Сквер поэтов

На город неспешно опускался вечер, листва деревьев и яркие скамеечки тонули в тенях. В сквере еще царила тишина.
Здесь по вечерам собирались те, кто просто любил читать - или слушать - стихи... свои и чужие...
Она пришла сюда первой. Огляделась. Нет, никого кругом. А нужно ли это?..
Она вытащила из кармана помятый листок и прочитала тихо:

Отражение

Глаза в глаза,
Рукой об руку,
В твоих очах – моя слеза,
И голос твой
Ожившим звуком,
В моих устах – твои слова.

В твоих руках –
Огонь надежды
В моих – лишь мертвой лампы жар,
Мой свет фальшив
Он гаснет прежде,
Чем сгинет твой ночной кошмар.

В моих делах –
Твое движенье,
Моя душа – в твоем тепле,
Поверь, ведь я –
Лишь отраженье,
Застывший призрак на стекле...

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (ПМ Соуль и Darkness).
Здесь только творчество.
Джет

Сообщение отредактировал higf - 19-03-2011, 14:11

Портрет

Не знаю почему, но я
Закончить твой портрет не смог:
Я очертил его края,
Внизу добавил пару строк,

Продумал точно нужный фон,
Игру теней, овал лица
И светлой головы наклон
Продумал чётко, до конца.

Но только взял я карандаш,
Чтоб отразить твои черты,
Твой образ - ветреный мираж! -
Исчез, как облик Красоты.

Я долго у холста стоял -
Готовый фон, готовый лист, -
И акварель перебирал,
И всё продумывал эскиз...

И тридцать лет прошли как миг.
Я написал глаза и рот,
Игривый и весёлый блик -
Один он занял целый год.

И до сих пор я твой портрет
Закончить, милая, не смог:
Ты - жизнь моя, подруга лет,
И линия - судьбы виток.

Я буду лететь высоко -
Над гребнями облаков.
Без боли и слез,
Без разломанных грез.

Я звонкий разбрызгаю смех,
За хвост поймаю успех.
Без горя и тьмы,
Без прошедшего «мы».

Почти не касаясь земли
Бегу до вешней зари.
Без игр и ран,
Безобидный обман.

зарисовка-пари на тему "кисточка"

***

Он был кистью –
он впитывал краску и брызгал на лист,
он выводил обманчиво-тонкие линии.
Он заполнял собой
пустое пространство от края листа до края.
Он был водой и небом,
лесом и полем,
цветком в руке у обычной сельской девчонки,
чья кожа, как мед, обласкана летним солнцем.
Он был светом и тенью
на белой-белой бумаге.

Бумагой была – она.

Каким отравлены клавиши ядом?
С каждым словом губительный -
В кровь через кожу...
Эта сладкая смерть
Ни на что не похожа.
Только стал мир вокруг удивительным.
Стало общение кладом.
На меня же - жалко смотреть.

Зачем надставлены строки болью? -
Чувством неосторожным...
Лязг: сердце бьется -
Механизм поврежден,
Обугленный солнцем.
Так вложи злое слово обратно в ножны.
Я, в соответствии с ролью,
Прольюсь весенним дождем.

Пожелай мне снов красивых,
Чистых, прочных как струна,
Снов коротких и счастливых,
Снов без тонкого стекла
Вновь разбившегося утра
Наступающего дня,
Где рассудок стынет мухой
В свете солнца-янтаря.
Пожелай мне снов спокойных,
Белых-белых и… пустых,
Удивительно довольных,
Беззастенчиво простых.
Пожелай мне снов безликих,
Безголосых и глухих -
Чтоб не слышала ни слова,
Как не слышишь ты моих…

Нервы - сорной травою, с корнем
Выдираю. Земли комья -
Словно чувства - цепляются следом.
Бес-сознание борется с бредом.

Щеки белые полосы соли
Расчертили. Отрез боли
Намотаю на руки, чтоб дальше
Не выстукивать ритмы из фальши.

---
Так надеялась: вечер утешит.
Но опять в голове скрежет.
Наползает тоска каулерпой.
Я - ты знаешь - не выдержу первой.

Оборванная струна,
Несложенная септима...
И думать невыносимо,
Что это - моя вина.
В гармонии не сойтись
С тобой нам, как слову с нотой.
Скрипит, словно винт гарроты
Сдавивший мне горло стих.


Нарисуй мой портрет на стали холодной
Чернью.
Слышишь, волки служат в степи свободной
Вечерню.
Я наутро уйду за ветром восточным
Снова,
И о том, что случилось сегодня ночью –
Ни слова

Не прощайся со мной: я хочу в этот вечер быть здесь -
Как вчера, как неделю назад, как в конце декабря...
Я хочу быть крупицей в слезе твоего янтаря,
И одной из страниц, что ложатся в отдельную десть.

Не зови меня, самый родной посреди чужаков...
Я пыталась летать, но, лишенная крыльев, ползу.
Я доверюсь тебе, как могла б доверяться ксендзу,
Ты с улыбкой пожнешь урожай верно поданных слов.

Я решил стать порно-художником.
Сделать злой и суровый комикс.
Без фантастики. Девочек с ушками.
Без огромных щупальцев-монстров.

Буду я реалистом из лучших.
Завседай анатомических театров.
Буду я рисовать с натуры.
Соблазняя развратом и матом.

Я творить буду - вы зажмуритесь.
Кисти взмах - и всем станет тесно.
Боль рекою польется с полотен.
И от сладости сщемит сердце.

Только есть одно слабое место.
Рисовать я пока не умею.
Я учусь. Хожу к профессору.
И возюкаюсь всё смелее.

Вот мой первый шедевр готов.
Выношу его на суд публики!
На холсте, в следах от резинки,

Ромб насилует кубики.

Маленькое ночное...

Ночь на чужом языке
Прозвучит незнакомо.
Сна догорающий след -
Эта сладкая кома...

Делу время - работа,
А потехи - на час...
Мы играем в кого-то,
Кто не знает о нас.
Мы играем в удачу,
Справедливость и боль,
Мы смеемся и плачем,
Как потребует роль.
Верим, помним, мечтаем -
Ненавидя, любя,
И огонь вызываем
За друзей - на себя...
Угасаем, как искры,
Загораемся вновь -
Но в придуманной жизни
Торжествует любовь,
Осыпаются вишни,
Замирают сердца,
Даже третий - и лишний -
Не предаст до конца.
Не надеясь на чудо,
Просто - стой и держись...
Возвращаясь оттуда
В "настоящую" жизнь,
Где не ведают сами
Люди, что же творят,
Мы другими глазами
Смотрим вдруг на себя.

Что-то всегда остается. Хотя бы - печаль.
Ветер пронзительно прав - ничего не исправить.
Нет, я не плАчу - плачУ, я впускаю февраль
В настежь открытую холоду мудрости память.

Что-то всегда остается. Хотя бы - тоска.
Это так просто - оставить минувшее в прошлом,
И улыбаться, и верить... Но прядь у виска
Будет навечно присыпана белой порошей.

Что-то всегда остается. Хотя бы... Прости.
Не очерню то святое, что все-таки было.
Просто, как птицу с ладони, меня отпусти -
Снежную птицу.
Остыла.
Остыли.
Остыло.

В этом городе нет ничего,
Кроме пыли.
Этот город ветрами прострелен
Навылет.
Здесь от серой земли до белёсого
Неба
Растекается запах полыни
И хлеба.
Здесь пылает ещё пугачёвская
Воля.
Это – Дешт- и - Кипчак.
Половецкое Поле

___

Море спокойно и томно-лениво,
Шепчет о вечном немолчный прибой,
Волн элегантные синие гривы
Падают, гаснут, одна за другой.

Запад в огне; как монаршья порфира
Красен пылающий жаркий закат.
Хочется крикнуть душе своей: «Вира!»,
Чтобы рванулась наверх, к облакам,

Так, чтобы чаек догнав белокрылых,
Смело смотрела на водную гладь,
И в эйфории парила, парила…
Душам так нужно бывает летать...

___

Я просыпаюсь, и не понимаю,
Какое небо реет надо мною,
С земли срываясь, падаю, немая,
В ночную темень с звездной мишурою.

В линейках игл искрящихся галактик
Я, замирая, вижу циферблаты.
Бездонный тигль мгновений плавит - так-тик -
Секунды на карманные растраты.

Злых звезд известка сыплется, но помнит -
Нам не прибегнуть к трюкам и уверткам,
На перекрестках линий на ладони
Нет места перевернутым восьмеркам.

___

Бросьте, мой Ясень, листва улетает.
Бросьте ее на съеденье ветрам,
Пусть ваши шмотки б/у раздирают!
Бросьте, напейтесь, до веточки, в хлам!

Что Вам одежды поношенных будней,
Призраки неактуальных наград?
В памяти вечно тесней, многолюдней,
Чем в ноябре, когда листья летят.

Бросьте, мой Ясень, купюры в фонтаны
Этого города, нищим на хлеб,
Сбросьте всю медь с непокорного стана,
Так, чтобы ветер, рванув, в ней ослеп.

Бросьте листочки. Ни насморк, ни страхи
Вас не способны до дыр затереть.
Тут лишь ноябрь, а не казнь на плахе,
Полно "прощаться" равнять с "умереть".

Геты


Barbarus hic ego sum, quia non intellegor ulli,
Et rident stolidi verba Latina Getae.
(Ovidius)

Я - тот чужестранец, который не понят ими,
И глупые геты смеются латинским словам.
(Овидий, дословно)


Я больше всего ненавидел незнание праздных
И мог целый мир обменять на полдюжины книг.
Я каждый абзац своей жизни размечивал красным:
Ребенок, подросток, мужчина - и вот я старик.

И вот я старик. Я в пыли потерял свои годы -
Они миновали под шепот любимых страниц.
Пожар отобрал мои книги и даже свободу -
Рабом на чужбине чиню я ряды колесниц.

И некуда деться от холода лунного мира -
Меня не спасают, как прежде, катрены стихов.
Живу ли? Не знаю. Laboro, timeo et spiro.*
Внимаю ночами пространному пенью волхвов.

О варвары-геты! К чему ваши песни светилам?
Я думал - смогу преподать я науку и вам,
Да только как будто луна с камышом говорила -
Беспечные геты смеялись латинским словам.



_______________________
*Тружусь, боюсь и дышу.

Сообщение отредактировал junejay - 15-02-2012, 16:35

/в идеале авторская голосовая версия.

Скатала каплю дождя в трубочку.
Скучно и грустно.
Я дергаю хвостиком.
Я дергаю хвостиком.
Я дергаю хвостиком.
Барабаню по подоконнику.

Я верю, что принц мой придет.
Придет-приедет-примчится.
А если меня не найдет.
(Ведь всякое может случиться).
Он станет протяжно-призывно.
Он станет ходить-шататься.
Он голос-связки порвет.
Что бы ко мне докричаться.
Что бы меня докричаться.
Чтоб через стены людские.
Позвать в свое королевство.
Не на помойки лихие.
Не в кухни покрытые бытом.
Не для того я такая –
Чтобы стоять над корытом.

Он ходит.
Я верю – он ходит.
Он спрашивает прохожих.
Пинка дает плохим.
Целует взасос хороших.

А я – на подоконнике.
Ко мне не идет сон.
Скручиваю капли.

Скулю чрез мегафон.

Как красивы наши лица,
Как чисты наши глаза,
Вяжем, вяжем тонкой спицей
Разных судеб образа.

В простоватые узоры
Петель будничного дня
Мы вплетаем разговоры
С каплей милого вранья.

Прячем слезы мы в подушки,
Узелки - на стороне,
Что обратная наружной -
Всегда в пятнах и в вине.

Изначальное движение,
Быстротечная борьба,
Бесконечное скольжение
И игра, игра, игра!

В смехе, в радости, в печали,
В боли, в страхе, в тишине…
Наши петли сосчитают,
Как-то утром по весне.

Во крестах и во спасенье,
За оградой и в костре -
Непрерывное кружение
Остановится во тьме.

А пока мелькает спица,
Словно острая коса,
Колесу остановиться
Можно только иногда -
В том, что радостью искрится,
В том, где вновь звучат слова:
«Как красивы наши лица,
Как чисты наши глаза!»

P.S. Всем тем, кто пишет стихи

Мы твердили имена
Из чужих и наших мифов,
Мы пьянели без вина
От гитарных жёстких риффов,
Презирали быт и ложь,
Уважали благородство.
Отдавали ни за грош
Наше право первородства.
Думали, что жизнь – игра,
Вечны мы на этом свете.
Да пришла, видать, пора
Мир и рок оставить детям…