Судьба Девяти, …and then the Nazgul came…

[V-Z >>>]

Лориэн. Ралленос
Лес, некогда служивший домом одной из ветвей эльфийского народа, теперь пустовал. Лишь звери, чувствовавшие себя тут вольготно, бродили меж странных деревьев; обладавшие же разумом обходили Лориэн стороной.
Те, кто некогда служил Мордору, не собирались приближаться к эльфийским владениям. Другие же не осмеливались нарушать покой уснувшего леса.
Большинство эльфов ушло из Средиземья. Сохранились лишь совсем немногие – в Серой Гавани, например… возможно, на дальнем востоке…
И, как ни странно, – здесь.
По меркам своего народа Ралленос был молод; всего лишь сто лет ему минуло к моменту завершения Войны Кольца. Он с рождения жил в Средиземье, и не нашел в себе сил покинуть эту землю, когда другие ушли в Валинор.
Долгие века он, и еще несколько таких же обитали в Лориэне. Иногда покидали его, бродили по разным землям… часто скрывая свою внешность под волшебной личиной. Кто-то решался и на опаснейшие дальние странствия; так, например, Винтаэль отправился не куда-нибудь, а в Мордор.
И не вернулся оттуда.
Соплеменники так и не узнали, что же случилось с Винтаэлем. Пожалуй, лишь Моргиль, секретарь Совета Лидеров и летописец, смог бы рассказать, как эльф прошел горными тропами и встретился с охраной. Эльфийские стрелы были быстры, но Перворожденному хватило одного арбалетного болта…
Но куда бы они не уходили – всегда возвращались сюда. В лес, ставший из царства света скорее вечерним; Ралленос не мог не признавать своеобразной прелести такого времени. Вместо яркого света и изумрудной листвы – мягкая задумчивость и тихая печаль.
Может, кто-нибудь не согласился бы. Но таким видели лес сами его обитатели.
Так что сейчас Ралленос ступал меж деревьев, раскрыв себя изменившейся, но все еще прекрасной мелодии Лориэна…
…в которую неожиданно вкралась странная нота.
Эльф остановился. Удивленно огляделся, пытаясь определить источник странного беспокойства.
Что такое появилось в Лориэне?
Поправив лук, Ралленос ускорил шаг, направляясь к границам леса. И, не зная того, – приближаясь к Безымянному.

Ортханк. Кестарон и Луарриль
– Хвала Валарам, жива! – с облегчением выдохнул Кестарон. Он осторожно взял девушку под локоть, помогая ей сесть. – Все в порядке?
Теперь у него не осталось сомнений в том, что круг ужаса возвел владеющий силами Тьмы. Что еще могло так подействовать на эльфийку?
– Похоже, нам придется действительно идти в обход – к городу, – заключил следопыт. – М-да…

Умбар, море. Капитаны
Чуть прикрыв глаза, Кареллон вдохнул морскую свежесть. Да-а… что ни говори, но сердца всех умбарцев – в море. В вечном море, которому не страшны войны государств.
И место Высоких Капитанов – на кораблях.
Сейчас они тут и пребывали; в городе остался лишь Сэрейм, который руководил действиями на суше и согласовывал планы умбарцев и союзников.
Вирминара тоже не было с флотом – с частью грузовых кораблей он направился к харадским берегам, дабы помочь перевезти подкрепления. Кандидатура послужила причиной немалых споров – дипломатические таланты Вирминара были равны знаниям о юге Сарманы. Но все же Капитаны пришли к выводу, что харадримы лучше воспримут мужчину.
Так что сейчас во флоте было трое. Скэйнард руководил морской обороной столицы, Сармана предводительствовала «скользящими» отрядами, чьей задачей было постоянное пощипывание гондорских войск.
Ну а сам Кареллон терпеливо ожидал момента, когда можно будет дать сражение флоту Арандира – и пояснить, кто на море хозяин.
Рядом прозвучали шаги; Кареллон повернул голову к массивному бородатому моряку. Руннар служил под его началом уже давно, и заслуженно считался одним из лучших.
– Что?
– Прилетел голубь, капитан, – усмехнулся Руннар. – Капитан Сармана вызвала на себя немало дубов, и тащит их сюда. Так что вскоре будет кого приложить.
На лице Кареллона сверкнула ответная улыбка.
– Передай на все корабли – готовность к бою. Сейчас кому-то будет плохо…

Кирит-Унгол – Гондор. Северен
Джарил и Доример, наверное, уже и думать забыли о Северене. А зря… потому что гондорец, лишь выбравшись из Кирит-Унгола, поспешил в родной город.
Короткое объяснение с теми, кто остался у лошадей. Неверящие, расширенные глаза.
А затем – бешеная скачка, пока лошади уже не начинают валиться с ног, задыхаясь и хрипя.
«Двоим – остаться с конями, вы – за мной!»
Так быстро гондорец никогда еще не ходил, и мог только благодарить многолетнюю привычку к прогулкам по Минас-Тириту, сделавшую из него выносливого ходока.
Конечно, дороги сильно отличаются от ухоженных мостовых столицы Гондора. Но сейчас Северен уже не обращал внимания на то, что ноги сбиты в кровь (даже учитывая сапоги), и на ноющую боль во всех мышцах.
Железная воля гондорца гнала его вперед – к родному городу.
Когда впереди замаячили белые стены Минас-Тирита, Северен уже почти не мог идти. И только крепкий Тинетор помогал командиру идти; он-то немного отдохнул, пока охранял лошадей.
– В чем дело? – нахмурился страж у ворот. – Кто тут?
Он осекся, вглядевшись в лица.
«Слава Валарам, хорошо нас помнит…» – Северен напрягся, выуживая из памяти имя воина.
– Беомер! – выдохнул он. – Нам нужно… немедленно в город…
– Конечно, господин Северен, – страж едва сам не съехал по стене – так происходящее было не похоже на обычную манеру поведения аристократа.
– Где король? – сумел выдохнуть Северен, шагнув за ворота.
– В Умбаре, – недоумевающе пожал плечами Беомер. – Давно уже армия выступила…
– Мор-рготова кровь! – гондорец с размаху треснул кулаком по стене, не чувствуя боли. – Во дворец. Скорее. Тинетор, помоги…

Дол-Гулдур. Ангмарцы, назгулы, Фенде и Дроглор
– Отблеск, – громадный волк поднялся и неспешно приблизился к Анрайму. – Я побегу… прредупрредить остальных? Ррассказать, увести?
– Давай, – кивнул Анрайм. – Думаю, в случае чего мы тебя найдем… А, да! Запомни всех тут – они друзья.
Дроглор повел носом, втягивая воздух и запоминая запахи.
– Запомнил, – кивнул он. – Дррузья – понял. Надо – рразыщу.
И, сорвавшись с места, вскоре скрылся из глаз.
– Вот так – встретились и расходимся, – усмехнулся Анрайм, озвучивая недавние мысли.
– А… можно спросить… – осведомился Фенде. Похоже, вновь опередил Хелька; у того глаза горели тем же интересом. – Кто он – Дроглор?
– Результат одного из проектов Аннатара, – ответил Анрайм, глядя куда-то вдаль. – Вообще-то, выведением новых зверей занимался Пятый, но тут руку приложил сам Аннатар… ему стало интересно, можно ли повторить его разработки Мелькоровых времен. Получилось. К сожалению, сородичи Дроглора погибли… кто сражался вместе с орками и погиб вместе с ними, кого убили у врат Мордора… Кого после выследили. Дроглор – последний.
– Может, где-нибудь все-таки еще сохранились? – вставил свое слово Хельк. Исполинский волк, прямо скажем, впечатлил молодого ангмарца.
– Может, – пожал плечами Анрайм. – Я ведь тоже считал себя последним… Правда, найти будет нелегко – волка в лесах могут отыскать разве что эльфы. Хотя… думаю, Пятый сумеет. Он всегда зверей хорошо понимал. Я-то больше городской житель, а если брожу, то по дорогам.
Он замолчал, глядя поверх собеседников.
Сейчас Девятый чувствовал себя удивительно умиротворенно. Давно забытое ощущение… чуточку неполное, но все же приятное.
Любят менестрели воспевать страдания людей и эльфов, кого-то потерявших. Ха! Глупцы. Пусть кто-то ушел – но есть великое множество соплеменников, которые тебя поймут и примут.
А настоящее горе и одиночество – это когда подобных тебе не остается. Совсем. Нигде.
Сначала – странная, неправдоподобная весть с Пелленорских полей; и лишь чувства подсказывают, что все правдиво. Что один из них ушел, исчезнув из мира.
А потом – огненная колонна впереди и режущее сердце ощущение потери… ведь ушел тот, кому они все обязаны своими отличиями от обычных…
И пробуждение. Осознание того, что все остальные – лишь пепел из легенд.
Столько времени считать себя последним… загонять в глубину души отчаяние и острую, невероятную тоску…
А потом – ощутить далекое, почти незаметное присутствие. Восемь огоньков, горящих вдали.
Но они есть. И к ним можно прийти.
А значит – одиночество кончилось. Совсем.

[Мелетун >>>]

- Кестарон, зачем все это? Зачем они вернулись? Ведь люди доказали, что они смогут с ними справиться? Зачем? - еле прошептала Луарриль. Из ее прекрасных глаз потекли слезы. Обычные, такие же как у людей. Эльфийка прижалась к человеку, ища защиты у него. Молодая, ничего не познавшая в жизни. А уже столько всего на нее свалилось. Ей было трудно. И она искала защиты. Даже у человека.
Эльфы, рожденные уже после Войны за Кольцо, не имели предубеждения перед людьми. Теперь они воспринимались как равные.
А сердце Луарриль не стремилось в Валинор так сильно, как у тех, кто видел эти прекрасные земли.
Но ей было страшно. Сейчас, в эту минуту... Она не могла справиться с ним.
Поэтому искала защиты. У Кестарона...

[V-Z >>>]

Ортханк. Кестарон и Луарриль
– Может… может, они посчитали, что уже не осталось способных на это? – предположил следопыт. – Ведь кто тогда против них выступал? Элессар Эльфинит, Галадриэль, Келеборн, Митрандир… Сейчас от тех времен в Средиземье остался только Кэрдан – а он не покидает Серой Гавани.
Себя Кестарон героем отнюдь не считал – слишком уж хорошо себя знал. Хотя и гордился тем, что Король одно время был следопытом…
Но он помнил танец клинков Сэйма, и понимал, что против него не выстоит. А поразить назгула стрелой… может, эльфийская бы и подействовала. Но не человеческая.

Умбар, море. Капитаны
Над палубой раздался резкий переливчатый свист; так на умбарских кораблях подавали сигналы. Для нетренированного уха они могли показаться одинаковыми… но таких ушей на борту не было.
А означал этот конкретный сигнал – «Враг в поле зрения».
Кареллон вихрем взлетел на мостик и окинул взглядом море.
Да, так оно и есть. Острый взгляд Капитана различил изящные силуэты кораблей-земляков, и не поспевающие за ними гондорские суда. Та-ак… четыре корабля Сарманы, и шесть – его собственных. Против двенадцати «дубовых». Расклад хороший.
По лестнице простучали сапоги – объявился Руннар.
– Какие будут приказания, Капитан?
– «Сокол» и «Ястреб» – на левую дугу. «Рысь» и «Стилет» – на правую. Мы со «Змеем» ударим по центру.
О том, чтобы следили за маневрами Сарманы, Кареллон даже и упоминать не стал; моряки это и так прекрасно знали. И он не сомневался, что Сармана, несмотря на горячий характер, не станет кидаться в бой, ломая планы сотоварища. Если бы стала – не попала бы в число Высоких Капитанов.
Кареллон зло усмехнулся, проведя рукой по гладкому дереву перил. Сегодня «Алый Волк» подгрызет несколько дубов!

– Не отстают! – довольный рык Вандора сделал бы честь любому троллю. Впрочем, в эскадре Сарманы к нему уже давно привыкли. И более того – были рады мощи такого голоса; никакой шторм не заглушит команд.
Задача судов этой эскадры была не такой уж сложной – они устроили весьма наглое нападение на гавань с гондорскими кораблями, и обстреляли берег… скажем так, весьма пахучими снарядами. Само собой, командир рассвирепел, и корабли вышли на охоту.
Три более легких корабля успешно ушли; у четверых гондорские суда повисли на хвосте. Исход битвы их особенно не волновал – они были уверены в численном и оружейном превосходстве.
Вот только в пылу битвы никто не заметил, что в погоне корабли забрались далековато от гавани…

[Латигрэт >>>]

Седьмой

Анрайм не отправился с Эриком, на какое-то мгновение заставив его потеряться в смешавшейся память человека и назгула. Пусть Седьмой вспомнил все, но помнить о жизни одиночки – и возвращаться к ней, после кратких дней единства с собратом, - это совсем иное. Командир Эрд Кадш тоже слишком много знал об одиночестве, чтобы обрадоваться продолжению.
Но – лишь на мгновение.
Седьмой не любил яростную тоску одиночки, но чье-либо общество терпел еще меньше. Временно. Может быть. Ненадолго. Не среди равных.
Взмахом руки попрощавшись с Девятым, Эрик перешел на серые пути как раз в то время, когда Анрайм выходил из замка по-настоящему.
...Серые тени, наложенные на серое место...
В бесцветном пространстве, чья невидимая тяжесть свинцовым покрывалом придавила Седьмого – еще одна печать одиночки – масштабы окружающего менялись. Эрик с трудом мог разглядеть дальние углы зала, но отчетливо видел всех братьев. Пока только семерых. При более пристальном взгляде можно было различить вдали даже горы – привычные места сил для слуг Гортхауэра, - но за это тяжесть серого просто вжимала в землю.
Не став пытаться увидеть силуэты Кирит-Унгола, - Эрик затруднился бы ответить, интересны ему только братья, или хочется вспомнить крепость, долгие годы служившую домом... – улайри определил направление к Карадрасу, названному гномами Жестоким (и в этом с ними согласились даже орки), и отправился в путь.
Ноги неутомимо несли Эрика по серым тропам, мысли привычно выстраивали планы поочередно обороны и прорывов, и на фоне знакомых действий мельтешили незнакомые... идеи.
Раньше Кадша не интересовала лингвистика (как и Седьмого), однако сейчас стало любопытно от иронии названии Мории. Гордые донельзя эльфы нарекли ее "Черной ямой", и имя прижилось. Вопреки всем попыткам гномов, по возвращении немедленно переименовавших святыню в Казад-Дум. Отправившемся за войной Эрику эльфийское слово даже понравилось.
С другой стороны, Седьмого раньше не интересовало вообще ничего. Но ныне пришлось заметить, что немало мыслей крутиться вокруг роханки Четвертого, который пронес сквозь века больше всех человеческих чувств...
Или, Эрику так лишь казалось? Относительно себя. Относительно Сэйма.

- Черная яма...

[Aylin >>>]

Нельзя сказать, что Четвертый потратил много сил на пробуждение Чернолесья - наоборот, сил у него заметно прибавилось, и на борьбу с этими, "прибавившимися силами" и уходили сейчас все силы его собственного сознания... сознания Сэймура, которому (пока во всяком случае) повезло остаться не только доминирующим, но и единственным. Память назгула проснулась - личность же пребывала в странном сне... сне-во-времени-до-кольца. Справиться с воспоминаниями обо всем, что было, удалось на удивление легко. А вот справится с темной, темной и еще раз темной энергией, которую псион неизбежно воспринимал "пси", было трудно.

Почти закончились леса по обе стороны реки, вдоль которой вел тропу Сэйм, зеленоватое неяркое свечение справа померкло, черное свечение пробужденного им леса осталось позади. Назгул стал пошатываться в седле и сереющая кожа все сильнее натягивалась на лице.
- Мне надо сделать передышку...- Хрипло заметил он. Голос уже мало походил на человеческий.- Вот только найду подходящее...
Впереди чуть разгорелось еще одно свечение - на этот раз розовое. "Призрачно-серое", окружающее путников сильно искажало вид пейзажей, но вскоре стало потянто, что их кони семилиговыми шагами приближаются к Тол-Брандиру. Светилась вершина.
- Да, здесь подойдет...
Последним усилием подтащив себя и спутницу к "этому светящемуся", он открыл выход с тропы и кони пошли по довольно крутому склону недалеко от вершины.
Сэйм чуть ли не скатился с коня и сел на траву, оперевшись локтями о землю. Оранжевый отблеск в его глазах потихоньку гас.
- Погуляй. Мне надо... отдохнуть.- Он хотел сказать "справиться", но заменил слово.- Может, тебе что-то понравится - там, на вершине.

"Анрайм."- Обратился он мысленно к Девятому. Речь звучала тихо, Сэйм в самом деле заметно вымотался и просто не смог бы сейчас достучаться до кого-нибудь еще.- "Сообщи остальным... Лес пробужден. Я - в Гондор. На разведку."

Сообщение отредактировал Ri - 2-02-2007, 16:02

[Easterling >>>]

совместный пост, Hideki & Easterling
-------------------------------------

Ономори с командой и пленным вышел к костру и группе людей. Взгляд его был настороженный:
- Кто вы? И что вы делаете здесь?
- И почему указываете пальцами на мирно плывущий по свои делам корабль... - насмешливо протянул один из троицы, направившись в сторону мореходов. Те насторожились: на поясе подходящего висел меч - однако человек шел, чуть разведя руки в стороны, словно бы слегка улыбаясь. - Разве же так встречают старых друзей?
- Старых друзей я знаю в лицо, а тебя я вижу впервые, - Ономори жестом показал команде не проявлять агрессии.
Не слишком воодушевляет, оценил ситуацию Кхамул. Второй еще слишком хорошо помнил - ощущения при пробуждении были, мягко говоря, малоприятными. Как бы эти простые умбарские парни не сочли, что капитану грозит опасность, и не набросились на них в самый ответственный момент...
- Сейчас разберемся, впервые ли... - пробормотал Второй, оценивающим взглядом окидывая команду. "Простые умбарские парни", как один, ощетинились разнокалиберным оружием и, несмотря на упреждение капитана, смотрели на чужаков недобро.
- Что ты намерен сделать... старый друг? - на последних словах он сделал акцент, явно не в пользу "друзей".
- Напомнить кое о чем, - похоже, незнакомцу надоело играть в загадки и вот-вот должен был начаться конкретный разговор. По крайней мере, он подошел поближе, пристально глядя на Ономори - будто ожидал чего-то.
Ономори отставил правую ногу назад. Уж больно не нравился ему напор незнакомца. Но в его словах было что-то, что ему показалось странным. Напомнить?
- Что напомнить? - его руки вспотели. В голове мигом пронеслась безумная идея, но он не мог ее принять всерьез.
- Сколько лет прошло для тебя? Десять? Пятнадцать?
Ономори резко выдохнул. Кто-то из его людей дернулся навстречу, почуяв неладное - Кхамул на миг отвлекся, и потихоньку сплетаемое заклятье, скрываемое до поры за обыденными словами, вышло из-под контроля.
- Да, около двадцати лет, - голос Ономори дрожал. Сны, что он видел, словно, навалились на него, грозясь раздавить под своей тяжестью.
Второй прекрасно понимал, что чувствует сейчас Ономори. Но понимал также и то, что лучше привести его в себя быстро: мгновенную боль перетерпеть проще. А им, находящимся совсем рядом, возможно, удастся ему помочь.
- Возвращайся, время пришло!
Ономори упал на колени и схватился за голову. Ее словно пронзали тысячи невидимых игл и каждая игла несла с собой воспоминания.
Из его легких вырвался немой крик. Он... он не мог поверить в то, что он сейчас узнал. Он не мог... нет, он был и он есть тот, кто он есть. Он - Ономори!
...
- Ну, слава т-тебе, Единый... - Кхамул с трудом встал, помог подняться на ноги Ономори и провел ладонью по лицу - пытаясь немного смягчить пробуждение Шестого, он отдал больше, чем следовало. - И что дальше?
Люди, стоящие рядом,смотрели на них с каким-то суеверным ужасом.

[MitRana >>>]

Всё это время Джарил стоял, скрестив руки на груди и устремив неподвижный взгляд в пламя... Оно ослепляло своими яркими, первобытными красками, превращая окружающее в нечеткие, размытые тени, но Восьмой догадывался о происходящем за границей тепла и света. Он как будто заново ощущал ту боль и тяжесть, которые обрушились лавиной, когда сломалась стена беспамятства.
И всё же не пытался помочь Третьему, даже мысленно... Наоборот, странные мысли бродили за этой каменной маской, изображающей лицо молодого человека. Мысли были о том, как бы он жил, если бы не вспомнил. Не был придавлен к земле тысячелетней враждой и ненавистью. Не осознавал бы каждую секунду той тьмы, что окружала его и подобных ему... В этих мыслях вдруг мелькнуло что-то, похожее на сожаление... Которое Джарил тут же стер, проведя ладонью по глазам. "От себя вот так же не отмахнешься", - подумал он с кривой усмешкой и зашагал к остальным. Не то чтобы ему очень уж хотелось видеть новообретенного "брата", просто Восьмой почувствовал растущее смятение и враждебность умбарцев. Лучше успокоить их без лишнего кровопролития.

[Мелетун >>>]

- Куда мы теперь... Что нам делать? Кестарон, я не смогу пока держаться на волке или лошади. А пешком далеко не уйду. Давай, устроимся где-то здесь... На время...Надеюсь, ты сможешь меня перенести. Слишком черно там оказалось. В Гавани наверняка уже знают, что со мной случилось. Они почувствовали. Да и зло тоже должны ощутить, - лепетала эльфийка. Ее била крупная дрожь. Ей было и холодно, и жарко одновременно. Она жалась к Кестарону, ища тепла и защиты, она доверяла этому человеку. И было что-то еще. о что это было, эльфийка понять не могла.

[Латигрэт >>>]

Айрин

Предложение побыть одной был как нельзя более вовремя, хотя Айрин не призналась бы в этом и под страхом смерти. Тем более что упомянутый страх смерти и был причиной, что девушке позарез хотелось побыть наедине с собственными ушами и разобраться в их количестве.
Ну, и во всем остальном тоже.
Путешествие по серым тропам, на которых со времен создания Арды побывало считанное количество смертных, и в числу коих недавно прибавилась роханка (которая вдобавок сообразила, что путешествовала таким образом второй-!-!-! раз...), изрядно расшатало ей нервы. Горящие глаза, клинки тьмы и все остальное, если немного подумать, не так уж страшно – по секрету, после баллад о Пеленорской Битве Айрин ждала даже чего-то... хм... повнушительнее, скажем так: с крылышками, - однако видеть, как мир в одночасье стал серым и среди этой серости скользит другая серость, на скорости, ни в одном цвете (свете) (тьме) не способной существовать...
Отрешенно понаблюдав, как грозный назгул с грацией мешка с сеном сползает со своего скакуна, Айрин некоторое время пыталась найти в сказанном скрытый смысл, но в итоге просто спешилась и, аккуратно обиходив коней, утопала на вершину. Правда, не в пример Сэйму она понятия не имела, что находится именно на Тол-Брандире, но... не вниз ведь возвращаться?
Серые видения глубины, полеты и бессчетных лиг еще не отпустили девушку.

По мере удаления от улайри к Айрин медленно возвращалась способность мыслить. И чем больше она это делала, тем меньше роханке нравилось.
Рассеяно обходя большие валуны, перегородившие сторожевую тропку к вершине, нечаянная спутница Четвертого пыталась собрать мысли в кучку и убедить себя, что в ее возрасте, будучи в первом настоящем патрульном рейде (и пережив его зверскую гибель) (да, наверное при этом уже нельзя считаться, что она до сих пор в рейде), при встрече с взрослым мужч... Сэйма можно назвать мужчиной? Теоретически скорее всего да, в конце концов на женщину он похож еще меньше, но практически... назгулы не мужчины, это назгулы. Кольценосцы. Ага. Носят кольца. Прямо как юные де...
Тьфу.
Короче, все сначала.
Аккуратно ступая по осыпающемуся склону, девушка подняла ладошки, решив загибать пальцы для наглядности. Значит, в ее возрасте, и при первом задании...
Правая рука оказалась испачкана в крови, рассохшейся неприглядными коростами по сгибам и ногтям. На несколько минут снова утратив способность размышлять, Айрин с большим опозданием вспомнила, что пыталась схватить меч, когда...
Э-э...
"Первый раз встретила Сэйма"?
"ОН убил всех"?
"На берегу потеряла свой"?

...С маху врезавшись коленом в какой-то камень, дочь Вельхира вышла из ступора и отчаянно выругалась, помянув сразу и спутника, и его собратьев, и по старой привычке пожелав чтобы их всех побрал Саурон. Потом, сообразив что сказала, ругнулась еще раз, после чего чуть истерически захихикала.
Смешок быстро перешел в громкий хохот, по мере усиления которого Айрин уселась на землю – и даже не заметив, что злополучный камень был уже на вершине, - и, покачиваясь, расплакалась.
Холодный ветер сушил слезы и холодил глаза, в которых не отражалось ничего из величественной панорамы, раскинувшейся вокруг Тол-Брандира. Айрин смотрела на раскинувшееся перед ней Средиземье, различая у горизонта даже мордорские горы, и какой-то давно забытой частью себя соображая, что даже во времена несения стражи на двух соседних холмах, воины древних королей видели меньше, чем она сейчас, и – ни о чем не думала.
На вершине была только она, и весь мир. И думать было совершенно не о чем.

По-настоящему снова научиться соображать у Айрин получилось лишь спустя несколько часов. Сколько именно девушка не поняла, однако, изрядно замерзнув и обзаведшись подозрительным свербением в носу, вернулась с небес на грешную землю.
Поежившись, юная роханка встала, рассматривая вьющийся далеко внизу – и еще дальше вдали – узор Андуина, и грустно вздохнула (шмыгнула, точнее).
- Я не могу вас похоронить, ребята, - уныло призналась она. – Но потом, чес-слово, посажу цветы на курганах. Обещаю. И никаких шуток.

**

В глубоких сумерках, отчаянно злая Айрин кое-как спустилась к месту стоянки (лежанки), которую едва нашла. Не переставая удивляться, как умудрилась несознательно залезть на такую кручу и не сверзиться до самой воды, исцарапанная и взлохмаченная девушка ангелом мщения вломилась на узкую площадку, где отдыхал назгул, и тоном, лишь на градус отличавшимся от воплей самих Кольценосцев, прошипела:
- Где кос-стер? Вода? Кто коней поить будет?!
При этом Айрин на ходу сдергивала с ноги сапожек, вытряхивая из него набившиеся камни, и свободной от обуви рукой выдергивала из волос обильно украсившие косы веточки. Тот факт, что на вершине росло очень мало деревьев, косы не извинял – еще недавно они были в Чернолесье.
Впрочем, чтобы убедиться в полном отсутствии со стороны улайри попыток наладить быт, Айрин потребовалось секунд пять максимум, после чего Сэйм был одарен откровенно злобным взглядом, невнятным "муж-жжжчины...!", советом подвинуться с тропы, который нереально по смыслу сплелся с ругательствами роханки (а бранилась девушка строго на сауроновскую тему), после чего весь цирк исчез за поворотом. Коней Айрин тоже прихватила, а как стало ясно по мокрым следам, оставшимся от златовласой воительницы, вопрос "где искать ручей" перед ней уже не стоял.

[Aylin >>>]

"Энергия. Когда ее слишком мало - это плохо, но поправимо, когда ее слишком много - это много хуже. Унесет...
Сейчас с уходом Майя места темной силы отзываются на прикосновения улаири ("уже неокольцованных, может, уже и не назгул?") с готовностью, жадностью изголодавшегося, с отчаянностью ребенка и жаждой брошенного в пустыне. Тьма - вполне самостоятельная сущность и - очень не любит, когда ее бросают одну...
Но Девять Повелителей - это что-то уж через чур. Более-менее прежними ухитрились остаться Первый да Девятый. У Третьего, похоже, снесло крышу, Седьмой - замкнут, но высокие технологии и его не обошли стороной. Интересно, как дела у остальных. Все проснулись, возродились и... И? Что дальше? Девять королевств под Империей Первого? Оно мне надо?.. Пламенный клинок... Эру, чтоб его... Чем ты нас сделал, Майя?.."

Четвертый не думал - не занимался стратегическим планированием... и нестратегическим, наоборот, все, что он делал, было стохастическим издевательством над природой призраков.

В частности почти сразу после ухода Айрин он рискнул чуть-чуть "отпустить поводья" - пронаблюдал, как съеживается, жухнет и начинает выгорать вокруг трава. Закрылся наглухо. Полежал на солнышке. Если давление все время растет - в конце концов будет взрыв... или фазовый переход - ни то ни другое Четвертого пока не устраивало. Решение (хотя бы временное) пришло чуть позже - Сэйм перешел на другой берег, прошел вдоль реки. Правый берег Андуина. Возле сторожевых холмов. Тишина, покой, благодать и белые бабочки... Мириады духов непогребенных орков под ногами, умерших в ярости и гневе, под стрелами и мечами, умерших с одной целью - дотянуться до горла врага, стоящего выше по склону... За давностью лет - духи слабые, очень... зато их - много. И эта мысль "много" имела привкус горной лавины.

...Ближе к вечеру бодрый, искупавшийся, живой и веселый парень совершенно человеческого вида, на серой, будто сотканной из тумана и сумерек лодке, напрочь игнорирующей течение воды и обходящейся без весел, вернулся обратно к Тол Брандиру. Когда он поднялся к месту стоянки, бросил пару (убитых камешком в лоб) гусей на землю, сходил за дровами и принялся готовить костер ("ура, зажигалка все еще работает"), со стороны тропы с вершины послышались топот и бормотания. "О, вернулась. Значит - толк будет." На шумность возвращения он не обратил внимания - вот если б девушка вдруг решила ходить бесшумно...
Выслушав дальнейшее, Сэйм задумался - "слишком много толку - это хорошо или не очень?" - что, впрочем, не помешало ему запалить ветки.

[Латигрэт >>>]

Айрин

Второе возвращение Айрин было менее яростным, но еще более громким.
Привычные дела, быт, уход за кем-то родным (коней касается), да и простое умывание обычно очень хорошо влияет на девушек (и еще лучше – на тех, с кем они потом будут общаться), так что продолжение калабурного послания назгула к назгулу Сэйму больше не грозило.
С другой стороны, постоянные прогулки по кручам, отбитое колено, обиженные лошади и, собственно, назгульская натура спутника – как-то не способствовали медитативному успокоению. А если добавить, что после разбора душевных полетов на вершине из Айрин во все стороны била энергия (не слишком добрая, к слову)...
В общем, все могло бы быть намного лучше.
Или – хуже.
Притопав обратно, девушка с большим удовольствием заметила разведенный костерок (не став, правда, заострять внимания на вопросах как и чем ходячий кошмар развел огонь), и немедленно оприходовала его, приладив котелок с водой. Благо кони были своими собственными (э-э... ну почти), и какие пожитки за ними числились роханка прекрасно знала.
Однако после этого перед юной дочерью Вельхира встал несколько... нетипичный вопрос. Запоздало задумавшись, как надо вести себя с Сэймуром – как с, э-э, равным (по званию), или как с командиром? Вдобавок стоило прояснить вопросы "друг – враг – союзник – совершенно посторонний прохожий".
Присев у костра, девушка озадаченно почесала подбородок, не подозревая, что все ее мысли написаны большими буквами на лбу, и еще оправлены в выразительно сведенные брови. Впрочем, брови это дело десятое. Не в привычках Айрин было слишком много мыслей, а лимит на серьезность на ближайшие недели закончился на вершине (за что, конечно, виноватому Сэйму и придется расплачиваться).
- Э-э... наз... вс... ч-ч... Сэйм? – обратилась она. – У меня вопрос.

[Aylin >>>]

(и Лати)

- Только один?- Ответил Сэйм, не удивлясь, нет, просто добродушно подтрунивая. Поправил котелок.- Спрашивай.
Ответное хмыканье прозвучало подозрительно похоже на "ну, ты сам напросился", хотя в целом выражение бровей роханки не изменилось.
- Нет, около пяти десятков на самом деле. Но сначала главный. Ты... гм... ну-у... в смысле... Тьфу! - зубы девушки звучно лязгнули от раздражения. - Я имею в виду, как ты... эта... это... э-э... э...
- Ну да... тут же нет теории реинкарнации.- Сэйм посмотрел в огонь, хмыкнул, ожидая вопроса. Между делом занимаясь приготовлением птиц.
- Нет! - Айрин еще раз скрежетнула зубами, вызвав серьезные опасения за уровень средиземской стоматологии. - Я про... гм... в плане... кхм... Эру с ним, давай другой вопрос?
Сэймуру даже стало любопытно, но, глянув на роханку, он кивнул, соглашаясь.
- Сколько тебе лет? - мгновенно отреагировала девушка, судя по всему, давно наболевшим.
- Биологически - около тридцати, исторически же - тысячи четыре? Родился-то... не помню.- Сэйм потянулся, нарочито похрустел суставами и, положив подбородок на кулаки, прикрыл глаза.- Учти, что одну вечность провел в пустоте и еще одну во мраке, в промежутке между ними замучал не одну сотню эльфов и убил не одну тысячу людей... После смерти восемь лет спасал заложников...
Назгул снял котелок с огня.
- Видел ковровую бомбардировку планеты... Вода вскипела... Не пара, в общем, для нормальной роханки, но ты ведь не об этом?

[V-Z >>>]

Дол-Гулдур. Назгулы и люди
Анрайм слегка вздрогнул, приняв мысленное послание. Что ж… правильно. Четвертый более чем способен за себя постоять, и может войти в доверие к гондорцам.
«Сообщу, – послал он ответное сообщение. – Удачи, брат».
– Ну вот все и начинает происходить, – задумчиво произнес он вслух. – Чернолесье разбужено. Морийцы оповещены. Ангмарцы, насколько я знаю Первого – тоже… да и в Мордоре, судя по присутствию остальных, тоже уже в курсе.
– И что теперь будет? – тихо спросил Фенде.
Девятый холодно улыбнулся.
– А вот это, как ни странно, зависит от Запада. Вздумают воевать дальше – могут столкнуться с нами. Окажутся умнее – получат время мира. Впрочем… – он лишь махнул рукой.
– Но неужели так нужна новая война?
– Спроси у Запада, – пожал плечами Анрайм. – Там сплошь люди, зовущие нас приспешниками зла… и кое-что забывшие.
– Что?
– Аннатар выбирал самых лучших и сильных людей. Кольцо – это не проклятие, а великая честь. К сожалению, большинство людей об этом забыло. Хотя, может и вспомнят.
Он вдруг усмехнулся:
– С этой точки зрения роханка Четвертого – верный шаг.
– Кхм, – кашлянул Ралтион. – Если вы не возражаете… наверное, нам следует отправляться в обратный путь. Доложить Его Величеству о том, что мы не нашли искомого в Дол-Гулдуре.
– Да, согласен, – перевел на него взгляд Анрайм. – Помочь с дорогой?
– С-спасибо, – с легкой запинкой произнес лейтенант. – Но мы справимся…
Ралтион совершенно не был уверен в своей способности спокойно идти путями Девятерых.
– Тогда отправляйтесь сейчас, – посоветовал назгул. – Четвертый пробудил Чернолесье, и вскоре тут обычным людям будет небезопасно без сопровождения. Я же тут вечно пребывать не стану.
– Благодарю, – коротко кивнул Ралтион и принялся отдавать приказы.
Хельк помедлил, в последний раз окинув древнюю крепость взглядом.
– Скажите, – вдруг спросил он, – вы действительно поможете Ангмару?
– Про себя я ничего не скажу, – честно ответил Анрайм, – но Первому ваша земля чем-то дорога. Не зря он вернулся именно туда. Так что можете быть уверены, что мы об Ангмаре не забудем.
Хельк благодарно кивнул и ушел к остальным.
У входа в крепость остались лишь Анрайм и Фенде.
– Что теперь? – спросил Сарвис, садясь рядом с Девятым. – Мы… пойдем дальше?
– Да. Неспешный серый путь, без лошадей, я вполне потяну в одиночку. Правда, сейчас еще решаю – стоит ли встречаться с последними, или сразу в Мордор.
Он перевел взгляд на Фенде и вдруг улыбнулся одними губами.
– К этому моменту ты видел уже четверых из нас. И как впечатление?
– Вы очень разные, – искренне признался юноша. – В легендах Девятерых обычно представляют как неотличимых друг от друга… сейчас я даже и не понимаю, как вас перепутать можно.
– Просто сейчас мы выглядим обычно, – пожал плечами Анрайм. – А тогда нас различали лишь способные толково смотреть и видеть.

Ортханк. Кестарон и Луарриль
– На таком расстоянии? – усомнился Кестарон. – Не думаю. Мы были гораздо ближе, и ты уловила черное чародейство лишь здесь… хотя, конечно, в Гавани… Ну, если там все знают, и мы вскоре обо всем узнаем.
Следопыт огляделся, скользя по местности профессиональным взглядом.
– О, – довольно кивнул он. – Вон там – неплохая роща. Думаю, для эльфийки в самый раз будет, так?

[Латигрэт >>>]

(&Ri)

- Н-нэ... да, я не об этом, - смутилась Айрин, как-то разом вспомнившая, что ей самой меньше двадцати и без всяких таинственных "биологически". - Тысяча – это очень много, - серьезно заметила она. Потом, немного помолчав, не слишком связно добавила: - И эльфов я никогда не видела. Что значит "после смерти восемь лет"?
- Мы... умерли. Во всяком случае для этого мира - мы умерли тогда, четыреста лет назад. И жили в других... в разных, насколько я понимаю. - Сэйм весело поинтересовался.- Мы есть готовить будем? Тащи приправы.
- Все у тебя как не у людей... - профырчала девушка, отправляясь за сумками и оставляя собеседника обдумывать образчик прикладной логики. Вернувшись с требуемыми приправами, а заодно ножом для себя (или, хех, для Сэйма?), роханка уточнила:
- Ну, так ты живой, или не совсем?
- Совсем. - У назгула тоже оказалось есть не только меч, но и нож. Так что еда была быстро приведена в надлежащий вид и заброшена в котелок, который вернули на огонь.- Может быть не совсем человек, это да. Но живой. Даже убить можно, наверное. А эльфов еще увидишь.- Добавил он немного невпопад.
- Это все довольно странно, - очень тактично обрисовала ситуацию роханка, сопроводив очередной догмат своей логики забавным волнистым жестом. В итоге "это все" вызывало прямую ассоциацию на волны и реки - или, учитывая степное воспитание Айрин, степи и ветер. - Не совсем человек, не совсем-совсем живой, наверное можно убить, сколько-то тысяч, около тридцати, и... Посыпь золой, - мотнула она подбородком в сторону котелка. - Короче, я запуталась.
- Тогда считай, что человек, тридцать с чем-то... но воображает себя назгулом. Почему бы нет. А зачем золой?
- Нет, если ты будешь воображать, придется признать, что я тоже воображаю, и лошади, и еще весь мир вокруг тоже, - отказалась Айрин. - На лошадей я не согласна... Что? А кто сказал "приправы"? - резонно возмутилась она, то ли на Сэймура, не знающего быта полевой кухни, то ли себя - что забыла, что "неправильная тень" наверное все свои четыре тысячи лет не ела и не пила, и ничего о быте знать не может.
- Гм... тогда считай, что из нас-таки сделали... нечто. Девять мелких майя, например. Тоже - почему нет? Но зачем золу, я так и не понял. Может лучше соли? Или... это какая-то особенная трава?
- Соль? Естественно лучше, главное ты ее найди! - возмущение разбавилось иронией, а затем и вовсе разлетелось сарказмом: - Н-да, просто очень "мелких". Размером с Черный Лес, девять раз подряд. - к счастью, для кого-то, Айрин еще не знала про Орхтанк.
- Хм... и все равно запутываюсь.
- То есть в припасах соли нет? - На всякий случай уточнил Сэйм и насыпал в котелок золы... возможно, переборщил. - Не вопрос. Так съедим.
Пищевые таблетки на поясе он по-прежнему не трогал. Зачем? Когда и так еда есть.
Нда, интересно, что бы сказала роханка, увидев, чем он занимался днем на другом берегу.
- Я тоже еще не во всем разобрался. Так что ты тут не одинока.
- Почему-то меня это совсем не утешает, - сообщила в ответ девушка, тоном, который показал что она как раз таки весьма утешилась.

***

Миски, ложки в седельных сумках все-таки нашлись... нашлась почему-то и соль, но было уже поздно. Сахара не оказалось, зато нашелся чай. Пришлось назгулу оставить Айрин с гусями и идти чистить котелок. Впрочем, он не возражал. Когда он вернулся и поставил котелок на огонь опять, выяснилось, что нашелся даже хлеб.
Причем половина находок если не шокировала роханку, то сильно удивила точно. В итоге к концу ужина Четвертому пришлось признать, что отвоевать равную долю еды намного сложнее, чем поднять все Чернолесье... Аппетиту Айрин совершенно не мешал просыпающийся насморк, схваченный на вершине. Впрочем на удивление назгул нагулял ничуть не меньший аппетит и "битва за гусей" была достойна воспевания в балладах.

Но все когда-нибудь заканчивается и в отношении сегодняшней еды это было верно на все сто. Зато чая было много. Для двоих во всяком случае. Вопросов тоже, но они утонули.

[Мелетун >>>]

Эльфийка обхватила шею следопыта и прижалась к ним всей собой.
- Извини, я не могу идти. Слишком мало сил! Как же хорошо рядом с тобой, - заглянув в глаза следопыта, тихо прошептала Луарриль, ища защиты и поддержки у следопыта. Глаза чуть лучились светом, но не тем, что некогда был у эльфов, приплывших из-за моря, а уже здешним, средиземским.
От эльфийки шло и другое тепло, которое нельзя было как-то квалифицировать. Это можно было лишь принять или отказаться от него навсегда.

[Черон >>>]

Лотлориэн

Как все-таки разнится восприятие - хотя бы двух разных людей. Запахи, звуки, полутона, едва заметные вплетения, заметные только тебе - ха, если бы двоим хотя бы людям вдруг захотелось вобрать в себя мысли друг друга до мелочей, они бы занимались этим вечность.
Обычно - не вникают. Обычно - жадно загребают края, торопятся, не навострив разум - и как ни странно, получается.
Мысль - она мешает. Хотя бы человеку; а как мешает мысль, звуча в напоенном тишиной мертвом, трудно даже попытаться вообразить. Если конечно, вам не случалось уже на этом пути расстаться с жизнью; если вам уже знакомо, как звуки, запахи, мелодии струящейся вокруг жизни утекают, беззвучно падают в водоворот где-то под тем, что раньше было сердцем.

Ветер поежился, зябко поводя вихрящимся силуэтом. Ему было тесно под плащом, ему было холодно, и ему уже не хотелось вырваться, взвившись смертоносным штормом. Больше всего ему хотелось, протанцевав напоследок кварту с горстью отмерших листьев, исчезнуть - и не дуть больше никогда.

Но что-то... что-то еще держало его, не давая плащу опасть грудой бесформенного тряпья. Безымянный ждал.
Безымянный (Безымянный... это имя казалось ближе, чем то, старое, увенчанное пафосно-сладким титулом Принца Теней... старое, пыльное, деревянное имя)... так о чем это я? ах да...
Безымянный ждал.
Ждала боль, сладко обнимающая его за плечи и целующая в глаза; ждал шум в кронах деревьев, ждала песня Нимродэли. Ралленос тоже не торопился, прислушиваясь к чему-то, шелестящему под ногами, угадывая новые ноты в мелодии увядающего Цветка Сновидений.

В мелодию вплеталось увядание. Vittrad, withered, crumblinn' away... Дыхание мертвеца в вечно-золотом лесу? Ай что-то не так, совсем не так, как должно быть...

Вслепую, как будто на ощупь, Безымянный сделал осторожный шаг навстречу приближающемуся эльфу.
Нога, печатью упавшая на землю, вознесла легкое облачко пыли, взявшейся неведомо откуда.
Здравствуй? Halle?

Сообщение отредактировал Черон - 6-02-2007, 17:18

[V-Z >>>]

НРПГ: Прошу всех посмотреть в обсуждение и высказаться. Кто еще не сделал...

РПГ:
Ортханк. Кестарон и Луарриль
Следопыт лишь вздохнул. Нечасто ему доводилось утешать девушек… большинство его знакомых и сами могли о себе позаботиться. И ломались лишь в случае таких бед, когда уже и утешать бесполезно.
И уж тем более Кестарон, следопыт и охотник, не считал для себя возможным пользоваться таким состоянием. Он помнил и историю Берена и Лютиэн, и Арвен с Арагорном… но и не думал о том, чтобы поставить себя в один ряд с ними.
Особенно учитывая, что испытаний, выпавших на долю первых, он не пожелал бы никому. А вторые были действительно великими… та категория, в которую Кестарон себя тоже не включал.
Он хотел бы сейчас оказаться рядом с Гаванью. Отправить послание старшим и эльфам, и предоставить им действовать. А самому – просто действовать по плану, который предоставят.
Но так уж вышло, что кроме него, здесь никого не было. И ему, обычному следопыту, приходилось принимать решения.
В любом случае, отдохнуть эльфийке было необходимо.
Она оказалась очень легкой – до рощи Кестарон донес ее без особого труда. Осторожно опустил на мягкую траву под ближайшим деревом. И все это время оставался… дружеским. Не более.
Если хочешь, чтобы лес тебя принял – не претендуй ни на что. Просто слейся с ним.
Кестарон перенес это правило и на жизнь вне леса.

Лотлориэн. Безымянный и Ралленос
Эльф тщетно пытался понять, что же происходит, и кто навестил застывший лес. Он был еще слишком молод во время Войны Кольца, и не видел битв. И не выработал присущего старшим чутья на силу Мордора.
Так что сейчас он мог лишь пойти вперед и попробовать увидеть все своими глазами.
Странную черную тень он заметил издали и невольно сбавил шаг. Кто это? Зачем ему в лес?
Здравствуй? Halle?
– Кто ты? – прозвучал голос Ралленоса.
Что еще оставалось спросить?

Ангмар, лагерь короля. Раттан и маршал Гемрон
Сейчас, когда уже прошло время после ухода Короля-Чародея, на очередном привале Раттан по-прежнему пытался вместить в сознание происшедшее.
Более чем необычные события. Живая легенда… да что там легенда! Едва ли не краеугольный камень государства. В Ангмаре Девятерых и Одного вспоминали в тех же случаях, когда на Западе поминали хозяев Валинора.
И он пришел. Признал право Раттана… и, судя по всему, не оставит Ангмар в беде.
От этой мысли у короля стало очень спокойно на душе. Пусть у Рохана крупная армия, пусть талантливый военачальник… но у Ангмара превосходные солдаты, и свои полководцы. А теперь на их стороне еще и Основатель.
– Ваше величество? – у входа показалась плотная фигура маршала Гемрона.
– Заходите, маршал, – кивнул Раттан. – Садитесь.
Военачальник кивнул в знак благодарности, сел напротив.
– Это… действительно был он? – осторожно спросил он.
– Никаких сомнений, – король поднял руку, демонстрируя перстень. – И он вернулся не один… подозреваю, что в Средиземье вновь пришли все Девятеро.
– Прошу прощения, – выдохнул Гемрон. – Мне даже и поверить трудно…
– Понимаю, – усмехнулся Раттан. – Но это действительно так. Что скажете?
– Что теперь Запад встанет на уши, – усмехнулся Гемрон. – Как только там узнают.
– Кто спорит? Только пусть сперва уложат в сознании эту идею… что будет непросто.

[Мелетун >>>]

Эльфийка вздохнула и чуть прикрыла глаза. Если бы она знала, что ее побег закончится вот так, то ни за что на свете она бы не покинула Гавань. Ведь Кестарон оставался подчеркнуто дружелюбным. Не более, не менее того.
Хотя кто мог сказать, что он действительно к ней ничего не испытывает. Эльфийская красота всегда считалась непревзойденной, и не было ниодного смертного, кто бы когда-либо устоял перед ней.
Но Луарриль слишком устала от всего произошедшего. Ей надо было отдохнуть. Тьма отняла слишком много сил.
- Кестарон, побудь рядом со мной, пожалуйста! Я понимаю, что я обуза для тебя, и думаю, нам стоит вернуться в Гавани, так что предстоит дальняя дорога, и мне надо отдохнуть после всего случившегося!

[Черон >>>]

Лотлориэн

Кто я? - ахнул ветер.
Кто я?
Кто я? - задумчиво протянул шорох листьев под ногами... забавно... кажется, с шагами Безымянного золотистая падь вбирала в себя его тень, чернела, истлевала и черствела пожухлыми трупиками.
Кто я? - удивился Безымянный. Бы. Если это можно было назвать удивлением...
Кто я?
Кто я?
"Ах, если б я знал это сам..."

- Меня зовут Безымянный, - голос медленно скрипит сталью по железу, с трудом вспоминая слова, - Я искал тебя, эллентари.

[V-Z >>>]

Ортханк. Кестарон и Луарриль
– Отдыхай, – кивнул следопыт. – А я пока понаблюдаю за окрестностями… чтобы ничего не подобралось.
И он пододвинул поближе лук. Невесело усмехнулся.
«Что, радовался необычному заданию, Кестарон? Пройтись по лесу, найти эльфийку – вызов талантам следопыта, да? А вот получил на свою голову… такое приключение, какое и во сне не привидится.
Менестрели бы, чего доброго, сложили балладу высоким стилем. О стрелке, выступившем против Зла… и, думаю, доблестно павшем в этой битве. Только вот мне совершенно не хочется «падать».
Вполне возможно, что скоро мне придется стрелять в человека, с которым мы вместе шли. Который защищал девушку… оказавшуюся и под моей защитой. И ведь мои стрелы били, помогая и ему…
Моргот и вся Тьма! Ну почему им надо было вернуться? Их господин сгинул, Мордор хоть и по-прежнему земля для всякой нечисти… но почти стал обычным государством.
А что теперь будет? Новая война? Война Гнева, Война Кольца… эту вполне могут назвать Войной Возвращения. Как же это будет по-эльфийски? Не помню…
Лес учит осторожности и убивает страх. Я не боюсь практически ничего, но не хочу сражаться с кем-либо из Бледной Девятки. Потому что не знаю, как на них охотиться».

Лотлориэн. Ралленос и Безымянный
– Ты? Искал меня? – в голосе эльфа скользнуло явное изумление. – Но…
«Безымянный. Не-имеющий-имени. Что это значит? Кто он? И зачем пришел сюда?
Все имеют имена. Даже назгулы их имели, пусть таковые и забылись. Любое добро или зло может назвать себя… но он сказал – «Безымянный».
Не понимаю. Не понимаю…»
– Зачем ты искал меня?