Волки Мибу, Когда обнажен последний меч...

[Мышара >>>]

- Меня зовут Садеко, господин, - таю поклонилась, ловко балансируя подносом и поставила его на край стола.
Она молча встала на колени перед столиком напротив Сатоши, села на пятки и очень аккуратно переставила на столик с подноса: чайницу, шкатулку с чайными листьями, чашку и деревянную ложку. Не спеша, молча и умиротворенно Садеко открыла шкатулку и благоговейно положила в чашку три ложки растертых в порошок чайных листьев. Отложив ложку, она взяла чайницу и залила порошок кипятком, вдохнула первый изысканный чайный аромат, после чего достала из шкатулки деревянный венчик и точными, уверенными движениями принялась взбивать чай в чашке, пока порошок полностью не растворился, а на поверхности не появилась светло-зеленая матовая пена. Тогда Садеко отложила венчик и взяла в ладони с тонкими длинными пальцами чашку. Теплая, шершавая поверхность глиняной чашки приятно ласкала кожу ладоней, даря покой и умиротворение. Бережно держа чашку, Садеко с поклоном передала ее гостю, а когда он отпил, взглянула на изящную икебану в нише токонома и сказала:
- Вы не находите, что эта ветка сосны необычайно изысканно и изящно подчеркивает постоянство течения жизни, что не увядает и не жухнет даже с приходом холодов?

Порыдать все-таки надо было, да, обязательно следовало и притом безотлагательно. И не в том дело, что госпожа задала трепку – не в первый раз, а оттого, что с утра не задавшийся день не сулил ничего хорошего и дальше, обеда уже не жди, а успеешь ли поужинать, когда пойдут гости еще неизвестно. Кроме того упустила сразу двух гостей – одного выгнала О-фудзи, второго обслуживала Садеко, а Недзуми снова в опале, ну что у нее за горькая судьба? Недзуми закрыла лицо ладонями и от души разрыдалась, всхлипывая и подвывая, из-за этого звукового сопровождения она и не услышала, как в ее комнате отъехала дверь и вошла госпожа О-фудзи-доно и посторонняя женщина. Но услышать пришлось, когда О-фудзи с порога рявкнула:
- А ну поднимись, распустеха, в чем дело? Ты снова потеряла веер, неуклюжая ослица! Немедленно благодари госпожу за то, что принесла его тебе, дрянная девчонка.
Недзуми замерла, слезы мигом пересохли. Она отняла ладони от лица и, уставившись на хозяйку, протянула угрожающе:
- Чтооооо?
- Это твой веер, бесстыжая? – та ткнула пальцем почему-то в монахиню, а не в веер в ее руках.
- Вот_мой_веер, - опасно сощурила глаза Недзуми и с хлопком развернула веер, что лежал у нее на коленях, и продемонстрировала узор из изящных ирисов на бумаге, - я_не_теряю_вееров! Я никогда не теряю их, О-фудзи-доно, и вы это знаете! – Недзуми сорвалась на истеричный визг, О-фудзи попятилась, закрывая своим телом монахиню, Недзуми же и не думала униматься, она встала на ноги, схватила со столика баночку с пудрой и в ярости рассадила ее об пол, в воздух поднялось белое облачко. – Если вы считаете, что я все еще способна выронить веер, попробуйте его у меня отнять и вам удастся это только, когда его будут сжимать МОИ МЕРТВЫЕ ПАЛЬЦЫЫИИИИ! – визг сорвался на ультразвук, и О-фудзи вместе с монахиней вынесло в коридор звуковой волной и едва не спустило с лестницы.
Яростная Недзуми без следов слез на щеках и с раскрытым веером в руке сердито и возмущенно дунула на непослушную прядь волос, упавшую на лицо и рывком задвинула дверь.
Ошарашенная О-фудзи наконец изволила бросить взгляд на находку монахини и лицо ее тут же залилось румянцем.
- Ведь это мой веер, - пролепетала она, - о, простите меня, уважаемая, простите. Хотите ли чаю? Я провожу вас на кухню. – Засуетилась она.

[Джей Пройдоха >>>]

Шинпачи со скучающм видом слонялся по городу...
На самом деле он шлялся не бесцельно, надеялся что на его пути появится счастье в виде хамоватых бандитов или другого задиры-самурая. В конце-концов можно найти подходящее место для занятий...
Но вобще Нагакура скучал. Медленно плыл внеизвестном направлении среди людского потока думая о том, что нужно найти место - где еще остановиться....

Сообщение отредактировал Джей Пройдоха - 19-11-2005, 20:49

[Grey >>>]

- И потому мы должны остановить этих зарвавшихся ублюдков, - подвел итог своим рассуждениям оябун. - Уже сегодня вечером, в крайнем случае завтра, все должны знать, что Такеши-гуми жестоко наказали этих выродков из Дзай-до. Однако, я не хочу устраивать резню на улицах, все должно быть быстро и четко, удар в самое сердце... Мы должны убить Свирепого и всю верхушку его банды... И это дело для одного человека, но я хочу послать троих... Масахиро, Юбеки и Норихиро...
Нава чуть не заскрипел зубами, оябун стар и боится большой войны, которую он вряд ли сможет пережить, а потому решил послать к своему противнику убийц, которым скорее всего тоже суждено погибнуть. Отличный способ отделать не только от врага, но и от троих самых перспективных противников внутри группировки. С одной стороны, Масахиро было лестно, что его поставили в один ряд с Мясником Юбеки и вакагасира Норихиро, но с другой стороны, хотелось пожить еще десяток-другой лет.
- Вы можете действовать по одиночке и сообща, использовать любые средства, кроме этих западных огнестрельных игрушек. Мне важен результат, чтобы Свирепый был мертв в течении двух суток, - закончил оябун.

Сообщение отредактировал Grey - 19-11-2005, 8:02

[Леонардо да Винчи >>>]

Садеко...
Сатоши задумчиво поболтал чашу в руке и внимательно последил за движением жидкости в ней. Чай действительно был хорош. На губах остался приятный осадок влажности, а во рту привкус свежести незнакомого растения. Направленный на собеседницу взгляд вора был сугубо мужским, т.е. сверху вниз, ну или наоборот. Направление зависело лишь от приятности очертаний той или иной части исследуемого тела. К примеру красивые черты лица вполне могли служить отправной точкой, наравне с изящно поставленными ногами. Впрочем определиться с девушкой в этот раз он не мог, хотя это не помешало ему всё таки начать осмотр с лица. Вот только девушка оказалась довольно симпатичной и хотя скорее всего можно было найти и более лучший вариант, сейчас ему хватило и этого. Фраза девушки по поводу экибаны впрочем действительно заставила мозг вора поднапрячься. Он не был силён в философии, а уж тем более в систематическом наблюдении за отдельными вещами и соответственном осознании истинной их сущности. Взяв чашу в левую руку Сатоши старательно почесал затылок правой и наморщил лоб. Через минуту, он надеялся что Садеко не заметила сколько времени прошло, он наконец улыбнулся и в глазах его мелькнул проблеск озарения.
- Не увядает, даже с приходом вечности, ведь хорошо сделанная экибана видит многие года жизни, - Сатоши победоносно ухмыльнулся и сделал глоток чая.

[Spectre28 >>>]

...Крестьянин, трудившийся над установкой на место колеса повозки, соскочившем с оси, с кряхтеньем разогнул спину и вытер со лба пот, который не могла впитать даже налобная повязка... и, бросив через плечо мимолётный взгляд, тут же пал на колени, сжав повязку в кулаке - по дороге шёл самурай. Не из знатных, скорее всего, и не из богатых - по крайней мере лошадь себе он позволить не смог, да и одежда не была сплошь покрыта гербами, как делали некоторые из знатных, но уложения дома Токугава обязывали крестьян вставать на колени перед любым представителем сословия самураев. Кирисутэ гомэн, разрешение на убийство, позволял самураю приравнять поведение, отличное от предписываемого к оскорблению - и зарубить оскорбителя на месте. Простые люди не всегда знали о новых - да и о старых тоже - законах и уложениях, но то, что каждая встреча человека низкого сословия с самураем может стать последней - это понимали все.

Ямамото Сабури направлялся в Эдо; погруженный в свои мысли настолько, что даже не заметил коленопреклонённого крестьянина на обочине - как не замечал многих подобных ему на длинном пути от Кагасимы (сначала сушей до Миядзаки, потом – до Осаки – морем, а уж потом – снова сушей - в Киото, а отуда – в Эдо), он брёл по дороге – мрачная фигура, одетая в чёрное верхнее кимоно поверх некогда белых, а сейчас, скорее, серых хакама и косодэ. Два меча – катана да вакидзаси, выбритый лоб, зачёсанные назад чёрные волосы. На одежде нет гербов, да и сама она не привлекает особенного внимания – самый что ни на есть обычный наряд не слишком богатого самурая. Котомка с вещами, выглядевшая после долгого пути достаточно непривлекательной для любого вора (если найдётся достаточно сумасшедший вор, чтобы попробовать ограбить самурая). Больше ничего – обычный ронин, ищущий господина. Таких много ходило по дорогам Японии во времена правления сёгуна Токугавы Иэмоти...
Предмет размышлений Ямамото составлял конфликт между гири и ниндзё. Долг требовал от самурая исполнения такой роли, которой всемерно противились чувства. Разумеется, долг должен был победить, но сейчас буси было от этого не легче... впрочем, рассказ об этом придётся отложить, ибо Ямамото уже видит первые постройки столицы – трущобы на окраине. Дом, где ему предстоит жить ближайшие месяцы – а, может быть, и годы – находился где-то здесь, но туда он направится потом. Сперва – долг, который зовёт его в город, где на площади, как он знал, скоро начнётся выступление театра кабуки. И до поры можно не думать о ниндзё, подчиняясь гири. По крайней мере, до вечера. И самурай ускорил шаги – мимо домов из бамбука и глины, принадлежащих бедноте, в сторону более благоустроенных кварталов. Туда, где ждёт его начало игры.

[дон Алесандро >>>]

Зазывалы старались вовсю:
- Спешите! Спешите! Скоро на площади, театр кабуки будет давать бессмертную Канадэхон Тюсингура!!! Спешите! Спешите!

Куроко уже поставили ханамити, и расставили жаровни, чтобы актёры совсем не замёрзли. Музыканты заняли свои места и уже настраивали инструменты. А сами актёры заканчивали последние приготовления:

- Где мой парик?
- Кто взял белила?
- Подайте тушь!
- Да где же мой парик!!
- Кто стащил мой меч?
- Господа! Пошустрее! Люди уже собрались!
- Кто-нибудь дайте мне, смочить горло!
- Ну, где же мой парик!!!
- Вот этот, что ли?
- ДА!!! Кто положил его туда?!
- Господа, скорее!
- Бежим!

Внезапно воздух разрезал звук деревянной трещотки, к ней присоединился сямисэн, и куроко стали быстро раздвигать красно-коричневый занавес. Заиграли музыканты, и перед замолчавшими зрителями начались разыгрывать перипетии бессмертной истории о преданности и отваге…

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 20-11-2005, 18:29

[Grey >>>]

Они сидели в небольшом чайном доме, не слишком престижном, но и не самом захудалом. Пили молча, обмениваясь лишь хмурыми взглядами. Юбеки сидел раздевшись до пояса, демонстрируя немногим посетителям свой торс, весь изукрашенный татуировками, кровавые и черные хризантемы, наручи они, белый тигр и черный дракон, сцепившиеся в схватке, на спине, олицетворение инь и ян, их вечной борьбы. На левой руке у Мясника не хватало двух пальцев, на правой – мизинца и одной фаланги безымянного. Норихиро, как и Нава, остался в кимоно, которое было у него темно-синего цвета. Молчание затянулось…
- Я предлагаю следующее, - Масахиро начал первым, по рангу они были равны с Юбеки, но тот был старше по возрасту. – Никто из нас не сможет доверять другому и это нет смысла скрывать, мы не можем делать совместное дело, которое больше походит на самоубийство. А потому, предлагаю каждому действовать самостоятельно, это уменьшает шансы на успех, но увеличивает вероятность не быть преданным или подставленным.
Якудза несколько мгновений обдумывали мысль.
- Хорошо,- согласился Норихиро, - только одно условие. Ни один из нас не будет мешать действиям других.
Нава и Юбеки кивнули.

[Bishop >>>]

Значит - лучник... Занятное совпадение. Удачное. Жаль, что вера в совпадения - удачные или нет - все никак не укладывалась в голове. Или где ей там полагается быть.
Ямагучи смерил лучника хмурым взглядом, запоминая. Приметная татуировка, легко будет найти. Или не откладывать? Хаджиме потянулся - нарочито лениво и медленно. Шевельнул плечами, разминая. Огляделся по сторонам.
Во дворе - пусто. Вокруг, будем надеяться, тоже.
- Хорошие стрелы, - хмыкнул Ямагучи. - Дай-ка глянуть...
Лучник охотно потянул стрелу из колчана.
Хаджиме сложил руки на груди; рукояти мечей - в заманчивой близости от ладони. Тут тесно, но ничего. Жерди, из которых сделаны стены, тонкие и стоят редко. Ямагучи и отсюда видел знакомое оперение.
Наверное, лучник догадался (а может, прочел на хмуром лице Хаджиме, что приятной беседы не будет), но даже шага назад не сделал. Не попытался убежать... странно.
С пронзительным скрипом отодвинулась створка ворот соседнего храма, во двор высыпала толпа послушников с метлами наперевес. Почесывая бритые головы, монашки принялись мести жухлые листья. Без энтузиазма, впрочем. Послушники весело переговаривались, смеялись, поглядывали с любопытством на парочку у входа в святилище. Каменный Инари за спиной скалил зубы; весело ему!
Уже не скрываясь, Хаджиме задвинул на два пальца вынутый меч обратно в ножны.
- С дороги, - буркнул Ямагучи.
Лучник уступил ему путь. Не оглядываясь, Хаджиме вышел на улицу. Он был недоволен. Теперь придется искать лучника снова, а тот - видел его лицо и запомнил наверняка. И стреляет неплохо. Значит, надо найти его первым.
Его внимание привлекли визг трещотки и вопли зазывал. К театру Хаджиме был равнодушен, но актеры так беспокоились о здоровье, что жаровень, которые они понаставили, хватит на целый город. Не развлечься, так обогреться. И подумать, что делать дальше.

Сообщение отредактировал Bishop - 22-11-2005, 22:16

[SonGoku >>>]

Веселый хозяин чудного животного не отставал ни на шаг, Сано даже заподозрил, что мальца действительно приставили следить за непрошенным гостем, дабы тот не натворил дел. По крайней мере, этот Окита таскался повсюду хвостиком, куда бы Харада не направил стопы. Правда, куда тут ходить? Во дворе толчется народ, внутри додзе толчется народ, только дразнят желание самому размять кости.
И тут - о счастье! - кто-то окликнул мальца, тот на миг отвернулся, а больше Сано и не требовалось. В ту же секунду Хараду сдуло по направлению к кухне, благо чего-чего, а ее расположение он давно выучил наизусть. Правда, раньше, все больше доводилось заходить к ней со стороны не дверей, а окна.
Сано предпочел бы другое направление, в сторону чайного домика и той смешной пигалицы, которая ему прилично задолжала за нефритовые подвески, но ноги сами несли к кухне.

Сообщение отредактировал SonGoku - 21-11-2005, 14:51

[Далара >>>]

(Мы с Харадой ходим парой... Из Шинсена мы с Харадой. Все догадались, кто с кем)

О-Тсуне уже вовсю хозяйничала в кухне, что-то тихонько напевая себе под нос. Муж так пока и не вернулся, зато поговаривали, что кто-то видел Хиджикату-сан. Проверить эту сплетню не удалось, впрочем, О-Тсуне и не стремилась. Захочет есть, явится, никуда не денется.
Диковинка Содзи была оставлена при входе в кухню. Там ей были поставлены два корытца: с водой и всевозможными объедками, которые она поедала с невиданной прытью. Забавное животное. Никто, кроме Содзи не мог притащить в дом такую - никому бы в голову не пришло.
К равномерному веселому звуку бульканья кипящей воды примешался вдруг какой-то шорох. О-Тсуне перестала петь, удивленно прислушиваясь. Неужели бродячая кошка забралась? Снова шорох. Потом медленно стала отодвигаться панель небольшого кухонного окошка. О-Тсуне преисполнилась худших подозрений и взялась за метлу.
В окошко просунулась рука, вслупую нашарила крышку посуды с никуманами, стоящей на огне. Пальцы уцепились за ручку и приоткрыли крышку. Повалил пар. Рука дернулась и убралась обратно в окошко, снаружи раздались шипение и несколько ругательств. Потом рука вернулась, но уже обмотанная сизой тряпкой, подозрительно напоминающей облачение господина Харады. О-Тсуне взяла метлу на изготовку. Настырная рука снова потянулась к никуманам, нырнула в посудину. Вынырнула, цепко схватив белый шарик теста. Самый крупный, да?! Сказав про себя: "пли", О-Тсуне пошла в атаку.
Вор получил по чересчур ловким пальцам метелкой, но не разжал их: рука скрылась, так и не выпустив добычу.
- Kurae yo! - отчетливо произнесли под окном.
О-Тсуне откинула метлу в сторону и вылетела за дверь. Бежать было недалеко, потому вор был застукан на месте преступления уничтожающим никуман-улику. О-Тсуне встала перед ним, уперев руки в бока. Негодяй облизывал вымазанные в тесте пальцы.
- Ах ты негодник! Это что ж ты еду воруешь?!
- Есть охота, - честно признался Саносуке. - В больнице совсем не кормили.
Если он себя и чувствовал виноватым, то успешно это скрывал. Харада почесал в затылке. "Может, если сказать, что никуманы у нее самые вкусные во всем квартале, злиться перестанет?" И главное - не вранье будет, Сано давно уже приноровился таскать их с кухни госпожи О-Тсуне.
Молодая женщина смягчилась. Сейчас перед ней стоял этакий большой голодный ребенок, сосредоточенно-обженным взглядом смотрящий на собственные руки, как будто сетуя на никуман, что тот так быстро кончился. Торчащие в разные стороны выбившиеся из прически волосы еще больше делали его похожим на маленького сорванца. Ну что и что, если этот "маленький сорванец" чуть не в два раза ее выше.
- Надо было всего лишь попросить.
Харада-сан вдруг выдал широченную и (неужели?) чуточку смущенную ухмылку, будто солнце выглянуло и осветило его лицо. О-Тсуне не выдержала и сама заулыбалась.
- Скоро все будут обедать.

Сообщение отредактировал Далара - 21-11-2005, 16:17

[Тсузуки >>>]

(Написано вместе с Сангоку)
- И зачем было удирать, морковку я мог предложить в любом месте, - глаза юноши смеялись, - но морковку он действительно добыл, видать была припасена для зверька.
Новый знакомец потянулся к морковке не хуже Диковины. Разве, что не запищал радостно, как она. Но несмотря на легкое голодное рычание, глаза у парня были счастливые. Пришлось отдать ему морковь.
Отдать то отдал, - а вот дать позавтракать ею не было намерений. Вспоминались слова госпожи О-Тсуне, о полезности еды для гостя.
Юноша заглянул на кухню, там хозяйничала сама госпожа О-Тсуне.
Впрочем проблема прокорма гостя могла решиться просто. Его окинули взглядом. Гость с аппетитом хрумкал морковку. Та стремительно кончалась. Значит его состояние далеко не так плохо!
- Идем, - предложил он. - Рядом с додзе есть чудный чайный домик!
Он хитро посмотрел на Хараду. - Вероятно он очень гостепреимный?
Снова вспомнилась вчерашная ночь.
При воспоминании о чайном домике Саносуке оживился, кроме как поесть - чего он всегда любил и со вкусом делал, там осталась парочка незаконченных дел. Во-первых, пигалица, что так ловко прикарманила нефритовые подвески, а во-вторых, Харада питал надежду, что давешний молодой человек, с которым они тоже не завершили беседу, все еще прохлаждается у О-Фудзи.
Идея была принята, и тут же осуществлена. Благо чайный домик располагался недалеко.

Сообщение отредактировал Тсузуки - 21-11-2005, 17:41

[Далара >>>]

Серенькое осеннее утро уже подползало к полудню. Хиджиката, вернувшись в додзе, выяснил две вещи. Во-первых, друг, начальник и вчерашний собутыльник по слухам появлялся в школе, но толком его никто не видел и куда он делся неизвестно. Во-вторых, в школе новый ученик, за которым следит Содзи.
В тот самый момент, когда до Тошидзо доносили информацию о новом ученике (очень скудную, надо сказать), по направлению к выходу прошли двое, один из которых был Окита собственной персоной. Коротко кивнув собеседнику, Хиджиката двинулся наперерез. Его подгоняло не столько желание познакомиться с новым учеником - никуда тот не денется, знакомиться все равно придется - сколько внешний вид этого ученика. Про гребень этот ученичок явно никогда не слышал, волосы дыбом торчат. Одежда такая, что в ней на задний двор пойти стыдно, не то что на улицу.
- Oi, mate! В таком виде на улицу отсюда не выходят. Содзи, а ты куда смотришь?

[Тсузуки >>>]

(написано вместе с Сонгоку)

Саносуке с удивлением оглядел себя: мол, а что ж тут неправильного? Хотя, наверное, в домашней юкате, не по его росту короткой, на улицу действительно выходить не стоит. Харада почесал в затылке.
- Так ведь остальное еще хуже, - признался он с широкой ухмылкой.
- Надо было обратиться к тому же Со... Оките. Или к любому другому человеку в додзе. Вам бы дали все необходимое. И причешитесь, наконец! - это уже был вопль души.
Сано окончательно приуныл.
- Рад вас видеть, Хиджиката-сенсей, - раскланялся Окита. - абсолютно с вами согласен. Эту голову несомненно нужно привести в порядок. Все будет сделано незамедлительно.
Он снова поклонился.
Хиджиката ушел, а Окита подмигнул Хараде,
- Почему пригорюнились, Харада-сан?
И не давая ему ответить, добавил:
- Никто не справиться с приведением этой головы и одежды в надлежащий вид, лучше девочек из чайного домика!
Учитывая, что одним из поводов для посещения указанного заведения, было желание подраться, Саносуке постановил считать одеяние подходящим. Все равно разорвут. Чем ближе они подходили к заветным дверям, тем веселее становилось у него на душе. А уж когда вошли внутрь, Сано чувствовал себя как на празднике.

[Мышара >>>]

Садеко
- А этот ирис - столь зыбок и раним, что подле сосновой ветки становится еще более иллюзорным и мимолетным видением, словно мгновенья счастья на протяжении жизни, полной неожиданностей и опасностей. - Садеко продолжала как по писаному, созерцая икебану.
Разговоры, приличествующие чайной церемонии всегда давались ей особенно хорошо, не то, что неумехе Недзуми. Хотя давняя соперница все делала отвратительно и совершенно незаслуженно пользовалась спросом. Мало ли кого учили на гейшу! Гейши веера не роняют. При этой мысли Садеко едва сдержала злорадную ухмылку. В гейши она никогда не метила - ростом не вышла, вернее вышла, за всякие приличные пределы. Так что неподдельно обрадовалась неудаче Недзуми, которая была и мала ростом, и бела лицом, и ножка, как у ребенка, и грудь, как у 14-летней девочки. Две вещи утешали Садеко: выпавший из лапок пигалицы веер и ее уши! Сама Садеко имела замечательно оттопыренные уши, такие, что если она стояла против солнца, они даже просвечивали розовым на свету.

[Кысь >>>]

Прежде чем проследовать за госпожой хозяйкой, Карасу задержалась, пытаясь припомнить стихотворение, которое вся эта история ей живо напомнила.
"И веер из рук
Гейша роняет опять...
Странное время",
- медленно произнесла она, наконец. Да, да, точно, это прочел ей тот самурай, что приходил видеть учителя, год или два назад. Забавные совпадения случаются под луной, право же.

Чай оказался превосходным, а старая О-Фудзи, похоже, не забыла, как его готовят. Карасу в свою очередь не осталась в долгу и развлекала хозяйку беседой - благо язык ее был способен работать без умолку днями. Тем более что сидеть здесь, в тепле, монахине нравилось гораздо больше, чем разыскивать в незнакомом городе лавку мастера-оружейника. Но в итоге даже жадной до слухов О-Фудзи до смерти приелась болтовня Карасу, и последняя была вынуждена уйти, на прощание только спросив дорогу.

Лавка мастера-оружейника не поражала роскошеством убранства, но ее чистоте могли бы позавидовать даже торговцы драгоценными картинами на шелке. Тут и там были разложены клинки, искусство которых было видно даже непривычному взгляду Карасу. А ведь главные свои сокровища торговцы частенько придерживали под полой! Вежливо поздоровавшись с подмастерьем, монахиня объяснила ему цель своего визита и протянула бумагу с посланием учителя. Подмастерье изчез в глубине лавки, а уже через несколько минут вернулся с ответом. Откланявшись, Карасу тихо побрела домой по начавшим оттаивать городским улицам.

Сообщение отредактировал Китти - 28-11-2005, 2:47

[дон Алесандро >>>]

«- Что ж, представление началось, кто надо найдёт и поймёт! А пока надо осмотреть пришедших, конечно, то описание что дали мне на словах какое-то непутёвое, но кое-что в нём есть!»

- О, грязный вымогатель! Из-за тебя я утратил сегодня честь и стал всеобщим посмешищем! Умри же пёс!
- А-а-а!! – актер игравший Кира Кодзукэ-но Ёсинака закрылся руками от удара возмездия – Помогите!
Мгновенно возникшая стража схватила честного самурая и вынесла его со сцены.

- Презреннейший из псов! Он посмел оскорбить нас всех, в этом зале, в этом замке! Он замыслил подлую месть! Повинен смерти!!!
- Но он самурай! Поэтому он может смыть с себя позор, сделав сэпукку!
- Да будет так!
- Его клан достоин самой жалкой участи! Мы отберем у него всё! А раненому Ёсинака-сану мы должны воздать почести! - Веско произнес сёгун.

Сцена стала поворачиваться, и куроко начали споро менять прочую обстановку, зал торжеств в замке сёгуна сменился на вид внутреннего двора замка, одиноко стояла ширма, и был расстелен коврик, на котором уже сидел приговорённый Асано, рядом с ним стояли слуги сёгуна, аристократы и сам правитель.

- Мы оказываем тебе великую честь! Смыть свой позор!
Самурай выразительно посмотрел на сёгуна потом обвёл глазами толпу и других актёров, грустно запела флейта предвещая неминуемое… Другой актёр встал рядом с бутафорским мечом и приготовился.


Как видно в мире здесь
Таков закон людей,
Что нас с тобой
Постигла эта кара,
Увы, то семена, посеянные мной!

[Last Unicorn >>>]

Лицо Юми растянулось в довольной улыбке.Он видел каждое движение этого парня, он даже представил себе, как мечи резко, и в тоже время плавно войдут в его тело, не оставляя никаких шансом ему скрытся. Впринципе, лучник и не пытался. Тот имел на это полное право-он убил его друга\знакомого\любовника(нужное подчеркнуть), и должен был за это отомстить.

Генгаку не боялся смерти.Может, он даже ждал ее-или шальная стрела, или умелая и твердая рука с катаной.
У него не было семьи, не было возлюбленной, ради которой он бы возвращался домой..Впринципе,У него и дома-то не было-паренек жил в гостинице,в недорогой комнате, хотя за те деньги, которые он зарабатывал, он мог бы давно уже накопить себе на небольшой домик.

Тут же в храме появилось множество народу, паренек убрал руки с оружия..И невежливо оттолкнув его, прошел вперед, к выходу.

Неужели..и все?...
Юми постоял секунду..а потом уверенно зашагал за ним следом. А чт,о ему все равно больше нечем было занятся.

Театр Хаджиме? Его новый знакомый увлекается искусством? Лучник, стараясь не обнаруживать себя, пошел следом.

[Леонардо да Винчи >>>]

Сатоши повторно почесал затылок свободной рукой и повернулся в сторону икебаны. Не заметив ни чего особенно выдающегося у этого "засохшего куста" он повторно попытался сделать умное лицо и старательно наморщил свой лоб, чтобы это выглядело как можно более задумчиво.
Да она меня под пол загонит своей чайной церемонией, эх как хочется чаю, да не дают даже времени насладиться. Всё думай и думай про эту икебану. К чёрту этот куст, скорей бы уже подали еды.
Впрочем мысли свои он не собирался высказывать вслух. Некая доля смущения перед противоположным полом присутствовала, а уж тем более, что этот "пол" ставил его в неловкое положение своими высказываниями. Сатоши ухмыльнулся, мысленно надеясь, что эта ухмылка выглядела достойно.
- Ирис быть может просто пытается найти укромное место для отдыха подле этой сосновой ветки, ведь жизнь его в действительности гораздо более скоротечна, нежели упругость ветви дерева, которая порой даже ветрам не подвластна, - произнёс он надеясь, что эту "чушь" таю сочтёт глубокой мыслью.

[Bishop >>>]

Ямагучи засунул руки поглубже в рукава; ветер залезал под одежду. Не спасали ни жаровни, ни чад от них. В речетатив не вслушивался, просто дремал, подпирая ближайшее дерево. Ночь выдалась беспокойная, далеко не первая такая ночь. Откуда-то появилась уверенность - и не последняя.
Оживился Хаджиме, когда актер, что изображал Оиси Кураноске, начал горланить песни вместе с гейшами. Так драл глотку - поневоле проснешься...
Ямагучи вздрогнул, просыпаясь, огляделся по сторонам. В толпе (собралась все же понемногу) стоял давешний лучник. Хаджиме сделал вид, что не заметил его, и опять опустил ресницы.

Сообщение отредактировал Bishop - 24-11-2005, 12:13

[Далара >>>]

В промозглый осенний день очень приятно выпить чашечку-другую чая. Особенно, если это правильно и умело заваренный чай. Именно эти причины побудили Кондо по пути от Ханадзоно к школе завернуть в один знакомый чайный домик. В дополнение ко всем ожидаемым приятностям, там нашелся и человек, с которым можно вести приятную беседу. Кондо еще с порога заметил старого знакомого. Тот не преминул жестом пригласить к своему столу.
Два часа за разговором пролетели незаметно. Обсудили отмену "санкин котаи" и что может из этого получиться. Тихонько посмеялись над историями, ходящими о давнишних планах Андо Нобумасы женить сегуна на младшей сестре императора и таким образом помирить императора и бакуфу. Посудачили о не слишком давнем происшествии в Намамуги, что неподалеку от Йокогамы, когда кто-то из свиты Шимадзу убил британца, не убравшегося вовремя с дороги.
- Вы слышали, Кондо-сан, поговаривают, что Шимадзу уже не пользуется таким влиянием при дворе, как раньше.
- Ходят слухи, Хайга-сан, там теперь заправляют более радикальные Чошу.
Разговор мог бы продолжаться бесконечно, но всему надо знать меру. В конце концов собеседники раскланялись, пожелали друг другу всевозможных благ, и Кондо отправился восвояси.
Впрочем, спокойно дойти до школы так и не удалось. Уже почти у ворот глазам Катсугоро предстала парочка, явно направлявшаяся к заведению госпожи Фудзи. Содзи-то никто не запрещал ходить, куда вздумается, а вот его спутник совсем другое дело.
- Господа, позвольте поинтересоваться, куда это вы собрались? - обратился к ним Кондо. В голосе его явственно слышался сарказм.
Чай, конечно, располагает к благодушию, но всему есть пределы. И ловить опять этого недохаракиренного самурая совершенно не хочется.

Сообщение отредактировал Далара - 24-11-2005, 12:32