Судьба Девяти, …and then the Nazgul came…

[Easterling >>>]

"В Гондоре до сих пор страшатся Девятерых; появление хотя бы одного заставит их вспомнить все самые страшные сказания..."
Быстро шли они, слишком быстро, и слишком близко подошли уже - не получится ударить, откуда не ждут; не выводить же отряд из главных ворот навстречу - в расчете на то, что противник будет ошеломлен "бесноватой храбростью врага" и не окажет сопротивления... вспомнить страшные сказания - может, и удастся заставить их, а вот отказаться от штурма крепости - вряд ли, и очень жаль... Ждем, коротко бросил помрачневший Кхамул умбарцам, когда вернулись двое из посланных разведчиков с рассказом о том, что гондорское войско по-хозяйски располагается на занятых позициях, даже без особых предосторожностей, - ждем - помните, время работает на нас...
...и раскрывать себя - еще не время, хотя поговорить с противником и придется.
Всадник, отделившийся от гондорского отряда, подъезжал к крепости - достаточно медленно; Второй успел не только прикинуть, что можно говорить, чтоб осекся посланник (с ходу перехватить инициативу - а иначе и совсем ни к чему беседовать, разве что встретить его стрелой...), но и переброситься несколькими словами (совсем обнаглели, с-сволочи, в прямой видимости расположились, и ведь не боятся...) с двумя капитанами, вышедшими на крепостную стену вместе с ним. Но вот парламентер приблизился и начал, похоже, чуть придерживать коня - пора?
Кхамул жестом отстранил умбарцев и шагнул вперед.

Гондорские солдаты поглядывали на крепость, - но и те, кто смотрел на нее, не уловили момента, когда на стене появилась фигура... чья-то. Чуть расставив ноги для равновесия, человек стоял на парапете, скрестив руки на груди - лица, естественно, не было видно; впрочем, что можно увидеть с такого расстояния? только темный плащ, разметавшийся за плечами - с черными крыльями сравнить, что ли, и неужели же там, на несколько десятков метров выше, такой сильный ветер - в то время, как на небе ни облачка, и палит немилосердно тяжелое южное солнце...
- Ну что же, воины Белого Древа, - парламентер остановил коня, не успев ничего сказать, - враг заговорил первым.
- Мы готовы к переговорам - на наших условиях, - и речь шла не о сохранении жизни и оружия, как в первый миг подумал бы, наверное, любой услышавший; речь была... безумной. Какую и полагалось, наверное, вести врагу. - Если ваш король сдаст мне свой меч - и принесет клятву не воевать против Мордора и союзников - вы все останетесь живы. Если нет - погибнете! - голос говорившего был абсолютно неэмоциональным - кажется, ему было все равно, что услышать в ответ: крики негодования, оскорбительный смех или глухое молчание. - Да, и ваш маршал...

- Беоргиль, - подсказал Карред, стоящий чуть позади. Имя главного противника было хорошо известно в Умбаре.
- Ваш маршал, Беоргиль, - Кхамул прищурился, неотрывно глядя вниз, - он тоже может сдать свой меч мне - и принести клятву вместе с королем. Тогда вам будет сохранена жизнь. Многим - и свобода. Так и передайте вашим... хозяевам. Это все.
- Во имя Девятерых... - инстинктивно выдохнул капитан, шагнув к парапету. - Сразу атаковать будут...
- Не конницей же, - усмехнулся Второй.

Не все, кто напряженно следил за ходом так и не начавшихся переговоров, превратившихся в монолог странного умбарца, уследили, как тот исчез со стены, скрывшись в крепостном дворе. Но крепость не замерла, снова затаившись в ожидании неизбежного боя, - посланник еще не повернул коня, как в сторону гондорского лагеря полетели стрелы.

[higf >>>]

Мордор

Первый спрыгнул со спины дракона, приземляясь более плавно и медленно, чем положено человеческому телу при падении. Голова болела, ибо голос удерживаемого двумя людьми назгула в мозгу тут стал намного сильнее.
Еще один собрат – еще одна загадка... Кто он теперь внутри, как думает и что чувствует?
- Приветствую, Девятый, если ты не хочешь, чтобы сейчас к тебе обращались иначе. Я вижу, бывшие кольценосцы обзаводятся необычными спутниками? – холодный, как лед северного моря, голос, и такой же взгляд на Фенде.

[V-Z >>>]

Мордор. Король-Чародей, Анкаладор, Анрайм и Фенде
- Ты помнишь мое имя, - усмехнулся Девятый. – Я по-прежнему предпочитаю называться Анраймом. Что до спутников, то со своеобразием твоего вряд ли сможет что-то сравниться.
Фенде хотел обидеться, но вовремя сообразил, что сравнения с черным драконом действительно не выдерживает.
- Я так понимаю, ты из Ангмара сейчас? – светским тоном продолжил Анрайм. – И как там обстановка?

Умбар, крепость
Если Кхамул намеревался ошеломить гондорцев, то это ему, бесспорно, удалось. Точнее, поначалу солдаты просто рассвирепели, когда предложение сдаться даже не выслушали, ответив стрелами; воины мигом вскочили с мест, выстраиваясь в боевые порядки.
А когда вернувшийся парламентер доложил генералу о результатах… Говорил он не шепотом, а желание услышать было у всех; поэтому вести быстро разлетелись по всему войску.
От такой наглости Ларанир на минуту потерял дар речи. Да, крепость, конечно, неплохая, но не до такой же степени, чтобы там держаться вечно!
- Что ж, они сами выбрали свою судьбу, - решил Ларанир. – Тащите лестницы; лучникам– снять со стен всех, кто будет там появляться.

[Easterling >>>]

Минуты перед боем растягиваются, кажется, на часы. Сосредоточенное молчание нарушают только негромкие распоряжения командиров.
- Ушли? - бросает один другому, получая короткий кивок вместо ответа. К одному из тайных выходов, на встречную вылазку, выслан отряд; кто-то должен ударить первым, не дожидаясь, когда будут подняты осадные лестницы.
- К стенам, - лучники выстраиваются вдоль стены, не подставляясь пока под гондорские стрелы; лучшие - с оружием наизготовку, готовые дать поправку на ветер.
- К воротам, - каждому известно, что он должен делать, и воины занимают свои места у ворот; кто знает, не придется ли им сегодня биться с врагом - лицом к лицу, меч на меч?
Длительное ожидание сменилось необходимостью действовать - и это лучше чего бы то ни было поднимало боевой дух осажденных. Конечно, гондорцы вот-вот подойдут вплотную к стенам, но численное преимущество их авангарда не так велико - хуже, что придется, возможно, встретиться с ними в ближнем бою. Нет, здесь было достаточно боеприпасов, чтобы успешно противостоять атакующим... но - запас, увы, не бесконечен, и определенно, не самым мудрым решением было бы сейчас обливать горящей смолой лестницы - учитывая, что вскоре подойдут основные силы Гондора, и тогда уже придется отражать куда более серьезный штурм - с применением осадных башен и таранов...
Хотя сначала придется - отбить этот, прежде чем думать о следующем.
Боевой порядок гондорцев не просто выглядел внушительно - но и выстроен был очень грамотно.
Ни со стороны осажденных, ни со стороны осаждающих не звучали сигналы труб, и не выкрикивал никто с надрывом: "На смерть!" - просто в какое-то мгновение двинулись вперед, к крепости, войска, а через мгновение навстречу им со стен полетели камни.
В общем - не так все началось, как описывается обычно в легендах...

[Aylin >>>]

Замешкавшийся с реакцией Третий не умер в следующую секунду отчасти потому, что клятва не дала Сэймуру нанести смертельный удар другому кольценосцу. Падающая возвратным движением сабля остановилась, подрагивая, в сантиметрах от шеи Безымянного и словно недовольная металлическая змея скользнула обратно к Четвертому. Сэйм откинул голову, несильно ударившись затылком о колонну.
- Забыл про клятву... - И непонятно было, о ком он говорит, то ли о себе, то ли о Безымянном.- Снимай свою блокаду с Теней... Принц. Один-один.- Хрипло и неохотно подвел он итоги. Давняя неприязнь Третьего и Четвертого раньше не доходила до поединка насмерть... но все иногда случается впервые. Сейчас оба назгула наглухо заблокировали друг другу способности, отличающие их от обычных людей, так что...- Пока я не сдох, а ты без руки совсем не остался.

[higf >>>]

Мордор

Ангмарец помолчал, думая, как же называть себя. Болеславом, Эйданором, Королем-Чародеем? Бывший назгул пока обошел этот вопрос.
- Возможно, Анрайм, тот, кто принес меня сюда и странен для этого века, но, по крайней мере, драконы против нас не воевали, - парировал Первый и сделал короткую паузу, будто взвешивая заданный собеседником вопрос. – В Ангмаре все нормально. Я и мой спутник, - легкий кивок-поклон отмечал заслуги Анкаладора, а слово «спутник» было подчеркнуто выделено интонацией, - отбили нападение Рохана. Сейчас стороны собираются там с силами, но, думаю, Ангмар выдержит.

[DarkLight >>>]

Второй и Восьмой назгулы.
Совместно Easterling & DarkLight.

Джарил стоял на палубе корабля Ономори – и смотрел вдаль. Возвращение памяти явилось для него изрядной встряской, но потом они с Доримером все время куда-то спешили… бежали… сражались… так что возможность все спокойно обдумать.
Долгие тысячи лет он был Восьмым из Девяти, призраком кольца, почти забывшим имя «Джарил». Что теперь? Приемная мать изменила в душе назгула больше, чем виделось с первого взгляда. Прожить столько лет – все равно, что загодя расписаться в цинизме: мол, «все вокруг тленно и смертно». Даже какие-то идеи величия появляются. Но на самом деле существование Восьмого под властью восьмого кольца было пронизано одиночеством. Та близость, которую они, еще лишенные памяти, чувствовали с Пятым – могло ли это существовать в эпоху Колец? Ум говорил – нет. Бессмертие Черных всадников доставалось не даром, Великие Кольца и долгая жизнь брали высокую плату и с душ, и с бренных тел назгулов. И мир вокруг выцветал…
Джарил открыл глаза и помотал головою. Похоже, что он умудрился задремать? Мерное покачивание корабля очень способствовало такому проведению времени. Бывший кольценосец никогда не страдал той болезнью, которой Ульмо и его стихия наказывали отдельных страдальцев, но палубе корабля традиционно предпочитал конскую спину. Море – владения Шестого, а он, Джарил, с самого детства в седле.
Мысли экс-назгула вновь унеслись в прошлое, до Девятки. А потом как-то логично перешли на прошлое Девятки. Отношения между Призраками колец не были ровными, тут существовали свои симпатии и антипатии. До образования коалиций дело как-то не доходило – сейчас Восьмой думал, что власть Колец была слишком сильна, отчасти подавляя собственные амбиции носителей. Что говорить: в Мордоре было единственное темное светило – Саурон, и на фоне его древней мудрости людские страсти и склоки смотрелись бы незначимой мелочью. А Девять Бессмертных были слишком горды, чтобы казаться мелкими. Для простых людей – мордорцев, умбарцев, харадримов – они представлялись отблесками того же темного света, существами, лишенными слабостей. И, как сейчас думал бывший Другояр, лишенными своего «я». Теперь они больше напоминают обычных людей,… а потому смотрят на соседей глазами незнакомцев. Что ждать от Первого? От Четвертого? От Девятого? Все встреченные им собратья были не таковы, какими их рисовала память Восьмого. Люди, не тени. Знакомым казался, разве что, Кхамул. Хотя, возможно, что тут Джарил был отчасти пристрастен. Восьмой и Второй из Девяти были людьми востока – единственными, среди нуменорцев и их дальних и ближних потомков, составивших остальную часть сауроновой Девятки. Гортхаур выбирал лучших, и это, без сомнения, льстило. Но кровь всегда остается кровью, где бы она не текла, и где бы не проливалась. Они были людьми Востока среди могучих воинов Запада, и это накладывало некоторый отпечаток…
Занятый своими мыслями, Джарил и сам толком не заметил, как мысленно потянулся к предмету раздумий, связывая Восьмого и Второго назгулов тонкой, но прочной нитью осанве.
– Как ты, Кхамул? Где ты сейчас?
Недолгое молчание, а потом – ответное касание:
– Лучше, похоже, некуда?
Осанве – передача не столько слов, сколько чистых образов. Широкую равнину, прокаленную солнцем, пересекает гряда невысоких скал – даже не скал, холмов; крепость, сложенная из камня того же грязно-песчаного цвета, кажется небольшой и совсем не такой уж мощной – на фоне войска, осаждающего ее сейчас. Мелькают стрелы – лучники прикрывают легкую пехоту, бойцов, собирающихся поднять осадные лестницы... войска разворачиваются в боевой порядок с правильными интервалами, а в середине лагеря развевается флаг со звездами и Белым древом.
Кхамул мысленно ухмыльнулся, передавая собственный образ Джарилу. Таким собратья еще его не видели, это точно; Второй стоял у небольшой башенки на крепостной стене – в кожаном доспехе (иных у умбарцев не водилось), без шлема, но зато в тяжелом темном плаще, с латными перчатками и мечом на поясе (свои вещи, артефакты былого могущества, вывезенные из Мордора, он не оставил бы и на мгновение – особенно теперь), с легким арбалетом в руке... – сам он напоминал себе сейчас не то новобранца, не знающего, что ему понадобится в бою, не то удачливого мародера.
– Вот так и держимся пока... – интересно, как оно выглядит со стороны – для внезапно потянувшегося к нему мыслью Восьмого?
Увидев продемонстрированную Вторым из Девяти картинку, Восьмой с трудом удержался от того, чтобы свистнуть – осторожность говорила ему про вред лишнего шума. Почему Кхамул – там, в гуще событий, а они, все трое, думают и выжидают? Нерешительность никогда не была отличительной чертой избранников Саурона. Совершенно напротив, они не знали сомнений, летя над землей тенями страха. Неужели это – расплата? Или мир без них ушел вперед слишком далеко?
Восьмой из Девяти замотал головой, прогоняя упрямые мысли. Джарил ведь был практиком, а не философом. Еще в человеческом прошлом, до Кольца, битвы и скачки на скакунах волновали его куда больше, чем манускрипты древних мыслителей. Разумеется, возраст меняет очень многое, но вот именно сейчас Джарилу остро захотелось оказатся рядом со Вторым, в гуще событий. Это чувство было сродни жажде путника в пустыне: ее утолит только вода. Посади деятельного человека на скамью да заставь сидеть неподвижно – он мигом зачахнет, как древо без света. А тут по всему выходило, что своим бездействием они, назгулы, сами лишали себя сил, вкладывая в руки врагов новые клинки да луки со стрелами.
– Ты справишься в одиночестве? – конечно, даже один из Девятки не мог повеливать пространством настолько, чтобы в один миг оказаться в Умбаре. Но реплика Восьмого звучала вполне искренне. Такие, как он, редко предлагают свою помощь. Сейчас был один из таких редких случаев.

[Easterling >>>]

[Второй и Восьмой назгулы, совместно Easterling & DarkLight]

– Так другого выхода нет, – кажется, Второй почувствовал его смятение, – ощущения стали вдруг чуть ярче, отчетливее, словно Джарил и Кхамул находились сейчас рядом друг с другом. – И потом...
Все так же медленно, но неуклонно приближались к стенам гондорцы, все так же отвечали редкими выстрелами осажденные, и слышались с обеих сторон неразборчивые выкрики команд, – но картинка смазалась и расплылась, сменяясь другой: башни окруженной цитадели взметнулись высоко в небо, почти растворились в слепящем свете, и уже не разобрать было, кто атакует крепость – воины в сверкающих доспехах, с изображением крыльев чайки на шлемах? Или – армия, как сказали бы менестрели, «в черном, как вечная ночь»... и с эмблемой Багрового Ока на щитах? Медленно едет через расступающееся войско светлый всадник на белом коне, чуть позади него держатся знаменосцы со стягами Гондора и Арнора, – и неотвратимо подползает к воротам, покачиваясь на цепях, страшный мордорский таран...
Восьмой сжал кулаки, терзая пальцами твердое дерево корабельной обшивки. Едва ли Кхамул делал это намеренно, но видения из Умбара до боли напоминали другие. Ах, память, почему же ты так хороша? Легионы Последнего Союза вокруг Барад-Дура. Люди и эльфы, их много, они полны решимости победить Мрак – и Девять теней надолго уходят в небытие. Через три тысячи лет – то же черное знамя с гондорским древом, белые стены Минас-Тирита – и новое поражение. Что может быть хуже для них, считавших себя лучшими из смертных?
Гротескная картинка, нарисованная Вторым, вдруг резко погасла, – но Джарил все еще слышал негромкий голос Черного Истерлинга:
– Сейчас – отобьемся. С этими справиться несложно. Но скоро подойдут осадные машины. Я смогу удерживать их – какое-то время. Но когда... – Кхамул запнулся на мгновение, – но если они пробьют стены... И твое присутствие не помогло бы, Восьмой. Даже если бы собрались все Девятеро... сейчас – вряд ли. Здесь нужна армия.
Армия... во время Войны Кольца у них была армия, и был полководец. Но судьба не спасла Первого от предсказания, а потом все и вовсе покатилось в Ородруин. Причем – не только в переносном смысле. Джарил содрогнулся, вспоминая о жаре вулкана и о боли, причиненной ему гибнувшим кольцом. Оно спасло тело, но отняло память... сейчас Другояр думал, что это и благо, ведь, не помни он прошлого – не было бы и дум насчет предопределенности. При мысли о том, что в Умбаре все пойдет по тому же пути, у Восьмого все внури просто переворачивалось. Хотелось бросить вызов судьбе, лететь в туда сломя голову и снова поспорить с воинами Арнора и Гондора чарами и сталью. Увы... Кхамул прав, даже вдвоем они были бессильны против такой армии. Да, враг бы дорого им заплатил, но победа была бы на стороне ненавистного Светлого воинства. Победа, которую ему так не хотелось отдавать в руки противников. Посоветовать Второму уходить из обреченной на смерть цитадели? Язык ведь не повернется. Да и ясно, куда именно отошлют такого советчика. Девять не отступают, и Джарил и в мыслях не держал сомневаться в храбрости Черного Истерлинга. Где же взять нужное войско? Самым разумным казалось: «в Мордоре».
– Ты связывался с командирами Черных Земель? Вряд ли они откажут Второму в военной поддержке. К тому же, как я понимаю, крепость важна и для них. Ваши цели опять совпадают.
Восьмой кольценосец хотел сказать: «как и века назад», но в последний момент мысленно «прикусил язык». Недоговорки в осанве – большое искусство, ведь мысль летит вперед много быстрее слова.
Чувство, пришедшее в следующий момент, было – удивление. Впрочем, Кхамул тут же осекся, вспомнив, что там, на берегу Андуина, когда он беседовал с Муршарком, Джарила не было рядом.
– Они должны прислать подкрепление, – впрочем, и не было тут ничего секретного: «союзники просят помощи... нужна помощь... придержать их наступление – я не вижу иного способа...» – Второй передавал отрывки своего разговора с одним из мордорских Лидеров, быстро складывая из фраз, оставшихся в памяти, образы. – А связываться с ними...
Мир заволокло серым, будто опустился неожиданно тяжелый туман. Но вот неожиданно ярко блеснули перед мысленным взором огненные искры, а в следующее мгновение из серой непроницаемой мглы выступили две темные фигуры.
– Девятый и... Первый, – отозвался на невысказанный вопрос Кхамул, – это они сейчас в Мордоре. «Тьма должна вернуться»... быстро же он туда добрался. Я не знаю, стоит ли связываться с ними – сейчас. Потому что...
...кто знает, чего нужно от них ждать? кем они стали? насколько изменились? несколько дней назад мы заблокировали сознание наглухо, мы не ответили на призыв Ангмарца, решив выждать подходящего момента; а если позвать его сейчас, он – ответит?..
– ...потому что войска все равно подчиняются приказам нынешних мордорских Лидеров, а не... бывших, верно? – как-то устало и безразлично договорил Второй.
- Сомневаюсь, что Первый потерпит там иного лидера. кроме себя, - скептически проговорил Джарил. Ангмарец, образ которого хранила его память, никогда не сомневался в своем предназначении повеливать. Может, Второй считает, что первый метит на место Самого, желая стать не Первым из Девяти, но Властелином? Восьмой скептически поджал губы: едва ли такое возможно, даже для полубессмертного, но с Короля-Чародея станется попробовать. Недостатком уверенности первый из слуг Саурона отродясь не страдал Во всяком случае, с тех пор, как на его собственный палец скользнуло восьмое кольцо, Джарил не видел в их лидере тени сомнения. Неужели все изменилось? Ой, вряд ли. Искусство Кхамула тоже впечатляло - почуять собратьев на таком расстоянии. да еще и назвать номера... или - имена? Ведь он до сих пор не решил, как ему, на данный момент - почти человеку, следует относиться к именованию "Восьмым". Джарил сознавал, что, он сам мог бы склониться перед Ангмарцем - если в нем осталось хоть половина достоинства Короля. Но Кхамул ненамного слабее, чем первый, а как маг - может, и более сильный. Неужели там есть мотив личного сопернечества? Бывший кольценосец вынужден был признаться себе, что слишком мало знает своих "старших" собратьев, для того, чтобы о чем-то судить. Они стали слугами Тьмы много раньше Джарила.
- Ты полагаешь, что сейчас время для недомолвок? Я, например, предпочел бы выяснить все наверняка. Если Первый все еще с нами, то твоя... - он хотел сказать "неудача", но в последний момент решил выразиться помягче: -... потеря ударит по всем сторонникам Тьмы. Если же Ангмарец играет лишь сам за себя - думаю, стоит узнать это до того, как он объявится за твоею спиной самолично.
В том, что Первый из Девяти не будет сидеть на одном месте при любом из раскладов, Восьмой назгул как-то не сомневался.
- Хороши "недомолвки", - Кхамул не удержался от ухмылки - но тут же тон его вновь стал серьезным. - Я понимаю, о чем ты, но... Выяснить все наверняка предпочел бы в иной ситуации - сейчас мне уж точно не до чужих амбиций. А что до последнего аргумента - боюсь, меня уже не будет волновать, по кому там ударит, как ты изящно выразился, "моя потеря"...

[DarkLight >>>]

Мордор. Анкаладор.

Девятый назгул показался дракону даже опаснее Четвертого. Он виделся более выдержанным, закрытым и… старым. Весьма странное ощущение, если речь заходит о бессмертных существах, но ощущение возраста – и истинный возраст вещи различные. В вот призрак соперничества, с первых же слов возникший между двумя Кольценосцами. Как-то не радовал. У них ведь одни цели… или же нет? Он, Анкаладор, усмотрел в появлении человеческого юноши, одетого хоббитом лишь забавную иронию со стороны этого мира. Но вот Чародей … может, он видит тут умысел, насмешку Девятого над пораженьем Ангмарца? Этот Анрайм не похож на любителя плоских и непродуманных шуточек, а нарочно дразнить кого-то с могуществом Первого – значило бы играть с огнем рядом с мордорским «порохом». Слишком большой риск – и ради чего? Минуты веселья? Изначально ящер планировал выжидать, не вмешиваясь в беседу, однако теперь, с учетом открывшихся обстоятельств, решил вмешаться, пока холодность встречи не стала накалом страстей. Люди часто видят своих призраков за чужими делами…
- Да уж, властители лошадей не скоро оправятся от подобного шока. Думаю, что мы сильно их впечатлили, - Анкаладор нарочно выделил интонацией слово «мы», дабы избежать недомолвок. У рептилии в этом деле была своя выгода, и дракон искренне думал, что с вместе с Первым они справятся с проблемой быстрее. А, значит, лучше сразу расставить акценты, давая понять, с кем он будет в случае любого конфликта.
- Однако же, я не представился: Анкаладор, - дракон согнул шею в гротескной пародии на человеческий поклон. Получилось грациозно – и страшно. Скорость, с которой мог двигаться крылатый ужас, поражала воображение. Зная размеры драконов, люди привыкли считать их медлительными. При виде Анкаладора не возникало сомнений: эти челюсти доберутся до тебя прежде, чем вытащишь меч. Хотя Девятерых слуг Саурона, естественно, сложно было измерить обычными мерками.
- А твой собственный спутник имеет какое-то имя… Анрайм? Его лицо говорит про одно, одежда – про иное, а соседство с тобой… - дракон не договорил, предоставив присутствующим сделать личные выводы.

[V-Z >>>]

Мордор. Назгулы, Анкаладор и Фенде
– Логично, – признал Анрайм. – Хотя люди сражались и на нашей стороне, нам ли не знать… Рад слышать, что в Ангмаре все в порядке. Что до иных мест, то сведений у меня немного. Мы с Седьмым побывали в Мории, туда он сейчас и направился – организовывать орков. Кстати, они подчиняются Мордору, если еще не знаешь. Еще в Дол-Гулдуре успели побывать, и побеседовать с Третьим и Четвертым. Между прочим, и ангмарцев встретили… ищут завещание Аннатара. Правда, его в крепости не оказалось, он несколько секунд помолчал, а потом улыбнулся. – Пожалуй, все. Ну разве что могу дать краткий обзор Мордора сейчас.
И повернулся к Анкаладору, вежливо наклонив голову. Девятый счел нужным сперва поговорить с Королем – поскольку тот был все же гораздо более давним знакомым. И надеялся, что дракон это поймет.
– Одежда говорит о том, что он вырос в Шире, – все с той же легкой улыбкой пояснил Анрайм. – Меня в этот тишайший и памятный нам край занесло совершенно случайно. Лицо, – назгул мельком глянул на юношу, – говорит о здоровой сельской пище. Ну а имя… Может, представишься сам?
Последний вопрос, разумеется, был обращен уже к обсуждаемому.
– Ф-фенде. Фенде Сарвис, – несколько запинаясь, смог промолвить юноша.
Если о восьмерых из Девяти хронисты писали довольно общими словами, то Королю-Чародею было посвящено немало страниц. И стоять рядом с такой фигурой было… невероятно интересно и пугающе одновременно.
А еще Анкаладор… Только глядя на настоящего дракона, Фенде понял, что рисунки и описания его сородичей имели с реальностью совсем мало общего; примерно столько же, сколько у щенка обычной собаки и матерого волка.
И потому в глазах юноши сейчас страх мешался с восхищением и восторгом. Сарвис умел ценить красоту, а дракон был красив. Смертоносно красив, конечно…

Умбар, крепость
Для попадания камня, конечно, надо, чтобы противник подошел поближе. Если, конечно, камень кидает не тролль. Об отсутствии последних, кстати, капитан Карред искренне сожалел. Наличие живых катапульт изрядно увеличило бы шансы защитников крепости.
А вот стрелы на дальней дистанции куда эффективнее.
Хотя гондорцы это тоже знали – и потому подняли повыше щиты, принимая смертоносный дождь на них.
– Лучникам – зажигательными, – приказал Ларанир, наблюдая за крепостью. Стрелки врага неплохо укрылись за стенами, так что лучше ударить по самим укреплениям, а не пытаться достать солдат.
Да и своих погибнет меньше при таком раскладе.
Возможно, века назад такой прием посчитали бы недостойным гондорского рыцаря. Но сейчас, увы, не времена короля Элессара, и война стала совсем другой. Хотя… как раз хорошо, что это не те времена. А то еще пришлось бы драться с назгулами.
Генерал усмехнулся. Вот уж кого точно не встретишь здесь и сейчас…

[Aylin >>>]

Ответа от Третьего не было, наоборот он начал оседать и вообще возникло отчетливое ощущение, что он умер... опять. Можно сказать, останки Безымянного продолжили дело окончательного развоплощения.
- Вот дрянь.
Железка, которой орудовал Третий, развоплощаться напротив совершенно не желала.
- Чего напал, чего хотел, чего сдох - сплошные вопросы!..
Возвратилось желание снести-таки голову оседающим на камень останкам Третьего - для профилактики.
- Так, Сэйм, сейчас будет еще больнее... и в результате ты тоже наверняка сдохнешь.- Обратился Сэймур сам к себе.- Без стационарного-то регенератора... и без магии. Но иначе все-равно сдохну, только буду дольше мучиться. Оно мне надо? Неа... не надо.- Двигаясь очень осторожно и отвлекая себя болтовней, Сэймур подошел к краю крыши, постарался зачерпнуть магии башни - не получалось. Будто вся и всякая волшба на вершине Ортханка отныне была под запретом. Здесь серые тропы, и тени - вот они, от разлитой в воздухе магии воздух шелестит, как под линией электропередач в сумерках... но не достать, не уцепиться, не уйти.
- Ладно... а если попробовать так?
Сэйм стиснул зубы, запрограммировал собственное подсознание и вытянул чужой меч из тела.
Под звяк окровавленной железяки по черному камню тело Четвертого (сознательности там в тот момент было немного) падало с башни в озеро да так и не долетело до воды, обернувшись тенями в сумерках и вдруг расстелившейся над озером дымкой.

Сообщение отредактировал Ri - 15-06-2007, 11:25

[Easterling >>>]

Парадоксы войны иногда невозможно осознать - они превыше человеческой логики. Гондорский генерал едва ли не с облегчением думал о том, что рыцарские времена остались в прошлом; извечным противникам воинов Света, умбарцам, впору было горько сожалеть о смерти короля Элессара.
По крайней мере, в таких ситуациях.
- Отойти от укреплений! Со стен!..
Крепость была каменной. Как и большинство умбарских крепостей. Хорошее дерево в этих землях - редкость. Однако и его приходилось использовать - для сооружения небольших укреплений, временных построек, башенок на стенах... да мало ли чего еще.
Предугадать, что гондорцы начнут стрелять зажигательными, было можно. Предотвратить - нет. Обливать деревянные постройки водой, как это сделали бы на севере? - так это бессмысленно под жарким южным солнцем, да и не тратил бы никто здесь воду - кто знает, сколько продлится осада. Летели стрелы, от которых не закрыться щитом. Кое-что уже горело. Несколько стрел разом попали в небольшую угловую башню, и вроде бы она даже загорелась - да только огонь сразу же как-то непонятно стек вниз и погас.
С крепостных стен все так же летели редкие стрелы - обычные стрелы, ни "мордорского перца", ни огня, ни яда на узких тяжелых наконечниках. И камни.
Карред и Кхамул встретились взглядами. Умбарский капитан еле заметно пожал плечами.
- Ночью, когда они утихомирятся, подлатаем, что удастся...
Ничего другого, похоже, и не оставалось.

[higf >>>]

Когда Девятый упомянул о завещании, в глазах Первого полыхнуло темное пламя, которое могло бы напомнить о Балрогах тому, кто их видел. То есть, кроме Фенде – всем присутствующим. Посмотрев на последнего, Ангмарец спросил металлическим голосом:
- Анрайм, ты уверен, что ему стоит слушать то, о чем я сейчас скажу? Хотя конечно, всегда можно...
Слова так и остались недосказанными, но ребро ладони, резко распрямившейся перед грудью, как клинок, было достаточно выразительно. Правда, той части, что была Болеславом, не понравились собственные слова. Еще недавно он лечил людей...
Дракон переступил с лапы на лапу, недовольно глядя на Чародея. Осторожность - она хороша, но такими методами сторонников не приобретешь. Не будь Клятвы, Анкаладору было бы все равно. Еще не хватало: судить про дела глупых двуногих! Но Первый ведь не был глупым... однако, весь его дипломатический дар, так щедро продемонстрированный дракону и ангмарскому королю, при встрече с сородичами испарялся. То ли слова "Шир" и "роханка" обладали магическим действием, то ли все дело было в прошлом назгулов. Обиды дракон понимал. Но откровенно считал, что сейчас - не лучшее время сводить старые счеты. Хотя бы потому, что противник настороже...
Равнодушный золотой взгляд скользнул по Фенде - и уперся в Анрайма:
- Если у вас с Чародеем есть личные дела, то можно и отойти...
"А если что - убить мальчишку успеем, - закончил он мысленно, глядя на одного назгула, но обращаясь с осанве к другому. - В Мордоре ему негде прятаться... а Девятый нам нужен. Лучше не трогать его спутника без лишней нужды". Дракон - изображающий голос разума? Его родичи были бы очень удивлены.
- Не обязательно, - голос Анрайма был все тем же иронично-спокойным. - Фенде был со мной в Дол-Гулдуре и уже знает о самом факте поисков. Но, если настаиваешь...
Короткий взгляд, брошенный через плечо - и Сарвис отошел шагов на двадцать. Он прекрасно понимал, что в таком разговоре действительно может всплыть нечто более чем тайное.

(Совместно с Darklight и V-Z)

[DarkLight >>>]

Продолжение совместки (тот же авторский коллектив)

- Так что именно ты хотел сказать?
По лицу Ангмарца вместе с очередным уколом головной боли, вызванной посланием, пробежала досада при взгляде на чересчур спокойное лицо Девятого и склонившуюся над ними ничего не выражающую морду дракона.
- Анкаладор, я доверяю тебе, и имею основания – но о нем не знаю ничего. Можешь ты или Анрайм поручиться, что этот Фенде ничего не выдаст? – он не прибегал к мысленной речи, подбирая слова, которые могли стать ответом как на произнесенное вслух, так и посланное тайно. Если не слышал Анрайм... – Ладно. Теперь о деле. Ты сказал о завещании. Оно нужно всем нам, необходимо, если мы хотим жить сейчас, а не быть тенями девяти теней. И мне не очень нравится, что все разбрелись по свету. Готовы ли мы действовать вместе?
Если Девятый и слышал, то никак не отреагировал. Сам он был уверен, что в случае чего Фенде тайну сохранит. И располагал аргументами в пользу этого.
- Согласен с тобой, - кивнул он. - Что до того, как разбрелись... По-моему, это вообще связано с тем, как вы вернулись. Я из Средиземья не уходил. Кто-то в Шире проявился. Ты, как я понимаю, в Ангмаре... Так что сейчас задача - собрать всех по Средиземью. Ну а по поводу совместных действий - тут у меня точно возражений нет.
Дракон снова зафиксировал взгляд на Анрайме, на сей раз – с явным интересом. Он как-то неожиданно перестал изображать из себя равнодушную статую времен Нуменора. Рептилии думают по-иному, чем люди: если Первого слова Девятого, кажется, успокоили, то сам дракон при словах «Дол-Гулдур» мысленно навострил черные уши:
«Или в Фенде сокрыто больше, чем кажется, или Анрайм перегнул палку с доверием, - подумал Анкаладор. – В любом случае, этот человечек из Шира не так прост, как мне кажется с первого взгляда».
Будучи магическим существом, он видел магию в мире – в определенных пределах, конечно. Ничем таким от Фенде не «пахло», но… если секрета не видно, это не значит что его нет. Остается вариант: хитро спрятан. И, если есть такой шанс… дракон снова подумал о том, не стоит ли все же попытаться напасть на этого «спутника». Если в нем есть магия, это проявиться в случае опасности. Если нет – что же, одною загадкою меньше. В Арде еще много двуногих, так что Анрайму будет с кем пообщаться.
Но потом Анкаладор вспомнил свой же совет: «Не сейчас». К тому же, от всех бед не защитишься клыками. Иногда приходиться использовать также и то, что завалялось в пустой голове…
Самоирония было для него новым делом.

Сообщение отредактировал DarkLight - 13-06-2007, 17:31

[Мелетун >>>]

(с V-Z)

Идти пришлось долго; никто из рохиррим не желал селиться рядом с Ортханком. Уж больно дурная слава была у этого места; хоть Саруман давно погиб, но все же...
Так что путникам понадобилось несколько дней, чтобы добраться до ближайшего городка. Небольшого, но весьма оживленного.
И на подходе к черте города их встретили конники.
- Кто вы, и куда направляетесь? - то, что путники не принадлежат к рохиррим, было видно по одежде.
- Желательно - в Эдорас, - ответил следопыт. - Я - Кестарон, следопыт с запада. А это...
Он не договорил, давая эльфийке возможность представиться самой. А поскольку Кестарон шел впереди, то солдаты только сейчас обратили внимание на его спутницу.
А та лишь откинула капюшон и посмотрела на воинов, остановивших их. Ей не хотелось сейчас говорить вообщем с кем-либо. После Ортханка Луарриль стала более скрытна и молчалива. Тьма оставила очень глубокий отпечаток на ней.
Командир всадников остолбенел. В последнюю очередь он ожидал встречи с эльфийкой...
- У нас есть сведения, которые очень могут пригодиться королю, - воспользовался ситуацией Кестарон.
- А вы, случаем, не от Ортханка идете? - опомнился всадник.
- А что?
- Туда недавно наш отряд отправился... и не вернулся.
- Что-то у меня чувство, что и не вернется, - невесело заметил Кестарон.
- Этого места стоит опасаться до сих пор! Зло не ушло, - мрачно кинула эльфийка.
- Да оттуда оно никогда не сотрется, - буркнул кто-то из всадников.
Командир пожал плечами.
- В любом случае - добро пожаловать к нам. Устали с дороги?
Кестарон бросил через плечо взгляд на эльфийку.
Та уже успела накинуть капюшон, и следопыт смог различить лишь только легкий кивок головой.
- Ну тогда спасибо за гостеприимство, - ответил Кестарон. - Будем рады.
И они направились к городу; всадники же продолжили свой путь.
Они довольно долго шли молча, но Луарриль все же решила, что пора поговорить.
- Кестарон, что дальше?
- Думаю, нам стоит добраться до Эдораса, - задумчиво сказал следопыт. - И рассказать о происходящем королю. А что еще можно сделать?
- Ты думаешь, роханский король нас так просто примет?
- Эльфийку - точно примет, - улыбнулся Кестарон. - Они, как известно, очень редко появляются в других странах.
- А что я значу? Я всего лишь юная дурочка, покинувшая свой дом ради мифических приключений. я толком и рассказать-то ничего не сумею.
- Но ты принадлежишь к Перворожденным; а значит, твоему появлению где бы то ни было, будут придавать большое значение. Так уж мыслят люди.
- И почему я родилась эльфом? Ты не представляешь, как Там скучно. Эльфы слишком отгородились от остального мира. Точнее Старшие. Те, кто помнят зарю и полдень мира. А те, кто родились после последней войны... Мы томимся... Мы не можем сидеть в этих стенах. Ты думаешь, я первая, кто пытался сбежать?
- А что, остальных возвращали?
- Остальные не смогли даже за стены города выбраться...
- То есть, успешный побег - это либо искусство, либо большая удача.
- Это Сила... Эльфы скрываются за стенами нетолько потому, что они не хотят видеть других... - и тут Луарриль запнулась.
- А почему еще? - удивился Кестарон.
Луарриль взглянула в глаза Кестарону, впервые за долгое время. Она искала там ответ на вопрос о том, можно ли ему доверять.
- Если не хочешь, то можешь не говорить, - прибавил следопыт. Он прекрасно понимал, что некоторые старые тайны лучше не открывать.
- Все же я думаю, что ты имеешь на это право и заслуживаешь доверия. Эльфы теряют Дар. Я - одна из последних, кто обладает им в столько высокой степени. Юные эльфы не знают, что такое свет Древ, и не знают они, что такое Средиземье. Родители держут их в четырех стенах. Им ничего неинтересно... Кроме разве развлечений.
Вот теперь Кестарон молчал долго, пытаясь уложить в сознании только что произнесенное. Эльфы теряют силу?
В представлении следопыта Перворожденные были едва ли не воплощенной магией, и он никак не мог понять, как они способны ослабеть.
- Даже не верится, - выдохнул он. - С людьми так бывает, но неужели и у эльфов...
- А чем мы хуже или лучше вас? Мы лишь Старшие дети... Нас делили лишь даром долголетия... А в остальном мы такие же как вы. Мы плачем и смеемся, любим и ненавидим...
- Согласен, - медленно кивнул Кестарон, вспомнив некоторые легенды. - Но почему утрачивается Дар? Или нет желания учиться управлять им?
- Мы слишком долго находились вдалеке от Валинора... А еще потеряли связб с внешним миром... Мы застопорились, перестали развиваться... А многие просто не видят смысла в обучении.
- Но почему? Это же... - Кестарон просто не мог отыскать слов.
- Противоестественно?
- Скорее... непонятно. Я всегда считал, что для вас волшебство - как для нас дыхание. И не учиться ему - значит не жить.
- Это потерялось за столетия мира и покоя. Нам перестали быть нужными магия и волшебство, связь с природой. Единицы понимают, к чему это ведет... Поэтому я и сбежала... Чтобы растолкать оставшихся!
- Думаешь, получится?
- Не получится у меня, получится у назгулов!
Кестарон вздрогнул от мысли о таком "расталкивании".
- Даже не знаю, что лучше... то, что у вас или вот такая встряска.
- Это естественно. По-другому и не могло быть. Слишком долго народы Средиземья прибывали в спячке.
- А разве спячка лучше смерти?
- Порой смерть - лучший выбор! Вы, люди, и другие народы удостоились прекрасного подарка от Илуватра. Вы можете умереть.
- Наши мудрецы до сих пор спорят об этом даре, - заметил Кестарон. - Увы, я к ним не принадлежу и не смогу тут ничего сказать.
- Как ты думаешь, сколько мне лет?
- Судить о возрасте эльфа - все равно что на глаз мерить скалы утонувшего Нуменора, - усмехнулся Кестарон.
- Вот именно! А жить в четырех стенах вечно - скука смертная... И тут большего выбора нет!
- Наверное, ты права, - согласился следопыт. - Но это дело выбора каждого.
- Я сделала свой выбор... И собираюсь прожить эти дни и месяцы свободы ярко и красочно, - тут Луарриль резко остановилась, скинула капюшок и посмотрела в глубину души Кестарона.
- А почему - не годы?
- Потому что потом поймают!
- Что-то кажется мне, что вскоре всем станет совершенно не до одной девушки, - мрачно заметил следопыт.
- Такой сильный Дар как уменя давно не появлялся среди эльфов. Меня попытаются найти в первую очередь.
- Возможно, - после некоторых колебаний рассудил Кестарон. - Но сейчас вряд ли скажем что-то определенное...
- И вот эту неопределенность я собираюсь прожить в свое удовольствие... С тобой вместе... - и капюшон вновь был накинут на голову, скрыв лицо Луарриль.
От такого откровения следопыт едва не споткнулся. Он ответил пристальным взглядом, но ничего не сказал. Только молча пожал плечами.
И до города они шли молча.

[DarkLight >>>]

На корабле. Джарил ака Другояр.

Разговор с Кхамулом, похоже, взволновал Джарила не на шутку. Он несколько раз прошелся по палубе, а потом спустился в каюту, не желая и дальше нервировать матросов Ономори. «Живая легенда» в скверном расположении духа плохо влияла на боевой дух умбарской команды. Конечно, воздействие было поменьше, чем в славные годы Войны за Кольцо, но бесстрашные пираты ощутимо поеживались под взглядом Восьмого из Девяти. Значит, было в нем что-то пугающее. Джарил присел на край собственной койки, сжав руками виски. Растревоженная память давала о себе знать. Перед внутренним взором Восьмого мелькали сотни картин из его назгульего прошлого. Тысячи лет… Эру, как долго! Память того кольценосца заставляла Джарила чувствовать себя старым, а вот смертное тело Другояра, сегодняшнее, человеческое, требовало для себя человеческой жизни. И боя.
Прислушавшись к ощущениям, бывший улаири понял, что больше всего на свете ему хочется именно этого. Врубиться с мечем в руках в самую гущу врагов. Отпустить себя на волю в грозной пляске клинков, занять руки привычной работой и ненадолго – ну, хоть на чуть-чуть – отбросить прочь мысли о тлене и вечности.
В кои-то веки решился прислушиваться к себе – и такие упаднические настроения! Черные брови Джарила внезапно нахмурились: похоже, мысли про тлен пришли ему в голову не прямо из вечности. Эта тоска и смертно-бессмертная безысходность – лишь отголосок чужого присутствия, так хорошо дополнивший его собственные сомнения. Восьмой не мог соперничать со Вторым в магической силе, но даже он вдруг почувствовал – что то случилось. Как будто фразу об этом высекли рунами в камне. Беда - с одним из Девятки? Джарил поднапрягся, усилием воли проясняя свои ощущения, отбрасывая прочь сомнения, страхи и прочую чисто человеческую «челуху». Колдовать в этом теле ему было отнюдь нелегко.
Видимо, силы назгулов, связанные с Девятью кольцами, теперь не слишком-то жаловали бывших хозяев. Призраков бестелесных им подавай! Или дело в отсутствии Великих Колец?
Восьмой чувствовал, что начинает как следует злиться. По мнению бывшего кольценосца, сейчас ему жилось несомненно, лучше чем тогда, но – невозможность получить в свои руки привычную силу более, чем удручала. Разве не ради нее Джарил некогда клялся Гортхауру в верности?
Холодная злость оказалась полезной, дав нужную концентрацию и внеся в ощущения ясность. Нет, не один – двое. Но далеко. Убиты? Ранены? Он мысленно потянулся к мерцающей искре чужого присутствия (знать бы – чьего), сконцентрировался… и – отступил, в сердцах помянув всех Валар и Моргота в придачу. Осанве с Кхамулом подточило силы Восьмого больше, чем ему ранее виделось.
«Надо бы отдохнуть».
Здравая мысль, но восточная кровь предков Джарила заставила все благоразумные рассуждения трусливо заглохнуть. Пусть его магия истощилась, но ноги пока ходят. Восьмой решительно встал со своего ложа, и решительно направился туда, где Шестой из Девяти разместил Доримера.
Сейчас Пятый виделся Восьмому наиболее предпочтительным собеседником.

[higf >>>]

Речь Девятого текла спокойно и гладко, как река по равнине, и таким же безмятежным было его лицо. Вот только не могло у одного из них не быть глубоких омутов за этой кажущейся прозрачностью. Сперва северянин напрягся, весь превратившись в зрени и слух, стремясь уловить поймать что-то в выражении, выделить из ровного, как плеск воды, голоса, потом расслабился, оставаясь внимательным.
Не уходил, значит? И кто же он теперь?
- Насколько я чувствовал, несколько сошлись и разошлись в Дол-Гулдуре или рядом... И не уверен, что нашу точку зрения разделяют все, - он выделил это слово, - остальные. Не все так просто. Ты провел тут больше времени, что ты знаешь о завещании? Анрайм, данная нами Аннатару клятва до сих пор держит...
- К сожалению, почти ничего не знаю, - вздохнул Анрайм. - Большую часть прошедших веков я провел в забытье, и хожу по миру лишь несколько десятилетий. Собственно, о завещании я именно в Дол-Гулдуре и узнал, от ангмарцев.
Что до клятвы, то я могу сказать только одно. Если и Аннатар вернется - я буду рядом с ним; именно ему я в свое время поклялся в верности. Но сейчас его нет.
Лицо Короля-Чародея стало еще более спокойным и непроницаемым. Значит, он не может до конца доверять Анрайму – Девятый не считает себя обманутым и не ищет свободы... Может, как раз потому, что не падал в жерло Ородруина, не прожил кусок человеческой жизни. Отлично, до нахождения завещания они союзники, а после... он разберется!
Мрачно улыбнувшись, Ангмарец произнес:
- Мое мнение – завещание очень важно. Я хочу создать новый союз – стран людей, не забывших нас и Аннатара, сплоченных Девятерыми. Но о завещании тоже нельзя забывать, и очень важно любым путем собрать всех вместе как можно скорее!
- Согласен, - кивнул Анрайм. - Вот только это проблематично - судя по моим ощущениям, они далеко и в разных местах. К тому же, сдается, что остальные и занимаются объединением... вернее, помощью союзникам.
Первый покачал головой – они с драконом уже думали об этом в пути.
- Ты же знаешь, что мы можем оказаться вместе, придя, куда нужно, за день-два. Всё, что мне нужно теперь, это чтоб мы советовались друг с другом, извещая о действиях – дабы не переходить нежданно один одному дорогу, а помогать. И еще – чтоб собраться, когда будет надо. Ради завещания, ради единства, ради победы. Я хочу, чтоб все пообещали собраться, откликнуться на мой зов в нужный час ради завещания Аннатара.
В этот миг Ангмарец побледнел, как стена Минас-Тирита. Одна из восьми точек у него в голове погасла, вторая стала бледной, еле различимой, будто кто-то старательно стирал рисунок и на ее месте осталась только вмятина от пера. Обе были рядом, в одном месте, на запад и чуть севернее.
- Кто-то из нас... Ты чувствуешь?
- Да, - медленно выдохнул Анрайм. - Но...
Он на несколько секунд задумался, пытаясь определить направление...
- Ортханк, - наконец уверенно сказал Девятый. - Опять Ортханк... Мы там не так давно побывали.

(с Дарклайт и Визетом)

[DarkLight >>>]

Продолжение совместки.
Higf, DarkLight & V-Z

- Между прочим, мы - тоже, - мрачно добавил дракон. - И мне как-то не нравиться, что, мчась вперед, мы так и не обзавелись надежными тылами. Четвертый из Девяти виделся мне существом, способным за себя постоять, - Анкаладор нарочно не сказал "человеком". Сеймур очень хотел им казаться, но рептилия имела на сей счет вполне обоснованные сомнения. - Что там могло бы случиться? Что именно вы чувствуете в Ортханке?
Сам дракон не ощущал там почти ничего. Но он ведь не был одним из Девяти кольценосцев.
- Один исчез совсем. Умер?
Мы бессмертны!, - подал изнутри голос назгул и безумно захохотал. Мысли Эйданора, будь он единовластным хозяином тела, отражались бы молчанием и нахмуренными бровями. Болеслав был потрясен меньше других, но и в него, как вода в сухой песок, впиталась через память мысль о неуязвимости, и хотя разумом все три составляющие бывшего кольценосца знали, что это не так, но ощутили только теперь.
- Второй едва жив. Или на них напал могучий враг, или... они подрались между собой! – мысль казалась невероятной, и все же не такой уж невозможной. – Это, возможно, почти катастрофа... – тон, вопреки словам, был мертвенно-бесстрашен. – Сеймур предполагал, чтобы выполнить завещание Самого, нужны все девять, и я с ним согласен.
- Проклятый Гортхаур! И как я позволил втянуть себя в такую историю? - теперь Анкаладор был откровенно расстроен. - Мало того, что он сам связал свою бессмертную волю с непостоянными смертными, так еще он, оказывается, и не смог выбрать среди них девять людей, способных поладить друг с другом! Что ж мне, теперь, с оставшихся хрупких назгулов пылинки сдувать, чтобы узнать, наконец, Его волю? - дракон в сердцах плюнул огнем в ближайший пригорок. Не новость для Мордора, знававшего не одно извержение Ородуина, но для свидетелей зрелище впечатляющее. Выпустив таким образом пар, он заговорил поспокойнее:
- Прошу, конечно, прощения у присутствующих, но меня просто бесит подобная безответственность вашего Властелина! Теперь понимаю, как этот майа ухитрился так громко сесть в лужу с Единым Кольцом. Да ему еще мало досталось! Эру свидетель: я бы сейчас с радостью лицезрел Саурона за Гранью, на месте Крылатого!
Положа руку на сердце, Анкаладор сейчас ругал темного майа без настощего зла. Просто - кого же еще упрекнуть? Сеймура? Неизвестного дракону второго из поединщиков? Не они же брали с рептилии клятву. Черный ужас прислушивался к себе - и почти чувствовал вибрацию незримого поводка. А потому - проклинал хитрого майа, скрывая под злостью бессилие.
- Не думаю, что тут в чем-то ошибся Аннатар, - заметил Анрайм. - Ранее мы спорили, но никогда не ссорились серьезно. Но... каждый из нас прожил эти годы по-разному. Я не знаю, как мы изменились, но, несомненно, то, что воззрения на жизнь теперь различаются. Что неудивительно.
Несколько секунд Девятый помолчал, а потом пожал плечами:
- В любом случае, мне сейчас видится один-единственный выход. Нанести новый визит к Ортханку и точно узнать, что и почему там случилось.
Первый кивнул.

[Леонардо да Винчи >>>]

   Написано в соавторстве с DarkLight, сторона Ономори описана с разрешения Hideki

   Доример Эсхольд лежал в своей каюте, на второй палубе, внимательно рассматривая потолок. Над головой слышался приглушенный скрип снастей, а где то сбоку глухо перекатывались пушки. Задумчивость туманной пеленой накрыла лицо назгула и появилась она не просто так. Требовалось что то решать с тем что им делать дальше с восьмым.
На все действия у Другояра было свое мнение и оно, словно мысли близнеца, почти всегда совпадало с мыслями Доримера. Вот и сейчас нужно было посоветоваться. Так как Доримеру не хотелось продолжать это бесполезное путешествие. Этот путь был лишним.

   Пока назгул думал, в коридоре послышались шаги.

   - Ты не спишь? - глупая фраза из мира, где его звали "Другояром". Конечно, он знал что другой Кольценосец не спит. За дверью почувствовал. Но эти слова сорвались с языка прежде, чем Восьмой успел об этом подумать. Привычки живучи.

   - Нет, - Доример улыбнулся вопросу восьмого. - Я тут думаю об нашем маленьком путешествии.

   - Я тоже думал про то, куда нам податься. Но сейчас… ты же чувствуешь, что происходит? – Джарил устало махнул рукой, не указывая никуда конкретно. Было очевидно, что он имеет в виду отнюдь не происходящее в стенах данной каюты. Назгул брал несколько шире. События в тонком мире магии, видимом бывшим призракам, не могли не тревожить. – Что то случилось. И что-то серьезное.

   - Я тоже это вижу, - Эсхольд вздохнул и приподнявшись присел на жесткой койке. - Грядут перемены, и большие силы витают в том мире где мы были окольцованы. Нам стоит покинуть этот корабль, здесь нам делать нечего. Однако и дело для нас есть, нужно найти того кто нам не заплатил и еще... - Доример сделал паузу, внимательно посмотрел на Другояра и продолжил: - Наши мечи...

   - Да, хотел бы я получить их обратно… - мечтательно протянул Восьмой. И продолжил более деловым тоном: - Если мы желаем сойти на берег – а мы ведь желаем, правда? – то нам стоит поговорить с Ономори без обиняков. Я связался с Кхамулом. Ты знаешь, что мы всегда были довольно близки. Или скажем так – не очень-то враждовали. Там происходят серьезные вещи. Похоже, складываться старая, как мы ситуация: Девять и Один против остального светлого мира. Только вот Саурон куда-то пропал, - мысль о том, что без него, может, и лучше, назгул пропустил

   - Хорошо, я то конечно со всем согласен. Я думаю Ономори не обидится, у него и выбора то нет, - пятый натянуто улыбнулся. - И по поводу Кхамула я тоже почувствовал. Не то о чем речь, а то что нить тянулась.

   Доример встал, подошел к стулу и подняв ножны, перекинул лямку через плечо. Затем дополнил наряд плащом и повернулся к восьмому.

   - Мы где то рядом с Гондором. Отсюда начнем искать Северена, а с проблемами объединяющими нас мы резберемся после. Ну что идем к Ономори?

   - Идем, - легко согласился Джарил, поднимаясь вслед за собратом.

   Ономори стоял у штурвала, как и надлежит капитану. Шестой из Девяти всегда был морским волком, но сейчас, в человеческом теле это было особенно заметно. Он был здесь на своем месте, в привычной стихии. В отличие от собратьев. Джарил мысленно представил их рядом и усмехнулся. Такие разные и одинаковые. Все они пришли в Девятку разными путями, и судя по всему, из жерла Ородруина тоже разошлись различными тропами. Сойдутся ли их дорого теперь, после возвращения памяти? В отношении Доримера, Восьмой уже готов был ответить «да». Не случайно их потянуло друг к другу еще не улицах Гондора. Но Ономори?..

   Разговор подтвердил опасения: Шестой был не против задуманного, но сам покидать корабль не собирался.

[Lila >>>]

Тени стекались… Разрозненные темные капли росли, вытягивались в нити, извивались, сплетаясь в безумной пляске замысловатым узором.
Тени сливались… Обтекая неясный контур, с каждым мгновением растущий, теряющий прозрачность и невесомость, становящийся все более насыщенным и четким.
Тени отступили… Растаяли, подобно туману или наваждению, оставив на примятой траве то, что они создали – человеческое тело.
Третий открыл глаза. Бесконечность голубого неба пыталась пробиться сквозь переплетенные ветви деревьев. Ветер шелестел листвой, где-то перекликались птицы.
Третий пытался вспомнить… Кто он, где он, и почему все именно так… После недолгой борьбы память сдалась, услужливо подсказывая слова, раскрашивая померкнувшие образы. Он вспомнил. Все. От самого рождения до последней смерти. Именно последней, так как она была не одна. Вспомнил, но понять не мог: ни своих действий с момента огненной вспышки в Ородруине, ни своего нынешнего странного воскрешения.
Третий хотел умереть. Последний раз. Навсегда. Но что же пошло не так? Почему он все еще жив? Неужели безумная мысль о жизни успела промелькнуть в его сознании в те считанные мгновения, когда он умирал? Неужели маленькое неосознанное желание, дремавшее до поры в темных уголках разума, заставило всю магию назгула работать на воссоздание себя самого? Получалось, что так. Третьему приходилось это признать.
Он смотрел на Мир… А Мир изменился, как менялся уже несколько раз: когда Третий принял кольцо, когда погиб в пламени Ородруина, когда воскрес (а воскрес ли?), перейдя в странное состояние зависания между реальностями, переставая быть духом, но и в человека воплотившись не полностью. Вот и сейчас Мир снова был другим: старым, забытым и в то же время до боли знакомым. Притягательным… Простым и непознанным… Человеческим.
Изменился и Третий... Давно он не чувствовал такого умиротворения. Ни боли, ни тоски, ни безысходности. Он ни от кого не зависел и был хозяином сам себе. Возвращалась Сила, порабощенная Тьмой и Воля, выпитая Кольцом. Теперь Третий не был назгулом, не был Безымянным. Он был Эалунгом, Принцем Теней.