Античность, Фортуна любит смелых

[бабка Гульда >>>]

-- К чему мне удары твоей стали! -- хмыкнула старуха. -- В этом мире и так много крови... уж я насмотрелась, бредя за войском. Если Фортуна не защитит свою служанку, не защитит и твой меч... Браслеты? Кому их здесь продашь? А самой наряжаться -- только людей смешить. Молодым -- чеканная бронза, а нам, старухам, -- серебро монет... Что, разочаровала тебя Мудрая Женщина? Ты ждал другого ответа, галл?

[Reytar >>>]

- Не разочаровала... - Галл развязал кошель и вытряхнул на ладонь три серебряные монеты старой афинской чеканки; - Они будут твои как только я услышу НАСТОЯЩЕЕ ПРЕДСКАЗАНИЕ, Мудрая Женщина!
Дартификс подбросил на ладони монеты, полюбовался отчеканеной на верхней лупоглазой совой и внимательно взглянул в глаза прорицательнице...

[бабка Гульда >>>]

Миртия строго и внимательно глянула в глаза воину -- и вдруг быстро и точно ударила его снизу по руке. Монеты взлетели вверх -- и приземлились уже в старухину ладонь. Это движение восхитило бы даже базарного фокусника!
-- Никогда не беру плату после гадания, -- надменно сказала старуха. -- Или ты мне веришь, галл, -- или забирай свое серебро и ступай прочь!
Впрочем, она не дала воину возможности подумать над этим выбором. Пошуровала в соломе, которой была устелена повозка, и извлекла небольшую бронзовую фигурку. Женщина в легком хитоне одной ногой стояла на ободе колеса, чуть приподняв вторую, точно удерживая равновесие. В протянутых руках она держала витой рог.
-- По-настоящему надо бы возжечь пред ней огонь и возлить вино, -- озабоченно проговорила Миртия. -- Но она не будет в обиде. Она знает, что ее верная служанка на привале обязательно...
Речь старухи стала тише, неразборчивее. Она подняла за колесо фигурку и, держа ее перед глазами, что-то быстро забормотала. Афинянин Клеон, который, лежа на повозке, насторожил любопытные уши, расслышал: "...Бронзовый обод, золотые спицы..."
Затем старуха смолкла. Лицо ее окаменело, стало еще суровее, шрам меж бровями резко побелел.
Наконец она заговорила -- медленно, с запинкой, тем же низким мужским голосом, каким только что пророчила девушке.
Клеон удивленно и разочарованно откинулся на солому -- он не понял ни слова из сказанного.
А вот галл удивленно прищурился и накрутил на палец правый ус -- он узнал родной язык.
-- Темнота с запахом яблок -- это, воин, смерть твоя. Тот яблоневый остров, где ждут тебя отец и братья. Близко она подошла, близко, раз ты запах слышишь... Когда-нибудь шагнешь на ту далекую землю, незримую для смертного, -- и возрадуются твои родичи, и ударят мечами в щиты... Скоро ждет тебя, воин, битва -- страшная и горькая. Такая грозная, что вплотную тот остров придвинется... А только рано еще тебе под яблоневую сень...
Она приблизила бронзовую фигурку к самому лицу. На галла она ни разу не поглядела, хотя и обращалась к нему.
-- Две дороги во тьме, говоришь? Вот уже несколько лет тебя ведет по жизни твой меч -- доверься же и на этот раз своему поводырю! Он найдет правильный путь. Надежнее друга, ближе брата, вернее любовницы... сумей только услышать, что он тебе прозвенит!
Пророчица отвела взгляд от фигурки Фортуны и продолжила по-гречески:
-- Больше этого моя богиня ничего не скажет тебе, воин...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 4-03-2006, 22:28

[Reytar >>>]

Дартификс медленно и степенно склонился перед старой женщиной, приложил сжатую в кулак ладонь к тихо звякнувшей кольчуге у сердца, выпрямился, поправил на плечах постромки мешка и зашагал дальше по дороге, обдумывая услышанные от нее слова.
Он шагал и думал, что предчувствие не обманывает его, нюх не подводит - впереди ожидает поражение. Поражение, выжить в случае которого сможет лишь тот, кто или сбежит в самом начале битвы, или кто выстоит ее до конца и будет достаточно силен, что бы при отступлении не показаться желанной добычей легкой коннице победителей, - этим стервятникам бранных полей, любителям слабых жертв.

Сообщение отредактировал Reytar - 21-03-2006, 22:03

[Grey >>>]

Вместе с замыкающим отрядом Леонид спешил вдоль улицы, они миновали площадь Трех Фонтанов, влившись в общий поток и перестав быть замыкающими. Ни македонец, ни остальные путники в колонне даже не подозревали о том, как им повезло. Потому, что именно в это время, ворота цитадели распахнулись, и воины Аргоса хлынули к востоку, а солдаты Антигона к западу, стремясь захватить отступающих в кольцо. Но восточная группа напоролось на узкой тисовой аллее у храма Меркурия на, только собирающихся в путь, гоплитов из Салоники. Всего за несколько мгновений опытные ветераны Пирра собрали несокрушимую фалангу из щитов и копий, и аргосские воины завязли в сражении, не сразу догадавшись пройти по соседним параллельным улицам, чтобы окружить врага. Западная же колонна наткнулась на еще более непреодолимое препятствие – царский обоз. Начавшийся грабеж, когда мародеры воровали уже единожды украденное, спас основную массу войска от окружения. Но, находившийся в непосредственной близости от обоза, царь Эпира пришел в панику. Впервые за долгие годы мужество изменило ему, и сопровождаемый лишь охраной и приближенными Пирр помчался прочь по закопченным улицам Аргоса. Царевич Гелен, находившийся в лагере эпиротов у стен города, не верно поняв приказ отца, и повел свои войска в город, собираясь помочь солдатам внутри. В результате масса наступающих столкнулась в воротах и проломах стен со своими же товарищами, идущими в Аргос, началась дикая давка.
Еще большей неразберихи добавили женщина Аргоса, с крыш домов они бросали на головы врагов куски черепицы, амфоры и камни, отсидевшиеся в укрытие солдаты-аргосцы, вновь появлялись на парапетах, посылая длинные стрелы прямо по идущим внизу людям.
На улице Медников воцарился сумбур и хаос...

[бабка Гульда >>>]

Старая Миртия была женщиной предусмотрительной (что никого не удивляло -- пророчица как-никак!). Поэтому самая страшная волна паники и сумятицы настигла старуху уже на окраине.
Зато уж настигла так настигла! Подхватила, закружила, понесла! Смятенные, орущие, потерявшие рассудок люди оттеснили старуху с ее повозкой, вжали в глинобитный забор. Узкая улочка превратилась в сплошную людскую реку.
Раненый афинянин Клеон, которого старуха везла на повозке, оценил взглядом мощь этого потока, понял, что на своих двоих больше шансов выбраться, крикнул старухе что-то на прощание, спрыгнул на землю и, морщась от боли, двинулся дальше с толпой.
Миртия выругалась такими словами, каких почтенной пророчице и знать-то не пристало. Но что поделать, не бросать же повозку и верного ослика по кличке Стратег!
Старуха оценила взглядом расстояние до ворот в глинобитном заборе. Недалеко! Ворота выломаны -- одна створка снесена совсем, другая повисла на одной петле. Людской поток течет мимо -- солдатам не до грабежа... Впрочем, наверно, в этом дворе уже взято все, что можно взять...
Добраться бы туда, переждать давку...
Левой рукой Миртия крепко взяла за повод ушастого Стратега, а в правой крепко стиснула посох и начала гвоздить по чем попало всех, кто стоял у нее на пути. При этом она громогласно призывала всех трех эриний -- Алекто, Тисифону и Мегеру -- на головы нечестивцев, не уважающих старость, жриц и саму богиню Фортуну...
Шаг за шагом она добралась до ворот -- а там толпа буквально впихнула ее во двор.
Развернув повозку так, чтобы она перегородила вход, Миртия огляделась.
Судя по вырытой в углу яме с сырой глиной и большой печи для отжига, в доме жил гончар. Сейчас дом выглядел мертвым. Хозяева то ли разбежались, то ли заперлись изнутри и тряслись от страха.
Но внимание Миртии привлек не дом, а занявшая почти весь дворик большая крытая повозка. Похоже, ее владельцы тоже пережидали сумятицу на улице.
Крепкая черноволосая девушка с румянцем во всю щеку деловито осматривала углы губ гнедой лошади -- не порваны ли удилами?
Завидев старуху, она всплеснула руками, кинулась навстречу:
-- Миртия!
-- Лаудика?!
Обе женщины -- старая и молодая -- крепко обнялись.
-- Горе-то какое у нас, Миртия! -- всхлипнула черноволосая, разжав объятия. -- Сбылось твое предсказание, сбылось!
-- Меланиппа не мучилась перед смертью? -- без удивления, с сочувствием спросила старуха.
-- Нет, сразу... случайная стрела... И рабынь наших больше нет, одна я осталась... Фракийка еще ночью потерялась... а Хохотушку еще до этого утащил какой-то солдат... а Скиф, негодяй, пьяный лежал! Как город заняли, так он где-то нашел две амфоры фасосского вина -- и обе выдул, представляешь! Я его потом била-била... а он одно твердит: хозяйку покойную помянуть надо было!
-- А Скиф куда делся?
-- Да куда он денется, отродье Ехидны! Вон, за повозкой, колесо меняет!

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 21-03-2006, 21:37

[SonGoku >>>]

Починка колеса шла неторопливо сразу по нескольким причинам, хотя криворукость мастера, о которой сходу заявила хозяйка, там не значилась. Во-первых, попробуйте сменить это колесо, чтоб ему застрять в первой попавшейся канаве и никогда оттуда не вылезти, когда вокруг все орут и бегают, а эта кобыла (та, что гнедая, а не та, что черноволосая) дергается, потому что напугали ее, бедолагу. Во-вторых... ну да, похмелье-то уже прошло, но вот простить местных жителей, зачем-то испортивших хорошее вино водой, Скиф ну никак не мог. Ну и две амфоры - это две амфоры, сами понимаете.
Раб задумчиво покрутил в руках колесо, приподнял повозку, насаживая колесо на ось, и тут же опасливо оглянулся на молодую хозяйку: не заметила ли, что чересчур легко справился? Нет, вроде бы, здоровается... ну вот, так хорошо день начинался, даже подраться удалось немного, а тут эта карга со своим ослом. Скиф умело изобразил невменяемого варвара. В рабство его продали... забыл... давно в общем, и не здесь, а за морем, так что было когда изучить местные привычки.

[бабка Гульда >>>]

-- Ничего, дочка, -- ласково сказала старая Миртия Лаудике. -- Меланиппа была тебе хорошей матерью. Заботливой. Хоть я ей и говорила, что лучше б она тебя в каком-нибудь мирном городе замуж выдала, чем по дорогам таскать. Тяжелое все-таки у вас, у гетер, ремесло...
-- Ничего, справляюсь! -- хмыкнула Лаудика. -- А на одном месте сидеть да мужу хитон штопать -- что хорошего? Правда, мне всегда полегче приходилось, чем Фракийке с Хохотушкой. Твоя правда, Миртия, -- мама меня берегла... Вот выберемся из этого кошмара, найду храм -- принесу жертвы, чтоб ей в Аиде легче было...
-- Вы хоть ели сегодня? -- спохватилась Миртия. Она обернулась -- и с удовольствием заметила, что пифос на повозке каким-то чудом остался цел. -- У меня маринованное мясо есть!
Она повысила голос:
-- Эй ты, грозный потомок Таргитая!
Из-за повозки возникла широкая физиономия, буйно заросшая рыжим волосом...
Старуха ухмыльнулась, вспомнив, как год назад ее приятельница Меланиппа, погнавшись за дешевизной, купила этого могучего дикаря, не убоявшисьтого, что торговец честно предупредил: пьяница, буян, непокорная душа! А потом опомнилась и прибежала к Миртии: мол, помоги!
И Миртия ночью, у костра, при свете полной луны наложила на связанного дикаря "страшное заклятье". На родном языке раба, поминая Папая, Табити и Апи, грозила она суеверному парню страшными карами, если не будет верно служить Меланиппе и дочери ее Лаудике: мол, нападет сухота, ломота, вытекут глаза, клочьями слезет кожа... уж и не вспомнить, что тогда несла Миртия...
А потом Меланиппа пожаловалась: мол, вроде Скиф и слушается, но дерзит. И к девочкам лапы тянет, даже Лаудику попробовал к придорожному дереву прижать, еле убежала бедняжка...
Пришлось Миртии дать подруге травки -- мол, подсыпь рабу в винцо. Его крепко пронесет -- и мужское достоинство на время поослабнет...
И помогло! Наивный сын херсонесских степей ужаснулся, решив, что это начало действовать проклятье греческой колдуньи. С тех пор хозяек своих слушался беспрекословно...
-- Иди сюда, медведь рыжий! -- добродушно позвала Скифа Миртия. -- Мяса хочешь?

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 21-03-2006, 22:19

[Reytar >>>]

Когда позади - в хвосте колонны поднялись крики, лязг металла и началась паника, а толпа, некогда бывшая боевыми отрядами, бросая оружие бросилась к спасительным воротам и проломам в стенах, Дартификс лишь криво ухмыльнулся, кусая ус, и прибавил ходу. Предчувствие не обмануло его и ситуация складывалась куда хуже чем он мог ожидать - появившиеся на крышах домов и крепостных стенах пельтасты и лучники Аргоса поражали бегущих плотной толпой людей стрелами и дротиками, били на выбор, как на охоте. Кроме того, появившиеся на тех же крышах аргосские женщины, у которых после ночи насилия и грабежа не было никаких причин щадить захватчиков, начали метать в бегущую толпу горшки , булыжники и просто куски черепицы. Многие из них на скорую руку связывали из своих одежд грубые подобия пращи и весьма умело ими пользовались, метая камни и черепичины с куда большей силой на немалое расстояние. Перейдя с шага на размашистую рысь, галл старательно пробивался к краю несущегося сломя голову людского потока. Он видел как бегущего неподалеку уже без шлема и щита иллирийца ударил в голову кусок камня, как иллириец, даже не охнув, упал и толпа сомкнулась над ним. Как высокий кряжистый галл получил стрелу прямо под горло, схватил ее рукой и постарался вырвать, но сила ему уже изменила и, пошатнувшийся, он был сбит с ног и затоптан толпой. Несущаяся, подобно селевому потоку, толпа вдруг во что-то уперлась в проломах, застопорилась. Задние напирали, стараясь унести ноги от дышащей в затылок смерти и у оказавшихся впереди было лишь два варианта - прорваться в относительную безопасность вне стен, или быть раздавленными своими же товарищами. Впереди творилось что-то несусветное: ржали кони, ревели рога и трубы, слышались крики команд, но это ни к чему не приводило, а лишь усиливало давку в воротах и проломах и ускоряло шаг спешащих к стене отстающих. В панике все решили, что воины Антигона уже овладели воротами и пытаются отрезать армию Пирра от проломов.
Дартификс отлично понимал, что выйти из ставшего ловушкой Аргоса сейчас - почти невозможно. Скорость бега тут не поможет, а вот добрый щит, - укрыться от стрел и камней, и пара крепких товарищей, - прикрыть спину, если подоспеют аргосские воины, были бы весьма кстати. Перемещаясь у сжатой заборами обочины, галл высматривал на земле какой никакой щит, благо не мало подобного добра бросили отступающие и можно было выбрать - было бы только достаточно времени. Наконец, приметив вполне удобный македонский щит, валяющийся в пыли у распахнутых ворот какого-то дома, перегороженных где-то уже виденной тележкой с запряженным в нее, опять таки где-то уже виденным осликом, Дартификс сбросив шаг, подхватил его. Толпа тут же прижала галла к воротам и чуть не размазала по боку тележки. Что бы уцелеть, Дартификсу пришлось, плюнув на гордость, добрым прыжком оказаться в ней. Чудом не уткнувшись локтем в стоящий на тележке объемистый пифос, галл помянул Эпону и все дары ее, перемахнул второй бортик и встал на землю во дворе, громко лязгнув все так же висящим за спиной в мешке трофейным панцирем о трофейные же браслеты. Неподалеку слышались громкие голоса, один из которых был галлу определенно знаком. Более того, этот голос галл слышал совсем недавно и, оглянувшись на звук, увидел недавно предсказывавшую ему Мудрую Женщину, которую вроде бы звали Миртия. Она стояла, разговаривая с какой-то крепкой смуглой и черноволосой девушкой, именно в этот миг, развернувшись к стоящей во дворе крытой повозке и громко призывая какого-то "Рыжего Медведя", соблазняя его мясом. Дартификс изумленно поднял брови - он догадывался что Мудрая, - не просто дешевая авантюристка, вешающая гречневую лапшу на уши простакам, но что бы она так запросто взялась вызывать дух могучего животного, среди бела дня, без костров, ритуального ножа и Священной Жертвы - даже и представить себе не мог.

Сообщение отредактировал Reytar - 21-03-2006, 23:30

[бабка Гульда >>>]

При виде ввалившегося во двор воина Лаудика с визгом метнулась к повозке, прыгнула внутрь -- и тут же вернулась с бронзовым кинжалом в руке.
А из-за повозки немедля выдвинулось нечто громадное, подобное осадной башне, выкрашенной в рыжий цвет...
Но Миртия, ни на миг не утратившая хладнокровие, взмахом руки остановила своих союзников:
-- Судьба добра ко мне, галл: второй раз за сегодняшний день она дарит мне встречу с умным человеком и приятным собеседником... Успокойся, Лаудика! И ты, медведище, уймись!
Тебя впихнули сюда эти буйные сумасшедшие, воин? Воспользуйся случаем и перекуси с нами -- мяса в пифосе хватит на всех. Эта девушка -- Лаудика, гетера. Ты, может быть, слышал про Меланиппу, воин? Так это ее дочь... бедная девочка осиротела недавно, но собирается продолжить мамино дело...
Миртия произнесла это таким благодушным тоном, словно рассказывала о ткачихе или швее, которая унаследовала мастерскую...
-- А вот этот рыжий -- ее раб Скиф. Меланиппа чтила обычаи и никогда не давала рабу в руки металлического оружия, но ты бы удивился, если бы увидел, что делает в сильных и опытных руках оглобля от повозки!
Ни тени угрозы в голосе -- только добродушная, вежливая готовность поддержать разговор с неожиданно зашедшим в гости знакомым...

[Reytar >>>]

Взглянув на блеснувший в руке смуглянки кинжал, галл лишь улыбнулся и показал пустые ладони, давая понять что не питает злых намерений. Но когда из-за повозки резво вынырнуло что-то большое и поросшее густым рыжим волосом, лицо Дартификса словно закаменело, глаза сузились и стали напоминать бойницы для лучников в крепостной башне, колени чуть согнулись, а правая рука, словно невзначай качнулась к висящему на поясе мечу. Слова Миртии немного успокоили галла, но полностью не смогли снять недоверие по отношению у этому, поросшему рыжим волосом и отзывающемуся на кличку "Медведь", здоровенному парню. Давным-давно, в ранней юности Дартификс слышал легенды о подобных, не знающих страха и жалости, необузданных воинах, посвятивших всю свою жизнь лишь битвам и служению Смерти. В разных местах их звали по-разному, но одно объединяло их - во время битвы разум человека куда-то уходил, а его место занимала звериная ярость и кровожадность зверя-прародителя, имя которого и носил воин. Такие воины никогда не носили доспехов, считалось, что дух зверя и ярость защищают их куда лучше кованой стали и бронзы. Они редко пользовались оружием из металла, предпочитая дробящее вооружение - каменные молоты, булавы, оглобли и просто грубо вырубленные из цельных ветвей дубины. Пускай сейчас этот малый был всего лишь рабом, галл хорошо знал, что каждая вещь в подлунном мире имеет множество причин и смыслов, далеко не всегда известных простым смертным. Кто знает, что могло заставить одного из "носящих шкуры" подчиняться приказам двух женщин - Меланиппы и ее дочери Лаудики? Долг чести? Колдовство? Кто знает… Дартификс хорошо помнил, что любой вождь клана очень гордился бы, будь в его дружине хотя бы один "носящий шкуры". Если же таковых в дружине насчитывалось несколько - можно было смело называть такого вождя Великим, поскольку он таковым и являлся, или же очень скоро стал бы. Но как бы ни был силен и славен вождь, как бы ни была крепка и многочисленна дружина, "носящих шкуры" всегда селили отдельно от прочих членов клана, - обычно где-нибудь в отдалении, в Священной Роще, на попечении Мудрых, где бешеный нрав этих неистовых воинов не грозил беспричинными разрушениями и кровопролитием.
Медленно убрав руку от пояса с мечем, галл поклонился поприветствовавшей его Мудрой Женщине, с интересом взглянул на смуглую девушку и еще раз прошелся оценивающим взглядом по волосатому парню, после чего сказал:
- Да. Я слышал о Меланиппе и ее девочках. Она была честной женщиной и ни разу, никто из солдат не рассказывал о том, что бы ее девочки их обокрали или еще как-то нарушили уговор. Жаль, что путь этой славной женщины завершен, и ладья с запахом яблок уже пришла за ней. Я с радостью разделю с вами пищу, потому что, хотя меня только что чуть не сделали еще более стройным, чем есть, я голоден как волк. Где, то мясо, которое ты так расхваливаешь, Мудрая? Уж не в пифосе ли, который стоит на твоей тележке, и в который я чуть не сел, спасая себя от похудения? Если так и есть, то, хвала Эпоне, я смог его перепрыгнуть, и мы все же сможем отведать это кушанье.
Галл широко улыбнулся и сняв отчетливо звякнувший мешок с плеч, прислонил к нему только что добытый щит, приготовился перекусить.

[Grey >>>]

Когда началась паника и сумбур, Леонид был где-то на середине улицы. Не раздумывая и секунды, он сбросил свой мешок прямо под ноги бегущим сзади наемникам-персам, и те тут же образовали свалку, падая один на другого. А македонянин, получив, таким образом, небольшое пространство для маневра, бросился к ближайшему закопченному оконному проему небольшого домика неподалеку. Метнувшись наискосок через улицу Медников, Леонид краем глаза заметил хрупкий девичий стан в человеческой массе, текущей сплошной волной.
«Ее затопчут!» - была единственная мысль, мелькнувшая в голове офицера.
Леонид успел пробиться к Елене и быстрее, чем та успела что-либо понять, подхватил ее левой рукой вокруг пояса и выдернул из толпы, унося за собой в спасительное укрытие, под первыми проносящимися над головами стрелами и камнями. Привитый еще Филиппом Кривым инстинкт к дисциплине всегда заставлял македонцев и других бойцов той великой армии, а заодно и их сыновей, и внуков, слепо следовать за тем, кто действовал быстро, уверенно и разумно. Вслед за Леонидом и Еленой в окно успели проскочить еще двое эпиротов-македонцев.
Внутри вдоволь погуляло пламя, внутренние перегородки дома были почти полностью разрушены, массивная запертая дверь, ведущая во двор, так и не помогла своим хозяевам. Снаружи продолжалось буйство паники, а македонец уже вернул себе обычное самообладание. Где-то наверху в подклети у крыши слышались шаги.
- Иди во двор и посмотрит что там, - распорядился Леонид и один из воинов кивнув, направился к дверям. – И ее возьми пока с собой, - короткий жест в сторону Елены.
Со вторым солдатом они стали подниматься наверх, в подклети уже никого не было, но деревянная лестница вела через квадратный лаз на крышу. Стараясь не шуметь, македонцы приблизились к нему, и Леонид аккуратно выглянул наружу, после чего сделала знак своему спутнику. Они выскочили на еще непрогретую солнцем плоскую крышу, покрытую по краю черепицей, так быстро как только могли. Первый аргосец даже не успел обернуться, меч Леонида вспорол пельтасту правый бок. Второй солдат Эпира сцепился с лучником, стоявшим на краю над улицей, а офицер бросился на последнего, явно собиравшегося пустить стрелу в кого-то во дворе. Выхваченный кинжал лишь слабо скрипнул по панцирю Леонида, и короткий македонский меч раскроил, обвязанную белым платком, голову городского защитника. Тело без крика перевалилось через парапет и зависло в ветвях подсохшей от ночного жара маслины, второй лучник также отправился вниз на брусчатку под ноги эпиротам. С крыши надо было уходить, в любой момент на любой соседней могли объявиться другие стрелки. Леонид глянул вниз и заметил во дворе, вход в который перегородила тележка с осликом, весьма интересную компанию. Из двери уже появились Елена в сопровождении второго македонца. Не долго думая, Леонид попросту спрыгнул вниз, сначала на декоративный карниз, а потом и во двор, воин на крыше последовал за ним.
- Приветствую все честное собрание, - офицер слегка усмехнулся.- Полагаю никому не хотелось оказаться там, - очередной резкий жест-кивок в сторону все еще гомонящей улицы.

[SonGoku >>>]

-- Иди сюда, медведь рыжий! Мяса хочешь?

Вот чего Скиф хотел всегда, каждую минуту своего существования в этом мире, так это - есть. А уж от маринованного мяса не отказывался никогда, даже если его предлагала эта вредная карга, от которой лично с ним, Скифом, приключалось много всяческих бед. А если не много, то одна беда, но - очень большая. Но только-только он хотел дать понять, что да, мяса он очень хочет, как Лаудика завизжала.
Обычно это означало, что надо идти и спасать. Скиф вылез из-за повозки и огляделся в поисках дубины или чего-то ее заменяющего.
Драка тоже не удалась... вернее, она и не начиналась. Незнакомец сделал жест, понятный у всех народов, а после переговоров с каргой и вовсе был приглашен к обеду. Скиф разочаровано присел на корточки возле Лаудики, напоминая сейчас не столько медведя, сколько косматую рыжую собаку - но о-очень крупных размеров. Придется ждать, когда выделят ему порцию мяса, которая с приходом воина определенно уменьшится.
И тут выяснилось, что порция уменьшилась еще основательнее. Сначала Скиф все больше прислушивался, потом легонько дернул молодую хозяйку за край гиматия. Хотелось бы, конечно, за пеплос, потому что Скиф мечтал посмотреть, вдруг все-таки лента, подвязывающая одежку под самой грудью Лаудики, порвется, а во-вторых надо же было как-то привлечь ее внимание.
А хозяйка сказала шепотом:
-- Сиди и жди, медвежья морда. Может, и тебе поесть перепадет. Если останется.
- Не есть, - поправил Лаудику Скиф. - Вон там.
Он ткнул пальцем в крышу, но тут с этой крыши вниз спрыгнули солдаты.
- Приветствую все честное собрание. Полагаю никому не хотелось оказаться там...
Скиф с глухим ворчанием начал подниматься, загораживая хозяйку.

[Grey >>>]

Леонид усмехнулся, заметив движение громадной рыжей горы, по недоразумению рожденной человеком.
- Не торопись умирать, сын степей, - македонец стряхнул кровь с клинка на плиты двора. - Вы ведь не из Аргоса, и мы не из этих мест.
Он чуть повернулся к старой предсказательнице и приложил левую руку к панцирю на груди.
- Приветствую тебя, Миртия, служительница многоликой богини удачи...
но прежде чем, офицер успел продолжить, с улицы раздался дикий ужасающий трубный рев. Лошади и другие животные закричали в страхе в ответ. Громадное серое тело неслось вдоль заборов и ворот на улице Медников, сметая все на своем пути и бережно неся в хоботе бесценное сокровище - тело своего погонщика.
- Никон взбесился! - закричал кто-то из солдат, не замечая, что его самого уже повалили и начинают затаптывать другие. А боевой слон пронесся, безумно ревя, мимо двора, где укрылись Леонид и другие. Боком он лишь слегка зацепил стену забора, но она тут же рухнула вовнутрь, подняв облако белой пыли. Чудовищные шаги гремели все дальше, а снаружи стали раздаваться первые крики раненых.

[SonGoku >>>]

Первым порывом было выдернуть из-под обвала хозяйку, но потом Скиф метнулся к повозке, одним титаническим усилием развернул лошадь вместе с поклажей (кобыла слегка удивилась, но возражать не стала, очутившись морда к морде с рычащим рыжим чудовищем) и отвел поглубже во двор. Одновременно Скиф вертел головой по сторонам, пытаясь отыскать Лаудику, которая одновременно с ним бросилась к ослику. Лопоухое животное тоже было жалко, но оно принадлежало карге, а потеряй они лошадь, Лаудика запросто могла впрячь в повозку самого Скифа.
Но воинов он не стал обращать внимания. Захотят - так сами себя спасут, ему-то до них что за дело. Скифу было весело. Ему редко выпадали случаи развернуться на полную силу своей дурной головы, венчающей могучее тело, и сейчас как раз был тот случай.

[бабка Гульда >>>]

Миртия с молодой прытью кинулась спасать осла, повозку и пифос с мясом. Ей помогала Лаудика.
Окаянное животное заупрямилось.
-- Ну, Стратег, ну, умница, --приговаривала старуха. -- Ну, пойдем, пойдем, тебе вредно на эти ужасы глядеть, сны плохие будут сниться!
Перед таким аргументом осел не сумел устоять -- и дал отвести себя подальше, к самому дому.
-- Может, переждем давку в доме? -- спросила Миртия Леонида, которого сразу признала главным.

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 24-03-2006, 19:17

[Reytar >>>]

"- Приветствую все честное собрание. Полагаю никому не хотелось оказаться там..."

Услышав эти слова, произнесенные одним из трех незнакомцев, галл насторожился, но, присмотревшись к внешности говорившего, понял, что опасность от этих троих, пока не угрожает. Судя по тораксу, говоривший был офицером армии Пирра и союзником, но Дартификс слишком хорошо помнил, что бывает после поражения армии, когда даже среди беглецов нередко господствует закон стаи, гласящий: "Выживает лишь сильнейший".
Но, поскольку незнакомцы агрессии не проявляли, галл лишь отметил сам для себя не спускать с них глаз и пропустил появление на улице взбесившегося слона. Рухнувшая стена обдала его осколками камня и, лишь мгновенно подхваченные с земли щит, спас Дартификса от увечья, с бронзовым звоном приняв удар нескольких булыжников. Еще один обломок камня чувствительно стукнул отпрыгнувшего галла по шлему и сбил с ног. Пока Дартфикс, поминая Тевтата, Эпону и прочих богов, поднимался, отряхивался и откапывал из кучи обломков свой мешок, остальные успели отвести животных и повозки к развалинам дома. Не теряя время и поглядывая на огромную дыру в заборе, через которую могли заявиться новые, куда более злобные "гости", галл подошел к остальным и молча прислушался к беседе, размышляя, что толпой - и первопредка легче бить, а офицер македонцев, вроде не сопляк-аристократ, так что свое дело должен знать. А если так и есть, то и шансы выбраться с македонцем из Крепкостенного Аргоса куда выше, чем пытаться сделать это в одиночку.

[Тагира >>>]

От пережитого шока Елена не могла не только закричать, но и просто пикнуть. Эллинка была не в силах отвести взгляда от неожиданных соседей по укрытию. Увидев женщину, в недавнем времени столь ее напугавшую, Елена заметно побледнела и попятилась назад. В широко открытых глазах плескались страх и смятение. Зябкое колючее чувство было куда сильнее той паники, что охватила ее на улице, когда она почти похоронила себя среди беснующейся толпы.

[бабка Гульда >>>]

Глянув Елене в глаза (зрачки маленькие, как черные зернышки!), Миртия встревожилась. Если девушка сейчас брякнется наземь...
Бросить бедняжку под ногами у озверевшей солдатни, что в любой миг может хлынуть во дворик, -- жалко. А тащить ее на себе... нет уж, пусть у мужчин будут свободны руки для оружия! А если им и придется кого-то волочь, так лучше уж ее, старуху!..
-- Деточка, доченька, что ты!.. -- быстро и ласково заговорила старуха. -- Ты не бойся, мы тебя в обиду не дадим!
Рядом возникла догадливая Лаудика, молча сунула старухе глиняную флягу в ивовой оплетке.
Понимая, что во фляге не козье молоко, старуха выдернула пробку и поднесла горлышко к лицу Елены. Девушка дернулась было назад от резкого запаха, но Лаудика подставила ей под затылок свою крепкую ладошку.
Огненое пойло хлынуло в непривычное к таким напиткам горло. Елена закашлялась, но сразу порозовела, зрачки расширились...

[Тагира >>>]

-Ай... кхе-кх... кхх... - глотку жгло нестерпимо, казалось, будто ручеек расплавленного металла мигом протек по всему телу. Неприятное ощущение. Ясность сознания вернулась вместе с какой-то непонятной, бурной жаждой деятельности и - одновременно - мягкостью в конечностях.
Переведя взгляд со старухи на незнакомую девушку, Елена потрясла головой...
-Спассибо...