этот мерзостный запах - а ведь будь в лагере простые люди, им всем пришел бы конец от собственной же отравы. Даже ему! Ощущение близкой смерти прошибло, точно удар кнута - он видел как мутные, отравленные воды смыли его шатер.

Едва ли не треть лагеря оказалась затоплена, Благо дальше вода не пошла. поскольку с помощью земли и части повозок, воины установили запруду, и теперь, всего в каких-то пятидесяти шагах от нового лагеря появилось Озеро Гнили. Смыло семерых человек, и их останки плавали, медленно разлагались, плавая в мутной глади пруда. Еще трое задохнулись, вдыхая ядовитые испарения, но - по счастью в отличии от гнилостных тел, запах отравленной воды не распрастронялся дальше, чем на десять шагов от нее.

По лагерю продолжали распространяться слухи - мятежники отравили реку, использовали мерзкие яды. Все это было на руку Гарсиасу, возможно единственному кто знал полную картину этой осады.
Но почему Гэррик не предупредил?
Плевать, пора показать бунтарям, что все их попытки тщетны.

- Они использовали отраву и чуму, позабыв о воинской чести, - произнес Гарсиас, на совете офицеров. - Думаю справедливо будет, если они все погибнут не от честного клинка, а словно воры, в яме с отбросами, задыхаясь от собственного смрада.
- А как это соотнесется с кодексом? - подал голос Повелитель Тралт.
- В полной мере - воздавать по заслугам, и в соответствии с ними - выйди они в поле, мы сразились бы с ними, но они скрываються за стенами, и посылают нам один подарок за другим - то горшок с отравой, то реку, кишащую ядовитой мерзостью.
- Согласен с Гарсиасом, - кивнул Бертрем Заалин, а вслед за ним и Тралт.

Семь катапульт выехали из лагеря, отмеряя десять, двадцать, пятьдесят, сто шагов, приближаясь к городским стенам на расстояние выстрела. Их прикрывали крепкие щиты, обтянутые мокрой кожей, дабы грящие стрелы не поразили метательные машины. А позади шли, обмотанные шарфами и укрывшиеся плащами артиллеристы, везя несколько телег со снарядами - плотно закрытыми глинянными горшками.
Капитан Хасар, главный артиллерист прекрасно понимал, что защитникам города потребуеться время, дабы навести свои орудия на его катапульты, к тому же попасть по столь небольшим мишеням намного тяжелее, нежели ему закидывать Гарсиасовым Пойлом большой город. Да, эти снаряды уже получили в солдатской среде такое название, в издевку над генералом, приведшим их под стены этого, никак не желающего сдаваться города. Впрочем - на взгляд Хасара Гарсиас был неплохим командиром, дальновидным, основательным, честолюбивым, жестким, но не жестоким. таким, каким и должен быть генерал величайшей в мире армии.
Катапульты медленно расползлись по полю.
- Заряжай!
Сержант Кайл взмахнул флагом, передавая приказ командирам орудий. У них было два залпа, прежде чем враги смогут вести прицельную ответнуюй стрельбу, и Хасар желал потратить эти залпы с пользой. Уложив по два горшка в каждый ковш, артиллеристы дали первый залп.
Взметнувшись ввысь, снаряды перелетели через городскую стену, разбиваясь о мостовую. Чума Мораннона была лишь в некоторых из них, другие же Гарсиас приказал начинить содержимым отхожих ям, и теперь сгнившие останки и фикалии медленно расползались по улицам города, наполняя воздух ни с чем не сравнимым ароматом.
Второй залп был сделан, едва лишь удалось немного развернуть катапульты, дабы накрыть и другие районы города.
- Сдвигайтесь!
Отдал новый приказ Хасар, не желавший, чтобы враги со стен сумели пристрелятся по его орудиям. Обстрел продолжался...

[Scorpion(Archon) >>>]

Восточный Рог
После трагической гибели Аргаса и таинственного исчезновения его сына Сигмара дом покойного поступил в полное распоряжение города. После тщательных обысков, продолжавшихся всю ночь (таких мер, увы, требовало военное время), были найдены и вскрыты тайники, а также обычные сундуки, в которых содержались многочисленные чертежи и планы, созданные по мотивам бессмертных изобретений всё того же Гнимша его обожателями, авторами городской шлюзовой системы. Увы, за одну единственную ночь ничего толкового соорудить никто просто не успел бы, но пару забавных мыслей городские умельцы вызвались воплотить, тем более что подручные материалы отыскались на удивление легко для осаждённого города.
Результатами обстрела стало несколько крупных луж и куч с нечистотами и отравой, каждая из которых сразу же после приземления начала осуществлять своё первеёшее предназначение - то есть отвраительно вонять. По счастью, на этот счёт были приняты меры предосторожности. Гномья водка, так подло предавшая горожан прошлой ночью, теперь, "как любая субстанция женского рода" (замечание одного из городских забулдыг, поклявшегося в ту же ночь бросить пить навеки), отличилась непостоянностью и предала осаждающих. На каждой улице был поставлен часовой, снабжённый не только пропитанной этим отвратительным составом повязкой на лице, но ещё и увесистой флягой алкоголя, который категорически воспрещалось использовать по прямому назначению. В результате, уже через несколько минут после приземления на городские мостовые "моровые снаряды" были облиты спиртным и подожжены, благополучно унеся в пламени костров всю заразу, которая была ещё и "продизинфицирована" (фраза всё того же забулдыги - он слышал её как-то от тёмных жрецов, и горожане долго удивлялись, как же ему удалось произнести такое длинное слово за один раз без азпинки. Ведь раньше он и слово "водка" на одном дыхании не сказал бы!).
Вторым применением предательского алкоголя оказались катапульты. Добавив под пробки бутылей с отвратным зельем смоченные в нём тряпицы и поджигая их, жители, установившие катапульты со стороны возможного осбтрела ещё с вечера, теперь положили на лапы орудий по шесть-семь бутылок и выстрелили сперва одной катапультой, а потом, заприметив, куда направились вражеские артиллеристы, и двумя другими. Бутылки разлетались широко, накрывая собой большую площадь - одни разрывались в воздухе, поливая врага градом осколков и обливая жидким огнём, который нечем было тушить, кроме питьевой воды в самом лагере, но да неё надо было ещё добежать... И некоторые из "огненных стекляшек" (и снова цитировался всё тот же необычайно расщедрившийся на метки фразочки забулдыга) падали прямо на головы или на орудия, поджигая землю, одежду, тела, снаряжение... Точность была не самой лучшей, и большая часть первого залпа пропала в пустую, но почти вся дюжина,а то и полтора десятка второго и третьего возымели довольно неплохой эффект...

[Иридия >>>]

Прошло около двух дней (время Палантасское)

Погода испортилась. Задул сухой ветер, поднимая песок на мостовых, застилающий глаза. Улицы и так мало оживленные, опустели совсем. Темная фигура, закутанная в плащ, прислонилась к стене дома. Взор холодных голубых глаз был устремлен сквозь высокие кованые решетки на Башню, стоящую среди корявых с опавшими листьями деревьев. Они скрипели на ветру, словно мертвые, жалующиеся на свою судьбу. Ужас, исходящий от Шойкановой Рощи, из-за происшедших событий ослаб, но простой обыватель, вряд ли бы заметил разницу, и вряд ли смог бы подойти на такое близкое расстояние, не трясясь от страха.
Девушка не в первый раз приходила сюда, чтобы побыть наедине с собой, подальше от людей, да и вообще от живых существ. В своих путешествиях она успела отвыкнуть от жизни…

Позже вечером, Иридия сидела в полутемном зале таверны, точнее маленькой гостиницы. Скромная обитель под руководством добродушного толстяка Брендербока не бедствовала, но и не претендовала на роскошь столичной гостиницы. Народу было немного. Близость Шойнкановой Рощи щекотало нервы храбрецам, отваживающиеся пропустить здесь пору кружек эля. Следует отметить, что винный погреб Брендербока был известен на весь Палантас, и еще говорили, что здесь не плохо готовят картошку. И спокойная… застывшая атмосфера всегда обеспечивали занятые столики.
Недавно здесь поселилась светловолосая девушка. Повергнув в недоумение хозяина, сняв небольшую комнату над залом. Она давно пустовала, и жена частенько поговаривала о том, чтобы переделать ее под игральную комнату. Но Брендербок не хотел ничего менять в гостинице, доставшейся ему по наследству от дальнего родственника. Род хозяина происходил из Утехи. Но времена раскидали членов семьи по всему Ансалону. Им с женой пришлось оставить небольшое хозяйство недалеко от Саланта и перебраться в Палантас. Единственным условием умершего родственника - не менять обстановку «Тихой обители». Так комната и стояла пустой, словно ожидая приезда странной девушки. Она обмолвилась всего парой фраз с хозяином (он так и не переубедил ее), взяла ключ и поднялась наверх.
Комната неожиданно оказалась просторной и чистой с небольшой прочной кроватью напротив окна, выходящего на улицу, прямо над входом. Кроме кровати там стоял стул, круглый стол и туалетный столик.
Хозяйка относилась к постоялице, как маленькой сироте. Девушка была удивлена таким отношением, она не понимала его причину. Для госпожи Брендербок, не имевшей детей, все было предельно ясно. Чужая в этом городе, без друзей и спутников, Иридия казалась ей такой одинокой и обделенной, что ей хотелось поделиться с ней своим теплом.
- Вот тебе, горячая картошечка и вино… - защебетала всегда бодрая хозяйка и поставила перед девушкой дымящуюся тарелку и глиняный кувшин. Еды хватило бы, и троим, но в своей заботе она не знала меры. – Сегодня такой холод на улице, и ты, наверняка, замерзла…
Иридия подняла голубые глаза не женщину и затаенная улыбка на миг показалась на ее лице. Она поблагодарила хозяйку и потянулась к кувшину. Госпожа Брендербок мельком взглянула на ее тонкую руку, затянутую в перчатку. «Замерзла девочка, - подумала добрая женщина, - надо будет на ночь положить ей в кровать грелку».

К вечеру ветер усилился, посетителей было мало. Многие сидели тихо. Тихо беседуя между собой. И только одна компания молодых мужчин и женщин, занявших столик неподалеку от Иридии, о чем-то громко спорили и смеялись.
Девушка сидела практически у самого камина и задумчиво смотрела на играющий в дровах огонь.

Земля… Воздух…. Вода… Огонь… Земля и Вода… Огонь и Воздух… - эти слова постоянно рождались в голове путешественницы. – Такие разные и одинаковые. Любовь и ненависть. Они созидают и разрушаю. Стихии… Гордые, независимые, свободолюбивые. Власть над природой, человеком всем миром... что созидать?...
За соседним столиком раздался взрыв хохота, и девушка вздрогнула. Кто-то в порыве дернул рукой, и на пол с грохотом упал глиняный кувшин.
- …созидать… подчинить себе стихии, управлять ими… но кто сможет? - Иридия посмотрела на остатки кувшина. – Земля и Вода, взаимодействуя, создают глину, Огонь без Воздуха не сможет гореть, и только, работая все вместе, слаженно, они смогут создать кувшин. Но кто направит их? И как хрупко может оказаться их творенье, если не проявлять к нему должной заботы…
Девушка с жалостью посмотрела на осколки. Возможно, кувшин и не был красивым и новым, но в нем была капелька души его создателя, гончара, и теперь ее больше нет, не вдохнуть жизнь в черепки...

Иридия вздохнула. Поставив стакан на стол, она поднялась к себе наверх, больше не вспоминая о разбитом кувшине.

[higf >>>]

Расстояние было невелико для подобного путешествия, и Лесной Коридор промелькнул для путников, как солнечный зайчик, игриво бросаемый плещущейся на перекатах речкой. Впечатление было тем более глубоко, что все три эльфа о подобном не слышали, несмотря на более, чем столетие, стоявшее за плечами каждого из них. Поэтому молчали все, а о том, что молчал Тарим, не стоило и говорить, ибо разговорчивостью он, как известно, не отличался. О чем думали Элтанас и Тесса, трудно было сказать.
Но вот коридор закончился, совсем не так эффектно, как начинался. Странное ощущение, что время и пространство кружатся в каком-то медленном танце, где неразличимы отдельные движения, а есть лишь какое-то прекрасное и почти ускользающее ощущение движения, - оно постепенно сошло на нет. Не оборвалось, как полет подбитой меткой стрелой птицы, а растворилось в обычной реальности, подобно тому. как река постепенно смешивает свои воды с морем.
Тесса огляделась Конечно, с Таримом им не грозило затеряться, но всегда лучше знать дорогу самой. Тем более, что в последнее время их спутник стал еще более отчужденным. Если, конечно, гранитная скала может стать еще более гранитной. Присущее ее расе чутье, обостренное в лесу, подсказало девушке, что недалеко река. Возможно, человек и не ощутил бы это легкое дуновение свежего ветерка, не почувствовал бы, как тянутся к воде растения, - но не эльф. Хотя, возможно, Даламар и утратил это чутье взамен обретенных новых возможностей.
Принцесса знала, что речка Быстрица приведет их к Гавани, которую она снабжала питьевой водой. Терессена окликнула остальных, и они направились к речке, чтобы наполнить фляги, сориентироваться и немного освежиться. Конечно, при этом все сохраняли осторожность, да и не сможет человек первым почуять в лесу эльфа, разве что тот будет потрясающе беспечен.
девушка быстро вернулась мыслью от только что увиденного чуда к прозе жизни, дав себе слово еще попробовать воспроизвести подаренные ощущения и разобраться в них позже. А пока надо было подумать о более насущном. В Гавани ни в коем случае нельзя было повторять ошибки Утехи, и следовало как-то замаскироваться, чтоб быть не узнанными и незаметно для слуг Мелькора отплыть по пути к цели. А еще надо было попробовать сплотить отряд, чтоб в бою и походе каждый не был сам по себе, как было доселе. Что же сказать, какие найти слова? Как сумели повести за собой спутников Танис и Лорана в свое время?
Между расступающимися деревьями уже была видна переливающаяся в лучах солнца лента реки.

[Heires$ >>>]

Над словами Аоры стоило подумать, возможно, новая оболочка обязывала к тому, чтобы освоить новый образ жизни… Учиться у смертных, кто бы мог подумать? Чтобы первородная стихия познавала жизнь от короткоживущих!? Дангина осеклась, она больше не была Стихией, она лишь воплощение, такое же смертное, как люди, эльфы и прочие существа. Размышляя, элементаль не заметила, как соскользнула в реку-ручей и поплыла в противоположную сторону от Кристалмира.
Думая над тем, что она может почерпнуть от людей, мысли Дангины вернулись к её спутникам. Пора было вернуться к ним и попробовать освоить их заново. Водная постаралась использовать дальнее зрение, но увидела лишь пелену и туман, окутывающий всё вокруг. Она попробовала поискать ближе, и зрение прояснилось, но Дангина не увидела никаких следов. Элементаль вновь окунулась в пучину своих мыслей и постаралась вспомнить, что она чувствовала к своим спутникам. Оказалось, что абсолютно ничего, она относилась к ним так же, как река относится к каменистому берегу, как море к ветру, взбивающему белую пену.
За этими размышлениями она преодолела немалое расстояние и снова обратилась к своему дальнему зрению. На этот раз она нашла то, что искала. Где-то недалеко искрящаяся на солнце речка стала её глазами, совсем рядом с ней Дангина увидела четыре фигуры. Три из них были хрупкие и изящные, но четвертая не оставляла сомнения, что Водная нашла своих спутников. Могучая фигура Тарима возвышалась над остальными.
Дангина снова вернулась в своё тело и открыла собственные глаза, теперь она знала, куда нужно попасть. Ей потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы родная стихия перенесла её в нужное место.
Элементаль поднялась из воды, снова обретая свою форму, и пошла навстречу своим потерянным спутникам.
- Доброе утро. – Слова были украшены улыбкой, поистине чудеса вежливости от Водной.

[Трэнелах >>>]

"Что ж... Это было интересно... Надеюсь, она нашла, что искала..."
Перед глазами вновь мелькнул текущий силуэт сестры, боль, отразившаяся в ее глазах после пощечины...
Аора поежилась.
"Я понимаю, почему ты хочешь чувствовать. И не понимаю..."
Воздушная представила на миг жизнь без привязанностей, без лишних эмоций... Только направленность на достижение цели. И все. Никакой слабости, никакой боли.
- Нет! - прокричала и помчалась еще быстрее. Утонуть в его глазах, расствориться.
Нагнав отряд, девушка поравнялась с Джеяном.
"Все в порядке," - и радостная улыбка.
"Да, виделись. Потом," - в ответ на немой вопрос.
И безумное счастье, что он здесь, рядом... Что он просто есть...
"Больно, но... Иначе не хочу."

[Сигмур >>>]

Серая тень...


Два дня он искал, искал по всему городу... Кендеры не знали ничего, лишь рассказали о своих чувствах когда были рядом с девушкой. И он сразу понял куда идти...

Роща, уже не та что во времена черного мага, но по прежнему пугающая. Не замечая её, незнакомец кружил вокруг, пока не нашёл... тонкий след. Остаток ауры, ауры силы. Его могла оставить только она, та девушка, что искал незнакомец. По магическому следу, как по путевидной нити он шёл. Этот след ощущал только он и казалось, что он оставлен только для него, но так и ли это было - он не знал.
Вскоре, когда на город опустилась ночь, след привёл его к небольшой гостинице и оборвался на её пороге...

В зал вошел молодой с виду мужчина, закутанный в серый плащ. Его лицо обрамляли тёмные волосы, волнами свисающие до плеч. Он ничем особым не выделялся, кроме серых пронзительных глаз на спокойном и задумчивом лице. Незнакомец походил на простого путника, измученного долгой дорогой. Он сел за свободный столик и попросил принести что-нибудь холодного.

Стоило ему только войти, как он поймал, из десятков других, её запах. Уникальный, ни с чем не сравнимый, он узнал его сразу, хотя никогда раньше не встречал его. Он чувствовал девушку, знал что она здесь, но спешить не стоило... он не хотел рисковать, да и отдохнуть стоило...

[Гайтахан >>>]

Веселый полупроводник

Десять минут они бежали молча, минуя перелесок и не размышляя нырнули в чащу - вовремя надо сказать, поскольку впереди послышался стук копыт - отряд как минимум состоял из пятерых конных. Куда бежать?

- Галис, кажется это они!
- Кто?
- Беглые!
Конный патруль из шестерых воинов и сопровождающего их мага черных одежд остановился там, где беглецы ушли в глубокий лес. Солдаты дружно обратили взгляды к магу.
- Они пошли туда - Произнес тот. - Мы можем их настигнуть.
- Замечательно. Пошли, загоним добычу. Всем слушать меня. И никакого геройства - голову оторву, если эти раньше ничего с таким "героем" не учинят. Герои в Утехе были - догеройствовались.
Эта речь начальника патруля, капитана Иргена подействовала - солдаты пошли вперед цепью, никто не старался вцырваться вперед.
Ирген вместе с магом двинулся чуть в отдалении.

- Неугомонные! Впрочем их тактику я знаю... - прошептал Литас
В лесу они могли уйти от конной погони, но - Вианда была не обучена всем тем приемам, что знал он. А потерять ее он не имел права. Они двигались слишком медленно, соблюдая тишину, переползая от куста к дереву, петляя, скрывая следы - благо враги... Враги?! Что он несет - это же его сослуживцы! Благо они не видели их спин, и лишь прочесывали лес - шанс уйти был - но становился все меньше...

Ирген прислушивался. Он уже знал, где находятся двое беглых, оставалось немного - и их можно будет настигнуть.
- Не торопимся. - Тихо произнес капитан. - Пусть пока идут.
- Но господин капитан, мы могли бы уже их взять. - Начал было молодой воин, идущий в цепи правее Иргена.
- Знаю. Но сейчас не время. Они выбьются из сил, и тогда...
Капитан замолчал. Он не мог объяснить своим людям истинную причину медлительности. Инструкция, которая пришла лично от Джеяна, была четкой и недвусмысленной. Поэтому, когда слева от цепи раздался легкий шорох и мелькнули смутные силуэты, Ирген сделал вид, что ничего не заметил. Рядом с ним насторожился было маг, но капитан подал условный знак - "свои" - и носитель черных одежд, кивнув, вновь сосредоточился на поиске. Как и Ирген, маг знал секретные указания.

"Чего они медлят? - пронеслось в голове у разведчика. - Сто раз уже могли нас схватить!"
Он резко дернул Вианду на землю, приказывая откатиться в канаву, благо сухую и усыпанную листьями - и тут же прикрыл ее своим телом, постаравшись, чтобы его укрыли эти самые листья, ветошь и сдранный мох - надеясь, что конные проедут мимо. Все равно соревноваться в беге с всадниками было бы глупо.
Звук копыт приблизился к канаве слева, хотя казалось, что до этого преследователи были с другой стороны. Зашуршала листва, в канаву посыпались крошки земли...
- Ага, вот вы. Я боялся, что отстал. Но я не зря задержался, нет, совсем не зря, видит Тасс. - Раздался над ухом лейтенанта знакомый голос... даже СЛИШКОМ знакомый.
Перед поднявшим голову Литасом предстала потрясающая картина. Три оседланных коня, набитые седельные сумы на их боках... и довольное улыбающееся лицо Урфина.
- Все сделал, господин. - Радостно зашептал кендер. - Все, и даже больше. Что ж вы без меня-то пошли? Вот сейчас попали бы в лапы патрулю, хорошо было бы? Нет, совсем плохо. А вот теперь хорошо будет, теперь будет замечательно.
Похоже, что заставить кендера заткнуться не могла даже близость патруля... хорошо хоть шепотом говорил.
Первым желанием лейтенанта было пойти и сдаться на милость патруля, но он мужественно стиснул зубы, и помог поднятья девушке.
- Цепочку верни, коротышка, - бросил он, прыгая в седло, и краем глаза отмечая, что патруль еще далеко. Невероятно далеко... слишком не правдоподобно далеко. Что за игру с ним ведут эти всадники? Но раздумывать было некогда, и он ударил пятками в бока коню. - За мной!
- Тише! - Вскочивший в седло кендер указал жестом куда-то вправо. - Туда, туда, скорее! Там их нет! Быстренько доберемся до одного овражка, а там уж уйдем, я это место хорошо знаю. Только торопимся, а то нагонят. Нагонят, точно говорю. Вперед, лошадка, давай, давай!

[Черон >>>]

Это была странная встреча...
Тарим знал, что высокое искусство эльфов вполне может поведать им о том, через какое множество лиг они пронеслись Лесным Коридором. И о том, как нужно было передвигаться Дангине, чтобы настичь их. Удивятся?

Вот интересно, а он так сможет? Пронестись сквозь Землю вдаль, вынырнуть из-под свода в нужном месте, сократив путь в сотни раз?..

Раньше такие мысли Тариму в голову совсем не приходили. Он вообще мало о чем задумывался, будучи элементом, частью великого Целого. И движение тогда шло с присущей Сущему неторопливостью, гумм... чтобы вздохнуть, у могучих гор тратился год, а старости вершины достигали спустя миллионы лет. Твердь стояла в незыблемости с тех пор как окончилось Творение мира и огненные горы застыли, медленно остывая. И по сей день пламя Недр вырывалось на поверхность кое-где сквозь огненные жерла вулканов, но сии извержения не шли даже в счет тем, что были на заре мироздания - так вот, никогда бы ему не пришлось задуматься о том, чтобы обогнать время. Да и мыслимо ли, чтобы горы росли за время, необходимое смертному чтобы моргнуть? С другой стороны, ведь и воды рек не текут так быстро, как движется Дангина...

Как уже говорилось, это была на редкость странная встреча. Оба Воплощения не выглядели хоть сколь-либо удивленными. Тарим, казалось, только и делал что дожидался здесь Дангину, а та, наверное, приняла как само собой разумеещееся, что встретилась здесь с Таримом. Две пары бездонных колодцев на миг встретились и моргнули, приветствуя друг друга.

- Думммм-рум-тумм!.. Кхм, мхамм!

Вот и все. Твердь, как ни в чем не бывало, повернулся лицом к дороге и зашагал по ней вперед.
Однако... мысли Воплощения занимали вовсе не Вода и ее посланница, и даже не смертные, именующие себя Сражающимися за Свет. И - хоть вряд ли кто-нибудь это заметил - придорожная трава замерла под веянием легкого ветерка, вторя задумчивому выражению Таримового лица.

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы

день

- Пли! - Хасар нервно сжимал и разжимал кулак, наблюдая за улетавшими за стену города снарядами. - Надеюсь вам это понравиться, подонки! Реку они на нас ночью спустили!
- Пусть задохнуться в нечистотах! - Бросил Кайл, вновь делая знак флагом. И еще десятка два горшков улетело по направлению к городу. Но тут в ответ ударили орудия Восточного Рога.
- Щиты!
Намоченные щиты, обтянутые воловьей кожей приняли залп бутылей, наполненных горючей жидкостью, скатывавшейся по ним, и поджигавшей траву.
- Откатывайте катапульты! - Перекрикивал шум капитан. - Не отступать, пока не истратим все заряды!
Бутыль разбилась о щит, поднятый над капитаном, еще одна упала на катапульту, но огонь удалось сбить плащами, однако у других орудий дело обстояло хуже. После третьего залпа запылала третья катапульта, огонь охватил и воинов, катавшихся по земле, стремясь погасить пламя, но оно и не думало утихать.
- Это же водка! - Воскликнул кто-то прочувствовавший запах горючей смеси.
- Проклятые мятежники! - Подал голос другой солдат. - Водку переводить!
Эта перестрелка продолжалась еще около часа - щиты размыкались, дабы катапульты успели выстрелить, а затем их смыкали вновь, защищая орудия от водочных снарядов восточнорожцев, о том, что происходило в городе, Хасар и не догадывался, но его задачей было лишь отправить как можно больше гостинцев за крепостную стену.
Два орудия уже пылали, медленно обращаясь в головешки, их артиллеристы отступили за линию огня (в прямом смысле, ибо поле пространство перед городом горело, словно огненная река в подземельях Ангбада). Однажды пламя перекинулось на плащ капитана, но он не колеблясь сбросил горящую одежду - несмотря на то, что плащ был подарком лично генерала Илласа.
Наконец, когда было уже за полдень, и солнце начало припекать, в телегах не осталось ни одного горшка, а щиты высохли и загорались, от попадания водочных сосудов, Хасар приказал отступать. Три катапульты они потеряли на этом поле, и семерых воинов, многие получили ожоги, и капитан надеялся, что результат оправдает такие жертвы. Уже у рубежа, зажженная бутыль разбилась о обнаженную голову юного сержанта Кайла, и тот упал, а его волосы охватил огонь. Дикий крик боли вырвался из горла воина, и капитан ударом меча оборвал его мучения.
"Проклятие! И почему Гарсиас не взял в поход ни одного стоящего жреца?! Так парень еще имел бы шанс выжить!"

В городе же, благодаря стараниям "водочной стражи" удалось ликвидировать многие последствия обстрела, но некоторая часть трупной гнили сумела стечь в канализацию города, закрепиться в сточных канавках, затаиться под булыжниками мостовой.
Агарин наблюдал за медленно растекающимся пятном разлагающихся конечностей - они с напарником оказались в безлюдном переулке, жители которого ушли на стены, или же патрулировали другие районы - разве что дети еще сидели в своих домах.
- Чего ты ждешь? - Бросил Брок, широкоплечий страж, уже не единожды приложившийся к своей бутыли за время обстрела, благо что в их переулок ничего не залетало. Сейчас он покачиваясь, но вполне уверенно направился к гниющим останкам, поднимая бутыль с водкой. - Давай факел!
Агарин подешел сзади и небрежно толкнул товарища в спину - много тому уже и не надо было, неудачно оступившись, детина рухнул в гниль лицом, не успев даже вскрикнув. Болезнь подействовала мгновенно, пожирая тело стражника, и распространяясь дальше.
Отбросив свою флягу, Агарин поспешил прочь, свое дело он сделал, а полагавшиеся ему деньги весело бренчали в кошеле. Тридцать серебрянных Ангбадов. Интересно, как быстро распространиться эта проклятая болезнь?
Он вздохнул, почувствовав какое-то першение в горле. С чего бы это?


ближе к вечеру

Гарсиас, Хасар, Мхаэль, Кларенс и Бертрем собрались в шатре, обсуждая план завтрашнего штурма. Третий день заканчивался ничем, и воины, не смотря на желание расправиться с бунтовщиками начинали роптать и против командиров.
- Я увегяю вас, завтга это будет уже мегтвый гогодочек, голюби ви мои, - с жутким акцентом говорил целитель. - Это им за отгавленную гечушечку с тогицей воздастся!
- А если нет? - Скептически заметил Хасар. - Обычные зажигательные снаряды, и те принесли бы больше пользы!
- Отнюдь, - покачал головой генерал. - Но завтра вы сполна насладитесь разрушениями, обещаю.
- На четырех катапультах?
- И требушете, Хасар, - поправил офицера Бертрем Заалин. И действительно, под его началом уже второй день собирали эту неповоротливую осадную машину, единственную и незаменимую при осаде. - К утру он будет в вашем распоряжении.
- И я надеюсь за ним вы будете следить лучше, чем за своими катапультами, капитан, - съехидничал Кларенс, отчего глаза Хасара сузились и он в бессильной ярости сжал кулаки.
- Довольно, - холодно бросил Гарсиас. - Приберегите злость для врагов. Вам, Кларенс выпадет честь возглавить атаку.

Сообщение отредактировал Тельтиар - 19-11-2005, 17:12

[Тельтиар >>>]

Черная риза

- Ваше здоровье, - учтиво произнес Дариас, поднимая наполненный до половины бокал.
- Твое здоровье, юный Драунер! - Его собеседник, маг черных одежд, смотрел на парня сквозь грани бокала, и взгляд этот был скорее дружественным, нежели пристальным. Они осушили бокалы прекрасного сильванского вина, стоявшего немалых денег, но для Дариаса эти расходы были сущим пустяком.
Маг отправил в рот несколько винаградин, а затем вновь вернулся к теме прерванного разговора.
- Итак, друг мой, ты желаешь пройти Испытание в Башне Высшего Волшебства? - Ответ подразумевался сам собой, поэтому маг не стал делать паузы. - Но что говорил на этот счет твой учитель? Считает ли он тебя готовым к, возможно, сложнейшему делу в твоей жизни?
"Ты бездарь, Дариас! Самовлюбленный, разбалованный сынок богатенького папочки! Тебя и в школу магии взяли лишь благодаря его деньгам! Да я скорее лишусь рассудка, чем позволю тебе даже попытаться пройти Испытание!"
- Он считал, что за последний год я добился значительных успехов, и готов пройти испытание, - не моргнув глазом ответил Дариас.
- И он конечно же сможет подтвердить твои слова? - Вопрос был задан скорее для проформы, нежели из недоверия к Драунеру.
- Он с радостью сделал бы это, но, - юноша сглотнул. - Вы наверное уже слышали о битве в Утехе. Мой учитель, мэтр Фиск был среди тех, кто сражался с мятежниками и, - тут ученик пустил слезу. - Из-за заклинания, он повредился рассудком...
- Мне жаль это слышать, Дариас, - ответил маг. - Я знаю, как близки бывают ученик и учитель, и эта тяжелая потеря для Ордена. Мэтр Фиск был талантливым магом, имевшим все шансы попасть в Конклав.
"Если бы умел держать язык за зубами," - про себя добавил юноша. О том, как Фиск разругался с Магистром Черных Одежд уже ходили легенды. Но вместо того, чтобы убить наглеца, обрушившего на старшего в Ордене целый поток столь крепких выражений, что у моряков бы уши свернулись в трубочку, Магистр сослал одного из лучших Алых Магов в Утеху, коротать дни в обществе пьяниц и деревенщин.
Маг-секретарь поставил печать и подпись на небольшом свитке, и вручил его Дариасу.
- Вот, с этим тебя пропустят в Башню, к Магистру Алых Одежд Хаске, Испытание ты будешь проходить под его надзором.
- Благодарю Вас, - сдерженно кивнул юноша, и вложил в руку мага перстень с изумрудом, стоивший больше, чем его месячное жалование на столь незавидном посту.
Оправив камзол, и накинув на руку плащ, ученик вышел на улицу, где уже начинало смеркаться. Но, недолго ему осталось ходить в учениках, о Фиск, как же вовремя ты свихнулся!
Не желая терять ни минуты, юноша направился в сторону Шойкановой Рощи, которая находилась всего лишь в двух кварталах.

Сообщение отредактировал Тельтиар - 1-01-2006, 16:39