Shimotsuke gishi den

[Hideki >>>]

(совместно с демоном…, то есть СонГоку)

12 лет назад…

Гембэй вышел во двор. Его ноги подкашивались, но военная выдержка не давала ему упасть на колени. Фонари в саду освещали ему путь к мостику, через маленькую речку. Облокотившись руками на перила мостика, он поднял голову к черному ночному небу.
- За что, боги? - прошептал он, но звезды остались немы к его вопросу.
Он попытался собраться с силами, но слабость распространилась по всему телу.
Ночь. Что за тайны она хранит в своем одеянии?
Ночь. Ты знаешь кто это сделал?
Да, мне сказали. Этот старший сын Хикари… он… он опасен.
Боль. Нет. Ненависть и страх.
Страх? Страх перед неизвестностью и ненависть. Пустота. Пустота…
Как будто ночь с громким треском закрыло огромный веер или вдруг поднявшийся ветер решил обломать все ветки с ближайший сосны, такой раздался звук над головой несчастного.
- Боги? - спросила ночь. - Боги тебе не ответят.
- Но ведь кто-то должен ответить за смерть Хоши, - до Гембэя не сразу дошло, что голос раздается откуда-то сверху.
Корявая толстая ветка натужно заскрипела, принимая огромный вес, вновь затрещали невидимые крылья. Вдоль ствола свесился и закачался перед начальником стражи змеиный хвост... если существуют на свете змеи толщиной в лошадь.
- Хоши? Хорошее имя. Детское... взрослого уже не получит.
- Звезде имя не нужно. Достаточно света, что она дает, - печально произнес он и только присмотревшись в темноту, откуда раздавался голос, он увидел… Цува словно окунулся в холодную воду. – Демон?! Что ты забыл в моем саду?
Чудовище почесало когтистой лапой живот и поудобнее устроилось на прогибающейся ветке.
- Сам позвал, а теперь удивляется! - хмыкнул он; лицо у него было вполне человеческое и даже необычно красивое, не мужское и не женское. –
Начальник стражи Шиобара хотел, было вытащить меч, но пальцы нашли пустоту.
- Звал? – демон явно не пытался на него напасть. Ему было что-то нужно. И Гембэю было что-то нужно. Всем что-то нужно. – Звал, но раз ты пришел, то значит, ты знаешь, что я хочу…
В голосе Гембэя появились нотки надежды.
Демон шевельнул крыльями, как будто хотел пожать плечами. Сверху на голову начальника стражи посыпалась оранжевая сосновая шелуха.
- Положим, что знаю, но... - демон склонил голову, вслушиваясь. - Ты позовешь меня еще раз, когда растает снег.
- Позвать демона в помощники, значит нагрузить карму неподъемной ношей, - Гембэй отвернулся от демона, в котором он признал Итсумадена. Он не готов…не готов. – Либо вообще лишиться шанса на перерождение.
- Как скажешь, - рассмеялась ночь, снова хлопнули огромные крылья, и сосна с облегчением распрямилась, когда, подняв крыльями ветер, огромная то ли птица, то ли змея растворилась во мраке. Только глубокие зазубрины на коре, там, где врезались острые когти, напоминали, что демон не привиделся несчастному Гембэю.

2 года назад...

Дерево успело подрасти, след от когтей все еще четко был виден на коре. Словно события десятилетней давности возвращаются. Он опять стоит на мостике и снова всматривается в ночь.
Хаку шесть лет назад ушел из деревни, но ненависть к старшему отпрыску управляющего все еще жила в сердце Гембэя, пуская в нем все новые и новые корни. И вот теперь дерево ненависти расцвело...
- Итсумаден, - слова потанули в темноте ночи, но он не сомневался, что демон его услышит.
Над его головой раздался пронзительный птичий крик, вот только глотка, которая его издала, могла принадлежать великану.
- Ты явился, - произнес Гембэй, превозмогая боль в ушах от крика демона. Он поднял голову и поискал источник звука.
На этот раз Итсумаден кружил над садом, лениво взмахивая крыльями, и не спешил усаживаться на ветку, и даже с земли было видно, что его красивое лицо печально, как у плакальщицы на похоронах.
- Сегодня растаял снег и, земля показала, что она черна, - не опуская головы, произнес Цува. – Так же черна, как и моя душа.
Демон со вздохом спустился ниже, уселся на ветку дерева и, сложив крылья, склонил голову на длинной шее к начальнику стражи. На лице Итсумадена виднелись дорожки слез.
- Все хотят сохранить золото, - сказал демон. - Даже если его больше нельзя поделить на множество сыновей. А чего хочешь ты?
- Утолить ту боль, что зажгла звезда на небе много лет назад.
Демон кивнул.
- За просто так? - усмехнулся он.
- Я думаю, что золото тебе не нужно, - Гембэй посмотрел на ночное небо, где зажглась новая звезда. – Назови цену…

[Далара >>>]

(Вместе с Греем)

Силуэт в тени улицы двигался рывками и с явным трудом. Посох в руке дрожал и все время норовил выскользнуть из пальцев, Ки пытался вспомнить куда собирались направиться его спутники, когда они расставались, но похоже умудрился заблудиться в деревне, как бы парадоксально это не звучало.
Прислонившись к стене дома, монах медленно осел на землю и уронил голову на грудь, которая вздымалась от частого прерывистого дыхания.
В конце улицы показался молодой человек с прической самурая и коротким мечом за поясом. Едва успев сделать два шага, он увидел монаха и кинулся к нему. Присел на корточки рядом, положил руку на опущенное плечо и несильно потряс.
- Ки-хоши, вы меня слышите?
Монах поднял на него вполне ясный взгляд.
- Это вы, Юджи-сан? Я как раз и пытался вас разыскать. Боюсь со мной случилась маленькая неприятность.
Не говоря больше не слова, Ки лишь покосился на свою правую ногу. В районе бедра одежда была рассечена, а по загрубевшей материи продолжала бежать тонкой струйкой темная кровь.
Такамори проследил за его взглядом и нахмурился.
- У вас есть какая-нибудь тряпка, перевязать?
Ронин прикинул, что можно использовать в целях спасения раненого. Снять с себя пояс? Самый верхний держит оружие, не в руках же вакидзаси тащить, да и не очень-то подходит – легко стянуть слишком сильно; тот, что под ним, подошел бы, да если его развязать, одежда расползется в разные стороны. Вот будет потеха местным на праздник.
Взгляд остановился на свисающих с балки соседнего здания веревочках для отпугивания злых духов. Кажется, именно то, что требуется. Отвязать одну, отрезать мешающие кисточки - дело одной минуты. Такамори вернулся к монаху и завязал веревку выше раны. Следующим действием было поднять Кин Ки.
Кровь прекратила течь, и самураю удалось поставить монаха на ноги, перекинув его левую руку через свое плечо. Похоже Ки был немного не в себе, но при этом умудрялся опираться свободной рукой на свой неизменный посох, хоть как-то облегчая Такамори его ношу.
Так они и поковыляли по направлению к гостинице, которую ронин покинул совсем недавно. Идти было неудобно, приходилось пригибаться, чтобы рука низкорослого Кин Ки не соскальзывала с плеча. По-хорошему, надо было бы отвести монаха к лекарю, да вот беда – кто его знает, где лекарь в этой деревне. Лишиться монаха или, как вариант, его ноги в поисках практикующего врача не самая привлекательная перспектива. Через каждые несколько шагов Такамори останавливался и проверял бьется ли пульс на бедренной артерии Кин Ки.
- Ки-хоши, как вас угораздило попасть в переделку? – поинтересовался самурай.
Если напали разбойники, которых Такамори и так ищет, то дело становится практически касающимся лично его. Если же нет, значит у монаха есть враги, и можно ожидать нападения в будущем.
- Стал слишком старым, - попробовал пошутить монах. - И слишком увереным в себе, забыл, что порой слово не способно остановить меч, как бы ты ни старался.
Они уже подходили к гостинице, и не было похоже, что монаху становиться хуже, хотя и улучшения явно не намечалось.
- Не хочу вас втягивать в это дело, Юджи-сан, вам не стоит вникать в него. Как только я поправлюсь, то постараюсь продолжить свой путь на север, не смущая вас больше своей компанией и не подвергая опасности.
Похоже, здесь виноваты не местные разбойники, подумал Такамори. Вряд ли Ки-хоши стал бы так покрывать их, не стоят они того. Впрочем, кто знает...
- Ки-хоши, пока вы находитесь рядом со мной, я буду вас защищать. Когда вы пожелаете уйти, я не стану вас неволить, но ответьте на один вопрос: на вас напали здешние разбойники?
До двери гостиницы оставалось буквально два шага.
- Нет, Юджи-сан, это были не разбойники, и вообще нездешние люди. Это были люди давно потерявшие самих себя, потерявшие даже смысл своей жизни, - тяжело вздохнул монах.
Такамори задумался.

[Bishop >>>]

(c Даларой)

Олури кашлянула, закуталась в тряпку, так что видно стало один нос, и подняла голову к заботливому ронину.
- Мицуке-сан, куда вы так надолго пропадали? - И тут же, без передышки, гордо: - дядя Хидэтада обещал подарить мне нагинату и научить с ней обращаться.
Вопрос пропустил мимо ушей; можно же не расслышать, так? Не объяснять же девушке, чем именно занимался почти всю ночь... Скоро ей и так объяснят – на личном примере.
- Нагинату?
- Мою лиса украла еще в лесу. Мы с Тото ее там и ловили, когда упали в ту яму. Лису, а не нагинату. Не поймали. А теперь дядя Хидэ сказал, что купит.
Выяснилось, что уже стало достаточно тепло, чтобы высунуть из-под ткани не только нос, но и всю голову.
Мелькнула неуместная мысль: может, всем вместе поохотиться на лису... что опять вернуло к вопросу, чем он всю ночь занимался.
- Да, - согласился Мицуке. – Без девушки нагинаты жизнь не в жизнь. Раз в куклах ей больше нужды нет.
- Почему это нет нужды? - взвилась Олури. - Я очень бережно храню куклу, которую вы подарили. Я никогда ее не потеряю, честно-честно!
- Я? – удивился ронин, на всякий случай сунул руку за пазуху; завернутая в платок кукла все еще лежала на месте. – Когда?.. а... да, наверное...
- Ну как же, приходила такая красивая странная девушка в черном. Она сказала, что вы просили отдать мне куклу.
Несмотря на болезнь, девочка шустро, как мышка, юркнула за ширму, где ночевала, и вытащила куклу: вот же, смотрите! Мицуке согласился, что кукла... э-э, то есть девушка действительно красивая была («попадись ты мне по дороге, зараза рыжая...»), столько событий, вот и не вспомнил сразу, и – поглубже запихал сверток, чтобы ненароком не выпал. Спрашивать, что болит, где болит, не стал.
- Подождешь, пока за лекарем схожу?
- А вы не долго? - с надеждой спросила Олури. Немного подумала и неохотно добавила, словно делясь жуткой тайной: - Мне страшно одной.
Ронин заверил: что быстро сходит, девочка не успеет и испугаться, он вернется, и все будет в порядке. В складках разноцветного шелка он заметил простые, обтянутые коричневой кожей ножны и цубу в виде танцующего журавля. Знакомое оружие! То есть у ребят был полный набор, если верить рассказам девчонки о брате. Цуру-но катана сегуна Такауджи... забавно.
- У тебя есть танто, - Мицуке протянул нож с распахнувшим крылья в танце журавлем девочке. – И сейчас придет Чиру, он не даст тебя в обиду.
Олури кивнула с коротким "ун" и взяла танто. Снова закуталась в одежку по самую шею, нож спрятала под пояс, а руки протянула к жаровне.

[Кысь >>>]

Юки ввалился, чуть не вышибив дверь - в одной руке у него был кувшин, накрытый чашечкой, в другой - блюдо со сладостями, так что открывать пришлось отчасти ногой, отчасти головой. Вода и еда были в момент выгружены перед Олури, после чего парень воровато цапнул с тарелки какой-то коржик и делся в угол.
- А... уже здесь, - Мицуке поднялся, сунул меч за пояс, подальше от чьих-то жадных глаз, поближе к себе.; длинный сверток с вакидзаси держал в руках, тоже для сохранности.
Оставлять больную девочку вместе с лисой - не самое лучшее дело, но еще хуже - оставлять ее одну. Не звать же действительно Чиру!
Девочка удивленно проследила за мятущимся пареньком. Оглядела принесенное, потянулась сначала к сладостям, потом к кувшину, снова к сладкому, но остановилась все же на питье. Сняла чашечку, налила воды, выпила и улыбнулась.
- Спасибо, Юки-кун.
Юки неумело поклонился, весь розовый от смущения. Он заинтересованно поглядывал на сверток в руках Мицуке но явно не решался спросить, что в нем такое. И взгляды эти ронину совсем не нравились.
- Последи за ней... - после паузы добавил: - Юки-кун. Может, вынюхаешь, что за болезнь.
- Призрак это, - фыркнул Юки и тут же, спохватившись, добавил. - Думаю, что призрак - кто еще мог ночью болезнь наслать?
- А ты много знаешь про призраков? - заинтересовалась девочка.
- Слышал много, - задрал нос мальчик. - У нас тут одно время такой колдун жил, всем колдунам колдун. Старый был, вот-вот рассыплется, а сил как у двадцатилетнего. Много знал. Я чуть было его учеником не стал - вот только изчез он неожиданно. Приходим, а на месте дома - деревья вековые.
- Как интересно, - Олури оживилась. Даже взяла с тарелки булочку и, засунув ее в рот, совсем развернулась к Юки. Часть тряпок повернулась вместе с ней, другая намоталась вокруг гнездом. - Расскажи еще. Ты, получается, тоже умеешь колдовать?
- Умеет-умеет, особенно удаются заклинания на...
В Мицуке запустили никуманом. Жаль, что не со сладкой пастой из красных бобов, но тоже сойдет. Кажется, девчонка остается в надежных лапах... то есть руках. С никуманом в зубах Мицуке аккуратно задвинул за собой раздвижную перегородку-фусума, хотя мог и не беспокоиться о тишине - его ухода не заметили.
- Не успел толком научиться, - огорчился Юки. - Но определять кое-что могу. Вот в соседней комнате путники останавливались, так тамошняя девица - не человек ни разу. Кто - не скажу, но явно кто-то. Может быть, лиса?
- Думаешь, она лиса? - теперь уже огорчилась Олури. - А мне Амэ-сан понравилась. Она такая нарядная и вежливая и приятная. Может, ты ошибся?
- А лисы обязательно должны быть неприятные? - Нахмурился Юки. - Некоторые из них очень хорошие.

[Далара >>>]

(вместе с Китти)

- А что это за сверток был у Мицуке-сана? - добавил мальчик чтобы перевести тему.
- Там мой вакидзаси. Вернее, не совсем мой... – Олури откусила кусочек никумана. – У нас с Тото был целый набор, только катана осталась у братишки, вакидзаси сейчас у Мицуке-сан, а у меня только нож. Вот, смотри.
Девочка вынула танто в ножнах из-под складок ткани и продемонстрировала пареньку.
- Ооох... - Юки от восхищения даже рот раскрыл. - Красота какая! Страшно древний наверное... А я бы вакидзаси Мицуке-сану не отдал бы.
- Почему не отдал? – недоуменно сморщилась Олури.
- Он собственный меч на каждом шагу теряет, - фыркнул Юки. - А такую вещь наверняка отберет кто-нибудь.
Девочка попыталась представить, как кто-нибудь пытается отобрать что-то у Мицуке. Не получилось. Возникала только одна картина: маленький грабитель прыгает вокруг высокого ронина и пытается сшибить с него сверток. Олури замотала головой в знак протеста.
- Давай пойдем во двор, - вдруг предложила она. – Там солнце и гораздо веселее, чем здесь. И ты можешь помочь мне надеть хоть что-нибудь из этого.
Олури сгребла в охапку тряпки и показала Юки.
Парень задумчиво осмотрел ворох тряпок. Конечно же, кицунэ знала, куда и что надевать - какой же морок, если перепутаешь цвета или слои? Только вот придумать правдоподобного объяснения, откуда эти тонкости знает мальчик...
- Хмм... Вот эта штука, я полагаю, надевается первой. А дальше наверное вот эта. Стой смирно, тут важно рукава не помять - а то бы все девушки с воооот такими воланами ходили. Так... Теперь подвязываем вот этим, и закрепляем вот это... Я такое у кукол видел, прошлое лето подрабатывал у торговца. Смотри-ка, почти как настоящая фарфоровая кукла.
Олури крутилась, стремясь уследить, как и что он делает. Проследить удалось, запомнить все – не совсем. Через некоторое время вся одежда была на месте и девочка благодарно улыбнулась Юки.
- Спасибо. У тебя ловко получается. А то все разводили руками и ничего не делали. Пошли вниз?
- Ага, - мальчик ловко цапнул с блюда булочку и раздвинул фусума. - Только ты все-таки одеяло с собой возьми.

[higf >>>]

Все, однако, запропастились, будто корова языком слизнула, и найти хозяина или кого-то из служанок отцу Андрео не удалось. Зато по лестнице началась беготня. Вверх промчался Юки и Мицуке, а вскоре последний спустился вниз, держа в зубах, причем без участия рук, рисовый колобок - никуман. Такая манера принятия пищи была более, чем странной, и священник решил выяснить у ронина, что там происходит, как чувствует себя Олури и не отпала ли нужда в поисках помощницы для нее.
Для начала он догнал самурая и пожелал ему одновременно доброго утра и приятного аппетита, заодно выразив вежливое сомнение в том, что место и способ завтрака - наилучшие.

[Далара >>>]

Амэ порадовалась, что выяснила, где в этом доме находится ванная комната до того, как пришлось спешно ее искать. Пока Мицуке занимался нежданной мстительницей, Амэ быстро подхватила одежду, испорченную лисой, - вот же скотина, subeta, baita, oban, ketsu no ana... – и вихрем унеслась в заднюю часть дома. Вроде, никто не видел, а то великолепное зрелище – она, несущаяся с охапкой изумительно смердящих тряпок. Гадость. Еще выпачкать волосы, поставить их дыбом, и будет демон-вонючка. Или таких не бывает? Да какая разница... Запахнуть джубан или хоть как-то прикрыться Амэ и не подумала.
Пришлось греть воду и вытаскивать все запасы ароматических средств. Когда горячая вода показалась пригодной, Амэ бухнула туда вонючий клубок. Нашла длинную палку и ткнула ею в бадью. Потом еще раз. Помешала. Еще потыкала, морщась. Бормотала под нос все ругательства, какие смогла вспомнить, сначала на японском, потом на санскрите, потом снова на японском.
Стирка продолжалась долго. Зловоние все никак не хотело убираться. А может, Амэ так только казалось. Но она все продолжала яростно тыкать палкой, потом даже взялась руками. Если бы она была колдуньей, и слова ее имели бы силу, с лисой творились бы сейчас абсолютно невероятные вещи - столько всего противоестественного нажелала ей разъяренная Амэ.
Наконец, девушка посчитала, что, пожалуй, хватит, а то от тряпок останутся одни дыры. Развесила мокрую одежду над специальным очегом, чтобы высохла побыстрее, подумала и сыпанула чего-то пахучего еще и в огонь. Эта стирка утомила ее больше, чем вся предыдущая ночь, надо же. Амэ приоткрыла небольшое оконце, выходящее в угол заднего двора и вдохнула чистый свежий воздух, высунув голову. На нос упала капля, и девушка поморщилась. Упало еще две. Через секунду пошел настоящий дождь.

Сообщение отредактировал Далара - 29-06-2006, 14:10

[Хикари >>>]

(И Далара)
Некоторое время Кайо с интересом наблюдала за проносящимся мимо пейзажем - лес, обрамляющий дорогу, из-за него выглядывают вершины гор, а над всем этим полоска синего неба и кое-где лениво разбросанные облака. Ей давно не приходилось наблюдать с такой позиции. А если учесть сидящего позади Итачи, то и вообще никогда... или все же было? Позвоночник пронзила игла холодка. Нет воспоминания - было ли, не было. Пейзаж сразу перестал занимать девушку.
- Итачи-сан, долго ли нам ехать?
С какой скоростью бегают лошади? Меньше, чем она привыкла. Кайо подавила желание подняться в воздух вместе с Итачи, показать ему, что бывает по-другому, гораздо быстрее и захватывающе.
Услышав голос девушки, сын управителя встряхнул головой. Пару секунд назад он был где-то далеко отсюда, в мире смутных, но очень приятных образов, понять смысл которых он не мог. Но эти неведомые картины захватывали его полностью, заставляя оставить обычный мир без внимания.
«Что это было? - промелькнула беспокойная мысль, - В таком состоянии нетрудно не заметить приближающегося меча. Да что там меч, так можно и свою смерть пропустить. Так и останешься в мире грез, не догадываясь о том, что твой дух уже послушно следует за шинигами, ожидая решения своей судьбы».
Юноша тряхнул головой, возвращаясь к реальности.
- Ближайшая деревня на нашем пути - Фудзихара, - он говорил громко, надеясь своим голосом удержать себя от нового путешествия в мир грез, - Мы доберемся до нее только вечером.
Кайо чувствовала - с Итачи творится что-то странное, это ощущалось в голосе, в напряжении рук, в воздухе вокруг него.
- Тогда, может быть, нам стоит сделать привал где-нибудь по пути? Мы устанем, да и конь, наверное, тоже.
А еще неплохо было бы хоть на какое-то время очутиться вне поля зрения юноши.
- Да, конечно, - рассеянно проговорил Итачи, поймав себя на мысли, что снова теряет ощущение реальности. И сразу же остановил коня, - Думаю, это место ничуть не хуже любого другого.

[Далара >>>]

(Hikari mo)

- Правда? – Кайо почти удалось не пустить в голос язвительные нотки.
Сын управителя Шиобары не нашел лучшего места для остановки, чем посреди дороги. Ни тебе поляны поблизости, ни поваленного дерева хотя бы. Девушка начала всерьез беспокоиться за спутника, а это мешало ее планам.
- Ну, раз ты так говоришь, остановимся здесь.
Итачи рассеянно спрыгнул с коня, и подал руку девушке.
- Что-то не так? - запоздало произнес он, когда слова девушки все же дошли до него
Кайо наконец смогла взглянуть в его лицо, и ей не понравилось то, что она там увидела.
- Ты хорошо себя чувствуешь? Не заболел? – спросила она, опираясь на предложенную руку и спрыгивая на землю. – Или, может, отравился?
- Все в порядке, - произнес Итачи, привязывая коня к дереву. - Наверное, это из-за жары, - хотя сын управителя прекрасно понимал, что жара здесь не при чем, найденное оправдание его более чем устраивало. - Да, из-за жары, - добавил он скорее для себя.
- Как скажешь.
Сейчас удобнее поверить. Да и что она так о нем беспокоится?
- Давай найдем ручей, пить хочется, - Кайо покачалась с пятки на носок на затекших с непривычки ногах. Ей вдруг пришло в голову, для чего еще может быть полезен ручей. – И я хочу помыться.
- Хорошая мысль, - произнес Итачи. Контроль над ситуацией понемногу возвращался к нему, - Я давно не тренировался, а шум воды как нельзя лучше помогает познать меч, он помолчал немного и зачем-то добавил, - естественно я буду тренироваться выше по ручью.
Хоть в чем-то им повезло, не пришлось долго искать ручей. Всего несколько шагов, и уже слышен характерный шум текущей воды. Течение оказалось в меру быстрым, не грозящим снести неосторожного купальщика. Кайо нашла место поудобнее, под раскидистым деревом, часть корней которого уходили в воду, и объявила, что здесь-то она и будет купаться.
Итачи лишь головой кивнул и отправился вверх по ручью.

Сообщение отредактировал Далара - 26-06-2006, 22:33

[Bishop >>>]

Мицуке очень удивился: что же тут сомнительного? Еда – вот она, рот – тоже никуда не делся, где же завтракать, как не в гостинице, а руки... так руки заняты, туже затягивают узел на сагео*. Время от времени большим пальцем Мицуке подправлял быстро уменьшающийся рисовый колобок – чтобы не развалился.
Все-таки эти южные варвары – странные и загадочные существа с непостижимой логикой (а есть ли она у них? сложный вопрос). Но вот еду придется прожевать быстрее, чем собирался, это уже без вопросов и сомнений.
- И вам доброго утра. Придется задержаться здесь дольше, - известил ронин их необычного спутника; тот ведь держал путь в Шиобару, вдруг решит, что не стоит их ждать и пойдет своей дорогой?
Мицуке одолели неожиданные угрызения совести: нехорошо, если варвар уйдет один и заблудится в горах, все-таки – тоже живое существо, никому пока вреда не причинил. Добра тоже от него пока никакого, но тут не Мицуке решать, не видел. Но ведь раньше «красноволосый» (ронин покосился на черного цвета завитки на голове у собеседника, хмыкнул) шел один, вон куда добрался от побережья, хотя если собирался к скале Охийя поклониться Сенджу Каннон... или Хейва Каннон***, кто больше нравится, так направление перепутал. Храм далеко на юге, возле Утсуномии, а нанбан идет на север. Или он хочет посетить место, куда Аматэрасу с остальными богами спустилась на землю? Это где-то тут же, только Мицуке не помнил точно.
- Олури-химэ серьезно больна, - ответил на невысказанный вопрос ронин (мимо них с топотом по лестнице сбежали Юки и «тяжело больная» девочка). – Ей нужен монах или священник.
Он посмотрел на крест, что висел на шее собеседника. Мицуке уже видел такие, ничего хорошего с ними не было связано.
- Прошу меня извинить, - он поклонился. – Нужно идти.

---
*сагео – шнур, которым ножны крепятся к поясу
** Сенджу Каннон - многорукая богиня милосердия, вырезанная в храме Охийя, самое древнее изображение Будды (в виде богини)
Хейва Каннон - 27-метровое изображение богини милосердия, вырезанное в скале Охийя рядом с одноименным храмом.

[Далара >>>]

(soshite Китти)

Во дворе было уютно и солнечно. Олури уселась в тень под деревом, посмотрела снизу вверх на Юки и попросила воды. Ей опять нестерпимо хотелось пить. Парень потопал к уже знакомому колодцу, на ходу досадливо потирая непонятно когда потянутые руки. И не зря - в этот раз ведро было втрое тяжелее, а колодец - вчетверо глубже. Вытянув, наконец, ведро, Юки забросил туда ковш и перетащил воду под дерево. Олури зачерпнула ледяную воду сложенными лодочкой ладонями и поднесла ко рту. Жадно выпила.
- Спасибо.
Процедура повторилась. Разумеется, в процессе рукава оказались намоченными. Отдышавшийся Юки, разумеется, не преминул сказать пару ворчливых на этот счет, и напомнить, что городские девушки умудряются работать днями и не оставлять на кимоно ни единого пятнышка.
- А городские молодые люди не приносят девушке питье в ведре, обязательно находят какую-нибудь посуду, – не осталась в долгу Олури и тут же поинтересовалась: - А что, ты знаешь много городских девушек?
- На поиски посуды пришлось бы потратить несколько минут - а городские молодые люди склонны исполнять просьбы быстро, - фыркнул Юки. - Один раз я почти месяц жил в городе. Странные там люди...
- Ходят на головах? – предположила Олури и кашлянула, прикрывшись рукавом.
- Хуже, - убежденно возразил мальчик. - Думают, что нет на свете ничего важнее того, как какой-то самурай посмотрел на какую-то гейшу и по какой улице проехал наследник какой-то важной шишки. Ничего вокруг себя не замечают!
- Разве в деревне не то же самое? – удивилась девочка. – У нас тоже следят, кто что сделал, долго обсуждают, если вдруг поблизости проехал кто-то важный или забрел какой-нибудь бродячий ронин. А уж сколько толков, если кто увидел призрака...
- А городским десять призраков покажи, они и не заметят! - воскликнул Юки но тут же смутился. - Вернее не заметили бы. Тут люди видят что в мире есть что-то кроме них самих.

[Кысь >>>]

- Наверное, страшно жить в городе, - подытожила Олури. - Зачем же ты там жил?
- Пришлось, - мальчик насупился, всем видом показывая, что говорить на эту тему не хочет.
Девушка открыла рот, чтобы продолжить, повнимательнее посмотрела на Юки и сказала первое, что пришло в голову:
- Мицуке-сан сказал, что придет Чиру. Наверное, он пошел наверх и не нашел нас там.
Откуда-то сверху, прямо над их головами, раздалось низкое: мйя-а-а.
- Ой! - Олури подскочила на месте, чуть не расплескав воду.
- Как же, потеряется он! - парень скорчил зверскую рожу куда-то вверх. - Что, в окрестностях симпатичных кошек нету? И птицы наверняка провооорные?..
- Ма, - коротко ответил кот, всем видом изъявляя полное презрение к оскорбителю.
- Зачем ты так? Он нас охраняет. А то вот в прошлый раз у нас с братом, - шмыг носом, подделка под кашель, - не было охраны, так лиса украла нагинату и спрятала ее где-то в лесу.
- Прям просто так и украла, ни за что ни про что? - сощурился Юки. - Впервые о такой лисе слышу!
- Украла. Унесла в зубах, мы так и не смогли ее догнать. Говорят, все лисы воруют вещи и прячут их в разных потайных местах. Иногда даже в колодцах. Как думаешь, нет ли в этом колодце какого-нибудь лисьего тайника? Представляешь, как было бы интересно вдруг найти его прямо здесь, где все ходят каждый день.
Олури просеменила (другую походку эта одежда не очень-то предусматривала) к деревянному срубу колодца, оперлась о шероховатый, теплый край и
заглянула в темную глубину.
- Хэй, ты же нездорова, а ну упадешь? - подскочил Юки. - Лиса в колодец не заберется, а если и заберется, потом вылезти не сможет.
Но Олури продолжала зачарованно всматриваться в блестящий круг воды, пропустив мимо ушей слова паренька.
- Смотри, там как будто свечение, - сказала она.
Юки подошел к колодцу и заглянул вниз, на всякий случай придерживая Олури за пояс - конкретно сейчас у Рыжей была целая тьма причин не доверять колодцам.

[Далара >>>]

(и опять)

- Не вижу, где? - глаза мальчика видели только слабый отблеск неба в воде внизу.
- Ну смотри же, вон там. Очень слабое, его почти не видно.
Кот тоже заинтересовался, а может, просто заволновался, что неразумные люди свалятся в колодец, и вспрыгнул на стенку. Теперь все трое смотрели в воду, одинаково уткнув носы в прохладную шахту колодца. Вернее, кот и девочка одинаково, а Юки не рисковал нагибаться как следует. Вероятно, потому он и не видел свечения, которое так заворожило Олури.
В любом случае, близость к колодцу заставляла его нервничать. Мальчик настороженно посмотрел на кота, пытаясь по выражению морды понять, видит ли Чиру что-то особенное, или нет. Из дома вышел Мицуке, потянулся - наверное, еще не совсем проснулся. Увидел троицу у колодца, удивленно оглянулся на второй этаж и только головой покачал.
- Быстро бегают...
Ронин поправил сверток за спиной и зашагал к воротам. Юки окликнул Олури.
- А куда он вакидзаси несет? Продавать?
- Не знаю, - растерялась девочка. – Но он сказал, что будет хранить его, так что не должен. Меня он ни о чем таком не спрашивал.
Она наконец вынырнула из очарования колодца и теперь, щурясь под солнцем, смотрела вслед ушедшему ронину.
- Может быть, полировать или точить, - предположил Юки. - А что это за странный человек с вами, как его там, Патэрэн... Патэрэн... Не запомнил имя.
- Патэрэн Андорео? Он из какой-то заморской страны, очень длинное название, я забыла. А в соседней с нами комнате живет попугай оттуда же, - заулыбалась Олури, вспомнив большую птицу.
- Попугай? - Юки только что не облизнулся. - А он привязан или сам живет?
- Я не видела привязи. Кажется, он сам по себе, - не подозревая намерений лисы, отвечала Олури.
Кицунэ героически справилась с желанием пойти и оторвать заморской птице голову прямо сейчас - утренние упражнения оставили после себя нешуточный аппетит, а едва укушенный никуман этот аппетит только раздразнил.
- Ты есть хочешь? - с надеждой покосился Юки на Олури.
- Вовсе нет. Я хочу еще посмотреть в колодец – там так странно, жутко и интересно...
- Тебе жить надоело? - невинно осведомился Юки. - В деревне говорят, что если колодец странный, там непременно живет призрак. Вот затянет тебя внутрь и утопит в колодце.
- Нет там никакого призрака, - уверенно заявила девочка и тут же оглянулась, не вылезает ли кто-нибудь страшный. На срубе не было никого. Кот потерся о ноги, взглянул вверх и выразил свое мнение: «Мья».
- Ладно, - сдалась Олури. – Будем просто сидеть под деревом.

[Grey >>>]

(и Далара)

Свободной рукой открыв дверь в гостиницу, Такамори буквально затащил монаха внутрь, стараясь не причинить увечий и боли – все-таки вход в здание уж больно узок. Кажется, получилось, хотя, возможно, монах попросту проявляет чудеса выдержки. Едва они оказались в главном зале, как подскочил невесть откуда вынырнувший хозяин и с удивленным подозрением уставился на постояльца и его спутника. Хозяину было объяснено, что человеку требуется помощь, причем немедленно. И если он поторопится, то даже кое-какие деньги. Зато если не поторопится... хозяин забормотал и, вежливо кланяясь, показал в сторону лестницы.
- Можно положить его в одной из комнат. Наверх ему не дойти, а тут у нас есть место. Ему будет удобно, будьте покойны.
- Спасибо вам за заботу, Юджи-сан, - сказал монах, когда они уже оказались в указанной комнате.- Надеюсь вы не будете возражать, если все расходы на свое лечение и содержание я возьму на себя.
Такамори с некоторым сомнением покосился на собеседника – тот не был похож на человека, у которого водятся деньги. С другой стороны, на что-то же он покупал выпивку?
- Хорошо, но если вам будет не хватать, скажите.
Все-таки монах есть монах, и в голову с детства вбито, что им надо помогать.
В комнате без окон хранились мешочки с приправами, а воздух был пропитан странной смесью всевозможных ароматов трав и каких-то душистых растений. Хозяин приволок футон и расстелил его на небольшом свободном пространстве пола, бережно переложив несколько драгоценных мешочков. Совместными усилиями ронин и хозяин уложили монаха на футон.
- Надеюсь, вам здесь будет удобно, - сказал Такамори. – А я пока схожу за лекарем.
- Еще раз благодарю, - ответил Ки, закрывая глаза и, похоже окончательно обессилев, ушел в страну снов.
Стараясь не шуметь, Такамори вышел из комнаты и отправился искать местного лекаря.

[Bishop >>>]

(SonGoku тож)

Шиобара

Как распугал каких-то крестьян у дороги, Катсукесуми помнил хорошо; не получалось только понять – в каком он тогда был виде. Но бежали они быстро... наверное, все же в тигрином. Как шуганул торговца речной рыбой, что толкал перед собой тележку с накрытым травой и листьями товаром, тоже отложилось в памяти. И как с визгом убежали, потеряв на дороге деревянные гэта*, две женщины. А вот как он оказался у добротной каменной стены, что окружала чей-то богатый дом?.. Неподалеку раздавались крики стражников.
Катсукесуми прижал ладонь к нагретым солнцем камням; здесь, далеко от столичных новшеств, их не белили, да и не обтесывали толком. Из щелей пробивалась трава и полоски мха, вился, цепляясь за невидимые глазу выступы, побег.
- On chi ri chi i... – пальцы кое-как сложились в необходимую мудру, - ... проклятие, времени нет!
Катсукесуми открыл глаза, подергал за свисающие со стены плети краснолистого плюща. Должно выдержать...
Беспокоиться о приземлении не стал, спрыгнул вниз – едва ли не на голову человеку, что присел отдохнуть или подремать в тени. Метнулся было в сторону, зашипел от боли. Катсукесуми сморщился, он не любил испытывать боль. Занятно, этот человек (нет, не хозяин дома и даже не гость) не стал убегать или звать на помощь, только поднял голову. И дремать он не собирался, на коленях у него лежала старая бива, из янтарного цвета дерева, с потемневшими колками.
- Что случилось? – произнес музыкант; смотрел он при этом не на незваного гостя, а куда-то мимо него и совсем не думал удивляться, что среди бела дня через забор лезут всклокоченные оборванцы.
Повисла долгая пауза, даже воробьи на крыше дома примолкли и явно подслушивали то ли из любопытства, то ли от скуки. Катсукесуми сделал бесшумный шаг в сторону – музыкант не стал провожать его взглядом.
- Наверху есть пустые комнаты, - негромко сказал он, проводя дощечкой-медиатором по тугим струнам. – Если укажете дорогу, помогу вам туда добраться.

---
* гэта – деревянные сандалии на двух поперечных дощечках-подставках.

[Хикари >>>]

(Bishop, SonGoku, и от меня пара слов)
В это самое время створки дверей разъехались, и в сад вышел хозяин дома.
-Что… что вы здесь делаете? - спросил он. В голосе не было злобы или страха. Только удивление.
По лицу музыканта скользнула улыбка. Катсукесуми оскалился, еще не остыв от погони. На когда-то белом, теперь сером в грязных разводах каригину расплывалось еще одно пятно, только на этот раз ярко-красного цвета.
- Прячусь, - в голосе оборванца прозвучали басовитый раскатистые ноты, больше подходящие тигриному рыку, чем человеческому голосу.
Управитель Шиобары долгое время смотрел в глаза оборванцу, будто надеясь в ни увидеть жизненный путь незнакомца:
-От кого? И почему именно здесь?
Тот, кто назвал себя здесь Катсукесуми, опустил ресницы, пряча от взгляда хозяина дома узкие вертикальные зрачки в темно-желтых, почти такого же цвета, как инструмент в руках музыканта, глазах.
- Разве не говорят боги, что защиты нужно искать у сильнейшего?
Если по совести, Катсукесуми понятия не имел, сказанул ли кто-то из многочисленных ками подобную фразу, но сомневался, что и собеседнику это известно. Музыкант, бива которого как будто сама по себе сопровождала их беседу негромкой мелодией, непочтительно рассмеялся.
-Хорошо, - Кантаро успел заметить странные глаза собеседника, - Но ты так и не сказал, кто преследует тебя.
На музыканта, который был приглашен Акаихигэ, управитель, казалось, не обращал внимания.
- Твое решение зависит от того, кто за мной гонится? - Катсукесуми склонил голову к плечу; силы уходили, и не на то, на что их следовало тратить. - Если я скажу, что меня хочет убить демон, что ты мне ответишь? А если меня преследуют ками, где посоветуешь спрятаться? Не волнуйся, старик, в меня стрелял пока что человек.
- Хотя кто хочет твоей смерти, ты не знаешь, - насмешливо вставил музыкант; мелодия набрала темп, удары по струнам стали отрывистее.
-Хорошо, я дам тебе пристанище, человек со странными глазами, - Кантаро опустил голову, - За напоминание об одном человеке… и… авансом.

[Далара >>>]

(вместе с Hinode no otome)

Опять хозяин развел в комнате свой пахучий дым. Никакого сладу с этим человеком. Моряки на португальском корабле хоть курили нормальный табак, а это что?
Попугай недовольно встопорщил перья и прошелся по жердочке.
Хозяин-то, молодец какой, хоть догадался одеться. Даже дверь за собой закрыл, аккуратный. Только окно нараспашку оставил. Залетай - не хочу.
Внезапная боль в левом крыле заставила его взвиться в воздух. Белое перо, кружась, медленно опускалось на пол. Не понимая, что творится, Мару опустился на пол и, наклонив голову, осмотрелся. Комната была пуста. И все же... какое-то смутное ощущение, как легкий неприятный привкус, оставалось. Мару насторожился и пошел в обход помещения, цокая коготками по деревянному настилу там, где кончались циновки.
На этот раз атака пришлась на хвост. Еще одно перо закружилось в воздухе. С диким воплем Мару подскочил и даже умудрился перекувырнуться в воздухе. В комнате по-прежнему не было ни единого живого существа, не считая самого Мару. Он выставил, как пику, приоткрытый клюв и нахохлился. Уловив то самое ощущение посреди комнаты, пошел в атаку в метре от пола.
То, что ощутил Мару, извернулось, рассмеялось беззвучно но почти осязаемо, хлестнуло птицу шелковой тряпкой - или это ветер ее взметнул?
С большим креном попугай приземлился на пол, даже пришлось сделать несколько шажков. Перья на холке встали дыбом. Выбравшись из-под тряпки, Мару высказал все, что думает о летающих тканях и всяких странных ощущениях, бродящих по чужому дому. В высказывании перемешались три языка: португальский, японский и птичий.
Еще один кусок ткани, полетевший в птицу, уже явно не мог быть брошен ветром - откуда в этих краях ураганы? И тут же ощущение почти пропало - из-под тряпки показалась часть деревянной фигурки лошади.
Мару, нацелившись было драть клювом и когтями нападающую тряпку, удивленно замер на одной ноге. С интересном посмотрел на тряпку, на лошадку и на то место, где раньше было непонятное ощущение. Подошел к лошадке, как самому маленькому и возможно безопасному предмету - хозяин обычно носил ее с собой всегда и везде - и аккуратно поддел лапой. Ничего не случилось. Птица полностью вынула лошадку из-под ткани.
Нечто, чем бы оно ни было, объявилось вновь. Оно словно копило силы - нехорошее напряжение разлилось по комнате, нарастая с каждой секундой. Мару понял, что с таким противником ему не справиться и возжелал ретироваться. Для этого требовалось добраться до окна. Зажимая в одной лапе черную лошадку, попугай на второй запрыгал к маячившему снаружи дереву, помогая себе крыльями.
Когда Мару уже почти добрался до окна, в спину ему ударила настоящая буря, кувырком вышвырнув наружу. И, кажется, новый взрыв смеха.

[higf >>>]

- Подождите, - отец Андрео нагнал собеседника, - ведь я ее видел только что, и она не жаловалась на самочувствие, только на затруднение с одеждой! Как себя чувствует Олури-химэ в действительности? К тому же, если ей нужна помощь служителя Божия, я могу ее оказать.
Странная страна – можно даже сказать мир, странные люди. Почему этот воин смотрит на него таким отчужденным взглядом - кто разберет? Португалец так и не научился пока понимать побуждения живущих тут людей. Иногда они казались понятными и обычными для любого человека – ведь всех объединяет, что они люди, творения Бога, где бы они не жили по воле Всевышенго. А в другой раз мотивы поступков казались абсолютно непостижимы и тогда оставалось только ворчать о «варварской стране», казалось, чужой и насмехающейся над пришельцем. Даже сейчас, казалось, дракон, изображенный на закрывающей окно занавеске, злорадно изогнулся под легким дыханием ветерка и со злорадством посмотрел на спешащего вслед Мицуке европейца.

[SonGoku >>>]

(после обсуждения с Бишем)

Точильщик Дзирокичи любил трудиться, устроившись в приятной душе и телу прохладной тени, чем немало удивлял односельчан, которые не понимали, зачем по доброй воле отказываться от редкого в их горах случая погреться лишний раз на солнышке. Увидев мастера, расстилающего циновку в глубине веранды, куда солнечные лучи не добирались и на закате, соседи недоуменно покачивали головами. Точильщик добродушно отвечал, что редко кому доводится видеть клинок самурайского меча и пережить это событие, поэтому он и прячет от глаз светлейшей Аматэрасу то, что сокращает чужие жизни. Шутил, разумеется, а может быть, за годы, проведенные в Хэйан-кё, стал таким же ненормальным, как столичные жители. Какие могут быть мечи в их захолустье? Разве что случайно заедет на осенние праздники кто-нибудь из тех, кого заботит не только острота клинка, но и то, как стекает по нему, играя на хамоне*, солнечный свет.
Приметив издали рослого самурая, Дзирокичи отложил клинок, над которым работал для предыдущего заказчика, и присмотрелся как следует. Мастер как будто перенесся назад во времени в дни своей городской жизни; в канун праздника их маленькую деревушку наводняли торговцы, перекупщики, крестьяне из окрестных хозяйств, путешественники и самураи (пусть по большей части ронины, но тем не менее буси**), и тихие улочки напоминали шумом столицу. Дзирокичи вытер руки и махнул помощнику, чтобы вышел задержать возможного клиента; вдруг тому вздумается пройти мимо. Мальчишка сунул ноги в сандалии и выбежал на дорогу, звонко простучав по камням дорожки деревянными подошвами. Дюжий самурай остановился, с веселым любопытством разглядывая ребенка. Странный человек в странной одежде и с необычной внешностью, который оказался спутником воина, тоже остановился и даже что-то сказал парнишке.
- Кланяйся... - прошипел сквозь зубы Дзирокичи, как будто подмастерье мог его услышать. - Да поклонись ты! Вот дурак!
Куда там! Мальчишка застыл на месте и, разинув рот, глазел на долговязого воина. Точильщик не мог винить помощника (разве что тот потеряет голову в самом буквальном смысле), зрелище воистину было диковинное, не каждый день доводится такое увидеть. Роста самурай был такого, что поневоле думалось о Хейва Каннон, вот только о милосердии и спокойствии тут не стоило говорить. Загорелое грубоватое лицо было украшено следами недавней стычки, длинные волосы не уложены в аккуратную прическу, а стянуты шнурком в хвост на затылке, гербов на одежде не видать; стало быть, ронин.
Дзирокичи вспомнил, как однажды (давно, еще в столице) мимо его мастерской к мосту Сандзо проезжал господин Хосокава из Хиго, направляясь после веселой ночи с девушками в Гионе к Императорскому дворцу. Тогда еще точильщик залюбовался породистым конем господина Хосокавы, огромным гнедым жеребцом с длинной гривой и перекатывающимися под атласной шкурой мускулами. Самурай был ухожен куда меньше того жеребца, и едва ли на него можно было надеть уздечку, но что-то в них, в воине и коне, просматривалось общее.
А потом взгляд точильщика привлек длинный сверток; тут уж сомнений не осталось, Дзирокичи поднялся и сам поспешил навстречу самураю.
- Добро пожаловать! Пусть с моей стороны не окажутся хвастовством слова, что во всей округе не сыщется человека, больше сведущего в делах заточки и полировки мечей!
И, что самое смешное, Дзирокичи не врал и не похвалялся; но даже он не ожидал увидеть то, что предстало перед его глазами, когда он развернул сначала грубую холстину, а затем тонкий шелк. Простые ножны, обтянутые коричневой гладкой кожей, сквозь коричневую же оплетку рукояти тусклым золотом поблескивает самэ***; оплетка повторяется и на ножнах, превращаясь в сая-ито. Коигучи**** обвивает дракон, он же и на кашира*****, но внимание Дзирокичи привлекает другое. Первое – крепеж для ношения не в современной манере буки-дзукури, а как лет триста назад для подвешивания к поясу. Второе – резная цуба в виде журавля, распахнувшего в танце крылья. Еще не выдвинув клинок из ножен, Дзирокичи знал, что увидит хамон в виде горной цепи.
- Журавлиный меч! – благоговейно выдохнул мастер. – Один из трех Тсуру-но кен! Господин оказывает мне великую честь...
Он не удержался и бросил украдкой взгляд на оружие, которое гость положил рядом с собой, когда принял предложение хозяина лавки и уселся рядом с ним на веранде. Опыт и тут не подвел Дзирокичи. Меч ронина только выглядел проще, чем тот, что лежал перед точильщиком.
- Владелец клинка Масамунэ останется нами доволен, - без ложной скромности заявил старый мастер.
Спутник ронина насторожился, словно услышал что-то знакомое, и явно собрался что-то переспросить.

---
*хамон - узор на клинке, образующийся при закалке; по нему можно определить мастера.
** буси - воинское сословие, другое название самураев.
***самэ – кожа ската или акулы, которой обтягивалась рукоять.
****коигучи – вход в ножны.
*****кашира – торец рукояти.

[Кысь >>>]

Между двумя детьми и котом (который снова убрался на ветку) воцарилось молчание, но не надолго. Сверху, вереща и барахтаясь, свалилось что-то большой, плотное и роняющее перья. Кот насторожился, примериваясь поохотиться на падающее подобие птицы, но то сумело ловко приземлиться аккурат на колени сидящей Олури. Девочка от неожиданности обняла этот ворох зеленых перьев.
- Ой, птичка!
- Это та самая? - Юки восхищенно пялился на птицу, словно целую гору сладостей увидел. - Какая большая!
- Да! – Девчонка гордо раздвинула руки, демонстрируя попугая, будто сама его придумала и сделала. – Познакомься, это Мару. Мару, это Юки.
Попугай явно не был в восторге от знакомства. Он неловко переступил с ноги на ногу, мазнул крыльями Олури по носу и воинственно открыл клюв.
- R-raposa*, - заявила птица.
- Это что значит? - Рыжая впервые сталкивалась с подобным словом, да, честно говоря, и с говорящими птицами тоже. - А он правда говорит или только пересмешничает, как лесные?
В этот момент Юки не смог сдержаться и облизнулся.
Девочка, занятая попугаем, не заметила, зато кот ревниво следил за соперником.
- Не знаю, что это значит, но он говорит. По-заморски, а иногда и по-нашему, правда, Мару? – Олури погладила взъерошенную птичью голову и едва успела отдернуть руку; клюв щелкнул в воздухе. – Кажется, он почему-то злится.
- Он думает, что кот его съест, - Юки бросил насмешливый взгляд на конкурента. - Или, быть может, его напугало что-то в комнате, а теперь он стыдится своей трусости.
Мару, понимая, что сейчас его единственной защитой являются руки держащего его человека, прижался поплотнее к Олури. Поднапрягся и вспомнил нужное слово:
- Kitsune da!
- Где лиса? – удивилась девочка.
- Это лиса его так? - мальчик поднял брови в притворном удивлении. Попугая надо было срочно заставить умолкнуть. Вот только как? Юки покосился на кота.
Кот ответил мальчику открытым взглядом круглых глаз: сам разбирайся, я есть не буду – вдруг несъедобный. Там временем Олури нащупала в лапе птицы что-то твердое и после непродолжительной борьбы сумела отобрать, приговаривая, что она только хочет посмотреть. Мару нехотя отдал, и девочка с интересом начала вертеть в руке черную деревянную лошадку с нарисованными седлом и упряжью и с пучками волос вместо гривы и хвоста.

_______
*raposa (порт.) - лиса