За чужой жизнью, не совсем обычное путешествие...

[higf >>>]

Только под утро Квентин забылся тяжелым сном, к счастью, самым обычным, без всяких магических кошмаров. Что ему виделось, молодой человек не запомнил, осталось лишь общее ощущение тревоги, когда после пробуждения кажется, что произошло что-то нехорошее.
– Просыпайся, быстро собираемся и пора в путь, – окликнул он свою спутницу, которая еще не рассталась со сновидениями – судя по ее лицу, они были куда более приятными, чем у а’Латреля.
«Действительно, в последний путь» – мелькнула мысль. Затем Квентин осознал ее иронию, и это помогло. Он, конечно, не засмеялся, но льющийся с неба свет, пение птиц, а еще больше – деятельность помогли задвинуть на задворки чувства, которые владели им ночью. А’Латрель вновь был человеком, устремленным к цели, как выпущенный арбалетный болт, и не обращал внимания на всякие мелочи.
Они на скорую руку позавтракали, причем Квентин с трудом заставил себя что-то проглотить – «зачем» – и отправились в путь.
Молодой человек вглядывался в дорогу и то и дело сверялся с картой. Перед полуднем, поколебавшись, он свернул с дороги, и они поехали по лесу. Чем дальше, тем увереннее становился юный дворянин, видимо, узнавая описанные ориентиры.
– Ехать осталось не так много, не будем терять времени на обед, – это можно было бы посчитать вопросом, но звучало скорее как утверждения, которое не стоит оспаривать.

[Heires$ >>>]

Еда - последнее, о чем могла думать Антейа, поэтому она лишь молча кивнула на слова Квентина. Магия всё больше давала о себе знать, поглощая все мысли волшебницы, призывая её. Скоро, совсем уже скоро, венти знала это и без слов а'Латреля. Пожалуй, она не смогла бы найти точное место без ориентиров, известных её спутнику, но в этом месте был такой мощный пул, что ей казалось, будто она в состоянии горы свернуть. Не мудрено, что маг оставил свой могущественный подарок именно здесь, с такой энергией можно воскресить целую армию!
Найтари чувствовал возбуждение хозяйки и двигался, пританцовывая, нервозно. Предвкушение чего-то особого, необыкновенного мучало Антейю, гнало её вперед.
- А ты точно сможешь указать мне место, или твои приметы лишь относительные? - Не выдержала волшебница, чтобы не заговорить о волнующем её вопросе.

[higf >>>]

Антейя задала вопрос о месте, и молодой человек ответил откровенно – ведь что-либо скрывать нет никакого смысла, они уже почти пришли!
– Они точные, но до определенного места. Путь должен привести нас к каменному монолиту, но входа внутрь открыть и найти я, по мнению древнего манускрипта, сам не смогу. Приедем – увидим…
Надо быть внимательнее, тем более со времен, когда сделана запись, прошло сто с лишним лет. Хорошо еще, что предок был мудрым человеком и не указывал в качестве примет какие-нибудь деревья. Лишь дважды фигурировали роща огромных сосен, которая в целом почти не изменилась, и переживший уже много веков раздвоенный дуб, который был огромен уже в те времена, но должен был простоять еще не одно столетие. Остальными же ориентирами были приметные холмы и попадавшиеся иногда огромные камни, говорят, занесенные некогда льдами.
Хорошо, что здесь не бывали лесорубы, да и вообще мало кто жил – перемен было немного. Вот впереди показалась высокая голая скала среди леса, напоминавшая лошадиную голову – отлично! Вот здесь, восточнее, если смотреть с холма, должна быть еще скала, небольшая и незаметная издалека, почти совсем заросшая. Но это выход на поверхность горных пород, и где-то в ней должна быть пещера.
Квентин спешился и направился в нужном направлении, внимательно смотря по сторонам. Ехать верхом здесь из-за густоты леса было уже невозможно, да и не хотелось случайно пропустить нужное место, скрытое густой растительностью.
Прошел еще час медленного продвижения в чащобе, и наконец они очутились перед замшелой скалой, в которую, воспользовавшись нанесенной землей, хищно впились деревья. Однако, кроме мелких трещинок, ничего похожего на вход действительно не было – а’Латрель прошел вдоль выступа, тянувшегося на несколько десятков метров и остановился, опираясь рукой на скалу.
– Может, надо обойти вокруг? Хотя мы все равно вернемся в эту точку. Я действительно не вижу входа. Пришла очередь твоей магии, Антейя!

[Heires$ >>>]

Пришла пора… Да, пришла.
Когда Антейа размышляла о том, что с таким мощным пулом маг способен двигать горы, она и не предполагала, что это придется делать буквально. Впереди был монолитный каменный массив, порода чуть ли не гудела от сочившейся сквозь неё магии, трудно было определить, что именно нужно делать и, самое главное, как. Венти медленно прошлась вдоль могучей преграды, слегка касаясь кончиками пальцев серой шероховатой поверхности. Ничего, никакого намека на предполагаемый вход, ни единой зацепки, лишь неимоверная энергия, пропитавшая всё вокруг.
Антейа чувствовала напряжение Квентина, её способности обострились до такой степени, что она могла прочесть все эмоции, охватывавшие молодого человека. Волшебница ощутила амулет на его шее, который был призван оградить а’Латреля от ментальной магии, но сейчас казался всего лишь игрушкой в огромном море магии. Необыкновенно… Если маг испытал такую мощь хоть раз, то жизнь навсегда потеряет для него смысл без подобного могущества, он зачахнет в тонких ручейках энергии обычных пулов.
Венти не спешила, она восторгалась каждым мгновением, впитывала в себя волны магии, растворялась в ней… Ни один мужчина не смог бы ей подарить наслаждение, подобное тому, что сейчас владело ей.
Изящные ладони скользили по прохладному камню, а мысли были далеко, пока что-то не запульсировало с невероятной силой под подушечками пальцев. Антейа встрепенулась и отпрянула от серой стены, но лишь на мгновение, чтобы вновь прильнуть к горной породе. Волшебница больше не владела своим телом, оно действовало самостоятельно, направляемое незримой силой. Беззвучное заклинание, идущее из самого сердца, ударило в камень, заставляя его покрыться паутиной трещин, края которых засветились ослепительным золотым светом. Ещё один удар, и яркая вспышка озарила двух путников, казавшихся неуместными в этом тайном действе, слишком запредельном для смертных.
Камень загудел и распался, образуя арку, ведущую внутрь пещеры, и, одновременно с этим, наваждение отпустило Антейю.
Пока Квентин не успел прийти в себя от увиденного, венти скользнула в темноту открывшегося прохода. Как только её нога оказалась на каменном полу, стены засветились мягким светом, открывая взору небольшое пространство внутри скалы. Взгляд волшебницы мгновенно нашел то, ради чего она влетела сюда, точно маленький ураган… посреди пустой пещеры возвышался изящный резной пьедестал, оплетенный причудливой резьбой, но вовсе не дивная работа неизвестного мастера привлекала Антейю. На вершине расположилась самая обыкновенная, непримечательная свеча, но ничего на свете не было заветней этой простенькой вещицы.
Венти судорожно сжала пальцами свечку, и фитилек вспыхнул от прикосновения её рук. В ту же секунду начался ритуал, девушка почувствовала это всем своим существом, чутким к любому проявлению магии. И она не ошиблась, мягкий свет огня начал расходиться в стороны, окутывая Антейю огненными нитями, сплетая вокруг неё сияющий кокон. Всё, происходящее вне её маленького убежища, потеряло всякий смысл, исчезло за полыхающей завесой.

[higf >>>]

Сначала не происходило ничего, а потом вокруг вспыхнули молнии, заставив Квентина закрыть глаза рукой. Он ничего не понимал в происходящем, а когда мир вокруг вновь обрел привычные очертания, изменив только скалу – Антейя исчезла.
Повинуясь порыву, молодой человек бросился внутрь. Проход был коротким, несколько шагов, и он внутри, у цели. Здесь должна стоять свеча. И она была – в руках волшебницы. Зачем ей? Что за глупая ошибка?
Квентин бросился к венти, но был отброшен незримым магическим коконом. Он чудом удержался на ногах, и предпринял вторую отчаянную попытку, но она оказалась столь же безуспешной. Он никак не мог осознать происходящее, оно просто не укладывалось в голове. Он был готов к смерти, но такое! Что происходит?
– Антейя, – вырвался крик, – Антейя, стой! Что ты делаешь! Я должен воскресить Ниелу! Ты умрешь!
Даже сейчас он не осознал до конца намерения девушки и ее обман.

[Heires$ >>>]

Но волшебница не слышала слов, всё её восприятие замкнулось в самой себе и магии, бурлящей в её крови.
Свеча горела в руках Антейи куда быстрей, чем её обычные восковые сестры, расплавленные капли стекали по рукам, но не обжигали. Огонек яростно плясал на кончике фитиля, излучая силу, освещая золотистую кожу венти.
Чародейка завороженно смотрела на это маленькое чудо, и её мысли вернулись в далекое прошлое, в годы ученичества, к морщинистому лицу её Преподавателя, она услышала его неспешные речи, наставляющие юную волшебницу... И последней картинкой встала ужасная, нелепая смерть.
"Нужно вернуть жизнь этому человеку!" - Антейа вложила в эту мысль всю страсть, всё желание, на которое была способна. И теперь она просто следила за свечой, морально опустошенная, сделавшая всё, что от неё зависело. И только сейчас венти почувствовала, что силы начали покидать её, слабость сковала тело... Что это?
Огненный купол потянулся к ней невидимыми нитями, забирая из неё саму жизнь.
НЕТ! Так не должно быть!
Но так было. Ноги Антейи подкосились, и она упала на колени, протягивая вперед руки в немой просьбе о помощи. Её глаза расширились в ужасе от осознания происходящего - она умирала! Нет, более того, она отдавала свою жизнь в обмен на жизнь Учителя.
НЕЕЕЕЕЕТ!
- Я НЕ ХОЧУ! - Её крик вырвался сухим шепотом и был поглочен ослепительным куполом.
От свечи остался лишь маленький огарок, а девушка уже лежала на полу, бессильно царапая камень ногтями. Её тело почти не слушалось хозяйку, стало слабым и опустошенным... Умирать так страшно... особенно, ТАК умирать.
Холодно...

Купол вспыхнул дивными цветами, принимая в себя душу существа, отдавшего свою жизнь за чужую. Сознание артефакта пробудилось с последней каплей растаявшей свечи и кинулось на поиски того, кто должен воскреснуть. Но человек, лежащий в далеком склепе был истинно мертв... Его жизнь не была оборвана, он умер своей смертью и тело было не в состоянии жить дальше.
Зачем? Непонимание пришло к скудному сознанию артефакта. Зачем юное тело отдало жизнь за старое? Такое, что уже отжило свой век...
Впустую отданное существование, как же так? К такому магическая сущность не была готова, не знала, как поступить.
Купол заколебался и волны сомнений и нерешительности прошлись по его поверхности. Что делать?

[higf >>>]

Потерявший все свое самообладание Квентин все это время ощупывал руками отделявшую его от вожделенного артефакта незримую стену, звал Антейю, иногда выкрикивал что-то отчаянное. Мысли и эмоции били фонтаном, впрочем, не распускаясь во все стороны подобием зонта, а направляясь в одну сторону – туда, где находилась венти и догорала свеча.
То, к чему он шел, ради чего столько перенес, в последний момент уплывало, и даже понять причину этого не получалось. Сейчас, если б волшебница могла что-либо видеть вокруг, она не узнала своего волевого, сдержанного, мрачноватого спутника. Однако видеть это было некому – из магички уже уходила жизнь.
– Я должен спасти Ниелу! Во что бы то ни стало! Ниела, Ниела, любимая, ты должна жить!
На этот раз слова достигли псевдоразума купола, пробудившегося для одного-единственного раза, чтоб выполнить назначение по передаче жизни и вновь уйти в небытие – навсегда. Этот человек так хотел оживить другого и предлагал себя. Но зачем, уже ведь есть жизнь, и ее надо куда-то деть, в этом состоит цель его краткого существования!
Решение проблемы казалось простым – раз нельзя оживить старого чародея, надо оживить эту Ниелу. Артефакт потянулся туда и проверила – тело было цело, девушка совсем молода, немногочисленные механические повреждения легко поддавались исправлению… Правда, все должно было быть не совсем так, но эти двое пришли вместе, и он сделал все, что мог.
Магия заработала и сбившийся с толку волшебный предмет на всякий случай даже передал в мозг молодого человека картину, в реальности которой он не усомнился – девушка, занимавшая его мысли всё последнее время, открывает глаза и приподнимается. Повреждения на виске больше нет, да и шея, что была сломана, прекрасно держит изящную головку. Ниела недоуменно оглядывается, встает и идет к двери…
Затем все закончилось, свечение погасло, заложенная в свечу магия исчерпала себя, не осталось даже лужицы воска. Лишь пятно сажи, медленно угасающее свечение стен, рухнувший на колени а’Латрель и лежащее рядом с ним тело Антейи.
Прошло немало времени, прежде чем опустошенный бешеной вспышкой юноша поднялся, нащупал выход и вернулся с самодельным факелом из скалистой ветви. Он по-прежнему был погружен в себя, но, казалось, с достижением цели из него вынули стержень, убрали путеводную нить в лабиринте жизни.
До сих пор все казалось простым и понятным – он, Квентин а’Латрель должен умереть, чтоб жила Ниела Айлинсворт или умереть, потерпев неудачу. И он совсем не был готов к тому, что будет жить дальше, и вопросы – «как» и «для чего» встали во весь рост. К тому же вместо него умерла Антейя, его верная спутница, не раз спасавшая жизнь, не спавшая ночи у его постели, пока лихорадка трепала юношу. Правда, она странно повела себя здесь, но это навсегда останется загадкой.
Чего хотела венти? Был ли у нее свой коварный план? Или, может быть, на нее нашло внезапное помешательство – с магией могут быть связаны любые странности! А если она догадалась о том, про что Квентин умолчал, то… возможно ли такое, что девушка отдала свою жизнь, чтобы не допустить его смерти? Ведь она никого не воскресила! Но… зачем ей умирать вместо него? А зачем он хотел умереть за Ниелу? Нет, нет!! Такого не может быть! потому что… не должно! К тому же есть еще много вариантов, она могла хотеть украсть артефакт, а тот был защищен.
Последняя мысль казалась натянутой, но помогла прийти более трезвой:
«Ты никогда не узнаешь, что там произошло, можешь только предполагать, но это ничем не подтвердить. Пора действовать».
Пещера так и осталась открытой, вход более не исчез. Все, что было внутри, сгорело в погребальном костре Антейи – сохранить тело по привычкам магов молодой человек не мог и последовал традиции церкви Создателя.
Часть ее вещей тоже осталась в огне, часть он взял в свои сумки – то, что стоило показать магам, чтобы не пропало. Найтари ускакал куда-то, ибо со смертью хозяйки окончилось действие сковывавшего его заклинания.
Через сутки чувствовавший себя изрядно опустошенным артарисец двинулся в обратный путь – к дому. Ехал он быстро, на постоялых дворах бросал по несколько скупых слов и был задумчив. На этот раз ничто не задерживало и не преграждало путь, и через неделю ворота Артариса вновь открылись перед ним. Не заезжая к себе, он отправился в дом Айлинсвортов.
Постучавшись, он был узнан слугами, которые были удивлены исчезновением молодого человека, бывшего тут нередким гостем. Тут же а’Латрель узнал свежие новости, которые сводились к тому, что молодая госпожа оказалась жива, выйдя из склепа накануне назначенного сожжения. Все жутко перепугались, а старый граф отдал приказ повесить на воротах лекаря, который признал леди Ниелу мертвой. Но тот успел скрыться и прячется до сих пор, хотя уже все поняли, что тут чего-то не то. Айлинсворты сейчас сами никуда не ходят и не принимают гостей, потому что пошли всякие сплетни, а толком никто ничего не знает.
Выслушав это, Квентин потребовал доложить о нем графу Айлинсворту и был немедленно принят. Он рассказал отцу девушки то, что счел нужным: про документ, древний воскрешающий одного-единственного человека артефакт и свое к нему путешествие. О происшедшем в пути сказано не было, как и о цене воскрешения, рассказчик упомянул лишь, что задуманное получилось, но его спутница-чародейка, увы, погибла и вызвался официально изложить факты о воскрешении Ниелы, чтобы пресечь сплетни.
Знавший о чувствах юноши граф замялся и сделал осторожный намек на то, что его дочери необходим сейчас сильный защитник, однако наследник дома а’Латрелей покачал головой и ушел от обсуждения, попросив лишь встречи с девушкой. Самолюбие Квентина протестовало против подобной возможности получить руку любимой из чувства обязанности. Да и отношение его к той, ради которой он рисковал жизнью, стало куда сложнее.
Дождавшись окончания разговора отца и дочери, он наконец увидел входящую Ниелу и… не испытал почти ничего. Он помнил, что ради нее и с ее именем шел на смерть и навстречу всем испытаниям, помнил, и ничуть не жалел ни об одном своем шаге, но… Эти чувства принадлежали почти мальчику, который уехал, а вернувшийся взрослый мужчина понимал, что эта девушка ему нравится и по-прежнему волнует кровь, но в большем совсем не был уверен.
Разговор из-за этого вышел коротким и довольно напряженным. Оба не знали, как себя вести, и произнесли положенные вежливые фразы. Девушка странно смотрела на своего собеседника, словно не узнавая его, и не могла понять, как теперь вести себя с человеком, спасшим ей жизнь. А’Латрель вскоре прервал беседу, сославшись на необходимость повидать родителей.
По дороге к своему дому он думал, что чувство благодарности к спасителю вполне может перерасти в нечто большее, пересилив предпочтение, которое Ниела раньше довольно явно отдавала Менку а’Стонсену… Возможно.

Отец тоже сразу заметил, что его сын – совсем не тот человек, который покинул Артарис совсем недавно, но услышав ту же историю, что и граф Айлинсворт, понимающе посмотрел на наследника и не стал его расспрашивать, так же молча, как решение равного, он принял к сведению сообщение Квентина, что тот собирается отправиться к ближайшему магическому святилищу. Лишь мать выглядела грустной, провожая его, но… такова участь жен и матерей.

Магам а’Латрель передал все найденные им у Антейи волшебные предметы, а также рассказал полную версию их с венти приключений, не забыв ни об обряде некромантов, ни о странном месте на болоте, ни о Хозяине Снов, сочтя, что они должны это знать и… во имя памяти спутницы. Почему-то он был уверен, что та хотела бы, чтоб ее коллеги узнали о том, что удалось обнаружить в пути, а уж упомянуть о черном обряде было его прямым долгом.

И все это время он задавал вопросы – что же вело его, любовь или гордость и упрямство, и почему ему снится то Ниела, как-то странно смеющаяся и снимающая платье, то сидящая у его постели встревоженная Антейя, то они мешаются в каком-то новом бреде или исчезают обе. И вопросов было больше, чем ответов…

Снова вернувшийся в столицу молодой человек там долго не пробыл, по собственному желанию уехав на границу с Чиндлэндом, где почти всегда происходили какие-то мелкие стычки, где провел три года. Свадьбу Ниелы Айлинсворт и Менка а’Стонсена он пропустил и узнал о ней из писем, однако это уже не всколыхнуло в душе почти ничего.

В ехавшем по Западной дороге военном трудно было узнать прежнего Квентина: исчезла и мрачная одержимость, что была в нем почти четыре года назад, и сменившая ее пустота. Эмоции теперь сдерживались спокойной уверенностью в себе немало повидавшего человека, а в глазах вспыхивал огонек, когда он смотрел на свою спутницу. Молодой человек возвращался в Артарис, чтобы представить двору и родителям свою невесту.

КОНЕЦ