Сон Рагхильды, Сага о Северных Землях

Рагхильда окинула затуманенным взором поляну, пытаясь найти в себе силы идти дальше. Вороны, за которыми они следовали, кружили над поляной, а на поляне целый лагерь воинов веселился и отдыхал. Боязно стало деве - она вспомнила пьяных солдат Хаки в его усадьбе и содрогнулась в душе. Но посмотрела на брата и поняла она, что если сейчас не остановятся они и не передохнут, то недолго им еще останется жить. Либо от усталости они упадут, либо догонят их. А посему выбора у них не было..
- Брат, чует моя душа, боги нас привели сюда, и это их нам спасение. Пойдем же к воинам и попросим помощи, но будем осторожны и не будем сразу говорить, кто мы и как наше имя, ибо может это Локи смеется над нами! - Рагхильда глянула на Гутхорма, ожидая его решения. Она была старшей в семье, но он был мужчиной и сейчас именно брат ее вел их через лес, спасая от свирепого Хаки, убийцы их отца.

Гутхорм молчал. Сестра говорила правильно и мудро, однако неясное предчувствие томило его душу. "Не называть имён - мысль здравая, но есть и такие, что и не зная наших имён позарятся на молодого раба и пригожую деву!" Что же делать?"
- Что ж, сестра, если так говорит твоё сердце, выйдем. Лгать недостойно, но выбора у нас нет. Я назовусь Ормом, а ты ... прозовись Гейрой. Выйдем к ним, но запомни, если что-нибудь случится - беги и не думвй обо мне. С этими словами Гутхорм набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяную прорубь и шагнул на поляну.

Разговор за ближайшим костром стих, когда юноша вышел из-за деревьев, направляясь к лагерю. двое рослых парней поднялись на встречу ему, предусмотрительно опустив ладони на рукояти мечей.
- Кто ты? - бросил первый, и голос его был отнюдь не приветливый.
Второй просто смотрел на Гутхорма, замерев в ожидании.
казалось сидящие поблизости тоже впились глазами в пришельца, ожидая его ответа, который мог решить судьбу юноши.

- Я Орм, сын хирдманна Сигурда, - имя отца сорвалось с языка Гутхорма непроизвольно. - Я спасаюсь от разбойников, преследующих меня целых два дня. Прошу вашей защиты и покровительства, доблестные воины.
- Хм, - один из воинов, тот что постарше, провёл рукой по бороде. - А отчего эти разбойники погнались за тобой? Ты, что украл у них что-то?
- Я не презренный вор!- Гутхорм сверкнул глазами, но быстро остыл, увидев, как руки воинов тянутся к оружию. - Я ни чего у них не крал, а гонятся они за мной, потому что они напали на отряд, в котором путешествовали мы с отцом. Отец хотел поступить на службу к Сигурду Оленю, и мы направлялись в Хрингарику. Но на пути нас ждала засада! Этих разбойников было гораздо больше и они легко одержали победу. Погибли все и отец..., - Гутхорм сжал кулаки и опустил голову. - Он дрался, словно сам Тор, но всё же пал, отправив перед этим в Хель десятерых врагов. Из всех спасся только я. И теперь прошу вас, воины, не откажите тому, кто слабее вас, защитите и дайте мне хоть что-нибудь поесть. Я крошки во рту уже два дня не держал!
- Что ж, - старший воин вновь провёл по бороде. - Я не могу решить твою судьбу, но клянусь тебе своим добрым именем, что сделаю всё, чтобы мой хёвдинг принял тебя. Только вот сперва отдай мне свой нож. Да не бойся ты, я беру тебя под свою защиту.
Гутхорм понял, что сопротивляться бесполезно и протянул своё единственное оружие рукоятью вперёд.
- Так, - кивнул воин, затыкая нож себе за пояс. - А теперь позови ту девку, что прячется в кустах!
Лицо юного конунга вытянулось книзу. "Откуда они узнали!" - заметалась в голове одна единственная мысль.
- Юн ты ещё и не опытен! - усмехнулся воин. - Девка тебе эта сестра, альбо подруга сердечная, так не надо было её за спиной оставлять! Ясное дело, не утерпела и стала выглядывать, примечая, не съедим ли мы тебя тут. Вот я её и заметил. Да позови ты её уже! Мы не разбойники какие и ничего с ней против её воли не сделаем!
Гутхорму ничего не оставалось, кроме как позвать Рагхильду:
- Гейра, выходи! Они нас не тронут!
Воин улыбнулся и снял руку с меча.
- Вот и славно! Теперь пошли к моему хёвдингу, он решит твою судьбу. Да и ещё, я Орри Медвежий Коготь.
Гутхорм кивнул и отважился спросить:
- Орри, а кто вы все такие?
- Мы? Мы берсерки, воины Одина!
Вот теперь Гутхорм действительно не знал, к добру или к худу приведёт его эта встреча...

Рагхильда кивнула и осталась в кустах. Ее доблестный брат шагнул в круг, и навстречу ему поднялись несколько воинов - точного количества она не разглядела. Они выглядели грозно и смотрели сурово, готовы были в любой момент достать оружие и разорвать Гуртхома на части.
Сердце девы рвалось из груди, так и хотелось ей заслонить брата в случае опасности, во все глаза смотрела она на происходящую сцену. Но поздно спохватилась, прячась в кустах. Кажется, правда, никто из воинов не заметил - так надеялась Рагхильда.
Однако, прахом пали ее надежды. Один из рослых воинов, говоривший с братом, глянул в ее сторону и громко доказал ее догадки - она была замечена.
Сотни раз проклиная свою глупость и волнение, Рагхильда- Гейра вышла по зову брата и, шагнув в круг света рядом с братом, опустила глаза, не смея взглянуть на сурового берсерка.

Остаток ночи прошел тревожно. В лесу где-то в отдалении слашылся протяжный волчий вой, в темноте то и дело появлялись голодные хищные глаза, и исчезали. Но больше всего пугали воинов то и дело вспыхивашие в отдалении огоньки. Молодые хирдманы посмеивались над этими страхами, но старые бывалые воины бледнели и умолкали, хмурясь и тревожно переговариваясь.
А утром небо потемнеело, набежали мрачные тучи и начал падать густой снег - да такой, что тропинка мигом покрылась слоем снега. А к полудню снегопад перешел в настоящую метель...
Бьярни Вислоус нагнал Харека на взмыленном коне.
- Охотники боятся. Говорят, лес плохой, дальше не пойдут.
- Не пойдут?-Харек придержал коня, и тот послушно сбавил ход. Опавшие листья неприятно чавкали под копытами лошадей. - Тогда потащим на веревках. Зови их сюда.
- Как знаете. - Бьярни кивнул, и повернув лошадь, что-то прокричал на наречии финнов. Дове охотников из провожатых подбежали к Хареку.
- Что тут произошло, объясните мне. - обратился кним Харек.
- Лес быть плохой. Следы пропадать. - сказал один и охотников. - Боги гневаются. Пропадать мы все, пропадать.
Харек на миг задумался.
- А нельзя ли богов немного того... попросить... умилостивить?
Бьярни быстро перевел вопрос Харека на фиский. Финны закачали головами и затораторили в два голоса.
- Лесные боги ... Что хотеть то делать. Никого не слушать. Лесные боги нас не любят.
- Да плевать мне. Лишь бы не мешали. И ваши лесные боги не сильнее богов Асгарда. Здесь есть другая дорога?
-В лесу не быть дороги, господин. -ответил финн.- В лесу быть тропа. Тропа не видно. Тропа потерять.Путь потерять. Где быть -не знать. Дальше не идти.
Харек начал уже злиться.
- Послушайте вы, не знаю как вас там назвать - не хочу оскорблять ваших почтенных родителей и прочих предков. Или объясните толком, что вас тут беспокоит, либо перестаньте выть и ведите нас дальше. Малодушия в своем хирде не потерплю. Это и вас касается, вы поняли?
- Ты думать твои боги сильные - молись твои боги. -ответил финн. В его голосе звучала обида. - Не помогать боги -гибель всех ждет. Плохой лес, плохо погода, плохо дорога. Плохо знаки.
-Вальгард, слышишь? - Харек повернулся к молчаливому ярлу-жрецу. - Объяви привал. Финны говорят, тут дело нечисто. Надо к богам воззвать чтобы помогли. Тролли их разберут, что ту творится. Мне это тоже все не нравится.
Вальгард пожал плечами. - Раскину руны, зажгем костер, вопрошу Ригга - тогда скажу что к чему. Полдня уже едем- можно и привал сделать.
На том и порешили. Объявили привал. Воины как водится нарубили лапник. собрали хворост и нарубили сучья для костров. Перекусили тем, что осталось от прошлого пиршества. Как назло ни зверья, ни птиц не было ни видно, ни слышно.
Вальгард подозвал Гуннара Ворона. Вместе они нашли большой плоский валун, едва видневшийся из под снега, и заросший мхом. Почистив камень от наросшего на него мха, они выбили топорами какие-то руны на его поверхности. Затем они взяли немного крови у вьючной лошади, и побрызглаи на камень. Вальгард нахмурился.
- Охотники правду говорят. Плохое здесь место. Ждет нас здесь беда. Надо уходить отсюда. Еще бросим руны.
Бросили руны. Первая руна - лагаз была перевернута. Вторая руна - тейваз тоже была перевернута. Только третья руна - ангуз - легла нормально. Гуннар начал вещать "Лед падает, и сковывает путь. Холодная трясина. Мы ступили на неровный путь. Если остановимся и будем долго размышлять - пропадем. Вторая руна - есть у нас враги не только в мире видимом, но и в невидимом. Вижу тут колдовство черное, призвано оно врагами нашими в мире людей, чтобы сбить с орогии завести в погибель. Если пойдем дальше туда же, куда шли - ждет нас беда".
Харек внимательно слушал, и качал головой. Когда Гуннар Ворон закончил разъяснять вторую руну, Харек наконец не вытерпел.
- Что вы все заладили - как старые бабы прямо -ой беда, ой лихо. Боги за нас, так кто против нас? Колдовство - эка невидаль. НУ может зашли не туда -как зашли так и выберемся. Верно ли говорю, братья?
Воины одобрительно загудели.
- Вон мох на этой березе - значит север там. Что тут неясно? Нам ведь на север идти? Так поехали...
Еще часа четыре они ехали по петляющим тропкам.
- Послушай, Харек - сказал Бьярни Вислоус. - Ты не узнаешь этот валун?
Воины расчистили с него снег.
- Теперь вижу, сказал Вальгард - мы ходим по кругу. И камень тот же. и руны те же. что мы выбили, и даже вон следы крови остались...
- Нам завязали дорогу в узел. - произнес Бьярни. - Колдунья тут поработала, не иначе, будь она проклята. Узнать бы кто - кишки бы выпустил...
- Толку тут бушевать. - вмешался Гуннар.- Мы не знаем что за колдунья и кто попросил отворот сделать. Средство одно есть.
-Какое?
-Руны на земле заговоренным оружием сделать. Может чары разрушит. Пока колдунья снова свое колдовство в ход не пустила. Мы жрецы тоже не зря свой паек едим - кое что умеем...
Оба воина-жреца слезли с конец и принялись деловито разрывая снег мечами, чертить на земле руны. Дело пошло. Вскоре нашлась и тропа. Они вышли на островок посреди болота. Прямо на холме возле какой-о полуразвалившейся хибары сидела фигура в лохмотьях. Они окликнули, но фигура осталась неподвижной. Харек сошел с коня и подошел к фигуре вплотную.
-Эй, ты чего тут расселся? Вставай. не видишь гости приехали?
В ответ было молчаниею. скрип ветвей и завывание ветра. Харек достал меч ткнул в тело. Тело повалилось на землю и покатилось под откос. Слезший с коня Вальгард пнул тело и повернул его лциом кверху. В сгущающихся сумерках было плохо видно.- Череп и ссохшаяся кожа. была здесь когда-то ведьма, да померла - и похоронить некому. Нарубите валежник - сжечь ее надобно.
Воины с воодушевлением нарубили сучья, собрали кору и сухой мох и подожгли. Ведьма даже мертвая внушала им страх. И только когда пламя с жадностью пожрала иссохшую фигуру старухи, они заметно приободрились.
Избушка, хоть и ветхая и подкосившаяся, оказалась вполне приголнйо для укрытия. В погребе нашлись запасы каких-то кореньев, грибов и даже сушеных ягод и плодов. У печки был запас дров и котелок. Вальгард и Гуторм бросили какие-то травы и ягоды в закипующую воду, и приготовили всем чай. Только грибы сторого-настрого приказали не трогать. но оголодавшие хирдманы не послушали. В холодном воздухе донесся аромат варева и запах грибов.
- Щас нажрутся ведьмовских грибов. Вот уж будет нам тут веселая ночка...
Воины нарубили молодые деревья и ветки, и соорудили нечто вроде навеса. Ветер становился злее и холоднее, снег стал колючим. Воины сооружали себе подстилки из веток, при этом разговоры не клеились. Темнота наступила внезапно. И сновавсе увидели со стороны болота загадочные огни. Вальгард и Гуннар строго настрого запретили смореть на огни, и тем более идти за ними. Но вот того, что случилось потом, никто не мог представить даже в страшном сне...

Альвхеймар

Конунг Гандальв расположился на жестком набурете, сложив крепкие руки на груди, и слушал мудреца Лейфа, старого служителя Тора, в прошлом бывшего могучим воином, но с годами руки его утратили силу, но зато разум обрел большую остроту, а опыт прожитых лет позволил стать лучшим советником в землях Гандальва. Ныне он годился по годам в отцы конунгу.
- Я руны кидал, могучий конунг, молчат боги о судьбе твоего сына, знаки туманны...
- Но он приведет молодую жену?
- На это у меня ответа нет, но с черным колдовством связался Хаки, это может погубить его...
- Он мой сын, Лейф! Должна же в нем быть хоть капля моей отваги?!
- А твой ли он сын, Гандальв конунг? - Усы Лейфа чуть дрогнули, когда он прятал в них улыбку.
- Ты хочешь сказать, что жена была неверна мне? - Тень легла на лик конунга.
- О нет, господин, но посмотри сам - разве похож он на Хелсинга и Хюсинга, сынов твоих? Их глаза были как у тебя - словно воды Согна, а у него серые, как волья шерсть. Их волосы были светлы и прямы, а его волосы, точно кора дуба. Они были высоки и широкоплечи, будто турсы, а он строен, как молодой орешник.
- Тяжкие слова говоришь ты, Лейф...
- Но ты знать должен их, могучий конунг...

(Писано с Тельтиаром вместе)
Юношу и его сестру провели мимо смеющихся берсерков, что продолжили свое пришество к большому костру, вокруг которого сидели убеленные сединами воины, которые, не смотря на годы сохранили крепость тела и духа. Свирепое лицо их предводителя, пересеченное несколькими шрамами чем-то походило на волчье.
- Что это за мальчишка, Орри, - гулко разнесся его бас над поляной. - Какого роду? И что делает среди ратных мужей?
- Ормом, сыном Сигурда он назвался, хевдинг, - отвечал Медвежий Коготь.
- Так ли это, парень? - Брови берсерка сошлись на переносице.
- Да, хёвдинг, это так, - отвечал юноша глядя грозному берсерку прямо в глаза.
Он до сих пор не был уверен в намерениях воинов и решил пока повременить с открытием правды.
- А движения твои слишком величественны для сына простого воина, - хевдинг готов был поклятьстся и в том, что глаза шедшей позади девушки он уже видел. - Но, коль ты говоришь правду, то поведай и мне, что привело тебя к нам, как поведал Орри.
Ладони Гутхорма мгновенно вспотели. "Ну конечно! - клял себя он. - Хёвдинг слишком опытен, чтобы обмануть его так просто!" Однако отступать было некуда и юный конунг повторил историю о разбойниках и прочем.
- Разбойники значит, - лицо старого воина исказила кривая усмешка. - Ну что же, доброму человеку нечего бояться здесь, ибо я разбоя не допущу, но коли ты солгал мне, то пеняй на себя, юноша. Орри, накорми его и напои, пусть в еде ни он, ни дева отказа не знают.
"И что теперь будешь делать, сын конунга? - спросил сам себя Гутхорм. - Пока ни кто не может заявить о твоей лжи, но что будет потом? Ладно, пути назад нет! Если меня уличат, то просто расскажу всё, как было и напоследок попрошу хёвдинга позаботится о сестре, довести её до Харека Волка, ну а мне позволить умереть с мечом в руке!"
Юношу отвели к костру, где Орри-берсерк поднес ему рог хмельного меда, и усадил подле себя, а сестре его кто-то из воинов подал меховой плащ, дабы она не замерзла. Воины Одина чтили законы гостеприимство, а потому принятых хевдингом Асвольфом, приняли словно своих.
Кто-то затянул песню, и хор нестройных, захмелевших голосов подхватил ее.
Гутхорм выпил рог осторожно, зная, что сейчас, на голодный желудок он может захмелеть быстрее, чем молот Тора разит турсов, и сболтнуть что-нибудь лишнее. Затем он взял кусок мяса и с наслаждением впился в него зубами. "Боги! - подумал он. - Как же хорошо наконец поесть-то! А так, не поголодав хорошенько и не поймёшь этого счастья!"
Затем он кинул взгляд на сестру, убедился, что с ней всё в порядке и позволил себе расслабиться. Впервые за два дня.
Берсерки веселились, как видно потому, что недавно взяли богатую добычу, и теперь благодарили Одина за удачу в бою - тем что в одном из костров горел золотой идол, медленно оплавляясь и стекая в огонь - это золото так и останеться здесь, когда празненство закончиться.
А Гутхорм незаметно для самого себя задремал, несмотря на разудалую песню, которую затянули берсерки. Ужасное напряжение последних дней не прошло для него даром - даже во сне он убегал от погони. Только вот на этот раз сестры с ним не было, хотя он совершенно точно зналд, что она где-то рядом, а преследователи его обратились в стаю гончих псов. Сам же он был молодым оленем, у которого только-только начали резаться рога. Он убегал отчаянно, однако стая настигала его. Псы обходили сбоков, поджимали сзади и уже был недалёк тот момент, когда они прыгнут на него и вцепятся ему в глотку, когда Гутхорм вдруг проснулся. Проснулся от резкого лая, преследовавшего его наяву вот уже два дня.
Держа в руках тугие луки Орри и другой берсерк направили стрелы на всадника, и сопровождавших его людей, среди которых выделялся гигант в изораванной медвежьей шкуре.
- Кто такие, - сурово произнес воин.
Гиганский волкодав, поджимавший переднюю лапу оскалил зубы.
- Мое имя Хьялли, - прорычал предводитель. - И я ищу безусого щенка с девкой, беглых рабов моего брата.
Рука Гухорма метнулась к поясу, где всё это время был, нож, но потом он вспомнил, что отдал своё оружие Орри.
"Один, ты караешь меня за недостойную ложь!" - подумал он и роешил искупить свой грех.
Юный конунг встал во весь свой рост и гордо посмотрел на Хьялли. А потом он перевёл взгляд на хёвдинга. Сейчас всё зависело от него
- И что с того? - Бросил Орри. - Людей много ходит в этих местах!
- Таких ни с чем не спутаешь! - Начал разъяряться берсерк. - Мальчишка словно волченок, а дева, красива как сияние луны - увидив такую раз, уже не забудешь...
Голос его оборвался, когда он узрел Гутхорма.
- Ты! Ты здесь!.. Отдай его мне, хевдинг, они мои по праву!
- Я свободный человек! - гордо ответил Гутхорм, стараясь, чтобы его голос не дрогнул. - Как и моя сестра! Мы - не рабы ни кому и ни чему!
- Ты всего лишь юнец, Гутхорм! - сделал шаг в его сторону Хьялли, бросив берсеркам. - А вы опутите свои луки, я не стану обнажать оружия!
Не рычи, - поднялся Асвольф. - Не в лесу. Чем докажешь ты, что они рабы тебе? А ты, парень, потрудись объяснить, как зовут тебя на самом деле?
Скажи правду" - вдруг ударило в голове Гутхорма. - "Так ты искупишь свою ложь"
-Хёвдинг, - сказал Гутхорм, опускаясь на одно колено. - Я солгал тебе, и нет мне прощения. На самом деле меня зовут Гутхорм, конунг Хрингарики, сын Сигурда Оленя, а это моя сестра Рагхильда. Разбойники, о которых я тебе говорил убили моего отца и пленили нас с сестрой. Мы бежали, но они выслали за ними погоню. Два дня мы бежали без отдыха, пока не нашли ваш отряд. Сюда нас привели знаки богов, потому мы и вышли к вам. Теперь ты знаешь всё и в твоей воле покарать меня, как тебе будет угодно. Но, заклинаю тебя, защити мою сестру и помоги ей встретиться с Хареком Волком. Для себя не прошу ничего, кроме того, что если ты решишьЮ, что я должен умереть, дай мне сделать это с мечом в руке! - с этими словами сын Сигурда Оленя встал и посмотрел на хёвдинга, ожидая его решения
Лицо Асвольфа посуровело.
- Солгал ты мне, Гутхорм, а ложь - это не путь воина. Не достоин ты меча. Орри, верни ему его нож, - берсерк неохотно опустил лук, и вынув из-за пояса охотничий нож - бросил его под ноги Гутхорму. В глазах молодого берсерка не было ни жалости, ни даже участия.
- Но и ты, Хьялли проявил неуважение ко мне и моим людям, - столь же жестко говорил хевдинг. - Иди и возьми их, коли они твои рабы - я препятствовать не стану, но и помогать тоже. Сам возьми без людей своих и цепного пса
Коли рабы они - так и будет, коли свободные люди, не достануться тебе.
"Да это же...Суд Богов!" - подумал Гутхорм и быстро поднял нож. Шансов против могучего Хьялли у него почти не было и всё же он не собирался сдаваться без боя. "Охотник убивший медведя, вовсе не обязательно сильнее его, - учил Гутхорма когда-то давно отец. - Он может быть просто быстрее или умнее".
"Что ж, будем быстрее и умнее!" - подумал Гутхорм и скинул куртку, стеснявшую движения.
Хьялли рассмеялся глядя на мальчишку с ножом, сбрасывая с широких плеч шубу, и отстегивая пояс с мечом. После схватки с волками и погони он устал, но не настолько, чтобы проиграть сопливому юнцу, возомнившему себя новым Сигурдом Драконоубийцей.
- Благодарю тебя, справедливый хевдинг, - прорычал он, наступая на Гутхорма, опустив руки, но по лицу его было видно, что он готов нанести удар в любой момент.
Расслабленная поза противника не обманула Гутхорма. Он оставался всё так же собран и готов ударить или увернуться от удара в любой момент. Гутхорм взял нож верхним хватом (остриём вверх и чуть вбок) и медленно двинулся вокруг могучего Хьялли, ожидая от него нападения.
- Поджилки трясуться, щенок?! - Гаркнул берсерк, но отнюдь не спешил нападать - ему сейчас хотелось увидеть страх в глазах мальчишки, заставить его дрожать, и лишь потом расправиться с ним.
Страха не было. Вообще. И мыслей тоже. Гутхорм словно бы привратился в живой придаток к собственному ножу. Он продолжал двигаться вокруг берсерка, стараясь сыграть на его нетерпении. Острие ножа медленно выписывало восьмёрки
в воздухе.

Хаки находился в подавленном состоянии, страшные думы тревожили его ум. Уже как вторую ночь подряд ему снился сон своей собственной смерти, братья звали его, они говорили, что простили Хаки побег. И в тот момент душа воина наполнялась радостью, он готов был идти за братьями, но после пробуждения приходил страх и желание жить и самое главное мстить. Как непонятны порой бывают пути, по которым ведут нас боги. Хаки не мог с уверенностью сказать, что ожидает победы, но ветер дул попутный и рядом были верные друзья. И всё же клеймо предателя братьев давило сердце молодого воина.
Однажды когда солнце уже заканчивало свой путь в этом мире, Хаки собрал своих самых мудрых и опытных воинов, дабы высказать им те мысли что тревожат его.
- Сегодня меня посетил сон, мои братья звали меня к себе. Это знак нам от мудрого Одина, знак того, что встретим на своём пути мы погубителей наших славных воинов и отомстим им за убийство их, - молодой воин сам не верил в то, что говорил, но бездействовать он больше не мог, Хаки решил доверить судьбу богам.
Но тут выступил Аслак – молодой воин, хорошо показавший себя в боях и за это принятый в приближенный отряд конуга Гандальва.
- Твой отец велел нам доставить невесту для тебя, а не воевать. И не тебе предатель говорить о месте.
Повисло долгое молчание лишь Хасли и Скагги вскочили на ноги, но Хаки остановил их жестом, он видел, что такие мысли посещали многих воинов в его отряде, и пришла пора с ними покончить
- Ты забыл Аслак, я не спрашиваю, как мне надо поступать, я здесь прошу совета у мудрых, так как их опыт и знания нужны мне, чтобы принять правильное решение, ты тоже послушай их. А если ты усомнился в силе моей, то пусть нас рассудит справедливый меч.
Аслак был смелым и решительным воином, но сила звенела в словах Хаки, несмотря на спокойный тон, и видно было, что это оскорбление не забудется. Аслак молчал, признавая свою покорность.
- Могучие воины, скажите мне, может быть, кто ещё считает меня предателем недостойным отдавать приказы, если такие есть покажитесь. Асы карают тех кто, идя за своим предводителем, проклинают в душе его.
Все молчали, хотя Хаки и знал, что многие разделяли мнение Аслака, но эти люди молчали, ведь все же, он был сыном конуга. Обсудив вопрос о возможной встречи отряда Хальфдана, они так и не пришли к какому-либо решению, ссылаясь на то, что такая встреча маловероятна. На следующий день отряд Хаки причалил к берегу.

Колдовской лес

Завывание волков и рев медведей доносился на отдалении, а иногда и совсем близко от вставших лагерем воинов. Иногда среди деревьев мелькали тени хищных зверей, иногда раздавалось уханье сов. Ближе к утру вновь началась метель, сопровождаемая тяжелым, похожим на волчий, воем ветра, пробирающего до самых костей. Хлопья снега падали в костер, с шипением обращаясь в талую воду. Пламя угасало, так, словно ветра нарошно старались задуть его...


Берега Согна

Льды сковали Согн, и даже чары колдуна не могли далее гнать струги по гладкому зеркалу - храбрые воины Альвхеймара сошли на берег, готовые к встрече с разбойниками, врагами и лесным зверьем. Дорога вела дальше, на север, в земли Сигурда Оленя - шесть - семь дней оставалось пути до усадьбы конунга Хрингарики.
Скагги Гурмирсон свирепо смотрел на молодых воинов - ему отнюдь не нравились слова Аслака, и более не нравились взгляды других. Но верный топор должен был защитить молодого вождя от подлости соратников, буде наступит такой черный час.

Лагерь Берсерков

Хьялли решил, что достаточно уже этих игр с юнцом, и медленно, словно прогуливаясь, двинулся на Гутхорма, даже не поднимая рук. Ожидая удара от противника.

Сперва Гутхорм хотел метнуть нож в горло берсерку, но затем одумался.
"Отобьёт, - подумал он. - Да и тогда Тор был на моей стороне, а сейчас я искупаю грех и не могу рассчитывать на поддержку богов! Что же делать" Громадный Хьлли шёл на него, так и источая звериную силу и уверенность скалы. Победить его казалось невозможным. Гутхорм продолжал свою пляску, вокруг берсерка, однако было ясно, что скоро он устанет и тогда уже ничто не спасёт его от поражения и позорного плена.
Тут нервы юноши не выдержали и он сделал резкий выпад, целясь ножом в живот своего врага.

Хьялли дышал тяжело, после пути он еще не отдышался, но с другой стороны мальчишка был разгорячен хмельным медом, не совсем выветрившимся после недолгого сна. Видимо хмель и придавал парню храбрости, в то время как берсерк попросту хотел повеселиться.
Сжимая в руке нож, юнец бросился на него, но Хьялли попросту резко поднял руку, запястьем ударяя по кисти Гутхорма держащей нож, надеясь что переломает ему при этом все пальцы.

Слишком поздно Гутхорм осознал свою ошибку - берсерк уже начал свой удар и исправить что-то было очень трудно. Однако многочисленные невзгоды приучили юного конунга никогда не сдаваться, и он в самый последний момент перед ударом перебросил нож в другую руку и резко полоснул им на палец выше локтя Хьлии.
А потом рука только что державшая нож вспыхнула костром боли. Гутхорм прокусил себе губу до крови, но не закричал, ибо не желал показывать своей слабости врагу. Затем он резко отпрыгнул в сторону и только теперь позволил себе взглянуть на пострадавшую руку. Кажется, несколько пальцев были сломанны. "Что ж, - превозмогая боль подумал он, - придётся биться одной рукой"

Если бы юный Гутхорм бил точно, а не наспех перекинув нож - тяжело пришлось бы Хьялли, но так лезвие пришлось вскользь, рассекая рубаху - капли крови чуть полбескивая пробились через рану, окрашивая алым рукав, и берсерк вытер их ладонью, облизав после этого пальцы.
- Больно тебе, юнец? - расхохотался берсерк. - Проси пощады, и я сохраню тебе твою жизнь! Будешь снова сидеть тебя на цепи, рядом с Клыком!
Слышавшие его шутку разбойники засмеялись, потешаясь над юнцом, бросившим вызов их предводителю.

Гутхорм сплюнул берсерку под ноги и в нескольких выражениях перечислил всю его родню, включая нескольких троллей и пару йотунов, несомненно сожительствовавших с его предками. Увидев, как лицо врага наливается кровью, он нашёл в себе силы усмехнуться и произнёс всего одно слово: "Gorhat", недвусмысленно указывая острием ножа в грудь Хьялли.
"Ну вот и всё! - успел подумать Гутхорм. - Теперь либоя его порежу, либо он мне шею свернёт, иначе непроизносимые слова, не смоешь!"- И тут же отпрыгнул в сторону, спасая свою жизнь.

Берсерк сначала даже не понял, что протявкал этот щенок, но потом лицо его исказилось гримассой ненависти, глаза медленно наливались кровью. Рванувшись вперед в полупрыжке, он ударил, но юркий наглец успел отскочить. Пошатнувшись, Хьялли восстановил равновесие, чуть прижав к себе раненную руку.
- Не надейся на легкую смерть. - Процедил он сквозь сжатые зубы, заглушая их скрежет, и снова пошел вперед - одной рукой желая перехватить кисть сжимавшую нож, а другой нанести удар в грудь мальчишке.
Гутхорм понимал, что ему хватит одного, от силы двух ударов могучего берсерка, чтобы навсегда отправится к Одину, а потому не останавливался ни на секунду. Боль в руке ещё не стихла, так что он не предпринимал новых атак, а просто выжидал подходящего момента.
Воин даже уже не рычал, а просто надвигался на мальчишку, делая широкие шаги, и не давая тому отойти далеко - хотя, ведь все равно он не посмел бы бежать. Хьялли знал - что когда-нибудь парень у станет. И тогда все будет кончено.
Но не хотел ждать - ярость охватывала его, благословенная ярость берсерков.

(Совместное творчество с Тельтиаром)
Гутхорм увидел багровую пелену, заволакивающую глаза Хьялли. И он сразу же понял,что это, ибо о священной ярости берсерков не пел только самый ленивый или бесталанный скальд. Гутхорм знал, что в таком состоянии берсерк не чувствует боли и вообще не думает, становясь совершенным воином, плюющим на саму смерть. А это означало, что жизнь юного конунга в огромной опасности. "Хотя теперь он точно не будет хитрить и осторожно выжидать, - подумал Гутхорм. - А значит шансы всё же есть!"
Хьялли теперь видел только своего противника, видел отчетливо - но все остальное, словно заволокло алым. Шаг вперед, еще - на этот раз он просто шел напролом, желая сомкнуть в могучих объятиях Гутхорма, вырвать у него нож, и переломать хребет.
Гутхорм гибкой змеёй вывернулся из-под наваливающегося на него берсерка и резко всадил нож тому в ногу. Он знал, что берсерки не чувствуют боли, а потому сразу отпрыгнул в сторону, избегая смертельного удара огромной волосатой лапы.
Берсерк развернулся, чуть припав на раненную ногу, и оттолкнулся здоровой, преследуя врага. Наглый мальчишка ужалил его - это было похоже на комариный укус для могучего воина. Хьялли попросту прыгнул на уворачивающегося мальчишку, силясь схватить его и прижать к земле.
Гутхорм знал, что миг, когда его могучий враг ошибётся настанет. Вновь, как и тогда, во дворе усадьбы Хаки, боги затормозили время и он видел, как медленно летит на него берсерк. "Главное, сбереги сестру. Защищай её до последней капли крови!" -вспомнились ему слова Одина.
"По твоей воле, Отец Дружин!" - почти весело подумал он и прыгнул навстречу врагу, одновременно втыкая свой нож чуть ниже левого соска. Прямо в сердце. В ту секунду Гутхорм понимал, что скорее всего Хьялли раздавит его, но ему было спокойно. Волю бога он выполнит, а значит его ждёт Вальгалла.
Прыжок Хьялли был сильным, мощным, тяжелым - и не точным. Напоровшись на нож Гутхорма, он рухнул в стороне, с силой ударив юношу плечом, и оттолкнув прочь. Выдержать подобный удар и устоять на ногах для утомленного конунга было уже не по силам - парень упал, в снег, ударившись головой о камень и погрузился в забытье.
Рядом тяжело рухнуло тело берсерка, и слышалось его надрывное дыхание - нож торчал в груди Хьялли, уйдя по самую рукоять.
- Один рассудил, - произнес Асвольф, глядя на поединок. - Обоих воинов забрал он в Золотой Чертог.
- Нет, хевдинг, волей Тора, юный Гутхорм жив! - Орри опустился рядом с парнем, прислушиваясь к биению его сердца.
- А берсерк?
- Разве по силам убить мальчишке могучего Хьялли? - Усмехнулся один из разбойников, быстрее прочих скрывший свое удивление, и подошедший к телу предводителя. Грудь того тяжко вздымалось, так словно сердце отсчитывало последние удары. - Жив! Дышит еще Хьялли! И эти рабы по праву принадлежат нам!
- Замолчи! - Бросил ему Орри Медвежий Коготь. - Не видишь разве, прямо в сердце нож у него! Один присудил победу Гутхорму!
- Оба живут иль оба умрут, на то воля Одина, - говорил Асвольф.
- Они рабы наши! - Не уступал разбойник, отдай их хевдинг, и Хаки отплатит тебе золотом, ибо девчонку он желал в жены взять.
- Златом, говоришь ты?
- Да, златом! - Всадник опустил руку в переметную суму, и бросил берсеркам горсть монет, украденных у Сигурда Оленя. Несколько воинов бросились собирать их.
- Мужы! Неужто вы про честь позабыли? - Крикнул Орри, обнажая меч. - Пока я жив, вы не получите ни Гутхорма, ни сестры его.
Лучник, прятавшийся позади разбойников, спустил стрелу, и та вонзилась в горло храброму Орри, а всадник бросил еще монет.
- Вот выкуп за твоего воина, хевдинг, отдай нам теперь наших рабов...
Гутхорм шёл по мосту Биврёст и на сердце у него было легко. Он знал, что теперь всё будет хорошо, Асвольф позабодится о его сесре, а сам он займёт своё место среди эйренхиев - воинов Одина. Но внезапно радужный мост наклонился под ногами юного конунга. Тот попытался удержаться на нём, однако в грудь ему ударил мощный порыв ветра и Гутхорм полетел вниз. Прямо к ярко сияющей точке Мидгарда. Он очнулся резко, рывком. Ужасно болела голова и грудь, пришибленная плечом Хьялли. Рядом с ним лежал труп Орри, а на поляне началась кровавая пляска!

Сообщение отредактировал Orrofin - 28-04-2006, 19:29

Весь бой между Хьялли и Гуртхомом сидела Рагхильда, ни жива ни мертва, но не слезинки не проронила вещая дева. Лишь губы ее молитвы шептали богам, да тонкие белые пальцы сжимали подол оборваного, грязного платья.
С каждым шагом, с каждым выпадом берсерка останавливалось дыхание в груди ее, и белели девичьи пальцы.
Но вот оба воина упали, и опустилась ее грудь, и склонилась она к земле, сама не своя, ибо видела и слышала, что брат ее жив. Вознесла она молитву и Одину справедливому, и Тору, и Фрейе, что любила она больше всех.
Но тут увидела она, как погиб благородный Орри, и как хотят их после всех бед отдать псам Хаки. Сжалось сердце девичье, слезы полились из ясных глаз, и казалось что даже небо сжалится и прольется дождем за дочь Сигурда Оленя.
- О могучий Асвольф, великий воин и справедливый хевдинг! - выкрикнула Рагхильда, падая ему в ноги и скидывая с себя данную ей берсерками одежду, - Не бросай нас, не отдавай разбойникам! Пожалей меня и брата моего! Ты видел, честно он сражался! И боги на его стороне, это говорю тебе я, вещая дева! Смилостивись над судьбой нашей жестокой, пощади нас и меня! Видит Фрейя, погибну я в плену Хаки, как птица вольная в клетке! Мы отплатим тебе, отплатим, как захочешь! Мы найдем способ! За милость твою будут боги к тебе добры!
Так говорила Рагхильда, проливая слезы у ног Асвольфа, и птицы ночные вторили ее плачу.
- Ты видишь, это бесчестные бандиты! Они убивают твоих людей, в твоем же лагере! Неужели и дальше ты позволишь им править в чужих владениях!?

Сообщение отредактировал Мориан - 28-04-2006, 20:45

Колдовской лес.
Как только угас костер, лошади будто взбесились. Они храпели, рыли копытами замерзшую землю и новоровили сорваться с привязи...
-Держите лошадей! - крикнул Бьярни, но было поздно - лошади одна за другой пообрывали привязывавшие их ремни и побежали, увлекая за собой опорные ветви навеса. Крыша навеса обрушилась буквально на головы находившихся под ним людей. Послышались крики и ругань. Лошади с отчаянным ржанием падали с крутого склона холма, ломая ноги, или проваливались сквозь лед и увязали в трясине. Неокторые хирдманы пытались удержать взбесившихся коней , но тщетно - те яростно лягались, кусались, и все равно вырвались прочь. В завываниях ветра теперь слышался визгливый хохот.

Хаки-берсерк, снова поднявшись в постеле, в яростном забытии разгромил свои же покои, громоподобно рыча, и, видимо, представляя себе уже мёртвого Сигурда-Оленя в качестве противника в поединке... Когда слуги и воины успокоили Хаки, и перевели его в другие покои, берсерк, напившись жадно из кубка чистой водой и ложась в кровать, чтобы отдохнуть и вновь постараться поспать, неожиданно вновь забеспокоился: "Пошлите ещё людей в помощь Хьялли! Пусть приведёт мне мою жену - как только вернётся он, тут же сыграем свадьбу!"