Чужая Тьма-2, Война продолжается

[Last Unicorn >>>]

-В том-то и дело, что пасут!-она старалась говорить шепотом, чтобы кендер не слышал.
-Но никто не нападает!Ти знаешь, сколько раз у них была возможность?И сейчас мы на открытой местности...Нас очень легко поразить даже стрелой!
Она посильнее зацеилась за него, так как лошадь всетаки нервничала.
-Я думаю, что нам не стоит ехать в Гавань. Мы должны взлететь...и разыскать мою прошлую компанию. Думаю, если мы поможем им...То и они помогут мне. Я должна ЕГО отыскать.

Девушка замолчала. А Литас даже через свою одежду почувствовал лед ее рук. И тут, неожиданно и для него, и для самой себя, она уткнулась ему в плечо носом. Казалось, когда ресницы ее встрепенулись, зазвенели ледяные колокольчики.

-Литас. Мы ходим по острию. У меня такое предчувствие..Нужно готовиться..К неизбежному. Я смогу взлететь...Но ты всегда держись за меня. Потому что если во время превращения ты отпустишь меня, то в форме дракона я не смогу тебя поднять..Я не смогу тебе помочь. Но я обещаю, что не брошу тебя. А теперь давай решим, что мы будем делать.

[Тельтиар >>>]

Черный Смерч

На подносе остывал мятный чай с тонко нарезанными ломтиками лимона, несколько сытных бутербродов, знаменитое Гаваньское печенье "Тетушки Клои" и даже роскошный пирог, с черникой. Все это уплетал практически в одиночку Лорд Болак, смачно почавкивая, и от удовольствия поднимая к потолку маленькие свинячьи глазки. Иногда, подцепив особенно лакомый кусочек, он похрюкивал, или повизгивал, продлевая полученное наслаждение - да, Ночной Лорд Гавани был истинным гурманом, сотворившим из еды настоящий культ.
Клык сидел рядом, спокойно опустошая тарелку сытного жаркого, принесенного из таверны сверху. К сладостям разведчик и не притронулся, не любил он подобных изысков.
Впрочем трапеза не отвлекала их от предмета разговора, и хотя со стороны их мирная беседа могла показаться лишь втречей двух добрых друзей, и никому бы и в голову не пришло, что один совсем недавно хотел собственноручно нарутить кишки второго на вертел, говорили они о вещах, способных поколебать саму основу мироздания.
- Итак, мням.. ты попробуй пирог, Сен, какая гамма вкусов, уверен, такого ты на своей границе не пробовал, - он снова громко чавкнул, заглатывая едва ли не половину пирога в свой необьятный рот. - И, хм, о чем это мы? - Говорил Болак с набитым ртом, поэтому разобрать его слова было несколько проблематично. - Ах, да, ты говорил что-то про потеху в Утехе...
- Можно сказать и так, - Клык впился взглядом в глаза Болака, словно желая показать важность своих слов. - Что ты знаешь о произошедшей там битве?
- То что две сотни мелькоровских вояк не смогли удержать шестерых мятежников и дракона, стареешь, Клычок, - печенье с хрустом распалось у него на зубах.
- О, да, вот только среди них было два Воплощения и черный Даламар, - насмешки над своими неудачами Эссен всегда принимал в штыки. - Теперь ты представляешь всю важность этой, как ты выразился потехи, мой дражайший Лорд.
- В таком случае, та девушка, что сопровождает твоего маршала - Аора Воздушная, а вторая, мм... - Свиная Голова задумался.
- Воплощение огня, по имени Джигеши.
- Я должен был и сам догадаться, - на лице Лорда появилось мечтательное выражение, похоже он начинал представлять всю ценность возможного приза, коли ставки в игре столь высоки. - И лучшие воины Ансалона с ним...
- Лучшие со мной, - с усмешкой бросил Клык, вспоминая о посланных на разведку Рафе и Карпе, и сожалея, что Найла и рагни с ним больше нет. В пятером они были бы поистине непобедимы... для простых смертных, тут же поправился дезертир.
- Но и лучшим не одолеть Воплощение, что уже было доказано в Утехе, - похоже Болаку доставляло удовольствие играть на гордости Клыка.
- Это лишь вопрос знания и подготовки, - уверенно парировал Эссен. - А теперь подумай о том, что я тебе предлагаю, Болак.
- Ты предлагаешь мне игру, ставкой в которой - жизнь...
- Но и награда будет немалой - я почти уверен, что все они ищут магический артефакт ушедших эпох, и если мы вмешаемся в игру...
- То есть немалый шанс оставить и Мелькора, и эльфу без подарка к новому году. Вот только почему ты думаешь, что я не избавлюсь от тебя сейчас и не приберу все к рукам?
- Потому что я не сказал тебе главного, - улыбнулся Клык. - И не скажу, поскольку эта информация будет гарантом моей жизни и здоровья.
- А что будет гарнтией мне?
- Мое слово, - коротко ответил Майриган. - И те твои люди, которых ты пошлешь со мной...

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы

Ночь прошла, обернувшись холодным рассветом, распростершим ласковые, но далекие лучи солнца над Черной Армией. Солнца, что вблизи было жарким, словно подземное пламя Ангбада, но сейчас, оно еще не прошло свой путь к вершине небосклона, и кровь воинов горячило выпитое вино, а не его лучи.
Несмотря на ранний час - воинство Гарсиаса уже выстроилось в боевые порядки, идеальные линии, и квадраты, оборудованные приставными лестницами отряды, готовые к бою и решительному штурму. Четыре катапульты вновь заняли свои места за первой линией нападающих, но скоро уже они выдвинуться вперед, делая залп за залпом, по крепостным стенам. А издали будет стрелять красавец-требушет, до которого не достанет ни одно городское орудие.
Повелители Ордена, во главе с Гарсиасом находились перед войсками, и сам генерал гарцевал на вороном скакуне, объезжая линию солдат, изредка ударяя клинком, по копьям черноплащников. Но его глаза искали позади войск того человека, который пришел к нему ночью - жреца Вентрана, и наконец отыскал его. Молодец Перси, сумел таки поводить его святость по лагерю едва ли не до рассвета, а теперь зазывал на смотр войск. Ради этого Гарсиас даже смирился с необходимостью самому облачаться в доспехи.
- Братья мои! Рыцари и воины, пришел тот час, когда мы сокрушим мятежников раз и навсегда! - Густой бас раскатывался над полем боя, словно гром - и все благодаря снадобью Мхаэля, которым он смазал голосовые связки. - Впереди оплот наших врагов! Оплот лжи, предательства и коварства! Оплот потерявших честь убийц и глупцов, решивших бросить вызов Богу! Они использовали любые ухищрения до этого, чтобы спасти свои жалкие жизни, и кровь ваших друзей и соратников на их руках! Но пробил час мести! К бою! Сражайтесь с честью и пусть праведный гнев выплеснется из вас, вместе с кровью мятежников!
Одобрительный гул нарастал с каждым мгновением, воины потрясали копьями, били по щитам рукоятями мечей и топоров, кричали что-то, но лишь Ут-Деймар поднял руку, призывая к тишине - все смолкло.
- Посмотрите, братья! - Он простер перст за спины воинов. - Мелькор прислал нам на помощь Истинного Жреца, крепкого в вере своей! Разве это не знак того, что он верит в нас?! разве это не символ нашей скорой победы?! Он пришел, дабы словом божьим покарать мятежников, как покараем их мы сталью и булатом! Как покараем их мы нашей яростью! Благослови же нас, Вентран-жрец, пусть благость Мелькорова заструится по венам воинов, а мятежники в страхе падут ниц, узрев истинное могущество Воплощенного Бога!

[higf >>>]

Под стенами Восточного Рога
Вентран с невозмутимым видом поднял правую руку в традиционном благословляющем жесте.
- Бойцы, воины Истинного Бога! – начал жрец. – Уверен, что в ваших сердцах уже звучит то, что я хочу сказать. Ведь вы с рождения живете под покровительством Мелькора, Бога сурового и справедливого. Он милостив к верным ему, одаряет их и дает свободу и возможность каждому достичь вершин. Но сейчас не время для милости. Как справедливость к верным, так и суровость к врагам требуют одного – покарать подлых мятежников. Да пребудет с вами благословение Тьмы!
Вентран был одним из высших жрецов, и Мелькор отвечал на его молитвы. Каждый из воинов почувствовал себя спокойнее и увереннее. Этого нельзя было сказать о самом посланце Ангбанда, который хорошо умел скрывать свои чувства. В его планы отнюдь не входило ни задерживаться, ни светиться перед всем войском. Надо сказать, что за время, проведенное в лагере, он узнал о всех общеизвестных в армии деталях «вонючей войны», как окрестил обмен любезностями кто-то из солдат, о гибели одного из Повелителей и задержке с похоронами.
Все вместе укрепило впечатление, что Гарсиас многое скрывает. В Ангбанде не был секретом его план выманить из Квалинести как можно больший отряд, но, судя по всему, у генерала был за душой еще много секретов, неизвестных наверху. Кроме того, опасность эпидемии оставалась реальной.
Сейчас Вентран хотел как можно быстрее вернуться в столицу и доложить об услышанном. Его не оставляла мысль, которая сперва показалась безумной, а теперь – все более и более верной.
«Как только начнется штурм, я сошлюсь на призыв Мелькора и уйду», подумал ангбандец.

В городе
В самом Восточном Роге было неспокойно. Когда горожане начинали свой стихийный во многом бунт, никто не думал, что дело обернется такой стороной. Все были полны радужных, хотя довольно смутных надежд, а теперь… Гибель многих горожан, голод, болезни; помощи от Элинсинос так и нет, а карающая рука Мелькора рядом. Многие понимали, что Восточный Рог падет при очередном штурме. Часто на улицах, впрочем, наполовину опустевших. Слышны были реплики недовольства и обвинений в адрес тех, кто возглавил мятеж и привел их к гибели. Многие проклинали как Мелькора, так и Элинсинос, а некоторые прямо призывали сдаться и надеяться на милость Повелителя Тьмы.
Большинство тех, кто взял в руки оружие, считали, что теперь надо сражаться до конца, и кое-как поддерживали порядок в городе. Но они были нужнее на стенах.

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Смерти

- Начинайте, Хасар! - отдал приказ Гарсиас, едва лишь утихли возгласы воинов, восславлявших Мелькора. Все же жрец появился как нельзя кстати - с его благословением, воодушевившим воинов, город падет еще быстрее. И, хорошо бы задержать священника до подхода квалинестийских мятежников - пригодился бы.
Вороной красавец унес генерала в тылы армии, ровно как и других Повелетилей, к чему было им лезть в самое пекло битвы, когда есть столько солдат. И лишь Баррас, скрежеча зубами остался перед войском - ему выпала честь возглавить атаку.
Но сначала выдвинулись катапульты, четыре оставшиеся, они преодолевали расстояние, в сотню шагов, дабы достать до крепостных стен, доставить врагам свой смертоносный груз - на этот раз не только простые камни, должные дробить стены, но и горючую смесь, которая будет языками пламени слизывать защитников со стен, воспламеняясь от дуновения ветра, оплавляя камень, и сжигая дерево, превращая добрую сталь в лужи некчемного металла.
Подземное Пламя Ангбада! Колдовской Огонь! Огонь Мелькоровый! Названий было много - а тайну этой смеси не знал почти никто. И разве что Мхаэль сумел разгадать его. Но у каждого орудия было лишь по три снаряда, заряженных этим адским пламенем, и приказанно было расходовать их с особым тщанием.
Хасар зорким взглядом осматривал далекие стены Восточного Рога, далекие для руки с зажатым клинком, но столь близкие для Сокрушителя Бунтарей, как окрестил Требушет капитан-артиллерист. Он всю ночь сгорал от нетерпения, желая испробовать новую игрушку на стенах вражеской крепости, и вот дождался своего шанса. Первый выстрел принадлежит ему!
- Пли!
Зычный голос разорвал начавшую было нагнетаться тишину, и тут же двое воинов потянули рычаг, высвобождая тяжелый ковш, отправившийся вверх, все быстрее набирая скорость и вот камень, подобный куску скалы отправился в стену, едва не исчезнув под облаками, и рухнул с высоты птичьего полета на укрепления мятежников, разворочивая верхнуюю часть стены и сметая не успевших отойти защитников. Первый удар был нанесен, и пусть стена еще стояла, пролом в ней уже зиял, словно предвещая победу рыцарства.
А десятеро воинов уже крутили тяжелый ворот, возвращая требушет в состояние боевой готовности, пригибая тяжелый ковши к земле, и ожидая когда в него положат новый снаряд. Эти камни обозы тащили от самой крепости, как необходимое для осады оснащение, и Гарсиас не жалел, что поступил столь предусмотрительно.
Грянул первый залп катапульт, орошая Колдовским Огнем стены города, и в воздухе уже запахло паленым мясом, и тлеющими углями - Огненная Стихия, столь родственная Тьме Мелькора прошлась по стенам, пожирая защитников.
- Еще залп! - Кричал Хасар, в иступлении, наблюдая за деянием рук его артиллеристов. - Не прекращать обстрел!
Врядли его слышала обслуга катапульт - но похоже они и не думали давать врагу передышку.
Готовые пойти на приступ воины ждали. Ждали пока артиллерия расчистит им путь.

[Scorpion(Archon) >>>]

Штурм в разгаре
Первые удары врага были довольно удачны - горожане сразу поняли это, увидев, как нескольких защитников смял камень, а ещё с десяток метались, падали со стены или сгорали одними большими огненными шарами прямо на стенах. Ночью на стены были подняты корзины с сырой землёй, которая, в отличие от дерева, не горела, не текла как железо и не крошилась, как камень. Люди пытались забрасывать землёй огонь, хотя это и получалось не сразу - воды, чтобы сбивать жар, не было, как не было и отдыха, и покоя, и надежды... Было только сражение, скорый и безжалостный штурм, была чёрная волна, было непонятно, зачем всё, и как всё будет... И ещё был Он.
Горожане со времени первого штурма звали его только "Он" или "Маг", другие имена, прозвища или клички мигом забылись, так как Он стал для них другим в той битве. Ранше Он был никем, теперь стал всем, всем, в чём воплотилась надежда отчаявшихся и вера доблестных. Он опирался на грубо сработанный самодельный посох, ни капли не похожий на изящные трости или могущественные колдовские жезлы. Но в глазах Его - совсем молодых - горела решимость. Он устал от этой битвы, Он устал от всего, что творилось вокруг, он хотел только учиться той магии, что помогала людям, защищала их. Но нет - маги Тьмы, проклятые Чёрные Одежды не учили спасать и защищать никого, кроме самого себя. И Он учился тайно - по украденным или купленным книгам, по старым свиткам, один из которых однажды вспыхнул прямо у него в руках и сильно обжёг кисти, оставив длинные борозды шрамов на ладонях. На всю жизнь. Но тогда словно частичка колдовства свитка осталась выжженой на его руках - и он начал понимать глубже и больше, учиться старательнее. Он познал много таинств и тайн, за малые из которых отрубали голову, а за самые большие - вырывали её, как описывали в древних казнях. Палачи Мелькора на его памяти никогда не применяли этот метод наказания, да они много чего не применяли... Но их просто не должно было быть. Он так считал, он в это верил, он ради этого и учился. Долго, почти всю жизнь. А теперь пришёл черёд испытать самые сильные из его заклинаний. Другие маги владели и большим арсеналом заклятий, он учился тайком, но очень тщательно, и магию свою знал на зубок.
Требушет и катапульты стали заряжать снова. Прежние выстрелы из катапульт были даже страшнее требушедного "камешка". Стены со всех сторон прикрыли самодельными мантелетами, которые защищали от стрел, даже огненных, и с некоторым трудом ограждали от арбалетных болтов. Но Он знал, что удары катапульт опаснее любого дождя стрел - с катапульт и требовалось начать. требучет - тоже, но до него большинство боевых заклинаний не дотянется. Если только не... А что, можно ведь и попробовать! Так будет проще - против требушета, но это сложно... К катапультам нужен простой и эффективный подход. Из за мантелетов его нельзя было разглядеть, но сам он видел противников неплохо, и понимал, что что-то нужно срочно делать.
Слова заклинания полились тихо, монотонно, наращивая мощь с каждым произнесённым словом. Они текли, мирно, спокойно, уверенно, играя интонациями и звуками, забавляя себя и забавляясь сами, до капельки понимая всю заключённую в них самих разрушительную силу. Маг пошарил за пазухой и извлёк оттуда какой-то странный, с непонятным запахом состав, которым начал капать себе на ладонь, проговаривая всё ту же колдовскую формулу. Раз за разом, громче и тише, и снова громче, и снова еле слышно... Ладонь колдуна дёрнулась, затем пальцы сжались, погружаясь подушечками в колдовскую жидкость.
Небо, казалось бы не предвещавшее беды, никому, кроме злосчастных защитников города, вдруг озарилось фиолетовой вспышкой, из которой выскочила, быстрая, весёлая, гневная и раззадоренная светлой волшбой молния. Она дёрнулась в воздухе и вдруг пропала, как будто её никогда и не было... А по требушету сбегали яркие языки пламени, облизывая и обгладывая его, словно стая маленьких рыжих лисят, дорвавшихся в первый раз до свежего мясца... обслуга огромного орудия тоже не отделалась лёгким шоком - кто-то лежал, кто-то стоял на коленях и тряс головой, кто-то обгорел... Да, радиус поражения не так важен, когда используешь чары...
Маг вытер пот со лба и подумал о катапультах. С ними ничего не сделать - не поджечь, не взорвать, не заклинить... Просто для этого нужно нацелить заклинание, а он не мог видеть их все. Но, хотя в глазах всё немного плыло - молния была сильным чародейством - оценить расстояние до видимых двух катапульт Он мог. Он видел, что происходит, когда снаряды приз-емлялись ан стену - то пламя даже землёй тушилось с большим трудом, а обычное потушить просто. Если конечно у них осталась вода. Попробуем простое кодовство...
Маг выплесмнул жидкость, так и оставшуюся в его ладони, на каменный пол стены, на которой он стоял, на коленях произнося свои заговоры, и бросил всего три или четыре коротких слова. Жидкость закипела, запузырилась, Маг что было силы сконцентрировался на снарядах, оставшихся на катапультах... зарядку толкьо что завершили, и огненная смерть готовал была лететь под небесами, лететь на головы своим врагам... Не вместо этого ужасная смесь начала взрываться - одна за другой.
Маг снова вытер со лба пот - уже холодный, и закрыл глаза. Такие заклинания требовали слишком большого напряжения. конечно, он был уже не мальчишкой и мог сохранять в себе достаточно сил какое-то время... Но уже не более чем на два-три таких заклинания, даже учитывая то, что он весьма неплохо отдох6нул за эти дни, почти ничего не делал... Надо было беречь силы.

Армия на подходе
Алатор уже чувствовал запах битвы... и запах смерти. Она витала вокруг, вставала перед каждым воином в своём обличие, шептала и шамкала старушечьим голосом, угрожала, ревя и крича, как самый свирепый минотавр, горько плакала, роняя на землю слёзы юной девы... ядовитые слёзы... Почему он вдруг подумал, что слёзы смерти обязательно должны быть ядовиты? Наверное потому, что у него из головы всё ни как не шла эта отвратительная соламнийская гадюка, которую так любили мучать эти проклятые убийцы и злодеи. даже гадюку, как бы противна, скользка и мерзка она ни была, нельзя так пытать... Можно добывать лекарства из змеиного яда, но убивать ради смерти, просто умножать смерть и боль... Нет, тёмные никак не желали успокоиться. Время уходило, уходило в прошлое старое время - время хлипкого и тягостного мира. начиналась война, новая и куда более жестокая, чем прежде. Никто не позволит никому уйти, никто не пощадит побеждённого... У одних кончилось терпение,у других - не было выбора. Что и у кого - он не решился бы сказать, но результат был известен и сейчас лежал перед ними: две армии и городок, который вдруг, словно павший в солому факел, разжёг новый пожар борьбы... И как тот самый факел, сгорал первым.

[SkyDragoness >>>]

Мирэ же пыталась склонить его на свою сторону, понемногу отпуская его волю, но готовая, в случае открытого неповиновения, вновь сделать из него послушного слугу.
- Вряд ли власть Старика простирается очень далеко. Если он не является сильным магом, я могу заставить его ползать передо мной на коленях и целовать землю под ногами. Если хочешь - ты сможешь занять его место, но это лишь малая часть того, чего ты сможешь добиться, если мои планы воплотятся в жизнь. Разве тебе есть, чем рисковать? Разве ты доволен сейчас своей жизнью здесь?
Надо сказать - до этого он над подобными вопросами не задумывался. Старик - старик был недосягаем. Кастор видел его всего дважды, и то издали - смутную фигуру в коричневом плаще, скрывавшим лицо, и делавшим очертания тела бесформенными. Занять его место? Кастор был лишь небольшим винтиком в той чудовищной машине, что запустил Старик еще годы назад. Машине, оплетшей сетями полансалона. Занять его место? Занять его место...
- Мы уже почти дошли, госпожа, за этой дверью последняя стража, стерегущая Живодерню. - Мысленно он уже согласился со всем, что ОНА ему предложит.
- Тот, на ком корона, правит...- процитировала Мирэ. "Это будет несложно, я надеюсь. В любом случае, я всегда могу перевоплотиться..."
- Много ли народу? Заперта ли дверь? Заметит ли кто-нибудь исчезновение стражи? Как вообще выглядит пространство? С какой целью туда привели Эссена? - все это было необходимо Мирэ для того, чтобы понять, как туда проникнуть и как вытащить Клыка, провалился бы он лучше в Бездну.
А вот эту фразу Кастор знал, из рассказов жрецов, еще когда он был совсем мальчишкой - главный постулат Повелителей Драконов, времен Войны Копья. Правда, как говорили те же жрецы, еще Ариакан объявил данное утверждение ложным. А уж Мелькор и подавно... Впрочем, Кас не любил размышлять - ему хотелось действовать, и доказать свою преданность новой, прекрасной госпоже.
- Двое, или трое, - прикинул он. - Лишние люди туда не заходят по своей воле, и вообще стараются стороной Живодерню обходить. А уж те, кто тута попадают... Боюсь, Сена уже разделал этот лупоглазый Брок.
- В общем, веди себя так, словно ты находишься там по праву. и Все. В случае опасности...Думаю, ты понимаешь, что жалость - понятие нам чуждое. Дверь заперта? Если да - какие традиции входа? Пароли? "Черт, я же совсем ничего не знаю... Буду надеяться на отводящий глаза заговор - люди не должны задавать никаких вопросов...Они просто будут знать, что я имею право тут находиться..."
- Заперта? А зачем? - удивился Кастор. - Самоубийц, посмевших нарушить покой Лорда Болака пока еще не находилось. Но! Мы пришли!
Перед ними находилась дверь, весьма невзрачная, и даже облупленная, к тому же приоткрытая. Парень вошел первым, придержав дверь для хозяйки. Двое стражей разной степени небритости сидели за столом, играя в кости. Старший (судя по седине в нечесаных космах) лениво оторвался от своего несомненно важного занятия:
- Ну, чего приперся? - Буркнул он, лишь потом заметив позади Кастора девушку. - Или еще и девку привел нашему Лорду? Никак старик побрезговал?
- Старику все мальчиков подавай, - усмехнулся другой, резко бросая кости. - Три шестерки! Я выиграл!
- Жухала! - Старшой резко накрыл его руку своей мозолистой ладонью.
- Да что б тебя! - Взвыл от боли второй. - Это ж... ааа! Ладно, перекину!
- То-то! А вы чего вылупились? Отдельное приглашение надобно? Проходите уже!
Кастор вздохнул было, но тут внутренняя дверь распахнулась, и из нее показался Болотный Хмырь, собственной персоной - довольный зеленый Брок, уплетающий бутерброд с сыром, и зло выпучивающий глаза на всех (впрочем это уже было особенностью его организма).
- Ахарлах! Бутух! Мхыр! - Просипел он, явно о чем-то спрашивая, и только сейчас Кас заметил большой фиолетовый фонарь у него под глазом. - Марах! Углаэхотехар!
Он подбежал к Мирэ, обходя ее и внимательно вглядываясь в лицо.
По-гоблински тут конечно никто не понимал, а спрашивал он примерно это "Что здесь делает эта девка? Лорду она не нужна, по крайней мере сейчас, и какого Паладайна вы вообще их пустили бестолочи, если вам сказано никого не впускать?! Опять на службе лоботрясничаете?!"
Мирэ проигнорировала устремленные на нее взгляды и уж тем более шипение гоблина. Она решительно направилась к внутренней двери, но потом оглянулась - их же тут всего трое, считая гоблина! Даже пол кровью пачкать не придется.
- Встань за мою спину, быстро! - обращение к Кастору, а потом из уст драконицы, словно жидкий мед, полились красиво звучащие слова простейшей формулы сонного заклятия. Теоретически, это всего лишь азы магии, зато какой эффект на практике!
Черная обвела рукой все пространство перед собой, охватит гоблина и двоих играющих в кости.
- О алтэни де лириэль энерис ал'лэир! - прибавить пару пассов и некоторую долю силы, вот и все мастерство.
Хрюк, только и сказал Брок, падая на пол, и оглашая храпом небольшой помещение - недожеванный бутерброд так и остался в его лапе. Двое игроков упали, что называется мордами об стол, подключаясь к ритмичному похрапыванию палача.
Кастор не смог подавить возгласа удивления и потрясения. С какой легкостью его госпожа избавилась от них. И как аккуратно.
- Пора? - Он получил утвердительный кивок, и резко распахнул дверь, готовый ворваться внутрь по первому ее приказу.
Но вместо замученного Сена, распростертого на полу, взору его открылась совсем иная картина - небольшой, заставленный яствами столик и сидящие за ним Болак и Клык, о чем-то по приятельски беседовавшие.
- А, Мирэ, - улыбнулся ей Клык, едва лишь Кастор отошел. Улыбка была уверенная, так словно он был хозяином положения. - А я уже было отчаялся тебя дождаться. Позволь познакомлю со своим добрым другом - Лордом Болаком Свиная Голова.
- Что за..?! - Мирэ готова была убить всех на месте. - Что за представление?! Можно было обойтись без всего этого?! Я считала, мне здесь действительно что-то угрожает, а это все оказалось иллюзией?! - Умей девушка убивать взглядом, Клык бы уже корчился на полу в предсмертной агонии. Но девушка не собиралась тратить на него Силу. Она послушает его оправдания и уйдет, быть может - вернется к отряду глупой эльфийки, если те сумели дойти до Гавани. Впрочем, возможно, он сумеет убедить ее остаться. Но для этого нужен изрядный дар красноречия и, желательно, туз в рукаве. А лучше все четыре.
- Моя вина, миледи, - произнес Болак, когда требовалось, он мог говорить достаточно убедительно. Хотя - достаточно ли? В прочем, Клык вскользь намекнул ему, что к девушке следовало обращаться со всем почтением, и Лорд этого не забыл. - Произошла досадная ошибка, надо признать - мои люди, - глазки Болака рыскали в поисках кого-нибудь из оных людей, но Кастор явно не подходил. - ммм.. Перестарались немного...
Клык прервал его:
- Понимаешь, Мирэ, мой дорогой друг, был так рад меня видеть, что пригласил в свои апартаменты, весьма экзотическим способом надо сказать, и предложил весь спектр имеющихся у него удобств, - он обвел ладонью стены Живодерни, где красовались различные орудия пыток. Обвел той самой ладонью, которую раздавил ему Брок - она так и продолжала болтаться у запястья. - По счастью мне удалось убедить его, что подобные почести ни мне, ни тем более тебе ни к чему, и он, являясь весьма понятливым и отзывчивым человеком, предложил любую посильную помощь в нашем небольшом деле.
Эссен позволил себе улыбнуться.


- Договаривайся сам, Эссен. Поскольку я не имею чести знать господина Лорда, я полагаю, вы придете к соглашению быстрее, нежели если бы это делала я. - Драконице не понравился этот субъект. Она ни на йоту не доверяла ему, да и Клыку с этой минуты - тоже. У нее оставался еще маленький шанс разобраться в том, что здесь происходит, но это в том случае, если ее опасения подтвердятся. Девушка внезапно прижала пальцы к вискам и скривилась, словно от сильной боли, потянулась мыслью к Клыку "Эссен, что происходит? Не говори ничего - просто подумай. Если это ловушка - подай знак.".
- Я думаю, мне лучше выйти из подземелья на воздух. - сквозь сжатые зубы проговорила девушка. - Надеюсь, Лорд извинит меня?
- Неужели дама не присоединиться к нашей скромной трапезе? - Удивился Болак.
В голову Клыка вторглись посторонние мысли, разрывая его разум - о нет, он не был привычен к ментальным контактам, и первой реакцией его разума было закрыться, отбросить прочь чуждое вторжение, но он узнал голос драконицы, и позволил ей читать его мысли. Однако еще большего напряжения стоило разведчику сохранить обычное выражение лица, так словно он просто ожидал ее ответа.
"Этому жирному ублюдку нельзя доверять, - полился поток тщательно выверенных мыслей. - Но он нам нужен, здесь, в Гавани он будет полезнее, чем вся мелькоровская армия. Если конечно он будет уверен, что действует для собственной выгоды".
Клык незаметно подмигнул Мире.
По крайней мере, драконица знала теперь, что Клык сидит здесь не из-за того, что боится за свою жизнь или магически одурманен...как Кастор.
-Я не очень хорошо себя чувствую...Но если вы настаиваете, я могу остаться...- Мирэ провела рукой по усталым глазам, давая Клыку понять, что принимает правила игры.
- Мы лишь потеряем время, мой дорогой друг, - словно невзначай бросил Болаку Клык. - А промедление подобно смерти в данный момент. К тому же и мне, и тем более Мире требуется отдых.
Он говорил тихо, но достаточно понятно, стараясь вкладывать меньше скрытого смысла в слова, дабы их нельзя было истолковать двояко.
- Конечно Ваши апартаменты весьма заманчивы, но я бы предпочел простую комнату наверху, дабы не стеснять Вас. Вы же тем временем сможете... Найти тех, кто должен быть найден - я более чем уверен, если они еще не в городе, то уже скоро прибудут. И будь добр - более не наливай мне того эля, он пришелся мне не по вкусу.
Пьянящее зелье уже не оказывало эффекта на разведчика, но - второй раз пить его у Эссена не было никакого желания.
- Пожалуй, я сопровожу свою спутницу к выходу, - бросил он Болаку уже через плечо. Но тот, словно потеряв к ним интерес, уже поглощал пудинг со спелыми вишнями. Впрочем, в том, что не пройдет и нескольких мгновений, как Свиная Голова отдаст нужные распоряжения Клык не сомневался. Воровская Сеть действовала безупречно - и эльфийке со спутниками понадобиться вся ее изобретательность, дабы не привлечь внимание истинных хозяев Гавани.
Мирэ наклонила голову, выражая благодарность за согласие помочь ей и Клыку в осуществлении плана, затем грациозно повернулась и легким шагом вышла из комнаты. Когда дверь закрылась, девушка осмотрела "поле магического боя" - три тела, походившие бы на трупы, если бы не храпели так громко. Потом она перевела взгляд на Кастора и щелкнула пальцами, закрывая тот, ставший уже совсем маленьким, канал, который подпитывал заклятие. Сейчас он либо станет вновь самим собой, поймет, что находился под действием заклятия и каким-то образом отреагирует на это, быть может, даже попытается напасть, либо ничего не изменится и он не прекратит считать ее высшим существом, госпожой... Сказать по чести, Мирэ больше нравился второй вариант.
- Что это?.. - Кастор пару раз моргнул, обводя комнату взглядом. Странно, но он мало что помнил из произошедшего за последние минуты. И вообще перед глазами все плыло, словно в тумане. Странном тумане, дурманящем и чуждом. Он еще раз перевел взгляд с одного спящего стражника на другого. Надо же - и не стесняются прямо на посту дрыхнуть. Затем на стоящую немного впереди девушку... и вспомнил.
- Госпожа, что здесь произошло?
Клык появился из комнаты спустя несколько мгновений. Его глаза лишь на секунду столкнулись со взглядом девушки, и он не преминул послать ей мысль, надеясь, что она его поймет:
"Если повезет, они нам Даламара доставят на блюдечке с голубой каемочкой"...
"Великолепно!"- Мирэ сказала это сама себе, но получилось, что ответила и на мысль Клыка.
- Пришлось усыпить...Я думала, тебя пытают, а меня хотят убить...Вот и пыталась отсюда исчезнуть...как можно скорее. А тут, провались все в бездну, я обнаружила полное отсутствие выхода.- Мирэ отвечала на вопрос Кастора и заодно рассказывала Клыку одну из версий случившегося.
- Думаю, ты проведешь нас в комнаты наверху, раз выяснилось, что я - гостья Лорда - это уже было сказано конкретно Кастору.
- И запытали бы, приди я в город без тебя, - кивнул ей Эссен. Надо было покидать это место, причем поскорее. Болак конечно хитер, но жаден и честолюбив, его еще можно было обмануть, сыграв на его же алчности - но Старик. О нем Клык не знал почти ничего, а неизвестный противник (в том, что Старик не станет ему союзником, Майриган почему-то был уверен), опасен в тройне. - Надеюсь Раф и Карп что-либо уже разузнали, не хотелось бы зависеть только от соглядатаев Ночного Свина.
- Отведу, отведу, госпожа, - с готовностью кивнул Кас, указывая путь.
За комнаты было заплачено, люди Старика знали Кастора и, наверняка, уже поняли, что Клык врагом не является…По крайней мере, пока. Мирэ доплатила за лишнюю комнату наверху – ей хотелось, чтобы преданный слуга был недалеко и в случае чего прикрывал их отход. Дабы не вызывать подозрений, каждый из них зашел в отдельную комнату. Миреналисса зашла в свою, и, проверив помещение на наличие потайных ходов(и обнаружив в количестве одной штуки), поставила на него и на дверь охранку – запирающее заклятье. После этого она легла на кровать, положила голову на руки и погрузилась в размышления.

[Тельтиар >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы


Магия! Гарсиас не любил магию, отнюдь не потому, что в его крови не было ни капли дара - подобная мелкая зависть в данном случае была бы излишней и даже губительной. О нет, просто - когда в дело вмешиваеться колдовство - любой, пусть даже самый безупречный военный план может затрещать по швам - да и как продумывать военную операцию, если твой противник может обрушить тебе на голову молнию не выходя из укрытия? Как рассчитать возможные потери, когда обжигающее пламя появляеться ниоткуда, и исчезает в никуда, оставив лишь обглоданные огнем остовы. И кого винить, если клинки не берут магические заслоны вот уже добрую сотню лет?
И он знал что чувствуют его воины в этот момент - растерянность, страх и злость. Злость на магов, магию и все с ней связанное, злость на него, Гарсиаса, почему-то не взявшего в поход ни одного, пусть даже самого завалящего колдуна. И пусть сейчас их дух укреплен молитвой пришлого жреца (соглядатая, посланного следить за ним, без сомнения), но разве способен человек без содрогания наблюдать как ясные небеса рассекает малиновая молния, ударяющая в вершину Требушета?
Оказалось что способен. По крайней мере внешне Гарсиас являл собой полное спокойствие, находясь за спинами первых шеренг воинов, он взирал на дикую пляску пламени, даже не поведя и бровью, но внутри что-то сжалось в комок. Это было сродни первобытному страху перед неизвестностью, и какой-то досаде, что чего-то не досчитал, что-то упустил в своем стремлении к победе. Но нет, благодаря Зилану генерал Таймир был защищен от магии наверное лучше, чем кто-либо. Жаль лишь, что подобным куполом нельзя было накрыть всю армию. Впрочем - жалость удел слабых.
Росчерк молнии озарил небеса, ударяя в высокую башню требушета, и рассщепляя дерево, а затем огни заплясали по его остову - но и инженеры в свое время потрудились на славу, для больше прочности обив ствол орудия железом, ныне почерневшим от копоти. Какие-то детали неминуемо сгорели, огненный водопад стремительно слетал с вершины вниз, туда, где застыли, не в силах оторвать взгляда артиллеристы, и разряды молнии, сдобренные пламенем били их, вынимая жизни и вкладывая в остывающие сердца чувство безысходности. Но орудие продолжало жить - тяжелый ковш, наполненный смертельным грузом вызметнулся вновь, прежде чем огонь небесный смог перекинуться на него, и громоздкие камни, точно невесомые, вновь исчезли в слепящих лучах солнца...
...И снова гибель обрушилась на стены города, каменной крошкой, дробя мантелеты, пробивая тела защитников, и разрушая саму стену - залп был сбит, пораженное орудие невольно кокасилось, и снаряд ударил левее, нежели желал Хасар, и лишь поэтому, возможно, стену еще не украшал разлом, способный пропустить линию в пять всадников.
- Мне нужны еще люди! - Зычным голосом кричал капитан Хасар, не замечая еще в горячке битвы, что его правая рука обгорела до неузнаваемости, и обрывки паленой кожи свисают в перемешку с сухожилиями с закопченых костей. Сейчас он видел лишь, как пострадал его требушет, слышал стоны не раненых людей, но изувеченного орудия. Изувеченного, но не поверженного.
Подобно легендарному исполину, требушет покосился от удара ничтожного колдуна, но выстоял в этой схватке, удержался, и словно врос в землю расплавленным основанием. Былого красавца было не узнать - оплавленный, почерневший от золы, но преисполненный ярости и жажды мести. Пусть ему и не суждено пережить этой битвы, старый артиллерист понял это, когда новые подручные стали закручивать колесо, притягивая к земле ковш - скрип издаваемый орудием стал признанием в бессилии, в том, что нанесенная рана - смертельна. Он еще нанесет удар укрывшемуся за стенами врагу, раздробит их кости и размажет по камням мостовой, но затем, обессиленный, упадет замертво, словно пронзенный Копьем дракон. И об этой неизбежной потере капитан Хасар сожалел больше, нежели о троих убитых и шестерых изувеченных артиллеристах. Больше, нежели о собственной руке.
Пламя, беспощадное пламя охватило первую катапульту, обращая и ее, и обслугу в факелы, факелы мечущиеся по полю битвы, желая затушить пламя, которое затушить невозможно. Джигеши, будь она здесь, несомненно пришлось бы по душе это зрелище - это буйство пламени, свободного и непобедимого, могущественного в своем безумии, не щадящего ни своих, ни чужих. Да и могут ли у пламени быть "свои?"
Вторая катапульта стала подобием первой спустя лишь короткое мгновение, и вот второй костер возгорелся перед осажденным городом. Третья, к счастью своему и спасению уже отправила смертоносный груз в полет, и он разлетелся осколками пламени еще в воздухе, на полпути к мятежным стенам. Четвертая же ёмкость разорвалась над самим Восточным Рогом, офицер, управлявший катапультой, и его отряд оказались более расторопными, и раньше других успели зарядить орудие, и теперь огненным дождем пролилось Дикое Пламя на защитников обреченного города.
А в сердцах выживших - разгоралось иное пламя, еще более неудержимое. Пламя неукротимой ярости и жажды отмщения. Но теперь, помимо абстрактного города - у них была и конкретная цель - вражеский маг.
Гарсиас взглянул на стоящего подле него мелькорова жреца. Как все же вовремя тот появился со своим нежданным визитом. После разговоров с Зиланом, генерал узнал немного о природе магии, самые азы, но все же - он понимал, что любое заклятие оставляет след где-то в тонких материях, и по этому следу другой маг, или же священник способен увидеть тонкое (в термины генерал не слишком вдавался) тело заклинателя. А выследив - нанести ответный удар. Что же - маг должен умереть, но к чему просить об этом Зилана, когда рядом этот жрец.
- Ваше преподобие, - обратился к посланнику Мелькора Ут-Деймар. - Во имя Бога и всего нашего дела, я прошу Вас вновь обратить молитву во славу Мелькора и на погибель бунтовщикам. Обрушьте кару на голову вражеского мага, пусть воины увидят, что война наша благословлена Богом!

[Тельтиар >>>]

Ренегат
Фиска уносили прочь, он метался в забытии, подсознанием понимая, что его могли поймать как гаваньские воры, так и агенты Черной Ризы, прознавшие про его отступничество - будь проклят тот час, когда он согласился идти с Клыком!
Он нырял в потоки снов, то возвращаясь к утехинской битве, то вспоминая, как был изгнан из Палантаса из-за разногласий с Черным Магистром. Вновь видел лицо Бартека, едва не захватившего его тело... что ждало впереди?
Когда Фиск очнулся, и смог наконец поднять отяжелевшие веки, превозмогая ноющую боль в затылке (чтоб он еще так вот хоть раз попался на уловку трактирной девки?! Нет уж, увольте), он почувствовал на себе изучающий взгляд, точнее - изучающим этот взгляд был лишь мгновение, а затем сочувствующий.
Слегка повернув, ставшую ватной, голову, маг увидел перед собой синеватые, точно ясное небо, чуть водянистые глаза, смотревшие на него из под белесых, почти седых бровей. Вокруг глаз лежала тонкая сетка морщин, придававших лицу видимость умудренности, но одного взгляда в эти пронзительные, исполненные неземной мудрости глаза было достаточно - чтобы понять - отнюдь не видимости. Морщины лишь отражали его тернистый земной путь. А в глазах - в глазах Фиск читал всеобьемлющее понимание и сострадание, такой человек вникнет в твое горе, выслушает, и не просто покивает головой, "мол случаеться разное", но поможет и словом и делом, утешит, даст совет. Такой человек не останеться безучастен к бедам остальных. И такому человеку хочеться рассказат о всех горестях и радостях случившихся в твоей жизни, поделиться весельем, зная, что он разделит с тобой твое горе. Эти глаза, это лицо, с небольшим носом, чуть впалыми щеками, высоким лбом мыслителя, пересеченным морщиной, говорящей о силе ума, обрамленном седеющими, выцветшими волосами, по-жречески подстриженными под горшок - это лицо могло принадлежать лишь участливому, безгранично доброму и отзывчивому человеку.
Это лицо принадлежало Старику.

[Иридия >>>]

«Чудовище! Мы создали чудовище!" – гул голосов распространялся и поглощал девушку, вихрем засасывая в прошлое… каждую ночь…
Вот снова она, все в том же темном зале. Гул, многократно усиленный сводчатым потолком и свободным пространством… казалось, не было ничего кроме него. Только неясные зловещие фигуры просматривались в темноте. Солнечные свет проникал сквозь отверстие в потолке и освещал лишь небольшое пространство в центре зала – где стояла маленькая светловолосая девочка.
- Мы должны избавиться от нее!
Девчушка вздрогнула и посмотрела на говорящую – красивую темноволосую женщину. Она была похожа на тех, кто приходит во сне, даря страсть и нестерпимые муки. Несмотря на красоту, хищные черты лица не могли не пугать.
- Пока еще не поздно! – ее голос, привыкший повелевать, разносился по всей зале. Слова ее были подобны камнепаду в горном ущелье. – Мы создали чудовище! Но мы же в силах это исправить.
Она не выходила на свет. Находившись на границе тьмы и света, в тоже время была самым темным пятном.
Девочка не сводила с нее взгляда, следя за каждым ее движением, ловя каждое ее слово. С каждой фразой богини голубые глаза холодели, головка была гордо поднята, и только маленькие ручки крепко, так что побелели костяшки, сжимали амулет, висевший на цепочке.
- Прекрати! – крикнул седовласый старик. Девочка дернулась, и тонкая струйка крови потекла по белому подбородку из прокушенной губенки.
Мудрец вышел на свет. Он встал рядом с девочкой и положил руку ей на плечо. Она нахмурилась, словно ей было неприятно его присутствие.
- Мы сами виноваты во многом. – Начал старик, ничего не заметив. Он стоял с высоко поднятой головой. Осанка и гордый взгляд только подчеркивали мощь и силу, исходившие от него. Его взор был устремлен во тьму на безымянных судей. – Мы сами переложили свою проблему на чужие плечи. Мы сами побоялись решить задачу. И как последние трусы с большим облегчением поручили это другому. – Обиженные и возмущенные крики раздались в ответ, заглушив выступающего. Он переждал, пока гул стихнет, и невозмутимо продолжил. – Вы сами видите, к чему привели наши споры. – Старик обхватил девочку за плечи и с силой выставил ее перед собой. Этот жест приковал к ней все взгляды. Солнечные блики сверкнули в белоснежных волосах. Голубые глаза с вызовом смотрели на судей. На вид ей не было и тринадцати, но она уже заставила их волноваться.
- А что ты скажешь, маленькая? – неожиданно мягко спросил старец, обращаясь к ней…
- Ненавижу людей! Ненавижу вас! – закричала она и, вырвавшись из крепких объятий бога, убежала во тьму. Соленые капельки слез упали на холодный каменный пол.

Девушка застонала во сне и схватилась рукой за медальон… но пальцы коснулись только цепочки. Она быстро провела рукой, но кулон так и не нашла. Иридия резко села на постели. Светлые волосы рассыпались по голым плечам и спине. Сон как рукой сняло, уступив место холодному ужасу. Все в надежде найти амулет, она внимательно осмотрелась вокруг. Вдруг он затерялся где-то в постели. Хотя в глубине души она понимала, что это глупо: за столько лет ничего подобного с ним не происходило, даже цепочка не рвалась…
Осознавая бесплотность надежд, Иридия еще раз все тщательно осмотрела. Руки ее дрожали. В комнате было сумрачно, но она даже не догадалась зажечь свет. Густые волосы постоянно лезли в глаза, мешая. Издав полный отчаяния стон, девушка повалилась на стул у туалетного столика и надолго закрыла глаза руками. Плечи ее дрожали – то ли от холода, то ли от горя…
Наконец, она опустила руки. Потухшие глаза бесцельно скользнули по столику. В предрассветной мгле ярко сверкнул драгоценный камень. Девушка удивленно подняла драгоценность. Она долго рассматривала сапфир в серебряной оправе. Голубые глаза Иридии потемнели от гнева, став почти такого же цвета, что и камень в ее руках. Внезапно она отбросила его, словно обжегшись. Вскочив, девушка быстрыми шагами начала ходить взад и вперед. Задумавшись, она покусывала губы, а рука то и дело тянулась к цепочке на шее, но тут же в гневе опускалась вниз, не найдя амулета.
Ярость поднималась в ней, застилая глаза… Подойдя к столу, она схватила камень и швырнула его в окно. Раздался звон бьющегося стекла. Гладкая галька с шипением упала в лужу (в изобилии появившиеся на дорогах после ночного дождя). Пар поднимался над водой.
Девушка отвернулась от окна. Сапфир, словно издеваясь, блестел на столешнице.

Через несколько часов, разбуженные криками соседей, Брендербок с женой лишь чудом избежали смерти. Деревянная таверна и набитый погреб с вином стали легкой добычей жаркого пламени. Недолго сражалась старая постройка с огнем. Словно вздохнув последний раз, с оглушительным грохотом балки и доски обрушились внутрь. Восстановить гостиницу не представлялось возможным.
Испачканные в саже, в ночных рубахах стояли, крепко прижавшись, бывшие хозяева «Тихой обители» и молча смотрели на догорающие останки. Мисс Брендербок всхлипнула и вытерла рукавом слезы.
- Ну-ну, не плачь… - нежно пробормотал Брендербок и еще крепче прижал жену. – Тебе же никогда не нравилось жить в Палантасе, так близко к магам… Теперь появился повод переехать… - он продолжал успокаивать старушку… но на душе у него было неспокойно. Смогли ли его постояльцы выбраться из горящей гостиницы?

[higf >>>]

Амбиции Рыцаря Тьмы
Жрец посмотрел на Гарсиаса с отеческим выражением лицо, которое подобало служителю Бога при взгляде на его слугу… Однако в глубине души жрец начал закипать гневом на хитреца, который явно желал его задержать. Уж конечно, не для блага Мелькора… Давно пора разобраться с этим рыцарем и с тем, что тут происходит!
Однако опять было не время. Вентран медленно протянул руки перед собой, как будто отдавая что-то, затем немного приподнял их. Он искал следы духа неведомого врага. Служитель молил Владыку показать ему следы, оставленные потянувшейся к магии душой, и выйти на колдовской след, подобно тому, как собака идет за выслеживаемым по неощутимому для людей запаху.
Невидимый канат повел в небо, а потом вниз, и исчез за одним из щитов. Это не давало возможность нацелить заклятие, и Вентран просто показал Гарсиасу рукой, как ориентир - он там, - затем прочел короткую молитву, прося Мелькора даровать ему силу Тьмы для сокрушения врагов и забрать их энергию во Тьмы и произнес одно из доступных жрецу его ранга ключевых словосочетаний:
- Живая тень!
Пятно накрыло радиусом несколько метров, что было вынужденной мерой. Тени тех, кто попал под удар, начали сгущаться и словно выкачивать силы душевные и физические из своих обладателей. в том числе и мага, лишая возможности воспользоваться ими.

НРПГ: В обсуждении - хелп по приклу. Читайте также пост Тельтиара выше.

Сообщение отредактировал higf - 29-11-2005, 21:30

[Сигмур >>>]

Серая тень...

Насколько же неприятным типом оказался заказчик. Он вначале не мог поверить, что заказ выполнен и амулет добыт. Потом очень долго не хотел платить, говоря что это благородное дело и должно быть выполнено безвозмездно...
Но когда незнакомец показал добычу, библиотекарь сразу отдал оплату - свиток, что хранился в глубинах библиотеки и был недоступен простым посетителям, и который попросил незнакомец в качестве оплаты.
С явной неохотой исполнитель отдавал амулет в жадные руки заказчика. Но скоро судьба его будет решена и серый не жалел этого жалкого человека.
Он никогда ни о чём не жалел...

На камнях, среди развалин древнего святилища сидел человек в сером плаще и что-то рисовал палочкой на песке. Он знал что она придёт сюда, камень направит её сюда. Её сжигает ярость, та ярость которой боялись создатели, ту что хотел приручить Мелькор, но не смог. Серый чувствовал её, издалека... Но лишь спокойно ждал, хотя и понимал, что от девушки уйти невозможно...
Он ждал её...

[Инэйлэ >>>]

Гавань

Тесса ещё раз улыбнулась приветливой хозяйке, кивнула спутникам и поднялась в отведённую ей комнату. Ей хотелось только одного - как следует отлежаться после всех происшествий, случившихся в дороге, но... Большое (по сранению с тем, что было при ней), висящее над камодом зеркало, спутало её планы. С глубоким вздохом эльфийка подошла к нему и ещё раз вгляделась в своё новое отражение. Вид её отнюдь не порадовал. С её настоящим лицом колдовская маска не имела ничего общего, абсолютно ничего - вплоть до цвета глаз и волос. В таком виде, разумеется, её никто не узнает, но всё же, всё же... Чем скорее они покинут город и скинут эти мерзкие личины, тем будет лучше...
С кислым выражением на иллюзорном лице Тесса прошла к кровати и уселась на неё, положив сумку, которую она несла на плече, на пол у изголовья. Чуть подумав, она слегка пихнула её ногой, чтобы задвинуть её под койку, но почти сразу же услышала какой-то посторонний звук и ощутила, что свободному продвижению сумк что-то помешало. Не долго думая, эльфийка спустилась на пол и заглнула под кровать, на всякий случай держа кинжал наготове. А через несколько секунд она уже выпрямилась, держа в руках изящную лютню, украшенную затейливой резьбой и покрытую лаком. Улыбнулась, тронула струны. Чуть-чуть помолчала, вслушиваясь в затихающий звук струн. Улыбнулась ещё раз, и, немного подкрутив колки, заиграла... А потом в музыку вплёлся голос:


Еще зимуют в дальних странах птицы,
А ветер уж порывист, влажен, свеж.
Тревожен, как и всякая граница,
Приходит Койре - двух времен рубеж.

Зачем земля не ведает покоя?
Зачем вослед сверкающей зиме
Опять приходит Пробужденье - Койре,
Приходит месяц ветра - Сулимэ?

А мне бы в час, когда созвездья тают,
И небосвод зарей едва омыт,
Пройти, следов почти не оставляя,
По серебру и жемчугу зимы,

Услышать, как ночами в звездной выси
Чуть слышимо звенят кристаллы льда...
Сугробы потемнели и раскисли,
Их напитала талая вода...

А мне бы захлебнуться далью синей,
Увидеть, как последний тает снег,
И лес вуаль зеленую накинет,
И птицы закружатся в вышине,

И улыбнутся солнцу первоцветы,
Как тысячи раскрытых ясных глаз...
Я сотни раз, пожалуй, видел это,
Тревожась и ликуя каждый раз.

И вновь приходит время удивляться
Уходу льда, рождению листвы...
О время Койре - странная граница,
Что отделяет зиму от весны!

Она не знала, что это за песня, и откуда к ней пришли эти слова. Она просто пела, оставив на потом все размышления, сомнения, страхи... И память о сне, полном Пламени. Она пела, и перед её глазами медленно плыла холмистая равнина, и горный хребет, и могучие сосны, и вереск, укрывающий холмы, и кони, несущие своих всадников...

[higf >>>]

Отряд Джеяна
(Cовместно с Трэнелах)
С тех пор, как Аора потихоньку отделилась от отряда и до ее возвращения Огненная напоминала скорее не подземное пламя, а костер под котелком с водой – неспокойно прыгающий, то взлетающий, когда подбросят топливо, то опадающий и частенько, когда попадет вода, шипящий и разбрасывающий во все стороны искры. От разрывавших ее мыслей, ожидания и опасений горячая и порывистая Джигеши, для которой слово «ждать» было почти невыносимо, ерзала на лошади и, казалось, ждала повода выплеснуть на кого-то эмоции. Однако все старались держаться от нее подальше, так что разрядиться не удалось.
Когда наконец Воздушная вернулась, Госпожа лавы наконец немного успокоилась, на далеко не до конца. И – она должна была знать о встрече с Водой! Как только девушка отъехала от Джеяна, любопытство наконец взяло верх над всем, и каблуками Джигеши послала своего коня к возлюбленной Майя.
Когда оба скакуна поравнялись мордами, Огненная слегка замялась – вопросы стремились оттолкнуть друг друга и никак не могли решить, кто пройдет первым. Наконец она почти выдавила из себя:
- Аора, ты видела ЕЕ?
- Кого? - спросила Воздушная, хотя по интонации отлично поняла, что имеет в виду Джигеши. Увидев, как нетерпение Огненной начало сменяться гневом, Аора произнесла простое и незатейливое: - Да.
Следующий вопрос, который готова была задать девушка с рыжей косой, был «ты с нами?», но звучало уж слишком глупо, поэтому она все же сдержалась.
- Зачем тебе это, ведь она враг! Мы должны и будем сражаться!
Аора пожала плечами, сил на долгие споры у нее не было, но попытаться объяснить она могла:
- Она наша сестра, как бы тебя это не бесило. Я хотела ее увидеть и увидела. К тому же... - Аора лукаво улыбнулась. - Я могла переубедить ее, она могла отказаться от помощи нашим врагам, что увеличило бы наши шансы на победу. И у меня нет к ней такой ненависти, что питаешь ты.
- А она тебя? – быстро спросила Джигеши. Затем вдруг ее лицо помрачнело и она сказала, намного медленнее и как-то тяжело роняя слова. – Да, она сестра. Разве можно еще кого-то так ненавидеть, как тех, кто ближе всех? Я слышала песни людей, и много думала. Нет врагов страшнее, чем бывшие братья, друзья, любимые. Хотя последнее слово я понимаю не очень хорошо.
- Она меня что? Переубедить? - Аора искренне удивилась. - Любящее сердце остается с тем, кому принадлежит. Предать Джеяна я не могла бы ни за какие слова.
Воздушная фыркнула, на краткое мгновение представив себе такую нереальную ситуацию.
- И ты права, нет врагов страшнее... Но и легче. Потому что ты знаешь о них многое, их привычки, их слабые места... Они для тебя не являются неизвестной величиной.
"Неужели и Джигеши придется открыть значение любви? Хотя... Не уверена, что Дангина поняла..."
- А любовь... Это не понять, не испытав.
- А они знают, как ударить тебя, - резко возразила Огненная. – И что тебе дала эта встреча? расскажи мне! Я ведь еще не видела Дангину вживую.
- Да, могут. Но лучше сыграть ва-банк, чем жить без привязанностей. А Дангина... Она... она такая же как ты, не знает, что такое чувствовать, ей наплевать на свет и тьму, ее ведет только ненависть к тебе. Посмотри в зеркало и ты увидишь Дангину.
- Я?.. – Джигеши просто задохнулась от возмущения. Затем, представив, как глядит в зеркало и видит перед своими глазами Водную, закашлялась, а потом кашель как-то странно изменился, став более гулким и раскатистым. Остальные члены отряда странно посмотрели на нее и на всякий случай отъехали подальше, хотя Аора, наверное, поняла – элементаль Пламени, Госпожа Лавы смеялась! Этот хохот был неожиданным и непривычным для нее самой, хотя Джигеши видела и слышала, как смеются другие.
Однако это было определенно приятно, чем-то походя для Воплощения на несдерживаемое буйство Огня в извергающемся вулкане. Затихла она еще не скоро, и только после этого вновь поглядела на собеседницу.

[Scorpion(Archon) >>>]

Элтанас устало рухнул на кровать. Нормальную гостиничную кровать с хорошо взбитой периной и мягкими пуховыми подушками - оба "Клинка" были хорошими заведениями. Лиза скользнула в дверь вслед за ним, взобралась на ту еж постель и уселась на краешке, у изголовья эльфа, подвернув стройные ножки.
- А ты всё такая же, кокетка, - устало улыбнулся эльф.
- Чтож делать, видно, я и через тридцать лет буду такая же. А ты всё не изменился?
- По меркам людей я уже староват, чтобы меняться, а по меркам эльфов ещё слишком молод, чтобы мне что-то настолько надоело, и я захотел ыб это изменить...
- Только не пускайся в философию, я тебя умоляю! А то ведь если усну от твоей болтовни, то не посмотрю, что ты уже тут улёгся!
- Не пугай уж, - Элт снова устало улыбнулся, приподнялся на локте и взял Лизу за руку. - Да и потом, будто мне так трудно дотащить тебя до любой другой комнаты.
- А не боишься хоть вообразить, что о нас те "красотки" подумают, что ты с собой приволок? Уж и где ты таких откопал-то, краса моя? Или потянуло на странствия опять? - усмехнулась Лиза, накручивая выбившийся из под платка-косынки смоляной локон на палец левой ручки.
- Не боюсь, - Элтанас попробовал в точности повторить её усмешку. Не вышло, ну и ладно. В конце концов, красавица не видела и сотой доли того, что повидал он, хотя уж рассказы от него она сильно любила. Но было не время сейчас думать о таком... как бы это лучше назвать? Сиюминутном, вот - лучше слова дял нормальнйо жизни не придумаешь. Вся она сиюминутная, а запоминается нам только что-то необычное, и какая вообще разница, что это необычное зачастую грустное, обидное, печальное или даже страшное?
В голове снова сработал привычный молоточек - пора к делу.
"Не медли, действуй, вперёд!" - всего через миг после "молоточка" разом затараторили оба "внутренних голоса". Хорошо, что они хотя бы уступали право "первого внутреннего голоса" его собственному чутью. А когда перестанут - к добру это или к худу. Усилием воли Элтанас заставил замолчать обоих, привычным, но от того даже более нежным, чем обычно, жестом поднёс ладошку Лиззи к губам, исполняя "древний дружеский ритуал", и тихо произнёс:
- Пусть нас сегодня никто не беспокоит, ладно? А пока что, если уж на то пошло и ты действительно рада меня видеть, - тут глаза квалинестийца задороно блеснули. - приготовь чего-нибудь поесть на троих, остальные "сыты по горло" - они сами так сказали, пусть сами и расхлёбывают. Принеси к моей соседке... что сейчас, кажется, на чём-то играет...
Элтанас прислушался - из-за стены и правда доносились какие-то довольно приятные звуки и обрывки песни, которой он прежде никогда не слышал. Странно, честное слово... На Тессу это не то чтобы было непохоже - но вспоминая всё недавнее... Да уж, любопытно, честное слово, и надо будет подумать надо всем этим... чуть-чуть попозже.
- Ох и хитрюга же ты, Элтанас, - Лиза соскочила с постели эльфа. - Да ещё наверняка и лгун, и жесток бываешь чересчур, и горяч не в меру, а то и весел через край. Не знаю, как уж тебе там положено - а вот мы с Гвен за это тебя и обожаем, - и, эелегантно подёрнув плечиком (чисто машинально, уж что поделаешь), девушка скрылась, прикрыв за собой дверь. Можно было позволить себе полчаса сна - на готовку у неё уйдёт не больше... Ах да, он же так и не отдал ей сковороду! Или отдал... ладно... это терпит...

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 1-12-2005, 20:55

[Инэйлэ >>>]

Совместно с Архоном

Гавань

Песня окончилась, и Тесса замолчала. Мотив исчез, истаял, оставив её в одиночесте размышлять над ним. Неизвестно, что могло прийти эльфийке в голову, но тут раздался стук в дверь и знакомый голос. Тесса вздохнула с облегчением и с улыбкой произнесла:
- Входи, Элтанас, не заперто...
- Приветствую, - Элтанас довольно ухмыльнулся. - Как тебе твоя внешность после нашей прогулки?
Эльф весело подмигнул, сохраняя некоторую долю ехидства в взгляде.
-Если скажу, что мне нравится, то бессовестно солгу, - усмехнулась Тесса и жестом пригласила Элтанаса присаживаться, бережно погладив лютню по лакированному боку, - скажи мне кто месяц назад, что я буду выглядеть так - я бы посмеялась... А вот теперь не до смеха... Мало мне было того сна, теперь ещё песня...
- Ты боишься, - холодно и категорично произнёс Элтанас, хотя смеющиеся глаза всё также трепетно, по-дружески задорно смотрели на королеву. - Я могу помочь тебе? Или хотя бы попытаться разделить с тобой твоё бремя... Скажи, ты не испугаешься? У нас есть немного времени... я думаю. Я могу попробовать кое-что сделать.
- Я и сама не знаю.
Тесса отложила лютню и прикрыла глаза.
- Я не могу забыть тот сон, он всё время со мной. И потом... Я не говорила, не до того было... В лесном Коридоре, я тоже его вспоминала, и... Там ко мне пришло... Что-то вроде ответа. Что то, виденное мной - это в прошлом. - Эльфийка сосредоточилась и попыталась как можно точнее воспроизвести то, что она слышала:
-Это уже было, это давно прошло. И воды великой Реки Времени смыли и унесли пепел той битвы. Это память, это только память о Дагор Браголлах...
Ты понимаешь, что происходит? Странный сон, песня... Я не помню, что бы существовали такие названия месяцев, как Койрэ и Сулимэ. И название Ард-Гален мне незнакомо... У меня есть только одна версия происходящего, но она порождает больше вопросов, чем ответов...
- Скажи то, что хочешь. Вопросы возникают у тех, кто не боится спрашивать, как и ответы приходят к тем, кто готов их услышать. Говори, я слушаю тебя.
Элтанас сел рядом с королевой и взял её за руку - хоть это и была фривольность, но сейчас наступил один из тех моментов, когда не было нужды в этикете.
Тесса глубоко вздохнула, набрав в лёгкие побольше воздуха и - разом - на одном дыхании - произнесла:
- Мне кажется, это сон и песня того мира, откуда пришёл к нам Мелькор. Его родного мира.
- Ты прозорлива и чутка, как пережившая охоту лань, Тесса. Скажи, - в голосе Элтанаса послышались нотки металла. - Ты покажешь мне это? Я хочу попробовать увидеть...
- Я постараюсь показать как можно яснее, - пробормотала Тесса, про себя осознавая - стараться не потребуется. Песня окончательно разбудила воспоминания, и теперь, стоит лишь прикрыть глаза, как неистовое море огня вновь явится перед её вутренним взором.
- Что мне надо делать?
- Закрой глаза и держи меня за руку. И думай только об этом... Призови все свои силы, разбуди в себе желание видеть, указывать... понимать... Услышь мой голос там. Помни обо мне... перенеси моё сознание туда.
Тесса закрыла глаза, схватилась за руку Элтанаса и ...

Холод ночи - стылой, звёздной...
Пламя - и смерть...
Пламя - и готовность к бою...
Пламя...

Элтанас чувствовал её руку в своей... её... и словно бы чужую, но ближе, намного ближе, чем прежде... их глаза были рядом, совсем рядом... они словно смотрели в одну сторону, а пламя бежало... летело... разило... сжигало... В голове вдруг не к месту сверкнуло имя - Джигеши... что-то очень похожее на "сжигать"... и снова пламя... и незнакомые слова, непонятный язык... и сознание себя - собой... и кем-то ещё...

Через несколько минут Элтанас отдёрнул руку, словно обжегшись...
- Я видел, - прошептал он. - и я готов поклясться, что это было Его пламя... Он ненавидел эльфов, всегда и везде. Он всегда боролся с ними... Я не уверен... но теперь я вижу это... я видел... я знаю... я вытяну из этого правду - любым способом...
- А я, - прошептала Тесса, - больше не буду ждать... Я буду тянуться туда, всем существом, нитью снов и песен... Я узнаю имя и историю этого мира, и может быть, это поможет нам в нашей борьбе...
- Дай то Паладайн... а он даст, - усмехнулся Элтанас и, улыбнувшись, тихо добавил. - Потому что Паладайн - это я. Я не безумен, не смотри на меня так. И не говори никому ничего. Потом объясню.
Тесса помолчала, а потом задала вопрос - глупый, малодушный... Но не задать его - значит так и остаться на перекрёстке, не делая ни шагу...
- А... если ты - это он, то... Он - вернулся? И... остальные тоже - вернутся?..
- Не знаю... - тихо ответил Элтанас. - Лучше бы это было так, но мне кажется, что нет. Я - не Он. Быть богом и быть Паладайном - не одно и то же, теперь я знаю это. Он... наверное Он не вернулся. Но теперь есть я - а если не станет меня, то будет другой, но Паладайн в этом мире вечен. Вечен, как часть этого мира. И я верю, что если я - Паладайн... если паладайн вмешался в судьбу мира... то мир изменится к лучшему... Это сложно объяснить. Я сам не понимаю до конца... Просто поверь мне - тому, что я уже сказал.
Тесса снова прикрыла глаза... Ответ был не тот, который бы стал решением, и не тот, которого она ожидала. Он просто был... Надо было принять его, и идти дальше.
- Ты ведь шёл ко мне не просто так? - словно внезапно проснувшись, спросила Тесса, - что-то сслучилось? Или... собирается произойти?
- Да, -твёрдо сказал Элтанас. - Сейчас соберутся все, потом подадут ужин, а потом... Отсюда надо как-то выбираться, нам ведь в Палантас нужно. Вот я и придумал, как именно.
- И как же? - Тесса, заинтересованная, слегка улыбнулась. Почему-то ей казалось, что их прощание с Гаванью город запомнит надолго.
- Сейчас соберутся все - и я расскажу вам занимательнейшую историю, - подмигнул Элтанас. Тут в дверь постучали - это была Лиззи с подносом, уставленным горячей едой, и парой бутылок вина.
- Ты ведь не откажешь мне и позовёшь сюда всех моих собут... то есть друзей и спутников, правда? - усмехнулся Элт.
- Куда уж я денусь, раз ты припёрся и сел мне на шею, - радостно ответила Лиз и умчалась за остальными.
- Ну чтож... Подождём... - улыбнулась Тесса, изучая принесённое.

[Черон >>>]

Равновесие...
Земля колеблется. Деревья уже сейчас чувствуют дрожь стали, отзвуки битв и сражений со всех сторон света, и ладонь, прижатая к коре, горит огнем. Гумм, когда волна смерти накрывает солнце, не выживает никто...
Межзвездных Весов быть может и не коснется это, но их - его - твердь ждет разрушение. И все из-за жажды чужого бога править и творить, не заботясь при том, что каждым движением его перста гибнет тысячи существ. Не может такой дух именоваться Богом, ведь могущество - это далеко не только сила.

А где же боги этого аэра?
Они уже давно здесь. А мы лишь исполнители...

Люди бы сказали так - зло бездумно и не задумывается о равновесии, но оно проигрывает. Тариму легче было бы воспарить в небеса, чем выразиться подобным образом.
Выяснить. Что планируют воины света, к которым он волей примкнул.

Твердь так же молча направился наверх. Вошел бесшумно и встал, подпирая собой стену, внимая было грядущим речам Тесеренны и Элтанаса.

[Heires$ >>>]

Мысли Дангины уплыли далеко от этого города. Последнее время "Думать" стало её основным занятием, возможно так повлияло воплощение.. и всем живым свойственно постоянно работать головой.
Она размышляла о том, что смысл всей её жизни сводился к встрече с Джигеши, неужели и для Огненной всё так же? Или она, подобно Аоре, нашла иные устремления для себя? Такая мысль показалась Дангине немного обидной (ещё одно чувство добавилось в палитру Водной), она только и жила ожиданием минуты встречи... а если Огненная этого не желала так же сильно?
Это было странным ощущением... возможно Аора назвала бы это ревностью, но Дангина не знала значения этого слова.
От мыслей её отвлекла прибежавшая Лиза, девушка сообщила, что Этанас ожидает всех в комнате.
Дангина коротко кивнула и вскоре уже стояла перед спутниками.

[Гайтахан >>>]

Аора разговаривала с Джигеши, на время оставив Джеяна. Черный Майа взглянул на свою любимую. Душа его всколыхнулась... пусть любовь его была уже долгой, она оставалась все такой же пламенной и живой, как в первый раз. Что бы ни говорили Светлые, Тьма способна любить.
Дорога была легкая, скоро должны были показаться стены Гавани. Да, светлый отряд отыскать пока не удалось, но Джеян был уверен - они в Гавани.
Настроение у Черного Маршала было приподнятое - в первый раз можно было немного расслабиться и отдохнуть. Хотелось просто развеяться, сделать что-нибудь, что отвлекло бы от размышлений.
И решение пришло неожиданно. Взгляд Джеяна остановился на невозмутимом Гартене, вернее на рукояти музыкального инструмента, торчащей из его мешка.
- Гартен, на пару слов. - Подозвал Майа драконида.
- Да, господин маршал. - Драконид подъехал к Джеяну. - Есть распоряжения?
- Нет, просто интересует вот эта штучка. - Джеян улыбнулся и указал на гриф лютни. - Хорошая лютня?
- Я не жалуюсь. - Гартен хмыкнул. Чувствовалось, что Джеяна он знает давно и пользуется некоторым расположением маршала.
- Не одолжишь на время? - Джеян усмехнулся. - Лирическое настроение на меня напало.
- О! - Произнес драконид. - Прошу, берите, господин маршал. - Он протянул инструмент. - Никогда вас с лютней не видел, хотя слышал много хорошего.
- Вот! Теперь сможешь на практике проверить. - Черный Майа сосредоточенно покрутил винты, держащие струны, взял пару пробных аккордов и вновь подтянул пару струн. - Ну вот и готова малышка.
Несмотря на то, что Аора была поглощена разговором с Джигеши, взгляд ее то и дело останавливался на любимом. А уж когда он одолжил у драконида лютню... К тому же Огненная вроде пока ничего не собиралась ей говорить. Аора направилась к Джеяну.
- Мне кажется, или мы будем наслаждаться твоим голосом? - сияя улыбкой, спросила Воздушная.
- Да, любимая. - Джеян улыбнулся и поцеловал Аору. - Я нечасто пою, слишком мало времени для песен. Но сейчас, думаю, можно позволить себе небольшой отдых.
Рука Черного Майа пробежала по струнам, вызвав глубокий мелодичный аккорд.
- Это песня моей Родины. - Задумчиво произнес маршал. - Когда-то мы шли с ней в бой. Теперь это воспоминание. Но она красива.
Аора постаралась как можно больше продлить поцелуй, но... Все равно, рано или поздно они останутся наедине. И тогда можно будет не думать о времени и зрителях.
- У нас и сейчас не совсем... прогулка, - грустно улыбнулась Воздушная и тут же вспыхнула нетерпением. - Порадуй нас.
- Ну что ж, надеюсь, что я еще не забыл, как перебирают струны. - Пошутил Джеян.
И уже спустя мгновение лицо его стало строже, взгляд устремился вдаль. Рука легла на струны, и мощной красивой мелодией отозвался инструмент. А потом в музыкальную вязь вплелся голос маршала, ставший глухим и суровым.

Hаши ноги быстpее кpыльев
Hаши зубы клинков остpее
Рождены мы в степи ковыльной
Мы - потомки Чеpного Звеpя,
Дети Дpевнего Волка

Когда взывает Hочь: "Восстань!"
Hе защитит доспехов сталь
Собачью своpу
Мы вам отплатим кpовь за кpовь
И пусть пугает вой волков
Псов Валиноpа
Мы - дети Дpевнего Волка

Перед глазами маршала встали давно забытые картины. Бой, черные знамена с разбитой цепью Мелькора - и против них светоносные враги, эльфы и люди, избравшие сторону Валар. Черные воины идут в бой, и гремит над полем боя песня... песня одного из северных родов людей, на чьей груди - символ Волка.
А песня продолжала литься.

Мы сольемся с лесною тенью
Лишь сияют лунные очи
Мы свободны по пpаву pожденья -
Дети вольных ветpов и Hочи,
Дети Дpевнего Волка

Мы в битве яpостней и злей
Сынов Заката, сыновей
Холодной стали
Hавеки до конца вpемен
Владыка наш один - закон
Свободной стаи
Мы - дети Дpевнего Волка

Тише стал звон струн, и грусть наполнила голос Черного Майа. Теперь перед его взором проплывали каротины поражения, когда остатки войска отступали к твердыне Мелькора, огрызаясь на врагов, сдерживая их из последних сил. Но не было страха в глазах людей, только решимость. Они были детьми Волка и умирали, как волки - не как шакалы.

Годы битв - как стаpые шpамы
Hам, покоpности цепь поpвавшим
После битвы залижут pаны
И в молчаньи помянут павших
Дети Дpевнего Волка

Пусть жизнь - сеpебpяная нить,
И нам когда-то уходить
Доpогой Смеpтных
Hо мы воpвемся в ваши сны,
Мы - дети Hочи и Луны,
Степей и ветpа
Мы - дети Дpевнего Волка

Смолкла лютня, отзвенел последний аккорд. Маршал молчал, глядя вдаль. Теперь было ясно, почему он так редко пел - песня захватывала Джеяна целиком, он словно растворялся в музыке.
Аору словно пронзило тоской, грустью и гордостью. Воздушная молча подошла к Джеяну и, не требуя ничего в ответ, обняла его.
Впереди показались стены Гавани.

[Heires$ >>>]

Следом за Дангиной в комнату поднялся Даламар, все были в сборе и можно было начинать их маленький совет.
На самом деле, в онсновном говорили трое, потому что элементали были не самыми сильными стратегами.
Дангина на протяжении всего разговора усиленно следила за спутниками, подмечая малейшие изменения мимики и интонаций голоса.. всё, что могло помочь Водной в освоении чувств и эмоций.
Одно её радовало, что скоро можно будет сбросить эту наколдованную личину. Маскируя свою сущность Дангина не могла даже и капли воды пролить.. Что и говорить - почти непосильная задача.
За окном начало темнеть, и к концу разговора на город опустилась непроглядная ночь.
Совет быстро завершился и маленький отряд начал поспешно собираться в дорогу.
Элтанас долго прощался с Лизой, которую было не оторвать от эльфа. А Дангина внимательно наблюдала за этой церемонией, утоляя своё новоприобретенное безграничное любопытство.
Под покровом темноты пятеро путников вышли из гостиницы...