В тридевятом Царстве в Тридесятом Государстве.

[Grey >>>]

- А вот собственно и она, - Иван ускорил темп речи, так чтобы она оставалась понятной, но так чтобы никто не успел бы вставить ни словечка. – Прекрасная княжна Ефросинья, прекрасный цветок стольного града Горохового царства…
Дальше следовало длительное перечисление титулов и прочего, придумываемых прямо на ходу. Когда воздух в легких закончился, Ваня остановился и полуобернувшись добавил шепотом уже только для Фроськи:
- Только ни в чем не противоречь сказанному, если все выгорит будет у тебя мужем повелитель степей, а мы может хоть коней достанем, - после чего вновь повернулся к кочевнику. – Ты, кажется, обещал проводить нас до стойбища великого хана, багатур?

[Torvik >>>]

Воздушный путь до пресловутого замка Горыныч уже выучил наизусть. Полетаешь туда-сюда ради спортивной формы, глядишь и сбросишь пудов несколько. Кстати, о пудах. Активный отдых на свежем воздухе способствует чему? Правильно, повышению аппетита. Короче, где-то на середине пути Горыныч захотел пожратеньки. Конечно, высматривание по широкой степи мелкой фигурки прынца было поручено той, кому он был действительно нужен. Сам Горыныч только мерно махал крыльями, летя почти на бреющем. Но после первого урчания в брюхе все три головы как по команде насторожились и стали обозревать окрестности с утроенным вниманием.
- Коровёнку бы, - простонала Левая.
- Не, бычка, - внесла поправку Правая.
- Бесхозного, - уточнила Средняя, - Или забыли как...
- Степных баранов, - хохотнула Правая, но баранов вблизи не наблюдалось. Наблюдались кони. После небольшого совета было решено, что конина тоже весьма питательна, отрыжки вызвать не должна, а есть ли хозяева, так это будет видно, когда подлетят.
- Конину будешь? - спросили русалку, которая пока тоже ничего кроме пресловутого стада вдалеке ничего в степи не наблюдала.

[Ноэль >>>]

-Что значит не противоречь!- громоподобно и непреклонно молвила новоиспеченная княжна, сурово сдвинув брови и уперев руки в боки,- Нет, видали хама! Про то что я еще и крестом вышиваю и песни пою умолчал, холоп! Да я тебя в батога,- Фрося погрозила кулаком Ивану и с обворожительной улыбкой поворотилась к степняку,- вышивок я сейчас предоставить конечно не могу: одна старая карга все себе зажилила, а вот спеть- за милу душу...
И полилась песнь привольная над степью разгульной:
Сте-е-епь да сте-епь кругом-о-ом!
Воля моя во-о-ольна-а-а-ая !
Вот точно можно было бы сказать, что доведись такой песне прозвучать в лесу густом, так пригнулись бы деревья, попрятались бы звери да птицы, а Соловей-разбойник, без сомнения, повесил бы свою глазную повязку на гвоздик и подался в церковные певчие…

[Локки >>>]

Царевич Петр был возмущен. Нет, не так – Царевич Петр был в ЯРОСТИ. Его – Царевича Великого. Наследника Державы, Единственную Надежду Царства Горохова (и так далее и так далее…) и каким-то послом назвали?!
-Э вахе нэ? – Возмущенно повернулся он к Ивану Царевич. Распухший от подсунутого лимона язык повиноваться категорически отказывался.
-Кисленькие яблочки в этом году – Мимолетно подумал Петр. – Видать всю сладость – пчелы в мед перетаскали. Сам же видел – так вокруг яблонек и вились… - Додумать Петр не успел – появилась Фроська.
-Нэ фэ-э-эгэ сэбэ! – Выдавил из себя Царевич. Пожалуй, сторонний наблюдатель мог бы решить, что Петр решил изучать язык узкоглазых соседей. – Определенное сходство имелось.
Коварный план сработал – Царевич Петр не мог выдавить из себя ни одного членораздельного звука.

[Heires$ >>>]

- Ой... - только и выдохнула Русалка.
Ей и без того не хорошо было в воздухе, да ещё и от воды так далеко, а ещё и конину сырую есть предлагают.
- Ты уж, Горынушка, как-нибуть сам там... А я это... на диете, вот! На вегетарианской... водоросли всякие, ну сам понимаешь...
А про себя морская царевна подумала: "И как можно жрать подобную гадость?!". Надо же куда её занесло... летит верхом на Горыныче! Знал бы Царевич Петр, на какие жертвы она пошла, сразу бы забыл свою Царевну. А то, подумаешь, сидит себе та в хоромах Кащеевых, дожидается спасения.

[Torvik >>>]

То, что издали казалось табуном, при ближнем наблюдении и табуном назвать-то было нельзя. Так, пара лошадок. Да люди. Благо среди них виднелись и два-три русские лица. Чьи они можно было догадаться ещё на подлёте, ибо, хоть и потрёпанная дорогой, одежда царевича со свитой выдавала их с головой. Горыныч кочевников не любил, косые-некосые, а стрелы из своих коротких луков дугой посылать мастера. Да ещё на скаку. Ну их, куда подальше. Глаза целее будут.
- Высаживаю тут, дальше сама как-нибудь, - сказала Средняя, когда Горыныч приземлился на растоянии трёх полётов стрелы от непонятной группы. Хоть степняк в группе был всего один, но проверять, как он стреляет Горыныча что-то не тянуло.
- Ага, шлёпай за своим прынцем, а я надыбаю пока пожевать себе. Если шо - маши отсель платочком, захватим обратно, - вставила Правая, пребывавшая, хоть это было весьма странно, в благодушном расположении духа. Правда, откуда у Русалки мог взяться платочек, она сказать не могла. С каверзными вопросами разбираться обычно доставалось Средней.
"А за обратный путь по двойному тарифу возьмём", - прикинула варианты Левая, но вслух ничего не сказала, ибо, кто в своём уме будет клиента спугивать раньше времени? Будет день, будет и песня.

Сообщение отредактировал Torvik - 13-04-2006, 5:15

[Reytar >>>]

Сте-е-епь да сте-епь кругом-о-ом!
Воля моя во-о-ольна-а-а-ая !

Акустическая волна голоса княжны, ударила хана в грудь с силой копыта лучшей боевой лошади. Издав громкое "Фу-у-у-у-ффф!!!", бравый Чучмек птичкой вылетел из седла, и только чудом ничего себе не поломал о собственную же пику. Хотя, признаться, прижатое пикой к ноге "чудо" вызывало не менее незабываемые ощущения, чем те, какие вызвал бы перелом. Впавший в "восторг" от остроты ощущений хан хотел криком и массой новых заковыристых эпитетов, выразить свое искреннее "восхищение" талантом и вокальными данными будущей невесты Владыки Степи, но не смог вдохнуть. Лишь спустя несколько минут частых приседаний, могучий Чучмек смог, пусть изредка покряхтывая, взобраться в седло. Пусть он сидел слегка скособочившись, пусть выражение "морды лица", как иногда шептались за спиной подданные, было изрядно кривым, словно от зубной боли, степняк сидел так гордо, что было видно - вот едет настоящий батыр, который не собирается считать врагов, и если убегает с поля боя, то… в общем, почти никогда не убегает, а все слухи - суть грязный поклеп завистников. Подтянув за повод навьюченного коня, Чучмек перегрузил на свою лошадь часть поклажи, после чего хлопнул его по крупу, легко подталкивая к стройной урусской княжне:
- Вай, садись, красавица! Моя ваша к моему господину проводить! Моя ваша охранять, моя ваша шибко-шибко, самый короткий дорога вэсти! Твоя на коня садись! Вах, хАроший конь, умный и быстрый, как степной ветер, колышущий поутру ковыль! Твоя на коня садись и далеко не отъезжай - степь есть степь, тут всякое бывает. А послы и на том, что им дэдушка в наследство оставил, добраться смогут! Хай-йа!!! - Толкнув свою кобылу пятками, Чучмек перебросил пику за спину, на длинном ремне, что бы освободить руки, нежно взял в них любимый дутар и тихонько, но все увеличивая громкость забренчал:

Вай! Пойду ночью в Поле с конем!
Вах! Ночью темной тихо пойдем!
Вай, по бескрайнему, Полю Дикому!
По бескарйнему полю Дикому-у-у-у!!!

Вах! А ночью в Поле звезд - не считать!
Вай! А в Поле никого не поймать…
Вах! Только чистый свет, алый тот рассвет!
Вай! Аль село то сжег я, али вовсе не-е-е-ет!!!

[Ноэль >>>]

Вот! Ну, хоть в степи, но найдется образованный и чуткий человек, по достоинству способный оценить многие Ефросиньены таланты. Какое же чувство прекрасного надо иметь, чтобы по двум пропетым вполсилы строчечкам понять открывшиеся ему музыкальные дарования и упасть от восхищения с коняшки своей. Нет, степной народ уже искренне Фросе нравился. И галантно даме транспорт предложить могут и на деревяшке струнной сыграют, а потом и песню споют. А какай голосовой диапазон: и кряхтенье, и завывание и пришипилявливание… Насладившись песней и с трудом сдерживаясь от непреодолимого желания подвыть, Фрося горделиво взгромоздилась на конягу, столь любезно ей предоставленную, и, вцепившись в лошадиную гриву и сдвинув брови, строго обратилась к Ивану с Петром:
- Чавой это вы встали… Полюбовались на меня, вняли благословенному гимну и ладно. Все равно, чушки вы творчески не развитые, вам не постичь великую силу искусства. По этому завидуйте и дружным маршем на подстриг - прегрешения супротив моего таланта замаливать. Хотя ладно.. Я добрая. Можете идти за нами- не могу же я, великая и прекрасная княжна, без свиты путешествовать…

[Heires$ >>>]

Русалка со спины Змея слезла, но радости у неё мало было. "Шлёпай".. хорошо сказать, а когда она уже совсем зачахла без воды, и того гляди свалится прям посреди поля. Только вот злить трехголового ей не хотелось, мало ли ещё пригодится.
- Спасибо тебе, Горынушка, вот охмурю я окончательно Царевича - прилетай на свадьбу!
Помахав своему трехглавому средству передвижения, русалка пошла по степи в произвольном направлении.
"И на что только не пойдешь ради заму... любви! Хоть бы дождичка..."
И уж совсем думала морская царевна, что засохнет прямо на месте, как повезло ей неожиданно. Увидала она ручей, и обрадовалась не на шутку. Нырнула в прохладную водичку и была такова.
Появилась русалка на поверхности только в речке Смородине, что у Кащеева замка протекает, и стала дожидаться Царевича.

Сообщение отредактировал Heires$ - 15-04-2006, 14:07

[Ingar >>>]

.. Конница летела вперед по чистому полю, бездалостно втаптывая в пыль остатки растительности, навстречу ощетинившейся копьями пехоты.
Удар! И первые ряды всадников оказались смяты. Хрипели проткнутые копьями кони, падали на землю вылетевшие из седла люди. Все они падали, чтобы уже никогда не подняться. Все, кроме одного. Предводитель войска, оказавшиьс на земле, встал, неспеша отряхнулся и вытащил из ножен свой двуручный клинок. От каждого его удара в сторону отлетали десятки вражеских воинов. В строю противника образовалась брешь, в которую хлынула уцелевшая конница...

Кощей вспомнил молодость. Причиной тому был поцелуй красавицы. И пролетели перед его глазами все битвы, все сражения , в которых он участвовал.

Это было бы еще ничего, но вслед за ними в очередь образов встали все пленники, замученные Кощеем, все его жертвы, сгноенные в темных подземельях...

И тронули эти образы остатки черной души Бессмертного.
Освободился он от объятий Валерьяны, сел на стул... и расплакался

Сообщение отредактировал Ingar - 16-04-2006, 12:15

[Grey >>>]

- Прости нас неразумных, пресветлая княжна! - приносить извинения высокородным особам по поводу и без повода Иван научился уже давно, поэтому вышло очень даже натурально.
- Что-то боярину Петру Гор... Григорьевичу совсем плохо, измучился человек, - добавил холоп, когда конь с "княжной" и "багатуром" начал свое движение. - Но ничего...
Подхватив, не успевшего оказать сопротивления, царевича подмышку (благо в бане были совсем недавно), Ваня рысью нагнал остальных и потрусил сзади.

[Freja >>>]

- Сокол мой ясный! Кто тебя обидел? О каком таком горе тужишь? - лепетала медовым голосом Валерьяна, обнимая Бессмертного и пытаясь его снова расцеловать - Забудь все печали, радость моя ненаглядная! Сегодня же обвенчаемся! Век буду твоей! Все для тебя сделаю! Хочешь - петь да плясать стану, хочешь - сказки сказывать... А хочешь - ноги тебе вымою! Хочешь? Ну что же ты все слезы льешь, родненький? Жить будем в довольстве и достатке! Детишек нарожаем! Пять или шесть! Все в тебя будут - настоящие Кощеевичи! Ну не плачь!

[Локки >>>]

Царевич Петр пребывал в полуобморочном состоянии. Мало того, что и рта раскрыть не мог, так его еще и укачивало. Да и запашок… Иван по поводу недавней бани себе явно льстил.
Но не в том дело было. Самое главное - царевичу хотелось пить. И даже не вина заморские мерещились – а простой ковш с водицей студеной. Только что б подала его девица-красавица. С глазами глубокими, что омуты, с волосами по плечам рассыпанными, с поцелуями русалочьими…. Стоп! Что за наваждение?! Происки Кощея! Я же Валерьяну люблю. Люблю… наверное… царевну….
Царевич вздохнул, поерзал и прикрыл глаза, проваливаясь в беспокойную дрему.

[Freja >>>]

(С Ингаром)

-Да не в этом дело!- отмахнулся Кощей. – Я только сейчас осознал, сколько ужасов и зверств я сотворил! Взять хоть этих – Бессмертный махнул рукой в сторону окна, в котором виднелся дуб с замаскированными покойниками. От этого движения руки трупы слетели вниз с диким грохотом, а дуб рассыпался в труху.
-Ох, злодей я злодей. Нет мне прощения.- Новая порция слез ручьями потекла из глаз Кощея.
- Что да, то да… - задумчиво проговорила царевна – Немало ты черных дел совершил за свою долгую жизнь. Но теперь-то все по-другому пойдет! Пленных отпустим, разрушенное – заново отстроим, убиенных… ну хоть похороним по-человечески – девушка, содрогнувшись, метнула сочувственный взгляд в сторону упавшего дуба – И заживем с тобой припеваючи!-
-Ох, красавица Валерьяна, успокоительница ты моя! На все-то у тебя есть решения. Только пленных не освободить – померли они уж все, где что разрушил – уж и не вспомню на старости лет. А уж покойников закапывать – так просто негде – все царство на костях стоит. Ох, подлец я! Ох уйти бы мне в монастырь…- Тут Кощей осекся. Пришедшая в голову мысль показалась свежей и интересной. – А точно! Уйду-ка я в монастырь!- «В женский… Привратником…» пронеслось в голове. Последние две мысли Бессмертный решил не озвучивать – от греха.
- Да ты что, соколик, какой монастырь! А я? Свадебку сыграем! Вся краса моя девичья твоей будет! – и Валерьяна кинулась лобызать Бессмертного.
-Не искушай меня, - Кощей отодвинул царевну от себя.- Не пристало мне иметь греховных мыслей перед постригом. А тебе, красавице-умнице, завещаю я восстановить доброе мое имя. Не перебивай меня, дай договорить! Вот тебе кольцо – в нем вся моя сила. Да, такой я странный, смерть – в яйце, сила – в кольце. Покуда будешь носить его – все царство кощеево служить тебе будет. А мне пора…- Сняв праздничное одеяние, Бессмертный облачился в черную хламиду, которую непонятно когда принес один из оживших мертвяков, и направился к выходу из опочивальни царевны.

[бабка Гульда >>>]

Племя, конечно, пережило глубокий шок, когда хан Чучмек явился с охоты раньше расчетного "времени икс", без дичи, зато с невестой-уруской. Но аксакалы, быстро посовещавшись, решили: "Его дело молодое. Будет жену ласкать -- не до песен будет. Играем свадьбу! Большой той, сабантуй, пляски девушек, скачки джигитов! Режь баранов, разливай бузу, расстилай для невесты белый войлок, вплетай ей в косу мониста!"
О, как заблуждались наивные степные старики...
Нет, сначала-то все шло как задумано. Плов из громадного казана, хмельная буза, пляски и скачки -- все по полной программе.
Но потом счастливый жених встал с белой кошмы, на которой он сидел рядом с нарядной невестой, и пробил своим воплем праздничный гвалт:

"Орел -- не орел, если он не крылат,
Джигит -- не джигит, если он не женат.
Эге-е-ей!"

Невеста вскинула голову, вслушалась в незнакомый мотив и уверенно заголосила не в лад:

"Отдавали меня, молоду-у,
Во чужую да в сторону-у,
Во степную да во сторонушку, в чужедальнюю-ю-юууу..."

Разом протрезвевшее племя, пригибаясь, как под обстрелом, в панике ринулось снимать юрты и вьючить верблюдов...

...Много веков спустя историки ломали свои многоученые головы, пытаясь найти причину внезапному и массовому исходу кочевников из Дикого Поля -- до самых берегов Окиян-Моря Синего!

Царевич Петр и холоп его Иван под удар воздушной волны не попали, потому что задолго до разгара веселья на подаренных Чучмеком конях ускакали прочь -- туда, где за Диким Полем протекала река Смородина, граница Кощеева царства. А там и до Черного дворца недалече!

[Torvik >>>]

Куда было податься Горынычу после такого весёлого полёта? Лететь обратно в кощееву башню? Да ну его к лешему. В прошлый раз гарпий послал, так весь в гуано возвращался, в следующий ещё что учудит. Кощей - он же Бессмертный. У него много всяких мерзостей за века наготовлено, только отплёвывайся. Догонять придурков, что попёрлись на встечу с костлявым? А надоть? Вот как обратно поедут (если поедут), там и подолкуем. Искать Ягу? Так она ушлая, всё по своему сделает, самого Горыныча в дураках и оставит. Надо будет - сама приползёт кланяться. С Лешим он поцапался, так что путь дорога к этому лесному живчику пока заказана. А настроение требует выхода, то бишь прёт из всех щелей, вдохновляя на подвиги во имя себяЮ зелёного и любимого. Да, с этими добрыми молодцами сперва хрыч какой-то шарился, а потом то ли обратно в пещеру свою канул, то ли представился возле Бабкиной избушки. Схарчить что ли?
- Так что, схарчим отшельника? - предложила Правая
- А может торганём с ним чем?
- Он же ОТ-ШЕЛЬ-НИК, волхв. Гол, как сокол. Зайцев баснями кормит. Его надо сперва порасспросить, может мудрость поделится.
- Ага-сь? Над огнём! - заржала Правая, - Всё-о-о скажет.
Так, меняясь сам с собою впечатлениями по поводу ветхова старика Горыныч взял курс на ту самую пещеру в горах, где и проживала уже помянутая всуе личность с седой бородой.

[Локки >>>]

Царевич Петр пребывал в настроении весьма и весьма благостном. А чего ж ему горевать-то, когда вот так внесешься вскачь. И ветер в лицо. И язык почти отошел уже – хоть и невнятно, а говорить можно.
-Вань, а Вань… - Прокричал он холопу. – А как мы его, а? За Фроську-то. Был свободный орел, а теперь – окольцованный сокол. Вот вернемся домой, Вань, героями будем! Им теперь ни до чего дел не будет, кроме как с девкой слад найти. Сто лет спокойно жить можно!
Петр вздохнул. Он и сам-то не прочь жениться. На царевне. А хороша-то как была… в водичке плещущаяся. Да что за наказание! Как наваждение какое-то! Как о любви-то своей горемычной задумается – сразу русалка-царевна перед глазами так и стоит. В смысле – плывет.
На Валерьяне он женится, на Валерьяне! Что ж тут непонятного-то, а? А остальное все – Кощеевы происки. Только б добраться б до него – и голова с плечь! Ванька-то его быстро…. Ну, в смысле вместе они его быстро. Он, царевич, недалеко будет… рядышком совсем. А что? Царевна та поди в истерике будет, защиты да утешения у спасителей искать. Так он же ее и утешит, сердешную. Самую, можно сказать, трудную работу на себя возьмет.
А русалка-то хороша была…..

[Grey >>>]

- Извергский больно метод-то избрали для искоренения татарвы, Вашество, - откликнулся скачущий чуть позади Иван. - Как бы на нас опосля всего ООН не наехало, за этот... как его... генохыд, вот!
Мыслями холоп был впрочем далеко от переживаний за судьбу царевича, во всяком случае за столь далекое ее будущее. Лично он сам, собирался исполнить свой патриотический долг до конца, после чего слинять с концами от такой завидной доли, что выпала ему, как полено с печки на ногу.
В брюхе протяжно заурчало, последний лимон пришлось скормить Петру, а у кочевников удалось разжиться только овсом для коней, хорошо еще пока благородная особа не вспомнила о нарушении дневного рациона, а то... Иван отмахнулся от досадной мысли, продолжая трестись в седле. Тряска кстати происходила не от пересеченности местности, а от того, что у татарского конька немного тряслись ноги под массой холопского тела.

[Локки >>>]

Надо признать, что ни про «ООН», ни уж тем более про зверя такого, как «генохид» Царевич и слыхом не слыхивал. А поскольку всерьез считал, что о чем и не слыхивал, то и морду набить не может, не волновало енто царевича. Вот «ГрэнПыс» - енто да!!! Когда богатырь их местный, тварь какую-то мерзучую да зубастую по бодуну пришиб, так его енти зеленые – битый час во дворце у батьки песочили, да все красную книженку под нос пихали.
Хотя и не понятно оно. И зеленые никакие не зеленые – он смотрел. Обычные они! Загорелые только. И книжка не красная – самая обычная, бумажная. Непонятно вроде. Да, развеж то важно? Они серчают, когда мало кого. Та тварь то вообще последней кажись была(ну, и слава богу). А татарвы много. Половину пришибить – не заметишь. А значит и урону никакого:
-Не, Вань. Не страшно оно. Ты энто, лучше скажи, далеко ли еще? До обеда-то побить Кощея успеем?

[Grey >>>]

«Было бы еще хоть что-то на обед, - подумал Иван. – Только разве что из Кощея потом холодец сварганить по-шустрому».
Холоп вздохнул и указал на темнеющую вдали громаду замка.
- Вон там, Вашество, ирод окаянный и ведет свою жизнь неприкаянную, оттуда значится, насылает моровые поветрия, неурожаи и прочие лиха вселенские.
Ваня искренне рассчитывал, что, во всяком случае, Петр не пошлет его сразу же брать крепость штурмом и открывать ему, царевичу ворота для почетного въезда. Параллельно возникал другой вопрос – а чем собственно убивать бессмертного Кощея, еже ли придется встретиться с сим мужем, темным да злобным. Кроме пары камней да татарского разливной поварешки, захваченной случайно в стане басурманском, другого оружия у Ивана не было.