Курс на бухту Барахту, или Свистать всех наверх!

Фафа ожидала несколько другой ход событий, но раз уж так случилось, значит, того было не миновать. Вместо вконец растерявшегося Глука на помощь пришла ей Аделина - главная поэтесса всех морей и окиянов. Принцесска благодарно улыбнулась, когда девушка помогла ей вытереть тушь.
- Поговорить, вы говорите?И что вы от меня хотите? - мамзель Фафнер чуть не разрыдалась от счастья, так как это был первый её опыт работы со стихами и рифма была вполне сносной. Да что там скромничать - просто идеальной!
Она ожидала от аделины бурной похвалы и с благодарность заранее смотрела на поэтессу.

Юная пиратка действительно была польщена тем, что Фафа вызвалась говорить в стихотворной рифме, и одарила ту доброй улыбкой, посматривая на Глука, тем самым, удостоверяясь, что он не подслушивает. Ее большие глаза заблестели огоньком, и она вновь вернула внимание к Фафнер.
- У меня к Вам предложение, - тихо отозвалась Аделина, и после, прибавила, - Как Вам наше положение? Капитан ушел на дно, что звало его давно. Не оставил он замены, начались в миг перемены. Вы как фаворитка Ляпа... – Лина замолчала, подыскивая мысленно еще одну глупую, несносную рифму, но в голову, как на зло, ничего не приходило, - Мм... чудная, кстати, у вас шляпа. - Закончила поэтесса, невинно улыбаясь, тем самым, смягчая погрешность в своих «стихах». Аделина прекрасно осознала, что такой содержательнейший разговор к концу подойдет только на утро, если не к вечеру следующего дня, с медленным построением "гениальных" рифм, и продолжила уже шепотом но, как выражалась юная пиратка, «белыми стихами».
- Я хочу сказать, принцесса, что Вы – как самый близкий человек бывшему, погибшему капитану вполне можете овладеть его кораблем и назначить допустим, меня к себе в помощники. Оградив этим фактом других, что уже настроили планы в управлении судном. Шхуна по праву должна принадлежать Вам.
Лануэль убрала выбившиеся волнистые пряди непослушных волос и глубоко вздохнула, ожидая реакции Фафы, тогда как ее блестящие глаза, в которых было явно написано «идея!» сливались с темнеющим небом.

Молодой вождь задумался... Ситуация складывалась настолько сложная и запутанная, что заставляла серьезно поразмыслить.. Настолько серьезно, что НеДремлющий даже отвел взгляд от своих наложниц( это совсем непросто сделать, учитывая прелесть последних) и перевел их на своих шаманов...
- Иногда я жалею, что духи не посылают видений и мне, было бы куда проще разобраться, - очень тихо проговорил молодой человек и взглянул на Пальму: Поведай нам, что передали духи через Божественого моего любимца? Может, это позволит нам окончательно решить, чье видение было правильно истолковано.

Пока сознание сэра Уильяма прогуливалась где-то в районе садов нирваны, тело боцмана совершило нечто совершенно возмутительное - оно перевалилось за борт и, развив во время полета вполне приличную скорость, шмякнулось в воду. Только почувствовав, что стало как-то неприятно мокро, сознание решило навестить своего хозяина и, само собой, нашло его в ужаснейшем состоянии - он абсолютно флегматично опускался на дно морское и даже не думал плыть. Сознание запаниковало - еще слишком свежо было воспоминание о печальной судьбе господина Ляпа, который, руководствуясь какими-то своими, одному ему ведомыми соображениями, решил прогуляться в пасть некоей даме по имени (или фамилии?) Прожора. И сознание прекрасно помнило, чем эта прогулка закончилась. Оно не хотело закончить так же. Поэтому оно собрало волю в кулак и предельно вежливо заорало:
-СООООС!!!
Сэр Уильям открыл глаза и очень удивился - вроде бы, только что был на борту, и вот вам пожалуйста, уже почему-то оказался под водой... неужто происки коварных конкурентов? Ах нет, невозможно, это было бы непростительной низостью с их стороны. Положительно, этому должно быть другое объяснение. Как раз когда боцман пришел к этому утешительному выводу, он выплыл на поверхность и удивился еще раз. Корабль был уже далеко. Пока сэр Уильям наслаждался водными процедурами, корабль, подгоняемый попутным ветром и собственной... э... волей, несся на всех парусах вперед, оставив боцмана болтаться в кильватере. Сэр Уильям слегка занервничал. Он попал в весьма щекотливое положение, а щекотливых положений боцман не любил никогда. Он заоборачивался по стонам. Нда, картина могла бы повергнуть в уныние любого - открытое море и стремительно удаляющиеся паруса корабля - но только не славного боцмана-капитана не менее славного судна "Фиг Догонишь!". Здраво рассудив, что море хоть и обширно, но не бескрайне, он решил - надо догонять, поэтому, насвистывая незатейливую зарубежную мелодию а-ля "вода, вода, кругом вода", сэр Уильям поплыл следом за ФиДо.
Долго ли плыл он, коротко ли...эээ кажется, это из другой оперы... Короче, в один далеко не прекрасный миг он увидел плавник. Потом еще один. И еще. В общем, этих плавников набралась целая стая... или стадо? хм, ладно, пускай будет толпа. Плавники эти, как вы уже, наверное, сами догадались, принадлежали ближайшей родне и друзьям приснопамятной госпожи Прожоры. Акулы выстроелись в идеальное каре, и боцман, который, к слову, всегда отличался сообразительностью, понял, что сейчас его будут пробовать на зуб. Этого он допустить никак не мог, посему, собрав волю в кулак, он придал себе максимально возможное ускорение и - о чудо! - на горизонте повился ФиДо! Сэр Уильям со стремительностью и неизбежностью рока приблежался к кораблю. Акулы тоже оказались не лыком шиты и от прыткого боцмана не отставали. Когда они уже нагнали его и самая голодная акула нацелались отхватить от сэра Уильяма приличный кусок, он совершил головокружительный прыжок, мокрой бомбочкой перелетел через борт и свалился аккурат между Аделиной и Фафой, обдав обеих (да и Глука тоже) фонтаном брызг.

У страха глаза велики -- утопающего боцмана преследовали всего два плавника. Правда, для него вполне достаточно было бы и одного -- того, что действительно принадлежал Прожоре. Зато второй принадлежал Иллариону, который стремительно шел на помощь.
При виде сверхъестественного скачка боцмана на палубу потрясенный дельфин поднялся над водой в стойку на хвосте и изрек афоризм, достойный быть записанным:
-- Дело помощи утопающим -- дело рук самих утопающих!
-- В другой раз шустрее буду... -- самокритично буркнула раздосадованная Прожора.

Антонио с удовольствием наблюдал с мостика, что барон после разговора с ним уверенно дошел до Тома. Барон переговорил с Томом, и к немалому удивлению Д'Ортеги, вместе с Томом направился в сторону мостика, вместо, чтобы идти к стоящей около правого борта судовой помпе. Еще большее удивление Штурмана вызвал неожиданный стопор боцмана, и его кульбит за борт, он даже не успел закричать "ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ", как боцман взлетел на палубу, как будто ему в море кто-то придал ускорение в 10g. Окинув взором палубу, он увидел еще одну группу желающих занять вакантное место капитана, а именно наших милых дам, которые решили организовать свою собственную группу, по добыванию этого важного поста. Ладно, пусть ломятся на мостик, а тут я их достойно встречу, и надеюсь, что длинна моей шпаги будет весомым аргументом в споре о том, как должны проходит выборы капитана.

Речь господина де Найфа, обращённая к юнге, вывела того из оцепенения, вызванного тем, что все вокруг словно с ума посходили, намереваясь поголовно, все как один, занять пост капитана. Но более важным в данный момент было то, что наступало время принятия пищи, которая, будучи приготовленной несравненным месье Оливье, могла поуменьшить количество претендентов, путём преждевременного их присоединения к числу безвременно ушедших. Надо добавить, что Рик за время пребывания на шхуне успел выучить пару словечек из langue française, что иногда спасало юнгу от дополнительной порции, а иногда и от части основной. Поэтому он обратился к коку со следующими словами:
– О, mon recherché cuisinier, премного благодарен за сравнение меня с безвременно ушедшим капитаном. Вы находите, что присутствует некоторое сходство, неправда ли? Но смею Вас уверить, maître ès culinaire, бытие памятником вовсе не входит в мои планы, однако вокруг объявилось столько претендентов на капитанское место, что я без зазрения совести снимаю свою скромную кандидатуру, тем самым признавая Ваше несомненное первенство в этом вопросе, – и Рик поклонился, изображая взмахи несуществующей шляпой.
– По поводу же Вашего великодушного предложения, уверяю Вас, je n'ai plus faim, я совсем-совсем не голоден, так что мне будет чрезвычайно достаточно эстетического наслаждения от созерцания Вашего последнего шедевра. Полагаю, он дожидается на камбузе, и мне будет бесконечно приятно доставить его в кубрик для всеобщего наслаждения.
И Рик приготовился последовать за коком на камбуз, или же смиренно ожидать его указаний относительно подносов.

Аделина, которая тем временем нашептывала план своей принцессе, как несомненно-самая-верная-из-всех-самых-верных –фрейлин, ввиду серьезного увлекательного разговора, не заметила совершенного падения боцмана в воду, и такого же волшебного прыжка назад под действием инстинкта самосохранения. Единственное, что не углядела, а почувствовала юная пиратка, так это то, что оказалась вся в брызгах ледяной воды, отлетевших от тела падающего, и что их с Фафой прервали. Она увидела столь же намокшую принцессу, и состроив невинное выражение лица, подумала, что леди Фафнер снова пустится в рыдания. Что ж, это ее второй душ, за сегодня... Хотя нет, в трюме она все же принимала ванну. Лина заулыбалась и поостереглась, что «летящий в прыжке» мог ненароком подслушать их разговор.
- Руками нельзя поменьше махать? – обратилась она к лежащему Серу Уильяму между ними, - И вообще, аккуратней надо летать! Вода между прочим холодная... – Аделина посмотрела на стоящую рядом мамзель Фафу в поисках рифмы, и тут же сообразив, якобы продолжила их разговор, - да... нет, я пока не голодная.
Ветер подхватил волосы девушки, обдавая тело прохладой и она почувствовала, что вся продрогла. Оглядываясь на Глука, Лина снова приблизилась к Фафе, предлагая смыться с палубы куда-нибудь вниз, в кубрик например, где их никто не будет прерывать и подслушивать, но сама после отказалась от этой затеи, решив отстаивать свою точку зрения и место помощника капитана, то есть принцессы.

Сообщение отредактировал Anhenes Asel - 6-03-2006, 12:26

Пожалуй, если б Крыс не спал, он пришел бы в ужас. Потому как, лишившись постоянной и энергичной поддержки Милорда Рэддиса, Глук потерял всякий интерес к идее по завоеванию капитанства. Точнее – он про нее просто забыл, вдохновленный мыслью о новом открытии. Благополучно сдав с рук на руки поэтессе промокшую Фафу, Глук сначала отступил на шаг (воспитание обязывает молодого человека дать дамам спокойно пообщаться) а потом и вовсе удалиться по-английски – то есть, не прощаясь, не привлекая к себе внимания и преодолевая на цыпочках наиболее опасные участки палубы. В кармане он держал свой ценный трофей – прядь волос, пропитанную неизвестным составом. Пожалуй, он бы не решился на такое хищение, памятуя о страшном оружие, в которое превращалась пилочка для ногтей в руках Фафы, но очень уж удобный случай представился – две девушки, обсуждающие о-о-очень важные дела – это две девушки которые ничего не замечают вокруг.
И Глук-Фасфат, посвистывая, направился дальше, туда, где еще при капитане Ляпе ему был выделен закоулочек для очень важных экспериментов.

А Милорд Рэддис, даже не подозревая под какой угрозой оказались его планы, благополучно посапывал, поводя во сне усами. И снилась ему первая инспекция съестных запасов, после того, как эту разиню Глука выберут, наконец, королем. То есть – капитаном.

Фафе исключительно не нравилась идея "смывания куда-нибудь вниз". Ей вообще не нравилось слово "смывание". За сегодняшний день морской воды было предостаточно. А до этого вода была огненной, что впрочем совсем не облегчало принцесске жизнь. Кроме того, поэтесса представлялась мамзель Фафнер ненадежным помощником. Ну куда это - две женщины, хрупкие и нежные, против того же самого Деда Мушкета?!
Нет, уж лучше Глук. Постойте-ка! А где Глук? Вроде только был тут! Фафа бросила на поэтессу возмущённый взгляд и проговорила скороговоркой:
- Только что стоял здесь Глук! Может это просто глюк?
Принцесса оглянулась и увидела алхимика, бочком этак пробирающимся в какой-то дальний уголочек...
Бамбино упёрла руки в боки и двинулась за ним.
- Куда это вы собрались, уважаемый! Мы же вроде собирались провести экстренное совещание по поводу крыс на корабле в вашей каюте!

-Ох, прошу простить мне мою неловкость, сударыни,- слегка покраснев с досады сказал сэр Уильям, обращаясь к обеим барышням, но при этом косясь на Лину, которая выказала большее неудовольствие, - у меня и в мыслях не было оскорбить столь прелестных особ... Не могу ли я как-нибудь загладить свою вину?
При этом он с некоторым трудом принял вертикальное положение и поклонился дамам. В пояснице у него что-то смачно хрустнуло, так и не разогнувшийся боцман ойкнул и замер, схватившись рукой за спину.
-О, мой радикулит, какая досада, отчего же он вдруг разыгрался, хотелось бы узнать... ах, право, как невовремя...

Что тут сказать? Деда Мушкета, отягощенного большим грузом нерассказанных баек (норматив - три байки в день минимум, а почти двое суток кряду он торчал на гроте, где из собеседников... вообще никого нет), прорвало.

С истории об обороне форта он перекинулся на длинное повествование о качестве пушек и питейных пристрастий литейных дел мастера того прибрежного городка, куда кстати пришелся рассказ о том, как Дед в рамках секретной армейской операции три месяца заведовал таверной, а там...

- Таверной... три месяца... да!!! - о, как прозрение синхронно с концом баек! - Где кок, дери его душу мать?! Капитану дичь!

Увы, концентрация дедушки на том факте, что добытчик пищи для команды суть отец родной суть капитан, за время рассказа растаяла. А вот идея того, что "капитану - дичь!", угнездилась в его кратковременной памяти жестко.

Аделина, обрызганная холодной водой, продолжала недовольно оглядывать себя, успевая слушать боцмана. Девушка все бросала взгляды на принцессу, убеждаясь в том, что леди Фафнер в 2-х шагах, однако, спустя несколько пролетевших в один миг минут, подруги рядом с собой не обнаружила. Лина заметила леди Фафнер, направляющуюся к Глуку, и уже хотела повернуть за ней, не желая терять компаньонку, а тем более, бывшую фаворитку Ляпа. Но что-то остановило юную пиратку, скорее всего вспыхнувшая злоба на принцессу за то, что та предпочла разговоры с алхимиком.
Обозленная, ранимая Аделина повернулась с озадаченным взглядом к Уильяму, исполняющему поклон, сопровождаемый хрустом костей.
Это показалось юной пиратке забавно-мило, однако она сдержала серьезное выражение лица, внимательно выслушивая подошедшего, точнее, подлетевшего.
Дело в том, что еще одной, не заурядной особенностью Лануэль были некие оценочные критерии; все окружающее, будь то действия человека, поступки, слова, даже внешность или повадки, Аделина делила на несколько пунктов. Красиво, изящно, мило, забавно, нелепо, глупо, совсем глупо, разделяя по группам и своим каким-то категориям все происходящее вокруг.
«Загладить вину?» - пронеслось стремительно в мыслях Лины, которая все же подарила виновному мягкую улыбку, повествующую о том, что всю свою накопившуюся в эти минуты злость и сердитость она перекинула временно на леди Фафнер, которая оставила пиратку в одиночестве.
- Извинения принимаются, обида отклоняется, - тот час ответила девушка, - Мм... а как давно Вас спина беспокоит? Может, обратиться к врачу все же стоит... – Аделина попыталась сделать менее обеспокоенный вид, якобы состояние Сера Уильяма волновало ее исключительно как пассажира на судне, однако втревоженные нотки в голосе все же слышались. Быть может от того, что юная пиратка от природы была добрее, чем казалось, или же судьба боцмана ее действительно волновала. Девушка вновь оглянулась на Фафу, словно до сих пор поджидала ее, и вернула взгляд на Уильяма.

Первый этап был проигран. Пока Дороти собиралась с мыслями для ответа, все разбрелись кто куда.
- Нет, и какие-то крысы и хлюпики хотят стать капитанами! Беспредел! - девушка фыркнула и задумалась. Вариант первый - наладить отношения.. не подхалимствовать, не надо! Вариант второй - на пролом.. слушай, внутренний голос, иди ты со своими лосями!
Внезапно Дороти что-то отвлекло. Голова девушки стала дико болеть. Скривившись, гадалка схватила руками за сию важную конечность и помутневшим взглядом уставилась на мачту.
Там кто-то был.
- ААА! - дико вскрикнула девушка. При всем своем антураже с настоящими призраками - а тем более такими - она еще не встречалась.
Дороти зажмурилась, а когда открыла глаза - никаких призраков не было, только удивленные моряки.

-О, сударыня, благодарю за заботу,- тепло сказал сэр Уильям- но я, пожалуй, воздержусь от посещения господина доктора. Я не настолько болен, не стоит отвлекать его, должно быть у него довольно других пациентов, которым требуется более экстренная помощь, неже...
-ААА!- крик Дороти прервал боцмана на полуслове. Он моментально забыл о приступе радикулита и резво кинулся к своей милой гадалке.
-О, мил... миледи, что стряслось,- он схватил Дороти за руки,- вы бледны, вам дурно?

Аделина, взгляд который был прикован к серу Уильяму, внимательно слушала каждое его слово, и какого же было ее огорчение, когда боцмана перебил крик цыганки.
Юная пиратка возмущенно приоткрыла рот, оставшись в ступоре, не до конца понимая, что ее лишили общества и собеседника.
- Спасибо. Пожалуйста. Прекрасно. До свидания, - пробурчала Аделина, не громко, белыми стихами на одном дыхании. Девушка надменно посмотрела на зарождающуюся парочку(как ей казалось) и с недовольной ухмылкой отвернулась. Конечно же, она бы долго отрицала свое душевное состояние в этот момент, повторяя, что жизнь совершенна, однако злость, обида, да и многие другие чувства царили внутри пиратки в тот момент. Девушка пожала плечами, решив не заморачиваться по глупому поводу, и подошла вновь к борту, слегка облокотившись на него. Давно еще, сердце Лины затрепетало при первой встрече с боцманом, который словами, движениями, мимикой пробудил в ней симпатию. С тех пор сер Уильям импонировал Лануэль, а та это явно отрицала в себе, не желая зависеть от кого-либо, хоть и душевно. Для себя девушка осознавала, что эта ее «привязанность» - коротковременная, однако что-то все же привлекало Лину в боцмане, что-то, что засело в мыслях пиратки надолго.
Аделина еще раз скользнув взглядом по Дороти, с вопросом: «что в ней такого очаровывающего?», резво направилась прочь с палубы, мечтая забыться и выкинуть из головы поселившуюся в думах чушь. Девушка мысленно несколько обругала свои поступки и действия, присуждая им самую низкую оценку по всем своим пунктам, стараясь не маяться по напрасну.

Глук обернулся, глядя на приближающуюся к нему Фафу. Великое открытие откладывалось на неопределенное время. Увы…
-Ах, мадмуазель! – Воскликнул Глук-Фасфат, склоняясь в поклоне. – Я лишь старался править тактичность. Ваше высочество так продрогло… Я был уверен, что девушка лучше сумеет позаботиться о ваших нуждах… э-э-э, мы – мужчины, что уж скрывать, ничего не смыслим в тонком искусстве женской красоты. – О том, является ли красота – искусством, и кто должен заботиться о каких-то там нуждах, Глук не имел никакого понятия. Но, разве оно важно? Пылкий взор и искренность в голосе могли смягчить любые глупости. За время, пока он произносил эти фразы, алхимик вполне успел вспомнить, что собирался стать капитаном. А так же, что не далее как сегодня он влюбился в принцесску. А молодым человеком он был постоянным и следовал правилу не менять предмет воздыхания в тот же день, в который влюбился.
-Ах, принцесса, идем те же….
Уйти им опять не дали – жуткий женский крик потряс весь корабль.
-Боже, что случилось?! – А может зря я это – в капитаны? Что то не похоже на спокойную работенку…

Сообщение отредактировал Локки - 7-03-2006, 14:14

- Боже.. там-м.. призрак! Какой-то старичок в повязке! - ошеломленная Дороти моргнула, сгоняя пелену. Быстро взяв себя в руки - как-никак, хладнокровие девушка сумела выработать, пока моряки еще сомневались в ее даре и частенько об этом громко говорили - так вот, придя в себя, Дороти выпрямилась и благодарно взглянула на Уильяма.
- Благодарю вас, сэр, - тепло, но не слишком сказала девушка.
- Боже, что случилось?! - вопросил подоспевший Глук.
- По видимому, у нас на корабле появился самый настоящий призрак непонятного происхождения, и, к тому же, способный заставлять одаренных впадать в крайне неприятное сознание - нежелательный астрал. Поэтому у меня была такая реакция.. за которую я прошу прощения, - Дороти мило потупилась, но тут же снова подняла взгляд. Признаваться в том, что он бывал тут и раньше - просто давно о себе не давал знать и никогда так злобно не обращался с гадалкой - ей не хотелось. Мало ли что.

- ААА! – над палубой раздался дикий крик.
Это была Дороти. Её крик был настолько силен и неожидан, что заставил каждого обратить на нее внимание. Штурман от неожиданности чуть не выпустил из рук штурвал, но быстро взял себя в руки и обратил свой взор в строну крика. К его радости рядом с источником звука находился боцман и о чудо, судовой врач. Это был подходящий момент, чтобы позвать на мостик врача, а с ним заодно и боцмана с Дороти.
- Уважаемый Док, - крикнул с мостика Д'Ортеги, вы не могли бы вместе с нашей дорогой Дороти подняться ко мне на мостик. А вас, уважаемый сэр Уильям, прежде чем вы присоединитесь к нам на мостике, я хочу попросить сходить в каюту бывшего капитана, и взять от туда хорошую бутыль рома.
– Я думаю, что глоток доброго рома не повредит Дороти, - произнес с улыбкой Антонио.

- На камбуз, mon l'adolescent. За подносами. Команда бунтует - наверняка они голодны...

Пару минут спустя
- Так. Подносы - вот. Переносите их потихоньку в столовую, юноша. Да не оброните их по дороге - иначе же я точно решу, что вы ослабли от недоедания. А меня не беспокоить. Я творю.
Де Найф внимательно осмотрел ворону. Грязная неощипанная птица. Надо помыть и избавить от перьев. Или... Как там был тот рецепт "курица в собственном соку"? О, а этот бочок уже немножко начал плесневеть. Сразу и приправа будет. При минимуме затрат.
Господин Оливье, кряхтя, подтащил котел соленой воды и кинул будущую курицу в него. Использование чистой морской воды было его личным изобретением, и кок немало им гордился - можно было не тратиться на соль. Кроме того, вместе с водой из-за борта всегда удавалось зачерпнуть кучу полезных вещей - от водорослей до акульей чешуи...