Shimotsuke gishi den

[Далара >>>]

Олури заметалась по поляне, не зная, за кем из удирающих в разные стороны лесорубов броситься.
В результате драгоценное время было упущено, и «бандиты» сумели скрыться в лесу, чуть не теряя на ходу свои инструменты. Девчонка в азарте хотела было бежать за ними, но слезший с дерева Тото удержал ее, вцепившись в рукав.
- Надо же когда-нибудь становиться великодушными, - без особой уверенности, что получится, сказал пацан; в животе у него опять забурчало. - Я есть хочу...
Олури, снова почувствовавшая себя старшей, перестала рваться вслед лесорубам.
- Там еще остались никуманы, - кивнула она в сторону разложенных у ручья вещей. – Они холодные, но вкусные.
Мальчишка рванул к еде, будто его неделю не кормили.
- Только не съешь все сразу! – воззвала вдогонку сестра.

(те же)

[Bishop >>>]

Кот шнырял себе в кустах, огненная шерсть вспыхивала на солнце среди зелени; порой его можно было перепутать с редкими кленовыми листьями.
- Зачем меня в гору погнал? – захотел знать Митцуке.
Кот не ответил.
На повороте дороги сделали привал. Бродяга жевал выкопанный у ручья корешок и завидовал коту. Что думал по этому поводу кот – неизвестно.
Приличные люди по полуденной жаре не путешествуют, приличные люди в это время спят под деревом. Благо в лесу удобных для этого мест – полно. Вот только спать на пустое брюхо оказалось несподручно. Поворочавшись, Митцуке плюнул на это занятие и пошел дальше. По одну сторону дороги поднимался склон горы, заросшей пиниями и кленами, по другую – точно такой же склон уходил вниз к далекой реке.
Сначала его догнал мерный топот многих ног и дружные выкрики, потом из-за поворота выскочил слуга с оповещением, что «кто-то там откуда-то там следует к горячим источникам Шиобары». Дайте дорогу, мол.
- Вот еще! – фыркнул Митцуке.
Имени он не расслышал, название земель тоже пропустил мимо ушей, но считал: раз он оказался на этой дороге первым, ему по ней и шагать. Паланкин сопровождали не только слуги, имелся при нем небольшой и неплохо вооруженный отряд. Митцуке без особого рвения потащил из-за пояса меч. Самураи от подобной наглости только преисполнились желания снести оборванцу голову.
- Кс-кс-кс... - сквозь зубы процедил Митцуке.

[Grey >>>]

По улице неторопливой походкой человека, познавшего все формы бытия, шел монах в одеянии, имевшем когда-то оранжевый оттенок. Поверх одеяния был накинут коричневый дорожный плащ, а на ногах у Кин Ки были деревянные гэтэ. Монашек был низкого роста, на вид лет за пятьдесят и опирался на отполированный деревянный посох. У основания палка была не толще вязальной спицы, а вот к навершию расширялся до размеров кулака взрослого мужчины.
Стайка мальчуганов пронеслась мимо, по последнего остановил упершийся поперек груди посох Ки.
- Скажи мне, о юный отрок, - провозгласил служитель Будды. - Где в этом славном городе уставший с дороги путник сумел бы найти дом отдохновения и гармонии?
Паренек похлопал глазами, пытаясь сообразить о ком и о чем шла речь, когда упоминались "юный отрок" и "славный город", а потом, наконец, ответил:
- Храм...
- Нет, - перебил его Ки. - Храм я и сам могу найти, мой маленький друг, скажи же лучше, где я могу испить чудесный нектар, что зовется в народе сакэ.
Совсем ошалевший мальчишка смог лишь указать пальцем направление. Через несколько минут Кин Ки поднимался по лестнице на первый этаж чайной. На последней ступеньке он споткнулся, и из рукава вдруг выпал сияющий золотом кругляшек. Монетка покатилась по доскам пола, и слуга у дверей провожал ее жадным взглядом. Монах остановился, подождал когда "беглянка" остановиться, посчитал сколько придется сделать шагов до нее теперь, почесал свободной рукой подбородок и изрек:
- Деньги - пыль! - после чего двинулся дальше.
Служка, не веря собственному счастью, бросился поднимать монету, но палка в руке хозяина огрела его по спине.
- Пойди, обслужи гостя! - сказал он, подбирая монету сам.
Вскоре Кин Ки уже сидел на втором этаже чуть в стороне от остальных посетителей, и бросив лишь единственный взгляд в сторону танцующих девушек, перевел все внимание на кувшинчик с сакэ, возникший на столешнице.
- Трепещи слабый сосуд, ибо сейчас силой воли своей осушу я твою внутреннюю суть!
Кувшин трепетать не желал, и монах принялся исполнять обещанное.

Сообщение отредактировал Grey - 31-03-2006, 17:50

[дон Алесандро >>>]

Дорога на Шиобару

Бока паланкина украшали сидящие бабочки, этот же знак был на одежде слуг что тащили сам паланкин и котомки с вещами. Из паланкина доносились звуки бивы, мелодия то убыстрялась то замедлялась, будто музыкант пытался найти нужное и сообразное обстановке звучание. Как только процессия встала, музыка стихла, шелковая занавеска что закрывала окошко паланкина отдернулась и властный голос спросил:
- Мы что? Уже приехали в Шиобару? Почему остановка?!
Один из самураев подошел к окну, чуть наклонился и что-то проговорил, остальная охрана даже не сдвинулась с места, руки воинов всё также сжимали рукоятки клинков, а лучники положили стрелы на тетиву, ожидая дальнейших действий бродяги.
- И это проблема? – в голосе говорившего проскользнула ирония. – Разберитесь, да поживей!
Воины по своему поняли такой приказ господина и двинулись было вперёд, но всё тот же голос добавил:
- Только не сильно калечьте! Я хочу взглянуть на это чудо!
Занавеска закрылась, и снова потекла мелодия бивы.

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 31-03-2006, 17:37

[Bishop >>>]

Лучники – вот это уже хуже... вернее – совсем плохо. Хуже только – конные лучники. Митцуке по-прежнему неторопливо занял стойку, не забывая мерить взглядом расстояние до ближайших кустов, вдруг придется туда прыгать. И быстро прыгать, если честно.
Кот все понял верно, он возник из кустов в самый нужный момент. Бродяга быстро нагнулся, схватил зверя за шиворот и метнул сюрикеном в того из противников, кого посчитал командиром. Обозлившийся кот еще в полете выпустил когти.
С первыми двумя Митцуке справился относительно легко, дальше дело не заладилось. Спасало, что часть свиты спасала главного от озверевшего всерьез кота. Митцуке даже встревожился – не убили бы. Меньше всего бродяге нравились лучники и гербы на монцуке у охраны и паланкине. В ином случае можно было перебить нескольких вояк и спастись бегством. В этом случае отсутствовала та часть плана, где было «перебить вояк».
Первые двое отделались: один - всерьез покалеченным запястьем, второй – шишкой на лбу. Еще троих удалось на время отогнать, а вот шестой чуть было не отправил бродягу общаться раньше времени с прадедом. Поднырнув под его богатырский удар сверху, Митцуке что было силы врезал самураю в достаточно уязвимое место. Кот тем временем почуял опасность и удрал в кусты, откуда грозно выл.

[дон Алесандро >>>]

Музыка что «лилась» из паланкина снова прекратилась, занавес отодвинулся снова и голос в котором уже явно читалось раздражение крикнул:
- Ну что вы копаетесь! Поживей! И что это за мерзкие звуки!?
К окну приблизился один из слуг и стал что-то быстро шептать пассажиру, закончив он отскочил от окна и склонился в поклоне.
- Угости его колобком… колобок… угощать… хм… угости ты его колобком… надо записать это… давай же!
Слуга поклонился ещё ниже, и принялся доставать из рукава странного вида тряпку, после чего, наклонился к земле, поднял массивный камень, вложил его в тряпку и стал раскручивать её, потом вдруг тонко свистнул, и выбросил вперед руку, оставшиеся нетронутыми самураи и лучники как по команде пригнулись, и камень со свистом пролетев у них над головами, попал ровно в «бродягу».

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 31-03-2006, 19:27

[Bishop >>>]

(с участием дона Алесандро)

Давно ему так не прилетало... из глаз даже искры посыпались! Время и так для него не существовало, а тут оно испарилось вовсе. Прошла вечность или секунда перед тем, как он снова открыл глаза и понял, что лежит носом в дорожную пыль, меча в руке нет, голова звенит, а между лопаток возникло неприятное ощущение. Такое всегда возникает, когда в спину упираются острия чужих мечей.
В гудящей колоколом голове обозначилась мысль - глупее он в жизни не встречал...
"А кто теперь позаботится о коте?"
- Значит это ты избил моих войнов и не давал мне проехать? - пара ног в дорогуших туфлях появилась в поле зрения глаз поверженного война.
- Поднять!
Чужие руки крепко взяли Митцуке за локти и поставили вертикально. Бродягу покачивало, как пьяного. Один из самураев подобрал с земли его меч, с поклоном передал своему господину.
- Вот его оружие.
Человек выпустил из рук веер которым обмахивал себя и аккуратно, чтобы не запачкать руки и кимоно, принял меч.
- Откуда у тебя это? - в голосе человека зазвучало что-то вроде любопытства.
Митцуке пренебрежительно фыркнул - в спину опять недвусмысленно кольнули.
- От деда, - буркнул оборванец. - Семейная реликвия.
Кот в кустах притих, не хотел, должно быть, чтобы его нашли.
- Твой дед был самураем? - губы человека чуть тронула улыбка - откуда ты?
- И отец, и дед, и дед моего деда... - Митцуке сплюнул в пыль, слюна была окрашена кровью (язык, что ли прикусил, когда падал?). - Я из Нары, что в провинции Ямато.
- Из Нары... - глаза человека в кимоно внимательнее стали разглядывать клинок, через несколько минут человек поднял голову и посмотрел на "чудо"
- Хм... воистину чудо... - пробомотал дайме.
Митцуке, потупившись, молчал, сказать было нечего. Отец вот так тоже любил смотреть - то ли как на пустое место, то ли как на что-то, все же стоящее интереса. И после этого чувствуешь себя ничтожеством и последним дураком.

Сообщение отредактировал Bishop - 31-03-2006, 20:51

[Далара >>>]

(Grey mo)

- Господин? - мурлыкнул женский голос.
В темноте на импровизированном насесте заворочался попугай, едва слышно клацнули немалых размеров коготки по дощатому полу. Птица утробно пробурчала что-то неразборчивое, наверное, ей не нравилось, что ее будят среди ночи.
- Да?
- Господин так и не назвал свое имя.
Пауза.
- Амэ хотела бы знать.
Прозвучало имя. Вздох - удивленно-заинтересованный.

Утро. На востоке разгорается заря, то служанки Аматэрасу развешивают занавеси да чистят зеркало. На первом этаже чайного дома слуги и младшие дети хозяев с шумом и гамом открывали ставни, споря, чья бамбуковая палка длинее. Дети иногда принимались этими палками махать, и тогда кто-нибудь из старших унимал их окриком.
Такамори спустился в общий зал, где уже начинали завтрак. Амэ осталась наверху приводить себя в порядок, о чем кокетливо сообщила, заметив на себе его взгляд, пока он надевал юкату. Вниз Кинджо пришел полностью одетым, разве что без оружия.
Еще у входа он заметил монаха, которого мельком видел вчера. Значит, монах тоже ночевал здесь. Не раздумывая, молодой человек отправился прямиком к монаху и сел на соседнюю с ним циновку. Вежливо поздоровался.
Кин Ки аккуратно отпил из чашечки буквально каплю сакэ, и почувствовав как жидкость начала свой бег по измученному телу, повернулся к молодому человеку, севшему рядом. Монах никогда не был против новых знакомых и бесед.
- Хороша ли была сегодня ночь? - усмехнулся Ки, поздоровавшись в ответ. - Молодое тело не должно зябнуть в хмельном бреду, как это почтительно в моем возрасте. Все называют меня Кин Ки, позволенно ли мне будет узнать твое имя, юный господин?
Его собеседник открыто улыбнулся забавному совпадению имен. Даже если они оба вымышленные, неважно.
- Мое имя Юджи Такамори. Спасибо, ночь была так же хороша, как та, что ее разделила.
Такамори любопытным взглядом оглядел монаха.
- Признаться, я не силен в религиозных вопросах. Ваша вера запрещает вам утешиться теплом?
- Вера? - монах поскреб подбородок длинными ногтями левой руки, на правой они были напротив в идеальном состоянии, даже без черной каймы грязи внутри. - Никогда не задавался этим вопросом. Может и разрешает, но вот плоть уже увы не согласна идти на некоторые шаги, которых желает разум.
Ки подлил себе еще сакэ, на этот раз целых три капли и выпил.
- Вы ведь не местный, Юджи-сан. Я тоже, и вот хочу спросить, не знаете ли вы куда мне стоит направить стопы из этого селения дальше, дабы продвинуться на пути к просветлению?
Кин Ки в этом вопросе скорее спрашивал своего собеседника, куда тот направляется, чем пытался разузнать путь для себя.
- Едва ли я могу указать кому-то, а уж тем более человеку религии, путь к просвещению, Кин Ки-хоши.
Принесли завтрак: рис, овощи, чай. Молоденькая девочка, кто-то из хозяйских дочек, аккуратно переставляла посуду с подноса на столик.
- Сам я путешествую от замка к замку, предлагая помощь в военных делах мирного времени. Мой меч и мое мастерство всегда при мне. Они-то и позволяют мне оплатить все эти притяности.
Юджи коротко повел рукой, обводя комнату.
- Что ж, вполне достойно, Юджи-сан, - монах смерил миску риса, которая возникла перед ним страным взглядом, но все же приступил к поглощению пищи, не забывая время от времени опустошать сакэдзюце.
- Надеюсь вы не будете против, если мне вдруг захочется составить вам компанию на некоторое время? - на мгновение оторвавшись от еды, Ки задал вопрос, прищурив хитро правый глаз.
Такамори стрельнул взглядом в его сторону. От него не укрылось лукавое выражение морщинистого лица. Несколько секунд он раздумывал, заняв руки палочками и миской, а рот рисом. Прожевав, он принял решение и обернулся к старику, поклонился.
- Почту за честь иметь своим спутником святого человека, Ки-хоши.

[дон Алесандро >>>]

Дорога на Шиобару

Человек всё также осторожно держал меч, и смотрела на ронина.
- Отпустить его.
Охрана дайме нехотя подчинилась приказу господина, и отпустила бродягу, однако мечи и луки остались в боевой готовности.
- Ты очень ловко справился с моими воинами… - господин в кимоно с бабочками улыбнулся – красивое сражение! Очень необычная тактика… Просто дух захватывает!
Человек повернулся к слугам и сказал:
- Принесите кисть и бумагу!
Скорость, с какой слуги исполнили приказ господина, была более чем похвальна. Мужчина принял кисть и дощечку с закреплённым листом бумаги. Так и не выпустив меч из руки, и второй взяв кисть, мужчина окинул взглядом ронина и принялся что-то черкать на бумаге. Слуга с походной чернильницей встал рядом, а охрана лишь поудобнее перехватила оружие и продолжала буравить взглядом оборванца.

[Bishop >>>]

(вторая часть - дон Алессандро, продолжение - следует)

Забыли о нем, что ли? Не похоже - охрана глаз не спускает. Митцуке встал прямее, не получилось. А ладно, и так сойдет. Найти бы сейчас холодный ручей и сунуть в него голову по самые уши. Бродяга поднял руку, нащупал под волосами нехилую шишку, да и в неприятно липком и теплом испачкались пальцы. Митцуке вытер их о старые, обтрепанные хакама.
- Меч отдайте, - буркнул оборванец.
Нет, не миновать ему палок, как простому крестьянину. Видимо - судьба.
Человек до этого что-то аккуратно писавший на листе бумаги, чуть дрогнул, и поднял глаза на ронина, на какой-то момент в глазах мужчины промелькнуло непонимание, однако также быстро и пропало.
- Ах, да... - протянул "сочинитель" - забирай, и не теряй его больше...
С этими словами он протянул меч незадачливому воину и махнул слугам.
- Эй, кто там... помогите человеку умыться и привести себя в порядок, и кто-нибудь, осмотрите его ссадины, ещё загноятся... отведите его к реке или к роднику и... в общем сделайте всё что нужно... а потом я хочу поговорить с тобой, надеюсь ты окажешь мне такую любезность...
И тон в котором была сказана последняя фраза был явно не вопросительным, после чего, мужчина поднял взгляд на охрану и чуть кивнул, лучники и трое наиболее уцелевших самураев, повинуясь приказу остались стоять стоять рядом, а остальные отошли от него, и встали ближе к дайме.

У ручья случилось новое недопонимание. Самураи из охраны с ронином не церемонились, решили: если загнать его в воду пинками, то и сойдет. Митцуке развернулся. Роста он был немаленького, не тот великан, последний его противник, конечно, но повыше многих.
- Ноги целы? - полюбопытствовал оборванец. - Еще раз пнешь - не будут.

[дон Алесандро >>>]

(et Bishop)

Когда воин снова поднялся на дорогу, он увидел что чуть в отдаление от полотна, разложены циновки, и поставлен походный столик с легкими закусками, на одной из циновок расположился уже известный ему господин в кимоно, рядом с ним лежала уже также известная дощечка, на которой человек что-то писал тонкой кистью.
Охрана подвела ронина к циновкам и застыла на некотором расстоянии (хотя и очень близком расстоянии) от него…
- Ну как? Тебе легче? – человек не смотрел на ронина и продолжал что-то писать на дощечке, наконец, с явным сожалением, перечеркнул лист бумаги, и отставил его от себя.
Самураи охраны вдруг ловко вдарили его под колена, вынуждая ронина сесть напротив господина.
- Да уж... - Митцуке потянул носом воздух; запахи от легких закусок напоминали о многом.
Например, о том, что не ел уже два дня (корешок - не в счет). С трудом верится, что его и сейчас пригласят к столу, а вот в то, что если он тут даст маху и устроит что-нибудь неприличное от голода, то головы на плечах не сносит, верилось очень даже хорошо. Бродяга украдкой сглотнул слюну.
- Вроде бы легче...
- Ты любишь стихи? – вдруг спросил сидящий, и посмотрел на ронина.
- Ну... да. В целом.
Вот сейчас его перекрученный в три жгута пустой желудок выдаст такие стихи, что все поэты отсюда и до Корё сделают себе харакири от зависти.
Господин в кимоно потер лоб и посмотрел на дорогу.
- Пожалуй пока хватит о высоком... ты голоден? - человек чуть лениво посмотрел на стол с едой.
Все-таки что-то в него сумели вбить из правил приличий, Митцуке поклонился.
- Не очень, господин, -уверенно соврал он.
- И высокий этикет тоже можешь оставить для других – снова проговорил аристократ и посмотрел на дорогу – можешь не стесняться…
Ну, коли так...
- Было бы неплохо перекусить.
Будешь тут стесняться, коли слюна вот-вот потечет - куда там местным водопадам, а в глазах темнеет от голода. Ладно, хотят над ним смеяться - пусть смеются. Митцуке накинулся на еду с жадностью, совершенно недостойной самурая. Был правда вопрос, куда меч девать - справа положить или слева? Слева - разумно, но обидишь стражу и самого любителя стихов. Справа... а если опять драться придется? Меч остался лежать справа. Уничтожив большую часть еды на походном столике, бродяга спохватился и вытер о штаны испачканные пальцы.
Любитель стихов спокойно смотрел, как бродяга лопает за обе щеки, не стесняясь. Какая экспрессия, какой напор, нет, положительно забавный человек, хотя конечно вкуса у него нет, но это мелочи, по хорошему счёту тут ни кого нет вкуса… да и таланта… но это и не нужно, достаточно что всё это есть у господина Тайре Акаихигэ… а уж он сумеет этим распорядиться.
- Я хочу задать тебе один вопрос, скажи, насколько ты занят в своей жизни?

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 3-04-2006, 21:28

[Далара >>>]

(SonGoku & me)

Воспользовавшись тем, что она уже поела, а у Тото рот оказался забит рисовым колобком, Олури провела ревизию имеющегося снаряжения – то есть, попросту перевязала покрепче все еще завязанные узелки и завязала заново те, что пришлось развязать для остановки. Лес хранил блаженную тишину, ничем не указывая на приближение кого-нибудь вроде тех дровосеков. Осеннее солнце грело еще совсем по-летнему, обещая приятную прогулку. Впрочем, оно уже клонилось к закату.
- А мы идем в нужную сторону? - полюбопытствовал Тото, проглотив последний кусок и с разочарованием выяснив, что больше ничего не осталось.
Сначала они шли вдоль ручья, потом выбрались на довольно просторную и утоптанную тропу. Не высохшая до конца одежда липла к телу; мальчишка недовольно поежился.
- В нужную, - уверенно отвечала сестра, хотя на самом деле никакой особой уверенности не чувствовала. Но не показывать же это перед маленьким. - Нам надо на восток и немного к югу, я видела карту.
Она действительно видела когда-то карту окрестных деревень и замков, разложенную на полу у старейшины в доме. Ее, конечно, никто не приглашал посмотреть, просто так получилось.
- Хорошо... - чтобы согреться, Тото пошел вприпрыжку; тяжелый сверток больно колотил по спине и чуть ниже. - Когда это?
- Опять ты пятьдесят раз спрашиваешь? Скоро.
- Когда ты видела карту?
- Месяц назад.
Олури потерла начавшие мерзнуть пальцы.

Сообщение отредактировал Далара - 4-04-2006, 23:31

[SonGoku >>>]

- А-а... - подозрительно протянул Тото и с негодованием посмотрел на солнце.
То, как ему и было положено, сползло за вершину горы.
Олури поежилась от невесть откуда взявшегося ветерка. Тоже посмотрела на солнце.
- Раз солнце садится там, значит это запад, - изрекла она с выражением всезнайки. - Значит, идем мы правильно. Ты ведь не боишься темноты?
- Темноты я не боюсь, - мальчишка решительно поправил мечи за поясом.
«Я боюсь тех, кто в ней сидит... Нет, не боюсь! Я их опасаюсь». Тут все страхи прогнала другая мысль:
- Но если запад там, а нам надо на восток и немного к югу, как так получается, что мы идем на запад?
Тут Олури поняла, что действительно с направлением что-то не то, и надо срочно свернуть. И даже вернуться.
- Наверное, от поляны пошли не туда, - предположила она, вспомнив, что перед выходом никто не задумывался, в какую сторону идти. - Надо вернуться, иначе мы сейчас уйдем куда-нибудь совсем в горы.
- А разве мы уже не в горах?
Тото уселся на землю и стал осматривать обувку, та пока еще держалась, хотя грозила в скором времени порваться.
- В темноте мы обязательно заблудимся, - вздохнул мальчишка.
- Надо найти укрытие на ночь, - сделала вывод сестра и огляделась.
Никаких деревень вокруг не наблюдалось. Не было даже домиков, где живут какие-нибудь колдуны, прорицатели или просто лесные боги, хотя в сказках любой лес ими кишмя кишел. Дети переглянулись и не сговариваясь решительно направились к небольшому холму, где росла древняя сосна.

(SonGoku to Dalara)

[Reytar >>>]

(Bishop+Reytar)
Хидэтада проехал уже добрый кусок пути после встречи с разбойниками, когда лес окончился, и по бокам потянулись рисовые поля. Наконец показался окружавший деревню высокий забор, с воротами, по сторонам которых стояли статуи духов-хранителей этого селения. Распахнутые ворота не были пусты, - подпиравший одну из их створок широким плечем, какой-то болван в амигаса косоде и с дубьем в руках только покосился на одетого в доспехи самурая и ничего не сказал. Хидэтада так же покосился на сторожа ворот, но не сказал ни слова, только пригнулся, что бы не зацепить рогами на шлеме за надвратную балку. Несколько уставший и немного более нервный, чем обычно, Демон-У, рысью входил на околицу деревни. Мимо мелькнули первые домики крестьян, проезжая мимо которых Такеда наконец снял с головы шлем, вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Всю дорогу до села он ждал еще какого-нибудь развлечения - еще одного нападения разбойников, схватки с воинами враждебного клана, появления враждебно настроенных духов, наконец, но ничего такого не произошло, и деятельная натура бравого десятника уже искала точку приложения нерастраченного боевого запала.
Он молча ехал мимо аккуратных домиков, мимо бредущих куда-то по своим делам крестьян. Ехал и размышлял, где бы перекусить, потому что сравнительно свежий батат, а в седельной суме их оставалось еще не мало, уже не лез в глотку. Такеда подумал, что так же неплохо было бы выпить что-нибудь повкуснее обычной воды, каковая тоже успела изрядно надоесть отважному десятнику...
Скрипнули половицы в соседнем доме, в другом - с треском захлопнулись ставни, из третьего выглянул коротышка с перевязанной тряпкой раздутой щекой, и, не переставая кланяться, поспешил навстречу высокому гостю - в прямом смысле в данном случае.
- Рады пьиветствовать... рады пьиветствовать... ох! - он схватился ладонью за щеку. - Чем может служить?
Под деревом возле грубого изображения каменного Будды играли в песке дети. Увидев всадника, они одновременно открыли рты. Коротышка, уворачиваясь от копыт, вьюном вился перед конем.
-Чем служить? - Десятник свесился с седла, спокойно разглядывая собеседника. - Не подскажешь ли, где у вас можно перекусить и побеседовать в приятной кампании, достойной десятника победоносной армии клана Санада?
Коротышка задумался, почесал лысину в окружении редких перышек волос.
- Один мон... - он прикусил язык и продолжил вопросительным тоном. - Хотя бы один бу... ну нет так нет... У госпожи Кокоро не только большое сердце, но и вкусная еда, господин.
Он покосился на штандарт за спиной всадника и принялся кланяться еще усерднее.
- А где живет столь вкусно готовящая и гостеприимная госпожа? - Слова коротышки об умении вкусно готовить вызвали обильное слюнотечение во рту десятника, он тщательно сделал вид, что его абсолютно не интересует ответ на заданный вопрос, потому что коротышка явно напрашивался на благодарность, а то и на ее вещественное подтверждение, сиречь подачку, каковую Такеда никак не мог себе позволить. - И вот еще что... Не встречал ли ты где-нибудь поблизости от деревни двух хорошо одетых детей - мальчишку и девчонку?
- Госпожа Кокоро живет через три дома отсюда, видите синий полог? - затараторил коротышка, позабыв о зубной боли. - Я провожу вас, а вы скажите ей, что я вас прислал, вам не трудно, господин, а мне не накладно!
До него дошел последний вопрос всадника, коротышка запнулся.
- Мой брат видел! - в возникшей паузе громко произнес один из чумазых пацанов у каменного Будды.
- Где? Когда? - Сразу нахмурился и полностью превратился в слух Хидэтада, склонившись еще ниже и, опершись локтем о переднюю луку седла. - Куда они направлялись?
- Он не жнает! - радостно сообщил мальчишка.
Коротышка подскочил к нему, оплеухой заставил согнуться в поклоне.
- Вше равно не жнает! Они в лес ходили жа хвороштом, теперь он шидеть не можжет на жаднисе.
- А при чем тут задница? - Приподнял брови Хидэтада. - Ты толком говори, мальчишка! А ты, уважаемый, не бей его, если не хочешь, что бы и тебя кто-нибудь угостил оплеухой! Госпожу Кокоро, раз уж ты так расхваливаешь ее стряпню, я посещу и упомянуть, что именно ты меня к ней направил - не забуду.
Коротышка опять принялся кланяться, как болванчик.
- А жаднису ему надрали, - пояснил мальчишка ничуть не смутившись. - Нагинатой. Не шовшем, но шильно. Брат говорит, што ешли увидит их ишшо рас, обойдет жа што ри, этих йокаев.
Такеда коротко хохотнул и кивнул коротышке.
- Хорошие же случаи у вас тут происходят! Двое детей сборщиков хвороста нагинатами по лесами гоняют, да еще и на их задницу покушаются.
Сжав коленями бока Демона-У, десятник направил коня туда, куда указывал коротышка и скоро остановился перед опрятным двухэтажным домиком.
Криком подозвав кухонного мальчишку, чистившего песком объемистый бронзовый котел, Хидэтада сунул ему поводья Демона-У и в кратких, но выразительных, насыщенных не затертыми сравнениями и эпитетами, фразах, дал понять куда этого коня нужно отвести, чем вытирать и чем накормить, если оный мальчишка не хочет больших неприятностей. Произнеся столь емкую по обилию информации речь, Такеда поднялся по ступенькам ведущим в домик, разулся и держа шлем под мышкой, вошел внутрь.
Он коротко окинул взглядом просторный зал домика, самый обычный зал и ничем особым не примечательный. Он увидел небольшую жаровню, дзабутоны, подставку для мечей у стены и идущую ему на встречу хозяйку. Памятуя о вежестве и стараясь произвести как можно более приятное впечатление, Хидэтада коротко и с достоинством поклонился госпоже Кокоро, вынул из-за пояса меч, подошел к жаровне и сел около нее, положив меч - справа, а шлем - слева от себя.

Сообщение отредактировал Reytar - 4-04-2006, 17:38

[Bishop >>>]

(Reitaru-san mo)

- Приветствую добродетельную и гостеприимную Кокоро-сама! - еще раз коротко поклонился Такеда. - Слава о вашей чудесной кухне далеко разнеслась по окрестностям. Так далеко, что сумела привлечь к вашим дверям такого занятого человека как я - следующий в дальний путь по приказу моего господина, десятник кавалерии-нагината клана Санада. Какой-то невысокий добрый крестьянин с перевязанной щекой указал мне путь к вашему дому, сказав, что именно здесь усталый путник может найти кров, вкусную пищу и добрую беседу. Так ли это, добродетельная госпожа?
- А!.. Кацуке... ну что ж, он не пошел против истины.
Она хлопнула в ладоши. Отодвинулись фусума, в проеме стала видна невысокая девушка с деревянным подносом, на котором уже были расставлены закуски, глиняный кувшинчик с сакэ и сакэдзюцэ.
- Прошу вас... - почти шепотом пролепетала девочка.
- Благодарю. - Хидэтада еще раз кивнул, на сей раз девочке, взял в руки сакэдзюце и отпил из него маленький глоток - пока лишь для приличия.
Хозяйка благосклонно кивнула. За тонкими перегородками раздалась возня, там готовили еду. Девочка скользнула за спину гостя.
- Позвольте О-Цубомэ вам помочь, - госпожа Кокоро обмахивалась бумажным веером.
Тонкие пальцы девочки тем временем начали распутывать завязки доспехов.
- С превеликим удовольствием, госпожа! - Такеда коротко поклонился. - Думаю, вы знаете, какое удовольствие снять доспехи после долгого пути, да еще и небольшой встречи с разбойниками в окрестных лесах.
Девочка испуганно охнула и зажала рот ладонью. Госпожа Кокоро кивнула, как будто ничего иного не ожидала от такого доблестного воина. Вскоре доспехи были отдельно, воин отдельно, Цубомэ принесла влажное полотенце, подержала его над паром и поднесла гостю.
Такеда с коротким поклоном принял полотенце, тщательно вытер им лицо и шею, и так же с поклоном вернул его девочке.
- Я послан найти двоих детей, мальчика и девочку, добрая госпожа. - Взглянув в почти скрытое веером лицо хозяйки, произнес Хидэтада. - Они из хорошего рода и родственники очень о них беспокоятся. Крестьяне говорят, что видели их недавно неподалеку от деревни. Вы, не слышали ли что-нибудь о них, Кокоро-сама?
Хозяйка задумчиво постучала веером по подбородку.
- Говорили о каких-то ребятишках. Их видели там, в горах, - она изящно сложила веер и указала им в противоположном горам направлении. Девочка хихикнула. - Ах, нет, вон там.
Хидэтада слегка пошевелил плечами, чувствуя приятную расслабленность от избавления от надавивших плечи пластин. Он в очередной раз поднял сакэдзюцу и совсем немного отпил, с интересом глядя на госпожу, которую как раз спросил:
- А что нового слышно у вас в округе, Кокоро-сама? Говорят, какой-то знаменитый ронин - мастер меча прибыл в провинцию и даже должен был появиться в ваших местах. Не слышали ли вы что-нибудь о нем?
Вот тут хозяйку как прорвало - пересказывать последние слухи ей было куда приятнее, чем вспоминать, слышала она или нет о каких-то детях. Мало что ли детей шастает по окрестным лесам? Цубомэ сменила опустевший кувшинчик на полный, села рядом, обмахивая гостя веером, еще одна девочка принесла с кухни первые закуски - никуманы и суп мисо со свежим тофу. А госпожа Кокоро все говорила и говорила.
- А знаете, он был даже в столице и там повстречался с целой бандой головорезов, они потребовали, чтобы он отдал им свой хаори и оба меча, - тараторила она. - Представляете, господин, этот человек снял хаори и протянул его разбойникам. а когда лаварь подошел, чтобы взять добычу, разжал пальцы, и хаори упал на землю, в самую грязь. Разбойник посмотрел на хаори, а тут этот человек выхватил меч и разрубил головореза пополам, остальные разбежались, но говорят, что он убил еще двенадцать бандитов, а других не догнал.
- Да! Должно быть он - могучий воин, этот ронин. - Такеда отпил еще немного сакэ и воздал должное супу. - Но все же даже самый великий воин один не устоит против многих врагов, если их дух не сломлен и они - не запуганные крестьяне. Самого великого воина можно расстрелять из луков, оглушить брошенным камнем, наконец. По этому я уверен, что такой известный боец будет путешествовать с отрядом преданных людей, готовых поддержать своего господина в любой ситуации.
Госпожа Кокоро надула накрашенные губы.
- Говорят, его видели в Никко, и при нем не было никакого отряда... Только какой-то странный зверь. Этот человек - ронин, у него нет господина. Цубомэ, неси рыбу, видишь же, наш гость все уже съел! У господина такой прекрасный аппетит, наша горная форель ему придется по вкусу...
Такеда в очередной раз поклонился госпоже и отдал должное горной форели, которая действительно была выше вмяческих похвал. Он сидел, вкушая долгожданный отдых и, все больше задумывался, как за все это изобилие расплачиваться? Отправляя в путь, хранитель казны господина выдал десятнику лишь одну монету, правда, золотую, но вот где ее теперь можно было разменять, Хидэтада просто не знал. Можно было бы конечно прожить всю эту монету в чайном домике, но против подобного мотовства выступала как привыкшая к экономии душа самурая, так и здравый смысл - жить то потом тоже на что-то будет нужно, да и детей кормить, когда удастся наконец их найти, - тоже.

Сообщение отредактировал Bishop - 4-04-2006, 19:43

[Bishop >>>]

- Я хочу задать тебе один вопрос, скажи, насколько ты занят в своей жизни?

От еды Митцуке опьянел сильнее, чем от сакэ. Хорошо еще, успел вовремя остановиться, заставил себя не сожрать все, что видел из еды. Если раньше мысль о смерти на полный желудок его грела, то теперь стала греть мысль о жизни - на тот же набитый желудок.
Бродяга оглянулся на паланкин, на штандарты, на монцуке охраны, поскреб щетину на подбородке.
- Вопрос двоякий, господин. Если вы желаете знать, нет ли у меня сейчас хозяина... нет, его нет. Если же спрашиваете, занят ли я сейчас чем-нибудь, так вот - сижу, с вами беседую.
И молчу о том, чем закончился разговор с другим даймё.

[дон Алесандро >>>]

Дайме Акаихигэ лениво обмахивал себя веером. Еда его не интересовала, тем более сейчас.
- Значит, хозяина нет… а ты бы не хотел пойти ко мне на службу? Славные воины всегда нужны, а я вижу, что ты славный воин… об обеспечение я говорить не хочу, ты и так можешь это видеть его по прочим воинам…
Дайме направил взгляд на ронина, и какое-то время смотрел ему в лицо, будто запоминая его. После чего махнул веером слугам.
- Ей! Кто там! Мою биву и свиток! Я поиграю, мне нужно дописать песню о луне над горой, а ты подумай над моим предложением.
Скорость, к какой слуга принёс биву и письменные принадлежности, снова оказалась более чем похвальной, дайме ещё не успел договорить, как слуга застыл около господина с инструментом в руках. Подав биву, слуга тут же пропал.
Стража что стояла рядом с циновками, не дрогнула, но наблюдательный зритель заметил бы, что руки державшие оружие, сжались. Аккуратно развернув свиток, и поудобнее взяв в руки инструмент, дайме заиграл.

[Bishop >>>]

Из кустов осторожно, не зашуршав ни одним листом или травинкой, высунул острую мордочку рыжий кот. Высунул и тут же спрятался обратно, втек в переплетение веток. Стало даже, что зверь все еще здесь, не бросил.
Спроси его – хорошо ли играли на биве? – Мицуке затруднился бы дать ответ. Должно быть, пристойно, раз в кустах еще не слышно горестного воя. Со вторым ответом – на заданный уже вопрос, - тоже предстояли большие проблемы. Числом с добрый десяток; Мицуке было лень пересчитывать, но драка назревает – почище предыдущей. И не надо забывать про лучников. На таком расстоянии будь ты хоть трижды великий воин – станешь ёжик.
Он нетерпеливо поерзал, сделал вид, что не замечает суровых взглядов негодующей охраны, сунул меч за пояс.
- Признателен за предложение, - Мицуке нехотя положил обе ладони на землю перед собой, согнул широкую спину в поклоне. – Благодарен от всей души. Сожалею, что не могу пока воспользоваться оказанной честью. Незаконченные дела, понимаете ли.

[SonGoku >>>]

По покрытой утренней росой траве, то ныряя в кусты, то вновь появляясь на свет, бежала лиса. Это была не очень крупная лиса с очень пушистой шубкой и с очень вредным выражением на мордочке. Не то, чтобы она куда-то торопилась, но ночь выдалась удачная, мышей ей попалось много, и теперь сытая зверушка была преисполнена намерений выспаться в норе, которую она устроила в корнях старой высокой сосны. Нет, не совсем так. Она собиралась выспаться в норе, которую у корнях старой высокой сосны устроил знакомый барсук и которую он недавно проспорил ей в почти честном пари. На поляне пахло человеческими следами и даже немного металлом, а в подлеске, замаскированная ветками, обнаружилась длинная палка с металлическим клинком. Лиса наморщила длинный нос. Стоило бы побегать кругами, все высмотреть и вынюхать, но ночь, как мы помними, выдалась бурная и наполненная событиями, и лиса полезла в нору, посчитав, что всегда успеет спастись.
Она успела. Взъерошенная и шипящая она вылетела из норы примерно через секунду, развернулась и щелкнула в воздухе зубами, целясь в того, кто посмел нагло и бесцеремонно покуситься на ее дивный хвост. Маленький человеческий детеным в некогда чистой коротенькой одежде поспешно разжал обе руки. На прощание рыжая только зло оскалилась в нору.

[дон Алесандро >>>]

Дайме на мгновенье остановил медиатор и с удивлением посмотрел на оборванца.
- Не хочешь? Мда… - аристократ отложил биву, достал веер и пару раз помахал на себя – да… жаль конечно, но видишь ли в чем дело… мне не очень понравился тон в котором ты мне ответил, да и меч ты сунул за пояс до окончания беседы… получается ты дважды попытался оскорбить меня. Во-первых, ты грубо отказал мне, дерзко отвергнув мою просьбу… во-вторых ты не слушал меня, тем самым попробовал оскорбить мой талант… и в третьих, своим недостойным поведением ты попробовал оскорбить моё гостеприимство.
Веер сделал ещё пару взмахов.
- Но тебе это не удалось! Все твои жалкие потуги ушли в песок как морская волна, накатывающаяся на берег… поэтому ты не умрёшь чтобы искупить своё недостойное поведение… вместо этого я преподам тебе урок смирения гордыни и вежливости – дайме снова махнул веером.
В этот момент на чумазого ронина обрушился первый удар бамбуковой палки, как и следовало, ожидать, первый удар пришёлся на левую руку самурая, которую он так любезно протянул вперед. Следующий удар обрушился на спину, заставляя самурая распластаться на земле, стража дайме не теряла времени, воины с мечами обнажили своё оружие и встали рядом, с оружием на изготовку, чтобы в случае чего помешать ронину, нанести какой-либо ущерб господину Акаихигэ.
- Десять!
- Двенадцать!
- Пятнадцать!
Считал вслух дайме, слуги с крепкими бамбуковыми палками продолжали осыпать незадачливого ронина градом ударов.
- Шестнадцать!
- Восемнадцать!
- Двадцать!
- Хватит!
Слуги так и застыли с поднятыми палками.
- Бросьте его, полагаю, что наш урок вполне запомниться ему…
- Господин, что делать с этим? – один из самураев вытащил меч ронина и подал его дайме.
Мужчина лениво поднялся и косо посмотрел на меч.
- Тебе он нравится?
- Нет, господин, у меня есть свой, Акаихигэ-сама! – воин чуть поклонился.
- Тогда ничего… меня не интересуют всякие мечи, выбрось его куда-нибудь! – аристократ неопределённо махнул веером и повернулся к слугам - Снимаемся! Нам ещё нужно добраться до Шиобары!

Воин поклонился, размахнулся и зашвырнул меч в кусты. А через несколько минут, дорога опустела…