Судьба Девяти, …and then the Nazgul came…

[higf >>>]

Это чем то напомнило ящеру резкий нырок с высоты за добычей. Миг – и резкая смена перспективы. Теперь дракон видел себя на равнине, поросшей серой травой. Ветра не было, но стебли цвета сумерек почему-то мерно колыхались, издавая тихий шелест. Впереди, перед мордой Анкаладора, высились столь же серого цвета развалины. Просто стены без крыши, открытые для дождя и снега. В стенах чернели провалы, а внутри виднелись три человеческие фигуры. Дракон сделал шаг – и поразился странности ощущений. С одной стороны, он чувствовал, что идет. С другой – твердо знал, что лежит неподвижно. Понимание поразило, как молния: они так старались, что зачаровали друг друга. И теперь Первый из Девяти просто «дернул» помощника вслед за собой. Следовательно, эти трое внутри… Анкаладор заторопился к месту событий, попутно – очень радуясь подстраховке с завесой. Было бы весьма неприятно вернуться назад, обнаружив вместо собственных тел остывшие трупы. Врагов назгулов и крылатых рептилий в Средиземье хватало…
Пролетев сквозь кольцо, он ощутил мгновенную раздирающую боль и небытие. Краткое и вечное. Затем понял... нет, ничего не понял! Ибо не может что-то понять тот, кого нет, как личности. Каждый ощутил по-своему, они стояли и смотрели друг на друга – человек в скромной одежде лекаря, величественная фигура в простом, но очень дорогом, шитом золотом одеянии и серая тень. Точные копии и в то же время такие разные.
Откуда-то надвигалась огромная фигура дракона.
- И он здесь, - раздался чуть присвистывающий шепот. – Какой сюрприз! Но мне не нравится это место...
Бывает ли огонь серым? Нет, но именно такой вспыхнул вокруг, поглощая все, а когда опал, остались трое, рептилия... но все изменилось.
Пещера. Та самая, у жерла Ородруина. Только пол, казалось, вытягивается в бесконечность, а стены пропадают в блестящем мареве. Уже знакомый серебряный круг – в него может пройти человек – висит над краем пропасти. Пробегает по полу, стенам, в воздухе над лавой барьер. Не сразу понятно, что она закругляется и сходится, замыкая внутрь себя всех четверых. И имеет яркий оттенок начавшего накаляться золота.
Трое замолчали, словно пытаясь убить друг друга взглядом. Затем Болеслав сделал шаг назад и повернул голову к крылатому ящеру, который невесть как свободно помещался в раздавшейся вширь пещере.
- Зачем ты тут? – почти сочувственно, но все же настороженно. Взгляд вправо – взгляд влево.

(те же)

[V-Z >>>]

Лориэн. Ралленос (немного ранее)
«Десять воинов, – с тоской подумал эльф, подавляя желание оглянуться на свой отряд. – Всего десять… а когда-то мы шли сотнями».
Лориэнцы были более чем взволнованы вестями о возвращении Девятерых… но они просто не могли себе позволить отпустить многих. И так осталось слишком мало; каждая жизнь была дорога.
Но десяток с Ралленосом отправился. И уж они-то снарядились как следует; эльфы были готовы дать отпор любому противнику.
Они шли в молчании. Эльфы вообще привыкли ничего не говорить во время таких вот рейдов; друг друга они и так чувствовали, а подавать голосом сигнал противнику не следует. Даже если его заведомо нет рядом.
Три челна скользнули на воду; пока остальные укладывали вещи в лодках, Ралленос нарисовал в уме карту этих земель. Идти в Мордор всего с десятком – безумие; следует найти союзников и предупредить их.
Значит – следовать вниз по реке до Келебрантского поля, а потом поворачивать к Фангорну. Эльфов энты не трогали; не привечали в своем лесу (как и всех других), но позволяли пройти сквозь него.
А там река вынесет в Рохан.

На пути из Серой Гавани. Анармакиль
Копыта белоснежного коня легко касались земли; хотя скакун значительно уступал коню Митрандира, но его предки носили на себе эльфов всю жизнь. И потому он превосходил даже роханских жеребцов.
А еще он сам следил за дорогой – и всадник мог отвлечься на размышления.
У Анармакиля было много поводов для тревоги. Сначала сбежала Луарриль, юная ученица и дальняя родственница. Девушка, с яркой Искрой в душе… не самое частое зрелище сегодня.
А потом пропал и посланный за ней следопыт. Не нашел? Или догоняет ее до сих пор? Или она каким-то образом убедила его помочь?
Анармакиль недовольно покачал головой. Загадки, сплошные загадки…
А еще совсем недавно пришло письмо из Ангмара… точнее, от маршала Леотена. И эта весть заставила весь город бурлить от слухов.
Черный дракон в небе Средиземья. Всадник, похожий на одного из Девяти Проклятых. И все это – на стороне Ангмара, основанного Королем-Чародеем. Вести, тревожнее которых и представить нельзя. Хуже могло быть только возрождение Гортаура.
Поэтому и было принято решение – проверить, что же случилось.
И именно потому Анармакиль скакал к Мории. Ибо если и вернулись в Средиземье улайри, то там они бы обязательно появились.

[DarkLight >>>]

И снова мы с Хигфом:

- Полагаю, что такова была ваша воля, - ответил Анкаладор, отряхиваясь, как большой кот. Пещера нравилась ему больше серой равнины: тот туман над травой слишком уж отдавал тленом. У дракона и сейчас оставалось стойкой ощущение, что его липкие частички пристали к его чешуе, как напоминание о Пути. То место, прошлое место, настойчиво шептало о смерти и бесконечных скитаниях, предназначенных людям их Даром. Эта пещера была куда основательнее, и это вселяло надежду. Круг над пропастью – как символ того, что вернется один? Оригинально. Хотя Анкаладор думал, что его восприятие разнится от чувств этой троицы. Во-первых, он-то присутствовал здесь в единственном экземпляре, так что в возвращении не сомневался. А, во-вторых, давали о себе знать различия в расе. Черный ужас Средиземья полагал, что даже их попадание сюда было обставлено по-разному для каждого. Разный опыт, разные мысли. Едва ли люди когда-то пикировали с высоты за добычей. Тут он вспомнил кое-что из назгульей истории – и мысленно поправился: «Едва ли они, бескрылые, настолько привыкли к полету, чтобы попасть сюда именно ТАК». Однако люди ждали ответа, и дракон решил отложить философию до лучших времен:
- Я вас усыпил – а вы взяли меня с собой в это место, - у ящера не было рук, поэтому он воспользовался хвостом, дабы красноречиво указать на стены пещеры. – Все это – ваша магия, а не моя.
- А теперь нам надо решить дело, - заговорил Эйданор. – Предлагаю сделать это по-мужски. - Рука вытянулась вперед. Ладонь раскрылась. Только что она была пуста, но теперь в ней появился клинок. Назгул повторил его жест, только меч был черным.
- Правда, странно убивать себя, - добавил нуменорец с неестественным смешком.
- Погодите, - произнес Болеслав как-то отрешенно. – Один может не выйти. И не ущербен ли он будет?
Золотой блеск становился все ярче, и все заметили, что золотой круг стягивался. Он поднимался все выше, яснее и яснее становилось, что это металл, и на нем стали проступать понятные и памятные всему Средиземью руны черного наречия... Пахнуло жаром и смертью.
- А может не выйти никто. И никогда, - добавил ученый.
- Должен выйти один, - прошипела темная фигура, стоя спиной к лавовой пропасти. Улаири казался еще чернее на ее фоне. - Возможно, не смогут даже двое.
В ответ на намек взгляды всех скрестились на Анкаладоре, потом нуменорец шагнул вперед, оглядываясь на второго человека.
- Вы сами создаете ограничения, - видимо, это вот "валар-знает-что" с точки зрения людей и назгулов для дракона было ситуацией рядовой и, возможно, привычной. Во всяком случае, беспокойства насчет собственного невозвращения он не выказывал.
- Вернется тот, кто хочет вернуться. У кого есть цель, чтобы жить. Так как там у вас, господа, дела с жизненными целями? Разумеется, я не имею в виду естественное желание перерезать горло сопернику, - добавил дракон, увидав рефлекторный взмах черного клинка. - Месть - это, конечно, святое, но одной ей жив не будешь.

[higf >>>]

Анкаладор пристально осмотрел всех троих претендентов и спросил:
- Кто-нибудь еще, кроме не-мертвого по природе назгула, хочет просто существовать, но не жить? Да и Королю-Чародею рекомендую подумать. Короны ведь просто так с неба не падают, значит, под вашим, - кивок в сторону тени, - капюшоном все же должен присутствовать могучий и древний ум. Насилие - это мелко, господа. Особенно - в отношениях с равными.
- Всё это прекрасно, - усмехнулся нуменорец снова. – Не тебе же предстоит отказываться от своей личности, а то б я посмотрел!.. Предлагаешь нам сжать друг друга в братских объятиях или как? Не думаю, что от этого что-то изменится. Разве эта штука, - меч, как палочка в руках учителя, указал на огромную копию Кольца Всевластья, - поджарит всех четверых.
- Тут головоломка, которую надо решить, - умственные усилия, прилагаемые для разгадки, помогали Болеславу немного успокоиться.
Показалось или в бездонных глазах полупризрака мелькнула искорка, а шипящий голос приобрел еле уловимый привкус грусти?
- Ты не носил Кольца четыре тысячи лет, дракон. Тебе не понять. И им. Это мало помнить – надо чувствовать – полужизнь, воля Аннатара, серое вокруг и смерти... Много смертей. Да, я любил и люблю воевать, драться, убивать врагов. Они тоже любят – солгать не дадут. Здесь не стоит таиться перед собой.
- Можно подумать, Чародей, что перед тобой сейчас стоит плакальщица Ниенна, не сгубившая за свою жизнь пары кроликов, – фыркнул на это дракон. – Мой род в глазах вас, двуногих, всегда был символом смерти, причем – смерти зрячей, крылатой и немилостивой. Вот уж не думал, что доживу до того, чтобы напоминать вам, людям, значения таких глупых понятий, как «верность», «дружба» и «сопереживание». Так мы дойдем до дикого предположения, что я, ящер, стал человечнее вашей троицы.
- Ты странный дракон, - заметил Болеслав.
- Это все слова, - произнес нуменорец. – Они сейчас не помогут.
Дракон еще раз фыркнул, на сей раз – более раздраженно. И тут да отметил легкий дымок из ноздрей. Значит, это пространство, место, созданное магией первого из Девяти, все же поддается воздействиям?
«Ну конечно же, - ответил сам себе ящер. – Если бы это было не так – что бы забыла тут эта гигантская копия Единого Кольца? Эта троица накличет нам бед своей буйной фантазией» .
- Не думал я, что величайший из людских королей, полководец Саурона Великого так вот легко сдастся, - так как в этом месте опасности воображаемые имели неприятную тенденцию обрастать плотью, Анкаладор решил сменить тон с увещевания на насмешку.
– Да и вообще: если вы не можете договориться друг с другом, то как собираетесь убедить остальных в своем праве указывать путь? Например – остальную Девятку, - голос рептилии стал вкрадчивым.
- Хотите знать, что я думаю?

(вдвоем)

[DarkLight >>>]

Снова мы с Хигфом

"А, если и не хотите, то узнаете все равно", - подумал дракон и напористо закончил предложение:
- Вы просто боитесь, а потому тянете время. А между тем, Средиземье не ждет. Болеслав прав: выкинуть кого-то из вашей тройки в Ородруин - значит ущерб общей личности. Но, чем дольше вы… - он запнулся, но тут же поправился: - …мы находимся в этом месте, тем больше шанс, что оно само выберет себе жертву. Естественно, отражая ваши смутные и противоречивые человеческие пожелания. Я не стал бы доводить до такого - драконы не любят азартные игры с непредсказуемостью выигрыша. Если так пойдет дальше - я просто оставлю вас наедине. Ну, выберете, например, управляющего для тела скажем, на первую тысячу лет. А остальные это время проспят, потом как-нибудь поменяетесь. Совсем неплохой ход, на мой взгляд. Гораздо лучше, чем хладный труп кого-то из вас, брошенный в голове Короля-Чародея.
Болеслав тут же отреагировал - казалось, он не выбирает свою судьбу, а обсуждает отвлеченную проблему.
- Тысячу лет? А ты уверен, что теперь таковы сроки жизни? Не говоря о том, что убить могут всегда - нанче тело, в котором мы живем, человеческое, и колец нет. Вполне вероятно, что в свой срок оно умрет от старости... Даже если проживет, как положено нуменорцу!
Лекарю казалось, что он вскрывает самого себя и рассказывает при этом о результатах и предположениях.
- Возможно, я несколько ошибся в сроках, - признал дракон. - Хотя - кто знает, как повлияло на вас первое кольцо? Не забывайте, что назгул, имеющий опыт возвращения к жизни, все еще здесь. Без его знаний - может, все и будет по-нуменорски. а может и нет. Думаю, на этот вопрос не смог бы уверенно ответить даже майа Гортхаур, а уж он знал о природе Колец все… почти все. По праву создателя. Но сомневаюсь, что даже его изворотливый ум мог спланировать и просчитать подобную ситуацию. Назгул без Кольца - это уже звучит дико. Но кольценосец, единый в трех лицах… гм. Тут нашлось бы, чем удивить даже Эру, не говоря уж о детях его.
- Это безумный разговор! - взорвался нуменорец. - Мы тут стоим, и рассуждаем! Я даже не знаю, как говорить - мы, я?

[higf >>>]

- А ты считаешь наше существование нормальным? Это и есть безумие – как врач говорю, - достаточно зло сказал Болеслав – видимо, начало сказываться напряжение.
Улаири дико засмеялся под шипение сжимавшегося Кольца.
- «Девять – смертным, чей выверен срок и удел...» - хохот мог бы испугать любого из ныне живущих. – Выверен... Кем, где они? Будь проклят, Эру!
- Попробуй изменить обстановку, - быстро произнес Болеслав, на лице которого выступили крупные капли пота – то ли от жара, то ли он сейчас напрягся от какого-то внутреннего услилия.
Все еще смеясь, улаири, взмахнул плащом, на миг пещера подернулась дымкой... И возникла снова во всей красе. Он озадаченно замолчал.
- Кажется, мои мысли тоже... – Эйданор не закончил. – Времени нет, нужен выход!
- Выход?! – даже терпение хладнокровной рептилии все же не вечно. Обстановка в пещере накалялась, приобретая явный привкус безумия, и Анкаладор решил: «Хватит!». – Ну, для меня-то он очевиден. Разбирайтесь сами в своих человеческих делах, а я, пожалуй, сменю обстановку.
С этими словами он пылающими от злости глазами уставился на гигантское Кольцо, аккурат в то самое место, где руны темного наречия образовывали пресловутое «nazg». И от души пожелал ему провалиться за грань вслед за создателем. Эффект оказался весьма странным: Кольцо уцелело, но в нем появилась темная дыра с рваными краями. Эдакая клякса на лице вечности... причем – явно ведущая не в пещеру. Из дыры в пространстве потянуло холодом, а потом… дракон ощутил, как его подхватывает мощный воздушный поток, смерч, ограниченной крохотной площадью. И, не успев додумать до конца попросившееся на ум богохульство, Анкаладор вылетел через прореху. Но – не один.
Оставшиеся двое посмотрели друг на друга. Золотое Кольцо стало прежним, только еще уже, им уже начинало становиться тесно. Неосторожный шаг, и... Что произошло бы при касании – они не знали и знать не хотели. Это была не их вещь. Чужая. Чуждая. И внезапно, повинуясь наитию, они взялись за руки и шагнули в серебряный круг. Он исчез, а вслед за тем расплылось и все остальное.

(завершение совместки, но продолжение следует!)

[DarkLight >>>]

Обещанное продолжение!
(с Хигфом, конечно.)

Серые глаза открылись и уставились в небо долгим, бездумным взглядом. Так смотрят только дети, и он не лежал вот так просто, глядя в небо, много лет. С детства. Если оно было. И да, и нет – так казалось, но не было желания думать. Он чувствовал себя новорожденным, несмотря на всю память, в которой не было желания рыться. Хотелось только смотреть и смотреть. Он лежал, пока не начал различать звезды – то ли действительно дневной свет начал меркнуть, то ли взгляд пробил его покровы, то ли просто искорки поплыли в глазах... Человек уснул, спокойно и беспечно.
Когда он проснулся снова, то ощущение красоты мира и упавшего с плеч груза не ушло, но буйной порослью начало пробиваться понимание, что нельзя оставаться здесь вечно. Взгляд остановился на гигантском туловище рядом, которое до тех пор глаза не замечали потому, что не хотелось.
- Анкаладор! – окликнул он.
Будучи выдернутым из морока Первого воронкой темного смерча, дракон закружился в водовороте миров и видений. Одни из них напоминали мыльные пузыри – возникали на мгновение и лопались в пустоте, на миг окрашивая черноту во все цвета радуги. Другие более походили на острова, клочки постоянства в океане сплошной черноты. Часть из них была пустынной, на других – взгляду виделась жизнь. Но какая! Странные растения прихотливых окрасок, обвивавшие камни, как змеи. Хищники, скромно поедающие траву бок о бок с травоядными. Наверное, таковы были легендарные времена Весны Арды, до возвращения Восставшего. Были и другие лоскутки, где камни плавились от жара и трескались от запредельного холода. Земли, где предоставленные самим себе стихии бурно выражали радость свободы в феерическом действе созидания и разрушения.
«Ты чужой нам», - шепнула справа лиловая тьма.
«Ты не принадлежишь мне», - отодвинулся влево серебряный свет.
Дракон не ответил, торопясь вперед, к тому, кого почти ждал здесь увидеть.

Сообщение отредактировал DarkLight - 9-07-2007, 8:32

[higf >>>]

Он сидел на гигантском осколке платины, вес которого заставил бы любого из гномов лопнуть от жадности. В его бездонных глазах отражалась Вечная Тьма, и черные крылья закрывали далекие звезды…
«Звезды? Откуда они в этом месте?», - удивился дракон, и снова ощутил, что раздваивается. Брюхо снова почувствовало прикосновенье травы, а передние лапы – тяжесть положенной на них морды.
Мелькор понимающе улыбнулся. Его лицо по прежнему пряталось в серых тенях, изменчивых и обманчивых. Но почему-то он показался дракону похожим на Ангмарца. Рассудок уцепился за внезапно пришедшее воспоминание, раскручивая нить памяти.
«Пора просыпаться».
Шепот осанве – или его собственная мысль? Здешний мир стремительно утрачивал краски, как всегда и бывает при пробуждении. Видение уже ускользает, ты еще можешь его удержать, вспомнить, но уже сознаешь, что видишь обычный кошмар. Причем, судя по нагретой солнцем чешуе – кошмар именно дневной. Как хорошо порой бывает вздремнуть до обеда!
«Пора просыпаться»…
- Анкаладор!
Этот голос был столь реален, и столь неуместен для сна, что заставил дракона резко проснуться.
Рептилия открыла глаза и посмотрела на Короля-Чародея.
На лице человека не было сейчас следов раздирающей борьбы – лишь редкая для людей вообще безмятежность. И серые глаза выглядели яснее, чем раньше.
- Как ни странно, у нас получилось, - сказал он с улыбкой.
На то, чтобы вспомнить "что именно" ушла пара мгновений. Драконы спят... конечно же, спят, но по естественным причинам, а не от чужих чар.
После пробуждения в голове у рептилии царил полнейший сумбур, и Анкаладор не без труда выделил воспоминания о сцене с тремя ипостасями первого из общей мешанины видений.
Последнее, с Мелькором и какими-то радужными шарами могло явно было простым сном. забвеньем рассудка, утомленным эмоциями. Но первое...
"Или он - реально, или мы с Чародеем сошли с ума вместе", - решил для себя дракон... и успокоился.
- Надеюсь, что так. Ты как, в порядке?

(Вообще-то прошлый пост полностью принадлежит Дарклайт. Но этот совместный)

[DarkLight >>>]

Человек заставил себя вслушаться в ощущения, хотя этого делать не хотелось, не давая тревоге отразиться на лице. Через минуту-другую ответил вслух:
- Да, теперь я – это я. Один человек... Остальное – посмотрим! Кстати, о «я» - нужно как-то себя называть. Первый, Король-Чародей, Ангмарец – хорошо для союзников и врагов, но нужно иметь имя!
В отличие от человека, дракон чувствовал себя странно. Подумав, он приписал это последствиям только что завершившегося сна с обилием сновидений. Все же, пространство грез – это тонкая материя, которая не любит насилия. А его действия в той пещере были актом разрушения, и не иначе.
«Интересно, а как оттуда ушел сам Чародей?», - подумал ящер со внезапным уколом праздного любопытства. – Спросить? Но… нет, не время».
Драконы редко видят сны, и еще реже – вот такие безумные, а посему рептилии было почти стыдно рассказывать человеку о неожиданных вывертах своего разума. Хотя – он когда-то слышал, что они снят таким образом каждую ночь…
- Теперь ты говоришь, как настоящий двуногий, - одобрительно произнес Анкаладор, поднимаясь на все четыре лапы. Он потряс головой, чтобы окончательно скинуть с разума путы кошмара – и продолжил:
- Как я понимаю, ни «Болеслав» ни «Эйданор» в роли имен тебя теперь не устраивают?
- Они – это я, но не совсем, - голос был решителен. - Новый человек – новое имя.
Первый задумался, вспоминая известные ему языки и имена.
- Не часто у разумного существа есть возможность наречь себя самостоятельно, - в тоне дракона снова возник философский оттенок. – Обычно имена все же даются родителями, а прозвища – друзьями. Или врагами.
Говоря это, Анкаладор очень «кстати» вспомнил значение слов «Саурон» и «Гортхаур» на квенья и синдарине, и… непроизвольно хихикнул.
«Похоже, странности вместе со сном не закончились», - озадаченно подумал ящер. Рептилиям свойственная язвительность, как и сарказм. Но – такие вот глупые смешки?
Оставалось уповать только на то, что человек мало что понимает в драконах.

(совместно с Хигфом)

[Aylin >>>]

Странные сны на двоих закончились... или не совсем. Сэймур ведь напрочь забыл, что с ним происходило в реальном мире, пока он "отсутствовал"... Тело же и кармическая привязка к месту и времени никогда ничего не забывают и, хотя привязка во времени дала некоторую погрешность (полчаса для диких снов - не крюк) - в данный момент назгул падал... с башни, в холодную воду. Совершенно логично, что следом за растянувшимся во времени безмолвным падением раздался громкий плюх.
Сэймур "включился" от того, что руки и ноги отчаянно и вполне самостоятельно выгребали бренную тушку к поверхности. В ушах звенело, ботинки и ножны пытались утянуть вниз. Ударившись обо что-то головой назгул решил было, что будучи без сознания перепутал, в которой стороне поверхность. Но нет, оказалось - это был балкон. Выбравшись на твердую поверхность, Сэймур так и остался на балконе валяться - баюкая боль в боку, выплевывая воду и иногда поглядывая вверх. В голове его в такт звону кружились и сталкивались между собой мысли о том, что "балкон-то мог попасться и по дороге вниз..."

Сообщение отредактировал Ri - 10-07-2007, 0:39

[Lila >>>]

Четвертый возвращался... Не погиб, не развоплотился окончательно. А ведь для человека удар, нанесенный Эалунгом, стал бы смертельным. Да и сам Третий до сих пор был жив. Значит они все таки не люди? Тогда кто? Назгулами тоже уже не назовешь: власти Кольца нет, и большая часть Силы ушла безвозвратно. Но что-то осталось… Третий не мог пока разобраться, но нутром чувствовал подвох. Похоже, рано он радовался, что вернулась прежняя жизнь. Не все так просто. Какая-то невидимая, едва различимая связь сохранялась до сих пор. Бывший улайри перебирал в памяти образы. Что-то было там про Завещание Саурона. Было… Но вспомнить он не мог, как ни старался. Знал только, что Завещание это ищут и пока безрезультатно. Хоть бы малейшее представление иметь, что это за штука… Силы, способные воскресить Саурона? Вполне возможно. Если уж назгулы смогли обойти смерть, то почему бы не допустить, что Черный Майа сможет сделать то же самое? Но так ли нужно, если подумать, его воскрешение? Где гарантия, что улайри вновь не окажутся под властью Аннатара? А если так, то стоит ли ворошить угли, и искать то, что принесет один вред? «Надо будет узнать об этом, - решил Эалунг, - А для этого связаться с Ангмарцем. Первый всегда был правой рукой Саурона, уж если не знает он, то не знает никто.»

Третий, стоя в Тени, бесстрастно смотрел на гладь озера с вершины Ортханка. Что-то долго Сеймур не появляется над водой. Не хватает сил выплыть? Неужели рана не по зубам? А девушка на берегу, появившаяся вместе с ним, и Дроглор (как же не узнать гигантского волка!), похоже не спешат ему помочь…
Всплеск… И Четвертый выбрался из воды на балкон. Что ж, так все и должно было быть. Если бы Третий смог, он бы улыбнулся, но он этого не умел. Положительные эмоции никогда не являлись его сильной стороной.
Встреча с Сеймуром не входила в ближайшие планы Эалунга: пришлось бы объясняться - что да почему, а этого не хотелось. Не умел он извиняться. И новой драки не желал… А посему выход оставался один – свалить отсюда подальше и побыстрее. Третий мысленно окинул ближайшие горизонты: где-то в районе Гондора улавливался след Кольценосцев. Восьмой и Пятый. Что они там забыли? Неужто тоже погнались за Завещанием? Или решили обрадовать гондорцев возвращением улайри?
Третьему было совершенно без разницы, чем заняться в данный момент. Ни планов, ни обязанностей, ни привязанностей. Так почему бы не отправиться в Гондор и не посмотреть, что там будет происходить?
Тень сорвалась с вершины Ортханка, скользнула над темными водами Озера, хранившего руины Изенгарда, и скрылась, растворившись в ночной тьме.

Сообщение отредактировал Lila - 10-07-2007, 18:06

[V-Z >>>]

Умбар. Крепость (с Истерлингом)
Когда начали сгущаться сумерки, Ларанир, скрепя сердце, приказал прекратить обстрел. В темноте не разглядишь, куда стрелять. А лезть на стены - вообще глупость. Ночной бой - для ночных же тварей.
Кроме того, все равно начинать штурм без орудий было не слишком разумно; а они должны были примерно утром сюда добраться.
Словом, генерал приказал не тратить стрелы зря, а выставить посты и следить за крепостью. Мало ли чего мордорцы ночью удумают... Даже если ничего и не произойдет - предусмотрительность не помешает.
Несмотря на слегка зашкаливающее честолюбие, воевать Ларанир умел. Вот и теперь генерал рассудил верно: проявленная им предусмотрительность вылилась в жестокое разочарование умбарцев. Гондорец не пожалел солдат, окружив крепость плотным кольцом; тайно выйти и нанести хоть сколь-нибудь серьезный удар противнику было невозможно, раскрывать же тайные ходы - немыслимо.
Оставались, разумеется, пути отхода. Которыми, разумеется, никто бы не воспользовался.
Крепость готовилась к штурму.

... Утро в Умбаре мало чем отличалось от гондорских. Впрочем, поэт бы, наверное, заметил разницу... да только в войске не было поэтов. А если и были - то благоразумно не сочиняли стихов, а выполняли боевые приказы.
Во всяком случае, Ларанира разница рассветов занимала в последнюю очередь.
Орудия несколько запоздали; когда катапульты прибыли в лагерь, солнце уже светило достаточно ярко. Генерала это не сильно устраивало, но что поделаешь...
- Сколько вам понадобится времени, чтобы разбить стены?
Офицер, командовавший обстрелом, окинул взглядом крепость.
- Сперва пристреляемся. Потом... ну, если повезет, то залпов восемь-десять.
- Хорошо, - кивнул Ларанир и повернулся к своему помощнику. - Готовьтесь. Как только будет разбита одна стена - наступаем.
Тяжелое затишье - с раннего утра - не нарушил ни один выстрел. Ни одного оскорбительного выкрика в сторону врага - все равно уйдут впустую. И ни одной бесцельно проведенной минуты - ни в умбарской крепости, ни в стане гондорцев; каждый знал свое место, каждый делал свое дело.
И вот подобрались вплотную осадные орудия - равно приковав к себе внимание потомков нуменорцев и южан... только у последних не было надобности в приказе "готовиться". Капитаны Умбара знали свое дело - и перегруппировать воинов так, чтобы большинство из них не погибли в первые минуты штурма, труда не составило. Еще ночью, перед рассветом...
- Начинается.

– Да-авай!
Заскрипели рычаги; чашки катапульт одновременно метнули тяжелые камни.
Большая часть была нацелена ближе к основанию стен – сокрушить низ, а все остальное рухнет, лишившись опоры. Впрочем, некоторые удары были направлены поверху – чтобы для возможных лучников не было опоры.
С грохотом камни ударились о стену; Карреду показалось, что вся крепость затряслась.
– Да-авай!
Ларанир, наблюдавший за обстрелом, недовольно покачал головой. Судя по всему, на выбранной стене солдат уже не было; нечего и надеяться, что половина противников погибнет при обстреле. Видно, командует ими толковый человек…
Впрочем, главное – разрушить стену. А там уже все довершат клинки солдат, прошедших сквозь пролом.
– Да-авай!
«Жаль, что нельзя так быстро двигать орудия, чтобы противник лишь после выстрела понял, какую стену мы собираемся атаковать, – подумал Ларанир. – Но это невозможно… увы… Предложить, что ли, эту идею? Пусть Его Величество гномов пригласит; если кто такое и может, так это они».
Ларанир позволил себе еще секунду помечтать о сверхбыстрых катапультах, а потом отбросил лишние мысли и вернулся к наблюдению.
– Да-авай!
Камни в очередной раз обрушились на стену.
Первые ряды солдат уже приблизились на «половину дистанции», как выражались тактики. Лучники на флангах осыпали дождем стрел те участки стены, где могли появиться стрелки противника.
Когда над головой пролетали камни, воины даже не шевелились. Они уже привыкли к таким штурмам.
– Да-авай!
Лицо Карреда напоминало маску. Мордорцу было невыносимо стоять и ничего не делать, когда вверенную ему крепость разрушают… но что тут возможно?
Кроме того… рядом Кхамул. Один из Девяти. А они если и терпели поражение – то при чрезвычайных обстоятельствах.
«Гондорские солдаты – это неплохо, – усмехнулся про себя капитан. – Но это не Глорфиндель и не Гэндальф».
– Да-авай!
Ларанир удовлетворенно кивнул, видя, как сотрясается от ударов стена.
– Шатается, – заметил Гильнар, командовавший катапультами. – Еще три-четыре залпа – и конец.
– Валар нам благоволят, – улыбнулся Ларанир.
– Кто спорит? – усмехнулся в ответ Гильнар.
– Ну так не будем испытывать их благословение и продолжим.
Гильнар повернулся к своим, повелительно махнув рукой.
– Да-авай!

[Easterling >>>]

(совместно с V-Z)

...а на самом деле ни один из назгул, будучи в здравом уме, не ввязался бы в поединок ни с Глорфинделом, ни с Гэндальфом, - помимо прочего, мы неизменно знали, когда стоит вступить в бой самим, а когда нужно оставить это солдатам, поэтому и выигрывали сражения, работая на победу, только на победу...
Не было нужды и смотреть вниз, чтобы понять происходящее - вот-вот рухнет стена, ворвутся в пролом гондорцы, и...
И все кончится: часом раньше, часом позже - какая разница? Уже ни один человек не упоминал о том, что с востока должна была подоспеть помощь: когда показались катапульты, все поняли, что войско, может, и придет - но только для того, чтобы отомстить за павших; сейчас же думать об этом было просто некогда.
Звать кого-то из своих? Пафосно произнести напоследок что-нибудь вроде "Прощайте, отомстите за нас"? - смешно...
Второй из Девятерых, вместе с умбарскими капитанами, находился сейчас не на крепостной стене: чуть в глубине, ближе к цитадели, только чтобы не попасть под случайный выстрел. Но чувствовал всем существом своим, как раздается очередной удар - вот-вот дрогнет стена, беспомощно осыплется камень...
...а они - люди, держащие оборону, - несмотря на безнадежность положения, не верят в близкую смерть, ждут защиты, а защиты не будет, спасения нет; и о чем, Тьма их побери, думают мордорцы, отчего тянут, неужели всерьез полагают, что один из Девятерых сможет противостоять армии?!
– Да-авай!
Лицо Кхамула исказилось, он до боли стиснул руки - не замечая уже, что умбарцы разом отшатнулись от него, будто от прокаженного. Спасение или проклятие, - после сотен лет к нему возвращалось боевое безумие улайрэ, которое только и могло помочь сейчас отсрочить гибель, хоть на сколько-нибудь.
Команды, адресованные умбарцам, сливались теперь с выкриками, доносившимися издалека. Видно, атакой командовал толковый человек - гондорцы били умело (и откуда у них, спустя столько лет, хороший опыт...), отнюдь не собираясь подставляться под встречный удар. Впрочем, кем бы там ни был, не мог он не понимать, что, стоит только солдатам пробить стену и вплотную подступить к крепости - как на нападавших польется кипящая смола и полетят камни; а чем еще обороняться осажденным?
Но этого хватит. Точно - хватит...

– Да-авай!
Теперь уже и Ларанир, почти посторонний в этом ремесле, видел – стена шатается. Пара ударов – и она рухнет, открывая путь солдатам.
А те неспешно готовились; кто-то двигал щитом, прикидывая, как лучше его вскинуть, чтобы избежать того, что полетит со стен. Другие уже извлекли мечи, чтобы не тратить время в бою.
Генерал ощутил несомненную гордость за своих солдат. Да, такие не дрогнут и не отступят.
– Да-авай!
Солдаты чуть сдвинулись вперед, когда катапульты в очередной раз метнули смертоносный груз. Переднему ряду передали лишние щиты – чтобы подняли над головами. Остальные обходились собственной защитой; теперь со стороны строй напоминал странного, закованного в панцирь зверя.
Но у этого зверя были острые, откованные в Гондоре клыки.
– Да-авай!
Этот удар оказался последним. Камни снова врезались в стену… и укрепления не выдержали.
С грохотом стена осела, открывая дорогу солдатам; те не замедлили двинуться к пролому.
А другие уже разворачивали катапульты, намереваясь продолжить обстрел – по башням и другим стенам.

В крепости воцарился хаос - пусть на краткие мгновения, но все же...
Даже те, кто находился поодаль, были оглушены грохотом обрушивающихся камней и ослеплены поднявшейся пылью - что говорить о воинах, приготовившихся скрестить клинки с гондорцами. На уцелевших стенах вновь появились лучники и пращники - стреляли быстро, рискуя быть немедленно убитыми, только чтобы замедлить наступление атакующих.
Черный Истерлинг шел к разрушенной стене - навстречу тем, кто должен был вот-вот ворваться в крепость. Если ничто не помешает. Или - никто.
"Мы уже отвоевали свое!"
"Самолично выходить на битву? Глупее не придумаешь!"
И, наконец, самое неуместное здесь - и самое ясное, словно в насмешку:
"В отместку за Минас-Тирит, что ли?"
Звуки вокруг отдалялись, тонули в вязкой тишине. "Прикройте!.." - донеслось еще откуда-то, словно очень издалека, но воины с щитами появились совсем рядом, и он криво усмехнулся: почему бы нет, если уж свои не прикрыли вовремя...
Не то мысль о "своих", не то воспоминание о той, прошлой войне услужливо взмахнуло перед мысленным взором туманно-серой пеленой с едва заметно тлеющими девятью искорками; одна из них неожиданно полыхнула, запульсировала багровым огоньком - и это было последним, что увидел Кхамул, потом все заволокло алой мутью.

С ближайшей к пролому уцелевшей стены - несмотря на то, что ее осыпали стрелами, и среди умбарцев наверняка было уже достаточно убитых и раненых, - плеснули кипящей смолой, и хорошо плеснули... гондорцы вполне могли подумать, что большая часть запасов крепости ушла сюда, ушла впустую - не так уж много воинов может пострадать от такого, особенно когда основные силы нападавших еще не подошли вплотную и находятся чуть в стороне.
Как и следовало ожидать - повалил густой, удушливый черный дым. Но потом...
Пробежал по земле - где и гореть-то нечему! - огонь. Прильнуло на мгновение к камню пламя, широкой полосой отделяя продвигающихся вперед гондорских солдат от крепости; только шедшие первыми увидели это и приостановились.
Сверху не лили уже ничего, - но пламя внезапно взметнулось вверх на высоту в три человеческих роста: будто в костер плеснули масла, в огромный костер...
Медленно, очень медленно сплошная огненная стена двинулась навстречу атакующим.

Что за...
Ларанир выпрямился во весь рост, пытаясь разглядеть источник огня. Ведь нечему там гореть! Не-че-му!
Но реальность, видимо, решила по-другому. Огонь присутствовал - и он был смертоносным.
Это прочувствовал на себе один из солдат, крикнувший - "Да морок все это!" - и кинувшийся вперед.
Зря.
Страшный вскрик подтвердил, что пламя - настоящее.
И солдаты невольно подались назад. Они были готовы фехтовать с любым противником... но не с неумолимым огнем.

[V-Z >>>]

(то же место, те же участники)
Это еще не было открытым отступлением, несмотря ни на что, солдаты держали строй, - но все же противник дрогнул, и казавшееся только что безвыходным положение осажденных незаметно улучшилось...
Однако жизнь реальная сильно отличается от баллад о великих битвах - так что в крепости не спешили предаться ликованию. Воспользовавшись замешательством гондорцев, со стен часто стреляли - хладнокровно, прицельно... и, казалось, совсем не обращая внимания на то, что творится внизу - будто в Умбаре каждый день отбивались от врага именно таким способом.
А когда оцепенение первых мгновений прошло, оттесненные от стен и чуть отдалившиеся от пламени солдаты укрылись щитами, и гондорские лучники снова послали град стрел в сторону крепости - все изменилось внезапно и страшно.
Огненная волна, сотворенная неизвестно каким злом, плеснула вперед, оставляя на равнине, не успевшей стать полем боя, тела солдат гондорской армии - и мгновенно обуглившиеся остовы двух не успевших еще сдвинуться достаточно далеко катапульт.

Лараниру повезло - он стоял далеко и не попал под пламенный удар. Но повезло, пожалуй, только ему...
Побелевший Гильнар смотрел на тела своих солдат, которые еще секунду назад готовили атаку, способны были ударить по противнику... а теперь ветер сдувал пепел с черной плоти.
Мгновения тянулись бесконечно долго... пока солдаты смотрели, понимали, осознавали...
И вот в эти мгновения вонзил свой возглас Ларанир.
- Вперед!
Голос генерала разнесся над полем.
- Вперед, за Гондор! За наших товарищей! В атаку!
Четкий приказ, и знакомый голос заставил уцелевших рвануться вперед, к пролому; резервы двинулись следом.
"Что бы там ни было - вряд ли оно может бить часто... надеюсь..."

"Не остановились..."
Вряд ли нашелся в крепости хоть один человек, не опустивший бессильно оружие на миг - в бой пошел уже не авангард, биться лицом к лицу получится недолго, сметут числом...
И через мгновение вперед снова двинулся Кхамул - будто не было выстрелов со стороны гондорцев, поднялся на стену и поднял руку, чтобы его увидели все... и не один из умбарских капитанов бессвязно порадовался про себя, что не видит в этот момент лица улайрэ.
- Ну что, солдаты и офицеры Гондора?!
Ларанир не успел удивиться - как такое возможно, совсем негромкий голос умбарца услышали все; но потом...
- Я не хочу убивать вас. Уходите - и останетесь живы! Когда-то к вашим предкам, взмолившимся о помощи, пришли Высшие, - человек хрипло рассмеялся, - но теперь вы начали неправедную войну - и в мир вернулись те, кого почитали как Девятерых Темных!
Мороком или явью накрыло людей - никто бы не разобрал; трудно понять, что происходит вокруг, когда все тело охватывает вдруг леденящий озноб, кружится голова и начинает дрожать земля под ногами. А в сознание неотвратимо бил негромкий голос:
- Ждите! Вернулся и тот, кто имеет все права на трон вашего королевства - владыка Ангмара и Арнора, нуменорец древней крови. Ждите решения судьбы! Я, второй из Девятерых, прозванный Тенью Востока, первым вернулся в Мордор, - и говорю вам, что беру эти земли под свою руку! Я не хочу убивать вас. Уходите...

Второй из Девятерых...
Тень Востока...
Мало было в Гондоре людей, не знавших смысла этих титулов и того, кто носил их. Пусть неизвестны были имена - но прозвища они не раз слышали.
Гондорцы застыли. Одно дело - идти на штурм крепости, где такие же люди... ну еще и орки... И совсем иное - сразиться с бессмертным чудовищем из старых легенд.
Шаг. Еще шаг.
Назад.
Солдаты отступали, не в силах противостоять страху.
А Ларанир понял, что даже если он применит всю свою силу воли - ему не удержать воинов. Он может только не допустить бегства.
- Отступаем!
Гондорец знал, когда следует уступить.


Солдаты отступали, умбарцы смотрели на это - и тишина, повисшая над крепостью вместо звуков боя, казалась какой-то... неестественной.
Кхамул медленно сошел со стены - и опустился на землю. Прислонился спиной к камню, до крови прикусив побелевшие губы. Приблизившийся капитан ничего не успел сказать - Второй закрыл глаза.
- Надо же - дожали...

[Латигрэт >>>]

Морийские отроги (& V-Z)

А они действительно там появились...
Правда, ко времени достижения эльфа троп Туманных гор, в Черной Яме оставался один Эрик, но и того было достаточно.
Морийские разведчики не заметили бессмертного перворожденного, не облегчавшего им работу стуком в главные врата. Поэтому в бессонную ночь, ставшую столь частой спутницей назгулу, Седьмой первым и единственным почувствовал гостя. Хотя не сразу признал.

В одиночестве тренируясь на одной из внешних площадок, где непосвященный уже не мог различить где заканчиваются творения гномьих рук, а где от века царила дикая природа, Эрик на очередном комплексе споткнулся и тихо выругался. Уже давно мешало странное чувство, смущающее и вдохновляющее одновременно, как зуд в старой ране... или нерастоптанная обувь. Всегда послушные одному идеалу – оружию, - мысли сегодня путались, мешая телу, да изрядно замотанному этими идеями разуму.
Немного постояв глядя под ноги и глубокими вздохами замедляя дыхание, Седьмой коротким усилием оборвал мятущиеся с вечера обрывки мыслей о делах, приказах и Нем. Повел посвежевшими чувствами вдоль... течения ветра, изгиба клинков, смертельных ударов...
Медленной вспышкой, как всегда она посещала окольцованную душу, в силуэты мира вплелась серая тень, растворив границы зрения, но рывком вернув нечеловеческую остроту восприятия. Отдельные чувства слились в единое серое течение изгибов смерти, овеществленной своей сущностью замерев в его ладонях.
Лезвия запели, слагая балладу Меча Теней...
Белая искра. Спотыкание. Ругань.
Очертевшее чувство оказалось на каплю яснее, став "зудеть" более конкретно. Эрик обхватил голову руками, прижав прохладные рукояти к горячей коже, и сквозь "решетку" пальцев взглянул на небо. Валакирка издевательски сияла волей тех, кто считал что имеет право решать. Отброшенные волей мысли лавиной нахлынули обратно, заставив улайри заскрежетать зубами. Хотелось проклясть не то всех светлых, не то всех темных.
Вздох.
Серая вспышка, затягивающая мир в призрачные полутона. Явственно выделяющаяся в полумраке белая фигура, осененная светом тех самых звезд.
- Значит, эльф пожаловал... – опуская руки и растворяя тень, пробормотал один из девяти Проклятых. И ощущающий себя именно таковым.
"Убить? Поговорить?"
Но хотя бы стало ясно, отчего тренировка упорно не ладилась.

Разумеется, Анармакиль не мог знать о том, с кем и как его сведет судьба в Мории. Однако он постарался подготовиться ко всему. Кольчуга и шлем, меч у пояса, в который было влито звездное волшебство эльфов… Заново повторенные слова силы в памяти, висящий у седла лук и соответствующие ему стрелы…
Анармакиль помнил Войну Кольца и предшествующее ей время. Опыта столкновений с мордорцами у него хватало и в случае схватки он бы даже не задумался – куда разить, чтобы убить наповал. Поэтому в себе он был вполне уверен, хотя и не проявлял безрассудства.
Коня эльф отпустил, еще только подъехав к горам. Тут не прошел бы никакой скакун… да и почуять его могли. Не исключено.
Так что по скальным тропам Анармакиль поднимался один; лук был готов к битве, а руки могли в любую секунду выхватить меч из ножен.

Эрик, не в пример будущего оппоненту – хотя и до сих пор неясно, в ратных или мирных делах, - тренировался налегке. Ни доспеха, ни верхних одежд. Два клинка-ножа, принайтованных к бедрам, да тысячеликая тьма, что была заменяла и теплый плащ, и длинные лезвия, укрывала от атак и погоды, даже от времени иногда прятала. Жаль только, с мыслями справиться не могла.
Ведь сама же и породила.
Морийские тропы Седьмой знал если не лучше самих гномов, то весьма близко к тому. Раз уловив пульсацию светлой силы неподалеку, потерять эльфа он уже не мог, а подойти удобным путем трудно не стоило...
Еще решить, зачем.
Отмеряя шагами убегающие тропинки, Кадш философски вспоминал казалось бы недавнюю службу в десанте федерации и понимал, что тогдашние его метания – отражения в маленьком зеркале, настолько маленьком, как меньше десять лет четырех тысяч. И столь же философски отмечал, что подобные масштабы приходят в голову либо с взрослением, либо старостью.
В его случае подходило и то, и другое.
Уцепившаяся за возраст мысль немного помельтешила, что-то напоминая, после чего Седьмой вдруг нерадостно хмыкнул, но основную текущую задачу решил. Помогла та же "старость", и давняя, очень давняя шутка... С забытым смыслом (интересно, какой же он забытый, если все помниться?).
"...Поговори, убить успеешь".

На тропу перед Анармакилем легко вышел человек.Вроде бы.

Эльф невольно сделал шаг назад. И неудивительно – кого можно встретить в этих местах? Если и человека, то служащего Мордору...
Да человека ли? Анамаркиль сощурился, пытаясь понять, кто перед ним.
И в ответ пахнуло сумеречной... или даже темной силой. Странно знакомой... хотя сам эльф никогда не встречался лицом к лицу с Девятью.
- Кто ты? - голос Анамаркиля был спокоен. Хотя одного сочетания фигуры встречного и этих мест хватило бы, чтобы вывести из равновесия.
- Эрик Кадш, - так спокойно, почти с равнодушием ответил путник. Или житель? Тоже шаг, но вперед, навстречу. Стали видны шрамы, пугающий подарок не то излучателя, не то – памяти об Ородруине; - сейчас улайри и сам не знал, что действительно сожгло ему лицо. И вместе с вспышкой шока тем же тоном брошенное:
- Седьмой.
Как надоевший, но обязательный жест, этикет, так же далекий от жизни, как двое на отрогах – от хоженых и людных трактов.
Имя ничего не говорило Анармакилю... а вот стремление назвать номер, напротив, поведало достаточно. Кто еще может находиться в Мории и называть себя цифрой, как не улайри?
Рука эльфа легла на рукоять меча.
- Назгул, - уверенно произнес он.
- Эльф, - тем же тоном согласился Кадш. – И мы оба не слепые, - последнее слово он выделил странной интонацией, и явно имея ввиду больше, чем зримое.
Умей перворожденный заглядывать в чужие души, клубящиеся на дне памяти Седьмого картины его бы поразили. Тысячи безликих битв, смешавшихся в одно огненное видение, и тоскливая песня прощания, родившаяся из сотен других, разных миров, разных народов. Но в каждой ноте и в каждом лице, живом или мертвом, злой или печальной, слышались оттенки голоса и лица самого Анармакиля.
Многое напоминали назгулу Перворожденные. Ненависть, молодость. Силу и слабость. Славу, горечь, жизнь, смерть, узы, свободу, призраков, светлых, войны, войны, войны, мудрость.
И оказавшийся в вихрях оживших лет человек, - не кольценосец, - не знал, какой из сотен ликов настоящий.
- Представишься? – в том числе, какой настоящий и он сам.

[V-Z >>>]

(то же и те же)
Анармакиль, - эльф считал, что даже с врагами надо быть вежливым. И пусть противник лишь выглядит как человек... и неизвестно, есть ли внутри что-то, кроме пустоты и ушедшей воли Саурона... Все равно. Грубить противнику - унижать себя. - Из Серых Гаваней. Что вновь привело тебя в Средиземье, улайри?
- Ты веришь в судьбу, Перворожденный? - вопрос ответил Кадш, прислоняясь к валуну у скалы. Скрестив руки и перестав изучать взглядом собеседника (врага?.. нет разницы), он с глубочайшим интересом уставился на звезды, пытаясь представить (едва ли не впервые за все века) образ мыслей своих вечных врагов. Как надо думать и чувствовать, родившись в звездных сумерках. Как надо ненавидеть и не понимать тех, чьи стихии полная тьма или яростный огонь. Как надо жить?
В Средиземье. В Арде. В его родной...
- Кто считает, что дела. Кто-то - долги. Иные - память, - продолжил он, не дожидаясь ответа. - Сам я еще не решил.
Дела?
Долги?
Наверное, Эрик бы удивился, узнав, что Анармакиль сейчас тоже пытается понять - как мыслят назгулы вообще и этот конкретный в частности.
И как он вообще должен общаться с тем, кто, наверняка, убил немало эльфов.
- Но что за память? - поинтересовался эльф.
Может, из разговора что-то станет ясно.
- Многим это тоже интересно, - можно было бы сказать "нелюдимо" бросил Седьмой, но он и человеком-то не был. - Ищут, чужие. Своей много... - всего два слова, и бездна понимания за ними, как могут жить без смерти те, кого называют смертными. Или - как не могут, не жить.
Анармакиль не знал, что и ответить. Он шел следить. Сражаться. Но не разговаривать.
- Но что ты намерен делать сейчас? - главный вопрос.
- Хорошо, что напомнил, - словно очнулся улайри. Показалось, что в хриплом голосе скользнули ядовитые ноты, не то сарказма, не то обреченности... - Есть причина, чтобы не убивать эльфов?
- Для меня - конечно, - по лицу Анармакиля скользнула улыбка. И тут же пропала. - Я надеюсь лишь, что столетия изменили тебя, улайри. И ты не станешь поднимать меч против всех нас, даже если мы и были врагами.
- Для меня прошло лишь десять лет, - Эрик продолжал рассматривать звезды, но уже с другим чувством. Ему казалось, что те десять, и другие тысяча зим, весн - мгновение для перворожденных. Так же они говорили обо всем и ни о чем раньше, так же сейчас. В них - стылая вечность, а они... призраки колец...
Их столкнуло в вечность, но не превратило в бессмертных духом.
- И восемь из них убивал, ища смысл жизни. Не нашел, но верно надо было не смертных... - внезапно Кадшу пришла еще интересная мысль о самоубийстве, точнее - вопрос о его успешности. Но ненадолго, словно собственный рассудок пошутил. Взамен пришло смутное чувство, что с эльфами он что-то понял. Быть может.
- ...А вас, дети звезд? Звезды - такие странные сущности, вечное пламя в вечной тьме, в тысячи раз горячее дыхания Ородруина, в сотни - солнца, и просто бледные гвозди на небесном склоне.
- Смерть эльфа мало чем отличается от смерти человека, - ответил Анармакиль. - Только мы уходим в Валинор, а они - в неведомое.
"Неужели я стою у Мории и беседую о жизни и смерти с назгулом? Я никогда бы не подумал, что это возможно..."
- Но если ты собрался искать смысл жизни в смерти моих сородичей - предупреждаю, что можешь погибнуть окончательно.
Теперь назгул обернулся, снова показав обожженное лицо. Где котором было не различить, улыбка, усмешка или злость промелькнули, найдя отражение в тяжелом взгляде. На мгновение показалось, что бывший (а бывший ли?..) ужас средиземья высокомерно напомнит... о чем-нибудь, и о тысячах битв, где против Кольненосцев на равных выходили лишь другие обладатели великих талисманов. На мгновение.
- Не впервой, - а тут уже явная насмешка. - А умирают все по-разному, поверь мне. Обычно - бесполезно... Скажи, вечный, - человечность и смех словно выдуло из темной фигуры, одним жестом качнувшейся вперед и - завершившей движение уже совсем другим существом. Пахнуло тьмой, распахивающей теневые крылья за спиной улайри, и смертью, его действительно верной подругой. Единственной.
- Зачем вы живете, здесь, среди людей? - в шипящем голосе нарисовались картины того мира, где ждут уставших, живых или мертвых, где обретают покой. Куда могут придти только эльфы.
- Потому что мы любим Средиземье, - твердо ответил Анармакиль. - Те, кто стремился в Валинор - ушли туда. Мы остались. И стараемся хранить эту землю... как умеем.
"Арда. Моя... родная..."
Серебристый силуэт поблек среди окружающих теней, мир снова налился цветами. Подперев подбородок кулаком, Эрик смерил хранителя вполне человеческим взглядом.
"Умный, бессмертный, любящий, охраняет".
Пальцы привычно прошлись по шрамам.
"Политика - ноль, прогресс там же, контакты туда же, магия мертва".
Память десантника сцепилась с вечностью назгула...
- "Умеем", - буркнул он, - целый мир умельцев. Война четыре тысячелетия и столько же раньше. "Зачем" никто не отвечает, - ирония.
- Ответ на "зачем" скрыт в прошлом.
Что еще можно было ответить? Что вообще можно было сказать? Не выхватывать же меч и кидаться в битву, когда только что мирно... ну, почти мирно... беседовали. Глупо как-то.
- Я оставлю тебя наедине с твоими мыслями.
Это уже получилось достойно любого исхода разговора.
"Это кто кого оставит" - гневная память Седьмого.
"Угу, только перворожденных умников не хватало" - нелюдимая Кадша.
"Какое, к Эру, прошлое?!" - бесконечная усталость от этого самого прошлого. Века для того, кто рожден для жизни. Не смерти и не вечности.
"Зачем - это тот же вопрос, что задавал каждый, когда принимал Кольцо" - интересно, а кто сказал это?..
- Но мы еще встретимся, - почти миролюбивый ответ. Согласный. От назгула.
И тень на пустом месте.
"Поговорили, да. Аж убивать расхотелось" - сделал вывод Седьмой, впервые за истекшую неделю почувствовав... какой-то интерес к жизни. Интерес и удовольствие, взамен осточертевших вопросов. А удовольствием оказалось редкое чувство, так просто выраженное "аж расхотелось".

[Aylin >>>]

Четвертый лежал на мокром балконе и, закрыв глаза, смотрел в небо. Что-то вся спешка из него повыветрилась. В вечернем небе потихоньку разгорались звезды, тень Третьего потихоньку улетела. Четвертому же было так лень, что даже расхотелось предупреждать остальных о безумии собрата. В конце-концов каждый сходит с ума по-своему. Почему бы Третьему не развлекаться протыканием остальных? Любопытно же ему, наверно - вдруг Сэйм возьмет и от протыкания помрет?..

Назгул мысленно представлял как выглядят окрестности башни со стороны... А ведь там, за этим небом такой же космос... такая же планета вертится по орбите вокруг безымянного солнца Арды и то, что есть и другие плоскости бытия - например, тот, куда уходят эльфы... ничего не меняет. Даже - гравитационную постоянную...

Четвертый смотрел в небо, а со стороны казалось, что вокруг и возле Ортханка расцветает черный, искрящийся оттенками мрака цветок, или сверх-технологичный радар разворачивает бесчисленные лепестки приемников. По контурам черных листьев просвечивало фиолетовым и алым. Один из этих листьев со скоростью хорошего скакуна приближался, разворачиваясь, к находящейся на берегу. Вода в озере стала плоским провалом и была бы неплохим зеркалом, когда б не стала черной и совсем-совсем не отражающей башню и небо над головой...

Здесь даже есть метеоритный-астероидный пояс, но на другие планеты Эру поскупился... непонятно, что ему стоило воткнуть пару газовых гигантов? Безобразие - система с одной планетой... О, вот еще астероидный пояс, да какой мощный... А вот еще один! Что это? Кладбище бывших планет?..

В сторону же окраин здешнего диска образованному назгулу смотреть не захотелось - было серьезное подозрение, что то, что там можно увидеть - даже назгулу не понравится. А значит - пора возвращаться...

[Латигрэт >>>]

Ортханк. (& Ri)

Не заметить исполинского волка действительно было трудно, и уж тем более – печально знакомой с его способностями роханке. Айрин не жаловалась ни на память, ни на внимательность, так что уже через несколько секунд "возвращения" обнаружила, что берег далеко не столь пустынен, как хотелось бы.
Это сразу выбило из головы девушки всякие лишние мысли на тему откуда именно она вернулась, а задумчивое умиротворение исчезло как сон златой (которого, кстати, дочь Вельхира в жизни не видела и явно не собиралась).
- Снова ты?! – возмутилась она, припоминая вчерашние похороны и еще много красочных картин. Правда, без большой надежды что зверюга ее поймет, но на приличное ругательство времени не хватало, а так – ровно по вздохам схватить лук, натянуть, отпустить.
Дроглор ее превосходно понял и пребывал в растерянности - в его намеренья не входило дать нашпиговать себя стрелами, но данная колючка была под опекой одного из Отблесков... драку между двумя из которых древний волк тоже почувствовал. "Может они подрались из-за самочки? Тогда Отблески деградируют..."
Так что волк припал к земле, настороженно поглядывая вокруг и на роханку. "Где Отблеск?"
Пока до Айрин дошел тот факт, что, во-первых, стрелы не берут волчью шкуру (а глаза серый бережет не со звериной смекалкой), а во-вторых, он сам не атакует, Дроглор стал походить на симпатичную подушечку с иголками. Хотя это свидетельствовало не о медлительности мыслей, а скорострельности.
Когда обстрел затих, волк приподнял оберегаемую морду, а Айрин задумчиво опустила лук, рассматривая свежеобразованого ежика лошадиного размера.
- Хм, - глубокомысленно изрекла любительница пострелять.
Поднявшись и отряхнувшись волк что-то прорычал - но, так как был слегка зол и обижен, удаленное от Общего языка и потому оставшееся непонятым.
Волк же наконец нашел Отблеска и от хорошой взбучки "волчонку" его удерживал в основном этот факт. Отблеск не вмешивался... и был чем-то занят. Так что древний (и довольно мудрый) волк просто хотел предупредить роханку, что сейчас ее ударит отблеском от Отблеска... или еще чем-то, Дроглор не очень понял. Роханка не вняла, волк на всякий случай отпрыгнул от берега, а через Айрин прошел летящий к ней "лепесток"...
Ощущения девушки при этом можно было сравнить... с электрическим током, будь она знакома с подобным термином. А так, остолбенев на мгновение и разделив с Сэймуром ("Где его снова носит?!..") видение астероидов ("Лучше б не знала, где..."), роханка сползла на землю, потом вскочила снова (опасно взмахнув луком с наложенной стрелой) и махнула в сторону башни.
- Ему там снова бредит, - сердито заявила она, словно забыв (а может, и правда забыв) о трениях с волком. Но, скорее, отложив "все разборки в порядке очереди". – Сначала за этим, а потом разберемся чего ты тут потерял. – И сразу стала видна жилка, от которой Вельхиор не любил спорить с женой, а с дочерью даже не пытался, отправив куда она сама хочет (хотя тогда Айрин не думала, что это будет общение с волками и назгулами...).
- Но учти, - в перерывах между складированием неподходящих для купания вещей, как то кольчуга и многочисленное оружие, роханка успела погрозить попавшимся под руку предметом Дроглору. – Я ничего не забыла.
Предмет был сапогом.

[Aylin >>>]

Волк посмотрел на роханку очень длинным взглядом... то есть времени он занял мало (взгляд), но почему-то сравнить его можно только с чем-то длинным.
- Убери лук, покусаю. - И принялся сосредоточенно вытряхивать из шерсти последние, особо крепко застрявшие там стрелы. Между тем мотнув головой в сторону озера.- К нему прррришелллллрррРРРрр... тьфу. - По непонятной призрачной конструкии, громоздящейся над озером тем временем над озером, прошла рябь и чистые линии чуть исказились.- РррррРРрр... собррралась туда? - Несколько удивился Дроглор. - Не зря тебя Отблеск отметил... ррРРрр-тьфу-тьфу... Хррабрая. - Последнее прозвучало даже чуть одобрительно.
Правда, комплимент роханку впечатлил мало, так как последним она как раз рассталась с луком. Посмотрела на зверя, громко фыркнула и подняла обратно, закинув за спину и всем своим изрядно постройневшим (без доспеха), полегчавшим (без оружия) и ни капельки ни умиротворенным видом выражая, что с "покусать" у них взаимно.
А вот про "тьфу" уже интереснее.
- Кто к нему пришел? – осведомилась Айрин, смело входя в воду и решив не думать, кто там водится, если водится, и вообще.
Последняя стрела с хрустом переломилась и упала на траву, волк деловито подошел к озеру (и к роханке), понюхал "воду", на которую девушка встала и вдруг (без предупреждения, конечно) схватил девушку за спину - зубами, аккуратно, но твердо - поднял в воздух и поставил обратно на берег. Отпустил.
- Садись... вррремени нет.
Прозвучало спокойно, но искренне, что времени и впрямь - мало.
В глазах Айрин прочиталось нечто среднее между обещаниями убить, сшить коврик, повязать бантик или кормить одной кашей, однако с резонами она согласилась. И весьма сноровисто оседлала страшненького скакуна, мысленно подумав, что родичам этого лучше не рассказывать. Не поймут.
"А вода странная. Тоже Сэймур, что ли, постарался...".
А затем Дроглор то ли побежал к башне, то ли все таки поплыл, но тоже очень быстро. Плесков во всяком случае не было... звука шагов вроде бы тоже. В последнем прыжке, сопровождавшемся громким рыком (волка схватили за уши) и не менее звучным криком (ушей оказалось мало), дружная парочка вскочила на балкон. Неправильный улаири с безмятежным видом, совершенно здоровым телом и очень усталым лицом валялся на черном камне. Дроглор подумал, что брать Отблеска за шкирку - непатриотично и оставил задачу погрузки на роханку, заодно тогда она может быть (!) отпустит наконец уши.
Расчет оправдался, благо при виде Сэйма Айрин скатилась с волчьей спины кувырком (впрочем, многострадальный лук остался цел) и немедленно взялась за неблагодарное дело тормошения и побудки. По мере выяснения, что просыпаться назгул не очень собирается, ран не имеет и мокрый без отжима, энтузиазм Айрин утихал, но стараний не уменьшалось.

[Латигрэт >>>]

- Все бы ему дрыхнуть, - искренне укоризненно произнесла она под конец, помогая утвердить кажется (слабо верится) просыпающегося Сэйма на волчьем загривке. – То драться, то бредить, то спать. А проснется – есть будет.
Правда, ворчливый тон плохо вязался с тревожным взглядом, но это мелочи.
Во взгляде волка обращенном на роханку тоже поначалу мелькало что-то вроде тревожности, но затем выражение сменилось.
- А не будет - накорррмим.
Сэйм же проснулся ровно настолько, чтобы вцепиться рукой в волчий загривок и в остальном не подавал признаков жизни.
Оставшаяся без контроля магия кажется начинала "слегка себя вести", и Волк оглянулся уже с тревогой. Убедившись, что "все на месте", Дроглор раза в два быстрее предыдущего помчался обратно - уже не так старательно огибая "лепестки"... светящиеся цветом уже совсем непохожим на "нормальный черный".
Оказавшись на берегу, волк совершенно неуважительно скинул улаири на песок и потряс лапой. – Пррросыпайся! Скоррреее!
Чуть приоткрывший один глаз Сэймур посмотрел на волка, на лапу, лениво отвел лапу в сторону, прошелестел. – Хорошо. Сейчас. – И закрыл глаз обратно.
- Его не так будить надо, - кислым тоном проинформировала сброшенная за компанию Айрин. Метко упав к сброшенным вещам и немедленно занявшись обратной экипировкой, девушка обулась, а потом склонилась над человеком. Назвать его в тот момент назгулом как-то... язык не поворачивался.
Хотя уникальный способ побудки от рохиррим остался неизвестным.
Сэймур удивился, но проснулся. Потому только улегшийся на берегу Дроглор обратил внимание на тихое потрескивание со стороны озера, дернул ухом, повернул лохматую голову в ту сторону и снисходительно пронаблюдал за дальнейшим. Магическое (и по недосмотру Сэймура ставшее чуть более вещественным, чем было задумано) плетение, продолжая меняться, обернулось ажурной конструкцией, не имеющей прямых аналогов в Средиземье, кроме одного очень давнего и всеми забытого случая. Затем "цветок" полыхнул, рассыпавшись черным пеплом... А где-то в Средиземье пролился "огненный дождь". Улаири было не до того, а Дроглор - просто не видел где именно это случилось.
Через некоторое время отпустив ухо Сэйма, Айрин тем же ворчливым тоном буркнула:
- Устроил тут..! – и продолжила сбор оружия. Попутно Дроглор узнал о себе много нового, особенно о манере ломать стрелы, да и улайри досталось, хотя он как раз таки нового не нашел. За сбором стрел девушка добралась и до своего лагеря, между делом успокоив коней – устраиваемое то волком, то Сэймом, или вовсе хозяйкой их не радовало, - и вернулась с котелком.
- Обед. Что это было? Тут, там, вообще, - рука обрисовала все от боя в башне и падения с оной, через сны и дальше вплоть до лепестков.