Эльфийка-2. Забытые враги, семнадцать лет спустя...

[Archangel >>>]

Элессар и Наутис

- Мирными путниками? От кого ли слышу.
Ментальный "укол" Наутиса, призванный то ли проверить магическую защиту Элессара, то ли просто потрепать ему нервы или устрашить его - заставил Чёрного Лиса вздрогнуть, что могло ошибочно навести на мысль о том, что он испугался. Но это было не так. Бояться было ещё рано - сейчас Элессаром двигало любопытство, смешанное с опасливой настороженностью, но не страх. Бояться он будет потом, когда (и если) столь любимая Элессаром дипломатия исчерпает себя, не оставив ему иного выхода из сложившегося положения, кроме вступления в схватку, где, он был уверен, незнакомец не упустит возможности продемонстрировать свои боевые навыки во всей их красе и мощи.
Сейчас же Элессар воспринял этот жест со стороны фаэрра скорее как снисходительное одобрение, смешанное с насмешливостью - так опытный воин подбадривает своего ученика, когда у того хоть что-то начинает получаться. Он как будто говорит: "Ты, конечно, молодец, но до моего уровня тебе ещё пахать и пахать". Чёрному Лису почему-то пришла в голову мысль, что незнакомец, возможно, может разрушить все его хвалёные щиты в мгновенье ока и не делает это исключительно из чистого любопытства: мол, что интересного мне расскажет этот абориген? Чёрный Лис почувствовал прилив раздражения и злобы - его самолюбие было явно уязвлено тем, что его так быстро раскусили. Или он переоценивает возможности незнакомца? Что ж, так или иначе, переоценить всегда лучше, чем недооценить.
Усилием воли Элессар сдержал спонтанно возникшее желание проучить наглеца за его беспардонность и ничем не выдал свои истинные чувства. Разве что приторно-сладкая улыбка стала казаться немного натянутой.
- Уж не думаете ли вы, мой загадочный собеседник, что было бы разумным шагом представать перед взором незнакомца абсолютно неподготовленным к... м-м-м... чрезвычайным обстоятельствам? - вкрадчиво спросил Элессар, следя за каждым движением Наутиса, а заодно пытаясь изучить его внешность и выяснить, кто он вообще такой. На первый взгляд похож на перворожденного, но Чёрный Лис совершенно точно знал, что перед ним не эльф. Но кто тогда? Тот самый очень-страшный-и-опасный враг, о котором твердил Аритай? Но тогда почему он здесь, в этом лесу, спокойный и невозмутимый, а не у стен Миаллана, жестокий и беспощадный, с фанатичным блеском в глазах выкрикивающий пафосные проклятия эльфийскому народу?..
- Быть может, нам следует представиться друг другу? - почти дружелюбно предложил Чёрный Лис. - Знаете, я чувствую себя не слишком уютно, когда не знаю, с кем говорю. Это... действует мне на нервы, - широкая, обезоруживающая улыбка и лёгкое смущение в глазах.
В отличие от Наутиса, Элессар предпочитал словесные уколы ментальным, справедливо полагая, что действия их равносильны - в обоих случаях ты никак не проявляешь своей враждебности, но явно даёшь собеседнику понять, что способен её проявить в случае крайней необходимости. Разница заключалась лишь в том, что, по мнению Лиса, первые были гораздо эффектнее. Оставалось лишь надеяться, что представитель "врагов всего живого" (так не без иронии Элессар мысленно окрестил про себя Наутиса и его предполагаемых сородичей, памятуя о драконьем пророчестве) этот эффект оценит и примет к сведению.

Сообщение отредактировал Archangel - 17-02-2007, 18:10

[Кейриган >>>]

Эльф продолжал сидеть, оперевшись на стену, и уже смог остановить кровь, что потоком лилась из носа, как вдруг она хлынула с новой силой, а Странника буквально вмяло в стену, очередным потоком магической энергии, что высвободилась сначала от обилия мощных боевых заклинаний, а потом и после смерти мага огромной силы. Такую силу эльф даже не собирался поглотить, ибо этот поток был столь сильным, да еще и черезчур светлым и наполненым положительными эмоциями, которые сам Кейриган вовсе неприемлел из-за собственных убеждений.
- Ассарахакаши!!! - воскликнул эльф, едва кровь хлынула из носа. - Господин, где-то внизу сейчкас происходит нечто невообразимо страшное, - произнес эльф стирая полой плаща кровь и пытаясь встать.
Попытка подняться на ноги определенно была лишней, ибо ноги тут же подкосились и Кейриган буквально сполз по стене в то же самое положение. Но вдруг странная ярость проснулась внутри него, добавляющая сил, а вкепе с огромной силой воли, он буквально вкачил на ноги и помчался в сторону, где несколько мгновений назад был столь сильный источник магического взрыва. Он понимал, что если непоможет, или хотя бы не попытаетя, то его существованию, как минимум в этом мире, придет конец. На полу оставался кровавый след, оставляемый эльфом. Даже не зная путей, эльф мчался именно туда, куда было нужно, разве что иногда останавливаясь на развилках коридоров, чтобы понять куда именно ему нужно идти.

[Латигрэт >>>]

В лесах Марлиона. Тира и...

От выходки Сайлса благородный нос его благородной спутницы с отвращением дернулся, на мгновение придав фаэрри вид весьма хищной птицы, вместо жаркого получившую дождевого червяка. На тарелочке с каймой.
Надо было обладать красотой Тиры и ее характером, чтобы фокус с подвижным носом принес именно то впечатление, которое в него вкладывали. И надо было владеть магией именно на тирином уровне, чтобы в следующее мгновение вся кучка перьев и остального мусора, удерживаемая левитационными рунами, взорвалась...
В метафизическом, материальном и бранном смыслах.
Спустя пару минут, когда оба фаэра стали видны среди рассеявшихся клубов сажи, и сияли первозданным черным цветом, равномерно окрасивших как одежду, вещи и землю, так и лица любезных попутчиков, ресницы Тиры (тоже ставшие черными) быстро поднялись и опустились. Потом снова поднялись, продемонстрировали единственное цветное пятно на фаэрри – горящие адским алым пламенем очи – и снова опустились. К третьему подъему Сайлсу стоило либо исчезнуть, либо поставить щит для антиматерии...



В лесах Марлиона. Палач и Лис.

Наутис действительно все оценил. И едва не разрядил на эльфе все свое накопленное отвращение к этому миру, где красота Феу столь... бездарно растрачивается на жалких смертных, или бессмертных, он все равно жалких светлых... – Однако именно мысль о прекрасной спутнице, которой вряд ли понравится подобная трактовка защиты ее чести, удержала. Вместо этого фаэр наклонил голову, словно задавшись целью показать самый медленный на свете кивок, и принялся разводить костер. Как он помнил, эльфы были существами дневными и наличие света ценили не в пример красноглазым фаэрам.
...Когда пламя разгорелось, в его неровном свете разные, но неуловимо схожие черты обоих собеседников обрели странное, даже пугающее сходство. И узри сейчас двух черных магов их повелительницы, вряд ли бы они обрадовались, увидев такую схожесть... и такую разность. Благо лишь, что сами палач и чародей себя не видели...
- Да, нервы надо беречь, - с той же иронией согласился ментат. – Особенно в подобных ситуациях, - небрежный жест очертил лес вокруг, и неприятно звякнуло оружие фаэра. – когда вокруг... все смертно и под властью тлена, - тут уже Наутис искренне признал, что думает о мире смертных.
- Меня называют Джав'аАндис, - вспомнил он перевод своего имени на мертвый язык. А осознание того, что "мертвый" язык как раз уходит корнями во времена, когда фаэры и эльфы жили под одним солнцем, и собеседник вполне может перевести значение "боль", придало "знакомству" странный оттенок. Странный, незаметный, и неприятный – как и все настроение Наутиса, страдавшего неразделенной ревностью.



В лесах...
Феу и Кравэр.

Когда эльф присел, Феу грациозно опустилась рядом, правда не в пример Кравэру, устроившись на упавшем стволе дерева. При этом, совершенно случайно, коснувшись коленом плеча уже сидящего эльфа... И не менее случайно зацепившись юбкой за доспех полководца. С тем лишь уточнением, что даже после прогулок по густым чащобам наряды Феу не теряли ни единой нитки. Но Кравэр об этом не знал.
Правда можно было догадаться, что, находясь в той самой чащобе и прибыв сюда явно не по воздуху, столь очаровательно неловкая девушка не могла сохранить свои одеяния в таком безупречном виде, однако... чтобы догадываться, надо было думать, а вот думать мужчины в присутствии Феу категорически переставали. Во всяком случае, на подобные темы. Ловкость, неловкость, почему, отчего и для чего, раньше или позже, потом или тогда – для тех, на кого смотрели бездонные фиалковые глаза, оставалось только "сейчас", и ничего больше.
- Меня зовут Феу, - мурлыкнула девушка, в отличие от Наутиса не имея никаких резонов скрывать свое имя. Если собеседник потом и вспоминал о прекрасном видении, посетившем его в любом неподходящем для видения месте, об имени и его словах он задумывался в последнюю очередь. Но чаще никто даже не вспоминал. Сон в ночи, который не хотелось рассказывать при свете дня.
- А как твое имя, синеокий?..



Марлион.
Лагуз.

Позаниматься сетью телепату было явно не суждено. Не успев вернутся к прерванному занятию – прошла едва ли половина часа – фаэр чуть не подпрыгнул, когда ментальный фон людской столицы разорвал... Вопль. Самый настоящий, кошмарный вопль. Уши Лагуза заложило как в настоящем, так и в высших уровнях, а перед уставившимися в грязную столешницу глазами замелькали разноцветные круги, словно белая вспышка, пронзившая мысли разведчика, на самом деле засияла посреди таверны.
Отойти от мощи Избавителя, звавшего в бой, фаэру удалось далеко не сразу...
"Если в этом мире узникам принадлежат такие артефакты..." – на этом мысль пришибленного Лагуза остановилась и дальше идти не захотела. Желание попозже заняться странным полуэльфом и его мечом таяло как лед на солнце. Во всяком случае, заняться на том уровне, который мог себе позволить скрывающийся разведчик, которому наотрез запретили привлекать внимание местных кровавыми жертвоприношениями.
Хотя в кончиках пальцев лорда явственно зачесалось – построить шестиуровневую руну, заполнить силой тридцати шести мыслящих, узнать, как был сотворен такой меч... А лучше – слиться с его силой, ведь телепат не мог не почувствовать, какой сонм отражений, душ и личностей составлял этот поистине страшный по мощи клинок.
Оцепенение Лагуза продлилось достаточно, чтобы шансы завершить сеть сегодня сползли ниже уровня пола, но все таки меньше, чем потребовалось окружающим обнаружить тенденцию пустого места считаться занятым. Ближе к вечеру, когда разведчик перестал "спать на посту", или составлять далекоидущие планы о новой отросли рунного искусства по мотивам структуры меча и проча и проча, и вспомнил о первоочередных задачах – эльфы, например, в лице одной конкретной особи, - "пустое место" в трактире по-настоящему освободилось. Чего, впрочем, никто так и не заметил.
Растворившись в вечерних сумерках как самый настоящий невидимка, фаэрский лорд пересек дневной маршрут полуэльфа с Избавителем, вновь подивившись артефактам людской столицы. После чего таки занялся сетью, не ведая, что повторяет аналогичное творение белого Саймаля. Только что поменьше масштабом – сказывалось, сколько времени могли позволить себе потратить дракон или фаэр.
А то, что во времени разведчик стал ограничен, выяснилось именно с сиянием исполинского клинка, чей крик-призыв телепат понял едва ли не лучше всех в городе. Вести разведку, когда вокруг готовятся к войне – в корне другое дело, чем тихо шпионить в мирной столице с парой драконов.
И еще эльф.
Который, как оказалось не трудно заметить Лагузу, обзавелся хорошим щитом и... стал каким-то скользким. В таком состоянии пребывали все враги Лагуза, прекрасно знавшие что если от телепата нельзя защититься, то можно хотя бы научиться его замечать. Обычно подобная тактика мало им помогала – вместо длительных пикировок лорд убивал мгновенно, однако для разведки скользкий – иначе говоря, настороженный, - оппонент – хуже не придумаешь. Незаметно слушать не получалось, или Лагуза мгновенно сносило прочь (течение мыслей вообще вещь неподконтрольная...), либо его заякоривали уже трудами того самого оппонента. А позволить себя заметить фаэр просто не мог.

Стоя возле какого-то фонтана и оставив работу с паутиной, посланец Кайнора терпеливо наращивал пульсирующую головную боль, которой сопровождались попытки поймать такого... взволнованного... на гребне мысленного подъема... мерзкого... скользкого... чуткого... эльфа. Лагуз никогда не шил, и знать не знал тонкостей вдевания мохнатой нитки в узкую иголку, но нынешнее занятие очень походило именно на это. И длилось вот уж второй час подряд. Мысли Нилуса упорно проскальзывали мимо.

Удача улыбнулась телепату далеко заполночь, когда воинственный настрой эльфа спал, а издергавшийся фаэр слегка утратил точность. Хотя ни тот, ни другой этого уже не оценили. Пристроится к чужим мыслям незаметно для Нилуса Лагузу удалось, но драконьи сигналы он уже не обошел...

[V-Z >>>]

(пост сотворен совместно с Латигрэт, lari, Рапсодией, ShalaFi и Telperiel, будь то прямое участие (сиречь копирование) или идеи. При необходимости укажу, какая часть кому принадлежит)

Миаллан, королевский дворец
В подвалах миалланского дворца эфир сходил с ума. Десятки рикошетов от десятков заклинаний, силовых волн или эмоциональных всплесков, созданные самыми разными созданиями и с не менее разными целями... Таков астрал во время битвы магов. Но сила, выпущенная Райлой ради победы, редко использовалась даже против армий. И еще реже в магических поединках, хотя, надо признать, до сих пор фаэрская Властительница не представляла себе прямой встречи двух чародеев ее уровня. И в целом разнос равновесия между предначальными силами, был...
Оправдан.
С точки зрения аватара. Со всех остальных вряд ли, ибо запущенный маятник не собирался останавливаться, и уже успел незримым катком пройтись по темницам. Пусть нацеливала его Райла только на эльфийку, смерть не та стихия, чтобы демонстрировать меткость. Да и вообще, чтобы демонстрировать...
Вторым после Мелетун поперек равновесия стал демон, с чисто демоническим упрямством барахтающийся в "паутине" дракона. Хотя слово "барахтающийся" вряд ли подходило в метаниям тени, существующей по другим законам и в другом времени, но факт, что некромант не скучал. Его законы и его время тоже были не самыми обычными...
При этом не было даже вспышки. Миг тень, следующий пустота. А "маятник", убив еще одну жизнь, на развороте качнулся к Райле.
В следующее мгновение в тягучей тишине рухнуло тело Орка, а затихающий, но неустанный как любая стихия, незримый вал качнулся уже к дракону...
Серрек уже успел возблагодарить свой клан и своих учителей за то, что они подготовили его к самым разным испытаниям. Правда, встречаться с подобным волшебством ему еще не доводилось... крайне странный способ работы...
Но времени на размышления сейчас не было. Демон упорно пытался что-то сделать с хваткой заклинания; дракон собрался было метнуть по нитям такового некоторую долю "Пламенеющей Пустоты" - крайне эффективной против полуматериальных существ конструкции... Но решил не тратить силы.
И вовремя; потому что сейчас пришлось вплотную заняться совершенно новой угрозой, которая по ходу дела стерла демона и прибавила его силу.
Но... сэкономленная энергия пригодилась. Для того, чтобы... нет, не бороться с атакующей силой.
А пропустить ее. И разделить на несколько потоков, направляя их в стены... и выводя из полуматериального состояния.
Замок содрогнулся. Но устоял.
Наверное никогда за недолгую историю эльфийского дворца его не наполняла такая аура смерти. Гибель принцессы, убитые демоны, отчаянно медленно умирающая душа Орка... и сила Райлы, короткий миг между бездействием врат и спавшими "якорями", когда она еще не вернулась в собственный мир, но уже лишилась ограничений бренных тел слуг, жизнями которых смогла придти. Сила фаэров была в крови, крови и смерти, а по праву прозванная Властительницей не знала равных даже среди своих...
Успев оставить омертвевшее тело, Райла ненадолго осталась рядом. Нарастала боль в бесконечно близком и пугающе далеком собственном теле, но нарисованные в далекой зале руны перехода еще не высохли, и призрачные очи чародейки успели увидеть, как дракон развеял качающийся маятник... сразу во все стороны. И от сменившего направление вала повалились не души, но камни. Всякая видимость исчезла как из взбаламученного астрала, так и запыленного подземелья.
Хотя даже в царящем хаосе Райла смогла рассмотреть... не то чтобы противника, - просто врага. Тем более крылья и клыки в ауре, которую Райла и видела, у некроманта так же были.
Это был странный взгляд, и странное состояние, когда аватар фаэрри был везде, и нигде, но с каждой каплей времени "везде" в пространствах этого мира уменьшалось, а "нигде" возрастало. И одновременно с "везде" Райла была именно в темнице, где меньше минуты назад живой и вполне здоровый Орк быстрыми взмахами рисовал руны портала.
С этого "нигде", долгие несколько мгновений на Серрека смотрела... смотрело... видение которого уже не было ни на одном из планов, но почему-то оно было, и выглядело статной, и до странности красивой женщиной с длинными белыми волосами. С острыми ушами.
И с этого "везде" перед тем, как... хм... видение наконец исчезло, накатила волна, обратная очаровательному образу. Волна боли, крови, и еще раз боли.
Серрек устало опустил руки. Победа… ну, относительно. Вымотался он, считай, почти до предела. Надо получше готовиться… хотя как подготовиться к таким вот боям? И кем была увиденная женщина… Точнее, часть информации есть – враг. Однако острые уши указывают на эльфов, а вот магическая манера говорит о совершенно другом. С волшебством эльфийских племен он был отлично знаком.
Медленно повернув голову, серый дракон взглянул на неподвижную принцессу. Некромагу хватило одного взгляда, чтобы понять – больше она уже не пошевелится.
Он ощутил некоторое сожаление. Серрек был почти не знаком с Мелетун… но все же понимал все значение этой смерти. Хотя и не мог заставить себя относиться к ней с горем; слишком часто он имел дело с гибелью, чтобы испытывать по поводу таковой сильные эмоции.
Совсем близко, у порога, все еще вздрагивал от нестерпимой боли юный эльф.
Но вот боль прекратилась, словно кто-то смахнул ее повелительным, но нетерпеливым жестом. А секунду спустя – принц даже не успел удивиться или прийти в себя – раздались тихие слова, словно мама шептала их, стоя совсем рядом, вот здесь, стоит лишь протянуть руку - и…
«Прощай, сынок».
…И больше не к чему тянуться.
«Я верю, ты будешь достойным своего имени и рода». Что это теперь значит, мама…
«Отец и я будем гордиться тобой».
Какое теперь это имеет значение…
У принца не осталось сил на слезы или какое-либо еще внешнее проявление горя. Ощущение смерти матери словно выжгло всё изнутри, выжгло дотла, не оставив ничего: ни надежды, ни памяти, ни любви, ни желаний…
Даже желания отомстить. Даже желания узнать, кто её убил.
Вэлиал встал с пола и нерешительно подошел к двери темницы. Он всё еще не был уверен, что у него хватит сил - а, главное, мотивации, - чтобы сразиться с той тьмой, что уничтожила его мать.
А еще принц вдруг ясно понял, что больше ему неоткуда ждать поддержки. Он никогда не знал своего отца... а теперь он лишен и матери. Он остается один, и сильным теперь быть тоже некому. Кроме как ему самому.
Кто же... кто еще, если не ты.

Серрек устало опустился на одно колено у тела принцессы, провел рукой над ним, снимая след заклинания.
Поднял голову, глядя в лицо подошедшему принцу. Вэлиал был мертвенно-бледен; взгляд его не мог оторваться от распростертой на плитах матери.
Дракон мягко подался в сторону, и эльф опустился на колени, взяв руку умершей в свою.
«Какие, интересно, у них погребальные обряды? – равнодушно подумал Серрек. – Впрочем, какая разница…»
Он выпрямился во весь рост и направился к двери; у самого выхода эн’Сэйар вновь вынужден был посторониться – потому что внутрь влетел Лукрос.
А ведь он спешил как мог. Но не успел. Смерть Мелетун эльф почувствовал, когда пробегал последний поворот. Как будто слишком сильно натянутая струна оборвалась в душе. На секунду он остановился, восстанавливая сбитое дыхание, мотнул головой и побежал дальше, отказываясь верить своим чувствам. Еще на бегу с легким шорохом был вытянут из ножен меч...
Первым, что он увидел в темнице, был Вэлиал – неподвижный и бледный, как мрамор. А потом…
Бездыханная Мелетун, лежащая на полу - больше он ничего не видел, вернее не хотел видеть. Меч был мгновенно откинут в сторону, со звоном стукнулся о каменные плиты...Магия, когда-то омолодившая эльфа, лопнула, разлетелась хрустальными осколками...
Лукрос опусился на колени рядом с возлюбленной, осторожно провел рукой по волосам, еще теплым щекам...Седые волосы упали на лицо эльфа, закрывая его, скрывая текущие по щекам слезы.
Он осторожно закрыл глаза Мелетун, подхватил ее на руки и встал. Суровое лицо воина, изборожденное глубокими морщинами, было бесстрастно, только темные глаза, полные гнева и скорби отражали то, что он сейчас переживал... Молча прошел Лукрос к выходу из камеры.
Вэлиал поднялся, следуя за ним; он не выпускал руки матери.
Они молчали. Старший эльф и совсем юный… они оба сейчас переживали нестерпимую горечь утраты. И могли лишь идти молча. К покоям Мелетун… даже глядя в лицо ушедшей, они не могли сказать о ней – «умершая».
Вьенор, расправившийся с третьим демоном и Кэльмейн, справившийся со ударом по своим чувствам, оказались наверху лестницы как раз, когда воин и принц поднялись туда.
– О, Дракон Изначальный… – прошептал Вьенор, застыв на месте. – Тхэй аркесс… сат’эри хоа… кериа хэллайе саателл…
Он сглотнул и повторил то же самое, только на эльфийском:
– Да пребудет дух твой среди вечных звезд…
Эльфы прошли мимо него. Наверное, они даже не слышали этих слов; древняя формула, провожавшая в посмертие драконов.
– Удаленная магия.
По лестнице тяжело поднимался Серрек. Лицо некромага было, как обычно, спокойным, но в глазах тлело бешенство; он не смог одолеть врага, находясь рядом с ним.
– Орк служил как бы каналом для чьей-то куда более могущественной воли. А руны на его теле помогли провести силу его повелителя в мир. Какая-то необычная магия, связанная… похоже, с демонами.
– Один из таких был наверху, – заметил Вьенор. – Даори помог мне совладать с ним, но не скажу, чтобы это было легко.
– А там, – Серрек кивнул вниз, – демоны были лишь отвлекающим маневром. Я с ними справился, но не смог вовремя вмешаться в поединок принцессы и невесть кого.
– И что орк?
– Мертв.
– Неудивительно. Кто это был? – теперь голос Вьенора изменился. В нем звучала ледяная сталь; с такими нотками в голосе драконы из клана Сарио шли убивать.
– Не знаю, – покачал головой Серрек. – Но весьма мощный. Пришлось нелегко. Только понял, что это была женщина.
– Что… что нам теперь делать? – Кэльмейн, мимо которого только что пронесли умершую, был бледен. Он не успел еще должным образом установить защиту сознания, и ощущение смерти серьезно хлестнуло по целителю.
– Доложить даори, – вздохнул Вьенор. – А что еще остается.
Он обернулся; эльфы уже скрылись за поворотом.
«А ведь мы даже и не были толком знакомы… – с горечью подумал он. – Военные операции в Войну Силуса… сейчас, встреча на поляне и во дворце… Почему мы всегда жалеем, когда становится слишком поздно?»

Лукрос и Вэлиал донесли тело принцессы до ее покоев; воин осторожно опустил его на кровать и стал рядом. И если бы кто-то глянул сейчас в глаза его, то ужаснулся бы: такая в них стыла горечь, смешанная с яростью.
Принц же стоял на коленях возле последнего ложа матери, не в силах выпустить ее руку.
Медленно приоткрылась дверь. Кэльмейн не стал входить… но с порога он старался облегчить боль живых, прилагая все свое искусство. Долг целителя требовал этого.
Самой Мелетун, увы, он уже ничем не мог помочь.

Драконьи горы
Если бы Энсан отдыхал в драконьем облике – не миновать бы беды. Бьющийся в судороге кошмара дракон мог бы серьезно поранить и себя, и других. Но человеческое тело имеет меньше возможностей – и подбежавшие бойцы сумели, навалившись, прижать его к полу и добиться того, чтобы командир открыл глаза.
– Энсан! Что с тобой! Что с тобой, демоны забери!
Глаза дракона были наполнены сплошной болью… и яростью.
А еще – картинами былых воспоминаний, проносившихся сквозь сознание так быстро, что даже искушенные в управлении разумом Меллаш мало что бы различили.
Войнаоркививернытемныеэльфыледяныеэльфыклиноксольдомчерныйдраконзолотойдракон…
СилусридлисеринабриллиантусвьенорнилуслукросалмазусмелетунмелетунмелетунмелетунМ
ЕЛЕТУН!
Странная вещь – связь. Связь любви оказалась достаточно сильной, чтобы бывший эльф ощутил смерть своей возлюбленной. Связь учителя и ученика – достаточно сильной, чтобы Энсан ощутил поток Силы, направленной к Миаллану.
А все вместе снесло блокировку памяти, щедро вливая воспоминания ледяного эльфа в сознание дракона.
Сначала – изумление.
Потом – радость.
Потом – невероятная боль утраты… когда в Миаллане погас огонек жизни той, без которой Алмазус некогда не помнил себя.
И последним – гнев. Пламенный гнев Алмазуса, смешанный с боевой яростью клана Сарио.
– Почему?
Вскочивший на ноги Алмазус с неожиданной силой отшвырнул бойцов и ринулся к выходу из пещеры; трансформация прошла уже в полете. Озадаченное «куда это он?» осталось позади.
Никогда еще Энсан не летал так быстро; никогда еще не строил заклинание сквозного полета с такой скоростью. Он понимал, что до Миаллана ему не добраться… нет ориентиров… но вот в иное место – вполне возможно.
Он выпал из полета прямо у воздушного входа в обиталище Аритая – и когти скрежетнули по каменному полу.
Громадный золотой дракон повернул голову к ученику; он уже знал, что именно произошло. Не так уж сложно это понять...
И пылающий гневом взгляд встретился со спокойствием золотых глаз.
– Почему, учитель?
– Что именно – "почему"?
– Почему ты это сделал? Лишил меня памяти... не позволил быть с ней?
– В самом начале эльфийская память бы только помешала. Разлад сознания и тела может погубить личность.
– А потом?
– А что – потом?
– Ты... ты отнял прошлую жизнь!
– И дал новую.
– Без Мелетун!
– Но зато – на этом свете. Среди нас.
Молчание. Спокойная, древняя уверенность – и бессильный молодой гнев.
– Ты можешь ее спасти? – очень тихо, с надеждой.
– Нет.
– Но почему? Меня… я же был мертв! Был! А ты вытащил…
– Ты был убит просто оружием, а не какой-то непонятной магией. И… есть связь ученика и учителя. Для драконов это – не просто слова. С ее помощью и с применением очень большого искусства ты и был возвращен. Кстати, возвращен лишь душой, а не телом. Без нашей связи получился бы просто призрак. Ты этого желаешь принцессе?
Молчание.
– Почему ты не дал мне умереть?!
– Ты – мой ученик. Я обещал выучить тебя до конца.
Вновь их глаза встретились; теперь Энсан понимал, что сыпать упреками больше не имеет смысла. Аритай смотрел на жизнь по-драконьи; аргументы эльфийской логики для него были безразличны.
– Но… что мне теперь делать?
– Мать твоего сына погибла – но сам он жив. Ты меня понимаешь, ученик?
– Даори… неужели…
– Да. Ты отправишься в Миаллан – и станешь щитом принца. Сделай из него достойного наследника Мелетун.
– Я не стану скрывать того, кем я был.
– Я так и думал. Можешь смело перекладывать всю вину на меня; тем более, что это будет более чем справедливо.
Долгое молчание.
– Не знаю, смогу ли я все простить, учитель.
– Ты понимаешь причины моего поступка?
– Да.
– Ты поступил бы так же, будь ты мной?
Очень долгое молчание.
– В прошлой жизни сказал бы – нет. Сейчас скажу – не знаю. Лет через сотню… может быть, скажу – да.
– Тогда мне и не нужно прощение.
Молодой дракон не ответил. Просто резко развернулся и покинул пещеру.
Минутой спустя Аритай ощутил выплеск силы – вновь сквозной полет.
Из которого черный силуэт вынырнул уже в небе над Миалланом; подобная дальность перемещения отняла очень много сил, но сейчас Энсану-Алмазусу было все равно.

Миаллан, королевский дворец
Серина как-то резко забеспокоилась. Тревога и так не покидала её, высасывая все силы, а тут многократно усилилась, глаза королевы застила пелена. Казалось, она смотрит - но не на окружающих, а за кем-то другим. Не здесь. Не рядом.
Внезапно взгляд эльфийки прояснился, и он тихо попросила Эктелиона:
- Сядь.. рядом…
Мелетун, варвар, скрытая тьма. Серина говорила обрывками, из которых воин понял, что что-то должно было произойти или уже произошло там внизу, в темнице. В следующие мгновения всё вершилось слишком стремительно. Казалось, будто бы сами небеса разверзлись, обнажив яркие потоки мироздания, готовые обрушиться на крошечный замок эльфов в любую секунду, в любой момент. Но так было лишь у эльфа внутри. А вокруг по-прежнему царил почти непроглядный мрак, родной брат серой ночи.
- Сядь, рядом.
Сколько прошло времени, Эктелион не знал. Он ощущал себя крохотным насекомым, вокруг которого кипела иная жизнь, чужая, потусторонняя. И он уже ничего не мог изменить. Внезапная слабость вновь накатила на полководца. Через пару минут, оглядевшись по сторонам, Огнедышащий заметил, что Эар Громовый находился неподалеку от Лурилль. глядя в их с Сериной сторону. Взгляд его не выражал ничего, кроме безысходности, будто бы все вокруг уже знали то, о чем Огнедышащий еще не смел догадываться. Будто бы….
Эктелион послушался Серину, присев на корточки, игнорируя попутно бросаемые взоры Громового.
Серина хотела было что-то сказать, протянула к полководцу тонкую слабую руку, но не успела. Королева осеклась, резко вздохнула, уронила руки, а потом, рождаясь где-то в самой глубине души женщины, на свет вырвался крик - животный, страшный в своей силе и скорби:
- Ме-ле-тун!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
И тут же пала тишина. В этой тишине родились тихие, жалобные всхипы. Серина плакала так, как плачут от боли, нестерпимой и безжалостной. Плакала без слез, словно задыхаясь, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону.
- Мелетун... Ме..ле...тун...
Эар уже несколько минут как поставил рядом с королевой склянку с рубиновым эликсиром - но она не обращала на нее внимания. Теперь все потеряло смысл. Все. Растрепанные золотые пряди закрывали лицо Серины - не королевы Марлиона, а простой, сраженной горем матери.
Внезапно Эктелион осознал происходящую ситуацию. Он не мог видеть ни трех демонов, вызванных из потустороннего мира адским сознанием Повелительницы, ни борьбы Вьенора с одним из этих самых демонов, ни прилета в Миаллан того, кто погиб семнадцать далеких лет назад от руки полководца, ни смерти принцессы. Но Эктелион понял, что Мелетун больше нет. Он понял это, глядя в глаза королевы. Полководец ощущал себя опустошенным изнутри. Словно сон. Далекие сны про невиданных воинов – завоевателей, про алый шлем, про Кравэра. И вот это всё являло собой не более, чем простое забвение. Вот сейчас он тряхнет головой и…
Ничего не произошло.
Серина плакала. Эар и Лурилль стояли недалеко, и больше никого. Будто бы фрагмент из жизни Огнедышащего раскололся на части. Жалкое насекомое, не способное ни на что. Ни на что. Всё закончилось, не успев начаться. Но Мелетун….
- Серина, пойдем, пожалуйста. Тут нельзя оставаться. Я тебя умоляю, пойдем, - после этих слов полководец бережно взял королеву на руки и направился в сторону главных ворот.
- Эктелион... - Серина прижалась к плечу полководца, судорожно вздыхая, комкая в руках лен его рубашки. - Её боль..ше... нет, Эктелион...
Сквозь тяжесть утраты не пробивался ни единый лучик надежды или других эмоций. Серине казалось, что она больше никогда не сможет улыбаться. Никогда.
- Я не успела... - шептали губы эльфийки. Из-под плотно сжатых ресниц выкатывались хрустальные капли. - Моя дочь... погибла... а я ничего не... сделала... Ничего...
Мир гас, как свеча. Исчезло все, что окружало. Все, кроме боли - и Эктелиона.
«Мы не успели, Серина. Не ты, а мы…»
Лицо Огнедышащего вновь приобрело выражение каменной маски, скрывающей за собой абсолютно все чувства. Медленно бредя по каменной дорожке парка, неся на руках Серину, приближаясь к воротам замка, полководец не заметил, что светлый эльф, по прозвищу Громовый, следует за ним.

[Инэйлэ >>>]

НРПГ Эй, наро-од! Вообще-то здесь есть гораздо более значимые персоны нежели Лурилль...

РПГ
За ними следовала и Лурилль. Начальницу стражи вновь преследовало старое, казалось бы, забытое чувство - она снова не успела. Опоздала. Просчиталась, подвела тех, кто верил в неё, верил ей. Мелетун... Хотя - что она, не владеющая магией, могла сделать там? А поработала там точно магия, ничто, ктоме магии наивысшего порядка не могло у... По щекам эльфийки побежали слёзы.
Проклятье, проклятье, проклятье! Ну почему, за что Мелетун? На этот вопрос Лурилль не знала ответа... Откуда-то вывернул её заместитель - и едва не нарвался на грубость. В последний момент удержавшись, Лурилль приказала ему проследить за тем, как будут исследовать найденный шлем и кровь и не показываться на глаза, пока не будут получены хоть какие-нибудь внятные результаты. Уже не глядя на поспешно удаляющуюся спину, Лурилль шла дальше. Вслед за Эктелионом, несущим на руках Серину.

[Кейриган >>>]

Эльф приклонил колено перед бездыханным телом эльфийской принцессы, которе несли на руках двое эльфов.
- Да будет твой путь в престанище предков устлан облаками, а мой земной - залит кровью твоих врагов, - едва слышно произнес Странник клятву мести темных эльфов его мира.
Едва эльфы прошествовали в верхнюю часть замка, Кейриган поднялся на ноги, закрывая лицо плащом, чтобы не залить своей кровью пол и здесь тоже, направился к темницам, дабы осмотреть место битвы, но на лестнице он встретился с Вьенором.
- Простите, господин дракон, - едва слышно и холодно произнес эльф, скованый яростью и печалью, потому что опаздал всего на несколько мгновений. - Вы не могли бы мне помочь? - все так же тихо продолжил Странник. дабы не тревожить думы дракона, но при этом все же надялся на ответ.

[V-Z >>>]

Миаллан
Серрек отрешенно смотрел в пространство; видимо, он передавал сообщение Аритаю. Кэльмейн последовал за эльфами.
А Вьенор смотрел вниз, куда уходила лестница. Лицо дракона было бесстрастным, но в глазах полыхало черное пламя.
Мелетун была союзником драконов, почти другом для них… и они уже сражались вместе. Против общего врага. Такие связи драконы ценили и умели мстить за смерть боевого товарища. Обычно – очень жестоко.
- Простите, господин дракон. Вы не могли бы мне помочь?
Вьенор повернул голову, стараясь вернуть глазам спокойное выражение; все же на мгновение затаенный гнев, нацеленный на убийц, полоснул Кейригана.
– Да, наверное, – кивнул эн’Сарио. – Чем именно?

Марлион
– Есть, – произнес Саймаль, не открывая глаз.
– Уловил? – Раннал вскочил с места, мгновенно перейдя от расслабленности к боевой готовности. – Он следует за Нилусом?
– Именно так, – лицо менталиста тронула усмешка. – И очень грамотно, надо признать. Для кого другого сигнал был бы неразличим. Готовимся…
Раннал кивнул; заранее подготовленное заклинание перемещения оставалось только активировать.
Первое проявление врага – и начнется атака.

Драконьи горы
– Принцесса Мелетун погибла от рук нашего неизвестного врага.
Этими словами Аритай начал очередное собрание Глав кланов.
Драконы переглянулись, оценивая информацию.
– И что из этого, даори? – сдержанно поинтересовался Даомор а’Сэйар. – Она была ключом во время Войны Силуса, но не сейчас.
– Я бы не сказал, – вежливо заметил Вианар а’Роаш. – Она была хорошим союзником драконам, и у нас не было ни одного конфликта с Миалланом. Искренне надеюсь, что ее наследники поддержат ту же политику.
– В любом случае новость настораживает, – вмешался Фирайд а’Челлан. – Даори, каково было нападение?
– Удаленная атака, осуществленная через тело слуги. Такова оценка Серрека эн’Сэйар.
– Это требует очень большого мастерства и мощи, – констатировал Фирайд. – Хорошо, если подобный маг у наших врагов лишь один.
– Поддерживаю, – присоединился Верцан а’Айенн. – Это требует внимательного изучения.
– А о солдатах известно что-нибудь? – поинтересовался Истанфан а’Сарио. – Не думаю, что нам угрожает лишь магическая опасность.
– Пока сведений нет, – покачал головой Аритай. – А’Сарио, а’Сэйар, ваши кланы обязаны быть в боевой готовности. А’Челлан, а’Айенн, Серрек передаст вам данные о заклинании; проанализируйте их и разработайте методы противодействия этой магии. А’Роаш, постарайтесь наладить максимально крепкий контакт с другими расами. А’Кэрме, приведите в готовность целителей. А’Меллаш, у вас есть, что сказать?
Белый дракон молча покачал головой.
– Тогда начинаем действовать.

[Кейриган >>>]

Кейриган ощутил такую ярось в драконе, что даже отшатнулся от него, когда тот повернулся. Казалось, что такая ярость сйчас может свернуть горы в прямом смысле этого слова. В глазах дракона Странник увидел пламя, которое сейчас объяло все его тело изнутри, выжигая все эмоции и чувства, кроме ярости и жажды мести, да и теперь клятва связала его с этим миром на неопределенное время.
- Мне нужно как можно больше информации о случившемся. Я опоздал всего немного и теперь связал себя с этим миром клятвой кровной мести за смерть той, кто оказала мне радушный прием и ныне пала в неравной битве против незримого врага, - едва слышно и холодно молвил Кейриган, стараясь не выдать своей ярости, но его глаза сейчас были вовсе не радужными а скорее пылали пламенем тьмы.
- Я верю что можно победить кого угодно и теперь всем свом черным сердцем жажду крови убийцы принцессы. Я воин готовый сражаться на стороне эльфов или драконов, если мне позволят конечно. Сейчас меня интересует все что связано с этим самым врагом, если вы посчитаете нужным мне рассказать, я буду рад помочь во всем.

[Латигрэт >>>]

Марлион.
Лагуз.

Проецирующий телепат – это, как давно убедились все родственники и враги (друзей не существовало) лорда Лагуза, остроухая локальная проблема, без срочно предпринятых мер грозящая обернуться глобальной. У любых телепатов была изумительно мерзкая привычка замечать плетущиеся против них интриги, а при должном умении (к сожалению, тоже до отвращения часто встречающимся) (как раз та часть, где упоминаются "проецирующие"), еще и поворачивать их на плетельщика. (Правда, этим занимались абсолютно все фаэры вышедшие из младенческого возраста, но телепаты неприятно выделялись даже в такой среде).
Остроухая локальная проблема, обладающая навыками ментата и эмпата, - как не менее давно убедились не только родственники, но даже редкие друзья-союзники лорда, являлась ходячим катализатором всех остальных проблем, ибо принимать меры приходилось не закрывая себя от мира, но весь мир... от себя и ментата.
Лагуз оба определения прекрасно знал. И сегодня, убедившись что время тихого сканирования-шпионажа подходит к концу, был намерен очередной раз привести доказательства каждого. Еще двух недель, чтобы заякорить разум эльфа и слушать его, у фаэра не было, - прятки с драконами вещь, конечно, занимательная, но кое-какие разумные артефакты портят эфирную погоду, - а информация...
В любой разведке рано или поздно настает момент, когда для получения ответа проще всего придти и спросить. На самом деле в этом и состоит вся разведка, различаются только детали: как спрашивать, кого, и главное – о чем.
"Как" – не скучая без лавров Феу или Наутиса, телепат предпочитал общаться в снах. Чужих, конечно.
"Кого" – как раз сегодня нашлось.
А "о чем" Лагуз старательно формулировал вот уж половину луны.

Подготовка заняла немало времени, ибо, потратив почти полночи на мысленную охоту за эльфом, что осталось оным эльфом не замеченным, лорд обзавелся нереальной мигренью и потому банальный поход к соседней от "Сиреневого листа" гостиницы вышел... скажем так, в заведении фаэра приняли за пьяного. При этом разведчик не стал разочаровывать смертных, и охотно успокоил дрожащие мысли (мысли тоже умеют дрожать, особенно если слишком долго пришлось думать о скользком как мыло эльфе) вином. И лишь когда окончательно привел разум в порядок (а тело трудами лекарства вовсе перестало различать стены и лестницы), занял рабочее место (кровать), и ментальной змеей вполз в сновидения Нилуса.
Ночь шла к рассвету.
В разуме эльфийского чародея дивными цветами расцвела поляна, отпечатавшаяся в памяти телепата как видение эльфом "королевы Адель"...
Лагуз не любил пробивать чужие щиты, как любой фаэр считая, что взять хитростью намного лучше, нежели силой. Пробраться за них – другое дело. Словно тонким клинком попасть в зазор... желательно не сломав клинка. Нилус мог поверить в "свой" "сон", а Лагуз изменить его вместе с втянувшимся эльфом. А мог не поверить, но разве мало фаэрский лорд успел "услышать" об этой... неуловимо похожей на фаэрри эльфийку, называемую ледяной?
Битвы телепатов были так же далеки от магических, как чародейские от обычных.

[V-Z >>>]

Миаллан
Усилием воли Вьенор заставил свой гнев погаснуть. Пусть придет позже… когда в нем действительно наступит нужда.
Он медленно покачал головой.
– Боюсь, все не так просто, Кейриган. Мы сами сейчас с трудом получаем сведения о враге; нам известно лишь, что он пришел из-за грани Фьятерры… как и вы. И что магическая мощь по крайней мере одного его представителя очень велика. Спасибо за предложение. Думаю, что Миаллан им обязательно воспользуется.

Марлион
– Проявился, – коротко бросил Саймаль.
– Как именно?
– Пытается воздействовать на эльфа. Точную структуру пока не разберу, но исполнение мастерское.
– Кто бы сомневался… Все, ждать больше нельзя. Берем его сейчас.
– Кто бы сомневался, – скопировал интонацию посла менталист.
Раннал вскинул руки, выпуская на свободу сплетенное заклинание; воздух замерцал, преобразуясь в мягкое сияние портала.
Секунд десять ушло на ожидание – пока портал настраивался и определял точку выхода. А потом оба дракона, один за другим, нырнули в него.
Чтобы выйти в темном переулке рядом с требуемой гостиницей.
Действовали они слаженно; Саймаль, сощурившись, замедлил шаг, разворачивая атаку. Невидимый и нематериальный удар был нацелен на разум противника, и цель имел однозначную – пробить защиту и парализовать.
Раннал, напротив, двигался максимально быстро. Он предпочитал в случае боя видеть противника своими глазами. Чтобы бить было удобнее.

[Латигрэт >>>]

Марлион.
Лагуз


Сказать что Лагуз неприятно удивился – значит в погоне за тактичность утратить смысл. Разведчик был буквально шокирован, и даже не тем, что ему пытались помешать, а способом, которым это делали.
И особенно, что аккуратно выбранное поле боя, чужой сон, с бесцеремонностью профессионалов сменили на его собственный разум. Тот факт, что сам Лагуз обязательно бы играл по собственным правилам, не спеша следовать чужим, противников совершенно не извинял.
По мнению фаэра, могли бы раз ответить именно в эльфийском сновидении, просто из вежливости...
Получив от всей широты драконьей души по щитам, Лагуз краем сознания полуосознанно (очень показательное для телепатов определение) выругался, за одно мгновение вырастив бьющую мигрень до разбивающего синдрома, но не утратил сноровки выученика Кайнора. Атакованный разум, поняв что не может следить одновременно за всеми насущными задачами, ограничился тремя судорожными рывками (от своей атаки, от чужой атаки, от реакции на обе руганью), и...
Раздвоился. И одновременно обоими подумал, что утром ему будет о-очень плохо. И днем, и вечером, и ночью, и до конца дней (кого-то одного) – тоже.
Но сейчас до утра было как до королевы фаэров – недалеко, но в другом мире, - и потому по собственной воле ставший телепатом-с-раздвоением-личности Лагуз быстро пришел к согласию с самим собой, сочтя что разборки кто тут старший (главный, настоящий, умный...) могут подождать, пока то же самое (кто тут главный-умный-старший...) будет доказано остальным. Один Лагуз, воздерживаясь от брани только на уровне сознания – но подозревая самого себя, что подсознание у него тоже умеет материться, и нынче именно тем занято, - занялся прогнувшимися щитами, на которые доля мгновения раздвоения произвела весьма печальные последствия. Конкретнее Саймаль даже прорвался, но именно в тот грустный миг в голове Лагуза шла война личностей, и уж на что заняло мало времени, из такой мясорубки дракона попросту вынесло. А в следующие миги половина заключивших нейтралитет лордов восстановила защиту, и, не теряя драгоценного времени, устроил контратаку. Правда, на это гордое слово сотни разбросанных ловушек не подходили, но так как стремительно выстроенная телепатом защита в духе "кубик-рубик-лабиринт" несла больше атакующих, чем защищающих элементов, название все же подходило...
Конечно, у подобных щитов – страшноватому коктейлю из упорядоченного хаоса, - был существенный минус, ибо проблемы это воплощенное ментальное сумасшествие доставляло в обе стороны. Как творцу, который такой кошмар должен был осмысливать и поддерживать, так и гостю, что оказывался вынужден через тот же хаотический ад продираться... Но Лагуз все таки был в выигрыше. Потому что на самой глубине себя, еще не затронутой хаосом безумия, полагал что настоящий он, быть может, не он...
А значит, будет жить.
Второе "я" разведчика при этом, потратив добрую секунду чтобы еще разок договориться с оппонентом насчет управления телом (этот пункт личности-телепаты-в-глубоко-пьяном-теле как-то не сразу вспомнили), вполне реально, губами, простонал весьма заковыристое пожелание драконам утратить блеск, силу, славу и смысл жизни, и вытряхнул из карманов подарки Сайлса. Открывать глаза Лагузу оказалось излишне сложной задачей, так что, не став утруждаться и подсчетом шариков, лорд активировал все. После чего с чистой совестью (игра слов. Фаэрская национальная шутка) отправился в сон Нилуса.
Тем более это было приятнее, нежели ворочать удручающе материальными конечностями в удручающе материальном теле, по нервам которого прошелся добрый каток драконьих намерений. Без предупреждений прошелся, кстати.

Троица демонов (к счастью, не соблазнившаяся тушкой подлинного хозяина) естественного и очень... живого!.. врага – в лице Раннала, - заметила сразу. Но одного "второй" Лагуз отвлек, мысленным напутствием отправив на тот же уровень, в помощь "первому". Хаотичный лабиринт телепат одобрил, но, не чуждый простым чувствам, очень хотел чтобы Саймалю досталась мигрень не хуже его собственной. Демон-тень для доставки оной подходил великолепно... Так сказать, во сне и наяву.

[Митридат >>>]

Двое затерявшихся, мир Марлион, просторы королевства.

Бывает, весь мир крутится вокруг тебя, если ты главный герой истории. Если ты ее простой герой, история должна вершится недалеко. Ты обязательно должен поддержать свое участие в ней, ибо если ты пассивен и спишь на самом интересном месте, какого черта вообще сунулся в историю?
Но раз уж ты в ней, раз ты воевал и отстаивал что-то раньше, и Небеса к тебе были милостивы, раз уж ты выжил... Раз ты отшельничал на краю миров и был возвращен обратно, ибо история нашла продолжение... Раз уж ты здесь, ты обязан продолжить участие в истории. Хоть и проспал многое...

Первое время они пытались понять, где находятся. Потом нашли небольшое поселение у реки и были гостями. Хутор встретил их на удивление приветливо, хотя и не без подозрительных взглядов. Накормили и дали крышу над головой. Незваные гости собрались уже уходить...
Но в это время пришли другие гости. Они тоже были незваными, но не искали здесь не крыши, ни хлеба. Эти гости пришли с мечом.

...Стук сердца постепенно стихал. Кони позади нервно дергались, чуя смерть неподалеку. Леф и Серафим стояли на коротком горном утесе и наблюдали, как отряд ящеров уходит, оставив за собой горящий хутор.
- Это лишь малый отряд. Остальные там, стягиваются у тракта. - Предположил полуэльф.
Их было не больше пятидесяти. На хутор, где мужского населения насчитывалось от силы человек двадцать, вполне хватало. Они убили всех. Мужчин, что брали в руки вилы, женщин, что лишь молили о пощаде, и детей, что удивленно смотрели на чужаков, не ожидая что их убьют. Они убили всех, кроме этих двоих. Они потеряли половину отряда. Из-за этих двоих.
Двоим пришлось уйти, оставив лежать среди своих горящих жилищ тех, кто вчера их приютил. Они боролись до конца. И лишь когда поняли, что остались одни в окружении врагов, Серафим предложил разорвать кольцо...
и Воля Небес вновь улыбнулась им.
- Это враги твоего народа? - произнес вампир.
- У меня нет народа. Во мне смесь кровей. Я везде - чужак.
- Это враги народа твоего предка?
- Можно сказать так.
Леф пристально посмотрел в глаза существу, которого уже смело мог назвать приятелем. Кто он? Откуда? Вопросы эти он не поднимал. Ясно одно - его попутчик являлся вампиром, а как его забросило в этот мир, не имеет значения. Возможно, скоро их пути разойдутся.
- Что будем делать, друг Леф?

[Рапсодия >>>]

(c V-Z)

Принц поднялся с колен и, стараясь не смотреть на бездыханное тело матери, тыльной стороной ладони провёл по глазам. Посмотрев на дверь, он заметил Кэльмейна и тихо подошел к нему. Говорить отнюдь не хотелось, но слишком многие вопросы Вэлиала требовали ответов.
- Что теперь? – едва слышно вздохнув, проговорил принц. – Что теперь будет?
Целитель помедлил. Ответ напрашивался сам собой, но он до того был неприятен Кэльмейну... И все же лгать он не привык.
- Война.
Принц посмотрел за окно, но, казалось, видел он совсем не небо и панораму Миаллана. Всё так же негромко Вэлиал продолжил:
- С кем, Кэльмейн?
- Я пока еще не знаю, - признался дракон. - Думаю, с той самой угрозой, о которой предупреждал и глава Меллаш, и даори... Но воевать придется.
Он помедлил. Вздохнул. И заключил:
- И возглавлять Миаллан придется вам.
Вэлиал чуть дернулся от последних слов дракона, но в следующее мгновение его самообладание было восстановлено.
"Мама... зачем ты оставила мне эту ответственность? Зачем ты оставила мне ее именно так?"
- Я понимаю. И принимаю. Другого правильного выбора у меня ведь нет, - почти с тоской проговорил принц.
"Другого выбора вообще нет, - подумал Кэльмейн. - Во всяком случае, того, что можно назвать выбором".
- Я... постараюсь помочь, - заверил целитель. - В меру своих сил.
С благодарностью Вэлиал посмотрел на Кэльмейна и положил руку тому на плечо.
- Как много хорошего было сотворено силами мамы, - говоря это, принц впервые за последнее время улыбнулся. Неуверенно, слабо, но улыбка светилась на его губах. - Союз драконов и эльфов тому примером. Да будет вечен твой образ в нашей памяти, светлая эльфийка Мелетун, - чуть слышно прошептал Вэлиал, глядя на тело матери. Впервые он назвал ее по имени, не "мамой", и это помогло принцу немного отстраниться от происшедшего, вспомнить о себе и - прежде всего - о своем долге.
Расправив плечи, Вэлиал убрал руку с плеча Кэльмейна. Взгляд его был полон суровой решимости, и боль была почти незаметна в зеленых глазах эльфа.
- Вы связались с Аритаем, Кэльмейн? - спросил принц. - Нужно максимально точно представлять, против кого мы собираемся бороться. И ясно представлять, кто на нашей стороне.
- Серрек сейчас докладывает даори обо всем, - пояснил Кэльмейн. - Он столкнулся с противником лицом к лицу, и потому именно ему следует рассказать. Но... я уверен, что наши кланы будут сражаться вместе с вами.
Он чуть улыбнулся.
- Ведь мы - тоже живем во Фьятерре. А враг... чужой.
- В точку, Кэрме, - произнес принц. - Думаю, мне сейчас лучше находиться рядом с Серреком, чтобы поскорее узнать о результатах его разговора с даори. Вы хотите остаться здесь, или пойдем вместе? - не всегда в разговоре у Вэлиала получалось убирать "детские" обороты речи. Но всему учатся постепенно - это любила повторять ему мама, когда разговаривала с сыном о магии.
Кэльмейн с некоторой неуверенностью оглянулся на Лукроса, по-прежнему застывшего рядом с телом принцессы.
- А вы уверены, что ему не потребуется помощь целителя?
- Надеюсь, что нет, но кто знает. Считаете, что вы здесь нужнее?
- Я целитель, - пожал плечами Кэльмейн. - Это мой долг.
- Хорошо, - улыбнулся Вэлиал. - Тогда до встречи... и спасибо, Кэльмейн. Вы действительно целитель, - принц повернулся и быстро покинул комнату.

[Митридат >>>]

Карод-Мондре

Скверные времена вновь вернулись в Карр-Зогг. Время смуты пришло незаметно, и лишь князь, как всегда одинокий в своем людном замке, ждал его с самого начала.
Стоит рассказать, как темное время здесь укоренилась. Тревожные предпосылки вскоре обернулись ужасом эпидемии. Остановить ее не удалось даже Целителям, на которых Бернодт возлагал было большие надежды. Болезнь распространялась слишком быстро, и ему пришлось запретить въезды и выезды из Карод-Мондре, дабы не допустить ее ухода за пределы стольного города. Тогда князь поставил одну, самую главную задачу - не в коем случае не дать хвори шанса скосить кроме мирного населения еще и бойцов, что ждали его приказа к выходу на Большую Землю, как и было обещано Аритаю.
К тому же Верховный правитель Карр-Зогга так и не дождался прихода войск из западных провинций государства, которым был велено выслать силы на случай новой войны и разбитым лагерем оставить их у стен Карод-Мондре. Нужной лекарям сыворотки, с помощью которой можно ускорить процесс остановки эпидемии, так же не было явлено. Уже третий посол пропал без вести в западном направлении.
Все это очень не нравилось князю. Более того, старый самодержавец был подавлен. Он видел угрозу, что встала перед ним острым углом, которая вскоре могла обратиться в лезвие клинка бунта. Он был бессилен.
И однажды к нему пришел человек, который представился послом Сверху и сказал ему, что ждать больше нельзя. То что люди Большой Земли под угрозой вторжения ящеров Фалера. То что вторжение уже произошло.
"Если Вы не вышлите подмогу сейчас, мы падем в ноги этим тварям, ибо им нет числа." - сказал он тогда. "Тогда мы станем рабами, а они обернут свой взор на вас, ибо они - хищники. Одной жертвы им мало. Сейчас вершится судьба двух народов, князь Бернодт. Мы воевали с ними семнадцать лет назад, и вот они пришли вновь. Видимо, секира их не лечит. Это зло для всех нас, его надо искоренить под корень, ибо нет смысла отрубать хвост ящерице, у нее отрастет новый. Медлить нельзя, князь Бернодт."
И князь послушал этого неизвестного посла. Отправил свои личные, избранные войска наверх. Их было мало, но каждый сможет унести с собой пятерых врагов, в этом Бернодт был уверен.
Не знал он лишь того, что оставив город без гарнизона, затянул петлю на своей шее.

Просторы мира Марлион, до Марлиона два дня пути.

Они скользили вокруг огня, не боясь обжечься. Они следили за врагом, идущим на стольный град Королевства. Они считали ряды бойцов, находясь над ними, благо холмами да утесами славилась земля здешняя. Они выслеживали и высчитывали ящеров, словно мыши, оставаясь незамеченными. Они прикидывали и в головах высчитывали исход вторжения. Итог им не улыбался.
Но однажды утром Серафим решил подняться на самую доступную высокую точку, дабы обобщить и оглядеть всю тьму вражескую.
И скользнул взгляд существа иноземного в сторону Юга. И широко раскрылись его темные глаза, ибо увидел он, что по пятам последних рядов ящеров двигался малый отряд народа приземистого. Никакой по сравнению с числом врага, но шел! Двигался им вслед, подчиняясь чьему-то приказу, чудом незамеченный глазом вражеским, как и сами они.
Тут же разбудив спутника, Серафим поведал ему чудную весть. И повернули двое вольных назад, навстречу нежданным союзникам.
Только бы город продержался - понадеялся Леф.

[Кейриган >>>]

Ответ дракона Странника и устроил и нет одновременно, ибо с одной стороны он не получил интересующей его информации, а с другой, все же появилась невесомая надежда на то, что его, во-первых, не вышибут из этого мира, а во-вторых, его предложение о помощи действительно будет рассмотрено, но второе лишь в том случаи, если дракон говорил искренне, а не для того, чтобы отвязаться от наглого незнакомца.
- Благодарю вас, - едва слышно и холодно произнес Странник, впрочем как и всегда, но в этот раз он давил в себе ярость. - Надеюсь, что я смогу оказать посильную помощь вам, и причинить как можно больше неудобств и проблем вашим врагам, - эльф приложил правую руку к сердцу, а левую занес за спину, и слегка склонил голову, после чего Странник молча растворился в темноте коридора, ведущего на улицу, на или хотя бы к библиотеке.
Сейчас Кейриган полностью соответствовал двум своим прозвищам: Черный Странник и Тень, ибо он незримо и бесшумно скользил по коридорам замка, в поисках выхода.

[ORTъ >>>]

Угадайте кто, угадайте где

Мертвая рука не обладал красотой и характером Тиры, да и ресницами, способными картинно подниматься и опускаться, от природы наделен не был. Он не умел даже дергать носом, что в его исполнении могло бы стать оружием психической атаки. И он владел магией отнюдь не на тирином уровне, потому никак не ожидал подобного. Впрочем, он уже свыкся с мыслью, что его спутница всегда превосходит любые ожидания.
Левая рука Сайлса неприятно хрустнула суставами, пытаясь компенсировать отсутствие эффектных ресниц. Взгляд мага почти меланхолично скользнул по стоянке в поисках предметов, которые можно было бы взорвать. Наиболее подходящим объектом была, конечно же, Тира, но сколь бы заманчивой ни казалась такая перспектива, чародей не мог отказать себе в удовольствии сотворить с ней что-нибудь более изощренное.
Пока в богатом воображении мага одна изощренность сменяла другую, воздух вокруг него чуть уплотнился и потемнел, создавая чуть колеблющееся марево между двумя перемазанными сажей фаэрами. Там, где край марева касался земли, та словно плавилась черными разводами, хотя жаром от Сайлса не веяло. Но хорошо различимые потрескивания крошечных разрядов в ауре мага давали понять, что терпение его дало изрядную трещину, и теперь воплощенный гнев волна за волной выплескивался наружу. Пока - в землю, но, стоит повториться, воображение Мертвой Руки было на диво богатым...
- С-с-спос-собная девочщ-щка, - прошипел чародей тише и глуше обычного, облизнув с губ солоноватую сажу. - Теперь твой ужш-шин точщ-щно готов!
Слой сажи и гари струйками сползал с обоих участников сцены, стекаясь в миниатюрную, но четкую птичью фигурку, доподлинно воссоздающую облик несчастной жертвы "напарников". Во взгляде же Сайлса явственно читалось: "И лучше съешь. Или поставь щит от антиматерии..."

[Кейриган >>>]

Кейриган брел по замку, возвращаясь назад к библиотеке, или хотябы туда, где были все остальные, двигаясь по собственному же следу. Он не видел, что здесь темно, но при этом прекрасно чувствоввал стены, и любые препятсвия. Он не видел ничего, как обычное создание, но прекрасно видел магическую картину мира, еге ментальную и астральную части, и именно поэтому ему не трудено было найти выход из катокомб замка.
- "Что же могло вызвать столь сильные всплески магии во время битвы Мелетун с незримым противником?"- сам себя мысленно спрашивал Странник. - "Мне не узнать ответа на этот вопрос самому, но возможно кто-либо еще здесь может знать больше? Точно... нужно найти еще драконов, ибо, судя по всему, они тут хранители мудрости. Но где их искать? и остался ли кто-либо еще из них в замке? Столько вопросов, и ни одного ответа..." - размышления темного эльфа прервал магический фон из-за двери, мимо которой он только что прошел. Там он почувствовал уже знакомый след целителя, и едва уловимую, стремительно угасающую и теряющую последнюю связь с этим миром, ауру эльфийской принцессы.
- "Ее уже не вернуть... а ведь она могла бы многое мне поведать, и к тому же она доверяла, или по крайней мере делала вид, что доверяла мне, а это многого стоит,"- Кейриган вернулся к двери, из-за которой доносились голоса стоящих там эльфов и дакона. Через дверь было трудно что-либо разобрать, но это было ине нужно. - "Теперь осталось лишь дождаться пока дракон выйде отуда, и тогда, надеюсь, он сможет мне прояснить картину, потому что я пока ничего не понимаю... Этож надо было появиться в такой неподходящий момент...", - Странник был обеспокоен судьбой этого мира, ибо если бы не нависшая над ним угроза, то он бы сюда не попал.
Кейриган достал из поясной сумки серебрянную панфлейту, вытряфнул из нее все, что могло налететь в трубочки, пока инструмент лежал в сумке, и начал едва слышно наигрывать странную мелодию в оторой он видел эльфийскую королеву. Музыка была мелодичной, плавной и полной печали. От этого его ярость возрасла и вырвалась на волю лишь одной маленькой слезой, скатившейся по его щеке. Слеза была огненой и оставляла за собой глубокий и сильный ожог.

[Рапсодия >>>]

(с Мелетун)

И как только Энсан-Алмазус вынурнул над эльфийским дворцем, он тут же пошел на снижение и приземлился во дворе дворца. Стража не успела даже среагировать на нового гостя, как тот уже пронесся внутрь, снося перед собой всех, кто оказался на пути.
Вэлиал шел по коридору, погруженный в свои мысли, но горе сделало обострило его чувства, и он всё-таки не столкнулся с незнакомцем, который внезапно появился из-за поворота.
- Кто ты? - жестким голосом спросил принц. - Что ты делаешь в моем дворце, чужестранец?
Алмазуса что-то заставило остановится возле юного эльфа. Чувство чего-то родного и близкого. Ему казалось, что его возлюбленная где-то совсем рядом.
- А кто ты?
- Моё имя Вэлиал. Будь добр, представься и ты.
- Энсан, посланник Аритая!
Принц склонил голову.
- Большая честь. Вы с новостями? Прошу вас, следуйте за мной, - и Вэлиал продолжил путь к темницам, где сейчас находился Серрек.
- Стойте! Мне надо... - тут Алмазус запнулся. Ему было очень трудно произнести это имя. После стольких лет забытья. И после того, что здесь случилось всего несколько часов назад.
- Что случилось? - принц резко остановился.
- Мне надо увидеть ЕЕ!
- Кого? - тихим, бесцветным голосом спросил Вэлиал.
- Мелетун!
- Разве Аритаю неизвестно, что светлая эльфийка Мелетун погибла? - еще тише задал вопрос принц.
- Отведи, прошу! Для меня это вопрос жизни и смерти.
- Её больше нет с нами, - голос принца стал жестким, он четко произносил каждое слово. - Зрелище её тела не поможет тебе. Пойдем со мной, посланец Аритая, и увидим, что мы можем сделать против новых врагов.
- Не покажешь - сам найду! - и дракон рванулся с места, побежав дальше по коридорам.
Вэлиалу было нелегко догнать незнакомца, но все-таки ему это удалось.
- Стой, безумный! Стой! Её больше нет в живых! Я её сын, мне не чужда магия, и я - слышишь? - я! Это! Чувствую! - крикнул он, хватая Энсана за руку.
Его не надо было даже держать. Он все равно бы никуда не убежал. Одно слово перевернуло весь его мир.
- Чей ты сын?
- Я сын Мелетун. Моё имя Вэлиал, - повторил эльф.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Кто твой отец?
- Его звали Алмазус, - ни один мускул не дрогнул на лице принца, когда он произносил эти слова.
- Его не звали, его зовут! - и Энсан-Алмазус посмотрел четко в глаза своего сына.
...и Вэлиал узнал этот взгляд.
"Потеряв одно, ты найдешь другое..." Эти слова из какой-то старинной эльфийской баллады крутились в голове принца, вытесняя боль, горечь, страх и сомнения...
- Приветствую тебя... наконец - приветствую, - тихо сказал Вэлиал.
- Проведи меня к Ней, пожалуйста!
Вскоре оба они - отец с сыном - уже находились в комнате, где в скорбном молчании застыл Лукрос и еще не отошел от двери Кэльмейн. Вэлиал молча встал рядом с Кэрме - слов не требовалось.
Алмазус бросился на колени перед Ней, и слезы полились из глаз бывалого воина.
- Прости меня, любимая, прости, что Аритай заставил меня все забыть. Прости за то, что так долго вспоминал. Прости за то, что вспомнил так поздно...
- Алмазус? - раздался тихий голо Лукроса.
- Да, Лукрос. Это я.
- Как ты мог выжить тогда? Ведь... Будь ты проклят! За то, что выжил, а она нет! - и Лукрос вылетил из комнаты. Он трясся от гнева и поэтому бежал все дальше и дальше.
А Алмазус продолжал рыдать у постели своей возлюбленной.
Вэлиал подошел к отцу и положил ему руку на плечо.
- Не время для слез... Алмазус. Вставай, идем. Нам теперь очень многое нужно сделать.
- Надо многим отомстить!
Принц спрятал усмешку.
- Воистину.

[V-Z >>>]

Марлион
Наверное, Лагуз был бы счастлив, узнав, что выстроенный им лабиринт стал для Саймаля столь же неприятным сюрпризом, как и драконья атака – для фаэра. Не сказать, чтобы он был незнаком с таким методом обороны, но подобный хаос в сознании видел впервые. Все же по своеобразию мышления фаэры крайне отличались от всех обитателей Фьятерры.
К счастью, эр’Меллаш опомнился почти мгновенно. Драконов его клана работе с разумом учили с раннего детства; а живут драконы, как известно, очень долго. И сам Саймаль с юношеским возрастом распрощался более чем давно.
В лабиринт ринулась разделенная на множество частей мысль. Змеевидные заклинания сталкивались с ловушками, рассеивались, но при этом исправно поставляли сведения об увиденном хозяину. Саймаль, оценив узнанное, формировал немного иное заклинание – и оно успешно вгрызалось в ловушку.
Метод под названием «Змеиный веер» применялся для взлома сложной защиты разума, пусть даже и не такой хаотичной. Но драконы любят импровизировать и приспосабливать заклинания прямо на поле боя.
Какая-то частичка разума Саймаля следила за окружающей обстановкой; и все же появление демона он едва не пропустил. К счастью, тот и сам еще не добрался до врага через изменчивый лабиринт.
Появлению нового элемента менталист был совсем не рад. И быстро, хотя и без суетливости, выстроил защиту.

Раннал тем временем как раз оказался у двери гостиницы. Дверь распахнулась моментально; засов рывка дракона не выдержал.
Но вот дальше пройти не получилось – потому что откуда-то сверху метнулись две черные тени.
Есть определенная прелесть в проживании под одной крышей с членом клана Айенн. Конечно, бесконечные эксперименты с заклинаниями могут заставить обходить покои коллеги десятым коридором, но имеется и немаловажный плюс – ты первым получаешь результаты искомых экспериментов.
За годы пребывания на своей должности и в одном доме с Фенларом Раннал привык пользоваться экспериментальными чарами едва ли не чаще, чем традиционными.
И демонов Лагуза встретило одно из таких; Фенлар ему еще и названия до сих пор не придумал. Щит из чистой магии, искажающий любое магическое проявление, на него натыкающееся; как заверял эн’Айенн, любые полуматериальные или полностью волшебные существа, налетевшие на него, получали крайне неприятные последствия.
Раннал заучил это заклинание из природной добросовестности, не ожидая, что когда-нибудь выпадет случай применить его на практике. А вот же… довелось…

[Латигрэт >>>]

Марлион


Сущности, мастерством фаэрского придворного чародея пойманные в артефакты "врат", знали и умели немногое. Гордо прозванные демонами, тени обладали лишь одним талантом и единственной страстью. И в тяжелый физический мир пришли лишь за одним.
Есть, пить и убивать (для некоторых это синонимы).
Так что от всей широты нематериальной души, в которой в пульсе образовавшегося из амулета сердца билось то самое единственное желание, противник Раннала взялся за дело. Есть, пить и... правда, с щитом получилось – умирать.
Но он его честно съел.
Печальный пример товарища с несварением отсутствующего желудка второго не расстроил, и было бы преувеличением сказать, что чему-то научил. Кажется он вовсе не заметил наступившего одиночества.
Пока была жертва, тень не думала ни о чем другом, а уж жертвы находились всегда – вот и вся философия.
Нынешняя искрилась светом силы, маня неустанную и вечноголодную сущность как вода жаждущего, и была слегка труднодоступной (как уже кое-кто убедился). Демон не облекал эти знания в слова, но, чувствуя тем же единственным царящим в душе голодом сложность обеда, инстинктивно реагировал.
А реакции у простых сущностей тоже были простыми. Как дважды два цвета нижних миров.
Зеркало.
За те мгновения, что у первого демона заняло поглощение щита и странная, похожая на фейерверк астральной пыли смерть, второй... Превратился в точную черную копию Раннала. И тот факт, что изумрудный находился в человеческом облике, теневую сущность совершенно не смутил.


Лагуз-второй тем временем...
Временем...
Лагуз...
Очень смутно осознавал, кто он есть и что делает. Хаотический лабиринт не делал скидок на состав крови и остроту ушей, одинаково качественно превращая в кашу мысли смертных, бессмертных, умных, не очень, фаэров, драконов и прочих эльфов. У творца страшненькой защиты не было своего "веера" наподобие драконьего, и соответственно скорость кашеварки была побольше. Единственным различием сейчас между атакующим и защищающимся сейчас было направление – чем дальше продвигался по безумию Саймаль, тем меньше становился лабиринт, а чем глубже уходил Лагуз – тем больше вырастал хаос. И начинало казаться, что росло кошмарное творение уже независимо от творца...