"Истребители мостов" VS "Улыбка Ветра", приключение в реальном мире

[Bishop >>>]

Не отгони его механики – до темноты бы кружил вокруг машины. Рядом с ней забывалось все: и малоприятный разговор, и жизненные неурядицы, и недавнее поражение. Кто счастливее отделался – те, кто, как и он, прыгнул за борт «Каги», сообразив, что сейчас произойдет, или те, кто остался? Вот вопрос.
Механики объединили усилия и выставили пилота из ангара – вежливо и решительно. Ашимура успел спросить, где можно умыться, и получил нужный курс. До вечернего построения оставалось время. Море было совсем рядом, ветер иногда приносил запах соли и водорослей, но – не добраться. Часовым не понравилось, что он стоит возле «колючки», пришлось уйти.
Тогда Ашимура вернулся в казарму, достал из парусинового чемодана блокнот и пристроился поближе к свету.
"Дорогая мама, сообщаю вам, что здоров, из госпиталя меня выписали, и я возвращаюсь в строй. Сожалею, что не могу вас навестить. Еще раз прошу меня извинить за подобную невнимательность".
В памяти всплыла фраза окинавца: "Будь там дюжина армейских летчиков, эти корыта остались бы на плаву..." Но их там не было, не было - потому что армия отказалась предоставить флоту дополнительные самолеты вместе с пилотами. Ашимура усмехнулся: окинавец хотел справиться дюжиной... какой наивный.

Сообщение отредактировал Bishop - 2-03-2006, 17:58

[Grey >>>]

Найдя для своих пилотов хорошее свободное место, Харада застолбил четыре койки в конце длинного сухого барака и отправился встречать их самих. Унтер-офицеры и часть техников прибыла уже ближе к вечеру, в основном это были оружейники, приехавшие, чтобы провести ночь на аэродроме, а затем посвятить день "добыче" боеприпасов. Остальные механики остались с машинами, ночевать им предстояло теперь в хижине на берегу рядом с полозьями для понтонных работ и тучами местного комарья.
Пилоты, все унтер-офицеры второго ранга, доложили командиру, что никаких неприятностей не случилось. Харада велел Окузаве, Горо и Дзюро идти размешаться, с таким расчетом, чтобы успеть к вечернему построению, которое, как казалось Тадао, будет сегодня обязательно как минимум по одной причине.

[Reytar >>>]

Точно в 19.50, за десять минут до ужина, трижды взвыла сирена, установленная на крыше штабного барака, тем самым, подавая сигнал всему личному составу собраться на пыльном пятачке, заменявшем обычный бетонированный плац этого, забытого ками острове. Солдаты, унтер-офицеры и офицеры со всех ног спешили на плац, что бы занять свои места в строю и не призывать на свои головы неудовольствия майора Нибуи, который, как об этом втихую судачили все, был капризен и занудлив как старая дева, во всем, что касалось внешнего вида и красоты построения. Не прошло и пяти минут, как почти весь личный состав полка, исключая разве что часовых на вышка и страдающих дизентерией больных в лазарете, или в том месте, куда эта сама болезнь их загнала, а так же только сегодня прибывшей команды механиков, которым придется обслуживать гидросамолеты, являл собою несколько идеальных шеренг. На левом фланге каждой по стойке смирно, но с заметным на глаз видом собственного достоинства, стояли командиры эскадрилий и их заместители. Еще через две минуты, из штабного барака появились: как всегда выглаженный и словно отполированный майор Нибуи с неизменным стеком в руках, его заместитель - среднего роста офицер с абсолютно не запоминающимся лицом, и начальник штаба - столь же долговязый и худощавый, вечно спокойный и не пробиваемый как главный бронепояс линкора "Ямато", офицер. Приблизившись на пятнадцать шагов к застывшим шеренгам, Нибуи провел по ним туда-сюда холодным, словно сквозь оптический прицел, взглядом и громко, но абсолютно без эмоций произнес:
- Офицеры, унтер-офицеры и солдаты непобедимой армии Микадо! Я собрал вас, что бы огласить две приятные новости. Первая - сегодня, после полудня, наши войска прорвали оборону противника на перевалах хребта Оуэна и устремились вперед. Остатки дезорганизованных частей противника в панике отходят к Порт-Морсби. Падение этой вражеской базы и завершение завоевания этого несносного клочка суши теперь вопрос нескольких дней. Поздравляю вас! - Майор коротко кивнул и помолчал, пережидая троекратно прозвучавший боевой клич, изданный подчиненными, после чего продолжил:
- Прежде чем сообщить вам вторую приятную новость напомню всем на чем держится непобедимость нашей армии - на ПОВИНОВЕНИИ ПРИКАЗАМ и ДЕСЦИПЛИНЕ!
Вы всегда должны помнить, что если будете халатно относится к своим обязанностям и допускать падение дисциплины, вас не минует суровая кара. Но если честно выполняете свой долг, награда так же не продет мимо вас, ваше командование и я об этом позаботимся. В подтверждение моих слов - приятная новость. Унтер-офицер первого класса Харада, три шага вперед!
Заранее ожидавший чего-то этакого, явно в стиле гарнизонной муштры, Тадао, сделал три четких шага вперед, глухо стукнул каблуком свеже начищенных сапог в красноватую пыль и застыл навытяжку. Нибуи окинул его отдельным испытывающим взглядом и продолжил, развернув поданный начальником штаба документ:
- За многолетнюю безупречную службу и отличное выполнение своих обязанностей, приказом верховного командования унтер-офицер первого класса Харада Тадао присваивается звание суб-лейтенанта. Поздравляю вас с первым офицерским чином, господин Харада!
Майор стал по стойке "смирно" и прижал руку к козырьку фуражки, на что Тадао ответил таким же жестом, согласно уставу, после чего майор все тем же безучастным голосом произнес:
- В честь столь знаменательного события, все офицеры поощряются чашечкой сакэ к ужину, а нижние чины - двойным пайком. Все свободны!
Завершив речь, майор Нибуи зажал под мышку неизменный стэк и во главе высших офицеров вернулся в штаб...

Сообщение отредактировал Reytar - 3-03-2006, 2:56

[Bishop >>>]

От сакэ народ заметно повеселел. Скучали лишь те, кто осушил свою порцию либо разом, либо быстро, - и тут выяснилось, что больше до особого распоряжения господина майора никто не получит. Младшие чины осторожно поворчали на скупость, кто-то из старших резонно отрезал: доставить транспортом на Папуа столько сакэ, сколько нужно, чтобы армейские прочувствовали его вкус, - любой бюджет лопнет. Армия возразила: молчали бы флотские о размере выпивки...
Более прозорливые офицеры нянчили свои порции, как няньки – новорожденных. Ашимура в их число не попал, выпил быстрее, чем хотел. Накаока (самый молодой из трех пилотов его сётая) вежливо предложил свою порцию, остальные внимательно следили. Хотели знать, как поведет себя их новый командир. Все трое были армейскими. Ашимура обратил внимание, что флотских поставили командирами звеньев. Пить больше не хотелось, но отказать тоже было нельзя. Вероятно, поэтому он осмелел.
Долговязого безухого унтера видно было издалека; его голова торчала над остальными.
- Примите мои поздравления, господин Харада...
Интересно: отошьет или нет? Не похоже, что бывший унтер настроен общаться. Но он казался опытным воином, Ашимура просто не мог не подойти к нему.
- Прошу извинить, если некстати.

[Суор >>>]

Хаджимото одним махом осушил свою питейную пиалу, молча следя за своим недавним собеседником, завязавшим разговор с виновником сего торжества. Сидя за другим рядом столиков, заложив разутую левую ногу под правую, вертикально упертую в бамбуковый настил пола, Тетсуо сейчас испытывал некое противоречивое чувство по отношению к награжденному новым званием офицеру, некая притупленная зависть к нему исходила скорее из жизненных принципов островитянина, чем из личной неприязни, хотя, которая уже начинала, похоже, давать всходы тоже…

Сообщение отредактировал Суор - 3-03-2006, 15:53

[дон Алесандро >>>]

- Ха! А вот и наша Белоснежка! – хихикнул кто-то.
Сидящие рядом лётчики захохотали.
- Какими судьбами такой красавчик попал в нашу дыру?
- Наверное хочет очаровать япошек!
Компания разразилась хохотом.
Чак обвел взглядом собравшихся.
- Ньет... они не в моем вкусе, - он приценился к главному весельчаку. - Но если помошешь переотеться к балу, то могу оставить тебе туфельку, да.
Он продемонстрировал ботинок - не пятидесятого размера, но и не тридцать второго.
- А спинку тебе кремом для загара не натереть? – хихикнул человек с коротко подстриженными пепельными волосами, он почесал сломанный нос и добавил – и откуда же к нам приехал такой знаток сказок?
У Чака имелась вторая причина держать рот закрытым: его неистребимый акцент, который не смогли сгладить ни два поколения на американской земле, ни даже тот факт, что на языке предков он говорил с еще большим акцентом. Беда состояла в том, что я зык этот был сейчас не в фаворе.
- С восточноко поберешья, - тщательное выговаривание согласных привело к тому, что вылезло совсем уж лишнее придыхание на гласных. - Ис Новой Англии.
- Откуда? – протянул сосед пилота с разбитым носом – ты парень ещё скажи, что из Гарварда, или из Сиракуз!?
- Ней... ис Джаспер Коув, кород такой.
Назвать их крошечный Джаспер Коув деревней, которой он по сути являлся, не позволил гонор.
Компания разразилась диким хохотом.
- А говорить ты где учился? На Святой Елене?
Загар не загар, а вот теперь Чак покраснел до ушей. Он вообще легко заливался здоровым до нельзя румянцем, и когда сердился, и вообще по любому почти поводу. Сейчас самое главное - не ляпнуть лишнего.
- Ней... у меня претки - колландцы, да, - он нарочито небрежно пожал плечами. - Вот... осталос.
- Голландец? - протянул человек со сломанным носом - хоэ хеэт йе?
- Линдеманн, сэр, - наугад брякнул псевдо-голландец; кое-что из языка он понимал (спасибо, несккольким соседским семействам, прабабки и прадеды которых все еще упрямо называли Нью-Йорк Нью-Амстердамом). - Чак... Чарльз Линдеманн.
- Ха! И вправду голландец! Эх! Не знаю больше ничего, а то поболтали бы! Том Флинтворт, рад знакомству! - человек с пепельными волосами протянул руку - А эти горлодёры, наша эскадрилья бомберов!
Сидящие рядом летчики наперебой тянуть руки для рукопожатий
И каждый, пусть и не со зла, а от избытка чувств, пожимал ему ладонь так, что в конце приветствия Чак потряс слегка распухшими пальцами в воздухе.
- Ф-4 "Вильд..." ней... "Уальдкэт", - ответно представился он. - Путу вас охранять, если что.
- Гля, охранник пожаловал! - расхохотался Том - а на ночь целовать будешь? А, Белоснежка?
- Путешь хорошо сепя вести, токда поцелую, - парировал Чак, набивший себе руку (или правильнее сказать - язык?) в подобных пикировках еще в летной школе.
Почему-то всем всегда нравился его нежный вид. Нет, некоторым японцам он совсем не понравился. А может, они так загляделись, что нарвались на его выстрелы?
- Хорошо, мамочка! - нарочито тонким голосом припищал Том.
Товарищи захохотали.
- Белоснежка, а ты кроме лимонада что-нибудь пьёшь? - подмигнул один из бомберов
- Йа... пиво. Если принц постафит.
Хорошо, что подкалывать его начали бомберы: не тот калибр. Вот брату-истребителю Чак постарался бы начистить винт, но не спорить же с целой эскадрильей.
- Мне скасали, тут тают пиво. Столько вокрук принцев, кто ш откашется?
- Ха-ха-ха! А губа у тебя не дура! - захохотал Том - но вот сумеешь ли ты выпить столько воды? Потому что, наш бармен, продался япошкам, и мучает нас коктейлем Порт-Морсби, ложка пива, пакетик чая для цвета, а остальное вода!
- Не морская? - озабоченно уточнил Чарли. - От морской меня... не коршо, в обшем случается.
- Болотная! – хихикнул кто-то.
- Пошли! – Том хлопнул голландца по плечу. – Ты платишь!
- Токда все поцелуи - са тфой счет!
Если придется раскошеливаться на столько глоток, а уж господа союзнички не упустят шанс выдуть как можно больше, скромным финансовым возможностям придется совсем каюк. Но Чак согласился, потому что дружить все равно придется, а если из чистой вредности британцы разбредутся на миссии кто куда, он надорвет пупок, собирая это тучное стадо в кучу. Учитывая японских волков, это было бы неразумно.
- Пра-а-тивный! – протянул Том. – как же мы без тебя?!
Летчики расхохоталсь.
- Да не боись ты! Тут не Манхеттен! Скинемся! За прилёт!
- Посмотрим какой ты на твердой поверхности!
- Крен так сказать проверим!
- На тфертой поверхности я плох, - не стал скрывать Чак. - Там! - он выразительно ткнул пальцем в яркое небо над головой. - Кораздо лучше, да.
Местная версия пивной бурды на вкус оказалась не такой уж плохой, как его уверяли. Не то пиво, что бабушка гнала потихоньку на радость себе, дедушке и соседям, но и не моча, которую он как-то раз попробовал в Австралии и зарекся прикасаться к тамошнему пойлу. И о бильярдных столах командир не соврал, хотя надо было подождать своей очереди, чтобы пробиться к ним.

(унт СонГоку)

[Reytar >>>]

Когда развеселая группа пилотов-пикировщиков вломилась в бар, никто не обратил на это внимание - небольшое заведение пользовалось популярностью не только у экипажей недавно прибывшего полка, но и ближайших "соседей" - экипажей отряда гидросамолетов и у 13-й эскадрильи RAAF, работавшей на "Warhawk"-ах, тоже. Пилоты-бомбардировщики, или "карусельщики", как все их называли за излюбленное построение атаки на цель, при котором выныривающую из пике машину тут же сменяла другая, пикирующая за ней следом, шумели и громогласно жаждали пива. "За нашего нового товарища Белоснежку!" - громогласно скандировали они, поднимая наполненные пивом кружки и шутливо, заложив одну руку за спину, словно пародируя гномов из знаменитого фильма, кланялись молодому светловолосому парню, чья новенькая форма выдавала с головой что он - новоприбывший. Постепенно в этот тайфун веселья были втянуты почти все, кто в тот момент находился в баре. Лишь два долговязых новозеландца - "водителя летающих лоханей", как все за глаза называли пилотов гидросамолетов, спокойно пивших свое пиво и судачащих на извечные темы - о женщинах и проклятых японских морских истребителях за ближайшим ко входу столиком, да четверо мрачных, словно тучи над океаном когда тайфун готовится обрушиться всей своей мощью на острова, поляка, тихо разговаривая пивших свое пиво на столике в дальнем углу, не поддерживали царившего в баре всеобщего воодушевления. Поляки сидели тихо и лишь изредка прикладывались к своим кружкам, перекидываясь фразами на своем, не понятном окружающим языке. Когда карусельщики, уже прилично загрузив на борт пива, начали операцию по "захвату в личное" пользование одного из бильярдных столов, один из поляков принес своим компаньонам еще пива, после чего они переглянулись, встали и, подняв вверх полные кружки, негромко запели что-то маршевое и одновременно протяжное, молодцеватое и грустное:

Jeszcze Polska nie zginela,
Kiedy my zyjemy,
Co nam obca przemoc wziela,
Szabla odbierzemy.

Marsz, marsz Dabrowski,
Z ziemi wloskiej do Polski,
Za Twoim przewodem
Zlaczym sie z narodem.

Przejdziem Wisle, przejdziem Warte,
Bedziem Polakami,
Dal nam przyklad Bonaparte,
Jak zwyciezac mamy
…
Они пели так слаженно, что все находящиеся в баре, хотя слов песни никто не понимал, говорили тише, стараясь не сбить это совпадение тембра и выразительности голосов. Когда песня смолкла, поляки еще выше вознесли наполненные пивом кружки и одновременно выдохнули:
- За майора Вихуру!
- За Вихуру!
- Пусть дно Канала будет ему пухом!
- За нашего Кшиштофа!
После чего недолго помолчали, стоя надпили из кружек и наконец присели на свои табуреты, продолжая негромко разговаривать. Все кто был свидетелем этого неожиданного "концерта" еще минутку помолчали, в память об одном из "крылатой братии", а затем продолжили шуметь и веселиться с новой силой, словно стараясь выгнать из сердец легкий осадок, возникший после таких громких, пускай и мелодичных поминок. "Карусельщики", казалось, шумели громче всех, то и дело прохаживаясь по поводу внешности Линдеманна, цвета его волос и умения играть в бильярд, так что ему приходилось отвечать той же монетой и весьма громко, иначе бы просто никто не услышал. После одной, наиболее удачной шпильки Чак обратил внимание, что один из допивающих свое пиво и явно собирающихся уходить поляков как-то странно на него косится. Очень странно - словно с удивлением обнаружил с своем свежем носке пьяную в драбадан крысу или змею, и теперь не знает - поверить что это так и есть и вышвырнуть скверную тварь прочь, или решить что тварь - все же плод его больного воображения и потрясти головой, в надежде что наваждение исчезнет. Чак решил не подавать виду что заметил этот странный взгляд и продолжить веселье, а самому - незаметно выяснить у своих новых знакомцев что это за пилот так на него косится и чего от него следует ожидать.

[Grey >>>]

«Ты хотел этого? Ну, признайся честно, ведь очень хотел! Очень хотел, потому что хотел доказать всем, и себе в том числе, что ты чего-то стоишь, что ты достоин большего. Твое самомнение удовлетворено? Конечно же, нет. Ты уже хочешь еще больше, чтобы быть уверенным, что все произошедшее не нелепая случайность и не глупое стечение обстоятельств!»
Наполовину пустая чашечка с сакэ грелась между широких ладоней Харады.
- Примите мои поздравления, господин Харада. Прошу извинить, если некстати, - раздался рядом голос.
Лицо пилота было выдублено морским ветром и солью, сильнее, чем лицо Тадао, постоянно бегающего по береговой линии, а значит, этот летчик был бывшим флотским. Точно, сознания Харады выловило из памяти этого человека, бывшего на построении, он занимал место командира звена, а командирами звеньев как раз вроде бы ставили флотских. Единственное чувство, какое пробудилось в душе у новоиспеченного суб-лейтенанта, было призрение. У Мидуэя пилоты флота позволили гайдзинам отправить на дно гордость японских вооруженных сил, лучшие из лучших авианосцы, так прославившие себя у Перл-Харбора. Внутренне Харада весь скривился, но внешне сохраняя невозмутимость ответил:
- Благодарю…
Больше Харада не сказал ничего, слова были не нужны.

[Далара >>>]

Вместо того, чтобы пойти вместе со всеми в бар после забивания мест в "общественном шалаше", как окрестил это здание Элвин, австралиец отправился разведывать окрестности. Разведка окончилась мысленным составлением весьма своеобразной карты ближайшей округи. Карта получилась не очень большая, зато подробная.
Завершил свой обход Кокс у дверей бара, откуда доносились многозначительные звуки. Если в баре так громко спорят, кричат или просто разговаривают, значит, это не спроста, значит, внутри весело. Пропустить такое событие никак нельзя, даже если подобные сборища будут случаться каждый день. В конце концов, первый день здесь только один.
Австралиец прошел в двери да так и остался у порога, потому что в этот момент встали поляки. Из их песни Элвин не понял ни слова, даже не полслова, но душу трогали вовсе не слова. Сощурив глаза, будто от яркого солнца, он несколько минут молча рассматривал певцов, когда те снова устроились за столом.
Поскольку здесь больше ничего интересного не происходило, Элвин пошел вглубь зала. У одного из столов был замечен и опознан уже знакомый ервопеец. В расслабленной обстановке бара он выделялся еще больше. И как такого сюда занесло?..
Кто-то назвал парня Белоснежкой, и Кокс захихикал. Все еще широко улыбаясь, подошел к беловолосому и хлопнул его по плечу.
- А что, подходящее прозвище. Нам как раз гномами быть, - австралиец смотрел на европейца снизу вверх. - Элвин Остин Кокс.
Элвин протянул руку.

[SonGoku >>>]

Предложенную руку Чак пожал с удовольствием, видимо, сказывалось количество выпитого. Правильно, что пиво, от него мягкое веселье, без злости и желания выяснить, кто из здесь присутствующих круче. Чак точно знал ответ на вопрос, кто круче, но врожденный скептицизм подсказывал, что у других может возникнуть иное мнение.
- Линдеманн, - прокричал пилот, чтобы его было слышно за общим гамом. - Чак Линдеманн, да. Котите присоетиниться к нам?
Тот парень, что глазел на него целый вечер, что-то занервничал. Наверное, на свежий воздух ему потребовалось срочно. Спросить, что с ним было не у кого, лучше всех всегда и все знает бармен, но он сейчас слишком занят. Оставим на будущее.

[дон Алесандро >>>]

- Ого! Ещё новички! А этот точно валлаби! - "карусельщики" захохотали.
- Вот это компания подбирается, я, Том Флинтворт! - пепельноволосый протянул руку подошедшему пилоту.
- А эти замаринованные пивом гуси, эскадрилья пикирующих бомберов, так ребята?
«Гуси» как и положено, ответили дружным гоготом.
- Давай к нам, парень!
- Эй, налейте ему штрафную!
- Две!
- Лопнет!
- А ты налей и отойди!
Новый взрыв хохота заглушил ответ на такое дельное предложение.
Том чуть приблизился к голландцу кивнул головой в сторону и проговорил:
- Слышь, Белоснежка, вон те польские гномы уже час как на тебя уставились, и я не думаю, что они хотят просто познакомиться с тобой… ты их раньше не видел?

[SonGoku >>>]

Для верности Чак еще раз присмотрелся к странным ребятам, языка, на котором они пели, он не знал, но предположил, что что-нибудь европейское. Поляки так поляки, не хуже и не лучше других.
- Ней, - он помотал белобрысой головой. - Нье вител, ньет.
- А вот они похоже узнали тебя... - англичанин подмигнул. - Может девчонку у них увёл как-нибудь?
- Сейтшас.
Пиво начинало действовать совсем уж расслабляюще, акцент полез во всей своей красе и мощи, но пока еще Чак помнил о необходимости держать себя в узде. Линдеманн протолкался к своим новым "поклонникам".
- Прифет! - сказал он обоим, так как не совсем точно помнил, который на него уставился первым. - Йа польшен таким вниманием, но хотелось бы снать... еко притшину, та.

[Bishop >>>]

Ясно и недвусмысленно: "держись как можно дальше, чтобы мне не запачкаться". В госпитале Ашимура почти не сталкивался с таким отношением; возможно - не замечал. Сначала было не до того, потом они, уцелевшие, предпочитали держаться вместе и по молчаливому соглашению не говорили о том, что произошло. Ладно, сам напросился... Такауджи еще раз поклонился и ушел. Надо было выспаться.

... Авианосец начал разворачиваться против ветра. Ашимура отодвинул колпак кабины, его машина только встала на дозаправку, время еще есть. Из облака вынырнули бомбардировщики и в крутом пике завалились в атаку. Запоздало гавкнули зенитки. В воздух полетели горящие человеческие останки. Кабина соседнего "зеро" наполнилась пламенем, внутри скорчилась черная фигура пилота. Ашимура дернул онемевшими пальцами ремень безопасности; замки заклинило. За ослепительной вспышкой последовал еще один взрыв, и волной горячего воздуха его выбросило из кабины - прямо под оборванный шланг. Обжигающая жидкость хлынула в легкие, он зашелся в жестоком кашле, зажимая рот ладонями - и проснулся. Какое-то время лежал, ошалевший, и пытался сообразить, на каком свете. Вокруг было темно, приступ кашля догнал его на самом деле, все остальное - приснилось.
Это было не с ним; ему действительно повезло, то ли успел сообразить и прыгнуть за борт, то ли кто поумнее выпихнул его туда. Воспоминаний не осталось. Но его не было на палубе, когда та за несколько секунд превратилась в огненный ад. Ничего серьезнее контузии и вывихнутой при ударе о воду руки с ним не приключилось... тогда почему? Почему ему опять и опять снятся этот проклятый воспламенившийся бензин, взрывающиеся самолеты и охваченная пламенем надстройка мостика?
"Надеюсь, на этот раз никого не разбудил, обошлось без криков?"
Ашмура на ватных ногах вышел из барака, опустился на землю спиной к тонкой дощатой стене.
- Пламя, что, вытягивая огненные языки, обвивало кузов и полыхало до небес, - как его описать? Казалось, точно упало солнце, и на землю хлынул небесный огонь, - произнес Такауджи вполголоса.
До июня он любил, не смотря на робкие протесты матери, поддразнивать цитатами. После - в памяти всплывал только рассказ о сожженной карете со связанной внутри девушкой.

Сообщение отредактировал Bishop - 7-03-2006, 10:49

[Далара >>>]

Элвин пожал руку человека со сломанным носом. Одобрительным кивком оценил крепость пожатия. Штрафных налили все-таки две, а не одну. Впрочем, австралиец и не возражал - чего ж тут возражать? Осторожно попробовал пиво, потом в несколько глотков выпил кружку до дна и довольно крякнул.
- Хорошее пиво.
Хотел добавить, что обычно приходилось пить нечто гораздо хуже, но вовремя заткнулся. Не выставлять же себя на посмешище перед иностранцами. Хотя они, небось, и так в курсе, какое пиво пьют в Австралии.
Элвин взял вторую кружку, но на этот раз сделал лишь один глоток. Взглядом проследил за Чаком.
- Когда это он успел что-то не поделить с теми ребятами? - поинтересовался Кокс у ближайшего к себе окружения.

[Reytar >>>]

(Сон-Гоку+Рейтар)
Двое поляков двинулись к выходу за несколько минут до этого, и слов Чака просто не слыхали. Двое все еще цедивших свое пиво подняли на него глаза и два взгляда: один слегка удивленный, второй - настороженно изучающий, уперлись ему в лицо.
- Может, не стоило приставать? Ну подумаешь, пялятся ребята и пялятся? Может, развлечений им не хватает? - Подумал Чак.- Я вам мешаю, та?
Тот что сидел чуть левее, - крепкий малый за тридцать лет, удивленно поднял брови. Но вот тот что справа, - худощавый и длинный, на первый взгляд нескладный, костистый словно тремпель, тот уставился на Чака совсем как южанин на негра, - словно в коллиматорный прицел рассматривал и решал, стрелять сразу, или чуть поближе подобраться.
- Нет, союзник... ПОКА не мешаешь. - Это тот что слева.
- Так откута ты есть, говоришь, парень? - Это уже "тремпель".
- Ешше не коворил, но коли спрашиваешь, ис Новой Англии, той, что на Востотшном поберешьи, та.
Чак инстинктивно чувствовал настрой на хорошую драку. Нет, пока еще не совсем на драку, скорее, пока совершались плавные и настороженные подходы, прощупывание почвы.
- А што?
"Тремпель" покосился на него еще подозрительнее:
- А как город твой назывался, союзничек? - В словах поляка явственно читалась издевка; - Уж не "Медвежье Логово" ли какое?
- Сам-то ты откуда, ефропа? - парировал Чак. - тфою теревню видать на карте или нет?
Сидящий слева поляк ухмыльнулся, услышав ответ длинного и сказал примирительно:
- Чего ты к парню пристал, Франтишек? Ну какая разница из какой он деревни или города? Ты же сам тоже не житель Лондонского Сити,- по роже видно! Прибыл парень и выставляется за знакомство как положено, не то что некоторые даже из наших... - Он привстал и протянул Чаку руку для рукопожатия.
- Присаживайся, союзник! Я - Станислав Тополевский. А это, - Кивок в сторону нахмуренного соседа, - Франтишек Печка. Он добрый малый и обычно ни к кому не цепляется. Наверное пива просто недоперепил. Нам завтра рано на вылет, - в патруль пойдем, вот Граф и сказал что бы не перебрали. А Франтишек видать все еще жаждет, но уже нельзя. Так ведь, Франтишек?
Он выразительно взглянул на своего товарища, словно отдавал приказ. Тот это уловил и без слов подал руку Чаку, буркнув:
- Привет!
- Прифет!
Что такое "мало, не хватает, хочется еще, но нельзя", Линдеманн знал отлично. Сам сколько раз попадал в подобное неинтересное положение.
- И рат бы помотчь корю, но никак, - он пожал протянутую ему руку, одновременно запоминая "буяна", просто так, на всякий случай. Он много что делал на всякий случай и пока ухитрялся выходить живым из переделок.
- Присаживайся, союзник! - Повторил крепыш, покосился на напарника и произнес: Франтишек, будь другом, сходи к стойке и принеси пожалуйста ту бутылку пива, которая мне еще положена. Это конечно не много, но что бы приветствовать нового товарища, думаю нам троим ее хватит.
Он легко улыбнулся, когда костлявый чуть скривился, словно бросил в рот что-то чрезвычайно кислое, но молча подчинился, поднимаясь и направляясь к стойке. Оказалось что его худоба - все же лишь первое впечатление, да к тому же и не верное в корне. Он был скорее очень жилистым чем худым, и под защитной рубахой прглядывали мускулы, а отнюдь не кости. Высокий рост и длинные ноги лишь усливали общее впечатление жилистости, при том что двигался он мягко и легко, словно этакий кот. Пускай и кот с помойки - чуток облезлый и поголодавший, но еще более опасный, чем домашний мурлыка.
Пока Франтишек ходил за бутылкой, крепыш посмотрел ему вслед и хмыкнул:
- Странно как-то... Никогда раньше он первым не нарывался, никого не задирал. В первый раз его таким вижу. Жизнь его во все зубы грызла, но что бы он на кого-то кроме японцев за это злился - ни разу не видел. Не обращай внимания на это недоразумение, союзник, хорошо?
Чак с интересом наблюдал за передвижениями "потенциального союзника/противника", который был гораздо менее пьян, что во-первых, хотел показаться, а во-вторых, был сам Линдеманн.
- А у фас тут весело, - одобрительно заметил Чак, вновь озираясь по сторонам (да на что тут смотреть, все аэродромные бары похожи друг на друга, по крайней мере те, в которых удалось ему побывать). - Я тумал, путет скутшно немноко, но нет, та.
Крепыш широко улыбнулся и произнес:
- Тут куда веселее, чем ты думаешь! Вижу по тебе что ты уже был в "деле" и галушки на уши накладывать не буду. Нас крепко прижимают. Кольцо сжимается. стоит японцам отрезать нас от Австралии, уплотнить блокаду, - нас можно списывать в расход. Неделю назад на Порт был групповой налет - говорят более полусотни бомбардировщиков с истребительным прикрытием. Прикоывавший базу полк потерял в воздушных боях более половины машин и пилотов в течении двух часов, при том что большинство бомберов ушло назад без повреждений. Раздолбали склады с горючим и ушли, то ли кто их навел, то ли еще что, но не по муляжу били, а по настоящим складам. Хорошо, что почти пустыми были те склады - израсходовали все, что на них было, а танкеры с новым ожидались лишь через сутки.
- В общем... - Тополевский достал из пачки сигарету и дружелюбно предложил пачку Чаку, - Уверен, тут и так нам всем хватит "веселья", что бы еще между собой грызться.

[Reytar >>>]

(Бишоп+Рейтар)
Ашмура на ватных ногах вышел из барака, опустился на землю спиной к тонкой дощатой стене. Через несколько минут неподалеку послышались шаги. Неясный силуэт выскользнул из-за угла строения и приблизился к сидящему у стенки барака пилоту...
- Господин Ашимура, я не ошибся? - Послышался, вызывающий не самые приятные ассоциации, голос майора Нибуи...
Такауджи поспешно вскочил, согнулся в поклоне.
- Hai, господин майор, - выпрямившись, продолжал смотреть поверх головы начальства, на близкий горб невысокого горного хребта. - Прошу прощения.
Из всех людей меньше всего хотелось видеть именно Нибуи, но - армия есть армия, - не выбираешь, с кем общаться.
Нибуи приблизился еще на пару шагов, внимательно посмотрел на освещенного лунным светом пилота и кивнул:
- Присаживайтесь как сидели. Мы сейчас все же вне строя...
Подавая пример, майор поддернул свои брюки с идеально ровными, хоть брейся ими, стрелками, и присел на корточки, привалившись спиной к стенке того же барака.
От внимания майора не укрылась ни легкая нервозность пилота, ни мокрые от пота волосы. Он мог с ходу определить как минимум две причины такого поведения - только что завершившуюся самоволку или последствия каких-то травм или резких переживаний, которыми так богата жизнь военного летчика, и теперь впитывал информацию, что бы четко решить чего удостоить подчиненного - легко пожурить, или дать полновесный нагоняй.
Рядом с аккуратным начальством мокрый от пота и злой от переживаний Ашимура чувствовал себя провинившимся курсантом. Опустился на прежнее место, попытался пригладить волосы.
- Извините, - с меньшей уверенностью повторил он. - Этого больше не повториться.
А может, и хорошо, что пришел именно господин Нибуи. Этот армейский слушать не станет, но и с утешениями уж точно не полезет! Такауджи не сдержался, усмехнулся, представив майора с платочком в руке.

Сообщение отредактировал Reytar - 17-03-2006, 12:16

[Bishop >>>]

"Нет. Похоже все-таки не самоволка. И это радует - очень не хотелось бы опять поднимать шум, срывать с постели начальника роты охраны, с ним вместе устраивать проверку часовых, на предмет обнаружения рисовой водки или денежной взятки в их карманах... Хлопотно, да и надоело... Просто по-человечески НАДОЕЛО..." - думал майор, изредка поглядывая на пилота, а в основном любуясь выглядывающим из-за дальних отрогов серпом луны. - "Сколько же лет прошло с той поры как меня отправили в тыловую часть? Два года? Нет, уже три... Три года вытирать сопли неоперившимся птенцам, разбирать доклады о самоволках, взятках за них и подпольной торговле армейским имуществом среди подчиненных... Как это надоело. И вот наконец-то направление в действующую армию, свой полк, при чем именно СВОЙ - создаваемый с нуля, который станет таким, каким его вылепишь, как горшечник из невзрачной глины лепит то, что позже станет легкой и звонкой фарфоровой чашечкой для саке. И вот, когда наконец занимаешься любимым делом, еще и здесь устраивать ками знают что, да еще по такой пустячной причине? Ну уж нет!"
Нибуи Сабуро легко улыбнулся и слега потянулся, хрустнув позвонками:
- Что привело вас под эту стену в такое время, господин Ашимура?
Он искоса взглянул на подчиненного, расслабленно ожидая ответа.
Говорить или нет? Ашимура всегда скептически относился к начальникам всех рангов и мастей – до такой степени, что отец (когда был жив) только разводил руками и бессильно ругался. Но – командир это командир.
- Я плохо сплю, - обреченно признался Такауджи. – После нашего поражения при Мидуэе. Мне снятся кошмары.
Ну все: от полетов наверняка отстранят (кому нужен пилот, который не всегда соображает, где находится?), а полеты – единственное, что держит его в этом мире.
Майор слегка приподнял брови, услышав признание пилота.
- Ясно... - Он вновь прижался спиной к теплой древесине барака и взглянул на луну: Туго там было?
- Очень... – плотину как прорвало; он так долго (две недели, не больше) выстраивал защиту, чтобы никого не допустить ближе. – Машины горели, как... как бумажные... Раньше я никогда... то есть... ну, боевой вылет – это понятно, это честно. И там – либо ты сильнее, либо противник. Столько пилотов погибло, даже не поднявшись в небо...
Он помотал головой. Наверное, не стоило откровенничать, но он не мог остановиться. Еще несколько лет назад он сумел бы признаться – не отцу, что вы! – брату, но сейчас и брата не было, а он просто не знал, не умел быть старшим.
Нибуи чуть прикрыл глаза и вспомнил свой последний воздушный бой в Китае... Они ударили по позициям противника, развернулись, чтобы уходить. Он вел свою эскадрилью и был доволен - потерь среди бомбардировщиков нет, его парни все целы, идем домой - все великолепно. И тут, из-за облака - несколько незнакомых машин с свеженарисованными белыми солнцами на фоне синего круга. Тупорылые, короткорылые и очень юркие... Вроде бы русского производства. Он развернул первое звено им наперехват, второму приказал прикрывать бомбардировщики и тут начался Ад... Машины его парней вспыхивали от первой же очереди вражеских истребителей. Горели как журавлики-оригами, взрывались в воздухе. Он прикрыл глаза и вспомнил наполнившее кабину пламя, запах горелой плоти, своей горелой плоти и боль пальцев, сжимающих штурвал и сажающих пылающую машину на неубранное рисовое поле. Лишь гораздо позже, увидев в действии авиационную 20 мм пушку, Нибуи понял, как стала возможной та, чуть не погубившая его катастрофа.
- Ясно... - Сквозь зубы выдохнул майор. - Бывает. Я вас понимаю и не собираюсь накладывать на вас взыскание. Если будет очень туго - зайдите к доктору, я распоряжусь, он даст вам успокоительное. Только... Постарайтесь не привыкнуть к нему. Очень вам советую... Потом бывает крайне трудно отвыкнуть...
Майор поднялся, легким движением одетых в перчатки рук прогладил стрелки на брюках и направился прочь, но тут же остановился:
- Да, еще одно... Как-нибудь сходите в "батальон наслаждения", я дам вам направление. Вам это поможет отвлечься. А сейчас идите-ка спать. Завтра рано вылет...
- Слушаюсь, господин майор...
Спать... чтобы опять увидеть все сначала? Возражать Такауджи не стал, поплелся обратно в душный барак. Если кто и проснулся из соседей, голоса никто не подал. Все храпели в свое удовольствие. Немного беспокоил грядущий поход в «батальон». Умом Ашимура понимал: майор прав, а вот... и что удерживало? С женой они не были близки, свадьба по соглашению, отцы договорились еще до их рождения. Отчего же смущаться? Его ровесники, и люди много младше, заглядывали к девушкам из «батальона» и не могли нахвалиться. Надо будет попросить у кого-нибудь совета, осталось придумать – у кого.

(Reytar mo)

[Reytar >>>]

6.45 утра следующий день. Аэродром, на котором базируется "Улыбка Ветра". На стене штабного барака вывешена карта района боевых действий, перед которой расставлены грубые деревянные лавки, заполненные пилотами. Собрание возглавляют начальник штаба полка и майор Нибуи. Майор был в своем репертуаре: в его сапоги можно было смотреться как в зеркало, а безупречной чистоты подворотничок резал глаза своей неестественной белизной.
Он сделал шаг вперед, обвел холодным взглядом подчиненных и безэмоциональным голосом произнес, указывая неизменным стеком на карту: http://i40.photobucket.com/albums/e202/Rey...winta/MAP_J.jpg
- Сегодня утром, разбитые в прошлых боях части противника отошли на новый рубеж южнее Наура, и стараются закрепиться на нем. Ваша задача - нанести по этим частям бомбово-штурмовой удар в районе южнее и западнее Наура и, таким образом, помочь нашим войскам сбить врага с позиций, не дав ему закрепиться на них. Наносить удар будут два сётая D3A2 второго отряда, под прикрытием звена господина Хаджимото. (на карте выделено синим цветом)
Сётай господина Ашимура выходит на свободную охоту сразу после совещания и за 15 минут до взлета наших пикировщиков. Ваша задача - патрулирование района Нола-отрог западнее Бтоги-Наура-Арауара. Все встречные патрули противника атаковать, обеспечить прорыв к цели группы господина Хаджимото. (на карте выделено черным цветом)
Группа господина Харада пока отстраняется от полетов. Пусть экипажи обустраиваются на новом месте, займутся обслуживанием и техосмотром своих машин после перелета. На этом все. По машинам!

Сообщение отредактировал Reytar - 12-03-2006, 3:55

[Reytar >>>]

6.30 утра, собрание в штабной казарме "Истребителей Мостов". Присутствуют все командиры эскадрилий и звеньев. Майор Скшетуский подошел к висящей на стене карте и указал на нее длинной веточкой с еще зелеными листиками:
http://i40.photobucket.com/albums/e202/Rey...winta/MAP_U.jpg
Если хотите курить - закуривайте. Господа, не буду от вас скрывать - положение крайне серьезное. Вчера вечером наши части были сбиты с позиций неподалеку Наура и отступили в южном направлении. Они стараются создать новый рубеж обороны, но до этого пока далеко - некоторые подразделения оттеснены в джунгли, связь с ними утрачена. На 6.00 сего дня положение следующее: Части 3-й бригады хайлендеров с боями отходят от Наура к Лорибава, часть из них частично окружена противником и отсечена от дороги. Севернее Лорибава стараются закрепиться два батальона гурков, а так же остатки 4-го Ольстерского полка. Гурки - серьезные ребята, но почти не обладают тяжелым вооруженим. Вчера вечером противник опрокинул горцев и ирландцев, введя в бой танковый батальон. Командование ожидает повторения атаки сегодня утром, как раз когда над джунглями рассеется туман. Нам поставлена задача - любой ценой помешать прорыву танков противника. Удар будут наносить по два звена эскадрилий тяжелых истребителей и пикировщиков. Район работы - восточнее и севернее Лорибава, южнее Наура. Старайтесь бить максимально прицельно - четкой линии фронта нет, постарайтесь не попасть по своим. Прикрытие будут осуществлять два звена Первой эскадрильи. (на карте выделено красным цветом)
Кроме вас там будут работать эскадрильи наших соседей - американцев из "Крылатых Бобров" и "Вомбаты" австралийцев. Постарайтесь не спутать их с японцами и помогайте союзникам при случае.
Третье звено Первой эскадрильи - уходит в боевой патруль. Ваша задача: осмотреть район юго-западнее Ларуни, куда вчера были оттеснены "Бушрейнджеры Андерса". Связи с ними нет, но возможно они еще не уничтожены противником. Дорогу в этом направлении держат части 6-го Новозеландского полка, так что в принципе там еще продержимся. Вы пройдете по этому району и постараетесь обнаружить их. Если вам это удастся - сбросите к ним тубу с картой и приказом на отступление. Не знаю, уцелели в ротах "Бушрейнджеров" авианаводчики, но на всякий случай имейте в виду - если увидите желтый дым, знайте что это - наши. По возможности поддержите их штурмовкой и сбросьте тубу. После этого, вы патрулируете район западнее Ларуни-восточнее Бтоги-западнее Наура и возвращаетесь на аэродром. (на карте выделено бордовым цветом)
Докуривайте, господа, и по коням! На взлет!

[Grey >>>]

Харада кивнул словно сам себе, услышав приказ майора, как и предполагал суб-лейтенант, первый день обернется рутинной, но важной и необходимой, работой по подготовке звена к боевым действиям. Оружейники грузили у склада ящики с патронами для пулеметов и снарядами к двадцатимиллиметровым пушкам. Пилоты-подчиненные сидели рядом на пустых деревянных коробках и о чем-то беседовали, еще с подъема Тадао распорядился, что на гидродром они поедут все вместе. Раннее утро было приятно своей хоть какой-то, но прохладой, и еще тем, что комарье все еще спало по своим щелям.
Грузовик выехал через ворота склада, четверо пилотов и четверо оружейников в кузове, кинули на аэродром по короткому взгляду, все-таки он был их временным пристанищем, местом проживания и сна, но не более. Покачивающиеся на морских волнах прибоя, фигуры гидро-истребителей были им куда роднее.