Shimotsuke gishi den

[Далара >>>]

(с Китти вместе)

- Напоминает оберег... - нахмурился мальчик. - Не иначе он правда с лисой там сражался. Помнишь что я тебе про Амэ-сан говорил? Или может быть его призрак напугал.
- Лиса, призрак? – Олури запуталась окончательно. – По-твоему, Амэ-сан одновременно и лиса, и призрак?
Девочка опять начала гладить взъерошенные перья попугая, и на этот раз он не сделал попытки клюнуть.
- Нет конечно! - фыркнул мальчик. - Я просто думаю что где-то здесь есть призрак. Может быть, даже и в комнате, откуда Мару вылетел.
- Но там же как раз и живет Амэ-сан. Разве лисы живут в одной комнате с призраками?
- Если у них нет другого выхода, то живут, наверное, - покачал головой Юки. - Или быть может призрак только сейчас там оказался, а живет в колодце.
- Тогда это очень красивый призрак, он показывает огоньки, как будто маленькие солнышки.
Олури вдруг зашлась кашлем. Попугай вздрогнул, захлопал крыльями.
- У всех свои способы охоты, - важно сказал мальчик. - Может быть, ты их видишь, потому что болеешь?
- Думаешь, меня хотят заманить в колодец? - проговорила девочка перед тем, как ее одолел новый приступ.
- Я не призрак, я не знаю, - смутился Юки. - Но если я бы хотел заманить в ловушку девочку вроде тебя, я бы, наверное, сделал это именно так.
Не переставая кашлять, Олури знаком попросила чашку воды, выпить из ладоней у нее сейчас не получилось бы. Юки подскочил и в панике оглянулся. Чашек поблизости не было. Никаких. На кухню соваться не было смысла - за поднос со сладким пришлось немного повоевать, и теперь его бы вышвырнули не слушая. Оставался второй этаж. Промямлив "я сейчас", мальчик убежал внутрь дома.

[Hideki >>>]

- Рюджи, ты не предупредил меня, что наньбан, пришедший с тобой это монах, - Гембэй смотрел, как к его дому подходил невзрачный человек, отвратительной наружности. Впрочем, наньбаны все были редкостными уродами.
- Извини Гембэй-сан, но это вылетело у меня из головы. Уж слишком долго мы пробыли с ним вместе, - ямабуси стоял рядом со своим старым другом. Как же давно они не виделись. Прошло, наверное, уже пара десятков лет, может и меньше. Время не повлияло на их отношения друг к другу, а значит все идет так, как и должно идти.
- Надеюсь, что он не натворит здесь бед. Иначе, как начальник стражи мне придется убить его, а потом покончить с собой, - Цува произнес эти слова так буднично, как и положено самураю в его положении.
Хирохата посмотрел на своего старого друга.
- Он обещал быть аккуратным, - и тут же обратился к подошедшему отцу Иону, обратившись к нему на латыни, что бы Цува не понял о чем идет речь. – Это начальник стражи Цува Гембэй, - поклон в сторону вышеупомянутого лица. – Будьте предельно осторожны и аккуратны. Иначе ваша голова расстанется с телом, а я потеряю друга.
- О, вы так любезны, - улыбка появилась на уставшем лице отца Иоанна. Слова о дружбе он принял на свой счет и поэтому был очень растроган. – Обещаю, что не подведу, - и уже на японском обращаясь к Гембэю. – Добрый день, я очень благодарен вам за ваше гостеприимство, уважаемый Гембэй-сан.

Сообщение отредактировал Hideki - 3-07-2006, 11:06

[Bishop >>>]

(и Хигф)

- Подождите, - отец Андрео нагнал собеседника, - ведь я ее видел только что, и она не жаловалась на самочувствие, только на затруднение с одеждой! Как себя чувствует Олури-химэ в действительности? К тому же, если ей нужна помощь служителя Божия, я могу ее оказать.

Мицуке размашисто шагал по улице, слушал слова их необычного спутника, думал – может, действительно он сумеет помочь. Ронин встречал таких ненормальных, тоже на шее висел крест, они называли его – «символ веры».
- Олури-химэ преследует призрак, - решился он, в конце концов. – Йюреи, похоже на то. Это плохо, йюреи – не демон, убитую женщину чем-то обидели. Может быть, она страдала от неразделенной любви или ее убили. Теперь она мстит.
По дороге им не попалось ни одного святилища, даже вывески лекаря нигде не было видно. Солнце залезло достаточно высоко, стало жарко. Мицуке впервые пожалел, что не носит с собой веер.
Священник внимательно выслушал своего собеседника. Борьба с демонами - его специальность… Правда, собеседник отрицает демоническое происхождение враждебной силы, но ведь все духи либо от Сатаны, либо от Господа, а посланец Бога не стал бы вызывать болезнь у невинного дитя. Однако, как бы ни считал ронин, надо все же у него выспросить о повадках предполагаемого потустороннего мучителя.
- А почему вы так решили? Расскажите мне все, что известно о болезни девочки, о самой йюреи и ее повадках, только тогда можно будет эффективно помочь, - незнакомое доселе название духа запыхавшийся иезуит выговорил с некоторым трудом, прилагая усилия. чтобы поспеть за широкими шагами Мицуке.
Ронин добросовестно вспомнил все признаки несчастного духа; кажется, начинать надо было чуть раньше. Мицуке вздохнул.
- У всех существ и вещей есть рейкон, - начал он. – Когда вещь ломается или умирает человек или зверь, рейкон покидает их тело и присоединяется к предкам. Бывает так, что смерть случается не вовремя...
Он перехватил недоуменный взгляд наньбана.
- Его могут убить, он может погибнуть в сражении или совершить самоубийство, или там похороны ему не понравились, тогда рейкон будет мстить. Сам он ничего не может, он превратится в йюреи.
Мицуке помолчал и ради справедливости добавил:
- Правда, йюреи почти всегда женщины, которым при жизни принесли боль любовь или печаль. Или чужая ревность. Или раскаяние.
Он рассерженно пнул случайно попавший под ногу камешек, зашипел сквозь зубы от боли, потому что ушиб палец.
- Их легко отличить, они в белом, а на лбу у них – хитаикакуши. Призраку нужно тело, живой человек, вот он и пытается вселиться в маленькую Олури.

[higf >>>]

(+ Биш)

Загадочная рейкон легко опознавалась как душа. Хотя португальский миссионер не считал, что она имеется и у неживых предметов, но спорить не стал. Об этом можно и нужно поговорить потом.
- А почему вы уверены, что это случилось с Олури-химэ, Мицуке-сан? – острый камешек, попавший в башмак, неприятно давил ногу, но Андрео не был уверен, что его спутник остановится, поэтому терпел.
Да есть ли в этой деревне хоть один монах поблизости? Голова слегка кружилась - вероятно, от жары. Ронин предпочитал думать, что виновато солнце.
- Олури-химэ лихорадит, глаза блестят, как при чахотке, но кровью не кашляет. И хочет пить.
Что-то и у него в горле пересохло...
- Девочка ночевала рядом с призраками, - Мицуке покачал головой. - Это очень плохо.
Монах решился.
- Я произнесу над ней молитву о здоровье и обряд изгнания духов, - сказал святой отец. – Знаю, что девочка другой веры, но творец милостив к детям. Искренняя молитва еще никому не вредила, Мицуке-сан, - он посмотрел на ронина и заметил, что его взгляд немного расфокусирован и блуждает. – Вы-то сами как себя чувствуете?
Мицуке благодарно поклонился. Что он так привязался к этой соплячке... хороший вопрос.
- Все в порядке, - соврал он, смахнул ладонью пот со лба. - Ночь была беспокойная. Помогите Олури-химэ.
К ним подбежал мальчишка и уставился снизу вверх на ронина круглыми от изумления глазами. Потом - на его спутника. Хорошо еще, подоспел хозяин, и выяснилось, что они разве что в стену не ломятся к точильщику мечей. Их пригласили внутрь, в прохладу, и угощая гостей чаем, хозяин долго расхваливал вакидзаси. Мицуке слушал рассеянно, только изредка кивал - и кажется, невпопад. То ли бессонная ночь сказалась, то ли действовал яд с сюрикена, но глаза все время слипались, а голову клонило к коленям.

[Bishop >>>]

(те же)

- Журавлиный меч! - воскликнул точильщик мечей, и Мицуке, вздрогнув, очнулся от дремоты.
Виновато покосился на наньбана.
- Владелец клинка Масамунэ останется нами доволен, - заверил ронина мастер.
Здесь иезуит чувствовал себя совсем чужим, и хозяин, судя по всему, разделял это мнение. Недоумевая, не надо ли быстрее вернуться к больной, священник предпочел молчать и только рассматривал обстановку обиталища точильщика мечей - ему было очень любопытно наблюдать изнутри, в спокойной обстановке, жилище простого японца. Однако его внимание неожиданно зацепило имя Масамунэ, которое он слышал совсем недавно, в красивой, но странной притче. Надо сказать, священник полагал мастера персонажем чисто мифическим или, по крайней мере, таким, о котором ничего достоверно неизвестно.
Однако вот - деревенский точильщик называет обладателем оружия, сотворенного этим героем легенд, его спутника.
Иезуит по-новому поглядел на Мицуке. Он - простой бродяга, бездомный ронин, продающий свой меч? Легендарный, судя по всему, меч. Ну-ну…
Очень подмывало расспросить собеседника, но тот уже клевал носом. Взволнованный отец Андрео потряс его за плечо.
- Мицуке-сан, не спите здесь! Нам надо вернуться к Олури!
Ронин опять вздрогнул. Уходить из приятной тени не хотелось, но еще немного - и он свернется на циновке и захрапит самым непочтительным образом. Мицуке посмотрел на улицу - за соседним забором спряталась голова какого-то зеваки, - и неохотно сунул меч за пояс.
- Прошу нас извинить, - сказал он, кланяясь к точильщику. - Когда можно прийти за заказом?
День все-таки мастеру себе выторговал, Мицуке сделал вид, что недоволен, хотя все было совсем наоборот. Мастер Дзирокичи обещал все сделать очень быстро, на зависть столичным собратьям. И хорошо, задерживаться здесь Мицуке не планировал, ему бы - побыстрее добраться до проклятой Шиобары. Так и подзуживало еще раз оглянуться, когда они вышли на улицу. Казалось, что хозяин головы, любитель прятаться за заборами, идет следом. Ронин надеялся, что - вместе с головой, а не отдельно. Встречаются разные призраки, говорят, и такой есть.
- Идите вперед, - попросил он спутника. - Ненадолго задержусь и быстро вас догоню.

[higf >>>]

(Все те же двое)

Священник глянул на самурая с сомнением:
- Вы уверены, что вам не нужна помощь и вы знаете, что делаете?
В первом - уверен, от помощи Мицуке обычно не отказывался, но никогда не просил. Второй вопрос был сложнее. Гораздо сложнее, как и ответ на него.
- Олури-химэ, - напомнил ронин, - ей помощь нужна больше, чем мне. До заката со мной ничего не случится, а дальше увидим.
Если бы с ним был кот Чиру - обязательно бы заявил презрительно-скептичное "мао!" по этому поводу.
Отец Андрео заколебался. Странный воин наверняка готов ввязаться в какое-то странное дело. А сам при этом может заснуть на ходу, а ведь кроме всяких непонятностей есть еще и обычные разбойники! С другой стороны, девочка… Моряк, хоть и бывший, не должен бросать товарищей, пусть даже на одном корабле они оказались случайно! Ага, а если ребенок за бортом…
- Я иду, - решился он, - но могу потом за вами вернуться, хотя сейчас вам надо лечь спать, остальное подождет!
Мицуке неумело улыбнулся, хотя отметина, оставленная злодейкой-лисой на скуле, болела. За двадцать четыре года, прожитых им, о нем не часто заботились, растерялся с непривычки; даже слова нашлись не сразу.
- Помогите Олури, - повторил он, так ничего не придумав. - Я вернусь, обещаю.
Ну что ж, мужчина должен сам о себе заботиться, этому его тоже учили в детстве и юности.
- Если не вернетесь, я вернусь, чтоб попробовать отыскать вас, - ответил чужеземный священник, и быстрым шагом отправился обратно в гостиницу.

[Nikkai >>>]

Ох, и странной была эта роща... Камни устало смотрели на худые ноги Майе, словно спрашивали себя, покажет ли она что-то, чего они еще не видели. Бамбук едва слышно шелестел, хотя ветра не было. Девушке показалось, что, если она остановится и прислушается, то услышит странные и страшные тайны. Но ей уже было странно и страшно, а потому она только ускорила шаг.
Ее окружали лица. Странные лица, как будто этих людей долгие годы держали в земле и они уже успели позабыть, что такое жизнь. Только одно из них еще жило - некрасивый старик с недоуменно вскинутыми бровями. Он посмотрел на Майе, и ей показалось, что они знакомы много лет, что они лежали вместе где-то там, среди стеблей, бесчисленное количество дней... Она уже почти растворилась в этом ощущении, но тут старческое лицо искривилось в гримасе боли. Он с упреком посмотрел на Майе и изчез среди стеблей. Девушка недоуменно тронула лицо рукой, потом поняла и обернулась - как раз достаточно быстро, чтобы увидеть кончик снежно-белого хвоста за стеблями на склоне. Тигр. Не простой тигр. Он знает. Знает, что тут происходит, что за духи водят Майе по кругу. Он расскажет ей, конечно же расскажет - духи подобной силы не могут быть злыми. А может быть, даже...
Майе бросилась бежать прямо сквозь заросли, расталкивая высокие жесткие стебли. Какой-то растительный мусор путался под ногами, заставлял спотыкаться, но и сполохи ослепительно-белого были все ближе.
Майе остановилась и изумленно уставилась на зарывшуюся в почву стрелу. Стреляли? Кто? Тигр? В... в тигра? Не может быть. Майе просто не могла представить себе человека, способного стрелять в духа... в бога. Может быть это был очень глупый человек? Надо ему сказать! Нет, надо сначала догнать тигра... А потом сказать. А если человек продолжит стрелять? Девушка метнулась вслед тигру, потом, увидев, наконец, всадников, к ним, потом обратно... Потом прямо перед ней пронеслась белая молния, и больше Майе не видела уже ничего.

[Хикари >>>]

Пройдя достаточно далеко вверх по течению ручья, Итачи остановился. Место, более подходящее для тренировки, чем это, представить было сложно. Вдобавок именно здесь на пути ручья вставал небольшой порог, преодолевая который его воды с шумом пролетали это небольшое расстояние. С шумом, который как нельзя лучше помогал мыслям собраться в единое целое и не позволяя им разбежаться по углам и еще больше запутать молодого самурая.
Катана, казалось, сама вылетела из ножен. Итачи невольно подумал, что если бы мечи были вольны сами распоряжаться своей судьбой, то это оружие прожило бы жизнь, ни разу не оказавшись в ножнах. Итачи усмехнулся неожиданно пришедшей мысли и, подчиняясь какому-то неясному зову, бросил взгляд на небо. Как раз над ним в этот момент пролетала удивительная и притягивающая взгляд птица. Сына управителя никогда не привлекали птицы, ровно как и не вызывали неприязни. Они на небе, он на земле. Но эта птица почему-то притягивала взор, заставляла сожалеть, что за спиной нет крыльев и нельзя отправиться вслед за ней, кружить с ней в небе, радуясь каждому мигу, проведенному в полете. Но птица вскоре скрылась с его глаз, а шум воды вновь вернгул ощущение реальности. Как и катана в руках.
По прошествии получаса он повторил все то, чему научили его отец и наставники, а также то, что постиг сам. Тренировка окончательно развеяла беспорядок, творящийся в голове самурая. Все еще держа в руках свою катану, Итачи в очередной раз посмотрел на ручей и снова усмехнулся, вспомнив одну старую легенду. В свое время сына управителя долго мучил вопрос: просто ли это красивая легенда, или же в ней есть доля правды, возможно даже немалая. Решив покончить еще с одним сомнением, Итачи подошел к воде.
Клинок действительно без затруднений резал все, что попадалось на его пути, без малейших усилий. Видимо, оружейник, в свое время продавший отцу этот клинок за колоссальную даже для хорошего меча сумму, не соврал, называя имя мастера, создавшего его. Посмотрев на очередную водоросль, рассекаемую клинком, Итачи бросил взгляд в сторону Шиобары. «Ты тоже встал на моем пути, Нобору. А значит, и на пути моего клинка».
Но подобно тому, как нагретый солнечным днем клинок остужала вода, прошедшая тренировка успокаивала водоворот мыслей, кружившийся в голове самурая. Конечно же, его честь требует смерти наглого и заносчивого мальчишки. Но много ли чести в убийстве мальчика, у которого даже генпукку* не было? Нет, нужна честная схватка, когда оба противника в равных условиях. А для этого должно пройти немало времени.
-Когда-нибудь ты падешь от моей руки, Нобору, - произнес Итачи, все еще глядя в сторону Шиобары, - Когда-нибудь. А сейчас постигай путь меча, и пусть ками оберегут тебя, помогая дожить тебе до момента, когда наши клинки сойдутся в настоящем поединке. Поединке, закончит который лишь один из нас.

---
* генпукку - церемония "вхождения в возраст".

[Bishop >>>]

Ронин подождал, когда странный чужеземец затеряется в толпе, постоял, лениво озираясь по сторонам, делал вид, будто не замечает человека, что увязался за ними от дома точильщика мечей. Надо выспаться. Хочется верить в правоту южного варвара. Ему просто надо выспаться... Долгий пронзительный крик над головой заставил запрокинуть к небу лицо. Мицуке заслонился от солнца ладонью, прищурился. Птица с узкими крыльями и длинным хвостом сделала круг над селением, что пряталось в долине глициний, на прощание еще раз испустила тоскливый крик и стрелой полетела на юг. Мицуке показалось, что к ее лапке привязана ленточка. Kore wa... так кто-то отправил "быстроногого воина"* с важным посланием. Что же такого значительного случилось в тихой горной деревне?
На глаза попалась деревянная табличка с объявлением о награде, выставленная на самом видном месте. Не сообщить же о разбойниках послали крылатого гонца! Ронин свернул в ближайший проулок, подождал, не убирая руки с меча. А когда следом за ним в тень нырнул человек, шагнул вперед. Преследователь замер на месте, почувствовав, как щекочет горло острие клинка.
- Говори, - посоветовал Мицуке. - И быстро. Рука устанет и дрогнет, что тогда?
Он выслушал торопливую скороговорку, удивленно приподнял брови, хмыкнул. Здесь живут люди с занятным пониманием чести. Впрочем - не ронину вести рассуждения на темы морали.
- Сколько платите? - уточнил Мицуке. - И как он выглядит, это человек?

---
*быстроногий воин - по-японски hayabusha, сокол.

[Далара >>>]

Такамори обошел всю ту часть деревни, в которой не был вчера. Нужной вывески как не бывало. Во второй части Фудзихары тоже. Начало припекать солнце - и не подумаешь, что сентябрь. Необыкновенно жаркая в этом году осень. Такамори вытер со лба капельки пота, прищурился на солнце: по крайней мере, ходуном не ходит. В ту последнюю табачную лавку он точно больше не пойдет, так и отравиться недолго.
Устав ходить без толку, Ронин остановил первого пропавшего прохожего, просто вытянул руку, преграждая путь. На узкой улочке едва могли разминуться двое.
- Скажи мне, где здесь лекарь или знахарь.
- Нет его у нас. Старый два дня назад помер, а новый еще не приехал, - крестьянин изо всех сил делал вид, что торопится уйти по самым неотложным делам на свете.
- И где ближайший?
- В Шиобаре.
Пригнувшись, крестьянин проскочил под рукой и торопливо посеменил прочь.
- Что ни спроси, все в Шиобаре. Не думал, что столицу из Хейан-кё перенесли туда, - задумчиво изрек Такамори в воздух.
Похоже, придется каким-то образом доставить Ки-хоши в эту самую Шиобару, а то чего доброго умрет. И денег, как назло, не так много, чтобы нанять повозку с возницей или хотя бы просто купить повозку и лошадь. Ронин вытащил из-за пояса кошелек, пересчитал монеты. Ох, негусто. Еще Амэ со своими шпильками, но от обещания не откажешься.
Такамори сам не заметил, как забрел на берег, отвесно спускающийся к бушующей горной реке. Здесь было прохладнее, а на другом берегу шумела листва начинающегося леса. За спиной раздался какой-то шорох, бегущие по траве шаги, громкое дыхание. Разворот. Тьфу, меч же у точильщика, а рукоять вакиздаси выше. Ага, кажется, добыча вышла на ловца сама. Кем, как не тем самым разбойником может быть одетый в неряшливое тряпье мужик неизвестного возраста, кидающийся... на деньги он кидается, куда ж еще. Ну что за разбойник? Даже меч против такого вытаскивать противно. Он же и махать своей железякой толком не умеет, а раз так, не нужна она ему, пусть рыбы с ней играют. Если, конечно, в такой быстрине кто-нибудь водится.
Разбойник оказался зажат между кончиком клинка и краем обрыва и нервно заглянул вниз.
- Хочешь проверить, есть ли там рыба? – спросил Такамори.
Разбойник замотал головой. Балбес, сам чуть не напоролся на меч. Ронин выудил из складок одежды веревку и связал мужику руки, пригрозив, что если тот будет пытаться сбежать, рук и лишится.

[дон Алесандро >>>]

Бамбуковая роща возле Шиобары

Пока остальные охотники и мальчик наслаждались жареным мысом, дайме пил свой чай, почему-то он не притронулся к мясу, хотя ему и подали самые лучшие части. Взгляд дайме был направлен на пламя, а мысли князя явно витали где-то далеко-далеко, возможно, он продумывал новую поэму или интригу; слуги в такие моменты не любили тревожить господина Акаихигэ, их спины знали, добром такие вещи не кончались. Однажды он приказал дать палок торговцу, который чихнул и вывел сиятельного дайме из мыслей о новой стихотворной поэме, прославляющей солнце и морской ветер.
Внезапно князь, поставил пиалу с чаем на складной столик, что стоял перед ним и поднялся. Чуть вдохнул воздух и повернулся к зарослям бамбука и пару раз обмахнул себя веером.
- Вы расставляли предупреждающие нити? - спросил князь.
Онодэра Тодзаэмон подтвердил, что все было расставлено, хотя лично он не присматривал за этим, так как сопровождал молодого господина, но в свите он уверен. Нобору уже вытирал жирные от жареного мяса руки и вертел головой в поисках нового опасного веселья; глаза мальчишки блестели.
Акаихигэ продолжал обмахивать себя веером и смотреть на заросли бамбука, заросли спокойно раскачивались по ветру, всё было мирно, в лесу пели птицы, неподалёку журчал ручеёк, казалось что спокойнее места не найти и пожелай этого сам микадо.
- Эй! Кто там! - князь махнул веером в сторону охотников, всё ещё глодавших кости, стараясь сгрызть с них все мясо до последнего волокна - Посмотри, что там!
Князь кивнула в сторону кустов.
Нобору поднялся было, но его добровольный наставник заставил мальчика сесть на место и со словами: "Торопливость вредна самураю, да и не красит она его", махнул рукой одному из свиты, что делили добычу в стороне от остальных.
- Сугохата! Иди проверь!
Низкорослый, похожий на мешок с бататами Сугохата вытер ладони о намечающуюся лысину и вперевалку затопал к нитям.
- Все в порядке! - крикнул он оттуда и облизнулся, представляя, как товарищи съедают его порцию, пока он тут занимается дурацкими делами.
Князь проводил охотника взглядом полным ледяного презрения, его лицо не очень изменились, но глаза стали как два ледяных осколка что приносит с собой зима.
- Подайте мне подарок из столицы... - процедил Акаихигэ.
Слуги в мгновение ока вскочили со своих мест и бросились к багажу сиятельного, они кожей чувствовали изменения настроения главы дома Тайра, и они ужас как не хотели сейчас показываться на его глазах. Быстрее ветра двое слуг притащили ларец из дерева, украшенный простой резьбой, распахнув его, Акаихигэ явил миру самую настоящую аркебузу, она была новенькая, начищенная до почти зеркального блеска и скромно украшенная несколькими серебряными накладками в виде монов Тайра, ловко вскинув её к плечу, князь развернулся к кустам и спустил курок, щелкнула собачка, высекая искру на полку с порохом, пара секунд, и грохнул выстрел, из кустов полетели тонкие щепки и палки, частично бамбук заволокло дымом. С оглушительным рыком из-за расщепленных стволов выпрыгнул белый тигр.
- Ага! - князь бросил своего огненного монстра оторопевшим слугам и выхватил меч. - Вот это встреча!


(и СонГоку и Бишоп)

[SonGoku >>>]

Тигр бросился на аристократа, казалось, сейчас он располосует благородного поэта, но Акаихигэ был быстрее, много быстрее, они закружились в каком-то настоящем боевом танце, мечом самурай отбивался от когтей и зубов огромного зверя, красное кимоно Тайра менялось с белой шкурой тигра, они то сходились, то снова отскакивали друг от друга. Слуги дайме с воплями бежали к вещам, те, что подхватили аркебузу князя, так и остались стоять, они будто окаменели; часть охотников, скуля и визжа, поползли к зарослям, некоторые схватились за луки, но страх и слабость обуяли их, их руки дрожали, луки не натягивались а стрелы выпадали из рук.
- Несите копья! - голос Акаихигэ заглушил всё и вся, в его голосе звучала сталь и лед, таким голосом Киёмори поднимал своих воинов на штурм столицы, таким голосом его предки взывали к солдатам, когда бросались в бой...
Онодэра Тодзаэмон и еще четверо самураев уже разобрали копья и пики и бежали на помощь господину, когда услышали еще один голос, принадлежащий человеку, которому, как они про себя надеялись, хватит благоразумия не соваться в самую гущу:
- С дороги!
Малыш Нобору, казалось, был обижен на весь свет, а может, на тигра за то, что вернулся, а может, на всех, кто мешал ему стрелять; он стоял, насупившись, с натянутым луком посреди общей суматохи. Звонко щелкнула тетива, тигр высоко подпрыгнул, по снежно-белой шкуре, пачкая великолепие, текла кровь, но невозможно было сказать, прежнее ли это было ранение или полученное только что.
- Отлично! - Акаихигэ подался вперед - окружайте его! Двух тигров на одной земле быть не может быть!

(объединенный состав: дон Алесандро, Бишоп, я)

[Bishop >>>]

Но тигр, похоже, был иного мнения. Он сделал вид, будто собирается бить правой лапой, щурился, выжидая удобный момент. Акаихигэ не спешил закрываться, он лишь чуть изменил центр тяжести, и тоже чуть улыбнулся, будто подражая тигру. Зверь изменил решение, замер на месте, взгляд янтарных глаз метался со взрослого с мечом в одной руке и веером в другой на мальчишку с натянутым луком и новой стрелой на тетиве.
- Не спим! - охрана действовала как одна рука, самураи медленно наступали держа копья на изготовке, вслед за ними медленно подступали наиболее выдержанные охотники которые сжимали в руках луки, даже гражданские слуги Акаихигэ позабыли о страхе и сжимали в руках оставшиеся пики поплоше. Воинство дайме сжимало дугу вокруг тигра в круг, князь переменил позу и шагнул к Нобору, закрывая его собой.
Белый зверь фыркнул, опять бросил короткий взгляд на мальчишку, нанес удар, в последний момент выпустив когти. Метил он в бок противника, словно мог достать сразу обоих. Князь с мечом в руке, развернул корпус, чтобы лучше принять удар, рука дайме совершила ловкий маневр, намереваясь остановить тигриную лапу мечом.
Трое из охотников, что приблизились к сражающимся, наложили стрелы на тетивы и принялись целиться в зверя. Тигр взвыл и метнулся в сторону, но самураи охраны и осмелевшие слуги знали своё дело, стена копий сверкала в опасной близости от шкуры. Тигр оскалился, охрана сжимала круг, скоро не останется даже малой лазейки, чтобы отступить, зашипев как масло на раскалённой сковороде, тигр прижался к земле и прыгнул! Такому прыжку, наверное, позавидовал бы и дракон, пролетев над людьми, тигр тяжело плюхнулся за строем изумлённой стражи и, тяжело ступая, припустил к спасительным зарослям.
- Чего ворон ловите! - голос Акаихигэ вывел людей из оцепенения.
- Стреляйте! Хватит спать! - лучники как по команде спустили стрелы вслед белому тигру.
Зверь ускорил шаг, но перед тем, как раствориться в полумраке рощи, оглянулся. Смотрел он на этот раз только на мальчика, даже мотнул головой – то ли приглашал следовать за собой, то ли просил не делать этого. Прежде чем его успели удержать, Нобору сорвался с места и, бросив лук на землю, побежал следом за белым призраком

(те же трое)

[Nikkai >>>]

Майе полулежала у самых ног идола, обхватив рукой его переднюю лапу. Лоб девушки касался деревянного изваяния. Она что-то шептала божеству, не замечая никого и ничего вокруг.
И даже не обратила внимания на хруст сухих листьев под ногами. А возможно, звук получался слишком негромкий, потому что слишком легкими и небольшими были те ноги. Мальчик присел возле распростертого на ступенях тела, борясь с искушением потыкать в него пальцем.
- С кем ты разговариваешь?
Девушка вздрогнула, и удивленно уставилась на Тото. Потом перевела взгляд на изваяние собаки. Потом опять на Тото.
- Сс... с ним... Ты его не видишь? - произнесла она, наконец, неуверенным тоном.
- Кого? - мальчик перевел взгляд на божка. - Ину?
Деревянное изваяние не ответило ему. Наверное, ему было обидно, что о нем все забыли. Нобору снял с головы повязку, размотал ее и повязал на шею псу, чтобы стал повеселее.
- Ину.
Девушка улыбнулась, открыто и как-то совсем по-детски. Потом вдруг поморщилась и потерла затылок.
- Что с тобой? Ты что, привидение увидела?
- Привидение? Их тут мноого... Нет. Я просто... Просто ударилась. Тут была охота.
Нобору расцвел улыбкой до оттопыренных ушей.
- Я знаю! Я был на этой охоте... - он взахлеб вывалил на ошеломленную собеседницу детали и подробности, переживания и страхи, восторг и недоумение, завершив повествование на последнем издыхании: - Хорошо, что тигр убежал!
Мальчик помолчал, переводя дух, и добавил:
- Мне жаль было стрелять в него, он такой красивый.
- Стрелять... в тигра? - его собеседница, казалось, была изумлена. - Зачем?
Нобору пожал плечами.
- Сначала я думал, будто он добыча, а потом он набросился на людей... на одного человека, - уточнил он, сдвинув от усердия темные брови. - А потом он все равно убежал.
- Он не добыча, - девушка сказала это тихо, но убежденно. Некоторое время она молчала, потом подняла темные глаза на Тото. - Почему ты здесь?
Мальчик сел на землю возле нее. Без повязки длинные волосы растрепались, только собранный на макушке хвост задорно торчал вверх. Одежда из дорогого шелка была перепачкана в грязи и зеленом соке травы и листьев.
- А ты почему? - привычно ответил он вопросом на вопрос, воспользовавшись любимой своей уловкой, когда не хотел объясняться со взрослыми.
- Меня позвали, - задумчиво протянула Майе. - Только вот не знаю, кто... Может быть, ты?
Нобору потер кулаком щеку.
- Может, и я, - вздохнул он. - Только я не помню, чтобы звал кого-то... Правда, я вообще мало что помню.

[SonGoku >>>]

(на пару с Хинодэ теперь)

- На тебе руки демона, - произнесла девушка тем же тоном. Казалось, что она впала в некое подобие транса. - И печать кого-то... Кого?
Нобору завозился, осматривая себя, что было не так-то просто сделать в незнакомой и потому не очень удобной одежде.
- Где?!
Девушка озадаченно посмотрела на мальчика и вдруг засмеялась. Сейчас она опять выглядела намного моложе своих лет.
- Ты умеешь летать?
- Почти совсем нет, - Майе погрустнела. - Только если очень боюсь. А ты?
- Один раз мне казалось, что умею, - мальчишка задрал голову к небу, но не увидел его за листьями высокого бамбука. - Но теперь все говорят, что мне это приснилось и чтобы я не выдумывал. Откуда же я тогда знаю, какие на вид облака?
- Легче обозвать зрячего безумцем, чем признать свою слепоту, - погрустнела Майе. - Легче стрелять в богов, чем верить в них.
Девушка плотнее прижалась к деревянному Ину, словно бы утешая забытое божество.
- Я же не знал, что он бог! - обиделся Нобору.
- Прости, - Майе склонила голову. Когда она снова подняла глаза на мальчика, они уже не были грустными. - У тебя красивые одежды.
- Это не мои.
Нобору подергал за завязку нарукавника, но та не поддалась. Мальчик дернул изо всех сил, но охотничий костюм, пусть и старый, держался на славу.
- Где ты живешь?
- Тут, - девушка коснулась рукой земли около себя. - Везде. А ты?
- Там, - мальчишка наугад махнул рукой в надежде, что получится указать в сторону Шиобары. - Два дня уже.
- Там твои родители?
- Нет, - Нобору помолчал и вдруг выпалил. - Они умерли! Наверное!
Майе испуганно отпрянула.
- П-почему ты так думаешь?
- Их никогда не было рядом, - философски вздохнул мальчишка. - Сколько ни пытаюсь вспомнить их, ничего не вижу, только темноту и огонь. И еще пахнет дымом.
Девушка сразу погрустнела и опять коснулась рукой деревянной статуи. Несколько раз она будто бы порывалась сказать что-то, но так ничего и не произнесла.
- Пойдем, - Нобору поднялся, взял новую знакому за руку и потянул за собой. - Скоро стемнеет.
Майе удивилась, но не стала ничего спрашивать и покорно последовала за мальчиком.
Она словно пребывала в полусне - часто не замечала препятствий и даже смотрела как-то сквозь предметы.
- Меня зовут Нобору, - сказал мальчик, помогая ей перебраться через завал из старых рассохшихся стволов. - А тебя?
Девушка тряхнула головой.
- Меня Майе. И еще как-то... Не помню как.
- Это ничего, - как взрослый утешающий ребенка, с полным знанием дела сказал мальчик. - Я тоже не помню.

[Reytar >>>]

«Чем отличается кавалерист от пехотинца? Можно подумать что ничем – такие же две руки, две ноги, голова одна, для комплекта, а как же без нее. Но отличие все же есть, причем весьма существенное. Что бы понять его, проникнуться сутью и прочувствовать его, нужно самому быть кавалеристом. Опытным, отличившимся в боях кавалеристом, который вот уже битый час бьет ноги о землю пыльных улочек, забытой всеми ками деревушки, в поисках заклинателя духов или знахаря. Кавалерист пешим порядком – само по себе не велика честь, но особенно обидно, что приходится сбивать ноги в пока что безуспешных поисках…» - Зло шипя думал Хидэтада, массируя большой палец правой ноги, отбитый о торчащий из земли колышек, который, какой-то местный олух, да нагадят тенгу ему на голову, для неведомо каких нужд когда-то вкопал в добрых паре пядей от стены. Проклятый колышек был скрыт выросшей рядом высокой травой так, что размашисто шагавший по улочке Такеда обнаружил его лишь попав усталой и, согласно ощущениям, почти до колен стоптанной ногой, по нему со всего размаха. Через миг после этого, отнюдь не самого важного события, предпраздничная, радостная в ожидании Праздниа Осенней Луны, Фудзихара услышала дикий рев, какой, наверное, не слыхала еще ни разу за всю свою историю со времени основания. На счастье нерадивых местных простолюдинов, вкапывающих колья где попало, никто из них в тот момент не находился в короткой извилистой улочке, ведущей на самую окраину, где, как сообщил торговец гэта, опрошенный Такедой с пристрастием, в небольшом домике жил местный шаман. Опять таки, на счастье все тех же простолюдинов, Такеда Хидэтада, бравый десятник кавалерии-нагината клана Санада, был отнюдь не злопамятным и отходчивым самураем. По этому он не стал разносить по бревнышку халупу у стены которой был вкопан злосчастный колышек, не стал даже убивать ее хозяина, с руганью высунувшегося посмотреть, что за злой дух так безобразничает с раннего утра, не давая добрым людям проспаться после вчерашнего перепоя. Не утруждая себя словами, Хидэтада многообещающе взглянул в бледное, разом протрезвевшее лицо хозяина халупы, левой рукой поудобнее перехватил рукояти обоих мечей, что бы не мешали, а правой, обхватил злосчастный колышек и с тихим выдохом сквозь сжатые зубы, потянул его на себя, вырывая из земли. Продемонстрировав резко протрезвевшему крестьянину облепленный землей колышек, кавалерист без замаха двинул его этим колышком по лбу, загоняя внутрь домика, после чего захлопнул прикрывавшую вход циновку и прибил ее нижний край к глинобитному полу, применив все тот же безотказный колышек в качестве костыля. Выразив таким образом свое неудовольствие, Такеда степенно отправился дальше. Увы, его надеждам застать знахаря дома не суждено было сбыться. В найденном по указанному адресу домике действительно обитал шаман, но, по словам его тетки - приблизительно столетней бабки, единственной, кого Хидэтада смог обнаружить в искомом домике, не далее как вчера утром шаман отправился по делам куда-то в горы, к дальнему святилищу, для сбора как раз вступающих в самую силу, целебных трав. Вернуться домой неуловимый шаман намеревался лишь дня через четыре. С каменным выражением лица, кивнув бабке, десятник вновь отправился на рынок, где продолжил расспросы местных жителей и заезжих торговцев, надеясь узнать, есть ли еще где-нибудь в округе умелые знахари или заклинатели. Долгое время кавалеристу не везло – опрашиваемые крестьяне или просто ничего не знали по интересующей Такеду теме, или, испуганные холодным выражением глаз кавалериста, начинали нести откровенную околесицу, лишь бы не вызвать гнев грозного самурая. Наконец, через добрых пол часа безрезультатных поискав, пожилой горшечник, привезший в Фудзихару свой товар, сообщил Хидэтаде, что слышал о седом молодом человеке – очень сильном заклинателе духов, который путешествует по провинции. Более того, старик видел этого заклинателя собственными глазами не далее как вчера на дороге в Шиобару, куда заклинатель, судя по всему, и направлялся. Благодарно поклонившись горшечнику, куда уважительнее, чем можно было ожидать от гордого самурая, Такеда решил перекусить, а заодно и подумать о создавшемся положении. Купив у уличного торговца несколько сладких рисовых колобков, самурай быстро сжевал два из них, еще три завернул в чистую тряпицу, оставив для подопечной - больная или нет, а девчонка должна была хоть чуть-чуть обрадоваться сладостям. Слизывая с пальцев остатки одного из колобков, бравый десятник размышлял о сложившейся ситуации, выискивая выход, которым можно воспользоваться, не роняя чести своего Господина и своей конечно, тоже. Идею лихого налета на Шиобару Такеда отбросил сразу – даже будь у него за спиной добрая сотня отборных кавалеристов, лобовая атака на призамковое селение имела бы небольшие шансы на успех, не говоря уж о том, что бы в хаосе боя отыскать нужного человека и безопасно вывезти его из атакованного селения. Перебрав все пришедшие на ум варианты, даже такие безумные, как проникновение в Шиобару под личиной странствующего монаха и такие позорные, как ночная вылазка в Шиобару переодевшись в черное и скрывая цвета клана Господина, подобно каким-нибудь бессчетным синоби, естественно тут же с негодованием отвергнутые, кавалерист подумал, что самому провернуть такое щекотливое дело вряд ли удастся. Еще раз хорошенько все осмыслив и доев последний колобок из своей доли, Хидэтада вынужден был признать, что слишком дорожит своей честью и честью Господина, что бы запятнать их, а, раз решать данную проблему все равно придется, не проще ли будет посоветоваться с ронином, который поклялся помогать ему в поисках. То что для Такеда было бы пятном на репутации, для благородного воина, не имеющего господина, такого как Мицуке, было бы вполне житейским делом. Полностью удовлетворенный найденным решением и будучи немножко горд собой и своим хитроумием, достойным истинного Такеда, Хидэтада направился назад в гостиницу, по дороге вспоминая что именно говорил южный варвар Андорео, который был к тому же монахом, о своих отношениях с духами и демонами, и размышляя, не попросить ли его попробовать вылечить Олури. Такеда сомневался, послушают ли местные демоны прибывшего из такой дали монаха и захочет ли сам монах рисковать, пытаясь утихомирить неведомых ему духов так далеко от родной земли, но думал что попробовать все же стоит.

[Хикари >>>]

( и Далара. А вы сомневались?)
И снова Микава. 5 лет назад.
Пока они завтракали, Такамори все присматривался к новому знакомому. Ему нечасто доводилось встречать шаманов, да и были они все больше странными уродцами, чем людьми. Этот же явно человек, просто не такой, как окружающие. И дело не только в непривычной внешности.
- Хаку-сан, может быть, тебе стоит переодеться? Ты привлекаешь очень много внимания.
-Переодеться? – рассеяно переспросил молодой шаман.
Он отложил в сторону палочки и, не прекращая думать о чем-то, повертел перед глазами прядь волос. Задумчиво осмотрев ее ( хотя было совершенно неясно, действительно ли его взгляд был направлен на волосы, или блуждал где-то очень далеко отсюда), Хаку произнес:
-Ты правда думаешь, что в другой одежде я буду привлекать его меньше?
- Можно надеть платок.
Такамори отпил чая и еще раз оглядел шамана. Да, такого если прятать, то разве что в снегу. Правда, тогда точно примут за призрака и закидают камнями - оранжевые глаза посреди сугроба наверняка смотрятся впечатляюще. Угораздило же парня родиться таким уродом с точки зрения нормального обывателя... Или?..
- Скажи, ты так выглядишь с рождения или это потому, что ты шаман?
За соседним столом оглянулись, но предпочли никак больше не проявлять интереса.
-С рождения, - также отстраненно проговорил Хаку, - если бы не моя внешность – то моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
Сейчас взгляд Хаку обрел более-менее осознанное направление. Молодой шаман что-то внимательно высматривал через одно из окон.
Такамори проследил за его взглядом, но не увидел ничего, кроме переплета окна и снега снаружи.
- Что там? - спросил ронин. Ему не понравился этот пристальный взгляд собеседника.

Сообщение отредактировал Хикари - 4-07-2006, 23:07

[Далара >>>]

(yappari Hikari mo)

- Кто-то, кому нужна наша помощь, - произнес оранжевоглазый шаман, - Очень нужна.
После этих слов он поднялся и направился к выходу из чанного домика. Несколькими секундами позже через то самое окно можно было увидеть, как беловолосый юноша поднимает из-под вороха снега небольшой оранжевый комочек и прячет его за пазухой.
Такамори не знал, то ли крутить рукой у виска, то ли хвататься за голову. Даже через окно было видно лапу и одно ухо. Он что, собирается принести лису в постоялый дом? Зато теперь совершенно очевидно: он либо действительно шаман, либо душевнобольной. Может, не стоит связываться с этим Хаку?
Прежде, чем беловолосый успел вернуться внутрь, ронин подошел к двери.
Хаку не заставил долго себя ждать. Створка двери почти сразу двинулась вправо, и Хаку снова оказался перед взором ронина. Комочек, заботливо подобранный на улице был спрятан где-то глубоко под одеждами, и его существование можно было заметить только благодаря тому, что он немного выпирал из-за одежды.
- Вас что-то встревожило, Такамори-сан? - как ни в чем не бывало спросил шаман.
- Здесь не твой дом, чтобы ты мог пригреть лису, - шепотом сказал ронин. - Я ничего не имею против них, - взгляд туда, где под одеждой виден бугорок свернувшегося животного, - но ей здесь не место. Хозяева не потерпят в своем доме оборотня.
- А кто им о нем расскажет? - бесхитростно спросил шаман.
То ли себя по лбу стукнуть, то ли его. Такамори сложил руки на груди, чтобы не поддаться ненароком искушению.
- Сами поймут и очень быстро. По шуму и запаху. Не будешь же ты держать ее связанной...
- Она без сознания, - сразу же нашел, что возразить Хаку.
- А что будет через час? - парировал Такамори.
- Она не придет в себя и через час, - почему-то беловолосый шаман был в этом уверен.
- И через два часа? И через день? - Такамори не собирался сдавать позиции. - Лучше отнеси ее к местному знахарю, пусть он о ней заботится.
- Местный знахарь просто выбросит ее на улицу сразу же после нашего ухода, - невозмутимо произнес Хаку, - Такамори-сан, неужели вам безразлично, выживет еще одно существо или умрет?
- Именно поэтому ее нельзя держать здесь. Собирай вещи, мы уходим.
Не дожидаясь ответа, ронин отправился в комнату, где они ночевали. Все равно он не собирался оставаться в этом доме надолго. Правда, уходить из-за лисы и диковатого шамана он тоже не собирался, но на все воля ками.

Сообщение отредактировал Далара - 4-07-2006, 23:22

[Bishop >>>]

Фудзихара, наши дни

Через пару часов Мицуке решил в какой-нибудь следующей жизни оказаться стражем порядка в маленькой деревушке. Большую часть времени он провел в полудреме в тени на площади, обмахивался веером, что ему любезно уступил уличный торговец - за обещание не болтаться рядом и не распугивать одним своим видом прохожих. У дощечек с объявлениями толкался народ. Мицуке было неохота пробираться сквозь толпу; и без того новости обсуждали громко и обстоятельно. Ронин слушал.
Солнце решило напомнить о себе напоследок перед осенью, хорошенько прокалило узкую долину с зажатой между горами деревушкой. Тень становилась все меньше, воздух - все горячее. Будь его воля, Мицуке до вечера провалялся бы под раскидистым деревом в компании грубо вытесанного из камня, видимо, Будды и стайки осипших разморенных воробьев. С места его согнала мысль, что чужеземец и вправду может выполнить обещание и вернуться. И тогда - прощайте, обещанные пять рё. Когда лень перешла все разумные пределы, ронин поднялся, выбил пыль из хакама, выудил из толпы первого попавшегося в руку прохожего и задал вопрос. Местный житель попытался сбежать, Мицуке, глядя куда-то в сторону, задумчиво поскреб небритый подбородок. Прохожий отрицательно затряс головой и вновь попытался скрыться. Действия были опробованы на разных людях и, в конце концов, принесли результат - Мицуке получил указание, где видели самурая, что подходит под описание. Туда он и направился, по ходу разглядывая толпу, вдруг добыча решила пойти куда-то еще. Он спросил дорогу еще в трех местах и - прихотью судьбы, удачей или стечением обстоятельств - очутился на берегу реки, где какой-то нарядный хлыщ вязал руки оборванцу самого разбойного вида. Городской модник был не знаком, разбойник - наоборот.
- Oi! - возмутился Мицуке. - Ты опять за свое? А наш уговор?

[Далара >>>]

(встретились с Бишопом)

Ронин закончил связывать пойманного и обернулся на голос. Вот это подарок судьбы: второй разбойник тут как тут. Невозможно не узнать вчерашнего убийцу, пересчитывавшего деньги под деревом, хотя он и успел приодеться. И он еще имеет наглость открыто заявлять о сговоре с этим оборванцем. Связанный начал дергаться.
- Хочешь присоединиться к своему подельнику? – спросил Такамори новоприбывшего.
- В реку свалишься, - предупредил чужого пленника Мицуке. - Вылавливай тебя потом.
Не подходя близко и не давая пройти мимо себя, он остановился, высвободил правую руку из косодэ, чтобы не мешалась. По описанию - городской молодой господин и разбойник - вроде бы нужные люди. Во всяком случае, других тут не было.
- Подельнику?
- Ты не знаешь этого слова?
Если судить по виду, он и писать-то не умеет – этакое деревенское чучело, пародия на самурая. И при этом носит два меча. Да еще каких... Такамори присмотрелся и удивленно поднял брови. Это кого ж надо было ограбить, чтобы заполучить такие мечи? Кажется, парень не только силен, но и удачлив, а с такими следует соблюдать осторожность.
Левой рукой придерживая связанного за веревку, чтобы не вздумал сбежать, правую Такамори положил на рукоять вакидзаси, стоя к возможному противнику вполоборота. Уже пойманный разбойник был бледен и сколько ни пытался что-нибудь сказать, выходило только мычание, на которое никто не обращал внимания.
- Нет.
Мицуке остановил ладонь у самой рукояти меча, кожей чувствуешь шероховатую оплетку, но пальцы еще не сомкнулись; ронин не отводил взгляда от противника. Такамори усмехнулся: кажется, этот разбойник будет поинтереснее первого. Движения, речь, взгляд у него совсем другие. Правда, взять его живым вряд ли удастся, но восемнадцать мон всяко лучше двенадцати. Ронин на секунду прикрыл глаза, в очередной раз проклиная табачную лавку, где продали такую гадость, – мир иногда порывался стать жужжащим волчком. Неприятное ощущение отступило. Такамори выпустил из руки веревку и предупредил пленника:
- Только попробуй сбежать.
Пальцем отодвинул защелку, удерживающую клинок в ножнах, слегка выдвинул лезвие.
- Многовато разбойников для такой маленькой деревни, надо бы поубавить, - сказал он неряхе с мечами.