Shimotsuke gishi den

[Bishop >>>]

(Китти тож)

- Отдай меч, - сипло потребовал Мицуке.
Лиса что-то неопределенно промычала, но ответ, судя по глазам, сводился к тому, что на языке отца Андрео звучало бы как "Черта с два!"
- Зачем он тебе, а? Мы же договорились...
Теперь ронин сидел на воровке сверху, обеими руками держась за меч, Рыжая скребла лапами по полу, но Мицуке для нее был тяжеловат. По исцарапанным рукам бродяги на золотисто-огненную шубу лисы текла кровь.
- Инари пожалуюсь! - пригрозил Мицуке.
Рыжая фыркнула, давая понять, что уж Инари-то ее храбрость оценит, а вот обижать маленьких нехорошо, и вообще... Но шансов у нее, правда, не было. Выпустив меч, кицунэ прошествовала сквозь седзи на улицу на прямых лапах с распушенным хвостом - теперь это выглядело так, что она просто не могла более сносить общества грязных людишек. Но совсем не отступлением!
Ронин покачал головой, глядя ей вслед. Дух у этой мерзавки воистину самурайский... Мицуке принюхался – и зажал нос. И не только дух... запах тоже... не хотел бы он быть тем самураем, от которого так воняет!

[Далара >>>]

Пока отец Андрео и Хидэтада пили напитки и начинали свой разговор, за ширмой Олури производила действия, необходимые для отхода ко сну. В первую очередь следовало снять несколько слоев одежды, надетых утром служанками в сгоревшей деревне. За день непривычное нагромождение ткани стало почти родным, и потребовалось некоторое время, чтобы размотать весь этот кокон. Первым был снят верхний пояс. Потом девочка искала конец оби, затем разматывала длиннющий кусок материи. За ее короткую жизнь Олури несколько раз одевали в праздничный наряд, даже показывали и рассказывали, как что должно лежать и что на чем завязываться, но она пропускала все это мимо ушей. Ее больше интересовало, где в ближайшем лесу можно отыскать дупло или нору под корнями. Одежда же ее обычно не слишком сильно отличалась от того, в чем ходил брат – фундоси и юката. Хакама еще не полагались.
Стараясь не мять дорогие вещи, Олури сложила все, аккуратно свернув, в изголовье футона. Ровная стопочка радовала глаз. Удовлетворившись достигнутым, девочка улеглась и прислушалась к разговору за ширмой. Там Хидэтада рассказывал историю появления земли. Эту легенду дома рассказывал отец – приемный, не настоящий, но от этого не менее дорогой. Девочка сжала зубы, стерла с щеки невесть откуда взявшуюся слезу. Она не будет плакать, она не сопливая девчонка, чтобы распускать нюни! Да, почти никого не осталось из родных. Да, Тото неизвестно где – все равно она не будет плакать.
Десятник тем временем продолжал знакомый рассказ. Странно, в истории так и не был упомянут второй брат Аматерасу, гораздо более известный, чем Цукуёми. Не выдержав, Олури сказала вслух:
- Дядя Хидэ, вы забыли про Сусано-о...

[Bishop >>>]

Через некоторое время тот, кто называл себя Катсукесуми, остановился. Прислушался, склонив голову к плечу, затихли или нет вдалеке злобные вопли преследователей. Весело оскалил в ухмылке слишком белые острые зубы; ни пробежка босиком по каменистой дороге в темноте, ни шанс пойти на обед голодным демонам, ни тяжелая ноша в виде затаившегося тануки не портили ему настроения. Кажется, он даже не запыхался – хотя, поймав на себе пристальный взгляд спутника, притворился, будто переводит дух. Всклокоченные темные волосы раздувал ночной ветер.
Катсукесуми отпустил лапу тануки, присел на мягкую подушку зеленого мха и осторожно вынул из-за пазухи маленькую лисичку, Кицунэ тяжело дышала, и глаза ее по-прежнему были закрыты. Катсукесуми озабоченно потер большим пальцем ей лоб.
- У тебя необычные спутники, - сказал он, только непонятно было, к кому обращался. – И необычная внешность. Ты уверен, что тебе так уж необходимо идти в Шиобару?
Шаман внимательно всмотрелся в лицо спутника, словно пытаясь узнать его мысли.
- Да, я дал слово найти одного человека. Я не могу его нарушить. Да и ей нужна помощь, - он кивнул в сторону Кицуне.
- Настолько, что ты не согласен бросить вот этот тяжкий груз? – Катсукесуми указал на тануки. – Ну что ж...
Он поднялся, передал лисичку шаману.
- Надеюсь, что сил еще хватит на маленькое колдовство.
На секунду задумался, сложил руки в дхъяна-мудру, пробормотал негромко несколько слов. Огромный белый тигр отряхнул пыльную шкуру, бросил на человека быстрый взгляд оранжевых глаз - как будто приглашал сесть верхом.
Хикари удивленно посмотрел на мгновенно изменившегося спутника. Хоть он и подозревал, что Катсукесуми с кошками связывает не только похожий характер, но могучий зверь, появившийся перед ним столь неожиданно, настолько поразил его, что Хаку зачарованно смотрел на него, не имея возможности произнести что-либо, или же просто сдвинуться с места.
Когда же Говорящий с духами пришел в себя, он понял, что могучий спутник приглашает его сесть верхом. И, несмотря на то, что шаман доверял ему, садится было как-то боязно.
Но один взгляд на лежащую на его руках лисичку развеял все сомнения.
- Извини, Тануки-сан, но, похоже, что в будущем нам уготовано пройти разные пути. Sayonara, - сказал он в сторону так не вовремя потерявшего сознание тануки.
Хаку поудобнее перехватил Кицуне одной рукой, и забрался на огромного тигра, держась свободной рукой за загривок зверя.
- Похоже, что я ваш вечный должник, Катсукесуми-сенпай.

(Hikari mo)

[Хикари >>>]

(bishop-san mo)
Тигр насмешливо рыкнул, со знакомым выражением тряхнул головой. Он бежал как будто неторопливо, с независимым видом - как будто не замечал груза на спине. Под снежно-белой с серыми пепельными полосами шкурой ходили мышцы. Один раз огромный зверь ненадолго остановился - жадно полакать воды из ручья - и побежал дальше. Во второй не удержал игривого нрава, в несколько прыжков одолел скалистый подъем на каменный выступ, откуда вниз обрушивался пенистый водопад. Седоку пришлось покрепче вцепиться в отросшую шерсть на загривке тигра. Дороги призрачный зверь не придерживался, бежал прямиком через горы, распугивая ночных хищников. Когда небо над их головой стало серым, как полосы на его шкуре, тигр остановился, нетерпеливо шевельнул лопатками - слезай.
Шаман последовал указанию своего спутника и снова оказался на твердой земле.
-Моя благодарность не знает границ, сенпай, - произнес он и перевел дыхание, приходя в себя после такой поездки, - Вот я практически и…. в Шиобаре, - в голосе перемешивались печаль и волнение.
- Успеешь еще поблагодарить, - Катсукесуми устало зевнул, хлопнул несколько раз ладонью по рукаву, поднимая небольшие облака пыли. - А мне нужен отдых.
Он потянул носом воздух.
- Раз ты дома, должен знать, есть здесь где-нибудь поблизости святилище. Чем древнее - тем лучше.
Слово «дом» словно лезвие катаны отозвалось болью в сердце. Но все же Хаку нашел в себе силы произнести:
-Да, в этой роще есть заброшенное святилище, посвященное защитникам рода управителей этой деревни - Ину. К сожалению, у меня нет времени на отдых, поэтому, я отправлюсь в Шиобару незамедлительно. Надеюсь, что Ками сведут наши пути снова в скором времени, - правда, шаман сомневался, что Ками могли направлять путь Катсукесуми.
- Собаки... - неодобрительно проворчал необычный спутник шамана. - Ладно, в крайнем случае, пойдут и собаки. Что ж... до встречи, еще увидимся.
Он развернулся и зашагал вглубь рощи, как будто знал направление до того, как спросить. Он недоуменно хмурился - раньше ему не требовалось набираться сил после небольшой стычки с демонами и пробежки по склонам. В мире что-то происходило, и изменения затрагивали даже тех, чье предназначение - оставаться неизменными. И изменения не нравились Катсукесуми.

[Далара >>>]

(Вместе с Хикари, конечно)

Небо над Шиобарой постепенно становилось серым. Итачи устало смотрел по сторонам.
Все-таки отправить на отдых стражу ворот было не самой лучшей мыслью, и сын управителя успел порядком устать, дожидаясь смены. Тем более что подобное времяпрепровождение располагало к раздумьям, а этого Итачи очень не хотелось.
- Неужели два дня могут так сильно переменить всю жизнь? - с тоской произнес он.
- Даже одно мгновение обладает властью изменить мир навсегда, - ответил неожиданно жесткий и взрослый женский голос.
Кайо появилась из-за спины сына управителя. На ее лице не было обычной улыбки, скорее, она казалась задумчивой. Она подошла к юноше и встала рядом с ним.
- Почему Итачи-сан грустит? – спросила Кайо уже мягким голосом, более похожим на ее обычную манеру говорить.
- Не люблю ничего нового, - произнес сын управителя. Его почему-то не удивило появление девушки. Напротив, он надеялся на ее приход, - И, наверное, потому что… даже не знаю, как и объяснить.
Итачи посмотрел на Кайо и неожиданно даже для себя произнес:
- Как провела время в компании с Нобору? - голос его в этот момент чем-то напоминал лезвие танто.
- Как я и думала, это симпатичный маленький мальчик, - без раздумий ответила Кайо.
Ее мысли очевидно витали где-то еще, и она теперь была не слишком похожа на бедную родственницу, приехавшую искать жениха.
- Даже смешно, как он стесняется и боится сделать что-то не так. Но тебе, Итачи-сан, он, кажется, не понравился...
Снова мелькнула улыбка с хитрецой.
-Да чем он вас всех так притягивает? -Итачи почти перешел на крик, - Я конечно понимаю, что его положение в этом мире высоко, не чета моему скромному месту. Да, признаю, я тоже был не прочь использовать его в своих целях, но сейчас... пусть я навсегда останусь на этой земле в виде обаку, если когда-либо мы не сойдемся в смертельном поединке! - слова выходили будто бы сами собой, словно что-то дремавшее в Итачи давно, все же вырвалось наружу.
- Положение? – хмыкнула Кайо уже совсем нескромно. – Незавидное у него положение. Я бы не стала с ним меняться местами.
Похоже, ее развлекала вспышка Итачи, но в то же время, было в ее глазах что-то еще, более человеческое, о чем она, казалось, сама не догадывалась.

[Хикари >>>]

(И Далара)
-Я понимаю, что он сейчас в большой опасности, но, по крайней мере, вокруг него есть, люди, которым он дорог, - Итачи немного успокоился, - Я готов стерпеть все что угодно, лишь для того, что бы рядом со мной появился хотя бы один такой человек. Почему все видят строгого и жестокого сына управителя и не желают помнить, что именно я не раз отлавливал окрестных разбойников. Я рисковал жизнью, когда шел с двумя воинами в лес, прямо под стрелы лучников. И даже отец, - Итачи впервые захотелось плакать, но он не мог себе этого позволить и поэтому просто перешел на шепот.
Тем временем, если бы молодой самурай или его собеседница посмотрели в сторону дороги, то увидели бы одинокого путника с необычными для этого края белыми волосами.
- Дорог? Впрочем, точно не дешев, - голос Кайо опять стал жестким. - Этот мальчик игрушка для окружающих. А ты ему завидуешь, при этом сам же отталкиваешь тех, кто мог бы дарить внимание тебе.
-А ты уверена, что это я их отталкиваю? Когда я был еще ребенком, был один человек, которого я любил больше отца. Но когда мне исполнилось шесть лет, он исчез, даже не попрощавшись со мной. Разве я оттолкнул его? Да и тебе… нужна была только встреча с мальчиком, - в голосе Итачи сквозила обида.
Кайо широко заулыбалась, показывая ровный ряд зубов.
- А ты, оказывается, все про всех знаешь. Наверное, ты хранитель знаний и великий умелец читать в людских сердцах. Если бы мне был нужен Нобору, он сейчас был бы рядом со мной вместо тебя.
Словно устав стоять на одном месте, Кайо подошла к воротам и облокотилась о столб. Склонив голову на бок, посмотрела на собеседника.
- Если ты сильно любил своего брата, почему отказываешь ему в веских причинах, побудивших поступить так, а не иначе?

Сообщение отредактировал Хикари - 8-06-2006, 23:48

[Далара >>>]

(moichido те же)

-Но он мог хотя бы попрощаться со мной, - неуверенно произнес Итачи, не заметив даже, что собеседница знает о нем то, чего знать не могла, - Не прощу...
Мысли в голове путались, и поэтому он не смог больше ничего произнести.
- Может, мог, а может, и нет. Простишь или будешь ненавидеть. Ты веришь в ками, Итачи-сан?
-Да, - без колебаний ответил сын управителя.
- Тогда они могут быть спокойны.
Совершенно не женским движением Кайо сложила руки на груди, спокойно и как будто оценивающе глядя на юношу.
Итачи с удивлением посмотрел на собеседницу. И не смог отвести взгляд. Немая сцена возможно продолжалась бы очень долго, но странный путник наконец дошел до ворот.
Почти пришедшая в негодность одежда говорила о том, что в пути он провел уже много времени. А лицо его было более чем странно. Чем-то оно неуловимо напоминало лицо самого Итачи, но едва ли сторонний наблюдатель заметил это, поскольку белые волосы и оранжевый цвет глаз приковывали все внимание к себе, создавая мистический облик. Обладатель такой внешности должно быть не раз слышал за своей спиной тихое перешептывание, причем, как правило, оно заключало в себе всего лишь одно слово: «Они».
Шаман (четки на руке, несколько манускриптов на поясе, а также маленькая лисичка за пазухой не оставляли места для сомнений касательно его ремесла) бросил удивленный взгляд на девушку, но в следующее мгновение уже смотрел на Итачи. На его лице в этот момент отражалось столь много чувств, что вряд ли кто-либо смог бы сказать, о чем он думал в это время. Наконец, он все же отвел взгляд от сына управителя и спокойно произнес:
-Может ли усталый путник найти отдых в вашей замечательной деревне?

[Хикари >>>]

(Естественно с Даларой)
Итачи поднял удивленный взгляд на внезапно появившегося юношу, и, не зная, что и произнести беспомощно посмотрел на Кайо.
Заметив его взгляд, та вдруг снова стала «дальней родственницей» и благовоспитанной девицей, хотя почти не двинулась. Ее голос вновь зазвучал, как приглушенный звон колокольчиков на ветру:
- Неужели сердце Итачи-сан настолько твердо, что он откажет несчастному страннику в крыше над головой?
Почувствовав поддержку со стороны девушки, Итачи, наконец, смог говорить:
-Род Хикари никогда нельзя было обвинить в негостеприимстве. Но все же по заведенным порядкам вы должны назвать свое имя и цель визита, Говорящий с Духами-сан.
-Меня зовут Хаку. Я просто скитаюсь по провинциям в надежде, что кому-либо понадобятся мои умения.
-В таком случае, ворота Шиобары открыты для вас. Ваше ремесло может понадобиться в деревне.
Хаку поклонился сыну управителя и произнес:
-Примите мою сердечную благодарность, Хикари-сан.
- Твоя новая подруга очень необычна, Итачи-кун, - эти слова он добавил уже находясь за спиной Итачи
-Не смей говорить со мной в таком тоне, - попытался грозно произнести молодой самурай, но голос явно не слушался его.
Шаман, казалось, не заметил последний фразы, и спокойно направился в сторону чайного домика.

Сообщение отредактировал Хикари - 11-06-2006, 0:29

[Bishop >>>]

Неприятный прелый запах проник даже в бамбуковую рощу, но желания разбираться с ним не было. Катсукесуми без труда разыскал среди ровных светло-зеленых стволов небольшое святилище, что было сложено из плоских камней. Не сказать, чтобы сюда часто ходили – крыша завалена сухими листьями, ступени утонули в траве и заросли мхом, деревянная чашка для подношений треснула и пуста. Но можно различить едва заметную тропинку, которая убегает вниз по склону, к воротам.
Катсукесуми устало кивнул грубо высеченному из камня изображению собаки – не мешало бы здешним жителям поменять на Ину красную полуистлевшую накидку. Да не его это дело. Если покровителю этой деревни плевать, что он не кормлен, не поен и не одет, так ему, Катсукесуми, и подавно. Он покрутился у ступеней, недоуменно нахмурился – сразу превратиться не получилось. Это еще что за новости? Со второго раза огромный белый тигр все-таки устроился на подушках из мха, положил тяжелую голову на каменные ступени, подмигнул желтым глазом каменному изваянию в святилище, обвил себя длинным хвостом и уснул.

[Далара >>>]

Если бы слухи были водой, они непременно затопили бы деревушку в Долине Глициний, - к такому выводу Такамори пришел, когда ему в сотый раз поведали историю о разбойниках, отличавшуюся от других подобных историй несколькими деталями. Когда солнце укатилось за горы, оставив сиять факелами вершины на востоке, Такамори решил, что на сегодня хватит. Если бы у него был отряд, можно было бы послать его патрулировать улицы, но одному такие действия несподручны. К тому же, вряд ли разбойники выйдут на промысел этой ночью, побоятся желающих получить объявленную старейшиной награду.
В общем зале гостиницы уже никого не было, вероятно, торговцы отправились ночевать, чтобы назавтра спозаранку приняться за дело. Не видать даже хозяина. Впрочем, стоило пройти несколько шагов, как последний вынырнул из невидимого с первого взгляда закутка, отгороженного неприметной занавеской. Звякнули монеты, очевидно, он их там пересчитывал. Подталкиваемый в бок женой, он спросил, будет ли уважаемый самурай ужинать, и получив положительный ответ, остался им явно недоволен. Что-то бубня себе под нос, он удалился обратно за занавеску. Хозяйка сноровисто захлопотала, показала, где можно сесть, принесла поднос с едой и принялась убирать что-то в другой части комнаты, поглядывая с умилением на то, как молодой ронин поглощает приготовленную ею еду. Такамори удивился, но спрашивать ни о чем не стал, смел то, что дали и поблагодарил за вкусный ужин. Немолодая уже хозяйка просияла почти девичьей улыбкой.

[Далара >>>]

На всякий случай - это происходит до прихода Мицуке в гостиницу и последующего знакомства его с Амэ.

Все еще удивляясь странному поведению хозяев, Такамори поднялся на второй этаж. Спасибо, что хозяйка позаботилась снабдить фонарем, иначе пришлось бы на ощупь искать в потемках старые деревянные ступени. Словно обиженные то ли мысленным нелестным отзывом, то ли светом, те заскрипели сварливо, как старухи. Наверху самурай помедлил, припоминая, которая из двух комнат его. Обе были тускло освещены изнутри, в обеих перегородки наглухо задвинуты. Возможно, так и не вспомнил бы, но за дальней бумажной дверью раздались мужские голоса – сначала один, вслед за ним другой. Вряд ли Амэ привела бы сюда мужчину, а тем более двух. Ронин направился к первой двери.
Не ошибся. Девушка грациозно восседала на циновке и смотрелась в ручное зеркальце. Откуда только она его взяла? Услышав шум отодвигаемой двери и едва слышные шаги, она подняла голову. Расцвела улыбкой.
- Okaerinasai!*
Такамори не удержался, улыбнулся в ответ.
- Tadaima*.
Вот бы всегда приходить домой, в собственный дом, а там сидела бы женщина, может быть, даже эта конкретная женщина, и приветствовала с теплотой в голосе... дети... семья, клан... Нет. Сам отказался, зачем теперь питать бесплодные мечты? Это не про него.
Такамори подошел к стойке для мечей, аккуратно уложил вакидзаси на место. За спиной Амэ спросила:
- Может быть, господин мечтает о горячей ванне, что очищает тело и дает отдохновение духу?
Шорох одежд, тонкая белая ладонь на руке. Перекрещивание даже не взглядов, эмоций.
- Ванна была бы очень кстати.
Обрыв. Нет, какая-то неприметная ниточка осталась. Амэ встала и упорхнула из комнаты.
На планке ширмы немедленно заворочался сидевший до того тихо попугай. Задвигался, заворчал, тряхнул крыльями. Беспокоится.
- Что такое, Мару?
- Компор-ртаменто** сужо-о, - хрипло заявила птица. Недвусмысленно посмотрела вслед Амэ.
- Ты опять говоришь на этом варварском языке... Что «плохо»?
- Atetude!**
Такамори покачал головой. Иногда с Мару очень сложно несмотря на то, то они вместе уже два года.
- Maneir-ras!** – птица сделала еще одно усилие донести важное сообщение до непонятливого человека.
- Манэ?*** Чье, Амэ?
Попугай активно закивал головой, захлопал крыльями, заходил по своей импровизированной жердочке. Хозяин иногда бывает догадлив, когда хочет.
- Ну, Мару, что ты хотел от девушки из чайного дома?
Мару издал звук, который на человеческий язык можно было перевести только как: тьфу!
Значит, плохо себя вела? Интересно, что она умудрилась сделать, чтобы так взволновать Мару?.. Правда, он с самого начала ее недолюбливал.
Шорох фусума. Лицо Амэ в щели, словно висящее отдельно. Страшно и красиво, Такамори вздрогнул.
- Я приготовила ванну.
Скользнула в комнату, через мгновение руки уже на узле пояса.
- Я помогу.
К чему сопротивляться, пускай помогает. Действует ловко и умело. Такамори усмехнулся. Несколько секунд, и остался только джубан. Может, не стоит идти только в нем? Раздеться можно было и на месте. Смеется. Тянет за руку. Попугай кряхтит.
Амэ увлекла ронина в темноту коридора и куда-то вглубь дома. Желтое пятно света от фонаря беззвучно кралось по деревянному полу перед ними. Ванная комната оказалась достаточно большой, чтобы вместить человек десять, но кроме них здесь не было никого.
- Ты не возражаешь, если я буду твоей банщицей сегодня? – шепчет Амэ.
Никаких возражений. Она обнажается до пояса, стягивает с него джубан, распускает волосы сначала себе, потом ему. Распущенные, они щекочут под лопатками, и Такамори ежится. Смеясь, она перемешивает две массы черных волос.
- Мне нужны заколки и шпильки, - заявляет Амэ вдруг.
Он не удерживается, прижимает ее к себе. Склоняется к уху.
- Будут тебе и шпильки, и заколки.

Они вернулись в комнату, смеясь, оба с мокрыми волосами, и усталые повалились в обнимку на футон. Мару обиженно заявил что-то, но его никто не слушал. Через мгновение самурай уже спал.
Подождав немного для уверенности, Амэ встала и вышла из комнаты. Попугай проводил ее хмурым взглядом.

---------
*Okaerinasai – (яп.) с возвращением домой
Tadaima – (яп.) я дома
**Компортаменто – (порт.) поведение
Atetude – (порт.) поведение, манера вести себя
Maneiras – (порт.) манеры
***Mane – (яп.) поведение

Сообщение отредактировал Далара - 11-06-2006, 2:09

[higf >>>]

Отец Андрео задумался. Многое из этого он уже слышал - ведь португалец не был первым миссионерам. Куда любопытнее, чем сама история, ему было изложение ее не жрецом из портового города, где находились миссии, а простым японцем из внутренних частей страны. Очень красиво, - согласился иезуит, - а наши священные книги учат, что мир сотворил Бог за шесть дней, а на седьмой отдыхал после своих трудов, и отсюда наш обычай давать делам перерыв раз в седмицу. Он создал свет и тьму, Солнце и звезды, растения и животных, а затем и человека. И все, что есть во Вселенной - от него. Эти книги передаются у нас из поколения в поколение, а с их авторами Господь беседовал сам в незапамятно далекие времена. Хотя в разных странах Господа называют по разному, и не удивительно - перескажи историю о нашем путешествии десяти разным людям и услышишь десять разных рассказов, особенно если сразу же не написать впечатления, как сделали наши пророки.
В этот момент со своим замечанием встряла Олури.

[Далара >>>]

(и Хикари)

1593 год. Ринко, провинция Микава.

В этом году зима выдалась холодная и чем-то злая, будто ее забыли вовремя покормить, и она теперь вымещала голодную ожесточенность на каждом встречном. С залива порывами накатывал ледяной ветер, грозя заморозить носы и щеки. В домах катастрофически уменьшались запасы сакэ, а на улицах то и дело попадались пьяные люди. Случались жертвы.
В тот вечер Такамори сидел в местном чайном домике и пытался согреться горячим чаем. Вода быстро остывала, приходилось держать чайник над огнем. В скромном размерами зале за дальним столиком устроилось несколько мужичков средних лет, по виду – грузчиков из порта. Хозяйка и две служанки тихонько болтали в углу, что-то перекладывая. Со скрипом открылась дверь, хозяйка и служанки привычным движением посмотрели в ту сторону. Заскучавший Такамори тоже взглянул, чтобы развлечься хоть чем-то. На пороге стоял молодой парень с белыми волосами и лицом кандидата в призраки. Возникло легкое замешательство, хозяйка привстала, служанки таращились. Неожиданно для самого себя, вероятно, чтобы разогнать скуку, как он объяснял потом сам себе, Такамори махнул незнакомцу рукой, приглашая к своему столу.
Вошедший неуверенно осмотрелся. Взгляд оранжевых глаз более всего напоминал взгляд молодого и неопытного тигренка, который несколько часов назад попал в умело поставленный капкан. Увидев молодого воина, он сначала обернулся, чтобы убедится, что за спиной никого нет, а когда же понял, что этот взмах адресован именно ему, столь же неуверенно приблизился.
-Да помогут тебе ками во всех твоих начинаниях, незнакомец, - произнес он, присаживаясь к неожиданному собеседнику.
- Да помогут они и тебе. Меня зовут Такамори. А тебе, похоже, немедленно нужно согреться.
Вблизи стало понятно, что если не принять меры, то молодой человек имеет шанс отправиться на встречу с предками в ближайшее время. Такамори подозвал служанку, попросил принести еще одну чашку для чая, а также сакэ. Та кивнула и исчезла в кухне.
Беловолосый юноша удивленно смотрел на Такамори. Он явно не ожидал подобного поворота событий. Но что бы там ни было, следовало представиться.
-Меня зовут Хаку, - произнес он и на мгновение замолчал. Сложно было говорить, не зная положения собеседника. Что ж, по крайней мере, меч у него есть, значит, скорее всего, бродячий ронин - Благодарю за беспокойство, Такамори-сан.
Тот кивнул в ответ и внимательно оглядел случайного собеседника. Теперь, когда он сидел за столом, сняв свою мино*, наряд оказался несколько неожиданным и, пожалуй, как нельзя лучше подходил к его имени: белые нижние слои (Такамори насчитал три) плюс верхнее косоде из неокрашенного льна. Такие же, сливочно-желтого цвета, хакама. На шее длинная нить кровяно-алых бусин.
- Полагаю, Хаку-сан, ты странствующий монах? – осведомился Такамори.

-----------
*Мино – соломенная накидка

[Хикари >>>]

(Dalara mo)
-Одежда может обмануть, Такамори-сан. Я странствующий заклинатель,- хотя какой из меня заклинатель? Явно не чета учителю, - и верю лишь в ками и они.
Чай, наконец, принесли, и юноша, еще раз с благодарностью посмотрев на Такамори, сделал пару глотков. Живительное тепло разошлось по телу.
- Заклинатель? - тут же заинтересовался ронин. - Значит, это, - он кивнул на свитки, свисавшие с пояса Хаку, - записи заклинаний? Можно мне посмотреть? Я не буду читать, только взгляну.
Он наклонился вперед, в глазах загорелся огонек азарта.
Хаку на минуту замешкался. Впрочем, он и сам порой не понимал того, что написано в большинстве из них. Так что ничего страшного, если неожиданный собеседник посмотрит. Бывший ученик Говорящего с Духами снял пару свитков с пояса, и протянул их ронину. Когда тот принял свитки, колокольчики на руке шамана зазвенели. Хаку удивленно посмотрел на Такамори.
Заметив удивление собеседника, самурай недоуменно спросил:
- Что-то случилось?
«Да, что-то случилось, - подумал молодой шаман, - только бы знать еще, что именно».
Наверное, Сенсей не зря покинул его, раз уж он не может даже определить причину. Впрочем, было одно объяснение, которое он знал, и которое вполне подходило. Но не станешь же напрямую спрашивать ронина, ёкай ли он?
-Ничего страшного, Такамори-сан, - только и смог произнести Хаку.
- А...
Такамори начал разворачивать один из свитков. Вернулась девушка с подносом, аккуратно составила на стол токкури, две чашечки для сакэ и тарелку с засахаренными фруктами. Молодые люди хором поблагодарили. Такамори отложил свиток, налил в одну чашечку подогретого сакэ и предложил Хаку.
Хаку чуть склонил голову, благодаря ронина и в свою очередь налил саке в его чашечку.
-Kanpai*, - произнес он, поднося согревающий напиток ко рту.
- Kanpai, - согласился Такамори.
Ну надо же как получилось. А он ведь собирался сегодня не пить ничего крепче чая. Ан не вышло, белый человек с белым именем спутал все карты. Может, это к добру? Такамори развернул свиток, пробежал глазами, стараясь не схватывать сути, немного нестройные ряды полускорописных кандзи. Свиток как свиток. Необычно, конечно, - раньше доводилось видеть только книги или письма - но ничего из ряда вон выходящего. Слегка разочаровавшись, ронин вернул свиток владельцу.
Хаку снова отправил свиток за пояс. «И все-таки, почему зазвенели колокольчики?»

---------
*Kanpai - "До дна" - обычный японский тост

[Nikkai >>>]

наше время
вместе с Даларой

Темнота. Почти осязаемая - густая, обволакивающая, приглушающая не только цвета, но и запахи, и звуки. Лишь в отдалении - пятна изумрудно-зеленого. Иногда пятна расплываются, словно вокруг вода.
Впереди - пруд. Но чем ближе Такамори подходит, тем яснее видно, что пруд - здесь. А там, в перевернутом мире настоящего - яркие краски лета, и легкий деревянный мостик, и пара на мостике - красивая, молодая, разряженная. Сначала Такамори узнает Азаку, и только потом, через пару долгих мгновений, себя. На глазах Азаки слезы, она что-то говорит Такамори, он отвечает ей - но слов не слышно. По пруду пробегает рябь, и фигурки молодых людей превращаются в хаос цветных пятен.
Такамори опускается на колени рядом с прудом и протягивает руку, словно пытается остановить рябь и вернуть те далекие минуты на мосту. Хотя бы картинку. Кончики пальцев касаются воды. Она ледяная, словно бьет из горного ключа, но в ней нет той чистоты и жизни. Само собой приходит название – мертвая вода. Цветные пятна качаются на поверхности, будто дразнятся.
- Азака, - зовет Такамори.
Где-то за спиной Такамори движение. Он чувствует присутствие - словно волна прошла по воде. Но позади только чернота. А взгляд сверлит спину. Он оглядывается, вертит головой – влево, вправо; по плечам бьют волосы, завязанные в простой хвост. Никого, ничего, лишь мерцают зеленые пятна вдали.
- Азака? Это ты?
Ближе присутствие. Задрожали зеленые пятна, метнулось что-то золотое прямо перед глазами. Метнулось и изчезло. Тишина словно сгустилась, стала давящей, злой. И где-то далеко - едва угадываемое тоскливое эхо.
Хочется сжаться в комок, стать маленьким и незаметным для всего вокруг. Такамори пытается закутаться в синее парадное хаори, но оно не греет и не снимает тяжести. Тогда он поднимается на ноги, медленно, с трудом.
- Скажи, где тебя искать! – выкрикивает он в темноту.

[Далара >>>]

(Hinode mo)

Словно вихрь пронесся по глади пруда, взметнул легкие складки парадных одежд, дохнул холодным, нездешним дыханием в лицо Такамори. И тут же застыл ледяным зеркалом пруд, и с шелковым шелестом провалились куда-то пятна зеленого.
Такамори в саду. Но теперь на ярких цветах лежит снег, и изящные деревья покрыты кружевами инея. Только на том месте, где раньше стояла пара, лежат небрежной кучей шелковые одеяния. Ветер сминает их, поднимает в воздух, швыряет Такамори в лицо...
Он протягивает руки в попытке поймать ворох ткани, но та будто просачивается сквозь пальцы. Он хватает снова, на этот раз в руках остается что-то материальное... но это не шелк. Гостиничное одеяло в одной руке. И что-то еще - перо? - в другой. И щемящая тоска новой потери того, что чуть было не вернулось.
Тщась успокоить сбившееся дыхание, Такамори зажег фонарь и несколько секунд удивленно таращился на зеленое перо в левой руке. Потом его внимание привлек возмущенный крик откуда-то сверху. Мару всем своим видом показывал, что хозяин, конечно, всего лишь человек, и глупость у него в крови, но нельзя же перья воровать! Возмутительная наглость!
- Что за ерунда?..
Такамори выбросил перо, повернулся к Амэ проверить, не разбудил ли, но той не оказалось ни рядом на футоне, ни в комнате вообще. Спать больше не хотелось, при одной мысли о возвращении ко сну прошибал холодный пот. Самурай встал и отодвинул затянутую тонкой, почти прозрачной бумагой створку окна. Как был, в джубане, уселся на край. Внизу тихим мелким колодцем лежал небольшой двор. Вверху над крышами висела луна. Поздняя ночь. Куда можно уйти в такое время? Впрочем, она ему не жена, чтобы быть всегда рядом.
Снаружи дохнул ветерок, напоенный прохладой и запахом осенних трав. Все так же сидя у окна, Такамори дотянулся до сложенной стопочкой одежды, вытащил трубку, раскурил. Новый порыв подхватил ароматный дым и унес его куда-то в деревню. Такамори бездумным взглядом смотрел на небо, может, ждал, что оттуда спустится Азака, а может, просто надеялся, что вид звезд прогонит остатки странного сна.

[SonGoku >>>]

(а в этом прикле будут одиночные посты когда-нибудь, интересно? Так вот - мы с Даларой ходим парой)

Шиобара, дом управляющего. Ночь

Оставшись наедине со странной незнакомой женщиной, Тото перепугался как никогда в жизни, мальчишку бросило в жар, он попытался смахнуть выступившие на лбу капельки испарины, но запутался в непривычно длинных рукавах. Женщины расхохоталась, даже не подумав прикрыть лицо веером, и слушать ее смех Тото очень понравилось, вот только смущало, что горят, налившись краской, щеки, а за уши как будто только что оттаскали. Из мутных глубин памяти вынырнул обрывок чьей-то жизни и опять утонул в них, оставив после себя недоумение и растерянность. Деревенский староста, ловко зажав в крепких сухих пальцах несчастное ухо (словно мало, что оно и без того оттопыренное?!), тащит за него брыкающегося мальчишку, на ходу выговаривая за очередную провинность и норовя выбить дурь и пыль из тощего зада пацаненка.
Тото растерянно заморгал, разглядывая на рукава дорогих шелковых одежд, которых совсем не было в мимолетном воспоминании и которые совсем не вязались с перекосившимися хижинами, крытыми соломой и тростником.
- Тебе нравится здесь? - спросила Кайо. - Или ты хотел бы вернуться туда, где был раньше?
Куда только подевались скромность и тщательное следование правилам этой дальней родственницы Хикари? Теперь она открыто разглядывала мальчишку, словно он был дорогой куклой.
- Я не помню, где был раньше, - вздохнул Нобору без сожаления. – Я пытаюсь вспомнить, только ничего не получается. Или получается, но совсем не то.
Мальчишка опять плеснул немного сакэ в чашечку для Кайо и недоуменно наморщил длинный нос. С сакэ было что-то связано, с целыми восемью бочками, вот только что именно?
- Где мой меч?
Девушка сделала глоток и с новым интересом посмотрела на паренька.
- Наверное, у дайме. Или хозяин дома положил его куда-нибудь на сохранение. Зачем тебе меч?
- Мужчине положен меч. И у меня был, только... только он куда-то девался, и я не могу его никак отыскать.
Содержимое глиняной бутылочки и плоской чашечки-лепестка вызывало интерес. Кайо пила и, похоже, ей не становилось плохо, а очень даже наоборот. Она разрумянилась, и от этого мальчишке становилось все жарче. Нобору тоже хотел попробовать, но что-то подсказывало ему, что не годится без приглашения совать нос куда не просят.

[Далара >>>]

(Бывают иногда, но редко. Продолжение парности)

- Знаешь, ты совершенно прав: мужчине нужен меч, а женщине – зеркало и украшения. Уверена, если ты будешь хорошо искать, обязательно найдешь.
Кайо заметила заинтересованные, но несколько осторожные взгляды, бросаемые в сторону сакэ. В голову тут же пришла озорная идея проверить, как этот напиток воздействует на десятилетних мальчиков. Не раздумывая, девушка подобрала рукав правой руки, взяла пустую чашечку и налила туда немного жидкости. Подвинула чашечку к Нобору.
- Мужчина должен уметь не только драться.
С непривычки так захватило дух, что мальчишка закашлялся, даже слезы из глаз потекли.
- Как ты это пьешь?.. - едва выговорил Нобору; язык вдруг потяжелел и едва ворочался в пересохшем рту.
На вкус напиток казался сладковатым. По комнате снова разлетелся не сдерживаемый женский хохот.
- Во всем требуется сноровка. Попробуй еще, второй раз будет легче.
Часть женщин в такой ситуации стала бы умильно улыбаться, другая часть принялась бы заламывать руки при виде такого безобразия. Кайо же наблюдала с выражением, напоминающим научный интерес.
Если не считать того, что комната, мягко покачиваясь, вдруг куда-то поплыла, как будто великаны-носильщики решили, что она - паланкин, то вторая порция сакэ пошла куда глаже. Только спать захотелось почему-то, глаза закрывались сами собой, и как-то так неожиданно получилось, что мальчишка свернулся калачиком, положив голову на колени Кайо, и засопел.
Такой реакции она не ждала. Несколько секунд оторопело смотрела на вихрастую голову у себя на коленях и маленький кулачок, подложенный под щеку. Справившись с удивлением, Кайо осторожно положила Нобору на циновки, покрывающие пол, под голову ему сунула подушку, а в складки одежды – длинное красно-золотое перо. Девушка встала, отошла на несколько шагов, еще раз взглянула на спящего мальчонку и позвала слуг. Комната наполнилась суетой и приглушенными голосами. Кто-то унес мальчика, служанки принялись убирать посуду. Кайо выскользнула в сад.

[Bishop >>>]

Фудзихара, "Долина глициний", гостиница, утро

Мицуке оглянулся - ночная гостья исчезла, словно ее никогда не было, даже имени своего не оставила. Из-за занавески, что скрывала проход в смежную комнату, высунулся хозяин, жена подталкивала его в спину; тоже хотела знать причину шума. А может, они подглядывали с самого начала. Один быстрый взгляд в их сторону, и оба поспешно спрятались, только занавеска раскачивается, будто от сквозняка. Ронин собрал вещи – купленную вчера одежду доблестно отвоеванный у воровки-лисы меч и сверток с чужим вакидзаси, - вышел на задний двор гостиницы, где нашелся колодец и привязанное веревкой деревянное ведро. Рассохшееся ведро, а вокруг дерева – веревка завязана. Бродяга подобрал небольшой камень, бросил в колодец; там что-то ухнуло и забулькало. Мицуке вытряхнул из небольшого мешочка немного соли на ладонь, высыпал через каменный край в холодную тьму колодца. Заглянуть туда не решился – мало ли кто или что может выбраться на свет? Ронин прислушался. Вроде бы тихо, внизу никто не бунтует. Не заботясь о случайных зрителях, Мицуке разделся до исподнего, окатил себя с головы до ног водой из колодца, фыркая не хуже Демона-У и ежась на прохладном утреннем ветерке.
- Ма-о! - неодобрительно сказали с ветки дерева. - Мя-а...
- Тебя забыл спросить! - огрызнулся ронин, не задумываясь.
- Мя, - согласился рыжий Чиру.
И высказался - в том смысле, что думать желательно головой, а не тем местом, которым норовит мыслить раздолбай-хозяин.
- Да что ты в этом понимаешь... - отмахнулся Мицуке и получил в ответ нотацию: как раз он, Чиру, прекрасно отличает одну кошку от другой, едва ли станет бегать под луной с бакэ-неко*, знает, когда рвать когти, когда их точить, а когда миловаться на крыше.
Лезть на крышу даже ради великой цели Мицуке наотрез отказался.
- Бу, - сказал кот и принялся вылизывать хвост.
Чистая одежда необычно пахла. Со штанами - те были неопределенного цвета еще в момент их кражи у предыдущего владельца - ронин расстался без сожаления, вот выкидывать косоде было жаль. Мицуке разорвал ткань на длинные полосы, замотал полученные в битве с лисой раны, перетянул, намочив импровизированный бинт, левую руку; та вроде бы не так распухла, но все еще ныла.


*
бакэ-неко - кошка, по какой-либо причине (их много и она разнообразны) ставшая демоном; иногда они пожирают людей и забирают их внешность, чтобы обманывать других. Умеют манипулировать мертвыми, как любые йокаи обожают красть вещи у живых, хотя могут благоволить к людям, это уж – как им заблагорассудится.

[Далара >>>]

Впечатления от сна (а может, то был кошмар?) постепенно улетучивались вместе с дымом. Мысли успокоились и потекли неспешной незапоминающейся чередой. Вот луна, двор с колодцем в углу – сейчас его почти не видно. Деревья колышет почти неощутимый ветер. Луна медленно ползет по небу, звезды перемигиваются. Западные склоны гор начинают алеть, небо сереет. Амэ все нет.
В тени внизу почудилось какое-то движение, и Такамори лениво перевел взгляд туда. На открытое пространство, хорошо видное при уже совсем посветлевшем небе вышла лиса, невозмутимо прошла через двор, словно она тут хозяйка, и свернула в заднюю дверь гостиницы. Ронин вздернул бровь и хмыкнул. Странная деревня, лисы ходят...
Некоторое время стояла тишина, только где-то в деревне перекличкой лаяли собаки. Потом раздался дикий грохот, будто демоны искали что-то в погребе. Может, и правда пришли за вином? Тогда зачем так шумно, всех же сейчас перебудят. Вон даже пол трясется. Или это та лиса устроила погром: хозяева чем-нибудь не угодили? Такие могли, особенно хозяин. Такамори скривил губы при воспоминании.
Кстати о лисе – та как раз снова появилась во дворе. С гордым и независимым видом, словно военачальник во главе своего войска, прошествовала прочь от двери до середины двора. Там с ней случилась разительная перемена – оглянулась, лапы присогнулись, вся как-то скучилась и шмыгнула к забору. Такамори удивленно моргнул. Посмотрел на небо, на деревья, на трубку в своей руке. Не слишком ли? Чтобы лисы ходили так открыто, да еще и так странно... Кажется, в последней лавке продали что-то более крепкое, чем обычно. Надо бы сходить посмотреть, что там внизу, заодно проверить, почудилось или правда что-то было.
Такамори встал, то ли от долгого сидения, то ли еще от чего пошатнулся, пришлось схватиться за раму окна. Да нет, ноги держат, все нормально. Но в следующей лавке стоит получше проверять, что покупаешь, а то подсунут какую-нибудь гадость. Уже на пороге вспомнил, что вообще-то следовало бы одеться, не в джубане же идти вниз. Когда спустился в зал, там уже были хозяин с хозяйкой, а также изрядно помятое одеяло и дикая вонь. Значит, лиса не померещилась. И чем ее так раздосадовало это одеяло?..