Shimotsuke gishi den

[Далара >>>]

(soshite Hikari)

На улицу они попали в тот час, когда торговцы и подмастерья уже прокатились волной по Шиобаре и теперь сидели на своих местах, а праздные самураи, ронины и просто горожане еще не вылезли из своих домов. На сына управителя в сопровождении молодой богато одетой девушки посматривали с любопытством, некоторые даже начинали шептаться за спиной и строить предположения, но вслух никто высказаться не решился.
Итачи, казалось, не обращал внимания на взгляды простых людей. Он немного подался в сторону своей спутницы и тихим голосом произнес:
- Кайо-сан, а нет ли у вас желания навестить моего отца, вашего дядю? Думаю, он был бы рад увидеть нас в добром здоровье.
Она наклонила голову, будто собираясь положить ее ему на плечо, и громким звонким голосом ответила:
- Итачи-сан говорит правильные слова. Нужно обязательно навестить Хикари-доно.
- В таком случае, я полагаю, следует сделать это незамедлительно, произнес он, направившись к дому Хикари.
У входа стояли молчаливые Итиро и Дзиро, и еще несколько стражей, которых Итачи видел в первый раз. Да и на стражников Шиобары они были не очень похожи.
«Это еще кто? - с неудовольствием подумал сын управителя, - Стоило мне отлучиться ненадолго, как по деревне уже ходят незнакомые воины. Что-то ты неправильное делаешь, отец». Но времени выяснять подробности не было, поэтому Итачи и Кайо молча вошли в дом, и сразу же увидели самого Кантаро, что-то говорившего слугам.
- Кантаро-доно кажется обеспокоенным, - на этот раз тихо заметила Кайо.
- Может быть это связано с новыми стражниками? - в тон ей проговорил молодой Хикари.

[Хикари >>>]

(и Далара)
Кантаро же, наконец, заметил посетителей, и, отправив прислугу заниматься своими делами, произнес
-Итачи, где ты был все это время? Акаихиге-сама приехал еще вчера вечером. Да, и что это за девушка рядом с тобой?
-Это наша дальняя родственница, отец. Хикари Кайо Она встречала сиятельного дайме недалеко от Шиобары по моей просьбе.
-Это была хорошая идея, Итачи. Ты быстро взрослеешь и теперь я спокоен за будущее нашей деревни, - произнес старший Хикари и повернулся к девушке, - Дайме был очень впечатлен после встречи с вами. Могу я узнать, зачем вы приехали в Шимоцуке?
Кайо опустила взгляд долу и максимально вежливо, пришепетывая, произнесла:
- Девушке моего возраста подобает думать об удачном замужестве. Отец прислал меня сюда, под ваше покровительство, поскольку в нашем захолустье нет ни одного достойного человека. Он надеется, что вы, как управитель Шиобары и наш родственник сможете посодействовать это важному для всей нашей семьи делу.
-Я постараюсь найти тебе удачную партию, Кайо, - произнес управитель Шиобары тоном, ясно показывающим, что этой гостье очень рады в доме Хикари, а значит и во всей деревне.
-Отец, может мы продолжим разговор в немного другой атмосфере? - вмешался в разговор Итачи, - я распоряжусь, что бы слуги принесли нам еды и саке.
Подобное поведение сына, казалось, не произвело никакого впечатления на Кантаро. Он прощал ему многое, в том числе и неучтивость.
-Саке? Ты очень быстро взрослеешь, Итачи. Я сам прикажу слугам, чтобы они принесли все необходимое в северное крыло. А теперь прошу меня извинить, я ненадолго отлучусь.
- Позволит ли мне Итачи-сан на короткое время сходить на женскую половину дома? - едва Кантаро скрылся из виду спросила Кайо громко так, что в этой комнате, да и соседних тоже, не слышал только глухой.
«Зачем произносить это так громко? - не мог понять Итачи, - ну да ей виднее».
-Как пожелаете, Кайо-сан, - в тон ей произнес Итачи, и совсем тихо добавил, - Кажется, я знаю как нам добиться твоей встречи с мальчиком.
- Когда я вернусь, ты сможешь мне все рассказать, - шепнула девушка в ответ, подмигнула и отправилась на женскую половину.
Сын управителя проводил девушку долгим взглядом.
«Да что же со мной происходит?»

[Grey >>>]

Монах шел по улице, опираясь на свой посох и совершая порой странные телодвижения, свидетельствующие о изрядном количестве выпитого недавно сакэ. Кин Ки шел без всякой цели, он поворачивал то там, то здесь, проходил по кругу. Маршрут мало интересовал его, монах разговаривал, при этом собеседника поблизости явно не было видно.
- Но если так, то чем тогда мы лучше гайдзин-хоши? они тоже уверены, что лишь их вера истинна, все остальное глупость и суеверия, да еще к тому же готовы идти на любые средства, чтобы это доказать?
Ки склонил голову набок, словно прислушиваясь к ответу, и продолжал неторопливо шагать вперед.
- Ха, но разве они не были столь же фанатичны и преданы своей идее? Ничуть не меньше. А это уже ставит нас на одну сторону с иезуитами. Нельзя вести за собой тех, кто не желает идти, но и нельзя же в самом деле делать это насильно или же уничтожать несогласных. Жизнь самое сокровенное, что даровал Будда, как же можно во имя его уничтожать тех, кто просто ошибся и без того понесет наказание после смерти.
Похоже, что незримый оппонент, что-то ответил вновь.
- Ну нет, а как же тогда с возможностью вернуться к истине, которая остается у них пока они живы? Приблизив их смерть, мы забираем у них эту возможность, лишаем последней надежды на просветление и очищение кармы. А тогда мы действительно ничем не лучше гайдзин-хоши.
Кин Ки остановился у моста над небольшой речкой, постоял несколько минут, а затем спустился к берегу и сел у самой воды. Достав флягу, монах сделал из нее несколько глотков и вновь воззрился на спокойную поверхность воды.

[Bishop >>>]

Небольшая гостиница в Фудзихаре, Долине глициний, поздняя ночь

Он проснулся от едва различимого шороха, не шагов, тех не было слышно, полуночного гостя выдал шелест многослойных одежд. Не успев как следует проснуться, ронин потянулся за мечом - и убрал руку. Если то, что он видит, явилось из мира духов, меч бесполезен. Если же девушка, что приложила палец к его губам (да он и без того не мог промолвить и слова) создана из живой плоти, грех губить подобную красоту. Ее прикосновение замораживало и одновременно - против всякой логики - возбуждало. Было что-то неправильное в нем. От девушки пахло страстью, желанием, но очищенными от похоти.
- Тебе не бывает страшно после стольких смертей? - она села рядом, играя уголком старого одеяла.
Мицуке недоуменно пожал плечами.
- Не боишься, что кто-нибудь захочет отнять и твою жизнь?
- Таких много, ни у кого не получилось.
- Один против целого мира? - девушка рассмеялась. - Ты либо очень сильный, либо очень глупый.
- А одновременно - никак? - полюбопытствовал Мицуке.
- Судя по тому, что я вижу... нет, не так.
Девушка вскочила, так и не выпустив край одеяла, резким движением сдернула тряпку совсем и отскочила на шаг. Оценивающе оглядела и широко улыбнулась.
- Судя по тому, что я вижу, ты очень сильный. Глупость определить сложнее.
Ронин поймал ночную гостью за край одежды, дернул к себе, затрещал шелк. Призраки не воруют у честных (Мицуке едва не рассмеялся при этой мысли) путников одеяла.
- Глупостью будет просто так тебя отпустить.
Ночная гостья свалилась прямо на Мицуке, причем так точно, будто специально прицеливалась, куда падать. Ладонями она уперлась ему в плечи.
- Ну вот, а ты хотел одновременно силу и глупость. Какой же прок от силы, если она глупа?
Ее верхнее кимоно – может случайно, но скорее всего, нет – распахнулось настолько, что обнажились плечи. Мицуке провел большим пальцем по шее девушки; на ее белизне его руки казались очень темными.
- Никакой, - согласился ронин.
Удобно уселась ночная гостья, ничего не скажешь. Вот теперь отпустить ее – совершенная глупость.
Девушка опустила голову, пряди волос защекотали лоб Мицуке. Едва видная в темноте на губах заиграла озорная улыбка.
- И что же будет делать дальше бесстрашный, сильный, но не глупый самурай? - подначила гостья.
- Ты действительно хочешь узнать?
Вопрос был лишним, девушка не просто хотела узнать, она приняла на редкость активное участие в этом деле, настолько активное, что Мицуке даже засомневался, справится ли. Потом – забеспокоился, не перебудят ли они всю гостиницу, ночная гостья не думала сдерживаться. Потом – забыл о всех этих глупостях.
Они заснули только под утро, когда Мицуке, забыв про обычную ленивую браваду, был готов признаться, что сил больше не осталось.
- Будь осторожнее, - то ли приснился негромкий шепот на самое ухо, то ли в действительности произнесла девушка. - Те, кого любят боги, долго не живут.

(и Далара)

[SonGoku >>>]

(и Хикари, что не удивительно в этом прикле)

Дом управляющего в Шиобаре, вечер

Вскоре Кайо скрылась из поля зрения Итачи и он направился в северное крыло. Почему-то ему казалось, что девушка прекрасно ориентируется в доме управителя, и поэтому без труда сама найдет нужное место, а стоять без определенного занятия у входа молодому Хикари не хотелось.
Немногим меньше минуты хождения по коридорам, и Итачи попал в северное крыло. Комната, где принимали пищу члены семьи Хикари (как правило, сам Итачи и его отец, поскольку в Шиобаре их было всего двое), находилась чуть севернее, но музыка, услышанная из-за одной из дверей, заставила его остановиться. «Значит, сиятельный дайме остановился здесь, и мальчик где-то поблизости. Хотя дайме вряд ли отпустит его от себя хоть на шаг». Но шорох за соседней дверью заинтересовал его еще больше. Поскольку в северном крыле жили только Итачи и его отец, то возможно, что мальчика поселили здесь. Сын управителя осторожно постучал в дверь.
- Я могу войти?
Тото наконец-то предоставили самому себе, наверное, потому что он все же уснул, положив голову на колени к кому-то из девушек. Это был не сон, скорее, вялая тягучая дрема, мальчик слышал, что происходит вокруг, но все как будто относилось к кому-то другому, не касалось его. Но когда в сновидения ворвался негромкий стук в перегородку-фусума, Тото вздрогнул и поднял голову.
В комнате, кроме него, никого не было, за отодвинутой дверью в небольшой сад чирикали птицы.
Мальчик поднялся, едва не запутавшись в незнакомых одеждах, открыл дверь и с любопытством уставился на незнакомого молодого человека, несколькими годами старше него самого и, к величайшей зависти Тото, при мечах.
- Да... пожалуйста, - он потер кулаком щеку, с которой еще не исчез отпечатавшийся рисунок соломенной циновки.
Итачи улыбнулся:
- Надеюсь, тебе нравится у нас в гостях? - произнес он, войдя в комнату, - хорошо ли спал?
- Хорошо, - на всякий случай соврал мальчишка и добавил уже от чистого сердца: - тут красиво и очень спокойно.
Тото опустился на циновку, как учили, в присутствии старших, и сложил руки на коленях. Кажется, надо было еще назвать себя, но мальчишка сейчас ни в чем не был уверен, даже в собственном имени.
«С виду самый обычный паренек. Почему же он так интересен стольким людям? Ну да не спрашивать же его об этом». Итачи, не заботясь о манерах, сел рядом с мальчиком, и все с той же улыбкой на лице произнес:
- В прошлый раз у меня не было возможности представиться. Я Хикари Итачи, единственный сын и наследник управителя этой деревни. А как зовут тебя? И, если это не является секретом, то, как ты попал к дайме? В тот раз ты был сильно напуган, и хотел покончить с собой, - плавно подводить разговор к нужной теме Итачи не умел, поэтому оставалось надеяться только на удачу.
- И вовсе я не испугался! – запальчиво выкрикнул пацаненок, прикусил губу; ему не хотелось вспоминать подробности первой встречи, да они и не спешили выплывать из молочно-белого тумана. – Я... меня...
Ну да, его имя уже произносили, когда они только прибыли сюда (куда, интересно было бы знать?).
- Меня зовут Ашикага* Нобору, - выпалил он, по-прежнему насупившись.

---
* клан Ашикага - военное правительство (бакуфу) до Токугава, последний сегун Ашикага умер в 1597 году, за год до описываемых событий.

[Хикари >>>]

(SonGoku mo)
«Что-то я не то сказал» - с досадой подумал сын управителя.
-Хорошо, Нобору, не будем вспоминать об этом. Так, может быть, все-таки расскажешь, как ты попал к Акаихигэ-сама? - спросил он как можно непринужденнее.
- Я... проснулся, - Тото от стыда, что ничего не вспоминается, ковырнул пальцем солому из циновки, - и оказался там. Не помню, что было до того.
Он совсем повесил голову, подергал себя за штанину узорчатых хакама.
- Помню только, что терпеть не могу бабочек...
При упоминании о бабочках Итачи усмехнулся.
-Ну это не страшно, что не помнишь, - жаль конечно, что это узнать не удалось, но фамилия паренька уже говорила о многом, - Скажи, Нобору, а ты хорошо владеешь оружием?
Итачи понимал, что мальчишкой, скорее всего, интересуются не только дайме и его новообретенная сестра. В таком случае парню просто необходимо уметь постоять за себя.
Можно подумать, он это помнит! Тото посмотрел на старый меч, заботливо положенный на подставку; цуба в виде танцующего журавля так и приглашала взять оружие в руки. И тут он словно выскочил под проливной дождь без зонта, холодным потоком пронеслось видение, как он вынимает этот меч из простых, обтянутых коричневой кожей ножен, солнечный свет маслом стекает клинка.
- Меня учили, - сказал мальчишка. - Но практиковать приходилось нечасто.
-Тогда как насчет немного попрактиковаться? Конечно выходить против тебя с настоящим оружием я бы побоялся, но во дворе есть несколько деревянных мечей, - Итачи явно хотелось заявить о себе, как о хорошем друге рода Ашикага
Они спустились в сад через внутреннюю веранду, пустую в этот час. Только в одной дальней комнате в южном, противоположном крыле дома была отодвинута перегородка, и, приглядевшись, можно было в полутьме различить фигуру человека, который то ли дремал, сидя у стены, то ли размышлял. Во всяком случае, он не двигался. Рядом на полу лежала старая бива.
Тото выбрал боккен себе по размеру и по длине руки; мальчишка не отличался высоким ростом, скорее наоборот, был мелковат для своего возраста.
- Начнем? - спросил он у Итачи; на свежем воздухе и с оружием в руках пацан определенно почувствовал себя лучше и увереннее.

[SonGoku >>>]

(и снова они же)

Младший Хикари без раздумий взял катану, с которой всегда тренировался и раньше и, немного постояв, привыкая к весу оружия (а весила она на порядок легче его собственной), с улыбкой произнес:
- Защищайтесь, Нобору-доно.
И медленным шагом приблизился к мальчику
Тото, прищурившись от яркого солнца, следил за перемещениями противника. Тот казался ему умелым бойцом, но тут сыграли самоуверенность и абсолютное презрение к обстоятельствам, из-за которых над ним всегда подтрунивала... кто? С воинственным кличем, мальчишка попытался нанести удар по запястью Итачи.
Итачи следил за каждым движением молодого Нобору. Вот его боккен приближается к запястью Хикари. Итачи стоял неподвижно, и лишь в последний момент сделал шаг назад и, когда Нобору, не сумев выполнить удар, сбил ритм, нанес удар сверху в район плеча мальчика. Отойдя на пару шагов он произнес:
- В атаке ты не силен, а как насчет защиты? - и приготовился выполнить хараи-вадза*
Тото сердито прикусил губу, ему очень хотелось потереть занывшую руку, но он не решился, только пошире встал в стойке.
В следующий момент Итачи атаковал. Сделав выпад, он снова наметил как цель для удара ушибленное плечо Нобору, но в последний момент нанес удар по оружию паренька и сделав шаг налево, направил деревянную катану вскользь по ребрам мальчика.
Почувствовав, что опять теряет равновесие, Тото отскочил, как маленькая обезьянка, извернулся, чтобы встретить противника лицом, и ударил по боккену Итачи сверху вниз. Единственное, что он помнил сейчас из наставлений, что нельзя отклоняться назад, и наверное поэтому перенес вес слишком сильно на переднюю ногу. Его меч скользнул по клинку противника в чем-то напоминающем кататэ-цуки**.

---
*Хараи-вадза (сметающий меч) - прием, при котором меч противника отбивается в сторону - влево или вправо. При этом нарушается стойка соперника и открывается для удара одна из частей тела. Одновременно с отбиванием меча наносится один из основных ударов (что и было описано впоследствии).
** Кататэ-цуки - иногда еще кататэ-мен или кататэ-вадза, удар одной рукой (Тото просто не хватило сил и сноровки провести его правильно), наносится с дальней дистанции вдоль меча противника с небольшим поворотом клинка, меч как будто ввинчивается в выпаде по небольшой спирали.

[Хикари >>>]

(тот же состав)
Итачи не ожидал от мальчика подобной прыти, но все же сумел удержать меч и в следующий момент попытался отбросить оружие Нобору вверх.
Тото с такой силой направил движение энергии, что сам себе удивился, но на месте устоял. Ему даже удалось, к немалому своему удивлению, заставить противника опустить меч, хотя чего тут было больше, простой удачи, что его клинок оказался сверху, или неожиданной злости (не на Итачи, на себя самого и на мироздание), он едва ли сумел объяснить.
На лице сына управителя читалось неописуемое удивление. Этот паренек едва не обезоружил его, человека который посвятил оттачиванию искусства боя восемь лет. Но удивлением делу не поможешь, поэтому в следующий момент Итачи резко дернул свой боккен на себя, и отступил на два шага назад. На короткий миг он потерял равновесие, но все же долгие тренировки помогли ему снова принять исходную стойку.
-А ты неплох, - произнес Хикари
- Ты тоже, - в тон ему откликнулся пацан, переводя дыхание.
Когда Итачи собирался атаковать снова, во двор выбежала толпа слуг.
-Молодой господин, Нобору-доно, пожалуйста, успокойтесь, - кричал самый старый из слуг, издали не заметив, что в руках у них деревянные боккены, а не настоящие мечи.
Младший Хикари хотел было объяснить старику, что не хорошо вмешиваться в дела господина, но вспомнил, что в скором времени они должны переговорить с Кайо и отцом.
-Это был хороший бой, Нобору. Может быть, ты проголодался? Слуги как раз накрывают стол в северном крыле. А после еды я мог бы показать тебе пару особо эффективных ударов.
Тото поклонился и, хотя ему не терпелось выучить обещанные приемы, согласился, что ужасно проголодался, что, впрочем, было не удивительно. Есть он хотел всегда.

[higf >>>]

(+ Далара + Reytar)
- Ну не то что бы всем... - Бравый кавалерист откровенно почесал затылок, так как раньше не задумывался о таких тонкостях. - И не то, что бы очень уж заморским... Например слуг принесенной южными варварами веры, он не очень-то привечает, но если новые знания могут приносить пользу, или служить к чести клана, мой Господин, я в этом уверен, ими воспользуется.
Такеда коротко поклонился, выражая почтение даймё могучего клана Санада и посмотрел на девушку с интересом:
- А ваш спутник, Амэ-сан? Он поклонник заморских диковин?
- Я не назвала бы его их поклонником, скорее человеком, склонным интересоваться. Согласитесь, всякому образованному человеку хочется узнать о чем-то непривычном, особенно, если это непривычное пришло из-за моря.
Птица переместилась на край ширмы, поближе к отцу Андрео, повернула один круглый глаз в сторону португальца и высказала:
- Маррр.
Амэ недовольно покосилась на попугая. На мгновение на ее лице проступила ревность хозяйки, чью речь прерывают совершенно не относящейся к делу репликой, но тут же на место вернулась любезная улыбка.
- Хидэтада-сан, скажите, если это не секрет, конечно, почему вы путешествуете в такой странной компании: двое мужчин и одна девочка?
Священник посмотрел на неожиданного «собеседника». Этих ярко раскрашенных говорунов он уже видел не раз, и считал довольно умными и очень для себя полезными, так как не раз повторенная за хозяином в неожиданный момент фраза очень помогала. Разумеется, сам Андрео попугаев не держал. Его заинтересовало, разговаривает ли птица, но перебивать чужую беседу иезуит не любил.

[Далара >>>]

(Reytar+Higf+Далара)

Десятник почесал затылок еще громче. Все же его миссия была тайной, о которой, впрочем, он и так рассказал слишком многим людям, из-за чего не хотел посвящать а нее случайных знакомцев. Изрядно поразмыслив и почесав затылок еще раз, он поклонился девушке и попробовал свести разговор к шутке в казарменном тоне:
- Неужели было бы менее странной компанией, если бы я путешествовал с двумя девочками и одним мужчиной? Мои спутники - ронин и эта благородная девица. - Кавалерист коротко поклонился Олури. - А этот святой человек, - последовал короткий поклон, предназначенный стоящему рядом монаху, - встретился нам недавно в пути. Так как путь всех нас ведет в Шиобару, к священным источникам, то куда веселее и интереснее проделать его вместе, скрашивая дорогу беседой с достойными людьми.
- Вы совершенно правы, только угрюмцы и те, кому есть что скрывать, пренебрегают хорошей компанией.
Амэ улыбнулась еще шире. Отошла к дальней стене и открыла окно. Комнату наполнил солнечный свет. Девушка раскрыла веер, несколько раз обмахнулась им, краем глаза следя за гостями, а именно за девочкой, до этого смиренно стоявшей рядом и почти за спиной Хидэтады, словно прячась там. Олури посмотрела на освещенный двор за окном, на яркий прямоугольник света на полу и сделала один маленький шажок, ступив на этот прямоугольник. Амэ еще раз обмахнулась веером.
- Сейчас днем бывает так жарко, просто невыносимо, - без тени жалобы в голосе сказала девушка.
- Muito quente*! – подтвердил попугай. - Através do mar-r**.
Попугай оказался говорящим и, что в общем-то неудивительно, на родном языке священника. Улыбнувшись, тот шутя спросил его:
- И тебе тоже жарко, жарче, чем на родине?
- Р-родина далеко, - резонно возразил попугай и легко, несмотря на круглое брюшко, перепорхнул на плечо земляка. – Здесь жар-рко.


---------------
*Muito quente! – (порт.) очень жарко
**Através do mar - (порт.) через море

[Reytar >>>]

(Higf+Далара+Reytar)
Хидэтада сохранил спокойное как камень выражение на лице, но невольно залюбовался стройной фигурой Амэ-сан, словно облитой солнечным светом. Что бы отвлечься от манящих картин, он произнес:
- А какая погода обычно у тебя на родине, святой человек? Жарче чем здесь, или прохладнее?
Вот теперь ответ птицы сильно удивил невозмутимого священника. Фраза была куда более разумно вставленной, чем положено тому, кто лишь повторяет чужие слова.
- Бывают всякие дни, но в общем-то ни то, ни другое, климат примерно одинаков. Правда, я сам давно не был на родине… - заинтересованный иезуит смотрел на попугая. - А как зовут вашего попугая, и кто его учил? Он кажется очень сообразительным!
- Ох, вам лучше спросить его хозяина, кто учил Мару, - отозвалась Амэ. – Позвольте мне сказать, может быть, не слишком лестную вещь, но нехорошо, когда девочка в таком возрасте находится на попечении одних лишь мужчин. Кто научит ее вещам, просто необходимым будущей невесте и жене?
- А кто же этот достойный человек, его хозяин? - задав новый вопрос, священник выразительно покосился на Хидэтаду, предоставляя ему говорить о девочке, тем более и сам отец Андрео о ней ничего не знал.
- Это, каким же, например? - Кавалерист откровенно улыбнулся. - Я благодарю вас за заботу, Амэ-сан, но беспокоиться нечего. Очень скоро Олури-химэ прибудет к своим родственникам, которые, я уверен, найдут ей подходящую воспитательницу.
- Вам виднее, - уступила Амэ и спрятала нижнюю половину лица за веером. - Думаю, родственники хорошо позаботятся об Олури-химэ.
Сама девочка с интересом разглядывала молодую женщину перед собой, но против своего обыкновения до сих пор не проронила ни единого слова.
- Его зовут Такамори-сан, - отвечала Амэ португальцу. – Думаю, вы обязательно с ним встретитесь, мы не собираемся в скором времени покидать эту гостиницу.
- Я очень на это надеюсь, - поклонился заинтригованный священник. - А сейчас, пожалуй, нам пора в свою комнату, мы и так вас уже долго отвлекаем своим непрошеным вторжением.
- Да. Святой человек говорит как всегда мудрые вещи! - Десятник с уважением поклонился хозяйке комнаты. - Не смеем больше вас отвлекать, Амэ-сан! Наш путь был долог, и Олури-химэ самое время отдохнуть от дороги.
Сказав это, он направился в предоставленную путникам комнату и раздвинул дверь перед идущей за ним вслед, Олури.
Оставшись одна, Амэ еще некоторое время смотрела вслед новым знакомым, задумчиво обмахиваясь веером. Потом она резко встала, танцующей походкой прошлась по комнате и заявила в пустоту:
- Значит, девочка та самая, хорошо. Интересно, где они потеряли мальчика?..

[SonGoku >>>]

Ночью хлынул дождь, забарабанил по крышам притихшей Шиобары (только из большого дома управляющего все еще доносилась музыка и веселый шум), по навесу у ворот, под которым прятались сонные продрогшие стражники, согревающиеся припасенной фляжкой имо-шочу*, смешанного с горячей водой, по длинным узким листьям бамбука в небольшой рощице неподалеку от деревни, по белому платку, который закрывал лицо всеми забытого старика. И по плечам мальчика лет двенадцати, который сидел рядом на корточках и, сложив на коленях ладони, разглядывал мертвеца. При нем не было ни зонта, ни фонаря, и невозможно было понять, что он видит в ночной темноте. Капли звонко щелкали по полым стволам.
Мальчик был похож на утопленника голубовато-белой прозрачной кожей и безразличным лицом. Черные волосы, которые ливень склеил в длинные жгуты, придавали еще большее сходство. Мальчик не боялся мертвого тела, его не тревожили мрак и проливной дождь, не беспокоил холод. Он не пытался согреться, как сделал бы любой на его месте. Он просто сидел и смотрел в пустоту странными, почти черными глазами, в которых нельзя было различить зрачков

---
*имо-шочу – бататовый самогон от 25 до 43 градусов крепости

[Хикари >>>]

(а также Сон и Далара)
Когда управитель Шиобары, Хикари Кантаро закончил свои дела и пришел в северное крыло, слуги уже заканчивали приготовления. Итачи уже занял свое место и о чем-то разговаривал с племянником дайме. «Все-таки у моего сына отличное будущее», -подумал Кантаро и улыбнулся впервые за сегодняшний день.
-Кайо-сан еще не появилась? - спросил он у Итачи, занимая положенное ему место.
-Нет, отец. Я думаю мы можем начинать без нее, - произнес сын управителя и снова повернулся к Нобору, - что бы ты хотел попробовать?
Тото хотелось попробовать все подряд, но особенно, вон то вкусное, бело-розовое, политое чем-то желтым. Проблема заключалась только в том, что он понятия не имел, как оно называется, это вожделенное блюдо. Мальчишка сглотнул накопившуюся во рту слюну. Еще он заподозрил, что то, что налито в глиняные кувшинчики на отдельных подносах, не пойдет ему на пользу. По крайней мере, ему так говорили, когда он старался туда сунуть нос... давно это было, как будто совсем в другой жизни.
Тото растерялся. Вокруг было столько притягательной еды, но он подозревал, что не стоит накидываться на все сразу.
- Не знаю, - он старательно разглаживал складки узорчатых хакам.
Ходить в этих штанах было жутко неудобно, Тото, который привык бегать в одних фундоси и коротком косодэ, боялся наступить на длинную штанину в самый неподходящий момент. Хорошо еще, что на время тренировки он догадался их подвязать, а то обязательно полетел бы кубарем.
-Тогда как насчет всего понемногу? - Итачи кивнул слугам и те моментально засуетились возле маленького Нобору, постоянно поднося все новые блюда.
-Итачи, когда закончится ужин, зайди в мою комнату, нам нужно будет кое-что обсудить, - вмешался в разговор Кантаро.
-Хорошо, отец, - произнес младший Хикари, но энтузиазма в голосе не было.

Тото, окончательно запутавшийся в еде, старательно работал палочками и в разговор старших не вмешивался, только слушал. С него было довольно уже того, что его пригласили поесть вместе с ними. Видела бы сестра, вот позавидовала бы... Мальчишка зацепил убегающую мысль за хвостик. Сестра? У него есть сестра? Но где она? У кого бы спросить?

[SonGoku >>>]

(трио - Далара, Хикари, я)

Бумажные перегородки разъехались, движимые руками двух слуг снаружи, и в комнату вплыла Кайо. В этот раз на ней было множество слоев одежды, а поверх всего длинная волочащаяся по полу накидка с переливами всех цветов радуги. Девушка поклонилась, едва ступив в зал, потом подошла к столу и сидящим за ним хозяевам и гостю.
- Позволит ли мне уважаемый Хикари-доно присоединиться к трапезе?
- Хорошо, отец, - произнес младший Хикари, но энтузиазма в голосе не было.
- Более того, мы с радостью примем твое общество, Кайо, - произнес управитель Шиобары, - Присаживайся.
- Позволь познакомить тебя с нашим гостем, - произнес Итачи с нескрываемой улыбкой, - это Ашикага Нобору, племянник сиятельного Акаихиге.
Кайо с достоинством села к столу, несколько минут потратила на аккуратное и вдумчивое складывание складок одеяния вокруг себя; со стороны могло показаться, что она следует какому-то освященному веками ритуалу. Лишь потом ее черные глаза, радужка которых немного светлела вблизи зрачка, переместились на представленного ей мальчика.
- Ашикага? Воистину известный род. Рада познакомиться с потомком такого клана.
Тото зачарованно уставился на незнакомку, он даже о еде забыл, впервые в жизни увидев такое великолепие. Не соображая, что делает, мальчишка протянул к ней руку, как будто собирался ухватить за хвост диковинную птицу, но в последнее мгновение отдернул пальцы, словно обжегся, и взял с подноса перед гостьей токкури*, опередив прислугу. Налил немного сакэ в плоскую, напоминающую лепесток, чашечку-сакадзуки и подал необычной девушке.
Все вокруг обращались с ним и к нему так, будто твердо знали, о чем говорят... в отличие от самого Тото. Но даже если он попал в один из своих снов и еще не проснулся, мальчик решил, что не будет торопить события. Новая жизнь была совсем не похожа на прежнюю, из которой иногда приплывали какие-то отголоски, но по большей части их тут же уносило, как обрывки тумана.
Не сводя глаз с мальчика, Кайо взяла предложенную чашечку обеими руками. Ее тонкие пальцы коснулись рук Тото, в этот же момент ресницы ее опустились.
- Ух ты... – выдохнул пацаненок, заливаясь румянцем.
Кайо улыбнулась. Склонила голову в благодарственном поклоне и сквозь длинные ресницы посмотрела в лицо Нобору. Что бы она там ни увидела, улыбка стала еще шире.
Тут мальчишка сообразил, что они вдвоем так и держат несчастную чашечку, и поспешно убрал руки, а чтобы поскорее справиться со смущением, торопливо набил рот едой.
Итачи следил за происходящим, не отрываясь. За все это время ни к еде, ни к саке он так и не притронулся. Он не мог понять, почему и без того малое самообладание покидает его, но в этот момент он готов был вспороть живот пацаненку, тем более что катана под рукой.
Когда же немая сцена подходила к концу, Итачи взял в руки бутылочку с саке и, совершенно не заботясь о правилах этикета или хорошего тона, осушил ее до краев, даже не воспользовавшись чашечкой.
- Вы обедайте, а я пойду проверю смену ночных постов, - произнес он, поднявшись из-за стола.
Старый Кантаро с неодобрением проводи сына взглядом, и снова повернулся к гостям:
- Прошу извинить моего сына, но у нашей семьи сейчас много забот с приходом новой стражи, и поэтому он сейчас очень нервничает, - неуверенно проговорил он.
- Стражи? – удивился Тото.
- Да. Для защиты сиятельного Акаихиге приехало много людей, и всех их нужно прокормить, обеспечить крышей над головой, а также следить за возможными волнениями, - Кантаро стало немного легче от того, что мальчик столь непосредственно перевел разговор, но все же он сомневался, нужно ли говорить об этом гостям.
«Как бы там ни было, но я уже завел этот разговор. Будь что будет».
- Я, конечно, дал распоряжения крестьянам взять в свои дома по стражнику, но все равно эти проблемы до сих пор до конца не решены.
Кайо, как ни в чем не бывало приступила к еде, напротив, соблюдая все возможные требования этикета. Она старательно следила за каждым движением, ни разу не сделала более широкого жеста, чем было необходимо. Иногда она бросала короткие взгляды на Кантаро, будто ища на его лице признаки одобрения или же наоборот.
Кантаро не сразу заметил, что стал объектом внимания девушки. Молодая Кайо наверняка хотела понять по лицу управителя, правильно ли она себя ведет.
«А девушка явно умна, обладает хорошим самообладанием и умеет вести себя. Она действительно принесет много пользы роду. И ведь мальчику она понравилась. А что если…? Нет, Тайра никогда на это не пойдет, но если все-таки получится…» - Кантаро начал бояться собственных мыслей, но все же такую возможность упускать не следовало.
Он неспешно поднялся и произнес:
- Не буду утруждать гостей проблемами деревни, но, тем не менее, приношу свои извинения, поскольку нужно сегодня еще много сделать, - и он поднялся, показывая этим, что ужин закончен.


---
* токкури - глиняный кувшинчик для сакэ

[higf >>>]

(С Reytar-ом)
Долгая дорога утомила всех, поэтому разговор на какое-то время прервался. Вся странная троица прошла к себе в комнату с причудливым рисунком из переплетенных ветвей на стенах, куда им вскоре принесли два матраса-футона в дополнение к уже имевшемуся и ширму, чтобы отгородить уголок для Олури.
Следующим заходом тут оказался треножник-хибати, курившийся горячими угольями, и еда. С японской кухней отец Андрео уже успел познакомиться и принялся не спеша поглощать овощи с рисом. Быстрее всех закончила есть их юная спутница и сразу же скользнула за ширму, где и затихла.
К этому времени иезуит заканчивал поглощать сладости, запивая их чаем – сакэ он оставил десятнику. Задумчиво отставив чай, он посмотрел на самурая.
Десятник, потратив немало времени на то, что бы распустить завязки на доспехах, наконец, преуспел в этом деле. Довольно улыбнувшись, он сбросил в угол тихо звякнувший доспех, расправил привычно надавленные им плечи и, положив оба меча слева от себя, приступил к еде. Ел он старательно тихо, чтобы зря не разбудить успевшую удалиться на покой девчонку, степенно запивая пищу маленькими глоточками сакэ. Хотя кавалеристы-нагината всюду славились любовью к рисовому вину и умением потреблять его в немалых количествах, Хидэтада пил более чем скромно. Один из двоих детей, которых ему поручалось найти, все еще пребывал неизвестно где, второй, находящийся под защитой, днем уже попадал в опасное положение, так что упиваться, ослаблять бдительность и, следовательно, рисковать жизнью подопечной, самурай не собирался. Он сидел, степенно поглощая рис и тушеные овощи, размышляя о том, что пройдошная рожа хозяина гостиницы не вызывала у него приступа доверчивости. Тем более что комнату пришлось у этого хозяина вырывать чуть ли не с боем, от него следовало ожидать любой пакости в отместку, вплоть до восторженной помощи возможно уже идущим по следу девчонки синоби, или жалобы правителю этой деревни на, якобы, буйство и грабеж, творимый им - самураем славного клана Санада. Доедая последние кусочки, Такеда покосился на чай, который пил южный варвар и пришел к выводу, что коль нельзя выпить много сакэ, его стоит заменить хорошо заваренным чаем. Отставив сакэдзюцу с почти полной бутылочкой, он налил и себе чаю, который пригубил с выражением крайней сосредоточенности на лице.
Наконец-то вокруг не было обычной суеты, шума, движения… Беседа один на один располагала к определенной задушевности, и миссионер решил не упускать момент.
- Сколь благословен Господь Бог Иисус, посылающий нам каждый день свет, тепло и пищу, - произнес он.

[Reytar >>>]

(Higf+Reytar)
Самурай не ответил ничего, но его брови, видневшиеся над чашечкой чая, несколько приподнялись в изумлении. Такеда подумал, что южные варвары все же странный народ - свет всем посылала всеблагая Аматерасу, или кто-то другой из небожителей, если верить в Учение Просветленного, тепло давала одежда, или огонь в очаге, а пищу им недавно принесла служанка гостиницы. Какое ко всем, поданным путникам благам, имел отношение Господин странно одетого чужеземца, кавалерист не понял, но не произнес ни слова, прикидывая, что начав прославлять своего Господина, варвар не сразу успокоится, а раз так - из его речи можно будет многое понять и не подавая голоса.
Поскольку собеседник не прореагировал, что вообще-то было чуть ли не самым нежелательным вариантом развития событий, оставалось лишь замолчать либо продолжить далее в форме монолога. Португалец, конечно, выбрал второе - ведь, в конце концов, его сюда и посылали нести слово Божье.
- Ведь Создатель сотворил весь этот мир и все его блага, и нас, людей. И мы должны быть ему благодарны уже за свое существование, за то, что восходит и заходит светило, даруя нам то свет, то покой, за то, что произрастает этот рис и иная пища. А что у вас говорят о сотворении мира? - видя, что собеседник отмалчивается, Андрео неожиданно прервал сам себя вопросом, резким, как неожиданный выпад.
Самурай еще больше приподнял брови, удивившись столь оригинальной легенде о том, как появился этот мир. Он бы не против был промолчать, но раз вопрос задан, а обидеть собеседника не хотелось, пришлось вспоминать то, что когда-то давным-давно он слышал от учителя в додзе. Задумчиво отставив чашечку с остатками чая, он отер губы и произнес:
- Вначале Земля и Небеса были не разделены, и Ин и Ё не отделились. Это была бесформенная масса, с расплывчатыми очертаниями и зародышами внутри, по крайней мере, так об этом говорят. Вскоре Яйцо пробудилось к жизни, и его прозрачная и более чистая часть стала Небесами, а более темная - Землей, которая напоминала рябь, оставляемую плывущей у поверхности воды рыбой. Затем, появились в недавно появившемся мире Боги - Идзанаги и Идзанами. Они стояли на Небесном Парящем Мосту и смотрели вниз, в пропасть первозданного Хаоса и спрашивали друг друга, есть ли далеко-далеко под ними земли. Он решили это выяснить, и опустили вниз копье из драгоценного камня, и вскоре обнаружили океан. Когда же они слегка приподняли копье, вода, стекающая с него загустела и превратилась в остров Оногородзима. На этот остров и спустились божества. Вскоре после этого они захотели стать мужем и женой, и установили столб на острове: Идзанаги пошел вокруг него в одну сторону, а Идзанами - в другую, так встретившись, они были очарованы красотой друг друга и поженились. После этого они начали создавать острова, горы и реки, травы и деревья, но задумались и решили, что нужно создать кого-то, кто станет Правителем Вселенной. Вскоре их желание осуществилось, и родилась у них Пресветлая Аматэрасу - Богиня Солнца. Она была так прекрасна, что божественные родители отправили ее вверх по Небесной Лестнице, что бы с высокого неба вечно проливать свет на Землю. Вторым ребенком божественной пары стал Цукиюми - Бог Луны. Его серебряный лик не был столь прекрасен, как у его сестры, но родители решили, что он достоин стать ее мужем. Цукиюми поднялся вслед за Аматэрасу по Небесной Лестнице и на Небе появилась Луна, но вскоре божественные муж и жена поссорились и с тех пор жили порознь, разделенные днем и ночью. Вот так у нас рассказывают, как и откуда взялся этот мир.
Хидэтада снова поднял чашечку уже почти остывшего чая и с достоинством ее допил, с интересом поглядывая на собеседника и ожидая, что же он ответит на это…

[Кысь >>>]

Не только охота побудила Рыжую сбежать из дома на всю ночь. Ей было о чем подумать, было к чему прислушаться - вечерние птицы пели о странных вещах и странных событиях. Но больше всего иного ей двигало ощущение близкой смерти. Смерть притаилась в одной из комнат гостиницы, та самая смерть, чье дыхание Рыжая почувствовала тогда на дороге. Спать рядом с этим ужасом мог или слепой душой, или бог. А потому кицунэ с радостью отдалась ночи, запаху перьев и быстрому бегу.
С третьей попытки курицу украсть удалось. В первый раз Рыжей помешал крестьянин с палкой, вторая курица выглядела явно больной - лиса тут же выпустила ее и долго вытирала лапой пасть, но третья была безусловным везением - молодая, в меру упитанная, к тому же найденная почти на улице. Рыжая ничего не имела против приготовленной еды - в конце концов это только мера сохранения - но ничего в этом мире не могло сравниться со вкусом парного, пропитанного теплой еще кровью мяса.
Сложных гаданий Рыжая не знала. Бросить листья по ветру, да посмотреть, что за танец станцуют. Брызнуть свежей крови на камень и присмотреться к узору капель. Пройти сто три шага вперед и ровно девять влево, принюхаться к первому запаху. Все говорило о переменах. О важности момента. О внимании к деталям... Но это Рыжая знала без всяких гаданий. А вот какие именно детали были так важны? Что за перемены ожидались? Чего такого важного в моменте? Только об одном гадания сказать удосужились - до Шиобары идти стоило. А еще - не доверять лицам, но это, кажется, не к ней.
Когда из предутренней дымки выступили стены нужной комнаты, лиса была довольной и усталой. Охота на мышей - отличное занятие для щенят и скучающих взрослых. Уже у порога кицунэ приостановилась и фыркнула, почуяв чужой запах. Не то чтобы она ревновала - в конце концов, в ее планы не входило играться с двуногим сверх необходимого, но... Но это было совершенно возмутительно - уводить чужих самураев прямо из-под носа! И он... Тоже мне, кавалер. Вот в былые времена ради ее сестры подвиги совершали - а сегодняшним мужчинам что лиса, что собственный прислужник, даром что самурай. Неудивительно, что Рыжая была оскорблена в лучших чувствах.
Дальнейшее происходило совершенно беззвучно и почти незаметно для обыкновенного человека. В створки седзи проскользнула тень, подозрительно похожая на собачью, остановилась, приглядываясь. Да, разумеется, она уже где-то видела эту женщину. Женщину ли? Тень подняла переднюю лапу в нерешительности - она никак не могла определить, что за существо перед ней. Через секунду лапа опустилась - кицунэ не стала бы давать спуску самой Аматэрасу, поступи солнечная богиня таким бессовестным образом. Тень скользнула к одежде женщины, присела над ней... Вытерла лапы и осмотрела свою "работу". Будет знать как на чужой охотничий участок зариться.
Стоило бы Рыжей на этом и уйти, но совершенно некстати взгляд ее уперся в меч. Конечно же, теперь самурай уже не лежал на нем. А значит, капельку сноровки, и... Призвав на помощь все доступные ей чары, Рыжая потянула зубы к мечу.

[Хикари >>>]

«Не знаю и не хочу знать, что на тебя нашло, но все-таки веди себя чуть приличнее в присутствии таких гостей», - вот практически и все, что сказал управитель Шиобары, Хикари Кантаро, когда нашел своего сына во дворе додзе, нервно чистящим катану. Сейчас оружие блестело, и Итачи просто сидел, обдумывая происшедшее. И в самом деле, что на него нашло? Почему-то ему вспомнилась сцена из детства, когда он впервые взял в руки хоть и деревянное, но оружие. Один боккен приглянулся ему больше остальных, и сын управителя всегда брал в руки только его. Но однажды он немного опоздал, и увидел его в руках другого ученика. В тот раз Итачи впервые взял в руки другой боккен, но был столь же хорош и с ним. А вечером он подстерег наглого мальчишку и избил его. Почему это вспомнилось ему сейчас? Быть может, тогда сын управителя испытал нечто похожее? Нет, тогда все было совсем по-другому. Происходящее сейчас было далеко от грани понимания Итачи, и чем больше он старался понять, тем запутаннее все становилось.
«Мысли мыслями, а дела не ждут», - прервал свои размышления Хикари, вставая с бревна в центре дворика. Отец просил проследить за стражниками дайме и по возможности пресечь беспорядки. И Итачи с радостью ухватился за возможность немного отвлечься от своих беспокойных мыслей.
По дороге он встретил счастливых Итиро и Дзиро, которые очевидно недавно сменились и теперь были полны решимости хорошо отдохнуть после тяжелого дня.
-Хорошо, что я вас нашел, - громко произнес Итачи, - мне нужно небольшое сопровождение, чтобы проследить за возможными беспорядками в городе.
Братьев явно разочаровала подобное заявление молодого господина.
-Нам все равно по пути, если я что-то понимаю в повадках своих людей.
Как оказалось, в своих людях Итачи разбирался прекрасно, и через некоторое время троица добралась до чайного домика. Здесь же были и некоторые из стражников дайме, которые также как и спутники сына управителя знали толк в отдыхе. Один такой сейчас стоял у входа в заведение госпожи Сакурады и как мог, зарабатывал деньги для того, чтобы хорошо провести время. А мог он только объяснять проходящим мимо крестьянам, что те должны поделиться с ним парой монет, поскольку он, как и его друзья не щадя себя покой этих самых крестьян охраняют.
-Мне кажется, или один из гостей, которым здесь не рады доставляет проблемы населению деревни? – спросил Итачи, приближаясь к стражнику.
-А ты еще кто такой? Или тоже хочешь поделиться со мной своими деньгами? – «гость» уже успел отведать саке этим вечером и теперь чувствовал себя хозяином судьбы.
-Кто я? Думаю, что слова будут тебе непонятны, поэтому объясню на языке меча.
С этими словами Итачи достал катану, которая казалось сама рвалась в бой, стремясь отведать крови врага. Впрочем, сын управителя был полностью с ней согласен.
Стражник проворно достал нагинату, что явно было подвигом в его состоянии и немало удивило Итачи. Но как бы там ни было, молодой самурай не зря считался одним из лучших воинов провинции (по крайней мере, сам он считал именно так), поэтому готовность врага лишь заставила его недобро ухмыльнуться. Несколько секунд, проведенных в парировании ударов и выжидании подходящего момента, после быстрый шаг назад, удар по оружию врага, шаг в сторону и решающий удар. Прием, не сработавший против Нобору, сейчас был выполнен по всем канонам искусства боя, и вот стражник уже лежит на земле, даже в последние мгновения жизни не поверивший в то, что это конец.
Итачи обернулся к Итиро и Дзиро. На лицах братьев одновременно читались недоумение, страх и восторг.
-Ну чего встали? Отнесите его, да и закопайте где-нибудь. Не мне же этим заниматься

Сообщение отредактировал Хикари - 6-06-2006, 15:01

[Bishop >>>]

(еще - Китти и Далара)

Хвостатая тень, ухватив меч за шнур-сагео*, пятилась к двери. Хозяин оружия крепко спал, женщина рядом с ним – тоже, а может, и нет, притворялась, что спит. Но как бы то ни было, она не мешала нарушительнице снов и расхитительнице чужого добра делать свое бесстыжее дело. Сначала все шло прекрасно, потом – застопорилось. Меч застрял, как будто привязанный... да он и был привязан, прочной рыбацкой леской, для надежности перевитой шелковой нитью, к запястью Мицуке. Если рыжая коллекционерка дернет посильнее, возможно, ей удастся оборвать лесу и уйти добычей. Но при этом нет гарантии, что хозяин меча не проснется...
Встретившись с неожиданным препятствием, Рыжая приостановилась. Прижала леску лапой к земле. Попробовала перекусить - характерное движение, часто встречающееся в охоте на блох. Тонкая нить натянулась - Мицуке заворочался во сне, но глаза пока не открыл. Рыжая прижала нить лапой к земле сильнее - теперь ни одного импульса не проходило к воину. Попытки перекусить нить, наоборот, усилились. Наверное, все-таки правда, что воина и его оружие что-то соединяет - что-то не такое вещественное, как леска, но прочное. Не отпуская прижавшуюся девушку, ронин пошарил ладонью у "изголовья", нашел соломенную, почти развалившуюся сандалию и запустил на звук сосредоточенного пыхтения. Амэ, улыбки которой в темноте не видела даже лиса, замаскировала смешок под движение от увиденного во сне – совсем подавить не удалось, борьба лисы с самураем была слишком забавна.
Сопение перешло в рычание, впрочем, такое же тихое. В любом случае, леска почти подалась, а задерживаться сверх того Рыжая не собиралась.
- Поймаю - сама знаешь, что будет, - отчетливо донеслось из-под одеяла.
- Займись лучше тем, что есть, - проворчала лиса в ответ. Леска была уже перекушена, осталась мелочь - прочная шелковая нить.
- Ты меня тоже устраиваешь, - Мицуке потянул за нить - раздался скрежет когтей по доскам пола.


---
*сагео – шнур, обычно шелковый или х/б, которым прикрепляют ножны к поясу.

[Кысь >>>]

Готово! Рыжая перехватила меч за рукоять и бросилась к выходу. Ронин вскочил - пока не ноги, только на четвереньки - и отловил воровку за роскошный огненного цвета хвост. Рыжая выпустила меч и цапнула ронина за руку - потом опять подхватила рукоять и попыталась вырваться.
- Ах ты... - второй рукой Мицуке взял нахалку за шкирку. - Ты что ж за одну и ту же руку кусаешь, а?!
Рыжая наглядно продемонстрировала что может еще и отлично царапаться, а особенно здорово умеет тыкать лапой в глаз. Увернуться почти удалось, хотя на скуле остались глубокие царапины. Мицуке ознакомил всех, кто его мог услышать, отборным мнением в адрес всей лисьей родни. Ну не откручивать же ей хвост на самом деле?!
- Отдай меч, зараза!
Говорить с мечом в зубах было затруднительно, потому лиса ответила только утроением усилий. Если отнимать оружие, то что-то одно придется отпустить - либо хвост, либо загривок. Мицуке развернул упрямую скотину, зажал ее между коленями и, решив в пользу хвоста, перехватил меч за ножны. Лучше бы он этого не делал! Несложно представить, куда приходился следующий удар лапами.
- K's... - Мицуке не выдержал такого издевательства и, согнувшись пополам, заехал Рыжей по ближайшему столу, но упрямства ему тоже было не занимать, а в результате и человек, и лиса кубарем покатились по полу, каждый не отпуская заветный меч. Попутно в который раз выяснилось, что у собачьих очень много лап и эти лапы склонны попадать в самые чувствительные места. Рыжая в свою очередь познакомилась с плохими амортизационными качествами местных столов, чем осталась не слишком довольна. Впрочем, это не означало, что она собирается выпускать оружие. В пользу Мицуке была физическая сила и вес, не в пользу - отсутствие крепкого доспеха в нужных местах. После одного из своих выкрутасов лиса зацепила вчера ночью наложенную повязку, сдернула ее... ронин стиснул зубы, чтобы на заорать от боли. Противники запыхались оба, а на шум вот-вот должен был сбежаться весь дом. Амэ продолжала делать вид, что спит и потихоньку хрюкала в край одеяла.