Сквер поэтов

На город неспешно опускался вечер, листва деревьев и яркие скамеечки тонули в тенях. В сквере еще царила тишина.
Здесь по вечерам собирались те, кто просто любил читать - или слушать - стихи... свои и чужие...
Она пришла сюда первой. Огляделась. Нет, никого кругом. А нужно ли это?..
Она вытащила из кармана помятый листок и прочитала тихо:

Отражение

Глаза в глаза,
Рукой об руку,
В твоих очах – моя слеза,
И голос твой
Ожившим звуком,
В моих устах – твои слова.

В твоих руках –
Огонь надежды
В моих – лишь мертвой лампы жар,
Мой свет фальшив
Он гаснет прежде,
Чем сгинет твой ночной кошмар.

В моих делах –
Твое движенье,
Моя душа – в твоем тепле,
Поверь, ведь я –
Лишь отраженье,
Застывший призрак на стекле...

За критикой - в "Башню гарпий". За дружеской беседой - в Мансарду (ПМ Соуль и Darkness).
Здесь только творчество.
Джет

Сообщение отредактировал higf - 19-03-2011, 14:11

а вот ещё один перевод немецкого поэта, его кстати переводили мпогие известные русские стихотворцы, такие как: Лермонтов, Тютчев, Фет и т. д.


И стоит одиноко сосна
на сверкающей горной вершине
и дремлет мечтая она
ледяная над снежной тесниной

О далекой восточной стране,
где растет и грустна и печальна
на выжженой солнцем скале
одиноко- прекрасная пальма

Как ни странно, но я снова здесь, хотя думал, что муза ушла на совсем.

Уголек.
Вновь цветные мелки и один уголек,
Вновь рисует чудак, как летит мотылек,
Нежно водит по стенке он своим угольком,
Представляя себя этим вот мотыльком.
Со слезами в глазах он рисует цветок,
Вспомнив то, что когда-то ездил он на восток,
А теперь только комната и стен белизна,
Ведь душа человека безнадежно больна.
Ведь вина его гложет каждый день или ночь,
И никто уж не сможет бедолаге помочь.
Бродит он по ночам, воет он на луну
Не отдаст добровольно он сознание сну,
Ведь во сне оживет тот кровавый восход,
Хоть и время прошло уже больше чем год,
Ведь тогда, год назад, вдруг познал он войну,
Потеряв в один миг друга, дочь и жену.
И тогда он пошел и купил пистолет,
Что он мог потерять? Ничего уже нет.
Что потом, он не помнил, помнил только кровать,
Помнил белые стены, но наплевать.
Он оплаквал мертвых месяц, два или три,
А потом рисовал из-за боли внутри,
Рисовал на стенах, инструмент - уголек,
И на черной поляне черный же мотылек.

х х х

Мои костры - твои дожди,
Мои мосты - твои дороги.
Не уходи же, подожди!
Повременят единороги.

В твоих ладонях дремлет ночь,
Такой приятный темный бархат.
Еще немножко день отсрочь
Луны серебряная барка.

В твоих ладонях ветра тень,
Легка и вроде простодушна;
Корону сдвинет набекрень
Царевна хитрая лягушка.

Желаний режущую нить
Еще разок в клубок смотаем.
Нельзя помиловать, казнить
И желтым помянуть токаем.

Горячей тьмы голодный зов,
Водоворот прикосновений
Сорвет пружины у часов
И нитку сквозь иглу проденет,

Дожжет лучину до конца,
До черных уголечков в кадке,
Два сладких слижет леденца,
Загадку подберет разгадке.

Следы растают на песке.
Обнимет ветер горький вереск.
Уйдешь под утро, налегке,
Ключ унося с собой от дверец.

Ода Богине

Свет свечи в тиши ночной
Освещает тускло залу
Непривычно вам одной
Прятаться от карнавала

И искать тот странный образ
Пусть без маски - в темноте
В тишине искать тот голос
Или холод в духоте

Ненавидеть мир за это
Но не в силах совладать
Прятаться в тени от света
Но от холода страдать

Просто знать - всё так и будет
Вы не в силах убежать
Ваше чувство не разбудят
Будут только раздражать

Вы всё так же одиноки
Не признаться никому
Отрицать в себе пороки
Убивать себя саму

А они всё так же смотрят
Вам всё так же наплевать
Может сами себя дурят
Не дано им просто знать

Но ирония какая
Вы одна а они там
В темноте, одна святая
Остальные по домам

И всю ночь рыдать так горько
Ненавидеть люто мир
Одиночество и только
Независимости пир.

В тот день, когда воскреснут листья,
И запоет о вечном соловей,
Распустится от ветра смоковница,
На склоне в саване лучей.

И лунный лик согреет мигом,
Пронзит пылающей мечтой,
Он отзовется во мне криком,
В нем будет сладостная боль.

Пыльца небесных звезд игривых,
Застелет саваном печаль,
Тогда узнаю, что такое счастье,
Ожить, теперь совсем не жаль…

На подушке свернулась. Плачу.
Словно киска. Словно девочка.
Не пойми не правильно.
Эгоистично. Лишь о себе.

Ты меня бросишь?

x x x

Плесни еще дружище белладонны,
Еще один кинжал воткни по рукоять.
Нет никого. Здесь уголок укромный,
Почти известный сад, ни дать ни взять.

Еще посмейся, так как ты умеешь -
Открыто, искренне. Я так люблю оскал.
Зачем нам глянец наводить и ретушь?
Смех продлевает жизнь, как я слыхал.

۞ Слова прошли, как зимний ветер,
Осталась только пустота,
Со знанием, о том, что есть на свете,
Одна Великая Игра.

۞ И как не скорбно, понимаю,
Что все пройдет, канувши в Лету,
Я ни кого намеренно не осуждаю,
И отдаю все на свете Человеку.

۞ Прощай, итог довольно ясен,
Разорвана заветная печать,
И вот, свобода! Мир прекрасен,
Теперь могу все познавать.

=-Ð-=

* * *
Еще один шаг,
И судьба решена.
Не дремлет мой страх,
Но дорога одна.

С нее не сверну,
Как ни просит душа,
И, выбрав свой путь,
Я иду не спеша...

Сообщение отредактировал Brunhild - 21-06-2007, 15:56

Песенка

Дай мне свою боль
Я ей поболею.
Кому как не мне твоей болью пристало болеть?
Сесть рядом позволь,
Прижмись к дуралею.
Ему что и надо так это лишь знать, что ты есть.

У ног упаду,
Когда ты заплачешь.
Пусть дождь твоих слез растворится во мне как в ручье.
Любую беду,
А как же иначе?
Я прочь отведу, хоть не ангел совсем на плече.

Когда ты уснешь,
Я встану у двери.
Никто никогда не посмеет твой сон нарушать.
Не вломится ложь,
Я ей не поверю.
Она не войдет, не разинет слюнявую пасть.

А в наше окно
Лишь песни и ветер
Да щебет хрустальный влетает проказливых фей.
Я знаю одно,
Себе я ответил
На глупый вопрос: что ты в жизни считаешь важней?

* * *
Когда полночная метель
Срывает с неба маску,
Ждешь с нетерпеньем новый день,
Чтоб вновь вернуться в сказку.

Лишь «утро» - чудная страна
Объятья раскрывает
Тебе навстречу, и весна
В ее лесах играет.

Лишь стоит руку протянуть,
И реки оживают.
Ведь зиму вспять не повернуть,
И льды над ними тают.

Ты украшаешь свой венец
Дремучими лесами,
И звезды сыплются с небес
К тебе в ладони сами.

Но вновь закат – и ты один
Не спишь в своей квартире
И вновь глотаешь лизергин,
Чтоб убежать от мира.

Сообщение отредактировал Brunhild - 27-06-2007, 16:56

Решила отметиться. Чуть коряво, но мое любимое.

Вот – шепчется мир о спорте, досуге и праве,
Спокойным прогнозом на жизнь свою душу умаслив.
А я - я рыцарь потрепанных слов в бумажной оправе,
И я по ошибке счастлив.
Вот – много хороших: сигара, улыбка и риза,
И ждут, и живут по Пушкину и по Матфею.
А я…я осень, бредущая
вниз
по грязным карнизам,
И я ни о чем не жалею.
Вот - женщины в красном с лицами Коломбины,
Загадочный взгляд почти без игры и туши…
А я? Я глупый ребенок, из тех, что тихи и ины.
И – гром мне в уши!

Венок Маяковскому. Любимейший из поэтов, единственный, кому подражаю.

Как статуи в ночь босиком уходили,
молча, зло, величаво.
По белого неба слезам крокодильим,
С постаментов смерти и славы…
Пушкин, площади цепи порвав,
Оглядывал девушек, шедших мимо,
Отряхивал от воровьев каменнокожий рукав,
С какой-то усталой и несколько злой миной.
А Ленин счищал комплиментов и ругани вязь…
Уже не великий, уже просто – Ленин -
Не по-вождистски сплевывал в грязь,
На хребет какой-то аллеи.
Грибоедов выискивал взглядом людей –
И даже гранит отражал надежду.
Послушайте, Грибоедов,
время, чем дальше, тем и мертвей,
А люди – не в эпохах, а где-то между.
Люди бежали, и страхом заплыл переход –
Прошлое – сгинь! А мы – лучше!
Маяковский шел, раздвигая народ-
Будущее, оказалось, не греет душу…
Все уйдут. Постаменты займут ветра.
Напрасно время торопится, верткое.
Но они уходят не потому что – пора,
Просто мы слишком мертвые.

Чем занимаются люди на лекциях...

И поцелуев прах с щеки стерев,
Рисую крест по слою мягкой пыли:
Изыди, Муза. Я сегодня гнев,
И не хочу, чтобы меня любили.

Дым, мускат, сухие слезы, догорит луна в камине,
Дым, мускат, кармин и проза, под ногами листьев мины.
Отцветают солнца пятна на моем плече покатом…
Звезды шепчутся невнятно. Горек сахар. Дым с мускатом.

Навеяно думами о нелегкой жизни шутов гороховых:

* * *
Под утро шутовской колпак
Я с головы срываю.
Я отработал свой медяк,
Я больше не играю.

Когда б вы знали, господа,
Как все мне надоело!
И вас смешить – моя судьба –
Едва ли слаще мела.

Я мог бы Гамлета играть
Иль Маргарите нежной
Часами «Фауста» читать,
Исполненный надеждой,

Что улыбнется вдруг она
И скажет: «О, мой милый,
Вы так прекрасны в амплуа
Печального верзилы…»

Нет, не поймет она меня
И в душу не полезет.
Она ведь светскости дитя,
И ни о чем не грезит.

А ну и пусть! Останусь я
Для всех шутом обычным,
И буду плакать, веселя
Господ, ко мне привыкших.

------------
Бежать в спешке не оглядываясь назад
глотать острые моменты
плевать в лицо небу
В изящном танце кружась на поляне
хмурился...
Делай что-нибудь!
Не говори мне об этом
Своим очередным шагом врезаясь в облака
оставляешь бесследные отметки
в отражении изумрудных глаз.
Странно быстро спешат
стрелки стоящих часов
Механизм въедается в мозг
Убыстряя темп
В спешке бегу
Боясь опоздать и отстать
от отражений изумрудных глаз
и стрелок часов.
На поляне
взрываются так тихо атомные бомбы
На поляне
вырастают так громко гигантские грибы
Дай прикоснуться к твоему лицу...
На нём вырастают грибы...
Без разговоров...
Проглоти все острые моменты...
Делай что-нибудь!

--------------
Микстура со вчерашним вздохом.
Выпиваю.
Мою голову бетонным полом.
Пеплом алых роз смываю рифмы обугленных стихов.
Услышал зов и глас небес.
Вышел в ноябрь и нашёл.
Съел полдюжины тусклых звёзд.
Остался лежать.

* * *

Все эти годы и года,
Как кольца в дерева мякине;
Я ненавижу "навсегда"
За то, что друг засыпан в глине.

Да, сладко слово "навсегда",
Когда под боком: "будем вместе";
И льется светлых рифм руда
На серенады там и песни.

Я знаю, просто "навсегда":
Сегодня, завтра, послезавтра;
Мне Льва Толстого борода
Пойдет, по слову психиатра.

Смешное слово "навсегда",
Хоть еле слышен смех за стоном;
Свернитесь годы и года
В наивном желуде зеленом.

Ты можешь...

Ты можешь просто спать.
А можешь – воевать.
Ты можешь ничего не понимать
Но за правду все равно стоять.

Ты можешь быстро убегать,
А можешь – медленно сгорать.
Ты можешь высоко летать,
А можешь низко падать.

Ты можешь громче СМИ кричать
О правде и справедливости,
А можешь стоять в стороне и молчать
В чистоте и полной невинности.

Но где нет борьбы, нет красивого финала.
Нет максимализма и прекрасного обмана.
Череда лишь серых дней, хоровод пустых людей
Социальный рай для пней, мироздание без детей.
С кем ты?

Тяжелый вздох вырвался из груди при одной лишь мысли: "Посвящается... а кому?.."

* * *
Запомни ее глаза.
Приснится еще не раз,
Что ты потерял ее
Навсегда, как всегда…опять

Запомни ее слова
О том, как она ждала.
Храни, береги ее –
Без нее ты не сможешь спать.

Ты помнишь ту ночь без сна?
Она напилась пьяна,
А ты обнимал ее
И вина подливал еще.

Проснись и открой глаза,
Узри, что она в слезах,
В тоске по тебе бредет
Раз за разом назад в ту ночь.

Припомни ее глаза,
Когда мир сойдет с ума.
Тебе не понять ее,
А она – не твоя судьба.

Запомни ее слова,
Услышь ее тихий плач
И не упусти ее –
Без нее ты не сможешь спать.

Очень давно я не вылезал никуда, но всё когда-нибудь возвращается на круги своя... И вот, я снова здесь, и рад представить на вашу оценку кое-что из своего свежего творчества...


Пиратам...
На море шторм, и шторм в душе моей,
Я снова вижу сон, я слышу пушек залпы.
Вот Бриг, вдали, по его курсу Галеон,
И капитан трясёт обрывком старой карты.

Ведёт дорога к дальним островам,
Где клад был скрыт во времена былые.
Найти его тебе помогут небеса,
Вкупе с командой, где ребята удалые.

В родной приют вернётся твой корабль,
И будут золото и ром рекою течь.
Но деньги кончатся, и океан поманит вдаль,
Искать купца, чтоб насадить его на меч.

И будет жизнь твоя короткой и весёлой,
Найдёшь покой ты в глубине морской.
Иль спляшешь танец с “тётушкой пеньковой”,
Но ветер надувает паруса, и ты пока ещё живой.

Пусть пушки в щепу разнесут корабль,
И каждый бой как первый, вновь мандраж.
Отбрось свой страх, ведь впереди – “журавль”,
Вперёд пират, иди на абордаж...

Написано это было как-то, после очередного пересмотра "Пиратов Карибского Моря"...

***
СТРАХ.
Чёрной кошкой на мягких лапах
Под блеск луны и вой волков,
Дверь начнёт скрести и царапать
Ужас слабых, Бич дураков...

В слабом отблеске фонарей,
Будто чёрная тварь живая.
Тенью он скользит меж теней,
Собой сердца людские сжимая.

И в ночи, под отзвуки воя,
Заполняет он всех нас собой.
Пробуждает в нас паранойю,
Заставляет страшиться снов.

Пот холодный, рассвет далёкий,
От испуга мутны глаза.
Он во мраке скользит, одинокий,
Наш извечный спутник – страх.

Он уйдёт, нет сомнения в этом,
Мягкой тенью в окно сползёт.
Бросив слабое тело рассвету,
Но наступит ночь, и он вновь придёт...


***
Настало утро, ветер с юга подул
Принося нам мрачные вести
Это знак, но поймут его лишь те,
Кто не хочет сидеть на месте.
Это просто знак тем, кто хочет жить,
А не просто тянуть свою лямку.
Это знак отвернуться от тех,
Кто даже брату может сделать подлянку.
Это шанс понять, где друзья, а где враги,
И поставить врагам заслон.
Это знак часа икс, протруби же свой клич,
Пусть звенит он сквозь гущу времён.

Фараон

Всходило солнце яркое…
Палящим зноем наполнив мир,
По тракту марширует армия,
Рамсес их командир.

Наследник убежал в сады,
Где глупую еврейку повстречал,
Прекрасную как сон, но миражи…
Тутмос его предупреждал.

Змеей проникла Сарра в дом,
Наследник кротостью ее сражен;
Синяк развеял страсти дым,
Еврейку испугал равнодушием своим.

И не успела ночь смениться днем,
Виновников нашли с огнем,
Один лишь жрец остался неизвестен,
Сколь не ищи его в поместье.

Нрав у Рамсеса как у льва,
Жрецам не подчиняется – война!
А финикийцы тут как тут
Красоткой Камой принца стерегут.

Сраженный хитростями Ашторет,
Наместник выкрал у богини жрицу,
Теперь он с нею веселится,
Соперника Саргона обойдя.

О, страшный рок навис над всеми:
Рамсеса Ликон стережет,
Еврейский царь почил в могиле,
Проказа Каму изведет.

В несчастиях Египта три причины:
Погрязли в жадности жрецы,
Предательство – кинжал пустыни,
И раболепие пред кастами – глупцы.

Клинцы-Иствудцы

Всегда полезно нам своих корней коснуться,
Держаться их и вовсе - высший пилотаж.
Клинт Иствуд - имя, прямо скажем, не на русском,
Но как брутален, черт меня дери, типаж.

И есть она, представьте, точечка на карте -
Клинцы! (Там из КамАЗов автокраны варят тыщу лет).
Будь Иствудцы еще, я был бы просто счастлив,
Но и без них - шлю Брянщине огромнейший респект.