Чужими глазами, Ее не существует, но она – среди нас.

[Мышара >>>]

Римма выползла из-под одеяла в третьем часу. Да, это, несомненно, было зрелище, как рыжая представительница золотой молодежи, почесываясь, натирая опухший со сна и от слез глаз и шаркая ногами, топает в ванную. В голове у нее воцарился блаженный вакуум, не нарушаемый вторжениями мыслей.
Дверь ванной проглотила Римму на долгий час, зато, когда выплюнула, девица уже походила на ту красотку, что надменно взирала с портретного фото над ее кроватью. Все так же молча, она щелкнула ногтем по кнопке включения чайника и уселась глазеть в окно. Больше всего ей хотелось сейчас, чтобы мозг не включался! Воспаленный и истерзанный мыслями о нем он только опалит ее новой взрывной волной переживаний, но он включился сам и ее разрешения не спросил. Поэтому, наблюдая за улицей и проезжающими мимо машинами, Римма привычно шмыгала носом, не пытаясь смахнуть катящуюся по щеке слезу, плотину прорвало давно, так что к сырости она уже успела привыкнуть.
Чайник уже начинал шипеть и шуметь, когда в замочной скважине скрипнул ключ. Римма резко обернулась, вытирая кулаком слезу.
- Ты откуда взялась, савраска? – Удивленно спросила Римма.
- С работы уволилась, - странным голосом сказала Катя, вроде и бодрилась и глаза улыбались, а что-то не то…
- Веник? – подняла брови рыжая и проследила глазами за букетом, который переместился из пакета в вазу. – От кого?
- Парень подарил, - она хотела ложной скромностью и напускным безразличием показать соседке, мол, не ей одной в этом доме дарят цветы, но та все равно не впечатлилась. Ей цветы дарили и чаще и букетики были дороже, к тому же она доподлинно знала, что не такое уж обычное дело цветы в ручках Катерины.
- Ясно, - льстить излишним вниманием невероятному происшествию Римма не собиралась – цветы, парень, с работы уволилась, Римме бы ее проблемы! – А он все не звонит, - она тихонько всхлипнула.
- До сих пор? – Катя казалось, искренне расстроилась.
- Да, может мне снова самой позвонить?
- Не стоит, он решит, что ты навязываешься. – Назидательно ответила соседка.
- А мне плевать, пусть даже и навязываюсь, лишь бы он дал мне с ним поговорить, а лучше увидеться и залезть в… ну да это не для детей. – Римма уже была готова снова сорваться на истерику и сама это чувствовала, - так, мне немедленно надо забыться, напиться, оттянуться, раз бросила работу, мы это отметим, собирайся, мы идем в папин клуб.
Катя открыла было рот, чтобы возражать, но Римма перехватила инициативу:
- Или ты хочешь оставить меня одну в таком состоянии? Я же неизвестно что натворить могу!
И соседка понуро кивнула.

[Regrey >>>]

- Махито, - сказал Алхимик бармену и отвернувшись от стойки окинул взглядом помещение ночного клуба. «А ничего - атмосферка» - слушая ди-джея подумал он. Надо бы почаще сюда заглядывать. Сегодня ему было хорошо. Промелькнула мысль, что совсем неплохо было бы сейчас с какой-нибудь девчонкой...
- Ваш Махито, - произнёс бармен и поставил стакан с коктейлем на стойку перед Виктором.
Небрежным движением Виктор взял стакан и отпил глоток коричневатой жидкости – «да, сегодня определённо хорошо». Внезапно взгляд молодого человека выцепил из толпы девицу в противоположном конце зала. «Хм, а я кажется её знаю. Да это же, как её зовут-то, м-м-м имя ещё у неё такое – Римма, точно Римма». Его взгляд осторожно оглядел, не вьётся ли рядом с рыжеволосой девушкой какого-нибудь ухажёр. Убедившись, что нет, отпил еще один глоток из стакана, поставил коктейль на стойку и направился на встречу неожиданной знакомой.
Виктор словно акула стремящаяся к своей цели, скользя среди непрерывно танцующих тел посетителей и пренебрежительно отталкивая с пути случайных встречных. Наконец он пересёк зал и оказался радом с Риммой, которая беспечно разговаривала с какой то девчушкой.
- Привет, как дела - спросил Алхимик, небрежным движением поправляя чёлку сползшую на глаза.
- Дела у прокурора, а у меня настроение. Так вот настроение у меня паршивое, я тебя не знаю, ты меня не узнаешь, свободен. - Небрежно ответила Римма. Всякая рвань к ней сегодня еще не клеилась, а у данной особи и на первый и на второй взгляд на оплату ее счета зелени не хватит, даже если газон пострижет.
- Да нет, знакомы, два месяца назад у Винегрета, - молодой человек попытался выправить ситуацию которая, кажется, начала выходить из под его контроля.
- Знаешь, амнезия! - Отозвалась Римма и скосила глаза на свою подружку, может ей сосватать непрошенного кавалера? - Вот Катя тоже там была, а ты наверняка ее не помнишь, - рыжая подмигнула соседке, мол подыграй, будет тебе перец на вечер.
Алхимик посмотрел на спутницу Риммы. «Да», - подумал он, - «таких я видел тысячи. И почему рядом с красавицами всегда видишь такую посредственность». Тяжело вздохнув, он ответил:
- Да, да. Кажется видел. Вас ведь Марина зовут, так?
- Д-да, то есть нет…, - девушка, кажется совсем растерялась. Её взгляд метался то к Алхимику, то к Римме. Девушка видимо попыталась что-то сказать, но из её раскрывшегося рта не раздавалось ни звука.
Виктор, на мгновение почувствовав приступ жалости к спутнице Риммы, неожиданно сам для себя произнёс:
- Пойдёмте я вас чем-нибудь угощу.
Вообще, угощать первых встречных девушек в привычках молодого человека не было. Но слова вырвались сами собой и надо было им как то соответствовать, хотя бы в глазах Риммы. В свою очередь Римма, видимо решив оставить их одних, прошептала что-то, что Виктор разобрал как: «Я скоро подойду», помахала рукой куда-то в сторону, видимо той компании в углу и поспешила скрыться, оставив свою подругу одну.
«Что же», - с тоской подумал Виктор, - «вечер безвозвратно потерян». Взяв под локоть свою новую знакомую, он потащил её через весь зал обратно к стойке бара.
Девушка не сопротивлялась, видимо совсем растерявшись и ничего не понимая. Продравшись через весь зал к бару, Колинов усадил её за стол. Для порядка спросил, чего бы та хотела и как и ожидал не получив ответа направился к стойке делать заказ сам.
Через пол минуты он появился, держа в одной руке бокал «Кровавой Мери» в другой тарелку с канапе. Поставив тарелку на стол, Виктор сунул своей новой знакомой в руку рюмку и сказал: - Пей.
Девушка, видимо не разобравшись, что ей предлагают разом влив в себя половину рюмки закашлялась, пытаясь остановить подступившие разом слёзы.
Через секунд десять, она вскочив на ноги и спросив направление дамской комнаты, поспешила в ней скрыться.
Виктор остался стоять около стола с полупустым стаканом в руке. Спустя минуту, он подошёл к барной стойке и заплатив бармену за вечер, вышел из клуба в ночь.

______________________
нрпг: совместно с Мышкой

[Переплетчица >>>]

Сидя на крышке унитаза, восходящая звезда модельного бизнеса Мариса тщательно изучала шатающийся каблук. Приговор был один: в мусор. Даже шаг на шатающийся шпильке - верное самоубийство. Кто придумал эти каблуки? Такие шпильки хорошо смотрятся только на витрине бутика. Это когда вместе с именем дизайнера и поднебесной ценой. А при должном умении даже есть шанс продефилировать по подиуму и не сломать при этом лодыжку. Но по пересеченной местности в подобных туфлях можно передвигаться только одним способом – припрыжку. Как жаба. С кочки на кочку. И без шанса столкнуться с принцем.
Ну, и что теперь с ним делать-то? В унитаз спустить? Пусть владельцы сами с засоренной канализацией разбираются. В отместку за ту неприметную решеточку около бара. Конечно, никто не думал, что найдется такая дура как Мариса, которая попытается в середине вечеринки слинять от самого веселья и запихнуться в темный уголок. Так вот нашлась же. Слиняла. Запихнулась. И каблучок ровненько провалился между перегородок решетки. Как нож в масло вошел.
От мамы влетит. Сначала за туфли, а потом и за поведение. Вместо того, что б прихрамывая уходить в туалет и запираться в кабинке, Мариса должна была красиво и элегантно растянуться посреди бара. Держаться за «подвернутую» лодыжку, следя за тем, что б поза была сексапильной. Смотреть на присутствующих мужчин полными слез глазами. В общем – добиться максимальной шумихи. Засветиться в прессе. Дать скорбное интервью. Милостиво выслушать извинения владельцев.
Мариса не выдержала и всхлипнула. Осторожно всхлипнула – что б никаких слез. Тушь, хоть и водостойкая да кто ее знает. Потечет еще.
Дверь в туалет скрипнула. Мариса услышала торопливые шаги, шум воды и какие-то приглушенные звуки. Незнакомая девица то ли плакала, то ли кашляла. Или ее попросту тошнило. Ничего, умоется, макияж поправит и успокоится. У нее-то все в поря-я-ядке….
Мариса не выдержала, всхлипнула и громко высморкалась в кусок туалетной бумаги. На глаза навернулись предательские слезы. Точно ведь теперь тушь потечет! Бли-и-и-ин! Мать ее убьет! Еще один всхлип.
--«Извините» - В дверь занятой Марисой кабинки тихонько поскреблись. - «С вами все в порядке?» - Голосок неуверенный и тонкий.
Ну вот, черт принес в туалет какую-то жалостливую дуру! За активным жалением себя родной, модель даже не слышала, как та перестала возиться у раковины и подошла к кабинкам..
--«Вы меня слышите?» - И не отстанет же!
--«Слышу» - Буркнула Мариса, - «отвянь».
--«А вы плачете да…?»
За, что господи? Ну, что я тебе сделала-то а?
Модель подумала, сунула туфли подмышку, а испорченные чулки бросила в унитаз. И мстительно нажала кнопку смыва, искренне пожелав: «Что б вас затопило!»
--«Что?»
--«А ничего» - Фыркнула Мариса, щелкнула блестящим замочком и толкнула дверь, едва не пришибив стоявшую за дверью кабинки девицу.
«Жалельщица» оказалась молодой девушкой чуть старше двадцати. Светленькой, довольно симпатичной, но какой-то серенькой. Не «бесцветной», какими бывают модели, что б их легко было раскрасить под любой образ, а именно «серенькой». Запуганной и неуверенной. Как с другой планеты.
Мариса оттеснила «серенькую» с дороги и принялась мыть руки, тщательно проверяя нанесенный макияжу урон. И не стесняясь рассматривать в зеркале безымянную жалельщицу.
Симпатичная… кожа хорошая. И волосы густые. А вот за цвет и прическу твоему стилисту, дорогая, надо ручки оторвать. Или… у тебя нет стилиста? Сама, что ли перед зеркалом челочку равняешь? Похоже.
Опытный взгляд модели прошелся по фигуре. Платье. Ничего, норма. Только это – позапрошлогодняя коллекция, дорогая моя. И с плечика-то чужого. Не с такой плоской доски как ты. А в вырезе полагается брюликам сверкать, а не твоему сиротскому крестику. И чего ты все время юбку вниз тянешь? Ноги хоть и худые, с выпирающими коленками, но вполне ничего. Глядишь, на ноги засмотрятся, так и прокатит.
Девушка под пристальным взглядом модели смущалась и чувствовала себя неуютно. Точно – с другой планеты.
Ты в элитный клуб-то как попала, крестьянка с покоса? Кого-то из золотых мальчиков потянуло на запах экологически чистого навоза? Бывает. Со скуки и не на такое чудо в перьях западут… А чего в туалете прячемся? Глазки заплаканные. Что, в баре молока для детей не оказалось, пришлось коктельчик пить? Коктельчики - то здесь забористые, знаем, проходили.
--«А у вас что случилось» - сочувственно спросило «чудо» разглядывая голые ноги модели. - «У вас колготки порвались, да?»
«Колготки»! Это кто ж под вечернее платье от Дольчи и Габано одевает «колготки»? Ну, дает! Вот только где-то я тебя уже видела.
--«Вы не расстраивайтесь» - Тем временем продолжала девушка, уверившись, что Марису действительно расстроили порванные колготки. – «Хотите, я у Риммы новые попрошу? Здесь наверняка есть»
Имя Римма подействовало: Мариса вспомнила, где она видела эту девицу. У входа! В компании рыжей стервы Риммы – драгоценной доченьки владельца клуба. Почему судьба так несправедлива?! Когда Мариса так несчастна, золотые девочки вроде Риммы наслаждаются жизнью под папенькиным крылышком. И все им на блюдце с синей каемочкой приносят.
Мариса оттолкнула девушку и направилась к двери, осторожно ступая босыми ногами. Для полного счастья ей не хватало только Риммы, сунувшейся посмотреть, куда же задевалась ее крестьянка. А цапаться с рыжей стервой сил у Марисы уже не было.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 24-06-2006, 16:30

[Amigo Petrificus >>>]

Петр Александрович Щеглов, он же ди-джей Петрарка, занимался своей непосредственной работой в элитном клубе, а именно крутил виниловые пластинки на пластинки дорогостоящей аппаратуре. Из высоко-ватных колонок, расположенных по всему залу, вырвалась музыка; у самого «дарителя» этой музыки создавалось впечатление, что техника «выплевывает из себя эту, с позволения сказать, музыку, как будто, стараясь избавиться от чего-то осклизло-тошнотвороного внутри себя. Многочисленные знакомые не уставали удивляться и возмущаться: как можно ненавидеть музыку, которую ты играешь, и при этом быть одним из самых востребованных ди-джеев города?
Ну что он мог ответить, как мог объяснить, что за пару часов он зарабатывает больше, чем среднестатистический человек за месяц; что он получает удовольствия, наблюдая за нелепым дерганьем людей, под биты клубной музыки. А кто эти люди? Сыночки и дочки богатеньких родителей, ничего не добившиеся в этой жизни своими усилиями. Тошнит от таких, точнее раньше тошнило, а теперь вызывает презрение и жалость, а порой и приступы смеха, особенно если рядом лучший друг Валерка. У них возможность посмеяться над этакими красивыми пустышками стала чем-то вроде хобби.
Но, конечно, не все посетители клуба вызывали у Пети рвотные позывы, порой сюда заходили и нормальные люди, правда, заходили настолько редко, что казалось, будто они просто ошибаются дверью. И вот сегодня он как раз увидел одну из тех девушек, на которых может отдохнуть взгляд, кому можно улыбнуться, с кем можно поговорить.
Девушка только что вышла из Жентельменской комнаты, как порой шутят недалекие товарищи, и села за барную стойку. Что радовало, представительница слабого пола, была красива, даже очень красива, но красота ее не была кукольной, к каковой обычно привыкаешь, глядя на модниц с тонной макияжа на лице. Да и фигурка не подкачала, по крайней мере, та ее часть, что выглядывала из-за стойки.
Внезапно ди-джей скорее почувствовал, нежели услышал, что, что-то идет не так; и точно уже несколько секунд, больше не позволил опыт, музыка прекратила играть и люди на танцполе стали оборачиваться на зазевавшегося ди-джея. К счастью, все тот же опыт, дав тревожный сигнал мозгу, ловко подхватил новую пластинку с музыкой и колонки исторгли из себя очередную порцию новомодной попсы.
А девушка все сидела и тоскливо осматривала клуб, словно ища взглядом кого-то знакомого.
- Паша, будь другом, подмени меня на десять минут.- Петя подозвал одного из отдыхающих официантов.- Пойду, посижу, а то ноги отваливаются. Ты все знаешь: на кнопочки не нажимать ничего не крутить, только уровень звука на усилителе можешь регулировать.
- Конечно, о чем разговор.
Сняв с себя наушники и передав их молодому пареньку, впрочем, паренек был только на год младше ди-джея, неделю назад отмечали его восемнадцатилетие.
Не долго думая Петруха, как звали его друзья, сел на соседний к девушке стул и заказал два бокала вишневого сока.
- Простите, милая девушка, понимаю, что покажусь банальной и заурядной личностью, но, тем не менее, пораженный вашей красотой, так резко выбивающейся из этой серой массы,- он указал на разгоряченную толпу в центре зала,- я решил, что вы не откажете выпить со мной мой любимый сок.
Девушка на некоторое время смутилась, а потом, отчего-то вздохнув, взяла бокал в руку:
- Спасибо. – аккуратно отпив сока, он поставила его на стойку.- А меня Катя зовут.
Пете показалось, что все это уже происходило с девушкой: кто-то ее угостил, кому-то она назвала свое имя, оставалось надеется, что он сможет придумать что-нибудь новое.
- Это как в клипе Зверей «До скорой встречи»? А сейчас вы меня спросите: Это вишневый сок? И мне останется ответить: Нет, это вода, краситель Е-95, аспартам и другая химия.
- Надо же. Никогда не слышала.- поддержала разговор Катя.- Только вы не сильно удивляйтесь, если потом окажется, что я работаю на химической фабрике.
Молодые люди, до этого улыбающиеся, негромко рассмеялись. Тут ди-джей спохватился:
- Ой, простите, забыл представиться – Петя.
- Очень приятно.
- Мне тоже.
Они сделали еще по глотку. Помолчали. Катя отпила еще немного, Петя сдержался. Помолчали.
- Простите еще раз за столь бестактное поведение, но можно узнать ваш номер телефона, потому как мне нужно бежать вон к той большой электрической штуке, сгонять Пашку и веселить посетителей. Хотя, скажу вам по секрету, я терпеть не могу эту музыку.
Взяв, написанный на какой-то бумажке телефон, Петрарка раскланялся( причем без всяких фигуральных выражений, если он говорил раскланиваться, то именно это он и делал) и поспешил в сторону рабочего места.
Надо обязательно позвонить…

[Переплетчица >>>]

Мариса уселась на высокий стул и не стесняясь пристроила на барную стойку свои горе-шпильки. При удаче такое поведение сойдет за своеобразный шик. Если же нет, так никто и внимания не обратит. (В такой ситуации главное вести себя как с бешеной собакой: выглядишь сильной и уверенной, так и обойдется. Будешь зажиматься или стесняться – загрызут.
Сравнение «золотой молодежи» с бешеной собакой Марису позабавило.) Отработанным жестом она положила ногу на ногу и чуть прогнулась назад – поза, наиболее выгодно подчеркивающая все достоинства ее модельной фигуры.
Мужик, которого она с самого начала обозвала про себя «ментом» не обратил на нее никакого внимания. «Ментом» он стал за откровенно немодные шмотки, дешевую трубку а еще потому, что когда пришел сюда, Сашка-вышибала у двери сморщился и сделал круговой жест рукой. У Сашки на представителей власти было настоящее шестое чувство, и Мариса ему верила. А вот отсутствие у мента реакции на ее откровенную позу удивило.
«Надо же, какой спокойный. Или у него воображения уже не хватает?»
Зато взгляд соседа слева тут же утонул в откровенном вырезе. Но вместо того, что б почувствовать свою красоту и превосходство девушка ощутила только безумную усталость.

Хотелось, наконец, поехать домой, вылезти из надоевшего платья и, выслушав очередной «разбор полетов» от мамы запереться в ванную. Ванная была единственным местом в доме, где мама не могла ее контролировать. Блаженные полтора часа свободы и счастья….

«Сорок минут» - Пообещала себе Мариса – «Еще сорок минут и домой. К теплой ванне, любимым тапочкам с заячьими мордами и мягкой постели»

Мысль о тапочках ее поддержала. Тапочки были откровенно дурацкими – с огромными ушами, ухмыляющимися мордами и пушистыми помпонами на пятках – там, где должен был быть хвост. С образом блестящей супермодели тапочки совсем не вязались. Ее мама тапочки ненавидела. И эта покупка была единственной победой Марисы в их бесконечной войне. Тапочки ее поддерживали. Пошлые китайские тапки стали для нее символом далекой сладкой свободы.

-Во дает! – Восхитился кто-то из устроившихся рядом девчонок. – То Алхимик ей выпивку покупает, теперь Петрарка снизошел. А с виду то моль-молью! И на что позарились?
-Тсс! Ты что, не видела с кем она пришла…?
От предчувствия беды сжалось сердце. Мариса медленно повернула голову. Девушка, с которой она встретилась в туалете сидела за стойкой бара и весело смеялась, держа в руке бокал с чем-то, похожим на красное вино. А рядом с ней сидел ди-джей клуба, тот, кого здесь знали под именем Петрарка. И его заразительный смех модель слышала даже сквозь сумасшедшую музыку.
Она не видела глаза молодого человека, но знала, что если б сейчас поймала взгляд ди-джея, то прочла бы в нем искорки веселья, нежность и искреннее восхищение….
В этот момент Мариса умерла. Только никто этого не заметил. Физическая оболочка дышала, таинственно улыбалась, пила коктейль маленькими глотками, обхватывая трубочку идеальными губами и заставляя мужчин застывать с остекленевшим взглядом и мечтать о несбыточном. Но сама Мариса умерла. Потому что все, ради чего стоило бы жить и бороться за свободу, только что с невинной улыбкой было раздавлено этой девчонкой.

«Моль» как сказала о ней соседка. «Молью» чувствовала себя сама Мариса. Небрежно прихлопнутой молью «что б не летала и вещи хорошие не портила». Мариса была влюблена в обаятельного ди-джея уже год. Таскалась в это ужасный клуб, что б посмотреть на него, зная, что опять получит в ответ лишь равнодушный взгляд и полночи прорыдает в подушку. Искренне пыталась полюбить его музыку, за которую приходилось расплачиваться головной болью. И когда ей это уже почти удалось, в ответ на свои восторженные слова получила лишь милую улыбку, скрывающую презрение: сам Петрарка свое творение не любил. Только ради него она доводила себя до изнеможения на фото-сессиях и подиумах. Раде него стремилась на вершину модельного Олимпа.
Себе она говорила: «чтоб он понял, что отверг!» Но в глубине души знала – чтоб дал ей хоть призрачный шанс выделиться из безликой тусовки. Ради Петрарки Мариса готова была умереть. Ради него совершала подвиг – жила.

Девушка что-то писала на салфетке. «Телефон. Он попросил у нее телефон».

В душе ничего не осталось. Только боль и желание ударить побольнее. Не его – на Петрарку у нее рука не поднимется. Ее. Девушку, только что разрушившую мир Марисы.
Ди-джей тепло улыбнулся девушке, захватил салфетку и, раскланявшись (в его исполнении этот шутовской жест приобрел неповторимое обаяние) направился к рабочему месту.
Мариса была мертва. Но это не значит, что она готова была отказаться от посмертного проклятия. Будь она проклята!
- И, правда, странно, что это ди-джей подходил – это же не по его части. – Мариса уверенно улыбнулась в ответ на удивленные взгляды:
-Бросьте, мы же все прекрасно знаем, что могло заинтересовать Алхимика в этой серой мышке. Немного счастья за деньги! – Мариса в знак презрения слегка покачала в воздухе босой ступней и добавила, не глядя на мента:
-Она и мне предлагала… в туалете… но я посоветовала ей искать клиентов в другом месте. А по виду такая тихоня. Кто б подумал?
Мужчина, безошибочно распознанный Марисой, как "мент", поднял голову. Обрывки разговора сидящих рядом за стойкой девушек его заинтересовали.
Он уже достаточно долго исподволь разглядывал обитателей клуба. Обычная для таких заведений публика, к коей старший оперуполномоченный Степанов - да, чутье Сашку-вышибалу не подвело! - относился со смесью презрения и недоверия. Мелькнуло знакомое лицо: Виктор Колинов, в присущих ему кругах общения более известный как Алхимик. Проматывает в клубах отцовские денежки, живет с шиком, пару раз попадался на употреблении легких наркотических веществ... Опять же, располагая финансовыми резервами отцовского кошелька, всякий раз отмазывался сравнительно легко. Молодой дурак и прожигатель жизни, не более того. Не подонок.
Остальная публика не была ничем особо примечательна, разве что девица, сидящая рядом, усиленно изображала из себя нечто, что по идее должно было сразить наповал окружающих мужчин. Плавали, знаем. Старший опер лениво покосился на незнакомку и тотчас потерял к ней всякий интерес.
Однако источники у Степанова достоверные, и если они ненавязчиво указывают, что кто-то из посетителей клуба приторговывает наркотиками, к ним стоит прислушаться.
- Вы вон о той девушке? - он кивнул на миловидную светловолосую посетительницу, только что разговаривавшую у стойки с местным ди-джеем. На вид она была достаточно неприметной и простоватой, но среди клубной тусовки именно этим и выделялась. Надо сказать, что представлениям Степанова о наркодилерах она не соответствовала совершенно, но тот уже привык, что человек зачастую производит очень обманчивое впечатление. Однако верилось почему-то с трудом.
Удивительно, правда? – Мариса вздохнула. Категорическое нежелание мужика пускать слюни над ее фигурой слегка раздражало модель, но она умело скрывала это за профессионально-обольстительной улыбкой. – Она когда мне в туалете начала наркоту предлагать, я чуть от удивления не свалилась. – Улыбка сменилась усталым пожатием плечами. – А ведь никогда б не сказала.
Опер пожал плечами и подтвердил:
- Да, вот ведь как бывает... В тихом омуте... - он изобразил задумчивый интерес. На самом деле его интересовал другой вопрос: есть ли у нее при себе наркотики. Если есть, тогда все гораздо проще. - И что, скажите, прямо так при себе товар и таскает? Не боится, что сдадут с поличным?
-Здесь?! – Фыркнула Мариса. – Это же частный клуб! Кого ей здесь боятся? – На мгновение модель задумалась, не сдать ли уж заодно и Римму, как «крышу» но решила не рисковать: та быстро все на место поставит. Зубки о нее менты пообломают и, если честно, то и она, Мариса, тоже. А значит, придется этой девке расплачиваться и за подружку:
– Ну, не знаю, чем-то же у нее Алхимик разжился,… да и мне под нос что-то тыкала – я же не рассматривала! У меня каблук сломался. – Девушка грациозно покрутила босой ножкой, иллюстрируя свои слова. – Но мы же это чисто теоретически обсуждаем, верно? Ну, кто заподозрит эту выпускницу школы благородных девиц? Да если и заподозрит - так она и дала себя обыскать!
- Да уж, действительно... - протянул опер. - Что поделать, не мы такие, жизнь такая.
На этом он умолк и некоторое время еще просидел, не сводя взгляда с той девушки, с девушки-наркодилера. Да, это какая же должна быть жизнь, чтобы заставить это создание заняться торговлей наркотиками? Впрочем, в жизни Степанов разочаровался давно и не очень по этому поводу беспокоился. Но чем дольше он смотрел на девушку, тем меньше видел в ней коварно замаскированного преступника. Наконец, он решительно поднялся и, буркнув что-то своей недавней собеседнице в качестве прощания, направился в сторону подозреваемой.
Модель несколько секунд смотрела ему вслед, потом ругнулась себе под нос и залпом допила свой бокал. Радости месть не принесла. Еще никогда Мариса не чувствовала себя такой дрянью.

Вместе с ORTъ. Спасибо тебе, ORTъ, за удовольствие писать совместный пост. Мастерам Ясмик и Локки – за бесконечное терпение.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 19-08-2006, 20:23

[ORTъ >>>]

А опер, чувствуя себя редкостным идиотом, подошел к сидящей у стойки девушке, девушке, которая менее всех в этом клубе походила на наркодилера, но по иронии судьбы именно им и оказалась. Положение Степанова и впрямь трудно было назвать иначе как дурацким - ему приходилось основываться лишь на словах той девицы. Однако дожидаться манны с неба тоже не приходилось, если "выпускница школы благородных девиц" в самом деле приторговывает наркотиками, то ее нужно брать сейчас, иначе потом уже ничего не докажешь. Можно было бы потрясти Алхимика, да без толку - у него всегда при себе какое-нибудь зелье, совсем не обязательно приобретенное у нынешней подозреваемой, а пока он ощущает у себя за спиной папкины бездонные закрома, ему сам черт не брат и ничего от него не добиться. Так что путь оставался только один и не самый приятный.
- Здравствуйте, - окликнул старший опер девушку. Та обернулась, в глазах читалось невинное удивление, которое тотчас наткнулось на удостоверение: - Старший оперуполномоченный Степанов, отдел по борьбе с наркотиками.
Удивление в ее лице читалось с непониманием. Ни испуга, ни напуского спокойствия. Или она очень хорошая актриса, или...
- Здравствуйте, - девушка робко улыбнулась и добавила: - Катя, очень приятно.
- Мне тоже, - зачем-то пробормотал Кирилл.
"Приятно ему, - сердито одернул он себя мысленно. - В том-то и дело, что ни черта тебе не приятно, потому что она похожа на драгдиллера - гаденькое словечко, кстати! - как ёж на курицу. Но это ведь не твоего ума дело, верно? Ты все делаешь правильно. А она... Смотрит выжидательно, слегка улыбается, только грустно немного... Приехали! Ты ее еще разглядывать будешь!"
- Дело в том, что... в общем, к сожалению, - "К какому сожалению, старший оперуполномоченный, ты чего несешь? Да видано ли дело, чтоб ты так робел перед девкой... Ну мало ли что красивая... Черт, кстати, а ведь она в самом деле красивая. Почему-то сейчас это особенно заметно. Только ты ведь не из-за этого, правда? Нет? Ну и хорошо" - Вам придется пройти со мной.
- Куда? - робко спросила Катя. - Ой, то есть... зачем?
Она была растеряна и смотрела на Кирилла прямым наивным взглядом, теребя в руках бокал.
"Наркодилер?! Да такой "наркодилер" не проживет и двух дней! Это какая-то ошибка, это бред и глупость, эта девушка просто не могла бы... никогда в жизни не смогла бы..." - мысли Степанова смешались, он погладил ладонью массивную шею - так с ним бывало в моменты смущения и смятения.
- В отделение, - отозвался он, оставив второй вопрос без ответа. Ответ он знал, но до чего же нелепым тот ему казался! И, взяв себя в руки окончательно, уже с настойчивой холодной вежливостью добавил: - Прошу вас.
Он подал девушке руку. Катя нерешительно встала, затравленно озираясь и ища поддержки.
- Пойдемте, - повторил опер с легким нажимом.
- Подождите! - робко пролепетала Катя. - Так вы что же, думаете, что...
- Думать, милая барышня, над этим будут другие, - кисло перебил Степанов. - Мое дело маленькое.
Девушка непонимающе посмотрела на него, потом окинула взглядом помещение клуба, поспешила за Степановым. Она казалась напуганной и сбитой с толку, беспомощно оглядывалась по сторонам, и, казалось, готова была заплакать.
Кирилл шел в мрачном молчании, чувствуя себя уже не идиотом, а подонком.
"Успокойся, - уверял он себя. - Если она не при чем, ее сразу же отпустят, всего и делов! А ты что, ты делаешь то, что должен..."
Опер снова бросил взгляд на "подозреваемую". Подозревать ее всерьез было совершенно невозможно.
"Отпустить-то отпустят. Только проторчит сперва в отделении неизвестно сколько, волокита на пустом месте, злые и нервные рожи... У нее стресс, она напугана, она ничего не понимает! У нее и так жизнь явно не сахар, это доведет ее окончательно. Ох, Катя-Катя... нет, глупо как-то все".
- Подождите, - почти взмолилась Катя, едва они вышли на улицу. - Подождите пожалуйста! Можно мне позвонить... недолго... я со своего! - она дрожащей рукой выудила мобильный. - Только можно я отсюда позвоню, а не из отделения?
- Конечно, - устало вздохнул старший опер.
Сбивчиво поблагодарив и пролепетав еще что-то невнятное, она набрала какой-то номер, некоторое время нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, наконец, в отчаянии отняла телефон от уха. Вид у нее был несчастный.
- Подождите, прошу вас... я... я сейчас! - она снова беспомощно огляделась и достала чью-то визитку, шепча себе под нос что-то сбивчивое и лихорадочно набирая номер.
Степанов вздохнул и прислонился к стене, со смешанным чувством наблюдая за Катей.

[Беннет >>>]

Шипение бурлящей воды сплелось воедино с трагическими звуками «Реквиема» Моцарта, и Энтони с головой погрузился в окутанную розовым паром ванную, пенная влага звонко обрушилась на пол, норовясь затопить не только четвёртый этаж, но и остальные три. Но молодого парня это мало задевало, его мысли были полны новой знакомой, столь непохожей на современных пустых девиц. Отчаявшись заснуть, он утопал в её образе, но назойливый звон заставил его вздрогнуть. Решив было, что это в дверь, он вспомнил, что звонок его давно сломан, и соседям снизу пришлось бы долбиться кулаками, а пока этого не произошло – можно расслабиться и снова представить Её небесно голубые глаза. Посторонний звон повторился. Многие месяцы Энтони забывал оплачивать городскую связь, и по сему винить телефон в звуке не приходилось – Бенедикт снова погрузился в ароматную воду: новый поток окатил кафель. Но когда уши парня снова оказались над пеной, назойливый звонок снова отвлёк его от сладких мечтаний о Катерине.
- Треклятые трамваи, даже в ванной от вас покоя нету! – злобно пробормотал молодой человек, уже многие годы безобидный муниципальный транспорт назойливо звенел под его окнами. Но лишь только он это сказал, как сразу понял нелепость своих слов – трамваи по ночам не ходят, а он отлично знал природу своего жестяного противника.
Смутная догадка сверкнула в сонном сознании. Парень гепардом выскочил из ванной, очередной поток рванулся за ним и разлетелся мелкими брызгами. Ледяная лужа алчно схватила за щиколотки своего создателя, беззвучно угрожая сиюминутно обернуться ливнем у соседей снизу, её коварного рвения наверняка хватит до самого подвала, но Бенедикт лишь расплескал мыльную смесь, поскользнулся, чертыхнулся и, сорвав белоснежный халат, выскочил в комнату.
С момента покупки на его мобильник звонили лишь однажды, и то ошиблись номером. Поэтому звонкое тилиньканье было незнакомо парню, но, теперь он понял в чём дело, и звонить ему мог только один человек… Энтони дрожащими руками вцепился в треснувшую Nokia, да это был он, дисплейчик холодно высвечивал, столь ласково набранное «Катенька».
- А… Алллл-ло! К-катя? Э-э-э-это в-вы?- дрожащим голосом пробормотал Антон, но титаническим усилием воли взял себя в руки и продолжил, – я ждал вашего звонка, и не мог заснуть! Как здорово, что вы позвонили, - но трепетная радость паренька внезапно сошла на нет, и он даже не услышал пьяные нотки в голосе его возлюбленной. – Что случилось Катя? Конечно, я помогу вам! Как арестовывают?! Вы где?! Где, где это? – Антон дрожащей рукой нашёл распахнутую тетрадь и, беспрестанно заливая пустые стихи мыльными каплями, стал записывать адрес незнакомого клуба. – В какой участок? Я мигом! Катенька, только держись, не делай глупости! Я мигом!
Такого поворота судьбы Бенедикт даже ожидать не мог, его любовь посмели тронуть, она зовёт его. Но он так далеко! На лице у молодого парня пылало жуткое отчаянье. Так он выглядел лишь однажды – будучи маленьким мальчиком, изо всех сил пытающимся не стукнуть головой о трамвайные рельсы безжизненное тело матери у него на руках, когда впереди уносилось дребезжащее окровавленное чудовище. С тех пор он был совсем один, и лишь увидев Катерину, он вновь обрёл смысл жизни. Он не мог потерять её! Молнией парень рванул на кухню, совершенно серьёзно проклиная господа за то, что на его стене не обнаружилось парочки титановых мачете. Не раздумывая, он выхватил из стола самое холодное оружие в доме – мясной нож, затем рванул в комнату и натянул белоснежные джинсы на влажную плоть, они тут же прилипли. Но это его ничуть не смутило, он быстро напялил туфли на босу ногу и схватил джинсовый пиджак. Забыв захлопнуть дверь он поскакал по лестнице так, что наверняка побил все рекорды не только в спринте, но и в прыжках, попутно натягивая пиджак. Выбежав на трассу он начал отчаянно голосовать и фортуна вняла его мольбам – почти сразу напротив притормозил ночной частник.
Даже в лучшие времена Энтони производил впечатление человека, который слегка не в себе… ну если выражаться очень мягко… А теперь он производил впечатление полоумного беглеца из палаты с мягкими стенами. Оторопевший таксист уставился на его туфли, в которые до сих пор стекала вода, под мокрыми волосами сверкал безумный взгляд, а в грудь водителю парень пихал руку с огромным ножищей. С перепугу водила совсем не увидел скомканный листок, под тяжёлым лезвием.
- Прошу вас, отвезите меня по этому адресу, - спокойный тон парня резко контрастировал с его обликом, Бенедикт переложил нож в другую руку и протянул влажную бумажку с адресом. – Сколько я вам должен? - Водитель так оторопел, что, лишь прочитав адрес, молча рванул, осторожно косясь но лезвие.
Бенедикт, откровенно забыв о ноже, да и обо всём на свете, кроме своей любимой, машинально достал бумажник, отсчитал сотню и протянул шофёру. Тот, судорожно вспоминая правила поведения в присутствии психоненормальных, сунул купюру и молча рванул в ночь. Хотя они неслись очень быстро, Антон вежливо просил ехать быстрее, размахивая ножом, а шофер жал на газ, опасливо поглядывая на маленькую индейку, выгравированную на широком лезвии. В пути отчаявшийся было парень успокоился, собрался с мыслями, причесался, застегнул пиджак и вполне сошел за человека. А когда машина обогнала ленивый милицейский уазик, он даже понял, что его возлюбленную ещё не успели увезти в участок. Затем таксист затормозил напротив сияющего ночной вывеской клуба. Бенедикт очень вежливо поблагодарил водителя за быструю езду и выбрался на влажный асфальт.
Она стояла на обочине, свежий ветерок развевал волосы, а на глазах слезинки отражали неоновый свет рекламы. Позади возвышался человек с наручниками на ремне. Успокоив себя тем, что наручники не на руках Кати, Антон подбежал к ней и страстно схватил за руку:
- Что с тобой? Что случилось? – сейчас он был спокоен, но это была только игра, зверь упорно рвался наружу. К тому же он забыл нож, оставив его на память таксисту, которого уже и след простыл.
- Молодой человек, кем вы приходитесь задержанной? – беспристрастно спросил страж порядка.
- Я тот, кто жизнь отдаст за неё, - твёрдо заявил Бенедикт прямо в глаза менту и уже собрался сжать кулаки, чтобы начать отдавать жизнь… но здравый смысл и просящие глаза Кати охладили его бешенный пыл: скоро тут будут другие, поэтому разумней всего сохранять спокойствие и бдительность, чем он и занялся.
- Паспорт пожалуйста, - продолжил опер, на что Энтони протянул документ и даже объяснил происхождение своего составного имени. Он был спокоен, его любимая невредима и он с ней, а разве ему что-то ещё надо? Отвесил шутку о том, что по возбýжденному делу нет никаких докýментов, а по возбуждённому делу, нет никаких докумéнтов. И стал пламенно доказывать, что знает Катю уже очень давно, и никогда в жизни и предположить не мог такой безгранично глупой вещи, как её связь с наркотой.

Сообщение отредактировал Беннет - 27-08-2006, 20:58

[Amigo Petrificus >>>]

Поблагодарив Пашку за замену, Петрарка «встал за станок», одел наушники и продолжил развлекать почтенную публику, впрочем, особого почтения он не ощущал, как и желания работать.
«Лучше б пошли куда-нибудь с Катей погулять, чем тут торчать. Тело, конечно, работает на автомате, но мозг все время хочет думать, а думать, как известно, вредно».
Исходя из своих размышлений, ди-джей стал заниматься своим привычным развлечением, а именно разглядыванием клиентов клуба. Половину посетителей он знал по имени-отчеству, другую половину знал в лицо, и лишь пара-тройка новых людей ему была неизвестна. Здесь, в силу элитности и приватности помещения, собиралась одна и та же шайка-лейка, как любила говаривать мама. Один… точнее одна из постоянных клиентов, как раз попала в поле зрения молодого человека. Миловидная девушка, с обольстительной фигурой, которую, как нельзя лучше, подчеркивало изящное платье. «Наверняка от производителя с оглушительно громким именем и трендом.- подумал Петя.- Но, надо отдать ей должное, сидит платьице хорошо и, как-то… нет, не богато, а скорее заставляет думать о наличии вкуса и этакой аристократичной элегантности.- имя у девушки было несколько необычное – Мариса, кажется. И Петрарка ей нравился. Сделал он это заключение не из своего самолюбия и мнения о том, что неотразим, скорее наоборот, самокритика была ему вовсе не чужда. Из огромного количества недостатков, как он часто повторял, можно вычленить и небольшое количество положительных качеств, одно из них - это наблюдательность. Вот она то ему и подсказывала, что он небезынтересен этой милой дамочке, которая могла с легкостью охмурить любого парня.- Да и его, собственно, могла бы, пришла в голову очевидная мысль,- но - почти всегда есть это сакраментальное «но» - было, как минимум две причины, по которым дальше дежурных клише дело не шло.
Причина номер один: ди-джей не очень любил такой тип девушек. Нет, усиленное биение сердца и желание эти шикарные дамы вызывали, но думать о чем-то более серьезном не получалось. Обычная картина похода в магазин за продуктами представлялась чем-то ужасным, не говоря уж о приготовлении пищи… Конечно, можно каждый день обедать в ресторане, но это радикально противоречило мировоззрению Петрарки об отношениях между парнем и девушкой.
Причина номер два: такие девушки никогда не подходят первыми, а завязать отношения можно было только таким способом, так как желания первым подходить не было (см. причину один), а если бы первый шаг сделала она то… кто знает?
Пока «даритель музыки» проводил причинно-следственные связи, рядом с Марисой оказался какой-то немолодой уже человек, присутствие которого в клубе было несколько сомнительным (уж поверьте наметанному глазу работника сферы развлечения). Они о чем-то беседовали, и Петрарка продолжил рассматривать людей, пока, наконец, не добрался взглядом до Кати. На сердце стало тепло и захотелось промолвить: Как. Это. Мило!!! Она спокойно сидела и потихоньку пила сок, поглядывая по сторонам. Вот их взгляды встретились. Она улыбнулась. Он тоже. И внезапно музыка прекратилась, а через несколько секунд заиграла вновь, но вместо взрывного хита, раздалась медленная мелодия из песни The Scorpions - Still loving you. Люди на танцполе разбились по парам, неудачники сели, а Катя смотрела на ди-джея, а он на нее. Казалось, может пройти вечность, а он все будет смотреть в эти глаза… эти прекрасн… Размышления прервала чья-то рука, трясущая плечо.
- Какого черта?!- сзади стоял Паша, удивленный незаслуженно-резким тоном.- Ой, Павлик, прости! Задумался! Чего хотел?
- К телефону тебя. Мама.- сказал он многозначительно.
- А, ну мама – это святое! Замени меня. Только музыку не меняй, пусть эта пластинка пока поиграет. Хорошо?
Разговор с мамой занял минут десять – что-то случилось с любимым котом – но, когда Петя вернулся Кати уже не было. Ди-джей бегло оглядел зал, но там ее не было.
«Ладно, не всю же жизнь ей тут торчать. Дом тоже есть и там надо порой бывать».
- Петро!! Петро!!
- Что опять случилось, Павел Андреевич?- шутливо бросил Петрарка, подойдя к своему заместителю.
- Я подумал тебе станет интересно, что какой-то мужик только что увел за руку ту девчушку, к которой ты подходил. Ну, та с короткой стрижкой.
- Ты про Катю?
- Да почем я знаю как ее зовут? Просто видел…
- Погоди. Опиши мне этого мужика.- в описании Петя узнал того типа, что несколько минут назад говорил с Марисой. В сердце закралось нехорошее предчувствие.- Аппаратура на тебе!- крикнул он и побежал в сторону бара.
- Мариса, привет!- торопливо улыбнулся Петя, подбежав к девушке и взяв ее за плечи.- Извини, но мне нужно, чтобы ты быстро сказала, кто тот тип, с которым ты только что говорила?
-Я, я… - Мариса смертельно побледнела. Если бы Петрарка повел себя по-другому: накричал бы на нее, потребовал бы ответа или проявил грубость, она бы знала как себя вести. Блистательная модель Мариса холодно сообщила бы, что это не его дело и удалилась. Она – профессионал. И «делать лицо» - это ее работа. Никогда в жизни Петрарка не догадался бы о ее чувствах! Ну и мотался бы по кутузкам за своей ненаглядной!
Но он был таким, каким был. А она была просто безумно влюбленной шестнадцатилетней девчонкой, которой смертельно надоело быть какой-то там звездой, а хотелось собаку, пикников по воскресеньям, прогулок вдвоем и нежных слов. А еще придумывать вкусные блюда к обеду, делать маленькие смешные подарочки и слушать музыку, которая нравилась бы им обоим. Нормальной жизни.
Почему-то она верила, что Петя мог бы вывести ее из того кошмара, в которую превратилась ее жизнь. Мог бы быть ее рыцарем и спасти от всех драконов. Вот только сама Мариса на проверку оказалась совсем не принцессой, а старой вредной ведьмой. Ведь только ведьмы поступают так, как сделала она! Все правильно: хорошая, светлая, доброжелательная Катя – вот кто достоин принца. Мариса сама все сотворила.
-Петя, я…я такого натворила! Я.. я не знаю, как это получилась. – Разве поймет он, если она скажет, что Катя разбила ей жизнь? Нет. И оправдываться она не будет. - Мне так жа-а-аль…!
Шестнадцатилетняя девочка Маша прижала ладони к лицу и, сбивчиво рассказывая, что произошло, безутешно разрыдалась, уже не заботясь о подтеках туши.
Какое-то время Петрарка внимательно смотрел на девушку, его друзья, будь они рядом, не позавидовали бы бедняжке. Что-что, а взгляд у ди-джея был очень «тяжелым», не многие могли выдержать с ним визуальный контакт, особенно, если тот злился. Сейчас он был зол, но не на Марису… на себя, хотя неизвестно почему.
- Ладно. Хватит рыдать. Сделанного не воротишь, но вот нынешнее исправить можно. Вставай. Поедешь со мной и все расскажешь этому менту. – Не слушая, что скажет юная клеветница, Петя взял ее за руку и потащил за собой через заполненный людской массой танцпол. – Ничего. Все еще можно исправить. Все можно исправить…

Совместное творение с Переплетчицей.

Сообщение отредактировал Amigo Petrificus - 14-09-2006, 13:31

[Беннет >>>]

Было очень больно. Больно, когда Петрарка посмотрел на нее неживым холодным взглядом. Больно, когда на запястье сомкнулись сильные пальцы, и он потащил ее за собой на улицу. Но больнее всего было понимание, что жизнь закончилась. По сравнению с этой пульсирующей в мозгу мыслью даже острая боль в ступне, когда девушка неосторожно наступила на осколок бокала, уже не имела значения.
За ди-джеем Мариса, нет для него – Маша, прошлась бы даже по раскаленным углям. Вот только ему таких жертв было явно не нужно.
Отравлюсь. – Мрачно решила она, закусывая губку. – Выскажу маме все, что думаю, покажу всему миру средний палец и отравлюсь. Мечты о семейном пикнике, смешном толстом щенке и малыше, так похожем на отца из почти невыполнимых, стали абсолютно невозможными. А, значит, и жить незачем.
Да что рядом с этим какой-то унизительный разговор?! Она же мертва, а мертвым не бывает стыдно.
К ее удивлению, догонять пришлось недолго. Мент и Катя стояли в чуть стороне от входа. Рядом с энергичной жестикуляцией что-то доказывал странный молодой человек в белых джинсах и одетом навыворот джинсовом пиджаке. Но, разве что-нибудь из этого теперь имело значение? - Я вас обманула. – Холодным, неживым голосом сообщила Мариса менту, глядя ему в глаза. Таким тоном она могла б рассуждать о птичках или философском трактате. – Ничего этого не было. Я все придумала.
Наивная девочка Катя изумленно приоткрыла рот. В непонимающих глазах читалось «Но зачем? Что я тебе сделала?»
И Мариса, вдруг почувствовав, как ее щеки заливает тяжелый температурный румянец, не выдержав этого вопрошающего взгляда, опустила глаза.
Петрарка, слегка нахмурив брови, внимательно смотрел на раскаивающуюся Марису, когда та закончила, он перевел взгляд на Катю – девушка, казалось, была до глубины души поражена признанием клеветницы. В ее глазах отражалось изумление, обида, обреченность и… жалость, но не к самой себе, а к Марисе, которая подложила ей такую свинью. Петя еще раз понял, что это необыкновенная девушка и, будучи прожженным романтиком, вновь поверил в перст судьбы и отсутствие совпадений.
- Я полагаю, у вас больше нет оснований задерживать эту девушку, а посему…- ди-джей взял Катю за руку и притянул к себе, подальше от блюстителя правопорядка. Глаза возлюбленной (уже возлюбленной) все еще выражали панику и непонимание происходящего. - Не переживай Катенька, все уже закончилось.
Степанов поднял на подошедших усталый взгляд, в котором читалось, где у него засели все здесь присутствующие, что он думает о них и обо всей их родне до двенадцатого колена и куда им теперь надлежит идти. Тем не менее он тихо и мрачно проговорил:
- Да, конечно... разумеется, инцидент исчерпан... - в самом деле, доказательств все равно бы не было, а если эта сопливая красотка вздумала бы повторить сказанное в суде, то не только никого бы не убедила, но скорее села бы за дачу ложных показаний. Чего тогда все эти люди суетились? И почему на душе как-то погано? - Я думаю, вопрос в самом деле закрыт и никаких разбирательств, - выразительный взгляд в сторону Марисы. - По делу поднимать не стоит. В таком случае честь имею, - он вяло козырнул. Надо было бы сечас прочитать пару нотаций клеветнице или сказать еще что-то в таком роде, но почему-то совершенно не хотелось. Навалилась ужасная тошнотворная апатия. Стараясь не смотреть в сторону Кати и Марисы, старший опер развернулся и зашагал прочь.

Всё кончилось лучше, чем Бенедикт мог ожидать, и быстрее, чем оно могло быть. Никаких арестов, судебных тяжб, летальных исходов, угроз и прочих развлечений, конфликт исчерпан и всё тут. Конечно же, ему следовало впасть в бешенство и начать выяснить какого лешего ему пришлось чапать через весь город. Но разве способен он был на злобу, когда она рядом? Но помимо её рядом был парень, который держал её руку. Долго вникать в их отношения не пришлось, всё было ясно по тому, как парень глядел ей в глаза. Тут Алексу тоже следовало впасть в бешенство, но только истинно любящий человек, может быть счастлив лишь от мысли, что она счастлива, а с ним ли или нет уже не важно. И она будет счастлива. Обязательно.
- Ну что, Катя, я прибыл на твой зов. Теперь тебе ничего не угрожает. Ты можешь пойти со мной, можешь остаться. Тебе самой решать.
А тем временем, где-то очень далеко, огромные часы пробили полночь – день кончился. Катя, несомненно, сделала правильный выбор, но это был уже другой день и другая история.

Совместно с : ORTъ, Переплетчицей и Amigo Petrificus


Прикл завершен

А потому будет вскоре с почетным эскортом отправлен в архив. Спасибо мастерам и участникам!
Модератор Dae.