Убей бога!, История одного покушения...

[ДваПера >>>]

Этот мир жесток, грани между черным и белым нет, белого вообще нет, есть только серое или умеренно черное. Все как в жизни, если на улице избивают девушку, прохожие отвернуться... лишь редкий человек, не сумев обуздать свою совесть, сунется помочь несчастной...
Но в стремительно расширяющейся Империи преступные деяния наказываются жестоко, смерть от рук людей в серой форме - имперских войск - обычное дело. Властелин, Госпожа и десять Взятых не потерпят неповиновения, они сжали железной рукой земли, захваченные ими, и голодным яростным взором смотрят на близлежащие земли. Их цель - весь мир...
Движение мятежников, Белой Розы, еще не существует, нет никакого оформившегося проявления недовольства, кроме редких стихийных вспышек; многие люди не довольны сложившимся порядком вещей, но предпочитают молчать, чтобы сохранить свою жизнь.
А что делать немногим романтикам, коим тесно под жесткой диктатурой хозяев Империи? Что может прийти в голову юных мятежников, не желающих подчиниться силе? Понятное дело, готовить покушение на Властелина и Госпожу!


Вечернее солнце позолотило верхушки деревьев, изредка волнуемых порывами северного ветра, а птицы окончили звонкую перекличку. Только ворон, угрюмо оглядев двоих усталых путников, хотел было высказать свое мнение, уже приоткрыл черный клюв, но все же промолчал. Уже как-то испуганно, без прежней спеси закивал головой, спрыгнул с ветки, на которой сидел, и, тяжело взмахнув черными крыльями, пересек широкий тракт, исчезнув в тени стволов.
Шедшая по тракту молодая девушка в черной куртке вздрогнула, но поборола желание оглянуться – где-то далеко в лесу раздался скорбный грай…


Принеся с собой сырой запах сумерек, в теплый дымный полумрак таверны вошли две девушки. Одна из них бросила маленькую серебряную монетку подбежавшей служанке, тихо что-то сказав. Посетители, что сидели ближе всего к двери, могли бы различить ее слова: «Комнату на двоих, пожалуйста. Для меня и моей подруги», - если их хоть сколько-нибудь интересовали путники. Но гости в этом городке нередки, поэтому никто и не обратил внимание на явное волнение темноволосой девушки, которая левой рукой нервно теребила полу своей курточки, отороченной коротким белым мехом, а правой – поддерживала за талию подругу.


Латигрэт, твой ход. Описывай себя, свои действия (ты ранена/больна), поэтому Два Пера отведет тебя в комнату, откуда ты через какое-то время вернешься в таверну

Сегодня и отныне на веки вечные (ну или на время жизни этого прикла) мастеские пометы быдут такими. Игрокам стоит обращать на них внимание, а также прежде чем сказать слово здесь, забегать сначала на обсуждение, дабы узнать "чего опять хочет этот мастер!", чтобы не было проблем.

Список участников:

Два Пера (иногда просто Перо) - бродячий бард и зачинщик этого безумия, умеет очаровывать и непонятным способом убеждать, отчасти поэтому к ней народ и потянулся; и ее ручная хорьчиха Фалька с характером бродячей кошки - ДваПера (мастер)

Криза (Гюрза), подруга Два Пера - девушка с восточным лицом, но по характеру, мягко говоря, не ангел. Общее определение – ироничная, язвительная, умная и стервозная. Казаться милой даже не пытается. Одета неброско, удобно и по-походному - Латигрэт

Клорд Форланд (Призрак) - ловкий и проворный юноша, сын егеря, что когда-то в молодости был солдатом, Клорд обучен фехтовать, хорошо метает ножи, бесшумно ходит, умеет маскироваться, обучен грамотности, а бабка-знахарка научила разбираться в лесных травах - Makiliar

Самсон (Типа) - подмастерье деревенского кузнеца, добрый малый, умеющий искренне сочувствовать и верить всему, что ему говорят. Несколько отстал в умственном развитии, потому напоминает великовозрастное дитя. Не любит, но умеет драться, не может четко формулировать свои мысли, заменяя их жестами и словами-паразитами - Locke


Ангел - Характер мрачный, молчалива, но под внешним спокойствием кипят нешуточные страсти. Лицо бледное, серые глаза, волосы длинные, чёрные. Довольно высокая, худая, но сильная и по крестьянски выносливая.Одета в длинное тёмное платье очень простого покроя, на плечи наброшен чёрный плащ с капюшоном. При себе парочка ножей, которыми владеет мастерски, так что защитить себя вполне может. Воспитывалась при городской церкви, обучена грамоте - Nica

Крючконос - воин, лучник, пятый сын заштатного мелкого лорда, бесприданник. Худощав, немногословен, циничен, любитель золота и девушек. Лет 25. Уже бывал наёмником в небольших отрядах, но золото в его руках не держится, так как его парень тратит на слабый пол. Внешне не красавец, но и не урод - Torvik

Кареглаз - мужчина, 27 лет. Брюнет, рост выше среднего. Правый глаз карий, левого нет - потерян в драке. Носит черную повзяку, на которой намалеван большой глаз карего цвета. Путешественник, вор, наемник. Драться умеет плохо, но воткнуть кинжал врагу в спину любит. На всякий случай таскает с собой помимо кинжала два меча и набор метательных ножей - Альфа 900I

Уддукн - маг-иллюзионист.Милое существо, небольшого (полтора метра) роста. Горбатое. Бородатое. Одна часть лица закрыта бородой, вторая -- капющоном. Одето в черный плащ с глубоким капющеном, на шее шарф. Весёлый дядя, иногда любит пошутить, иногда помолчать... иногда поворчать... Страдает амнезией - Ellery Aree

? - брат и сестра форвалаки - Mayflower, Драконыч, вы там как?


Сообщение отредактировал ДваПера - 21-10-2005, 10:55

[Латигрэт >>>]

Под вечер дорога наконец сжалилась над путниками и уперлась во врата какого-то поселения. Криза с некоторым трудом различила название городка на шильде – Лещина. Однако дальше этого дело не пошло, и усталый разум не сделал никаких выводов, касательно куда их занесло. Единственная мысль была про то, что раз нет хороших россказней, нет и плохих.
Через некоторое время расплывающаяся картина в глазах, из городской шильды превратилась в какую-то дверь. Криза слегка удивилась, куда делся весь путь по улицам до, видимо, постоялого двора, но опять же ценных выводов не последовало. Они (выводы) перестали посещать Кризину голову еще днем, а уж после нескольких часов пути, после не очень успешной драки... это мягко говоря, воительница вообще перестала соображать и все больше улетала в бред наяву. Это не мешало ногам идти, а рукам держаться, но вот мысли тонули. В чем – уму непостижимо, может быть, горячке.
Когда в лицо дохнуло дымом, и характерными запахами любой таверны, в глазах Кризы слегка прояснилось. В памяти, как оказалось, тоже. Глядя на договаривающихся Перо и трактирщика, наемница сообразила, что путь до «ближайшего города» они все таки осилили. Они – менестрель Перо, она же Перышко и еще на редкость везучее существо, и сама Криза, более известная как Гюрза, и свой запас везучести уже истратившая. Впрочем, если бы тогда меч не сломался, может, кости остались бы целее, а крови потеряно меньше, но ведь зараза-железка сломалась, в самый неподходящий момент. Так что увы и ах, а против чужих мечей кистень – мелкое оружие.
Хотя, если подумать, обладателям мечей тогда повезло еще меньше чем ей – она-то все таки жива, пусть и шатается, и горизонт часто вертикальный, - а нападавшие уже перешли в мир иной.
Но как бы то ни было, результаты не очень успешной драки были теперь печальными. Перо не пострадала, в недельном будущем Гюрзы маячили повязки и отвары, обе спутницы обзавелись мрачным настроением (то есть бард слегка опечалилась, а природный пессимизм наемницы возрос до небес), и плюс ко всему на них двоих теперь было два лука и ноль мечей. Хороший расклад для бывших Играющих с Ветром, но не очень блестящий для данной компании. Причем у Кризы были мрачные подозрения, что тетиве не пошло на пользу купание в крови и отсутствие затем сушки.
Вернувшийся с ключами от комнаты трактирщик указал, куда идти, и через несколько минут наемница с блаженством растянулась на узкой постели. Все мысли, продравшиеся сквозь болезненную апатию, тотчас вымело. В ближайшее время Гюрзу не интересовали ни новости политики, ни зарытых кладов, ни ярмарок оружия, и уж тем более всякая проза жизни типа, куда Перо поставит сумки.
Желание что-то делать вернулось (еле отыскалось) только через четверть часа (а то и полчаса), когда бард уже ушла вниз – у нее аппетит из-за ран не отшибло, и даже наоборот. Окинув помещение новым (но не очень ясным) взглядом, Криза оценила чистоту комнатки, скромной, но уютной. Встав, она наконец сняла верхний плащ, мрачно посмотрев на прорехи в краях – раны-то сами заживут, а вот вещи придется зашивать, – и с удовольствием сбросила ремни от колчана и чехла с луком. Затем пришел черед обуви и арсенала ножей в ней, и увенчал кучку оружия кистень. Ножны от потерянного меча Криза выбросила еще на месте боя, кольчуга же была снята в пути – волочить на себе такую тяжесть, когда ноги надо руками двигать, женщина не собиралась.
Прикрыв склад приспособлений для убийства ближнего своего плащом – мало ли какие тут миротворцы водятся, не будем искушать скандалистов – Криза умылась и, попросив служку принести теплой воды, зарылась в недра сумки в поисках лекарского мешочка.

[Torvik >>>]

"Девки! И довольно симпатичные", - отметил про себя Крючконосый, заметив две фигуры, переступившие порог таверны. Он уже не первый час цедил мутноватый эль за столиком напротив входа и откровенно скучал. Никакого разнообразия. Одни деревенские увальни с их байками про урожай да пара купцов, шептавшихся в уголке и косо смотрящих на всякого. Провинция... В кармане хорошо звенело после последнего похода и Крючконосому не терпелось отбросить, наконец, куда подальше этот эль местного производства и завалиться с кралей посимпотнее на перинку, ну, в крайнем случае на сеновал. Трактирские подавалки ему были не нужны. Тут того и гляди, каккую-нито бяку себе на причинное место огребёшь, так с ней возись потом, вон как Гусь в прошлой сече. А эти две явно не смахивали на обычных шлюшек.
"А если порезвиться сразу с двумя?" - мелькнула новая мысль в его чубастой голове. Такого у него ещё не было. Немного посмаковав предстоящие победы, Крючконосый стал выбираться из за стола.
Если посмотреть на него трезвыми глазами, то любой, кто их имеет, увидел бы передсобой высокого худосочного парня лет двадцати пяти с русым чубом, кривым, свороченным на сторону носом и глазами небесного цвета. Его одежда неброских цветов была крепко скроена и хорошо сшита. Колет, бриджи, заправленные в яловые сапоги, кошель у пояса, всё создавало впечатление о нём, как о человеке рачительном и аккуратном. Для полноты картины не хватало только лука, оставленного им в снятой комнатке и бурой кобылки, которая в настоящий момент жевала овёс в хозяйской конюшне.

[ДваПера >>>]

Два Пера с сочувствием посмотрела на удаляющуюся в комнату раненную подругу, но пойти с ней нельзя - денег совсем не осталось, лишь какая-то мелочь в кармане.
"Значит придется выступать," - подумала девушка.
Нет, Перу безумно нравилось петь, это никогда не было ей в тягость, она как бы впадала в транс во время выступления, голос ее подчинялся звонкой мелодии медных струн лютни, они сливались - Два Пера, голос и мелодия, - вызывая бурю чувств в душе девушки и, она знала и чувствовала это, в душах ее слушателей. Самоучка, но немногие выученные барды могли похвастаться большими страстью, тревогой, волнением, которые вызывало выступление Пера, и совсем немногие могли в обычном городском трактире собрать большую выручку. Горожане радовались возможности поддержать барда, некоторые растроганные до слез обыватели силились отдать ей последние гроши... Но девушка никогда не брала деньги таких людей, это было ее правилом, не брать больше, чем человек может предложить. Бывали повесы, которых она обдирала как липку, а потом бесследно исчезала, а иногда она пела для крестьян за кусок хлеба.
"Дурацкие принципы!" - Ворчала она, оставаясь из-за своей доброты голодной... Но в следующий раз, заглянув в глаза дряхлой старушки, иссохшей от недоедания, одетой в ветошь, она качала головой, говорила: "Вы уже заплатили... слезами..."
Но в этом городке дела, видимо, шли неплохо, очень мало они видели нищих на его мощеных улицах. Как знать, может здешние хозяева сумели наладить жизнь даже в такое неспокойное время?
И может, можно расчитывать на неплохой заработок?
Два Пера давно мечтала купить лошадь, хотя бы, чтобы тащить поклажу. А теперь, когда Криза ранена, хоть какая-нибудь коняга становится просто необходима.
С такими мыслями девушка подошла к трактирщику, предлагая за еду для себя и своей подруги свой голос.
- Хорошо, - кивнул трактирщик, - но это зависит от того, как хорошо ты выступишь... Если ты шарлатанка...
- Не бойтесь, - улыбнулась Перо, - если вам не понравится, только скажите - я заплачу деньгами.
Видно было, трактирщик доволен таким исходом. "Я ничего не потеряю, - думал он, поглаживая объемистое пузо, - хоть посетителей развлечет... Это всегда увеличивает мою прибыль. Вот помню старина Жаворонок всегда привлекал народ... если бы он не упал так неудачно с лошади..."
Он кивнул девушке и указал на небольшое возвышение у стойки.
Два Пера, подхватив по дороге стул, устроилась на указанном месте. И правда, отсюда открывался отличный обзор, виден был каждый уголок трактира, и, соответственно, каждый мог видеть ее.
Она оглядела толпу, вот, выжидающе смотрит трактирщик, молодые люди за столиком с интересом уставились на нее, какой-то высокий русоволосый парень привстал из-за стола и как-то странно глянул на нее голубыми глазами. Кто-то так и не заметил ее передвижений, увлеченный разговором, но девушка знала, что как только она начнет играть, посетители забудут о своих делах.
Перо поклонилась публике, присела, провела тонкими пальцами по струнам лютни, та отозвалась негромким мелодичным звуком, Два Пера что-то подкрутила на грифе, вновь дотронулась до струн и вот, удовлетворившись звучанием инструмента, начала играть. Из под ее пальцев полилась по особому торжественная мелодия, красивая, свежая, с солено-горьким привкусом. Внимательно наблюдая за пальцами, перебирающими медные струны, она начала тихо петь:

Хочу я с ветром улететь
Туда, на край земли,
И белой чайкою побыть,
Раскинуть крылья - и парить!

Она подняла серые глаза. Ее голос словно вырвался из плена, вибрировал, отражаясь от стен таверны, становясь все громче и яснее...

И крик над волнами морей
Издать, извергнуть душу!
А перья парусов белей
Летящих в море караблей.

В соленых вод глубины
Падать с неба - камнем
И всласть наесться рыбы
Под резкие порывы
Ветров, так взволновавших гладь...

Музыка стала похожей на шум волн, на ветер, вырывающий из безбрежного океана капли соленой воды, чтобы, не выдержав их тяжесть, со звоном уронить обратно, в зеленые извивающиеся волны...

О ветер, с собою забери,
Я с неба не боюсь упасть
И раствориться, и пропасть...

   на золоте зари...

Звук в тишине каплей сорвался с губ, в тишине упал на дощатый пол таверны...
И снова заиграл всеми красками:

Хочу я с ветром улететь
Туда, на край земли,
И белой чайкою побыть,
Раскинуть крылья - и парить!

Тишина. Несколько мгновений тишины, пока люди в таверне осознавали, что случилось, на каком они свете... С удивлением они оглядывали засаленные стены таверны, ожидая увидеть вместо них небо, обещанные бардом море и волны...
Песня окончилась, оставив после себя какую-то почти осязаемую пустоту...
В этой тишине гулко прозвучали звонкие хлопки пузатого трактиршика, который взглядом указал Перу на блюдо, араматный дымок от которого распространился по заведению. Потом, очнувшись, заапладировали другие слушатели.
Два Пера улыбнулась и подошла к стойке, чтобы подкрепиться перед последующим выступлением.

[Locke >>>]

Самсон сидел в таверне за кружкой пива. Девушек он заметил сразу, не ускользнула от его взгляда и тот факт, что одной из них было плохо. Типе было ее жаль. Девушка была красивой, и от этого Самсон жалел ее еще сильнее. Он хотел встать и помочь ей, но пока придумал, как бы это половчее сделать, она уже ушла. Типа хлебнул пива и закусил луковицей - утром он разнес воду в несколько домов и теперь мог позволить себе поесть и отдохнуть. Тем временем вторая девушка запела.
Когда песня закончилась и со струн лютни сорвался последний звук, Самсон понял, что в нем что-то изменилось. Он всегда с трепетом относился к людям, которые могли ловко складывать слова, а в этой песне было что-то неуловимо родное, интуитивно понятное каждому человеку.
- Хочу я с ветром улететь... - прошептал Типа. Люди вокруг апплодировали, и Самсон к ним присоединился, но это было мало. Типа хотел крикнуть "Браво!" или "Ура!" или что там еще кричат в таких случаях, но не придумал ничего и поэтому просто засвистел в два пальца. Мощный свист заглушил овации.

[Torvik >>>]

"Оба! Одна подалась наверх, а вторая, вторая, неужто петь будет?"
Да, вторая запела. Крючконосый опустил своё седалище на место, где оно пребывало и до этого и принялся слушать. Пела она что надо. Главное было в музыке. Слова, явно самопального производства не произвели на парня должного впечатления. Он и сам кропал не хуже, когда делать было совсем нечего и отзвуки былой учёбы под отчим кровом выпирали сквозь черепок. Но музыка! Голос и звучания инструмента давало какую-то особую гармонию, что захватывала и вела, звала совершать дела и поступки, даже такие, мысль о которых всего лишь пол-часа назад казалось смешной.
"Нет, такую бы поиметь..." - недоконченная мысль так и повисла в воздухе.
Вокруг зашелестели, захлопами. Какой-то увалень с огромными ручищами разразился переливчатым свистом. Крючконосый сидел, не смея пошевелиться.
"Неужели всё? Ещё хочу!" - Эта его мысль была детской, но такой искренней. Он нащупал серебряный в кармане и, как бы смущённо улыбаясь, протянул в сторону выступавшей. К этому времени он уже успел пересесть ближе к стойке, прихватив с собой свою кружку.
- Авансом, надеюсь на дальнейшее знакомство, - тут Крючконосый улыбнулся и добавил, - Более близкое...

[ДваПера >>>]

"Вот это мощь! - подумала Два Пера, услышав громкий свист, - Как только свечи не погасли!"
С улыбкой она оглянулась, подмигнула засвистевшему рыжеволосому громиле и присела за стойку. К Перу тут же подсел тот парень, что странно смотрел на нее перед выступлением.
- Авансом, надеюсь на дальнейшее знакомство, - сказал этот человек, протягивая серебряный. - Более близкое...
"О-о-о, начинается... Ну как всегда..."
- А что вы подразумеваете под "более близким?" - Перо наклонила немного вбок голову и выжидающе посмотрела.

[Torvik >>>]

- Моя комната с очень приличной кроватью, моё общество, здешний паршивый эль и звуки лиры могут отлично сочетаться. Я понимаю, вам надо подзаработать, но мой кошель полон серебра, которое так и ищет симпатичных девушек и готово перейти в их руки. Так что при взаимном согласии вы сэкономите время а я скрашу вечер Вашим обществом.
Он улыбался одновременно смущённо и нагловато. Было видно, что он и покорён музыкой и вынашивает на предстоящий вечер некоторые далекоидущие планы.

[ДваПера >>>]

Но Два Пера собиралась их разбить.
"Нет, ну чем он себя считает? Прекрасным принцем из сказок? А чем он считает меня?! Как мне надоели такие типы..."
Перо ничем не выдала своих мыслей, только улыбнулась чуть более ехидно, чем требовалось, произнося ответ на такое "заманчивое" предложение:
- Я бы предпочла спеть не только для вас. Для всех посетителей, - она кокетливо махнула ресницами. - Вон, смотрите, этому человеку по-моему очень понравилась песня, я думаю, он захочет услышать еще... Да и его друзья наверное не откажутся, - Перо указала взглядом на столик, за которым сидели рыжий парень, так оглушительно свистевший, его друг в зеленой рубашке, так удачно сочетающейся с цветом его глаз, и худощавая болондинка. - И еще я обещала трактирщику... Извини, но я свое слово назад не беру...

[Torvik >>>]

- Что ж, дело ваше - идеи наши, - подмигнул Крючконосый, подбросив и ловко поймав серебряную монету, - Ещё не вечер, можно и передумать.
Он проговорил это так, что было не совсем понятно, сказал он "дело" или же "тело". Монета сверкнула в свете свечей и утонула в его кулауе. Тряхнув кудреватым чубом Крючконосый отошел от стойки и сел за столик, закинув ногу за ногу и всем видом своим показывая, что он готов и послушать песни некоторое время, раз уж девушка решила слегка поломаться.

[ДваПера >>>]

"З-а-м-е-ч-а-т-е-л-ь-н-о. Ну просто блеск! - Ухмыльнулась девушка, когда парень отошел от стойки. - Так еще и ужин стынет..."
Перо быстро съела аппетитное мясное рагу, в котором - о, чудо! - было мясо. И немало. Трактирщик не пожалел продуктов, рагу получилось сытным и вкусным, и сейчас он выжидающе смотрел на барда, глаза его спрашивали: "Понравилось ли?"
- Какое вкусное у вас рагу, - она решила, что труды трактирщика действительно достойны похвалы.
- Спасибо, госпожа, - улыбка расплылась по его широкому лицу, - но мои кулинарные таланты ничто, по сравнению с вашим голосом...
"Так. И обращаться начал уважительно..."
- Значит следует продолжить. Не против?..
Не выслушав ответ хозяина трактира, который звучал как нечто вроде: "Прошу вас... Мы будем рады...", Два Пера направлась к месту выступления.
На этот раз ее появление не прошло незамеченным, публика встречала ее бурными аплодисментами. Перо поклонилась, присела на стул и вновь дотронулась до сладкозвучных струн; полилась музыка, резкая, живая, а вслед за ней и песня...

Как дух отчаяния и зла,
Мою ты душу обняла;
О! для чего тебе нельзя
Ее совсем взять у меня?

Моя душа твой вечный храм;
Как божество твой образ там;
Не от небес, лишь от него
Я жду спасенья своего.

Музыка заиграла уже тише, спокойней:

О! для чего тебе нельзя
Ее совсем взять у меня?

Отзвучал последний аккорд, но тут же снова зазвучала музыка, уже другая, волнующая, нежная, тихая.

Ты идешь на поле битвы,
Но услышь мои молитвы,
Вспомни обо мне.
Если друг тебя обманет,
Если сердце жить устанет
И душа твоя увянет,
В дальней стороне
Вспомни обо мне.

Если кто тебе укажет
На могилу и расскажет
При ночном огне
О девице обольщенной,
Позабытой и презренной,
Ты в чужой стране
Вспомни обо мне.

Время прежнее, быть может,
Посетит тебя, встревожит
В мрачном, тяжком сне;
Ты услышишь плачь разлуки,
Песнь любви и вопли муки
Иль подобные им звуки...
О, хотя во сне
Вспомни обо мне!


Здесь я использовала зааамечательные стихи господина Лермонтова...

Сообщение отредактировал ДваПера - 26-09-2005, 11:00

[Locke >>>]

Типа с восхищением посмотрел на певицу, которая ему подмигнула. До этого ему подмигивали только разносчицы в таверне и - один раз - дочка заезжего купца. Хотя ей, возможно, просто что-то попало в глаз. Тем временем певица перебросилась парой слов с каким-то парнем, явно не местным, и вновь заиграла. В слова песни Самсон особо не вслушивался, размышляя. что если этот человек с ней поговорил, у него тоже может получиться. Когда песня закончилась, Типа со всей своей немалой силы захлопал в мозолистые ладони, пихнув локтем соседа:
- Типа... это, значится, хлопай лучше.

[Латигрэт >>>]

Когда Криза закончила перевязку, снизу уже раздавались аплодисменты. Привычные звуки для спутника барда, особенно если бард не лишен таланта. А у Пера искусства хватало... Это радовало, хотя сейчас развеселись мрачную наемницу, до сих пор кусающую губы от перевязки – не такое уж и приятное занятие, вообще-то – могло мало что. Разве что пара чудес, вроде смены власти, мгновенного исцеления и коньки впри... в смысле новый меч дополнительно.
Меньшее развеселить Кризу было неспособно, однако слегка развеять – может быть.
Убрав остатки медикаментов, женщина с неохотой обулась, привычно сунув нож за голенище, и, поколебавшись брать ли кистень, вышла из комнаты. Оружие все таки пришлось взять, хотя сейчас наемница и так было не в боевом состоянии, из выбора чем сподручнее, оказался кистень. Но это лишь плоды привычки – вряд ли, как соображал освеженный умыванием и перевязкой разум, в таком тихом городке надо опасаться даже в таверне. Тем более, судя по увиденному, заведение приличное.
Остановившись в дверях общего зала, воительница дослушала песню Пера. Не только из любви к таланту подруги, но логики, что пустых столов было мало, а где устроилась бард она не знала. Тем более, привлекать к себе внимание, маяча головой во время выступления, Криза не хотела. При ее нынешнем виде – наемница осталась в куртке, дабы не сверкать пятнами крови на рубахе, а металлические нашивки на рукавах как-то не вдохновляли на мирное лицезрение – чужие взгляды были нужны меньше всего. Вдобавок ко всему, поднявшееся с нуля самочувствие Кризы все еще оставляло желать лучшего, для атмосферы таверны.

[ДваПера >>>]

"Необходим перерыв... - подумала бард. - Это точно. А то я скоро со стула свалюсь..."
Она сошла с импровизированной сцены и оглядела зал таверны в поисках свободного места. И тут увидела стоящую в дверях Кризу, которая, видимо, ждала подругу.
"Нехорошо ей с раной-то стоять..."
Ловко пробираясь между столиками и посетителями (не забывая, правда, у последних собирать предлагаемые ими пожертвования), Два Пера подошла к подруге.
- Тебе лучше бы полежать... Трактирщик собирался послать тебе еду в комнату... Хотя, теперь нет смысла подниматься. Давай, - она вытянула шею, силясь увидеть свободные места поближе, - тогда пристроемся за столик... Великая тьма! - Перо раздосадованно покачала головой: - уже ни одного свободного!

[Torvik >>>]

- Вау, Ваша подруга жаждет общества, - Крючконосый снова подкатывал к девушкам. Что, что, а сдаваться почти без боя он не собирался, - Присядем ко мне. Я и элем угощу. В конце концов, я тут не местный, вы тоже. Вместе будет и веселее и надёжнее.
Он оценил, что вторая девушка слегка не в себе. Выдавали бледность и некоторая скованность в движениях. Эта явно не была бардом. И черты лица пожестче и взгляд, характерный для воинского сословия.
- А Вы, - обратился он к той, что спустилась с лестнице, - Под чьим началом служили? Или вольный отряд?

[Makiliar >>>]

Призрак сидел за столом и небольшими глотками пил пиво возле камина и наблюдал за тем, как понемногу наполнялась таверна народом. Он был не в лучшем настроении. Весь день все не клеилось. Утром, когда занимался хозяйством опрокинул полупустую бочку с кормом для кур, а когда пытался заполнить ее кормом, то по невнимательности распорол мешок на всю длину и весь корм оказался в центре двора. Поссорился со старшим братом по поводу того, что упустил ведро в колодце и брат бранясь его долго вылавливал, так как все попытки Призрака провалились. Но этими событиями этот ужасный день не ограничилось. И для обретения душевного спокойствия он пришел в трактир. Он любил заходить сюда по вечерам, так как он мог увидать странников, которые проходили через их небольшой городок и услышать от них истории о далеких областях страны, о которых он только читал. Он не только был завсегдаем трактира, но при том он иногда помогал трактирщику в особо «жаркие» дни, чем и заслужил его расположения. Когда в трактир вошли две девушки он отвлекся от своих мрачных дум и стал их внимательно рассматривать не обращая их внимание на себя, так как сидел в тени. Одна из девушек после разговора с хозяином трактира пошла к возвышению возле стоики, держа лютню. Она собирается петь, понял Призрак и встал со своего места и направился в зал присев за столик Типа.
Девушка запела под акапонимент своей лютни о море и свободе. Музыка и песня дало толчок фантазии Призрака, он закрыв глаза и ярко представил шум моря, солоноватый ветер на губах.
Из этого состояния его вывел свист Типа и Призрак открыл глаза. Тоска схватила его сердце, тоска по далеким краям, тоска по ощущениям, которые он еще не испытывал, но мечтал испытать.
Настала пауза в выступлении, Призрак заказ еще пиво и немного закуски к пиву. Он стал наблюдать за этим бардом, девушка не только была прекрасной певицей, но и была красива, что и привлекло одного из мужчин, который говорил с ней в этой паузе между ее выступлением. Следом последовала другая песня, которая ток же захватила Призрака. После того как смолкли чарующие звуки второй песни, Типа пихнул Призрака предлагая присоединится к его бурным овациям.
Певица, оставив возвышение, направилась к девушке, которая стояла в дверях в общую залу. Бард вдруг стал оглядываться в поисках наверное свободного места, Призрак поднялся и пошел в служебные помещения трактира. Выйдя от туда, он нес два стула, поймав взгляд трактирщика он поднял стулья и мимикой спрашивая разрешения, трактирщик кивнул. Но пока он ходил за стульями, его уже опередил, тот парень, который уже разговаривал с бардом. Поравнявшись сними, он предложил им:
- Приглашаю вас всех к нашему столику разделить трапезу.
И не ожидая реакции собеседника и девушек, направился к столику, лавируя между посетителями.

Сообщение отредактировал Makiliar - 26-09-2005, 13:00

[Латигрэт >>>]

- Под шум твоей славы трудно отдыхать, - слегка усмехнулась Гюрза, в ответ на беспокойство подруги. Однако уверить Перо в своем нормальном (ладно: относительно неплохом) состоянии не успела. Подошедший мужчина жизнерадостным тоном продолжил явно прерванную беседу, из чего наемница довольно легко сделала вывод о характере парня. Но, в отличие от барда, вовсе не возмутилась. Тем более, относительно профессиональная приязнь нашла повод в виде кольца лучника на руке человека.
- Вольный отряд, - сообщила она, мысленно гадая, откуда сам говорящий. И что тут делает. Хорошо бы «просто прохожий»... Кризе уже поднадоело подозревать всех и вся (до такой степени, что даже привыкла).
Вопрос насчет свободных мест тем временем оригинально разрешился диле6ммой – какой именно стол, из двух предложенных. Лично наемницу устроил бы любой, но угощение элем тянуло к первому предложенному, однако Перо с неожиданной прытью – как к спасению... интересно, это ей второй кавалер понравился, или первый неприятен? – потянула спутницу к другому.
- А вы, - позволив барду отправиться вперед, а попутно заняться сбором денежных благодарностей за концерт, Гюрза поотстала и обернулась к лучнику, - тоже из вольных?

[ДваПера >>>]

Когда черноволосый юноша предложил присоединиться за его столик, Перо вздохнула с облегчением: уж очень ей не хотелось флиртовать и заигрывать после такого трудного дня. И что точно - оканчивать этот день в чьей-нибудь постели. А этот Крючконосый даже не пытался скрывать свои намерения.
"Он в дружбе с трактиршиком, - заметила девушка, когда этот юноша вынес откуда-то стулья. - Тоже выход. И вполне неплохой... будет возможность узнать о состоянии дел в городе..."
- Я думаю, мы все вместе можем хорошо посидеть. К тому же ваш столик, - она улыбнулась Крючконосому, - похоже уже занят...
- Вы идете? - Позвала Два Пера через минуту, позволив Гюрзе познакомиться со столь упрямым парнем.
"Хм... Криза не почуяла беды... По крайней мере пока..." - она хорошо помнила, какое выражение появляется на лице подруги, когда та чует опасность (конечно, их столько раз это спасало), сейчас же лицо Гюрзы было скорее задумчивым, чем всерьез взволнованным.
Не дожидаясь ответа, девушка двинулась вперед.

[Torvik >>>]

Да, какой-то малахольный из местных уже сидел за столиком Крючконосого и созывал туда свою компанию. Один на один Крючконосый бы вынес его на так, но связываться со всем околотком... Чего, чего, а мозги у него ещё не растрясли. Впрочем, когда приглашают, отчего не пойти. Всё не одному коротать вечер. А певичка-то, видать, ерепенится. Вежливо, но ерепенится. Воительница кажется посговорчивей. Но держится скованно. Ранена, скорее всего. Этой сейчас не до постели. А жаль. Впрочем, нас ведь ничто не гонит, не правда ли? Крючконосый стал пробираться за ней к столику приглашавших, на ходу отвечая на заданный вопрос:
- Сейчас свободен. Получил расчёт в Берилле. Два года за них стрелял. Достали меня уже их башни. Благо, заплатили неплохо. А раньше с Воронами ходил. Там житьё веселее было. Но, тут уж как удача ляжет. Я угощу. Деньги ведь чтоб их тратить, не так ли?
Крючконосый прошёл за воительницей к столу и занял место возле её стула на лавке, махнув трактирной девке, чтоб несла сюда жаркого и эля.

[Латигрэт >>>]

- И истратить с удовольствием, - слегка иронично хмыкнула наемница, тем не менее явно согласная с заявлением лучника. И не очень – столь же явным отвращением Пера к незнакомцу. Впрочем, картина была почти традиционной, ибо на каждом выступлении к барду кто-нибудь привязывался и она, так же каждый раз, старательно возмущалась. С точки зрения Гюрзы, способной страдать и бывшей недовольной только по двум причинам: большой потери своей крови, и большой потери крови Пера, подруга занималась глупостями... Но, о вкусах не спорят. Тем более иногда Перышку все таки кто-то нравился... в смысле, не получал от ворот поворот сразу, да с применением тяжелой конницы: скалок, стульев, посуды и прочих слов.
- А вы давно в Лещине? – чуть рассеяно поинтересовалась она, усаживаясь за стол. И при этом выяснив, что привычные жесты вроде перешагнуть скамью, навалиться на стол и задеть соседа (нечаянно) нынче весьма болезненны. На мгновение на лице Гюрзы отразилось крайне кислое выражение, словно она задела не плечо Крючконоса, а крайне колючий кактус, или же получила укус собственной тезки. Тем не менее, ругаться не стала. Но явно собиралась.
Когда принесли еду, наемница вспомнила об огрызках вежливости, периодами вплывающих на поверхность душевного омута, и представилась:
- Я – Гюрза.