Возврат к Истокам, или спасение мира

Казалось, дороге конца не будет. По крайней мере Грайне поняла, что довольно несложное заклинание неожиданно ослабило её. Возможно, тому причиной послужило необычное поведение духа и пусть частичное, но разрушение ветром связующей формулы. А вот полуэльф опять проявил себя с неожиданным благородством. Больше никто и пальцем не пошевелил, что бы помочь. Как бы то ни было, но всю дорогу волшебница тащилась в хвосте процессии и мрачно грызла яблоко, сорванное с дичка изредка огрызаясь на Киви, так и норовящую что нибудь "посмотреть". Так что поначалу корчма показалась ей благословением свыше. Но только поначалу. Достаточно было войти, как вроде равнодушно-любопытные взгляды, направленные на пришедших, сменились откровенно неприязненными. и смотрели они отнюдь не на Киви, которая уже успела "найти" чей-то кошелёк. Сразу захотелось выйти и бежать куда подальше от всех этих людей, с их ненавистью, но Грайне слишком устала, а от голода начала кружиться голова. Поэтому она пристроилась с краю стола и постаралась сделаться как можно менее заметной. Однако есть хотелось и у подошедшей служанки Грайне, стараясь не обращать внимания на недовольную гримасу последней, попросила похлёбки с мясом и овощей. И пива. В общем-то все что-то попросили и наконец перед ней на стол шлёпнулись тарелки с едой. Утолив голод Грайне начала осматриваться. Её попутчики как ни в чём ни бывало сидели за столом и если их и одолевали какие мысли, то сейчас всё их внимание было поглощено едой. И кендером, беззаботно уплетавшим рагу прямо под "находкой". А вот остальные посетители не были столь беспечны и встретившись взглядом с волшебницей злобно зыркали и отворачивались. Лишь трое в углу не обращали на компанию путешественников внимания. Похоже они пережили что-то такое, что ужас никак их не отпускал.
Ещё двумя днями раньше Грайне без колебаний сапросила бы этих людей, что случилось и предложила помощь, но теперь яд чужой ненависти уже поколебал её стремление помогать людям, поэтому она лишь беспомощно оглянулась и встретилась взглядом со священником.
- Почему они так ненавидят? Ненавидят настолько, что я вижу тех, кому нужна помощь, но не могу заставить себя подняться и подойти к ним.

Поживший уже жрец также наработал за практику путешествий некоторые рефлексы - как то, что после долгого пути должен следовать отдых.. а если конец дневного пути оказывается расположенным в таверне, где и кормят вкусным бульоном с овощами, то после требуется расправить тело, чтоб и оно отдохнуло.
Так что, чуть похрустев выгнутой спиной, шеей, локтями и запястьями, Кренелло постарался удобнее устроиться на скамейке, прислонившись к стене.
- Когда чего-либо сильно испугаешься, - медленно оглядев почти расфокусированным взглядом незнакомых посетителей таверны, - ограждаешься ведь от мира стеной злости, ненависти и непонимания. Тогда любая старая незначительная неприязнь может всколыхнуть целую кучу эмоций.
Глаза немного мучительно закрылись, чтобы через пару мгновений долгого выдоха, открыться с немного более легким и спокойным состоянием.
- Если знаешь чем помочь, расскажи Эльми, - подбородок ткнул на молодую девушку, что по рассказам сбежала из храма, - сама наткнется на злость людей, расстроится, а с помощью.. может, утром увидим хоть немного спокойные лица.

"Это мы уже проходили. И про страх и про боязнь непонятного и следовательно стремление уничтожить. Но это не ответ на вопрос." Грайне посмотрела в сторону послушницы и мысленно вынесла вердикт: "Безнадёжно". Девчонка во все глаза пялилась на рыцаря и, кажется, из-за этого даже про еду забывала.
- Не думаю, что это удачная мысль. Девочка, конечно, с неплохими задатками, но она может оказаться не готова столкнуться с жестокостью этого мира. Любое же действие с моей стороны, даже попытка заговорить, может вызвать такую волну ненависти, что нам очень повезёт, если нас просто выкинут отсюда.
Грайне ещё раз с сомнением посмотрела на остальных попутчиков. Воин определённо не подходил, Вейр разбиралась с инструменами (надо бы тоже за еду заплатить, а то как-то не очень хорошо, что один за всех заплатит), преподобный Кренелло уже сказал, что думает, Эларет и так помогает всем и каждому, а уж кендеру предлагать такое поручение - это с ума сойти надо. Значит всётаки Эльми.
- Эльми, - Грайне попыталась привлечь внимание девушки, хотя через весь стол это было несколько нудобно.- Эль-ми.
Кажется послушница наконец услышала.
- Здесь, кажется, есть люди, которым не помешала бы помощь. - волшебница как можно незаметнее попыталась указать, кому именно. - Мне тут предпринимать что либо крайне нежелательно, а они сильно испуганы. Похоже, они пережили что-то крайне ужасное, и оно их не желает отпускать. Но, возможно, если их разговорить - им станет чуть легче и можно будет найти способ им помочь по-настоящему. Знаешь наверно поговорку: "Расскажи о беде другу и останется лишь половина беды". Возможно именно ты окажешься тем другом, что отдалит от них тень минувшего кошмара.
"А если не получится, чтож, придётся или вновь к кренелло обращаться, или рисковать. Но они похоже видели что-то такое, о чём не помешало бы узнать."- мысленно добавила Грайне, - "И на всякий случай быть настороже."

Вейр замолчала, огляделась по сторонам, усмехнулась выходке кендера и тут услышала вполне резонный вопрос Эльгарда:
- Куда вы планируете отправиться потом?
- Куда-нибудь. Скорее всего, дальше на юг - тем путем, что я проделала несколько лет назад. Но сначала надо оглядеться здесь... Найти родителей, - мысленно добавила она.
Тут она вспомнила еще одну песню, минуту поколебалась - стоит ли напоминать людям про нежданную беду, но слова эти были известны почти каждому. Может быть, воспоминания все же вселят в них надежду. Вейр начала очень тихо, но вскоре ее было слышно не только сидевшим с ней рядом новым друзьям.

Люди нашли спасенье в лесу
Всего мгновенье назад.
А за деревней на склоне горы
Показался Верных отряд.

В деревню вошли в молчании грозном,
Страшен был воинов вид.
Вдруг видят - у дома юноша в чёрном
С лютней в руках сидит.

Воины вмиг обступили его,
Руки на ножнах мечей.
- Коль хочешь, певец, до рассвета дожить -
Потешь нас песней своей.

Менестрель в ответ тронул струны рукой,
И песнь полилась ручьём.
Слушали воины, и каждый из них
Видел свой собственный дом.

Жену и детей, что играют в траве,
Поля и зелень лугов,
Воду реки, что бежит среди скал,
Зеленый шатёр лесов,

Слушая песню, стояли они,
Взгляд устремив в никуда,
Из пальцев разжатых упали мечи,
Не причинив вреда...

© Мора

Прозвучало еще несколько строф длинной песни, завершающейся простым перебором. Среди сидевших в таверне людей был один смутно знакомый - кажется, Вейр видела его в городе еще до того, как пустилась в странствия. Марен, торговец тканями, махнул девушке рукой с какой-то невеселой улыбкой, пока та наигрывала не очень быструю танцевальную мелодию, и проговорил:
- Я-то уж думал, и не осталось из нашей улочки никого. Громадина-то эта, налетела прямиком на торговые лавки, все дома махом порушила. А наша братия тогда уж на покой пошла - подыматься рано: гости-то, чай, прикупить чего с утра надумают в дорогу. И ведь как знал, не спалось...
Слова Марена быстро перетекли в бессвязные причитания, которые Вейр уже не слышала. Музыка резко оборвалась. Они и вправду остались дома, сославшись на сумасшедший день и усталость, а раз так - то нет у нее теперь ни дома, ни семьи...
В зале раздалось невнятное арпеджио - рука безвольно скользнула по струнам. Сидевшая рядом Эльми, раздумывавшая о том, не подойти ли к той троице в углу, глянула на менестреля и легко коснулась ее головы, шепча какие-то молитвы. В Солгаре был храм, но Вейрлинна как-то не воспринимала жрецов серьезно. До сего момента. Взгляд стал более осмысленным: действительно, теперь сама судьба выгоняла девушку на дорогу, а не к этому ли бесприютному существованию бардов она всегда стремилась?
Перед ней появилась миска щей и жаркое - видимо, служанка решила вопрос выбора меню самостоятельно. Да я и не против. Вейр принялась за еду, а Эльми наконец повернулась к остальным и заметила зовущую ее Грайне.
- Конечно, я постараюсь, - улыбнулась жрица, уже этой светлой и немного наивной улыбкой и взглядом успокаивая собеседницу. Осторожно поднявшись, чтобы не привлекать сильно внимания, она недолго поплутала по залу, обходя столы, и присела рядом с несчастной троицей. Коснулась их рук кончиками пальцев. Что-то проговорила. Неохотно, но юноша повернулся к ней, а потом и девушка. С мужчиной она решила поговорить потом, а эти двое ее усилиями стали приходить в себя.
Некоторое время в таверне царила относительная тишина, слышны были лишь приглушенные разговоры, но потом музыка заиграла вновь. Спокойная, но не грустная. Всё внимание Вейр было поглощено арфой на коленях, а пальцы сплетали очень-очень старую мелодию, которой ее научил попутчик во время путешествий по западным землям Вирана. Люди приходили и уходили - кто-то зашел поужинать, кто-то уже отправился спать - солнце как раз начинало приближаться к горизонту. А в зале зазвучал чуть хрипловатый голос сидевшего у окна немолодого человека, очень неприметного с виду в своем сером то ли балахоне, то ли плаще...
Поначалу Вейр не обратила внимания, но вдруг очнулась и стала вслушиваться. Как оказалось, у мелодии, которую она считала просто красивой музыкой, были слова - или могли быть.

Пять камней, что мир сохранять должны,
Пять богов, что путь в смертный мир нашли.
Черный - словно тьма в подземельях Серкх,
Сердцем мрака прозван цветок потерь.

Чистый свет другого - надежды луч,
И прозрачны грани для светлых душ.
Третий - зелень. Под сенью эльфийских древ
Изумрудный блеск его скрыт и впредь.

Алый - кровь на шипах и закатное пламя,
Вновь Узор исказят эти острые грани.
Синий - светлое небо в дни бед и сомненья:
Призови - и распутает нити Плетенья.

Человек замолчал, устремив взгляд на менестреля и разглядывая ее необычную одежду. Вейр поднялась со скамьи и подошла к нему со словами:
- Откуда эти слова? Я всегда считала, что если они и были, то давно утеряны, а новые придумать никто не решился...

Судя по тому, что после всех происшествий общество еще не пожелало отправить Киви... скажем так, лесом, они очень редко встречались с ее соплеменниками. Иначе бы знали, что невинная рожица представителя этого народа является идеальной гарантией, что спокойствием в округе и не пахнет. Зато ощутимо потягивает проблемами на чью-то голову...
Пока остальные ели, пили, слушали песни и разговаривали, быстро съевшая свою миску Киврискаллта убрала огромную ложку обратно, и незаметно куда-то делась. Скорее всего, под стол. Окружающие это не заметили, а сама Киви докладывать не собиралась. Не потому, что не хотела – она просто забыла. Не успела. Не подумала.
Выбравшись из плотного общества спутников самым простым способом, используемым всеми низкорослыми существами от века, кендер ухитрилась лишить кого-то засапожного ножа, стащить чьи-то приглянувшиеся шнурки (не поленившись их предварительно расшнуровать), отобрать у трактирного кота начисто обглоданную рыбью голову, найти застрявшую в щели монетку, колечко, три ложки и красивый осколок кувшина, и плюс ко всему попыталась отрезать изящный каблук у чьего-то сапожка, но... В общем, обувь пришлось оставить в покое.
Потерев отбитый бок, Киви выбралась из-под столов в углу залы. Потом заметила знакомый пушистый хвост, и рванула обратно вниз – уж очень хорош был местный кот, чтобы просто так отпускать. Да и все равно делать было нечего, а так поиграть с этим мохнатым, черным красавцем...
Гонки по пересеченной местности выиграло животное. Но нечестно – на третьем круге кендер лбом встретилась со скамьей, на которой лежала оставленная без присмотра сумка. А от такого зрелища, естественно, скорость гонок сильно упала и кот успел удрать на улицу.
Впрочем, когда Киви обнаружила, что сумка принадлежит менестрелю, она перестала возмущаться хитростью кошака...

Через несколько минут, как раз когда смолкла интересная песня, под боком рыцаря что-то (или кто-то) восторженно заверещал.
- Ой, какая красивая штуковина! Вейр, а это волшебная штука? А что делает? А откуда у тебя? А можно я ее у себя подержу?.. Я верну-верну, но такая красивая вещь... – к тому времени вокруг источника звуков образовалось некоторое пространство, на котором и обнаружилась приплясывающая Скалли. Держащая в одной руке чьи-то шнурки, а в другой ослепительно голубой самоцвет. – Кстати, там про розы, тут про камни, и эта каменюка у тебя... Может, тот дядя про нас пел, а? Так точно волшебный?..

- Откуда эти слова? Я всегда считала, что если они и были, то давно утеряны, а новые придумать никто не решился...
- Эх-хе, девочка, - Да ты, поди, много чего еще не знаешь. Например, этого. – Мужчина выхватил из рук Вейрлинны арфу, и, положив инструмент на боковое ребро, ударил по струнам выводя нехитрую, но веселую мелодию.

Зеленою весной халадин молодой
С эльфийкой очень дивной встречается.
Ее он обнимал и нежно целовал -
В походе бабы редко встречаются!

Эльфийка, ну что ж ты слезы льешь,
Вернется домой ядрёна вошь.
Кап-кап-кап из дивных глаз эльфийских
Капают слезы на топор.
Кап-кап-кап из дивных глаз эльфийских
Капают слезы на топор.

Зеленою весной халадин молодой
Уже с другой эльфийкой встречается.
Ее он обнимал и к дубу прижимал -
Вот так вот полуэльфы случаются!

Эльфийка, ну что ж ты слезы льешь,
Вернется домой ядрёна вошь.
Кап-кап-кап из дивных глаз эльфийских
Капают слезы на копье.
Кап-кап-кап из дивных глаз эльфийских
Капают слезы на копье.
©

Возвращая арфу, он хитро подмигнул девушке и огляделся. Пожалуй, эта песня произвела хорошее впечатление на посетителей, стишки и песенки, высмеивающие эльфов, вообще были популярны на севере. И сейчас они были как раз тем, что необходимо людям, чтобы расслабиться и успокоиться.

Сообщение отредактировал Форвэ - 21-02-2006, 16:40

Эларет подумал: Ну, допустим, полуэльфы "случаются" и не только так... хотя кто скажет как оно было. Мать давно уж умерла, а отец... жив, конечно, что ему, эльфу сделается, но где ж его искать. Надеясь, что люди здесь окажутся не на столько нетерпимыми, как в родной деревне, а ещё лучше не настолько внимательными, чтобы заметить чуть заострённые уши и тонкую фигуру юноши, он постарался сделать вид, что песня рассмешила его как и всех.
И тут раздались громкие восклицания Киви, держащей в руке ослепительно голубой самоцвет, сразу привлёкавший внимание в отличие от неизвестно зачем вытащенных откуда-то шнурков в другой руке.
- Ой, какая красивая штуковина! ... Кстати, там про розы, тут про камни, и эта каменюка у тебя... Может, тот дядя про нас пел, а? Так точно волшебный?..
"Теперь только волшебных камней и не хватало, народ ведь и так к магии настороженно относился, а теперь - после дракона... И так вон Грайне сидит, как не в своей тарелке, по сторонам всё оглядывается", - подумал Эларет, и, пытаясь охватить взглядом большую часть людей в таверне, подобрался, чтобы в случае чего... Дальше парень думать не стал, надеясь, что до этого не дойдёт.

Сообщение отредактировал Elareth - 22-02-2006, 4:47

Вейр настолько опешила, что даже не попыталась остановить развеселившегося мужчину, так нахально выхватившего у нее из рук инструмент. Хотя все же с трепетом поглядывала на терзаемую арфу, а пальцы в это время теребили завязочки и тесемочки на рубашке, сплетая невразумительные косички. Как только тот окончил песню, менестрель с надеждой протянула руку, надеясь, что арфу он вернет и исполнять подобное больше не будет (не надо было смотреть на Эларета, чтобы представить его состояние). Но так и застыла, когда таверну огласил пронзительный голосок кендера. Час от часу не легче, - подумала Вейр, пытаясь пробиться через окружившую Киви толпу.
- Киврискаллта, это подарок моих родителей, просто красивая фамильная безделушка, - почти веря собственным словам, произнесла менестрель. – Положи обратно!
Наконец, упирающаяся Киви была лишена своей добычи, водворенной на место (в сумку), а оная сумка – прицеплена к поясу. Однако увиденная картина не оставила других посетителей равнодушными. Те, что опасливо косились на Грайне, теперь и вовсе открыто указывали пальцами на всю компанию, что-то шепча друг другу. А почти приведенная в чувство троица в углу уставилась на Киви, потом на Вейр, потом на разговаривавшую с ними Эльми, и под конец девушка отшатнулась от жрицы, порываясь встать и выбежать из зала. Пожилой мужчина удержал ее, притянув к себе и успокаивая, а сам резковато обратился к Эль-Лойдет. Услышанное заставило юную послушницу побледнеть и броситься назад к столику друзей. Там она вцепилась в одежду Кренелло, что-то испуганно бормоча.
Между тем селян и беженцев уговорами или крепким словцом разгонял по своим местам Дарацио. Добравшись до компании путешественников, трактирщик наклонился к ним и тихо сказал:
- Знаете ли, мне очень неудобно, но лучше вам здесь не оставаться. Или уберетесь восвояси, или здесь может начаться потасовка, - тон был непреклонным, хоть в нем и проскальзывало сожаление.
- Может быть, мы просто поднимемся в комнаты, если есть свободные? – Вейр выудила из сумки пару мелких монет. Хозяин заведения задумался.
А несколько завсегдатаев уже стали выражать общее настроение выкриками: "Избавьтесь от них!" и "Пусть убираются к своим дружкам!" Даже Марен, давно знавший Вейр, поглядывал на ее спутников исподлобья. Менестрель решила, что люди нашли, на кого свалить вину за все свои несчастья, а переубедить их в этом случае не представлялось возможным. Девушка со злостью глянула на мужчину, из-за которого всё и произошло (не будем упоминать, что она сейчас думала про Киви), отобрала у него арфу и стала запаковывать ее в чехол, еще надеясь, что случится чудо и им не придется ночевать под открытым небом.

Чудо, очевидно, не случилось. Уже когда компания, неожиданно сведенная вместе стечением обстоятельств, направилась к лестнице на второй этаж, недовольство начало достигать критической точки. Кое-кто из не совсем трезвых, или даже совсем нетрезвых, мужчин начал подниматься со скамей с четким желанием утолить свое горе путем мордобития. Пара немолодых, хоть и не очень крепко сложенных мужиков, преградила лестницу, в руках одного из них можно было заметить нож. Один особо юркий молодчик, попытался схватить Грайне аки мешок и оттащить в сторону, намереваясь в сложившийся ситуации насладиться "женским обществом". Суматоха нарастала, хотя открыто напасть на жреца и побаивались, но к его спутникам это не относилось. Единственной, кому это все пришлось по нраву, оказалась Киви. В ее карманы и кошельки совсем неожиданно попадали всякие безделушки, в том числе довольно увесистый кошелек, нож с резной рукоятью, пара колец и несколько разноцветных стеклышек. К несчастью для кендера, как раз в тот момент, когда она почти уже подобрала упавший на пол кинжал с узором на гарде в виде роз и ящериц, ее за шиворот подхватила Вейрлинна и потащила за собой. Выходов из этой ситуации было не много – либо с боем прорываться к лестнице, либо к выходу, но тоже с боем. Хотя вот девчушка-служанка приоткрыла дверь в коридор, ведущий к кладовым и заднему двору, и осторожно махнула рукой, подзывая путников уйти через черный ход.

"Черт возьми! Чтобы я еще хоть раз связался с кендером!!! - сказать, что Эльгард злился, значит, не сказать ничего. Все так хорошо начиналось: сидели ужинали, никого не трогали, никому не мешали... Рыцарь уже намеревался провести спокойную ночь в этом трактире, все занимались своими делами. Но стоило же!.. Сэр Иверин начинал тихо беситься. Скоро он начнет беситься громко, и тогда многим будет плохо. "Конечно, шапками они меня закидают, но живыми многие отсюда не уйдут", - он увидел, как какой-то молодчик тащил Грайне в угол. - "Все, пора использовать административный ресурс вместе с грубой физической силой. Жаль, сюрко снял - форма бы большее впечатление произвела. Ну да ладно", - он встал впереди своих спутников, положил руку на меч, не давая оснований сомневаться, что в крайнем случае он пустит его ход, и громким, тренированным командным голосом рявкнул:
- Тихо всем! - все несколько попритихли и повернулись к нему. Он повернулся к человеку, тащившему Грайне и уже заметно тише приказал. - Отпусти ее! - когда девушка присоединилась к их компании, в повисшей тишине вновь прозвучал голос Эльгарда: - Если кто-нибудь попробует тронуть меня или кого-либо из моих спутников, он не выйдет живым из этой комнаты. Клянусь честью рыцаря Вирана и офицера королевской гвардии!

Вот так всегда и бывает: если начинает казаться, что дела не столь плохи - они тут же становятся ещё хуже. Только отзвучала весьма странная песня про камни, как это мелкостное проклятье ухитрилось стырить у Вейр камень ой как похожий на описание. Да ещё и выставила его на всеобщее обозрение, сопроводив своими комментариями. А уж что камешек непростой стало ясно сразу, слишком уж хорошо он ощущался. Певец тем временем изобразил нечто как ему казалось весьма забавное про взаимоотношения эльфов и людей. Глупец, не понимает, что многие благородные были бы не прочь похвастаться эльфийской кровью, а для мага такое "наследие" и вовсе нелишне.
В общем, как говорил учитель, маг никогда не должен посторонним мыслям и событиям позволить отвлечь себя. Эту заповедь Грайне и нарушила, и тут же воцарился настоящий кавардак. Люди будто обезумели и, кажется, не прочь были почесать кулаки о спины и головы путников. Единственное, что волшебница сделала под шумок, не привлекая внимания - одела пару одинаковых простеньких колец. Вовремя. Какой-то сильно нетрезвый мужлан ухватил её и поволок куда-то. Но грозный окрик рыцаря похоже несколько вразумил нахала, и Грайне вновь присоединилась к попутчикам пытаясь убедить себя, что в общем-то и не испугалась, хотя это было ложью. Коленки здорово тряслись. С другой стороны пьяница даже не представлял себе, как ему повезло. Простенькие кольца заключали в себе "королевскую оплеуху", многократно усиливающую любой удар ладонью.
Так или иначе, но рыцарь решил дать бой любому, кто попытается напасть. Вот только может ли один, пусть даже хороший боец, противостоять обезумевшей толпе, если у неё найдётся вожак? А уходить надо, пока чёрный ход свободен. И Грайне начала сплетать заклинание сна. Простое, но чем больше площадь, тем меньше будет времени, чтоб уйти. Минута, и над залом повисла видимая только магу туманная паутинка. Теперь всего одно слово - и она упадёт и окутает всех, погружая в сон.

Казалось, мир рушился еще и еще раз, все напоминая Кренелло былые годы страха, горестей, бед и душевно-волнующих ранений.. правда, теперь можно было наблюдать все лишь снаружи и на других людях.
Старые уже кости отказывались резко двигаться, подкрепляемые даже весьма цепкими еще мышцами, потому, с силой опираясь на посох, жрец превозмогал усталость дневного перехода.
- Святы же чисты сердца и без страха, - губы шептали заученные давным-давно слова, не обращая внимание ни на что иное, - мирны позывы, но нету уж веры.. в ушах пусть шумят Ниррона мотивы, так пусть остановятся в пламени мира.. глаза, - взор тяжелых, из-под опущенных век обвел людей, - жесты, слова, сердца.
- Освети их свет, - телу явно было удобнее сидеть на скамейке, чем пытаться крепко стоять возле посоха и чуть позади рыцаря, - освяти..
Оставалось лишь надеяться, что для бога важно внутреннее ощущение.. с которым Кренелло хотел лишь помочь успокоиться и остановиться безумцам.

- Да где вы были, когда эта тварь жгла наши дома? – Закричал один из мужиков. Шум нарастал. Брошенная кем-то тяжелая пивная кружка пролетела мимо плеча солдата, ударилась о посох Кренелло и с грохотом упала на стол.
- Прихвостень колдунов! – Заорал веснушчатый парень в пыльном, некогда дорогом, а теперь рваном кафтане.
- Вы во всем виноваты, забери вас Морхэри!
Крики переросли в гвалт, еще одна пивная кружка упала на стол, сбросив пару мисок с остатками еды на пол. В руках некоторых появились ножи, двое, очевидно братья, с табуретками в руках начали по большой дуге обходить Эльгарда. Единственное, что еще сдерживало людей – было успокаивающее действие молитв жреца, пусть даже люди их и не слышали.

Вейр затолкала инструмент в чехол, перекинула оба через плечо вместе с разноцветным плащом, подхватила негодную кендершу за шкирку - все же нельзя было оставлять это существо без присмотра - и двинулась было наверх, но путь оказался прегражден. Все заговорили одновременно: и спутники, и другие постояльцы, - и во всем этом менестрель смогла различить только слова Эльгарда да возгласы внезапно взбунтовавшихся селян. А если судить по перемещениям людей и предметов в главном зале таверны, компанию намеревались если не забросать камн... кружками, так окружить и ударить тяжелой техникой (табуретами) с тыла.
- Вы во всем виноваты, забери вас Морхэри!
Зря, ой зря Темных поминают...
В некоторых землях подобные суеверия считались глупостью, в других к ним относились серьезно, но Вейр за несколько лет странствий привыкла полагаться большей частью на волю богов, ибо слишком многое в ее жизни зависело от случайности и судьбы. А потому она вдруг подумала, что лучше уж уйти отсюда... спасаться бегством от разбуянившейся публики ей было не впервой. Тем более, что даже если сэр Иверин и выкинет всех вон, отведенную им комнату непременно попытаются взять приступом в течение ночи.
Благослови меня, Нерилия, - подумала Вейр, дергая свободной рукой Эльгарда и указывая на подбиравшихся к спутникам молодчиков. С надеждой глянула на входную дверь... на лестницу... поискала глазами черный ход (неплохая привычка - замечать все возможные способы исчезнуть из любого подобного заведения). Переходя с лестницы на дверь в коридор, взгляд серых глаз наткнулся на Грайне, выглядевшую несколько отрешенно. Что она задумала? Только бы не поджарила всех вместе с этой хибарой - не разберешь ведь, где свои, где чьи... Или она способна сплести заклинание настолько четко... Познания Вейр в магии примерно на этом и заканчивались. Нельзя сказать, что она была в восторге от чародеев: все неизвестное всё же в какой-то мере пугало, - но и поистине детское любопытство брало своё. Девушка подтянула поближе извивающегося кендера, вспомнив последствия неуемной любознательности, и пробралась к молчавшему Эларету:
- Валим! - громкий шепот прозвучал у полуэльфа над ухом, сопровожденный выразительным кивком в сторону предполагаемого отступления.

Киви была страшно разочарована в менестреле, которого еще утром угощала водой из своей Самой Лучшей В Мире Фляжки. Большая часть разочарования кендера происходила из печального факта, что несмотря на весь немалый опыт, Киви не могла вывернуться из утонченных рук барда. А ведь вокруг было столько интересного! И не просто интересного, а в обстановке повышенной душевности... Ну, обычно эта душевность бывает чревата излишне искренними признаниями с адресацией куда-то в плохое место, однако ж, по мнению Скалли, в такой обстановке всегда было весело.
Главное, вовремя залезть под стол или вообще удрать за дверь. Но ведь «вовремя» Киврискаллты отличается от своевременности таких медлительных, серьезных и невеселых спутников. И потому вовсе не обязательно было тащить ее из самого сердца интересностей так рано.
- Куда-а?!.. – огорченно пискнула Киви, поняв, что ускользнуть не удастся. А чтобы привлечь внимание Вейр, помахала у нее под носом снятым с ее же руки браслетом. – Я даже кота не успела подманить! – обвиняющее заметила она, укоризненно покосившись в сторону агрессивных посетителей таверны, отыскать среди коих мохнатого красавца было нереально. Тот факт, что саму агрессию кендер напрочь игнорировала, легко объяснялся, что в подобной атмосфере Киви жила почти всю жизнь.

Жрец молился, но особого эффекта его молитвы, похоже не оказывали. Разве что люди не спешили пустить в ход ножи, ограничиваясь ругательствами. А вот кружки уже полетели, хоть и мимо.
Грайне никак не могла решиться применить даже такое безвредное заклинание против людей, тщетно надеясь, что они одумаются. Но, судя по тому как самые сообразительные начали попытки отрезать их от единственного пока свободного пути наружу - времени на раздумья уже не оставалось. Да и спутники тоже сообразили, что к чему и, похоже, не прочь были сбежать. Даже кендера поймали. А значит - пора. Ещё раз понадеявшись, что паутина сна не заденет никого из своих волшебница решилась:
- Асто! - ключевое слово было произнесено, перерезая невидимую нить, и заклинание упало, мгновенно погружая в сон, заставляя ронять из безвольных пальцев ножи и палки, заставляя обмякшие тела опускаться на пол.

Страх за себя и за окружающих – серьезная вещь. Заклинание упало, опутывая посетителей таверны невидимыми сетями. Оседающие люди с грохотом переворачивали стулья, роняли на пол кружки и миски. Стоять в зале осталось всего девять человек – шестеро в дальнем углу, неподалеку от входа и трое, одной из которых была магичка, наложившая это заклинание, и рядом стоящие полуэльф и немолодой жрец. Бабы, из той шестерки принялись верещать, а двое мужиков, все из той же компании, принялись трясти и бить по щекам упавших, мерно дышащих друзей. Но от магического сна так просто не избавиться – минут пять придется каждого расталкивать. Самый большой грохот, пожалуй, произвело падающее тело кендера, выпущенное безвольной рукой Вейрлинны.

- Валим, - громкий шепот Вейр, еле различимый среди криков, прозвучал продолжением мыслей Эларета. Он собрался было уже рвануться из таверны в сторону, показанную девушкой, но тут прорезая возгласы озлобленных людей словно горячий нож в масло, в воздух таверны вонзилось слово волшебницы: "Асто" , и тут же люди вокруг начали оседать на пол, переворачивая подвернувшуюся мебель.
Но не только нападавшие оказались задеты заклинанием. Молодая жрица, менестрель, кендер, и что самое худшее рыцарь, также, вместе со всеми остальными в таверне, как подкошенные, оказались на полу. Эларет с ужасом смотрел по сторонам, затем его взгляд остановился на волшебнице. "Неужели в обвинениях беженцев была доля правды", подумал юноша, и чувствуя, как по спине пробежала холодная волна, опустился рядом с менестрелем, только тогда увидев, что та вовсе не мертва, как показалось вначале. На шее билась артерия, а грудь девушки мерно поднималась и опускалась.
Оценив ситуацию и поняв, что остальные также как и Вейр, оказались погружены в сон, Эларет почувствовал стыд от того, что мог предположить, что Грайне заклинанием могла открыть путь Смерти. Но заслоняющим всё, была мысль о том, что им вдвоём с Кренелло не унести всех, даже если Грайне возьмёт на себя кендера, а оставлять кого-то здесь - означает бросить на верную смерть. Бросаясь по направлению к рыцарю и принявшись его тормошить изо всех сил, Эларет срывающимся голосом крикнул Грайне:
- Есть ли способ их разбудить?

Заклинание сработало как надо. Ну, почти как надо. Зыбкий контур краем задел четверых путников и они как и все остальные, почти все, погрузились в сон. В дальнем углу голосили четыре матроны, пара мужиков сосредоточенно охаживала своих недавних собутыльников в надежде, что те проснутся.
"Не повезло малость" - подумала Грайне глядя на уснувшую четвёрку и оценивая шансы вытащить их у тех, кто остался на ногах. Шансы были нулевые. Заклинание вполне могло продержаться с полчаса, но далеко ли могут уйти подросток старик и девушка если потащат на себе тяжеленного рыцаря, сравнительно хрупких Вейр и Эльми и совсем лёгкого, если сумки оставить, кендера? Недалеко. А проснувшиеся вспомнят, кто им отдых устроил, вспомнят - почему, и скорее всего захотят продолжить общение. Налагать же заклинание забвения на такую толпу куда сложнее.
Тем временем Эларет метался между спящими товарищами и тормошил их. наконец, поняв тщетность попыток крикнул:
- Есть ли способ их разбудить?
-Есть. Но им не понравится. - утвердительно кивнула магичка. - Вот только как бы нам эти господа не помешали. Так что на всякий случай не спускай с них глаз и будь на готове. А Вы, преподобный Кренелло, постарайтесь, если что, подействовать на них поубедительнее. Только близко не подходите, а то из меня защитник никакой.
- Приступим, - и Грайне ногтем начертила на правой руке символ ладони и огня. - Когда они проснутся, то будут крайне недовольны, но у нас меньше получаса. так что бежать придётся быстро и далеко.
Первой была избрана менестрель. Грайне приложила ладонь к её лбу и произнесла: Ласса'х-н-аст. И тут-же отодвинулась подальше, поскольку Вейр с тихим вскриком села прижимая руку ко лбу. Неудивительно, ощущения должны быть как от ожога. Прежде, чем она что-то сказала, волшебница бросила:
-Объяснения после. Бужу остальных и бежим.
И занялась остальными предусмотрительно оставив мелкое ходячее бедствие напоследок.

Сообщение отредактировал vera - 1-03-2006, 20:20

- Сюда, скорее! - хотела было добавить Вейр, не обращая внимания на что-то пропищавшую Киви, но тут на нее навалилась какая-то усталость, веки отяжелели и, успев только неловко поднять руку к лицу, менестрель осела на пол. Вторая рука разжалась, выпуская кендершу, но и ее уже не надо было держать.

Певец же пел про леса и поля,
Про ветер c родных сторон.
Закрылись глаза, и упали бойцы.
Овладел ими крепкий сон.

Певец же, песню допев до конца,
Бархат плаща сбросил с плеч,
И посмотрев на кольцо на руке,
Вынул спрятанный меч.

Ветер играет с речной волной,
Блики по волнам скользят.
Сосны стоят зелёной стеной,
Покой селенья хранят... ©

***
Очнулась она от резкой боли, вырвавшей из колдовского забвения. Прижав ладонь к горевшей отметине на лбу и пытаясь понять, на самом деле она так ударилась или только кажется, Вейр услышала слова волшебницы насчет "будить"... Так вот что она наколдовала. Немного косовато. Зато вокруг стало относительно тихо. Менестрель усмехнулась про себя и подумала о том, что спать всё равно хочется. С раннего утра на ногах всё-таки. На середине широкого зевка она с удивлением обнаружила валяющийся на полу собственный браслет. Рядом с раскрытой ладошкой спящей Скалли лежало еще несколько интересных украшений, но времени и желания разглядывать новоприобретенное кендершей добро у Вейр не было. Напялив браслет на законное место на левой руке, девушка поднялась в пола, отряхиваясь и поправляя чехлы. Оставалось дождаться Грайне.