Shimotsuke gishi den

[Hideki >>>]

Много лет назад, где-то в Италии

- Джованни, иди скорее сюда, - его сосед, Пьетро, выбежал из-за кустов на дорогу и предстал перед пареньком в растрепанном виде, - случилась беда. Твоя мать одержима бесом, она пытается убить твоего отца…
- Ты мелешь чушь, - пытался отшутиться Джованни, но сердце подсказывало, что Пьетро не лгал, - такого быть не может.
- Если ты не поторопишься, то может произойти самое страшное, - Пьетро подошел к другу и, взяв его за рукав, потащил в сторону деревни.
Через полчаса они уже стояли возле небольшого дома семейства Карпини, где уже собрались все жители деревни и чего-то ждали.
- Пропустите меня, - голос его дрожал, но Джованни пытался держать свои эмоции под контролем.
- Не волнуйся сынок, все будет нормально, - это был его отец, вышедший из дома он подошел к сыну и обнял того за плечи. – На наше счастье в деревне был святой отец. Он сейчас занимается твоей матерью и моей горячо любимой женой.
Отец Джованни перекрестился и, покрепче обняв сына, посмотрел на свой дом, где монах францисканец изгонял беса из тела его жены.

Шиобара, дом Цува Гембэя

Отец Иоанн закончил молиться. Он уже знал, как бороться с демоном, что проник в этой дом. Осталось только найти Хирохата, но тот, судя по всему, ушел вместе с хозяином дома по каким-то делам.
Открылась фусума и служанка О-сен внесла еду. Францисканец заранее позаботился о своем рационе и поэтому мог не волноваться, что ему принесут пищу, которую он не сможет съесть. Все-таки европейский желудок не мог до конца адаптироваться к местным изысканным и более чем экзотическим блюдам. В своей миссии в Иокогаме он питался обычной пищей, к которой привык, но за время своего путешествия он понял, что не всякая еда одинаково полезна для его желудка.
Отец Иоанн поблагодарил служанку, отчего та раскраснелась и, низко склонив голову, вышла из комнаты, закрыв за собой фусума.
- Рис, - пробормотал он и, взяв рисовый шарик, предварительно обмакнув в соевый соус, положил себе в рот. – Я, наверное, никогда не пойму этих дикарей, что не едят прожаренную с хрустящей корочкой мясо.

[Далара >>>]

Непутевый хозяин нашелся около входа в дом, один. В глубине зала виднелась удаляющаяся широкая спина бравого воина клана Такеда. Мару решил, что самое время рассказать хозяину, что мудрые, пожилые - уж по сравнению с хозяином, точно, - многое повидавшие птицы думают о людях, пропадающих без вести на всю ночь. С низким хриплым криком попугай вспорхнул на плечо человека, уцепился за одежду когтями одной лапы. Замахал крыльями, устраиваясь и пропуская мимо ушей возмущенное: "Мару!" Ну да, когти длинные и острые, а одежда не пятислойная. А как еще прикажете держаться, если на это есть только лишь одна лапа? Во второй-то лошадь эта игрушечная. Крыльями помогая себе удерживать равновесие, попугай заглянул хозяину в лицо. Н-да... То есть, конечно, у предыдущего хозяина видок и похуже бывал, благо интеллектом та голова не страдала, но сейчас лучше втолковывать хозяину на его языке, а то ведь не поймет и разбираться не станет.
- Dame da! - возвестил попугай прямо в ухо, отчего Такамори поморщился и сделал попытку скинуть с плеча пернатое бедствие. Один хлопок немалых размеров крылом пришелся по затылку, второй по носу, и ронин понял, что лучше выслушать. Приободренный маленькой победой Мару продолжил гневно: - Omamor-ri wasur-reta! Mata-mata wasur-reta!*
- Ну оставил, да. Что с того?
Такамори не стал сразу подниматься наверх, пошел сначала проведать Кин Ки. Попугай закачал головой вверх-вниз, выражая бурное неодобрение таким легкомысленным отношением к столь важному в этой стране предмету.
- Dakar-ra-а! Soreyue makaze...** atacar-rá!***
Словарный запас попугая начал истощаться. Это вам не еды попросить.
- Ладно, не волнуйся так, - уступил Такамори. - Буду снова носить с собой. А ветер тут ни при чем, подул и все.
Мару вытянул лапу и скинул фигурку в подставленную ладонь хозяина. Уцепился уже двумя лапами и отвернулся, недовольно бурча. Ветер, значит, подул, значит... Вот когда хозяина пнет такой ветерок, будет знать. Почва неожиданно ушла из-под лап, и птица замахала крыльями. Ложная тревога, это хозяин просто нагнулся, проходя сквозь низенькую дверь в комнату.

--------
* Dame da! Omamori wasureta! Mata-mata wasureta! – (яп.) Плохо! (прим. довольно невежливый вариант). Защитный амулет забыл! Опять забыл!
** Dakara! Soreyue makaze... – (яп.) Да ведь же!.. Из-за этого ветер...
*** atacará! – (порт.) нападет

[Хикари >>>]

(soshite Dalara)
Фудзихара. Утро.
Снов не было, сплошная чернота. Только под утро явились какие-то смутные обрывки, от которых к пробуждению осталось одно лишь слово: "север". Да, север. Кайо села в постели, не заботясь, потревожит ли она соседа. Она тут развлекается, а на севере никого нет, хотя каждому младенцу известно, что с севера приходят неприятности.
- Не помню, как тебя звать, - сквозь зубы зло проворчала девушка, - но голову бы тебе оторвать за такое исчезновение.
Юноша, лежащий рядом что-то невнятно произнес и присел на циновке. После этого он с удивлением посмотрел на свою спутницу и, будто пытаясь удержать руками разрывающуюся голову, произнес:
-Что мы здесь делаем? И что произошло этой ночью? – слова давались с большим трудом.
- Лежим, - резко отозвалась Кайо и тут же смягчилась: - Тебя ранили, но уже стало лучше. Помнишь, кто это был?
Итачи нахмурился, пытаясь вспомнить произошедшее, но вскоре снова скривился от боли и слабым голосом произнес:
-Не могу вспомнить. Помню лишь, что мы должны покинуть провинцию как можно скорее.
С этими словами он попытался подняться, но тут же зашатался, лишь чудом сохранив равновесие. Немного постояв так, Итачи осторожно нагнулся, поднимая свою одежду.
Кайо смотрела на него снизу вверх, как на дурного, помочь и не порывалась. Он, значит, решил провинцию покинуть, вот так, ни с того ни с сего. Ладно, главное, чтобы его с островов совсем не унесло. А вот неизвестность беспокоит. Он не помнит нападавшего или нападавших, а она... Выражение девушки стало еще более скептическим. Кайо вцепилась ногтями в футон под собой, словно намереваясь разодрать. А она не знает, кто на него напал. Вот не знает и все. Должна же!
Кайо рывком поднялась, резкими движениями стала заворачивать себя в одежду.
- Уже придумал, куда ехать?
-Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, - ответил Итачи. Он был уже полностью одет и, судя по его виду, сил у него также прибавилось, - Возможно, хотя бы в этот раз удача хоть немного поможет мне. Иначе, у меня просто нет ни шанса выжить.
Он оценивающим взглядом посмотрел на девушку и, задумавшись на пару мгновений, произнес:
-Кайо. Можешь пообещать мне одну вещь? Если когда-либо пребывание со мной станет слишком опасным – покинь меня.

Сообщение отредактировал Хикари - 8-09-2006, 22:39

[higf >>>]

Молитва закончилась. Чувствуя себя более собранным и уверенным, священник поднялся с колен. Обращение к Господу почти всегда придавало ему сил.
Не на все вопросы человек может ответить так, чтоб эти ответы устраивали его самого, не везде докопаться до дна, ибо рано или поздно встают вопросы – «почему, за что, зачем, что дальше». У искренне верующих людей такой вопрос не стоит – они знают, что на все непонятное и неразрешимое – Воля Божья, что они служат высшей и правой силе. Так же думал и отец Андрео.
Он быстро уложил немногие выложенные вещи обратно в котомку, осмотрелся, не забыл ли чего и, прищурившись от попавшего в глаз солнечного луча, сказал:
– Я готов в путь.

[дон Алесандро >>>]

Дайме Акаихигэ стоял в саду дома управителя Шиобары. Слуги и охрана, как обычно, стояли чуть поодаль готовые каждую секунду придти на помощь сиятельному господину. Тайра стоял и смотрел на сад и горы, что безразлично наблюдали за глупыми смертными, что копошились у их ног. Но думы Акаихигэ были далеко от всего этого, веер в его руках двигался медленно и мерно, по взмахам веера можно было отмеривать время, но вряд ли бы нашёлся такой смельчак.
- Что-то изменилось… - проговорил дайме – Я чувствую это в воздухе, он доносит до меня что-то новое… что-то не то…
Слуги переглянулись, нет, они не удивились словам, они давно забыли что такое удивление, на службе у Акаихигэ удивляться перестаёшь быстро, а выражать удивление ещё быстрее, они просто не знали что ответить господину. И теперь боялись выдать своё незнание.
- Позовите уважаемого Тодзаэмона… - князь поднял белоснежный рукав своего кимоно, так странно смотревшемся на Акаихигэ, столь любившем яркие цвета в одежде – и ещё… - дайме чуть помахал веером, вспоминая что-то – позовите начальника стражи этого городка, я хочу видеть их обоих…

[Далара >>>]

Они встретились в саду, в той части его, где никто не мог их видеть, даже если обладал требуемым для того зрением. Темные одежды обоих растворялись на фоне черноты кустарника, и казалось, будто в воздухе парят одни лица, словно маски в театре. Встретились они не сговариваясь, просто пришли на то место. Один был тревожен, второй раздражен.
- Что-то случилось с Иэмоном, я чувствую, он в беде, - проговорил Самми.
Он чувствовал больше – власть тех, кто враждовал когда-то с его родом; их горечь и ликование. И даже как будто бы запах моря и шум волн. Ханзо презрительно хмыкнул.
- Этот слепой резвее всех зрячих, с ним ничего не случится.
- Говорю тебе, он в опасности, - настаивал флейтист. – Они хотят забрать его себе, дабы он услаждал их слух и напоминал о том дне, что для них ценнее всего.
- Какие еще «они»?
Самми словно не слышал его, прислушиваясь к чему-то.
- Идем скорее, времени мало!
- Если он так дорог тебе, иди сам. Я всегда сумею найти себе другого.
- Мне одному не справиться здесь. Они утопят его, как ты не можешь понять?
- Утопят? Здесь? Да вокруг нет ни одного мало-мальски приличного водоема, а источники охраняются.
Самми не стал спрашивать, откуда Масанари известно об охране.
- Эти могут утопить его даже в луже. Они уже пытались и не раз. Идем!
- Иди сам, мне нет дела.
Флейтист внимательно посмотрел в лицо собеседнику и ушел сквозь кусты. Ни одна веточка не шелохнулась, хотя его одежды развевались при ходьбе. Немного постояв, Ханзо издал звук: пф! и зашагал следом. Когда Масанари достиг пруда, его недавний собеседник уже стоял по колено в воде, и вокруг него расходилась рябь, несмотря на отсутствие тела.
- Ну и где ты собрался искать Иэмона? Среди мальков? – хотел крикнуть ему Масанари, но не успел и рта раскрыть.
Самми вдруг провалился в водоем по плечи, а вокруг него заплясали огоньки, словно большие светляки. На лице его были написаны страх и решимость и... жалость? Он начал шевелить губами, но до Ханзо не доносилось ни звука, как если пытаешься услышать рыбу. Стало ясно: вода сейчас поглотит Самми целиком, и тогда неизвестно, вернется ли он. И Иэмон, если он уже там.
- Демоны бы тебя побрали, Самми... и тебя, слепец, тоже, - заворчал Ханзо и полез в воду.
Спуск не спуск, ступени не ступени, вода расступается – иди, мол. И Ханзо пошел. Водоворот, пучина, где-то над головой идет бой! Нет, просто вода горит, не вынырнуть. Тони или сгори заживо, все одно – не уйти. На берегу, наверняка, смеются эти сволочи! Всех, кто был в лодке, погубили. Кто сгорел, кто захлебнулся. Вы получите сполна за это, черная месть и предсмертное проклятие сделают свое дело! Убить бы своими руками, разорвать на куски...
Что это? Откуда? Флейта? Как может флейта играть под водой? Да еще так покойно, гладко...
Расступилась пелена черноты, и Ханзо увидел, как медленно, будто сквозь толщу воды идут навстречу ему Самми и Иэмон, держащийся одной рукой за плечо флейтиста. Нет, не идут, бредут, насколько хватает сил. А на ногах обоих висят люди, стенают, цепляются руками. Страшные, то ли люди, то ли скелеты с пустотами вместо глаз. Иэмон что-то сжимает в кулаке. Самми играет, изо всех сил старается не сбиться с печальной тягучей мелодии, какую никогда раньше при Ханзо не играл. Вот он ошибается нотой, и руки-кости радостно дергают обоих за ноги, одежду, норовят утащить. Ханзо делает шаг вперед, топчет в ненависти эти руки. Они не его враги, но сейчас сойдут и эти. Еще бы не звучала эта плачущая мелодия, не мешала.
- Перестань играть, я их всех раздавлю.
Самми отрицательно мотает головой и продолжает. Руки радостно и жалобно хихикают. Наступает толща воды, если приглядеться, в ней даже видно пучеглазых рыб, жадно глядящих на людей. Масанари вдруг оказывается позади Иэмона, толкает в спину, и оба – слепой и флейтист – падают кувырком вперед. Нахлынула соленая волна, с шипением и гневным шепотом. Едва оба музыканта, человек и призрак, успевают подняться, отчаянно пытаясь дышать, как Ханзо повторяет движение, и снова оба летят вперед, но на этот раз на скользкую от воды траву.
Обессиленные, все трое повалились на землю в саду дома Хикари. Вода в пруду колыхнулась раз, другой. Погасли огоньки, и перед тем, как исчез последний из них, долетел бесплотный шепот: «Еще не все потеряно, мы еще здесь».

[SonGoku >>>]

Онодэра Тодзаэмон, который провел на службе много лет, побывал во множестве сражений и никому не позволил бы назвать себя трусом, явился по первому зову своего господина, ощущая неспокойствие и смятение на душе. Он знал, что не сможет укрыть чувств, и потому должная невозмутимость не давалась ему этим утром. Затхлый привкус гниющих под солнцем морских водорослей преследовал его с тех самых пор, как самурай очнулся с первыми утренними лучами на веранде у холодной жаровни. Ничто не напоминало о событиях этой ночи, и легко можно было бы вообразить, что они всего лишь будоражащий воображение сон, если бы не этот навязчивый запах.
Даже туман, белесые пряди которого медленно растворялись, цепляясь за ветки кустов, казалось, нес соленый морской аромат.
Но существовала еще одна причина, по которой Онодэра Тодзаэмон не был спокоен в то утро. И не домочадцы покойного управителя смущали его, и не их приготовления к похоронам. Умывшись и переодевшись, как положено в сегодняшний день, в старую поношенную одежду, самурай зашел в комнату своего юного подопечного, но никого не увидел. Постель даже не разбирали на ночь, пропала, как выяснилось после расспросов, одежда. Исчез так же меч с цубой в виде танцующего журавля. И никто не видел слугу Хэйкичи со вчерашнего вечера.
Онодэра Тодзаэмон опустился на влажные от росы доски веранды (в том же самом месте, где провел предыдущую ночь) и поклонился.
- Позволено ли будет спросить, что беспокоит моего господина?

[Весёлый Роджер >>>]

[при неоценимой помощи Bishop]

Кицунэ бежала по лесу, перемахивая через стволы поваленных деревьев и небольшие овраги. Лиса торопилась – следовало успеть до рассвета, ведь те, к кому она сейчас так спешит отправляются на дневной покой с первыми лучами солнца…
Совы – умные и опасные ночные жители. Кицунэ остановилась, принюхалась к воздуху и замерла. Идти к совам совсем не хотелось….
Рыжая потопталась на месте, но затем всё же продолжила путь. Воздух был тих и очертания больших деревьев нависали над лисой – таинственно и угрожающе.
Пара ярко-жёлтых глаз неотрывно смотрела на Рыжую из темноты. Через мгновение рядом зажглась вторая, затем третья. Рыжая поприветствовала сов как можно почтительнее, но те молчали, только смотрели. Лиса помедлила и продолжила:
- Все знают о вашей мудрости… И мне нужна ваша помощь. Расскажите мне, пожалуйста о…
- Может быть, - ухнула в ответ одна из сов.
- Позже, - продолжила другая.
- Может быть…, - предположила третья
- Никогда, - закончила четвёртая сова, которую Рыжая до того не видела.
- Но мне нужна ваша помощь! – кицунэ помотала головой и припала на передние лапы, - Кто ещё мне поможет, если не вы?
Совы помолчали, затем одна сварливо, словно нехотя сказала:
- Ты хочешь знать, кто приходил этой ночью.
Это не был вопрос, но Рыжая кивнула.
- Приходили двое, с разных сторон.
- Один хотел жизнь твоего самурая, но не нашёл того, что искал.
- Второй хотел жизнь монаха.
- И тоже не нашёл…
У Рыжей голова закружилась – которую из четырёх сов слушать? Всех сразу?
- Мы скажем ещё что-то…
- Мы видели белого тигра не так давно.
- Мы видели феникса, летящего ночью.
- Когда ты узнаешь, что нужно Хранителям – приходи и расскажи нам.
Огненный взгляд сов начал затухать, воздух светлел.
- Благодарю вас… Я приду, - Рыжая склонила голову в согласии и почтении, а когда подняла взгляд сов уже не было.
«Крик совы отгоняет демонов. Моему самураю такая бы пригодилась, опять ведь встрянет…» - Рыжая быстро оглянулась, никто ли из лесных жителей не услышал её мыслей, - «Талисман сгодится!»

[дон Алесандро >>>]

Утро. Шиобара. Сад дома управителя.


- Ветер, меня беспокоит ветер – дайме повернулся к Тодзаэмону и наклонил голову в ответ.
Онодэра промолчал. Рассказывать или нет о ночных видениях? Рассказывать или нет о пропаже мальчишки? Тодзаэмон уже поручил нескольким самураям и солдатам из свиты расспросить в округе, а заодно оглядываться по сторонам почаще, вдруг заметят племянника сиятельного даймё.
- Ветер? - недоуменно переспросил каро.
- Ветер переменился, он принёс что-то новое, что-то необычное – улыбка прокралась на лицо дайме, как кошка подбирается к гнезду птицы, медленно и неотвратимо – но мне кажется, не только я чувствую это, ты волнуешься, хотя я не видел, чтобы ты волновался даже когда твой старший сын показывал тебе своего первенца, что случилось?
Дайме чуть махнул веером и слуги с поклонами оставили собеседников, а охрана отступила к ограде сада.
Онодэра на долю секунды прикрыл глаза, собираясь с решимостью; еще ни разу он не подводил своего господина.
- Ночью мне чудилось, будто я вижу юного Нобору в саду вместе с белым тигром, а теперь его никто не может найти, - признался Тодзаэмон.
Про встречу с духами Хэйке он решил умолчать, не зная, как отнесется его господин к рассказу о собственных предках.
Губы дайме чуть дрогнули.
- С белым тигром – повторил дайме – С белым тигром…
Дайме чуть сощурился, будто пытаясь, что разглядеть, но взгляд его проходил сквозь самурая, не видя его. После чего сложил веер, снова «увидел» каро и произнёс:
- Сны иногда дают нам больше чем кажется… Что-нибудь или кто-нибудь ещё пропали, или только мой племянник?
- Его меч. Журавлиная катана первого сегуна из рода Ашикага.
Над перилами веранды вился припозднившийся светлячок. Онодэра вновь опустил взгляд. Мало им крабов с лицами на панцирях, которые пугают рыбаков на мысе Данноура.
- И слепой музыкант, - добавил упрямый каро наперекор ночным предупреждениям.
- Музыкант?! – глаза дайме на мгновение широко раскрылись, но также быстро приняли нормальный размер, Акаихигэ подался вперед и опустился на циновки напротив Онодэра.
– Ты что-то знаешь об этом? Прошу, не стесняйся рассказать всё, что видел или слышал, как бы странно это не было на твой взгляд…
И тогда Тодзаэмон не стал ничего скрывать: ни про голубые огоньки, которые танцевали над гладью пруда, ни про разговор слепца с невидимой даже зрячему женщиной, ни про слова, которые они произносили.
- Они говорили про багряные листья на водах реки Тацута, - добавил он.
Дайме выпрямился, улыбка сползла с его лица, а глаза похолодели
- Багряные листья… - дайме резко встал и втянул аристократическим носом воздух сада – Багряные листья… - его голос начал чуть клокотать, внезапно дайме мигнул, посмотрел на Онодэра, потом на сад и повернулся в стороны пруда, что был в дальней части сада.
- Пойдём, мне кажется, в кустах что есть, может белый тигр? – улыбка снова замерцала на лице князя.
Тодзаэмон незамедлительно поднялся и только потом сообразил, что господин изволит шутить. А он-то надеялся увидеть, как из кустов выскакивает маленький Нобору и бежит к ним навстречу. Он успел привязаться к мальчишке.
Пройдя к пруду дайме и самураю открылась картина лежащего музыканта:
- Эй! Кто там! Сюда! – прокричал князь – Быстрее!
Слуги явились через мгновение.
- Тащите в дом! Лекаря! Шевелитесь растяпы!


(и СонГоку)

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 12-09-2006, 19:37

[Далара >>>]

Фудзихара. Утро

Кин Ки проснулся, когда дом вокруг снова начал наполняться звуками повседневной жизни. Монах привычным движением сунул руку за пазуху, и только тогда открыл глаза, когда не обнаружил на месте свою любимую флягу. Кожаный сосуд лежал неподалеку, по-видимому, вынутый лекарем во время осмотра. Ки приподнялся и, превозмогая боль в бедре, сел. Вытащив пробку, монах сделал несколько глотков иноземного вина и, почувствовав, как жидкость начинается разбегаться по жилам, довольно крякнул.
Тут-то в комнату и вошел Такамори с попугаем на плече. Птица сидела хвостом вперед, нахохлившись, но одним глазом подсматривала. Молодой человек окинул монаха взглядом.
- Как вы себя чувствуете, Ки-хоши?
- Теперь намного лучше, Юджи-сан, - улыбнулся Кин Ки, похлопав по своей фляге. - Надеюсь, я не доставил вам слишком много неудобств прошлым вечером? А то, все помнится довольно сумбурно.
Ронин остался стоять около двери. Большая зеленая птица, поняв, что на нее не обращают внимания, потоптавшись на плече, уселась передом к монаху и взялась чистить клювом крыло.
- Никаких неудобств, Ки-хоши. Я очень рад, что вам лучше. В этой деревне нет лекаря, и я опасался за ваше здоровье. Сегодня мы уходим в Шиобару, желаете ли вы продолжить путь вместе с нами?
- Если вы по-прежнему не боитесь тех бед, что могут прийти из-за моего присутствия, то я с радостью к вам присоединюсь, - ответил монах. - Правда, я все равно буду вынужден покинуть вас в скором времени.
Протянув руку, Кин Ки взял посох, стоявший у стены и опершись на него поднялся. Рана в бедре отозвалась тянущей глухой болью, но это как раз было хорошо, такая боль означала, что мышцы будут заживать. В том возрасте, в котором пребывал монах, организм переносит травмы уже не так легко, как это бывает в юности. Однако пока ничего не вызывало опасений Ки, пусть его и не осматривал лекарь, но тем не менее все было сделано удачно и правильно.
Такамори молча наблюдал, как монах встает, и чем больше смотрел, тем больше понимал: самостоятельно Кин Ки не дойдет, даже опираясь на кого-либо. Следовало раздобыть транспорт, хотя бы простейшую телегу с лошадью, но здешние жители вряд ли захотят поделиться - боги наградили их немалой скупостью, а ронина не возжелали осыпать золотом.
- Ки-хоши, путь до Шиобары неблизкий, не откажитесь воспользоваться транспортом.
С тяжелым сердцем, монах вынужден был признать, что молодой самурай прав. Показывать свой характер было не перед кем, да и не зачем.
- Не откажусь, если здесь поблизости можно раздобыть что-нибудь, насчет оплаты можете не беспокоиться, Юджи-сан, мой наряд весьма отличен от того, который я мог бы себе позволить.
Кин Ки стоял, опираясь на посох, и всем видом показывал, что это не доставляет ему никаких трудностей. На самом деле, монах искренне благодарил про себя Будду, что в комнатах не бывает ветра. Одного дуновения было бы сейчас достаточно, чтобы вернуть Ки обратно в горизонтальное положение.
- Тогда я раздобуду для вас транспорт, - сказал Такамори, поклонился, заставив попугая затрепетать крыльями, и вышел.

(и Grey)

[SonGoku >>>]

- У него глаза цвета моря! - кипятился Ясукичи; старый привратник отчаялся что-либо доказать, но при каждом удобном случае вступал в перепалку. - Этот ребенок проклят, поэтому от него отказались родственники. И нам следует вспомнить о благоразумии, надо избавиться от него, пока не случилось беды!
- Полагаю... - возразил настоятель, который уже понял, что сегодня ему не дадут мирно подремать после обеда в тишине, и теперь, сидя в тени, следил, перебирая четки за воспитанником.
Тот, как будто не про него шел разговор, лежал на самом краю внутреннего бассейна; со стороны могло показаться, что мальчик завороженно разглядывает что-то удивительное в зеленой глубине. В зеркале неподвижной воды отражалось его круглое лицо с удивленно приоткрытым ртом и необычными глазами.
- Полагаю, - повторил настоятель, делая над собой усилие, чтобы вернуться к порядком надоевшему спору, - что причина не столь поэтична, как тебе кажется. Полагаю, родители его оказались внимательнее нас и сразу же заметили, что их бедный ребенок слеп.
- А по-моему, либо отец, либо мать его - из морского народа, - стоял на своем бывший рыбак Ясукичи. - иначе почему его так притягивает вода?
Оба посмотрели на мальчишку; тот опустил руку в пруд, как будто хотел потрогать карпов, так вяло помахивающих плавниками, словно рыб тоже сморила полуденная жара.
- Из морского народа, - убежденно повторил Ясукичи. - У него глаза цвета моря.
- Небо точно такого же цвета, - благодушно отмахнулся настоятель. - Откуда нам знать, проклятие на мальчике или благословение?
Попросив Ясукичи присмотреть за найденышем (после того, как тот неоднократно падал во внутренний храмовый бассейн, его опасались оставлять на выложенным камнем краю одного), настоятель ненадолго отлучился и вернулся, держа в руках старую биву. Он благоговейно сдул с инструмента пыль, подкрутил колки и, сев на прежнее место у одной из красных колонн, подпирающих крышу Акама-джингу*, окликнул мальчика. Воспитанник откликнулся, но не сразу; впрочем, он всегда отвечал спустя какое-то время.
- Поговаривают, что это не обычная бива, - сказал настоятель, вкладывая старый инструмент мальчику в руки. - Некоторые считают, что она принадлежала самому Мими-наши Хоичи. Может, и так, но как бы то ни было, это по-прежнему бива, и на ней можно играть. Попробуй.
Мальчик наугад провел кончиками пальцев по струнам.
- Да он ростом с инструмент! - рассмеялся позабывший на время все свои страхи привратник.
- Все дети когда-нибудь вырастают, - философски заметил настоятель, помогая мальчику приспособиться к биве. - А руки у него сильные, видишь, у него уже сейчас получается зажимать лады...

Онодэре Тодзаэмону, старшему каро дома Тайра, пришлось сделать над собой усилие, чтобы без трепета нагнуться к лежащему на берегу человеку; кажется, тот не дышал. Может, оно и к лучшему? Пусть забирают его, если им так понадобился музыкант, и больше не беспокоят живых. Одежда слепого промокла насквозь, к ней прилипли длинные нити водорослей, в складки забился мелкий песок. Онодэру пробрал озноб, как будто неожиданно ударили заморозки. Конечно, сейчас уже осень, но неужели здесь в горах по утрам так холодно?

---
* Акама-джингу – храм, выстроенный на мысе Данноура, чтобы утихомирить духов рода Тайра, погибшего там почти до последнего человека.

[Hideki >>>]

(совместно с доном Алесандро)

Гембей и Хирохата направлялись к дому наместника, когда их встретил слуга даймё Акаихигэ и сказал, что тот хочет его видеть.
- Тайра!? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Хирохата, когда слуга удалился.
- Да, - Гембэй посмотрел вслед удаляющемуся слуге. – Мне нужно идти. Будет серьезный разговор. А тебе лучше вернуться домой.
Ямабуси согласно кивнул и оставил начальника стражи одного. Цува выждал несколько секунд, собрался с мыслями и неспешна, продолжил свой путь к дому Кантаро.
- Здравствуйте, господин Гембэй - слуга, ожидавший у дверей сада, склонился в поклоне - Акаихигэ-домо примет вас вместе с каро Тодзаэмоном!
- Тогда скажи, где можно подождать уважаемого Тодзаэмона, - Гембэй даже не смотрел на слугу, его взгляд был устремлен в сад. Там ли Акаихигэ? Чего можно ожидать от этого непредсказуемого человека?
- Вы можете подождать его прямо здесь, мы надеемся, что он скоро придёт - слуга тоже мельком взглянул в сад, с князем никогда не угадаешь, что станет причиной следующей вспышки его гнева - не желаете ли чая?
- С удовольствием, - спокойно ответил Гембэй, - но все же предупреди Акаихигэ-сан, что пришел начальник стражи.
Прошло немного времени, и слуга принес горячий чай. Цува, удобно усевшись, налил в чашку душистого чая, но выпить его так и не удалось. В саду что-то происходило и, как начальник стражи, он не мог спокойно сидеть и слушать подозрительные звуки. Уж слишком много странного происходило в последнее время в Шиобаре. Встав и оставив недопитую чашку чая, он быстрым шагом проследовал в глубь сада, откуда раздавались голоса.
Его взгляду предстала удивительная картина. Да, он слышал, что Акаихигэ отличался от других людей своим непредсказуемым нравом, но что бы вот так… Тодзаэмон, которого Цува дожидался, находился уже здесь и, как понял Гембэй, пытался привести в чувства какого-то мужчину.
- Акаихигэ-сан, извините за невежливость, но я услышал странные звуки и поспешил сюда, - голос Цувы был спокоен, как и положено начальнику стражи.

[дон Алесандро >>>]

Шиобара. Сад в доме Кантаро.

Князь поднял голову от созерцания тела музыканта и не обращая внимания на слова Гэмбея бросил гневный взгляд в сторону слуг бегущих с носилками, за слугами, со всех ног бежало два врача в синих одеждах, одной рукой они придерживали свои татэ-эбоши*, и прикрикнул на них:
- Скорее болваны!!! Иначе вы у меня все в цакке состаритесь! – скороговоркой выплюнул Акаихигэ.
Слуги и доктора, наконец, бросились к музыканту.
- Жив! – выдохнул один из врачей – Скорее, в дом его!
Пока слуги с величайшей осторожностью перекладывали тело на носилки, рука несчастного расжалась и на примятую траву упал небольшой кусочек нефрита…
Может быть, никто и не обратил на это происшествие внимание, если бы один из врачей не нагнулся бы за осколком молочного с зеленым отливом камешка. Онодэра Тодзаэмон грозно свел брови, а поскольку этого оказалось недостаточно, еще и хмыкнул. Находку тут же передали ему, и старший каро, довольный в душе, что можно больше не находиться рядом со слепым музыкантом, подошел к своему господину и протянул нефрит ему. Оказалось, это был не обломок, а скорее, оторванная от ожерелья подвеска в виде зуба или половинки инь-ян.
Дайме с поклоном принял находку мельком глянул на неё и уже не смог оторвать удивлённого взора от камня.
Гембэй внимательно наблюдал за происходящим. Его пытливый ум сейчас работал на полную, пытаясь анализировать увиденное.
- Уважаемый, Акаихигэ-сан, - обратился он к даймэ, видя, что тот явно впал в ступор, - с вами все в порядке?
Мой господин, - подал голос Тодзаэмон, который потому и добрался до своего положения при Акаихигэ-доно и удержался, не потеряв головы, что умел встревать в самый нужный момент, - этот человек - начальник местной стражи Цува Гембэй. Простите ему беспокойство о вашей же безопасности.
На самом деле его взгляд притягивал кусочек нефрита. Откуда могла драгоценная вещица оказаться у слепого? Смутно вспоминались обрывки ночного разговора, но никак не складывались в единое целое.
- Что ж, ты прав, его беспокойство есть его извинение – дайме всё ещё заворожено смотрел на подвеску, потом мигнул и сжал кулак, после чего повернулся к Гембею и чуть склонил голову.
Гембэй ответил на поклон поклоном, соблюдая правила этикета. Ему не впервой было обращаться с влиятельными людьми, коих предостаточно съезжалось в Шиобара, но даймэ Акаихигэ был самым опасным из них. Особенно сейчас, когда наместника нет.
- Я чувствую какое-то изменение, что-то новое в воздухе, кто-то пришёл в город? – князь внезапно пристально посмотрел на начальника стражи.
- В город вернулся ямабуси, которого не было здесь несколько лет, - дипломатично ответил Цува. - Он остановился у меня в доме.
- Он пришёл один? – на лице Тайра чуть затеплилась улыбка.
- С ним пришел еще один монах, наньбан, - Гембэй теперь был точно уверен, что даймэ уже успели доложить о его гостях. А ведь он предупреждал Рюджи, что добром это не кончиться.
- Ещё один монах… наньбан… - в голосе Акаихигэ появилась некоторая весёлость – как прекрасно принимать гостей, кажется Конфуций сказал, друг приехал издалека, возрадуемся же!
Гембэй в меру своих сил сдержал удивление. Акаихигэ-сан радостно отнеся к этому заявлению? Значит здесь дело точно не чисто, надо быть стократ внимательней в своих словах и поступках.
- Да, вы правы господин, - Гембэй вежливо поклонился.
- Мне радостно что вы признаёте мою правоту, уважаемый, но напомните мне одну вещь, простой пустяк, какой приказ я отдал после смерти достойного Кантаро?

* - специальная шапочка – знак профессиональной принадлежности.

(я, СонГоку и Хидеки)

Сообщение отредактировал дон Алесандро - 14-09-2006, 21:13

[Хикари >>>]

(И Далара, естественно)
Фудзихара
- Кайо. Можешь пообещать мне одну вещь? Если когда-либо пребывание со мной станет слишком опасным - покинь меня.
Кайо чуть не засмеялась. Опасным? Кто бы говорил... Но сдержалась. Она не бессмертна, об этом не стоит забывать. Ни она, ни ее собратья.
- Не могу обещать, - честно ответила девушка. - Я сделаю так, как посчитаю нужным в тот момент.
-В таком случае, - чуть скривившись от боли, Итачи сел на колени и, держа перед собой катану, произнес, - Я передаю свой меч и свою жизнь тебе. Я клянусь защищать тебя ценой своей жизни и исполнять любое твое желание. И пусть меня постигнет жестокая кара, ели я нарушу эту клятву.
Кайо оторопела, никак не ожидав подобного. Зачем ей жизнь человека, зачем эта клятва? Что она с ними будет делать? Впрочем, пусть будут, авось не помешают. Девушка открыла рот, поняла, что стоит, когда, наверное, надо бы сидеть. Ох уж эти церемонности... Села. Тьфу, надо же не скрестив ноги, еще подумает, что его предложение слишком дешево, обидится. Кайо переместилась в правильную позу.
- Я принимаю твою клятву. Меч оставь себе, без него как ты будешь сражаться?
Согласие Кайо немного успокоило молодого самурая, и он поклонился девушке теперь уже как своей новой госпоже.

[Далара >>>]

- Думаю, что теперь тебе и решать, что мы будем делать дальше.
Итачи поднял голову, и теперь его взгляд был куда более уверенным. Похоже, что он наконец-то смог ответить себе на вопрос, мучавший его столько времени, и теперь ему казалось, что тучи, сгустившиеся над его будущим, наконец-то начали отступать, и пока еще одинокий луч солнца освещал его дальнейший путь.
Вот как! Ловко он переложил всю ответственность на нее... Ну пусть пеняет на себя! Кайо чуть было не высказала что-нибудь резкое, но посмотрела на просветлевшее лицо Итачи и смягчилась. «Этому мальчику еще так мало лет, он растерян так же, как я, когда забываю что-то». Неожиданно решение пришло само: нужно взять Итачи с собой.
- Тогда мы пойдем искать защиту севера, - сказала девушка и испытующе посмотрела на юношу.
- Север… Значит в путь, - без колебаний произнес молодой самурай.

(с Хикари)

[Хикари >>>]

Шиобара. Вечер.
(за ночь до событий в доме управляющего и Фудзихаре)
Святилище было давно покинуто людьми, о чем свидетельствовал большой слой пыли на алтаре, а также груда неубранных листьев у входа.
-И снова заброшено. Ты всегда приходишь в такие? – с усмешкой произнес колдун, раскидывая ногой листья.
Все-таки странно, зачем столь могущественному демону понадобился этот мальчишка? Конечно, он сумел пару раз удивить Тошимару, но все же он был очень слаб. Или здесь дело не в силе? В любом случае, Ему нужен этот оранжевоглазый шаман, а его воля – закон для колдуна. Или же случится что-то очень плохое.
Услышав шаги, колдун наложил на себя заклятье, скрывающее его от чужих глаз, и встал в угол святилища. Хоть сам он и не имел никакой связи с миром духов, он прекрасно понимал, что ни шаман, ни его спутники не смогут почувствовать его в месте, где недавно находился сам Итсумаден. Поэтому можно было спокойно понаблюдать, не опасаясь быть замеченным.
Первым в святилище вошел Какурай, старый знакомый колдуна. Подозрительно осмотревшись, он сел перед алтарем и что-то прошептал, закрыв глаза. Следом вошли беловолосый мальчишка и девушка, которую колдун видел впервые.
-Неужели отец настолько забросил святилище? Надо бы сначала прибраться здесь и оставить дары, - произнес шаман, оглядываясь.
«А щенок повзрослел. И кто его отец? Он в деревне?» - Тошимару был явно доволен этой новостью. Если бы еще знать, кто он. Но это можно было поручить Сакио.
К удивлению колдуна Говорящий с духами и его спутники закончили свою работу достаточно быстро, и теперь, когда вокруг была чистота, а дары лежали на алтаре, казалось, что стоящая поблизости статуя Ину дружелюбно смотрела на своих гостей. Какурай встал перед алтарем, повернувшись к шаману и девушке, которые сели на колени, немного подняв взгляд на ямабуси.
«Неужели?» - ошарашено прошептал колдун. Если дело принимает такой оборот, то Сакио совсем необязательно узнавать об отце мальчишки. Добыча поинтереснее сама плывет в руки.
Перед тем, как произнести свою клятву, шаман на мгновение схватился за грудь и с неописуемым испугом осмотрелся. «Все-таки заметил?» - при этой мысли Тошимару на мгновение овладел страх. Несмортря на то, что колдун однажды видел его силу (а точнее ее практически полное отсутствие), он зачем-то был нужен Господину, а значит был не так прост. Да и Какурай был поблизости, и это тоже было не очень-то приятно. Но похоже, что все-таки Говорящий с Духами был обеспокоен чем-то еще. Но, как бы то ни было клятвы все же были произнесены, а саке – выпито.
-Духи этого места стали свидетелями соединения судеб сидящих передо мной Хаку и Момоко. Церемония закончила, - произнес Какурай.
-Тогда самое время вернуться к Неко, - шаман встал с пола и помог встать девушке.
-Вы идите, а я задержусь ненадолго.
Шаман не стал задавать вопросов, лишь кивнув головой. Когда же они покинули святилище, ямабуси подошел к Тошимару, который до этого момента был уверен, что остался незамеченным.
-Зачем ты здесь? – без лишних слов спросил он.
-Давно не виделись, Какурай-кун, - при этих словах колдун начал что-то искать за спиной.
-Цуру, - поправил его ямабуси, - Ты так и не ответил на мой вопрос.
Новое имя ёкая могло значить только одно.
-Значит, теперь ты служишь этому мальчишке и хочешь встать на моем пути? –колдун наконец-то нашел какой-то свиток.
Цуру сложил руки перед собой, намереваясь что-то сделать, но колдун быстро произнес заклятие, не давая ямабуси времени, на действия и провел рукой по свитку.
Фигура Ёкая начала расплываться и вскоре исчезла совсем. Колдун сложил свиток, перевязал его тонкой лентой и снова убрал.
-Посиди здесь, пока все не закончится, - усмехнувшись произнес Тошимару

Сообщение отредактировал Хикари - 18-09-2006, 13:00

[Hideki >>>]

(СонГоку, дон Алесандро и я)

- Вы говорите о приказе закрыть все ворота и никого не выпускать и не впускать?
Дайме чуть прикрыл глаза, раскрыл веер и несколько раз обмахнул себя, после чего повернулся к Гэмбею и проговорил:
- Вы невероятно точно повторили его...
- Я начальник стражи и в мои обязанности входит, как в соблюдение данных мне приказаний, так и в четких их исполнениях, - Гембэй ожидал подвоха, но с какой стороны. Не зря же Акаихиге стал интересовать именно этим приказом.
Под осуждающие голоса телохранителей Онодэра Тодзаэмон сделал шаг вперед и положил широкую ладонь на рукоять меча.
- Не забывайся!
- Я всего лишь воин, привыкший подчиняться приказам, - спокойно ответил Гембэй.
Глаза дайме полыхнули.
- Тогда почему же вы, привыкший подчиняться приказам, пустили в Шиобару двух человек! - взгляд князя вонзился в Цуву - Или слова этих двоих показались вам весомее моих?! Кто стоял на воротах в тот момент, когда эти двое пришли?
- Мой сын, Акаихигэ-сан, - по телу Гембэя прошла мелкая дрожь, но на лице волнение его никак не отразилось.

Сообщение отредактировал Hideki - 21-09-2006, 19:39

[SonGoku >>>]

(то же трио)

- Я видел его, - заступился за мальчишку старший каро. - Он хороший воин, но еще слишком глуп.
Капелька пота пробежала по спине начальника стражи.
- Из твоих уст это звучит как поощрение, - дайме перевёл взгляд на Тодзаэмона, гнев начал гаснуть в глазах сиятельного Акаихигэ - но это не меняет сути проступка!
- Даже взрослый солдат не станет препятствовать ямабуси, - не уступал Онодэра. - Какой спрос с мальчишки?
- А что насчёт наньбана? - Акаихигэ смотрел на своего телохранителя, гнев полностью пропал из взора дайме и теперь на его место пришёл интере
- Он когда-нибудь пересекал границу провинции? - Тодзаэмон смотрел на начальника стражи исподлобья.
- Он впервые здесь, - Гембэй стал по немного успокаиваться. - И за время его пребывания в Шиобара он ни разу ни покинул пределов моего дома.
- Так откуда же ему было знать, что перед ним южный варвар? - усмехнулся Тодзаэмон.
Самураи из свиты даймё рассмеялись.
Дайме позволил себе легкую улыбку.
- Его необразованность и набожность стала ему щитом! - веер в руке дайме начал обычную работу, вверх-вниз, вверх-вниз - Ну да оставим это недоразумение под вашу ответственность господин Гэмбей…
- Я сам был удивлен его появлению здесь. Но он такой же монах и ямабуси ручался мне, что с наньбаном у меня не возникнет проблем, - Гембэй вежливо поклонился. - Он не доставит хлопот вашей светлости.

[дон Алесандро >>>]

(трио )

- Я надеюсь, что у вас не возникнет хлопот с ними… - проговорил дайме.
- Однако я не намерен более отнимать своё время думами о посторонних, когда мой дорогой и любимый племянник пропал! – дайме резко сложил веер.
"А это уже хуже" - подумал Гембэй. Он посмотрел на дайме.
- Я могу немедленно отослать человека к воротам и узнать: не проходил ли маленький мальчик. Но думаю, что если такое и случилось, то мне бы доложили немедленно.
Акаихигэ на мгновение закрыл глаза и повернулся к каро.
- Напомни мне, когда мы вернёмся домой, спросить у звездочётов что за день был сегодня...
- Не иначе как томобики, - вздохнул Онодэра, оглядываясь на комнату, в которой лежал мертвец. - Я прикажу обыскать всю деревню.
- А вы... - князь повернулся к Цуве - вы приложите все усилия, чтобы помочь в этом деле, в случае успеха... в случае успеха...
Тайра шагнул к начальнику стражи:
- Я помогу в достижении справедливости...
Сердце Гембэя сжалось и время для него остановилось. Неужели, Акаихигэ сможет ему помочь. Но как он узнал, чего именно он хочет? Нет, не время сейчас думать об этом, главное это найти мальчишку.
- Я сделаю все, что в моих силах, Акаихигэ-сама, - Гембэй низко поклонился дайме.

[SonGoku >>>]

Бамбуковая роща вблизи Шиобары, окончание часа Быка*

С длинных перьев жирными огненными каплями срывались искры, закручивались спиралями и вихрями, осыпали поляну и гасли в толстой прослойке прелых листьев и зеленых подушках мха. Итсумаден раскачивался из стороны в сторону, темные глаза его были полуприкрыты, потрескавшиеся от жара белесые губы уже с некоторым трудом выводили мелодию. На змеиной чешуе играли оранжевые и желтые блики, образуя причудливые узоры. Взмахи неторопливых крыльев, разгоняющих огненных мух, словно два причудливых заморских веера, становились все быстрее и быстрее; спутанные волосы зашевелились от поднятого ветра, как огромный клубок морских змей.

Yomigaete watakushi no mikata!
Keno to kui no utte!

Толстый слой подгнившей листвы в центре поляны вздулся пузырем. Демон ласково улыбнулся, прикасаясь кончиками перьев к прядке черных волос, запутавшейся среди прошлогодних листьев.
- Поднимись!
В земле что-то хлюпнуло, забулькало, словно лесной родник, пробивающийся к свету. Только вместо чистой воды перед Итсумаденом растекалась лужа черной и вязкой жижи.
- Скорее... пока не наступил час того, кто сумеет загнать тебя обратно.
Листья вспучились. Сначала появилась взъерошенная макушка, потом, когда голова запрокинулась, стало видно лицо, пока еще только верхняя его половина, на которой темные открытые глаза казались тенями. Затем ростками молодого бамбука вылезли пальцы. Затем существо сумело выпростать руку и, извиваясь, протиснулось сквозь щель настолько, что смогло упереться ладонями в землю.
Крылья демона яростно взбили сырой ночной воздух.
- Скорее... – умоляюще прошептал Итсумаден. – Поторопись!

---
*час Быка (или Вола) - часу до ночи до трех.